Семен Альтов
     Адреса
     
     Адреса
     Алиби
     С блохой и без
     Длина ушей
     Дорожно-транспортное происшествие
     Джоконда
     Эстетика
     Удостоверение личности
     Лингвист
     Под лютню
     Лекарство
     Про того, кому больше всех надо
     Не люди, что ли?
     Потомственный неудачник
     Об Англии
     Орел
     Памятник
     Чужой пассажир
     Последний раз
     Сила воли
     Тюбик с ультрамарином
     Вечер встречи
     Волк и семеро козлят
     3агадай
     Зал ожидания
     Женись, Не женись...
     Живой уголок
     
     
     Адреса
     Опять задерживают рейс на Батуми. Нелетная погода. В кои-то веки собрался лететь - чем нелетная? Нико ждет. Он сказал: "Приезжай, гостем будешь!" Я так давно не был гостем. Нико говорил: "Будешь пить молодое вино, есть хин... хин..." Не помню, но вкусно... наверное. Вот, адрес есть. Батуми, Тургенева, дом четыре... А квартира? Да! Нико сказал, квартира - это и есть дом. Дом-квартира... Он сказал: "А полетим сегод- ня? С сестрой познакомлю". Чудной! Что я, птица, чтобы взлетать, не думая? А голова на что? А может, так и надо? Почему не сорвался, не бросил все? А что бро^сать? Что нас держит тут, кроме земного притяжения?
     Почему хорошо там, где нас нет? Может, и хорошо оттого, что нас нет? Прилетим, испортим, а пока там хорошо. Одни летят сюда, другие отсюда... Что же он говорил вкусное с мясом?.. Хинпури?.. Нет...
     Загорелось! Регистрация на Владивосток. Почему не Батуми? Владивосток, Владивосток... У меня же там есть... Валентин! Вот адрес. Еще и лучше. Еще и дальше. На берегу океана. С ума сойти! Окна у Валентина выходят на океан. А куда выходит мое окно? Никуда не выходит. Хоть окно должно выходить куда-то. Лечу! Владивосток принимает! Океан! Плыви, куда хочешь, тони, где вздумается. Полная свобода. Да-да-да! Послать все подальше, начать с белого листа, с понедельника на берегу океана! Какой я, к черту, инженер, я в душе морской волк. Неужели там не требуются морские волки на постоянную и временную работу? Господи, лету-то всего девять часов. Девять... А сейчас?.. Сколько? Значит, завтра к матери не зайду опять... Просила мусор вынести в декабре. Кроме меня, никто не может. Все на мне, все. Сашка позвонит насчет лекарства... У меня же никого нет в аптеке, зачем обещал? Завтра суббота. Это значит - к сестре. Посидеть с ее ребенком. Хоть в субботу имеет она право отдохнуть? Имеет. А я?.. Неужели человек не имеет права нырнуть в океан и обратно?
     О, загорелось! Посадка на рейс Москва - Париж? Вот это рейс! Париж, Па... Да у меня адрес есть. Вот. Визитная карточка. Мсье Жорж. Стояли на улице, так он, здесь я, честное слово! Он еще спрашивал, как пройти к универмагу. Что ему в нашем универмаге понадобилось, ума не приложу. Мсье Жорж Латен. Адрес не прочесть, не по-нашему, но парижане объяснят, они обязательно объяснят, как пройти, и я пойму. В лепешку расшибусь, но пойму. Париж... Еще значок ему подарил. На память о себе. Сувенир. Презент НТО - Научно-техническое общество. Уес? Ол райт! Заходить, когда буду в Париже? Чтоб я был в Париже и не зашел? Не так воспитаны, Жорж! Когда прилечу? Да вот только ремонт закончу. И дела тут. Бизнес! Бутылки накопились, надо сдать. Ну, мани-мани, франки. Но когда вернусь, первым делом к вам, а потом уже к остальным французам. Оревуар, Жорж! Оревуар... Громко сказал. Две женщины покраснели - что-то им в буквах почудилось.
     А что? Рвануть в Париж? Ведь адрес есть. На улице не останусь. Окна заклею, когда вернусь из Парижа. Жена тут не замерзнет. У нее кофта теплая, еще не старая, только на локтях протерлась. Я ей из Парижа кожаные заплатки привезу. Ругатъся не будет. Заплачет. Каждый раз плачет, когда из Парижа к утру возвращаюсь... Нет, сегодня в Париж никак, вот окна заклею... В другой раз. Адреса-то есть! Вот они, вот. Батуми, Владивосток, Париж, Киев, Наратай какой-то. По всему миру, по всей земле горят посадочные огни. Везде дадут переночевать, воды испить. Адреса есть, значит, могу, пусть не сегодня, завтра, послезавтра, но могу! Главное не чувство полета, а чувство возможности чувства полета. Вот от чего захватывает дух. Ого! Семь часов. Пора лететь домой. Что-то важное там. Раз никуда не лечу, значит, там очень важное... Если опять никуда не лечу...
     
     Алиби
     Уму непостижимо, как она догадалась, что в ее отсутствие у меня кто-то был. Ведь никаких следов, никаких. Наоборот. Бросился ей навстречу как мальчик. Не в рваной пижаме, - в костюме, при галстуке. Не дай бог огорчить ее чужими духами - одеколона глотнул. Упал на колени не пьяный, а трезвый, с цветами, которые оставила та.
     Потом обнял крепко, поцеловал так - у самого дух захватило! За стол усадил, ужин подал, а пока она ела, затеял стирку, продолжил уборку, с мебели пыль стер чуть ли не с лаком лет на восемь вперед! Непрерывно выносил мусор, целуя ее по дороге, и кричал на весь дом, что лучше ее никого в мире нет. И вдруг ни с того ни с сего она бац! меня по физиономии! Значит, что-то почувствовала. Но как?!
     
     С блохой и без
     Не гляди, что уши висят, лапы короткие! Да, из дворняг. Но английской королеве лапу давала! Вот эту, которой сейчас тебе по шее дам. Так что ты, рыжий, держи дистанцию, понял? Отодвиньсь!.. Еще!.. Сидеть!
     А была у меня тогда блоха. Ну, доложу тебе, кусачка! Вот такусенькая, кусать нечем, а жрала так - за ушами трещало! Как начнет меня вприкуску - я вприсядку и к потолку! Не то что шею, горы могла свернуть. В таком приподнятом состоянии как-то через высоченный забор перемах- нула аллюром. Один мужик это дело увидел, обомлел, в дом пригласил. Накормил, напоил, на соревнование выставил.
     Ну, мы с блохой там шороху дали! Слышишь, рыжий, мы там врезали прикурить! Этим вычесанным, чистопородным, чуть ли не от английского короля произошедшим, рядом с нами делать нечего было! Шансов - минус ноль! Они еще на старте землю скребли, а мы с блохой финишную ленту в клочья рвали и дальше неслись! Медаль бы на грудь повесили, да не смогли на мотоциклах догнать.
     На какие только соревнования не выезжала! Чью не защищала честь! Само собой, приемы сплошь на высоком уровне вплоть до курятины. Как говорится, из грязи в князи! Шутка ли, единственная в природе скоростная дворняга! Ученые на меня набросились. Целым институтом вцепились. Задумали новую породу вывести - дворняга-экспресс. Слушай, с кем только не скрещивали! Борзые, овчарки, бульдоги, причем не какие-нибудь - все из хороших семей. Ну нарожала я им, а толку-то?! Во-первых, ради науки, а значит, без любви. Во-вторых, не меня с бульдогом скрещивайте, а блоху с бульдогом - и тигр получится! Единственное, за что меня ругали в печати, - "нет стабильности результатов". Какая стабильность? Когда блоха не кусала, какого лешего я побегу, верно, рыжий? Да хоть бы там мозговая косточка засияла! Материальные стимулы - ерунда по сравнению с моральными. А блоха грызет тебя, как совесть. Цель в жизни появляется, и несет тебя через преграды прямиком в светлую даль. Я тебе вот что скажу: порода, кровь голубая - ничто, пока эту кровь пить не начнут. А так, живешь бесцельно, что хочешь, то и делаешь, а значит, не делаешь ничего. Лучшие годы псу под хвост. Без блохи сто раз подумаешь: "Стоит ли заводиться, а зачем, а куда?" С блохой думать некогда, и, естественно, результат. Вот такие дела, рыжий! Но в одно прекрасное утро пропала блошечка. Проснулась в холодном по- ту, оттого что меня не кусали. Дикое ощущение! Не знаешь, куда себя деть. То ли выкрали блоху, то ли переманили. А без блохи я, сам видишь, никто, как и ты. Уши висят, лапы короткие. Барахло! Ну и выгнали в шею! Но на меня, скажу тебе откровенно, посадить хорошую блоху, я бы зна- ешь где сейчас была?.. Сегодня четверг?.. В Лондоне на бегах брала б главный приз. Вот так-то вот! А без блохи сам ни в жизнь не почешешься. Правильно сказала одна болонка французская: "Шерше ля блох" - ищите блох!
     
     Длина ушей
     
     
     П е р в ы й. Простите, что там так мелко написано?.. "Клуб, кому за... десять"? За чего десять?
     В т о р о й. Да идиотский клуб! Тьфу! Клуб для тех, у кого уши за десять сантиметров. Плюс голова должна быть лысой. Три волоска есть - не принимают. Два - может быть, после собеседования.
     П е р в ы й. Во компания! Ну к таким ушам и лысине глазки, наверно, квадратные? Или вообще один глаз на троих?
     В т о р о й. Ну зачем вы так? Нормальные глаза. У каждого по два. Правда, близорукость требуется за минус десять.
     П е р в ы й. Так они же ничего не видят! Минус десять. Это... как через поводыря с биноклем по мишени стрелять.
     В т о р о й. Зато не видят своих физических недостатков, оттого хоро^шее настроение.
     П е р в ы й. Ну и что интересно в своем хорошем настроении они по вечерам вытворяют?
     В т о р о й. Никто не знает. Не попасть. Под параметры никто не под^ходит. Только на улице слышно, как они там визжат и хихикают.
     П е р в ы й. Ну и бог с ними! (Уходит, возвращается.) Слушайте, а вдруг там женщины?
     
     
     В т о р о й. Возможно.
     П е р в ы й. Ага! Значит, женщин они к себе пускают. Лысых, что ли?
     В т о р о й. Любых. Всех! Кроме блондинок, брюнеток и шатенок. Любых пускают при росте больше ста восьмидесяти шести сантиметров и со знанием японского языка.
     П е р в ы й. Послушайте! Раз остальных не пускают, значит, есть ради чего. А что, если они там?..
     
     
     В т о р о й. Не думаю.
     П е р в ы й. Я не понимаю. Никто не знает, что там происходит, и все идут мимо?
     В т о р о й. Кто идет мимо? Да вечером на улице тысячная толпа! Люди с ума сходят, почему никого туда не пускают. Вчера трех с разрывом сердца увезли.
     
     
     П е р в ы й. Неужели нельзя найти на них управу? В т о р о й. Нельзя. Они же ничего такого не делают. Заперлись и виз- жат себе тихонечко. А это можно. Если негромко визжать до двадцати трех часов.
     П е р в ы й. Нет, но почему именно японский язык? Отчего ягонский? Больше никаких сведений нет?
     В т о р о й. Говорят, видели, как тащили туда надувные матрацы, ко^робки макарон и лыжные палки.
     П е р в ы й. Какая связь между матрацами, палками и макаронами?
     П е р в ы й. Ну от чего можно в помещении отталкиваться лыжными палками? От макарон, что ли?
     В т о р о й. Вряд ли. Может, как китайцы рис - палочками, они макароны - лыжными палками?..
     П е р в ы й. Допустим. А зачем при этом надувать матрац? Почему нельзя спокойно есть макароны лыжными палками сидя на стуле? Стоп! Идея! Наверно, с матраца удобнее поддевать макароны, можно взять их на абордаж.
     В т о р о й. Нет! С матраца неудобно. Он по полу не идет. Я пробовал.
     
     
     П е р в ы й. Конечно, не пойдет по полу. Соображать надо. Заполните комнату водой - и поплывет как миленький.
     
