Владимир Гусев
     
     Эпоха Крыгова
     
     
     Фай резко натянул поводок. Геннадий Азарович, прижав к груди начавший было раскачиваться на ремешке транзистор, ускорил шаг и не расслышал фамилию поэта, по имени которого, как уверял ведущий передачи, будет лет через двести называться текущая в данный момент эпоха. В начале прошлого века была эпоха Пушкина, теперь же настала то ли Прыгова, то ли Крыгова. Этой фамилии Безменов никогда раньше не слышал, а зря: плодовитый Крыгов написал уже двадцать тысяч стихотворений и до конца тысячелетия собирался сочинить еще четыре тысячи - чтобы, значит, получилось по одному стиху на каждый из прошедших от начала нового летоисчисления месяцев.
     Геннадий Азарович загрустил.
     Ну вот, совсем отстал от жизни. А ведь когда-то любил стихи, мог ночь напролет читать понравившейся девушке Блока и Цветаеву. Но так давно это было...
     Упрямый Фай, отметившись возле останков поломанной скамейки, потянул хозяина прочь с дорожки. Геннадий Азарович нехотя подчинился: устраивать их ежевечернее с Фаем "перетягивание каната" сегодня ему не хотелось. И получалось, что не заведующий отделом Безменов, без пяти минут доктор физматнаук и без десяти автор эпохального открытия прогуливается с собачкой, а несносный пес таскает хозяина по своим любимым местам, время от времени удовлетворенно задирая лапу над каким-нибудь столбиком или кустиком.
     Но на этот раз Файтер рвался познакомиться со случившимся поблизости псом, тоже бультерьером. Владелица пса чем-то напоминала каравеллу: была так же широка и крутобока; позади - высокая корма, спереди - туго надутые паруса живота и грудей. Собачка ее так заинтересовалась Фаем, что каравелла неслась к Безменову на всех парусах.
     Поэт между тем начал читать одно из своих стихотворений: "Умерли все: Абай, Абеляр, Аввакум, Август, Авель, Авенариус, Аверченко, Авиценна, Авогадро, Аврелий..."
     Геннадий Азарович нехотя выключил старенький "Кварц".
     Сука, должно быть. Да еще и с течкой. А Фай не любит, когда его оттаскивают от сук.
     - Здравствуйте, - вежливо поклонился Безменов хозяйке. - У вас мальчик или девочка?
     В это время предмет симпатии Фая повернулся к кобелю мордой, к Безменову хвостом, и Геннадий Азарович понял, что не ошибся.
     - Девочка, - печально ответила пышнотелая женщина. - А у вас, я вижу, мальчик?
     - Да, у бультерьеров половые признаки достаточно заметны.
     Так же, как и у людей, хотел добавить он, скользнув взглядом по "брамселям" каравеллы. Но не добавил. Прозвучало бы чересчур игриво, а флиртовать с хозяйкой бультерьерки Геннадий Азарович совершенно не хотел. Он знал, что, несмотря на свои сорок пять, все еще нравится женщинам (особенно таким вот, уже вступившим в бальзаковский возраст), но заводить шашни ни с одной из них не собирался. Для этого не хватало ни времени, ни денег, ни, самое главное, желания.
     Он теперь даже Фаине, жене, уделял сугубо мужское внимание от случая к случаю. По тем же самым причинам. А еще потому, что Фаина начала к месту и не к месту вставлять фразу: "Мужчина - это тот, у кого есть деньги!". Не к месту - это в присутствии гостей. А к месту... Вспомнить хоть один случай, когда эта фраза из старого анекдота была произнесена Фаиной кстати, Геннадий Азарович не смог.
     - Так же, как и у людей! - хихикнула владелица суки. - Вы очень дальновидно поступили, купив кобеля. Сразу видно, умный человек! - окинула она Безменова взглядом, каким обычно опытный инструктор оценивает экстерьер породистого пса. - А мы вот соблазнились сделать бизнес на щенках - и просчитались.
     Собаки закончили процедуру обнюхивания и начали играть, отчаянно мотая короткими, похожими на кошачьи, хвостами.
     Люди знакомятся дольше, отметил Геннадий Азарович. Говорим уже пять минут, а имена, заменяющие людям запахи, еще не произнесены.
     - Отчего же? За клубного кобеля платят сейчас до тысячи баксов, за суку - пятьсот. Наш, правда, бракованный, за двести уступили, - с ходу выдал он всю необходимую информацию.
     Судя по одежде (модные в этом году белые лосины, красивая мохеровая кофта) и украшениям (золото на шее, в ушах и на пальцах обеих рук) дамочка была не ему чета; интересовал ее не мужчина в потертых джинсах и ничем не примечательной майке, а лишь владелец кобеля на предмет возможной вязки. Услышав, что щенок бракованный, каравелла тотчас сменит галс, а Безменов сможет спокойно дослушать передачу.
     - И это замечательно, что бракованный! - обрадовалась хоть и не брюлловская, и не блоковская, но все-таки незнакомка. - Ваш кобель может принести денег в три раза больше, чем моя сука при самом удачном раскладе. Если, конечно, он настоящий мужчина, - добавила она, внимательно оглядывая Файтера.
     - Смотрите, привязан ли к ошейнику кошелек, набитый деньгами? - усмехнулся Геннадий Азарович. - Моя жена оценивает теперь мужчин только по этому, третичному половому признаку.
     - Нет, пытаюсь разглядеть его зубы, - чуть заметно улыбнулась женщина. - Он у вас как, не трус? С другими кобелями не боится драться?
     - Нет. Приходится даже в наморднике иногда водить. Недавно одного боксера так покусал... Я имею в виду собаку, а не человека. На людей он пока, тьфу-тьфу-тьфу...
     - И замечательно, что покусал! Из него может получиться прекрасный бойцовый пес! Меня, кстати, зовут Розалия Леопольдовна, Розалия Леопольдовна Сидорова, - совсем некстати представилась теперь уже не незнакомка, протягивая руку ладонью вниз. С намеком, значит, на поцелуй руки.
     Сделав вид, что намека не понял, Геннадий Азарович представился в ответ и неловко пожал пухлую белую кисть.
     - Но вы можете меня звать просто Розой, - ни капельки не обиделась госпожа Сидорова. - Вы ведь не очень любите свою собаку?
     - Видеть ненавижу! - честно признался Безменов. - Ее, собственно, жена завела. Но как вы догадались, что - не люблю?
     Роза, перехватив поводок другой рукой и откинув со лба крупные завитки роскошных, чуть рыжеватых волос, усмехнулась.
     - Для этого не надо быть даже доктором Ватсоном. Ваш пес не считает вас хозяином, это сразу видно. Значит, вы им не занимаетесь. А не занимаетесь, потому что якобы некогда. На самом же деле - потому что не любите. Так?
     - Вы проницательны, как Шерлок Холмс.
     А эта Розалия Леопольдовна явно не дура. Только вот одевается невпопад. И белые лосины, и мохеровая кофта укрупняют ее и без того пышные формы. С другой стороны, прогулка с собакой - не прием в посольстве...
     - И это тоже весьма кстати - нисколько не осудила Роза Геннадия Азаровича за непростительную, с точки зрения Фаины, нелюбовь к животным. - Хотите, устрою вам и вашему псу приличный заработок?
     - Приличный заработок дают сейчас только финансовые махинации и контрабанда алкоголя. А я, к сожалению, отношусь к законопослушной части населения.
     - Вот именно, что к сожалению!
     Роза распутала перехлестнувшиеся поводки, оттянула свою суку от рвущегося к ней Фая. - Однако в данном случае вы будете перед законом чисты. Разве что налоговая инспекция на вас немножко обидится. Но организаторы этого бизнеса умеют хранить тайну; вы, судя по всему, тоже. Мне продолжать? - со значением спросила госпожа Сидорова. Да, ей вполне шло это обращение - госпожа. Теперь она смотрела на Безменова как на дворнягу, которую по доброте душевной собралась накормить.
     Это даже интересно. Что дает ей основание так надменно относиться к незнакомым - а значит, и ко всем - людям? Может, ее муж - министр? Или, бери выше, крупный бизнесмен?
     - Торжественно обещаю никому и никогда не рассказывать то, что сейчас от вас услышу! Под салютом всех вождей! - вскинул над головой руку Безменов.
     - Даже собственное жене! - подсказала Роза.
     - Тем более собственной жене!
     - Между прочим, это довольно серьезно. Вы зря надо мною подсмеиваетесь.
     - Серьезно - это сколько? И за что?
     - От пятисот баксов и выше за каждый выигранный бой. За участие, конечно, меньше. Но на нового бракованного "бульку" хватит.
     - Собачьи бои, значит?
     - Из вашего... Фая, кажется?
     - Полное имя - Файтер. В переводе - боец, истребитель.
     - Из вашего Файтера получится отличный бойцовый пес. Уж я-то вижу. Через неделю как раз начнутся отборочные схватки. И если ваш питомец выйдет в финал... Там ставки - не менее двух тысяч баксов. Ну, согласны?
     - Вот так, сразу? Собаку... жалко все-таки. Живая тварь...
     Две тысячи - это много, очень много. Можно будет купить хороший компьютер и вести расчеты не только на работе, но и дома. Запустить программу на всю ночь - и пусть "Пентиум" потеет. Тогда уже через пару месяцев можно будет напылить настоящие, кондиционные зеркала...
     Геннадий Азарович перехватил поводок покороче, наклонился над Фаем, сделал то, что делал очень редко: почесал пса за ухом. Фай блаженно прикрыл глаза и даже к суке перестал рваться.
     - Собаки всю жизнь дерутся, - пожала пухлыми плечами Роза, - это их способ жизни. И в отборочных схватках вам ничего не грозит. Ну, покусают немножко... Это в финале бой до победного. Но у вас уже будет тысяча баксов в кармане, хватит на нового пса.
     Безменов, решивший было наотрез отказаться, заколебался.
     За тысячу баксов тоже можно купить компьютер. Правда, медленный и с короткой памятью, но все же...
     - А как с вами связаться, если что?
     - Я сама позвоню. Назову только место и время, а вы уж сами решайте, будет вам пес по-настоящему служить или только даром харчи переводить.
     Возле ближайшей к "собачьей" дорожке девятиэтажки остановилась черная иномарка, просигналила протяжно и требовательно.
     - Ну, мне пора, - заторопилась госпожа Сидорова. - Быстренько говорите свои телефоны... И никому ни слова! - напомнила она, внося продиктованные Безменовым цифры в электронную записную книжку. Геннадий Азарович о такой и мечтать не смел.
     Придержав рвущегося за сукой пса, Геннадий Азарович дождался, пока Фай успокоится и, отпустив его на длинный поводок, включил приемничек.
     Кажется, поэт все еще продолжал читать свое стихотворение:
     "Умерли все: Языков, Ясперс, Я-бу-бу, Я-бу-га, Я-зи-зи... - бубнил он что-то нечленораздельное, а потом начал и вовсе подвывать: Я-о-у... Я-э-о... Я-у-ю... Остался я один. Только я остался!" - неожиданно подвел он черту.
     Ведущий передачи тоненько заржал. И лишь после этого до Безменова дошел смысл стихотворения.
     Ага, значит, все выдающиеся люди умерли. Остался один Крыгов, о чем он громогласно и заявляет. И ведущему это кажется чрезвычайно остроумным. А мне? Почему мне-то не смешно? Неужели действительно, как говорит Ромка, я "устарел"?
     Геннадий Азарович не позволил Фаю отметиться возле очередного ориентира и, рискуя порвать поводок, направил-таки пса в угодную себе сторону, к дому.
     Ни о каких собачьих боях, конечно, не может быть и речи. Собачье это дело, А было бы заманчиво... Уже через месяц - компьютер. Свой, действительно персональный...
     Дабы избавиться от бесплодных мечтаний, Геннадий Азарович увеличил громкость. На междусобойчике, происходившем в студии где-то очень далеко, то ли в Праге, то ли в Лондоне, речь теперь шла об одном из немногих писателей-детективщиков времен застоя Юлии Степанове. Ведущий передачи никак не мог простить Степанову претензий на интеллектуализм. И эти претензии были ведущему столь неприятны, что он назвал недавно умершего писателя подонком.
     Тут уж не выдержал даже гениальный поэт.
     - О покойниках плохо не говорят, - напомнил он.
     - Ну, тогда я беру свои слова обратно, - хохотнул ведущий.
     Безменов брезгливо выключил приемник.
     Похоже, эти двое только себя и свое ближайшее окружение почитали интеллектуалами и вообще "выразителями мироощущения эпохи". Эпохи Крыгова, то бишь. А на земле нет более противной породы людей, чем живые гении. Причем их мнение о самих себе история почему-то никогда не разделяет.
     В мусорном контейнере старушка выбирала из выброшенной кем-то кучи прошлогодней еще кислой капусты съедобные, по ее мнению, горсти и аккуратно укладывала в полиэтиленовый пакетик. Заметив Безменова, она быстро спрятала пакетик в потертую сумку и поспешила прочь.
     Геннадий Азарович на секунду замер. Он не был до конца уверен, но, кажется, это была Надежда Григорьевна, первая учительница Нонны.
     Ну да, она живет поблизости и уже давно должна быть на пенсии. А получают сейчас пенсионеры известно сколько, только на хлеб и хватает. Такие теперь времена. Этот Крыгов, может, и гениальный поэт, но эпоха ему досталась явно не самая лучшая. Паршивая, прямо скажем, эпоха...
     
