Дарья ДОНЦОВА
     
     
     ЛАМПА РАЗЫСКИВАЕТ АЛЛАДИНА
     
     
     Литературный ПОРТАЛ
     
     
     http://www.LitPortal.Ru #
     
     
     Анонс
     
     Хоть я, Евлампия Романова, в сыскном деле дилетант, на моем личном счету не одно раскрытое преступление. И в этот раз я в лепешку расшибусь, но доведу расследование до победного конца... В жизни родственницы моей лучшей подруги Кати, Оли Белкиной, настала черная-пречерная полоса - убили ее мужа, затем на нее напали и похитили новорожденного сына Гену. Белкина в реанимации, ну а мне обязательно нужно найти младенца. И вот в деле наконец-то забрезжил свет в конце тоннеля - я отыскала коляску, вместе с которой украли Гену.
     Но пьянчужка Алла, торговавшая ею у метро, вдруг внезапно скончалась, так и не успев ничего мне рассказать. Однако я уверена на все сто, что Алла отправилась на тот свет не случайно. Затем утонул парень, подсунувший ей отравленную водку. И эта ниточка оборвалась. Осталась последняя надежда - соседка Белкиной по родильной палате.
     Я чувствую всеми фибрами души - истина где-то рядом...
     
     Глава 1
     
     Если в вашем доме живет человек, который постоянно разбрасывает вещи, никогда не убирает за собой посуду, спокойно берет деньги из вашего кошелька, может притащить к ужину без всякого спроса десять друзей, при этом абсолютно уверен, что его всегда простят, да еще он постоянно ноет, что вы его не уважаете и о нем не заботитесь, то не стоит в сердцах восклицать: "Ну за что господь послал мне этот крест?" Скорей всего, вы сами произвели сие сокровище на свет и добрый боженька тут ни при чем.
     - Ну за что господь послал мне этот крест? - сердито воскликнула Катюша, входя на кухню.
     Я оторвала взгляд от кастрюльки, где закипало молоко.
     - Что случилось?
     Катюша швырнула на стол дневник Кирюшки.
     - Вот, полюбуйся! Ультиматум. "Если завтра мать Романова Кирилла не явится к девяти утра в мой кабинет, он будет исключен из школы непременно. Ласкин".
     Я уронила ложку на плиту.
     - Вот странный человек!
     - Да уж! - воскликнула Катюша и стала открывать бутылку с водой. - Ты очень деликатно выразилась! Странный! На мой взгляд, он просто безобразник!
     - Ты не права, - покачала я головой и потянулась за пачкой геркулеса.
     Мопсиха Феня, поняв, что процесс приготовления ее любимой каши вступил в завершающую стадию, тихонько заскулила. Я покосилась на Феню.
     Интересно, почему она постоянно хочет есть? Конечно, Фенечка слегка великовата для мопса, если уж совсем честно, то она по весу ближе к сайгакам, таким милым, здоровенным животным, и то только голова у Фени слегка напоминает мопсиную. Может, ее родители на самом деле были оленями? Уж больно большая получилась у них дочь. Но я, увы, не знакома с родственниками Фени. Мопсиху подобрала в ветлечебнице и теперь с недоумением наблюдаю за ее бурным ростом. Хотя, вроде бы, прихваченная тогда в том же месте Капа ее родная сестра. Но Капа совсем крохотная, она запросто пробегает у Фени под животом, даже не задевая головой брюшко дорогой сестры. Может, Феня была первой в помете, а Капа последыш? Или они вовсе не родные? Вдруг у Фенечки предки все-таки сайгаки? Ну почему эта мопсиха постоянно ест еду как сено? Я уже и так купила ей миску больше, чем у нашей стаффордширихи Рейчел и двортерьера Рамика. То, из чего ест Феня, больше всего напоминает таз, нет, корыто!
     - Просто не знаю! Как с ним поступить? - вздыхала Катя. - Может, все же следует наказать?
     - Кого? - удивилась я, помешивая кашу.
     Подруга покачала головой.
     - Ты меня не слушаешь! Вот! Читай.
     Перед носом снова оказалась страница из дневника. Надпись, сделанная ядовито-красными чернилами, опять бросилась в глаза. "Если завтра мать Романова Кирилла не явится к девяти утра в мой кабинет, он будет исключен из школы непременно.
     Ласкин".
     - Каким образом этот Ласкин думает исключить из школы кабинет? - спросила я. - Потом, чей кабинет? Математика, физика или химика?
     Катюша моргнула.
     - Лампа! Речь идет о Кирюшке! Он опять набезобразничал.
     - Мне всегда казалось, что учитель обязан хорошо владеть родным языком, - усмехнулась я, - а то после прочтения гневного ультиматума мне показалось, что сей Ласкин собрался при помощи лома и кирки крушить перекрытия!
     Катя обхватила голову и застонала. Я обняла ее.
     - Ну с какой стати ты вдруг расстроилась?
     - Ласкин - директор, - пояснила Катюша, - он отчего-то дико обозлился на Кирюшку. Я позвонила в школу и попросила: "Нельзя ли перенести встречу, у меня на утро назначена сложная операция, очень тяжелый больной".
     - И что ответил господин Ласкин?
     - Каменным голосом отчеканил: "Нет" - и швырнул трубку.
     - Очень, видно, воспитанный, милый дядечка!
     - Но я не могу отменить операцию!
     - И не надо. Сама схожу в школу. И вообще, чего ты влезла в это дело, - укорила я подругу, - ну-ка, давай вспомним. Кто бегал туда, когда Кирюшка намазал клеем порог учительской и химичка намертво прилипла к полу?
     - Ты.
     - А в тот день, когда биологичка упала в обморок? Помнишь? Кирюша вставил между челюстями скелета спичку, учительница провела указкой, показывая, как растут зубы, тоненькая палочка сломалась, и анатомическое пособие "укусило" указующую трость. Право, меня тогда искренне удивило поведение педагога. Ведь ведет биологию и должна вроде понимать, что скелет не способен на активные самостоятельные действия. А она свалилась без чувств.
     Право, глупо! Так кто тогда уладил ситуацию?
     - Ты, - вздохнула Катя, - и вообще получается, что ты ему больше мать, чем я.
     - Вот и славно, - закричала я, кидаясь к каше.
     Но поздно: высокая, белая шапка взметнулась над кастрюлькой и в то же мгновение выплеснулась на плиту. В кухне противно запахло горелым.
     - Вот где настоящее горе, - пришла я в отчаянье, - теперь отскребать кучу посуды и плиту! И кашу заново варить! А ты из-за ерунды переживаешь. Прямо с утра сношусь в школу и погашу конфликт. Небось, дело выеденного яйца не стоит.
     
     ***
     
     Утром мы с Кирюшкой пошли в школу вместе.
     - Лучше сразу предупреди меня о всех своих шкодствах, чтобы я приготовилась к любым коллизиям, - попросила я.
     Мальчик заныл:
     - Я ничего плохого не делал!
     - Кирюша! В данном случае я выступаю в качестве твоего адвоката, а законнику следует рассказывать всю подноготную, иначе он не сумеет помочь подзащитному.
     - Ну, правда, - стонал Кирюша, - я даже не успел в класс подняться. Он на меня в раздевалке налетел.
     - Кто?
     - Богодасыср Олимпиадович!
     Я притормозила.
     - Кто?!
     - Ну директор наш, Ласкин.
     - Послушай, Кирюша, - тихо сказала я, - понимаю, что школа похожа на тюрьму, но ведь альтернативы нет, придется отсидеть весь срок до конца.
     Кстати, тебе уже недолго осталось, прикинь, каково сейчас первоклашкам. Так вот, можешь обзывать директора за глаза как пожелаешь, я не стану читать тебе лекции об уважении к старшим, но мне изволь сообщить его настоящее имя!
     - Богодасыср Олимпиадович Ласкин, - засмеялся Кирилл.
     Я тяжело вздохнула. Увы, Кирюша плавно въехал в такой возраст, который большинство родителей справедливо считает ужасным. И не знаешь теперь, как себя с ним вести. Начинаешь злиться, он плачет и кричит:
     - Ты меня терпеть не можешь!
     Станешь оказывать ему знаки внимания, возмущается:
     - Я уже не маленький, отстань с подарками!
     Одно я знаю точно: нудных нотаций читать нельзя. Лично я, тихая, послушная девочка, все детство просидевшая в обнимку с ненавистной арфой, еле-еле сдерживалась, когда моя мама начинала очередную беседу на тему "Родители плохого не посоветуют, слушай внимательно, хочу предостеречь тебя".
     Пустое это занятие - уберегать другого от своих ошибок. Спокойствие, Лампа, только спокойствие, начни сначала.
     - Кирюша, скажи подлинное имя директора, - попросила я, - не могу же называть его кличкой, которую мужику дали любящие дети. Бего.., до... па.., надо же! И не выговорить!
     - Ага, - кивнул Кирюшка, - я сам долго тренировался: Богодасыср Олимпиадович. Это его родное имечко. Расшифровываю первую часть. Богом данный сын своих родителей! Если сложить начало всех слов в фразе, и выходит - Богодасыср. А Олимпиадовичем он стал тогда, когда его отец ушел от матери. Ласкин посчитал поступок папы предательством и официально поменял отчество. Говорят, он несколько лет потратил, чтобы ему такое разрешили.
     Ласкин дико злится, есть кто-то его имя путает, поэтому ты лучше сейчас повторяй про себя: Богодасыср, Богодасыср... Ясно?
     Я кивнула. В общем, да. В конце концов, ничего удивительного, сама живу с паспортом, где указано имя Евлампия <История жизни Евлампии рассказана в книгах Дарьи Донцовой из серии "Евлампия Романова. Следствие ведет дилетант". Издательство "Эксмо".>.
     - Вон он, - шепнул Кирюша, когда мы вошли в вестибюль школы, - Ласкин.
     Не успела я открыть рта, как крохотный, лысый мужчинка, размером чуть побольше нашей Фени, подлетел к нам и густым басом заорал:
     - Романов! Мать твою привел?
     Я вздрогнула, откашлялась и спокойно ответила:
     - Твоя мать тут. Здравствуйте!
     Но Ласкин, очевидно, был не настроен улыбаться.
     - Немедленно отвечайте, как вам удалось воспитать такого!
     Толстый палец директора, покрытый пятнами непонятного происхождения, уперся в Кирюшку.
     - Ну, - протянула я, - в общем, просто. Хорошее питание вкупе с занятиями спортом, прогулки на свежем воздухе, вот и получился замечательный мальчик!
     Ласкин вытаращил глаза.
     - Идите-ка сюда, сейчас покажу, как он ведет себя!
     Я удивилась. Неужели директор с упоением примется сейчас мазать клеем полы, запихивать спички в рот скелету и бить окна? Может, лучше не демонстрировать мне всяческие шалости, а попросту спокойно рассказать о них?
     Схватив за плечо, Богодасыср поволок меня в глубь раздевалки. Сентябрь в этом году выдался дождливым, и на полу не слишком просторного помещения валялось много курток разного размера. Для детской одежды явно не хватало вешалок.
     - Вот, - ткнул пальцем Ласкин в стену.
     Я с удивлением посмотрела в указанную сторону.
     Сбоку прибиты крючки, более широкие и удобные, чем остальные.
     - Видите! - не успокаивался директор. - Надпись заметили?
     Мой взгляд переместился чуть выше и уперся в плакат: "Крючки только для учителей".
     - Прочитали? - рявкнул Ласкин.
     - Ну да!
     - Знаете, что сделал ваш хулиган?
     - Нет, - растерялась я.
     - Он подошел ко мне и спросил: "А куртку сюда можно повесить?"
     Приступ хохота подступил к моему горлу.
     - Действительно, нехорошо, - сдавленным голосом пробормотала я, - если крючок предназначен для преподавателя, то вешать на него верхнюю одежду не слишком этично!
     - Очень рад, что мы с вами нашли общий язык, - помягчел директор, - вы должны наказать Романова.
     - Всенепременно.
     - Лишить его компьютера, телевизора, плеера, походов в кино и мороженого на полгода! - плотоядно воскликнул Ласкин.
     - Конфисковать имущество и расстрелять, - вырвалось у меня.
     Ласкин напрягся.
     - Не вижу ничего смешного. Мальчик нахамил директору и должен быть выпорот ремнем, иначе я лишу его занятий на месяц.
     Я представила себе ликование Кирилла, когда тот узнает, каким образом Богодасыср решил проучить его, потом сообразила, что Лиза мгновенно перебьет все окна в школе, дабы получить такой же "срок", и воскликнула:
     - Вот на это вы не имеете права. Маргарита Михаиловна говорила, что отстранение от занятий теперь строго-настрого запрещено. Даже из класса во время урока ребенка выгнать нельзя, это нарушение права на получение знаний.
     Услыхав имя своей начальницы, дамы, заведующей образованием в нашем околотке, директор насторожился.
     - Маргарита Михайловна? А вы ее знаете?
     - Очень хорошо, - усмехнулась я.
     - Откуда? - продолжал любопытствовать Ласкин.
     - Она моя подруга, - ответила я, - близкая, в халатах друг к другу ходим.
     Самое интересное, что это правда. Маргарита поселилась в квартире, расположенной под нами, не так давно, и она теперь регулярно прибегает к нам в пижаме и бигудях, потому что кто-нибудь из Романовых обязательно забудет закрыть кран в ванной и несчастной Маргарите на голову льется вода. За последний год мы трижды обновляли побелку в ее квартире. Потом Сережке пришла гениальная идея в голову. Он вызвал мастеров, и те установили у Риты натяжные потолки, а у нас сенсорные краны, такие, которые сами собой перекрывают воду после того, как вы заканчиваете мыться. Теперь в доме тишь да гладь, божья благодать. Но Рита, привыкнув носиться к нам скандалить, стала забегать просто так, на огонек, и мы подружились.
     - Сразу надо было сказать, - окрысился Ласкин.
     - О чем? - ухмыльнулась я.
     - О дружбе с Маргаритой Михайловной, - буркнул директор.
     Я пожала плечами. Ну согласитесь, странно отпускать ребенка на занятия, повесив ему на шею табличку: "Мама мальчика часто пьет чай с главной начальницей по образованию".
     - Кирилл хороший мальчик, - затряс хвостом Ласкин, - активный и неординарный.
     - Значит, я могу идти домой? - уточнила я.
     - Конечно, конечно, - закивал Богодасыср.
     Я вышла на крыльцо. Так, раз уж пришлось в подобную рань оказаться на улице, то использую время с толком, съезжу на рынок, куплю хорошего мяса и сварю борщ. Летом мы ели окрошку и холодный свекольник, а сегодня Юлечка, посмотрев на дождь, сказала:
     - Горячего супчика хочется. Сделай одолжение, Лампудель, не готовь на ужин салат из капусты! Мой организм жаждет отвратительно жирных, вредных для здоровья котлет и наваристого борщика.
     Однако как легко разрешаются проблемы, если вы имеете в подругах Риту. Безобразник Кирюшка мигом трансформировался в хорошего мальчика.
     Его хулиганистость теперь называется активностью, а неумение себя вести неординарностью. Только не следует думать, что Кирюша ухитрился столь радикально измениться всего лишь за пару мгновений.
     Просто Богодасыср посмотрел на проблему, так сказать, с другой стороны и понял: не все так плохо!
     У Кирюшки имеется масса достоинств, и одно из них: дружба его родственников с непосредственным начальством директора.
     
     ***
     
     В самом великолепном настроении я приехала на рынок и стала ходить между рядами, выбирая кусок грудинки. Звонок мобильного застал меня в самый неподходящий момент: когда слишком улыбчивая торговка бухнула на весы шматок мяса. Стрелка запряслась, я уставилась на нее во все глаза. На базаре следует быть внимательной. Зазеваешься, мигом обсчитают.
     - Лампуша, - заканючило из трубки, - все! Доконал меня окончательно! Полностью!
     Я оперлась на прилавок. Ох, не зря Сережка упрекает меня в глупости! Ну сколько раз он твердил:
     - Лампудель, внимательно смотри на определитель номера. Для чего я его тебе поставил? Да чтобы облегчить жизнь! Если не хочешь болтать со звонящим - не отвечай. Все очень просто.
     Мне понравилась идея с определителем номера.
     Наверное, у всех случаются моменты, когда не хочется общения, но ждешь важного звонка, поэтому и хватаешь трубку. Определитель убережет вас от зряшных контактов, одна беда, я постоянно забываю поглядеть на выскочившие на дисплее цифры и оказываюсь в идиотском положении. Ну что мне стоило проявить внимательность? Сейчас бы, преспокойно купив грудинку, я уже торопилась бы домой со всех колес, успела бы и супчик сварить, и книжку почитать. Но теперь замечательным планам пришел кирдык. С той стороны провода Оля Белкина, или Ляля, или Леля, она отзывается на любое из этих имен, а еще она меньше двух часов разговаривать не привыкла, и подавляющую часть беседы составляют жалобы Ольги на тяжелую жизнь. Поняв, какое несчастье со мной случилось, я быстро сказала:
     - Леля, давай поговорим позднее, у меня мало денег на телефоне.
     - Ладно, - неожиданно согласилась она.
     Я насторожилась, победа далась слишком легко, что-то тут не так. Белкина не привыкла сразу сдавать позиции.
     - Ты где? - воскликнула Оля.
     - На рынке.
     - Когда вернешься?
     - Через час, - быстро соврала я.
     На самом деле езды до нашей квартиры меньше пяти минут, в переулке, по которому мне предстоит сейчас ехать, никогда не случается пробок. Но я хотела спокойно сварить суп.
     - Ты поторопись, - велела Леля.
     - Постараюсь.
     - Да уж, поспеши, а то мне неудобно в таком положении на подоконнике сидеть, - сообщила она.
     Я вздрогнула.
     - Где сидеть?
     - На лестнице, - ответила Оля, - около твоей запертой двери. Я поругалась с Генкой! Все! Конец!
     Надеюсь, пустите меня к себе на время? Не выгоните беременную женщину вон?
     Я не удержала пакет с грудинкой, он шлепнулся на пол, издав короткий звук "чавк".
     - Давай, Лампа, побыстрей, - заныла Белкина, - а то уже поясницу надуло. Ох я бедная, несчастная, горемыка.
     Я подняла кулек и попыталась избавиться от Белкиной.
     - Олечка, езжай домой. Гена, наверное, волнуется!
     - Ни за что!
     - Но ты же не можешь бросить своих любимых черепашек, - цеплялась я за последнюю надежду, - они умрут без мамы.
     - Я взяла их с собой, - последовал ответ, - неужели, по-твоему, я способна оставить деток Гене, безответственному, неаккуратному, отвратительному...
     - Ты приволокла на себе пятидесятилитровый аквариум? - снова уронила я грудинку.
     - Нет, конечно, - возмутилась Ольга, - черепашки в банке. Поторопись, мне плохо, еще рожу тут, на лестнице.
     - Не надо! - заорала я и побежала к машине.
     
     Глава 2
     
     Оля дальняя родственница Кати, настолько седьмая вода на киселе, что никто точно не сумеет сказать, кем женщины приходятся друг другу. Троюродные внучатые племянницы сводной тетушки пятой жены первого мужа Кати. Понятно? Мне нет. Но Оля довольно часто прибегает к Кате и на правах близкого человека активно вмешивается в жизнь семьи Романовых. Пару раз у Катюши возникали с ней достаточно серьезные конфликты. Белкина моложе Катюши, но это не мешает ей считать себя умной, хорошо разбирающейся во всех жизненных коллизиях дамой, а Катюшу существом, которое каждый может обвести вокруг кольца. Когда Сережка надумал жениться на Юле, Ольга устроила натуральный скандал с рефреном: "Нечего матери на шею еще одну нахлебницу сажать!"
     Парень тогда страшно обозлился и заявил:
     - Мамуля, выбирай: либо я, либо Леля.
     Думаю, вам не стоит объяснять, каким было решение Катюши? Честно говоря, она попала в сложное положение. С одной стороны сын - разгневанный сверх всякой меры, с другой - родственница, плачущим тоном скулящая:
     - Я ничего плохого не сделала! Просто хотела тебя, Катюнечка, защитить.
     Прошло некоторое время, и ситуация разрулилась сама собой. Оля теперь нежно зовет Сережкину жену "Юляша" и восклицает:
     - Не всем так с невесткой повезло, как нам.
     Второй напряг случился, когда Катюша, подобрав меня на дороге, привезла домой и сделала членом семьи <См, книгу Дарьи Донцовой "Маникюр для покойника". Издательство "Эксмо".>. Не прошло и недели, как Оля заявилась в гости днем, когда никого, кроме меня, дома не было, и расселась на кухне. Вернувшийся с работы Сережка, увидав ее, бесцеремонно воскликнул:
     - Чего ты тут делаешь?
     Белкина выключила телевизор и с укоризной ответила:
     - Да вот, за прислугой гляжу! Нашли бог знает где, ни документов, ни рекомендательных писем не имеет. Еще сопрет что-то ценное и удерет. Но ты не волнуйся! Я тут на страже.
     Выслушав спич, Сережка начал издавать такие гудки, что я от страха заперлась в туалете. Белкина ушла, плача и причитая:
     - Ну вот! Так всегда! Я хотела лишь помочь.
     Но теперь мы подружились, и Оля обожает жаловаться мне на тяжелую жизнь. Белкина странный человек, она похожа на ребенка. Сначала при виде незнакомой личности Леля настораживается и моментально обвиняет бедного человека во всех грехах.
     Потом, успокоившись, разбирается в ситуации и начинает дружить с тем, кого еще вчера готова была сжить со свету.
     Единственные, кто не вызывает при первой встрече у нее агрессии, - это животные. Леля страстно любит собак, кошек, черепах, змей, куриц... Она не способна прихлопнуть таракана и является воинствующей адепткой партии "Зеленых". Белкина не ест мяса, не носит шубы и предпочитает обувь из искусственной кожи. Я тоже никогда не посмею обидеть животных, но способна спокойно лакомиться жареной курочкой. Наверное, во мне нет столь всеохватывающей любви ко всему живому. Нет, поймите меня правильно, если данная цыпа росла у нас во дворе и клевала с руки зернышки, мне слабо сварить из несушки суп. Но, так сказать, обезличенную особь, обитавшую на птицефабрике, я преспокойно засуну в кастрюлю. Наверное, это плохо, следует быть добрее, но ведь и кушать очень хочется.
     
     ***
     
     Взлетев на наш этаж, я обнаружила зареванную Лелю, прижимавшую к груди банку с черепашками.
     - Моя жизнь закончилась, - торжественно возвестила она, - все!
     Я покосилась на ее выступающий под тонким плащом живот, открыла дверь и велела:
     - Мой руки и иди на кухню!
     Белкина пошлепала по коридору. Я ощутила укол жалости. Леля маленького роста, она даже ниже меня, а веса у Ольги до недавнего времени не имелось совсем. Это сейчас, в связи с беременностью, она стала похожа на шарик, но только сбоку. Сзади Белкина глядится, как всегда, крохотной и тощей. А еще мои домашние тапки ей велики, и Леля шаркает своими маленькими лапками, а подметки бьют ее по пяткам.
     
     ***
     
     Между нами говоря, особых причин для горя у Ольги никогда не было. В отличие от Катюши, которой с самых ранних лет пришлось впрягаться в работу, чтобы прокормить себя и Сережку, Олечка вполне благополучно жила за спиной у родителей, которые делали все для дорогого дитятка. Мама Оли любила повторять фразу.
     - Я абсолютно объективно, поверьте, умею оценивать окружающих людей, но лучше Олечки никого нет.
     Поэтому Белкиной не пришлось особо мучиться, думая о хлебе насущном. Мама и папа успели перед смертью настелить толстый слой соломы на ухабистую дорогу жизни, и Леля теперь может спокойно изредка падать.
     Пока Анна Семеновна была жива, у Лели не имелось никаких проблем. Дома всегда ее ждала вкусная еда, в шкафу висела красивая одежда, а если Олечка задерживалась, мамочка заботливо стелила ей постель. Все материальные заботы взял на себя папа, тихий, совершенно затюканный активными супругой и дочерью, Григорий Павлович. Профессор, доктор наук, довольно известный ученый, он часто ездил на всякие конференции и симпозиумы, издавал книги, писал статьи, в общем, крутился как мог.
     Одно время даже, наплевав на свой статус, занимался репетиторством. В общем, ни Анна Семеновна, ни Леля не голодали и не одевались в секонд-хенде, а на пальчиках у них сверкали дорогие кольца.
     Но потом судьба сделала резкий крен. Леля в один год стала круглой сиротой. Анна Семеновна скончалась от сердечного приступа, а Григорий Павлович попал под машину.
     Я очень хорошо помню, как узнала о его смерти.
     Леля вошла в нашу квартиру, рухнула на стул и закричала в голос:
     - Папа умер!
     Мы бросились к бедняжке и попытались ее утешить. Через пару часов, когда Леля выплакала все слезы, Катя осторожно сказала:
     - Лелечка, ты не волнуйся. Сейчас мы займемся похоронами.
     - Его увезли, - прошептала Оля.
     - Кто?
     - Куда?
     - Зачем? - посыпались из нас совершенно естественные вопросы.
     - Папин двоюродный брат, - снова заплакала Леля, - мои родители ведь из Лапина, такого маленького городка, они в Москву учиться приехали и остались. В Лапине на кладбище у Белкиных склеп имеется, вот там папочку и упокоят. Он завещание оставил, а в нем четко написано: "Хочу после смерти лежать рядом с родителями".
     - Но Анна Семеновна-то на Ваганькове, - некстати ляпнула я.
     Оля шмыгнула носом.
     - Да, только папа хотел к своим, а последнюю волю нарушать нельзя. Вообще-то они с мамой давно в разводе были.
     - Не может быть! - изумилась Катя. - Ты никогда не говорила нам об их разрыве.
     Леля опустила голову.
     - А чего трепать? Бумаг не оформляли, официально супругами считались, но фактически давно в разных комнатах жили.
     Через три месяца после смерти отца Оля выскочила замуж за преданного поклонника Гену. Мне было непонятно, отчего Ольга раньше не связала себя с ним узами брака. Гена невероятно походил на Григория Павловича, такой же тихий, неконфликтный, слегка близорукий ученый, любимый аспирант Белкина, его воспитанник и протеже.
     Учитывая недавнюю смерть родителей невесты, шумного застолья устраивать не стали, просто сходили в загс, а потом очень ограниченным кругом заглянули в кафе.
     Жить бы Оле да радоваться, каждый день повторяя: "Милый боженька, спасибо за заботу! Сначала ты дал мне замечательных родителей, а потом отличного мужа", - но Белкина никогда не бывает довольна, ничем. Имея заботливых маму с папой, она прибегала к нам, давно похоронившим своих родителей, швыряла в прихожей на пол шубку, кидалась в гостиной на диван и начинала жаловаться. Основной темой ее нытья было то, что предки не дают дочери никакой свободы, лишают Ольгу права на личную жизнь, не разрешают даже самой выбирать одежду.
     - Хорошо вам, - стонала Ольга, оглядывая нашу, давно требующую ремонта квартиру, - живете в свое удовольствие, а я томлюсь в золотой клетке.
     Как-то раз я, устав слушать весьма надоевшую песню, сказала:
     - Если все так плохо, уходи от родителей.
     - Это как? - распахнула глаза Оля.
     - Очень просто, - улыбнулась я, - сними комнату и живи одна.
     - С ума сошла? - вытаращила глаза Белкина. - У меня денег нет!
     - Заработай.
     - Где?
     - На службе. Насколько я понимаю, ты сейчас посвящаешь службе два часа в день. Смени место, впрягись в работу, и оклад возрастет.
     - Офигеть! - всплеснула руками Оля. - У меня же подозрение на гастрит! Как с такой болячкой работать!
     Я потеряла дар речи. Гастрит. Действительно, малоприятная штука, но, с другой стороны, не смертельная. Просто Белкиной очень нравится вызывать к себе жалость, к тому же она патологическая лентяйка.
     Уж не знаю, что Генка нашел в Ольге, может, он, сначала студент, а потом аспирант Григория Павловича, просто привык к Ляле? Гена давно ходил в дом к Белкиным и также давно пытался ухаживать за дочерью своего профессора. Если кто из вас сейчас предположил, что Генка Константинов - мальчик из глухой провинции, решивший при помощи выгодного брака укорениться в столице, то он жестоко ошибается. Отец Гены был директором одного из московских заводов, а мать известным врачем-гинекологом, никаких материальных проблем в семье не имелось, единственного сына родители обожали, и после их смерти парню досталась просторная квартира, дача и все нажитое имущество. Генке просто нравилась Оля, у него было желание опекать хрупкую, болезненно бледную девочку, но Белкина относилась к кавалеру высокомерно. Цветы она благосклонно брала, в театр с юношей ходила, но и только. Их роман давно принял вялотекущие формы и застыл на одной точке, никак не желая развиваться.
     Но потом Оля осталась без родителей, а Гена начал активно заботиться о ней и добился успеха. Оля пошла с ним в ЗАГС, правда, фамилию она себе оставила прежнюю - Белкина.
     Теперь характер стонов Лялечки изменился. Родителей она моментально канонизировала и, забыв о том, как самозабвенно жаловалась на них, стала без конца рассказывать про маму и папу, вздыхая и повторяя при этом:
     - Да уж, вот кто меня бы никогда в обиду не дал!
     Милые, любимые, ну почему они этот свет покинули?
     Я, честно говоря, не очень верила Белкиной. Точнее, не то чтобы не верила, нет, Оля искренне убивается по рано ушедшим на тот свет Анне Семеновне и Григорию Павловичу. Просто Белкина человек, полностью оправдывающий пословицу "что имеем, не храним, потерявши - плачем". А еще ей постоянно требуется повод, для того чтобы напоминать окружающим: она, Лялечка Белкина, очень несчастна, ее следует постоянно жалеть. Ну согласитесь, что звание сироты вызывает у многих людей желание посочувствовать человеку. Оля не умеет быть счастливой. Привычнее всего она ощущает себя, заливаясь слезами и издавая стоны.
     Выйдя замуж за Гену, Лялячка получила новый повод для страданий. Теперь она оказалась глубоко несчастной женой, горе выливалось из нее потоком.
     Гена мало зарабатывает, Ляля голодает. Естественно, это было не правдой. Генка приносит в дом нормальные деньги, но, сколько бы он ни притащил в клювике, его женушка морщила нос и бормотала:
     - Мало, надо больше.
     Гениальная фраза! Если Генка сидит дома - он лентяй. Коли носится по городу - негодяй, который бросил жену. Идет с Ольгой в театр - принуждает усталую супругу сопровождать его, отказывается посетить концерт - лишает несчастную Лялечку единственной радости в жизни. Ест ужин - потакает нездоровому чревоугодию, удерживается от приема пищи - ведет себя омерзительно: Лялечка готовила - и каков результат.
     На мой взгляд, Гена просто святой, потому как на все Ольгины закидоны он реагирует одинаково, ласково улыбается и, сказав:
     - Конечно, дорогая, ты права, - утыкается носом в очередную книгу.
     Его неконфликтность Ляля гневно называет пофигизмом, мягкость характера больше всего злит Ольгу, она готова растоптать того, кто не вступает с ней в прения или спор. Впрочем, стоит наорать на Лялю, как та делается с вами надолго, если не навсегда, шелковой.
     Один раз, когда Ляля уж слишком распоясалась, Володя Костин сочувственно сказал:
     - Слышь, Генаша, раньше у мужиков на видном месте в избах вожжи висели!
     Генка ответил:
     - Олечка замечательный человек, просто мы с ней по темпераменту не совпадаем.
     - Белкиной достался бриллиант, - не выдержала Юлечка, - она его не заслужила!
     - Да уж! - подхватил Сережка, и минут пять вся наша семья с упоением осуждала Ляльку и давала советы Генке, каким образом следует бороться со сварливостью жены.
     Я участия в забаве не принимала. Мне жалко было Ольгу, она не умеет жить счастливо, проводит дни так, словно у нее на спине лежит бетонная плита. Конечно, никакой тяжести и в помине нет, Леля сама придумывает себе неприятности, но ведь от этого ей не легче. Иногда мне кажется, что, если, не дай бог, с Генкой приключится несчастье и Белкина останется одна, то плохой сейчас во всех отношениях муж мигом станет святым, и следующий супруг Ольги будет обречен до конца дней выслушивать рассказы о том, каким замечательным, красивым, умным, богатым, талантливым, работоспособным был Генчик и насколько он, новый супруг, далек от идеала.
     Но Генка, слава богу, жив и здоров, и конфликтов с Ольгой у него не бывало. А уж когда жена забеременела, он и вовсе начал баловать ее безмерно.
     Впрочем, вначале, когда Ольга объявила о том, что скоро станет матерью, мне показалось, что Белкина изменилась, но потом все началось заново, и сейчас, на мой взгляд, ее поведение не укладывается ни в какие рамки. Раз в два дня она устраивает Гене страшный скандал и с воплем:
     - Все! Закончено! Делаю аборт, - прибегает к нам.
     Мы поим ее чаем, выслушиваем стенания, укладываем спать, а поздно вечером приезжает Генка и, присюсюкивая:
     - Лялюсик, мой дорогой, ты уже успокоился? - увозит истеричку домой.
     
     ***
     
     Поняв, что мне предстоит опять наблюдать за беснующейся Белкиной, я велела:
     - Иди на кухню.
     - Лучше в гостиную, - уперлась Ляля, - там диван есть, на стуле мне тяжело сидеть!
     - Хорошо, - кивнула я, - ты ложись отдыхать, а мне надо борщ варить.
     - Ага, - скуксилась Ляля, - вот ты какая! Я пришла в слезах, а у мадам Романовой суп на уме. Ладно, так и быть, буду мучиться на кухне.
     
     Глава 3
     
     Сунув грудинку в кастрюлю, я безнадежно поинтересовалась:
     - Что на этот раз?
     Ляля зарыдала, сквозь слезы и сопли стали прорываться слова:
     - Генка уехал в Лапин! На машине!
     - И что?
     - Как это? Бросил меня! А вдруг я рожу завтра?
     - У тебя срок еще через две недели!
     - Все равно! Вот он какой! Вышвырнул жену.
     Я порезала лук и пожала плечами.
     - Успокойся. Выполнит дела и вернется.
     - Нельзя оставлять беременную жену.
     - Но ведь Гена на работе!
     - Нет! У него три свободных дня!
     - Да? Зачем же он отправился в Лапин?
     - Вчера позвонила тетка, которая следит за могилой папочки. На кладбище вандалы поработали, надгробную плиту исписали, - вопила Ольга, - Гена поехал ее в порядок приводить! Меня кинул!
     Укатил и не звонит! Не волнуется о супруге.
     Я принялась шинковать капусту. Никакого желания утешать Ольгу у меня не появилось.
     - Сделаю аборт! - злилась Белкина. - Все! Так ему и надо! Не получит ребенка!
     Стараясь сохранять спокойствие, я схватила терку. Нет, теперь поздно думать о прерывании беременности. Даже если вызвать искусственные роды, младенец появится на свет вполне жизнеспособным.
     Впрочем, равнодушно на заявление об аборте прореагировали и все прибежавшие вечером домочадцы. Ни Катя, ни Сережа, ни Юля ничего не сказали Оле. Я же, утомленная целым днем общения с Белкиной, ощущала себя словно выжатая тряпка.
     Поэтому, едва семья расселась за столом, у меня вырвалось:
     - Очень голова болит.
     - Иди, Лампудель, полежи, - сочувственно сказал Сережка.
     - Ага, - мигом отреагировала Оля, - а мне-то как плохо...
     Не желая слушать очередную порцию жалоб, я Убежала к себе и рухнула в кровать. Вот странность, вроде я ничего не делала, успела лишь сноситься на рынок и сварить борщ, все оставшееся до вечера время прошло в праздности, потому что ноющая Белкина требовала к себе внимания. Но почему же я устала так, словно пару раз взобралась на вершину Останкинской телебашни, таща на плечах мешок с кирпичами? Вернее, не так! Бегая по ступенькам, утомишься физически, а я убита морально. Наверное, глупо звучит, но это так.
     А еще меня душит жаба. Пару дней назад Белкина взяла у меня большую сумму в долг, ей хотелось купить себе новое колье. У Гены же тощий карман, и он предложил жене скромную цепочку. Олечка сначала устроила мужу скандал, потом принеслась ко мне и вытянула почти все подкожные, пообещав:
     - К Новому году отдам.
     Белкина умеет добиваться своего. Я дала ей целых три тысячи долларов и вот теперь мучаюсь жадностью. Я очень хорошо понимаю: долг вернется не скоро. В этом вся Белкина, она всегда получает то, чего хочет, попросту "ломает" человека.
     Темноту прорезал громкий, надрывный крик. Я вскочила, не поняв спросонья, кто это визжит. В коридоре поднялась суматоха.
     - А-а-а!
     - Лялечка! Тише.
     - Скорей, воды!
     - Юля, неси шприц.
     - А-а-а!
     - Позовите Костина!
     - Вовка-а-а! Скорей!
     - Лизавета, таз!
     - Несите ее в комнату.
     - А-а-а!
     Нашарив ногами тапки, я вылетела из спальни и столкнулась с Вовкой.
     - Что? - нервно спросил майор. - Кому плохо?
     - Не знаю!
     Из ванной выбежал Кирюша с большим полотенцем.
     - Гена умер, - закричал он, - Оле только что на мобильный позвонили.
     Я схватилась за стену и машинально глянула на часы. Всего лишь десять вечера. Я заснула от усталости, вот и показалось, что уже глубокая ночь.
     - Как умер? От чего?
     - В аварию попал, - бормотнул мальчик, - никаких подробностей не знаю! Мама Лялю сейчас в свою больницу повезет, в отделение, где беременность сохраняют.
     - На машине разбился! - ахнула я.
     Костин быстрым шагом двинулся по коридору, я осталась стоять у косяка, пытаясь справиться с головокружением.
     Гена попал в аварию? Он умер? Нет, такого просто не может быть! Произошла ошибка, кто-то просто по-идиотски пошутил.
     Но, увы, я ошибалась. На следующий день мы уже знали всю правду. Гена, очень аккуратный, всегда трезвый водитель, по непонятной причине не справился с управлением, причем на самом опасном участке. На трассе Москва - Лапин есть одно место, где дорога сначала делает резкий поворот, а потом сразу отвесно идет вниз. Выкрутив руль, водитель должен мгновенно начинать тормозить, впереди маячит мост через довольно глубокую реку. Сколько народу разбилось на этом отрезке, и не сосчитать.
     ГАИ повесила соответствующие знаки, но все равно кое-кто из водителей, проигнорировав сообщение о крутом повороте, вылетает за пределы дороги, далее варианты разнятся. Одним везет, они не добираются До моста, оказываются в овраге и имеют шансы выжить. Другие же, проломив хлипкое ограждение, летят с приличной высоты в воду. В случае с Геной события развивались по второму сценарию, причем приняли они самый худший оборот.
     Авария произошла под утро, шоссе в этот час практически пусто. Только в восемь водитель грузовика, следовавшего в Москву, заметил проломленное ограждение и сообщил о неприятности на пост ДПС. Отчего остальные шоферы равнодушно проносились мимо - непонятно. Может, они полагали, что милиция уже в курсе произошедшего и не стоит лишний раз дергаться? Не знаю, эти или какие другие мысли бродили в головах у людей, мирно уносящихся прочь от места трагедии, но факт остается фактом: только к полудню на берегу реки оказались водолазы и необходимая техника. Машину довольно быстро выволокли на берег, по номеру установили владельца, связались с Москвой. В общем, тягомотина длилась до позднего вечера. Ляле позвонили в двадцать два часа. В тот день, когда она, прибежав ко мне, жаловалась на невнимательного мужа, бросившего на пару дней жену, чтобы привести в порядок могилу тестя. Гена уже был давно мертв.
     Самое ужасное, что тело его обнаружили не сразу. Водолазы методично обшаривали дно, но труп, простите за дурацкий каламбур, словно в воду канул. То ли его унесло течением, то ли затянуло в омут. И лишь когда уже было принято решение прекратить поиски, тело Геннадия нашлось.
     Лялю Катя поместила в клинику. Правды Белкиной мы не рассказали. Задержку с похоронами Костин объяснил просто:
     - Олечка, Гена-то погиб не в Москве, надо соблюсти кучу формальностей, они занимают не один день.
     Ничего не понимающая Белкина только кивала.
     Больше всего я боялась, что тело не обнаружат и придется сообщить Ляльке истину. Но потом из Лапина последовал звонок, и у меня отлегло от сердца.
     Хоронили то, что осталось от Гены, в закрытом, цинковом гробу. На кладбище приехали все коллеги Гены, его любили и уважали на работе, а еще у могилы собрались многочисленные друзья, мы в том числе. Не было лишь Ляли. Накануне похорон она родила мальчика, сразу названного Геной. И большинство участников скорбной церемонии тупо повторяло фразу:
     - Ну вот жизнь какая штука! Смерть и рождение рядом, один Гена ушел, другой появился на свет.
     Но лично меня создавшаяся ситуация нисколько не радовала. Лялька находилась не в лучшем состоянии, хорошо еще, что младенец не пострадал. Геночка родился здоровеньким, крепеньким и, явись он на свет при других обстоятельствах, стал бы поводом для обильных возлияний и веселья.
     
     ***
     
     Из роддома Лялю выписали через две недели, и мы привезли ее к нам. Когда Белкина вошла в квартиру, Катя ловко выхватила у нее сверток с ребенком и велела:
     - Иди ложись, я займусь малышом.
     - Куда? - тихо спросила Оля.
     - Ко мне в комнату, - затарахтела Лиза, - не сомневайся, там очень удобно, два окна, светло, тепло, вещи твои разложены, кровать мы Геночке купили, коляску тоже, приданое собрали.
     - А ты где спать будешь? - по-прежнему тихо осведомилась Ляля.
     Я тяжело вздохнула. Надо же, как ее ушибло. Раньше Белкиной бы и в голову не пришло задать подобный вопрос. Еще в начале сентября Ляля абсолютно искренне считала, что люди созданы для того, чтобы о ней заботиться.
     - Не волнуйся, - махнула рукой Лизавета, - поживу вместе с Лампой, нам очень хорошо вместе, правда?
     Я быстро закивала.
     - Конечно, ступай, Лялечка, отдохни!
     Белкина, поддерживаемая Юлей и Кирюшей, побрела по коридору.
     - Что же теперь делать станем? - растерянно спросил Вовка, вслушиваясь в негодующий крик голодного младенца.
     - Воспитывать Гену, - отчеканила Лизавета. - Или прикажешь их с Олей выгнать?
     - Белкина не справится с ребенком, - заявил Сережка, - никаких родственников у нее нет.
     - А я разве против? - испуганно попятился Костин. - И вообще, вы меня не так поняли. Я совсем другое спрашивал: что делать? За памперсами ехать, фрукты покупать?
     - Пока все есть, - вздохнул Сережка, - а там поглядим.
     Первую неделю Ляля просто спала, просыпалась она лишь для того, чтобы поесть и принять прописанные доктором лекарства. Молока у нее не было совсем, поэтому Геночку я кормила из бутылочки, умиляясь его бодрому почавкиванию. Кроватка малыша стояла около моей постели. Катюше каждый день надо ходить на работу, ее служба связана с большой ответственностью. Дрогнет у невыспавшегося хирурга рука со скальпелем - и случится непоправимое. Мне же, сотруднице радиостанции "Бум", на службу надо ходить всего пару раз в неделю, поэтому могу придавить подушку и днем. А еще я очень надеялась, что Ляля, придя в себя, займется мальчиком. Правда, сонливость Белкиной стала меня пугать.
     Три дня назад я подошла к Кате и спросила:
     - Что за таблетки пьет Оля? Такие длинные, желатиновые капсулы?
     - Ей доктор прописал, - ответила Катюша, - витамины специальные, для недавно родивших женщин.
     - Они со снотворным?
     - Нет, конечно.
     - А почему Ольга постоянно спит?
     Катя вздохнула.
     - Роды тяжелое испытание. Многие женщины потом впадают в депрессию, идет мощная гормональная перестройка организма, не всякой по плечу выдержать ее без проблем. Прибавь к этому стресс от случившегося с мужем. Сон - просто защитная реакция организма, надо подождать. Если через некоторое время Лялечка не начнет вести себя адекватно, тогда будем беспокоиться.
     Но в понедельник, словно услыхав наш разговор, Оля неожиданно вошла в мою спальню со словами:
     - Покажи, как правильно пеленать ребенка.
     Я обрадовалась и стала демонстрировать недавно полученные навыки.
     Во вторник мне предстояло пойти на работу.
     Дома не было никого. Кирюшка и Лизавета учились, остальные сидели на службе.
     - Справишься одна? - спросила я у Ляли.
     - Конечно, - храбро ответила Белкина, - особых трудностей нет, поменять памперс да накормить, а выкупаем его, когда Лизавета придет.
     - Вот и отлично, - обрадовалась я и побежала к лифту.
     Ольга высунулась на лестничную клетку.
     - Лампуша, купи черепашкам, наконец, аквариум, им в банке плохо.
     - Может, привезти из твоей квартиры их прежний? - предложила я, быстро подсчитывая в уме предстоящие расходы.
     Не сочтите меня жадной, но новорожденный - это дорогое, в прямом смысле этого слова, удовольствие. Кроватка, коляска, всякие бутылочки, соски, распашонки, пеленки, ползунки, погремушки, памперсы... Я уже истратила все "подкожные", покупка аквариума пробьет брешь в семейном бюджете. А у Оли в квартире стоит замечательный дом для черепах, его следует просто доставить к нам.
     - Нет, - закричала Ольга, - я не могу войти в ту квартиру, ни за что! Никогда! Там вещи Гены!
     Я вздрогнула. Действительно. В суматохе, связанной с похоронами, рождением ребенка и болезнью Оли, мы начисто забыли о всяких хозяйственных хлопотах. Кому-то надо все же поехать домой к Белкиной и навести там порядок.
     - Купи новый! - зарыдала Оля. - Не дам ключи! Нет! Не могу!
     Я испугалась.
     - Конечно! Прямо сейчас еду в зоомагазин!
     - Можно завтра, - всхлипнула Ляля.
     - Хорошо, как скажешь!
     Белкина вытерла ладонью глаза.
     - Извини, Лампуша, справиться с собой никак не могу. Господи, какого мужа потеряла! Лучшего на свете! Золотого, тихого, никогда он со мной не спорил, права не качал, зарабатывал отлично, заботливый, умный, красивый, чуткий...
     Я грустно смотрела на Белкину. Ну вот, началось. Я предвидела подобный вариант развития событий. Очень скоро в комнате Оли возникнет портрет погибшего мужа, около него в вазе всегда будут стоять живые цветы, и Олечка неустанно примется рассказывать окружающим о том, каким необыкновенно прекрасным человеком был ее трагически ушедший из жизни супруг. Только Генке от таких речей сейчас ни холодно, ни жарко. Ну отчего Ляля в свое время не сказала мужу всех приятных слов, почему самозабвенно грызла супруга? Отчего она, только потеряв человека, начинает понимать его истинную ценность?
     - Жаль только, что сын такой получился, - вдруг довольно сердито заявила Ольга.
     Я вздрогнула.
     - Ты о ком?
     - У меня много детей?
     - Нет, один Гена.
     - Вот о нем и речь!
     - Чем же младенец тебе не угодил?
     Ляля закатила глаза.
     - О-о-о! Кричит целый день!
     - Понятное дело, он крошка.
     - Ночь не спит!
     - Случается и такое.
     - Постоянно писается.
     - Это хорошо, почки нормально работают.
     - Ест часто.
     - Многие мамочки тебе позавидуют в подобной ситуации.
     - Фу! Ужасный характер, - не успокаивалась Ляля, - совершенно непослушный! Одеваю его - орет. Сказала: замолчи! И не думает слушаться! Интересно, когда его можно в угол поставить, а? Говорят, правильное воспитание следует начинать прямо сразу, а то потом сладу не будет. Вон Кирюша какой получился! Двоечник, разгильдяй, болтун. Мне такого сына не надо. Мой должен стать иным. Да! Я не пожалею оплеух! Ребенка можно лишь при помощи страха в узде держать!
     - Странно слышать подобные заявления из твоих уст, - рявкнула я, - насколько я знаю, Анна Семеновна и Григорий Павлович тебя пальцем никогда не тронули!
     - Так и не за что было! - вскинула голову Оля.
     - Да ну? А кто в восьмом классе в году три двойки имел?
     - Ко мне учитель придирался, - возмутилась Белкина, - пришлось в другую школу уходить.
     - А...
     - Хватит, - обозлилась Ляля, - у младенца гадкий характер, сразу видно. Так когда его в угол поставить можно?
     - В угол ты его сейчас сумеешь только положить, - сурово ответила я, - не пори чушь. Все новорожденные ведут себя так же.
     - Нет, - уперлась Оля, - вот беда где! Мне досталось невесть что! Ни сна, ни отдыха, ни покоя...
     Я схватила сумку.
     - Хочешь, чтобы Гена поспал?
     - Да.
     - Тогда вывези его на свежий воздух. Во время прогулки малыши дремлют.
     - Попробую, - мрачно ответила Белкина, - несчастная я, сирота безмужняя. Никто мне не поможет, не пожалеет, не пригреет, не скажет доброго слова...
     Я шагнула в лифт и молча нажала кнопку с цифрой "I". Все понятно. Бедный малыш! Вот уж кому нелегко придется, так это ему. Ляля затюкает ребенка, и я никак не сумею помешать процессу "воспитания".
     Около станции метро мне попался лоток с детскими вещами.
     - Сколько стоит вот эта шапочка? - спросила я у продавщицы.
     - Пятьсот рублей, - зевнула тетка.
     - Почему так дорого? - удивилась я. - Ей красная цена пятьдесят "деревянных".
     Торгашка хмыкнула.
     - Эксклюзив, бери, второй такой в Москве не найдешь.
     - Да ну? - улыбнулась я. - Кто же шапчонку смастерил? Лучшие модельеры мира? А может, английская королева лично ее каменьями расшивала?
     - Не нравится, не бери, - меланхолично ответила торгашка, - только это и впрямь штучная вещь.
     Соседка у меня есть, родила от испанца, он ей теперь шмотки из дома привозит. В последний раз припер чемодан, да ошибся. Ой, мужики, дубье железное! Снял мерку с ребятенка и уволокся, приехал через три месяца, а прикиды по тому, старому размеру припер. Ну не идиот ли?
     - Неразумный поступок, - согласилась я.
     - Вот Ленка и попросила продать. Одна шапка и осталась. Все мигом расхватали. Гляди, какая удобная, платочка под низ не надо, ушки прикроет, сбоку липучки, а на макушке буква вышита "G". Это "Г" по-нашему. Твоего как зовут?
     - Гена.
     - О! В самый раз! Бери, не пожалеешь. Сегодня и обновишь, вон ветер какой задувает, - тарахтела торговка. - Ладно, скину, четыреста пятьдесят. И чего сомневаешься? Для мальчика лучше нет! Голубая! Буква твоя! А еще вон, на боку, мишка вышит, один глаз красный, другой синий, ну прикольно же!
     Неужто на мальца денег жаль? Зачем их рожать, коли не баловать?
     Я вытащила кошелек.
     - Заворачивай.
     Обрадованная тетка сунула крошечную шапочку в пакетик.
     - Носите с удовольствием.
     Я повертела в руках покупку, глянула на серое от туч небо, потом бросила взгляд на часы, рысью сносилась домой и отдала шапочку Ляле со словами:
     - Если гулять с Геночкой надумаешь, надень обновку, там сильный ветер.
     Оля кивнула, я развернулась и почапала к метро, сейчас опоздаю на службу, мало не покажется.
     
     Глава 4
     
     Если работаешь в прямом эфире, то, естественно, выключаешь мобильный. Завершив передачу, я пошла в буфет: страстно захотелось кофе. Понимаю, конечно, что капуччино не следует употреблять вечером, но отчего-то организм требовал сей бодрящий напиток.
     Сотовый я включила, лишь заказав вторую чашку.
     Моментально раздалось мерное попискиванье, потом оно повторилось, раз, другой, третий. Я схватила телефон и испугалась: десять "писем". Знаете, я вовсе не принадлежу к людям, чей номер известен всему свету, на мой мобильный звонит малое количество народу, в основном лишь члены семьи да близкие подруги, и, если сейчас аппарат перегрелся, принимая смс-сообщения, значит, у нас случилось нечто экстраординарное.
     Я ткнула пальцем в кнопки и соединилась с Лизаветой.
     - Что произошло?
     Из наушника донеслись рыдания, мне стало совсем плохо.
     - Живо рассказывай, с кем беда? Катя? Юля?
     Вовка? Сережа?
     - Нет, - всхлипнула Лизавета, - и мы с Кирюшкой в порядке!
     - Собаки!!!
     - Оля...
     Понимаю, что вы меня сейчас осудите, но сердце стало биться ровней. Так, значит, Белкина снова изобразила нечто, дабы ее пожалели. Небось, придумала себе некую болезнь!
     - Лизавета, - прервала я девочку, - теперь спокойно изложи ситуацию, без истерики и воплей.
     - Сейчас, - всхлипнула девочка, - значит, так...
     Когда смысл сказанного начал доходить до меня, я вцепилась рукой в столик, чтобы ненароком не свалиться со стула. Увы, на этот раз Ольга ничего не нафантазировала, с ней на самом деле случилась беда. Если очень долго прикидываться несчастной, то в конце концов таковой и станешь.
     Вкратце, события разворачивались так. Первой домой после работы прибежала Юлечка, она ринулась на кухню, быстро поужинала и хотела рухнуть в кресло у телика. Но тут ее глаз зацепился за батарею чистых бутылочек на кухонном столике. Гена, как я уже упоминала, "искусственник", поэтому я поступаю просто: емкости, в которые наливают смесь, стерилизую один раз в сутки, в специальной кастрюле. Потом расставляю их на столешнице, где они и тоскуют, дожидаясь своего часа. Использованные складываю назад в стерилизатор, чтобы случайно не перепутать с чистыми. О заведенном порядке знают все, поэтому Юля впала в крайнее изумление. Сейчас, в самом конце дня, у стены должно было стоять всего две "стекляшки" с сосками, остальным предписывалось уже находиться в кастрюльке. Но под крышкой оказалось лишь две бутылочки. Выходило, что младенца покормили только утром и в полдень, а потом за весь день он не получил ни капли еды.
     Затем Юлечка сообразила, что в квартире стоит абсолютная тишина, а у двери нет прогулочной коляски.
     Удивившись еще больше, Сережкина жена побежала в комнату к Оле, но там оказалось пусто. Испуганная Юлечка отправила мне сообщение: "Где Белкина?" Но я сидела в эфире, и мобильный был выключен.
     Мало-помалу домой подтянулись остальные члены семьи и начали строить предположения, куда могла подеваться Белкина. Ушла гулять? На целый день, не покормив ребенка! Уехала в гости? Но близких подруг у Ольги нет, во всяком случае мы о них ничего не знаем, и, опять же, она не взяла с собой бутылочку со смесью! Перебралась на свою квартиру? Обиделась на нас за что-то и решила жить самостоятельно?
     Последнее предположение звучало совсем уж фантастично, но Сережка мгновенно съездил в дом Белкиной и вернулся назад со словами:
     - Никого нет, над дверью лампочка горит, охрана не нарушена.
     Потом всем одновременно в голову пришла дикая мысль: Лампа взяла их с собой на радио! Озвучила предположение Катюша. И мой телефон принялись засыпать сообщениями. Но я, не подозревая ни о чем, мирно работала, запихнув отключенный от сети мобильник поглубже в сумочку.
     В конце концов вернулся со службы Костин. Выслушав перебивающих друг друга Катю, Юлю, Сережу, Лизу и Кирюшку, он помрачнел и пошел к телефону. И скоро стала известна правда: на Олю напал грабитель, избил ее и бросил. Дело происходило на улице, не очень далеко от Садового кольца. Вроде шумное место, но уголовник затащил Ольгу в маленький, полукруглый дворик. Вход в него ведет через арку, никому из посторонних прохожих не придет в голову просто так заглянуть в крохотное пространство. Никакие жильцы там не ходят, потому что в двух домах - небольших постройках начала двадцатого века - расположена пейджинговая компания "Ом", там сидят операторы, передающие сообщения. Вообще говоря, в связи с повсеместным распространением и техническим усовершенствованием мобильных телефонов золотой век пейджеров закончился, но еще много людей пользуются этими устройствами.
     Оля должна была погибнуть - открытая черепно-мозговая травма, да еще бедная Белкина упала прямо в лужу, в Москве сегодня лил с самого утра весьма холодный дождь. Наверное, преступник рассчитывал на то, что ограбленная им женщина скончается, а может, просто хотел по-тихому обстряпать черное дело, но, услыхав вопли Ольги, стукнул ее по голове и удрал, не забыв прихватить ценности.
     Но Белкиной повезло: спустя короткое время после произошедшего в укромное местечко заглянул мужик, решивший использовать тихий дворик в качестве бесплатного туалета. Увидав окровавленную женщину, дядька не удрал, а развил бешеную активность: вызвал "Скорую", которая привезла Лялю в институт Склифосовского.
     - Мы сейчас все здесь, - бубнила Лиза, - стоим, ждем Катю, она с врачами разговаривает.
     - Еду, - закричала я и, горько сожалея о том, что не взяла сегодня свою машину, понеслась на улицу ловить такси.
     
     ***
     
     Юля и Лиза сидели на жесткой скамейке в пустом коридоре.
     - Где Гена? - закричала я, увидав их. - С мальчиком все в порядке?
     Лизавета заморгала.
     - Его нет, - прошептала Юля.
     Мои ноги внезапно подогнулись как пластилиновые.
     - Он умер! - вырвалось у меня.
     - Всегда надо надеяться на лучшее, - выдавила из себя Лиза.
     Я уставилась на девочку.
     - Лизавета! О каком "лучшем" может идти речь, если младенец скончался.
     - Мы не знаем точно, что с ним, - прошелестела Юля.
     - Как это? - вздрогнула я.
     - Гена исчез!
     - Что?! Но это невозможно!
     - Олю привезли сюда одну, - стала объяснять Лиза, - Гены при ней не было. Сейчас Володя пытается реконструировать ситуацию. Леня...
     - Кто это? - перебила я девочку.
     - Леонид Майский, мужчина, который нашел Олю.
     - Ясно, продолжай!
     - Он ничего не знал о младенце, в непосредственной близости малыша не было, - зачастила Лизавета, - ну откуда Леониду знать, что Ляля недавно родила? "Скорая" привезла сюда ее одну!
     Я схватилась за сердце.
     - Боже мой! Мальчик остался там! Один! В коляске!
     - Нет, - мрачно ответила Юля, - во дворе никого нет! Кирюшка каждую травинку просмотрел.
     Только узнал, что Ляля без мальчика, всех опросил, откуда ее привезли, и ринулся в тот двор!
     - Где же Геночка? - в полном изнеможении выдохнула я. - Куда он подевался?
     Юля зарыдала, а Лизавета фальшиво-бодро воскликнула:
     - Ну, у Володи родилась совершенно правильная идея. Скорей всего, дело обстояло так! Коляска стояла в самой глубине двора, там есть такой куст, раскидистый. Закатила Лялечка туда Гену, а сама отошла покурить, нехорошо ведь, когда на малыша дым валит! А тут грабитель! Оля упала и осталась лежать.
     Затем пришел Леонид, который попросту не заметил коляски. Геночка тихо спал, когда "Скорая" увозила мать. В конце концов он проснулся, заплакал и кто-то обнаружил ребенка. Вот Костин сейчас и проверяет, вызывалась ли во двор вновь милиция и в какую детскую больницу отправили Гену. Его найдут и отдадут нам.
     - Ты полагаешь? - перестала плакать Юля.
     - Конечно, - с жаром воскликнула Лиза, - стопудово! Лампа, скажи?
     Я кивнула, хотя больше всего на свете мне хотелось воскликнуть: "Ну и глупость! Эта версия не выдерживает элементарной критики!"
     Стоит лишь призадуматься, как возникает множество вопросов. С какой стати Оля поехала в район Садового кольца? Зачем она прихватила Гену? Если Белкиной требовалось с кем-то встретиться, отчего она не сделала это в другой день, я охотно вожусь с малышом, мне совершенно нетрудно покараулить его, пока Ляля будет носиться по городу. Леонид не увидел коляску? Ну, такое вполне могло быть, ладно, допустим на минутку, что он близорук. Но ведь после того, как Лялю увезли, на место происшествия прибыли милиционеры. Они тоже не заметили коляску с младенцем? Потоптались две секунды во дворике и отбыли восвояси? Ну.., бывает! Почему Оля убежала из дома в спешке, не прихватив бутылочки с едой? Настолько торопилась, что забыла о молоке? Да ни одна мать в здравом рассудке не поступит так. Хотя Белкина практически не занималась ребенком, все хлопоты о нем лежали на наших плечах. Ну с какого ляду она отправилась в центр?
     Поняв, что начинаю ходить по кругу, я вздрогнула и моментально ощутила прилив жара к лицу. Коляска! Все, кто имеет младенца, знают, что путешествие по Москве с экипажем для новорожденного - это настоящее испытание, проверка вашей физической подготовки и моральной закалки. Столица совершенно не приспособлена для молодых мамочек.
     У тротуаров, как правило, высокие бордюрные камни, намучаешься, пока станешь вталкивать и сталкивать колеса, в метро с "повозкой" не зайти. Во-первых, она едва пройдет в дверь, во-вторых, на эскалаторе ее трудно удержать, в-третьих, народ в вагоне начнет ворчать: "Нарожали кучу и с собой таскают", "Люди с работы едут, час пик, а эта дура столько места заняла", "Девушка, подвиньтесь", "Женщина, чего расклячилась", "Тетка, убери спиногрыза". Наслушаешься добра полные уши. Лучше вызвать такси.
     Наверное, Оля так и сделала. Хотя погрузка коляски в салон еще то удовольствие. Проще было взять запеленутого Гену на руки. Но коляски дома нет, следовательно, Белкина прихватила ее с собой, влезла в авто или спустилась в подземку и полетела к центру Москвы. Бог мой, зачем? Только не уверяйте меня, что все это делалось для того, чтобы потом поставить доставленную с трудом коляску под куст и выкурить сигаретку! Под дождем! Минуточку! Ляля не курит! Ну с какой стати ее поволокло на Садовое кольцо?!
     
     ***
     
     Через два часа мы узнали неутешительную правду: ни в одну больницу Москвы не поступал крохотный ребенок, доставленный с улицы. Гена исчез.
     Костин, сообщивший нам сию информацию, много болтать не стал, на мой робкий вопрос: "Ты хорошо все проверил?" - Вовка рявкнул: "Да" - и повесил трубку.
     Юля и Лиза прижались друг к другу и схватились за руки. Горе их было так велико, что слез не нашлось. Кирюша отвернулся от меня и уставился на стену, а я почувствовала невероятную жажду, какую испытывает, наверное, человек, месяц шедший через Сахару. Еле передвигая ноги, я побрела по коридору в поисках туалета. В мозгу билась лишь одна мысль: пить, пить, пить.
     В конце концов я уперлась в дверь, над которой горела тревожно-красная надпись "Реанимация".
     Жажда трансформировалась в тошноту. Понимая, что мне срочно нужно отыскать унитаз, я дрожащей рукой толкнула дверь и увидела стол, на котором лежали очки. Медсестра отсутствовала. Из глубины отделения не доносилось ни звука, я сделала шаг и увидела слева на одной из двери букву "Ж".
     Чувствуя, что сейчас упаду в обморок, я доплелась до комнаты и огляделась. Маленькое помещение оказалось палатой. У стены стояла железная кровать, на ней, полуприкрытое зелено-желтой, будто брезентовой простыней, лежало тело. У изголовья моргали лампочки и гудело несколько аппаратов, какие-то трубочки тянулись от приборов и убегали под простыню.
     Я попятилась и в то же мгновение увидела на щиколотке ноги, высунутой из-под покрывала, довольно толстую золотую цепочку, в виде змеи. Хвост пресмыкающегося исчезал у него во рту.
     Тошнота и жажда пропали так же быстро, как и появились. Я кинулась к койке.
     - Олечка! Тебе плохо?
     Белкина не ответила, я посмотрела на ее лицо и прикусила язык. Отчего-то принято считать, что человек, находящийся между жизнью и смертью, должен быть бледным до синевы, но Лялина кожа имела странный желтовато-серый оттенок. Всегда короткий нос казался длинным, а закрытые глаза походили на черные ямы. Ляля не слышала меня.
     - Что вы здесь делаете? - прозвучал гневный голос.
     Я обернулась, на пороге стояла полная женщина в просторной, светло-зеленой хирургической пижаме, точь-в-точь такую надевает на работе Катюша.
     - Кто вас сюда пустил? - негодовала она.
     - Извините.., там буква "Ж", я искала туалет, а...
     - Это не "Ж", - возмутилась медсестра, - а знак для персонала, говорящий... Да какая разница!
     Не вам адресовано! Сортир! В реанимации! Немедленно убирайтесь! Вперлась в стерильное помещение, без бахил и халата!
     - Извините, ей совсем плохо?
     - Нет, очень хорошо, - окрысилась незнакомка, - еще чего поглупей спросите. Убирайтесь.
     - Она умирает?
     - Типун тебе на язык!
     - Скажите правду!
     Внезапно женщина перестала злиться.
     - Она тебе кто?
     - Родственница, близкая.
     - А-а. Состояние тяжелое, но пока стабильное.
     - Это плохо?
     - Могло быть хуже. Если стабильное, уже приятно, не утяжеляется, значит, усекла?
     - Выздоровеет?
     Незнакомка нахмурилась.
     - Тут не бюро прогнозов. Мы делаем все от нас зависящее.
     - Она меня слышит?
     - Аллочка, - крикнули из коридора, - восьмой где?
     - В седьмой, - откликнулась Алла и повернулась ко мне. - Говорят, что в таком состоянии человек не воспринимает окружающий мир. Только...
     - Что? Ну скажите, - взмолилась я.
     Алла посмотрела на Лялю.
     - Сколько лет в реанимации работаю, а привыкнуть не могу. Другие спокойные, обращаются с больным словно с табуреткой. А я не научилась, жалко всех до слез. Это очень плохое качество, оно в нашем отделении лишь мешает. Слышит ли она тебя? Если почитать учебник, то там написано: нет.
     Но ведь не все же тут умирают, кое-кто выкарабкивается и потом о своих ощущениях рассказывает.
     Знаешь, часто говорят: "Лежу, пошевелиться не могу, руки-ноги не действуют, глаза не видят, но уши слышат". А еще у нас доктора первоклассные, в особенности один, Алексей Иванович. Знаешь, что он родственникам предлагает, когда больной в себя не приходит?
     "Сядьте, - говорит, - около, возьмите за руку и просите: "Мама, папа, бабушка, любимый, дорогая, не уходите от меня, не бросайте..." Раньше говорили "отмолить" несчастного у бога, а вы упрашивайте человека вернуться. Если захочет - останется!"
     - И срабатывает? - прошептала я.
     Алла кивнула.
     - Случается. Иной раз такие встают, только диву даешься. Живого места не было, надежды никакой, а выкарабкался. Наверное, и впрямь слышат.
     - Можно мне с Олей поговорить?
     Алла качнула головой, потом открыла шкаф, стоявший у двери, вытащила оттуда бахилы, круглую шапочку из прессованной бумаги и довольно длинный халат из такого же материала.
     - На. Только надолго не оставлю.
     Я нацепила одеяние, пододвинула к койке железную табуретку, выкрашенную белой краской, взяла Олю за тонкую руку и вздрогнула. Кожа у Ляли оказалась холодной, липкой, словно чешуя заснувшей рыбы.
     - Олечка! Очнись! Пожалуйста, посмотри на меня!
     Серо-желтое лицо осталось неподвижным.
     - Лялечка, ты нужна нам!
     Никакой реакции.
     - И Гене, - вырвалось у меня, - ну как он без тебя жить станет? Маленький, беспомощный, такому мама просто необходима, да и взрослому она понадобится.
     Губы Оли дернулись.
     - Ты меня слышишь?
     Ноздри тонкого носа вздрогнули.
     - Все будет хорошо. Тебя лечат лучшие врачи.
     А Гена дома, - бойко частила я, - он совершенно здоров, веселый, счастливый. Геночка ждет маму, ты обязана поправиться, Генуся...
     - Лампуша, - прошелестел тихий голос Кати, - не надо, она в коме.
     Я повернула голову.
     - Нет, Оля слышит, у нее губы шевелятся.
     - Это рефлекторные подергивания.
     - Ты не права! Ляля реагирует на имя Гена.
     - Поехали домой!
     - Мы оставим ее тут? Одну?
     - Лампуша! Олечка в реанимации, здесь круглосуточный уход, - ласково сказала Катя.
     - Но...
     - Увы, помочь мы ей ничем не сможем.
     - Она меня слышит!
     - Нет.
     Я повернулась к кровати и тихо сказала:
     - Лялечка, не волнуйся, Геночка в кроватке, спит спокойно.
     Веки несчастной вдруг распахнулись, и на меня глянули огромные, бездонные, отчего-то не голубые, а черные глаза.
     - Вот! - закричала я. - Катя! Она видит!
     Подруга быстрым шагом подошла к изголовью.
     - Глаза закрыты.
     - Но только что они глядели!!!
     - Пошли, - потащила меня Катюша, - ты просто переутомилась.
     Я попыталась сопротивляться, но на помощь почти бестелесной Катюше пришла Аллочка. Крепкими руками она схватила меня и тотчас же выставила в коридор.
     