     
     В т о р о й. Тогда макароны намокнут, пойдут на дно.
     П е р в ы й. Не пойдут. Думать надо. Двухметровые бабы для чего? Они со дна макароны им достают и на уши вешают, чтоб подсохли. И жутко ругаются.
     В т о р о й. Но по-японски. А эти идиоты по-японски ничего не понима^ют и спокойно лопают макароны лыжными палками.
     П е р в ы й. Точно! Как мы их вычислили, а? Фу, гора с плеч! Во дают! Эх, полжизни отдал бы, только одним глазком на этот дурдом взглянуть. Тьфу! Как назло, уши нормальные. Волосы, проклятые, растут и растут. Вам хорошо, вы хоть лысый.
     В т о р о й. Могу предложить мазь для выпадения волос. Два раза маз^нул - чисто.
     П е р в ы й. Два раза, и все? А с ушами, с ушами-то что делать?
     В т о р о й. Есть английские гирьки для растягивания ушей. Будете брать?
     П е р в ы й. Просто не знаю, как вас благодарить. Неужели и я смогу лопать макароны лыжными палками! Аж слюнки текут!
     
     
     Дорожно-транспортное происшествие
     16 сентября сего года произошло ДТП на Посадской улице. Водитель грузовика Кубыкин, заметив женщину, которая стояла на пешеходном переходе, затормозил, пропуская пешеходку. Гражданка Рыбец, которой ни разу в жизни ни одна машина и даже лошадь не уступала дорогу, продолжала стоять, ожидая, когда машина проедет. Кубыкин, убедившись, что женщина переходить не собирается, тронулся с места. Рыбец, видя, что грузовик едет медленно, прикинула, что, как обычно, успеет проскочить, и бросилась через дорогу. Водитель резко затормозил и сделал жест рукой, мол, проходите, гражданочка!
     Рыбец истолковала жест в смысле "проваливай, пока не переехал!" и метнулась на тротуар обратно, дожидаясь, по ее словам, "когда этот псих проедет". Водитель, решив, что женщина странная, на всякий случай дал предупредительный гудок. Рыбец сообразила, что он гудит, приняв ее за глухую, и покачала головой, мол, я не такая глухая, как вам кажется. Кубыкин расценил качание головой как "переходить отказываюсь" и, кив- нув, поехал. Рыбец решила, что кивком он дал понять: "Еду медленно, проскочишь!" и рванула наперерез. Грузовик встал. Рыбец остановилась, не зная, с какой скоростью он поедет, без чего не рассчитать, с какой скоростью надо перебегать. Кубыкин пришел к выводу - женщина сумасшедшая. Дав задний ход, он скрылся за углом, чтобы она успокоилась и перешла. Рыбец разгадала маневр так: водитель хочет разогнаться и выскочить на полном ходу! Поэтому переходить не стала. Когда Кубыкин через сорок минут выехал из-за угла, женщина стояла на тротуаре как вкопанная. Грузовик попятился, не зная, чего от нее ждать. Кубыкин, предчувствуя, что добром это не кончится, решил сделать крюк, проехать другой дорогой. Когда грузовик опять скрылся, Рыбец, не зная, что этот тип задумал, в панике бросилась бежать проходными дворами с криками: "Убивают, спасите!" В 19.00 на углу Посадской и Бебеля они вылетели навстречу друг другу. Кубыкин едва успел затормозить. Рыбец едва успела перекреститься. Поняв, что "не раздавив ее, грузовик не уедет", она показала Кубыкину кукиш, мол, не раздавишь!
     Кубыкин, у которого, по его словам, уже плыли перед глазами круги, увидев в красном круге кукиш, принял его за дорожный знак "Водитель! Освободи проезжую часть!" и выехал на тротуар, освобождая шоссе идиотке. Рыбец, сообразив, что водитель в доску пьян и будет давить ее на тро- туаре, где могут пострадать посторонние люди, приняла единственно верное решение: бросилась навстречу машине, решив принять удар на себя. Кубыкин дал задний ход. Рыбец сделала то же самое. Так они маневриро- вали часа три. Стало смеркаться. И тут до Кубыкина дошло: тетку в детстве хорошо переехали, а он, оче- видно, похож на водителя, который ее недодавил! Чтобы она его не боялась, Кубыкин натянул на лицо черные колготки, которые купил жене. Вглядевшись, Рыбец опознала в Кубыкине особо опасного преступника, фото которого было напечатано в газете. Рыбец решила его обезвредить и с криком "Ура!" метнула в машину бидон молока. Кубыкин вывернул в сторону и врезался в фонарный столб, который, падая, придавил некоего Сидорчука, которого действительно пять лет разыскивала милиция. Вот так, благодаря решительным действиям граждан, был задержан особо опасный преступник.
     
     Джоконда
     Рабочий день кончился. Александр Сергеевич Кукин отстоял в очереди за пивом, выпил большую кружку, подумал, добавил маленькую и решил пойти домой пешком, подышать свежим воздухом в конце концов.
     За углом шевелился хвост длиннющей очереди. "Что выкинули?" - поинтересовался Александр Сергеевич. "Джоконду!" - гордо ответила девушка с большой хозяйственной сумкой. "Надо бы взять", - машинально подумал Кукин, но, прислушавшись к разговорам, понял, о чем идет речь, и усмехнулся: "Да. Деградируешь, Кукин. Забыл, кто такая Джоконда. А когда-то марки по живописи собирал!"
     Александр Сергеевич разглядывал лица стоящих в очереди: "Вот люди, следят, мерзавцы, за искусством. Интересуются! Театры, музеи, рестораны. А я? Придешь с работы - диван, телевизор, сигаретка, - все развлечения. Вырвешься иногда с людьми посидеть - так дома она глазами тебя изве- дет! А так охота пожить культурной жизнью!" - мрачно подумал Кукин. И занял очередь.
     Продвигались мучительно медленно. Из разговоров выяснилось, что Джоконда - любовница Джулиано Медичи, герцогиня Констанца д'Авалос. Не просто Авалос, а "д"! Некоторые утверждали, что она, наоборот, была законной женой богатого флорентинца Франческо Джоконды. И взяла фамилию мужа, Джоконды. - А вы как думаете, гражданин? - спросил у Кукина мужчина сквозь доб- ротную бороду. "Побрился бы, искусствовед!" - подумал Александр Сергеевич и сказал: - Видите ли, мне плевать, чья она была любовница или жена. Для меня она произведение искусства! До входа в музей доползли через четыре часа. Кукин извелся и прокли- нал себя и Джоконду. Но столько выстояв, уйти не было сил. От очереди отсекли кусок с Александром Сергеевичем и запустили в му- зей. Он почувствовал второе дыхание, но внутри дела пошли еще хуже. - Букинисты! - выругался Александр Сергеевич, пытаясь определить нао- щупь, сколько в кармане денег мелочью, и нащупал крупную семечку. Он кинул ее в рот и сплюнул шелуху на пол. В это время его вынесло наконец к картине.
     Кукин еще не успел толком разглядеть за спинами, что там нарисовано, как почувствовал на себе чей-то взгляд. "Неужели персонал заметил, что я шелуху на пол бросил?" - Александр Сергеевич покраснел и вдруг увидел женщину, которая не сводила с него глаз, едва заметно улыбаясь. Это была Джоконда. Законная жена Франческо Джоконды. Взглядом она да- вала понять, что видела, как Кукин сплюнул шелуху на паркет, но все останется между ними. Александр Сергеевич смутился еще больше, попытался спрятаться за чью-то восторженную спину и оторопел, увидев, как выражение лица на картине изменилось. Оно стало надменным, и, хотя рот Джоконды был закрыт, Кукин услышал шепот: "Свинья!"
     Александр Сергеевич пошатнулся, сошел с чьей-то ноги, но отвести от портрета глаза не мог. Съеживаясь он почему-то начал оправдываться: - В чем, собственно говоря, дело? Не из-за шелупайки же? А что тогда? Если вы имеете в виду, что маме обещал вчера заехать, так я завтра у нее буду обязательно! Десятка в кармане не заначенная, она премия... Вчера не по своей вине задержался: собрание было. Подведение итогов. Сами зна- ете, чем это обычно кончается... Джоконда слушала внимательно, но по улыбке чувствовалось, она прек- расно знает, как все было на самом деле. - А что, я уже не могу посидеть с друзьями по-человечески?! Ишь вы какая! А Виолетты Васильевны там не было!
     Кукин понимал, что сбивается на разговор с женой, но ничего не мог поделать, загипнотизированный удивительными глазами Моны Лизы. Его толкали в спину, хватали за руки, почему-то шепотом говорили: - Гражданин, совесть есть? Свое отсмотрели - дайте другим. Мы тоже деньги платили! И тут что-то произошло в голове Александра Сергеевича. Он бросился к портрету, закрыл его телом, закричал: - Хватит глазеть! Дайте женщине отдохнуть! Сколько лет можно на вас смотреть? Противно же! Ты устала?
     Джоконда еле заметно улыбнулась, не раздвигая губ. - Видели?! - завопил Кукин. - А я что говорил? Если она воспитанный человек и терпит, так вы обрадовались?! Разойдись!!
     Началась давка. Александр Сергеевич сражался минут десять. Наконец его вывели на ули- цу.
     - Ваше поведение следует рассматривать как хулиганскую выходку. Но, учитывая, что хулиганская выходка была спровоцирована шедевром мирового искусства, - вы свободны. Уже пятого сегодня выводим.
     - Но скажите, она правда улыбается или мне показалось? - А черт ее знает, - покачал головой милиционер и улыбнулся загадоч- ной улыбкой Моны Лизы.
     Кукин медленно брел по улице. - Мона Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это, и за это, и за то... - бубнил Александр Сергеевич. Внезапно лицо Моны Лизы начало двоиться, на него наплывало другое лицо, потом они наложились друг на друга, полностью совпали, и Кукин едва не полетел под машину:
     - Лиза! Господи! Лиза! Да это же моя Елизавета!!!
     Сомнений быть не могло. На картине Леонардо да Винчи была изображена супруга Александра Сергеевича Елизавета Петровна в масштабе один к одному. Комок подступил к горлу Кукина:
     - С кем живу? С шедевром мирового искусства! Народ сутки в очереди стоит, по рублю платит, чтобы одним глазком увидеть, а я с ней восемь лет живу и бесплатно!
     Александр Сергеевич всхлипнул:
     - Скотина! Кто я такой? Герцог? Директор? А она герцогиня Елизавета д'Петровна. Может быть, я умница или просто красавец? С такой-то мордахой?! Что же я ей дал за красоту и ум? Дворец однокомнатный. Совмещенный санузел. И две тысячи лир годового дохода. Приемы устраиваю, балы? Где ей сверкать красотой, блистать умом? На кухне? Когда голову ломает, чем меня накормить... А когда-то подавала надежды. На пианино играла. Вплоть до Бетховена! И все наизусть, наизусть!
     Сукин я сын! Чуть на работе не так или настроение плохое - по столу кулаком грохнешь: почему суп холодный?! Отчего картошка недожарена?! Я, видите ли, люблю с корочкой, чтобы на зубах хрустело.
     Кукин хрустнул зубами. - А она все молчит. Чуть улыбнется, как все Моны Лизы, и молчит. Лишь на глазах слезинка блеснет. А как она раньше смеялась... Ни в театр ее не свожу, ни в музей, ни в цирк. В компанию не беру - ей все некогда.
     Телевизором не пользуется, это я потом, если поговорить охота, рассказываю ей, что было в четвертой серии. Кто такой Третьяк, не догадывается. Понедельники от суббот не отличает. Хоть бы раз вышла на улицу просто так, без дела, чтобы идти, не бежать.
     Купил косметики ей на пять рублей. Так она краситься не успевает. Руки! Ее тонкие руки с длинными пальцами покраснели от стирки. Увидел бы Леонардо да Винчи, что с ней стало! Кукин ударом кулака согнул фонарный столб и зашагал дальше, сбивая прохожих. - Раньше на нее оглядывались все нормальные мужчины, а теперь ни одна свинья не обернется! И никто ей не поможет! Сына вырастил - пять лет му- жику, - ничего по дому не делает!
     - А я?! - Александр Сергеевич плюнул на крышу троллейбуса. - В магазин лишний раз не схожу. Пол мыть брезгую. - Кукин застонал и сдвинул плечом газетный киоск. - Такую Мону Лизу угробил. Варвар! Да я с ней рядом жить не достоин! Мне у нее конюхом быть! А где ее карета, где?! Александр Сергеевич пнул ногой "Жигули", и они покатились по асфальту. - Все! Хватит! Отныне превращу свой дом в музей-квартиру. Моне Лизе - человеческие условия. Газ, водопровод, электронагревательные приборы переходят в руки народа, то есть в мои!
     Кукин, громко выкрикивая лозунги, шагал к рынку.
     - На доме повешу табличку: " Здесь живет Мона Лиза Петровна". Вход с одиннадцати до двадцати часов. Выходной - понедельник. Взрослые пятьдесят копеек. Дети с инвалидами - тридцать. Тьфу, дьявол! Что я несу?! Она просила принести три кило картошки - я ей двадцать принесу! И не картошки, а лука. На все деньги лука! - думал он, проталкиваясь между покупателями. Через пять минут Александр Сергеевич выбегал с рынка, прижимая к гру- ди три красные гвоздики и авоську с морковкой.
     Дрожащими руками он открыл дверь квартиры. На шум вышла Елизавета Петровна в стареньком халате, с кочаном капусты в руках. Ее прекрасные глаза грустно смотрели на Кукина, губы чуть приоткрылись в улыбке. Похолодев от жуткого сходства жены с портретом, Александр Сергеевич бухнулся на колени, рассыпая морковку, и, выхватив из-за спины гвоздики, срываясь на шепот, произнес:
     - Джоконда моя! Отныне...
     Мона Лиза выронила кочан и устало прислонилась к стене.
     
