Агата Кристи
     
     Тайна Звезды Запада
     
     
     Стоя у окна в кабинете Пуаро, я лениво разглядывал улицу.
     - Странно, - вырвалось вдруг у меня. Я и сам не заметил, что разговариваю сам с собой.
     - Что странно, mon ami *? - невозмутимо переспросил Пуаро, уютно устроившийся в своем любимом кресле.
     - А вот представьте себе, Пуаро - там, внизу, очаровательная молодая дама. Шикарно одета, явно по последней моде - умопомрачительная шляпа, роскошные меха. Идет медленно, внимательно разглядывая номера домов вдоль улицы. Судя по всему, даже не подозревает о том, что за ней следят четверо: трое мужчин и женщина средних лет. Ага, вот к ним присоединился и пятый - мальчишка-рассыльный, который указывает в её сторону, отчаянно жестикулируя. Что за драма разыгрывается перед нашими глазами? Кто она на самом деле, эта леди? Может, воровка, а эти трое - детективы, рассчитывающие поймать её с поличным? Или наоборот - перед нами шайка волков, напавших на след невинной овечки? Хотелось бы знать, что думает по этому поводу знаменитый сыщик?
     - А знаменитый сыщик, mon ami, как всегда предпочитает наиболее простой и верный способ решить эту загадку. Иначе говоря, лучше увидеть собственными глазами, чем гадать на кофейной гуще, - И мой друг присоединился ко мне у окна.
     Через мгновение я услышал его смешок.
     - Вы неисправимый романтик, дорогой Гастингс! Эта молодая леди - мисс Мэри Марвелл, кинозвезда. А преследует её не шайка кровожадных злодеев, а всего лишь кучка поклонников, узнавших её в толпе. И, en passant **, мой друг, уверяю вас, ей это известно ничуть не хуже, чем мне!
     Я рассмеялся.
     - Как все просто! Но в этом нет ни малейшей вашей заслуги, Пуаро. Признайтесь, вы просто её узнали!
     - En verite ***! Кстати, а сколько раз вам приходилось видеть на экране мисс Марвелл?
     Я задумался.
     - Ну...наверное, раз десять, не меньше.
     - А мне всего лишь однажды! И тем не менее, я её узнал, а вы - нет!
     - Так ведь в жизни она выглядит совсем по-другому, - попытался я возразить.
     - Черт возьми! Естественно, по-другому! - вспылил Пуаро, - А вы что же, рассчитывали, что ей взбредет в голову разгуливать по лондонским улицам в сомбреро на голове, или босиком и в кудряшках, как ирландская пастушка?! Перестаньте забивать себе голову всякой ерундой! Вспомните-ка случай с той танцовщицей, Валери Сент-Клер!
     Слегка расстроенный его резкой отповедью, я пожал плечами.
     - Не стоит так расстраиваться, mon ami, - попытался утешить меня Пуаро, - не всем же дано быть такими, как Эркюль Пуаро. Уж кому это знать, как не мне!
     - Вы по-прежнему самый самовлюбленный человек из всех, кого я знаю! - невольно смеясь, вскричал я, как всегда, в порыве искреннего восхищения позабыв о своей обиде.
     _________________
     * mon ami - (фр.) - мой друг
     ** en passant - (фр.) - между прочим
     *** En verite - (фр.) - конечно
     **** mon cher - (фр.) - мой дорогой
     
     - Ну, так что с того? Не только я - любой гений, прекрасно знает себе цену, разве не так? И все окружающие тоже. И отдают ему должное. Кстати, если не ошибаюсь, к их числу принадлежит и мисс Марвелл.
     - Что?!
     - Тут нет никаких никакого сомнения! Уверяю вас, она идет сюда!
     - Почему вы так решили?
     - Все очень просто. Эту улицу аристократической ведь не назовешь, правда, mon ami? Ни приемной модного дамского врача, ни известной модистки! И модного магазина тоже нет! Но зато здесь живет модный детектив! Да, да, мой друг, это правда - я вошел в моду! Последний крик моды! Только послушайте, о чем нынче разговаривают дамы. Вот одна из них шепчет другой: "В самом деле?! Вы потеряли свой золотой футляр для карандаша?! Но тогда нужно обратиться к тому маленькому бельгийцу! Он просто великолепен! Это все говорят! Он - необыкновенный, потрясающий!" И они обращаются! Толпами, мой друг! И с самыми идиотскими проблемами!
     В приемной раздался звон колокольчика.
     - Что я вам говорил? Это мисс Марвелл.
     К немалой моей досаде, Пуаро, как обычно, оказался прав. Через пару минут прославленная аМэриканская кинозвезда появилась в его кабинете, и мы встали, чтобы приветствовать её.
     Вне всякого сомнения, мисс Мэри Марвелл была в те дни одной из богинь киноэкрана. Вместе со своим мужем, тоже актером, Грегори Б. Рольфом, она приехала в Англию совсем недавно. Они поженились всего около года назад, в Штатах, и впервые пересекли океан. Встречали их восторженно. Буквально все готовы были сходить с ума по Мэри Марвелл - по её изумительным наряда, роскошным мехам, уникальным драгоценностям, но более всего, по одному уникальному бриллианту, который назывался, словно под стать хозяйке, "звезда Запада". Об этом камне ходило немало легенд, правда и вымысел смешались воедино. Точно было известно только одно - что застрахован он был на огромную сумму - пятьдесят тысяч долларов.
     Все это с быстротой молнии промелькнуло в моей голове, пока я вместе с Пуаро почтительно здоровался с нашей клиенткой.
     Тоненькая и изящная, хрупкая, как статуэтка из Танагры, она была прекрасна. Огромные, прозрачные синие глаза делали её похожей на ребенка.
     Пуаро галантно предложил ей стул. Она уселась, и, не медля, приступила к делу.
     - Должно быть, вы сочтете меня дурочкой, мсье Пуаро, но прошлым вечером лорд Кроншо рассказывал мне, как вы были великолепны, когда нашли убийцу его племянника. И я тут же решила, что мне просто необходимо посоветоваться с вами. Скорее всего, все это и выеденного яйца не стоит ...просто глупый розыгрыш - по крайней мере так считает Грегори, но я просто дрожу от страха!
     Она умолкла, чтобы перевести дыхание. Пуаро ободряюще улыбнулся.
     - Прошу вас, продолжайте, мадам. Пока что я ничего не понимаю.
     - Все дело в этих письмах, - Открыв сумочку, Мэри Марвелл извлекла из неё три простых конверта и вручила их Пуаро.
     Мой друг с самым заинтересованным видом поднес их к глазам.
     - Бумага дешевая...имя и адрес напечатаны очень аккуратно. Давайте посмотрим, что там внутри, - Ин вытащил одного из конвертов сложенный вчетверо листок.
     Сгорая от нетерпения, я подошел к нему и заглянул через плечо. Внутри было всего лишь несколько строк, напечатанных так же тщательно и аккуратно, как и адрес на конвертах. Сказано было примерно следующее:
     
     Большой бриллиант, левый глаз Бога, должен вернуться на то место, откуда пришел.
     
     Второе предупреждение было составлено почти в тех же самых выражениях. Зато третье послание звучало куда более зловеще:
     
     Вас предупреждали. Вы не вняли голосу разума. Теперь бриллиант заберут у вас. В полнолуние, оба бриллианта, глаза Бога, вернутся на свои места. Это предначертание свыше. Это знак судьбы.
     
     - Получив первое письмо, я решила, что это просто чья-то глупая шутка, - объяснила мисс Марвелл, - Но когда вскоре пришло второе, мне уже стало не по себе. Третье принесли только вчера, и вот тогда-то мне впервые пришло в голову, что дело это может оказаться гораздо серьезнее, чем это кажется на первый взгляд.
     - Насколько я понимаю, все эти письма были получены не по почте.
     - Да. Все их принесли...принес...какой-то китаец. Вот это-то меня больше всего и пугает!
     - Почему?
     - Потому что именно в китайском квартале Сан-Франциско Грегори и купил мне этот бриллиант. Случилось это почти три года назад.
     - Вижу, мадам, что вы верите в то, что ваш бриллиант и в самом деле является...
     - "Звездой Запада", - закончила вместо него Мэри Марвелл, - Так оно и есть. К тому же, Грегори смутно помнит, что с этим камнем была связана какая-то давняя история, но разузнать подробнее ему так и не удалось. Тот, кто продал ему камень, говорил он, казалось, был испуган до смерти, и думал только о том, как бы поскорее сбыть его с рук. Поэтому-то и запросил едва лишь десятую долю его настоящей цены. Грег подарил бриллиант мне...это был его свадебный подарок.
     Пуаро задумчиво кивнул.
     - Звучит, словно романтическая легенда, не правда ли? И все же...кто знает? Прошу вас, дорогой Гастингс, передайте мне мой карманный календарь.
     Я выполнил его просьбу.
     - Так, так, - проворчал Пуаро, перелистывая страницы, - Так, когда у нас полнолуние? Ага, в следующую пятницу, то есть через три дня. Eh bien *, мадам, вы спрашивали у меня совета - я даю вам его. Может быть, вся эта история - не более, чем чей-то глупый розыгрыш...но, может быть, и нет! Поэтому я советую вам оставить ваш бриллиант до пятницы у меня. Здесь он будет в безопасности. А уже после этого мы сможем предпринять необходимые шаги.
     Легкая тень пробежала по лицу актрисы, и оно сразу стало суровым.
     - Боюсь, это невозможно, - отрезала она.
     - Он ведь у вас с собой, не так ли? - Прищурившись, Пуаро не сводил с неё внимательных глаз.
     Поколебавшись немного, молодая дама неохотно потянула за висевшую у неё на шее длинную цепочку, и что-то тяжелое скользнуло ей в ладонь. Потом подалась вперед и разжала кулак. На ладони у нее, в изящной оправе из платины, лежал огромный камень, сияющий загадочным светом, точно полночная звезда.
     Пуаро со свистом втянул в себя воздух.
     - Epatant **! - восхищенно пробормотал он, - Вы позволите, мадам? - Осторожно взяв бриллиант в руки, он принялся внимательно его разглядывать, потом с легким поклоном вернул хозяйке, - Великолепный камень - ни единого изъяна! Ах, это просто поразительно...И вы носите его с собой, просто так?
     - Нет, конечно нет. На самом деле, мсье Пуаро, я очень осторожна. Обычно он хранится в моей шкатулочке с драгоценностями, которую я держу в сейфе отеля. Может, вы знаете, мы остановились в "Магнификат". А сегодня я надела его просто, чтобы показать вам.
     - Вы ведь оставите его у меня, не так ли? Послушаетесь совета папы Пуаро?
     ___________
     * Eh bien (фр.) - Ну, хорошо
     ** Epatant (фр.) - потрясающе
     
     - Видите ли, мсье Пуаро, все не так просто. Дело в том, что в пятницу мы отправляемся в Ярдли Чейз. Лорд и леди Ярдли пригласили нас погостить у них несколько дней.
     При этих словах в мозгу у меня вдруг что-то будто щелкнуло... "Ярдли...Ярдли-Чейз!". Что же это было? Светские сплетни...или... Несколько лет назад лорд и леди Ярдли побывали в Штатах и стоустая молва моментально разнесла по свету весть о том, что его светлость весело проводил там время в компании весьма и весьма легкомысленных дам. Однако было что-то еще...какие-то сплетни, связывавшее имя леди Ярдли с известным киноактером из Калифорнии. Тут меня осенила - ну, конечно, это был не кто иной, как Грегори Б. Рольф!
     - Раскрою вам маленький секрет, мсье Пуаро, - продолжала между тем мисс Марвелл, - У нас с лордом Ярдли существует нечто вроде делового соглашения. Дело в том, что мы с Грегом ведем переговоры относительно нашего будущего фильма - есть возможность снять фильм прямо там, в его родовом поместье.
     - В Ярдли Чейз? - крайне заинтригованный, воскликнул я, - Ну и ну! Ведь это же одно из самых известных мест в Англии!
     Мисс Марвелл кивнула.
     - Да, мне кажется, кто-то говорил, что это самый настоящий старинный феодальный замок. Но его светлость намерен получить за это хороший куш. Поэтому-то я пока не точно знаю, состоится ли сделка, но мы с Грегом всегда старались совместить приятное с полезным.
     - Но...прошу прощения за дерзость, мадам...неужели вы не можете отправиться в Ярдли Чейз без своего бриллианта?
     Неприязненный, сердитый взгляд, который метнула в его сторону Мэри Марвелл, сразу сделал её старше. Ее детское очарование вмиг рассеялось, как дым.
     - Об этом не может быть и речи. Я хочу, чтобы он был при мне.
     - Ну конечно, - На меня словно снизошло озарение, - Ведь коллекция великолепных драгоценностей лордов Ярдли славится на всю страну. Вероятно, среди них есть и большой бриллиант?
     - Да, это так, - коротко ответила мисс Марвелл.
     - А, так вот оно что! - едва слышно пробормотал Пуаро себе под нос, так что услышал его один я. И потом прибавил уже громче, в свойственной ему особой манере (сам Пуаро называет это психологической атакой, я же считаю, что это - не более, чем стремление поразить собеседника), - Тогда, вне всякого сомнения, вы хорошо знакомы с леди Ярдли? Или, может, она - приятельница вашего мужа?
     - Грегори познакомился с ней три года назад, когда она была в Штатах, - коротко бросила Мэри Марвелл. Потом, поколебавшись немного, с некоторым вызовом спросила, - Вы читаете Светские сплетни?
     Мы с Пуаро со стыдом были вынуждены признаться, что нет.
     - Видите ли, я спрашиваю только потому, что на этой неделе в последнем номере появилась одна статья...посвященная самым знаменитым драгоценностям. Но что самое забавное... - И тут она внезапно замолкла на полуслове.
     Поднявшись, я направился к письменному столу, стоявшему в задней части кабинета и скоро отыскал указанную газету. Мисс Марвелл, забрав её у меня, поспешно нашла статью и стала читать вслух:
     "...Среди других известных бриллиантов особое место занимает "Звезда Востока", владельцем которого является семейство Ярдли. Предок нынешнего лорда Ярдли в незапамятные времена вывез его из Китая. Говорят, что с этим бриллиантом была связана некая таинственная легенда. По старинному преданию, бриллиант этот когда-то был правым глазом храмового божества. Другой бриллиант, точно такой же по форме и размерам, был его левым глазом. Предание гласило, что один отправится на Восток, другой - на Запад, пока не настанет день, когда они соединятся снова. И тогда оба с торжеством вернутся к Богу". Конечно, все это - не более, чем забавное совпадение, но дело в том, что в настоящее время действительно существует бриллиант, в точности соответствующий описанию. Он известен под именем "Звезда Запада" и принадлежит знаменитой американской кинозвезде мисс Мэри Марвелл. Небезынтересно было бы сравнить два этих великолепных бриллианта".
     
     - Изумительно! - воскликнул Пуаро. - Вне всякого сомнения, выдумка чистейшей воды. - Он повернулся к Мэри Марвелл, - Стало быть, вы ничуть не боитесь, мадам? Вас не терзает предчувствия чего-то ужасного? Похоже, вы не суеверны, нет? А что, если когда вы будете знакомить двух этих сиамских близнецов, вдруг...viola!...вдруг, как из-под земли появится таинственный китаец и похитит их, чтобы увезти назад в Китай?
     Сказано это было в шутливой форме, но я почувствовал, что в глубине души мой друг говорит совершенно серьезно.
     - Нисколько не сомневаюсь, что бриллиант леди Ярдли, как бы велик он ни был, не идет ни в какое сравнение с моим, - презрительно фыркнула мисс Марвелл. - Но, как бы то ни было, я намерена взглянуть на него.
     Я так и не узнал, что хотел сказать Пуаро, потому что в эту самую минуту дверь распахнулась, и в комнату большими шагами вошел потрясающе красивый мужчина. Весь он, от вьющихся черных волос до кончиков модных кожаных туфель, был прямо-таки героем романа, воплощением девичьих грез.
     - Я предупреждал, что зайду за тобой, Мэри, - сказал Грегори Рольф, - и вот я здесь! Ну, и каково же мнение мсье Пуаро относительно нашей маленькой загадки? Чей-то нелепый розыгрыш, как я и думал?
     Пуаро улыбнулся рослому актеру. Рядом они смотрелись довольно забавно.
     - Розыгрыш это или нет, - сухо ответил он, - но я посоветовал вашей супруге, мистер Рольф, не брать с собой в пятницу бриллиант в Ярдли Чейз.
     - Вот тут я с вами совершенно согласен, сэр. И с самого начала так и сказал Мэри. Но, увы! Она и слышать ничего не хочет! Видите ли, мсье Пуаро, моя жена - женщина до мозга костей. Держу пари, она просто не в силах смириться с мыслью, что какая-то другая женщина затмит её по части побрякушек.
     - Что за глупости, Грегори! - резко одернула мужа Мэри Марвелл. Гневный румянец залил её щеки.
     Пуаро пожал плечами.
     - Мадам, вы хотели получить совет - я вам его дал. Больше я ничем не могу вам помочь.
     Он с поклоном проводил их обоих до дверей.
     - О, ля, ля! - промурлыкал он, вернувшись в кабинет, - Ох уж эти женщины - вечно с ними одни проблемы! Заботливый муж рвет волосы на голове - и все напрасно. Однако не очень тактичный молодой человек. Да, да, определенно нет.
     Я поделился с ним своими воспоминаниями, и Пуаро энергично закивал.
     - Так я и думал. И все-таки во всем этом есть нечто странное...весьма странное и любопытное, дорогой Гастингс. С вашего разрешения, мой друг, пойду-ка я подышу свежим воздухом. Прошу вас, дождитесь меня. Я ненадолго.
     Удобно устроившись в кресле, я задремал. Меня разбудил стук в дверь. Она распахнулась и показалась голова нашей домохозяйки.
     - Еще одна леди к мсье Пуаро, сэр. Я сказала ей, что он вышел, но она заявила, что подождет, потому как, дескать, приехала издалека.
     - О, проводите её сюда, миссис Мерчисон. Может, я смогу ей помочь.
     Через пару минут леди вошла в комнату. Я мгновенно узнал её, и сердце бешено заколотилось у меня в груди. Фотографии леди Ярдли слишком часто мелькали на страницах светской хроники, чтобы она могла рассчитывать сохранить инкогнито.
     - Прошу вас, присаживайтесь, леди Ярдли, - я придвинул ей стул, - Мой друг Пуаро вышел, но я не сомневаюсь, что он скоро вернется.
     Поблагодарив, она села. Леди Ярдли была женщиной совсем другого типа, чем мисс Марвелл - высокая, темноволосая, с лучистыми глазами, которые сияли на бледном гордом лице, словно звезды. Только опущенные уголки губ подсказывали, что её гложет какая-то тайная печаль.
     У меня вдруг возникло непреодолимое желание доказать, на что я способен. Кстати, почему бы и нет? В присутствии Пуаро я, само собой разумеется, нередко смущался...часто бывал не на высоте. И все же я нисколько не сомневался, что и сам обладаю недюжинными способностями к дедуктивному методу. Повинуясь безотчетному импульсу, я немедленно поспешил взять дело в свои руки.
     - Леди Ярдли, - начал я, - я догадываюсь, почему вы пришли. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что и вы тоже получили несколько писем угрожающего содержания, и все они касаются вашего фамильного бриллианта.
     Можно было не сомневаться, что я попал в точку. Кровь сразу же отхлынула от лица леди Ярдли, и оно стало мертвенно-бледным. Рот её испуганно приоткрылся.
     - Вы знаете? - ахнула она, - Но откуда?
     Я улыбнулся.
     - Обычная логика, миледи. Если мисс Марвелл тоже получала письма с подобными угрозами...
     - Мисс Марвелл? Так она уже была здесь?
     - Она только что ушла. Да, как я уже говорил, если она, как обладательница одного из двух огромных бриллиантов-близнецов, получила несколько угрожающих писем, вы, как владелица другого, скорее всего также их получали. Видите, как все просто? Стало быть, я прав? Вы тоже получали эти таинственные послания?
     Какое-то мгновение она колебалась, будто сомневаясь, может ли она довериться мне, потом молча склонила голову, и на губах её мелькнула слабая улыбка.
     - Это так, - призналась она, наконец.
     - А ваши письма...они тоже были доставлены китайцем?
     - Нет, их прислали по почте. Но скажите мне, ради Бога, неужели мисс Марвелл пришлось пройти через то же самое?
     Я рассказал ей обо всем, что случилось этим утром. Леди Ярдли слушала, стараясь не проронить ни единого слова.
     - Все совпадает. Мои письма почти слово в слово повторяют те, что получила она. Да, это правда, они пришли по почте, но...они пропитаны каким-то странным запахом...будто благовонные палочки...и это сразу же навело меня на мысль о Востоке. Но что все это значит?
     Я покачал головой.
     - Это-то нам и предстоит выяснить. Скажите, письма у вас с собой? Может, удастся определить что-то по почтовому штемпелю.
     - К сожалению, я их уничтожила. Понимаете, в то время я воспринимала все это просто как чью-то дурную шутку. Но может ли это быть, что шайка китайцев пытается похитить оба знаменитые бриллианта? Просто невероятно! В это невозможно поверить.
     Мы снова и снова перебирали все известные факты, но так и не смогли продвинуться ни а шаг в разгадке этой тайны. Наконец леди Ярдли поднялась.
     - Думаю, мне не стоит ждать мсье Пуаро. Вы ему обо всем расскажете, хорошо? Большое вам спасибо, мистер...
     Она замялась, протягивая мне руку, и вопросительно глянула на меня.
     - Капитан Гастингс.
     - Ах да, конечно. Как это глупо с моей стороны! Вы ведь знакомый Кавендишей, да? Это Мэри Кавендиш и направила меня к мсье Пуаро.
     Когда мой друг вернулся домой, я с некоторой долей самодовольства поведал ему о том, как развивались события во время его отсутствия. По тому резкому тону, с которым он задал мне несколько вопросов, я сразу догадался, как он раздосадован, что пропустил самое интересное. Почему-то мне показалось, что мой старый друг просто ревнует. У него уже вошло в привычку добродушно подтрунивать над моей недогадливостью, так что сейчас, думаю, он был слегка раздражен оттого, что не нашел, к чему придраться. Втайне я был страшно горд собой, хотя и старался держать свои чувства при себе из страха ещё больше расстроить Пуаро. К тому же, если не считать этой его маленькой слабости, в глубине души я всегда был нежно привязан к моему маленькому другу.
     - Bien *, - бросил он наконец. На лице его застыло странное выражение. - Итак, события развиваются. Прошу вас, передайте мне Книгу Пэров...да, да, вон она, на самом верху книжной полки. - Он зашелестел страницами, Ага, вот оно: - Ярдли, десятый виконт, сражался в Южной Африке...это неважно... в 1907 году вступил в брак с достопочт. Мод Стоппертон, четвертой дочерью третьего барона Коттерила...хм, хм...имеет двух дочерей, рожд. 1908,
     1910...Клубы...резиденции... Viola, это почти ничего нам не говорит...ладно, завтра утром будем иметь честь познакомиться с этим милордом!
     - Что?
     - Да, Гастингс. Я послал ему телеграмму.
     - Но я считал, что вы, так сказать, умыли руки!
     - Я не собираюсь действовать в интересах мисс Марвелл, поскольку она отказалась последовать моему совету. То, что я делаю, я делаю ради самого себя - ради Эркюля Пуаро! А кроме того, вы же знаете, как я любопытен, мой друг.
     - И вы вот так просто пошли и дали телеграмму лорду Ярдли с просьбой приехать, чтобы удовлетворить ваше любопытство, Пуаро? Не думаю, что ему это понравится.
     - Au contraire **, нисколько не сомневаюсь, что он будет чрезвычайно мне благодарен, тем более если я помогу ему сохранить его фамильный бриллиант.
     - Так вы и вправду верите, что его могут похитить? - с тревогой спросил я.
     - Нисколько не сомневаюсь, - добродушно кивнул Пуаро. - Все факты указывают на это.
     - Но как...
     Властным движением руки Пуаро остановил мои нетерпеливые вопросы.
     - Не сейчас, умоляю. Не стоит так переутомляться. И взгляните на Книгу Пэров - как вы её поставили?! Разве вы не видите, что самые большие книги стоят на верхней полке, под ними - книги поменьше, и так далее. Только так и образуется порядок, метод, о чем я неоднократно говорил вам, Гастингс...
     - Да, да, конечно, - поспешно согласился я, и поставил упомянутый том на полагающееся ему место.
     
     Лорд Ярдли, к моему удивлению, оказался веселым, громкоголосым, с багровым лицом, настолько добродушным и обаятельным, что, проникшись к нему искренней симпатией, вы попросту переставали замечать, что его интеллект значительно уступает его очарованию.
     - Это что-то удивительное, мсье Пуаро...сколько ни ломаю голову, ничего не могу понять. Похоже, кто-то посылает моей жене эти дурацкие письма, а теперь вот выясняется, что и мисс Марвелл их получала. Что все это значит, хотел бы я знать?
     Пуаро вручил ему экземпляр Светских Сплетен.
     - Во-первых, милорд, объясните мне такую вещь: насколько, по-вашему, эти факты соответствуют действительности?
     Пэр взял протянутую ему газету. Но по мере того, как лорд Ярдли читал, лицо его все больше багровело от бешенства.
     - Полный вздор! - взорвался он, - Не было никакой романтической легенды, связанной с этим бриллиантом. Да и вообще, насколько я знаю, его вывезли не из Китая, а из Индии. Не понимаю, причем тут вообще Китай?!
     - И однако, камень этот известен как "Звезда Востока".
     - Ну, так и что с того? - вспылил он.
     ____________
     * Bien (фр.) - хорошо
     ** Au contraire - (фр.) - напротив
     На губах Пуаро мелькнула тонкая улыбка, но он предпочел уклониться от ответа.
     - Прошу вас только об одном, милорд - доверьтесь мне. Если вы не станете ничего от меня скрывать, будем надеяться, мне удастся предотвратить нависшую над вами беду.
     - Так вы думаете...вы считаете, что за этими бреднями действительно кто-то стоит?
     - Вы согласны следовать моим советам?
     - Да, конечно, но я не понимаю...
     - Bien! Тогда, позвольте, я задам вам несколько вопросов. Меня интересует эта идея со съемками в Ярдли Чейз. Скажите, существует ли уже некая договоренность между вами и мистером Рольфом ?
     - Ах, так он вам уже рассказал? Нет, окончательно ещё ничего не решено. - Было заметно, что он колеблется. Лицо лорда Ярдли, и без того багровое, потемнело ещё больше, - Ладно, будем говорить начистоту. Многие годы, мсье Пуаро, я вел себя, как последний идиот...запутался в долгах по уши. Но я дал себе слово, что с этим покончено. К тому же я безумно люблю своих девочек. Вот я и решил привести дела в порядок, чтобы иметь возможность сохранить старое семейное гнездо. Грегори Рольф предлагает мне неплохие деньги...вполне достаточно, чтобы снова встать на ноги. Но, признаюсь вам как на духу - эта затея мне не по душе. При одной мысли о том, что вся эта толпа киношников примется шляться по Ярдли-Чейз...увы, что поделать, возможно, у меня не останется другого выбора, кроме... - Он замялся и замолчал на полуслове.
     Пуаро бросил на него проницательный взгляд.
     - Иначе говоря, вам в голову пришла мысль о том, что возможен и другой вариант? Позвольте, я попробую угадать? Вы подумали о том, что можно продать "Звезду Востока"?
     Лорд Ярдли неохотно кивнул.
     - Так оно и есть. Жаль, конечно. Это семейная реликвия... Камень передавался в нашей семье из поколения в поколение. К частью, он не является частью майората. Однако, скажу я вам, найти покупателя на такой бриллиант будет не так уж просто. Я слышал, что Хоффберг из Хэттон Гарден поговаривал о том, что хочет приобрести нечто подобное, но...деньги нужны мне срочно, так что если камень не удастся продать быстро, мне конец.
     - Позвольте ещё только один вопрос, а леди Ярдли...какой вариант предпочитает она?
     - О, жена категорически против того, чтобы продать бриллиант. Вы же знаете, каковы женщины. Кино - это их Бог.
     - Понимаю, - кивнул Пуаро. Он замолчал, видимо, целиком погрузившись в собственные мысли. Потом вдруг, будто очнувшись, поспешно вскочил на ноги, - Вы возвращаетесь в Ярдли-Чейз немедленно? Хорошо! Никому ни слова...никому, вы понимаете меня? Ждите на сегодня же вечером. Мы приедем после пяти.
     - Хорошо, но...
     - Делайте, как я говорю.
     Опешив, ничего не понимающий пэр вышел из комнаты.
     
     Было уже половина шестого, когда мы с Пуаро приехали в Ярдли-Чейз. Напыщенный дворецкий провел нас в залу, обшитую старинными деревянными панелями. В камине ярко пылали огромные поленья. Нашим глазам представилась очаровательное зрелище: леди Ярдли и две её дочери. Темноволосая голова матери горделиво возвышалась над двумя прелестными белокурыми головками. Стоя у камина, лорд Ярдли с нежной улыбкой наблюдал за ними.
     - Мсье Пуаро и капитан Гастингс, - объявил дворецкий.
     Вздрогнув, леди Ярдли резко вскинула голову. На лице её мелькнул испуг. Сам лорд Ярдли, растерянно заглядывая в глаза Пуаро, неуверенно шагнул нам навстречу. Но маленький бельгиец оказался на высоте.
     - Прошу меня извинить! Я приехал по поводу расследования дела мисс Марвелл. Ведь она должна приехать в Ярдли-Чейз в пятницу, не так ли? Именно поэтому я и решил опередить её - убедиться, что все в порядке и здесь ей ничего не угрожает. Ах да, я ещё хотел узнать у леди Ярдли, не сохранились ли у неё случайно конверты от тех писем с угрозами, которые она получала?
     Леди Ярдли с сожалением покачала головой.
     - Боюсь, что нет. Конечно, это глупо...но, видите ли, мне никогда и в голову не приходило принимать подобную ерунду всерьез.
     - Вы останетесь на ночь? - полюбопытствовал лорд Ярдли.
     - Ах, милорд, мне бы не хотелось причинять вам неудобства. Мы оставили вещи в гостинице.
     - Ничего страшного, - Лорд Ярдли явно почувствовал под ногами твердую почву, - Мы пошлем за ними. Нет, нет, уверяю вас, никакого беспокойства.
     Пуаро быстро позволил себя уговорить и, усевшись рядом с леди Ярдли, принялся знакомиться с детьми. Прошло совсем немного времени, как они уже стали друзьями. А ещё через несколько минут все вместе весело играли на полу, причем умудрились втянуть в игру и меня.
     - Vous etes bonnes mere *, - галантно склонившись к её руке, сказал Пуаро, когда строгая бонна увела расшалившихся детей.
     Леди Ярдли поправила растрепавшиеся волосы.
     - Я их обожаю, - с легкой дрожью в голосе сказала она.
     - А они - вас, и я понимаю, почему, - Пуаро снова поклонился.
     Прозвучал гонг кобеду, и мы поднялись, чтобы пойти переодеться. В это время в залу, с серебряным подносом в руках, на котором лежала телеграмма, вошел дворецкий. С поклоном он передал её лорду Ярдли. Коротко извинившись, тот распечатал её и поспешно пробежал глазами. По мере того, как он читал, лицо его становилось все более суровым.
     С коротким возгласом, он передал телеграмму жене. Потом покосился на моего друга.
     - Одну минутку, мсье Пуаро. Думаю, вам тоже следует об этом знать. Это от Хоффберга. Он пишет, что нашел покупателя на бриллиант...какой-то американец, завтра отправляется к себе в Штаты. Сегодня вечером от него приедет человек, чтобы оценить камень. Клянусь Богом, если сегодня все решится... - Горло у него перехватило судорогой волнения, и он замолчал на полуслове.
     Леди Ярдли отвернулась. В руке у неё по-прежнему была зажата телеграмма.
     - Надеюсь, тебе удастся продать его, Джордж, - едва слышно проговорила она. - Жаль...ведь он так долго принадлежал вашей семье, - Она немного помолчала, по-видимому, надеясь, что он что-то скажет. Но лорд Ярдли ничего не сказал, и лицо её стало печальным. Справившись с собой, леди Ярдли решительно пожала плечами, - Что ж, пойду переоденусь. Полагаю, мне следует постараться, чтобы "показать товар лицом"? - повернувшись к Пуаро, она слегка поморщилась, - Это самое уродливое ожерелье, которое только можно себе представить! Джордж сто раз обещал отдать его переделать, да так и не собрался., - И с этими словами она повернулась и вышла из комнаты.
     Через полчаса мы все трое в ожидании леди Ярдли собрались в просторной гостиной. Наступило время обеда. Прошло ещё несколько минут.
     Вдруг послышался легкий шорох, и в дверном проеме, как портрет в раме, возникла леди Ярдли - потрясающе красивая в своем сверкающем длинном белом платье. Положив руку на грудь, на которой было ожерелье, она смотрела на нас.
     - Жертва перед вами, - весело воскликнула она. Ее веселость показалась мне наигранной. - Подождите, я сейчас включу люстру, и вы своими глазами увидите самое уродливое ожерелье в Англии.
     Выключатель был в коридоре как раз возле двери. Она протянула к нему руку, и тут случилось невероятное. Неожиданно, без всякого предупреждения, свет погас, дверь с шумом захлопнулась, и из-за неё послышался пронзительный женский крик.
     ____________
     * Vous etes bonnes mere (фр.) - Вы - чудесная мать
     
     - Боже милостивый! - воскликнул лорд Ярдли, - Это же Мод! Что случилось?!
     Спотыкаясь в темноте, как слепые, и чуть не сталкиваясь лбами, мы гурьбой ринулись к двери. Прошло несколько минут прежде, чем мы смогли её открыть. Что за ужасное зрелище представилось нашему взору! Леди Ярдли без чувств лежала на мраморном полу, а на её белой шее в том месте, где ещё недавно ослепительно сверкали бриллианты, сейчас темнел багровый рубец.
     Мы кинулись к ней, содрогаясь от страха при мысли, что наша помощь опоздала, и в этот момент она открыла глаза.
     - Китаец, - превозмогая боль, прошептала она, - китаец...там, в боковую дверь.
     Лорд Ярдли с проклятием вскочил на ноги. Я последовал за ним. Сердце мое стучало, как молот. Снова проклятый китаец! Та боковая дверь, о которой говорила леди Ярдли, находилась за углом в самом конце коридора, не более чем в нескольких ярдах от того места, где разыгралась трагедия. Нам хватило нескольких секунд, чтобы добежать до нее. Из груди у меня вырвался крик. Там, прямо у порога, сверкающей нитью протянулось ожерелье - скорее всего, вор, в панике удирая, попросту обронил его. И тут я снова вскрикнул. Рядом хрипло простонал лорд Ярдли. В самом центре ожерелья зияла большая дыра. "Звезда Востока" бесследно исчезла!
     - Теперь все ясно, - ахнул я, - Это были не обычные воры. Бриллиант - вот, за чем они охотились!
     - Но как им удалось проникнуть внутрь?
     - Через эту дверь.
     - Но ведь она всегда заперта!
     Я покачал головой.
     - Только не теперь. Взгляните сами, - С этими словами я толкнул дверь, и она легко подалась.
     Вдруг что-то на земле привлекло мое внимание. Наклонившись, я поднял с пола небольшой лоскуток. Это был кусочек шелковой ткани. Вышивку, украшавшую его, спутать было невозможно - это был кусок китайского шелка.
     - Видимо, в спешке зацепился за что-то, - объяснил я, - Пошли, надо торопиться. Он не мог далеко уйти.
     Но все наши усилия оказались напрасны. Вокруг было темно, как в аду. Воспользовавшись этим, вор легко ускользнул от погони. В конце концов, мы были вынуждены вернуться. Лорд Ярдли сразу же послал за полицией.
     Леди Ярдли, возле которой суетился Пуаро, разбиравшийся в подобных случаях лучше любой женщины, к этому времени уже достаточно пришла в себя, чтобы рассказать, что произошло.
     - Я как раз собиралась включить большую люстру, - объяснила она, - когда вдруг кто-то набросился на меня в темноте. Схватившись за ожерелье, этот человек дернул за него с такой силой, что я рухнула на землю. И в ту же секунду заметила, как он исчез за дверью. И все же...мне кажется, это был китаец. У него была коса и шелковая рубашка, украшенная вышивкой, - Вздрогнув, она замолчала.
     На пороге выросла внушительная фигура дворецкого. Склонившись к уху лорда Ярдли, он негромко прошептал:
     - Там посланный от мистера Хоффберга, милорд. Он говорит, вы его ожидаете.
     - Боже милостивый! - Совершенно потрясенный этим известием, пэр застыл на месте, - Боюсь, мне придется с ним поговорить. Нет, не здесь, Миллингс. Проводите его в библиотеку.
     Я отвел Пуаро в сторону.
     - Послушайте, дружище, не кажется ли вам, что будет лучше поскорее вернуться в Лондон?
     - Вы так считаете, Гастингс? А почему?
     - Ну... - Я осторожно кашлянул, - все ведь сложилось на диво неудачно, как вам кажется? Я хочу сказать, вы взяли с лорда Ярдли обещание довериться вам, дали слово, что все закончится благополучно - и вдруг бриллиант похищают у вас из-под самого носа!
     - Да, увы, это так, - уныло подтвердил Пуаро, - Что ж, надо признаться, этот случай вряд ли украсит собой список моих побед!
     Эта его манера толковать события чуть было не заставила меня улыбнуться. И все же я продолжал стоять на своем.
     - Итак, раз уж вы - прошу прощения, дружище, если я вас обидел! - столь блистательно провалили это дело, не кажется ли вам, что для нас обоих будет лучше удалиться? Во всяком случае, боюсь, сейчас у нас с вами просто нет иного выхода.
     - А обед?! Изысканный, великолепный обед, которым нас собирался угостить лорд Ярдли?!
     - Господи, какой ещё обед?! - возмутился я.
     Пуаро в молитвенном ужасе воздел руки к небу.
     - Mon Dieu! Что за страна! Относиться к гастрономическим изыскам с преступным равнодушием!
     - Есть ещё одна причина, по которой нам следует как можно скорее вернуться в Лондон, - заупрямился я.
     - Что ещё за причина?
     - Вы забыли про второй бриллиант, - напомнил я, понизив голос до шепота, - Тот самый, что принадлежит мисс Марвелл.
     - Ну и что с ним?
     - Господи, да как же вы не понимаете?! - Столь необычная для Пуаро тупость вывела меня из себя. И куда подевался его всегдашний острый ум? - То, что сегодня произошло здесь, может повториться.
     - Tiens *! - отступив на шаг, воскликнул Пуаро. Взгляд его был полон неподдельного восхищения. - Ваша проницательность заслуживает всяческой похвалы, мой друг! Заметьте, ведь сам я об этом не подумал! Но у нас, к счастью, ещё много времени. Вспомните, полнолуние наступит только в пятницу.
     Я с сомнением покачал головой. Эта история с полнолунием не внушала мне особого доверия. Однако я заупрямился, и убедил-таки Пуаро - мы уехали немедленно, оставив лорду Ярдли письмо с извинениями и объяснениями.
     Я считал, что нам следует немедленно отправиться в "Магнификат" и дать знать мисс Марвелл о том, что произошло, но Пуаро решительно воспротивился. В конце концов, ему удалось убедить меня, что можно подождать до утра. Поспорив немного, я неохотно сдался.
     Но утром вдруг неожиданно выяснилось, что у Пуаро пропало всякое желание выходить из дому. Признаюсь, я начал даже подозревать, что, допустив ошибку в самом начале, он потихоньку стал искать предлог, чтобы, так сказать, вообще увильнуть от этого дела. Но в ответ на мои обвинения Пуаро с невероятным упрямством твердил, что подробности происшествия в Ярдли-Чейз напечатаны во всех утренних газетах, и уж к этому времени чета Рольф знает о случившемся ровно столько же, сколько мы могли бы им рассказать. Как ни печально, но он был прав, и мне пришлось сдаться.
     Дальнейшие события только подтвердили самые худшие мои подозрения. Около двух часов зазвонил телефон. Трубку взял Пуаро. Некоторое время он молча слушал. Потом, коротко бросив, - Хорошо, я буду, - повесил трубку и повернулся ко мне.
     - Итак, что вы об этом думаете, мой друг? - с пристыженным и в то же время ошарашенным видом спросил он, - Бриллиант мисс Марвелл похищен!
     - Что?! - вскочив на ноги, воскликнул я, - Что вы теперь скажете об этом пресловутом "полнолунии"? - Пуаро сокрушенно покачал головой, - Когда это случилось?
     _____________
     * Tiens (фр.) - вот это да
     
     - Насколько я понял, сегодня утром.
     Я уныло покачал головой.
     - Если бы вы только послушались меня! Ну, теперь вы видите, как я был прав.
     - Похоже, что так, друг мой, - осторожно сказал Пуаро, - Говорят, первое впечатление обманчиво, но на этот вышло по-вашему.
     И пока мы на всех парах неслись в такси к отелю "Магнификат", я ломал себе голову, пытаясь сообразить, как все произошло.
     - Да, затея с "полнолунием" оказалась хитрой выдумкой. Теперь я понимаю - им хотелось, чтобы мы ничего не опасались до самой пятницы. Тогда бы у них были развязаны руки. Жаль, что вы об этом не догадались.
     - Вы правы, Гастингс, - добродушно согласился Пуаро. Весь пыл его куда-то исчез, и он вновь стал вялым и апатичным. - Но ни один человек в мире не способен предусмотреть все!
     Мне внезапно стало его жаль. В конце концов, он не привык проигрывать!
     - Не огорчайтесь, - примирительно сказал я, - В другой раз повезет.
     Стоило нам только переступить порог отеля, как нас сразу же провели в кабинет управляющего. Там же был и Грегори Рольф, а с ним - двое детективов из Скотланд-Ярда. За столом напротив бледный, как полотно, сидел клерк.
     Увидев нас, Рольф кивнул.
     - Мы тут стараемся разобраться, что к чему, - объяснил он, - Знаете, это просто невероятно! У этого человека железные нервы!
     Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы рассказать, как все произошло. Грегори Рольф вышел из отеля в 11.15. В 11.30 человек, похожий на него, как две капли воды, вошел в отель, подошел к столу клерка и попросил шкатулку с драгоценностями, которая лежала в гостиничном сейфе. Получив её, он небрежно расписался на квитанции, при этом с улыбкой заметив, что подпись не совсем похожа, потому как он, дескать, ушиб руку, выходя из такси. Клерк улыбнулся в ответ и ответил, что не замечает особой разницы. Мужчина расхохотался: - "Ну, в таком случае не записывайте меня в грабители, ладно?" - бросил он, - "Я уже получил несколько угрожающих писем от каких-то китайцев. Но самое неприятное во всем этом то, что и сам я немного смахиваю на китаезу - и все из-за разреза глаз".
     - Я посмотрел на него, - заикаясь, пробормотал клерк, - и тут же понял, что он имеет в виду. Уголки глаз у него были приподняты к вискам, как у китайцев. Странно, никогда раньше этого не замечал.
     - Дьявольщина, приятель! - прорычал Грегори Рольф, нависая над испуганным человечком. - Я что, по-твоему, похож на китаезу?! Ну-ка, взгляни ещё раз!
     Тот поднял на актера глаза, и челюсть у него отвисла.
     - Нет, сэр, - пролепетал он. - Упаси Бог! - И в самом деле, в честных карих глазах, которые так открыто смотрели сейчас на нас, не было решительно ничего азиатского.
     Детектив из Скотланд-Ярда деликатно кашлянул.
     - Старый трюк, сэр. Ох, и хладнокровный же мерзавец! Сообразил, что глаза могут его выдать, поэтому решил взять быка за рога и рассеять все подозрения. Должно быть, крутился возле отеля, ждал, пока вы выйдете, сэр, а потом выждал четверть часа и провернул это дельце, когда вы уже были далеко.
     - А футляр с драгоценностями? - полюбопытствовал я.
     - Нашли в коридоре отеля. Все было на месте. Похитили только одну вещь - "Звезду Запада".
     Мы уставились друг на друга - вся эта история казалась какой-то чудовищной, неправдоподобной выдумкой.
     Пуаро с живостью вскочил на ноги.
     - Боюсь, до сих пор от меня было не так уж много пользы, - с сожалением проговорил он. - Могу ли я повидать мадам?
     - Боюсь, моя жена до сих пор в шоке, - мрачно объяснил Рольф.
     - Тогда можно вас на два слова, мсье?
     - Конечно.
     Через пару минут Пуаро вернулся.
     - Ну, друг мой, - бодро воскликнул он, - а теперь отправимся на почту. Мне надо отправить телеграмму.
     - Кому?
     - Лорду Ярдли, - Я засыпал его вопросами, но Пуаро оставил их без внимания. - Идемте, идемте, друг мой. Знаю, что вы думаете по поводу этого дела - у вас это просто на лице написано. Сам Пуаро совершил неожиданную ошибку. Уж вы бы на моем месте не оплошали бы! Что ж, пусть так. А теперь давайте на некоторое время забудем об этом печальном событии и спокойно пообедаем.
     Когда мы, наконец, вернулись домой, было уже около четырех. Какой-то мужчина, сидевший в кресле у окна, встал при нашем появлении. Я с удивлением узнал лорда Ярдли. Его осунувшееся лицо без слов говорило о том, насколько он раздавлен этой трагедией.
     - Я получил вашу телеграмму и немедленно приехал. Послушайте, я связался с Хоффбергом. Так вот, они и знать не знают о том, что кто-то приезжал вчера в Ярдли-Чейз якобы по их поручению. И о телеграмме тоже. Вам не кажется, что...
     Пуаро порывисто сжал его руку.
     - Тысяча извинений, милорд! Это я послал телеграмму. И того человека нанял тоже я!
     - Вы ...?! Но для чего? Зачем? - заикаясь, пролепетал пэр. Он явно был в полной растерянности.
     - Хотел обострить ситуацию, - коротко объяснил Пуаро.
     - Обострить?! О, мой Бог! - простонал лорд Ярдли.
     - И моя идея блестяще удалась! - жизнерадостно заявил Пуаро. - А теперь, милорд, благодаря этой гениальной идее, я имею удовольствие вернуть вам вот это! - и театральным жестом он протянул пэру на раскрытой ладони какой-то сверкающий предмет. Это был огромный бриллиант.
     - "Звезда Востока" - выдохнул лорд Ярдли - Но, позвольте, Пуаро... Ничего не понимаю...
     - Неужели? - удивился Пуаро. - Впрочем, это не так уж важно. Поверьте, было совершенно необходимо, чтобы бриллиант украли. Я поклялся, что он вернется к вам, а не в моих привычках нарушать данное мной слово. А теперь вы должны позволить мне сохранить при себе эту маленькую тайну. Прошу вас передать уверения в моем нижайшем почтении леди Ярдли, и скажите, что для меня огромная честь вернуть ей этот камень. Прекрасная погода сегодня, не так ли? Всего доброго, милорд.
     И так, улыбаясь и непрерывно болтая, маленький бельгиец проводил совершенно сбитого с толку лорда Ярдли до дверей. Вернулся же он, довольно потирая руки.
     - Пуаро, - спросил я, - мне кажется, я сошел с ума!
     - Ну что вы, друг мой, просто у вас, как обычно, туман в голове.
     - Как вам удалось вернуть бриллиант?
     - Его любезно подарил мне мистер Рольф.
     - Рольф?!
     - Именно! Письма с угрозами, китаец, статья в Светских сплетнях - все это порождения изобретательного ума мистера Рольфа. Два огромных бриллианта, похожих, как две капли воды...Бог мой, да их никогда не существовало! Был только один бриллиант, друг мой! Много лет он находился в коллекции лордов Ярдли, но в течение последних трех лет им владел мистер Рольф. Нынче утром он украл бриллиант с помощью нехитрой уловки - умело изменив форму глаз с помощью грима. Ах, надо непременно посмотреть его в кино - он прекрасный актер!
     - Но для чего ему красть свой собственный бриллиант? - ничего не понимая, спросил я. В голове у меня все перемешалось.
     - Причин было много. Начнем с того, что леди Ярдли понемногу начинала терять терпение.
     - Леди Ярдли?!
     - А вы уже забыли её поездку в Калифорнию? Тогда она чувствовала себя очень одинокой. Супруг её искал развлечений где-то на стороне. А мистер Рольф...он красив, обаятелен, а кроме того ему присущ этакий романтический флер. Но между нами говоря, на самом деле он весьма и весьма расчетлив, этот господин. Сначала он вскружил ей голову, а потом начал шантажировать ее! Прошлым вечером я припер её к стенке, и бедная леди во всем призналась. Клялась и божилась, что может упрекнуть себя разве что в излишнем легкомыслии, и, знаете, Гастингс, я ей верю. Но уж Рольф, без сомнения, сохранил написанные ею письма, а их при желании можно было бы истолковать совсем иначе. Перед ней встала угроза скандального развода, за которым, вполне возможно, последовала бы и разлука с детьми, и бедная женщина готова была сделать все, что он от неё потребует. Своих денег у неё нет и никогда не было. Поэтому ей поневоле пришлось согласиться отдать ему бриллиант, заменив его стразом. Вы помните, меня ещё поразило, что "Звезда Запада" появился на сцене как раз в это время - странное совпадение, не так ли? Итак, все улажено. И тут лорд Ярдли принимает решение остепениться и заодно привести в порядок свои дела. Но все это станет возможно, только если бриллиант будет продан. А это значит, что подмена будет обнаружена. Отбросив сомнения, леди Ярдли пишет письмо Рольфу, который как раз приехал в Англию. Он клянется, что обо всем позаботится...и готовится к двойному ограблению. Таким образом, ему удается успокоить леди, которая в противном случае могла бы признаться во всем мужу - такой оборот событий, как вы понимаете, никак не устраивал нашего шантажиста. Ведь он рассчитывал получить 50.000 страховки (чувствую, Гастингс, вы совсем забыли об этой маленькой детали!), и ко всему прочему у него оставался бриллиант. И тут на сцену вышел Пуаро! Вспомните, как все было - внезапно приходит телеграмма с сообщением, что вечером в Ярдли-Чейз приедет эксперт по драгоценным камням. Леди Ярдли, как я и предполагал, тут же имитирует ограбление. И кстати, проделывает это мастерски! Но Эркюля Пуаро не обмануть! Как же все происходит на самом деле? Леди гасит свет, колотит в дверь, затем срывает с шеи ожерелье и швыряет его в коридор, а сама в это время кричит изо всех сил! Естественно, к тому времени бриллианта в оправе уже не было - она позаботилась извлечь его ещё у себя в комнате.
     - Но мы ведь своими глазами видели ожерелье у неё на шее! - запротестовал я.
     - Прошу прощения, друг мой. Вспомните, она придерживала его рукой? Ладонью леди Ярдли прикрывала то место, где прежде красовался бриллиант. А подбросить заранее клочок вышитого шелка в коридор было просто детской забавой! Что же было дальше, спросите вы. Как только Рольф прочел об ограблении в газетах, он разыграл свой собственный маленький спектакль.
     - А что вы ему сказали? - сгорая от любопытства, поинтересовался я.
     - Предупредил, что леди Ярдли во всем призналась мужу, что он поручил мне забрать у него камень, и что если он не вернет его немедленно, то лорд Ярдли поднимет на ноги всю полицию. Ну, и ещё кое-что, что пришло мне в голову. Поверьте, он был словно воск в моих руках!
     Я немного подумал.
     - По-моему, это как-то несправедливо по отношению к мисс Марвелл. Она-то ведь лишилась бриллианта не по своей вине!
     - Подумаешь! - бессердечно заявил Пуаро, - зато наша кинозвезда получила роскошную рекламу, к тому же бесплатно. А это все, что имеет для неё значение. Все они такие, актрисы! А вот другая...какие они разные, Гастингс! Леди Ярдли прекрасная мать и к тому же очаровательная женщина!
     - Да, - неохотно согласился я, поскольку наши с Пуаро вкусы в отношении женщин никогда не совпадали. - Я так понимаю, все эти угрожающие письма леди Ярдли писал тот же Рольф?
     - А никаких писем и не было, - ехидно хмыкнул Пуаро - Дело в том, что она пришла ко мне по рекомендации Мэри Кавендиш всего-навсего посоветоваться, как выйти из сложившейся неприятной ситуации. Меня не оказалось дома. Ее приняли вы, мой дорогой Гастингс! И миледи из ваших уст услышала о Мэри Марвелл, которую до этого дня считала своей соперницей. Выяснив, что та была здесь, леди Ярдли моментально изменила планы, весьма ловко воспользовавшись теми сведениями, которые вы, друг мой, так любезно предоставили ей! Всего несколько осторожных вопросов, и мне стало ясно, что именно вы завели разговор о письмах, а вовсе не она! Это был великолепный шанс. И она им воспользовалась.
     - Я этому не верю! - задетый за живое, возмутился я.
     - Да, да, друг мой, это так. Увы, психология - ваша ахиллесова пята. Значит, миледи сказала вам, что сожгла письма? О-ла-ла, да никогда женщина не уничтожит письмо, если сможет избежать этого! Даже если этого требует простая осторожность!
     - Все это чудесно, - проговорил я, потихоньку начиная злиться. - Но во всей этой истории вы выставили меня форменным идиотом! Конечно, очень мило, что вы наконец соизволили все мне объяснить! Однако даже моему терпению есть предел! Почему вы не предупредили меня, Пуаро?
     - Но вы были так горды собой, друг мой! У меня не хватило мужества развеять ваши иллюзии.
     - Это нечестно! На этот раз, Пуаро, вы зашли слишком далеко!
     - Бог мой! Сколько шума из-за такой ерунды!
     - Я сыт по горло! - Хлопнув дверью, я гордо удалился. Пуаро выставил меня совершеннейшим ничтожеством! Ну, это ему так не пройдет, решил я. Хороший урок ему не повредит. Пусть немного помучится, прежде чем я прощу его. То же мне, друг, подумал я. Как он мог позволить, чтобы я вел себя, как полный идиот?!
     
