Селькупские сказки
     
     Ича
     Хозяйка огня
     Кенгерселя
     Сказка о семи ребятах
     Сыновья Старика морского мыса
     Сказка про Ичу
     Тыссия
     Сказка о Пучике-Чурике
     Чанкэр
     
     
     Ича
     
     
     Ича жил вдвоем с бабушкой. На другой стороне реки жил Корсэ-старик, князь. Корсэ-старик был любопытный, жадный. Он часто посылал своих работников посмотреть, что люди его добыли: много ли ценных шкурок, много ли диких оленей добыли, не утаили ли что от князя своего.
     Ича однажды позвал свою собаку, привязал ей на шею связку собольих шкурок и отпустил собаку на улицу.
     Пришли Князевы работники к Иче. В чум вошли, сели, все оглядывают. Вдруг кто-то стал царапаться в дверь. Ича и говорит бабушке:
     -Это, верно, собака моя вернулась, впусти ее! Обратился он к Князевым работникам и говорит:
     -Собачку мою семь дней тому назад послал я на промысел в лес. Посмотрим, что она добыла!
     Бабушка впустила собаку. Смотрят люди: что такое? На шее у собаки собольи шкурки. А Ича говорит:
     - Вот, хорошая собака моя, хорошие шкурки принесла!
     Работники тут же вскочили и к князю Корсэ побежали - рассказать про Ичину собаку. Прибежали и рассказывают старому князю:
     - Князь Корсэ, какую собаку мы у Ичи видели! Семь дней тому назад он послал ее на промысел, и она ему связку собольих шкур принесла.
     Корсэ-князь говорит им:
     - Идите сейчас же к Иче и скажите, что я куплю у него эту собаку!
     Побежали работники к Иче. Передали, что князь сказал. Ича ответил:
     - Правда, умная моя собака, за коня уж продам ее князю. Только смотрите не испортите ее!
     Работники забрали Ичину собаку, отвели к князю, а Иче привели коня.
     Ича, как только Князевы работники ушли, коня убил, кишки вынул, кровью убитого коня кишки наполнил и бабушку свою ими обмотал. А поверх опять сарафан надела бабушка. Так сидит.
     Приходят работники князя Корсэ и говорят Иче:
     - Ича, князь Корсэ сердится: собака твоя ничего промышлять не идет, и в лес-то не идет, только по двору княжескому бегает.
     Ича вскочил и закричал:
     - Вы испортили мою собаку! Я ведь говорил вам - смотрите ,не испортите! - Повернулся к бабушке и кричит: - Я не хотел мою собаку продавать. Это ты ее князю отдала! Теперь я тебя убью!
     И ударил Ича бабушку ножом. Кровь потекла, и бабушка будто умерла. Сел Ича и сидит. Сидел, сидел, думал. Вдруг и говорит, плача:
     - Что я сделал! Ведь я сам отдал свою собаку за коня! Зачем я бабушку свою убил?!
     Взял свой нож, поставил его на землю около правого своего колена и говорит ножу:
     - Ты мою бабушку убил, теперь ты ее и оживи. Смотрят люди: бабушка пальцами зашевелила, потом руками зашевелила, потом глаза открыла - ожила.
     Работники побежали к Корсэ-князю и рассказывают:
     - У Ичи такой мудреный нож есть - он же убьет, он же и оживит убитого! Сами видели! Князь приказал им:
     - Идите и скажите Иче, что я хочу такой нож испробовать-может быть, куплю!
     Побежали работники к лодке, переплыли реку, к Иче идут. Пришли, говорят:
     - Ича, дай твой нож, князь Корсэ испробовать его хочет!
     Ича отвечает:
     - Нет, не дам! Вы его испортите, как и собаку мою испортили. Этим ножом бедных и работников резать нельзя - он испортится. Можно только богатых, настоящих оленщиков резать да начальников, у них тело жирное. Разве что испробовать дам. Но помните, что я сказал: не испортите мой нож.
     Взяли работники нож, побежали к князю.
     Князь Корсэ собрал в город всех своих самых богатых оленщиков да начальников и стал их этим ножом резать. Ударит - убьет. Всех поубивал.
     Потом поставил нож на землю около своего правого колена и говорит ножу:
     - Ты всех поубивал, теперь ты же их и оживи! Лежат мертвые и не шевелятся. Совсем убил. Никто не оживает. Закричал Корсэ-князь:
     - Ича обманул меня! Тащите Ичу сюда, я его убью! Из-за него я своих лучших людей лишился! Побежали работники к Иче:
     - Иди скорей! Князь Корсэ сильно на тебя сердится! Он всех своих богатых оленщиков твоим ножом поубивал!
     Ича тоже рассердился:
     - Значит, вы испортили мой нож! Вы, верно, работников и бедных людей им резали! Пойдемте к князю. Зачем он мой нож испортил, разберемся!
     А князь кричит:
     - Ты еще разговариваешь со мной?! Я из-за тебя своих лучших людей лишился. Схватите его, убейте!
     Время уже к вечеру подходило. Ича посмотрел на небо и говорит:
     - Зачем же сегодня меня сразу убивать! Если моя вина есть, то уж лучше сперва помучайте меня, а завтра убьете. Завяжите меня в мешок из сырой коровьей кожи, снесите к проруби, пусть я до утра помучаюсь, а утром убьете.
     - Верно,- сказал князь Корсэ,- так и сделайте.
     Работники схватили Ичу, завязали в мешок из сырой коровьей кожи, стащили под гору к проруби и там положили. Сами ушли в город.
     Совсем стемнело. Наступила ночь. Все люди в городе заснули.
     Ича лежит у проруби. Слышит: едут собачьи нарты. Это купцы товары везут. Купцы говорят:
     - Будто что-то лежит у проруби. Ича отвечает им:
     - Это я лежу!
     - Зачем же ты лежишь?
     - А из проруби много товару скоро выходить начнет. Там, на дне, много разного добра имеется: и ткани красивые, и многое другое. Вот я скоро вытаскивать наверх этот товар буду. Купцы говорят:
     - Дай нам немножко полежать, мы тоже товару немного возьмем!
     - Нет, не пущу вас! Вы самое лучшее вытащите, а мне последки, худое останется.
     - Пусти, мы только до выхода луны полежим, а ты после нас хоть всю ночь и день лежи да вытаскивай товар!
     Ича помолчал, потом говорит:
     - Ну ладно! Ложитесь, только и мне хороший товар оставьте!
     Развязали его купцы. Сами в мешок залезли. Ича их завязал. Говорит им:
     - Сейчас глаза ваши привыкнут к темноте, и вы увидите товар. Я ваши нарты немного в сторону отведу, больше места будет вам товар складывать.
     Взял Ича собак за повод и отвел к себе весь аргишь с купеческим добром. Собак разогнал, нарты сломал, а товары купеческие в чум к себе перетащил.
     Утром Князевы слуги к реке спустились, мешок в прорубь бросили.
     Прошел день. На следующее утро вышел Корсэ-князь из дома, смотрит: что такое? У Ичиной бабушки вершина чума сильно дымится. Видно, большой костер в чуме горит. Много еды варит бабушка.
     Позвал князь слуг и приказал:
     - Переплывите к чуму Ичиной бабушки, посмотрите, почему у нее так сильно костер дымит. Что у нее там случилось?
     Переплыли работники. Пришли к Ичиному чуму. В чум вошли. Видят: верно, большой костер весело горит. Дым столбом выходит вверх. В чуме всякого товару понавешано, как у купца в лавке. Ича сам на сундуке сидит, перед ним на столике разная еда понаставлена. Какая только мыслима под нашим небом еда, всякая имеется.
     Ича сидит, чай пьет, а лицо у Ичи все исцарапано. Говорит им Ича:
     - Садитесь, гостями будете! Вы вчера меня в прорубь бросили, а вот теперь смотрите, что я там нашел. Видите, сколько всякого товару я нашел. Да еще там много всего осталось.
     Работники так удивились, чай пить не сели. Постояли, послушали Ичу, только глаза и рот открыли от удивления. И побежали скорей к князю. Все ему рассказали, а по пути всем людям в городе рассказали.
     Князь велел тут же корову убить, его, князя, в мешок из коровьей шкуры зашить и в прорубь сбросить. И все купцы и начальники стали коров убивать, в мешки зашиваться, а затем приказали слугам своим в прорубь себя столкнуть. Там все и утонули.
     Не стало жадного князя и жадных начальников. Всех Ича хитростью истребил. Выбрали селькупы над собой Ичу старшим. И жить хорошо стали. На этом и конец.
     