     Глава 5
     
     В машине я талдычила словно заведенная:
     - Она слышит! Да! Точно!
     Лиза, Юля и Кирюша молчали, Катя тоже беззвучно управляла машиной. За всю дорогу никто из них не произнес ни слова.
     - Вещи возьмите, - отмерла Катя у дома.
     - Какие? - прошелестела я.
     - Вон пакет, в больнице дали, там одежда Оли.
     Я взяла полиэтиленовую сумку.
     Обнаружив на кухне Костина, я налетела на него.
     - Ну что?
     - Ты о чем? - буркнул Вовка.
     - Гену нашли?
     - Нет.
     - А уголовника?
     - Какого? - мрачно осведомился Костин.
     - Того, ударившего Лялю.
     - Нет!
     Я стукнула кулаком по столу.
     - Безобразие! Чем только ты занимался!
     Вовка покраснел, потом посинел, затем, глубоко вздохнув, велел:
     - Сядь.
     Я плюхнулась на стул.
     - Ну.
     - Похоже на то, что Лялю ударил наркоман, человек, который ради очередной дозы готов на все.
     В большом городе много людей, сидящих на игле, и если у них начинается ломка, то все. Тормоза сносит сразу. В подобный момент "торчок" способен убить мать, отца, своего ребенка, не говоря о чужой бабе, которая, как на грех, попалась ему на пути. Выдернул сережки из ушей, сорвал цепочку с кулоном и был таков.
     - Прекрасная версия, - обрадовалась я, - давай, начинай рыть.
     - Где?
     - В среде наркоманов, переберешь всех и найдешь!
     Вовка хмыкнул.
     - Лампа, их тысячи, на учете у врачей единицы, остальные либо не лечатся, либо пытаются скрыть , пагубное пристрастие. Наркоманом может быть добропорядочный служащий, который на полчаса превратился в неуправляемого зверя. Достал дозу и снова имеет вполне приличный вид. Убийца Оли...
     - Она жива!
     Вовка крякнул, я вцепилась пальцами в стол.
     - Оля выздоровеет!
     Костин вытащил сигареты.
     - Выйдет из больницы, - продолжала я, - подойдет к тебе и скажет: "Володя! Ты не сумел установить личность, которая чуть было не отправила меня на тот свет. Ладно, в конце концов это, может, и неважно. Но где мой сын? Что случилось с Геночкой?
     Как мне жить теперь, потеряв ребенка?"
     Вовка швырнул пачку на пол и, наступив на нее ногой, заорал:
     - Хватит! Ты слышала когда-нибудь о похищении младенцев?
     - Конечно.
     - Знаешь статистику? Из десяти украденных детей находят одного! Очень повезет, если двух! Причем это не только у нас, но и в Англии, Франции или Германии! А если малыш не умеет разговаривать, шансы отыскать его падают до нуля.
     - Ты полагаешь, что Гену украли?
     - Не знаю!
     - Но зачем?
     - Не знаю!
     - С какой целью?
     Костин встал и пошел к двери.
     - Вовка! - заорала я.
     - Что?
     - Гену будут искать?
     - Ну... Нужно заявление.
     - Какое?
     - О пропаже ребенка.
     - Сейчас напишу.
     - Это должна написать мать.
     - Она же в реанимации.
     - Тогда отец.
     - Костин! Очнись! Гена погиб в катастрофе.
     - Бабушка, дедушка, - тупо перечислял Володя.
     Я подлетела к нему, вцепилась в рубашку и принялась трясти.
     - Приди в себя! У Геночки никого, кроме Ляли и нас, нет!
     Майор ловко вывернулся из моих рук.
     - Лампа! Я...
     - Ты просто превратился в мента! - заорала я, понимая, что у меня самая настоящая истерика. - Перешел в худшую категорию! Стал тупорылым идиотом кретинским, омерзительным сотрудником МВД, который хочет лишь одного: избавиться от навязываемых забот, отшвырнуть дело ногами. Его не волнуют ни слезы матери, ни...
     Костин выбежал из кухни, со всей силой шандарахнув дверью о косяк. Большая керамическая ваза, которую Лиза подарила мне на день рождения, покачнулась на подоконнике и потом вдруг совершенно неожиданно развалилась на две половины.
     Глотая потекшие по лицу слезы, я собрала останки ни в чем не повинного сосуда, выбросила их в помойку и пошла в спальню. Взгляд упал на пустую, неубранную кроватку со скомканными простынками. Неожиданно истерика прекратилась. Я села в кресло. Хорошо, я сама найду того, кто задумал преступление. Наркоман! Как бы не так. Тут действовал человек, отлично срежиссировавший ситуацию. Скорей всего, он позвонил Оле и обманом выманил ее из дома. Почему Белкина взяла коляску? Не знаю.
     По какой причине взяла Гену? Нет ответа и на сей вопрос. Но я обязательно докопаюсь до правды, отыщу малыша, отниму его у киднеперов и вручу Оле. Лялечка непременно выздоровеет и снова начнет жаловаться на жизнь, а Геночка будет быстро расти. Все у нас наладится. Никто и ничто не помешает Лампе осуществить задуманное! Не следовало меня злить! И совершенно зря ты, Володя, похоронил Лялю. Я очень хорошо знаю, что она не нравится тебе до тошноты, я, кстати, сама отношусь к Белкиной с прохладцей, но ведь ей никто, кроме нас, не поможет, мы знаем друг друга много лет, а в такой момент следует забыть о всех неприятных ситуациях, связанных с Олей, и протянуть ей руку дружбы.
     Честно говоря, я надеялась на Вовку, но если он повел себя подобным образом, начал требовать официальных заявлений от родственников и разводить бюрократию, то мне придется действовать в одиночку.
     Внезапно тишину прорезал телефонный звонок.
     - Алло, - тихо сказала я.
     - Здрассти, - защебетал веселый, молодой, звонкий голос, - меня зовут Неля Гречникова. Можно Олю? Мы с ней в одной палате после родов лежали.
     Вот, хотела узнать, как там Белкина? Как мальчик?
     Ой, наверное, уже поздно...
     Слезы полились у меня из глаз.
     - С Олей несчастье!
     - Что случилось?
     Я быстро пересказала события.
     - Какой кошмар, - залепетала девушка, - она выздоровеет?
     - Обязательно, - заявила я, решив не травмировать незнакомку, - все будет хорошо!
     Но на следующий день приступить к поискам Гены мне не удалось, на шею навалилось слишком много других дел. Лишь в среду я смогла начать расследование, завела будильник, чтобы не проспать.
     Времени мало, следует торопиться.
     Около семи утра меня разбудило попискивание, и, чтобы не потревожить мирно сопящую на диване Лизавету, не включая свет, я выбралась в коридор.
     Сон бесследно испарился, голова, несмотря на ранний час, была совершенно ясной. Очень осторожно, на цыпочках, я прокралась на кухню и включила чайник. Через полминуты раздался тихий щелчок, вода вскипела, и тут же по плитке зацокали когти.
     Вот еще одна загадка. Ну каким образом наши собаки, спящие в разных местах большой квартиры, слышат звук выключающегося электроприбора и понимают, что на кухне появились люди? Ведь двигалась я сейчас словно паучок, тише тихого, и тем не менее - здравствуй, мама, мы не прочь подкрепиться.
     Мопсы сели рядком у балконной двери. Муля меланхолично отвернула морду в сторону, весь ее вид говорил:
     - Я тут ни при чем! Но не спать же спокойно, когда все несутся хомякать.
     Ада, ровесница Мульяны, тоже изображала спокойствие, зато Феня и Капа, бойкие щенки, вертели скрученными, толстыми хвостами и преданно глядели на меня черными глазами. Через пару мгновений Феня стала тихонько поскуливать, а Капа принялась мерно лаять.
     Чтобы она не разбудила домашних, я быстро сунула мопсенку строго-настрого запрещенное ветеринаром печенье.
     - На, только замолчи.
     Схватив лакомство, Капуля заметалась по кухне.
     Ее нервозность можно было понять: сейчас товарищи изловчатся и отнимут добычу. Впрочем, ни стаффордшириха Рейчел, ни двортерьер Рамик, ни Мулечка с Адюсей не занимаются мародерством. Самозабвенный экспроприатор у нас Феня. Быстро опустошив свою миску, она подбирается к Капе и легко оттесняет более мелкую сестрицу от кормушки. К остальным Феня не привязывается, они ведь могут и отпор дать. А выхватить изо рта Капуси пряник, ириску или хлебную палочку - плевое дело. Хитрая, излишне умная для щенка Феня не начинает драку.
     Она просто подходит к товарке и спокойно откусывает ту часть вкусного, которая торчит из Капиной пасти. Бедная Капуся потом очень удивляется.
     Вроде дали такую длинную-предлинную, ну просто замечательную ванильную соломку, и где она теперь? Остался лишь крохотный кусочек, куда же подевалось остальное?
     Впрочем, месяцам к восьми Капуся скумекала, что к чему, и теперь, получив сладкий кусочек, начинает спешно искать укрытие, такое, куда не проберется Феня. Капе нельзя отказать в сообразительности, она поняла, что сестрица много больше ее, поэтому не всегда может протиснуться в щель. Вот по этой причине Капа сейчас молнией метнулась к дивану, распласталась и, превратившись в блинчик, оказалась под ним. Учтите, что, проделывая маневр, она не потеряла печенья и ухитрилась не уронить ни крошечки. Вот это высший пилотаж.
     Поняв, что курабье не отбить, Феня обиженно взвыла, я моментально сунула ей не менее запрещенный кексик. Блаженно закрыв глаза, Феня отошла к плите и стала наслаждаться. Ада шумно вздохнула, Муля громко, с чавканьем сглотнула слюну.
     Рейчел и Рамик с укоризной покосились на меня.
     Я оглядела стол. Печенья нет, кексов тоже, зато имеется два кусочка сыра.
     - Так и быть! Держите, - воскликнула я.
     Резко оживившись, Муля и Ада ринулись на зов.
     Кусочки замечательно вкусного сыра исчезли так быстро, что я не успела даже моргнуть. Рейчел и Рамик превратились в статуи. На их мордах застыло выражение обиды пополам с отчаянием.
     Делать нечего, пришлось вытаскивать из холодильника батон докторской колбасы. Как только я отрезала первый кусочек, к столу мгновенно принеслись все члены стаи.
     - Э нет, наглые мопсы, - усмехнулась я, - вы уже получили свое, кто печенье, кто сыр, а кто кексик.
     Вот эта вкуснейшая колбаска достанется интеллигентным Рейчел и Рамику, которые не выпрашивали подачку, не затевали свар и скандалов, а спокойно сидели в сторонке. А терпение всегда вознаграждается, и сейчас...
     В этот момент звякнул дверной звонок. Испугавшись, что непрошеный гость разбудит домашних, я бросилась в прихожую и, забыв спросить: "Кто там?", распахнула дверь. В полумраке лестничной клетки маячила невысокая коренастая фигура.
     - Здравствуйте, - вежливо сказала она, - мне бы Олю Белкину.
     Я попятилась.
     - Э.., э... - промычала я.
     - Не бойтесь, - прогудела незнакомка, - меня Геночка прислал!
     Огромное, всеобъемлющее чувство радости охватило меня. Гена нашелся! Кто-то заметил во дворе младенца и забрал его к себе домой, а потом узнал наш адрес.
     - Входите скорей, - вскрикнула я.
     Незнакомка нагнулась, расстегнула стоящий у ее ног клетчатый баул, вытащила оттуда пакет серого цвета, из него кулек, из последнего сверток, развернула его, вынула тапочки, очень аккуратно поставила их в коридоре нашей квартиры, потом ловко выскользнула из уличной обуви, всунула ноги в бахилы и, держа в руках ботинки, попросила:
     - Тряпочку дайте.
     - Какую?
     - Подметки протереть.
     - Так ставьте, - отмахнулась я.
     - Нельзя, - ответила гостья.
     Я внимательно оглядела незнакомку. Лет ей, наверное, около шестидесяти. Седые волосы аккуратно уложены в старомодную прическу, небось дама спит в бигудях. Лицо покрыто пудрой, на губах помада. Нет, никакой яркой краски на вошедшей не было, но рот ее был аккуратно обведен специальным карандашом, а брови слегка подкрашены. Пахло от незваной гостьи смесью детского мыла и чего-то кулинарного, вроде корицы.
     - Вот здесь обувь бросьте, - ткнула я пальцем туда, где в беспорядке валялись наши туфли.
     - Без протирки?
     - Да.
     - Ну.., хорошо, - промямлила дама, - если так хотите, то пожалуйста. Тогда дайте тряпочку.
     Я вздохнула и повторила:
     - Обувь можно поместить так.
     - Речь идет о сумке.
     Мои брови полезли вверх.
     - О чем?
     - Баульчик на лестнице стоит, дно испачкалось.
     И тут мое терпение лопнуло.
     - Послушайте, - рявкнула я, - у нас не реанимация, в дом можно войти без бахил, спецодежды и душа из хлорки. Лучше скажите скорей, где Гена?
     - В Лапине, - ответила дама.
     - Как он туда попал?
     - Насколько я знаю, на машине приехал, - принялась обстоятельно объяснять женщина, - он мне перед отъездом позвонил и сказал: "Верушка, я ненадолго".
     - Кто позвонил? - в изнеможении спросила я.
     - Гена.
     - Этого не может быть!
     - Почему?
     - Геночка не умеет разговаривать, он еще маленький!
     - Кто?
     - Геночка, он же недавно на свет появился. Простите, как вас зовут?
     - Верушка, - растерянно ответила женщина.
     - А по отчеству?
     - Лучше просто Верушка.
     - Хорошо, - кивнула я, - может быть, мы пройдем на кухню и спокойно попытаемся поговорить?
     Пока я не очень понимаю, что к чему.
     - Конечно, конечно, - быстро закивала Верушка, - а где у вас ванная, руки помыть, и потом, я же пойду на кухню одетая!
     - Вы что, привыкли разгуливать между плитой и холодильником голой? - вырвалось у меня.
     - Нет, конечно, - возмутилась Верушка, - но я ехала в поезде, костюм испачкался.
     - Выглядит совершенно чистым, даже юбка не помялась.
     - Да, конечно, я не садилась специально, чтобы на одежду микробы не попали, - заявила Верушка.
     Меня внезапно одолел кашель, гостья терпеливо подождала, пока хозяйка придет в себя, а потом спросила:
     - Так где ванная?
     
     ***
     
     Минут через десять я усадила Верушку на кухне и предложила:
     - Чай? Кофе?
     - Не откажусь от кофейку, - вздохнула гостья.
     Я включила чайник, достала хлеб и полезла в холодильник. Вчера я купила замечательную докторскую колбасу. Люблю не толстые батоны, а тоненькие, в натуральной оболочке. Говорят, колбасные изделия вредны, может, оно и так, но зато какие они вкусные!
     Взгляд упал на пустые полки, докторская испарилась без следа. Я в растерянности обозрела внутренности холодильника. Была же колбаска! Куда она подевалась?
     - У вас собачка есть? - спросила Верушка. - Вижу, мисочка с водой стоит.
     И тут я поняла, куда подевалась докторская. Я вынула ее, чтобы угостить Рейчел и Рамика, а потом, не Убрав восхитительно пахнущую еду, бросилась открывать дверь. Вот почему сейчас под ногами не вертится ни одна собака. Стая в мгновение ока слопала всю колбасу и попряталась, справедливо полагая, что месть хозяйки будет ужасна. Осознание собственной вины было настолько глубоким, что никто из участников воровства, даже щенки, не отреагировал на приход гостьи.
     - Есть у нас собачки, - прошипела я, захлопывая дверцу холодильника, - славные такие птички!
     Давайте, Верушка, угощайтесь геркулесовой кашей, а заодно и рассказывайте.
     Гостья улыбнулась и начала излагать события.
     Через некоторое время меня охватила тоска. Нет, Верушка пришла не от Гены, вернее, ее прислал Гена, но не потерявшийся, не умеющий разговаривать и не успевший пока выучить свое имя младенец, а его погибший в аварии отец.
     - Нина Петровна, мама Геночки, царствие ей небесное, - рассказывала Верушка, - когда родился мальчик, страшно растерялась. Да и понятно, матери у нее не было, сестер тоже, помочь некому.
     Юрий Иванович, хоть и хороший муж, да целыми днями на работе пропадал.
     Женщина помучилась и решила нанять няньку, такую, которая станет жить в квартире и смотреть за младенцем днем и ночью. Сами понимаете, что пускать в дом совершенно постороннего человека очень опасно, и Нина Петровна стала искать нужную кандидатуру по знакомым. В конце концов домработница соседей, Наденька, посоветовала:
     - Хотите познакомлю вас со своей приятельницей, Верушкой. Очень положительная женщина, не пьет, не курит, аккуратная. И к вам она с радостью переедет. Верушка в Подмосковье живет, в избушке без удобств, родни у нее нет. Замуж вот собралась, да забеременела от жениха, а тот как про дитя услышал, так исчез. Во какие подлецы встречаются!
     - Так она с младенцем! - воскликнула Нина Петровна. - Нет, спасибо, не надо!
     Надя горестно вздохнула.
     - Не-а! Помер он через неделю после родов.
     Одна Верушка тоскует.
     - Ну приводи ее сюда, - велела Нина Петровна.
     Вот так Верушка оказалась в Москве и стала Гене второй, даже первой матерью. Она выходила и выкормила мальчика. Причем выкормила в прямом смысле этого слова: у Верушки было полно молока, а Нина Петровна не могла выцедить из себя ни капли.
     Верушка долго жила у хозяев. К себе, в Подмосковье, она уехала лишь тогда, когда обожаемый ею Геночка поступил в институт. Парень очень любил Верушку, ездил ее навещать и не раз предлагал:
     - Перебирайся назад, к нам, папа умер, его комната свободна, ну что ты за свою халабуду держишься? Ни воды, ни газа, ни канализации. Тяжело ведь с ведром к колодцу бегать.
     - Ничего, Генаша, - улыбалась Верушка, - я от физической работы моложе выгляжу.
     И это было верно. Верушка, почти ровесница Нине Петровне, гляделась лет на пятнадцать моложе хозяйки, сохранила энергичную походку, прямую спину и молодой голос. Имелась еще одна причина, по которой Верушка не желала перебираться навсегда к Константиновым. Нина Петровна всегда относилась к няне с прохладцей. Нет, хозяйка понимала, что ей господь послал уникальный вариант: честную, работящую, патологически аккуратную женщину, которая любит воспитанника как родного сына. Нина Петровна обращалась с Верушкой очень хорошо, вовремя платила деньги, никогда не ограничивала ее в питании, дарила подарки, но при любом удобном случае подчеркивала: я - хозяйка, ты - прислуга. Дружбы у женщин не получилось.
     Вот Гена, тот обожал Верушку и всегда помнил о том, что няне надо наколоть дров на зиму, сделать запас продуктов, купить новый телевизор, подписать на любимую газету. Иногда долгими, темными декабрьскими вечерами к Верушке заглядывали соседки и с легкой завистью отмечали:
     - Хорошо ты живешь! И конфеты на столе, и сыр, и масло. Сидишь, в большой телик глядишь, тишина и покой вокруг. А у нас шалман и в погребе пусто.
     Какой толк, что мы столько детей нарожали!
     Верушка сочувственно кивала и отвечала:
     - Геночка мне родней родного, он меня больше матери любит. Много ребят и впрямь ни к чему, одного хорошего на старость хватит.
     
     Глава 6
     
     Пару месяцев тому назад Гена приехал к Верушке и велел:
     - Ну все, хватит, продавай избу. В Москву переезжаешь, ко мне!
     Верушка всплеснула руками.
     - Зачем? Мне и тут хорошо.
     - Оля ребенка ждет, - пояснил Гена.
     - Вот счастье-то! - заулыбалась нянька.
     - Без тебя не справимся, - сказал Гена, - будешь следующее поколение воспитывать.
     Верушка немедленно принялась за дело. Покупатель на ее хибару нашелся сразу. Его, правда, интересовала не старая избенка, а хороший участок, на котором дядька потом собирался возводить дом. Пожилая женщина собрала узлы и позвонила Гене.
     - Я готова.
     - Вот и отлично, - обрадовался тот. - Завтра приеду за тобой.
     На следующее утро Гена прибыл к Верушке, набил машину хабаром и констатировал:
     - Тебе сесть некуда.
     - Да ладно, - отмахнулась няня, - на электричке доберусь!
     - Не суетись, - велел бывший воспитанник, - на следующий день за тобой прибуду.
     Но утром он позвонил и сказал:
     - Извини, вынужден смотаться в Лапин, там у тестя на могиле вандалы поработали, наведу порядок и вернусь.
     Верушка стала ждать Гену. Побежали дни, но он не появлялся. Няня попыталась связаться с ним по телефону, но мобильный бурчал: "Абонент недоступен", а потом и вовсе перестал откликаться. Дома же у Гены никто не снимал трубку.
     Сначала Верушка не очень беспокоилась, она подумала, что Гену задержали в Лапине дела, может, могила тестя оказалась в таком ужасном состоянии, что ее за один день в порядок не привести. Но потом тревога охватила няню. Вдруг никогда ею не виденная Олечка родила раньше срока и теперь лежит в клинике, а Гена сидит около жены? Если дело обстоит именно так, то ей, Верушке, следует немедленно отправляться в столицу. Надо же вымыть квартиру, приготовить комнатку для новорожденного. Да еще мужик, купивший избушку, начал скандалить.
     - Слышь, бабка, - зудел он, - сколько можно!
     Продала хибару и съезжай! Я пошел тебе навстречу, подождал некоторое время, но ведь пора и честь знать!
     Сваливай давай, а то сам вышвырну. Мне надо до снега сараюху снести, чтобы котлован под фундамент вырыть.
     Верушка схватила небольшую сумку с кое-какими последними, оставшимися у нее вещами и поехала в Москву.
     Знакомая квартира оказалась крепко запертой.
     Верушка долго нажимала на звонок, потом даже поколотила ногой в дверь, но никакого шороха за ней не слышалось. Няня окончательно растерялась, но потом ей в голову пришла гениальная идея. Когда-то Нина Петровна, уходя из дома, клала ключи под коврик, вдруг эта традиция в семье Константиновых жива до сих пор?
     Верушка наклонилась, подняла жесткий половичок и обрадовалась - связка оказалась на привычном месте.
     Войдя в квартиру, Верушка расстроилась: Олечка оказалась плохой хозяйкой, окна не мыты, занавески не стираны, по полу мотаются клоки пыли, а из кухни доносится отвратительный запах, похоже, там гниет помойное ведро, полное отбросов.
     Укоризненно качая головой, няня вошла в столовую и увидела пришпиленный булавкой к спинке дивана большой лист, на котором крупными буквами было выведено: "Геннадий! Ты очень плохо ко мне относишься! Бросил жену и уехал! Забыл, что мне вот-вот рожать? Замечательный поступок! Все!
     Ухожу! Прощай! Надеюсь, более никогда тебя не увидеть! Обо мне не беспокойся, поеду к Романовым!
     Они меня не бросят! Хотя ты и не станешь переживать! Очень на тебя похоже! Ушла жена на сносях из дома - и хрен бы с ней! Не жалко! Уже не твоя, Оля!"
     Верушка, не знавшая об истеричности и вздорности Белкиной, перепугалась окончательно. Квартира выглядела запущенной, похоже, в ней давно не было людей. Где же Гена? И что делать ей, Верушке?
     Засучить рукава, мыть полы или все же пытаться найти Гену или Олю? В растерянности няня осмотрелась по сторонам, приметила записную книжку, открыла ее на букве "Р" и обнаружила там под фамилией Романовы наш адрес и телефон.
     - Звонила, звонила, - объясняла сейчас Верушка, - никто трубку не снимал. Вот я и поехала на свой страх и риск. Тревожно мне чего-то!
     Я покосилась на телефонный аппарат.
     - Странно, никаких звуков он не издавал!
     - Не один раз набирала номер, - удивленно повторила Верушка.
     Мой взор переместился ниже, я увидела на полу небольшую, разлохматившуюся веревочку, все, что осталось от батона докторской, и не менее растрепанный телефонный провод. Так, понятно. Кто-то из собачек побаловался с проводкой. Это либо Феня, либо Капа, остальные уже взрослые для подобных примочек.
     - Так Оля у вас? - вопрошала Верушка. - Ей ведь рожать пора. А Гена? Отчего он не дома?
     Я сунула в рот кусок хлеба и сделала вид, что занята процессом пережевывания пищи. Ужасное положение! Мне сейчас придется рассказывать милой тетке о всех произошедших событиях. Ну почему именно на мою долю всегда выпадает самое неприятное, тягостное.
     - Доброе утро, - сказала Катя, входя на кухню, - Лампуша, включи чайник.
     Следом за ней появились и остальные члены нашей семьи.
     Я рысью кинулась выполнять указание, а потом, повернувшись к домочадцам, малодушно сказала:
     - Это Верушка, она ищет Гену и Олю.., впрочем, сейчас она сама вам все расскажет, мне же срочно надо.., э.., ну, в общем.., надо...
     С этими словами я выскочила в коридор, добежала до туалета и заперлась в нем. Не умею сообщать людям неприятные известия. Намного больше мне нравится вручать подарки на день рождения, поздравлять с бракосочетанием или получением награды.
     
     ***
     
     Верушка вынесла страшные известия стоически.
     Она не упала в обморок, просто спросила:
     - Где ж его похоронили?
     Катя сообщила адрес кладбища.
     Верушка схватила чашку с остывшим чаем, разом опустошила ее и нарочито спокойным голосом поинтересовалась:
     - Оля-то оклемается?
     - Обязательно! - воскликнула я.
     Катя сердито глянула на меня: как все врачи, моя подруга суеверна и не любит делать радужные прогнозы.
     - В больницу поеду, - засуетилась Верушка, - за Олей присмотреть надо.
     - В реанимации великолепный уход, - остановила ее Катя, - и потом, вас туда не пустят!
     - Чего же мне делать? - растерянно спросила вдруг Верушка. - Посоветуйте!
     - Может, - осторожно сказала Юля, - вам, пока суд да дело, домой вернуться? Вот Оля поправится, ребенок найдется, и тогда...
     Верушка вытащила из кармана кофты безукоризненно белый, тщательно выглаженный платок, повертела его в руках, потом сунула его назад и тихо сказала:
     - Дома-то нет! Продала ж я его, деньги вместе с вещами Геночке отдала, увез он их. А куда дел, не знаю! Он мне об этом не сказал.
     - В квартире у них вроде сейф был, - пробормотала Катя, - если не ошибаюсь, под подоконником вделан. Только как его открыть, понятия не имею.
     - Есть фирмы, которые вскрывают несгораемые шкафы, - оживилась Юля, - ну, допустим, потерял хозяин ключ...
     - Хозяину да, - вздохнула я, - откроют, а нам нет.
     Все замолчали, тягостная тишина длилась довольно долго, потом Верушка встала и дрожащим голосом произнесла:
     - Спасибо вам за приют и ласку, я пойду.
     - Куда? - вызвалось у меня.
     Верушка пожала плечами.
     - Не знаю пока, устроюсь где-нибудь. Да, кстати! Вот.
     - Что это? - поинтересовалась Катюша, глядя на разнокалиберные ключи, прикрепленные к кольцу с брелоком.
     - Связка от квартиры Гены, - пояснила Верушка, - я когда записку прочитала, то поняла, что их никого дома давно нет, вот и решила, что неладно ключи под ковриком оставлять. Вы их Оле передайте, когда она поправится! И еще, можно я позванивать буду? Маленький Гена, сын Геночки.., он-то единственная моя родня на всем свете. Волнуюсь очень, да.., просто.., да...
     Верушка снова вытащила платок.
     - Вот что, - решительно заявила Катя, - оставайся у нас!
     - Нет, - вздрогнула старушка, - не привыкла я людей стеснять!
     - Тут места полно! - воскликнула Юля. - Живите пока здесь!
     - Не умею из милости, - отнекивалась Верушка.
     - Нам давно няня нужна! - заявила я.
     В глазах Верушки мелькнул интерес.
     - Для кого же?
     Я кивнула в сторону Кирюши.
     - Вот. Ему!
     - Мне? - взвизгнул Кирилл. - Офигеть прямо!
     - Верно, - подхватил Сережка, - учится плохо, придет из школы, никогда обед не разогреет, в кафе бегает.
     - Какая гадость! - возмутилась Верушка. - Там же грязно! Неизвестно, мыл ли повар руки!
     - Да вы чего... - принялся возмущаться Кирюшка, но тут же получил сильный тычок от Лизаветы.
     В ту же секунду в глазах мальчика мелькнуло удивление, и он вдруг вполне мирно ответил:
     - Прикольно! Няня - здорово. Она мне будет еду греть и всякое такое?
     - Вот и хорошо, - засуетилась Катя, - вот и договорились. Жилье и еда, естественно, за наш счет.
     Верушка улыбнулась.
     - Ладно, но когда Геночку найдут, уж не обессудьте, я займусь малышом.
     - Конечно, - хором закричали домашние, - без проблем.
     
     ***
     
     В метро я нашла свободное местечко и втиснулась между худенькой девушкой, упоенно читавшей Татьяну Устинову, и здоровенным парнем, который играл в тетрис. Увы, сейчас многие москвичи, счастливые обладатели личного автотранспорта, вынуждены пользоваться подземкой. Вот, например, я, проживающая в доме, расположенном недалеко от метро, доеду до центра меньше чем за тридцать минут. А если сяду в свои любимые "Жигули", то попаду в пробки, потрачу полтора часа, изнервничаюсь, вспотею. Потом, цена на бензин неуклонно ползет вверх. Может, столичное правительство надумало таким образом решить сложную транспортную проблему? А что, здорово! Давайте брать за литр "корма" для авто двести рублей, и наши магистрали гарантированно опустеют.
     Ладно, не стану ворчать, достану лучше книжку, вот вам еще один плюс в пользу метрополитена, тут можно спокойно насладиться детективом. Ну согласитесь, читать за рулем опасно. Впрочем, минусы под землей тоже имеются: здесь полно попрошаек и бомжей, в час пик толпа так спрессовывается в вагонах, что лично у меня трещат кости. Еще в давке орудуют наглые карманники и откровенно больные люди, которые лишь по одним им понятным причинам пачкают пассажирам одежду краской из баллончика и режут ножом ваше пальто или куртку. А еще в вагонах и на станциях царит невероятная духота, а от некоторых пассажиров исходят жуткие запахи. Ну зачем они наедаются перед выходом из дома чеснока и лука? По какой причине часть женщин не желают пользоваться ни мылом, ни дезодорантами? Слава богу, сегодня мне досталось место между двумя аккуратными особами. Юноша недавно воспользовался ментоловым освежителем, а от девушки исходит тонкий аромат недешевых духов. Повезло!
     Ощущая себя почти счастливой, я вытащила из сумочки томик в бумажной обложке и уставилась в текст. В тот же момент заныла нога. В пятницу я купила себе новые туфли, очень красивые и, на первый взгляд, замечательно удобные. Я не люблю обувь на каблуке, но ботинки на совершенно плоской подошве тоже не для меня, потому что рост Лампы Романовой составляет метр вместе с кепкой!
     Понимаете теперь, почему я пришла в полный восторг, увидав элегантные туфли на платформе?
     Увы, радость быстро потухла. Отчего-то в новой обуви немилосердно начинала болеть правая нога.
     Именно она, левая чувствовала себя превосходно.
     Я решила, что кожаная обновка слегка растянется и "сядет" на ступню, поэтому и надела только что приобретенную обувку. И вот результат: прошла совсем чуть-чуть, а ощущаю себя словно Русалочка, поменявшая хвост на нижние конечности.
     Попытка пошевелить пальцами облегчения не принесла. Поколебавшись секунду, я вынула правую ногу из туфли и, облегченно вздохнув, поставила ее на левую, обутую по всем правилам. До пересадки мне ехать минут пятнадцать, пусть пока ступня отдохнет, а то она, похоже, уже начала опухать.
     Народу в вагоне было немного, никто не смотрел на меня осуждающим взором и не тыкал в мою сторону пальцем. Сидевшие напротив люди уткнулись кто в книги, кто в газеты, а один мужчина мирно спал, разинув рот. Расслабившись, я уставилась глазами в текст и оторвалась от него лишь в тот момент, когда следовало идти к выходу.
     Захлопнув криминальный роман, я стала впихивать ногу назад в туфлю. Маневр удался с огромным трудом, ступня таки сильно отекла. Кое-как обувшись, я выскочила, покачнулась, сделала пару шагов и чуть не упала. Можете мне не верить, но правая нога отчего-то стала длиннее. Хромая, я выскочила из вагона и замерла на перроне. Идти было невозможно. Недоумевая, я посмотрела на туфли и заорала!
     Левая нога была обута в светло-бежевую лодочку на платформе, в ту самую элегантную, удобную и не слишком дорогую модель, купленную мною в магазине. Удивляла ее сестрица, правая нога. На ней, вопреки всякой логике, красовалась черная, весьма узкая туфля на головокружительной шпильке.
     Плохо понимая, что случилось, я доковыляла до скамейки, плюхнулась на нее, вытянула перед собой лапы и начала строить предположения. Левая нога моя? Стопудово, - как говорит Кирюша. Нет никаких сомнений. А правая чья? Впрочем, я не настолько глупа, чтобы предположить возможность обмена нижней конечности. Правая нога тоже принадлежит мне. Но откуда черная туфелька?
     Торопясь убежать из дома, я случайно нацепила разную обувь? В принципе такое возможно, но как же я дошла до метро, не заметив безобразия? Слева - небольшая, трехсантиметровая платформа, справа - спицеобразная шпилька! Да и нет у нас ни у кого такой обуви, даже у модниц Юли и Лизаветы каблуки все же меньше.
     В голове неожиданно ожило воспоминание. Моя мама, оперная певица, в свое время, еще до рождения любимой и единственной дочурки, часто ездила на гастроли за границу. В Советском Союзе любые товары были в дефиците, но обувь! О, это был супердефицит. Поэтому актеры всегда волокли домой кто десять, а кто пятнадцать пар разных размеров. Так вот, во время одной из поездок, кажется, в Чехословакию, первая скрипка, большой шутник и балагур Семен Раис, примчался в гостиницу в крайнем возбуждении.
     - Смотрите, ребята, - закричал он, - я нашел магазинчик, там есть лишь один вид обувки, мужские штиблеты черного цвета. Зато имеются все размеры и невероятно дешево. Я уже купил своим: папе, дяде, брату, племяннику... Наплевать, что одинаковые, они же строем не ходят!
     Артисты пожали плечами, только Веня Лоскин, игравший на контрабасе, проявил заинтересованность и побежал с Сеней в замечательный магазин.
     Напомню вам, что Раис обожал разыгрывать людей и в качестве очередной жертвы наметил Веню.
     Лоскин тоже купил несколько пар и, страшно довольный, лег спать. Пока он мирно засопел, Семен, живший с Веней в одном номере, тихонько открыл пакеты с обувью и быстро поменял ботинки. Теперь у Лоскина было по два штиблета на правые ноги.
     Левые Раис забрал себе.
     По приезде в Москву Сеня выждал до вечера и позвонил Вене.
     - И как? - хитро спросил он. - Понравились твоим штиблеты?
     - Очень! - радостно воскликнул Лоскин.
     Семен оторопел.
     - Таки что? Они в порядке?
     - Замечательное качество, - начал нахваливать покупку коллега, - фирменная вещь!
     Чем дольше радовался Веня, тем сильней дивился Сеня.
     В конце концов он не выдержал и прямо спросил:
     - Таки они у тебя на разные ноги?
     - А ты откуда знаешь? - изумился Веня. - Представляешь, оказывается, и на Западе случаются незадачи. Я перед отлетом решил еще раз на ботиночки полюбоваться, развернул пакеты. А там! Все ботинки на правые ноги! Пришлось рысью в магазин нестись. Поменяли, правда, без писка! Вот что значит заграница. У нас бы сто бумажек заполнить заставили, а там...
     - Почему ты меня не предупредил! - заорал Семен.
     - А что? - удивился Веня. - У тебя тоже все на правые ноги оказались? Вот уж не думал, ты же их раньше меня покупал, без спешки, потом еще всем показывал, неужто не заметил? Ну и дела, капиталисты проклятые!
     
     Глава 7
     
     - А ну отдавай, - рявкнул чей-то голос.
     Я оторвалась от созерцания собственных ног и посмотрела перед собой. Возле скамеечки, красная от возбуждения или духоты, стояла соседка по вагону. Та самая девушка, сидевшая справа от меня.
     - Отдавай, - повторила она, - живо, я на работу опаздываю! Нацепила мою обувь и почесала! Еле догнала тебя, хорошо, выбежать из вагона успела. Ну чего уставилась?
     Я перевела взор на ноги незнакомки и вздрогнула. Черная шпилька и светло-бежевая платформа! В голове моментально прояснилось. Значит, девице тоже было не слишком комфортно в обуви, вот она и сняла ее. А я, торопясь выйти из поезда, не посмотрела, во что вталкиваю правую ногу, перепутала стоявшие рядом туфли.
     - Москва на три четверти состоит из идиотов, - резюмировала девица, совершая обмен, - надеюсь, ты больная лишь на голову, никаких иных инфекций, типа грибка, не имеешь! Ну, чего молчишь? Эй, тетеха!
     Я молча втискивалась в светло-бежевую лодочку.
     И о чем здесь говорить? Идиотская ситуация, но, с другой стороны, любая из нас могла оказаться в такой.
     - Послушай, - проникновенно сказала девушка, - скажи наркотикам "нет". Хочешь мой совет?
     Лучше бухалово, чем ширялово. От водки беды не будет, ну начнешь с зелеными чертями спирт глушить, и только, а иголки выброси. Вон, сейчас даже не врубаешься, что случилось! Мрак!
     Возмутившись до глубины души, я раскрыла рот, чтобы достойно ответить нахалке, но тут к перрону с шумом и лязгом подкатил очередной поезд, девушка вскочила внутрь, и ее умчало в темную трубу тоннеля. Внимательно оглядев свои ноги, я вздохнула и пошла к эскалатору. Хорошо еще, что я сейчас ехала в вагоне одна, окажись со мной Юля, Лиза или Кирюшка, насмешек было бы не избежать до конца столетия.
     
     ***
     
     Дворик, где произошло несчастье, я нашла сразу.
     Небольшое квадратное, заасфальтированное пространство, обрамленное маленьким, двухэтажным домом, стоящим в виде буквы "П". Посреди "патио" была разбита клумба, на которой погибали непонятные растения, непохожие на декоративные посадки, скорей всего сорняки, вылезшие из земли перед самыми холодами. По периметру дворика росли невысокие кустики, почти все они выглядели одинаково: тоненькие веточки и засохшие серо-желтые листочки. То ли их убила начавшаяся осень, то ли посадки заболели некоей инфекцией. Но один куст выглядел не правдоподобно красиво: замечательно толстый, коричневый ствол лаково поблескивал в уже не жарком солнце, крона темно-зеленого цвета не имела никаких пятнышек. Слегка удивившись, я приблизилась к этому растению и сразу поняла, в чем дело, - оно было искусственным. Очевидно, находившаяся в здании пейджинговая компания решила облагородить дворик и выставила на улицу хорошо сделанный муляж.
     Следующий час я провела, внимательно изучая пейзаж, и пришла к неутешительному выводу: ничего интересного, никаких следов пребывания тут Оли и Гены нет. Оставалось непонятным, каким образом коляска с малышом оказалась незамеченной. Дворик крохотный, спрятать повозку в нем, на первый взгляд, было решительно негде, единственное место, мало-мальски напоминающее укрытие, находилось под псевдокустом, но все равно "экипаж" там целиком ни за что не уместится.
     В глубокой задумчивости я подняла голову и стала осматривать окна, все они были тщательно зашторены, кроме одного, узкого, расположенного прямо над удачной подделкой под живое дерево.
     Вздохнув, я вышла на улицу, увидела дверь с табличкой "Компания "Ом" и позвонила в домофон.
     - Вы к кому? - прохрипело из окошечка.
     - Э.., в "Ом".
     - К кому?
     - Ну.., я из газеты.
     - Какой? - не сдавался невидимый охранник.
     - "Желтуха", - лихо соврала я.
     - Зачем?
     - Вот, решили сделать материал о вашей замечательной компании, - бодро выкрикнула я, - положительный, хвалебный. Страна должна знать своих героев.
     - Фамилия, - прервал мои слова секьюрити.
     - Романова.
     - Вас нет в списке посетителей, уходите.
     - Правильно, никто ведь не знал, что я приду.
     - Звоните начальству и договаривайтесь.
     - Вы меня впустите, пожалуйста, а я сразу пойду в нужный кабинет.
     - Нельзя.
     - Но как же мне поговорить с администрацией?
     - Не знаю.
     - Подскажите телефон директора.
     - Не имею права.
     - Может быть...
     - Лучше уматывай, - потерял вежливость служивый, - еще тут потопчешься, дежурных вызову, станешь потом остаток жизни на лекарства работать.
     Потерпев полную неудачу, я спустилась с крыльца и призадумалась. Тут около домика притормозила маршрутка, из нее вылезли две девушки: блондинка и брюнетка. Они спокойно поднялись по ступенькам, и черненькая нажала на звонок.
     - Кто там?
     - На собеседование по поводу работы.
     - К кому?
     - Нас ждет Лина Сергеевна.
     - Сейчас, - раздалось из домофона, - ну-ка, вы Самойлова, Федькина и Малофеева?
     - Да, - хором ответили девчонки, - Самойлова и Малофеева, а кто такая Федькина, мы не в курсе, она не с нами.
     - Федькина здесь, - заорала я, кидаясь к двери, - я тоже пришла!
     Послышался тихий щелчок, дверь отворилась, мы тесной группой вошли в холл. За стойкой рецепшен восседал толстый дядька лет шестидесяти. Его лысая голова покоилась на короткой шее, круглые глаза торчали над щеками, рот терялся между подбородком и носом.
     - Встали в ряд, - велел он, - сейчас Лина Сергеевна придет.
     Из коридора донесся стук каблучков, и из-за угла вылетела хорошенькая девушка в сером костюме. На груди у нее виднелся бейджик "Лина, менеджер по кадрам".
     - Двигайте за мной, - забыв поздороваться, приказала она.
     Еле сдерживая ликование, я пошла вперед. Ладно, проникла внутрь слишком тщательно охраняемого помещения, теперь осталась сущая ерунда: найти комнату, в которой расположено то самое узкое, незанавешенное окно, и поболтать с находящимися там людьми, авось кто-нибудь заметил что-то.
     - Сюда, - скомандовала Лина, - сели.
     Я покорно опустилась на стул, мои спутницы повторили маневр, похоже, в "Ом" не знают вежливых слов и выражений, типа "пожалуйста", "будьте любезны" и "сделайте одолжение".
     Лина сурово глянула на нас.
     - Таких, как вы, полно, знаете?
     Девушки закивали.
     - Мы берем лишь лучших, - мрачно вещала Лина, - испытательный срок полгода. Если не подойдете, выгоняем без выходного пособия, ясно?
     - Да, - прошелестели кандидатки.
     Я просто кивнула. Похоже, с этой Линой не договориться, вон какая злая.
     - Самойлова, - рявкнула кадровичка.
     - Здесь! - вскочила блондинка.
     - Значит, так, читаю ваши резюме, присланные по Интернету. Опыт работы? Три месяца?
     - Да.
     - Так! Малофеева!
     - Слушаю, - подскочила над стулом блондинка.
     - Служила месяц?
     - Верно.
     - Уходи сразу, таких не берем.
     - Но зачем звали, - возмутилась девушка, - я же резюме отправила, честно написала.
     - Ступай домой.
     - Но...
     - Сейчас охрану вызову, - каменным голосом отчеканила Лина.
     Блондинка выскочила за дверь. Самойлова затряслась мелкой дрожью. Лина ткнула пальцем в переговорное устройство.
     - Хр-хр, - разнеслось по комнате.
     - Забери ученицу.
     - Хр-хр.
     - Нет, сейчас.
     - Хр-хр.
     - Ладно, - кивнула Лина и повернулась к брюнетке, - ступай к рецепшен и жди там.
     Я вытаращила глаза, оставалось непонятно, каким образом Лина поняла, что ей отвечал невидимый собеседник. После того как мы остались в кабинете одни, менеджер обратила свой взор в мою сторону.
     - Федькина? - отчего-то ласково спросила она.
     - Да.
     - Опыт работы восемь лет?
     - Да.
     - Отчего ушли?
     На секунду я растерялась, но потом прищурилась и выпалила:
     - С хозяином не поладила, под юбку полез, вот и пришлось увольняться.
     Лина засмеялась.
     - Ну, у нас такого не случится. Ладно, похоже, ты единственная приличная из всех кандидаток.
     Москвичка?
     - Да.
     - Замужем?
     - Нет.
     - Дети есть?
     - Нет.
     - Великолепно! Надеюсь, понимаешь, что у нас тебя сразу начальником смены не поставят?
     - Конечно.
     Лина повертела в руках карандаш.
     - Ладно, пошли, посажу в зал, отработаешь часок, покажешь себя. Если и впрямь супер.., впрочем, поговорим позднее. Ты готова?
     Я вскочила на ноги.
     - Абсолютно.
     Вот здорово. Сейчас Лина отведет "Федькину" на предполагаемое рабочее место, там, небось, полно народу. Познакомлюсь с людьми, выпью чайку, поболтаю. Лучше и не придумать!
     Продолжая радоваться, я шла за менеджером по коридору, наконец Лина открыла дверь.
     - Входи.
     Я сделала два шага вперед и оказалась в просторном помещении. Более чем стометровый зал разделялся перегородками на некое подобие кабинок без дверей и потолка. Внутри каждого отсека сидело по одной женщине, на головах у них дыбились наушники, изогнутая трубка с микрофоном маячила у рта.
     На столиках высились компьютеры. Никто из присутствующих даже не повернул головы в нашу сторону, все оказались настолько заняты.
     У меня заломило в висках. Окон в комнате было много, но все они тщательно закрыты абсолютно непрозрачными жалюзи, а под потолком горят безжалостно-яркие галогенные светильники.
     Лина подвела меня к самой последней, пустой кабинке и спросила:
     - Надеюсь, оборудование знакомо?
     Что оставалось делать? Я кивнула и, чувствуя спиной колкий взгляд менеджера, решительно села на крохотный стул, а потом водрузила на голову наушники. На столешнице имелось две кнопки: красная и зеленая. Не колеблясь, я ткнула пальцем в последнюю и, похоже, угадала, в ушах раздался тонкий голосок:
     - Эй, пейджер?
     - Да.
     - Записывай...
     Вдруг за моей спиной повеяло ветерком, я обернулась. Лины не было.
     - Эй, пейджер!
     - Говорите, - буркнула я.
     Ладно, сейчас попритворяюсь минут десять сотрудницей. Правда, я совершенно не знаю, как отправлять сообщения, ну да это и неважно. Сделаю вид, будто набираю их на компьютере, а потом пойду в туалет. Есть же у них тут курилка, буфет, столовая, ну такие места, где скапливаются ничего не делающие сотрудники!
     - Эй, пейджер, ты оглох?
     - Диктуйте, - вздохнула я.
     - Пошла мерить штаны. Как приду, скину, твоя жена.
     Я хмыкнула.
     - Отправлено.
     - Алло, - забубнил другой голос, - эй, ты, пошли живо. Дорогая, мы в ресторане. Настроение веселое. Если хочешь испортить - приезжай!
     Глупое хихиканье стало подбираться к горлу, но меня уже теребил следующий клиент:
     "Саша, нужно срочно поговорить. Не бойся, это не по поводу наших отношений. Речь об уголовном деле".
     "Передай Маше, что я ее очень люблю. Юра и Ваня".
     "Леня, у меня горе! Ужас! Скорей позвони! Все расскажу, и пойдем в кино".
     "Катя, столик в ресторане заказать пока не могу, сижу в школе, пишу контрольную".
     "Мои планы на вечер у тебя - помыться, если получится, то еще поесть, поспать и посмотреть кинушку".
     "Приезжай в офис, привези ключ от наручников".
     "Немедленно позвони, если меня нет, купи водку".
     "Жду голым внизу".
     "Не приезжай. У меня труп и две заявки".
     - Позвоните Загребальнику, эй, девушка, алло, пейджер!
     - Да, - отозвалась я.
     - Загребальник - это не должность, а фамилия, с большой буквы, пожалуйста, - меланхолично пояснил разговаривающий со мной мужчина.
     Вот тут у меня случился приступ истерики. Нажав на красную кнопку, я сняла наушники и сделала вид, что давлюсь от кашля.
     - В чем дело? - заглянула в кабинку какая-то тетка.
     - Мне бы в туалет.
     - Новенькая?
     - Да.
     - Знаешь, что за поход в сортир у тебя вычтут время из обеденного перерыва?
     - Ну...
     - Тебе все еще туда надо?
     - Очень.
     - Беги, засекаю минуты.
     - А где туалет?
     - Последняя дверь по коридору, - рявкнула начальница.
     Я быстро покинула зал и пошла в указанном направлении, пытаясь справиться с изумлением. Ну и ну! Интересно, какую зарплату получают бедные женщины за эту потогонную работу? Ничего себе!
     Их даже по нужде по времени отпускают!
     Войдя в очень чистое, отделанное снежно-белым кафелем помещение, я вздрогнула. Прямо передо мной было то самое, длинное, узкое, ничем не занавешенное окно. Я приблизилась к нему, распахнула створку и высунулась наружу, внизу зеленел фальшивой листвой муляж.
     - Эй, - послышался за спиной бойкий голосок, - ты чего делаешь?
     Я обернулась. Только что вошедшая в дамскую комнату девушка улыбалась во весь рот, на груди у нее виднелся бейджик "Марина, оператор".
     - Выброситься решила? - хихикнула она. - Мне порой тоже охота. Ты вообще кто? Новенькая?
     Вместо Лидки взяли, да?
     - Первый день вышла, - мгновенно поддержала я разговор, радуясь, что нашелся хоть один человек с нормальным выражением на лице, - всего чуть поработала и уже устала.
     - Ваще дурдом, - засмеялась Марина, - мне, например, постоянно кретины звонят. Во, только что дядька заявил: "Девушка, наберите номер большими цифрами". Я ему спокойненько отвечаю:
     "Больших цифр нет!"
     А он в ответ орать:
     - Врете! Крупные буквы есть, и цифры такие должны быть!
     Или еще похлеще. Диктует мне баба сообщение, длинное-предлинное. Пришлось прервать и сказать:
     - Не умещается, перезвоните еще раз.
     - Ой, девочка, - заныла тетка, - ты уж как-нибудь постарайся, меленькими буковками, наискосок листочка, на полях где-нибудь!
     Я засмеялась, Марина вытащила сигареты.
     - Во народ, она чего, думает, я в тетрадке записываю, а потом на троллейбусе качу и адресату весь бред ее вручаю. Офигеть не встать! Нет, уволюсь, как Лидка! Наверное, этот туалет подобные мысли навевает.
     - Почему? - машинально спросила я.
     Марина стряхнула пепел в раковину.
     - Лидка с утра нормально работала, а в обед пошла покурить, прибегает, лицо перекошенное и к начальнице смены с воплем: "Отпустите домой".
     Та ее оборала, а Лидка наушники швырнула и вон. Что за муха мою соседку укусила? Не знаю, поговорить с ней не успела, вечером поздно пришла, звонить не стала, а утром рано убежала. Да от нашей службы...
     - Во сколько у вас обед? - быстро спросила я.
     - А у всех по-разному.
     - Лида когда вчера есть ходила?
     - Ну.., после меня.., в промежутке между двумя и пятью часами дня, точно не знаю, а зачем это тебе?
     Я схватила Марину за руку.
     - Хорошо знаешь Лиду?
     - Конечно, мы в соседних домах живем, в Капотне, я в восемнадцатом доме, она в двадцатом. Да чего случилось-то?
     Я, не отвечая, бросилась в коридор. Вполне вероятно, что эта Лида, придя в туалет, выглянула в окошко и увидела момент убийства. Иначе с какой стати удирать со службы сломя голову?
     
     Глава 8
     
     Потратив почти два часа на дорогу, я добралась до дома, где жила Лида, и перевела дух. Надеюсь, девушка сидит в квартире, хотя могла уйти куда угодно, в магазин, например, но, очевидно, сегодня счастье решило улыбаться мне: ободранная дверь распахнулась безо всяких вопросов, худенькая девочка недоуменно воскликнула:
     - Ой! Вы ко мне?
     - Я хочу поговорить с Лидой.
     - Я это.
     - Впустите к себе?
     - Да входите, - кивнула девушка, - тырить у нас нечего, а на маньячку вы не похожи.
     - Спасибо за доверие, - улыбнулась я.
     - Я вообще считаю, что хороших людей больше, чем плохих, - заявила Лида, - держите тапки.
     Я молча сняла туфли. Сама полагаю, что окружающий мир состоит в основном из непорочных личностей, но в наше не совсем простое время все же следует проявлять некоторую осторожность.
     - Вам что-то надо? - догадалась спросить Лида, заведя меня в небольшую, более чем скромно обставленную комнату.
     - Компания "Ом"... - начала я.
     Лида схватилась за стол.
     - Ой! Нет! Вы, небось, старший менеджер по персонам? Пришли наложить на меня штраф за прогул?
     Забирайте мою зарплату! Больше к вам не приду!
     - Почему? - улыбнулась я. - Не понравилось?
     Лида уперла руки в бока.
     - Чего у вас хорошего, а? Концлагерь. Смена двенадцать часов, сиди не вставая. Обеденный перерыв сорок минут, да еще пописать пару раз всего отпускают. Ладно бы платили хорошо, только ведь сами знаете, какая получка! Курам на смех.
     - Сколько вы проработали? - ласково спросила я.
     Лида нахмурилась еще сильней.
     - Десятого августа пришла, срезалась на экзаменах в институт, хотела в другой документы нести, а мать разоралась и велела работать идти. Может, и верно, у меня в аттестате одни трояки. Я вообще-то думала на парикмахера учиться, да мама вот против.
     - Ну вы бы ей объяснили, что в пейджинговой компании не сахар.
     - Ага! Я пыталась! Не понимает ни фига! Сама-то на улице газетами торгует, мерзнет вечно, вот и загундосила: хорошая служба, в тепле, делать вообще ни фига не надо. Сиди себе, по телефону болтай.
     Во наивная!
     - И вам работа в "Ом" не понравилась сразу?
     - Не-а. Ваще отстой.
     - Почему же вы не уволились?
     Лида села в кресло.
     - Так мама велела: пока учебный год не начался, изволь пахать, я тебя, дылду здоровенную, содержать не собираюсь - Погодите, какая учеба? Я поняла так, что вы не выдержали экзаменов.
     - Это в институт, я с ноября записалась на курсы маникюрш, буду гелиевые ногти делать, за такое очень хорошо платят.
     - Значит, до первого звонка вы собирались сидеть в "Ом"?
     - Куда ж деваться? - дернула плечиком Лида. - Мать у меня строгая, живо зуботычин насует, не обрадуешься.
     - Следовательно, планов покидать "Ом" до ноября вы не имели?
     - Ну.., нет.
     - Тогда с какой стати столь спешно убежали?
     Лида прикусила нижнюю губу.
     - Так ведь не поступают, - вкрадчиво сказала я, - не в детский сад же ходили! На службу. Следовало подать заявление об увольнении, предупредить за десять дней. Вас ведь могут заставить отрабатывать.
     - Нет! - взвизгнула Лида. - Никогда больше к вам не пойду! Хоть убейте!
     Я уперлась взором в ее испуганное личико.
     - Лида!
     - Чего?
     - Кто вас напугал?
     - Меня? Да вы че! Просто я устала, - стала неумело врать Лида - Ладно, поставлю вопрос по-иному. Что вы увидели из окна туалета?
     - Ничего! Совсем! Ей-богу! Правду говорю!
     - Убивали на ваших глазах?
     Лиза затряслась.
     - Ничего не знаю!
     - Хотите, расскажу, как обстояло дело?
     Лида задрожала еще сильней.
     - Вы пришли в сортир, дабы покурить, - медленно начала я, - надеюсь, не станете отрицать факт баловства табаком?
     - У меня есть сигареты - Хорошо, вернее, плохо, но у нас сейчас не лекция о здоровом образе жизни. Вы пришли в туалет, верно?
     - Ну.., нам ваще не разрешают дымить, сами ж знаете!
     - И тем не менее операторы бегают в туалет с сигаретами.
     - Ага.
     - Отлично. Вы задымили, а потом испугались, что запах пойдет в коридор и кто-нибудь из начальства вас приметит и наложит штраф.
     - Да.
     - Подошли к окну, распахнули створку и... Лида, немедленно говорите, что вы увидели?
     Девушку заколотило в ознобе.
     - Ничего, - выдавила она наконец из себя, - я не смотрела во двор, просто открыла стеклопакет, чтобы дым унесло. Если там кого и убили, то я совершенно ни при чем! Никаких женщин я не видела!
     Я вскочила на ноги.
     - Перестань врать!
     - Ей-богу, - дрожащей рукой стала креститься Лида, - я не глядела вниз. Живенько покурила и назад!
     - С воплем: "Ухожу"?
     - Ну.., да! Достала меня эта работа! Все. Чего приперлись? - пошла внезапно в атаку Лида. - Не крепостное право на дворе. У нас свобода!
     - Это верно, - кивнула я, - твоя правда. Нынче человек сам выбирает, где ему служить, кое-кто и вовсе не работает, но при этом чувствует себя просто великолепно. Ладно, ухожу, ответь лишь на самый последний вопросик, маленький и короткий.
     - Ну? - обрадовалась Лида. - Какой?
     - Очень простой. Если ты не смотрела вниз и вообще ничего не знаешь о происшествии, то откуда тебе, голубка, известно, что во дворе убили женщину? Отчего ты сказала: "Если там кого и порешили, то я совершенно ни при чем! Никаких женщин я не видела"?
     Лида моргнула раз, другой, третий, потом раскрыла рот.
     - Только не ври, - быстро сказала я, - Марина тебе ничего не рассказывала, она не сумела до тебя дозвониться, а милиция приехала во двор уже после твоей спешной эвакуации. Так как, а?
     Лида посерела.
     - Вы не из "Ом"! Ой, пришли меня арестовать, да?
     Я снова села на продавленный диван.
     - Послушай внимательно. На самом деле я не имею никакого отношения к пейджинговой компании и в милиции тоже не служу. Меня зовут Евлампия. Женщина, которую тяжело ранили во дворе, моя родственница. Сейчас она в реанимации, висит на волоске между жизнью и смертью. Ей ни в коем случае нельзя нервничать, но ведь ребенок-то пропал. Сделай одолжение, расскажи, что видела, этим ты, скорей всего, спасешь две жизни.
     - Какой ребенок? - изумилась Лида.
     Я покосилась на нее. Удивление девушки вроде было совершенно искреннее.
     - Гена, новорожденный младенец.
     - Его там не было.
     - Хорошо знаешь? У Оли с собой была коляска.
     - Нет.
     - Как "нет"?
     - Ну она ничего не имела, только пакет взяла.
     - Какой?
     - У той тетки кулек, из супермаркета!
     - Сделай одолжение, - пытаясь соблюдать спокойствие, попросила я. - расскажи последовательно.
     Лида прижала руки к груди и затараторила.
     Она на самом деле пришла в туалет, чтобы побаловать себя сигареткой, но перед тем, как чиркнуть зажигалкой, девушка осторожно открыла окно и, опершись о подоконник, высунулась наружу. Я могла гордиться своей догадливостью, Лида и впрямь опасалась, что запах дыма проникнет в коридор и ей влетит от старшей по смене. Сначала Лида вдохнула полной грудью свежий воздух, конечно, в самом центре Москвы совсем не осталось кислорода, но после душного зала даже бензиновый смог покажется упоительным.
     Потом девушка перевела глаза вниз и увидела двух теток. Лиц их Лида не разглядела, она же стояла наверху и хорошо различить могла лишь макушки.
     Одна баба была шатенка, другая крашеная блондинка.
     Женщины разговаривали шепотом, до слуха Лиды долетало лишь очень тихое, совсем невнятное бормотание. Внезапно блондинка протянула шатенке пакет, самый обычный, в такие раскладывают в хороших супермаркетах продукты.
     Темноволосая взяла его и замахала свободной рукой. Блондинка внезапно наклонилась, она, очевидно, хотела поправить брюки или завязать распустившийся шнурок. И в этот момент вторая тетка схватила с земли камень и резко опустила его на затылок собеседницы.
     Лида, разинув рот, наблюдала за происходящим, она совершенно забыла про сигареты и желание покурить. Блондинка беззвучно свалилась на асфальт!
     Руками, на которых были перчатки, шатенка порылась в карманах у жертвы. Потом она выдернула у своей собеседницы серьги из ушей, стащила с пальца кольцо, сняла часы, подняла пакет из супермаркета, снова сильно ударила поверженную женщину по голове и убежала.
     Все произошедшее заняло пару мгновений, но перепуганной Лиде показалось, что прошел час.
     Плохо слушающимися руками она захлопнула окно и только тогда испугалась до полусмерти. Сейчас кто-нибудь найдет убитую тетку, вызовет милицию, менты тут же пойдут в компанию "Ом", станут выяснять, не там ли работала покойница, допросят начальницу смены, та вспомнит, что Лида пошла в туалет и застряла в нем... Еще, не дай бог, посчитают за соучастницу преступления!
     Потеряв от страха остатки и до того не слишком большого ума, Лидочка побежала в зал. По дороге ужас стал еще сильней, поэтому, когда начальница смены подошла к ней и сурово заявила: "Это безобразие! Знаю, ты ходила курить!" - Лидочка чуть не лишилась чувств.
     - Нет, - залепетала она, - я в туалет не пошла, стояла на лестнице, звонила маме, у меня чего-то голова очень болит...
     - Врешь, - обозлилась старшая по смене, - я за тобой проследила! И табаком от тебя несет!
     Другая бы девушка, не такая глупенькая и столь напуганная, как Лида, сразу бы сообразила, что противная баба просто берет ее на понт, желая выслужиться перед вышестоящим начальством. Бригадир не может покинуть зал во время рабочей смены, но у Лидочки начисто отшибло слабый умищко.
     - Ухожу домой, мне плохо, - забубнила она, - не нужна мне ваша зарплата, забирайте всю в качестве штрафа.
     Маме Лидочка ничего про увольнение не сказала, наоборот, наврала, что ее повысили, сделали главной в бригаде и теперь придется работать сутки через трое. Мамуся обрадовалась предстоящему повышению дочкиной зарплаты, а Лидочка пригорюнилась, поняв, что наговорила глупостей. Ну посидит она несколько дней дома, но потом-то придется каяться во вранье. Получается, что казнь просто отложена на время, может, лучше уж было сразу получить от мамы оплеух и жить спокойно?
     - Ну-ка опиши мне подробно женщину, - перебила я стенания Лиды.
     - Какую?
     - Ту, что била по голове Олю.
     - Олю?
     Я вздохнула.
     - Послушай, тебе трудно рассказать, как выглядела тетка, которая получила пакет с логотипом супермаркета, а потом била по голове несчастную?
     Лида скорчила рожицу.
     - Нет.
     - Тогда начинай.
     - Ну.., такая.., шатенка.
     - Это я уже поняла, дальше.
     - Волосы темные...
     - Отлично, мне, например, еще ни разу не встретились шатенки с белыми волосами. Попробуй вспомнить что-нибудь конкретное.
     - Да?
     - Опиши фигуру.
     - Э.., э. ноги, руки, голова.
     - Замечательно, это сильно поможет при поиске, в особенности упоминание о конечностях, думаю, она одна такая в Москве и с руками, и с ногами, - обозлилась я, - обычно-то у людей их нет!
     Лида хихикнула.
     - Скажи, та, что била, - высокая? - не успокаивалась я.
     - Не знаю.
     - Ты же ее видела!
     - Так сверху же! Сами попробуйте, залезьте на второй этаж и вниз посмотрите, и не понять, кто какого роста.
     - Ладно. Толстая или худая?
     - Не разобрала. Вроде нормальная, как все.
     - Люди разные.
     - Как все в метро, - тупо повторила Лида, - ну такие, одинаковые.
     - Отлично. Давай попытаемся лицо припомнить.
     - Не видела я его.
     - Послушай, - терпеливо сказала я, - попробуй вспомнить хоть что-нибудь, важна любая деталь.
     И потом, ты, похоже, любительница соврать. Неужели не увидела лица? Даже сверху можно кое-что разглядеть.
     - И вовсе я не вру!
     - Может, и не врешь, а говоришь не правду, но это суть дела не меняет, - вздохнула я.
     Лида пожала плечами.
     - О морде ничего сообщить не могу!
     - Знаешь, Лидочка, - вкрадчиво сказала я, - родственники пропавшего мальчика обещают денежную премию тому, кто поможет отыскать Гену.
     Они люди честные, не обманут, поэтому в твоих интересах вспомнить хоть что-нибудь.
     Глаза Лидочки заблестели.
     - И сколько?
     - Ты о чем?
     - Сумма какова? - деловито спросила девушка.
     - Тысяча долларов, - ляпнула я и тут же перепугалась: ну где мне найти такие деньги?
     Хотя, если Лида сейчас наведет меня на след Гены, нарою где-нибудь тугрики!
     - Ни фига себе! - подскочила Лидочка, но тут же помрачнела:
     - Правда, рожи ее я не увидела, козырек скрывал.
     Испытывая огромное желание треснуть Лидочку по затылку, я каменным голосом отчеканила:
     - Лида, я обладаю просто феноменальной памятью и, на беду, великолепно помню, как ты, начиная рассказ, сообщила: "Сверху видела их макушки.
     Одна женщина была блондинкой, другая темноволосой". Скажи на милость, если на шатенке красовалась бейсболка, то каким образом ты ухитрилась узреть ее макушку?
     - Так не кепка!
     - Ты только что заявила: козырек скрывал лицо.
     - Верно, знаете, есть такие, на ремешке, без дна.
     Середина головы пустая, а над физиономией полукруг нависает? Вот она именно в таком и была, промоутерша!
     Я насторожилась.
     - При чем тут люди, предлагающие товар от фирмы?
     Лида удивленно глянула на меня.
     - Так темненькая промоутер была. У нее козырек имелся с фирменной надписью и футболка. Небось натыкались на таких? То сигареты предложат, то лимонад!
     - От какого предприятия работала тетка?
     Лида прищурилась.
     - Э.., э... Значит, тысячу баксов дадут?
     - Да.
     - Точно?
     - Всенепременно.
     - Прямо сразу, сейчас?
     - Нет.
     - А когда?
     - Как только мальчик найдется.
     - Ага, - воскликнула Лида, - а если его не обнаружат, то мне фиг?
     - Было бы странно раздавать огромные деньги просто так, за непроверенные сведения.
     - Понятно.
     - Быстро назови название фирмы, ты его видела!
     - "Сыр "Мишутка".
     - Молодец. Теперь последний вопрос. Логотип какого универмага стоял на пакете?
     - Ну...
     - Отвечай живее!
     - "Мечта хозяйки"! - брякнула Лида. - А когда я тысячу баксов получу?
     