     
     * * *
     
     - Полюбуйся, что натворил твой сыночек! Нет, ты прямо сейчас полюбуйся! - ухватила Фаина за рукав явно собиравшегося отложить эту процедуру на "потом" или даже на "никогда" мужа.
     Ромка стоял в углу, уныло опустив голову.
     - Вот! - торжественно, словно подарок области к очередному съезду партии, предъявила Фаина дверь детской.
     - Ну и что? - не понял Геннадий Азарович.
     - Вот! Вот, вот и вот! - тыкала жена пальцем в темные оспинки, выступившие на белой эмали.
     - Он что, ножом, что ли, истыкал? - догадался Безменов.
     - Ага! Метать учился! Хорошо, Нонна вовремя заметила, отняла нож!
     Фаина протянула мужу кусок ножовочного полотна, остро заточенный с одного конца и обмотанный синей изолентой с другого.
     - А я-то искал этот моток изоленты... - усмехнулся Геннадий Азарович.
     - Ты скоро по тюрьмам своего сына искать будешь! - ярилась Файка.
     - Ну, не скоро. Ромке еще и двенадцати нет. К тому же ничего страшного пока не произошло. Я тоже в детстве с перочинным ножичком не расставался. Будем делать ремонт, закрашу - и следа не останется" А с Ромкой я поговорю по-мужски, он больше не будет.
     - Дверь оставит в покое - за что-нибудь другое примется, - вздохнула умудренная горьким опытом Фаина.
     Ромка был их третьим ребенком. Минувшей весной старшие дочери выселили его из детской. Пришлось во второй комнате, служившей одновременно и гостиной, и спальней, и рабочим кабинетом выискивать место для ромкиного диванчика. Их супружеская, в узком смысле, жизнь сразу резко осложнилась, а перспектив на расширение теперь не было никаких, денег на доплату при обмене - тем более. Вот и злилась Фаина, и вымещала злобу на еще недавно любимом сыне. Хотя сегодня он и в самом деле виноват - с точки зрения матери, во всяком случае. Ну, а с точки зрения отца...
     Геннадий Азарович распахнул дверцы встроенного шкафчика, долго рылся на его дне, среди коробок со старой обувью и радиодеталями. Найдя то, что искал, спрятал это, по-мальчишечьи, за пазухой, позвал сына.
     - Обувайся, пойдем проветримся.
     - С Фаем? Так ты ж его уже выгулял, - заподозрил неладное Ромка.
     - Вот именно, что я. Кто больше всех собаку просил и обещал ухаживать за нею да еще на одни пятерки учиться?
     - Обещал... - виновато вздохнул сын. Выполнение обещаний было его ахиллесовой пятой, и Ромка прекрасно знал об этом. Но Геннадий Азарович не стал бить по больному. Тем более, что на самом-то деле ультиматум купить собаку предъявила Фаина. "А я хочу!" - выставила она свой обычный аргумент, сильнее которого Геннадий Азарович так и не придумал за все без малого двадцать лет их супружеской жизни. Тем более, что и Войтовичи, и Кулики собак уже завели...
     Он повел сына на пустырь, где пару лет назад затеяли какое-то строительство. Пустырь огородили и привезли на его край три штабеля железобетонных плит, этим все и кончилось. Там, за забором, как полагал Безменов, они с Ромкой окажутся вне поля зрения любопытных старушек и въедливых старичков.
     - Папа, а почему ты такой непредприимчивый? - ни с того ни с сего спросил вдруг Ромка. Впрочем, это только с точки зрения взрослых дети задают неожиданные вопросы. На самом деле детская логика намного превосходит женскую. И неочевидно это лишь потому, что редко удается проследить ее, логику, всю, от начала до конца. Озвучиваются ведь только результаты, да и то не все.
     - Кто тебе сказал? - спросил Геннадий Азарович и зацепился носком кроссовки за край выбоины в асфальте.
     - Мама тете Вале говорила. Да и сам я так думаю.
     - А что значит - непредприимчивый?
     - Ну... - замялся Ромка. - Значит, денег не можешь заработать. Поэтому мы так бедно и живем: ни машины, ни хорошей квартиры, ни даже компьютера. Из всех моих друзей только у нас нет компьютера. А там игры сейчас - знаешь, какие классные?
     - Мама у нас с тобой очень хорошая, но иногда она бывает не права. Я и на кооперативную квартиру деньги в свое время заработал, и кандидатом наук без чьей-либо помощи стал, - начал зачем-то оправдываться Безменов, потом перебил сам себя:
     - Будет у нас с тобой компьютер, будет! И квартира будет, только не сразу. Вот защищу докторскую...
     На самом деле удерживала его в институте не диссертация, уже почти написанная еще полгода назад. Доплачивают за степень теперь совсем гроши, не стоит и копья ломать. Но в институте у Геннадия Азаровича была возможность проводить расчеты на одном из трех закрепленных за отделом компьютеров. А в соседней лаборатории все еще работала -·во многом стараниями опять-таки Безменова - уникальная установка для напыления сверхтонких пленок. И последние полтора года Геннадий Азарович занимался не столько докторской, сколько расчетами и отработкой технологии нанесения различных пленок на всевозможные прозрачные материалы. Но не объяснять же все это Ромке? А тем более Фаине. С недавних пор она явно чувствовала себя обделенной жизнью, красавицей, опрометчиво вышедшей замуж за неудачника. Блестящий молодой ученый, на которого она возлагала большие надежды, перестал быть и блестящим, и молодым, вот-вот перестанет быть и ученым, а материальные, такие приятные на вкус и на ощупь блага в семье так и не появились. И плевать хотела Фаина на открытие, почти уже сделанное некогда любимым мужем, на уникальные результаты первых экспериментов, на захватывающие перспективы, открывающиеся не перед Геннадием Азаровичем, не перед отечественной наукой даже, а - перед всей человеческой цивилизацией. Начхать на все это Файке и забыть. Вот если бы он ее увез в Америку или, на худой конец, здесь стал тысячу-две баксов в месяц получать...
     - А где ты деньги возьмешь? - не поверил уже привыкший обходиться без шоколадок и новых кроссовок Ромка.
     - А заработаю, - в тон сыну ответил Геннадий Азарович. - Предприму какое-нибудь прибыльное дельце - и заработаю. Стоп. Кажется, мы уже пришли.
     Оглянувшись по сторонам, Геннадий Азарович пролез через дырку в заборе, обогнул штабель плит.
     - Что мы будем делать? - вполголоса спросил заинтригованный Ромка.
     - Учиться метать нож. Вот, смотри, - развернул Геннадий Азарович тряпицу. - Это - десантный нож. Ну, почти. Я, когда из армии вернулся, попросил дядю Юру на заводе сделать мне точно такой же, какой был у меня в полку. Я тебе говорил, что в десантных войсках служил?
     - Говорил. Только я думал, заливаешь. Ты ведь ни каратэ не знаешь, ни кирпичи ломать не умеешь.
     - Тогда нас этому еще не учили. Но по морде я все равно кому хочешь могу дать, и никакое каратэ не поможет. А еще некоторых из нас научили вот чему...
     Вытащив из самодельных кожаных ножен слабо пахнущее ружейным маслом лезвие, Геннадий Азарович коротко, почти без замаха метнул нож в забор. Доска хрустнула, в ней зазмеилась трещина.
     - Ну-ка, Роман, принеси, - приказал отец открывшему от удивления рот сыну.
     Есть еще порох в пороховницах, есть. Ромка, конечно, вытащить нож не сможет. Так и задумано. Сейчас объясню ему, каким должен быть настоящий нож, потренирую маленько... А то ишь ты, непредприимчив... Погоди, вот напылим первые зеркала, тогда и посмотрим, кто больше предприимчив, Витович, Кулик или Безменов. Только нож сегодня нужно будет спрятать подальше и обещание хранить тайну с Ромки взять. А то начнет во дворе хвастаться...
     
