Эд Макбейн
     
     
     Сэди после смерти
     
     "87-й полицейский участок"
     
     "Sadie, When She Died" 1972
     
     OCR Денис: http://mysuli.aldebaran.ru; http://www.nihe.niks.by/mysuli/
     
     
     Глава 1
     
     Детективу Стиву Карелле показалось, что он ослышался. Огорченный муж, стоявший у трупа жены, выражал свою скорбь весьма необычно. Его жена лежала со вспоротым животом в луже собственной крови, а в голубых влажных глазах мужа не было и следа боли или сожаления. Он по-прежнему стоял в пальто и шляпе около ночного столика. Это был высокий человек с лицом, покрытым морщинами. Его ухоженные черные усы контрастировали с седыми висками. Словно для того, чтобы Карелла не сомневался в услышанном, он повторил:
     - Я рад, что она мертва.
     - Мистер, - сказал Карелла, - наверное, мне не надо напоминать вам, что вы...
     - Да, - прервал его мужчина, - в этом нет необходимости. Я адвокат и отлично знаю все свои права, знаю, что каждое мое слово может быть использовано против меня. Я повторяю, что моя жена была негодяйкой, и я восхищен тем, кто ее убил.
     Карелла покачал головой, открыл свой блокнот и спросил:
     - Это вы сообщили в полицию?
     - Да.
     - Вас зовут Джеральд Сарлинг?
     - Да.
     - Имя вашей жены, мистер Сарлинг?
     - Сара. Сара Сарлинг.
     - Вы можете сказать мне, что произошло?
     - Я возвратился домой с четверть часа назад. Еще от дверей я позвал жену, но не услышал ответа. Я пришел сюда, в спальню, нашел ее на полу мертвой и сразу же позвонил в полицию.
     - Вы ничего не трогали в комнате?
     - Нет. Я не заходил в спальню с тех пор, как позвонил в полицию.
     - Был кто-нибудь в квартире, когда вы вошли?
     - Ни души, конечно, за исключением моей жены.
     - Вы говорите, что вернулись минут пятнадцать назад?
     - Да. Вы можете спросить у лифтера.
     Карелла посмотрел на часы.
     - Значит, это было около половины одиннадцатого.
     - Да.
     - И вы позвонили в полицию в... - Карелла сверился с записями в блокноте - ...в десять тридцать четыре. Правильно?
     - Я не смотрел на часы, но, наверное, так оно и было.
     - Звонок был зарегистрирован в...
     - Я согласен, в десять тридцать четыре.
     - У дверей стоит ваш чемодан?
     - Да.
     - Вы вернулись из командировки?
     - Я уезжал на три дня на западное побережье.
     - Куда?
     - В Лос-Анджелес.
     - С какой целью?
     - Один из моих компаньонов хотел знать мое мнение по одному вопросу.
     - В котором часу приземлился ваш самолет?
     - В девять сорок пять. После посадки я взял свой чемодан и сразу же на такси направился сюда.
     - И приехали сюда в половине одиннадцатого?
     - Да, в третий раз.
     - Извините.
     - Вы спрашиваете у меня это уже в третий раз. Если вы сомневаетесь, я могу еще раз повторить, что вошел в квартиру в половине одиннадцатого, нашел свою жену мертвой и в десять тридцать четыре позвонил в полицию.
     - Да, мистер, у меня это все записано.
     - Как вас зовут? - неожиданно спросил Сарлинг.
     - Карелла. Детектив Стив Карелла.
     - Я запомню.
     - Надеюсь.
     В то время, как Сарлинг запоминал имя Кареллы, а фотограф с поляроидом в руках совершал свой мрачный танец вокруг трупа, в то время; как два полицейских, Моноган и Монро, с неохотой выходили из дома в холодную декабрьскую, ночь, а детектив Берт Клинг выяснил у лифтера и швейцара точное время возвращения Джеральда Сарлинга, специалист из полицейской лаборатории по имени Маршалл Дэвис занимался поиском отпечатков пальцев на кухне, на осколках разбитого окна спальни и на рукоятке ножа, торчавшего из развороченного живота жертвы.
     Дэвис был новичком в своей профессии, но отличался наблюдательностью и сразу же заметил на кухне распахнутое настежь окно, что выглядело не совсем обычно для середины декабря, когда температура на улице опустилась до минут одиннадцати градусов. Дэвис высунулся из окна и посмотрел вниз. Окно находилось рядом с пожарной лестницей, расположенной на задней стене дома. Кто-то забрался по лестнице в кухню, прошел в спальню, где спала женщина, и зарезал ее.
     На полу кухни было несколько достаточно четких отпечатков ног. Дэвис перестал созерцать их и принялся фотографировать. В то время, как полицейский фотограф продолжал снимать тело, через каждые пятнадцать секунд рассматривая готовый снимок и выбирая новую позицию, с которой будет лучше видна мертвая женщина и ее развороченный живот, Дэвис посыпал порошком оконную ручку, за которую неизвестный посетитель должен был открывать окно, затем металлические поручни пожарной лестницы, по которой он мог подняться.
     А теперь Дэвис хотел разделаться с трупом, и, если на рукоятке торчащего из живота ножа он найдет отпечатки пальцев, ребятам из 87-го комиссариата не составит трудности благодаря ему, Маршаллу Дэвису, найти убийцу.
     Он был доволен собой.
     
     У детектива Берта Клинга было плохое настроение. Он без конца повторял себе, что это никак не связано с тем, что три недели назад Синди Форрест расторгла помолвку.
     С тех пор он не звонил ей и не предпринимал попыток встретиться. Боль от их разрыва не шла ни в какое сравнение с раной на его плече.
     Рана не заживала, несмотря на медный браслет, который дал ему Мейер Мейер. Браслет, по словам Мейера, должен был произвести обезболивающий эффект на десятый день ношения (или, по крайней мере, через две недели, как осторожно заметил Мейер). Клинг носил его уже одиннадцать дней, но не чувствовал ни малейшего облегчения. Вместо этого у него на запястье под браслетом появилась зеленая полоса.
     Внешность лифтера заставила Клинга поморщиться. Он понял, что этот далеко немолодой человек - любитель поговорить, а Клинг ненавидел болтовню. Пересилив себя, он начал задавать стандартные вопросы.
     - Вы знаете мистера Сарлинга? - спросил он.
     - Да, - ответил лифтер. - Он называет меня Максом.
     - Да, Макс, но...
     - "Привет, Макс, - говорит он. - Как дела, Макс?" А я отвечаю: "Привет, мистер Сарлинг. Хороший денек, не правда ли?"
     - Вы можете его описать?
     - Он очень милый и хороший человек.
     - Какого цвета у него глаза?
     - Карие или голубые. Что-то вроде этого.
     - А его рост?
     - О, он высокий.
     - Выше вас?
     - Да.
     - Выше меня?
     - Нет, вы примерно одного роста с ним.
     - Какого цвета у него волосы?
     - Белые.
     - Белые? Может, вы хотите сказать седые?
     - Белые, седые, что-то вроде этого. Спросите у Фила, он лучше разбирается.
     Фил был швейцаром. Этот старичок точно так же любил поболтать и поучаствовать в съемках фильма про полицейских и воров. Клингу не удалось убедить его, что действительно идет следствие, что в комнате наверху лежит труп женщины, что кто-то виновен в ее смерти, и что полиция хочет поскорее арестовать убийцу.
     - Ах, да, - сказал Фил, - то, что происходит в городе, ужасно... Когда я был ребенком, здесь было гораздо спокойнее. Я родился в Саут Сайде, в районе, где человека считали за чокнутого, когда он надевал обувь. У нас в районе все время дрались между собой банды. Но, хочу вам сказать, никогда не было настолько ужасно, как сейчас. Раньше можно было посадить бандита в тюрьму, и становилось спокойнее. А сейчас что происходит? Стоит войти в лифт, и натыкаешься на наркомана, который сует тебе в бок нож и говорит, что выпустит кишки, если не отдашь все свои деньги. Да. Это случилось с доктором Хаскинсом. Вы думаете, я шучу? Однажды ночью он возвратился домой в три часа. Макс ушел пописать, и доктор решил подняться сам. Зашел в лифт, а там стоит бандит. Черт знает, как он проник в дом, по крыше, наверное. Эти наркоманы ползают по крышам, как обезьяны... Он сунул пистолет мистеру Хаскинсу в лицо, прямо в нос, и сказал: "Давайте все ваши деньги и наркотики, которые лежат в чемоданчике". Вот доктор и говорит ему: "Черт побери, я дам себя убить за сорок несчастных долларов и две упаковки кокаина? Забирай все". И он отдал бандиту, что тот хотел. А знаете, что тот сделал с доктором Хаскинсом? Он оглушил его. Доктора отвезли в больницу. Этот негодяй ударил его по голове рукояткой пистолета, представляете? Что за народ?! В этом городе страшно жить, а в нашем районе - особенно. Я помню наш район во времена, когда можно было возвращаться домой в три, четыре, пять и даже шесть часов утра... можно было идти в смокинге, с запонками в манжетах, в драгоценностях, и никто вас не трогал. А попробуйте пройтись ночью сегодня? Попробуйте прогуляться ночью без собаки, так пожалеете, что зашли слишком далеко. Эти наркоманы немедленно выпрыгнут на вас из-за какой-нибудь подворотни. В нашем доме часто происходят кражи. Это дело рук наркоманов. В двери, ведущей на крышу, уже раз сто меняли замок, а что это изменило? Сейчас все специалисты. Они могут подняться по пожарной лестнице, и кто им помешает? Не успеешь ахнуть, как они сидят уже в квартире и хватают что под руку попадется. Честно говоря, я не знаю, к чему это приведет. Стыдно!
     - А мистер Сарлинг? - спросил Клинг.
     - Что, мистер Сарлинг? Это хороший человек, адвокат. Он возвращается к себе и что находит? Он обнаруживает свою собственную жену мертвой, убитой, наверное, наркоманами. Что за жизнь? Нельзя даже зайти в свою спальню, не опасаясь, что на вас кто-нибудь набросится. Чем все это кончится, а?
     - В котором часу вернулся сегодня вечером мистер Сарлинг?
     - В половине одиннадцатого, - ответил Фил.
     - Вы уверены в этом?
     - Абсолютно. Знаете, почему? В двенадцатой квартире живет миссис Горовиц. Ей то ли не спится, то ли нечем заняться с тех пор, как ее муж умер два года назад, но она каждый вечер звонит мне, спрашивает, который час и напоминает, что ее надо разбудить завтра в таком-то часу. Здесь не отель, но разве можно ей отказать? Кроме того, она дарит к Новому году хорошие подарки. Так вот, она позвонила мне сегодня и спрашивает: "Который час, Фил?" Я посмотрел на часы и сказал, что половина одиннадцатого, и в эту секунду к дому на такси подъехал мистер Сарлинг. Миссис Горовиц попросила меня разбудить ее утром в половине восьмого, затем я вышел на тротуар и взял чемодан мистера Сарлинга. Вот почему я точно запомнил время.
     - Мистер Сарлинг сразу поднялся к себе?
     - Да, - ответил Фил. - А куда он мог еще пойти? Прогуляться по нашему району в половине одиннадцатого вечера? Это равносильно самоубийству!
     - Я благодарю вас, - сказал Клинг.
     - Не за что, - ответил Фил. - Здесь уже один раз снимали фильм.
     
     В комиссариате лейтенант Питер Бернс и детективы Мейер Мейер и Стив Карелла допрашивали Джеральда Сарлинга. Сарлинг со сложенными на груди руками сидел на стуле. Он по-прежнему был одет в фетровую шляпу, пальто, шарф и перчатки, как будто его с минуты на минуту должны были вытащить на улицу, и он хотел быть готовым к пытке холодом. Допрос проходил в комнате без окон с надписью на полированной двери: "Следственная комната". Роскошно обставленная длинным столом и двумя стульями с узкими спинками, комната была украшена зеркалом, висевшим на стене, около стола. В него можно было смотреть с обеих сторон: если со стороны комнаты, то отражался сам, если же со стороны потайного кабинета, то можно было наблюдать за преступником, который считал, что находится в одиночестве. Впрочем, в городе не было преступника, который бы не знал об этом зеркале.
     Полицейские, сидевшие вокруг Джеральда Сарлинга, были поражены цинизмом его ответов. Говорить о смерти своей жены это одно, а толкать себя в тюрьму - совершенно иное, и именно этим занимался Сарлинг.
     - Мистер Сарлинг, - сказал Бернс, - я понимаю, что вы знаете свои права; Как мы вам уже объяснили...
     - Я знал свои права еще до того, как встретился с вами, - прервал его Сарлинг.
     - Я также знаю, что вы согласились отвечать на наши вопросы без присутствия вашего адвоката...
     - Я сам адвокат.
     - Я хочу сказать...
     - Я знаю, что вы хотите сказать. Да, я намереваюсь отвечать на все ваши вопросы без помощи адвоката.
     - Тем не менее, я должен вам напомнить, что убита женщина...
     - Которая была моей дорогой, глубоко уважаемой супругой, - ироничным тоном закончил Сарлинг.
     - Это серьезное преступление...
     - Я еще не слышал о легкомысленных преступлениях.
     Бернс обычно за словом в карман не лез, но в этот раз он был парализован поведением Сарлинга. Бернс поправил узел галстука, прокашлялся и бросил взгляд на своих коллег в поисках помощи. Мейер и Карелла упрямо рассматривали свои шнурки.
     - Ну что же, - начал Бернс, - если вы понимаете, что делаете, тогда приступим. Мы вас предупредили.
     - Конечно. И не один раз. Я не понимаю, зачем вы это делали, - сказал Сарлинг. - Кроме того, я не чувствую за собой никакой вины. Моя жена мертва. Кто-то убил эту шлюху, но только не я.
     - Что же, мы рады слышать ваше заявление, мистер Сарлинг, но только его недостаточно, чтобы снять наши подозрения, - откликнулся Карелла.
     Он сидел на краешке стола. Это был высокий, атлетически сложенный человек с темными волосами и жесткими карими глазами, уголки которых были опущены чуть книзу. Заметив, что он, как и Сарлинг, сложил руки на груди, Карелла опустил их на стол и посмотрел на Сарлинга. Сарлинг тоже смотрел на него.
     - Ну что? - спросил Карелла.
     - Что, детектив Карелла?
     - Что вы скажете?
     - Насчет чего?
     - Как вы собираетесь убедить нас, что это не вы зарезали свою жену?
     - Во-первых, - ответил Сарлинг, - на кухне раскрыто окно, а в спальне оно вообще разбито. Ящики буфета в столовой выдвинуты... Зачем мне это нужно было делать?
     - Вы очень наблюдательны, - неожиданно вмешался Мейер. - Вы что заметили все это за четыре минуты?
     - Наблюдательность составляет часть моей профессии, - ответил Сарлинг. - Но на ваш вопрос я скажу "нет". Я заметил все эти детали в то время, когда детектив Карелла разговаривал по телефону с вашим лейтенантом. Могу также добавить, что я живу в этой квартире двенадцать лет и мне не надо тщательно осматривать комнаты, чтобы заметить раскрытое окно кухни или разбитое - в спальне. Кроме того, трудно не обратить внимание на отсутствующее на полках буфета фамильное серебро. Вы не смотрели из окна на улицу? Наверное, могли бы заметить на земле убийцу.
     - Ваша квартира расположена на третьем этаже, мистер Сарлинг, - сказал Мейер.
     - Вот почему я и предположил, что он мог еще лежать там, - ответил Сарлинг, - с переломанной ногой или проломленным черепом.
     - За все время своей службы в полиции, - сказал Мейер (и Карелла подумал, что он хочет произвести впечатление на Сарлинга), - я никогда не слышал о преступнике, который бы выпрыгнул из окна третьего этажа.
     - У убийцы могли быть важные причины для неосторожности, - предположил Сарлинг. - Вероятно, он неожиданно обнаружил мою жену в комнате, которую считал пустой. Он услышал, как открылась входная дверь, и понял, что не сможет скрыться тем путем, которым пришел, потому что кухня расположена рядом со входом. Поэтому он мог предпочесть сломанную ногу тюрьме. Что вы скажете на это?
     - Я знал многих преступников, - невпопад ответил Мейер, - и некоторые из них были очень хитрыми людьми.
     Присутствие Сарлинга действовало на него угнетающе, он чувствовал, что не на высоте. Положение было глупым. Избегая взглядов Бернса и Кареллы, Мейер с расстроенным видом почесал в затылке.
     - А нож, мистер Сарлинг? - спросил он. - Вы уже видели его?
     - Нет.
     - Это не ваш нож? - поинтересовался Карелла.
     - Нет.
     - Ваша жена сказала вам что-нибудь, когда вы вошли в комнату?
     - Когда я вошел, моя жена была мертва.
     - Вы уверены в этом?
     - Абсолютно.
     - Очень хорошо, мистер Сарлинг, - неожиданно произнес Бернс. - Подождите, пожалуйста, за дверью.
     - Конечно, - ответил Сарлинг.
     Он встал и вышел из комнаты. Три детектива сидели молча несколько минут.
     - Ну, что вы думаете? - наконец спросил Бернс.
     - По-моему, это он убил свою жену, - сказал Карелла.
     - Почему ты так решил?
     - Вернее, он мог быть убийцей.
     - Несмотря даже на все признаки ограбления?
     - Особенно из-за них.
     - Уточни, Стив.
     - Он мог вернуться домой и найти свою жену еще живой. Врач утверждает, что смерть была мгновенная и наступила от разрыва брюшной аорты. Сарлингу достаточно было четырех секунд, чтобы добить свою жену.
     - Возможно, - согласился Мейер.
     - Посмотрим, что нам скажут результаты лабораторных анализов, - заметил Бернс.
     На оконной ручке и на стекле буфета в столовой оказались два превосходных отпечатка пальца. Кроме того, отпечатки пальцев были найдены на разбросанных по полу остатках фамильного серебра, а также на рукоятке ножа, которым была убита женщина. Все отпечатки пальцев принадлежали одному человеку.
     Джеральд Сарлинг спокойно дал полиции снять свои отпечатки пальцев. Они были посланы в лабораторию для сравнения с найденными на окне, буфете и рукоятке ножа. Отпечатки оказались неидентичными.
     Однако это ни о чем не говорило. Джеральд Сарлинг мог действовать в перчатках.
     
     
     Глава 2
     
     В понедельник утром в реке Харб отражалось голубое безоблачное небо. В парке Силвермайн молодые мамы толкали перед собой детские коляски, спеша насладиться неожиданным для этого времени года солнечным светом. Воздух был прохладен, но яркое солнце согревало теплом аллеи парка. Где-то загудел буксир, быстрая чайка скользнула к поверхности воды, заплакал чей-то ребенок. Около ограды парка, заложив руки за спину, стоял полицейский и безмятежно смотрел на блестевшую под солнцем поверхность реки.
     На третьем этаже дома по Силвермайн Оувел, 721, в комнате, выходившей окнами во двор, на полу мелом был нарисован контур женщины, убитой прошлой ночью. Карелла и Клинг обошли нарисованный мелом контур и приблизились к разбитому окну. Ребята из лаборатории уже заботливо собрали и пронумеровали осколки стекла, придерживаясь принципа, что на осколках могут остаться либо частицы ткани, либо кровь. Через отверстие неправильной формы Карелла посмотрел на узкую улочку. Между окном и соседним домом было около четырех метров. Вполне возможно, что убийца мог перепрыгнуть на карниз соседнего дома и забраться в окно квартиры, но скорее всего результатом такого прыжка явилось бы падение вниз, на асфальт.
     - Тут можно разбиться, - сказал Клинг, посматривая из-за плеча Кареллы.
     - Сколько здесь?
     - Метров девять.
     - Ногу точно сломаешь.
     - Это мог быть какой-нибудь акробат.
     - Ты думаешь, он прыгнул головой в окно?
     - А как иначе?
     - Он мог разбить стекло и спокойно пролезть через отверстие.
     - Тогда почему бы ему просто не открыть окно?
     - Дай-ка посмотрю, - сказал Карелла.
     Они оглядели подоконник, затем раму.
     - До нее можно дотрагиваться? - спросил Клинг.
     - Да, они уже закончили.
     Клинг схватил обеими руками ручку окна и попытался его открыть.
     - Тяжело, - сказал он.
     - Попробуй еще.
     - Наверное, оно забито.
     - Возможно, раму держит старая краска, - предположил Карелла.
     - Наверное, он сделал попытку открыть окно, но, убедившись, что оно забито, решил разбить стекло.
     - Да, - согласился Карелла. - Кроме того, он, вероятно, очень спешил. Когда Сарлинг открывал входную дверь, убийца, возможно, находился в этой комнате.
     - Он мог разбить стекло своим мешком.
     - Каким мешком?
     - У него же должна была быть какая-то сумка для награбленных вещей?
     - Возможно. Однако он не слишком опытен.
     - Почему?
     - Он работал без перчаток. Его отпечатки пальцев обнаружены по всей квартире. Наверное, это был новичок.
     - Даже в этом случае у него должна была быть сумка, и он мог ею разбить стекло. Тогда понятно, почему на полу оказались некоторые предметы из серебряного столового сервиза. В спешке он мог бросить сумку в окно, и часть предметов вывалилась из нее.
     - Может быть, - произнес Карелла.
     - Затем ногами вперед он пролез в образовавшееся отверстие. Это более логично, чем нырять головой вперед, не так ли? Поэтому, бросив вниз сумку...
     - Если она у него была.
     - У всех грабителей есть сумки. Даже у начинающих.
     - Может быть.
     - Если у него была сумка, он бросил ее в улочку, затем пролез в дыру, повис на подоконнике и спрыгнул.
     - Зачем висеть-то?
     - Чтобы уменьшить высоту падения.
     - Вряд ли у него было на это время, Берт. Сарлинг уже вошел в квартиру и направился в спальню.
     - Сарлинг говорил о звоне разбитого стекла?
     - Я не помню, спрашивал ли я его об этом.
     - Надо обязательно спросить, - сказал Клинг.
     - Зачем? Что это изменит?
     - Я не знаю, - ответил Клинг и пожал плечами. - Но если грабитель был еще в квартире, когда вошел Сарлинг...
     - Да.
     - Послушай, он действительно выпрыгнул в окно?
     - У него не было выхода, Берт. Грабитель услышал, как открывается входная дверь. Иначе он просто мог бы вылезти через окно кухни на пожарную лестницу и спокойно спуститься вниз.
     - Да, правильно, - задумчиво согласился Клинг. - Сарлингу повезло, - добавил он. - Грабитель мог прирезать Сарлинга так же, как и его жену.
     - Пойдем посмотрим улочку, - предложил Карелла.
     
     Женщина, наблюдавшая из окна первого этажа, видела двух высоких мужчин в пальто, внимательно изучающих асфальт на улице. Они были без головных уборов. У одного из них были темные волосы и узковатые, как у китайца, глаза. Второй казался помоложе, но выглядел тоже весьма опасным. Решив, что бабушка может подождать, женщина положила телефонную трубку и позвонила в полицию.
     На улице Карелла и Клинг, не подозревая о том, что за ними кто-то наблюдает из-за задернутых штор, осмотрели асфальт тротуара, затем подняли головы к разбитому окну квартиры Сарлингов на третьем этаже.
     - Все-таки здесь немалое расстояние, - заметил Клинг.
     - Отсюда окно кажется еще выше.
     - Куда он мог приземлиться, как ты думаешь?
     - Сюда, где мы стоим, - сказал Карелла, опуская глаза к земле.
     - Ты видишь что-нибудь? - спросил Клинг.
     - Нет. Я думаю...
     - О чем?
     - Смог ли он приземлиться и ничего себе не сломать?
     - Стив, в таком случае он до сих пор лежал бы здесь.
     - Даже если он ничего себе не сломал, я не думаю, что он сразу же поднялся и убежал. - Он опять поднял голову к окну. - Берт, здесь не менее двадцати метров.
     - Расстояние увеличивается с каждой минутой, - сказал Клинг. - А по-моему, здесь не больше девяти.
     - Даже если человек упадет с высоты девять метров...
     - Если он повис на подоконнике, высоту падения можно уменьшить на два с половиной метра.
     - Хорошо, сколько тогда остается? Шесть-семь метров?
     - Около того.
     - Человек спрыгивает с высоты шести метров на асфальт, поднимается, отряхивается и убегает? - Карелла покачал головой. - По-моему, он какое-то время должен оставаться на месте, чтобы перевести дыхание.
     - Ну и что?
     - Сарлинг должен был посмотреть в окно.
     - Зачем?
     - Если твоя жена лежит на полу с ножом в животе, ты разве не посмотришь в разбитое окно на улицу, чтобы, возможно, увидеть убийцу?
     - Он сразу же позвонил в полицию, - сказал Клинг.
     - Зачем?
     - Это вполне нормально, Стив. Если человек невиновен, он сразу же звонит в полицию.
     - Я по-прежнему считаю, что именно он убил свою жену, - сказал Карелла.
     - Не волнуйся так. Лично я был бы рад дать мистеру Сарлингу пинка под зад, но давай сначала найдем человека, оставившего отпечатки пальцев. Хорошо?
     - Да, - ответил Карелла.
     - Сам посуди, если на ноже есть отпечатки пальцев какого-то человека, и нож находится в животе жертвы...
     - И если муж пострадавшей понимает, что ему представилась отличная возможность разом решить проблему... - продолжил Карелла. - Его жена лежит на полу с ножом в животе, окно разбито, квартира ограблена, почему бы не закончить чужую работу? Ведь все равно убийство спишут на другого человека.
     - Конечно, - сказал Клинг. - Попробуй доказать.
     - Не хочу, - возразил Карелла. - Так мы можем упустить грабителя.
     - Как ты думаешь, куда он направился после того, как приземлился?
     - У него были две возможности. Или пройти через эту дверь в подвал дома, или перепрыгнуть через забор в конце улицы.
     - А ты как бы поступил?
     - Если бы я упал с высоты в шесть-семь метров, то вернулся бы домой, чтобы пожаловаться маме.
     - А я бы спрятался в подвале. После падения у меня не было бы желания карабкаться через забор.
     Дверь подвала резко распахнулась, и на пороге появился полицейский с красным лицом и револьвером в руке.
     - Так, ребята, что вы тут делаете? - спросил он.
     - Черт побери! - воскликнул Карелла.
     
