Василий Шукшин
     
     
     ОБИДА
     
     Сашку Ермолаева обидели.
     Ну, обидели и обидели - случается. Никто не призывает бессловесно сносить обиды, но сразу из-за этого переоценивать все ценности человеческие, ставить на попа самый смысл жизни - это тоже, знаете... роскошь. Себе дороже, как говорят. Благоразумие - вещь не из рыцарского сундука, зато безопасно. Да-с. Можете не соглашаться, можете снисходительно улыбнуться, можете даже улыбнуться презрительно... Валяйте. Когда на-машетесь театральными мечами, когда вас отовсюду с треском выставят, когда вас охватит отчаяние, приходите к нам, благоразумным, чай пить.
     Но - к делу.
     Что случилось?
     В субботу утром Сашка собрал пустые бутылки из-под молока, сказал: "Маша, пойдешь со мной?" - дочери.
     - Куда? Гагазинчик? - обрадовалась маленькая девочка.
     - В магазинчик. Молочка купим. А то мамка ругается, что мы в магазин не ходим, пойдем сходим.
     - В кои-то веки! - сказала озабоченная "мамка". - Посмотрите там еще рыбу - нототению. Если есть, возьмите с полкило.
     - Это дорогая-то?
     - Ничего, возьми - я ребятишкам поджарю. И Сашка с Машей пошли в "гагазинчик".
     Взяли молока, взяли масла, пошли смотреть рыбу нототению. Пришли в рыбный отдел, а там за прилавком - тетя.
     Тетя была хмурая - не выспалась, что ли. И почему-то ей показалось, что это стоит перед ней тот самый парень, который вчера здесь, в магазине, устроил пьяный дебош. Она спросила строго, зло:
     - Ну, как - ничего?
     - Что "ничего"? - не понял Сашка.
     - Помнишь вчерашнее-то? Сашка удивленно смотрел на тетю...
     - Чего глядишь? Глядит! Ничего не было, да? Глядит, как Исусик...
     Почему-то Сашка особенно оскорбился за этого "Исусика".
     - Слушайте, - сказал Сашка, чувствуя, как у него сводит челюсть от обиды. - Вы, наверно, сами с похмелья? Что вчера было?
     Теперь обиделась тетя. Она засмеялась.
     - Забыл?
     - Что я забыл? Я вчера на работе был!
     - Да? И сколько плотют за такую работу? На работе он был. Да еще стоит рот разевает: "С похмелья"! Сам не проспался еще.
     Сашку затрясло. Может, оттого он так остро почувствовал в то утро обиду, что последнее время наладился жить хорошо, мирно, забыл даже, когда и выпивал... И оттого еще, что держал в руке маленькую родную руку дочери... Это при дочери его так! Но он не знал, что делать. Тут бы пожать плечами, повернуться и уйти к черту. Тетя-то уж больно того - несгибаемая. Может, она и поняла, что обозналась, но не станет же она, в самом деле, извиняться перед кем попало. С какой стати?
     - Где у вас директор? - самое сильное, что пришло Сашке на ум.
     - На месте, - спокойно сказала тетя.
     - Где на месте-то? Где его место?
     - Где положено, там и место. Для чего тебе директор-то? "Где директор"! Только и делов директору - с вами разговаривать! - Тетя повысила голос, приглашая к скандалу других продавщиц и покупателей старшего поколения. - Директора ему подайте! Директор на работу пришел, а не с вами объясняться. Нет, видите ли, дайте ему директора!
     - Что там, Роза? - спросили тетю другие продавщицы.
     - Да вот директора - стоит требует!.. Вынь да по-ложь директора! Фон-барон. Пьянчуга.
     Сашка пошел сам искать директора.
     - Какая тетя... похая, - сказала Маша.
     - Она не плохая, она... - Сашка не стал при ребенке говорить, какая тетя. Лицо его горело, точно ему ни за что ни про что публично надавали пощечин.
     В служебном проходе ему загородил было дорогу парень мясник.
     - Чего ты волну-то поднял?
     Но ему-то Сашка нашел, что сказать. И, видно, в глазах у Сашки стояло серьезное чувство - парень отшагнул в сторону.
