Валентин Саввич Пикуль
     
     Потопи меня или будь проклят!
     
     Военный рассказ
     
     -----------------------------------------------------------------------
     Проект "Военная литература": militera.lib.ru
     Издание: См. Содержание
     Книга на сайте: militera.lib.ru/prose/russian/pikul13/index.html
     Иллюстрации: нет
     OCR: Андриянов П.М. (assaur@mail.ru)
     Правка: sdh (glh2003@rambler.ru)
     Дополнительная обработка: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)
     
     
     Пикуль В. С. Баязет. - М.: ACT, Вече, 2001.
     
     
     Американский посол во Франции, мистер Портэр, все шесть лет пребывания в Париже занимался изучением старинных, затоптанных временем кладбищ. Наконец в 1905 году его поиски увенчались успехом: на кладбище grangeanx-Belles он обнаружил могилу человека, о котором уже были написаны два романа (один - Фенимором Купером, а другой - Александром Дюма).
     - Вы уверены, что нашли Поля Джонса? - спрашивали посла.
     - Я открою гроб и посмотрю ему в лицо.
     - Вы надеетесь, что адмирал так хорошо сохранился?
     - Еще бы! Гроб до самого верху залит алкоголем...
     Гроб распечатали, выплеснув из него крепкий виноградный спирт, и все были поражены сходством усопшего с гипсовой маской лица Поля Джонса, что сохранилась в музее Филадельфии. Знаменитые антропологи, Папильон и Капитэн, подвергли останки адмирала тщательному изучению и пришли к выводу:
     - Да, перед нами славный "пенитель морей" - Поль Джонс, в его легких сохранились даже следы того воспаления, которым он страдал в конце жизни...
     Мертвеца переложили в металлический гроб, в крышку которого вставили корабельный иллюминатор; через Атлантику тронулась к берегам Франции эскадра боевых кораблей США, а в Анаполисе янки заранее возводили торжественный склеп-памятник, дабы адмирал Поль Джонс нашел в Америке место своего последнего успокоения... Париж давно не видывал такого великолепного шествия! Гроб с телом моряка сопровождали французские полки и кортеж американских матросов. Во главе траурной процессии, держа в руке цилиндр, выступал сам премьер Франции; оркестры играли марши (но не погребальные, а триумфальные). За катафалком, водруженным на лафете, дефилировали послы и посланники разных стран, аккредитованные в Париже, и русский военно-морской атташе с усмешкою заметил послу А. И. Нелидову:
     - Американцы твердо запомнили, что Поль Джонс был создателем флота США, но они забыли, что чин адмирала он заслужил не от Америки, а от России... все-таки - от нас!
     Сын шотландского садовника, он начинал свою жизнь, как и многие бедные мальчики в Англии, - с юнги. На корабле, перевозившем негров-рабов из Африки в американские колонии, он познал "вкус моря", научился предугадывать опасность в темноте и тумане, но душа Поля была возмущена жестокостью соотечественников. Юный моряк покинул невольничий корабль, поклявшись себе никогда более не служить британской короне.
     - Английские корабли достойны только того, чтобы их топить, словно бешеных собак! - кричал Джонс в портовой таверне...
     Новый Свет приютил беглеца. В 1775 году началась война за независимость Америки, и стране, еще не обозначенной на картах мира, предложил свои услуги "лейтенант" Поль Джонс. Вашингтон сказал:
     - Я знаю этого парня... дайте ему подраться!
     Джонс собрал экипаж из отчаянных сорвиголов, не знавших ни отца, ни матери, не имевших крыши над головой, и с этими ребятами разбивал англичан на море так, что от спесивой доблести "владычицы морей" только искры летели. В жестоких абордажных схватках, где исход боя решал удар копьем или саблей, Джонс брал в плен британские корабли и приволакивал их, обесчещенных, в гавани Америки, а на берегу его восторженно чествовали шумные толпы народа... Поль Джонс говорил Вашингтону:
     - Теперь я хочу подпалить шкуру английского короля в его же английской овчарне! Клянусь дьяволом, так и будет!
     Весной 1778 года у берегов Англии появился внешне безобидный корабль, за бортами которого укрылись восемнадцать пушек. Это был замаскированный под "купца" корвет "Рейнджэр".
     - Что слыхать нового в мире, приятель? - спросили лоцмана, когда он поднялся на палубу корвета.
     - Говорят, - отвечал тот капитану, - что близ наших берегов шляется изменник Поль Джонс, а это такой негодяй, это такой мерзавец, что рано или поздно он будет повешен.
     - Вот как? Хорошее же у вас, англичан, мнение обо мне. Будем знакомы: я и есть Поль Джонс! Но я тебя не повешу...