     В то время, как Карелла и Клинг были вынуждены доказывать полицейскому, что они тоже полицейские, Дэвис позвонил в 87-й комиссариат и попросил к телефону детектива, который занимается делом Сарлинга. Так как оба детектива, ведущих это дело, отсутствовали, Дэвис согласился поговорить с детективом Мейером.
     - Что вы нашли? - спросил Мейер.
     - Кажется, у меня есть для вас интересные новости.
     - Мне записывать?
     - Нет, пожалуй. Вы знакомы с делом?
     - Меня ввели в курс.
     - Значит, вы знаете, что в квартире обнаружили отпечатки пальцев?
     - Да. Мы уже запросили центральную картотеку.
     - А вы знаете, что на кухне я нашел отпечатки ног?
     - Нет, я этого не знал.
     - Один отпечаток на подоконнике и второй на пороге между кухней и столовой. Я сделал хорошие фотографии и увеличил их, чтобы при случае использовать.
     - Отлично, - сказал Мейер.
     - Но самое главное, что этот человек, и я могу утверждать это вполне уверенно, шел нормальным шагом и никуда не спешил.
     - Как вы узнали это? - спросил Мейер.
     - Если человек идет медленно, его шаг составляет около шестидесяти сантиметров, если бежит, то девяносто. При быстром шаге дистанция между отпечатками ног составляет обычно восемьдесят сантиметров.
     - А у вас сколько получилось?
     - Семьдесят пять сантиметров. Он шел достаточно быстро, но не спешил. Кстати, линия движения нормальная.
     - Что это значит?
     - Если нарисовать воображаемую линию в том направлении, куда двигался грабитель, она будет проходить по внутренней стороне подошв. Люди полные и женщины часто расставляют носки ног, чтобы сохранять равновесие.
     - Но эта линия была нормальная? - переспросил Мейер.
     - Да, - ответил Дэвис.
     - Значит, наш человек был ни большим, ни толстым.
     - Точно. Это был мужчина, на что указывают тип обуви и угол поворота стопы.
     - Хорошо, - сказал Мейер.
     Он не придал большого значения данным Дэвиса. Они автоматически предположили, что человек, ограбивший квартиру, был мужчиной, а не женщиной. Кроме того, согласно рапорту Кареллы, отпечаток ноги в кухне, по всей верояности, был оставлен мужчиной, разве что в районе появилась русская диверсантка. Мейер зевнул.
     - Впрочем, - сказал Дэвис, - это не имеет большого значения по сравнению с другими сведениями.
     - С какими? - спросил Мейер.
     - Как вы знаете, окно спальни было разбито, и полицейские, которые находились там...
     - Моноган и Монро?
     - Да... они пришли к выводу, что грабитель выпрыгнул из окна на улицу. Я решил, что ничего не потеряю, если спущусь вниз и сделаю несколько снимков.
     - Вы фотографировали место падения?
     - Да. Он приземлился на обе ноги. Я обнаружил на земле отпечатки его шагов. Он направился к двери подвала и зашел в дом. Но и это не так важно.
     - Так что же важно? - спросил Мейер, пытаясь сдержать себя.
     - Он ранен, и я думаю, что серьезно.
     - Как вы узнали это?
     - Линия его движения по улице совершенно отличается от той, что обнаружена мной на кухне. Отпечатки ног те же самые, конечно, они оставлены одним и тем же человеком. Но линия движения означает, что грабитель опирался на левую ногу и волочил правую. На асфальте остались следы не всей подошвы, а только ее края или каблука. Я думаю, что с такой травмой он должен обратиться в больницу. Если грабитель не сломал ногу, я готов съесть все свои фотоснимки.
     
     У входа, прислонившись к стене и спрятав руки в карманы зеленого пальто, стояла девушка. Она повернулась, когда в дверях подвала появились Карелла и Клинг, сопровождаемые краснолицым полицейским (краснота на его щеках была еще гуще, чем пять минут назад). Они пошли по улице, когда девушка воскликнула:
     - Извините, вы из полиции?
     - Да, - ответил Карелла.
     - Я весьма сожалею, - сказал им полицейский. - Я здесь работаю недавно и еще не всех знаю в лицо.
     - Ничего страшного, - успокоил его Клинг.
     - Управляющий сказал мне, что вы находитесь в доме, - негромко проговорила девушка. - Это вы занимаетесь делом об убийстве миссис Сарлинг?
     У нее были черные волосы и карие глаза, которые переходили с одного детектива на другого, как будто выбирая более внимательного слушателя.
     - Чем мы можем помочь вам, миссис? - спросил Карелла.
     - Вчера вечером я видела человека в подвале, - сказала она. - Его одежда была в крови.
     Карелла бросил взгляд на Клинга и быстро спросил:
     - В котором часу это было?
     - Примерно без пятнадцати одиннадцать.
     - Что вы делали в подвале?
     - Стирала, - удивленно ответила девушка. - Там стоят стиральные машины. Извините, меня зовут Нора Симонов. Я живу в этом доме.
     - Ну, пока, ребята, - бросил полицейский, сопровождавший их. - Вы на меня не в обиде, да?
     - Все хорошо, - ответил Клинг.
     - Я живу на пятом этаже, - продолжала Нора. - Квартира номер 5-А.
     - Расскажите, что вчера произошло, - попросил Карелла.
     - Я сидела около стиральной машины и смотрела в окошко, как крутится мое белье, когда открылась дверь, ведущая во двор. Вы понимаете, о чем я говорю?
     - Да, - ответил Карелла.
     - И по лестнице спустился этот человек. Я думаю, он даже меня не заметил. Дело в том, что стиральные машины стоят немного в стороне. Он направился прямо к лестнице, которая вела на улицу. Из подвала два выхода: один - во двор, второй - на улицу.
     - Вы узнали его?
     - Как?
     - Может, он живет в этом доме? Или в вашем районе?
     - Нет. Я никогда раньше его не видела.
     - Вы можете нам описать этого человека?
     - Конечно. Ему около двадцати - двадцати двух лет, примерно вашего роста и веса, может быть, чуть поменьше ростом: около метра восьмидесяти сантиметров. Брюнет.
     Клинг быстро записал все данные себе в блокнот.
     - Вы заметили цвет его глаз? - спросил он.
     - Нет, к сожалению.
     - Это был белый или негр?
     - Белый.
     - Как он был одет?
     - В темные штаны, баскетбольные кроссовки и куртку. На рукаве и груди куртки были следы крови.
     - На каком рукаве?
     - На правом.
     - Головной убор был?
     - Нет.
     - В руках он что-нибудь держал?
     - Да, маленькую красную сумку, похожую на ту, что дарят авиакомпании.
     - У него были какие-нибудь особые приметы? Татуировка, шрам?
     - Не знаю, что вам и сказать. Я не видела его вблизи. Для своего состояния он достаточно быстро прошел через комнату.
     - Какого состояния?
     - Он хромал на правую ногу. Мне кажется, он был серьезно ранен.
     - Вы узнаете его, когда увидите в следующий раз? - спросил Карелла.
     - Непременно.
     
     Конечно, они все надеялись на фотографии отпечатков пальцев. Может быть, на этот раз дело окажется легким, и в центральной картотеке найдется досье на убийцу. Они возьмут его и приведут на опознание Нору Симонов, которая видела преступника, запачканного кровью, в прачечной в десять часов сорок пять минут вечера.
     Однако из центральной картотеки пришел ответ, что подобных отпечатков пальцев у них нет.
     Детективы глубоко вздохнули, решив, что дело будет, как всегда, очень трудным. Они последовали совету Маршалла Дэвиса и обратились ко всем врачам города с просьбой сообщить о молодых людях двадцати лет, ростом один метр восемьдесят сантиметров, весом семьдесят пять килограммов, брюнетах, поступивших с переломами, ушибами и вывихами ноги.
     
     Едва Карелла вернулся в комиссариат, как в шесть часов тридцать пять минут вечера позвонил врач из Риверхеда.
     - Это доктор Мендельсон, - сказал он. - Мне сообщили, что вы ищите преступника. Могу сказать, что ко мне обращался молодой человек, соответствующий вашему описанию.
     - Где находится ваша приемная? - спросил Карелла.
     - На авеню Доувер Плэнс в Риверхеде. Доувер Плэнс, 3461.
     - Когда он был у вас?
     - Сегодня рано утром. Я работаю в больнице по понедельникам.
     - Что у него было.
     - Сильный вывих.
     - Не перелом?
     - Нет. Мы сделали рентгеновский снимок ноги. Нога сильно отекла, и я боялся, что кость сломана, но это оказался вывих. Я перевязал лодыжку и посоветовал парню не двигаться несколько дней.
     - Он назвал себя?
     - Да, его имя у меня записано.
     - Назовите, пожалуйста.
     - Ральф Корвин.
     - Адрес?
     - Вудсайд, 894.
     - В Риверхеде?
     - Да.
     - Спасибо, доктор, - поблагодарил Карелла.
     - Пожалуйста, - ответил Мендельсон и повесил трубку.
     Карелла вытащил из верхнего ящика стола телефонный справочник Риверхеда и открыл его на букве "К". Он не надеялся найти имя Ральфа Корвина. Надо быть совсем неопытным человеком, чтобы, ограбив без перчаток квартиру и зарезав женщину, назвать свое настоящее имя врачу.
     Однако в справочнике значилось и имя, и адрес Ральфа Корвина.
     Они без предупреждения выбили ногами дверь и ворвались в квартиру с револьверами в руках.
     На кровати в плавках лежал мужчина. Его правая нога была перебинтована. В комнате стоял затхлый запах пота.
     - Вы Ральф Корвин? - спросил Карелла.
     - Да, - ответил молодой человек.
     Его лицо исказилось от боли.
     - Полиция, - сообщил Карелла.
     - Что вы хотите от меня?
     - Нам надо задать вам несколько вопросов, Корвин. Одевайтесь.
     - Ничего не надо спрашивать, - сказал молодой человек и спрятал голову в подушку. - Я убил ее.
     
     
     Глава 3
     
     Ральф Корвин давал показания в присутствии двух детективов полиции, полицейского стенографа, помощника окружного прокурора и адвоката, предложенного прокуратурой. Допрос проводил помощник окружного прокурора.
     -  Ваше имя?
     - Ральф Корзин.
     - Где вы живете, мистер Корвин?
     - В Риверхеде, Вудсайд-авеню, 894.
     - Расскажите нам, пожалуйста, что произошло вечером 12 декабря. То есть вчера вечером, в воскресенье.
     - С чего мне начинать?
     - Вы проникли в дом 721 по Силвермайн Оувел?
     - Да.
     - Как вы проникли в дом?
     - Вначале я спустился по ступенькам мимо мусорных ящиков в подвал, прошел во двор к пожарной лестнице и поднялся по ней.
     - В котором часу это происходило?
     - Я вошел в дом в десять часов.
     - Что вы сделали потом?
     - Я проник в одну квартиру.
     - Какую?
     - На третьем этаже.
     - С какой целью?
     - Из-за денег.
     - Чтобы ограбить ее?
     - Да.
     - Вы бывали прежде в этом доме?
     - Нет. Я не занимался раньше воровством. Никогда. Я колюсь, но ничего никогда не воровал. Это все из-за той девушки, с которой я жил. Она ушла от меня и забрала все деньги с собой. Мне надо было уколоться, но не на что было купить наркотики. Она обманула меня.
     - О ком вы говорите?
     - При чем здесь она? Она не сделала мне ничего плохого. У нас всегда были хорошие отношения. Я не хочу втягивать ее в эту историю.
     - Вы сказали, что никогда прежде не были в этом доме?
     - Никогда.
     - Почему же вы выбрали именно этот дом?
     - Я не видел в нем светящихся окон и подумал, что в доме никого нет.
     - Каким образом вы попали в квартиру?
     - Окно на кухне было приоткрыто. Я просунул пальцы внутрь и поднял защелку.
     - Вы были в перчатках?
     - Нет.
     - Почему?
     - У меня нет перчаток. Это слишком дорого. Все деньги уходят на наркотики.
     - Вы не боялись оставить отпечатки пальцев?
     - Я не знал, что это так важно. Я думал, это только в кино полицейские занимаются отпечатками пальцев. Да и перчаток у меня не было.
     - Что вы сделали после того, как открыли окно?
     - Забрался на подоконник и спрыгнул на пол.
     - А затем?
     - У меня был карманный фонарик. Я включил его и прошел в столовую.
     - Пожалуйста, посмотрите на эту фотографию.
     - Да?
     - Вы были в этой кухне?
     - Не знаю. Было темно. Возможно. Не знаю.
     - Что вы делали в столовой?
     - Я нашел, где хранилось серебро, и переложил его в сумку, которую принес с собой. В прошлом месяце я летал в Чикаго на похороны своего отца и купил эту сумку в аэропорту. Это моя подружка заплатила за билет на самолет. О, она чудесная девушка. Вот только я не знаю, почему она ушла от меня. Я бы не попал в эту историю. Клянусь, я никогда раньше не воровал, я никогда никому не делал ничего плохого. Не знаю, что со мной произошло. Наверное, в меня вселился дьявол.
     - Что вы делали дальше?
     - Я начал искать спальню.
     - С помощью фонаря?
     - Конечно. Отличная вещь.
     - Итак, вы начали искать спальню...
     - Я подумал, что люди часто оставляют свои часы, кольца в спальне. Хотел взять всю эту мелочевку и побыстрее смотаться оттуда. Я не торчок, но у меня началась ломка, и мне нужны были деньги, чтобы купить наркотики.
     - Вы нашли комнату?
     - Да.
     - Что там произошло?
     - В кровати лежала женщина. Было только половина одиннадцатого, я не представлял, что люди могут ложиться спать так рано. Я считал, что квартира пуста.
     - Но в кровати лежала женщина...
     - Да. Когда я вошел в спальню, она зажгла свет.
     - Что вы сделали?
     - У меня в кармане был нож. Я вытащил его.
     - Зачем?
     - Чтобы испугать ее.
     - Посмотрите, пожалуйста, на этот нож. Он ваш?
     - Да, мой.
     - Именно этот нож вы вытащили из кармана?
     - Да.
     - Женщина вам сказала что-нибудь?
     - Да. Так смешно получилось, как в кино. Она спросила: "Что вы здесь делаете?" Умора, не правда ли? Неужели она не могла представить, что я делаю в ее квартире?
     - Вы ей что-нибудь ответили?
     - Я сказал, что, если она будет молчать, я не сделаю ей ничего плохого.
     - А затем?
     - Она поднялась. Нет, она сбросила с себя одеяло и опустила ноги на пол. Села на кровати, значит. Я не очень хорошо соображал, что происходит. Затем я увидел, как ее рука тянется к телефону. Смешно, да? В ее спальне стоит парень с ножом в руке, а она собирается звонить в полицию!
     - Что вы сделали?
     - Я схватил ее за руку и стащил с кровати подальше от телефона. Я повторил, что не сделаю ей ничего плохого, если она не будет трепыхаться. Чтобы успокоить ее, понимаете?
     - Вы просили ее успокоиться?
     - Я не помню, что точно говорил ей, но видел, что у нее начинается истерика, и посоветовал ей не нервничать.
     - Посмотрите, пожалуйста, на эту фотографию. Вы находились в этой спальне?
     - Да. Да, рядом с кроватью стоял столик с телефоном, а вот окно, через которое я сбежал. Да, это та спальня.
     - Что произошло потом?
     - Она начала кричать.
     - Что вы сделали, когда она закричала?
     - Я сказал ей, чтобы она заткнулась. Я испугался.
     - Она замолчала?
     - Нет.
     - Что было дальше?
     - Я пырнул ее ножом.
     - Куда?
     - Не знаю. Когда она закричала, я подумал, что сейчас проснется весь дом, и... и просто ткнул вперед ножом. Я сильно дрожал.
     - Вы попали ей в грудь?
     - Нет.
     - Тогда куда?
     - В живот. Куда-то в живот.
     - Сколько раз вы ударили ее ножом?
     - Один раз. Она... она отшатнулась. Я никогда не забуду ее лица. А потом она... упала на пол.
     - Посмотрите, пожалуйста, на эту фотографию.
     - Да, мистер?
     - Вы ударили ножом эту женщину?
     - Ох, мистер, ох... я не знаю. Ох!
     - Это она?
     - Да. Да, это она. Да.
     - Что произошло потом?
     - Можно выпить воды?
     - Дайте ему стакан воды. Вы ударили ее ножом, и она упала на пол. А дальше?
     - Потом...
     - Что?
     - Кто-то открывал ключом дверь. Я услышал шаги.
     - В квартире?
     - Да. Мужской голос выкрикнул чьё-то имя.
     - Он стоял около входа?
     - Наверное.
     - Что он крикнул?
     - Он крикнул: "Сара", а потом: "Сара, это я! Я вернулся!"
     - Что было дальше?
     - Я понял, что попал в ловушку, но не мог вернуться тем же путем, которым вошел в квартиру, потому что дверь на кухню и входная дверь располагались рядом. Поэтому я пробежал мимо... мимо женщины к окну и попытался открыть его, но окно было забито. Тогда я ударил своей сумкой в стекло... Я не знал, что делаю. Квартира находилась на третьем этаже, как можно спуститься из окна? Вначале я бросил вниз сумку, затем вылез на подоконник, зацепился за него, повис, а потом отпустил руки.
     - Так.
     - Я очень долго падал вниз, потом приземлился на обе ноги и упал на спину. Я попытался встать, но опять упал. Сильно болела лодыжка, а из руки шла кровь. Минут пятнадцать я пытался встать на ноги, но опять падал. В конце концов, мне удалось выйти на улицу.
     - Куда вы пошли?
     - Я перешел через подвал и вышел на улицу.
     - А куда направились потом?
     - На метро я вернулся домой. Дома включил радио, чтобы послушать о том, что я натворил. Я попытался заснуть, но очень сильно болела нога, и мне надо было уколоться. Сегодня утром я был у доктора Мендельсона. Это было делом жизни и смерти, вы понимаете! Если я не смогу ходить, то как же мне тогда найти наркотики?
     - В котором часу вы были у доктора Мендельсона?
     - Очень рано. Часов в девять.
     - Вы часто бывали у него?
     - Я никогда раньше его не видел. Он работает на углу улицы, где я живу. Только из-за этого я выбрал его. Он перевязал мне ногу, но боль не утихла. Я по-прежнему не мог опираться на нее. Я сказал ему, чтобы он прислал мне счет домой. Я хотел заплатить, когда появятся деньги, и поэтому назвал ему свое настоящее имя и адрес. Я не хотел его обманывать. Я знаю, что совершил зло, но я не подонок.
     - Как вы узнали, что миссис Сарлинг мертва?
     - Возвращаясь от доктора, я купил газету, там была заметка. Я понял, что убил ее.
     - И вы до той минуты не знали, что случилось с ней?
     - Я не знал, насколько серьезно было ранение.
     
     
     Глава 4
     
     Во вторник, 14 декабря, когда у Капеллы был выходной, ему позвонил Джеральд Сарлинг. Карелла знал, что никто из комиссариата не мог назвать гражданскому лицу его личный номер. Номера его телефона не было и в телефонном справочнике Риверхеда.
     - Как вы узнали номер моего телефона? - спросил Карелла.
     - У меня есть друг в службе окружного прокурора, - ответил Сарлинг.
     - Чем могу служить? - спросил Карелла. Он неожиданно понял, что его тон был слишком сух.
     - Прошу прощения, что беспокою вас дома.
     - Да, сегодня у меня выходной, - сказал Карелла, сознавая грубость интонации.
     - Я прошу извинить меня за вчерашний вечер, - проговорил Сарлинг.
     - О! - удивленно воскликнул Карелла.
     - Я понимаю, что глупо себя вел. Вы делали свою работу, а я даже не помог вам. Я попытался понять причины своего вчерашнего поведения и пришел к выводу, что у меня был шок. Я никогда не любил свою жену, это правда, но известие о ее смерти потрясло меня больше, чем я мог предположить. Если я вам доставил неудобства, прошу извинить меня.
     - Нет-нет, ничего, - успокоил его Карелла. - Вы, конечно, уже знаете, что...
     - Да. Вы арестовали убийцу.
     - Верно.
     - Быстрая работа, детектив Карелла. И это увеличивает мое смущение от своего глупого поведения во время допроса.
     - В конце концов... - начал Карелла и замолчал.
     Пауза длилась несколько секунд.
     - Прошу принять мои извинения, - повторил Сарлинг.
     - Конечно, - сказал Карелла, который тоже, начал чувствовать себя неудобно.
     - Извините, вы сегодня свободны во время обеда?
     - Сегодня я хотел сделать некоторые покупки к Новому году, - ответил Карелла. - Мы с женой вчера составили целый список, и я думаю...
     - Вы поедете в центр?
     - Да, но...
     - Не могли бы мы встретиться где-нибудь?
     - Послушайте, мистер Сарлинг, - сказал Карелла. - Я понимаю, что вам неудобно за свое поведение вчерашним вечером, но вы уже извинились, и этого вполне достаточно. Очень мило с вашей стороны, что вы позвонили. Я представляю, что это было не так просто сделать...
     - Давайте встретимся в час дня в "Золотом льве", - предложил Сарлинг. - Там неподалеку можно сделать хорошие покупки к Новому году.
     - Ладно, где находится этот "Золотой лев"? - спросил Карелла.
     - На углу Джунипер и Хай-стрит.
     - В центре? Около Дворца правосудия?
     - Да. Вы знаете это место?
     - Найду.
     - Тогда в час дня? - уточнил Сарлинг.
     - Хорошо.
     - Я буду вас ждать.
     Карелла не знал, почему он зашел в полицейскую лабораторию к Сэму Гроссману. "Золотой лев" находился в районе, где располагались различные правоохранительные органы. Он купил куклу для своей дочери и за полчаса до назначенной встречи с Сарлингом зашел в штаб-квартиру полиции.
     Гроссман сидел за микроскопом, когда Карелла появился на пороге. Не открывая глаз от окуляра, он бросил:
     - Садись, Стив, сейчас я освобожусь.
     Не поднимая головы, Гроссман продолжал делать записи в блокноте, лежавшем на столе, справа от микроскопа. Карелла пытался понять, как Гроссман догадался, что это он? По шагам? Или по запаху одеколона? До этого момента он не представлял, что лейтенант Гроссман, человек с голубыми колючими глазами за стеклами очков, жестким голосом с серьезными чеканными нотками, может, как Шерлок Холмс с Бейкер-стрит, узнавать людей по одним ему известным признакам. В течение нескольких минут Карелла был погружен в размышления, касающиеся удивительных способностей Гроссмана. Наконец Гроссман поднял голову и протянул ему руку:
     - Что тебя привело? - спросил он.
     - Как ты узнал, что это я?
     - Что?
     - Когда я вошел, ты даже не посмотрел на меня, а сказал: "Садись, Стив, сейчас я освобожусь". Как ты мог догадаться, что вошел именно я?
     - А! - воскликнул Гроссман.
     - Расскажи, Сэм, а то я умираю от любопытства.
     - Это очень просто, - с улыбкой сказал Гроссман. - Ты заметил, что сейчас без двадцати пяти час, и солнце, которое находится почти в зените, светит под острым углом в окна лаборатории? Лучи солнца отражаются от часов, которые висят на стене, и падают на пол. Угол падения можно легко измерить.
     - М-м-м?.. - промычал Карелла.
     - Во-вторых, образец, который находится под микроскопом, очень чувствителен к свету. Добавь сюда тот факт, что температура на улице достигла минус двух градусов, а влажность воздуха по-прежнему снижается, и ты можешь понять, как по этим факторам я узнаю человека, не видя его.
     - Ах, вот как? - сказал Карелла.
     - Да. Кроме того, есть другой важный фактор, я думаю, чтобы прояснить ситуацию, надо назвать и его. Ты хочешь знать, как я догадался, что именно ты вошел в лабораторию? Ну что же, когда я услышал, что открывается дверь...
     - Да как ты узнал, что это я, а не кто-нибудь другой?
     - Есть очень важный элемент, с помощью которого я догадался, что вошел именно ты...
     - Какой?
     - Маршалл Дэвис видел тебя в коридоре. Он был здесь за несколько секунд до твоего прихода и сказал, что сюда идет Стив Карелла.
     - Ну, Сэм!.. - воскликнул Карелла.
     Гроссман рассмеялся.
     - Довольны работой Маршалла? - спросил он.
     - Хорошая работа.
     - Он сказал, что поднес вам решение дела на блюдечке.
     - Так оно и было.
     - Скоро полицейская лаборатория сможет заменить вас всех.
     - Я знаю. Я зашел поблагодарить тебя.
     - За что? - удивился Гроссман.
     - Я сильно рисковал. На основании ваших данных мы смогли арестовать преступника. Я зашел тебя поблагодарить.
     - Да чем ты рисковал, Стив?
     - Я считал, что женщину убил ее муж.
     - М-м-м?
     - М-м-м.
     - Почему ты так думал?
     - Просто так, - Карелла помолчал. - Сэм, я продолжаю считать, что это сделал он.
     - И поэтому ты сегодня обедаешь с ним? - спросил Гроссман.
     - А откуда ты это знаешь?
     - Он тебе звонил из кабинета Ролли Чабриера. Через несколько минут после этого я разговаривал с Ролли, и он...
     - Пока, - прервал его Карелла. - Ты слишком хитер для меня.
     
