Виктор Драгунский            "ГДЕ ЭТО ВИДАНО, ГДЕ ЭТО СЛЫХАНО..."            На переменке подбежала ко мне наша октябрятская вожатая Люся и говорит:      - Дениска, а ты сможешь выступить в концерте? Мы решили организовать двух малышей, чтобы они были сатирики. Хочешь?      Я говорю:      - Я всё хочу! Только ты объясни: что такое сатирики?      Люся говорит:      - Видишь ли, у нас есть разные неполадки... Ну, например, двоечники или лентяи, их надо прохватить. Понял? Надо про них выступить, чтобы все смеялись, это на них подействует отрезвляюще.      Я говорю:      - Они не пьяные, они просто лентяи.      - Это так говорится: "отрезвляюще",- засмеялась Люся. - А на самом деле просто эти ребята призадумаются, им станет неловко, и они исправятся. Понял? Ну, в общем, не тяни: хочешь - соглашайся, не хочешь - отказывайся!      Я сказал:      - Ладно уж, давай! Тогда Люся спросила:      - А у тебя есть партнёр?      - Нету.      Люся удивилась:      - Как же ты без товарища живёшь?      - Товарищ у меня есть, Мишка. А партнёра нету.      Люся снова улыбнулась:      - Это почти одно и то же. А он музыкальный, Мишка твой?      - Нет, обыкновенный.      - Петь умеет?      - Очень тихо. Но я научу его петь погромче, не беспокойся.      Тут Люся обрадовалась:      - После уроков притащи его в малый зал, там будет репетиция!      И я со всех ног пустился искать Мишку. Он стоял в буфете и ел сардельку.      Я сказал:      - Мишка, хочешь быть сатириком? А он сказал:      - Погоди, дай доесть.      Я стоял и смотрел, как он ест. Сам маленький, а сарделька толще его шеи. Он держал эту сардельку руками и ел прямо целой, не разрезал, и шкурка трещала и лопалась, когда он её кусал, и оттуда брызгал горячий пахучий сок. И я не выдержал и сказал тёте Кате:      - Дайте мне, пожалуйста, тоже сардельку, поскорее!      И тётя Катя сразу протянула мне мисочку. И я очень торопился, чтобы Мишка без меня не успел съесть свою сардельку: мне одному не было бы так вкусно. И вот я тоже взял свою сардельку руками и тоже, не чистя, стал грызть её, и из неё брызгал горячий пахучий сок. И мы с Мишкой так грызли на пару, и обжигались, и смотрели друг на дружку, и улыбались.      И потом я ему рассказал, что мы будем сатирики, и он согласился, и мы еле досидели до конца уроков, а потом побежали в малый зал на репетицию.      Там уже сидела наша октябрятская вожатая Люся, и с ней был один парнишка, приблизительно из четвёртого, очень некрасивый, с маленькими ушками и большущими глазами.      Люся сказала:      - Вот и они! Познакомьтесь, это наш школьный поэт Андрей Шестаков.      Мы сказали:      - Здорово!      И отвернулись, чтобы он не задавался.      А поэт сказал Люсе:      - Это что, исполнители, что ли?      - Да.      Он сказал:      - Неужели ничего не было покрупней?      Люся сказала:      - Как раз то, что требуется!      Но тут пришел наш учитель пения Борис Сергеевич. Он сразу подошёл к роялю:      - Нуте-с, начинаем! Где стихи? Андрюшка вынул из кармана какой-то листок и сказал:      - Вот. Я взял размер и припев у Маршака, из сказки об ослике, дедушке и внуке: "Где это видано, где это слыхано..."      Борис Сергеевич кивнул головой:      - Читай вслух! Андрюшка стал читать:            Папа у Васи силен в математике,      Учится папа за Васю весь год.      Где это видано, где это слыхано, -      Папа решает, а Вася сдаёт?!            Мы с Мишкой так и прыснули. Конечно, ребята довольно часто просят родителей решить за них задачу, а потом показывают учительнице, как будто это они такие герои. А у доски ни бум-бум - двойка! Дело известное. Аи да Андрюшка, здорово прохватил!      