     Эстетика
     - Журавль, а журавль, скажи, почему, когда вы летите по небу, люди улыбаются, говорят: "Журавлиная стая летит!" А когда идем мы, коровы, воротят носы, ворчат: "Стадо коровье прется!" В чем разница?
     Журавль гордо задрал голову и сказал:
     - Мы как-никак журавли. А вы коровы. Извини.
     Буренка замотала головой: - Но как же так? Мы даем людям молоко, мясо, шкуру - последнее отда- ем! А вы? Что даете народному хозяйству? - Ну не знаю, - обиделся журавль. - Зато летим красиво. Журавлиным клином. А вы бредете как попало, стадом. Неэстетично. Буренка задумалась: "А ведь журавль прав. Нам бы клином, по-журавли- ному. И люди скажут: "Вон коровья стайка прошла!" На следующий день коровы возвращались домой, построившись несколько странно. Впереди бежала Буренка. Она то и дело оглядывалась назад и мычала, чтобы коровы подравнялись, держали линию. Пропуская коров, люди прижимались к заборам, ругались:
     - Совсем очумела скотина. Всю улицу заняли!
     Коровы прошли. Остались на земле коровьи лепешки.
     Кто-то сказал: - Смотрите! Смотрите! Лепешки-то как легли! Прямо журавлиный клин по- лучился!
     Услышав последние слова, Буренка радостно замычала:
     - Вот что значит эстетика. Выходит, и мы можем!
     
     Удостоверение личности
     Куда?! Куда ты дитем дверь таранишь? Ну оно читать не умеет, а ты? Я ж тебе сказал русским языком печатными буквами: круглые печати ставим по четным, квадратные - по нечетным! Какое сегодня число? Геометрию проходила? Четное! Значит, за квадратной милости прошу в любой день. По нечетным.
     Ух, карапуз увесистый получился! Кило пять потянет. Девочка? Уже мальчик?! Иди ты! Имя? Глеб? Отчество? Семенович? Возраст? Десять месяцев? Иди ты! А выглядит моложе. Образование? Ах, да!
     Я понимаю: два часа ехала, ребенку десять месяцев, я понимаю. В транспорте с дитем в час пик. Жуткость! Толкотня, давка, все оборвут. Влезешь с мальчиком, вылезешь с девочкой. У тебя девочка? Ах, да! Глеб Семенович! Ну что я могу сделать? Квадратная печать нужна, а ты в четное заявляешься! Да, было наоборот. По четным - квадратная, по нечетным круглая. Но людям неудобно было, не попадали на свою печать. Пошли навстречу. Поменяли местами. Опять вам плохо. Я понимаю: мать больна, оставить не с кем Глеба Семеновича, с работы еле отпросилась, я что, не понимаю тебя? Я тебя, голубушка, так понимаю! Ты сама не знаешь, как я тебя понимаю. Я сам не понимаю, как я тебя понимаю. Понимаешь? Но порядок такой. Порядок! Вот у меня этих печатей десять кило. Я тебе куда хошь поставлю! Хошь - на спину, как банки? А хошь... Хошь - Глеба Семеновича опечатаю? Могу попочку заверить! Удобно. Ему - "ваши документы". Он - пожалуйста! С такой попочкой перед ним все двери распахнутся. Что ты! Хошь, шлепну, а?
     Нет, на бумагу не могу. Не положено. Так - бумага, а шлепну ее - документ! Что ты?! Документ - это... документ, солнышко мое. Удостоверение личности. Нету удостоверения - нету личности. Вот так-то! Я понимаю: муж завтра улетает в Кишинев, справку должен отвезти, а то не пропишут. Не пропишут. Я тебе точно говорю: не пропишут. Там же такие люди, они будут человека гонять в Кишинев и обратно, как пацана. Им наплевать на время, деньги, нервы. Им наплевать, женщина-мать столько ехала, еле отпросилась, стоит тут, дрожит как мокрая курица, а все сидят. Встать! Женщина-мать перед вами стоит, мокрая курица, никто место не уступит. Встать!
     Садись, распакуй Глеба Семеновича, упарился. У-тю-тю! Кормить не пора? У тебя молоко есть? Если кончится, вот боржом. Молоко с боржомом от простуды хорошо, а он кашляет. Один мальчик вот так кашлял, кашлял и... ну, ладно! Ты не представляешь, как тут крутишься. Зрачки квадратные! И голова тоже. В день до двухсот справок опечатываю. Уже могу, смотри: одной рукой четыре печати одновременно и все - в десятку! Могу с закрытыми глазами! Могу стоя! Лежа! С колена! В темноте попаду. Мне одно скажи: чет- ный, нечетный.
     Глеб Семенович смеется. Печать хочет. На, поиграй! С детства надо приучать по четным - за круглой, по нечетным - за квадратной. Видишь, Глеб Семенович, как люди в очереди сидят? Вырастешь - сам сядешь! Вон дядя седой в очках, видишь, щечка у него - тик-так, дергается - тик-так, как часы... Чего-то у него отстают. Помню, когда первый раз пришел за справочкой, ноздри раздувал, слышь, мамаша, землю рыл. Что ты! Ну я его осадил, я его стреножил, я его до нормального состояния довел. Спесь-то сбил. Не сразу, года три выпендривался, пену пускал, удила грыз. А счас на пенсию вышел, тихий-тихий. Книги читает. При мне тут всего Достоевского прочитал.
     Ну что ты плачешь, сердце мне разрываешь? Хочешь, с тобой зареву? Я все понимаю, но порядок должен быть, порядок. Черт бы его подрал! Справка - это же... понимаешь? Это все! Как доказать, что ты жил? Справка. Проживал там-то тогда-то. Убыл, прибыл, состоял, принимал, прописался, выписался... О! Глеб Семенович выписался... Не утерпел. Эх, ты! Вон гляди: дяди, тети сидят месяцами, терпят. Терпеть надо, Глеб Семенович! Мамаша, не реви! Я понимаю: десять месяцев ехала, ребенку два часа, я понимаю. Но что я могу сделать? Порядок такой. Не могу видеть, как ты с ребенком мучаешься. Не могу! Ну ладно. Так и быть. Смотри, что я делаю. Но только... тсс... Ради тебя. Ради Глеба твоего Семеновича. Давай справку. (Ставит печать.) Никому еще в четный квадратную не ставил. А тебе поставил. Кладу ее сюда. Приходи завтра в любое время отдам. Ну чего у тебя слезы круглые капают? Круглые по четным, квадратные по нечетным. Глеб Семенович, ты это с молоком матери, будь любезен...
     
     Лингвист
     Просто гора с плеч. Три года отдал, думал, мозги свернутся, но добил! Можете меня поздравить. Я наконец выучил будунуйский язык. Читаю, правда, со словарем, но болтаю без напряжения. Пожалуйста, спросите меня что-нибудь по-будунуйски. Ну? Любое спросите! "Как вас зовут?" "Который час?" Чего молчите? А-а! Не можете спросить по-будунуйски. Вы языка не знаете. Даже как он выглядит. И выглядит ли. А я могу спросить кого угодно о чем угодно, и мне никто не ответит. Кроме меня! И еще двух человек.
     Будунуйцы - древнейшее племя на юге Африки. Причем от племени осталось человека два с небольшим. Две старушки и старичок. Но им жизнь не грозит, в газетах писали. Так что чуть-чуть потерпеть - и я останусь единственным в мире, кто в совершенстве владеет будунуйским языком. Представляете, какая удача? Единственный в мире! Наконец я смогу высказать вслух все, что у меня накипело! Трихонда брухерто! Да-да, так и скажу: "Трихонда брухерто в конце концов!" М-да, крутовато, конечно... Тогда просто: "Брухерто в конце концов!" Сильно сказано, не правда ли? Вот чем мне эти будунуйцы нравятся: что думают, то и говорят.
     
     Под лютню
     Бунькин бродил по универмагу, смотрел, трогал, спрашивал цену и шел дальше. В отделе грампластинок, увидев симпатичную продавщицу, он задержался. Облокотившись о прилавок, Бунькин под музыку разглядывал девушку, пока ее не позвали: "Лизанька, на минутку!" Продавщица красиво двинулась в сторону, всей фигурой попадая в такт музыки.
     Провожая ее глазами, Бунькин увидел на конверте для пластинок знакомую картину: старинный молодой человек играл на чем-то деревянном. На столе стоял роскошный букет и аппетитной горкой лежали фрукты. "Лют- нист!" - радостно опознал Бунькин. Художник был, кажется, итальянец с украинской фамилией на "о", но не Тинторетто. Продавщица вернулась. "Взглянуть можно?" - спросил Бунькин, показывая на конверт. "Стерео", - донеслось из продавщицы.
     - А что там? - Я же сказала - "стерео"! Платите четыре рубля за комплект. Осталось три штуки.
     Бунькин заплатил и подал чек. Девушка протянула ему пакет. Дома, разорвав бумагу, Бунькин увидел два конверта для пластинок. На каждом был нарисован "Лютнист".
     В первом конверте было пусто. Во втором лежал листок бумаги.
     "Для получения наилучшего стереоэффекта, - читал Бунькин, -
     1. Источники расположите на расстоянии около двух метров.
     2. Сядьте посередине.
     3. Голову поместите параллельно источникам.
     4. Желаем приятного путешествия в эпоху Возрождения!"
     Бунькин треугольником отмерил два метра. Поставил конверты на тумбочки. Сам сел посередине на стул. И, уставившись в стену перед собой, стал слушать.
     Стереоэффект был удивительный! Сначала наверху спустили воду. Потом слева послышался детский смех. Внизу ударили в литавры или упала кастрюля и кто-то выругался красивым баритоном. После этого забарабанил по стеклу дождь и заныла скрипочка.
     Бунькин, как зачарованный, смотрел в стену, чувствуя необъяснимое волнение. А тут еще вступил рояль! Откуда-то сверху, где в первой части спускали воду. Теперь это была гамма до диез мажор. Бунькин слышал ее не в первый раз, но почему-то к горлу подступил комок. Бунькин зажмурился, чтобы глаза отдохнули от рябящей стены, и подумал: "Великая вещь - искусство! Ни от чего я так безумно не отдыхаю, как от него. - Он сжал затекшие пальцы левой ноги. - И как я раньше жил без всего этого?! Без Стравинского! Без Сезанна! Без Фолкнера! Читать его тяжело, но когда прочтешь, - такое облегчение!"
     Тут Бунькин услышал новый звук. Он открыл глаза. Звук шел справа. И слева. Это была наверняка не скрипка. И не электробритва. Бунькин начал вертеться на стуле туда-сюда и ахнул, увидев, как лютнист на левом конверте пощипывает струны. Его коллега на правом конверте делал то же самое. Звучала лютня!
     Казалось, лютнисты щиплют не струны, а Бунькина, потому что по коже забегали восхитительные мурашки. А тут еще продолжал заливаться рояль наверху, ныла скрипочка под дождем и чей-то красивый баритон не то ругался, не то пел что-то знакомое.
     Вспомнив про инструкцию, Бунькин повернул голову параллельно конвертам и снова уставился в стену. И действительно, именно при таком расположении головы, глядя на обои, слушая лютню, он полностью ощутил красоту картин великого итальянца с украинской фамилией на "о". Бунькин почувствовал запах цветов, нарисованных на конверте, и вкус сладких груш. Вот это был стереоэффект!
     Бунькин подумал, что со временем можно будет собрать неплохую коллекцию картин. Он представил, как гости сидят и восхищенно смотрят в затылок друг другу, любуясь стереокартинами, висящими по бокам.
     ...Прошло часа два. Два часа необычного общения с искусством! Появи^лась приятная усталость, будто обежал весь Эрмитаж. Хотелось встать, потянуться, но было неловко перед играющими лютнистами. Чувство было примерно такое, как в музее, когда, рассматривая полотно, не отходишь от картины раньше других, чтобы окружающие не подумали, будто ты не понимаешь в живописи.
     Бунькин вспомнил, как однажды чуть с ума не сошел, когда с одним идиотом кружил около картины, заходил и справа и слева, подходил, отходил, а тот за ним - шаг в шаг! Боялся показаться менее интеллигентным, скотина. Хорошо, в семь часов дежурная выгнала обоих. Но вот кончился дождь. Захлопнули крышку рояля. Перестали вибрировать лютни, и женский голос наверху сказал: "Ну вот, теперь в комнате порядок. Пойди пылесос вычисти". Стало тихо. Бунькин встал, потянулся и пошел разогревать чай.
     Через неделю Бунькин заглянул в отдел грампластинок. Продавщица все так же, не мигая с того дня, смотрела поверх покупателей. Бунькин кашля- нул и сказал: "Девушка, большое спасибо за лютнистов. Получил огромное наслаждение. Новенького ничего нет? " - А-а, - вздохнула продавщица. - Наконец-то. Возьмите. - Она достала из-под прилавка пакет.
     - Что это? - насторожился Бунькин.
     - В тот день накладка вышла: прислали пустые конверты, пластинки подослали только на этой неделе. А мы в тот день тысячу пустых конвертов продали. И хоть бы кто за пластинками вернулся! Вы первый.
     - Да-да, конечно, - бормотал Бунькин, - а что на пластинках?
     - Итальянская музыка эпохи Возрождения. "Прекрасно", - думал Бунькин, быстро шагая по улице. Он представил, как под настоящую музыку Возрождения в окружении двух лютнистов смотрит в стену...
     Стереоэффект должен был получиться потрясающий.
     