     Большинство полицейских города, в котором работал Карелла, никогда не обедали в ресторане "Золотой лев". Они перекусывали в небольших закусочных, расположенных поблизости от комиссариата, или же проглатывали сэндвичи с кофе в своих кабинетах. Когда же у них был выходной день, они вместе со своими женами и детьми ходили в ресторан, хозяин которого знал, что они полицейские. На его слова "за счет ресторана" они вначале бурно протестовали, а затем принимали его подарок. Ни один полицейский города не считал этот обычай зазорным. У них была не очень хорошо оплачиваемая работа, и если один из горожан, которых они защищали от преступников, хотел сделать жизнь полицейских более терпимой, зачем же приводить его в смущение своим отказом?
     Карелла никогда прежде не бывал в "Золотом льве". Беглый взгляд на меню и цены у входа в ресторан мгновенно перебили ему аппетит.
     Зал ресторана был похож на английскую таверну семнадцатого столетия. Массивные колонны из дуба поддерживали сводчатый потолок. На тяжелых столах, покрытых белоснежными скатертями, стояли серебряные столовые сервизы. Стены украшали портреты мужчин и женщин в одежде елизаветинской эпохи. Белый цвет их воротников и манжет гармонировал с белизной стен.
     Столик, за которым сидел Джеральд Сарлинг, находился в дальнем углу ресторана. Он встал, увидев приближающегося Кареллу, пожал ему руку и сказал:
     - Рад, что вы пришли. Садитесь, пожалуйста.
     Карелла сел. Он чувствовал себя неуютно то ли от вида тех людей, которые обедали здесь, то ли от присутствия человека, с которым он собирался пообедать. А состав посетителей действительно был необычным. Зал заполнили адвокаты, обсуждавшие свои дела звучными голосами, больше подходившими для суда, чем для ресторана. Карелла инстинктивно чувствовал, что Сарлинг несколько умнее, опытнее, красивее, чем он. Его манера держаться, агрессивность убеждали Кареллу, что собеседник имел большие связи, чем простой детектив полиции.
     - Вы будете что-нибудь пить? - спросил Сарлинг.
     - Да. А вы?
     - Конечно!
     - Я закажу скотч, - сказал Карелла.
     Он не привык к спиртным напиткам во время обеда. Он никогда не пил на работе, да и вообще в последний раз притрагивался к рюмке только во время празднования в семейном кругу Нового года.
     Сарлинг подозвал официанта.
     - Вы бывали здесь раньше? - спросил он у Кареллы.
     - Нет, никогда.
     - Трудно поверить. Ресторан так близко от Дворца правосудия. Вы много проводите времени в суде?
     - Да, немало, - ответил Карелла.
     - Так, - сказал Сарлинг, когда к их столику подошел официант. - Один скотч, пожалуйста, и одно виски для меня.
     - Хорошо, мистер Сарлинг, - проговорил официант и быстро удалился.
     - Я не могу выразить свое восхищение тем, как быстро вы обнаружили и арестовали преступника, - сказал Сарлинг.
     - Лаборатория нам сильно облегчила задачу, - признался Карелла.
     - Невероятно, не правда ли? Насколько небрежен был этот человек! Но, конечно, Ролли... - Сарлинг сделал паузу. - Я думаю, вы знаете Ролли Чабриера из службы окружного прокурора?
     - Да, я знаю его.
     - Это он дал мне номер вашего телефона. Надеюсь, вы не будете за это держать на него зло?
     - Нет-нет, - ответил Карелла.
     - Я звонил вам сегодня утром на работу. Ролли сказал, что он сам лично будет выступать обвинителем по делу Корвина.
     - Скотч, мистер, - объявил официант, ставя рюмку на стол, рядом с Кареллой. Затем он поставил около Сарлинга виски с содовой. - Мистер Сарлинг, вам нужно меню?
     - Чуть позже.
     - К вашим услугам, мистер Сарлинг, - сказал официант и исчез.
     Сарлинг поднял рюмку.
     - Выпьем за справедливый суд над убийцей.
     Карелла тоже поднял свою рюмку.
     - Не думаю, что у Ролли возникнут какие-нибудь проблемы, - ответил он. - Очень простое дело.
     Оба выпили. Сарлинг промокнул салфеткой утолки губ и сказал:
     - В наши дни ни в чем нельзя быть уверенным. Я практикуюсь в уголовных делах, вы, наверное, знаете это, я, в своем роде, генерал зашиты в зале суда. Вы были бы удивлены, узнав, как много процессов проигрываются в подобных случаях. - Он опять поднял свою рюмку. Его глаза встретились с глазами Кареллы. - Тем не менее, я надеюсь, что вы правы, и это дело окажется самым заурядным. - Он сделал глоток. - Ролли говорил мне...
     - Да?
     - Что убийца - наркоман.
     - Да...
     - И что это его первое ограбление.
     - В самом деле?
     - Да. Если это наркоман, он обязательно должен вызвать жалость у присяжных заседателей. А когда они узнают, что женщина, которую он убил, самая настоящая шлюха...
     - Мистер Сарлинг...
     - Можно Джерри.
     - Я...
     - Все понял. Говорить о мертвых плохо - не очень прилично. Но вы не знали мою жену, мистер Карелла. Могу я называть вас Стивом?
     - Конечно.
     - Вы, может быть, лучше бы понимали мою... э-э... неприязнь, если бы знали ее. Тем не менее, я последую вашему совету. Она мертва и больше не сможет доставлять мне неприятности. Тогда почему же мне надо притворяться огорченным? Стив, давайте что-нибудь закажем?
     К их столику подошел официант. Сарлинг предложил Карелле попробовать форель или пирог с мясом и почками, которые имели, по его словам, потрясающий вкус. Карелла заказал ростбиф с кровью и пиво. В то время, когда они обедали, Карелле показалось, что что-то произошло. Он не мог никому объяснить свою интуицию, которую приобрел за долгие годы службы в полиции. Его разговор с Сарлингом был ни о чем. Они беседовали на различные темы, затрагивали проблемы жизни в городе, рассказывали о своих планах на ближайший отпуск, обсуждали новые фильмы, эффективность браслета, который Мейер подарил Клингу, Сарлинг поделился впечатлениями об университете в Висконсине, который он окончил, а Карелла сообщил о том, что его дети раз в неделю пишут письма Деду Морозу. Но Карелла чувствовал, что за вежливыми, беззаботными словами скрывался страх и возбуждение. За время разговора Карелла укрепился в мысли, что Сарлинг убил свою жену. Именно поэтому он пригласил его сегодня на обед, чтобы во время своей беспечной болтовни жестами, мимикой, намеками, каким-то сверхъестественным чувством дать понять ему: да, тупица, это я убил свою жену, и я знаю, что ты подозреваешь меня. Несмотря на признание какого-то дурака, именно я убил эту шлюху и счастлив, что сделал это. Но вы ничего не сможете доказать.
     
     
     Глава 5
     
     До начала процесса Ральф Корвин содержался в самой старой тюрьме города, известной как среди представителей закона, так и среди самих заключенных под названием "Калькутта". Когда и почему муниципальная тюрьма стала так называться, остается загадкой. Может быть, под этим словом подразумевалась "Черная дыра", но Калькутта, так же, как и тюрьма, находилась в сравнительно благополучном социальном состоянии; среди заключенных было меньше самоубийств, чем среди жителей соседних районов. Строения были старыми, но прочными. В прежние времена строители знали толк в своей профессии (и, что более важно, работали на совесть), и тюрьма успешно противостояла времени и ненастью, постепенно уступая только атмосферным нечистотам, от которых посерел ее некогда красный кирпич.
     Внутри тюрьмы к каждой камере, даже самой маленькой, была подведена канализация, для заключенных были предусмотрены некоторые развлечения: пинг-понг, телевизор, а во внутреннем дворе - оборудованная площадка для гандбола. Надсмотрщики любили свою профессию так, как ни в одной другой тюрьме Соединенных Штатов. Короче говоря, это были самые настоящие животные с садистскими наклонностями.
     Ральф Корвин содержался в отделении тюрьмы для самых опасных преступников. В настоящее время в блоке, где находилась его камера, кроме него самого сидел мужчина, который заморил голодом в подвале дома в Калмз Пойнт своего шестилетнего сына, другой мужчина, спаливший синагогу в Маджесте, и третий член этой элиты преступников, ранивший во время ограбления в Беттауне служащего автосервиса. Парень, ослепленный кровью, лившейся ему в глаза, выбежал на дорогу и попал под грузовик.
     Камера Корвина находилась в конце блока. Когда в среду утром Карелла вошел в камеру, он увидел, что Корвин сидел на скамейке со склоненной на грудь головой. Его руки были зажаты между коленями. Казалось, он молился.
     Для того, чтобы проникнуть в тюрьму, Карелле пришлось получить разрешение окружного прокурора и адвоката Корвина, но ни тот, ни другой не имели никаких возражений против посещения заключенного.
     Корвин поднял голову и встал, когда услышал, как надзиратель открывает дверь камеры.
     - Как дела? - спросил Карелла, протягивая ему руку.
     Корвин судорожно пожал ее.
     - Я все думал, кто из вас двоих Карелла. Теперь знаю. Это вы.
     - Да.
     - Зачем вы хотели со мной встретиться?
     - Мне нужно задать вам несколько вопросов.
     - Мой адвокат говорил...
     - Я видел вашего адвоката, он в курсе дела...
     - Да, но он утверждает, что я ничего больше не должен рассказывать. Этот парень мне не нравится. Вы его знаете? В очках и похож на крысу.
     - Почему вы не потребуете другого адвоката?
     - А я могу?
     - Конечно.
     - К кому мне обратиться?
     - В адвокатскую коллегию.
     - Вы можете это сделать для меня? Вы позвоните им и скажите...
     - Я бы не хотел делать этого...
     - Почему? - Корвин с подозрением осмотрел Кареллу.
     - Я не хочу делать ничего, что может быть расценено как нанесение ущерба следствию.
     - Как же мне тогда связаться с адвокатской коллегией?
     - Обратитесь к одному из надсмотрщиков. Или объясните все своему адвокату. Кто пожелает защищать человека, который, не переносит своего защитника?
     - Да, но... - сказал Корвин и пожал плечами. - Ладно. Он канцелярская крыса, да, черт побери, они все такие.
     - Корвин, вы серьезно влипли.
     - Да. И что это меняет? Ведь я же убил ее. Так какая разница: этот адвокат или другой? Никто меня не спасет.
     Его правое веко мелко дрожало. Он крепко сжал пальцы и сел на табурет.
     - Приходится сжимать пальцы, - сказал он, - иначе не вытерплю.
     - Очень плохо!
     - В ломке нет ничего хорошего. А еще хуже, когда нельзя кричать. Мой сосед справа говорит, чтобы я заткнулся. Негодяй! А сам сына своего уморил голодом! Вы видели его? Весит килограммов сто, наверное. Вы можете представить человека, который посадил собственного сына в подвал на цепь, как собаку? Почему люди поступают так?
     - Не знаю, - ответил Карелла. - Вам дают лекарства!
     - Нет. Они говорят, что здесь не больница. А я что, не знаю, что ли! Я попросил своего бездельника похлопотать, чтобы меня перевели в Буэнависту в больницу для наркоманов, а он ответил, что вначале администрация тюрьмы проведет исследование, чтобы установить, действительно ли я наркоман, а потом только переведет в Буэнависту, и все это займет два-три дня. Два дня уже прошло, но ничего не меняется. Не понимаю ваших законов. Честное слово, не понимаю. Тем и хороши наркотики, что дают возможность забыться. Ввел иглу в вену, и нет никаких законов!
     - Вы будете отвечать на мои вопросы? - спросил Карелла.
     - Мне больше хочется сдохнуть.
     - Если вы предпочитаете, чтобы я пришел в другой раз...
     - Нет-нет, давайте. Что вы хотите узнать?
     - Я хочу знать точно, как вы ударили ножом Сару Сарлинг.
     Корвин еще крепче сжал сцепленные пальцы рук. Он облизал губы и резко наклонился вперед, как будто пересиливая судорогу.
     - Как можно убить человека ножом? Ударил, вот и все.
     - Куда?
     - В живот.
     - В левую сторону тела?
     - Да, наверное. Я правша, а она стояла лицом ко мне. Я ее и ударил ножом.
     - А потом?
     - Что?
     - Что вы сделали?
     - Я выпустил нож. Я был очень удивлен, что ударил ее ножом. Она смотрела мне в глаза, сделала несколько шагов назад, а потом упала. Нож по-прежнему торчал у нее в животе.
     - Она вам что-нибудь сказала?
     - Нет. У нее было... такое жуткое выражение лица. Как будто спрашивала, зачем я это сделал.
     - Где был нож, когда она упала?
     - Не понял вашего вопроса.
     - Нож был у нее в теле с правой или с левой стороны?
     - Не знаю.
     - Попытайтесь вспомнить.
     - Не знаю. Я услышал, как открывается дверь, и у меня была только одна мысль: скорее бежать.
     - Когда вы ударили ее, она делала попытку увернуться от удара?
     - Нет, она только отступила на шаг, словно не верила, что я могу сделать это.
     - А потом она упала?
     - Да. Она... ее ноги подкосились, она схватилась одной рукой за живот, другой как будто пыталась опереться о воздух, а потом упала.
     - На спину?
     - На бок.
     - Какой?
     - Я видел нож, значит, на правый.
     - Покажите, в каком положении она лежала.
     - Ну что ж... - Корвин встал и повернулся к Карелле. - Скажем, унитаз - это окно, ее голова направлена к окну. Вы это я... - Корвин лег на пол на спину и протянул к Карелле ноги. - Вот так.
     - Хорошо. А теперь покажите, на каком боку она лежала.
     Корвин повернулся на правый бок.
     - Вот так.
     - На правом боку?
     - Да.
     - И вы видели нож, который торчал с левой стороны?
     - Да.
     - С того бока, куда вы ударили ее ножом?
     - Да.
     - Когда вы разбили стекло в окне, нож по-прежнему оставался в ее левом боку?
     - Не знаю. Я больше не смотрел ни на нож, ни на нее. Мне хотелось как можно быстрее смыться из квартиры.
     - Последний вопрос, Ральф. Она была мертва, когда вы вылезали из окна?
     - Не знаю. Она истекала кровью, и я не слышал ни одного звука. Да, наверное, она была мертва. Не знаю.
     
     - Алло, мисс Симонов?
     - Да.
     - Детектив Клинг, 87-й комиссариат. Я...
     - Кто это?
     - Клинг. Детектив Клинг. Помните, мы разговаривали с вами в холле?
     - Ах, да, как у вас дела?
     - Спасибо, хорошо. Я целый день звоню вам и наконец сообразил, что вы, вероятно, на работе и не приходите домой раньше пяти.
     - Да, я работаю, - сказал Нора, - но здесь, у себя в квартире. Мне надо поставить автоответчик. Я уходила к маме. Прошу извинить, что доставила вам столько хлопот. Я даже не успела снять пальто.
     - Я подожду.
     - Пожалуйста. В этой квартире можно умереть от жары. Если закрываешь все окна, то сидишь как в теплице, а стоит их приоткрыть на три миллиметра, становится холодно, как в Сибири. Я быстро. Господи, как здесь душно.
     Клинг терпеливо ждал.
     - А вот и я. По какому поводу вы звоните, мистер Клинг?
     - Как вам известно, мы арестовали убийцу миссис Сарлинг...
     - Да, я читала об этом в газете.
     - Прокуратура готовит сейчас обвинение против него. Они звонили нам утром. Вам надо подтвердить, что в подвале вы видели именно этого человека.
     - Зачем?
     - Я вас не понимаю, мисс Симонов.
     - В газете писали, что он признался в убийстве. Зачем же тогда...
     - Да, конечно, но тем не менее окружной прокурор требует доказательств.
     - Почему?
     - Ну... Предположим, например, я признался, что совершил это преступление. Однако на ноже не мои отпечатки пальцев, вы видели в подвале не меня, а другого человека, и вообще во время убийства я находился в Шенектеди. Вы понимаете, что я хочу сказать? Есть признание или нет, окружной прокурор должен доказать виновность.
     - Понятно.
     - Я звоню вам, чтобы попросить принять участие в опознании арестованного.
     - Да, хорошо.
     - Вам удобно завтра утром?
     - В котором часу? Я обычно встаю поздно.
     - Как вы пожелаете.
     - Скажите вначале, где это будет происходить.
     - В центре, на Эрбор-стрит. Неподалеку от Дворца правосудия.
     - Да, это в самом центре. В одиннадцать часов не слишком поздно?
     - Нет, очень хорошо.
     - Тогда договорились.
     - Я буду ждать вас внизу, в холле. Эрбор-стрит, 33, не забудьте. Без пяти одиннадцать.
     - Да.
     - Если только это удобно прокуратуре. Мне надо сначала позвонить.
     - Когда вы мне перезвоните?
     - Через две-три минуты. Я только свяжусь с офисом окружного прокурора и спрошу...
     - Очень хорошо. Я успею принять душ.
     - Если я не позвоню через пять минут, значит, встречаемся завтра в одиннадцать.
     - Хорошо.
     - Спасибо, мисс Симонов.
     - До-свидания, - сказала она и повесила трубку.
     
     
     Глава 6
     
     Адвокат Корвина понимал, что, если он не даст согласия на проведение прокуратурой опознания своего клиента, окружной прокурор опротестует его решение в Верховном суде, и поэтому он сразу же согласился, поставив единственное условие, что будет сам присутствовать на опознании. Ролли Чабриер, представлявший сторону обвинения, не возражал против его требования.
     В процессе опознания, кроме арестованного, обычно принимали участие несколько других человек его роста, телосложения и цвета волос. Ролли Чабриер выбрал шесть человек из группы следователей, работавших при прокуратуре, попросил их одеться в гражданскую одежду и выстроил в ряд вместе с Корвином в своем кабинете.
     В присутствии Берта Клинга, Норы Симонов и адвоката Корвина, Хэрви Джонса, который действительно был похож на крысу, Ролли Чабриер сказал:
     - Мисс Симонов, пожалуйста, внимательно посмотрите на этих семерых молодых людей и скажите, коте из них вы видели в подвале дома 721 по улице Силвермайн Оувел вечером 12 декабря, в двадцать два часа сорок пять минут? Нора оглядела всех семерых.
     - Вы узнаете кого-нибудь?
     - Да.
     - Кого из этих людей вы видели в названное мною время в подвале?
     - Этого, - ответила Нора без промедления, указывая на Ральфа Корвина.
     Детектив прокуратуры защелкнул на запястьях Корвина наручники и провел его к лифту, который опустил их на первый этаж дома. Затем он усадил его в поджидавший полицейский фургон. Через минуту автомобиль двинулся в направлении "Калькутты". Хэрви Джонс сообщил Ролли Чабриеру, что его клиент не желает, чтобы он занимался его защитой, и сказал, что был рад работать с Чабриером. Чабриер поблагодарил Джонса, Нору и Клинга за помощь. Джонс вернулся в свой офис в Айсоле, а Клинг отвез Нору к себе в кабинет.
     - Это было очень просто, не правда ли? - спросил он в холле, отделанном мрамором.
     - Да, - ответил Нора. - Однако мне кажется... Не знаю. Такое чувство, словно я доносчица. Я понимаю, что этот человек убил Сару Сарлинг, но в то же время меня мучает мысль, что его осудят именно на основании моих показаний. - Она пожала плечами, затем смущенно улыбнулась. - Во всяком случае, я рада, что все закончилось.
     - Прошу извинить, что это оказалось не совсем приятным, - сказал Клинг. - Может ли полиция загладить свою вину, пригласив вас пообедать?
     - Полиция или вы?
     - Я, конечно, - ответил Клинг. - Что вы на это скажете?
     Он заметил, что девушка задавала вопросы с детским простодушием и ожидала столь же откровенные ответы. Не останавливаясь, она повернула к нему голову, длинные черные волосы закрыли ей глаза.
     - Согласна, если только речь идет об одном обеде.
     - Хорошо, - сказал Клинг и улыбнулся, хотя не смог скрыть своего огорчения.
     Она заметила это и прикусила нижнюю губу.
     - Прошу прощения, - извинилась Нора, - но я не хотела быть такой... жестокой. Я люблю одного парня и не должна давать вам повод.
     - Нет-нет.
     - Послушайте, а стоит ли идти обедать? Я не голодна. Который час?
     - Полдень.
     - Может, немного прогуляемся и поболтаем? Я не хотела бы производить впечатление девушки, которая изменяет своей большой любви. - Она комично подняла глаза вверх. - Но и не хочу, чтобы вы приняли меня за какую-нибудь аморфную рохлю.
     - Я с радостью прогуляюсь с вами, - сказал Клинг.
     В этот четверг, за девять дней до рождественских праздников, тяжелые тучи закрыли небо. Синоптики обещали после полудня сильнейший снегопад. К тому же, по узким улочкам района Бурс, мимо зданий городского и федерального правоохранительных органов, проносился холодный ветер. Нора слегка наклонилась вперед, преодолевая сопротивление ветра, при каждом порыве ее темные волосы закрывали лицо. Чтобы противостоять напору ветра, который, казалось, хотел свалить их на тротуар, она схватилась за руку Клинга и прятала лицо в его плече каждый раз, когда шквал становился слишком сильным.
     - Мне нравится Рождество, - сказала она. - Смешно, потому что я еврейка, и наша семья, когда я была маленькая, никогда не праздновала Рождество.
     - Сколько вам лет? - спросил Клинг.
     - Двадцать четыре. Вы еврей?
     - Нет.
     - Клинг, - проговорила Нора и пожала плечами. - Это может быть и еврейская фамилия.
     - Ваш друг еврей?
     - Нет.
     - Вы помолвлены?
     - Нет. Но мы собираемся пожениться.
     - Кем он работает?
     - Я не хотела бы говорить о нем, если вы не будете настаивать, - сказал Нора.
     Они больше не вспоминали о нем за все время долгой прогулки по празднично украшенным улицам.
     В три часа, когда Клингу пора было возвращаться в комиссариат, он подумал, что, пожалуй, уже был влюблен в девушку. Он подвез ее на такси к дому на Силвермайн Оувел и на случай, если ее воздыхатель является только плодом воображения, сказал:
     - Мне понравилась наша прогулка, Нора. Я смогу еще раз встретиться с вами?
     Она посмотрела на него с некоторым удивлением, затем грустно улыбнулась и покачала головой:
     - Нет, не думаю. Затем она вышла из такси и скрылась и подъезде дома.
     