     Глава 9
     
     Заверив Лиду, что она непременно обретет деньги, если данные ею сведения окажутся ниточкой, которая приведет к Гене, я выбежала на улицу и понеслась к маршрутному такси. В голове было простое соображение. Женщина в одежде промоутера не станет просто так бродить по улицам. Скорей всего она была из магазина, расположенного неподалеку от места происшествия. Обычно на такую службу берут студентов. Молодые люди, желающие подработать, как правило, не воспринимают подобный труд в тягость, у них вся жизнь впереди, и бедность не кажется двадцатилетним трагедией. Редко у кого в юном возрасте имеются огромные доходы. Поэтому рекламные акции молодежь проводит весело, используя момент, чтобы познакомиться с симпатичным человеком, завязать роман или просто похихикать. Пожилых на подобную службу не возьмут, те станут с кислым видом предлагать товар, вздыхать, ныть, охать. Следовательно, шатенка совсем юная, отлично, я уже кое-что знаю про убийцу. Дело за малым - выяснить имя, фамилию и отчество. Сейчас в супермаркете мне подскажут координаты фирмы, делающей сыр "Мишутка", поеду туда и...
     Полная радужных надеж, я доехала до офиса фирмы "Ом" и стала озираться по сторонам. Ага, вон супермаркет "Мечта хозяйки". Ноги понесли меня ко входу, но, еще не дойдя до широких стеклянных дверей, я поняла, что с магазином что-то не так. На парковочной площадке пусто, ни один покупатель, тяжело нагруженный пакетами, не выходит из дверей, впрочем, никто и не спешит войти. Может, в заведении столь жуткие цены, что население обходит торговую точку стороной?
     Я добежала до ступеней из полированного гранита и увидела объявление: "Извините, у нас ремонт".
     Не успела я сообразить, что предпринять дальше, как из магазина вышел дядька в синем комбинезоне.
     - Простите, магазин закрыт? - глупо спросила я.
     Мужчина кивнул и вытащил сигареты.
     - А когда он прекратил работу?
     - Пару дней назад, - вежливо ответил рабочий, - прогорели, теперь тут другой хозяин, уж и не знаю, чем торговать будут.
     - Вывеска осталась, - ткнула я пальцем вверх.
     - Просто снять не успели, - спокойно пояснил мужик и, насвистывая, пошел к припаркованной на тротуаре старенькой иномарке.
     - На этой улице есть еще одна "Мечта хозяйки"? - бросилась я за ним.
     Строитель развел руками.
     - Понятия не имею. А зачем вам этот супермаркет?
     - Продукты хотела купить, - пробормотала я, - сама приезжая, мне вот люди и присоветовали: сходи, милая, в "Мечту хозяйки".
     - Ты никогда дураков не слушай, - усмехнулся рабочий, - знаешь, почему лавка разорилась? Дерьмом торговали, а цены установили как на первосортную еду. Только теперь не прежние времена, народ уже не голодный, на всякую пакость не кидается, выбирать начали. Раз дерьма купили, во второй не пошли. Да ты оглянись, тут вокруг полно харчей.
     Я завертела головой по сторонам. Действительно, чуть ли не на каждом доме большие или маленькие вывески и витрины, в которых зазывно сверкают банки, бутылки и яркие коробки.
     - Имей в виду, - монотонно объяснял дядька, - супермаркет, конечно, хорошо, там тебе фирменный пакетик бесплатно дадут. Но в обычном магазине товар не хуже, тот же самый лежит. Колбаса по большой части везде одинаковая!
     С этими словами рабочий влез в машину и укатил. Я вздохнула. Что ж, парень прав, колбаса везде одинаковая, и сыр, похоже, тоже. Многие лавки, чтобы привлечь покупателей, устраивают нынче дегустации разнообразных продуктов. Даже в очень скромной торговой точке, расположенной рядом с нашей квартирой, изредка появляются хихикающие девицы, раздающие бесплатно кусочки хлеба, намазанные всякой всячиной: майонезом, соусом, вареньем, сметаной. Фирма, производящая сыр "Мишутка", могла устроить акцию в любом месте. Ну отчего я решила, что промоутерша-убийца работала в "Мечте хозяйки"? Из-за пакета? Вот уж глупость!
     Девице-то дала кулек Оля!
     Остаток дня я провела творчески. Бродила по улице и прилегающим к ней крохотным, чаще всего тупиковым "рукавам", заходя во все попадающиеся на дороге точки, торгующие харчами. Монотонная работа была закончена в десять вечера. Собранная информация оказалась неутешительной: нигде не работали девушки в козырьках с надписью "Мишутка". Более того, ни в одном магазине никогда не слышали о подобном сыре. Впрочем, название "Мишутка" попадалось достаточно часто, продавцы показывали на печенье, минеральную воду, конфеты, сгущенку, зубную пасту, бумажные носовые платки... Все эти товары, предназначенные в основном для детей, имели в названии слово "Миша" в той или иной вариации - Мишенька, Мишутка, Мишка-топотышка. Медвежонок, Михаиле Потапович... Но вот сыра не нашлось, и никто о нем не слышал.
     Устав почти до одури, я доплелась до последней лавки, расположенной достаточно далеко от здания пейджинговой компании, и, услыхав от девушки-продавца слова, ставшие уже привычными: "Простите, такого товара нет", спросила:
     - Не знаете, какая фирма может его выпускать?
     Девочка улыбнулась.
     - Увы, не подскажу.
     - А в Москве много предприятий, делающих продукцию из молока?
     - До фига, - по-детски ответила сотрудница, - потом, в столицу везут сыр из Вологды, Костромы, Рязани, Прибалтики, Германии, Финляндии... Да вы на полки гляньте, просто географический атлас!
     Очень хорошо понимая, как чувствует себя боксер, побывавший в нокауте, я, наплевав на разумную экономию, поймала "бомбиста" и отправилась домой на такси. Каждая нога весила по сто килограммов, и я была готова отдать любые деньги, лишь бы не спускаться в метро.
     Раскрыв дверь квартиры, я удивилась. Что случилось с нашей прихожей? Гора ботинок, обычно возвышающаяся в углу, исчезла, линолеум тщательно вытерт, а у входа лежит довольно большая, влажная тряпка. Неужели Юлечка или Лиза затеяли генеральную уборку? Вот ужас! Если кто-то из младших членов семьи начинает проявлять хозяйственную прыть, значит, жди неприятных известий. Просто так, не провинившись, никто за пылесос не схватится, а уж положить у двери мокрую тряпку и вовсе невиданное дело. Подобное действие тянет на подожженную школу.
     Полная нехороших предчувствий, я стала снимать обувь.
     - Пришла! - послышался ласковый голос. - Послушай, деточка...
     Я выпрямилась и увидела Верушку. Ну вот, совсем забыла, что с нами временно станет жить няня.
     - Лампочка, - нежно шуршала Верушка, - уж не обижайся, но у вас в квартире грязно. Знаешь почему?
     - Потому что мне лень убирать.
     - Нет, - засмеялась Верушка, - хотя ты, конечно, тоже права. Но влажную уборку достаточно сделать всего лишь раз в день, в остальное время...
     Я захлопала глазами. Раз в день делать влажную уборку? Верушка издевается? Хорошо, если я раз в месяц соберусь на такое действие.
     - ..следует просто поддерживать порядок, - мирно говорила Верушка. - Значит, так. Я тебя немного поучу, налажу чистоту, а потом, когда уеду, ты будешь вспоминать мои уроки, и квартирка будет блестеть, словно пасхальное яичко. Начнем с самого простого. Вот ты сейчас вошла в дом правильно?
     - Верно.
     - Нет. Ты не поняла вопроса, задам его по-иному. Правильным ли образом ты сейчас вошла в квартиру?
     - Что-то не так?
     - Все. Если вы так поступаете ежедневно, то чистоты не жди!
     - Но в чем ошибка?
     - Ты вошла прямо в уличных ботиночках.
     - Естественно, как же иначе?
     Верушка укоризненно покачала головой.
     - Ох, молодость! Представь, какое количество больных бегает по Москве! Тут тебе и СПИД, и туберкулез, и сифилис, и грипп. А ты все домой принесла, в прихожей стряхнула. Неладно.
     - СПИД воздушно-капельным путем не передается, сифилис тоже, - попыталась спорить я с няней, - остальные же болезни...
     - Ничегошеньки наука точно не знает, - перебила меня Верушка, - доктора насморк лечить не научились, и потом, легче предупредить болячку, чем избавляться потом от нее. Ладно, хватит возражать. Значит, так! Вышла из лифта, добралась до порожка, там, снаружи, подчеркиваю, с внешней стороны, есть половичок. Встала на него, сняла ботиночки и, держа их в руках, вошла в квартиру, но не бежишь по коридору, нет, стоишь на тряпочке, которая постелена внутри. На ней стаскиваешь куртку...
     - Не получится!
     - Это почему еще? - слегка рассердилась Верушка. - Сегодня все послушались!
     - Так у меня в руках ботинки будут. Куда их девать?
     Лицо Верушки посветлело.
     - Видишь, какая ты аккуратная! Другим в голову подобный вопрос даже не пришел! Осторожно помещаешь их сюда, на резиновый коврик. Потом куртку стаскиваешь, стряхиваешь ее, выставив руки на лестничную клетку, и входишь в коридор. Ясно?
     - Ну, в общем да, - еле сдерживая смех, ответила я, - а что, все наши такое проделали?
     - Конечно!
     Меня охватило глубочайшее изумление, наверное, Верушка владеет азами гипноза, если сумела заставить домашних трясти куртки. Я могу сколько угодно вопить: "Не ходите в грязных ботинках по коридору", - все равно у нас под дверью вечно под ногами похрустывает песок и виднеются пятна.
     - Потом, - не замечая моего изумленного вида, неслась дальше Верушка, - быстренько идешь в ванную, снимаешь свитерочек, брючки, швыряешь в стиральную машину...
     - Каждый день?
     - Естественно, вещи ведь запачкались.
     - Вовсе нет, они чистые.
     - Тебе только так кажется, - посуровела няня, - пыль, грязь, микробы, полно невидимой глазу заразы. Не перебивай меня! Короче, шмотки стирать, сама под душ!
     - Но я люблю принимать ванну перед сном!
     - И что? Кто мешает тебе ополоснуться еще раз, позднее?
     - Однако...
     - Мы хотим чистоты в квартире?
     - Да.
     - Тогда душ непременное условие, - подняла вверх палец Верушка, - освежившись, идешь в прихожую, снимаешь ботинки с резинового коврика, моешь им подметки, протираешь и ставишь обувку в галошницу. По-моему, ничего трудного!
     - Конечно, - кивнула я.
     - Главное, шнурки!
     - А с ними что?
     Верушка заулыбалась.
     - Хорошая хозяйка знает тысячу способов сохранения чистоты в доме. Один из них - правильное обращение со шнурками!
     Я села на стоящую у входа табуретку.
     - Их надо ежедневно, придя домой, стирать, а потом гладить?
     - Ох, шутница, - погрозила мне пальцем Верушка, - хватит раз в неделю!
     Я потеряла дар речи. Верушка и впрямь намерена стирать и гладить шнурки.
     - Завязочки следует держать в чистоте, - ласково журчал голос няни, - вошла в квартирку, аккуратненько свернула их клубочком и положила в ботиночек, а то еще кто рядом свои туфли поставит, да прямо на шнурки, нехорошо же!
     - Угу! - кивнула я. - Просто отвратительно!
     Обтоптанные шнурки, что может быть гаже!
     Верушка просияла.
     - Очень хорошо, ты умница. Ладно. Квартирку-то я отскребу вам потихоньку и порядочек наведу, но вот готовить не стану.
     - И не надо, я сама справлюсь.
     - Еще собаки!
     Я примолкла, действительно, у нас живет целая стая. Надеюсь, Верушка любит животных, потому что в противном случае нам будет трудно ужиться вместе. И еще, как она намерена держать в чистоте собак? Боюсь, ни мопсам, ни Рейчел с Рамиком не понравится, если их заставят залезать в кастрюлю для полной стерилизации в кипятке.
     - Собак я очень люблю, - призналась Верушка, - впрочем, и кошек, и другую живность тоже. Просто не способна убить ничего передвигающееся на четырех лапах, но ведь чистота в квартире очень важна!
     А с собаки сыплется шерсть! И как поступить?
     - Действительно, как? - не удержалась я. - Только обмазать кремом-депилятором, чтобы полностью лишить их волос!
     Верушка всплеснула руками.
     - Нет, конечно! Ну и гадкое предложение. Бедные собачки! И придет же в голову такое! Вот, смотри!
     Няня распахнула дверь, и в прихожую из жилой части квартиры вылетели псы. Они начали радостно лаять, крутить хвостами и всячески изображать любовь ко мне. Я наклонилась, чтобы погладить Мулю, и изумилась.
     - А что на ней надето?
     - Вот! - подняла вверх указательный палец Верушка. - Замечательная идея! Я сходила в магазин и купила ползунки, ну такие, на младенцев, разных размеров. Сшила их, и получились одежки, изумительные, из натурального хлопка. В них, кстати, и не холодно зимой будет. Вся шерсть останется внутри комбинезона. Менять их надо на ночь! Походили Денек, перед сном помылись, зубки, ушки, хвостики, лапки почистили, переоделись и на боковую в свеженькой пижамке. Использованные в бачок и стирать! По-моему, здорово.
     Я закивала, словно китайский болванчик.
     - А для улицы есть непромокаемые плащи, - вещала Верушка, - я привела их в порядок и купила всем ботинки!
     Я подскочила на табуретке.
     - Ботинки собакам?! Господи, Верушка, где ты их взяла?
     - Так они у вас дома живут!
     - Не собак, а ботинки! Тоже сшила?
     - Сходила в зоомагазин и купила.
     - Там продают обувь для псов?
     - Полным-полно, - возвестила няня, - очень удобную, на хорошей подметке, сейчас и опробуем.
     Гулять пойдете?
     Стая ломанулась к двери. Няня взглядом полководца осмотрела мельтешащее стадо и скомандовала:
     - Лампа, начинай! Натягиваешь на Мулю плащ, цепляешь ботинки, выставляешь на лестницу и берешь Аду! Я же примусь за Рейчел.
     
     Глава 10
     
     Наши собаки в принципе послушны. Для стаффордширихи и двортерьера мы когда-то нанимали специально инструктора. Всех тонкостей караульно-защитной службы Рейчел и Рамик не освоили, но они хорошо знают команды "сидеть", "лежать" и "фу".
     Рамик от природы полнейший пофигист, его никто и ничто не раздражает. Двортерьер не обратит внимания на шныряющих мимо кошек и вполне лоялен к людям. На улице он бегает без поводка, пес великолепно знает, что машины опасны, и еще он никогда не привязывается к чужим собакам. Дождь ли на дворе, снег, ветер, буря, торнадо, ураган, тайфун - Рамику наплевать на все. Оказавшись во дворе, наш мальчик, задрав хвост, начнет носиться по лужам и сугробам. Рейчел тоже гуляет без привязи, но исключительно по одной причине: к стаффордширихе никто и никогда не подходит, даже вороны перестают каркать и улетают от греха подальше, завидев, как из подъезда выносится светло-рыжее тело, состоящее из одних литых мышц. Жители нашего двора хорошо знают, что Рейчел никогда не набросится на ребенка или взрослого человека. Но кошки ей категорически не нравятся, стаффордшириха, правда, замирает, услыхав мой вопль: "Фу, не трогай киску", но взгляд у нее при этом остается очень нехорошим. Муля и Ада тоже бродят сами по себе, они любимицы детворы и в хорошую погоду могут радостно играть с малышами, но в дождь мопсихи, мигом сделав делишки, торопятся в подъезд.
     Комбинезоны все надевают более чем покорно, протягивая хозяевам лапы. Вся суета исходит от Фени с Капой, вот они извиваются, словно червяки, старательно снимая с себя шуршащую одежду. Иногда мне кажется, что у вертлявых щенков куча лап, и потом, чаще всего, они в процессе натягивания "плащей" успевают описаться от досады и злости, поэтому их выход на улицу теряет всякий смысл. К тому же Феню и Капу приходится вытаскивать на поводках, глупые мопсята начинают вертеться в лифте, покусывать друг друга, и на первый этаж я выпадаю стреноженная тонкими ремешками, потная и охрипшая от криков: "Перестаньте носиться по кабине". До сегодняшнего дня мне казалось, что ничего обременительней, чем поездка с Феней и Капой в замкнутом пространстве, нет. Но как я ошибалась! Лишь тот, кто когда-нибудь пытался сначала обуть собак, а потом застегнуть на них ботинки, поймет меня.
     Впрочем, Муля и Ада спокойно влезли в боты.
     Они, правда, потом не захотели двигаться, но я попросту вынесла мопсих на лестницу и поставила там со словами:
     - Ждите остальных.
     Рамик и не заметил обутых лап, я уже говорила, что он пофигист. А вот Рейчел принялась тихо рычать. Я погрозила ей газетой и сердито сказала:
     - Давай без хамства.
     Стаффордшириха замолкла, но было видно, что ботинки вызывают у нее крайнюю досаду.
     Рамик, очень осторожно перебирая ногами, вышел на лестницу, Рейчел же я с огромным трудом вытолкала наружу, вернее, вывезла, потому что сия противная особа растопырила лапы и изобразила оцепенение. Пришлось упереться руками в ее филейную часть и толкать стаффордшириху к порогу.
     Рейчел покатилась словно на лыжах, подметки ботиночек свободно скользили по линолеуму. Я обрадовалась столь легкой победе, во всяком случае, передвигать сервант с места на место было намного труднее.
     Пока я возилась со взрослыми собаками, Верушка ухитрилась обрядить Феню и отправить егозливое существо к лифту, оставалось привести в надлежащий вид Капу.
     Я села перед мопсенком.
     - Капуся, дай ножку?
     Собачка глянула на меня и тихо сообщила:
     - Гав.
     - Вот и молодец, сейчас мама тебя оденет.
     - Гав.
     - Умничка.
     - Гав.
     - Ай молодец!
     - Гав.
     Я быстро поднялась. Ну надо же! Кто бы мог подумать, что самая непослушная и вертлявая часть стаи покорно, безо всякого сопротивления даст зашнуровать на своих лапах изделия из кожи? Я ожидала долгой битвы, яростного сопротивления, а все завершилось за пару секунд.
     - Капусенька, солнышко, самая хорошая собачка! - принялась я нахваливать щенка. - У нее будут чистые лапки. Пошли гулять!
     Но Капа не сделала ни шагу. Обычно она, услыхав волшебный глагол "гулять", стремглав несется к двери и принимается подпрыгивать, почти доставая ручку. Но сейчас застыла на месте.
     - Капа, вперед!
     Ноль эмоций.
     - Капуся, шагай.
     Никакого движения.
     - Капундель, двигайся.
     Мопсенок пошатнулся, упал сначала на бок, а потом перевернулся на спину и остался лежать, выставив вверх четыре обутые ноги. Я подошла к собачке, взяла ее на руки, погладила, вернула в исходное положение и нежно сказала:
     - Солнышко мое, нас ждут остальные участники прогулки.
     Капа покачнулась, рухнула на линолеум и снова застыла на спине с поднятыми конечностями, всунутыми в ботинки.
     - Прекрати немедленно, - прошипела я, тряся Капу.
     Та безропотно висела в моих руках.
     - Сейчас же принимай естественный вид, - велела я, пытаясь вернуть щенка в нормальную для него позу.
     Но не тут-то было, лапы Капы гнулись, словно мягкие, пластилиновые столбики.
     - Ну погоди, - пригрозила я и, сунув совершенно покорное, безвольное тело под мышку, шагнула на лестницу. Стая сидела у стены.
     - Живо в лифт, - приказала я.
     Рамик послушно потрусил в приехавшую кабину, Рейчел я вкатила внутрь, подметки великолепно скользили не только по линолеуму, но и по плитке.
     Мулю, Аду и Феню внесла в лифт по очереди, одна рука у меня была занята абсолютно неподвижной, мягкой, словно переваренная макаронина, Капой.
     Я очень надеялась, что, оказавшись на улице, собаки забудут про обутые лапы и примутся совершать свои делишки. Не тут-то было. Рамик, правда, пошел по дорожке, но куда подевались его прыть и резвость! Пес брел словно больной цирковой конь, очень медленно, высоко поднимая ноги. Однако он хотя бы двигался, остальные начисто отказывались сделать хоть шаг.
     Я поставила Капу у подъезда. Мопсенок моментально перевернулся на спину. Решив, что ничего с ней в течение нескольких минут не случится, я уперлась в гладкую, мускулистую спину Рейчел и попыталась продвинуть собаку вперед, ан нет, подметки отказывались скользить по асфальту. Муля, Ада и Феня были отнесены мною в глубь дворика и поставлены у скамейки. Мопсихи замерли, словно изваяния. Капа меланхолично валялась на спине, задрав кверху лапы, Рейчел тупо сидела у ступенек, Рамик, пошатываясь, брел к дереву. Вот он наконец достиг любимого тополя, пристроился около него, задрал заднюю лапу...
     - Молодец! - закричала я. - Ну-ка, все берем пример с нашего мальчика.
     В то же мгновение Рамик, так и не успевший начать процесс писанья, упал.
     - Бедные собачки, - воскликнул нервный женский голос.
     Около меня появилась милая дама, в симпатичном светло-бежевом твидовом костюме.
     - Какая, однако, вы молодец!
     Я улыбнулась, не понимая, по какой причине приветливая особа решила похвалить меня.
     - Не всякая пойдет на такое, - продолжала незнакомка, - наверное, очень любите животных!
     На данном этапе мне больше всего на свете хотелось придушить противных, не желавших двигаться псов, но ведь не признаваться же в этом совершенно незнакомому человеку.
     - В общем да, - выдавила я из себя с кривой ухмылкой, - хотя вокруг много людей, для которых собаки стали членами семьи, ничего удивительного в моем поведении нет.
     - Не скажите, - покачала аккуратно уложенной головой незнакомка, - не каждый рискнет взять в свой дом песиков-инвалидов, больных церебральным параличом. Ах, несчастные существа, они же совсем не могут ходить.
     - Лина, хватит болтать, - рявкнул мужчина, высунувшийся из окошка припаркованной у подъезда машины.
     - Ванечка, глянь, какие несчастные песики - паралитики, жаль их до слез, - заворковала Лина.
     Мужик насупился, я обозлилась на всех разом: на глупую тетку, решившую примотаться ко мне с идиотским разговором, на собак, не желавших гулять в замечательных ботинках, на Верушку с ее идиотской чистоплотностью.
     - Уродов пристреливать надо, - неожиданно заявил Ваня, - чтобы не плодились.
     Лина всплеснула руками.
     - Боже! Какая жестокость!
     Я осерчала еще больше, быстро шагнула в сторону, споткнулась о неподвижно сидящую Рейчел и упала.
     - Господи, - кинулась ко мне Лина, - вы ушиблись?
     Я молча пыталась встать.
     - Несчастная вы моя, - запричитала Лина, - давайте помогу! Это же просто подвиг! Сама с церебральным параличом и собачек таких же спасаете. Да вам орден надо дать!
     - Совершенно верно, - не упустил момента высказать своего отношения к происходящему Ваня, - знак глупости наивысшей степени. Коли у самой беда с ногами, на фиг еще и...
     И тут по двору медленно пошла кошка. Заметив врага, Рейчел напряглась, подскочила и ринулась вперед.
     - Фу, - заорала я, вскакивая, - не трогай киску!
     Стаффордшириха внезапно остановилась, ее лапы разъехались в разные стороны, тело шмякнулось на асфальт. Издали бедняжка напоминала цыпленка табака. Кошка меланхолично села в паре метров от беспомощной собаки и спокойно начала умываться.
     - Господи! - рванулась к Рейчел Лина. - Она ушиблась, о несчастное, убогое животное!
     Я стиснула зубы, сделала шаг вперед, не заметила впадину в асфальте, наступила в нее и упала, стукнувшись головой о дверь машины.
     - Блин, - завопил Ваня, выбираясь из автомобиля, - ты мне своей дурацкой башкой новую тачку помнешь.
     Внезапно на меня накатил приступ смеха. Ситуация показалась комичной. Капа лежит на спине, вовсе не собираясь шевелиться, Муля, Феня и Ада, сбившись плотной кучкой, тихо подвывают около скамейки, Рамик бесконечно шлепается у дерева, несчастный двортерьер не оставляет надежды пописать, Рейчел распласталась на дороге, она не может сгрести вместе расползающиеся лапы, обутые в ботинки на скользкой подметке, а я сама ухитрилась два раза упасть в течение нескольких мгновений. Наверное, и впрямь мы выглядели не слишком адекватно.
     - Ваня, - топнула ногой Лина, - женщина больна, собачки нездоровы, а у тебя на уме железо!
     Быстро помоги ей подняться.
     - Псов пристрелить, а тетку в дурдом, - не сдался Ваня, - думаю, ее родственники обрадуются, избавившись разом от всех.
     - Отвратительно, - прошипела Лина.
     Потом она подошла ко мне, но я уже встала и принялась отряхивать джинсы.
     - Вы сядьте, переведите дух, - предложила Лина и распахнула заднюю дверь автомобиля.
     - Нечего больных в мою машину сажать, - окрысился Ваня, - вдруг они все заразные.
     Я улыбнулась.
     - Собаки здоровы, просто им сегодня на ноги впервые нацепили ботинки.
     - Зачем? - вытаращился Ваня. - Ну, народ! Совсем офигели! Лыжи Шарикам на зиму не купили?
     - Замолчи! - рявкнула Лина. - Отдохните секундочку.
     Я машинально глянула внутрь салона и вздрогнула. Почти все заднее сиденье занимала детская коляска, вернее, та часть, в которую следует класть младенца, колеса отсутствовали. Мои глаза медленно ощупывали повозку. Она показалась мне хорошо знакомой. Сверху ее покрывал темно-синий материал в белый горошек, сбоку виднелась небольшая ручка.
     Колясочка принадлежала Гене, каким образом она оказалась в машине у Лины и Вани?
     Понимаю, что большинство из вас воскликнет:
     "Да каким же образом ты, дорогая, ухитрилась узнать повозку? Таких синих, в белый горошек, небось полным-полно".
     Верно, только приданое для новорожденного покупали мы с Катюшей. У меня родных по крови детей нет, а Катины давно выросли, поэтому мы проявили редкостную наивность. Отправившись в детский магазин, отчего-то решили, что десяти тысяч рублей хватит на одежду, мебель, бутылочки, соски, да еще и на памперсы останется!
     Представляю, как сейчас покатываются со смеху те, кто собирал недавно приданое для младенца.
     Наши дети обходятся нам все дороже и дороже, в прямом смысле этого слова.
     Поняв размер трат, мы не стали унывать, а быстренько обзвонили знакомых и очень скоро получили в подарок замечательную кроватку от Логуновых, у которых подрос сынишка, и кучу всякой ерунды от Потаповых. А вот коляску, по виду совсем новую, приобрели у Нины Васькиной, соседки из второго подъезда, заплатили совсем недорого и получили хорошую вещь, у которой имелся лишь один небольшой изъян. Нина непонятно зачем украсила короб дурацкими наклейками, прилепила на него изображения зайчиков, кошечек и мышек. Я сначала попыталась отодрать "красоту", но потерпела неудачу и махнула рукой. В конце концов "эпипаж" достался нам почти даром, да и кататься в нем Гене предстояло недолго. И вот сейчас на сиденье громоздился именно тот самый короб, с наклейками.
     - Простите, Лина, где вы взяли эту коляску? - отмерла я.
     Женщина слегка покраснела.
     - Собственно говоря, понимаете... А в чем дело?
     - Она принадлежит нам.
     - Еще чего соври! - рявкнул Ваня.
     - Если сейчас ее перевернете и посмотрите на дно, то увидите надпись "Васькина", - сообщила я.
     Ваня крякнул, наклонил "корзинку" и пробормотал:
     - Верно.
     - Говорила же тебе, - налетела на него Лина, - не надо брать, хлопот не оберемся, а ты! Хорошая вещь, на даче пристроим! Воровка она! Такие при детских поликлиниках промышляют! Стоят у дверей и ждут! Появится мамочка с дорогой колясочкой, вынет младенца и уйдет к врачу, а мерзавка цап-царап повозочку и к метро, торговать!
     Ваня закашлялся.
     - Сэкономил! Нечего сказать, - гневалась Лина, - теперь твое замечательно дешевое приобретение надо людям вернуть. И чего ты добился?
     - Сделайте одолжение, - попросила я, - объясните по порядку, как к вам попала наша коляска?
     Лина раскрыла рот, но сказать ничего не успела, потому что из подъезда вышел Кирюшка и закричал:
     - Эй, Лампудель, чего это с собаками?
     - Немедленно сними с них ботинки, - приказала я, - выгуляй и веди домой!
     - А кто их обул? - захихикал мальчик.
     - Не мешай мне, делай, что велят, - рявкнула я.
     - Понял, - оторопело кивнул Кирюшка и наклонился к лежащей без движения Капе.
     - Быстро отвечайте на мой вопрос, - налетела я на Лину.
     - Эй, эй, - набычился Ваня, - ты чего это развизжалась! Еще доказать надо, что коробок твой! Васькиных в Москве много. Ни один суд ничего не установит! Лина, в машину, нам пора!
     Я вцепилась в женщину.
     - Слушай! Нашего мальчика, Гену, похитили, его мать избили, Оля с черепно-мозговой травмой в больнице. Младенца увезли вместе с коляской. Если вы сейчас исчезнете без всяких объяснений, я записываю номер автомобиля и сообщаю в милицию.
     - Мамочка, - заголосила Лина.
     - Чего случилось? - заинтересовался Кирюша.
     Я нырнула в салон и прошипела:
     - А ну живо забирайтесь в машину, давайте отъедем отсюда и поболтаем в укромном месте.
     Ошарашенный Ваня покорно сел за руль, Лина юркнула к мужу. Машина выкатилась из двора и припарковалась недалеко от метро.
     - Так мы ни в чем не виноваты, - растерянно сказал Ваня.
     - Все жадность твоя, - заплакала жена, - извел нас, урод!
     - Вам только деньги дай, мигом расфуфыкаете, - обозлился муж.
     - Копейки зарабатываешь!
     - Транжира!
     - Скупердяй!
     - Дура!
     - Идиот!!!
     - Работать надо больше, а не крохи на хозяйство давать! Вон себе, небось, новую машину купил! - не успокаивалась Лина.
     - Во, блин! Ты ж на ней тоже ездишь!
     - Ага, когда захочешь отвезти!
     - Лучше молчи.
     - Сам заткнись!
     - Господа, - решительно прервала я семейную перебранку, - дома друг другу комплименты выскажете, меня на данном этапе волнует лишь одно: где вы взяли коляску?
     - Купили! - хором ответили супруги.
     - У кого?
     - Понятия не имеем!
     - Послушайте, - каменным тоном напомнила я, - наверное, вы не поняли, что оказались замешанными в похищении ребенка? Давайте по порядку!
     - Говори, - пробубнил Ваня, - я покурю пока!
     Закряхтев, мужчина вылез наружу.
     - Кретин, - зашептала Лина, - который год с ним мучаюсь. Жадный, злой...
     - Разведись!
     - Дети у нас!
     - Хорошо, в конце концов, твое дело, с кем жить!
     Откуда коляска?
     Лина прищурилась.
     - Сейчас все расскажу!
     
     Глава 11
     
     Лина давно живет с Ваней и в общем-то притерпелась к его малоприятному характеру. Иван не слишком много зарабатывает, занудлив, не любит животных... Но Лина свыклась, поняла, что другого супруга не найти, и решила: пусть уж лучше такой, чем быть совсем одной. Но одна деталь в поведении Ивана раздражает супругу до одури. Муж невероятно жаден, лишней копейки на хозяйство не даст. Вернее, как раз он выделяет Лине копейки и при этом требует, чтобы женушка и обед сварила, и ужин сделала, и детей одела, и сама голой не ходила. А еще хорошо, чтобы у Лины и про запас оставалось. Поэтому в семье часты ссоры из-за денег.
     Ваня никогда не упустит случая прихватить вещь с помойки. Лину просто передергивает, когда муженек притаскивает поломанный стул или покореженный шкафчик и, отдуваясь, сообщает:
     - Во идиоты, совсем хорошую вещь вышвырнули, мы ее на даче пристроим.
     К слову сказать, у Вани золотые руки, он самостоятельно превращает старые вещи в новые, там шкуркой потрет, здесь лаком покроет, и колченогая табуретка вновь глядится молодкой, но Лине все равно противно. Однако с супругом она спорить побаивается, если Ваню разозлить, он способен и в нос дать!
     В среду Лина и Ваня пошли на проспект, там не так давно появился лоток, где торговали всякой ерундой по десять рублей. Муж с женой начали перебирать пластмассовые миски, крючки, стельки для ботинок. И тут к ним подошла худая, даже изможденная женщина и спросила:
     - Колясочку не надо?
     - Какую? - сделал стойку Иван.
     - Недорогую, всего за сто рублей отдам, - сообщила пьянчужка. - Ребенок у меня вырос, вещь ни к чему стала.
     - Спасибо, младенцев дома не имеем, - быстро отреагировала Лина.
     - Замолкни, - зло бросил муж и повернулся к пьянице:
     - Показывай.
     - Постойте туточки, ща выкачу, - пообещала тетка и ринулась к расположенному неподалеку павильончику с надписью "Чай и шаурма".
     - С ума сошел, - наскочила на Ваню Лина, - к чему нам каталка?
     - Скоро внуки пойдут!
     - Офигел? Старшей еще двенадцати нет.
     - Все равно сгодится, на даче, - уперся муженек.
     Лина только вздохнула, тут тетка появилась вновь, вместе с обещанной коляской. Ваня радостно воскликнул:
     - Беру.
     Операцию "товар - деньги" произвели моментально.
     - Отличная вещь, - ликовал Ваня, - совсем новая, такая не одну тысячу стоит.
     - Похоже, она ее сперла, - попыталась вернуть мужа с небес на землю Лина.
     - И чего?
     - Нехорошо брать ворованное.
     - Не сами же стащили, - начал краснеть Иван.
     Лина лишь вздохнула. Сначала коляска оказалась в квартире, стояла в коридоре, а сегодня супруги решили везти ее на дачу.
     - Урод жадный, - причитала Лина, - руки загребущие! За что мне...
     - Значит, бомжиха пошла вон в ту обжорку, - прервала я стенания Лины, указывая пальцем на полосатый шатер, раскинувшийся у метро.
     - Угу, - кивнула Лина.
     - Ну-ка опиши бабу.
     - Очень худая, одежда, правда, чистая, - принялась послушно перечислять приметы собеседница, - волосы вьющиеся, глаза большие, только больные, - пьяница, в общем.
     - Имя не знаешь? - с легкой надеждой осведомилась я.
     - Нет, конечно, она схватила сторублевку - и деру, небось пропивать понеслась, - сердито ответила Лина.
     
     ***
     
     В павильончике гомонил народ. Очевидно, это было популярное место среди лоточников, торговавших у метро, и студентов из близрасположенного института. Несколько парней в грязных, заляпанных, некогда белых фартуках металось за стойкой. Я встала в хвост очереди и спокойно ждала своего часа.
     - С чем шаурму хочешь? - с легким акцентом спросил у меня наконец один из продавцов. - Майонез, кетчуп? Или все смешать?
     - Нет, спасибо. Скажи, тут работает худая женщина, с большими глазами и лицом алкоголички?
     Торговец замер, потом ответил:
     - Плохо понимайт!
     - Ты же только что нормально рассказывал о шаурме!
     - С майонезом, кетчуп, больше не говорить, - принялся идиотничать гастарбайтер, - бери шаурма, вкусный! С майонезом, кетчупом! Ахмед хорошо делать, Ахмед русский не говорить! Только шаурма, кетчуп, майонез.
     Поняв, что ничего не добьюсь, я отошла от стойки, и тут за кассой приоткрылась маленькая дверка и из нее выплыла толстуха в относительно чистом переднике. В руках тетка держала упаковки одноразовых тарелок и бумажных стаканчиков.
     - Эй, Ахмед, - крикнула она, - посуду куды пристроить?
     - Сбоку поставь, - почти без акцента ответил парень, только что старательно изображавший передо мной иностранца.
     Женщина умостила ношу на стойке и пошла назад.
     - Можно вас на минуточку? - тихо позвала я.
     - Чаво надо? - беззлобно спросила баба.
     - В ваш павильончик ходит женщина, худая, похоже, сильно пьющая, с большими глазами.
     - И че?
     Я опустила глаза.
     - Вы ее не знаете?
     - И че?
     - Ищу ее, мне очень надо с ней поговорить.
     - Зачем?
     - Говорят, она перед метро коляску людям предлагала. Похоже, это наша, украли ее, когда мы на минутку отошли. Вот, я подумала, вдруг воровка ее толкнуть не успела. Мы люди не богатые, новую покупать дорого, остался малыш без колес, как теперь гулять?
     - Да уж, - вздохнула баба, - зря только время теряешь. Спихнула Алка каталку, сто рублей получила и пропила мигом.
     - Так вы ее знаете?
     - Полы здесь моет, когда трезвая, - пояснила женщина. - Отскребет грязь, получит деньжат и в загул. Проспится, снова бежит. Горе-работница, а где других взять? Кто поприличней сюда не пойдет.
     - Адрес Аллы не подскажете?
     - Вон дом стоит, видишь?
     - Кирпичный, семиэтажный?
     - Верно. Первый подъезд, пятый этаж, квартира слева будет. Номера не помню. Один раз к ней ходила, - пояснила тетка, - сплошное удивление!
     Я хотела было поинтересоваться, что необычного нашла моя собеседница у Аллы, но тут Ахмед повернулся и недовольно заявил:
     - Галя, хватит болтать, мясо тащи!
     Моя собеседница мигом развернулась и ушла, а я побежала к семиэтажному дому.
     
     ***
     
     Перед нужной дверью лежал красивый коврик, сама створка была дорогой, дубовой, покрытой слоем лака. Меньше всего она походила на дверь в бомжатник. Меня начали терзать сомнения. Может, Галя ошиблась? Не правильно назвала подъезд, этаж и вообще дом? Но пока голова мучилась, рука нажала на звонок. Вверху, над косяком ярко вспыхнула лампочка. Я поняла, что сейчас некто рассматривает на экране видеофона мое лицо, и улыбнулась.
     - Вы к кому? - донеслось с потолка.
     - Простите, Алла тут живет?
     Дверь открылась, из коридора выглянула пожилая дама в темно-синем шелковом платье, горловину которого украшал белый кружевной воротничок.
     - Вам Аллу? - хорошо поставленным голосом осведомилась она.
     - Да, - старательно улыбалась я, - именно ее.
     Дама внимательно окинула меня взглядом.
     - Что-то ваше лицо мне знакомо.
     - Неудивительно, я живу в двух шагах от вас, в башне, наверное, виделись в магазине.
     - Вполне вероятно. Как вас зовут?
     - Евлампия Романова, можно просто Лампа.
     - Вы уверены, что сразу надо пройти к Алле? - строго вопрошала дама.
     - Конечно, мне очень нужно с ней поговорить, лично.
     Старуха скривилась.
     - Ну навряд ли беседа выйдет плодотворной.
     Ладно, входите.
     - Спасибо, - кивнула я. - Так Алла у себя?
     - Провожу вас, - сухо ответила дама.
     Мы двинулись по коридору. Дубовый, идеально отциклеванный и покрытый лаком паркет слегка поскрипывал под ногами. Стены были увешаны книжными полками, за стеклами посверкивали золотом корешки толстых томов. Когда мы проходили мимо одной комнаты, я невольно заглянула в помещение и увидела большой круглый стол, покрытый кружевной скатертью, пианино с нотами на пюпитре, стулья с темно-синей обивкой. Тоска ущипнула за сердце: мое детство прошло в подобных апартаментах.
     - Вот, - хозяйка остановилась у плотно запертой двери, - можете общаться с Аллой, потом, когда поймете, что уговоры бесполезны, загляните ко мне.
     Наклонив голову, старуха, шурша платьем, быстро пошла назад. Я с удивлением посмотрела ей вслед. Очень странная бабушка. Будем надеяться, что Алла окажется вменяемой.
     Решив соблюсти приличия, я постучалась и, не дождавшись ответа, всунула голову внутрь комнаты.
     - Алла, можно...
     Конец фразы застрял в горле. Большое, квадратное, украшенное двумя окнами помещение выглядело самым омерзительным образом. В нем даже не имелось мебели. Лишь вытертые в разных местах обои свидетельствовали, что когда-то тут все же стояли шкафы. Лак на паркете давно истерся, подоконник облупился, а простая рама, обычная деревянная, не была прикрыта даже самой простенькой занавеской. В углу возвышалось некое подобие кровати: столбики из кирпичей, на них лист фанеры, сверху ватный матрас и грязное до невероятности одеяло.
     Подушка, лишенная наволочки, поддерживала чью-то всклокоченную голову.
     Я осторожно прикрыла дверь и пошла в красивую гостиную, откуда доносились тихие звуки музыки. Бабушка сняла руки с клавиатуры, повернула голову и спокойно поинтересовалась:
     - Ну, поговорили?
     - А где Алла? - выпалила я.
     - В своей комнате.
     - Там только малярша.
     - Кто? - усмехнулась дама и снова заиграла.
     - Наверное, вы ремонт собрались делать, - прибавила я громкости, пытаясь перекричать пианино. - Там у вас живет гастарбайтерша. Простите, не могли бы вы на секунду перестать играть? Я очень люблю Баха, но мне трудно перекричать музыку.
     - Это Бах, верно, - кивнула дама, - откуда знаете?
     - Имею диплом консерватории, правда по классу арфы, но при необходимости могу подобрать кое-какие вещи и на рояле. Но Баха, боюсь, не исполню как надо, сложный композитор!
     Старуха резко опустила крышку, встала, выпрямилась и в недоумении спросила:
     - Так вас не Олеся прислала?
     - Нет.
     - Извольте объясниться! Вы кто?
     - Евлампия Романова, пришла к Алле, - ответила я и тут только сообразила, что к чему:
     - Женщина под ватным одеялом - это она? Полубомжиха и пьяница? Господи, ну и не повезло же вам с соседкой! Просто несчастье жить с подобным человеком в одной квартире!
     Дама горделиво вскинула голову.
     - Разрешите представиться, Мария Кирилловна Вяльская, а Алла является моей внучкой. Невезение еще большее, чем вы предполагаете.
     - Простите, я не знала, подумала... Извините, - залепетала я.
     - Ничего, - снисходительно кивнула Мария Кирилловна, - я тоже ошиблась. Приняла вас за психолога, которого обещала прислать Олеся. Дурацкая идея. Алле не помочь. Увы, в семье не без урода. Хорошо, Мстислав Сергеевич не дожил до позора. Когда он упокоился, Алла была еще ребенком. Так что привело вас сюда? Надеюсь, не факт воровства? Сразу хочу предупредить, я ничего возмещать не стану. Зовите милицию. Алла взрослая, с нее и спрос. Мы просто существуем в одной квартире. Да уж! Так по какой причине вы явились сюда?
     Я глубоко вздохнула и изложила ситуацию с коляской.
     Мария Кирилловна кивнула.
     - Ужасно, конечно. С другой стороны, ваша подруга должна быть счастлива, от детей одно горе.
     - Вот уж не правда, - возмутилась я.
     Мария Кирилловна хмыкнула.
     - Своих имеете?
     - Двоих, - сообщила я, не упоминая о степени моего родства с Кирюшкой и Лизаветой.
     Пожилая дама поправила идеально уложенные волосы.
     - Ну, может, дай бог, они у вас не сопьются, с наркоманами не подружатся, воровать не начнут и не станут плодиться без контроля.
     - Лиза с Кириллом растут в нормальной семье, - перебила я Марию Кирилловну, - у нас все работают и ничем противозаконным не занимаются, откуда ребятам плохому научиться?
     Хозяйка скривилась.
     - Милочка, я всю жизнь преподавала в музыкальной школе, а мой супруг руководил крупным предприятием. В нашем доме никогда водки не держали и грубых слов не произносили. Дочь наша, покойная Светлана, выросла воспитанной девушкой, да, на беду, решила родить, без мужа. Уж как я ее отговаривала, умоляла не совершать глупостей, просила подумать, не губить себя. Нет, уперлась, сказала нам:
     - Убивать человеческое существо грех, не пойду на аборт.
     И что? Скончалась через месяц после родов, горе-врачи какую-то инфекцию занесли. Мы с мужем поплакали и стали Аллочку воспитывать, внучку-сиротку. Следовало ее в детский дом сдать и забыть.
     Может, там, в государственном учреждении, из нее бы дурь и выбили! Но нет! Мы же поступили интеллигентно, потащили девочку в зубах. И что вышло?
     В школе учиться не хотела, курить начала. Хорошо, хоть Мстислав Сергеевич скончался рано. Он-то наивно полагал: перерастет девочка, исправится. Даже перед смертью внушал мне:
     - Потерпи, Маша, наладится жизнь, возьмется Аллочка за ум.
     Куда там! Кое-как аттестат получила, да и то лишь потому, что я в школу постоянно ходила. А зря! В институт Алла, конечно, не поступала и ни дня не работала, знания ей ни к чему. Друзья появились шумные, водка, гулянка. До того дошло, что я участкового вызвала. Вот с того дня у нас относительная тишь.
     Испугал ее милиционер, тюрьмой пригрозил. Алла и примолкла, стала вещи из своей комнаты продавать, драгоценности, которые ей дед дарил, много чего хорошего имелось у девочки, лично я ей фигурки отдала, коллекционный фарфор. Все на водку ушло.
     До того она меня довела, что я хотела разъезжаться, бросить квартиру, в которой прожила с мужем, лишиться воспоминаний...
     Мария Кирилловна замолчала, потом мрачно докончила:
     - Только ничего не вышло. Алла согласия на размен не дала. Так и живу теперь, смерть поджидаю. И знаете, что меня больше всего пугает? Не физическое исчезновение, а истребление духовного наследия. Едва упокоюсь в земле, Алла мигом продаст все из квартиры, вместе с самими апартаментами, и сгинет на улице. Мне девку не жаль, грязь должна уйти к грязи, но вот книги, которые собирал муж, картины, пианино, принадлежавшее еще моей бабушке... Вещи нашей семьи, родовая история, распылятся и пропадут.
     - Вы ее лечить не пробовали? - вырвалось у меня.
     Мария Кирилловна горько усмехнулась.
     - Сколько раз! И лекарства покупала, и в клинику укладывала. Только врачи в один голос говорят: толк от терапии бывает лишь тогда, когда сам больной проявляет сознательность, испытывает желание стать нормальным членом общества. У Аллы подобного настроя нет. Олеся, правда, не теряет до сих пор надежды, вот, обещала психотерапевта прислать. Все рассказывала мне, какие чудеса специалист творит, говорила: "Эта женщина алкоголиков просто преображает".
     - Внучка не рассказывала вам, откуда она детскую коляску взяла? - невежливо перебила я пожилую даму.
     Лицо Марии Кирилловны окаменело.
     - Мы с Аллой давно не беседуем.
     - И вы спокойно смотрите на то, как пьяная внучка вваливается в квартиру? - возмутилась я. - Не интересуетесь, где она сшибает рублики?
     - Я уже один раз объяснила: она вещи продает.
     - Так в комнате пусто!
     - Верно, давно имущество в распыл пустила.
     - И ходит пьяная!
     - Каждый день.
     - А деньги где берет?
     - То мне неведомо.
     - Значит, ворует.
     - Пусть так.
     - Но ее арестуют! Посадят!
     - И очень хорошо, - закивала Мария Кирилловна, - вот вы можете в отделение заявление отнести по факту украденной коляски. Только рада буду, говорят, за решеткой люди меняются. Не зря ведь эти учреждения называют исправительными!
     - Можно мне подождать, пока Алла проспится? - попросила я.
     Мария Кирилловна сделала брови домиком.
     - Нет, конечно. Пьяница способна и до завтрашнего вечера прохрапеть. Ступайте в милицию и приводите людей в форме. Вот они скоренько ее в чувство приведут, очень хорошо получится. И вы правду узнаете, и я от горя избавлюсь. Не знаете, сколько за похищение коляски дают? Больше десяти лет?
     Эгоизм и жестокость Марии Кирилловны изумляли. Она терпеть не может внучку, которая, правда, своим поведением довела бабушку почти до могилы.
     Но я-то не сделала старухе ничего плохого, и вот теперь бывшая преподавательница музыки, милейшая, интеллигентная старушка, развлекающая себя по вечерам умелой игрой на пианино, с огромной радостью вопрошает о сроке, который Алле предстоит получить за кражу коляски. Моя неприятность для бабки радостное событие, вследствие которого она наконец-то обретет покой в своей квартире.
     В полном негодовании я встала.
     - Ступайте, милочка, за участковым, - подталкивала меня к двери хозяйка, - да поторопитесь, а то я спать скоро лягу. Страдаю нарушением сна, если разбудить посреди ночи, промаюсь до утра, глаз не сомкну.
     - Мне надо побеседовать с Аллой, - я все же попыталась добиться своего.
     И тут в дверь позвонили. Хозяйка загремела замком, в квартиру вихрем влетела женщина, одетая в пронзительно-красный костюм. В темной прихожей сразу стало светлее. У незнакомки на голове лохматились ярко-рыжие пряди, лицо украшали огромные жгуче-карие глаза. Казалось, что стройная особа испускает лучи света и пучки бьющей во все стороны энергии.
     - Тетя Маша, - воскликнула она, - психотерапевта привезу завтра, рано, в девять утра. Вы уж постарайтесь проснуться.
     - Не надо, Олеся, - холодно ответила старуха.
     Олеся всплеснула руками.
     - Снова здорово! Договорились же! За Аллу надо бороться!
     Мария Кирилловна выпрямила спину и, торжественно ткнув в меня пальцем, сообщила:
     - Поздно. Вот она сейчас идет в милицию, с заявлением!
     - Каким? - попятилась Олеся.
     - Алла у женщины коляску украла и продала, - заявила Мария Кирилловна, - такое не прощают.
     Ее теперь хорошенько накажут, ну и правильно.
     Олеся переменилась в лице, ухватила меня за руку и потащила на лестницу со словами:
     - Ну-ка, двигай со мной, есть о чем поговорить.
     
     Глава 12
     
     Пальцы субтильной девушки оказались цепкими, а бицепсы железными. Крепко держа меня за плечо, Олеся распахнула дверь соседней квартиры и велела:
     - Входи.
     Я вошла в коридор и поняла, что нахожусь в апартаментах-близнецах. У Олеси оказалась точь-в-точь такая же жилплощадь, как и у Марии Кирилловны, только комнаты располагались не с левой, а с правой стороны коридора.
     - Ты врешь, - топнула ногой Олеся, впихивая меня в кухню, - Алка не могла коляску спереть!
     Я тяжело вздохнула.
     - Хорошо ее знаешь? Давно дружите?
     - Мы сестры.
     - Кто? - вырвался у меня возглас удивления.
     Олеся сердито пояснила:
     - У нас один отец, а матери разные. Я об Алле знаю все! Небось, тебе Мария Кирилловна сейчас небылиц наговорила про пьянство!
     - "Небылицы" в данной ситуации неверное слово, - усмехнулась я. - Алла лежит в пустой комнате, прикрытая рваным одеялом, в состоянии алкогольного опьянения. Понимаю, что тебе неприятно слышать подобные заявления, но она алкоголичка, которая живет воровством.
     - Не правда!
     - Загляни-ка в ее спальню!
     - Я не в том смысле. Алла честная, копейки не возьмет, - закричала Олеся, - миллион рядом лежать будет, и она не прикоснется. Да, распродала вещи, но ведь шмотки принадлежали ей!
     - Насколько я понимаю, комната давно пустая, - заявила я.
     - В общем верно, - сбавила тон Олеся, - но Алуська не тырит чужое!
     - Откуда же деньги на водку?
     - Я даю, - тихо ответила Олеся.
     - Вот уж глупость, - вырвалось у меня, - зачем же создаешь благоприятные условия для алкоголички? Такого человека надо, наоборот, лишить всякой возможности пить горячительные напитки, глядишь, и выздоровеет!
     Олеся повернулась к плите.
     - Не крала Алка коляску, ей ее подарили!
     - Подарили? Кто? С какой стати? - спросила я.
     Олеся молча поставила передо мной кружку теплого, некрепкого чая и сказала:
     - Попытаюсь объяснить, хотя непросто будет!
     Во всем случившемся в конечном итоге виновата Мария Кирилловна.
     - Она тут при чем? - мигом расплескала я чай.
     Олеся взяла губку, ловко ликвидировала безобразие и сказала:
     - Ты слушай. Маму Олеси звали Светланой, очень милая женщина была, тихая, спокойная, не чета бабке. Мария Кирилловна только прикидывается доброй и интеллигентной, на самом деле она злобная хабалка, уж поверь мне. Всем жизнь покорежила, начала с дочери.
     Я навострила уши. А Олеся продолжала рассказывать, впрочем, пока ничего нового я не услышала.
     Родители у людей бывают разные. Одни, эгоисты до мозга костей, зовут малышей спиногрызами и стараются вырастить их, особо не тратясь: ни морально, ни материально. Вторые, наоборот, изо всех сил опекают чадушек, выполняя любые, порой самые наглые их прихоти. Редко встречаются матери, у которых эгоизм гармонично сочетается с нежной заботой.
     Я, будь у меня выбор, предпочла бы жить у первой категории мамаш. Прошпыняет все детство, в четырнадцать лет выгонит из дома, плыви дальше сама. Но именно из таких, рано кинутых в море жизни детей и формируются сильные, самодостаточные личности, умеющие лихо справляться с обстоятельствами и добивающиеся в конце концов успеха. Намного хуже обстоит дело с теми, с кого матери сдувают пылинки.
     Света была из последних, причем Мария Кирилловна оказалась самым опасным из всех возможных вариантов родительниц: капканом, спрятанным внутри пухового одеяла, или иголкой в пирожке с вареньем.
     Мария Кирилловна не отпускала дочь от себя ни на шаг. Несчастная Света была лишена всех ребячьих радостей. Ей запрещалось кататься на санках, на коньках, прыгать через скакалочку, потому что мама нервничала, опасаясь за здоровье ребенка. Свете предписывалось весь день сидеть дома и готовить уроки. Причем такая опека Марии Кирилловны не мешала последней вести активную светскую жизнь: ходить в театры, на концерты, бегать по магазинам и пить чай с подружками. Работу мать тоже не бросила. Со Светой сидели няни. Любой другой ребенок, достигнув подросткового возраста, взбесился бы, но Светлана, даже справив восемнадцатилетие, покорно подчинялась матери.
     Когда девушка получила аттестат и поступила в выбранный мамой институт, ее стало невозможно держать дома, и Мария Кирилловна резко изменила тактику. Теперь она, услыхав, что Светлана собирается после занятий в кино, мгновенно падала на диван и заявляла:
     - Господи, у меня инфаркт!
     Естественно, Света оставалась с мамой. А еще у Марии Кирилловны появилась кошечка, очаровательное серо-дымчатое существо. Ну нельзя же было оставить малышку в одиночестве? Поэтому Мария Кирилловна ходила по концертам, а Света сидела дома и пасла киску. У мамы ведь случались приступы жестокой мигрени, а купировать их помогало лишь одно средство: посещение театра, консерватории или зала имени П.И.Чайковского. Предвижу сейчас удивленные ухмылки тех, кто мучается сосудистыми спазмами, но ведь мигрень вещь плохо изученная, и никто пока не объяснил, почему она вдруг отступает. Во всяком случае Мария Кирилловна уходила из дома, держась за виски, правда, глаза ее блестели ярко, а на щеках играл румянец.
     В результате предпринятых заботливой матушкой мер к двадцати пяти годам Светлана не имела ни одного кавалера, но мать не волновалась по поводу того, что дочь останется старой девой.
     - Замужество - это беда, - вещала она, будучи на протяжении многих лет довольно счастливой семейной дамой, - от детей и мужа одни неприятности. Разве плохо тебе живется около меня?
     Светлана кивала и опускалась в кресло с вязаньем. Она была умелой мастерицей, мамочке, правда, не нравилось хобби дочери, но чего не сделаешь ради любимого дитяти, станешь терпеть и вид отвратительных клубков в простой корзинке.
     Потом Светлана внезапно заболела, ее тошнило по утрам, она осунулась, затем вдруг резко пополнела, округлилась.., и через некоторое время Мария Кирилловна в ужасе поняла: дочь беременна.
     Абсолютно искренне на этот раз схватившись за сердце, мать устроила Свете допрос с пристрастием и узнала невероятную вещь: дочь ждет ребенка от соседа, Никиты Круглова.
     Следующие месяцы превратились в настоящий ад. Не умеющая сдерживать себя Мария Кирилловна понеслась к Кругловым и устроила там такой страшный скандал, что Милу, тоже беременную жену Никиты, отвезли в родильный дом.
     - Сволочь, - вопила забывшая о воспитании Мария Кирилловна, - мерзавец! Супруга брюхата, так он решил на стороне поживиться! Я тебя засужу!
     Никита с огромным трудом вытолкал разбушевавшуюся Марию Кирилловну за дверь. Вяльская ушла, но утром вернулась снова, горя желанием продолжить битву. Дверь ей отворила Нелли Тимофеевна, мать Милы. Не успела Мария Кирилловна разинуть рот, как ей в лицо выплеснулось ведро воды.
     - Пошла вон, - рявкнула Нелли Тимофеевна, - вырастила б..., которая под женатых мужчин подкладывается!
     Пришлось Марии Кирилловне спасаться бегством. Никита и Мила уехали невесть куда, кто у них появился на свет, Вяльская не знала. Она теперь грызла свою дочь. Каждый день начинался с вопля:
     - На аборт! Немедленно!
     Но мягкая, податливая, безвольная Светлана неожиданно пошла к отцу. Мстислав Сергеевич нахмурился и впервые в жизни наорал на жену. Мария Кирилловна притихла, скандалы в доме прекратились.
     Ну а затем стряслось несчастье. Светлана умерла, а Марии Кирилловне пришлось взять Аллу.
     Внучку бабка воспитывала отточенным на дочери способом, с малолетства пыталась подчинить себе, изо всех сил шантажировала любовью, но Аллочка не слушалась, убегала от нянь и проявляла всяческое своеволие.
     Однажды она увидела во дворе девочку-одногодку и моментально познакомилась с ней. Новая подружка, Олеся Круглова, оказалась сиротой. Некоторое время назад ее родители погибли в автокатастрофе, и ребенка забрала к себе бабушка.
     Обрадовавшись, что у нее появилась такая замечательная новая подруга, Аллочка прибежала домой и во время ужина стала рассказывать Марии Кирилловне о знакомстве. И тут началось!
     Старуха швырнула о пол тарелку и заорала:
     - Сволочь!
     Испуганная Аллочка юркнула под стол. Никогда она не видела бабушку в подобном состоянии, до сих пор Мария Кирилловна не устраивала дебошей, она в основном рыдала и слезами добивалась от окружающих, чего хотела.
     На следующий день, выйдя во двор, Алла вновь увидела Олесю, та тихонько поманила ее пальцем.
     Девочки мышками скользнули за угол, спустились в подвал дома и там совместили полученную дома вчера информацию. Оказывается, Нелли Тимофеевна, бабушка Олеси, тоже разбушевалась, но она еще и открыла внучке всю правду. Аллочка могла лишь по отдельным выкрикам Марии Кирилловны составить представление об истинном положении вещей.
     - Значит, мы сестры, - подвела итог Олеся, - сироты. Родителей ни у тебя, ни у меня нет. Надо держаться вместе. Я старше и стану о тебе заботиться.
     Вот так началась их дружба, которую не смогли сломать ни Мария Кирилловна, ни Нелли Тимофеевна. Старухи старательно делали все, чтобы рассорить сестер, но от этого дружба школьниц делалась лишь крепче. В конце концов бабки смирились и даже стали сухо здороваться друг с другом, а после кончины Нелли Тимофеевны Мария Кирилловна милостиво сказала:
     - Можешь приходить к нам раз в неделю.
     Олеся скрыла улыбку и кивнула.
     - Хорошо.
     Говорят, что дочь часто повторяет судьбу своей матери. Уж не знаю, справедливо ли подобное утверждение, но в шестнадцать лет Аллочка забеременела от одноклассника и, побоявшись кому-либо сообщить о содеянном, стала ждать, что неприятность рассосется сама по себе. Ясное дело, что ничего хорошего не получилось. Марии Кирилловне снова пришлось пережить стрессовую ситуацию.
     К удивлению Олеси, тоже слишком поздно понявшей, в чем дело, Мария Кирилловна вдруг повела себя благородно.
     - Всякое случается, - спокойно сказала она, - рожай ребенка, вырастим. Поздно уже об аборте думать, который месяц идет.
     Аллочка бросилась бабушке на шею.
     - Ты самая лучшая! Я выучусь на парикмахера и буду всех кормить.
     Олеся, присутствовавшая при пасторальной сцене, увидела, как Марию Кирилловну передернуло, но старуха сдержалась и сухо сказала:
     - Поживем - увидим, жизнь длинная, много чего стрястись может!
     Сказала, как каркнула. Аллочка не доносила ребенка. У нее начались преждевременные роды. Младенец не выжил, так и не ставшую мамой школьницу привезли домой. Алла выздоровела и вернулась на занятия. Поскольку живот у нее был невелик, в классе ничего не заподозрили, все считали, что с Вяльской приключился сильный грипп, давший осложнение. Одна Олеся была в курсе событий, но она крепко держала язык за зубами. И еще, о случившемся знал "автор" беременности, одноклассник Аллы, но он тоже помалкивал, сообразив, что шум ему ни к чему.
     Потом случился день, когда Алла заявилась к Олесе пьяной. Сестра, причитая, отвела родственницу в ванную, кое-как привела ее в чувство, напоила крепким кофе и, увидав, что глаза Аллочки теперь обрели способность фокусироваться, воскликнула:
     - Ну ты и хороша! Где набралась? Что пила?
     - Водку, - уронила мрачно Алла.
     - С ума сошла! Зачем?
     - Душа болит, - сказала Аллочка, - моего ребенка убили!
     - Прекрати идиотничать, - разозлилась Олеся, - у тебя случился выкидыш.
     - Мальчик, - зарыдала Аллочка, - мне его показали. Маленький такой, ручки, ножки, все на месте. А знаешь, кто его раньше времени родиться заставил? Бабушка!
     - Ложись-ка спать, - покачала головой Олеся, - придет же такая дурь в башку. У Марии Кирилловны характер не сахар, но в этом случае она повела себя благородно, ни словечком тебя не упрекнула.
     - Правильно, - прошептала Аллочка, - а почему? Да очень просто. Она знала, что убьет моего ребеночка. Вот послушай, что расскажу.
     Олеся вздохнула, но по мере того, как Алла излагала события, в душе сестры поселялось негодование. Оказывается, сегодня утром Алла пришла домой неожиданно рано, потому что из-за болезни учительницы отменили два последних урока. Вошла в квартиру и услышала громкий, трубный голос Марии Кирилловны. Как все глуховатые люди, бабушка разговаривала на повышенных тонах, и очень скоро до Аллы дошла суть беседы.
     Мария Кирилловна говорила, похоже, с врачом.
     - Средство хорошее, действенное, сейчас отличные лекарства появились, нам бы их в свое время.
     Правда, долго ей в кашу подмешивать пришлось, не сразу-то роды начались, - вещала добрая бабушка. - Я купила еще про запас. Кстати, милочка, посоветуйте, что я малолетней проститутке могу в еду подсыпать, чтобы избежать повторения ситуации?
     Есть ли контрацептивы, желательно посильнее, для юных прошмандовок? Вот ведь горе! Мать свихнулась на мужиках, и доченька в нее пошла. Яблоко от яблоньки! Кстати, вдруг наука придумала и нечто, отбивающее охоту к совокуплениям? Куплю такое лекарство за любую цену!
     Алла в ступоре выпала из дома, ноги сами собой привели ее к магазину, где она купила бутылку самого дешевого пойла.
     С тех пор ее жизнь - хоровод пьянства и похмелья. Бабушку внучка ненавидит, та платит ей той же монетой, врезала во все двери замки, не пускает Аллу в кухню, ванную и туалет.
     - Убирайся на улицу, к своим приятелям-бомжам, - кричит она, - оставь мой дом.
     Но Аллочка великолепно понимает, что ее существование бесит бабку, и поэтому уходить не собирается.
     Олеся изо всех сил старается вытащить несчастную сестру из пучины пьянства. Она покупала ей лекарства, водила на кодировку. Алла вроде соглашается лечиться и даже после воздействий ведет два-три дня трезвый образ жизни, но затем ей на улице попадается коляска с младенцем, и у нее начинается истерика. Чаще всего она бросается к повозке с криком:
     - Мой сыночек! Дай я тебя поцелую!
     Перепуганные матери спасаются бегством, а Алла бредет к ларьку. Деньги на спиртное ей дает Олеся, и делает она это по единственной причине: один хороший доктор сказал старшей сестре:
     - Если человек определенное время сильно пил, то лишить его одним махом алкоголя никак нельзя, может сердце остановиться. Снижайте дозу постепенно, от бутылки до пятидесяти граммов, а там посмотрим.
     Вот Олеся и пытается выполнять указание врача, урезает дотацию, чтобы сестра меньше брала горячительного. Только Алла по-прежнему каждый вечер валяется пьяная в лохмотья.
     - Сейчас мне в голову пришло, - воскликнула Олеся, - вдруг ее Мария Кирилловна спаивает? Надеется, что докушается внучка до смерти!
     - Значит, - осторожно поинтересовалась я, - Алла не могла украсть коляску! А похитить малыша?
     - Нет, - уверенно ответила Олеся, - на такое она не способна. Расцеловать, подержать на руках может, но заниматься киднепингом - нет, ни за что не станет, хоть осыпь ее золотом.
     - Откуда же у нее коляска? - протянула я.
     - Самой интересно, - пробормотала Олеся. - Вот что, посиди тут спокойненько, ладно?
     Я кивнула, девушка убежала в коридор и пропала.
     