     Дешевая квартира
     
     До этого дня все расследования, которые вел Пуаро и в которых вместе с моим другом принимал посильное участие и я, как правило, как правило, начинались одинаково - происходило что-то из ряда вон выходящее: либо убийство, либо крупное ограбление. Скотланд-Ярд обращался за помощью к Пуаро. Мой маленький друг пускал в ход свой великолепный, логический ум и блестяще справлялся с разгадкой даже самой хитроумной интриги. Но в той истории, о которой я хочу рассказать сейчас, все было по-другому. Цепочка загадочных происшествий вела от казавшихся вначале самыми тривиальными событий, лишь по чистой случайности привлекших внимание Пуаро, к тому зловещему происшествию, которое и завершило собой это поистине необычайное расследование.
     В тот вечер я был приглашен в гости к старому моему другу, Джеральду Паркеру. Кроме хозяина с хозяйкой и меня самого было ещё человек шесть. Разговор наш, как это случалось всегда, если в нем участвовал Паркер, в итоге обратился к вопросу, бывшему для него больной темой - как отыскать в Лондоне дешевую и при этом приличную квартиру. Аренда дома или квартиры - все это было для моего друга чем-то вроде хобби. С самого конца войны он переезжал никак не менее дюжины раз подряд, меняя квартиру на студию, а студию на квартиру. Не успевал он устроиться и обжиться на новом месте, как совершенно неожиданно вдруг пускался на поиски нового пристанища, так что в прихожей его дома вечно громоздились нераспакованные чемоданы и коробки. Человек он был на диво практичный, поэтому за всеми его переездами с квартиры на квартиру каждый раз, как правило, стояла возможность хоть что-то, да выгадать на этом. И все-таки двигала им не страсть к наживе, а скорее азарт или такая чисто ребяческая слабость, как любовь к перемене мест, противостоять которой было не в его силах. Вот и на этот раз мы битый час в почтительном молчании внимали Паркеру, который снова оседлал своего любимого конька. Наконец он выдохся, и настала наша очередь. Языки заработали вовсю. Похоже, каждый из нас внес свою лепту. Последней настала очередь миссис Робинсон. Это была очаровательная новобрачная, она пришла к Паркерам вместе с мужем. Раньше мне не доводилось встречаться с этой парой. Впрочем, и сам Паркер познакомился с Робинсоном совсем недавно.
     - Если уж говорить о квартирах, - затараторила она, - то кому повезло, так это нам! Держу пари, вы уже слышали об этом, мистер Паркер! Мы наконец-то нашли квартиру! И знаете, где? В Монтегю Мэншенс!
     - Ну что ж, - кивнул головой Паркер. - Я слышал, что квартиры там первый класс. Но цена...!
     - Совершенно верно, но к нашей это не относится. Она дешевая до неприличия. Всего восемьдесят фунтов в год - можете себе представить?!
     - Но...но позвольте! Монтегю Мэншенс ведь в Найтсбридже, если не ошибаюсь, - горячился Паркер. - Это огромный, роскошный дом! Самый настоящий дворец! Или вы имеете в виду его тезку - какую-то захудалую берлогу в трущобах на другом конце Лондона?
     - Нет, нет, это тот самый, в Найтсбридже! Вот то-то и удивительно, правда? Просто какое-то счастье!
     - Счастье - не то слово! Самое настоящее чудо! Может, тут что-то кроется? Ага, понимаю - должно быть, страховка больше обычного!
     - Нет, не больше!
     - Не...?! О Господи, прими мою душу! - простонал Паркер.
     - Но нам пришлось заплатить за мебель, - продолжала миссис Робинсон.
     - Ага! - торжествующе воскликнул Паркер. - Что я говорил! Я нюхом чувствовал, что здесь что-то нечисто!
     - Всего пятьдесят фунтов. А мебель просто прелесть!
     - Сдаюсь, - поднял руки Паркер. - Либо хозяева полные идиоты, либо у них денег куры не клюют, раз они сдают свою квартиру за бесценок!
     Прелестное юное личико миссис Робинсон слегка затуманилось. Видимо, слова Паркера пробудили в ней сомнения. Изящно изогнутые брови её сдвинулись.
     - Это и в самом деле странно, не так ли? А вы не думаете...а вдруг эта... это место имеет дурную славу?! Что, если там водятся привидения!
     - В жизни никогда не слыхивал о квартирах, в которых водятся привидения! - решительно объявил Паркер.
     - А-а, - разочарованно протянула миссис Робинсон. Однако было заметно, что сомнения по-прежнему снедают её. - И все-таки, знаете, было во всем этом что-то такое...странное.
     - Например? - не выдержал я.
     - Ага, - воскликнул Паркер. - Похоже, наш великий сыщик тоже заинтересовался! Итак, с удовольствием вверяю вас в его руки, миссис Робинсон! Наш друг Гастингс - великий специалист по части разгадывания всяких головоломок!
     Признаться, окружающие не так уж часто превозносят мои таланты сыщика, поэтому похвала Паркера приятно польстила моему самолюбию. Я смущенно покраснел.
     - О, капитан Гастингс, возможно, я преувеличиваю, и во всем этом нет ничего необычного. То есть, я хотела сказать, это было не то чтобы странно, а как бы это сказать... давайте, я расскажу все с самого начала. Итак, мы обратились в агентство, может, вы их даже знаете - фирма "Строссер и Пол". Раньше мы не имели с ними дел, потому они занимаются только квартирами в Мэйфере, а нам они не по карману. А сейчас подумали: - Какого черта, ведь хуже-то не будет? - Ну так вот, все что они нам предлагали, это квартиры, где арендная плата от четырех с половиной сотен в год или выше. В общем, дело ясное, подумали мы, и уже повернулись было, чтобы уйти, как вдруг они объявляют, что есть, дескать, одна квартирка, за которую просят всего восемьдесят, но они не совсем уверены, стоит ли нам её смотреть. Мы спрашиваем - почему, дескать? А они объясняют, что она у них числится уже давно, и желающих заполучить её было уйма, так что вполне возможно, она уже "уплыла". Их служащий так и сказал - "уплыла"! А известить их, что квартиросъемщики уже въехали, никто не удосужился, проворчал он, потому как всем на это наплевать. Вот они и продолжают посылать туда людей, а клиенты потом возмущаются, потому что придут - а квартира уже занята.
     Миссис Робинсон остановилась, чтобы перевести дух, и застрекотала снова.
     - Мы сказали, что спасибо, дескать, мы все понимаем, а потому не будете ли столь любезно выписать нам на всякий случай смотровой ордер, как положено - ну, просто на всякий случай. Схватили на улице такси и помчались туда, потому как, сами понимаете, заранее ведь никогда не знаешь. Квартирка оказалась на третьем этаже. Стоим мы, значит, ждем лифта, и тут вдруг по лестнице нам навстречу сбегает...кто бы вы думали? Элси Фергюссон! Это моя приятельница, капитан Гастингс, ей тоже позарез нужна квартира. Увидела меня и хохочет: - "Ой, дескать, кажется, хоть один-единственный раз тебя опередила, милочка! Да только что толку? Квартирка-то уже тю-тю!" - Ну, вот, вроде бы ничего не поделаешь, но тут Джон и говорит: - "Пойдем, все равно посмотрим. Квартира на диво дешевая, может, предложим им отступного...или там ещё на месте придумаем". - В общем, конечно, все это не слишком красиво, и неловко об этом даже вспоминать, но ведь вы понимаете, каково это - в наши-то дни искать квартиру! Поневоле пустишься во все тяжкие!
     Пришлось уверить её, что я все понимаю. Впрочем, я не особенно кривил душой - в наши дни доведенные до отчаяния несчастные квартиросъемщики и впрямь готовы на все ради того, чтобы заполучить крышу над головой.
     - Кто смел, тот и съел, - добавил я, чтобы успокоить её.
     - Короче, поднялись мы наверх и...нет, вы не поверите!...квартирка была до сих пор свободна! Горничная показала нам её, потом отвела нас к хозяйке, и через пять минут дело было сделано! Нужно было только уплатить пятьдесят фунтов за мебель и въезжать хоть сию минуту! На следующий же день мы подписали договор аренды, и пожалуйста! В общем, завтра мы переезжаем! - Сделав выразительную паузу, миссис Робинсон метнула в нашу сторону торжествующий взгляд.
     - А как же миссис Фергюссон? - не утерпел Паркер. - Интересно, Гастингс, как вы это объясните?
     - На самом деле все очень просто, мой дорогой Ватсон, - С видом превосходства улыбнулся я, - Неужели вы сами не догадались? Скорее всего, бедняжка просто позвонила не в ту квартиру!
     - Ой, капитан Гастингс, - Миссис Робинсон восторженно захлопала в ладоши. - Как замечательно вы все объяснили!
     Я упивался лестью, горько жалея в душе, что Пуаро этого не слышит. Сколько раз за время нашего долгого знакомства мне казалось, что маленький бельгиец недооценивает мою сообразительность!
     
     * * *
     
     История, рассказанная нам миссис Робинсон, показалась мне и в самом деле довольно любопытной, так что на следующее же утро я преподнес её Пуаро в виде забавного анекдота. Он, как мне показалось, заинтересовался. Во всяком случае, засыпал меня вопросами о том, насколько трудно сейчас снять квартиру, и какова арендная плата в разных районах города.
     - Любопытный случай, - задумчиво протянул он. - Прошу прощения, друг мой, я вас ненадолго оставлю. Пойду пройдусь, подышу немного свежим воздухом.
     Пуаро вернулся часом позже, и я сразу заметил, что глаза его сверкают от едва сдерживаемого возбуждения. Прежде, чем заговорить, Пуаро поставил в угол трость, снял шляпу и со своей обычной аккуратностью повесил её на вешалку.
     - Вы, вероятно, обратили внимание, мой дорогой друг, что сейчас у нас с вами на руках нет ни одного расследования. Так что можем с легким сердцем всецело посвятить себя данному делу.
     - Что-то не совсем понимаю. О каком деле вы говорите?
     - О загадке, которую вы мне загадали. Хочу полюбопытствовать, что это за фантастически дешевая квартира, которую посчастливилось снять миссис Робинсон.
     - Пуаро, вы шутите!
     - Даже и не думал, друг мой! Кстати, имейте в виду, Гастингс, что средняя арендная плата за такие квартиры - от трехсот пятидесяти фунтов и выше. Это мне сообщили в ближайшем агентстве. И вдруг именно за эту квартиру почему-то просят всего восемьдесят! Почему?
     - Может быть, с ней что-то не так, - неуверенно предположил я. - Миссис Робинсон, к примеру, предположила, что в ней водятся привидения!
     Пуаро с разочарованным видом покачал головой.
     - Ладно, оставим это. Тогда как вы объясните другой, не менее любопытный факт: её приятельница, которая только что была там, сообщает, что квартира уже занята. А когда появляются Робинсоны, она вдруг оказывается свободной, и им её тут же сдают. А, Гастингс?
     - Ну, думаю, тут все просто. Скорее всего, та, другая дама, попросту ошиблась квартирой, вот и все. Другого объяснения нет и быть не может.
     - Может быть да, а может быть, и нет, Гастингс. Факт, однако, остается фактом, а факты - упрямая вещь: множество других пар смотрели эту квартиру до супругов Робинсон, и тем не менее, несмотря на всю её фантастическую дешевизну, когда появились наши молодожены, она все ещё была не занята.
     - Стало быть, с квартирой в самом деле что-то не то. - Я по-прежнему стоял на своем.
     - Однако миссис Робинсон утверждает, что все в порядке. Забавно, не так ли? Скажите, а какое она произвела на вас впечатление, Гастингс? Можно ли верить её словам?
     - Обворожительная женщина!
     - Нисколько не сомневаюсь! Не будь она хороша собой, вы были бы в состоянии ответить на мой вопрос. Ладно, тогда попробуйте мне её описать.
     - Ну, как вам сказать...высокая, хорошенькая, у неё великолепная грива рыжевато-каштановых волос, знаете, оттенка опавших листьев...
     - Как всегда, - лукаво подмигнув мне, пробормотал Пуаро. - Гастингс, друг мой, у вас просто какая-то страсть к рыжеватым шатенкам!
     - Синие глаза, изящная фигурка и...впрочем, по-моему, все, - промямлил я.
     - А что вы скажете о её муже?
     - О, довольно приятный парень. Впрочем, ничего особенного.
     - Блондин, брюнет?
     - Господи, я даже не заметил...что-то среднее. Говорю же вам - совершенно заурядная личность.
     Пуаро кивнул.
     - Да, вы правы, таких незаметных, ничем не примечательных людей сотни, если не тысячи. Во всяком случае, должен заметить, что женщин вы, как правило, описываете с куда большим чувством. А что вы вообще знаете о Робинсонах? Они - давнишние знакомые Паркера?
     - Нет, по-моему, они познакомились совсем недавно. Но послушайте, Пуаро, не думаете же вы, в самом деле...
     Пуаро предостерегающе поднял руку.
     - Не спешите с выводами, друг мой. Разве я не сказал, что я ещё ничего не думаю? И вообще, все, что я говорил, это то, что случай действительно на редкость любопытный. Но пока мы с вами блуждаем во тьме. Ни малейшего проблеска света...кроме разве что имени леди. А кстати, как её зовут, Гастингс?
     - Стелла, - холодно ответил я, - но я не понимаю...
     Ехидный смешок Пуаро прервал меня на полуслове. Похоже, что-то в моих словах крайне его развеселило.
     - А "Стелла" означает "звезда", не так ли? Великолепно!
     - Во имя всего святого, о чем вы...?
     - А звезды порой светят ярко! Вуаля, Гастингс! Успокойтесь, друг мой. И, умоляю вас, не сидите с таким надутым видом - вам это совершенно не идет! Собирайтесь. Сейчас мы с вами отправимся в Монтегю Мэншенс и зададим несколько вопросов.
     Ничего не поделаешь, пришлось отправиться вместе с ним. Мэншенс представляли собой целый квартал прелестных домиков в прекрасном состоянии. На пороге нужного нам дома, греясь на солнышке, нежился швейцар. Именно к нему и обратился Пуаро.
     - Прошу прощения, не могли бы вы мне сказать, не в этом ли доме проживают миссис и мистер Робинсон?
     Судя по всему, швейцар предпочитал не тратить слов попусту и к тому же не любил совать нос в чужие дела. Едва удостоив нас взглядом, он хмуро бросил:
     - Квартира четыре. Третий этаж.
     - Благодарю вас. А не скажете ли, давно они здесь живут?
     - Полгода.
     Я в изумлении вытаращил на него глаза. Челюсть у меня отвисла. Искоса бросив взгляд на Пуаро, я заметил на его лице торжествующую ухмылку.
     - Невозможно! - вскричал я. - Вы, должно быть, ошиблись.
     - Полгода.
     - Вы уверены? Эта леди, о которой я говорю - высокая, довольно привлекательная, с густыми рыжевато-каштановыми волосами и...
     - Она самая, - бросил швейцар. - Въехала на Михайлов день *, точно. Ровнехонько шесть месяцев назад.
     Почти сразу же потеряв к нам интерес, он вернулся в привратницкую. А я вслед за Пуаро вышел на улицу.
     - Ну, как, Гастингс? - с коварной улыбкой спросил мой маленький приятель. - Что скажете, друг мой? По-прежнему будете утверждать, что прелестные женщины всегда говорят правду?
     Я предпочел промолчать.
     Прежде, чем я успел спросить, что он намерен предпринять и куда мы идем, Пуаро повернулся и зашагал по Бромптон-Роуд.
     - К агентам по найму, - бросил он в ответ на мой невысказанный вопрос. - У меня вдруг появилось сильнейшее желание подыскать себе квартирку в Монтегю Мэншенс. Если не ошибаюсь, очень скоро здесь должно произойти нечто крайне интересное.
     На этот раз счастье улыбнулось нам. Квартира номер 8, на пятом этаже, с мебелью, сдавалась за десять гиней в неделю. Пуаро тут же снял её на месяц. Снова оказавшись на улице, он решительно пресек все мои попытки возмутиться.
     - Но у меня нет недостатка в деньгах, Гастингс. Так почему бы мне не позволить себе эту маленькую прихоть?! А кстати, друг мой, у вас есть револьвер?
     - Да...кажется, где-то есть, - слегка опешив от неожиданности, ответил я. - Но, Пуаро, неужели вы думаете..?
     - Что он вам понадобится? Вполне вероятно. Судя по вашему лицу, это вам по душе. Романтика и приключения - это ваша стихия, Гастингс!
     Утро следующего дня застало нас уже на новом месте. Обставлена квартира была роскошно. А расположение комнат - точь-в-точь, как у Робинсонов. Обе квартиры были одна над другой, только наша - на два этажа выше.
     Следующим днем после нашего переезда было воскресенье. Время уже перевалило за полдень, когда Пуаро, встрепенувшись, вдруг приоткрыл дверь и сердитым шепотом подозвал меня к себе. Где-то внизу под нами хлопнула дверь.
     - Гляньте-ка вниз, Гастингс...туда, в пролет. Это и есть ваши знакомые? Кажется, они собрались выйти. Только, умоляю вас, не высовывайтесь вы так, не то вас заметят!
     ______________
     * Михайлов день - 29 сентября
     Я свесился через перила.
     - Да, это они, - просипел я сквозь зубы.
     - Отлично. Давайте немного подождем.
     Примерно через полчаса на лестничной площадке появилась аляповато и безвкусно одетая молодая женщина и направилась к выходу. Только после этого Пуаро, испустив удовлетворенный вздох, на цыпочках вернулся обратно в квартиру.
     - Прекрасно. Сначала хозяин с хозяйкой, а теперь вслед за ними и горничная. Стало быть, квартира сейчас пуста.
     - Что это вы затеяли? - заподозрив неладное, встревожился я.
     Не удостоив меня ответом, Пуаро рысцой поспешил на кухню и дернул за веревку угольного лифта-подъемника.
     - Вот так мы и спустимся - словно мешки с мусором, - с самым жизнерадостным видом пояснил он, - и ни одна живая душа не узнает об этом! Как это водится у вас в Англии - воскресный концерт, воскресный "выход в свет", и, наконец, сладкий послеобеденный сон после воскресного ростбифа - все это позволит мне без помех заняться своими делами! Прошу вас, друг мой!
     Он без колебаний шагнул на грубо сколоченную деревянную платформу. Помявшись, я последовал за ним, впрочем, без особого энтузиазма.
     - Мы что же, собираемся проникнуть в чужую квартиру? - на всякий случай спросил я. Затея Пуаро нравилась мне все меньше и меньше.
     Нельзя сказать, чтобы ответ Пуаро очень меня обнадежил.
     - Ну, скажем так - не сегодня, - буркнул он.
     Потянув за веревку, мы медленно опускались все ниже и ниже, пока не оказались на уровне третьего этажа. Я услышал, как с губ Пуаро сорвалось довольное восклицание - деревянная дверца, ведущая в кухню, оказалась не заперта.
     - Заметили, Гастингс? И ведь так всегда! Никому и в голову не придет днем запереть на щеколду эти дверцы. А ведь кто угодно может подняться или спуститься - вот как мы с вами - и никто него не заметит! Ночью - да, запирают, хотя, боюсь, твердо ручаться за это тоже нельзя. Впрочем, на этот случай мы с вами предпримем кое-какие меры предосторожности.
     С этими словами, к моему глубочайшему удивлению, Пуаро извлек из кармана какие-то инструменты и, не колеблясь ни минуты, приступил к делу. Насколько я мог понять, мой приятель задался целью ослабить болт таким образом, чтобы его легко можно было незаметно извлечь. Вся эта операция заняла не больше трех минут. Закончив, Пуаро сунул инструменты в карман и мы, к немалому моему облегчению, поднялись к себе.
     
     * * *
     
     Утром в понедельник Пуаро исчез из дома чуть свет. Его не было целый день. Вернулся он только поздно вечером и, проковыляв к креслу, с облегченным вздохом рухнул в него.
     - Гастингс, не хотите ли совершить небольшой экскурс в историю? - поинтересовался он. - Готов поспорить, то, что я расскажу, как раз в вашем духе. Вы ведь увлекаетесь кинематографом, верно?
     - Ну что ж, с удовольствием послушаю, - рассмеялся я. - Только я надеюсь, что все это - подлинные события, а не плод вашей богатой фантазии.
     - Нет, нет, все это - чистая правда, от первого до последнего слова. Да и потом наш с вами приятель инспектор Джепп из Скотланд-Ярда может подтвердить каждое мое слово. Тем более, что и узнал я эту историю как раз от него. Ну, так слушайте, Гастингс. Где-то месяцев шесть назад из Государственного департамента в США украли некие секретные документы, касающиеся обороны побережья. Любое правительство - да хоть бы Япония, к примеру, с радостью отвалило бы за эти бумаги любую сумму. Подозрения тогда пали на одного молодого человека, Луиджи Валдарно, по происхождению итальянца - он занимал какую-то мелкую должность в Департаменте. Никто бы и не вспомнил о нем, если бы он не исчез в то же время, что и бумаги. Действительно ли он украл документы, или нет, навсегда останется тайной, только спустя два дня его нашли в Нью-Йорке, в Ист-Сайде, с головой, пробитой пулей. Бумаг при нем не было. Уже позже стало известно, что Луиджи Валдарно какое-то время встречался с мисс Эльзой Хардт, молоденькой певицей, которая совсем недавно стала выступать с концертами в нашем городе. Жила она в Вашингтоне, снимала квартиру вместе с братом. Собственно говоря, о её прошлом ничего не известно, и никто бы о ней и не вспомнил, если бы она не исчезла так же таинственно, как и Валдарно, причем в то же самое время. У полиции были основания полагать, что она состояла в связи с неким международным шпионом, выполнявшим самые разные гнусные поручения своих хозяев. Американские секретные службы сбились с ног в надежде выследить её. В то же самое время в поле их зрения попал один японец, живший в Вашингтоне. Теперь уже никто не сомневается, что когда Эльза Хардт, обнаружив за собой слежку, заметала следы, она кинулась за помощью именно к нему. Две недели назад он спешно выехал в Англию. Следовательно, у нас с вами есть веские основания полагать, что и Эльза Хардт сейчас здесь, - Помолчав немного, Пуаро вдруг неожиданно мягко добавил: - Послушайте описание мисс Хардт. Думаю, Гастингс, это будет вам интересно - рост 5 футов 7 дюймов. Глаза синие, волосы рыжевато-каштановые, телосложение изящное, нос прямой, особых примет нет.
     - Миссис Робинсон, - ахнул я.
     - Ну что ж, и такое возможно, конечно, - задумчиво промолвил Пуаро. - Кроме того, я знал, что какой-то смуглый мужчина, с виду иностранец, только сегодня утром наводил справки о квартире номер 4. Поэтому, друг мой, я предлагаю вам на этот раз изменить своим привычкам, а именно пожертвовать возможностью сладко проспать до утра, и вместо этого присоединиться ко мне и провести всю ночь в квартире под нами. Разумеется, прихватив с собой ваш замечательный револьвер!
     - Конечно! - с энтузиазмом вскричал я. - Когда оправляемся?
     - Думаю, в полночь. Это так романтично - совсем в вашем духе, Гастингс. И в то же время вполне подходит для наших планов. Думаю, до этого времени ничего не произойдет.
     Итак, ровно в полночь мы осторожно забрались в подъемник и бесшумно спустились на третий этаж. Благодаря ловким рукам Пуаро, заблаговременно обо всем позаботившегося, дверцы, ведущие в кухню, распахнулись перед нами, стоило лишь коснуться их, и через минуту мы уже были внутри. Из кладовки мы на цыпочках прокрались в кухню, где и расположились со всеми удобствами - устроившись в креслах напротив открытой настежь входной двери.
     - Теперь остается только ждать, - удовлетворенно вздохнул Пуаро, прикрывая глаза.
     Что же касается меня, то с моим нетерпеливым характером ждать - настоящая пытка. Больше всего на свете я боялся уснуть. Время, казалось, текло бесконечно. И когда мне показалось, что я просидел в этом кресле никак не меньше суток (а на самом-то деле, как выяснилось позже, прошло всего лишь час с четвертью), моего слуха вдруг коснулся легкий скрежет. Пуаро осторожно тронул меня за руку. Я встал, и мы с ним бесшумно двинулись в сторону прихожей. Звук, который я слышал, явно доносился оттуда. Губы Пуаро прижались к моему уху.
     - Они снаружи, за дверью. Пытаются взломать замок. Когда я дам знак, но не раньше, прыгайте на него и хватайте, поняли? Только осторожно, у него может оказаться нож.
     Вдруг скрежет прекратился, что-то негромко скрипнуло, в коридоре появился маленький кружок света и медленно пополз по полу. Впрочем, он тут же погас, и дверь бесшумно отворилась. Мы с Пуаро, затаив дыхание, прижались к стене. Я услышал чье-то приглушенное дыхание, потом слабое дуновение воздуха, и неясная тень мелькнула мимо меня. Крошечный фонарик вдруг вспыхнул снова, и в ту же секунду Пуаро прошипел мне в ухо:
     - Вперед!
     Мы действовали одновременно. Пуаро с быстротой молнии, накинув незнакомцу на голову легкий шерстяной платок, лишил его возможности что-либо увидеть, в то время как я заломил ему руки за спину. Все произошло быстро и бесшумно. Пальцы мужчины разжались, и на пол, звякнув, упал небольшой нож. Пуаро сдвинул повязку с его глаз и туго завязал рот, чтобы он не смог издать ни звука, а я извлек из кармана пистолет и демонстративно повертел у него перед глазами, чтобы мерзавец сразу понял, что всякое сопротивление бесполезно. Надо отдать ему должное - он тут же прекратил вырываться. Пуаро, привстав на цыпочки, что-то зашептал ему в ухо. Помедлив немного, тот в ответ кивнул. Махнув рукой на дверь, Пуаро двинулся вперед. Наш пленник все так же молча и покорно последовал за ним, а завершал шествие я, с пистолетом в руке. Когда вся наша троица оказалась на улице, Пуаро, обернулся ко мне.
     - Там за углом ждет такси. Давайте мне пистолет, Гастингс. Думаю, больше он не понадобится.
     - А если этот мерзавец попробует сбежать?!
     - Не попробует.
     Через пару минут я вернулся в такси. Шарф, прикрывавший нижнюю часть лица незнакомца, сполз на грудь, и я в удивлении воззрился на него.
     - Послушайте, но ведь это же не Джепп! - вытаращив глаза, воскликнул я.
     - Наблюдательность всегда была вашей сильной стороной, мой дорогой Гастингс! Ничто не ускользнет от ваших глаз! Само собой, это не Джепп. Как вы сами можете убедиться, этот человек - итальянец.
     Мы уселись в такси, и Пуаро дал водителю адрес. Насколько я помню, где-то в Сент-Джонс Вуд. К тому времени в голове у меня все перемешалось. Спрашивать у Пуаро, куда мы едем, мне не хотелось, тем более в присутствии нашего пленника, и я сидел молча, ломая себе голову в тщетной надежде догадаться, что же происходит.
     Такси остановилось напротив небольшого домика, стоявшего в стороне от дороги. Припозднившийся прохожий, слегка под хмельком, медленно брел по тротуару и затеял скандал с Пуаро, который имел неосторожность резко сказать ему что-то вполголоса, но что именно, я не расслышал. Мы все трое вышли из машины и поднялись на крыльцо. Пуаро, дернув шнурок висевшего над дверью колокольчика, отступил в сторону. Мы подождали несколько минут - ответа не было. Пожав плечами, Пуаро позвонил ещё раз, потом, отыскав кнопку звонка, несколько секунд звонил, не переставая.
     Вдруг висевший над крыльцом фонарь загорелся. Было слышно, как в двери повернулся ключ, и кто-то осторожно приоткрыл её.
     - Какого дьявола вам тут нужно? - недовольно спросил хриплый мужской голос.
     - Мне нужен доктор. Моя жена внезапно заболела. Ей очень плохо.
     - Нет здесь никакого доктора.
     Мужчина уже приготовился захлопнуть дверь перед самым нашим носом, ну Пуаро ловко сунул ногу в щель. К моему глубочайшему изумлению, он вдруг начал коверкать слова и превратился в совершенную пародию на разъяренного француза.
     - Что? Что вы сказали? Как это - нет доктора?! Я вызову полицию! Вы должны идти со мной! Я стану стоять...звонить...стучать...весь ночь!
     - Мой дорогой сэр... - Дверь немного приоткрылась. Мужчина в теплом домашнем халате и шлепанцах шагнул на крыльцо с явным намерением утихомирить разбушевавшегося Пуаро. Но я заметил, как он тревожно озирается по сторонам.
     - Я позову полиция!
     Пуаро с решительным видом спустился с крыльца.
     - Нет, нет, не надо! Бога ради, не надо! - Мужчина с умоляющим видом бросился за ним.
     Пуаро вдруг ловко отпихнул его в сторону, и тот, не удержавшись, скатился вниз. В следующую же минуту мы втроем гурьбой промчались мимо него и, влетев в дом, поспешно заперли за собой дверь.
     - Быстро! Сюда, за мной! - скомандовал Пуаро. Бросившись в ближайшую комнату, он поспешно включил свет. - Вы! - он ткнул пальцем в нашего недавнего пленника, - прячьтесь, скорее!
     - Си, синьор! - торопливо пробормотал итальянец. Он кинулся к окну, и через мгновение тяжелые бархатные портьеры с мягким шорохом сомкнулись за его спиной, надежно отгородив его от остального мира.
     Как раз вовремя. Не успел он скрыться, как в комнату вихрем ворвалась женщина. Высокая, с рыжевато-каштановыми волосами, она была очень хороша собой. Ярко-алое кимоно прекрасно обрисовывало её изящную фигуру.
     - Где мой муж? - испуганно вздрогнув, воскликнула она. - Кто вы такие?
     Пуаро шагнул вперед и отвесил ей галантный поклон.
     - Очень надеюсь, мадам, что супруг ваш не слишком пострадает от холода. Слава Богу, я успел заметить, что у него на ногах шлепанцы, да и халат тоже, как мне показалось, достаточно теплый.
     - Кто вы?! И что вы все делаете в моем доме?
     - Ваша правда, мадам - никто из вас не имел счастья быть вам представленным. Что весьма прискорбно, уверяю вас, особенно если учесть, что один из нас специально прибыл из Нью-Йорка с одной лишь целью - познакомиться с вами.
     При этих словах шторы распахнулись, и из-за них, как чертик из коробочки, выскочил итальянец. К моему ужасу, я заметил у него в руке мой собственный пистолет, который этот растяпа Пуаро, вне всякого сомнения, обронил в такси.
     Женщина, испуганно взвизгнув, повернулась и кинулась к двери, но Пуаро успел заступить ей дорогу.
     - Пустите меня! - истошно завопила она. - Он меня убьет!
     - Кто из вас, мерзавцы, прикончил Луиджи Валдарно?! - хрипло прорычал итальянец, судорожно сжимая в огромной лапище пистолет и тыкая им поочередно в каждого из нас. Никто не издал ни звука. Мы едва осмеливались дышать.
     - Боже милостивый, Пуаро, какой ужас! Надо как-то ему помешать, не то он всех нас перестреляет! - испуганно крикнул я.
     - Вы весьма обяжете меня, Гастингс, если на какое-то время воздержитесь от разговоров. Поверьте, наш приятель не станет ни в кого стрелять без моего разрешения!
     - Небось, уверены в этом, да? - проворчал итальянец, осклабившись в жуткой усмешке, от которой холод пополз у меня по спине.
     С меня было достаточно. Я прикусил язык, но женщина, вспыхнув, повернулась к Пуаро.
     - Что вам от меня нужно?
     Пуаро опять склонился в изысканном поклоне.
     - Не думаю, что имеет смысл и дальше мучить вас, мадам - вы ведь и сами это знаете, не так ли? Тем более, если ваше имя - Эльза Хардт.
     Одним быстрым движением женщина сбросила на пол огромную игрушку - черного бархатного кота. Под ним оказался телефон.
     - Отдерите подкладку и увидите их. Они там.
     - Умно, - с явным одобрением в голосе пробормотал Пуаро. Он отошел от двери. - Что ж, позвольте пожелать вам доброго вечера, мадам. И советую вам исчезнуть, не теряя ни минуты, пока я попридержу вашего приятеля из Нью-Йорка.
     - Проклятый осел! - прорычал верзила-итальянец. Все произошло настолько быстро, что я глазом моргнуть не успел. Женщина кинулась бежать. А он, вскинув пистолет, быстрым движением прицелился и спустил курок в ту самую секунду, когда я навалился на него сзади.
     Но вместо выстрела раздался лишь безобидный щелчок, а вслед за ним - голос Пуаро, в котором явственно прозвучал мягкий упрек.
     - Эх, Гастингс, Гастингс...как это дурно с вашей стороны - никогда не доверять старому другу! Неужели вы могли подумать, что я позволю даже вам бродить по Лондону с заряженным пистолетом в кармане? Да никогда в жизни! Впрочем, это касается и вас, дорогой мой, - добавил он, обращаясь к огромному итальянцу. Глядя на Пуаро выпученными глазами, тот тяжело и хрипло дышал, словно насмерть загнанная лошадь. А маленький бельгиец продолжал мягко отчитывать его, будто непослушного ребенка. - Неужели вы не понимаете, какую услугу я вам только что оказал? Не понимаете? Жаль. А ведь я только что, можно сказать, избавил вас от петли. Застрели вы её, и вздернули бы вас за милую душу. Но не печальтесь, друг мой, ваша дама никуда от нас не денется. Дом оцеплен, так что она попадет прямехонько в руки полиции. Какая приятная и успокаивающая мысль, верно? Да, да, теперь можете уйти. Только будьте очень осторожны...понимаете? Я... Ах, он уже ушел! А мой старый друг Гастингс смотрит на меня взглядом, полным горького упрека! Но ведь это так просто! Неужели вы сами не догадались? С первой минуты это просто бросалось в глаза, что из сотен желающих снять эту самую квартиру номер 4 в Монтегю Мэншенс почему-то подошли только лишь наши новобрачные Робинсоны. Почему, спросите вы? Почему именно они? Что в них было такого, что выделяло их среди других подобных им пар? Достаточно лишь взглянуть на них. Внешность! Да, конечно, хотя и не только она. Тогда, значит, их фамилия!
     - Но что такого необычного в фамилии "Робинсон"? - изумленно вскричал я. - Она встречается очень часто. Достаточно распространенная фамилия.
     - А! Абсолютно верно, Гастингс! - вот в этом-то все и дело! Смотрите, как все было. Эльза Хардт со своим мужем, или братом, или кто он там был на самом деле, бежит из Нью-Йорка и приезжает в Лондон. Здесь, назвавшись мистером и миссис Робинсон, они снимают квартиру. И вдруг узнают, что члены одного из тайных обществ, назовите их как угодно: мафия, каморра, к которому принадлежал и покойный Луиджи Валдарно, напали на их след и вот-вот явятся сюда. Что же они делают? План, который пришел им в голову, прост и уже потому гениален. К тому же, учтите, преследователи не знают их в лицо. Это их шанс, и они великолепно воспользовались им. Первым делом они предлагают эту квартиру по смехотворно низкой цене. Зная, что в Лондоне тысячи и тысячи молодых пар сбиваются с ног в поисках недорогой квартиры, можно не сомневаться, что среди них непременно окажется чета по фамилии Робинсон. А может, и не одна. Так что это только вопрос времени. Любопытства ради как-нибудь на досуге откройте телефонный справочник Лондона и убедитесь сами, сколько в нашей столице людей, которые носят эту фамилию. Так что наша очаровательная рыжеволосая миссис Робинсон рано или поздно должна была появиться. И она приходит. Что же должно было произойти? Смотрите - в Лондоне появляется мститель. Ему известно имя и адрес будущей жертвы. И он наносит удар! Итак, все кончено - месть свершилась! И мисс Эльзе Хардт в который раз счастливо удалось спасти свою шкуру! А кстати, Гастингс, вы у меня в долгу, друг мой! И уплатить его можете, лишь представив меня настоящей миссис Робинсон - этому восхитительному созданию! Боже, что подумают наши новобрачные, когда обнаружат, во что превратилось их уютное гнездышко! Ну, а теперь нам с вами пора возвращаться, Гастингс. Ага, если не ошибаюсь, вот и наш приятель Джепп вместе со своими коллегами.
     Чья-то властная рука выбила на двери барабанную дробь.
     - Но как вам удалось раздобыть этот адрес? - спросил я, вслед за Пуаро выходя из комнаты. - О, конечно, понимаю! Скорее всего вы просто выследили первую миссис Робинсон, когда она выходила из квартиры!
     - Ну, слава Богу, Гастингс! Счастлив за вас, милый друг, наконец-то вы решились воспользоваться своими серыми клеточками! А теперь маленький сюрприз для нашего друга Джеппа.
     Бесшумно приоткрыв дверь, он высунул в щель голову огромного бархатного кота и душераздирающе замяукал.
     Инспектор Скотланд-Ярда, который вместе со своим напарником стоял на крыльце, от неожиданности подскочил на месте.
     - Господи, да ведь это Пуаро со своими дурацкими шуточками! - возопил он, когда прямо над кошачьей головой появилась улыбающаяся физиономия Пуаро, - Чем заниматься черт знает чем, лучше бы впустили нас в дом!
     - Ну, как, удалось вам сцапать наших друзей?
     - Да, птички все до одной попались в клетку. Но увы, у них при себе ничего нет!
     - Понимаю. Ну что ж, входите, попробуйте поискать здесь. Ах да, прежде, чем мы с Гастингсом вас покинем, мне бы хотелось прочитать вам маленькую лекцию по истории. А предметом её будет обычная домашняя кошка и её привычки.
     - Ради всего святого, вы что, совсем спятили?!
     - Кошка, - не обращая на него ни малейшего внимания, невозмутимо начал Пуаро, - весьма почиталась ещё древними египтянами. До сих пор считается, что если черная кошка перебежала вам дорогу, то впереди вас ждет удача. И вот, мой милый Джепп, сегодня этот кот, так сказать, перешел вам дорогу. И хотя в вашей стране, насколько мне известно, считается не совсем приличным обсуждать вслух все то, что, так сказать, находится внутри каждого из нас, все же я очень советую вам поинтересоваться...хм...потрохами этого животного. Точнее говоря, тем, что находится у него за подкладкой.
     Ахнув от неожиданности, второй мужчина, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу рядом с Джеппом, вдруг молниеносно выхватил игрушку из рук опешившего Пуаро.
     - Ах да, я же забыл вас представить, - спохватился инспектор - Мсье Пуаро, перед вами мистер Берт из США. Служба разведки и контрразведки.
     Но американец не слышал его. Умелые пальцы поспешно ощупали мягкую игрушку, и не прошло и нескольких секунд, как он обнаружил то, что искал. От радости язык отказывался ему повиноваться. Какое-то время он мог только тупо таращиться на то, что держал в руках. Наконец он огромным усилием воли взял себя в руки и повернулся к нам.
     - Рад познакомиться, - прохрипел мистер Берт.
     
     Убийство в Мэрсдон Мэнор
     
     Мне пришлось на несколько дней уехать из города. А когда я вернулся, то, к своему удивлению, обнаружил Пуаро, поспешно собирающим свой небольшой саквояж.
     - А, ну, наконец-то, Гастингс! Слава Богу! А я уж, признаться, решил, что вы опоздаете и не сможете составить мне компанию.
     - Выходит, вы уезжаете по делу?
     - Да. Хотя, увы, должен сказать, на первый взгляд оно не обещает ничего особенного. Страховая компания Нозерн Юнион пригласила меня расследовать смерть мистера Малтраверса. Пару недель назад он застраховал у них свою жизнь на весьма солидную сумму - пятьдесят тысяч фунтов.
     - Вот как? - Сумма, признаться, была огромная. И это пробудило во мне любопытство
     - В полиции считают, что это типичный случай самоубийства. А по условиям договора страховка аннулируется, если клиент в течение года после заключения договора сведет счеты с жизнью. Естественно, мистера Малтраверса осматривал доктор из страховой компании, и хотя человек он был уже довольно немолодой, для своего возраста он был здоров, как бык. Однако в минувшую среду, то есть позавчера, тело мистера Малтраверса нашли в его доме, в Мэрсдон Мэноре, что в Эссексе. Считается, что причиной смерти стало какое-то внутреннее кровотечение. Во всем этом не было бы ничего примечательного, но ходят упорные слухи, что финансовые дела мистера Малтраверса в последнее время были в плачевном состоянии. Больше того, эксперты Нозерн Юнион в один голос утверждают, что покойник, дескать, был на грани банкротства. А это уже в корне меняет дело. У Малтраверса - прелестная молоденькая жена. Есть подозрение, что он, собрав по крохам все, что у него ещё оставалось, чтобы оплатить первый взнос, застраховался в пользу жены, после чего свел счеты с жизнью. Такие случаи нередки. Как бы там ни было, директор Нозерн Юнион и мой хороший приятель Альфред Райт попросил меня заняться расследованием этого дела. Правда, я сразу предупредил его, чтобы они ни на что особенно не рассчитывали. Если бы причиной смерти считали сердечную недостаточность, тогда ещё можно было бы надеяться что-то обнаружить. Диагноз "сердечная недостаточность" обычно свидетельствует о том, что многоуважаемый эскулап попросту не смог или же не сумел установить истинную причину смерти. Но вот внутреннее кровотечение - это совсем другое. Тут все ясно. И все же, боюсь, мне придется провести небольшое расследование. У вас пять минут, чтобы собраться, Гастингс, после этого ловите такси. Мы отправляемся на Ливерпуль-стрит.
     И часа не прошло, как мы с Пуаро, сойдя с поезда, оказались на маленькой станции под названием Мэрсдон Лиг. Очень скоро выяснилось, что до Мэрсдон Мэнор не больше мили. Пуаро решил прогуляться пешком, и мы неторопливо зашагали по деревенской улице.
     - Ну, Пуаро, с чего начнем? - полюбопытствовал я.
     - Думаю, лучше всего поговорить с врачом, выдавшим свидетельство о смерти. Здесь, в Мэрсдон Лиг, он только один, я проверил. Его зовут доктор Ральф Бернар. Ага, вот, кажется, и его дом.
     
     Нужный нам дом был похож скорее на современный комфортабельный коттедж, чем на жилище деревенского эскулапа. Стоял он недалеко от дороги. Медная дощечка на воротах извещала о том, что дом принадлежит доктору Бернару. Толкнув калитку, мы направились по дорожке к крыльцу и вскоре уже звонили в дверь.
     Судьба была к нам благосклонна - мы появились вовремя. У доктора как раз был приемный день, но, к счастью, в момент нашего появления в приемной не было ни единого пациента. Доктор Бернар, немолодой, высокий, плотный мужчина, с сутулыми плечами, являл собой классический тип деревенского врача. Близорукий, отсутствующий взгляд говорил о рассеянности. Впрочем, впечатление он производил вполне приятное.
     Представившись, Пуаро сообщил, для чего он приехал, добавив, что администрация Нозерн Юнион твердо намерена и впредь как можно тщательнее расследовать таинственные случаи вроде этого.
     - Конечно, конечно, - рассеянно пробормотал доктор Бернар. - Вполне с вами согласен. К тому же, раз покойный был человеком весьма обеспеченным, жизнь его, я полагаю, тоже была застрахована на весьма приличную сумму.
     - Так вы считали, что покойный был обеспеченным человеком, доктор?
     Доктор удивленно поднял брови.
     - А разве нет? Ну...насколько мне известно, у него было два автомобиля. Да и Мэрсдон Мэнор - довольно большое имение. Чтобы содержать его, нужны приличные деньги. Хотя, помнится, купил он за бесценок.
     - Насколько я слышал, в последнее время с деньгами у него было туго, - перебил Пуаро. Прищурившись, он внимательно разглядывал доктора.
     Тот в ответ с унылым видом покачал головой.
     - Да что вы говорите? Вот как, значит, как... Что ж, печально, очень печально. Повезло, значит, что хоть успел застраховать свою жизнь. Я, конечно, имею в виду его жену, джентльмены. Прелестная женщина, просто очаровательная. И совсем молодая, бедняжка, совсем девочка! Она просто раздавлена горем. Какой-то комок нервов. Да и неудивительно - пережить такое! Конечно, я старался помочь ей по мере сил, но потрясение было слишком тяжелым, джентльмены!
     - А вы часто навещали мистер Малтраверса?
     - Мой дорогой сэр, сказать по правде, никогда.
     - Как это?!
     - Насколько я понял, мистер Малтраверс был ревностным последователем учения "Христианская наука" * или как там его... Точно не знаю, но что-то вроде этого.
     - Понятно. Но ведь вы обследовали тело.
     - Естественно! Меня вызвал один из младших садовников.
     - И причина смерти была ясна?
     - Абсолютно. Ни малейших сомнений, джентльмены. У покойного на губах была кровь, но её было немного, следовательно, речь могла идти только о внутреннем кровотечении.
     - Когда вы пришли, он лежал в том же положении, что и на момент смерти?
     - Да, тело не было сдвинуто с места. Малтраверса обнаружили лежащим на опушке небольшой рощицы. Возле тела валялось небольшое охотничье ружье. Скорее всего, покойный отправился пострелять грачей. Тут все и случилось. Кровотечение, возможно, произошло неожиданно. Вероятнее всего острый приступ гастрита.
     - А возможно ли, чтобы его застрелили?
     - Бог с вами, сэр! - Доктор даже подскочил от возмущения.
     - Прошу извинить, - кротко извинился Пуаро. - Однако если мне не изменяет память, то совсем недавно в Скотланд-Ярде расследовали один случай...убийство, а доктор выдал свидетельство о смерти от разрыва сердца - и это когда у покойника в голове была дырка от пули величиной со с косточку от сливы! Хорошо, местный констебль не сплоховал - обратил на это внимание горе-врача!
     - Уверяю вас, на теле мистера Малтраверса не было никаких следов от пули, - проворчал доктор Бернар, обиженно пожевав губами. - А теперь, джентльмены, если у вас нет ко мне больше никаких дел...
     Мы поняли намек.
     - Нет, нет. Прошу простить за причиненное неудобство и большое спасибо вам, доктор, что любезно согласились ответить на наши вопросы. А кстати, вы не собираетесь проводить вскрытие?
     - Конечно, нет, - возмущенно нахохлился доктор. Мне показалось, что его вот-вот хватит удар. - Случай совершенно ясный. В таких обстоятельствах не вижу никаких оснований ранить чувства близких и родных покойного.
     Повернувшись к нам спиной, доктор шумно захлопнул дверь перед самым нашим носом.
     - Ну, что вы думаете о докторе Бернаре, Гастингс? - осведомился Пуаро, пока мы с ним неторопливо шагали по дороге в направлении Мэрсдон Мэнор.
     - Напыщенный старый осел.
     - Именно так! Ваше тонкое понимание человеческих характеров, друг мой, всегда приводит меня в восхищение! Как верно, как точно подмечено! Да вы знаток человеческих душ, Гастингс!
     Я подозрительно покосился на него, но Пуаро, похоже, и не думал подтрунивать надо мной. Лицо его было совершенно серьезно. Подмигнув мне, он игриво добавил:
     - Естественно, не в тех случаях, когда речь идет о прелестной женщине! - И я готов был поклясться, что в глазах его сверкнул насмешливый огонек.
     Я смерил его ледяным взглядом.
     Добравшись до Мэрсдон Мэнор, мы постучали. Дверь открыла средних лет горничная. Пуаро передал ей свою визитную карточку и рекомендательное письмо из Нозерн Юнион для миссис Малтраверс. Ждать пришлось минут десять. Но вот дверь снова отворилась, и тоненькая женская фигурка в черном шелковом платье робко переступила порог.
     - Мсье Пуаро? - дрожащим голосом пролепетала она.
     ____________
     * "Христианская наука" - религиозная организация и этическое учение
     