А Андрюшка читает дальше, так тихо и серьёзно:            Мелом расчерчен асфальт на квадратики.      Манечка с Танечкой прыгают тут.      Где это видано, где это слыхано, -      В "классы" играют, а в класс не идут?!            Опять здорово. Нам очень понравилось! Этот Андрюшка - просто настоящий молодец, вроде Пушкина!      Борис Сергеевич слушал и сказал:      - Ничего, неплохо! А музыка будет самая простая, вот что-нибудь в этом роде. - И он взял Андрюшкины стихи и, тихонько наигрывая, пропел их все подряд.      Получилось очень ловко, мы даже захлопали в ладоши.      А Борис Сергеевич сказал:      - Нуте-с, кто же наши исполнители?      А Люся показала на нас с Мишкой:      - Вот!      - Ну что ж, - сказал Борис Сергеевич, - у Миши довольно хороший слух... Правда, Дениска поёт не очень-то верно.      Я сказал:      - Зато громко.      И мы начали повторять эти стихи под музыку и повторили их, наверно, раз пятьдесят или тысячу, и я очень громко орал, все меня успокаивали и делали замечания:      .- Ты не волнуйся! Ты тише! Спокойней! Не надо так громко!      Особенно горячился Андрюшка. Он меня совсем затормошил. Но я пел только громко, я не хотел петь потише, потому что настоящее пение - это именно когда громко!      ...И вот однажды, когда я пришёл в школу, я увидел в раздевалке объявление:            ВНИМАНИЕ!            Сегодня на большой перемене      в малом зале состоится выступление      летучего патруля                  "ПИОНЕРСКОГО САТИРИКОНА"!            Исполняет дуэт малышей!      На злобу дня!                  ПРИХОДИТЕ ВСЕ!                  [Image001]                  И во мне сразу что-то ёкнуло. Я побежал в класс. Там сидел Мишка и смотрел в окно. Я сказал:      - Ну, сегодня выступаем! А Мишка вдруг промямлил:      - Неохота мне выступать...      Я прямо оторопел. Как - неохота? Вот так раз! Ведь мы же репетировали? А как же Люся и Борис Сергеевич? Андрюшка? А все ребята, ведь они читали афишу и прибегут как один? Я сказал:      - Ты что, с ума сошёл, что ли? Людей подводить?      А Мишка так жалобно:      - У меня, кажется, живот болит. Я говорю:      - Это со страху. У меня тоже болит, но я ведь не отказываюсь! Но Мишка всё равно был какой-то задумчивый. На большой перемене все ребята кинулись в малый зал, а мы с Мишкой еле плелись позади, потому что у меня тоже совершенно пропало настроение выступать. Но в это время нам навстречу прибежала Люся, она крепко схватила нас за руки и поволокла за собой, но у меня ноги были мягкие, как у куклы, и заплетались. Это я, наверно, от Мишки заразился.      В зале было огорожено место около рояля, а вокруг столпились ребята из всех классов, и няни, и учительницы.      Мы с Мишкой встали около рояля.      Борис Сергеевич был уже на месте, и Люся объявила дикторским голосом:      - Начинаем выступление "Пионерского Сатирикона" на злободневные темы. Текст Андрея Шестакова, исполняют всемирно известные сатирики Миша и Денис! Попросим!      И мы с Мишкой вышли немножко вперёд. Миша был белый как стена. А я ничего, только во рту было сухо и шершаво, как будто там лежал наждак.      Борис Сергеевич заиграл. Начинать нужно было Мишке, потому что он пел первые две строчки, а я должен был петь вторые две строчки. Вот Борис Сергеевич заиграл, а Мишка выкинул в сторону левую руку, как его научила Люся, и хотел было запеть, но опоздал, и, пока он собирался, наступила уже моя очередь, так выходило по музыке. Но я не стал петь, раз Мишка опоздал. С какой стати!      Мишка тогда опустил руку на место. А Борис Сергеевич громко и раздельно начал снова.      Он ударил, как следовало, по клавишам три раза, а на четвертый Мишка опять откинул левую руку и наконец запел:            Папа у Васи силен в математике,      Учится папа за Васю весь год.            