     Лекарство
     Господи! Что за жизнь пошла! В кармане шороху рублей на пятьдесят, не больше! Полгода назад был Рокфеллером, а сегодня у нищего в кепке накидано больше, но с ним рядом не сядешь. Все места заняты!
     Жена ушла к другому и даже записки, гадина, не оставила - к кому именно! Где, спрашивается, ее искать? Только она знает, где носки чистые!
     Лег на диван - за стеной сосед жену из последних сил лупит. И слова через стенку отчетливо, бегущей по мозгу строкой. Думал, мат заглушу, включил телевизор. По всем трем программам: рвануло, завалило, обрушилось, отравилось... Ну со всех сторон обложили... Сунулся в ванну забыться в воде. Намылился, вода в душе высморкалась и ушла. В Гольфстрим, подлая, подалась, где теплее! Вытерся зажмурившись, чтоб мыло в глаза не попало - оказалось, не полотенцем, а половой тряпкой! Кто ее тут повесил? Кто?!
     И тут вдобавок ко всему заболел зуб. Но как! Полез на потолок, на стены. И слышу с той стороны по стене кто-то лезет, и не один! Все! Хватит! Из любого положения есть выход! Где веревка? Та-ак. И веревки в этом доме не найти! Остается одно. Из окна. Слава богу, этаж седьмой не промахнешься! Перед тем как стать на подоконник, кинул в рот таблеточку анальгина. Пока дергал перекошенное за зиму окно, вдруг успокоился анальгином зуб. Ушла боль из щеки, из головы, из сердца. А ну слезай с подоконника! Если разобраться - все замечательно!
     Денег мало? А когда и у кого их было много? Жена ушла к другому. Ради бога! Пусть он тоже помучается! Целую неде- лю свободен, раньше она не возвращается.
     Сосед жену лупит за стенкой! А если без стенки? И они тебя в четыре руки! По телевизору ужасы разные, но вокруг, пока до тебя не дошло! По первой программе недолет, по второй - перелет, третья - мимо! Все еще жив! Был бы порядок в доме, нашел бы веревку - повесился, чем бы тогда телевизор смотрел? Чем вздрагивал от того, что на белом свете творится! Это слава богу, что зуб заболел, а потом отпустило. Жизнь прекрасна. Запомните: лучшее средство от хандры - зубная боль!
     
     Про того, кому больше всех надо
     Зимой люди переходили речку по льду, летом шли по пояс в бурлящей воде. Человек сделал из бревен мостик. Теперь все шли по мосту, было тесно, люди ругались: - Да что же это делается? Придумал, понимаешь, мост, давку устраива- ет! Что ему, больше всех надо, что ли? Человек вырыл возле дома колодец. Люди наливали полные ведра чистой воды, вскидывали на плечо коромысло, кряхтели: - Ну, тип! Вечно ему больше всех надо! Ни у кого нет колодцев - и ни- чего, а у него, видите ли, - возле самого дома!
     Чтобы летом не было пыльно и жарко, человек посадил вдоль улицы деревья, и уже через несколько лет шумела прохладная листва, к осени под тяжестью плодов гнулись вниз ветви. Люди рвали сладкие плоды, сидя в тени, сплевывали косточки и возмущались: - Тьфу! Раньше была улица как улица. Куда ни глянешь, горизонты ка- кие-то. А теперь?! Как в лесу живем, честное слово! И что ему, больше всех надо? Умирая, человек попросил похоронить его на кладбище рядом с отцом и матерью. - Ишь ты, какой хитрый! На кладбище и так не повернуться, а его, ви- дите ли, возле папы с мамой положи. Все не как у людей.
     И похоронили его в стороне на высоком холме.
     Глядя издали на его могилу, люди говорили:
     - Вот, полюбуйтесь! Все лежат на кладбище друг на друге, понимаешь! А этот разлегся на холме, как у себя дома. Ему и при жизни больше всех надо было. И люди начали хоронить своих близких на холме, рядом с могилой человека.
     
     Не люди, что ли?
     Построили - отсюда будет остановки три - дом. Кирпичный, двенадцатиэтажный, лоджии, лифт, скворечник на крыше - все удобства! К назначенному времени новоселы подъехали с узлами, мебелью, детишками. Ключами брякают, ждут, когда строители с последним мусором из подъезда выметутся. И тут какой-то пацан как завопит: "Мама! Этажей-то одиннадцать!" Как - одиннадцать? Двенадцать должно быть! Считать не умеешь, второгодник! Посчитали - одиннадцать! Как получилось? Кто обсчитался? Тьфу ты! Дом-то, будь он неладен, кооперативный оказался. Председатель коопе^ратива жильцам популярно объясняет: "Граждане, фактическое недоразумение. Маленькая недосдача. Ну не хватает одного этажа". Квартиросъемщики в крик: "Чьего именно этажа нету?" А черт его знает! Нижние жильцы орут: "Ребенку понятно, двенадцатого не хватает. На одиннадцатом все кончается". Верхние в обратную сторону глотки рвут: мол, двенадцатый как раз на месте, на нем крыша держится, бестолковые люди! А первый в запарке пропустили, прямо со второго начали. Словом, крик, гам, потому что жить всем хочется.
     Кто-то предложил: "Одиннадцать этажей, слава богу, есть, как-нибудь поместимся, не бароны". И с возгласами "ура" жильцы на штурм бросились. Вы не поверите - поместились! То есть, народ по ордерам на двенадцать этажей в одиннадцать втиснулся, и без крови, а с пониманием. Не люди, что ли? Никто ж не виноват, что накладка случилась. К тому же площади открылись необитаемые. Подвал побелили, поклеили - та же квартира отдельная. Правда, ходить согнувшись приходится. Так и на этажах от радости высоко не подпрыгнешь. Спустили в подвал - по их просьбе - всех с новорожденными. Внизу горячей воды хоть залейся, а на верхние этажи по-разному доходит. Так что купай дите, стирай с утра до вечера. К тому же детишки в подвале кричать перестали. Нет, может, они и кричат, но насосы так гудят - ничего не слышно! Пара добровольцев-моржей объявилась. Сказали: "Мы в проруби свободное время проводим - пошлите нас на крышу". А на крыше у них просто гнездышко получилось. Летом вообще рай! В квартирах жара, мухи, а у них ветерок, аисты из рук кушают. Не только из рук - все поклевали. Ручная птица, куда от нее денешься? Зимой, оно, конечно, прохладней, даже когда листовым железом укроешься. Зато ни в одной эпидемии не участвовали. На этажах грипп, температура под сорок, а у них всегда нормальная. Плюс десять в тени под мышкой. Организовали на крыше группу здоровья. Детей с детства приучали босыми по снегу, внезапное обливание ледяной водой такие орлы вымахали, ничего не страшно, в любом доме жить смогут!
     Ну, тут разные разговоры пошли, мол, одни в подвале ютятся, а другие себе весь чердак отхватили, кур разводят, тараканьи бега... А остальные не люди, что ли?! И придумали, что не будет в доме как бы одного блуждающего этажа. То есть в январе не будет как бы первого, в феврале - как бы второго, и так далее. А в июле всем домом в отпуск. На год очень удобный график получился, очень. А кто, значит, в таком-то месяце оказался безэтажный, - пожалуйста, заходи в любую квартиру, живи себе. Это все рыжий жилец придумал, с третьего этажа. Если вверх подниматься. А если сверху спускаться, то, он значит... с четвертого? Ну неважно! Важно то, что каждый месяц жильцы как бы обмен совершали, вверх-вниз по дому ездили. Так что претензий ни к кому никаких.
     Опять-таки лифт. Пропадала площадь? Пропадала. А там, если кто в лифте был, знает: светло, тепло, зеркало висит. Что еще надо, когда люди любят друг друга?
     Одна женщина в лифт вошла - ах! Целуются! Она в крик: "Прекратите хулиганить! Дома не можете?" Они ей отвечают: "Вы, наверно, не местная, в гости к кому-то пришли? Дома не можем. У нас там живут Никитины до марта месяца. А мы только поженились, еще целоваться хочется. Вот правление и выделило на медовый месяц отдельную жилплощадь. А вам нехорошо! Что же вы к посторонним людям в лифт без стука врываетесь?" И написали на лифте: "Васильевым стучать три раза!" Здорово устроились, правда? Свадебное путешествие: лифт вверх-вниз! А молодым что еще надо? Ну и, конечно, мальчик у них родился. Крупный. Четыре пятьсот! Лифтером назвали. В честь мастера по ремонту лифтов, он к ним заглядывал.
     Опять же воспитательная работа наладилась. Слесарь один жил - попивал, жену побивал. В нормальных условиях бил бы ее до последней капли крови, так ведь? А в этом доме жену его в пятьдесят вторую переселили, к врачу. А к нему на пятнадцать суток вселили одну милую женщину, ядрометательницу. Он по привычке замахнулся - ну, она и метнула его. Где он приземлился, неизвестно. Через три дня вернулся - другой человек: в жене души не чает, пить бросил, только заикается вежливо.
     Официантка одинокая, можно сказать, счастье свое нашла. Ну, принесет в дом с работы остатки, а есть-то самой надо. А одной все не съесть. Продукты выбрасывала, тосковала. А к ней как-то сосед с собачкой на запах зашел. Уже есть веселей! Другой на звон ножей, вилок забрел, тот, что на заводе шампанских вин работает. Ясно, зашел не с пустыми руками. И потянулся народ, кто с чем. А все где-то работают. Кто с конфетами, кто с лекарствами, кто шпингалеты на окна тащит, кто бенгальские огни! И когда вместе сложились - праздник вышел. И все тихо, мирно, потому что и милиционер где-то свой проживает. Никого вызывать не надо. Словом, хочешь не хочешь - одной семьей зажили. Все общее стало: и радость и горе. А когда все поровну, то на каждого горя приходится меньше, а радости больше.
     