     
     Хозяйка огня
     
     
     Говорят, давным-давно это случилось. Случилось в том стойбище, где семь родов жили, где семь чумов стояло!
     Однажды собрались все мужчины на охоту. Отправились. Остались одни женщины да дети в стойбище.
     Три дня жили, все хорошо было. На третий день к вечеру вот что вышло. В одном чуме женщина себе еду варила. Подбросила в очаг побольше дров, котел с оленьим мясом подвесила над огнем. Сама села со своим маленьким ребенком к очагу поближе. Ребенок смеется на ее коленях, женщина ему улыбается.
     Вдруг треснуло полено, полетели искры из очага, одна попала ребенку на руку. Заплакал ребенок. Женщина огонь попрекает:
     - Ты что же это делаешь?! Я тебя дровами кормлю, за тобой ухаживаю, а ты моего ребенка обижаешь!
     Испугался ребенок материнского крика, еще больше заплакал. Носит его женщина по чуму, на руках качает, а он не унимается. От жалости, от досады шлепнула женщина малыша. Ребенок совсем зашелся. Себя бы женщине винить, а она все на огонь сердится.
     - Видишь, что ты наделал! - кричит. -Не будет тебе дров, изрублю тебя, водой залью!
     Положила она ребенка в люльку, схватила топор. Топором огонь рубит. Потом набрала в ковшик воды, на очаг плеснула - зашипел огонь, погас.
     Женщина говорит:
     - Вот теперь будешь знать, как обижать моего сына! Ни одного огонька, ни одной искорки от тебя не осталось!
     Не горит огонь. Темно, холодно в чуме. Ребенок жалобно заплакал: озяб он.
     Опомнилась женщина. Нагнулась над очагом, золу разгребает. Так ведь сама сказала, что ни одной искорки не оставит. И не оставила.
     А сын все плачет. Мать подумала: Сбегаю в соседский чум, возьму огня, разожгу очаг .
     Побежала. Только к соседям вошла - у них в очаге пламя заколебалось, садиться стало. Потом последний синий огонек струйку дыма пустил и погас.
     Женщина к другим соседям побежала. Чуть дверь отворила - и у них не стало огня. Она к ним даже не вошла, сразу дверь прикрыла. Обошла все стойбище, и всюду огонь погас. Еще только в одном, последнем чуме горит.
     Там старушка жила, век доживала. Много знала, много видела. Постояла женщина перед чумом, боится войти. Да что делать? Маленький сын ее совсем замерзнуть может. Вошла.
     Пыхнул огонь, задымил и потух. Женщина заплакала. А старуха золу разгребает, ищет, нет ли в пепле уголька-искорки. Нету ни уголька, ни искорки. Холоден, темен очаг.
     - Такого никогда еще не бывало, - сказала старуха. - Я свой огонь берегу, кормлю его досыта. Спать ложусь, угольки золой укрываю. Почему огонь погас? Уж не натворила ли ты чего, лягушка холодная? Уж не обидела ли ты огонь в своем очаге?
     Женщина головой поникла, молчит.
     - Так и есть,- сказала старуха.- Что же теперь делать? Ну, пойдем в твой чум, посмотрим.
     Вышли из чума вдвоем. Идут стойбищем. Тихо всюду, темно. Будто покинули стойбище люди, будто вымерло оно.
     В чуме женщины ребенок искричался весь, уже и плакать не может. Старушка серное дерево взяла, принялась огонь добывать. Долго трудилась - не разжигается огонь.
     Опустила старушка усталые руки, опять женщине говорит:
     - Свят огонь в очаге, жизнь нам всем дает. Светит, греет и кормит. Погас огонь - все равно что солнце потухло. Померзнем, пропадем, злая смерть нас возьмет.
     Встала старушка на колени и тут Хозяйку огня увидела. Сидит она в уголке очага. Одежда у нее серая, как зола, а кожа отсвечивает, как уголек, что пеплом подернулся.
     Покачалась Хозяйка огня вперед-назад, старушке сказала:
     - Зачем стараешься? Не будет вам огня. Женщина меня сильно обидела. Лицо мое топором рубила, глаза мои водой залила, злые слова кричала!
     Стала старушка просить:
     - Не сердись, Хозяйка огня! Сжалься над нами! Эта глупая женщина виновата, другие не виноваты.
     Качает головой Хозяйка огня, волосы ее, словно сизый дым, колеблются.
     А старушка опять молит:
     - Скажи, что сделать, чтобы снова в очагах огонь пылал? Все исполним, что прикажешь. Хозяйка огня ответила:
     - Нет таких слов, нет такой силы ни у меня, ни у вас, чтобы огонь запылал, как прежде. Теперь его только от человеческого сердца зажечь можно.
     Сидит молодая женщина, ребенка к груди прижимает, плачет.
     Старушка ей говорит:
     - Видишь, что ты сделала? Все семь родов людских из-за тебя, неразумной, пропасть должны! Охотники храбрые, как рассерженные медведи, сильные, как лоси, погибнут. Трудолюбивые женщины зачахнут у холодных очагов. И дети малые умрут, и старики, и старухи. Потому, что нет жизни без огня.
     Высохли слезы у женщины. Поднялась она, отдала ребенка старушке, сказала:
     - Береги его!
     И на камни очага бросилась. Хозяйка огня пальцем до груди ее дотронулась-разом взметнулось пламя, загудел, забушевал огонь в очаге. Только и видно было, как Хозяйка огня обхватила женщину пламенными руками и вместе с искрами в дымовое отверстие унесла.
     А старушка сказала:
     Из этого чума пойдет сказка-предание о том, как из живого сердца огонь зажегся. Навеки запомнят селькупы, что в нашем стойбище случилось. Будут беречь огонь в очаге!
     