     - Я не директор, - сказала другая тетя, в кабинети-ке. - Я - завотделом. А в чем дело?
     - Понимаете, - начал Сашка, - стоит... и начинает ни с того ни с сего... За что!
     - Вы спокойнее, спокойнее, - посоветовала завотделом.
     - Я вчера весь день был на работе... Я даже в магазине-то не был! А она начинает: я, мол, чего-то такое натворил у вас в магазине. Я и в магазине-то не был!
     - Кто говорит?
     - В рыбном отделе стоит.
     - Ну, и что она?
     - Ну, говорит, что я что-то такое вчера натворил в магазине. Я вчера и в магазине-то не был.
     - Так что же вы волнуетесь-то, если не вы натворили? Не вы и не вы - и все.
     - Она же хамить начала! Она же обзывается!..
     - Как обзывается?
     - Исусик, говорит.
     Завотделом засмеялась. У Сашки опять свело челюсть. У него затряслись губы.
     - Ну, пойдемте, пойдемте... что там такое - выясним, - сказала завотделом.
     И завотделом, а за ней Сашка появились в рыбном отделе.
     - Роза, что тут такое? - негромко спросила завотделом.
     Роза тоже негромко - так говорят врачи между собой при больном о больном же, еще на суде так говорят и в милиции - вроде между собой, но нисколько не смущаются, если тот, о ком говорят, слышит, - Роза негромко пояснила:
     - Напился вчера, наскандалил, а сегодня я напомнила - сделал вид, что забыл. Да еще возмущенный вид сделал!..
     Сашку опять затрясло. А затрясло его опять потому, что завотделом слушала Розу и слегка - понимающе - кивала головой. Они вдвоем понимали, хоть они не смотрели на Сашку, что Сашке, как всякому на его месте, ничего другого и не остается, кроме как "делать возмущенный вид".
     Сашку затрясло, но он собрал все силы и хотел быть спокойным.
     - А при чем здесь этот ваш говорок-то? - спросил он.
     Завотделом и Роза не посмотрели на него. Разговаривали.
     - А что сделал-то?
     - Ну, выпил - не хватило. Пришел опять. А время вышло. Он - требовать.
     - Звонили?
     - Любка пошла звонить, а он хоть и пьяный, а сообразил - ушел. Обзывал нас тут всяко...
     - Слушайте, - вмешался опять в их разговор Сашка. - Да не был я вчера в магазине! Не был! Вы понимаете?
     Роза и завотделом посмотрели на него.
     - Не был я вчера в магазине, вы можете это понять?! Я же вам русским языком говорю: я вчера в магазине не был!
     Роза и завотделом смотрели на него и молчали. А между тем сзади образовалась уже очередь. И стали раздаваться голоса:
     - Да хватит вам: был, не был!
     - Отпускайте!
     - Но как же так? - повернулся Сашка к очереди. - Я вчера и в магазине-то не был, а они мне какой-то скандал приписывают! Вы-то что?!
     Тут выступил один пожилой, в плаще.
     - Хватит - не был он в магазине! Вас тут каждый вечер - не пробьешься. Соображают стоят. Раз говорят, значит, был.
     - Что вы, они вечерами никуда не ходят! - заговорили в очереди.
     - Они газеты читают.
     - Стоит - возмущается! Это на вас надо возмущаться. На вас надо возмущаться-то.
     - Да вы что? - попытался было еще сказать Сашка, но понял, что бесполезно. Глупо. Эту стенку из людей ему не пройти.
     - Работайте, - сказали Розе. - Работайте спокойно. Не отвлекайтесь,
     Сашка пошел к выходу. Покупатель в плаще послал ему в спину последнее:
     - Водка начинает продаваться в десять часов! Рано пришел!
     Сашка вышел на улицу, остановился, закурил.
     - Какие дяди похие, - сказала Маша.
     - Да, дяди... тети... - пробормотал Сашка. - Мгм... - Он думал, что бы ему сделать? Его опять трясло. Прямо трясун какой-то!
     Он решил дождаться этого, в плаще. Поговорить. Как же так? Спросить: до каких пор мы сами будем помогать хамству? И с какой стати выскочил он таким подхалимом? Что за манера? Что за проклятое желание угодить хамоватому продавцу, чиновнику, просто хаму - угодить во что бы то ни стало! Ведь мы сами расплодили хамов, сами! Никто нам их не завез, не забросил на парашютах...