     Потомственный неудачник
     Старый слуга Патрик объявил: "Сэр Эдвард Беккерфильд с супругой!" Гости устремились к дверям. "Неужели тот самый знаменитый Беккерфильд-младший?"
     Поговаривали, что Беккерфильд-младший происходил из старинного рода потомственных неудачников. Не чета нынешней мелюзге! Эдвард происходил из тех самых, настоящих, проклятых богом неудачников конца шестнадцатого - начала семнадцатого века.
     Если Беккерфильды сеяли пшеницу, соседи обязательно сажали картофель, и в тот год пшеницу обязательно поедали грызуны. Когда они прогуливались по улице в щегольской одежде, соседки поспешно снимали с веревок белье, и тут же разражался чудовищный ливень. Во все века к Беккерфильдам приходили за советом. Если они говорили, что ни за что не купили бы этот участок земли, надо было хватать его с закрытыми глазами! Алмазы, в крайнем случае золото, там находили обязательно. Вот такой это был легендарный род Беккерфильдов. Естественно, им не везло в картах, но это была сущая ерунда по сравнению с тем, как им не везло в любви. Если они лезли на балкон к любимой, то всегда попадали сначала в спальню родителей, а уж потом их вышвыривали из окна, причем увечья, полученные ими, были мелочью по сравнению с убытками, которые наносило их тело в результате падения. Дети у них рождались похожими на соседей, зато дети соседей чем-то походили на их жен. Если где-то вспыхивали драки, то забирали в участок, как вы понимае- те, Беккерфильдов, которые проходили мимо. Все разыскиваемые полицией государственные преступники были в профиль и в фас похожи на Беккерфильдов, отчего последних нередко сажали в тюрьму и выпускали только тогда, когда находили настоящего преступника, которым по ошибке опять-таки оказывался, сами понимаете, родственник Беккерфильдов!
     Леди и джентельмены! Не было на свете ямы, куда бы они не проваливались среди бела дня, а споткнуться на ровном месте для них было раз плюнуть.
     Словом, неудача шла за ними по пятам и стала им как родная. Невезение вошло в кровь и плоть Беккерфильдов. Зато они стали людьми уверенными в завтрашнем дне. Они не сомневались - хуже не будет. Более того, они научились в каждой неудаче находить крупицу удачи.
     Когда по большим праздниками загорался их дом, они отгоняли соседей с баграми, уверяя их, что не сгори дом дотла сегодня, он непременно обрушится завтра, придавив всю семью. Когда у них вытаскивали кошелек, они радовались тому, что в нем были не все деньги. Доставая из сундука приданое дочери и обнаружив, что сукно поела моль, они смеялись: "Наевшись этого сукна, моль долго не протянет!" Но леди и джентельмены! Нельзя сказать, что они покорились судьбе. Нет! Были попытки судьбу одурачить. То, что сандвич, падая, ложится вкусной стороной на пол, у Беккерфильдов приобрело силу закона. Кто-то из них подсчитал, какие убытки несут Беккерфильды на одних бутербродах. Они придумали хитрую штуку. Стали есть бутерброды вкусным вниз. Поэтому, когда бутерброд падал, а падал он обязательно, то поскольку низ у него был верхом, а верх, естественно, низом, бутерброд лежал в пыли, как на тарелочке! И они уплетали его за обе щеки, смеясь до слез. А один из них, Дэвид Беккерфильд, тот просто умер от смеха.
     Вот какие замечательные люди были сэры Беккерфильды.
     ...Старый слуга Патрик повторил: "Сэр Беккерфильд-младший с супругой!" И они вошли в зал. Эдвард с достоинством поклонился. Супруга шаркнула ножкой, сбила мужа и оба грохнулись на пол.
     Гости с криками бросились им на помощь, но, поскользнувшись на скользком паркете, попадали на пол. А Беккерфильды уже поднялись на ноги и, улыбаясь, глядели на визжащий ворох гостей. "Надо же, какая с ними неприятность приключилась", - бормотал Беккерфильд-младший, прикладывая вечно холодную руку жены к растущей на лбу шишке.
     
     Об Англии
     Англия, или, как ее почему-то называют, Великобритания, расположена наискосок от Франции. Разделяет их пролив Ла-Манш, или, как говорят в народе, Па-де-Кале, что не одно и то же. Интересно, что в хорошую ясную погоду, когда ниоткуда не дует норд-ост, из Франции хорошо видно Англию, в то время как из Англии ни черта не видно. Потому что французы очень скрытные люди, как и японцы, впрочем. Общая длина береговой линии четыре тысячи километров, если обходить Англию слева направо, держа Гольфстрим чуть сзади.
     Гольфстрим - модное течение в Западном полушарии, несущее англичанам тепло, рыбу и мусор со всего света. Иногда попадаются любопытные вещи. Особенность климата Англии: умеренная зима, прохладное лето, а грибов нет вообще. К сведению собирающихся в Англию. В поездах дальнего следования не курят. Или, как говорят англичане, "у нас не смокинг". Не путать с русским - "не смокинг", то есть не пиджак, а рубашка. Не знающие в совершенстве английский язык, по-ихнему "ленгвич", ни в коем случае не должны обращаться к прохожим, которых в Англии до сих пор несколько тысяч. Лучше сразу обратиться к полицейскому, который может в Англии у вас или у вашей хорошей знакомой принять роды. Может, поэтому в Англии так и растет преступность, что полицейские все время принимают роды, а преступники, наоборот, воруют? Но зато в Англии самая высокая рождаемость на улицах. Урожайность са- харной свеклы значительно ниже. Она в Англии вообще не растет. Как и в Японии, кстати.
     Гостиницы дороги, но нетрудно найти частную комнату за пятнадцать-двадцать шиллингов в неделю, что недорого, если учесть, что один шиллинг равен сорока пяти песо. Рестораны дороги, но хороши в смысле еды. Есть так называемые гриль-рум, где продают мясо, тут же при вас изжаренное и съеденное. Цена такого обеда - два-четыре шиллинга, что недорого, если учесть, что один шиллинг равен сорока лирам. Что надо посмотреть в Лондоне? Конечно же, мост Тауэр, другими слова- ми, Тауэр-бридж. Длина моста - полмили туда, полмили обратно, всего семьсот пятьдесят метров. Очень хорош мост вечером и ночью, когда из-за тумана ничего не видно, но прекрасно виден туман. Это главная достопримечательность английской столицы. По вечерам тысячи туристов выходят на улицы, чтобы полюбоваться прекрасным туманом. Слышны шутки, смех, свистки полицейских - словом, какой-то кошмар! Вот такой туман получается в Англии. Англичане очень гордятся своим туманом и говорят: "Ну и туман у нас!"
     Посмотрите знаменитый памятник Роберту Пирсу, командовавшему английскими войсками во время англо-турецкой войны. Это была трудная война. Потому что, прежде чем сцепиться с турками, англичанам пришлось воевать с испанцами, поляками, итальянцами, греками, и только в 1842 году они наконец дорвались до войны с турками. Но к этому времени английские солдаты так возненавидели турок, что боевой дух был в два раза выше, чем нужно. Поэтому война была недолгой. Пока англичане возвращались с победой домой через страны Европы, их окончательно разбили. Вернулся только Роберт Пирс. Посмотрите его памятник. Ему будет приятно. В заключение обзора хочется подчеркнуть: Англия резко отличается от Японии. Хотя бы по количеству японцев. В Японии их куда больше. Зато нигде вы не увидите столько англичан, сколько в Англии.
     Сенкью за внимание!
     
     Орел
     Всем известно: кукушке подложить яйцо в чужое гнездо - раз плюнуть. Однажды взяла и снесла яйцо в гнездо воробья. Вернулся воробей вечером домой - и что же он видит? Все яйца как яй- ца, а одно здоровенное, ну прямо орлиное! - Так, - сказал воробей. - А ну, воробьиха, поди сюда! В глаза смот- ри! Выходит, это правда?
     - Что правда? - спросила воробьиха и покраснела. - А то, что тебя видели с орлом. А иначе откуда у нас в доме орлиное яйцо? А? - Побойся бога! - закричала воробьиха. - Я не то что на орла, на сло- нов не гляжу! Как ты мог такое подумать?
     И воробьиха заплакала.
     Воробей еще покричал-покричал, а потом решил:
     - А может, она и не врет?.. Вдруг это действительно от меня? А что? Вырастет с орла ростом, а глаза и клюв - мои. И все будут говорить: "Ай да воробей! Орел!"
     
     Памятник
     Человек ожесточенно рыл землю. Яма становилась все глубже, выступила вода, и под ней, наконец, показалась голубоватая глина. "Это то, что надо!" - воскликнул человек, наполняя глиной ведро.
     Он поднял наверх, наверно, полтысячи ведер, пока около ямы не выросла огромная куча глины. Тогда человек вылез из получившегося колодца наверх и, отсекая от глины все лишнее, начал лепить себя. На третий день здоровенная скульптура была закончена. Человек долго разглядывал ее и улыбался устало: "Теперь меня запомнят надолго, можно умирать".
     ...Прошли годы. В жаркий полдень, подняв из глубокого колодца ведро холодной воды, люди пьют до изнеможения и, опустившись на глиняный бугорок, шепчут: "Какой замечательный человек вырыл этот колодец!"
     
     Чужой пассажир
     Провожающие уже вышли из вагонов, когда по перрону промчался человек с чемоданом. Добежав до шестого вагона, он ввалился в тамбур и, протянув проводни- це билет, вздохнул: "Фу ты, еле успел!" - Минутку! - строго сказала девушка в пилотке. Успели, да не туда. Это не ваш поезд!
     - Как не мой? А чей? - испугался пассажир. - Наш двадцать пятый, а у вас на двадцать восьмой. Он час назад ушел! До свидания! - проводница выпихнула мужчину на перрон.
     Тепловоз гукнул, и состав медленно тронулся с места. - Постойте! - закричал пассажир, набирая скорость вместе с поездом. - Я купил билет! Дайте влезть! - Он ухватился рукой за поручень. - Я тебе влезу! - рявкнула проводница. - Руки уберите взад! Не лапай- те чужой поезд! Бегите в кассу, поменяйте билет, тогда сажайтесь, если догоните! Или дуйте к бригадиру! Он в десятом вагоне едет! Гражданин прибавил скорость и, поравнявшись с десятым вагоном, заво- пил в открытое окно: - Извините! У меня билет в шестой вагон, а она говорит: не на мой по- езд! Бригадир, поправляя перед зеркалом фуражку, не оборачиваясь, сказал: - У меня сейчас обход состава. Если нетрудно, загляните минут через тридцать! Через полчаса он вернулся и, взяв через окно билет, начал его разгля- дывать. - Все в порядке! Во печатают, да? Ни черта не разберешь! Скажите Га- ле, я разрешил. Пассажир сбавил скорость и, поравнявшись с шестым вагоном, закричал: - Галочка! Это я! Вам привет от бригадира! Он сказал: сажайте меня! Девушка недовольно посмотрела на билет:
     - "Он сказал"! У вас тринадцатое место! Вот! А на нем уже едет женшина! Незамужняя! Что вы с ней на одной полке делать будете? Не посажу! Так бригадиру и передайте!
     Мужчина чертыхнулся и побежал разбираться. Состав давно набрал скорость и грохотал на стыках. Пассажиры начали раскладывать на столиках ужин. - А ведь хорошо бежит товарищ. Я в его годы по утрам тоже, бывало, как выбегу! - сказал пассажир в тренировочном костюме, прожевав бутерброд с колбасой. - Могу поспорить: дома он будет раньше нас! Пассажир в бобочке перестал нарезать огурец и заметил: - По асфальту-то каждый может. Посмотрим, как он по болоту пойдет, родимый!
     ...Мужчина с чемоданом продолжал мотаться по шоссе вдоль поезда от проводницы к бригадиру и обратно. Он был уже в трусах, майке, но при галстуке. В это время по вагонам пошли ревизоры.
     - Кто это там бежит?
     - Да вроде с нашего поезда, - сказал кто-то. - С вашего? - Ревизор высунулся в окно. - Товарищ! Эй! А билет у вас есть?
     Бегущий кивнул и полез в трусы за билетом.
     - Не надо! Верю! Надо людям верить! - сказал ревизор, обращаясь к пассажирам. - Бегите, товарищ! Бегите себе, раз билет есть. А то, знаете, некоторые зайцем норовят! За государственный счет! Счастливого пути! В купе ехали бабушка с внучкой и двое мужчин. Бабушка начала кормить девочку с ложечки, приговаривая: - Это за маму! Это за папу! Это за того дядю, который бежит к своей бабушке! Мужчины при этом чокались и повторяли: "За папу! За маму! За того му- жика! " Проводница пошла разносить чай. Проходя мимо окна, за которым маячил пассажир, она спросила:
     - Чай пить будем?
     Тот замотал головой. - Ну как хотите! Мое дело предложить! - обиделась проводница. Пассажиры начали укладываться спать. Четыре женщины долго метались по вагону, менялись местами с соседями, чтобы оказаться в одном купе без мужчин. После долгой торговли удалось выменять девичье купе целиком. Счастливые, женщины лениво переодевались ко сну, и тут дама в красном халате заметила в окне бегущего мужчину с чемоданом.
     - Девочки! Он все видел! - Она возмущенно рванула занавеску, и та, естественно, упала с металлическим штырем на стол. Женщины завизжали, пряча свои прелести кто куда.
     Наконец занавеску приладили, в темноте долго говорили о том, какие наглые пошли мужики и где их взять. Расслабленные воспоминаниями, задремали. И тут дама в спортивном костюме вскочила:
     - Девочки, послушайте, что он делает? Ухает, как паровоз!
     - Да это паровоз и есть! - сказала женщина с нижней полки.
     - Не надо! Паровоз делает так: "У-у-у...", а этот: "ух-ух!". Мне сны нехорошие приснятся! - Дама в красном халате постучала в стекло:
     - Можно потише?! Вы здесь не один.
     ...Человек бежал. Может, открылось второе дыхание, но бежал он с ка^ким-то сияющим глазом. И внезапно запел: "По долинам и по взгорьям..." Старичок в панаме, читавший газету и близоруко водивший носом по строчкам, прислушался и сказал:
     - Запел! Точно сумасшедший! Из больницы сбежал!
     - Не из какой не из больницы, - мужчина в пижаме зевнул. - Автостоп называется! Люди бегут автостопом. Так всю страну можно обежать. Дешево, удобно и чувствуешь себя человеком, потому что ни от кого не зависишь. Бежишь по свежему воздуху, а тут духота и обязательно кто-то храпеть будет! Обязательно!
     Проводница шестого вагона сидела в купе и шумно пила чай, поглядывая в окно. Там в свете редких фонарей мелькал человек с чемоданом. Под мышкой, откуда ни возьмись, у него появился транспарант: "Добро пожаловать в г. Калинин!" И тут проводчица не выдержала. Чуть не вывалившись в окно, она заора- ла: - Издеваетесь?! Ни днем ни ночью нет покоя! В глазах рябите! Убирай- тесь отсюдова!
     Пассажир странно улыбнулся, дал гудок и рванулся вперед. Навстречу ему на всех парах из Москвы несся и непрерывно гудел груз- ный мужчина с чемоданом в правой руке и с женой в левой.
     
