Феликс Давидович Кривин                  Завтрашние сказки            Сказки о поиске земли обетованной - 4                  OCR Busya http://lib.aldebaran.ru/ "Феликс Кривин "Завтрашние сказки"": Концерн "Карпаты", общество "Украина -      Израиль", Областная организация Общества книголюбов Украины; Ужгород; 1992            Аннотация            Книга иронических сказок и рассказов о поисках земли обетованной в природе и человеческом обществе, а также об опыте ее строительства на земле            Феликс Кривин      Завтрашние сказки            О завтрашнем времени определенно можно сказать      только одно: что это будет время исправления      сегодняшних ошибок. Точно так же, как сегодня мы      исправляем вчерашние, а вчера исправляли      позавчерашние. Мы всегда утешались тем, что на ошибках      учатся, но никогда не уточняли: чему? А учатся,      оказывается, только одному: совершать новые ошибки.      Давайте уже не будем учиться на ошибках. Тем более      учиться, учиться и учиться, как нам завещали вчерашние      наши учителя. Давайте будем ошибки использовать.                  ТРУДЫ ПРОФЕССОРА ЭНЦИКЛОПУДЕЛЯ            Вступительная хулиганская сказка            В одном городе жители дошли до вершины культуры и, перевалив через вершину, стали спускаться вниз. Когда все энциклопедии были обменены на детективные романы и порносправочники, в городе остался последний профессор-энциклопедист. Он долго крепился, уткнувшись в энциклопедию, а потом не выдержал, завернул ее в газету и понес на что-нибудь обменять.      А на улице такое хулиганство! Идет энциклопедист - и то обмирает, то шарахается, то обмирает, то шарахается. И вдруг видит: идет ему навстречу маленький человек, который еле виднеется из-под огромной гири. Спрашивает у него энциклопедист:      - На что меняете гирю?      Улыбнулся человек из-под гири: - А я не меняю, я просто ношу. С гирей мыкаюсь. Потому что я - гиремыка.      - А зачем вы мыкаетесь? - спросил энциклопедист.      - А кто не мыкается? Только другие мыкаются без гирь, но им от этого не легче. И вот я подумал: может, им станет легче, если они увидят, как я с гирей мыкаюсь.      Тут к ним подскочил какой-то хулиган, вцепился в гирю и завопил: - Эй, штаничники! Он у меня гирю украл!      Штаничники в широких штанах следили за порядком, а от беспорядка отворачивались. Услышав, что их зовут, они тут же спрятались в подворотню.      - Если вам нужна моя гиря, возьмите ее, - сказал гиремыка и взвалил хулигану гирю на плечи.      Хулиган растянулся на земле и завопил:      - Эй, штаничники! Он меня гирей придавил! Такой злоботряс, уголовотял, даже смотреть противно.      Не стал смотреть энциклопедист, пошел шарахаться дальше. Пришарахался домой - сам себя не узнает. Смотрит в зеркало - а там энциклопудель.      Смотрит в другое - и там энциклопудель. Такая хулиганская атмосфера, как тут сохранить человеческое лицо.      Сел профессор за свои энциклопедические труды и не может слова написать без ошибки. А раньше был грамотный. Все-таки профессор. А теперь вместо "энциклопедии" у него получилось "энциклопудия", вместо "дипломатии" - "дипломафия", вместо "образования" - "обрезование". Хотел уже отставить эту работу, но вспомнил, как гиремыка носится с гирей, вкладывая в это пустое дело глубокий и благородный смысл, и подумал: а что если в ошибки вложить смысл? Энциклопудия потому и энциклопудия, что в ней содержатся пуды знаний. Обрезование - это укороченное, обрезанное образование, дипломафия - тут и вовсе не нужно объяснять.      