     - Мадам! - Пуаро галантно вскочил на ноги и поспешил к ней. - Тысяча извинений, мадам! Я в отчаянии! Просто не могу передать, как мне неловко тревожить вас в подобных печальных обстоятельствах...но что делать? Дела, дела...суровый долг, так сказать.
     Миссис Малтраверс позволила ему усадить её в кресло. Глаза её покраснели и опухли от слез, но даже это не могло испортить её красоты. На вид она была совсем молода, не больше двадцать семь лет, и при этом необыкновенно хороша собой - я просто прирос к земле, увидев эти огромные синие глаза и очаровательный пухлый рот.
     - Это, наверное, как-то связано со страховкой покойного мужа, не так ли? Но неужели так уж необходимо беспокоить меня именно сейчас, так скоро после...?
     - Терпение, дорогая мадам! Терпение! Дело в том, что ваш покойный супруг застраховал свою жизнь на кругленькую сумму, а в таких случаях страховая компания непременно проводит свое собственное расследования, чтобы не оставалось никаких сомнений в причине смерти. Вот и сейчас необходимо уточнить некоторые детали. Но вы можете быть уверены, что я сделаю все возможное, чтобы избавить вас от ненужных терзаний! А теперь, к делу. Расскажите мне вкратце, что произошло в Мэрсдон Мэнор в тот печальный день - в прошлую среду?
     - Я как раз переодевалась, собираясь спуститься к чаю, когда постучала горничная...один из садовников прибежал и сказал...сказал, что только что обнаружил...
     В голосе молодой вдовы зазвенели слезы, и она замолчала. Пуаро сочувственно сжал её руку.
     - Понимаю. Что ж, этого достаточно. А утром в этот день вы видели своего мужа?
     - Только перед ленчем. Видите ли, я ходила в деревню, на почту, купить марки, а он, по-моему, решил отправиться в лес поохотиться.
     - Пострелять грачей, да?
     - Да, верно. Он обычно брал с собой охотничье ружье. Я слышала выстрелы, когда шла по дороге.
     - А где сейчас это ружье?
     - Думаю, в холле.
     Она вышла из комнаты и через пару минут вернулась с охотничьим ружьем в руках. Вдова протянула его Пуаро. Он внимательно осмотрел его.
     - Насколько я понимаю, из него стреляли дважды, - задумчиво проговорил он прежде, чем вернуть ей ружье. - А теперь, мадам, могу ли я попросить вас...
     Пуаро тактично кашлянул.
     - Горничная проводит вас, - печально склонив голову, прошептала вдова.
     Вызванная звонком горничная проводила Пуаро наверх. Я предпочел остаться возле этой прелестной, раздавленной горем женщины. Воцарилось неловкое молчание. Я не знал, как поступить: то ли молчать, то ли попытаться заговорить с ней. В конце концов, я пробормотал несколько ничего не значащих фраз. Она рассеянно ответила, но было заметно, что мысли её далеко. Через пару минут к нам присоединился Пуаро.
     - Благодарю вас за проявленную любезность, мадам. Думаю, больше нет никакой необходимости тревожить вас из-за этого прискорбного дела. А кстати, вам что-нибудь известно о состоянии финансов вашего покойного мужа?
     Она покачала головой.
     - Почти ничего. Я ведь почти не разбираюсь в таких вещах.
     - Понимаю. Так, значит, вы не в состоянии объяснить, почему ему в голову вдруг пришло застраховать свою жизнь? Насколько мне известно, раньше он ничего подобного не делал?
     - Видите ли, мы ведь поженились совсем недавно. А что до его желания застраховать свою жизнь, то всему виной, по-моему, навязчивая идея мужа, что ему не суждено прожить долго. Его постоянно преследовало предчувствие скорой смерти. Насколько я знаю, раз у него уже было внутреннее кровотечение, и он не сомневался, что следующее станет для него роковым. Я старалась, как могла развеять эти мрачные мысли, но, увы, без малейшего успеха. Ах, бедняжка, предчувствие не обмануло его!
     Слезы вновь ручьем хлынули у неё из глаз. Закрыв лицо руками, она попросила нас оставить её в покое. Мы вышли из дома и вновь зашагали по дорожке. Пуаро выразительно пожал плечами.
     - Ну, вот и все! Теперь в Лондон, друг мой. Похоже, съездили мы напрасно. Мышеловка оказалась пустой, мышки здесь нет. И все же...
     - И все же?
     - Легкое сомнение, вот и все! Вы ничего не заметили? Совсем ничего? Крохотное несоответствие, вот и все. Впрочем, жизнь полна таких несоответствий. Вне всякого сомнения, этот человек не мог покончить с собой - рот его полон крови, а ни один яд не оказывает такого действия. Нет, нет, следует смириться с тем, что здесь все ясно и определенно. Ни малейшей зацепки. Стоп, а это кто такой?
     Навстречу нам по дорожке, ведущей к дому, широкими шагами шел высокий молодой человек. Проходя мимо, он не даже головы не повернул в нашу сторону. Однако я не мог не отметить, что он очень хорош собой, с бронзовым от загара лицом, говорившим о том, что человек это этот провел немало времени в странах с более жарким климатом, чем у нас. Садовник, сгребавший сухие листья в двух шагах от нас, поднял голову и окинул его долгим взглядом прежде, чем вернуться к своему делу. Пуаро поспешно двинулся к нему.
     - Прошу прощения, не скажете ли, кто этот джентльмен? Вы его знаете?
     - Не припомню, как его зовут, сэр...хотя имя-то его, сдается мне, я слышал. На прошлой неделе он гостил здесь, в доме. В минувший вторник, кажется.
     - Быстро, друг мой. Идем за ним.
     Мы повернулись и поспешно зашагали вслед удаляющемуся мужчине. Краем глаза я заметил на веранде грациозную, затянутую в черное фигурку. Наша жертва свернула к дому, и мы двинулись вслед за ним, что дало нам возможность незаметно стать свидетелями их встречи.
     Миссис Малтраверс, подняв на него глаза, казалось, окаменела. Кровь отхлынула от её лицо, и оно стало мертвенно-белым.
     - Вы! - растерянно ахнула она. - Господи, а я-то считала, что вы уже давно в море...на пути в Восточную Африку!
     - Я получил от моих адвокатов письмо, которые заставили меня изменить планы, - воскликнул молодой человек. - В Шотландии неожиданно умер мой престарелый дядюшка и оставил мне небольшое состояние. При таких печальных обстоятельствах я решил, что мой долг остаться дома. И вдруг я прочел в газетах о том, что случилось...и подумал, что, может быть, я чем-то могу вам помочь. Вдруг вам нужен совет...или просто кто-то, кто бы мог позаботиться обо всем...
     В этот момент оба заметили наше присутствие. Пуаро шагнул вперед и, рассыпаясь в извинениях, объяснил, что он, дескать, оставил в холле свою трость. Миссис Малтраверс, как мне показалось, крайне неохотно представила нас своему знакомому.
     - Мсье Пуаро, капитан Блэк.
     Завязался разговор, и через пару минут Пуаро незаметно удалось выяснить, что капитан остановился в гостинице Якорь. Спустя некоторое время нашлась и забытая в холле трость, что меня, признаться, нисколько не удивило, Пуаро снова рассыпался в извинениях, и мы ушли.
     По настоянию Пуаро до самой деревни нам пришлось нестись чуть ли не бегом. А добравшись до нее, мы прямиком направились в гостиницу Якорь.
     - Тут мы и побудем, пока не вернется наш друг капитан Блэк, - отдуваясь, объяснил мой маленький друг. - Вы заметили, Гастингс, что я несколько раз упомянул о нашем намерении непременно вернуться в Лондон как можно быстрее? Возможно, вы приняли мои слова за чистую монету. Однако, нет...а кстати, вы обратили внимание, как изменилось лицо миссис Малтраверс, когда она увидела молодого Блэка? Это было для неё немалое потрясение! Побледнела, точно увидела призрак. А он...похоже, он без ума от нее. Впрочем, это видно с первого взгляда! Вам так не кажется? И он был здесь во вторник вечером - как раз накануне того дня, когда скончался мистер Малтраверс. Вот так-то, Гастингс. Надо бы поинтересоваться, что он делал в этих краях, это капитан Блэк.
     Где-то через полчаса мы увидели, как намеченная жертва приближается к гостинице. Пуаро спустился ему навстречу. Обменявшись приветствиями, он провел его в нашу комнату.
     - Я рассказал капитану Блэку о том, что привело нас сюда, - сказал он. - Надеюсь, вы понимаете, monsieure le capitaine *, что мне крайне важно выяснить, в каком настроении был мистер Малтраверс незадолго до кончины, о чем он думал, что мучило его. И так далее. И вместе с тем мне не хотелось бы лишний раз мучить своими вопросами бедняжку миссис Малтраверс. Тем более сейчас, когда она в таком горе. И вот по счастливой случайности здесь оказались вы! Какая удача! Вне всякого сомнения, вы могли бы дать нам весьма ценную информацию.
     - Буду рад помочь всем, чем смогу, - ответил молодой офицер, - однако боюсь вас огорчить, мсье. Дело в том, что я не заметил ничего особенного. Видите ли, хотя Малтраверс был старым приятелем моих родителей, сам я знал его не слишком хорошо.
     - Вы приехали сюда..?
     - Во вторник вечером. Переночевал в гостинице, а в город вернулся рано утром в среду, поскольку мой корабль должен был отплыть из Тилбури около двенадцати. Но я получили кое-какие известия, которые заставили меня резко изменить свои планы. Впрочем, думаю, вы слышали, как я рассказывал об этом миссис Малтраверс.
     - Насколько я понимаю, вы собирались вернуться в Восточную Африку?
     - Да. Я осел там сразу после войны. Потрясающая страна!
     - Что ж, не буду спорить. Хорошо, вернемся к тому, что произошло. Скажите, о чем шел разговор во вторник за обедом?
     - О Господи, да разве я помню? Так, ни о чем особенно. Обычная болтовня., которая бывает за столом Малтраверс расспрашивал меня о родителях, потом мы поспорили с ним о германских репарациях...да, миссис Малтраверс много расспрашивала меня о Восточной Африке. Я рассказала пару случаев из тамошней жизни...вот, кажется, и все. Да, все.
     - Что ж, благодарю вас.
     Пуаро на некоторое время погрузился в задумчивое молчание. Видно, в голову ему пришла какая-то идея, потому что он вдруг мягко сказал, обращаясь к капитану:
     - С вашего позволения, капитан, мне бы хотелось провести маленький эксперимент. Вы сейчас рассказали нам о том, что сохранила об этих событиях ваша память. Но мне бы хотелось выяснить, что кроется в вашем подсознании.
     - Психоанализ, да? - подмигнул капитан, но мне показалось, что в голосе его слышится беспокойство.
     - О нет, нет, - поспешил разуверить его Пуаро, - все будет очень просто. Я говорю вам слово, вы в ответ другое, и так далее. Любое слово, какое придет вам в голову, договорились? Вы меня поняли? Итак, начнем?
     - Ладно, - неохотно Блэк, однако мне показалось, что голосе его звучит некоторое сомнение.
     - Записывайте, прошу вас, Гастингс, - велел Пуаро. Потом вытащил из кармана свои огромные старинные серебряные часы в форме луковицы и положил их на стол перед собой. - Ну что ж, все готово. Итак, начнем. День.
     На мгновение наступила тишина. Потом Блэк бросил в ответ.
     - Ночь.
     Пуаро продолжал, с каждым разом все быстрее.
     - Имя, - сказал он.
     _______________
     * monsieure le capitaine (фр.) - господин капитан
     
     - Место.
     - Бернар.
     - Шоу.
     - Вторник.
     - Обед.
     - Путешествие.
     - Судно.
     - Страна.
     - Уганда.
     - История.
     - Львы.
     - Охотничье ружье.
     - Ферма.
     - Выстрел.
     - Самоубийство.
     - Слон.
     - Бивень.
     - Деньги.
     - Адвокаты.
     - Благодарю вас, капитан Блэк. Скажите, не могли бы вы уделить мне ещё пару минут, скажем, где-то через полчаса?
     - Конечно, - удивленно вскинув брови, молодой офицер бросил на него озадаченный взгляд и вышел из комнаты.
     - А теперь, Гастингс, - сказал Пуаро, ласково улыбнувшись мне, как только дверь за ним закрылась, - теперь вы видите все так же ясно, как и я, не так ли?
     - Понятия не имею, о чем это вы?
     - Неужели этот перечень слов ничего вам не говорит?
     Я ещё раз внимательно прочитал его от начала до конца, но был вынужден покачать головой.
     - Ну что ж, сейчас я вам все объясню. Сначала Блэк отвечал нормально, не слишком быстро, но и не задумываясь, и не делая пауз, так что мы можем смело делать вывод о том, что он не чувствовал себя виноватым, и ему было нечего скрывать. "День" и "Ночь, и "Место" и Имя" - вполне обычные ассоциации. Тогда я подбросил ему имя "Бернар", чтобы проверить, не виделся ли он случайно с нашим добрым эскулапом. Но, как выяснилось, нет. Итак, пойдем дальше. На мое слово "Вторник" он тут же, не задумываясь, отвечает "Обед", но на слова "Путешествие" и "Страна" следует соответственно "Судно" и "Уганда". Все это ясно говорит о том, что нашего друга в настоящее время волнует именно плавание, в которое он собирался отправиться, а вовсе не та причина, что привела его сюда. "История" наводит его на мысль о тех историй о львах, которыми он, вне всякого сомнения, потчевал своих собеседников за обедом. Далее я говорю "Охотничье ружье" и вдруг слышу в ответ совсем неожиданное - "Ферма"! Когда я говорю "Выстрел", он, не задумываясь, отвечает "Самоубийство". По-моему, ассоциация довольно-таки прозрачная. Какой-то человек, которого он знал, покончил с собой выстрелом из ружья на какой-то ферме. И не забывайте, что в подсознании у него все те истории, что он рассказывал за обедом. Думаю, вы будете правы, если согласитесь со мной, что нам с вами следует попросить капитана Блэка подняться сюда и рассказать нам историю о самоубийстве, которую он рассказывал в тот самый вторник за обедом в Мэрсдон Мэнор.
     Похоже, капитан Блэк живо заинтересовался нашим предложением.
     - Да, да, в тот вечер я рассказывал и об этом. Теперь я ясно вспомнил. Один парень застрелился на ферме - сунул в рот ствол охотничьего ружья и пальнул, так что пуля попала в мозг. Доктора тамошние едва с ума не сошли - ничего не могли понять - ни следа от пули, ни раны, ничего, только немного крови на губах. Но что..?
     - Вы хотите спросить, что общего у этой истории с трагедией, что произошла в Мэрсдон Мэнор? Стало быть, вы не знаете, что когда мистера Малтраверса обнаружили мертвым, рядом с его телом валялось охотничье ружье?
     - Уж не хотите ли вы сказать, что мой рассказ подал ему идею...О нет! Не может быть!
     - Вашей вины тут нет - коли ли человек решился на такое, тут уж ничего не поделаешь. Ладно, забудьте об этом. А сейчас прошу извинить - мне надо позвонить в Лондон.
     Разговор по телефону оказался настолько долгим, что я уже начал терять терпение. Видимо, речь шла о чем-то серьезном, потому когда Пуаро вернулся, вид у него был отсутствующий. Всю вторую половину дня он провел в одиночестве. Только часов в семь, словно очнувшись от спячки, он вдруг засуетился и в конце концов объявил, что откладывать, дескать, больше нечего - пришло время сообщить результаты расследования молодой вдове. К тому времени, надо признаться, мое сочувствие целиком и полностью было на её стороне. Подумать только! Остаться без гроша, да ещё зная, что любимый человек убил себя ради того, чтобы обеспечить ей безбедное существование! Поистине тяжкая ноша для любой женщины! Правда, в глубине души я лелеял неясную надежду, что, может быть, молодому Блэку удастся хоть немного утешить её в горе. Недаром говорят, что время лучший лекарь, и когда печаль её пройдет, его любовь сможет вернуть её к жизни. А то, что он влюблен в неё по уши, и слепому видно.
     Разговор с леди оказался мучительным. Поначалу она вообще отказывалась поверить тому, что рассказал Пуаро. Когда же ему, наконец, с трудом удалось её убедить, зарыдала так, что у меня просто сердце разрывалось. Проведенный по нашей просьбе осмотр тела подтвердил самые худшие подозрения, больше того - превратил их в уверенность. Конечно, Пуаро не меньше меня жалел бедняжку, но что он мог сделать? Ведь он работал на страховую компанию, и руки у него были связаны. Но меня ждало ещё одно потрясение. Уже стоя на пороге и собираясь уходить, он вдруг неожиданно обернулся к ней.
     - Мадам, - мягко проговорил он, обращаясь к миссис Малтраверс. - Не стоит так горевать! Разве вы не знаете, что смерти, как таковой, нет, и что те, кого мы любим, всегда остаются с нами!
     - Что вы хотите сказать? - растерявшись, пролепетала вдова с круглыми от удивления глазами.
     - Разве вы никогда не участвовали в спиритических сеансах? Странно! Знаете, я готов поклясться, что из вас, мадам, мог бы получиться великолепный медиум!
     - Да, да, я это слышу уже не первый раз. Не неужели такой человек, как вы, мсье, верит в спиритизм?!
     - Эх, мадам, за свою жизнь я, поверьте, видел немало странного! А кстати, знаете ли, что говорят о вашем доме в деревне? Что он проклят!
     Вдова грустно кивнула. В эту самую минуту постучала горничная и объявила, что обед подан.
     - Может быть, вы останетесь и пообедаете со мной?
     Мы с удовольствием приняли её приглашение, и мне показалось, что наше присутствие помогло ей немного отвлечься от тяжкого горя.
     Мы как раз покончили с супом, когда вдруг за дверью раздался пронзительный крик и грохот чего-то тяжелого, а вслед за ним - звон разбитого стекла. Мы вскочили на ноги. В дверях появилась горничная. Шатаясь, она держалась за сердце.
     - Какой-то человек...он стоял в коридоре!
     Пуаро, оттолкнув её, выбежал из комнаты. Вернулся он быстро.
     - Там никого нет.
     - Никого нет, сэр? - слабым голосом переспросила горничная. - О Боже, я перепугалась до смерти!
     - Но почему?
     Голос её упал до едва слышного шепота.
     - Мне показалось...сдается мне, что это был покойный хозяин...ей Богу, он!
     Миссис Малтраверс вздрогнула и побледнела до синевы. И тут мне пришла в голову ужасная мысль - я вдруг вспомнил древнее поверье, что самоубийцы не могут спокойно лежать в своих могилах. Скорее всего, она тоже подумала об этом, потому что со стоном ухватилась за руку Пуаро.
     - Господи, вы слышите?! Стук в окно! Три раза...Боже мой, три раза! Это он! Он всегда так стучал, когда возвращался домой!
     - Ива! - вскричал я. - Это ветки ивы стучат в окно!
     Но в комнате уже воцарилась атмосфера страха, будто ледяное дыхание потустороннего мира коснулось нас всех. Горничная нервно вздрагивала и то и дело озиралась по сторонам. Когда обед подошел к концу, и мы встали из-за стола, миссис Малтраверс стала умолять Пуаро не уезжать. Судя по всему, при мысли о том, что она останется одна в этом доме, бедняжка перепугалась до смерти. Пуаро охотно согласился остаться. Мы сидели в маленькой гостиной. Ветер стал сильнее. Он выл и стонал за окном, точно неприкаянная душа, и от этого все мы чувствовали себя ещё более неуютно. Дважды дверь в гостиную, где мы сидели, с протяжным скрипом вдруг открывалась сама по себе, и каждый раз миссис Малтраверс, вздрогнув, прижималась ко мне, будто в поисках защиты.
     - О Боже, эта дверь! Опять! Нет, это невыносимо! - наконец сердито вскричал Пуаро. Подойдя к двери, он с силой захлопнул её и повернул ключ в замке. - Ну вот, я её запер!
     - Не надо! - пролепетала вдова, - ведь если она сейчас откроется...
     И тут случилось невероятное - не успела она это сказать, как запертая на замок дверь медленно отворилась. С того места, где я сидел, не было видно, что кроется за ней, но вдова и Пуаро сидели к ней лицом. Тишину вдруг разорвал душераздирающий вопль, и я увидел, как мертвенно-бледное лицо миссис Малтраверс похожее на лицо призрака, обратилось к Пуаро.
     - Вы видите его? Видите...вон он!
     Он удивленно воззрился на нее. Судя по лицу, Пуаро ничего не видел. Потом медленно покачал головой.
     - Я вижу его...это мой муж! Как же вы его не видите?!
     - Мадам, я не вижу ровным счетом ничего. Вы, наверное...хм...немного расстроены...
     - Нет, нет! Просто я...Боже милосердный!
     Вдруг свет во всем доме замигал и потух, как тухнет задутая ветром свеча. И в кромешной тьме я услышал три громких стука в дверь. Рядом со мной тряслась и всхлипывала миссис Малтраверс.
     И вдруг...я увидел это!
     Мужчина, которого я сам, собственными глазами, ещё недавно видел мертвым на постели, сейчас стоял перед нами - зловещая темная фигура, окутанная облаком призрачного света. На губах его была видна запекшаяся кровь! Медленно подняв правую руку, призрак протянул её вперед, будто желая указать на кого-то. И вдруг из неё вырвался пучок ослепительного света. Он скользнул по мне, потом выхватил из темноты лицо Пуаро и упал на миссис Малтраверс. Ее перекошенное от ужаса, бледное до синевы лицо будто плавало в темноте! Никогда этого не забуду! Но кроме лица я внезапно заметил и кое-что еще!
     - Господи, Пуаро! - завопил я. - Вы только посмотрите на её руку! На правую руку! Она вся в крови!
     Взгляд остановившихся глаз миссис Малтраверс упал на её руку, и у неё подкосились ноги. С душераздирающим криком она рухнула на пол.
     - Кровь! - истерически рыдала она. - Да, да, это кровь! Это я убила его! Я! Я! Он показывал мне, как это можно сделать, и тогда я положила палец на спусковой крючок и нажала. Спасите меня...спасите...от него! Он вернулся за мной!
     Раздался какой-то жуткий булькающий звук и она, наконец, замолчала.
     - Свет, - коротко бросил Пуаро.
     И свет, точно по волшебству, тут же загорелся.
     - Вот так-то, - сказал он. - Вы все слышали, Гастингс? А вы, Эверетт? Ах да, кстати, друг мой, познакомьтесь с мистером Эвереттом - рекомендую, весьма талантливый актер. Этим вечером я звонил по телефону именно ему. Как вам понравился его грим? На редкость удачно, верно? Вылитый мертвец! А крошечный карманный фонарик в руке да ещё вкупе с этим светящимся ореолом...даже я готов был признать его за восставшего из могилы! Нет, нет, Гастингс, на вашем месте я бы не стал трогать её за руку, особенно за правую! Красная краска так ужасно пачкается! Если вы помните, когда внезапно потух свет, я взял её за руку. Да, кстати, мне бы не хотелось пропустить вечерний поезд. Боже, я совсем позабыл про нашего друга Джеппа - боюсь, наш инспектор, наверное, совсем замерз под окном. Какая ужасная ночь! Но он тоже сыграл свою роль - исправно стучал в окно!
     - Видите ли, - продолжал Пуаро, пока мы с ним сквозь дождь и ветер быстро шагали к станции, - во всем этом было что-то неестественное. Доктор, который осматривал тело после смерти, считал, что покойный исповедовал "Христианскую науку". Но кто мог сказать ему об этом, кроме самой миссис Малтраверс? Но нам она пожаловалась, что муж в последнее время находился в подавленном состоянии, грустил, жаловался на страхи и предчувствие скорой смерти. Странно, верно? А вот вам и ещё одна странность - помните, как её поразило неожиданное появление молодого капитана Блэка? И последнее. Конечно, я понимаю, такой удар, как смерть мужа, да ещё внезапная, могут выбить из колеи любую женщину. Но так грубо изобразить синяки под глазами - это уж слишком! Держу пари, вы этого не заметил, Гастингс! Нет? Впрочем, как всегда!
     - Итак, как же все это произошло, спросите вы? Первоначально у меня были две версии: либо рассказ молодого Блэка за обедом подсказал мистеру Малтраверсу идеальный способ совершить самоубийство таким образом, чтобы его смерть сочли естественной, либо...либо третье лицо, так же присутствовавшее за обедом - его собственная жена - мгновенно сообразила, что Блэк дал ей в руки столь же идеальный способ избавиться от мужа. Постепенно я стал склоняться ко второму варианту. Чтобы застрелиться таким способом, ему пришлось бы потянуть за спусковой крючок большим пальцем ноги - по крайней мере, другого способа я не вижу. А если бы несчастного Малтраверса обнаружили без одного ботинка, нам бы наверняка об этом рассказали. Уж такая-то деталь не могла бы остаться незамеченной, поверьте, друг мой!
     - Итак, как я уже вам сказал, постепенно я пришел к мысли, что перед нами не самоубийство, а убийство. Но, увы, у меня не было ни малейшей зацепки, ничего, чем бы я мог это доказать! Вот таким образом у меня в мозгу и созрел план той маленькой комедии, которую мы разыграли сегодня вечером.
     - И все-таки даже теперь я не понимаю, как ей это удалось, - удивился я.
     - Давайте начнем с самого начала. Перед нами - бессердечная, холодная, эгоистичная женщина, которой до смерти надоел пожилой и без памяти влюбленный в неё муж. Кроме того, ей стало известно, что дела его пришли в упадок и бедняга на пороге финансового краха. Тогда она уговаривает его застраховать свою жизнь на крупную сумму. Как только это происходит, ум её начинает шнырять в поисках выхода. Ей надо избавиться от него, но как? И тут ей на помощь приходит случай - молодой офицер рассказывает довольно странную историю. На следующий же день, когда, по её расчетам мсье капитан уже в море, она уговаривает мужа пойти прогуляться в лес и заодно пострелять грачей. И мимоходом заводит разговор о минувшем вечере. - "Какую странную историю рассказал капитан!" - наверное, говорит она. - "Неужели можно застрелиться таким невероятным способом? Не покажешь ли ты мне, как это делается, а то я что-то не поняла?" - Бедный простофиля соглашается! И подписывает себе смертный приговор! Любящая жена прижимается к нему, кладет палец на спусковой крючок и напоследок дарит ему ласковую улыбку. - "А теперь, сэр, - вкрадчиво говорит она, - что будет, если я за него потяну?!
     И тогда...готов поклясться на что угодно, Гастингс...именно это она и делает!
     
     Тайна Охотничьей Сторожки
     
     - В конце концов, - слабым голосом пробормотал Пуаро, - всякое бывает... Может быть, в этот раз я и не умру.
     Поскольку в эти дни он как раз выздоравливал после тяжелого гриппа, подобный оптимизм я воспринял его с нескрываемым одобрением. Первым заболел я. Не успел я встать на ноги, как пришла черед Пуаро. Теперь, сидя в постели, обложенный со всех сторон подушками, с головой, замотанной шерстяной шалью, он походил на больного ребенка. Полуприкрыв глаза, Пуаро маленькими глотками потягивал какой-то омерзительный отвар, который я изготовил собственноручно по его собственному рецепту.
     Взгляд Пуаро с нескрываемым удовлетворением прошелся по длинному ряду бутылочек с лекарствами, аккуратной шеренгой выстроившихся на каминной полке
     - Да, да, - продолжал мой друг. - Скоро я снова стану самим собой, великим Эркюлем Пуаро, грозой преступников! Отметьте для себя, друг мой, что даже Светские сплетни уделили мне внимание! Немного, правда, но... А где же газета? Ах, вот она. Слушайте: "Преступники, мошенники, пришел ваш час! Веселитесь, ибо у Эркюля Пуаро...а он, уж вы мне поверьте, истинный Геркулес!... всеобщего любимца, кумира лондонцев, сейчас не хватит сил схватить вас за шиворот! И знаете, почему? Все дело в том, что наш Геркулес лежит в постели с самым обыкновенным гриппом!"
     Я рассмеялся.
     - Что ж, поздравляю вас, Пуаро. Вы становитесь любимцем общества. И вам как всегда повезло - насколько мне известно, пока вы валялись в постели, вы не упустили ничего интересного.
     - Вы правы. Те несколько случаев, от которых пришлось отказаться, были не так уж интересны. Ничуть о них не жалею.
     Дверь приоткрылась и заглянула наша хозяйка.
     - Там внизу какой-то незнакомый мужчина. Говорит, что должен увидеть вас, мсье Пуаро, или вас, капитан. Похоже, чем-то очень взволнован, бедняжка! Но выглядит, как настоящий джентльмен. Дал мне свою карточку. Вот она. - И она протянула мне поднос, на котором лежала визитка.
     - Мистер Роджер Хеверинг, - прочитал я.
     Пуаро кивком головы нетерпеливо указал мне на книжную полку. Повинуясь, я послушно достал с неё толстенный том справочника "Кто есть Кто" и подал ему. Выхватив его у меня из рук, Пуаро нетерпеливо зашелестел страницами.
     - Второй сын пятого барона Виндзора. Женился в 1913 на Зое, четвертой дочери Вильяма Крабба.
     - Хм... - протянул я. - Что-то припоминаю...по-моему, это та девушка, что играла в "Фриволити", только в те времена она называла себя Зоя Каррисбрук. Потом, кажется, писали, что она вышла замуж за какого-то молодого человека. Это случилось незадолго до начала войны.
     - Тогда, Гастингс, может быть, вам будет интересно спуститься вниз и послушать, что там за проблема у нашего друга? Да, и принесите ему мои извинения, хорошо?
     Роджер Хеверинг оказался довольно симпатичным, щеголевато одетым мужчиной лет сорока. Однако, выглядел он изрядно осунувшимся, и вообще весь вид свидетельствовал, что он чем-то сильно встревожен.
     - Капитан Гастингс? Насколько я понимаю, вы помощник мсье Пуаро? Я хотел попросить его сегодня же поехать вместе со мной в Дербишир. Это очень важно.
     - Боюсь, это невозможно, - ответил я. - Мсье Пуаро нездоров - лежит в постели. У него грипп.
     Лицо его потемнело.
     - Боже мой, какой ужас! Что же теперь делать?!
     - Неужели дело, из-за которого вы приехали к нему, настолько серьезно?
     - О Господи, естественно! Мой дядя, мой единственный и самый лучший друг, прошлой ночью был предательски убит!
     - Здесь, в Лондоне?
     - Нет, в Дербишире. Я тогда был в городе. Рано утром получил телеграмму от жены. И сразу же бросился к вам - умолять мсье Пуаро взяться за расследование этого ужасного дела!
     Вдруг мне в голову пришла неожиданная идея.
     - Простите, - пробормотал я торопливо. - Надеюсь, вы извините меня. Я сейчас вернусь.
     Я ринулся наверх и в нескольких словах объяснил Пуаро, в чем дело. Не успел я закончить, как мой маленький друг уже сообразил, куда я клоню.
     - Догадываюсь, что у вас на уме, друг мой! Вы хотите сами туда поехать, не так ли? Что ж, почему бы и нет? Мы столько лет проработали вместе, что вам сам Бог велел перенять мои методы. Только прошу вас, Гастингс, непременно держите меня в курсе всех событий. Каждый день посылайте мне детальные отчеты обо всем, и неукоснительно следуйте моим инструкциям, а я буду связываться с вами по телеграфу.
     Конечно, я с радостью согласился.
     
     * * *
     
     Часом позже я уже сидел рядом с мистером Хеверингом в вагоне первого класса Мидландской железной дороги, который стремительно уносил нас от Лондона.
     - Прежде всего, капитан Гастингс, вы должны понять, что Охотничья Сторожка, куда мы направляемся, и где, собственно, и случилась трагедия, всего-навсего крошечный охотничий домик, затерянный в самом сердце дербиширских болот. Наш собственный дом неподалеку от Ньюмаркета, а на сезон мы обычно возвращаемся в Лондон и снимаем там квартиру. В Охотничьей Сторожке постоянно живет экономка. На неё можно положиться - даже в том случае, если нам случается неожиданно нагрянуть туда на уик-энд, в доме есть все необходимое. Ну и конечно, на охотничий сезон мы всегда привозим с собой слуг из Ньюмаркета. Мой дядя, мистер Харрингтон Пейс (может быть, вы знаете, что моя мать была урожденной мисс Пейс из Нью-Йорка) последние три года предпочитал жить с нами. Он никогда не ладил ни с моим отцом, ни со старшим братом. А то, что я в нашей семье тоже был, так сказать, "паршивой овцой", как я подозреваю, только усилило и без того сильную любовь, которую он всегда питал ко мне. Кроме того, денег у меня немного, а дядюшка всегда был человеком состоятельным, поэтому все расходы по хозяйству оплачивал он. И хотя, между нами, характер у него был не сахар, ужиться с ним было можно. И мы втроем неплохо ладили все эти годы. Однако дня два назад дядюшка, устав от шумной городской жизни и её развлечений, предложил уехать в Дербишир, отдохнуть немного. Жена дала телеграмму нашей экономке миссис Миддлтон, и в тот же самый вечер мы уехали в Охотничью Сторожку. Вчера вечером дела призвали меня в Лондон, но моя жена вместе с дядей остались за городом. А сегодня рано утром от неё пришла телеграмма. - И он протянул её мне.
     
     "Приезжай немедленно дядя Харрингтон убит прошлой ночью постарайся привезти хорошего детектива в любом случае приезжай обязательно Зоя"
     
     - Стало быть, подробностей вы пока не знаете?
     - Нет. Должно быть, все это будет в вечерних газетах. Ну, а полиция, скорее всего, уже на месте.
     Было около трех, когда поезд остановился на крошечной станции под названием Элмерс Дэйл. Нас уже ожидала машина. Еще пять миль - и вот перед нами небольшой домик из серого камня, а вокруг, до самого горизонта, простираются торфяные болота.
     - Пустынное местечко, - Я поежился. Непонятно почему мне вдруг стало не по себе.
     Хеверинг угрюмо кивнул.
     - Постараюсь избавиться от него как можно скорее. Снова жить здесь...ни за что на свете!
     Открыв калитку, мы медленно зашагали по узкой дорожке к дому, когда вдруг тяжелая дубовая дверь распахнулась, и на крыльце выросла знакомая фигура.
     - Джепп! - ахнул я.
     Поприветствовав меня дружелюбной ухмылкой, инспектор Скотланд-Ярда Джепп повернулся к моему спутнику.
     - Мистер Хеверинг, я полагаю? Меня прислали из Лондона расследовать это дело. Если не возражаете, я хотел бы перекинуться с вами парой слов, сэр.
     - Но моя жена...
     - Я уже имел удовольствие видеть вашу супругу, сэр...и экономку тоже. Поверьте, много времени это не займет. Но поскольку я уже успел все здесь осмотреть, теперь мне нужно как можно скорее вернуться в деревню.
     - Но я пока что и понятия не имею, что здесь...
     - Конечно, конечно, - примирительно сказал Джепп, - но надолго я вас не задержу. Всего лишь парочка вопросов - и вы свободны. Кстати, мы с капитаном Гастингсом старые друзья, он пойдет в дом, предупредит ваших домочадцев, что вы вернулись. А, кстати, Гастингс, где же наш коротышка? Неужто вы не захватили его с собой?
     - Лежит в постели с гриппом.
     - Да ну?! Жаль, очень жаль. И, стало быть, вы тут один - ну просто-таки как телега без лошади!
     У меня хватило выдержки промолчать. Безропотно проглотив очередную идиотскую шуточку Джеппа, я направился к дому. Пришлось позвонить в дверь, поскольку инспектор умудрился захлопнуть её за собой. Подождав пару минут, я оказался лицом к лицу с немолодой женщиной, одетой во все черное.
     - Мистер Хеверинг будет через пару минут, - объяснил я, - Он разговаривает с инспектором. Я приехал вместе с ним из Лондона, чтобы принять участие в расследовании. Может быть, вы будете так добры рассказать, что произошло в ту ужасную ночь.
     - Входите, сэр, входите. - Она поспешно прикрыла за мной дверь, и мы оказались в темной прихожей. - Это как раз случилось после обеда, сэр. Я хочу сказать, после обеда пришел тот человек. Он сказал, что хочет, дескать, поговорить с мистером Пейсом. А акцент у него был ну точь-в-точь как у самого мистера Пейса. Вот я и решила, что не иначе это его приятель, из Штатов, значит, вот и провела его в оружейную, а потом побежала доложить мистеру Пейсу, сэр. Правда, джентльмен не сказал мне, как его зовут, что было, конечно, немножко странно. Во всяком случае, теперь мне так кажется. Так вот, доложила я, значит, мистеру Пейсу, что его спрашивают, а по лицу его вижу, что чудно ему это. Вроде как не ждал он никого. Все ж встал он и говорит хозяйке, - "Извини, Зоя, пойду узнаю, что от меня нужно этому человеку". - Ну, и спустился, значит, в оружейную, а я отправилась на кухню. И вдруг слышу громкие голоса, будто ссорятся они, значит. Я прокралась на цыпочках в прихожую и слушаю. И тут и хозяйка сверху спустилась - тоже встревожилась, значит. Стоим мы, слушаем, и тут вдруг как грохнет выстрел! Господи, помилуй! А вслед за ним тишина...просто мертвая, сэр! Мы с ней обе побежали в оружейную, дергаем дверь, а она заперта. Решили заглянуть в окно, а оно открыто оказалось! Смотрим мы - а там, на полу, весь в крови и с пулей в голове мистер Пейс.
     - А что же тот человек? Куда он делся?
     - Должно быть, выскочил в окно, сэр, не иначе. Еще до того, как мы подоспели.
     - Ну, а потом?
     - Миссис Хеверинг послала меня за полицией. А это пять миль отсюда, сэр. Вот, значит, привела я их, а констебль ихний, так он, сэр, даже на ночь тут остался. А уже утром, сэр, к ним на подмогу прислали человека из самого Скотланд-Ярда.
     - А как выглядел тот приезжий?
     Экономка задумалась.
     - Средних лет, сэр, в общем, не очень молодой. И ещё я припоминаю, что у него была черная борода. На нем был макинтош. Но кроме того, что говорил он с американским акцентом, мне как-то больше ничего не бросилось в глаза.
     - Понимаю. Скажите, не могу ли я переговорить с миссис Хеверинг?
     - Она наверху, сэр. Передать ей, что вы хотите её видеть?
     - Будьте так добры. Скажите, что мистер Хеверинг сейчас разговаривает с инспектором Джеппом, и что джентльмен, которого он привез из Лондона, очень хочет побеседовать с ней как можно скорее.
     - Хорошо, сэр.
     Я сгорал от нетерпения поскорее выяснить, что же произошло. У Джеппа передо мной было пара часов форы. Но то, что он собирался уехать, вселяло в меня надежду догнать, а может, и обогнать его.
     Миссис Хеверинг не заставила себя ждать. Прошло всего несколько минут, как за экономкой захлопнулась дверь, и я услышал легкие шаги на лестнице. Подняв голову, я увидел спускавшуюся ко мне молодую прелестную женщину. Ярко-красная кофточка обрисовывала изящную, хрупкую фигурку. Темный цвет густых волос выгодно оттеняла маленькая кожаная шляпка того же цвета. Даже произошедшая так недавно трагедия была бессильна скрыть брызжущую через край энергию молодости.
     Я представился, и она понимающе кивнула в ответ.
     - Конечно, я не раз слышала о вас, мистер Гастингс. И о вашем знаменитом коллеге, мсье Пуаро тоже. Вы вдвоем порой творили настоящие чудеса, не так ли? Как это предусмотрительно со стороны мужа сразу же обратиться к вам! Вы хотите о чем-то меня спросить? Конечно, это ведь самый простой и быстрый способ разобраться в том, что произошло в ту кошмарную ночь.
     - Благодарю вас, миссис Хеверинг. Итак, начнем. Вы не помните, в котором часу пришел тот мужчина?
     - Должно быть, незадолго до того, как пробило девять. Мы только что пообедали, и сидели за кофе и сигаретами.
     - А ваш муж уже уехал в Лондон?
     - Да. Он отправился поездом 6.15.
     - Он взял машину или отправился на станцию пешком?
     - Видите ли, мы обычно оставляем машину в городе. А тут проще вызвать такси из Элмерс Дэйл.
     - Как, по вашему, мистер Пейс был в хорошем настроении?
     - В обычном. Он был совершенно такой же, как всегда.
     - А теперь попрошу вас как можно подробнее описать того мужчину.
     - Боюсь, тут я вряд ли смогу вам помочь. Понимаете, я-то ведь его не видела. Миссис Миддлтон сразу отвела его в оружейную, а потом пошла доложить дяде о том, что его хотят видеть.
     - И что на это сказал ваш дядя?
     - Мне показалось, он встревожился, но тут же встал и пошел за ней. Прошло всего минут пять, и услышала их голоса. Они говорили очень громко и сердит, будто ссорились. Я выбежала в прихожую и там столкнулась с миссис Миддлтон. В ту же минуту прогремел выстрел. Дверь оружейной была заперта на ключ, поэтому нам с ней пришлось обежать вокруг дома, и только там мы увидели открытое окно. Конечно, на это ушло какое-то время, поэтому убийца, воспользовавшись этим, успел убежать. Мой бедный дядя... - Голос её предательски дрогнул, - лежал на полу с простреленной головой! Я тут же послала миссис Миддлтон за полицией. Поверьте, капитан Гастингс, я была очень осторожна: ни к чему не притрагивалась, так что все в комнате осталось точно так же, как было.
     Я одобрительно кивнул.
     - А из какого оружия был убит ваш дядя? У вас есть какие-то предположения на этот счет?
     - Ну, об этом нетрудно догадаться, капитан Гастингс. Видите ли, на стене в оружейной висела пара пистолетов моего мужа. Один из них исчез. Я сказала об этом инспектору, и он забрал второй пистолет с собой. Ну, а когда удастся извлечь пулю, тогда, думаю, они будут знать наверняка.
     - Вы позволите мне осмотреть оружейную?
     - Конечно. Полиция уже там закончила. И тело бедного дяди тоже уже унесли.
     Она проводила меня на место трагедии. Как раз в эту минуту в дом вошел Хеверинг. Поспешно пробормотав извинения, жена его бросилась к нему. Я понял, что дальнейшее расследование мне предстоит проводить в одиночку.
     К тому же, сказать по правде, я был в некоторой растерянности. Во всех известных мне детективах сыщик непременно находит хоть какую-нибудь улику. Здесь же, сколько я ни старался, мне не удалось обнаружить ничего, что могло бы навести меня на след, кроме разве что большого пятна крови на ковре в том самом месте, где, как я понял, и упал убитый. Я обследовал все с величайшей скрупулезностью, даже несколько раз сфотографировал комнату небольшим фотоаппаратом, который предусмотрительно захватил с собой. Так же тщательно я осмотрел землю под окном, но она оказалась просто-таки утрамбованной невероятным количеством ног, так что в конце концов я смирился с мыслью, что ничего там не найду. Да, похоже, я видел все, что можно. Поэтому я решил не терять времени зря, а отправиться прямиком в Элмерс Дэйл и побеседовать с Джеппом. Конечно, предварительно я зашел попрощаться с хозяевами и уехал на станцию на той же самой машине, которая и привезла нас сюда.
     Джеппа я обнаружил в трактире Мэтлок Армс. Он собирался посмотреть тело и любезно согласился взять меня с собой. Покойный Харрингтон Пейс оказался невысоким, худощавым, чисто выбритым мужчиной - словом, типичным американцем, по крайней мере, с виду. Пуля попала ему в затылок. Судя по всему, стреляли с близкого расстояния.
     - Отвернулся на минуту, - промолвил Джепп, - а тот схватил пистолет и выстрелил. Тот, что остался висеть на стене, был заряжен, следовательно, и тот, второй, тоже. Просто уму непостижимо, что за штучки иной раз выкидывают, казалось бы, умные люди! Подумайте только, Гастингс: повесить на стену два заряженных пистолета.
     - Ну, и какого вы мнения об этом деле? - полюбопытствовал я, когда мы покинули это мрачное место.
     - Что ж греха таить - первым делом я заподозрил этого парня, Хеверинга. Да, да, - отмахнулся Джепп, заметив, как я поражен. - Между прочим, у Хеверинга в прошлом были кое-какие грешки. Когда он ещё учился в Оксфорде, там произошла какая-то темная история...короче, подпись его отца на чеке оказалась подделанной. Конечно, дело замяли. Кстити, он и сейчас по уши в долгах, причем многие из них такого сорта, что узнай об этом его дядя - и ему конец. Естественно, завещание тоже составлено в его пользу. Короче, я подозревал в первую очередь его, поэтому-то и хотел побеседовать с ним до того, как он встретится с женой. Увы, то, что они рассказывают, совпадает до мельчайших деталей. Пришлось возвращаться на станцию и наводить справки там - увы, и там ничего. Все в один голос твердят, что Хеверинг уехал поездом 6.15. а он приходит в Лондон только в 10.40. Сам он утверждает, что прямиком отправился в клуб. Мы, конечно, проверили это - все подтвердилось. Стало быть, Хеверинг никак не мог переодеться, приклеить бороду, а потом застрелить в девять часов вечера своего дядю!
     - Ах да...борода! Ну, конечно! А кстати, что вы о ней думаете?
     Джепп лукаво подмигнул мне.
     - Что-то уж очень быстро она выросла - буквально за те пять миль, что отделяют Элмерс Дэйл от Охотничьей Сторожки. Кстати, все известные мне американцы были чисто выбриты. Впрочем, думаю, убийцу действительно в первую очередь стоит искать среди американских приятелей покойного мистера Пейса. Первым делом я поговорил с экономкой, потом - с её хозяйкой. Обе в один голос твердят одно и тоже. Жаль, очень жаль, что миссис Хеверинг не видела этого человека. Женщина она неглупая - наверняка заметила бы хоть что-нибудь, что навело бы нас на его след!
     После этого я сел писать подробнейший отчет Пуаро. Однако вышло так, что прежде чем отправить письмо, мне пришлось распечатать его, чтобы добавить кое-что еще.
     Пулю удалось извлечь, и баллистическая экспертиза подтвердила, что она была выпущена из пистолета, идентичного тому, что висел на стене в оружейной. Далее, показания мистера Хеверинга о том, где он был и что делал в ту злополучную ночь, были проверены и подтвердились до мельчайших деталей. Следовательно, у него было надежное алиби - он действительно приехал в Лондон вечерним поездом. И, наконец, ещё одна сенсационная новость! Некий горожанин, живущий в Илинге, в то самое утро торопился на станцию Рэйлуэй. Чтобы попасть туда, ему надо было пересечь железнодорожные пути. Там-то ему и попался под ноги валявшийся на земле сверток в коричневой бумаге. Разумеется, он развернул его, и оказалось, что там пистолет. Перепугавшись, он примчался в ближайший полицейский участок, и уже к вечеру выяснилось, что это именно тот, который мы ищем - двойник пистолета, который вручила нам миссис Хеверинг. В обойме не хватало одной пули.
     Все это я включил в свой отчет. На следующее утро, пока я ещё завтракал, мне принесли ответ.
     
     "Конечно же, чернобородый мужчина никак не мог быть Хеверингом только вы или Джепп могли вообразить такое пришлите срочно приметы экономки что на ней надето то же самое относится и к миссис Хеверинг и не тратьте зря время фотографируя интерьеры тем более что они явно передержаны и никак не тянут на шедевр".
     
     Вначале мне пришло в голову, что Пуаро шутит - слишком легкомысленный тон телеграммы странно не соответствовал серьезности дела. Потом мне вдруг пришло в голову, что, скорее всего, мой друг просто завидует - ведь я сейчас в самой гуще событий, веду расследование вместо него, тогда как сам Пуаро прикован к постели. А что до его требования подробно описать, как были одеты обе женщины, так это и вовсе нелепо! Описать, во что была одета женщина, для любого мужчины - поистине непосильная задача, однако кое-как я справился с этим нелегким делом и послал Пуаро ответ.
     В одиннадцать принесли ещё одну телеграмму от Пуаро.
     
     "Скажите Джеппу пусть арестуют экономку пока ещё не поздно".
     
     Совершенно сбитый с толку, я помчался с телеграммой к Джеппу. Он пробежал её глазами, и глаза у него полезли на лоб.
     - А с мозгами у него все в порядке, у нашего друга Пуаро! Возможно, в этом что-то есть. А ведь я едва обратил внимание на эту особу. Мне и в голову не могло прийти заподозрить её, не говоря уж о том, чтобы арестовать. Однако на всякий случай я все ж таки пустил вслед за ней одного из своих ребят. Что ж, пойдемте, Гастингс, потолкуем с этой дамочкой ещё раз.
     Однако было уже слишком поздно. Миссис Миддлтон, немолодая и такая неприметная с виду, словно серая домашняя мышка, как будто растворилась в воздухе. Единственное, что нам удалось обнаружить, это её сундук. Но в нем не было ничего, кроме женской одежды. Ничего - никакой зацепки, чтобы установить, кто она такая и куда подевалась.
     Конечно, мы оправились к миссис Хеверинг. Увы, ей было известно немного.
     - Я наняла её всего недели три назад, когда уволилась миссис Эмери, наша прежняя экономка. Ее прислало к нам агентство миссис Сэлбурн - она занимается наймом прислуги - кстати, весьма респектабельная фирма. Все мои слуги оттуда. Миссис Сэлбурн прислала мне нескольких женщин, но миссис Миддлтон понравилась мне больше всех - тихая, с ровным характером. К тому же у неё были превосходные рекомендации. Я тут же наняла её и сообщила в агентство. Просто поверить не могу, что она замешана в этом деле. Такая милая, славная женщина.
     Вся эта история казалась совершенно загадочной. Конечно, ни у кого не было ни малейших сомнений в том, что эта неприметная женщина никак не могла застрелить мистера Пейса, поскольку в тот момент, когда прогремел выстрел, она находилась в прихожей вместе с миссис Хеверинг, однако все были уверены, что она так или иначе, была связана с убийством. А иначе с чего бы она так неожиданно исчезла?
     Сообщив обо всем Пуаро, я предложил съездить в Лондон и навести справки в агентстве миссис Сэлбурн.
     Ответ не заставил себя ждать.
     
     Бесполезно запрашивать агентство почти наверняка они никогда не слышали о ней выясните как она добралась до Охотничьей Сторожки когда появилась там впервые.
     