     
     Кенгерселя
     
     
     Жили-были три брата. Однажды в чуме сидели, разговаривали. Один из них так сказал:
     - Загадаем-ка, богато или бедно мы жить будем? Старший брат сказал:
     - Я так загадал, будет у меня много-много муки и еды всякой.
     Средний брат сказал:
     - А я загадал, что у меня золотых денег целая куча до рта высотой будет.
     Младший брат, по имени Кенгерселя, так сказал:
     - А я загадал, что вы оба плохо жить будете: ни муки, ни золота у вас не будет. Ко мне придете, у меня отрубей просить будете.
     Братья рассердились:
     - Ты плохого нам желаешь! Убить тебя мало! Но брата своего как мы можем убить? Откочуем отсюда, а тебя одного здесь под деревом оставим. Живи один, как знаешь.
     Ушли, а Кенгерселю одного оставили. Так жил он один долго.
     Однажды услыхал он, что князь их земли так приказал; кто семиверхую большую лодку сделает и к его, князя, дворцу причалит, тому он свою дочь в жены отдаст. У Кенгерсели от матери кольцо волшебное осталось. Спрятал он это кольцо от братьев; думали все - потерялось кольцо. Вот Кенгерселя к князю пришел и говорит:
     - Я могу с семью верхами лодку сделать! Пошел Кенгерселя к берегу реки, пожевал кольцо и бросил в реку. Тотчас такая красивая семиверхая лодка причалила! Князь очень обрадовался и дочь свою Кенгерселе в жены отдал. Стали жить. Однажды Кенгерселя вечером спустился к реке. К проруби подошел, прислушиваться стал. Слышит, на низу реки, на седьмом речном перекате, богатыри о нем рассуждают:
     - Вот, слышно, Кенгерселя жену где-то нашел, богатый стал. Надо к нему съездить, побиться с ним.
     Кенгерселя на берег поднялся, домой пришел, переночевал. На следующее утро собрался. Спустился с женой к реке и говорит:
     - Если за три следующих года ты обо мне ничего не услышишь, значит, я погиб.
     И ушел. Пешком к нижнему речному перекату подошел. Видит, будто старый черт-лоз щуку удит. Крупную щуку добыл. Кенгерселя подошел к нему тихонько и сказал:
     - Дедка, ты что это делаешь? Испугался старый лоз и закричал:
     - Что тебя сюда принесло, сын хрипящего горла? Что вызвало тебя из давних времен? На нашей земле нет зверей которые в воде плавают и на крыльях летают. Откуда ты?
     Кенгерселя ответил:
     - Что ты зря кричишь? Я в гости к тебе пришел. Накорми меня сначала.
     Дедка повел его в дом; щучьей ухой и икрой накормил, затем говорит:
     - Дальше если пойдешь, на низу, на речном перекате, брат мой сидит, рыбу удит; к нему зайди.
     Опять пошел, видит - река запором (снастью) перегорожена. Но не по-людски поставлен запор. С чешуей на спине, с плавниками, похожими на крылья, мелкая рыба в воде плавает. Чешуя и плавники как перья взъерошились. От реки вверх на берег грязная тропинка проложена. По ней пошел. Видит - чум стоит. В чум вошел. В чуме старуха сидит. Глаза красные, больные. Кенгерселю увидела и сказала:
     - На нашей земле ни плавающий в воде, ни летающий на крыльях зверь не живет! Что тебя принесло? Сыновья мои тебя съедят.
     Кенгерселя ответил:
     - Один из твоих сыновей меня кормил, к тебе послал. Ты не брани меня, а тоже накорми.
     Старуха накормила его и сказала:
     - Вот накормила я тебя. Жалко мне тебя. Зачем ты пришел сюда, глупый? Сыновья мои тебя все равно съедят. Куда я тебя от них спрячу?
     Старуха пуховую подушку взяла и туда Кенгерселю запихала. Сама головой на подушку легла.
     Вот на улице шум послышался. Это ее сыновья все вместе пришли. В чум вошли, мачеху спрашивают:
     - Кенгерселю мы сюда послали. Он к тебе не приходил? Ты его не видела?
     Мачеха отвечает:
     - О каком это вы Кенгерселе говорите? На этой земле нет ни плавающего в воде, ни летающего на крыльях зверя. Никакого Кенгерсели я не знаю.
     - Ты не обманывай нас. По краям твоего рта складки грязными стали, потому что ты говоришь неправду.
     Старуху схватили, везде искать стали. Подушку нашли, в клочья разорвали. Кенгерселю вытащили, на пол чума бросили, сами есть начали. Поели, потом по сторонам чума встали и Кенгерселю, как мячик, друг к другу перекидывать стали. Плохо парню. Думает про себя: Хоть бы из рук у них выскочить, когда у дверей буду . Так и сделал. Старик-лоз, что у двери стоял не поймал Кенгерселю. Тот из рук у него выскользнул, на улицу выскочил. К реке побежал, в прорубь нырнул, маленькой щучкой обернулся. Лозы за ним погнались, к проруби подбежали, нырнули, в налимов превратились. Шумят, Кенгерселю догоняют. Кенгерселя к берегу подплыл, человеком стал, пешком пошел. Вдруг видит, что-то со скрипом приближается. Ближе подошел, а это сын Нума-богатыря семь островов по реке тащит. Кенгерселя ему сказал:
     - Богатырь, ты бы хоть меня из беды выручил, за мной лозы гонятся, убить меня хотят. Сын Нума ответил:
     - Хоть бы меня кто освободил. Много лет тому назад на свадьбе моей сестры я раньше всех старших еду со стола схватил. Мой отец Нум за жадность меня наказал. Уже много лет я таскаю эти семь островов.
     Кенгерселя ответил:
     - Ты мне помоги, и я тебе помогу.
     Тогда сын Нума подошвой правого сапога слегка наступил на Кенгерселю. Семипудовый камень поднял, ждет. Вот все лозы навстречу ему идут. Сын Нума спросил:
     - Куда, старики, идете?
     - А ты будто Кенгерселю не видел?
     - О каком это вы Кенгерселе говорите, я не знаю.
     - Не обманывай нас. Вот складки у рта твоего грязные стали.
     Сын Нума семипудовый камень в них бросил. Будто и не было лозов, ни одной костяной крошки не осталось от них. Ногу приподнял, Кенгерселю выпустил.
     - Ну, теперь ты иди, помогай мне.
     Кенгерселя соколом обернулся, в небо полетел. К Нуму приблизился и сказал:
     - Что это твой сын сделал, что ты его так сильно наказал? Не забыл ли ты его? А он меня только что из беды выручил. Простил бы ты уж его.
     Нум помолчал и сказал:
     - Ладно, куда донес свои острова, пусть там и оставит. Кенгерселя радостно на землю спустился и сыну Нума сказал:
     - Кончено твое наказание, брось здесь свои острова.
     Сын Нума бросил семь островов.
     До сих пор эти острова на Енисее стоят.
     
     
     Сказка о семи ребятах
     
     
     Жили старик со старухой. Однажды семерых детей нашли. Жили с этими детьми. Потом жить стало невмоготу. Решили бросить детей. Отвели детей в лес, а сами домой убежали.
     Утром проснулись-глядят, дети домой вернулись и спят.
     Опять в лес отвели и бросили, а сами домой пришли. А дети в лесу заблудились. Потом какой-то чум увидели. В чум зашли. В чуме старушонка живет.
     - Бабушка, накорми нас,-попросили они. А старуха отвечает:
     - Как я вас накормлю, черт домой вернется и вас убьет.
     -Бабушка, накорми нас,-снова сказали дети. Бабушка их накормила и спрятала. Потом черт домой пришел. Так сказал:
     - Что это селькупским духом пахнет?
     Старуха говорит:
     - Ты по небу летал и селькупского духа нахватался. Долго нюхал, потом сказал:
     - Нет, это здесь пахнет!
     Старуха ему ребят показала. Черт тогда так сказал:
     - Ты этих ребят накорми.
     Старуха ребят накормила. Черт так сказал:
     - Пусть эти ребята у двери на пороге спят. Дети на улицу вышли. Видят, на пороге спят семь дочек черта. Ребята надели свои шапки чертовым дочкам на головы, а сами ушли.
     Вечером черт на улицу вышел и всем своим дочкам головы отрубил. Потом так сказал:
     - Старуха, у этих ребят кишки вытащи, завтра утром есть их будем.
     Утром старуха увидела-черт своим дочкам головы отрубил.
     Потом черт свои летающие сапоги надел и улетел. Долго летал, все за ребятами гонялся. А дети в глубокую расщелину залезли. Черт ищет:
     - Куда это дети девались? Так долго летал черт, все небо кругом облетел. Потом назад вернулся и сел на согнутое дерево. А дерево росло рядом с тем местом, где дети спрятались. Сел черт, ноги вниз спустил и заснул.
     А старший из этих ребят тихонько подкрался и у черта с ноги сапог стащил. На свою ногу надел. Потом второй сапог стащил и на вторую ногу надел. Потом к той бабушке полетел:
     - Бабушка, дедушку русские купцы схватили, скорей мешок с золотом принеси, дедушка так сказал.
     Бабушка мешок золотом набила и ему дала. Он мешок на себя взвалил и полетел. Долетел до своих братьев, посадил их на себя и домой полетел. А черт так и остался сидеть на том согнутом дереве. Дети домой вернулись и стали старика просить:
     - Дедушка, расскажи нам быль какую-нибудь! Старик такую быль рассказал:
     - Жили мы, жили и однажды семерых детей нашли. Потом жить стало невмоготу. Мы детей в лес увели и бросили.
     Тогда эти дети так сказали:
     - Вы нас на смерть в лесу бросили, а мы вам мешок с золотом принесли.
     