     Последний раз
     Чем ближе к школе, тем больше нервничала Галина Васильевна. Она машинально поправляла вовсе не выбившуюся из-под платка прядь и, забывшись, разговаривала сама с собой.
     "Когда это кончится?! Недели нет, чтоб в школу не вызвали! В шестом классе такой хулиган, а вырастет?! И балуешь, и бьешь, и как по телевизору учат, - мучаешься! Все впустую! Да и бить-то осталось полгода, а потом вдруг сдачи даст? Вон какой здоровый! В Петра пошел!" - с гордостью подумала Галина Васильевна.
     Поднявшись по лестнице, она долго еще стояла перед кабинетом директора, не решаясь войти. Но тут дверь распахнулась и вышел Федор Николаевич, директор. Увидев Сережину маму, он улыбнулся и, подхватив ее под руку, втащил в кабинет.
     - Дело вот в чем... - начал он.
     Галина Васильевна напряженно смотрела в глаза директора, не слыша слов, стараясь по тембру голоса определить величину материального ущерба, нанесенного Сережкой в этот раз. - Такое в нашей школе случается не каждый день, - говорил директор. - Да вы садитесь! Оставить этот поступок без внимания мы не хотим.
     "Тогда за стекло десять рублей, - тоскливо вспоминала Галина Васильевна, - потом Куксовой за портфель, которым Сережка Рындина бил, восемь пятьдесят! Нанесение телесных повреждений скелету из кабинета зоологии - двадцать рублей! Двадцать рублей за килограмм костей! Ну и цены! Да что я, миллионер, что ли?! " - Вы послушайте, какое письмо мы получили... - донеслось до Галины Васильевны.
     "Боженька! - задохнулась она. - Что ж это за наказание такое? Тянешь его одна с трех лет! Вся жизнь для него! Одеть, обуть, накормить, чтобы как у людей! Себе ведь ничего, а он..." - "Дирекция металлического завода, - с выражением читал директор, - просит объявить благодарность и награждает ценным подарком ученика вашей школы Паршина Сергея Петровича, совершившего геройский поступок. Сергей Петрович, рискуя жизнью, вынес из горящего детсада один троих детей..." "Один - троих", - повторила про себя Галина Васильевна. - И как один с тремя справился?! Вылитый бандит! Почему у других дети как дети? У Кирилловой Витька на трубе играет! У Лозановой девочка, как придет из школы, так до вечера спит! А этот где целыми днями пропадает?! Пианино в комиссионке купила. Старенькое, но клавиши есть! Так хоть раз без ремня сел?! Гаммы наизусть не исполнит! "Слуха нет"! А что у него есть?!" - Вот так, уважаемая Галина Васильевна! Какого парня мы с вами воспи- тали! Троих детишек из огня вынес! Такого в нашей школе еще не было! И мы этого так не оставим! Завтра же...
     "Конечно, не оставите, - зажмурилась Галина Васильевна. - Небось, двадцать пять рублей вынь да положь! Сейчас скажет: "Чтоб последний раз!" А дома опять за Сережкой с ремнем бегать и бить, если догоню. А он кричать будет: "Мамочка! Последний раз! Мамочка!" Господи! А потом опять все сначала! Вчера в саже и копоти явился, будто трубы им чистили! Лучше бы умереть..." - Жду его завтра утром перед торжественной линейкой. Там все и объявим! - улыбаясь, закончил директор. - Товариш директор! Последний раз! - Галина Васильевна вскочила, ма- шинально комкая в руках бланк, лежавший на столе. - Слово даю, больше такое не повторится! - Ну почему? - Директор нежно разжал ее кулачок и забрал бланк. - Ес- ли мальчик в тринадцать лет совершил такое, то в будущем на что он способен?! Представляете, если бы все у нас были такие?
     - Не дай бог! - прошептала Галина Васильевна.
     Директор проводил ее до дверей, крепко пожал руку.
     - Вы уж дома сыночка отметьте как сможете! На улице Галина Васильевна постояла, глубоко дыша, чтобы не распла- каться. - Был бы муж, он бы отметил как положено! А я баба, что с ним сделаю? У всех есть отцы, а у него нет! Вот и растет сам по себе! Ну, выпорю... Она зашла в магазин, купила две бутылки молока и одно пирожное с кремом. - Выпорю, потом дам молока с пирожным - и спать! А там, глядишь, пе- ребесится, человеком станет...
     
     Сила воли
     Кубикову приснилось, будто кто-то толкает его в бок. Он открыл глаза. Рядом на подушке темнела женская голова. "Ничего себе сновиденьице!" удивился Кубиков и закрыл глаза. Открыл снова - рядом тихонько дышала какая-то женщина. "Возьму себя в руки - и все как рукой!" - Кубиков зажмурился и взял себя в руки. Женщина делала вид, будто ее это не касается. "Ах, так!" - Кубиков вскочил с кровати, схватил видение и выставил его за дверь. После чего вернулся и тут же заснул. Утром, выбрасывая в мусоропровод женское платье, чулки и туфли, Куби- ков крутил головой и бормотал: "Приснится же такое!"
     
     Тюбик с ультрамарином
     Первый стакан пива Бурчихин выпил грамотно, в четыре глотка. Налил из бутылки второй стакан, посмотрел, как шевелится пена, поднес ко рту. Дал лопающимся пузырикам пощекотать губу и с вожделением отдался покалывающей холодком влаге. После вчерашнего пиво действовало как живая вода. Бурчихин блаженно зажмурился, маленькими глотками растягивая удовольствие... и тут почувствовал на себе чей-то взгляд. "Вот гадина!" подумал Витя, кое-как допил пиво, звучно поставил стакан на замызганный стол и оглянулся. Через два столика от него сидел тощий тип в синем свитере, длинный шарф был намотан вокруг несуществующей шеи, в руках трехцветная авторучка. Тип бросал на Бурчихина цепкие взгляды, будто сверяя его с чем-то, и водил авторучкой по бумаге. - Опись имущества, что ли?! - хрипло сказал Бурчихин, сплюнул и пошел на тощего.
     Тот улыбнулся, продолжая чиркать на бумаге.
     Бурчихин тяжело подошел и взглянул на лист. Там была нарисована родная улица Кузьмина, а на ней... Бурчихин! Дома были зеленые, Витя - фиолетовый! Но самое страшное, - Бурчихин был вроде и не Бурчихин! Нарисованный Бурчихин отличался от оригинала чистым выбритым лицом, веселыми глазами, доброй улыбкой. Держался он неестественно прямо, с вызывающей гордостью! Витину фигуру облегал прекрасно сшитый костюм. На лацкане краснел значок какого-то института. На ногах красные туфли, а на шее такой же галстук. Словом, - пижон!
     Большего оскорбления Бурчихин не помнил, хоть вспомнить было что. - Так! - хрипло сказал Витя, поправив ворот мятой рубахи. - Мазюкаем? А кто тебе позволил над людьми надругиваться?! Не умеешь рисовать, - сиди, пиво пей! Кто вот это, ну кто, кто? Разве я?! Да еще в галстуке! Тьфу!
     - Это вы, - улыбнулся художник. - Конечно, вы. Только я позволил себе представить, каким бы вы могли быть! Ведь как художник я имею право на вымысел?
     Бурчихин задумался, уставившись на бумагу.
     - Как художник имеешь. А из кармана что торчит?
     - Да это же платочек!
     - Скажешь тоже, платочек! - Витя высморкался. - А глаза зачем такие вымыслил? Причесал волосы, главное. Вот подбородок у тебя хорошо получился, узнаю. - Бурчихин, вздохнув, положил тяжелую руку тощему на плечо. - Слушай, друг, а может, ты прав? Я тебе ничего плохого не сделал. Зачем бы тебе это выдумывать? Верно? А меня побрить, вымыть, переодеть буду как на картинке! Запросто!
     Бурчихин посмотрел в свои ясные фиолетовые глаза, попробовал улыбнуться нарисованной улыбкой и почувствовал боль в скуле от потревоженной царапины.
     - Будешь?
     Витя протянул разломанную пополам пачку "Беломора".
     Художник взял папиросу. Закурили. - А это что? - спросил Бурчихин, осторожно дотронувшись до нарисован- ной черточки на щеке, и присел к столу. - Шрам, - объяснил художник, - сейчас там у вас царапина. Она зажи^вет, а след останется. - Останется, говоришь? Жалко. Хорошая щека могла быть. А значок к че- му?
     Художник наклонился к бумаге.
     - Тут написано "Технологический институт".
     - Думаешь, институт кончу? - тихо спросил Бурчихин.
     Художник пожал плечами:
     - Вы же видите! Поступите и закончите. - А в семейном плане что ожидается? - Витя нервно отбросил папиросу. Художник взял авторучку и на балконе дома набросал зелененький женс- кий силуэт. Откинулся на стуле, посмотрел на рисунок и чиркнул рядом детскую фигурку.
     - Девочка? - фальцетом спросил Бурчихин.
     - Мальчик. - А кто женщина? Судя по платью, Люся?! У кого же еще зеленое платье?
     - Галя, - поправил художник.
     - Галя! Ха-ха! То-то я замечаю, она меня видеть не хочет! А значит, кокетничает! Ну, женщины, скажи, да? - Витя засмеялся, не чувствуя боль от царапины. А ты хороший мужик! - Он хлопнул художника по узкой спине. - Пива хочешь?
     Художник сглотнул слюну и прошептал:
     - Очень! Очень хочу пива!
     Бурчихин подозвал официанта.
     - Пару жигулевского! Нет, четыре!.. Витя разлил пиво, и они молча начали пить. Вынырнув на середине вто- рого стакана, художник, задыхаясь, спросил:
     - Как вас зовут?
     - Бурчихин я!
     - Понимаете, Бурчихин, я вообще-то маринист.
     - Понимаю, - сказал Витя, - это сейчас лечат. - Вот, вот, - обрадовался художник. - Мне море рисовать надо. У меня с легкими плохо. Мне надо на юг, к морю. Чтобы ультрамарином! Здесь этот цвет ни к чему. А я люблю ультрамарин неразбавленный, чистый. Как море! Представляете, Бурчихин, - море! Живое море! Волны, утесы и пена!
     Они выплеснули пену из стаканов под стол и закурили. - Не переживай, - сказал Бурчихин. - Ну?! Все будет хорошо! Сидеть тебе в трусах у моря с ультрамарином! У тебя же все впереди! - Правда?! - Глаза художника вспыхнули и стали как нарисованные. - Вы думаете, я там буду?! - О чем разговор? - ответил Витя. - Будешь у моря, о легких забудешь, станешь большим художником, купишь дом, яхту! - Скажете тоже - яхту! - Художник задумчиво покачал головой. - Разве что лодку, а? - Конечно! А еще лучше - и мальчик, и девочка! Здесь на балконе у те- бя запросто девчушка поместится! - Бурчихин обнял художника за плечи, на что ушло полруки от локтя до ладони. - Слушай, друг, продай полотно! Художника передернуло.
     - Как вы можете?! Вам никогда не продам! Хотите - подарю?! - Спасибо тебе, - сказал Витя. - Спасибо, друг! Только сними с шеи галстук: не могу на себе его видеть - дышать тяжело!
     Художник чиркнул по бумаге, и галстук превратился в тень пиджака. Бурчихин осторожно взял лист и, держа его перед собой, пошел между столиками, улыбаясь нарисованной улыбкой, шагая все тверже и уверенней. Художник допил пиво, достал чистый лист и положил на мокрый столик. Улыбнувшись, нежно погладил боковой карман, где лежал нераспечатанный тюбик с ультрамарином. Потом поднял глаза на сопливого паренька за соседним столом. На руке у него было вытатуировано: "Нет счастья в жизни". Художник нарисовал фиолетовое море. Алый кораблик. Зеленого бравого капитана на палубе...
     