     Телеграмма Пуаро окончательно сбила меня с толку. Чувствуя, что в голове у меня полный туман, я тем не менее, послушался. Навести справки о машине было делом несложным - их в Элмерс Дэйл можно было по пальцам пересчитать. В единственном гараже стояло два изрядно потрепанных "форда". На станции без труда можно было нанять экипаж. Вот собственно, и все, и ни один из них в интересующий нас день не ездил в Охотничью Сторожку. Пришлось обратиться к миссис Хеверинг. Она охотно рассказала, что заранее послала новой экономке деньги, вполне достаточные, чтобы приехать в Дербишир, а там нанять машину или экипаж до охотничьего домика. Обычно на станции всегда дежурит один из старых "фордов" - на тот случай, если потребуется кого-то подвезти. Если учитывать тот небезынтересный факт, что и в день убийства никто на станции не заметил появления незнакомца, как с бородой, так и без бороды, то поневоле напрашивается вывод, что убийца приехал на собственной машине, которая и ждала неподалеку на случай неожиданного бегства. Остается только предположить, что та же самая машина и привезла пропавшую экономку к новому месту службы. Кстати, наведенные в агентстве Сэлбурн справки только подтвердили мрачные прогнозы Пуаро. Никто из их сотрудников никогда не слышал о миссис Миддлтон. Да, они получили письмо от достопочтенной миссис Хеверинг с просьбой подыскать для неё экономку, и даже послали ей на выбор несколько кандидаток. Когда же от неё пришел чек за услуги, к нему была приложена лишь короткая записка. Кого именно она выбрала, им не сообщили.
     Обескураженный, я был вынужден в конце концов возвратиться в Лондон и обнаружил Пуаро, в умопомрачительной пижаме, уютно устроившимся в кресле у камина. Он явно обрадовался моему возвращению и приветствовал меня с присущей ему экспансивностью.
     - Гастингс, друг мой! Как я рад вас видеть! Ах, как же я скучал без вас! Удачно съездили? Небось, набегались на пару со стариной Джеппом? Держу пари, теперь ваша душенька довольна - всласть наигрались в сыщика?
     - Пуаро, - воскликнул я, даже не обидевшись на его насмешливый тон. - Это какая-то загадка! Боюсь, тут мы бессильны!
     - Да, похоже, что в этом деле нас вряд ли ждут лаврами победителей.
     - Это верно. Дело это - крепкий орешек.
     - Ах, вот вы о чем! Ну, это меня как раз не пугает. Такие орешки я щелкаю, как настоящая белка! В конце концов, кто убил Харрингтона Пейса, я знаю и так. Меня смущает другое.
     - Вы знаете?! Боже, Пуаро, как же вам удалось это узнать?
     - Благодаря вашим исчерпывающим ответам, мой друг - именно они пролили свет на это дело. Судите сами. Итак, Гастингс, давайте разложим по полочкам все, что нам известно. Мистер Харрингтон Пейс, ныне покойный, был человеком весьма состоятельным, даже богатым. В случае его смерти все его деньги должны было достаться племяннику - это первое. Второе - его племянник к тому времени был в долгу, как в шелку, а, стало быть, деньги нужны были ему позарез. И, наконец, третье - этот самый племянник был, что называется, человеком, так сказать, не самых строгих принципов.
     - Но ведь уже доказано, что во время убийства Роджер Хеверинг находился в поезде, возвращаясь в Лондон.
     - Совершенно верно. Но нам точно известно, что уехал он из Элмерс Дэйл поездом 6.15, а мистер Пейс никак не мог быль убит раньше этого времени, если конечно, доктор, проводивший вскрытие, не ошибся в определении времени смерти, а я не думаю, что такое возможно. Стало быть, можно с уверенностью утверждать, что это не мистер Хеверинг застрелил своего дядю. Но вы, Гастингс, забыли про миссис Хеверинг!
     - Но это невозможно! Вздор какой! Но когда раздался выстрел, она была не одна - рядом с ней была экономка!
     - Вот-вот, экономка. Та самая, которая исчезла!
     - Ее найдут.
     - Сомневаюсь, друг мой. Вообще говоря, есть в этой экономке нечто странное...я бы даже сказал, нереальное. Вы не согласны, Гастингс?
     - Думаю, она сыграла свою роль, а затем исчезла, как было заранее условлено.
     - И какова же была её роль?
     - Ну, скорее всего, сообщницы этого таинственного убийцы - мужчины с черной бородой.
     - А вот тут вы ошибаетесь! Роль её была совершенно иной, и вы только что, сами не догадываясь, упомянули об этом. Роль её состояла в том, чтобы предоставить несокрушимое алиби миссис Хеверинг на то время, когда прозвучал выстрел. Только никто её не найдет, друг мой, потому что её попросту не существовало! Как сказал ваш великий Шекспир, "такого человека нет в природе".
     - Не Шекспир, а Диккенс, - пробормотал я, с трудом скрывая улыбку. - Не понимаю, однако, что вы имеете в виду. Пуаро?
     - А то, мой недогадливый друг, что до замужества Зоя Хеверинг была актрисой! Вспомните, вы с Джеппом оба видели эту самую экономку в полумраке прихожей. Она осталась у вас в памяти этакой расплывчатой фигурой в черном - ничем не примечательная, средних лет женщина, с тихим, невыразительным голосом. А ведь ни вы, ни Джепп, ни даже местный констебль, которого она привела в Охотничью Сторожку - словом, никто никогда не видел экономку и миссис Хеверинг одновременно! Это была детская игра для такой умной и талантливой женщины, как она. Под предлогом, что нужно доложить хозяйке, она спешила наверх, натягивала яркую кофточку и такую же яркую шляпку, к которой были приколоты каштановые локоны, а сбросив с себя все эти кричащие тряпки, снова становилась серенькой и незаметной экономкой. Чтобы смыть грим, достаточно пары минут. Потом немного краски, наложенной умелой рукой, и перед вами ослепительная Зоя Хеверинг со своим чистым, звонким голосом. Кому придет в голову разглядывать какую-то экономку? Да и зачем? На первый взгляд, с убийством её ничто не связывает. К тому же и у неё есть алиби.
     - Но как же револьвер, который нашли в Илинге? Миссис Хеверинг попросту не могла бросить его там.
     - Нет, нет, это уж дело рук Роджера Хеверинга, я уверен - и, однако, тут в их план вкралась ошибка. Именно это и натолкнуло меня на подозрения. Убив кого-то в приступе гнева случайно попавшимся на глаза пистолетом, человек постарается избавиться от него, как можно скорее, и уж конечно не повезет с собой в Лондон. Нет, зачем это было сделано, стало ясно с самого начала. Преступники хотели запутать следы, привлечь внимание полиции к месту где-нибудь подальше от Дербишира, увести следствие как можно дальше из Охотничьей Сторожки. Само собой, пистолет, который подобрали в Илинге, вовсе не тот, из которого был застрелен мистер Пейс. Роджер Хеверинг выстрелил из него, привез его в Лондон, прямо с вокзала отправился к себе в клуб, чтобы его алиби не вызывало ни малейших сомнений, а потом быстро съездил в Илинг и обратно. На все это ушло не более двадцати минут. Он бросил сверток так, где бы он скоро попался на глаза, и вернулся в Лондон. А это очаровательное создание, его жена, преспокойно застрелила мистера Пейса после обеда. Помните, ему выстрелили в затылок? И последний важный штрих - она перезарядила пистолет и вернула его на место. А потом хладнокровно разыграла свой маленький спектакль.
     - Невероятно! - пробормотал я, потрясенный до глубины души. - И все же...
     - И все же так именно так все и случилось. Вне всякого сомнения, друг мой, я прав. Но заставить эту парочку хитрецов предстать перед судом будет куда труднее. Ну, что ж, Джепп постарается сделать все возможное...кстати, я послал ему подробнейший отчет об этом деле... Боюсь только, Гастингс, что в конце концов полиции придется предоставить их другому, высшему судье - Судьбе или Богу, как вам угодно.
     - "Нечестивцы подобны вечнозеленому лавру" - процитировал я.
     - До поры - до времени, Гастингс, уж вы мне поверьте!
     Все произошло именно так, как и предсказывал Пуаро. Джепп, хотя он нисколько не сомневался в правоте Пуаро, так и не смог собрать достаточно улик, чтобы посадить их на скамью подсудимых.
     Колоссальное состояние мистера Пейса перешло в руки его убийц. И однако рука Провидения настигла их - спустя некоторое время я случайно прочел в газетах, что достопочтенные мистер и миссис Хеверинг были в числе погибших при авиакатастрофе самолета "Эр-Франс" и подумал, что справедливость восторжествовала.
     
     Загадка египетской гробницы
     
     Из всех многочисленных приключений, которые за эти годы нам с Пуаро довелось пережить вместе, одним из самых волнующих и драматических было расследование странной цепочки смертей, которые последовали за находкой и начавшимися раскопками гробницы египетского фараона Мен-Хен-Ра.
     Вскоре после нашумевшего открытия нетронутой гробницы фараона Тутанхамона, когда весть о находке лорда Карнавона облетела весь мир, сэр Джон Уиллард и мистер Блайбнер из Нью-Йорка в свою очередь начали раскопки вблизи Каира, в окрестностях пирамид Гизы, и неожиданно наткнулись на другое нетронутое захоронение, до тех пор не известное науке. Это открытие вызвало живейший интерес во всем научном мире. Оказалось что это гробница фараона Мен-Хен-Ра, одного из тех правителей Восьмой династии, до сих пор почти неизвестных историкам, при которых начался закат Древнего царства. Об этом таинственном периоде до сих пор почти ничего не было известно, и весть о находке захоронения, попав в газеты, тотчас взбудоражила не только ученых, но и тех, кто никогда не интересовался древним Египтом.
     Но вслед за этим произошло ещё одно событие, мгновенно приковавшее к себе внимание публики. Сэр Джон Уиллард вдруг скоропостижно скончался от сердечного приступа.
     Газеты, для которых такого рода зловещие сенсации означают громадный тираж, немедленно воспользовались этой трагедией и вытащили на свет Божий древние поверья о проклятии фараонов, которое преследует незадачливых искателей сокровищ пирамид. Даже старая мумия какого-то несчастного, с незапамятных времен пылившаяся в Британском музее, вдруг неожиданно для изумленной администрации, стала чем-то вроде "гвоздя сезона" и толпы зевак валом валили, чтобы поглазеть на нее.
     Прошло всего две недели после этого печального события, и вдруг весть о новой трагедии поразила всех, словно удар грома - мистер Блайбнер неожиданно для других участников экспедиции умер от заражения крови. А спустя ещё два дня его племянник, живший в Нью-Йорке, покончил счеты с жизнью, пустив себе пулю в лоб. "Проклятие Мен-Хен-Ра" снова было у всех на устах, и о мистической власти давным-давно исчезнувших с лица земли древних египетских фараонов стали говорить, как о чем-то само собой разумеющемся.
     В это самое время Пуаро вдруг получил коротенькую записку от леди Уиллард. Вдова знаменитого египтолога просила его навестить её в доме на Кенсингтон-гарден, где она жила последние годы. Само собой разумеется, я, как обычно, отправился вместе с ним.
     Леди Уиллард оказалась высокой, стройной женщиной. Она ещё не сняла траура, а её осунувшееся, печальное лицо носило на себе печать пережитой трагедии.
     - Очень любезно с вашей стороны так быстро откликнуться на мою просьбу, мсье Пуаро!
     - Я к вашим услугам, леди Уиллард. Вы хотели посоветоваться со мной о чем-то, не так ли?
     - Насколько мне известно, вы детектив, притом весьма известный. Но сегодня я решила обратиться к вам за помощью не только как к детективу. Видите ли, мне сказали, что вы придерживаетесь весьма нетрадиционных взглядов. А кроме того, у вас, мсье Пуаро, есть и воображение, и богатый жизненный опыт. Умоляю вас быть со мной откровенным ... Скажите, мсье Пуаро, верите ли вы в сверхъестественное?
     На лице Пуаро отразилось некоторое замешательство. Казалось, он не знал, что на это сказать. Помявшись немного, он, наконец, решился.
     - Давайте говорить откровенно, леди Уиллард, хорошо? Ведь вы сегодня попросили меня прийти вовсе не для того, чтобы задать довольно абстрактный вопрос. Скорее всего, тут замешано что-то личное, не так ли? Мне кажется, это связано с неожиданной смертью вашего супруга. Или я ошибаюсь?
     - Да, это так, - созналась она.
     - Вы хотели бы, чтобы я расследовал обстоятельства его смерти?
     - Я хотела попросить вас разобраться, есть ли хоть крупица правды в том, о чем сейчас болтают все газеты, и что именно из всей этой газетной болтовни основано на подлинных фактах. Произошло три смерти, мсье Пуаро, одна за другой. Каждая из них, взятая в отдельности, кажется вполне естественной. А вот все три вместе составляют нечто совершенно нереальное. Таких совпадений не бывает. А главное - все случилось меньше, чем за месяц, считая с того дня, как нашли эту проклятую гробницу! Конечно, может быть все это - обычное суеверие, не больше. А может, какое-то таинственное проклятие прошлого, месть разгневанного мертвеца, посланная с того света в мир живых каким-то неизвестным современной науке способом. Факты, однако, упрямая вещь, мсье Пуаро - трое уже умерли! И я боюсь, смертельно боюсь, мсье Пуаро... А вдруг это ещё не конец?
     - За кого вы боитесь?
     - За сына. Когда в Англию пришла весть о смерти моего мужа, я болела. Поэтому вместо меня туда поехал мой сын, в то время как раз закончивший Оксфорд. Он и привез домой тело моего несчастного мужа. А потом, несмотря на все мои просьбы, он вновь вернулся в Египет. Эта страна просто заворожила его. Мой мальчик заявил, что хочет пойти по стопам отца и продолжить его дело. Раскопки гробницы продолжаются. Может быть, вы сочтете меня глупой, истеричной женщиной, мсье Пуаро, но мне страшно. А что, если злобный дух мертвого фараона все ещё алчет мести? Возможно, вы считаете, что от горя у меня помутилось в голове...
     - Нет, нет, леди Уиллард, я так не думаю, - поспешно сказала Пуаро. - Если хотите знать, я тоже верю в во власть сверхъестественного. Я даже уверен, что это одна из самых могущественных сил, которую знает этот мир.
     Я в изумлении выпучил на него глаза. - "Что-то никогда раньше не замечал за ним страха перед сверхъестественным", - озадаченно подумал я. Но в голосе моего маленького друга звучало такое искреннее сочувствие, а лицо было таким простодушным, что я прикусил язык.
     - Вы хотите, чтобы я поехал туда и убедил вашего сына вернуться назад в Англию? Что ж, постараюсь сделать все возможное, чтобы оградить его от беды.
     - Если бы ему грозила опасность от руки человека, я бы так не боялась. А что, если все это связано с потусторонним миром?
     - В средневековых фолиантах, мадам, вы найдете многочисленные описания самых разных способов, которыми люди в то время боролись с темными чарами, или, иначе говоря, с черной магией. Вполне возможно, им было известно куда больше, чем нам, современным, о зловещей науке ведовства. А теперь давайте вернемся к фактам. Думаю, без этого не обойтись. Скажите, леди Уиллард, ваш муж всегда был увлеченным египтологом, не так ли?
     - Да, с самой юности. И стал одним из крупнейших авторитетов в этой области.
     - Но мистер Блайбнер, как я слышал, был всего лишь любителем?
     - Да, совершенно верно. Он был очень богатым человеком. Натура у него была увлекающаяся - он мог легко загореться любой идеей, и она полностью завладевала всеми его помыслами. Моему мужу удалось пробудить в нем жгучий интерес к египтологии. Именно на его деньги и была организована экспедиция. И все расходы тоже оплачивал он.
     - А его племянник? Вы что-нибудь знаете о нем? Он тоже был участником экспедиции?
     - Нет, я так не думаю. Честно говоря, мсье Пуаро, я вообще не подозревала о его существовании, пока не прочла о его смерти в газетах. По-моему, они с мистером Блайбнером последнее время не слишком хорошо ладили. Во всяком случае, он никогда не упоминал о том, что у него есть племянник.
     - А кто ещё участвовал в экспедиции?
     - Доктор Тоссвилл - это один из сотрудников Британского музея, потом мистер Шнейдер - его заокеанский коллега, представитель нью-йоркского музея Метрополитен, ещё один молодой человек - секретарь мистер Блайбнера, он тоже американец. Кто же еще? Ах, да, доктор Эймс, он врач. И, конечно, Хасан - преданный слуга моего мужа. Он египтянин.
     - А вы не помните случайно фамилию молодого американца, секретаря мистера Блайбнера?
     - Если не ошибаюсь, Харпер. Впрочем, точно не могу сказать. Насколько я знаю, он прослужил у мистера Блайбнера совсем недолго. Очень приятный молодой человек.
     - Что ж...благодарю вас, леди Уиллард.
     - Если я могу вам чем-нибудь помочь...
     - Боюсь, пока нет. Теперь предоставьте все мне и успокойтесь, умоляю вас. Будьте уверены в одном - я сделаю все возможное, чтобы защитить вашего сына. Все, что в человеческих силах, конечно.
     Прозвучало это, во всяком случае, не слишком обнадеживающе, и я успел заметить, как вздрогнула, отшатнувшись в сторону, леди Уиллард, когда эти слова слетели с уст Пуаро. И в то же время одно лишь сознание того, что нашелся человек, который не стал смеяться над её суеверными страхами, казалось, было для неё большим утешением.
     С другой стороны мне бы и в голову никогда не пришло, что Пуаро с такой серьезностью относится ко всему сверхъестественному - это было совсем не в его духе. В надежде осторожно прощупать его я по дороге домой как бы нечаянно завел разговор на эту тему. К моему величайшему удивлению, Пуаро был серьезен и мрачен, как никогда. Мне к тому же показалось, он горит желанием приступить к делу.
     - Боже мой, Гастингс, ну, конечно же, я верю во власть темных сил! Ни в коем случае не стоит недооценивать могущество, которым обладает сверхъестественное.
     - И что же вы собираетесь предпринять?
     - Милый Гастингс, вы всегда такой toujours pratique *! Ладно, друг мой, начнем с того, что отправим телеграмму в Нью-Йорк. Пусть пришлют подробную информацию по поводу самоубийства молодого Блайтнера.
     Мы так и сделали. Ответ был получен немедленно. Информация была точной и исчерпывающей. Как выяснилось, молодой Руперт Блайтнер в последние годы был на мели. Он уехал куда-то на южные острова, жил на те гроши, что присылал ему дядя, время от времени перебиваясь случайными заработками. Два года назад молодой человек вернулся в Нью-Йорк, но так и не взялся за ум, скатываясь все ниже и ниже. Наиболее важным, с моей точки зрения, был тот факт, что не так давно он пытался занять довольно крупную сумму, достаточную для поездки в Египет. - "У меня там есть друг, который не в силах мне отказать", - хвастался он направо и налево. Как бы там ни было, планам его, однако, не суждено было осуществиться. Вскоре он вернулся обратно в Нью-Йорк, в ярости проклиная на чем свет стоит собственного дядю, который, по его словам, куда больше заботится об истлевших костях давным-давно умерших фараонов, чем о собственной плоти и крови. Он как раз был в Египте, когда скоропостижно скончался сэр Джон Уиллард. Вернувшись в Нью-Йорк, молодой Руперт продолжал вести прежнюю жизнь, постепенно скатываясь на самое дно, пока, неожиданно для всех, не покончил жизнь самоубийством, оставив весьма странную записку. В ней было всего несколько фраз. Похоже, что писал он её в приступе раскаяния. В ней он почему-то называл себя "изгоем" и "прокаженным", а заканчивалась она словами, что он, дескать, не имеет больше права оставаться в живых.
     Мрачные мысли зашевелились у меня в голове. Честно говоря, я никогда не верил во всю эту чушь насчет проклятия давным-давно умершего египетского фараона. Мне всегда казалось, что преступника следует искать в нашем времени. Предположим, что молодой неудачник решил так или иначе избавиться от своего дядя - вероятнее всего, с помощью яда. Но тут произошла ошибка - и по несчастной случайности яд попал к несчастному сэру Джону Уилларду. Терзаемый угрызениями совести и преследуемый мыслями о совершенном им преступлении молодой человек возвращается в Нью-Йорк. И тут его настигает весть о смерти дяди. Осознавая, насколько бессмысленным было совершенное им убийство и мучимый раскаянием, он принимает решение свести счеты с жизнью.
     ___________
     * toujours pratique (фр.) - практичный
     
     Я тут же выложил свою версию событий Пуаро. Казалось, эта идея его заинтересовала.
     - Что ж, ход ваших мыслей мне понятен, дорогой Гастингс. Только ведь это просто...слишком просто. Впрочем, не исключено, что все так и было. Но вы, по-моему, забываете о роковом влиянии гробницы.
     Я пожал плечами.
     - Вы по-прежнему уверены, что в этом что-то есть?
     - Настолько, что мы с вами завтра же отправляемся в Египет, друг мой.
     - Что?! - пораженный до глубины души воскликнул я.
     - Нет, нет, я не шучу. - С видом обреченной жертвы вздохнул Пуаро. Тихий, жалобный стон вырвался у него из груди, - О Боже! - жалобно посетовал он. - Море! Это ужасное море!
     
     * * *
     
     Прошла неделя. Под нашими ногами шуршал золотой песок пустыни. Прямо над головой в небе ослепительно сияло жаркое солнце. Пуаро - живое олицетворение скорби - вяло тащился за мной следом. Маленький бельгиец терпеть не мог морские путешествия. Наше плавание из Марселя, длившееся всего четыре дня, превратилось для него в настоящую пытку. Когда мы пришвартовались в Александрии, он превратился на тень самого себя, даже обычная для него аккуратность и чуть ли не кошачья страсть к чистоте были забыты. Вскоре мы прибыли в Каир и прямиком отправились в отель Мена-Хаус, расположенный у самого подножия пирамид.
     Колдовское очарование древнего Египта вскоре завладело мной. Но не Пуаро. Одетый точь-в-точь так же, как если бы он находился в Лондоне, он постоянно таскал с собой в кармане маленькую одежную щетку и вел нескончаемую войну с пылью, которая то и дело оседала на его костюме.
     - А мои ботинки! - стонал он. - Нет, вы только взгляните, Гастингс! Мои новенькие ботинки, из тончайшей кожи, всегда такие опрятные и блестящие! Боже милостивый, внутри песок, который немилосердно трет ноги, и снаружи тоже - на них смотреть больно! И эта жара... эта ужасная жара! От неё мои усы превратились в настоящую мочалку...да, да, мочалку!
     - Лучше поглядите-ка на сфинкса, - посоветовал я. - Даже я чувствую, что от него исходит очарование древней тайны.
     Пуаро с досадой покосился на меня.
     - Не очень-то у него счастливое выражение лиц, - пробурчал он. - Да и чего ещё ожидать от бедняги, когда он едва ли не по уши погрузился в этот чертов песок! Будь все проклято!
     - Да не ворчите, Пуаро. В вашей родной Бельгии тоже песка хватает, - ехидно напомнил я ему, ещё не забыв наш отдых в Нок-сюр-мер, в самом сердце "изумительных дюн", как было написано в путеводителе.
     - Только не Брюсселе, - заявил Пуаро, задумчиво поглядывая на пирамиды. - Что ж, хоть тут не обманули. Все они правильной геометрической формы...но вот эта их шероховатая поверхность! Она просто отвратительна! А пальмы! Терпеть их не могу! Хоть бы посадили их рядами, что ли!
     Я безжалостно прервал его жалобы, предложив немедленно отправиться в лагерь археологов. Добираться туда можно было только на верблюдах. Эти огромные животные, покорно опустившись на колени, терпеливо ждали, пока мы вскарабкаемся им на спину. Верховодила нашим караваном целая ватага одетых в живописные лохмотья мальчишек, возглавляемая болтливым переводчиком.
     Избавлю читателя от описания того печального зрелища, которое представлял собой Пуаро, с грехом пополам взгромоздившийся на верблюда. Начав со стонов и вздохов, кончил он пронзительными воплями и жалобами в адрес Пресвятой Девы Марии и каждому святому в отдельности. В конце концов, он позорно капитулировал - потребовал, чтобы ему позволили спешиться, и продолжил наше путешествие верхом на крохотном ослике. Впрочем, должен честно признать, что поездка на огромном верблюде - не шуточное испытание для любого новичка. Сам я несколько дней кряхтел от мучительной боли во всем теле.
     Но вот наше путешествие подошло к концу, и мы добрались до лагеря археологов. Дочерна обгоревший на солнце седобородый мужчина в тропическом шлеме и легком белом костюме подошел к нам и поздоровался.
     - Мсье Пуаро и капитан Гастингс? Мы получили вашу телеграмму. Прошу прощения, что не смогли встретить вас в Каире. Случилось нечто ужасное, и это совершенно расстроило наши планы.
     Пуаро побледнел, как смерть. Рука его, украдкой потянувшаяся в карман за щеткой, повисла в воздухе.
     - Неужели ещё одна смерть?! - ахнул он.
     - Увы, да.
     - Господи...сэр Гай Уиллард?
     - Нет, нет, капитан Гастингс. Скончался мой американский коллега, мистер Шнейдер.
     - А причина смерти? - вмешался Пуаро.
     - Столбняк.
     Я почувствовал, как липкие пальцы страха скрутили мне желудок. Казалось, даже воздух вокруг меня был пропитан миазмами зла, невидимыми, но оттого ещё более опасными. Вдруг ужасная мысль пришла мне в голову. А что, если следующей жертвой окажусь я сам?
     - Боже милостивый, - едва слышно прошептал Пуаро. - Ничего не понимаю. Ужасно! Скажите, мсье, нет никаких сомнений в том, что причиной его смерти действительно был столбняк?
     - Насколько я понимаю, никаких. Однако, думаю, будет лучше, если вы поговорите с доктором Эймсом. В таких вещах он разбирается лучше меня.
     - Ах да, конечно, ведь вы же не врач!
     - Моя фамилия Тоссвилл.
     Стало быть, это и есть представитель Британского музея, подумал я, один из младших научных сотрудников, как сказала леди Уиллард. Во всем его облике сквозило какое-то мрачное упорство. Он был печален, и в то же время спокоен и собран, что особенно понравилось мне.
     - Пойдемте со мной, - предложил он. - Я отведу вас к сэру Гаю Уилларду. Он сгорает от желания познакомиться с вами, поэтому строго-настрого приказал привести вас к нему, как только вы прибудете в лагерь.
     Мы прошли через лагерь, и перед нами оказалась большая палатка. Отодвинув полог, доктор Тоссвилл проскользнул внутрь. Мы последовали за ним. Внутри палатки я увидел троих мужчин.
     - Это мсье Пуаро и капитан Гастингс, сэр Гай, - объявил Тоссвилл.
     Самый младший из троих мужчин вскочил на ноги и поспешно двинулся нам навстречу. Во всем его облике была какая-то нервная порывистость, которая вдруг напомнила мне его мать. Он ещё не успел загореть до черноты, как остальные двое, и это бледность, особенно заметная из-за темных кругов под глазами, делала его гораздо старше его двадцати двух лет. С первого взгляда было очевидно, что юноша мужественно пытается нести тяжкий груз забот и тревог, свалившийся на его плечи.
     Он представил нам своих коллег - доктора Эймса, с виду весьма компетентного и уверенного в себе человека лет за тридцать, в темных волосах которого уже начинала кое-где пробиваться ранняя седина, и мистера Харкера, секретаря, довольно приятного худощавого молодого человека, на носу которого, выдавая его национальную принадлежность, красовались неизбежные роговые очки.
     Обменявшись с нами парой ничего не значивших фраз, молодой американец распрощался и вышел. Доктор Тоссвилл последовал за ним. Мы остались наедине с сэром Гаем и доктором Эймсом.
     - Прошу вас, не стесняйтесь, мсье Пуаро, - сказал сэр Гай. - Задавайте любые вопросы, какие сочтете нужными. Конечно, все мы тут несколько выбиты из колеи цепью этих страшных смертей. Однако ни один из нас, конечно, не сомневается, что все - лишь трагическое совпадение. Хотя и дьявольски странное, надо сказать. Ничем другим это просто не может...не должно быть.
     Но беспокойство, сквозившее во всем его облике, противоречило его словам. Я заметил, что Пуаро внимательно изучает молодого Уилларда.
     - Скажите, сэр Гай, эти раскопки так много для вас значат?
     - Невероятно много, мсье Пуаро! И что бы ни случилось, как бы все не обернулось, раскопки будут продолжаться, несмотря ни на что. Вам придется с этим смириться. Что бы не случилось!
     Пуаро, отвернувшись от него, обратился к доктору Эймсу.
     - А что об этом думаете вы, доктор?
     - Что ж, скажу вам прямо, - протянул он. - Мне знаете, тоже как-то не по душе мысль о том, чтобы все бросить и уехать.
     Пуаро скорчил одну из своих знаменитых гримас.
     - Понятно. Стало быть, выхода нет - придется так или иначе докопаться до правды и выяснить, что же произошло. Тогда к делу. Начнем с мистера Шнейдера. Когда он умер?
     - Три дня назад.
     - И вы уверены, что причина его смерти - столбняк?
     - Абсолютно уверен.
     - А не мог он случайно отравиться...стрихнином, например?
     - Нет, мсье Пуаро. Догадываюсь, к чему вы клоните. Но, уверяю вас, это был столбняк. Можно сказать, классический случай.
     - А вы вводили ему противостолбнячную сыворотку?
     - Естественно, - отрезал доктор. - Поверьте, было сделано все, что в человеческих силах, чтобы спасти его. Увы, это не удалось.
     - А сыворотка от столбняка...она была у вас с собой?
     - Нет. Нам прислали её из Каира.
     - А были ещё случаи столбняка в лагере?
     - Нет. Ни единого.
     - Скажите, у вас нет никаких сомнений в смерти мистера Блайбнера? Может, это тоже был столбняк?
     - Вздор! Тут все было ясно с самого начала. Блайбнер порезал большой палец. Скорее всего, в рану попала инфекция, и началось заражение крови. Конечно, дилетанту...хм...неспециалисту оба эти случая могут показаться достаточно схожими, но, поверьте мне на слово, это не так.
     - Стало быть, у нас на руках четыре смерти: один инфаркт, одно заражение крови, одно самоубийство и столбняк. Ничего общего!
     - Именно так, мсье Пуаро!
     - Скажите, вы уверены, что во всех этих случаях нет ничего общего?
     - Простите, я не совсем вас понимаю. К чему вы клоните?
     - Что ж, постараюсь вам объяснить. Эти четверо, которых уже нет в живых, не могли ли они совершить нечто такое, что оскорбило бы и потревожило бы дух фараона Мен-Хен-Ра?
     Доктор изумленно уставился на маленького бельгийца.
     - Послушайте, что за чушь вы несете, мсье Пуаро?! Не можете же вы всерьез принимать всю эту ерунду, что болтают в газетах о проклятии фараона?!
     - Абсолютная чепуха! - гневно вмешался сэр Гай.
     Но Пуаро и ухом не повел. Только в глазах его загорелся так хорошо мне знакомый зеленый огонек, отчего он сразу стал похож на огромного кота.
     - Стало быть, вы в это не верите, да, доктор?
     - Нет, сэр, не верю, - с горячностью объявил тот. - Видите ли, я человек науки, ученый, и я верю только в то, что можно объяснить законами природы, а не во всю эту чушь!
     - Ну, а разве в древнем Египте не было науки? - вкрадчиво спросил Пуаро. Скорее всего, он и не ждал ответа. И в самом деле, мне показалось, что от неожиданности доктор Эймс на мгновение лишился дара речи. Пуаро замахал руками, - Нет, нет. Не надо, не возражайте. Скажите мне только, а что думают об этом ваши рабочие из местных?
     - Что ж, - задумчиво произнес доктор Эймс, - если уж мы, белые, в таких обстоятельствах теряем голову, что тут говорить о цветных? Признаюсь, мсье Пуаро, наши рабочие перепуганы до смерти. В лагере поползли разговоры, хотя, видит Бог, для этого нет ни малейших оснований.
     - Интересно, - ни к кому не обращаясь, протянул Пуаро. Но мне показалось, что в голосе его не было особой уверенности.
     Сэр Гай подался вперед.
     - Конечно, - недоверчиво проговорил он, - не можете же вы и впрямь верить...да что я говорю? Это же полная чушь! Мсье Пуаро, допускать на секунду, что такое возможно, значит, не знать абсолютно ничего ни о древнем Египте, ни о египтянах вообще.
     Вместо ответа Пуаро вытащил из кармана маленькую потрепанную книжечку - с первого взгляда было понятно, что это какой-то старинный манускрипт. Он продемонстрировал её нам, и я успел прочесть заглавие - Магия древних египтян и халдеев. Потом, круто повернувшись на каблуках, Пуаро отбросил в сторону полог и вышел из палатки. Доктор в растерянности уставился на меня.
     - Господи, что за странная идея?!
     Услышав из его уст фразу, которую так часто повторял Пуаро, я чуть было не расхохотался, настолько это было комично.
     - Понятия не имею, - признался я. - Держу пари, что Пуаро задумал изгнание бесов, не иначе.
     Пришлось идти разыскивать Пуаро. Я обнаружил его беседующим с тем самым худощавым, узколицым юношей, который в последнее время служил у Блайбнера секретарем.
     - Нет, - говорил между тем мистер Харпер, - я в экспедиции недолго, каких-то полгода или чуть больше. Да, конечно, мне известно состояние дел мистера Блайбнера.
     - Скажите, а не могли бы вы рассказать мне поподробнее о том времени, когда сюда приезжал его племянник?
     - Видите ли, он и пробыл-то здесь всего лишь один день. Симпатичный парень. Я раньше никогда его не встречал, но кое-кто из наших коллег знавал его прежде. Эймс, по-моему. И, кажется, Шнейдер. А старый Блайбнер вовсе не обрадовался, когда парень явился сюда. И минуты не прошло, как они уже поцапались. Ругались на весь лагерь. "Ни цента не получишь! - это, конечно, кричал старик, - Ни единого цента, пока я жив! Все мои деньги, до последнего гроша будут завещаны науке. Мое состояние поможет завершить труд всей моей жизни. Я уже сегодня сказал об этом Шнейдеру". - Ну, и дальше, в том же самом духе. А после этой ссоры молодой Блайбнер укатил обратно в Каир.
     - Скажите, в то время он был здоров?
     - Кто, старик?
     - Нет, я имею в ввиду молодого человека.
     - Знаете, кажется, он действительно пару раз упоминал о том, что с ним не все в порядке. Но по-моему, это было не слишком серьезно, иначе бы я обратил на это внимание.
     - Понятно. Тогда, если позволите, ещё один маленький вопрос. А мистер Блайбнер оставил завещание?
     - Насколько мне известно, нет.
     - Каковы теперь ваши планы, мистер Харпер? Останетесь тут?
     - Нет, сэр. Ни за что. Вот только приведу в порядок дела и тут же вернусь обратно в Нью-Йорк. Конечно, можете смеяться надо мной, если хотите, но у меня мурашки ползут по спине при мысли об этих проклятых фараонах! Стать следующей жертвой этого...как его?...Мен-Хен-Ра?! Брр! Держу пари, он и до меня доберется, если только я вовремя не унесу ноги!
     Я заметил, что молодой человек утер со лба пот.
     Пуаро уже повернулся, чтобы уйти. Но вдруг обернулся и со странной улыбкой бросил через плечо:
     - У Мен-Хен-Ра длинные руки! Помните, одну из своих жертв он настиг и в Нью-Йорке!
     - Дьявольщина! - буркнул юноша.
     - М-да, а молодой человек боится, - задумчиво протянул Пуаро. - Он на пределе. Да-да, Гастингс, попомните мои слова - на пределе.
     Я удивленно покосился на него, но непроницаемое выражение, застывшее на лице Пуаро, и загадочная улыбка, игравшая на губах моего друга, ничего мне не сказали. Дождавшись, пока к нам присоединяться сэр Гай Уиллард и доктор Тоссвилл, мы попросили показать нам раскопки. Они с радостью согласились сопровождать нас туда. По словам наших хозяев, основные находки были уже отосланы в Каир, но найденных древних предметов мебели оставалось ещё достаточно, чтобы пробудить в нас сильнейший интерес. Увлеченность молодого баронета бросалась в глаза, однако в том, как он себя вел, сквозила некоторая тревога, будто бы он явственно ощущал нависшую над ним смертельную угрозу. Наконец, распрощавшись, мы направились в отведенную нам палатку. Внутри уже ожидала заранее приготовленная ванна, после чего мы намеревались присоединиться ко всем за ужином. Высокий, смуглолицый человек во всем белом отступил в сторону, пропуская нас в палатку, поприветствовав нас на арабском.
     Пуаро остановился.
     - Вы ведь Хасан, не так ли? Слуга покойного сэра Джона Уилларда?
     - Я служил покойному сэру Джону. Теперь я слуга его сына, - Неожиданно шагнув к нам, он, понизив голос, вдруг взволнованно зашептал: - Они говорят, вы очень мудрый - умеете ладить со злыми духами. Уговорите молодого хозяина уехать отсюда. Тут повсюду зло!
     И, не дожидаясь ответа, бесшумно выскользнул из палатки.
     - Зло....зло повсюду, - пробормотал вполголоса Пуаро. - Да, похоже, он прав. Я тоже это чувствую.
     Нельзя сказать, чтобы обед прошел оживленно. В основном все молчали, охотно предоставив слово доктору Тоссвиллу, а он, воспользовавшись предоставленной ему возможностью, без умолку болтал о древнем Египте. Когда мы уже собирались отправиться спать, сэр Гай вдруг судорожно вцепился Пуаро в руку, глядя выпученными глазами куда-то в проход между палатками. Там, в свете луны, бесшумно скользила какая-то призрачная фигура. Но это был не человек! Мурашки пробежали у меня по спине - я ясно видел собачью голову! Точно такая же фигура уже не раз встречалась мне в рисунках на стенах гробницы.
     При виде этого кровь буквально застыла у меня в жилах.
     - Боже мой! - пробормотал Пуаро, осеняя себя крестом. - Анубис, бог умерших! Его всегда изображали с головой шакала!
     - Кто-то решил нас разыграть, - вскочив на ноги, гневно воскликнул доктор Тоссвилл.
     - Послушайте, Харпер, оно вошло в вашу палатку! - едва слышно пролепетал сэр Гай. Лицо его покрылось пепельной бледностью.
     - Нет, - покачав головой, перебил Пуаро. - Похоже, это палатка доктора Эймса.
     Доктор удивленно воззрился на него, потом недоверчиво покачал головой.
     - Кто-то нас дурачит, - воскликнул он, повторяя только что сказанное доктором Тоссвиллом, - За мной! Сейчас мы его поймаем!
     И с этими словами доктор ринулся вслед за таинственной фигурой. Я, конечно, последовал за ним, но, сколько мы не искали, сколько ни заглядывали во все углы, казалось, там не было ни единой живой души. Совершенно сбитые с толку, растерянные, мы, в конце концов, были вынуждены вернуться. И тут же обнаружили, что за время нашего отсутствия Пуаро принял весьма энергичные меры, правда, на свой лад, для обеспечения собственной безопасности. Не обращая ни на кого внимания, он лихорадочно разрисовывал песок вокруг нашей палатки какими-то загадочными иероглифами и диаграммами. Среди этих рисунков я тут же узнал пятиугольник, или пентаграмму, которая повторялась много раз. При этом, следуя своей привычке, Пуаро читал толпившимся вокруг него слушателям нечто вроде импровизированной лекции о ведьмовстве и вообще о магии. Белая магия, по его словам, противостояла черной. При этом он то и дело с загадочным видом упоминал Ка и Книгу мертвых.
     Похоже, сумасбродство Пуаро вызвало нескрываемое презрение доктора Тоссвилла. Он оттащил меня в сторону, буквально кипя от возмущения
     - Чушь собачья! - гаркнул он. - Полная чушь! Этот человек - мошенник и шарлатан! Он не знает даже элементарной разницы между верованиями, существовавшими в древнем Египте, и суевериями, которые пришли к нам из средних веков. Никогда в жизни мне ещё не доводилось слышать такой невероятной смеси невежества и суеверия.
     Кое-как успокоив взбудораженного знатока древности, я присоединился к Пуаро в палатке. Мой маленький друг лукаво посмеивался.
     - Теперь мы можем спать спокойно, - радостно объявил он. - Надо хоть немного отдохнуть. Моя голова просто раскалывается от боли. О, мой травяной отвар, где ты?
     И, словно в ответ на его молитвы, полог палатки вдруг распахнулся, и на пороге появился Хасан. В руках у него была чашка с каким-то дымящимся пойлом, которую он протянул Пуаро. Это оказался отвар ромашки, без которого маленький бельгиец просто жить не мог. Поблагодарив услужливого Хасана и отказавшись от второй чашки, которую он предложил мне, мы отослали его и снова остались одни. Раздевшись, я какое-то время ещё постоял у входа в палатку, наслаждаясь видом бескрайней пустыни.
     - Удивительное место, - громко объявил я, - и удивительная работа. Сколько во всем этом очарования! Жить в пустыне, иметь возможность проникнуть в самое сердце древней цивилизации, приподнять завесу тайны...как это восхитительно! Послушайте, Пуаро, неужели вы не чувствуете ..?
     Ответа не последовало. Немного раздосадованный, я обернулся. И моя тревога тут же сменилась уверенностью в том, что случилось нечто ужасное - Пуаро, упав навзничь на свой тюфяк, корчился в судорогах. Лицо его было искажено гримасой нестерпимой боли. Я бросился к нему, потом вскочил на ноги, выбежал из палатки и стрелой помчался через лагерь к палатке доктора Эймса.
     - Доктор! - крикнул я, - Скорее!
     - В чем дело? - зевая, спросил высунувшийся из-за полога доктор Эймс. На нем не было ничего, кроме пижамы.
     - Мой друг...ему плохо! Он умирает! Настой из ромашки... - прохрипел я, - Задержите Хасана. Он не должен ускользнуть из лагеря.
     Мгновенно сообразив, в чем дело, доктор бегом бросился к нашей палатке. Пуаро лежал в том же положении, как я его оставил.
     - Невероятно! - воскликнул доктор Эймс. - Похоже на какой-то приступ - вы можете сказать, что он пил? - И тут взгляд его упал на пустую чашку из-под отвара. Он взял её в руки.
     - Я не пил его, - послышался вдруг невозмутимый голос Пуаро.
     Мы обернулись и застыли от изумления. Пуаро сидел на койке. На лице его играла улыбка.
     - Нет, - мягко повторил он, - я его не пил. Улучив момент, пока мой добрый друг Гастингс восторгался красотой ночи, я воспользовался предоставленной мне возможностью и вылил его...только не в горло, а вот в эту маленькую бутылочку. И со временем она отправится в химическую лабораторию на анализ. Нет, - воскликнул он, заметив, что доктор сделал быстрое движение, - нет, дорогой доктор! Вы разумный человек, а, стало быть, понимаете, что сопротивление бессмысленно. Пока Гастингс бегал по лагерю, разыскивая вас, у меня было достаточно времени, чтобы спрятать её в надежное место. Быстро, Гастингс, хватайте его!
     Признаться, я неправильно понял намерения Пуаро. Испугавшись за своего маленького друга, я бросился к нему на помощь, не разгадав замысел доктора. Однако его резкое движение имело своей целью совсем другое. Он молниеносно бросил что-то в рот, и в воздухе сразу же сильно запахло горьким миндалем. Доктор сделал пару неверных шагов и упал ничком.
     - Еще одна жертва, - мрачно произнес Пуаро, - слава Богу, последняя. Может быть, так даже лучше. В конце концов, его руки обагрены кровью трех невинных жертв.
     - Доктор Эймс?! - не веря собственным ушам, воскликнул я. - А я-то думал, вы считаете, что тут замешаны потусторонние силы!
     - Опять вы неправильно поняли меня, Гастингс. Я хотел сказать, что верю только в опасную и темную силу древних суеверий. Смотрите сами - друг за другом скоропостижно вдруг умирает несколько человек. В смерти каждого из них в отдельности нет ничего загадочного. Но поскольку все только и говорят, что о разгневанном духе древнего фараона, то можно преспокойно зарезать кого угодно среди бела дня, и его смерть тоже спишут на счет старинного заклятия - как велика власть сверхъестественного над обычной человеческой душой. Я с самого начала понял, что кто-то пытается этим воспользоваться. Скорее всего, эта мысль впервые родилась у нашего друга доктора сразу же после смерти сэра Джона Уилларда. Вспомните, стоило ему умереть, и тут же поползли темные слухи. С мистером Блайбнером все было совсем по-другому. Он был здоров, как бык. И очень богат. Кое-что прояснилось, когда я получил ответ из Нью-Йорка. Начнем с того, Гастингс, что молодой Блайбнер утверждал, будто у него в Египте есть друг, который с радостью одолжит ему деньги. Почему-то все сразу решили, что он имеет в виду дядю. Но тогда, считал я, он бы так и сказал. Нет, судя по словам молодого человека, у него действительно в Египте был друг, причем довольно близкий. И потом. Он выложил кругленькую сумму за билет до Каира. Но дядя отказался дать ему хотя бы пенни. И все же у него достало денег, чтобы вернуться в Нью-Йорк. Значит, кто-то одолжил ему эти деньги
     - Все это достаточно неопределенно, - возразил я.
     - Это ещё не все, дорогой Гастингс. Вы никогда не замечали как часто слова, сказанные в переносном смысле, воспринимаются буквально? Да, да, так бывает. Но случается и наоборот. Так, что-то сказанное, в буквальном смысле, трактуется иносказательно. Смотрите, Гастингс, перед смертью молодой Блайбнер ясно пишет в своем прощальном письме, - "Я - прокаженный", - Но никому и в голову не приходит, что молодой человек пустил себе пулю в лоб просто потому, что решил - на Востоке он имел несчастье подцепить эту страшную болезнь!
     - Что?! - ахнул я.
     - Да, это была гениальная мысль дьявольски изобретательного ума. Молодой Блайбнер страдал каким-то кожным заболеванием - ведь он долго жил на островах южных морей, где это обычное дело. Эймс когда-то был его близким другом. К тому же он известный врач, и Блайбнеру бы и в голову не пришло сомневаться в его словах. По приезде, мои подозрения поначалу пали на Харпера и доктора Эймса. Но вскоре я пришел к выводу, что доктору легче, чем кому-либо ещё не только совершить убийство, но и спрятать концы в воду. К тому же от молодого Харпера я узнал, что Руперт Блайбнер и он были знакомы и раньше. И Руперт, без сомнения, либо написал завещание, либо застраховал свою жизнь в пользу доктора. И тем самым предоставил доктору уникальный шанс поправить свои дела. Естественно, для него не представляло никакого труда внести инфекцию в ранку на пальце старика Блайбнера и поставить страшный диагноз Руперту. Прошло совсем немного времени, и его племянник, в отчаянии от того, что ему вынесен смертельный приговор, пускает пулю в лоб. Старый Блайбнер, несмотря на все свои намерения, умирает, не оставив завещания. Его состояние, весьма внушительное, автоматически переходит к племяннику, а после его смерти - к доктору.
     - А как же мистер Шнейдер?
     - Есть у меня одно предположение, но, боюсь, этого мы никогда уже не узнаем. Вспомните, он ведь так же был знаком с Рупертом Блайбнером. Может, он стал что-то подозревать...а может, доктор решил, что ещё одна случайная и вроде бы бессмысленная смерть только укрепит суеверные страхи вокруг этого их экспедиции. Ах да, любопытный психологический момент, дорогой Гастингс! Убийца, тем более удачливый, старается снова и снова повторить преступление, которое так ловко сошло ему с рук. Это желание растет в нем с непреодолимой силой, преследуя его днем и ночью. И вот отсюда-то мой страх за жизнь молодого Уилларда. Призрачного Анубиса, страшного бога мертвых, сыграл, конечно, Хасан, и сделано это было по моей просьбе. Мне хотелось попробовать напугать доктора. Однако, как оказалось, вмешательства одних лишь сверхъестественных сил для этого было явно недостаточно. К тому же я догадался, что он прекрасно понял смысл разыгранного мной маленького спектакля и нисколько не обманывается относительно моей веры в колдовские чары черной магии и разгневанную душу покойного фараона. Больше того, я подозревал, что он постарается обезопасить себя, так что следующей жертвой, скорее всего, окажусь я сам. Да, да, Гастингс! Однако, несмотря на проклятое море, несмотря на эту невыносимую жару и мерзкий, отвратительный песок, мои серые клеточки все-таки работают!
     Как потом оказалось, Пуаро был совершенно прав - прав абсолютно во всем! Много лет назад молодой Блайбнер, будучи основательно пьян, написал нечто вроде шутливого завещания, в котором были такие строки: - "Завещаю моему доброму другу доктору Эймсу, который когда-то спас меня, когда я тонул, мой портсигар, который ему так нравился, и все остальное, чем я буду владеть на момент смерти, хотя, скорее всего, это будет только куча долгов".
     Дело это, как вы сами понимаете, постарались поскорее замять. Люди и до сего дня со страхом рассказывают о таинственной и страшной смерти тех несчастных, кто осмелился потревожить покой фараона Мен-Хен-Ра. И поныне считается, что случай этот - неопровержимое доказательство неотвратимости мести древних египетских царей всем тем, кто посягнет на сокровища их гробниц. Впрочем, как объяснил мне Пуаро, это совершенно противоречит всем верованиям и учениям древних египтян.
     
     Ограбление в миллион долларов.
     
     - Господи, помилуй, в наше время только и пишут, что о краже облигаций! - воскликнул я как-то утром, отложив в сторону утреннюю газету. - Пуаро, вам не приходила в голову идея переквалифицироваться и вместо расследования преступлений заняться их совершением?
     - Ну, друг мой, вы...как это у вас говорят? - попали в яблочко.
     - Да вот, взять хотя бы последний случай, - продолжал Пуаро. - Облигации Либерти стоимостью миллион долларов, посланные Англо-Шотландским банком в Нью-Йорк, самым таинственным образом были похищены прямо на борту "Олимпии". Ах, не страдай я mal de mer *, и если бы ещё этот восхитительный метод, который изобрел Лавержье, не занимал столько времени, - мечтательно заметил он, - ей Богу, я бы непременно отправился бы в плавание на одном из этих трансокеанских лайнеров.
     - Ну, ещё бы, - с энтузиазмом подхватил я, - Говорят, некоторые из них - настоящие плавучие дворцы: с плавательными бассейнами, кинотеатрами, ресторанами, теннисными кортами с пальмами - право, порой даже поверить трудно, что ты на борту корабля где-нибудь посреди океана!
     - Что касается меня, Гастингс, то я, увы, как раз всегда точно знаю, что нахожусь на борту корабля, - уныло проворчал Пуаро, - А вся эта роскошь, о которой вы говорите с таким упоением, меня нисколько не интересуют. Сказать по правде, я думал о другом. Вы только вообразите, сколько знаменитостей путешествует таким образом, оставаясь неузнанными! Но кроме них на борту этих плавучих дворцов, как вы их только что назвали, можно встретить и гениев преступного мира!
     