     Среди личных вещей Сары Сарлинг, к которым полиция до ареста Ральфа Корвина проявила интерес, был блокнот с адресами, найденный в сумочке убитой, лежавшей на комоде в спальне. Пользуясь тишиной, которая установилась в комиссариате после обеда в четверг, Карелла решил осмотреть блокнот, в то время как Мейер и Клинг обсуждали эффективность медного браслета, который Клинг носил на руке. В кабинете стояла непривычная тишина. Не стучали пишущие машинки, не звонили телефоны, успокоились обычно всегда что-то вопившие в камере предварительного заключения задержанные. Все окна были закрыты, и с улицы не проникал ни единый звук. Заметив, что Карелла погрузился в изучение блокнота с адресами Сары Сарлинг, Мейер и Клинг понизили голоса.
     Почерк Сары Сарлинг был красивым и удобночитаемым, все номера телефонов, адреса и фамилии были написаны четко. Даже если она где-то делала описку в телефонном номере, Сара Сарлинг зачеркивала его и писала снизу наново. Карелла пролистал блокнот. Большинство фамилий принадлежали супружеским парам (Чак и Нэнси Бентон, Харольд и Мэри Спандер, Джордж и Ина Гроссман), часть - друзьям, часть - торговцам. В списке фигурировали личный парикмахер Сары, ее дантист, несколько врачей, адреса городских и пригородных ресторанов. Обычный блокнот с адресами... за исключением последней страницы, сверху которой было написано большими буквами слово "МЕМОРАНДУМ".
     Дальше следовали пять имен с адресами и номерами телефонов, написанных рукой Сары. Все имена были мужскими. Они были занесены в разное время, одни карандашом, другие чернилами, а инициалы, следовавшие в скобках за фамилиями, были написаны карандашами разных цветов:
     Эндрю Харт 1120. Холл-авеню 622-8400 (П.Б. и Г.) (С.Д.)
     Майкл Торнтон 371, Саут Линдер,
     881-9371 (С.)
     Лу Кантор
     434, Норт, 16-я стрит Фр 7-2346 (Г7К.) (С.Д.)
     Сэл Декотто 831, Гровер-авешо Фр 5-3287 (Ф.) (С.Д.)
     Ричард Феннер 110, Хендерсон 593-6648 (Р. К.) (С.Д.)
     При виде зашифрованных записей Карелла всегда приходил в восторг, схожий с восторгом от перспективы схватить азиатский вирус гриппа.
     Он вздохнул, открыл верхний ящик своего стола и вытащил телефонный справочник Айсолы. Карелла искал адрес первого человека в списке Сары Сарлинг, когда Клинг бросил:
     - Бывают люди, которые продолжают расследовать полностью законченное дело.
     - О ком ты говоришь? - спросил Мейер.
     - Об очень сознательных парнях, - ответил Клинг.
     Карелла сделал вид, что не слышит их замечаний. Адрес, стоявший в блокноте Сары Сарлинг под именем Эндрю Харта, совпадал с указанным в телефонном справочнике. Он пролистал страницы до буквы "Т".
     - Я когда-то знал очень сознательного полицейского, - сказал Мейер и подмигнул.
     - Расскажи, - подмигнув в ответ, попросил Клинг.
     - Это было три-четыре года назад. Он делал обычный обход в Беттауне, - начал Мейер. - Было так же холодно, как и сегодня, но это был очень сознательный полицейский. Он даже ни разу не остановился попить кофе, ни разу не зашел в ресторан, чтобы согреться.
     - Герой, - вздохнул Клинг.
     Карелла нашел в справочнике адрес Майкла Торстона. Он тоже совпадал с адресом" указанным в блокноте Сары Сарлинг.
     - Конечно, это был настоящий герой, - продолжал Мейер. - И сознательный даже больше, чем от него это требовало начальство. Я уже говорил что в тот день было очень холодно?
     - Да, говорил, - подтвердил Клинг.
     - Как бы то ни было, одна женщина из Беттауна, очень красивая и очень приличная, имела привычку плавать в любое время года: при дожде, при ветре, в снег и даже в туман. Я уже говорил, что у нее была огромная грудь?
     - Представляю.
     Карелла продолжал листать справочник, сверяя фамилии и адреса.
     - Дом этой женщины стоял на краю пляжа, и она привыкла купаться голой, потому что это был самый отдаленный уголок Беттауна. Однако, к несчастью, ее дом входил в район патрулирования нашего очень сознательного полицейского. И вот, в этот холодный зимний день, три - четыре года назад, эта дамочка, прикрыв руками свою роскошную грудь выскочила из дома и поспешила к воде. А в это время наш очень сознательный полицейский...
     - Что? - не терпелось Клингу.
     - ...увидев бегущую к воде женщину со сложенными на груди руками, закричал: "Стой, полиция!" Когда она остановилась и повернулась к нему, по-прежнему пряча свою роскошную грудь, то с негодованием спросила: "Что я сделала? Я что, совершила какое-то преступление?" А наш сознательный полицейский отвечает ей: "Я остановил вас не за то, что вы сделали, а за то, что собирались сделать. Вы думаете, я буду стоять и спокойно наблюдать, как вы топите свое сокровище"?
     Клинг расхохотался. Мейер хлопнул рукой по столу и смеялся своей шутке не меньше Клинга.
     - Ребята вы не можете заткнуться? - спросил Карелла.
     Он сверил все пять адресов и завтра собирался приняться за работу.
     
     
     Глава 7
     
     На следующее утро, в восемь часов, придерживаясь принципа, что все люди, зарабатывающие на жизнь, в это время собираются на работу, Карелла позвонил Эндрю Харту по номеру, указанному в блокноте Сары Сарлинг. Трубку подняли после пятого гудка.
     - Алло? - сказал мужской голос.
     - Мистер Харт?
     - Я.
     - Это детектив Карелла из 87-го комиссариата. Я хотел бы...
     - В чем дело? - прервал его Харт.
     - Я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Харт.
     - Я сейчас бреюсь, - ответил Харт. - Мне надо спешить на работу. Что вас интересует?
     - Мы расследуем убийство, мистер Харт...
     - Что? Убийство?
     - Да.
     - Кого убили?
     - Женщину по имени Сара Сарлинг.
     - Я не знаю никакой Сары Сарлинг, - сказал Харт.
     - Мне кажется, вы ошибаетесь, мистер Харт.
     - Сара... как фамилия? Вы сказали Сарлинг?
     - Да.
     - Я не знаю женщины с такой фамилией. Кто вам сказал, что мы знакомы? Никогда о ней не слышал.
     - Ваша фамилия указана в ее блокноте с адресами.
     - Моя фамилия? Это невозможно.
     - Мистер Харт, передо мной лежит блокнот, и на последней странице - ваша фамилия, адрес и телефонный номер.
     - Я не знаю, как мое имя попало в этот блокнот.
     - Я тоже не знаю. Поэтому я хотел бы поговорить с вами.
     - Хорошо, - согласился Харт. - Который час? Боже, уже десять минут девятого!
     - Да.
     - Послушайте, я спешу. Вы не смогли бы попозже подъехать ко мне на работу? К... к десяти часам? К десяти я немного освобожусь. Я бы встретился с вами в девять, но на это время у меня назначена деловая встреча.
     - Хорошо, в десять часов. Где находится ваш офис, мистер Харт?
     - На углу улиц Гамильтон и Рид. Рид-стрит, дом 804, шестой этаж, фирма "Харт энд Виддермен". Мы занимаем весь этаж.
     - Тогда в десять, мистер Харт.
     - Договорились. - И Харт повесил трубку.
     Мейер и Карелла припарковали машину, вошли в дом 804 по Рид-стрит и поднялись на лифте на шестой этаж. Фирма "Харт энд Веддермен" производила часы. Около входа висел огромный рекламный щит, объясняющий, как Харт и Виддермен решили технические проблемы изготовления дешевых наручных часов. На уровне головы Кареллы располагался плакат с длинным рядом цветных фотографий позолоченных часов с браслетами.
     Волосы секретарши были такого же золотистого цвета, как и часы, но их блеск отличался меньшей натуральностью. Она оторвала взгляд от журнала, который читала, и рассеянно посмотрела на детективов, появившихся в приемной.
     - Я хочу видеть мистера Харта, - сказал Карелла.
     - По какому вопросу? - поинтересовалась секретарша.
     В ее голосе слышался акцент жительницы предместий.
     - Мы из полиции, детективы Мейер и Карелла.
     - Минуточку, - сказала секретарша.
     Она подняла трубку селектора и нажала на кнопку.
     - Мистер Харт, - проговорила она. - Здесь полицейские, которые хотят встретиться с вами. Да, мистер Харт. - Она положила грубку на рычаг и кивнула. - Можете входить. - После чего вновь погрузилась в чтение журнала.
     У Эндрю Харта было отвратительное настроение.
     - Вам не обязательно было кричать на всех углах, что вы из полиции, - упрекнул он.
     - Мы только представились, - сказал Карелла.
     - Хорошо. Что вас привело ко мне?
     Харт был высоким мужчиной пятидесяти пяти лет с седоватыми волосами. Он носил очки в черной оправе, из-за стекол которых сверкал быстрый жесткий взгляд карих глаз. Его пиджак висел на спинке кресла, рукава рубашки были засучены до локтей. На левой руке блестел массивный золотой браслет с часами, изготовленными, по-видимому, его фирмой.
     - Если хотите знать мое мнение, то я не понимаю, что вы здесь делаете. Я уже сказал вам, что не знаю никакой Сары Сарлинг.
     - Вот блокнот с адресами, - мистер Харт, - сказал Карелла, поняв, что напрасно терять время в спорах. Он протянул Харту раскрытый на последней странице блокнот. - Это ваша фамилия и адрес, не так ли?
     - Да, - подтвердил Харт. - Но как я мог попасть в ее записную книжку?
     - Вы не знаете никого по имени Сара Сарлинг?
     - Нет.
     - Вы женаты, мистер Харт?
     - Какое это имеет значение?
     - Вы женаты?
     - Нет.
     - У нас есть фотография миссис Сарлинг. Я хочу...
     - Не надо мне показывать фотографии трупа! - запротестовал Харт.
     - Фотография была сделана еще при жизни. Она стояла в комнате на комоде. Посмотрите, пожалуйста.
     - Это все не имеет никакого смысла, - возразил Харт. - Я уже говорил, что не знаю ее. Не стоит даже смотреть на фотографию...
     - Мейер, - позвал Карелла.
     Мейер протянул ему конверт. Карелла открыл конверт, вытащил фотографию и протянул ее Харту. Харт взял снимок и сразу же перевел взгляд на Кареллу.
     - Кто это? - спросил он.
     - Вы узнаете эту женщину?
     - Покажите мне ваш жетон, - сказал Харт.
     - Извините?
     - Ваше удостоверение. Покажите мне ваши документы.
     Карелла достал из папки удостоверение. Харт внимательно осмотрел документ.
     - Мне показалось, что это шантаж, - сказал он.
     - Почему?
     Харт ничего не ответил. Он еще раз посмотрел на фотографию и покачал головой.
     - Кто-то ее убил? - спросил он.
     - Да, - ответил Карелла. - Вы знаете ее?
     - Да.
     - Вы утверждали обратное.
     - Я не знаю Сару Сарлинг. Но я знаю эту девочку, да.
     - Под каким именем вы знали ее? - спросил Мейер.
     - Сэди Коллинз. Она представилась мне как Сэди Коллинз, и под этим именем я знал ее. Сэди Коллинз.
     - Где вы познакомились, мистер Харт?
     - В баре.
     - В котором?
     - Вы думаете, я могу вспомнить? В города полно баров.
     - Вы помните, когда?
     - Примерно год назад.
     - Вы встречались с ней?
     - Да.
     - Часто?
     - Достаточно часто.
     - Сколько раз?
     - За время нашего знакомства один-два раза в неделю.
     - Когда вы перестали встречаться?
     - Прошлым летом.
     - Но до этого времени вы виделись регулярно?
     - Да, более-менее.
     - Вы сказали два раза в неделю?
     - Да, примерно так.
     - Вы знали, что она была замужем?
     - Кто? Сэди? Вы смеетесь!
     - Она никогда не говорила вам, что замужем?
     - Никогда.
     - Вы встречались с ней два раза в неделю, но не знали, что она была замужем?
     - Откуда я мог знать? Она ни разу не говорила об этом. В городе достаточно одиноких женщин, и я не стал бы связываться с замужней.
     - Где вы встречались? - неожиданно спросил Мейер.
     - Что?
     - Вы встречались у нее дома?
     - Нет. Она приходила ко мне.
     - Когда вы хотели встретиться, как вы связывались с ней?
     - Она сама звонила мне по телефону.
     - Куда вы обычно холили с ней?
     - Мы редко выходили вместе.
     - Тогда что же вы делали?
     - Она была у меня. Мы неплохо проводили время.
     - Но когда вы выходили...
     - Мы никуда не выходили.
     - Никогда?
     - Нет. У нее не было такого желания.
     - Вы не находите, что это немного странно?
     - Нет, - пожав плечами, ответил Харт. - Мне кажется, ей нравилось оставаться в моей квартире.
     - Если вы никуда не выходили, чем вы занимались, мистер Харт?
     - Послушайте... черт побери... чем занимаются, по-вашему, в подобных ситуациях?
     - Скажите нам.
     - Вы уже взрослые мальчики. Догадайтесь сами.
     - Почему вы перестали встречаться?
     - Я встретил другую хорошую девушку. Это было очень серьезно. Поэтому я подумал...
     - Что?
     - Ничего.
     - Что вы подумали, мистер Харт?
     - Я подумал, что вы собрались меня шантажировать. Я очень дорожу своей знакомой и не хочу, чтобы она знала об этом эпизоде моего прошлого, о том, что я встречался с Сэди.
     - Что же было в ваших отношениях с Сэди ненормального? - спросил. Мейер.
     - Ничего.
     - Почему же тогда вас должны шантажировать?
     - Не знаю.
     - Если у вас были нормальные взаимоотношения...
     - Да.
     - Тогда что же скрывать?
     - Скрывать нечего. Но я очень привязан к этой девушке и не хочу, чтобы она знала...
     - Знала что?
     - О моей связи с Сэди.
     - Почему?
     - Не хочу, и все.
     - У Сэди был какой-то недостаток?
     - Нет, она была красивая женщина, очень красивая.
     - Почему же вы тогда стыдитесь того, что были знакомы с ней?
     - Стыжусь? Разве я говорил, что мне стыдно?
     - Вы сказали, что не хотите, чтобы ваша подружка...
     - В конце концов, что это все значит? Я не встречался с Сэди шесть месяцев, я даже не разговаривал с тех пор с ней по телефону. Если эту чокнутую убили...
     - Чокнутую?
     Харт неожиданно закрыл руками лицо и сел в кресло.
     - Мне больше нечего сказать вам. Если вы хотите мне задать другие вопросы, вы должны обвинить меня в чем-нибудь, и тогда я буду отвечать в присутствии адвоката.
     - Вы сказали, что она чокнутая. Что вы имели в виду?
     - До свидания, - сказал Харт.
     В угловом кабинете комиссариата Бернс и Карелла пили кофе. Бернс напряженно думал. Карелла терпеливо ждал. В соседнем кабинете зазвонил телефон, и Бернс посмотрел на часы.
     - Так что скажешь, Пит? Да или нет? - наконец спросил Карелла.
     - Пожалуй, нет.
     - Почему?
     - Потому что я по-прежнему не вижу причины продолжать расследование этого дела.
     - Послушай, Пит. Если Сарлинг убил свою жену...
     - Это твоя версия. У тебя нет никаких доказательств.
     - Сарлинг ненавидел свою жену, - спокойно заметил Карелла.
     - Ну и что? В нашем городе много мужей ненавидит своих жен.
     - Кроме того, Харт...
     - Они хорошо развлекались друг с другом, ну и что? Она решила немного погулять, но что, она одна такая? Половина женщин города наверняка гуляют на стороне.
     - Это ее развлечение дало повод Сарлингу... Послушай, Пит, что нам еще нужно? Есть мотив; ему представился удобный случай воткнуть нож в другой бок Сары. Что же тебе еще надо?
     - Доказательства. У нас в городе необычные законы, Стив. Чтобы арестовать человека по обвинению в убийстве, нужны доказательства.
     - Хорошо. Я прошу только разрешения на то, чтобы получить их.
     - Как? Следить за Сарлингом? А если он обратится в суд против городских властей?
     - С какой целью?
     - Он уж придумает, с какой.
     - Так да или нет. Пит? Я хочу, чтобы ты дал разрешение на круглосуточное наблюдение за Джеральдом Сарлингом, начиная с утра воскресенья. Да или нет?
     - Я когда-нибудь сойду с ума, - сказал Бернс, глубоко вздохнув.
     
     
     Глава 8
     
     В половине восьмого вечера, в самый одинокий для него день недели, Берт Клинг совершил одну глупость: он позвонил Норе Симонов. Он не надеялся застать ее дома, он даже не знал, с какой целью звонил ей. Наверное, он страдал от широко распространенной среди американцев болезни, известной под названием Болезнь Субботнего Вечера.
     Таким образом, Берт Клинг набрал номер телефона Норы Симонов, сознавая, что она, как и все американцы, в субботу вечером, ушла куда-нибудь поразвлечься.
     - Алло?
     - Нора? - удивленно спросил он.
     - Да.
     - Добрый вечер. Это Берт Клинг.
     - Добрый вечер. Который час?
     - Половина восьмого.
     - Я заснула. Я просматривала программу телепередач - Она зевнула. - Извините, - быстро произнесла она.
     - Ничего-ничего... э... как у вас дела? - спросил Клинг.
     - Очень хорошо, - ответила Нора.
     Молчание.
     - Я рад, - наконец сказал Клинг.
     - Вы из-за этого звоните мне? Я вначале подумала, что у вас есть новый подозреваемый, которого я должна опознать, - в голосе Норы звучала усмешка.
     - Нет, - ответил Клинг. - Нет. - Он тоже улыбнулся и успокоился. - Я хотел спросить у вас, Нора...
     - Да?
     - Может, прогуляемся вместе?
     - Я... вам уже объясняла... - начала Нора, - ...что я не свободна...
     - Да, я знаю. Послушайте.
     - Но сегодня вечером я никуда не собиралась... мы можем встретиться и поболтать немного... я не знаю где...
     - Может быть, поужинаем вместе?
     - Ну что же...
     - А потом сходим на танцы.
     - Я бы с удовольствием поужинала с вами, но...
     - Вы будете готовы к восьми часам?
     - Понимаете, я...
     - Я все хорошо понимаю.
     - Ммм... - она сомневалась.
     - В восемь часов?
     - Момент, в половине девятого?
     - Хорошо, - торопливо сказал он и поспешно положил трубку, чтобы не дать ей времени изменить свое решение.
     Клинг не знал, кто был таинственный воздыхатель Норы, но теперь был убежден, что та играла роль неприступной девушки, и скоро попадет под воздействие его обаяния.
     Он сильно ошибался.
     
     Ужин проходил весело. Они разговаривали на всевозможные темы.
     - Однажды я готовила эскиз обложки для исторического романа, - рассказывала Нора. - Мне надо было нарисовать женщину в велюровом платье с глубоким декольте, и я так увлеклась, что нарисовала ей три груди. Художественный редактор даже не заметил ошибки и дал добро. Лишь на окончательном макете обложки я исправила ошибку.
     - Иногда меня заставляют выполнять работу, которая мне совершенно противна, - говорил Клинг. - Думаете, мне нравится идти на разгон демонстрации ребят, которые не хотят умирать в какой-нибудь глупой войне? Но в то же самое время я должен следить за тем, чтобы они не подожгли административные здания. Трудно объяснять людям, что моя работа не связана с репрессиями.
     И так далее.
     После ужина, когда Клинг предложил сходить ей на дискотеку. Нора начала отказываться, но когда Клинг заметил, что сейчас всего половина одиннадцатого и пообещал отвести ее домой в полночь, она согласилась.
     Клинг обещал, что в "Педро" всегда уютно, и играет хорошая музыка. Бар был едва освещен, это было идеальное место для влюбленных, женатых и холостяков. На Нору бар подействовал как холодный душ. Она не скрывала свои чувства (Клинг уже заметил это). Атмосфера "Педро" действовала на нее угнетающе. Ее взгляд стал унылым, уголки рта опустились.
     Хотя два дня назад она сказала, что не хочет говорить о своем любимом, сейчас, когда оркестр начал играть "Соум-синг" из репертуара "Битлз", ее глаза затуманились, и Клинг услышал длинный монолог о любви.
     - Он был пока еще женат, - объяснила Нора, - у него были некоторые проблемы с разводом, но она надеется, что скоро все разрешится, и она станет его женой.
     - Он настолько возвышеннее меня, - добавила Нора, - что я иногда спрашиваю себя, почему он меня любит.
     - Кем он работает? - спросил Клинг.
     Нерешительность Норы длилась короткое мгновение, но когда ее лицо вспыхнуло гордостью, Клинг понял, что сейчас услышит ложь. Неожиданно ему стало интересно.
     - Он врач, - сказала Нора.
     Она отвела глаза, подняла стакан, сделала глоток, потом посмотрела на оркестр.
     - Он работает в больнице?
     - Да, - отрешенно ответила она. - В "Айсоле Дженерал".
     - На Вильсон-авеню? - спросил он.
     - Да.
     Клинг покачал головой. Больница "Айсола Дженерал" находилась на углу улиц Парсонс и Лоуэлл.
     - Когда вы собираетесь пожениться? - спросил он.
     - Мы еще не определяли дату.
     - Как его зовут? - небрежно спросил Клинг.
     Он отвернулся и сделал вид, что рассматривает оркестр.
     - Зачем вам знать его имя? - спросила Нора. - Я не скажу.
     Было без двадцати полночь.
     Выполняя свое обещание, Клинг заплатил по счету и отвез Нору на такси домой. Она сказала, что не стоит провожать ее, но он напомнил, что в этом доме неделю назад убили женщину, и, раз он является полицейским, притом при оружии, он обязан проводить ее до двери.
     Перед дверью своей квартиры она пожала ему руку.
     - Большое спасибо, я провела приятный вечер.
     - Я тоже, - сказал он и хмуро кивнул головой. Клинг приехал домой в двадцать пять минут первого.
     Через двадцать минут зазвонил телефон. Это был Стив Карелла.
     - Берт, - сказал он. - Я добился от Пита разрешения следить круглые сутки за Сарлингом. Завтра я хочу сам приняться за дело. Ты мог бы сопровождать Мейера, когда он пойдет в атаку на Торнтона?
     - На кого пойдет в атаку?
     - На Торнтона, это второй человек из блокнота Сары Сарлинг.
     - Да, конечно. В котором часу он собирается ехать к нему?
     - Он свяжется с тобой.
     - Ты где, Стив? У себя?
     - Нет, на службе. Кстати, тебе звонили.
     - Кто?
     - Синди Форрест.
     У Клинга перехватило дыхание.
     - Что она сказала?
     - Чтобы я передал тебе, что она звонила.
     - Спасибо, - сказал Клинг.
     - Спокойной ночи, - ответил Карелла и повесил трубку.
     Клинг поставил телефон на место, снял пиджак, ослабил галстук и расшнуровал ботинки. Два раза он снимал трубку и начинал набирать номер Синди, но каждый раз передумывал. Вместо этого он включил телевизор, чтобы посмотреть часовую программу новостей, потом разделся и лег в кровать.
     