     
     Сыновья Старика морского мыса
     
     
     Жил старик. Было у него семь сыновей и одна дочка. Однажды старший сын пошел в лес дерево искать, из него лодку долбить. В лесу нашел нужный кедр, срубил его. Упало дерево. Стал парень вершину кедра отрубать. Трудно - дерево толстое, сучковатое. Наконец справился, отрубил верхушку. Только кончил, сел отдохнуть, - видит, выходит из чащи к нему черт. Подошел к парню и говорит:
     - Эге, внучек, что ты тут делаешь?
     - Да вот, дедушка, для лодки дерево срубил. Лесной старик спрашивает:
     - Чум-то твой далеко ли стоит?
     - Да, далеко, очень далеко.
     - Ну, внучек, пойдем в твой чум.
     - Нет, дедушка, мне ведь лодку делать нужно.
     - А ты домой кедр унеси, там и делать будешь.
     -Дедушка, как же я унесу такой большой кедр? Не смогу.
     -Э-эх, внучек, когда я прежде такой, как ты, молодой был, когда я с многими ветками толстый кедр срубал, я тоже верхушку отделял, а потом легко, без труда домой его относил. А ты что же?
     - Дедушка, попробуй - может, и сейчас ты, как в молодости, поднять кедр можешь?
     Лесной старик повернулся, на дерево посмотрел, поднял его и говорит:
     - Ладно, внучек, иди вперед, где чум твой, показывай. Парень топор свой подобрал и домой к чуму побежал. Лесной старик от него не отстает. Подошли к чуму. Старик дерево сбросил на землю, вместе с парнем в чум вошел. В чуме сели. Отец говорит сыну:
     - Этого человека накормить надо; чем его кормить будем?
     Тут самый младший сын к огню подсел. Взял в руки лук, тамар (стрелу) на тетиву поставил, лук натянул и по корню огня в очаге выстрелил. Тамар в золу, в землю ушел. В чуме все тихо сидят. Вдруг видят - внизу костра дрожащее древко тамара появилось. Старший сын вскочил, потянул древко вверх и вытащил трехгодовалого детеныша мамонта.
     - Вот и угощение гостю!
     Дочка старика вскочила, схватила котел, положила в него целиком детеныша мамонта, водой налила, повесила на огонь. Все некоторое время сидели. Сидели и ждали. Вот дочка котел сняла, мясом мамонтова детеныша корытце деревянное наполнила и лесному старику поставила. Лесной старик чуть-чуть поел, оставил. Старшему своему брату тогда поставила-тот все съел, да еще и суп выпил. Поели. Сидят. Лесной старик тоже сидит. Тогда отец, Старик морского мыса, говорит сыновьям:
     - Что же сидит этот гость? Поел, посидел - что ему еще надо?
     Старший его сын встал, достал со спального места свою шапку, из шкуры головы зверя сшитую, надел и вышел из чума.
     Довольно времени прошло. Старик морского мыса говорит лесному старику:
     - Чего же ты сидишь? Товарищ твой куда-то ушел, может быть ждет тебя.
     Лесной старик будто не слышит, сидит. Наконец поднялся, вышел из чума, к берегу пошел. Видит-берег в море мысом, вытянулся. На вершине мыса семь стальных столбов стоят. На седьмом стальном столбе сидит сын Старика морского мыса. Подошел туда Лесной старик. Видит, около столбов много костей кучей набросано. Куча до неба достает - всё погибшие лесные люди-лозы. Схватился Лесной старик с сыном Старика морского мыса, стал бороться. Никто одолеть не может. Тогда Лесной старик сказал:
     - Давай лучше мудростью померяемся. Полетим через море, кто из нас долетит, тот победил.
     Взялись за руки, полетели. Еще до половины моря не долетели, стал старик уставать. Сын Старика морского мыса тащит его за руку. Немного погодя Лесной старик вовсе обессилел и упал в море. Утонул. Парень так крепко его держал, что руку с лопаткой вырвал, так через море перелетел. Потом повернулся и домой полетел. В чум пришел, спать лег.
     Так жили, жили. Однажды старший сын снова в лес пошел хорошее дерево искать. Топор взял, за пояс заткнул, тесло взял, на плечо положил. Идет по лесу. Все согнутые, кривые деревья попадаются. Вот лиственницу увидел-кривая лиственница. Он теслом ее ударил, застряло тесло. Взглянул повыше - а это лесной лоз, протянув руку, стоит, будто лиственница с сучком. Тесло этот лоз и поймал. Парень поднатужился, вырвал тесло, бросил на землю, топор тоже бросил, с лозом схватился и стал бороться. Долго боролись. Упал лесной лоз на колени, по рту его кровь, как пена, пошла. Ударил лоза сын Старика морского мыса, тот надвое раскололся. Падая, лоз зарычал:
     - Ну, ладно, сейчас ты одолел, но еще погоди, вспомнишь меня.
     Пошел парень домой. Дома никому ничего не сказал, лег спать. Наутро проснулся, видит-только младший брат да сестра его живые сидят, а остальные пять братьев и отец с матерью все умерли. Все горюют сидят.
     Так одни остались. Однажды братья сестре говорят:
     - Ты в чуме нашем живи, а мы пойдем лозов искать.
     Это они нам такую беду наслали.
     Пошли; старший из них на сторону ночного неба пошел, младший-на солнечную сторону неба пошел. Сказка с младшим пойдет.
     Шел он, шел, долго шел. Изголодался, вот-вот с голоду умрет. Однажды увидел следы: олень, видно, шел. Пошел младший по оленьей тропе, видит: лежит спящий олень. А дальше что же он может сделать? Лука у него нет, ничего нет. Только посох есть. Бросил посох парень в оленя - попал. Олень тут и растянулся. Подошел к нему, отрезал мяса кусок, немного поел, лег спать. Просыпается, видит: впереди него на небе туча растет, черная как сажа. Будто крылья у нее с боков, огонь в ней сверкает. Ближе подошла. Видит парень - санки пришли. В них такие звери запряжены - по обеим сторонам рта огонь вырывается. А на санках человек сидит, шапка высокая, до тучи достает, край ее бороздит. Подъехал человек к парню и спрашивает:
     - Ты из какой земли, человек, и чего ты хочешь здесь? - Ничего не хочу. Лозы моего отца, мать и братьев погубили. Только двое нас, братьев, да сестра живыми остались. Брат пошел к ночной стороне неба с лозами воевать, я на солнечную сторону пошел узнать, почему мои родители и братья умерли.
     Человек приказал парню:
     - Ну-ка, садись на мои санки. А парень в ответ:
     - Как же это я на такие высокие санки заберусь? Человек взял парня за плечи, поднял и посадил на санки. Дверь закрыл и двинулся вперед. Полозья санок его так землю скребут, будто гром гремит. Вот остановились. Человек, слышно, подошел, против глаз парня стенку санок пальцем проткнул и говорит:
     - Вот посмотри на наши игры.
     Парень смотрит в дырку, видит: семь богатырей с одной стороны и семь с другой огромными камнями играют, друг другу бросают. Человек повернулся, поднял камень еще больше тех, которыми богатыри играют, бросил его. Будто гром прогремел, а там, куда камень упал, безводное, безлесное чистое место стало. Дырку, куда парень смотрел, закрыл и, слышно, дальше поехал. Ехал-ехал, опять остановился. Дырку открыл и говорит:
     - Смотри, скоро мы к твоей земле подъезжать будем. Правда, парень видит, будто стали подходить к месту, где чум его стоял. А дальше видит парень: большая туча растет, а там лозы брата его совсем одолевают, он уже на коленях ползет. Парень закричал человеку:
     - Ты куда делся? Не видишь, что ли, - моего брата лозы сейчас убьют!
     Человек на санках обернулся, схватил лук и тамар, нацелился и выстрелил-безлесная, безводная пустыня стала землей. Немного погодя земля эта морем стала. Некоторое время прошло, вода потихоньку ушла, земля высохла. Смотрит парень - что это? Родители его и братья как будто ожили. Подъехали к ним; радости надолго хватило.
     Старик морского мыса тому человеку дочку свою в жены отдал. Человек домой пошел. Сын Старика морского мыса на прощанье ему-сказал:
     - Если ты попадешь в какую-нибудь беду, вспомни меня, позови.
     - Ладно, вспомню. Тебя тоже, может быть, небо или земля бедой настигнут, ты меня вспомни. Так и жить стали.
     