     В громе картечи и ручных гранат, ободряя матросов свистом и песнями, Поль Джонс топил британские корабли у их же берегов. Лондонскую биржу лихорадило, цены на товары росли, банковские конторы разорялись на простое судов в гаванях.
     ...Лоцман показал вдаль, где брезжили огни города:
     - Вот и Уайтнейхен, как вы и желали, сэр. Позволено мне узнать, что вы собираетесь делать здесь, сэр?
     - Это моя родина, - отвечал Поль Джонс, - а родину иногда следует навещать даже такому сыну, как я!
     Осыпанные теплым ночным дождем, матросы во главе со своим капитаном высадились в городе, взяли форт, заклепали все его пушки, и, спалив британские корабли, стоявшие в гавани, они снова растворились в безбрежии моря...
     Король, удрученный, сказал:
     - Мне стыдно. Или слава моего флота - это миф?
     - Что делать, - отвечали королю адмиралы, - но Джонс неуловим, как старая трюмная крыса... Нет веревки на флоте вашего величества, которая бы не источала кровавых слез от желания удавить на мачте этого нахального пирата!
     А Поль Джонс уже высадился, в графстве Селкирк, где в старинном замке застал только графиню, которой и принес глубочайшие извинения за беспокойство, а ребята с "Рейнджэра" потащили на корабль все графское серебро, что заставило Джонса до конца своих дней выплачивать Селкиркам стоимость сервиза из своего кошелька. "Но я же не разбойник, каким меня англичане считают, - говорил Поль Джонс, - а если моим славным ребятам так уж хочется ужинать непременно на серебре, так пускай они едят у меня по-графски... У них так мало радостей в жизни!" Вскоре, отдохнув с командой во Франции, он снова появился в морях Англии на "Простаке Ричарде"; на этот раз его сопровождали французские корабли под флагом некоего Ландэ, уволенного с флота как сумасшедшего. Джонс взял его к себе на службу. "Я и сам, когда дерусь, - сказал он, - тоже делаюсь не в себе. Так что этот полоумный парень вполне сгодится для такого дела, каким мы решили заняться..." На траверзе мыса Фламборо Джонс разглядел в тумане высокую оснастку пятидесятипушечиого линейного фрегата "Серапис", который по праву считался лучшим кораблем королевского флота; за ним ветер подгонял красавец фрегат "Графиня Скарборо"...
     Сначала англичане окликнули их в рупор:
     - Отвечайте, что за судно, или мы вас утопим!
     Поль Джонс в чистой белой рубашке, рукава которой он закатал до локтей, отвечал с небывалой яростью.
     - Потопи меня или будь проклят!
     В этот рискованный момент "сумасшедший" Ландэ на своих кораблях погнался за торговыми кораблями. Благодаря явной дурости Ландэ маленький "Простак Ричард" остался один на один с грозным королевским противником. Прозвучал первый залп англичан - корабль американцев дал течь и загорелся, при стрельбе разорвало несколько пушек. Корабли дрались с ожесточением - час, другой, третий, и битва завершалась уже при лунном свете. Круто галсируя и осыпая друг друга снопами искр от пылающих парусов, враги иногда сходились так близко, что к ногам Джонса рухнула бизань-мачта "Сераписа".
     Палуба стала скользкой от крови. В треске пожаров, теряя рангоут и пушки, "Простак Ричард" сражался, а из пламени слышались то свист, то брань, то песни: это раненый Поль Джонс воодушевлял своих матросов.
     - На абордаж, на абордаж! - донеслось с "Сераписа".
     - Милости прошу! - отвечал Джонс. - Мы вас примем...
     И английские солдаты полетели за борт, иссеченные саблями. Но мощь королевской артиллерии сделала свое дело: "Простак Ричард" с шипением погружался в пучину. Море уже захлестывало его палубу, и тогда с "Сераписа" храбрецов окликнули:
     - Эй, у вас, кажется, все кончено... Если сдаетесь, так прекращайте драться и ведите себя как джентльмены!
     Поль Джонс швырнул в англичан ручную бомбу.
     - С чего вы взяли? Мы ведь еще не начинали драться.
     - Пора бы уж вам и заканчивать эту историю...
     - Я сейчас закончу эту историю так быстро, что вы, клянусь дьяволом, даже помолиться не успеете!
     "Простак Ричард" с силой врезался в борт "Сераписа"; высоко взлетев, абордажные крючья с хрустом впились в дерево бортов; два враждующих корабля сцепились в поединке. Началась рукопашная свалка, и в этот момент с моря подошел безумный Ландэ со своими кораблями. Не разбираясь, кто тут свой, а кто чужой, он осыпал дерущихся такой жаркой картечью, что сразу выбил половину англичан и американцев.
