Желязны Роджер
     
     
     БЕЗЗВЕЗДНОЙ НОЧЬЮ В ПУТИ
     
     GO STARLESS IN THE NIGHT, 1881
     
     С. Сухинов. перевод
     
     OCR & SpellCheck: Svan
     http://svany.narod.ru
     
     И тьма, и тишина вокруг, и ничего, ничего внутри. Внутри меня?
     Первая мысль пришла незваной, вынырнула из какого-то черного омута.
     - Меня? - подумал он. - Где? "Что?.. Нет ответа.
     Последовало нечто вроде паники, но без обычных психологических аккомпанементов. Когда это повторилось, он прислушался, стараясь уловить хотя бы какой-то звук. Он уже понял, что увидеть что-либо ему не удастся.
     Но и услышать ничего не удалось. Даже малейших звуков живого организма - дыхания, стука сердца, раздражающего скрипа суставов. И тогда он осознал, что лишен всех телесных ощущений.
     Но он справился с паникой. Смерть? Бестелесность, неподвижность...
     Где? В какой точке пространства-времени он находится? Ему хотелось встряхнуть головой.
     Он вспомнил, что был человеком - и, кажется, где-то Должны были сохраняться его воспоминания, но где? Он попытался вызвать из ниоткуда свое имя, и внешний облик, и картины прошлого, но не смог. Отчаянные попытки вспомнить хоть что-то ни к чему не привели. Амнезия? Травма мозга? Глубокий сон?
     Тело... Что это такое? Начнем с этого. Руки, ноги, голова, торс...
     Через его сознание на мгновение пронеслось воспоминание о сексе. Два тела, когда... Он подумал о своих руках, не чувствуя ничего. Попытался пошевелить ими. Но ощущение их существования не возникло.
     Дыхание... Он попытался сделать глубокий вздох. Ничего не произошло. Не было никакого свидетельства, что между ним и безмолвной темнотой существовала какая-то граница.
     Словно бы ниоткуда появился жужжащий звук. Он заполнил все пространство, то поднимаясь на немыслимую высоту, то переходя в грохот, то возвращаясь к назойливому жужжанию. Обрываясь, он возвращался снова и снова.
     Затем наступила пауза, и до него донеслось:
     - Привет! Вы слышите нас?
     Он почувствовал облегчение, смешанное со страхом. Слова заполнили его бесплотный разум, и что-то пробудили в нем.
     - Вы слышите?
     И еще раз. Страх исчез, и на его место пришла смутная радость. Он почувствовал необходимость хоть как-то ответить - и, к своему изумлению, сумел сделать это.
     - Да. Кто это?
     Ему показалось, что где-то вдали беседовали несколько голосов - торопливые, высокие, странные. Он не мог уловить смысл разговора.
     Затем:
     - Привет еще раз. Пожалуйста, ответьте. Мы настраиваем коммуникатор. Как вы теперь нас слышите?
     - Лучше, - ответил он. - Где я? Что случилось?
     - Вы что-нибудь помните?
     - Ничего!
     - Не паникуйте, Эрнест Докинс. Вы помните, что вас зовут Эрнест Докинс? Мы узнали это из ваших документ тов.
     - Теперь вспоминаю.
     Одно звучание его имени принесло целый поток o6pазов: его собственное лицо, лица жены, их двух дочерей фасад дома, обстановку в лаборатории, где он работал прежде, внешний вид его автомобиля, пейзажи взморья солнечным днем...
     Этот день на взморье... Тогда он впервые почувствовал боль в левом боку, тупую боль, которая усиливалась все последующие недели.
     - Я... она вернулась... моя память... - сказал он. - Словно плотина прорвалась... Дайте мне минуту...
     - Мы подождем.
     Он не стал вспоминать о перенесенных страданиях. Он был болен, очень болен. Его положили в больницу, оперировали, накачивали наркотиком... Вместо этого он подумал о жене, детях, любимой работе. Он подумал о школе, любви, политике, науке. Он думал о растущем напряжении в мире, о своем детстве, о...
