Леонид Каганов, 2006
     
     СИРУСЯНКА
     
     Звонок раздался в пять утра, и я не сразу понял, что это звонок, а потом не сразу нашел коммуникатор. Звонок умолк, и я опять провалился в глубокий сон, но через минуту коммуникатор ожил снова.
     - Слуррршаю! - прохрипел я, чувствуя, как голосовые связки встали поперек горла и перехлестнулись.
     - Алекс? - раздался знакомый голос и сразу появилась картинка. - Я прилетела, Алекс! Представляешь? Я прилетела!
     - Женя? - удивился я, натягивая простыню чтобы не сверкать перед коммуникатором волосатой грудью. - Женечка? Ты где?
     - Как где? Под Москвой, в галактическом порту! Ты получил мою мыслеграму?
     - Нет...
     - Я так и знала.
     - Женечка! Тебя встретить? - Остатки сна улетели, мозг начал соображать, и даже голосовые связки расправились. - Погоди, дай прикинуть... Если я сейчас подниму флаер и закажу траекторию до порта - буду там только через час...
     - Ни в коем случае! - перебила Женечка. - Никаких флаеров! Я сама прекрасно доберусь. У вас тут что-нибудь ездит?
     - Ну конечно, - удивился я. - Ездит, и летает. Всегда летало.
     - У вас не опасно в такое время садиться в такси?
     - Насчет такси не знаю, они денег много хотят, но в рейсовом аэробусе - почему же опасно?
     - У вас же на Земле живут террористы... - вздохнула Женечка.
     - В такое время они всегда спят, - пошутил я.
     - А во сколько просыпаются террористы? - спросила Женечка абсолютно серьезно и, не дождавшись ответа, деловито продолжила: - Ладно, попробую добраться. Ты живешь все там же, в своей глуши?
     - Почему глуши? Третий округ застройки - это двадцать минут от центра.
     - Все в той же крохотной квартирке? Ладно, встречай... - она ослепительно улыбнулась и коммуникатор погас.
     Я вскочил, торопливо умылся и понесся в маркет за продуктами.
     
     
     * * *
     
     Когда домофон пискнул и появилось лицо Женечки, на столе уже стояли салаты, а в термопрессе аппетитно шкворчала мясная заморозка с овощами. В вазочке торчал букет тюльпанов - я уже не помнил, какие цветы она любит, купил на всякий случай.
     - Может быть, ты меня все-таки впустишь? - произнесла Женечка так сухо, что я вздрогнул.
     - Конечно, проходи...
     Послышался гул, и в дверном проеме сперва показалась классическая сумка-сирусянка на гусеничном ходу, а за ней вошла Женечка. За эти шесть лет она почти не изменилась - такая же тоненькая, курносая и веснушчатая, вот только лицо оказалось бледным.
     - Алекс, ну это полный кошмар, - заявила она с порога, и голос ее дрогнул. - Не знаю, как вы с этим живете?
     - Что случилось? - испугался я.
     - Ничего особенного, - произнесла Женечка, сдернула накидку и, не глядя, бросила за спину.
     Накидка упала на коврик прихожей, звякнув пряжками. Женечка испуганно обернулась.
     - Ах да, - с отвращением произнесла она. - У вас же и вешалки не подхватывают... Как я могла забыть?
     - Что случилось, Женечка? - Я шагнул к ней.
     - Ничего. Ровным счетом ничего, - она поджала губы и вдруг выпалила: - Сперва лайнер заходит на орбитальную платформу под прицелом этих ужасных противометеоритных пушек! Я думала, Земля на военном положении! Думала, у вас война! Думала, вот-вот - и...
     - Постой, но как иначе? Это же для твоей безопасности. Ведь метеориты...
     - Для безопасности?! Для безопасности вести сирусянский крейсер под конвоем метеоритных пушек? А длиннющая очередь к таможенному терминалу - тоже для безопасности? Мимо полицейских роботов, вооруженных бластерами?
     - Женечка, но ведь на любой транспортной станции должна быть охрана... Они же именно тебя защищают!
