Андрей Легостаев
     
     Последнее пророчество
     
     Библиотека Луки Бомануара - http://www.bomanuar.ru/
     OCR and Spellcheck: Andy Kay 12 August 2003
     
     
     Легостаев Андрей
     Последнее пророчество: Романы. - М.: Вече, 2002. - 384 с. ("Магические письмена")
     
     ISBN 5-7838-1188-2
     
     Андрей Легостаев не старается писать много, но здесь тот случай, когда качеству уделяется больше внимания, чем количеству. Как говорится: лучше меньше, да лучше. В его романах всегда тщательно прописан антураж, интрига не дает читателю возможности заснуть, а герои - не картонные муляжи, а люди во плоти, с собственными достоинствами и недостатками. Не всегда, конечно, с героями Андрея Легостаева хотелось бы дружить и вообще иметь дело, но наблюдать и сопереживать их приключения и нравственный выбор - всегда интересно.
     Святослав ЛОГИНОВ
     
     В новом романе мастера отечественной фэнтези герой в полном соответствии с канонами жанра проходит путь от беглеца, спасающего свою жизнь, до повелителя могущественной державы. Но трон мало завоевать, его нужно еще и сохранить, укрепляя как собственное положение, так и доверившуюся тебе страну...
     В книгу включен также роман "Коридор Судьбы", издание которого давно и с нетерпением ждали многочисленные любители фантастики
     
     
     ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
     
     ГЛАВА ПЕРВАЯ
     
     Солнечные лучи переливались на золотых куполах и шпилях величественных храмов и отражались в окнах прекрасных дворцов Пиларисия, столицы Лунгарзии. С недавних пор праздник прощения Зирива-ваната, бога слез и зарождения жизни, жители столицы почитали больше всех остальных праздников, исключая, разумеется, лишь празднования дней всемогущего Марлин-ваната, отца всего сущего.
     Нарядно одетые жители прославленного города, принеся жертвоприношение могущественному богу в переполненном народом храме, торопились на улицу, уступая место следующим, жаждущим возблагодарить Зирива-ваната за спокойную жизнь и мудрого правителя, которым наградила их судьба.
     Выходя по мраморным ступеням храма страдальца за всех людей Зирива-ваната и его супруги Сугнуны, богини смеха и смерти, горожане поспешали к площади перед королевским дворцом. Там, у священной реликвии - трона, принадлежавшего легендарному правителю Лунгарзии королю Задалару, тысячу лет назад погибшему в неравной схватке за свою страну - в окружении лучших воинов, на белоснежном коне с тщательно расчесанной длинной гривой, восседал неподвижно, словно непоколебимая статуя самому себе, король Варрос.
     Те горожане, что были одеты победнее, издали любовались могучей фигурой короля-воина, восхищаясь его видом и невозмутимой, уверенной в себе позой. Они выкрикивали благодарности и мудрому Зирива-ванату, и его неизменной спутнице Сугнуне, и справедливому мужественному королю Варросу, хранящему покой народа Лунгарзии.
     Жители и гости Пиларисия знали, что едва лишь огромное жизненесущее солнце начнет склоняться к земле, собираясь на покой, на площадь для простого народа выкатят огромное бочки с игристым янтарным вином и разведут костры, на которых зажарят для угощения сотни жертвенных быков. В предвкушении этого волнующего события лунгарзийцы славили мудрого правителя, введшего в празднование великого Зирива-ваната этот великолепный обычай.
     Аристократы и богатые горожане, в сопровождении личной охраны, приближались к королю, кланялись ему, касаясь пальцами, унизанными перстнями с драгоценными каменьями, каменных плит площади, и выражали благодарность - за процветание, за спокойную жизнь, за следование заветам мудрейшего Зирива-ваната.
     Представители древних родов со всех городов Лунгарзии, послы всех держав, входящих в Соединство Стран Священной Реки, а также земель, не признавших власть Марлин-ваната, спешили поздравить короля Варроса с великим праздником, демонстрируя жителям столицы пышность своих нарядов и красоту сопровождавших их женщин, подчеркнутую изысканными украшениями и одеждами, не скрывающими их безукоризненных прелестей.
     Король, возвышавшийся над толпой на своем верном скакуне, лишь кивал в ответ на вычурные приветствия, зачастую переходящие в неприкрытую лесть. Он знал, что за этими словами нередко скрывается тщательно загнанная в закрома души, но от этого не менее лютая ненависть к нему. Многие представители древних родов Лунгарзии презирали его, чужака, силой захватившего древний трон, голыми руками задушившего прежнего короля-деспота.
     Варрос знал, что нельзя терять бдительности и осторожности ни на минуту - слишком многие жаждут его гибели. Ни один летописец не ведал, сколько за годы правления Варроса на него было совершено покушений, поскольку король, в жилах которого текла дикая кровь потомков Леопарда, не считал нужным докладывать об этом кому бы то ни было, а сам давно сбился со счета. Лишь многочисленные шрамы на могучем бронзовом теле короля говорили о битвах, сражениях и поединках - как с благородными противниками в честном бою, так и с подлыми убийцами, пытавшимися нанести удар из-за угла.
     Время покушений - мрак ночи; сейчас в сиянии ослепительного солнца, покровительствующего Лунгарзии и ее королю, в окружении бесстрашных воинов в красных плащах, беззаветно преданных повелителю, под взглядами тысяч и тысяч подданных, ему не угрожали никакие покушения. И король-воин, глядя на толстеющих мужей, забывших которой стороной берут в руки меч, мечтал о тех временах, когда в уши рвется грохот битвы, звон мечей и крики раненых, заглушая все остальные звуки, а безумный ветер обжигает лицо и только успеваешь наносить удары и отражать атаки, не разбираясь, твоя ли кровь хлещет из ран, превратив белые одежды в красные, или это кровь многочисленных врагов, уже павших, а на смену им идут все новые и новые...
     Но все спокойно на границах Лунгарзии, враги, словно трусливые псы, поджав хвосты, зализывают раны и присылают толстых, напыщенных от собственной важности, послов, подносящих дорогие и ненужные ему подарки - золотые статуи, бриллиантовые украшения, серебряную посуду... Изредка кто-нибудь догадается подарить оружие, но еще не видел Варрос меча лучше, чем его собственный, неоднократно спасавший ему жизнь.
     Король Варрос скучал на этом великолепном и пышном празднестве, изредка бросая взгляд в сторону неподвижных, но готовых в любую секунду броситься в бой, воинов в красных плащах. Лишь они радовали его взгляд.
     Он почти не слышал льстивых и насквозь лживых речей кланяющихся ему знатных послов и аристократов. Он думал, куда бы отправить свою армию в поход. Войска не должны застаиваться в столице, обрастая семьями и покрываясь ржавчиной безделья, как боевой меч не должен долго скрываться в ножнах, чтобы не потерять блеска и остроты. Но на границах все спокойно и даже австазийские пираты, известные по всему миру дерзостью и отчаянной отвагой, не смеют показаться в ближайших морях, страшась одного лишь вида лунгарзийского флага.
     Благородные лорды и знатные послы далеких стран, поприветствовав короля, спешили в просторные сады с утопающими в зелени великолепными фонтанами, искрящимися на солнце мириадами алмазных брызг, дожидаться часа, когда их пригласят на праздничный пир в королевский зал, который мог вместить больше тысячи человек.
     Казалось, знатные люди, желающие выразить почтение королю древней Лунгарзии, будут идти до поздней ночи, но Варросу не составляло труда сидеть в этой величественной позе воина, готового к бою, сколь угодно долго; его тело давно привыкло к любым нагрузкам, в том числе и к такому вот многочасовому сидению в седле с гордо расправленной спиной.
     Но солнце, освещающее пышный и радостный праздник, перевалило высшую точку и скоро настанет пора идти в пиршественный зал и там вновь слушать здравицы и льстивые речи.
     Воины в красных плащах, стоявшие за королем, расступились, и к Варросу подошел его главный советник - Хранитель мудрости королевства Астрил Гош, уже немолодой, представительного вида мужчина, видевший на своем веку четверых лунгарзийских королей, но считающий, что о лучшем, чем Варрос глупо даже и мечтать.
     - Ваше величество, у меня важное сообщение, не предназначенное для чьих-либо ушей, кроме ваших, - с поклоном тихо произнес Астрил Гош.
     Варрос повернулся к своему верному сановнику, не раз рисковавшему жизнью ради него и мудрыми советами доказавшему свою преданность, и по лицу стареющего вельможи понял, что речь действительно идет о чем-то крайне важном.
     Король легко соскочил на выложенную мрамором мостовую и кивнул одному из телохранителей. Тот взял коня за украшенную драгоценными каменьями сбрую и повел в королевскую конюшню.
     Варрос уселся на трон легендарного короля Задалара и осмотрел людей, жаждущих поклониться ему. Заминка, вызванная его переходом из седла боевого коня на древний трон лунгарзийских королей, слегка позабавила Варроса - знатные аристократы толкали друг друга, стремясь занять место поближе к правителю Лунгарзии.
     Очередной посол склонился в земном поклоне, две красавицы, не вызвавшие у короля никаких чувств, поставили к ногам повелителя древней страны золотые подносы с искусными ювелирными украшениями, предназначавшимися в подарок.
     Варрос повернулся к Хранителю мудрости:
     - Силамар наконец-то приехал? - Король с нетерпением ожидал своего старого преданного друга - орнея Силамара, который несколько дней назад уехал на охоту и до сих пор не вернулся. Варрос даже начал немного беспокоиться о его судьбе.
     Астрил Гош отрицательно покачал головой и прошептал так, чтобы кроме короля его никто не мог услышать:
     - Мой повелитель, враги вновь замышляют против вас. Они не успокоятся, пока не убьют вас или не погибнут сами, но на место погибших придут другие злоумышленники.
     - Ты не сказал мне ничего нового, Астрил Гош, - не повышая голоса и глядя на очередного посла, самозабвенно декламирующего изобилующее пышными сложными оборотами приветствие, произнес Варрос. - Я и так знаю, что против меня вечно устраивают заговоры и подсылают в мою опочивальню наемных убийц, хотя, видят всезнающий Зирива-ванат и недремлющая Сугнуна, давно уже все спокойно. Почти месяц прошел с тех пор, как тот дурачок подбежал ко мне из-за колонны с тем тонким ножичком...
     - На этот раз, мой повелитель, все обстоит гораздо сложнее и опаснее. Неведомые заговорщики хотят отравить и вас, и всех ваших советников, и гостей.
     - С чего ты взял это, Астрил Гош? - нахмурил брови Варрос. - Меня пытались убить мечом, копьем и кинжалом, меня старались уничтожить колдовством и магией древних умерших богов, на меня нападали жуткие твари, но никогда еще никто не пытался убить меня столь подлым и недостойным воина способом. Ты что-то напутал, Астрил Гош. К старости ты стал слишком осторожен и шарахаешься от каждой примерещившейся тебе тени.
     - Нет, мой повелитель, - твердо возразил Хранитель мудрости, - я уверен в своих словах. Главный виночерпий вашего дворца послал за мной, чтобы сообщить страшную новость: огромная бочка лучшего вина, что была приготовлена на пир и из которой наливали в золотые кувшины, предназначенные для королевского стола, отравлена. Один из вороватых слуг, пользуясь тем, что все повара заняты стряпанием, подкрался к бочке и зачерпнул полной кружкой. Он не успел допить украденное вино и наполовину, как его стало ломать и трясти от страшной боли, все тело пошло жуткими красными пятнами, и через несколько минут несчастный скончался.
     - Это ни о чем не говорит, Астрил Гош, - не поворачивая головы, возразил Варрос. - Этот воришка просто объелся накануне какой-нибудь дряни, вот его и скрутило. Чтобы выдвигать подобные обвинения, нужны доказательства повесомее. До начала пира осталось совсем немного, и я не хочу забивать себе голову всякой ерундой, что пришла в голову главному виночерпию, который наверняка сам отведывал этого вина и еще небось в дозах, которые не осилит и мамонт.
     - Нет, ваше величество, - твердо стоял на своем Хранитель мудрости, - я проверил утверждение виночерпия. Я приказал дать немного вина собакам, и сам видел, как они корчились и визжали перед смертью. Вино отравлено, в этом нет сомнений. Вас ждала неминуемая и страшная смерть, мой повелитель.
     - Но я ведь не могу перенести пир из-за этого! - воскликнул Варрос.
     - Не беспокойтесь, ваше величество, - успокоил советник, - я распорядился, чтобы принесли новую бочку, раб на моих глазах испробовал вино и с ним ничего не произошло. Десять стражников стоят у бочки и никого к ней не подпустят. Нет необходимости переносить пир в честь великого Зирива-ваната! Спокойно веселитесь на пиру, все яства проверены, опасность устранена.
     - Но виновный в попытке подлого отравления не найден! - с горечью молвил Варрос. - Хотел бы я, чтобы отравитель, или отравители, сколько бы их ни было, встали бы передо мной с оружием в руках. Лицом к лицу я бы показал им, кто есть кто. А как теперь узнаешь злоумышленника?
     - Об этом-то я и собирался поговорить с вами, мой повелитель! - все так же едва слышно прошептал Хранитель мудрости. - У меня есть кое-какие соображения, как узнать заговорщиков.
     - Говори быстрее, Астрил Гош! - не выдержал заинтригованный Варрос. - Скоро уже пора идти ополаскивать пальцы и садиться за стол. Как ты можешь узнать отравителей?
     - Вас ненавидят слишком многие, мой повелитель, - печально констатировал сановник. - И очень многие хотели бы убить вас. Я не сомневаюсь, что заговорщики - не из бедноты, наверняка это представители древних благородных родов.
     - Да, - вздохнул Варрос, - они не могут простить того, что на древнем троне Лунгарзии сижу я, потомок Леопарда, силой, мужеством и умом освободивший страну от кровавого тирана Мерналдита.
     - И они наверняка будут присутствовать на пиру, - продолжал Хранитель мудрости. - Заговорщики не упустят возможности поглядеть на вашу мучительную смерть и возжелают провозгласить своего ставленника королем, когда вы еще умирали бы от страшного яда, не прознай мы об их коварном замысле.
     - Ты прав, - согласился король, - но ведь на пиру будут сотни лордов и послов. Как же мы узнаем, кто именно подсыпал отраву в вино?
     - Они отравили всю бочку, - напомнил Хранитель мудрости, - по их замыслу должны погибнуть все, кто поднимет первый кубок в честь великого Зирива-ваната - и вы, и ваши советники, и послы, и все гости. Кроме самих отравителей. Но ведь в их кубках тоже должно быть отравленное вино, как и у всех прочих гостей, и они единственные, кто знает об отраве. Значит, они поднимут кубки, но даже не пригубят - будут ожидать, пока все выпьют и повалятся с кресел на пол, мучимые жестокими внутренними болями.
     - Воистину ты прав, мудрый Астрил Гош! - воскликнул король, хлопнув кулаком в ладонь. - Те, кто не будет пить вино - и есть истинные злоумышленники. Клянусь собственной жизнью, мы поймаем их всех, до единого. Мои красные плащи будут пристально следить за каждым гостем! И тогда у меня пойдет совсем иной разговор с ними - честный и открытый. Немедленно позови ко мне Кранимара, я отдам ему распоряжения.
     Хранитель мудрости Астрил Гош с поклоном отошел от трона и через минуту к Варросу приблизился командир его личных телохранителей Кранимар. Варрос едва слышно что-то прошептал ему, тот согласно кивнул и быстро ушел.
     Варрос встал, показывая, что праздник приближается к своему торжественному и длительному завершению.
     - Хвала великому Зирива-ванату! - произнес король громко, так, что, казалось, его голос был слышен в дальних уголках огромной площади, полной народа. - Граждане Лунгарзии, выпьем в честь великого бога, покровителя нашей прекрасной страны!
     На площадь выкатили огромные деревянные бочки. Каждая была выше любого самого рослого лунгарзийца. Могучие кузнецы приготовили кувалды, чтобы вышибить днища у бочек. Горожане в предвкушении дарового угощения торопились к ближайшим бочкам, доставая заранее прихваченные из дома кубки и кружки. По опыту прошлых праздников в честь Зирива-ваната и Сугнуны, проводимых королем Варросом, все знали, что вина, как и жареного бычьего мяса, с избытком хватит каждому и так, что можно будет и на завтра прихватить говядинки и кувшин доброго винца. Но все равно у бочек началась давка, поскольку промочить глотку в честь великого бога и мудрого короля хотелось как можно быстрее.
     Послы дружественных держав и представители древних лунгарзийских родов, не успевшие выразить свое почтение и поздравить с празднеством короля, со вздохами - кто досады, а кто и облегчения - потянулись в изумрудный дворцовый сад, чтобы в прохладе деревьев любоваться прекрасными фонтанами в ожидании приглашения в пиршественный зал.
     
     ГЛАВА ВТОРАЯ (РЕТРОСПЕКТИВНАЯ)
     
     Если бы кто-нибудь сказал Варросу, когда он мускулистым юношей бродил с товарищами в поисках добычи по родным горам в одной повязке из козлиной шкуры на бедрах, что у него в душе могут проснуться другие чувства, кроме постоянного голода и жажды битвы, он рассмеялся бы наглецу в лицо, а то и просто проткнул бы острым копьем.
     В то время он не задумывался о том, зачем живет, каков будет его дальнейший жизненный путь - прекрасные дикие горы заполняли для него весь огромный мир.
     Но иногда, вечерами у костра, он слушал удивительные рассказы о далекой Лунгарзии и чудесном городе Пиларисии со стенами в дюжину раз выше самого высокого мужчины, где величественные дворцы восхищают красотой и величием, где женщины ходят в ослепительных одеждах из странных блестящих тканей...
     Сердце юного Варроса непонятно от чего замирало, но все это было так далеко и нереально...
     Потомок Леопарда может попасть в Лунгарзию только рабом, поэтому все лунгарзийцы - враги и заслуживают лишь одного: немедленной смерти.
     И он готов был резать, колоть, убивать любых врагов родного племени - будь то лунгарзийский Рубежный Легион, беспощадные австазийские пираты или враждебные племена с северных островов. Варрос считал, что человек рожден для того, чтобы охотиться для утоления голода и убивать врагов, защищая родную землю и завоевывая для своего племени рабов и богатую добычу.
     Варрос не очень любил людей, считая своими братьями львов, тигров и леопардов, он был уверен, что человек отличается от зверей лишь похотью и жадностью.
     Гораздо позже он понял, что есть еще одна черта, разнящая человека от животного - ненужная жестокость, когда враг уже не сражается или просто в силу своей слабости и безоружности не может оказать сопротивления. Ни один лев или леопард в мире не убьет добычи больше, чем сможет съесть...
     Но в том юном возрасте Варрос не думал об этом. Его больше беспокоила мысль, что он не знает своего происхождения - его нашли голым младенцем в лесу и приняли в племени как родного, хотя и похож он был больше не на местных жителей, а на людей из рода изгнанников, когда-то, до Большой Засухи, живших в Долине Леопардов.
     И если бы кто-то сказал юному Варросу после сытного ужина у костра в горах, когда он вместе с другом Унгином и наставником Тарлаком возвращался с охоты на пещерную стоянку своего племени, что такое чувство, как сострадание, изменит всю его жизнь, он бы не поверил.
     В те мгновения, когда он заснул на ласковой траве рядом с Тарлаком, а Унгин бронзовым монументом стоял на страже их покоя, поразительное, ни на что прежнее не похожее сновидение растревожило его, яркие зеленые звезды разогнали тьму сна и вспыхнули, открыв ослепительно яркий солнечный день, тишину прорезали звуки тысячи труб и огромная толпа людей восхищенно кричала здравицы одному человеку - высокому мужчине в золотых воинских доспехах с обнаженным мечом в руке, стоявшему перед великолепным дворцом, гордо расправив плечи. И крики этих людей сквозь сон запечатлелись навечно в памяти юного потомка Леопарда: "Да здравствует король Варрос, вечная ему слава!"
     Король Варрос... Откуда взялось это сумасшедшее видение в его голове, что оно означало?
     Но что-то неуловимо изменилось той ночью в юноше.
     Когда они втроем - Тарлак, Унгин и Варрос - подходили к знакомой, переливающейся в лучах утреннего солнца реке, у которой в береговой скале темнели зевы родных пещер, Варрос еще не осознал этого изменения.
     Возле пещер, у врытого в землю столба, собралось все племя. Угадать причину оказалось несложно издалека: к столбу была привязана Сарита. Рядом со столбом танцевал в священном разговоре с первопредками жрец племени с зажженным факелом в руке, выкаркивая заклинания и проклятия, готовый поджечь сложенные у ног несчастной поленья.
     - Попалась, распутница! - зло процедил Тарлак, не сбавляя шага. - Поделом ей, нечего было убегать с этим проклятым австазийцем! Не он ли там валяется?
     Варрос, стараясь не отстать от старшего, вгляделся вдаль. Неподалеку от позорного столба казни валялось изуродованное тело австазийского моряка. Одна из собак пыталась оторвать мертвецу ухо, остальные, свернув кольцами хвосты, брехали рядом, но на них никто из собравшихся не обращал ни малейшего внимания.
     Охотники сбросили добычу с плеч, уложили на специальных камнях, чтобы потом оленину обработали женщины, положили рядом копья и подошли к толпе.
     Жрец, размахивая дымящимся в левой руке факелом, продолжал выкрикивать проклятия предательнице, поправшей законы своего народа.
     Варрос бросил быстрый взгляд на Унгина. Юноша был бледен, прикусил губу, чтобы не закричать.
     На лице опозоренной, обнаженной Сариты тоже не было ни кровинки; деревянная цепь некрасиво задрала вверх правую грудь. Девушка боялась - уже не смерти, быстрая гибель была бы для нее сейчас подарком свыше. Она боялась неминуемой боли и долгой муки. И ни в ком, ни в одном взгляде не видела ни искры сочувствия.
     Даже мать Сариты - пожилая женщина со взлохмаченными волосами и в сбившейся протертой шкуре проклинала дочь, причем старалась больше всех:
     - Видит наш великий предок Га, что я кляну миг, когда родила тебя, позор потомков Леопарда! Больше ты мне не дочь! Смерть ей, смерть!
     Она плюнула в собственную дочь, и стоявший рядом вождь с убеленными временем волосами молча-одобрительно кивнул головой. Хотя, пожалуй, все до единого в племени знали, что Сарита не сбежала с австазийцем - ее похитили прошлой осенью. Унгин, влюбленный в девушку, и его верный друг Варрос участвовали в погоне, но лишь проводили взглядами быстроходный весельный пиратский корабль. Унгин хотел тогда вонзить себе в сердце кремневый кинжал, но Варрос не позволил ему этого. Видя горе друга, тогда, прошлой осенью, Варрос поклялся никогда не влюбляться. Никогда. И с тех пор не удостаивал молодых женщин племени даже мимолетными взглядами.
     Но сейчас глаза Сариты были устремлены на него, Варроса, и он не мог отвести взгляда. Через несколько мгновений жрец коснется зажатым в левой руке факелом поленницы, на которой покоились ступни девушки, и вспыхнет яркое пламя, пожирая девушку, облизывая жаром ее нежную кожу.
     Варрос бросил быстрый взгляд на пояс, за который был засунут нож, и вопросительно поднял брови. Девушка вымученно улыбнулась ему и кивнула.
     Эту предсмертную улыбку Варрос не забудет до самой смерти.
     Даже если бы он, расталкивая сородичей, прорвался к столбу, он, не успев даже освободить тяжелую деревянную цепь, был бы убит своими же соплеменниками. Но и смотреть на муки Сариты Варрос не мог. Унгин уткнул взгляд в землю, ему было плохо, и он упал бы без сил, если б Тарлак не положил юноше руку на плечи.
     Варрос выхватил из-за пояса охотничий нож и метнул. Верный глаз и крепкая рука не подвели даже в столь неожиданных обстоятельствах - смертоносный кремень вонзился прямо под левую грудь девушки, прекратив ее муки до начала пытки.
     По толпе пронесся дикий крик недоумения, смешанный с разочарованием и гневом. Те, кто стояли рядом с тремя вернувшимися охотниками, обличающе вытягивали руки в сторону Варроса.
     За такую провинность по законам племени его ждало лишь одно наказание - он заменит на позорном столбе казни убитую.
     Варрос не стал дожидаться, пока его схватят, он шагнул назад и, обежав толпу, кинулся к отвесной стене скалы. Он взлетел по ней, словно у него выросли крылья.
     По всем законам дикой страны он должен был быть убит, и его наставник Тарлак, опомнившийся первым, выдернул из-за спины лук. В мгновение ока была вставлена стрела, меткий глаз прицелился. Но в тот миг, когда пальцы Тарлака готовы были отпустить тетиву, Унгин, кем-то задетый, нечаянно толкнул своего наставника под локоть, и стрела со свистом ушла в небо.
     Варрос достиг верхушки скалы и, не оглядываясь, побежал вперед. Он понимал, что или больше никогда не увидит родных гор (но для этого сперва необходимо выбраться с огромного острова), или же будет схвачены и его счастье, если он погибнет в схватке. И Варрос бежал так быстро, как, может быть, не бегал никогда прежде.
     Где-то там, далеко внизу, раздавались крики разгоряченных гневом и жаждой мести бывших сородичей.
     Варрос, в надежде, что в устье реки какой-нибудь корабль набирает пресную воду, рвался туда.
     На морском берегу он все понял, увидев полусожженный австазийский корабль с порванным парусом и переломанными веслами, вытащенный на берег. Вокруг на берегу валялись трупы, не пожалели ни рабов-гребцов, ни немногочисленных женщин, плавающих с пиратами. Исключение было сделано лишь для Сариты, и то, чтобы казнить ее публично. Засада, по всему видать, была хорошо подготовлена - ни одного погибшего потомка Леопарда на берегу не видно.
     Варрос, постояв мгновение, резко развернулся и побежал обратно в горы, стараясь не нарваться на погоню. Он прекрасно отдавал себе отчет, что в родных горах ему больше не жить. К вечеру гонцы и барабанный бой оповестят все племена о скрывшемся беглеце, нарушившим и осквернившим законы чести потомков Леопарда. Но и выбраться с острова пока было невозможно - даже самый могучий и опытный пловец не в состоянии переплыть море, отделявшее архипелаг от Австазии или материка.
     Оставалось одно - спрятаться в знакомых горах и, охотясь на диких животных, пересидеть погоню и дождаться какого-либо корабля, наняться выполнять любую работу и достигнуть берегов вожделенной Лунгарзии.
     Варрос и верил и не верил одновременно в чудесное сновидение, посетившее его в ночь перед тем, как столь резко изменилась его жизнь. Не поддайся он странному порыву сострадания - когда-нибудь стал бы мудрым и уважаемым вождем своего народа...
     Оружия у него не было, ни считая голых рук. Но отсутствие оружия не беспокоило юного охотника - в этих горах он вырос и чувствовал себя здесь, как дома.
     
     Почти месяц он скрывался в прибрежных скалах, сделал себе новый нож, вырубил из молодого стройного деревца копье. Справил новую шкуру, выдержав изнурительный поединок с двухгодовалым пещерным медведем, оставившим отметины когтей на плече и спине Варроса на всю жизнь. Однажды он увидел издали белого жителя гор - ужасного монстра, издающего звуки, напоминающие рев роговых труб, которые завораживают любое живое существо, будь то хищник, олень или человек, подманивают к себе и убивают. Каждый потомок Леопарда, заметив белого жителя гор, обязан был бросить все, охоту или путешествие к другому племени, и бежать к ближайшей стоянке, оповещать старейшин о появлении чудовища. Любой его сородич так и поступил бы. Но Варрос никуда не пошел, он уже не потомок Леопарда, он - изгой, приговоренный собственным народом к жуткой казни.
     И каждый вечер Варрос взбирался на высокое облюбованное дерево, чтобы, прячась в густой листве, посмотреть на море, где за далеким маревом горизонта скрывалась Лунгарзия, явившаяся ему в чудесном сне. Он смотрел - не появится ли в предзакатной мгле корабль, чтобы пополнить в реке запасы пресной воды.
     Своего часа он наконец-то дождался - корабль не был похож ни на лунгарзийский фрегат, ни на быстроходную орнейскую галеру, хотя тоже был с длинным рядом мощных весел и под парусом.
     Варрос быстро спустился с дерева и, не забывая об осторожности - ведь он приговорен соплеменниками к смертной казни, бросился к морскому берегу, чтобы успеть к кораблю до его отплытия: долго у этих берегов торговые суда старались не задерживаться.
     Он успел вовремя - почти в полной темноте хмурые матросы закатывали по трапу бочки с водой. Варрос подошел к стоявшему в стороне мрачному мужчине с витой плетью в руке.
     - Довезите меня до Лунгарзии, - попросил Варрос, - во время пути я буду выполнять любую самую тяжелую работу.
     Только сейчас до юноши дошло, что мужчина может не знать языка потомков Леопарда. Но тот знал, он смерил презрительным взглядом дикаря и кивнул на последнюю бочку:
     - Взвали на плечи и тащи, - немного коверкая слова, сказал он. - Посмотрим, на что ты способен.
     Варрос с легкостью взвалил тяжеленную бочку и чуть ли не побежал по трапу: дивная Лунгарзия уже маячила у него перед глазами. Он поставил бочку рядом с остальными и повернулся к взошедшему на борт мужчине с плетью.
     - Ну как, гожусь?
     - Годишься, - с усмешкой на губах кивнул тот.
     И тут же сокрушительный удар сзади обрушился Варросу на голову.
     Очнулся он уже закованным в цепи, по лицу стекали струи воды.
     - Очухался? - еще сильнее, чем первый мужчина, коверкая слова, произнес огромный австазиец со свисающими складками густо поросших волосами груди и живота. Он был в одних широких штанах, даже без сапог. Лицо его украшала отвратительная гримаса, долженствующая означать улыбку. - Вставай! Пшел в трюм, там теперь твой дом родной!
     Варроса бросили в грязное, темное, вонючее помещение, переполненное людьми - такими же, как он теперь, рабами-галерниками.
     К нему подошли двое рослых, грязных мужчин, тоже в кандалах.
     - О, какой очаровательный мальчик! - воскликнул один из них. - Не хочешь полюбить меня, птенчик?
     Варрос промолчал, поскольку фраза была произнесена на австазийском, из которого он знал едва несколько слов, да и те имели отношение не к любви, а к смерти.
     Детина приблизился к Варросу, обнял его, обдав волной отвратительной вони. Привыкший к запаху пота и смерти Варрос и то почувствовал дикое отвращение. С Варроса попытались снять его шкуру, обернутую вокруг бедер. Варрос оттолкнул незнакомца.
     - Ах ты, тварь, не хочешь по-доброму?! - ничего хорошего в тоне детины не было.
     Намерения его ясно отражались на лице. Вокруг сверкало множество любопытных глаз, раздались подбадривающие галерника возгласы.
     Варрос звериным, врожденным чутьем понял, что опасность надвигается стремительно и времени на раздумья или переговоры нет. Да он и не собирался вступать в переговоры - перед ним враг. А с врагом разговор короткий. Варрос словно забыл, что с ним произошло и где он.
     Он взмахнул правой рукой с тяжелым кандалом, одновременно поведя левой, чтобы не шибко длинная цепь не помешала удару. Он не бил кулаком - железо наручника попало прямо по виску насильника. Тот с диким криком инстинктивно отступил на шаг и кулем рухнул вниз.
     В грязном помещении на мгновение повисла мертвая тишина. И тут же взорвалась десятком криков - слов было не разобрать.
     Распахнулся люк, и по лестнице быстро спустились в трюм четверо воинов с мечами и плетьми в руках. Галерники подались к стенам, указывая на Варроса и распростертого перед ним мертвеца. Товарищ убитого что-то быстро говорил солдатам на австазийском.
     Двое подхватили мертвеца за ноги и подняли наверх - голова со спутанными волосами и искаженным гримасой смерти лицом билась о жерди лестницы. Один солдат недвусмысленно подтолкнул Варроса, чтобы тот тоже выбирался на палубу.
     Наверху его били - кулаками, рукоятями мечей, ногами в тяжелых сапогах.
     Очнулся он, когда ярко светило солнце. Он был прислонен к борту, в весельную прорезь лился добрый свет, столь неподходящий для вонючего полутемного помещения, врывающийся снаружи морской ветер трепал Варросу волосы. Перед ним ровно двигалось весло, которым гребли трое соседей по скамье.
     - Пить! - едва нашел он силы вытолкнуть просьбу из разбитых и опухших как шляпки лесных грибов губ.
     Ответом ему последовали свист плети и острая боль в плече; соседи отодвинулись, чтобы ненароком не досталось и им, но не прекратили натужного движения весла. Бой большого барабана задавал медленный, непрерывный ритм.
     Так дикий вольный охотник стал галерником на пиратском корабле.
     Больше полугода гребцы не выдерживают - умирают от непомерных нагрузок и постоянных ударов плетьми. Варрос сидел за тяжелым веслом почти два года.
     В первую же ночь после дня напряженной однообразной работы он хотел покончить с собой, но в последнее мгновение призрачный прекрасный город из сновидения встал во всех своих сказочных подробностях перед глазами. И Варрос решил бежать.
     Он пытался сделать это семь раз, но его ловили и нещадно били, иногда ломая ребра, так что потом резкая боль пронзала тело при каждом взмахе весла, а тяжелый бой барабана не давал передохнуть ни секунды. Но после каждого избиения, прежде чем вновь усесться за весло, он еще несколько суток маялся привязанным к мачте на верхней палубе, под палящим солнцем, облепленный слепнями и прочей гнусью. И в полдень, когда терпеть сил уже нет, пираты специально выводили остальных гребцов, чтобы полюбовались, какие муки ждут провинившегося.
     Дни для Варроса смешались в один, он перестал думать о чем-либо, кроме этого равномерного движения весла, грохота барабана, короткого отдыха в вонючем трюме, скудной корки хлеба и жидкой похлебки на ночь.
     В трюме, после того памятного всем случая, когда двое не жалующихся на физические данные гребцов пытались изнасиловать новичка, к нему больше не подходили - боялись. С дружбой особо не навязывались, но Варрос к этому и не стремился. Гребцов выводили из трюма не каждый день, но случалось, что и выводили, когда дул попутный ветер, сушили весла, выпадала возможность чуть отдохнуть и перекинуться несколькими словами с ближайшими соседями. Сам того не желая Варрос выучил австазийский, немного лунгарзийский и орнейский языки. Хотя галерники были на корабле любых национальностей - и зантарийцы, и инвиргальцы, и беловолосые люди с далеких северных просторов, и смуглокожие чернявые южане, и даже один совсем чернокожий, словно обугленная головешка...
     Судьба, то ли в насмешку, то ли в уважение к его будущей великой судьбе - кто мог знать об этом?! - удружила Варросу. Он попал на корабль к самому знаменитому, наглому и удачливому пирату всех морей - капитану Антишу, который славился не только среди австазийских пиратов, но и всех прочих, своей отчаянной решимостью и легендарной смелостью. Поговаривали, что в одном бою Антиш лично зарубил мечом тридцать три противника и что ему покровительствует сам повелитель морей за то, что Антиш ежегодно приносит ему в жертву самую красивую из плененных девушек.
     Капитан Антиш был не только безгранично смел, но и умен, он понимал, что значительную часть его преимущества перед врагом составляет скорость его неуловимой галеры. А ее обеспечивали гребцы. И всегда в его трюме было больше рабов, чем мест на веслах. Он не жалел гребцов, выбрасывая за борт умерших от напряжения или продавая в Австазии тех, кто уже не был способен грести с полной отдачей. При необходимости - когда не было пленных - капитан не жалел денег на покупку новых рабов, чтобы посадить их за весла. Команда же тоже, к слову, часто менявшаяся, но пополняемая не рабами, а свободными австазийцами либо прочими авантюристами, которых бросает в поисках удачи по всему миру, была подобрана исключительно из бесстрашных негодяев, за головы которых в Зантарии, Лунгарзии и других государствах Соединства Стран Священной Реки были назначены немалые призы. Разумеется, за голову самого капитана Антиша была обещана фантастическая награда, к которой многие купцы от себя добавили бы солидный кошелек.
     Время от времени, скорее чаще, чем реже, пиратская галера с нежным именем "Лорелла" вступала в бой со встречными кораблями - орнейскими, лунгарзийскими, элинорийскими... Как правило, это были купеческие суда и схватка продолжалась недолго, но иногда "Лорелла" нарывалась на военные зантарийские либо лунгарзийские корабли и тогда капитан Антиш - тот самый мрачный человек с плетью, к которому когда-то, целую вечность назад, подошел Варрос с просьбой взять на борт - решал: принимать бой или спасаться бегством.
     В последнем случае барабан менял размеренный ритм на сумасшедшую дробь и гребцы выбивались из сил. После таких побегов более половины рабов приходилось выбрасывать на борт. Но, если шел бой, Варросу было еще невыносимее от доносившихся сверху звуков сражения - он должен быть там, круша врагов и подставляя грудь опасности, а не налегать на тяжелое весло.
     Однажды, после того как битва отшумела, а пираты праздновали очередную победу, наливаясь пенящимся зантарийским вином, Варрос сказал надсмотрщику, что больше пользы принесет с мечом в руках, а не двигая веслом вместе с другими рабами. К тому времени почти все гребцы, что встретили Варроса в первую ночь на галере, погибли, и надсмотрщик, удивляясь выносливости и жизнеспособности молодого раба, всегда сажал его с краю в левом первом ряду, чтобы он своим примером заводил остальных.
     Надсмотрщик посмотрел на Варроса, усмехнулся и пошел к капитану.
     Капитан Антиш внешне не был могуч, но его сухощавая фигура состояла из одних мышц. Довольный только что одержанной победой и богатой добычей капитан снизошел до того, что приказал привести Варроса на палубу, расковать его и дать ему оружие.
     - Если нанесешь мне хоть царапину, так и быть, возьму в команду! - пообещал капитан.
     Варрос надел небольшой круглый австазийский щит на левую руку, взмахнул правой, проверяя как лежит в руке меч, насколько он тяжел и сбалансирован, и бросился в бой.
     Он не привык сражаться на шаткой палубе, но если б дело происходило в родных горах, то и тогда скорее всего поединок закончился бы с тем же исходом. Варрос был силен и бесстрашен, тело соскучилось по битве. Но он встретился с настоящим мастером боя.
     Капитан играючи, с легкой усмешкой под тонкими щегольскими усиками, отражал сумасшедшие выпады Варроса или просто уворачивался от них, не нападая сам. Варросом от бессилия овладела ярость, глаза застлала кровавая пелена - он стремился уже не просто ранить, как договаривались, а убить ненавистного австазийца. Но тот, видимо, прошел великолепную школу - движения капитана пиратов были стремительны и уверены.
     Наконец, Антишу это все надоело, он парировал очередной могучий выпад Варроса и на противоходе выбил клинок из рук потомка Леопарда. Приставил меч к его горлу.
     - Иди на весла, гнусный раб, - с непередаваемым презрением процедил пират. - Благородный бой не для тебя.
     В эту ночь Варрос хотел покончить с собой во второй раз. Он передумал, но поклялся себе, что сбежит, научится бою на мечах, познает все премудрости этой науки - поскольку одного желания победить оказывалось достаточным в сражениях с такими же, как он, дикарями и простыми солдатами, но мало против настоящего мастера - и убьет капитана пиратов. Он убьет проклятого австазийца. Ради этого стоило жить.
     Но Варрос больше не желал рисковать понапрасну и стал тщательно продумывать побег, чтобы подготовить все загодя и избежать любых случайностей.
     Своего часа он дождался раньше, чем предполагал.
     
     ГЛАВА ТРЕТЬЯ
     
     Король Варрос под охраной воинов в красных плащах отправился во дворец. Он прошел в свои личные покои, где слуги давно приготовили пиршественный наряд. Варрос с некоторым сожалением снял золоченые парадные доспехи и облачился в королевские парчовые одеяния. Золотой меч в ножнах, усыпанных изумрудами и рубинами, складывающимися в сложный, чрезвычайно красивый узор, завершил наряд.
     Варрос в нетерпении вышагивал по комнате из угла в угол, то и дело бросая взгляды на дверь.
     Наконец, вошел Астрил Гош, лицо старого вельможи ничего не выражало, словно ничего особенного и не произошло. Варрос вопросительно взглянул на него. Хранитель мудрости подождал, пока слуги покинут помещение и двери плотно закроются за ними.
     - Силамар вернулся?
     - Нет, но, как только он появится, его сразу проведут к вам, - поклонился сановник. - Гости ждут вас, мой повелитель. Скоро вы узнаете, кто замышлял против вас в этот раз. Но послушайте моего совета.
     - Какого совета? - нахмурил брови король. - Те, кто хотел отравить меня и моих гостей не заслуживают ни малейшего снисхождения...
     - Я не об этом говорю, ваше величество, - снова поклонился Астрил Гош. - Разумеется, зло должно быть примерно наказано, чтобы другим впредь не повадно было покушаться на древний трон Лунгарзии, который сейчас занимает наиболее достойный из всех королей. Напротив, я как раз хочу, чтобы все заговорщики были выявлены, поэтому и осмеливаюсь дать совет. Забудьте о покушении, ваше величество, это уже дело доблестного Кранимара и его воинов - они не пропустят ни единого человека, кто не пригубит вина после вашего тоста в честь великого Зирива-ваната. Ведите себя просто, словно думаете о том, как бы повкуснее поесть и попить. А то сейчас по вашему грозному виду сразу всем ясно, что вы словно готовитесь к бою. Это отпугнет заговорщиков раньше времени, они смогут понять, что их злокозненный замысел раскрыт и вино успели заменить на доброкачественное. Тогда мы не узнаем имен преступников, и они будут плести свои зловредные сети и следующий их удар может оказаться роковым. Сейчас вы напоминаете разъяренного тигра, вышедшего на охотничью тропу в поисках добычи.
     - Ты прав, старый мой Астрил Гош, - согласился король, оправляя на себе прекрасные одежды. - Я хочу узнать имена преступников, а посему буду вести себя как ни в чем не бывало. Боги милосердны, ждать осталось совсем недолго. Идем же скорее к нашим гостям!
     Фанфары возвестили о том, что король древней Лунгарзии прибыл в пиршественный зал, чтобы отпраздновать со знатнейшими и благороднейшими людьми страны, а также послами дружественных держав праздник великого Зирива-ваната.
     Гости стоя приветствовали короля восторженными криками:
     - Славься король Лунгарзии, Варрос, мудрейший и справедливейший из всех королей!
     - Хвала Зирива-ванату и Сугнуне, что послали Лунгарзии такого бесстрашного и мужественного короля!
     - Да пребудет во веки веков король Варрос в добром здравии, а королевство его пусть процветает и богатеет!
     Но не все восхищенно смотрели на рослого и красивого мужчину в золотых парчовых одеждах и королевским мечом в роскошных ножнах, не все восторженно приветствовали его, некоторые цедили хмуро сквозь зубы, так что сами расслышать почти не могли:
     - Да будь ты проклят, кровавый тиран! Смерть короля Мерналдита жаждет отмщения ненавистному убийце!
     - Позор для древней Лунгарзии, что дикарь восседает на ее троне!
     - Смердячий узурпатор с грязных языческих островов!
     Варросу было совершенно наплевать, как на лживые льстивые речи, так и на искренне ненавидящие взгляды врагов. Большинство недругов способны были лишь бросать яростные взгляды, да бессильно цедить сквозь зубы проклятия, в честный бой - меч против меча, сила против силы, они вступать не отваживались и потому служили лунгарзийскому королю верой и правдой. Самое смешное, что им король доверял порой даже больше, чем тем, кто восторженно расточал ему похвалы и здравицы. И почему-то Варрос был уверен, что отравителем окажется совсем не тот, кто отводит хмурый взор, а тот, кто восхищенно приветствует его с благостной улыбкой.
     Варрос сел на точное, только несколько меньшее по размерам, подобие трона легендарного короля Задалара, стоявшее во главе огромного стола. Вернее, к главному столу, у которого были приготовлены места королю, его сановникам и ближайшим друзьям, а также послам самых могущественных держав, были приставлены семь длиннейших столов, по обе стороны которых и рассадили дорогих гостей.
     По правую руку от короля сидел Хранитель мудрости королевства Астрил Гош. Кресло по левую руку было оставлено для Силамара, а следующее занимал посол орнеев Холамтан, которому Варрос был многим обязан и очень любил старика, за живой ум и многие знания прощая ему маленькие слабости, такие как излишнее пристрастие к вину и слабому полу.
     Собравшиеся на пир гости по приглашающему знаку короля сели в кресла, многочисленные рабы проворно наполнили всем кубки прекрасным янтарным вином, один запах которого мог вскружить голову. Все смотрели на короля Лунгарзии.
     Наступило решающее мгновение. Варрос поднял свой кубок, и все последовали его примеру.
     - Я поднимаю этот золотой кубок с прекрасным вином, - громким, полным непередаваемого достоинства голосом произнес король, - за древнего покровителя Лунгарзии - великого Зирива-ваната, единоутробного младшего брата могущественного Марлин-ваната, которого в Лунгарзии чтили с незапамятных времен и почитать будут всегда. Да не оставит Зирива-ванат без своего великодушного покровительства прекрасную Лунгарзию и дружественные ей страны, да будет славиться имя Зирива-ваната в веках! В честь него я опорожню сейчас этот кубок до дна, и тот, кто из моих дорогих гостей думает так же, как я, пусть последует моему примеру!
     Почти все гости не впервые оказались за королевским столом и уже привыкли к лаконизму его тостов. Все в один голос вторили: "Да будет славиться имя Зирива-ваната в веках!" - и приложились к серебряным кубкам из древнего сервиза лунгарзийских королей. Не все, подобно могучему потомку Леопарда, смогли одним залпом осушить столь приличную порцию холодного терпкого вина, но отпить хотя бы до половины каждый посчитал своим долгом.
     Кубки звякнули о дерево столов, гости потянулись к огромным серебряным блюдам с искусными яствами, над которыми с самого восхода солнца трудилась целая армию опытнейших королевских поваров.
     Варрос поставил королевский кубок на стол, но даже не посмотрел на золотую тарелку, наполненную изысканнейшими закусками, заботливо уложенными рабами.
     Семь человек дружно встали в разных концах огромного пиршественного зала.
     - Да будь ты проклят, мерзкий узурпатор, убийца короля Мерналдита, в чьих жилах текла благородная кровь древних владык Лунгарзии! - с пафосом воскликнул старик с длинной седой бородой.
     
     ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (РЕТРОСПЕКТИВНАЯ)
     
     Капитан Антиш щедро прикармливал на побережьях Зантарии и Лунгарзии множество нищих бродяг, зато располагал необходимыми для его дерзких операций сведениями. Вот и в этот раз он знал, когда из зантарийского северного порта выйдет караван из трех купеческих судов, груженых драгоценными шелками и пряностями, и собирался их перехватить у берегов Лунгарзии.
     Что такое три торговых судна для быстроходной галеры с четырьмя дюжинами хорошо вооруженных и обученных отчаянных морских дьяволов на борту? Пустяк. Ничто не предвещало беды.
     Но купцам многих стран и капитану Антишу уже было тесно вместе на бескрайних просторах средних морей. На охотника поставили капкан.
     Когда "Лорелла", всю ночь мчавшая на веслах к Лунгарзии, вынырнула из предрассветной темноты, три купеческих судна, едва завидев знакомый силуэт, резко развернулись по курсу, пытаясь уйти к безопасным берегам. Их безнадежный маневр лишь вызвал грустно-ироническую усмешку на красивом узком лице капитана Антиша. Бешено застучал барабан, выжимая последние силы из утомленных гребцов.
     "Лорелла" стремительно приближалась к жертвам, отрезая им путь.
     Но во мгновение ока роли поменялись. Перед австазийским пиратом оказались не купеческие суда, доверху груженные желанной добычей, а боевые зантарийские корабли, вместо шелков и пряностей переполненные солдатами. Когда Антиш сообразил, что его предали, что он угодил в смертельную ловушку, из-за горизонта появились еще три галеры, закрывая ему все возможности для бегства.
     "Лорелла" была мгновенно зажата меж корпусов двух псевдокупцов - с ужасным треском, заполнившим гребцам все звуки мира, треснули вовремя не убранные внутрь весла.
     Капитан Антиш был не из тех, кто мог, сложив руки, ждать, пока его потащат на виселицу. Он обратился к своим воякам с речью:
     - Пришел, братья, последний час, покажем этим зантарийцам, на что мы способны, и, может быть, удача улыбнется нам вновь. Отступления нет, пощады не будет.
     Помолчал и добавил:
     - Освободите гребцов, выпустите запасных из трюма, дайте им оружие. Объясните, что противник не пощадит и их тоже. Пусть подороже продадут свои жизни, если смогут. Если двое из них убьют одного врага - нам будет радость в царстве мертвых. А если уж вдруг отобьемся - освободим, все боги им в помощь. К бою! И да помогут нам Егиллох и Катамара!
     Гребцы на "Лорелле" сидели по четверо на весле, скованные железными поясами с соединяющей цепью по двое. Через каждую двойку рабов пропускалась общая, рыжая от ржавчины, толстая, как питон, цепь. С Варросом сегодня в двойке был прикован новый галерник - на ночной переход все слабые гребцы были отбракованы и посажены свежие, из резерва. Варрос поначалу не обратил внимания на тощего черноволосого лунгарзийца, с которым его сковала прочная цепь. Хотя он уже немного знал лунгарзийский, разговаривать с новичком было не о чем, да и во время ночного рейда, когда глухо-натужно ухает барабан и в любой момент на спину за нерадивость может опуститься витая плеть, особо не поговоришь.
     Когда два вражеских корабля зажали с двух сторон "Лореллу", треснувшее весло резко ударило неопытного лунгарзийца по лицу, и тот сидел, сжавшись, закрыв рот руками, по которым стекала кровавая слюна, время от времени он выплевывал выбитые зубы. Варроса все это не касалось, но он не расслаблялся ни на мгновение, готовый в любой момент воспользоваться одним-единственным шансом для побега, если великий Зирива-ванат предоставит его.
     К надсмотрщику подбежал один из пиратов и что-то быстро зашептал ему на ухо. Надсмотрщик удивленно посмотрел на товарища, пожал плечами, но кивнул в знак согласия - приказы капитана не обсуждаются. Еще двое пиратов принесли огромную охапку старых мечей и сложили у барабана. Один побежал отпирать люки в помещение, где томились запасные гребцы, двое стали освобождать уставших галерников от толстой цепи.
     - Вы! - прокричал надсмотрщик, перекрывая голосом усиливающийся шум сражения. - Вы можете стать свободными австазийцами - так сказал капитан Антиш. Если наш корабль возьмут зантарийцы, все, и мы и вы без разбора, будем болтаться на реях, пощады не будет ни для кого. И капитан Антиш милостиво предоставил вам шанс умереть не как рабам, а как воинам. Разбирайте оружие и ступайте наверх, на корму.
     Гребцы молчали, не зная, как воспринимать сказанное. Каждый из них был готов к смерти, но не к сражению.
     - Пояса с них тоже снимать? - спросил один из тех пиратов, что освобождал общую цепь.
     - Некогда, - махнул рукой надсмотрщик. - Будут защищать друг другу спины... Вы! - вновь обратился он к гребцам. - Тот, кто будет прятаться за другими, будет убит лично мной, обещаю! Вперед, мерзавцы, ваши жизни в ваших руках!
     Он посторонился, пропуская гребцов на верхнюю палубу, где вовсю шло ожесточенное сражение.
     Варрос с зазубренным мечом в руках, который выхватил не глядя из общей кучи, практически волоча за собой лунгарзийца, поднялся по лестнице наверх, где шла яростная схватка.
     От края борта на него тут же прыгнул зантариец в сверкающих доспехах, взмахнув тяжелым топором.
     Изменение в жизни с бесправного гребца на участвующего в битве воина не может произойти мгновенно. Если бы не полустертые в памяти, но вбитые в кровь тренировки Тарлака, это была бы последняя секунда в жизни Варроса. Он каким-то звериным чутьем успел отстраниться, толкнув в бок скованного с ним лунгарзийца, и топор напавшего бойца просвистел буквально в дюйме от обнаженного, блестящего от пота плеча потомка Леопарда.
     Варрос моментально вонзил зазубренный меч в грудь противника, прорубив яростным ударом оказавшиеся не столь уж и Прочными доспехи. Попробовал выдернуть свой меч, но мертвый зантариец в падении вырвал оружие из рук противника. Варрос плюнул, быстро наклонился и схватил топор поверженного врага. Резко повернулся - еще двое зантарийцев бросились к нему, но удар приняли вышедшие вслед за Варросом галерники.
     Варрос отступил, прижавшись спиной к стене надпалубной постройки. Рядом тяжело дышал лунгарзиец, он, кажется, так до сих пор и не понял, что происходит.
     Звуки битвы - хэки и боевые кличи, проклятия, предсмертные крики и стоны боли, звон сталкивающихся мечей и треск ломающегося дерева - возрождали в сердце Варроса давно забытые чувства, кровь манила своими запахами. Но тут он вдруг ошеломленно понял, что это не его битва, что он не хочет ни убивать, ни погибать. У него есть клятва, которую он обязан выполнить. Он осмотрелся - капитана Антиша нигде было не видно.
     Кто-то из галерников, притаившись у выхода с лестницы, дождался, пока появится ненавистный надсмотрщик с плетью в левой руке и мечом в правой. Ржавый клинок с криком: "На, жирная свинья, получай!" - вонзился в обнаженное брюхо, поросшее густым неприятным волосом. Варрос брезгливо отвернулся, чтобы не видеть, как надсмотрщик повалился на дощатую палубу, толстыми окровавленными пальцами заправляя вываливающиеся кишки обратно и тонко, по-женски, визжа. Скованный цепью с всадившим клинком рабом гребец засадил упавшему надсмотрщику босой ногой под ребра и плюнул в искаженное агонией лицо.
     Один из нападающих зантарийцев замахнулся на лунгарзийца, и Варрос в последний момент успел подставить топор. В следующее мгновение он размозжил голову врага. Сбоку на них напирала яростно сражающаяся толпа. Варрос быстро посмотрел на железный пояс, к которому была прикована цепь, связывающая его с лунгарзийцем - никаких возможностей быстро освободиться от напарника не было.
     Он выдернул оружие из рук мертвеца, на ходу рванул из-за его пояса тонкий кинжал.
     - Брось свою железку, - крикнул он лунгарзийцу, который мертвой хваткой зажал в обеих руках рукоять негодного зазубренного меча, вытащенного из хлама, что принесли пираты. - Держи топор! Прикрывай мне спину, если хочешь жить!
     Варрос, нанося удары направо и налево, двинулся к центру корабля. Но капитана Антиша нигде не увидел - возможно, отважный пират пал одним из первых. На носу корабля уже что-то горело.
     На него с напарником навалились аж четверо нападавших, по плечу Варроса растекалось кровавое пятно, но боли он пока не чувствовал. Лунгарзиец наконец вышел из тупого оцепенения и стал столь же яростно, сколь и безрезультатно размахивать топором.
     Их оттеснили к борту, Варрос убил очередного врага и занес топор, чтобы свалить следующего, но неожиданно для себя оказался за бортом - лунгарзиец то ли оступился и полетел за невысокий поребрик, то ли его ранили, то ли убили.
     Вода показалась ледяной - сердце замерло на мгновение, толща воды поглотила все звуки. Но Варрос нашел в себе силы вынырнуть, вытаскивая на свет лунгарзийца. Схватил его за волосы, развернул лицом к себе. Тот открыл глаза и судорожно вобрал в себя воздух - живой. Пока живой, потому что им обоим угрожала смертельная опасность - корпуса пиратского и зантарийского судов в любую секунду могли вновь соприкоснуться, раздавив обоих в кровавое месиво, которое тут же смоет волна.
     Варрос отчаянно поплыл, волоча за собой лунгарзийца в просвет между бортами. И выругался - напарник не умел плавать. Варрос схватил первый попавшийся обломок весла:
     - Держи! И дрыгай ногами, надо выбираться отсюда!
     На головы им валились обломки дерева, рядом падали сверху убитые. Варрос работал руками и ногами как никогда, хотя ему всю жизнь казалось, что он родился, уже умея плавать. Сейчас от этого умения зависела его жизнь. Лунгарзиец, держась обеими руками за деревяшку, пытался барабанить ногами по воде, но Варросу от этого было не легче.
     В то мгновение, когда они миновали корму судна, корабли с треском столкнулись вновь. Варрос вздохнул - он был так близок к гибели! Но ничего еще не закончилось - вражеские корабли окружили "Лореллу", и исход был ясен. Так же ясен, как и то, что ни один из бывших на борту "Лореллы" живым не уйдет, кто бы он ни был. Зантарийцы разбираться не будут - капитан ты или раб-гребец.
     Великий Зирива-ванат помог Варросу в очередной раз - в нескольких ярдах от "Лореллы" в море плавала огромная бочка, на две трети ушедшая в воду. Раз не затонула сразу, значит и не утонет - это спасение. Это была одна из тех бочек с палубы "Лореллы", куда сливали питьевую воду. Варрос яростными гребками добрался до спасительной скорлупы. Бочка была закрыта. Варрос заплыл за другую сторону, чтобы его не заметили с корабля.
     - Осторожней! Держись за нее! - крикнул он лунгарзийцу.
     Он даже не замечал, что говорит на родном языке, который для лунгарзийца был полной тарабарщиной. Но напарник понял.
     Варрос топором, который так и не выпустил, пока плыл, попытался открыть крышку. После нескольких попыток ему это наконец удалось.
     - Залезай! - проорал он, скованному с ним одной цепью. - И держи крышку!
     Тот, повинуясь движению головы Варроса, отпустил обломок весла, схватился руками за край бочки и пытался подтянуться. Варрос одним могучим движением правой руки выдернул его из воды и перекинул внутрь. Цепь была достаточно длинной, чтобы не стеснять их движений во время гребли, но недостаточной, чтобы чувствовать себя вольготно. Варросу пришлось буквально выпрыгивать из воды и, перегибаясь, забираться в бочку. Каким-то чудом лунгарзиец сумел удержать тяжелую крышку, и Варрос быстро задвинул ее на место, она впала в паз. Все это произошло за несколько едва уловимых мгновений.
     Они рухнули на дно. Было тесно и неудобно, с обоих стекала струями вода, под ногами хлюпало. И запах...
     Варрос и лунгарзиец попали в бочку, в которой когда-то хранилось вино, может, остатки вина и заполняли днище. От запаха можно было сойти с ума, но они сидели в неудобных позах, прижавшись друг к другу, даже не пытаясь приоткрыть крышку. Сквозь дерево до них доносился Неутихающий шум сражения, все чаще слышались победные крики на зантарийском языке.
     Лунгарзиец, казалось, боялся совершить любое лишнее движение, лишь дышал тяжело и время от времени постанывал - видно, его тоже ранили. У Варроса рана саднила, но он привык стойко переносить боль еще в родных горах. Сейчас он молил всех известных богов - от великих Марлин-ваната и единоутробного его брата Зирива-ваната с его недремлющей женой Сугнуной до языческих Катамары и Егиллоха и дьявола морей и океанов - чтобы зантарийцы не стали в поисках наживы вылавливать из воды одинокую бочку, на две трети ушедшую в воду. И еще он боялся, как бы действительно не перевернуть этот шаткий островок относительной безопасности.
     В жуткой тесноте и в почти полной темноте, перебарывая одурманивающий запах перебродившего вина, Варрос подобранным на корабле кинжалом пытался разломать замок на железном поясе, что висел на талии, стараясь не делать резких движений. Наконец это ему удалось, обруч звякнул и повис на цепочке.
     Сколько прошло времени, Варрос не знал, но, казалось, над морем воцарилась тишина. Он осторожно приподнял крышку над мерно покачивающейся на волнах бочкой и выглянул наружу. Осмотрелся.
     Шесть зантарийских кораблей с раскачивающимися на реях мертвецами двигались домой. Недалеко от бочки, не больше чем в двух десятках ярдов, тонула носом вверх опустевшая пиратская галера.
     Вокруг плавали обломки весел, пристроек, всякий мусор и мертвецы.
     Варрос подтянулся и сел на край бочки, старясь не опрокинуть ее. Надо было срочно придумать, что делать дальше - далеко в бочке не уплывешь. Ориентируясь по солнцу, можно добраться до лунгарзийского берега, но кто знает, как он далек? Пока галера не затонула окончательно, из деревянных стен надстроек можно сделать плот. К тому же необходимы хоть какая-то еда и запас пресной воды. Варросу не было никакого дела до лунгарзийца, но вдвоем шансов выжить больше. Хотя какой от него прок, даже плавать не умеет...
     - Сиди тихо! - приказал Варрос и спрыгнул в воду.
     Толкать бочку к тонущему кораблю, хоть и по ветру, оказалось не очень просто, к тому же надо было торопиться.
     В конце концов он добрался до наполовину ушедшей в воду палубы, подтянул бочку.
     - Дай топор! - сказал лунгарзийцу Варрос. - И вылезай. Тебя как зовут-то, лунгарзиец?
     - Генбел из Дапреза, - гордо откликнулся тот.
     - Я оторву вот эту крышу, сделаем плот. Быстро обеги то, что над водой, надо найти пресную воду, какую-нибудь еду и побольше веревок - срезай все, что подвернутся под руку. Затем раздень двух-трех зантарийцев, одежда нам пригодится. И бери оружие, если найдешь. Давай живей, скоро корабль уйдет под воду.
     Он, орудуя топором, принялся срывать бревенчатую крышу надстройки.
     Через полчаса он и Генбел стояли на довольно просторном плоту, пытаясь выловить из воды все, что может пригодиться в многодневном путешествии по морю. Варрос хотел найти обломок весла подлиннее.
     - Эй, смотри! - воскликнул Генбел. - Кажется, там кто-то живой!
     Он указывал в сторону безжизненно уцепившегося за бревно человека.
     - А нам-то какое до него дело?! - проворчал Варрос. Но согласился: - Давай, попробуем догрести. Эге, да ведь это... капитан Антиш! Великий Зирива-ванат, ты услышал мои молитвы!
     Варрос прыгнул в воду и подогнал бревно к плоту. Австазиец был тяжело ранен, без сознания, но сердце билось. Генбел помог перетащить его на плот.
     Они видели, как вдали, у самой кромки горизонта, галеру, на которой Варрос провел два многажды проклятых года, поглотила морская пучина. Лишь бревна, мусор да тела убитых несколько дней еще будут напоминать о развернувшейся здесь трагедии, да поползут по всем береговым странам слухи, что легендарный неуловимый пират Антиш погиб, и хоть тело его не украшает виселицу, спастись он ну никак не мог. Разве знали хмельные от победы зантарийцы, что исконный враг всех купцов лежит тяжело раненый на шатком плотике, затерянном в морских просторах, который медленно, но неуклонно приближается к лунгарзийскому берегу, ведомый двумя бывшими рабами?
     Небольшой самодельный плотик под импровизированным парусом носило по волнам три дня, пока вдали не показался долгожданный берег. За эти дни тяжело раненый капитан пиратов, единственный из команды чудом оставшийся в живых, так и не пришел в себя, лишь бредил время от времени. Варрос регулярно менял ему повязки на ранах и по глотку смачивал губы вином, что нашел Генбел на тонущей "Лорелле".
     За эти три дня Варрос, возвращающийся к жизни после многодневного отупляющего нудного труда, подружился с Генбелом, часами слушая его рассказы о столь желанной Лунгарзии и чуть ли не с любовью разглядывая лежавшего перед ним смертельного врага.
     Генбел был средним сыном древнего, но порядком обедневшего аристократического рода. С юных лет он увлекался живописью и музыкой и подавал большие надежды, но пять зим назад, достигнув совершеннолетия, он по жребию отправился служить офицером в королевские войска, отец выхлопотал ему почетное место в легендарном Рубежном Легионе, защищающем северное побережье Лунгарзии. И чуть ли не в первом же серьезном бою с австазийскими пиратами Генбел попал в плен. Тогда захватили более ста лунгарзийцев, погрузили в трюмы трех галер и отвезли на острова Австазии. Вид у Генбела был не слишком внушителен и его продали с торгов на невольничьем рынке. Его чуть ли не за бесценок, польстившись на аристократическое происхождение лунгарзийца, приобрел известный на все побережье трактирщик, у которого частенько оставляли свои честно награбленные золотые самые прославленные пираты. Аристократическая гордость утонченного лунгарзийца, понимающего толк в изящных искусствах, потерпела колоссальный удар, когда его заставили протирать столы от объедков и подносить вино и закуски пьяно хохочущим пиратам и едва одетым девкам. Он запальчиво сказал трактирщику, что лучше смерть, чем подобное унижение. Пусть его немедленно убивают, но прислуживать он не собирается. Трактирщик хмыкнул и позвал своих мясников с заднего двора. Через три дня изощренных пыток Генбел был готов делать все, что угодно, а за пять прошедших в рабстве зим из него выветрились последние остатки родовой гордости. Совсем недавно трактирщик купил нового раба из лунгарзийских аристократов, а надоевшего Генбела подарил капитану Антишу. Так он и оказался в одной связке с Варросом.
     Генбел мог часами рассказывать о своей стране, которой не видел более пяти зим, о красоте родного Дапреза, о чудесах столицы.
     - Только бы доплыть до берега, - говорил Генбел. - Купим коней и через десять, в крайнем случае, пятнадцать дней будем в Дапрезе. Мой отец с благодарностью примет человека, освободившего его сына из рабства.
     Чем заплатить за коней, новую одежду, ночлег и еду в придорожных трактирах у них было - в кошельке бредившего капитана, кроме прочих, нашлась пара золотых лунгарзийских монет, на груди болтался золотой медальон с символическим изображением повелителя морских пучин.
     Их плотик прибило к каменистому берегу к вечеру третьего дня. Моросил мелкий противный дождик, мрачные серые валуны не прибавляли радости от благополучного окончания путешествия, стена корабельных сосен вдали выглядела мрачно и угрюмо в сгущающихся сумерках.
     - Не приветливо встречает нас твоя Лунгарзия, Генбел, - проворчал Варрос.
     - Первое впечатление обманчиво, - ответил обиженный лунгарзиец.
     - И нигде в обе стороны не видно ни поселка, ни лачуги, даже дымок не струится... Ладно, помоги мне, бери его за ноги.
     Варрос подхватил все еще не пришедшего в себя капитана пиратов.
     - Зачем ты его тащишь? - спросил Генбел, но послушно взял австазийца за ноги и шагнул с плота в воду. - Хочешь сдать властям и получить обещанную награду?
     - Нет, - скупо ответил Варрос.
     - Тогда зачем? Ждешь, пока он придет в себя, чтобы насладиться его страданиями?
     - Нет, я отпущу его, - не глядя на лунгарзийца, ответил потомок Леопарда. - Я поклялся убить его, но не сейчас.
     - А когда?
     - Когда-нибудь.
     Варрос явно был не в настроении разговаривать. Вдвоем нести раненого между нагромождений камней было неудобно, и Варрос взвалил его на спину. Лунгарзиец вернулся к плотику и собрал все их скудные трофеи. Зантарийский топор Варрос нес в руке. Они зашли в лес, собрали кучу травы, уложили раненого, на всякий случай связав ему руки, и подкрепились остатками провианта, что нашли на галере. Варрос оставил Генбела на страже, настрого предупредив будить его при любой опасности или как только у лунгарзийца начнут слипаться глаза. Варрос по опыту жизни в горах прекрасно знал, что вставать после короткого сна всегда трудно, и если дать лунгарзийцу поспать первому, то потом он может не выдержать и заснуть, а к ним подберутся дикий хищник или случайные разбойники. Хотя откуда взяться разбойникам в цветущей Лунгарзии?
     Давний сон, после которого изменилась жизнь Варроса, начинал сбываться - он на древней лунгарзийской земле.
     И, удивительное дело, едва положив голову на охапку трав и сомкнув глаза, он вновь увидел зеленые звезды, разогнавшие тьму, превращающиеся в золотое небо, и прекрасные дворцы, вновь окружающие его; трубы играли поистине неземную музыку, и тысячи людей приветствовали его, признав своим королем, королем Лунгарзии.
     "Да, - сказал во сне Варрос, - я оправдаю ваше доверие, древние и гордые лунгарзийцы. Я буду править справедливо и умножать богатства страны, я..."
     Он проснулся от легкого прикосновения Генбела и тут же вскочил на ноги, схватив топор.
     - Что-то случилось? - шепотом спросил он.
     - Нет, - с трудом ворочая языком, ответил лунгарзиец. - Я просто больше не могу... Ты сам просил разбудить тебя, как только...
     - Ты правильно поступил, Генбел, - подбодрил бывшего товарища по несчастью Варрос. - Ложись. Днем найдем какое-нибудь селение и узнаем дорогу до твоего Дапреза. Все будет хорошо...
     Последних слов лунгарзиец не слышал - он уже спал.
     Варрос сидел и думал, привычно вслушиваясь в обманчивую тишину леса. До него доносилось лишь журчание воды, но это не был шум моря, от которого они отошли довольно далеко - видно, неподалеку протекал ручей.
     Как так может получиться, что он, дикарь, потомок Леопарда, беглый раб-галерник станет королем столь большой и могущественной страны, как Лунгарзия? Не бред ли все эти сновидения? Но как расценить то, что дивный сон повторился - второй раз в жизни - именно тогда, когда он оказался на лунгарзийской земле?
     Великие Зирива-ванат и Сугнун, он готов пройти через все испытания, и если эти сновидения правда, то он оправдает выбор мудрых богов.
     Но для этого нужно выбраться из леса и добраться до Дапреза. И обязательно найти умелого учителя, чтобы овладеть всеми, самыми сокровенными секретами ведения боя - на мечах, топорах, дубинах. Он должен убить австазийца, лежавшего без памяти у его ног, в честном бою.
     Варрос протянул руку и дотронулся до лба капитана Антиша. И понял, что тот просто спит. Жар пропал, пират дышит ровно и спокойно. Варрос проверил, надежны ли путы, и встал, потягиваясь, разминая затекшие руки.
     Занимался рассвет, тьма потихоньку рассеивалась, уже можно было различать деревья. Варрос двинулся в сторону ручья, осторожно раздвигая ветви и радуясь, что давние навыки не выветрились из него за мрачные годы, проведенных в рабстве. Он шел практически беззвучно, как и полагается охотнику.
     Наконец он вышел к заросшему кустарником берегу ручья и встал перед ним на колени. Последний раз он видел свое отражение в маленьком озерце среди родных гор. Сейчас он даже не представлял, как выглядит.
     Но вместо своего отражения он увидел в чистой воде ручья толстобокую пучеглазую рыбину, замершую над каменистым дном. Варрос сам не понял, как кинжал оказался в руке, и в следующее мгновение металл вошел в воду, прямо в затылок лакомой добыче, которую хватит на завтрак не то что троим, а и шестерым.
     Рыба забилась, брошенная в траву, жабры трепетали, рот разевался в предсмертной попытке надышаться.
     Варрос усмехнулся и вновь стал на колени над берегом. Ничего от юношеской округловатой миловидности в нем не осталось - черты лица обострились, нос стал как у ястреба, серые глаза были бездонны и холодны, рыжеватая спутанная борода вызывала отвращение. Варрос, брезгливо поморщившись, опустил голову в чистую холодную воду. Затем потряс головой, смахивая жемчужные капли, и кинжалом выскоблил себе шею и щеки.
     Встал. Лицо горело жаром.
     - Здравствуй, древняя Лунгарзия, слава которой гремела по всему миру уже тогда, когда острова архипелага еще не поднялись из океанских глубин, - торжественно произнес он окружающему лесу. - Боги в сновидениях позвали меня сюда, и я пришел!
     
     ГЛАВА ПЯТАЯ
     
     Веселые возгласы в пиршественном зале мгновенно затихли, все посмотрели на седобородого, по гербу узнав в нем одного из аристократов города Грелиманус, что у дальних юго-восточных границ Лунгарзии.
     - Радуйся, изверг, последние минуты! - злорадно-торжественно продолжал старец. - Сейчас ты умрешь, и будет на то воля великих древних богов, которых ты оскорбил, оставив их имена в беспамяти и прославляя лишь одних Зирива-ваната и Сугнуну, которые были всего-навсего дальними потомками великих богов, покровительствовавших Лунгарзии. Ты испил чашу терпения до последней капли, и гнев древних богов обрушится на тебя, поганый дикарь, не ведающий своих предков. И пусть мучения твои перед смертью будут ужасны!
     Мрачная тишина повисла в просторном зале, до того полного радостных голосов и женских улыбок.
     Варрос смотрел на старика, прищурив глаза, вспомнив, как на редких советах, на которые этот аристократ соизволял явиться, он всегда был источником свар и нудных споров. Варрос давно хотел прихлопнуть его могучей ладонью, как надоедливую козявку, и лишь уважение к сединам не позволяло королю исполнить желаемое.
     - Ешьте же, гости проклятого древними богами тирана, пришедшие поклониться и возрадовать узурпатора. Ешьте эти яства, потому что это последнее, что вы видите в своей жизни! Вино было отравлено божьим провидением, рука человека лишь направлялась им, и не успею я договорить, как все вы падете от праведного гнева истинных богов!
     Раздался женский визг, кто-то в ужасе бросил прямо на стол серебряный кубок, разбрызгивая изысканное вино, кто-то отпрянул, опрокинув резное кресло, кто-то бросился к дверям в сад, на воздух, чтобы стошнило, а кто-то замер, не в силах пошевелиться, словно высеченная из белейшего мрамора статуя.
     Праздничный зал вмиг наполнился страхом, криком и тревогой, точно сама смерть явилась требовать свое место за накрытым столом.
     Посол орнейских кланов в Лунгарзии Холамтан посмотрел в наполовину опустошенный кубок в своей руке, и, верно подумав, что раз все равно умирать, то перед смертью стоит урвать еще чуточку удовольствий, бесстрашно влил в себя остатки вина.
     - Успокойтесь! - перекрыл крики ужаса мощный уверенный голос короля. - Я не позволю никому в мире напоить моих гостей отравленным вином. Я сам пил, вот мой пустой кубок, но я здоров, как всегда - смотрите на меня!
     Все, словно зачарованные звуком его спокойного голоса, посмотрели на короля.
     На лице Варроса не было ни малейшего признака тревоги или волнения.
     Потихоньку все успокоились, лишь седобородый грелиманусец гневно тыкал в короля скрюченным от старости пальцем, унизанным перстнем с благородным черным опалом.
     - Будь ты проклят, дикарь и убийца, ввергающий древнюю Лунгарзию в пропасть распутства и порока, изверг! Да будет проклято имя твое и потомков твоих до самых последних времен, когда всю землю скуют вечные льды и замрет всякая жизнь. Сгинешь ты все равно, мучимый страшными огненными болями, и кровь твоя по капле ссохнет, и тело сморщится до клочка никому не нужного пуха!
     - Кранимар! - не обращая внимания на проклятия старца, позвал король. - Взять его под стражу. Вы наблюдали, кто не пригубил из бокалов, всех заметили?
     - Да, мой повелитель, - склонился в поклоне военачальник красных плащей. - Восемь человек после вашего тоста в честь великого Зирива-ваната поставили свои кубки на место, не коснувшись губами вина.
     - Садитесь на места, дорогие гости, - обратился ко всем присутствующим король Лунгарзии. - Вино было предусмотрительно заменено - вы пили неотравленный напиток и, надеюсь, по достоинству оценили его бесподобный вкус. Но все вы могли действительно корчиться сейчас в предсмертных муках, поскольку злоумышленники подло отравили вино, приготовленное на сегодняшний пир, собираясь отправить в Царство Теней меня и моих друзей, собравшихся здесь. Чистая случайность, а скорее милость великого Зирива-ваната, чей день мы сегодня празднуем, уберегли нас от неминуемой смерти. И сейчас мы допросим злоумышленников, целиком выдавших себя, поскольку не пригубили вина, которое, как они думали, было отравлено. А пока пусть рабы наполнят кубки вновь и выпьем за Зирива-ванату, уберегшего нас от жуткой и бесславной смерти.
     - Слава великому Зирива-ванату! - искренне вскричали гости, поистине чудом избежавшие смерти.
     Все с ненавистью смотрели на седобородого старца и еще семерых людей, которых воины в красных плащах, подталкивая мечами, подвели к королю для суда скорого и справедливого.
     - Смерть подлым отравителям! - кричали даже те, кто всей душой жаждал гибели королю-чужеземцу. Отравить-то ведь хотели не только Варроса, возможно, и заслужившего такую смерть, но и всех, собравшихся сегодня в этом зале.
     Плененных злоумышленников подвели к королю.
     Шестеро холеных мужчин в богатых одеждах, забыв всю гордость и тени прославленных предков, бухнулись пред Варросом на колени, вымаливая пощаду, крича, что это лорд Сан-Сан - все шестеро дружно указывали дрожащими перстами в сторону седобородого старца - заставил их принять участие в богомерзком преступлении.
     Разоблаченные отравители, растеряв весь свой лоск, готовы были рассказать в полном молчании присутствующих о всех злокозненных замыслах. Они, перебивая друг друга, поведали, что Сан-Сан, всего лишь слуга знаменитого мага Феорота Злосовершенного и древнего повелителя змей, которые забыли о давней вражде, ополчившись на общего врага - короля Лунгарзии Варроса.
     Пленники кричали, вымаливая пощаду, такое, во что было просто трудно поверить, что в голове не укладывалось: о многоярусном подземном храме, о приношении в жертву мерзкому Змею, поселившемуся в подземельях под Грелиманусом, невинных младенцев, о том, что Змей в человечьем обличье пожирает еженощно самых красивых и знатных девушек, что все жители околдованы и уже и не люди даже, а подчиняющиеся воле двух злых чародеев зомби.
     Лишь седобородый Сан-Сан стоял, гордо подняв голову, не отводя полного ненависти и бессильной злобы взгляда от побледневшего от подобных речей Варроса. Рука короля непроизвольно сжалась на украшенной огромным изумрудом рукояти меча. Восьмой пленник, юноша с гордым гербом прославленного рода, отец которого некогда встал плечом плечу рядом с Варросом против кровопийцы Мерналдита, стоял с бледным лицом, уставив взгляд вдаль, в никуда, словно все происходящее его не касалось.
     Шестеро коленопреклоненных, плачущих заговорщиков, захлебываясь и перескакивая с одного на другое, торопясь выложить королю все, что знали и не знали, в надежде вымолить пощаду, обвиняли во всех грехах седобородого и друг друга, готовые вцепиться товарищу в бороду, лишь бы обелить самого себя.
     - Прекратите, жалкие трусы! - вдруг на весь зал взревел Сан-Сан. - Чтобы сохранить свои никчемные жизни, мокрицы, вы готовы возводить напраслину и подлую клевету на достойнейших мужей! Будь проклят час, когда я связался с вами, подлые заячьи душонки! Я вас ненавижу и презираю даже больше, чем этого узурпатора-чужеземца. Но мне не нужны ваши ничтожные жизни - Варрос, вот кого я готов стереть с лица земли, даже ценой собственной жизни, лишь бы прекрасное небо Лунгарзии не осквернялось его презренным дыханием!
     Седобородый поцеловал черный камень в своем перстне и быстро обвел им вокруг. Бирюзовый луч обежал зал, и встрепенувшиеся телохранителя короля, как и пораженные всем происходящим гости, замерли в самых глупых и неестественных позах. Даже птицы в саду прекратили пение, даже пылинки, казалось, замерли в лучах собирающегося на покой солнца.
     Варрос успел вскочить с кресла и выхватить из ножен меч, но тоже замер, скованный невидимыми магическими оковами.
     Мир словно остановился посреди мгновения, смолкли все звуки, померкли цвета.
     Лишь седобородый маг Сан-Сан, расхохотавшись, распростер руки в стороны. Плащ мягко упал с его плеч. Лицо старца исказилось то ли от боли, то ли от жестокой злорадной усмешки, и вдруг богатые одежды лопнули на груди, а длинные седые волосы бороды опали к его ногам, словно пожелтевшие листья с осеннего дуба.
     На глазах у многочисленных изумленных, напуганных и обездвиженных злым колдовством гостей, слуг и рабов происходило жуткое и отвратительное чудо - седобородый превращался в непредставимого монстра. А присутствующие в пиршественном зале, скованные древней магией волшебного черного опала, даже прославленные красные плащи, были не в силах пошевелиться, не могли произнести ни звука. Все, что им оставалось, это смотреть, как чародей превращается в гигантского - чуть ли не в два человечьих роста белошерстного дракона с могучими кенгурятами лапами и мощным, утыканным крепкими роговыми пластинами хвостом. Когти на передних лапах у перерождающегося мага не уступали ни размерами, ни остротой кривым австазийским пиратским кинжалам. Дорогая одежда слетела с монстра, и лишь золотой перстень с магическим камнем каким-то чудом держался на лапе.
     Отвратительно и грозно ревя, не глядя на своих коленопреклоненных товарищей, дракон обошел их и направился к так же замершему и державшему бесполезный сейчас меч королю Варросу.
     
     ГЛАВА ШЕСТАЯ (РЕТРОСПЕКТИВНАЯ)
     
