Джеймс Хедли Чейз                  Подслушанный разговор            www.ladoshki.com                  Они устроились с краю длинной хромированной и полированной стойки бара. Они сидели на высоких табуретах, их плечи соприкасались, и они были полностью заняты друг другом. Для них бар "Серебряный берег" как бы, не существовал. Мандель, бармен, прислушивался к их разговору с увлеченной снисходительностью. Он облокотился о стойку, бесцельно и очень медленно полируя мягкой тряпицей сияющий квадрат красного дерева. В баре было тихо. На противоположном от этих двоих конце стойки о чем-то беседовали трое мужчин в белых парусиновых брюках. Сквозь щели тяжелых жалюзи проникали солнечные лучи, рисуя на кокосовых циновках геометрические узоры. Был полдень, и было очень жарко для этого времени года.      Мандель перестал полировать стойку и вынул чистый белый носовой платок, чтобы стереть капельки пота, которые, как он чувствовал, уже потекли у него за ушами. Он спрятал платок и поглядел на этих двоих, сидевших неподалеку от него.      Она была высокого роста с высокой грудью. Ее иссиня-черные длинные шелковистые волосы спадали ровными локонами на крахмальный белый воротничок. Очень сильно заинтересовало Манделя ее лицо. Ему понравились и большие темно-синие глаза, и красиво очерченный рот. Ее кожа была чистой и белой, если не считать легкого слоя румян на высоких скулах. Манделю особенно понравились ее руки, красивой формы, с тонкими кистями.      Ее компаньоном был грузный мужчина с полным, очень привлекательным лицом. Его квадратная челюсть и светлые голубые глаза придавали ему властный вид, присущий богатым людям. Ему можно было позавидовать из-за его портного и из-за его фигуры; Мандель также позавидовал ему из-за того, что у него была такая спутница.      Они пили "особый" напиток этого бара, состоявший из рома и абсента. Под боком у Манделя стоял наготове большой шейкер, чтобы снова наполнить их бокалы.      Несколько минут они беседовали о Гаване. Мандель понял, что ЭТО была ее первая поездка. Ее спутник как будто знал эти места хорошо. Судя по тому, что он говорил, он жил здесь какое-то время. Мандель так и не уловил, когда познакомились эти двое. Он без труда мог бы сказать, что мужчина от нее без ума.      Он не был уверен, отвечала ли она взаимностью.      Она вдруг сказала:      - О, неужели мы должны говорить все время о географии?      Он повернул свой высокий матированный бокал.      - Простите. Я думал, что вас это интересует. Здесь так чудесно. Мне так не терпелось показать вам эти места. Очевидно, я слишком увлекся.      - Они нравятся вам больше, чем Стреза?      Он помедлил, словно в нерешительности.      - Здесь по-другому. В Стрезе тоже было чудесно, не правда ли?      Она немного наклонилась вперед на своем табурете. На мгновение ее глаза оживились.      - Вы помните маленькую гостиницу в Ароло? - спросила она. - Вы не знали ни слова по-итальянски - и это было смешно. Вы помните Аниту?      Он кивнул:      - Дочку хозяина? Мне всегда представляется что-то грубое, когда я вспоминаю ее. Она называла меня "поверино" [бедняжка (ит.)] из-за того, что мой нос обгорел на солнце. - Он рассмеялся. - По-моему, мы отлично провели там время. Она обычно приходила поболтать со мной ранним утром, когда вы еще спали. А я не понимал, о чем она говорит. Наверное, я должен по-настоящему выучить итальянский, прежде чем мы поедем туда снова.      - Вы думаете, мы когда-нибудь опять поедем туда? - спросила она. Ее лицо стало печальным. - Это так далеко.      - Разумеется, мы поедем туда снова. Разве вы не хотите снова поплавать в озере? Вы помните, как с дерева свалилась старая змея и ужасно вас напугала? И вы напрочь отказались в тот день поплавать со мной.      Она поежилась.      - Я ненавижу змей, - сказала она. - Вы ведь знаете, я ненавижу змей.      - Я только пошутил, - быстро подхватил он. - Я тоже ненавижу этих тварей. Я рад, что мы приехали сюда. Эти места кажутся какими-то основательными и примитивными, чего лишена Италия. Италия - это здания из мороженого и небеса с почтовых открыток. Тут вы чувствуете жизнь народа. По улицам течет кровь, а от домов отскакивает эхо стонов угнетенных. Взгляните на это. Взгляните на море, на цветы, на людей. Разве вы не думаете, что они более основательны, более реальны, чем Италия?      