Кир Булычев            Значительные города            Я разучился ездить в поездах - спать в купе и высыпаться, как дома. Тоска берет от одной мысли, что придется жить в душной клетушке, где уже спят случайные попутчики, с которыми, втискивая свои чемоданы, обменялся дежурными любезностями, - укладываться на еще влажные казенные простыни и дремать, просыпаясь на остановках от яркого света станционного фонаря или резкого гудка маневрового тепловоза.      Я оттягивал момент, когда все-таки придется уйти в купе, и курил в коридоре, опустив окно и борясь с занавеской, которая вздувалась парусом и норовила упереться в лицо.      Кроме меня, в вагоне не спали еще двое. Добродушного вида гладко облысевший флегматичный толстяк в голубой рубашке, подобранной выше локтей резиновыми колечками, появился в поезде недавно на небольшой станции, но уже успел переобуться в разношенные домашние туфли без задников. Собеседник его тоже был лыс, но его небольшая аккуратная лысина походила на тонзуру католического монаха, и сам он, в тщательно начищенных ботинках и белоснежной рубашке, казался воплощением аккуратности. Оба носили очки. При взгляде на толстяка возникало ощущение, что очки ему малы - в них словно умещались лишь зрачки, обрамленные тонкой черной рамкой. Второму человеку очки были явно велики, и он поминутно поправлял их.      Разговор я застал на середине, но это не имело значения, потому что он не был сосредоточен на какой-нибудь одной теме.      - Нет, у нас небо чистое, промышленности мало, - говорил толстяк, перебирая короткими пальцами по подтяжкам, будто играл на арфе.      - Но южное небо производит особое впечатление.      - Признаю, южное небо кажется черным, и звезд на нем больше. Но приезжайте отдохнуть к нам, выберем безлунную ночь, и тогда насмотритесь на миры, плывущие в бесконечном космосе.      Они глядели в синее чистое небо над черным забором подступавших к путям елей.      - Я предпочитаю проводить отпуск на юге, - сказал элегантный человек. - Нет, спасибо, не курю. Курите-курите, я не возражаю. Отпуск должен быть полноценным.      - Смотрите, спутник полетел.      - Их много теперь летает.      - А может, космический корабль, - сказал толстяк.      - Да. Со временем космические корабли покорят космос. И зрелище их будет для нас привычным.      - Будет привычным, - согласился толстяк. - Как же. С других планет станут к нам прилетать. Туристы, в командировку...      Элегантный человек улыбнулся, и улыбка звучала в его голосе, когда он ответил с некоторой снисходительностью:      - Если они и прилетали, то в отдаленном прошлом. Мне где-то приходилось читать об этом.      - Могли в отдаленном, могут и сегодня, - ответил толстяк просто. Голос его был выше, чем положено иметь такому крупному человеку. Наверное, когда-то голос соответствовал хозяину, но потом хозяин растолстел, а голос остался прежним.      - Не исключено.      - Даже жалею, что я лично с ними не встречался, - сказал толстяк.      - Мне тоже не приходилось.      Элегантный иронически хмыкнул.      - Разумеется, трудно поверить, - поспешил продолжить толстяк, - я бы и сам поставил под сомнение, если бы не известный мне случай.      - Ага, - сказал его собеседник и зевнул.      А мне вдруг стало грустно: вдруг этот разговор так и угаснет? Недоставало лишь небольшого толчка, чтобы толстяк поведал какую-то любопытную историю, которая, если и окажется выдумкой, все же стоит того, чтобы подбодрить толстяка каким-нибудь вопросом, но тут без моей помощи элегантный мужчина, глядя в окно, произнес:      - Метеорит упал.      Я тоже успел заметить недлинный след падающей звезды.      - Вот-вот, - обрадовался толстяк. - Тот след был куда ярче. Потом он пропал, потому что их корабль замедлил ход в атмосфере.      - М-да... - Элегантный мужчина не знал, как реагировать.      - Я был на рыбалке, - сказал толстяк. - Вместе с Паншиным. Он тоже преподаватель. Из нашей школы. Только я веду математику, а он литературу и русский язык. Мы с Паншиным Николаем Сергеевичем сблизились на почве рыбалки. И вот прошлой осенью, скоро год будет, отправились мы на Выю - речка такая в наших местах - с пятницы на субботу. А надо сказать, что Николай Сергеевич - человек легких решений. Он младше меня на восемнадцать лет, ему в ноябре будет тридцать четыре. Регулярно занимается спортом, ходит в турпоходы, очень следит за своей фигурой. Вам интересно?      - Продолжайте, продолжайте. Все равно спать не хочется.      Толстяк ждал другого ответа, но ничем не выказал своего разочарования. Он уже был во власти воспоминаний и говорил, отрешенно глядя в темноту за окном. Чтобы не упустить нити рассказа, я чуть подвинулся к нему.      - Но при этом я должен заметить, что Паншин - человек не очень любознательный. Представьте, мало читает, хотя словесник обязан быть в курсе новинок литературы. Странное сочетание душевной апатии и физической энергии. Но в школе его ценят. И ученики к нему неплохо относятся. А в тот вечер клевало плохо, как стемнело, мы развели костер, распили чайник чая и собрались на боковую... Костер-то догорел.      Толстяк сделал паузу. Главные события в рассказе должны были вот-вот развернуться, и паузу можно было бы принять за актерский прием, рассчитанный на то, чтобы заинтриговать слушателей. Но мне показалось, что тут дело в другом: мы зачастую запоминаем не самый яркий, важный момент события, а какую-то мелочь, деталь. Вот и учитель вспомнил о догорающем костре.      - Да... и тут мы увидели след метеорита. Мы сначала даже решили, что по соседству упал спутник. След оборвался над лесом, и мы ждали удара. А ничего не было. И тогда Паншин сказал, что пойдет посмотрит. Он заявил, что, по его мнению, метеорит упал метрах в пятистах от нас. Я пытался его отговорить. Ну что увидишь в темноте? Но Паншин лишь посмеялся над моими страхами, взял фонарь и ушел. Я уже говорил, что он легок на подъем. Так вот, взял и ушел... А я остался один у костра. Прошло часа полтора. Может, больше. Мне не спалось. Меня беспокоило исчезновение Паншина. Вдруг он заблудился? Вдруг что-нибудь случилось? Наконец я не выдержал и стал его звать. И, представьте себе, через несколько минут он отозвался, вышел к костру и поблагодарил меня за крики, а то он чуть не сбился с пути. Я спросил, нашел ли он метеорит, а он сказал, что получил выгодное предложение, но его не могут долго ждать. Представьте мое удивление, когда он объяснил, что на поляне, недалеко от нас, опустился космический корабль с другой планеты.      Толстяк тяжело вздохнул и умолк. И диссонансом прозвучал деловой вопрос элегантного мужчины:      - С Марса?      - Может быть, с Марса, - согласился толстяк. - Не буду уточнять. Я дал слово Паншину молчать о местонахождении планеты. Вы уж простите, это не играет роли, но я дал слово.      - Как хотите, - произнес его собеседник сухо.      - Извините, - повторил толстяк. - Значит, Паншин объяснил, что корабль срочно улетает, а существа, прилетевшие на нем, предложили Паншину на несколько месяцев отправиться к ним. На их планете он пройдет курс исследований, ибо тамошние ученые хотят познакомиться с человеческим организмом. Затем его привезут обратно.      - Рискованное предложение, - сказал элегантный мужчина.      - Признаюсь, я был несколько растерян. Я только спросил: "А как же занятия в школе?", на что Паншин попросил меня договориться с директором, чтобы тот дал ему отпуск без сохранения содержания. Он сказал, что условия поездки его устраивают.      - Как можно поверить на слово совершенно незнакомым пришельцам? А если его искалечат?      - Меня тоже мучили подобные опасения. Я со всей прямотой сказал об этом.      - А он?      - Он ответил, что больше не может ждать. А то они улетят без него. Он взял зубную щетку, бритву и ушел в лес.      - А вы?      - Я сначала побежал за ним, но при моем сложении сразу отстал. Он лишь обернулся и крикнул, что напишет с оказией.      - Я бы на его месте не согласился, - сказал элегантный мужчина.      - Я остался один. И через несколько минут над вершинами деревьев поднялся огненный столб. Так они и улетели.      - И больше вы его не видели и ничего не слышали о нем, - кивнул утвердительно элегантный мужчина, будто знал нечто, недоступное пониманию толстяка, который вел себя в той ситуации не лучшим образом.      - Нет, почему же? - удивился толстяк. - Он мне потом написал.      - С Марса?      - Через три месяца упал метеорит. На этот раз настоящий. На нем были выдавлены моя фамилия и должность. И нашедшие метеорит мальчишки принесли его мне в школу. К счастью, никого поблизости не было и мне не пришлось отвечать на недоуменные вопросы. Метеорит был полый. А в нем записка.      Толстяк вытащил из заднего кармана брюк толстый потертый бумажник, залез короткими пальцами в боковое отделение и извлек сложенную вчетверо бумажку.      - Пожалуйста, - сказал он, протягивая ее своему собеседнику.      Тот поднес записку близко к очкам. Ночной коридор был слабо освещен.      - Мелко написано, - поморщился он, удерживая листок двумя пальцами.      - Я содержание наизусть помню, - сказал толстяк.      Он взял листок у элегантного человека и прочел вслух:      - "Живу на Марсе. Кормят хорошо. Скучаю. Вернусь через месяц-полтора. Здоров. Привет всем нашим. Особенно директору. Николай".      - И он вернулся?      - Вернулся, - подтвердил толстяк. - Через месяц и пять дней. Я дирекцию предупредил. С каким нетерпением я ждал его возвращения! Представьте себе: побывать на Марсе. А ведь простой учитель...      - Да, крайне любопытно, - вежливо согласился собеседник. - Может быть, он никуда и не улетал?      - Что же, он четыре месяца в лесу прожил?      - Он мог и в другой город поехать, на курорт. Может, он аферист?      - Ни в коем случае! - возмутился толстяк. - Паншин вполне порядочный человек. Если он сказал, что его пригласили на Марс, значит, его пригласили. Беда совсем не в этом.      - А в чем же?      - В том, что ему не следовало летать на Марс! Неизвестно, когда еще туда снова полетят люди, но Паншин - не тот человек.      - А что случилось?      - Я так ждал его возвращения! Последние ночи спать не мог. Жил в предвкушении его рассказа. А он молчит!      - С него взяли подписку о неразглашении?      - Ничего с него не брали. Кроме меня, кто бы ему поверил?      - А почему же он молчал?      - Он фактически не молчал. Он старался, хотел рассказать, но ничего не получалось. Рассказал, что там жарко, есть значительные города, большое разнообразие товаров... Машину купил после возвращения.      - И все?      - Все. Представляете, побывать на Марсе и заметить там только значительные города.      - А машину он какую купил?      - "Жигули", пятую модель. В отпуск на юг собирается.      - А у меня седьмая модель, - сообщил элегантный мужчина. - В Индии купил.      - Вы были в Индии? - оживился толстяк.      - Провел несколько лет, - сказал его собеседник.      - Это замечательно. Ну и как?      - Что?      - Как там, в Индии? Вы бывали в джунглях? Вы видели Бомбей? "Ворота Индии"? Говорят, они отлично сохранились, хотя стоят на берегу.      - Что с ними сделается?      - Ну и что еще? Как там?      Элегантный человек вздохнул и посмотрел на часы.      - Индия - не Марс, - возразил он. - Если бы я на Марсе побывал, тогда, может, и поделился бы интересными сведениями.      Толстяк был расстроен. Элегантный человек взглянул на него, добавил:      - Ну что еще сказать... Социальные контрасты. И климат тяжелый. Жарко очень. Вы спать собираетесь?      - Да-да, пора спать, - согласился толстяк. Он заметил, что все еще держит в руке письмо от Паншина с Марса, достал бумажник и положил листок в боковое отделение. Я пожалел, что не попросил толстяка показать мне письмо. Элегантный человек осторожно отодвинул дверь в купе и пропал в темноте.      Толстяк обернулся ко мне и развел руками. Он будто просил у меня прощения.      - Ничего, - сказал я. - В Индии есть значительные города.      - Да-да, - сказал толстяк. - Я читал об этом.