     
     * * *
     
     Утром на работе Безменову сообщили две новости: одну, как водится, хорошую, другую очень плохую. Начали, опять-таки как водится, с плохой: ночью в отделе украли все три компьютера. Не помогли ни оббитые цинковым железом двери, ни охранная сигнализация: открыли то ли ключами, то ли отмычками, а сигнализацию, похоже, отключали. Хотя утром она функционировала уже нормально.
     Это был удар в спину, Конечно, резервные копии программ и всех полученных на сегодняшний день результатов Безменов держал дома. Но компьютеры!..
     Хорошая новость состояла в том, что Володя Семенов, парень с университетским образованием и золотыми руками, напылил-таки накануне ночью первый комплект зеркал. И Геннадий Азарович, запершись в своем кабинете, то в отчаянии хватался руками за голову, понимая, что завершение работ по его личной, полуподпольной, никем не финансируемой теме "Камертон" теперь отодвигается на неопределенный срок, то разворачивал мягчайшую фланель, в которую был завернут небольшой обруч с прикрепленными к нему двумя прозрачными, похожими на защитные хоккейные, щитками. На первый взгляд, ничего особенного в этих щитках не было. Ну разве что непонятно было, почему один из них должен защищать затылок. Но при внимательном рассмотрении под строго определенным углом становилось заметно, что отсвечивают они как-то странно, совсем не так, как обычный сверхпрочный прозрачный пластик. Технология напыления разрабатывалась по результатам предварительных, весьма грубых расчетов, и добротность резонатора получится, видимо, низкой. Но обнаружить эффект, предсказываемый не столько теорией, сколько интуицией, эта конструкция позволит.
     Порадовавшись тому, что уже на этой неделе начнутся эксперименты, Геннадий Азарович уносился мыслями в ближайшее будущее, когда будет разработана методика напыления новых, уже гораздо более совершенных зеркал, вспоминал, что компьютеры украдены, и вновь горестно охватывал руками голову.
     Ну почему их стащили именно сейчас, когда до финиша было рукой подать?
     - А может, украли не столько компьютеры, сколько твои программы и расчеты? - предположил появившийся в самом конце рабочего дня Семенов. - Помнится, ты говорил, что речь идет об открытии, и не маленьком.
     Истинного назначения зеркал Володя не знал. Именно потому, что Безменов прекрасно понимал, какого масштаба открытие может быть сделано, он и не посвятил Семенова во все детали их общего дела. Каждый разрабатывал свою часть: Володя - технологию напыления уникальных зеркал, Безменов - теорию и варианты практического использования резонаторов. Форму резонатора, равно как и его параметры, мог рассчитать только Безменов и никто иной. Но ни в компьютерных программах, ни в распечатках результатов расчетов не было ни слова о назначении зеркал. Эта информация хранилась в одном-единственном месте, недоступном ни для кого, кроме Геннадия Азаровича - в его собственной голове.
     - Не думаю. Программы расчета я использовал, в общем-то, стандартные, ничего особенного в них нет. Те зеркала, которые ты напылил, были просчитаны еще месяц назад - почему компьютеры украли только теперь? А расчеты новых зеркал только начаты. Логично было бы дождаться их окончания, а потом уже красть результаты. Все равно без меня в промежуточных расчетах никто не сможет разобраться. Нет, к "Камертону" воровство не имеет никакого отношения. Но уговор хранить тайну остается в силе, - улыбнулся Геннадий Азарович.
     - Мы же договорились. Кстати, как насчет оплаты?
     - Мы же договорились, - передразнил Семенова Геннадий Азарович, открывая сейф. Отделив от тоненькой стопочки пять зеленых банкнот, он протянул их Семенову.
     Знала бы Фаина, что это деньги из обещанной, но якобы не полученной Геннадием Азаровичем премии - не сносить бы ему головы. Но бесплатно ночами никто не станет работать, даже безотказный Семенов. И потом, после того как Файка деньги, отложенные на компьютер, потратила на бультерьера - кто бросит в Безменова камень?
     Розалия Леопольдовна позвонила почти тотчас после ухода довольного Семенова.
     - Геннадий Азарович? Я по поводу Фая. Если вы решили участвовать в том, о чем мы вчера с вами говорили, я жду вас завтра в десять часов вечера на пустыре, обнесенном забором, что на полпути от ваших домов к станции метро. Надеюсь, вы придете? - со значением добавила Роза.
     - Да. Я приду, - твердо пообещал Безменов.
     Бедный Фай! Незавидная тебе досталась доля. Но у меня нет другого выхода, нет. Разве что рок-музыкантом стать...
     Неделю назад, когда к ним заскочил с трехлитровой банкой пива Валерка Юдин, в прошлом однокурсник и вот уже много лет добрый приятель Безменова, Геннадий Азарович в ответ на традиционное "Как жизнь?" ответил, что жизнь, как всегда, ничего, только вот жена замучила. Домогается, чтобы он, Безменов, стал рок-музыкантом, потому что они, рок-музыканты, зарабатывают сейчас много денег. "Чего?!" - взъярилась хлопотавшая возле плиты Фаина. - "Я говорила - коммерсантом! Хорошо бы, конечно, и рок-музыкантом, но для этого талант нужен, музыкальное образование..." "Какая разница? Для того чтобы стать удачливым коммерсантом, тоже нужны способности и даже, как ни странно, какое-то образование. Ни того, ни другого у меня нет", - подытожил Безменов, и опешившая Фаина не нашла, что возразить. Но после этого начала действовать через детей. "Ну почему ты такой непредприимчивый, папа?"
     Геннадий Азарович аккуратно уложил в сумку обруч с зеркалами.
     Ладно, Роман, не горюй. Будет у нас с тобой персональный компьютер, будет. Только вот Файтера немного жалко. Но я ему косточки на рынке буду каждую неделю покупать и выгуливать стану почаще. А еще тебе, Ромка, не позволю от этого дела увиливать...
     