     
     Глава 9
     
     Клинг и Мейер постучали в дверь Майкла Торнтона только в одиннадцать часов, решив, что каждый имеет право поваляться допоздна в постели в воскресенье, даже человек, чья фамилия фигурирует в блокноте убитой женщины.
     Человеку, который открыл им дверь, было около двадцати восьми лет. У него были светлые волосы, подбородок покрывала многодневная щетина. Он был одет в пижаму и домашние тапочки, его карие глаза еще были сонными. Мейер и Клинг представились и, на его требование показать удостоверения, протянули документы. Молодой человек посмотрел на удостоверение Мейера и, не уходя с порога, зевнул и спросил:
     - Чем могу вам помочь?
     - Мы ищем человека по имени Майкл Торнтон. Вы случайно не знаете...
     - Майкла сейчас нет дома.
     - Он живет здесь?
     - Да, но он вышел.
     - Где он?
     - А в чем дело? - спросил молодой человек.
     - Обычное расследование, - ответил Клинг.
     Эта формулировка, как заметил Клинг, оказывала на людей не такое шокирующее действие, как если бы он сказал, что расследуется убийство человека, совершенное топором, к примеру. Таким образом, он избавил мужчину от необходимости бледнеть и метаться беспокойным взором по лицам детективов.
     Молодой человек, не скрывая своего испуга, напряженно размышлял. В квартире кто-то включил воду. Мейер и Клинг терпеливо ожидали.
     - Вы знаете, где он находится? - наконец спросил Клинг.
     - Я не знаю, о чем идет речь, но я уверен, что он не замешан в этом.
     - Мы проводим обычное расследование, - повторил Клинг и улыбнулся.
     - Как вас зовут?
     - Пол Вендинг.
     - Вы здесь живете?
     - Да.
     - Вы знаете, где мы можем найти Майкла Торнтона?
     - Он пошел в магазин.
     - В какой магазин?
     - У нас есть ювелирный магазинчик в Куортере. Мы производим ювелирные изделия из серебра.
     - Магазин сегодня открыт?
     - Открыт, но не для покупателей. Мы не переступаем закон, вы не думайте.
     - Если он открыт не для покупателей...
     - Майкл работает над новым изделием. Мы создаем ювелирные изделия в подсобных помещениях магазина.
     - Вы можете назвать нам адрес? - спросил Мейер.
     - Хэдди Плейс, 1156.
     - Спасибо.
     Пол Вендинг смотрел им вслед, пока они спускались по лестнице, затем торопливо закрыл дверь.
     - Ты знаешь, что он сейчас делает? - спросил Мейер.
     - Конечно, - ответил Клинг. - Он звонит в магазин, чтобы сообщить своему дружку о нашем визите.
     Как они и предполагали, Майкл Торнтон не удивился их визиту. Они показали ему через стекло свои жетоны, но он, по-видимому, ожидал их и сразу же открыл дверь.
     - Мистер Торнтон? - спросил Мейер.
     - Да.
     Он был одет в синий рабочий халат, но ветхая одежда не скрывала его могучего телосложения: широкие плечи, выпуклая грудь, мощные руки и огромные кулаки были заметны и под рабочим халатом. Он пропустил их в дверь и прошел внутрь магазина. Майкл Торнтон был брюнетом с голубыми глазами. Левую густую бровь пересекал беловатый шрам.
     - Вы работали, - заметил Мейер. - Просим нас извинить за то, что мы помешали вам.
     - Ничего, - ответил Торнтон. - В чем дело?
     - Вы знаете женщину по имени Сара Сарлинг?
     - Нет.
     - А Сэди Коллинз?
     Торнтон помедлил.
     - Да, - наконец проговорил он.
     - Это она? - спросил Мейер и показал ему фотографию, взятую с комода в спальне Сары Сарлинг.
     - Да, это Сэди. Что с ней случилось?
     Они стояли у двухметровой витрины с образцами изделий Торнтона. Кольца, браслеты, колье, кулоны, геммы блестели под лучами солнца, проникавшими в магазин через широкие окна.
     Мейер неторопливо положил фотографию обратно в карман, дав Клингу возможность внимательно осмотреть Торнтона. Фотоснимок не произвел на него никакого впечатления, по крайней мере, внешне он не изменился. Он был похож на огромную каменную глыбу, ожидавшую атаки двух детективов.
     - Какие у вас были с ней отношения? - спросил Клинг.
     Торнтон пожал плечами.
     - Зачем вам это знать? У нее неприятности?
     - Когда вы видели ее в последний раз?
     - Вы не ответили на мой вопрос, - заметил Торнтон.
     - Вы тоже не отвечаете на ваши вопросы, - с улыбкой возразил Мейер. - Какие у вас были с ней отношения, и когда вы видели ее в последний раз?
     - Я познакомился с ней в июле и в последний раз видел в августе. Короткая страстная связь, а потом - прощай, любовь.
     - Где вы познакомились с ней?
     - В ресторане под названием "Салун".
     - Где он находится?
     - Неподалеку отсюда. Раньше там показывали нормальные кинофильмы, а сейчас одну порнографию. "Салун" обычный бар, но там подают также первые блюда и сэндвичи. Мне нравится. Я там бываю частенько, особенно на уик-энд.
     - Холостяцкие забавы?
     - В общем, да. Парочку девочек, чтобы расслабиться. Но там нет гомосексуалистов.
     - Вы говорите, что встречались с Сэди в июле?
     - Да, в начале июля. Я помню это, потому что в тот уик-энд должен был отправиться в Гринсуорд, но девочка, которая сняла бунгало, пригласила уже десяток гостей, и мне пришлось остаться в городе. Вы когда-нибудь оставались в городе на уик-энд в разгаре лета?
     - Бывало, - сухо ответил Мейер.
     - Как вы познакомились? - спросил Клинг.
     - Она восхитилась кольцом, которое я носил. Я решил показать ей свою фабрику и привез ее сюда.
     - Когда вы ее встретили, она была одна? - спросил Клинг.
     - Совершенно одна, - ответил Торнтон и улыбнулся.
     Он ожидал в ответ понимающие улыбки Клинга и Мейера, которые как опытные люди, не раз, развлекались подобным образом... Три товарища, знавшие все о встречах с одинокими женщинами.
     - Вы знали, что она замужем? - спросил Клинг.
     - Нет. Она разве замужем?
     - Да, - ответил Мейер.
     Ни один из детективов не говорил Торнтону, что Сара (или Сэди) была убита. Они придерживали этот факт до лучшего момента.
     - Итак, что между вами произошло? - спросил Клинг.
     - Черт побери, я не знал, что она замужем, - с искренним изумлением сказал Торнтон. - Иначе у нас ничего бы не было.
     - А что между вами было?
     - Я предложил ей выпить пару стаканчиков, а потом отвел ее к себе домой. Тогда я жил в квартире один. Потом я посадил ее в такси.
     - Когда вы увидели ее в следующий раз?
     - На следующий день. Она позвонила мне утром и сказала, что находится сейчас в городе. Я еще лежал в постели. Я сказал ей: "Приезжай ко мне, малышка". И она приехала. Я не шучу: она сразу же приехала.
     Торнтон опять улыбнулся улыбкой опытного женского обольстителя, словно приглашая Мейера и Клинга вступить в клуб настоящих мужчин, которым по утрам звонят жаждущие женщины. Однако лица Клинга и Мейера оставались серьезными.
     - Вы видели ее после этого? - опять спросил Клинг.
     - Мы встречались два - три раза в неделю.
     - Где?
     - В моей квартире на Саут Линднер.
     - Вы выходили с ней куда-нибудь?
     - Нет, никогда. Она звонила мне по телефону, сообщала, что сейчас приедет, и спрашивала, не против ли я. Черт побери, я всегда был готов с ней позабавиться.
     - Почему вы перестали встречаться?
     - Мне пришлось уехать в небольшую командировку. После возвращения я ничего не слышал о ней.
     - Почему же вы ей не позвонили?
     - Я не знал, как ее найти.
     - Она вам не дала номер своего телефона?
     - Нет. Ее фамилии не было даже в телефонных справочниках. Я просмотрел все районы, но не нашел Сэди Коллинз.
     - Кстати, - сказал Клинг, - что вы скажете об этом.
     Он открыл блокнот с адресами Сары Сарлинг на последней странице и протянул его Торнтону. Торнтон посмотрел на него, затем проговорил:
     - Ну и что? Она записала это в тот вечер, когда мы познакомились.
     - Она сделала это при вас?
     - Да.
     - Она тогда же написала и эти инициалы?
     - Какие инициалы?
     - Которые стоят в скобках под вашим номером телефона.
     Торнтон более внимательно посмотрел на страницу.
     - Откуда же мне знать? - нахмурив брови, спросил он.
     - Вы сказали, что видели, как она...
     - Да, но я не видел, что она там у себя писала. Мы лежали в кровати, кажется, после второго сеанса, она спросила, мой адрес и номер телефона. Но я не видел страницы. Я видел только, как она записывала что-то себе в блокнот.
     - Вы не знаете, что могут означать эти инициалы?
     - Л. С.? Не знаю.
     - Почему она записала ваши данные в блокнот? - спросил Мейер.
     - У нас с ней все получалось, понимаете? А иначе зачем она возвращалась ко мне?
     - И все-таки она перестала встречаться с вами.
     - Потому что я уехал в командировку.
     - Надолго?
     - На четыре дня, - ответил Торнтон. - Я ездил в Аризону в поисках серебряных украшений индейцев. Мы с Полом продаем здесь и всякое старье.
     - Вы отсутствовали всего четыре дня, и эта женщина больше не звонила вам, - сказал Клинг.
     - Может быть, она обиделась. Я уехал довольно неожиданно.
     - Который день недели это был?
     - Что?
     - Когда вы уехали?
     - Не знаю. Зачем вам это нужно знать? Кажется, посреди недели. Да мне все равно. В этом городе хватает девочек. Одной больше, одной меньше.
     Он с задумчивым видом пожал плечами.
     - Да, - сказал Мейер.
     - Только...
     - Что?
     - Должен признаться, она была особенной. Она не была девушкой, которую можно показать своей маме, но... В ней что-то было.
     - Что вы хотите сказать?
     - Она была... - Торнтон улыбнулся. - Если я скажу, что она ввела меня в новый мир, где я никогда не был, вы поймете?
     - Нет. Что это значит? - спросил Клинг.
     - Пусть поработает ваше воображение, - по-прежнему улыбаясь, проговорил Торнтон.
     - Не хочу, - ответил Клинг. - Нет такого мира, в котором я не побывал.
     - Сэди меня найдет, - сказал Торнтон. Его улыбка неожиданно исчезла. - Я уверен, она позвонит. У нее есть в блокноте номер моего телефона, она позвонит.
     - На вашем месте я бы не рассчитывал на это, - заметил Мейер.
     - Почему? Ей же нравилось со мной...
     - Она мертва, - сказал Мейер.
     Они внимательно смотрели на Торнтона. Он не пошатнулся, не выразил никакой горечи, даже не удивился. На его лице было только одно чувство - гнев.
     - Сука! - бросил Торнтон.
     
     В пятницу, после полудня, Карелла попросил у Бернса разрешения на проведение слежки за Джеральдом Сарлингом с утра воскресенья, потому что за субботу ему надо было уладить тысячи дел в комиссариате, прежде чем приняться за новое задание со спокойной совестью. Он провел целый день за печатной машинкой, составляя рапорты, сделал несколько телефонных звонков. На нем висели четыре ограбления, два вооруженных нападения, одна кража и множество более мелких преступлений. Минимум, что он мог сделать - это привести в порядок все факты, которые были известны, чтобы потом погрузиться в монотонное однообразное наблюдение за человеком.
     В воскресенье утром Карелла был готов начать наблюдение, но Джеральда Сарлинга не было видно. Детектив, используя стандартные приемы, решил убедиться, что Сарлинг находится дома, прежде чем станет дежурить у его дверей, но Сарлинга не было. Так как было воскресенье, Карелла решил, что тот отправился куда-нибудь на уик-энд. Тем не менее, он припарковал полицейский "Бьюик" 1970 года выпуска около дома и начал наблюдать за входом, за детьми, играющими в парке, надеясь, что Сарлинг, может быть, заночевал где-то в другом месте и скоро вернется домой.
     В полдень Карелла вышел из автомобиля, вошел в парк и сел на скамью, стоявшую напротив дома. Он съел приготовленный женой бутерброд с сыром и ветчиной. Чтобы размять ноги, Карелла, не сводя глаз с дома, прогулялся до парапета, ограждавшего набережную реки, затем вернулся к автомобилю. Его наблюдение закончилось в пять часов дня, когда на старом "Шевроле" 1968-го года ему на замену приехал детектив Артур Браун. Карелла описал Брауну Джеральда Сарлинга, а также дал ему фотографию, взятую в квартире адвоката.
     Браун пожелал Карелле приятного отдыха и принялся за тяжелую работу, которая состояла в семичасовом неотрывном наблюдении за домом. Его сменил О'Брайен, отдежуривший до восьми часов утра, затем на дневную вахту заступил Кэпек.
     Карелла вернулся к себе домой, прочитал последнее письмо сына Деду Морозу, пообедал вместе с семьей и устроился в кресле, чтобы почитать купленный восемь дней назад журнал, когда зазвонил телефон.
     - Я сам! - крикнул он. В последнее время его сын Марк поднимал трубку и говорил: "Комиссариат, детектив Карелла", - затем выслушивал сообщения.
     - Алло? - сказал Карелла в трубку.
     - Стив?
     - Да? - ответил Карелла. Он пока не мог узнать голос.
     - Это Джерри.
     - Кто?
     - Джерри Сарлинг.
     Телефонная трубка чуть не выпала из его рук.
     - Добрый вечер, - сказал он. - Как дела?
     - Хорошо, спасибо. Меня не было весь уик-энд в городе, я еще даже не заезжал к себе в квартиру. Честно говоря, мне совсем не хочется туда ехать. Может быть, пропустим по стаканчику где-нибудь?
     - Слишком поздно, - неуверенно сказал Карелла, - и я собрался...
     - Помилуйте, сейчас только восемь часов.
     - Да, но сегодня воскресный вечер...
     - Садитесь в свою машину и приезжайте сюда, - сказал Сарлинг. - Мы посидим в ресторане, да?
     - Нет, в самом деле, мне не хочется. Благодарю вас, Джерри, но...
     - Да вы за полчаса доберетесь сюда, - настаивал Сарлинг. - Может быть, вы мне даже спасете жизнь. Если я проведу здесь в одиночестве еще минут пять, я выброшусь из окна. - Неожиданно он рассмеялся. - Вы знаете, что говорится в Уголовном Кодексе о самоубийствах?
     - Нет.
     - Это самая глупая часть кодекса. "Хотя самоубийство рассматривается как серьезное правонарушение, - цитировал Сарлинг, - преследование за его совершение не устанавливается". Что вы скажете об этой юридической казуистике? Подъезжайте, Стив. Я покажу вам самые популярные в городе рестораны, мы выпьем несколько стаканчиков.
     Карелла подумал, что Сарлинг уже успел опрокинуть несколько штук. Если он откажется от предложения, неизвестно когда удастся установить местонахождение Сарлинга.
     - Хорошо, - ответил Карелла. - Тогда встретимся в половине девятого. При условии, если согласна моя жена.
     - Отлично. До встречи.
     
     
     Глава 10
     
     Ресторан "Пэддис Бар энд Грилл" находился на улице Стем, неподалеку от городского театра. Карелла и Сарлинг приехали около девяти часов вечера, когда зал был заполнен наполовину. Оживлённее в ресторане становилось чуть позже, как объяснил Сарлинг. Здесь не было принято слишком явно выражать намерение подыскать себе партнера. Если вы начинали охоту рано, ваш маневр становился слишком очевидным. Если же приходили поздно, то рисковали остаться без пары. Поэтому все старались приходить в одно время, и бар наполнялся до отказа за несколько минут. Посетители входили в ресторан с небрежным видом, будто искали телефонную будку, а не приключения.
     - Я вижу, вас хорошо здесь знают, - заметил Карелла.
     Сарлинг улыбнулся.
     - Что вы будете пить? - спросил он.
     - Скотч, - ответил Карелла.
     - Один скотч и двойное мартини, - Сарлинг сделал заказ бармену.
     Карелла вспомнил, что в тот день, когда они обедали вместе, Сарлинг пил неразбавленное виски, а сегодня - мартини. Тем лучше. Чем более пьяным он будет, тем быстрее развяжется у него язык. Карелла осмотрелся. Возраст посетителей колебался между тридцатью и шестьюдесятью годами. В зале сидело около полутора десятков мужчин, элегантно одетых, кто в спортивного кроя куртки и фланелевые брюки, кто в костюм с галстуком, некоторые носили пуловеры. Женщины были одеты в короткие юбки, кофточки или свитера. Было еще слишком рано и присутствующие украдкой рассматривали друг друга, обменивались сдержанными улыбками, выбирая для себя лучшего напарника или напарницу.
     - О чем вы думаете? - спросил Сарлинг.
     - Осматриваюсь.
     Официант принес им заказ, и Сарлинг поднял свой бокал.
     - Как вы думаете, что за люди посещают это заведение? - спросил он.
     - Судя по первому наблюдению и учитывая, что еще слишком рано...
     - Коллекция персонажей достаточно полна, - прервал его Сарлинг.
     - Ну что же, я сказал бы, что здесь собирается клиентура, представляющая мелких буржуа, которые хотели бы установить контакты с людьми противоположного пола.
     - Но клиентура приличная, да?
     - Да, - ответил Карелла. - Стоит войти в некоторые рестораны, и ты сразу оказываешься в толпе, половина из которых - воры и хулиганы. Я не замечаю этого здесь. Мелкие торговцы, разведенные женщины, старые девы -
     Здесь нет ни одного профессионального обольстителя, что довольно редко для этого района.
     - Вы по одному внешнему виду узнаете профессионалов?
     - Обычно да.
     - А что вы скажете, когда я вам сообщу, что вон та блондинка в коротком шелковом платье - весьма опытная проститутка?
     Карелла посмотрел на женщину, на которую глазами указал Сарлинг.
     - Я вам просто не верю.
     - Почему?
     - Во-первых, она слишком стара, чтобы конкурировать на улицах с молоденькими проститутками. Во-вторых, она разговаривает с молодым человеком, приехавшим, по-видимому, со своими друзьями из Риверхеда, с которым хочет переспать, а потом выскочить за него замуж. В-третьих, она не предлагает себя, она скорее ожидает, когда инициативу возьмет кто-нибудь постарше. Джерри, проститутки никогда не ждут. Они первыми предлагают свои услуги. Бизнес есть бизнес, а время - деньги. Они не могут позволить себе роскошь со скромным видом ждать работу. - Карелла сделал паузу. - Она что, в самом деле проститутка?
     - Не знаю, - ответил Сарлинг. - До сегодняшнего вечера я ее ни разу не видел. Просто я хотел сказать, что внешность иной раз обманчива. Пейте же, я еще хочу вам показать другие места.
     
     Карелла достаточно хорошо знал Сарлинга, чтобы понимать; он хотел что-то сообщить ему. В прошедшую среду, во время обеда, он словно говорил Карелле: я убил свою жену. Этим вечером он хотел намекнуть о другом, но Карелла никак не мог понять, о чем.
     Ресторан "Фэнни" находился в двух кварталах от "Пэддис Бар энд Грилл", но это были небо и земля. В то время, как первый ресторан посещали люди спокойные, мечтавшие удовлетворить свои романтические наклонности, "Фэнни" оказался шумным баром, расположенным на Джексон-авеню, заполненным мужчинами и женщинами разных возрастов, наряженных в дешевые безделушки. Жаргон, на котором здесь изъяснялись, напомнил Карелле камеру предварительного заключения комиссариата или камеры тюрьмы "Калькутты". Вдоль бара стояли с десяток молодых женщин в мини-юбках, жадными глазами осматривающих каждого входящего. Карелла никогда не видел столько рук, гуляющих по девичьим задницам, не слышал столько слов и жарких вздохов, которые можно, пожалуй, услышать только в спальнях.
     Когда Карелла и Сарлинг прокладывали себе дорогу к бару, к Карелле прижалась девушка, одетая в мини-юбку и прозрачную кофточку без лифчика.
     - Какой пароль, мальчик? - спросила она.
     - Скотч, - ответил Карелла.
     - Нет.
     - Тогда какой же? - спросил он.
     - Обними меня.
     - В другой раз.
     - Это не просьба, - прошептала она. - Это пароль.
     - Хорошо, - сказал Карелла.
     - Если ты хочешь подойти к бару, - настаивала девушка, - надо произнести пароль.
     - Обними меня, - сказал он.
     Он собрался продолжить свой путь, когда девушка бросилась ему на шею и поцеловала в губы. Карелле показалось, что этот влажный поцелуй длился часа полтора, затем девушка чуть отвела голову и, касаясь его носа своим, сказала:
     - Пока, мальчик.
     Оказавшись у бара, Карелла попытался вспомнить, когда его в последний раз обнимала женщина, не считая жены. Заказав стакан скотча, он почувствовал, как на его левую руку кто-то оперся телом. Он посмотрел налево и увидел негритянку лет двадцати, которая, продолжая томно улыбаться, тут же прижалась к нему.
     - Почему ты так долго не приходил? - спросила она. - Я тебя ждала всю ночь.
     - Зачем?
     - Чтобы показать тебе, что я умею.
     - Ты ошиблась адресом, - ответил Карелла и повернулся к Сарлингу, который уже держал в руке сой стакан с мартини.
     - Добро пожаловать в ресторан "Фэнни", - произнес Сарлинг, поднимая стакан.
     Он одним глотком опустошил его и сделал знак бармену подать ему другой.
     - У вас есть возможность посмотреть на ее попку и на кое-что другое, - сказал он.
     Бармен принес второй мартини и грациозно поставил стакан перед Сарлингом.
     - Мне кажется, вам не хочется, чтобы я напивался, - сказал Сарлинг.
     - Почему же, на здоровье, - ответил Карелла.
     - Если вы под утро затолкнете меня в мой автомобиль, я буду вам бесконечно благодарен. - Сарлинг взял стакан и сделал хороший глоток. - Я не привык поглощать такое количество алкоголя, но так увлекся предложением этого парня...
     - Какого парня? - быстро спросил Карелла.
     - Дружок, - вмешалась негритянка, - так ты угостишь меня стаканчиком?
     - Ральфа Корвина, - сказал Сарлинг. - Как я понял, у него проблемы с адвокатом и...
     - Не будь таким скрягой, - настаивала проститутка. - Я умираю от жажды.
     Карелла обернулся. Их взгляды встретились. Глаза девушки говорили: "Что ты раздумываешь? Ты хочешь или нет?" Карелла же словно отвечал: "Послушай, девочка, отстань или у тебя будут большие неприятности". Ни один, ни другой не произнесли ни слова. Негритянка поднялась и села на другой табурет в дальнем конце стойки рядом с мужчиной неопределенного возраста.
     - Что вы сказали? - спросил Карелла, поворачиваясь к Сарлингу.
     - Я говорю, что хотел бы как-нибудь помочь Ральфу Корвину.
     - Помочь?
     - Да. Вы думаете, Ролли будет удивлен, если я предложу хорошего адвоката для защиты этого парня?
     - По-моему, он посчитает это весьма странным.
     - Неужели я слышу в вашем голосе нотки сарказма?
     - Вовсе нет. Видите ли, я считаю, что девяносто процентов мужчин, у которых убили жен, не посчитают для себя нормальным рекомендовать человеку, обвиняемому в убийстве, хорошего адвоката. Вы, конечно, шутите.
     - Нет-нет. Послушайте, я понимаю, то, что я скажу, шокирует вас...
     - Тогда не говорите.
     - Все, все, я молчу. - Сарлинг сделал еще один глоток из своего стакана. - Мне жаль этого парня. Мне кажется...
     - Привет, мальчики. - К ним подошла девушка, требовавшая недавно от Кареллы пароль. Она села на стул, оставленный негритянкой, и фамильярно обняла за плечи Кареллу. - Тебе меня не хватало?
     - Ужасно. Но у нас с другом очень важный разговор и...
     - Бросай своего друга, - сказала девушка. - Меня зовут Элис Энн, а тебя?
     - Дик Никсон.
     - Рада познакомиться с тобой. Дик, - ответила девушка. - Тебе хочется еще разок обнять меня?
     - Нет.
     - А почему?
     - У меня ящур, - сказал Карелла. - Мне не хочется, чтобы ты его тоже подхватила.
     Элис Энн мгновение молча смотрела на него, затем мигнула и схватила стакан Кареллы, по-видимому, собираясь дезинфицировать себе рот, но поняв, что стакан тоже был наполнен микробами, обернулась к мужчине, сидевшему слева от нее, взяла его стакан и торопливо выпила содержимое до дна.
     - Эй! - запротестовал мужчина.
     - Не нервничай!
     Элис Энн слезла с сиденья, бросила на него уничтожающий взгляд и направилась в дальний угол забитого до предела ресторана.
     - Вы меня не поняли, - сказал Сарлинг. - Я испытываю признательность к этому парню за то, что он сделал. Я рад, что он убил мою жену, и мне больно видеть, что его могут наказать за то, что я считаю актом возмездия.
     - Последуйте моему совету, - сказал Карелла. - Не предлагайте этого Ролли. Я не думаю, что он вас поймет.
     - А вы, вы понимаете меня? - спросил Сарлинг.
     - Не совсем.
     Сарлинг осушил свой стакан.
     - Давайте уйдем отсюда, - сказал он. - Если только вы не хотите остаться здесь.
     - Я получил уже все, что хотел, - ответил Карелла, раздумывая, стоит ли рассказывать своей жене Тедди о девушке в прозрачной блузке.
     Бар "Голубые кресла" располагался в центре города. Внутри бара было все голубым, за исключением кресел. Потолок, стены, столы, занавес, салфетки, стекло, освещение, все было голубым, а кресла - белыми.
     Бар "Голубые кресла" был излюбленным местом встречи лесбиянок.
     - Почему мы пришли сюда? - спросил Карелла.
     - А почему бы нет? - ответил Сарлинг. - Я показываю самые популярные рестораны города.
     Карелла сомневался, что это место пользовалось особой популярностью. Было уже одиннадцать часов, но половина столиков пустовала. Везде сидели одни женщины. Женщины разговаривали, улыбались, танцевали, ласкали друг друга, обнимались. Когда Карелла и Сарлинг вошли в зал и направились к стойке, за которой стояла мощная женщина в рубашке с засученными рукавами, их встретил враждебный ропот.
     - Вы что, туристы? - спросила у них женщина, которая стояла у стойки.
     - Нет, нам просто негде приткнуться.
     - Попробуйте сходить в библиотеку.
     - Она закрыта.
     - Может быть, вы меня не поняли?
     - Чего мы не поняли?
     - Мы здесь не нуждаемся в вас. Если хотите посмотреть на монстров, отправляйтесь в цирк.
     Она отвернулась и быстро подошла к женщине, стоявшей на другом конце стойки.
     - Кажется, нас попросили удалиться, - сказал Карелла.
     - Да уж точно, что не остаться, - заметил Сарлинг. - Вы посмотрели на них?
     - Я не первый раз бываю в подобных местах.
     - Правда? А я впервые побывал здесь в сентябре.
     Он неуверенным шагом направился к выходу.
     Холодный декабрьский воздух произвел на Сарлинга ошеломляющее действие. Когда они подошли к бару под названием "Рилейс Куигли" неподалеку от Скид Роу, он сильно дрожал и был настолько пьян, что не мог идти без поддержки Кареллы. Стив предложил вернуться домой, но Сарлинг сказал, что хочет закончить экскурсию по барам.
     Войдя в "Рилейс Куигли", Карелла понял, что очутился в пристанище уголовников и с облегчением почувствовал на своем бедре тяжесть служебного револьвера.
     Пол бара был покрыт опилками, везде царил полумрак. Было без двадцати двенадцать. Зал был заполнен людьми, привыкшими вставать в десять часов вечера и проводить всю ночь в злачных местах.
     С первого взгляда мало что отличало людей, которых видели Карелла и Сарлинг в других барах, от этих. Они были точно так же одеты, говорили такими же хорошо поставленными голосами, не так шумели, как посетители "Фэнни", не были такими сдержанными, как женщины в "Голубых креслах", однако по одному взгляду на лица посетителей "Рилейс Куигли" чувствовалась опасность, исходившая от них. Карелла сомневался, что Сарлинг чувствовал ее так же четко, как и он. У него не было никакого желания задерживаться здесь, тем более в компании пьяного Сарлинга.
     Неприятности начались почти сразу.
     Сарлинг, работая локтями, прокладывал себе дорогу к бару, когда один молодой человек с лицом, покрытым шрамами от ножевых порезов, одетый в синий костюм с галстуком в цветочек, резко повернулся к нему:
     - Потише, парень!
     Его слова как эхо разнеслись по всему бару, и прежде, чем Сарлинг смог среагировать или ответить, молодой человек ударил его рукой с такой силой, что Сарлинг упал спиной на пол. Сарлинг мучительно моргнул несколько раз и неуклюже попытался встать. Молодой человек, размахнувшись, ударил его носком ботинка в грудь. Сарлинг перевернулся, его голова с силой ударилась об пол, покрытый опилками. Молодой человек размахнулся, чтобы еще раз ударить его ногой, на этот раз он метил в лицо.
     - Хватит, - сказал Карелла.
     Молодой человек задержал ногу на взмахе и посмотрел на Кареллу.
     - Что хватит? - спросил он.
     Он улыбался, по-видимому, обрадовавшись представившейся возможности поразмяться еще над одним олухом. Сжав кулаки, он повернулся к Карелле и медленно пошел к нему.
     - Ты что-то сказал? - по-прежнему улыбаясь, спросил он.
     - Заткнись, мальчик, - ответил Карелла и наклонился, чтобы помочь Сарлингу встать.
     Он был готов к тому, что должно было последовать, и не удивился произошедшему. Удивлялся нападавший, целивший кулаком Карелле в голову, но неожиданно взлетевший вверх и приземлившийся на пол спиной. Он быстро сунул руку в карман пиджака, чтобы достать нож. Инстинкт, выработанный за двадцать лет уличных стычек, подсказывал Карелле, что появление в баре холодного оружия нежелательно. Стоило показаться одному ножу, как через секунду у половины присутствующих в руках будут блестеть ножи всевозможных размеров. Карелла быстро ударил ногой нападавшего в низ живота, затем повернулся к бару, где несколько молодых парней собирались наброситься на него.
     - Я детектив полиции, - спокойно сказал он. - Может, успокоитесь?
     В зале установилась мертвая тишина. Карелла повернулся спиной к бару, надеясь, что бармен не имеет намерения ударить его бутылкой по голове, затем подхватил Сарлинга под руки и поставил его на ноги.
     - Ну как? - спросил он.
     - Все нормально.
     - Тогда пошли.
     Он как можно быстрее потащил Сарлинга к выходу, хорошо понимая, что полицейский жетон не защитит его в подобном месте, и единственным его желанием было оказаться побыстрее за дверями этого заведения.
     Когда они оказались на улице и торопливо шли к автомобилю, Карелла молил небо, чтобы бандиты не успели оправиться от неожиданного отпора.
     В ту секунду, когда Карелла и Сарлинг сели в автомобиль, из бара высыпало с десяток человек.
     - Закрой дверь! - сухо сказал Карелла, затем завел мотор. Машина резко тронулась с места, оставив толпу далеко позади.
     Он не снижал скорости, пока не отъехал на километр от "Рилейс Куигли" и не удостоверился, что их никто не преследует.
     - Это было чудесно, - сказал Сарлинг.
     - Да, великолепно, - ответил Карелла.
     - Я полон восхищения, - пробормотал Сарлинг. - Мне нравятся люди, которые умеют драться.
     - Черт побери, зачем вы выбрали эту забегаловку?
     - Я хотел вам показать все бары, - сказал Сарлинг.
     Затем он положил голову на спинку сиденья и вскоре заснул.
     
