Григорий Израилевич Горин
     
     
     Какая наглость!
     
     
     "Хочу харчо": Искусство; Москва; 1970
     
     Григорий Горин
     Какая наглость!
     
     Он был высокий и рыжий.
     Потертая байковая рубаха с трудом размещалась на его необъятных плечах. Загорелые жилистые руки были спрятаны в карманах брюк и казались такими длинными, что, наверное, он мог почесать себе пятку не нагибаясь.
     Непонятно, почему из всех прохожих он выбрал именно меня.
     Очевидно, я ему чем-то импонировал.
     Он преградил мне дорогу и, выдохнув облачко водочного перегара, хрипло сказал:
     - Слушай, друг! Ты извини, такая неприятность у меня получилась. Мы тут с ребятами выпили, и я, понимаешь, пинжак потерял... Домой доехать не на что... Выручи, дай двадцать копеек на метро...
     Я поспешно сунул руку в карман и достал мелочь,
     - Уж дай сорок, - сказал он и грустно шмыгнул носом. - Мне с пересадкой ехать...
     Я протянул ему сорок копеек и попытался пройти, но он по-прежнему загораживал мне дорогу.
     - Ты извини, друг, - сказал он, убирая мелочь в карман, - но такая ерунда получилась... Пинжак дома забыл...
     - Ничего, ничего! Бывает, - посочувствовал я.
     - Я тебе в понедельник верну, - сказал он. - Или нет, лучше в среду... В четверг у нас как раз получка...
     - Да ладно, чего там, - отмахнулся я. - Как-нибудь отдадите...
     - Нет, я человек точный, - обиженно сказал он. - Сказано - в пятницу, значит, в пятницу! Весь полтинник и верну...
     - Сорок! Не полтинник, а сорок! - поправил я.
     - Да?! Ну дай еще сорок тогда, для ровного счета... В субботу все и отдам!
     - Возьмите еще двадцать копеек и больше не просите! - сказал я.
     Он обиделся.
     - Думаешь, я нищий? - спросил он. - Я не нищий! Я зарабатываю будь здоров!.. Даже стыдно просить... Вон аж вспотел весь... На, попробуй!
     Он схватил мою руку и прижал ее к своему влажному лбу.
     - Действительно вспотел, - подтвердил я.
     - Ну вот, а ты говоришь... Дай-ка платок...
     Я протянул ему носовой платок. Он вытер лоб и шею, потом высморкался в него.
     - Я его тебе в воскресенье вместе с деньгами верну, - сказал он, засовывая платок в карман брюк, - Выстираю и верну... Ты не сомневайся... Дай-ка закурить...
     - Пожалуйста, закурите и дайте мне пройти, - сказал я, протягивая ему сигарету. - Я очень спешу...
     - Ладно, успеешь, - сказал он, разминая сигарету. - С фильтром нет?
     - С фильтром нет! - рассерженно произнес я. - До свидания!
     - Да постой ты! - сказал он и положил мне руку на плечо.
     Его рука была непомерно тяжела; очевидно, поэтому у меня слегка дрогнули колени.
     - Я вообще-то больной, - сказал он, глядя мне прямо в глаза. - В психдиспансере на учете состою. У меня припадки бывают! Я человека убить могу, а мне за это путевку в санаторий дадут.
     - Нне понимаю, зачем вы все это мне рассказываете? - растерянно пробормотал я.
     - Да так, к слову пришлось! - прохрипел он. - Дай еще рубль!
     - У меня нет больше! - тихо произнес я.
     - Ладно врать-то, - ухмыльнулся он и, ловко сунув руку ко мне в карман, вытащил бумажник.
     - Во, гляди! У тебя здесь десятка! А говорил, нет! Стыдно обманывать!..
     - Но она мне самому нужна! - запротестовал я.
     - Да я те отдам в получку! - сказал он, забирая десять рублей. - Уж не хочешь помочь трудящему человеку! А между прочим, мы для вас, гадов, мосты строили!
     - Какие мосты?
     - Небось на книжке немалые деньги лежат...
     - Что вам угодно? - крикнул я, беспомощно оглядываясь по сторонам.
     Его глаза сразу стали бесцветными и злыми.
     - Поори у меня! - зашипел он. - Я те сейчас нос откушу... У меня припадок начинается... Я больной на нервы!.. Меня в Склифосовском каждая нянька знает!.. А ну брысь с дороги!..
     Он оттолкнул меня и, пошатываясь, пошел прочь.
     Я пошел в другую сторону, вернее, не пошел, а побежал, потому что его толчок придал мне определенную скорость. Моя душа раскалывалась от боли и обиды. Я был противен самому себе.
     "Трус! Тряпка! - мысленно ругал я себя. - Каждый нахал может вытирать об тебя ноги! Тебя нагло обобрали, а ты и не пикнул! Задохлик! Слюнтяй! Плюгавый интеллигентик!"
     Я мысленно бил себя кулаками по самым больным местам. Потом я бросил себя на землю и топтал ногами. Топтал долго, пока не вспотел.
     Но у меня даже не было платка, чтобы вытереться.
     И тогда я принял решение.
     "Хватит! - сказал я себе. - Надо давать отпор наглости! Надо почувствовать себя человеком!"
     Я круто повернулся и побежал назад.
     Я метался по улице, вглядываясь в каждого прохожего.
     Я заглядывал во все дворы и во все подъезды.
     Я искал его.
     "Где ты, рыжий нахал?! - мысленно орал я.- Выходи на честный бой! Я изувечу тебя! Няньки из Склифосовского тебя не узнают!" Я носился по улице как разъяренный зверь.
     Прохожие испуганно шарахались от меня в сторону. Это только придавало мне силы.
     И вдруг я увидел его. Увидел рядом, в двух шагах.
     Он сидел за стеклянной стеной ресторана и пил водку.
     На мои деньги.
     Я толкнул дверь ресторана и вбежал в зал.
     Я подошел к его столу и нагло сел.
     Потом налил себе стакан водки и залпом выпил.
     Потом закурил сигарету и стряхнул пепел ему в тарелку.
     Он на меня не реагировал.
     Он спал.
     Сладко посапывал, подперев свою рыжую голову кулаком.
     Я растерялся. Говорить ему что-либо в таком состоянии было бессмысленно. Я начал трясти его за плечо, но он мычал что-то бессвязное. Устав, я беспомощно опустился на стул.
     - Напился дружок ваш! - сказала подошедшая официантка.
     - Какой он мне друг?! - возмутился я. - Я его не знаю.
     - Ну да, как водку вместе пить, так друзья, а как рассчитываться, так уже незнакомы! - сказала официантка. - Давайте, гражданин, платите по счету и везите своего приятеля домой!
     - Но с какой стати?! - закричал я.
     - Вы на меня еще покричите! - сказала официантка. - Я вмиг милицию кликну!
     Официантка смотрела на меня презрительно и жестко. У нее был такой тяжелый взгляд, что у меня снова почему-то дрогнули колени. Я заплатил ей деньги, потом взвалил на себя этого рыжего парня и понес его к выходу.
     Но по дороге, пока я тащил его к стоянке такси, я наконец высказал ему все, что о нем думаю...