     * mal de mer (фр.) - морская болезнь
     
     Я расхохотался.
     - А я-то ломал себе голову, почему вы вдруг так загорелись этой идеей! Не иначе, как вы мечтаете скрестить шпаги с негодяем, укравшим облигации Либерти?
     Наш разговор был прерван приходом нашей хозяйки.
     - Мсье Пуаро, вас хочет видеть молодая леди. Вот её визитная карточка.
     На карточке была всего одна строчка - мисс Эсме Фаркуар. Пуаро, нырнув под стол, поднял смятый листок бумаги, аккуратно бросил его в корзинку для бумаг и только после этого попросил хозяйку проводить нашу посетительницу в гостиную.
     Не прошло и минуты, как на пороге нашего холостяцкого жилища появилась очаровательная молодая женщина в элегантном туалете и с безукоризненными манерами. На первый взгляд ей было не более двадцати пяти лет. Бархатные карие глаза и безупречная фигура незнакомки привели меня в восторг.
     - Прошу вас, присядьте, мадемуазель, - с изысканной любезностью предложил Пуаро, - Это мой друг, капитан Гастингс - обычно он помогает мне в расследовании самых незначительных дел.
     - Боюсь, что дело, с которым я сегодня пришла к вам, вряд ли можно отнести к разряду незначительных, мсье Пуаро, - улыбнулась девушка, мило кивнув мне прежде, чем присесть, - Я почти уверена, что вы об этом уже знаете - тем более, что об этом взахлеб рассказывают все лондонские газеты. Я имею в виду ограбление на "Олимпии", когда были похищены облигации Либерти. - Должно быть, заметив, как у Пуаро от удивления приоткрылся рот, она поспешно продолжала, - Вне всякого сомнения, вы гадаете, какое я имею отношение к делам Англо-Шотландского банка. С одной стороны - я для них никто. Но с другой...о, с другой, для меня - это все! Видите ли, мсье Пуаро, я помолвлена с мистером Филиппом Риджуэем.
     - Ага! А мистер Риджуэй..?
     - Именно он и нес ответственность за сохранность облигаций, как раз когда их украли в Нью-Йорке. Конечно, прямо что его пока никто не обвиняют, да и вообще - при чем тут Филипп? И все же он вне себя от беспокойства. Но тем не менее, его дядя уверен, что Филипп наверняка кому-нибудь проболтался об этих облигациях. Боюсь, вся его карьера теперь под угрозой.
     - Простите, мадемуазель, а кто его дядя?
     - Фамилия его Вавасур, это один из генеральных директоров Англо-Шотландского банка.
     - Что ж...понятно. А теперь, мисс Фаркуар, расскажите мне об этом деле. Только вплоть до мельчайших подробностей, хорошо?
     - С удовольствием. Как вы, должно быть, знаете, банк намеревался расширить свои кредиты в Штатах. Для этой цели решено было выпустить заем на сумму более миллиона долларов. Облигации Либерти после этого предполагалось переслать в Нью-Йорк. Для доставки облигаций мистер Вавасур выбрал своего племянника, который к тому времени уже много лет занимал в банке весьма солидную должность. Ко всему прочему, все детали банковских операций в Нью-Йорке он знал до тонкости. Поэтому руководство банка и решило послать его. "Олимпия" должна была отплыть из Ливерпуля 23 числа, поэтому облигации передали Филиппу только утром, перед самым отплытием. Вручили их ему мистер Вавасур и мистер Шоу - оба генеральных директора Англо-Шотландского банка. На его глазах облигации пересчитали, положили в конверт и опечатали, после чего заперли в саквояж.
     - В саквояже стоял обычный замок?
     - Нет, мистер Шоу настоял на том, чтобы замок изготовили на заказ - его заказали у Хабба. Филипп сказал, что сам уложил саквояж на дно чемодана со своими вещами. Конверт с облигациями похитили буквально за несколько часов до того, как судно прибыло в Нью-Йорк. Весь пароход обыскали буквально сверху до низу, но безрезультатно. Такое впечатление, что облигации просто растворились в воздухе.
     Пуаро поморщился.
     - Ну, похоже, все-таки не растворились, поскольку, насколько я знаю из газет, все облигации были проданы маленькими партиями буквально через полчаса после прибытия "Олимпии"! Что ж, думаю, теперь мне стоит потолковать с самим мистером Риджуэем.
     - Я хотела предложить вам позавтракать со мной в "Чеширском Сыре". Филипп тоже придет. Мы договорись встретиться с ним там, только он ещё не знает, что я обратилась за помощью к вам.
     Мы сразу же согласились, поймали такси и поехали туда.
     Мистер Филипп Риджуэй был уже там, когда мы вошли. Заметив в дверях свою невесту в обществе двух совершенно незнакомых мужчин, он, казалось, весьма удивился. Это был довольно приятный молодой человек, высокий, со спортивной фигурой. На висках его уже серебрилась седина, хотя на вид ему было не больше тридцати.
     Подбежав к своему жениху, мисс Фаркуар тронула его за плечо.
     - Прости, что вмешиваюсь в твои дела, не посоветовавшись с тобой, Филипп, - воскликнула она, - Позволь представить тебе мсье Эркюля Пуаро, о котором мы оба так много слышали, и его друга, капитана Гастингса.
     Риджуэй был явно поражен.
     - Конечно, я немало слышал о вас, мсье Пуаро, - пожимая нам руки, пробормотал он. - Но я бы никогда не подумал, что Эсме придет в голову побеспокоить такую знаменитость, как вы, выдающегося человека по поводу ...моих неприятностей.
     - Я нисколько не сомневалась, что ты не разрешишь мне, Филипп, - опустив глаза, с пленительной прямотой объяснила мисс Фаркуар.
     - Ясно. Поэтому ты решила действовать без моего ведома, - с улыбкой сказал он. - Вся надежда только на вас, мсье Пуаро - может быть, вам удастся найти разгадку этой тайны. Потому что, сказать по правде, у меня самого уже голова идет кругом от всех этих тревог и волнений.
     И действительно лицо его было землисто-бледным и осунувшимся. Морщины, избороздившие лоб, и темные мешки под глазами без слов говорили о том, какой груз лег на плечи это человека.
     - Ну что ж, - задумчиво протянул Пуаро, - давайте позавтракаем. Заодно и обсудим это дело и решим, что тут можно сделать. И потом было бы лучше, если бы я мог услышать всю эту историю от самого мистера Риджуэя.
     Нам принесли великолепный ростбиф и пирог с почками. Пока мы наслаждались ими, Филипп Риджуэй поведал нам историю исчезновения облигаций. Его рассказ до мельчайших подробностей совпал с тем, что мы успели услышать от мисс Фаркуар. Едва он закончил, как Пуаро приступил к расспросам.
     - Мистер Риджуэй, а что заставило вас подумать, что облигации украдены?
     Молодой человек рассмеялся невеселым смехом.
     - Ну, не мог же я потерять их?! Да и потом - это просто бросалось в глаза, мсье Пуаро. Саквояж валялся посреди каюты. Видимо, грабители пытались взломать замок, потому что он был в весь в царапинах и порезах, так что ошибиться я не мог.
     - Но, насколько я понял, его все же открыли ключом?
     - Судя по всему да. Скорее всего, сначала саквояж пытались взломать, но это не удалось. А потом грабителям все-таки удалось отпереть его.
     - Забавно, - задумчиво протянул Пуаро. Глаза его загорелись знакомым зеленым огнем, который делал его похожим на кота. - И весьма любопытно! Странные оказались грабители! Сначала они из кожи вон лезут, чтобы сломать замок, а потом выясняется, что все это время у них был ключ! Получается, про ключ они просто забыли? И заметьте - представители фирмы Хабб утверждают, что каждый из их замков уникальен!
     - Именно поэтому у вора никак не могло быть ключа! Со своим ключом я не расставался с ним ни днем, ни ночью!
     - Вы в этом уверены?
     - Могу поклясться в этом, если хотите. К тому же, если у них был ключ или, положим, копия ключа, стали бы они тратить столько времени, стараясь взломать сундук вместо того, чтобы просто открыть его ключом!
     - Ага, вот тут-то и кроется разгадка этой таинственной истории! Осмелюсь предположить, что если нам и удастся решить эту головоломку, то лишь благодаря этому прелюбопытному факту! Так, так...ну, а теперь, юноша, надеюсь, вы не обидитесь на папу Пуаро, если он задаст вам один деликатный вопрос. Готовы ли вы поклясться, что ни разу за все плавание не оставляли саквояж незапертым?
     Риджуэй ответил на это таким взглядом, что Пуаро замахал руками.
     - Само собой, мсье, у меня нет оснований сомневаться в ваших словах, но и такое бывает, уверяю вас! Ну что ж, значит, с этим все ясно. Итак, саквояж был вскрыт и облигации похищены. А что же потом? Что делает вор, завладев ими? Каким образом он ухитрился сойти на берег, имея при себе облигаций на миллион долларов?
     - Вот то-то и оно! - с горечью вздохнул Риджуэй - Я чуть с ума не сошел - все пытался понять, как это ему удалось! Уму не постижимо, мсье Пуаро! Таможенников оповестили о краже, и каждого, кто собирался сойти в Нью-Йорке, обыскали с головы до ног!
     - А эти облигации, насколько я понимаю, составляли весьма внушительную пачку?
     - Естественно! Пакет, в котором они были, просто невозможно спрятать на борту парохода - его бы наверняка нашли. Впрочем, мы уже и так знаем, что их не прятали - ведь уже известно, что все их распродали меньше, чем через час после того, как "Олимпия" вошла в порт, и задолго до того, как пришел ответ на мою телеграмму с просьбой сообщить номера и серии пропавших облигаций. А один из брокеров вообще поклялся, что купил несколько облигаций ещё до того, как корабль пришвартовался к берегу! Уму непостижимо! Не по радио же их отправили!
     - Что ж, это, конечно, мысль...скажите, а вы случайно не заметили, в порту вас не обгонял буксир?
     - Только служебный. Да и то после того, как обнаружили кражу и забили тревогу. Мне сразу пришло это в голову, так что я самолично следил, чтобы их не передали подобным образом. Господь свидетель, мсье Пуаро, эта история сведет меня в могилу! Уже поползли сплетни, что я сам их украл!
     - Но ведь вас тоже обыскали прежде, чем пустить на берег, не так ли, друг мой? - мягко спросил Пуаро.
     - Да...да, конечно.
     Молодой человек бросил на моего друга не понимающий взгляд.
     - Вижу, вы не догадываетесь, что я имел в виду, - с таинственной улыбкой сказал Пуаро. - Потерпите немного, хорошо? А пока что я хотел бы навести кое-какие справки в банке.
     Риджуэй вытащил визитную карточку и нацарапал на ней несколько слов.
     - Передайте её моему дяде, и он примет вас немедленно.
     Поблагодарив, Пуаро отвесил галантный поклон мисс Фаркуар, и мы откланялись. Выйдя из ресторана, мы направились по Триниддл-стрит, где был главный офис Англо-Шотландского банка. Визитная карточка Риджуэя послужила нам пропуском, и вслед за одним из служащих оказались в лабиринте конторок и письменных столов, где, словно хлопотливые муравьи, суетились клерки, бегая взад - вперед с пачками банкнот. Один из них провел нас на второй этаж, где располагались кабинеты обоих генеральных директоров банка. Нам посчастливилось застать их обоих - это были два весьма важных джентльмена, поседевших на службе в банке. На лице у мистера Вавасура красовалась короткая седая бородка клинышком. Мистер Шоу, в отличие от него, был чисто выбрит.
     - Насколько я понял, вы - частный детектив? - спросил мистер Вавасур. - Что ж, это хорошо. Правда, мы уже и так дали знать обо всем в Скотланд-Ярд. Делом о пропаже облигаций занимается инспектор МакНил. Весьма компетентный детектив, насколько я могу судить.
     - Ничуть в этом не сомневаюсь, - учтиво ответил Пуаро. - И тем не менее я был бы весьма обязан, если бы вы позволили мне задать вам несколько вопросов в интересах вашего племянника. В первую очередь меня интересует замок. Кому было поручено заказать его у Хабба?
     - Я сам заказывал его, - вмешался мистер Шоу. - Такое важное дело нельзя было доверить простому служащему. Что же до ключей, то один был у мистера Риджуэя, а два других - у меня и у мистера Вавасура.
     - Ключ мог попасть в руки кого-то из ваших служащих?
     Мистер Шоу бросил вопросительный взгляд на мистера Вавасура.
     - Надеюсь, что без особого риска могу утверждать, что оба ключа оставались в сейфе, куда мы убрали их 23 числа, - откликнулся мистер Вавасур. - К несчастью, мой уважаемый коллега две недели назад - как раз в день отъезда Филиппа - вдруг неожиданно заболел. Собственно говоря, мистер Шоу только-только поправился.
     - Тяжелый бронхит - не шутка для человека моего возраста, - уныло промямлил мистер Шоу. - Боюсь, за время моего отсутствия мистеру Вавасуру и так пришлось тяжело...столько важных дел сразу навалилось, а он остался один. И тут в довершение всего ещё и это несчастье с облигациями!
     Пуаро задал ещё несколько вопросов. Мне показалось, что главной его целью было выяснить, какие отношения связывали между собой дядю и племянника. Ответы мистера Вавасура были краткими и исчерпывающими. Филипп Риджуэй, по его словам, был в банке на отличном счету. Насколько он знал, у молодого человека не было ни долгов, ни каких-либо денежных затруднений. К тому же ему не раз уже поручали выполнять столь же серьезные и ответственные поручения, и Риджуэй прекрасно справлялся с ними. Наконец мы откланялись.
     - Признаюсь вам, я разочарован, друг мой, - проворчал Пуаро, едва только мы с ним вышли на улицу. - Очень разочарован.
     - Рассчитывали узнать больше? Напрасно. Из этих старых зануд обычно слова не вытянешь.
     - Да нет, дело не в том, что оба они старые зануды, друг мой. Вы думаете, я рассчитывал увидеть перед собой "проницательного банкира с орлиным взором", как пишут о них в ваших любимых романах? Нет, нет! Просто дело оказалось на удивление простым, вот и все!
     - Простым?!
     - Да! С таким же успехом все это мог придумать и ребенок.
     - Так вы знаете, кто украл облигации?
     - Естественно.
     - Но тогда...как же так...почему..?!
     - Умоляю, не надо суетиться, дорогой мой Гастингс! И прекратите по своему обыкновению меня подгонять. В настоящее время я не собираюсь ничего делать.
     - Но почему?! Чего вы ждете?
     - Возвращения "Олимпии". Насколько мне известно, она должна вернуться из Нью-Йорка во вторник.
     - Но если вам известно, кто похитил облигации, для чего столько ждать? Мы с вами теряем время, а вор может скрыться! Куда-нибудь на острова южных морей, к примеру, где руки правосудия не достанут его!
     - Нет, друг мой, боюсь, жизнь на островах - не для таких, как он. Вы хотите знать, почему я выжидаю? Что ж, если для Пуаро в этом деле уже не осталось загадок, то ведь другим, не столь щедро одаренным природой, как, к примеру, инспектору МакНилу, требуются неопровержимые факты. Только тогда, возможно, он наконец сообразит, что к чему. Не все же так щедро одарены природой, как ваш покорный слуга, Гастингс.
     - Черт возьми, Пуаро! Знаете, я бы с радостью отдал бы все, что у меня есть, лишь бы хоть один-единственный раз полюбоваться, как вы останетесь в дураках. Ваша самодовольная усмешка просто выводит меня из себя!
     - Ну, ну, не стоит так злиться, дорогой Гастингс! Ей Богу, мне и вправду кажется, что порой вы готовы вцепиться мне в горло. Грустно, друг мой, очень грустно! Вот она, ваша благодарность. Впрочем, терновый венец - обычная доля гениев.
     Горделиво выпятив грудь, мой маленький друг тяжело вздохнул, и это было настолько забавно, что я разом забыл все свои обиды и рассмеялся.
     Утром во вторник, спозаранку, мы уже ехали в Ливерпуль в вагоне первого класса. Пуаро был неумолим. Сколько я не пытался вытянуть из него хоть что-нибудь, он упорно отмалчивался. Только с наигранной наивностью удивляться, как это я сам обо всем не догадался. В конце концов решив, что умолять его и дальше ниже моего достоинства, я сделал равнодушное лицо, хотя на самом деле едва не лопался от любопытства.
     Как только мы с ним оказались возле причала, у которого стоял огромный трансатлантический лайнер, во всем поведении Пуаро мгновенно произошла разительная перемена. Не осталось и следа от его напускного легкомыслия, теперь он скорее напоминал гончую, взявшую след. Взобравшись на борт, мы стали расспрашивать всех четырех стюардов о приятеле Пуаро, который якобы отплыл на "Олимпии" 23 числа.
     - Пожилой джентльмен, в очках. Полный инвалид, все плавание, вряд ли даже за все плавание хотя бы раз вышел из своей каюты.
     Описание это в точности подошло некоему джентльмену по фамилии Вентнор, занимавшему на пароходе каюту С24, примыкавшую к той, в которой плыл мистер Риджуэй. Я просто сгорал от любопытства, хотя и никак не мог понять, каким образом Пуаро вообще узнал о существовании этого загадочного мистера Вентнора, и о том, как он выглядит.
     - Скажите, - наконец не выдержал я, - этот мистер Вентнор - наверное, он первым сошел на берег, когда вы пришвартовались в Нью-Йорке?
     Стюард покачал головой.
     - Нет, сэр. Напротив - он покинул корабль последним.
     Я прикусил язык, но украдкой бросив взгляд в сторону Пуаро, с удивлением убедился, что он с довольным видом улыбается. Поблагодарив стюарда, он сунул ему в руку банкноту, и мы отправились назад.
     - Все это очень хорошо, - ворчал я, - показания стюарда не оставили камня на камне от вашей драгоценной теории! Так что можете улыбаться, сколько вашей душе угодно!
     - Эх, Гастингс, Гастингс, старый друг! Как всегда, не видите разгадки, даже когда она у вас под самым носом! Напротив, последний ответ только подтвердил мою теорию.
     Я в отчаянии всплеснул руками.
     - Сдаюсь!
     
     * * *
     
     Уже сидя в поезде, на всех парах мчавшим нас в сторону Лондона, Пуаро что-то долго писал, а потом, сложив листок, сунул его в конверт и тщательно заклеил.
     - Это для нашего друга инспектора МакНила. По дороге мы занесем его в Скотланд-Ярд, а потом отправимся обедать в ресторан "Рандеву". Я попросил мисс Фаркуар составить нам компанию.
     - А как же Риджуэй?
     - А что с ним такое? - В глазах Пуаро сверкнул насмешливый огонек.
     - Ну...если вы не думаете...тогда, что ж...
     - И что у вас за привычка мямлить, мой милый Гастингс. Я всегда обо всем думаю - в отличие от вас. Если Риджуэй и в самом деле оказался вором, похитившим облигации - ещё недавно это бы меня ничуть не удивило - что ж, дело было впечатляющим, но не слишком сложным. Обычная история.
     - Боюсь только, что мисс Фаркуар вряд ли бы согласилась с вами.
     - Возможно, вы и правы, друг мой. Так что, как видите, все к лучшему. А теперь, Гастингс, давайте вспомним, как развивались события. По вашим глазам, друг мой, видно, что вы прямо-таки сгораете от желания узнать разгадку этого дела. Итак, запертый саквояж с облигациями выкрадывают из запертого чемодана, и пакет пропадает бесследно. Как сказала сама мисс Фаркуар, он растворился в воздухе. Ну, а поскольку современная наука не признает волшбства, можем смело отбросить это предположение. Что же происходит на самом деле? Каждый, кто знал об облигациях, отлично понимал, что пакет просто невозможно пронести на берег незамеченным...
     - Да, но все же мы знаем...
     - Говорите за себя, Гастингс! Я рассуждаю просто: раз это было невозможно, значит, они попали на берег каким-то другим путем. Остаются две возможности: либо пакет с облигациями спрятали на борту корабля...либо бросили за борт!
     - Привязав к нему что-то вроде поплавка?
     - Дался вам этот поплавок, Гастингс. Никакого поплавка не было.
     Я вытаращил на него глаза.
     - Но...но если облигации выбросили за борт...как же их в то же самое время могли распродавать в Нью-Йорке?!
     - Всегда восхищался вашим непревзойденным умением мыслить логически, мой дорогой друг! Раз облигации распродали в Нью-Йорке, отсюда следует, что никто их за борт не бросал. Теперь вы видите, куда это нас привело?
     - Туда же, откуда мы начали, - мрачно ответил я.
     - Jamais de la vie *! Если сверток выбросили за борт, а облигации все-таки были пущены в продажу в Нью-Йорке, значит, в свертке их попросту не было! Разве кто-нибудь может доказать, что они вообще там были? Вспомните, друг мой, с той самой минуты, как мистер Риджуэй получил его в Лондоне, он ни разу не вскрывал этот самый пакет!
     - Вы правы...но тогда...
     Пуаро нетерпеливо оборвал меня на полуслове.
     - Позвольте мне закончить. Насколько я могу судить, эти облигации в последний раз видели 23 рано утром. Это было в офисе Англо - Шотландского банка. Предполагается, что после этого они лежали в запечатанном пакете. А в следующий раз они всплыли только в Нью-Йорке, и случилось это через полчаса после прибытия "Олимпии" в порт. А если верить одному свидетелю, которого, к сожалению, никто не слушал, так вообще за полчаса до прибытия "Олимпии"! Предположим, Гастингс, что облигаций вообще не было н корабле. Могли они каким-нибудь другим способом попасть в Нью-Йорк, спросите вы. Да, отвечу я - на "Гигантике" - он вышел из Саутгемптона в тот же самый день, что и "Олимпия", к тому же он - обладатель "Голубой ленты Атлантики". Посланные с "Гигантиком", облигации могли попасть в Нью-Йорк за день до того, как "Олимпия" вошла в порт. Итак, туман понемногу рассеивается, не так ли? В свертке с облигациями никаких облигаций нет и в помине, а подмена происходит, скорее всего, в конторе Англо-Шотландского банка. Для любого из троих присутствующих - Филиппа Риджуэя и двоих генеральных директоров - проще простого заранее приготовить точную копию пакета, а потом незаметно подменить им настоящий. Настоящие облигации отправили в Нью-Йорк с инструкциями - продавать их сразу же, как "Олимпия" войдет в порт. Но при этом преступник должен был обязательно находиться на борту "Олимпии", чтобы инсценировать ограбление.
     - Но зачем?
     - Затем, мой дорогой Гастингс, что если бы Риджуэй, распечатав пакет, обнаружил подмену, то подозрение автоматически пало бы на тех, кто работает в Англо-Шотландском банке. Но тот, кто плыл в соседней с ним каюте, далеко не глуп - сначала он для вида взламывает замок, чтобы инсценировать похищение, хотя на самом деле он открыл его своим ключом, потом швыряет за борт пакет и ждет, пока пассажиры сойдут на берег. Естественно на нем очки, которые скрывают глаза, к тому же, как инвалид, он может носа не высовывать из своей каюты - из страха столкнуться нос к носу с Риджуэем. Выждав, он преспокойно сходит с корабля в Нью-Йорке, и тут же возвращается в Лондон!
     - Но кто...кто этот человек?
     ________________
     * Jamais de la vie (фр.) - ничуть не бывало
     
     - Тот, у кого был запасной ключ. Тот, кто заказал замок. Тот, кто вовсе не лежал в постели с жесточайшим бронхитом в своем доме - наш "старый брюзга" - мистер Шоу! Преступники порой встречаются и в самых верхах, мой дорогой друг! А, вот и мадемуазель Фаркуар! У меня для вас хорошие новости! Все чудесно! А теперь...вы позволите?
     И сияющий Пуаро расцеловал удивленную девушку в обе щеки.
     
     Похищение премьер-министра
     
     Теперь, когда война и все трудности и лишения, неизбежно с ней связанные, стали уже достоянием истории, думаю, что пришло, наконец, время открыть миру ту выдающуюся роль, которую сыграл мой друг Пуаро в момент национального кризиса. Эта тайна в свое время была известна только нескольким людям. Ни слова об этом не должно было просочиться в прессу. Но теперь, когда необходимость в строгом соблюдении её отпала, я считаю, что было бы только справедливо, чтобы вся Англия узнала, чем она обязана моему тщеславному маленькому другу, чей могучий интеллект, к счастью, сумел вовремя предупредить нависшую над страной катастрофу.
     Однажды вечером, после обеда - надеюсь, читатель извинит меня, если я не назову точную дату, достаточно сказать, что это случилось в то время, когда разговоры о сепаратном мире повторялись на все лады всеми, кто ненавидел Англию - мы с моим другом сидели в своей квартире. После того, как меня по ранению списали в резерв, я по собственному желанию начал службу во вспомогательных частях. Постепенно у меня появилась привычка по вечерам заглядывать к Пуаро - посидеть у камина и поболтать о тех делах, расследованием которых он занимался в то время.
     В тот самый вечер я все пытался вытянуть из него, что он думает по поводу событий, о которых тогда кричали все газеты - о попытке покушения на мистера Дэвида МакАдама, премьер-министра Великобритании. Увы, цензура тогда работала на совесть. Ее недремлющее око было повсюду. В многочисленные газетные публикации не просочилось ни слова о подробностях этого страшного дела - ничего, кроме того, что премьер-министр лишь чудом остался жив. Пуля только слегка задела ему щеку.
     Помню, как я возмущался небрежностью нашей полиции, по чьей небрежности или некомпетентности чуть не произошло столь кошмарное преступление. Я ни одной минуты не сомневался, что наводнившие Великобританию германские агенты дорого бы дали за то, чтобы покушение удалось. "Неистовый Мак", как окрестили его члены его собственной партии, вел неуклонную и непримиримую борьбу с теми, кто старался, и не без успеха, склонить общественное мнение к мысли о сепаратном мире с Германией.
     Он был не просто премьер-министр Великобритании - он и был сама Великобритания. Убить его значило бы нанести сокрушительный удар по могуществу Британской империи. Фигурально выражаясь, это значило бы перерезать горло британскому льву.
     Пуаро хлопотливо оттирал крошечной губкой какое-то едва заметное пятнышке на рукаве своего серого костюма. В мире не было второго такого чистюли, как Эркюль Пуаро - аккуратность и порядок были его божествами. Полностью погрузившись в это занятие, он, похоже, напрочь забыл о моем существовании и даже не чувствовал запаха бензина, от которого в комнате едва можно было дышать.
     - Потерпите, мой друг, ещё минута - и я в вашем распоряжении. Я уже почти закончил. Это кошмарное грязное пятно - гадость какая! Ну вот, кажется, я наконец справился с ним! Уфф! - И он торжествующе взмахнул губкой.
     Улыбнувшись, я закурил сигарету.
     - Было что-нибудь интересное за последнее время? - помолчав немного, полюбопытствовал я.
     - Как вам сказать? Помог...как это сказать?... ах да, поденщице отыскать мужа. Трудное дело, скажу я вам. К тому же требующее огромного такта. Знаете, Гастингс, у меня с самого начала были кое-какие подозрения. Что-то мне подсказывало, что этот самый муж не слишком обрадуется, когда его найдут. Как бы вы поступили на моем месте? Что касается меня, признаюсь, все мои симпатии были на его стороне. Только вообразите себе, беднягу и за человека-то не считали. Вот он и предпочел исчезнуть.
     Я рассмеялся.
     - Ну, наконец-то! Это грязное пятно - его больше нет! Ну, друг мой, я в вашем распоряжении.
     - Я хотел спросить, что вы думаете об этом покушении на МакАдама?
     - Чепуха! Детские забавы! - презрительно фыркнул Пуаро, - Как можно принимать всерьез подобный вздор? Стрелять из винтовки...фи! Что за ерунда! Такие вещи уже отошли в прошлое!
     - Однако на этот раз он, кажется, едва не поплатился жизнью, - осмелился напомнить я.
     Пуаро возмущенно всплеснул руками. Он уже открыл было рот, чтобы возразить, как вдруг нас неожиданно прервали. В дверь осторожно постучали. Потом она приоткрылась и в щель просунулась голова квартирной хозяйки. По её словам, внизу Пуаро спрашивают два джентльмена.
     - Они не сообщили мне, как их зовут, сэр. Но просили передать, что дело чрезвычайно важное.
     - Проводите их наверх, - велел Пуаро, аккуратно разглаживая складку на своих серых брюках.
     Через пару минут на пороге нашей комнаты появились двое джентльменов. Сердце мое на мгновение остановилось, а потом вдруг заколотилось, как сумасшедшее, когда в одном из них я безошибочно узнал не кого-нибудь, а самого лорда Эстера, известного всей стране председателя палаты общин. Лицо его спутника, мистера Бернара Доджа, было знакомо не только мне, но и всей Англии. Это был член военного кабинета, а, кроме того, насколько мне известно, ближайший друг премьер-министра.
     - Мсье Пуаро? - осведомился лорд Эстер. Мой друг учтиво поклонился в ответ. Великий человек перевел взгляд на меня, и на лице его появилось сомнение. - Простите, сэр, но дело не только личное, но и конфиденциальное.
     - В присутствии капитана Гастингса вы можете говорить совершенно свободно, - заявил мой друг, кивком головы предлагая мне остаться, - Его таланты оставляют желать лучшего, это верно. Но за скромность его я ручаюсь головой.
     Лорд Эстер все ещё колебался. Конец его сомнениям положил мистер Додж.
     - Ах, да бросьте вы, право! - взорвался он. - Что толку ходить вокруг да около?! Нельзя терять ни минуты, иначе очень скоро вся Англия будет знать, в какую галошу мы сели. Давайте перейдем к делу! Время сейчас все!
     - Прошу вас, садитесь, джентльмены, - учтиво произнес Пуаро. - Позвольте предложить вам кресло, милорд?
     Я услышал, как лорд Эстер со свистом втянул в себя воздух.
     - Так вам известно мое имя?!
     Пуаро скромно улыбнулся.
     - Конечно. Я же читаю газеты...а там всегда масса фотографий. Как же я мог вас не узнать?
     - Мсье Пуаро, сегодня я пришел, чтобы посоветоваться с вами относительно дела чрезвычайной важности. И вынужден просить, чтобы ни слова об этом не просочилось в прессу.
     - Слово Эркюля Пуаро - этого достаточно! - напыщенно заявил мой маленький друг.
     - Это касается премьер-министра. Похоже, у нас серьезная проблема.
     - Нам конец! - схватился за голову мистер Додж.
     - Стало быть, рана оказалась серьезной? - не вытерпел я.
     - Какая рана?
     - Рана от пули.
     - Ах это! - презрительно фыркнул Додж, - Выкиньте это из головы. Дело прошлое.
     - Как уже сказал мой коллега, - перебил его лорд Эстер - все это уже сейчас не имеет никакого значения. Нам повезло - покушение не удалось. Был бы счастлив сказать то же самое о следующей попытке.
     - Так, стало быть, была сделана вторая попытка?
     - Да. Хотя в этот раз все было по-другому. Мсье Пуаро...премьер-министр пропал!
     - Что?!
     - Он похищен!
     - Невозможно! - от возмущения я сорвался с места.
     Пуаро бросил на меня предупреждающий взгляд, который я слишком хорошо знал. Я тут же прикусил язык и скромно уселся в углу.
     - Увы, каким бы невероятным это ни казалось, тем не менее его действительно похитили, - подтвердил лорд Эстер.
     Пуаро вскинул глаза на мистера Доджа.
     - Вы только что сказали, мсье, что время сейчас все. Что вы хотели этим сказать?
     Двое мужчин переглянулись. К моему удивлению, на этот раз заговорил лорд Эстер.
     - Вы слышали, мсье Пуаро, о том, что вскоре должна состояться конференция стран-союзниц?
     Мой друг молча кивнул.
     - По вполне понятным причинам, время и место этой встречи пока держится в строгой тайне. Но, увы, хотя мы сделали все от нас зависящее, чтобы ни слова об этом не просочилось в прессу, в дипломатических кругах дата встречи каким-то образом уже стала известна. Конференция должна состояться завтра, во вторник вечером, в Версале. Теперь, думаю, вы понимаете всю серьезность положения, в котором мы оказались. Не стану скрывать от вас тот факт, что присутствие премьер-министра Великобритании на этой конференции - вопрос первостепенной важности. Пропаганда сторонников заключения сепаратного мира, несомненно, начатая немецкими агентами, затесавшимися в общество, становится все ожесточеннее. Уже никто не сомневается, что лишь присутствие на Конференции премьер-министра, лишь его железная воля способны переломить ход событий. Отсутствие его может иметь самые серьезные, даже, я бы сказал, катастрофические последствия для нашей страны, да и для всего человечества - вплоть до заключения сепаратного мира, который станет позором для нашей страны. Увы, среди нас нет никого, кто в такой важный для страны момент мог бы занять его место. Только он один может представлять интересы Великобритании на этой Конференции.
     Пуаро помрачнел.
     - Насколько я понимаю, вы уверены, что похищение премьер-министра в такой момент - не что иное, как попытка помешать его участи. В этом совещании? И в конечном итоге, сорвать Конференцию?
     - Ничуть в этом не сомневаюсь. Собственно говоря, он был похищен в тот момент, когда уже был на пути во Францию.
     - А когда должна начаться Конференция?
     - Завтра вечером в девять.
     Пуаро извлек из кармана свои чудовищных размеров часы.
     - Сейчас как раз без четверти девять.
     - Осталось двадцать четыре часа, - трагически шепотом произнес мистер Додж.
     - С четвертью, - добавил Пуаро, - Не забывайте - с четвертью, мсье! Эти пятнадцать минут могут оказаться нам на руку! А теперь давайте займемся деталями. Где произошло похищение: в Англии или во Франции?
     - Во Франции. Мистер МакАдам сегодня утром пересек Канал* и высадился во Франции. Вечером он должен был быть на ужине у командующего эскадрой. Предполагалось, что там он и переночует, а утром отправится в Париж. Через Канал его переправили на эскадренном миноносце. В Булони его ждал штабной автомобиль с одним из адъютантов командующего.
     - И что же?
     - Так вот - из Булони он выехал. И словно сквозь землю провалился.
     
     ______________
     * Канал - имеется в виду Ла-Манш
     - Как это?
     - Мсье Пуаро, и автомобиль, и адъютант - все оказалось ловушкой. Нас одурачили Уже позже настоящий штабной автомобиль нашли на одной из проселочных дорог. И водитель, и адъютант командующего были без чувств - их обоих оглушили ударом по голове и бросили, беспомощных и связанных, в автомобиле.
     - А поддельная машина, которая увезла премьер-министра?
     - Она словно растворилась в воздухе.
     Пуаро сделал нетерпеливый жест, - Невероятно! Просто невероятно! Неужели же никто до сих пор её не видел? Как это возможно?
     - Мы поначалу тоже думали, что отыскать её не составит большого труда. Казалось, это просто вопрос времени, особенно если вести поиски достаточно энергично. К тому же эта область Франции находится в ведении военной администрации. Поэтому мы нисколько не сомневались, что машину обнаружат очень скоро. Французская полиция и наш Скотланд-Ярд работали рука об руку, воинские части прочесали каждую пядь земли - но все было напрасно! Как вы уже сказали, это невероятно, и тем не менее это так. И премьер-министр, и машина, и похитители исчезли, будто по мановению волшебной палочки!
     В эту минуту вновь раздался стук в дверь и на пороге появился совсем юный офицер. Подойдя к лорду Эстеру, он вручил ему объемистый конверт, облепленный сургучными печатями.
     - Только что из Франции, сэр. Согласно вашему приказу я тотчас привез его сюда.
     Министр нетерпеливо сорвал печати и разорвал конверт. С губ его сорвалось невнятное восклицание. Офицер отдал честь и вышел.
     - Ну вот, хоть какие-то новости. Только что пришла шифрованная телеграмма из Франции. Удалось обнаружить вторую машину, и в ней секретаря премьер-министра, Дэниелса. Его усыпили хлороформом, связали и оставили, беспомощного и без чувств, на давно заброшенной ферме в С. Он ничего не помнит, точнее, почти ничего. Последнее, что осталось в его памяти, это как к его губам и носу прижали влажную тряпку. Он, конечно, отбивался, но напрасно. Судя по всему, у полиции не возникло ни малейших сомнений в том, что он говорит правду.
     - Значит, больше ничего не удалось обнаружить?
     - Нет.
     - И тела премьер-министра, тоже не нашли, насколько я понимаю? Что ж, это уже хорошо - по крайней мере, пока это так, у нас остается надежда. И все-таки это очень странно. Судите сами: только этим утром его пытались застрелить, а теперь похитители почему-то из кожи вон лезут, лишь бы он остался в живых.
     Додж покачал головой.
     - Только в одном я совершенно уверен. Наши враги пойдут на что угодно, лишь бы помешать ему принять участие в Конференции.
     - Если это в человеческих силах, премьер-министра нужно вернуть...чего бы это ни стоило. Дай-то Бог, чтобы это не произошло слишком поздно. А теперь, джентльмены, расскажите мне все - все с самого начала. И о том, как в него стреляли - это очень важно. Повторяю - я должен знать все.
     - Вчера вечером премьер-министр в сопровождении одного из своих секретарей, капитана Дэниелса отправился в Виндзор...
     - Того же самого, кто сопровождал его во Францию?
     - Да, того же. Как я уже сказал, они ехали в автомобиле в Виндзор, где планировалась его выступление перед большой аудиторией. Сегодня рано утром он вернулся в Лондон, а по дороге в город на него и было совершено покушение.
     - Прошу прощения, сэр. Кто такой этот капитан Дэниелс? У вас, конечно, есть на него досье?
     Лорд Эстер улыбнулся.
     - Я так и подумал, что вы об этом спросите. По правде сказать, нам не так уж много известно о нем самом. То же самое могу сказать и о его семье. Прежде он служил в армии. Насколько я знаю, как секретарь он выше всяких похвал - расторопный и исполнительный. Прекрасно знает несколько языков. Чуть ли не семь, кажется. Именно по этой причине, насколько я понимаю, премьер-министр и выбрал именно его для поездки во Францию.
     - А родственники в Англии у него есть?
     - Две тетки. Некая миссис Эвералд, она живет в Хемпстеде, и мисс Дэниелс - она обосновалась неподалеку от Эскота.
     - Эскот? Кажется, это неподалеку от Виндзора, не так ли?
     - Мы тоже уже заметили это. Увы, как выяснилось, тут нет никакой связи.
     - Итак, насколько я понимаю, вы не подозреваете капитана Дэниелса?
     Лорд Эстер замялся и отвел глаза в сторону. Когда он, наконец, заговорил, мне показалось, что ему неприятен этот вопрос.
     - Нет, мсье Пуаро. В такое время, как сейчас, я бы дважды подумал прежде, чем утверждать со всей определенностью, что кто бы то ни было находится вне подозрений.
     - Справедливо. Еще вопрос, милорд. Из того, что вы мне рассказали, я могу сделать вывод, что все это время премьер-министр находился под прикрытием полиции, так что любое покушение на него не только было бы чрезвычайно сложным, но и попросту невозможным?
     Лорд Эстер кивнул.
     - Вы правы, мсье Пуаро. За автомобилем, в котором ехал премьер-министр, повсюду на близком расстоянии следовала полицейская машина с несколькими детективами в штатском. Самому мистеру МакАдаму о принимаемых нами мерах предосторожности ничего не говорили. Он всегда был одним из самых смелых людей, каких я только знал. Услышав о том, что постоянно находится под охраной, он бы устроил страшный скандал и отослал моих людей. Поэтому было принято решение, что прикрытие будет тайным. Были приняты и другие меры безопасности - личный шофер МакАдама, О'Мэрфи, офицер Интеллидженс Сервис.
     - О'Мэрфи? Если не ошибаюсь, это ирландская фамилия, не так ли?
     - Вы правы, он ирландец.
     - А откуда он родом?
     - Кто, О'Мэрфи? Уроженец графства Клэр, по-моему.
     - Понятно. Прошу вас, продолжайте, милорд.
     - Итак, премьер-министр отправился в Лондон. Ехал он в закрытом автомобиле. В машине они были только вдвоем - он и капитан Дэниелс. Следом, как обычно, шла вторая машина. Но потом, неизвестно, по какой причине, машина премьер-министра свернула с главной дороги и...
     - Там, вероятно, есть развилка? - перебил его Пуаро.
     - Да...но... А вы откуда это знаете?
     - О, это же очевидно! Прошу вас, продолжайте!
     - Итак, по причинам, о которых мы можем только гадать, - продолжил свой рассказ лорд Эстер, - автомобиль премьер-министра свернул с главной дороги. Полицейский же автомобиль, немного отставший, продолжал двигаться в сторону Лондона. К несчастью, сидевшие в нем детективы ничего не заметили. Машина премьер-министра успела проехать совсем немного по безлюдной проселочной дороге, когда вдруг дорогу автомобилю преградила группа из нескольких мужчин в масках. Водитель...
     - Этот храбрец О'Мэрфи, - задумчиво пробормотал Пуаро себе под нос.
     - Водитель, заметив их, тут же нажал на тормоза. Премьер-министр опустил окно и выглянул наружу. Вдруг прогремел выстрел, вслед за ним ещё один. Первая пуля оцарапала ему щеку, вторая, к счастью, пролетела мимо. Тогда водитель, сообразивший, в чем дело, нажал на газ, и машина помчалась по дороге, а эти бандиты разбежались.
     - Повезло, - пробормотал я. Дрожь пробежала у меня по спине, - Еще бы немного и...
     - Мистер МакАдам отказался ехать в больницу - дескать, обычная царапина и смешно беспокоить людей из-за подобной ерунды. Попросив О'Мэрфи притормозить у придорожной аптеки, он зашел туда и попросил обработать рану. Ее промыли и заклеили пластырем, а поверх наложили бинт. Надо сказать, что премьер-министр сделал все возможное, чтобы остаться неузнанным. После этого, как и предполагалось, он в сопровождении капитана Дэниелса прямиком направился на Чаринг-Кросский вокзал, где премьер-министра ждал специальный поезд, чтобы доставить его в Дувр. Опередившие его детективы едва с ума не сошли, пока дожидались его. Сообщив им в нескольких словах о том, что произошло - по его поручению это сделал капитан Дэниелс - премьер-министр отбыл во Францию. Добравшись до Дувра, он пересел в стоявший у причала эсминец. А в Булони, как вам уже известно, его поджидал посланный бандитами поддельный автомобиль - с английским флагом и точь-в-точь как настоящий.
     - Это все, что вам известно?
     - Да.
     - Стало быть, вы сообщили мне все, не опустив ни единой детали, и ни о чем не умолчав, милорд?
     - Ну...тут есть ещё одно не совсем обычное обстоятельство.
     - Да?
     - Автомобиль, в котором ехал премьер-министр, высадив его на вокзале Чаринг-Кросс, по какой-то непонятной причине не вернулся назад. Между тем полиция разыскивавшая О'Мэрфи, чтобы расспросить его о том, что произошло, немедленно забила тревогу. Поиск объявили почти сразу же, как только обнаружили его исчезновение. Спустя какое-то время машину нашли брошенной возле какого-то непрезентабельного и к тому же пользующегося плохой репутацией ресторана в Сохо. Мы к нему приглядываемся уже давно, поскольку у нас есть данные, что он стал местом встречи германских агентов.
     - А что водителем?
     - Его так и не нашли. Он исчез - исчез бесследно.
     - Итак, что же получается, - помолчав немного, задумчиво пробормотал Пуаро. - Перед нами уже два случая внезапного и необъяснимого исчезновения людей - только премьер-министр пропал, будучи во Франции, а О'Мэрфи - в Англии.
     Он бросил на лорда Эстера внимательный взгляд, но тот только в отчаянии развел руками.
     - Могу вам сказать одно, мсье Пуаро - если бы кто-нибудь ещё вчера при мне заявил бы, что О'Мэрфи предатель, я бы рассмеялся ему в лицо.
     - А сегодня?
     - Сегодня...признаться, сегодня я и сам не знаю, что думать.
     Пуаро угрюмо кивнул. Вытащив из кармана часы-луковицу, он снова взглянул на них.
     - Насколько я понимаю, вы решили предоставить мне полную свободу действий, джентльмены...во всем, не так ли? Я хочу, чтобы у меня были развязаны руки, понимаете? Я не буду никому давать отчет в своих действиях. Больше того, я должен иметь право делать то, что считаю нужным, и так, как я считаю нужным.
     - Согласен с вами, мсье Пуаро. Кстати, мы посылаем специальный поезд до Дувра - он отправляется через полчаса. С ним во Францию отправится ещё одна группа наших лучших людей. Я собирался дать вам в распоряжение офицера и агента Интеллидженс-Сервис, вы можете полностью им доверять. Все ваши приказы будут выполняться, как мои собственные Надеюсь, вас это устраивает?
     - Вполне. Позвольте ещё один маленький вопрос, господа, прежде чем мы расстанемся. Что натолкнуло вас на мысль прийти именно ко мне? Насколько я могу судить, в тех кругах, где вращаетесь вы, мое имя почти никому не известно. А Лондон - большой город.
     - Мы выбрали вас по рекомендации весьма важной персоны - вашего соотечественника, между прочим. Причем этот человек не только рекомендовал вас с самой лучшей стороны, но и высказал самое горячее желание, чтобы именно вы, а не кто иной, занимались этим делом.
     - Что вы говорите?! Неужели? Ах, да, кажется, я угадал - мой добрый друг префект...
     Лорд Эстер покачал головой.
     - Нет, нет, берите выше. Один из великих мира сего, слово которого когда-то было законом у вас в Бельгии.
     Рука Пуаро непроизвольно взметнулась вверх, словно отдавая честь.
     - Да, будет так! Ах, мой господин не забыл... Джентльмены, я, Эркюль Пуаро, клянусь служить вам верой и правдой. Будем уповать на то, что мы успеем вовремя. Но пока все во мраке...мы блуждаем во мраке. Не понимаю...
     - Ну, Пуаро, - нетерпеливо воскликнул я, едва дверь за нашими высокопоставленными гостями захлопнулась. - Что вы об этом думаете?
     Но мой друг, казалось, не слышал меня. Не оборачиваясь, он поспешно кидал вещи в маленький саквояж. В ответ на мой вопрос он задумчиво покачал головой.
     - Даже не знаю, что и думать. Мои серые клеточки...ах, они бросили меня на произвол судьбы!
     - Для чего похищать человека, когда одного лишь удара по голове было бы достаточно, чтобы заставить его замолчать навсегда? - продолжал я.
     - Простите меня, друг мой, но, по-моему, я ничего подобного не говорил. А вам не приходит в голову, что в их задачу входило именно похищение, а не убийство?
     - Но почему?!
     - Потому что сомнения, а тем более неуверенность в своих действиях порождают панику. Вот вам одна причина. Предположим, нашли бы премьер-министра мертвым, и что дальше? Страну захлестнула бы волна возмущения, но потом всеобщий гнев, как водится, поутих бы. В конце концов с ситуацией так или иначе справились бы и все пошло бы своим чередом. А теперь? Все в панике. Жив ли премьер-министр или его убили? Вернется он или уже нет? Никто не знает! Должна наступить хоть какая-то определенность, иначе никто не станет предпринимать никаких шагов. А теперь вспомните, как я сказал - неуверенность рождает панику. Именно это больше всего и устроило бы немцев. И потом, если премьер-министр спрятан в каком-нибудь укромном месте, это дает похитителям ещё одно преимущество - пока он жив, они могут вести переговоры с обеими сторонами. Немцы всегда славились скаредностью, но на этот раз, они, без сомнения, с радостью выложат кругленькую сумму. И в-третьих - на их руках нет крови. Да и вообще - может быть, похищение людей является их, так сказать, специальностью.
     - Ну, хорошо, положим, ваше предположение верно. Но для чего тогда они сначала в него стреляли?
     Пуаро всплеснул руками.
     - Ах, вот этого-то как раз я и не понимаю! Полная нелепость...более того - идиотизм! Смотрите, для похищения знаменитого человека все уже подготовлено (и подготовлено вполне профессионально, уж поверьте мне на слово, Гастингс!). И вдруг весь их тщательно разработанный план едва не идет коту под хвост только из-за того, что кому-то взбрело в голову разыграть нелепую пародию на похищение, подходящую разве что для дешевого вестерна. Все это кажется совершенно нереальным! Банда разбойников в черных масках, да ещё менее чем в двадцати милях от Лондона, только подумайте, Гастингс! Какой-то фарс!
     - А вдруг эти два нападения не имеют между собой ничего общего, Пуаро! - с жаром предположил я, - Вы не допускаете, что тут действовали совершенно разные люди?
     - Нет, нет, друг мой, это было бы совсем уж невероятно! Таких совпадений не бывает. И кстати - кто же предатель? А ведь он должен был быть, непременно должен - во всяком случае, когда случилось первое покушение. Но кто им был - Дэниелс или О'Мэрфи, вот, что хотел бы я знать. А предателем непременно должен был быть один из этих двоих, иначе почему автомобиль свернул на проселочную дорогу? Не можем же мы подумать, что это покушение организовано по приказу премьер-министра, тем более, что жертвой его должен был оказаться он сам! Так что либо О'Мэрфи заранее знал, что должен свернуть именно в этом месте, либо он съехал с дороги, подчинившись приказу Дэниелса. Именно это нам и предстоит выяснить.
     - Скорее всего предателем был О'Мэрфи.
     - Да, вы правы. Будь это Дэниелс, премьер-министр непременно услышал бы его слова и не преминул бы возмутиться, с какой стати он отдает этот приказ. И все же в этой версии по-прежнему слишком много неясностей и противоречий. Давайте разберемся: если О'Мэрфи честный человек, тогда почему ему пришло в голову свернуть с дороги, ведущей в Лондон? Ну, а если мы ошибаемся, и он - предатель, то для чего ему спасать премьер-министра, если из двух выстрелов ни один не попал в цель? Ведь не настолько же он глуп, чтобы не понимать, что таким образом он спасает намеченную жертву? И опять же, почему, высадив премьер-министра у вокзала Чаринг-Кросс, О'Мэрфи, если он не предатель, сразу же направляется в самое, так сказать, осиное гнездо немецкой агентуры?
     - Да, все эта история выглядит каким-то клубком противоречий, - согласился я.
     - Но давайте взглянем на все это дело через призму моего метода. Что мы имеем за и против каждого из этих двух людей? Возьмем для начала О'Мэрфи. Против - то, что он свернул с главной дороги на проселочную. Признайтесь, Гастингс, одно это выглядит уже подозрительно. К тому же, не забывайте - О'Мэрфи ирландец из графства Клер. И третье - ведь и сам он исчез, как сквозь воду провалился, да ещё при весьма сомнительных обстоятельствах. А теперь то, что говорит в его пользу - решительные действия О'Мэрфи во время первого покушения, без сомнения, спасли премьер-министру жизнь. Он - один из инспекторов Скотланд-Ярда, к тому же, вероятно, занимает в нем достаточно высокий пост. Кроме всего, он ещё и детектив.
     Теперь перейдем к Дэниелсу. Против него у нас как будто бы никаких улик...разве что только отсутствие каких-либо сведений о его прошлом...да ещё то, что для доброго англичанина он знает уж слишком много иностранных языков! Прошу меня простить, друг мой, но когда речь идет об изучении языков, ваши соотечественники, как правило, оказываются на редкость тупы! А в его пользу говорит тот факт, что и сам он был найден связанным, с кляпом во рту, да и ещё одурманенным хлороформом - все это свидетельствует о том, что вряд ли он имел какое-то отношение к покушению на своего шефа.
     - Он сам мог все это организовать - вставить кляп в рот, обмотать руки и ноги веревками и притвориться одурманенным, чтобы отвести от себя подозрения, - возразил я.
     Пуаро покачал головой.
     - Нет, друг мой, Сюртэ провести не так-то легко, уверяю вас. Кроме того, для чего ему было оставаться и тем самым привлекать к себе внимание, учитывая, что цель, поставленная перед ним его хозяевами, благополучно достигнута и премьер-министра удалось похитить? Конечно, сообщники могли дать ему хлороформ, могли связать его и сунуть кляп ему в рот, чтобы отвести от него подозрения, но если честно, я и теперь не понимаю, чего они рассчитывали этим добиться? Ведь после всего, что случилось, он для них полезен не более, чем шкурка от банана. Пока не выяснятся все обстоятельства, при которых исчез премьер-министр, с Дэниелса не будут спускать глаз.
     - А может, он таким образом хотел сбить полицию со следа?
     - Тогда почему он даже не сделал попытки это сделать? Вспомните его показания, Гастингс. Дэниелс клялся, что почти ничего не помнит, кроме удушливого запаха платка, которым кто-то вдруг закрыл ему лицо, а после этого он, дескать, тут же потерял сознание. Где же тут попытка сбить полицию со следа? Где вы вообще видите этот самый след? Нет, друг мой, все это весьма похоже на правду.
     - Ну что ж, - сказал я, бросив украдкой взгляд на часы. - Пора собираться на вокзал, Пуаро. Возможно, во Франции вам удастся отыскать ключ к этой тайне.
     - Возможно, друг мой, все, конечно, возможно...хотя и маловероятно. Вам, может быть, странно это слышать, но я до сих пор блуждаю во мраке... Просто невероятно, Гастингс, что премьер-министра до сих пор не нашли, тем более на столь небольшой территории. Ведь даже укрыть его там на короткое время достаточно сложно. И если уж это не удалось сделать полиции и армии двух государств, так чем тут могу помочь я?
     На Чаринг-Кросском вокзале нас уже поджидал мистер Додж.
     - Это детектив Бернс из Скотланд-Ярда и майор Норман. Оба они целиком и полностью в вашем распоряжении, мсье Пуаро. Желаю удачи. Конечно, все это ужасно, но я все-таки не теряю надежды. А теперь прощайте, мне пора, - Приподняв шляпу, министр откланялся и торопливыми шагами устремился прочь.
     Мы с майором Норманом понемногу разговорились. Кроме нас, на вокзальной платформе толпилась ещё небольшая кучка людей. Среди них я вдруг узнал знакомое лицо - коротышка с худощавым лицом, похожим на морду ищейки, который как в эту минуту разговаривал о чем-то с высоким, благообразным мужчиной. Это был наш старый знакомый и большой почитатель таланта Пуаро - старший инспектор Джепп из Скотланд-Ярда. Я всегда считал его одним из самых способных сыщиков лондонской полиции. Заметив нас, он расплылся в улыбке и сердечно приветствовал нас обоих.
     - Слышал, что и вас бросили на это дело, Пуаро. Да, задачка, признаюсь, не из легких! Мерзавцы скрылись без следа, будто растворились в воздухе, да ещё и его с собой прихватили - просто непостижимо! Впрочем, не думаю, что они смогут долго держать его под замком. Наши люди частым гребнем прочесывают всю Францию. Французская полиция сбилась с ног. Держу пари, теперь возвращение премьер-министра - всего лишь вопрос нескольких часов.
     - Да, конечно...само собой, если он все ещё жив, - уныло перебил его долговязый детектив.
     Лицо Джеппа помрачнело.
     - Да...конечно. Но мне почему-то кажется, что с ним все в порядке.
     Пуаро закивал.
     - Да, да, не сомневаюсь, что он жив. Но смогут ли его обнаружить вовремя - вот, в чем вопрос. Я, как и вы, инспектор, почти не сомневаюсь, что скрывать такого человека, как премьер-министр Англии, в течение долгого времени попросту невозможно.
     Раздался свисток, и мы всей компанией разместились в пульмановском вагоне. Поезд медленно и плавно тронулся и отошел от перрона.
     Поездка, на мой взгляд, оказалась на редкость интересной. Инспектора Скотланд-Ярда, сгрудившись в хвосте вагона, предпочитали держаться особняком. Зашуршали, разворачиваясь, карты северной Франции, и сразу несколько пальцев двинулись по ней в разных направлениях, по узким проселочным дорогам и раскиданным повсюду кружочкам деревушек. Каждый предлагал свою собственную теорию. Пуаро, к моему удивлению, не принимал в дискуссии никакого участия - он сидел молча, уставившись прямо перед собой с таким выражением обиды на лице, что невольно показался мне похожим на обиженного ребенка. Я углубился в разговор с Норманом, который нравился мне все больше и больше. Но по прибытии в Дувр поведение Пуаро окончательно поставило меня в тупик. Не успели мы ступить на палубу ожидавшего нас судна, как маленький бельгиец вдруг отчаянно вцепился мне в руку. Свежий морской ветер дул нам в лицо.
     - Mon Dieu! - пробормотал он, - Это ужасно!
     - Мужайтесь, Пуаро, - я ободряюще похлопал его по плечу. - Вот увидите, вы справитесь! Вы найдете его. Я совершенно в этом уверен!
     - Ах, друг мой, вы опять меня не поняли! Это кошмарное море - вот, что приводит меня в ужас! Море, качка - и опять эта унизительная морская болезнь!
     - О! - только и произнес я, окончательно растерявшись.
     Заработали турбины корабля, и палуба мелко задрожала под нашими ногами. С губ Пуаро сорвался жалобный стон. Закрыв глаза, он побледнел, как смерть.
     - У майора Нормана есть карта Франции, - попытался отвлечь его я. - Не хотите взглянуть на нее?
     Пуаро нетерпеливо покачал головой.
     - Нет, нет, только не сейчас, умоляю! Оставьте меня в покое, Гастингс! Неужели вы забыли, как я говорил вам, что желудок и мозги должны находиться в гармонии. Лавержье изобрел гениальный метод борьбы с морской болезнью. Вы просто дышите - вдох-выдох - только очень медленно, и при этом поворачиваете голову то налево, то направо, и считаете до шести каждый раз перед тем, как сделать вдох.
     Предоставив ему полную возможность опробовать этот метод на себе, я оставил его в покое и отправился прогуляться по палубе.
     И вот, наконец, медленно и торжественно, из синевы волн встали берега Франции. Перед нами была Булонь. Аккуратный и, как обычно, жизнерадостный, Пуаро присоединился ко мне на палубе, успев шепнуть мне на ухо, что метод Лавержье - "просто чудо!".
     А инспектор Джепп со своими коллегами по-прежнему блуждал по северной Франции.
     - Чепуха! - услышал я. - Автомобиль выехал из Булони - смотрите сюда - и вот тут он свернул с главной дороги на проселочную. Я считаю, что именно в этом месте похитители должны были усадить премьер-министра в поджидавшую их вторую машину. Понятно?
     - Ну, - вмешался долговязый детектив, - а я все-таки отдаю предпочтение одному из морских портов. Десять против одного, что они перевезли его на какой-нибудь корабль.
     Джепп покачал головой.
     - Слишком просто. Вы забываете, что похищение обнаружили сразу. Подняли тревогу, и был отдан приказ немедленно закрыть все порты.
     Мы причалили в тот момент, когда над горизонтом только-только взошло солнце. Майор Норман тронул Пуаро за руку.
     - Прошу прощения, сэр. Вас там ожидает военный автомобиль.
     - Благодарю, мсье. Но, боюсь, напрасно. Видите ли, я не собираюсь покидать Булонь.
     - Что?!
     - Нет, нет, вы не ослышались. Больше того, я намерен снять комнату в каком-нибудь отеле по соседству.
     Так он и сделал - отправился в ближайшую гостиницу и снял там номер. Мы втроем, ошеломленные и ничего не понимающие, вынуждены были последовать за ним.
     Заметив наши унылые физиономии, Пуаро с лукавой улыбкой покосился на нас.
     - Не слишком-то соответствует вашему представлению о том, как должен вести себя настоящий сыщик, не так ли? Думаете, я не догадываюсь, о чем вы думаете? "Он должен быть полон энергии! Он должен бегать взад и вперед! Ползать на четвереньках по пыльной проселочной дороге, разглядывая в лупу отпечатки протекторов! Копаться в грязи, подбирая там спичку, там - окурок!". Не так ли? Признайтесь, вы ведь примерно так все это себе представляли?
     В глазах его сверкала насмешливая искорка.
     - А я - Эркюль Пуаро - говорю вам, ничего подобного не будет! Не будет, потому что разгадка этого странного дела здесь! - Он с торжественным видом постучал пальцем по лбу. - Если честно, я вообще не должен был бы покидать Лондон. Сидел бы себе тихо в своей уютной квартирке и размышлял. Вот для этого-то, друзья мои, и существуют маленькие серые клеточки. Тихо и незаметно они делают свою работу до той самой минуты, пока я не крикну: - "Дайте мне карту!" - Карту приносят, я указываю на ней какое-нибудь место и говорю: - "Премьер-министр здесь!" - И так оно и оказывается! Для человека, вооруженного методом и логикой, нет ничего невозможного. А бестолково метаться, высунув язык, по всей Франции, попросту глупо - мы же, в конце концов, не дети, чтобы играть в прятки, не так ли? Но теперь за работу примусь я, и будем уповать на то, что ещё не слишком поздно! А начну я прямо отсюда. Ну, а теперь, друзья мои, умолю вас - немного тишины!
     Пять долгих часом мой маленький друг просидел молча, как изваяние, изредка зажмуриваясь, точно сытый кот, и в глазах его постепенно начал разгораться тот самый, хорошо знакомый мне зеленый огонек, свидетельствовавший о том, что Пуаро напал на след. Поглядывая украдкой на наших спутников, я убедился, что сыщик из Скотланд-Ярда и не пытается скрыть насмешливого презрения. Майор Норман, хоть и устал до смерти, весь дрожал от беспокойства и нетерпения. Что же касается меня, то я старался держать себя в руках, на цыпочках расхаживая по комнате.
     Но наконец и у меня лопнуло терпение. С досадой топнув ногой, я подошел к окну и выглянул на улицу. Ситуация с каждой минутой все больше напоминала фарс. Поведение Пуаро стало внушать мне опасения. Конечно, я по-прежнему верил ему. Но червячок сомнения уже поднял голову в моей душе, и сейчас я молился только об одном: уже если Пуаро и суждено потерпеть поражение, то пусть хотя бы сохранит остатки достоинства, не выставляя себя на посмешище. Облокотившись на подоконник, я лениво следил за небольшим каботажным судном. Попыхивая дымом из трубы, оно не спеша двигалось к выходу из залива.
     Голос Пуаро, раздавшийся возле самого моего уха, заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
     - Ну, друзья мои, к делу!
     Я резко обернулся, и брови у меня полезли вверх - с моим другом произошла разительная перемена. Глаза его сверкали от возбуждения, плечи были горделиво расправлены - во всем его облике сквозило нескрываемое торжество.
     - Ах, как я был глуп, друзья мои! Но теперь во мраке забрезжил свет!
     Майор Норман вприпрыжку бросился к двери.
     - Я прикажу немедленно подать машину!
     - В этом нет никакой необходимости. По правде говоря, она вообще не нужна. Слава Богу, ветер, кажется, стих.
     - Вы хотите сказать, что пойдете пешком, мсье?
     - Нет, мой юный друг. Я ведь не святой Петр. Поэтому предпочитаю отправиться на корабле.
     - На корабле?!
     - Да, да, вы не ослышались. Мой метод повелевает мне начать с самого начала. А начало этого загадочного дела - в Англии. Стало быть, возвращаемся в Англию.
     