Так подумал профессор и с удвоенной энергией взялся за работу. Правда, вместо научных трудов у него все время получались энциклопудельские сказки, но, если к сказкам относиться серьезно, из них тоже можно немало извлечь, иногда даже больше, чем из какой-нибудь серьезной научной работы.            Великая горлодранская сказка            В одном куролевстве запрещено было горло драть. Нос дери сколько угодно, шкуру с кого-то содрать - пожалуйста, хоть семь шкур, - хотя и нос, и шкура здесь весьма относительные понятия. Какие могут быть носы и шкуры в куролевстве? Но, как говорится, была бы охота драть, а что драть - всегда найдется. Кроме горла, конечно. Горло в куролевстве запрещалось драть. Взлетишь на забор, горло раскроешь - и тут же закроешь, с забора слетишь и успокаиваешь себя: спо-ко-койно, спо-ко-ко-койно...      Но самые горластые все чаще взлетали на забор, все шире раскрывали горла и все неохотней их закрывали. И тогда грянула великая горлодранская революция.      Тут уже не смотрели, кто чего дерет: заборы зашатались, затрещали, пух и перья полетели по ветру. А уж горло драть да соседа за горло брать - это оказалось самое милое дело.      На заборах уже не хватало мест, столько там набралось горлодранцев. Одни горло дерут против красных, другие против белых, зеленых, коричневых. И летит разноцветный пух по ветру, дерет подзаборное население кто во что горазд. И кто кого горазд.      Когда немного остыли, пришли в себя, смотрят - вокруг ни красных, ни белых. Ни пестрых, ни разноцветных. Все голые, общипанные, только горло дерут. Настоящие горлодранцы.      Ни пуха, как говорится, ни пера. Правда, говорится это на счастье, а какое ж тут счастье, когда ничего нет? Заборы разнесли, подзаборную жизнь - и ту вести не под чем. Бродят по развалинам куролевства голые, ободранные и одно твердят: куда податься? Куд-куда? Куд-куда?      Так окончилась великая горлодранская сказка.            Великая партокрадская сказка            Жил-был партокрад. Он крал парты, чем заметно снижал общеобразовательный уровень населения, но свой жизненный уровень, конечно, повышал. Повышал, повышал, пока в городе не спохватились: кто-то парты крадет. И по ниточке, по ниточке вышли на парто-крада.      Бросился партокрад к другу крадоначальнику, а кра-доначальника нет. Пошел на повышение: теперь он грабоначальник. С утра до вечера в парламенте на лясозаготовках. Обсуждает, как бы от крадостроитель-ства поскорей перейти к грабостроительству.      Еле выкрутился партокрад, но с партдеятельностью решил покончить. Ходит по улицам, ищет, чего бы украсть. А на улицах дома, дома... Как тут не станешь домокрадом?      Сидит домокрад в собственном доме, книжки почитывает. И даже немножко пописывает: что прочтет, то и напишет. Поневоле стал думокрадом - голова так и ломится от чужих дум.      И однажды прочитал в какой-то книжке, что "демос" - это народ в переводе с греческого. Если стать демокрадом, можно по-крупному украсть. Целый народ украсть - это вам не дом, тем более не парта.      Даже сердце заболело от таких перспектив. Пошел к врачу-крадиологу, а крадиолога нет, он в парламенте на лясозаготовках. А возле парламента какие-то люди с обрезами (вот он, результат нашего обрезования, обрезанного и укороченного со всех сторон), так напугали демокрада, что еле до аптеки добежал. Просит чего-нибудь крадиологического. А ему говорят: вы что, с луны свалились? В целом городе нет ничего крадиологического, да и вообще ничего логического.      Чувствует демокрад: пришел ему конец. Кое-как дотащился до крадбища. А там гробовщики давно уже стали грабовщиками: грабить грабят, а хоронить отказываются. Нет места, говорят. Да и времени нет: сейчас по телевизору как раз начинаются лясозаготовки.      