     Глава 13
     
     Прошло, наверное, полчаса, пока Олеся вернулась назад. Вместе с ней, пошатываясь, вошла и Алла.
     - Вот сюда садись, - велела старшая сестра.
     Младшая обвалилась в кресло и мелко затряслась.
     - Горе ты мое, - безнадежно протянула Олеся, - сейчас какао сварю.
     - Н-н-не надо, - застучала зубами Алла, - меня стошнит.
     - Тебе следует согреться, - настаивала Олеся, - вон, колотун разбирает. Не хочешь какао, ладно, тогда чай, крепкий, с лимоном!
     - Л-лучше в-водки, - прохрипела Алла, - совсем чуток, для поправки.
     Олеся горестно вздохнула, потом открыла холодильник, вытащила бутылочку пива и сунула сестре.
     - На.
     Трясущимися руками Алла поднесла емкость ко рту.
     - Эй, - напомнила я, - ты забыла ее открыть.
     Олеся сняла с крючка изогнутую железку, но в этот момент Алла ловко, зубами, сдернула пробку и задрала вверх голову.
     - Клыки даются человеку один раз, вырастают лет в десять, и потом их беречь надо, - растерянно сообщила я, - если так использовать челюсти, то к сорока годам придется вставные покупать.
     Алла хрипло засмеялась.
     - Мне столько не прожить, и слава богу. Вот бабка, та пять сроков протянет. Очень себя любит, витамины постоянно жрет. Еще пива нет?
     - Хватит, - твердо ответила Олеся.
     - Ладно, - легко согласилась Алла.
     - Ты коляску продавала? - резко спросила старшая сестра.
     - Какую? - вытаращила глаза Алла.
     - Детскую, синюю в белый горошек, - быстро подхватила я нить разговора.
     - Э.., э... - забормотала пьянчужка, - может, и случилось такое, не скажу точно! Дело-то когда было, кажется, на прошлой неделе!
     - Значит, толкнула коляску, - резюмировала я, - и помнишь о совершенной сделке.
     - Нет, - живо открестилась Алла.
     - Не ври! - обозлилась я.
     - Она просто не может сообразить, о чем речь, - пришла на помощь сестре Олеся. - Алла, тебя никто ругать не собирается, скажи только, коляска пустая была? Или там ребеночек лежал?
     - Мальчик, - добавила я, - совсем крохотный!
     Глаза Аллы остекленели, лицо превратилось в маску, прижав кулаки к груди, она стала раскачиваться из стороны в сторону, потом по худым щекам потекли слезы.
     - Он умер, - забубнила она, - маленький.., ручки.., ножки!
     Олеся с укоризной взглянула на меня, потом обняла сестру за плечи и, четко выговаривая слова, сказала:
     - Где ты нарыла коляску?
     - Там, - ткнула Алла рукой в сторону окна.
     - На улице?
     - Да.
     - И в каком месте?
     - Не помню.
     - Попытайся сосредоточиться.
     - Мне дали. Пустую. Совсем, - отрывисто стала говорить Алла. - Она стояла. Долго. Ненужная она ей. Я продала хорошим людям. Мне такая ни к чему.
     Детей нет. Умер он, мальчик!
     Я подскочила над стулом.
     - Так внутри все же находился младенец!
     - Нет. Он умер. Давно, - спокойно сказала Алла, потом вдруг вскочила и заорала на Олесю:
     - Дай водки скорей! Плохо мне!
     Старшая сестра вспуганной кошкой метнулась к холодильнику, вытащила чекушку и поставила на стол. Я отвернулась. Пьяница-мужик отвратителен, но алкоголичка-женщина еще страшней, сейчас очень неприятно смотреть на Аллу. Конечно, ее детство и юность нельзя, наверное, назвать счастливыми, она росла без родителей, с бабушкой, которая постоянно шпыняла девочку. Но, с другой стороны, сирот в нашей стране много, кое-кто обитает в приютах, если вспомнить об этих несчастных детях, то Алле еще повезло, она воспитывалась дома. И, увы, кое-кому из женщин пришлось перенести смерть детей, ужасное испытание, но ведь большинство возвращается после него к нормальной жизни, а Алла предпочла утопить себя в бутылке. Наверное, она бы и без горя стала пропойцей, просто придумала себе причину, которая оправдывает ее пьянство.
     Есть у нас с Катей одна такая знакомая, той, чтобы схватиться за рюмку, много не надо. Наступил кто-нибудь в метро на ногу - и готово, глотает "огненную воду", чтобы заглушить стресс.
     По кухне понесся храп, Алла заснула, неловко опершись о стол.
     - Ну, теперь больше ничего не узнать, - горько сказала Олеся, - уносит ее сразу, много не требуется. Одного не пойму, ну велел мне доктор уменьшать дозу, и что? Раньше и пол-литра ее не забирало, а сейчас чайной ложки хватает! В чем смысл понижения количества потребляемого, а?
     Я пожала плечами.
     - У меня совершенно нет опыта общения с алкоголиками.
     - Считай, тебе повезло, - скривилась Алла.
     - Можно я завтра приду?
     - В принципе да, я сейчас в отпуске, но только зачем? - буркнула Олеся. - И так все понятно.
     Думаю, ты знаешь, как дело обстояло?
     - Говори.
     - Женщина пошла в магазин, - принялась фантазировать Олеся, - с коляской в торговый зал не пропустили, она ее у входа и оставила. А младенца, естественно, с собой прихватила, тут Алла мимо шла, ну и...
     - Сперла коляску, - закончила я, - и продала за сто рублей. Зря ты ее честной считаешь!
     Олеся горестно подперла рукой щеку.
     - С ней впервые такое! Никогда чужого не возьмет.
     - Алкоголь меняет личность не в лучшую сторону.
     - Может, женщина сама ей коляску отдала? - приободрилась Олеся.
     Я усмехнулась.
     - Отличная идея. Значит, катила себе ребенка, увидела Аллу и решила: вот бедная пьяница, пусть повозочку возьмет и продаст, ей на водочку хватит.
     Олеся опустила голову.
     - Ну, не так, конечно.
     - А как?
     Она молча смотрела на стол.
     - Украла твоя Алла коляску, - резюмировала я, - ну-ка разбуди ее!
     - Зачем?
     - Пусть вспомнит, где орудовала. Если возле магазина, то у какого? Там должны иметься свидетели, кто-то видел Олю с младенцем. Мне сгодится любая ниточка.
     Олеся стала трясти Аллу, но безрезультатно. Младшая сестра только мычала, не раскрывая глаз.
     - Лучше завтра, - наконец выдавила из себя Олеся, - подходи к одиннадцати утра.
     - Она по новой к этому времени не накушается?
     - Нет, - помотала головой Олеся, - Алла обычно в этот час умывается, а потом на работу топает.
     Возле метро харчевни стоят. Алла там полы моет, ее за это кормят и денег дают. Странно, однако!
     - Что?
     - Знаешь ведь, как мужчины себя в таких обжорках ведут, - задумчиво ответила Олеся, - бросят сумки, пиво возьмут с креветками и давай ля-ля, про портфели забудут. И вот, на днях, Алла приходит и приносит триста долларов.
     Олеся очень удивилась, увидев у сестры подобную сумму.
     - Где взяла? - с некоторым испугом спросила она.
     Алла заулыбалась.
     - Дядька в рыгаловке пакет забыл, а я нашла и нос внутрь сунула, думала, может, там документы лежат. Чуть не умерла, когда содержимое узрела. Там деньги, в пачках, и ежедневник. Слава богу, на первой странице все его координаты имелись. Имечко у него, не поверишь, Богодасыср! Позвонила я растеряхе, он принесся, благодарил жутко и во, три сотни отсыпал. Спрячь их, Олеся, а то пропью ведь. У тебя целее будут. Теперь стану на отдельную квартиру собирать, от бабки съехать хочу, достала она меня.
     - С твоей зарплатой, чтобы на один квадратный метр накопить, надо год, не разгибаясь, пахать, давай лучше тебе одежду купим, съездим в выходной на рынок, - предложила Олеся.
     - Не, - уперлась Алла, - затырь. Может, еще и у меня праздник случится, заработаю деньжонок...
     - Богодасыср, - медленно повторила я, - Богодасыср Олимпиадович Ласкин... Наверное, это он.
     - Ты его знаешь? - удивилась Олеся.
     - Во всяком случае, мне известен дядечка, откликающийся на такое имя, и, думаю, в Москве вряд ли имеется еще одна личность, которую родители обозвали так же. Ладно, приду завтра. Утро вечера мудренее, - тихо ответила я.
     Не успела я войти домой, как Верушка выскочила в прихожую.
     - Лампочка! Ботинки! Мы же договорились! Их следует снимать на лестнице.
     - Извини, забыла, - искренне раскаялась я.
     - Ничего, потом привыкнешь, - кивнула Верушка, - теперь иди мыться!
     Ощущая себя маленькой девочкой, я почапала в ванную и столкнулась с Кирюшкой, который как-то очень странно выползал из туалета. Увидав меня, мальчик не издал, как обычно, вопль команчей, не стал кричать: "Лампусь, ты купила пирожные?" Нет, он тихонечко сказал:
     - Привет.
     Я насторожилась. Так, возможны два варианта событий: либо Кирюшка заболел, либо опять принес из школы охапку двоек, перевязанную лентой с грозными учительскими замечаниями.
     Верушка бросила взгляд в санузел и ласково укорила мальчика:
     - Солнышко мое! Ведь уже решили, что бумажку следует отрывать точно по пунктирной линии. Вот она, нанесена на рулоне.
     Кирюша мрачно кивнул, я смотрела на него с возрастающим волнением. Ох, похоже, дело плохо.
     Ну что натворил безобразник, если сейчас стоит передо мной в таком виде? Обычно вздыбленные волосы Кирилла отчего-то аккуратно уложены и даже, кажется, зафиксированы гелем, брюки наглажены так, что о "стрелки" можно порезаться, рубашка стоит от крахмала колом. Последний раз Кирилл гладил штаны в тот день, когда облил из водяного пистолета завуча. Что же он сделал сегодня? Поджег школу?
     Выбил все окна? Вышвырнул с третьего этажа директора?
     - Очень осторожно, - вещала тем временем Верушка, - отмотал небольшой кусочек и ровненько оторвал. На фабрике специально о потребителях позаботились, сделали разметочку на рулончике, ведь не зря же люди постарались, как по-твоему?
     Я испугалась еще больше. Вместо того чтобы возразить няне, мальчик покорно кивал. Господи, может, он подцепил страшную болезнь?
     - А зачем бумагу так отрывать? - вырвалось у меня.
     Верушка всплеснула руками.
     - Положено!
     Следовало спросить: кем? Но я не успела задать вопрос, потому что Верушка ринулась в бой.
     - Правила пользования туалетом просты. Вот тут, на бачке, коробочка с салфеточками, пропитанными дезинфицирующим гелем. Встали с круга, протерли его, потом взяли вон ту бутылочку, налили из нее немного средства в унитаз, помыли ершичком, спустили водичку. "Колючку" положили в ведро, наполнили его раствором жидкого мыльца из другого флакона, подержали десять минут, слили. Ершик поместили в подставку. Ведрышко тщательно вымыли, коврик около унитаза отнесли на лестницу, вытряхнули, сбрызнули освежителем для изделий из синтетики и вернули на место, крышку закрыли, стену протерли специально положенной тряпочкой.
     Да, предварительно кафель надо обрызгать "Секундой", раз-два, и плитка сияет. Кстати, "ногу" унитаза тоже можно пеной для стекол почистить, очень здорово получается. Дверь изнутри натираем составом с гидроизоляционными свойствами, снаружи - мастикой с воском. Красота! Еще я купила дезодорант, только забыла спросить, какой вы предпочитаете. Мне по вкусу аромат тропических фруктов.
     Чудесный запах! Что скажешь, Лампа?
     Я потрясла головой.
     - Все эти действия следует производить КАЖДЫЙ раз, посещая туалет?
     - Конечно, - подтвердила Верушка, - зато наш сортирчик будет сиять и блестеть!
     Манера Верушки называть все окружающие предметы в ласкательно-уменьшительной форме стала меня раздражать.
     - А почему у нас в коридоре повсюду мокрые тряпки разложены? - решила сменить я "унитазную" тему.
     Няня ласково улыбнулась.
     - Ножки вытирать.
     - Дома? При входе в санузел?
     - И при выходе обязательно тоже, - зазвенела Верушка, - вот смотри, как положено. Подходишь ты к ванной, подметочки-то грязные!
     - На мне тапочки, - напомнила я, - домашние, они по улице не бродят.
     Верушка весело рассмеялась.
     - Вот отсюда у людей и грязь. Ладно, объясняю, хотя странно, что вы этого не знаете. Стояла ты на кухне, а потом в той же обуви в ванную?
     - И что?
     - О боже! - закатила глаза Верушка. - Микробы в помывочной одни, а на кухне вторые, в прихожей третьи, в спальне четвертые, им нельзя перемешиваться, иначе беда будет.
     - Какая? - прошипела я.
     Верушка на секунду замолкла.
     - Они встретятся, - отмер Кирюшка, - начнут вместе жить, народят новые болячки, огромные, жирные, лохматые. Те нас из дома выживут, на улицу выкинут.
     - Правильно, котеночек, - одобрила Верушка, - именно так. Каждая зараза хороша на своем месте.
     Чтобы избежать эпидемии, следует соблюдать элементарные меры предосторожности. Объясняю. Дошел до туалета, вытер ножки, попользовался унитазиком, потоптался на тряпочке, шагнул к ванной, освежил подметочки, вымыл ручки, обтер тапочки, двинулся в кухоньку...
     У меня закружилась голова.
     - Пойду умоюсь, - пролепетала я.
     - Ножки! - рыкнула Верушка.
     В состоянии, близком к обмороку, я поелозила шлепками по куску старого полотенца, уложенного у порога, подошла к раковине, взялась за кран, пустила воду...
     - Лампуша, - прогремело из коридора.
     Я чуть не упала на отдраенную до невероятной чистоты плитку.
     - Что?
     Верушка заглянула в ванную.
     - Можно?
     - Д-да, - прозаикалась я.
     - Не пускай воду так сильно, зеркало забрызгаешь.
     - Угу.
     - Потом протри "крылья" у раковины, вон тряпка.
     - Угу.
     - И отполируй кран, рядом флакон стоит. На блестящем металле от рук остаются "залапы".
     - Угу.
     - Пол промокни губкой, я положила ее сбоку.
     - Угу.
     - Молодец, мойся спокойно, - кивнула Верушка и исчезла.
     Я перевела дух, но рано. Няня снова приоткрыла дверь.
     - Душенька, не забудь ножки о тряпочку освежить, так в коридорчик не выходи, хорошо?
     - Угу, - тупо повторила я.
     - Отличненько! - бодро воскликнула Верушка. - Ты очень не задерживайся, все кушать хотят, сидят, ждут!
     Створка захлопнулась. Я уставилась в зеркало.
     Зачем я сюда пришла? Хотела переодеться? Или думала попить чайку? Может, решила телик посмотреть? Но его тут нет. И как меня зовут? Маша? Галя?
     Катя?
     - Лампудель, - полетело из коридора, - ну сколько можно возиться!
     Я встряхнулась, словно собака, попавшая под ливень. Вспомнила, мое имя Евлампия Романова и притопала я сюда, чтобы помыть лапы, но настырная, воинствующая чистюля Верушка ухитрилась стереть из моей головы все мысли, кроме одной: ноги при входе и выходе в любое помещение теперь следует вытирать о тряпки.
     
     Глава 14
     
     Домашние сидели за столом молча. Желая соблюсти новые правила, я сначала попрыгала на тряпке перед порогом, потом проделала те же действия за ним и услышала укоризненный возглас Верушки:
     - Лампочка, деточка, когда идешь сюда, то оттираешь подметки в коридоре, когда выходишь - то в кухне. Поняла? Ведь очень просто.
     Я рухнула на стул.
     - У нас рыба, - тихо сообщила Юля, - в тесте.
     А еще чай новый, фруктовый.
     - Лучше бы котлеты, - недовольно протянул Сережка.
     - Рыба тоже вкусно, - возразила Катя.
     - Раз уж приличной еды нет, давайте жрать, что дают, - со вздохом заявил Костин.
     Все принялись орудовать вилками, над столом витало тягостное молчание, лишь одна Верушка радостно стрекотала:
     - Хлебушек есть? Дайте мне кусочек. О, еще и маслице! Салатик из огурчика? Замечательно. Там еще и помидорчик? Совсем прелестно. Картошечка с укропчиком! Восхитительно. А погодка сегодня чудесненькая! Рыбка-то какая вкусная, замечательная рыбочка! Как же ее зовут?
     - Кого? - спросила Юля.
     - Рыбочку, - бодро пояснила Верушка, - вкусную эту!
     - Не знаю, - мрачно сказал Кирюшка, - мы с ней познакомиться не успели, купили с Юлькой уже дохлой!
     Костин закашлялся, Катя опустила глаза в тарелку, Сережка начал дергать шеей, Лизавета издала тихое хрюканье, Верушка разинула от удивления рот.
     - Все в порядке, - быстро сказала я, - ничего страшного, Кирюшка просто имел в виду, что судак был замороженным. Налейте мне чаю.
     Юля с готовностью схватилась за пузатую фарфоровую емкость, из носика полилась темно-коричневая жидкость.
     - Фу, - буркнул Вовка, - кто тут дезодорантом напшикал, новым, из туалета. Ну и дрянь купили!
     - Просто тошнит, - подхватила Лиза.
     - Это чай, - принюхалась Катя, - со вкусом тропических фруктов.
     - Похоже, фирмы, торгующие освежителями и напитками, используют одни и те же ароматизаторы, - заржал Сережка, - предлагаю внести в туалет столик с чайником, двух зайцев разом убьем: и напьемся, и освежимся.
     После трапезы, быстро сунув тарелки в посудомойку, я зашла к Кирюше в комнату.
     - Быстро говори, что случилось!
     - Ничего.
     - Ты окно разбил?
     - Не.
     - Училке нагрубил?
     - Не, - вяло отбивался мальчик.
     - Тогда в чем дело?
     - Вот пристала! Говорю же, все нормалек!
     - Почему ты такой тихий? И волосы причесаны?
     Кирюша затравленно оглянулся.
     - Слышь, Лампа, эта няня у нас долго проживет?
     - Пока Белкина из больницы не выйдет.
     - Вот ужас-то! Боюсь я ее, - признался Кирюша, - погляди, что с моей комнатой сделала! Пыль вытерла, пол вымыла, вещи стопками сложила! Ничего найти не могу. Сегодня час учебник по инглишу искал! Знал ведь, что он на подоконнике, среди кроссовок лежит! А теперь тапочки в шкафу, в мешочке, под окном дурацкие кактусы! Как уроки делать? Еле отрыл, никогда тебе не догадаться, где! На полке, среди книг! Придет же в голову идея запихнуть кретинский инглиш к Нику Перумову и Василию Головачеву в соседи! Ваще без ума надо быть! Слушай, может, она завтра уедет? Запутался я в тряпках!
     - Верушка права, - попыталась я спасти авторитет няни, - мы живем в грязи, а это не слишком хорошо для здоровья!
     - А когда Оля выпишется, эта, слишком аккуратная, к ней отправится? - с надеждой спросил мальчик.
     - Непременно!
     - Вдруг у нас останется!
     - Что ты! Белкиной одной с ребенком не справиться.
     Кирюша пригладил и без того безукоризненно уложенные волосы.
     - Лампа, Гены-то нет! Оттого и страшно! Еще решит, что обо мне теперь до смерти заботиться надо! Не вынесу я подобной жизни, повешусь, честное слово!
     - Не пори чушь, - ответила я, - мальчик вернется к маме.
     - Точно знаешь?
     - Абсолютно, - уверенным тоном сообщила я.
     Но на душе в этот момент скребли даже не кошки, а тигры, леопарды и львы. Пока что у меня есть очень маленькая зацепочка: Богодасыср. Знаете, почему я посчитала его причастным к исчезновению Гены? Помните рассказ Олеси? Аллочка, подметающая за полкопейки полы в обжорке, принесла внезапно триста долларов, которые якобы вручил ей в качестве вознаграждения за найденный пакет Богодасыср.
     Я очень сомневаюсь, что Аллочка выдумала сие имя, такое просто никому в голову не придет. Дело за малым, нужно сходить к господину Ласкину и выяснить: правда ли он терял пакет, или Алла наврала?
     Если девушка не солгала, это плохо, ниточка обрывается, а вот коли она нафантазировала, то возникает вопрос: кто и за какую услугу дал Вяльской столь крупную сумму? И еще, с какого боку тут замешан Богодасыср?
     Уже засыпая, я приняла решение. Завтра, ровно в восемь, отловлю директора в подведомственном учреждении и потрясу противного дядьку, не уйду, пока не узнаю правду, а потом помчусь к Алле, она как раз проспится и сумеет членораздельно ответить на вопросы.
     
     ***
     
     В гимназию я влетела вместе с родителями первоклашек. Малыши, похоже, не испытывали ни малейшей тяги к знаниям. Из портфелей у большинства высовывались куклы и машинки. Вот несчастные дети, ну кто решил, что в шесть лет им уже пора овладевать науками? Впрочем, может, всякие сведения еще и покажутся бутузам интересными, но вот необходимость просидеть сорок пять минут на одном месте их удручает. Лично я не способна не шевелиться такое количество времени. Родителям, которые очень недовольны успехами своих отпрысков, я предлагаю проделать крайне простой эксперимент.
     Освободите недельку и поживите жизнью сына или дочери. Утром, не выспавшись, не поев как следует, натяните на себя уродливое одеяние из непонятного материала, сейчас многие учебные заведения ввели форму, и, таща в руках многокилограммовый портфель, притопайте в класс. Далее по плану: сорок пять минут вопля исторички, перемена, урок математики, в которой вы ни бе ни ме, минута отдыха, занятия русским, сочинение на тему: "За что я люблю старшего брата". У вас, правда, нет родственников, ну да это неважно, и не смейте спорить с училкой.
     После обед: суп из кипяченой воды с лапшой, на второе та же лапша, вытащенная из "бульона", с синей сосиской. Вкусно, аж скулы сводит. Не вздумайте отказаться, заработаете замечание. Потом побегайте на физкультуре, затем потная, грязная, всклокоченная, думаю, в вашей школе нет душа, отправляйтесь на английский. Что, он не лезет во взбудораженные спортом мозги? А кто вас спрашивает о самочувствии? Садись и помалкивай. После уроков домой.
     Надеюсь, вы заранее договорились с тетенькой, которая полжизни прослужила на зоне воспитателем?
     Отлично, эта дама замечательно справится с ролью бабушки, которой ведено приглядывать за внучком, пока родители пьют чай в конторе.
     Готовить уроки! Немедля! Никакого телевизора!
     Разбить компьютер! Отнять Шерлока Холмса! Дополнительные занятия! Бассейн! Дзюдо! Айкидо!
     В кимоно на горных лыжах, это сейчас патриотично!
     Никаких собак или кошек! Друзей вон! Одежда лишь по выбору родителей! Мы тебе добра хотим, чтобы вырос хорошим человеком. И вообще, я в детстве, в 1913 году, в "бродилки" и "стрелялки" не играла, Пушкина читала, а не Маринину.
     Сколько времени вы выдержите в подобном режиме? Кстати, вашему ребенку "сидеть" одиннадцать лет, между прочим, такой срок дают за тяжкие преступления, а у меня сильные подозрения, что школа от тюрьмы отличается лишь одним штрихом:
     Детей отпускают домой. Хоть ночь человек проводит относительно спокойно. Да, совсем забыла, если вы рыжий, конопатый, сутулый, "ботаник" или, не дай бог, заика, толстяк, стеснительный, скромный, тихий, не умеющий драться и материться, вам в детском учреждении придется особенно "сладко". Впрочем, встречаются порой и нормальные школы, могла бы назвать вам несколько таких. Но, увы, они исключения из правила, а в обычном учебном заведении среди относительно непротивных теток-предметниц, не особо привязывающихся к детям и родителям, обязательно имеется две-три стервы, из-за которых к типовому зданию из серых бетонных блоков даже подходить не хочется.
     И гимназия, в которую вынуждены ходить Кирюшка с Лизой, именно такая, в ней трудятся десять вполне адекватных баб, впадающих в раж не чаще раза в месяц, четыре сволочи и Богодасыср, омерзительный человечек, от одного вида которого у меня начинается аллергия на людей. А каков поп, таков и приход.
     
     ***
     
     - Вы свободны? - спросила я, входя в кабинет директора.
     Тот сдвинул очки на кончик носа.
     - Романова?
     - Да, верно, у вас великолепная память, - решила я подольститься к Богодасысру.
     Разговор нам предстоит не совсем обычный, пусть дядька придет в хорошее расположение духа.
     Но школьное начальство не имело никакого желания улыбаться.
     - Вот, полюбуйтесь, - каркнул он, - отвратительно. Мне Эмма Львовна тетрадь вчера принесла!
     Удивлен, что вы так быстро отреагировали. Обычно педагогический коллектив не допросится внимания у родителей. Редкостная безответственность вкупе с безразличием и ленью выращивает то, что мы имеем: двоечника, позор школы.
     Я стиснула зубы. Ну, Кирюшка, погоди! Ведь спрашивала вчера: "Что ты натворил?" Молчал, словно партизан в гестапо. Наплел мне про свои страдания, вызванные любовью Верушки к чистоте.
     - Любуйтесь, - Богодасыср шлепнул на стол растрепанную тетрадь.
     - Елизавета Романова, - удивленно прочитала я на обложке. - Лиза? Она тут при чем?
     Директор выдвинул ящик стола, вытащил сигарету и ехидно осведомился:
     - Надеюсь, не забыли, как зовут вашу дочь?
     Я молча посмотрела на него. Сказать противному мужику, что Кирюша и Лиза вовсе мне не родня и что они никогда не являлись моими кровными детьми? Сообщить, что фамилия Лизаветы вначале была иной, а Романовой она стала позднее? Нет, не стану этого делать, ни к чему <Биография Лизы и история ее знакомства с семьей Романовых рассказаны в книге Дарьи Донцовой "Гадюка в сиропе". Издательство "Эксмо".>.
     - Откройте последнюю работу. Диктант, - сухо велел Богодасыср, - ну, нашли?
     - Да.
     - Читайте первую строчку.
     - "Что дает нам книга".
     Мужик закатил глаза.
     - Это название, смотрите ниже!
     - "Хорошие книги, без порно, развивают ум, помогают выработать характер", - озвучила я.
     - И как вам такое?
     - Ну.., немного странный текст для школьной работы, - протянула я, - хотя по сути правильный, литература...
     - Эмма Львовна говорила детям совсем иное, - перебил меня Богодасыср, - и класс написал: "Хорошие книги, бесспорно...", не без порно, а бесспорно! Одной Елизавете в голову такое пришло.
     - Ну, может, она ослышалась, - попыталась я оправдать девочку.
     - У Эммы Львовны четкая дикция профессионального педагога!
     - Я вовсе не желала укорить учительницу, - заулыбалась я, - просто у Лизы.., э.., недавно случился отит, вот ей и почудилась иная фраза.
     - Хорошенькие вещи слышатся вашему ребенку!
     Откуда она знает слово "порно"? - гневно вопросил директор. - Ясное дело, от родителей! Вся зараза, гадость и отвратительные привычки идут из дома! Да у меня учителя с такой лексикой незнакомы!
     - Если незнакомы, то отчего ваша Эмма Львовна с тетрадкой прибежала? - усмехнулась я. - Поправила бы спокойно диктант, поставила "два", и делу конец.
     Богодасыср, не мигая, уставился на меня.
     - Вообще говоря, я пришла совсем по другому поводу, - спокойно продолжала я, - работаю на радио "Бум" и хотела сделать передачу.
     Лицо директора разгладилось, из глаз исчез гнев, в зрачках потухли молнии.
     - О школе! - радостно завопил он. - Поверьте, нам есть чем гордиться.
     Я закивала.
     - Конечно, ваше учебное заведение, по моему глубокому мнению, является в столице одним из лучших...
     - Верно! - ажитированно взвизгнул Богодасыср. - В коллективе необыкновенная аура, учителя - интеллигентнейшие...
     В этот момент в кабинет всунулась растрепанная голова с плохо окрашенными волосами. Отросшие концы были пергидрольно-блондинистыми, корни черными.
     - Леонтьев в столовой холодильник сломал, - залепетала тетка, - он...
     - Сколько раз говорено, - взвыл директор, - не притесь в кабинет, коли я занят. А нет, прутся и прутся! Никакого соображения в мозгах! Блин!
     Голова исчезла, лицо Богодасысра снова украсилось улыбочкой.
     - Так вот, об интеллигентности преподавательского состава.
     - Речь в репортаже пойдет не о гимназии, - вздохнула я.
     - А о чем? - удивился начальник. - Или о ком?
     - Программа называется "Спасибо", - лихо врала я, впрочем, кажется, такая и впрямь есть на одной из радиостанций.
     - Не понимаю.
     - Очень просто. Иногда человеку помогают совсем незнакомые люди. Ну, допустим, вы упали на улице, а некая личность остановилась, помогла вам подняться, почистила пальто. Вы познакомились и теперь, при помощи радио, хотите отблагодарить доброго самаритянина, говорите на всю страну:
     "Спасибо тебе, Иван Иванович". Правда, хорошая придумка?
     - Я не падаю на улицах! - воскликнул Богодасыср.
     - Это я так просто пример привела. Но вот недавно Алла Вяльская... - начала было я и запнулась.
     Лицо директора, и без того красное, стало багровым, толстые, поросшие пучками волос, сарделеобразные пальцы вцепились в столешницу.
     - Я незнаком с этой женщиной, - прохрипел °н, - никогда не слышал ни ее имени, ни фамилии.
     - Неужели она вам не представилась?
     - Нет!!!
     - Но ведь вы должны были хоть имя спросить?
     - Нет!!
     Страшно удивленная столь бурной, неадекватной реакцией, я попыталась все же уточнить нужные детали.
     - Алла пришла к вам...
     - Нет!!! - завопил Богодасыср. - Такого не было! Это вранье! Все! Мира Львовна, сюда!
     Растрепанная голова вновь заглянула в кабинет.
     - Чего?
     - Войдите.
     - Вы ж заняты.
     - Входи живо!!!
     Дверь распахнулась во всю ширь, и передо мной возникла тетка, похожая на скомканную подушку.
     - Что Леонтьев наделал? - отрывисто поинтересовался Богодасыср.
     - Так начал ручки дергать, - запричитала Мира Львовна.
     Директор повернулся ко мне.
     - Видите, я занят, сейчас не могу разговаривать.
     - Ничего, я подожду, - решила не сдаваться я.
     - Через пару минут уйду на урок, - отбил подачу Богодасыср.
     - Не беда, я никуда не тороплюсь, надо же передачу сделать.
     - У меня восемь занятий! Подряд!
     - Ерунда.
     - В кабинете сейчас нельзя находиться посторонним, - насупился директор, - здесь конфиденциальный разговор с классным руководителем, не для чужих ушей.
     - Так ничего тайного, - ни к месту отмерла Мира Львовна, - экий секрет! Леонтьев холодильник сломал.
     Богодасыср снова побагровел, учительница поняла, что разгневала царя, и испуганно втянула голову в плечи.
     - Евлампия Андреевна, - каменно-ледяным тоном произнес директор, - пройдите в приемную!
     Я встала, вышла в небольшой предбанничек и опустилась на диван. Ну погоди, Богодасыср, теперь-то уж точно я с места никуда не сдвинусь! Очень интересно, по какой причине он так испугался! Никуда тебе от меня не деться! Захочешь выйти из кабинета, а я тут как тут, сижу в ожидании. Напрасно люди думают, что главное в работе детектива - это стрельба и погоня. Нет, основная часть времени проходит в тупом ожидании, терпение - вот самая необходимая черта характера сыщика.
     Хлопнула створка, из кабинета вылетела Мира Львовна и, бросив на меня затравленный взгляд, унеслась в коридор. Я поудобнее умостилась на скользких подушках из искусственной кожи. Прозвенел звонок, но Богодасыср не спешил в класс.
     Прошло пять минут, десять, пятнадцать...
     Я встала, нажала на ручку, но дверь не открылась. Стало понятно, что этот тип заперся изнутри.
     - Откройте! - крикнула я.
     Нет ответа.
     - Все равно я не уйду!
     Тишина.
     - Очень глупо, - обозлилась я, - не можете же вы сутки напролет там торчать! Ау! Сезам, распахнись.
     - Кхм, кхм, - послышалось за спиной.
     Я подскочила от неожиданности и воскликнула:
     - Ну и испугали же вы меня!
     Мира Львовна, совершенно неслышно вернувшаяся в приемную, прошептала:
     - Его нет!
     - Кого? - тоже понизив голос, поинтересовалась я.
     - Директора, он убежал.
     - Не обманывайте! Никто из кабинета не выходил!
     - Через эту дверь, да!
     - В комнате есть еще один выход!
     - Точно, - кивнула Мира Львовна, - в противоположной стене, там три шкафа и вход в столовую. Глупо, конечно, но так уж получилось. О той дверке почти никто не знает. Директор да мы с мужем Толя ему шкаф делал и створку... Я тут ваш разговор случайно услышала...
     Мира Львовна внезапно замолчала.
     - Ну и что? - по-прежнему шепотом спросила я.
     Учительница склонила голову набок.
     - Богодасыср мерзавец, его в школе все ненавидят, и дети, и педагоги. Только ничего поделать нельзя, потому что супруга гадины бизнес-вумен, очень, ну очень богатая, она спонсорскую помощь нашему району оказывает, все местное начальство из ее руки ест! Но то, как Богодасыср поступил с Валей и Аллой Вяльской, вообще ни в какие ворота не лезет.
     Вы правда с радио?
     Я вытащила рабочее удостоверение.
     - Вот!
     Мира Львовна внимательно изучила корочки.
     - Замечательно! Вас мне бог послал! Сейчас дам вам координаты Вали, ступайте к ней да порасспросите, а я Валюшке позвоню, предупрежу о вашем приходе. Сделайте передачу, пусть люди узнают, каков Богодасыср на самом деле. Может, тогда кое-кто призадумается и его наконец уволят? Иначе нам никак от мерзавца не избавиться. Да вам и педагоги, и родители памятник поставят.
     - Кто такая Валя?
     - Жена Богодасысра.
     - Бизнесвумен?
     - Нет. Первая супруга, моя подруга хорошая, Валюша, - зачастила Мира, - только директор не в курсе, что мы общаемся, иначе б давно меня со свету сжил. Вы никому не говорите, ладненько? Пишите адресочек! Уж Валюшка такое сообщит про Аллочку!
     Но к ней надо после четырех приходить, с утра Валюша на работе.
     
     Глава 15
     
     Положив бумажку с адресом в сумочку, я поспешила к Олесе. Путь к ее дому лежал мимо метро, плотная толпа втекала и вытекала через стеклянные двери, чуть поодаль теснились столики, на которых были навалены всякие дрянные товары: носки, расползающиеся в руках, фломастеры, не желающие писать, мыло, не отмывающее грязь, и полотенца, которые не промакивают воду, а смахивают ее с вашего тела. Но люди смотрели на цену и бойко расхватывали никчемные вещи.
     Я стала продираться сквозь толпу, удивляясь про себя глупому поведению окружающих. Ладно, вон та ручка стоит четыре рубля, дешевле только даром, но ведь с ее помощью нельзя написать ни одной буквы!
     Не лучше ли приобрести в магазине стило за десятку и спокойно им пользоваться? Ох, не зря экономные немцы говорят. "Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи". Ну как вы думаете, что лучше - схватить несколько стержней по четыре целковых и понять, что они не принесут никакой пользы, или купить нормальный "шарик"?
     Мы вот с Катюшей давно сообразили, что бывает глупая экономия. Ботинки из искусственной кожи на синтетическом меху, смастеренные ловкорукими вьетнамцами, не переживут даже один зимний месяц, придется снова покупать обувь. А хорошие, качественные сапожки с цигейкой прослужат два, а то и три сезона. Элементарное знание математики покажет, что дорогая вещь выйдет в конце концов выгодней дешевой.
     И тут мой взор упал на шарфик. Я пришла в полный восторг - такой красивый, нежно-розовый.
     Ноги сами собой подбежали к столику.
     - Сколько? - поинтересовалась я у торговки, круглощекой девахи с лукавыми глазами.
     - Это фирма, - предупредила та. - Дерьмом, как некоторые, не торгую! Сама товар вожу, а потом торгую себе в убыток. Пятьдесят рублей!
     Я пощупала тоненький, похожий на марлю материал. Наверное, неноский, но какой красивый. В конце концов, пять десяток не такая уж и накладная сумма...
     - Давай вон тот, который слева висит.
     Торгашка сняла приглянувшийся мне шарфик и спрятала деньги в напоясную сумку, я повязала обновку на шею и посмотрелась в зеркало. Однако и повезло мне сегодня!
     Забыв о всех делах, я пялилась в пудреницу. Нет, все-таки розовый самый мой цвет, от него бледные щеки приобретают нежный оттенок, глаза становятся ярче...
     - Думаешь, триста баксов всучили, и все? - прохрипел сбоку знакомый голос.
     Мои глаза оторвались от зеркальца, взор переместился влево.
     У стены, на которой висели телефоны-автоматы, стояла Алла. Я мгновенно спрятала лицо в шарфик, но девушка не обратила на меня ни малейшего внимания, она была целиком и полностью поглощена своим разговором.
     - Легко отделаться решили, - восклицала совершенно трезвая на этот раз пьянчужка. - Не пойдет! Гони монету! Во хитрые! Кстати, колясочку я припрятала, в случае чего могу в милицию отвезти! А, не нравится! Тогда денежки на стол! Еду! Хорошо! Где? За десять минут доскачу! Хорошо, погожу! Но если не привезешь, мигом колясочку отопру ментам. Э-э! Не дура, не скажу! Вернее, не так, ты мне квартиру купи, я тебе короб верну. Ха-ха-ха! Давай помаленьку! Все! Торопись! Ладно! А он точно даст? Обещаете? Ну.., идет! Подожду, раз так. Ежели вы ко мне с заботой, то договоримся!
     Бросив трубку, Алла рванулась в метро, я, по-прежнему замотавшись шарфиком, бросилась вдогонку, в вагон, тесно набитый пассажирами, мы во рвались вместе. Я очень боялась, что Вяльская узнает меня, но девушка, уцепившись за поручень, закрыла глаза. На лбу у нее появились капельки пота.
     Очевидно, Аллу трепало за шкирку похмелье, а еще через секунду я сообразила: алкоголичка вчера, небось, даже не разглядела гостью как следует, не до незнакомой тетки ей было, хотелось залить пожар в организме.
     Алла доехала до последней станции, вышла на улицу и снова схватилась за уличный телефон. Я молча встала сбоку, в случае, если Вяльская рявкнет:
     "Чего тут устроилась?", с негодованием отвечу: "Ты автомат купила? Позвонить хочу!"
     Но Аллочка не замечала никого вокруг, ей, похоже, стало совсем плохо. Щеки приобрели нездорово-синюшный цвет, лоб пожелтел, губы стали ярко-красными, просто багровыми.
     Я попыталась рассмотреть номер, который она набирала, но потерпела неудачу, различила лишь первую цифру "8", остальные закрыла ее трясущаяся ладонь.
     - Ну и чего? - прохрипела Алла. - Уже прикатила. Где? Куда? Точно даст? Значит, у пруда? Ладно!
     Опять оставив трубку просто болтаться на шнуре, Вяльская побрела вдоль ларьков, я пошла за ней. Девушка, с трудом передвигая ноги, дотащилась до крохотного стеклянного павильончика и вошла внутрь. Я осталась снаружи и стала наблюдать за событием через большое окно, внутри торговой точки не было никого, кроме Вяльской и продавца, тощего юноши с подбородком, заклеенным пластырем, поэтому мне показалось лучшим решением остаться на улице. Вдруг алкоголичка удивится и задаст себе вопрос: "Эта женщина, прикрывающая лицо розовым шарфиком, ехала со мной в одном вагоне, потом стояла у телефона, затем приперлась в лавку. Чего бабенке надо?"
     Впрочем, наверное, я преувеличила наблюдательные способности пьяницы, похоже, Алле ничего, кроме водки, сейчас не надо.
     Через стекло было хорошо видно, как Вяльская сказала что-то торговцу. Парнишка нырнул под прилавок, потом протянул девушке бутылку. Алла нежно прижала ее к груди, вышла на улицу и с непонятно откуда появившейся резвостью побежала направо, налево, прямо... Я еле-еле поспевала за девицей.
     Внезапно дома закончились, впереди простирался большой парк. Алла двигалась вперед, не обращая ни на кого внимания. Чуть не наступив на бегавших мимо собак, девица доскакала до скамейки, упала на нее, содрала с бутылки пробку и мигом влила в себя водку. На лицо Аллы наползло выражение блаженства, тело расслабилось. Через секунду туловище пьяницы слегка сползло вниз, голова зацепилась за спинку лавки. Вяльская заснула.
     Я оглянулась по сторонам. Посередине площадки посверкивал пруд, на котором величаво покачивалась пара лебедей. Птицы сидели неподвижно, еще тройка таких же снежно-белых красавцев замерла на берегу. Я удивилась: пернатые совершенно не обращали внимание на шум, их не беспокоили ни кричащие дети, ни радостно лающие собаки. Желая рассмотреть пофигистов получше, я подошла вплотную к бывшим гадким утятам и поняла, что передо мной муляжи, этакая разновидность парковой скульптуры.
     Улыбнувшись, я села на скамейку возле бабушки, весело перебиравшей спицами. Место для наблюдения за Аллой было выбрано замечательно, чуть сбоку от лавки, на которой дрыхла Вяльская. Любой человек, собиравшийся приблизиться к Алле, окажется перед моим взором.
     - За настоящих лебедушек украшения приняли, - засмеялась бабуля.
     - Очень натурально сделаны, - улыбнулась я.
     - Да, здесь замечательный парк, со всей округи люди собираются, - обрадовалась возможности поболтать старушка, - хочется свежего воздуха! И потом, сюда с собаками можно, никто не возражает, такой народ подобрался с ребятами и зверятами. Я считаю, что никакого худа от животных нет.
     - У нас тоже собаки, - кивнула я.
     - Какие же?
     - Разные. Мопсы, стаффордшириха и "дворянин".
     Пенсионерка отложила вязание.
     - Вон мои носятся: пудель и такса, Фима и Фома, страшные безобразники, но внуки еще хлеще, Аня и Ваня.
     - Трудно, наверное, с таким хозяйством управиться, - покачала я головой.
     Бабушка снова взялась за спицы.
     - Вовсе нет! Мой муж был военным, до генерала из солдат вырос. Ох, мы с ним всякое прошли, пока в Москве осели, помотались по гарнизонам. Так вот, Алексей Михайлович, царствие ему небесное, земля пухом, порядок любил. Бывало, зайдет к ребяткам в казарму, все сам проверит да как гаркнет: "Эй, молодцы! Почему гантели в тумбочке лежат? Вы что, мышей развести хотите!"
     Главное - аккуратность! Я с внуками...
     Плавную речь милой старушки нарушило громкое тявканье.
     - Фима, перестань, - крикнула пенсионерка.
     Но пудель и не подумал послушать хозяйку, наоборот, услыхав ее родной голос, он загавкал еще сильней.
     - Прекрати, - стала сердиться бабушка, - деток напугаешь.
     Фима продолжал концерт.
     - Вот сейчас ремешка дам!
     - Гав, гав!
     - Замолчи!
     - Гав, гав!
     - У-у-у-у.
     Я вздрогнула: к резкому тявканью пуделя присоединился густой, низкий по тону вой, который стала издавать такса Фома.
     - Вот негодники, - поднялась с кряхтением на ноги пенсионерка, - пьяниц ненавидят. Стоит учуять алкоголика, просто бесятся. Ну народ! Такая молодая! Только гляньте! Выпила бутылку водки, почти всю разом, без закуски и спать легла! Здесь дети маленькие, пожилые люди, никого не постеснялась.
     Ладно, пойду собак отгоню, жаль, теперь милиция по парку не ходит! Раньше бы выпивоху мигом в вытрезвитель оттянули. Демократия настала! Кушай спирт в любом месте, не давай людям отдыхать.
     Продолжая ворчать, бабуся посеменила к лавке, где мирно дрыхла Аллочка.
     - Фима, замолчи!
     - Гав, гав!
     - Фома, сейчас нашлепаю!
     - У-у-у.
     - Фима, Фома!
     - Гав, гав, у-у-у!
     - Безобразники, получите на орехи! А-а-а-а!!!
     Резкий крик воткнулся в воздух, словно горячий штырь в мыльную пену.
     - Помогите, - орала бабушка, - Фима, Фома, Аня, Ваня, домой, живо, скорей!
     Забыв про оставленное на скамейке вязанье, пенсионерка схватила одной рукой пуделя, второй таксу и, подталкивая перед собой двух светловолосых малышей, с несвойственной старческому возрасту прытью ломанулась прямо по газону в сторону метро.
     Остальные люди бросились к скамейке.
     - Померла!
     - Во! Коньки отбросила.
     - Молодая больно, жалко ее!
     - Обычное дело, паленой ханки опилась.
     Орудуя локтями, я пробилась в первый ряд зевак и прижала руки ко рту, чтобы загнать внутрь рвущийся наружу вопль.
     Каменно-спокойное, потерявшее всякое напряжение лицо Аллы смотрело вверх, глаза были распахнуты, рот открыт, руки широко раскинуты, а ноги странно вывернулись в коленях, словно бедная девушка попыталась перед смертью встать, но не сумела.
     Около лавочки валялась пустая бутылка из-под дешевой водки, если в ней и были остатки, то они давно впитались в землю.
     - Милиция, - кричал кто-то в мобильный телефон, - тут девушка померла, в парке, в детском...
     Я аккуратно вывинтилась из толпы и пошла к метро. Алла приобрела в павильончике "огненную воду", не секрет, что в Москве часто торгуют всякой дрянью. Может, несчастной Вяльской попался ядовитый суррогат, или просто ее организм не выдержал постоянных возлияний, впрочем, теперь это уже все равно, Аллочке не помочь.
     Сами понимаете, в каком настроении я добралась до квартиры Олеси. На звонок никто не спешил, скорее всего старшая сестра Вяльской была на работе. Обращаться к Марии Кирилловне, бабушке алкоголички, мне отчего-то не хотелось.
     Потоптавшись некоторое время под дверью Олеси, я сходила к метро, купила в киоске конверт с открыткой, ручку и нацарапала послание:
     "Олеся! Алла скончалась в парке, адреса его не знаю, могу лишь назвать станцию метро, вблизи которой он расположен. Ваша сестра выпила бутылку водки и, похоже, отравилась. Дело было в первой половине дня. Труп, скорей всего, увезут в морг к неопознанным телам. Больше никаких подробностей сообщить не могу. Если нужна - звоните! Лампа".
     Написав на всякий случай наш телефон два раза, я вложила открытку в конверт и подсунула ее в щель под дверью. Олеся найдет сообщение, как только приедет домой. И очень хорошо, что мне не пришлось лично сообщать женщине ужасающее известие.
     Внезапно мне захотелось пить. Я спустилась вниз, в который раз доплюхала до метро, вошла в крохотный магазинчик и попросила:
     - Минералку дайте!
     - С газом? - лениво спросил юноша с той стороны прилавка.
     - Без.
     - Двадцать рублей.
     Я порылась в кошельке и вытащила ассигнацию.
     - Вот, стольник.
     - Без сдачи нет?
     - Увы.
     Паренек вздохнул, выдвинул ящик, находящийся под кассой, и стал методично рыться в отделениях. Я терпеливо ждала, пока он нашвыряет в пластмассовую тарелочку необходимое количество бумажек и мелочи.
     Внезапно что-то показалось странным, тревожным, сердце заколотилось, некая мысль подкралась к мозгу, очень важная, необходимая!
     - Возьми трубку, дурак, - заорал девичий голос, - ответь немедленно, долдон, посмотри на телефон, кретино-первоклассо!
     - Кто это? - испуганно подскочила я.
     Парень хихикнул.
     - Телефон.
     - Телефон? - повторила я.
     - Угу, мобильный. Такая модель прикольная, вместо звонка можно что хочешь записать, вот сеструха моя и начудила, сам пугаюсь, - заржал продавец и схватил сотовый. - Что? Ага! Бегу! Как, уже два часа прошло? Думал, двадцать минут всего!
     Я вышла на проспект и бросила пустую бутылочку в урну. Важная мысль улетучилась, так и не успев оформиться. Ладно, поеду к Вале, первой жене Богодасысра. Может, она прольет хоть лучик света на темную историю. Аллочка, похоже, не украла коляску у незнакомой женщины, нет, она увезла ее намеренно и получила за это от кого-то триста долларов.
     Почему? Пока нет ответа. Вернее, с какой стати неизвестному лицу понадобилось тырить повозку?
     Лежал ли в ней в этот момент Гена? Но как ни ставь вопрос, ответа как не было, так и нет. С другой стороны, вручая Олесе ассигнации, Алла упомянула Богодасысра и дала понять, что хочет копить на квартиру. Каким образом директор связан с этой историей? Вдруг его экс-супруга знает нечто занимательное? Очень слабый след, но других зацепок нет.
     
     Глава 16
     
     Мира Львовна не обманула, когда я позвонила в дверь, из домофона донесся вопрос:
     - Вас Мируська отправила сюда?
     - Да, - ответила я, - именно она.
     - Поднимайтесь, - разрешила хозяйка, - девятый этаж. Только не садитесь в грузовой лифт, он барахлит постоянно.
     
     ***
     
     Случалось ли вам по непонятной причине вдруг испытать симпатию к совершенно незнакомому человеку? Встретились и мигом заулыбались собеседнику?
     Речь идет не о любви, просто о некоем расположении, совершенно необоснованном.
     Валюша показалась очень милой, может, это впечатление исходило от ее внешности? Женщина была невысокой, излишне полной, про таких говорят: в теле. А еще считается, что до тридцати лет мы имеем то лицо, которое нам дала природа, а после сорока получаем ту физиомордию, которую заслужили сами.
     Приглядитесь повнимательней к людям, и поймете, что это замечание правда. У одной старухи злое лицо и глубокие, вертикальные морщины между бровями.
     Она что, такой появилась на свет? Да нет, конечно, была небось симпатичным пухлым младенчиком, а потом стала раздражаться на весь свет, насупливать брови и приобрела соответствующий вид. А вон та особь, с мелкими складками над верхней губой? Так и слышу, как она, поджав рот, выдавливает из себя:
     - Безобразие! Ну и юбки носит молодежь! Всех ремнем отстегать! С меня пример следует брать, прожила жизнь без единой ошибки!
     Злость, занудство, жадность, капризность и эгоизм не украшают, рано или поздно их печать проступит на вашем лице. Сколько ни говори потом: "Я так люблю людей", - никто не поверит, морщины укажут на ложь.
     Впрочем, доброта, бескорыстность, щедрость тоже оставляют свои следы - морщины, которые, вот парадокс, делают вас моложе.
     Похоже, Валюша относилась ко второй категории.
     От ее глаз к вискам разбегались тонкие ниточки "гусиных лапок", очевидно, женщина часто улыбается.
     
     ***
     
     - Это вы корреспондент с радио? - тихим мелодичным голосом спросила она.
     Я кивнула.
     - Входите, - приветливо предложила Валя, - только придется нам в детской сидеть, ремонт затеяла, вот, никак не закончу.
     - Мне совершенно безразлично, где разговаривать, - быстро согласилась я.
     - Вот сюда, - указала рукой на очень узкую дверь Валя.
     Мы еле втиснулись в крохотную комнатушку со странно длинным, похожим на бойницу, окном.
     - Сколько же тут квадратных метров? - изумилась я, оглядывая "купе".
     Валя пожала плечами.
     - Точно не скажу, может, пять.
     - Вот уж не думала, что бывают такие крошечные комнаты, простите, конечно, если я сейчас сказала бестактность, - спохватилась я.
     Хозяйка засмеялась.
     - Собственно говоря, ради этой площади и затевался ремонт. Изначально моя квартира однокомнатная. Правда, одна комната большая, двадцать пять метров, с двумя окнами. Пока внук маленький был, мы с ним великолепно уживались, а сейчас он подрос, и стало понятно: нехорошо мальчику со старой теткой рядом.
     - Ну на старую тетку вы мало похожи, - улыбнулась я, - женщина в расцвете лет.
     Валя подмигнула мне.
     - Это точно! Я персик, подгнивший с одного бока, вроде ничего пока смотрюсь, только даже переодеться негде спокойно, да и на ночь надо пижаму надевать, вдруг одеяло ненароком во сне скинешь, а мне тяжело в тряпках спать. Вот я ломала голову, как поступить, и надумала, перегородила комнату. Саше кусок окна достался, тесно правда, зато автономно.
     Впрочем, он тут только спит, остальное время в большой комнате проводит, и очень мы с ним довольны. Зря это Мира придумала!
     - Что? - не уследила я за мгновенной сменой темы разговора.
     - Да с передачей про Богодасысра, - как ни в чем не бывало продолжала Валя, - его не исправить, а что было, то прошло, у меня на него зла нет, видела же, каков жених, но замуж пошла.
     - Такой плохой?
     Валя пожала плечами.
     - Со стороны, может, и не хуже других, а лучше.
     Водку не пьет, даже не нюхает рюмку, уже большой плюс, работает, деньги приносит, все путем. А начнешь приглядываться, караул! Жадный он, до одури, не то что на лишнее, на необходимое копейки не даст. Я-то сначала, по наивности, обрадовалась.
     Решила: домовитый, хозяйственный, все в семью.
     Только знаешь, как он деньги считал?
     Я уставилась на Валю.
     - И как же?
     Она рассмеялась.
     - У него это называлось по справедливости. Значит, так, свою зарплату я должна отдавать ему, а он из нее мне на питание для всей семьи выдаст, классно, скажи?
     - Интересное решение, - согласилась я. - А его доход куда?
     - Откладывать на старость, - захихикала Валя, - вместе с тем, что от моих рублей останется. Во как!
     Расписал все до полушки. Тетрадь завел, почитаешь записи и ошизеешь. Понедельник. Завтрак. Одна чашка кофе, из банки брать ложку без горки, добавить три миллилитра сливок, бутерброд с маслом.
     Хлеб резать тонко, один батон на четыре дня, пачка "Вологодского" на неделю.
     - Вы так мало зарабатывали, что требовалось регламентировать даже хлеб?
     Валя махнула рукой.
     - Прилично всегда имели. В школе-то мало мужчин, поэтому любой непьющий объект в штанах карьеру делает. Богодасыср быстро завучем стал, потом директором, я репетиторствовала, английский язык голодной не оставит. Конечно, шиковать не могли, но жить нормально вполне получалось. Но мужу лишнюю бутылку кефира купить - нож острый. А когда сын родился, еще хуже стало, он совсем ополоумел. Мальчику ведь то одно надо, то другое, одежда, фрукты, игрушки.
     Валя замолчала, потом грустно добавила:
     - Я заначки делать стала, прекратила Богодасысру все свои кровные вручать, он скандал устроил.
     В общем, чем дальше в лес, тем толще зайцы. И мы в конце концов развелись. Богодасыср мне вот эту квартирку купил, а сам спустя очень короткое время на богачке женился, теперь нос задирает, на новой машине ездит.
     - И как это Богодасыср на апартаменты для разведенной супруги расщедрился! - воскликнула я.
     В глазах Вали мелькнула тревога пополам с удивлением.
     - Ну, - пробормотала она, - совесть заговорила. Не я от него уходила, он от меня, к новой пассии.
     Алиса, жена его нынешняя, сначала в любовницах у Богодасысра ходила. Уж и не пойму, почему она на него польстилась, чем он привлек богачку? Вот как выходит! Я долго терпела, от его жадности мучилась да баб гоняла!
     - Баб гоняла? - вскинулась я.
     Валя кивнула.
     - Точно. Ни одной юбки мимо не пропускал.
     Идем вместе по улице, так никакого стыда нет. Каждую встречную-поперечную взглядом разденет. Ничего с ним поделать не могла. Придет домой поздно, чужими духами пахнет и врет, не моргая глазом: "На совещании сидел, составляли учебный план".
     Думала, он по молодости гуляка, потом накотуется и успокоится, нормальным станет, ан нет, чем старше, тем хуже делался, вообще оборзел! И ведь вот странность, сам старел, а начал на девчоночек заглядываться! Сколько я натерпелась, не передать словами! Накотуется, припрется домой и начнет меня тыкать: обед невкусный, белье не стирано, мальчик от рук отбился. Может, я и не лучшая хозяйка, только когда ж все успеть? После уроков я по частным ученикам носилась, хотелось мальчика на море летом вывезти, собирала рублики в кулачок.
     - Почему же вы с ним сразу не развелись? - совершенно искренне удивилась я. - И жадный, и бабник, и, похоже, вас не любил!
     - Сына сиротить не хотела!
     - Лично мне кажется, что в данной ситуации нужно сначала о себе подумать, а уж потом о мальчике, - пробормотала я, - незачем свою жизнь гробить даже ради ребенка!
     - И куда же идти было? - грустно спросила Валя. - Хорошо вам рассуждать, небось собственную жилплощадь имеете, а я у мужа жила.
     - С пропиской?
     - Конечно.
     - Так разменять квартиру следовало.
     - У нас двушка малогабаритная была, из нее лишь комнаты в коммуналке выходили. Так мне Богодасыср говорил. А еще он повторял вечно: "Не нравлюсь - уматывай, мне легче станет, необходимость кормить, поить двух иждивенцев отпадет!"
     - А потом вы все же решились расстаться, и он, жадина, эгоист, купил вам квартиру?
     Валечка прикусила нижнюю губу.
     - Ну да! Деньги-то он имел, накопил небось на три жизни. Пришлось потрясти мошной, коли такое дело вышло!
     - Какое? - быстро поинтересовалась я.
     Валя вздрогнула.
     - Ну, развод!
     Я молча посмотрела на хозяйку, та поежилась и повторила:
     - Развод. Он потом почти сразу женился на Алисе Ройн, очень богатой женщине.
     - Наверное, это она дала доллары, чтобы любовник получил свободу!
     Валя опустила глаза вниз.
     - Ну.., не знаю.., может, и так.., да.., верно.
     По слегка виноватому тону собеседницы я внезапно поняла: она врет и ей от этого очень некомфортно.
     - Не надо ничего про Богодасысра по радио говорить, - неожиданно попросила Валя, - было и прошло. Мира зря вас сюда отправила.
     - Вы знаете Аллу Вяльскую? - спросила я.
     Лицо Вали Стал заливать румянец.
     - Нет! А она тут при чем?
     - Так "нет" или "она тут при чем"? - мгновенно отреагировала я.
     Хозяйка закашлялась.
     - Боюсь, не правильно меня поняли, - выдавила она наконец из себя, - я знала Аллу, она училась в одном классе с Алешей. В том смысле, что слышала об этой девочке, сын иногда о ней говорил, но, с другой стороны, ничего мне о ней не известно, она у нас не бывала. Понятно объяснила?
     - Алла после школы начала пить и превратилась в законченную алкоголичку.
     - Ужасно! Наверное, ее бабушка от позора заболела!
     - Вы знакомы с Марией Кирилловной?
     - Нет! Нет!!! То есть да, виделись на родительских собраниях, - вновь принялась заметать следы Валя, - я ведь почему сказала "нет", потому что общение отсутствовало, имел место лишь факт шапочного знакомства, чисто формального.
     Я спокойно смотрела на Валю, добродушное, круглое лицо хозяйки покрылось испариной.
     - Значит, вы с Аллой не были знакомы? - еще раз уточнила я.
     - Лично нет!
     - Ну тогда вас не расстроит известие о ее кончине, - тихо завершила я фразу.
     Валя вскочила на ноги.
     - Она умерла! Слава богу! То есть вот беда какая!
     Но я не забыла возглас радости, который первым вырвался из груди женщины.
     - Отчего вы впали в восторг? - налетела я на Валю.
     - Нет, нет, - замахала руками та.
     - Вы чудесно знали Аллу!
     - Нет, нет!
     - Мира обещала, что расскажете мне такое, от чего Богодасысра мигом снимут с работы. О чем идет речь?
     - Мира дура, - закричала Валя, - бог весть что ей в голову взбрело!
     - Богодасыср дал Алле триста баксов, - начала было я следующий раунд вопросов.
     Честно говоря, я хотела продолжить фразу так:
     "Это правда? Мог он потерять крупную сумму и вознаградить Вяльскую за ее находку?" На язык, кстати, просились и другие фразы. Если Алла обучалась в одном классе с сыном директора, то отчего тот принялся отрицать свое знакомство с девочкой? Ну не глупо ли?
     Но Валя не дала мне договорить.
     - Нет, - вскрикнула она, - он ей лишь тысячу рублей дать хотел, а она.., ой!
     Прижав ладонь ко рту, она замолчала. Меня смело со стула. Руки вцепились в плечи Вали, я изо всей мочи затрясла женщину.
     - Немедленно выкладывай все!
     - Нет, - прошептала Валя, - конечно, это позор! Если наружу выплывет, Богодасысру не поздоровится, его могут лишить права работать в школе.
     Хотя, если Алла умерла, ничего и не доказать. Но ведь Елена Валентиновна жива! Да и Ирина. Ей за доброе сердце точно не поздоровится. Нет, я молчу!
     Нельзя говорить, вы всем по радио растреплете.
     Я оттолкнула от себя вспотевшую, почти обезумевшую от страха тетку, снова села и тихо сказала:
     - Послушай внимательно. У тебя же вроде сын есть?
     Валя не шелохнулась.
     - Тогда ты должна понять, как тяжело остаться без ребенка, потерять его!
     Глаза хозяйки быстро наполнились слезами.
     - Так вот, - решительно завела я рассказ, - в общем, я не соврала, и впрямь работаю на радио, только моя служба не имеет никакого отношения к похищению ребенка Оли Белкиной.
     - Похищение! - эхом отозвалась Валя.
     - Ты лучше послушай, - жестко оборвала ее я.
     
     ***
     
     Почти час Валя просидела изваянием, потом схватила полотенце, вытерла им слезы, почти беспрестанно катившиеся по щекам, и четко, громко сказала:
     - Мой сын, Алеша, умер.
     - Прости, - прошептала я, - не знала о несчастье.
     - После школы сын в армию попал, - мрачно продолжала Валя, - убили его там. Виновных не нашли, сказали, сам повесился.
     - Ужасно.
     - Поэтому, - сухо продолжила Валя, - я хорошо понимаю, каково сейчас твоей подруге. Я хоть похоронила мальчика, а ту неизвестность мучает.
     - Ляля пока в коме, она ни на что не реагирует.
     - Что господь ни делает, все к лучшему, - продолжила Валя, - я-то в разуме находилась. Думала, умру! Спасибо, Елена Валентиновна помогла и Ирина. Хотя вначале Елена как сволочь поступила, да винить ее трудно, там Мария Кирилловна постаралась. Ладно, расскажу тебе все по порядку, а уж ты сама соображай, мог ли Богодасыср именно сейчас Алке триста долларов отсыпать, для него невероятную сумму. Уж поверь мне! Ты можешь миллион отдать?
     - Таких денег я никогда в руках не держала.
     - А если получишь, способна с ними расстаться?
     Другому передать?
     - Нет, - честно призналась я, - жаба задушит.
     - Мой бывший и за сто удавится, - тяжело вздохнула Валя, - ладно, слушай. Весь этот ужас начался внезапно, ничто не предвещало беды. Сижу дома, пью чай спокойно...
     
     Глава 17
     
     На улице в тот вечер стояла непроглядная темень, и Валя тихо радовалась, что ее частных учеников массово свалил грипп. С одной стороны, она теряла в заработке, с другой - приобретала возможность спокойно покиснуть у телика, Валечке редко выпадали минуты отдыха.
     Но не успела женщина налить себе очередную чашечку чаю, как в дверь позвонили, нагло, уверенно.
     Валя глянула на часы и удивилась. Для мужа рано, Богодасыср раньше полуночи в последнее время к семье не возвращался, а у Алешеньки есть свой ключ, мальчик, в отличие от папеньки, никогда не беспокоил Валю, не заставлял маму срываться и бежать на звонок, сам всегда тихо открывал дверь.
     Пытаясь справиться с досадой, Валя засеменила по коридору. Если милый супруг в виде исключения решил провести вечерок дома, то он выбрал для этого не самое подходящее время, именно то, когда Валечке впервые за год представилась возможность отдохнуть.
     Старательно навесив на лицо улыбку, Валя, не посмотрев в глазок, открыла створку и попятилась.
     На пороге стоял не муж, а Мария Кирилловна, бабушка Аллы Вяльской. Валя очень хорошо знала и пожилую даму, и ее внучку, да как могло быть иначе.
     Это сейчас Валя работает в центре "Винни Пух", а в год, когда разыгрались события, она трудилась в школе, где директорствовал Богодасыср, и вела у Аллы уроки английского языка. А еще Алеша дружил с Вяльской, именно дружил, никакой любви он к однокласснице не испытывал, в этом Валя была уверена, ее мальчику нравилась тихая Рита Моисеенко, а не Аллочка. Вяльская была другом Алеши, но в гости она к нему не приходила, стеснялась.
     - Вы ко мне? - удивилась Валя.
     - Да, милочка, - кивнула Вяльская, - впустите или прямо тут беседовать станем? Лучше, думаю, мне войти, дело конфиденциальное, не для соседских ушей!
     - Что-то случилось? - испугалась учительница.
     - А вы не знаете? - хмыкнула Мария Кирилловна.
     - Нет.
     - Верится с трудом, - прогудела дама, вступая в коридор. - Кстати, вы одна?
     - Да.
     - Прекрасно. Алла беременна.
     Валя сначала даже не поняла, в чем дело.
     - Алла что?
     - Бе-ре-мен-на, - четко повторила Мария Кирилловна.
     - Господи, - всплеснула руками Валя, - ну дети! Пока вырастишь - с ума сойдешь! Кто бы мог подумать! Может, вы ошибаетесь? У молодых девушек случается дисфункция.
     - К врачу ее водила, - спокойно сообщила Мария Кирилловна. - Аборт делать нельзя, поздно!
     - Матерь божья, - затрясла головой Валя, - ну и дела! Как же вы не увидели! Впрочем, я же ее в школе сегодня встретила, и ничего.
     - Да уж, - скривилась Мария Кирилловна, - повезло мерзавке. Такое строение тела досталось, не выпирает ничего. Но не в этом суть. Что предпринимать станем?
     Валя тяжело вздохнула.
     - Нужно с Богодасысром Олимпиадовичем посоветоваться, я не очень в курсе. Вроде малолетнюю мать переводят в экстернат. Это не ко мне. Сходите лучше к директору или прямо в район, там начальство...
     - Не уверена, что вам понравится моя беготня по инстанциям, - поджала губы Мария Кирилловна.
     Валя подняла брови.
     - Извините, но...
     - Надеюсь, вы не верите в непорочное зачатие.
     У ребенка ведь есть отец, - прервала ее старуха, - верно?
     - Конечно.
     - Знаете, кто он?
     - Нет.
     - Да?
     - Но почему мне должно быть известно его имя? - окончательно впала в изумление Валя.
     - Потому что это ваш сын, - выронила Вяльская.
     Валя чуть не упала.
     - Вы сошли с ума!
     - Нет, он признался.
     - Алеша?
     - Разве у вас есть еще один отпрыск?
     - Мальчик подтвердил.., э.., факт...
     - Да, - кивнула Мария Кирилловна, - более того, сообщил, что, как честный человек, готов жениться.
     - А институт? - в изнеможении залопотала Валя. - Если они сейчас сыграют свадьбу, прикроют грех, то прости-прощай хорошая профессия. Ребенок! В таком возрасте! Катастрофа! Хотя простите, конечно! Естественно, Алеша пойдет в ЗАГС. Боже, отец его убьет!
     - Я совершенно не желаю иметь зятя-голодранца, - рявкнула старуха, - ни о какой женитьбе и речи быть не может! Глупости! Я не за этим пришла.
     - А за чем? - привалилась к стене преподавательница.
     - Я намерена сделать так, чтобы сей младенец не появился на свет вообще.
     - Но ведь.., вы сами сказали.., большой срок.
     - И что?
     - Аборт нельзя произвести!
     - Есть иные варианты.
     - Какие? - оцепенела Валя.
     - Вы готовы воспитывать внука? - надвинулась на перепуганную учительницу пожилая женщина.
     - Нет, - попятилась Валя, - нам ни к чему сейчас новорожденный.
     - Мне тоже, - отчеканила Мария Кирилловна.
     - Ну и...
     - Деньги давайте!
     - Сколько? - затряслась Валя.
     Впрочем, услыхав запрошенную сумму, "англичанка" задрожала еще сильнее, подобных средств у нее не было.
     - Так много, - вырвалось у Вали.
     - Теперь представьте, что вам мальчишку всю жизнь придется кормить-поить, так мало покажется, - вспыхнула Мария Кирилловна.
     - Там мальчик?
     - Да, вот уж горе! - прогундосила старуха. - Ладно, время вам на размышления до завтра. Не найдете средств, получите скандал. Имейте в виду, Алка с крикуном переселится к вам. Я пожилой человек, мне покой необходим.
     Выпалив тираду, Мария Кирилловна ушла. Валя еле-еле дождалась прихода сына и наскочила на него с вопросами.
     Алеша отвечал, хмуро уставясь в пол.
     - Да. Было. Я могу жениться!
     - Что нам папа скажет? - заламывала руки мать.
     - А ничего, - неожиданно усмехнулся сын.
     Самое интересное, что так и вышло. Богодасыср неожиданно спокойно отреагировал на услышанное.
     - Ну, - пробормотал он, - молодо-зелено, с каждым такое случиться могло. Надо выручать.
     Валя впала в изумление, а муж спокойно выдал требуемую сумму со словами:
     - Заткни пасть старой жабе, если берется решать проблему, то и хрен с ней.
     С тяжелым сердцем Валентина вручила деньги Марии Кирилловне.
     На следующее утро преподавательница с изумлением увидела Аллу за своей партой. Теперь, зная истину, Валя сразу отметила, что Вяльская пополнела, налилась, но выглядело это просто юношеской пухлостью, щенячьей округлостью, а не беременностью.
     Шли дни, Алла по-прежнему посещала занятия, а Валя ломала голову, что задумала Мария Кирилловна. Но потом Вяльская пропала.
     - Грипп подхватила, - пояснила классная руководительница, - тяжелый, с осложнениями, не скоро пройдет. Ты уж аттестуй ее, никакого нам смысла нет девчонку в школе задерживать.
     Через полтора месяца Алла вернулась в класс, бледная, худая. Она и раньше не особенно хорошо училась, а тут и вовсе скатилась на одни двойки, и еще девочка принялась хамить взрослым. Один раз Валя стала свидетелем такой сцены: Богодасыср, увидев Аллу, сказал:
     - Вяльская! Юбка короче некуда! Вот уж неприлично так ноги заголять! Изволь ходить в школу в соответствующей возрасту одежде.
     Алла, вместо того чтобы испуганно убежать, нагло ответила:
     - В чем хочу, в том и хожу! Форму давно отменили. И потом, с какой стати вы на мои ноги пялитесь?
     Вот уж это совсем неприлично!
     Самое интересное, что Богодасыср не наказал нахалку, он, похоже, испугался слов Аллы, потому что мгновенно юркнул в свой кабинет и затаился там.
     Валю терзало любопытство, поэтому она решила расспросить Алешу.
     - Не знаешь, - осторожно начала она, - как там дела у Вяльской?
     - Мальчик умер, - ответил Леша.
     Валя вздрогнула, все-таки это был ее внук, пусть и незаконнорожденный, но свой по крови.
     - Скончался в родах? - продолжала она расспросы.
     Алеша нахмурился.
     - Не знаю. Алла сказала - ребенка нет.
     - Ты не интересовался подробностями? - не утихала Валя.
     - Нет.
     - Но как же...
     - Мама, - оборвал ее сын, - нас ничего не связывает.
     - Алексей! - возмутилась Валя. - Ребенок-то...
     - Его нет.
     - Но...
     - Один раз всего и случилось, - отвел в сторону глаза сын, - ни Алке, ни мне об этом вспоминать неохота. Жаль, конечно, младенца, но то, что он умер, поверь, лучший поворот событий. Больше давай тему не затрагивать, сделай мне одолжение, не начинай рыдать!
     Валя кивнула, ушла в спальню и проревела, уткнув лицо в подушку, а потом так никогда и не увиденный внук начал сниться ей, протягивал ручонки, лепетал "баба", а один раз с укоризной глянул на Валюшу и по-взрослому четко сказал:
     - Бабуся, забери меня отсюда.
     Сами понимаете, какое настроение было у Вали, да еще Алеша не поступил в институт, попал в армию, а Богодасыср окончательно распоясался, начал орать на супругу даже в школе. Пришлось Валентине менять место работы, хорошо, хоть ее взяли в дошкольное учреждение "Винни-Пух". Но не успела Валя вздохнуть с облегчением, как пришло известие о смерти Алеши.
     Мать не помнила, как она провела следующий месяц. Похороны, поминки, девять дней... Еле-еле Валя пришла в себя лишь к сороковинам. И тут случилось невероятное событие, сильно изменившее судьбу преподавательницы.
     В тот день Валя встала рано, чтобы поехать на кладбище, оделась, спустилась вниз и увидела в почтовом ящике конверт. Она вытащила письмо и тут же в страхе выронила послание. Адрес на нем был написан рукой сына.
     - Господи, - прошептала я, - он выжил, да?
     - Нет, - качнула головой Валя, - погодите, больше я говорить не могу, прямо горло сдавило.
     С этими словами Валентина встала, взяла со столика Библию, раскрыла, вынула оттуда лист бумаги и прошептала:
     - Держи.
     Я уставилась на текст.
     