     - А толкотня в посадочном блоке тоже должна быть? А хамство в маркете?
     - Хамство? Ты побывала в маркете?
     - Да, я зашла в маркет в порту чтобы купить воды! И меня моментально обхамили!
     - Кто?!
     - Уборочный робот!
     - Как это? - растерялся я.
     - Он сказал. Сказал: если вы закончили свой выбор, пожалуйста, пройдите к кассовому столу! Представляешь?
     - И что?
     - Как - что? Я - гражданка Сириуса, я высший примат! У меня галактический паспорт! Как смеет этот бак со щеткой мне указывать, чем мне заниматься?
     - Ты ему так и ответила?
     - Разумеется! Какое его вообще дело, закончила я выбор или нет?!! Это мое приватное дело!!!
     - Тише, тише, Женечка...
     - Это мое право - торчать в маркете хоть всю жизнь! И вообще, что за командный тон? Что за указания?!
     - Ну... может, ты стояла в проходе, а ему надо было проехать?
     - Это его проблемы! Он робот, я примат! Во что превратится цивилизация, если каждая щетка начнет указывать, куда пройти?! Где здесь ванна, черт возьми, в твоем доме?!
     - Где обычно... - Я вздохнул, отступил на шаг и махнул рукой.
     Женечка скрылась за дверью ванной, долго возилась с защелкой, долго плескалась в воде. Лишь один раз сквозь плеск глухо донеслось: "это теперь называется ванной?" Я ждал на кухне, меланхолично выдирая из ближайшей миски с салатом длинные ростки сои.
     Вышла она уже более спокойная и румяная. Прошла на кухню и села.
     - Я прилетела на Землю всего на пять дней, - доверительно сообщила Женечка. - Меня никто не встретил. Ни ты, ни Лизавета, ни Ганс! Никто из нашего колледжа!
     - Ганс вообще-то в Гренландии второй месяц, - пробормотал я. - У них съемка. А Лизавета сейчас много работает, она же...
     - Я знаю, - отмахнулась Женечка, - Ганс мне писал. Но впечатление складывается.
     - Ты голодная? - На всякий случай я пододвинул к ней вазочку с салатом.
     - Этим вы питаетесь? - Женечка брезгливо уставилась на пеструю салатную стружку.
     - Это настоящие овощи, - объяснил я. - А сейчас будет мясо.
     - Мясо? Мясо земных животных? - Она брезгливо поджала губы. - Нет, спасибо.
     Я потупился. Женечка помолчала, а затем ободряюще хлопнула меня по руке.
     - Ну ладно тебе, ладно, - произнесла она своим прежним голосом. - Зато я привезла тебе в подарок настоящий йоссо для коктейля! У вас же нет йоссо.
     - Почему нет? - я обернулся к холодильнику. - Йоссо - это ведь кислородное желе?
     - Нет! - покачала головой Женечка. - Йоссо - это сирусянское кислородное желе. Ты попробуешь и поймешь разницу.
     - Спасибо, - поблагодарил я. - Но да бог с ней, с едой! Расскажи лучше, как ты? Какими судьбами здесь?
     - Все расскажу, - улыбнулась Женечка, - что за земная суетливость? На Сириусе есть такое правило: раз в шесть лет социальный улей дает женщине васо на посещение... родимого погребия?
     - Погребия?
     - Как это по-вашему? Семейный склеп, где соты замороженных останков предков.
     - Кладбище что ли?
     - Да, кладбище. И это - священное право каждого гражданина Сириуса, независимо от того, где находится погребие. Поэтому мне оплатили звездолет в оба конца - представляешь, какая это дикая сумма? Полжизни работать. И вот я здесь!
     - Как это здорово! - воскликнул я. - Так по тебе соскучился! Расскажи, как живешь, где работаешь? Как Пашка? У вас детей пока нет?
     - Ну... - Женечка задумчиво опустила вилку в салатницу и поковырялась в овощной стружке. - Мы пока не работаем, а учимся. Жилище и продуктовую корзину нам оплачивает благотворительный фонд иммиграционной общины. Права на детей нам пока не дают, разумеется. Это надо заработать.