И вскричал партокрад: "Что ж это за страна такая? Что ж это за крадиология, при которой человеку не жить и не помереть? Что ж это за темнота беспросветная?"      Темнота, конечно. А кто парты крал? Кто дал народу такое обрезование, что только обрез в руки - и вперед, к полной победе мрака над разумом?      Лег партокрад на чужую могилку, за неимением своей, и заплакал.            Великая сумагонная сказка            В некотором царстве, некотором государстве жили люди царственные и государственные. Царственные жили хорошо, а государственные - плохо. Они для того и жили плохо, чтоб царственные жили хорошо. Им говорили: этого требуют интересы государства. И они соглашались. Потому что они были государственные.      В центре государства возвышался большой сумагонный аппарат - чтоб сгонять людей с ума. если их ум приобретал опасные для государства размеры. По всему государству рыскали секретные сотрудники аппарата, тайные сумагонщики, которые внешне ничем не отличались от простых людей, поэтому никто не мог сказать о себе с уверенностью: сумагонщик он или не сумагонщик. И увидев, что кто-то взялся за ум, все начинали его гнать, хотя многие ему сочувствовали и даже завидовали.      Кончилось тем, что в стране воцарилось полное безумие. "Да что ж это за страна такая!" - восклицали многие про себя, но вслух сказать не решались, потому что это было бы слишком умным высказыванием.      Но однажды в сумагонном аппарате что-то испортилось, и царственных людей сверху согнали, а на их место поставили государственных, у которых оказался государственный ум, утаенный на государственной службе.      Вот было радости! Население стекалось со всех концов страны, чтоб посмотреть, как новые руководители государства по-новому вершат государственные дела. Но сумагонная система продолжала действовать, и, придя наверх, государственные люди начинали чувствовать себя царственными, а потому первым делом - что бы вы думали?      Ну конечно: принимались чинить сумагонный аппарат.      Верно сказал один спившийся сумагонщик, попросивший в вытрезвителе политическое убежище: если перевернуть кверху дном бутылку водки, которая сверху была пустой, то она останется сверху пустой, и не было еще случая, чтобы она сверху стала полной.            Великая антисемьитская сказка            Что там ни говори, а не вывелись у нас еще антисемьиты. Ну чем им, скажите, семья не нравится? Семейный человек и квартиру скорей получит, и дома есть кому сготовить, прибрать, а там дети пойдут, будет кого послать за сигаретами.      Но антисемьит есть антисемьит. Даже если он бабыль, дамский угодник. Одного из них даже посадили на скамью, и тут он, конечно, стал оправдываться: дескать, никакой он не антисемьит, у него даже есть одна знакомая семья, с которой у него почти семейные отношения.      А народ в зале суда возмущается: шутка сказать, в наш цивилизованный век встречаются такие антисе-мьиты! И тут одна женщина из публики говорит:      - Дайте мне его на поруки, у меня это дело поставлено. Я уже вон сколько мужчин перевоспитала.      Суд подумал: надо дать, пока берут. Ведь такого антисемьита не каждый взять согласится.      Взяла его женщина на поруки, отвела подальше и говорит:      - Я сама порядочная антисемьитка, я этих семей на дух не переношу!      Ее, оказывается, кто только не брал на поруки. Так и ходит - с порук на поруки, с порук на поруки, даже ноги уже болят. И все из-за этих семей - развелось их у нас, нет житья холостому человеку.      Слово за слово, такой пошел антисемьитский разговор! Ну прямо расставаться не хочется. Антисемьитка и предлагает:      - Пойдем ко мне, я тебя чаем напою, спать уложу. Да и сама лягу - очень почему-то спать хочется.      