     * * *
     
     Было три часа. Мы вчетвером снова стояли на платформе Чаринг-Кросского вокзала. Пуаро упорно прикидывался глухим, с полнейшим равнодушием игнорируя все наши попытки вытянуть из него хоть слово. Мы не услышали от него ничего нового, кроме того, что начать с начала - вовсе не значит терять драгоценное время, а лишь воспользоваться единственной возможностью разгадать эту тайну. Правда, я успел заметить, как по дороге он перебросился несколькими словами с Норманом. Не успели мы высадиться в Дувре, как майор ринулся на почту и отправил куда-то целый ворох телеграмм.
     Возможно, именно благодаря чрезвычайным мерам, принятым Норманом, мы добрались в рекордно короткое время. В Лондоне нас поджидал большой полицейский автомобиль, а также несколько детективов в штатском. Один из них, как я заметил, передал моему другу листок, на котором было напечатано несколько строчек. Перехватив на лету мой вопросительный взгляд, Пуаро улыбнулся.
     - Перечень сельских аптек к западу от Лондона. Я запросил его телеграммой из Дувра.
     Мы с огромной скоростью пронеслись по улицам Лондона и наконец выскочили на Бат-Роуд. Некоторое время мы мчались вперед, оставив позади Хаммерсмит, Чизвик и Брентфорд. Я понемногу начал понимать, куда лежит наш путь. Через Виндзор в Эскот! Сердце мой бешено заколотилось. Эскот - то самое место, неподалеку от которого жила тетка Дэниелса! Стало быть, мы охотимся за ним, а не за О'Мэрфи.
     Наконец наш автомобиль, взвизгнув тормозами, замер у дверей небольшой виллы. Пуаро, выпрыгнув на землю, взбежал по ступенькам и постучал в дверь. Украдкой взглянув на него, я успел заметить угрюмые морщины, избороздившие его лоб. Судя по всему, его все ещё терзали сомнения.
     На его стук ответили почти сразу же. Распахнулась дверь, и Пуаро вошел внутрь. Через пару минут он снова появился на крыльце. Сбежав по ступенькам, Пуаро уселся в машину, коротко покачав головой. Надежда в моей душе потихоньку угасла. Было уже больше четырех часов. Даже если моему другу и удалось обнаружить какие-то улики, изобличавшие Дэниелса, что в этом толку? Разве это поможет узнать, где похитители держат премьер-министра?
     Наше возвращение в Лондон было неожиданно прервано. К моему удивлению, мчавшийся в город автомобиль вдруг съехал с главной дороги и неожиданно остановился у небольшого домика, в котором я после некоторого колебания угадал сельскую аптеку. Пуаро выбрался из машины и зашел туда. Провел он внутри не больше нескольких минут, но я заметил, что лицо его просветлело и стало решительным, как у человека, который преисполнился надежды.
     Он наклонился к уху Нормана и что-то ему прошептал так тихо, что я не разобрал ни единого слова. Но ответ майора прозвучал достаточно громко.
     - Да, если свернете налево, увидите их - они ждут возле моста.
     Мы снова свернули на боковую дорогу и в свете угасающего дня я заметил другую машину, стоявшую у обочины дороги. В ней сидели двое мужчин в штатском. Наш автомобиль остановился. Пуаро вышел и сказал им несколько слов, потом уселся в автомобиль, и мы вновь на огромной скорости понеслись на север. Вторая машина двинулась за нами.
     Некоторое время мы ехали молча. Судя по всему, мы направлялись куда-то в северные пригороды Лондона. Наконец наша машина, скрипнув тормозами, остановилась у высокого здания, стоявшего в некотором отдалении от дороги.
     Нормана и меня оставили в машине. Пуаро и второй детектив вышли и позвонили в дверь. На крыльце появилась служанка в аккуратной наколке и бросила на нашу компанию удивленный взгляд. Первым в разговор вступил детектив.
     - Я полицейский офицер. У меня есть ордер на обыск в этом доме.
     У служанки вырвался испуганный возглас. Позади нее, в холле, вдруг появилась высокая, ещё красивая, хотя и немолодая дама.
     - Закрой дверь, Эдит. Это обычные грабители, я уверена!
     Но Пуаро успел ловко всунуть ногу в щель, издав при этом пронзительный свист. Другой детектив, опомнившись, взбежал по ступенькам, распахнул настежь дверь и вместе с Пуаро ворвался внутрь.
     Минут пять мы с Норманом, проклиная вынужденное бездействие, просидели в машине. Наконец дверь снова отворилась и Пуаро с детективом в сопровождении трех арестованных, двух мужчин и женщины, появились на крыльце. Женщину и одного из мужчин усадили во вторую машину. Второго пленника сам Пуаро предупредительно усадил в ту же машину, где уже сидели мы с Норманом.
     - Мне нужно ехать с остальными, друг мой. Умоляю вас, позаботьтесь хорошенько об этом джентльмене. Вы ведь не знаете его, нет? Ну что ж, позвольте мне в таком случае представить вас мсье О'Мэрфи!
     О'Мэрфи! Не заметив, как автомобиль тронулся, я уставился на него с открытым от изумления ртом. Взгляд мой невольно остановился на его руках. На них не было наручников, но он не делал ни малейших попыток освободиться. Просто сидел молча, глядя в пространство перед собой остановившимся взглядом, как будто не мог прийти в себя от изумления. Как бы там ни было, но мы с майором Норманом не спускали с него глаз.
     К моему удивлению машина, все также не снижая скорости, неслась на север. Стало быть, мы и не думали возвращаться в Лондон! Я был совершенно сбит с толку! Вдруг, почувствовав, что автомобиль замедлил ход, я припал к окну и сообразил, что мы подъехали к аэродрому в Хендоне. И тут в моей голове молнией сверкнула мысль. Какой же молодец Пуаро, подумал восторженно я. Решил лететь во Францию самолетом!
     Идея, конечно, сама по себе была неплохая, но, поразмыслив немного, я постепенно обнаружил в ней несколько слабых мест. Телеграмма пришла бы куда быстрее. А ведь время сейчас решало все. Наверное, решил я, Пуаро, мой тщеславный друг, не в силах отказать себе в удовольствии лично участвовать в освобождении премьер-министра.
     Машина остановилась, и майор Норман поспешно выпрыгнул из нее, а его место тут же занял незнакомый мне человек в штатском. Обменявшись с Пуаро несколькими словами, он снова вышел и торопливо удалился.
     Не выдержав, я в свою очередь, тоже выбрался из машины и, подойдя к Пуаро, тронул его за локоть.
     - Поздравляю вас, старина! Значит, вам удалось выведать у них, где это место? Но послушайте, тогда надо немедленно дать телеграмму во Францию! Нельзя терять ни минуты. Если вы полетите сами, может оказаться уже слишком поздно.
     Пару минут Пуаро с удивлением взирал на меня.
     - Увы, мой друг, есть нечто такое, что никак нельзя послать телеграммой.
     
     * * *
     
     В эту минуту возвратился майор Норман. Вместе с ним был молодой офицер в форме ВВС Великобритании.
     - Это капитан Лайалл, пилот, который отвезет вас во Францию. Его самолет готов к вылету.
     - Оденьтесь потеплее, сэр, - посоветовал юный летчик. - Если хотите, могу одолжить вам свою куртку.
     Пуаро снова извлек на свет Божий свои чудовищные часы.
     - Да, пора...пора, - пробормотал он себе под нос. Подняв голову, он оглядел нас, заметил молодого офицера и учтиво поклонился. - Благодарю вас, мсье. Но с вами полечу не я. Вашим пассажиром будет вот этот джентльмен.
     Проговорив это, он немного посторонился, и из темноты перед нами появилась какая-то темная фигура. Я догадался, что это второй пленник, ехавший в другой машине. Но как только свет упал на его лицо, перед глазами у меня вдруг все поплыло. От изумления я чуть было не лишился чувств.
     Передо мной стоял премьер-министр!
     
     * * *
     
     - Ради всего святого, расскажите же мне все от начала до конца! - нетерпеливо воскликнул я, когда Пуаро, майор и я уселись в машину, и она стремглав понеслась по направлению к Лондону. - Как...каким образом они ухитрились снова переправить его в Англию?
     - А в этом не было никакой нужды. Я имею в виду - переправлять его в Англию, - сухо ответил Пуаро. - Премьер-министр никогда её и не покидал. Его похитили по дороге из Виндзора в Лондон.
     - Что?!
     - Сейчас я все объясню. Итак, премьер-министр едет в своей машине, рядом с ним - его секретарь. Вдруг к его лицу прижимают платок, пропитанный хлороформом.
     - Но кто..?
     - Наш обаятельный знаток иностранных языков - капитан Дэниелс. Как только премьер-министр теряет сознание, Дэниелс берет переговорную трубку и отдает приказ О'Мэрфи свернуть вправо, на проселочную дорогу. Ничего не подозревающий шофер молча делает, как ему велено. Проехав несколько ярдов по проселочной дороге, они вдруг видят перед собой загораживающую им проезд большую машину. Похоже, она сломалась. Сидящий за рулем человек сигналом просит О'Мэрфи остановиться. То ттормозит. Незнакомец выходит из машины и приближается к ним. Дэниелс высовывается из машины, и повторяет тот же трюк, что только что проделал с премьер-министром, используя на этот раз то ли тот же хлороформ, то ли какой-нибудь другой анестетик, возможно, этилхлорид. Через пару минут два беспомощных, бесчувственных тела переносят в другую машину, а их место занимают двойники.
     - Невозможно!
     - И тем не менее, это так! Разве вы никогда не были в мюзик-холле, Гастингс? Никогда не замечали, как молниеносно происходят на сцене перевоплощения? Нет ничего проще, чем сотворить двойника какого-нибудь известно политического деятеля. К слову сказать, перевоплотиться в премьер-министра Великобритании куда проще, чем стать каким-нибудь Джоном Смитом из Клэпема. А что до О'Мэрфи, так тут вообще все просто - ведь никто особенно не приглядывался к нему до тех пор, пока "премьер-министр" не отправился во Францию, а к тому времени он постарался исчезнуть. Прямо с вокзала Чаринг-Кросс он отправляется туда, где ждут его сообщники. Туда он входит как известный нам О'Мэрфи, а выходит уже, приняв свой настоящий облик. Итак, О'Мэрфи исчезает бесследно, оставив после себя темное облако подозрений.
     - Но ведь человека, который выдавал себя за премьер-министра, видели многие!
     - Да, но никто из тех, кто видел его, не знал его лично. А Дэниелс ещё к тому же старался по возможности и близко никого к нему не подпускать. Более того, не забывайте, что лицо у него было забинтовано, а если бы в его манере поведения кто-нибудь заметил бы нечто странное, то это наверняка отнесли бы за счет шока после недавнего покушения на его жизнь, от которого он до сих пор не оправился. Что могло бы быть естественнее, верно? К тому же все знали, что у мистер МакАдама слабое горло. Так же было общеизвестно, что перед долгими речами он бережет голос. Поэтому они нисколько не сомневались, что до самой Франции вряд ли кто сможет обнаружить подмену. А вот там это уже стало бы не только рискованным, но и попросту невозможным - и потому премьер-министр исчезает.
     Вся полиция страны срывается с места и сломя голову несется через Канал. И никому даже в голову не приходит повнимательнее присмотреться к первому покушению. Более того, дабы создать иллюзию того, что похищение совершилось во Франции, Дэниелс имитирует нападение самого себя - его так же находят связанного и с кляпом во рту.
     - А тот человек, что играл роль премьер-министра?
     - А он в это время старается побыстрее избавиться от своей личины. Ведь и он, и его мнимый шофер могут в любую минуту быть арестованы, как подозрительные личности, до выяснения обстоятельств. К счастью, ни одна живая душа не сможет догадаться о той роли, что они сыграли в этой драме, и вполне вероятно, что за отсутствием улик и попросту отпустят
     - А настоящий премьер-министр?
     - Его и О'Мэрфи сразу же после нападения перевозят в дом "миссис Эверард", так называемой "тетушки" Дэниелса, в Хемпстеде. Но на самом деле её имя фрау Берта Эбенталь, и полиция давным-давно сбилась с ног, разыскивая её. Так что можно считать, я сделал им неожиданный подарок - не говоря уже о Дэниелсе! Да, что и говорить, это был гениальный план, но только они не учли одного - того, что им придется иметь дело с Эркюлем Пуаро!
     Думаю, читатель вместе со мной охотно простит моему другу его невинное тщеславие!
     - И когда же вы заподозрили, что вас дурачат?
     - Когда я принялся размышлять - и действовать согласно своему методу, Гастингс! И только этот эпизод со стрельбой никак не укладывался у меня в голове - до той самой минуты, когда я вдруг вспомнил, что именно в результате покушения премьер-министр отправился во Францию с забинтованным лицом! И тогда все разом встало на свои места! А стоило мне только объехать все деревенские аптеки между Виндзором и Лондоном, как тут же выяснилось, что никто, соответствующий данному мной описанию, в тот день не заезжал ни в одну из них. И никому там не перевязывали пораненное лицо! Итак, мое предположение блестяще подтвердилось. Ну, а все остальное, друг мой, по сравнению с этим было просто детской забавой!
     На следующее утро Пуаро показал мне только что полученную им телеграмму. Телеграмма была без подписи. Откуда её отправили, так же было неизвестно. Да и вообще в ней было одно лишь слово - Вовремя!
     А чуть позже все утренние газеты напечатали отчет о Мирной Конференции союзнических сил, уделив особое внимание оглушительному шквалу аплодисментов, завершившему речь мистера МакАдама, премьер-министра Великобритании, которая, по словам журналистов, произвела на всех "поистине потрясающее впечатление".
     
     Кража в отеле Гранд Метрополитен
     
     - Пуаро, друг мой, - В голову мне пришла неожиданная идея. - Держу пари, перемена обстановки пошла бы вам на пользу.
     - Вы так думаете, Гастингс?
     - Совершенно уверен в этом.
     - Да ну? Неужели? - ответил, улыбнувшись, Пуаро. - Стало быть, все уже решено, не так ли?
     - Так, значит, вы согласны?
     - И куда же вы намерены меня увезти?
     - В Брайтон. Дело в том, что один мой хороший знакомый из Сити намекнул мне, что есть одно выгодное дельце - дескать, можно неплохо заработать, если рискнуть, конечно. Ну и... короче, теперь я богат просто до неприличия. Эти шальные деньги просто жгут мне руки. Вот я и решил - а не провести ли мы нам с вами пару дней в отеле Гранд Метрополитен! Как вам такая идея, Пуаро?
     - Не откажусь, и с благодарностью принимаю ваше предложение. Ах, друг мой у вас всегда было доброе сердце - вот и сейчас вы не забываете старика! А доброе сердце, в конечном итоге, куда важнее всех серых клеточек на свете! Да, да, поверьте мне, Гастингс! Это говорю вам я, Пуаро! А ведь я, грешен, сам порой забываю об этом!
     Как это уже бывало не раз, сравнение Пуаро заставило меня с досадой поморщиться. Я всегда считал, что Пуаро склонен недооценивать присущую мне сообразительность. Но его ликование по поводу предстоящей поездки было настолько искренним, что я решил не обижаться на его невольную бестактность.
     - Итак, договорились, - поспешно сказал я.
     В субботу вечером мы с Пуаро уже наслаждались роскошным ужином в зале ресторана Гранд Метрополитен. Зал был забит до отказа. Разряженная публика оживленно переговаривалась. Глаза у меня разбежались. Наимоднейшие туалеты ослепляли роскошью, а от блеска бриллиантов рябило в глазах. Дамы были просто увешаны драгоценностями. Их было столько, что это противоречило не только хорошему вкусу, но и чувству меры...и все же это было великолепно!
     - Вот это да! - оторопел Пуаро, не менее меня пораженный этим зрелищем. - Ну и ну! Шайка мошенников - согласны со мной, Гастингс?
     - Очень может быть, что вы и правы, Пуаро, - согласился я. - Остается только надеяться, что хотя бы не все.
     Пуаро с любопытством озирался по сторонам.
     - Знаете, Гастингс, глядя на все это несметное количество драгоценностей, я иной раз жалею, что посвятил свой гений поиску преступников, а не совершению преступлений! Представляете, как мог бы воспользоваться подобным случаем умелый вор?! Как раз тот случай, когда удача, можно сказать, сама плывет в руки! Да вот, обратите внимание хотя бы на ту толстуху, что сидит у колонны. Увешана бриллиантами с головы до ног - точь-в-точь рождественская елка!
     Я проследил за его взглядом.
     - Господи, помилуй, - удивился я. - Да ведь это же миссис Опалсен!
     - Вы знакомы?
     - Ну, не так чтобы очень близко. Насколько я помню, её муж - весьма удачливый биржевой маклер. По-моему, во время последнего нефтяного бума сколотил себе изрядное состояние.
     После ужина, мы с Пуаро вернулись в гостиную, и тут же нос к носу столкнулись с Опалсенами. Я представил им Пуаро, и мы понемногу разговорились. Вскоре мы вчетвером уже болтали, как старые друзья. И кофе уже пили вместе.
     Пуаро, конечно, не упустил случая выразить свой восторг великолепными драгоценностями, украшавшими пышную грудь дамы, и её добродушное, хотя и несколько простоватое лицо просияло от радости.
     - Ах, мсье Пуаро, драгоценности - моя слабость! Блеск драгоценных камней сводит меня с ума, так что я просто теряю голову, ей Богу! Эд прекрасно знает эту мою страсть, и когда дела у него идут неплохо, то частенько балует меня. Ах, он такой милый, постоянно покупает мне что-нибудь новенькое! А вы тоже интересуетесь драгоценностями?
     - По роду деятельности мне частенько приходится иметь с ними дело, мадам. А благодаря своей профессии мне представилось немало возможностей полюбоваться самыми известными в мире драгоценностями.
     И он пустился в воспоминания. Предусмотрительно не упомянув ни одного имени, Пуаро поведал восхищенной миссис Опалсен о нашумевшем похищении исторических драгоценностей одного королевского дома. Миссис Опалсен слушала его, едва дыша от волнения.
     - О Господи! - зачарованно вздохнула она, как ребенок, которому мать рассказывает на ночь волшебную сказку. - Ну и чудеса! Просто не верится, честное слово! Но, между прочим, мсье Пуаро, мне тоже есть, чем поразить ваше воображение - великолепные жемчуга. Насколько я знаю, по красоте им нет равных в мире! Жемчужины подобраны одна к одной, а цвет их просто уникален. К тому же, у них, кажется, тоже есть своя история Да что я вам рассказываю? Вы должны увидеть их собственными глазами. Пойду схожу за ними!
     - О, мадам! - запротестовал Пуаро. - Вы слишком любезны! К чему эти хлопоты? Право же, не стоит беспокоиться! Мне просто совестно пользоваться вашей добротой.
     - Нет, нет, что вы! Я непременно должна показать их вам.
     Пышнотелая дама, не слушая больше его возражений, поспешно заторопилась к лифту. Муж её, оторвавшись от беседы со мной, вопросительно глянул на Пуаро.
     - Ваша супруга была так любезна, что решила непременно показать нам свое жемчужное ожерелье, - объяснил Пуаро.
     - Ох уж, эти её знаменитые жемчуга! - Губы Опалсена расплылись в самодовольной улыбке. - Впрочем, держу пари, мсье Пуаро, что вы не пожалеете - ожерелье и в самом деле стоит того, чтобы на него посмотреть. В свое время я выложил за них кругленькую сумму. Правда, дельце было выгодное - в любую минуту я могу выручить за них столько же, сколько и заплатил, а то и больше. Может, в один прекрасный день так и придется сделать, если дела пойдут так же, как сейчас. В Сити сейчас порой бывает туго с наличностью. А все этот проклятый налог на сверхприбыль! - И он пустился в разговор о финансовых операциях, то и дело пересыпая свое повествование множеством технических терминов, половину из которых я лично просто не понимал.
     Его рассуждения были прерваны появлением мальчика-коридорного. Подойдя к Опалсену, он что-то тихо прошептал ему на ухо.
     - Э...что такое? Сейчас иду. Она не заболела, надеюсь? Прошу простить меня, джентльмены.
     Он поспешно покинул нас. Пуаро, откинувшись на спинку кресла, закурил одну из своих тоненьких русских сигарет. Потом, в свойственной ему манере, аккуратно выстроил пустые чашки из-под кофе в один ряд и с довольной улыбкой залюбовался ими.
     Шло время. Опалсенов все не было.
     - Странно, - наконец, не выдержав, заметил я. - Интересно, куда они подевались.
     Пуаро, с невозмутимым видом разглядывая дым, колечками поднимавшийся к потолку, молчал. Потом с тяжелым вздохом задумчиво произнес:
     - Думаю, друг мой, нам не стоит их ждать - они вряд ли вернутся.
     - Но почему?
     - Потому, Гастингс, что, скорее всего, случилось нечто из ряда вон выходящее.
     - Что именно? И с чего вы взяли, будто что-то произошло? - удивился я.
     Пуаро усмехнулся.
     - Дело в том, что пару минут назад управляющий отелем торопливо вышел из своего кабинета и поспешил наверх. Лицо у него было явно взволнованное. Мальчик-лифтер, забыв о своих обязанностях, что-то с жаром обсуждает с одним из коридорных. Звонок вызова лифта, если не ошибаюсь, прозвонил уже раза три, однако он и ухом не повел. И в-третьих, даже официанты distrait * - вы только взгляните! - и Пуаро многозначительно покачал головой - дескать, есть же предел всему! - Значит, дело и впрямь нешуточное. Ага, вот и они! Смотрите, Гастингс, если не ошибаюсь, прибыла полиция!
     Двое мужчин как раз в эту минуту вошли в холл отеля. Один был в форме, другой - в штатском. Перекинувшись несколькими словами с портье, они поспешно зашагали к лифту. Прошло ещё некоторое время, и тот же мальчик-коридорный выскочил из лифта и, оглянувшись по сторонам, чуть ли не вприпрыжку помчался в нашу сторону.
     - Мистер Опалсен свидетельствует вам свое почтение и спрашивает, не будете ли вы столь любезны, джентльмены, пройти наверх?
     Пуаро вскочил на ноги, как ужаленный. Можно было подумать, что он только этого и ждал. Я, естественно, последовал за ним.
     Номер, который снимали Опалсены, был на втором этаже. Мальчик коридорный постучал и ушел. Дождавшись ответа, мы толкнули дверь в комнату. Нашим глазам представилась удивительная картина. Мы оказались в спальне миссис Опалсен. В самом центре её, лежа в кресле, заливалась слезами сама хозяйка. Печальное это было зрелище - потоки слез, струившиеся по её пухлым щекам, проложили дорожки в густом слое покрывавшей их пудр, а она этого даже не замечала. Сам мистер Опалсен, побагровев от едва сдерживаемого бешенства, мерил большими шагами комнату. Двое полицейских исподтишка наблюдали за ними. Один из них держал наготове блокнот. Возле камина застыла горничная - по лицу её было видно, что бедняга перепугалась до смерти. По другую его сторону француженка, скорее всего - личная горничная миссис Опалсен, безутешно рыдала, в отчаянии заламывая руки. Горе её вполне могло бы соперничать с отчаянием хозяйки.
     И вот посреди царившего вокруг хаоса появился Пуаро - как всегда невозмутимый, и с неизменной улыбкой на губах. Увидев знаменитого детектива, миссис Опалсен выбралась из кресла и кинулась к нему с живостью, довольно неожиданной для дамы столь внушительной комплекции.
     - Ах, вот и вы, наконец! Эд пусть говорит все, что ему вздумается, но я...я верю в перст судьбы, мсье Пуаро! Это моя счастливая звезда послала мне вас в такую минуту! Только вы сможете вернуть мне мои жемчуга! Если уж не сможете вы, значит, не сможет никто!
     - Умоляю вас, мадам, успокойтесь! - Пуаро успокаивающе похлопал заплаканную даму по руке, - Доверьтесь Эркюлю Пуаро, и все будет в порядке, уверяю вас.
     Мистер Опалсен повернулся к одному из полицейских.
     __________
     * distrait ( фр.) - взволнованы
     
     - Надеюсь, никто из вас, господа, не станет возражать, если я обращусь за помощью к этому джентльмену?
     - Ничуть, - довольно любезно откликнулся тот, и по его равнодушному тону было ясно, что это его нисколько не волнует. - Судя по всему, сэр, ваша супруга немного успокоилась. Может быть теперь, она расскажет нам, наконец, что же все-таки произошло?
     Всхлипнув, миссис Опалсен бросила на Пуаро умоляющий взгляд. Маленький бельгиец усадил её обратно в кресло.
     - Прошу вас, присядьте, мадам. Успокойтесь и расскажите нам как можно подробнее, что случилось.
     Миссис Опалсен осушила платком слезы и приступила к рассказу.
     - После обеда я поднялась к себе наверх, чтобы взять жемчуга, которые перед этим пообещала показать мсье Пуаро. Горничная и Селестина были, как всегда, в этой комнате.
     - Простите, мадам, а что вы подразумеваете под словами "как всегда"?
     В разговор вмешался мистер Опалсен
     - Я завел такое правило - никто из служащих отеля не должен входить в эту комнату без Селестины. Горничная убирается здесь по утрам, при этом неотлучно присутствует Селестина, личная служанка моей жены. Вечером она приходит ещё раз, чтобы приготовить постели - и тоже в её присутствии. Иначе она в комнату не заходит.
     - Итак, как я уже сказала, - продолжала миссис Опалсен, - я поднялась наверх в номер. Открыла дверь, подошла к туалетному столику и выдвинула вот этот ящик, - Кивком головы она указала на нижний правый ящик туалетного столика с двумя тумбами. - Потом достала оттуда шкатулку с драгоценностями и отперла её. Мне показалось, все на месте...только жемчуга! Они исчезли!
     Инспектор поспешно строчил в своем блокноте.
     - Когда вы видели жемчуга в последний раз? - оторвавшись от этого занятия, спросил он.
     - Когда я переодевалась, чтобы спуститься к обеду. Готова поклясться, жемчуга ещё были тут.
     - Вы в этом уверены?
     - Абсолютно! Я ещё помню, как колебалась, надевать их или нет. В конце концов, решила надеть свои изумруды - подумала, что вечером они будут смотреться лучше. А жемчуг убрала обратно в шкатулку.
     - И кто её запер?
     - Я сама. А ключ от шкатулки всегда при мне. Вот он - висит на цепочке у меня на шее, - и с этим словами она показала нам ключ.
     Инспектор внимательно осмотрел его и пожал плечами.
     - Вор без труда мог заказать себе второй. Ничего сложного, поверьте, мадам! Да и замок на шкатулке самый простой. Ладно, оставим это. Теперь скажите, что вы делали после того, как заперли шкатулку?
     - Убрала её обратно в нижний ящик, как всегда. Она всегда там стоит.
     - А ящик вы тоже заперли?
     - Нет, я никогда этого не делаю. Поскольку здесь всегда безотлучно находится моя горничная, которой запрещено уходить до моего возвращения, в этом нет никакой необходимости.
     Лицо инспектора стало суровым.
     - Если я правильно понял вас, мадам, вы утверждаете, что видели драгоценности до того, как спустились к обеду? А с тех пор, по вашим словам, ваша горничная не покидала эту комнату ни на минуту?
     Казалось, весь ужас ситуации, в которой она неожиданно оказалась, только сейчас дошел до сознания бедняжки. С пронзительным воплем Селестина повисла на шее Пуаро, бессвязно лопоча что-то по-французски.
     Я едва успевал разбирать поток бессвязных жалоб и причитаний несчастной француженки. Какая ужасающая несправедливость, вопила она. Чтобы она, Селестина, могла ограбить свою дорогую хозяйку! Нужно быть круглым идиотом, чтобы вообразить такое! Впрочем, всем давным-давно известно, что в полиции все дураки. Но мсье француз...
     - Бельгиец, мадам, - поправил её Пуаро. Однако Селестина, как мне показалось, не обратила на это ни малейшего внимания.
     ...а француз просто не сможет остаться в стороне и смотреть, как на бедную женщину возводят это ужасное, нелепое, несправедливое обвинение, в то время, как эту нахалку отпустят на все четыре стороны!
     - Я никогда не ей доверяла! - вопила она. - Нет, вы только посмотрите на неё - по глазам видно, что прирожденная воровка! Я сразу же сказала, что за ней нужен глаз да глаз. И смотрела за ней в оба, когда совала всюду нос, и при этом делала вид, что убирается в спальне у мадам! Пусть эти дураки обыщут её, и если они не найдут у неё жемчуга мадам, то я съем собственную шляпу! - с вызовом бросила Селестина.
     Вся эта было сказано на быстром и почти неразборчивом французском, но взбешенная Селестина сопровождала свою обвинительную речь столь выразительной мимикой и жестами, что до горничной наконец дошло, в чем её обвиняют. От злости лицо её стало багровым, как спелый помидор.
     - Если эта иностранка утверждает, что это я украла жемчуга, то она врет! - вспыхнула она, бросив в нашу сторону вызывающий взгляд. - Я и в глаза их никогда не видела!
     - Обыщите ее! - взвизгнула француженка. - Сами убедитесь, что я права!
     - Ах ты, наглая врунья! - сжав кулаки и наступая на Селестину, гаркнула вторая горничная. - Сама, небось, стибрила их, вот теперь и стараешься повесить это на меня! Я и комнате-то пробыла минуты три, не больше, а потом вернулась леди. А ты, между прочим, сидела тут все время, как обычно - будто кошка, караулящая мышь!
     Инспектор бросил вопросительный взгляд на Селестину.
     - Это правда? Выходит, вы ни разу не покидали эту комнату?
     - Я действительно не оставляла её одну, - без особой охоты призналась француженка. - Правда, пару раз за это время я выходила к себе...вот через эту дверь, за ней моя комната. Один раз, чтобы принести клубок шерсти, а другой - за ножницами. Тогда-то она, наверное, и стащила жемчуга.
     - Да ты и выходила-то разве что на минуту! - сердито отрезала горничная. - Прошмыгнула туда, как крыса, и тут же назад. Что ж, пусть тогда меня обыщут! Я только рада буду! Мне нечего бояться.
     В эту минуту кто-то постучал в дверь. Инспектор подошел к выходу, приоткрыл её и выглянул в коридор. Когда он увидел, кто это, лицо его сразу прояснилось.
     - Слава Богу! - обрадовался он. - Вот, наконец, и наша сотрудница, которая обычно обыскивает женщин! Надеюсь, вы не станете возражать, мисс, - обратился он к горничной, - если я попрошу вас пройти в соседнюю комнату вместе с ней?
     Он дал знак горничной, и та, вызывающе вскинув подбородок, вышла за дверь. Женщина-инспектор последовала за ней.
     Француженка, жалобно всхлипывая, сжалась в комочек на стуле. Пуаро внимательно разглядывал комнату. Я вслед за ним изо всех сил старался запомнить, что в ней было.
     
     Р и с у н о к
     
     1. Гардероб
     2. Туалетный столик
     3. Комод
     4. Кровать
     5. Комната горничной
     6. Коридор
     
     - Куда ведет эта дверь? - полюбопытствовал Пуаро, кивком указав на дверь возле окна.
     - Наверное, в соседний номер, - предположил инспектор. - Впрочем, какая разница все равно ведь она заперта с этой стороны.
     Подойдя к двери, Пуаро пару раз повернул ручку, отодвинул задвижку и снова попробовал подергать.
     - Похоже, с той стороны то же заперта, - проворчал он. - Ну что ж, неплохо. По крайней мере, этот вариант можно исключить.
     Потом он так же тщательно осмотрел одно за другим оба окна, даже выглянул наружу.
     - То же самое - ничего! Даже балкона и то нет.
     - А пусть бы и был, - не выдержал инспектор, у которого, похоже, лопнуло терпение. - Не вижу, чем бы это могло нам помочь. Вы забыли, что горничная ни на минуту не покидала комнату.
     - Да, да, конечно, - ничуть не смутившись, торопливо закивал Пуаро. - Раз уж мадемуазель определенно утверждает, что не уходила из комнаты, тогда, конечно...
     Появление горничной в сопровождении женщины-инспектора помешало Пуаро договорить.
     - Абсолютно ничего, - коротко бросила инспекторша.
     - Само собой разумеется, - презрительно фыркнула горничная. - А этой французской шлюхе должно быть стыдно, что она старалась опозорить честную девушку! - с видом оскорбленной добродетели бросила она.
     - Ладно, ладно, крошка, хватит! - открыв дверь, примирительно прогудел инспектор и подтолкнул её к ней. - Никто тебя больше не подозревает. Иди, иди, занимайся своим делом.
     Горничная неохотно вышла.
     - А её вы не собираетесь обыскать? - злорадно бросила она через плечо, ткнув в Селестину пальцем.
     - Непременно, - и захлопнув дверь перед её носом, он повернул в замке ключ.
     И вот уже Селестина в свою очередь отправилась в соседнюю комнату в сопровождении женщины-инспектора. Через пару минут обе вернулись. Выразительно пожав плечами, сотрудница полиции дала нам понять, что у неё тоже ничего не нашли.
     Лицо полицейского потемнело, как грозовая туча.
     - Боюсь, мисс, мне придется так или иначе просить вас поехать со мной в участок, - Инспектор повернулся к миссис Опалсен. - Прошу прощения. Мне очень жаль, мадам, но все говорит о том, что тут замешана ваша горничная. И если жемчугов не нашли при ней, вполне возможно, они спрятаны где-то в её комнате.
     Селестина пронзительно завопила и, залившись слезами, снова повисла на шее у Пуаро. И тут у меня едва глаза не вылезли на лоб от удивления - склонившись к её уху, мой маленький друг что-то едва слышно прошептал. Селестина, разом перестав рыдать, в замешательстве смотрела на него, словно не зная, можно ли ему верить.
     - Да, да, дитя мое...поверьте мне, так будет лучше, - Пуаро повернулся к инспектору. - Вы позволите, мсье? Маленький эксперимент...просто, чтобы удовлетворить мое любопытство.
     - Смотря что вы имеете в виду, - поколебавшись, отозвался полицейский офицер. Было заметно, что все это ему не по душе
     Пуаро снова повернулся к заплаканной Селестине.
     - Вы сказали нам, что на минутку выходили в свою комнату взять клубок шерсти. А где он лежал, вы помните?
     - На комоде, мсье.
     - А ножницы?
     - И они тоже.
     - Если это вас не затруднит, мадемуазель, не могли бы вы проделать тоже самое ещё раз? Вы сидели за шитьем вот тут, не так ли?
     Селестина уселась в кресло. Потом, повинуясь едва заметному знаку Пуаро, девушка встала, быстро прошла в соседнюю комнату, взяла с комода клубок шерсти и поспешно вернулась.
     Пуаро, вытащив из жилетного кармана серебряные часы-луковицу, внимательно наблюдал за тем, что она делала, то и дело поглядывая на часы.
     - Будьте добры,, ещё раз, мадемуазель.
     После второго эксперимента он что-то быстро записал в блокноте и сунул часы обратно в карман жилета.
     - Благодарю вас, мадемуазель. И вас, мсье - Он отвесил поклон инспектору, - вы были очень любезны.
     Похоже, такая изысканная вежливость маленького бельгийца показалась полицейскому инспектору довольно комичной. Заливавшаяся слезами Селестина вышла из комнаты в сопровождении женщины-инспектора и полицейского в штатском.
     Снова извинившись перед миссис Опалсен, второй инспектор принялся обыскивать спальню. Вначале он один за другим выдвинул ящики комода, потом осмотрел гардероб, но все безрезультатно. Кончилось тем, что полицейский перевернул вверх дном постель хозяйки и даже простучал весь пол. Мистер Опалсен, не скрывая своего недоверия, наблюдал за его действиями.
     - Неужели вы действительно рассчитываете отыскать жемчуга? - не выдержал он под конец.
     - Да, сэр. Готов спорить на что угодно, что они где-то тут. Ведь у неё не было времени вынести их из комнаты. То, что ваша супруга сразу обнаружила пропажу жемчугов, спутало ей все планы. Нет, наверняка они ещё здесь. И спрятала их одна из этих двух чертовок...только маловероятно это была горничная из отеля.
     - Не то, что маловероятно, - вставил Пуаро. - Это попросту невозможно, дорогой инспектор!
     - Что именно? - инспектор озадаченно уставился на него.
     Пуаро торжествующе улыбнулся.
     - Сейчас я вам покажу. Гастингс, друг мой, возьмите-ка мои часы...только осторожно, умоляю вас. Это фамильная реликвия! Как вы заметили, я только что засек, сколько времени заняли все передвижения мадемуазель. В первый раз она отсутствовала в комнате двадцать секунд, во второй, когда ходила взять ножницы - пятнадцать. А теперь следите внимательно за тем, что я буду делать. Мадам, не будете ли вы столь любезны дать мне ключ от шкатулки с драгоценностями? Благодарю вас. Гастингс, друг мой, будьте так добры, скажите "Начали"!
     - Начали! - послушно повторил я.
     Со сверхъестественной быстротой Пуаро выдвинул один из ящиков туалетного столика, извлек оттуда шкатулку с драгоценностями, молниеносно вставил ключ в замочную скважину, открыл шкатулку, выхватил первую попавшуюся на глаза безделушку, так же быстро захлопнул и запер шкатулку, поставил её в ящик, и одним толчком задвинул его на место. Действовал он с быстротой фокусника и почти бесшумно.
     - Ну как, друг мой? - с трудом переводя дух, спросил он.
     - Сорок шесть секунд, - отозвался я.
     - Видите? - Пуаро с победоносным видом оглянулся на нас, - Надеюсь, вы теперь больше не сомневаетесь, что у горничной попросту не хватило бы времени не то, чтобы успеть спрятать жемчуга, но даже достать их из шкатулки.
     - Н-да...похоже, все-таки тут замешана служанк, - кивнул инспектор, возвращаясь к обыску. Покончив со спальней миссис Опалсен, он перешел в смежную комнату - ту самую, которую занимала француженка.
     Я искоса глянул на Пуаро и заметил, что мой друг недоволен. Что-то явно не давало ему покоя. Пуаро озадаченно нахмурился. Вдруг его осенило - быстро повернувшись к миссис Опалсен, он резко спросил:
     - Наверное, ваши жемчуга были застрахованы?
     На мгновение воцарилась тишина. Миссис Опалсен даже рыдать перестала. Ее супруг явно смутился.
     - Эээ, конечно, - неуверенно протянул Опалсен. - А как же.
     - Но какое это имеет значение? - вновь разразившись слезами пробормотала его супруга. - Я хочу получить назад свои жемчуга, а не эту дурацкую страховку! Им же цены нет! Никакие деньги мне его не заменят!
     - Вполне понимаю ваши чувства, мадам, - мягко сказал Пуаро. - Право же, мне очень жаль. Для женщины её маленькие слабости - это все, не так ли? Но для вашего супруга - хоть мужчина и не обладает такой тонкой и возвышенной душой - для него это обстоятельство может служить некоторым утешением...
     - О, конечно, конечно, - не очень уверенно произнес мистер Опалсен. - И все же...
     Ликующий крик, вырвавшийся из глотки инспектора, не дал ей закончить. Мы ещё не успели опомниться, как он ворвался в комнату. В руке он сжимал пропавшее ожерелье..
     Забыв обо всем, миссис Опалсен кинулась к нему. Она просто светилась от счастья - её просто невозможно было узнать.
     - Ах, мои жемчуга!
     Трепещущими руками она прижала их к пышной груди. Мы сгрудились вокруг нее.
     - Где вы его обнаружили? - полюбопытствовал Опалсен.
     - В кровати Селестины. Ловкая штучка эта служанка - спрятала жемчуга под матрас. Должно быть, стащила их и сунула туда прежде, чем вернулась горничная.
     - Вы позволите, мадам? - вежливо осведомился Пуаро. Взяв из её рук жемчужное ожерелье, он внимательно осмотрел его. Потом с учтивым поклоном вернул хозяйке.
     - Боюсь, мадам, мне придется вас огорчить, - вмешался полицейский инспектор. Он был явно смущен. - Ожерелье должно пока что остаться у нас...пока до закончится расследование. Если хотите, я дам вам расписку. И постараюсь вернуть вам жемчуга как только дело будет закрыто.
     Мистер Опалсен насупился.
     - Это необходимо?
     - Боюсь, что так, сэр. Простая формальность.
     - Пускай забирают, Эд! - воскликнула его жена. - Мне так даже будет спокойнее, ведь в полиции мои жемчуга будут в большей безопасности. А так я теперь все время буду трястись от страха при одной только мысли о том, что их снова могут украсть! Ах, негодяйка! А я-то, дура, всегда доверяла ей, как самой себе! Вот и поделом!
     - Тихо, тихо, дорогая, не стоит так расстраиваться.
     Я почувствовал, как чья-то рука тихо тронула меня за плечо. Это был Пуаро.
     - Пойдемте, Гастингс, им сейчас не до нас. Мы и так сделали все, что могли.
     Однако, стоило нам оказаться в коридоре, как Пуаро заколебался. И вдруг, к большому моему удивлению, с сокрушенным видом покачал головой.
     - Нет, погодите...надо заодно осмотреть и соседний номер.
     Дверь была не заперта, и мы беспрепятственно проникли внутрь. Судя по всему, это был номер на двоих, но сейчас он явно пустовал. Мебель повсюду была покрыта толстым слоем пыли. Мой друг, весьма чувствительный к таким вещам, провел пальцем по поверхности стола возле окна, и укоризненно вздохнул, когда его палец оставил заметную дорожку в пыли. На лице Пуаро появилось неодобрительное выражение.
     - Не мешало бы им подтянуть персонал, - сухо процедил он сквозь губы.
     Повернувшись к окну, Пуаро принялся задумчиво разглядывать его. Похоже, какая-то мысль не давала ему покоя. На время в комнате воцарилась тишина.
     - Ну, что? - не выдержал я. - Что мы рассчитываем здесь отыскать, Пуаро? Может быть, поведаете мне, что у вас на уме?
     Пуаро вздрогнул от неожиданности и бросил на меня виноватый взгляд.
     - Je vous demande pardon, mon ami. * Просто хотел убедиться, что дверь номера с этой стороны тоже заперта на задвижку.
     - Понятно, - кивнул я, оглядев дверь, через которую можно было пройти в соседний номер. - Итак, можете убедиться сами, что она заперта.
     Пуаро кивнул. Казалось, какая-то неясная мысль по-прежнему не давала ему покоя.
     - Да и потом в любом случае, - продолжал я, - какое это имеет значение? Жемчуг нашелся, и дело, стало быть, закрыто. Жаль, конечно, что вам не представился случай блеснуть. Но тут уж ничего не поделаешь - слишком уж простой случай. Даже такой осел, как этот инспектор, не мог ошибиться.
     Пуаро покачал головой.
     - Но дело вовсе не закончено, друг мой. И не будет закончено, пока мы не найдем того, кто на самом деле стащил жемчуга.
     - Но ведь их украла горничная!
     - А, собственно, почему вы так решили?
     - Ну, - запинаясь, промямлил я, - ведь их же нашли...в её собственной постели!
     - Та, та, та, - нетерпеливо перебил Пуаро, - Но ведь это был не жемчуг, друг мой!
     - Как?!
     - Фальшивка, Гастингс. Искусная фальшивка!
     У меня отвалилась челюсть. Видя мое изумление, маленький бельгиец лукаво усмехнулся.
     - Добрейший инспектор вряд ли хорошо разбирается в драгоценных камнях. Но то, что он с таким триумфом продемонстрировал нам, не более, чем фальшивка!
     - Пойдемте! - вскричал я, хватая его за руку.
     - Куда вы меня тащите, Гастингс?
     - Надо немедленно бежать к Опалсенам!
     - Не думаю, что это такая уж хорошая идея.
     - Но эта бедная женщина...
     - Бог с вами, Гастингс, эта бедная женщина, как вы её называете, будет спать гораздо спокойнее, свято веря, что её бесценные жемчуга в надежных руках нашей доблестной полиции.
     - Помилуйте, Пуаро! А что если вор пока удерет с настоящими жемчугами?!
     - Опять торопитесь, мой друг! И что у вас за скверная привычка говорить, не подумав! С чего вы вообще решили, что жемчуга, те самые уникальные жемчуга, которые миссис Опалсен накануне столь заботливо спрятала в свою шкатулку, уже не были поддельными? И что кража...я имею в виду настоящую кражу...не была совершена гораздо раньше? Неделю...месяц назад?
     - О Боже! - совершенно сбитый с толку, пробормотал я.
     - Именно, - лучась удовлетворенной улыбкой, подтвердил Пуаро, - Значит, начнем все сначала.
     ___________
     * Je vous demande pardon, mon ami (фр.) - Прошу прощения, друг мой!
     