     - Но вы не работаете?
     - Говорю же тебе: мы учимся.
     - Все шесть лет? - удивился я.
     - А как ты думал? - Женечка вскинула брови. - Там и по двадцать лет учатся! Это здесь все примитивно. А там все по-другому, на самом высшем уровне. Понимаешь? Там очень высокая технология. Один лишь сирусянский язык - это такая мощная штука...
     - Ты уже свободно говоришь? - поинтересовался я.
     - Ну... что значит свободно? Свободно сирусянский язык может знать только сирусянка. Ты же знаешь, человек не владеет магнитной и световой модальностью, у нас органов таких нет. Поэтому только звуковая модальность. По крайней мере, сирусянки меня понимают, когда я что-то начинаю говорить.
     - А ты их?
     - Я их - только письменно.
     - Ясно. То есть, ты пока не работаешь...
     - Нет. Но у нас есть суточная трудовая обязанность, нам за нее начисляют баллы. Но это не работа по специальности, это... как бы тебе объяснить? Это вроде учебного труда. Называется: курс социальной занятости. Ты приходишь на рабочее место и занимаешься занятостью.
     - Чем, прости?
     - Занятостью. В смысле, какой-нибудь работой. Это не так просто объяснить. Технологии Сириуса слишком высоки и многоплановы. Представь, что у тебя в руке влажная тряпка, и тебе надо протереть пыль с перил и витражей...
     - Это ваш труд?! - изумился я.
     - Нет же! - раздраженно топнула ногой Женечка. - Не перебивай! Просто представь. Представил? А теперь представь, что это надо делать не с пылью, а с информацией.
     - Как это?
     - Я же говорила, ты не поймешь. Там нет грязной работы, как вы здесь привыкли, там нигде ни пылинки - это все убирают роботы. Зато много самой разной работы с информацией за терминалами. Тряпка и витражи - самая подходящая аналогия, так нас учат на курсах первой адаптации. После курсов первой адаптации - начинается учеба. Ну а устроиться на настоящую работу там очень сложно, надо знать язык и всю систему Тай.
     - Восемь тысяч правил Тай? Я читал об этом.
     - Восемь тысяч триста два. И сочетания!
     - И Пашка тоже не работает? Он ведь все-таки магистр кибербиологии...
     - На Сириусе эти ваши земные магистры ничего не значат. Там абсолютно другая кибербиология. А Павел - он же мужчина. По сирусянским законам самец не должен работать и покидать семейный очаг.
     - Как, вообще никогда не покидать? - Я опешил.
     - Разумеется, в переносном смысле. Разумеется, там цивилизованное общество, мы выходим из дома часто. В клуб земной диаспоры ходим, на концерты ходим, друзей навещаем, ездили на экскурсии несколько раз. Но по улицам ходить мужчине, тем более, одному без самки - там это не принято.
     - А что такое? - насторожился я. - Изнасилуют? Или в тюрьму посадят?
     Женечка поморщилась.
     - Алекс, ты дикарь. Я же не сказала - запрещено, верно? Я же не сказала - опасно? Я сказала: не принято.
     - А в чем разница?
     - Во всем! Вот ты сможешь обмотаться бинтами с ног до головы как мумия и пройтись по центральным улицам Москвы? Сможешь, никто тебя в тюрьму за это не посадит. Но смотреть будут как на больного и шарахаться.
     - Ясно, - кивнул я.
     Мяса уже не хотелось.
     - Ой, чуть не забыла! - всплеснула руками Женечка. - Сейчас покажу самое главное...
     Она пошла к своей сумке, долго в ней копалась, и вернулась с большим старомодным планшетом.
     - Я же привезла показать фотографии, - сообщила она, включая планшет.
     Планшет прогревался долго и изображение появлялось постепенно. Сперва я увидел что-то напоминающее египетскую пирамиду, уходящую острой верхушкой под облака. Затем выяснилось, что пирамида состоит из квадратиков и опоясана колоссальной сетью лестниц.