     - Нет, он и в самом деле сошел с ума! - воскликнул Поль Джонс, истекая кровью от второй раны.
     Но тут капитан "Сераписа" вручил ему свою шпагу:
     - Поздравляю вас, сэр! Эту партию я проиграл...
     С треском обрывая абордажные канаты, "Простак Ричард" ушел в бездну, выпуская наверх громадные булькающие пузыри из трюмов, звездный флаг взметнулся над мачтою "Сераписа".
     - А мы снова на палубе, ребята! - возвестил команде Джонс. - Берем на абордаж и "Графиню Скарборо"...
     На двух кораблях победители плыли к французским берегам. Отпевали погибших, перевязывали раны, открывали бочки с вином, варили густой "янкихаш", плясали и пели.
     Гибкий и смуглый, совсем не похожий на шотландца, он напоминал вождя индейских племен; взгляд его сумрачных глаз пронзал собеседника насквозь; щеки, пробуренные ветрами всех широт, были почти коричневыми, как финики, и "приводили на ум тропические страны. Это необычайно молодое лицо дышало горделивым дружелюбием и презрительной замкнутостью".
     Таким запомнили Поля Джонса его современники...
     В честь него поэты Парижа слагали поэмы, а он, не любивший быть кому-то должным, тут же расплачивался за них сочинением приятных лирических элегий. Парижские красавицы стали монтировать прически в виде парусов и такелажа - в честь побед "Простака Ричарда". Франция, исстари враждебная Англии, осыпала Джонса небывалыми милостями, король причислил его к своему рыцарству, в парижской опере моряка публично венчали лаврами, самые знатные дамы искали минутной беседы с ним, они обласкивали его дождем любовных записочек.
     Джонс вправе был ожидать, что конгресс страны, для которой он немало сделал, присвоит ему чин адмирала, и он был возмущен, когда за океаном в честь его подвигов лишь оттиснули бронзовую медальку. Вокруг имени Поля Джонса, гремевшего на всех морях и океанах, уже начинались интриги политиканов: конгрессмены завидовали его славе... Поль Джонс обозлился:
     - Я согласен проливать кровь ради свободы человечества, но тонуть на горящих кораблях ради лавочников-конгрессменов я не желаю... Пусть американцы забудут, что я был, что я есть и я буду!
     А в далеком заснеженном Петербурге давно уже следили за его подвигами. Екатерина II, политик опытный и хитрый, сразу поняла, что за океаном рождается сейчас великая страна с энергичным народом, и объявила "вооруженный нейтралитет", чем и помогла Америке добиться свободы. Между тем в причерноморских степях назревала новая война с Турцией, и России всегда требовались молодые храбрые капитаны флота.
     - Иван Андреич, - наказала Екатерина II вице-канцлеру Остерману, - выгодно нам забияку Поля Джонса на нашу службу переманить, и то прошу учинить через послов наших...
     Джонс дал согласие вступить на русскую службу: в апреле 1788 года он уже получил чин контр-адмирала, а писаться в русских документах стал "Павлом Жонесом". "Императрица приняла меня с самым лестным вниманием, которым может похвастаться иностранец", - сообщал он парижским друзьям. А русская столица открыла перед ним двери особняков и дворцов; Джонса засыпали приглашениями на ужины и обеды, на интимные приемы в Зимнем дворце... Английские купцы - в знак протеста! - позакрывали в Петербурге свои магазины, наемные моряки-англичане, служившие под русским флагом, демонстративно подали в отставку. Английская разведка точила зубы и когти, выжидая случая, чтобы загубить карьеру Джонса в России... Моряк и подле русского престола вел себя как республиканец: он дерзко преподнес в подарок Екатерине II тексты конституции США и Декларацию Независимости, на что императрица, как женщина дальновидная, отвечала ему так:
     - Чаю, революция американская не может не вызвать других революций... этот пожар и далее перекинется!
     - Смею думать, ваше величество, что принципы американской свободы отворят немало тюрем, ключи от которых утопим в океане.
     Контр-адмирал отъехал к Черному морю, где поднял свой флаг на мачте "Владимира"; он имел под своим началом парусную эскадру, громившую турок под Очаковом в Днепровском лимане. Отважный корсар теперь выступал в ином обличье - в запыленных шароварах запорожца, с кривою саблей у бедра, Поль Джонс курил из люльки хохлацкий тютюн и пил казачью горилку, закусывая ее шматами сала, чесноком и огурцами. Ночью на запорожской остроносой "чайке", велев обмотать весла тряпками, контр-адмирал проплыл вдоль строя турецкой эскадры. На борту флагмана султанского флота он куском мела начертал свою дерзкую резолюцию:
     Сжечь. Поль Джонс.
     