Я сразу подхватил и прокричал:            Где это видано, где это слыхано, -      Папа решает, а Вася сдаёт?!            Все, кто был в зале, засмеялись, и у меня от этого стало легче на душе. А Борис Сергеевич поехал дальше. Он снова три раза ударил по клавишам, а на четвертый Мишка аккуратно выкинул левую руку в сторону и ни с того ни с сего запел сначала:            Папа у Васи силен в математике,      Учится папа за Васю весь год.            Я сразу понял, что он сбился! Но раз такое дело, я решил допеть до конца, а там видно будет. Взял и допел:            Где это видано, где это слыхано, -      Папа решает, а Вася сдаёт?!            Слава богу, в зале было тихо - все, видно, тоже поняли, что Мишка сбился, и подумали: "Ну что ж, бывает, пусть дальше поёт".      А музыка в это время бежала всё дальше и дальше. Но Мишка был какой-то зеленоватый.      И когда музыка дошла до места, он снова вымахнул левую руку и, как пластинка, которую "заело", завел в третий раз:            Папа у Васи силен в математике,      Учится папа за Васю весь год.            Мне ужасно захотелось стукнуть его по затылку чем-нибудь тяжёлым, и я заорал со страшной злостью:            Где это видано, где это слыхано, -      Папа решает, а Вася сдаёт?!            Мишка, ты, видно, совсем рехнулся! Ты что в третий раз одно и то же затягиваешь? Давай про девчонок!      А Мишка так нахально:      - Без тебя знаю! - И вежливо говорит Борису Сергеевичу: - Пожалуйста, Борис Сергеевич, дальше!      Борис Сергеевич заиграл, а Мишка вдруг осмелел, опять выставил свою левую руку и на четвертом ударе заголосил как ни в чем не бывало:            Папа у Васи силен в математике,      Учится папа за Васю весь год.            Тут все в зале прямо завизжали от смеха, и я увидел в толпе, какое несчастное лицо у Андрюшки, и ещё увидел, что Люся, вся красная и растрёпанная, пробивается к нам сквозь толпу. А Мишка стоит с открытым ртом, как будто сам на себя удивляется. Ну, а я, пока суд да дело, докрикиваю:            Где это видано, где это слыхано, -      Папа решает, а Вася сдаёт?!            Тут уж началось что-то ужасное. Все хохотали как зарезанные, а Мишка из зеленого стал фиолетовым. Наша Люся схватила его за руку и утащила к себе. Она кричала:      - Дениска, пой один! Не подводи!.. Музыка! И!..      А я стоял у рояля и решил не подвести. Я почувствовал, что мне стадо всё равно, и, когда дошла музыка, я почему-то вдруг тоже выкинул в сторону левую руку и совершенно неожиданно завопил:            Папа у Васи силен в математике,      Учится папа за Васю весь год.            Я даже плохо помню, что было дальше. Было похоже на землетрясение. И я думал, что вот сейчас провалюсь совсем под землю, а вокруг все просто падали от смеха - и няни, и учителя, все, все...      Я даже удивляюсь, что я не умер от этой проклятой песни. Я, наверно бы, умер, если бы в это время не зазвонил звонок...      Не буду я больше сатириком!                  ЛУКОШКО            Для младшего школьного возраста            Редактор В. Терский.      Художник В. Резчиков,      Титул Н. Комарова.      4-я стр, обложки В. Викторова.      Худож. редактор Э. Григо.      Техн. редактор Т. Андреева.      Корректор Р. Гирявец.            Сдано в набор 10/VII 70 г. Подписано к печати 28/Vill 70 г.      Формат бумаги 84X108'/i6- Бумага офсет. Усл. печ. л. 9,24      Уч.-изд. л, 8,18. Заказ 1535. Тираж 180000. Цена 59 коп.      Калининградское книжное издательство, Калининград обл.      Советский пр., 13. Типография издательства "Калининградская правда", Калининград обл., ул. Карла Маркса, 18.            OCR Pirat