     "Дорогая мамочка, если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых. Понимаю, что ты будешь горевать, поэтому попросил Ваню Козырева отправить тебе письмо, когда меня похоронят. Жизни мне тут все равно не будет, каждый день бьют, а командиры дедов поощряют. Надолго моих сил не хватит, лучше уж сам уйду. Об одном тебя, мама, прошу: брось Богодасысра скорей, сволочь он. Понимаю, что идти некуда, мерзавец у тебя все деньги отобрал. Так вот, слушай мой совет. Выбери момент, когда негодяй будет в нормальном состоянии, подойди к нему и скажи:
     - Эй, дружок, тебе привет от Аллы Вяльской!
     Думаю, он вздрогнет и спросит:
     - И чего?
     А ты продолжи:
     - Елену Валентиновну Исаеву припоминаешь?
     Скорей всего, Богодасыср покраснеет и воскликнет:
     - Кто такая, понятия не имею! Чего пристала ?
     А ты ответь:
     - Ну как же, дорогой, неужто запамятовал? Елена, мать Риты Исаевой. Риточки, которая дура дурой была, а потом вдруг замечательно учиться стала и школу с золотой медалью окончила. Ну как ты мог позабыть ее маму, главврача роддома имени профессора Ильинского?
     Тут он опять переменится в лице, а ты договори:
     - Вот что, любезный муж! Жить с тобой более не хочу и не могу, развод давай и покупай квартиру, отдельную, с обстановкой и кухней. А если ни копейки не дашь, то имей в виду: начну судебный процесс и напишу в заявлении причину развода... Ладно, не станем сейчас тему эту обсуждать, сам знаешь, что укажу, давно все знаю, мне Алеша рассказал, не выдержал! А в свидетели позову Елену Валентиновну! Вот и думай, что тебе выгодней, директор школы!
     Мама, если послушаешься меня, получишь развод и квартиру. Не сделаешь того, что предлагаю, изведет он тебя насмерть, как меня. Знаешь, почему я в эту часть попал ? Ты подумай, вспомни папу Игоря Моськина, сотрудника военкомата, ну с какой стати Моськин год в школу не ходил, а аттестат получил ?
     Он и на выпускных экзаменах не был, нам сказали, что парень болен, поэтому работу писал в кабинете директора, один. Ха! Мама, Богодасыср специально меня сюда заслал, чтобы убить, я это понял. Я все теперь знаю, все. Эх, жаль, рассказать тебе не могу, мы ведь с Алкой на деньги понадеялись, много обещано было.
     Только я в армии живо оказался, а Вяльской тоже, небось, плохо. Ладно, мама, ты меня обязательно послушай. Ведь в конечном итоге я хотел лишь одного: получить для нас с тобой квартиру, чтобы уехать от падлы. Твой Алеша".
     
     Я подняла глаза на Валю.
     - Плохо понимаю, о чем он написал!
     Преподавательница вытерла полотенцем лицо.
     - Я вначале чуть рассудок не потеряла. Вернулась домой и спать легла. Только глаза закрыла, снится мне Леша. Идет он по дороге, вроде как через лес, повсюду деревья торчат, черные, бредет, головой качает, потом останавливается и говорит:
     - Эх, мама, сделай, как велю, а это тебе вместо меня!
     И вдруг гляжу, дорога закончилась, поле расстилается, все цветочками покрытое, такими меленькими, белыми, а посередине мальчик сидит, вылитый Леша в детстве, ручки тянет и говорит:
     - Бабусечка, бабусечка...
     Валя проснулась в слезах. Не успела она прийти в себя, как дома в неурочный час появился Богодасыср и накинулся на жену с воплем:
     - Валяешься на диване среди бела дня, лентяйка.
     И тут у Вали само по себе вылетело изо рта:
     - Ты Аллу Вяльскую помнишь?
     Муж осекся и покраснел.
     А дальше получилось так, как обещал в своем послании Алеша, - муж неожиданно согласился на все условия жены. Валя пребывала в состоянии крайнего удивления. Мало того, что опостылевший супруг без писка дал ей развод да еще, используя свои обширные связи, сумел свести к минимуму необходимый срок ожидания развода, так он в придачу приобрел Валентине квартиру. У Богодасысра в школе учится полно детей, и среди их родителей случаются разные, полезные люди. Нашлась риелтор, ловко провернувшая для директора хлопотное дело. Валентина и глазом моргнуть не успела, как оказалась свободной женщиной. И сейчас она очень счастлива.
     Я потерла лоб ладонью.
     - Скажите, мог ли Богодасыср дать Алле триста баксов?
     Валя пожала плечами.
     - Ну...
     Ответить на мой вопрос она не успела: на столе зазвонил телефон, допотопный аппарат, громоздкий, черного цвета, не с кнопками, а с наборным диском.
     - Алло, - сказала Валя, - сейчас, иду... Простите, мне за внуком пора, он в гостях, день рождения девочка из соседнего подъезда празднует...
     Последняя фраза адресовалась мне.
     - Подождите-ка! - воскликнула я. - Откуда у вас внук? Ведь я поняла, что трагически ушедший из жизни сын был единственным?
     Глаза Валентины забегали из стороны в сторону.
     - Вообще говоря, я не обязана никому объяснять свои семейные обстоятельства, - буркнула она, - но, так и быть, скажу. Я взяла мальчика на воспитание.
     Меня охватило еще большее удивление.
     - Вам доверили ребенка? Одинокой женщине, э.., э.., не первой молодости?
     Валентина поднялась.
     - До свидания, извините, болтать недосуг.
     - Только скажите, мог ли Богодасыср заплатить Алле?
     - Понятия не имею.
     - Что связывало девочку с директором? - не успокаивалась я, чувствуя, что Валентина скрывает какую-то очень и очень важную информацию.
     - До свидания.
     - Пожалуйста, - взмолилась я, - ведь я объяснила вам суть дела, - мальчик Гена, украденный у Оли Белкиной... Вы сами потеряли сына и знаете, каково придется несчастной матери, когда она придет в себя!
     В глазах Валентины на секунду промелькнула жалость, но потом огонек погас.
     - Уходите, - твердо сказала она, - ничем вам помочь не могу!
     И что оставалось делать?
     Оказавшись на улице, я растерянно оглянулась по сторонам, увидела ларек, торгующий хот-догами, купила сосиску и, откусывая огромные куски от неожиданно вкусной, очень мягкой, горячей булки, попыталась створожить свои мысли.
     Ну почему Валентина, вначале откровенно и охотно разговаривавшая со мной, вдруг стала неконтактной, даже грубой? Откуда у нее внук? Алексей умер, детей у него не было, кроме того несчастного, скончавшегося в родильном доме младенца. Какое отношение к происходящему имеет Елена Валентиновна Исаева? Помнится, в самом начале беседы Валентина обронила фразу: "Спасибо Елене Валентиновне и Ирине". Так что сделала главный врач роддома имени профессора Ильинского? Внезапно недоеденный кусок хот-дога выпал из моих пальцев.
     Минуточку, Оля Белкина тоже рожала в этой клинике.
     Ее туда пристроила Катюша, очень хорошо помню, как подруга сказала:
     - В Москве сложно найти место для родов. Если имеются хорошие акушеры, то детское отделение ни к черту, или наоборот. Потом, естественно, не хочется нарваться на стафилококковую инфекцию. На мой взгляд, в городе существует лишь одна клиника, более или менее соответствующая стандартам, - роддом имени профессора Ильинского.
     И Белкина отправилась туда. Роды у Ольги были непростыми, что, учитывая стресс, перенесенный роженицей из-за известия о смерти мужа, неудивительно. Но врачи хорошо справились с трудностями, Оля вернулась к нам с младенцем. И мальчик, и молодая мать ощущали себя вполне нормально, а потом Геночка исчез. Олю попыталась убить грабительница... Чем больше я думаю обо всей истории, тем странней она кажется. Ну зачем женщине бить Олю насмерть? С какой стати потребовалось, когда Белкина упала, добивать ее? Ведь уголовница и так могла спокойно снять с лежащей без сознания женщины украшения. Куда подевался младенец? Почему коляска оказалась у Аллы? Вяльская и Оля рожали в одной клинике... И где же Валентина взяла внука?
     
     Глава 18
     
     Домой я прибежала относительно рано и, старательно сняв ботинки на лестнице, вошла в квартиру.
     Ногам моментально стало мокро, тряпка, лежащая в коридоре, оказалась влажной. Обозлившись на ненормально чистоплотную Верушку, я все же выполнила предписание: высунув руки с курткой за дверь, потрясла ветровку, потом повесила одежду в шкаф и крикнула:
     - Дома есть кто-нибудь?
     Собаки, зевая, вышли в прихожую. Я обрадовалась: если наша стая дружно потягивается, следовательно, члены семьи отсутствуют, а псы мирно дремали, кто на диване, а кто в кресле.
     - Значит, мы с вами наедине! - воскликнула я. - Вот и отлично. Сейчас, забыв о всех правилах поведения и личной гигиене, не помыв ни рук, ни ног, ни других частей тела, пройду на кухню, налью чашечку чаю, возьму коробку конфет и прямо в одежде, не снимая домашних тапок, плюхнусь в постель, под одеяло. Стану лопать лакомство, вытирать руки о пододеяльник, а лицо о наволочку. Ей-богу, мне до зубовного скрежета надоела чистота и аккуратность. Ладно, потопали, дам вам по сухарику, но с одним условием: съедите угощения на мягкой мебели, да так, чтобы повсюду осталась куча крошек...
     Не дослушав мои сентенции, стая с лаем кинулась к двери, в ту же секунду в коридоре прозвенела трель. Горестно вздыхая, я загремела замком. Чаепитие откладывается. Для прихода домой Кати и остальных членов семьи еще рано, следовательно, вернулась Верушка. Небось, няня ходила за новым запасом чистящих средств и тряпок.
     - А ну отойдите, - зашипела я на собак, - сядьте вон там, иначе не избежать вам ванны с последующим душем из хлорки!
     Створка распахнулась, на пороге возникла Ася Залыгина, соседка с шестого этажа.
     - Какое счастье, - вырвалось у меня, - это ты!
     Ася с легким недоумением кивнула.
     - Ага, я! Извини, если помешала!
     - Что ты! Входи! - впав от радости в эйфорическое состояние, воскликнула я. - Чаю хочешь? С шоколадками! Можем пойти в гостиную, телик поглядеть.
     - Спасибо, - улыбнулась Ася, - с делом пришла. Помощь нужна.
     - Давай говори, - продолжала радоваться я.
     Скорей всего проблема Аси окажется ерундой.
     Ей, вероятно, лень бежать в супермаркет, сейчас соседка попросит сахару, кофе, соль или хлеба, получив необходимое, уйдет, а я отправлюсь в спальню и прямо в тапках...
     - Вот, - вздохнула Ася, вытягивая руки, - Макс офигел. Смотри, совсем ненормальный стал.
     Я обозрела огромного рыже-белого кота британской породы. Круглая морда с широко расставленными ушами и его тучное тело выглядели как всегда.
     Не надо удивляться, что Ася притащила в квартиру, набитую собаками, кошку. Наша стая благоволит к Максу. Даже Рейчел, преследующая всех кисок во дворе, при виде Макса радостно виляет хвостом, может, ее вводят в заблуждение гигантские размеры котяры и наша наивная стаффордшириха считает его кем-то вроде пуделя? Впрочем, Макс при взгляде на собак не проявляет ни малейшего волнения, сидит спокойно, склонив набок здоровенную морду, не пытается бежать, не шипит, не выпускает когти.
     - Чего с ним? - поинтересовалась я.
     Ася прищурилась.
     - Не поверишь! Орет ночами! Диван изодрал.
     Кошку хочет!
     - Он же у тебя кастрат! - удивилась я. - А таким дамы не нужны!
     Залыгина пригорюнилась.
     - Я сама так думала, оттого и в лечебницу вовремя сволокла. Только, оказывается, очень редко, ну на десять тысяч раз один, бывает, когда инстинкт продолжения рода после операции не исчезает. Вот Макс подобным оказался. Согласись, данный казус мог случиться лишь со мной.
     Я обозрела тихо умывающегося британца.
     - Ну, думаю, заведи мы кота, попали бы точь-в-точь в такую лужу. И чего теперь делать, опять оперировать?
     Ася хихикнула:
     - Отрезать-то у Макса больше нечего, только хвост.
     - Ну и ну! Кот будет орать постоянно?
     Залыгина пожала плечами.
     - Сказали, следует провести курс гормонотерапии, и супермачо переключится на жрачку. Знаешь, у кошек как у мужиков: если интерес к бабам потерял, на еду потянет.
     - Так чем я могу помочь?
     Ася протянула упаковку.
     - Можешь ему таблетку дать? У меня не получается!
     Я засмеялась.
     - Ничего хитрого, элементарная задача. Что Максик больше всего из еды уважает?
     Ася на секунду призадумалась.
     - Шпроты. Прямо тащится от них!
     - Чудесно! - воскликнула я. - Смотри, как надо действовать. Дело больше трех минут не займет, и то основная часть времени уйдет на вспарывание банки. Эй, Максюша, топай сюда.
     Осторожно вскрыв железный кругляш, я вытащила одну рыбку, сунула ей в брюшко таблетку и положила на мойку.
     - Макс, угощайся.
     Британец легко взлетел вверх, облизнулся и в мгновение ока слопал шпротину, не оставив на блестящей нержавейке ни крошки.
     - Вот, - радостно возвестила я, - крэкс, фэкс, пэкс!
     - Здорово, - воскликнула Ася, - ой, смотри!
     Макс внезапно разинул розовую пасть с мелкими острыми зубами, икнул, и.., абсолютно целая, невредимая таблетка упала в мойку.
     - Безобразник, - констатировала я, - ладно, попытка номер два.
     Следующая рыбка исчезла внутри бело-рыжей туши. Мы с Асей уставились на Макса. Ик. Лекарство вновь вывалилось наружу.
     - Пакостник, - вскипела Залыгина.
     - Не нервничай, - успокоила я ее, - сейчас еще попытаемся.
     Когда в плоской банке осталось лишь сильно и противно пахнущее рыбой масло, Макс заурчал и принялся намывать морду. Так и не проглоченное им снадобье я смыла в трубу и велела Асе:
     - А ну, держи его! Хватай на руки. Не хотел по-хорошему, станем действовать по-иному. Сейчас просто впихну в него пилюлю. Значит, так. Бери его, как младенца, левой рукой. Правой нажми Максу на щеки, котяра разинет пасть, я вложу туда таблетку, и все дела.
     Ася кивнула, мы приступили к практическим действиям. Можете не поверить мне, но Макс меланхолично разжал челюсти, я проворно сунула на розовый язык белый кругляшок и перевела дух.
     - Супер! - воскликнула Ася.
     В то же мгновение таблетка шмякнулась на плитку.
     - Вот тварюга! - вскипела хозяйка.
     - Не стоит ругать кота, - миролюбиво ответила я, - мы сами виноваты. Покоряем ситуацию. Только на этот раз я зажму ему рот, досчитаю медленно до десяти и лишь тогда уберу руку. Схарчит, как миленький!
     Сказано - сделано. Пальцы Аси снова стиснули рыже-белые щеки, Макс покорно разжал зубы, я моментально впихнула препарат и стала говорить:
     - Раз, два, три...
     На счет "десять" моя ладонь отпустила круглую морду.
     - Ну? - поинтересовалась Ася. - Съел?
     - Похоже, да, - кивнула я.
     - Надо проверить.
     - Как?
     - Разожму ему пасть, а ты глянь, - предложила Залыгина.
     Я села на пол, мое лицо оказалось около коленей соседки, чуть ниже морды Макса.
     - Давай!
     - Ага, - бормотнула Ася, - ну, зырь.
     Я попыталась заглянуть в пасть Макса, открыла от напряжения рот и в то же мгновение ощутила на языке нечто противно-скользкое, сильно воняющее рыбой. От неожиданности горло само по себе сделало глотательное движение, комочек провалился в желудок.
     - Что это было? - еле ворочая от отвращения языком, спросила я.
     - Таблетка, - сдавленным голосом прошептала Ася, - Макс тебе ее прямо в рот выплюнул.
     Я бросилась в ванную, забыв про необходимость вытирать подметки о тряпки, и принялась яростно чистить зубы, пытаясь избавиться от вкуса и запаха шпрот.
     Когда я вернулась в кухню, Ася, сидевшая в той же позе, продолжая прижимать к себе меланхолично взирающего на мир Макса, затараторила:
     - Лампушечка, не волнуйся! Это абсолютно безвредное для человека средство, в нем всего лишь очень маленькое количество кошачьих гормонов.
     Тебе от них хуже не станет, наоборот...
     - Что? - перебила я Асю. - Перестану приставать ко всем кошкам во дворе?
     Залыгина захихикала.
     - И ничего смешного, - сердито заявила я, - теперь обязательно запихну в пакостника таблетку, чего бы мне это ни стоило. Из принципа! И вообще, я не привыкла, чтобы коты в нашем доме своевольничали. Ладно, на войне как на войне! Ася, садись на четвереньки, зажимай рыже-белую гадость ногами, руками держи лапы, а я уж всуну пилюлю.
     Но, увы, и эта попытка оказалась неудачной, на полу прибавилась новая таблетка.
     - Отлично, - прошипела я, - испребуем новую тактику.
     - Эй, эй, фу, уходи, - заорала Ася.
     Я обернулась и увидела, как Капа и Феня быстро подбирают с плитки полуразмокшие лекарства.
     - Немедленно выплюньте! - завопила я, кидаясь к щенкам, но поздно. Мопсята проглотили находки и весело закрутили толстыми хвостами.
     - Просто издевательство! - в сердцах закричала Ася. - Тот, кому надо съесть, выплевывает, а те, кому и близко к лекарству подходить нельзя, сожрали! Офигеть!
     - Ничего, - процедила я, - сейчас Максу мало не покажется. Вот!
     - Это что? - вытаращила глаза Ася.
     - Одеяло!
     - Зачем?
     - Закатаем в него Макса, - бодро заявила я. - Только морду снаружи оставим. И тип-топ!
     - Ничего не получится, - безнадежно вздохнула Залыгина. - Уже столько раз пытались, и шпротами кормили, и морду держали, и коленями зажимали, а толку? Вылетает таблетка назад. Пусть уж орет, ну не посплю недельку, в конце концов Макс утихнет, станет жить по-прежнему!
     Я посмотрела на наглую кошачью морду и возмутилась.
     - Ася! Оставить его победителем с осознанием того, что он хитрее человека? Ну уж нет! Давай, клади кота на стол, начнем следующую, уж не знаю какую по счету попытку. Кстати! Гениальная идея.
     - Какая? - насторожилась Ася.
     - Значит, таблетки он выплевывает?
     - Сама же видишь!
     - Классно. А порошок?
     - Что?
     - Ну, если растолочь препарат, то как? Слабо Максу будет от него избавиться!
     - Верно, - обрадовалась Ася и тут же сникла:
     - Ага, а как в него пыль всыпать?
     - Очень просто! - засмеялась я. - Вот гляди, Разминаю пилюлю, потом беру самую простую шариковую ручку, пластмассовую, прозрачную, вытаскиваю стержень, ага.., правильно. Теперь осторожно насыпаю ложкой внутрь пустой пластиковой трубочки лекарство. Остается лишь вдунуть его в пасть твоего противного Макса. И как ему от мелких частиц избавиться? До утра плеваться станет, и ничего не получится. Ясно? Закатывай пакостника в одеяло! Морду снаружи оставь. Молодец! Ложись сверху, прижми его животом, раскрывай рот. Ася! Не сама пасть разевай, надави Максу на щеки. Во! Здорово! Фу-фу-фу-фу!
     Белое облачко дисперсной пыли влетело внутрь спеленутого животного. Макс от неожиданности чихнул, раз, другой, третий...
     - Ну что? - гордо воскликнула я. - Победил тебя человек, царь природы? Не вылезает таблеточка! То-то.
     Секунду Макс лежал неподвижно, потом его и без того большие глаза начали расширяться, расширяться, расширяться... Уши прижались к голове, усы встопорщились, изо рта полезла пена.
     - Что с ним? - испуганно вскрикнула Ася, отпрянув от спеленутого котика.
     - Не знаю, - прошептала я, - похоже, снадобье начинает действовать! Гормоны ожили и пошли в атаку!
     В ту же секунду всегда спокойный, даже апатичный Макс издал жуткий звук, на описание которого у меня на данном этапе просто не хватает слов. Толстое бело-рыжее тело выпуталось из пледа. Я попятилась. Обычно дружелюбный кот выглядел устрашающе. Густая шерсть вздыбилась, хвост и усы стояли торчком, а из лап высунулись разом все, несомненно очень острые когти. Глаза котяры бешено вращались в орбитах, изо рта лезла пена.
     - Ты уверена, что препарат отбивает охоту к сексу? - прошептала я. - Может, ты перепутала и...
     Договорить фразу мне не удалось. Утробно воя, Макс понесся по столу, расшвыривая лапами все попадающиеся на пути предметы. Сила в коте проснулась молодецкая, он легко снес полную сахарницу, солонку и банку с остатками масла из-под шпрот. На беду, около стола, как всегда, в радостном ожидании, мельтешились мопсы. Дождь из сладкого песка обрушился на Аду, соль досталась Капе, но больше всех "повезло" Муле, ее искупало в вонючем масле.
     Сообразив, что происходит нечто не правильное, Капа обиженно запищала, Феня, Рамик и Рейчел кинулись облизывать засахаренную Аду. А еще кое-кто считает собак безмозглыми тварями! Отчего-то никому из стаи не взбрела на ум идея попробовать языком "просоленную" Капу! Муля, покрытая скользкой, вонючей жидкостью, тоже проявила находчивость. В мгновение ока, прытко и резво, забыв про величавость и возраст, Мульяна бросилась в коридор. По пути она интенсивно встряхивалась, разбрасывая веер мелких, масляных брызг. Я знала, куда спешит мопсиха, - Муля направляется в мою спальню, чтобы, взобравшись на кровать, вытереться об одеяло и подушки. Следовало схватить нахалку, отпереть в ванную и сунуть в воду с шампунем, но моя голова была занята Максом.
     Продолжая издавать звуки, которым может позавидовать самая громкая сирена, Макс взлетел по занавескам и в ту же секунду, вцепившись когтями в тонкий материал, съехал, как на коньках, вниз. На карнизе весело затрепыхались похожие на лапшу ленты. Тело Макса шмякнулось на подоконник, где, как назло, стояла открытая кастрюлька с манной кашей. Очевидно, Юлечка, позавтракав, решила не убирать в холодильник горячую еду, поставила ее остудить, а потом ушла на работу, забыв прикрыть кастрюлю крышкой.
     Очутившись в вязкой, белой субстанции, Макс на секунду притих.
     - Солнышко, - простонала Ася, - золотце, пусенька, иди скорей к мамочке!
     Макс вылетел из чугунины, взвыл, бросился на балкон, вспрыгнул на парапет...
     - Стой, - в голос завопили мы с Залыгиной, кидаясь за ополоумевшим котом.
     Но поздно! Растопырив лапы и надсадно стеная, Макс полетел вниз. Мы с Аськой обняли друг друга, закрыли глаза и задрожали, ожидая услышать короткий звук удара о землю.
     Спустя минуту Аська зарыдала.
     - Максик! Лампа, пойди сходи за ним!
     - Не могу, - тихо сопротивлялась я.
     - Иди, - настаивала Ася, - надо тело забрать.
     - Но...
     - Лампа! - в голос заплакала Аська. - Ну как ты не понимаешь! Мне его не поднять, умру на месте!
     Сгорбившись, я побрела вниз, помедлила несколько мгновений у двери подъезда, потом, собрав все мужество в кулак, вышла наружу и.., увидела совершенно пустой двор. Никаких разбитых насмерть котов, луж крови и клочков бело-рыжей шерсти. В полном недоумении я вытащила мобильный.
     - Да, - всхлипнула Ася.
     - Его тут нет.
     - Ты меня обманываешь!
     - Выгляни сама.
     - Боюсь.
     - Не будь дурой, - возмутилась я.
     Через пятнадцать минут мы с Аськой, прочесав весь двор, тупо уставились друг на друга.
     - Он же падал, - прошептала Залыгина, - я сама видела!
     - Точно, - кивнула я, - подтверждаю.
     - И куда он подевался?
     - Понятия не имею! - растерянно ответила я, а потом, наблюдая, как над улицей носятся вороны, предположила:
     - Улетел, с птичками!
     - Офйгела, да! - вскинулась Ася. - Ой, слушай!
     - Мя-у-у-у, - понеслось сверху.
     Мы задрали головы. На балконе третьего этажа жалобно причитал невесть как очутившийся там Макс.
     Не сговариваясь, мы с Аськой бросились в дом.
     Дверь нужной квартиры нам открывать не хотели. Ася долго жала на звонок, потом стала бить ногой в дубовую панель.
     - Хватит, - попыталась остановить ее я, - может, хозяева на работе.
     - Поздно уже, - отдуваясь, ответила Залыгина, - небось, не слышат! Эй, открывайте!
     Бум, бум, бум!
     - Кто там? - слабо прошелестело с той стороны.
     - Отдайте Макса, - заорала Ася, - ау, слышите, к вам мой Макс попал, верните!
     За створкой повисла тишина.
     - Впусти нас, - забилась в дверь Ася.
     - Девушка, - вступила я в переговоры, - не бойтесь! Ничего плохого мы в уме не держим. Нам только Макса забрать, и все.
     Но хозяйка квартиры не отзывалась.
     - Ну ты и дрянь! - завопила Залыгина. - Ведь дома сидишь! Верни Макса.
     - Мы вас не тронем, - дудела я, - нам лишь Макс нужен, бедный наш, мальчик любимый!
     Ася со всего размаха пнула дверь.
     - Ну ты меня достала! Ща вышибу на хрен! Вызывай милицию, сажай потом, а Макса я заберу!
     
     Глава 19
     
     Неожиданно дверь растворилась.
     - Чего вам надо? - дрожащим голосом спросила хорошенькая девушка в криво застегнутом халатике.
     - Макса, - хором сообщили мы с Асей.
     - Он сам пришел, - плаксиво сообщила хозяйка, - я его не приглашала.
     - Знаю, - нервно воскликнула Ася.
     - Он вас не поцарапал? - озабоченно поинтересовалась я.
     - Нет, - еле-еле сказала девушка, - а что, мог?
     - Еще как, - стала объяснять я, - не хотел есть таблетки, отбивающие охоту к сексу, все выплевывал, еле-еле в него дозу впихнули. Так он озверел!
     - Заорал, зашипел, - подхватила Ася, - и к тебе помчался, весь в каше! Ишь! Пакостник!
     - Почему в каше? - очумело завертела головой девушка.
     - Хватит тары-бары разводить, - Ася решительно отодвинула хозяйку в сторону.
     - Уж извините, - попыталась я загладить бестактность Залыгиной, - что мы к вам ввалились, только Макса взять надо, а он сейчас злой до умопомрачения, вам не дастся. Так мы пойдем, прихватим Максика?
     - Ага, - кивнула девушка, - то есть нет!
     Но мы уже вбежали в комнату, оказавшуюся спальней. Большая кровать была раскрытой, на тумбочке высилась бутылка шампанского, а из магнитофона неслась сладкая песня, кажется, в исполнении Иглесиаса.
     - Макс, - пропищала девушка, - выходи.
     Мы с Асей переглянулись.
     - Он так не пойдет, - сообщила я.
     - Вылезай, - сердито продолжила хозяйка, - уматывай вон со своими психопатками.
     Дверь шкафа приоткрылась, из гардероба выбрался абсолютно голый тип с чреслами, перепоясанными симпатичной блузочкой.
     - Урод! - со слезами воскликнула хозяйка. - Набрехал с три короба! А сам, оказывается, женат!
     - Кто? Я? - отшатнулся бедолага.
     - Нет, я, - вызверилась девица и повернулась к нам. - Забирайте свое сокровище. Он у вас один на двоих, похоже! Молодец! Наелся таблеток от секса и в путь! Маньяк!
     Парень схватил с кресла рубашку и попытался натянуть ее на себя, блузка упала, Ася взвизгнула, меня начал душить смех. Мужчина, покраснев, быстро влез в джинсы.
     - Три дуры! - сообщил он.
     - Сукин сын! - завопила девица.
     - Отдай Макса! - взвизгнула Ася.
     - Бери, хоть подавись, - рявкнула хозяйка, - вот он перед тобой стоит!
     - Кто? - разинула рот Ася.
     - Макс.
     - Где?
     - Вот!
     - Ничего не понимаю, - потрясла головой Залыгина.
     - Вы Максим? - еле справившись со смехом, поинтересовалась я.
     - Ну, - кивнул парень, - меня Максом кличут.
     Ваще не пойму, что тут происходит?
     - Это не мой Макс, - завопила Ася.
     - Да? - вскинула подбородок девица. - А чей же?
     - Не знаю! Он человек, - путалась в объяснениях Залыгина.
     - Интересно, - уперла руки в боки хозяйка, - а ты с кем живешь?
     - С котом! С котом! Мой Макс - кот!
     - И этот тоже, - не упустила возможности высказать кавалеру правду в лицо девица, - потаскун!
     Таблетки от секса, оказывается, принимает!
     - Ну, блин, ваще, - только и смог выдавить из себя Макс.
     Понимая, что компания не в силах найти общий язык, я шагнула к балконной двери, схватила перемазанное в каше, трясущееся от ужаса, но совершенно целое животное и, внеся его в спальню, сообщила:
     - Вот, знакомьтесь, кот Макс! Упал с нашего балкона на ваш!
     Мужик и девица уставились сначала на несчастного британца, потом друг на друга.
     - Максюша, - взвыла Ася, бросаясь к любимцу, - иди к мамочке.
     Кот, переживший много испытаний, растерял в процессе планирования с лоджии на лоджию весь боевой дух и беспрекословно перекочевал из моих рук в объятия Аси.
     - До свидания, - проявила вежливость Залыгина, пятясь в коридор.
     - Уж извините, - заблеяла я, двигаясь за ней следом, - помешали вам!
     - Ничего, - промямлила хозяйка, - мы особо и не испугались!
     - Да, - кивнул парень, - я совсем даже и не перетрухал!
     - Счастливо оставаться, - пропищала я.
     - Заходите, - любезно отозвалась девица и заперлась в квартире.
     Я прижалась к стене и зарыдала от хохота, рядом стонала Ася, вытирая о спину Макса выступившие от смеха на глазах слезы.
     Наконец мы кое-как успокоились.
     - Ну, покедова, - сказала Залыгина, - мерси за помощь.
     - Не за что, - ответила я, - если еще понадобится, приходи.
     Аська хихикнула.
     - Слышь, Лампа, знаешь, отчего я с первым мужем развелась?
     - Нет, откуда бы, - удивилась я.
     Залыгина улыбнулась.
     - Поехали мы с ним отдыхать, пятую годовщину свадьбы отметить решили. Сидим вечером в гостинице, вино пьем. Вдруг стук в номер.., не поверишь...
     - Что?
     - Мы с ним вдвоем в шкаф ломанулись, - завершила рассказ Аська, - автопилот сработал: незнакомая комната, бутылка и.., неожиданный стук! Весело, да?
     - Обхохотаться, - ответила я и ушла к себе.
     Вместо чая с шоколадными конфетами мне сейчас предстоит отмывать липкую от сахара Аду, соленую Капу, масляную Мулю, менять белье на постели, отскребать полы, вешать новые занавески... Одним словом, скучать не придется! Ну с какой стати я решила помочь Залыгиной и стала впихивать в идиотского кота лекарство? Отчего вообще я всегда влипаю в разнообразные ситуации, чаще неприятные, чем радостные? Сколько раз говорила себе: Лампа, сиди тихо, не вмешивайся! И вот результат аутотренинга: разгромленная квартира.
     Естественно, быстро справиться одной со всеми делами не получилось. Через некоторое время вернулась нагруженная мешками с чистящими средствами Верушка и, всплеснув руками, бросилась мне на помощь, затем к работе подключились Юлечка с Лизаветой, вот Катя, пришедшая домой поздно вечером, застала уже порядок. Не заметив того, что на кухне теперь висят зеленые, а не желтые занавески, подруга плюхнулась на стул и тихо попросила:
     - Чайку дай!
     Я быстро поставила перед ней кружку.
     - Тяжелый день?
     - И не говори, - вздохнула Катя, - понимаешь, есть люди...
     - Где у человека копчик? - перебил ее вбежавший в кухню Кирюша.
     - Зачем тебе на ночь глядя эта информация? - Удивилась Катя.
     - Там, где спина, - бодро сообщила я.
     Кирик нахмурился.
     - Хорош обманывать! Я всерьез спрашиваю. По анатомии задали атлас разрисовать.
     - Копчик - это, образно говоря, точка, которой заканчивается позвоночный столб, - попыталась я, глядя, как Катя большими глотками опустошает чашку, донести информацию до мальчика.
     - Мам, скажи, - заныл Кирюша.
     - Не трогай Катю, она устала, - начала сердиться я.
     - Ага! Ты обманываешь, - воскликнул мальчик, - у меня, например, позвоночник заканчивается головой!
     Катя фыркнула, я засмеялась.
     - Это с какого конца смотреть. Голова наверху, а копчик внизу.
     - Значит, позвоночник с него начинается, - буркнул Кирюша.
     - Заканчивается, - не согласилась я.
     - Начинается, - решил не уступать Кирюша.
     - Спокойно, - подняла вверх руки Катя, - не ругайтесь. Давайте придем к консенсусу. Вы оба говорите правильную вещь. Значит, так, имеем позвоночник, на одном конце голова, на другом копчик, не о чем спорить.
     Кирюша кивнул и исчез, но через секунду всунул голову в кухню, торжествующе глянул на меня и сообщил:
     - Все-таки позвоночник заканчивается головой, - и исчез.
     - А еще некоторые женщины рыдают целыми днями оттого, что у них нет детей! - в сердцах воскликнула я. - Нет, ты мне объясни, бога ради, в чем радость? Сначала девять месяцев отвратительное самочувствие, тошнота, сонливость, боль в спине, тяжелый живот. Затем сам процесс появления младенца на свет! Впрочем, каково это, я не знаю, лично не испытывала, но, судя по рассказам тех, кто прошел испытание, ничего приятного. Потом новорожденный не дает покоя, ни поспать как следует, ни поесть. Через год он начинает носиться по квартире, и ты живешь как на передовой, все предметы, способные разбиться, прибиты, розетки закрыты, балкон и окна заколочены. Следующий этап школа - десять лет мучений, подростковый возраст, устройство в институт. И милое чадушко постоянно спорит, считает тебя, выпестовавшего дитятко, отстойной, ничего не понимающей, маразматической клушей. Но наконец-то ты сдаешь ребеночка его собственной жене или мужу, вздыхаешь с облегчением, открываешь для себя книги, телевизор, кино... но недолго длится счастье. Звонок в дверь: "Здравствуй, мама, я вернулся, вместе с твоими внуками.
     Дети, поцелуйте скорей бабушку, она вам сейчас пирожок испечет".
     Катя улыбнулась.
     - С одной стороны - это верно. А с другой... Я бы не смогла жить без Сережки, Юли, Елизаветы и Кирюшки! Хотя иногда мне их убить хочется.
     - Кстати, о детях, - ловко перевела я разговор на нужную мне тему. - Ты же вроде знаешь Елену Валентиновну Исаеву, главного врача родильной клиники?
     - Конечно, - кивнула Катюша, - мы в одном институте учились.
     - Можешь ей сейчас позвонить и попросить, чтобы она меня приняла?
     - Лампа!!!
     - Нет, нет, - быстро сказала я, - совсем не то, что ты подумала. Просто наша радиостанция "Бум" хочет сделать цикл передач для подростков. Ну, всякие полезные советы о контрацепции, стоит ли рожать в четырнадцать лет...
     - Не проблема, - улыбнулась Катя, вытащила мобильный, набрала номер и радостно воскликнула:
     - Ленуся, привет...
     Утром я столкнулась с Вовкой у лифта.
     - Ты куда в такую рань? - залюбопытствовал майор.
     - В роддом, - ответила я, зевнув, и тут же пожалела о ненароком вырвавшейся изо рта правде.
     - Куда? - повторил Вовка. - Зачем?!
     - Извини, глупо пошутила, - мигом соврала я, - на радио еду.
     - Ты же обычно после обеда на работу ходишь, - недоверчиво заметил Костин.
     - Коллега попросила ее заменить, - выкрутилась я.
     - Ну-ну, - процедил майор и начал насвистывать бодрый мотивчик.
     
     ***
     
     Елена Валентиновна Исаева оказалась очень похожей на Катю, во всяком случае, улыбалась она так же весело.
     - Значит, вы сестра Катюши? - воскликнула она.
     Я кивнула. С одной стороны, нет сейчас никакой необходимости рассказывать о наших взаимоотношениях, с другой - мы и впрямь считаем себя роднее близких.
     - Чем могу помочь? - озабоченно спросила Исаева.
     Я глубоко вздохнула.
     - Боюсь, разговор не слишком приятный.
     - Что случилось? - напряглась Исаева.
     - Катя сообщила вам, где я работаю?
     Елена Валентиновна покачала головой.
     - Да нет, просто сказала: "К тебе завтра придет моя сестра Евлампия Романова, у нее дело, прими побыстрей, не маринуй в приемной".
     Я молча раскрыла сумочку и спокойно извлекла из недр фальшивое удостоверение сотрудника МВД.
     Сейчас купить подобные "корочки" не составляет никакого труда, ими тут и там торгуют в переходах метро хитроглазые парни. На столиках перед юношами лежат всякие "документы" из разряда прикольных. Ну, допустим, диплом "Любимая теща" или свидетельство "Лучший водитель".
     Но, если вы слегка посекретничаете с продавцом, а потом дадите ему свою фотографию вкупе с определенной суммой денег, на порядок превышающей цену на стеб, то получите иную "ксиву", до боли похожую на родное удостоверение сотрудника милиции, или налоговика, или фээсбэшника. Одним словом, кому что надо. Естественно, специалист моментально распознает подделку, искренне не советую вам тыкать сей "документ" в лицо сотруднику ГАИ и, дыша на парня перегаром, сообщать:
     - Немедленно отпусти, не видишь, своего поймал!
     В девяноста девяти случаев из ста вы будете наказаны, впрочем, не следует рассчитывать на единственный оставшийся у вас шанс. В сотом случае вам просто дадут в нос.
     Но на обычных граждан темно-красная обложка с горящими золотом буквами "МВД" действует гипнотически, причем люди, справившие сорокапятилетие, мигом испытывают ужас, наверное, в бывших советских гражданах до сих пор силен страх перед "органами". Я не люблю зря пугать людей, поэтому никогда не размахиваю "документом", пользуюсь им лишь в исключительных случаях, и сейчас такой настал, потому что Елена Валентиновна болтать со мной просто так не станет.
     - Так вы из милиции, - констатировала главврач.
     Я кивнула.
     - Следователь Евлампия Андреевна Романова.
     - И в чем проблема? - сурово поинтересовалась главврач.
     - Понимаете, дело, которым я сейчас занимаюсь, не государственное, личное.
     - Вам разрешают держать частную практику? - вздернула вверх брови Елена Валентиновна.
     - В общем, нет, - осторожно ответила я, - но ведь каждая из нас имеет подруг, близких, ради которых пойдешь на многое...
     Исаева спокойно выслушала меня, потом взяла со стола пачку сигарет, помяла ее в руках, отшвырнула и воскликнула:
     - Бросаю, бросаю, никак не брошу! Белкину я помню. О ней Катя просила. В общем, без особых эксцессов все прошло, она в девятом боксе лежала, знаете, такие две одноместные палаты? Справа Белкина, слева Гречникова, а посреди туалет с душем.
     Самое лучшее наше помещение, платное только.
     Даже "денежные" пациенты разные условия получают, девятый бокс считается люксом. Нехорошо, конечно, в этом признаваться, я в него только своих кладу, знакомых полно, просят роженицу взять, ну и... Белкину Катя привела, а Гречникову Ира Мальцева, тоже бывшая моя коллега, мы вместе на курсы повышения квалификации ходили. Только Ирушка детский врач, сейчас руководит домом малютки.
     - Значит, во время пребывания Белкиной в роддоме ничего не стряслось? - цеплялась я за малейшую возможность отыскать в клубке перепутанных нитей хоть один торчащий наружу кончик.
     - Нет, - спокойно ответила Елена Валентиновна, - Белкина поступила с уже отошедшими водами, сразу попала в родовую, довольно легко произвела на свет младенца, мальчика, и была помещена в бокс. Наутро, правда, лечащий врач доложила мне, что Белкиной требуется помощь психолога. У нас есть в штате хорошие специалисты, у некоторых мамочек начинается депрессия. Все дело, конечно, в гормональной перестройке организма, но женщине самой бывает трудно справиться с проблемой, и мы оказываем необходимую помощь. В случае с Белкиной особой сложности не наблюдалось, истерика легко купировалась. Гречникова очутилась в боксе через сутки после Белкиной, и, насколько я понимаю, конфликтов между женщинами не возникло, хотя такое случается. Увы, больше ничего сказать не могу. Но, если хотите, выдам данные о весе и росте новорожденного, температуре мамочки...
     - Спасибо, - улыбнулась я. - Вы всех своих пациентов так хорошо помните? Аллу Вяльскую, например, не забыли?
     Елена Валентиновна снова принялась мять в руках пачку.
     - Насколько я знаю, Алла и ваша дочь учились в одной школе, где директорствовал Богодасыср Олимпиадович, - тихо продолжила я.
     Главврач молча кивнула.
     - А еще одна маленькая птичка нашептала мне, что школьница Исаева до определенного возраста не выказывала никаких особых талантов, но потом вдруг резко поумнела и даже получила золотую медаль. По странному совпадению замечательная трансформация с вашей дочерью произошла именно в тот год, когда глупенькая Алла Вяльская родила мальчика, несчастного кроху, скончавшегося не успев вздохнуть, малютку, погибшего сразу, на руках у врача...
     Кстати, кто принимал у нее роды?
     - Я, - мрачно ответила Елена Валентиновна.
     - Наверное, ужасно держать в руках мертвого новорожденного, - совершенно искренно вырвалось у меня.
     Но Исаева неожиданно стиснула пачку сигарет так, что сломала ее.
     - Если вы неизвестно откуда узнали правду, то незачем издеваться, - рявкнула она. - Да, на ваш взгляд, наверное, я поступила гадко, но вы в курсе, какие женщины встречаются, а? Знаете? Вот у нас сейчас опять лежит Коркина Лариса, пятого рожает!
     Пятого! Спросите, где четверо предыдущих? Умерли. Одного она кормить забывала, другого на улице в коляске бросила, третьего, правда, в ясли сдала, а когда малыш подцепил инфекцию, лечить его не стала... И ведь никто ей запретить рожать не может!
     Дети Коркиной не нужны, они ей пить, гулять да веселиться мешают. Таким малышам лучше в приюте, хоть поесть вовремя дадут! Вот и с Аллой так получилось!
     - Вы ничего не путаете? - удивилась я. - Вяльская тихая девочка, алкоголичкой она стала потом, не вынесла смерти сына! И в результате отравилась водкой, умерла.
     Елена Валентиновна вцепилась в меня взглядом.
     - Алла покойница?
     - Да.
     - И, насколько я знаю, отца ребенка, Алексея, якобы в армии убили?
     - Правильно, почему только "якобы"? - удивилась я.
     Исаева схватила со столешницы скрепку и принялась мять тонкую проволочку.
     - Лена, - тихо сказала я, - послушайте, что расскажу. Мальчик Оли Белкиной, Гена, пропал.
     Исаева, не шелохнувшись, внимала моим словам.
     - Ладно, - внезапно сказала она. - Теперь вы слушайте. Все равно они умерли. Значит, так...
     
     Глава 20
     
     Свою нежно любимую доченьку Риту Елена Валентиновна тащит по жизни одна. Муж исчез в непонятном направлении, оставив ей после себя лишь фамилию Исаева. Где он - Елена не знает. Кто один поднимал ребенка, тот поймет, каково досталось Леночке. Рита с младенческих лет кочевала по детским учреждениям. Елена и рада была бы сама воспитывать дочь, но нужно было зарабатывать деньги на жизнь. А работа медика, да еще в родильном доме, подразумевает суточную занятость, вот Рита и тосковала на пятидневке. В результате девочка получилась тихая, слабая, забитая более сильными одногодками, а Елена Валентиновна на всю оставшуюся жизнь приобрела комплекс матери, виноватой перед собственным дитем.
     В школе Рита училась плохо. Она была старательна и понятлива, но отвечать у доски боялась, одноклассников не любила, дичилась, участия в общих забавах не принимала, а на контрольных так пугалась, что всегда получала "два".
     Один раз Елену вызвали к директору. Главврач поняла, что ее ждет крайне неприятный разговор, и, выпив успокоительное, вошла в кабинет с натянутой улыбкой. Но Богодасыср Олимпиадович повел себя более чем странно. Сначала он угостил врача кофе, потом, посудачив о том о сем, вдруг сказал:
     - Рита - прелестный ребенок.
     Исаева, ожидавшая услышать что угодно, кроме этой фразы, чуть не выронила чашку.
     - Очень способная девочка, - продолжал мило улыбаться Богодасыср, - тонко чувствующая, ранимая, отсюда и двойки. Кстати, у Риточки есть все шансы получить золотую медаль. Понимаете перспективы?
     - Нет, - ошарашенно призналась Елена.
     Директор усмехнулся.
     - Медаль открывает ворота в бесплатное высшее образование. Такие дети сдают при поступлении только один экзамен, а ряд вузов принимает медалистов лишь после короткого собеседования. Кстати, если хотите, чтобы Рита получила награду за труд и знания, начинать необходимые действия надо сейчас, а не в выпускном классе! Насколько я понимаю, она у вас одна, помощи ждать неоткуда, а вы ради дочери на все готовы! Я сумею подвести Риту к медали.
     И тут до Елены дошло, о чем идет речь.
     - Сколько? - сухо спросила она.
     Богодасыср замахал руками.
     - Что вы!
     - Но ведь не бесплатно же!
     - Денег я не беру.
     - Тогда в чем дело?
     Директор тяжело вздохнул, встал, запер кабинет и, понизив голос, произнес:
     - Вы должны меня понять! Я имею сына, оболтуса и идиота! Он сделал однокласснице ребенка, у нее живот на нос скоро полезет. Представляете сложности? Я директор, а за собственным отпрыском присмотреть не смог. Ну не стану же всем сообщать - Алексей кретин.
     - Надо сделать аборт! - с облегчением воскликнула Елена. - Это пожалуйста. Никто ничего не узнает, я госпитализирую девочку под чужим именем в отдельную палату. Вечером придет, тут же вычистим и утром отпустим, даже уроки не прогуляет.
     - Мы поздно спохватились, срок очень большой. Вы можете младенца убрать?
     Елена Валентиновна вскочила на ноги.
     - С ума сошел! Убить ребенка!
     - Сядь, дура, - зашипел Богодасыср, - не о том речь, пусть живет, но не у меня дома, спиногрыз.
     Своих голодных ртов хватает, так еще два придут и на шею сядут.
     - Девочку, наверное, станет опекать мама.
     - Сирота она, с бабкой живет, а та кремень, мигом сикозявку выпрет, - засучил ногами Богодасыср, - ко мне Алла заявится. Вот шлюха! Шум пойдет!
     - И что вы хотите?
     - Сдайте этого.., в детдом.
     - Господи, - подскочила Лена, - думаете, это так просто? Захотел и избавился? Для начала мать должна заявление написать.
     - Это будет, - кивнул Богодасыср, - только Алке скажите, что ребенок умер, ладно?
     - Такая травма для девочки, - возмутилась Исаева.
     - Ерунда, - отмахнулся Богодасыср, - ей наплевать. Я тут с бабушкой красавицы беседовал, Марией Кирилловной, так она рассказала, что внучка невесть где раздобыла лекарство, вызывающее родовую деятельность, и усиленно его пила. Только не подействовало. Значит, так, дорогая, выбирай: дочь-медалистка, а потом институт, образование, хорошая работа или вылетит твоя Рита из девятого класса с двойками. Подумай над перспективами.
     И Елена Валентиновна дрогнула. Аллу Вяльскую поместили в клинику и вызвали искусственные роды.
     Врач очень надеялась, что младенец, родившийся недоношенным, недолго задержится на этом свете, но мальчик, как назло, получился крепким, цеплялся за жизнь всеми десятью пальчиками. Потом мрачная Мария Кирилловна принесла в кабинет Елены заявление - отказ и буркнула:
     - Вдолбите в ее тупую голову, что ребенок умер!
     В родах.
     - Но она ж отказ написала, - удивилась Исаева, - значит, считает: мальчик жив.
     Бабушка скривилась.
     - Я подсунула ей бумаги, сказала, что в роддомах заявление от матери на реанимацию младенца просят. Алла дура, да в дурмане еще, не читая подмахнула.
     Елена заморгала, а потом, не выдержав, спросила:
     - Ладно Богодасыср, он гад и мужик, но вы же женщина, неужели потом совесть не замучает? Так внучку обманывать! Не жаль правнука? Все ж родная кровь.
     Мария Кирилловна поджала губы.
     - Ты, милая, языком-то не маши, - процедила она, - о своей кровиночке думай. Действуй по плану, обо мне не волнуйся, мне в.., и не к чему! Учти, кстати, нарушишь обещание, ничего Богодасыср Олипмпиадович делать не станет!
     Исаева взяла заявление. Алле она лично объявила о кончине мальчика, а чтобы у девушки не возникло сомнений, даже продемонстрировала ей крохотный трупик чужого ребенка. Лежала Алла в отдельной палате, к ней никого не пускали, все необходимые манипуляции с Вяльской проделывали Исаева и старшая медсестра, которой Елена Валентиновна доверяет как себе.
     Накануне выписки Аллы к главврачу пришла тихая маленькая женщина, назвавшаяся Валентиной.
     - Здравствуйте, - сказала она, - я мать Алеши.., ну.., отца ребенка Аллы Вяльской. Надо бы его похоронить.
     - Кого? - испугалась главврач.
     - Мальчика, - прошептала Валентина, - вы ж его отдадите, да? Наверное, Мария Кирилловна взять не захочет, давайте я его похороню.
     По спине Елены Валентиновны побежал пот, о похоронах крошки она и не подумала.
     - Посидите тут, - велела врач Валентине, - я скоро вернусь, меня срочно в реанимацию вызывают.
     - Конечно, конечно, - закивала та, - извините за беспокойство.
     Елена опрометью бросилась в коридор, вытащила мобильный и соединилась с Богодасысром.
     - Что за дела? Тут пришла твоя жена!
     - Валька?
     - Да. Хочет младенца похоронить!
     - Дура! Кретинка! - принялся плеваться огнем директор. - Вечно без мыла в задницу лезет!
     - Она не в курсе?
     - Нет, конечно! Считает, что он и впрямь помер! - бесновался Богодасыср. - Ишь какая! Мне ничего не сказала! Поперлась! Внучок он ей! Ну... Ну...
     - Успокойся, - рявкнула Исаева, - только скажи, как мне поступить?
     Директор замолчал, потом заявил:
     - Скажи кретинке: Мария Кирилловна давно тело забрала.
     Так и поступили, вопросов больше не возникало.
     Валентина ушла, а Елена постаралась забыть содеянное. Она оправдывала себя простой мыслью: мальчику лучше в приюте. Дома он никому не нужен: ни малолетней, глупой маме, ни сверхэгоистичной бабушке, ни деду, больше всего думающему о своей карьере. Ребенка начнут третировать, пусть уж лучше в детдоме живет, может, усыновит его кто.
     - И Алла ничего не заподозрила? - удивилась я.
     - Нет.
     - Не спросила свидетельство о смерти?
     Елена Валентиновна щелкнула языком.
     - Маленькая, наивная дурочка, впавшая в депрессию. Да ей и в голову не пришло, что какие-то бумаги в подобных случаях выдают. Бабушка привезла ее в клинику и увезла отсюда. Уж не знаю, чего она ей потом наплела. Может, сообщила, что не зарегистрированные в загсе младенцы вроде как и не люди? Ну, свидетельства о рождении не выдавалось, следовательно, и бумаги о кончине нет. Очень я надеялась, что больше никогда не услышу об этой истории, ан нет!
     Исаева замолчала.
     - Раз уж начали, так довершайте рассказ! - воскликнула я. - Что вы еще сделали? Это связано с мальчиком?
     Елена кивнула.
     - Да, чуть больше трех лет с той истории прошло. Кстати, Богодасыср с блеском сдержал все свои обещания. Риточка получила медаль и без проблем оказалась в вузе.
     Как раз в тот самый день, когда списки поступивших вывесили у входа в вуз, Елена Валентиновна, счастливая донельзя, шла от метро домой. В душе у нее пели птицы и распускались розы. Риточка - студентка! Кстати, начав получать в школе отличные оценки, девочка словно расправила крылья, научилась себя уважать, перестала робеть у доски, впадать в панику на контрольных, и сейчас Елена понимала: дочка сумеет справиться с учебой в институте, получит профессию, устроится на отличную работу, выйдет замуж.
     В приподнятом настроении врач зашла в супермаркет, радостное событие хотелось отметить. Выбрав бутылку шампанского, Елена толкнула тележку и задела случайно невысокую женщину, одетую во все черное.
     - Извините, - воскликнула Исаева.
     Покупательница повернула голову, повязанную черным платком.
     - Ничего, - тихо ответила та, - мне не больно.
     Добрый день.
     - Здравствуйте, - машинально подхватила разговор Елена, - простите, мы знакомы?
     - Я Валентина, - дрожащим голосом произнесла закутанная в траур незнакомка, - приходила к вам в кабинет, хотела тело внука для похорон забрать.
     Елена попятилась и от неожиданности ляпнула:
     - Господи, что с вами случилось? Вы же не старая женщина, а так жутко выглядите!
     В ту же секунду она прикусила язык. Валентина на самом деле походила на столетнюю бабку, которая коротает жизнь, посещая церковь и кладбище.
     На лице у нее не было ни грамма косметики, из-под низко надвинутого на лоб платка выбивались полуседые пряди волос, она была в бесформенном черном одеянии, и не понять с первого взгляда, что за вещь нацепила Валентина: то ли платье, то ли халат.
     - Простите, - залепетала Елена, - я не хотела вас обидеть.
     Валентина поправила платок.
     - После смерти сына у меня просто руки опустились, ни о чем думать не могу.
     Елена пришла в еще большее замешательство.
     Внезапно Валя схватила Исаеву за плечо.
     - Послушайте, пойдемте ко мне, помянем Алешу.
     Врач вздрогнула и попыталась отказаться.
     - Но, право, мне неудобно...
     - Дома никого нет! - лихорадочно выкрикнула Валентина. - Я одна сижу. Вот от тоски в магазин подалась, плохо мне, не передать словами! Письмо недавно от сына пришло, голова закружилась, ничего не понимаю, вы уж не бросайте меня, умоляю!
     Что оставалось делать Елене Валентиновне? Пришлось, забыв про собственный праздник, принимать участие в чужом горе.
     Сначала помянули Алешу, выпили за упокой души. Сказать, что Елене было некомфортно, - это не сказать ничего. Нехитрая закуска не лезла врачу в горло, хорошо, хоть Валентина не рыдала. Но, опрокинув в себя пару рюмок, несчастная женщина вдруг начала рассказывать свою жизнь, и Исаевой стало совсем кисло.
     Домой она пришла, ощущая себя больной, упала в кровать, попыталась заснуть, но сон не шел. Перед глазами стояла Валентина, замотанная в черный платок, а в ушах звучал тихий, скорбный голос:
     - Одна я на всем свете. С мужем разводиться хочу, не нужна никому. Хоть бы господь прибрал меня к себе. Может, оно и правда про тот свет? Вдруг с Алешенькой встречусь?
     Несколько дней после общения с Валентиной Елена ходила сама не своя. Обманывая Аллу, Исаева не испытывала никаких мук совести. Во-первых, она желала увидеть дочь студенткой, а во-вторых, искренне полагала, что таким, как Вяльские, ребенок не нужен.
     Богодасыср тоже не походил на любящего дедушку, отец ребенка, Алексей, ни разу не пришел в клинику к Алле. Но вот о Валентине Елена в момент, когда затевалось дело, не знала, сообразила о том, что у директора имеется жена, лишь когда Валя заявилась к ней в кабинет с просьбой выдать тело. Богодасыср тогда обозвал жену идиоткой. Но сейчас Елена хорошо поняла: Валентина единственная из родственников несчастного малыша, которая могла бы о нем позаботиться. Более того, мальчик нужен ей, а она ему.
     Промаявшись неделю, Елена не выдержала и встретилась с Ирой Мальцевой, своей подругой, которая руководит домом малютки, и поинтересовалась:
     - Послушай, тот малыш, сын Аллы Вяльской, он как?
     Ирина была полностью в курсе дела, более того, она целиком и полностью поддерживала позицию Исаевой, считая, что некоторой категории людей нельзя отдавать на воспитание собственных детей.
     - Нормально, - ответила Ирина, - развивается. Есть, впрочем, проблемы, но они решаемы.
     - Его не усыновили?
     - Нет.
     - Почему же? Сама ведь сколько раз говорила, что на отказных младенцев очередь стоит! - воскликнула Исаева.
     Ира нахмурилась.
     - Наши усыновители капризные до противности. Придут ко мне в кабинет и начнут требования излагать. Ребенок должен быть похож на новых родителей, подберите такого, в масть. Сообщите детали о его кровных родственниках, желаем знать, нет ли в их семейной истории наркоманов, уголовников, проституток. Можно подумать, что нормальные люди от ребенка откажутся! Бывают, правда, другие случаи. Вот на днях девчушечку забрали. Мать и отец в авиакатастрофе погибли, никаких родственников нет, вот такой у нас оказаться горе. Но она на весь дом малютки одна! Другие совсем из иных социальных слоев, да половина мамаш имен отцов не знает!
     Или такие, как Ваня Злаков, - мать пианистка, образованная, интеллигентная женщина, отец неизвестен, даже лица она его не помнит.
     - Хороша интеллигентка, - покачала головой Елена.
     - Изнасиловали ее, - пояснила Ира, - нож к горлу приставили. Другой вопрос, почему аборт не сделала. Ваня у нас оказался, мать на него даже смотреть отказалась. С другой стороны, ее понять можно. А еще те, кто хочет взять ребенка, обязательно ищут стопроцентно здорового. Вот иностранцы, те, наоборот, самого несчастного берут, операции делают, выхаживают. А нашим подавай, как в магазине, лучший кусок! Иногда заявятся такие в кабинет и дудят:
     "Нет, Прокофьева не возьмем, у него плоскостопие. И Иванов не нужен, он с гипертонусом, найдите крепкого малыша".
     Зла на таких не хватает, смотрю на них и "любуюсь". Он в бифокальных очках, стекла толщиной в палец, лысый и шепелявый, вошел боком, ноги косолапые. Она с явным ожирением и с больной, судя по цвету лица, печенью. Интересно, какой бы у них собственный малыш получился, кабы имели способность к зачатию? Небось не Аполлон со здоровьем космонавта. Ну почему им Прокофьев с плоскостопием не подходит? Так что Мише, сыну Аллы, суждено в госучреждении куковать.
     - Он болен? - спросила Елена.
     Ира кивнула.
     - Да, наследственная штука, довольно неприятная, передается только от отца к сыну, напрямую. От деда к внуку уже нет, именно от первого поколения второму. Его малолетний папаша стопроцентно болен был, а получил дефект от своего папеньки, директора школы, так и идет. Если у Миши родится девочка, цепь оборвется, появится мальчик - дальше потечет.
     - Это плохо, - протянула Елена.
     - А в чем дело? - навострила уши Ирина.
     Главврач рассказала подруге о Валентине.
     - Знаешь, - оживилась Мальцева, - это шанс для Миши. Надо открыть Валентине правду. Пусть забирает мальчика, помогу ей в кратчайшее время бумаги оформить, все препоны обойду, пусть получит родного внука и воспитывает вместо безвременно погибшего сына.
     - Еще разболтает кому, - задумчиво протянула Елена.
     - Нет, - с жаром воскликнула Ира, - испугается, я ей объясню, что Алла мальчика отнять может.
     Это не правда, но...
     - Не возьмет она ребенка, - перебила Елена, - неохота будет с детенком маяться, раз тот больной.
     - Дурочка, - всплеснула руками Ира, - болезнь Миши - стопроцентное доказательство отцовства погибшего парня. И потом, она же вырастила сына, такого же нездорового, ничего особенного нет, требуется лишь специальная диета и некоторые, не самые тяжелые ограничения. Да и дальше болезнь может не пойти, она не стопроцентно наследуется.
     У Миши, вполне вероятно, здоровый мальчик родится. Послушай, мы обязаны использовать шанс.
     Мы можем отдать ребенка любящей бабушке, еще совсем крепкой и относительно молодой. Спасем сразу две души, и его, и ее. Я знаю, как поступить, чтобы Мишу разрешили усыновить Валентине, есть в законе некая лазейка, мы ею иногда пользуемся, чтобы ребенок обрел родителей. У нас ведь как: отказаться от младенца - раз плюнуть, а забрать малыша из приюта трудно. Но я имею хорошего адвоката, давно помогает.
     - Ладно, - кивнула Елена, - только меня из ситуации выключи, сама с Валентиной говори, я не способна на новую встречу с ней.
     Через неделю Ира прибежала к Елене и воскликнула:
     - Ты не поверишь!
     - Валя отказалась от внука? - мрачно спросила главврач.
     - Нет! Рыдала от счастья и будет молчать, правды никому не сообщит, если люди любопытничать начнут, скажет, что Мишу взяла из детдома, и ведь не соврет. Но...
     - Что?
     Ира глубоко вздохнула.
     - Боюсь, ты мне не поверишь.
     - Говори скорей.
     Мальцева села на стул.
     - Я сообщила ей о болезни и смотрю, как она отреагирует? Испугается, отшатнется, вздрогнет? Первая реакция самая правдивая, потом-то люди в руки себя берут, но вначале лица не держат.
     Валентина же спокойно кивнула.
     - Слышала про такую, по мужской линии идет, диета нужна. У меня супруг всю жизнь больной, Алеше, слава богу, неприятность не досталась. Кстати, Богодасыср про болячку лишь после рождения сына рассказал, когда стало ясно, что Лешенька нормальный. Я-то поначалу считала, что мужик капризничает: то не ем, это не стану. А оказалось, болен - только скрывал вначале. Не пугает меня болезнь, оформляйте Мишеньку скорей.
     - Вот и отлично, - обрадовалась Елена, - считай, мы с тобой грех искупили. Лишили парнишечку мамы, зато бабушку нашли, и еще неизвестно...
     - Ты не поняла! - оборвала ее Ира. - Болезнь передается лишь напрямую: от отца к сыну, только так, и никак иначе. Если Богодасыср болен, то в случае рождения у него отпрысков возможно три варианта. Появилась дочь, она будет здорова, болячка переходит лишь к младенцу мужского пола. На свет явился сын, он болен. Или, что случается реже, мальчик здоров. В последнем случае цепь обрывается, все, далее для болезни тупик. От деда к внуку она не переходит.
     - И что? - растерянно спросила Елена.
     - А то! - выкрикнула Ирина. - Алексей у Валентины был в полном порядке, зато Богодасыср болен! Просекла? Миша получился дефектным, следовательно, он...
     - Сын Богодасысра! - подскочила главврач.
     Ей моментально стало понятно, отчего директор так старательно заметал следы, по какой причине не поднял дома скандала, а постарался замять ситуацию. Конечно, неприятно, когда твой сын вступает в связь с одноклассницей, но намного хуже, если ты сам соблазнил девочку, да еще ученицу подведомственной тебе школы.
     