     Он направился к дверям, потоптался немного, словно гадая, что делать дальше, потом вышел в коридор и решительно зашагал в его конец, туда, где в небольшой каморке горничные и коридорные каждого этажа держали свои хозяйственные принадлежности. Там нашим глазам представилось интересное зрелище. Горничная, которую мы уже видели, окруженная группкой взволнованных слушателей, с жаром рассказывала любопытным о тех испытаниях, что выпали на её долю. Заметив нас, она остановилась на полуслове и бросила вопросительный взгляд в нашу сторону. Пуаро с обычной для него галантностью отвесил ей изысканный поклон.
     - Прошу прощения за беспокойство, мадемуазель. Я был бы очень вам благодарен, если бы вы открыли мне номер, который занимает мистер Опалсен?
     Горничная без малейших колебаний согласилась, и мы отправились вслед за нею. Номер, в котором жил мистер Опалсен, был по другую сторону коридора - как раз напротив того, что занимала его супруга. Горничная, вытащив из кармана запасной ключ, отперла его, и мы вошли.
     Она уже повернулась, чтобы уйти, но Пуаро вдруг остановил её.
     - Минутку, мадемуазель. Скажите, вам, случайно, никогда не попадалась среди вещей мистер Опалсена вот такая карточка?
     Он протянул ей обычную белую визитную карточку - простой прямоугольник из белого картона, на мой взгляд, ничем не примечательную. Горничная, взяв визитку в руки, поднесла её к глазам. Потом отрицательно покачала головой.
     - Нет, сэр. По-моему, нет. Спросите коридорного. В комнатах джентльменов они обычно бывают чаще.
     - Конечно. Благодарю вас, мадемуазель.
     Пуаро забрал у неё визитку. Горничная прикрыла за собой дверь. Пуаро, как мне показалось, о чем-то напряженно размышлял. Наконец он коротко кивнул, словно в ответ на собственные мысли, а потом повернулся ко мне.
     - Так, а теперь позвоните, Гастингс. Три раза - так обычно вызывают коридорного.
     Меня так и подмывало спросить, для чего, однако вместо этого я молча выполнил его просьбу. А Пуаро, совсем забыв о моем присутствии, опрокинул на пол корзинку для бумаг и хлопотливо копался в её содержимом.
     Через пару минут на звонок явился коридорный. Пуаро задал ему тот же самый вопрос, что и горничной и точно так же дал посмотреть на какую-то карточку. Ответ, увы, был тот же. Коридорный твердо заявил, что никогда не видел ничего похожего среди вещей, принадлежавших мистеру Опалсену. Пуаро вежливо поблагодарил его, и тот удалился, правда, на мой взгляд, довольно неохотно. Лицо у него было удивленное - судя по всему, он успел заметить и перевернутую корзинку и разбросанные повсюду бумажки. Но вряд ли он слышал, как Пуаро, запихивая всю эту неопрятного вида кучу мусора обратно в корзинку, с досадой пробормотал себе под нос:
     - Держу пари, жемчуга были застрахованы на солидную сумму...
     - Пуаро, - пораженный, воскликнул я, - кажется, я начинаю понимать...
     - Ничего вы не понимаете, друг мой, - безапелляционно отрезал Пуаро. - Впрочем, как всегда! Просто непостижимо - и, однако, это так! Ну что ж, предлагаю вернуться к себе.
     По дороге к себе мы не обменялись ни единым словом. Едва успев закрыть за собой дверь, Пуаро вдруг бросился переодеваться, что окончательно поставило меня в тупик.
     - Сегодня же вечером возвращаюсь обратно в Лондон, друг мой, - заметив мое удивление, объяснил он. - Это совершенно необходимо.
     - Вот как?
     - Абсолютно. Само собой, основная работа мозга уже завершена (а все эти замечательные серые клеточки, друг мой!), но теперь необходимо отыскать факты, подтверждающие мою теорию. Я непременно должен их найти! Не позволю, чтобы кто-то похвалялся, что обвел вокруг пальца самого Эркюля Пуаро!
     - Жаль. А я-то надеялся, что вы отдохнете хотя бы несколько дней, - приуныл я.
     - Не обижайтесь, мой дорогой друг! Тем более, что я по-прежнему рассчитываю на вашу помощь. Надеюсь, что вы не откажетесь оказать мне одну услугу...в память старой дружбы.
     - Конечно, - поспешно ответил я, тут же приободрившись. Мне вдруг стало стыдно. - Что надо сделать?
     - Рукав моего пиджака, того, что я только что снял...не могли бы вы его почистить? Видите, там что-то белое - то ли пудра то ли мел. Ничуть не сомневаюсь, друг мой, что вы заметили, как я провел пальцем воль ящика туалетного столика, не так ли?
     - Боюсь, что нет.
     - Ай-ай-ай, Гастингс! Вы должны были внимательно следить за тем, что я делаю. Ну, да ладно. Вот тогда-то я и перепачкался в этом белом порошке и по рассеянности, не заметил, что заодно испачкал и рукав пиджака. Поступок, достойный всяческого сожаления, и тем более совершенно не согласующийся с моими принципами.
     - Но что это за белый порошок? - перебил его я. Принципы Пуаро нимало меня не интересовали. Тем более, что я и без того знал их наизусть.
     - Наверняка решили, что перед вами знаменитый яд Борджиа, - игриво подмигнув мне, покачал головой Пуаро. - Вижу, Гастингс, ваше воображение заработало в полную силу! Жаль разочаровывать вас, но это всего лишь обычный портновский мелок.
     - Мелок?
     - Ну да. Тот самый, которым часто натирают низ ящиков, чтобы они легче выдвигались.
     Я расхохотался.
     - Ах вы, старый пройдоха! А я-то Бог знает, что вообразил!
     - До свидания, друг мой! Можете считать, что меня уже нет.
     Дверь за ним с шумом захлопнулась. Снисходительно улыбнувшись, я снял с вешалки пиджак Пуаро и потянулся за платяной щеткой.
     
     * * *
     
     На следующее утро, не получив от моего друга ни слова, я решил после завтрака отправиться на прогулку. Встретил кое-кого из старых друзей и пообедал вместе с ними в отеле. Покуривая сигары, мы долго болтали о прежних временах. За разговором время летело незаметно, и когда я, наконец, вернулся в Гранд Метрополитен, было уже больше восьми.
     Первый, кого я заметил, был Пуаро - такой же подтянутый, как всегда, сияя самодовольной улыбкой, он восседал, стиснутый с двух сторон тучными Опалсенами. По всему его виду было заметно, что он едва не лопается от гордости.
     - Мой дорогой Гастингс! - всплеснул он руками и кинулся мне навстречу. - Обнимите меня, друг мой! Нашей тайны больше не существует!
     К моему величайшему облегчению, на этот раз удалось ограничиться лишь крепким рукопожатием. Впрочем, от Пуаро можно было ожидать чего угодно - я бы ничуть не удивился, если бы он при всех бросился мне на шею.
     - Стало быть, вы хотите сказать, что... - неуверенно начал я.
     - Все замечательно, капитан Гастингс! - перебила меня миссис Опалсен. Ее пухлое лицо сияло. - Разве я не говорила тебе, Эд, что если уж ему не удастся вернуть мои жемчуга, так не удастся никому?
     - Говорила, милочка, говорила. И, как всегда, оказалась права.
     Я растерянно глянул на Пуаро, и он тут же пришел мне на помощь.
     - Что ж, мой дорогой Гастингс, как говорите вы, англичане, все к лучшему. Садитесь поудобнее, и я расскажу вам, как мне удалось благополучно и ко всеобщему удовлетворению распутать это дело.
     - Значит, оно закончено?
     - Да, конечно, друг мой. Оба арестованы.
     - Кто арестован?!
     - Горничная и коридорный, черт побери! Так вы, значит, так ничего и не поняли, Гастингс? И не подозревали эту парочку даже после того, как я показал вам следы портновского мела?
     - Но вы же сами сказали, для чего его используют, - смущенно забормотал я.
     - Совершенно верно - для того, чтобы ящик можно было бесшумно выдвинуть - или задвинуть. Вот и на этот раз кому-то было очень нужно, чтобы этот ящик скользил взад - вперед без малейшего шума. Но кому? Кто мог быть заинтересован в этом? Только горничная. Их план был настолько прост, и в то же время гениален, что разгадать его сразу было невозможно! Это говорю вам я, Эркюль Пуаро!
     - А теперь послушайте, как это было задумано. Затаившись в соседнем номере, коридорный терпеливо ждет сигнала. Француженка-горничная на минуту выходит из комнаты. Воспользовавшись её отсутствием, горничная с быстротой молнии выдвигает нижний ящик туалетного столика, вынимает шкатулку с драгоценностями мадам Опалсен, и, отодвинув задвижку, передает шкатулку через дверь коридорному. А тот уже, не торопясь, отпирает её заранее приготовленным дубликатом ключа, который он, скорее всего, позаботился снять заранее, вынимает жемчуг и дожидается своего часа. И тут Селестина, на их счастье, снова выходит. И спектакль повторяется. Через мгновение ящик со шкатулкой вновь стоит на своем обычном месте - в ящике туалетного стола.
     - Тут возвращается мадам и тут же обнаруживает пропажу ожерелья. Поднимается страшный шум. Горничная со слезами оскорбленной невинности требует, чтобы её обыскали. Ее желание исполнено - и она свободна. Ее невиновность доказана. При этом учтите - поддельное ожерелье уже лежит там, куда они подбросили его ещё утром - под матрасом Селестины. Держу пари на что угодно, что эта мысль пришла в голову горничной! Ловкий ход!
     - Но что вам понадобилось в Лондоне, Пуаро?
     - А вы помните ту визитную карточку?
     - Конечно. Признаюсь, я так и не понял, для чего она вам...да и до сих пор я все ещё не понимаю...я подумал...
     Покосившись на мистера Опалсена, я деликатно кашлянул.
     Пуаро расхохотался.
     - Так и есть! Вы опять ни о чем не догадались. Как и коридорный, к счастью. Покрытие на этой карточке было обработано специальным составом для снятия отпечатков пальцев. После этого мне оставалось только отправиться в Скотланд-Ярд, отыскать нашего старого друга инспектора Джеппа и изложить ему факты. Как я и предполагал, обнаружилось, что эта пара отпечатков принадлежат хорошо всем известной парочке. Этих специалистов по краже драгоценностей давным-давно разыскивала полиция. Джепп вернулся сюда вместе со мной и арестовал их. У коридорного нашли жемчужное ожерелье. Умные мошенники, нечего сказать, но они недооценили мой метод! Разве я не говорил вам, Гастингс, раз сто по крайней мере, что без метода...
     - По крайней мере раз сто! - возмущенно перебил его я. - А как же насчет их метода?
     - Ах, друг мой, идея устроиться в отеле горничной и коридорным была замечательная - но нельзя же до такой степени пренебрегать своими прямыми обязанностями! Они оставили номер неубранным. Поэтому, когда мошенник поставил шкатулку с драгоценностями на маленький столик возле двери между номерами, она оставила в пыли весьма характерный след!
     - Конечно! - вскричал я.
     - Правда, сначала я колебался. Но после этого - о, после этого я убедился окончательно!
     На какое-то время воцарилось молчание.
     - И я получила обратно мой жемчуг, - словно хор в древнегреческой трагедии вмешалась миссис Опалсен.
     - Что ж, - подумав, заявил я - Пора ужинать.
     Пуаро предложил составить мне компанию.
     - Но вся слава в этом деле выпала не вам, - сокрушенно сказал я.
     - Подумаешь! - беззаботно пожал плечами Пуаро, - Пусть! Славу поделят между собой Джепп и местный инспектор. Но, - Он с довольным видом похлопал себя по карману, - поверьте, в накладе я не остался, друг мой. Угадайте, что у меня здесь? Чек от мистера Опалсена, и на весьма солидную сумму. Что скажете, друг мой? Жаль, что наши маленькие каникулы прошли не совсем так, как мы рассчитывали. Может быть, вернемся сюда в другой раз - но, чур, платить буду я!
     
     Исчезновение мистера Девенхейма
     
     К чаю должен был прийти наш добрый приятель инспектор Джепп из Скотланд-Ярда. Время шло, но его все не было. Наконец, мы уселись за круглый чайный столик, и Пуаро принялся расставлять чашки и чайник с молочником, которые наша квартирная хозяйка, как обычно, не поставила, а швырнула на столик перед нами. Подышав на металлический заварочный чайник, он аккуратно протер его шелковым носовым платком. Большой чайник на плите уже кипел, и комнате разливался сладкий аромат густого шоколада, исходивший от миниатюрной фарфоровой кастрюльки позади него - сладкоежка Пуаро до сих пор предпочитал шоколад нашему чаю, который презрительно именовал "варварским английским пойлом".
     Тут в дверь позвонили. Мы услышали чьи-то голоса, и через мгновение в нашу комнату влетел Джепп.
     - Надеюсь, я не опоздал, - добродушно прогудел он, обменявшись с нами рукопожатием, - Помните Миллера, Пуаро? Это тот самый парень, которому поручили расследовать дело об исчезновении Девенхейма. Слышали бы вы тут чушь, которую он говорил!
     Я насторожился. Последние три дня все лондонские газеты наперебой кричали о странном исчезновении мистера Девенхейма, старшего партнера фирмы "Девенхейм и Сэмон" - хорошо известных в городе банкиров и финансистов. В субботу он вышел из дома, и это был последний раз, когда его видели. С того самого дня мистер Девенхейм будто растворился в воздухе. я часто ломал себе голову, размышляя об этом загадочном деле, но чем больше я думал о нем, тем более таинственным оно казалось. И вот сейчас мне, возможно, представится возможность услышать из уст инспектора Джеппа что-нибудь новое.
     - А я готово был поклясться, - вмешался я, - что в наше время исчезнуть бесследно, к тому же в Лондоне, практически невозможно.
     Звякнула ложечка. Сдвинув тарелку с бутербродами на четверть дюйма в сторону, Пуаро неодобрительно вскинул брови.
     - А что вы подразумеваете под словом "исчезнуть", друг мой? - осадил он меня. - Давайте уточним, о каком именно "исчезновении" вы говорите?
     - А что, они могут быть всякие? - рассмеялся я.
     Джепп тоже заулыбался. Наша неуместная веселость почему-то рассердила Пуаро. Он смерил нас обоих таким возмущенным взглядом, что мы тут же притихли.
     - Во всем нужна точность! Исчезновения, как мне кажется, делятся на три категории. Во-первых, самые обычные и наиболее распространенные - так называемые "добровольные" исчезновения. Во-вторых, случаи, когда человек, потеряв память, исчезает, как личность. Такие "исчезновения" достаточно редки. Тем не менее, это самые настоящие исчезновения - исчезновения в полном смысле этого слова. И, наконец, убийство, когда преступнику с более или менее успешно удается спрятать тело жертвы. А вот теперь скажите, вы и в самом деле считаете, что все эти три типа исчезновений практически невозможны?
     - Ну...если честно, я почти уверен в этом. Судите сами: конечно, можно потерять память, но ведь всегда есть кто-то, кто может тебя опознать. А уж коли речь идет о таком известном в Лондоне человеке, как мистер Девенхейм, то в этом не может быть никаких сомнений. Предположим, он убит. Но ведь "тело жертвы", как вы выразились, не может просто раствориться в воздухе, не так ли? Где бы убийца ни спрятал его - в темной подворотне, старом склепе или старинном сундуке, рано или поздно, оно будет обнаружено. Так что об убийстве можно забыть. А клерк, промотавший чужие деньги и потом пустившийся в бега, или какой-нибудь жалкий банкрот в наш век беспроволочного телеграфа вряд ли могут рассчитывать укрыться где-нибудь в безопасном месте. Бежать за границей? Смешно! Его тут же поймают и депортируют. В аэропортах, в порту, на вокзалах - повсюду расклеят его фотографии. У него нет ни единого шанса проскользнуть незамеченным, учитывая, что любой, кто читает газеты, через день-два будет знать его в лицо, как собственного брата. Он ведь оказывается как бы один против всех и вся.
     - Ах, друг мой, - покачал головой Пуаро. - Боюсь, вы очень ошибаетесь. Возможно, что человек, решившийся сбежать - один ли он бежит, или же с кем-то ещё - может оказаться натурой незаурядной, а вы об этом забываете. Поставив перед собой задачу исчезнуть бесследно, он пустит в ход всю силу своего могучего интеллекта, заранее рассчитает все, до мельчайших деталей, чтобы свести до минимума риск, что его обнаружат. При этих условиях я не вижу причин, почему бы ему ни сбить полицию со следа и не добиться успеха!
     - Ну, кроме вас, естественно, - дружески съязвил Джепп, подмигнув мне. - Вас-то ему не одурачить, не так ли, Пуаро?
     Пуаро попытался, правда, без особого успеха, сделать равнодушное лицо.
     - Вполне возможно, что и меня тоже! А почему бы и нет? Конечно я всегда стараюсь действовать с предельной точностью и методичностью - в отличие от нового поколения детективов. Любую проблему можно решить, считаю я, если правильно подобрать к ней ключик.
     Джепп недоверчиво хмыкнул.
     - Не знаю, не знаю, - проворчал он. - Миллеру - это тот малый, что занимается делом Девенхейма - всего этого не занимать. Да он землю носом рыть будет, чтобы раскрыть эту тайну. А уж что до его наблюдательности... Да этот парень даже иголку в стогу сена углядит - не пропустит ни отпечатка пальцев, ни окурка сигары, ни спички. Иной раз мне кажется, что у него не одна пара глаз, а целых десять!
     - Нашли, чем удивить, друг мой, - презрительно фыркнул Пуаро. - Возьмите самого обычного воробья - тоже самое можно сказать и нем! Однако вам же не придет в голову поручить какому-то воробью разгадать тайну исчезновения мистера Девенхейма?
     - Будет вам, Пуаро! Просто ушам своим не верю! Вы отрицаете значение мелких деталей, и это когда при расследовании подобного дела?!
     - Нет, нет, вы неправильно меня поняли! Детали - штука необходимая, но они хороши в свое время. Только вот многие склонны придавать им куда большее значение, чем нужно. А ведь бывает так, и притом нередко, что кое-какие из них способны сбить вас со следа, и только одна, максимум две могут иметь решающее значение! Так что ваш мозг...ваши маленькие серые клеточки, - Пуаро многозначительно постучал пальцем по лбу - вот, на что вы должны опираться в своем расследовании! Только не на чувства...иначе окажетесь в тупике. Я всегда говорю, что разгадку тайны следует искать в голове, а не Бог знает, где!
     - Ну, не станете же вы утверждать, Пуаро, что распутаете дело, не вылезая из кресла? Да вы просто морочите мне голову!
     - Нет, друг мой, как раз это я и хотел предложить вам. Считайте, что это своего рода пари - с условием, конечно, что мне предоставят все факты. А я буду...как бы это сказать?.. домашним консультантом.
     Джепп хлопнул себя по колену.
     - Ну, будь я проклят, если не поймаю вас на слове! Готов поспорить на что угодно, что уж теперь вы сядете в лужу! Будем считать, что мы с вами ударили по рукам, Пуаро. Если через неделю, день в день, не выходя из дома, вы догадаетесь, куда подевался Девенхейм, и где он сейчас, живой или мертвый - то победа за вами!
     Пуаро задумался.
     - Что ж, друг мой, принимаю ваш вызов. Вы, англичане, просто помешаны на спорте. Ладно, а теперь ваша очередь. Выкладывайте, что вам известно. Я хочу знать факты.
     - Что ж, факты, так факты. Итак, в прошлую пятницу, как обычно, Девенхейм сел на вокзале Виктория в поезд 12.40 до Чингсайда. Дело в том, что в тех местах находится его загородный дом под названием "Кедры". Пообедав, он долго бродил по саду, поговорил с садовниками, дал им кое-какие распоряжения. Все, кто его видел, в один голос утверждают, что Девенхейм не был ни подавлен, ни расстроен - ничего такого они не заметили. После чая он приоткрыл дверь в комнату жены, сообщил, что прогуляется до деревни - ему, дескать, нужно отправить несколько писем. При этом Девенхейм упомянул, что должен прийти мистер Лоуэн, у них деловой разговор. Если он появится до его возвращения, пусть его проводят в кабинет и попросят немного подождать. После этого мистер Девенхейм вышел из дома через парадную дверь, не спеша, прошел по аллее до ограды, открыл калитку и вышел - и исчез. С тех пор его никто не видел. С той самой минуты, как за ним захлопнулась дверь, он словно растаял в воздухе.
     - Любопытно...очень любопытно... - пробормотал себе под нос Пуаро. - Итак, продолжайте, друг мой! Что же было дальше?
     - Через четверть часа после его ухода в дверь постучался высокий, смуглый незнакомец с пышными черными усами. Он сообщил, что его фамилия Лоуэн, и добавил, что у него с мистером Девенхеймом назначена встреча. Поскольку хозяин заранее предупредил о его приходе, Лоуэна без колебаний провели в кабинет. Прошло больше часа, но мистер Девенхейм так не вернулся. Наконец мистер Лоуэн позвонил в звонок и попросил передать хозяйке, что ждать больше не может - если он опоздает на последний поезд, то уже не сможет вернуться в город. Судя по всему, он был сильно раздражен. Миссис Девенхейм принялась неловко извиняться, предположив, что муж просто забыл о приезде мистера Лоуэна. Между тем сама она прекрасно понимала, что этого не может быть - ведь Девенхейм ещё перед уходом предупредил, что ожидает гостя. Чем больше она думала об этом, тем более странным ей это казалось.
     - Итак, как вы, вероятно, догадались, мистер Девенхейм пропал бесследно. Прождав всю ночь, его жена сообщила в полицию. Его искали, но так ничего и не нашли. Вообще ничего. Мистика какая-то! Девенхейм как сквозь землю провалился. На почте он не появлялся. Ни один человек не видел, чтобы он проходил через деревню, так что можно предположить, что до неё он так и не дошел. На вокзале его не было, а дежурный по станции клянется, что поездом мистер Девенхейм не уезжал. Его собственный автомобиль оставался в гараже. Возможно, конечно, что он нанял машину, но это так и не подтвердилось. Кстати, к тому времени о его исчезновении кричали все газеты, так что водитель наверняка объявился бы, чтобы сообщить обо всем, что ему известно. Правда, по соседству, в Энфилде - это в пяти милях от "Кедров" - должны были состояться скачки, так что народу там хватало. Если бы Девенхейм прошагал пешком до этой станции и смешался с толпой, то вполне мог бы остаться незамеченным. Но даже после того, как его фотографии появились во всех газетах, ни один человек не позвонил в Скотланд-Ярд сообщить, что видел его в Энфилде. И это при том, что на нас, как обычно, лавиной обрушились письма. Можно поклясться, что Девенхейма одновременно видели в разных уголках Англии. Конечно, мы проверили каждое, но пока что все оказалось впустую.
     - В понедельник утром обнаружилось самое главное. Позади письменного стола в кабинете мистера Девенхейма есть сейф. Так вот, когда полиция решила обыскать кабинет, оказалось, что сейф взломан. Все его содержимое исчезло! Окна были заперты изнутри, стало быть, это было не обычное ограбление. Может быть, конечно, в доме был сообщник, который выпустил грабителей, закрыв окна после того, как дело было сделано. Но это маловероятно. В том, что пропажа обнаружилась так поздно, ничего странного нет. Все воскресенье в доме царила паника: хозяин пропал, у прислуги все валилось из рук. Так что даже если сейф взломали в субботу, вряд ли стоит удивляться, что обнаружилось это только в понедельник.
     - Precisement *, - сухо пробормотал Пуаро. - Насколько я понимаю, он уже арестован, ce pauvre ** мсье Лоуэн?
     _____________
     * Precisement (фр.) - совершенно верно
     ** ce pauvre (фр.) - этот бедный
     
     Джепп довольно ухмыльнулся.
     - Пока нет. Но в этом нет необходимости - мы и так не спускаем с него глаз.
     Пуаро рассеянно кивнул.
     - Вы уже выяснили, что пропало из сейфа?
     - Мы пытались это узнать. Спрашивали младшего компаньона фирмы и миссис Девенхейм. Оба сходятся в том, что в сейфе лежала довольно приличная пачка облигаций на предъявителя и ещё довольно внушительная сумма в векселях - так уж вышло, что накануне их фирма провернула несколько весьма выгодных финансовых операций, и все это оставили в сейфе. Кроме векселей и облигаций там же хранились кое-какие драгоценности хозяйки. Точнее, все драгоценности миссис Девенхейм, а это уже кое-что. Видите ли, Пуаро, в последние годы Девенхейм вкладывал деньги в ювелирные украшения - это стало для него своего рода хобби. Как я узнал, и месяца не приходило, чтобы он не принес ей в подарок какую-нибудь редкостную и весьма ценную безделушку.
     - Что ж, неплохо, - задумчиво протянул Пуаро. - Ладно, оставим это. Перейдем к Лоуэну. Вам удалось узнать, что за дело привело его в тот вечер к Девенхейму?
     - Сдается мне, эти двое не очень-то ладили между собой. Отчасти это потому, что Лоуэн по своей натуре авантюрист. И все же несколько раз ему далось оставить Девенхейма с носом. Оба они занимались финансовыми операциями, но были ли знакомы лично, никто не может сказать. Как удалось выяснить, в тот злополучный день они должны были встретиться только лишь для того, чтобы обсудить возможность инвестиций в какое-то дело. Если не ошибаюсь, речь шла о Южной Америке.
     - А у Девенхейма, стало быть, тоже были финансовые интересы в Южной Америке?
     - Почти наверняка. Миссис Девенхейм объяснила, что всю последнюю осень муж провел в Буэнос-Айресе.
     - Что-нибудь ещё удалось узнать? Были ли у них с мужем ссоры? Что известно об их семейной жизни? Был ли их брак счастливым? Может, они не ладили между собой?
     - Насколько известно, семейная жизнь Девенхеймов протекала на редкость мирно - все в один голос утверждают, что они были идеальной парой. Сказать по правде, Пуаро, миссис Девенхейм мне понравилась - спокойная, добродушная, славная женщина, к тому же неглупая. Но в смысле красоты - ничего особенного.
     - Стало быть, разгадку его таинственного исчезновения следует искать в другом месте. Скажите, Джепп, а враги у него были?
     - Откуда мне знать? Конкуренты, конечно, были. Да и недоброжелатели, скорее всего, имелись, но это больше по части его финансовой деятельности. Думаю, хватало и тех, и других: кому-то он перешел дорогу, у кого-то, наверное, перехватил контракт. Держу пари, нашлись бы и такие, кто с радостью поставил бы свечку, если бы ему пришел конец. Но вот чтобы прикончить Девенхейма, да ещё своими руками ...нет, маловероятно. Кишка у них тонка. Но даже если и так, куда они дели тело?
     - То-то и оно! Как точно подметил наш друг Гастингс, трупы имеют неприятную привычку всплывать в самый неподходящий момент - это просто рок какой-то.
     - Да, кстати, Пуаро, один из садовников утверждает, что видел незнакомого мужчину, когда тот сворачивал за угол дома Девенхейма. Как ему показалось, незнакомец направлялся в сторону розария. Между прочим, именно туда выходят французские окна в кабинете мистера Дэвенхейма. К тому же все в доме твердят, что сам хозяин тоже, дескать, привык приходить и уходить именно этим путем. Впрочем, все это очень расплывчато - садовник копался на грядках, высаживал рассаду, так что даже толком не может сказать, кто это был: сам хозяин или же кто-то посторонний. Ко всему прочему, парень даже не может вспомнить точно, когда это было. Вероятно, около шести, поскольку обычно садовники уходят домой как раз в это время.
     - А когда вышел из дому мистер Девенхейм?
     - Около половины шестого.
     - Скажите, Джепп, а что находится за розарием?
     - Озеро.
     - А лодочный сарай там есть?
     - Конечно. Хозяева держат там несколько лодок...на всякий случай, знаете ли. Догадываюсь, куда вы клоните, Пуаро. Думаете, это самоубийство? Что ж, не стану скрывать от вас, что Миллер завтра с утра решил проверить эту версию - возьмет своих людей и прочешет драгой все озеро. Теперь вы и сами видите, что это за человек!
     Понимающе кивнув, Пуаро обратился ко мне.
     - Гастингс, друг мой, где-то возле вас была Дейли Мегафон. Если моя память мне не изменяет, там есть на редкость четкая фотография пропавшего.
     Я встал и отыскал ему нужную газету. Пуаро какое-то время внимательно вглядывался в снимок.
     - Хм, - проворчал он, - волосы довольно длинные, кудрявые. Густые усы, остроконечная бородка, кустистые брови. Глаза, вероятно, темные?
     - Да.
     - Волосы и бородка с сильной проседью?
     Инспектор кивнул. И с усмешкой подтолкнул локтем Пуаро.
     - Ну, что скажете, Пуаро? Дело ясное?
     - Наоборот, пока я как в тумане.
     По довольной усмешке на лице полицейского инспектора можно было догадаться, что растерянность Пуаро для него, словно манная небесная.
     - Однако у меня нет ни малейших сомнений, что загадку эту можно разрешить, - добавил Пуаро.
     - Вот как?
     - Поверьте, для меня даже лучше, когда дело кажется туманным с самого начала. Куда опаснее, когда с первого взгляда кажется, что дело яйца выеденного не стоит...это не к добру, уж вы мне поверьте! В таком случае можно руку дать на отсечение, что кто-то позаботился, чтобы все выглядело именно так.
     Джепп жалостливо покачал головой.
     - Что ж, кому что нравится. Что до меня, так я терпеть не могу блуждать во мраке.
     - А я и не блуждаю, - хмыкнул Пуаро. - Я закрываю глаза - вот так, мой друг - и размышляю.
     Джепп вздохнул.
     - Что ж, впереди у вас целая неделя - можете поразмыслить вволю.
     - Вот-вот. Только не забудьте вовремя сообщать мне все, что удастся откопать нашему энергичному другу инспектору Миллеру. Он бегает, суетится, роет землю - наверняка он узнает что-то.
     - Конечно, Пуаро, даю вам слово. Играем по-честному. Мы ведь договорились.
     - Смех, да и только, - шепнул мне на ухо Джепп, когда я провожал его к двери. - Словно дитя малое, ей Богу! Держать с ним пари - все равно, что отобрать у ребенка конфету, стыдно как-то!
     Я закусил губу, чтобы не улыбнуться. В глубине души я был совершенно с ним согласен. И, наверное, это было написано у меня на лице.
     - Так я и думал! - возмутился маленький бельгиец, увидев меня. - Опять смеялись над папой Пуаро? Не так ли? - Он шутливо погрозил мне пальцем. - Ах, Гастингс, вы никогда не верили в то, на что способны маленькие серые клеточки! Нет, нет, прошу вас, не надо так смущаться! Ну, да Бог вам судья! А что до этого дела - до разгадки тайны, конечно, ещё далеко, тут я с вами согласен, но кое-какие намеки есть уже сейчас.
     Меня вдруг осенило.
     - Озеро! - выпалил я.
     - И не только, друг мой. Сказать по правде, сарай для лодок заинтересовал меня куда больше.
     Я подозрительно покосился на Пуаро. Лицо его было самодовольным, как у кота. Я с трудом подавил раздражение. По собственному опыту я уже знал, что расспрашивать его сейчас бесполезно - в таких случаях Пуаро привык отделываться от меня какими-то туманными фразами, которые ровным счетом ничего мне не говорили.
     Мы ничего не слышали о Джеппе вплоть до следующего вечера. Он пришел уже около девяти часов, и по его сияющему лицу сразу стало ясно, что наш друг инспектор просто сгорает от нетерпения сообщить нам свежие новости.
     - Итак, мой друг? - осведомился Пуаро. - Все замечательно? Только, умоляю вас, не говорите, что вы обнаружили в том озере труп мистера Девенхейма, потому что это невозможно.
     - Нет, труп мы не выловили. Зато нашли одежду Девенхейма - как раз ту же самую, что была на нем день исчезновения. Ну, что вы на это скажете?
     - А какая-нибудь одежда Девенхейма пропала из дома?
     - Нет, камердинер клянется и божится, что все на месте. Весь его гардероб остался в шкафу. Но и это ещё не все. Мы арестовали Лоуэна. Одна из горничных, в обязанности которой входит запирать окна в спальне, вспомнила, что видела, как Лоуэн вошел в кабинет Девенхейма со стороны розария и было это намного позже шести. А на самом деле, примерно в четверть десятого, то есть минут за десять до того, как согласно его собственным показаниям он покинул его дом.
     - А как он сам это объяснил?
     - Твердил, что в тот вечер вообще не выходил из кабинета. Но горничная упорно стояла на своем, и в конце концов Лоуэн, правда, с большой неохотой, но все же признался, что действительно ненадолго выходил из кабинета в розарий - по его словам, заинтересовался каким-то необыкновенным сортом роз. Как вам нравится такое объяснение? Но и это ещё не все! Впрочем, то, что я вам расскажу, выяснилось только что. Оказывается, на мизинце правой руки Девенхейма всегда красовался массивный золотой перстень с крупным бриллиантом. Так вот, именно этот перстень в субботу вечером был заложен здесь, в Лондоне, и сделал это один тип по имени Билли Келлетт. В полиции его знают, как облупленного - прошлой осенью этот малый просидел три месяца за решеткой за то, что срезал часы у пожилого джентльмена. По имеющимся у нас сведениям, этот проходимец пытался заложить кольцо по крайней мере у пяти разных ростовщиков, и только в последнем ему, наконец, повезло. На радостях парень напился до беспамятства, затеял драку, причем попало и патрульному полицейскому, и в результате всего оказался в полицейском "клоповнике". Мы с Миллером заехали на Боу-стрит *, полюбовались на него. Парень протрезвел и сейчас трясется от страха. Впрочем, надо признаться, что тут мы постарались - намекнули, что можем притянуть его к суду за убийство. Если хотите, можете послушать его рассказ, только, скажу я вам, странное это дело!
     - По его словам, в субботу он был в Энфилде на скачках, хотя, насколько я знаю, он вовсе не такой уж любитель лошадей. Держу пари, ездил он туда вовсе не для того, чтобы играть. Скорее всего, рассчитывал в давке пошарить по карманам. Как бы там ни было, ему не повезло, фортуна от него отвернулась. Скачки закончились, и он по проселочной дороге прошагал пешком аж до самого Чингсайда, а там, по его словам, присел отдохнуть, перевести дух перед тем, как войти в деревню. Через некоторое время в глаза ему бросился незнакомый мужчина, который так же шел по дороге, явно направляясь к деревне. "Смуглый такой, с большими усами, видать, один из тех щеголей, что заправляют в Сити" - вот, как выразился Келлет.
     ___________
     * Боу-стрит - в здании на Боу-стрит находится лондонский полицейский суд
     
     - Келлетт, не желая попасться кому-то на глаза, устроился за большой грудой камней, так что его вряд ли было видно со стороны дороги. Мужчина был уже совсем рядом. Как утверждает Келлетт, поравнявшись с ним, незнакомец воровато огляделся по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, вытащил из кармана что-то очень маленькое и зашвырнул это за изгородь. А потом едва ли не бегом направился к станции. Так вот, предмет, который мужчина швырнул в кусты, упав, довольно мелодично звякнул, и это тут же вызвало живейшее любопытство у нашего достойного потрошителя карманов. Он перебрался через изгородь, долго шарил по земле и вдруг наткнулся на этот перстень! Во всяком случае, так утверждает сам Келлетт. Осталось только добавить, что сам Лоуэн категорически все отрицает. Впрочем, слова такого типа, как Келлетт, конечно, вряд ли будут считаться на суде доказательством. Я бы скорее поверил, что в тот вечер случай свел его на проселочной дороге не с Лоуэном, а с Девенхеймом. Польстившись на перстень, он убил его и ограбил уже мертвое тело.
     Пуаро покачал головой.
     - Напротив, мой друг, это как раз маловероятно. Куда, по-вашему, он дел труп? Ведь у него не было ни малейшей возможности избавиться от него. Уверяю вас, к этому времени тело бы уже нашли. Во-вторых, то, что он легкомысленно закладывает в Лондоне перстень, наводит на мысль, что он не чувствовал за собой ни какой вины. Так что с трудом верится, что он снял его с мертвого тела. В-третьих, этот ваш жалкий воришка не тянет на убийцу, вы не находите? И в-четвертых, поскольку он уже с субботы сидит под замком, как же ему, простите за нескромное любопытство, удалось раздобыть столь четкое описание Лоуэна? Это было бы уж слишком невероятным совпадением, не так ли?
     Джепп добродушно кивнул.
     - Ваша правда, Пуаро. И все же едва ли вам удастся убедить твердолобых английских присяжных поверить словам обычного карманника. Но вот, что меня поражает больше всего, Пуаро...неужели Келлетт не смог придумать ничего поумнее, чем эта жалкая басня, чтобы объяснить, откуда у него перстень?
     Пуаро рассеянно пожал плечами.
     - Есть ещё один вариант. Поскольку его неподалеку от дома, вполне возможно, что Девенхейм сам обронил кольцо.
     - Но зачем убийце вообще было снимать перстень с тела? - вмешался я.
     - Для этого могла быть очень серьезная причина, - Лицо Джепп стало суровым. Знаете ли вы, что позади озера в заборе есть калитка, а дорожка от неё ведет прямо к вершине холма? Пройдете по ней минуты три и знаете, что вы увидите? Печь для обжига извести!
     - Боже милостивый! - ахнул я. - Ну, конечно! Негашеная известь могла бы уничтожить человеческое тело, но не перстень - ведь он золотой! И его бы обязательно нашли!
     - Именно так.
     - Похоже, это все объясняет... - с содроганием проговорил я. - Господи, какое злодейство!
     Не сговариваясь, мы как по команде обернулись к Пуаро. Но тот, похоже, полностью погрузившись в свои мысли, ничего не замечал. Брови его были нахмурены, лоб изборожден морщинами, словно он безуспешно ломал голову над какой-то загадкой. Я догадывался, что на этот раз его хваленые серые клеточки молчат. Интересно, что он скажет, подумал я. Сомнения терзали меня недолго. Не прошло и несколько минут, как Пуаро, вздохнув, немного расслабился, и повернувшись к Джеппу, спросил:
     - Скажите, друг мой, вам случайно не известно, у мистера и миссис Девенхейм были раздельные спальни?
     Вопрос этот, да ещё заданный в такую минуту, показался нам настолько неуместным, что некоторое время мы молча смотрели на него, не в силах вымолвить ни слова. Вдруг Джепп, словно очнувшись, оглушительно захохотал.
     - Господи помилуй, Пуаро, а я уж было надеялся, что сейчас вы порадуете нас какой-нибудь потрясающей идеей! Однако..! Что ж, скрывать не стану - не знаю.
     - А не могли бы вы это выяснить? - с кротким упрямством попросил Пуаро.
     - Ну ...если это так уж необходимо, конечно.
     - Благодарю вас, друг мой. Буду вам весьма благодарен, если проясните эту маленькую деталь.
     Джепп ещё пару минут сверлил его взглядом, но Пуаро, казалось, снова забыл о нас обоих. Переведя взгляд на меня, Джепп с сочувственной усмешкой пожал плечами и, покачав головой, ехидно хмыкнул.
     - Бедный старикан! Такой удар по его самолюбию! - И пустив на прощание эту парфянскую стрелу, распрощался. Дверь за ним захлопнулась
     Пуаро, по-видимому, даже не заметил его ухода. Видя, что он по-прежнему не обращает на меня ни малейшего внимания, я взял газету и погрузился в чтение. Наверное, я задремал. Сколько прошло времени, не знаю, но к действительности меня вернул голос моего друга. Я захлопал глазами, в растерянности глядя на него - передо мной был совсем другой человек. Куда подевалась вся его апатия? Теперь это был прежний Пуаро. Казалось, он просто сгорает от нетерпения взяться за дело.
     - Чем занимаетесь, друг мой?
     - Так...решил переписать в блокнот все, что показалось мне наиболее значительным во всей этой истории.
     - Ого, браво, Гастингс! Кажется, вы наконец-то взялись за ум! - одобрительно кивнул Пуаро.
     Я сделал невозмутимое лицо, но его слова были мне, как бальзам на душу.
     - Хотите, прочитаю?
     - Непременно, мой друг.
     Я смущенно покашлял.
     - Пункт первый: показания всех в доме свидетельствуют, что человеком, вскрывшим сейф в кабинете Девенхейма, мог быть только Лоуэн.
     - Второе: Лоуэн, вполне возможно, по каким-то неизвестным нам причинам питал злобу к Девенхейму.
     - Третье: в своих первых показаниях он солгал, говоря, что ни на минуту не покидал кабинет.
     - Четвертое: если Билли Келлетт говорит правду, то его показания полностью изобличают Лоуэна, поскольку свидетельствуют о том, что он так или иначе замешан в этом деле.
     Тут я остановился и взглянул на Пуаро.
     - Ну как? - самодовольно подмигнул я, абсолютно уверенный, что от моего внимания не ускользнула ни одна существенная деталь этого дела.
     К моему удивление, вместо того, чтобы прийти в восторг от моей проницательность, Пуаро лишь сочувственно вздохнул. Пожав плечами, он печально покачал головой.
     - Ах, как это грустно, когда природа на человеке отдыхает! Мой бедный друг! Я всегда говорил - чтобы стать хорошим детективом, нужен дар Божий! С прискорбием должен сказать, что вы, мой дорогой Гастингс, не заметили ни одного по-настоящему важного факта! И даже те, на которые вы обратили внимание...вынужден вас огорчить, мой дорогой, ваше толкование в корне неверно!
     - Не может быть!
     - Ну-ка, дайте-ка мне взглянуть на эти ваши четыре пункта.
     - Итак, первое: как, по-вашему, Лоуэн мог догадаться, что ему представится шанс вскрыть сейф? Не забудьте, что он явился в дом Девенхейма для делового разговора. И не мог знать заранее, что мистеру Девенхейму вдруг понадобится отправиться в деревню, на почту, отправить письмо, а он, соответственно, останется в его кабинете в полном одиночестве!
     - Это верно, - с неохотой согласился я. - Но, тогда, возможно, он просто воспользовался представившейся ему возможностью?
     - А нужные инструменты, Гастингс? Вы о них забыли? Элегантно одетый джентльмен, приехавший из Лондона на деловую встречу, вряд ли прихватит с собой огромный чемодан со сверлами и отмычками просто так, на всякий случай. А ведь сейф, какой бы он там ни был, перочинным ножичком не откроешь!
     - Ладно, ваша взяла, Пуаро! Интересно, что вы скажете по поводу второго пункта?
     - Вы подозреваете, Гастингс, что у Лоуэна был на Девенхейма зуб. И что же вы под этим подразумеваете? То, что Девенхейму пару раз удалось подставить Лоуэну ножку? А вам никогда не приходило в голову что, могло быть наоборот? Но ведь тогда он вряд ли затаил бы злобу на Девенхейма, верно? Разве вы станете сердиться на человека, над которым одержали верх? Скорее уж, это он сделался бы вашим врагом. Так что если между ними и была скрытая неприязнь, но исходила она, скорее, от Девенхейма.
     - Но послушайте, не можете же вы отрицать, что он солгал, когда сказал, что ни на минуту не выходил из кабинета?
     - Конечно, он солгал. Ну и что, Гастингс? Скорее всего, бедняга попросту испугался. И по-человечески это понятно. Если вы помните, как раз в это время из озера выловили одежду пропавшего. Чего же вы от него ожидали? Впрочем, как это обычно бывает, лучше бы он сказал правду.
     - А четвертый пункт?
     - Вот тут я с вами совершенно согласен. Если рассказанное Келлеттом - правда, то Лоуэн и в самом деле имеет самое прямое отношение к этой запутанной истории. И именно это и делает её столь захватывающей.
     - Стало быть, кое-что важное я все-таки заметил? - саркастически спросил я.
     - Возможно, возможно, - промурлыкал он, - но при этом пропустили два наиболее существенных момента - те самые, что, скорее всего, и приведут нас к разгадке этого дела.
     - Умоляю вас, Пуаро, скажите, что вы имеете в виду?
     - О, извольте! Во-первых, эта внезапная мания скупать драгоценности, которая в последние годы овладела мистером Девенхеймом. А во-вторых, его поездка в Буэнос-Айрес этой осенью.
     - Пуаро, вы меня разыгрываете.
     - Уверяю вас, Гастингс, я серьезен, как никогда. Ах, черт возьми, остается надеяться только, что инспектор Джепп не позабудет о моей маленькой просьбе.
     Но полицейский инспектор, судя по всему, не намерен был отступать. Спортивный азарт не позволил ему бросить его затею. К тому же мысль оставить с носом самого Пуаро была слишком заманчивой, чтобы бросить все на полпути. На следующее утро часы ещё не успели пробить одиннадцать, как Пуаро получил от Джеппа телеграмму. По просьбе моего маленького друга я вскрыл её - там была всего одна коротенькая фраза:
     
     "Муж и жена с прошлой зимы занимают отдельные спальни".
     
     - Ага! - ликующе воскликнул Пуаро, - А теперь у нас лето! Так оно и есть! Вот она - разгадка этого дела!
     Я ошеломленно уставился на него.
     - Скажите, друг мой, у вас случайно нет вкладов в банке "Девенхейм и Сэмон"?
     - Нет, - неуверенно пробормотал я, не совсем понимая, к чему он ведет. - А почему вы спрашиваете?
     - Потому что если есть, то я посоветовал бы вам немедленно забрать все до последнего гроша - пока не стало уже слишком поздно!
     - Но почему? Что вы имеете в виду?
     - Я уверен, что они на грани банкротства. Это вопрос нескольких дней. Кстати, вы напомнили мне о том, что надо бы послать телеграмму Джеппу. Гастингс, прошу вас, дайте мне карандаш и что-нибудь твердое, на чем писать. Так, отлично. "Советую вам немедленно изъять деньги из известного вам банка". Уверен, это его заинтригует. Ах, наш добрый Джепп! Представляю, как у него глаза полезут на лоб! Знаете, Гастингс, мне даже немного жаль его! Ведь бедняге придется мучиться неизвестностью до завтрашнего утра. Или даже до послезавтра!
     Разумеется, я решил, что он меня разыгрывает. Однако события следующего утра заставили меня взглянуть на маленького бельгийца совсем другими глазами. В конце концов, пришлось признать, что я снова, в который уже раз, недооценил гениальность Пуаро. Все утренние газеты пестрели заголовками о банкротстве, постигшем фирму Девенхейма. Судя по всему, неожиданное исчезновение известного банкира заставило полицию заинтересоваться состоянием дел в его фирме, и оказалось, что банк уже давно находился на грани краха.
     Не успели мы покончить с завтраком, как дверь распахнулась и в нашу комнату влетел запыхавшийся Джепп. В левой руке у него была зажата смятая газета, в правой - телеграмма, накануне отправленная ему Пуаро. Швырнув её на стол перед нами, он подскочил к моему другу и оглушительно заорал:
     - Откуда вам это стало известно, а, Пуаро? Черт меня побери, как вы об этом пронюхали?!
     Пуаро кротко улыбнулся.
     - Ах, друг мой, после вашей телеграммы все сразу стало на свои места. Еще когда вы, сидя тут, рассказывали нам об этом деле, меня вдруг поразила мысль, что в ограблении сейфа было что-то ненатуральное. Судите сами: драгоценности, наличные деньги, чеки и облигации на предъявителя - все будто бы заранее подготовлено - но для кого? Почему-то мне показалось, что самая подходящая фигура для этого - сам мистер Давенхейм. К тому же вспомните вдруг охватившую его в последние годы страсть к приобретению драгоценностей. Ах, как все просто! Прикарманенные им деньги клиентов он обращал в золото и камни, потом подменял настоящие драгоценности фальшивыми, а настоящие прятал в безопасное место, пока, наконец, не скопил таким образом весьма значительную сумму, которая бы позволила ему жить безбедно до конца своих дней. А к тому времени, наверняка думал он, когда все выплывет наружу, я буду уже далеко. Но вот все приготовления закончены, и мистер Девенхейм назначает Лоуэну деловую встречу. Заметьте - именно Лоуэну! Тому, кто имел глупость пару раз перебежать ему дорогу! Итак, он приглашает его к себе, затем просверливает дырку в двери сейфа, предусмотрительно приказывает, чтобы гостя провели в кабинет, а затем уходит...но куда? - Пуаро сделал эффектную паузу и протянул руку за вторым яйцом. Брови его сурово сдвинулись. - Нет, это просто возмутительно, - злобно прошипел он, - что все куры, будто сговорившись, откладывают яйца разной величины! Как тогда, спрошу я вас, добиться хоть какого-то подобия симметрии на обеденном столе? Ну, тогда хоть бы сортировали их в магазине, что ли!
     - К черту яйца! Забудьте о них! - рявкнул Джепп, окончательно потеряв терпение. - По мне, так пусть хоть квадратные будут, пропади они пропадом! Лучше расскажите нам, куда подевался наш клиент после того, как он покинул "Кедры" - конечно, если вы сами это знаете!
     - Разумеется, знаю, друг мой! Он отправился в заранее подготовленное убежище. Ах, не могу не восхищаться этим мсье Девенхеймом! Конечно, человек он глубоко безнравственный, но надо признать, что мозги у него первоклассные!
     - Значит, вам известно, где он скрывается?
     - Конечно. Нет ничего проще!
     - Так ради всего святого, скажите же нам!
     Но Пуаро, занятый тем, что аккуратно собирал мельчайших кусочки скорлупы со своей тарелки, ответил не сразу. Сначала он ссыпал их все в подставку для яйца, потом водрузил сверху срезанную верхушку и залюбовался произведением своих рук. И только тогда соизволил вернуться к прерванному разговору. Широчайшая улыбка осветила его лицо.
     - Ах, друзья мои, ведь вы же оба - умные люди! Попробуйте сделать то же, что сделал я, когда пытался разрешить эту загадку. Вообразите себя на месте этого человека, а потом задайте себе вопрос: - Куда бы я пошел, если бы был на месте Девенхейма? Где бы я укрылся? - Итак, Гастингс, что скажете?
     - Ну, - протянул я, - лично я бы, знаете, не стал бы особенно мудрить. Скорее всего, остался бы в Лондоне - шумный, многолюдный город, много транспорта, всюду кипит жизнь...и все такое. Десять к одному, что меня никогда бы не нашли! Безопаснее всего затеряться в толпе.
     Пуаро, кивнув, повернулся к Джеппу.
     - Нет, я не согласен. Исчезнуть как можно скорее - вот единственный шанс, уверяю вас. Насколько я понял, в его распоряжении было достаточно времени, чтобы как можно лучше подготовить свое исчезновение. Лично я бы на его месте купил бы яхту, а потом уплыл бы куда-нибудь за тридевять земель, где меня сам черт не сыщет, прежде, чем начнется весь этот шум и гам.
     Теперь уже мы оба смотрели на Пуаро.
     - А вы что скажете, Пуаро? - наконец не выдержал Джепп.
     Пуаро какое-то время молчал. И вдруг на губах его заиграла лукавая улыбка.
     - Ах, друзья мои, если бы вы спросили меня, где бы я спрятался в том случае, если бы за мной гналась полиция, то я ответил бы вам, не задумываясь - в тюрьме!
     - Что?!
     - Вы разыскиваете мистера Девенхейма, чтобы упрятать его за решетку, поэтому вам и в голову не приходит поискать его там!
     - О чем это вы толкуете, Пуаро?
     - Помните, вы сказали мне, что миссис Девенхейм женщина славная, но особым умом не блещет, не так ли? И, тем не менее, уверен, что если бы вы отвезли её на Боу-стрит и поставили лицом к лицу с человеком по имени Билли Келлетт, она бы его непременно узнала! Даже несмотря на то, что он предусмотрительно сбрил свою остроконечную бородку и пышные усы, а потом вдобавок коротко постригся. Женщина всегда узнает собственного мужа, даже если весь свет будет убеждать её в обратном!
     - Билли Келлетт?! Но ведь он хорошо известен полиции!
     - А разве я самого начала не сказал, что этот Девенхейм - на редкость умный человек? Поверьте, он позаботился о своем алиби заблаговременно. И уж конечно, он никогда не ездил в Буэнос-Айрес, тем более прошлой осенью - нет, он создавал свое гениальное творение - Билли Келлетта, мелкого воришку и мошенника, чтобы, когда придет время, полиция ни на минуту не усомнилась в личности этого человека. Не забывайте, он вел крупную игру, где ставкой были не только деньги, но и его свобода. Так что ему было ради чего стараться, уж вы мне поверьте. Только вот...
     - Что?
     - Как я понимаю, после этого бедняге пришлось обзавестись накладными усами, а заодно, и бородой - словом, восстановить свой прежний облик. Так сказать, из Билли Келлетта снова стать мистером Девенхеймом, а это непросто, уж вы мне поверьте! Представьте только для начала, каково это - спать с фальшивой бородой! Теперь понятно, почему Девенхейму пришлось перебраться в отдельную спальню - он опасался, что жена обо всем догадается. Вам, дорогой Джепп, по моей просьбе удалось выяснить, что последние полгода, словом, с момента возвращения из своей поездки в Южную Америку, мистер и миссис Давенхейм спали в разных комнатах. И вот тогда я понял, что прав! Все сошлось, как нельзя лучше. Садовник, которому показалось, что он видел, как хозяин свернул за угол дома и направился к розарию, сказал чистую правду. Девенхейм направился в лодочный сарай, утопил в озере снятую с себя одежду, а взамен переоделся в лохмотья, которые, уж будьте уверены, тщательно прятал где-то от своего лакея. А потом приступил к следующему этапу своего плана: сначала заложил перстень, который все, знавшие Девенхейма, привыкли видеть у него на пальце, потом напился, ввязался в драку и добился своего - его препроводили на Боу-стрит, где бы никому не пришло в голову его искать!
     - Это невозможно! - удрученно пролепетал совершенно растерявшийся Джепп. От его самоуверенности не осталось и следа. Мне показалось, он даже побледнел.
     - Спросите у мадам, - с улыбкой посоветовал Пуаро.
     На следующий день, спустившись к завтраку, мы увидели лежавшее перед тарелкой Пуаро письмо. Мой друг разорвал конверт, и оттуда выпорхнула пятифунтовая банкнота. Брови Пуаро поползли вверх.
     - Ах, как неловко! И что мне с этим прикажете делать?! Ей Богу, зря я все это затеял, Гастингс! Так неприятно! Бедный Джепп! О, кажется, мне в голову пришла идея. Давайте устроим маленький ужин на троих: только вы, я и Джепп. Это успокоит мою совесть. Ведь дело было таким простым, что брать с него деньги даже как-то неловко. Словно отнять у ребенка конфету, ей Богу! Стыд какой! Что вас опять так рассмешило, Гастингс?
     