     Рассвет вовсю вступал в свои права, но густые кроны высоких с прямыми, как мачты, стволами деревьев задерживали солнечный свет.
     Капитан Антиш открыл глаза и попытался резко встать. То ли помешали путы, то ли австазиец был еще очень слаб, но он повалился обратно на траву.
     - Егиллох и Катамара, где я? - воскликнул пират.
     Варрос посмотрел на него и злорадно усмехнулся:
     - Ты сейчас в древней Лунгарзии. "Лорелла" затонула на моих глазах, вся команда повешена на реях зантарийских кораблей. Ты остался один.
     - Кто ты? - поднял голову австазиец. - А... Я узнал тебя. Раб, который хотел сражаться...
     Генбел проснулся, посмотрел на Варроса и связанного пирата, повернулся на другой бок и вновь захрапел. Варрос вернулся к разжиганию костра - подул на сухую веточку с маленьким цветком огня, прикрывая руками, чтобы пламя занялось.
     - И зачем ты меня спас? - еще слабым голосом спросил пират. - Чтобы убить самолично?
     - Чтобы убить, да, - не обернувшись, ответил Варрос. - Но не сейчас.
     - И когда, если не секрет? - равнодушно произнес капитан Антиш.
     - Когда научусь сражаться на мечах лучше тебя, - серьезно ответил Варрос, поворачиваясь к лежащему пирату. - Я убью тебя в честном бою. Не знаю когда, но знаю, что так будет.
     - Хм, - усмехнулся австазиец, - тогда сейчас развяжи меня. Руки затекли.
     Варрос внимательно посмотрел на него, молча подошел и распутал веревки.
     - Хочешь бежать - беги, - сказал он. - Но втроем мы быстрее найдем дорогу.
     Австазиец провел руками по волосам, ощупал одежду.
     - У меня был кошелек, оставь его себе, - произнес Антиш. - А медальон верни, это память о моем отце.
     Варрос молча протянул пирату золотую безделушку и повернулся к нему спиной, целиком поглощенный костром. Наконец огонь разгорелся как следует.
     - Генбел, вставай, - распорядился Варрос. Хотя он был в троице самым юным, но сейчас чувствовал себя старше и вправе распоряжаться. - Иди принеси воды из ручья, он в той стороне. И нарви веток с кустов, чтобы листьев было побольше.
     Варрос трофейным топором вырыл неподалеку от костра яму глубиной почти в фут, засыпал углями и присыпал их землей. На землю уложил толстый слой принесенных лунгарзийцем веток с узкими листьями длиной не больше мизинца, жалея, что поблизости нет, как на родном острове, широколистных деревьев. Затем аккуратно уложил на ветви очищенную рыбину, как учил Тарлак, тщательно обложил сверху ветками и засыпал землей. Сверху набросал углей.
     - Скоро будем завтракать, - сообщил он спутникам и повернулся к Антишу: - Идти сможешь?
     - Попробую, - после некоторой паузы ответил пират. - И куда ты собираешься?
     - В сторону от моря, - ответил Варрос. - Выйдем либо на дорогу, либо к поселку или к городу. Рано или поздно выйдем. Генбел, ты уверен, что мы в Лунгарзии?
     - Скорее всего - да, - ответил лунгарзиец. - Вряд ли это Инвиргаль, там очень скалистое побережье. Если это север страны, то всюду должны быть заставы Рубежного Легиона. Но если нас вынесло к восточному берегу... Поселения там довольно редки.
     - Ладно, разберемся, - буркнул Варрос.
     Он посидел молча - следовало бы подождать подольше, чтобы рыба допрела. Но он уже два года не ел человеческой пищи, одну скудную осточертевшую баланду. Он разворошил угли, вырыл готовую рыбину. Запах мог свести с ума даже сытого.
     Они съели рыбину, запили водой из ручья и встали.
     - Нормально пойдешь? - поинтересовался Варрос у пирата.
     - Да. Я вытерплю, и не через такое проходили... Пошли.
     Через час блуждания по лесу они наконец вышли на дорогу.
     - Куда пойдем? - спросил лунгарзиец.
     Варрос мгновение подумал, остальные смотрели на него, словно признавали его главенство в маленькой группе.
     - На восток, - решил Варрос и потопал по дороге, помахивая тяжелым топором, словно тростью.
     Генбел подошел к австазийцу и предложил опереться на его плечо - лунгарзиец попал на "Лореллу" накануне рокового похода и не успел проникнуться к капитану пиратов лютой ненавистью. Антиш посмотрел на бывшего раба, тяжело вздохнул и воспользовался предложенной помощью. Так они и брели в дюжине шагов позади Варроса.
     Примерно через два часа быстрой ходьбы, когда утомленный Антиш уже хотел просить о кратковременном привале, Варрос неожиданно остановился. Вдали, с правой стороны, у самой дороги, на деревьях висели три мертвеца. По всему видать, висели они уже не менее недели, воронье выклевало глаза.
     - Твои собратья, пираты? - подождав спутников, спросил Варрос у Антиша.
     - Нет, - глухим голосом ответил за него Генбел. - Это - лунгарзийцы. И по одежде, и по виду, обычные лунгарзийские крестьяне. Наверное, разбойники. Но почему в лесу? Преступников вешают в городах, на главной площади по решению судей. И чаще им рубят головы...
     - Вдали по дороге кто-то едет, - обратил внимание Антиш. - Сейчас и выясним, где мы находимся.
     Через несколько минут перед ними предстало довольно странное зрелище - четыре вооруженных всадника, а за ними, словно рабы, но скованные не цепью, а обычной веревкой с петлями, шагали три старца, четыре мужчины помоложе и шесть женщин, от пожилой, до юной девушки, почти девочки. Внешний вид и исходящий от них навечно впитавшийся в кожу и одежду запах отчетливо свидетельствовал об их рыбацкой профессии. Едущий впереди всадник при виде путников достал из ножен меч.
     - Здравствуйте, добрые люди, - по знаку Варроса вышел вперед Генбел. - Не подскажите, где здесь ближайший город? Нам надо в Дапрез...
     - Кто вы такие? - грозно нахмурил брови подъехавший к первому всаднику старший маленького отряда. - Вам что, не известен приказ короля о запрещении бродяжничества?
     - Мы потерпели крушение, нас несколько дней носило на плоту по морю, - пояснил Генбел. - Мы - простые моряки, мы...
     - Как же, простые моряки! - передразнил старший воин, соскакивая с коня на землю.
     Двое замыкавших процессию всадников подъехали к командиру и спешились, обнажив короткие, широкие мечи. Рыбаки, увидев, что на них не обращают вниманию, подошли к старшим и помогли им сесть, те чуть ли не упали на пыльную дорогу - видно, шли с самого рассвета и обессилели. Антиш тоже уселся, ноги плохо держали его, на висках от напряжения появился пот, застарелый шрам у виска выделялся на побледневшем лице. Варрос встал рядом с ним, напряженно вслушиваясь в беседу Генбела с воинами, лунгарзийский он еще понимал плохо.
     - Что, - усмехнулся один из подошедших солдат, - еще трех разбойничков поймали? Наше вознаграждение вырастает на три сотни серебряков. Сейчас принесу веревки, вздернем прямо здесь.
     Старший отобрал у Генбела топор.
     - Морячки, говорите? - хмыкнул он. - А топор-то зантарийский. Да и спутнички твои больше на пиратов похожи!
     - Я - офицер Рубежного Легиона, Генбел из Дапреза, мой род...
     Он замолчал - сильный удар кулаком без размаха повалил его на землю.
     - Отдай топор, - повернулся старший к Варросу и приказал своим: - Вяжите их именем короля, они - разбойники или шпионы, замышляющие против Лунгарзии! Вздернем их прямо сейчас по указу короля Мерналдита!
     Трое воинов подошли к сидящему Антишу и стоявшему рядом Варросу. Генбел лежал на земле, держась за скулу. Лица воинов ничего хорошего не предвещали. Четвертый побежал к своему коню за приготовленными на всякий случай длинными прочными веревками с петлями.
     Варрос вопросительно посмотрел на Антиша, словно спрашивая: будет ли с его стороны поддержка. Тот без слов кивнул.
     Потомок Леопарда протянул топор, якобы желая отдать подходившему солдату, и, когда тот вытянул руку, сбоку, вложив всю силу, рубанул по шее. Солдат даже вскрикнуть не успел - отсеченная голова покатилась в придорожные кусты, как перезрелая тыква. Из рук упавшего тела Антиш выхватил меч, и, без предупреждений, Варрос с австазийцем набросились на оторопевших воинов, никак не ожидавших, что кто-то осмелиться оказать им, слугам самого короля Лунгарзии, вооруженное сопротивление.
     Старший был пронзен мгновенно и с хрипом повалился в пыль. Рыбаки что-то кричали, но ни Варрос, ни Антиш не обращали на них внимания. На воина, оставшегося в одиночестве против двоих, одновременно обрушились удары меча австазийца и топора бывшего гребца.
     Последний стражник, который уже посчитал в уме свою долю от вознаграждения за трех пойманных и повешенных зантарийских шпионов, увидев быструю кончину товарищей, резко вскочил на коня и пытался напролом прорваться подальше от этих чертовых бродяг, в несколько мгновений уложивших опытных воинов. "Лишь бы добраться до гарнизона, - подумал он, - далеко они не уйдут!"
     Антиш прыжком освободил путь с места в галоп помчавшемуся коню, и всадник уже было решил, что для него все закончилось благополучно, как ему в спину вонзился метко пущенный кинжал. Воин упал - конь, почувствовавший облегчение, с азартным ржанием помчался дальше. Трое его товарищей, оставшиеся без седоков, проводили его удивленными взглядами и вновь принялись щипать придорожную траву. Генбел уже стоял, сжимая в руках топор и вжав голову в плечи, ожидая порицаний от Варроса за не слишком доблестное поведение. Но одна мысль, что они убили королевских солдат, ввергала его в большее отчаяние, чем возможная взбучка от спасителя.
     Варрос прошелся до упавшего с коня всадника и легко выдернул из него полюбившийся кинжал. Солдат был еще жив, и Варрос равнодушно провел лезвием по его горлу. Вынул из ножен убитого меч, осмотрел, удовлетворенно хмыкнул и снял с погибшего ножны, вставил меч и надел перевязь на себя. Подошел к рыбакам и разрезал общую веревку, потом освободил каждому связанные руки. Капитан Антиш, сжимая в руке меч, вновь уселся на землю.
     - Что здесь происходит? - с трудом подбирая слова, спросил Варрос рыбаков. И добавил Генбелу на австазийском: - Порасспрашивай их, с чего это первые же встречные хотели нас убить?
     - Мы - преступники, - тяжело дыша, ответил Генбел. - Мы убили солдат королевской армии. Нам не простят.
     - А ты хотел, мокрица, чтобы они убили нас? - презрительно скривил рот капитан Антиш.
     - Тяжело бороться с разбойниками, если их защищает закон, - неожиданно на чистейшем австазийском сказал один из освобожденных старцев. Все остальные смотрели на него с почтением.
     - Что здесь происходит? - повернулся к нему Варрос. Он хотел знать о Лунгарзии как можно больше, ему не нравился первый день, проведенный на вожделенной земле, к которой он стремился всем сердцем и наконец достиг.
     - С тех пор, как умер старый король... - начал было старик, но его перебил удивленный Генбел:
     - Король умер? Не может быть!..
     - Злая болезнь в одночасье свалила нашего короля, - объяснил старец, - и на трон уселся его младший брат Мерналдит. По всем городам и поселкам глашатаи объявляли его указы. Старый добрый Рубежный Легион, защищавший нас от пиратов и диких островных племен, расформировали, вместо него образовали Отряды Следителей Законности... Оброк увеличили почти в дюжину раз, отобрали все, что могли, в прошлую зиму половина нашего поселка вымерла, многие бежали в города, но и из городов бегут, поскольку там нечего есть и за любое неуважительное слово к солдату могут вздернуть на виселицу или, что еще хуже, живого повесить вниз головой на крепостной стене - врагу не пожелаешь такой смерти. Много зим я прожил, но так плохо не было никогда. А теперь вышел новый королевский указ, по которому с каждого поселка по три юные девушки необходимо отправить в столицу, для королевских хоров... Знамо дело, для каких хоров, а у нас было только две... И оброк мы не выплатили. Вот и разорили наш поселок, а нас хотели в Маргеле продать в рабство... Половину наших убили, трех казнили остальным в устрашение...
     - Всего четверо солдат уничтожили поселок? - искренне удивился Антиш.
     - Так они ж королевские слуги...
     - И вы, как бараны, пошли за ними в рабство?
     - Лучше рабство, чем смерть, - покорно сказал старец. - А теперь из-за вас нас ждет неминуемая гибель...
     Варрос молчал, не зная, что и сказать.
     - Лодки в поселке есть? - неожиданно спросил австазиец.
     - Есть, мы же рыбаки.
     - До Австазии дойдете?
     Старец посмотрел на более молодых рыбаков.
     - Попробовать можно, - сказал один из крепких мужчин. - Но что там делать, в Австазии? Там тоже рабство или смерть.
     Капитан Антиш встал.
     - Я обещаю, что вас в Австазии не тронут, лишь бы доплыть. И деньжат дам. - Он повернулся к Варросу: - Ну что, идешь со мной? У меня припрятано кое-что на черный день, через месяц будет новая галера, станешь моим помощником. Даже больше - за то, что ты спас мне жизнь, я отведу тебя к мастеру Банучу, который когда-то обучал меня сражаться на мечах...
     Варрос посмотрел на Генбела и спросил:
     - Ты знаешь город Маргел?
     - Да, от него десять дней до Дапреза.
     - Как далеко до Маргела? - повернулся он к старцу.
     - Если пешком, то к вечеру доберетесь.
     - Мы едем в Дапрез, - ответил Варрос Антишу. - Но тебя я встречу. Пусть рыбаки зароют тела этих... - он кивнул на убитых. - Мы с Генбелом берем двух лошадей. До встречи, капитан Антиш!
     - Я хочу знать твое имя, - произнес на прощанье австазиец.
     - Варрос, потомок Леопарда.
     - Если ты меня когда-нибудь убьешь, Варрос, потомок Леопарда, то этот медальон будет твоим, - он вытащил из-за пазухи возвращенный Варросом талисман с символическим изображением повелителя морей. - И тогда уж береги его. Но если все ж сведет нас когда-нибудь Катамара, то я не дам себя убить даже тебе, спасшему мне жизнь сейчас.
     Варрос вскочил на коня. Он и в родных горах-то не часто пользовался лошадьми, а за два года вообще отвык от седла, но инстинктивно сразу почувствовал контакт с животным и конь безоговорочно признал в нем хозяина.
     - Садись, Генбел, отправляемся в путь. Им - в другую сторону!
     - Прощайте, отважные люди, бойтесь Следителей Законности и разбойников, - напутствовал их старший из рыбаков. - Да помогут вам милостивые Зирива-ванат и Сугнуна!
     Последних слов Варрос не расслышал - он мчался вперед, к Дапрезу, зная, что оттуда ведет дорога прямо в Пиларисий, сердце древней Лунгарзии.
     Они добрались до родного города Генбела за дюжину ночей без особых приключений, уводя коней в лес, едва услышав впереди топот коней и объезжая стороной встречные города и пустые поселки, предпочитая охотиться в лесу, чем показывать кому бы то ни было золотые монеты в нищей и разоренной стране.
     Не ожидал Варрос увидеть вожделенную Лунгарзия в таком состоянии, мечта оказалась в тысячи раз прекраснее действительности. Однажды ночью, когда они ужинали перед сном пойманным и жаренным на костре зайцем, из леса на огонь вышли трое мрачных бородачей с топорами в руках. Варрос молча кивнул на свободное место у костра и указал на половину зайца. Мужчины пристально осмотрели Варроса и его спутника, покачали головами и растворились в ночи. Нищие нищих не грабят. Знали бы они о золотых, спрятанных в разорванной тесной куртке Варроса! Так или иначе, это было единственное приключение, случившееся с ними за весь путь - видно, сами Зирива-ванат и Сугнуна оберегали своего любимца. Но вещих снов о чудесном городе больше не посылали.
     Наконец путники достигли Дапреза. На стене города висело более десятка дюжин людей ногами вверх, неприятно раскорячив в стороны руки. Наверное, все они были уже мертвы. И наверняка все они были лютыми неисправимыми преступниками, достойными столь жестокой смерти от жары, голода и прилива крови в мозг.
     Варрос и Генбел беспрепятственно проникли в город, когда распахнулись ворота. Хотя стражник и покосился на них, но ничего не сказал - Варрос бросил ему горсть медных лунгарзийских монет, что были в пиратском кошельке.
     Генбел уверенно направлял коня по узким улочкам, все более углубляясь к центру города, пока не остановился перед старым двухэтажным зданием:
     - Вот мой родной дом, - с гордостью и слезами на глазах произнес он, соскакивая с коня. - Идем, тебя встретят, Варрос, как самого дорогого гостя.
     Дверь открыл слуга, которого Генбел не знал. Открывший подозрительно покосился на них.
     - Я Генбел, сын хозяина этого дома, Крандала, немедленно пропусти меня, - представился лунгарзиец.
     Но дверь захлопнулась перед их носом.
     - Генбел погиб пять лет назад - это известно всем, - донесся голос из дома. - Лучше идите прочь по-хорошему.
     Варрос хмыкнул и с усмешкой посмотрел на спутника. Тот аж покраснел и принялся кулаками стучать в дверь отчего дома:
     - Немедленно позовите моего отца или брата, Фросера! Открывайте, или я вышибу двери!
     Неожиданно створки вновь распахнулись. Перед Генбелом стоял молодой человек с черными, тщательно зачесанными и смазанными чем-то блестящим волосами.
     - Кто осмелился угрожать насилием в Лунгарзии? - спросил он, и его голос сразу не понравился Варросу. - Или вы не слышали королевского указа? Я сейчас сдам вас Отрядам Следителей, и вы будете казнены на главной площади Дапреза!
     - Это - мой дом, - опешил Генбел. - А вы кто такой?
     - Я - Слеер, троюродный племянник старого Крандала, его единственный наследник и жених его дочери Маржук. А вот кто вы такие, самозванцы, осмеливающиеся будить достопочтенных граждан ни свет ни заря?
     Неожиданно изнутри дома раздался другой голос, старческий, но полный достоинства:
     - Погоди, Слеер, пропусти их в дом, я поговорю с ними.
     - Отец! - вскричал взволнованный Генбел и, чуть ли не оттолкнув черноволосого Слеера, ворвался внутрь.
     Старый аристократ, невзирая на пятилетнюю разлуку, сразу же узнал своего пропавшего сына. Он распростер руки и, когда сын приблизился к нему, крепко обнял его:
     - Генбел! Я думал ты погиб в схватке с австазийцами - так было написано в том послании, что прислал твой командир...
     - Нет, отец, я попал в плен, но бежал. Вот Варрос помог мне в этом. Варрос, подойди, познакомься с моим отцом!
     Сцена была до удивления трогательная, и у другого, может, и выступили бы на глазах слезы умиления при виде дрожащего старца в богатом парчовом халате с седой бородой, после пятилетней разлуки вновь обретшего сына. Но Варрос, отказавшийся от своей родины, хотел сейчас лишь одного - поесть и отдохнуть после утомительной ночной скачки. Он подошел к старику и наклонил голову, что в его понятиях, должно быть, означало глубокий поклон.
     И тут из коридора выбежала юная девушка:
     - Я слышала имя Генбела! - с детской непосредственностью воскликнула она. - Он жив? Где он? Я хочу его видеть!
     Варрос обернулся на голос, увидел ее и впервые в жизни при виде женщины у него что-то екнуло в груди, большая теплая волна, вызывающая дрожь, побежала откуда-то из глубин к самому горлу. Он понял, что это младшая сестра Генбела, про которую тот столько рассказывал во время десятидневного путешествия - Маржук. Чем-то неуловимым она напомнила ему Сариту, которая так хотела простого женского счастья, но дождалась мучительной казни на позорном столбе.
     Случайно взгляд Варроса упал на стоявшего в стороне и забытого всеми Слеера. Варроса поразило, сколько ненависти было во взгляде молодого аристократа, жениха этой удивительной женщины, что сейчас обнимала бывшего австазийского раба.
     - Генбел! - вдруг воскликнул благородный старец. - Да от тебя... пахнет, как от навозника! Маржук, ты испачкаешь свое платье! Скорее иди и прими ванну, - приказал он сыну и повернулся к слуге: - Пусть Генбелу и его другу немедленно согреют ванну и принесут чистые одежды. И пусть все служанки помогут им мыться! И приготовить праздничный обед, я хочу выслушать историю сына, которого считал мертвым. Но сперва приведи себя в порядочный вид, Генбел.
     Слуга тут же помчался выполнять приказ.
     Генбела и его спутника провели в выложенный розовым мрамором просторный зал с большим квадратным отверстием в потолке, через которое было видно голубое небо. Небольшой бассейн наполнили горячей водой, шесть девушек в легких материях, едва прикрывающих их прелести, стояли наготове и привычно улыбались сыну хозяина и их другу - красотки слишком хорошо знали, какая помощь от них требуется.
     - Какое наслаждение, я дома! - воскликнул Генбел, без тени смущения сбрасывая с себя пропотелые одежды и плюхаясь в бассейн, выложенный небольшими мраморными плитками. - Раздевайся, Варрос, отдыхай! Все самое плохое - позади... Да сбрасывай ты эти зантарийские лохмотья!
     Две девушки с улыбками подошли к гостю, чтобы помочь ему раздеться.
     - Я сам! - грубо буркнул Варрос, подошел к противоположному углу бассейна, быстро разделся, положив ножны с мечом и топор так, чтобы в любой момент мог дотянуться, и прыгнул в прозрачную теплоту воды - это была первая в его жизни ванна, до этого он мылся лишь в реках, а за два года, проведенных на галере, почитай, не мылся вообще.
     Он наслаждался голубым небом, горячей нежностью воды, охватившей усталое тело. Ему даже не мешало щебетание девушек, их нарочито громкие охи и ахи. Он специально отвернулся, чтобы не видеть, как развлекается Генбел.
     Варрос в очередной раз отогнал подошедших красоток. Он знал, для чего в мире существуют женщины. И он знал, что они отнимают у мужчин силу. Как-то, когда ему не было еще десятка зим, он наблюдал рано утром, как к возившейся у берега реки женщине подкрался один из воинов их племени и овладел ею сзади. Варрос тогда еще не понял, что происходит, почему они оба так довольны. Это было на рассвете, а через несколько минут на стоянку напало племя темноволосых с западного побережья. Мужчина, который перед этим занимался любовью, лежал обессиленно на берегу и, когда напали враги, погиб первым. Собственно, он один из всего племени и погиб, остальные вовремя взяли оружие и дали достойный отпор врагу, даже мальчишка Варрос помогал своим соплеменником, бросая во врагов камни из кустов. И тогда Варрос понял: женщины - зло. И когда Унгин из-за Сариты хотел покончить с собой, Варрос поклялся, что он сам никогда не полюбит. Впрочем, сейчас от него не любви и просили, но не для этого он прибыл в Лунгарзию. Не для этого. Только вот образ Маржук стоит перед глазами...
     По настоянию Генбела, Варросу все же пришлось позволить двум девушкам расчесать его светлые волосы и натереть тело какими-то густыми жидкостями, после чего от него стало пахнуть не как от воина, а как от... Варрос не знал, от кого так пахнет, но в принципе запах был не шибко противным, и он смирился. Он явился в Лунгарзию, чтобы покорить ее, но пока на первых порах необходимо подчиняться ее законам.
     Тем не менее удовольствие от умывания он получил несказанное, словно заново родился - да так оно и было: из дикаря, гребца пиратской галеры, из бродяги, которого вправе повесить любой солдат отрядов Следителей Законности, он превращался в благонамеренного лунгарзийца, друга аристократа, чей род славится древностью и величием предков. Теперь перед Варросом, казалось, открыты все дороги, и хотя волшебный сон все так же был далек до воплощения в жизнь, первый шажок к нему сделан, и только сейчас, одевая чистые одежды по лунгарзийской моде, Варрос отчетливо понял это.
     Десятидневная щетина уже оформлялась в приличную бороду - не ту, что так раззлобила его в отражении прибрежного ручья, а во вполне благообразную, вроде той, что была на нем в том чудном сне, и Варрос решил ее растить и ухаживать за ней.
     Генбел, благоухающий и довольный, взял его под руку и повел в обеденный зал.
     За столом сидели отец Генбела с Маржук, Слеер и сам Генбел с Варросом. Прислуживали те же женщины, что и в бассейне, только переодевшиеся в более пристойные одеяния, и слуга - не тот, который открывал им дверь, другой.
     Стол был заставлен различными кувшинами, огромными блюдами с зажаренными птичьими - ножками и кусками мяса, от которого шел пар, тарелками со всевозможными закусками, названий которых Варрос не знал, а о вкусе мог лишь догадываться. Перед каждым обедающим стояло по огромной тарелке, по несколько разных размеров кубков, маленькие ножички и какие-то странные приспособления.
     Варрос, чувствуя огромный голод, явственно проявившийся при виде всего этого изобилия, схватил с блюда птичью ногу и, разрывая пополам руками, впился в нее зубами.
     - Варрос, - тактично сказала сидящая напротив него Маржук, но в голосе ее сквозила мягкая укоризна, - для этого есть вилочки.
     Она взяла лежавшие перед ней предметы, воткнула вилочку в ножку на блюде, ловко перенесла ее на свою тарелку и принялась умело разделывать, отделяя мясо от костей ножичком.
     Варрос пожал плечами и продолжал есть, как умел. Но в голове занозой застряла мысль, что неизвестно еще, станет ли он королем, но то, что ему еще многому придется учиться, чтобы жить здесь достойно - это факт, и никуда от этого не деться.
     В тот миг, когда Варрос, насытившись до утробного урчания в желудке (Маржук осуждающе посмотрела на него, когда он неприлично, по-дикарски, рыгнул), хотел утереть засаленные губы рукавом, отец Генбела, сидящий во главе стола, отодвинул тарелку и промокнул губы маленькой тряпочкой - такие же лежали у каждого под тарелкой. Варрос последовал примеру хозяина дома, черноволосый смазливый Слеер злорадно усмехнулся, заметив неловкий жест чужака. Этот Слеер все больше и больше, непонятно почему, раздражал Варроса.
     Крандал поднял кубок с вином и со вздохом сказал:
     - Ну а теперь, сын мой, пришло время послушать твой рассказ о скорбном пленении и счастливом возвращении на родину, в великую и прекрасную Лунгарзию, процветающую под мудрым управлением короля Мерналдита, - он бросил быстрый взгляд на Слеера. - Мы все слушаем, сын мой, затаив дыхание.
     Генбел принялся рассказывать. Как служил в Рубежном Легионе, которого теперь больше нет, как высадилась австазийская армия на берег Лунгарзии, как он попал в плен (о пяти годах, что вытирал прилавки в таверне и подавал пиратам вино, он сообщил очень скупо), как он попал гребцом на "Лореллу" и что произошло в первый же день, как Варрос вытащил его и как они на плоту три дня и три ночи носились по открытому морю вместе со спасенным капитаном пиратов, как в первый же день нарвались на патруль Отрядов Следителей Законности (при этих словах лунгарзийца Варрос украдкой посмотрел на Слеера - тот, казалось, от внимания забывал дышать, злорадная тень улыбки исказила его и так неприятное лицо), как Варрос с Антишем убили всех четверых королевских слуг, как они с Варросом лесами добирались до Дапреза, и наконец-то он, живой и здоровый, слава великому Марлин-ванате, дока, у родительского очага.
     - Да, Генбел, - вновь вздохнул Крандал, - сколь многое изменилось в стране за время твоего отсутствия. Да подарят божественные покровители нашей страны долгие годы жизни королю Мерналдиту! - старик вновь взглянул в сторону Слеера. - Разбойники исчезли с дорог, нищие перестали приставать к добропорядочным гражданам и не оскверняют больше зловонным дыханием и смрадом своих язв прекрасные города Лунгарзии. Но не все понимают, сын мой, какое счастье несет нам мудрый король Мерналдит. Твой старший брат Фросер, находясь в столице в празднование дней Древней Победы, имел неосторожность не достаточно почтительно высказаться по поводу королевских хоров и был казнен позорной смертью - вывешен вверх ногами на крепостной стене Пиларисия.
     - Доказано, что Фросер возглавлял заговорщиков, возжелавших убить нашего короля, - отложив вилку, жестко сказал Слеер, его черные глаза, как стрелы арбалета, уставились на старика.
     - Да, - еще раз вздохнул Крандал, - Фросер был горяч и глуп. Надеюсь, ты, Генбел, теперь мой единственный сын, пришедший почти из царства мертвых, будешь благоразумным и законопослушным гражданином Лунгарзии. Если бы не Слеер, который служит в большом чине в Отрядах Следителей Законности, не миновать бы немедленной позорной казни и мне, как отцу бунтовщика, и маленькой Маржук, как его сестре.
     Варрос бросил быстрый взгляд на девушку. Она покраснела от ярости и аж вся сжалась, чтобы не сорваться, на длинных ресницах набухла слеза. Но она промолчала, не отрывая взора от тарелки.
     - Я горжусь тем, что моя единственная дочь, - продолжал старик, но в голосе его не было особой радости, - выйдет замуж за столь блестящего и благородного офицера, как Слеер, который приходится мне дальним родственником и который наследовал бы после моей смерти все мое состояние. Но теперь возвратился из небытия ты, Генбел, и я признателен твоему другу, Варросу, что он спас тебя. День и ночь я буду благодарить великого Марлин-ваната за твое счастливое освобождение. Что там еще? - нахмурил брови Крандал, когда двери распахнулись и на пороге обеденного зала появился слуга - тот, что утром не хотел пускать в дом Генбела.
     - Ваша светлость, - поклонился слуга, - из столицы прибыл курьер со срочным донесением для вас. Он утверждает, что дело не терпит промедления, и требует немедленной встречи с вами.
     - Пригласи его сюда, - с очередным (которым по счету?) вздохом промолвил Крандал.
     Варроса неприятно поразил торжествующий блеск в глазах Слеера, который офицер тут же попытался скрыть, опустив голову.
     Через несколько минут, в течение которых тревога и напряжение царили в зале - слышно было, как муха жужжит, вошел королевский курьер в совершенно черных одеждах, на шлеме, покрытом черным лаком, красовалось черное перо.
     Посланец чуть склонил голову в знак поклона и уверенно пошел к старику, сидящему во главе стола.
     - Его сиятельству эрлу Крандалу, - торжественно провозгласил курьер, - надлежит без отлагательств, в три дня, явиться в столичный дворец к его величеству королю Лунгарзии Мерналдиту для немедленной беседы по важному государственному делу. Вам надлежит отправляться тотчас. Вот грамота, скрепленная печатью короля Мерналдита.
     - Три дня! - воскликнул Крандал. - Да ведь отсюда до столицы не менее пяти дней езды!
     - Я добрался до вас за два с половиной, - сухо ответил курьер. - Или мне передать его величеству, что вы отказываетесь выполнять его распоряжение?
     - Я отказываюсь? - в ужасе вскричал старик. - Нет, я выезжаю немедленно, только переоблачусь в дорожные одежды. - Он повернулся к слуге: - Пусть немедленно собираются в путь мои оруженосцы.
     - Может, - учтиво поинтересовался Слеер, для которого, очевидно, королевский приказ не был неожиданностью, - распорядиться, чтобы приготовили вашу карету?
     - Нет, - твердо ответил Крандал. - Как и подобает рыцарю, я еду к своему королю верхом.
     - Отец! - воскликнул Генбел. - Я буду сопровождать тебя в столицу.
     Варрос радостно подумал, что и он вместе с Генбелом сможет отправиться в Пиларисий в свите знатного аристократа и собственными глазами увидит город своей мечты.
     - Нет, Генбел, - печально ответил на сыновий порыв Крандал, - у тебя нет подорожной грамоты, а по новому королевскому указу без нее нельзя появляться на дорогах Лунгарзии. Я не хочу, чтобы тебя повесили, как последнего бродягу. На выписывание подорожной может уйти несколько дней. Хотя Слеер, я уверен, и походатайствует в городской канцелярии о тебе и о твоем друге, все равно вряд ли получится быстрее. У меня нет времени - я присягал королю Мерналдиту и обязан повиноваться. Я выезжаю немедленно. Иди, отдыхай, покои для тебя и твоего друга приготовлены - у вас были трудные дни.
     - Я провожу тебя до порога, отец!
     - Буду благодарен тебе, сын, - с достоинством улыбнулся старый аристократ.
     Генбел и Маржук ушли провожать отца. Слеер удалился по своим делам, Варрос остался за столом один. Он встал и подошел к месту, где сидел хозяин дома - на столе лежала королевская грамота. Читать Варрос не умел, но внимательно рассмотрел королевскую печать: словно полукруг цветка из семи лепестков, только вместо лепестков ромбы с длинными сторонами у основания и короткими гранями вверху, центральный ромб намеренно выше всех. Символическое изображение Соединства Стран Священной Реки и Лунгарзии посередине, как самой древней, могущественной и богатой державы. Сам не зная зачем, Варрос сунул грамоту в рукав.
     Он выпил еще один кубок тонкого терпкого вина, положил голову на руки и заснул - за время, проведенное на пиратской галере, он научился пользоваться каждой минутной передышкой и умел засыпать сразу, прямо за веслом.
     Через какое-то время его разбудила служанка и с вежливой улыбкой проводила в комнату, где была приготовлена роскошная постель. Варрос впервые в жизни видел мягкие перины и тонкое белье. Но он был столь уставшим после многодневного пути, расслабляющей ванны и обильного обеда, что рухнул на чистые простыни в чем был, даже не сняв сапоги и ножны с мечом.
     Проснулся он от того, что его довольно грубо трясли за плечо. Он вскочил, рука непроизвольно легла на рукоять меча. Первое, что он заметил - воинственно выпяченные, плохо выбритые подбородки. Двое вооруженных мужчин были одеты в такие же одежды, как и те четверо, что были убиты им и капитаном Антишем там, на побережье.
     - В чем дело? - спросил Варрос, не в силах понять, сон это или явь, но, в любом случае, готовый сражаться. - Я - гость хозяина этого дома.
     - Во всем разберемся, - услышал он в ответ. - Пройдемте в обеденный зал, ваш друг уже там. Вам просто зададут несколько вопросов. Пока отдайте оружие.
     Варрос мгновение подумал, пожал плечами, выдернул из ножен меч и кинжал из-за пояса, протянул воинам и пошел за ними, твердя про себя, что если он хочет жить в Лунгарзии, то должен подчиняться ее законам - до тех пор, пока его жизни не угрожает непосредственная опасность.
     Стол в обеденном зале был убран и застелен чистой скатертью. На месте старого Крандала сейчас сидел Генбел, лицо его было бледным и встревоженным, еще трое таких же вооруженных людей, откровенно скучая, стояли за его креслом. Рядом за столом расположился человек в черных одеждах, живо напомнив Варросу давешнего курьера. В руке человек держал перо, чернильное пятно на указательном пальце недвусмысленно указывало на его ремесло.
     Поставив ногу на стул с отрешенным видом поодаль стоял Слеер, деланно внимательно рассматривая ухоженный ноготь на мизинце. Слеер уже успел переодеться, его форма напоминала ту же, что и на воинах, но была с золотым позументом на рукавах и серебряной вышивкой на груди с уже виденной Варросом эмблемой - семь ромбов полукругом.
     - Присаживайся, - мрачно кивнул черноволосый незнакомый мужчина, старший воинского патруля, тоже с серебряной нашивкой на груди, но без золотых позументов.
     Варрос отодвинул стул с прямой резной спинкой и сел за стол. Почему-то снова захотелось есть.
     Усталый день за витражном окном собирался уступать свои права вечеру.
     - Я - начальник следственной канцелярии Отрядов Следителей Законности города Дапреза Инкор, - представился старший. - Я хочу задать вам несколько вопросов, касательно вашего преступного прибытия, без соответствующего разрешения властей, в нашу страну, с тайными злыми умыслами против нашего короля Мерналдита, вместе с другим преступником, который выдает себя за сына благородного Крандала, хотя всем известно, что благородный Генбел погиб пять лет назад в стычке с австазийским десантом, о чем есть документальное подтверждение. Я спрашиваю: ваше имя?
     - Варрос, потомок Леопарда.
     - Пусть так, - кивнул Инкор. - Кто послал вас в Лунгарзию? Австазийцы?
     - Никто нас не посылал, - угрюмо ответил Варрос. - Мы бежали с австазийской галеры, где были прикованы к веслам. За мной нет никакой вины, я не злоумышлял против вашего короля.
     Инкор пристально уставился Варросу в глаза, их взгляды встретились. Варрос смотрел в черные зрачки начальника следственной канцелярии, будто в бездонный колодец, на дне которого все про него известно. И он вдруг испугался - а не обладает ли этот мрачный брюнет магией, не пробрался ли в самые сокровенные мысли Варроса, где он как раз видел себя в короне короля Лунгарзии - а это ли не злоумышление против правящего короля?
     Но Варрос не отвел взгляда.
     - Не злоумышлял? - усмехнулся Инкор. - А четверых воинов из Отрядов Следителей Законности не вы ли подло убили, когда у вас всего лишь спросили подорожные грамоты?
     - Никто у нас ничего не спрашивал! - ответил Варрос. - Нас просто хотели повесить, как бродяг. Я защищал свою жизнь.
     - Вот и прекрасно, - довольно улыбнулся Инкор и повернулся к писарю: - Вы все успели зафиксировать, брат Лимеш? Это признание. Одного этого достаточно, чтобы вздернуть их обоих ногами вверх...
     В это мгновение в зал ворвалась Маржук, волосы ее были слегка растрепаны, на щеках горел гневный румянец.
     - Что здесь происходит? - возмущенно воскликнула она.
     - Этот человек, - указал Инкор на сидевшего неподвижно Генбела, - послан австазийцами с целью погубить нашего славного короля Мерналдита. Он выдавал себя за вашего брата, но документально засвидетельствовано, что средний сын досточтимого Крандала погиб пять лет назад...
     - Это и есть мой брат! - закричала Маржук и повернулась к Слееру: - Это ты все подстроил, да? Ты погубил Фросера, ты устроил вызов в столицу отцу, оттуда нет возврата, и ты это прекрасно знаешь! А теперь, когда вернулся мой брат, ты хочешь убить его, чтобы все досталось тебе.
     Слеер снял ногу со стула и без размаха ударил ее по щеке.
     - Да, милая, - с мерзкой улыбкой произнес он. - Все так и есть. И ты пойдешь за меня замуж, если тоже не хочешь висеть вместе с любимым братцем, раскинув в стороны свои прелестные ручки!
     Сидевший до того неподвижно Генбел вдруг сорвался с места - от неожиданности охранники прозевали его порыв - подбежал к Слееру и сгреб его за воротник.
     - Ах ты, сволочь! - процедил он и врезал негодяю по лицу.
     Удар получился слабым, всю силу лунгарзиец растратил на женщин в бассейне и не смог достойно защитить сестру.
     Слеер даже не упал. Он опомнился первым и закричал:
     - Вы что, не видите? Хватайте их, меня убивают!
     Опешившие стражники подскочили к Генбелу и скрутили ему сзади руки. Варроса вытащили из кресла и тоже заломили руки за спину.
     - Вооруженное нападение на офицера Отряда Следителей Законности, - флегматично произнес Инкор. - По указу короля Мерналдита, ввиду особой опасности преступления, подобное пресекается немедленной казнью. Убить их! - Инкор демонстративно отвернулся от Генбела и взял из рук писаря бумагу, усеянную закорючками букв. Затем вновь поднял взгляд на подчиненных: - Что медлите? Исполняйте приговор!
     Один из воинов обнажил меч и с явными намерениями на лице подошел к Варросу, которого держали двое солдат.
     - Стой спокойно, - посоветовал он, - я попаду прямо в сердце, и погибнешь без мучений, повесим вверх ногами уже мертвым. Выпрямите его!
     То, что произошло в следующие мгновения, смешалось для присутствующих в бешеный калейдоскоп мгновенно сменяющихся сцен.
     Варрос, повиснув на руках державших его охранников, двумя ногами ударил в грудь собиравшемуся вонзить ему в сердце меч воину так, что тот отлетел к противоположной стене. Затем Варрос моментально опустился на обе ноги и, напрягшись, перекинул державших его через себя, освободившись от них.
     Быстро выхватил из ножен одного меч, рукоятью врезал по зубам второго так, что он отключился надолго, и вонзил клинок в грудь первого.
     Те, что держали Генбела, бросили его и, обнажив оружие, устремились к Варросу. Инкор отступил на несколько шагов, освобождая им дорогу.
     - Убейте его! - истошно закричал Слеер.
     Первый подбежавший к Варросу был пронзен резким выпадом и упал, увлекая за собой клинок. Выдергивать меч не было времени, Варрос схватил тяжелый стул и обрушил на голову второго, вложив в удар всю столь долго невостребованную в бою силу. Выхватил из обмякшей руки меч и развернулся в сторону первого врага, который оправился от удара и вставал, сжимая в руке меч и шипя;
     - Ну держись, дикарь, а я-то хотел, чтобы ты не мучился!
     Варрос мимоходом стукнул кувалдоподобным кулаком по темечку писаря и рванулся к последнему стоявшему на ногах, не считая Инкора, стражнику. Бешеный фейерверк ударов, которые изумленный солдат едва успевал парировать, и наконец могучий удар добрался до головы, раскроив ее чуть не надвое.
     Варрос остался один на один с Инкором, который выдернул из ножен меч и молча ждал, пока противник, так запросто уложивший его солдат, приблизится к нему.
     - Генбел, возьми на себя Слеера! - крикнул Варрос и напал на начальника следственной канцелярии города Дапреза.
     Но Генбел был не в силах пошевелиться. И он, и его сестра, и Слеер как зачарованные смотрели на схватку разъяренного потомка Леопарда и невозмутимого с виду Инкора.
     Инкор парировал сильный, но несколько непродуманный удар, и сделал резкий выпад - Варрос едва успел отстраниться, острый клинок прорвал новые изысканные одежды, процарапав грудь, рубаха и куртка тут же пропитались кровью. Инкор нанес следующий удар и Варрос с большим трудом успел подставить меч, иначе валялся бы сейчас на полу рядом с им же убитыми солдатами.
     Варрос понял, что вновь нарвался на бойца, как и капитан Антиш, превосходящего его не силой, но умением. И подумал, что надо немедленно найти себе учителя фехтования - размахивать мечом, как палкой, против настоящего мастера смерти подобно. Всемогущие боги! О том ли он думает сейчас, когда вообще в любое мгновение может расстаться с жизнью? А о чем еще думать в такие мгновения, не о том же, что стоишь на пороге царства мертвых... Тело, привыкшие к смертельной опасности, само знает, что делать, цепкие глаза отмечают каждое движение врага, руки готовы рубить, ноги - прыгать, рассудок почти не нужен.
     Их мечи скрестились у рукоятей, взгляды - полный ненависти у Варроса и брезгливой гадливости у Инкора - встретились, лезвия мечей дрожали у самых лиц. И Варрос, воспитанный в горах потомками Леопарда, сделал то, что никогда не сделал бы представитель древней лунгарзийской нации - он просто врезал кулаком левой в челюсть врагу. Тот, от неожиданности и силы удара, не устоял и упал. Следующим движением Варрос вонзил острие меча поверженному противнику ровно в то место, где была нашита серебряная эмблема с гербом Лунгарзии. Две струйки крови показались в уголках губ начальника следственной канцелярии, и взгляд застыл недвижно.
     Варрос быстро повернулся:
     - Держи его, Генбел, - кивнул он в сторону Слеера, - сейчас мы выясним, какой он там племянник твоему отцу.
     Но Генбел - как и Слеер, впрочем, тоже - застыли, потрясенные увиденным. Взлохмаченный окровавленный Варрос с мечом в руке, с которого капала горячая кровь, неотвратимо, как сама судьба, приближался к вельможе с напомаженными волосами, а Генбел и Маржук не могли отвести от него взгляда.
     Слеер опомнился первым. С диким криком он толкнул на пол Генбела и бросился к окну, пробив плечом прекрасный витраж.
     Варрос хотел кинуться вдогонку, но его остановил крик Маржук:
     - Стой, Варрос, стой! Ты не догонишь его, ты не знаешь закоулков города!
     Варрос остановился. Девушка помогла подняться с пола старшему брату.
     - Вам нужно немедленно убираться из города, скоро здесь будет целая рота солдат! - сказала она. - Спаси моего брата, Варрос - он единственный прямой наследник нашего рода! Скорее в конюшню и отправляемся к южным воротам. Там, у гор, у нас есть старый дом, в котором никто не живет. Быстрее же, Генбел, быстрее!
     Генбел был в полной растерянности, еще бледнее, чем когда его допрашивали.
     - Ты убил королевских солдат! - только и мог произнести благородный аристократ. - Варрос, ты - преступник.
     - Я преступник, потому что родился, да? - зло процедил Варрос, следуя за Маржук. - Я ни на кого не нападал, я никому не хотел зла. Но и никому не позволю убить меня!
     Они втроём прошли на конюшню. За ними бежал прислуживавший за обедом слуга.
     - Быстрее открывай ворота! - крикнула ему Маржук. - Мы уезжаем! Подождите меня, я скоро вернусь!
     Она выбежала из конюшни. Варрос вспрыгнул в седло того коня, что позаимствовал еще на побережье и на котором прибыл сюда. Генбел двигался словно в тумане, точно марионетка, которую дергает за нитки кукловод. Повинуясь крику Варроса, он, при помощи слуги, тоже вскочил в седло. Вбежала Маржук, слуга уже приготовил ей коня, и все трое покинули древний дворец предков Крандала.
     Маржук указывала дорогу. Когда они подъехали к воротам, стражники уже закрывали тяжелые створки на ночь. Девушка растерянно посмотрела на Варроса. Тот вдохнул воздух, стараясь вспомнить, как говорят лунгарзийцы - их язык очень схож с зантарийским, многие слова совпадают - и, выхватив из рукава смятую во время сражения королевскую грамоту, что прислали Крандалу, показал ее стражам ворот.
     - Королевский указ, дело не терпит промедлений! - закричал он.
     Удивленные стражники, которых еще не предупредили о городской тревоге по поимке двух беглых преступников, кивнули, увидев знакомую печать (читать они, наверное, не умели вообще), и вновь распахнули ворота.
     Трое всадников, пришпоривая коней, устремились на юг, к горам.
     Через четверть часа безумной скачки Генбел резко натянул поводья. Конь со ржанием остановился. Варрос, скакавший первым, почувствовал неладное и обернулся:
     - Что случилось, Генбел? - закричал он.
     - Я возвращаюсь! - мрачно ответил лунгарзийский аристократ.
     - Ты что, с ума сошел? - удивился Варрос. - Тебя же сразу убьют. Повесят на крепостной стене ногами вверх.
     - Ничего подобного, - ответил Генбел. - Я не убивал тех солдат ни на побережье, ни в своем дворце. Я чист перед законом и перед королем Мерналдитом, меня не за что судить.
     - Тебя повесят не за то, что ты сделал, - гневно воскликнула Маржук, - а за то, что ты - дурак! Неужели ты не понял, что за время твоего отсутствия все изменилось? Что Мерналдит подло отравил своего брата короля Брамиса, чтобы занять его место, и погряз в пьянстве и пороках, кроме женской сиськи, не о чем не желает думать? Его окружают такие же мелкие и подлые людишки, как и он сам, вроде этого выскочки Слеера, который ничего в жизни, кроме мерзостей, не делал! Или ты думаешь, что при короле, четверть подданных которого умерла с голоду, вторая четверть прилюдно казнена самым жестоким образом, а оставшаяся половина трусливо молчит, чтобы не разделить участь первых, можно жить? Тогда - отправляйся в Дапрез, поклонись Слееру, передай ему привет от меня! А я еду дальше с Варросом, через горы, в малые княжества. Он - мужчина, а не слизняк, как ты!
     - Как знаешь, Маржук, - выдавил из себя Генбел. - Я не стану держать тебя за руку, езжай куда хочешь и с кем хочешь. Но Варрос - убийца, и отправляясь с ним, ты становишься соучастницей и, значит, тоже преступницей!
     - Я не желаю больше разговаривать с дураком! - вспыхнула Маржук. - Поехали, Варрос. - Нас ждет свобода!
     Варрос внимательно посмотрел на человека, которого вытащил из моря и с которым провел в лесах последние дни. Лунгарзиец оказался упрям и несговорчив. Ничто не помогло.
     Варрос развернул коня и помчался к дожидающейся его вдали Маржук. Через сотню шагов он оглянулся - Генбел развернулся и медленно возвращался в Дапрез. Варрос стеганул своего коня, и они вместе с Маржук во все сгущающихся сумерках помчались на юг. Погоня могла направиться за ними в любое мгновение.
     Звезды вспыхнули на почерневшем куполе небосвода и улыбались сверху двум путникам. Почти полная луна освещала им путь.
     Маржук натянула поводья и перевела коня на шаг.
     - Что случилось? - спросил Варрос. - Ты тоже передумала и решила последовать за братцем?
     - Нет, - улыбнулась девушка.
     Она изумительно смотрелась в призрачном лунном свете на коне, юбки пышными волнами обволакивали ее со всех сторон, она напоминала древнюю воительницу, вышедшую из волн по велению богов.
     - Здесь где-то ответвляется дорога, ведущая к нашему загородному дому, - пояснила Маржук. - Там отдохнем, а утром отправимся дальше. Горы вон, рукой подать, был бы сейчас день, ты бы их увидел. А вот и дорога!
     Вскоре они подъехали к огромному пустому дому. Варрос сорвал доски с ворот, и они въехали внутрь. Варрос поставил доски на место и легко перемахнул через высокий каменный забор. Дом был большим, но полусгоревшим - до ремонта и восстановления у старого Крандала руки не доходили, да и не хотелось тратить на эту развалину лишние средства. Так и заросло все во дворе лопухом и прочими сорняками.
     В кромешной темноте Маржук провела Варроса в с детства знакомый ей дом, уверенно поднялась по лестнице, держа спутника за руку, и распахнула дверь в одну из комнат. В лунном свете, врывавшемся через сломанную ставню, Варрос увидел большую деревянную кровать.
     - Посиди здесь, - почему-то шепотом, что, впрочем, соответствовало обстановке заброшенного дома, произнесла девушка. - Я поищу каких-нибудь одеял и чего-нибудь поесть.
     Через какое-то время она вернулась с ворохом шкур и с кувшином в руке.
     - Вот, - вывалила она все на постель, - все, что есть. Ночи здесь холодные. Есть нечего, но в погребе сохранилась "бочка с остатками вина, я нацедила почти полный кувшин. Пей, вино придаст тебе силы.
     - А ты? - спросил он, принимая у нее кувшин.
     - И я тоже, - улыбнулась она в темноту. - Женщины всегда пьют после мужчин.
     Варрос напился и передал ей кувшин. Он действительно хотел спать, но исходящее от нее приятное тепло будоражило кровь и мутило разум.
     - Будем спать вместе, - деловито сказала она, - теплее будет. Ночи здесь очень холодные.
     Варрос, проведший последние дни в местных лесах у костра, так не считал, но спорить не стал.
     Она прижалась к нему всем телом.
     - Ты такой красивый, Варрос, - прошептала она, - такой мужественный, не то что этот прилизанный Слеер, думать о нем не могу, мерзавец! А ты... Я такого, как ты, ждала всю жизнь, и когда увидела тебя утром... Поцелуй меня, пожалуйста...
     Варрос знал, что этого делать не стоит, но взыгравшая в нем природа сделала свое дело, он сам не понял, как сорвал с себя и с нее одежды и в свете ухмыляющейся луны слился с этой такой милой и беззащитной девушкой воедино, забыв обо всем - о том, что он преступник, о том, что вещий сон обещал ему королевскую корону, о том, где он и что за ними по пятам может гнаться погоня... Он забыл обо всем - кожа ее тела была такая нежная, а губы - такими горячими и сладкими, как... как... Варрос не мог сравнить ни с чем, что знал до этого, перед ним открылся совершенно новый мир.
     Он хотел в эти мгновения лишь одного - чтобы ей было так же хорошо, как ему самому, ее сладкие стоны казались ему божественной музыкой. Фантастическая мелодия вспыхнула в голове, напряжение, охватившее его и достигшее предела, вырвалось в яростном извержении, и сладкая истома разлилась по всему телу.
     Он рухнул рядом с ней, унимая дыхание и слушая, как тяжело дышит она. Да, это достойно того, чтобы за женщин проливалась кровь. Тем более за такую, как Маржук...
     Но в следующее мгновение он вспомнил погибшего из-за похоти соплеменника, собиравшегося покончить с собой Унгина, лишившегося всяких сил после купания в бассейне с девушками Генбела... Он почувствовал, что отдал ей все силы, что падает в сладкую бездну счастья...
     Он резко сел и в ужасе протянул руку к мечу. Ощутив в руке знакомую тяжесть оружия, облегченно вздохнул. Наслаждение испарилось словно не было, он опустошенный сидел в призрачном лунном свете, а рядом тяжело дышал чужой ему человек.
     - Что с тобой, милый? - встревоженно спросила Маржук. - Ты слышал конский топот?
     - Нет, - хрипло ответил Варрос. - Я просто подумал, что потерял возможность к действию. Я видел, как Генбел после этого самого... ну, в бассейне... Он потерял все силы.
     Она рассмеялась.
     - Глупый. Там были девки. А я люблю тебя. Я, наоборот, придам тебе силы. Вот увидишь утром. Спи. Прижмись ко мне и спи.
     Она прижалась грудью к его спине и обняла ласковыми руками, слегка поглаживая его по плечу.
     Варрос, чувствуя, как саднит свежая рана на груди, лежал с открытыми глазами, не в силах заснуть и боясь пошевелиться, чтобы не потревожить ее, чтобы она не стала упрашивать его повторить все сначала - тогда он точно потеряет всю силу, станет безвольным моллюском, которого можно брать голыми руками.
     Он сам удивлялся, но ему было хорошо.
     - Милый, - прошептала она ему утомленным голосом, - спи. С рассветом мы отправимся в горы. У Храма Мертвых Богов есть тайная тропа, ведущая через горы, и через два дня мы будем в малых княжествах. У меня есть деньги, много денег, я взяла перед отъездом из отцовского тайника, чтобы Слееру не достались. Мы купим где-нибудь дом и переждем тяжелые для Лунгарзии времена. А потом, когда короля Мерналдита не будет, а это рано или поздно случится, не может же этот кровавый ужас продолжаться вечно, мы вернемся в Дапрез. И докажем наши права на дворец... то есть мои, а ты будешь защищать меня...
     Варрос повернулся и поцеловал ее, неумело, но как можно более нежно.
     - Спи.
     Она закрыла глаза. Варрос тоже положил голову на шкуру и подумал, что она права. Переждать тяжелые времена и вернуться. А за это время найти в малых княжествах учителя фехтования. И надо научиться грамоте, если он хочет, чтобы дивный сон когда-либо воплотился. Что ж, отправиться в малые княжества - отличный вариант...
     Он заснул и не удивился, когда тьму сновидения разогнали уже дважды виденные зеленые звезды, возвещающие о чудесном видении. Он ожидал увидеть золотое небо и услышать приветственный рев медных труб.
     Но сновидение было иным.
     Не первой молодости мужчина с очень низким лбом и густыми черными волосами, все черты которого говорили о исконно лунгарзийском происхождении, с той самой короной, что в предыдущих видениях была на голове Варроса, сидел в окружении множества полуголых (а то и совсем нагих) девиц и пил вино из большого кубка. Пред ним стоял высокий человек с гордой осанкой, по всему облику которого можно было совершено точно сказать, что это опытный и благородный воин. Руки его были скованы за спиной. Человек с короной на голове посмотрел, смеясь, на окружающих его красоток, и те, скривив милые коралловые губки, опустили изящные, унизанные драгоценностями большие пальчики рук вниз. И кровь застила сновидение Варроса.
     Сквозь кровь он увидел сгоревшие города Лунгарзии, опустевшие деревья, неубранные нивы, заваленные погибшими лунгарзийцами поля. Кровь превратилась в красную реку, и по ней плыли, неестественно заломив руки, те самые красотки.
     И вновь в сновидении проступили королевские чертоги, и вновь появился черноволосый король с низким лбом в окружении полунагих девушек, уже других. С пышногрудой светловолосой женщиной король занимался тем же самым, чем только что занимался Варрос, только не как велят боги - глаза в глаза, а подобравшись к ней сзади, как делают животные... И не видел король Мерналдит, увлекшись плотской любовью, что страдает его народ, а над его собственной головой занесен карающий топор судьбы...
     Варрос проснулся, на его лбу выступил холодный пот. Через сломанную ставню в комнату пробивались первые робкие лучи солнца.
     Рядом лежала, ровно дыша, заложив правую руку под голову, Маржук. Ему было неприятно смотреть на ее выбритую подмышку, на расслабленную во сне грудь.
     Этот вещий сон был предупреждением богов!
     Варрос встал и быстро оделся. Кровь запеклась на рубашке и неприятно скрябала кожу около раны. Варрос надел перевязь с мечом и подошел к окну.
     Как прекрасна Лунгарзия! Она не такая суровая, как горы, в которых он вырос, и деревья здесь другие, более веселые что-ли, и сам воздух, кажется, легче и приятнее, и солнце светит по-другому - ярче. Но черные тучи нависли над древней Лунгарзией, и ему, Варросу, безвестному дикарю, суждено все изменить. Как - он не знал. Но не зря же боги посылают ему чудесные сны!
     Он снова посмотрел на спящую Маржук. Конечно, было бы неплохо добраться с ней до какого-нибудь малого княжества, купить дом. Она такая красивая... Но нет, вещий сон послан не зря.
     Великие Зирива-ванат и Сугнуна, пред вами клянется он, что этот эпизод был случайным в его жизни, больше женщины никогда не залезут в его сердце, не овладеют его плотью. Во всяком случае - до тех пор, пока не сбудется вещий сон! Да будет так.
     Варрос случайно посмотрел в окно. К воротам приближался отряд из более чем двух дюжин всадников в уже знакомой Варросу форме - видно, скакали всю ночь. Они ехали прямо к дому, и Варрос понял, что навешенные им обратно доски на воротах не введут их в заблуждение. Решение надо принимать, не теряя ни мгновения.
     Он потряс за точеное плечо спящую девушку. Надо же, красивая утонченная аристократка всю ночь была в его объятиях! Он чуть не зарычал, отгоняя эту мысль прочь. Она сама так захотела лишь для того, чтобы не достаться Слееру, и он, Варрос, просто первым подвернулся под руку. Все женщины хитры, коварны и непостоянны, они несут гибель мужчинам!
     Маржук открыла глаза и быстро села на кровати, прикрыв грудь рукой и натянув шкуру на ноги.
     - Что-то случилось? - спросила она.
     - Сюда мчится большой отряд, - сухо сообщил Варрос. - Нам надо убираться как можно скорее.
     - Но откуда они узнали, что мы скрываемся здесь? - удивленно воскликнула она и тут же сама и ответила: - А, им Генбел сказал, он слышал, куда мы собираемся...
     Она сидела в той же позе.
     - Одевайся быстрее, - поторопил Варрос. - Время дорого. Далеко до твоей тропы? Если мы до нее успеем добраться...
     - Уезжай один, - вдруг решительно сказала Маржук.
     - Что ты говоришь? - не понял Варрос.
     - Уезжай один, - повторила она. - Я скажу, что тебя здесь не было, что ты свернул еще вчера на дорогу в столицу. Это - мой дом, где хочу, там и ночую. Мне ничего не сделают, а ты сумеешь скрыться. Беги, Варрос!
     Он все еще удивленно смотрел на нее.
     - Но тебя могут обвинить в пособничестве... Тебя могут повесить на крепостной стене ногами вверх...
     - Нет, - грустно улыбнулась Маржук. - Со мной ничего не будет, я нужна Слееру, чтобы он смог захватить владения моего отца. Великий Марлин-ванат, я счастлива, что он не первый коснется меня, слизняк! Уходи, Варрос, я никогда не забуду тебя.
     Варрос против собственной воли наклонился к ней и поцеловал ее в губы. Это было не просто прощание с Маржук, это было прощание со всеми женщинами мира. Он поклялся и выполнит свою клятву!
     Он вышел из комнаты, легко сбежал по ступеням.
     В ворота уже властно стучали преследователи.
     Варрос быстро огляделся, побежал к своему коню, вскочил в седло и погнал на задний двор, в надежде, что там есть еще ворота или хотя бы калитка. Стена была глухая. И Варрос, пришпорив коня, погнал его прямо на забор. Отдохнувшее животное легко перемахнуло препятствие и понесло Варроса к возвышавшимся вдали горам, унося в неизвестность.
     
     ГЛАВА СЕДЬМАЯ
     
     Король Варрос видел приближающуюся звериную морду чудовища, в которое превратился маг Сан-Сан. Меж оскаленных желтоватых клыков монстра текла мерзкая липкая слюна. Перед глазами вспыхивали красные круги злости и досады - Варрос не боялся умереть, но он не желал погибать столь глупо и бесславно. Он ничего не мог сделать, не мог защищаться, не мог нападать. Он просто не мог пошевелиться, скованный чарами колдуна. О, великие Зирива-ванат и Сугнуна, как он ненавидит магию в любых ее проявлениях!
     Что может быть обиднее для воина, чем это бездействие? Для воина, прошедшего через столько сражений, что все их просто невозможно запомнить, для которого звуки сражения, звон скрещивающихся мечей - самая сладостная мелодия на свете.
     Монстр приближался. Медленно, сладострастно ревя, выставив вперед жуткие когти, одно движение которых снесло попавшемуся на пути рабу голову. Чудовище не торопилось, широкие ноздри раздувались от предвкушения смерти Варроса. Казалось, ничто, даже всемогущий Зирива-ванат, не сможет остановить его неотвратимого приближения.
     Если бы мог, Варрос закрыл бы глаза - хотя никогда не отворачивался от смерти. Быть в роли связанного кролика, к которому подходит живодер, ему ни разу доселе не доводилось, и он не представлял раньше, насколько это страшно и мерзко.
     Монстр был уже совсем близко, ему оставалось преодолеть каких-то несколько шагов, скоро уже коготь-лезвие полоснет по груди Варроса и брызнет первая кровь.
     В это мгновение, когда обездвиженный король прощался с жизнью, моля великих Зирива-ваната и Сугнуну об одном - вернуть ему возможность двигаться, Варрос боковым зрением не заметил даже, а скорее почувствовал какую-то быстро появившуюся тень и на весь огромный зал прозвучали странные слова:
     - Обрут мзилаер адгесан!
     Варрос еще не успел понять, что же означают эти слова, где, когда и от кого он уже слышал их, как почувствовал, что неведомая магическая сила черного опала рухнула и его ничто больше не держит.
     Еще не осознавая, что произошло, он снизу вверх нанес удар мечом прямо в белую шерсть груди переродившегося мага. И тотчас же выдернул меч, в глаза ему брызнуло черной зловонной кровью, а уши заполнил дикий нечеловеческий рев чудовища.
     Острые когти-кинжалы устремились к нему, Варрос едва успел увернуться - когти скользнули по левому плечу, оставляя глубокие борозды.
     Рукав парчовой рубахи сразу стал темно-алым, но Варрос, не обращая ни малейшего внимания на боль, нанес новый удар - туда, где у монстра, по его расчетам, должно было быть сердце.
     Ноги чудовища разъехались, уже не в силах держать огромное туловище, но мощные передние лапы со свистящими в воздухе когтями пытались настигнуть врага.
     Варрос занес над головой меч, держа рукоять обеими руками, и в прекрасном неповторимом прыжке, видный всем присутствующим, под общий вздох облегчения, одним мощным ударом отсек чудовищу безобразную голову.
     Она, оставляя черный кровавый след, подкатилась к ногам Кранимара. Командир красных плащей с отвращением отпихнул ее ногой.
     Тело монстра словно обмякло и рухнуло бесформенной кучей на мраморные плиты. Над останками чудовища заклубился черный дым, а когда он рассеялся, Варрос увидел лишь лужу отвратительной, булькающей слизи неопределенного цвета, в центре которой сверкал золотой перстень с черным магическим опалом.
     Король подошел и поднял перстень.
     - Пусть уберут эту гадость! - поморщившись, приказал он рабам и посмотрел на свое опрокинутое кресло, которое двое стражников тут же кинулись поднимать. - Садитесь, дорогие гости! - громко пригласил Варрос. - Продолжим пир. Великий Зирива-ванат не оставил нас. Пусть нальют еще вина!
     Слуги, выйдя из оцепенения, бросились со всех ног, кто наливать вина, кто убирать жуткую лужу. Хотя им было страшно даже подойти к останкам злобного колдуна, гнев короля был еще страшнее.
     Гости, обсуждая удивительное происшествие, спешили залить пережитые страхи и волнения прекрасным вином.
     - Слава Варросу - победителю человека-дракона!
     - Слава мужественному и отважному королю-воину!
     - Наконец-то на троне Лунгарзии настоящий король, которому не страшны никакие противники.
     В эти мгновения, пережив ледяной холодок ужаса, здравицы Варросу кричали и те, кто всей душой желал бы ему смерти.
     Но Варрос не слышал слов благодарности, он высматривал человека, который спас ему жизнь. И, наконец заметив, встал, раскрыв объятия:
     - Силамар! Как я рад тебя видеть!
     - Извини, Варрос, что я опоздал на праздник твоего покровителя Зирива-ваната! - произнес подошедший к королю орней.
     Это был, как и все люди его народа, темноволосый широкоплечий воин среднего роста и крепкого сложения. На смелом лице блестели непроницаемые, неустрашимые глаза.
     Давние друзья крепко обнялись.
     - Я спешил, как мог, - виновато сказал Силамар, - но мой конь сломал ногу и оставшуюся часть пути мне пришлось преодолеть пешком.
     - Ты появился вовремя, - ответил Варрос и показал ему место рядом со своим креслом, - Откуда ты знал, что надо произнести именно эти слова? Помнится, это заклинание против змеелюдей?
     - А я и не знал, что надо произнести именно это заклинание, - усмехнулся Силамар. - Просто, увидев тебя, замершего, словно утес над морем, и этого монстра, я сразу понял, что без магии здесь не обошлось. И выкрикнул единственное заклинание, которое знал. Я рад, что оно помогло.
     - Помогло?! Да ты мне спас жизнь. - Варрос поднял кубок и обратился к многочисленным гостям: - Выпьем за бесстрашного Силамара, который всем здесь присутствующим спас сегодня жизнь!
     Собравшиеся в королевском зале гости с радостью осушили кубки и потянулись к закускам - после таких переживаний просыпается зверский аппетит.
     - Угощайся, Силамар, ты, наверное, голоден с дороги, - предложил Варрос, отодвинув золотое блюдо, к яствам на котором так и не притронулся.
     - Ваше величество, - осмелился с поклоном обратиться к королю военачальник красных плащей. - А с этими что будем делать? - Он указал на так и стоявших на коленях шестерых пленников и юношу с древним гербом на груди.
     - Отвести их в тюрьму или позвать палачей прямо сюда?
     - Что с ними делать, Кранимар? - переспросил Варрос. - А пусть мои гости подскажут, как поступить с теми, кто знал о готовящемся преступлении, о том, что вино отравлено, и молчал, явился сюда, чтобы полюбоваться нашими смертями. Что думаете об этом, доблестные и благородные граждане Лунгарзии?
     - Смерть им!
     - Прямо сейчас, они не заслуживают пощады!
     - Пусть палачи отсекут негодяям головы!
     - Нет, пусть принесут то самое отравленное вино и напоят им самих отравителей. А мы полюбуемся!
     - Смерть им, смерть!
     Варрос поднял руку, призывая к вниманию. Он принял решение. Все смолкли, ожидая, что он скажет, зазевавшихся соседи бесцеремонно толкали локтями в бок, чтобы замолчали и посмотрели на короля.
     Шестеро заговорщиков, размазывая по щекам недостойные мужчин слезы, с мольбой в глазах воззрились на повелителя Лунгарзии.
     Варрос встал и произнес так, что его слышали в самых дальних уголках огромного зала:
     - Эти люди, вместе со своим Главарем, пытались отравить меня и моих гостей самым подлым образом. Они не вышли, как подобает мужчине, против меня с мечом в руке, не вызвали на честный бой! Смерть - вот, что они заслужили.
     Одобрительный гул был ему ответом. Некоторые, особо довольные этими словами короля, протягивали рабам кубки, чтобы те вновь наполнили их, и залпом осушали в честь справедливого и мудрого решения.
     Варрос вновь поднял руку, требуя тишины.
     - Но сегодня - праздник милостивого Зирива-ваната, который иногда прощал своих врагов. И я, в честь праздника, дарю им жизнь!
     Гул разочарования пронесся над столами, но король еще не закончил свою речь.
     - Да, я дарю им жизнь, они не встретятся сегодня с острыми топорами палачей! Но я не могу отпустить их с жаждой мести в сердцах, чтобы они вынашивали коварные замыслы против меня, короля Лунгарзии, а значит, и всей страны. Я вызываю их на честный бой! Всех семерых сразу. Пусть умрут с оружием в руках, как и подобает мужчинам. Или убьют меня и тогда провозгласят королем Лунгарзии, кого пожелают! Стража, дайте им щиты и мечи!
     
     ГЛАВА ВОСЬМАЯ (РЕТРОСПЕКТИВНАЯ)
     
     То ли конь Варроса задел ногой каменный забор загородного дома старого лунгарзийского аристократа Крандала, то ли зацепил за корягу, когда Варрос гнал его через неразработанное поле к горам, так или иначе, он захромал, а вскоре и вообще упал. Пришлось бросить его и бегом мчаться к спасительным горам, Варросу все время казалось, что стрела какого-нибудь воина из Отрядов Следителей Законности целится ему в затылок.
     Добравшись до возвышающихся гор, Варрос не стал искать тайную тропу, понимая, что преследователи могут о ней знать, а пешком ему далеко не уйти. Левее огромных развалин, сгоревшего давным-давно Храма Мертвых Богов, о котором рассказывала Маржук, Варрос бесстрашно полез в горы, цепляясь за камни. Преследователи никогда не найдут его в нагромождении скал - его, потомка Леопарда, выросшего в горах и умеющего разговаривать с камнями.
     Углубившись в глухие горы достаточно, чтобы его не нашли, Варрос сбросил куртку, сшитую по последней лунгарзийской моде с неуместными здесь бантиками-цепочками-галунами-кружевами и шитую легкомысленными цветками рубаху с багровым засохшим пятном. Солнце уже поднялось над землей древней Лунгарзии, согревая лучами своего блудного сына. Варрос разлегся на огромном валуне и закрыл глаза, приводя в норму дыхание и пытаясь сосредоточиться.
     Вот и снова он - изгой, как тогда, на родном острове. Снова в горах один на один с дикой природой. Но львы, тигры и леопарды - его братья, а все остальные животные - добыча. И опять за ним погоня. Честно говоря, на родном острове было хуже - там на него охотились все племена. А сейчас он в цивилизованной стране, вряд ли его будут искать по всей Лунгарзии. Подумают, что сбежал в малые княжества, и махнут рукой...
     И, в отличие от первого изгнания, ему не надо сейчас преодолевать морские просторы. У него есть деньги в кошельке, подаренном капитаном Антишем. И сейчас у него есть оружие. Варрос сел, вынул кинжал, что прихватил с пояса начальника следственной канцелярии Дапреза, и внимательно рассмотрел его - ладный закаленный клинок, удобная сбалансированная рукоять - не то что кремневая самоделка...
     Он услышал вдалеке голоса, и его словно ветром сдуло с удобного плоского валуна. Он, будто вышедший на охоту леопард, бесшумный и незаметный, прячась за скалами, спустился ниже.
     Так и есть - тот самый отряд, что приближался к вилле Крандала, только числом чуть меньше, видно, кто-то остался с Маржук. Отряд уверенно подъехал к горам, человек не в форме Следителей Законности указал рукой, и они въехали на тропу, которая оказалась совсем радом.
     Что ж, удачной погони.
     Варрос усмехнулся и, словно белка, прыгая с камня на камень, отправился в другую сторону.
     Он решился - ни в какие малые княжества он не пойдет, а пересидит в горах с десяток дней и двинется обратно в долину, к другому городу, а там... Там видно будет.
     