     
     Сказка про Ичу
     
     
     На краю княжеского города жила бабушка с внуком. Внучка звали-Ича. Бабушка Ичу воспитывала! Плохо, бедно жили. Вот Ича подрос и однажды говорит бабушке:
     - Деда моего покойного лук и тамар (стрела) где спрятаны?
     Бабушка ответила:
     - В амбаре.
     - А у деда моего лоз-покровитель где-нибудь спрятан?
     - Будто в амбаре что-то такое есть.
     Ича в амбар полез, все дедовское имущество забрал. Лоза-покровителя на жертвенную березу повесил. Лук и тамар в чум понес.
     На следующее утро вышел Ича из чума, огляделся и видит-на вершинах семи деревьев сидят семь пальников (глухарей). Бегом в чум вернулся, лук и тамар взял, нацелился и в крайнего выстрелил. Все семь пальников упали. Убил. Удивился, подобрал их и в чум понес. Поели они с бабушкой. Ича в путь собрался. Лыжи приготовил, лук и тамар взял. На лыжах пошел. В этот день свежий снег выпал. Идет Ича и видит: чистый снег будто разбрызган. Поглядел и вспомнил: Бабушка с дедом мне рассказывали, будто есть такой зверь-лесной олень, что такой след он оставляет . Пошел Ича по следу. Видит: следы в тундру спускаются. Совсем свежий след, будто только сейчас прошли звери. Идет дальше на лыжах, а догнать не может - быстро бегут олени. Вышел в тундрочку, со всех сторон окруженную лесом. И тут такой вихрь, ветер поднялся, не устоял Ича на ногах, упал. Неизвестно, долго ли лежал. Наконец оглянулся, поднялся. А парка (одежда) у него бедная, из мешка сшитая, вся снегом залеплена, места чистого нет. Ича смотрит кругом и думает: А олени мои куда делись? . К лесу на лыжах пошел. До кедров дошел, видит, на низу стволов - клочья оленьей шерсти. По этому следу пошел. И вдруг увидел - все-то семь быков как будто умирают, лежат. У одного из быков, того что с сухими рогами, на верхнем отростке рога лоз-покровитель Ичиного деда висит. Ича подошел к этому быку и говорит лозу-покровителю:
     - Тебя как это сюда занесло? Зачем притащился? Я и сам теперь зверя добывать стал.
     Снял с рога лоза-покровителя и на березу повесил. Потом с быков шкуры обдирать стал. Ободрал. Туши в снег закопал. Одну заднюю ногу только отрезал. Домой собрался идти. Лоза-покровителя с березы снял, за пазуху положил. Домой пришел, лоза опять на жертвенное дерево повесил, а оленью ногу в сенях оставил. В чум вышел, бабушке говорит:
     - Пойди в сени, я там одну куропатку добыл, так принеси ее в чум.
     Бабушка вышла. Видит, оленья нога лежит. Говорит бабушка:
     - Э-э, Ича, верно, оленя добыл.
     В чум вошла, Ича ей говорит:
     - Нашел я семь быков, всех убил. Как мы их сюда из лесу притащим? Бабушка отвечает:
     - Давай туда жить пойдем. Жить будем, съедим.
     - Нет, я в такой мороз переселяться с чумом не буду. Бабушка подумала и сказала:
     - Вот, моя мудрость пригодится, пойди в амбар и принеси твоего покойного деда саночки, они в амбаре внизу стоят.
     Ича саночки принес. Бабушка его к реке побежала, к проруби наклонилась, двух рыбок поймала: карася и сорожку. В чум принесла, Иче сказала:
     - Положи этих рыбок за пазуху и уходи. Когда приедешь к твоему месту и убитых коров на саночки погрузишь, то рыбок вынь и в саночки запряги. Смотри не серди их и не обижай.
     Ича рыбок взял, за пазуху положил, сам в саночки впрягся и пошел. Пришел на свой старый след, до того места, где мясо закопал, дошел. Все семь быков на саночки погрузил, рыбок из-за пазухи вынул, запряг. Закричал:
     - Эй, рыбки, ну-ка, бегите!
     Обе рыбки его лежат. Ича кричит:
     - Сейчас прутом вас заставлю тянуть! А рыбки всё спокойно лежат. Ича прут отломил, прутом рыбок ударил. Рыбки чуть-чуть шевельнулись.
     - Глупые вы, еле шевелитесь!-закричал Ича, и сам саночки потянул. И вдруг рыбки так сильно саночки подхватили, что Ича в сторону упал, а саночки, чуть-чуть касаясь снега, по верху несутся. Ича поднялся и с плачем побежал. Видит: рыбки мимо чума пронеслись-прямо к проруби. Ича руками машет, кричит:
     - Бабушка, помогай!
     Бабушка из чума вышла, увидела, что случилось, к проруби побежала. Рыбок остановила, саночки отпрягла, рыбок в прорубь отпустила. В чум пошла, Иче сказала:
     - Ты что же, слов моих не слышал? Я говорила-не серди рыбок, а ты что? Чуть в беду не попал.
     Туши оленей с саночек сгрузили. Мяса целую ногу от одной из туш отрезали, большой огонь в чуме развели, мясо варят. Ича шкуры с убитых оленей в чум втащил - сушиться развесил.
     Ичин чум на краю княжеского города стоял. Кто как живет, князю все видно. Вот видит князь: из чума Ичи дым сильно идет. Князь слугам говорит:
     - Сходите посмотрите, почему это из Ичиного чума такой большой дым идет.
     Слуги князя, по имени Подол и Наперсток, пошли к Ичиному чуму. Вошли в чум, видят-много оленьих шкур на шест повешено. На огне мясо варится. Поели, на прощанье Ича им сказал:
     - Я на охоту ходил, вот этих семь бычишек добыл. Подол и Наперсток к князю побежали и рассказали, что Ича, мол, очень много оленей добыл. А Ича лыжи надел, топор взял, опять из дома в лес пошел. Идет куда глаза глядят. В самую середину чащи леса, зашел. Там погребальный холм возвышается, а из него наружу огонь и дым струятся. Подошел и слушает. Там два голоса, слышно, говорят, людей княжеского города как им погубить договариваются. Вспомнил Ича, что могильный холм этот старшим дочкам князя после их смерти сделал. Думает: Вот что! Князевы дочки, видно, злыми йэретями (волшебницами) стали. Большая беда от них может быть .
     Домой пошел к своей бабушке. Жил, жил. Вдруг такое несчастье случилось: каждую ночь из княжеского города пять-шесть чумов пустеют, люди из них исчезают. Испугался князь, позвал слуг-Подола с Наперстком-и говорит:
     - Позовите ко мне Ичу, может быть он узнает, куда мой народ исчезает.
     Слуги побежали. В чум к Иче вошли. Ича спрашивает их:
     - Зачем вы пришли?
     - Не сами пришли мы, нас князь послал. Народ наш каждую ночь убывает, куда-то теряется. Ты, Ича, не знаешь ли, какая тому причина?
     Ича отвечает:
     - У князя две дочки умерли. Обе они йэретями стали. Это они людей к себе тащат. Я чуть к ним не попался.
     Слуги назад к князю побежали, рассказали. Князь велел Ичу позвать. Подол и Наперсток опять к Иче побежали.
     - Ича, князь тебя зовет к себе. Пошли все вместе к князю. Князь говорит Иче:
     - Народ мой каждую ночь теряется. Скоро совсем мало людей останется. Не поможешь ли ты нам? Не сумеешь ли ты что-нибудь сделать? Я самую младшую дочь свою тебе за помощь отдам.
     Согласился Ича помочь князю и его народу. Говорит князю:
     - Свой народ в один чум - в твой самый большой чум всех собери.
     После этого Ича принес покровителя деда-лоза, на тропинке поставил. У входа в княжеский чум семь лозов своих посадил, сам недалеко от амбара с отказом притаился. Вот вечер уступил место для ночи. Ночь чуть не к половине своего пути пришла, а все тихо. Вдруг на тропинке что-то застучало, видно, это йэрети из леса за княжеским народом идут. Вот йэретя дедкиного покровителя-лоза увидела (он на тропинке стоял), схватила и закричала:
     - Ты что это без хозяина стоишь? На что ты годен? Бросила лоза в сторону, дальше идет. К чуму подошла, видит-у входа семь лозов рядышком сидят-семь деревянных лозов. Закричала им:
     - Вы что тут расселись? Зачем к чуму прислонились? А они ей в ответ:
     - Что ты кричишь? Голодные мы, ты к амбару пойди, еды нам принеси, мы тебя тогда в чум впустим.
     Она с тропинки сошла, к амбару направилась. А там Ича! Отказом ей голову отрубил и тело рядом с амбаром бросил. Сам опять караулить сел. Через некоторое время на тропинке опять шум послышался, кто-то из лесу вышел и говорит:
     - Куда это моя сестра ушла, почему ее так долго нет?-Это другая йэретя вышла, в Князев город за людьми собралась. Вдруг дедкина покровителя-лоза на тропинке увидела, схватила, ругает:
     - Ты нового себе хозяина нашел? Погоди, мы твоего хозяина съедим,Бросила лоза в сторону. К чуму подошла. Сидят у входа семь деревянных лозов, к двери прислонились. Она кричит:
     - Вы что тут торчите? Зачем к чуму прислонились? Они отвечают ей:
     - Ты пойди лучше к амбару, еды нам принеси. Мы тут одну женщину послали, да она что-то не идет назад, а мы голодные.
     Ругается йэретя. Однако к амбару пошла. Видит: сестра ее лежит.
     - Ты чего тут разлеглась? Или так много без меня людей съела, что устала?
     В чум побежала, поскорей съесть побольше людей. Ича, подкравшись, отказом ее ударил - голову отрубил.
     - Смотрите,-говорит Ича людям,-жадность у них великая, людей целиком ели. Сколько горя нам сделали.
     Йэретей вместе сложили, на большом огне сожгли. Князь Иче дочь свою в жены отдал. Помощником своим, сделал. Стали люди тихо, одним дружным умом жить.
     