     - Дом, где мы сейчас живем, - торжественно сообщила Женечка и вопросительно заглянула мне в лицо.
     - Красиво, - аккуратно похвалил я.
     - А ты думал! - Усмехнулась Женечка и ткнула пальцем в дальний бок пирамиды. - Вот эти два сото - наши.
     - Сото?
     - А как по-вашему? Балконы? Нет, окна. Окнобалконы. Ладно, это только начало! Смотри...
     Женечка нажала кнопку, и изображение сменилось: комнатка из пористого цемента с покатым полом в виде чаши, на дне которой чернела дырка. Из стены рядком торчали четыре блестящие трубки, каждая из которых оканчивалась коробочкой, напоминавшей электронный будильник. Над каждой трубкой висело по полотенцу.
     - Наш санузел в доме, - объяснила Женечка. - Вода горячая, холодная, теплая и техническая.
     - Туалет или ванна? - уточнил я.
     - Это - санузел, - с ударением повторила Женечка. - Во всей обитаемой Вселенной одни лишь земляне строят ванную и туалет раздельно.
     - А это что? - Я заинтересованно ткнул пальцем в будильник.
     - Счетчики, разумеется. Ведь цена воды разная в зависимости от биржевого курса, времени суток, сезона года, фазы лун...
     - Ух ты, как интересно! Можешь увеличить?
     - На этом планшете фото не увеличивается, - отмахнулась Женечка. - Да какая разница? Дальше еще интереснее будет. Вот смотри, вот это - наш самоход, мы на нем ездим в мегаполис. Видишь, какие гусеницы широкие? Мы специально выбирали с самыми широкими гусеницами. Он чуть дороже, зато считается, что они меньше стирают настил гаража, поэтому ниже аренда. В итоге получается выгодно.
     Когда фотографии закончились, первые лучи солнца уже пробивались сквозь жалюзи. Женечка бережно спрятала планшет в прозрачный пакетик и убрала в сумку.
     - Как странно! - сказала она, подходя к окну и сладко потягиваясь. - Всего одно солнце. Вам его хватает?
     
     
     * * *
     
     Она обязательно решила пройтись по центру Москвы. Честно говоря, я не очень понимаю, какой интерес бродить по центральным проспектам, если ты в этом городе родился и вырос. Но наверно после шести лет на Сириусе хочется именно этого. Вдобавок Женечке нужен был музыкальный магазин и аптека - ей надавали всяких поручений. Я хотел поднять свой флаер, но Женечка в ужасе помотала головой и наотрез отказалась лететь. И мы поехали на подземке до Универмага, а дальше пошли гулять пешком. Женечка удивленно осматривалась.
     - Ну вы отгрохали тут за эти шесть лет! - наконец признала она.
     - Где? - рассеянно оглянулся я.
     - Ну вот, например, что за золотой шар висит над проспектом? Голограмма?
     - Это? Да нет, кафешка просто такая автоматическая, на один столик. Зеленый глазок - значит, свободна. Хочешь кофейку?
     - Целая кафешка ради одного столика? - Женечка с подозрением прищурилась. - Нас туда не пустят. Или у тебя ценный статус в земном обществе?
     - Пустят-пустят, куда денутся... - улыбнулся я, поднимая руку и призывно щелкая пальцами.
     - Это наверно дико дорого? - засомневалась Женечка.
     - Да вполне нормально, обычная кафешка. Я угощаю, разумеется.
     - Нет, это я угощаю! - с вызовом ответила Женечка.
     Золотой шар плавно опустился к тротуару и выбросил пандус. Мы поднялись внутрь, сели за столик и выбрали сорт кофе. Шар взмыл в воздух, плавно поворачиваясь в обзорном режиме. Женечка как зачарованная уставилась в тонированное выпуклое стекло на город, плывущий внизу.
     - Ну а что нового выпустил Майк Задди? - наконец поинтересовалась она, переводя удивленный взгляд на сахарницу.