     Варрос провел в горах, лазая по ущельям, где никогда не ступала нога человека, сорок дней. Он думал - о себе, о своей жизни, о Лунгарзии, о чудных снах... О ком он ни разу не вспомнил, так это об оставленной в полусгоревшем загородном доме Маржук. Варрос, как и поклялся, изгнал из своего сердца даже мысли о женщинах. До тех пор, пока не сбудется удивительный сон. Или навечно, тут уж как распорядятся всемогущие Зирива-ванат и Сугнуна... Человек лишь пушинка пред ними, куда подуют, туда и понесет...
     В первый же вечер своего пребывания в южных горах Лунгарзии Варрос нашел пещеру. Почти у самой долины, буквально в нескольких десятках шагов от тайной тропы разбойников и контрабандистов.
     Он вошел в черный туннель с мечом наготове - сильный звериный запах шибал в ноздри. Сперва пещера была узкой, как кишка, но Варрос автоматически отметил, что в нее можно и коня провести, а снизу, с долины, вход в пещеру не заметишь никак. Затем пещера расширялась в просторный зал, вдали маячило светлое пятно - еще один выход.
     Хозяина пещеры не было на месте, но по запаху можно было совершено определенно судить, что она обитаема. Варрос вышел через второй выход - и увидел маленькое симпатичное озерцо, скрытое от всех скалами. Он сел на камень у пещеры, решив терпеливо дожидаться хозяина. Если это окажется лев, тигр или леопард, то Варрос уйдет. Если же любой другой хищник - убьет или прогонит. Через два часа ожидания к пещере на четырех лапах с дневной добычей в зубах приблизился буро-черный горный медведь.
     Бой был жестоким и коротким, Варрос победил и по праву сильного поселился в столь удобной во всех отношениях пещере.
     Медвежьего мяса хватило почти на весь срок, проведенный в горах. Напившись свежей густой и такой вкусной крови, Варрос несколько дней вялил на солнце и коптил на костре, у укромного озерца, мясо. Вода в озере оказалась чистой и приятной на вкус, видно, его подпитывал подземный ручей.
     Варрос отдыхал - от галеры, от тревожных ночей в лесу, от непонятной жестокости лунгарзийских Отрядов Следителей Законности. Он днями сидел у своей пещеры, глядя в долину, где простиралась вожделенная земля, и вспоминал удивительные, неправдоподобные рассказы, слышанные им о Лунгарзии от бывшего раба Аскаланте, проведшего в древней стране целых семь лет; полные ненависти после взбучки от Рубежного Легиона воспоминания Тарлака, россказни других старших соплеменников.
     Вот она, Лунгарзия, спустись и ходи подревней земле.
     Но без подорожной грамоты его схватят, как распоследнего бродягу, и повесят на ближайшем дереве, получив за это награду. Деньги у него имелись, отточенное оружие покоилось в ножнах, одежды, сшитые по последней аристократической моде, были тщательно выстираны и дожидались своего часа. Одно лишь останавливало его - распроклятая подорожная грамота.
     Он смотрел в долину и думал об одном - как стать полноправным гражданином Лунгарзии? И не находил ответа. Он молил Зирива-ваната и мудрую Сугнуну послать ему решение столь сложного вопроса, хоть в чудном сне, хоть как.
     И вот, на сорок первый день своего отдыха в горах, он услышал вдали голоса. Прячась в камнях, он приблизился на звук. И увидел неспешно подъезжающих к тайной тропе двух солдат в форме Отрядов Следителей Законности.
     Зирива-ванат и Сугнуна вложили в его голову блестящий по своей простоте и столь же неожиданный план. Варрос стремглав, не забывая об осторожности и не создавая шума, бросился к своей пещере. Сорвал медвежью шкуру, в которой ходил все эти дни, и переоделся в лунгарзийскую одежду. Надел перевязь так, чтобы порез куртки на груди не бросался в глаза. И через второй выход помчался к тропе, зная, что сумеет обогнать двух медленно двигающихся всадников - дорога делала, огибая скалу, небольшой крюк в этом месте.
     Он быстро спустился по склону, стараясь не запачкать одежду, встал на тропу, отдышался и с беспечным видом любуясь красотой гор, залитых солнечным светом, двинулся навстречу двум всадникам из отрядов Следителей Законности. Но, несмотря на его совершенно беззаботный вид, Варрос был внимателен и собран, в любой момент готовый выхватить меч и защищать жизнь. Практика показала, что в Отрядах Следителей Законности бойцы никудышные, и с двумя Варрос справится запросто.
     Наконец, всадники появились из-за поворота. Заметив Варроса, остановили коней, положили руки на рукояти мечей. С такими-то Варрос действительно справится легко. Но не этого он хотел сейчас.
     - Ты кто такой? - настороженно спросил один.
     Второй озирался по сторонам, ожидая возможной разбойничьей засады. Хотя какой разбойникам прок от двух солдат Отрядов Следителей Законности - плохонький меч, да разношенные сапоги? Впрочем, разбойники могут сделать стойку на одну лишь ненавистную форму и тогда лучше уносить быстрее ноги...
     - Я осматриваю горы по приказу короля Мерналдита, - спокойно выдал Варрос заранее подготовленную в голове фразу на лунгарзийском языке. - Вот грамота.
     И он протянул всадникам тщательно расправленный лист с печатью короля Мерналдита, присланный Крандалу.
     Расчет оправдался полностью - они не умели читать. Взглянули на знакомую печать и облегченно вздохнули.
     - А почему без коня? - благодушно спросил один. - Случилось что? Может, тебя довезти до города?
     - А зачем в горах конь? На нем наверх не залезешь. А я должен все увидеть и рассказать королю. Конь в долине.
     - Ну, - сказал один из них, - Великий Марлин-ванат тебе в помощь!
     - И да помогут Зирива-ванат и Сугнуна в вашем пути, - улыбнулся Варрос.
     Они тронули лошадей и отправились дальше.
     Варрос беспечной походкой скрылся за поворотом и чуть не подпрыгнул от радости - его рискованная авантюра удалась! С этой грамотой можно путешествовать по стране! Соблюдая всю необходимую осторожность, конечно. Впрочем, до столицы, как до Дапреза, он может добраться ночами по лесам. Но вот войти в Пиларисий... теперь сможет!
     Он подумал, что мог бы убить их обоих, переодеться в форму и на коне беспрепятственно добраться до столицы. Но это было очень опасно. Во-первых, он еще плохо владеет лунгарзийским. А во-вторых, что он реально знает об этой стране, об укладе жизни и порядках? Да почти ничего! Лучше пока не нарываться на неприятности, коня он где-нибудь купит за деньги.
     Итак, его ждет Лунгарзия, вперед!
     Через день он вышел к небольшому поселку, долго присматривался, не увидел стражников и смело пошел вперед. Найдя дом старосты, он помахал перед его носом грамотой с королевской печатью, рассказал басню о якобы сломанной ноге коня и срочном поручении, потребовал продать ему нового коня - хоть какого и протянул серебряную лунгарзийскую. Староста чуть не на зуб попробовал металл, долго и подозрительно смотрел на монету, теребил в руках бумагу с королевской печатью и наконец кивнул головой.
     Варроса провели в дом, накормили деревенским обедом и угостили самодельной брагой, которой Варрос, привыкший и не к такому, не побрезговал. Затем, наконец, привели задрипанную лошадку, сказав, что других нет - всех прочих в войска забрали и так от сердца отрывают, и указали дорогу, пояснив, что как раз к темноте он доберется до города Краш, где сможет переночевать.
     Лошадка была неказистой, но спокойной и послушной. Все лучше, чем пешком. Двигаться без коня в одежде лунгарзийского аристократа - только вызывать лишние подозрения.
     Где-то через час вдали на дороге показался отряд мечей дюжины в полторы. Во-первых, Варрос, увлеченный своими мыслями и несколько расслабленный хмельной брагой, заметил их слишком поздно, чтобы скрыться, а во-вторых, он уверовал в волшебную силу королевской печати на грамоте, которую отнюдь не всякий лунгарзийский солдат сможет прочесть. Он, не меняя аллюра, двигался навстречу судьбе.
     Отряд ехал по каким-то своим делам, головные всадники даже не обратили на приготовившегося достать бумагу с королевской печатью Варроса никакого внимания. Да и форма у них была совершенно другой, нежели у Отрядов Следителей Законности. Отряд ехал по три всадника в шеренге, Варросу пришлось прижать свою лошадку почти к самой обочине.
     И неожиданно для себя он увидел что-то знакомое в замыкавшем отряд пареньке - тот же был в доме старосты, когда Варроса угощали обедом с бражкой!
     Варрос попытался развернуть лошаденку и направить ее в поле, хотя понимал, что против откормленных, хорошо обученных армейских коней ему и ловить нечего. Но и всадники, выехавшие на охоту за ним, были наготове - он не успел и на четверть завершить маневр, как был окружен со всех сторон. Единственное, что ему оставалось - сдаваться, в надежде сохранить жизнь. Но он - потомок Леопарда. Потомки Леопарда не сдаются, лучше смерть.
     Варрос соскользнул с лошади, выхватывая на ходу меч, проскочил меж двух коней - он слышал как за спиной свистнули мечи в бесплодном замахе - и стрелой помчался по полю к лесу, до которого было не менее двухсот ярдов.
     Когда почувствовал, что его нагоняют, Варрос резко развернулся, вонзил клинок в грудь распаленного коня, повернулся, схватил за ногу второго всадника, стащил и оглушил могучим ударом по голове. Остальные преследователи придержали коней.
     Варрос, как затравленный хищник, склабился на преследователей с мечом в руке, с которого капала кровь - конская, но цвет-то тот же!
     - Подходите! - прошипел Варрос. - Пусть я умру, но десяток самых смелых из вас утащу с собой!
     Всадники стояли неподвижно, к ним приблизились отставшие. Вдруг один из подъехавших позже, оценив ситуацию, соскочил с коня и выдернул из ножен меч.
     - Хорошо, - совершенно спокойно произнес он, - я люблю подраться. Давай - честный бой, остальные вмешиваться не будут.
     Был он сед или белобрыс - не понять, волосы были очень коротко подстрижены ежиком. Но лицо избороздили глубокие морщины опыта, хотя по фигуре нельзя было сказать, что он стар и дрябл.
     Варросу не требуется повторять дважды подобные предложения. С диким боевым кличем потомков Леопарда он бросился на пешего противника - ничего другого ему и не оставалось.
     Седой с легкостью парировал его бешеный удар и неуловимым движением взмахнул клинком - левую руку Варроса чуть выше локтя обожгло болью. Он еще не успел ничего понять, как и на правой руке была глубокая царапина. Варрос вновь всю силу вложил в удар, и снова его атака была отбита, но каким-то непостижимым образом появилась рана на груди, на полдюйма ниже прежней, уже зажившей.
     Варрос отступил на шаг, взглянул в лицо врага, который смотрел на него с грустной улыбкой. Варрос собрал всю волю, все знания и под общее молчание всадников вложил их в решающий удар.
     Меч, словно камень из пращи, вылетел у него из рук, клинок противника коснулся его горла.
     Седой невесело усмехнулся и отвел клинок. Варрос стоял перед ним, бессильно опустив руки. Кинжал был за поясом, но беглец отлично понимал, что не успеет и пальцем пошевелить, как будет убит. Этот седовласый - противник посильнее капитана Антиша и Инкора, вместе взятых. Везет же Варросу на мастеров меча!..
     - Убей его! - кричали седовласому всадники. - Убей! Повесим мертвого, награда - твоя!
     - Лучше отправим его в Дапрез, в Отряды Следителей, - крикнул тот, чьего коня убил Варрос. - Там с ним как следует поговорят, а с нас и взятки гладки.
     - Убей его! Убей!
     Варрос смотрел на седовласого и прощался с жизнью.
     - Убей! Убей!
     - Нет! - седовласый поднял вверх руку. - Он любит сражаться, - с некоторой иронией произнес он, - вот и пусть забавляет короля Мерналдита. Вы что, забыли об указе короля, по которому полагается плененных разбойников, сильных и отважных, отдавать в гладиаторские школы? Вот и пусть подучится. Не забывайте, мы - армия, а не стая шакалов. Отправить его в Дапрез, но не к Следителям, а в нашу комендатуру. Пусть везут к ланисте...
     Варрос с ненавистью глядел на седовласого, хотя уже тогда, наверное, понимал, что этот много повидавший седой воин, имени которого он так никогда и не узнал, спас ему жизнь.
     Варроса связали, как мешок с сеном, перекинули через коня и отвезли в городок, где бросили в темницу. Перед этим его допросили в присутствии писаря двое хмурых офицеров. По их словам Варрос понял, что мальца послал за отрядом староста, поскольку монета, заплаченная за коня, была с профилем старого короля - такие монеты, по указу короля Мерналдита, были категорически запрещены. Да и читать, как оказалось, староста умел. На все вопросы Варрос молчал, офицеры хотели вызвать пытошника, но время было позднее, оба устали, стремились к своим делам по домам и на Варроса махнули рукой.
     На утро его, закованного в тяжелые колодки, посадили в телегу и повезли в Дапрез. Они прибыли туда, уже когда солнце склонялось к лесу, а городские ворота были закрыты.
     Сопровождавшие телегу воины через створки ворот договаривались со стражниками, чтобы их пропустили. Варрос без всякого интереса посмотрел на стену за воротами. Третьим слева висел, раскинув ноги, облитый какой-то дрянью, чтобы не разлагался, труп мужчины. По одежде Варрос узнал Генбела, на груди покойного красовалась табличка: "Австазийский шпион, выдававший себя за Генбела, сына Крандала".
     Неделю Варрос протомился в темнице, расположенной в подвале армейского штаба Дапреза. Его кормили относительно неплохо два раза в день - не чета похлебке на галере. Он сидел в одиночке, поскольку его не рисковали бросать к другим заключенным, в небезосновательном опасении, что он может устроить драку. Его просто хотели отправить побыстрее в гладиаторскую школу, но ради одного гонять повозку и конвой было расточительно, ждали оказии.
     Если бы знал блестящий офицер канцелярии Отрядов Следителей Законности Слеер, каждый день проходя мимо армейского штаба, что там, в эргастуле, сидит человек, опозоривший его невесту (а теперь уже - законную жену), то приложил бы все силы, чтобы Варроса перевели в следственную канцелярию Отрядов Следителей Законности, а уж там бы поговорил с ним по-своему. Слава всемилостивым Зирива-ванату и Сугнуне, что этого не случилось.
     При предыдущем правителе гладиаторские бои были не то чтобы под запретом, но не в чести, старый король их не любил. И гладиаторских школ в Лунгарзии было всего две. Это сейчас, при короле Мерналдите, они появились по всей стране, поскольку гладиаторов требовалось все больше и больше - лишь только на последнем праздновании дня рождения короля Мерналдита до смерти бились пятьдесят пар и две группы по пятьдесят человек.
     Варросу повезло, его отправили в старейшую школу с многочисленными традициями в городок Дахне, что в двух часах езды от столицы, неподалеку от Заброшенных Садов. Ланиста осмотрел Варроса, ощупал мускулы, хмыкнул, увидев шрамы, поглядел зубы новичка. Затем почесал у себя лысый затылок и поставил свою подпись на расписке, что он принимает пойманного бродягу Варроса, потомка Леопарда, в Королевскую школу гладиаторов.
     Так или иначе, мечта Варроса сбылась - его научат владению мечом, всем премудростям и тонкостям этой науки. Иначе на арену, под королевский взор, просто не выпускают.
     Варроса провели в казарму, которая сейчас была пуста - все на занятиях. Ему показали свободные нары, дали шкуры, чистую гладиаторскую одежду и велели идти в умывальню, смывать с себя грязь темницы. Умывальня представляла собой просторное помещение с большим каменным корытом посреди, над корытом шла глиняная труба с прорезями, из которых сочилась вода.
     Варрос скинул с себя порядком пропахшие потом и темницей одежды и начал умываться. Явились с занятий гладиаторы - усталые, потные, заняли все места. Варрос уступил место высокому худощавому австазийцу. Тот посмотрел на новичка и неприятно улыбнулся:
     - С дружбой набиваешься? Нам дружить трудно, если встречу тебя на арене - убью.
     Понеслись однообразные дни, полные тренировок, занятий самыми неожиданными для Варроса предметами - гимнастикой, анатомией, естествознанием. Каждое утро - кросс на пять лиг. Потом - в гимнастический зал, поднятие тяжестей и другие упражнения для развития мышц. Потом основы фехтования - до обеда. Краткий перерыв и снова занятия, занятия, занятия... Пока к вечеру не валишься с ног.
     Гладиаторы не шибко разговаривали друг с другом. Все были примерно равны, все в казарме Варроса, как и он сам, проходили первоначальный курс подготовки. Те, кто уже выступал на аренах, жили в другом помещении. Казарма была большой - на пять дюжин человек. И круглосуточно с гладиаторами находились четверо солдат при полном вооружении, чтобы подопечные не подрались. Только солдаты дежурили в опостылевшей казарме раз в четыре дня, а гладиаторы не покидали стен школы.
     Гладиаторов берегли - прилично кормили, выдавали специальные мази для поддержания кожи в порядке, лекарь школы раз в несколько дней осматривал каждого. По сравнению с тупой изматывающей жизнью на галере здесь для Варроса был сущий рай. К тому же он стремился к знаниям. И учителя быстро выделили из всех подопечных молодого дикаря, жадно ловящего каждый жест и до одури истязающего себя в шлифовании какого-либо приема.
     Через полгода обучения их по одному стали выпускать в город. Варрос не знал, что за ним по узким улочкам маленького городка, от которого рукой подать до столь желанной столицы, неотрывно следуют двое хорошо обученных агентов, готовые в любое мгновение поднять тревогу, протрубив в маленький рожок, а то и самим заколоть наглеца, осмелившегося бежать.
     Как лучший ученик Варрос был отпущен первым и не знал, что делают с теми, кто пытается использовать такой, на первый взгляд прекрасный, шанс для бегства.
     Варрос отправился на высокий холм, на котором стояла городская ратуша, оперся о давно не беленую стену здания и принялся смотреть вдаль: Не в сторону моря, за которым далеко-далеко возвышались горы родного архипелага, а в сторону столицы древней Лунгарзии, в которой правил жестокий диктатор Мерналдит.
     Но разве могли двое наблюдателей проникнуть в его мысли? Так и доложили ланисте - стоял и смотрел, потом прошелся по улицам, не особо глядя по сторонам, и, так и не истратив пару выданных медяков, вернулся обратно.
     Варрос жаждал боев, чтобы проверить полученные навыки. Он не стремился и не собирался удирать из школы гладиаторов, он свято верил в свою звезду, в чудный сон, в богов-покровителей. Он ждал своего часа и знал, что он обязательно придет.
     Наконец им объявили, что первоначальный курс обучения закончен и вскоре пройдут отборочные поединки, по итогам которых будущих гладиаторов либо оставят здесь и будут готовить для столичной арены, либо переведут в другие школы или сразу по дешевке продадут для боев на похоронах какого-нибудь не очень богатого аристократа.
     Это известие вызвало заметное волнение в казарме - ведь не пройти отбор, значит, попасть на арену к более опытному бойцу, пройти - остаться еще на полгода в казарме, которая, невзирая на несвободу и изнурительные занятия, все же стала почти домом. Но были и такие, кто хотел немедленной определенности. Варрос, возможно единственный, оставался совершенно спокойным к грядущим переменам - он знал свои силы.
     Поединки проходили на арене школы, собрались ланисты и преподаватели, как и всегда, со всей страны. Пускали даже зрителей - бесплатно. Но кому, кроме специалистов, охота наблюдать за новичками, сражающимися деревянными мечами?
     В день сражалось одиннадцать человек - каждый с каждым, пятьдесят пять боев, бой не дольше дюжины минут, отмеренных по песочным часам, за которыми пристально следил один из судей.
     Варросу по жребию выпало сражаться на третий день, и он, как и все прочие свободные гладиаторы, все дни состязаний не занимался, а наблюдал с трибуны за боями.
     Гладиаторов в одних набедренных повязках мазали краской в три цвета - голубой, белый и желтый, а деревянные мечи они макали в бочку со специальной красной краской, которая оставляла на теле след. Грудь в области сердца и шею мазали голубой краской - смертельная зона. Суставы, правую половину груди, часть живота - белой, тяжелые ранения, болезненные. Руки, ноги, кроме узких участков локтей и колен - желтой, раны легкие, незначительные. Но за четыре попадания в желтую зону присуждалась победа. За два в белую - тоже. Ну а уж попал в голубую зону, а сам не имеешь отметок ни в желтой или белой, ни, тем более, в голубой - чистая победа, десять баллов за одоление противника, плюс десять призовых за высшее мастерство. Если же сражающиеся за отведенное время не нанесли смертельных ранений - получите по пять очков и никаких призовых.
     Высший возможный набор очков - двести баллов, недостижимый результат. Гладиатор, бывший лучшим в первый день, набрал сто семь баллов: восемьдесят за восемь побед и двадцать семь призовых. Победитель второго дня получил и того меньше.
     Варрос же одержал десять побед и получил сто девяносто пять очков - во втором бое достался упорный и верткий зантариец, в голубую зону на его теле Варрос так и не попал, только нанес две красные отметины деревянным мечом в белую. И в седьмом бое победа досталась дорого - на первых секундах он пропустил удар, получил красную чертку на плече, в желтой зоне, за что и срезали четыре призовых очка. Но и то, что он достиг - результат небывалый ни для какой школы.
     Варрос сразу был переведен в разряд самых дорогих и перспективных гладиаторов, ничто, кроме королевской арены, ему больше не угрожало - не надо будет ублажать видом своей крови занюханных жителей провинциальных городков, где за время правления короля Мерналдита, как грибы после дождя, выросли амфитеатры для кровавых зрелищ.
     Варросу было назначено индивидуальное обучение с лучшими учителями, хотя и продолжал он (до первого смертного боя) жить в общей казарме. Когда же он начнет выступать - будет жить один, чтобы никто не мешал, и питаться лучше... Но, честно говоря, Варросу не важны были условия бытия - он хотел познать все тайны искусства владения мечом, копьем, дубиной и вообще всем, чем можно сражаться. Образ капитана Антиша с ехидной улыбкой на лице время от времени вставал перед глазами.
     И он учился, учился, учился - всему, кроме грамоты (не у кого было, читать и писать во всей школе мог лишь ланиста). Но для того, чтобы радовать королевский взгляд своей и чужой кровью, эти знания не требовались.
     Варроса берегли до особо торжественного случая, не выпуская в групповых боях и не засвечивая его раньше времени. Почти все бойцы, что набирались одновременно с ним, уже погибли или были покалечены и отданы на кухню в прислугу.
     Тем временем владельцы других гладиаторских школ, чтобы выслужиться перед королем, стали распространять слухи, что школа в Дахне совсем захирела, что ее выпускники никуда не годны и гибнут, как правило, в первых схватках.
     Сийрас Калеподамок - вельможа, стоявший за школой, рассвирепел и организовал выступления, где его двадцать бойцов выступят один на один против двадцати лучших гладиаторов всех других школ - мол, выбирайте сами своих героев. Варроса эти паучьи игры не касались и известие, что он свое боевое крещение примет пред взором самого короля, который обожал гладиаторские бои, считая себя большим знатоком и ценителем, воспринял довольно равнодушно.
     Варрос не считал, что познал все тайны боевых искусств, но смертный бой ему был только на пользу.
     За десяток дней до выступления в казарму привели новичков. Варрос, как всегда, не обратил на них внимания - скользнул равнодушно взглядом и отвернулся. Но что-то в облике одного из них цепануло окраину памяти. Он резко развернулся:
     - Унгин?!
     Вновь прибывший внимательно всмотрелся в тренированное, ухоженное тело человека, окликнувшего его по имени. Посмотрел в лицо. Неуверенно спросил:
     - Варрос?
     - Я!
     Старые друзья обнялись. Стражники бросили на них быстрый взгляд - не драка ли затевается, и вернулись каждый к своим занятиям. Прочие гладиаторы не обратили на них внимания, готовясь к ночному отдыху. Варрос кивнул товарищу детства на умывалку, где уже никого не было.
     Что-то давно забытое шевельнусь в груди Варроса, на него словно пахнуло запахом родных гор. Но это что-то неуловимое тут же и пропало, забитое запахами гладиаторской казармы.
     - Варрос! Ты жив! Я думал, что ты давно погиб! - воскликнул Унгин. - Как ты изменился, я бы тебя и не узнал - похудел, да еще эта борода! А в племени считали, что ты погиб. Там в окрестностях бродил белый житель гор, решили, что ты попался на его зов.
     - Да, я его видел, - кивнул Варрос.
     В гладиаторской школе от болтливости отучали любого, а Варрос этим особенно никогда и не грешил. Он смотрел на товарища детства и жалел, что позвал его. Говорить ему с ним было абсолютно не о чем. Родной остров и все, что с ним связано, умерло в его сердце навсегда. И хотя был очень маловероятен шанс, что он сойдется с Унгином на арене, Варрос точно знал, что, если это случится, он убьет его.
     - Я так рад, что встретил тебя! - продолжал Унгин. - Лунгарзийцы напали на нашу стоянку, всех убили или забрали в рабство. Тарлак, наш с тобой учитель - помнишь его? - погиб с копьем в руках. Многие погибли, многих, кто послабее, убили. Не по-человечески убили, повесили на деревьях ногами вверх, словно скотину, перед тем как шкуру снять, бр-р. А я вот уж сколько дней в колодках, почти ничего не ел, все думаю о побеге. Наконец-то с меня сняли кандалы! Теперь я сбегу точно. Как я рад, Варрос, что встретил тебя! Вдвоем будет сбежать гораздо легче!
     - Отсюда не сбежишь, - холодно ответил Варрос. Даже если Унгин через полгода будет отпущен в город,
     Варрос знал, что бежать ему не удастся - при малейшей попытке он будет схвачен и вывешен на стене школы всем в назидание. Были прецеденты. Варрос не желал такой смерти другу детства, хотя, по большому счету, ему сейчас было наплевать на судьбу Унгина.
     - Отсюда не сбежишь, - повторил Варрос. - Лучше уж умереть на арене с мечом в руке, как полагается мужчине, чем висеть ногами вверх.
     - Умереть на арене?! - гневно воскликнул Унгин. - Ради забавы этих проклятых лунгарзийцев? Я понимаю - умереть за родину, за племя, за себя...
     - У меня нет родины, - без каких-либо эмоций в голосе произнес Варрос. - Она отвергла меня, И ты прекрасно знаешь почему.
     Унгин смутился.
     - Да, я помню, - ответил он. - И я никогда не забуду, что ты тогда сделал для меня. Но... Но сейчас это так далеко и неважно. Сейчас надо думать о побеге. Ты поможешь мне?
     - Отсюда не сбежишь, - в третий раз сказал Варрос. - Надо смириться с судьбой, раз так порешили великие Зирива-ванат и Сугнуна, и умереть достойно - на арене.
     - Ну уж нет! Умереть с мечом в руке - да, согласен. Но не ради чьей-то потехи! В последний раз спрашиваю: ты поможешь мне бежать?
     - Нет.
     Это "нет" прозвучало, как надгробный камень на надеждах Унгина. Он посмотрел на Варроса. Тот не отвел глаз. Молчание длилось долго, очень долго.
     - Как знаешь, - наконец зло процедил Унгин, повернулся и, не оборачиваясь, пошел в казарму.
     Варрос смотрел ему вслед, потом набрал в сложенные раковиной руки воды из каменного корыта и брызнул в лицо. Ему было не в чем себя упрекнуть. Он вздохнул и отправился спать - давно он уже не видел чудесных снов, посылаемых свыше, и начинал волноваться: не бред ли это воспаленного воображения, были ли они вообще?
     Войдя в казарму, он успел заметить, как Унгин, словно ненароком, подошел к болтающему с товарищем, ничего не подозревающему стражнику и, будто случайно, толкнул его. Стражник от неожиданности повалился на второго, двое других вскочили со скамьи, но было поздно - в руках Унгина блеснул выхваченный из ножен зазевавшегося стражника меч. Прежде чем быть зарубленным тремя вооруженными, ко всему привыкшими стражниками, он успел заколоть того, которого обезоружил, и умер с мечом в руке и счастливой улыбкой на лице.
     Усталые гладиаторы с интересом наблюдали за редким развлечением и не сводили взгляда с двух трупов, пока их не уволокли подоспевшие товарищи охранников.
     Никто не пошевелился, чтобы не попасть под горячую руку. Двоих новичков, что прибыли в школу с Унгином, тут же увели, и больше Варрос их никогда не видел.
     Дней через полдюжины Варроса увезли в столицу - на следующий день готовились выступления перед самим королем Мерналдитом. По давней традиции, истоков которой уже никто не помнил, перед смертным поединком будущих противников селили на ночь вместе - чтобы получше узнали друг друга.
     Варрос вошел в просторную камеру с двумя постелями - там уже сидел некий Грел из школы, что на восточном побережье, которому молва присвоила кличку "Неистовый". Варрос кивнул в знак приветствия, внимательно посмотрел на него, оценивая, и не обращая больше внимания, улегся на свободную постель, отвернувшись к стене.
     - Я убью тебя завтра, щенок! - прорычал Неистовый, но Варрос даже не отреагировал.
     Скрипнула дверь, вошел слуга и поставил на стол между кроватей два подноса - каждому отдельный ужин.
     Неистовый придвинул к себе оба, но Варрос встал и, глядя ему прямо в глаза, придвинул свой к себе. Грел выругался, вновь запугивая, и принялся есть. Он был опытный гладиатор, прошедший более дюжины смертных боев, и не в первый раз проводил ночь с противником. Одно дело - стращать, давить морально, другое - раньше времени вступать в драку.
     Вновь скрипнула дверь. Оба удивленно посмотрели в ее сторону. На пороге стоял стражник, за ним виднелись две женщины.
     - По велению великодушного короля Мерналдита вам посылаются женщины, чтобы вы смелее и красивее сражались завтра, - объявил он. - Тот из вас, кто победит в завтрашнем бою, в течение десяти дней будет каждый вечер получать новую женщину!
     Женщины прошли в комнату, стражник поставил на стол кувшин со слабеньким винцом, вышел и закрыл дверь.
     - Я беру эту, - ткнул Грел пальцев в более симпатичную.
     - Бери обоих, - равнодушно сказал Варрос, который вновь лег и отвернулся к стене.
     - Задобрить хочешь?! - прорычал Неистовый. - Этот номер не пройдет - я все равно убью тебя завтра!
     - Я хочу спать! - спокойно ответил Варрос, как отрезал. - Один. А ты делай, что хочешь. Но мой совет - тоже спи.
     Мельком в голове проскочила мысль, что так оно к лучшему - пусть потасканные красотки отнимут у противника всю силу, легче будет завтра на арене, но он тут же подумал, что и так должен убить соперника, кто бы против него не вышел. Подумал - и заснул.
     Они с Грелом открывали состязания. Отревели трубы, ушли с арены герольды и прочие пары гладиаторов, чей час еще не настал.
     Варрос впервые видел короля Мерналдита - но королевская ложа была от него шагах в двадцати и залита солнцем, ему не удалось как следует рассмотреть лицо нынешнего повелителя древней Лунгарзии.
     А король Мерналдит чувствовал себя отвратительно - с утра разболелся коренной зуб. Он еле отсидел парад гладиаторов, размышляя: не перенести ли состязания на другой день, переполненные трибуны его ничуть не смущали. Не помогали ни ласки окружавших его и сопровождающих повсюду красоток, ни кубок превосходного вина. Оставалась одна надежда - что зрелищные поединки отвлекут от муторной боли.
     - Первый бой обещает быть крайне захватывающим, ваше величество, - с подобострастной улыбкой сказал один из вельмож. - Сражается сам Грел-Неистовый, что так понравился вам в прошлый раз. Готов биться об заклад на десять золотых с кем угодно, что он легко победит этого недоучку из школы в Дахне.
     - Посмотрим, - угрюмо буркнул король, держась левой рукой за щеку, а правой поднеся к губам кубок.
     Варрос и Грел приветствовали короля традиционной фразой гладиаторов: "Мы умираем для вас!" - и обнажили оружие.
     - Я убью тебя! - проревел Грел-Неистовый.
     - Ты это мне уже говорил! - спокойно ответил Варрос, которому продолжавшиеся почти всю ночь вздохи и крики двух развлекающихся девок и Грела отнюдь не помешали прекрасно выспаться.
     Толпа взревела, поддерживая Грела - любимца, которому уже неоднократно рукоплескала за победы на этой арене.
     Грел, орней по происхождению, тоже был дикарем с точки зрения лунгарзийцев. Высокий, как и Варрос, примерно того же телосложения, он отличался темным цветом волос. Какие-то мгновения противники стояли, замерев, готовясь к бою.
     - Вперед, Неистовый, вперед! Задай перцу этому дикарю! - неслось со всех сторон.
     Грел с яростным кличем, заводя сам себя, бросился на противника.
     Варрос парировал мощный удар небольшим круглым щитом, что входил в их вооружение, и совершенно неприметным с трибун ударом вонзил меч в живот противнику - все ж не попал в грудь, как хотел.
     Но и этого для победы оказалось достаточным.
     Грел с огромным удивлением посмотрел на противника, выронил меч из обессиливших пальцев, взмахнул руками, точно пытаясь найти точку опоры, затем согнулся пополам и упал под оглушительный вздох потрясенных зрителей - большинство ставило на Неистового, никто не ожидал столь быстрой развязки.
     - И это ты называешь прекрасным боем?! - гневно воскликнул король Мерналдит, запуская в вельможу серебряным кубком.
     Варрос поставил ногу на грудь поверженного гладиатора, ожидая решения зрителей, чтобы выполнить их волю и отправиться отдыхать, хотя вовсе не устал.
     - Я же говорил, что женщины отнимают силу, - сказал он скорее сам себе, чем корчившемуся от дикой боли Грелу.
     Приговор был однозначен - трибуны требовали смерти того, кому лишь какие-то мгновения назад рукоплескала.
     Гладиаторы не любили сражаться в первых парах - если ранят, то почти наверняка зрители потребуют добить поверженного. В последних парах - другое дело, уже насытившаяся видом крови толпа может смягчиться и король помилует побежденного, что, зачастую, и случалось. Но считалось дурным тоном как-то влиять на ход жеребьевки и очередность пар - это означало, что боец в душе признавал возможность поражения. Каждый гладиатор боялся сглазить и принимал решения распорядителей с покорностью, выражая уверенность в собственной победе.
     По знаку короля и по приказу распорядителя Варрос вонзил окровавленный клинок в сердце Грелу-Неистовому. Ничто в его душе не шевельнулось, ни малейшей жалости к тому, кто всю ночь предавался плотской любви, не было.
     На арену вышли гладиаторы следующей пары. Варросу накинул на плечи плащ сам ланиста школы, поздравляя - начало дня было успешным.
     Второй бой оказался упорным и красочным, кровь текла из легких ран у обоих противников, доводя толпу до исступления. Этот поединок столь увлек короля Мерналдита, что он совершенно забыл о зубной боли. И уж тем более из королевской памяти выветрился образ какого-то там дикаря, победившего Неистового. Да и, по мнению всемогущего диктатора, скорее всего эта победа была случайной.
     Король Мерналдит, в отличие от Варроса, не видел вещих снов и даже приблизительно не знал своей судьбы, думая, что будет наслаждаться всеми прелестями жизни если уж и не вечно, то достаточно долго.
     
     Варрос вернулся в гладиаторскую школу в Дахне и продолжил постижение таинств искусства убивать. Теперь он жил один в комнате, питался от другого котла, он был надеждой ланисты, восходящей звездой школы. И по-прежнему истязал себя изнурительными тренировками, отказываясь от приводимых ему девиц.
     Ланисте, чтобы выгодно продавать Варроса на состязания, необходима была популярность своего воспитанника среди зрителей, яркие победы восходящей звезды на арене. Но и рисковать любимцем он не очень-то хотел. Варросу было все равно с кем сражаться, он был готов убить любого, но его мнения никто не спрашивал.
     И Варрос сражался на аренах больших и малых городов с гладиаторами своей же школы - в основном с теми, кто на предварительном турнире не набирал и пятидесяти очков. После первого такого боя его вызвал к себе ланиста и попросил, чтобы Варрос не убивал противников сразу - бои должны быть зрелищным. Варрос пожал плечами и в ответ попросил обучить его грамоте.
     - Зачем тебе это? - искренне удивился ланиста.
     - Чтобы, когда буду умирать, прочесть то, что написано на бортике арене, - не моргнув глазом, ответил Варрос.
     - Да я и так тебе скажу! - воскликнул лысый начальник школы. - Там написано...
     - Я знаю. Но я хочу сам прочесть, - упрямо ответил Варрос.
     Ланиста не стал самолично учить его чтению (самому-то знаний едва хватало, чтобы вести дела школы), но нанял Варросу учителя.
     За год Варрос прошел больше пяти дюжин боев, дважды сражался на главной арене страны пред королевским взором. Он всегда стремился поразить противника в сердце, но уже знал, что должен не просто убить соперника, а выдать зрителям грандиозное представление.
     Однажды он, выступая в последней паре, минут пятнадцать выделывал прыжки и имитации атак, кувырки и головокружительные пассажи мечом и щитом, разъярив ничего не понимающего гладиатора, который сражался ни на жизнь, а на смерть, до белого каления. Отражая бешеный натиск, Варрос зазевался - отскочить успел, но прием провести не удалось, и Варрос, повинуясь мгновенному импульсу, ударил врага щитом по голове. Шлем, конечно, смягчил удар, но противник был оглушен, ноги подкосились, и он рухнул на арену. Варросу ничего не оставалось, как поставить ногу ему на грудь и, приставив к горлу меч, ждать, пока зрители вынесут приговор - он был раздосадован, что получилось не все так красиво, как он хотел. Но зрители, к его удивлению, помиловали побежденного гладиатора - тот даже не получил серьезных ранений, так, легкое сотрясение мозга.
     Варрос после этого случая задумался - стоит ли метить в сердце гладиатору, такому же, как он сам, когда у того есть хоть мизерный, но все же шанс выжить, если понравится зрителям. Он пошел к ланисте и заявил, что вся система очков в предварительных боях неправильна, что молодых бойцов учат убивать наповал, когда у противника есть возможность выжить. Пусть покалеченным, но выжить. Ланиста вздохнул в ответ на его слова и сказал, что традиции ломать тяжело и что это, по большому счету, не их дело.
     Что ж, Варросу и не было до этого дела. Но впредь он уже не старался пронзить противника насмерть - оглушить, свалить с ног, в надежде, что того помилует. Иногда случалось, что зрители были настроены благодушно, чаще - нет. Но от Варроса здесь ничего не зависело.
     Владельцы других гладиаторских школ все больше нашептывали королю, что школа в Дахне давно уже не лучшая, пора бы лишить ее дотаций из королевской казны и прочих привилегий. И по случаю важного юбилея - королю Мерналдиту исполнялось три дюжины лет - было решено устроить небывалые состязания: из каждой школы выставляется один гладиатор, соперников определяет жребий, победители вновь делятся на пары. Тот, кто победит в последнем бою - получает самое дорогое для гладиатора - плащ с эмблемой Лунгарзии на груди. Плащ свободного гражданина. А его школа и будет признана лучшей и королевской.
     Ланиста долго выбирал из бойцов - кто имеет больше шансов пробиться хотя бы в финал, оценивал достоинства и недостатки всех своих лидеров. На третий день тяжелых раздумий он остановил выбор на Варросе и сразу объявил об этом, чтобы больше не мучиться и не колебаться, чтобы не было путей для отступления. Варрос принял это известие внешне спокойно, но знал - вот он - очередной шажок к исполнению чудесного сна. Он не сомневался, что победит любого, кто встанет на его пути - капитана ли Антиша, либо того седовласого воина, благодаря которому он и попал в школу гладиаторов.
     Как водится, его за сутки привезли в столицу и провели в большое помещение, напоминающее казарму, но не с нарами, а с просторными кроватями, и не в два яруса, а в один. Посреди стоял стол, заставленный блюдами с лакомыми закусками и кувшинами с вином. На некоторых кроватях уже сидели прибывшие гладиаторы, к вечеру их собрали вместе всех, поскольку неизвестно было, кого с кем сведет слепой жребий в первом бою. Атмосфера царила тяжелая - бойцы исподлобья разглядывали друга друга, оценивая потенциальных противников. Все гладиаторы были опытны, слабых сюда не отправляли - вином никто не злоупотреблял, никто никого запугивать даже не пытался. Если бы им не проливать завтра кровь друг друга, из них получился бы великолепный отряд, и у Варроса закралась мысль, что не новичков-лунгарзийцев надо отправлять на битвы с иноземцами, а вот такие сборные отряды обученных, прошедших через смерть гладиаторов. (Позже он реализует эту свою задумку - гораздо позже.)
     Как и предполагал, Варрос без особых проблем дошел до финала необычных состязаний в честь великого юбилея короля Мерналдита. Его бои были короткими - он не собирался здесь, где ставка за победу была столь высока, развлекать публику рискованными с подобными противниками прыжками. Один бой Варроса был очень упорным, длился больше часа и здорово измотал. Слава богам, выдалось время передохнуть, поскольку и остальные бои отличались не меньшим упорством и жаждой победы. Ведь плащ с эмблемой Лунгарзии... такой случай выпадает раз в жизни и, возможно даже, Зирива-ванат и Сугнуна приготовили его именно для Варроса - кто может знать об этом?
     Обычно предел мечтаний гладиатора - выжить до тех пор, пока по старости откажутся выпускать его на арену, и остаться в школе преподавать гимнастику или фехтование, либо заведовать хозяйством или перейти в прислугу, но жить. А здесь обещан плащ свободного человека, каждый из тридцати двух отборных гладиаторов страны мечтал о нем.
     Но достался он одному - Варросу.
     Варроса под беснующиеся рукоплескания и крики толпы, приветствующей героя дня, провели в королевскую ложу, и он впервые увидел близко диктатора Лунгарзии Мерналдита. И поразился, ведь именно его лицо он видел в том дивном сне, на вилле в ночь, когда рядом спала Маржук. Впрочем, иначе и быть не могло - ведь сны посылались Варросу свыше, значит, он - избранник богов, у него не обыкновенная судьба.
     Король Мерналдит взял из рук вельможи голубой плащ с эмблемой Лунгарзии и протянул Варросу. Другой вельможа надел на голову Варроса золотой венок - королевский подарок победителю.
     И все было как в том чудном сне - золотое солнечное небо, тысячи людей вокруг скандировали:
     - Славься Варрос! Да здравствует король!
     Только король был не он, хотя на его голове и красовалась корона - корона гладиатора, ставшего полноправным лунгарзийцем.
     - Да здравствует король Мерналдит! - неслось отовсюду. - Да здравствует король Мерналдит!
     Варроса пригласили на королевский пир. Он был как в тумане. Кто-то ему что-то говорил, он что-то отвечал. Неужели он неправильно истолковал сон? Конечно, быть свободным гражданином Лунгарзии, и обеспеченным к тому же (а за победу ему выдали дюжину дюжин золотых), уже само по себе не мало, но...
     
     ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
     
     В пиршественном зале вновь воцарилась мертвая тишина. Заговорщики, просветлевшие лицами при первых словах Варроса, снова принялись умолять о пощаде.
     - Подними их с колен, Кранимар, - недовольно приказал Варрос. - И дай им оружие! Если они так хотят жить - пусть попробуют убить меня не подлой отравой, а острым мечом в открытом бою!
     - Слава Варросу, справедливейшему и отважному королю Лунгарзии! - крикнул кто-то, но крик утонул в общем молчании.
     Гости позабыли о прекрасном вине и изысканных угощениях. Все молча смотрели на короля-воина, который скинул с себя парчовые одежды, оставшись обнаженным до пояса. Многочисленные гости, среди которых было немало женщин, непроизвольно любовались его могучим, загорелым телом, украшенным многочисленными шрамами и не имеющим ни единой складки жира.
     Воины в красных плащах довольно грубо подняли шестерых пленных с колен и вручили каждому острый меч и щит. Увидев, что им реально выдали без всякого обмана боевое остро отточенное оружие, а Варрос, выхватив меч, один идет на них, они решили дорого продать свои жизни. А может, в отчаянном безумии, вдруг на мгновение поверили, что смогут справиться все вместе с одним воином.
     Сотни глаз устремились на то место, где шестеро заговорщиков вытянули мечи в сторону приближающегося Варроса. Седьмой, юноша с бледным лицом, меч из рук воина в красном плаще взял, но держал его острием вниз.
     - Бей его, смерть узурпатору! - вскричал один из тех, кто несколько минут назад молил о пощаде.
     Шестеро грелиманусцев вмиг окружили короля, как комары облепляют случайно забредшего на болота медведя. Но так же легко, как от жала комара, Варрос уворачивался от их ударов.
     Для Варроса не имело значения, кто стоит перед ним с оружием в руках, для него исчез огромный роскошный пиршественный зал и сотни глаз, неотрывно следящих за ним, он забыл, что за его спиной стоят красные плащи, лучшие в мире воины, на одеждах которых незаметна кровь, ни своя, ни противника, чтобы не отвлекала от важного дела - убивать, убивать, убивать.
     Варрос забыл обо всем, кроме жалких противников, в глупости своей возомнивших, что могут победить его, потомка Леопарда, выросшего в борьбе с дикой природой. Удар сверху вниз - и вот уже первый противник упал с раскроенным черепом, и тут же удар снизу вверх - и второй грелиманусец заорал предсмертным криком. Третий, самый отчаянный, нанес резкий рубящий удар, но Варрос с разворота покончил и с ним, не обратив ни малейшего внимания на рану, на то, что он весь обрызган кровью - своей и чужой. Он провел выпад, который невозможно отразить, и еще один заговорщик упал, распростившись с жизнью.
     Один из двоих оставшихся закричал в испуге, поняв неотвратимость смерти, и, выставив меч вперед, бросился прочь от Варроса, надеясь протаранить себе путь среди рабов и слуг и выскочить из дворца, позорным бегством спасая жизнь. Рабы разбегались пред блеском стали, испуганные искаженным страхом и ненавистью лицом беглеца.
     До спасительных дверей оставалось совсем немного, в лицо беглецу уже пахнуло опьяняющим ветром свободы, но путь заговорщику преградили двое воинов в красных плащах, хмурых и безжалостных. Словно молнии сверкнули клинки, и из спины грелиманусца показались два обагренных кровью острия.
     Варрос тем временем покончил с еще одним заговорщиком, у ног его валялись пять трупов. Он подлетел к последнему, не отпившему вина, бледному юноше с гордым гербом на груди.
     - Подними меч и защищайся, подлый отравитель! - крикнул ему Варрос. - Прими смерть как мужчина.
     - Моя жизнь принадлежит тебе, мой повелитель, - не поднимая клинка, ответил молодой человек. - И если тебе так нужно, убей меня.
     - Ты вместе с этими мерзавцами пытался отравить меня!
     - Как я мог хотеть смерти короля, за которого отдал жизнь мой отец и за которого я сам проливал кровь уже в трех битвах?
     Варрос остановился.
     - Да, я помню, в прошлом сражении ты проявил мужество и бесстрашие, достойное воина. Тем более я удивлен тем, что представитель столь благородного рода оказался среди заговорщиков.
     - Я не имею к ним никакого отношения, - спокойно ответил юноша, глядя королю прямо в глаза и готовый принять смерть, но не поднять меча на своего повелителя.
     - Почему же ты не прикоснулся к вину, когда я провозгласил тост за великого Зирива-ваната? - удивленно спросил Варрос, которому очень хотелось, чтобы юноша доказал свою невиновность - ему он нравился.
     - Я не пил вина, - спокойно ответил тот, - потому, что дал обет не прикасаться к вину и изысканным яствам до тех пор, пока не обвенчаюсь со своей возлюбленной, ее зовут Фейра, дочь известного вам лорда Эго Ларнисана. Но она отправилась за благословением к своему деду в Грелиманус, и я с тревогой ожидаю ее возвращения. Я поехал бы вместе с ней, но был обязан присутствовать на вашем пиру, мой повелитель, и не мог нарушить традиций. Не мог я и нарушить обета не пить ничего, кроме родниковой воды, и не есть ничего, кроме черного хлеба. Я все сказал, если сомневаетесь в моих словах, мой повелитель, убейте меня, я с удовольствием приму смерть за своего короля.
     - Как твое имя?
     - Хеерст из рода Шранвары.
     Варрос опустил меч и обнял юношу.
     - Твои слова обогревают мое сердце, - сказал король. - Не все в моем королевстве думают лишь о том, как погубить меня и завладеть моим троном. Я бы выпил с тобой вина, отважный Хеерст, но я уважаю твой обет. У меня к тебе есть поручение, готов ли ты выполнить его прямо сейчас?
     - Что прикажете, мой повелитель?
     - Отправляйся немедленно в Грелиманус и проверь слова этих, - Варрос брезгливо указал на трупы, которых уносили рабы. - Но, что бы там не происходило, ты обязан вернуться живым и все рассказать мне. Если там все в порядке, передай отцам города, что как только справлюсь со срочными делами, сам приеду посмотреть, как они живут, я давно собирался съездить туда.
     - Я уже мчусь в конюшню, мой повелитель! - пылко воскликнул юноша из рода Шранвары.
     Король уселся в свое кресло. Бокал перед ним был полон. Тут же подошли три женщины с тазами, полными воды, чтобы промыть и перевязать его раны.
     За все время, что происходили описанные события, гости словно забыли о своих голоде и жажде, но сейчас, когда все благополучно завершилось, аппетит давал знать о себе со зверской силой.
     Те, кто не успел произнести здравицы днем на площади перед королевским дворцом, рассчитывали наверстать упущенное, готовясь произнести пышные слова, в надежде обратить на себя взгляд короля. Варрос, прекрасно зная об этом, сожалел, что сладостные мгновения схватки пролетели столь стремительно, и вновь подкатила скука застолья.
     