И началась у них совместная антисемьитская жизнь. Едва откроют глаза - и сразу за свои антисемьитские разговоры. От этих разговоров дети у них родились, такие же антисемьиты. Внуки родились - такие же антисемьиты. Вроде бы прожили счастливую антисемьитскую жизнь, но на самом деле это не так. Потому что нет и не может быть счастья на земле антисемьитам!            Сказка о древнейшей профессии            В некотором царстве, которого теперь уже нет, в государстве, которого теперь уже нет, стал намечаться процесс возвращения к древнейшей профессии.      Нет, не первой древнейшей и не второй, а самой что ни на есть древнейшей.      Раньше здесь было много профессий, но потом население их оставило. Это называется: профессионулизм. Сведение к нулю всех профессий ради одной-единственной, самой древней.      Но ведь надо же отличать людей друг от друга. А если сапожника не отличать от художника, а парикмахера от шахер-махера, то кого и от кого отличать?      Решили вместо профессиональных применять родовые отличия: изучать происхождение, присматриваться к далеким предкам.      Большое значение приобрело латинское слово "нацио". Даже те, что о латыни не имели понятия, постоянно выясняли: "Ты какой нации?", "Он какой нации?", "Она какой нации?". И с национальной гордостью восклицали: "Мы такой нации, что только попробуйте нас не уважать!"      Это называется: национулизм. Сведение к нулю всех национальных достоинств, кроме своего собственного национального достоинства.      Задача трудная, для многих непосильная. Тут нельзя отвлекаться на какие-то другие дела. Поэтому пришлось вернуться к древнейшей профессии.      Лезчик по дереву. Залез на дерево и сиди, высматривай там, внизу, кому бы прыгнуть на голову.      Постепенно с вершин культуры люди вернулись на вершины деревьев. На смену царству и государству пришла леспублика, сплошной темный лес, в котором вся публика сидит на деревьях.                  ЭНЦИКЛОПУДИЯ                  А            АБРЕКАДАБРА - межнациональные страсти на Кавказе. (См. Кровотолки, Кабардак).      АНАХРЕНИЗМ - наплевательское отношение к работе.      АНТИСЕМЬИТ - ненавистник семейных отношений, не допускающий их в свою личную жизнь.      АРЕСТОКРАТ - рецидивист, стократ подвергавшийся аресту, но не изменивший своим арестократическим обычаям.      АРХИЕВРЕЙ - главный еврей в любой политической кампании, необходимый для мобилизации масс. (См. Кровотолки, Репрессинг, Ревисионизм).      АСКЕТБОЛ - спортивная диета, а также экономическая игра, в которую правительство играет с населением.      АФИГНАЦИИ - наши несчастные рубли, которые при обмене гибнут сотнями за один доллар. Поэтому слово правильнее писать раздельно: А ФИГ НАЦИИ!                  Б.            БАРДЕЛЬ - ассоциация бардов, своего рода союз писателей.      БАРТОКРАТИЯ - партократия, совершившая натуральный обмен своих бредовых идей на вполне реальные материальные ценности.      БИРЖУАЗИЯ - новый класс биржевиков. Чтоб не звучало слишком по-европейски, ударение следует делать на третьем слоге: БИРЖУАЗИЯ.      БЛАГУВЕРНЫЙ - верный единственно своему благу. (Сравни: Благоговение - говение себе во благо, лечебное голодание).      БЛЕФСТРОГАНОВ - мясное блюдо, в котором от мяса остался только блеф.      БЛУДОЛИЗ - блюститель морали, с удовольствием наблюдающий за ее нарушением.      БРАНЕНОСЕЦ - пьяный хам. (См. Хамильярность).      БРЕДСКАЗАНИЕ - сказание о будущем, отвлекающее от потребностей в настоящем.      БЫКАШКА - совсем маленькая телочка, дочь быка. (Сравни: Коровай - взрослый сын коровы).      БЮСТСЕЛЛЕР - бюст, пользующийся большим спросом. В разные времена - бюст Маркса, Ленина, Сталина, бюст сослуживицы или просто знакомой.                  