     
     * * *
     
     Вместе с госпожой Сидоровой на пустырь пришли еще двое. Помимо хозяйки соперника Фая, пятнистого кривоногого питбультерьера, здесь был еще широкоплечий, с явно перекачанными шейными мышцами парень в спортивном костюме "адидас". Роза незаметно указала на него пальцем и шепнула, что это Юра, представитель Хозяина. То есть того человека, который будет организовывать главные бои.
     Поначалу бедный Фай никак не мог понять, что от него требуется. Он повизгивал, суетился, сунул нос под хвост своему противнику, попытался с ним играть. Тот вел себя примерно так же. Симпатичны они оказались друг другу, даром что оба кобели. Юра, явно разочарованный представленными ему кандидатами, молниеносным движением схватил обоих за загривки, столкнул носами и отскочил.
     Фаю это не понравилось. Он зарычал и попытался ухватить оказавшегося столь неучтивым пса за ухо. Тот увернулся и куснул Фая за правый бок. Что произошло потом, Безменов понял плохо. Мелькали лапы, спины, морды, отчаянно молотили воздух хвосты. Потом вдруг псы замерли. Глухо ворчал один, жалобно повизгивал другой. Оказалось, Фай мертвой хваткой вцепился в горло противника и при каждом его движении все плотнее сжимал челюсти.
     - Он же задушит его! - встревожилась хозяйка пита и вдруг закричала, широко открывая густо накрашенный рот и брызгаясь слюной:
     - Забери своего кобеля, придурок! Забери сейчас же, не то я тебе самому горло перегрызу!
     Геннадий Азарович растерянно взглянул вначале на Розалию Леопольдовну, потом на представителя Хозяина. В том, что через секунду и в горло Безменова вонзятся ровные острые зубки, ни у кого, кажется, сомнений не было.
     В руках у Юры непонятно откуда появился нож с длинным широким лезвием, очень похожий на тот, который вчера вечером по очереди метали в крашенный зеленой краской забор Геннадий Азарович и Ромка.
     - Разожмите своей собаке зубы, - приказал Юра, протягивая нож Безменову. - А я их растащу.
     Им, хоть и не сразу, удалось сделать это.
     - Я на вас в суд подам! - бесновалась женщина, держа своего тяжело дышащего пса на руках. - Вы мне заплатите! У меня клубный кобель!
     - Пошла вон, дура! - наехал на нее представитель Хозяина. - Скажешь кому-нибудь хоть слово - не только собаку потеряешь, но и зубы! Ну! Пшла!
     И что-то такое было в негромком голосе этого в недавнем прошлом то ли штангиста, то ли борца, что женщина, мгновенно замолчав, полезла через дырку в заборе.
     - А ваш ничего, толковый, - похвалил Юра. - Только сырой еще совсем. Нужно потренировать его. Приходите сюда в это же время через два дня. Я подберу вам спарринг-партнера. Только приходите в наморднике. Хороший материал, не хотелось бы раньше времени подпортить.
     - Я сразу поняла, что у вас настоящий бойцовый пес - как-то слишком уж, чересчур обрадовалась Сидорова, беря Геннадия Азаровича под руку и прижимаясь к его локтю пышной, словно удавшийся бисквитный пирог, грудью. - Посмотрите, у него только одна царапинка! Но учтите, пару дней он будет отлеживаться. Как мужчина после бурной ночи, - хихикнула она. - Не пугайтесь, это не значит, что он заболел или что бои ему противопоказаны. Собаки ведь всю жизнь дерутся, это их способ существования. И обязательно приходите в субботу. Но - никому ни слова! Иначе у вас будут неприятности. Да и у меня тоже, - вздохнула она, неохотно выпуская локоть Геннадия Азаровича перед дыркой в заборе.
     Интересно, как эта каравелла пройдет через такой узкий пролив? Может, расширить его, выбив еще пару досок?
     - До свидания! До субботы! Наша машина - с той стороны пустыря! - помахала Розалия Леопольдовна пухлой ручкой. Геннадий Азарович слабо махнул в ответ.
     Так на кого она больше глаз положила, на меня или на моего пса? Надо будет сразу дать понять, что я женат и не собираюсь... Не собираюсь...
     Но думать дальше в этом направлении Безменову почему-то не захотелось, и он, приноравливаясь к темпу ходьбы усталого Фая, медленно побрел к дому.
     А может, компьютер обойдется малой кровью? В буквальном смысле - кровью. Хотя и собачей, а все-таки - кровью...
     
     
     * * *
     
     Первые эксперименты с пси-резонатором, как на самом деле(tm)(tm)(tm) следовало бы называть комплект зеркал, дали положительные результаты. Геннадию Азаровичу удалось трижды отклонить примерно на тридцать градусов стрелку старого компаса. И это ему-то, никогда никакими экстрасенсорными способностями не отличавшемуся! И при работе с низкодобротным резонатором! Что же будет, когда он закончит расчеты, а Семенов напылит кондиционные зеркала?
     Фай тоже делал успехи. Он не боялся никаких противников, научился царапаться лапами и атаковать из любой позиции, а также выдерживать по две-три схватки с разными соперниками подряд. Первый "платный" бой должен был состояться уже в ближайшую субботу. Место и время его проведения, однако, держали в тайне. Кроме того, после каждой учебной схватки Розалия Леопольдовна или, если ее не было, представитель Хозяина напоминали о необходимости строго хранить тайну. Во-первых, никто не хотел платить сумасшедшие налоги, во-вторых, побаивались местного отделения Общества охраны животных. Прав у его активистов не было почти никаких, но шум поднять они могли большой, и доходы от "собачьего бизнеса" резко упали бы.
     Розалия Леопольдовна дважды намекала Безменову, что они могли бы встретиться с ним без своих четвероногих друзей и не на пустыре, а в более уютной обстановке. При первой ее попытке установить с хозяином подопечного пса более тесные отношения Геннадий Азарович сделал вид, что намека не понял, а во второй раз солгал, что очень любит свою жену, и попросил не осуждать его за это: у каждого ведь своя придурь в голове У него такая вот, по нынешним временам очень редкая - не изменять супруге. Кажется, Розалия Леопольдовна поняла и не обиделась.
     Похищенные компьютеры, конечно, не нашли. Видимо, "навел" грабителей кто-то из своих. Но ничего конкретного сказать следователю Геннадий Азарович не мог, а подозревать всех подряд было противно.
     Директор дал указание украденные компьютеры списать. И Безменов стал с нетерпением ждать субботы. Ведь при удачном раскладе уже в воскресенье его карман может оттопырить целая тысяча баксов. И тогда в понедельник... Нет, во вторник. Понедельник - день тяжелый, не стоит покупать компьютер в понедельник. Зато уже во вторник...
     
     
     * * *
     
     Геннадий Азарович сделал очередную попытку приобщить Ромку к своим утренним пробежкам. Два раза Ромка вставал на полчаса раньше и уныло бежал следом за отцом и Фаем в ближайший парк, а на третий спросил, зачем это отцу надо.
     - Чтобы в форме быть, - снисходительно улыбнулся в ответ Геннадий Азарович, спуская Фая с поводка. Народу в утренний час в парке было мало, испугать пес никого не мог.
     - А в форме - зачем быть? - спросил Ромка, поднимая руки вверх и с выдохом опуская их через стороны.
     Геннадий Азарович повесил поводок на дерево, тоже начал делать дыхательные упражнения.
     - Чтобы в любую минуту быть готовым принять последний бой.
     - Как это - последний? Последний раз подраться и перестать? А если опять приставать начнут?
     На Ромку уже дважды жаловалась учительница: норовит решать споры не словами, а кулаками. По словам сына, однако, выходило. что он не начинает первым, а дает сдачи.
     - Видишь ли... Вообще-то каждый бой надо проводить так, словно он последний. То есть ты или побеждаешь, или погибаешь. Но это теоретически. На практике следование этому правилу обычно кончается тюрьмой. Поэтому лучше придерживаться такого критерия: "Начатый бой - проигранный бой".
     Ромка от удивления даже руками перестал махать.
     - А кто недавно мне говорил, что в драке обычно побеждает тот, кто бьет первым?
     Фай крутился под ногами, хватая за спортивные трико то Геннадия Азаровича, то Ромку: хотел, чтобы с ним поиграли. Безменов цыкнул на пса и начал делать приседания.
     - Я говорил, когда мы лечили твой разбитый нос. Но даже в драке победитель иногда теряет больше, чем побежденный. Например потому, что с каждой дракой становится все более безжалостным, а значит - и бесчеловечным. Но сейчас речь идет о серьезном бое, ставкой в котором бывает не разбитый нос, а честь или жизнь. Так вот, такого боя по возможности следует избегать. Согласись: быть терпимым, терпеливым, доброжелательным и добрым гораздо труднее, чем сильным и наглым.
     - Тогда зачем зря тренироваться? - вконец запутался Ромка.
     Он тоже начал приседать. Получалось у него довольно неуклюже. Неспортивным был Роман, совсем неспортивным.
     - Разве я сказал, что боя следует избегать любой ценой?
     - Нет. Но...
     Теперь Ромка только делал вид, что приседает.
     - Если устал - отдохни, - разрешил Геннадий Азарович. - Иногда бой все-таки приходится принимать. Чтобы не предать друга, чтобы остановить какого-нибудь подонка, да просто защитить свою жену и детей. И мужчина должен быть готов к этому в любую минуту. А чтобы быть готовым, надо тренироваться! Теперь понятно?
     - Понятно... - вздохнул Ромка и тут же лукаво улыбнулся. - Когда стану мужчиной - тогда и буду каждое утро бегать на зарядку. А пока я еще маленький.
     Геннадий Азарович укоризненно покачал головой.
     - И когда ты уже повзрослеешь?
     - Ну... В следующем году, - пообещал Ромка. - Между прочим, я из-за твоей зарядки не высыпаюсь. Ты хочешь, чтобы я на каникулах хорошо отдохнул, или нет?
     - Хочу, - перестал улыбаться Безменов и будить по утрам сына перестал. Он ведь и сам начал регулярно заниматься только года через два после дембеля, когда обнаружил, что может подтянуться на перекладине не пятнадцать раз, как раньше, а только одиннадцать. До физкультуры - как и до всякой другой культуры - нужно дозреть, дорасти.
     Но через год он непременно сделает еще одну попытку приобщить Ромку. Даже в неблагодатную почву стоит бросать зерна - хоть одно из них когда-нибудь да прорастет.
     