     
     Тыссия
     
     
     Жил-был человек по имени Тыссия. Были у него сын и дочка. Жили они хорошо и тихо. И вот пришла война. Юраки убили Тыссию, имущество разграбили, сына и дочку на пустом чумовище покинули. Из всего богатства только одного оленьего бычишку с обратно растущей шерстью оставили.
     Мальчик долго сидел и думал: как-то жить надо. И стал он работать. Прежде всего, сделал из хвойных веток чум. Стали они с сестрой в нем жить. Однажды брат сказал сестре:
     - Ты сиди в чуме, а я пойду посмотрю, добыть пищу какую-нибудь надо.
     Пошел мальчик в лес. Сестренка его, плача, осталась в чуме одна. Мальчик в лесу пасти-ловушки делать стал. В этот день три пасти сделал. Пасти поставил. Домой пошел.
     На другой день пошел осмотреть пасти. Едва дошел, видит - одна куропатка попалась. Взял куропатку. Сделал еще три пасти, насторожил все шесть пастей и пошел домой. Куропатку сварили, половину ее съели, половину в запас оставили.
     На следующее утро опять ушел брат к пастям. Едва подо-шел, видит-две пасти упали. Ближе пришел, смотрит - двух куропаток пришибло. Вынул их. Снова три пасти сделал, все девять пастей насторожил. Домой пошел. Опять они с сестрой половину куропатки съели. Остальных про запас оставили.
     Наутро брат опять в лес пошел к своим пастям. Подошел и видит - три пасти упали. Смотрит, двух куропаток прихлопнуло. В третьей пасти какой-то черный зверь лежит. Думает мальчик: Вероятно, это ворона несчастная попалась. Зачем, глупая, в мою пасть залезла? Подошел к пасти ворону вынуть, смотрит - а это черная лисица. Обрадовался парень, весело на душе стало, вынул лисицу, насторожил пасти и пошел домой. В чуме съели они с сестрой пополам целую куропатку, другую же спрятали. Лисицу парень ободрал; шкурку сушить повесил.
     На следующий день пошел снова к пастям. Издали видит - три пасти упали, три куропатки видно, попались. И в четвертой опять черная лисица лежит. Парень сделал еще три пасти, все их насторожил и пошел в свой чум. Там они с сестрой по целой куропатке съели. Затем парень лисицу ободрал, шкуру сушить повесил.
     На следующее утро опять торопится парень в лес к своим пастям. На этот раз четыре пасти четырех куропаток добыли, а в пятой чудесная черная лисица пришиблена. Быстро домой вернулся парень. Сестра сварила по куропатке. Каждый съел свою. А две куропатки про запас спрятали. Снял парень шкуру лисицы, повесил сушиться, и легли спать. Наутро встали, поели. Брат и говорит своей сестре:
     - Ну, я сегодня кое-куда поеду. Ты в чуме сиди, жди меня.
     Вышел из чума, своего взлохмаченного бычишку в нарты запряг, слегка вожжой ударил. Так подхватил бычишка нарты, что полоз поверхности снега чуть-чуть касался. Будто от кончиков глухариного крыла тонкий след остался. Едет, едет парень. Едет куда глаза глядят. Сам нигде не бывал: ехать куда, не знает. Вдруг видит, вдали холм стоит высокий, едва до неба вершина не доходит. Парень до него доехал, остановился передохнуть. Солнце уже будто к вечеру повернуло.
     Парень сидит на нартах, раздумывает. Опять что-то вдали показалось. Будто туча растет, будто туманом дыхание оленей над стадом клубится. Все ближе и ближе. Вот уже видно, идет аргиш, на всю ширину тундры растянулся. Еще приблизился. Впереди, видно, ездовая нарта с седоком идет. Двенадцать быков впряжены. Колени у быков подгибаются, С трудом, подскакивая, быки нарты тащат. Плечи у них по обе стороны шеи - будто бочки для воды.
     Подошли нарты близко. С нарт слез человек, подошел к парню и спросил:
     - Ты какой земли человек? Откуда пришел? Парень отвечает:
     - Где я родился, не знаю, кто я - тоже не знаю. Вот ты человеком меня назвал! То ли я от отца с матерью родился, то ли от развилки дерева - не знаю. А твое имя какое?
     Приезжий ответил:
     - Мое имя - Хыссия-старик. Тогда парень сказал:
     - А мое имя Тыссия.
     - А-а,-сказал старик,-это твоего отца имя! Знаю, знаю. Давно я тут одного Тыссию убил, у него, помню, сын да дочка остались. Так это ты? Ну, а сестра твоя тоже жива?
     - Да, жива. А ты, старик, что за глупости вспоминаешь? Лучше дай мне еды, ведь у меня дома сестра голодная осталась.
     - Ладно, вот позади аргиш идет. Когда придет, тогда еду и возьмешь.
     Старик повернулся, нагнулся над нартой, что-то вытащил. Парень смотрит. Видит, будто бутылка. Думает: Не кино ли это? Сам-то он никогда раньше вина не видывал, но слыхал, будто какое-то вино бывает. Старик Хыссия говорит ему:
     -Подойди сюда! Давай это вино пить.
     - Что это у тебя за вино? Как его пить буду? Ни утром, ни вечером, сколько живу, не пивал такого, и даже не видал! Ну, ладно, если с добрым умом даешь, давай попьем.
     Хыссия-старик опять сказал:
     - Подойди сюда ближе.
     Парень неохотно шагнул к нему. Старик поднес к его рту эту жидкость. Парень глотнул. Будто горчит, а в то же время сладко. Снова глотнул - очень сладко показалось. Ноги стали легкими, сам себя едва слышит. Хыссия-старик убрал вино, собрался дальше ехать, говорит парню:
     - Вот позади идущий аргиш придет, там еды себе возьми. И поехал вперед. Двенадцать быков его, подскакивая, подгибая колени, с трудом нарты подхватили. Аргиш за ним потянулся.
     Парень стал нарты аргиша считать. С трудом считает: только одних женских нарт тридцать две, на них женщины едут. Посреди них одна такая девушка ли, молодая женщина ли проехала, будто хозяина водяного дочь. Парень сказал ей:
     - Скажи, ты-девушка, или какая-либо птица, или водяного хозяина дочь? Оленя твоего останови.
     Девушка послушно вожжу к себе потянула, спросила:
     - Что ты сказал? Эх, Тыссия, сердце у тебя, видно, такое большое, с каждым встречным ты пьешь и болтаешь! Вот сейчас позади, в чуме, Хыссия убил моего отца, мать, братьев и других людей, а меня забрал и к себе везет.
     - Ты мне сказки не рассказывай. Доставай лучше еду. Девушка нарту развязала, крышку с нее отбросила, целую тушу оленя руками обхватила, вытащила и парню отдала. Завязала нарту, и аргиш дальше тронулся.
     Парень долго сидел и думал: Поехать мне, что ли, вдогонку за стариком Хыссией? Такое вкусное у него питье . Оленью тушу на дорогу бросил, следом за Хыссией-стариком поехал.
     Вечером, только Хыссия остановился, женщины чум поставили, как сзади показался Тыссия.
     - Тыссия, ты зачем опять пришел?-спросил старик. - У тебя такая была вкусная еда, вот я ее запить к тебе приехал, - ответил Тыссия.
     - Ладно, входи в чум.
     В чум вошли. Женщины им в переднем месте оленью шкуру постелили. Тыссия сел на нее. А старик Хыссия с той девушкой рядом сидит. Бочку с вином в чум вкатили, в передний угол поставили. Ковшиком стали вино черпать, пить. Хыссия хвастать стал, что у него тридцать жен, каждой отдельный чум поставили. Вдруг Хыссия спросил:
     - Тыссия, а сестра твоя жива?
     - Жива.
     - А она красивая?
     - Да, немножко лучше меня.
     - Тыссия, дай мне твою сестру. Какую цену назначишь, ту и дам.
     Тыссия, пока сидели, заметил, будто у старика Хыссии одежда поясом его покойного отца подпоясана. Думает Тыссия, молчит. Потом сказал:
     - Сестру мою ни за что другое не отдам, только вот за этот твой пояс с ножом.
     Хыссия ничего не сказал. Посидел, помолчал, потом ответил:
     - Хе-е! Как отдам этот пояс? Жизнь вся моя в нем и есть. Все олени мои, все другое богатство этим поясом добыто.
     Тыссия спросил:
     - За жену молодую и то не отдашь? Сестру тебе отдам, да еще три черные лисицы.
     Долго молчал старик Хыссия. Сидел, будто засох. Потом сказал:
     - Ладно.. Сейчас ты сильнее-бери пояс за сестру и за три черные лисицы. Навек тебе это не удержать. Все равно рано или поздно отберу пояс у тебя.
     Обнялись старик с парнем, руки друг другу пожали. Хыссия одной рукой пояс отстегнул, бросил Тыссии. Тот поймал пояс, тело свое им опоясал. После этого опять пить стали.
     Пили, пили, пока старик Хыссия не свалился и не заснул. Во время его сна жены старика стали уговаривать Тыссию:
     - Убей его, что ты смотришь!
     Он же отвечал им:
     - Как я могу безвинного человека убить? Мне он ничего плохого не сделал.
     Наутро Тыссия домой поехал. В чум вошел, видит: сестра сидит, ждет его. Сказал ей:
     - Вот, обещал я тебя одному человеку. Сестра как услыхала, так навзрыд и заплакала. А Тыссия только сел, сразу крепко заснул. Вот уж время к полночи подошло. Слышит сестра, будто на улице звук колокольчика. Потом слышно, человек крепко ругается. Испугалась сестра, стала будить брата. Он нисколько не шевелится. Тогда она схватила топор и обухом его сзади ударила. Брат сразу проснулся, сел:
     - Что случилось?
     Стал прислушиваться, узнал: старик Хыссия на улице ругается, вокруг чума ходит.
     - Тыссия-а! Кто мне красивую сестру обещал? - Кто мой пояс с ножом обманом увез?
     Тыссия вскочил, заложил дверь чума. Нож из ножен вынул. Вот Хыссия дверь нашел, открыл и с отказом в руке, заслоняя глаза от света другой рукой, внутрь чума смотрит: где тут сидит красивая сестра Тыссии. Потом в чум полез, крича:
     - Вот сейчас я к вам войду!
     Только голова и шея Хыссии в чуме показались, Тыссия подскочил и старику горло ножом проткнул. Старик Хыссия ничком свалился. Тыссия сказал сестре:
     - Одевайся!
     Та оделась. Тыссия в это время тело старика Хыссии в хвойный старый чум притащил, уложил. Потом жерди чума на старика свалил и поджег. Своего взлохмаченного бычишку Тыссия убил и на труп старика Хыссии положил, вместе огнем сжег. Сам на нарты старика Хыссии сел и поехал к реке. Едет, поет:
     - Боже, вот я какой грех совершил! Не клади мне наказания!
     Приехал в чум старика Хыссии, всех тридцать жен его отпустил, сказав:
     - Идите домой! Кто откуда пришел, обратно пусть идет в свою родную землю.
     Для себя Тыссия оставил только ту давешнюю девушку, что по дороге остановил. Всех оленей роздал женам, лишь оленей этой девушки оставил у себя.
     Долго так вместе жили.
     Однажды утром говорит Тыссия своей жене:
     - Ты, наверно, знаешь, были ли у твоих братьев хорошие ездовые олени?
     - Да, под горой в стаде, есть три желтых быка, а кончики носов их белые.
     Верно, только Тыссия под гору спустился, видит - три желтых быка с белыми пятнами на носу в стаде ходят. Мауг аркан на руку собрал. Стадо оленей мимо него проходит. Аркан бросил. Самому большому из желтых быков на шею аркан попал. Тыссия потащил быка к дому. Два других, хоркая, за большим сами пошли. Привел к чуму. Из середины нарт одну нарту вытащил. Копылья у нее из клыка мамонта. Запряг в эту нарту быков. Вожжевой олень побольше, два других, позади припряженных, на спину вожжевому носы положили, стоят. Потом Тыссия в чуме пестрый сокуй достал, из бобровых шкур выкроенные пимы надел, под сокуй с бобровой опушкой малицу надел. Вышел на улицу. Из Мамонтова клыка семисуставный хорей взял. На нарты сел, поехал. Три белоносых быка так нарты подхватили, что край тучи, по небу идущей, головами задели.
     Так поехал, куда глаза глядят.
     Ехал-ехал, огляделся - к какому-то озеру подъехал. Спустился к берегу. Сидит на нарте. Вдруг видит - с противоположной стороны озера три нарты с седоками появились.
     Сюда, к нему подъезжают. В первую нарту три белых быка впряжены, белая постель постлана на ней, и седок одет в белый сокуй. В среднюю нарту три пестрых быка впряжены, пестрая нартовая постель положена, а седок в пестром сокуе. В последнюю нарту три черных быка впряжены. На ней положена черная постель, и человек в черном сокуе. Подошли нарты, остановились рядом с Тыссией. Люди с нарт спросили его:
     - Какой земли ты человек? Парень в ответ им:
     - А вы какой земли люди?
     - Мы три брата Хыссии. Мы к русским ездили, теперь обратно домой возвращаемся. Недавно тут наш брат старший на эту сторону кочевать ушел. Ты какой земли человек? Ты не видел его здесь?
     - Недавно тут какой-то паршивый старичишка Хыссия приходил. Я убил его тогда. Не зря убил. Безвинного убивать не буду. Отца моего он убил, пояс своего покойного отца я у него нашел, за то и убил.
     - А-а! Хорошо, что ты сказал! Сам бог нам тебя послал!
     И братья стали наступать на Тыссию. Он вскочил со своей карты, схватил из Мамонтова рога сделанную выбивалку для нартовой постели и стал бить братьев Хыссии. Так бил, что кости рук и ног их в крошки разбил. На нарты их посадил, назад повернул оленей, вожжи поймал и отпустил со словами;- Идите, собирайте ваше войско!
     А эти без рук, без ног куда денутся? Назад поехали. Тыссия тоже вожжу на дорогу назад повернул. Домой поехал. К чуму приехал. Оленей отпустил. В чум вошел. Жене ни слова не говорит.
     Долго так жили. Однажды утром Тыссия встал и жене так сказал:
     - Сегодня, видно, война будет. Я недавно, когда ездил, старика Хыссии трех братьев побил, назад отправил, велел войско собирать. Сегодня они должны прийти - я этой, ночью во сне их видел. Вышел на улицу, поймал своих желтых с белыми носами трех быков, в нарты запряг. Жену спросил:
     - Ты, может быть, знаешь: у твоего отца или братьев при их жизни были военные или охотничьи ружья, луки или что другое?
     Жена сказала:
     - Я не знаю, было ли, не было ли у них оружие. Она вышла из чума, долго рылась в своей нарте, ничего-не нашла. Тыссия за ней тоже вышел. Видя, что она ничего нашла, он надел свой сокуй, взял топор, положил на нарту. Жена и сестра с плачем схватили его, хотели удержать. Он сел на нарту и поехал. Как и всегда, быки подхватили так сильно, что он едва к идущей по небу туче не взлетел. К тому самому озеру поехал. На берег выехал, остановился. Только что нарты остановились. Тыссия увидел, что на противоположной стороне озера появилось множество нарт, конца им не видно. На середину озера спустились, увидели Тыссию, стрелять стали. Стрелы на него как дождь падают. Тыссия все смотрел, вдруг сказал себе:
     - Это что же я сижу?
     Вскочил, схватил колотушку для выбивания нартовой постели, из мамонтовой кости сделанную, под гору бросил. Озеро от сломанного льда как взъерошенное стало. Взглянул - словно чистая тундра открылась. Враги начали тонуть между льдами, а те, которые живыми остались, стали убегать. Некоторые в безумстве друг друга ножами колют, кричат один другому:
     - Это ты меня сюда обманом привел!
     Тыссия сел на нарту и стал догонять убегающих, пристреливая их из лука. Потом домой повернул оленей. В чум свой лишь вечером приехал.
     С той поры Тыссия с женой спокойно жили-поживали.
     