     Глава 21
     
     Проговорив с Еленой Валентиновной почти до обеда, я в состоянии, похожем на сильное похмелье, вышла на улицу и села на скамейку в скверике, где медленно прогуливались беременные женщины. Было прохладно, но над столицей весело сверкало осеннее солнце. В Москву наконец-то пришло запоздалое бабье лето. Чувствуя себя словно оглушенная рыба, я сгорбилась на скамейке.
     Вот, значит, почему Богодасыср моментально дал развод Валентине и без писка купил ей однокомнатную квартиру. Интересно, каким образом отец сумел уговорить сына приписать себе "авторство" беременности Аллы? Плакал, стонал и объяснял, что его посадят? Говорил, что Валентина, любимая мама Алеши, не снесет позора и повесится? Чем он запугал юношу, а может, купил его? Пообещал приобрести мотоцикл, машину? Сказал, что даст жене развод и квартиру? Почему Алла никому не сказала правды? Что пообещал ей Богодасыср? Подарить квартиру, отселить от Марии Кирилловны? Боюсь, правды я никогда не узнаю, в моем распоряжении лишь нелицеприятные факты: Алла и Леша соврали Марии Кирилловне и Валентине. Они явно надеялись на нечто, наверное, на крупную сумму денег от Богодасысра. Только тот обвел наивных детей вокруг пальца. Сначала "убил" младенца, а потом постарался, чтобы Алексей попал в такую военную часть, где его станут третировать. По сути, Богодасыср так боялся за свою репутацию, что уничтожил сына. Аллу подонок не тронул, та спилась и могла говорить что угодно, веры алкоголичке нет. Ну кто примет в расчет речи забулдыги?
     Поежившись, я встала и пошла в сторону шумного проспекта. Все очень плохо. Богодасыср никогда не терял сумку с деньгами, Алла выдумала ситуацию от начала и до конца. Директор не давал ей триста долларов, Вяльская соврала Олесе, обманула единокровную сестру, не захотела той сообщить правду.
     Почему? Знать бы ответ на этот вопрос! Ясно лишь одно - Алла получила три зеленые бумажки за услуги от какого-то человека. Имя его она не хотела раскрывать даже Олесе. Более того, алкоголичка надеялась, что "инъекции" валюты станут регулярными, она сказала сестре:
     - Спрячь денежки, на квартиру копить стану, чтобы от бабки съехать!
     Да и чем Алла могла шантажировать директора?
     Младенцем? Так она считала сына мертвым, оттого и начала пить. И еще, коляску Алла не крала, не зря Олеся утверждала, что ее сестра больной, сильно пьющий, но честный человек. И ведь стоит вспомнить мой визит к ней домой, чтобы понять: это правда. В квартире Марии Кирилловны, во всяком случае в помещении, которое мне удалось рассмотреть, полно всяких штучек: статуэтки, вазы, картины, книги... Любую из вещей Алла свободно могла обменять на водку, так, кстати, и поступает большинство пьяниц, выносит из дома последнее, не очень беспокоясь по поводу того, что утаскивает у своего ребенка зимние сапожки или шубку. Но Алла была иной, она, не стесняясь, распродала то, что считала своим, осталась в голой комнате, но бабушкино-то не тронула! Аллочка была честным человеком, вряд ли такая станет красть коляску. Значит, кто-то отдал ей повозочку. Почему? Или зачем? Алла была знакома с похитителями Гены? Или нет? Может, мне в голову лезут всякие фантастические версии? Вдруг усложняю ситуацию, а на самом деле она проста, как кирпич. Шла алкоголичка по улице, тряслась от желания выпить, увидела пустой "экипаж" и прихватила его. В жизни редко случаются фантастические ситуации, чаще всего самые невероятные истории имеют очень простую подоплеку!
     Неожиданно я налетела на небольшой павильончик, украшенный вывеской "Замечательные сосиски". Рот моментально наполнился слюной. Только, пожалуйста, не надо восклицать:
     - Лампа! Ты сошла с ума! Посмотри вокруг, с появлением подобных точек в столице резко сократилось количество бродячих животных. К тому же в сомнительном "ресторане" легко подцепить любую заразу, кишечную палочку или, не дай бог, гепатит.
     Сама говорила сто раз подобные фразы Лизе и Кирюшке. Но мне ужасно хочется есть, причем организм требует именно сосиску с булкой!
     Ноги внесли меня внутрь крохотного зальчика.
     Около прилавка, вот удивление, змеилась очередь, состоящая в основном из весело хихикающих студентов. Хотя чему здесь изумляться? Хот-дог стоит дешево, а продавщица двигается со скоростью жирной, засыпающей осенней мухи.
     Я навалилась на стеклянную витрину, за толстым стеклом которой был выставлен нехитрый ассортимент: несколько кусков торта, гамбургер, сосиски, и вновь погрузилась в мрачные мысли.
     Жизнь не так фантастична, и все истории имеют логичные объяснения? Оно верно, но иногда фантастика так перемешивается с логикой, что и не понять, где заканчивается здравый смысл и начинается невероятное.
     Те, кто не первый раз встречаются с Лампой, знают, что мой покойный отец, блестящий ученый, кроме докторской мантии имел еще на плечах и погоны генерала. Папа работал на военно-промышленный комплекс. Дочери он, естественно, ничего не рассказывал, справедливо полагая, что ребенку не следует знать государственные тайны, но вот с мамочкой они по вечерам частенько обсуждали на кухне всяческие проблемы. Лет в семь меня начало грызть любопытство, очень хотелось послушать, о чем толкуют старшие члены семьи. Но дверь в помещение, где устраивались ночные чаепития, всегда плотно закрывалась. Пару раз я с самым невинным видом входила к родителям. Но они сразу замолкали, потом мама восклицала:
     - Милая, ступай в кровать, опять простудишься.
     Разве можно с твоим слабым горлом стоять без тапочек на линолеуме.
     - Иди, мое солнышко, - улыбался папа, - хорошие девочки в столь поздний час видят седьмой сон.
     Полная разочарования, я брела в детскую. Чем больше родители секретничали, тем сильнее мне хотелось узнать чужие тайны.
     Однажды, после полуночи, я, съев на ночь арбуз, проснулась от естественного желания и побежала в туалет. Не успела я устроиться поудобней, как из-за стены раздался голос папы:
     - Семенюк талантлив.
     - Он мерзавец, - воскликнула мама, - сам знаешь! Спит с аспирантками!
     Забыв, зачем пришла в санузел, я стала вслушиваться в разговор. С тех пор маленькая Фрося <Лампу в детстве звали Ефросинья. См, роман Дарьи Донцовой "Маникюр для покойника". Издательство "Эксмо".> частенько просиживала в кабинете задумчивости. Конечно, подслушивать некрасиво, но, с другой стороны, негласно присутствуя при беседах родителей, я стала лучше понимать отца и мать. Иногда папа рассказывал невероятные, фантастические, но тем не менее абсолютно правдивые истории, кое-какие запомнились мне навсегда, ну, допустим, про техника Коровкина.
     Федя Коровкин был когда-то летчиком, причем хорошим, но его подкосила частая среди военных болезнь - пьянство. Федора вынули из-за штурвала, перевели то ли в электрики, то ли в механики. Вот этой подробности я не запомнила. Одним словом, Федя теперь сам не летал, а был одним из людей, которые готовят самолеты к полетам.
     Как-то раз ему велели что-то посмотреть в боевой машине, предстояли учебные стрельбы. Федя полез внутрь стальной птицы, поковырялся где надо, зевнул и заснул прямо на рабочем месте. Время было позднее, поражать мишени летчики собирались ночью. Прошу извинения у тех, кто разбирается в устройстве истребителей, я, может, не совсем точно излагаю события. Папа не называл отсек, где задремал Федор, я лишь поняла, что мужик чем-то накрылся и затих.
     Летчик, севший в кабину, не заметил присутствия техника и взмыл в небо. Здесь следует оговорить, что пилот был молодым, недавно прибывшим из училища. Он горел желанием блестяще провести свои первые "взрослые" учебные стрельбы, показать себя с лучшей стороны перед начальством.
     Федор проснулся, не открывая глаз, похлопал себя по карманам и закурил. Ну привычка у него была такая, еще не садясь в кровати, хвататься за папиросы. Дым потек в кабину, специальная аппаратура уловила его и мигом предупредила летчика: "Пожар".
     "Зеленый" пилот испугался до одури, к тому же он и сам учуял дым. Спасая свою жизнь, парень катапультировался. Самолет резко вздрогнул. Федор вскочил и моментально оценил ситуацию. Не забывайте, что он в свое время был классным летчиком, а мастерство не пропьешь.
     Не стану утомлять вас мелкими подробностями.
     Короче говоря, Федор добрался до кресла пилота, сел в него, убедился, что это не сон и не белая горячка, а суровая правда, схватился за штурвал. Самолет продолжал лететь над облаками. Наземный штурман спокойно наблюдал на экране прежнюю картинку: светящиеся точки двигались в нужном направлении.
     Федор потряс головой, он очень хорошо знал маршрут на полигон, сам не раз им летал. Еще он понимал, что на земле ему достанется так, что мало не покажется. Во-первых, сон в самолете не приветствуется, во-вторых, сработала катапульта. Федя-то не предполагал, что летчик сам принял решение покинуть машину. Оставалось одно: спокойно отстреляться на полигоне, пригнать самолет на базу и скрыться.
     Федор с успехом выполнил задуманное, поразил цель, пригнал машину на аэродром, ему даже удалось незаметно выбраться из кабины и дать деру.
     Напомню вам, что стрельбы были ночными. Катапультировавшийся летчик приземлился не слишком далеко от родного городка. Ему повезло, он ничего особо себе не повредил и побрел на базу. В голове у парня бродили самые неприятные мысли. Он в первый же раз угробил самолет и не очень представлял размер наказания. До части салага доплюхал к утру, кое-как привел себя в порядок и, дрожа от ужаса, занял свое место в классе предпилотной подготовки и приготовился к смерти.
     Командир дивизии сначала дал общую оценку стрельбам, потом перешел на личности, назвал он и фамилию нашего пилота. Тот встал и, втянув голову в плечи, замер. Но комдив неожиданно сказал:
     - Хорошая смена растет. Нормально стрелял.
     Молодец.
     Ничего не понимающий летчик ощутил себя героем пьесы абсурда. А комдив повернулся к командиру полка и раздраженно заявил:
     - Бардак у тебя, Иван Николаевич! Техники блажат. Катапульта на стоянке сработала и незнамо куда усвистела. Разберешься - доложи!
     На шатающихся ногах пилот побежал после совещания на летное поле, из горла несчастного парня вырвался крик. Самолет, абсолютно целый и невредимый, стоял на предписанном месте. Летчик чуть не упал. Получилось, что боевая машина в отсутствие управляющего человека сама добралась до полигона, успешно отстрелялась и вернулась назад. Было от чего сойти с ума. Несколько дней техники искали катапульту, не нашли и списали пропажу на деревенских жителей, мигом утаскивающих в сараи любые бесхозные механизмы.
     Судьба летчика мне неизвестна, о случившемся моему отцу рассказал под большим секретом сам Федор. фантастическая ситуация, скажете вы? Но это правда, в которой невероятная на первый взгляд история имеет очень простое объяснение. Может, и с коляской так же?
     - Ты спать сюда пришла? - раздалось над ухом.
     Я вздрогнула, выпала из раздумий, увидела прямо перед собой сердитое лицо продавщицы и спохватилась:
     - Простите, задумалась.
     - Тут тебе не кино, не о чем размышлять, - гавкнула толстуха, - говори, чаво жрать собралась?
     - Булку с сосиской, - начала было я, но тут сбоку материализовался отвратительного вида, очень грязный дядька и просипел:
     - Давай ханку.
     - В очередь встань, - окрысилась продавщица, - не видишь, люди ждут. Тебе быстрее всех надо?
     - Точняк, - оскалил остатки черных, сгнивших зубов нищий, - горит внутри, водку гони.
     - Нет уж, погоди, как все, - уперлась торговка.
     - Продайте ему беленькую, - тихо попросила я, - пусть уж лучше побыстрей уйдет.
     - Твоя правда, - скривилась баба, - еще начихает туберкулезом, блох натрясет. Держи, опорок!
     Дрожащая рука потянулась к емкости.
     - Э, э, - проявила бдительность торговка, - деньги сначала.
     Бомж вывалил на тарелочку кучу мятых бумажек вперемешку с мелочью.
     - На паперти собирал? - взвилась продавщица.
     - Считай молча, - огрызнулся нищий, - деньги лежат, не камни.
     - Рвань одна!
     - Номер цел, вот и не ..!
     - Чтоб тебе сдохнуть! - воскликнула продавщица.
     Продолжая ругаться, торгашка стала расправлять скомканные бумажки. Внезапно из моего желудка поднялась тошнота, потом невидимая рука ухватила за сердце. Отчего у меня сейчас заскребло на душе?
     Вижу нечто важное... И ведь уже один раз впадала в такое состояние, покупая бутылку воды. Но в тот раз кто-то меня отвлек. Так в чем дело? А? Отчего меня вновь насторожила обычная ситуация - человек расплачивается в магазине?
     Перед глазами моментально развернулась картина. Вот Алла, трясясь от желания выпить, бредет по дорожке к парку. Девушку ломает, ей очень плохо, по пути то и дело попадаются различные точки, где стоят разнообразные бутылки и банки с горячительными напитками. Но Вяльская отчего-то не кидается ни к одной из торговых точек, она еле доплелась до последней и лишь там взяла убивший ее напиток.
     Отчего девушка проигнорировала все пункты продажи? С какой стати продлевала свои мучения? Ведь так просто получить желанный глоток. Отдаешь деньги и... Деньги!!!
     Чтобы не упасть, я уцепилась за липкий прилавок. Продавщица, продолжая свариться с бомжом, считала теперь железные рубли. Поведение торговки не вызывало удивления: если в кассе обнаружится недостача, хозяин вычтет ее из зарплаты горластой бабы. И любой человек на ее месте поступил бы так же. Но вот...
     В голове снова вспыхнуло воспоминание. Алла входит в стеклянный павильончик, я наблюдаю за ней снаружи, и мне очень хорошо видно, как девушка что-то говорит парню, стоящему по ту сторону прилавка.
     Юноша кивает, ныряет под столешницу, отделяющую его от покупателей, вынимает бутылку и протягивает Алле. Та хватает водку. Вроде ничего особенного, кроме одной крошечной детальки.
     Вяльская не положила на тарелочку деньги, а продавец отпустил алкоголичке водку просто так, дал ей товар даром. Почему? Он альтруист? Что-то не очень верится.
     - Эй, - окликнула меня продавщица, - чего хочешь?
     - Водку даром, - вырвалось из меня.
     Баба вытаращила круглые, глупые, сильно намазанные тушью глаза.
     - Чаво?
     - Простите, обмолвилась.
     - Чаво?
     - Ничего, извините.
     - Жрать будешь?
     - Нет, спасибо.
     - Чаво стоишь тогда?
     - Действительно, глупо вышло, - пробормотала я, вывинчиваясь из очереди.
     - Вот что с молодежью правительство сделало, - возвестила за спиной какая-то тетка, - пиво пьют, сексом занимаются и мозги потеряли. Гибнет Россия, на глазах разваливается, нет у нас будущего.
     - Хорош выть, - отозвался кто-то из студентов, - это вы, старье, революцию в семнадцатом году сделали и нас нормальной страны лишили.
     Понимая, что сейчас в обжорке разгорится громкий скандал, я побежала к двери, нетерпение толкало в спину. Неужели наконец удалось подцепить кончик тоненькой ниточки, которая приведет меня к цели?
     
     Глава 22
     
     Павильончик, где Алла покупала водку, я нашла сразу. Да и продавца узнала мгновенно: тощий юноша с длинными волосами, стянутыми на затылке резинкой, мирно читал книгу. Услыхав стук двери, он отложил томик и вежливо спросил:
     - Что желаете?
     Я бросила мимолетный взгляд на потрепанную обложку: Татьяна Устинова. Сама люблю эту детективщицу.
     - Продукты свежие, - тараторил паренек, - не сомневайтесь. На всех срок годности стоит.
     - А водка имеется? - прищурилась я.
     - Да, - не удивился мальчишка, - какую хотите? Подороже, подешевле?
     Я улыбнулась.
     - Бесплатную.
     Продавец усмехнулся.
     - Ну, от такой никто б не отказался, только без денег лишь сыр случается в мышеловке, да и то туда хороший не положат, дрянь запихнут.
     - Хочу водку просто так, - повторила я.
     - Шутите, да?
     - Нет.
     - Ладно смеяться, говорите, какую надо, - захихикал юноша.
     - Другим раздаете, а мне нет?
     - Слушайте, - посерьезнел продавец, - мне надоело уже! Водка нужна? Покупайте. Нет? Уходите.
     - Ты всегда так с клиентами разговариваешь?
     - Нет, лишь с противными, - нагло заявил продавец.
     - Конечно, - потупилась я, - не на что надеяться было! Просто глупо клянчить в лавке товар без оплаты.
     Продавец шлепнул ладонями по бедрам.
     - Ваще! Прикол! Ты не из психушки удрапала? Правда штоль, просила?
     - Почему бы и нет?
     - Блин, вали отсюда, дура.
     - Лучше скажи честно: не понравилась я тебе, потому что не похожа на Николь Кидман, - идиотничала я.
     - Послушай, - неожиданно миролюбиво заявил парнишка, - хоть кто сюда приди, Джулия Роберте в обнимку с Водяновой или Глюкоза с доберманом, никому ничего без лавэ не дам. Усекла? Хочешь еду и выпивку иметь, тащи такие бумажки, деньги называются. И вообще, тебе лучше спокойно уйти домой.
     Здесь охрана есть, позову - вышвырнут.
     - А вот молодым и красивым ты бутылки даришь!
     - Ну, гонялово! - возмутился продавец.
     Я оперлась на прилавок и тихо спросила:
     - Зовут-то тебя как?
     - Игорь.
     - Очень приятно, - кивнула я, - теперь мой черед представиться, вот удостоверение. Майор Евлампия Андреевна Романова. Нет, нет, ты руками ксиву не трогай, глазками смотри. Чего притих? Вот на фотографии, не спорю, я не лучшим образом вышла, но узнать вполне можно. Печать на месте, и буковки видишь? Золотые такие - МВД. Ну скажи хоть слово!
     Игорь молча повернулся к полкам, потом снял одну из бутылок, водрузил на прилавок и мрачно сказал:
     - Эта самая хорошая, у меня здесь элитного товара не бывает. Ежели хотите нечто суперское, то надо у метро в универсаме искать. Мои покупатели ханурики, в основном "йогурт" берут, дешево и сердито.
     - "Йогурт"?
     Игорь ткнул пальцем в прозрачные, невысокие стаканчики, прикрытые фольговыми крышками.
     - Ну да, вон он! Сожракал - и хорошо.
     Я посмотрела на бутылку.
     - И часто сотрудники милиции у тебя товар забирают, так сказать, по-спонсорски?
     - По-спонсорски, - процедил Игорь, - это наоборот. Вот ежели бы мне менты ящик приперли и сказали: "На, Игоряша, торгуй беленькой, а выручку себе забери", то это спонсорство, а у нас по-иному получается, не спонсоры вы, а грабители.
     - Кому еще бесплатно выпивку давать приходится?
     Игорь скривился.
     - А то не знаете. Много вас, любителей. И все пугают, кто с порога орет: "От смотрящего я", а кто навроде вас, ксивой в нос тыкает. Один разор, в убыток себе работаю.
     - Ну, учитывая твою любовь к девушкам, - усмехнулась я, - я склонна сейчас верить твоим стонам.
     - Да о каких девках речь? - взвился Игорь. - Шалавам ничего не даю, они ко мне и заглядывать перестали, к Кольке бегают, тот у нас добрый, натурой за выпивон берет, мне же противно, еще заразу подцепишь, век не вылечишь.
     - Очень разумное поведение, - кивнула я. - Аллу давно знаешь?
     Технике допроса меня обучил Костин. Один раз мы с ним довольно долго препирались на тему: можно ли вытянуть из человека сведения, если индивидуум не желает их разглашать. Вот тут-то Вовка и стал делиться профессиональными секретами.
     - На самом деле ничего хитрого нет. Сначала задури голову, - объяснял майор, - запудри мозги, никогда не начинай с самого животрепещущего для тебя вопроса. Большинство тех, у кого рыло в пуху, инстинктивно ждет подвоха и в первые минуты диалога напряженно следит за своими и чужими словами. Твоя задача - дать ему понять: на Шипке все спокойно. А когда поймешь, что подследственный расслабился, тут внезапно и спроси его: за какую руку держал жертву, когда убивал ее? Имей в виду, вопрос следует задавать правильно. Не надо спрашивать: "Ты убил N?" Нет, говори так, словно не сомневаешься, твой собеседник прирезал несчастного, а следовательно, на данном этапе ты проясняешь лишь некоторые, самые незначительные детальки.
     Допустим, преступник восклицает: "Я не хватал его за руку!" Ты моментально реагируешь: "Понятно, вы признаете, что убили N, держа за ногу".
     Вообще же учись у журналистов. Вот уж бестии.
     Приведу замечательный пример. Кандидат в губернаторы прибыл в город Энск, дабы убедить электорат голосовать за себя. Не успел он ступить на платформу вокзала, как подлетел некий борзописец и бойко спросил:
     - Вы собираетесь посетить наш новый ночной клуб со стриптизом?
     - В вашем городке есть ночной клуб со стриптизом? - искренно удивился чиновник.
     Через пару часов в продажу поступила местная газета с огромной "шапкой": "Едва ступив на нашу землю, кандидат в губернаторы спросил: "В вашем городе есть ночной клуб со стриптизом?" И ведь не соврали, писаки! Слово - не воробей, вылетело и долбануло. Сама понимаешь, выборы в этом местечке мужик проиграл, а все почему? Ответил на правильно и в нужное время поставленный вопрос.
     
     ***
     
     - Алла? - вскинул брови Игорь. - Это кто?
     - Ну, наверное, твоя любимая девушка, - ласково улыбнулась я.
     - Алла? Какая?
     - Вяльская.
     - Никогда не слышал о ней!
     - Ой ли?
     - Точно.
     - Про Винни Пуха знаешь?
     - Какого? - обалдел Игорь.
     - Ну того, с Пятачком и Иа-Иа.
     - Э...э...
     - Неужели ни книги не читал, ни мультиков не смотрел?
     - В курсе, конечно, - пришел в себя Игорь. - "Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро".
     - Отлично, хорошая у тебя память, - вздохнула я, - живая, молодая, позавидовать можно. Какую водку предпочитала Алла?
     - Незнаком с Аллой! - взвизгнул Игорь.
     - Ни с одной?
     - Да!
     - Никогда не видел женщин с таким именем?
     - Да!!!
     - Дорогой, ты врешь! А Пугачева? Неужто не слышал ее песен?
     Игорь вытаращил глаза.
     - Э...э...
     - Так как, видел Аллу?
     - Да.
     - И где?
     - Ну.., на концерте...
     - Отлично. О чем беседовали?
     - Вы чего? Она ж на сцене, а я в зале.
     - Ты про Пугачеву?
     - Ну да!
     - А я уже про Вяльскую спрашиваю, Алла Вяльская. Девушка, которой ты дал бесплатно водку. Причем вытащил бутылку не с полки, где весь товар выставлен, а вынул из-под прилавка.
     - Не было такого, - хриплым голосом ответил Игорь, - кто дурь набрехал? А, знаю, Ленка из первого киоска. Вы ей не верьте, Ленка замуж хочет, узнала, что я не расписан, и давай окучивать. Только мне всякие не нужны, о чем я ей прямо и заявил, вот теперь у нас война идет! Если Ленка мне гадость не сделает - считает, день зря прошел!
     - Дружочек, - перебила я юнца, - все намного хуже, чем ты думаешь! Алла-то умерла.
     - В каком смысле?
     - А в каком смысле умереть можно? В прямом, скончалась в парке, неподалеку. И что самое для тебя печальное: на тот свет Вяльская отправилась, откушав взятой у тебя из-под прилавка водочки. Сечешь ситуацию?
     Взгляд Игоря заметался по павильончику. Сначала парень ощупал глазами прилавок, потом зыркнул под доску, затем уставился на свой мобильный телефон.
     - Так что? - поторопила его я. - Вспомнил?
     - Угу, - кивнул Игорь.
     - Рассказывай.
     - Ну...
     - Давай.
     - Э...
     - Не тяни.
     - Собственно, это чепуха.
     - Начинай! Впрочем, могу задавать вопросы.
     Аллу ты знал?
     - Нет.
     - Опять за свое!
     - Правда, не видел ее до того дня, - быстро затараторил Игорь, - никогда.
     - Но водку ей отпустил?
     - Ага.
     - Даром?
     - Верно.
     - Почему?
     Игорь поковырял пальцем прилавок.
     - У меня друг есть, Паша, - выдавил он из себя, - вечно вокруг него девки всякие, ни одной не пропустит, а сам он женат, вот и влипает поэтому в ситуации...
     Я внимательно слушала рассказ. Игорь сначала говорил медленно, спотыкаясь на каждом слове, потом затарахтел без перерыва.
     Его версия произошедшего выглядела так.
     Друг Павел решил податься на заработки и договорился с одной иностранной компанией, которая берет на службу гастарбайтеров из России. Паша подрядился на ферму, в Голландии, благополучно оформил все документы. Получив подъемные, Павел устроил отвальную для приятелей, звал он и Игоря, но продавец не сумел найти себе замену, и пришлось ему куковать за прилавком.
     Страшно злой на весь свет, Игорь маялся на работе, представляя себе, как Пашка весело гуляет в кафе. И тут друг позвонил.
     - Как дела? - завел он разговор.
     - Шоколадно, - рявкнул продавец, - просто слов нет описать, как здорово.
     - Слышь, помоги, - прошептал Паша.
     - Чего надо-то? - буркнул Игорь.
     - Девка моя бузит.
     - Светка? Жена?
     - Да не, хуже, Алла.
     - Не знаю такую.
     - Так мы лишь месяц дружим, - пояснил Паша.
     - Дружим, - хихикнул Игорь.
     - Ты не ржи, - попросил друг, - Алка позвонила и заявила: "Ща приеду, хочу с тобой на дорожку выпить". Прикинь, стерва! Сюда ее потянуло, во Светка взбесится.
     - Это точно, - засмеялся Игорь, - ни в какую Голландию не поедешь, останешься в Склифосовском лежать. Ну не завидую тебе.
     - Помоги!
     - Но как?
     - Я отправил Алку к тебе.
     - Зачем? На фиг она мне нужна?
     - Выручи, дай ей бутылку водки.
     - Эка проблема, продам любую.
     - Бесплатно.
     - Фиг тебе!
     - Я заплачу.
     - Когда?
     - Завтра с утра деньги пришлю.
     - Ну ладно, - сдался Игорь, - одно не пойму: водка этой Алле зачем?
     - Алкоголичка она, - пояснил Паша, - увидит пол-литру, сожрет и заснет потом. Пока прочухается, опохмелится да сообразит, что к чему, я уже границу пересеку. Денег у Аллы нет, поэтому ханку ей только ты дать можешь. Слышь, Игоряха, выручи, семья рухнет, загранка накроется.
     - Не дрожи, - вздохнул Игорь, - присылай.
     Только пусть скажет, что она Алла от Пашки.
     - Стопудово! - обрадовался Пашка. - Жди.
     Очень скоро на пороге появилась фигура плохо одетой девицы. Опытный в таких делах Игорь сразу понял: бабенка сильно зашибает.
     - Я Алла, - просипела она, - Пашка сказал...
     - Знаю, - брезгливо ответил Игорь и нырнул под прилавок.
     Для таких клиентов, бомжей, попрошаек и окончательно спившихся индивидуумов, Игорь держит ящик самого дешевого горячительного. Никакого сертификата качества на сей продукт нет, да и откуда бы ему взяться? Водку притаскивает улыбчивый Хасан. Где уж он добывает пойло, никому не ведомо, но и Игорь, и пьяницы довольны. Продавец имеет свой, пусть крохотный, но навар, а "синяки" получают лекарство по карману.
     Игорь вручил Алле одну из таких бутылок, и девушка ушла.
     - Никакой вины моей нет, - ныл продавец, - я Друга выручил.
     - Это все?
     - Ага, - быстро ответил Игорь и глянул слишком честными глазами на свой мобильный, лежащий у кассы, - чтоб мне утонуть!
     - Давай телефон Павла.
     - Пишите, - мигом согласился Игорь.
     - Теперь координаты Хасана, - потребовала я.
     - Не знаю их.
     - Не ври.
     - Чтоб мне утонуть!
     - Берешь водку и не знаешь адреса поставщика?
     - Не.
     - Верится с трудом.
     - Правда, - засуетился Игорь, - да хоть у остальных спросите. Хасан ко всем заглядывает. Первого числа каждого месяца появляется, зайдет и басит: "Дешевый водка берем? Сколько хотишь?"
     И снова пропадает.
     - Ничего себе, - возмутилась я, - торгуешь невесть чем, непонятно у кого взятым. Между прочим, в стране терроризм.
     - А, - отмахнулся Игорь, - какой из Хасана шахид! Смешно! Он денежки зарабатывает. И потом, кого тут убивать? Бомжей убогих?
     - Алла же отравилась.
     - Она сама из "синяков" была, - буркнул Игорь, - а потом, водка-то нормальная, просто очень плохая.
     Небось девка упилась до доски, набухалась и ау!
     Сплошняком такое.
     Вымолвив последнюю фразу, Игорь уставился в мое лицо слишком честным, немигающим взором.
     Весь его вид говорил: я никогда не вру.
     - Хорошо, - кивнула я, - прощай, дружочек.
     - До свидания, - невероятно радостным голосом откликнулся Игорь, - ой, стойте.
     Я обернулась, парень протягивал мне бутылку, не водку, другой напиток.
     - Возьмите.
     - Спасибо, не пью.
     - Берите, берите, - принялся уговаривать "следователя" продавец, - это всего лишь ликер, очень вкусный.
     - Не употребляю горячительное.
     - Тогда конфетки, - забегал вдоль полок Игорь, - ща свеженькие достану...
     Но я, не дожидаясь конца монолога, вышла на улицу и пошагала по дорожке к метро.
     Через пару метров тропинка резко сворачивала влево, вдали виднелся наземный вестибюль станции, но я быстро нырнула в кусты и пошла назад, прячась в зарослях вечнозеленого, неизвестного мне растения.
     Шагать пришлось в полусогнутом состоянии.
     Добравшись вновь до павильона Игоря, я осторожно раздвинула ветки. Не поверила ни одному слову пройдохи! Впрочем, может, и есть в них некая правда. Вполне вероятно, что у Игоря имеется слишком любвеобильный друг Паша. Только я видела Аллу и сильно сомневаюсь, что та способна обольстить даже сверхозабоченного сексуального маньяка. У Паши, если он, конечно, реально существующий персонаж, не может быть подобной любовницы, молодой мужчина с женой, собравшийся на работу в Голландию, выбирает себе метресс <Метресса - любовница. Устаревшее сейчас слово часто Употреблялось в конце XIX - начале XX века.> не среди маргиналов, а в ином социальном кругу.
     Сквозь стеклянные стены магазинчика мне был великолепно виден Игорь. Врун говорил по телефону. Слова его, естественно, не долетали до меня, но по выражению лица и по жестикуляции было понятно: беседа очень неприятная. Прервала ее покупательница, тетка огромных размеров с необъятной сумкой.
     Игорь положил трубку на прилавок и с хмурым видом начал отрезать колбасу. Воспользовавшись передышкой, я вытащила свой сотовый и набрала номер Паши.
     - Алло, - звонко откликнулся нежный голосок.
     - Можно Павла?
     - Их нет.
     - А когда будут?
     - Паша уехал на работу за границу, - звенела девушка, - вернется через год, они с женой нам квартиру сдали, не звоните больше.
     - Давно он укатил?
     - А вам зачем?
     - Это из фитнес-клуба беспокоят, - мигом нашлась я, - Павел у нас действие карты не приостановил. Если назовете число их отлета, заморожу членство, он вернется и снова ходить станет, ну зачем ему зря деньги терять!
     - Мы сюда въехали в августе, - воскликнула девушка, - значит, Павел где-то в конце июля отбыл.
     - Спасибо, - ответила я и сунула мобильный в карман.
     Игорь продолжал обслуживать тушу, теперь он строгал сыр. Я наблюдала за тем, как двигаются руки парня. Слава богу, господь наградил меня стопроцентным зрением, великолепно различаю предметы даже на большом удалении. Ай да Игорек! Мгновенно выдумал историю, постарался соврать убедительно, но допустил маленький просчет. Павел отправился в Голландию в июле, а Алла умерла в сентябре.
     Продавец слегка напутал со временем.
     Хлопнула дверь, волоча за собой тяжело груженную сумку на колесиках, толстуха ушла. Игорь нырнул в подсобку, довольно долго возился там, потом вышел и повернул табличку, украшавшую наружную створку. Я быстро прочитала надпись: "Извините.
     Закрыто по техническим причинам".
     Быстрым шагом, не оглядываясь, Игорь двинулся к метро. Я побежала следом, неслась за кустами, пригнувшись почти до земли.
     На шумной площади перед подземкой продавец нырнул в одну из будочек туалета. Я кинулась к ближайшей тетке, торгующей жуткими шмотками.
     - Это что?
     - Дык пальто, осеннее, модное, Версача! Слышала такую фирму!
     - Сколько?
     - Тыща.
     - Сто!
     - Ты дура? Гля, какая вещь, а к ней кепка! Во, в подарок.
     - Триста.
     - Семьсот.
     - Четыреста.
     - Пятьсот, - уперлась торговка.
     - Четыреста, - нервно торговалась я, не сводя глаз с туалета.
     - Ни за что! Пять сотен.
     Игорь вышел из будки и, минуя здание метро, двинулся в сторону проспекта. Я бросила на столик ассигнацию и схватила "Версача" <Элитная фирма одежды называется правильно "Версаче".> с кепкой и стала быстро натягивать обновку.
     - Эй, не твой размер, - предостерегла тетка.
     - Плевать.
     - Погодь, нужный найду.
     - И так отлично.
     - Да ты в ем утопла, куда ж пятидесятый хапнула, стой, - нервничала бабка.
     Но я, закутавшись в "Версача" и надвинув кепку На лоб, бежала за Игорем. Парень быстрым шагом достиг проезжей части, встал на обочине, поднял руку и мгновенно поймал бомбиста.
     Я заметалась по мостовой.
     - Тебе куда? - высунулся из окна абсолютно ржавых "Жигулей" парнишка.
     - Вон ту машину догонишь?
     - Пятнашку?
     - Нет, серую, с красным верхом.
     - Ну пятнашку!
     - Без разницы, как ее называют, - пропыхтела я, влезая в грязный, сильно воняющий бензином салон, - гони за ними.
     - А вам зачем? - неожиданно насторожился паренек.
     - Господи, рули живей, уйдет ведь! Муж мой там, к любовнице спешит, хочу убедиться, что он с другой бабой встречается!
     - Если гулять пошел, к юбке уже не пришьешь, - заявил водитель, садясь нужной машине на "хвост", - по себе знаю. Хоть в ящик засунь и запри, все равно щелочку найду и просочусь.
     - Следи за дорогой, - рявкнула я, - не спрашивала твоего мнения, не упусти автомобиль.
     - Не боись, я ас.
     - Хотелось бы верить.
     - Ну, точняк, - начал болтать юноша, - меня отец в пять лет за руль сунул...
     Сцепив зубы, я наблюдала за дорогой. Ну почему принято считать, что женщины неуемные болтуньи, а представители сильного пола разговаривают лишь по большим праздникам? Да на свете полно трепачей вроде попавшегося мне сейчас на дороге шофера.
     
     Глава 23
     
     Игорь вышел на набережной, возле высотного здания. На первом этаже здесь когда-то располагался кинотеатр "Иллюзион", единственное место, где советские люди могли посмотреть лучшее кино, как тогда говорили, "западного производства". Впрочем, насчет единственного места я, пожалуй, переборщила. В Москве еще имелись дома творческой интеллигенции: ЦДЛ, ВТО, "балалайка", "ластик" и "занудово" <ЦДЛ - Центральный дом литераторов, ВТО - Всероссийское театральное общество, "балалайка" - дом композиторов, "ластик" - Дом архитекторов, "занудово" - Дом ученых.>, где частенько устраивали показы, существовал и научный институт кино, его сотрудникам вообще в служебное время вменялось проглядывать разнообразные фильмы, но эти точки работали лишь для своих, простому смертному туда было не прорваться. А вот "Иллюзион" открывал двери любому москвичу. Требовалось лишь купить абонемент, ну, допустим, по теме: "Киноискусство Италии шестидесятых годов двадцатого века", и наслаждаться.
     Была, правда, небольшая неприятность. Перед каждым показом на трибуне появлялся лектор и начинал гундосить:
     - На мой взгляд, Антониони...
     Сколько раз мне хотелось встать и крикнуть:
     - Лучше я обрету собственный взгляд! Кино давай!
     Но ведь молчала же! Советские люди вообще были терпеливы.
     Посильней замотавшись в обновку, я спряталась в небольшом скверике и стала наблюдать за Игорем, прохаживавшимся туда-сюда по набережной. Прохожих по тротуару бежало не так уж и много, от реки дул сильный ветер, но мне было тепло. Ужасная покупка оказалась неожиданно уютной.
     На секунду ту часть набережной, где нервно расхаживал Игорь, закрыл от меня поток машин. Я встала на цыпочки, но ничего не увидела. Наконец светофор сменил красный свет на зеленый, и я обнаружила около Игоря то ли женщину, то ли девушку, закутанную точь-в-точь в такую же "Версача", как у меня, а еще на голове у нее сидела кепка.
     Понимая, что близко подходить нельзя, я прыгала в садике, кусая от нетерпения нижнюю губу. Парочка стояла спиной к проезжей части, опершись руками о парапет. Мне не было видно лиц и, естественно, не слышно никаких слов. Да еще светофор постоянно менял свет, отчего поток машин то останавливался, то катил дальше. Когда лента автомобилей замирала, я лишалась всякой возможности следить за Игорем и женщиной. Потом, сообразив, что с другого конца бульварчика получу лучший обзор, я поспешила вперед и остановилась. Тетка протянула парню фляжку, тот начал пить из горлышка, потом баба взяла емкость и побежала через дорогу прямо в скверик. Я понеслась за незнакомкой, а та, совершенно не обращая на меня никакого внимания, почти бежала по улице, ведущей к метро.
     Я на секунду обернулась. На набережной, опершись на парапет, стоял Игорь.
     Тихо радуясь тому, что предпочитаю обувь на низком, удобном ходу, я рысила за дамой. В душе бушевал восторг. Ай да Лампа! Нашла бабу, которая велела Игорю подсунуть Аллочке отравленную водку. Теперь дело за малым. Надо посмотреть, куда она так спешит. Рано или поздно особа достигнет своей цели, придет либо домой, либо на работу.
     Дальше просто, установлю имя и...
     На всей скорости дама влетела в толпу, клубящуюся у метро, я ускорила шаг, потом побежала, но, увы, незнакомка исчезла, словно кусок мороженого на солнце, растаяла, не оставив, в отличие от пломбира, никаких следов. Чуть не плача, я заметалась по площади. Слева ларьки, справа какие-то магазинчики, повсюду двери, люди, кишащее человеческое море. В полном отчаянии я влетела в холл станции метро и увидела на полу, около урны скомканное пальто. Сверху лежала кепка. Я машинально подняла шмотку и помяла в руках.
     Меня охватила лютая злость. Упустила! Вот хитрюга. Может, она сообразила, что ее преследуют? Хотя навряд ли, я была очень осторожна. Просто тетка на всякий случай тщательно законспирировалась.
     - Вы из одного детдома? - спросил мужик, торгующий в вестибюле газетами.
     - А? - отвлеклась я от созерцания брошенных шмоток.
     - Только что одна влетела, - засмеялся лоточник, - пальто как у тебя и шапка, хламиду сняла, на пол швырнула, кепчонку кинула и на эскалатор.
     - Можете описать женщину? - бросилась я к газетчику.
     Дядька призадумался.
     - Такая! О!
     - Какая?
     - Ну... О!
     - Что значит "О"?!
     - Э.., при фигуре, - попытался выразить мысли словами торгаш, - в ярко-красной куртке, прям пожар!
     - Лицо красивое?
     - У! Не заметил, волосы мешали.
     - Длинные?
     - Не.
     - Короткие?
     - Не.
     - Так какие?
     - Ну... О! Челка!
     - Светлые?
     - Не.
     - Черные?
     - Не.
     Я почувствовала себя мухой, пытающейся вылезти из варенья.
     - Будь человеком, попробуй хоть что-нибудь вспомнить!
     - Ну.., пальто швырнула и деру, - наморщил лоб мужик, - гляжу и думаю: "О!"
     - Больше ничего? - с тоской спросила я. - "О" и все?
     - Отвали, - рассердился газетчик, - чего привязалась. Вам какую газету? Свежей нет! Вчерашняя осталась, - он принялся выполнять свои профессиональные обязанности.
     Я пошла к двери, толпа горожан, спешивших в подземку, толкалась, лягалась и возмущалась.
     - Вот прет, не глядя!
     - Тут вход, тетка.
     - Чего встала, рот раскрыла, делать не фиг? Сиди дома.
     Наслушавшись "комплиментов", я протиснулась на улицу, прошла чуть вперед и была остановлена возгласом:
     - Дама! Эй, в кепке, обернись, тебя зову!
     Я повернула голову.
     - Вы меня?
     - Тебя, растяпа, - засмеялась женщина, сидевшая возле лотка со всякой ерундой, - чего, за кошельком вернулась?
     Я захлопала глазами.
     - Нельзя такой раззявой быть, - укоризненно продолжала торговка, - уж мы орали тебе, орали!
     - Зачем? Я ничего не слышала.
     - Ясное дело, - добродушно улыбалась баба, - где ж тебе услыхать было! Выскочила из маршрутки, в своей красной куртке, аж скулы свело от цвета. Кинулась к Маньке, пальто вот это с кепкой купила и деру. Сдачу не взяла, портмоне потеряла, во как летела! Скажи спасибо, что Манька баба честная. Она, правда, домой ушла, продала тебе пальтишко удачно, обрадовалась и свернулась. А кошель мне оставила, наказала: "Вернется ведь шалава, ты, тетя Вера, тут до ночи тоскуешь, отдай кошель дуре, мне чужого не надо".
     На, держи и впредь аккуратней будь.
     Широкая ладонь с короткими, разбитыми годами тяжелой работы пальцами протянула изящное, совсем небольшое, похоже, очень дорогое портмоне из натуральной кожи пурпурного цвета.
     Я медленно взяла кошелек и тихо сказала:
     - Спасибо.
     - Так не за что, - ответила тетка, - внутрь я не заглядывала, проверь, все ли на месте.
     - Да, конечно, еще раз благодарю вас, - пробормотала я и пошла к метро.
     Значит, незнакомая женщина, торопясь на встречу с Игорем, решила закамуфлироваться и поступила точь-в-точь как я: купила у метро первую попавшуюся на глаза одежду. И неудивительно, что ее внимание привлекла "Версача", длинная, бесформенная хламида неприметного цвета, полностью скрывающая фигуру, да еще к ней в виде подарка прилагалась кепка. Хламида, небось, турецкого производства, и ими торгует не один лоток, вон еще висят, только красного цвета. Конечно, яркое пальто интересней, но только для того, кто хочет привлечь к себе внимание.
     Быстрым шагом я спустилась в метро, села на одну из малочисленных скамеек на платформе и стала внимательно изучать содержимое кошелька. В нем было несколько отделений, предназначенных для бумажных денег, прорези со вставленными в них дисконтными картами и "отсек" на "молнии".
     Купюр оказалось пять: три пятисотенные и две тысячные, монеток восемь, все по рублю. Дисконтные карты тоже не представляли интереса, точь-в-точь такие есть у меня и у тысяч москвичей, которые посещают отнюдь не дорогие магазины. Никаких фотографий и паспортных данных на пластиковых прямоугольниках не имелось. Больше в кошельке не было ничего, найти его хозяйку не представлялось возможным.
     Чуть не плача от досады, я стала думать, как поступить дальше. Внезапно со дна души поднялась волна злости. Ну, Игорь, погоди. Думаешь, обманул меня, и дело с концом? Нет, дружочек, я из породы терьеров, схвачу крысу и стану трепать до тех пор, пока та не расскажет мне всю правду. Значит, сейчас качу назад, иду вновь в магазинчик, швыряю портмоне и свое "Версача" с кепкой на прилавок, а потом устраиваю мерзкому лгуну допрос с применением пыток, и пусть он плачет, кричит, пытается убежать, ничто ему не поможет.
     Полная решимости и злобы, я собралась уже войти в подкативший к перрону поезд, но посмотрела на густую толпу, штурмом бравшую вагон, и решила подождать следующий состав. Но и во втором, и в третьем, и в четвертом голубом экспрессе не оказалось ни сантиметра свободного пространства, в столице начался час пик. В подземке громадного мегаполиса всегда кипит толпа, но два раза в день в ней начинается настоящее столпотворение, и мне искренне жаль тех, кто вынужден пользоваться общественным транспортом в сие время. Но куда деваться бедным людям, которым непременно нужно попасть на службу к девяти, а уйти с нее в восемнадцать ноль-ноль? Думаете, таких нет? Очень даже ошибаетесь, три четверти москвичей работают в режиме жесткого графика, и далеко не у всех имеются машины.
     Скажете, на дорогах пробки и выехать утром, ну, допустим, из какого-нибудь Крылатского проблема?
     Согласна, но в автомобиле вы сидите, слушая любимое радио или разговаривая с мужем, а в метро стиснуты, словно шпроты в банке, задыхаетесь от запахов и дуреете от шума.
     Я решительно повернулась и пошла к эскалатору.
     Я не одобряю людей, которые сорят деньгами, разбрасывают их на пустяки, поэтому такси пользуюсь лишь в крайнем случае, ну, допустим, когда надо догнать кого-нибудь. Но сейчас я настолько устала, нанервничалась и расстроилась, что просто не способна брать штурмом вагон и выслушивать комментарии окружающих. Неужели я не заработала на "бомбиста"? Вполне могу позволить себе такую роскошь, как поездку в машине. Вообще говоря, следовало самой сесть за руль, но мне показалось, что до продавца, давшего Алле водку, лучше докатить на метро, всего-то пара остановок, без пересадки. Ведь не знала, как повернется дело!
     Я вышла на улицу и вздрогнула. Вокруг было темным-темно, автомобили неслись с включенными фарами. День уже клонился к вечеру, в Москву пришла осень, и, естественно, света теперь станет меньше, но все равно для подобной темени еще рано. Удивившись, я прошла чуть вперед, повернула налево и подняла руку. Но никто не спешил заработать, водители торопились по своим делам, а может, я в своем новом наряде не походила на платежеспособную клиентку.
     Внезапно на асфальт упала капля, вторая, третья.
     В ту же секунду стало понятно, отчего над городом висит тьма. Это не ранняя ночь, а тучи темно-серые, пухлые, грозовые, мрачные, и сейчас с небес рухнет ливень! Я еще сильней замахала руками, и тут обвалилась стена дождя. В одно мгновение хламида намокла и придавила хозяйку к тротуару. Чуть не плача от досады, я хотела уже нестись назад в метро, но неожиданно один из автомобилей, очень медленно тащившийся мимо, встал примерно метрах в тридцати от того места, где прыгала я.
     Охватившая меня радость по силе была сравнима с дождем. Разбрызгивая лужи, я полетела к сердобольному человеку, решившему подвезти вымокшую до нитки женщину. Я очень торопилась, боясь, что кто-нибудь из суетящихся вокруг прохожих перехватит машину, но удача на этот раз оказалась на моей стороне.
     Рванув дверь, я впрыгнула в старенькую иномарку, которая незамедлительно, отчего-то рывками, стала крайне медленно двигаться вперед. То, что водитель поспешил поехать, меня не удивило. В начале улицы висит знак "Остановка запрещена". Конечно, мало-мальски уважающий себя гаишник при первых каплях дождя спрячется, но всякое случается, лучше не рисковать.
     Машина медленно катилась вперед. Я решила снять кепку и, опустив голову вниз, сказала:
     - В сторону Ленинградского проспекта, пожалуйста, а дальше покажу.
     Водитель никак не отреагировал, не произнеся ни звука, он продолжал тихо ползти вдоль тротуара.
     Я избавилась от противно мокрой кепки и повернула голову в сторону шофера. Вообще-то я собиралась сказать:
     - Прикройте боковое стекло, а то холодно, - но слова застряли в горле, вместо членораздельной речи изо рта вырвался писк.
     На месте водителя, положив лапы на руль, сидела большая собака, стаффорд широкий терьер, такая же, как наша Рейчел, только не рыжая, а коричнево-полосатая.
     - Господи! - вырвалось у меня.
     Пес спокойно смотрел вперед. Его крупное тело слегка покачивалось, глаза напряженно всматривались в даль.
     - Здравствуйте, - прошептала я и с силой ущипнула себя за запястье. На коже незамедлительно начал проявляться синяк.
     - Меня зовут Лампа.
     Из груди собаки вырвалось вполне добродушное ворчание.
     - Ур-гр-фр.
     - Вы.., э.., владелец машины?
     - Ур-гр-фр...
     - Разрешите, я выйду...
     - Ур-р-р-р, - начал сердиться пес.
     - Простите, я понимаю, вы хотите заработать, - в полной растерянности залепетала я, - конечно, везите меня до дома, заплачу сполна.
     Собака не поворачивала головы, я сумела кое-как прийти в себя, пробежалась взглядом по ее телу и оцепенела. Псина сидела, поджав под себя задние ноги, она не пользовалась педалями, просто вертела рулем. Я снова ущипнула себя за руку, увидела новый синяк и тихо попросила:
     - Вы бы не могли спустить вниз лапы?
     - Ур-гр-фр...
     - Простите, конечно, - залебезила я, - наверное, вы имеете права? Иначе бы не сели за руль.
     Кстати, у нас дома живет ваша, так сказать, однопородница, стаффордшириха Рейчел, она крайне ответственна, поэтому, я понимаю, вы обладаете необходимыми документами и, наверное, упорно и тщательно обучались вождению.
     Последняя фраза была сказана лишь с одной целью: подольститься к мрачному кобелю, но тот и ухом не повел, услыхав завуалированный комплимент.
     - Так вот, - тихим, нежным голоском вещала я, - поставьте все же лапки на педальки, ну хоть на тормоз, мало ли чего.
     Вдруг машина остановилась, я обрадовалась, схватилась за ручку, навалилась на дверь и была остановлена недвусмысленным, грозным рычанием. В испуге я глянула на шофера. Псина наконец-то повернулась к пассажирке. На крупной, треугольной морде было самое мрачное выражение, верхняя губа поднялась, из-под нее посверкивали клыки.
     - Р-р-р, - разнеслось по машине.
     - Нет, нет, я сижу, - заюлила я, - вы меня не так поняли, просто.., э.., можно стеклышко подниму? Очень дует...
     Не успела я закончить фразу, как в открытое со стороны водителя окно просунулась здоровенная Ручища, при взгляде на которую меня затошнило.
     Кожа на длани была серо-зелено-желто-красная. Ни один человек в мире, кто бы он ни был: азиат, негр, индеец, европеец, не может иметь такого оттенка кожи. Меня заколотило.
     Все понятно, это инопланетяне. Господи, ведь совсем недавно Костин приволок фильм, который рассказывал о пришельцах, и мы долго хохотали над лентой, в которой один из внеземных организмов, желая спрятаться среди землян, трансформировался в собаку.
     - Вот ведь чушь, - покатывался Вовка, - но смешно до ужаса!
     - Вовсе не ерунда, - с жаром перебил его Кирюшка, - давно известно, что НЛО прилетали к нам еще во времена древних египтян.
     - И бродили по улицам собачьими стаями, - захохотал майор. - Кирик, только ты можешь верить в подобную чепуху.
     Я тогда тоже высказалась на эту тему, и разобиженный Кирюшка ушел спать. А теперь придется извиняться перед ним, мальчик-то прав! Вот он, носитель инопланетного разума, положил лапы на руль, а его коллега, очевидно, оставшийся в своем естественном обличье, иногда помогает не слишком пока умелому шоферу.
     Ужас сковал тело.
     - Вы же не заберете меня с собой?
     Пес чихнул.
     - Будьте здоровы. Послушайте, зачем я вам? Никаких секретов планеты я не знаю, умею лишь готовить и играть на арфе, причем струны перебирала когда-то плохо, сейчас же вообще не смогу извлечь из инструмента складные звуки. Если вы хотели заполучить государственного человека, то ошиблись, а коли желали выбрать на Земле великого деятеля искусства, то это снова не ко мне.
     Машина остановилась. Пятнистая рука схватила пса за железный, сделанный из круглых колец ошейник. Не поворачивая морды, собака густым, сочным басом заявила:
     - Немедленно вылазь, ты мне надоела, блин, дура!
     Дважды повторять не пришлось. Я мигом выскочила на тротуар, угодив обеими ногами в глубокую лужу. Впереди сверкали яркие огоньки, складывающиеся в название "Кафе-бар".
     
     Глава 24
     
     Тяжело дыша, я ввалилась в маленький, уютный, абсолютно пустой зал, быстро повесила насквозь мокрую хламиду на вешалку, стоявшую у входа, и, забившись в самый дальний угол, стала ждать официантку. Девушка, прихватив с собой кожаную папочку с меню, пошла было в мою сторону, но тут в кофейную вошел кряжистый парень и громко заявил:
     - Ну и дуры встречаются иногда!
     - Опять с клиенткой поругался, - всплеснула руками так и не дошедшая до меня подавальщица. - Сколько раз тебе, Валера, говорено было, не спорь с людьми! Ну хотят они стены черные в красную полоску, так покрась, не навязывай человеку свой вкус. Нет! Вечно ты ерундой занимаешься!
     - Танька, утихни, - весело перебил ее Валера, - не бубни. Все путем, ни с кем я не ругался, лучше послушай. Еду к тебе спокойненько, вместе с Мартином.
     - Собаку-то зачем с собой взял! - возмутилась Таня.
     - Сигнализация сломалась, - пояснил Валера, - вот и прихватил Мартюшу. Сама знаешь, он ласковый и нежный, внутрь впустит, а назад не выпустит.
     - Ну просто безобразие! - запричитала Таня. - Кому твоя раздолбайка понадобилась!
     - Не скажи, любителей много!
     - Ржавая труха!
     - Да успокойся, - обозлился Валера, - качу себе по улице, вдруг бац! Встал!
     - Кто бы сомневался, - не упустила случая воткнуть в парня иголку Татьяна.
     - Вышел я, - продолжал Валера, - а Мартин мигом за руль влез, ты его знаешь, обожает на водительском месте сидеть.
     - Ага, - захихикала Таня, - лапы на руль положит, чистый прикол.
     - Встал я сбоку, - посмеивался Валера, - и начал тачку вперед пропихивать. До твоего кафе-то совсем чуть, ну, думаю, допинаю машину, поем и подумаю, чего делать-то. Толкал и притомился, встал, и тут подбегает баба, жуткая образина в одеяле, рвет на себя дверцу, плюхается на сиденье и говорит Мартину:
     - Ну, типа, поехали!
     Я чуть не упал, во дура, а?
     Таня засмеялась, а Валера как ни в чем не бывало продолжал дальше:
     - Во идиотки бывают! Потом она Мартина таки разглядела и ну с ним беседовать. Я просто валялся, а потом руку в машину всунул, на руль положил, чтобы тачку левее поправить. Эта образина как рванет наружу, чистый сайгак! Сумку забыла! Смотри!
     Валера потряс перед Таней моим ридикюльчиком.
     - Давай поглядим, чего там! - воскликнула официантка.
     В полном негодовании я вскочила на ноги и сердито заявила:
     - Во-первых, я была одета не в одеяло, а в "Версача", во-вторых, я просто подумала, что пес управляет автомобилем, ездят же медведи на велосипеде - и ничего, а в-третьих, я не образина, а вполне симпатичная женщина. Отдавай мою сумку!
     Валера разинул рот, Таня молча выдернула у него сумку и протянула мне. Я схватила ридикюль, сняла с вешалки "Версача" и не сумела сдержать любопытства.
     - Почему у вас рука нечеловеческого цвета?
     - Так ремонт людям делаю, - растерянно ответил мужик, - в краске перемазался.
     - Мыться как следует надо перед тем, как на улицу выходишь, - прошипела я и выскочила под противный дождь.
     На работу к Игорю я поехала на метро. Самое интересное, что хламида высохла в один момент и снова стала теплой и легкой, а ливень, когда я вышла из подземки на улицу, закончился. Впрочем, кажется, в этой части города вообще не упало ни капли, асфальт выглядел сухим.
     На павильончике по-прежнему болталась картонка "Закрыто по техническим причинам". Полюбовавшись на табличку, я вздохнула и опять пошла к метро. Ладно, вернусь утром. Может, и хорошо, что продавца нет на месте, я устала, замерзла, хочу есть, а разговор с парнем предстоит долгий, и лучше вести его на свежую голову.
     
     ***
     
     Ровно в десять утра я снова подошла к магазинчику и с глубоким разочарованием увидела за прилавком совсем другого юношу, толстого, короткошеего, с ярко-рыжими, сильно вьющимися волосами.
     - Здрассти, - вежливо сказал он, - чего хотите?
     - Где Игорь?
     - Нету, - последовал ответ.
     - Сегодня не его смена?
     Толстяк заморгал.
     - Вроде того, а зачем он вам?
     - Знаете, где Игорь живет?
     - Рядом, вроде он говорил, что ехать недалеко.
     - Адрес подскажите.
     Продавец развел руками.
     - Я у него ни разу не был. А чего вам от него надо?
     - Игорь хотел куртку по дешевке купить, - мигом нашлась я, - пришла сказать, что придержала ему одну.
     - Хорошая вещь? - оживился рыжий.
     - Да.
     - Мне продайте.
     Я прищурилась.
     - Однако вы хороший друг, если решили у приятеля покупку перехватить.
     - Охота была с дураком дружить, - надулся рыжий, - и потом, прикид ему ни к чему, куртенка на тебе гирей повиснет, если Игоряху ждать станешь!
     По моему телу побежал озноб.
     - Почему?
     Продавец скорчил гримасу.
     - Он вчера утоп!
     - Кто? - подскочила я.
     - Твой Игорь.
     - Утонул?
     - Ага.
     - Врешь, - вырвалось у меня.
     Торговец оперся о прилавок.
     - Не, правда. Я сам прибалдел. Мне сегодня в восемь хозяин позвонил и заявил: "Давай, Андрей, выходи".
     Продавец не испытывал никакого желания отправляться в свой законный выходной к прилавку, поэтому возразил:
     - Мы два дня через два работаем. Сегодня смена Игоря.
     - Он утонул, - сообщил хозяин.
     Андрей икнул.
     - Не может быть!
     - Запросто, - буркнул хозяин.
     - Ну и ну, - засуетился Андрей, - как же так!
     Холодно купаться-то! Чего он в воду полез и где случилось несчастье?
     - Сам подробностей никаких не знаю, - вздохнул начальник, - мне его брат позвонил и сказал:
     "Игоряха вчера вечером в реку свалился, в самом центре города, в районе высотки, где "Иллюзион".
     Наверное, выпил, перегнулся через парапет и ку-ку!
     Я моргнула. "Чтоб мне утонуть, если говорю не правду". Эту фразу Игорь произнес, рассказывая мне о друге Паше, который велел дать Алле бутылку водки. "Чтоб мне утонуть, если говорю не правду".
     - Так куртку принесешь? - деловито осведомился Андрей.
     - Она тебе мала будет, - растерянно выдавила я из себя.
     - Ты тащи шмотяру, я ее папашке отдам, он у меня щуплый, - настаивал Андрей.
     - Хорошо, - кивнула я и вышла на улицу.
     Все, конец. Машина расследования зарулила окончательно в тупик, похоже, Костин был прав, найти младенца невозможно. Допустим, его похитила бездетная женщина, мечтающая о ребенке. И что?
     Гена не умеет разговаривать, он, естественно, не запомнил лица матери и, став взрослее, будет считать ею ту, которая совершила воровство. Была маленькая зацепочка, и та оборвалась.
     Медленно переставляя ноги, я брела к метро. Ох" не верится мне в случайную тетку, выхватившую из коляски сверток с ребенком. Нет, похититель действовал не спонтанно, он тщательно готовился к преступлению. И Алла ему помогала. Вопрос: почему?
     За деньги? Вяльская очень хорошо знала организатора истории, это ему звонила девушка по телефону-автомату.
     Я остановилась. Спокойно, Лампа, спокойно.
     Сконцентрируйся и попытайся припомнить их диалог. Значит, так, она набрала номер и сказала:
     - Думаешь, дал триста баксов - и все?
     Потом что? Вроде так:
     - Колясочку я припрятала, в милицию могу отвезти. Ага! Еду! Гони деньги! Квартиру мне купи! А он точно даст? Обещаете? Ну, идет! Подожду, раз так.
     Если вы ко мне с заботой, то договоримся!
     Вот оно что! Неизвестная мне личность велела Алле идти к Игорю, пообещав, что парень даст Вяльской бесплатную бутылку. Значит, Игорь знал, что в водке отрава! Более того, продавец и убийца общались. Решив, что он лихо обманул сотрудницу милиции, Игорь ринулся звонить подельнице, а та, вызвав парня на свидание, ухитрилась каким-то образом утопить его.
     Чтобы унять бешеное сердцебиение, я остановилась, прижала руки к груди и замерла, словно изваяние. Но ведь тетка в хламиде ушла, а Игорь остался стоять, опершись на парапет. Впрочем, может, он вовсе даже и не стоял, а висел без сознания, потом упал в воду и утонул. Следовательно, исчезнувшая тетка может рассказать абсолютно все о преступлении. Но от нее не осталось ничего, кроме ярко-красного, дорогого кошелька с деньгами. И что теперь делать?
     Плохо помня, как я добралась до дома, вошла в прихожую и мгновенно услышала голос Верушки:
     - Ау, кто бы ни был пришедший, сначала вытри ноги о тряпку.
     - Это я!
     Няня высунулась в коридор.
     - Хорошо. Ботиночки отскребла? Теперь бери их в руки и ставь на место. Сама справишься?
     Я кивнула.
     - Вот и молодец, - одобрила Верушка, - ступай на кухню и поешь, я сделала творожную запеканку. Отрежь кусок чистым ножом, положи на тарелочку, аккуратно слопай, потом отнеси пустую посуду в раковину, стол протри тряпочкой, не накроши на пол, уходя, не забудь вытереть ножки.
     Сделаешь все как надо?
     - Угу.
     - Отличненько, значит, могу тебя оставить одну?
     - Да.
     - Пойду пока у Кати в комнате ковер почищу. - сообщила Верушка. - Кстати, ты чего такая мрачная?
     - Голова болит, - соврала я.
     - Помой ее, - мигом посоветовала няня, - грязь с волос стечет, и легче станет. Ну, ступай кушай!
     Верушка исчезла. Я покорно пошлепала на кухню, увидела на столе очень красивую, похожую на торт, запеканку, повернулась, чтобы взять нож, и услышала возмущенный голос Верушки:
     - Лампа! Это что?
     От неожиданности я вздрогнула и уставилась на няню. Та держала в руках небольшой пакет темно-коричневого цвета с красными ручками.
     - Просто безобразие, - возмущалась Верушка.
     - Действительно, - голосом, полным отчаяния, воскликнула я, - совсем забыла! Давай разберу, в этом кульке вещи Оли Белкиной, нам в больнице их отдали. Совсем забыла про пакет. Нехорошо получилось, сейчас поем и разложу.
     Верушка осторожно поставила ношу в коридоре и вдруг снова вскрикнула:
     - Лампа! Зачем ты это сделала?
     - Что?
     - Посмотри на стол!
     Я оглянулась и ахнула. Около блюда с невероятно красивой запеканкой высились мои кроссовки.
     - Ой! Сама не понимаю, как такое вышло.
     - Лампа!!!
     - Извини, пожалуйста.
     - Лампа!!!
     Я схватила обувку.
     - Прости, прости, прости! Наверное, я задумалась, принесла обувь в руках на кухню и водрузила на стол. Сейчас сниму скатерть, прокипячу ее, обработаю хлоркой всю кухню, разложу из пакета вещи Оли.
     Лицо Верушки приобрело нормальный цвет.
     - Сама я виновата, - в сердцах воскликнула няня, - знала ведь, что ничего никому поручить нельзя. Ступай разбери пакет в ванной, очень осторожно. Сумеешь?
     - Да, конечно.
     - Впрочем, нет, не надо, - быстро переменила решение Верушка, - посиди пока где-нибудь, только грязи не натряси, я сама все сделаю.
     - Я вполне способна справиться с нехитрой задачей опустошения кулька.
     - Ты и на кухне обещала вести себя аккуратно, - горестно вздохнула Верушка, - и что вышло?
     Вот они, смотри, ползут! Их миллиарды, тьма!
     - Кого? - попятилась я.
     - Микробов. Ладно, не беда, ошибиться может каждый. Иди отдыхай, - завздыхала Верушка.
     - Нет, я займусь вещами Оли.
     - Спасибо, не надо!
     - Ты считаешь меня дурой, неспособной на самые элементарные действия?
     - Нет, - живо отреагировала Верушка и с фальшивым негодованием добавила:
     - Ну как ты такое могла подумать.
     Я схватила пакет и двинулась в сторону ванной.
     - Может, все же к телику пойдешь? - с надеждой спросила няня. - Устала, небось.
     - Сначала дело, потом отдых, - возвестила я, - мне следовало сразу распаковывать вещи, а если не сделала это вовремя, то сейчас исправлю ошибку.
     В полиэтиленовом мешочке оказались туфли Оли, ее юбка и нижнее белье. Кофточка и куртка отсутствовали. На самом дне лежала небольшая сумочка. Я раскрыла кожаный мешочек, внутри нашлись ключи от нашей квартиры, губная помада и мобильный телефон, такой же, как у меня, не самой новой модели.
     Я сунула в стиральную машину измятые тряпки, вымыла туфли, поставила их на половую тряпку, потом пошла к себе в спальню и невесть зачем сунула сотовый Оли на подзарядку. Моя "заправка" идеально подошла к ее аппарату. Мобильник тихонечко пискнул, экран осветился, появилась надпись: "Батарея заряжается". Аппарат не был выключен, он просто умер от голода, но сейчас оживал, получая нужную порцию энергии.
     Я переоделась, сбегала умыться, потом заглянула на кухню, отрезала кусок запеканки и в мгновение ока слопала его. Творожник оказался неимоверно вкусным. Облизнувшись, я положила себе еще одну порцию и, воровато оглядываясь, пошла к себе. Верушка велит есть только на кухне, она не одобряет просмотр сериала и одновременное поедание пиццы, бутербродов и орешков. Да оно и понятно: еще накрошат вокруг, и побегут микробы по квартире.
     Благополучно добравшись до своей комнаты, я залезла в кресло с ногами и принялась есть творожник. Моментально в спальню подтянулись все, одетые в пижамы, собаки. Я быстро запихнула в рот последний кусочек и сказала:
     - Все, вы опоздали, если хотите, можем посмотреть сериал вместе. Кстати, с огромным бы удовольствием слопала еще кусок запеканки, но боюсь, Верушка просечет, чем Лампа втихаря занимается у телика. Хватит на сегодня кроссовок, водруженных на стол.
     В комнате раздалась отрывистая трель, я вздрогнула и поняла: звонит мобильный Оли. Пальцы схватили трубку.
     - Алло, - сказала я и закашлялась.
     - Сволочь! - донеслось из трубки. - Ах, какая ты дрянь, мерзавка, гнида. Клялась в любви, а потом нагадила!
     - Простите, - попыталась я перебить разгневанного мужчину, - с кем имею честь разговаривать?
     Хриплый смех неприятно резанул слух.
     - О какой чести ты говоришь, сволочуга?!
     - Вы кто?
     - Не делай вид, что не узнала, - перешел на свистящий шепот невидимый собеседник, - еще скажи, что мы незнакомы.
     - Ей-богу, я не припоминаю вас.
     - ..! Хорош комедию ломать! Я Роман!
     - Роман? Какой?
     - Бывший любовник, - заорал мужчина, - тот, кому ты, падла, жизнь порушить задумала, сука, мразь! Запомни, выкинешь еще чего, как с теми фотками, я тебя убью! Киллера найму и пристрелю.
     Чтоб и запаха твоего не осталось, ясно, западловка!
     Думаешь, я ничего не знаю? И ничем тебя ущучить не смогу? Ха! Город Лапин! Дошло? А-а-а! Все тайное становится явным! Сволочь! Ладно, привет Гене.
     Только посмей еще раз Соню тронуть, мигом твоей жизни конец придет.
     Я растерянно продолжала прижимать истерически пищащую трубку к уху. Роман, любовник Белки ной? Да быть такого не может!
     