     
     * * *
     
     Остановив стрелку, Геннадий Азарович заставил вращаться ее в противоположную сторону. Один оборот, второй, третий... Повторяемость результатов была стопроцентной, какой и должна быть в любом солидном научном исследовании. Но скептики, конечно, не поверят, что он поворачивает стрелку силой мысли, выделенной и приумноженной пси-резонатором. Начнут искать спрятанные магниты, подозревать в тайных манипуляциях электрическими токами... Эксперименты должны быть более чистыми. Как там проверяли Кулагину? Из-под стеклянной полусферы откачивали воздух, она под этим колпаком дистанционно что-то перекатывала или передвигала, причем совершенно немагнитное...
     Геннадий Азарович отыскал в секретере карандаш, обыкновенный шестигранный "конструктор", положил его на полированную поверхность стола. Сел в свое любимое кресло, уперся в карандаш взглядом, почти физически ощущая и свой взгляд, и преградившую ему путь покрытую блестящей желтой краской грань.
     Ну же, ну... Перекатись! Перекатись! Нужно было круглый для начала взять. Не отвлекаться... Перекатись! Хоть на одну грань - перекатись!
     Карандаш, дрогнув, чуть заметно повернулся. Только не вокруг продольной оси, как хотел Безменов, а относительно поперечной, подобно стрелке компаса. Геннадий Азарович, мигом сообразив, что это сказались остаточные явления предыдущего эксперимента (этот феномен, кстати, нужно будет исследовать отдельно), изменил "вектор взгляда". Карандаш нехотя повернулся почти на девяносто градусов. Но дальше - ни в какую!
     Оказалось, карандаш уперся в высохшую каплю клея. Безменов передвинул его на другое, идеально чистое место, сосредоточил взгляд... В ногу что-то ткнулось, раз и другой.
     А, чтоб тебя!
     Это был Файтер. Он уже отдохнул от предыдущего учебного боя и хотел гулять. Но никто из домочадцев этого желания с ним не разделял. Привыкли, что собакой теперь в основном занимается папа. А бультерьеры - народ упрямый, особенно кобели. Теперь Фай будет тереться головой о брюки, хватать за них зубами, повизгивать до тех пор, пока...
     - Пошел вон! Такой эксперимент сорвал! - выругался раздосадованный Геннадий Азарович.
     Пес, поджав хвост, бросился прочь.
     - Тьфу, скаженный! - разозлилась на него входившая в кабинет-гостиную-спальню Фаина. - Чуть с ног не сбил! Ты послушай, что пишут! На Центральном рынке ночью собаки опять покусали человека! И не просто покусали, а - загрызли до смерти! Его привезли в реанимацию, но спасти не удалось. Семнадцатилетнего парня!
     - Я уже слышал эту историю. Клавдия Степановна, хозяйка двух овчарок, рассказывала.
     - Неужели сторожам опять сойдет это с рук?
     Безменов пожал плечами.
     - Предупреждения, что ночью рынок охраняется собаками, развешены на ограде через каждые десять метров. Говорят, что парня загрызли не рыночные собаки, а какие-то другие. Его уже мертвого через ограду перебросили. Когда сторожа прибежали на лай, помогать парню было поздно.
     - Где же еще его могли так искусать?
     - Да мало ли мест? Сейчас собак в городе - как в Риме времен упадка, перед нашествием варваров.
     - Ты на что намекаешь? - подозрительно посмотрела на Безменова Фаина. Она догадывалась, что муж, выдрессированный ею, казалось бы, гораздо лучше, чем Фай, частенько подсмеивается над нею, и никак не могла понять, почему ему это удается. Но Безменов не стал объяснять, как он оценивает "эпоху Крыгова" и чем она, по его мнению, скоро и скорее всего закончится.
     - Ты не хотела бы погулять со своим любимцем? Ему, кажется, приспичило, а я очень занят.
     Механически произнося эти слова, Геннадий Азарович начал думать совершенно о другом. Что-то очень важное сейчас произошло. Он почти понял, что, но Фаина своими разговорами сбила его с мысли. Что-то необычное, неожиданное случилось. И это был вовсе не поворот карандаша вокруг оси. То есть такого тоже никогда еще не происходило, но это было ожидаемое необычное, которое рано или поздно должно было произойти. Но, помимо этого... Что?
     - Между прочим, собаку покупали Ромке, вот пусть он и гуляет, - обиженно поджала губы Фаина.
     - Однако назвали его Фаем, отчасти, в твою честь. Вы уж там с сыном разберитесь сами, у кого из вас больше прав выгулять собаку, ладно? - миролюбиво предложил Геннадий Азарович. Но Фаина ушла, раздраженно полухлопнув дверью.
     Ну и ладно. Будет теперь, конечно, дуться, но не больше, чем три дня, проверено. Так на чем мы остановились? Карандаш повернулся, но помешал Фай, я разозлился, пришла Фаина... Нет, нет, не то... Фай! Он почему-то отстал от меня, сразу и бесповоротно, и даже убежал, поджав хвост. Я никогда не видел Фая с поджатым хвостом. Что произошло?
     Уже догадавшись, где зарыта собака, и будучи почти уверенным, что это всего лишь совпадение, Геннадий Азарович мысленно позвал: "Фай, Фай, ко мне!"
     И Фай тотчас, словно услышав своего нелюбящего хозяина, заскулил и начал царапать лапой дверь.
     Геннадий Азарович открыл ему, позволил потереться о свои домашние брюки - протертые на коленях чуть не до дыр вельветовые джинсы "Риорда" - а потом мысленно скомандовал: "На место!". Но Фай, обиженно повизгивая, продолжал тереться о ноги.
     Совпадение... Фай хочет гулять - если его немедленно не выпустить, он просто нагадит, где стоит - и потому прибежал под дверь спальни. Но уловить мысленный приказ, увы...
     - Фаина, Ромка! Выведет кто-нибудь собаку или нет? Нагадит - сами будете убирать!
     Фай ухватил Безменова за штанину зубами, потянул к двери.
     - Да пошел ты!
     Пес опрометью метнулся к двери и, открыв ее собственным лбом, исчез. Его кошачий хвост снова пытался найти убежище между корявых лап.
     Так что, все-таки. действует? Только нужно побольше эмоций?
     Прибежал Ромка.
     - Пап, там такой мультик... Я его еще ни разу не видел...
     - А остальные - по два раза?
     - Некоторые по четыре, - бесхитростно признался сын. - А мама в ванной что-то делает.
     - Ладно, я сам с ним погуляю, - смилостивился Геннадий Азарович.
     А заодно и поэкспериментирую...
     
     
     * * *
     
     Идея была проста до гениальности. Ученые давно подозревают, что некоторые вполне достоверные опыты по психокинезу - с той же Кулагиной, например, - а также некоторые эффекты, демонстрируемые мастерами восточных единоборств, вполне можно объяснить, не приумножая, в соответствии с правилом Оккама, число сущностей сверх необходимого. То есть не сваливая все на неизвестные якобы еще науке силы и поля. Резонансное воздействие десяти триллионов клеток головного мозга человека - вот что способно передвигать если не горы, то хотя бы спичечные коробки. А может быть, в этом участвует не только мозг, но все клетки человеческого тела. И когда мастер каратэ, спокойно положив ладонь на стопку кирпичей, разрушает нижний из них, оставляя целыми остальные - это и есть результат резонансной, когерентной работы всех клеток его организма. Но, если так...
     Геннадий Азарович был специалистом по лазерной технике. Что такое лазер? Некая активная среда, помещенная в резонатор. Из бестолково-изотропного излучения безобидной неоновой трубки резонатор формирует узкий направленный луч с существенно иными свойствами: когерентный, поляризованный, монохроматический и, с учетом малого сечения, чрезвычайно мощный. Что такое, с другой стороны, мозг человека? Активная среда, в которой бродят самые разнообразные мысли. И лишь очень немногие люди, заставив большую часть своих нейронов-аксонов работать синхронно, способны довести неслышное дуновение мысли до осязаемой величины. Как это делают экстрасенсы - не знает никто и в первую очередь они сами. Но если эту активную среду, беспорядочно излучающую в широком спектре, поместить в подходящий резонатор, самый обычный индивид, вроде без пяти минут доктора наук Безменова, сможет создать направленное излучение мысли. Вопрос лишь в том, на каких частотах вибрирует мысль и какими должны быть, в зависимости от этого, зеркала.
     Геннадию Азаровичу пришлось перелопатить гору литературы, от Блаватской и Успенского до Ауробиндо и Мантэка Чиа, прежде чем он не понял даже, но лишь начал подозревать, в каком диапазоне ему придется работать. А сколько времени занял поиск подходящих для изготовления "зеркал" материалов... И вот - первые успехи, а с ними и первые неожиданности. Кажется, его открытие (да-да, именно открытие, теперь уже, отбросив ложную скромность, можно смело говорить об этом) распахивает такие широкие горизонты, что просто дух захватывает. Не только психокинез, но и телепатия и, может быть, ясновидение скоро станут столь же обыденным явлением, как ныне телевидение и телефон.
     Но все оказалось не так просто. Повторяемости в экспериментах с подопытным псом пока не было. Целых полтора часа Безменов мысленно приказывал вконец обалдевшему Фаю то прыгать через барьер, то сидеть, стоять или лежать, то просто идти рядом. Получалось у него примерно через раз. Фай иногда выполнял команду, усердно виляя кошачьим хвостом, но чаще недоуменно мотал головой или даже возмущенно гавкал. Кроме того, редкие прохожие посматривали на Геннадия Азаровича с явным недоумением. Еще бы: перед глазами и за затылком поблескивают странные щитки, под ногами путается уродливый, что бы там ни говорила Фаина, пес...
     Безменов, уставший еще больше, чем Фай, решил временно прекратить эксперименты. Неизвестно еще, как они повлияют на пса, а ведь ему послезавтра драться, доллары на компьютер зарабатывать.
     Взяв Файтера на поводок, Геннадий Азарович направился к дому. И, уже входя в подъезд, вдруг споткнулся, одновременно и о низкий порожек, и о безумную мысль.
     А что, если попробовать вот так же управлять людьми? Фаиной, например?
     И сразу же опомнился.
     Людьми - может быть. Но Фаиной... Вздумалось ей завести собаку - и никто ее не смог остановить, ни муж, ни родная мать. Не захотела работать - троих детей родила, а добилась своего. И наукой Безменов заниматься скоро перестанет, потому что наука и богатство на данный момент - понятия несовместимые, а Фаина, судя по всему, решила во что бы то ни стало стать богатой. Так что на ней экспериментировать бесполезно. Разве что на теще попробовать? Самое то. Но не сразу, не сразу. Теща - неплохой, в общем-то, человек, случись с ней что - Фаина вообще неуправляемой станет. Неуправляемой, как бультерьер...
     