     - Кто, прости?
     - Майк Задди.
     - Что-то знакомое... - Я почесал нос. - Это из реалити-шоу ведущий?
     - Ты с ума сошел? - Женечка оторвала взгляд от кнопки сахарницы и уставилась на меня. - Это певец знаменитый! Помнишь, мы в колледже слушали? Танцевали, помнишь? "Я дельфин! Я плыву-у-у!"
     - А, ну конечно, Майк Задди! Я плыву... И что-то у него про солнце было...
     - У меня есть все его записи! Так что он, ничего нового не записал?
     - Честно говоря, с тех пор про него не слышал, ни по радио, ни по каналам. Надо в сети поискать о нем, наверно же он чем-то занимается... Осторожно, просыпешь, это сахарница!
     - Странно, а у нас он каждый месяц бывает с концертами в Центре адаптации... - рассеянно пробормотала Женечка, с подозрением откладывая сахарницу. - А вы сейчас что слушаете?
     - Это тебе лучше у Ганса спросить, - честно ответил я, - он у нас меломан, а я, ты ж знаешь, без слуха...
     - Ганс в Гренландии, - с ударением напомнила Женечка. - А мне интересен твой эсп.
     - Кто?
     - Эсп. Как это по-вашему? Нрав? Мода? Хобби?.. А, вкус! Мне интересен твой вкус.
     - Ну, не знаю даже... Ну, что? Ром-джаз мне нравится последнее время...
     - Кто это?
     - Их много коллективов... Это стиль такой, там стерео-гармоники на компьютере рассчитаны так, что дают резонанс в ушной раковине, я тебе включу послушать. Получается, будто звук прямо в ухе рождается, щекочет и покалывает. Забавно, в общем. Расслабляет.
     - Это что-то типа Бона Ли?
     - Кого?
     - Ну, китаец такой, Бон Ли. У Пашки брат иммигрировал четыре года назад, он только и слушает Бона Ли. "Мяу-ду, мяу-ду, - ой-ли - мяу-ду..."
     - Кажется что-то такое было... Мяу-ду... - Я кивнул. - Да, был такой хит четыре года назад, песня года вроде. Бон Ли его зовут, говоришь? Не знал, что у него кроме этой песни еще что-то есть. Но это совсем не ром-джаз.
     - Бон Ли у нас в общине тоже постоянно выступает с гастролями, - с гордостью сообщила Женечка. - Могу тебе прислать его диски!
     Щелкнул аппарат, на столик опустились две чашки кофе и вазочка с чипсами.
     - Слушай, ну а сирусянская музыка тебе как? - осторожно поинтересовался я.
     - Бесподобно, - ответила Женечка. - Это самая богатая музыка во Вселенной: там же все три модальности.
     - Постой, но как ты ее слушаешь?
     - Только звуковую модальность, понятное дело.
     - А вот я не врубился, если честно, - признался я. - Скачал как-то в сети послушать - там же просто щелчки...
     - Тебе и не понять, - хмыкнула Женечка. - Там не просто щелчки. Там очень своевременные щелчки. Каждый щелчок на своем месте. Только чтобы это понять, надо жить там, а не здесь. Ты еще не надумал?
     - Куда? На Сириус? Нет, ну что ты... У меня же здесь Ленка, и работа, и...
     - Очень зря, - покачала головой Женечка. - Здесь нет ни перспектив, ни здоровья. У вас терроризм и экология подорванная.
     - Не преувеличивай, - обиделся я. - На Сириусе, скажешь, терроризма нет? Клан шауров или как их там...
     - Шаверов. Но такого беспорядочного терроризма, как здесь, там нет, - твердо сказала Женечка. - Там все продуманно. А эти ваши ужасные столкновения флаеров? Никогда в жизни не сяду во флаер на Земле!
     - Какие столкновения? - изумился я и махнул рукой на прозрачную стену, за которой носились тысячи шаров. - Вот же, летают! Да и мы... - Я хотел сказать, что и мы сейчас сидим во флаере и не падаем, но вовремя осекся: похоже, Женечка думает, что автоматическое кафе это не флаер, пусть так и думает. Я продолжил: - Во флаерах автоматическая навигация, компьютерные трассы, столкновений быть не может.