     Так примерно думал Сашка. И тут вышел этот, в плаще.
     - Слушайте, - двинулся к нему Сашка, - хочу поговорить с вами...
     Плащ остановился, недобро уставился на Сашку.
     - О чем нам говорить?
     - Почему вы выскочили заступаться за продавцов? Я правда не был вчера в магазине...
     - Иди проспись сперва! Понял? Он будет еще останавливать... "Поговорить". Я те поговорю! Поговоришь у меня в другом месте!
     - Ты что, взбесился?
     - Это ты у меня взбесишься! Счас ты у меня взбесишься, счас... Я те поговорю, подворотня чертова!
     Плащ прошуршал опять в магазин - к телефону, как понял Сашка.
     Заговор какой-то! Сашка даже слегка успокоился. И решил не ждать милиции. Ну ее... Был бы один, может, и дождался бы - интересно даже: чем бы все это кончилось?
     Они пошли с Машей домой. Дорогой Сашка все изумлялся про себя, все не мог никак понять: что такое творится с людьми?
     Девочка опять залопотала на своем маленьком, смешном языке. Сашку вдруг изумило и то, что она, крохотуля, почему-то смолкала, когда он объяснялся с дядями и тетями, а начинала говорить только после того и говорила, что дяди и тети "похие", потому что нехорошо говорят с папой. Сашка взял девочку на руки. Чего-то вдруг аж слеза навернулась.
     - Кроха ты моя... Неужели ты все понимаешь? Дома Сашка хотел было рассказать жене Вере, как его в магазине... Но начал, и тут же расхотелось...
     - А что, что случилось-то?
     - Да ладно, ну их. Нахамили, и все. Что - редкость диковинная?
     Но зато он задумался о том человеке в плаще. Ведь - мужик, долго жил... И что осталось от мужика: трусливый подхалим, сразу бежать к телефону - милицию звать. Как же он жил? Что делал в жизни? Может, он даже и не догадывается, что угодничать - никогда, нигде, никак - нехорошо, скверно... Но как же уж так
     надо прожить, чтобы не знать этого? А правда, как он жил? Что делал? Сашка раньше видел этого человека, он из девятиэтажной башни напротив... Сходить? Спросить у кого-нибудь, из какой он квартиры, его, наверное, знают...
     "Схожу! - решил Сашка. - Поговорю с человеком. Объясню, что правда же эта дура обозналась - не был он вчера в магазине, что зря он так - не разобравшись, полез вступаться... Вообще поговорю. Может, он одинокий какой".
     - Пойду сигарет возьму, - сказал жене Сашка.
     - Ты только из магазина!
     - Забыл.
     ...Один парнишка узнал по описанию Чукалова.
     - Он в тридцать шестой.
     - Он один живет?
     - Почему? Там бабка тоже живет. А что?
     - Ничего. Мне надо к нему.
     Дверь открыл сам хозяин - тот самый человек, кого и надо было Сашке. Чукалов его фамилия.
     - Не пугайтесь, пожалуйста, - сразу заговорил Сашка, - я хочу объяснить вам...
     - Игорь! - громко позвал Чукалов.
     Он не испугался, нет, он с каким-то непонятным удовлетворением смотрел на гостя - уперся темными, слегка выпуклыми глазами и был явно доволен. Ждал.
     - Я хочу объяснить...
     - Счас объяснишь. Игорек!
     - Что там? - спросили из глубины квартиры. Мужчина спросил.
     Сашка невольно глянул на вешалку и при этом пошевелился... Чукалов - то ли решил, что Сашка хочет уйти, - вдруг цепко, неожиданно сильной рукой схватил его за рукав. И темные глаза его близко полыхнули злостью и радостно-скорой расправой. От него пахнуло водкой. Сашка настолько удивился всему, что не стал вырываться, только пошевелил рукой, чтоб высвободить кожу, которую Чукалов больно защемил с рукавом рубашки.
     - Игорь!