В.            ВИЗОЛЯТОР - любой из многих способов, ограничивающих выдачу виз, чтобы и впредь держать народ      в изоляции.      ВИДЕОКЛЯП - зачастую обычное телевидение.      ВИЛОГОНКИ - студенты на уборочной.      ВЛЕЧЕБНАЯ ГИМНАСТИКА - то, что нередко называют любовью.      БРАКОСОЧЕТАНИЕ - два обмана, рассчитанные на счастливую семейную жизнь.      ВРЕДИСКА - то, что когда-то было редиской.      (См. Едохимикаты) .      ВТОРСОРЬЕ - продукт крайней бедности, при которой даже сор приходится использовать вторично.                  Г.            ГДЕЛИКАТЕСЫ - обычные продукты питания, которые мы ищем, но никак не можем найти.      ГДЛЯНЕЦ - единица блеска в правоохранительных органах.      ГИБЛИОТЕКА - любая наша библиотека. (См. Книгохоронилище) .      ГИРЕМЫКА - чемпион по поднятию тяжестей жизни.      ГОЛО ДАВКА - очередь за продуктами и за одеждой.      ГОРЛОДРАНЕЦ - советский человек в эпоху гласности.                  Д.            ДАМОВЛАДЕНИЕ - на востоке гарем, а у нас - партийное руководство женсоветом.      ДИПЛОМАФИЯ - самые надежные межгосудар ственные связи.      ДЫМОКРАТИЧЕСКИЙ ЦЕНТРАЛИЗМ - дымовая завеса тоталитаризма. (См. Тотэлитарный режим).      ДЫМ ОСТРОЙ - современный город.                  Е.            ЕДОХИМИКАТЫ - обычные продукты питания.                  Ж.            ЖИРОПОНИЖАЮЩЕЕ - лечебная диета.      ЖИР-ПТИЦА - жар-птица, утратившая былой жар и взамен получившая спокойную и надежную реальность.                  З.            ЗЛОБОТРЯС - злой и завистливый бездельник.      ЗУБАСТОВКА - организованный протест, при котором бастующие не только показывают зубы, но и пускают их в ход - в том смысле, что кладут их на полку.                  И.            ИГОИЗМ - один из многих измов, являющихся игом для населения.      ИКРАНИЗАЦИЯ - показ на экране забытого продукта питания с целью ознакомления с ним широких голодных масс.      ИКСПАНСИЯ (см. Экспенсия) - наступление экономики Икс на пансион рядового советского человека.      ИСКОТЕКА - место, где собраны сведения о гражданах с целью их быстрейшего отыскания и привлечения к ответственности.      ИСКУПАЕМЫЕ - посетители специальных привилегированных бань, где все, что купается, продается и покупается.                  К.            КАБАРДАК - очень большой беспорядок в сочетании с предельной безнравственностью. (См. Абрекадабра, Кровотолки) .      КИБЕРНЫТИК - ученый, которого его наука наводит на грустные размышления. (См. Лунытик)      КЛЕПТОМАФИЯ - болезнь государства, в структуру которого изначально заложено воровство (основополагающий лозунг - "Грабь награбленное! "      КНИГОХОРОНИЛИЩЕ - любая советская биб лиотека. (См. Гиблиотека).      КРОВОТОЛКИ - межнациональные споры. (Сл Абрекадабра, Кабардак).      КУТЮРЬМА - полное отсутствие порядка при столь же полном отсутствии свободы. (См. Кровотолки, Кабардак).                  Л.            ЛЕГКООТЛЕТ - юноша, которому легко от лет. (Сравни: Тяжелоотлет - старый человек).      ЛЖИВОПИСЬ - искусство социалистического реализма.      ЛИДЕРАЛИЗАЦИЯ ЦЕН - установление лидерства цен над всей экономикой.      ЛУНЫТИК - современный поэт, которого даже луна наводит на грустные размышления.      ЛЫСОНАСАЖДЕНИЯ, ЛЫСОПАРК - пейзаж современного города.      ЛЯСОЗАГОТОВКИ - парламентские дебаты.                  М.            МИЛИТУРИЗМ - путешествие ограниченного контингента в соседнюю дружественную страну.      МИНОПОЛИЗМ - превращение государственной экономики в сплошное минное поле.      МОРОВОЙ ОКЕАН - будущее Мирового океана.      МУЖЕНСТВЕННОСТЬ - мужественность в сочетании с женственностью как результат стирания граней между мужчиной и женщиной.      