     Вечер встречи
     Когда-то они дурачились вместе на площадке молодняка. Прошли годы. Жизнь раскидала кого куда, и вдруг - приглашение на вечер встречи. Собрались на опушке леса. Заяц с зайчихой, волк с волчицей, осел с ослихой, лев с львицей, лисица с бобром.
     Поужинали, разговорились...
     Заяц от съеденного расслабился, льва по плечу хлопает:
     - Лева, я тебя вот таким помню. Давай поцелуемся. Нет, в губы, принципиально наконец! Как ты вырос, Лева! А я что ни ем, все такой же. Не в коня корм, наверно? Да и корм - то есть, то нет. - Как это - то есть, то нету? - удивился лев. - Я узнавал, с кормом все в порядке.
     - Какой там порядок, Лева?! Морковка не уродилась. - Оленина зато уродилась. Что за манера есть то, чего нет? Оттого и не растешь, заяц.
     Волчица метала в пасть куски мяса и косилась на лисицу: - Слушай, рыжая, что у тебя со шкурой, а? Вся в прыщах! Болеешь?
     Лисица дернула плечиками:
     - До чего ж ты серая все-таки. На мне крокодилова кожа. - Крокодилова?! - Волчица перекрестилась. - У нас в лесу отродясь крокодилы не водились. - "У вас в лесу!" Дальше своего леса ничего не видите. А я за границу от нашего леса выезжала. Муж, ты знаешь, работает бобром. Они на экспорт идут. Я их сопровождаю.
     - Кого, мужей, что ли? - Пушнину! Дипломатическая работа. Кстати, скажи потом зайчихе: за- ячьи шубы давно не носят. Дурной тон. Неужели заяц не может достать что-нибудь поприличнее?
     Заяц услышал и вскинулся:
     - А на какие, позвольте спросить, шиши? - Не понял? - Лев облизнул губы. - У нас каждый получает такие шиши, которые ему положены. Вот ты сколько, заяц?
     - Да ни шиша! - Значит, тебе столько положено. Я, лев, побольше тебя, я - тысячу. Все логично. А как у тебя дела, ослик?
     Осел потупился и сказал: - Не называйте меня больше осликом, пожалуйста. Я занимаю ответствен- ный пост, и на работе все зовут меня ослом.
     - А кем ты работаешь?
     - Правой рукой слона! - ответил ослик.
     - Во, тунеядцы! - Волк лязгнул зубами. - Тут вкалываешь с утра до вечера как волк! По ночам собак ждешь, а эти устроились - кто рукой, кто ногой, кто зад... - Вова, умоляю, не выражайся! - Волчица повисла на муже. - Вова, на той неделе ты выступал перед общественностью старого оврага, я тебя еле выходила после дискуссии. - Ой, ну ты прямо королева! - Лисица подсела к львице. - Страшно рада за тебя, просто страшно! Слушай, а твой на сторону не бегает?
     Львица прищурилась:
     - Бегает, но говорит, "только в рабочем порядке".
     - И ты веришь? - Что я, дура? Конечно, верю. А он спрашивает меня: "Тебя, мордастую, опять видели с тигром. Это правда?" Я говорю: "Неправда". И он мне верит. Закон джунглей: все держится на доверии. Не поверишь - разорвет! А твой старик исполняет супружеские обязанности?
     Лисица улыбнулась: - Бобруша мой? А как же? Все хатки строит, хатки. На лето сдает. При- личная сумма получается. Знаешь, в этом браке я по-настоящему счастлива. Тьфу-тьфу-тьфу!
     Заяц долго кашлял на ухо задремавшему льву: - Лев, а правду говорят, ты козлика задрал? Такого серенького, пом- нишь?
     Льва передернуло. - Ну что за народ! Козел пригласил меня в гости - что-то насчет рабо- ты. Вроде в огород на полставки. Ну, стол накрыли, а есть нечего. Тут козел и угостил тем, что у него оставалось. А говорят, "задрал". Так исказить факты! Кстати, заяц, заходил бы как-нибудь с зайчихой по старой дружбе. Фигура у нее какая! Прелесть! - Да ты что, Лева, ты что? Вглядись: кожа да кости, смотреть не на что. - А я тебе говорю, фигура хорошая! Ничего в зайчатине не понимаешь, даром что заяц!
     А волк уже совсем распоясался.
     - Я санитар леса! Отец был санитаром леса! Мама была санитаром леса! Звери оставшиеся бегают стройные, поджарые - кому спасибо? Санитару леса. Кто довел всех до такого совершенства? Ты, что ли ослиная морда?
     - Ты, ты! - завыла волчица. - Гомеопат ты наш единственный!
     Заяц дрожащим голосом произнес: - Ну что ж, предлагаю заканчивать вечер. Приятно было вспомнить юность, площадку молодняка, которая сдружила навеки!
     Лев подмигнул зайчихе: - Завтра в десять утра. Только ты да я. Устроим завтрак на траве. Не пожалеешь!
     - Как скажете, - прошептала зайчиха.
     Вечер прошел в теплой и дружественной обстановке.
     
     Волк и семеро козлят
     Идет по лесу серый волк - зубами щелк, а навстречу ему семеро козлят. И такие на вид симпатичные, просто слюнки текут! Волк страшно обрадовался неожиданной встрече и говорит шестерым козлятам: - Козлятушки-ребятушки, а что это мы в лесу в такое позднее время де- лаем, а?
     - Мы... А мы... гуляем, - испуганно ответили пятеро козлят.
     - И нисколечко вам не страшно в лесу, вот так, вчетвером?
     - Страшно, - заплакали трое козлят.
     - М-да, - зевнул волк. - Конечно, страшно в лесу. Страшно, потому что не поете. Молодежь, вам еще жить и жить, а вы не поете. Песенки знаете? А ну, давайте дуэтом!
     - "Жил-был у бабушки серенький козлик...". - "Вот как, вот как! Серенький козлик!" - подхватил волк. - Погромчей давай, пободрей! Ну! Запевала ты мой единственный! Ближе, я плохо слышу... А худой-то какой, чем поет непонятно... - Ах, певуны мои милые, - бормотал волк, укладываясь под деревом. - Могут же, если захотят, могут... Но обязательно поломаться вначале...
     
     3агадай
     Простите, у вас на груди кто-то написал: "Нет счастья в жизне". Во-первых, не в "жизне", а в "жизни", а во-вторых, счастье есть! Я, например, счастлив, хотя многим кажется наоборот.
     Потому что борюсь за счастье, зубами рву! Вроде в любом трамвае в кассе счастливые билеты. Но ты добудь его! Я до кольца доеду, в другой конец города укачу, но счастливый выхвачу хоть у ребенка, хоть у пенсионера! И сразу ем, ем, ем, ем! Бывает, за день кроме счастливого билета во рту ни крошки. Даже если сумма на билете на один, на два не сходится - ем на всякий случай! Голод притупляется. И когда между двух тезок садишься, любое желание исполнится. В гостях пусть до драки, но влезу между двух Петь или двух Клав живой или мертвый! На днях повезло: между трех Кать втиснулся. Честное слово! Кати попались - между ними комар не проскочит. А я прорвался! Пиджак по швам, одну Катю вдребезги, но свое загадал! Подумаешь, чьей-то Кате муж по башке треснул. Не убил же! Мое счастье! Вас случайно не Эдуардами зовут? Жаль. Могли бы хорошо посидеть!
     А если двое разом одно и то же ляпнут, что делать? Не знаете? И хотите, чтобы все было хорошо? За черное хватайтесь немедленно! У меня шнурки только черного цвета. Чуть хором что скажут, я р-раз - и к шнуркам! В автобусе в час пик уши свои оборву, капрон ваш, пардон, раздраконю, но желание шнуркам загадаю! А если повезет - в это время во рту билет счастливый, а по бокам капрон двум Зинам порвал, - ура! Пусть из автобуса на ходу выкидывают - мне петь хочется! А ночью чем занимаетесь? Спите?! Ненормальные! Вот почему у вас жизнь не клеится. По-вашему, звезды псу под хвост падают, да? Я ночь напролет у окна. От холода коченею, глаза слипаются, но пока не рассветет - загадываю! Звезды падают, я загадываю. Я загадываю, они падают. Пока сам не упа- ду. Засыпаешь как убитый, с улыбкой на губах. Знаю, все исполнится! Загадываю: "Только бы ничего не случилось! Только бы ничего не случилось!" И вы знаете, пока тьфу-тьфу-тьфу!
     