     - Вы в порядке, Эрнест Докинс? Похоже, он давно закончил свой жизненный путь, и потому этот вопрос вызвал у него нечто, похожее на смех.
     - Трудно сказать. Я вспоминаю события моей прошлой жизни... Но где я? В аду? Что случилось?
     - Выходит, вы вспомнили не все? В доносившемся до него голосе что-то неуловимо изменилось. Или дело было в странном акценте?
     - Похоже, что нет.
     - Вы были больны, очень больны.
     - Это я помню.
     - Фактически вы умирали. Так говорили врачи.
     Он заставил себя мысленно вернуться к периоду своих мучений на больничной койке.
     - Да... - сказал он. - Я помню. Он увидел словно бы со стороны свои последние дни в больнице. Его состояние резко ухудшалось, он словно скатывался по наклонной плоскости в точку, из которой нет возврата.
     Ужас, который он при этом испытывал, усугубляли тоскливые лица членов его семьи, друзей и родственников. Он вспомнил, как принял решение провести свой заранее продуманный план в жизнь. Деньги никогда не были для него проблемой, и потому в завещании он мог позволить себе подумать о смерти, иначе, чем большинство людей. Он решил заморозить себя и прожить долгую зиму человечества, грезя во сне о будущей его весне.
     - И как долго я спал?
     - Немало.
     Если бы у него были губы, он сейчас облизал бы их. Пришлось проделать это мысленно.
     - Что с моей семьей? - спросил он.
     - Увы, времени прошло слишком много...
     - Понимаю.
     Невидимый собеседник дал достаточно времени, чтобы он смог осмыслить услышанное. Затем:
     - Вы, конечно, ожидали нечто подобное?
     - Да. Я готовил себя к такому положению вещей - пока не потерял способность рассуждать.
     - Прошло так много времени...
     - Сколько?
     - Давайте лучше поговорим о более интересных для нас вещах.
     - Хорошо.
     - Мы рады, что вы такое благоразумное существо.
     - Существо?
     - То есть человек. Извините нас.
     - И все же мне хочется кое о чем спросить. Неужели по-английски ныне говорят так странно? Или это не ваш родной язык?
     После паузы собеседник уклончиво сказал:
     - Позвольте нам не отвечать на этот вопрос.
     - Как хотите. Но вы же должны понять, что меня крайне заботит мое нынешнее состояние. Я ничего не вижу и не ощущаю.
     - Мы знаем это. Жаль, конечно, но в таком пoлoжeнии есть и определенное преимущество. Еще не пришло время для вашего полного пробуждения.
     - Не понимаю. Выходит, вы не нашли способа излечить меня?
     - Мы не знаем другого - как вывести вас из замороженного состояния без значительных повреждений клеток вашего тела.
     - Тогда как же... как же мы тогда разговариваем?
     - Мы снизили температуру вашего тела почти до абсолютного нуля. Нервная система стала сверхпроводимой Затем мы включили специальное энергополе и стали воздействовать им на ваш мозг. В результате в нем начал циркулировать биотоки. Ныне мы обращаемся с помощью энерголуча прямо в ваш мозг и получаем оттуда ответы. Можете считать это телепатической связью.
     На него нахлынула новая волна паники. Как долго она продолжалась, он не знал. Его привел в себя голос, настойчиво повторявший его имя.
     - Слышу... - с трудом ответил он. - Я все понял... но это нелегко принять.
     - Понимаем, Но то состояние, в котором вы находитесь, по-своему очень устойчиво. Мы могли бы даже да лить ваше сердце, и это ничего бы не изменило.
     - Похоже, так и есть. То, что вы сделали, внушает мне кое-какие надежды. Но зачем вы сделали это? Наверное, вы не стали бы пробуждать меня только ради того, чтобы продемонстрировать свое могущество?
     - Нет. Нас интересует время, в котором вы прежде жили. С чисто археологической точки зрения.
     - Археологической? Выходит, прошло очень много времени?