     
     Сказка о Пучике-Чурике
     
     
     Остался однажды Пучика-Чурика в чуме один. Мать его к щучьему запору пошла. Отец его тетеревов стрелять отправился. Старший брат его тетерок стрелять отправился.
     Остался Пучика-Чурика в чуме совсем один. Взял Пучика-Чурика нож матери и стал у очага жерди резать. Тут черт-старик к чуму подошел и закричал:
     - Пучика-Чурика, куда ушла твоя мать?
     - Моя мать к щучьему запору ушла.
     - Пойду-ка я твою мать погоняю!
     - Ты мою мать не гоняй! Моя мать своим большим топором тебя надвое разрубит: одна твоя половина на небо полетит, другая твоя половина в землю уйдет.
     - Пучика-Чурика, куда пошел отец твой?
     - Отец мой тетеревов стрелять отправился.
     - Пойду-ка я твоего отца погоняю!
     - Ты моего отца не гоняй. Если отца гонять станешь, отец мой большим мечом-отказом тебя надвое разрубит: одна твоя половина к небу полетит, другая твоя половина в землю уйдет.
     - Пучика-Чурика, куда ушел твой брат?
     - Брат мой тетерок стрелять отправился.
     - Пойду-ка я твоего брата погоняю!
     - Ты моего брата не гоняй. Мой старший брат большим отказом тебя надвое разрубит: одна твоя половина на небо полетит, другая твоя половина в землю уйдет.
     Тут черт-старик в чум зашел. Пучика-Чурика под жерди подлез. Нож свой в рукав засунул.
     Черт-старик по ковшику ударил:
     - Куда Пучика-Чурика девался? Ковшик так говорит:
     -Я про Пучика-Чурика не скажу. Какую бы еду Пучика-Чурика ни ел-эта еда сначала мне попадает. Потом по котлу ударил:
     - Куда Пучика-Чурика девался?
     Котел так сказал:
     - Я про Пучика-Чурика не скажу. Какую бы еду Пучика-Чурика ни ел-эта еда сначала мне попадает.
     Потом черт по низу все облазил. По низу облазив, по жердям ударил:
     - Куда Пучика-Чурика девался? Жерди так сказали:
     - Пучика-Чурика сегодня наши спины резал, вот он под нами сидит!
     Тут черт-старик Пучика-Чурика проглотил. А Пучика-Чурика ножом своим живот черта-старика колоть стал. Черт так и закрутился:
     - Брюхо мое кто-то ест.
     Пучика-Чурика живот черта-старика распорол и наружу свалился. Черт-старик из чума выскочил, и убежал. Тут мать Пучика-Чурика к чуму подошла, закричала:
     - Пучика-Чурика, неси-ка связку щучек в чум!
     А Пучика-Чурика так говорит:
     - Меня черт проглотил, меня дьявол проглотил. Потом отец его пришел:
     - Пучика-Чурика, неси-ка связки тетеревов в чум!
     - Меня черт проглотил, меня дьявол проглотил! Потом брат его пришел:
     - Пучика-Чурика, неси-ка связки тетерок в чум!
     - Меня черт проглотил, меня дьявол проглотил! Тут все с смоляными факелами в Чум зашли. В чум лишь зашли, видят: Пучика-Чурика весь мазаный перемазанный сидит. Потом мать его вымыла.
     