     
     Глава 11
     
     В понедельник, рано утром, Клинг, у которого был в этот день выходной, снял телефонную трубку и набрал номер Норы Симонов. Он предложил ей позавтракать вместе, но она вежливо отказалась, объяснив, что у нее назначена встреча с издателем. Опасаясь, что она точно так же откажется от его предложения пообедать, он осторожно спросил, не выпьет ли она с ним чашечку чая часов в пять - в половине шестого. К его удивлению, она ответила, что будет рада встретиться с ним и предложила "Оазис", спокойный бар в одном из самых старых отелей города около Гровер Парк.
     
     Дом 434 по 16-й улице оказался зданием, сложенным из камней, и располагался неподалеку от комиссариата, между улицей Эйнсли и Калвер-авеню. Мейер и Карелла нашли надпись Л. Кантор на одном из почтовых ящиков, висевших у входа. Убедившись, что дверь, ведущая из холла внутрь дома, не заперта, они поднялись на четвертый этаж. Незадолго до этого они пытались дозвониться до Кантора по телефону, номер которого был указан в блокноте Сары Сарлинг, но телефонная компания сообщила, что этот номер отключен.
     Мейер постучал в дверь. Через некоторое время он постучал опять.
     - Да? - спросил женский голос. - Кто там?
     - Полиция, - ответил Мейер.
     Короткая тишина.
     - Минуточку, пожалуйста, - наконец сказала женщина.
     - Ты думаешь, он там? - прошептал Мейер. Карелла пожал плечами. Они услышали легкие шаги, приближавшиеся к двери. Не открывая двери, женщина спросила.
     - Что вы хотите?
     - Мы ищем Лу Кантора, - сказал Мейер.
     - Зачем?
     - Обычное расследование, - ответил Мейер.
     Дверь приоткрылась, придерживаемая цепочкой.
     - Покажите мне ваши удостоверения, - проговорила женщина.
     Жители этого прекрасного города поняли, что вначале надо потребовать у полицейских удостоверение, иначе это может оказаться вор, сексуальный маньяк или убийца. Женщина через щель посмотрела на полицейские жетоны, затем прикрыла дверь, сняла цепочку и вновь распахнула дверь.
     - Входите.
     Они вошли в квартиру. Женщина закрыла дверь и повернула в замочной скважине ключ. Они находились в чистенькой небольшой кухне. Через дверной проем они могли видеть следующую комнату - невидимому, гостиную, в которой стояли два кресла, диван, торшер и телевизор.
     Женщине, открывшей им дверь, было около тридцати пяти лет, она была ростом, примерно, один метр семьдесят сантиметров, крепкого телосложения, с квадратным лицом, обрамленным короткими прядями черных волос. Под халатом у нее была ночная сорочка. Ее глаза выражали презрение. Женщина молча смотрела на мужчин и ждала.
     - Он там? - спросил Мейер.
     - Кто?
     - Мистер Кантор.
     Женщина несколько секунд растерянно смотрела на него, затем сообразив, в чем дело, улыбнулась.
     - Это я Лу Кантор, - сказала она. - Луиза Кантор. Чем могу вам помочь?
     - О! - воскликнул Мейер, внимательно рассматривая ее.
     - Чем могу вам помочь? - повторила Лу.
     Ее улыбка исчезла, она нахмурила брови.
     Карелла вытащил из своей папки фотографию.
     - Вы знаете эту женщину? - спросил он.
     - Да.
     - Вы знаете, как ее зовут?
     - Да, - усталым голосом ответила Лу. - Она назвалась Сэди Коллинз. А почему вы спрашиваете об этом?
     Карелла решил выложить карты на стол.
     - Ее убили, - сказал он.
     - Да? - Лу протянула фотографию обратно. - Я так и думала.
     - Почему?
     - Я видела этот снимок в газете на прошлой неделе. По крайней мере, фотографию женщины, очень похожей на нее. Там стояло другое имя, и я сказала себе... "Нет, это не она", но снимок все время стоял у меня перед глазами. Да, это была она. - Лу Кантор пожала плечами и направилась к газовой плите. - Вы будете кофе? - спросила она. - Я могу сделать, если хотите.
     - Нет, спасибо, - ответил Карелла. - Мисс Кантор, вы хорошо знали ее?
     Лу опять пожала плечами.
     - Я была знакома с ней короткое время. Мы познакомились... в сентябре, кажется. Потом я видела ее три или четыре раза.
     - Где вы встретились с ней? - спросил Карелла.
     - В баре, который называется "Голубые кресла", - ответила Лу. - Да, можете не удивляться, я бываю там.
     - Никто вам не задает вопросов, - сказал Карелла.
     - По вашим глазам поняла.
     - А Сэди Коллинз?
     - Что Сэди Коллинз? Уточните, детектив, я не собираюсь вам помогать.
     - Почему?
     - Потому что я не люблю, когда меня изводят вопросами.
     - Никто вас не собирается мучить, мисс Кантор. Живите так, как вам нравится, а я выполняю свою работу. Мы пришли сюда, чтобы расследовать обстоятельства убийства человека.
     - Ладно, спрашивайте. Что вы хотите знать? Была ли она нормальной? Все нормальны до тех пор, пока не сходят с ума, правда? Она готова была понять это, а я ей помогла.
     - Вы знали, что она была замужем?
     - Да, знала. Ну и что?
     - Она вам сама сказала?
     - Сама. Она целую ночь проплакала у меня в объятиях. Я знала, что она замужем.
     - Что она вам говорила о своем муже?
     - Ничего, что могло бы меня удивить.
     - А точнее?
     - Она сказала, что у него есть другая женщина, что он каждый уик-энд отправляется к ней, утверждая, что уезжает в командировку. Все уик-энды, вы представляете?
     - Это продолжалось долго?
     - Кто знает? Она заметила незадолго до прошлого Нового года.
     - Сколько раз вы встречались с ней?
     - Три или четыре раза. Когда ее мужа на выходные не было дома, она приходила сюда, чтобы отомстить ему тем же.
     - Что вы думаете об этом? - спросил Карелла, протягивая ей блокнот Сары, открытый на последней странице.
     - Я не знаю никого из них, - сказала Лу Кантор.
     - Я имею в виду инициалы, которые написаны в скобках под вашим именем.
     - Ммм... Какие?
     - Г. К. и С. Д. Вы знаете, что это может означать?
     - Ну, Г. К. - это очевидно, не так ли?
     - Очевидно? - повторил Карелла.
     - Конечно. Я познакомилась с ней в баре "Голубые кресла", - ответила Лу. - А вот что могут означать остальные буквы?..
     Карелла неожиданно почувствовал себя полным идиотом.
     - Конечно, - проговорил он. - Но что могут означать другие инициалы?
     - Не знаю. - Лу вернула ему блокнот. - У вас еще есть ко мне вопросы?
     - Нет. Большое спасибо, - поблагодарил Карелла.
     - Мне ее не хватает, - грубовато сказала Лу. - Она была ужасна, эта девочка. Она хотела быть такой.
     
     Расшифровка кода похожа на изучение правил игры в рулетку: однажды поняв, становится легко. С помощью Джеральда Сарлинга, который устроил ему прошедшей ночью экскурсию, и с помощью Лу Кантор, которая подсказала ключ, Карелла, вновь просмотрев закодированные записи в блокноте Сары Сарлинг, разгадал почти все сокращения.
     Эндрю Харт Холл-авеню, 1120 622-8400 (П. Б. и Г.) (С. Д.)
     Майкл Торнтон Саут Лиднер, 371 881-9371 (С.)
     Лу Кантор
     Норт, 16-я улица, 434
     Фр 7-2346
     (Г. К.) (С. Д.)
     Сэл Декотто Гровер-авеню, 831 (Ф.) (С. Д.)
     Ричард Феннер Хендерсон, 110 593-6648 (Р. К.) (С. Д.)
     Прошедшей ночью Джеральд Сарлинг следуя географическому принципу, показал ему "Пэдди Бар энд Грилл" (П. Б. и Г.). "Фэнни" (Ф.), "Голубые кресла" (Г. К.) и "Риллейс Куигли" (Р. К.). По неизвестной причине, может быть, чтобы избежать повторений, Сара Сарлинг решила записать у себя в блокноте названия ресторанов, где она встречала своих партнеров по кровати. Сейчас, поняв правила расшифровки, Карелла знал, что буква "С" под номером телефона Майкла Торнтона означала "Салун", бар, где Сара познакомилась с Торнтоном. Джеральд Сарлинг не водил его вчера туда, может, из-за того, что был уже слишком пьян.
     Но что же могло означать "С. Д."?
     Карелла был сыт по горло хождением прошедшей ночью по барам, в которых он ни разу не бывал за двадцать четыре года жизни в городе. Тем не менее он решил побывать сегодня вечером в "Салуне". Обучаясь правилам игры в рулетку, полезно задавать вопросы.
     
     Прохаживаясь от стола к столу, три скрипача исполняли попурри из репертуара "Эбб Тайд", "Стрейнжер ин зе найт" и "Веэ о Вен", но, казалось, ни одна из этих мелодий не могла так растрогать Нору, как это сделала в прошлый раз песня "Соумсинг". Вокруг небольшого водоема стояли пластичные пальмы, под ними лежал настоящий песок, изображавший пустыню.
     - Я рада, что вы пригласили меня, - сказала Нора. - Не люблю возвращаться домой. У меня была крайне неудачная встреча с издателем. После такой неприятности не грех выпить стаканчик.
     - А как же ваш приятель?
     - Что?
     - Да нет... Я рад, что стакан коктейля доставит вам удовольствие...
     - О, перестаньте! - воскликнула Нора. - Вы хорошо знаете, что нравитесь мне.
     - Давно?
     - С самого начала. Давайте кончим на этом.
     - Могу я задать вам один вопрос?
     - Конечно.
     - Почему вы сейчас здесь, со мной, а не с вашим другом?
     - Как я уже говорила вам... - сказала Нора (начиная лгать, она всегда отводила взгляд). - Ох! Посмотрите, скрипачи приближаются к нам. Что мы будем заказывать?
     - Попросите их сыграть "Соумсинг", - сказал Клинг.
     Нора с блестящими глазами повернулась к нему.
     - Это не смешно, Берт.
     - Расскажите мне о вашем друге.
     - Нечего и говорить. Он врач и проводит много времени на работе в больнице. Поэтому он не всегда свободен, когда свободна я, и поэтому вполне нормально, что сейчас со мной вы, а не он. Если бы вы перестали все время насмехаться надо мной, (предлагая, например, чтобы я заказала "Соумсинг", хотя знаете, что эта песня много для меня значит), а предложили мне поужинать, я, вполне возможно, и согласилась бы.
     - Вы не согласитесь поужинать со мной? - серьезно спросил Клинг.
     - Соглашусь, - ответила Нора.
     - Вашего друга не существует в природе, не правда ли?
     - Не совершайте ошибку, Берт. Он существует, и я его люблю. И я выйду за него замуж, когда...
     Она прикусила губу и отвернулась.
     - Когда? - спросил Клинг.
     - Смотрите, скрипачи.
     
     Начиналась снежная буря. Кажется, на этот раз синоптики оказались правы. Начали падать первые хлопья снега, когда Карелла вышел на улицу и направился к бару "Салун". Снегопад усиливался. На следующее утро весь город будет похож на заснеженную тундру. Карелла не любил снег. Он посмотрел на небо, поморщился и вошел в бар.
     "Салун" оказался самым заурядным баром. Воздух клубился сигаретным дымом. В кабинках стояли столы и кресла с кожаными сидениями Музыкальный автомат оглушающе ревел рок-музыкой. В воздухе пахло потом. Карелла повесил свое промокшее пальто около продавца сигарет, нашел относительно спокойное место в дальнем конце бара и заказал кружку пива. Заметив лихорадочную активность официантов в зале и за стойкой, он понял, что придется подождать, прежде чем появится возможность спокойно поговорить с хозяином бара. Ему удалось привлечь внимание бармена только в половине двенадцатого, когда потребность выпить у посетителей сменилась более сильной жаждой - потребностью поговорить.
     - У нас полон зал в любое время суток, и всем нужно одно и то же. Это уже не жажда, а какая-то лихорадка.
     - Да, что-то вроде исступления, - согласился Карелла.
     - Исступление? Правильно! Исступление. И у женщин, и у мужчин, у всех. Женщины приходят сюда за тем же. Только им надо больше храбрости, чтобы войти сюда, чем мужчинам.
     - Да, - кивнул Карелла.
     - Вот вы, например, - сказал бармен. - Вы пришли сюда, чтобы встретиться с девушкой, не так ли?
     - Вообще-то я пришел, чтобы выпить несколько кружек пива и расслабиться, - ответил Карелла.
     - Расслабиться? С этой музыкой? Это все равно что расслабиться на поле боя во Вторую Мировую войну. Вы воевали?
     - Да, воевал, - ответил Карелла.
     - Вот это была война! - вздохнул бармен. - Войны в нынешнее время - не то. А Вторая Мировая?.. - он растроганно улыбнулся. - Это была славная война! Вы понимаете меня? Славная!
     - Да, - сказал Карелла.
     - Извините, меня ждет клиент на том конце стойки, - сказал бармен и удалился.
     Карелла неторопливо пил пиво. Через стекло витрины он видел, как на улице шел густой снег. "Прекрасно", - подумал он и посмотрел на часы.
     После того, как клиент был обслужен, бармен вернулся к нему.
     - Что вы делали во время войны? - спросил он.
     - Отдыхал, - с улыбкой ответил Карелла.
     - Нет, я спрашиваю серьезно.
     - Служил в пехоте.
     - Да, как все. Вы воевали в Европе?
     - Да.
     - Где?
     - В Италии.
     - Вы участвовали в сражениях?
     - Да, немного, - ответил Карелла. - Скажите... возвращаясь к вашим словам, что люди к вам приходят, чтобы встретиться...
     - Сюда всегда возвращаются...
     - Нет, я действительно надеялся встретить здесь одного человека.
     - Кого? - спросил бармен.
     - Одну женщину. Ее зовут Сэди Коллинз.
     - А! Понятно, - покачивая головой, сказал бармен.
     - Вы знаете ее?
     - Конечно.
     - Вы давно ее видели?
     - Да. Она частенько заходила к нам, но я уже с месяц не видел ее. Вы, что, собираетесь позабавиться с подобной девицей?
     - С ней не все в порядке?
     - Знаете, что я вам скажу? - доверительным тоном говорил бармен. - Вначале я принял ее за проститутку и выгнал отсюда. Хозяин не любит, чтобы здесь сшивались проститутки.
     - Почему вы решили, что она проститутка?
     - По ее агрессивности. Вы понимаете, что я имею в виду? Она прямо горела от желания.
     - Знаете, многие женщины...
     - Нет-нет, не как остальные женщины, меня этим не обманешь. Она приходила сюда, выбирала парня и набрасывалась на него, как будто от него зависела ее жизнь. Она знала, что хотела, и рвалась к этому, ни на что не обращая внимания. Даже до ее прихода я мог определить, на ком она остановит свой выбор.
     - Как?
     - Она всегда выбирала мужчин одного типа.
     - Каких?
     - Прежде всего высоких и мускулистых. У вас нет никаких шансов, хорошо, что ее здесь нет. Нет-нет, я не говорю, что вы хилый и щуплый, я этого не говорил. Но Сэди предпочитала настоящих гигантов. Я мог бросить взгляд на мужчин, собравшихся в зале, и сказать, с кем уйдет сегодня Сэди. Знаете, что я вам скажу?
     - Что?
     - Я рад, что она больше не появляется здесь. Она меня раздражала. У нее было что-то такое... не знаю. - Бармен покачал головой. - Как будто у нее была какая-то идея-фикс. Вы понимаете меня? Идея-фикс.
     
     Он проводил Нору до двери ее квартиры, где она, как и в прошлый раз, пожала ему руку и сказала те же самые слова: "Спасибо, я провела очень хороший вечер".
     "Неужели я так безумно люблю ее?" - задавался вопросом Клинг, спускаясь в лифте.
     Внизу он решил, что нет. Но почему же она так влекла его?
     Клинг вышел из кабины, быстро пересек холл и вышел на улицу, в ослепляющую снежную бурю. Те десять минут, что он ждал такси, ветер яростно хлестал ему в лицо снег. Наклонив голову и засунув руки в карманы, Клинг медленно шел в сторону ярко освещенного авеню. Не успел он подумать, что больше никогда не будет встречаться с Норой Симонов и перестанет ей звонить, как, неожиданно возникнув из подворотни, дорогу ему перегородили три человека.
     Он поднял голову слишком поздно.
     Возникший из снежной пляски кулак ударил его в лицо. Не вынимая рук из карманов пальто, он отшатнулся назад. Два человека схватили его сзади за руки, сковав движения. Третий, стоявший спереди, нанес второй удар в лицо. Голова Клинга чуть не слетела с плеч. Он почувствовал, как из носа полилась кровь.
     - Оставь Нору в покое, - прошипел ему кто-то на ухо.
     Они метили в лицо и живот. Удары сыпались непрерывно. Клинг пытался освободить руки, но силы покидали его. Почувствовав, что сопротивление ослабло, двое, державшие Клинга за руки, бросили их и присоединились к безжалостному избиению. Вначале Клингу хотелось кричать от боли, затем он мечтал о смерти и, наконец, с облегчением почувствовал, что теряет сознание. Клинг не заметил, когда его перестали бить и бросили окровавленным лицом в снег.
     
     
     Глава 12
     
     Наблюдение за Джеральдом Сарлингом 20 декабря, понедельник.
     16.55: Дежурство детектива Брауна около дома 4400 по Батлер-стрит. Подозреваемый вышел в 17.10 и направился в гараж к своей машине. В 17.27 вернулся к себе, в дом 721 по Силвермайн Оувел.
     19.26: Подозреваемый вышел из дома, потом возвратился в холл, поговорил со швейцаром, затем сел в машину. Остановился около дома 812 на Норт Крейн. Подозреваемый вошел в дом в 20.04.
     20.54: Подозреваемый вышел из дома 812 на Норт Крейн в сопровождении блондинки, одетой в черное меховое манто, зеленое платье, зеленые сапоги. Рост примерно 1 м 70 см, вес 60 килограммов, возраст около тридцати лет. Отправились вдвоем в ресторан "Рудольф", дом 127 на Харроу-стрит. Осуществляющий наблюдение попытался пройти в ресторан, однако, узнав, что столик заказывается заранее, возвратился в машину в 21.05.
     Бернс поднял голову.
     - Что за ерунда? Заказывать столик? Что, ресторан был забит до отказа?
     - Нет, но...
     - Разве может такое быть, Эрти?
     - Попробуй теперь что-нибудь доказать, - сказал Браун.
     Бернс вздохнул и продолжил читать исписанные от руки страницы.
     
     22.20: Подозреваемый и блондинка вышли из ресторана "Рудольф", вернулись в 22.35 к дому 812 на Норт Крейн и вошли в дом. Швейцара не было. Осуществляющий наблюдение заметил, что лифт остановился на одиннадцатом этаже. Согласно ящикам для писем, висевшим у входа на стене, на одиннадцатом этаже располагается восемь квартир. (Около имен проживающих цвет волос не указан).
     Бернс опять поднял голову. Браун широко улыбнулся. Бернс вздохнул и продолжил чтение рапорта.
     
     23.40: Подозреваемый вышел из дома и направился к улице Глейд, где оставил свою машину. В 0.10 вернулся к себе, в дом 721 на Силвермайн Оувел. Около дома на улице стояло две полицейские машины. Подозреваемый перекинулся несколько словами со швейцаром, затем поднялся к себе. Детектив О'Брайен, прибывший на замену, объяснил, что на детектива Берта Клинга полчаса назад было совершено нападение, и его отправили в больницу на Калвер-авеню. Заменен детективом О'Брайеном в 0.15.
     