     - Что? - Вышел Игорь, наверно сын, тоже с темными, чуть влажными глазами, здоровый, разгоряченный завтраком и водкой...
     - Вот этот человек нахамил мне в магазине... Хотел избить. - Чукалов все держал Сашку за рукав.
     Игорь уставился на Сашку.
     - Да вы пустите меня, я ж не убегу, - попросил Сашка. И улыбнулся. - Я ж сам пришел.
     - Пусти его, - велел Игорь. И вопросительно, пытливо, оценивающе, надо думать, смотрел на Сашку.
     Чукалов отпустил Сашкин рукав.
     - Понимаете, в чем дело, - как можно спокойнее, интеллигентнее заговорил Сашка, потирая руку. - Нахамили-то мне, и ваш отец...
     - А мой отец подвернулся под горячую руку. Так?
     - Да почему?
     - Специально дождался меня у магазина...
     - Мне было интересно узнать, почему вы... подхалимничаете?
     Дальше Сашка двигался рывками, быстро... Игорь сгреб его за грудки - этого Сашка никак не ждал от него, - раза два пристукнул головой об дверь, потом открыл ее, протащил по площадке и сильно пустил вниз по лестнице. Сашка чудом удержался на ногах - схватился за перила. Наверху громко хлопнула дверь.
     Сашка как будто выпал из вихря, который приподнял его, крутанул и шлепнул на землю. Все случилось очень скоро. Й так же скоро, ясно заработала голова. Какое-то очень короткое время стоял он на лестнице... И быстро пошел вниз, почти побежал. В прихожей у него лежит хороший молоток. Надо опять позвонить - если откроет пожилой, успеть оттолкнуть его и пройти... Если откроет Игорек, еще лучше - проще. Вот довозмущался! Теперь унимай душу. Раньше бы ушел из магазина - ничего бы не было. Если откроет сам Игорь, надо левым коленом сразу шире распахнуть дверь и подставить ногу на упор: иначе он успеет толкнуть дверь оттуда и удара не выйдет. Не удар будет, а мазня.
     Едва только Сашка выбежал из подъезда, увидел: по двору, из магазина, летит его Вера, жена, - простоволосая, насмерть чем-то перепуганная. У Сашки подкосились ноги: он решил, что что-то случилось с детьми - с Машей или с другой маленькой, которая только-только еще начала ходить. Сашка даже не смог от испуга крикнуть... Остановился, Вера сама увидела его, подбежала.
     - Ты что? - спросила она заполошно.
     - Ты-то чего?
     - Какие дяди? С кем ты опять драку затеваешь? Мне Маша сказала, какие-то дяди. Какие дяди? Чего ты такой весь?
     - Какой?
     - Не притворяйся, Сашка, не притворяйся - я тебя знаю. Опять на тебе лица нету. Что случилось-то? С кем поругался?
     - Да ни с кем я не ругался!..
     - Не ври! Ты сказал, в магазин пойдешь... Где ты был?
     Сашка молчал. Теперь, пожалуй, ничего не выйдет. Он долго стоял, смотрел вниз - ждал: пройдет само собой то, что вскипело в груди, или надо через все проломиться с молотком к Игорю?..
     - Сашка, милый, пойдем домой, пойдем домой, ради бога, - взмолилась Вера, видно чутьем угадавшая, что творится в душе мужа. - Пойдем домой, там малышки ждут... Я их одних бросила. Плюнь, не заводись, не надо. Сашенька, родной мой, ты о нас-то подумай. - Вера взяла мужа за руку: - Неужели тебе нас не жалко?
     У Сашки навернулись на глаза слезы... Он нахмурился. Сердито кашлянул. Сунул руки в карман, достал пачку сигарет, вытащил дрожащими пальцами одну, закурил.
     - Вон руки-то ходуном ходют. Пойдем.
     Сашка легким движением высвободил руку... И пошел домой. И покорно пошел домой.
     
     
     1971
     
     Шукшин В. М.
     
     Ш95 Рассказы. - Лениздат, 1983. - 477 с - (Мастера русской прозы XX века).
     
     В однотомнике известного советского писателя Василия Макаровича Шукшина (1929 - 1974) представлены рассказы 60 - 70-х годов.
     
     4702010200 - 115
     Ш-----------------226 - 83
     М171(03) - 83
     
     84.3Р7
     
     OCR Pirat