     - А сбои?
     - Исключено. Ты ж знаешь, это моя профессиональная область. При сегодняшнем стандарте навигации вероятность аварии - один на миллиард, причем лишь при условии, что пассажир грубо нарушил правила безопасности, например, отключил блокиратор двери чтобы...
     - Вот как? - перебила Женечка. - Почему же тогда шесть лет подряд, каждую неделю, как новости не включишь: на Земле снова упал флаер? Почти раз в неделю, стабильно!
     - Так это же на всей Земле! - улыбнулся я. - На всей! Их же здесь миллиард!
     - И что это меняет? - строго одернула Женечка.
     - Отношение меняет, - рассмеялся я, - отношение. Меня окружает миллиард исправных флаеров, а тебя - голая подборка аварийной хроники.
     - Ты или дурак, - сказала Женечка, - или притворяешься. Или вас здесь зомбируют.
     
     
     * * *
     
     Мы сидели в парке. Женечка глядела на экран моего коммуникатора. Он оставался темным. Я поглядел украдкой на часы - мне сегодня позарез надо было появиться на работе.
     - Все-таки это оуш, - наконец произнесла Женечка, вернув мне коммуникатор.
     - Что?
     - Оуш. - Она пощелкала пальцами. - Как это перевести? А, свинство! Это свинство, не отвечать на мой звонок.
     - Ну, может, у него как раз съемка? К тому же, он ведь не знает, что это твой звонок, коммуникатор-то мой...
     - Оуш, оуш, - гневно повторила Женечка. - Полное оуш! Я пролетела полгалактики! Восемь световых лет, три парсека! А он не может прилететь на денек в Москву из какой-то там Гренландии?
     Я промолчал. Заикнуться о поездке на работу сегодня уже казалось невозможным. Ладно, выкручусь как-нибудь.
     - А Лизавета? - Женечка всплеснула руками. - Она-то в Москве? Я уже почти день тут, а она не нашла времени со мной повидаться!
     - Она ведь работает с десяти до десяти... - напомнил я. - Она с этого месяца директор линии.
     - Хорошо, а Славик? А Карина? Тоже директор линии? А Моня? А эта, как ее... помнишь, белобрысая такая, со Славиком вместе ходила на лекции?
     - Моня сегодня к нам заедет, - напомнил я. - А в пятницу мы едем к Лизавете.
     - Огромнейшее ему спасибо! - взмахнула руками Женечка и с возмущением пошевелила пальцами, как шевелят щупальцами рассерженные сирусянки. - Моня выделил для меня полчаса! Подумать только! Да если бы кто-нибудь из вас приехал на пару дней на Сириус, разве бы я пошла в эти дни на работу?! Я бы взяла кредитное ан-васо от всей учебы! Я бы носилась с вами по всему мегаполису, я бы показала бы вам все достопримечательности, от васо-центра до Великого Дворца Матки, да славятся вовеки ее Золотые Благоуханные Крылья! Да разве только я? Когда к нам приезжает кто-то с Земли, вся человеческая диаспора с ним носится целые дни, и знакомые и незнакомые!
     - Женечка... - я попытался взять ее за руку, но она выдернула ладонь.
     - И не Женечка! Вам абсолютно наплевать на меня! Вы черствые, эгоистичные земляне! Вы - раса хамов! Я задыхаюсь на этой планете от атмосферы злобы и агрессии! Я чувствую себя здесь униженной и бесправной!
     - Женечка!