     Глава 25
     
     Пару секунд я тупо смотрела на мобильник, потом стала нажимать на кнопки. Меню, звонки.., ага, вот он, номер.
     - Алло, - ответил тот же мужчина, но уже иным, спокойным, мягким тоном.
     - Можно Романа?
     - Слушаю вас.
     - Очень приятно, поздравляю.
     - С чем? - искренне удивился собеседник.
     - Я представитель компании "Рог изобилия".
     - И что?
     - Вы посещаете наши магазины?
     - Ну, случается. Да в чем дело?
     - Наша фирма празднует юбилей, в честь праздника мы раздаем подарки. Компьютер выбирает из числа клиентов в произвольном порядке счастливчиков и...
     - Как это он их выбирает? - перебил меня Роман. - Не дурите!
     - Вы дисконтную карту имеете?
     - Да.
     - Перед ее получением заполняли анкету?
     - Да.
     - Телефон в ней указывали?
     - Да.
     - Чего тогда удивляетесь?
     - Действительно, - протянул Роман, - так что вы хотите?
     - Просто вручить подарок, подготовленный нашей компанией.
     Из трубки послышался смех.
     - Оставь эту дрянь себе. Передай начальству огромное спасибо и забирай сувенир. Что там? Набор пластмассовых мыльниц?
     - Да нет, - тихо ответила я, - всего лишь путешествие в местечко Куршавель <Куршавель, небольшой городок, горнолыжный курорт, ставший по непонятной причине популярным среди самых богатых людей России Отдыхать в Куршавеле - значит принадлежать к верхушке бизнеса или политики> для двоих по системе "все включено". Если вы отказываетесь...
     - И как получить приз? - мгновенно спросил Роман.
     Я бросила взгляд на часы.
     - Да очень просто. Завтра в девять утра я привезу вам необходимые бумаги. Вы ответите на кое-какие вопросы и получите конверт с билетами, ваучерами и страховкой.
     Роман снова засмеялся.
     - Вас как зовут?
     - Евлампия Андреевна, но можно просто Лампа.
     - Девять утра очень неудобное время.
     - Могу подъехать к вам на работу.
     - Это исключено.
     - Ладно, давайте в полдень.
     - Невозможно, у меня дела.
     - Хорошо, предлагайте свое время.
     - Приезжайте сейчас.
     - Но, простите, уже поздно.
     - Ерунда, детское время, вечер только стартовал.
     - Если для вас не поздно...
     - Я только жить начал, - засмеялся Роман.
     - И где мы встретимся?
     - Жуковку знаете?
     - Что?
     - Поселок на Рублевке, Жуковка. Слышали про такой?
     - Ну, в общем да, иногда в журналах читаю интервью всяких богатых и знаменитых людей, кое-кто из них в Жуковке живет.
     - Верно, поедете по шоссе, минуете Жуковку, чуть вперед подайтесь до светофора, там направо, окажетесь на Ильинском шоссе, - мерно диктовал адрес мой собеседник, - прокатитесь еще немного и увидите большой фитнес-клуб. Буду ждать вас там, в кафе.
     - Извините, конечно, но вы на часы смотрели?
     - Не понимаю.
     - Ночь подкатывает! Спортивные учреждения закрываются.
     - Этот клуб открыт.
     - Меня туда впустят?
     - Скажете охране, что идете к Роману Оболенскому, и нет проблем.
     - Уже бегу, - пообещала я, - только, боюсь, быстро не добраться, пробки на дорогах.
     - Не спешите, - милостиво разрешил собеседник, - у меня занятия на тренажерах, потом бассейн, массаж, парикмахер.
     Я схватила со стула свитер и, забыв убрать за собой тарелку, ринулась на выход.
     Роман подробно объяснил дорогу, и никаких сложностей у меня не случилось. Оказавшись на Рублевке, я попала в длинную очередь машин, двигавшуюся черепашьим шагом. Это была самая странная пробка из всех, которые я когда-либо видела. Насколько хватало глаз, "хвост" состоял из очень дорогих иномарок, стоимостью не менее ста тысяч долларов каждая. Отечественный автомобиль был единственный, тот, в котором ехала я. Впрочем, на парковке у фитнес-центра тоже не нашлось российских машин, возле лаковых, безукоризненно отполированных иномарок курили одетые в костюмы и белые рубашки с галстуками шоферы. На меня, вылезшую из стареньких "Жигулей", они даже не посмотрели.
     Я отошла от машины и двинулась к зданию спортивного сооружения. Из широких стеклянных дверей выскочил мальчик лет семи, тащивший огромную сумку.
     - Эй, дядя Сережа, - закричал он, - дядя Петя, я тут.
     Два мужика лет по сорок опрометью бросились на зов.
     Один выхватил у пацаненка поклажу и ласково укорил:
     - Ну зачем ты, Костик, тяжести таскаешь?
     - И не надо одному на улицу выходить, - подхватил второй, - почему не позвонил?
     - Мобильный сел, - пояснил малыш, - а донеси меня до машины самолетом.
     Охранник подхватил мальчика на руки, потом положил его себе на плечо и побежал к парковке, приговаривая:
     - Лечу, лечу, лечу.
     Ребятенок растопырил руки и закричал:
     - У-у-у, посадка в Лондоне, аэропорт Хитроу!
     Стоявшие у своих экипажей водители добродушно рассмеялись.
     - Костик, - закричала выскочившая из клуба девушка в футболке и спортивных брюках, - вот, держи, ты в кафе пакет забыл.
     Охранник притормозил, Костик повернул голову и заорал:
     - Это я дяде Пете пирог с мясом купил! Он его любит, пусть ест!
     Второй мужчина, несший сумку, развернулся и пошел назад, взял пакет и сказал:
     - Любить-то люблю, только больше мне его не покупай.
     - Почему? - удивился Костик. - Пока дядя Сережа нас до дома довезет, ты в машине пирожок съешь. Скажи, вкусно!
     - Вот оно, значит, как, - засмеялся дядя Сережа, - значит, я тебя и самолетом неси, домой вези, а дядя Петя пирожок кушать станет? Ну мне прям обидно.
     Костик округлил глазки.
     - Ну дядя Сережа! Дядю Петю пожалеть надо!
     - Это с какой же стати? - удивился шофер, ставя сумку в багажник.
     - От него жена ушла, - на всю парковку заорал Костик, - мама говорит, она ему копыта наставила и смылась! Теперь дядя Петя переживает, но мама говорит, что это ненадолго, она сказала, что...
     Охранник подхватил Костю и сунул внутрь тонированного джипа.
     - Слышь, Петяша, - донеслось из толпы других водителей, - что-то я не понял насчет копыт!
     Петр глянул на коллег.
     - Сказал бы я вам, да не могу при ребенке.
     С этими словами он нырнул внутрь машины.
     Мягко шурша шинами, иномарка покатила по направлению к шоссе.
     - Кабы мне Ленка копыта наставила и смылась, я не переживать бы стал, а радоваться, - хихикнул беседовавший с Петром водитель.
     Остальные парни тихо засмеялись.
     - Да он и не расстраивается вовсе, - сообщил полный брюнет. - Серега вчера Костика один привозил, ну и наболтал мне, что их хозяева очень даже довольны таким раскладом. Им Петькина жена не нравилась, с гонором, никогда не улыбнется, даже на Костю крысилась.
     - Да ну? - удивился водитель. - На него-то за что? Такой прикольный пацаненок, весь мир любит.
     - Злобная очень, - пояснил парень, - Серега сказал, в дом к ним новую горничную взяли, Петьке велели присмотреться, вроде девка простая, ласковая.
     - Нужна ему такая...
     Конца разговора я не услышала, потому что дошла до входа в клуб. А еще считается, что женщины сплетницы! Вранье! Мужчины, вот кто обожает перемыть кости себе подобным.
     - Вашу членскую карточку, пожалуйста, - вежливо, но твердо сказал стоявший у входа секьюрити.
     - Меня в кафе ждет Роман Оболенский, - улыбнулась я.
     - Пожалуйста, проходите. Вы у нас впервые?
     Вон там столики, - по-прежнему безукоризненно вежливо ответил служащий.
     Я пересекла большой холл, дошла до лестницы, ведущей на второй этаж, и села за расположенный у стены столик.
     Мигом подлетел паренек в темно-синей рубашке.
     - Что желаете?
     - Спасибо, я просто жду знакомого.
     - Может, чай, кофе?
     - Нет, нет.
     - Свежевыжатый сок?
     Я хотела уже ответить: "С удовольствием выпью ананасовый", но вовремя придержала язык.
     Наверное, стакан полезного напитка стоит тут столько, сколько мои "Жигули".
     - Благодарю, хочу посидеть спокойно.
     Паренек беззвучно растворился. Надо же, какой тут вышколенный персонал, вежливый, улыбчивый, но не навязчивый.
     - Степа, - понеслось по холлу, - тут ко мне должны были прийти!
     Мужчина, дежуривший у входа, кивнул:
     - Да, гостья в кафе.
     Я повернула голову влево. Белозубо улыбаясь, к столику шла девичья мечта, принц, необыкновенный красавец, честно говоря, я до сих пор считала, что подобные экземпляры встречаются лишь на страницах глянцевых журналов. И вот сейчас ожившая картинка шагает по дорогому, мозаичному полу.
     Росту в парне было под два метра, а фигура напоминала перевернутый треугольник: широкие плечи, накачанные руки и узкие бедра. Красавчик был обнажен по пояс, ровный, полученный на каких-нибудь островах загар покрывал торс, живот походил на панцирь черепашки, весь такой рельефный, в квадратиках. Очевидно, мужчина не один час провел в тренажерном зале, добиваясь столь мощного эффекта. В дополнение ко всему он был блондин, похоже, самый натуральный, с голубыми глазами, красиво изогнутым ртом, правильной формы носом и мужественным подбородком.
     - Это вас зовут Евлампия? - хорошо поставленным голосом спросил Роман.
     Я кивнула, парень сел, положил на стол руку, на запястье которой болтались очень дорогие часы, и велел подскочившему парнишке:
     - Чай зеленый, улун молочный. А вы что хотите?
     - Ничего, - не отрывая от красавца глаз, ответила я.
     - Тогда нам чайник на двоих, - улыбнулся Роман.
     Официант убежал, Оболенский глянул на меня.
     - Знаете, первый раз я выиграл что-то. До сих пор ни разу не случалось ничего подобного.
     Я откашлялась и, достав из сумочки удостоверение, решительно сказала:
     - Боюсь, вам опять не повезло. Давайте познакомимся поближе, майор Романова.
     Лицо красавца потеряло улыбку.
     - Вы из милиции?
     - Да.
     - Ко мне?
     - А к кому же еще? Навряд ли тут имеется еще один Роман Оболенский.
     - Так путевка обман?
     - Ну зачем же столь резко? Маленькая хитрость.
     Оболенский нахмурился.
     - Извольте объясниться.
     - Вы знакомы с Белкиной?
     - Нет.
     - С Олей.
     - Нет.
     - Не знаете женщину по имени Ольга?
     - Почему же, - начал ерничать принц, - только что мне в местном салоне красоты укладывала волосы Оля.
     - Ольга Белкина, жена Геннадия.
     - Впервые слышу о такой.
     - Вы говорите не правду!
     Роман усмехнулся.
     - Очень мило. Можно мне задать вам вопрос?
     - Пожалуйста, - слегка удивилась я.
     - С Ваней Загоруйко обедали?
     - Нет, - еще больше удивилась я.
     - Знакомы с Ваней Загоруйко?
     - Нет.
     - Врете.
     - Правда, я ни разу не слышала о таком мужчине. И к чему вы его тут сейчас вспомнили?
     - К тому, что я не знаю Ольгу Белкину, - без тени смущения в красивых глазах заявил Роман, - вы не виделись с Ваней Загоруйко, а я с Ольгой Белкиной. Вы не верите мне, а я вам. И как?
     Я спокойно вынула из сумочки телефон.
     - Вот! Это что?
     - Мобильный, - пожал плечами Роман, - довольно старая модель, но кое-кому нравится, потому что по размеру большая. Извините, совершенно не понимаю, зачем вы сюда приехали и отвлекли меня от занятий. И вообще что за детство, представляетесь сотрудницей фирмы, потом оказываетесь милиционером.
     - Вы видите перед собой мобильный Белкиной.
     - Ну, если вы так говорите, то, наверное, знаете.
     - Посмотрите сюда, тут сведения о последнем звонке на аппарат.
     - И что?
     Я нажала на кнопочку. "Ля-ля-трам-трам" - понеслось из кармана красавчика. Роман вытащил совершенно выпендрежный, на мой взгляд, абсолютно не подходящий для мужчины аппарат с корпусом из натуральной белой кожи. Я прижала сотовый Оли к уху.
     - Алло, слышите? Вы звонили Белкиной, грозили ей, а попали на меня.
     Оболенский бросил телефон на стол.
     - Бред.
     - Но вы звонили!
     - Нет.
     - Откуда тогда здесь ваш номер?
     - Понятия не имею, я целыми днями с кем-то общаюсь, может, ошибся, набирал один номер, а попал к этой, Зайкиной.
     - Белкиной.
     - Неважно.
     - Я отлично узнала ваш голос!
     - Вранье.
     - Не хотите разговаривать?
     - Именно. Кстати, я очень тороплюсь.
     - Но...
     - Прощайте.
     - Подождите.
     - Лучше уматывайте сами, - процедил Роман, - иначе охрана вас вытолкнет.
     - Майора милиции?
     - Ваша ксива тут не канает, - перешел на сленг улицы Оболенский, - поэтому чешите восвояси подобру-поздорову!
     Вымолвив последнюю фразу, он встал.
     - Ладно, - рявкнула я, - потом пожалеешь, да поздно будет! Завтра же тебя арестуют.
     - И за что же, интересно? - хмыкнул Оболенский.
     - За убийство Белкиной, - сказала я.
     Роман шлепнулся назад, на жесткий деревянный стул.
     - Она умерла?
     - Да, - соврала я, - вернее, убита.
     - Bay! - радостно воскликнул Оболенский. - Супер!
     - Ваш возглас можно считать признанием в убийстве? - быстро спросила я. - Только что вы уверяли, будто незнакомы с Ольгой, а теперь едва сдерживаете радость при известии о ее смерти.
     Роман скривился.
     - Вы нелогичны.
     - Правда? Интересно, где я допустила просчет?
     Оболенский открыл чайничек, помешал его содержимое ложечкой, аккуратно наполнил чашки и пододвинул одну ко мне.
     - Попробуйте. Правильный улун можно выпить в Москве всего в двух местах. Сей фитнес одно из них.
     - Не люблю зеленый чай, он горький.
     - Все же попробуйте.
     Я машинально глотнула из чашки и удивилась.
     - Очень вкусный и ароматный.
     Роман улыбнулся.
     - Черный лист испортить трудно, в конце концов его можно закамуфлировать сахаром, лимоном, молоком, коньяком, да много всякой дряни возможно набухать в чашку, отдушки, ароматизаторы. С зеленым подобное не проходит. Он предстает во всей красе лишь после правильной заварки. И еще, труха в пакетиках и сено в кулечках по цене сто рублей за тонну имеет такое же отношение к настоящему зеленому чаю, как ваш покорный слуга к нильским бегемотам.
     Я невольно улыбнулась: а Роман симпатичный...
     В ту же минуту расслабленное настроение сменила злость. Похоже, Оболенский альфонс, красавчик, живущий за счет женщин. Белые зубы, накачанные мышцы, салон красоты, маникюр, педикюр, массаж.
     Спору нет, мужик обаятелен, но мне-то не следует падать к его ногам. Противный тип сейчас включил все свое умение, чтобы очаровать наивного майора и начать управлять им.
     - А ошибка ваша вот в чем, - совершенно спокойно продолжал Роман, наслаждаясь чаем, - значит, говорите, я убил Белкину?
     - Да.
     - Давно она погибла?
     - Меньше месяца назад.
     - Ага. И вы сделали вывод о моей виновности на основании телефонного звонка?
     - Да.
     - Понятно, дескать, наорал на Ольгу, следовательно, киллер.
     - Именно так.
     - Вы дура! Хорошо, признаю, я пытался связаться с Белкиной, я с ней был знаком более чем близко и на самом деле звонил Ольге, упорно набирал номер. Но каждый раз слышал лишь одно: "Абонент недоступен". Поэтому когда сегодня наткнулся на "живой" голос, то потерял всякое самообладание, ну и выдал текст! Даже не понял, что общаюсь с посторонней женщиной, так был зол. Только подобное поведение начисто снимает с меня подозрение в убийстве.
     - Почему? - прошептала я.
     Роман усмехнулся и налил мне еще чаю.
     - Если я пристрелил Ольгу, то с какой стати потом мне названивать ей и ругаться, а? Я же ее убил, следовательно, не стал бы звонить Белкиной.
     Я захлопала глазами.
     - Очень рад, что вы призадумались, - спокойно сказал Роман, - ну а теперь объясните, наконец, в чем дело?
     Я залпом опрокинула в себя содержимое чашки и стала рассказывать о пропавшем Гене.
     
     Глава 26
     
     - Интересно, - протянул Роман, - значит, ребенок таки появился на свет. Вот уж не ожидал подобного поворота событий. Я ведь ей сказал: "Все кончено". И знаете, мне показалось, она поняла и Успокоилась. А потом, бабах, конверт для Сони пришел. Спасибо, Наташка, экономка, перехватила.
     Подозрительным письмо ей показалось. Обратного адреса нет. Принесла в кабинет, я вскрыл, а оттуда снимки. Вот сволочь!
     Я попыталась систематизировать информацию.
     - Насколько я понимаю, Соня - ваша жена.
     - Верно.
     - А вы завели интрижку с Белкиной?
     - Был грех.
     - Потом Ольга вам надоела?
     - Ну, для простоты объяснения скажу - да.
     - А она хотела продолжать связь?
     Роман склонил голову набок.
     - Понимаете, я женат много лет, мы с супругой знакомы со школьной скамьи, вместе прошли много испытаний...
     Я уставилась на красавчика. Интересное дело, он что, не альфонс? Не охотник за приданым или золотым запасом богатых женщин? Не ловец молодых дурочек и сентиментальных вдов?
     Ничего не подозревающий о мыслях собеседницы Роман продолжал:
     - Были в нашей с Соней жизни разные моменты, несколько лет мы откровенно нищенствовали, на ужин лук с черным хлебом ели, воду пустую без сахара пили. Затем я фирму создал, не сразу, постепенно к достатку пришли.
     - Так вы бизнесмен?
     - Да, отчего вы удивляетесь?
     - Нет, - быстро ответила я, - так просто уточнила.
     В слишком красивых глазах Оболенского зажегся огонек.
     - Понятно. Соня со мной всегда, мы познакомились в семь лет, потом полюбили друг друга. Такая красивая история. Кстати, у нас в классе сложилось несколько пар, потом все развелись, а Оболенские остались вместе, но за долгие годы совместной жизни чувства... Нет, не угасли, а трансформировались. Соня превратилась в моего любимого ребенка, если учесть, что своих детей у нас очень долго не было, то мое отношение к жене понятно. С другой стороны, Соня слегка равнодушна к интимной стороне брака...
     Я внимательно слушала Романа. Что ж, ничего нового он пока мне не сообщил. Сколько мужей, вполне счастливо живущих с женами, заводят любовниц? Может, сообщенная сейчас мною информация покажется вам неприятной, но мужик, ни разу не свильнувший налево, встречается в природе столь же редко, как белая лошадь, виртуозно исполняющая на скрипке экзерсисы. Впрочем, милые мои, не советую вам паниковать и устраивать скандалы, потому что большинство представителей сильного пола не воспринимает любовницу всерьез, ну вроде так, супчику поели. И еще, учтите, очень многие мужья, покувыркавшись в чужой постели, приходят к выводу: жена-то лучше!
     Умная супруга сделает вид, что ничего не заметила, дура закатит мужу скандал и потеряет его. Впрочем, сохранность семейного очага зависит не только от умения жены владеть собой, в ситуацию ведь еще включены муж и его любовница. Вот когда все трое проявляют благоразумие, тогда семейная лодка, слегка покачнувшись, преодолевает цунами. Но очень часто любовница начинает "качать права", звонить законной жене, сообщать интимные подробности свиданий. Не всякая, даже очень хорошая супруга сумеет в подобном случае простить мужа, доставившего ей столько переживаний. Поэтому опытные "ходоки" твердо усвоили правило: не желаешь дома неприятностей - не связывайся с бабами, у которых нет собственной семьи. Лучше всего иметь дело с "окольцованной" дамой, от такой подлянки ждать не приходится. Сбегала к любовнику - и снова в уютное семейное гнездышко, к дорогому рогоносцу.
     Роман совсем не дурак, Соню он любит и разводиться с ней и в мыслях не держит. Просто иногда ему надоедает, так сказать, привычный, слегка пресный, домашний ужин, охота попробовать экзотическое блюдо, с перцем.
     С Белкиной Оболенский познакомился на дне рождения Наты Красавиной. Ната когда-то училась с Ольгой в одном классе, а потом поступила в институт и там свела знакомство с Романом. Никаких амуров у нее с Оболенским никогда не водилось. Ната страшна как смертный грех. Оболенский держит ее за лучшего друга, потому что Ната умна, не тешит себя иллюзиями и способна дать в любой ситуации дельный совет. Иногда, в трудный момент, Роман кидался к Натке и всегда получал поддержку, когда моральную, а в нищие годы и материальную.
     Симпатяшка Белкина пришлась Роману по вкусу. Ольга была на празднике одна, но на пальчике у нее сверкало обручальное колечко, да еще, вручая подарок Нате, Белкина, покачивая бриллиантовыми сережками и кокетливо прищуривая намазанные глаза, громогласно объявила:
     - Генка в командировке, я - соломенная вдова.
     Роман, тоже явившийся на вечеринку без Сони, которая загрипповала, мигом оценил ситуацию. Перед ним сейчас стоит хорошенькая, не слишком обремененная умом курочка, без особых материальных проблем и моральных запросов. Словно поняв, что Оболенский думает о ней, Белкина быстро стрельнула в Романа глазами, потом села в глубокое кресло и улыбнулась Оболенскому. Короткая юбка Ляли поползла вверх, стройные ножки предстали во всей красе.
     Оболенский мигом клюнул. Вечер они протанцевали вдвоем, потом Роман подвез Ольгу до дома. Та, в знак признательности, позвала его попить чаю...
     Следует ли продолжать рассказ?
     Домой Оболенский явился за полночь, не испытывая, впрочем, никаких моральных угрызений.
     В районе обеда ему на сотовый позвонила Ната и сказала:
     - Слышь, не связывайся с Белкой.
     - Да ты что, - принялся отнекиваться Роман.
     - Знаю, знаю, - перебила его подруга, - не слепая. Естественно, я ничего никогда не скажу Соне.
     Но имей в виду, Ольга тебе может доставить много неприятностей, она капризна и непредсказуема.
     - Ладно, ладно, - попытался свернуть разговор Роман.
     - Потом не говори, что я тебя не предупреждала, - вздохнула Ната и повесила трубку.
     Не успел Оболенский обдумать ее слова, как телефон затрезвонил вновь. На том конце оказалась Олечка. Роман моментально выбросил из головы все предостережения верной подруги и ринулся в пучину новой интрижки. Ничего серьезного он затевать не хотел, думал весело провести время. Муж Оли в командировке, Соня гриппует, соответственно, у них есть две недели для романчика.
     Через десять дней Оля надоела Роману до одури.
     Во-первых, она оказалась жуткой занудой и нытиком, человеком, который в любой бочке меда обязательно обнаруживает утонувшую муху. Любовница постоянно жаловалась на тяжелую жизнь, безденежье, здоровье, невнимательность мужа, и в конце концов Роман решил закругляться.
     - Думаю, нам лучше временно прервать отношения, - осторожно сказал он, - твой муж вернулся, как бы не заподозрил чего.
     - Он тюфяк, - хихикнула Оля, - верит всему, что скажу. Гена не помеха! Ему и в голову мысль о моей измене не придет.
     - Ну, понимаешь, - начал подыскивать новую причину Роман, - я собираюсь в командировку...
     Оля бросилась на шею к любовнику и, обливая слезами его пиджак, запричитала:
     - Милый, не бросай меня, умоляю. Ведь мне ничего не надо, только изредка видеть тебя. Не стану навязываться, но пойми, до встречи с тобой я не жила, а мучилась, теперь же обрела счастье. Любимый, солнце мое...
     Ну и кто из мужчин был бы способен в подобной ситуации молча встать и уйти? Роман остался. С тех пор отношения Оболенского и Белкиной приняли странный характер. Оля раз в день звонила любовнику и осведомлялась:
     - Сегодня как?
     - Не могу, - отрезал Роман.
     - Хорошо, дорогой, - смиренно отвечала Белкина и, всхлипывая, вешала трубку.
     Она не скандалила, не вопила, не устраивала истерик, просто тихо плакала. Иногда, впрочем очень робко заявляла:
     - Извини, я понимаю, что обременяю тебя, надоедаю, но никак не могу прекратить звонить. Ничего мне ведь не надо, лишь бы услышать твой голос и понять: у дорогого все в порядке. Мне тогда легче переносить тяготы и справляться с окружающей безысходностью и безденежьем.
     В результате такого поведения Оболенский начал испытывать дикий комплекс вины и стал встречаться с влюбленной Ольгой чаще. Придя на свидание, Белкина начинала ныть, жаловаться, и Роман испытывал к ней двоякие чувства. С одной стороны, баба его раздражала, с другой - вызывала жалость. Сколько раз Роман принимал решение порвать с Белкиной, и столько же раз он, увидав ее огромные, печальные глаза, проглатывал заготовленный спич на тему: "Давай разбежимся в разные стороны". Потом Роман на две недели уехал с Соней отдыхать, когда он вернулся, Оля позвонила ему и сказала:
     - Я чуть не умерла в разлуке. Господи, ничего мне не надо, только знать, что ты хоть один раз в день думаешь обо мне, иметь возможность позвонить... Я устала от любви к тебе. Ну зачем тогда на вечеринке ты подошел ко мне? Знал ведь, что в такого, как ты, нельзя не влюбиться. Почему выбрал меня? Жила бы сейчас спокойно, не мучилась.
     Роман вздохнул и потрусил в ювелирный магазин за ожерельем. Короче говоря, их отношения перешли в такую стадию, когда и вместе некомфортно, и расстаться невозможно. От этого Оболенскому было очень не по себе. Все его интрижки до сих пор длились не более месяца. Роман вовсе не собирался заводить постоянную любовницу, завязывать серьезные отношения с кем-то, помимо Сони, и вот что получилось.
     Роман стал ломать голову над тем, как лучше выйти из невыносимой ситуации. Здесь надо отметить, что он занимается очень серьезным бизнесом, связанным с электронной промышленностью, и имеет кучу знакомых в самых разных сферах. Для начала Оболенский решил разузнать кое-какую информацию о Геннадии, муже Ольги, и выяснил, что тот безнадежен, никаким делом заниматься не станет, умеет лишь обучать студентов, доходы Гены достаточны для того, чтобы содержать жену, но роскошную жизнь он обеспечить ей не в состоянии. Белкина не врала любовнику, она и в самом деле жила скромно. Впрочем, подавляющему большинству россиянок эта скромность покажется удивительным богатством и счастьем, но на фоне доходов Оболенского ежемесячная прибыль Гены выглядела ржавыми копейками.
     Выяснив, как обстоит дело, Роман обрадовался и начал действовать. Он задумал избавиться от Белкиной весьма оригинальным образом: предложить Гене службу за границей в одном из иностранных университетов. Естественно, Оболенский не собирался лично встречаться с супругом любовницы, он стал искать людей, которые смогут сделать Геннадию выгодное предложение читать лекции в какой-нибудь капстране. Гена ухватится за предоставившуюся возможность, отбудет из Москвы, Оля, естественно, отправится с супругом, и ситуация разрулится сама по себе. Роман собирался финансово поучаствовать в проекте, настолько сильным было его желание расстаться с Олей. Он не отшвырнул влюбленную в него безоглядно женщину, не обидел, а помог ей обрести материальное благополучие. Совесть его будет чиста.
     Наметив план, Роман незамедлительно приступил к его выполнению. С Олей он был мил, по-прежнему встречался с ней на специально снятой квартире, но при этом твердо знал: скоро, слава богу, интрижке конец.
     Однако события начали разворачиваться совсем не так, как рассчитывал Роман. Для начала Гена, получив более чем выгодное предложение, отказался от него.
     - Я совсем не намерен покидать Москву, - спокойно ответил он работодавцу. - Вполне доволен тем, что имею.
     Роман, узнав об обломе, скрипнул зубами и понял, что совершил ошибку, перенес свои личностные качества на другого парня. Вот он, Оболенский, мигом бы уцепился ногтями и зубами за предоставившуюся возможность, но Гена, оказывается, не желает много зарабатывать, предпочитает иметь маленький стабильный доход и вечер у телика. Следовало придумать новый план избавления от Белкиной.
     И тут случилось самое невероятное. Соня, много лет лечившаяся и отчаявшаяся в конце концов стать матерью, неожиданно поняла, что беременна. Обалдевший от радости Роман осыпал супругу подарками.
     Когда он, стоя в ювелирном магазине, выбирал жене очередное колечко, ему позвонила Оля и заныла:
     - Милый, мне так плохо без тебя, когда встретимся?
     - Не скоро, - решительно ответил Оболенский, - у меня много дел.
     - Надо сегодня.
     - Никак не могу.
     - Ну очень нужно.
     - Ерунда!
     - Вовсе нет, - упорствовала Белкина.
     - Что-то случилось?
     - Да.
     - Говори.
     - Не могу, только при встрече, - упиралась Оля.
     - Тогда тебе придется ждать долго, - буркнул Роман, - в ближайшее время можешь не рассчитывать на свидание.
     Он впервые таким тоном разговаривал с Белкиной, но после известия о беременности Сони Оболенский вообще не хотел иметь никаких дел с любовницей.
     - Ужасно, - зарыдала Оля, - ну что делать-то?
     Я умру! И не одна, а с нашим ребеночком.
     Роман уронил на пол коробку с кольцом.
     - С кем?
     - Я беременна, - простонала Белкина.
     - Немедленно езжай на квартиру, - велел любовник и кинулся к машине.
     Оля бросилась Роману на шею прямо в прихожей.
     - У нас скоро родится малыш.
     Оболенский вытерпел ее объятия, а потом осторожно спросил:
     - А что твой муж?
     - Дурак, - засмеялась Оля, - я с ним не сплю.
     Неужели ты полагаешь, что я могу изменить тебе?
     Гена, конечно, ничего не знает о беременности.
     Я сама-то вчера поняла, тест купила и обрадовалась.
     Теперь ты разведешься с женой, женишься на мне, вот счастье!
     Роман начал судорожно обдумывать, как поступить. Конечно, нехорошо признаваться в таком поведении, но Оболенский, как все мужчины, врал любовнице. Пару раз Оля ревниво интересовалась:
     - Что у тебя с женой? Ты с ней часто спишь?
     Роман, услыхав вопрос, отвечал то, что говорит в таких случаях подавляющее большинство представителей мужского пола:
     - Дорогая, нас с супругой более не связывают интимные отношения.
     Ну не сообщать же женщине правду: с тобой сплю по пятницам, а с Соней в остальные дни недели!
     Поэтому сказать о беременности супруги он не мог, да и не хотел. Честно говоря, Оболенский испугался, он не знал, каким образом Оля, с которой Роман общался целый год, отреагирует на известие о его законном ребенке. Он вообще не собирался ставить Белкину в известность о своем предполагаемом отцовстве. И тут такое!
     Пришлось Роману начинать неприятный разговор.
     - Оля, - тихо сказал он, - ну подумай сама, как мы можем пожениться? Ты не свободная женщина, я женат.
     - Развод не проблема, - воскликнула Белкина, - я женщина интеллигентная и, естественно, не собиралась строить свое счастье на чужом горе, но ведь у вас с Соней детей нет, и у меня с Геной их не получалось. Но теперь-то ситуация изменилась. У малыша должны быть отец и мать.
     Роман тяжело вздохнул. У него были сильные сомнения по поводу своего отцовства в данном случае.
     Он не слишком верил в заявление Оли об отсутствии интимных отношений с мужем. Скорей всего, Белкина спит с супругом, и неизвестно, кто автор ребенка. И вообще, Роман не хотел детей от этой женщины, он давно тяготился ею.
     - Знаешь, - решился он наконец, - я не готов к роли отца, не могу и не хочу заботиться о детях. Делай аборт, деньги я, естественно, дам.
     Следующие два часа Оля рыдала, заламывая руки, но Оболенский впервые за всю историю отношений с ней проявил решительность.
     - Нет, - твердил он, - не хочу детей. И потом, ты же замужем!
     - Если дело только в этой проблеме, то я решу ее! - выкрикнула Оля. - Останусь одна, тогда ты женишься на мне?
     Оболенский стал кашлять. Роман жесткий, даже жестокий бизнесмен, он никогда не жалел своих конкурентов, спокойно топил их, поднимаясь вверх по лестнице бизнеса, шагал по чужим головам, да иначе и нельзя. Но с женщинами Роман очень мягок, даже сентиментален, ему всегда тяжело сказать бабе "нет", обидеть ее, ущемить, лишить надежды...
     Поэтому сейчас он привычно ушел от ответа.
     - Олюшка, - нежно сказал он, - я дам тебе десять тысяч долларов, реши проблему.
     - Хорошо, - вдруг кивнула Белкина, - попробую.
     Оболенский очень обрадовался, он понял, что любовница проявила благоразумие, и успокоился.
     Деньги Ольге он передал на следующий день и быстро солгал:
     - Я уезжаю на три месяца в Америку, по делам бизнеса.
     - Конечно, дорогой, работа прежде всего, - смиренно ответила Белкина, - мне будет очень плохо без тебя.
     Роман скрипнул зубами и решил, что это его последняя встреча с Ольгой.
     
     Глава 27
     
     Боясь настырности Белкиной, Роман решил предпринять кое-какие шаги. Ему не удалось избавиться от Оли, отправив ее мужа за границу, значит, следует действовать по-иному, и Роман развил бешеную активность.
     Для начала он поменял номер телефона и купил другую машину. Потом очень быстро, в течение двух недель, приобрел загородный дом в ближайшем Подмосковье и перевез туда Соню со словами:
     - Тебе сейчас следует жить в тишине, да и младенцу лучше будет на свежем воздухе.
     Адрес нового особняка он не сообщил никому, городскую квартиру запер, а свой офис перенес в иное место. В общем, понес значительные расходы, но что значат деньги по сравнению с испорченными нервами. Роман более не хотел иметь дело с Белкиной, он не желал выяснять с ней никаких отношений и посчитал, что десять тысяч долларов вполне достаточная для аборта сумма. Ольге останется нехилая "сдача" после оплаты медицинских услуг. Любовница начнет искать Оболенского и очень скоро поймет, что Роман исчез: сменил телефон, квартиру.
     И как поступит баба? Естественно, сходит на операцию и станет жить дальше, понимая, что ей не на что рассчитывать в случае с Оболенским.
     После того как Роман поселился в особняке, Оля больше не тревожила его, она исчезла из жизни Оболенского, и бизнесмен тихо радовался, нахваливая себя за ум. Вот как ловко устроилось дело, и волки сыты, и овцы целы. Только Роману ни разу не пришел в голову простой вопрос: ну почему же так получилось, с какой стати серые разбойники сумели утолить голод, не тронув стадо? А ведь есть простой ответ, объясняющий сию ситуацию: хищники попросту сожрали пастуха с собаками.
     В тот момент, когда Роман и думать забыл про Ольгу, она внезапно позвонила ему в офис, соединилась по прямому телефону, вечером, и завела дикий разговор. Несла откровенную дурь. Оболенский даже не понял, о чем речь.
     - Все, - кричала Белкина, - я буду свободна!
     Все выполню. Мы поженимся! Ура! Как ты велел!
     Мы вместе.., ребенок.., я.., мы! Когда встречаемся?
     Мне сейчас к тебе приехать?
     И тут Романа, как говорится, унесло. Потеряв голову, он высказал Белкиной все, что думал о ней, и швырнул трубку, не понимая, каким образом и от кого она узнала известный лишь очень узкому кругу людей телефон.
     На следующий день в кабинет к Роману вошла экономка Наташа и протянула пакет.
     - Это что? - спросил хозяин.
     - Бандероль, - ответила прислуга, - для Софьи Михайловны, курьер принес, экспресс-почта.
     - Так отдай адресату, - велел Роман, - зачем меня беспокоишь?
     - Странно очень, - покачала головой Наташа.
     Оболенский нехотя оторвался от деловых бумаг.
     - Не мешай. Небось очередной бутик прислал свой каталог. Отнеси хозяйке.
     - Нет. Смотрите, название поселка написано рукой, а не напечатано на компьютере, внизу приписка "Лично в руки", и вообще, этот адрес-то в магазинах не знают, корреспонденция на городскую квартиру идет, - ответила экономка.
     - Действительно, - насторожился Роман, - положи на стол.
     Наташа ушла, Оболенский вскрыл послание и ахнул. Из плотного, темно-коричневого пакета посыпались фотографии, на которых в самых недвусмысленных позах был запечатлен он сам и... Оля Белкина. Компромат сопровождался запиской: "Дорогая Соня! Я никогда бы не осмелилась побеспокоить вас и причинить вам, жене любимого мною человека, неприятности. Но, увы, сейчас дело приняло такой оборот, что вам придется оказаться в курсе дела. Мы с Романом любим друг друга. Долгое время наша связь была тайной, но теперь я жду ребенка, беременность вступает в завершающую стадию, и надо решать вопрос с отцовством. Рома очень хочет дитя, но он боится поговорить с вами..."
     Дальше Оболенский не дочитал. Трясущимися руками он разжег камин, швырнул туда снимки вкупе с письмом и заметался по кабинету. Значит, Оля не сделала аборт! Еще она неведомыми путями выяснила новый адрес Оболенского и решила действовать.
     Похоже, Белкина настроена решительно. Оболенский, конечно, не станет идти на поводу у шантажистки. Если Ольга потребует алиментов, он проведет экспертизу, дабы установить или опровергнуть свое отцовство. Но как уберечь Соню?
     Роман вызвал к себе Наташу, велел той не подзывать жену к телефону, кто бы ее ни спрашивал, приказал не передавать супруге никаких писем, подарков и сувениров.
     - Все неси в мой кабинет, - поучал он экономку, - пришлют ли корзину цветов, коробку конфет или золотое ожерелье. Соня знать ничего не должна, ясно?
     Еще Роман нанял двух охранников и вменил им тенью следовать за своей супругой, сопровождать Соню повсюду, даже в туалет.
     А сам бросился к Нате за советом.
     Верная подруга только качала головой.
     - Ну не идиот ли ты? - спросила она. - Ведь я предупреждала: Ольга не настолько мила и беспомощна. Она очень эгоистична и ловко манипулирует людьми.
     - Какой толк меня поучать! - взвился Роман.
     - Действительно, - вздохнула Ната, - уже поздно.
     - Лучше подскажи, как поступить?
     - Езжай домой, - велела Ната, - я поговорю с Ольгой.
     Через неделю Ната вызвала Романа к себе и сообщила:
     - Да уж! Заварил ты кашу! Белкина хитрая дрянь.
     В ее вздорной голове вызрел замечательный план.
     - Какой? - подскочил Роман.
     - Она рассчитывает выйти за тебя замуж.
     - Офигеть! Я женат.
     - Ну и что? Ольга полагает, что Соня от тебя уйдет.
     - С ума сойти!
     - Вот именно, - кивнула Ната, - очень верное замечание.
     - Соне и в голову не придет разрушить нашу семью. И потом, она ждет ребенка! - возмущался Роман.
     - Но ведь Ольга о ее беременности не знает.
     - Верно.
     - А еще она хочет родить младенца, приехать к вам в особняк, положить крошку перед Соней и, тихо плача, сказать: "Перед вами сын Романа. Мы с голоду умираем".
     - Падла!!!
     - Согласна, - кивнула Ната, - но ты дурак, допустивший подобное развитие событий.
     - Я ей денег на аборт дал!
     - Следовало самому за руку в клинику оттащить и убедиться, что дело сделано.
     - А этот, ее муж, - завопил Роман, - он как к ситуации относится?
     Ната пожала плечами.
     - Гена считает ребенка своим. Белкина хитрюга, она мосты жечь боится. Сказала мне: "Вдруг Ромочка наплюет на нашу любовь и общую кровиночку, что же мне тогда, одной куковать? Пусть уж Генка про запас будет. Если я пойму, что Рома согласен на мне жениться, мигом вопрос разрулю".
     - И что делать, а? Что? - задергался Оболенский. - Вот сволочь! Мерзавка.
     - Поздно кулаками махать, - вздохнула Ната, - впрочем, это хороший шанс отомстить милой Лялечке.
     - Ты о чем? - насторожился Роман.
     - Не бери в голову, - отмахнулась Ната, - старая ситуация, ты к ней никакого отношения не имеешь. Хорошо, слушай. Свяжись с Ольгой и попытайся ее убедить остаться с мужем.
     - Пробовал уже!
     - Не с той стороны заезжал. Как думаешь, что ей надо?
     - Меня, - грустно ответил Роман, - влюблена она, как кошка.
     Ната рассмеялась.
     - Идиот! Впрочем, все вы таковы, поэтому-то Белкины и добиваются успеха. Нормальных, самодостаточных и самостоятельных женщин мужчины не любят, подавай им убогую, которая ноет и плачет.
     Оля просто хорошо играет свою роль. На самом деле она жадная и беспринципная. Роман Оболенский ей ни к чему, а вот денежки его очень кстати придутся.
     Белкина кусок от твоего состояния откусить хочет, тут, по ее мнению, все способы хороши. Назначь ей содержание.
     - С какой стати? - возмутился Роман.
     - За глупость надо платить.
     - Денег мне не жаль, - рявкнул Оболенский, - только проблемы они не решат. Пусть идет на аборт.
     - Поздно уже, ей вот-вот рожать.
     - Ну попал, ну попал! - заорал Роман. - Соня, если узнает, не простит!
     - Попробуй поговорить с Белкиной, напугай ее!
     - Да чем? Мужем? Ей, сама же говоришь, на него плевать! Разойдется и на мне совсем повиснет.
     Ната прикусила нижнюю губу.
     - Есть один аргумент. Когда поймешь, что беседа зашла в тупик, сурово скажи: "Вот что, дорогая, никаких дел с тобою иметь не стану, а если начнешь меня преследовать, мигом расскажу, где надо, про случай в Лапине". Увидишь, после этих слов она шелковой станет, тише воды, ниже травы.
     - А что случилось в этом Лапине?
     - Неважно, - улыбнулась Ната, - просто оброни эту фразу. Кстати, я завтра уезжаю в командировку, оборудование для фирмы закупать, проведу в Германии около месяца, ты, в случае чего, звони на другой мобильный, запиши номерок.
     - Хорошо, - мрачно согласился Роман, - давай цифры.
     Оболенский замолчал и начал допивать чай.
     - Вы поговорили с Олей? - спросила я, стараясь переварить услышанное.
     Мы с Катюшей всегда наивно считали, что Ольга счастливо живет с Геной. Вернее, не так, счастливой Белкина при ее характере не будет никогда, но ее брак казался вполне стабильным, а жалобы на безденежье и невнимательность мужа ритуальными.
     - Нет, - буркнул Роман.
     - Почему?
     - Она словно под землю провалилась, - пояснил Оболенский. - Хотел соединиться с ней сразу, после беседы с Натой, вышел во двор, а мне звонок:
     Соня почувствовала себя плохо, ее забирают в больницу. Естественно, я рванул в клинику, выбросив из ума всех, кроме жены и будущего ребенка!
     Внезапно мне в голову ударила неожиданная мысль. Ребенок! Вот она, разгадка. Наверное, Роман решил отнять у Оли младенца, нанял киллершу, та напала на Белкину, схватила Гену и доставила его отцу. С женой Роман, небось, договорился. Если сейчас он скажет мне, что у него родилась двойня, то я права. Один из парочки - Гена.
     - У вас ведь появились дети? - быстро спросила я.
     - Да, - улыбнулся Оболенский, - только почему вы говорите во множественном числе? У нас девочка, назвали Женей.
     - А мальчика? Мальчика нету? - настаивала я.
     - Не получился, - развел руками Роман, - может, в следующий раз, если бог даст, сынишку родим.
     Я сунула в рот чаинки, оставшиеся на дне чашки, и стала жевать листочки. Да, версия лопнула, не успев появиться на свет. И потом, Роман же говорил сегодня со мной по телефону как с Ольгой. Нужно быть гениальным актером, чтобы так правдиво сыграть негодование, злость и гнев, ведь он не знал, что трубку взял посторонний человек. Нет, увы, снова тупик. Роман тут ни при чем.
     - Значит, с Белкиной вы не общались?
     - Едва Соне стало лучше, я начал звонить Ольге.
     Только телефон постоянно твердил: "Абонент недоступен", - пояснил Роман, - каждый день я набирал и одно и то же слышал. Уже подумал было, что она номер сменила, и вдруг: "Алло". Ну и понесло меня по кочкам. Так зол был, что не понял, с кем разговариваю, услышал женский голос и завелся!
     - Насколько я помню, вы были очень грубы.
     - И что?
     - Да так. Денег не обещали, не послушались Нату.
     - Мой опыт подсказывает, что шантажист никогда не успокаивается, - рявкнул Роман, - только дай копейку, через неделю затребует рубль. Нечего на меня так смотреть! Можете считать меня чудовищем, но смерть Ольги принесла мне одно облегчение, никакой скорби или горя я не испытываю! Да!
     Я молча слушала Оболенского. Нет, похоже, он к исчезновению Гены и нападению на Олю не имеет никакого отношения. В противном случае начал бы сейчас плакать, причитать и говорить о своих нежных чувствах к Белкиной.
     - И судьба ребенка вам безразлична? - решила я окончательно удостовериться в своих предположениях.
     - Абсолютно! - отчеканил Роман. - Сейчас я стопроцентно уверен: он не мой сын.
     - А если все же?
     - Нет. У ребенка есть отец, пусть он его и воспитывает. Слава богу, кошмар закончен, могу больше не бояться за Соню, - откровенно обрадовался Оболенский.
     Я вынула блокнот.
     - Дайте мне телефон Наты.
     - Пишите, - воскликнул Оболенский, - она вчера как раз вернулась из Германии.
     Я молча достала блокнот. Похоже, Роман обрадовался сверх меры и расслабился, вон, даже не стал интересоваться, зачем мне Ната.
     
     ***
     
     Домой я приехала совсем поздно, но Катя еще не спала.
     - Можно? - всунула я голову в ее комнату.
     - Входи, - улыбнулась Катюша.
     - Ты ведь давно знакома с Белкиной?
     - Всю жизнь, - ответила Катюня, - а что?
     - Нату знаешь?
     - Кого?
     - У Белкиной имелась подруга, Ната!
     Катюша нахмурилась.
     - В первый раз слышу, что у нее были близкие люди, кроме нас. Ты ничего не путаешь?
     - Вроде нет. С Натой Оля училась в одном классе.
     Катя вздохнула.
     - Ну, про школу ее я ничего не помню, мы посещали разные учебные заведения. Но, насколько знаю, Белкина тесно ни с кем не общалась. Ты ведь в курсе, какой она тяжелый человек. Только я у нее и была в юности, да и то... Ладно!
     - Нет уж! Раз начала, так говори!
     Катя села в кровати и поплотнее закуталась в одеяло.
     - Дело давнее, вспоминать неохота.
     - Связано с Белкиной?
     - Ага.
     - Тогда рассказывай.
     - Но зачем? - вяло сопротивлялась подруга.
     - Надо.
     Катюша тяжело вздохнула.
     - Наши отношения с Олей были спорадическими. В детстве мы одно время дружили, потом в школе дороги разошлись, позднее снова начали общаться, а на четвертом курсе разбежались, и, казалось, надолго. Белкина редко заходила в гости, а мне тоже недосуг было, да еще Сережка родился. Ты что-нибудь про его отца знаешь?
     - Нет. Ты не рассказывала.
     - Ага, - кивнула Катя, - Сережа сын профессора Шиманского, моего преподавателя. Знаешь, студентки частенько влюбляются в педагогов. Свои однокурсники кажутся им дураками, глупыми мальчишками, а тут появляется зрелый мужчина с благородной сединой, умный, обеспеченный. Вот и я попалась на крючок. Мы с Шиманским два года прожили, потом Сережка родился. Мой муж был категорически против беременности, а я родила. На том мы с ним и расстались. Шиманский, правда, денег давал и вообще первое время вел себя интеллигентно. На Сережку смотреть не хотел, знакомиться с ним не собирался, но обеспечивал сына.
     Только потом ручеек купюр вдруг иссяк. Катя, преодолев гордость, позвонила бывшему и напомнила:
     - Сегодня десятое число.
     - И что? - возмутился профессор.
     - Вроде ты первого нам деньги всегда присылаешь!
     И тут из Шиманского полились такие речи, что Катюша оторопела. Ну кто мог заподозрить профессора в столь виртуозном владении ненормативной лексикой! Если опустить все неприятные словесные обороты, то суть высказываний преподавателя сводилась к очень простым мыслям. Денег он Кате более никогда не даст, общаться с бывшей женой не желает.
     - Но почему? - изумилась Катюша. - Впрочем, я не настаиваю, твое дело, поступай, как считаешь нужным, в отношении меня, но алименты на Сережу не задерживай.
     - Не намерен кормить в.....а! - завизжал Шиманский. - Это не мой сын!
     Катя онемела, а бывший муж бушевал:
     - Думала из меня дурака сделать, а не получилось! Ребеночек от твоего одногруппника Лени Релезова!
     - Не правда, - отбивалась Катя, - у меня с Леней никогда ничего не было.
     Но Шиманский уже швырнул трубку. Через некоторое время Катюша узнала, что ее бывший муж собирается жениться на... Оле Белкиной.
     Удар был ниже пояса. Катя с трудом пережила Двойную измену, потеряла разом и мужа, и родственницу. О Шиманском она забыла, получила диплом, устроилась на работу, потом снова вышла замуж, родила Кирюшу, развелась и стала воспитывать уже двух сыновей без отцов. Шиманский более никогда не проявлялся, денег он на Сережу не давал, о сыне ни разу не вспомнил.
     Через некоторое время после ссоры Кати с бывшим мужем Оля Белкина приехала к родственнице и стала плакать.
     - Прости, я давно хотела прийти, но боялась, что ты меня прогонишь. Мы не поженились с Шиманским.
     - Меня не волнуют ваши отношения, - мягко ответила Катя.
     - Ты сердишься?
     - Нет.
     - Это не я сказала Шиманскому про Леню, - стонала Оля, - он сам откуда-то узнал. Поинтересовался один раз, что у вас было, а я ответила правду.
     - Да? - усмехнулась Катя. - Что же ты сказала?
     - Леня ухаживал за тобой, даже с родителями знакомить тебя возил, - ныла Белкина.
     Катя молча взяла сигарету, она не собиралась оправдываться перед Белкиной. Да, влюбленный в Катюшу Леня пытался оказать той внимание и, зная, что у Катерины нет денег на отдых, позвал ее на неделю пожить летом в деревне у своей бабушки. Леня деликатный парень, поэтому, чтобы не смущать Катюшу, он одновременно с ней пригласил и всю группу. Семь дней большая компания весело проводила время на природе. Так что получилось, что Оля не соврала, рассказывая Шиманскому про поездку к Лене. К тому же в избе тогда на самом деле присутствовали родители юноши, и Леня знакомил всех с ними.
     - И ты после всего простила Белкину? - изумилась я.
     Катюша поправила одеяло.
     - Кто старое помянет, тому глаз вон, - сказала она наконец, - в жизни всякое случается. Ведь она по глупости меня с Шиманским поссорила, никакого расчета в ней нет. Если хочешь знать, Оля большой ребенок, неспособный управлять своими эмоциями. Знаешь, встречаются такие дети, которые при взгляде на любую вещь кричат: "Хочу!" Большинство малышей годам к пяти начинают понимать: на каждую хотелку есть своя терпелка. Но до Ляли сия простая истина так и не дошла. Поэтому у нее нет подруг или близких людей, кроме нас, имелся еще муж, да только видишь, как получилось.
     - Значит, об однокласснице Нате она тебе не рассказывала? - переспросила я.
     - Первый раз слышу это имя, - ответила Катюша.
     
     Глава 28
     
     Едва часы подобрались к девяти утра, я набрала телефон Наты. Конечно, очень неприлично беспокоить человека утром, но мне следовало как можно быстрее побеседовать с женщиной. Уже не первый день я тычусь, словно новорожденный кутенок, в разные стороны, но результата никакого не видно.
     Может, Ната сообщит хоть что-нибудь интересное?
     - Слушаю, - ответило чуть хрипловатое меццо.
     - Позовите, пожалуйста, Нату.
     - Я у телефона.
     - Простите за столь неурочный звонок.
     - Нормально, я жаворонок, встаю в семь.
     - Вас беспокоит...
     - Женщина со странным именем Евлампия, майор милиции.
     - Откуда вы знаете? - изумилась я.
     - Роман позвонил, - сообщила Ната, - рассказал о смерти Оли и предупредил, что вы захотите со мной побеседовать.
     - Это возможно?
     - Что?
     - Поговорить.
     - Почему нет? Хотите, приезжайте прямо сейчас, - равнодушно предложила Ната, - мне на работу лишь послезавтра выходить, сижу дома.
     - Давайте адрес, - крикнула я, кидаясь в прихожую.
     
     ***
     
     Ната оказалась толстой, бочкообразной женщиной. Учитывая, что они с Белкиной ходили в один класс, ей должно было быть столько же лет, сколько и Ольге, ну максимум на год больше. Смотрелась же Ната пятидесятилетней теткой. Похоже, она не слишком заботилась о своем внешнем виде. Давно не стриженные волосы Ната стянула резинкой в хвостик, на лице не имелось никакой косметики, на руках маникюра. Меня, совершенно постороннего человека, Ната встретила в бесформенном наряде - то ли халате, то ли трикотажном платье, усеянном пятнами. Видно, ей абсолютно наплевать на то, как она выглядит и что я подумаю о ней.
     Под стать хозяйке оказалась и квартира, захламленная, пыльная, неуютная.
     - Значит, Оля умерла, - без особой жалости констатировала Ната, впустив меня к себе.
     Я на секунду заколебалась: может, сказать правду? Белкина ведь лежит в палате реанимации. С другой стороны, разве можно назвать ее нынешнее состояние жизнью? Ляля балансирует на очень тонком лезвии, отделяющем свет от тьмы, врачи боятся делать хоть какие-нибудь прогнозы. Но они надеются, что Белкиной все же удастся зацепиться за жизнь и выбраться из пропасти небытия. Я же думаю, что Олю может спасти лишь одна фраза, которую я прошепчу ей на ухо:
     - Не волнуйся, Гена ждет тебя дома, он в кроватке, в моей спальне.
     Вот тогда Ляля раскроет глаза и быстро пойдет на поправку, положительные эмоции - лучшее лекарство.
     Но Нате, наверное, сейчас пока не следует сообщать правду. Насколько я поняла по ее реакции, Ната не особо удручена известием о кончине одноклассницы. Вполне вероятно, что, считая Белкину умершей, она станет откровенной. Конечно, сейчас, если смотреть на ситуацию с моральной точки зрения, я веду себя некрасиво. Но мне-то надо найти похищенного младенца, поэтому нужно забыть об интеллигентности и хорошем воспитании.
     - Умерла, - кивнула я.
     - А ребенок пропал?
     - Верно. Вы знали, что она беременна?
     Ната усмехнулась.
     - Еще бы. Мы с Белкиной не разлей вода были.
     - Очень странно.
     Ната чихнула, вытерла нос рукавом хламиды и спросила:
     - Почему?
     - Оля ни разу о вас не рассказывала.
     - Значит, невыгодно было. Оля всегда делала лишь то, что могло принести дивиденды только ей, любимой. А я ничего не слышала о вас. Пребывала в полной уверенности, что являюсь единственным близким для Ольги человеком. Впрочем, неудивительно. Это ее всегдашняя тактика. Одному наплести, что она несчастная, получить то, что хочется, и к другому отправиться, там ту же песню споет и снова кусочек откусит.
     - Белкина не была такой подлой! Занудой да, но не столь гадкой, как вы говорите, нет! - воскликнула я.
     Ната скривилась, вытащила сигареты и, не предлагая мне закурить, спросила:
     - Вы что о ней знаете?
     - Только самые общие сведения. Была замужем, довольно долгое время не имела детей, потом Гена погиб, а она...
     - Что? - подскочила Ната. - Кто погиб?
     - Супруг Белкиной, Геннадий.
     Ната с такой яростью стала гасить в пепельнице сигарету, что превратила последнюю в бесформенные куски.
     - Так он умер?
     - Да.
     - Инфаркт?
     - Нет, автомобильная катастрофа, на дороге Лапин - Москва, Гена свалился в реку и утонул. Ольга страшно разнервничалась, спустя некоторое время родила мальчика, ну дальнейшее вы знаете.
     - Вот оно что, - протянула Ната, - я ведь в Германии была, оборудование для фирмы закупала, с Белкиной последний раз говорила.., э.., дай бог памяти, незадолго до отъезда. Мразь она была, уж извините, конечно, о покойных плохо не говорят, да только хорошего о ней не скажу.
     - Предполагаете, кто мог похитить ее ребенка?
     Ната снова схватилась за сигареты.
     - Ну... Небось та, которая отомстить захотела.
     - За что?
     Ната прищурилась.
     - Знаете, чем Ольга занималась по жизни?
     - Преподавала.
     - Ерунда, - скривилась Ната, - два часа в неделю в заштатном вузе за две копейки. Разве это служба? Что, по-вашему, Ольга день-деньской делала?
     Что было для нее главным?
     - Не знаю, - растерянно ответила я.
     Ната хмуро усмехнулась.
     - Отвечу. Главным для нее было жить хорошо, с комфортом, жить только ради себя, любимой, многих она обидела и не заметила. Дома вы у нее бывали?
     - Нет, - снова растерянно ответила я.
     - Почему же? Вроде родственница.
     - Ну, - окончательно растерялась я, - во-первых, некогда, а во-вторых, она сама приезжала.
     - Никогда.
     - Вы спрашиваете о частоте визитов?
     - Да нет. Когда она являлась? Повод каким был?
     Голову на отсечение даю, просто так не приезжала.
     - Вот здесь вы ошибаетесь, - покачала я головой, - прибегала пожаловаться, чаю попить, языком потрясти. Ну зачем мы к подружкам ходим!
     Ната молча встала, вытряхнула окурки в помойное ведро, потом села, повертела в руках то, что осталось от пачки сигарет, и решительно ответила:
     - У меня подруг нет, потому что, пообщавшись с Белкиной, я четко поняла - лучше не рисковать.
     - Вы о чем?
     Ната кашлянула, помолчала, потом, приняв какое-то, похоже, непростое для себя решение, сказала:
     - Ладно, расскажу кое-что, уж не знаю, поможет ли это в ваших поисках, да вдруг увидите профессиональным взглядом в моих словах некую зацепку.
     Бог весть ведь для чего мальчика похитили, говорят, деток иногда на органы разбирают.
     Я вздрогнула.
     - Говорите скорей.
     - Конечно, я выдам сейчас чужую тайну, - протянула Ната, - но ведь Ольга умерла, муж ее тоже...
     Кстати! А что же будет с несчастным младенцем, если вы его найдете? Родителей-то его нет в живых.
     - Усыновим, - рявкнула я, - рассказывай скорей, не тяни, дорога каждая минута. Вдруг мальчику и впрямь угрожает опасность.
     - Спокойно, - подняла руку вверх Ната и начала повествование.
     
     ***
     
     Оля и Ната познакомились в первом классе, их посадили за одну парту. Соседка Нате понравилась, Белкина была тихой, скромной девочкой, никогда не проявлявшей никакой агрессии. Остальные одноклассники самозабвенно делили территорию парты, чертили границу, ревниво следя за тем, чтобы чужой локоть не вторгся в их владения.
     Белкина никогда ничем подобным не занималась. Еще она была нежадной и охотно делилась с Натой карандашами, ластиками, чистыми тетрадями и другой ерундой. Если отличница Ната вдруг забывала сделать уроки и по закону подлости именно в этот день ее вызывали к доске, Белкина быстро раскрывала учебник и начинала подсказывать. Ната же охотно предоставляла подруге для списывания тетради. В общем, они могли стать не разлей вода, если бы не привычка Оли рыдать и жаловаться по каждому поводу.
     В уныние Белкина могла впасть из-за любой ерунды. Ну, допустим, шла утром в школу и забрызгала чулки. Любая школьница, случись с ней столь малозначительный конфуз, побежала бы в туалет и постаралась бы смыть пятна. Любая, но не Белкина.
     Оля вытягивала испачканную ногу и начинала ныть:
     - Вот! Испортила колготки!
     - Ерунда, - отвечала Ната, - отстирается.
     - Нет, пятна останутся.
     - Эка печаль, купишь новые.
     - Ага! А сейчас как?
     - Замой в туалете.
     - Не смогу.
     - Почему?
     - Неудобно, ноги мокрые станут.
     - Ходи в грязных!
     - А-а-а! Смеяться начнут, - рыдала Белкина, - вон Иванов уже пальцем тычет.
     - Убери конечности под парту, он и перестанет, - справедливо предлагала Ната.
     - Хорошо тебе, в чистых сидишь!
     - Пошли в сортир, - рявкала Ната, - сама с тебя грязь смою.
     Но если вы думаете, что, получив приведенные в порядок колготки, Ольга успокаивалась, то ошибаетесь, начинался новый раунд стенаний.
     - Мокро, - причитала Белкина.
     - Зато чистые.
     - Холодно.
     - Сейчас пройдет.
     - Как это?
     - Колготки высохнут.
     - Нет! Не могу же их повесить на батарею.
     - На ногах высохнут, долго ли!
     - Ой, я заболею.
     - Ерунда.
     - Нет, точно, вот, уже, апчхи, апчхи, кхе, кхе.
     - Успокойся! Сама же хотела брызги замыть.
     - Не думала, что так мокро будет, - нудила Ольга, - воспаление легких начинается.
     - Глупости, где легкие и где ноги!
     - А-а-а! Хорошо тебе, в сухом сидишь, а я дрожу и кашляю уже, кхе, кхе!
     Нате становилось неудобно. Получалось, что, желая помочь подруге, она сделала той лишь хуже, вдруг хилая Белкина и впрямь разболеется, посидев три минуты в слегка влажных колготках.
     - Давай колготками поменяемся, - предложила Ната.
     - Ну.., хорошо, - кивнула Ольга.
     Но и после обмена счастья у Белкиной не прибавилось.
     - О-о-о, выгляжу ужасно, - причитала она, - смотри, твои чулки черные, они на моих ногах жутко смотрятся!
     - Право, ты ошибаешься.
     - Нет, точно! Просто палки в ботинках. Нет! Меня все засмеют! О! Ужасно! А! У! Жить не хочется.
     - Пошли в туалет, - вздыхала Ната, - высохли твои колготки на моих ногах, опять переоденемся.
     Получив назад свои чистые и абсолютно сухие колготки, Белкина не успокаивалась.
     - Ах, какое уродство! - восклицала она.
     - Теперь в чем дело? - теряла самообладание Ната.
     - Висят гармошкой, ты мне их растянула, да и немудрено, ведь мои ножки маленькие и тонкие, твои здоровенные тумбы. Ой, не обижайся, правду ведь говорю.
     Нате оставалось лишь скрипеть зубами.
     Самое интересное, что, сказав кому-то гадость, Белкина потом растерянно подходила к Нате и спрашивала, например:
     - Не знаешь, почему Нинка Коростылева со мной разговаривать не желает?
     - Я бы на ее месте по башке тебе дала, - отвечала Ната. - Кто Нинку вчера подставил?
     - Кто? Я? Нинку? - искренне изумлялась Ольга. - Когда? Где?
     - А на литературе.
     - Не помню!
     - Ну как же, - Ната пыталась освежить девичью память Белкиной, - мы писали сочинение, это хоть из головы не выветрилось?
     - Нет.
     - Тебе поставили "два".
     - Ага.
     - А Нинке "четыре".
     - Верно.
     - И что ты сделала?
     - Расстроилась, заплакала.
     - А потом?
     - Ну.., домой пошла.
     - Нет, ты подняла руку и спросила у русички:
     "Анна Семеновна, почему я получила "два", а Нинка "четыре"? Мы же с ней вместе с одной книжки списывали, вот из этой, можете прочитать. Во, глядите, слово в слово! Так в моей тетради написано: "Не раскрыла тему, два", а у Нины "хорошо" стоит! Несправедливо получается!"
     - Скажешь, я не права? - бросилась в атаку Белкина. - Анна Семеновна вечно так! Да! Ужасно! Господи, как мне не везет! Только все равно я не врубаюсь, с какой стати Коростылева окрысилась?
     Ната терпеливо продолжила объяснять:
     - Какую цель ты преследовала, сообщая училке информацию о списывании?
     - Хотела "четыре" получить, как Нинка.
     - А что вышло?
     - Ну... Анна Семеновна Коростылевой двояк тоже влепила.
     - Теперь до тебя дошло?
     Оля захлопала глазами.
     - Нет!
     - Ну и дура!
     - Ага, только растолкуй, в чем дело!
     - Из-за твоего замечательного выступления русичка снизила Нинке оценку, ты попросту подставила Коростылеву! - разжевала недотепе ситуацию Ната.
     Секунду Белкина стояла молча, потом с воплем:
     - Прости меня, - ринулась к Нине.
     По лицу Белкиной текли слезы, губы тряслись, руки дрожали.
     - Нинуся, - кричала она, - убить меня мало, я не подумала о тебе. Прости, прости, прости.
     Пораженная столь бурным раскаянием, Коростылева пообещала забыть неприятность. Слово Нина сдержала, но с Олей больше за одну парту не садилась. Если учесть, что ситуации, когда Белкина, желая получить выгоду для себя, спокойно забывала о Других и ставила людей в неудобное положение, происходили и с остальными школьниками, стоит ли удивляться, что у девицы к восьмому классу не осталось ни одного друга, кроме Наты Красавиной.
     