     ГЛАВА ДЕСЯТАЯ (РЕТРОСПЕКТИВНАЯ)
     
     Целый месяц фавориты короля Мерналдита приглашали заслужившего мастерством и мужеством плащ гражданина Лунгарзии Варроса в свои дворцы, устраивая в его честь грандиозные пиры. Он был модной игрушкой столичной знати, хотя тайком все потешались над неотесанным дикарем - никто даже не догадывался, что читать он умеет не хуже их. В понимании тонких искусств Варрос, конечно, им уступал, потому что в музыке и живописи не понимал вообще ничего. Впрочем, будучи предельно точным, следует отметить, что и рассуждающие об искусстве аристократы разбирались в нем не то чтобы очень.
     Несколько раз Варрос напивался. Однажды проснулся с женщиной. Этот месяц он не жил - провел как в полупьяном бреду, хуже, чем на галере.
     Кончилось все тем, что он надел ту же форму, что была на седовласом опытном бойце, и отправился в ранге командира десятки с регулярной армией в Тербинет, который напал на союзную Лунгарзии Элинорию.
     Варрос не искал встреч с пленившим его когда-то седым воином, он не испытывал к нему никаких чувств, кроме благодарности. Даже ненависть к капитану Антишу исчезла в сердце, но он поклялся убить австазийца и, если встретит, убьет.
     Командир сотни, посмотрев на бывшего гладиатора, которого направили к нему командовать десяткой, серьезно спросил:
     - Ты собираешься проливать свою кровь за Лунгарзию или за деньги?
     Варрос не знал, какого ответа ждет новый командир, и ответил честно:
     - За себя.
     Сотенный удовлетворенно хмыкнул, кивнул головой и отправил Варроса к его десятке.
     В Тербинет, минуя Инвиргальские горы, они плыли морем. Корабль, на котором плыл со своими солдатами Варрос (огромный парусник, в котором имелись и гребцы, специально предназначенный для перевозки войск), по каким-то неведомым причинам задержался в порту и отстал от общего каравана. Все три дня Варрос проторчал на палубе, мечтая, что на их одинокий корабль нападет австазийская пиратская галера и на ней будет капитан Антиш. Этого, по воле Зирива-ваната и Сугнуны, не случилось.
     За три года военных действий, сперва в Тербинете, а потом в Гайронте, благодаря мужеству, отваге, незаурядному боевому мастерству и открывшимся в нем талантам командира и тактика, Варрос дослужился от простого десятника до командования тысячью бойцов, а потом и армией.
     Однажды в Гайронте ему велели взять пять сотен солдат и прикрывать отход армии, удерживаясь, врастая в землю, как можно дольше. Варрос, зная, что вид крови из ран противника лишь возбуждает боевой дух пылких гайронтцев, заставил выкрасить в цвет крови доспехи своих бойцов, надеть красные плащи и нацепить на коней такие же попоны. Из нескольких оставшихся в живых после чудовищной сечи десятков солдат образовалось ядро отряда Варроса, который потом и получил название красных плащей. Варрос сам придирчиво отбирал бойцов в свой отряд.
     За эти годы Варрос насмотрелся всего, но сердце его не ожесточилось. Он не мог понять, почему лучшие воины Лунгарзии проливают кровь далеко за ее пределами, в то время как на их исконную территорию постоянно рвется враг и, отбивая вражеские набеги, пограничные отряды несут жестокие потери. Варрос старался не думать о политике - он солдат и выполняет приказы, но получалось плохо.
     Лунгарзия теряла провинцию за провинцией, ее народ угоняли в рабство. Но разве может быть иначе в стране, где всем заправляют фавориты и фаворитки, где король кроме застолий, похотливой любви и кровавых зрелищ ничего знать не хочет, где вымирают целые деревни, где по любому подозрению честного гражданина могут схватить и повесить вверх ногами, где всевластны Отряды Следителей Законности, в которых собрались трусы, мерзавцы и убийцы. Все во власти Зирива-ваната и Сугнуны, но Варрос не мог понять, почему боги допускают подобное.
     Наконец, он стал командующим армией - в походе по бескрайним заснеженным полям далекой Кералии. Военачальник скончался от ран и передал свой жезл самому достойному из подчиненных. Им оказался Варрос.
     Поход в Кералию был успешным, и за возвращающейся в Лунгарзию победоносной армией тянулся бесконечный воз с добытыми трофеями и сотни пленных. Варрос изредка задумывался о их дальнейшей судьбе, но война есть война, не он придумал ее жестокие законы.
     Варросу и его армии устроили пышный въезд в столицу - давненько Лунгарзия не одерживала столь значительных побед. Никто не задумывался, что завоеванную далекую Кералию все равно будет не удержать, что лучше было бы осадить обнаглевшую Зантарию, отряды которой постоянно шалили на юго-восточных рубежах древней страны.
     Варрос до нового похода поселился в небольшом доме и скучал, потягивая слабое винцо, глядя в окно, выходившее в сад. По почти пустынным улицам столицы, замызганным отбросами, поскольку за чистотой ныне никто не следил, ему было тягостно даже ходить. Уж лучше снова в поход...
     В один прекрасный день его как военачальника вызвали в королевский дворец. Сцена, которую он увидел в покоях Мерналдита, живо напомнило ему давний вещий сон. И он вдруг на мгновение подумал - не себя ли видел в роли военачальника с гордой осанкой. Но смело шагнул вперед.
     - Я приветствую вас, ваше величество, - поклонился Варрос.
     Король посмотрел на него, маленькие масляные глазки на жирном лице блеснули злостью.
     - Ты - тот, кто завоевал Кералию, мне правильно сказали? - спросил Мерналдит.
     - Да, ваше величество, - снова склонил голову Варрос. - Но я лишь довел до конца дело, начатое доблестным военачальником Сентером. Он умер от ран и назначил меня своим преемником. Он внес значительный вклад в победу, без него вряд ли поход был бы столь удачен...
     - Ах, оставь, - махнул рукой король и притянул к себе за талию нагую красотку. - Хочешь позабавиться, а? Смотри, какая прелесть.
     - Я сердечно благодарю ваше величество, - нашел в себе силы спокойно ответить Варрос, - но я пришел сюда не за этим.
     - Ах, да! Да-да! Я решил отправить тебя с армией в маленький поход, тебе будет раз плюнуть... Можешь отправляться прямо сегодня или завтра с рассветом... Эй, ты, - кивнул он виночерпию, - еще вина мне и...
     - Варросу, - напомнил на ухо вельможа.
     - Да, и Варросу. Выпьем за его будущую победу!
     - Я слушаю вас внимательно, ваше величество, - сказал Варрос, принимая кубок.
     Ему хотелось скорее уйти отсюда, вид короля почему-то раздражал его - у того были распахнуты одежды, и Варрос старался не наводить взгляд на жирное потное брюхо, свисающее складками точно у откормленного на убой хряка.
     - Отправляйся с армией в Дапрез, - сказал Мерналдит. - Этот вшивый городишко захватил десяток мятежников: один глупый советник, которого я поленился прогнать, и десяток засранцев-аристократов, до которых руки не дошли повесить на крепостной стене вверх тормашками. Им, видите ли, не нравится мои указы! Они, видите ли, радеют за народ. А?! - лицо диктатора стало багровым от гнева. - Я не радею? Я не сплю от дум о моей стране, у меня от этого болит желудок, я бросаю все, размышляя о новых указах. Возьми Дапрез и привези их сюда живыми или мертвыми! Сжечь этот город дотла, а всех жителей, осмелившихся принять в своем городе мятежников и предателей, повесить вдоль дороги в Пиларисий всем прочим в назидание!
     - Ваше величество, - поклонился Варрос, - я не воюю с мирными жителями. Я - воин!
     - Что?! - нахмурил брови король.
     - Я возьму город, - нашел в себе силы ответить Варрос. - И привезу сюда мятежников. Остальное пусть делают Отряды Следителей Законности, это их работа...
     - Ладно, - отмахнулся король. - Главное - возьми город, остальное действительно сделают без тебя. Эй, Мар-га, ну-ка спеши ко мне на колешки. - Он снова посмотрел на Варроса: - Все, иди выполняй приказ, у меня еще множество важных государственных дел.
     Варрос снова поклонился и вышел. Покинув дворец, он вдохнул полной грудью - у него было ощущение, словно его с головой окунули в яму с дерьмом и наконец дали подышать на мгновение чистым воздухом.
     Ему хотелось что-нибудь разбить, разрубить мечом... Он сдержался. Отдал приказ поджидавшему адъютанту, чтобы спешил в казармы и поднимал войска - выход на рассвете по королевскому приказу.
     Едва адъютант побежал выполнять приказ, к Варросу подошли двое мужчин, укутанные в плащи с ног до головы.
     - Военачальник Варрос? - спросил один из них.
     - Да, это я. Кто вы и что вы хотите от меня?
     - Я - Сийрас Калеподамок, ты должен меня помнить, - представился один. - В то время, когда ты был гладиатором, я помогал твоей школе и следил за твоей судьбой. Ты был в моем доме, когда получил свободу. И я отправил тебя десятником в армию.
     - Да. Я узнал вас.
     - А это - мой друг, лунгарзийский аристократ Тес Шранвара. Тебя представляли ему, когда ты гостил в моем доме.
     Варрос совершенно не помнил второго мужчины, но вежливо кивнул.
     - Что вы хотите от меня?
     - Король вызвал тебя, чтобы отправить с армией в Дапрез?
     - Да, - ответил Варрос. - И что?
     - В Дапрезе наши друзья - сановники Фенфир, Астрил Гош, Жаземар и многие другие. Мы...
     - Вы хотите, чтобы я нарушил присягу? - мрачно спросил Варрос.
     - Нет. Мы просто хотим поговорить с ними до того, как войска начнут штурм. Можно даже в твоем присутствии. Так, наверное, будет еще лучше.
     Варрос пристально посмотрел на аристократов. Они терпеливо ожидали его ответа.
     - Хорошо, - наконец кивнул он. - На рассвете мы выходим через восточные ворота.
     Варрос возвращался в Дапрез почти через пять лет. Но уже не бесправным бродягой, преступником, спасающимся бегством от Отрядов Следителей Законности, а во главе армии, двигающейся по приказу короля Мерналдита.
     Неподалеку от мятежного города располагался временный лагерь изгнанных сторонников короля Мерналдита. Какой-то человек, старший беглецов, подошел к едущим впереди всадникам и потребовал, чтобы его отвели к командиру. Варрос, который всегда находился в голове колонны, подъехал к нему.
     - Я командую это армией, - сказал он. - А вы кто такой?
     - Я - командир Отрада Следителей Законности города Дапреза. И прежде всего хочу сообщить, что город попал в руки мятежников из-за того, что начальник армейского гарнизона - подлый предатель, он...
     Варрос соскочил с коня и, улыбнувшись, посмотрел на собеседника.
     - Ты не узнаешь меня, Слеер?
     - Ты... Ты... ты беглый австазийский шпион Варрос, ты - преступник, подло убивший патруль и опозоривший мою жену! - узнал начальник Отряда Следителей Законности. - Стража! Схватить его и повесить вверх ногами на крепостной стене по указу короля!
     - А сам ты не можешь повесить меня на стене Дапреза? - насмешливо поднял бровь Варрос, неожиданно выхватил меч и вонзил в сердце черноволосого мужа Маржук.
     - Я давлю гадину там, где встречу, - мрачно произнес он, вытирая меч от крови.
     Воины в форме Отрядов Следителей Законности обнажили оружие, но за спиной Варроса спешились готовые на все бойцы в красных плащах.
     Утром Варрос в одиночестве подъехал к городским воротам. В двухстах шагах от него находились лишь восседающие на прекрасных гайронтских скакунах Сийрас Калеподамок и Тес Шранвара.
     - Э-ге-гей! - крикнул он. - Я - командир королевской армии Варрос. Я приехал взять город и уничтожить мятежников. Но я прежде хочу поговорить с сановниками Фенфиром, Астрилом Гошем и Жаземаром. Я один. Пусть они выходят на крепостной мост. И передайте, что с ними так же хотят говорить их друзья - Сийрас Калеподамок и Тес Шранвара.
     Сверху показалась голова стражника.
     - Я передам вашу просьбу, ждите! - крикнул он.
     Менее чем через четверть часа ворота натужно распахнулись и вперед вышел пожилой, начинающий лысеть мрачный мужчина в безукоризненно пошитых одеждах. За ним шло еще семеро человек, явно аристократов.
     - Вы хотели говорить со мной? - спросил пожилой. - Я - Астрил Гош. Где мой друг Сийрас Калеподамок?
     Варрос махнул рукой, дожидавшиеся поодаль аристократы приблизились к мосту и спешились. Сийрас Калеподамок и Астрил Гош обнялись как старые друзья.
     - Сийрас, ты приехал, чтобы уговорить нас сдаться? - спросил Астрил Гош. - Это невозможно, король пересек все возможные границы, терпение народа лопнуло. Всего за двадцать дней к нам со всех сторон сбегаются обездоленные - сотни и сотни готовых сражаться людей. У нас еще мало сил, но мы не сдадимся. Нет больше мочи терпеть все безобразия королевских любимчиков и Отрядов Следителей Законности, которые обнаглели свыше всяких пределов и могут повесить вверх ногами просто за случайно брошенный на них взгляд. Нет, так больше жить нельзя! И не пытайся отговорить меня, Сийрас.
     - Астрил, я приехал не отговаривать тебя, а присоединиться к тебе, - торжественно произнес Сийрас Калеподамок.
     - А зачем тогда здесь этот дикарь? - нахмурившись, спросил советник Астрил Гош, кивая в сторону потомка Леопарда. - Он приехал штурмовать город? Пусть штурмует, он не дождется позорной сдачи и городских ключей. Нам отступать некуда! - с пафосом воскликнул мятежный сановник.
     - Я не буду штурмовать город, - неожиданно ответил Варрос. - Но должен подчиняться приказам. Армия остается под стенами Дапреза. А я отправляюсь в столицу к королю Мерналдиту и скажу ему все, что вы сказали мне, и то, что я сам думаю о нем, и потребую отставки.
     - Безумец! - воскликнул Астрил Гош. - Ведь тебя повесят ногами вверх!
     Варрос ничего не ответил. Он пошел к своему коню, принятых решений потомок Леопарда не меняет.
     - Я поеду с тобой! - крикнул ему в спину Шранвара. - Пусть я погибну, но скажу этому коронованному мерзавцу, отравившему родного брата, что я о нем думаю!
     - И я, - вдруг тихо сказал Астрил Гош. - Мне терять нечего, у меня нет ни жены, ни детей. А вы, - он повернулся к своим спутникам, - помните, что счастье ваших сыновей и дочерей зависит только от вас.
     Варрос передал командование своему доверенному заместителю, орнею по происхождению, велел без нового королевского приказа штурм не начинать, и вместе с Астрилом Гошем и Тесом Шранварой, взяв всего сотню своих красных плащей, направился в обратный путь.
     Прибыв в Пиларисий, они сразу направили коней к королевскому дворцу.
     Оружие Варрос был вынужден сдать дворцовой страже, но, ничего не страшась, оттолкнул охранника с алебардой, преградившего дорогу в королевскую спальню и заявившего, что без вызова к королю заходить нельзя, он занимается важными государственными делами.
     В сопровождении лишь Астрила Гоша и Теса Шранвары он вошел в опочивальню. Красные плащи, готовые ко всему, дожидались во внутреннем дворе.
     Король Мерналдит был пьян. И гол. Он расслабленно валялся на огромной кровати в смятых простынях, четыре, тоже нагих, красотки окружали короля - одна придерживала его голову, которая лежала у нее на коленях, две щекотали ему грудь, четвертая безуспешно пыталась привести мужское достоинство короля в рабочее состояние. Четверо охранников стояли у окна, словно бронзовые статуи, никаких чувств не отражалось на их лицах, к ним и относились, как к мебели.
     Варроса чуть не затошнило от этой сцены, но он взял себя в руки и решительно шагнул вперед.
     Король лениво повернул голову на звук.
     - А-а, наш герой... - заплетающим языком пролепетал он. - Мятежники казнены? Нужно выявить всех родственников дапрезян в других городах и тоже всех повесить во из... во из... во избежание...
     - Ваше величество, - сурово произнес Варрос, - я отказываюсь брать штурмом Дапрез. Там сейчас находятся лучшие люди страны, они не заслуживают смерти!
     - Что?! - Мерналдит чуть ли не отрезвел, когда до него дошел смысл сказанных Варросом слов.
     Он резко сел на кровати, распугав красоток, которые не обратили на вошедших никакого внимания. Только сейчас король заметил стоявшего у дверей сановника.
     - Астрил Гош? Предатель?! Да как ты осмелился явиться сюда, мерзавец?! Стража, схватить их всех и немедленно казнить!
     Охранники мгновенно вышли из оцепенения, трое бросились на Варроса, выхватив мечи, один остался стоять подле короля.
     Варрос ударил первого подбежавшего в челюсть, второй получил удар ногой в пах. Варрос выхватил у согнувшегося пополам охранника меч, добавил ему в зубы коленом и рукоятью оглушил третьего. Четвертый охранник с диким криком бросился на Варроса, был пронзен, прохрипел еще что-то и рухнул на дорогой ковер, мертвой хваткой вцепившись в рукоять торчавшего из груди меча.
     Астрил Гош и Тес Шранвара заперли входную дверь на засов.
     - Стража! Стража! Стража! - кричал король с диким ужасом в глазах. - Казнить! Предательство! Всех казнить! Стража!
     Забившись в углы, истошно визжали девицы.
     Варрос подошел к королю Мерналдиту.
     - Я требую, чтобы ты отменил свои преступные указы! - прорычал он. - Я требую, чтобы ты помиловал всех, кто сейчас в Дапрезе!
     - Никогда! - прокричал король, отодвигаясь на четвереньках подальше от Варроса по смятым простыням. - Никогда! А ты сегодня же будешь висеть на стене, подлый изменник!
     Варрос отбросил меч, грубо схватил уползающего короля за плечо и подтянул к себе. Сжал двумя руками его за горло, ярость затмила рассудок потомку Леопарда, он лишь хрипел:
     - Я требую, чтобы ты прекратил казни! Я требую, чтобы ты отменил грабительские указы! Я требую, чтобы ты...
     Варрос замолчал - тяжелое тело короля обмякло в его руках, лицо посинело. Варрос разжал руки и отступил на шаг. Мерналдит упал на спину, раскинув руки, глаза были выпячены и бездвижны, в них не отражалось ничего. Словно насмешка торчали золотые зубцы короны, которую он не снимал, даже предаваясь плотским утехам - наверное, Мерналдит искренне считал, что занимается в подобные мгновения важными государственными делами.
     - Я убил короля, - растерянно произнес Варрос.
     - Ты убил кровавого тирана, который не достоин быть королем, - сказал подошедший Астрил Гош, протянул руку и сорвал корону с головы мертвеца.
     - Надо собрать совет, - молвил Тес Шранвара, - и выбрать нового короля.
     Астрил Гош посмотрел на Варроса, потом на Шранвару.
     - У нас уже есть новый король, - торжественно произнес он и протянул корону Варросу. - Держи, Варрос, потомок Леопарда. Я не знаю больше никого в Лунгарзии, кто смог бы ее удержать.
     Варрос, еще ничего не понимая, механически взял протянутую корону в руки. Он смотрел на мертвое обрюзгшее тело диктатора, который, не задумываясь, обрекал на смерть тысячи людей, вплоть до безвинных младенцев. Затем отвернулся, подошел к окну, где в черноте ночи спал великий город, который еще не знал, что его злобный повелитель мертв.
     - Какие будут приказания, ваше величество? - спросил Астрил Гош.
     Варрос, вздрогнув от неожиданности, посмотрел на Мерналдита - не ожил ли. Потом взглянул на золотую, усыпанную драгоценными бриллиантами корону в своих руках и понял, что сановник обращается к нему.
     - Какие будут приказания? - повторил Астрил Гош.
     Варрос сел на подоконник, подумал и сказал:
     - Собрать совет к завтрашнему утру. Объявить, что я отменяю все указы короля Мерналдита. Объявить, что Отряды Следителей Законности распускаются навсегда. Объявить, что помилованы все, кто еще жив, а если в тюрьмах есть настоящие преступники, то их будет судить суд, а не начальник канцелярии или простой солдат. И выкатить утром на площадь все вино, что есть в королевских погребах. Пока все, мне нужно подумать. Оставьте меня одного. И прогоните этих девиц!
     Давно молчавшие красотки, от ужаса проглотившие язык, спешно похватали разбросанные одежды и, сжимая их кульками в руках, выпорхнули в дверь.
     Вместо них ворвался начальник дворцовой стражи.
     - Что здесь происходит? - встревоженно спросил он.
     - Король Мерналдит умер, - спокойно ответил Астрил Гош. - Да здравствует король Варрос.
     Начальник дворцовый стражи посмотрел на постель с трупом старого короля, перевел взгляд на Варроса, за которого грудью встанут уже успевшие прославиться на всю страну красные плащи. Астрил Гош молчал, ожидая, какое решение примет начальник стражи. Тот вздохнул и поклонился в сторону убийцы законного короля:
     - Да здравствует король Варрос. Пусть хранит его великий Марлин-ванат!
     С самого утра по приказу Астрила Гоша глашатаи объявляли на всех площадях столицы, что король Мерналдит умер, а также указах нового короля - Варроса. И народ, не верящий собственным ушам, спешил на главную площадь столицы, чтобы, если повезет, хоть краем глаза взглянуть на нового короля и после рассказывать об этом домочадцам. А еще, быть может, объявление о бесплатной выпивке привлекало некоторых горожан к королевскому дворцу.
     С раннего утра воины, преданные Варросу, вместе с Астрилом Гошем и Тесом Шранварой ходили по дворцам самых знатных и влиятельных аристократов города. Все приглашались на обед к новому королю. С каждым Астрил Гош проводил беседу.
     К полудню Астрил Гош вошел в королевскую спальню. Варрос по-прежнему задумчиво сидел на подоконнике, тело Мерналдита так и валялось в смятых простынях.
     - Ваше величество, - поклонился Астрил Гош, - выйдете к вашему народу, он хочет приветствовать вас.
     Ярко светило солнце. Варрос с древней короной лунгарзийских королей на голове стоял у трона легендарного короля Задалара, и тысячи людей вокруг кричали:
     - Да здравствует король Варрос, вечная ему слава!
     - Славься король, сваливший кровавого диктатора Мерналдита!
     - Славься, Варрос, король всей Лунгарзии!
     Давний сон оказался пророческим. Он, безродный дикарь, потомок Леопарда, бывший бесправный гребец на пиратской галере, преступник вне закона, бродяга, которого обрекли на смерть на арене, - король самого древнего и могущественного во всем Соединстве Стран Священной Реки государства!
     На обеде, на который собралась вся знать Лунгарзии, кто находился в тот момент в столице, Астрил Гош официально надел королевскую корону на голову Варроса. Где-то в углах огромного стола послышался ропот.
     Варрос орлиным взором обвел древний зал, полный нарядных вельмож.
     - Кто считает, что я недостоин королевской короны, - Варрос встал во весь рост, обнажив меч, - пусть прямо скажет, в лицо, как мужчина. И примет мой вызов.
     Желающих бросить прямой вызов узурпатору среди представителей утонченных лунгарзийских аристократов не нашлось. Признаться честно, всем порядком надоели жестокие выходки и глупые указы короля Мерналдита, многие собравшиеся за столом думали примерно так: поживем - увидим, вдруг лучше станет, необразованным дикарем можно управлять как угодно, в крайнем случае, никогда не поздно его извести - не кинжалом, так отравой. Другое дело, что крайне недовольны были ситуацией фавориты Мерналдита. Но, как известно, фавориты не очень комфортно чувствуют себя с мечом в руке в честном поединке, им куда как сподручнее петь льстивые дифирамбы, плести заговоры и нашептывать в ухо властелину злые наветы на врагов.
     Все с радостью (показной или настоящей - по случаю смерти тирана Мерналдита) выпили из серебряных кубков прекрасного вина за здоровье нового короля.
     Но предаваться веселью и праздности времени не оказалось. Приходилось день и ночь решать проблемы, зализывая тяжелые раны, нанесенные правлением короля Мерналдита. Приходилось вести за собой армии, изгоняя захватчиков с исконно лунгарзийских земель. Приходилось решать множество вопросов, о которых Варрос не имел раньше ни малейшего представления. И верным другом и помощником королю стал Астрил Гош, которого Варрос назначил Хранителем королевской мудрости, сделав, по сути, вторым лицом в королевстве.
     За каких-то пять лет страна вновь зацвела, вновь появились улыбки на лицах девушек, вновь базары наполнились товаром и на площадях запели музыканты. Не все были довольны, что королем стал Варрос, чужак и дикарь, но держали языки за зубами. Либо подсылали наемных убийц...
     Но Варрос - ставленник богов, они привели его на древний трон и охраняли своим заботливым оком от многочисленных покушений. Впрочем, береженого бог бережет. Кроме покровительства и защиты великих Зирива-ваната и Сугнуны, за спиной Варроса стояли преданные красные плащи.
     
     ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
     
     Какое-то время король Варрос слушал витиеватый тост Холамтана, любившего поговорить не менее чем пить вино или обнимать знойных красоток.
     Знатные гости и послы вставали один за другим, произнося хвалебные речи королю Варросу и восславления великому Зирива-ванату. Варрос сидел, закрыв глаза - может, он заснул, но все считали, что король слушает или думает о важных и неотложных государственных делах.
     Очень скоро пирующие дошли до того состояния, когда уже не слышат речи других, а когда произносят речь сами, не обращают внимания: слушает ли их хоть кто-нибудь.
     - Варрос, пойдем в сад, - тихо предложил на ухо королю Силамар. - У меня для тебя есть подарок. Заодно и поговорим. Гости уже не заметят твоего ухода.
     Варрос обвел взглядом зал, посмотрел на золотое блюдо с изысканными деликатесами, к которым так и не притронулся.
     - Да, Силамар, ты прав. Пойдем поговорим наедине. Хотя... Хранитель Астрил Гош и посол Холамтан, не хотите присоединиться к нам, пройтись по свежему воздуху? Здесь стало чересчур душно.
     Астрил Гош без слов поставил на стол кубок и встал. Холамтан с благодушной улыбкой согнал черноволосую красотку, пристроившуюся у него на коленях.
     - Иди-иди, крошка, - сказал орнейский посол девушке. - Я вернусь и у нас еще будет время обсудить твои прелести.
     Король и трое его ближайших друзей вышли в сад, восемь воинов в красных плащах во главе с Кранимаром на приличном расстоянии следовали за ними.
     Никто из гостей, увлеченных прекрасным вином и изумительными угощениями, которых на столе не уменьшалось, поскольку едва блюдо пустело, рабы тут же заменяли его полным, не обратил внимания на уход короля из пиршественного зала.
     Силамар уверенно вел короля и его спутников в дальний, заросший вековыми деревьями уголок сада, почти у самой каменной стены, огораживающей королевский дворец. Ноздри короля раздулись, почувствовав полузабытый запах костра.
     - Я, кажется, понял, Силамар, какой подарок ты мне приготовил, - сказал Варрос.
     - Я заметил, что ты ничего не ел во время пира.
     Они вышли на небольшую лужайку. Двое королевских рабов жарили на костре тушу животного.
     Силамар подошел к ним и придирчиво осмотрел мясо.
     - Скоро будет совсем готово, - сообщил он, усаживаясь прямо в траву. - Этот олень сегодня бегал по лесу.
     - Я пьян уже от самого запаха, - сказал Варрос, также усаживаясь в траву. - Удружил, Силамар. Я сам не понимал, что мне хочется, а оказалось, все так просто... Что-то, приобретая, обязательно что-то теряешь и в этом дворце тоскуешь по воле, горам, по охоте... Как мне надоели эти покушения, если бы ты знал, Силамар! Я не могу думать о делах страны - все время вынужден защищать свой трон. Вместо того чтобы продумать, где строить новый порт и съездить самому все посмотреть на месте, мне теперь придется заниматься этими заговорщиками в Грелиманусе.
     - Это наказание каждого короля, - со вздохом сказал старый Холамтан. - Стоит на мгновение ослабить внимание и запросто можно лишиться короны. Вместе с головой.
     - Что мой повелитель думает о сообщенном грелиманусцами? - спросил Астрил Гош. - Возможно ли, чтобы повелитель змей вместе со своими змеелюдьми и Феорот Злосовершенный, наш заклятый враг, заключили союз?
     - О, Зирива-ванат и Сугнуна, если б я знал! - воскликнул Варрос. - Но змеелюди коварны и хитры, они могут пойти на что угодно, чтобы покорить Лунгарзию, а затем и все остальные государства Соединства Стран Священной Реки, весь мир...
     - Если это так, нельзя давать им время накопить силы. Сейчас они могут лишь засылать подлых убийц, но пройдет несколько лет, и они двинут на столицу целую армию жутких чудовищ.
     Силамар снял поджарившуюся оленину с костра и отрезал лучший кусок королю. Тот с дикарской жадностью принялся есть. Да и походил сейчас Варрос больше на дикаря - едва умывшись после схватки, еще взлохмаченный, со свежими ранами.
     - Около года назад, по дороге в Элинорию, я был в Грелиманусе, - наконец произнес король. - И там принимали меня, как подобает. Я не верю в слова этих заговорщиков. Они могли мать родную облыжно обвинить в любых мерзостях, лишь бы сохранить жизнь. Но завтра же мы отправляемся в поход и разберемся во всем сами.
     - Ты ничего не увидишь, мой повелитель, - возразил Холамтан. - У твоих врагов еще мало сил, и они тщательно прячутся. Нет смысла ехать в пышном окружении свиты под охраной красных плащей. Коварные враги проведают о твоем приближении и успеют спрятать все, что не захотят показывать. Ты вновь увидишь лишь улыбки и довольных людей.
     - А что ты можешь предложить?
     - Пусть Хранитель мудрости Астрил Гош вместе со всей свитой отправляется в другую сторону, на запад, по побережью, а твои одежды и золотой шлем наденет схожий по сложению воин. О том, что ты якобы отправился туда, узнают все. И враги, ничего не заподозрив, будут продолжать свои грязные дела. Сам же, вместе с Силамаром, переоденьтесь в наемных воинов и под видом обычных путников разведайте все.
     Варрос встал, обтерев о траву жирные руки. Долго думал.
     - Что ж, Холамтан, это неплохой совет. Силамар, ты готов ехать со мной в Грелиманус?
     - Я всегда готов, - осклабился в улыбке орней. - Лес мне - дом родной, а отец - вольный ветер. Скучно жить без опасностей, как есть пресную лепешку без мяса и вина.
     - Значит, с восходом солнца и отправимся, - решил Варрос. - Я разворошу это осиное гнездо, кто бы ни объединялся в союз против меня - будь это Феорот Злосовершенный, змеелюди, пираты, древние боги или совсем уж непредставимые силы. Я знаю, что трон Лунгарзии принадлежит мне, и никому не уступлю его!
     
     ЧАСТЬ ВТОРАЯ
     
     ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
     
     Лунгарзия - прекраснейшая и самая большая и могущественная страна во всем цивилизованном мире, нет сомнений. И как сама Лунгарзия была торсом мира, сердцем Лунгарзии являлся Пиларисий, расположенный почти в самом центре страны - до ближайших границ от него было не менее десяти дней бешеной скачки на лучшем скакуне. Как объясняли Варросу, само имя Пиларисий означает на ныне мертвом языке - сердце мира.
     Древнюю Лунгарзию пересекало множество торговых путей. Король Варрос, денно и нощно болеющий за свою страну, выделял из казны огромные средства на ремонт многочисленных дорог и благоустройство новых и его радение окупалось сторицей - зантарийские купцы предпочитали везти товары в Тербинет, Элинорию и малые княжества через Лунгарзию, значительно пополняя пошлиной все ту же королевскую казну и принося прибыль многочисленным придорожным тавернам, из которых не слишком обременительные налоги малыми ручейками стекались в полноводную реку, поддерживающую роскошь и блеск древней и самой красивой в мире столицы.
     Из этой же денежной реки оплачивалась хорошо обученная регулярная армия, готовая отразить любые нападения жадных до лунгарзийских богатств соседей; береговая охрана оберегала страну от вылазок островных племен и набегов австазийских пиратов, внутренние отряды поддерживали порядок в больших и малых городах и в густо населенной части страны. За годы правления Варроса почти полностью были изничтожены многочисленные разбойничьи ватаги - жалкие остатки банд затаились в неприступных Инвиргальских горах или убрались за пустыню, в малые княжества, изредка и от отчаянья отваживаясь на короткий рейд в могучую богатую страну.
     А ведь всего-то чуть больше десяти лет назад Лунгарзию сотрясали бунты черни, бароны угрожали безопасности столицы, король Мерналдит в бессильной жестокости пытался потопить в реках крови недовольство собственного народа...
     Король Варрос во главе многочисленного отряда подъезжал по мощеной тесаным булыжником дороге к городу Дапрезу. Огромное заходящее солнце подчеркивало спокойное выражение лица с серыми, как холодное море, глазами, играло на золотом шлеме, в вечерних тенях более рельефно выпирали могучие мускулы - почти нереальное зрелище, он напоминал мифического древнего великана с храмовых фресок.
     Чуть позади Варроса следовали Силамар и Кранимар. За ними сорок, похожих на монументы, подобранных один к одному, всадников царапали небо копьями с королевскими флажками. Все знали, что это личная гвардия короля - легендарные красные плащи. Позади них виднелась роскошная карета, в которой находились немолодые советники короля - убеленный сединами Хранитель мудрости королевства Астрил Гош и чуть расплывшийся в стороны от излишеств в пище и вине, с неизменным кубком в руке и красоткой на коленях, орнейский посол в Лунгарзии Холамтан.
     Король с кортежем пятый день следовал на восток, к побережью, чтобы нанести визит королю соседней Зантарии.
     Караваны купцов, узрев на дороге короля, сгоняли повозки на обочину, а сами становились на колени, в глубоком поклоне приветствуя Варроса, воздавая ему благодарности за безопасность на торговых путях и радение о качестве лунгарзийских дорог. В больших и малых городах народ высыпал на улицу, отцы города приветствовали короля и предлагали отдохнуть с дороги и отобедать в лучшем доме или дворце. Но у короля все было спланировано заранее - вестовые мчались на три дня впереди, оповещая подданных о приближении повелителя и подготавливая ночлег и отдых в городах, которые выбирал Астрил Гош.
     Но остановку в крупном, многонаселенном и богатом Дапрезе, а не в предыдущем более маленьком Гаазаре, предложил сам король, проскакав на четыре часа дольше, чем обычно, доставив тем самым некоторые неудобства пожилым Астрилу Гошу и Холамтану.
     У Варроса были причины остановиться на отдых именно в Дапрезе. С этим городом у короля были связаны особые воспоминания...
     Подъезжая к Дапрезу, Варрос вспомнил свою первую встречу с Астрилом Гошем и улыбнулся - сколько воды утекло с тех пор!
     У ворот стояли знатные аристократы, у одного в руках был поднос с бокалом вина и крупной виноградной лозой. У женщины, последней представительницы знатного аристократического рода, в руках на золотом подносе лежали символические ключи от города.
     Благородная Маржук не узнала в величественном повелителе страны давнего дикаря, с которым много-много лет назад провела ночь в заброшенном доме.
     Варрос выпил вино, взял в рот виноградину, принял от рук бывшей возлюбленной ключи, даже не подав виду, что вспомнил ее - женщинам нет места в его сердце - и произнес:
     - Да будет процветать ваш город во веки веков, как и вся Лунгарзия. Да не оставят Дапрез без своего покровительства всемилостивые Зирива-ванат и Сугнуна!
     - Славься, наш король, - произнес старейший аристократ Дапреза. - Мы счастливы видеть тебя в нашем прекрасном городе!
     Королевский кортеж въехал в Дапрез.
     
     ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
     
     Едва отужинав, король прошел в отведенные для него покои.
     Кранимар уже осмотрел их и везде расставил караулы - никто не мог бы проникнуть в помещение, где ночует король, не зная пароля, да и тогда караульный в красном плаще, прежде чем пропустить желающего увидеть короля человека, вызовет своего командира с помощью специального колокольчика. Слишком много было покушений на короля Варроса, чтобы пренебрегать мерами предосторожности даже во дворцах лучших друзей.
     Астрил Гош, Холамтан, Силамар и Кранимар прошли вслед за королем. На роскошной постели были разложены заношенные одежды, в спальне короля уже дожидались двое людей в длинных серых плащах, стоящих у окна и смотревших на улицу.
     - Кто это? - спросил король. - И что это за рванье на постели?
     - Как я понял, ваше величество не собирается отказываться от своего плана инкогнито посетить Грелиманус и самому все посмотреть? - улыбнулся Хранитель мудрости.
     - Нет, не собираюсь, - проворчал Варрос. - Мы же уже все обсудили. Прямо сейчас мы с Силамаром садимся на коней. К утру будем уже в долине у гор, немного передохнем и отправимся в путь. Дней через пять-шесть я буду в Грелиманусе, и меня там никто не узнает. Но ты не ответил на мои вопросы, Астрил Гош.
     - Один из этих людей - брадобрей. Придется подстричь волосы и сбрить вашу бороду, известную всей стране, тогда появится шанс, что вас не узнает первый встречный. И уж, разумеется, вам с Силамаром необходимо переодеться - эти одежды я приготовил для вас и вашего друга, ваше величество.
     - Бороду и усы сбривать обязательно, Астрил Гош? - недовольно спросил король.
     - Решать вам, ваше величество, - склонил голову Хранитель мудрости, - но я настоятельно рекомендую сделать это. Ваш гордый бородатый профиль знаком каждому гражданину Лунгарзии по медным и серебряным монетам, что чеканят вот уж десять лет.
     - Хорошо, пусть бреет и стрижет, - скрипя сердце, согласился Варрос. - А кто второй?
     - Баграт, повернитесь, - приказал Хранитель мудрости.
     Человек повернулся от окна и скинул длинный серый плащ, скрывавший дотоле его фигуру. Варрос ухнул от удивления.
     - Будь я проклят, словно в зеркало смотрюсь! - не сдержался он.
     - Да, - довольно расплылся в улыбке старый вельможа. - В этих делах я поднаторел, когда тайно бродил по улицам Пиларисия, чтобы лучше узнать его жизнь и умонастроения ваших подданных. Накладные брови и борода, плюс внешнее сходство фигур - издали его вполне можно принять за вас, ваше величество. Волосы пришлось покрасить. Единственное, что мне не удалось - подобрать человека с серыми, как у вас, глазами. Придется вашему двойнику отводить взгляд. И вообще мы скажем, что вы чувствуете себя не слишком хорошо, и постараемся пореже появляться на людях.
     - Нет, - вдруг резко возразил король. - Даже не думай об этом. Я не хочу, чтобы в стране пошли слухи, будто король болен. Сам знаешь - в столице король чихнул, а на окраинах утверждают, что он при смерти. Я здоров, как никогда, и не собираюсь болеть.
     - Хорошо, - не стал спорить опытный сановник, - я буду сам вести беседы с встречающими нас на пути и постараюсь выбирать города поменьше, а людей, у которых остановимся - молчаливых и преданных. Даже если они что-то заметят, то все равно промолчат. Мы еще дней восемь будем ехать со всей пышностью до границы - вам хватит этого?
     - Хватит, - сказал король, снимая дорогие одежды. - Силамар, переодевайся.
     - Может, возьмете все-таки меня с собой, ваше величество? - спросил до сих пор молчавший начальник красных плащей.
     - Нет, Кранимар. Если тебя не будет в свите, это может дать лишний повод для подозрений, - возразил Хранитель мудрости.
     - Да, - поддержал его король. - Я хочу, чтобы все, кроме присутствующих здесь, даже верные мне красные плащи, были убеждены, что я двигаюсь в Зантарию.
     - Тогда хотя бы возьмите с собой десяток бойцов - мало ли разбойники в горах встретятся, или еще что непредвиденное, - не унимался Кранимар.
     - Для этого я беру с собой Силамара, - возразил король. - Два наших меча устоят против дюжины разбойников.
     - А если на вас нападут две дюжины? - рассмеялся Холамтан. - Нет, Варрос, много охранников, конечно, брать не надо, это сразу вызовет ненужный интерес к отряду, но тройку лучших бойцов - можно. Маленькая группа наемников из малых княжеств после окончания договора возвращается с добычей домой! Под эту выдумку и деньги у вас не вызовут подозрений, хоть сможете зайти в придорожную таверну и поесть-попить по-человечески!
     - Силамар, ты что скажешь? - посмотрел на друга Варрос.
     - А по мне - как ты решишь, - улыбнувшись, пожал плечами тот. - Я привык спать на богатых простынях, но удовлетворюсь и сырой землей, укрывшись плащом и съев на ночь кусок сырого мяса. Но, по-моему, трое лишними не будут.
     - Так и порешим, - сказал король, усаживаясь в кресло. - Сбривай мою бороду! - приказал он цирюльнику.
     Через полчаса вряд ли кто признал бы в двух искателях приключений короля Лунгарзии и его лучшего друга Силамара. Свой проверенный меч Варрос отказался оставить двойнику наотрез, поэтому для королевского меча подобрали плохенькие ножны, а рукоять плотно обмотали тряпками, чтоб не сверкала драгоценными камнями.
     Кранимар привел трех красных плащей, лучших из лучших, уже в соответствующем облачении.
     Все пятеро накинули плотные плащи с капюшонами. Варрос не удержался, подошел к старому Астрилу Гошу, обнял его и поцеловал в щеку на прощанье. Хотел что-то сказать, но все было уже сказано и тысячежды оговорено, Варрос лишь махнул рукой.
     Вслед за Кранимаром, неузнанные, все пятеро проследовали в конюшню, где командир красных плащей указал на приготовленных коней. Варрос чуть было не потребовал своего любимца, белогривого Мекора, но, усмехнувшись собственной глупости, взлетел в седло того коня, что из пятерых глянулся ему больше всех.
     Ночь уже опустилась над Дапрезом, ворота были заперты.
     - Открывайте по приказу короля! - поднял руку с жезлом личных охранителей короля Варроса Кранимар, и еще не успевшие задремать стражники проворно распахнули тяжелые створки городских ворот.
     - Да помогут вам Зирива-ванат и Сугнуна, - прошептал начальник красных плащей вслед пятерым всадникам, устремившимся в ночь, и повернул коня обратно ко дворцу, где его гвардейцы охраняли теперь ничем не примечательного - кроме поразительно похожей стараниями Астрила Гоша внешности с королем - двойника Варроса.
     Маленький отряд, невзирая на прошедший дневной переход, мчался по дороге к горам всю ночь, и лишь с рассветом, когда впереди показались знакомые вершины, Варрос, молча несшийся всю ночь впереди всех, придержал коня и поднял руку. Все остановились.
     - Привал, - коротко сказал он. - Поедим и отдохнем. Что у нас есть из провизии?
     - Паштеты, дичь, запеченная в тесте, сыр, зелень, холодное говяжий язык и сырая баранья туша, - ответил один из телохранителей, которому был доверен провиант. - Прикажете зажарить барашка?
     - Нет, - мгновение подумав, ответил король. - Подкрепимся той ерундой, что приготовили повара. А на следующем привале барашка зажарю я сам. - Король повернулся к Силамару: - Ублажил ты меня своей оленинкой, я у тебя в долгу. Покажу, как в моих родных горах умеют мясо на углях делать - язык проглотишь.
     Они быстро перекусили, и Варрос сказал:
     - Необходимо поспать. Караулить будем по одному - ты первый, - он указал пальцем на самого слабого, как он посчитал, из троих телохранителей. - Силамар и я - последними. Рассчитайте время отдыха на пять смен, к полудню мы должны быть у гор.
     - Ваше величество, - сказал старший из троих, - вам вообще нет нужды караулить, мы втроем все сделаем...
     Варрос так посмотрел на телохранителя, что тот подавился на полуслове.
     - Вас Кранимар предупредил, зачем мы едем? - грозно спросил Варрос. - Так вот - я вам на все время похода - не король. Зовите меня... - Варрос задумался: - Торнел, а его, - кивнул на Силамара, - его...
     - Гларном, - усмехнулся Силамар.
     - Пусть будет так, - согласился король. - Вам все ясно? Кто в присутствии других или даже между нами назовет нас настоящим именем, то... Лучше не делайте этого. Все понятно?
     - Понятно... Торнел, - кивнули трое бывалых бойцов.
     После короткого сна, они снова уселись на коней.
     - Здесь два торговых пути через горы, - сообщил Силамару Варрос. - Один западный, другой восточный, на обоих оживленное движение. Я знаю одну контрабандистскую тропу, мы попадем по ней прямо в пустыню и через пять дней достигнем окрестностей Грелимануса.
     - Ты имеешь в виду ту, что ближе к востоку, у Храма Мертвых Богов? - уточнил орней.
     Варрос кивнул.
     - Я знаю другую, совсем неприметную тропу, - предложил Силамар. - Она недалеко отсюда. Горы пройдем к закату, переночуем и, по малым княжествам, двинем на восток.
     Варрос подумал немного и согласился на предложенный маршрут.
     Силамар скакал впереди, указывая путь.
     Южные горы разительно отличаются от гор Инвиргаля - не такие высокие, без ледяных шапок на вершинах, и даже скалы, заросшие кустарником, цветом посветлее и радостнее. Но кручи здесь не менее опасные, чем в Инвиргале, а многочисленные ущелья, с ручьями на каменистом дне, делали южные горы вообще непроходимыми, кроме двух караванных путей, где королевские чиновники по специальному указу следили за состоянием дороги и навесными мостами через ущелья.
     Наконец, Силамар увидел какие-то одному ему известные приметы и повернул коня к горам. Остальные последовали за ним. Обогнув скалу, похожую на плащ, упиравшийся в небо, Силамар направил коня на почти заросшую травой тропу диких зверей и бандитов.
     Едва углубились по тропе не более чем на милю, наверху послышался странный шум - словно вдали шелестел сильный ливень. Но в небесах не было ни единого облачка.
     - Что это? - встревожено спросил один из телохранителей.
     Варрос и Силамар внимательно вслушивались.
     - Назад, быстрее! - неожиданно приказал король и первым развернул своего коня в обратную сторону. - Это камнепад, быстрее обратно!
     Он стоял, напряженно всматриваясь вверх, первые маленькие камушки упали на тропу шагав в десяти от них.
     На узкой тропе было не очень удобно разворачиваться, Варрос прижал коня к самой скале, чтобы открыть путь остальным - как старший, он должен был отходить последним. У одного из красных плащей конь неожиданно подвернул ногу и, перекрывая испуганным ржаньем нарастающий гул лавины, упал, подминая под себя седока.
     - О, боги! - только и выкрикнул Варрос.
     Он мгновенно соскочил с седла, бросился к упавшему спутнику, с силой выдернул его из-под туловища раненого животного и помог подняться.
     - Бегом к моему коню, - прохрипел король и крикнул остальным: - Быстрее, мы вас догоним!
     Едва Варрос, поддерживая и подталкивая оставшегося без коня всадника, отбежал вместе с ним от упавшего животного всего на несколько шагов, как крупный камень размозжил голову несчастного коня. Телохранитель уже сидел на коне Варроса, король быстро запрыгнул ему за спину и погнал коня за остальными.
     Они остановили бешеную гонку лишь почти у самого выхода в долину. Все пятеро тяжело дышали. Оставшийся без коня телохранитель освободил королевское седло, едва конь остановился.
     - Никогда не слышал, чтобы в южных горах бывали обвалы, - переведя дух, сказал Силамар. - Ничего, переждем немного и поедем снова - сильно тропу вряд ли завалит, пройдем как-нибудь... Или до той тропы, что у Храма Мертвых Богов, отправимся?
     - Негоже отступать при первой же трудности, - усмехнулся Варрос. - Солнце уже высоко. Если сейчас ехать на ту тропу, то ночевать в горах дважды придется. Переждем. А пока, чтобы время не терять, зажарим барашка.
     
     ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
     
     Пообедав, они снова вступили на тайную тропу. Все пятеро напряженно вслушивались в беспечную тишину, оставшийся без коня воин ехал за спиной своего товарища.
     Завал оказался большим, погибшего коня было не видно - его просто погребла груда бесформенных обломков. Спешившись, они аккуратно провели коней по камням, стараясь, чтобы животные не оступились и не подвернули ноги.
     Наконец вновь выехали на нормальную дорогу и поспешили дальше, досадуя на случайную задержку в пути.
     Но приключения не закончились - дорогу преграждал ствол дерева не менее двух обхватов толщиной.
     По знаку Варроса трое телохранителей соскочили на землю, чтобы попробовать отодвинуть дерево и расчистить путь.
     Из-за камней, как будто материализовавшись из воздуха, появился с десяток вооруженных людей. Один запрыгнул на ствол, чтобы говорить с попавшими в засаду жертвами сверху вниз. Он по всему виду был Главарем - наиболее добротные одежды и крепкие сапоги отличали его от остальных, жесткие черные волосы были перехвачены желтой лентой, на которой, синей нитью, были вышиты какие-то знаки.
     - Хитрые, - усмехнулся Главарь, - убежали от лавины, думали сможете и дальше пройти? У вас одна-единственная возможность остаться в живых - раздеться догола, оставить здесь все и уматывать пешком в долину. Это пока я добрый...
     - А кто ты такой, чтобы быть добрым? - рассмеялся Варрос.
     - Я - Харкл по прозвищу Паук. Слышали о таком? Тогда прекращайте споры и делайте то, что вам сказано.
     Варрос с улыбкой взглянул на Силамара, тот усмехнулся в ответ.
     - Не та муха залетела в твою сеть, паук. Не переваришь, - крикнул Главарю Варрос и повернулся к другу: - Эх, Силамар, как здорово, что они сами напросились - а то руки болят без работы, а меч без крови тупится от жажды.
     - Я долго буду ждать, мокрицы? - размахивая топором, выкрикнул Харкл-Паук.
     Варрос оглянулся - позади ухмылялись в густые бороды семь разбойников с огромными топорами в руках.
     Он выхватил меч из ножен - металл блеснул на солнце.
     - В Лунгарзии не должно быть разбойников даже на заброшенных тропах, - воскликнул он, разворачивая коня к тем, что стояли позади. - Вперед!
     Трое телохранителей, что стояли перед деревом, выхватили мечи и с боевым кличем лунгарзийцев бросились на Главаря разбойников и тех семерых, что появились сбоку. Зазвенел металл.
     Варрос набрал полную грудь воздуха и, рубанув сверху вниз по ближайшему разбойнику, рассек его чуть ли не надвое - раздался первый предсмертный крик, сладкой музыкой вливающийся в душу. Шальной ветерок освежил лицо, растрепав подстриженные волосы, кровь убитого врага брызнула Варросу в лицо. Рядом удар копья Силамара свалил второго разбойника.
     Почувствовав, что у его коня подгибаются ноги, Варрос отразил удар одного из разбойников и быстро спрыгнул с коня. Силамар сверху зарубил еще одного, но другой разбойник не по-бойцовски схватил его двумя руками за сапог и попытался стащить из седла. Варрос метнул в спину негодяя кинжал и остался лицом к лицу с двумя противниками. За спиной раздавались крики Главаря, который так и стоял на древесном стволе, и трех отчаянно сражавшихся королевских телохранителей.
     Свист топора над ухом - резкий разворот, и клинок Варроса пронзил последнего разбойника. Варрос даже запыхаться не успел. Он улыбнулся Силамару, который удержался в седле, и повернулся к остальным спутникам. Там картина обстояла гораздо хуже - двое телохранителей лежали на дороге рядом с пятью убитыми разбойниками. Последний отчаянно сопротивлялся против двух оставшихся врагов, Главарь, опершись на древко топора, флегматично наблюдал за ним.
     Варрос бросился на помощь, Силамар на коне перегнал его.
     Варрос подбежал к стволу:
     - Слезай, Паук, прими бой с настоящим бойцом, ответь за свои преступления!
     Главарь разбойников сплюнул и спрыгнул со ствола. Но не на сторону Варроса, а в противоположную. Мгновение - и он скрылся между камней, как будто его и не было.
     - Ну, подожди! - в бессильной злобе процедил ему вслед Варрос. - Вернусь из путешествия - лично возглавлю экспедицию в эти горы и всех вас, шакалов, выкурю отсюда.
     Он повернулся. Последний из его телохранителей - тот самый, что остался без коня - склонился над своими павшими товарищами. Силамар уже соскочил с коня и мечом проверял, все ли разбойники мертвы. Одного раненого пронзил в сердце, выдернул меч и вытер об одежду убитого.
     - Живы? - спросил Варрос у последнего телохранителя.
     Тот мрачно покачал головой.
     - Надо похоронить их, - сказал Варрос. - Весело начинается наше путешествие!
     - Уж не предупреждение ли это свыше? - поднял голову телохранитель.
     - Брось ты, - осклабился Силамар. - Обычные недобитки из старых банд, которых войска загнали в горы. В долину они и носа не кажут - а часто ли им попадается добыча в этих забытых всеми богами местах? Давай помогу.
     Варрос тоже взялся за плечи своего убитого телохранителя и потащил его к краю дороги.
     - А с этими что делать? - спросил Силамар. - Если тоже хоронить, то до вечера здесь провозимся.
     - Пусть Паук о них позаботится, - огрызнулся Варрос.
     Завалив погибших спутников камнями и освободив путь от древесного ствола, который оказался прогнившим внутри и не слишком тяжелым, они вновь уселись на коней - теперь коней было ровно столько, сколь и всадников, раненого коня Варроса, которому разбойник воткнул меч в брюхо, пришлось добить.
     
     ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
     
     Около часа они ехали молча, дорога казалась спокойной, лишь небо посуровело, и яркий свет больше не заливал горную тропу.
     Далеко впереди раздался странный красивый низкий звук - словно кто-то трубит в огромный драконовый рог. Варрос поднял руку и остановил коня.
     - Стойте! - приказал он спутникам, и те послушно придержали коней. - Что-то очень мне напоминает этот звук.
     - Подъедем поближе и узнаем, - предложил Силамар.
     - Одно из двух, - сказал Варрос. - Либо это звуки орнейских труб, либо белый житель гор.
     - Нет, - уверенно заявил Силамар. - Похоже, конечно, на наши трубы, но я знаю все мелодии, эта же ничего означать не может...
     - В таком случае, это белый житель гор, отлично знакомый мне по моему родному острову. - Варрос поправил волосы и вздохнул. - Только я никогда не слышал, чтобы они водились в Лунгарзии. Тем более, в южных горах.
     - Кто такой белый житель гор? - спросил Силамар.
     - Огромное чудовище с шестью ногами, высотой бывает до двух человеческих ростов, а уж длиной не менее двух дюжин шагов, - пояснил Варрос. - Невзирая на размеры, оно очень ловко лазает по горам. У него крепкая броня на брюхе и по бокам, ему не страшно ободраться о камни. А сверху он покрыт длинной жесткой белой шерстью, за что и получил свое прозвище. Он очень опасен, подзывает своим храпом - это мы его сейчас слышим - животных, а когда те приближаются на расстояние вытянутой лапы чудовища, он просыпается и убивает их одним ударом, даже львов - сам видел. Потом обливает жертву слюной, которая предохраняет мясо от гниения, и вновь засыпает. Они хоть и ловко шастают по горам, но довольно ленивы, да и встречаются очень редко. Кстати, мясо у чудовища очень вкусное, его можно вялить и долго хранить. Когда забивали зверя, все племя устраивало пир, и приглашались соседние племена, но самое вкусное - сердце чудовища, делилось лишь между теми, кто принимал участие в охоте. Сейчас мы еще можем противостоять зову белого жителя гор, но потом противиться не будет сил. Только откуда он здесь взялся, ума не приложу!
     - Может быть, повернем обратно? - задумчиво предложил Силамар. - Если оно такое огромное...
     - Лучше всего было бы не связываться с ним втроем, - согласился Варрос. - Но это - моя страна, и я, как король, обязан заботиться о безопасности своей страны. Вдруг по этой дороге поедут после добронравные граждане, никогда не слышавшие о белом жителе гор? Я, как король Лунгарзии, не могу оставить его на дороге.
     - Ты забыл, что путешествуешь сейчас как частное лицо? - напомнил Силамар.
     - Я могу сбрить бороду, - жестко произнес Варрос, - но никогда не забываю, кто я.
     Силамар хотел что-то сказать, но сдержался.
     - Слезайте с коней, оставим их здесь, чтобы не подвергать лишней опасности, - приказал Варрос и огляделся. - Вон, к тому дереву привяжем. А то останемся без коней, пешком по горам невесть сколько идти будем...
     Они привязали животных к старому кривому карагачу, Варрос посмотрел на окружавшие дорогу горы и, кивнув спутникам, чтобы следовали за ним, начал взбираться по склону. Они забрались на самый верх, отдышались и, перепрыгивая с валуна на валун, иногда обходя огромные камни, пошли в сторону, откуда доносился звук. Дорога делала довольно крутой поворот, а затем резко расширялась, превратившись на каком-то отрезке в большое поле, окруженное пологими склонами. Вдали дорога вновь сужалась, уходя меж скал.
     - Так я и знал, - сказал Варрос, - эти чудовища ленивы, но хитры. Они всегда занимают подобные позиции.
     - Вполне можно обогнуть его на приличном расстоянии по склону, ведя коней в поводу, - задумчиво произнес Силамар. - Можно даже не слезать с коня - просто не приближаться на расстояние удара. Да, вполне можно обогнуть шагах в десяти, чудовище не проснется.
     - Это только так кажется, - уверенно опроверг его Варрос. - Смотри, как расположилось - отсюда, сверху, камни не добросишь... Да... Ладно, поступим так: вы вдвоем встанете у поворота дороги и приготовите побольше камней - с голову человека размером. Я заманю его туда, к повороту, а вы сверху бросайте камни - самое слабое место у белого жителя гор, это череп. Попадете на спину, ощутимого вреда не нанесете. Надо раздолбать ему башку. А я его буду дразнить. Дай копье, Силамар.
     - Варрос, это очень опасно, - возразил друг. - Может, я пойду?
     - Ты его видишь впервые в жизни, - улыбнулся король, - а я трижды принимал участие в охоте на его собратьев. Все, идите готовьте камни.
     - Все ж это очень опасно, - вспомнив наставления Кранимара, осмелился сказать и телохранитель. - Может, я пойду? Ну задерет меня чудовище, вы его пристукните и отправитесь дальше...
     Варрос хлопнул спутника по плечу.
     - Опасность подстерегает нас на каждом шагу. И поверь мне, юноша, неожиданный удар ножом из-за колонны или отравленное вино куда хуже опасности, с которой встречаешься лицом к лицу, которую знаешь и при которой твоя жизнь зависит лишь от тебя самого - от твоей ловкости, отваги и умения рассчитать движения. Все, я спускаюсь. Приготовьте у поворота места поудобнее и собирайте камни.
     - Мне не хочется уходить, - вдруг признался воин из отряда красных плащей. - У меня непреодолимое желание спуститься и коснуться его такой белой шкуры.
     - Странно, - заметил Силамар, - у меня тоже.
     - Это действует зов, - сказал Варрос и, взяв спутников под руки, быстро повлек их обратно.
     Оставив их у поворота, Варрос прошел назад к тому месту, где они поднимались на склон, и спустился к лошадям. Скинул плащ, подпрыгнул, размахивая руками, чтобы проверить, не сковывает ли одежда движений, подумал и снял куртку. Отрезал кинжалом от плаща кусочки материи, сделал затычки и плотно загнал в уши, чтобы не слышать привлекательных, но вероломных звуков.
     С обнаженным торсом и копьем в руках, как много лет назад в родных горах, он направился к белому жителю гор. Только на родном острове на подобных чудовищ никогда не ходили втроем - лучшие охотники племени отряжались на опасное дело. Но выхода не было - это его страна, за порядок в которой он отвечает. И он не может допустить, чтобы случайный путник, слыхом не слыхавший о такой напасти, пал жертвой коварного зова.
     Варрос миновал поворот и подошел почти к самому чудовищу. Постоял, любуясь внушительным зрелищем. Он чувствовал, что там, за спиной, у поворота в напряженных позах с камнями в руках дожидаются его Силамар и телохранитель. Варрос решительно сделал шаг вперед, выставив перед собой копье.
     Если бы он не ожидал стремительного выпада мощной лапы, он бы погиб. Но едва мелькнула почти неуловимая глазом тень, он упал, перекувырнулся несколько раз, вскочил на ноги и отбежал шагов на пятнадцать, проорав дикий, почти забытый им боевой клич потомков Леопарда.
     Чудовище удивленно открыло глаза и посмотрела на то место, где должна была валяться убитая жертва. Варрос вытащил затычки из ушей - монстр проснулся и, значит, больше не издает завораживающего храпа, а шум в схватке для опытного бойца очень много значит, зачастую ориентируешься исключительно по звуку.
     Варрос стоял замерев и не сводил глаз с чудовища. Оно широко разинуло слюнявую пасть, усаженную острыми клыками, потом закрыло и посмотрело огромными зеленоватыми глазами, чем-то напоминающими стрекозьи, на Варроса. Но не двинулось с места. Закрыло глаза, словно вновь собиралось заснуть.
     Варрос оторопел - как заставить чудовище броситься в погоню? Он не помнил, что делали его соплеменники в данном случае. Наконец, он решился, дико заорал, бросился вперед и метнул копье, метя в глаз, хотя прекрасно знал, что, даже в случае удачного броска, монстра это не убьет - мозг у белого жителя гор расположен далеко от глаз.
     Но копье достигло цели - чудовище заревело от боли, задние и средние ноги напряглись. Варрос понял, что произойдет в следующее мгновение, и стремглав бросился назад, к повороту, выхватывая из ножен меч - игрушку против белого жителя гор.
     Миновав поворот, он остановился, тяжело дыша, радуясь, что длинное массивное чудовище может не вписаться в узкий крутой поворот расселины. Бросил мимолетный взгляд наверх - двое мужчин занесли над головами тяжелые камни, у их ног были сложены горками другие.
     С ревом боли чудовище бросилось за обидчиком, но затормозило перед поворотом, оставляя на придорожных камнях огромные клочья белой шерсти.
     Хотя до поворота было ярдов пять, Силамар, не спеша и тщательно прицелившись, метнул камень. Удар получился почти удачным - на фут левее и размозжил бы непрочный череп, а так только ранил - может быть, даже смертельно, но чудовище пока еще могло двигаться и в любой момент растерзать Варроса.
     Но, не понимая, что опасность угрожает ему сверху, монстр ринулся на запах и дикий призывный рев основного обидчика. Едва он оказался в повороте, на него обрушился буквально град камней - Силамар и телохранитель торопились, бросая, почти не целясь, уповая на то, что хотя бы один из дюжины камней достигнет цели.
     Так оно и случилось. Животное уже умирало, разинув чудовищную пасть, хрипя уже, а не ревя, а Силамар с товарищем все швыряли и швыряли заготовленные камни.
     Варрос осторожно подошел к зверю - в него чуть не попал брошенный сверху обломок.
     - Хватит, Силамар! - сложив руки рупором, что есть мочи прокричал он. - Чудовище мертво, спускайтесь! - И добавил уже нормальным голосом: - У нас еще очень много работы.
     Когда Силамар и телохранитель спустились, Варрос уже взобрался на мертвого монстра и вовсю орудовал мечом, отделяя голову от туловища. Увидев спутников, он рукой провел по лбу, смахивая пот.
     - Гордитесь, - сказал он, - никогда еще не слышал, чтобы сердце белого жителя гор делили на троих. Мне всегда доставался совсем маленький кусочек...
     Между огромной тушей и горами был просвет не больше ярда, с трудом провели лошадей. Они прекрасно отобедали - Варрос вновь продемонстрировал незаурядное, ничуть за десятилетия не позабытое кулинарное мастерство своих соплеменников. До каких изысков не додумывались придворные повара, но так просто и вкусно приготовить было не в их разумении. Мяса набрали сколько могли - вялить некогда, а так испортится. И помчались вдаль, оставив огромную тушу птицам и хищникам.
     
     ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
     
     Долгое время ехали без приключений, перебрасываясь ничего незначащими репликам и шуточками, настроение после победы над белым монстром было прекрасным.
     Наконец они достигли края одного из глубоких ущелий, которыми славятся южные горы Лунгарзии. Варрос спешился и с сомнением посмотрел на шаткий навесной мост - веревки были растрепаны, старые бревна аж почернели от времени. Даже подумать о том, что придется ступать на этот мост, было страшно. Но Варрос не привык отступать и первым подвел коня к мосту.
     - Ваше ве... то есть, Торнел, - телохранитель смутился, забыв о предупреждении. - Позвольте, я пойду первым.
     Он не рвался на шаткий ненадежный мост, от одного вида глубины ущелья к горлу подбегала тошнота, но случись что с королем, а он останься жить, то, во-первых, ему все равно останутся считанные дни - до встречи с Кранимаром, а во-вторых, вечный позор падет на его семью, которая так гордится тем, что он служит в элитарном отряде лучших воинов Лунгарзии.
     Варрос хотел что-то сказать в ответ на слова телохранителя, но Силамар многозначительно положил руку на плечо другу, и тот кивнул.
     Воин взялся рукой за веревочные перила и, осторожно ступая, повел коня к противоположному краю моста. Варрос и Силамар, затаив дыхание, смотрели на него. Ущелье было довольно широким, более тридцати шагов. Воин почти достиг середины, Варрос подвел коня к мосту.
     - Подожди, - попросил Силамар, - мост одного-то едва держит.
     Варрос снова молча кивнул головой.
     Телохранитель уже добрался до самого конца угрожающе поскрипывающего и раскачивающегося при каждом шаге моста и хотел издать победный вскрик, но веревки все же не выдержали - порвались у самого края ущелья, и вся конструкция, удерживаясь за край, где стояли Варрос и Силамар, полетела вниз. Бешено заржал конь и тут же крик захлебнулся - животное разбилось о камни ущелья.
     Телохранитель, приученный к любым неожиданностям, успел ухватиться за веревку, ограждавшую мост, его с размаху стукнуло о скалы, но он висел посередине между краем пропасти и каменистым дном, где насмешливо журчал извилистый ручей.
     - Держись! - крикнул Варрос и приготовился спускаться за ним по висевшей веревке.
     - Нет! - жестко встал на его пути Силамар. - Веревки не выдержат двоих, вы сорветесь оба. Я не пущу тебя!
     - Но не могу же я равнодушно смотреть, как гибнет мой человек! - прорычал Варрос.
     - Давай попробуем вытянуть его вместе с мостом сюда, места хватит, а сил у нас не занимать.
     - Давай, - согласился Варрос. Он был зол на себя - мог бы сам догадаться. - Давай быстрее, у него пальцы могут разжаться - видел, как его швырнуло на стену! Удивляюсь, как он себе чего-нибудь не сломал.
     Оба помолчали, понимая, что, может, и сломал, и тогда придется возиться с раненым. Но сейчас надо не рассуждать, а спасать товарища. Оба встали на колени перед обрывом и принялись тащить на себя останки моста. Они торопились, как могли, но было тяжело, бревна настила, вырвавшиеся из веревочных петлей, цеплялись за выступы и застревали в трещинах. Варрос и Силамар старались избегать резких движений, чтобы не стряхнуть раненого товарища с моста.
     Но не успели они вытравить мост и наполовину, как услышали предсмертный крик и звук удара тела о камни. Варрос, не глядя вниз, бросил мост и встал. Он привык к виду смерти, и не было необходимости в каких-либо словах.
     Силамар долго смотрел вниз, потом встал, вытер о штаны руки и сказал:
     - Мне кажется, что кто-то активно препятствует нам. Кто-то знал, что мы поедем этой тропой, и сделал все, чтобы не пустить нас.
     - Но о моем путешествии в Грелиманус знали, кроме тебя, лишь Астрил Гош, Холамтан и Кранимар, - заметил Варрос. - Всем им я безоговорочно доверяю.
     - Нет, я не о них, - задумчиво произнес Силамар. - Может, и в силах человеческих вызвать камнепад, послать разбойников и испортить мост, но как он может подослать то чудовище? Нет, я говорю либо о гневе богов, либо о сильном колдуне, который хочет погубить тебя. Во всяком случае, сделать так, чтобы ты не добрался до Грелимануса.
     - О, всемогущие Зирива-ванат и Сугнуна! - воскликнул король. - Чем я мог прогневить вас, для которых я - жалкий муравей?! Если уж верить твоим словам, Силамар, то верно, скорее второе - колдун мог бы следить за мной, хотя я даже не представляю, как именно и насколько, в таком случае, он могуществен... И тогда он, пожалуй, сидит в Грелиманусе. Тем более я хочу поскорее туда добраться.
     - Но вперед пути нет, - возразил Силамар.
     - Да, - согласился Варрос. - Придется временно сдаться и отступить. Возвращаемся в долину и поедем восточным торговым путем.
     - Или той тропой, что начинается у Храма Мертвых Богов.
     - Там видно будет, - нахмурив брови, сказал король и вскочил в седло.
     Они вновь помчались по горной тропе.
     - Знаешь, - через какое-то время спросил Силамар у Варроса, - чем отличаются дикари, как нас с тобой частенько величают, от древних знатных лунгарзийцев или аристократов Соединства Стран Священной Реки?
     - Чем же? - чтобы поддержать беседу спросил король.
     - Тем, что мы никого не обвиняем. Будь на твоем месте, например, Хранитель мудрости Астрил Гош - к которому я, например, очень хорошо отношусь - он бы, пожалуй, промолчал. А любой другой исконный лунгарзиец непременно бы проканючил, что во всем виноват Силамар, который предложил идти по этой, всеми богами забытой тропе, что он специально подставлял всех под опасность!
     - Силамар! - гневно воскликнул Варрос. - У меня такого и в мыслях не было!
     - А я о том и говорю, - усмехнулся друг. - Ты - воин, ты видишь то, что видишь, и не ищешь во всем чьи-то происки и козни. Если ты что-то хочешь сказать - говоришь правду в глаза, если что-то хочешь сделать - идешь прямой, пусть и наиболее опасной, дорогой. Другое дело - лунгарзиец. Он думает порой одно, а слова его означают прямо противоположное, он боится, как бы его кто не заподозрил в чем-то нехорошем. А если он хочет что-то сделать, то выбирает окольный путь. Ты честно голыми руками пошел на Мерналдита и сорвал корону с его головы. А твои враги? Подло и исподтишка посылают наемных убийц, подсыпают отраву в вино... Если бы против тебя пошел настоящий мужчина, он бы пришел к тебе с мечом в руке.
     - О! - воскликнул Варрос. - Как мне все надоело, видят великие Зирива-ванат и Сугнуна! Да я с удовольствием выйду на поединок с любым, кто бросит мне вызов, с любым, кто недоволен моим правлением! Знаешь, Силамар, порой, особенно сейчас, когда я вижу перед собой дикую природу, похожую на ту, где вырос, мне так хочется бросить все, покинуть Лунгарзию, уйти в другую страну и начать новую жизнь, чтобы не думать о покушениях...
     - Да, - усмехнулся Силамар, - и в другой стране начать все сначала, рано или поздно свалить местного короля или императора и снова бояться подлых покушений?
     Варрос посмотрел на Силамара, тот молча отстегнул с пояса флягу. Варрос глотнул - это было грубое орнейское варево, от которого Холамтан, например, хотя он и орней, скривился бы, а то и сплюнул на пол. Варрос же с удовольствием сделал еще глоток, вернул флягу и, словно в ответ на свои мысли, запел на австазийском:
     
     Рыбак возвратится с моря,
     Охотник спустится с гор,
     А тот, кто попал на галеру
     Никогда не вернется домой.
     Эг-гей, эг-гей, налегай на весло, налегай!
     Эг-гей, эг-гей, бьет барабан, налегай!
     
     Они достигли места, где дорогу преграждала туша белого чудовища, спешились, и, потревожив троих длиннокрылых стервятников, протиснулись вперед - кони шарахались от запаха природного врага.
     Когда путешественники без приключений достигли долины, солнце уже далеко перевалило за средину пути. Силамар вопросительно посмотрел на друга. Варрос, подумав, кивнул в сторону Храма Мертвых Богов. Торговый путь был и дальше предложенной другом дороги и выводил на тракт, который делал большую дугу, а они и так уже потеряли напрасно целый день.
     Почти перед самым закатом они достигли въезда на тропу, неподалеку возвышались останки древних строений, почерневших от давнего пожара и прозванных в народе Храмом Мертвых Богов - говорят, сюда собираются неприкаянные души со всего мира.
     Варрос нашел знакомую пещеру в горах с двумя выходами, они зажарили на костре мясо белого жителя гор, наелись, выпили, поминая погибших спутников, и оба легли спать, готовые вскочить при малейшем шорохе или ржаньи переполошенных коней.
     
     ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
     
     Ночь прошла абсолютно спокойно, никто не потревожил сон знатных путников, путешествующих под чужими именами. Выглядели друзья соответственно избранному образу - испачканные грязью ущелий и кровью врагов - ни дать ни взять обычные искатели приключений, что во множестве бродят по всему миру, надеясь подороже продать свой меч, чтобы потом спустить наградные денежки в кабаках или на проституток.
     Позавтракав, они вскочили на коней и въехали на мало кому известную тропу, памятную Варросу с тех далеких лет, когда он скрывался в горах. Солнце словно улыбалось им, птицы радостно приветствовали путников.
     "Сразу надо было сюда направляться", - хотел молвить Варрос, но сдержался, чтобы не обидеть товарища. Варрос мог бы прозакладывать голову, что Силамар не желал вчерашних напастей и гибели их спутников. Все в руках богов, люди лишь пушинки, гонимые их дыханием - так говорят жрецы и нет причин им не верить.
     Тропа была широкой, достаточно наезженной. Не такой, как купеческие, но по всему ведать, здесь била своя жизнь. Ехали быстро, но особо коней не истязали, периодически переходя с рыси на шаг. Оба знали, что по этой дороге за один день горы не минуешь, придется где-то ночевать. Но для двух детей гор, немало ночей проведших на сырой земле, это не представляло больших проблем.
     Ближе к полудню они встретили усталый караван из трех телег и десятка охранников, идущий навстречу. Варрос и Силамар прижали коней к обочине дороги и развели в стороны руки, показывая, что злого умысла не держат, но в любое мгновение готовые выхватить мечи, если встречные захотят ограбить двух одиноких путников.
     - Да хранят вас духи дорог, мостов и переправ! - бросил караванщик, зорким взором бегло оценив всадников.
     - И вам пусть помогут великие Зирива-ванат и Сугнуна! - пробормотали Варрос и Силамар, провожая караван взглядами.
     Наверняка это были контрабандисты, но какое, по большому счету, сейчас до них королю дело, когда опасность гораздо большая, чем провоз запрещенных товаров, угрожает стране? Они спокойно продолжили путь.
     Уже ближе к вечеру, когда сумерки начинали сгущаться, но до заката еще было далеко, Варрос резко натянул поводья.
     - Что случилось? - встрепенулся Силамар.
     Варрос к чему-то прислушивался.
     - Ты слышишь? - наконец спросил он. - Кто-то отчетливо зовет меня: "Варрос, потомок Леопарда, приди!"
     - Ничего подобного не слышу, - покачал головой Силамар.
     Варрос слез с коня и посмотрел вверх. По пологому склону можно было подняться и с конями, а там, кажется, есть какая-то тропа, оттуда и доносится странный зов, который слышит только он.
     - Я пойду! - решительно сказал король.
     - Это опять могут быть проделки магов, вчера не выпустивших нас из гор, - с подозрением произнес Силамар.
     - Я все равно должен узнать, кто меня зовет! Вдруг кому-то нужна моя помощь?
     - Хорошо, тебя все равно не отговорить, - нехотя согласился спутник. - Но я иду с тобой.
     С некоторым трудом они затащили наверх лошадей. На вершине склона действительно вилась неприметная узкая тропинка. Они вели лошадей за собой, на всякий случай держась за рукояти мечей.
     Из кустов вспорхнула испуганная птаха. Оба как по команде выхватили мечи. Посмотрели друг на друга и расхохотались.
     Тропка вывела их напрямую к довольно большому входу в пещеру - самый рослый человек мог бы в нее пройти, не наклоняя головы. Рядом с зияющим чернотой входом громоздился огромный камень.
     - Будь я трижды проклят! - воскликнул Силамар. - Клянусь, этот камень еще вчера закрывал вход в пещеру. Его не под силу сдвинуть и дюжине человек! Варрос, злые чары влекут тебя на погибель.
     - Со мной - мой меч, - промолвил король Лунгарзии, - и не впервые я столкнусь с колдуном. Какие бы силы не затаились в пещере, я выясню, кто звал меня и что задумал!
     Варрос осмотрелся, увидел поодаль кривое чахлое деревце и привязал к нему своего коня. Затем решительно шагнул в бездонную тьму пещеры.
     Силамар тоже привязал коня и последовал за другом, но тут же наткнулся на вытянутую Варросом руку.
     - Стой! - почему-то шепотом произнес король. - Надо хотя бы факелы сделать, ни зги не видно.
     Откуда-то из глубины густого мрака подземелья доносилось неспешное журчание воды.
     Они вышли из пещеры, нашли подходящие палки, кое-как сделали факелы, и Варрос снова первым шагнул внутрь зияющего входа.
     Подземный туннель оказался довольно длинным, стены были шершавыми и неровными, но походили скорее на творение рук человеческих, нежели сил природных. Причудливые тени, отбрасываемые на стены факелами, до неузнаваемости искажали фигуры двух лучших воинов Лунгарзии.
     За поворотом друзья остановились, восторженно озираясь.
     Они оказались в просторном, почти идеально круглом зале, по стенам которого неспешно стекала вода. Зал освещался странным зеленоватым светом - будто мерцали мириады светляков, ползающих по потолку, полу, стенам, летающих в воздухе. Посреди зала находилась либо бочка, либо колодец - в полумраке было не рассмотреть. Возле нее стояла большая скамья, а за бочкой напротив входа сидел странный человек - Варрос никогда в жизни не мог предположить, что могут быть такие толстые люди. Ростом незнакомец вряд ли превышал обычного лунгарзийца, но в ширину он был, может быть, даже больше, чем ростом. Свободные одежды скрадывали очертания фигуры, но можно было представить огромный живот, свисающий до земли.
     Варрос сделал несколько шагов вперед, чтобы всмотреться в лицо хозяина странной пещеры, который держал в руке огромный - под стать ему - кубок. Оплывшее лицо представляло собой сплошную сеть морщин, и на пепельном фоне резко выделялись два алмазных огня глаз, в которых проглядывались мировая мудрость, вселенская скорбь и космическая тяга к жизни.
     - Кто ты? - глухо спросил Варрос. - И зачем ты звал меня?
     - У меня много имен, - мелко рассмеялся незнакомец, и Варрос почему-то подумал, что древний старик пьян, от бочки исходил сладкий запах очень хорошего вина. - Меня звали сотворителем сущности, меня считали богом, обо мне говорят такое, чего не было и в тысячной доле, но не знают самого главного. Некоторые считали меня самым выдающимся магом, но оказались чародеи сильнее меня. Я живу тысячу тысяч лет... - Старик вновь рассмеялся и совсем невесело добавил: - Если это можно считать жизнью. Ты, Варрос, потомок Леопарда, мог слышать одно из моих имен - Хамра Толерад...
     - Великий маг Хамра Толерад! - не сдержался Варрос. - Тот, кто заточил само Злословие в долине Священной Реки!
     Король сразу вспомнил множество противоречивых слухов, ходивших об этом человеке, жившем много столетий назад. Молва утверждала, что он был волшебником, орнейский посол Холамтан был убежден, что Хамра Толерад - самый могущественный чародей всех времен, не отдавший свое мастерство на службу Злу, а один из наиболее просвещенных ученых Соединства Стран Священной Реки, звездочет и изыскатель целебных трав мастер Грааз, заверял, что Хамра Толерад - человек, постигший глубинные тайны природы, завоевавший знаниями, и только знаниями, небывалое могущество, смог в одиночку противостоять жутким стихиям - таким, как само Мировое Злословие, которое он заточил в замок Смеющихся Русалок в долине Священной Реки. Варрос (и Силамар, наверное, тоже) мгновенно вспомнил о путешествии в безлюдную местность с мрачным заброшенным черным замком, где он впервые в жизни познал всепроникающий Страх, выпустив на волю заточенную злую силу, но смог все же загнать ее обратно при помощи волшебных книг и колокола, оставленных мудрым Хамра Толерадом перед входом в заколдованный замок.
     И вот теперь Хамра Толерад, в облике расплывшегося пьяного старца с пронзительными глазами, сидит перед ним.
     Каким угодно представлял себе Варрос легендарного волшебника, только не таким.
     - Садись, Варрос, потомок Леопарда, король Лунгарзии, - указал на скамью напротив чародей. - С тобой, я так понимаю, твой лучший друг - орней Силамар из клана Вепря? Вот вам кубки, пейте это вино - Вино Жизни. Ему больше тысячи тысяч лет, оно прекраснее всех напитков, которые вы когда-либо пробовали, оно услаждает вкус и пьянит разум. Пейте.
     В руках у друзей оказались кубки с зачерпнутым прямо из бочки черного камня напитком. Вино оказалось до чрезвычайности прохладным и вкусным, живительная горячая струя пробежала внутри Варроса, подгоняя кровь и освобождая разум от всего наносного и незначительного.
     - Великий Хамра Толерад, - обратился к нему Варрос, поскольку старик молчал, не отводя от них взгляда, сощурившись в хитрой улыбке, - но ведь говорят, что ты помер так давно, что голова кружится от одной только мысли, сколько тысяч лет отделяют наш век от твоего времени.
     - Да, умер, - захихикал мудрец, - но кто скажет, что такое жизнь и что такое смерть? Познав бесконечность, приобретаешь всеобъемлющую власть, но обязательно найдется во вселенной сила, которая обладает властью неизмеримо большей. Вот уже столько лет, что не сосчитают лучшие счетоводы всего Соединства Стран Священной Реки, я сижу здесь у родника с Вином Жизни и думаю. Я просыпаюсь раз в два года ровно на тридцать дней, чтобы испить вина мудрости и поиграть в свои картинки. Хотите, я покажу вам, чем заполняю досуг?
     Не дожидаясь ответа, Хамра Толерад вытянул правую руку к стене, со струящейся по ней водой и по воде вдруг побежали круги, вода слилась словно в вертикальное озеро, внутренний свет заполнил его, и на глади воды проявилась картина, тщательно оберегаемая в сердце Варроса, знакомая ему до слез с той самой ночи на родном острове, после которой столь круто изменилась его жизнь: тысячи людей на улицах Пиларисия под ослепительным солнечным светом славили короля Варроса.
     Картина, много лет жившая лишь в воображении, но давно уже ставшая реальностью.
     - Или вот такую картинку могу показать, - вновь хихикнул старый маг и подвинул руку левее.
     Там тоже образовалось волшебное озеро, но появившийся вид вселял страх: сгустившиеся черные тучи, молнии и извержения вулканов, которые не могут погасить ливневые стены; гористый остров - Варрос не мог не узнать родную страну - уходит под море, орнейские острова, частично уничтоженные землетрясением, сбиваются вместе и превращаются в северный хребет материка, ночь опускается над Лунгарзией и всем миром.
     - Или такую вот, - продолжал хихикать древний маг, поводя в сторону рукой.
     В новом изображении, появившемся рядом с прежними, которые продолжали жить, друзья увидели шагающее по черной выжженной земле в багряном злом свете тяжелого солнца чудовище, похожее на дракона, но на двух мощных лапах, повсюду мелькали жуткие крылатые твари, а земля была завалена человеческими скелетами.
     - Выбирайте сами, что вам больше по душе, - расхохотался Хамра Толерад и залпом опрокинул в себя кубок с Вином Жизни.
     Под этот хохот, в котором горечи было гораздо больше, чем веселья, стены круглого зала осветились движущимися беззвучными картинами - разными, они наплывали друг на друга, сосредоточиться на чем-то одном было почти невозможно.
     В одном месте люди собирали богатый урожай великолепных фруктов, улыбаясь друг другу, а на соседнем изображении приземистый черноволосый воин сражался с целым клубком рогатых змей, тянущих к нему раздвоенные языки.
     Где-то извергали пламя черные трубы, и лес был покрыт огнем, а где-то повозки без лошадей сами везли счастливых людей по дорогам; где-то мрак ночи прорезали зловещие молнии, а где-то беспечно вели хороводы красавицы с длинными косами.
     Выбрать что-то одно было невозможно.
     Вскочившие было Варрос и Силамар не в состоянии уследить за всем, ошеломленно сели обратно и вопросительно посмотрели на мага.
     По движении руки Хамры Толерада зал снова погрузился в полумрак.
     - Что... Что это все означает? - только и смог вымолвить Варрос.
     - О-о! - произнес Хамра Толерад, и глаза его блеснули странным яростным огнем. - Это возможные картинки Грядущего. Прошлое нельзя изменить. Никому. Зато Будущее - можно. И на каждый вариант Будущего влияет столь мелкий фактор сущности, что его подчас невозможно заметить, даже если всматриваться до боли глаз целыми днями.
     - А то, что я сейчас видел на стене собственный юношеский сон, который считал пророческим, это... Это вы послали мне его?
     - А разве он не оказался пророческим? - быстро спросил маг. - Да, что скрывать, этот сон, как и другие, посылал тебе я. Я просмотрел тысячи тысяч судеб и выбрал вас двоих. Тебя, Варрос, потомок Леопарда, не знающего тайны своего рождения, и тебя, Силамар из клана Вепря. Лишь вы двое во всем мире способны предуберечь человечество от страшной катастрофы, которая надвигается неумолимо и безжалостно, и я не могу, находясь в вечном пленении здесь, самолично противостоять ей.
     Он вновь опустил кубок в колодец с чудесным вином. Друзья не осмеливались перебивать могущественного чародея, хотя бесчисленные вопросы так и вертелись у них на языках.
     - Пейте вино, пейте, оно хмелит голову, но вгоняет силы в мышцы и противодействует чужому злу. Пейте и во фляги наберите - пригодится. Неуязвимыми оно, конечно, вас не сделает, но вы и так неплохо умеете махать своими железками. Сколько зла в мире от железа?! Впрочем, держат это железо руки человека...
     Старик опорожнил кубок, вытер рукавом толстые губы и тяжело вздохнул:
     - Что я могу сделать, сидючи в замкнутом пространстве этой опостылевшей пещеры? Послать вещий сон, разбудить и вывести в нужное место белого жителя гор, напустить тумана на разум мелкого заговорщика, чтобы он рискнул отравить праздничное вино и тем самым выдал себя, предупредив короля, тебя, Варрос, о страшной опасности, которая угрожает не только твоей жизни, не только древней Лунгарзии, но и всему миру. Одна из тех картинок, что вы видели - это то, что будет, если вы погибнете в этом походе... Все черные силы, желающие погубить древнюю цивилизацию, ополчились сейчас на вас и сосредоточились в том месте, куда вы направляетесь. Они еще не готовы выйти на бой, но уже сильны и с каждым днем силы их возрастают. Я хотел увидеть тебя лично, Варрос. Сегодня я усну на два года, и мне пришлось потратить массу усилий, чтобы ты поехал именно этой тропой...
     - Так это ты вызвал камнепад, подослал разбойников и чудовище, обвалил мост? - гневно прокричал Варрос. - Из-за тебя погибло трое моих лучших воин, я...
     - Нет, Варрос, - усталым движением руки остановил его маг и вновь зачерпнул вина из каменной бочки (а может, это все ж был неисчерпаемый колодец?). - Камнепад я вызвать не могу, это силы глухие, природные. И разбойники там оказались случайно. Лишь белый житель гор должен был преградить вам дорогу... Но оставим это, у меня мало времени, совсем мгновения остались, а мне необходимо многое тебе сообщить, Варрос, потомок Леопарда.
     - Мудрый Хамра Толерад, ты сказал, что знаешь тайну моего рождения? - успокоившись, сел на место Варрос. Подумал и все ж, по примеру мага, вновь наполнил свой кубок столь удивительным вином.
     - Да, знаю, - утвердительно махнул рукой древний чародей. - Рождение человека есть вообще великое таинство природы. Сколь мало здесь зависит от человека, от его мимолетных страстей и желаний, хотя порой многим кажется, что все как раз наоборот. Телесная оболочка - ничто, временная обитель вечной сущности, которая рождается средь звезд, в таинственных туманностях, и поначалу представляет из себя сгусток первейшей низменной материи, которой необходимо возвыситься, пройдя тысячи перерождений, и силой духа в конце концов возгореться в небе звездой, и лишь немногим это удается, и лишь немногие звезды тускло светят людям, и лишь самые достойные горят столь ярко, что их видят отовсюду, в любом из множества миров, в любой стране, в любом городе каждый человек может выйти и обогреться светом такой звезды...
     Старик говорил все медленнее, тяжело, но он не подбирал слов, просто очень устал.
     Ни Варрос, ни Силамар не осмеливались перебивать его, хотя очень хотелось спросить старца о чем-то более для них насущном.
     - Но, чтобы понять таинство рождения, прежде необходимо понять тайну смерти, - продолжал Хамра Толерад. - А для осознания столь великой тайны требуются даже не столетия, а тысячелетия, и мне остается лишь надеяться, что я разгадаю ее и обрету наконец долгожданную смерть. Но для этого, Варрос, потомок Леопарда, ты должен спасти сейчас Лунгарзию. Враг страшен и коварен - Змей, повелитель змеелюдей, объединился с моим старым врагом Феоротом Злосовершенным, и они собрали вокруг себя множество мелких черных магов и чародеев, купили их, обещав вечную жизнь, которой не бывает, как и вечной смерти. Я устал и, может быть, говорю непонятно тебе, король Варрос.
     Маг вновь зачерпнул вина в кубок и стал пить мелкими глотками - темная струйка потекла по густой сетке морщин его подбородка.
     - Нет, мудрый Хамра Толерад, - сказал Варрос, - я все понял. Страшная опасность надвигается на мою страну и весь мир. Мы с Силамаром как раз и едем сейчас, чтобы самим выяснить, что представляет собой угроза, и, если понадобится, мы вернемся в Грелиманус с огромной армией и уничтожим змеиное гнездо. Если будет нужно, я сумею найти способ объединить против общей опасности все Соединство Стран Священной Реки и даже австазийцев, но этот хваленый Феорот и пресловутый повелитель змеелюдей будут уничтожены, либо забьются в такие дыры, из которых никогда в жизни не выберутся. Однако ты ничего не сказал мне, Хамра Толерад, о тайне моего рождения.
     - Рождение, тайна... Постигнуть эту тайну, Варрос, можно только, когда родишь сам. Я совершил ошибку, не оставив после себя детей, брезговав женщинами ради познания таинств и загадок природы. Теперь поздно... Вино Жизни дало мне сил, оно питает меня, но я растолстел так, что никто и не взглянет на меня. Да я и сам не могу глядеть на женщин - слишком поздно, я хочу лишь умереть, я сделал все в жизни, что мог, и желаю, чтобы душа моя обрекла покой, став далекой звездой... Не повторяй моей ошибки, Варрос, откажись от своей клятвы не думать о женщинах, тебе необходимо продолжить свой род, род, о котором ты ничего не знаешь, но которым можешь гордиться. Женщины отнимают сиюминутную силу, ты прав, но - как поздно я это по-над, глупец! - они дают другую: силу жить. Ты всего себя посвятил своей стране, как другой посвящает всего себя возлюбленной. Но, Варрос, если ты погибнешь, не продолжив себя в детях, то на твое место придут те, кто тебя ненавидит, и разрушат все, построенное тобой с таким трудом. Король Мерналдит пожрал сам себя - он предавался любви животной, он не любил. Полюби, и тогда, когда станешь звездой светить людям из далеких галактик, тебе будут помогать и отсветы твоих детей.
     - Да, мудрый Хамра Толерад, женщины не влекут меня... То есть я сам гнал все мысли о них прочь, я на них даже не смотрел. Но если ты утверждаешь... Хамра Толерад, что с тобой?
     Тело старого мага обмякло, и он повалился на бок, упал на огромную каменную скамью, которая только и могла выдержать его вес. Силамар встал и потряс мага за плечо.
     - Он спит, - сказал Силамар. - Наверное, срок его бдения закончился, как он говорил, и он заснул волшебным сном еще на два года. Эй, Варрос, не пей вина, оно хмелит голову - так сказал Хамра Толерад.
     - Любое вино хмелит голову, - зло ответил Варрос и залпом опрокинул кубок с Вином Жизни. - Идем, здесь больше нечего делать.
     - Может быть, - предложил Силамар, зачерпывая флягой Вино Жизни из колодца, - здесь и переночуем?
     - Нет, - жестко ответил король. И добавил мягче: - Мне тяжело здесь находиться, Силамар, сам не знаю почему. А потом... Тот камень у пещеры... Вдруг он закроется сам собой и мы окажемся замурованы здесь на два года?
     Друзья торопливо уложили поудобнее старого чародея, о котором по всему миру ходило множество самых противоречивых легенд, но которого из всех сейчас живущих видели лишь они двое, и поспешили покинуть пещеру.
     Им предстояли трудные дни, и они теперь точно знали об этом. Но, выросшие среди дикой природы, неоднократно рисковавшие жизнью в сражениях и поединках, они смело смотрели в будущее. К тому же кровь будоражило удивительное Вино Жизни, выпитое в изрядном количестве. Сейчас каждый из них мог бесстрашно пойти на повелителя змеелюдей с голыми руками. Но до него еще необходимо было добраться...
     
     ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
     
     Обратный путь из волшебной пещеры показался Варросу с Силамаром в дюжину раз длиннее. Может, потому, что друзья забыли факелы у чудесного колодца и продвигались в полной темноте, держась руками за шершавую стену, может, выпитое Вино Жизни кружило голову и замедляло движения, хотя создавало иллюзию прилива энергии, а может, они боялись оказаться замурованными в скале и им не терпелось выбраться на свежий воздух.
     Когда они вышли наконец-то из туннеля, то остановились пораженные - буйство красок превращало южные горы в нечто фантастическое: красные блики солнца, казалось, боролись с вечным злом теней, с суровостью скал, с равнодушием неба.
     - Ничего себе, - пробормотал Силамар, - уже закат... А я считал, что мы совсем недолго там просидели.
     - Странный это закат, Силамар, - заметил король. - Солнце сошло с ума и уходит на восток? Нет, Силамар, это - рассвет! Смотри - солнце прямо на глазах поднимается над горами и свет все ярче...
     - Ты хочешь сказать, что мы провели в этой пещере всю ночь?! - не веря собственным глазам воскликнул Силамар.
     Варрос пожал плечами.
     - Еще и не такие чудеса случаются на свете, друг Силамар, - задумчиво произнес он и обернулся. - Вот тебе еще одно чудо, которое не могут совершить людские руки, смотри!
     Силамар тоже обернулся. Огромный камень, что торчал у входа, бесшумно встал на место, и теперь никто никогда бы не сказал, что где-то здесь есть пещера, в которой тысячи лет в мрачном одиночестве томится легендарный чародей Хамра Толерад.
     - Да... - только и мог произнести Силамар.
     Но сюрпризы на этом не кончились. Коней не было. Одинокое чахлое деревце по-прежнему стояло, растопырив кривые ветви, а коней - нет... Даже обрывков поводьев не видно - либо Варрос и Силамар, торопясь войти в пещеру, плохо их привязали, либо коней похитили.
     Но кто мог в этом глухом месте украсть коней? Если только конокрад не шел по следу, но это было вообще маловероятно, скорее поверишь в какое-нибудь чудо магии или собственную неаккуратность.
     - Да... - повторил Силамар. - И что теперь будем делать?
     Варрос, всмотревшись в камни под ногами, сказал:
     - Похоже, коней что-то очень напугало и они, дернув, развязали слабые узлы и убежали. - Он показал рукой к спуску. - Они поскакали туда, могли и шею свернуть... Так или иначе, надо спускаться на тропу. Может, кони успокоились и щиплют тропу в миле отсюда...
     - Воин всегда верит в лучшее, - согласился Силамар, - но готовится к худшему. Идем!
     - Какой чудесный рассвет, - выдохнул Варрос, - словно сама природа благословляет нас на подвиги. - Он покачнулся. - Дай обопрусь на тебя, Силамар, от этой красоты у меня даже закружилась голова.
     - Она кружится у обоих, но не от красоты рассветных гор, а от выпитого вина, - рассмеялся Силамар. - Какой коварный напиток Вино Жизни - пьешь и хочется еще и еще. А потом наступает расплата. Но сейчас кажется, что мы без отдыха пешком можем выйти из гор. Такое впечатление, что еще бы глоток этого вина и полетел бы над горами без крыльев.
     - А мы и полетим, - все более заплетающимся языком ответил Варрос.
     Они спускались по довольно крутому склону к тропе, держась друг за друга.
     Коней, конечно, внизу не было.
     - Пойдем вперед, - предложил Силамар. - Если не ошибаюсь, в нескольких милях отсюда стоянка, где обычно ночуют путники... Древний идол охраняет их ночлег. Там большая поляна, множество сложенных из камней очагов и даже навес от дождя. Может, кони у идола и остановились, почувствовав людской запах... А может, кто из путников забрел... В любом случае надо идти туда.
     Варрос кивнул, соглашаясь, и они нетвердым шагом пошли вперед.
     - Что ты все молчишь, Варрос? - не выдержал через четверть часа Силамар. - Думаешь об утерянных конях?
     - Нет, - покачал головой король. - Просто я всегда полагал, что тот чудный сон о моем будущем - помнишь, я тебе как-то рассказывал о чудесных снах? - посылали мне боги. Я думал, что они покровительствуют мне...
     - Да, конечно, покровительствуют! - воскликнул Силамар. - Сколько было покушений, которые ты счастливо избежал, сколько было битв, где поражение твоих войск казалось неизбежным, а ты побеждал! За все годы твоего правления всего один неурожайный год... А ты жалуешься на невнимание богов, неблагодарный!
     - О, нет! - запротестовал Варрос. - Я не жалуюсь и отношусь к великим Зирива-ванату и Сугнуне с должным почитанием, ты сам прекрасно знаешь. Я говорю не о том. Оказалось, все это дело рук Хамры Толерада, он все эти годы опекал меня от опасностей, посылал дивные сны...
     - Ну и что? Разве Хамра Толерад не великий маг, познавший все тайны природы? И не опекал он тебя все время, Варрос, он же просыпается раз в два года - Толерад сам говорил... Лишь посылал тебе пророческие сны.
     - Значит, он все знал и знает наперед. Он управляет мной, словно ребенок игрушечными солдатиками! Но я не хочу быть куклой в чужих руках, пусть даже в руках легендарного Хамры Толерада. Я - Варрос! И я всего достигаю сам. Я... - Варрос пьяно икнул. - Я поступлю наперекор Хамре Толераду.
     - Ты собираешься отказаться от разведки в Грелиманус? - удивленно спросил Силамар, пошатнувшись. - Но тогда змеелюди с этим Феоротом Злосовершенным завоюют когда-нибудь Лунгарзию.
     - А Хамра Толерад только и хочет, чтобы я их победил...
     - Знаешь, Варрос, - задумчиво произнес Силамар, - когда я убиваю идущего на меня с оружием врага, я не думаю, кого обрадует его смерть, а кого огорчит. В тот момент я думаю только о себе. И сражаясь с повелителем змеелюдей, ты действительно принесешь пользу Хамре Толераду, он освободится наконец. Но какое тебе до этого дело? Ведь Змей и Феорот Злосовершенный хотят уничтожить тебя и завоевать Лунгарзию! Твою страну, за которую ты в ответе! Чтобы поступить наперекор старому магу, ты собираешься погибнуть?
     - Глупости! - гневно воскликнул Варрос. - Настоящий воин сражается до конца!
     - Вот, я и говорю!.. - поддакнул Силамар. - О, Варрос, смотри - там костер!..
     Они побежали, пока люди, кто бы они ни были, не сели на коней и не отправились дальше. Со стороны их бег не слишком отличался от шага, но, опьяненные Вином Жизни, они были уверены, что бегут как никогда быстро.
     На стоянке, перед огромным изваянием древнего забытого бога, поставленного еще, наверное, в те времена, когда Хамра Толерад лишь начинал познавать азы магии, стояли два огромных, запряженных четверками лошадей, фургона. Поодаль паслось шесть оседланных коней. Четверо воинов, неподвижностью похожие на изваяние, что возвышалось неподалеку, сидели у костра. У идола о чем-то говорили двое полных мужчин - видно купцы.
     - Ха! - рассмеялся Силамар. - А вон и наши кони!
     Действительно, двое из шести были именно те, что они вчера привязали к чахлому деревцу. Кони, узнав хозяев, радостно заржали. Купцы повернулись в сторону двух нежданных путников, воины у костра не пошевелились.
     Купцы в теплых плащах с капюшонами, надвинутыми почти до глаз, были очень толстыми (хотя, что значит "очень толстый", по сравнению с Хамрой Толерадом?), с черными пышными бородами и усами - типичные лунгарзийские или зантарийские торговцы, избравшие по своим каким-то причинам не проторенный торговый путь, а опасную, малоизвестную тропу.
     - Вы кто такие? - тонким голосом, позволявшим заподозрить в нем скопца, спросил один из них у Варроса и Силамара, ни к кому персонально не обращаясь.
     - Мы? - спросил Варрос и вновь икнул - действие, не достойное короля, но никто, кроме друга, сейчас не знает, что он - могущественный владыка Лунгарзии. - Мы остановились заночевать, а вы украли наших коней.
     - Они, наверное, сами сбежали, - поспешил встрять Силамар, который подумал, что Варрос, полный энергии от Вина Жизни, хочет подраться. - Вон они.
     - Мы нашли их здесь, они мирно пощипывали траву, - косясь на мечи друзей, ответил второй купец, голос у него был таким же тонким. - Можете забирать их. И, если нам по дороге, мы наймем вас для охраны наших фургонов, а то часть наших охранников подло сбежали, не вернув плату, еще в долине...
     - А куда вы направляетесь? - с подозрением спросил Варрос, которого заметно покачивало.
     - Мы едем в Грелиманус, - ответил первый купец. - Если нам по дороге - присоединяйтесь. За четыре дня охраны мы заплатим каждому из вас по два варросика.
     Варрос хотел было спросить, что такое варросик, но вовремя сообразил, что речь идет о медной монете с его изображением, прозванной так в народе - Астрил Гош рассказывал.
     - Нам надо чуть севернее, к Парманалсу, - соврал король, - но крюк в Грелиманус не слишком велик. Мы согласны, Гларн? - повернулся он к другу, вспомнив его вымышленное имя.
     - Да, Торнел, - поддержал его игру Силамар, - пара лишних монет никогда не помешает.
     - Тогда садитесь на своих коней и отправляемся - путь долгий, к вечеру мы должны добраться до оазиса в пустыне, там и заночуем, - сказал один из купцов и повернулся к воинам у костра: - Эй, подъем, отправляемся в путь.
     Охранники без слов встали и, не заботясь о костре, пошли к коням.
     - Эй, Парал, потуши костер! - приказал своим тонким Голоском второй толстяк, и стражник беспрекословно развернулся и с ничего не выражающим лицом стал тушить огонь, засыпая его песком.
     Варрос подошел к своему коню и с трудом взобрался в седло - голова после целого дня скачки, беседы с чародеем и выпитого Вина Жизни была тяжелой, веки слипались, тело слушалось плохо. Король покачнулся в седле, едва не упав - в последнее мгновение схватился за гриву коня и еле-еле удержался в седле. Силамар чувствовал себя не лучше.
     - Да вы пьяны! - воскликнул один из купцов. - Что за праздник вы всю ночь отмечали?
     - Праздновали окончание службы, - соврал Варрос, пытаясь собраться и увидеть перед собой двух купцов, вместо четырех. - Возвращаемся домой, вот и не выдержали, оказавшись наконец после строго командира на вольном воздухе.
     - Ну-ну, - иронически хмыкнул купец и посмотрел на товарища, тот кивнул. - Ладно, забирайтесь в фургон, там меж бочек места хватит. Но чтоб к полудню были свежие и готовые ко всему. Мало ли что, места здесь глухие...
     - Да мы хоть сейчас готовы сражаться! - выхватил меч Варрос. - Где ваши обидчики?!
     Купцы переглянулись и рассмеялись.
     - Ладно, красавцы, слезайте и идите спать. Со своими сновидениями сражайтесь! - воскликнул первый и добавил мягче: - Ведь вы же действительно еле в седлах сидите. Отдохните, в случае опасности мы вас разбудим.
     Варроса вновь качнуло в седле, и он махнул рукой - спать хотелось неимоверно.
     Они прошли ко второму фургону и заглянули внутрь. Там стояли пузатые бочки галлонов дюжины на полторы каждый, но места, чтобы улечься на дощатый пол вдвоем, хватало. Варрос был не в том состоянии, чтобы сетовать на отсутствие удобств, да и привык он спать где угодно, хоть на сырой земле - на бессонницу король Лунгарзии не жаловался.
     Он еще услышал понукающий крик и взмах хлыстом, почувствовал, что фургон натужно стронулся с места, и провалился в бездонные пропасти сна.
     Король вновь увидел зеленые звезды, но они не расступились пред новым чудным сном, а оказались светляками в волшебной пещере, и на Варроса взглянуло хихикающее лицо Хамры Толерада, он протягивал огромную чашу с вином. "Пей до дна, избранник богов, тебя ждут, хотя сами не знают об этом. Выбери картинку, которая тебе по нраву, Варрос, потомок Леопарда, и иди. Я тебе уже ничем не могу помочь. Пей Вино Жизни и наслаждайся жизнью. Увидишь врага - убей. Увидишь красивую женщину - возьми. Увидишь цветущий сочный виноград - сорви. Живи, Вино Жизни дает тебе свободу. И я дарю тебе свободу, Варрос, потомок Леопарда. Дай же и ты мне свободу, позволь уйти к звездам, убей моих врагов, которые угрожают жизни тебе, Варрос, потомок Леопарда, и Лунгарзии, королем которой ты стал благодаря мне". Варрос взял из рук чародея протянутую чашу, не отрывая взгляда от морщинистого опухшего лица Хамры Толерада, и вдруг оно начало таять и черные очи под бровями с невероятным изгибом и обрамленные длинными ресницами взглянули на него - необыкновенной красы девушка подмигнула ему, причмокнула маленькими губками и отодвинулась, плавно раскачивая безукоризненным телом в странном танце без музыки. Она манила его рукой, звала за собой в клубящуюся за ней стену тумана страсти. И Варрос, вытянув в направлении к ней руки, пошел, влекомый неизвестной дотоле всепоглощающей страстью. Неземная красавица скрылась в тумане, Варрос бесстрашно вступил за ней в белесое ничто и, словно прорвав пленку, оказался в безжизненном поле, где тяжелое багровое небо нависало над ним и глаз резали черные остовы деревьев с голыми корявыми ветвями. Черная фигура в красном свете была уже далеко, и Варрос поспешил за ней по сожженной покрытой трещинами земле. Фигура двинулась к нему, и он вдруг увидел, что у нее лицо... не лицо, а жуткая драконья морда с оскаленной пастью, редкой козлиной бородкой, доходящей до груди, огромными, широко расставленными ноздрями, из которых исходил серый пар. Варрос остановился как вкопанный, чудовищный человек вытянул к нему руки, они вдруг стали расти, и Варрос заметил, что гибкие пальцы кончаются змеиными головами, пасти которых тоже были оскалены, и раздвоенные языки стремились к нему. Варрос хотел бежать, но ноги словно приросли к земле, он не в силах был даже пошевелить рукой, чтобы выдернуть из ножен верный меч, он не мог отвести взгляда, а змеи все приближались к нему под дикий хохот монстра. Варрос попытался закрыть глаза, но и это ему не удалось, низкое небо надвинулось с угрожающей быстротой, горизонт свернулся и он уже стоял не в поле, а в жутком зале с массивными низкими колоннами, к которым были прикованы человечьи скелеты, и мерзкие уродцы, сверкая выпученными желтыми глазищами, визжали, плюясь ядовитой слюной. Колонны обвивали толстые змеи с мордами, увенчанными огромными рогами, гадины лениво смотрели на него своими тусклыми желтыми глазами, готовые в любое мгновение разинуть пасть и заглотить жертву целиком. Змеи-руки человека-чудовища обхватили бездвижного Варроса, повалили на землю, приподняли, хохот становился все громче, заполняя весь мир, и вдруг резко прекратился. Резкой болью наполнились закрученные за спиной руки, и Варрос...
     ... проснулся.
     Двое здоровых мужчин за ноги вытащили его из фургона и грубо бросили на землю.
     Варрос хотел было выдернуть свой меч, чтобы зарубить наглецов, но ремни ножен оказались срезаны - рука схватила пустоту.
     Его движение вызвало хохот мужчин, сгрудившихся позади фургона. Силамар валялся рядом, стряхнув оцепенение сна и выжидая удобный момент для атаки - он тоже был обезоружен.
     Вокруг стояло пятеро мужчин, по одежде и неряшливо-бородатой внешности очень напоминавших вчерашних разбойников. Двое направляли обнаженные мечи на Варроса и его друга, четверо поигрывали тяжелыми топорами.
     - Смотри-ка, Паук, - воскликнул кто-то, - а здесь не только сладкое вино, а еще и двое его потребителей!
     - Так вино там есть или нет? - крикнул издалека неуловимо знакомый голос.
     Варрос огляделся. Первый фургон стоял перед преграждающим дорогу деревом, рядом валялись четверо молчаливых охранников маленького каравана, по их позам было совершенно ясно, что все четверо мертвы. С дерева спрыгнул давешний Главарь разбойников, Харкл-Паук, и, мимо прижавшихся к огромным колесам купцов, прошел ко второму фургону, возле которого лежали Варрос и Силамар. Купцов, бледных от страха, охраняли трое веселых разбойников, опирающихся на длинные древки своих топоров.
     - О-о! Кого я вижу! - воскликнул Паук, посмотрев на пленников. - Есть, есть правда на земле! Друзья мои, - повернулся он к разбойникам, - это те самые паршивцы, что позавчера положили Кривоноса, Цаплю и прочих.
     - Так убить их, чего время терять? - воскликнул кто-то.
     - О, нет! - с наслаждением протянул Паук. - Теперь так просто все для них не кончится. Привяжите их руками и ногами... к колесам. Сперва мы отрежем их гнилые гениталии, потом покатаемся на фургоне, а чтобы им не скучно было умирать - споем нашу любимую песенку. Но это потом, пусть сперва подумают о своем позавчерашнем нехорошем поведении... Эй, так есть вино или нет, меня жажда замучила!
     Один из разбойников забрался в фургон, остальные схватили Варроса и Силамара, и, раздвинув им руки в стороны, крепко привязали к спицам огромных деревянных колес.
     Харкл подошел к Варросу, внимательно посмотрел на него. Перевел взгляд ниже, заметил на шее золотую цепочку и, схватив ее, сорвал медальон. Всмотрелся в выбитое на золотом кружке символическое изображение морского дьявола, усмехнулся и убрал безделушку в карман.
     Варрос смолчал, понимая, что все слова сейчас бесполезны. Силамар выдавил ругательство на родном языке. Разбойник ничего не понял, но со всех сил ударил кулаком в живот.
     - Я научу вас вежливости, хамы! - процедил Паук.
     Сейчас он был хозяином положения и прямо-таки наслаждался этим.
     Варрос не видел выражения лица друга, но догадывался, что тот чувствует то же, что и он сам. Глубокая досада на собственную беспечность заполнила сердце - надо же было так глупо попасться! Теперь разбойники отыграются за недавнее поражение сполна! Но сколько же их скрывается в горах и как быстро они перемещаются - видно, им ведомы совсем уж дикие звериные тропы.
     Варрос мысленно поклялся себе, что при первой же возможности его войска густым гребнем прочешут Южные горы, уничтожив скверну так, что и памяти о ней не останется.
     Но для этого необходимо выбраться живым сейчас. Варрос едва заметно напряг руки. Что ж, веревки на правой руке можно порвать. Варрос попытался успокоиться и закрыл глаза. Его не мучило похмелье - король в этом отношение был могуч, но необходимы были минуты, чтобы собрать все силы и порвать путы с первого раза - второго наверняка не будет.
     Тем временем разбойники выволокли из фургона одну из бочек и сшибли крышку. Невесть откуда взятым кубком зачерпнули великолепный на вид красный напиток и подали своему предводителю.
     Под всеобщее молчание и радостно ожидающие взоры, Паук пригубил вино. Поцокал языком, словно для того, чтобы лучше распробовать, затем залпом допил.
     - Достойно, - сказал он. - Эти жалкие толстяки не соврали. Эй, они заслужили пощады, гоните их прочь, куда им вздумается! Гуляем, братва, налетай!
     - А эти двое пусть привязаны остаются? - спросил Главаря один из разбойников.
     - О-о, эти двое еще доставят нам сегодня удовольствие! - мстительно осклабясь, протянул Паук.
     С кубком в руке он подошел к привязанным друзьям.
     - Ну что, герои? Жалеете небось, что позавчера не послушались моего совета? - кривляясь произнес Главарь разбойников. - Я же говорил, что никуда вы от Паука не денетесь. Настал мой час!
     Трое разбойников немного сдвинули с места заграждающее путь дерево и пинками погнали толстых купцов дальше на дорогу.
     - Да помогут вам ваши Зирива-ванат и Сугнуна! - расхохотались они им вслед.
     Купцы, не оглядываясь, быстро потрусили прочь, словно не оставляли в лапах разбойников свои товары.
     - Эй-эй, - сказал один из разбойников, - как-то они странно бегут. Эй, ну-ка стойте!
     Купцы, не оглядываясь, перешли на бег. Это лишь раззадорило бандита. Он побежал за торговцами, довольно быстро догнал, грубо схватил одного из них за локоть и развернул к себе лицом.
     - Что-то в тебе не так, купец, - произнес он, вглядываясь в испуганное лицо беглеца. Протянул руку к пышным усам и с силой дернул их. - Братцы, да ведь это ж баба! - закричал он.
     - Тащи сюда! - весело откликнулись толпившиеся у бочки.
     Второй купец остановился, скорбно ожидая своей участи. Двое разбойников поспешили к нему.
     О Варросе и Силамаре все, казалось, забыли. Варрос понял, что сейчас разбойники напьются вина, а потом набросятся на купца, который оказался женщиной. Сейчас вся шайка находится рядом с ними. Наверняка, имея вино, грабители не будут убивать двух привязанных к колесам пленников, пока не натешатся. А вдруг будут? Варрос решил не искушать богов и потерпеть. Для проверки осторожно напряг руку - порвать сложно, но при желании и если повезет - можно.
     - Не двигайся, Варрос, - прошептал по-орнейски Силамар. - Сейчас они напьются вдрызг, и я порву путы. Вырвемся.
     Варрос посмотрел в его сторону и кивнул, ответив также по-орнейски:
     - Я сам об этом думал. Пусть пьют.
     - Эй, второй купец тоже женщина! - донеслось от поваленного впереди дерева. - Ишь какие!
     Пленниц раздели догола, они оказались стройными, молодыми и красивыми. Их тела были лоснящимися от пота, что немудрено - еще бы, в такую жару носить одежды, делавшие их похожими на толстых купцов.
     - Что мы вам сделали плохого? - спросила одна, тряхнув гривой темно-медных волос. - Все оставили, вы же убедились, что в бочках действительно вино. Вы обещали отпустить нас живыми!
     - Отпустим, конечно, - загоготали разбойники. - Чуть позже, красотки.
     - Что вы собираетесь с нами делать? - спросила вторая женщина.
     Обе стояли спокойно, не стесняясь и не прикрывая руками свои прелести, словно были в полном облачении.
     - А что делают с бабами? - спросил Харкл-Паук, допив вино и передавая кубок разбойнику из своей ватаги. Он откровенно разглядывал фигуры и пленниц и вновь причмокнул: - Ими любуются, их любят...
     - Всего-то! - воскликнула медноволосая. - А потом вы коней нам дадите?
     - Если все будет хорошо, я вас лично отвезу куда захотите, милашки, - пообещал Паук.
     - Да вы тогда пейте вино, пейте, - улыбнулась вторая. - Мы согласны, если вы нас не убьете!
     - Грех перед богиней Сугнуной убивать красивых женщин, - сказал Харкл. - А этих двух вояк вы где подобрали, милашки?
     - Да, - презрительно скривила губы вторая женщина, - подрядились нас охранять, а сами оказались пьяные, в фургоне с утра валяются, до сих пор не проспались. Да вы пейте вино, пейте. Оно ж очень вкусное!..
     Дружные одобрительные покрякивания и выкрики подтвердили, что вино действительно добротное. Разбойники сгрудились у бочки и двух нагих красавиц.
     - Сейчас? - по-орнейски прошептал Силамар.
     - Подожди, - сказал Варрос: - У нас будет одна-единственная возможность. Надо действовать наверняка.
     - Эй, - вдруг воскликнул один из тех разбойников, что привязывал Силамара к колесу, - эти переговариваются между собой. И руками дергают, чтоб веревки распутать.
     Паук отстранил женщину и, держа в руке кубок с вином, подошел к связанному Варросу. Придирчиво осмотрел веревки и крикнул:
     - Выпей еще вина, Шишак, а то тебе мерещится то, чего и нет. Куда они от нас денутся? Пусть пока на солнце повялятся. Хочешь вина, герой?
     Паук ткнул краем кубка в губы Варроса, от удара выступила кровь, вино потекло по лицу короля.
     Варрос посмотрел в глаза разбойника и плюнул ему в лицо.
     - Ах ты гнида!..
     Паук с силой врезал Варросу в грудь - тысяча солнц взорвалась в глазах короля. Следующий удар был направлен в подбородок - легко попасть точно, когда противник привязан. Еще один удар пришелся в бок, где печень.
     Варрос стиснул зубы, чтобы не застонать и не доставить разбойнику удовольствия.
     - Считай это разминкой, - злорадно усмехнулся Харкл. - Но будет и полноценное представление. Некогда мне с тобой сейчас заниматься, есть дела поважнее. Кавалеры первых обслуживают дам. Но ты не расстраивайся, твой час придет. Попрейте пока оба.
     Солнце действительно палило нещадно, но ко всему привычные бойцы не обращали на это внимания, они ждали удобного мгновения, моля Зирива-ваната и Сугнуну об одном - чтобы послали шанс. Один-единственный. Все остальное они сделают сами.
     - Да вы пейте вино, пейте, оно очень вкусное, - тем временем приговаривали, натужно улыбаясь, женщины.
     Паук подошел к фургону сзади, откинул полог и заглянул внутрь.
     - Мухобой, Винтарь, ну-ка выкатите бочки, - приказал он. - Все там побываем. По очереди...
     - Паук, что с тобой? - воскликнул один из разбойников, указывая на Главаря.
     - Что? О чем ты, Носарь? - удивленно спросил Харкл-паук и вдруг схватился руками за голову.
     Волосинки с бровей летали в воздухе, как пушинки, жирные, Давно не мытые волосы посыпались, словно сено из-под шляпы огородного чучела.
     - Давай! - шепнул Варрос Силамару, и они, напрягая мускулы, упираясь спинами в дерево колес, что есть мочи рванули путы.
     Варрос порвал веревки на правой руке, как и предполагал, Силамар - на обоих. Варрос сразу хотел кинуться на бандитов, но Силамар дернул его за рукав, указывая на мертвых стражников и уже не нужные им мечи.
     Несколько мгновений - и оба были вооружены. Резко развернулись к разбойникам, которые, не замечая ничего, с ужасом смотрели на своего предводителя.
     - Отойдите... купцы! - крикнул Варрос.
     Как обращаться к женщинам, он просто не знал, но раз уж подрядился охранять их за две медные монеты, то обязан защищать их. Так или иначе, ему надо было по-своему поговорить с этим Пауком и вырвать его вместе с паутиной из солнечного мира этих гор.
     Голос короля потонул в воплях ужаса - один из разбойников упал, держась за живот, другой схватился за глаза, и меж пальцев его текла кровь, кто-то трясся, словно в безумной лихорадке. И все кричали от боли, кто визжал, хуже женщины, кто рычал, как раненый зверь.
     - Не подходите к ним! - закричала Варросу и Силамару одна из женщин, и обе отбежали от фургона. - Не подходите... - тихо повторила она.
     - Что это с ними? - глухо спросил Силамар.
     - Это не вино, - сказала медноволосая. - Это - кровь Мертвых Богов. Мы везем его из Храма, куда простым смертным вход воспрещен...
     - Стойте здесь, - жестко сказала вторая женщина и потянула подругу за локоть.
     Обе скрылись в первом фургоне, но Варрос даже не обратил на них внимания, он не мог отвести взгляда от разбойников, корчившихся подле бочки с таким притягательным на вид красным вином. Силамар стоял рядом, сжимая в руке меч - пораженный, он даже открыл от удивления рот, подобного он не видел никогда в жизни.
     Страшное зелье, такое сладкое на вкус, действовало на испивших его по-разному. Кого-то адское пламя сжигало изнутри, и у него проступили на потемневшем лбу кровавые капли пота; у кого-то вытекли глаза и кожа, словно отяжелев в тысячи раз, стекала вниз, оставляя голый скелет с вываливающимися внутренностями; одного из разбойников раздуло до невероятных размеров, он стал похож на мыльный пузырь, его оторвало от земли, приподняло на несколько ярдов, и, наконец, он лопнул, забрызгивая вонючими ошметками фургон и окружающих; кто-то превратился в чавкающую кашу, потеряв всякую форму, и громко лопались вздувающиеся в луже, где плавали одежды, отвратительные пузыри.
     Харкл-Паук, который больше всех успел выпить вина и с которым первым начались метаморфозы, уже совершенно не был похож на человека - черный, ставший вроде даже на голову выше, с горящими желтым огнем глазами (точно, как у уродцев во сне Варроса), он сжимал в руке меч, из его рта стекала ядовитая тягучая слюна.
     Он уставился на Варроса и пошел на него, приподняв меч для удара и не замечая, как с него кусками отваливается плоть.
     Женщины, успевшие надеть какие-то странные широкие шаровары и куртки, плотно закрывающие шею и руки, выскочили из фургона.
     - Не вступай с ним в бой! - закричала медноволосая Варросу. - Отступи!..
     Чудовище, некогда бывшее предводителем разбойников Харклом-Пауком, тупо и неумолимо надвигалось на короля. Варрос поднял для защиты меч, взятый у мертвого стражника. Никудышный, надо сказать, меч, но все лучше, чем голые руки.
     - Бегите же! - кричали уже обе женщины, державшиеся на безопасном расстоянии и в любое мгновение готовые отбежать еще дальше. - Бегите, любое его прикосновение может оказаться смертельным!
     Но Варрос не желал отступать. Тем более что Паук отобрал у него драгоценную реликвию, которую следовало вернуть во что бы то ни стало. Дело даже не в реликвии - пронеслось в голове - а в том, что он король и не может позволить, чтобы этакое чудище шлялось по горам Лунгарзии.
     Варрос прыгнул вперед и влево, желая зайти чудовищу с тыла, но бывший разбойник неожиданно проворно развернулся и взмахнул клинком - металл просвистел в нескольких дюймах от груди короля.
     Варрос не растерялся - подпрыгнул, одновременно нанося боковой удар, в который вложил всю силу.
     Обыкновенно после таких ударов голова врага слетала с шеи, но меч в руках короля словно ударился о камень и сломался.
     Варроса занесло по инерции, и он обеими ногами вляпался в жижу, в которую превращались остальные разбойники.
     Черный тощий гигант развернулся к нему - полуотрубленная голова висела на обугленной плоти затылком вниз. Но чудовище вновь надвигалось.
     Варрос боком выскочил прочь из лужи - поскользнуться в самый ответственный момент ему совершенно не улыбалось. Чудовище неотвратимо следовало за ним, словно жаждало отомстить за собственную смерть и своих товарищей, тех, что погибли сегодня из-за подлого обмана лжекупцов и тех, кого убили у входа в ущелье Варрос, Силамар и ныне погибшие бойцы отряда красных плащей.
     В руках у Варроса был лишь никчемный обломок меча.
     Но тут очнулся от оцепенения Силамар. Шепча губами уже не раз выручавшее "Обрут мзилаер адгесан!", он вонзил свой меч в спину чудовища на уровне сердца и трижды провернул.
     Из раны повалил дым, чудовище вдруг вспыхнуло холодным голубоватым светом и взорвалось - не так как недавно человек-пузырь, а сжигая самое себя, лишь грязный пепел летал в воздухе.
     В руке у Силамара теперь тоже был лишь обрубок меча, оплавленный на конце.
     Но и врагов не оставалось - жирные белые черви ползали по лохмотьям, кускам плоти и мерзкой плесени, что образовалась вокруг бочки со страшным зельем, которое по цвету и вкусу вполне можно было принять за красное виноградное вино.
     Варрос решительно подошел к мерзко воняющей луже, желая вытащить свой меч, который повесил на себя один из разбойников, превратившийся теперь в гнилую массу бесформенного желе. Две женщины, отвечающие за фургоны, приблизились.
     - Надо закупорить бочку и закатить ее обратно в фургон, - сказала та, что выше ростом. - И отодвиньте дерево на дороге, нам не проехать. Поторопитесь, к закату надо успеть добраться до оазиса, а то придется ночевать в пустыне.
     - Что все это означает? - спросил Варрос, дотянувшись до меча и стряхивая с него брызги мерзкой субстанции.
     - Сейчас некогда объяснять, - проговорила женщина. - На привале. Поторопитесь. Идите, отодвигайте дерево, мы сами закатим бочку.
     - Надо похоронить ваших охранников, - сказал Силамар и крикнул: - Вар... Торнел, вон мой меч, прихвати его.
     - Некогда их хоронить, - жестко произнесла высокая. - Надо как можно быстрее отправляться в путь.
     - Почему вы не разбудили нас, когда заметили дерево? - спросил Варрос, дотягиваясь до меча Силамара. - Все было бы иначе.
     - Не успели, - ответила медноволосая. - Мы растерялись - все произошло так быстро. Мы приказали нашим охранникам слезть с коней и отодвинуть ствол, и тут со всех сторон налетели разбойники. Стражников убили сразу, всех четверых. О том, что вы спите во втором фургоне, мы, честно сказать, просто забыли. Слишком неожиданно все было.
     - Но предложить отравленное вино вы сообразили...
     Варрос подошел к груде лохмотьев, которая когда-то была одеждой Харкла. Склонился над ней, ковыряя останки кинжалом - золото не могло сгореть даже в адском огне.
     - Что вы копаетесь? Время дорого! - нетерпеливо сказала высокая.
     - Вы не предупреждали нас, что везете волшебное вино, - продолжая копаться в груде сожженной дряни, ответил Варрос. - И почему вы переодевались мужчинами?
     - Желающих напасть на женщин больше, - сдержанно пояснила медноволосая.
     - Что-то вы не очень боялись, что вас затащат в фургон, - хмыкнул Силамар.
     - Если бы надо, все стерпели, - услышал он в ответ, - но фургоны дойдут до Грелимануса. Считайте, что ваше жалованье увеличено в десять раз, и не задавайте лишних вопросов.
     Варрос нашел наконец искомое, посмотрел на порванную цепочку и убрал реликвию в карман.
     - Пошли, Гларн, отодвинем дерево, - кивнул он другу.
     Они отошли и взялись за ствол.
     - Что ты обо всем этом думаешь? - спросил короля Силамар.
     - Много чего, - напрягаясь, чтобы сдвинуть с места тяжелый ствол, ответил тот. - Во-первых, странно это все, таинственно. Но ниточка, за которую мы потянем - Грелиманус. С такими переодеваниями, с отравленным вином и едут именно туда, где засели наши исконные враги! Да, такое вино - страшное оружие!
     - Ох, - вдруг выдохнул Силамар, - ведь этот Паук плеснул тебе в лицо.
     Варрос бросил дерево и быстро провел, по лицу руками, проверяя, все ли в порядке - его не испугают и десяток громил с мечами в руках, но умереть такой смертью, как только что разбойники...
     - Я ничего не чувствую, - наконец сказал Варрос. - Может, Хамра Толерад спасал меня, с такой настойчивостью угощая Вином Жизни? И во фляги велел набрать...
     - Точно! - радостно хлопнул друга по спине Силамар. - Наверное, он все предусмотрел, этот жирный чародей. Что ж, будем знать, что у нас во флягах не простое вино, побережем...
     Пока они возились с деревом, женщины, используя доску, что валялась в фургоне, с трудом, но закатили бочку внутрь. Все четверо были измазаны в отвратительных пятнах останков погибших разбойников.
     - Помыться бы, - мечтательно сказала медноволосая.
     - Некогда, - ответила подруга неуверенно. - Да и нечем, воды у нас не хватит. Увидим речку, остановимся. Торнел и Гларн, садитесь на первый фургон и ведите. Дорогу знаете? Вот и прекрасно. Старайтесь ехать быстрее, но если еще раз увидите поваленное на дорогу дерево или что-то необычное, то...
     - Мы знаем, что делать, - кивнул Варрос.
     Друзья уселись на козлы первого фургона, Силамар взял поводья и как заправский возница взмахнул кнутом.
     Шестерых коней поставили между фургонами. Женщины ловко управлялись с упряжкой и не отставали.
     Варрос сидел рядом с Силамаром и озабоченно чинил цепь.
     - Надеюсь, все воровское отребье погибло сегодня, - задумчиво сказал король.
     - Вряд ли, - ответил Силамар. - Ведь где-то у них есть стоянка, кто-то стережет ее, готовит обед... Но без Главаря, думаю, они долго не протянут. Однако как они лихо оказались здесь - так далеко от того места. А ведь коней у них нет. Вот и верь после этого, что горы непроходимы.
     - Разберусь с Грелиманусом, - не отрываясь от своего занятия, ответил Варрос, - пошлю сюда войска. Всех негодяев выкурю, чтобы и думать забыли грабить на проезжих дорогах Лунгарзии, даже на контрабандистских тропах...
     Какое-то время ехали молча, дорога была узкая, и Силамар сосредоточился на управлении.
     - Слушай, Варрос... А, ладно, они нас не слышат.
     - Все равно, не называй меня так, - попросил король. - И так эти дамы-купцы очень подозрительны...
     - Слушай, я много раз видел этот медальон на тебе. Но чем он тебе так дорог?
     - Старая история, - усмехнулся Варрос. - Долго рассказывать...
     - Так ведь все равно путь долог, - удивился Силамар. - Если, конечно, тебе неприятно рассказывать, то...
     - Почему нет? - пожал плечами король. - Действительно, рассказ вдвое сокращает дорогу. Слушай.
     Он не спеша, отвечая на вопросы друга, когда они возникали, рассказал, как юношей попал на австазийскую пиратскую галеру, как Антиш вызвал его на бой, как он поклялся выучиться мастерству владения мечом и убить Антиша, как погибла "Лорелла", как он спас капитана пиратов и как они расстались на северном побережье Лунгарзии.
     Солнце поднялось уже высоко, горы вокруг были все ниже и ниже и как-то незаметно перешли в редкий лес, плавно переходящий в пустыню. Пустыня за южными горами была не песчаная, как, например, печально известные Сжигающие Пески в Гайронте или Пустыня Медленной Смерти в Зантарии. Она была каменистой, одинокие скалы торчали тут и там, иногда даже попадались мелкие ручьи, возле одного из которых маленький караван остановился, и все вымылись, выстирав одежду и натянув ее на себя мокрой, чтобы не задерживаться. На ветру и солнце она обсохла моментально.
     - Раз медальон у тебя, - вернулся к прерванному рассказу Силамар, погоняя коней, - значит, ты убил этого австазийского пирата?
     Варрос вздохнул.
     - Я даже забыл о своей клятве, - признался он. - Да и не буду же я по всему миру искать пирата! Сперва - просто не мог, воевал в Тербинете и Гайронте... Потом стал королем, и вообще не до того было... Австазийские пираты и так доставляли Лунгарзии массу неприятностей, а за время царствования Мерналдита, который разогнал Рубежный Легион, совсем обнаглели... Сперва, конечно, я с Зантарией разобрался - славный был поход, да. Ну а потом стал готовиться к войне с Австазией, собирал войска, сосредоточивал эскадру. Все шло как задумано. Они приняли бой еще в море, но мы разгромили их флот, Зирива-ванат и Сугнуна нам помогли. Потом мы высадились, взяли несколько городов. Честно говоря, я и не собирался продвигаться дальше, но распускал слухи, что хочу завоевать весь остров и присоединить к Лунгарзии. Ну и когда нам оставалось три дня перехода до столицы, они прислали парламентеров - самых уважаемых граждан страны. Так вот, среди этих двенадцати оказался мой старый знакомец - Антиш. Лет-то сколько прошло с нашего расставания, чуть ли не дюжина! Он меня не признал - как он мог предположить, что бывший гребец станет королем древней Лунгарзии? Зато я его узнал сразу. И напомнил о моей клятве. Он побледнел - судьба Австазии для него оказалась важнее жизни. Он убрал руки за спину и сказал, что готов пойти на смерть. Но мне не это нужно было, я заставил его драться. Он-то думал, что я... Впрочем, он очень быстро перестал лишь защищаться, а перешел в наступление. Ну посуди сам, Силамар: я, король, напросился на поединок - честный поединок - с парламентером. Он не имел права отказать. А представляешь, он победил бы меня?
     - Стал бы героем для своей страны! - воскликнул Силамар. - О нем бы песни слагали.
     - Вот именно, - хмыкнул Варрос. - Но победил я. Выбил меч из его рук и приставил свой клинок к его груди. Ты бы видел его глаза в это мгновение, Силамар! В них не было жизни, он прощался с этим миром. Но ты знаешь, у меня уже не оставалось злости и желания его убивать. Я сказал, чтоб он убирался прочь, а с остальными я буду разговаривать. Вот тогда он снял с шеи этот медальон и молча протянул мне. Для меня он мертв, я выполнил свою клятву и победил его в честном бою. Хотя, наверное, он жив до сих пор. Как-то я слышал от каких-то послов, что он пользуется большим уважением на родине. Но для меня он - мертв.
     - Да, я понимаю тебя, - кивнул. Силамар и задумался о чем-то своем.
     
     ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
     
     День уже почти полностью уступил свои праву вечеру, когда они наконец добрались до желанного оазиса, где путников охраняют внуки Зирива-ваната и Сугнуны. Самые отчаянные и бессовестные грабители не рискуют, опасаясь гнева богов, нападать на путешественников в этих островках жизни, в просторном море камней и песка.
     Мужчины разожгли костер, женщины достали из фургона провизию и вино. Силамар толкнул Варроса, когда тот потянул руку за кубком, и подал ему свою флягу.
     Женщины переглянулись, но промолчали.
     Разговор не клеился - "мы вам платим за то, чтобы вы охраняли караван, а не задавали лишних вопросов" - так отзывались женщины на попытки друзей что-то узнать... Но сами старались выяснить - кто такие их новые охранники, где служили, чем жили...
     Потом высокая женщина встала и протянула руку Силамару:
     - Пойдем, Гларн, я приготовила нам постель во втором фургоне. - А Самта пойдет с Торнелом.
     Медноволосая Самта тоже встала и призывно улыбнулась Варросу.
     - Я не хочу, - буркнул Варрос. - У костра переночую, буду стоять на страже, вдруг кто нападет?
     - Ты прекрасно знаешь, что никто не нападет, - улыбнулась женщина. - И хищников здесь Мет. Или ты, как наш славный король Варрос, тоже неспособен "а любовь с женщинами? Поговаривают, что королю в битве отрубили мужскую гордость...
     Силамар едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Варрос резко встал.
     - Хорошо, - не глядя на красавицу, произнес король. - Пойдем. Только потом не жалуйся, сама напросилась.
     Медногривая Самта рассмеялась, обхватила его за пояс и прижалась всем телом. По спине мужественного короля пробежала странная дрожь - от этой удивительной женщины исходили странные, вызывающие страсть флюиды.
     Звезды - чьи-то бессмертные души - проснулись в черноте неба и ласково смотрели, как Варрос помогает женщине забраться в фургон и залезает следом. Луна освещала поляну, и Варрос почему-то вспомнил, что в ночь, когда он познал плотскую любовь с Маржук, в небе точно так же торчал полный серебристый блин.
     Варрос усмехнулся про себя, заметив, что бочки сдвинуты в дальний конец фургона, а перед ними расстелены шкуры.
     - Закрой полог, - попросила женщина.
     - Не надо. Я хочу видеть тебя.
     - Как тебе угодно, милый! - улыбнулась она в темноте.
     Варрос вздрогнул, услышав слово "милый". Точно так же его называла Маржук. У женщин что, других слов для мужчин нет?
     Он взобрался в фургон и сел на шкуры. Она тут же принялась расстегивать на нем одежду. Он мягко отстранил ее.
     Нет, раз уж взыграло самолюбие и он решил доказать этой вертихвостке, что силен не только в бою, то нельзя отдавать ей инициативу. Он сам все сделает. У него не кружилась голова от близости великолепного тела - он чувствовал себя примерно так же, как на арене, выходя против вооруженного, хорошо обученного гладиатора. Его никто не обучал науке любви, но раз поставлена задача, он ее выполнит. Он докажет ей, что у короля Варроса есть все, что полагается иметь мужчине.
     Ей-то он сейчас докажет, а народу Лунгарзии, который распространяет о нем столь гнусные сплетни? Есть лишь один способ - найти себе супругу и родить светловолосого наследника. Прав Хамра Толерад, тысячу раз прав - для кого старается, для кого печется денно и нощно, чтобы страна процветала? Для какого-нибудь дальнего родственника короля Мерналдита? Нет, нужен сын, который продолжит его дело...
     Женщина мурлыкала от прикосновений его пальцев, стремилась быстрее освободиться от одежды, как горошина мечтает выскочить из стручка. Он все делал не спеша и основательно, доводя ее тем самым до исступления. Он вошел в нее, будто вогнал меч в грудь врагу.
     Она была податлива в его руках, как теплый воск, она стонала и переливалась в такт его движениям, а он, закрыв глаза, сражался - но мысли его были не здесь, в фургоне, куда через откинутый полог проникал мягкий свет луны, и даже не в Грелиманусе, куда лежал его путь.
     Мыслями он снова был в своем дворце, в рабочем зале, решая важный государственный вопрос: где взять подходящую супругу? Говорят, у императора Элинории дочки на выданье... Или поискать в Гайронте, где женщин воспитывают в строгости, приучая к покорности и богобоязненности, в отличие от вольнонравной Элинории? Нет, лучше всего тогда уж будет взять в жены какую-нибудь красивую девушку из знатного лунгарзийского рода, итак многие кричат, что безродный дикарь сидит на троне древней страны... В таком случае неплохо жениться на дочери какого-нибудь верного сподвижника, вон у Сийраса Калеподамока младшая дочь уже скоро невестой станет. Калеподамок будет счастлив породниться с королем, для возвышения которого приложил столько стараний...
     Она закричала уж слишком громко, изогнулась под ним, сладострастный стон перешел в почти звериный рык. Ногти, что в экстазе царапали спину Варроса, вдруг впились слишком глубоко, оставляя за собой кровавые следы, тело женщины напряглось, словно вбирало в себя силу и энергию партнера.
     Варроса словно молнией пронзило, пред внутренним взором вдруг встало хихикающее лицо Хамры Толерада.
     Всю страсть как рукой сняло, Варрос открыл глаза, желая освободиться от ее объятий.
     Она не переставала рычать. Ее лицо, искаженное гримасой страсти, было сейчас отталкивающим.
     Но в следующее мгновение Варрос понял, что это не похоть так обезобразила лицо женщины, а что-то другое.
     И вдруг король увидел, что ее уши заостряются, волосы словно вбираются внутрь и на симпатичном лице прорезаются торчащие в стороны стрелки тигриных усов. Пасть разевается во все нарастающем хрипе, который уже можно назвать тигриным рыком, жемчужные зубы на глазах превращаются в грозные клыки, а когти все глубже впиваются ему в спину.
     Если бы он промедлил еще несколько секунд, перевоплощение завершилось и ему не удалось бы выбраться из могучей хватки тигриных лап, а смертоносные клыки разорвали бы его горло.
     Еще не успев осознать, что происходит, Варрос рванулся изо всех сил вбок, свалился с нее и, на ходу нащупав лежавший рядом с ним меч, буквально выпал из фургона, но тут же вскочил на ноги и отскочил на несколько шагов назад.
     Рыже-полосатая стремительная тень метнулась к нему, но он уже был готов и смертельно опасный для него прыжок переродившейся хищницы был прерван подставленным мечом.
     Тигрица упала, вырвав из рук Варроса оружие, и смертельно раненная, в последнем яростном движении набросилась на нагого и безоружного короля. Тигрице оставалось жить какие-то минуты, но она стремилась утащить в небытие смерти своего обидчика. Не будь Варрос охотником, выросшим в диких горах, так бы оно и произошло.
     Но Варрос схватил приблизившуюся к его горлу пасть с оскаленными клыками, казавшимися желтыми в обманчивом свете луны, и стал рвать ее руками, как некогда рвал медведей в скалах родной страны.
     Противоборство двух природных сил - зверя и человека, двух начал - мужчины и женщины, закончилось в пользу Варроса. Тигрица прорезала ночную тишину диким предсмертным ревом и свалилась бездыханной к ногам победителя.
     Варрос, опустив руки, тяжело дышал, ноги его дрожали от напряжения.
     Он убил тигра! Нарушил священное табу. Он никогда в жизни не сражался с тиграми, считая их братьями. Но и тигры никогда не нападали на него, уходя в сторону. И вот он убил тигра.
     Нет, это не настоящий тигр, а волшебница, принявшая тигриное обличье!
     Он, в который уж раз, счастливо избежал неминуемой гибели, какие-то несколько мгновений решили все. Если бы не видение Хамры Толерада, сбившее ему равномерное движение, тигрица не лежала бы неподвижно у его ног, а рвала бы клыками куски его мяса, добираясь до сердца.
     И вдруг он чуть не задохнулся от неожиданной и все равно запоздалой мысли - Силамар! Он же пошел с другой женщиной в первый фургон!
     
     ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
     
     Варрос подбежал к черной громадине и порывистым движением откинул полог фургона.
     Он услышал только страстные хрипы. Напрягая глаза всмотрелся - там, в темноте, спиной к нему сидел человек, равномерно двигаясь. И на спине этого человека - явно женщины, - появлялись черные полосы, которые Варрос не мог спутать ни с чем!
     У нее метаморфоза едва лишь началась, он успел вовремя!
     Варрос не задавался вопросом, почему у этой женщины превращение началось так поздно - может, эти колдуньи могут перевоплощаться в тигриц лишь во время оргазма, а любовные игры у Силамара затянулись, в отличие от Варроса, всегда шагающего прямо к цели.
     Варрос одним движением запрыгнул в фургон, схватил женщину мертвым захватом за горло, второй рукой обхватил за пышную грудь и стащил с распластанного на спине и закрывшего от наслаждения глаза друга.
     Тот, почувствовав неладное, мгновенно схватил меч.
     - Силамар, это я, Варрос! - забыв о всяческой конспирации, закричал король.
     - Ты что, обезумел? - разгневанно проорал Силамар.
     - Я спасаю тебе жизнь. Помоги мне выволочь ее наружу.
     Женщина в руках Варроса нечленораздельно ревела и хрипела, пытаясь освободиться от мертвой хватки.
     Вдвоем они подтащили ее к потухшему костру. Варрос, как и Силамар, был обнажен - некогда одеваться, если другу угрожает смерть. Но меч свой из убитый хищницы он выдернул и даже успел прихватить ножны. Забавное зрелище - нагой король с ножнами на боку. Но кто мог видеть его сейчас?
     Женщина уже не вырывалась, обвисла бессильно в его руках, и уже начавшие заостряться уши в свете луны стали приобретать прежнюю изящную форму. Видно, дурацкая мысль, что она способна перевоплощаться лишь во время плотской любви, была близка к истине.
     - Разожги костер, Силамар, - попросил Варрос.
     - Да что случилось? - не выдержал старый преданный друг. - Ты сошел с ума?
     - Ладно, - стараясь успокоиться, произнес Варрос. - Принеси веревки, ремни, что угодно, свяжем ее, потом все объясню.
     Силамар покачал головой, но, привыкший за долгие годы доверять Варросу, выполнил просьбу. Король крепко-накрепко, зная, какова сила тигров, связал бесчувственную женщину. Силамар тем временем разжег костер. В ярком свете пламени никаких изменений у нее было уже незаметно.
     Она, не открывая глаз, тяжело вздохнула.
     - Ты мне объяснишь, что происходит, или нет? - потребовал ответа Силамар.
     - Пойдем, - кивнул король, - сам все увидишь.
     Он взял из костра разгоревшуюся головешку вместо факела и пошел ко второму фургону.
     Возле него лежала в луже крови обнаженная медноволосая, лицо было изуродовано до неузнаваемости.
     - Варрос, что с тобой? - воскликнул пораженный увиденным Силамар. - За что ты убил ее? Ты сошел с ума - врываешься голый, с мечом, вяжешь женщину, когда мне было так хорошо...
     - Я не хотел, чтобы тебе это "хорошо" стоило жизни, - мрачно произнес Варрос, достал из фургона свою одежду и начал одеваться.
     - Ничего не понимаю, - произнес Силамар, опасливо глядя на друга.
     - Иди, оденься. Сейчас все поймешь, - ответил Варрос. - Есть у меня одна идея.
     Он пошел к фургону вслед за Силамаром и поднял оставленный у костра кубок. Вернулся к фургону с бочками, нашел ту, что неаккуратно вскрыли разбойники, и зачерпнул его доверху.
     Обнаженная красавица лежала, открыв глаза, руки были завязаны за спиной. Ничего тигриного в ней сейчас не было.
     Варрос, держа в руках кубок с волшебным вином, сел перед ней на корточках и посмотрел ей в глаза. Ее нагие прекрасные формы его совершенно не интересовали.
     - Будешь рассказывать, милая? - спросил он и чертыхнулся, поняв, что употребил то же слово, что до того медноволосая Самта. Совершенно в другом значении, но какая разница?
     - Что рассказывать? - слабым голосом спросила она. - Не знала, что вы такие... Что можете связать слабую женщину, которая отдала вам свои лучшие порывы...
     Варрос рассмеялся.
     - Не на твоей ли стройной спине я видел тигриные полосы? Не я ли вовремя сорвал тебя с Силамара, пока ты не растерзала его своими сейчас такими нежными ноготками и зубками?
     - Что за чушь ты несешь! Вы... вы оказались еще хуже, чем те разбойники.
     - Силамар, посади ее, будь любезен.
     Когда Силамар выполнил его просьбу, Варрос поднес к ее губам кубок, левой рукой взяв женщину за подбородок.
     - Вот здесь вино из ваших бочек, - почти ласково произнес король. - Если ты мне сейчас не расскажешь перед моим другом всю правду, клянусь Зирива-ванатом и Сугнуной, я волью в тебя всю эту мерзость до последней капли. У меня на спине остались раны от когтей тигрицы, в которую превратилась Самта! Ну, говори! Кто вы такие. Ну!
     Варрос ткнул ей кубком в губы. Не так, как утром ему Харкл-Паук, а аккуратно, чтобы ненароком не причинить лишнюю боль. Варрос не привык бить женщин, негде было научиться.
     Глаза ее расширились от ужаса. Она инстинктивно отшатнулась.
     - Ты не сделаешь этого, - пролепетала женщина.
     - Еще как сделаю! - заверил Варрос. - Вы совершенно равнодушно отнеслись к гибели четверых ваших солдат, вы, притворно улыбаясь, обрекли на жуткую смерть десяток человек, пусть разбойников, жалости не достойных. И твоя подруга чуть не убила меня, превратившись в тигрицу. Так что можешь не сомневаться - я волью в тебя это пойло до последней капли, если не будешь меня слушаться. Ну?
     - Убери это от меня, - с трудом произнесла она и закрыла глаза, словно сдаваясь. - Я все расскажу. Развяжите мне руки и дайте одеться.
     - Ничего, потерпишь. Днем стояла перед грабителями голой, не стеснялась. А руки развяжу, если будешь говорить правду.
     - Я буду говорить правду, - сказала она, не открывая глаз. - Спрашивайте.
     - Кто вы такие? - сурово спросил Варрос. - Зачем и кому везете это волшебное вино в Грелиманус?
     Уже одетый Силамар с недоумением переводил взгляд с Варроса на нагую, связанную женщину, которая совсем недавно дарила ему любовь. Он еще до конца не верил, что благодаря Варросу избежал смертельной опасности.
     - Я и Самта, - начала рассказ женщина, - из монастыря Тигра, в далекой южной стране Харкулии. Мы с ней - родные сестры, из почти вымершего сейчас племени людей-тигров. Да, мы перевоплощаемся, только когда познаем любовь, потом перегрызаем горло возлюбленному и обращаемся обратно в людей, но мы ничего не можем сделать против этого - желание пожирает нас.
     - Поэтому с вами было всего четыре стражника? - спросил Варрос. - С остальными вы предавались любви и убили их?
     - Да, - после некоторого молчания призналась она. - Мы ничего не могли поделать, это сильнее нас. Это зов нашего древнего племени.
     - Хорошо, - кивнул Варрос, - но как вы оказались в Лунгарзии?
     - В нашем монастыре около дюжины таких, как мы с Самтой, - ответила женщина-тигрица. - И нам все время нужны рабы для любовных утех. Они стоят денег. Настоятельница, тоже из нашего племени, приказала нам отправиться в Лунгарзию, в Храм Мертвых Богов, что у самой тропы, по которой мы ехали... Он расположен...
     - Мы знаем сгоревший Храм, проезжали мимо много раз, - кивнул Варрос, - продолжай дальше.
     - Простые люди обходят это место стороной, оно считается проклятым. Действительно, над Храмом властвуют могучие силы, нам неизвестные, никому не подчиняющиеся. Почему-то только люди моего племени, которых осталось не так и много и все живут в нашем монастыре, могут подолгу находиться в Храме Мертвых Богов. Видно, те боги были покровителями моего народа - умерли боги, почти вымерло все племя, уцелевшие скрываются в заброшенном монастыре, в труднопроходимых джунглях Харкулии. Если обыкновенное вино простоит в Храме Мертвых Богов, в подвале, тринадцать раз по тринадцать дней, оно превращается в кровь умерших божеств. Если всего лишь каплю капнуть этого вина в воду или во что угодно и дать выпить, - она с опаской покосилась на кубок, который Варрос по-прежнему держал наготове, - то человек становится послушным рабом того, кто с ним заговорит первым. Или (правда, это не в моих силах) вино можно заговорить - для этого нужен опытный чародей. А если вино просто выпить неразбавленным... Вы видели, что происходит.
     - Те, четверо стражников, - спросил Варрос, - вы дали им разбавленного кровью Мертвых Богов вино и подчинили себе?
     - Да, а что нам еще оставалось делать? Где было взять охранников для трудного путешествия и...
     - И что?
     - И любовников. Без этого жизнь - не жизнь.
     Варрос хотел сплюнуть от отвращения, но сдержался. Нет, эти женщины имеют отношение к благородному племени тигров только внешней схожестью после перевоплощения.
     - Зачем вы везли бочки в Грелиманус? - продолжил он допрос. - И что в сундуках первого фургона?
     - В сундуках - земля из подвалов Храма Мертвых Богов. Для чего она служит - я не знаю. Честно не знаю.
     - А кому вы должны были передать все это?
     - На улице Птичьих Хвостов в Грелиманусе стоит дом аристократа Браходоносона. Его самого я в прошлый раз не видела. Нужно сказать пароль часовому у ворот, и выйдет специальный человек, он произнесет отзыв и возьмет груз. А в наш монастырь отправится партия рабов.
     - Значит, - задумчиво произнес Варрос, - тебя там знают в лицо и ждут, что именно ты с сестрой привезете груз?
     - Да. Развяжите мне руки, вы обещали.
     - Подождешь. Пойдем, Силамар, в сторонку, поговорим.
     Они отошли от костра.
     - Ну, теперь ты убедился? - спросил король.
     - Да, Варрос, извини за мои подозрения. Но что ты предполагаешь делать с ней? Убить?
     - Я считаю, что сами Зирива-ванат и Сугнуна послали ее нам. Мы едем в Грелиманус к этому Браходоносону. Мы теперь - купцы.
     - Но ты не знаешь пароля, а она может солгать, - возразил Силамар.
     - А мы сейчас проверим ее слова.
     - Как? - поинтересовался Силамар.
     - Увидишь. Набери кубок воды.
     - Ты хочешь использовать ее и убить?
     - Использовать да, убивать - там видно будет...
     - Но она - женщина... - пытался было возразить Силамар, но Варрос жестко перебил его:
     - Не забывай, если бы не счастливая случайность, сейчас ее ровные зубки, обратившись в клыки, рвали бы тебя на куски.
     Силамар молча кивнул в знак согласия.
     - И еще, - Варрос положил руку другу на плечо. - Человек, который убивает других не в честном бою, а ради удовлетворения своих потребностей, в данном случае - похоти, является преступником по всем законам и должен быть казнен. Я прав? Все, Силамар, иди за водой.
     Варрос вернулся к костру. В пляске язычков пламени обнаженная женщина была прекрасна, но Варрос не обратил на ее прелести никакого внимания.
     Силамар подал кубок, Варрос взял в левую руку второй - с отравленным вином.
     - Жить хочешь? - спросил Варрос у пленницы.
     Она тяжело вздохнула, посмотрела на него с ненавистью, поняла, что взгляды и мольбы Варроса не разжалобят.
     - Что вы еще хотите от меня? - спросила она наконец.
     - У тебя есть выбор, - сказал Варрос и капнул каплю вина - единственную маленькую каплю - в кубок с вином. - Выбирай. Этот кубок или этот. Во втором случае - будешь жить. И когда-нибудь доберешься до своего монастыря в джунглях.
     Она облизала вмиг пересохшие губы. Варрос терпеливо ждал. Силамар подбросил в костер сухих веток.
     - Нет, - наконец выдавила она. - Лучше убейте меня сразу. Мечом в сердце.
     - Это было бы слишком быстро для тебя и слишком легко. Нет, ты будешь жить. Силамар, положи ее и подержи голову, чтобы не брыкалась.
     Силамар выполнил просьбу друга и двумя пальцами зажал нос женщине, с которой совсем недавно познавал блаженство плотской близости. Она, чтобы не задохнуться, судорожно раскрыла рот. Варрос медленно влил туда воду, разбавленную кровью Мертвых Богов.
     Женщина попыталась дернуться, но Варрос с товарищем крепко держали ее.
     - Не рыпайся, хуже будет, - почти ласково сказал Силамар.
     Она, захлебываясь, выпила напиток повиновения.
     - С, этого мгновения, - торжественно и громко произнес Варрос, - ты будешь подчиняться только мне и Силамару. Ты поняла меня?
     Она сглотнула и произнесла:
     - Да...
     - Силамар, развяжи ее, - попросил Варрос, и когда тот выполнил распоряжение, произнес: - Встань! Силамар, как ее зовут-то?
     - Вапра.
     - Встань, Вапра.
     Женщина беспрекословно встала. Лицо ее было застывшим, как лица тех четверых стражников - будто маска на него надета.
     - Отвечай, кому ты теперь беспрекословно повинуешься? - спросил король.
     - Тебе и Силамару, - глухо ответила она.
     - Держи кинжал, - король протянул ей оружие, - вонзи себе в сердце.
     Силамар удивленно посмотрел на друга, но Варрос сделал ему успокаивающий жест.
     Женщина взяла из протянутой руки кинжал, перехватила поудобнее и стремительным движением пыталась вонзить себе под левую грудь.
     Но смертоносное движение клинка остановил Варрос - готовый к этому, он схватил ее за кисть.
     - Все, я отменяю приказание, - произнес он. - Садись.
     Она покорно села в траву.
     - Какой пароль в доме Браходоносона?
     - Змея не кусает тигра, - таким же отстранено-глухим голосом ответила Вапра.
     - А отзыв?
     - И тигр обходит змей.
     - Вот и прекрасно, - хлопнул в ладоши Варрос. - Иди, Вапра, оденься и ложись спать в первом фургоне. Утром отправляемся дальше.
     Вапра встала и с безучастным видом пошла к фургону.
     Силамар с вожделением посмотрел ей вслед.
     - Слушай, Варрос, - задумчиво произнес он, - может, сейчас, когда она повинуется нам, можно того... продолжить?
     Варрос сочувственно усмехнулся и сказал:
     - Природа нам не подчиняется. Лучше тебе потерпеть до того времени, как вернемся в столицу. Попросишь Холамтана, он тебе десяток лучших красоток пришлет - на любой вкус. Все, Силамар, иди спать, завтра рано вставать.
     Силамар с сожалением вздохнул.
     