     - В котором часу О'Брайен был у дома? - спросил Бернс.
     - Я сообщил ему по радио, что, по всей вероятности, Сарлинг должен направиться домой, и попросил его сменить меня там. Когда он прибыл на место, сказал, что уже полночь, и что скорая помощь уже уехала.
     - Как состояние Берта? - спросил Бернс.
     - Я только что звонил в больницу, он пришел в сознание, но находится еще под наблюдением.
     - Он ничего не сообщил?
     - Берт сказал, что на него напали три человека.
     - Негодяи, - прошипел Бернс.
     Карелла еще не беседовал ни с Сэлом Декотто, ни с Ричардом Френнером, двумя оставшимися из списка Сары Сарлинг, но не видел смысла продолжать расследование по этой линии. Он побывал в барах, где Сара (вернее, Сэди) находила себе мужчин, и хорошо представлял, на что были похожи эти двое. Как сказал бармен из "Салуна", высокие и мускулистые.
     Почему Сара выискивала себе мужчин подобного рода (впрочем, и женщин такой же наружности), оставалось загадкой. Если записи представляли собой хронологический порядок ее похождений, то было очевидным, что она опускалась все ниже и ниже в своих поисках партнера (может быть, Сэл Декотто тоже была женщиной), пока в конце концов не очутилась в "Рилейс Куигли", в баре, не предназначавшемся, по-видимому, для приятного отдыха и любовных утех.
     Но почему она делала это? Чтобы таким образом отомстить своему мужу? Если он проводил все свои выходные с другой женщиной, может быть, Сара решила бороться с ним его же методами, став Сэди, которая, по признаниям ее поклонников, была "чокнутой". От Декотто и Ричарда Френнера Карелла не мог узнать ничего нового.
     Карелла положил блокнот Сары с адресами в досье, содержащее все сведения, касающиеся дела, и переключил свое внимание на данные, собранные прошедшей ночью Эрти Брауном.
     Выражение "ищите женщину" чаще употреблялось, пожалуй, на набережной Орфевр, чем в 87-м комиссариате. Но Браун, даже не придерживаясь принципа "ищите женщину", случайно обнаружил тридцатилетнюю блондинку, проживающую на одиннадцатом этаже дома номер 812 по Норт Крейн, с которой Джеральд Сарлинг провел вчера вечером четыре часа. Карелла мог бы попросту отправиться в ее дом, опросить соседей и узнать фамилию незнакомки, но он считал это несвоевременным. Известие о том, что женщиной интересуется полиция, могло вспугнуть Джеральда Сарлинга. Карелла иногда напоминал себе, что именно Сарлинг был подозреваемым. Сара развлекалась с мужчинами и женщинами, пять из которых были занесены в ее список, и бог знает, сколько остались для всех безымянными, и что означали буквы "С. Д." под четырьмя фамилиями из списка. Ее неприкрытое беспутство дало Джеральду Сарлингу, несмотря на свои собственные развлечения по уик-эндам, отличный мотив для убийства. Тогда зачем же он водил Кареллу по местам, где искала себе любовников его жена, зачем помогал Карелле понять мотив, по которому он вспорол ей живот? Почему он собирался предложить хорошего адвоката человеку, который не просто обвинялся в убийстве, но признался в этом сам?
     Карелла не мог понять его игру?
     
     В пять часов вечера он сменил детектива Хола Уиллиса, наблюдавшего за офисом Сарлинга, расположенного в центре города, затем незаметно проследовал вслед за Сарлингом в большой магазин Айсолы. Карелла не любил играть в полицейских и разбойников, но его лицо было слишком хорошо знакомо Сарлингу, и потому он приклеил усы, надел парик, волосы которого были чуть длиннее и светлее его настоящих, и темные очки. Он был уверен, что Сарлинг не узнает его в таком гриме. Однако Карелла не собирался приближаться к нему слишком близко, хотя и мог потерять его в толпе прохожих.
     Сарлинг прокладывал себе дорогу через плотные ряды покупателей. Карелла шел в шести метрах позади.
     Самым опасным местом был лифт. Карелла заметил, что Сарлинг направляется вглубь магазина, где располагались лифты. У него были две возможности: либо рискнуть и войти в одну кабину вместе с Сарлингом и другими покупателями, либо наверняка потерять его, воспользовавшись другим лифтом. Лифт, как во всяком крупном магазине, останавливался на каждом из восьми этажей, и Сарлинг мог выйти на любом из них. Как потом обнаружить его среди нескольких тысяч покупателей?
     Дверь раскрылась. Сарлинг подождал, когда выйдут люди, затем в сопровождении нескольких посетителей вошел в лифт. Карелла бесцеремонно оттолкнул какую-то женщину, одетую в манто из леопардовой шкуры, заскочил в кабину и повернулся спиной к Сарлингу, который стоял в противоположном углу. Лифт, как и предполагал Карелла, останавливался на каждом этаже. Он продолжал стоять у дверей и каждый раз отступал к стене, пропуская мимо себя выходящих. На пятом этаже он услышал, как Сарлинг сказал кому-то "пропустите, пожалуйста", подождал, когда он сделал несколько шагов, и выскочил из лифта в тот момент, когда дверцы начали закрываться.
     Сарлинг повернул налево. Карелла видел, как он быстро шел мимо прилавков, посматривая на вывески, пока наконец не остановился у отдела с надписью "Белье". Карелла, который шел параллельно ему по другой линии магазина, остановился у отдела, в котором продавались женские домашние халаты и кимоно, краем глаза наблюдая за Сарлингом, разговаривавшим с молоденькой продавщицей. Девушка кивнула, улыбнулась, взяла то ли комбинацию, то ли ночную сорочку и приложила к своей объемистой груди. Сарлинг согласно кивнул и что-то сказал. Продавщица нырнула куда-то под прилавок и появилась через несколько секунд с прозрачной ночной рубашкой, которую она разложила перед Сарлингом.
     - Что вы желаете, мистер? - услышал Карелла чей-то голос.
     Он обернулся и увидел перед собой полную женщину с седоватыми волосами, одетую в тапочки и черное платье с маленьким белым воротничком. У нее был вид тюремного надзирателя. Она с подозрительной улыбкой, молча, как на вора, смотрела на Кареллу.
     - Нет, ничего, спасибо, - ответил Карелла. - Я просто рассматриваю товар.
     Сарлинг продолжал выбирать женское белье. Наконец продавщица написала счет, Сарлинг расплатился, о чем-то поговорил с девушкой и направился к лифту.
     - Вы уверены, что вам не нужна моя помощь? - настойчиво повторила тюремная надсмотрщица.
     - Совершенно уверен, - ответил Карелла и направился к отделу, где только что был Сарлинг. Тот ушел без покупок, значит, он поручил доставить их по определенному адресу. Продавщица уже упаковала вещи, отобранные Сарлингом: прозрачную ночную рубашку, четыре пары трусиков с голубыми, черными, белыми и бежевыми кружевами и экстравагантно сшитую комбинацию. Продавщица подняла голову.
     - Что вы желаете?
     Карелла показал ей свой жетон.
     - Полиция, - сказал он. - Меня интересует заказ, которым вы занимаетесь.
     Девушке было лет двадцать. По-видимому, она была студенткой и устроилась в магазин на время рождественских праздников, когда резко возрастает количество покупателей. Широко раскрытыми глазами она молча посмотрела на полицейский жетон. Карелла запоздало подумал, что Сарлинг для доставки заказа мог оставить свой домашний адрес.
     - Вы можете мне сказать, по какому адресу вам поручено доставить эти покупки? - спросил Карелла.
     Широко раскрытые глаза девушки по-прежнему не мигая смотрели на него.
     - Да, - сказала она и протянула ему бланк заказа. - Он попросил упаковать вещи по отдельности, но послать их по одному адресу: Крейн-стрит, дом 812, мисс Эрлен Ортон.
     - Благодарю вас, мисс, - сказал Карелла.
     
     Когда Карелла пришел в семь часов вечера в больницу, Клинг сидел на кровати и поглощал свой ужин. Они обменялись рукопожатием, и Карелла сел в кресло, стоявшее рядом с кроватью.
     - Запах отвратительный, - сказал Клинг, - но я так проголодался, что все съел.
     - Когда тебя выписывают?
     - Завтра утром. У меня сломано ребро. Повезло, что внутри ничего не отбили. Врачи боялись, что могли быть внутренние кровоизлияния. Но, кажется, все идет нормально.
     - Кто тебя бил, Берт?
     - Кажется, три человека.
     - Из-за чего?
     - Чтобы я оставил в покое Нору Симонов.
     - Ты часто встречался с ней?
     - Два раза. По-видимому, они меня приметили и решили проучить. Они же не знали, что я полицейский. Мне хочется, когда я выйду отсюда задать несколько вопросов Норе Симонов. Как у тебя дела?
     - Я узнал фамилию подружки Сарлинга.
     - Не знал, что у него есть подружка.
     - Вчера вечером Браун выяснил, где она живет. Я получил разрешение на установку в квартире подслушивающих устройств.
     - Что ты ожидаешь услышать?
     - Об этом проклятом убийстве, - пожав плечами, проговорил Карелла.
     Они помолчали.
     - Знаешь, что я хотел бы получить в качестве рождественского подарка? - неожиданно спросил Клинг.
     - Что?
     - Фамилии трех парней, которые меня избили.
     
     
     Глава 13
     
     Человеку, принявшемуся открывать отмычкой замок входной двери квартиры Элен Ортон через десять минут после ее ухода в среду вечером, было легче это сделать, чем любому взломщику города: он был из полиции. Замок поддался через три минуты. Чтобы установить в квартире микрофоны для подслушивания, технику понадобилось чуть больше времени.
     Первый микрофон он поставил в телефонный аппарат, второй - в книжный шкаф, занимавший в гостиной всю стену. Микрофон представлял собой маленький передатчик, функционировавший круглосуточно на миниатюрных батарейках. Он работал на той же самой длине волны, что и радиоприемник. Магнитофон, подключенный к радиоприемнику, включался только тогда, когда в комнате кто-то начинал разговаривать. Техник установил пять микрофонов: в телефоне, на кухне, в спальне, в ванной и в гостиной.
     В то время, как он работал, внизу, в холле дома, стоял второй человек с "уоки-токи" в кармане пальто, готовый предупредить его в случае, если Эрлен Ортон неожиданно возвратится домой. Временами посматривая на часы, техник работал быстро и бесшумно.
     
     Стив Карелла сидел в грузовике в двадцати метрах от входа в дом 812 по Крейн-стрит, за приемником, настроенным на ту же волну, что и четыре установленных в квартире микрофона. Подкрепляясь сэндвичем и пивом, он терпеливо сидел около наушников.
     В семи кварталах от дома Эрлен Ортон, в здании телефонной станции, за аппаратом, соединенным с микрофоном, спрятанным в телефоне Эрлен Ортон, сидел Артур Браун. В левой руке он держал передатчик, по которому мог немедленно связаться со Стивом Кареллой и сообщить обо всех телефонных звонках.
     Первый звонок раздался в двенадцать часов семнадцать минут. Автоматически включился магнитофон, записывая телефонный разговор, который через наушники прослушивал Браун.
     - Алло?
     - Алло, Эрлен?
     - Да, кто это?
     - Нэн.
     - Я не узнала твой голос. У тебя насморк, что ли?
     - Да, как у всех в это время года. Прямо перед праздником. Эрлен, я очень спешу. Ты не знаешь размер одежды Бет?
     - Сороковой, кажется. Или сорок второй.
     - Так, сорок или сорок два?
     - Не знаю. Почему ты не позвонишь Дэнни?
     - У тебя есть номер его телефона?
     - Нет, посмотри в справочнике. Компания "Рейнольдс и Эбельман" в Калмз Пойнт.
     - Спасибо, дорогая. Встретимся после праздников.
     - С удовольствием.
     - Я тебе еще позвоню. Пока.
     После этого Эрлен Ортон позвонила трем своим подругам. Первый разговор касался исключительно эффективности новых противозачаточных таблеток, которые начала принимать ее знакомая. Эрлен рассказывала, что после развода ей была противна даже мысль о половом акте. Она решила не обращать внимания ни на одного мужчину, поэтому перестала принимать противозачаточные таблетки, не видя в этом смысла. В дальнейшем, когда мнение о противоположном поле изменилось, ее доктор посоветовал некоторое время не пользоваться таблетками. Подруга спросила, что сейчас использует Эрлен, и они погрузились в длинный разговор об эффективности различных противозачаточных средств. В конечном итоге Браун так и не понял, какое средство применяет Эрлен.
     Вторая подруга, только что приехавшая с Гренады, долго с подробностями описывала отель, в котором останавливалась, мимоходом упомянув о тренере с красивыми ногами по теннису. Эрлен ответила, что не играла в теннис уже три года, потому что это был любимый вид спорта ее бывшего мужа, и все связанное с ним вызывает у нее сильнейшее отвращение.
     Третья подруга рассказывала исключительно об эротическом спектакле, который она смотрела в городе, брезгливым голосом подчеркивая, что это самое ужасное зрелище, которое она видела за всю свою жизнь.
     Затем Эрлен позвонила в супермаркет и заказала продукты на неделю (в том числе и индюшку, как предположил Браун, на Рождество).
     Следующий ее звонок был в кредитную службу одного из самых больших магазинов города. Она заявила, что еще три недели назад отправила им купленный недавно чемодан, чтобы заменить его на новую модель. Однако, то ли у них работает какой-то идиот, то ли неопытный новичок, но ей до сих пор не поступил нужный ей чемодан, якобы из-за того, что необходимая партия еще не поступила, поэтому она вынуждена отложить намеченное путешествие. И хотя она на протяжении нескольких лет покупала у них товаров на две тысячи долларов ежегодно, подумывает о том, чтобы обращаться отныне в другой магазин.
     У Эрлен Ортон был приятный низкий голос. В разговорах со знакомыми часто чувствовалась ее очаровательная улыбка, и Браун ощущал каждый раз прилив бодрости.
     В шесть часов вечера телефон зазвонил вновь.
     - Алло?
     - Эрлен, это Джерри.
     - Добрый вечер, дорогой.
     - Я ухожу чуть раньше обычного и хочу отправиться сразу к тебе.
     - Ну что ж, тем лучше.
     - Ты по мне скучаешь?
     - Ммм...
     - Ты меня любишь?
     - Ммм...
     - У тебя, кто-то есть?
     - Нет, я одна.
     - Почему ты тогда не отвечаешь?
     - Я тебя люблю.
     - Хорошо. Я подъеду... через полчаса, может, через сорок пять минут.
     - Я жду.
     Браун сразу же предупредил Кареллу о приезде Сарлинга.
     
     Поднявшись на этаж Норы Симонов, Клинг подумал, что идет к ней не из-за сердечной привязанности, а по делу.
     Он нажал кнопку звонка и подождал. В квартире не было слышно ни звука, никто не шел к двери. Неожиданно потемнел дверной глазок. Клинг понял, что на него глядит Нора, приветственно поднял руку и улыбнулся. Он услышал, как щелкнул замок, и дверь открылась.
     - Привет, - сказала она.
     - Привет. Я проходил по делам мимо дома и решил зайти в гости.
     - Входите, - сказала Нора.
     - Вы не заняты?
     - Я всегда занята, но ничего страшного. Входите.
     Впервые она разрешила ему переступить порог квартиры. Из большой прихожей была видна не менее огромная гостиная с камином у противоположной стены. Ткань обивки кресел по цвету гармонировала с цветом ковра и штор. В этой теплой и уютной квартире он с большим удовольствием чувствовал бы себя гостем, чем полицейским, расследующим дело о нападении, жертвой которого стал сам.
     Он находился у нее в столь поздний час, но Нора впустила его, как полицейского. Это было верхом иронии.
     - Выпьете чего-нибудь? - предложила она. - Или слишком рано для вас?
     - Нет, с удовольствием.
     - Я думаю, можно выпить по рюмочке в честь Рождества.
     - Хорошая мысль.
     Нора направилась в угол гостиной, к бару. Клинг посмотрел ей вслед. Она была одета в белую блузку, перетянутую на талии ремнем, и в голубые джинсы. Ее черные волосы были откинуты назад и открывали восхитительный профиль лица. У нее были мягкие изящные движения, она держалась прямо, как настоящая леди. Нора неожиданно обернулась, и Клинг смущенно опустил глаза.
     - Джин или водка?
     - Джин.
     Он подождал, пока Нора взяла из бара бутылку.
     - Нора, где находится ванная комната?
     - В конце коридора. Неужели полицейские совершают туалет, как и все простые смертные?
     Он улыбнулся и вышел из гостиной. Она по-прежнему стояла у бара. Клинг прошел в длинный коридор, бросил взгляд в комнату, в которой на возвышении стояла большая ванна, столик с разбросанными в беспорядке тюбиками и бутылочками, но проследовал дальше. Дверь спальни была раскрыта. Он оглянулся назад, хлопнул сильнее, чем это было необходимо, дверью ванной и затем быстро зашел в спальню.
     Клинг направился сразу к комоду. Справа наверху стояла, обрамленная в серебряную рамку, фотография мужчины с надписью "Моей нежной Норе. Франки". Он внимательно рассмотрел лицо мужчины, сравнивая его с теми тремя, которые напали на него в понедельник вечером. На улице было темно, и, кроме того, он не мог заниматься изучением лиц в то время, когда на него сыпался град ударов. Однако мужчины, изображенного на фотографии, среди нападавших не было.
     Клинг торопливо выдвинул верхний ящик комода. Колготки, нижнее белье, носовые платки, бюстгальтеры... Он задвинул его обратно и раскрыл следующий, заполненный свитерами и рубашками. Порылся в третьем, где Нора в беспорядке хранила перчатки, ночные рубашки и комбинации. Он задвинул ящик и быстро подошел к ночному столику, стоявшему слева от кровати. Клинг взял блокнот Норы с записями адресов и телефонов, который лежал рядом с телефонным аппаратом, и быстро пролистал его. Среди записей попался адрес только одного человека с именем Франк Ричмонд из Калмз Пойнт. Клинг закрыл блокнот, подошел к двери и бросил взгляд на гостиную. Сколько у него осталось времени? Он прошел по коридору к ванной, беззвучно закрыл за собой дверь, нажал на спуск соды и открыл кран с горячей водой. Затем вышел в коридор, закрыл дверь и вернулся в спальню.
     Он нашел, что искал, на ночном столике, стоявшем по другую сторону кровати - перетянутый резинкой пакет из двух десятков писем, написанных на одинаковой бумаге. На всех конвертах было имя Норы и адрес Силвермайн Оувел, дом 721.
     В левом верхнем углу конверта стоял адрес отправителя:
     Фрэнк Ричмонд, 80-17-42 Тюрьма Кэстлвью. Кэстлвью-он-Роули, 23751
     Чем бы ни занимался в прошлом Франк Ричмонд, сейчас он был заключенным. Клинг хотел положить письма обратно в столик, однако решил их перечитать и опустил пачку в карман пиджака. Он задвинул ящик столика, прошел в ванную комнату, закрыл воду и вернулся в гостиную. В гостиной уже горел верхний свет. Нора наливала в бокалы джин.
     - Не заблудились? - спросила она.
     - Нет, - ответил Клинг.
     
     
     Глава 14
     
     Утром в четверг, за два дня до Рождества, Карелла сел за свой стол, чтобы изучить рапорт, который подготовила для него служба прослушивания. С шестнадцати пятидесяти пяти, когда к Эрлен Ортон пришел Джеральд, и до девятнадцати тридцати, когда они ушли ужинать, были записаны пять бобин. Самой интересной была вторая. На ней неожиданно сменилась тема и тональность разговора между Эрлен Ортон и Сарлингом. Карелла, кажется, знал причину, но хотел найти подтверждение своим догадкам, прочитав рукописный вариант разговора.
     "Нижеследующий текст является записью разговора между Джеральдом Сарлингом и Эрлен Ортон, который произошел в квартире мисс Ортон (11 Д) в доме 812 по Крейн-стрит в среду 22 декабря с 17 часов 21 минуты до 17 часов 45 минут.
     Ортон: Я думала, ты скажешь мне это после завершения процесса.
     Сарлинг: Нет, после праздников.
     Ортон: Может быть, я уеду, но еще точно не знаю. Мне надо посоветоваться со своим психологом.
     Сарлинг: Когда ты отдыхала в прошлом году?
     Ортон: В феврале. Как ты думаешь, когда закончится процесс?
     Сарлинг: В течение марта. У него новый адвокат.
     Ортон: Ты еще будешь?
     Сарлинг: Немного.
     Ортон: С печеньем или тостами?
     Сарлинг: Что я только что ел?
     Ортон: Печенье.
     Сарлинг: Тогда попробую тосты. Ммм... Ты их сама делала?
     Ортон: Нет, купила... Новый адвокат? Он может что-то изменить?
     Сарлинг: Нет. Его все равно признают виновным.
     Ортон: (не понятно).
     Сарлинг: В конце концов...
     Ортон: Тебе приготовить еще?
     Сарлинг: Я думаю...
     Ортон: Ты заказал столик?
     Сарлинг: Да, на 19.45.
     Ортон: У нас еще есть время.
     Сарлинг: Ты будешь пить?
     Ортон: Только с кубиком льда.
     Сарлинг: Хорошо. Есть еще (не понятно)?
     Ортон: Внизу. Ты смотрел внизу?
     Сарлинг: (не понятно).
     Ортон: Там еще должен быть.
     Сарлинг: Ах, да!
     Ортон: Спасибо.
     Сарлинг: Потому что процесс будет для меня тяжелым испытанием.
     Ортон: Ммм...
     Сарлинг: Поэтому я хотел бы отдохнуть.
     Ортон: Когда начнется судебный процесс?
     Сарлинг: В марте. Думаю, что в марте.
     Ортон: Через несколько дней после окончания следствия мы...
     Сарлинг: Не знаю.
     Ортон: Джерри, она мертва, я не понимаю, почему...
     Сарлинг: Да, но...
     Ортон: Я не вижу причины ждать дальше. А ты?
     Сарлинг: Нет.
     Ортон: Почему же не решить этого сейчас?
     Сарлинг: После процесса.
     Ортон: После процесса?
     Сарлинг: Мы поженимся после процесса.
     Ортон: Но после того, как мы...
     Сарлинг: Ты читала это?
     Ортон: Что?
     Сарлинг: Эту книгу?
     Ортон: Нет. Мне не нравится, как он пишет.
     Сарлинг: Зачем же ты тогда его купила?
     Ортон: Я его не покупала. Мария подарила мне книгу на день рождения. Джерри, я считаю, что мы сейчас должны установить определенную дату.
     Сарлинг: Ммм...
     Ортон: Джерри, ты не думаешь, что процесс продлится слишком долго?
     Сарлинг: Ммм?..
     Ортон: Ты не думаешь, что процесс закончится не скоро?
     Сарлинг: Что?
     Ортон: Джерри?
     Сарлинг: Да?
     Ортон: Где ты?
     Сарлинг: Я просматриваю книги.
     Ортон: Ты не можешь отвлечься на несколько минут? Нам надо поговорить...
     Сарлинг: Извини, дорогая.
     Ортон: ...об одном важном деле. О нашей свадьбе.
     Сарлинг: Извини.
     Ортон: Если процесс начинается в марте...
     Сарлинг: Я в этом не уверен. Это только мое предположение.
     Ортон: Ладно, предположим, что он начинается в марте...
     Сарлинг: Если он начинается в марте...
     Ортон: Сколько времени он продлится?
     Сарлинг: Не очень долго. Неделю...
     Ортон: Я думаю, что судебные процессы, касающиеся убийств...
     Сарлинг: Знаешь, парень признался в том, что убил ее. Я буду очень удивлен, если процесс продлится больше недели.
     Ортон: Значит, если мы решим пожениться в апреле...
     Сарлинг: Конечно, если процесс неожиданно не примет другой оборот.
     Ортон: Какой?
     Сарлинг: Не знаю. Там сидят ловкие ребята.
     Ортон: Где? У окружного прокурора?
     Сарлинг: Нет, я говорю о полицейских, которые занимаются этим делом.
     Ортон: Что может измениться?
     Сарлинг: Не исключается, что он не виноват.
     Ортон: Кто?
     Сарлинг: Корвин. Тот молодой парень, который убил Сару.
     Ортон: (не понятно)... подписанное признание?
     Сарлинг: Не хочешь выпить еще стаканчик?
     Ортон: Нет... (не понятно)... в конце апреля?
     Сарлинг: Да, у нас много времени.
     Ортон: (не понятно).
     Сарлинг: Нет, спасибо.
     Ортон: (не понятно)... не уедем в феврале. Там случайно не сезон ураганов?
     Сарлинг: Нет. Сезон, кажется, начинается в сентябре или октябре.
     Ортон: А если мы поедем сразу после процесса? Сделаем свадебное путешествие.
     Сарлинг: Они могут попытаться меня привлечь к суду.
     Ортон: За что?
     Сарлинг: Один из полицейских думает, что Сару убил я.
     Ортон: Ты шутишь?
     Сарлинг: Нет.
     Ортон: Какой полицейский?
     Сарлинг: Детектив Карелла. Ты его не знаешь.
     Ортон: Почему он так думаешь?
     Сарлинг: Мне кажется, он знает о наших с тобой взаимоотношениях...
     Ортон: Откуда? Это невозможно!
     Сарлинг: Это очень умный полицейский. Я восхищаюсь им. Интересно, знает ли он об этом?
     Ортон: Восхищаешься?
     Сарлинг: Да.
     Ортон: Восхищаешься человеком, который подозревает тебя в убийстве...
     Сарлинг: Ему придется постараться, чтобы доказать это.
     Ортон: Как ему в голову пришла такая дикая идея?
     Сарлинг: Он знает, что я ее ненавидел.
     Ортон: Откуда?
     Сарлинг: Я сам ему сказал об этом.
     Ортон: Что? Зачем?
     Сарлинг: А почему бы нет?
     Ортон: Ох, Джерри...
     Сарлинг: Он все равно бы понял. Я же говорю тебе, что Карелла очень умный полицейский. Наверное, он уже знает, что Сара спала с половиной мужского населения города и догадывается, что я тоже знал об этом.
     Ортон: Однако это не означает...
     Сарлинг: Если он также обнаружит, что мы с тобой...
     Ортон: Ну и что? Корвин уже сознался в убийстве. Я не понимаю тебя, Джерри.
     Сарлинг: Просто я пытаюсь понять ход рассуждений Кареллы.
     Ортон: Он итальянец?
     Сарлинг: Наверное, да. Почему ты спрашиваешь?
     Ортон: Все итальянцы очень подозрительные люди.
     Сарлинг: Я понимаю его, но не уверен, что он понимает меня.
     Ортон: Да зачем тебе надо было убивать ее сейчас? У тебя было множество причин сделать это в прошлом.
     Сарлинг: Конечно.
     Ортон: Когда она отказалась разводиться.
     Сарлинг: Да.
     Ортон: Знаешь что, Джерри?
     Сарлинг: Что?
     Ортон: Желать смерти своей жены не одно и то же, что убить ее. Передай это детективу Капполе.
     Сарлинг: Карелле.
     Ортон: Карелле. Передай ему.
     Сарлинг: (усмехнулся).
     Ортон: Что тебя так развеселило?
     Сарлинг: Хорошо, дорогая, я скажу ему.
     Ортон: Черт с ним, с твоим Кареллой.
     Сарлинг: (усмехнулся). Ты не будешь переодеваться?
     Ортон: Пойду в этом. Что это за ресторан?
     Сарлинг: Я там ни разу не был.
     Ортон: Позвони им и спроси, могу ли я появиться у них в брюках.
     По словам техника, который установил подслушивающие устройства в квартире мисс Ортон, микрофон в гостиной был спрятан в книжном шкафу. Карелла пролистал назад отпечатанные на машинке листы, чтобы найти то, что искал.
     