     - Да!!! Вы привыкли к этому! Вы не понимаете, что можно жить иначе! Вы сидите в своей вонючей дыре, в нищете и дешевизне, среди токсичной атмосферы и низкой гравитации! Занимаетесь своими дурацкими делишками! У вас даже вешалки не подхватывают! У вас любой робот может тебя обхамить походя! У вас пограничный контроль как уголовная зона с бластерами! Я летела на Родину! Я так скучала все эти годы! Я так мучалась - правильно ли мы тогда сделали с Пашкой, что решились на перелет? Правильно ли мы сделали, что все бросили ради будущего наших детей и убежали с планеты, которая мчится в кризис, в гибель, в гражданскую войну и голод? И вот я снова здесь! И что? Что я вижу? Пыль! Бескультурье! Бесчеловечность!
     - Тише, тише, Женечка, - я вкрадчиво взял ее под локоть. - Здесь неподалеку хороший интерактивный трехмер, если ты еще не смотрела новую серию про...
     - У меня нет прав участвовать в интерактивных трехмерах... - отрезала Женечка. - Я еще не сдала на права.
     - Какие права, о чем ты?! Это же просто управляемое кино!
     - Спасибо, я в курсе.
     - Ладно, хочешь, закажем экскурсию в Бобруйский зоопарк? Самый большой в Галактике.
     - Самый большой в Галактике - на Сириусе. Сорок тысяч существ.
     - В Бобруйском двести тысяч...
     - Это ложь, тебя обманули.
     - Хорошо, поехали в йоссо-бар? Ты же любишь йоссо?
     - Слишком дорогое удовольствие, - покачала головой Женечка.
     - Да нет же! Ну ладно, хочешь, слетаем в Гренландию к Гансу? В конце концов, сейчас закажу трассу, у меня конечно не самый быстрый флаер, но часа за четыре, я думаю...
     - Отвези меня в порт, - тихо произнесла Женечка.
     - Что?
     - Отвези меня в порт, Алекс, - прошептала она еще тише. - За сумкой, и в порт. Я устала. Я не могу больше, Алекс! Не могу!!! - Она забарабанила по моей груди кулачками. - Не могу, хватит!!! Я хочу поменять билет на сегодня.
     - А как же... - Я растерялся. - Как же Лиза? Как же на кладбище съездить?
     - У вас все равно не дают сотовую поверенность.
     - Что это значит?
     - Это отчетная поверенность, что ты действительно провел пять горьких дней в склепе предков, а не развлекался. Без нее социальный улей Сириуса больше никогда тебе не выдаст васо на посещение погребия.
     - Погоди... - я растерялся. - Делов-то! Давай попробуем взять какую-нибудь справку у сторожей... Дадим им денег...
     - Фу! Как вы здесь погрязли в коррупции и бюрократии! - с отвращением произнесла Женечка. - На Сириусе ни одна земная справка не действительна, если ты не в курсе.
     
     
     * * *
     
     Женечка стояла у черты, а вокруг стояли такие же женщины с гусеничными сумками-сирусянками. Чуть поодаль суетилась пара - муж и жена - с большими эмиграционными тюками.
     - Жаль, конечно, что так получилось... - я виновато развел руками.
     - Ты тут ни при чем, - ответила Женечка. - К тебе у меня никаких претензий.
     - Честно? Ну, слава богу.
     - Слава Матке и ее Благоуханным Крыльям, - поправила Женечка. - У нас говорят так.
     - Ясно. Ну... огромный привет Пашке!
     - Алекс! - она вдруг взяла меня за рукав, на ее глазах навернулись блестящие слезинки. - Алекс, послушай меня: это проклятая планета, у нее нет будущего, поверь мне! Бери Ленку и переезжайте на Сириус!
     - Мы к вам прилетим в гости, - пообещал я. - Обязательно прилетим. Чуть подкопим денег - и слетаем в отпуск. И вы тоже прилетайте...
     Женечка молча помотала головой, прижалась ко мне и всхлипнула. Сбоку к нам тихо подъехал робот в черно-желтой таможенной раскраске, постоял нерешительно, а затем все-таки козырнул.
     - Провожающих просим покинуть зал отлета, - без интонации сообщил он. - Начинается посадка.
     - Нет! - твердо качнула головой Женечка, и скулы ее возмущенно дрогнули. - Я сюда больше - ни ногой!
     8.06.2006