     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
     
     Пустыню маленький караван миновал почти без приключений (не считать же приключением, что колесо второго фургона слетело с оси, одна из бочек с драгоценной жидкостью упала и выкатилась из фургона - та самая, плохо закупоренная; Силамар и Варрос долго чесали затылки, как это колесо поставить на место, а один из коней, что бежали между фургонов, мучимый жаждой, подскочил к пролитой из бочки лужице и напился. Но зато друзья узнали, что на животных кровь Мертвых Богов действует так же, как на людей, и Силамар даже предложил на стоянке напоить всех оставшихся коней разбавленной кровью Мертвых Богов водой - что бы слушались как следует!).
     На четвертый день выехали на торговую дорогу, ведущую из Гайронта через малые княжества в Лунгарзию и дальше, в обход Южных гор, на запад в Зантарию. От нее отходили две дороги: на восток - в Инвиргаль, и на север - к морю.
     Через день Силамар повернул коней на оживленную дорогу из Пиларисия в Инвиргаль, которая проходила через самый восточный город страны - Грелиманус.
     Эта дорога была важной торговой артерией Лунгарзии, и по ней постоянно курсировали хорошо вооруженные воинские патрули, чтоб не баловали лихие люди. Купцы здесь, как и вообще на дорогах древней Лунгарзии, чувствовали себя вольготно и в безопасности. Правда, развлечения, что им предлагали в придорожных гостиницах, и налоги за хорошие дороги сильно облегчали кошели, но никто не жаловался: от развлечений можно и отказаться, а налоги... разбойники берут обычно вообще все. В Инвиргале, например, через который пролегал путь в Тербинет, куда как менее безопасней, и купцы на границе Лунгарзии вынуждены нанимать чуть ли не целые отряды охранников.
     В дне пути от Грелимануса располагался известный всем бывалым и торговым людям постоялый двор под гордым названием "Король Львов", прозванный в народе "Львиной берлогой". Когда-то по указу Варроса, заботящегося о главных дорогах страны, здесь был выстроен небольшой постоялый двор на месте заброшенной во времена правления короля Мерналдита деревни, названия которой уже никто и не помнил. Место оказалось крайне удачным - все, выезжающие из Грелимануса, как раз к вечеру добирались сюда, и наоборот. Теперь этот постоялый двор больше напоминал маленький городок с собственными законами. Для лошадей и рабов был выстроен просторный сарай двадцати ярдов в ширину и чуть ли не ста в длину. Огромный двор вмещал до двух сотен телег, карет и тяжелых фургонов. Для гостей были построены здания с многочисленными комнатами, и особое здание для особ знатных - ведь сам король Варрос как-то останавливался здесь по дороге в Инвиргаль. Три огромных зала предназначались для утоления аппетита постояльцев, чтобы гости могли скоротать вечер, в каждом зале играли музыканты, а готовые к любви красотки скучали у стоек, ожидая клиентов. В городах приезжие рассредоточивались в разных гостиницах - по рангу и финансовым возможностями, а здесь все вынуждены были ночевать в одном постоялом дворе. За десяток лет существования "Короля львов" через него прошли многие тысячи купцов, военных и просто путешественников из всех стран мира - любое наречие можно было услышать в обеденном зале. Сотни людей прижились здесь постоянно, и всем известный хозяин "Львиной берлоги" Конопатый Крондо, изо дня в день улыбающийся гостям, содержал за свой счет отряд воинов, которые по приказу короля патрулировали дорогу - безопасность гостей сторицей окупала расходы. Кроме того, приходилось держать крепких мужичков, чтобы успокаивать загулявших гостей и пресекать драки на корню. А уж сколько нищих бродяг и побирушек ошивалось в округе, ночуя в конюшне - и не сосчитать.
     Знал бы Конопатый Крондо, что в простых одеждах, без свиты, со сбритой бородой (правда, уже вылезла рыжеватая щетина) в его гостиницу вошел сам король Варрос, все бросил бы и помчался встречать дорогого гостя. Но он не знал, и Варрос незамеченным вошел в главный обеденный зал, где выбрал столик в самом темном углу. Силамар с Вапрой отправились загонять во двор фургоны и договариваться о комнатах.
     Подъезжая на фургонах к "Львиной берлоге", Варрос заметил двух спешивающихся с благородных коней всадников, направляющихся со стороны Грелимануса в столицу. Один из них показался Варросу знакомым, и сейчас он смотрел на дверь в ожидании - чтобы убедиться в своей правоте или признать ошибку.
     На улице было еще светло, но зал был полон почти наполовину, и все время в двери заходил народ, к вечеру за столами свободных мест не будет вообще. За длинным столом неподалеку от Варроса гуляли, видно с утра, зантарийские купцы, горланя на весь зал какую-то свою застольную песню.
     Заметив сидящего в одиночестве воина (меч выдавал род занятий Варроса, а одежда и лицо с точностью позволяли судить, что он - вольный искатель приключений, желающий подороже продать свою жизнь и умение владеть оружием), девицы у стойки пошептались о чем-то и, наконец, одна из них двинулась к Варросу.
     - Что желает дорогой гость? - игриво улыбнулась она, обнажив ряд не совсем белых зубов. - Провести вечер в хорошем женском обществе? Всего полварросика, и удовольствие я гарантирую. Так чего хочет дорогой гость?
     - Я желаю пожрать, - довольно грубо ответил Варрос (так, по его мнению, и должен отвечать наемник). - Иди прочь отсюда... Хотя... Попроси принести чего-нибудь погорячее.
     - Горячее меня ты никого не найдешь, - с некоторой обидой произнесла она.
     В этот момент к столу Варроса подошли Силамар и Вапра и сели на деревянные стулья. Силамар с улыбкой на лице посмотрел на друга и девицу.
     - Фу! - скривила губы девка. - У вас тут собачья свадьба...
     Варрос не обратил на ее слова ни малейшего внимания.
     - Все в порядке? - спросил он у Силамара.
     - Да, - ответил тот. - У них сегодня все переполнено, а в номера для знатных, сам понимаешь, я соваться не рискнул. Пришлось снять на троих шестиместную комнату в купеческом здании. Ты заказал ужин?
     - Нет еще, сходи к стойке, распорядись. И винца какого-нибудь. Лучше слабого зантарийского...
     У них у обоих были почти полные фляги Вина Жизни, зачерпнутого в волшебной пещере чародея Хамры Толерада, но тратить драгоценный напиток просто так не хотелось.
     Наконец принесли еду, и они насытились, Вапра ела все с тем же отрешенным видом - что говорят, то и делает. "Страшная штука, эта Кровь Мертвых Богов", - в которой раз подумал король.
     Он ел, все время поглядывая на вход в огромный зал, из которого вели двери в два других зала, один из них был сейчас закрыт - тот самый, где некогда ужинал король, во втором веселились знатные аристократы.
     Наконец Варрос увидел человека, которого ждал, и кивнул другу:
     - Посмотри, не тот ли это юноша, что не пил вино на празднике Зирива-ваната и не хотел со мной сражаться?
     Силамар всмотрелся.
     - Да, тот самый. Как его зовут-то? Забыл...
     - Хеерст из рода Шранвары. Сходи, пригласи его за наш стол, я хочу поговорить с ним. Что-то второго не видать, того, что был в шлеме...
     Многие знатные рыцари, если по каким-либо причинам хотели быть неузнанными, то в дороге носили шлемы с опущенным забралом, и никого это не удивляло. Но сейчас спутника юноши в зале не было.
     Хеерст стоял у входа, осматривая зал. Свободных мест оставалось уже совсем мало.
     Через минуту юноша в сопровождении Силамара подошел к столу и сел. Силамар за спиной юноши показывал королю какие-то странные знаки - скорчил вытянутую рожу и провел перед нею сверху вниз ладонью - словно одевал незримую маску.
     И Варрос вдруг понял, что хотел показать друг - лицо у юного аристократа было таким же застывшим, как у Вапры.
     - Садись рядом со мной, Хеерст из рода Шранвары, - сказал Варрос и показал юноше на место пред собой.
     - Кто вы, добрые люди, и чего хотите от меня? - глядя перед собой спросил тот. - И откуда знаете мое имя?
     - Всмотрись в мое лицо внимательнее, - приветливо улыбнулся Варрос, - неужели не узнаешь?
     Хеерст посмотрел на светловолосого соседа, в глазах мелькнула какая-то искра жизни.
     То ли Варрос предполагал, что произойдет в следующее мгновение, то ли реакция у него действительно была быстрее, чем у всех прочих смертных.
     - Ты - король Варрос, кровавый диктатор! - прошипел юноша. - Умри же, пожиратель младенцев!
     Никто в огромном зале не заметил, как сверкнул узкий кинжал, устремляясь Варросу в сердце.
     Силамар перегнулся через стол, стараясь помешать убийству, но Варрос уже перехватил кисть юноши - кинжал почти коснулся груди короля. Левой рукой Варрос схватил убийцу за волосы и запрокинул лицо юноши назад.
     - Все равно ты умрешь, диктатор, проклятый своим народом, - тем же глухим голосом произнес Хеерст.
     К столу подошел огромный детина и сумрачно посмотрел на них.
     - Что у вас происходит? - спросил он, готовый усмирять буянов.
     - Все в порядке, - поспешил сунуть ему в руку монету Силамар. - Отдыхаем и не мешаем другим гостям.
     Варрос продолжал держать Хеерста за волосы, но руку с кинжалом перевел под стол, чтобы не видно было. Вапра с безучастным видом пила вино.
     - Смотрите у меня, что б все тихо было, - работник постоялого двора, отвечающий за порядок в зале, бросил на них испытующий взгляд и отошел.
     - Силамар, у тебя во фляге еще осталось Вино Жизни? - спросил Варрос и, увидев утвердительный кивок, попросил: - Капни в пустой кубок и дай выпить этому юноше глоток. Нет, налей немного больше... Вот так. Пей, Хеерст из рода Шранвары. Твой отец отдал за меня жизнь, пей в память о нем.
     Юноша сделал несколько глотков, кадык его судорожно дергался, струйка потекла по подбородку. Он допил все, что было в кубке, и несколько раз моргнул, по его телу пробежала едва заметная дрожь.
     Варрос отпустил его волосы. Юноша перевел удивленный взгляд с Силамара на короля. Потом посмотрел на до сих пор зажатый в руке кинжал - король крепко держал его за запястье.
     - Что со мной? - взволнованным тоном, совсем другим, чем за минуту до этого, произнес Хеерст сын Шранвары. - Что со мной было? Словно пелена с глаз упала... Я хотел вас убить, да? Мне нельзя после этого жить! Какой позор на мой род, нет, я себе этого не прощу! Убейте меня прямо сейчас! Или я сделаю это сам!
     - Успокойся, Хеерст, - мягко сказал король. - Ты был околдован. Мы увидели это сразу, по выражению твоего лица. Тебя опоили вином, в которое подлили Кровь Мертвых Богов. Посмотри на нее, - кивнул Варрос на сидевшую напротив Вапру. - Она околдована тем же и безоговорочно выполняет распоряжения человека, который дал ей отраву. Смотри, она выполнит мое любое, самое идиотское приказание. Вапра, встань и разденься прямо здесь перед всеми!
     Женщина отставила кубок встала и стала снимать одежду.
     - Убедился? - спросил Варрос у юноши.
     Тот подавленно кивнул.
     - Все, Вапра, прекрати.
     Женщина замерла.
     - Оправься и садись на место. Вот, Хеерст, видишь, что делает отрава? Тебе, видно, приказали убить меня и отправили в Пиларисий?
     - Да! - юноша был бледен от волнения. - Я сейчас... словно просыпаюсь от кошмарного сна. Все, что было последние дни - как в тумане...
     - Мне очень важно, - сказал Варрос, - что бы ты постарался вспомнить все. Ты окажешь мне этим огромную услугу.
     - Я готов отдать за вас жизнь!
     - Знаю, - кивнул король, - Как и я ради Лунгарзии, которой служим мы оба. Вот поэтому ты все вспомнишь.
     - Сейчас, - сказал сын Шранвары, память о котором была дорога Варросу. Грудь юноши вздымалась, от волнения пот выступил на лбу, прядь черных волос упала на глаза, но он этого не замечал. - Сейчас... Дайте что-нибудь попить.
     Силамар тут же пододвинул к нему кубок с кислым зантарийским, вином. Юноша жадно выпил все до последнего глотка. Поставил кубок, набрал полную грудь воздуха, словно бросался с обрыва, и сказал:
     - Я готов рассказать все, что знаю. Но лучше вы спрашивайте, что вас интересует?
     - Все, - усмехнулся Варрос. - Рассказывай с самого начала: как приехал в Грелиманус, что видел?
     Юноша задумался, вспоминая, и вдруг вскочил с места, Варрос едва успел ухватить его за пояс и усадить обратно.
     - Мне надо немедленно в Грелиманус! - порывисто выдохнул Хеерст. - Завтра на рассвете Фейра, моя возлюбленная, будет принесена в жертву великому Змею!
     - Это точно? - переспросил король.
     - Да, точно! Отпустите меня, умоляю. Я погибну вместе с ней! Без нее мне все равно не жить!
     - Мы поедем в Грелиманус вместе, - сказал Варрос. - Но сперва ты все нам расскажешь, чтобы мы могли придумать хоть какой-нибудь план, чтобы спасти твою возлюбленную.
     - Мой повелитель, - вдруг пришел в себя юноша, - но почему вы с Силамаром в таком обличье и здесь, среди купцов и бродяг, а не в королевском зале? И вы же отправились в Зантарию! Я ехал туда за вами по приказу Феорота Злосовершенного!
     - Тише, - усмехнулся Варрос. - Меня сейчас зовут Торнел, а его - Гларн. Мы едем в Грелиманус и совсем не хотим быть узнанными раньше времени. Нужно узнать, что там, в конце концов, происходит! И ты поможешь нам в этом.
     - Я сделаю все, что скажете, мой...
     - Торнел, - оборвал его король.
     - Да, Торнел, - кивнул Хеерст. - Прошу прощения... Я не могу сидеть спокойно, когда там... - он заметил насупленный взгляд Варроса. - Все-все, я расскажу с самого начала. Я вспомнил.
     Силамар вновь наполнил его кубок вином, чтобы юноша успокоился.
     - Я примчался в Грелиманус и отправился сразу в дом деда моей невесты. Меня тогда поразило странное выражение его лица, как сейчас у нее, - Хеерст кивнул на Вапру, - но я не придал этому значения. Приер Эго Ларнисан сказал, что Фейра с охранниками отправилась погулять за город, и предложил мне отобедать с ним. За столом я рассказал о событиях, происшедших в вашем зале в праздник великого Зирива-ваната. Эго Ларнисан сказал, что мы отправляемся в гости, и там я снова расскажу о последних столичных новостях и о смерти семи известных всему Грелиманусу аристократов. И мы отправились в дом Браходоносона... Видно, там и опоили меня колдовской отравой - все остальное я помню как в тумане, я перестал быть собой. Я видел Фейру, которую держали в заточении в ожидании праздника Змея, чтобы принести ее в жертву. И этот праздник - завтра на рассвете...
     Он судорожно вздохнул, но взял себя в руки и продолжил:
     - Я ходил в их подземный храм, Феорот Злосовершенный и великий Змей околдовали всех жителей Грелимануса. Всех, кроме Фейры, она должна умереть с незамутненным рассудком...
     Он закрыл лицо руками, плечи его затряслись.
     Варрос положил руку ему на плечо.
     - А куда ты направлялся сейчас и кто твой спутник в шлеме с закрытым забралом? - спросил король.
     - Я? - юноша влажными глазами посмотрел на короля. - Я ехал в Зантарию, чтобы доложить вам о том, что в Грелиманусе якобы все в порядке и, пользуясь вашим благорасположением, заколоть кинжалом! О, великий Марлин-ванат, какое счастье, что ты не позволил мне этого сделать!
     - Кто твой спутник? - настаивал Варрос.
     - Спутник? - переспросил Хеерст, думавший в это мгновение совсем о другом. - Это - Феорот Злосовершенный. Когда шпионы доложили, что вы со всей свитой и советниками отправились в Зантарию и уже достигли Дапреза, Феорот Злосовершенный решил поехать в Пиларисий, чтобы в ваше отсутствие склонить на свою сторону как можно больше аристократов. Скорее всего, он собирается опоить их своим колдовским зельем.
     - Так этот Феорот сейчас здесь? - спросил Варрос.
     В глазах короля зажегся мстительный огонек.
     Однажды Феорот Злосовершенный чуть не погубил его, и воспоминание о том давнем происшествии не доставляло Варросу удовольствия. Хотя победа осталась на стороне потомка Леопарда, он не смог убить злого колдуна. Феорот Злосовершенный, пообещав вернуться и отомстить, прошел сквозь стены дворца и исчез. Как видно, он не собирается отказываться от собственных обещаний.
     Вот ничего не забывающие боги и свели их снова.
     - Да, - кивнул Хеерст. - Феорот Злосовершенный здесь. Мы с ним остановились в одной комнате. Он не нуждается в приеме пищи и отправил меня ужинать одного. Но я не хочу есть. Отпустите меня, мне нужно спешить в Грелиманус!
     - Туда мы отправимся вместе, - повторил Варрос. - Вапра, иди во двор, запрягай наши фургоны. А мы, - он посмотрел на Силамара, - навестим нашего старого знакомого. - Веди нас, Хеерст.
     
     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
     
     Силамар расплатился и догнал их уже на пороге здания, где ночевали знатные путешественники. Хеерст остановился перед одной из дверей и кивнул Варросу. Король жестом показал, чтобы юноша постучал в дверь.
     - Кто там? - донесся в ответ на стук голос, словно исходивший из мрачных глубин небытия.
     Варрос с Силамаром уже слышали однажды этот голос, но вновь непроизвольно вздрогнули.
     - Это я, Хеерст, - по знаку короля сказал юноша.
     Скрипнула отодвигаемая задвижка, дверь медленно растворились, и друзья увидели, что Феорот Злосовершенный, уже без доспехов, лежит на постели, силой взгляда (или другой магией) распахнув дверь.
     - Что за бродяги с тобой, Хеерст? - спросил могущественный чародей, умерший столетия назад смертью человека, но не нашедший успокоения, поскольку злоба его была слишком велика. - Зачем ты привел их ко мне?
     Варрос рукой отстранил юношу и сделал шаг вперед.
     - Неужели ты не узнаешь меня, Феорот Злонедовершенный? - с усмешкой спросил король Лунгарзии. - Своего главного врага из всех ныне живущих?
     Мгновение - и могущественный чародей уже стоял у кровати. Как он это сделал, друзья не увидели.
     - Варрос? Ты должен быть уже в Зантарии...
     - Но я здесь, - усмехнулся король. - И я убью тебя, чтобы ты не осквернял своим мерзким дыханием и своими пакостными интригами мою страну. Возьми меч и прими бой, как подобает воину, раз ты вырядился в рыцарские доспехи.
     - Я ненавижу тебя, но не могу убить собственными руками. Хеерст - убей его!
     - Я больше не в твоей власти, паскудный колдун! - запальчиво воскликнул юный аристократ. - Я готов жизнь отдать за моего короля!
     - Я пронзил тебя в сердце однажды, - процедил Силамар, - но это не было твоим уязвимым местом. Может, так получится?
     Он выхватил свой изогнутый меч, какие делают только на орнейских островах, и, подскочив к чародею, молниеносным движением снес ему голову.
     Обезглавленный колдун так и остался стоять, его мертвая голова с живыми, горящими адским пламенем глазами, откатилась на три шага, остановилась и расхохоталась.
     - Неужели, глупцы, вы думаете, что меня можно убить мечом? - произнесла отрубленная голова. - Много лет назад меня уже убили, но ничего не достигли. Где тот поганый чародей Хамра Толерад, что обрек меня скитаться в мертвом теле? Нет его. А я - есть. И буду всегда, пока не пробьет кой час, но никто в мире не знает, когда это случится.
     Зрелище было довольно жуткое, Хеерст не выдержал, отвернулся к стене, его стало тошнить.
     Обезглавленное тело начало двигаться к своей голове.
     - Сделай же что-нибудь, Варрос! - воскликнул Силамар и взглянул на идеально чистый - без каких-либо следов крови - меч в своей руке. - Может, разрубим его на маленькие кусочки и разбросаем вдоль всей дороги?
     Голова вновь расхохоталась:
     - Мне даже интересно послушать, что вы сможете придумать еще с вашими ослиными мозгами! Какая досада, что я не могу убить вас лично, но очень скоро это случится. Змей выйдет из укрытия и убьет тебя, Варрос, потомок Леопарда! И даже памяти о тебе не останется в Лунгарзии, потому что некому будет помнить. Змеелюди вновь станут править миром!
     - Я для этого и еду сейчас в Грелиманус, чтобы разворошить поганое гнездо! - процедил Варрос. Тело почти подошло к голове. - А что делать с тобой - я знаю!
     Он быстро сорвал флягу с Вином Жизни, откупорил ее и брызнул на обезглавленное тело живого мертвеца.
     - Нет! - закричала голова, когда первые брызги оставили огромные обожженные дыры в теле. - Нет!!!
     - Твой час пробил, - мрачно сказал Варрос, сделал два быстрых шага к валявшейся голове и щедро полил ее из фляги.
     Череп лопнул, как гнилая тыква - внутри он оказался пустым, поросшим по стенкам какой-то гадостью вроде длинного спутанного, мха.
     - Нет! - еще бился по стенам жуткий крик мертвеца, а череп уже растаял под каплями волшебного Вина Жизни и превратился в лужицу грязи, напомнившую ту мразь, в которую превратились разбойники в южных горах.
     - Хваленого Феорота Злосовершенного больше нет, - с каким-то даже вздохом сожаления произнес Варрос. - Нам надо спешить, чтобы до рассвета успеть в Грелиманус.
     - Эх, знал бы раньше, что Вино Жизни не только голову пьянит, но и такие чудеса вытворяет, - вздохнул Силамар, - не поленился бы бочку на своих плечах к пещере Хамры Толерада затащить, а потом полную хоть докуда нести...
     Фургоны уже стояли на дороге, готовые к отправлению в ночь. Вапра с безразличным видом сидела на месте возницы первого фургона.
     - Отправляемся? - спросил Силамар у Варроса.
     - У меня возникла одна идея, - задумчиво произнес король. - Пошли-ка со мной. Хеерст, посиди рядом с ней, мы скоро вернемся.
     
     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
     
     Четверки лошадей, что были запряжены в фургоны, груженные бочками с магическим вином и сундуками с землей из подвала Храма Мертвых Богов, никогда в жизни, наверное, так быстро не бегали.
     Силамар, сидящий рядом с Варросом в первом фургоне, работал кнутом без передыха. Варрос, с горящим факелом в руках, время от времени поглядывал назад - не отстал ли второй фургон, который прекрасно был виден в лунном свете.
     И громада Грелимануса выросла перед ними задолго до того, как должны были прорезаться первые робкие приметы рассвета. Они успели вовремя.
     Как и было условлено, Вапра и Хеерст переоделись в одежды толстяков-купцов, нацепив на себя густые накладные усы и бороды. Они уселись на козлы фургонов, Силамар и Варрос вновь сели в седла своих коней, изображая охранников маленького каравана.
     Подъехав к воротам, Вапра стала громко кричать, вызывая караульного.
     Наконец появился заспанный недовольный стражник, и Вапра крикнула ему пароль. Караульный хотел было сказать, что могут подождать и до утра, но имя Браходоносона заставило его спуститься и растворить ворота.
     Варрос достиг цели своего необычного путешествия - он был в городе, захваченном повелителем змей. По лицам стражников король понял, что все горожане опоены магическим зельем.
     Может, злоумышленники выкатили на главную площадь города бочки с разбавленным кровью Мертвых Богов вином, а может, что скорее всего, вылили по кувшину отравы прямо в колодцы, а глашатаи выкрикивали заранее приготовленный текст, поминая имя Браходоносона, которому впоследствии подчинятся все, отведавшие зелья - даже младенцы.
     Как бы там ни было, Браходоносон, вполне вероятно, тоже отведавший отравленной водицы - пешка в чужих руках. Но, может, он польстился и на посулы, кто знает... Слабых, жадных и честолюбивых людей, готовых изменить присяге ради денег, славы и удовольствий, всегда, увы, было предостаточно в древней Лунгарзии.
     Вапра ловко управляла упряжью, проводя громоздкий фургон по довольно узким улочкам, и менее чем через четверть часа они были уже на улице Птичьих Хвостов, перед домом, в котором, как уже знал Варрос из рассказа Хеерста, был устроен огромный подземный храм, где и обитал выползший из бездн забвения великий Змей.
     Несмотря на глухую ночь - рассвет даже не забрезжил, город жил какой-то своей, странной жизнью. К дворцу Браходоносона шли темные фигуры, закутанные в плащи, кто с факелом в руке и в сопровождении охранников, кто держал в руке фонарь, а кто просто шагал по булыжным мостовым в лунном свете.
     Все эти люди спешили к парадному входу дворца, в то время как Вапра подогнала фургон к воротам заднего двора.
     Варрос подумал было, не пойти ли им вдвоем с Силамаром к парадному входу, не подслушать ли пароль (а то и захватить в глухом переулке языка и напоить живой водой), но решил не рисковать.
     Вапра постучала в калитку в воротах, стражник вышел сразу же. Она произнесла пароль, и словно по мановению волшебной палочки мгновенно из ворот вышел другой человек, который ответил отзыв. Миссия Вапры закончилась - она передала свой драгоценный груз и больше за него не отвечала.
     - Почему ночью? - поинтересовался человек, знавший отзыв.
     - По дороге встретили подданного великого Змея, с которым познакомились здесь в прошлый раз, - произнесла Вапра заранее придуманный ответ. - Он сказал, что сегодня на рассвете состоится очень большой праздник. Мы скакали всю ночь, чтобы успеть. Нас не обманули?
     - Нет, вы приехали вовремя. И очень кстати, у нас кончились все запасы Крови Мертвых Богов, остались считанные капли. Ваш приезд перед церемонией порадует хозяина.
     - Одна бочка раскупорена, - сообщила Вапра. - На нас в Южных горах напала шайка некоего Харкла-Паука, пришлось угостить их винцом.
     - Правильно, лучше пожертвовать малым, чем потерять все, - согласился мужчина. - Совсем обнаглели эти разбойники, хваленый король Варрос не может навести порядок в собственной стране! Ничего, скоро придет время Змея и от этих грабителей на больших дорогах лишь пыль останется.
     Варрос в темноте не видел выражения лица встретившего их мужчины. Но поскольку доверенный Браходоносона не заметил отрешенности Вапры, можно было сделать вывод, что и он в свое время изведал волшебного напитка, подминающего волю.
     - Пусть ваша сестра и охранники отправляются сразу в зал, - сказал он Вапре, сильно порадовав этими словами короля, - а мы примем бочки.
     Вапра, как было приказано заранее, обнажила грудь и облизнула губы:
     - Хочешь? - спросила она мужчину. - А то с этими охранниками...
     Мужчина, несмотря на замутненный Кровью Мертвых Богов рассудок, хотел. Даже в голосе его проснулись какие-то интонации.
     - Сперва надо разгрузить и сосчитать драгоценный груз, - произнес он. - Эй, Укар! - мужчина позвал кого-то. - Проводи этих людей, - он кивнул подбежавшему слуге на Варроса, Силамара и одетого в одежды толстого купца Хеерста, - в храм, - и добавил: - На второй ярус, конечно.
     Варрос со спутниками отправился вслед за слугой, который с масляным фонарем в руке пошел во мрак обширного двора.
     Мужчина, встретивший их, положил руку Вапре на талию, бросив жадный взгляд в распахнутый ворот ее одежды и направился вместе с ней к фургонам. Его дальнейшая судьба Варроса не интересовала, хотя можно было догадаться, чем закончится внезапно вспыхнувшая страсть.
     Варрос со спутниками вошли в какой-то сарай, слуга плотно прикрыл дверь и подошел к дальней, каменной стене. В свете фонаря она казалась сплошной, но их проводник на что-то нажал, и открылся вход на узкую винтовую лестницу.
     Варрос молча покачал головой - никто и не думал отбирать у них оружие, провожая в святая святых заговорщиков. Или здесь устроена ловушка?
     Спустившись по неудобной и очень длинной лестнице - Варрос прикинул, что шахта идет вглубь не менее чем на полторы дюжины ярдов - они оказались в мрачном коридоре, по обе стороны которого виднелись дубовые, плотно прикрытые двери.
     "Уж не прямо ли в пыточную нас ведут?" - подумал король.
     Пальцы его непроизвольно легли на рукоять меча.
     Но слуга, не обращая на приезжих внимания, шел в конец коридора, который под прямым углом упирался в другой, насколько позволял судить тусклый свет фонаря, не менее длинный. Свернули налево, коридор поворачивал по дуге, и, наконец, они вышли в храм, освещенный сотнями факелов.
     Зрелище было настолько захватывающим, что Варрос подошел к поребрику и замер.
     Они стояли на балконе, огибающем огромный овальный зал, дальний конец которого был словно отрублен стеной. В этой стене были проделаны гигантские - примерно в шесть ростов - ворота, отделанные золотом и самоцветами. С двух сторон высились величественные монументы, изображавшие змей, свернувшихся кольцами и вытянувшими тела на треть вверх. Их раздвоенные языки были направлены в сторону зрителей. По обе стороны ворот, за изваяниями возвышались трибуны, на них, держа в руках длинные шесты, наверху которых чадили факела, стояли люди в красочных одеяниях, но с головами змей.
     Змеелюди, древняя раса, вытесненная человечеством с территории Соединства Стран Священной Реки тысячи лет назад.
     Вдоль всего балкона в стены были вделаны жирандоли с пылающими факелами. Вниз вели довольно широкие лестницы. И все пространство у стен занимали трибуны со скамьями (ну точно, как в гладиаторском цирке), уже почти заполненные горожанами Грелимануса.
     "Они что, весь город здесь собирают?" - мелькнуло в голове у короля.
     Посередине зала стояли два толстых столба - сейчас они были накрыты материей, расшитой странными диковинными узорами - словно переплелись причудливым образом сотни змей. В огромных каменных чашах, наполненных чем-то горючим, полыхали огромные костры.
     - Стойте здесь, - сказал Варросу со спутниками слуга, приведший их сюда. - Вниз вам нельзя.
     Он повернулся и ушел обратно. На балконе тоже толпились люди. Наверное, те, кому вниз нельзя. Непосвященные в сан зрители.
     Церемония не начиналась, до рассвета, по прикидкам Варроса, было еще долго. Все больше и больше людей появлялось в храме и усаживалось на трибунах. Было скучно, но Варрос и Силамар умели ждать - одно из самых необходимых умений настоящего бойца: не терять ни мгновения во время боя и не выходить из себя раньше времени, сохраняя спокойствие.
     - Сколько же здесь людей? - на ухо другу прошептал Силамар. - Весь город, что ли?
     - Я тоже об этом подумал, - усмехнулся Варрос.
     - И все - твои заклятые враги, - заметил Силамар. - Мы выяснили все, что хотели, Варрос, надо убираться отсюда. Здесь работа для целой армии, а не для двоих. Мы сейчас ничего не сможем сделать, надо выбраться живыми.
     - Да, - согласился король. - Но мы не можем оставить здесь Хеерста. Его возлюбленная в опасности.
     - А где ее найти? - грустно спросил Силамар. - В этом подземелье наверняка столько переходов... Не зная их, без карты, просто ничего не найдешь. Видел, сколько дверей было хотя бы в том коридоре, где...
     - Что-то начинается, - перебил друга Варрос.
     Народу в подземном храме было уже битком - все места на трибунах заняты, на балконе, особенно ближе к воротам, тоже было не протолкнуться. Сидели даже на лестницах, ведущих с балкона вниз.
     Действительно, во время краткого диалога Варроса с другом по храму прошел взволнованный гул и все замерли. У столбов накрытых материей, появился рослый человек в разноцветной повязке, обернутой вокруг бедер, но скрывающей колени, с обнаженным торсом, разрисованным диковинными узорами и огромной - в два раза больше головы - маской на лице. Маска изображала какую-то рогатую змею.
     Варрос вспомнил свой сон в фургоне, после посещения волшебной пещеры мудреца Хамры Толерада. Змеи, обвивавшие колонны во сне, очень напоминали маску человека, стоявшего между полыхающих в каменных чашах костров. Варрос не удивился бы, если б сам великий Змей оказался тем самым человеком-чудовищем из сна, со змеями вместо рук.
     Тем временем мужчина в маске подошел к малым воротам, что-то крича - с балкона было не разобрать слов, тонущих в рукоплесканиях собравшейся толпы - и сорвал материю.
     - Фейра! - истошно закричал стоявший рядом с королем юноша в купеческих одеяниях.
     Варрос наступил ему на ногу, но было поздно.
     - Фейра! - не мог остановиться потерявший голову Хеерст.
     Материя с узорами змей действительно скрывала два толстых каменных столба. Между них стояла прикованная за руки обнаженная девушка с длинными волнистыми волосами, спадавшими до самой поясницы. Лишь две узкие полоски золотистый ткани, почти сливающейся с телом, прикрывали ее бедра и грудь.
     - Да замолчи ты, дурак! - прошипел на Хеерста Силамар, но было поздно.
     Стоявшие вокруг люди повернулись в их сторону.
     - Да ведь это - король Варрос, - закричал один из них. - Я четыре года служил в его дворце и не могу ошибиться! Только бороду сбрил!
     - Варрос! - разнеслось мгновенно по всему храму. - Изверг здесь! Сам пришел! Убить его, убить!
     Варрос и Силамар мгновенно выхватили мечи, люди, желавшие растерзать их голыми руками, при блеске оружие отступили на шаг. Это были простые горожане, на трибуны не допущенные. Смелыми они оказались лишь на словах.
     Но тревога объявлена, и сейчас здесь наверняка появятся опытные и вооруженные бойцы. А Варросу необходимо было сейчас не погибнуть геройски, а любой ценой вернуться в столицу, чтобы идти войной на это гнездо зла, где тысячи людей собрались посмотреть на то, как чудовище будет пожирать юную красивую девушку.
     - В коридор! - крикнул Варрос, хватая за локоть Хеерста и увлекая его за собой. - Это единственная надежда!
     - Фейра! - только и мог вымолвить Хеерст, по щекам его потекли слезы.
     Варросу было неприятно видеть это проявление слабости у человека, который во время последней битвы сражался рядом с ним мужественно и отчаянно.
     До спасительного коридора было несколько шагов, и они вбежали в него. Силамар прикрывал отступление.
     - Бегом! - скомандовал король юноше. - Твою возлюбленную нам не спасти, но мы отомстим за нее!
     - Тогда лучше смерть вместе с ней! - заявил Хеерст.
     - Да, мы умрем, а они будут и дальше пожирать юных невинных девушек? - зло выкрикнул король. - Вперед, прочь отсюда!
     Хеерст смирился, и они в полную силу побежали по коридору.
     Но дорогу уже преградил отряд воинов с длинными копьями.
     Их было не менее дюжины человек - бой принимать глупо. Варрос обернулся. Сзади слышался топот множества ног, и через мгновения отход им преградили еще с десяток охранников. Все - и те, что спереди и сзади, были в одинаковых одеждах с двумя переплетенными змеями на груди.
     - Сдаемся, - прошептал Варрос Силамару по-орнейски. - Если убьют сейчас, то Лунгарзию никто уже не спасет. Вдруг сразу не убьют и появится шанс?
     Силамар кивнул. Надо бороться до конца, а не искать геройской смерти в схватке с противником, в десять раз превосходящим их по силам.
     Они бросили мечи на каменный пол и подняли вверх руки.
     - Мы сдаемся! - громко сказал Варрос воинам, ощетинившимся копьями.
     
     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
     
     Вперед вышел командир отряда, подобрал их мечи, ощупал, вытащил у обоих кинжалы из-за поясов, осмотрел Хеерста, сорвал с него одежды толстяка, под которыми были настоящие одежды юноши, и отобрал у него оружие. Затем сказал:
     - Идите за мной. Любое неверное движение - и сразу будете убиты!
     Варрос кивнул в знак согласия, и они пошли за ним обратно в храм.
     По три копья смотрели каждому в затылок.
     Под прицелами тысяч глаз они спустились по лестнице вниз - люди расступались перед королем, лишь злобное шипение и крики ненависти доносились со всех сторон.
     Они подошли к столбам, где стояла прикованная девушка, и их подвели к человеку в маске. Девушка подняла голову, увидела плененного возлюбленного и прошептала:
     - Хеерст! Я знала, что ты придешь за мной... - И снова бессильно уронила голову на грудь.
     Человек в маске посмотрел на короля Лунгарзии, злорадно усмехнулся и поднял вверх руку, призывая собравшихся к тишине. Дождавшись, пока воцарится молчание, он прокричал:
     - Братья! Победа пришла к нам в руки! Наш главный враг - король Лунгарзии Варрос, перед вами! Значителен и счастлив для нас сегодняшний день, братья, хвала повелителю нашему, великому Змею! Сейчас, пока еще не вышел наш повелитель, мы увидим смерть ненавистного врага.
     Трибуны взорвались восторгом от этих слов.
     - Смерть тирану!
     - Проклятый дикарь-узурпатор!
     - Смерть ему, смерть! - неслось отовсюду.
     Человек в маске снова поднял руку, призывая к тишине.
     - Будем великодушны в честь великого праздника, братья! - проорал он. - Мы предоставим узурпатору Варросу и его ставленнику, отвратительному орнею Силамару, погубившему всеми нами любимого лорда Сан-Сана и еще шестерых лучших наших братьев, самим выбрать себе смерть! Либо они будут долго и мучительно умирать, повешенные ногами вверх, как это делал благородный король Мерналдит, на крепостной стене Грелимануса. Либо... - он сделал эффектную паузу, чтобы до всех дошел смысл его слов, - они прямо сейчас выпьют по полному кубку неразбавленной Крови Мертвых Богов, наших покровителей. Целый фургон с чудодейственным напитком только что доставили в храм. Что выберут презренные Варрос и Силамар?
     - Кровь Мертвых Богов, - спокойно сказал Варрос. Он стоял, гордо подняв голову, под прицелом трех дюжин копий. Хорошо еще, что хоть не связали руки.
     - Братья! - прокричал мужчина в маске. - Они желают испить Кровь Мертвых Богов! Все вы сейчас убедитесь, что делает этот волшебный напиток. И каждый из вас возьмет флягу, и вы завтра же отправитесь по городам Лунгарзии и будете выливать Кровь Мертвых Богов в колодцы и проповедовать слово повелителя нашего великого Змея!
     Новый взрыв ликования потряс подземный храм.
     Как-то очень быстро прикатили знакомую друзьям бочку - экономии ради, что ли, ту самую, попорченную, которую неаккуратно вскрыли разбойники Харкла-Паука.
     Мужчина в маске протянул пленникам три огромных кубка, с выгравированными на них переплетенными змеями.
     - Черпайте кубки и пейте! До дна, до последней капли, и пусть обрушиться на вас кара наших древних покровителей!
     В огромном храме наступила мертвая тишина. Казалось, все присутствующие боялись пошевелиться. С возвышений на короля, усмехаясь отвратительными мордами, смотрели змеелюди с факелами в руках.
     Король и его спутники зачерпнули по полному кубку красного напитка.
     Варрос поднял кубок перед собой.
     - Король должен умереть достойно, - громко, чтобы его слышали как можно больше людей, произнес он, понимая, что до балкона его голос не донесется. - Этот тост я посвящаю великим Зирива-ванату и Сугнуне, покровителям Лунгарзии и врагам повелителя змей! Вчера вечером я убил вашего союзника - чародея Феорота...
     - Это - ложь, - перебил его человек в маске. - Феорот Злосовершенный погиб людской смертью тысячи лет назад. Его невозможно убить.
     - Но это так, - ответил Варрос. - Его смертный час пробил. Как пробьет вскоре и ваш час, гнусные лизоблюды и предатели рода людского!
     Варрос залпом опрокинул в себя кубок. Его спутники тоже выпили красный напиток до дна, поддержав тост короля.
     Зал охнул, увидев, как все трое отбросили кубки, и зашумел, в ожидании редкого и удивительного зрелища.
     Варрос стоял, высоко задрав подбородок, как и положено королю.
     Все ждали.
     Варрос посмотрел на Силамара. Тот покачал головой - даже сейчас, когда все ожидают жуткой метаморфозы, пробиться через множества бойцов не было никакой возможности.
     И только они трое во всем зале знали, что ничего с ними от выпитого вина не будет. Потому что Кровь Мертвых Богов они лично слили в придорожную траву, мерзкая жидкость мгновенно впиталась в землю. Варрос оставил себе на всякий случай лишь одну флягу страшной отравы. А бочки, отмытые в ближайшем ручье, наполнили таким же красным, но совершенно обычным виноградным вином, купленным по двойной цене у купцов прямо во дворе "Львиной берлоги". Эта операция отняла много времени и сил, но сейчас Варрос благодарил Зирива-ваната и Сугнуну за свою предусмотрительность.
     Совершенно неожиданно - не только для Варроса и его друзей и для всех присутствующих, но и для мужчины в маске, хрустнули огромные, такие прочные на вид, обитые золотыми листами створки ворот.
     Раздался крик, который был мгновенно подхвачен всеми - то ли вопль восторга, то ли ужаса.
     Из выломанных чудовищной силой ворот выполз сам Повелитель Змей.
     Он оказался не тем, что привиделся Варросу во сне. Скорее, напоминал то чудище, что король видел на волшебной картине в пещере Хамры Толерада.
     Это был змей, но таких поражающих размеров, что невозможно было и представить, не видя его воочию, - тело не менее двух ярдов диаметром и двадцати в длину, огромная морда, из которой исходил ядовитый дым, и на расстоянии шагов четырех от морды из тела росли две огромные, как у слонов, ноги.
     Желтые глаза, с голову человека каждый, уставились на Варроса.
     И словно все пропало, погрузилось во мрак и тишину: король не слышал больше криков, не слышал вообще ничего; он не видел рядом ни Силамара, ни нацеливших в него копья охранников. Варрос стоял на выжженной земле, освещенной багровым мрачным солнцем, и перед ним был лишь повелитель Змей.
     "Ты пришел на смертный бой! - беззвучно сказал Змей. - Я ждал тебя!"
     "Я готов, но я безоружен! Дай мне меч!" - так же без слов ответил Варрос.
     "Ты неплохо владеешь оружием. Но сейчас оно тебе не поможет. Ты должен выдержать совсем другой бой!"
     Варрос хотел было спросить, какой именно, но неожиданно (может, мудрый Хамра Толерад, оберегая его, вновь подсказал, или врожденная интуиция охотника и воина предложила правильное решение - кто ответит?) понял, что бой уже начался, что длится он долго, всю его жизнь, и что сейчас наступила всего лишь кульминация, в которой решится исход великой битвы.
     Варрос знал, что стоит ему отвести взгляд - и все, он погибнет немедленной смертью, чудовище пожрет его. И вместе с ним - древнюю цветущую Лунгарзию, тысячи счастливых людей и миллионы еще нерожденных младенцев.
     И он смело и открыто смотрел в черные узкие ромбы зрачков на желтом фоне. Все остальное для него перестало существовать.
     "Мы - великая раса и должны править землей, - сказал повелитель змеелюдей. - Только мы - истинные хозяева мира".
     "Вы изгадили свой мир, вы выжгли его своим гнусным дыханием, - ответил Варрос. - Пришел человек - и загнал вас в недра земли, в подземелья, подальше от жизнинесущего солнечного света, от благодатного неба, от согревающего взгляда звезд. Вам нет места под небом Лунгарзии".
     "Человек - обезьяна, научившаяся говорить. И ему никогда не понять глубинного смысла мироздания, всего взаимодействия мельчайших объективностей и их власти над миром. Человеку никогда не проникнуть в суть явлений, двигающих судьбами мира, и ему не под силу владеть миром. Человек должен быть уничтожен, змеелюди, постигшие тайну добра и зла, должны владеть всем".
     "Вы владели всем на протяжении столь долгого времени, что могли доказать свое право на власть, - сказал Варрос. - И раз у вас ее отобрали, значит, вы ее были недостойны!"
     "Человек рожден, чтобы быть рабом. Им он и будет - грязью, пылью вселенной. Ты - букашка передо мной, которую следует раздавить, чтобы идти дальше".
     "Человек рожден, чтобы быть свободным. А я рожден - чтобы быть королем Лунгарзии и защищать ее от любых посягательств. И я никому, тем более змеелюдям, не отдам свою страну".
     "Ты рожден дикарем".
     "Я рожден Варросом".
     "Ты не знаешь тайны своего рождения".
     "Не знаю, - согласился Варрос. - Так скажи. Проникни в эту тайну, покрытую мраком и скажи".
     "Ты рожден... Ты рожден... Ты рожден..."
     Бездны всего мира отразились в желтых глазах Змея. И вдруг полыхнули зеленым пламенем, напомнившим скопления звезд в вещих снах, и Змей взорвался.
     Все звуки вновь хлынули на Варроса, и от неожиданности он чуть не упал.
     
     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
     
     Победно закричал Силамар, но его клич потонул в тысяче криков ужаса. Перед Варросом на месте, где только что возвышался Змей, полыхало быстро утихающее холодное пламя.
     Змеелюди, что стояли на возвышении возле монументов, побросали факелы и бились в предсмертной агонии. На трибунах творилось нечто невероятное - кто-то истошно орал, кого-то тошнило, а многие на глазах утрачивали человеческий облик - вместо лиц проявлялись безобразные змеиные морды.
     И вдруг, словно началось возмездие Зирива-ваната и Сугнуны, подземный храм сотряс мощной силы толчок.
     Варрос едва устоял на ногах - он еще не пришел в себя после удивительной и странной битвы; если бы короля не поддержал Силамар, он мог бы и упасть. Сверху, с потолка, рухнул, чуть не задев привязанную к столбам девушку, огромный пласт земли, и дождь из мелких камней посыпался на трибуны.
     Человек, распоряжавшийся действом, опомнился первым. Он сорвал с себя маску и бросился по останкам своего повелителя в ворота.
     - Бежим за ним! - крикнул Варрос. - Иначе мы все погибнем.
     Он подскочил к столбу и бросил быстрый взгляд на руку девушки, затем на столб. Оковы расстегивались очень просто - чтобы быстро отдать жертву на пожирание монстру.
     Варрос освободил правую руку, подоспевший Силамар - левую, и почти бесчувственная Фейра упала в объятия Хеерста.
     Последовал новый толчок, и еще один огромный пласт земли упал совсем рядом.
     - Дай ее мне и бежим! - крикнул Хеерсту Силамар.
     - Нет, - упрямо сказал юноша, - я сам.
     Он подхватил стройную возлюбленную на руки и, слегка пошатываясь от тяжести и стараясь обойти останки погибшего монстра, поспешил в ворота, туда, куда убежал человек в маске.
     Они вбежали в огромную пещеру, усеянную человеческими костями - видимо, остатками трапез повелителя змей. Шаги убегающего слышались вдали. Силамар, несмотря на спешку, успел подхватить один из шестов с факелом на конце, из тех, что держали на возвышении погибшие змеелюди.
     Добежав до конца пещеры, они увидели длинный туннель, ведущий в неизвестность, шаги вдали уже утихли.
     Варрос со спутниками побежали вперед, вскоре туннель повернул, и они увидели свет вдали. С потолка сыпалась какая-то дрянь, далекий толчок вновь сотряс землю. Они побежали еще быстрее.
     У стены стоял человек, что был в маске. В руках он держал меч. Видимо, человек понял, что ему не убежать, и решил принять бой - в конце концов, врагов лишь трое. Правда, среди них прославленные на весь цивилизованный мир бойцы Варрос и Силамар, но, когда ты прижат к стенке, - выбор один.
     - Я убью тебя, Варрос, потомок Леопарда! - прошипел он.
     - Это Браходоносон, главный приспешник Феорота Злосовершенного и Повелителя Змей! - крикнул подбежавший Хеерст.
     Силамар взял у него так еще и не пришедшую в себя девушку, тот благодарно посмотрел на него - бежать с такой ношей на руках, пусть даже это и самый дорогой в мире человек, тяжело даже самому выносливому бойцу.
     У Варроса не было никакого оружия - лишь голые руки. Но в гладиаторской школе учили защищать свою жизнь и без оружия.
     Взмах меча, Варрос ловко ушел от удара, скользнул за спину противнику и с размаху-разворота ногой ударил ему в поясницу, вложив в это движение всю силу - тут уж не до красоты боя, дорого каждое мгновение, землетрясение может обвалить свод, надо выбираться наверх, к небу.
     Позвоночник Браходоносона хрустнул, и, нелепо растопырив руки, приспешник Змея упал лицом вперед.
     Варрос быстро нагнулся, вынул из слабеющих пальцев меч и провел лезвием по горлу врага.
     - И как мы будем отсюда выбираться? - спросил Силамар.
     Варрос огляделся. Они были в огромном каменном мешке со стенами, выложенными ровными гладкими плитами.
     - Нам конец, - прошептал Хеерст.
     - Боец сражается до последней капли крови, - зло процедил Варрос. - Давайте обратно в тоннель, может, мы пропустили какое-нибудь ответвление?
     Но путь им преградила призрачная, словно вылепленная из белесого тумана фигура. Отдаленно привидение напоминало человека, но отчетливо различались лишь черты лица - безмерно страдающего и перенесшего много горя мужчины.
     Варрос сделал шаг назад.
     - Я тебя знаю, призрак, - сказал Варрос. - Мы уже встречались в тайных переходах моего дворца, когда змеелюди предприняли самую первую попытку убить меня. Тогда меня спас Холамтан, приславший Силамара с волшебным перстнем-талисманом на руке. Ты - погубленный Змеем король Задалар, погибший тысячи лет назад. С тех пор душа твоя порабощена и нигде не находит приюта.
     - Сегодня, - низким торжественным голосом произнес призрак, - ты освободил меня от векового плена. Вы последние, кто видит меня, я отправляюсь на свою звезду. Но перед этим я спасу вас.
     - Как?! - в один голос спросили Варрос и Силамар.
     Призрак прошел прямо сквозь них - словно легкое дуновение воздуха обдало друзей - и приблизился к стене.
     - Нажмите одновременно этот и этот камень, - сказал давно умерший король Лунгарзии.
     Силамар поставил на пол наконец-то пришедшую в себя Фейру и поспешил выполнить указание.
     Каменная стена отошла в сторону, перед беглецами открылся выход на лестницу.
     - Она выведет вас наверх, - сказал призрак. - Торопитесь. И пусть помогут тебе твои покровители Зирива-ванат и Сугнуна, король Лунгарзии Варрос. Ты достойно правишь моей древней страной. Прощай!
     - Прощай, король Задалар, - произнес Варрос. - Я рад, что спас тебя от рабства проклятого Змея.
     И вслед за Силамаром, Хеерстом и Фейрой он устремился по лестнице к свободе.
     Выход с лестницы преграждала деревянная дверь. Хеерст подергал - она оказалась запертой с той стороны.
     - Дай-ка я, - отодвинул юношу Силамар и плечом со всего размаха вышиб дверь.
     Путь был открыт. Они оказались в просторном помещении, в щели ставен на закрытых окнах пробивались еще слабые солнечные лучи.
     - Вперед! - крикнул Силамар, распахивая ставни на одном из окон.
     Хеерст вылез первым и подал руку возлюбленной. Едва из окна выбрался идущий последним Варрос, как они вновь ощутили сильный подземный толчок и крыша дома начала проваливаться.
     - Ворота там, - сориентировавшись по встающему над умирающим городом солнцу, крикнул Варрос. - Бежим, быстрее!
     Город казался мертвым и пустым, словно и впрямь все его жители собрались на чудовищном празднестве повелителя Змей, которое превратилось в апофеоз смерти.
     Они бежали все быстрее и быстрее, не встретив ни единого человека, не услышав ни единого крика.
     И вдруг плач младенца в доме неподалеку заставил Варроса остановиться. Шум из центра города нарастал - это рушились в пропасть дома.
     - Бежим, Варрос, бежим! - поторопил Силамар друга.
     Но король решительно подошел к дому, из которого доносился крик, выбил ногой хлипкую дверь и рванулся внутрь, крикнув:
     - Бегите, бегите, я вас догоню!
     Силамар повернулся к Хеерсту. Девушка опиралась на руку возлюбленного, с трудом переводя дыхание.
     - Бегите! - приказал им Силамар. - Мы с Варросом вас догоним.
     Силамар стоял и ждал. В конце улицы, откуда они бежали, с оглушающим грохотом рухнул дом, за ним - второй.
     Наконец Варрос появился в дверях. В руках он держал крошечный кулек белых пеленок, из которого доносился истошный крик.
     - Быстрее, Варрос, быстрее! - вновь прокричал Силамар и побежал сам.
     Хеерст с Фейрой были уже у городских ворот. Они дожидались Варроса с Силамаром, опасаясь приближаться к стражникам.
     Но оба караульных оказались мертвы - у одного вместо человеческого лица была отвратительная змеиная морда. Пришлось самим отодвигать засов и растворять тяжелые ворота.
     Весь мир был перед ними, пустынная в это время дорога вела к свободе, к жизни.
     Они стояли обессиленные, счастливые, и не было для них ничего прекраснее этой дороги, этих деревьев и этого солнца в небе Лунгарзии. А за спиной рушился город, околдованный и захваченный Феоротом Злосовершенным и Повелителем Змей.
     - Отойдем немного от стены, вдруг она тоже начнет рушиться, - сказал Силамар.
     Хеерст обнимал свою возлюбленную, она положила голову ему на плечо и сквозь слезы прошептала:
     - Я знала, что ты придешь за мной, любимый. Ты спас меня.
     - Нет, Фейра, - ответил юноша. - Это король Варрос спас нас обоих. Сперва меня - от колдовских чар, потом тебя - от Повелителя Змея. Я. готов умереть за него.
     - Лучше будет, - произнес Варрос, - если ты будешь жить. Ради короля, ради страны, ради любимой.
     Фейра подняла голову и посмотрела на Варроса, в руках которого был младенец, успокоившийся и тихонько посапывающий.
     - Дайте его мне, пожалуйста, - попросила она, и король передал ей ребенка.
     Она осторожно взяла его на руки, как-то ловко, по-женски, привела в порядок пеленки. Малыш открыл глаза и улыбнулся ей.
     - Это - мальчик, - сказала Фейра и посмотрела на короля.
     Он подошел, взглянул в лицо младенца, затем неожиданно снял с пояса флягу с Вином Жизни и капнул на ротик мальчика. Тот открыл глазки, посмотрел, словно все понимая, на короля и проглотил каплю. Даже если малыш и отведал уже отравленную Кровью Мертвых Богов воду (или молоко матери, пившей отраву) злые чары рухнули.
     - Ваше величество, - спросила Фейра, - можно мы его с Хеерстом усыновим? Мы назовем его Варросом, в вашу честь.
     Варрос без слов кивнул и отвернулся, потому что у незнающего страха и жалости к врагам короля чуть было не навернулись слезы на глаза. Он сдержался, но что-то новое, дотоле неизведанное, ворвалось в его сердце.
     Они шли пешком по дороге, ведущей в Пиларисий, почти полдня, пока им навстречу не показалась первая повозка каравана трудолюбивого купца, выехавшего из "Львиной берлоги" с первыми лучами солнца.
     Варросу и Силамару больше незачем было скрывать свои имена.
     Купец приказал своим спутникам перегрузить товары из последней телеги на первые четыре и отдал ее королю, отвергнув предложенную плату.
     К вечеру Варрос со спутниками был в "Короле Львов" и потребовал позвать к себе Конопатого Крондо, хозяина постоялого двора. Тот, невзирая на простые одежды, сразу узнал повелителя Лунгарзии и провел его в покои, предназначенные для короля.
     Все кончилось, Варрос победил. В очередной раз. Сколько еще сражений и побед нужно одержать ему ради Лунгарзии? Знают только Зирива-ванат и Сугнуна... И они не оставят короля без своего покровительства.
     Варрос едва нашел в себе силы снять куртку с сапогами и рухнул спать прямо на нерасстеленную постель.
     Сон тут же сковал его веки.
     Вновь знакомые зеленые звезды мерцали перед королем. И, когда они рассеялись, Варрос увидел голубое прозрачное небо Лунгарзии.
     Сотни, тысячи людей в красивых праздничных одеждах спешили с цветами и фруктами в руках к издревле считавшемуся священным высокому холму, что невдалеке от Пиларисия.
     На этом холме возвышалась огромная - не менее десяти человеческих ростов высотой - мраморная статуя, изображавшая сидящего старца с прямой спиной и длинными волосами. На голове старца красовалась корона королей Лунгарзии, в правой руке он сжимал рукоять меча, острием воткнутым в землю, левой придерживал тяжелую книгу, что лежала у него на коленях. Весь облик старца говорил о его беспощадности к врагам и радениях о судьбах страны, доверившейся ему.
     В этом монументе Варрос узнал самого себя. Старым, да, но это - он, вне всяких сомнений.
     А люди шли и шли, возлагая к подножию памятника цветы и лучшие плоды со своих огородов. И отходили, освобождая место другим, заполняя огромное поле пред холмом.
     У памятника стоял красивый молодой светловолосый человек в такой же короне, и он говорил приходившим людям:
     - Принимая власть над Лунгарзией, я, Тернэсс, сын прославленного Эдрасса, потомок легендарного короля Варроса, клянусь также заботиться о своей стране, как мои предки, также отдавать служению Лунгарзии все свои силы без остатка, также быть беспощадным к врагам и умножать славу и богатство нашей страны!
     - Да здравствует король Тернэсс, потомок великого короля Варроса! - кричали отовсюду.
     Варрос проснулся, грудь вздымалась от волнения, неожиданно захотелось выпить вина. Он снял с пояса так и не отстегнутую флягу и с удовольствием глотнул Вина Жизни.
     Затем король подошел к открытому окну и взглянул на ночное небо.
     Новая яркая звезда, затмевая все остальные, ободряюще подмигивала ему из неизведанных далей вселенной. И в ушах где-то далеко прозвучало довольное хихикание старого мудреца.
     Варрос знал, что этот вещий сон - последнее в его жизни чудесное видение, посланное свыше.