Она возразила:      - Теперь все более реально и более основательно. Мираж волшебной страны отлетел.      - Почему вы так говорите? - спросил он, повернув голову, чтобы лучше ее видеть. - Мираж волшебной страны отлетел. Это звучит так печально и окончательно.      Она не смотрела на него.      - Вы помните светлячков в Ароло? Берег озера при лунном свете и сотни светлячков, подобных серебряным искрам, светящимся в траве?      - Тут какая-то ошибка, - произнес он. - Скажите мне, ведь тут какая-то ошибка?      - Вы тоже это чувствуете?      - Значит, что-то есть. Но что?      - Я вам сказала.      - Пожалуйста, не будьте такой таинственной. Скажите наконец.      Она нервно отхлебнула из бокала и не сказала ничего. Мандель хотел бы знать, почему она выглядит так трагично. Он подумал, что этот разговор насчет волшебной страны никуда не годится. Он любил прямые речи, и метафорический язык причинял ему боль.      - Вы жалеете, что приехали? - спросил большой мужчина. - Не в этом ли дело? Может быть, вам хотелось поехать в Европу?      Она покачала головой:      - Нет, это не так. Видите ли, края уже обтрепались. Пожалуйста, не заставляйте меня говорить об этом. Вы должны чувствовать то, что чувствую я.      Он протянул руку и коснулся ее рук, но она их отняла.      - Почему вы должны говорить загадками? Сначала "мираж волшебной страны отлетел", теперь "края обтрепались". Что это означает?      Она допила свой напиток.      - Я так стараюсь быть доброй, - сказала она. - Разве вы не видите? Вещи не кажутся мне больше такими же... Вот я вам и сказала.      Он все равно не смог понять, что она имела в виду. Он подал знак Манделю, чтобы тот наполнил бокалы. Мандель сделал вид, будто он только что обратил на них внимание, и принес шейкер.      - Вам понравилось это, сэр? - спросил он любезно.      - Да, напиток хорош, - ответил большой мужчина, неопределенно улыбаясь, - в самом деле очень хорош.      Мандель пододвинул бокалы к ним поближе, а затем отошел и занял прежнюю позицию.      - О чем бишь вы говорили? - спросил большой мужчина, подхватывая нить разговора. - Вам наскучили путешествия? Вам хочется где-нибудь осесть.      Она сказала:      - Да.      - Но где же? Здесь?      Она покачала головой:      - Нет. Лучше бы не здесь.      Наступила долгая пауза, затем он сказал:      - Я люблю вас так сильно, что готов отправиться, куда вам угодно. Скажите мне, и мы вместе составим план.      Она повернулась к нему лицом.      - Вы не хотите понять. - Ее голос задрожал. - Я больше не могу этого выносить. Я все пытаюсь и пытаюсь объяснить вам, но вы не хотите понять. Я больше не могу этого выносить.      - Не сердитесь. Я это понимаю. Я охотно сделаю все, чего бы вы ни захотели. А вы можете поступить как вам заблагорассудится.      Она проговорила очень напряженно:      - Мы должны расстаться.      Он расплескал напиток по полированной поверхности стойки.      - Мы должны расстаться? - повторил он. - Вы имеете в виду, что не хотите меня больше?      - Я так старалась сказать вам об этом помягче, но вы так уверены в себе. Вы всегда были таким самоуверенным.      - Нет, вы ошибаетесь во мне, если действительно так думаете. Я никогда не был уверен в себе, но я был уверен в вас. Это не одно и то же. Я думал, что ваша любовь ко мне так же прочна, как моя к вам. Вы не должны говорить, что я был уверен в себе. Я верил в вашу любовь. Я нуждался в чем-то таком, чтобы не нужно было сомневаться. Разве вы не понимаете? Во всем этом мире ужасного хаоса, лжи, зависти и грязных дел я цеплялся за что-то единственное, что меня не предаст.      Она сказала:      - Мне очень жаль.      - Разумеется. - Он провел рукой по волосам. - Я понимаю, что вам жаль. Когда это случилось? Недавно?      Она ответила ему:      - Теперь, когда я вам все объяснила, мне не хочется больше говорить об этом.      - Вы не можете бросить меня так. Я безумно вас люблю. Вы же знаете, я от вас без ума. Я сделал что-то, заставившее вас принять такое решение?      Она опустила голову.      - Я плохая, - произнесла она очень тихо. - Я думала, что смогу найти с вами счастье, но не нашла. Я должна жить своей жизнью. У меня нет мужества притворяться. Вы же не хотите, чтобы я притворялась, не правда ли?      - Почему нужно говорить мне, что вы плохая? Потому, что есть кто-то другой?      Она на миг поколебалась, потом сказала:      - Да, да. Я не хотела говорить вам, но я должна. Вы обязаны это выслушать рано или поздно.      С нечистым интересом, присущим зеваке при уличном несчастном случае, Мандель пристально наблюдал за большим мужчиной. Он заметил, что тот внезапно очень побледнел и с трудом владел собой.      - Я понимаю, - сказал он.      - Нет, - быстро возразила она, - вы не понимаете. Это невозможно. Вы думаете, что я нанесла рану вашей гордости. Я понимаю, что чувствуют мужчины, когда такое происходит. Но это не должно ранить вашу гордость. Я рада этому, потому что вы были так ласковы со мной. Это так, и я оценила...      - Пожалуйста, - попросил он. - Не надо так говорить. Моя любовь в ваших устах превращается в нечто вроде благотворительного взноса в фонд больницы. Это было не так. Я отдавал вам все, только полагаю, что этого было недостаточно.      Мандель увидел, что ее передернуло, и одобрительно поднял брови. Он подумал, что этот большой детина одерживает верх. Эта дамочка просто бьет на эффект. Он презрительно фыркнул. Вся эта болтовня насчет волшебной страны и обтрепанных краев - все это лишь красивые фразы.      - Я уезжаю с Маргарет Уитли, - сообщила она ему спокойно.      На лицо большого мужчины вернулся румянец. Лицо его постепенно наливалось кровью.      - Кто это? - спросил он, глядя на нее в упор.      - О, я знаю, что вы хотите сказать, но я думала, и думала, и думала. Я должна была принять решение.      Теперь он, казалось, вполне овладел собой. Когда он с ней заговорил, это был раздражающе утешительный тон, словно он обращался к ребенку:      - Моя дорогая, теперь вы наверняка преодолеете эту чепуху.      Она покачала головой.      - Пожалуйста, не старайтесь и проявите понимание, - сказала она. - Я понимаю, что вы чувствуете, но я приняла решение раз и навсегда.      Он закурил сигарету и задумчиво покачивал в руке тяжелый золотой портсигар.      - Знает ли Маргарет о нас? Понимает ли она, что делает с нами?      - Она ждала меня. Она знала, что это ни к чему не приведет. Она предупреждала меня еще год назад. Она ждала, и, видите, она была права.      - Вас просто совратили? Разве это не подлость так поступать?      - Я знала, что непременно услышу такие слова. Но это меня не остановит. Мы с Маргарет не можем больше жить в разлуке.      - Я было подумал, что это мужчина.      Она нахмурилась:      - Нет, вы догадывались. Вам не удалось бы воспринять это так, как вы воспринимаете сейчас. Вы не проявили бы терпения. Вы пришли бы в ужасную ярость и захотели его убить.      Лицо его искривила гримаса.      - Я полагаю, что так, - признался он. - Это мне вообще чуждо. Я ощущаю такое отвращение к этому, что не имею желания что-либо предпринять.      Она протянула руку и взяла свою сумочку.      - Прощайте, Гарри, - сказала она. - Спасибо вам за все.      - Не уходите, - произнес он поспешно. - Вы не можете оставить все так. Ради Бога, подумайте, что вы делаете.      Она соскользнула с табурета.      - Но, право же, больше ничего нельзя сделать. Все наконец улажено. Я просто не хотела вас обидеть. Мне очень жаль.      Он проговорил с большой горечью:      - Значит, прошедший год ничего не значит? Все это лишь пыль... ничто.      Она прикусила губу, потом положила руку на его плечо:      - Вы теперь видите, почему я должна уйти как можно скорее. Мы наговорили бы друг другу жестокие слова, а потом сами бы жалели об этом. Прощайте, Гарри... - Она быстро вышла из бара легкой и грациозной походкой.      Мандель посмотрел ей вслед с сожалением. Разговор его позабавил. Как раз когда она скрылась, за дверью, в бар вошла девица и остановилась, оглядываясь по сторонам. Мандель поджал губы. Он немедленно распознал, кто перед ним. Этого в своем баре он не допускал. Он сказал большому мужчине:      - Вы меня извините, если я вас оставлю, сэр. Там вон ворвалась дама, которая выглядит весьма сомнительно. Я только попрошу ее убраться отсюда.      Большой мужчина посмотрел через плечо на девушку. Он встал с табурета.      - Сомнительно, вы говорите? - спросил он. - Ну, вы, оказывается, ханжа. Она чертовски несомненна.      Он направился к девице, которая встретила его профессиональной улыбкой, и они вышли вместе.