     Тайна смерти итальянского графа.
     
     Когда ты знаменит, от знакомых и друзей отбою нет. Вот и у нас Пуаро их хватало, причем порой весьма бесцеремонных. Среди них был и доктор Хокер, один из наших ближайших соседей, занимавшийся частной практикой. Восторженный почитатель таланта моего маленького друга, доктор постепенно приобрел привычку являться на ночь глядя без предупреждения поболтать часок-другой с Пуаро. Сам по натуре простодушный и бесхитростный, как ребенок, доктор наивно восторгался как раз теми талантами моего друга, которые ему самому были недоступны.
     Помню, как-то в начале лета он явился к нам около половины девятого вечера и удобно устроился в кресле, заведя разговор о все более частых в последние годы случаях отравления мышьяком. Должно быть, прошло не более четверти часа, как кто-то отчаянно забарабанил в нашу дверь, и в гостиную ворвалась какая-то женщина. По её перекошенному от волнения лицу стало ясно, что что-то случилось.
     - О, доктор, вы здесь! Какая удача, что я вас застала! Скорее, нужна ваша помощь! О Боже, какой жуткий голос! Я просто сойду с ума!
     В нашей взволнованной гостье я не сразу узнал мисс Райдер, экономку доктора Хокера. Доктор жил в старом, унылом доме через две улицы от нас с Пуаро. Его холостяцкое хозяйство вела мисс Райдер. Мне она всегда казалась спокойной и рассудительной женщиной. Но сейчас она явно была на грани истерики.
     - Какой ужасный голос? Что произошло?
     - Голос по телефону, сэр. Позвонил телефон. Я сняла трубку и услышала чей-то голос. - "Помогите!" - простонал он, - "Доктора! Помогите! Меня убили!" - И тишина. - "Кто говорит?" - всполошилась я. - "Кто это?" - И в ответ услышала слабый шепот: - Фоскатини (так, по-моему), Риджентс-Корт.
     Доктор чертыхнулся
     - Граф Фоскатини! Я его знаю - действительно, он живет на Риджентс-Корт. Я должен немедленно бежать. Господи, что там стряслось?
     - Граф - ваш пациент? - поинтересовался Пуаро.
     - Во всяком случае, не постоянный. Он вызывал меня как-то раз по поводу легкой простуды. Кажется, это было несколько недель тому назад. Он итальянец, но по-английски говорит прекрасно, без малейшего акцента. Что ж, позвольте пожелать вам доброй ночи, мсье Пуаро. Конечно, если вы... - Милейший доктор замялся, нерешительно глядя на Пуаро.
     - Догадываюсь, что у вас на уме, - улыбнулся Пуаро. - Всегда готов помочь. Конечно, я поеду с вами.. Гастингс, друг мой, вызовите такси.
     Интересно, почему, когда нужно раздобыть такси, их словно метлой выметает из города, ворчал я про себя, подпрыгивая от нетерпения на улице. Наконец мне повезло, и через несколько минут мы уже мчались в такси на Риджентс-Корт. Насколько я помнил, Риджентс-Корт располагался где-то поблизости от Сент-Джонс Вуд Роуд. Квартиры там роскошные. Строительство в этом районе только что закончилось и дома, как я слышал, были оборудованы по последнему слову техники.
     В холле не было ни души. Доктор поспешно нажал на кнопку лифта. Не прошло и нескольких минут, как лифт спустился.
     - Квартира 11, - резко бросил доктор появившемуся на пороге лифтеру. - К графу Фоскатини. Что там - несчастный случай?
     Лифтер удивленно вытаращил на него глаза.
     - Первый раз слышу. Мистер Грейвс - это лакей мистера Фоскатини - вышел примерно полчаса назад. Он мне ничего не говорил.
     - Так, значит, граф сейчас один?
     - Нет, сэр. У него обедают два каких-то джентльмена.
     - Как они выглядят? - с надеждой спросил я.
     Мы, не медля ни минуты, поднялись на второй этаж, где была квартира графа.
     - Сам я их не видел, сэр, но, насколько я понимаю, оба они иностранцы.
     Он распахнул металлическую дверь, и мы вышли на лестничную площадку. Дверь в квартиру 11 была как раз напротив. Доктор несколько раз нажал кнопку звонка. Ответа не было. Я прижался ухом к двери и затаил дыхание - полная тишина. Доктор снова позвонил. Мы ясно слышали пронзительную трель звонка, но, сколько ни вслушивались, в квартире, похоже, не было ни малейших признаков жизни.
     - Да, дело серьезное, - нахмурился доктор и обернулся к испуганному лифтеру.
     - Запасной ключ к двери, надеюсь, найдется?
     - Да, кажется, один есть. Внизу, у привратника.
     - Так бегите за ним. И еще...лучше всего немедленно послать за полицией.
     Пуаро одобрительно кивнул головой.
     Лифтер вернулся через минуту. Вслед за ним прибежал и управляющий.
     - Джентльмены, ради Бога, что происходит? Я ничего не понимаю!
     - Конечно, конечно. Мне на квартиру позвонил граф Фоскатини. Сказал, что его смертельно ранили, что жить ему осталось немного. Так что сами понимаете - времени у нас в обрез. Боюсь, однако, что мы и так пришли слишком поздно.
     Услышав это, управляющий молча протянул ему запасной ключ. Мы ворвались в квартиру.
     Сначала мы оказались в небольшой, почти квадратной прихожей. Дверь направо была открыта. Управляющий кивнул в её сторону.
     - Столовая.
     Первым вошел доктор Хокер. Мы все следовали за ним по пятам. Не успели мы переступить порог комнаты, как у меня перехватило дыхание. На круглом обеденном столе в самом центре комнаты ещё были видны остатки обеда. Стоявшие вокруг три стула были отодвинуты, будто обедавшие только что встали из-за стола. В углу, справа от камина, стоял большой письменный стол. За ним сидел мужчина...увы, он был мертв. Правая рука его ещё судорожно цеплялась за телефон, тело бессильно рухнуло на стол. На голове его зияла ужасная рана - скорее всего, ему раскроили череп чем-то тяжелым. Впрочем, орудие преступления долго искать не пришлось. Тяжелая мраморная статуэтка лежала там, где её бросил убийца. Низ её был перемазан кровью.
     Доктору достаточно было одного взгляда, чтобы осмотреть тело.
     - Мертв. Смерть, вероятно, наступила почти мгновенно. Я, если честно, удивляюсь, как ему вообще удалось позвонить! Думаю, до приезда полиции лучше ничего здесь не трогать.
     Управляющий предложил обойти квартиру, но, как мы и ожидали, она была пуста. Впрочем, глупо было бы надеяться на то, что убийца все ещё здесь, тем более, что он легко мог сбежать незамеченным - достаточно было выйти из квартиры и закрыть за собой дверь.
     Потом мы вернулись обратно в гостиную, где оставался Пуаро, не пожелавший присоединиться к нам. Войдя, я заметил, с каким пристальным вниманием мой друг разглядывает накрытый стол, и присоединился к нему. Стол был замечателен сам по себе - массивный, полированный, из дорогого красного дерева. В середине стояла ваза с большим букетом роз, сверкающая столешница покрыта кружевной скатертью. Было там ещё блюдо с фруктами и три тарелки с нетронутым десертом. Кроме них я заметил три кофейные чашки с остатками кофе на донышке, в одной был кофе с молоком. Видимо, после обеда пили портвейн - ещё наполовину полный графин остался стоять на столе возле блюда. В пепельнице остались окурки. Судя по всему, один из мужчин курил сигару, двое остальных - сигареты. Кроме этого я заметил отделанную серебром прелестную черепаховую сигаретницу.
     Постаравшись отметить увиденное в памяти, я сделал попытку на их основе придумать собственную версию, но у меня ничего не вышло. Ни один из имевшихся в моем распоряжении фактов не проливал света на это загадочное убийство. Я, к тому же никак не мог понять, почему Пуаро так заинтересовался остатками обеда. Он буквально пожирал глазами стол и все, что нам оставалось. В конце концов, я спросил об этом у него.
     - Ах, друг мой, - буркнул он в ответ. - Опять вы ничего не поняли. Я ищу то, чего здесь нет.
     - И что же это?
     - Ошибка... крохотная оплошность, которую должен был совершить убийца.
     Отмахнувшись от меня, как от надоедливой мухи, Пуаро прошел в примыкавшую к столовой небольшую кухню, внимательно осмотрел её и сокрушенно покачал головой.
     - Мсье, - обратился он к управляющему - Будьте добры объяснить мне вашу систему подачи блюд.
     Управляющий подошел к небольшому люку в стене кухни.
     - Это подъемник для подачи блюд, - пояснил он. - Он напрямую связан с кухней нашего ресторана на самом верхнем этаже. Достаточно позвонить по телефону и сообщить заказ, и через несколько минут все блюда с помощью подъемника подадут прямо в квартиру. Грязные тарелки и остатки отправляются наверх тем же путем. Наши жильцы довольны - они получают возможность обедать, как в шикарном ресторане, избавляет от хозяйственных хлопот и в то же время избежать утомительного общения, что в ресторане, увы, неизбежно.
     Пуаро кивнул.
     - Стало быть, грязная посуда из этой квартиры отправилась прямиком на кухню? Вы позволите мне подняться туда?
     - О, конечно, разумеется! Робертс, лифтер, с радостью проводит вас туда и все покажет. Боюсь только, что вы вряд ли отыщете там что-то интересное. Обычно там сотни грязных тарелок и их просто сваливают в общую кучу.
     Пуаро, однако, это ничуть не обескуражило. Мы вместе с ним отправились на кухню и разыскали человека, который сегодня принимал заказ из квартиры
     
     
     11.
     
     - Обед был заказан на троих, - объяснил он. - Суп-жюльен, филе соль по-нормандски, бифштекс и рисовое суфле. Во сколько это было? Что-то около восьми, по-моему. Нет, сэр, боюсь, что все тарелки уже помыты. Досадно, конечно, но кто мог знать? Наверное, вы хотели посмотреть, не остались ли на них отпечатков пальцев?
     - Не совсем, - с загадочной улыбкой на губах ответил Пуаро. - По правде сказать, меня куда больше интересует, какой аппетит был у графа Фоскатини. Вы, случайно, не помните, он попробовал все блюда?
     - По-моему, да. Конечно, я не могу сказать, сколько и чего он съел. Тарелки были испачканы все, блюда вернулись почти пустыми, за исключением рисового суфле. Его ещё оставалось довольно много.
     - Ага, - удовлетворенно воскликнул Пуаро. Казалось, слова буфетчика подтвердили его предположения.
     Пока мы спускались в лифте обратно на второй этаж, он, понизив голос шепнул мне:
     - Вероятно, мы имеем дело с весьма методичным человеком.
     - Кого вы имеете в виду: убийцу или графа Фоскатини?
     - Насколько я могу сказать, граф был аккуратным человеком и во всем предпочитал порядок. Только подумайте, Гастингс: позвонив доктору и позвав на помощь, он был так любезен, что заранее предупредил о том, что умирает, а после аккуратно повесил трубку.
     У меня от удивления отвисла челюсть. Вспомнив расспросы Пуаро и сопоставив их с услышанным, я застыл на месте. Меня словно озарило.
     - Вы подозреваете, что он был отравлен? - вскричал я, захлебываясь от волнения. - А потом убийца ударил его статуэткой, чтобы запутать следы?
     Загадочно улыбнувшись, Пуаро промолчал.
     Мы снова вернулись в квартиру графа Фоскатини. Там уже был местный полицейский инспектор с двумя констеблями. Он уже открыл было рот, чтобы помешать нам войти, но нескольких слов Пуаро было довольно, чтобы он присмирел. Достаточно было только упомянуть имя нашего доброго знакомого, инспектора Джеппа из Скотланд-Ярда, как инспектор пошел на попятную и разрешил нам остаться, хотя выражение лица у него оставалось недовольным. Как показали дальнейшие события, мы вернулись на редкость вовремя - буквально спустя несколько минут дверь распахнулась, и в комнату ворвался чрезвычайно взволнованный мужчина лет сорока. Лицо его было искажено волнением и горем.
     Как вскоре выяснилось, это был камердинер и слуга покойного графа Фоскатини Грейвс. То, что он поведал нам, прозвучало, как гром среди ясного неба.
     Утром накануне убийства к его хозяину приходили какие-то два джентльмена. Насколько он мог судить, оба были итальянцы. Тот, что старше, мужчина лет под сорок, сообщил, что его зовут синьор Асканио. Второй, по словам Грейвса, был молодой человек лет двадцати четырех, щегольски и элегантно одетый.
     Вскоре стало очевидно, что граф Фоскатини ждал этого визита, потому что немедленно отослал Грейвса из дома, придумав ему какое-то незначительное поручение. Тут он замялся и замолчал. По лицу Грейвса стало ясно, что его терзают сомнения. В конце концов, он сознался, что он не сразу отправился выполнять приказ своего хозяина, а, сгорая от любопытства, вместо этого притаился за дверью, рассчитывая узнать что-нибудь интересное.
     К вящему разочарованию камердинера, все трое разговаривали очень тихо. Однако кое-что ему все-таки удалось. Судя по всему, разговор шел о деньгах, и немалых. Графу угрожали. Словом, беседу эту даже с большой натяжкой никак нельзя было назвать дружеской. Под конец разговора граф, забывшись, немного повысил голос, и Грейвсу удалось разобрать, как он сказал:
     - У меня нет времени спорить с вами, господа. Если вы зайдете завтра часов в восемь, к обеду, мы продолжим наш разговор.
     Испугавшись, что его застукают под дверью, Грейвс поспешил удрать. На следующий день оба итальянца вернулись ровно в восемь. Прислуживал за обедом он и может поклясться, что разговор шел о самых обычных вещах - о международном положении, о погоде, о театральных премьерах. После того, как Грейвс подал кофе и принес графин с портвейном, хозяин отослал его, сказав, что тот свободен на весь вечер.
     - Он всегда отпускал вас, когда к вам приходили гости? - поинтересовался инспектор.
     - Нет, сэр, что вы! Вот поэтому-то я и решил, что речь на это раз идет о чем-то необычном, и именно его мой хозяин и хотел обсудить со своими гостями.
     На этом рассказ Грейвса и закончился. Он вышел из дома около 8.30, на улице встретил приятеля и они вместе отправились в мюзик-холл "Метрополитен", что на Эджвер-род.
     Как выяснилось, никто не видел, как оба гостя ушли, но время убийства удалось определить довольно точно - 8.47. Небольшие часы, стоявшие на письменном столе, судя по всему, сброшенные рукой самого графа Фоскатини, теперь, разбитые, валялись на полу. Их стрелки показывали 8.47. По словам мисс Райдер, телефонный звонок графа раздался примерно в то же самое время.
     Полицейский врач наскоро осмотрел тело, и убитого переложили на кушетку. Тогда-то я в первый раз увидел его лицо - оливково-смуглое, как у всех южан, с орлиным носом и пышными черными усы, оттенявшими полные, яркие губы. Они были полуоткрыты, и на их фоне особенно ярко сверкали ослепительно-белые зубы. В общем, лицо было не из приятных.
     - Ну, что ж, - сказал полицейский инспектор, захлопнув блокнот. - Дело достаточно ясное. Единственная трудность - как найти этого самого синьора Асканио. Остается только надеяться, что его адрес есть в записной книжке графа.
     Пуаро оказался прав - граф Фоскатини на самом деле был на редкость аккуратным человеком. Перелистав записную книжку покойного, мы обнаружили лаконичную запись, сделанную четким мелким почерком графа - "синьор Паоло Асканио - отель Гросвенор".
     Инспектор ринулся звонить по телефону. Вернулся он довольный.
     - Как раз вовремя. Обе наши птички едва не упорхнули на континент. Ну вот, джентльмены, боюсь, это пока все, что мы можем сделать. Дело, конечно, грязное...зато простое. Наверное, обычная вендетта. Знаете, как это бывает у итальянцев...
     Поняв намек инспектора, мы распрощались и вышли. Доктор Хокер был вне себя от возбуждения.
     - Просто как в романе, не так ли? Если бы все это не случилось со мной, то ни за что бы не поверил, что такое бывает!
     Пуаро хранил упорное молчание. Судя по всему, какая-то мысль не давала ему покоя. И за весь вечер из него не удалось вытянуть ни слова.
     - А что скажет наш гениальный сыщик? - воскликнул доктор Хокер, хлопнув Пуаро по спине. - Все слишком ясно, да? Никакой поживы для маленьких серых клеточек?
     - Вы так считаете?
     - А вы не согласны?
     - Ну, а что вы скажете об окне?
     - Об окне? Но ведь оно было закрыто на щеколду. Никто не смог бы выбраться из комнаты через окно. Я специально проверил это сам.
     - А почему вы вообще это заметили?
     Доктор явно был озадачен. Заметив это, Пуаро охотно объяснил:
     - Все из-за портьер. Они были раздвинуты. Странно, правда? А потом ещё кофе. Помните чашки? Он был слишком черный.
     - Ну, и что с того?
     - Слишком черный, - повторил Пуаро, - К тому же, заметьте, блюдо с рисовым суфле осталось почти нетронутым. О чем все это говорит?
     - Да ни о чем! - расхохотался доктор. - Перестаньте морочить нам голову, Пуаро!
     - Даже и не думал! Спросите Гастингса - он вам подтвердит, что я серьезен, как никогда.
     - Честно говоря, я тоже не совсем понимаю, куда вы клоните, - откровенно признался я. - Наверное, вы подозреваете его камердинера? В самом деле, если он заодно с этой шайкой, то мог без труда подсыпать что-то в кофе! Ну полиция непременно проверит его алиби!
     - Нисколько не сомневаюсь, друг мой. Но сейчас меня, по правде говоря, гораздо больше интересует алиби синьора Асканио.
     - Вы надеетесь, что у него оно есть?
     - Вот это-то меня и тревожит. Но вскоре мы это узнаем, будьте уверены.
     Благодаря статье в газете Дейли Ньюсмонгер* нам очень скоро стало известно о том, как развивались события дальше.
     ____________
     * Ньюсмонгер (newsmonger) - "сплетница", название лондонского бульварного листка, здесь и далее прим. переводчика.
     
     Первым делом по обвинению в убийстве графа Фоскатини арестовали синьора Асканио. Вначале, когда его привезли в полицейский участок, он вообще отрицал знакомство с графом и заявил, что не был на Риджентс-Корт ни в вечер убийства, ни накануне утром. Второго итальянца, молодого человека, так и не смогли отыскать. Синьор Асканио, как удалось узнать, приехал в Лондон один за два дня до убийства и поселился в гостинице Гросвенор. Все попытки обнаружить его молодого спутника закончились неудачей.
     И все же синьор Асканио так и не был предан суду. Посол Италии самолично явился в полицейский участок и клятвенно засвидетельствовал, что синьор Асканио был у него в посольстве в тот самый вечер с восьми до девяти. Делать нечего, арестованного пришлось освободить. Но большинство продолжало считать, что убийство было совершено по политическим мотивам, и власти, естественно, постарались его замять.
     Я видел, что Пуаро по-прежнему живо интересуется этим загадочным делом. Но, несмотря на это, я был поражен, когда как-то утром он объявил мне, что к одиннадцати часам ждет гостя, и что этот гость - не кто иной, как синьор Асканио собственной персоной.
     - Он хочет посоветоваться с вами?
     - Не угадали, друг мой. Это я хочу посоветоваться с ним.
     - О чем?
     - Об убийстве на Риджентс-Корт.
     - Хотите доказать, что это его рук дело?
     - Человека нельзя дважды обвинить в одном и том же, Гастингс. Это незаконно и к тому же противоречит здравому смыслу. Ага, звонят в дверь! Очевидно, это наш гость.
     Через пару минут синьора Асканио проводили в нашу комнату. Это был невысокий, узколицый человек с уклончивым взглядом. Сесть он отказался - так и продолжал стоять в дверях, подозрительно поглядывая то на меня, то на Пуаро.
     - Мсье Пуаро?
     Мой маленький друг кивнул.
     - Прошу вас, садитесь, синьор. Вижу, вы получили мое письмо. Я твердо намерен до конца разобраться в этом деле. И тут вы можете мне помочь. Давайте говорить начистоту. Утором во вторник, 19 числа вы с вашим другом посетили графа Фоскатини в его квартире на...
     Итальянец сделал гневное движение.
     - Ничего подобного! Если вы помните, я на суде под присягой заявил...
     - Так-то оно так! И однако я очень подозреваю, что ваше заявление было ложью.
     - Мы хотите запугать меня? Ба! Мне нечего бояться, тем более вас. К вашему сведению, меня оправдали!
     - Именно так! Но если я не полный дурак, то страшит вас вовсе не перспектива попасть на виселицу - этого-то вы как раз не боитесь! Куда больше вы боитесь огласки, не так ли? Огласки! Как вижу, вам не очень-то нравится слово "огласка"? Я почему-то так сразу и догадался. Так что, сами видите, синьор, ваш единственный шанс - рассказать мне все без утайки. К тому же я ведь не спрашиваю, что за дела привели вас в Англию. Это и так понятно - вы специально приехали ради того, чтобы встретиться с графом Фоскатини.
     - Никакой он не граф, - прорычал разъяренный итальянец.
     - Да, вы совершенно правы. Я тоже не поленился заглянуть в Готский альманах. Имя графа Фоскатини там не значится. Неважно, графский титул не хуже любого другого, когда речь идет о...шантаже!
     - Ладно. Полагаю, мне и вправду лучше рассказать все начистоту. Впрочем, вы и так уже почти все знаете.
     - Просто я заставил поработать свои маленькие серые клеточки. Итак, к делу, синьор Асканио. Насколько мне известно, вы навестили покойного во вторник утром, так или нет?
     - Да. Но я не собирался возвращаться туда на следующий день, тем более, что в этом не было никакой нужды. Ладно, ваша взяла. Я расскажу вам все. В руки этого проходимца попала информация об одном человеке, занимающем очень высокое положение в нашей стране. Фоскатини был непрочь продать эти документы, но за огромную сумму. Я приехал в Англию, чтобы уладить это дело. В то утро, как было условлено заранее, я пришел к нему на Риджентс-Корт. Со мной был один из младших секретарей итальянского посольства. Граф оказался благоразумнее, чем я ожидал. Впрочем, сумма, которую я ему заплатил, и так была непомерной.
     - Прошу прощения, а как именно была выплачена эта сумма?
     - Итальянскими банкнотами, самыми мелкими купюрами. Я вручил ему деньги, он мне - компрометирующие бумаги. Больше я его никогда не видел
     - Почему же вы не рассказали обо всем, когда вас арестовала полиция?
     - Видите ли, из-за деликатности порученного мне дела я был вынужден отрицать всякую связь с этим человеком.
     - Ну а теперь, когда все уже позади, как вы объясняете то, что случилось в тот вечер?
     - Могу только предположить, что кому-то понадобилось сделать из меня козла отпущения. Насколько я понял, денег в квартире не нашли?
     Пуаро с любопытством взглянул на него и покачал головой.
     - Странно, - пробормотал он, - Ведь у нас у всех есть маленькие серые клеточки. Но мало кто ими пользуется. Что ж, желаю вам всего хорошего, синьор Асканио. Могу только сказать, что я вам верю. Нечто подобное я и предполагал. Но мне нужно было убедиться.
     Проводив нашего гостя, Пуаро снова вернулся в кресло и улыбнулся мне.
     - Ну, а теперь послушаем, что об этом думает капитан Гастингс.
     - Что ж, думаю, этот Асканио угадал - кто-то действительно его подставил.
     - Эх, Гастингс, Гастингс, ну почему вы никогда не используете мозги, которыми наделил вас Господь?! Или вы уже забыли, что я сказал, когда мы с вами выходили из квартиры покойного Фоскатини? По поводу портьер, которые не были задернуты - а ведь в начале июня в восемь вечера ещё довольно светло. Солнце садится только в половине девятого. Неужели вам это ни о чем не говорит? Хорошо, продолжим. Кофе, если вы помните, был черным. А зубы покойного графа - ослепительно белыми. А ведь кофе пачкает зубы, друг мой. Стало быть, граф не пил кофе. Но остатки кофе были во всех трех чашках. Выходит, кто-то просто пытался нас убедить, что граф все-таки выпил кофе, когда на самом деле он его не пил. Остается узнать, зачем это ему понадобилось?
     Совершенно сбитый с толку, я пожал плечами.
     - Ладно, я вам помогу. Откуда нам вообще известно о том, что синьор Асканио и его друг или двое, чрезвычайно похожие на них, приходили тем вечером к графу? Никто не видел, как они вошли, никто не видел, как они вышли. У нас на этот счет есть только показания одного человека и множество неодушевленных предметов.
     - Вы имеете в виду..?
     - Я имею в виду ножи, вилки и грязные тарелки. А, это действительно была великолепная идея! Конечно, этот Грейвс вор и негодяй, но зато умен, как сам дьявол! Утром ему удается подслушать часть разговора - немного, но вполне достаточно, чтобы сообразить, что нашему доброму другу синьору Асканио будет очень трудно оправдаться. На следующий вечер около восьми часов он говорит своему хозяину, что его просят к телефону. Фоскатини садится в кресло возле телефона, протягивает руку к трубке, и в эту минуту стоявший за его спиной Грейвс наносит ему страшный удар по затылку мраморной статуэткой. Сразу после этого он звонит по служебному телефону, и заказывает обед на троих. Потом накрывает на стол, пачкает ножи, вилки, тарелки и так далее. Но ему ещё надо как-то избавиться от содержимого блюд. Да, он не только умный человек, этот Грейвс - у него вдобавок резиновый желудок. Он умудряется запихнуть в себя все три порции, кроме рисового суфле. Чтобы дополнить иллюзию, он даже выкуривает сигару и две сигареты. Гениальный замысел! Затем он переводит стрелки часов на 8.47 и разбивает их. Часы стоят! Единственное, о чем забыл убийца, это задернуть портьеры. Но если бы обед был на самом деле, их бы задвинули сразу же после того, как зажгли свет. После этого Грейвс поспешно уходит, как бы случайно обронив по дороге, что у его хозяина гости. Потом находит телефонную будку, ждет несколько минут и около 8.47 звонит домой доктору Хокеру, мастерски сыграв роль умирающего. Настолько мастерски, что никому и в голову не приходит проверить, звонил ли кто-нибудь из этой квартиры в это самое время.
     - Разумеется, кроме Эркюля Пуаро? - саркастически хмыкнул я.
     - Нет, я тоже этого не сделал, - с улыбкой парировал мой друг, - но сделаю обязательно. Вначале я хотел все рассказать вам. Но вот увидите - я окажусь прав, и тогда наш друг инспектор Джепп, которому я дал в руки все улики, сможет, наконец, упрятать за решетку этого респектабельного мерзавца Грейвса. Интересно, много ли ему удалось потратить?
     Пуаро и тут оказался прав. Прав, как всегда, черт его побери!
     
     Пропавшее завещание
     
     На фоне головоломных загадок, которыми обычно занимался Пуаро, небольшая задачка, поставленная перед нами мисс Марш, показалась приятным разнообразием. Все началось с короткого, деловитого письма, написанного женским почерком с просьбой принять её. Пуаро согласился, попросив её прийти на следующее утро в одиннадцать часов.
     Она не заставила себя ждать. Еще не пробили часы, как она постучалась в дверь. Я увидел перед собой высокую, симпатичную молодую женщину, просто, но аккуратно одетую. Подтянутая, уверенная в себе, деловитая - у неё просто на лице было написано твердое намерение добиться чего-то в жизни. Положа руку на сердце, я не принадлежу к почитателям так называемых Современных Женщин, и хотя наша посетительница была довольно привлекательна, было в ней что-то такое, что мешало мне видеть в ней просто красивую женщину.
     - Дело, которое привело меня сюда, мсье Пуаро, довольно необычное, - начала она, усаживаясь на стул, который предложил ей маленький бельгиец. - Думаю, будет лучше, если я начну с самого начала. Так вам будет понятно, о чем идет речь.
     - Прошу вас, мадемуазель.
     - Я сирота. Мой отец и его брат родились в семье мелкого фермера в Девоншире. Им с трудом удавалось сводить концы с концами. В конце концов старший из двух братьев, Эндрю, уехал в Австралию. Там ему улыбнулось счастье - занявшись спекуляцией земельными участками, он преуспел и очень скоро стал весьма состоятельным человеком. К несчастью, младший брат, Роджер, мой отец, не имел ни малейшего призвания к сельскому хозяйству. С большим трудом ему удалось получить кое-какое образование, он долго искал работу и в конце концов он устроился клерком в небольшую фирму. Вскоре он женился. Невеста была бедна, как церковная мышь, да и неудивительно, ведь мама родилась в семье бедного артиста. Отец умер, когда мне было всего десять лет. Мать пережила его ненадолго - мне не исполнилось ещё и четырнадцати, как она последовала за ним в могилу. Единственным оставшимся в живых родственником был дядюшка Эндрю, не так давно вернувшийся домой из Австралии и купивший крохотное поместье, Крэбтри Мэнор, в своем родном графстве Девоншир. Он был чрезвычайно добр к осиротевшей дочери своего брата, часто приглашал меня погостить у него и вообще обращался со мной так, словно я была ему не племянницей, а родной дочерью.
     Крэбтри Мэнор, несмотря на свое пышное название, никакой не замок, а скорее старый фермерский дом. Любовь к земле у дядюшки в крови, поэтому он с головой ушел во всякие сельскохозяйственные эксперименты. И хотя он любил меня, как родную дочь, но его взгляды на воспитание женщин были, мягко говоря, довольно несовременными и ко всему прочему имели глубокие корни. Сам он был человеком невежественным, но от природы был наделен острым умом, поэтому в грош не ставил то, что презрительно именовал не иначе как "книжной премудростью". И к тому же был непоколебимо уверен, что женщине образование ни к чему. По его мнению, главное, чтобы женщина вела хозяйство - стирала, убирала, готовила, а что до книг, так это вообще не её ума дело. К сожалению, он и меня старался растить согласно своим замшелым принципам. Только нашла коса на камень. Видите ли, мсье Пуаро, у меня нет ни желания, ни потребности заниматься домашним хозяйством. В то же время мне всегда казалось, что голова у меня работает неплохо, и я твердо решила добиться успеха в жизни. Дядюшка и я вечно ругались по этому поводу, поскольку оба были на редкость упрямы и любили настоять на своем, хоть и были искренне привязаны друг к другу. В конце концов, мне улыбнулась удача - я добилась стипендии, нисколько не сомневалась, что получу хорошее образование и тогда буду крепко стоять на собственных ногах. Гром грянул, когда я уже собирала вещи, чтобы ехать в Чиртон. У меня ещё оставалась небольшая сумма из денег, завещанных мне матерью, к тому же я не собиралась зарывать в землю те скромные таланты, которыми наградила меня природа. Напоследок у нас с дядей произошел долгий, тяжелый разговор. Надо отдать ему должное - он был предельно честен со мной. Других родственников, кроме меня, у него не было. Стало быть, я была его единственной наследницей. Кажется, я уже говорила, мсье Пуаро, что дядя нажил в Австралии солидное состояние и сейчас был весьма богатым человеком. Короче, мсье Пуаро, он поставил мне условие: если я по-прежнему буду упорствовать в этих "новомодных выдумках", то могу навсегда забыть о нем и его деньгах. Я держала себя в руках, но упорно стояла на своем. Я всегда буду нежно любить его, сказала я, но моя жизнь - это моя жизнь, и она мне нравится. На этом мы и расстались. - "Уж очень ты задираешь нос, девочка", - сказал он мне на прощанье. - "Конечно, я за свою жизнь не прочел и десятка книг, но в один прекрасный день мы с тобой ещё потягаемся. И вот тогда увидим, кто из нас умнее".
     Произошло это девять лет назад. Время от времени я приезжала к нему на каникулы. Наша ссора понемногу забылась, но я прекрасно понимала, что взгляды его остались прежними. Правда, надо отдать ему справедливость - он больше ни слова не обронил по поводу полученного мною высшего образования. В последнее время здоровье его пошатнулось, и вот месяц назад он умер.
     Теперь о цели моего сегодняшнего визита. Дядя оставил завещание, которое иначе как странным не назовешь. По условиям его завещания Крэбтри Мэнор со всем, что в нем есть, переходит в моя собственность - на один год, считая со дня его смерти - но за этот год его "ученая племянница должна найти случай доказать, чего стоят её мозги" - это его собственные слова, так записано в завещании. Через год, если "его собственные мозги окажутся получше", то дом со всем его содержимым переходит в собственность различных благотворительных учреждений.
     - Немного несправедливо по отношению к вам, мадемуазель. Ведь вы единственная его кровная родственница, верно?
     - Видите ли, я как-то об этом не думала. В конце концов, дядюшка Эндрю с самого начала предупредил, что оставит меня без денег, если вместо того, чтобы остаться с ним я решу сама пробивать себе дорогу в жизни. И поскольку я отказалась выполнить его желание, он имел полное право распорядиться своими деньгами по собственному усмотрению.
     - Скажите, завещание было составлено адвокатом?
     - Нет. Оно было написано им самим на бланке и заверено одной супружеской четой. Эти люди жили вместе с ним в Крэбтри Мэнор. Муж прислуживал дядюшке, а жена убирала и готовила.
     - Есть ли возможность опротестовать завещание?
     - Возможно. Но я не стану этого делать.
     - Стало быть, вы рассматриваете это, как некий вызов, брошенный вам дядей?
     - Да, так оно и есть. Вы угадали, мсье Пуаро.
     - Что ж. Это интересно, - задумчиво пробормотал Пуаро. - Не сомневаюсь, что тут кроется какой-то подвох. Держу пари, что ваш дядюшка устроил в доме нечто вроде тайника и спрятал там либо крупную сумму денег, либо ещё одно завещание, подлинное, и дал вам год, в течение которого вы должны обнаружить его. Гениальная идея! Наверное, решил проверить, хватит ли у вас ума и сообразительности разгадать его замысел!
     - Браво, мсье Пуаро! Именно так я и подумала. Вы догадались сразу же, значит, по части ума вы можете дать мне несколько очков вперед.
     - Э, бросьте, мадемуазель! Считайте, что мои серые клеточки в вашем полном распоряжении. Вы уже пробовали искать?
     - Нет, только наскоро осмотрела дом. Видите ли, мсье Пуаро, я ведь хорошо знала характер дядюшки, так что могу вас уверить, задача будет не из легких.
     - У вас, случайно, нет при себе копии завещания?
     Мисс Марш порылась в сумочке и протянула ему бумагу. Быстро пробежав её глазами, Пуаро задумчиво пожевал губами.
     - Составлено почти три года назад. Датировано 25 марта, время так же указано - 11 утра - очень любопытно! Это говорит о многом. Теперь я уже почти не сомневаюсь, что существует ещё одно завещание. И почти наверняка оно спрятано где-то в доме. Ведь если всплывет ещё одно, сделанное хотя бы на полчаса позже, это завещание автоматически потеряет силу. Ну что ж, мадемуазель, благодарю вас - давно я не встречался с такой любопытной головоломкой. Буду счастлив и не пожалею никаких сил, чтобы вам помочь. И хотя дядюшка ваш, несмотря на необразованность, был, судя по всему, человеком весьма неординарным, но до Эркюля Пуаро ему далеко!
     (Поистине, тщеславие Пуаро порой становится просто нестерпимым!)
     - К счастью, сейчас у меня нет никаких дел, так что мы с Гастингсом сможем приехать в Крэбтри Мэнор сегодня к вечеру. Эта супружеская чета, что прислуживала вашему дяде, они по-прежнему живут в доме?
     - Да. Супруги Бейкер.
     
     * * *
     
     На следующий день, едва дождавшись утра, мы приступили к поискам. В Крэбтри Мэнор мы с Пуаро приехали накануне вечером. Мистер и миссис Бейкер, предупрежденные телеграммой, которую предусмотрительно послала мисс Марш, уже ждали нас. Мне очень понравилась эта супружеская пара: он, розовощекий и немного грубоватый, с виду напоминавший ссохшееся от старости яблоко-пепин, и его жена - добродушная толстуха, обладавшая присущим жителям Девоншира хладнокровием и невозмутимостью.
     Изрядно устав от поездки в поезде и тряски, пока нас везли от станции, мы едва дождались ужина, состоявшего из жареных цыплят, пирога с яблоками и восхитительных девонширских сливок, и немедленно отправились в постель. Спали мы, как убитые, и проснулись бодрые и отдохнувшие. Сидя за столом в комнате, которая прежде служила гостиной и одновременно кабинетом покойного мистера Марша, мы наслаждались плотным завтраком. Возле стола примостилась старинная конторка, заменявшая письменный стол. Она была битком набита завалена документами, сложенными в аккуратные стопки. Огромное ветхое кожаное кресло, наверное, было любимым местом отдыха хозяина дома. Вдоль противоположной стены протянулась длинная кушетка, обитая вощеным ситцем, и тем же самым ситцем со старинным рисунком были обиты и стулья.
     - Итак, друг мой! - сказал Пуаро, отодвигаясь от стола и закуривая одну из своих крошечных сигарет, - давайте наметим план поисков. Пока вы спали, я уже успел обойти весь дом, но по моему глубокому убеждению ключ к поискам должен быть где-то в этой комнате. Для начала, думаю, следует тщательно просмотреть все документы, что лежат в конторке. Само собой, я не рассчитываю, что завещание спрятано где-то среди них - это было бы слишком просто. Но может статься, что какой-нибудь вполне невинный с виду документ может подсказать нам, где его искать. Однако вначале надо кое-что выяснить. Лишняя информация нам не помешает. Прошу вас, позвоните в звонок.
     Так я и сделал. Пока мы ждали, когда кто-нибудь придет, Пуаро, поднявшись из-за стола, бродил по комнате, одобрительно поглядывая по сторонам.
     - Держу пари, этот покойный мистер Марш любил порядок. Только посмотрите, Гастингс, все документы сложены в аккуратные стопки. Ключ к каждому ящику конторки снабжен ярлычком - вот, к примеру, ключ от китайского шкафчика, что висит на стене - видите, какой в нем порядок, в этом шкафчике! Ах, это радует мое сердце! Ничто здесь не оскорбляет глаз...
     Он вдруг замолк на полуслове, словно поперхнулся. Повернув голову в ту же сторону, я заметил, что взгляд моего друга прикован к ключу от конторки, к которому был привязан грязный, измятый конверт. Нахмурившись, Пуаро извлек ключ из ящика. На ярлычке небрежным почерком было нацарапано "ключ от складного бювара". Почерк был небрежный, нисколько не похожий на тот, которым были выведены каллиграфические надписи, украшавшие остальные ярлычки.
     - Это не его рука, - пробормотал Пуаро. Он нахмурился, и я заметил, что мой друг озадачен. - Держу пари, что замешан кто-то еще. Интересно, кто из посторонних был в доме. Мисс Марш? Но она производит впечатление весьма методичной и аккуратной молодой леди.
     В это время в комнату заглянул Бейкер.
     - Не могли бы вы позвать сюда вашу супругу? Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
     Бейкер вышел и через пару минут вернулся со своей женой. Сложив пухлые руки под передником, она просияла добродушной улыбкой.
     Пуаро в двух словах объяснил цель нашего приезда. Супруги Бейкер немедленно оттаяли. Было заметно, что они прониклись к нам полным доверием.
     - Не по душе нам все это, - объявила женщина. - Мы с моим стариком часто толковали, что несправедливо, если мисс Вайолет вышвырнут отсюда. Жирно больно будет всем этим больницам, если им достанется Крэбтри Мэнор!
     Пуаро приступил к расспросам. Да, мистер и миссис Бейкер очень хорошо помнили, как мистер Марш попросил их засвидетельствовать завещание. Бейкер даже припомнил, как хозяин накануне послал его в город купить парочку нотариально заверенных бланков.
     - Парочку? - быстро переспросил Пуаро.
     - Да, сэр, на всякий случай, наверное. Вдруг испортишь один, тут другой и пригодится. Наверное, так оно и вышло. Так вот, подписали мы, значит, завещание...
     - Вспомните, во сколько это было? - перебил Пуаро.
     Бейкер задумчиво поскреб в затылке, но его опередила жена.
     - Господи, да чего ж тут гадать? Я ведь как раз поставила на плиту молоко для какао! Стало быть, аккурат после одиннадцати! Неужто забыл? Оно ещё пригорело к тому времени, как я вернулась на кухню!
     - А что было потом?
     - А это уж случилось, почитай, час спустя. Снова нас со стариком позвали наверх. Старый хозяин долго извинялся, дескать, ошибся он, пришлось все порвать. Ну, и попросил нас обоих, значит, подписать ещё раз. А нам что? Подписали, конечно. А после хозяин каждому из нас кругленькую сумму отсчитал. И отдал из рук в руки. - "Я, говорит, по завещанию вам ничего не оставляю, но каждый год буду давать вам столько же, пока не помру, значит". - Добрый он был человек, наш-то хозяин, упокой, Господи, его душу!
     Пуаро встрепенулся.
     - А после того, как вы подписали бумаги во второй раз, вы случайно не заметили, что сделал мистер Марш?
     - В деревню пошел, сказал, дескать, надо заплатить лавочнику по счетам.
     Похоже, больше они ничего не знали, и Пуаро решил сменить тему. Вытащив ключ из конторки, он протянул его Бейкеру.
     - Скажите, это почерк вашего покойного хозяина?
     Может быть, мне показалось, но тогда я готов был поклясться, что Бейкер заколебался прежде, чем ответить.
     - Да, - коротко кивнул он.
     - "Соврал, - промелькнуло у меня в голове. - Но почему?"
     - А были ли у вашего хозяина...я хочу сказать, приглашал ли он гостей? Вы не помните, за последние три года были ли в доме посторонние?
     - Нет, сэр.
     - Никого?
     - Нет. Только мисс Вайолет.
     - Значит, никого из чужих в этой комнате не было?
     - Нет, сэр
     - А рабочие-то, Джим? Забыл? - вмешалась его жена.
     - Рабочие? - удивился он. - Какие рабочие?
     Женщина поспешила объяснить, что два с лишним года назад старый хозяин попросил вызвать рабочих - требовался кое-какой небольшой ремонт. Правда, она затруднялась сказать, что это был за ремонт. Какие-то переделки, повторяла она. Похоже, миссис Бейкер нисколько не сомневалась, что все это лишь прихоть выжившего из ума старика-хозяина. Большую часть времени рабочие возились в кабинете, но что конкретно они делали, женщина не знала, поскольку хозяин не разрешал ни ей, ни её мужу заглядывать в комнату, пока все не было закончено. К несчастью, Бейкеры так и не смогли вспомнить, в какую строительную фирму обращался их хозяин, помнили только что это где-то в Плимуте.
     - Что ж, Гастингс, это уже кое-что, - заявил Пуаро, торжествующе подмигнув мне, - Думаю, теперь можно не сомневаться, что хитрый старик составил ещё одно завещание, а потом пригласил рабочих из Плимута, чтобы они устроили в этой комнате тайник. Так что не будем попусту тратить время, простукивая пол и стены в кабинете, а вместо этого поедем в Плимут.
     Все, что нам было нужно, мы узнали без особого труда. Достаточно было только заглянуть в одну - две строительных фирмы и мы довольно быстро отыскали ту, к услугам которой прибегнул мистер Марш.
     Все рабочие тут служили по много лет, так что мы легко отыскали тех двоих, которые занимались перестройками в Крэбтри Мэнор. Они прекрасно помнили, что им пришлось делать. Руководил всем мистер Марш. Кроме кое-каких мелких переделок, им было приказано снять один из камней, из которых был сложен старинный камин, сделать позади него тайничок и поставить камень на место, но так, чтобы тайник невозможно было обнаружить. Открываться он должен был с помощью скрытой пружины, но только в том случае, если нажимали на второй от края камень. Они вспомнили, что работа была нелегкой, а старый хозяин постоянно суетился вокруг и придирался по мелочам. Все это рассказал нам пожилой рабочий по фамилии Коуэн - высокий, тощий мужчина с седыми усами и умными, проницательными глазами.
     Обрадованные результатами нашей поездки, мы весело вернулись обратно в Крэбтри Мэнор и сразу же помчались наверх. Не теряя ни минуты, мы заперли за собой дверь кабинета и кинулись к камину проверить полученную информацию. Но сколько мы ни разглядывали большой старинный камин, мы не обнаружили на камнях никаких следов того, что где-то здесь есть тайник. Однако, стоило нам только слегка надавить на второй камень от края, как он куда-то исчез и мы увидели перед собой отверстие.
     Пуаро, не колеблясь ни минуты, сунул туда руку. Я затаил дыхание. Но вдруг все его ликование куда-то пропало. Лицо Пуаро стало мрачным, как туча, и я сразу догадался, что случилось нечто непредвиденное. Когда Пуаро вытащил руку, я увидел обуглившийся кусок плотной бумаги. В тайнике больше ничего не было.
     - Дьявольщина! - злобно выругался Пуаро. - Похоже, кто-то нас опередил!
     Мы внимательно осмотрели доставшийся нас клочок бумаги. Вне всякого сомнения, это было именно то, что мы искали. Сохранилась даже часть подписи Бейкера, но само завещание погибло безвозвратно.
     Тут уж даже могучий ум Пуаро был бессилен. украдкой бросив на него взгляд, я с трудом сдержал улыбку - таким комичным стало его лицо. Он был похож на обиженного ребенка.
     - Ничего не понимаю! - бормотал Пуаро. - Кому понадобилось его уничтожать? Зачем?!
     - Может, Бейкеры? - предположил я.
     - Для чего? Уничтожение завещания не принесло бы им ни малейшей пользы, Гастингс. А достанься дом мисс Марш, они бы только выгадали. Согласны? Девушка наверняка с радостью оставила бы их в доме. А если все отойдет благотворительным учреждениям, оба, вполне возможно, окажутся на улице. Давайте подумаем, кому была на руку пропажа завещания. Только благотворительным организациям, но это же глупо.
     - А может, старик сам уничтожил его? Вдруг он потом передумал и сжег завещание? - сказал я.
     Встав на ноги, Пуаро с присущей ему аккуратностью отряхнул колени.
     - Такое возможно, - признал он. - Умение мыслить трезво - одно из ваших несомненных достоинств, Гастингс. Ну что ж, здесь нам с вами больше делать нечего. Мы и так сделали все, что в человеческих силах. Разгадали придуманную покойным Эндрю Маршем загадку, но, увы - его бедной племяннице от этого никакого проку.
     Покинув Крэбтри Мэнор, мы успели на поезд до Лондона, правда, обычный, а не скорый. Пуаро выглядел усталым и обескураженным. Что же до меня самого, так я просто валился в ног. Едва дождавшись, что поезд тронется, я моментально провалился в сон. По-моему, мы ещё не проехали Тонтон, как вдруг пронзительный вопль, вырвавшийся из груди Пуаро, заставил меня очнуться.
     - Быстро, Гастингс! Просыпайтесь и прыгайте! Прыгайте же, я сказал!
     Прежде, чем я успел сообразить, в чем дело, мы с Пуаро уже оказались на железнодорожной платформе, без шляп и багажа, а огоньки нашего поезда, весело подмигнув нам на прощанье, скрылись в темноте. Я пришел в бешенстве. Но Пуаро, судя по всему, это нисколько не волновало. Мысли его занимало совсем другое.
     - Какой же я был дурак! - возмущался он. - Старый, самодовольный идиот! И я ещё хвастался, что умнее всех! Никогда себе этого не прощу! Маленькие серые клеточки...чушь!
     - Все это, конечно, замечательно, - кисло проворчал я, - но, может быть, вы все-таки объясните, в чем дело?
     И снова, как всегда, когда им полностью завладевала какая-нибудь сумасшедшая идея, Пуаро пропустил мои слова мимо ушей.
     - Расходные книги...там, где хранились счета лавочника - я совершенно забыл о них! Да, но где они сейчас? Удастся ли их отыскать? Неважно, я не мог ошибиться! Мы должны немедленно вернуться.
     Проще сказать, чем сделать. В конце концов, старенький поезд кое-как довез нас обоих до Эксетера, а там Пуаро нанял машину. Словом, в Крэбтри Мэнор мы явились на рассвете. Не стану описывать изумление обоих Бейкеров, когда мы в такую рань вытащили их из постели. Не обращая ни на кого внимания, Пуаро снова ринулся в кабинет, таща меня за собой.
     - Я не просто дурак, - бормотал он, пыхтя. - Я трижды дурак, друг мой! Вперед!
     Одним прыжком подскочив к конторке, он вытащил из ящика ключ и достал смятый конверт. Я только тупо таращился на него. С чего, собственно, Пуаро взбрело в голову, что в этом крохотном конверте может лежать лист плотной бумаги, на котором было написано завещание? С осторожностью распечатав конверт, Пуаро расправил сгибы, положил бумагу на стол и разгладил её. Потом разжег в камине огонь, и поднес листок к огню чистой стороной. Через пару минут на смятой поверхности стали понемногу проступать буквы.
     - Смотрите, друг мой! - торжествующе закричал Пуаро.
     Я смотрел. Там было всего лишь несколько строк - краткое завещание, по которому все имущество Эндрю Марша отходило его племяннице мисс Вайолет Марш. Оно было датировано 25 марта. Внизу стояло время - 12.30. А ещё ниже красовались две разборчивые подписи: Альберт Пайк, кондитер, и Джесси Пайк, его жена.
     - А оно действительно? - с опаской спросил я.
     - Насколько я знаю, никто не запрещает писать завещание симпатическими чернилами. Воля завещателя выражена абсолютно ясно. К тому же составлено оно в пользу его родной племянницы - единственной его родственницы. Гениальный план, черт возьми! Судя по всему, старик просчитал каждый шаг, который сделает тот, кто станет искать завещание - именно то, что сделал и я, глупый осел! Он послал купить два листа гербовой бумаги, попросил слуг подписать оба, потом написал третье - симпатическими чернилами, на листе грязной бумаги. Под каким-то предлогом старый хитрец заставил кондитера и его жену поставить свои подписи под его собственной, и запечатал конверт. Знаете, Гастингс, я как будто вижу, как он сует его в замочную скважину, а сам тихонько хихикает в кулак! Если его племянница окажется подстать ему и разгадает эту загадку, стало быть, она правильно выбрала свою дорогу, и он с легким сердцем может оставить ей свои деньги.
     - Но она ведь так и не догадалась, - тихо пробормотал я. - Это не совсем справедливо, Пуаро. Старик-то оказался хитрее.
     - Нет, нет, Гастингс. Вы просто видите все в неверном свете. Мисс Марш как нельзя убедительнее доказала свои деловые качества и все преимущества, которые имеет образованная женщина, когда тут же обратилась к нам и доверила мне решение проблемы. Всегда пользуйтесь помощью настоящего специалиста, друг мой! Нет, Гастингс, она блестяще доказала, что достойна этих денег!
     Хотелось бы мне знать, что подумал бы на нашем месте старый Эндрю Марш? Согласился бы он с Пуаро?