     - Простите, быть может, мы употребили не совсем то слово. Наверное, надо выражаться как-то иначе, когда говоришь о руинах. Но так или иначе, ваш мозг и нервная система - двери в далекое прошлое.
     - Руины? Что, черт побери, случилось?
     - Была война, и был хаос. Точной информации у нас нет.
     - Кто выиграл войну?
     - Трудно сказать.
     - Значит, дело обстоит совсем плохо...
     - Вполне возможно. Мы еще не закончили наши исследования. Потому-то мы надеемся много узнать от вас... вернее, от ваших замороженных останков,
     - Но... но если на Земле произошла война, а затем воцарился хаос, то как же мое тело уцелело?
     - Вы находитесь в подземном, очень прочно построенном здании. Система охлаждения имеет автономный атомный генератор, управляемый специальным компьютером. Ни время, ни атомные взрывы здесь ничего не изменили.
     - Ужасно... Но вы хотите слишком многого от меня. Со времени моей псевдосмерти прошли, быть может, века, но я ничего не знаю о них! Если вы считаете, что я здесь развлекался, смотря телевизор и читая газеты, то ошибаетесь.
     - Понимаем. Но нас интересует прежде всего ваше время.
     - Э-э... Не знаю даже, с чего начать.
     - Может быть, мы будем задавать вопросы?
     - Отлично. Но еще лучше будет, если впоследствии я тоже смогу кое-что узнать.
     - Договорились. Итак, скажите - вы жили в здании, где работали, или в каком-нибудь другом месте?
     - Странный вопрос. Конечно же, я жил в другом месте. У меня был дом на другом конце города, и на службу я ездил на автомобиле.
     - Так поступали многие сущест... люди в вашей стране?
     - Да. Не все имели собственные автомобили, некоторые ездили на работу на автобусах или поездах.
     - Автомобиль - это четырехколесное транспортное средство с двигателем внутреннего сгорания?
     - Да. Они широко использовались во второй половине двадцатого столетия.
     - Их было много?
     - Очень, очень много.
     - Наверное, возникали трудности с организацией движения большого количества автомобилей?
     - Да. Существовал так называемый час пик - время, когда большинство людей направляется на работу или возвращается с нее. На дорогах в эти часы возникали заторы, которые мы называли пробками.
     - Очень интересно. Мы обнаружили в океанах несколько громадных существ, иногда всплывающих на поверхность, чтобы подышать. Они существовали в ваше время?
     - Да, если вы имеете в виду китов.
     - Интересно. А какого рода была ваша работа?
     - Я занимался исследованием токсических веществ как химических, так и бактериологических. В частности их классификацией.
     - Что давали эти исследования?
     - О, они носили секретный характер. Нами, к примеру, изучался вопрос применения токсических веществ в военном деле.
     - Война уже начиналась?
     - Нет. Но наша страна готовилась к ней. Химической и бактериологическое оружие было запрещено, кстати, по нашей же инициативе, но мы хранили большие запасы в трех надежно охраняемых хранилищах.
     Наступила пауза. Затем голос вновь зазвучал:
     - Прошло немало столетий - как вы считаете, это оружие могло уцелеть?
     - Вполне возможно.
     - Это нас очень тревожит. Мы исповедуем сугубо пацифистские взгляды и озабочены опасностью, которая все еще угрожает остаткам человечества,
     - Хм... Это звучит так, словно вы принадлежите к другому виду.
     Зазвучал другой, более высокий голос:
     - Вы сделали неправильный вывод, Эрнест Докинс. Просто язык людей изменился за прошедшее время куда сильнее, чем вы представляете. Мы давно знаем о том, что где-то на этой планете спрятаны огромные арсеналы мощного оружия, и неустанно ищем их. Наша задача - уничтожить все, что может ввергнуть Землю в разрушительную войну. Но мы не знаем, где спрятаны эти арсеналы.
     - Хм... не уверен... Простите, я не хочу вас обидеть, но вы - лишь голос, звучащий внутри моего замороженного мозга. Я ничего о вас не знаю. Разве можно в такой ситуации делиться сверхсекретной информацией?