     Сарлинг: Ты читала это?
     Ортон: Что?
     Сарлинг: Эту книгу?
     Ортон: Нет. Мне не нравится, как он пишет.
     Сарлинг: Зачем же ты тогда его купила?
     Ортон: Я его не покупала. Мария подарила мне книгу на день рождения. Джерри, я считаю, что мы сейчас должны установить определенную дату.
     Сарлинг: Ммм...
     Ортон: Джерри, ты не думаешь, что процесс продлится слишком долго?
     Сарлинг: Ммм?..
     Ортон: Ты не думаешь, что процесс закончится не скоро?
     Сарлинг: Что?
     Ортон: Джерри?
     Сарлинг: Да?
     Ортон: Где ты?
     Сарлинг: Я просматриваю книги.
     
     Карелла предполагал, что Сарлинг обнаружил микрофон, спрятанный в книжном шкафу в тот момент, когда ответил "Ммм..." на вопрос своей подружки. Его внимание было отвлечено, и он не мог одновременно сконцентрироваться на двух важных для него и Эрлен вещах: предстоящем процессе, и их свадьбе. Кареллу интересовало то, что говорил Сарлинг после того, как обнаружил микрофон. Зная, что их разговор прослушивается полицией, Сарлингу оставалось только:
     1) предположить, что Корвин не был виновен в убийстве Сары;
     2) объявить, что полицейский по фамилии Карелла подозревает его в убийстве своей жены;
     3) выразить восхищение, которое он испытывает к Карелле;
     4) предположить, что Карелла, очень умный полицейский, уже догадался о причине их похода по ресторанам в субботу вечером, и теперь знает о беспутстве Сары;
     5) с улыбкой пообещать передать слова Эрлен Ортон Карелле, хотя он уже сделал это посредством установленных в квартире микрофонов.
     Сарлинг играл в опасную игру. Карелла вспомнил негромко произнесенные им слова: "Я понимаю его, но не уверен, что он понимает меня". Сарлинг сказал их после того, как обнаружил микрофоны и, по-видимому, был уверен, что Карелла слышит его. Но что он хотел сказать?
     
     Читать любовные письма другого все равно, что ужинать одному в китайском ресторане.
     В тишине кабинета Клинг придирчиво и угрюмо изучал письма Фрэнка Ричмонда. Он был не в состоянии оценить его любовные пассажи. Все письма, выходившие из тюрьмы, проверялись цензурой. Это сдерживало откровенность заключенных, которые знали об этом и не просили прислать ножовку в рождественском пироге. Но все же за строками писем Ричмонда чувствовалось, что он нуждается в Норе, мечтает после освобождения вновь оказаться рядом с ней.
     Тем не менее в одном из писем Клинг нашел несколько строк, которые можно было расценить как угрозу:
     "Надеюсь, ты останешься мне верной. Пит сказал, что он в этом уверен. Он всегда в городе, и если тебе нужна будет помощь, обращайся к нему. По крайней мере, он проследит за тобой".
     Клинг перечитал строки, затем набрал номер центральной картотеки. Трубку поднял какой-то Рейли и пообещал перезвонить ему через десять минут. Звонок раздался через восемь минут.
     - Клинг?
     - Да?
     - Рейли. У меня карточка Фрэнка Ричмонда. Тебе нужна копия?
     - Послушай, ты не можешь прочитать?
     - Список достаточно длинный. У этого парня неприятности с полицией начались с шестнадцати лет.
     - Какие неприятности?
     - Да так, всякие мелочи, за исключением, последнего случая.
     - Когда это произошло?
     - Два месяца назад.
     - В чем его обвинили?
     - Вооруженное ограбление.
     Клинг тихо присвистнул, затем спросил:
     - У тебя есть подробности, Рейли?
     - На этой карточке - нет. Подожди-ка, я посмотрю копию допроса.
     Клинг терпеливо ждал. В трубке неожиданно послышался шорох бумаг. Рейли наконец поднял трубку.
     - Вот. Он с другим парнем незадолго до закрытия проникли в супермаркет и забрали дневную выручку. Их взял на выходе полицейский, который жил неподалеку.
     - Кто был второй?
     - Некий Джек Янси. На него у нас тоже есть карточка. Поискать?
     - Нет, не надо.
     - Третий легко отделался.
     - По-моему, ты сказал, что их было двое?
     - Был еще шофер, который ожидал их в машине около входа. Он сидел в автомобиле с включенным мотором, но утверждал что не знал о происходящем в магазине. Ричмонд и Янси говорили, что никогда его не видели.
     - Боровский кодекс чести? - спросил Клинг. - Не верю.
     - Бывали и более необычные случаи.
     - Как его зовут?
     - Шофера? Питер Брайс.
     - У тебя есть его адрес?
     - В рапорте нет. Ты хочешь, чтобы я покопался в архивах?
     - Если не трудно.
     - Я перезвоню, - пообещал Рейли и положил трубку. Когда через десять минут зазвонил телефон, Клинг подумал, что это был Рейли. Однако это оказался Артур Браун.
     - Берт, - сказал он, - Эрлен Ортон позвонила Сарлингу. Ты можешь найти Стива?
     - Постараюсь. Что произошло?
     - Они договорились о встрече на завтрашний вечер на другом берегу реки в ресторанчике "Подсвечник". Сарлинг зайдет за ней в половине восьмого.
     - Хорошо, - сказал Клинг.
     - Берт?
     - Да?
     - Неужели Стив хочет, чтобы я прослушивал квартиру во время ужина? Ты же знаешь, завтра Рождество.
     - Я спрошу у него.
     - Хол тоже интересуется, надо ли ему сидеть в это время в фургоне.
     - Стив перезвонит вам.
     - В конце концов, что можно услышать, в пустой квартире?
     - Конечно! Я уверен, что Стив вас отпустит.
     
     
     Глава 15
     
     Сарлинг оставлял автомобиль в гараже, в четырех кварталах от своего офиса. Карелла знал по опыту, что человек, который пользовался машиной для поездок на работу, обычно ставил ее в одном и том же месте.
     В то время, как Карелла у входа в гараж интересовался "Доджем" 1968 года выпуска с помятым левым крылом и разбитой фарой, техник, присланный ему из лаборатории, устанавливал микрофон в "Олдсмобиле" Сарлинга, стоявшем на первом этаже гаража. Проще было поставить такой же микрофон, как и в квартире Эрлен Ортон, но, учитывая, что батарейки садились, он решил подсоединить его к электрической системе автомобиля. Открыв капот и отсоединив провода от аккумуляторов, техник принялся за работу. Он не хотел устанавливать подслушивающее устройство под приборную панель. Сверхчувствительный микрофон будет улавливать, в основном, гудение включенной печки, а не разговор людей. Поэтому техник спрятал его в спинку кресла, пропустил провода под днищем автомобиля до приборной доски и, в конце концов подсоединил их к электрической цепи. В городской черте микрофон сможет передавать разговор на расстоянии до двухсот метров, за рекой же, куда собирались отправиться Сарлинг и Эрлен Ортон, подслушивать можно будет и с четырехсот метров.
     Карелла увидел, как техник выехал из гаража на своем грузовичке с надписью "Техническая помощь", поблагодарил служащего и вернулся в комиссариат.
     
     Питер Брайс жил на третьем этаже высокого дома в южном районе города. Клинг подъехал к дому в половине седьмого, поднялся по лестнице на третий этаж, несколько секунд прислушивался около двери, затем вытащил револьвер и постучал. Никакого ответа. Он постучал еще раз, спрятал револьвер в кобуру под мылкой и собрался уходить, когда в другом конце коридора открылась дверь. В щели показалось лицо мальчика лет восьми.
     - Добрый вечер, - сказал Клинг, направляясь к лестнице.
     - Я подумал, что это Дед Мороз, - объявил мальчик.
     - Рановато для Деда Мороза, - ответил Клинг.
     - А когда он приходит?
     - После полуночи.
     - Это когда? - крикнул ему вслед мальчик.
     - Попозже.
     Клинг спустился на первый этаж. В конце коридора, где на ночь ставили мусорные баки, он нашел дверь швейцара и постучал.
     Дверь открыл негр в красном фланелевом халате и осмотрел слабо освещенный коридор.
     - Что случилось? - спросил он, поворачивая голову к Клингу.
     - Полиция, - сказал Клинг. - Я ищу человека по имени Питер Брайс. Вы не знаете, где я могу его найти?
     - Третий этаж, - ответил швейцар. - Только без стрельбы?
     - Его нет дома, - сказал Клинг. - Вы не подскажете, где он может быть?
     - Он бывает часто на углу.
     - Каком углу?
     - В баре, на перекрестке. Братья Брайс работают там.
     - В конце улицы?
     - Да, - ответил швейцар. - А что он натворил?
     - Обычное расследование, - ответил Клинг. - Большое спасибо.
     Над огнем медленно вращались насаженные на вертел цыплята. Открыв дверь, Клинг сразу почувствовал дразнящий запах. Высокий плотный мужчина, стоявший за стойкой, насаживал на вертел очередную партию птицы. Когда вошел Клинг, он поднял глаза. Около автоматов по продаже сигарет спиной ко входу стоял второй человек. У него были еще более широкие плечи, чем у первого, а шея походила на бычий загривок. Он повернулся, и Клинг сразу узнал человека, убивавшего его в понедельник вечером. Губы человека расплылись в улыбке, он тоже узнал Клинга.
     - Эл, посмотри-ка, кто к нам пришел, - сказал он.
     - Вы Питер Брайс? - спросил Клинг.
     - Да, это я, - ответил Брайс и со сжатыми кулаками направился к Клингу.
     У Клинга не было никакого желания ввязываться в драку с таким человеком, как Питер Брайс. У него по-прежнему болело плечо (медный браслет Мейера так и не принес облегчения), и давало знать сломанное ребро. Третья пуговица на его пальто была расстегнута. Он засунул руку за полу пальто, обхватил рукоятку револьвера, быстрым движением вытащил его и направил оружие на Брайса.
     - Полиция, - сказал он - Я хочу задать вам несколько вопросов.
     Блестящий от жира вертел с размаху опустился на его правое запястье. С рассеченной кожи на фалангах пальцев хлынула кровь. Клинг повернулся к стойке в тот момент, когда вертел ударил его второй раз. Он выронил револьвер. В то же мгновение Брайс со всего размаха нанес ему удар в горло. В течение трех секунд, последовавшие за этим, Клинг думал о том, что попади удар Брайса двумя сантиметрами правее, в кадык, он был бы мертв. Короче говоря, Брайс не испытывал никакого затруднения, когда собирался отправить кого-нибудь к праотцам. Позже Клинг вспомнил, как Брайс сказал своему брату: "Посмотри, кто там есть, Эл".
     Через четыре секунды, поддерживая ноющую от боли правую руку, он поднялся и, собираясь защищаться, отступил к двери. Пять секунд прошло с того момента, когда Эл ударил его по кисти (и наверняка сломал ему кость), а Пит - в горло. Эл выходил из-за стойки, чтобы помочь своему брату. Клинг не сомневался: они с неприятным удивлением узнали, что парень, ухаживающий за девушкой Фрэнка Ричмонда, оказался полицейским, и решили, что в таком случае его нельзя отпускать живым.
     Семь секунд пролетели с ужасающей быстротой. Два человека приближались к нему. Люди, жившие в этом районе города, встретив на улице истекающего кровью человека, приподнимут шляпу и спросят: "Как дела?", но никогда не остановятся. Клинг подумал, что Питер и Эл могут хладнокровно разрезать его на куски, насадить на вертел, поджарить и продать по шестьдесят девять центов за фунт. Он с усилием попытался найти путь к спасению.
     Револьвер лежал у ног одного из братьев, державшего в руке блестящий от жира вертел.
     (Восемь секунд).
     Вертела лежали на стойке, за пределами досягаемости.
     (Девять секунд).
     Пит стоял уже около него. Он размахнулся, чтобы нанести очередной удар.
     (Одним мощным прыжком Берт Клинг отпрыгнул в сторону).
     Нет, он хотел бы отпрыгнуть в сторону, но такой возможности у него не было. Клинг резко нагнулся вниз и вправо, избегая удара Пита и одновременно целясь левой рукой в живот пониже пояса Эла. Пит промахнулся. Клинг ударил кулаком по затылку согнувшегося пополам Эла, и тот рухнул плашмя на усыпанный опилками пол.
     "Одним меньше", - подумал Клинг и развернулся в тот момент, когда Пит нанес ему, как молотом, сокрушающий удар в левый бок. Ребро было сломано на правом. "Хоть в этом повезло", - подумал Клинг. Ударившись спиной о стойку и задыхаясь от боли, он поднял колено, пытаясь ударить Пита в пах, но Пит, опытный уличный боец, ловко увернувшись от опасности, ударил Клинга по скуле.
     "Он меня убьет", - подумал Клинг.
     - Твой брат мертв, - сказал он.
     Клинг произнес эти слова по какому-то наитию. Это была его первая хорошая идея за всю неделю. Пит застыл с поднятым кулаком, готовым через треть секунды опуститься на нос Клинга или горло. Пит быстро повернул голову к неподвижно лежавшему на опилках брату. Клинг знал, как использовать подвернувшийся случай. Он не пытался оттолкнуть Пита или ударить его ногой, у него не было никакого желания приобрести табличку, прикрепленную к голой ноге. Клинг нырнул в сторону, схватил лежавший в двух метрах от него револьвер, сел и положил палец на спусковой крючок в тот момент, когда Пит повернулся.
     - Стой, бандит! - приказал Клинг.
     Пит ринулся к нему.
     Клинг нажал на крючок, раз, другой, целясь в торс Пита, как не раз делал это во время тренировок в полицейском тире, когда перед глазами стояла мишень в виде нарисованной человеческой фигуры с цифрами, обозначающими наиболее результативные выстрелы: пять за голову и горло, грудь и живот, четыре за плечи, три за руки, два за ноги. Он насчитал десять очков. Одна пуля попала в сердце, вторая пробила левое легкое.
     Клинг опустил револьвер.
     Сидя на полу около стойки, он смотрел, как из ран Пита вытекала кровь и исчезала в опилках. Клинг вытер пот, выступивший на верхней губе, и в изнеможении закрыл глаза.
     
     Карелла подъехал к ресторану "Подсвечник" и ожидал, когда Сарлинг и Эрлен закончат ужинать. Было без десяти минут десять. У него затекло тело, и он подумал, что идея спрятать микрофон в автомобиль Сарлинга была не такой уж хорошей. Во время поездки они только один раз упомянули Сару и их предстоящее бракосочетание. Единственной интимной деталью, которую они обнаружили, была покупка Сарлингом для Эрлен нижнего белья.
     Наступила ночь. Карелла мечтал проводить их до кровати и побыстрее вернуться к своей. Когда они наконец вышли из ресторана и направились к "Олдсмобилю" Сарлинга, Карелла облегченно вздохнул и включил зажигание. Сарлинг, не говоря ни слова, дал мотору с минуту прогреться, затем выехал на дорогу. Карелла последовал за ними. Сарлинг и Эрлен Ортон продолжали молчать. Они свернули на 701-ю магистраль, к мосту. Карелла вначале решил, что микрофон, установленный в автомобиле Сарлинга неисправен, затем подумал, что Сарлинг заметил установленное в салоне подслушивающее устройство. Когда Эрлен наконец начала говорить, по еле сдерживаемому в ее голосе гневу Карелла понял, что произошло между ними.
     - Ты совсем не собираешься на мне жениться! - эти слова словно взорвали тишину в автомобиле Кареллы.
     - Это смешно! - заметил Сарлинг.
     - Тогда почему ты не хочешь назначать дату нашего бракосочетания? - спросила Эрлен.
     - Я же тебе уже говорил, когда состоится наша свадьба, - устало возразил Сарлинг.
     - Ты только говоришь, что после процесса. Когда после процесса?
     - Я еще не знаю.
     - Господи, Джерри, когда же ты узнаешь?
     - Не кричи.
     - Может быть, ты собираешься меня обмануть? Может быть, ты никогда и не хотел жениться на мне?
     - Эрлен, ты же знаешь, что это неправда.
     - Ты подавал бумаги на развод?
     - Конечно. Я же тебе говорил.
     - Тогда почему она отказалась дать согласие?
     - Потому, что она любила меня.
     - Черт побери!
     - Она говорила, что любит меня.
     - Если она тебя любила...
     - Да, она меня любила.
     - Тогда почему она вытворяла подобное?
     - Не знаю.
     - Потому, что она была проституткой!
     - Я думаю, чтобы отомстить мне.
     - Поэтому она тебе показала свой блокнот с адресами?
     - Да, чтобы досадить мне.
     - Нет, потому что она была проституткой.
     - Может быть. Да, она в конце концов стала ею.
     - И ставить буквы "С. Д." в свой блокнот каждый раз, когда объявляла тебе о новом увлечении?
     - Да.
     - О мужчине, с которым она переспала?
     - Да.
     - "Сообщила Джерри".
     - Да, она так мне мстила.
     - Проститутка. Ты должен был нанять частного детектива, чтобы сфотографировать ее и потом заставить согласиться на развод.
     - Нет, я не мог этого сделать, Эрлен.
     - Ты трясешься за свою карьеру.
     - Да, я очень ее ценю.
     Наступила тишина. Они приближались к мосту. Карелла держался в нескольких десятках метров позади "Олдсмобиля" Сарлинга. Они были уже в городе, когда заговорил Сарлинг. Карелла пытался сохранить расстояние, но дистанция между двумя автомобилями увеличивалась, и многие слова их разговора становились неразборчивыми.
     - Ты хорошо знаешь, что она держала меня за горло, - проговорил Сарлинг. - Ты же это знаешь, Эрлен.
     - Я думала так. А теперь я больше не уверена в этом.
     - Она не хотела давать согласия на развод и я ( ) измена, потому что ( ) понятно.
     - Хорошо, я согласна.
     - Я думал ( ) совершенно ясно, Эрлен.
     - А я думаю ( ).
     - Я сделал все, что мог.
     - Да, Джерри, но сейчас она мертва. Что теперь тебе мешает?
     - У меня есть причины подождать.
     - Какие причины?
     - Я тебе уже говорил.
     - Я не помню всего того, что ты мне рассказывал.
     - Господи, они же подозревают меня в убийстве! Тишина. Карелла ждал. Сарлинг свернул налево. Карелла прибавил скорости. Он не хотел упустить ни слова.
     - Что же это меняет? - спросила Эрлен.
     - Ничего, конечно, - ответил Сарлинг. - Я уверен, что ты считаешь вполне нормальным выйти замуж за человека, осужденного за убийство.
     - О чем ты говоришь?
     - Я говорю о возможности... Эрлен, давай перестанем.
     - Объясни мне.
     - Я не хочу.
     - А я хочу знать.
     - Хорошо, Эрлен. Я говорю о возможности того, что меня могут осудить за убийство.
     - Что за глупая мысль!
     - Нет.
     - Они же взяли убийцу, они...
     - Я же говорю, что это только возможность. Как мы можем пожениться, если я убил ее, если кто-то обвинит меня в убийстве?
     - Джерри, тебя никто не может обвинить.
     - А если может?
     Тишина. Карелла излишне приблизился к автомобилю Сарлинга, но не мог позволить себе недослышать хоть одно слово из их разговора даже если столкнется с "Олдсмобилем". Магнитофон, стоявший на полу его машины, записывал диалог Сарлинга и Эрлен Ортон.
     - Послушав тебя, поневоле поверишь, что Сару убил ты, - глухим голосом проговорила Эрлен.
     - Ты же знаешь, что ее убил Корвин.
     - Да, я знаю... Джерри, я ничего не понимаю.
     - А нечего понимать.
     - Тогда почему... если ты не убивал ее, почему тебя могут обвинить в убийстве?
     - Кое-кто пытается доказать, что Сару убил я.
     - Но зачем? Они же знают, что Корвин...
     - Они предполагают, что Сара была еще жива, когда я вошел в квартиру...
     - Да зачем же тебе убивать ее?
     - Чтобы разом решить все проблемы.
     - Джерри, ты бы не смог ее убить.
     - Да.
     - Тогда откуда такое ужасное предположение?
     - Если кто-нибудь меня обвинит... если кто-нибудь скажет, что это я... что я зарезал ее... они могут утверждать, что это... она попросила меня сделать это.
     - Что ты говоришь, Джерри?
     - Ты не понимаешь?
     - Я ничего не понимаю.
     - Я пытаюсь тебе объяснить, что Сара могла бы...
     - Джерри, я ничего не хочу знать.
     - Я пытаюсь тебе сказать...
     - Нет, нет, я ничего не хочу слышать. Умоляю. Джерри, ты меня пугаешь, я не хочу...
     - Послушай меня! Я пытаюсь тебе объяснить, что могло бы произойти. Черт побери, неужели трудно это понять? Что это она могла попросить меня убить ее?
     - Джерри, прошу тебя, я...
     - Я, может быть, собирался позвонить в больницу. Ты думаешь, я не видел, что она не была смертельно ранена?
     - Джерри, Джерри, я тебя прошу...
     - Эрлен, она умоляла меня убить ее, она... Черт побери, неужели вы оба не можете этого понять? Я пытался ему объяснить, я водил его по всем барам, где бывала Сара, я думал, это человек, который сможет понять меня. Черт побери, неужели это так сложно?
     - Боже мой, ты ее убил?
     - Что?
     - Ты убил Сару?
     - Нет. Не Сару, а женщину, в которую она превратилась. Она была Сэди, ты понимаешь? Когда я ее убивал, она была Сэди.
     - Боже мой, - прошептала Эрлен.
     Карелла устало кивнул головой. Он не чувствовал ни удовлетворения, ни радости победы. Он припарковал свой автомобиль позади машины Сарлинга около дома Ортон. Сарлинг вышел из "Олдсмобиля", подошел к противоположной дверце и подал руку Эрлен, лицо которой было покрыто слезами. Карелла оказался у входа в дом раньше их. Ровным голосом он обвинил Сарлинга в убийстве своей жены, и объявил, что тот арестован. Сарлинг не оказал никакого сопротивления, он даже не был удивлен.
     
     Дело, таким образом, как полагал Карелла, завершилось.
     В тишине гостиной, когда дети уже спали, он обнял Тедди, одетую в длинное белое платье, от которого отражались разноцветные огоньки рождественской елки, и впервые за день смог расслабиться.
     Телефон зазвонил без пятнадцати час. Карелла прошел на кухню и поднял трубку после третьего звонка.
     - Алло?
     - Стив?
     Он сразу же узнал голос лейтенанта.
     - Да, Пит, - ответил он.
     - Мне только что звонили из "Калькутты", - сказал Бернс.
     - Ммм?
     - В полночь в своей камере повесился Ральф Корвин. То есть как раз в то время, когда Сарлинг давал показания в комиссариате.
     Карелла молчал.
     - Стив?
     - Да, Пит.
     - Ничего, - сказал Бернс и повесил трубку.
     Карелла несколько секунд стоял с телефонной трубкой в руке, затем медленно положил ее на рычаг.
     Вернувшись в гостиную, где стояла украшенная гирляндами разноцветных огоньков рождественская елка, Карелла подумал о несчастном, который ушел из жизни, так и не узнав, что он не виновен в убийстве человека.
     Наступило Рождество.
     Может быть, кроме этого больше ничто не имеет ни малейшего смысла.