     
     * * *
     
     Платные бои происходили в казино "Джокер". В третьем, дальнем зале этого всем известного в городе заведения металлическими сетками высотой примерно в рост человека была выгорожена площадка метров пяти-шести в диаметре, с двумя решетчатыми дверцами с противоположных сторон. Через них хозяева запускали своих питомцев на "арену". Сталкивать псов лбами уже не приходилось: они знали, что от них требуется, и сами рвались в бой. Розалия Леопольдовна ходила от одного хозяина собаки к другому; глаза ее лихорадочно блестели. Насколько понял Геннадий Азарович, всех участвующих в боях псов нашла - а некоторых и подготовила - госпожа Сидорова, за что и получит сегодня весьма приличное вознаграждение. Ведь каждый из входивших в зал рассчитывался с "контролером" долларами. Кроме того, за удобство сидеть на установленных на высоком помосте стульях, а не стоять на скамейках, взималась отдельная плата. Ну и, самое главное, перед каждым боем почти все зрители делали крупные ставки. На стульях мужчин и женщин сидело примерно поровну, стоя наблюдали бои в основном мужчины. А на особых, самых удобных местах сидели почетные гости.
     - Сам Хозяин сегодня приехал, - шепнула Розалия Леопольдовна Безменову перед первой схваткой. - Такое редко бывает. Но сегодня у одной его подружки день рождения, и он решил ее развлечь.
     Хозяину было никак не больше тридцати. Был он коротко стрижен, низколоб и угрюм. Подружек у него было две, девочки лет но семнадцати каждая. Одна блондинка, другая брюнетка, и обе - хоть на конкурс красоты выставляй. Были они, по летнему времени и по грянувшей неделю назад жаре, то ли полуодеты, то ли полураздеты - это уж каждый мужчина понимал по-своему. И Геннадий Азарович, давно уже привыкший и охладевший к прелестям жены, нет-нет да и посматривал то на оголенные выше некуда бедра, то на почти не скрываемые коротенькими маечками крепенькие груди, то на нежные овалы лиц.
     - А кто он, Хозяин? Чем занимается? - полюбопытствовал он у Розы после первой схватки, которую Фай выиграл довольно быстро, минут за десять.
     - Как, вы не знаете? - изумилась довольная, что поставила на Фая и не ошиблась, Розалия Леопольдовна. - Он "держит" Центральный рынок к вообще весь центральный район. А еще контролирует почти все автозаправки к владеет крупнейшей в городе сетью киосков. Казино "Джокер" - тоже его.
     - А эти двое, рядом с ним?
     - Телохранители, разумеется! - фыркнула госпожа Сидорова. -Сегодня здесь вообще все сливки собрались. Маленький лысенький в очках - не подумайте только, что рядом с ним дочь, это жена - президент Рост-банка, молодой-чернявый с галстуком-бабочкой - глава акционерного общества "Юпитер" и депутат госдумы. Остальные сошки поменьше, но тоже весьма и весьма... Если захотят - весь город купят, вместе с жителями, - усмехнулась Розалия Леопольдовна и умчалась на всех парусах. Наверное, спешила сделать ставку на следующий бой.
     Всего схваток планировалось три: две предварительные и одна финальная, между победителями. Если, конечно, оба победителя окажутся в состоянии. За победу в первом бое Геннадий Азарович получил не в кассе казино, а тут же, из рук уже знакомого ему Юры, пять зеленых бумажек с цифрами "100" по углам и теперь с нетерпением ожидал исхода схватки следующей пары. Если кобели окажутся примерно равны по силам и здорово покусают друг друга, второй раз собака-победительница драться может и не захотеть. И тогда плакали его доллары за финальный бой - пятьсот за участие, семьсот пятьдесят за победу. А за пятьсот баксов компьютер не купишь...
     Но один из бойцов, весь нежно-розовый, словно поросеночек, бультерьер с черными пятнами лишь на левом глазу и кончике носа, похожий на флибустьера с черной повязкой на глазу и по кличке, разумеется, "Пират", очень быстро добрался до горла своего противника. Настолько быстро, что, когда хозяин Пирата бросился разжимать челюсти, было уже поздно: победа была абсолютной. Плачущая хозяйка на руках унесла тельце побежденного, забыв даже получить положенные ей пятьсот долларов: двести пятьдесят за участие и столько же - страховка по случаю гибели бойца. Юра выбежал вслед за нею и вернулся только через десять минут. Вместе с ним выходила и Розалия Леопольдовна - утешать. Когда она вернулась, Безменов не заметил. Потому что его Фай, то ли уставший, то ли напуганный противником, отказывался драться! Он безропотно подставлял Пирату шею, поворачивался к нему спиной и скулил, прося забрать его с арены.
     За отказ от боя нужно было платить неустойку.
     - Ну что, будем сталкивать? - спросил Юра, приоткрывая решетчатую дверцу. Спросил, потому что исход возможной схватки был достаточно ясен и хозяин собаки имел право ее пожалеть. Обошлось бы ему такое милосердие ровно в пятьсот долларов. Концы с концами вроде сходились, но компьютер...
     - Сталкивайте, - проклиная и себя, и Хозяина, и Розалию Леопольдовну разрешил Безменов.
     Ничего не поделаешь, такая уж нам досталась эпоха. Эпоха Крыгова... Россию, словно красивую породистую лошадь, второй раз за столетие вынуждают прыгнуть из одного общественного строя в другой. И вот уже нувориши развлекаются собачьими боями, а ученый, услужливо сгибая спину, открывает дверцу, чтобы пожертвовать своим подопытным псом ради нескольких сотен долларов, которых так не хватает для продолжения исследований... И это еще не самое страшное. За девочек, счастливых от того, что новые хозяева жизни выделили их из толпы соискательниц - вот за кого обидно. И за пенсионерок, роющихся в помойках.
     Но отдавать Фая на сгрызение Пирату без поддержки Безменов не собирался. Он достал из сумки, в которой лежали поводок, намордник, йод, бинт и прочие необходимые для боя аксессуары, обруч с двумя щитками. Все с увлечением смотрели на арену, и Геннадий Азарович, предусмотрительно не делая резких движений, незаметно для зрителей поместил свою "активную среду" в резонатор.
     Конечно, он не собирался подсказывать Фаю, как удобнее вцепиться противнику в горло или пропороть ему живот лапами. Пес наверняка знал это лучше, да и реакция у него была побыстрее. Но вот внушить ему и ярость бесстрашие... А вдруг получится?
     Геннадий Азарович с ненавистью посмотрел на Пирата. Из-за этого урода он чуть было не лишился компьютера и вообще возможности продолжать столь многообещающее исследование.
     У, собака! Да я сейчас сам тебе в глотку вцеплюсь! Фай, вперед! Кусай его, грызи! Пропори его поросячье брюхо лапами! Вперед!
     И действительно, не дожидаясь, пока Юра столкнет их лбами, Фай бросился на противника, Тот, прекрасно осознававший свою силу, вполне по-человечески опешил, а потом, почувствовав боль в мгновенно прокушенном ухе, и вовсе растерялся. Он, конечно, рычал, пытался дотянуться до горла Фая, молотил лапами воздух, надеясь достать ими до живота своего неожиданно осмелевшего врага, но уверенности в победе у него уже не было. А это, как известно, половина успеха. Файтер, изловчившись, схватил-таки Пирата за горло и, уворачиваясь от грозных кривых лап, начал медленно сжимать челюсти.
     Геннадий Азарович поспешно, но опять-таки без резких движений, снял обруч.
     Подействовало! Никуда теперь убийца Пират не денется, никуда!
     Дави, Фай, дави!
     Через пару минут, когда стало ясно, что Пират вот-вот испустит дух, Геннадий Азарович с ножом в руке полез было на площадку, чтобы разжать Файтеру челюсти, но Юра остановил его.
     - Подождем решения зрителей. Жизнь или смерть? - громко крикнул он, обращаясь к зрителям. Почти все они, словно приветствуя фюрера, выбросили вперед руки с опущенными вниз большими пальцами. Особенно усердно тянула руку вперед Розалия Леопольдовна, успевшая занять место неподалеку от Хозяина.
     - Итак, до победного! - подвел итог голосованию Юра.
     Геннадий Азарович вспомнил: примерно так решали судьбу побежденного гладиатора в Древнем Риме. Направленный вниз большой палец означал смерть.
     Хозяин Пирата рвался на арену, но его не пустили. И только потом, когда Безменову сделали знак увести Фая, - псу все-таки пришлось разжимать ножом челюсти - позволили забрать труп.
     На Геннадия Азаровича хозяин Пирата, беря на руки окровавленное тельце, взглянул с такой ненавистью, что Безменов поежился и порадовался: резонатор мыслей-эмоций есть пока только у него.
     А на Фае, как ни странно, не было ни царапины, и Роза напрасно суетилась возле него с йодом и каким-то собачьим чудо-пластырем в руках.
     - Я снова поставила на Файтера - и не ошиблась! - ликовала она. - У вас замечательный пес! Он очень понравился Хозяину, да и вы тоже. Хотите заработать в десять раз больше, чем уже заработали?
     - Я еще не все получил.
     - Сейчас получите.