     Настало долгое молчание. Обеспокоившись, он спросил:
     - Эй, вы ещё здесь?
     Он ничего не услышал, даже звука собственного голоса, Неужели он обидел своих собеседников, и они прекратили с ним контакт?
     - Эй, вы слышите меня? Ответьте, ради Бога! Ответьте!..
     Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем голос вновь зазвучал в глубине его мозга:
     - Просим прощения, произошла небольшая поломка. Сожалеем о вчерашнем небольшом конфликте.
     - Вчерашнем?
     - Да, нам пришлось отправиться за новым коммуникатором. Поломка произошла как раз в тот момент, когда вы что-то говорили о сверхсекретной информации.
     - Сожалею, - сказал я. - Вы задали вчера вопрос, на который я, увы, не могу дать ответ.
     - Мы хотим лишь предотвратить катастрофу.
     - Э-эх... Подумайте, в каком ужасном положении я нахожусь, Я не могу ничего проверить из того, о чем вы говорите!
     - Лучше подумайте вот о чем. Если на вас сверху упадет какой-либо тяжелый предмет, вы разобьетесь, словно стеклянная бутылка.
     - Даже этого я не смогу проверить...
     - Мы можем также выключить внешнее энергополе или просто отключить вашу морозильную установку.
     - По крайней мере, это будет безболезненной смертью, - ответил он спокойнее, чем сам ожидал,
     - Мы требуем, чтобы вы все рассказали об арсенале!
     - Узнайте об этом где-нибудь в другом месте, - Хорошо. Тогда мы отключим коммуникатор, и дадим вам размышлять о своей ошибке целую вечность. Рано или поздно вы сойдете с ума, глупец. Прощайте.
     - Подождите!
     - Вы расскажете нам все?
     - Нет. Не могу.
     - Вы хотите сойти с ума?
     - Нет, но...
     - Итак, нам выключать коммуникатор или нет?
     - Ваши угрозы не оставляют сомнения в том, кто вы такие, Я не могу вручить вам страшное оружие.
     - Эрнест Докинс, вы неразумны.
     - А вы - не археологи! Похоже, вы преследуете далеко не чистые цели. Наверняка вы избавитесь от меня, как только я расскажу вам, что мне известно.
     - Вы никогда не узнаете, кто мы такие.
     - Я знаю достаточно.
     - Вернемся к вопросу о вашем возможном сумасшествии. Подумайте еще раз.
     Последовало долгое молчание.
     Его захлестнула паника, а затем перед ним возникли лица родных, дом, улицы города... Жизнь вокруг становилась все более реальной, и настал момент, когда он вышел из своей бетонной могилы и пошел домой, щуря глаза от яркого летнего солнца. Никто из членов его семьи не удивился, когда он вернулся. После обеда зазвонил телефон, и шеф попросил его срочно прибыть на работу. Оказалось, что приехали военные, чтобы обсудить вопрос о размещении запасов токсических веществ в специальных хранилищах, Эрнест сказал: "Еду", - но не двинулся с места. Его насторожило, что шеф говорил о таких важных делах по городскому телефону. Поразмыслив, он позвонил и попросил у шефа внеочередной отпуск. Не слушая возражений, он повесил трубку и пошел загорать на пляж.
     Он удивился, когда однажды в его правом боку вновь возникла боль, но к врачам обращаться не стал. Да и зачем? Днями напролет он лежал на пляже и любовался облаками, слушал шум прибоя, подставлял лицо струям дождя... Это продолжалось долго, целую вечность. Но настал день, когда он услышал голоса, звучавшие из-под песка. Они о чем-то его спрашивали, но он не понял ни слова. Подняв глаза, он увидел перед собой расплавленную статую, держащую меч в обугленной руке. Мимо нее плыли серые скалы, и на них сидели русалки, много русалок. Они пели протяжные песни, они расчесывали зеленые, словно водоросли, волосы гребнями из человеческих костей, они смеялись при вспышках молний. А затем все превратились в лед.