МУЗОХИЗМ - истязание искусством.                  Н.            НАЦИОНУЛИЗАЦИЯ - сведение экономики к нулю путем передачи ее в ведение государства. НЕДОИ МОЛОКА - бывшие надои. НЕДОСУК - тяготы собачьей жизни. НЕМОКРАТИЯ - власть народа, который безмолвствует.      НЕТОПИСЕЦ - писатель, который пишет не то, что ему диктует жизнь, а то, что ему диктует начальство.      НОРКОМАНИЯ - у одних мания иметь норковую      шубу, а у других - хоть маленькую норку для жилья. НУДЕЖДЫ - напрасные и уже давно наскучившие ожидания.                  О.            ОБАРАНОСПОСОБНОСТЪ - способность обара-нить и оболванить всю страну под видом обороны ее от внешней опасности. (См. Тоталитарный режим).      ОБЕРМОТ - главный распорядитель кредитов      страны.      ОБРЕЗОВАНИЕ - сумма знаний, которых в      обрез, - и у тех, кто учится, и у тех, кто учит.      ОГОНИЗИРОВАТЬ - загораться идеей, которая давно и безнадежно мертва.      ОТЛЕЧИТЪСЯ - навсегда покончить счеты с лечебными заведениями.                  П.            ПЛЮРУЛИЗМ - положение, при котором каждый стремится ухватиться за руль, в то время когда вся страна хватается за голову.      ПОСКУДНОЕ ПИТАНИЕ - питание по скудным средствам потребителя и скудным стараниям производителя.      ПРЕССМЫКАЮЩИЕСЯ - работники прессы, смыкающиеся в желании угодить властям.      ПРИВЕТИЗАЦИЯ - приветы, посылаемые частной собственности одновременно с запретами на нее.      ПРИМАТИЗАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ - возвращение населения в дочеловеческое состояние при помощи специальных политических и экономических средств.                  Р.            РАСКРАДУШКА - работница торговли и общественного питания.      РВАЧЕВАНИЕ - бесплатная медицина.      РЕВИСИОНИЗМ - ревизия основополагающих антисемитских постулатов.      РЕПРЕССИНГ - один из важных методов государственного управления.      РЫЛЬЕФ - поверхность современного города.      РЭКЕТОДРОМ - нынешнее экономическое пространство.                  С.            СЕКСАУЛ - аул, в котором советская власть намного опередила электрификацию.      СЛАСТИТЕЛИ ДУМ - деятели советской литературы.      СЛИВЯНОФИЛЫ - большие любители водки-сливянки.      СОЮЗПЕЧАЛЬ - Союз нерушимый республик      свободных.      СТРИПТЮЗ - современный спектакль в театре      юного зрителя.      СТЫДОБЕКЕР - автомобиль, добытый народным депутатом в процессе борьбы за народные права.                  Т.            ТОТЭЛИТАРНЫЙ РЕЖИМ - тот элитарный режим, при котором по-человечески живет элита, а все остальные живут не по-человечески.                  У.            УВЕЧНОЗЕЛЕНЫЙ - патологически молодой, не способный ни в чем достичь зрелости.      УГОЛОВОТЯПСТВО - преступная бесхозяйственность.      УЛЬТИМАТОМ - очень уж резко выраженнные требования.                  Ф.            ФЕШЕМЕБЕЛЬНЫЙ МАГАЗИН - мебельный магазин, в котором иногда появляется мебель.      ФУРЯЖКА - головной убор, делающий лицо круглее и симпатичнее.                  X.            ХАМИЛЬЯРНОСТЬ - фамильярность, доходящая до откровенной грубости.      XБАТАЛИСТ - хапуга, верящий в то, что от судьбы не уйдешь, - если, конечно, сам ее не упустишь.                  Ц.            ЦЫЦКАТЬСЯ - нянчиться, но при этом не давать сказать слова. Пример - партийное руководство литературой.                  Ч.            ЧАСТОЛЮБЕЦ - влюбчивый, но не обязательный человек.      ЧАДОТВОРЕЦ - тот же частолюбец. ЧЕСТИЛИЩЕ - жизнь честного человека.                  Ш.            ШАФЕРНЯ - подгулявшая свадьба. ШТАНИЧНИКИ - станичные казаки в широких штанах.                  Щ.            