     Госпожа Сидорова помахала Юре, и он тотчас отсчитал Геннадию Азаровичу вознаграждение.
     - Вот видите, здесь все честно, - сказала Роза, удовлетворенно наблюдая, как немногие счастливчики, поставившие, как и она, на Файтера, получают у букмекеров деньги. - Подружке Хозяина так понравились бои, что она уговорила его оплатить еще одну схватку. Вашего нового противника уже везут на машине; победителю - десять штук, проигравшему - пять. Ну, соглашайтесь! Даже если Фай погибнет - вы купите двух, трех клубных щенков, и еще столько же денег останется. Я, кстати, снова буду ставить на вашего пса. Он победит, вот увидите. Ну же, ну!
     - Согласен, - выдохнул Безменов.
     Даже с пятью тысячами в кармане он сможет просчитать и изготовить новый, высокодобротный резонатор. А уж с десятью-то...
     - Только бой будет не здесь, а рядом, в здании бассейна. Сейчас те, кто посостоятельнее, туда переедут. Идемте! - потянула Роза Геннадия Азаровича за рукав, и он едва успел взять Фая на поводок.
     - Мы согласны, - шепнула госпожа Сидорова Юре, вставшему на вахту возле запасного выхода. Тот шустренько подбежал к Хозяину, не спешившему покинуть удобное кресло. Впрочем, и не мудрено: одна из подружек сидела у него на коленях, вторая, стоя за спиной, нежно обнимала за шею. Безменову показалось, что он на секунду поймал взгляд Хозяина. И было в этом взгляде столько скуки и презрения, словно Хозяин смотрел не на человека, а на бойцового пса.
     Безменов стиснул зубы.
     Ну и хрен с ним. Мне бы только деньги получить, и больше я сюда - ни ногой.
     Ой ли... Да Фаина меня со свету сживет, если узнает, от какого бизнеса я отказался. Так что еще неизвестно, ни ногой я сюда или, наоборот, двумя ногами и еженедельно. Деньги - не только дерьмо, которое, однако, не пахнет, но еще и болото, засасывающее почти всех, рискнувших вступить в него хотя бы раз. Эх, Фай, нелегкая у тебя будет жизнь. И смерть - нелегкая...
     Казино "Джокер" располагалось в центральном парке, в отдельно стоящем павильончике. Когда они вышли через черный ход, было уже темно. В свете единственного неразбитого фонаря Безменов заметил двух молодых людей, державших на коротких поводках огромных охотничьих собак, в народе называемых "волкодавами".
     - Это - тоже охранники Хозяина, - пояснила Розалия Леопольдовна, включая крохотный фонарик. - Нам сюда, - увлекла она Безменова в темную аллею. Фай понуро шагал рядом.
     - Вы уверены, что мой пес выдержит еще одну схватку? - заволновался Геннадий Азарович.
     - Конечно! - успокоила его Роза. - Некоторые бои длятся по часу, а ваш Фай на две схватки затратил не больше двадцати минут.
     Из темноты вдруг вынырнул милиционер.
     - Вы куда это? На стройку вход запрещен! - преградил он путь Безменову и его возбужденной полученными деньгами спутнице. Но, включив мощный фонарь и, как ни странно, не направив его в лица, а лишь осветив ноги непрошеных визитеров, отступил в тень.
     - А, это вы... проходите.
     Безменов помог Розе пролезть через дыру в заборе, достаточно широкую даже для ее пышных форм.
     Похоже, Хозяина охраняют не только молодые-здоровые с собаками и без. Он сейчас - один из немногих, кто с полным правом может сказать по-маяковски: моя милиция меня бережет. Ну что же, тем лучше. С милицией - оно как-то спокойнее. Почти государственного значения мероприятие получается.
     Они поднялись по бетонной лестнице без перил. Большой зал был частично освещен, и Роза погасила свой крохотный фонарик.
     Оказалось, бассейн совсем чуть-чуть не успели достроить. Стенки его пятидесятиметровой ванны были уже выложены кафелем, яма для прыжков, перед вышкой, тоже была готова. Правда, кое-где плитка уже отвалилась. Часть ванны, дальняя от ямы, была отгорожена металлической сеткой. Арена, значит.
     Освещали арену несколько сильных ламп под металлическими абажурами-тарелками. У самого края ванной стояли в один ряд десятка полтора стульев, на которых уже сидели зрители. Видимо, пока Безменов с собакой и Розалией Леопольдовной шли пешком, остальные переехали от казино к бассейну на машинах.
     - А где наш соперник? - спросил Безменов, обходя кучу строительного мусора, наваленную вокруг недостроенной вышки для прыжков.
     - Не беспокойтесь, сейчас приведут.
     Подружки Хозяина сидели по обе стороны от него, позади них маячили телохранители. Президент Рост-банка с молодой, очень молодой женой занимали места справа, глава "Юпитера" - слева от Хозяина. Ожидали боя и еще какие-то люди, которых в казино, кажется, не было. Но узнать у Розалии Леопольдовны, какие еще из городских знаменитостей почтили своим вниманием безвестного до сегодняшнего дня кобеля по кличке Файтер, Геннадий Азарович не успел. К нему подошел Юра, предложил спуститься в ванну бассейна, вместе с собакой. Поскольку ставка боя была очень большой, Хозяин собирался объявить ее сам.
     Безменову и Файтеру предстояло спуститься вниз по импровизированным сходням - двум доскам с набитыми поперек брусками.
     Геннадий Азарович попытался, отстегнув поводок, заставить Фая сбежать по доскам вниз, но тот упрямо мотал головой и покидать своего - с маленькой буквы - хозяина явно не собирался.
     Безменов попытался его столкнуть, но пес, ловко вывернувшись, и вовсе отбежал от края.
     Одна из подружек Хозяина громко засмеялась.
     - Спуститесь вместе с ним, потом вылезете, - раздраженно посоветовал Юра.
     Безменов, одной рукой обхватив озадаченного пса, осторожно спустился в ванну, взял на поводок Файтера, подошел поближе к стульям.
     - Ставка финального боя - десять косых победителю, пять проигравшему, - негромко сказал Хозяин. Но в большом пустом зале его услышали все, и разговоры почетных гостей разом смолкли. - Согласны?
     - Согласен, - охрипшим почему-то голосом подтвердил Безменов. - А где наш противник?
     - Сейчас подойдет, - рассердился почему-то оставшийся стоять наверху Юра.
     Геннадий Азарович хотел было, отстегнув поводок, вылезти из ванны. Но оказалось, это не так просто сделать: Юра ловко убрал сходни, а карабкаться на скользкую кафельную стенку на глазах у полутора десятка людей, ежесекундно рискуя свалиться, заведующему отделом было как-то не с руки. Обычные же для бассейнов металлические лесенки установлены еще не были
     - Не понял? -возмутился было Безменов, но Юра куда-то исчез. Подружка Хозяина снова захихикала.
     - Бросьте ему нож, - все так же негромко приказал Хозяин. Один из его телохранителей бросил к ногам Геннадия Азаровича десантный нож в рыжих пластмассовых ножнах.
     Безменов хотел было сказать, что нож у него есть, но какое-то смутное чувство тревоги заставило его промолчать.
     - Возьмите и не стесняйтесь его использовать. В финальном бою будет участвовать не только пес, но и вы сами.
     Геннадий Азарович для чего-то вышел на середину "арены". Под ногами его оглушительно скрипели песчинки.
     - То есть как это? - все еще сомневался он в очевидном.
     - Надо же мне как-то тренировать своих четвероногих друзей, -осклабился Хозяин. - А ты, я слышал, бывший десантник? Лучшего спарринг-партнера не найдешь.
     Сзади раздался лай. Безменов оглянулся. В дальнем от него углу "арены" в ванну бассейна опускали сходни, рядом с ними маячили проводники с волкодавами.
     - Вы не сделаете этого! - закричал Геннадий Азарович. Фай, вздрогнув от его крика, пару раз неуверенно гавкнул.
     - Берите в руки нож, а то не успеете. Победите - получите десять штук, проиграете - вашей жене выплатят пять. У нас все честно. Бой два на два, до победного. Прошу делать ставки, - предложил он немногочисленным зрителям.
     В зале засуетились. К особо уважаемым гостям букмекеры подходили сами.
     Геннадий Азарович, резко повернувшись, бросился к стенке бассейна, подпрыгнув, ухватился за его край, попытался подтянуться, но пальцы его соскользнули, и он, с грохотом приземлившись, не устоял и опустился на четвереньки.
     Блондинистая подружка Хозяина засмеялась красивым переливчатым смехом; над краем бассейна показался Юра с резиновой дубинкой в руке.
     - Еще раз попытаешься бежать с поля боя - получишь по рукам. Или по зубам.
     Он хлопнул дубинкой по открытой ладони своей левой руки, и Безменов понял: Юре уже приходилось избивать дубинкой людей, и это доставляло ему удовольствие.
     Геннадий Азарович вскочил, вышел на середину "арены", по пути достал из сумки свой нож. Под руку ему попался обруч с зеркалами. Безменов, отбросив сумку, наклонился, взял в правую руку второй нож, левой нацепил резонатор.
     Один проводник с собакой уже спустился на дно бассейна и теперь ждал второго. Волкодав глухо рычал и время от времени вставал на дыбы. Файтер жалобно поскуливал.