     Русские были восхищены его удалью, но и сам Джонс неизменно восхищался бесподобным мужеством русских солдат и матросов. В сражении на Кинбурнской косе Джонс действовал рука об руку с Суворовым ("Как столетние знакомцы" - писал об этом Суворов), и турецкий флот понес страшное поражение. Поль Джонс был отличным моряком, но зато он был бездарным дипломатом, и его отношения с князем Потемкиным вскоре же обострились до крайности... Английская разведка, незримое око которой сторожило Джонса даже в днепровских плавнях, выжидала момент, чтобы нанести удар!
     Удар был особо болезнен, ибо как раз в этот период Джонс хлопотал о развитии торговли между Россией и Америкой; он строил планы о создании объединенной русско-американской эскадры, которая должна базироваться в Средиземном море как всеобщий залог мира в Европе... Но с князем Потемкиным он разругался в пух и прах, а англичане обрушили на него из Петербурга лавину ложных и грязных слухов: будто он повинен в контрабанде, будто застрелил своего племянника и прочее. Не обошлось дело и без подкупа в столичных верхах... Историкам еще многое неясно, в отсутствие документов и масса легенд, основанных на сплетнях того времени, только запутывают истину. Но кое в чем историки все-таки разобрались. Поль Джонс стал неугоден не русскому флоту, а самой императрице, которую не уставал "просвещать" в конституционном духе, всюду рекламируя республиканский образ жизни.
     Ну, что ж. Отставка дана. Суворов подарил ему шубу.
     - Но я еще вернусь в Россию, - убежденно заявил Поль Джонс, когда лошади взяли шаг и карета завернула к заставе...
     Покружив по Европе, словно бездомный бродяга, он закончил свой бег по морям и океанам в Париже.
     Париж был иным - уже революционным. Ключи от Бастилии парижане переслали за океан - в дар Вашингтону, со словами: "Принципы Америки отворили Бастилию!" Отсюда, из Парижа, моряк переслал в Россию свой проект весьма удачной конструкции пятидесятичетырехпушечного корабля, но в Петербурге его спрятали под сукно.
     Екатерина II близким своим людям признавалась:
     - Поль Джонс обладал очень вздорным умом и совершенно заслуженно чествовался презренным сбродом...
     Эту фразу императрицы легко расшифровать: "презренный сброд", всегда окружавший Джонса, - это были люди, алчущие свободы, это были его друзья-якобинцы... Начиналась новая полоса жизни!
     Из окна своей убогой мансарды "пенитель морей" видел черепичные крыши Парижа и сладко грезил о могучих эскадрах, что выходят в океан ради битв против деспотии.
     Как и все, передовые люди того времени, Поль Джонс вступил в масонскую ложу Девяти Сестер{4}, вобравшую в себя лучшие умы Франции; в эти годы моряка окружали поэты, философы и революционеры, а проживал он под опекою своей сердечной подруги - госпожи Телисьен, побочной дочери Людовика XV. Франция хотела, чтобы Поль Джонс возглавил революционный флот, но "пенитель морей" был уже болен... Да, он был болен и беден. Передвигался уже с палочкой в руках. Однако белая рубашка моряка и сейчас, как в канун битвы, неизменно сверкала ослепительной чистотой. Смерть сразила его 18 июля 1792 года. Ему было всего 45 лет.
     Поль Джонс умер ночью - в полном одиночестве. Он умер стоя, прислонившись спиной к шкафу, а в опущенной руке держал раскрытый том сочинений Вольтера. Конец удивительный! Даже в смерти адмирал не упал, и даже смерть не смогла разжать его пальцев, державших книгу...
     Американский посол не явился на его похороны. Национальное собрание Франции почтило память "человека, хорошо послужившего делу свободы", вставанием и молчанием.
     Двенадцать парижских санкюлотов во фригийских красных колпаках проводили "ценителя морей" до его могилы. Тогда же было решено перенести его тело в Пантеон великих людей, но в вихре последующих событий об этом как-то забыли.
     Забыли и то место, где Поль Джонс был погребен. Наконец забыли и самого Поля Джонса... О нем вспомнил Наполеон - в черный для Франции день, когда адмирал Нельсон уничтожил французский флот в битве при Трафальгаре.
     - Жалею, - сказал Наполеон, - что Поль Джонс не дожил до наших дней. Будь он во главе моего флота, и позор Трафальгара никогда бы не обрушился на голову французской нации...
     В 1905 году историк Август Бюэль отыскал в Америке человека, сохранившего мемуары своего прадеда Джона Кильби, который служил матросом на "Простаке Ричарде"; этот Кильби писал о Джонсе:
     "Хотя англичане и трубили о нем, как о самом худшем человеке на белом свете, но я должен сказать, что такого моряка и джентльмена я никогда еще не видел. Поль был храбр в бою, добр в обращении с нами, простыми матросами, он кормил нас отлично и вообще вел себя как следует. Если же нам не всегда выдавали жалованье, то это уже не его вина..." (Это вина конгресса!)
     