     Зал ожидания
     Когда-то здесь был аэропорт. Летное поле, зал ожидания, зал прибытия. Потом аэропорт перенесли на окраину города. Зал прибытия, зал отправления снесли, а зал ожидания стоит до сих пор. Здесь сутками ждут бог знает чего...
     Зал ожидания - огромное желтое здание. Зал ожидания - восемь тяжелых колонн по фасаду. Зал ожидания - под потолком ласточки лепят гнезда из комочков глины, из кусочков фраз. - Внимание пассажиров, вылетающих на Рио-де-Жанейро! Ваш рейс откла- дывается по метеоусловиям Жанейро.
     - Нет, что там у них с погодой? - зажужжал щупленький мужчина, замолотил руками по воздуху, - получился пропеллер; он попытался взлететь с помощью тоненьких рук. - Второй год Рио-де-Жанейро не может принять двух несчастных человек. Маргарита, не спи ты! Жанейро не принимает. Марсель не принимает. Твоя тетка в Ялте не принимает. Ну и погодка! Я ведь плюну и улечу к чертовой матери, там всегда примут! - Он заметался так, что, казалось, вот-вот взлетит, закружит с ласточками под потолком. Кто-то тронул его за рукав: - А что вам приспичило Рио-де-Жанейро? Почему бы не полететь на Амс- тердам? Конечно, это не Рио-де-Жанейро, но тоже культурный центр. Худенький пошел на посадку, глаза загорелись, словно наконец поманили посадочные огни:
     - А это идея. Маргарита! Не спи ты! Ну, не Рио-де-Жанейро. Ну, Амстердам. Чем тебе не нравится Амстердам? Или я сойду с ума, ты меня знаешь.
     - Согласна, - медленно грудным голосом ответила большая Маргарита. Значит, теперь будет Амстердам? На центральной площади наверняка музей Ван-Гога. Рядом обязательно магазин, где купим кожаное пальто мне и меховую шапку тебе. Не спорь! У тебя волосы последние вылезут без меховой шапки. Ласточки чертили под потолком лихие птичьи авиалинии. Как хотели, так и чертили.
     ...Женщина в старомодном плаще, прищурившись, вслушивается в слова из репродуктора: - Гражданин Рогачев, вас ожидает у фонтана гражданка Рогачева. Подбежав к фонтанчику с вялой струйкой питьевой воды, женщина завер- тела головой, бормоча: - Он сказал, буду в два. Три - его нет, четыре, пять, шестой год по- шел, куда он запропастился? Бросить меня он не мог, я у него красавица. Часто задерживался, это правда, но на шесть лет - это свинство!
     Зал ожидания - зал надежды. Терпеть и дождаться.
     ...Сорокалетняя пара нервно оглядывается по сторонам.
     - Чего вы ждете? - Мы? Ребеночка. Мы ждем мальчика, - возбужденно затараторила женщи- на, - белокурого мальчика с синими глазами, как у меня...
     - С двумя золотыми косичками, высокую, в меня, - поправил мужчина. Семь лет ждем. Она давным-давно выросла из купленных распашонок и ползунков. Знаете, дети так быстро растут!
     - Но почему ребенка вы ждете здесь? - А где еще, где? Везде люди ждут, по всей земле, кто тут, кто там, но не могут найтись, потому что ждут в разных местах. Надо, наконец, договориться и ждать в одном условленном месте. Здесь. И все непременно дождутся. Непременно. Зал ожидания. Ласточки бездумно парили под потолком, словно под купо- лом умещалось все небо...
     По радио объявляют: - Лейтенант Архипов Сергей Петрович, пропавший без вести в сорок пя- том году под Варшавой, вас ожидает однополчанин полковник Шарапов.
     Седой мужчина с длинным шрамом на шее говорит всем:
     - Серега пропасть никак не мог. Вы ж его не знаете, а я четыре года бок о бок по грязи, по крови. Кровные братья вроде бы с ним. Не такой Серега человек, чтобы по всему этому четыре года живым проползти, а под конец пропасть без вести. Это же глупо, глупо, как вы не понимаете?! В зале ожидания вечно битком. Вместе теплей и спокойней. Вместе не так страшно ждать. Когда ждешь не один, значит, в этом есть смысл...
     - А вы что ждете?
     - А?
     - Вы-то что ждете, бабушка?
     - А жду я. Жду, сынок. Что-то должно произойти когда-нибудь, правда? За всю жизнь должно что-то случиться? Или не должно? Конечно, оно случится. Вот я и жду со всеми...
     Ласточки вскрикивали под потолком зала ожидания. Ласточки ждали птенцов. Воробьи не подымались вверх к ласточкам, воробьи шуровали по полу, по каменным плитам. Им нечего было ждать - все лежало под носом. Крошек навалом, они прикидывали, какие побольше, повкусней.
     ...В зал ожидания торопливо вошла женщина неопределенного возраста в шляпке с вуалью, которые будут носить еще не скоро.
     - Меня никто не ждет? Старушка с бойкими воробьиными глазками подхватила ее под руку: - Милочка, сегодня никто не ждет, но завтра ожидайте! Я хороший нас- чет вас видела сон!
     - Я ничего не понимаю. - Женщина устало опустилась на скамью. - В книгах пишут: "Без любви не надо". Я и не хотела без любви. Честно, ничего не хотела. Масса предложений. Всем отказала. Всем. Без любви. Ждала, как дура, когда появится он! Где этот тип, я вас спрашиваю? Я состарилась без любви. Где шляется мой единственный? О, как я его ненавижу! Ну, ничего. Пусть только появится - убью! Зал ожидания. Под потолком ласточки лепят гнезда из комочков глины, из кусочков фраз.
     Самое удивительное - многие дождались своего! Недавно та женщина в шляпке с вуалью устроила чудовищный скандал пожилому мужчине, забредшему в зал ожидания. Ушли они, обнявшись. Исчезла и сорокалетняя пара. Они ушли, крепко держа за руки рыжего мальчугана. Многие, очень многие больше не появляются в зале ожидания. Очевидно, они дождались.
     Но приходят новые и новые люди. Зал ожидания вечно полон...
     
     Женись, Не женись...
     Одни говорят: не будь дураком - женись! Другие говорят: не будь дураком - не женись! Так как тут не быть дураком! Кем быть?!
     Говорят: если жениться, то на женщинах. Тут выбора нет. Но на каких? Старше или младше? Если она старше тебя, то, как говорят пострадавшие, жить с ней проще. Проще, но не долго. Потому что скоро она тебе в матери начинает годиться. А потом в отцы.
     Если наоборот - она младше, а ты старше, то, по словам потерпевших, с ней лучше, но дольше. Потому что она хороша, как майская роза, и с утра до вечера цветет, а ты, как старший товарищ, все делаешь сам. Готовишь, стираешь, ешь и ждешь, когда этот бутончик распустится!
     Ну, так как же?! Ладно, с этим разобрались.
     А что лучше: умные жены или, наоборот, красивые? Конечно, каждому мужчине приятно держать в доме красивую женщину. Но кто себе это может позволить? Остальные ходят в гости посмотреть. Начинается необоснованная ревность, неоправданные побои, непредумышленные убийства, словом, нервотрепка! А умные? Иметь жену умнее себя - это на любителя. Зато с глупой сам чувствуешь себя академиком! Но это не жизнь, а сплошной симпозиум! Ладно. С этим разобрались.
     Хорошо, когда она хозяйственная или, наоборот, бесхозная? С хозяйственной всегда накормлен, заштопан, выглажен, побрит. Дома полный порядок. Придраться не к чему. Значит, целыми днями ходишь, ищешь, к чему бы придраться?! Если она бесхозная, все вверх дном, и два часа ищешь брюки, потом плюешь и уходишь в пиджаке. Так жить, конечно, интересней, но сколько так вытерпишь?
     И если жениться, то как часто? Но иногда хочется простой человеческой ласки, а дома жена! Как быть?
     И, наконец, сколько надо иметь детей? У кого их нет, советуют: пять-шесть, у кого единственный, говорят: один - многовато! И почему, когда ждешь мальчика, рождается девочка, ждешь девочку - рождается мальчик. А когда вообще никого не ждешь - откуда ни возьмись - двойня! И еще. Если уж ты женился, и живешь, не рыпаешься, то дарить ей цветы каждый день, чтобы к запаху их привыкла, или каждый год, чтоб от мимозы шарахалась и плакала? Если помогать ей по хозяйству, то брать на себя только мужскую часть ее работы или не мешать ей? Пусть гармонично развивается.
     Уступать ей во всем или только в том, что самому хочется? Сохранять ли ей верность? Если сохранять, то сколько раз? Как часто говорить ей, что она самая хорошая, самая красивая, самая единственная? Раз в неделю? Или по четвергам? Или сказать один раз, но так, чтобы на всю жизнь запомнила! Вот так-то. И с этим разобрались! Так что выход один. Даже два! Или женись, или, в крайнем случае, не женись! А там разберемся. Ведь вся наша жизнь состоит из мелочей, на которые не стоит обращать внимания.
     
     Живой уголок
     Началось зто семнадцатого числа. Год и месяц не помню, но то, что двадцать третьего сентября, - это точно. Меня выдвинули тогда от предприятия прыгать с парашютом на точность приземления. Приземлился я точнее всех, поскольку остальных участников не удалось вытолкать из самолета. За это на собрании вручили мне грамоту и здоровый кактус. Отказаться я не смог, притащил урода домой. Поставил на окно и забыл о нем. Тем более что мне поручили ориентироваться на местности за честь коллектива. И вот однажды, год и месяц не помню, но число врезалось - десятого мая 1969 года - я проснулся в холодном поту. Вы не поверите - на кактусе полыхал огромный бутон красного цвета! Цветок так на меня подействовал, что впервые за долгие годы безупречной службы я опоздал на три минуты, за что с меня и срезали тринадцатую зарплату, чтобы другим было неповадно. Через несколько дней цветок сморщился и отвалился от кактуса. В ком- нате стало темно и грустно.
     Вот тогда я начал собирать кактусы. Через два года у меня было пятьдесят штук! Ознакомившись со специальной литературой, для чего пришлось выучить мексиканский язык, я сумел создать у себя дома для кактусов прекрасные условия, не уступающие естественным. Но оказалось, что человек в них выживает с трудом. Поэтому я долго не мог приспособиться к тем условиям, которые создал для кактусов. Зато каждый день на одном из кактусов горел красный бутон! Я завязал переписку с кактусистами разных стран и народов, обменивал- ся с ними семенами. И тут как-то, не помню в каком месяце, но помню, что двадцать пятого числа 1971 года, какой-то идиот из Бразилии прислал рыжие зернышки. Я сдуру посадил. Росло это безобразие очень быстро. Но когда я понял, что это такое, - было поздно! Здоровенный баобабище пустил корни в пол, вылез ветками из окна и облепил стекла соседей сверху. Они подали в товарищеский суд. Мне присудили штраф в размере двадцати пяти рублей и обязали ежемесячно подрезать ветки у соседей сверху и обрубать корни соседям снизу. Каких только семян не присылали! Скоро у меня появились лимоны, бана- ны и ананасы. Кто-то написал на работу, что ему не понятно, как я на свою зарплату могу позволить себе такой стол. Меня пригласили в местком, поручили собрать деньги на подарок Васильеву и проведать его: "Как-никак человек болен. Уже два месяца не ходит на работу. Может быть, он хочет пить".
     Наверно, я путаю хронологию, но осенью, после обеда, ко мне пришел человек с портфелем. Попили чаю с банановым вареньем, поболтали, а перед уходом он сказал: "Извините, я чувствую, вы любите растительный мир вообще и животный, в частности. Я уезжаю на месяц в плавание, пусть это время Лешка побудет у вас". Он вынул Лешку из портфеля. Это был питон. Того человека я больше не видел, а с Лешкой до сих пор живем бок о бок. Ему очень нравятся диетические яйца, пельмени и соседка по площадке, Клавдия Петровна. Вскоре ко мне стали приходить журналисты. Они фотографировали, брали интервью и ананасы.
     Боюсь ошибиться в хронологии, но в том году, когда я собрал небывалый для наших широт урожай кокосов, юннаты из зоопарка принесли маленького тигренка Цезаря. В том же урожайном году моряки теплохода "Крым" передали мне в дар двух львят. Степана и Машку.
     Я никогда не думал, что можно так жрать! Вся зарплата и ананасы, не съеденные журналистами, шли в обмен на мясо. И еще приходилось халтурить. Но я кормил не зря. Через год я имел в доме двух приличных львов и одного тигра. Или двух тигров и одного льва? Хотя какое это имеет значение?
     Когда Цезарь сошелся с Машкой, я думал, что сойду с ума! Степан устраивал мне дикие сцены. И с горя загрыз страуса Ипполита. Зато у меня освободилась постель, потому что гнездо, которое в ней устроил Ипполит, я выкинул за ненадобностью. Как-то утром, принимая ванну, я почувствовал, что принимаю ее не один. И точно. Какие-то хулиганы подбросили крокодила!
     Через полгода крокодил принес потомство, хотя я до сих пор не пойму, откуда он его принес, поскольку был один. В газетах писали, что это "редкий случай, потому что крокодилы в неволе размножаются с трудом". А чего ему не размножаться? Я приходил с работы и в этой неволе чувствовал себя как дома!
     Один только раз я смалодушничал и, как посоветовали, оставил на ночь дверь открытой. Сказали, может, кто-то уйдет. Результаты превзошли все ожидания. Мало того, что никто не ушел, утром я обнаружил у себя еще трех кошек, одну дворнягу и соседа, от которого ушла жена. Наутро к нам попросилась женщина из сорок второй, к которой вернулся супруг, и пенсионер, который сильно страдал одиночеством. А как прикажете выставить пару с годовалым ребенком? Сказали: "Больше жить с тещей не можем. Что хотите, то и делайте!" Выделил им местечко около баобаба.
     И потянулся народ. Через месяц наше племя насчитывало вместе с животными пятнадцать человек. Живем дружно. Вечерами собираемся у костра, одни поют, другие подвывают тихонько, но мелодию держат все!
     Не так давно была экскурсия. Люди из другого города приехали поглядеть на наш живой уголок. Остались все, кроме экскурсовода. Она поехала за следующей группой.
     Да, однажды анонимка была. "Почему столько непрописанной живности проживает незаконно на площади тридцать три квадратных метра, а я с супругом ютюсь вдвоем на площади тридцать два квадратных метра? Чем мы хуже ихней скотины?" Мы знаем, кто писал. Это из тридцать четвертой Тонька Тяжелая Рука. Собачатся с мужем, бьются до синяков, а после говорят, что, мол, звери распоясались, к незнакомым женщинам пристают! Эх, спустить бы на них Цезаря со Степаном! Да ладно. Что ж, выходит, если с волками жить, так всем по-волчьи выть, что ли?
     Но что ж они делают, а? Яд на лестнице сыплют, капканы ставят. Сиволапов с рогатиной ломился в дверь, кричал: "Пусти на медведя один на один, а то накипело!" Ну, дикари! А у нас тихо, мирно: ты подвинешься, я сяду, я встану, ты ляжешь. Да, если кому-нибудь нужны семена баобаба или просто детеныши кроко- дила, заходите. На обмен приносите... ну, я не знаю... бусы красивые, зеркальце, топоры. И такие палочки, знаете... тоненькие... Потереть о коробочку - огонь получается. Честное слово!