     Геннадий Азарович посмотрел на Хозяина сквозь очки.
     "Я хочу отменить бой. Отменить бой!" - мысленно приказал он. Но Хозяин лишь презрительно усмехнулся.
     - Ну, что уставился? Давай, докажи, что ты мужчина!
     Безменов нахмурился.
     Между ним и Хозяином - ничего общего, абсолютно ничего. Никакой резонанс невозможен. И если он даже выстоит против волкодавов, его все равно в живых не оставят. Кому нужен опасный свидетель?
     А ведь эти собаки наверняка обучены перехватывать вооруженную руку. С одним псом еще можно было бы справиться, но с двумя... Да еще два проводника, да два телохранителя, да Юра... Нет, шансов нет. Ни единого.
     Геннадий Азарович оглянулся. Вторую собаку-переростка уже спустили по сходням; ее проводник возился с заевшим карабинчиком поводка. Первого пса его проводник с трудом удерживал за ошейник.
     "Лежать! Лежать!" - попытался управлять волкодавами Безменов.
     Но песьи глаза по-прежнему смотрели на него тупо и злобно. Одна из собак-убийц вновь встала на дыбы, и проводник еле-еле удержал ее.
     Геннадий Азарович, сняв и аккуратно уложив в сумку резонатор, опустил ее на кафельные плитки и отошел поближе к зрителям, на ходу вынимая из ножен десантный нож.
     - Так вам хорошо будет видно? Или еще ближе подойти? - поинтересовался он, вглядываясь в лица. Новоявленные хозяева жизни предвкушали интересное зрелище. Розалия Леопольдовна сидела рядом с председателем правления Рост-банка. Поймав взгляд Безменова, она злорадно усмехнулась и протянула вперед руку с опущенным вниз большим пальцем.
     - Давай-давай, гладиатор! Покажи, на что способны кандидаты наук в бою! В постели ты ведь никакой, верно?
     - Как, он даже не доктор? - разочаровался Хозяин. - Совсем шелупень, значит. Ну, начинайте!
     От бессильной ярости Безменов на секунду перестал видеть окружающее. Но только на секунду. Справившись с ненужными эмоциями, он вновь наткнулся на взгляд Хозяина, презрительный и равнодушный.
     Безменов поудобнее перехватил нож.
     Я не шелупень и не гладиатор. Зрелища, за которое заплатили эти пресытившиеся икрой нувориши, не будет. А будет бой. Мой последний бой.
     Фай испуганно жался к его ногам.
     Сзади в два голоса скомандовали "Фас!".
     И тогда Геннадий Азарович коротко, почти без замаха, метнул нож. Целился он в сердце Хозяина и вложил в бросок всю свою ненависть, всю свою ярость, все свое отчаяние. Геннадий Азарович целился в сердце, потому что знал: по случаю жары никакого бронежилета на вожаке этой стаи шакалов сейчас нет.
     И он не промахнулся.
     Нож вошел плоско, как раз между ребрами, и глубоко.
     Хозяин, все с той же презрительной улыбкой на губах, покачнувшись, начал медленно сползать со стула.
     Взвизгнула его темноволосая подружка, на которую брызнули капли крови. Засмеялась было переливчато, но, словно подавившись собственным смехом, испуганно замолчала блондинка.
     Геннадий Азарович круто повернулся.
     На первого волкодава бесстрашно бросился Фай. Бросился, когда пес уже почти прыгнул на Безменова. Но верткий Фай умудрился в самый последний момент вцепиться в широкое горло. Оба пса завертелись на кафеле рядом с Геннадием Азаровичем, и у него появились какие-то доли секунды, чтобы приготовиться ко встрече со вторым волкодавом. Главное было - точно угадать момент. И Геннадию Азаровичу удалось это.
     Когда пес прыгнул, Безменов резко присел. Он знал: собака начнет поворачивать назад еще в воздухе. Но законы физики неумолимы: повторить нападение волкодав сможет, только приземлившись на все четыре лапы. А к этому моменту...
     Едва хвост волкодава мазнул Безменова по лицу, он прыгнул следом. Пес, конечно, успел наполовину развернуться и уж тем более повернуть в сторону жертвы полуоткрытую пасть. Но у нападающего всегда есть несколько мгновений форы, а нападал в данном случае человек. И благодаря форе он успел-таки ухватить пса за ухо и три раза воткнуть нож по самую рукоять в широкую шею. Волкодав, конечно, прокусил Безменову левую руку, однако сцепить зубы мертвой хваткой не успел. Боли в руке Геннадий Азарович почти не почувствовал, но кисть начала быстро неметь.
     Это не имело значения. Ничто не имеет значения для человека, принявшего последний бой.
     Второй волкодав, извернувшись, разодрал лапами Файтеру бок, но сбросить его так и не смог. Похоже, Фай повредил ему какие-то нервные узлы, потому что волкодав ковылял к Безменову, подволакивая задние лапы. На шее его висел уже мертвый Фай. Увидел все это Геннадий Азарович лишь боковым зрением, потому что занят был уже совершенно другим.
     Все произошло так быстро, что один из проводников еще только поднимался по сходням. Правда, второй уже поворачивался, доставая из наплечной кобуры пистолет и одновременно наклоняясь, чтобы сбросить край сходней.
     Геннадий Азарович преодолел расстояние до нижнего края сходен в три огромных прыжка. Сзади просвистели две пули: это один из телохранителей Хозяина пытался попасть в "бегущего оленя". Безменову пока было не до него. В каждом деле он давным-давно научился выделять главное и заниматься в первую очередь им. А сейчас главным было...
     Он обрушился на сходни всей массой своего немаленького тела как раз в тот момент, когда проводник приподнял их верхний край. Проводнику прищемило руку, лицо его исказилось гримасой боли. Он выстрелил, не вставая и не пытаясь выдернуть прижатую руку. Но положение для стрельбы получилось крайне неудобным и, что важнее, совершенно непривычным. Хоть проводник и стрелял почти в упор, с четырех примерно метров, попал он только в руку, по счастливой для Безменова случайности - в левую. Выстрелить второй раз он не успел: Геннадий Азарович метнул нож ему в горло, а еще через секунду, взлетев по сходням, ударом кулака свалил в бассейн второго проводника, так и не успевшего сориентироваться в ситуации.
     Еще одна пуля просвистела над ухом: телохранитель успел разобраться в ситуации и понял, что своих уже не заденет. Второй все еще склонялся над трупом Хозяина.
     В зале визжали женщины, падали стулья. Безменов надеялся, что кто-то перекроет телохранителю сектор обстрела - и не ошибся. Этим кем-то оказался Юра, бросившийся было к безоружному Безменову с дубинкой, но тут же отпрянувший, потому что Геннадий Азарович первым успел к выпавшему из рук проводника пистолету.
     Безменов переместился так, чтобы Юра был между ним и телохранителями, негромко приказал:
     - Хочешь жить - ложись!
     Юра оказался парнем сообразительным: не просто лег, а упал, лишь в последний момент выставив перед собой руки. А Геннадий Азарович, едва Юра перестал заслонять его от телохранителей и телохранителей от него, выстрелил в ближайшего, лишь в самое последнее мгновение попытавшись отвести ствол пистолета в сторону. Потому что Розалия Леопольдовна, словно курица, бросающаяся под колеса автомобиля, именно в эту секунду прянула к дальнему от себя выходу. Пуля попала ей в жирную задницу. Госпожа Сидорова взвизгнула и, споткнувшись, тяжело грохнулась на кафельный пол. Но это случилось уже после того, как Безменов всадил-таки пулю в телохранителя и начал лихорадочно высматривать второго.
     Зал почти опустел, и отыскать телохранителя не составило большого труда. Он, ухватив левой рукой за шею-плечо блондинистую подружку Хозяина, медленно отступал к выходу. Та невпопад ковыляла длинными модельными ногами, глаза ее были полны ужаса: к виску девушки был приставлен пистолет.
     - Бросай оружие! - крикнул телохранитель. Безменов понимал: это только в голливудских фильмах благородный герой в подобных случаях кладет оружие, а туповатый злодей дает ему возможность в конце концов себя убить. В жизни же... В жизни же в подобных случаях стреляют, и выигрывает тот, кто сделает это первым.
     - И-и-и... И-и-и... - визжала Роза Леопольдовна, зажимая ладонью рану.
     Телохранитель выстрелил - не в девчонку, конечно, а в Геннадия Азаровича - но промахнулся. Безменов пригнулся, сместился в сторону, оглянулся.
     Если выскочить за пределы освещенного пространства, можно будет выбраться наружу через тот ход, которым они с госпожой Сидоровой - боже, как она визжит! - сюда пришли. Правда, там дежурит нанятый Хозяином милиционер...
     Телохранитель выстрелил еще раз. Безменову показалось, что пуля задела его волосы. Геннадий Азарович бросился в спасительную темноту, но она оказалась предательской. Стреляли в него, как в тире, со вкусом и не торопясь. Обе пули попали в грудь. Упал Геннадий Азарович навзничь. Боли ни от пуль, ни от падения он не почувствовал, но все тело начало гореть, словно сжигаемое изнутри.
     Господи!.. А как же жена, дети? Быстрее бы... Такая уж им досталась эпоха. Эпоха Крыгова...