     Поль Джонс занял место в американском Пантеоне.
     Недавно в нашей стране вышла монография ученого Н. Н. Болховитинова "Становление русско-американских отношений", в которой и Джонсу отведено достойное место; там сказано:
     "Чтить своих военных героев американцы, как известно, умеют. О Поле Джонсе знает каждый школьник, и очерк о храбром капитане можно найти рядом с биографиями Дж. Вашингтона, Б. Франклина, А. Линкольна и Ф. Рузвельта. Поначалу мы несколько удивились, увидев Поля Джонса в столь блестящем окружении, но в конце концов решили, что американцам лучше знать, кого надо больше всего чтить, а мы, вообще говоря, меньше всего помышляем о том, чтобы как-то умалить заслуги знаменитого адмирала".
     
     Поразмыслив, можно сказать последнее...
     Конечно, где-то в глубине души Поль Джонс всегда оставался искателем приключений с замашками типичного флибустьера XVIII века, и не свяжи он своей судьбы с борьбою за свободу Америки, не стань он адмиралом флота России - кто знает? - возможно, и скатился бы он в обычное морское пиратство, а на этом кровавом поприще Поль Джонс наверняка оставил бы нашей истории самые яркие страницы морского разбоя.
     Но жизнь сама вписала поправки в судьбу этого незаурядного человека, и Поль Джонс останется в истории народов как адмирал русского флота, как национальный герой Америки!
     
     
     -----------------------------------------------------------------------
     Все тексты, находящиеся на сайте, предназначены для бесплатного прочтения всеми, кто того пожелает. Используйте в учёбе и в работе, цитируйте, заучивайте... в общем, наслаждайтесь. Захотите, размещайте эти тексты на своих страницах, только выполните в этом случае одну просьбу: сопроводите текст служебной информацией - откуда взят, кто обрабатывал. Не преумножайте хаоса в многострадальном интернете. Информацию по архивам см. в разделе Militera: архивы и другия полезныя диски (militera.lib.ru/cd).