     
     Чанкэр
     
     
     Давно-давно жили два брата. Младшего звали Чанкэр. Однажды сказал старший брат Чанкэру:
     - Иди-ка, Чанкэр, нарежь черемуховых веток! Чанкэр пошел за черемухой. Подошел к черемуховому кусту, вдруг видит-что-то солнце закрыло. Взглянул наверх, а там большекрылая птица летит, вот-вот его схватит. Хотел Чанкэр в куст черемухи спрятаться, да поздно. Большекрылая птица схватила его, подняла, и понесла. По крыше дядиного чума его ногами протащила. Потом поднялась высоко и понесла в свое гнездо. Гнездилась она на берегу большого моря. Принесла птица Чанкэра и посадила к своим птенцам в гнездо. Птенцы стали клевать Чанкэра. Плохо ему. Он подумал: Под горой, на мамонтовом плесе, хоть бы выплыл детеныш мамонта!
     Смотрит-верно, выплыл детеныш мамонта. Чанкэр сказал птице:
     - Если будешь питаться мясом смертных селькупов, то долго не проживешь. Смотри-вон на мамонтовом плесе детеныш мамонта выплыл. Притащи его, и ешьте.
     Большекрылая птица полетела, годовалого детеныша мамонта схватила, в гнездо притащила. Птенцов накормила.
     На другой день птенцы опять стали клевать Чанкэра, как только мать их улетела. Тогда Чанкэр стал сильно биться в гнезде. Гнездо раскололось на две стороны: одна половина - на сторону солнца, другая - на сторону месяца. А птенцы не выпали и опять клюют Чанкэра. Он снова сильно стал двигать локтями, и гнездо вместе с деревом упало в море. Когда падало это дерево, посредине моря лодку с семью людьми разбило. Прилетела большекрылая птица, схватила дерево с гнездом за верхушку, машет крыльями, хочет поднять его. А Чанкэр ударил птицу и сломал ей крыло и ногу. Сам прыгнул в воду и поплыл по течению, лежа на спине.
     Так прибило его к берегу. Встал он и прислушался - будто звук ударов топора слышится. Пошел на звук и видит издали-это лесной лоз кедр свалил, лодку себе делает. Чанкэр спрятался за вершину кедра, протянул руку, схватил в горсть стружки и бросил лозу в лицо. Удивился лесной лоз:
     - Что это? Сколько прежде ни работал, никогда собственные стружки в глаза мне не летели. Почему это сегодня они мне на лицо садятся?
     Чанкэр ответил:
     - И вовсе не сами эти стружки тебе на лицо сели. Это я их в тебя бросил. Лоз спросил:
     - А ты откуда взялся? Что-то я тебя не вижу.
     - Это оттого, что ты устал,-отвечает Чанкэр.-Ты усни, а я за тебя поработаю.
     Лоз согласился, лег и уснул. Чанкэр взбежал на берег реки, нашел ящерицу и лягушку, притащил, бросил в лодку, и вот-лодка сама спустилась, совсем готовая на воде стоит. Проснулся лоз. Чанкэр говорит:
     - Долго же ты, дед, спал. Я целую лодку сделал! Сели Чанкэр и лоз в лодку. Лоза Чанкэр посадил на корму. Выехали в море, по морю кружат. Убили семь бобров. Лоз весло сломал. Причалили к берегу, развели огонь, поели. Чанкэр челюсть одного бобра спрятал в карман. Стал лоз новое весло делать. Лиственницу нашел, ударил посредине колотушкой и говорит Чанкэру:
     - Вот прежде, когда я был молодым, в расщелину дерева, бывало, руку и ногу засуну и дерево пополам так разрывал.
     Чанкэр руку и ногу в расщелину дерева и сунул, а лоз колотушку вынул, и защемило деревом руку и ногу Чанкэру. Лоз к реке побежал, в лодку сел и поплыл. Плывет и поет:
     Теперь целых семь лет сохни тут, Чанкэр!
     А Чанкэр одной рукой из кармана бобровую челюсть вытащил, на расщелину дерева нацелил. Тут же огромная туча пришла, разразилась громом, и дерево в щепки раскололось. Чанкэр освободился. Из другого кармана птичью шкурку достал (она давно у него в кармане была). Эту шкурку помял, приклеил себе к лопаткам, на спину и полетел к середине моря. Устал, обессилел. Вынул из кармана оселок, бросил в море - вырос высокий каменный утес, до неба достает. Птичью шкурку снял, снова помял, пошире сделал, на спину прикрепил, полетел. Смотрит вниз, на море, видит, лоз на лодке спешит, уйти старается. Дочек своих из лесу в лодку посадил. Сам на корме сидит.
     Чанкэр сел на вершину лиственницы, что склонилась к воде, и превратился в сокола. Сверху спустил петлю-силок из жильной нитки. А лоз на лодке напевает:
     Чанкэр в щели лиственницы пусть семь лет, полные семь лет сохнет!
     Вдруг дочкам говорит:
     - Э-эй, смотрите, какая-то пестрая птица, будто разрисованная, на дереве сидит! Посмотри-ка, дочка, что это за птица?
     А в это время нос лодки прямо в жильный силок въехал. Лоз силок потянул, силок с носа лодки соскользнул и лоза за подбородок поймал. Чанкэр быстро лоза вверх подхватил. Так на дерево повесил. Сам, как белка-летяга, в лодку влетел, тихо опустился, сел. И запел: Целых семь лет, долгих семь лет, здесь виси и сохни!
     Сам посредине лодки лег. Спустя некоторое время к дому жены лоза подъехали. Чанкэр одну из дочек лоза с лодки на берег, как мост, перебросил и по ней вышел на землю. У этой дочки ребра затрещали, сломались. В дом к жене лоза пришел, ее убил. Дальше поехал на лодке, к мачехе лоза. Вторая дочка лоза на корме сидит. К дому мачехи лоза подъехали. Чанкэр и вторую дочку мостом перебросил. На берег сошел по мосту, к дому мачехи лоза пришел. Она ему сказала:
     - Ты уж очень торопишься, дыхание твое неспокойное. Подожди, я сперва оденусь, как нужно.
     Чанкэр вышел на высокий берег. Туда же мачеха лоза пришла. Стали они бороться. Во время борьбы все выше поднимаются. Вот уже к небесной туче поднялись. Тут мачеха лоза Чанкэру хвост отрубила (ведь прежде люди все были с хвостами), он упал. Мачеха лоза ему сказала:
     - Отныне и впредь все селькупы пусть родятся бесхвостыми.
     А Чанкэр упал в воду, и его понесло вниз по течению. Плывет он, лежа на спине. Вода сильно его несет. Долго несла. Наконец принесло его к тому самому кусту черемухи, откуда его унесла большекрылая птица. Вот и топор его и другие вещи лежат. Взял он топор и пошел домой. Люди его встретили спрашивают:
     - Ты, Чанкэр, кажется, в беду попал?
     А он молчит.
     С той поры много добра своим людям Чанкэр делал. Промысел хороший всегда указывал, злых лозов, которые в лесу людей мучили, убивал. Вот и помнят его люди.