ЩУПОТКА - чуть-чуть чего-то, что нельзя взять, а можно только пощупать. (Пример: девушка боится щупотки) .                  Э.            ЭКОГНОМИКА - крошечная экономика, которая никак не может вырасти, несмотря на старания уче-ных-экогномистов.      ЭКСПЕНСИЯ (см. Икспансия) - то, что было когда-то пенсией, но превратилось в ничто в результате наступления рыночной экономики.      ЭПОХОНДРИЯ - эпохальная тоска по лучшей жизни.                  Ю.            ЮНЫЧАРЫ - юные головорезы.                  Я.            ЯДЕОЛОГИЯ - то, что отравило всю нашу жизнь.            УТОЧНЕННАЯ КЛАССИКА            История всех существовавших до сих пор обществ      была историей борьбы классов... с цивилизацией.      Уточненный Маркс.            Такое бытие, что оно уже не в силах определять      сознание.      Уточненный Маркс.            Свобода есть осознанная необходимость ее лишения.      Уточненный Энгельс.            От великого почина - к великой починке!      Уточненный Ленин.            Головокрушение от успехов.      Уточненный Сталин.            Начинается с того, что живые шагают по трупам, а      кончается тем, что мертвые шагают по живым.      Великий и неизвестный поэт.            Наконец-то мы можем ждать милости от природы!      Раньше мы были для этого недостаточно нищими.      Уточненный Мичурин.            Если враг не сдается, его уничтожают... Если друг      не сдается, с ним делают то же самое.      Уточненный Горький.            У меня было много друзей, но все они оказались ко      мне приставленными.      Великий и неизвестный поэт.            Я к вам приду в коммунистическое далеко... если      кого-нибудь там застану.      Уточненный Маяковский.            Мы ехали шагом, мы мчались в боях и яблочко-песню      держали в зубах... А что сегодня у нас в зубах? Ни      песни, ни яблочка...      Уточненный Светлов.            Мы шагаем шагом победным - и все время по бедным,      по бедным!      Великий и неизвестный поэт.            Клячу истории загоним... а на вырученные деньги      купим себе другую историю.      Уточненный Маяковский.            Не хочу, чтоб к штыку приравняли перо! Пусть его      приравняют обратно!      Маяковский, глубоко раскаявшийся.                  ТРИ СЛОВА В ЗАКЛЮЧЕНИЕ            "...В прошлом светает..."      Великий и неизвестный поэт позднейшего средневековья оставил нам эту загадочную строку, сделавшую его еще более великим и неизвестным.      Как может в прошлом светать? Как может в нем вообще что-то происходить, если его больше нет, если оно - прошлое?      Но оказывается, прошлое не мертво, в нем постоянно что-то происходит. Можно даже сказать, что прошлое живет, хотя и не так, как другие, по-своему.      Своеобразие этой жизни таково, что она целиком зависит от жизни в настоящем. Когда в настоящем светает, в прошлом темнеет, а когда настоящее хмурится, в прошлом наступает рассвет. Тринадцатый век казался мрачным в девятнадцатом веке, но в двадцатом в нем внезапно стало светать. И не только в тринадцатом, ясное солнышко залило даже пещерные времена, - такими они виделись из нашего двадцатого века.      Видимо, строкой о прошлом поэт пытался что-то сказать о настоящем, о котором вынужден был молчать. Он нашел единственные слова, которые вместили всю его жизнь, все современное ему позднейшее средневековье.      "В прошлом светает..." Но когда живешь не в прошлом, эти слова мало утешительны, и за ними последовали такие же неутешительные слова:      Нет, из этой жизни живым не вырвешься!      К несчастью, эти слова оказались пророческими: поэту не удалось вырваться из жизни живым.      ...а земля обетованная остается землей необитаемой...