     Глава 29
     
     Что удерживало Нату около Ольги, было непонятно никому. Сама Ната порой удивлялась: ну зачем ей Белкина? Кроме прочих вышеописанных черт характера, Оля обладала еще одним, ужасно раздражающим Нату качеством.
     Белкина была на редкость завистлива и отчаянно хотела всегда получить то, что имела Ната. Родители Оли, вполне обеспеченные люди, старательно наряжали единственную доченьку, не отказывая той ни в чем. И по большому счету Белкина имела всего намного больше, чем Ната. Например, у Оли имелась хорошенькая шубка из искусственного меха под рысь, а Нате мама сумела купить лишь самое обычное драповое пальто, даже без мехового воротника.
     Обновка не очень понравилась девушке, но она прекрасно понимала, что ее предкам не осилить шубу, поэтому молча нацепила пальто и пришла в школу.
     В раздевалке Красавина столкнулась с Олей. Глаза Белкиной загорелись огнем.
     - У тебя новое пальто, - констатировала она.
     - Да, - кивнула Ната.
     - А у меня нет, - заканючила Оля.
     - Зато ты имеешь шубу, - напомнила Ната.
     - Старую!
     - Да ей всего лишь второй сезон.
     - Все равно.
     - Могу поменять новое пальто на древнюю шубенку, - усмехнулась Ната.
     Белкина заткнулась. Но на втором уроке она расчихалась и ушла домой. Вечером Ната позвонила подруге.
     - Ты заболела?
     - Ага.
     - Что случилось?
     - Простыла, - загундосила Оля, - шуба моя - размахайка, снизу ветер поддувает. Снаружи красиво смотрится, а изнутри никуда не годная для зимы вещь.
     Спустя неделю Белкина, веселая, словно молодой щенок, явилась в школу. На плечах у Олечки сидело драповое пальто, точь-в-точь такое, как у Наты.
     - Вы с Красавиной словно из одного детдома, - захихикали одноклассницы.
     Нате стало очень неприятно, а Ольга, спокойно вешая пальто на крючок, заявила:
     - Мама мне приобрела. Сказала, что такую дешевку можно каждый день таскать, ее не жаль, как шубку.
     Ната повернулась и молча пошла в класс. В конце концов, Белкина не в первый раз проделывала подобные фокусы. Стоило Нате появиться с новым портфелем, как у Ольги оказывался такой же. Ручки, тетради, заколки, часики - все у подружек через некоторое время становилось одинаковым.
     Однажды Зинаида Ивановна, классная руководительница, вызвала Нату к себе и сказала:
     - Послушай, ты уже взрослая девочка и должна понять: у вас с Белкиной разное материальное положение. Ее папа большой ученый, а твой простой шофер.
     - Ну и что? - удивилась Ната.
     - Не следует напрягать родителей, - сурово заявила Зинаида Ивановна, - нехорошо заставлять их покупать все, что есть у Оли Белкиной. Конечно, мама с папой очень любят тебя и тратятся. Но, приобретая дочери-капризнице обновки, сами они остаются без копейки. По-твоему, ты красиво себя ведешь?
     - Вовсе не так дело обстоит, - сердито ответила Ната, - это Оля за мной обезьянничает.
     Зинаида Ивановна посуровела окончательно.
     - Думала, ты устыдишься и сделаешь правильные выводы, - сердито сказала она, - и что вышло?
     Пытаешься стоять на своем, причем лжешь.
     Ната выслушала отповедь училки и решила: все, с нее хватит Белкиной. На следующий день девочка пересела на другую парту.
     Оля бросилась к подруге:
     - Что случилось?
     - Ничего.
     - Но ты перебралась на другую парту.
     - Отсюда лучше видно доску.
     - Да?
     - Да!!!
     - Ой, ты обиделась!
     И тут Нату прорвало. Схватив подругу за шиворот, она затолкала ее в туалет и впервые высказала Белкиной свои претензии. Оля зарыдала.
     - Прости, прости. Мне и правда хотелось иметь такие вещи, как у тебя.
     - И дальше?
     - Они на тебе здорово сидят, - рыдала Оля, - а я ужасно в своих платьях выгляжу. Ой, не надо ссориться! Я умру. У меня никого нет! Лишь одна ты на свете!
     - Умойся, - мрачно велела Ната.
     Белкина послушно наклонилась над раковиной, подставила сложенные ковшиком руки под струю и принялась, изредка всхлипывая, плескать на лицо водой. Нату пронзила острая жалость. Белкина-то не хотела никому причинить зла, Ольга, как всегда, не подумав над ситуацией, просто шла на поводу у своих желаний. Маленькая, глупая, несчастная, эгоистичная Белкина, Оля-Ляля-Леля, кому она нужна, кроме Наты. Дружить с Ольгой трудно, но и бросить ее невозможно.
     Ната протянула подруге платок.
     - Утрись.
     - Ты больше не сердишься? - возликовала Белкина.
     - Нет.
     - Снова сядешь со мной?
     - Да.
     Оля, взвизгнув, бросилась к Нате на шею и стала покрывать ее поцелуями.
     - Ой, спасибо, спасибо.
     - Отстань, - еле вырвалась из цепких объятий Ната, - пошли, ща нам за опоздание влетит.
     Девочки вошли в класс и моментально услышали замечание учителя:
     - Белкина! Что за дела? Пол-урока прошло! Давай дневник!
     - А почему я? - заныла Ольга. - Натка тоже опоздала! Вы ее не увидели, вон, за парту шмыгнула!
     Несправедливо получается!
     - Красавина, клади тоже дневник на стол, - нахмурилась преподавательница.
     Ната поняла: нет, Белкину не исправить. Она никогда не станет думать о других людях, в первую очередь ей в голову приходит мысль о себе, любимой.
     Если уж Нате уготовано судьбой общаться с Ольгой, то надо постараться свести встречи к минимуму. Но как ограничить общение, находясь в одном классе?
     По счастью, потом девушки поступили в разные институты и перестали видеться каждый день, пересекались от случая к случаю. Впрочем, Белкина частенько звонила Нате и постоянно жаловалась на окружающих. Несколько раз она пыталась выйти замуж, но терпела фиаско. Ната подозревала, что женихов Оля отбивала у своих одногруппниц и по этой причине никаких подруг в институте не завела.
     О том, что она единственный человек, общающийся с Белкиной, Ната поняла, когда та на свое двадцатилетие позвала ее отметить юбилей. Когда Ната переступила порог гостиной, она увидела большой стол с приборами на двенадцать персон.
     - Я решила всю группу позвать, - пояснила Оля.
     В результате за шикарно сервированным столом сидело четыре человека: Ната, Оля и ее родители.
     Однокурсники проигнорировали мероприятие.
     Когда часы пробили одиннадцать и стало ясно, что гостей не будет, с Олей случилась истерика.
     - Меня никто не любит, - кричала она, - почему?
     - Успокойся, доченька, - бросилась к Ольге мама, - наоборот, тебя обожают, просто девочки.., э... ну.., заболели!
     Но остановить поток слез Белкиной оказалось невозможно.
     - Даже к ней, - стала она тыкать пальцем в Нату, - народу куча ходит. А чего у Натки хорошего? Жратва дрянная, квартира маленькая, музыки нет! У меня же все наоборот, и никого!
     Ната только вздохнула, не в ее силах объяснить Белкиной, в чем кроется корень проблемы.
     Потом у Оли умерла мама, и Белкина произнесла гениальную фразу, полностью характеризующую ее как личность:
     - Вот! Скончалась! Просто беда! Кто же меня теперь будить по утрам станет!
     Хорошо, что безоглядно любящая доченьку мамочка никогда не узнала об этой эпитафии.
     Потом Ната настолько устала от эгоизма Оли, что перестала брать трубку, увидав на определителе номер подруги.
     Но Белкина оказалась настойчива, спустя некоторое время она приехала к Нате и сказала:
     - Дозвониться до тебя не могу.
     - Я дома не бываю, работаю и учусь, - ответила Красавина.
     - Ага, понятно. Что делаешь в субботу?
     - Я занята, - быстро отозвалась Ната.
     - Ой! Можешь отложить свое дело?
     - Нет.
     - Ну, пожалуйста!
     - Что случилось?
     - Папа дом продал.
     - Какой? - удивилась Ната.
     - Тот, что от бабушки остался, - пояснила Белкина, - он в городе Лапин находится, стоял закрытым.
     - Зачем же я тебе понадобилась?
     - Отец хочет кое-какие вещи забрать.
     - И что?
     - Ну там надо всякий хлам сложить, папа велит мне ехать, только одной не справиться, помоги, а?
     - У меня иные планы на выходной, - попыталась отбиться Ната.
     Но Оля не услышала слов подруги.
     - Здорово! Значит, заедем за тобой в семь.
     - Но...
     Глаза Белкиной стали медленно наливаться слезами.
     - Хорошо, - согласилась Ната, - помогу тебе!
     Выехали рано, отец Оли, Григорий Павлович, тщательно соблюдал скоростной режим. Когда до Лапина осталось всего ничего, Белкина принялась капризничать:
     - Тащимся, словно сонные мухи.
     - Тут знак, скорость не более сорока километров в час, - пояснил Григорий Павлович.
     - Фу, тошнит, - ныла дочь, - нажми на газ.
     - ГАИ не зря ограничила здесь скорость, - ответил педантичный Григорий Павлович, - знаки поставлены исключительно для нашей пользы, и следует...
     - Папа, не занудничай, - перебила его Оля, - ты не на лекции.
     - Просто объясняю тебе, по какой причине я еду медленно, - спокойно сказал отец.
     - Мне плохо! - ныла Оля.
     - Скоро приедем.
     - Фу, сейчас стошнит.
     - Потерпи.
     - Пусти меня за руль, - велела Оля.
     - У тебя нет опыта вождения, - начал сопротивляться папа.
     - Я получила права.
     - Документ, разрешающий водить автомобиль, и умение управлять машиной - это две разные вещи, - напомнил Григорий Павлович.
     И тут Белкина принялась стонать, причитать и в конце концов, как всегда, добилась своего.
     - Ну хорошо, - сдался отец, - бери управление.
     Ольга моментально переместилась на водительское место.
     - Осторожно, - предостерег отец.
     - Сама знаю, - отмахнулась дочь.
     - Тут крутой поворот.
     - Отстань.
     - Сбрось газ!
     - Папа! Не мешай.
     - Включи вторую скорость, - поучал неопытную водительницу отец, - аккуратней, так нельзя.
     Оля, тормози! Оля!!!
     Дальнейшее Ната потом вспоминала с трудом.
     Белкина резко крутанула рулем, перед капотом мелькнула серая тень, автомобиль потащило в сторону, закрутило, ударило. Скорей всего, Ната потеряла сознание, потому что дальше в ее воспоминаниях идет огромный, зияющий провал. Затем откуда-то выплыло лицо Оли.
     - Эй, - трясла она подругу, - очнись, помоги мне!
     Ната с трудом села, ощупала себя дрожащими руками, поняла, что кости у нее целы, а на теле нет никаких кровавых ран. Белкина тоже выглядела невредимой.
     - Скорей, - шипела Ольга, - двигайся, ну, живее!
     Кое-как Ната выбралась из машины и взвизгнула. На шоссе, в красной луже, неестественно вывернув ноги, лежала женщина.
     - Ты сбила пешехода, - в полуобморочном состоянии прошептала Красавина, - надо немедленно вызвать врача, милицию...
     - Лучше помоги папу за руль перетащить, - заорала Оля, - вот ты какая! А еще подруга называется! Неизвестно о ком подумала, а обо мне нет? Ага!
     Что теперь со МНОЙ станется? В тюрьму посадят?
     Нет уж! Бери папу за ноги, я за руки ухвачу.
     - Зачем? - пролепетала ничего не понимающая Ната. - Похоже, Григорию Павловичу совсем плохо, нельзя его трогать до приезда медиков.
     - Еще как можно, - взвизгнула Ольга, - живо помоги!
     Ната, еле-еле передвигая плохо слушающиеся конечности, пошла было на зов, но потом, очнувшись, бросилась к пострадавшей. Красавина не имела никакого отношения к медицине, но даже ей стало понятно: бедняжке уже не помочь, она скончалась на месте.
     Когда Ната, еле живая от увиденного, вернулась к машине, потная, красная Ольга заявила:
     - Вот, готово, погляди, нормально смотрится?
     Ната бросила взгляд в покореженный салон и не сумела сдержать крик изумления. Находившийся без сознания Григорий Павлович очутился на месте водителя, каким-то непостижимым образом маленькая, хрупкая, неспособная поднять даже килограммовую упаковку с сахаром, Ольга смогла перетащить каменно-тяжелое тело отца.
     - Это зачем? - в изнеможении поинтересовалась Ната.
     Белкина деловито ответила:
     - Ну не сидеть же мне в тюрьме!
     Ната сначала не нашла слов, но потом все же выдавила из себя:
     - Ты решила представить дело так, будто за рулем находился папа! Но Григория Павловича посадят!
     - Нет.
     - Ты сунула его за баранку.
     - И чего?
     - Получается, он виновник наезда.
     - Да, пусть все так думают.
     Нате стало жарко.
     - Оля! Ты подставляешь отца!
     Внезапно Белкина бросилась на колени перед Натой.
     - Не губи! Если сейчас меня отправят за решетку, то вся жизнь наперекосяк пойдет. Наточка! Мы ведь лучшие подруги. Надо всем сказать, что ее сбил отец.
     - Но тогда посадят его!
     - И что? - перестала заливаться слезами Ольга. - Я-то на свободе останусь!
     Ната снова потеряла дар речи, а Белкина деловито продолжала:
     - У папы, похоже, сломан позвоночник. С такой травмой долго не живут, все равно он умрет...
     Ольга говорила и говорила, Ната перестала воспринимать ее слова, ей вновь стало плохо. Потом на шоссе приехали люди из соответствующих органов.
     Ната не сумела ответить на задаваемые ей вопросы, слишком кружилась голова. Девушку уложили в "Скорую помощь" и отвезли в больницу. Последнее, что она помнила, - это истерический плач Белкиной:
     - Папочка, милый, любимый, ну как же так!
     Ната остановилась и потянулась к новой пачке сигарет.
     - И вы, после всего, продолжали встречаться с Ольгой! - не удержалась я.
     Хозяйка дернула плечом.
     - Я пыталась разорвать отношения, но Белкина вампир, вцепится - не отодрать. Единственное, чего я сумела добиться, - сокращение числа наших встреч.
     Очень хорошо знаю себя, коли услышу или увижу Ольгу, я не сумею сказать ей: "Оставь меня в покое".
     - Почему?
     - Не могу объяснить, - вздохнула Ната, - если Белкиной нет рядом, я очень хорошо понимаю: она дрянь, с которой не следует иметь дела. Но когда оказываюсь с ней наедине, моментально теряю всякую решимость, превращаюсь в мямлю. Ольга, похоже, гипнозом владеет, так тебя опутает словами, слезами и слюнями, что невольно начинаешь думать: да нет, она не такая плохая, просто дура и эгоистка. Одним словом, чтобы максимально избежать контактов, я повесила на дверь видеофон, а на телефон поставила определитель.
     Предпринятые меры помогли ограничить количество контактов, но не сумели свести их на нет.
     Если Белкиной было очень надо встретиться с Натой, она легко исполняла задуманное. Могла заявиться к бывшей однокласснице на работу или подстеречь ту во дворе.
     Последняя встреча Наты и Оли произошла на дне рождения.
     - Зачем же вы ее позвали? - изумилась я. - Просто мазохизм какой-то!
     - Она сама пришла, - сердито ответила Ната, - у меня в тот день куча народу толкалась, замучилась дверь открывать. Основные гости к четырем подтянулись, но все равно, пока они ели салаты, начали подходить другие люди.
     Около шести Ната пошла вынимать из духовки мясо. Не успела она ухватить противень, как зазвенел звонок.
     - Эй, - закричала хозяйка, - кто-нибудь. Откройте, не могу подойти.
     Когда свинина была благополучно перенесена на блюдо, за спиной Наты раздался знакомый голосок:
     - Привет, держи подарок.
     Ната обернулась и мгновенно растеряла хорошее настроение: перед ней стояла Белкина.
     - С днем рождения, - улыбалась подруга, - давно не виделись.
     И что оставалось делать Нате? Она пригласила Ольгу к столу, а потом с возрастающей тревогой стала наблюдать, как Белкина строит глазки Роману.
     - Почему же вы сразу не объяснили Оболенскому, кто такая Оля? - тихо спросила я.
     Ната застонала:
     - О господи! Да он меня и слушать бы не стал!
     Роман любит Соню и не хочет терять жену, но он бабник, который никогда не упустит своего. Понимаете, я дружу и с Соней, и с Романом. Так получилось, что я знаю о многих интрижках Оболенского.
     Но мне никогда в голову не могло прийти накляузничать Сонюшке, раскрыть ей глаза на мужа-ловеласа, и Роману я мораль не читала. Многие мужчины живут так и счастливы. Единственное исключение я сделала в случае с Белкиной, когда поняла, что она в него вцепилась и замыслила стать законной госпожой Оболенской.
     - У нее же свой муж был, - вырвалось у меня.
     Ната с жалостью глянула на меня.
     - Гена-то? Оля его ни в грош не ставила. Вышла замуж лишь по одной причине: осталась без родителей и побоялась, что умрет с голоду. Белкина у нас не привыкла себя обеспечивать, вот потому и сочеталась браком с Геной. Думала, потом найдет более подходящий вариант и поменяет мужа. Только богатенькие Буратино не торопились к Ольге. А потом появился Роман.
     - И вы спокойно смотрели, как Белкина рушит чужую семью! А еще говорили, что дружите с Соней, женой Оболенского! - возмутилась я.
     Ната поковыряла пальцем столешницу.
     - Ну.., я попыталась дать Роману в руки оружие против Ольги.
     - Лапин! - воскликнула я. - Вы рассказали ему о той истории и велели в случае, если Белкина начнет агрессивные меры, припугнуть ее той историей!
     Ната кивнула.
     - Да. Но перед этим я решила сама кое-что разузнать, смоталась в Лапин и выяснила такое!
     - Какое? - подскочила я над стулом. - Что еще?
     
     Глава 30
     
     Ната хмуро глянула на меня.
     - Понимаете, я сама ведь была замешана в эту историю. Меня пытались допросить сразу, на месте происшествия, но не сумели выполнить задуманное.
     Потом следователь вызвал меня повесткой.
     Ната послушно явилась на зов и на все вопросы милиционера отвечала:
     - Ничего не помню. Вообще.
     - Ладно, - согласился мужчина, - охотно верю, что сам момент катастрофы стерся из вашей памяти, но как события развивались до нее? Можете припомнить скорость движения автомобиля?
     - Нет, - быстро ответила Ната, заранее продумавшая тактику своего поведения на допросе. - У меня сильно заболела голова, поэтому, когда мы выехали из Москвы, я легла на заднее сиденье и заснула, очнулась лишь после аварии.
     Следователь сделал вид, что поверил девушке, и отпустил ее, больше Нату никто не тревожил. Но сейчас, решив помочь Оболенскому, дав ему в руки козырную карту против Белкиной, Ната все же решила узнать, а что с тем делом?
     Она приехала в Лапин и нашла сотрудника милиции, который за некоторую мзду разболтал служебные секреты. Дело давным-давно сдано в архив, оно закрыто, и никто о нем не вспоминает. Вина водителя, Григория Павловича, была настолько очевидной, что много времени на расследование не понадобилось.
     - Наказать шофера мы не сумели, - закончил рассказ мент.
     - Да уж, конечно, - выдохнула Ната, - разве покойников судят!
     - Кто покойник? - удивился "информатор".
     - Белкин, Григорий Павлович, - напомнила Ната.
     - Так он жив, - ответил милиционер, - во всяком случае, когда дело закрывали, еще не помер!
     У Наты закружилась голова. Она очень хорошо помнила, как Оля, плача, сообщила через день после происшествия:
     - Папа скончался, я сирота.
     - В результате аварии у Белкина случился перелом позвоночника, - не замечая удивления Наты, вещал болтун, - его отправили в больницу, и там уже у него случился инсульт. Насколько я знаю, виновника аварии поместили в психоневрологический интернат.
     Изумленная до крайности Ната поехала в это учреждение и выяснила совсем уж невероятные вещи.
     Григорий Павлович жив до сих пор, если, конечно, его состояние возможно назвать жизнью. Престарелый ученый после перенесенного тяжелого инсульта практически превратился в растение. Он не может ходить, не способен разговаривать, но живет, несмотря на то что о нем никто, кроме медицинского персонала, не заботится. Сами понимаете, как санитарки и медсестры "любят" подобных больных. Оля от отца отказалась. В интернат она никогда не приезжает, в платное отделение, где условия лучше, папу переводить не собирается.
     - К сожалению, - пояснили Нате в интернате, - у нас три четверти стариков, у подавляющего большинства которых имеются дети, но они не собираются возиться с ненужными им родителями.
     Ната вернулась в Москву в тяжелом состоянии.
     Некоторое время она старательно решала непростую для себя задачу, нужно ли сообщать Белкиной о том, что узнала. Но потом решила: не следует разговаривать с Ольгой на эту тему. Тем более что Ната очень хорошо понимала, какую реакцию выдаст бывшая одноклассница. Скорей всего та воскликнет:
     - Ну и что? Как мне за ним ухаживать? Самой не справиться. Сиделку нанимать - средства не позволяют. Он же в медицинском учреждении находится, там помощь оказывают круглосуточно! Отчего я объявила папу умершим? Так разве он жив? Лежит, ничего не соображая.
     И так и этак прокрутив ситуацию в голове, Ната посоветовала Роману:
     - Если не сумеешь справиться с Ольгой, скажи:
     "Оставь меня в покое. Иначе всем расскажу про случившееся в Лапине".
     - А что там произошло? - заинтересовался Оболенский.
     - Неохота рассказывать, - буркнула Ната, - некрасивая история. Ольга полагает, что о ней никто не знает. Думаю, Белкина испугается и притихнет.
     - А если нет? - насторожился Роман.
     - Тогда я расскажу тебе все детали мерзкого дела, - пообещала Ната, - и пугнешь Ольгу по-настоящему.
     На кухне повисла тишина.
     - Скажите, Ната, Роману был нужен сын Ольги?
     - Что вы, - усмехнулась Красавина, - конечно, нет. Он сильно сомневался, что это его ребенок. Понимаю, куда вы клоните, нет, Оболенский не стал бы организовывать похищение. Он очень любит свою жену, не хочет беспокоить ее. Зафигом ему младенец? Оболенский хотел лишь одного: чтобы Ольга раз и навсегда оставила его в покое.
     - А женщина!!!
     - Вы о ком? - удивилась Ната.
     - Ну та, несчастная, сбитая Белкиной на шоссе, - принялась я с жаром фантазировать. - Вполне вероятно, что ее родственники, дети или муж, решили разобраться со смертью мамы и жены, устроили собственное расследование, вышли на Ольгу и решили отомстить ей! У вас есть хоть какие-то сведения об убитой?
     Ната кивнула.
     - Да, только вы снова не в ту сторону клоните.
     Несчастная была одинокой женщиной, пенсионеркой, родственников не имела, хоронили ее за госсчет.
     Я вскочила на ноги.
     - Ну кто-то же украл Гену! Ната, вспомните, кому Ольга могла насолить, а?
     Та отвернулась к окну.
     - Вот сейчас я призадумалась, - тихо сказала она, - и поняла, что на самом деле ничего про Олю не знала. Она мне даже про вас словом не обмолвилась.
     - А нам про вас, - кивнула я.
     - Оно и понятно.
     - Почему?
     - Ольга хитрая была, - медленно ответила Ната, - прибегала ко мне и ныла: одна-одинешенька осталась, никого, кроме тебя, нет. Вот я и помогала ей, чем могла. От меня она к вам шла и ту же песню пела. Невыгодно Белкиной было нас знакомить, как тогда несчастную маргаритку изображать?
     - Вообще-то у нее муж был, - протянула я, - следовательно, одинокой ее не назвать!
     - И что она вам про него говорила? - усмехнулась Ната.
     - Ну.., супруг как супруг, только не очень богатый. Оле приходилось себя во многом урезать, - припомнила я.
     - Со мной она была более откровенна, - скривилась Ната, - прибегала и ныла: "Во урод! Сидит на копейках! Господи, где найти богатого! Всю жизнь мне муж-дурак испортил. Хочу замуж за толстый кошелек, надоело считать копейки". А потом ей Роман подвернулся.
     Я притихла. Ната встала.
     - Сейчас вернусь, в туалет сбегаю.
     Я кивнула.
     - Да, конечно.
     Хозяйка ушла, а я сидела разочарованная. Увы, снова я ничего не узнала. На глаза навернулись злые слезы. Чтобы не зарыдать, я встала, подошла к большому окну и выглянула на улицу. Дождь, ливший несколько дней, перестал, по тротуарам, радуясь солнышку, торопились прохожие.
     Интересно, сколько человек сейчас находится в Москве? Наверное, точную цифру не узнать никогда, потому что к постоянно проживающим городским жителям ежедневно прибавляются приезжие, нелегальные гастарбайтеры, туристы, люди, прибывшие в командировки или приехавшие сюда по своим личным делам. Сколько тайн хранят те, кто идет сейчас по улицам? Что мы знаем о своих друзьях, родственниках, соседях?
     Вон тот дядечка, слегка лысоватый, упитанный, который торопится пересечь дорогу, пока горит зеленый свет, что прячет он от всех окружающих? Интеллигентный, приятный, хорошо одетый, с дорогим портфелем, что он в свое время натворил? Убил жену, тещу? Сделал подлость коллеге по работе, подсидел товарища? Украл чужую диссертацию, приписал себе авторство чужой книги?
     А вон та милая женщина с хозяйственной сумкой? У нее какие грешки? Аборт от любовника? Брошенный в роддоме ребенок? Пристроенная в богадельню мать?
     Что плохого совершила старушка, стоящая на автобусной остановке? Изменила супругу? Украла в магазине конфеты? Избила собаку? Или в ее душе хранятся совсем уж страшные тайны!
     Я отошла от окна. У каждого из нас, у каждого, без исключения, есть в глубине души маленькая комната, где тщательно замурована очень неприятная для владельца информация. У всех людей есть такие моменты в жизни, о которых лучше не вспоминать. Святых на земле не бывает. Впрочем, даже у тех, кого мы теперь считаем эталоном, случались некие проступки, не все безгрешны, кое-кто поступал, на мой взгляд, гадко.
     Как бы вы назвали мужчину, который бросил свою семью, родителей, расфурыкал все деньги, ушел с работы, причинил этим многим людям массу неприятностей, а потом попросту смылся из отчих мест, твердо решив, что он теперь займется иными делами, а вся прошлая жизнь, вкупе с теми, кто из-за него пролил ведра слез, просто старая шелуха? Ну и какое определение дать сей личности? Негодяй, мерзавец, подлец, безответственный субъект... Однако кое-кто называет его Буддой, святым, который отринул от себя все земное, дабы указать человечеству правильный путь. Только Будда при этом пожертвовал родными, причинил им горе. Можно ли считать его безгрешным?
     Ох, что-то занесло меня неизвестно куда!
     Я снова села за стол и положила начавшую болеть голову на руки. У любого человека есть тайна, и я раскопала некоторые чужие секреты. Директор школы Богодасыср Олимпиадович соблазнил свою ученицу, Алла потом стала алкоголичкой и погибла.
     Отвратительная история, но она не имеет отношения к похищению Гены. Хотя нет! Алла-то продала короб от коляски, и ее убили! Роман прелюбодействовал с Олей, которая обманывала мужа Гену. Но Оболенскому не нужен был ребенок от Белкиной, следовательно, не он организатор похищения. Интересно, почему Белкина не сделала аборт? Была уверена, что Гена не усомнится в своем отцовстве? Захотела стать матерью?
     Я подняла голову. Насколько помню, Оля не слишком старательно опекала новорожденного.
     Мы, правда, считали, что она еще не восстановилась после родов, и взяли все хлопоты на себя.
     Да уж, я не предполагала, что Белкина настолько бессердечна! Сначала свалила на отца всю ответственность за аварию, потом бросила бедного Григория Павловича в интернате и ни разу не обмолвилась о том, что отец жив. Не захотела ухаживать за инвалидом! Неужели она никогда не вспоминала о том, что в городе Лапин...
     Лапин! Я вскочила на ноги. Минуточку, Гена, муж Оли, погиб по дороге в Лапин. Зачем он поехал туда?
     В голове внезапно зазвучал хныкающий голосок Белкиной:
     - Порулил на кладбище, там вандалы порушили памятник, надо его восстановить.
     Но ведь Григорий Павлович жив, следовательно, никакой могилы и монумента нет!
     Внезапно на меня снизошло запоздалое озарение. Вот почему Ольга сообщила всем, что папа просил похоронить его рядом со своими родителями, вот почему она не позвала никого на панихиду, ее-то не было.
     Но почему тогда Гена поехал в Лапин? Знал о том, что тесть жив?
     - Боюсь, я не очень вам помогла, - сказала Ната, входя в кухню.
     - Спасибо, - ответила я, - думаю, я сумею все же найти мальчика.
     Ната подняла на меня большие, спокойные глаза.
     - Зачем вы ищете младенца?
     - Ну, - замялась я, - так...
     Нельзя же сказать Нате правду, что хочу помочь Ольге выбраться из комы. Я ведь в самом начале разговора соврала про смерть Белкиной.
     - Оставьте эту затею, - неожиданно посоветовала Ната.
     - Почему? - осторожно спросила я.
     - Думаю, мальчика забрал тот, кому он нужнее, чем Белкиной!
     - Что вы говорите! - возмутилась я. - Кому это новорожденный может быть необходим больше, чем родной маме, а? Ну и чушь!
     Ната села у стола, сложила руки и печально продолжила:
     - Вы ошибаетесь, если полагаете, что материнская любовь - чувство, которое обязательно испытывают все родильницы. Вовсе нет. Есть особы, преспокойно убивающие своих детей.
     - Оля не такая! - возмутилась я. - Хорошо, я согласна, она поступила подло по отношению к отцу, была эгоисткой, плохой подругой и никчемной дочерью, но ребенок ей нужен!
     - Очень правильное определение, - кивнула Ната, - именно нужен. Новорожденному суждено было стать крючком для ловли Романа. Ну сами подумайте, отчего Белкина так долго не беременела?
     Хотела для себя пожить, не планировала детей.
     - Да нет, у нее просто никак не получалось...
     Ната рассмеялась.
     - Еще как получалось! Я самолично Белкину на аборт отправляла к Раисе Суворкиной, своему гинекологу, работает она в роддоме имени... Не верите, спросите у Раисы, она вам правду расскажет.
     Окончательно обалдев от количества негативной информации, я кивнула:
     - Дайте координаты Суворкиной.
     - Пишите, - велела Ната, - мы давно, правда, не общались, но думаю, Раиса на том же месте служит.
     Выскочив на улицу, я схватилась за телефон.
     - Алло, - пропищал тоненький голосочек.
     - Можно Суворкину.
     - Нет ее.
     - А когда будет?
     - Ночью.
     - Простите, не поняла?
     - Чего непонятного? - окреп голосок. - У доктора смена с восьми вечера. Или полагаете, роженицы только днем мучаются?
     - Так это рабочий телефон?
     - А вы какой хотели?
     - Думала, я домой звоню.
     - Индюк думал и в суп попал. В восемь Суворкина явится.
     - Хорошо, спасибо.
     - Кушай на здоровье, - хмыкнул голосок, - во народ тупой! Не подумать, что в роддоме самая пахота по ночам.
     Я посмотрела на часы и поехала домой, усталость придавила меня, отдохну немного в спокойной обстановке и поеду к Раисе Суворкиной. Если Белкина и впрямь обманывала нас с Катей, стеная на тему "хочу детей, но никак не получается", и сделала несколько абортов, то тогда... Что "тогда"? Сколько женщин избавляются от нежелательной беременности, а потом, решив, что пришла пора стать матерью, спокойно производят на свет отпрыска и начинают его истово любить? Но с Раисой поговорить надо, у меня просто нет никаких зацепок, и визит к Суворкиной - это попросту шаг отчаяния. Ну вдруг врач вспомнит нечто, способное мне помочь? С доктором, в особенности с гинекологом, пациентки бывают откровеннее, чем с подружками, мужьями и священниками. Ладно, поваляюсь немного на диване - и в путь.
     Возле нашей двери отвратительно пахло. Я посмотрела на мокрый коврик, так и есть, снова Маркиза загуляла.
     Дело в том, что в нашем подъезде живет кошка.
     Несколько лет назад Женя Листова из восьмидесятой квартиры завела котенка сиамской породы.
     Маркиза оказалась крайне неконтактной. Бедная Женька и так и этак пыталась приручить противное животное, но Маркиза безобразничала, как могла.
     В один прекрасный день она удрала в подвал и самозабвенно женихалась там со всеми "мужьями", сотрясая стены дома таким воплем, что мы лишились сна и покоя.
     Результатом "свадьбы" стало разношерстное потомство и четыре месяца блаженной тишины для жильцов. Во время беременности и кормления Маркиза вела себя самым примерным образом. Потом последовало повторение истории.
     С тех пор так и повелось. Десять дней вопля, изгаженные половики у дверей, потом полнейшая тишина. Потаскушка самым чудесным образом сочеталась в Маркизе с образцово-показательной матерью. Ее котята были всегда отлично вымыты, напоены молоком до ушей и уложены спать под бодрое мурчание родительницы. Но как только последний ребенок покидал дом, у Маркизы загорались глаза, из груди вырывался победный клич, и милая мамаша неслась в подвал, где предавалась разврату с крайним восторгом. Судя по состоянию нашего коврика, на данном этапе Маркиза вновь играет свадьбу.
     
     Глава 31
     
     Вытерев туфли о все расстеленные тряпки, я попыталась вспомнить новые правила, заведенные Верушкой. Значит, так! Ботинки сюда, на коврик. Или нет! Их следует отнести в ванную, чтобы вымыть.
     Впрочем, я ошибаюсь, банную процедуру предписывается выполнить хозяйке ботинок! О боже! Ей-богу, намного приятней, когда дома грязно. Вошел, швырнул ботиночки в кучу и забыл о них. Это какую же пустую голову надо иметь, чтобы в ней постоянно удерживать информацию о последовательности вытирания и снимания уличной обуви. Так, попробую сосредоточиться, что делаем сначала? Снимаем обувку, вытираем чулки о тряпку... Нет! Стащить колготки и протереть ступни... О нет!
     Я тупо смотрела на запертую дверь. Потом в голове забрезжил рассвет. Ага! Надо достать ключи и...
     За спиной кто-то деликатно кашлянул, я испуганно обернулась и увидела высокую, нескладную фигуру, головой почти подпирающую потолок.
     - Здрассти, тетя Лампа, - пробасила она.
     Я слегка рассердилась. Я считаю себя молодой, если не сказать, юной женщиной. В нынешнее время, если вам не исполнилось девяносто девять лет, запросто можно сойти за девочку. Но коли огромная личность с лицом, покрытым щетиной, бубнит "тетя Лампа", согласитесь, это сразу сильно старит.
     - Андрюша, - воскликнула я, - и зачем ты тут сидишь?!
     Юноша горько вздохнул.
     - Лизу жду.
     Я улыбнулась. Все понятно. Андрюша Марков учится вместе с Лизаветой. Долгое время он не обращал на девочку никакого внимания, но весной прошлого года у него словно раскрылись глаза, и Андрей принялся ухаживать за Лизой. Знаки внимания он оказывает неумело, чем бесит Лизавету до невозможности. Поначалу Андрюша пытался достичь расположения дамы самым примитивным образом: он дергал девочку за волосы, толкая ее на переменах, обливал водой из пистолета... Но потом, сообразив, что Лиза не восторгается, а злится, решил изменить тактику. Мальчик купил Лизе букетик из трех очень красивых роз, подстерег ее у подъезда и вручил подарок. Девочка очень удивилась, взяла в руки, как она потом выражалась, веник и сообразила, что розы искусственные. Букет отправился в помойку, Андрюша был с позором изгнан. "Ромео" решил не отчаиваться и предпринял следующую попытку. Очевидно, в качестве руководства к действию он взял киноленты американского производства, в которых главный герой забрасывает любимую подарками.
     А еще, похоже, на неокрепший ум Андрюши сильно подействовала реклама, потому что на следующий день он опять маячил под подъездом, сжимая в вспотевших ладонях коробочку.
     Лиза благосклонно приняла упаковку, тут же разорвала красивую бумажку и.., бросив содержимое на тротуар, гордо прошествовала в подъезд. Совершенно случайно свидетелем произошедшего стал Костин, к нему и обратился удрученный мальчик.
     - Чего опять не так? - растерянно бубнил Андрей. - Я уже усек: цветы она, того, не любит. Чем подарок-то плох?
     - Решил вручить Лизе дезодорант? - хихикнул майор, глядя на лежащий у ступенек цилиндр.
     - Ну да, - кивнул наивный Андрюша, - самый хороший взял, по телику его постоянно рекламируют, типа всем девушкам подходит, двадцать четыре часа защита, необходимая вещь. Чего ей не по вкусу пришлось?
     - Понимаешь, дружочек, - Вовка принялся просвещать малоопытного кавалера, - женщины странные существа, нелогичные и вздорные. Но ты лучше не думай, почему они такие непонятные, а просто запомни, что ни при каких условиях не следует дарить: искусственные розы...
     - Почему? - заморгал Андрюша. - Они красивые, стоят вечно, не осыпаются. Раз потратился, и на несколько лет хватит.
     - Это одно из проявлений женской непредсказуемости, - вздохнул Костин, - лично я с тобой солидарен, сейчас в магазинах полно замечательных муляжей, но дамам охота разорять кавалеров, поэтому букетики должны быть свежие, и точка.
     Еще ни в коем разе не приноси: мыло, мочалку, таблетки для похудания, средства от излишнего оволосения и банки с майонезом. Вопреки рекламе, соус для заправки салата не является основной дамской тайной. Вот духи можно, но все равно не советую тебе покупать парфюм.
     - Почему? - спросил совершенно растерянный мальчик.
     - Не угадаешь с ароматом, - пояснил майор, - и декоративную косметику не тащи, стопудово не тот тон губной помады возьмешь. И вообще, посоветуйся с мамой, ну что бы она хотела?
     - Уже спрашивал, - кивнул Андрюша, - мамочка сказала, что не отказалась бы от машины, только где денег взять!
     Костин подавил ухмылку.
     - Действительно! Автомобиль слишком дорого!
     Ограничься фигуркой. Сейчас в магазинах полно всяких изделий из керамики. Посмотри на прилавках. Лиза, насколько я знаю, обожает статуэтки.
     - Классно! Спасибо, - обрадовался Андрейка.
     Не прошло и двух дней, как под нашим подъездом разыгралась настоящая драма. На этот раз свидетельницей события стала я, мы вместе с Лизаветой шли от метро. Увидав Андрюшу, маячившего во дворе, я деликатно хотела шмыгнуть в дом, но Лиза придержала меня.
     - Стой, Лампа. И чего тебе надо?
     Последняя фраза, сказанная ледяным тоном королевы, адресовалась несчастному влюбленному.
     - Вот, Лизок, - залепетал мальчик, - возьми, пожалуйста, дядя Костин сказал, ты такие собираешь!
     Тоненькие пальчики девочки, украшенные длинными, аккуратно накрашенными ноготками, вскрыли коробочку. На свет появилась игрушка, похоже, сделанная из резины: небольшая бегемотиха в ярко-красной юбочке и коротком, ядовито-зеленом топике.
     - Прикольно, - протянула Лиза, - ты сделал шаг в своем развитии, сия штучка отдаленно напоминает вполне приличный подарок.
     - Тебе нравится? - возрадовался Андрюша.
     - Ну, ничего, - смилостивилась любимая, повернула бегемотиху и замолчала.
     Потом лицо Лизаветы начало краснеть.
     - Ну ты и сволочь! - закричала она.
     - Да че я сделал-то? - попятился мальчик.
     - Не смей больше приближаться ко мне ближе чем на сто метров, - прошипела Лизавета и, швырнув игрушку на землю, ринулась в подъезд!
     - Тетя Лампа! - заныл Андрюша. - Че она?
     Опять все не так!
     Я спокойно подняла бегемотиху и, стараясь не захохотать во весь голос, спросила:
     - Видел, что у нее на спине имя написано?
     - Не-а.
     - В другой раз внимательно осматривай подарки, - посоветовала я, - оглядывай со всех сторон.
     Читай, что написано.
     Андрюша глянул на спину бегемотихи.
     - "Лиза, - растерянно озвучил он текст, - самая толстая из всех". Ой!
     Я вздохнула.
     - Знаешь, сейчас многие производители выпускают игрушки сериями. Чтобы дети больше купили товара. Похоже, у этой бегемотихи имеется семья: муж, дети, свекровь, и у каждого члена стада на спине сообщение, кто он такой!
     - И че делать? - чуть не зарыдал незадачливый кавалер.
     - Вымаливать прощение, только, думается, нелегко это будет, - покачала я головой.
     После того случая Андрюша стал опасаться делать подарки. Теперь он просто сидит на лестнице, поджидая Лизу, дабы оказать любимой хоть какую-то услугу. Ну, допустим, донести ей до метро сумку с принадлежностями для фитнеса. Пару раз я, проникшись жалостью к влюбленному, предлагала:
     - Заходи, чайку попьем, - но парень с испугом восклицал:
     - Ой, нет, Лизка обозлится!
     Вот и сейчас Андрей маячит на площадке в надежде на свидание.
     - Поздно уже, - сказала я, - ступай домой.
     - Ну, может, Лиза с собаками гулять пойдет, - протянул Андрюша.
     - Тогда стой, - кивнула я и вошла в квартиру.
     В голове снова начали крутиться идиотские мысли: что положено делать вначале: снимать ботинки и тереть носки о тряпку или отчистить подметки, а потом мыть баретки в кипятке? Ей-богу, забота о чистоте выбивает из головы всякий разум!
     Воровато оглядываясь, я быстро всунула ноги в домашние тапки, затолкала грязную обувь в калошницу и с самым невинным видом, не помыв рук, потрусила на кухню. Точь-в-точь с таким выражением на морде разгуливает мопсиха Ада, когда положит в коридоре "визитную карточку". Сначала набезобразничает, а потом входит на кухню. Если же из прихожей доносятся вопли члена семьи, не заметившего вовремя кучку и со всего размаха наступившего в ее центр, Адюша только сильнее вытаращивает глаза.
     На ее складчатом лбу словно возникает фраза: "Я тут ни при чем! Встречаются же гадкие собаки, способные на отвратительные поступки. Фу, некрасиво! Но я тут ни при чем, и точка!"
     Ощущая огромную радость, я стала наливать себе чай. Не подумайте, что я грязнуля, вовсе нет, но сегодня, не помыв руки и оставив ботинки грязными, отчего-то я почувствовала себя счастливой.
     Сейчас попью чаю, съем пару бутербродов и позвоню в родильный дом Раисе, мне надо точно знать: делала ли Оля аборты. Нам-то Белкина пела, что дети у нее никак не получаются, просила пожалеть себя, бесплодную. Неужели Ляля настолько двулична? Хотя, с другой стороны, зачем мне эта информация?
     
     Глава 32
     
     Молча выпив чай, я пошла в свою комнату, звонить гинекологу Раисе. На этот раз женщину позвали сразу.
     - Алло, - бодро сказала она, - слушаю.
     - Ваш телефон мне дала Ната, - затараторила я.
     Раиса спокойно выслушала меня и предложила:
     - Честно говоря, я не совсем поняла, о чем речь, но, если хотите, подъезжайте, моя смена только началась.
     - Сейчас можно?
     - Хорошо, скажете в приемном покое, чтобы Суворкину вызвали.
     Я схватила сумочку и кинулась в прихожую, как назло, там топтался Вовка.
     - Куда собралась? - мигом проявил совершенно ненужное любопытство Костин.
     - В роддом, - машинально ответила я.
     Майор вздрогнул.
     - Куда?
     Мысленно ругая себя за промах, я попыталась исправить положение.
     - Ха-ха. Шутка.
     - Шутка? - нахмурился приятель. - Я уже во второй раз ее слышу.
     - Шутка, - повторила я.
     - Очень смешная и остроумная, - подытожил конструктивный диалог Вовка, - так куда лыжи навострила в поздний час?
     - Э.., машину в гараж ставить!
     - Хорошая затея, - кивнул майор, - но неосуществимая, у вас нет гаража!
     - Ха-ха, - я снова старательно стала изображать веселье, - опять пошутила. На самом деле я собиралась пойти с собаками.
     - Они уже гуляли.
     - Еще раз не помешает. И вообще, ты сам чего тут стоишь?
     - Ухожу по делам, - буркнул Вовка.
     - Так чего задержался? Ступай себе.
     Майор хмыкнул и вышел за дверь. Я перевела дух и посмотрела на псов, которые, услыхав волшебный глагол "гулять", порысили в прихожую и в ожидании расселись у ног хозяйки.
     - Простите, ребята, не до вас сейчас!
     Члены стаи обиженно засопели. Чтобы подсластить горечь несбывшихся надежд, я сгоняла на кухню, принесла соевые батончики и угостила собак. Бодрое чавканье и пофыркивание понеслось мне в спину. Конечно, лишний раз пройтись по двору здорово, но получить конфету еще лучше, на прогулку-то по два раза в день выводят, а сладкое достается редко.
     
     ***
     
     Раиса спустилась вниз без задержки.
     - Пойдемте в кабинет, - предложила она, - затишье у нас, вы удачно приехали. Давно заметила: роженицы косяком идут. То нет никого, палаты пустые, потом, опаньки, одну за одной везут, словно сговорились. Так о чем у вас вопросы? Я плохо по телефону поняла! И вообще, вы кто?
     Милое, добродушное, круглощекое лицо Раисы вызывало доверие и желание говорить откровенно.
     Наверное, пациентки очень любят ее, такой женщине хочется открыть душу.
     - Меня направила к вам Ната, знаете ее?
     - Конечно, - засмеялась Раиса.
     - У Наты имеется подруга, Оля Белкина, с ней знакомы?
     - Встречались, - осторожно ответила Суворкина.
     - Оля рожала у вас.
     - Не у меня.
     - Я имела в виду роддом.
     - Да, - кивнула Раиса, - верно.
     - Вы знали, что Оля здесь лежит?
     Гинеколог кашлянула.
     - Честно говоря, нет. Случайно увидела ее в боксе. Немного удивилась: почему же Белкина не обратилась ко мне, когда решила вынашивать ребенка, мы ведь с ней в хороших отношениях были.
     Сначала подумала, может, я обидела ее чем-то, а потом узнала, что Олю сама Исаева ведет, и успокоилась. Ясное дело, коли главврач за вами смотрит, проблем с родами не случится, при необходимости всех из дома вызовут, из постели вытащат.
     - Вы дружили с Олей?
     - Ну нет, я знала ее как пациентку, - улыбнулась Раиса, - а в чем дело?
     - Вы в курсе того, что случилось с Белкиной?
     - Ну.., мальчика она родила, вполне здорового, тьфу-тьфу, сама вроде хорошо себя чувствовала...
     Я набрала в грудь побольше воздуха и ввела Раису в курс дела. Выслушав мой рассказ, врач встала, подошла к шкафчику, вынула из него какое-то лекарство, проглотила таблетку и с горечью воскликнула:
     - Вот беда-то! Ну почему с Ольгой несчастье случилось? Кто забрал младенца? Зачем?
     - Это я и пытаюсь выяснить!
     - Если дело задумал хитрый преступник, то самой искать его очень опасно, - предостерегла врач.
     - Скажите, Оля делала аборты? - пошла я напролом.
     Раиса машинально кивнула, но тут же спохватилась.
     - Есть понятие врачебной тайны, я не имею права разглашать чужие секреты.
     - Дальше меня информация не пойдет.
     - Все равно. Историю болезни можно получить, лишь имея на руках специальную бумагу.
     - Поймите, эти сведения должны помочь в поисках несчастного мальчика, - взмолилась я, - вдруг его мучают, морят голодом... И потом, я знаю, что Ольга прерывала беременность, ваш ответ чистая формальность!
     Суворкина тяжело вздохнула.
     - Ладно! Вы правы. Ольга приходила многократно, точное число чисток сразу не назову, пять или шесть.
     - Господи, - вырвалось у меня, - зачем же она убивала детей?
     Раиса поморщилась.
     - Наши отношения были доверительными, я имею в виду, как врача и пациента. Не секрет ведь, что к своему больному относишься внимательней. Ната много лет лечится у меня и даже присылала несколько раз своих подружек. Хорошего доктора, смею надеяться, что я являюсь таковым, женщины по эстафете передают. Когда Белкина оказалась на приеме впервые, я честно предупредила ее:
     - Аборт тяжелая операция. Во-первых, потом многие мучаются совестью, а во-вторых, случаются осложнения, подчас очень неприятные, можно вообще навсегда потерять способность стать матерью.
     Поэтому, прежде чем решиться лечь на операционный стол, тщательно подумайте. Вы же замужем или супруг против?
     Белкина спокойно ответила:
     - Муж не в курсе, я всегда предохраняюсь, таблетки исправно пью, и тут такой казус. Детей мне не надо, от них одни лишь неприятности. Не собираюсь Геннадию сообщать о беременности. Если же после вмешательства стану бесплодной, так только лучше, меньше хлопот.
     Раиса покачала головой, но в нашей стране женщина вольна распоряжаться судьбой нерожденного плода, и Белкина этим правом воспользовалась.
     Наверное, Раиса была очень хорошим врачом, потому что через некоторое время Оля снова забеременела и явилась к Суворкиной. Доктор не стала укорять пациентку, и в третий раз она не проронила ни слова упрека, впрочем, в четвертый тоже. Но про себя Раиса удивлялась: почему господь бог столь несправедлив? Тысячи женщин мечтают забеременеть, лечатся годами, претерпевая муки, и ничего у них не получается, а вот Белкиной везет, только ей сие везение совершенно ни к чему. Впрочем, похоже, что и Оля размышляла на эту же тему, потому что, явившись на очередную чистку, она с недовольством воскликнула:
     - Мой муж совершенно не умеет зарабатывать.
     Денег нам еле-еле на еду хватает. Экономлю на многом, ни одежды достойной не имею, ни косметики, ни машины. Прямо беда! И, как назло, постоянно беременею. Не надо мне такого счастья. Вот бы мою способность к зачатию на аукционе выставить!
     Думается, бабье передушится, пытаясь купить себе это свойство. Эх, увы, это невыполнимо! А здорово могло получиться: им хорошо и мне деньги!
     Раису покоробило заявление Белкиной, но вслух она своего мнения высказывать не стала, просто сделала Ольге очередной аборт и отпустила ее.
     - Понимаете теперь, как я удивилась, увидев ее в палате в качестве молодой матери? - завершила рассказ Суворкина.
     - Да уж, - хмыкнула я. - Не спросили, часом, отчего Ольга переменила мнение?
     - Нет, зачем?
     - Белкина не захотела с вами общаться?
     Раиса поправила красиво уложенные волосы.
     - Ну.., мы поздоровались. Я поздравила ее, Оля кивнула: "Спасибо", собственно говоря, это все.
     - Она ранее не рассказывала вам какие-нибудь интимные подробности о своей жизни?
     - Нет.
     - О муже?
     - Сущие пустяки, жаловалась, что не умеет зарабатывать, это все.
     - О любовниках?
     - На такие темы мы не беседовали.
     - А после родов? Она не откровенничала с вами?
     Может, звонила кому?
     - Понятия не имею, - протянула Раиса, - я ее не вела, в бокс, правда, ходила, но не к ней, а к Гречниковой, та у меня рожала. Кстати! Вот кто, очевидно, может вам о Белкиной рассказать! Неля! Ну точно!
     - Неля?
     - Да, Гречникова, - пояснила Раиса, - она с Ольгой практически в одной комнате лежала. Да это и было до ремонта единое помещение, палата на четверых с двумя окнами. А потом Елена Валентиновна велела ремонт сделать и превратить комнату в два отсека для платных рожениц, вот и возвели стену, из непрозрачных стеклоблоков, она до потолка не доходит. Женщины друг друга не видят, но все великолепно слышат. Понимаете, да? Если Оля с кем-то общалась в те дни, что лежала у нас, то Неля Гречникова в курсе. Дать вам ее координаты, телефон, адрес?
     - Конечно, - воскликнула я, - буду очень признательна вам за помощь!
     
     ***
     
     Домой я вернулась поздно и шлепнулась в кровать. Неле Гречниковой, естественно, звонить не стала, неприлично беспокоить незнакомого человека после девяти вечера. Да и знакомым, посмотрев программу "Время", лучше не звонить, люди имеют право на спокойный отдых.
     Но утром телефон Нели талдычил одно и то же:
     - Аппарат абонента выключен или находится вне действия сети.
     Промучившись до часа дня, я собралась и поехала к Гречниковой без приглашения. Женщина недавно родила малыша и, скорей всего, сидит дома.
     Тем более что сегодня с неба льет противный дождь, а в лицо дует настойчивый ветер. Погода явно не располагает к прогулкам с коляской. Неля либо выключила телефон, либо забыла оплатить счет. Я легко застану Гречникову дома и попрошу поделиться со мной информацией. Думаю, Неля пойдет мне навстречу, женщины, очутившиеся вместе в родильном доме, иногда дружат потом всю жизнь. И вообще, неужели она не захочет помочь мне найти крошку? Не знаю почему, но я абсолютно уверена: Неле известно многое.
     Дом Нели оказался недалеко от нас, мой путь лежал мимо ларька Игоря, и я невольно вздрогнула, пробегая около торговой точки.
     На двери нужной мне квартиры висела бумажка:
     "Не звоните, входите, открыто". Я толкнула дверь, оказалась в просторном холле, оборудованном встроенными шкафами, и позвала:
     - Неля, вы здесь? Не пугайтесь, я не грабитель.
     У вас дверь не заперта.
     Послышалось тихое шарканье, и перед моими глазами появилась молодая женщина, растрепанная, одетая в мятый халат и меховые шлепанцы.
     - Слава богу, - с явным облегчением воскликнула она, - еще вчера вас ждала! Ваще чума! Вот ух не думала, что одной так трудно. Проходите сюда.
     Сначала чаю попьете или сразу убирать начнете?
     Поняв, что Неля приняла меня за домработницу, я спокойно пошла за хозяйкой по коридору. Апартаменты оказались большими. Кухня, куда мы наконец добрались, была обставлена дорогой мебелью и суперсовременной бытовой техникой. Но шкафчики оказались покрыты "залапами", плита выглядела грязнее некуда, а в мойке высилась гора посуды.
     - Безобразие, конечно, - вздохнула Неля, - но после того, как мама отправилась на съемки, я попросту не справляюсь с домашним хозяйством. Все силы на Илюшу уходят. Надо же, как получилось! И Сережа уехал, и мамочка. А что мне им сказать было? У мамы, похоже, последний шанс роль получить, а у мужа бизнес. Семья, между прочим, на его заработки живет. Вам кофе?
     - Лучше чаю, - улыбнулась я и, решив пока не объяснять причину своего визита, спросила:
     - Ваша матушка актриса?
     - Вероника Ушкова, - кивнула Неля, - слышали про такую?
     - Ну.., простите, нет!
     - Оно и немудрено, - вздохнула Неля, пытаясь найти на полках чистую чашку, - мама достаточно активно играла в театре, но давно. Сейчас ей уже, как сами понимаете, не двадцать лет. Потом в России бред начался, театр пришел в упадок. Актеры буквально голодали, мамуся сидела без ролей, возраст опять же... Теперь ситуация устаканилась, мамулю держат в коллективе, но, увы, выходов практически не дают. Да и не слишком-то много есть пьес, где нужны немолодые исполнительницы. Я все время удивлялась, почему мать не приглашают в сериалы, а? Даже Сережу просила: поговори со своими приятелями-бизнесменами, может, кто проспонсирует съемку и ее возьмут играть?
     Речь Нели лилась без перерыва, губы улыбались, глаза сверкали, она налила мне невкусный, плохо заваренный чай и пододвинула огромную коробку дорогих конфет. Я уткнулась носом в чашку и через десять минут узнала почти все про Нелю, ее маму и мужа.
     Сергей Гречников очень любит жену, а Неля обожает супруга. У женщины есть мама, которая ради дочери готова на все. Нелечка училась в университете, а потом пошла на хорошую работу, где получала вполне приличные деньги. Сережа приносит в дом больше жены, но никогда не "строит" супругу. Мама же, став тещей, от всей души полюбила зятя. Вероника умная женщина, в семейную жизнь дочери она не вмешивается, Сергея не пилит. Актриса, не имеющая сейчас ролей, нашла для себя новое дело - стала увлеченно вести хозяйство. Вероника готовила, убирала, стирала, гладила... Сережа, дабы облегчить жизнь пожилой дамы, накупил всяких механизмов, и бывшая прима научилась пользоваться техникой. Благодаря маминым стараниям Неля могла вести замечательный образ жизни: работать сколько надо и проводить свободное время с любимым супругом. В их дом часто ходили гости. Людей привлекало общение с хозяевами и роскошная еда, которую самозабвенно готовила Вероника. В даме определенно погиб великий кулинар. Но, кроме редкостной неконфликтности, замечательного умения вести домашнее хозяйство и безграничной любви к дочери и зятю, у Вероники было еще одно положительное качество.
     Когда в дом приходили очередные визитеры, Сережа заглядывал в комнату к теще и говорил:
     - Ника, пошли ужинать.
     Большая квартира, в которой обитало семейство, имела пять спален, огромную гостиную, столовую, поэтому никаких проблем, связанных с теснотой проживания, у Гречниковых-Ушковых не имелось.
     Вероника кивала, вдевала в уши бриллиантовые серьги, пудрила нос и вплывала к посетителям. Примерно полчаса она сидела со всеми, улыбалась, поднимала рюмку, а потом незаметно уходила к себе, где начинала предаваться еще одному любимому делу: писать рассказы. Вероника никогда не корчила из себя литератора, но страсть водить ручкой по бумаге испытывала с детских лет.
     Вероника была тактична и, в отличие от многих дам пенсионного возраста, не требовала к себе в присутствии посторонних внимания, не желала быть в центре беседы, не перетягивала на себя одеяло, не предавалась воспоминаниям и никогда не произносила канонической фразы: "Смотри сюда, делай как я". Нет, Ника, так зовут актрису дочь и зять, ставший фактически ей сыном, проявляла тактичность.
     А вообще-то она просто невероятно любит молодых и ради их счастья готова на все!
     Идиллически-пасторальную картину благостной семьи портил лишь один штришок. У Нели никак не получалось забеременеть. Сначала Гречникова не волновалась, потом забеспокоилась, стала бегать по врачам, лечиться. Но толку чуть. В конце концов супруги прибегли к услуге "младенец из пробирки", но и в этом случае их ждала неудача. Организм Нели отторгал эмбрионы.
     Сколько слез пролила молодая женщина, измерить невозможно. Когда она, отчаявшись, приняла решение более не рисковать и жить без наследников, на помощь пришла мама.
     - У нас в театре работает Кира Сметкина, - сказала Ника, - она тоже бесплодной считалась. Но потом ей посоветовали съездить вместе с мужем в местечко Людово, это возле Уральских гор. Там стоит особая церковь с уникальной иконой, единственной на всю Россию. Если ей помолиться, истово, от души, то забеременеешь. Кире это помогло, у нее девочка вот-вот в школу пойдет.
     Неля отчего-то сразу поверила маме и стала упрашивать Сергея отправиться в Людово. Бизнесмен не склонен был всерьез воспринимать подобные методы лечения, и вообще он не церковный человек, но жена так плакала и умоляла, что муж махнул рукой на дела и отправился с супругой в Тмутаракань.
     Он очень любит Нелю и ради нее готов на многое.
     Через три месяца после молебна Неля забеременела.
     Чудо настолько поразило Сергея, что он крестился, передал церквушке огромную сумму на ремонт и начал звать Нику мамой.
     Потом Сереже выпала большая удача. Он сумел открыть филиал своей фирмы в Америке. Новое дело требовало постоянного присутствия хозяина, во всяком случае, в первые полгода наблюдать за конторой следовало лично. Сережа заметался. С одной стороны, он не мог и не хотел оставлять жену, которая вот-вот родит, но, с другой, очень хорошо понимал, что без него дело забуксует и не принесет ожидаемых дивидендов. И, как всегда, на помощь пришла Ника.
     - Ни о чем не волнуйся, - сказала она зятю, - поезжай! Я вырастила Нелю, хорошо знаю, как обращаться с младенцем.
     Неля тоже благословила мужа, и Сергей уехал в Америку, очень спешно. Из роддома Нелю забирала одна мама.
     Через пару дней у Нели начался мастит, довольно частое заболевание у молодых мамочек, и она с высокой температурой очутилась в больнице, но в отличие от многих женщин Неля совершенно не волновалась. Илюша ведь был с мамой, а уж Ника сумеет позаботиться о мальчике.
     Вернувшись домой, Неля ахнула. Из родильной клиники она забирала маленького, худенького, слабо пищащего червячка, а сейчас перед ней лежал симпатичный, розовый, крикливый мальчик с отменным аппетитом.
     - Вот мы какие стали, - с гордостью воскликнула Ника, - агушеньки мои золотые...
     
     Глава 33
     
     Вечером Неля заметила на мамином лице следы слез.
     - Что такое? - испугалась она.
     - Ерунда, - ответила мама.
     - И все же?
     - Так, не обращай внимания.
     - Немедленно рассказывай, - настаивала дочь.
     Мать промокнула глаза и сообщила:
     - Мне предложили роль.
     - Здорово! - обрадовалась Неля. - Какую?
     - Главную. В сериале, который потом пойдет по телевизору.
     - Супер! Муся! Вот это везение!
     - Да уж! Основная героиня, сорок четыре серии, мне ни разу не доставалось ничего подобного.
     - Классно, - ликовала Неля.
     - Я отказалась, - сообщила мама.
     - Почему? - возмутилась дочь. - Второго такого шанса может не представиться.
     - Знаю, - грустно ответила Ника, - в моем возрасте редкостная удача получить предложение от режиссера. Очень хорошо понимаю: теперь звезд делает телик. Как только сериал начнут крутить по ящику - я мигом стану известной, посыпятся новые предложения, начнется взлет карьеры. Вон Римма Маркова как активно сейчас снимается. Одна роль лучше другой, а я ведь моложе. Но - я отказалась.
     - Мама! - завопила Неля. - Немедленно звони и соглашайся. Хоть бы режиссер не успел, пригласить другую актрису.
     - Нет, - тихо ответила Ника, - он сказал: "Надеюсь, вы перемените решение".
     - Мама, - засуетилась Неля, - быстро говори номер, сама ему позвоню. Ну... Скорей!
     - Нет.
     - Почему?!!
     - Ну.., не получится.
     - Мама, ты замечательная актриса! Отчего вдруг засомневалась в своих силах?
     - Да.., так!
     Еле-еле дочь выдавила из матери правду.
     - Все последние годы я мечтала о подобной роли, - призналась Вероника, - знаю, как играть ее, уже продумала до мельчайших деталей. Режиссер - умница, партнеры - звезды. Но...
     - Что?!!
     - Снимают в Киеве, - пригорюнилась Ника, - вылетать надо завтра рано утром. Сколько времени проведу на Украине, пока неизвестно, но уж не меньше месяца. Как же тебя одну оставить!
     Неля уставилась на заплаканную маму.
     - Это ты из-за меня отказываешься от роли, славы и денег?
     Ника вскочила.
     - Милая, мне ничего не надо! Мы не нуждаемся! Сереженька отлично зарабатывает. Слава у меня уже была, теперь я исполнительница роли бабушки и хозяйки!
     Неля, прикусив нижнюю губу, понеслась в холл.
     - Стой, куда? - бросилась за ней мать.
     Дочь ловко стащила с антресолей сумку.
     - Живо собирайся.
     - Но...
     - Складывай вещи.
     - Не могу!
     - Почему?
     - Ты...
     - Я великолепно справлюсь!
     - Одна?
     - И что? Тысячи женщин в подобном положении живут и не умерли.
     - Нет!
     - Мама! - заорала Неля. - Не спорь! Я найму домработницу!
     Не стану сейчас пересказывать вам диалог женщин. Рано утром рыдающая от счастья Ника отбыла на съемки. Неля осталась с Илюшей.
     Найти хорошую домработницу оказалось не так просто. К Неле являлись претендентки, но ни одна не пришлась ко двору, бабы, хоть и имели на руках рекомендации, доверия не вызывали.
     - И лица у них были какие-то несимпатичные, - по-детски откровенно говорила сейчас Неля, - сразу понятно становилось: противные тетки! А вот вы другая! Можете прямо сейчас начать? Честно говоря, я дико устала. Вот уж и не предполагала, что ведение хозяйства такое муторное и жутко энергозагратное дело!
     Я окинула взглядом захламленную кухню.
     - А где ваш мальчик?
     - Спит на балконе. Сынишка после завтрака до обеда преспокойно почивает, - усмехнулась Неля, - я в это время пыталась порядок навести, но потом плюнула и сама отдыхать стала! Так как? Начнете?
     Вы мне понравились!
     - Извините, Неля, я не домработница, вот документы.
     - Ой, милиция! Что случилось? Мама? - сильно побледнела хозяйка. - Сережа? Говорите скорей!
     - Нет, нет, - поспешила я успокоить хозяйку, - речь идет о другом. Вы лежали в роддоме вместе с Олей Белкиной.
     - Да, - кивнула Неля, - было дело. Очень несчастная женщина.
     Я вздохнула. Понятно, Лялечка не упустила момента и спела соседке по боксу песню про свою тяжелую, полную испытаний жизнь.
     - Вас выписывали вместе?
     - Почти.
     - Не созванивались с Ольгой?
     - Нет.
     - Не захотели? Или Белкина телефон не дала?
     Неля снова включила чайник.
     - Ешьте конфеты, я такие очень люблю.
     - Разве вам можно? Наверное, ребеночка кормите.
     Неля махнула рукой.
     - Пыталась, сначала Илюша хорошо ел, но в больнице мне мастит лечили сильными антибиотиками, молоко пополам с лекарствами малышу давать нельзя, и мама перевела Илюшу на смеси. Я, правда, выздоровев, решила продолжить грудное вскармливание, так у Илюшеньки диатез начался, жуткий. Врач сказал, после лечения так бывает, не воспринимает младенец материнское молоко, теперь он ест смеси, а я конфеты без угрызений совести!
     - Так вы с Олей общались? - плавно вернулась я к прежней теме беседы.
     - Нет.
     - А почему?
     - Ну, так.
     - И все же?
     Неля вдруг замолчала, а потом сказала:
     - Объясните, что случилось. Почему вы пришли ко мне расспрашивать про Ольгу?
     Я кивнула.
     - Правильный вопрос. Ждала, когда вы его зададите. С Белкиной случилось большое несчастье. И, похоже, вам надлежит помочь ей...
     
     ***
     
     По мере того как я разматывала цепь событий, Неля горбилась на стуле. Наконец она прошептала:
     - Ужас.
     - Верно, - кивнула я, - другого слова и не подобрать. И самое страшное, что мне никак не удается выйти на след преступника. Последняя надежда на вас.
     - На вас, - эхом откликнулась перепуганная Неля.
     - Ну да, женщины часто бывают откровенны между собой, в особенности лежа практически в одной палате. Вы оказались в одном боксе, представлявшем собой комнату, разделенную стеной, не доходящей до потолка. Туалет и душ общий, неужели вы ни о чем не болтали, оставшись вдвоем?
     - Со мной постоянно мама сидела!
     - Да? А нас не пустили никого, сказали, нужно соблюдать стерильность.
     - Мамусечка везде пройдет, - тихо промолвила Неля.
     - Но она ведь не ночевала в палате?
     - Нет, домой после восьми уходила.
     - А вы спать ложились?
     - Э...э...да!
     Я с укоризной взглянула на Нелю.
     - Не правда! Ваш долг - рассказать все, что вы знаете. Скорей всего ребенка похитил тот, кому Белкина сильно досадила. Она, вполне вероятно, могла вам рассказать сведения, которые помогут вывести на правильный след.
     Неля молчала.
     - Вы сами мать, - наседала я на Гречникову, - и должны понять, каково остаться без малыша.
     Неля прижала ладони к щекам, в ее глазах заплескался страх.
     - А еще, - давила я, - Гену могут мучить, морить голодом, бить или готовить к разборке на органы.
     Внезапно Гречникова вскочила.
     - Я ничего не знаю.
     - Врете! - обозлилась я. - Причем уже не в первый раз!
     - Я не принадлежу к породе лгунов! - возмутилась Неля.
     - Только что вы с самым честным видом сообщили, что не звонили Оле после выхода из роддома.
     - Да.
     - А вот и нет! Очень хорошо помню, как я схватила трубку и услышала милый голосок "Олечку можно?".
     Нелины брови стали подниматься вверх.
     - Вы о чем?
     - Похоже, в вас сейчас забурлили гены мамы-актрисы, - съязвила я, - на вашу беду, я обладаю замечательной памятью и музыкальным слухом. Напомнить наш диалог?
     - Какой? - растерянно спросила Неля.
     - Постараюсь привести дословно. Значит, так.
     "Алло, можно Олечку?" - "Нет". - "Она с ребенком занимается?" - "Нет, лежит в больнице. А кто это?" - "Моя фамилия Гречникова, мы вместе деток рожали, вот хотела узнать, как у Олечки дела". - "Плохо". - "Ой! Мальчик заболел?" - "На Олю напал грабитель, нанес ей тяжелые ранения. Белкина сейчас в реанимации". - "Ужас! Она выживет?" - "Конечно, все будет хорошо". - "А..." - "Простите, не могу больше говорить, позвоните завтра". - "Да, конечно, спасибо, передавайте Оле привет от Гречниковой, пусть поправляется". - "Она пока без сознания, но, когда придет в себя, обязательно скажу о вашем звонке".
     - Я не звонила!
     - Да? Вот интересно!
     - Ей-богу!
     - Значит, вы ничего не помните?
     - Нет!
     - Ладно, - кивнула я, - пусть будет по-вашему, но я твердо уверена теперь: вы скрываете очень важную информацию. Я ухожу домой, а вы живите с мыслью о том, что крохотного Геночку скоро убьют, чтобы изъять у него сердце и почки. Имейте в виду, в смерти младенца будет и большая доля вашей вины.
     Наверное, не следовало столь резко нападать на и без того перепуганную Нелю, но я чувствовала всей кожей: в руках Гречниковой разгадка тайны. Ну не спрашивайте, отчего я пребывала в такой уверенности. Просто поняла: Неля знает все!
     Неожиданно женщина заплакала.
     - Господи, ну за что мне эта беда!
     - Рассказывайте!
     Неля схватила рулон бумажного полотенца, оторвала кусок, вытерла лицо и спросила:
     - Скажите, Оля выздоровеет?
     - Не знаю, - честно ответила я, - пока положение серьезно, Белкина в коме.
     - Во-первых, я думала, она врет, ну про мужа и аварию, - вдруг зачастила Неля. - Ну, не то чтобы лжет, а умом помутилась от всего, вот и напридумывала бред. А уж когда она про ребенка завела, я вовсе успокоилась. Знаете, я рассказала маме эту историю, я вообще привыкла в сложных ситуациях у мамуси совета спрашивать. Так мама мне объяснила: "Пойми, детонька, многие женщины после родов невменяемые делаются. Бывает, с собой покончить хотят. Депрессия такая, она проходит. Не бери в голову, выслушай соседку, посочувствуй ей и спи спокойно".
     Я так и поступила! Оля каждый вечер рыдала и историю заново пересказывала, а потом перестала.
     Честно говоря, я решила: она в себя пришла и про глупости забыла. А тут вы заявились с рассказом про мальчика. Слушаю вас и думаю: "Значит, правда, она это сделала! Все! И с мужем, и с сыном". Только отчего-то я решила, что Белкина ребенка в хорошие руки продала, а сейчас сообразила: ей все равно было, куда, на органы даже лучше! Газета помогла!
     Вот где ужас! А я получаюсь пособница! Хотя как это доказать, а? Никаких улик, одни ее слова...
     Из глаз Нели закапали слезы.
     - Белкина продала ребенка в хорошие руки? - растерянно повторила я.
     - Угу.
     - Вы с ума сошли!
     - Нет, она при мне планировала дело. Любовник, выходит, не в курсе. Ее Ната обманула, отомстила по-черному, долго ждала и дождалась!
     - Ната?
     - Подруга такая.
     - Красавина?
     - Точно!
     - Отомстила Оле? - ничего не понимала я.
     - Ага.
     - За что?
     - Ну.., вообще, за все.
     Я вскочила на ноги.
     - Неля! Немедленно рассказывай все, подробно!
     - Да, да, - закивала Гречникова, - да, точно. Может, мы еще успеем мальчика найти! Слушай!
     
     ***
     
     Неля оказалась в палате после Оли. Гречникову привезли в бокс под утро. Медсестры стали впихивать каталку в комнату, та, что шла первой, открыла дверь и сказала:
     - Тут Белкина лежит, бери левее.
     Нелю перекатили в другой отсек и переложили на кровать. Уставшая женщина мгновенно провалилась в сон, больше всего Гречниковой хотелось отдохнуть, но через некоторое время молодую мать разбудили странные, лающие звуки. Неля раздраженно перевернулась на другой бок и вновь попыталась заснуть, но шум мешал. Женщина легла на спину, оглядела помещение и рассердилась. Вот вам и отдельная палата, шикарный бокс! Перегородка между палатами не доходит до потолка, а соседка, похоже, простужена, вон как кашляет. Нет, завтра же мама пойдет к главврачу и устроит скандал. Сергей заплатил немалые деньги родильному дому, пусть обеспечивают необходимый комфорт. Спать невозможно!
     Внезапно кашель стих, Неля обрадовалась. Слава богу, соседка угомонилась. Но не успела Гречникова смежить веки, как из-за хлипкой перегородки понеслось пиканье: незнакомая женщина набирала номер на мобильном телефоне.
     - Ната, - рыдая, сказала тетка, - знаю, ты всегда слушаешь автоответчик. Что ж, радуйся! Растоптала меня, лишила мужа, сделала несчастной. Господи! Сейчас я выброшусь из окна, не выключив телефона, буду лететь к земле и кричать, последнее, что ты услышишь, - звук удара тела об асфальт. Да!
     Заскрипели пружины, потом раздался тихий стук.
     Перепуганная Неля, забыв про слабость, вскочила с кровати и ринулась в соседнюю комнату.
     Она увидела, что женщина, одетая в ночную сорочку, пытается встать с кровати.
     - Стой! - заорала Неля.
     Незнакомка вздрогнула, выронила мобильный и сдавленным голосом спросила:
     - Вы кто?
     - Лежу за стеной.
     - Там никого нет.
     - Меня ночью привезли.
     - А.., а.., а!
     - Ложись в кровать, - велела Неля, - сейчас врача позову.
     Внезапно незнакомка села на корточки, обхватила голову руками и застонала:
     - Нет, нельзя, ни в коем случае! О-о-о!
     Неля растерялась. Оставить ненормальную одну она боялась, кнопку вызова медиков на стене не видела, как поступить? Пойдешь за помощью, а эта идиотками впрямь сиганет вниз.
     Решив хоть чуть-чуть успокоить женщину, Неля наклонилась.
     - Тебя как зовут?
     - Оля Белкина, - как школьница, ответила та.
     - Давай познакомимся, Неля. Кто у тебя родился? - фальшиво бодро воскликнула Гречникова.
     Она по наивности полагала, что разговор о младенце обрадует Олю, приободрит, но та стала давиться рыданиями.
     - Хоть бы он умер, - наконец выдавила Ольга из себя.
     - Кто? - опешила Неля.
     - Сын, - коротко всхлипнула Белкина, - пусть убирается туда, откуда пришел!
     Неля машинально замахнулась и отвесила обезумевшей соседке оплеуху.
     - Ой, - взвизгнула Белкина, - ты что, офигела?
     - Это ты разум потеряла, - прошипела Гречникова, - такого своему ребенку пожелать! Имей в виду, любые материнские слова, сказанные в адрес сына или дочери, имеют обыкновение сбываться!
     Потом от горя сама умрешь, да ничего не исправить!
     Оля принялась раскачиваться из стороны в сторону.
     - Уже ничего не исправить. Я погибла. Мне плохо. Моя жизнь закончена. Я нищая. Мне ужасно.
     Мне страшно. Я без денег. Моя судьба пошла под откос. Мне грозит ужас. Я.., мне.., моя, я.., мне... моя...
     Наслушавшись личных местоимений, Неля тряхнула Олю.
     - Прекрати, вспомни о сыне и спокойно ложись спать!
     Белкина вцепилась в соседку.
     - Выслушай меня.
     - Потом, иди в кровать.
     - Нет, дай скажу!
     - После.
     - МНЕ плохо, а ты не хочешь помочь, - взвизгнула Оля.
     Неля жалостливый человек, настоящая жилетка для своих подруг, частенько прибегающих к Гречниковой сначала поплакаться, а потом, успокоившись, спросить совета. Поэтому сейчас она только вздохнула:
     - Ну, говори!
     Оля села на кровать, завернулась в одеяло и выдала обильно пересыпанную слезами и соплями историю, от которой у несчастной Нели волосы встали дыбом. Ей-богу, Белкина сумасшедшая. Не может же человек на самом деле совершить подобное.
     
     Глава 34
     
     По словам Белкиной, а испуганная Неля попыталась максимально точно воспроизвести речи соседки, основные ее несчастья начались после смерти родителей. Оля осталась без средств к существованию и, дабы не умереть с голоду, была вынуждена выйти замуж за первого попавшегося кавалера - Геннадия. Белкина думала таким образом решить свои проблемы, она наивно полагала, что супруг станет за ней ухаживать так, как это делали мама и папа, но как она ошибалась!
     Гена оказался отвратительным мужем, зарабатывал копейки, зато активно требовал горячей еды, чистых рубашек. Оля попросту голодала и ходила в рванье.
     - В отношении ведения домашнего хозяйства, Думаю, это правда, - в сердцах перебила я Нелю, - любой муж захочет от жены выполнения определенных обязанностей. А вот насчет копеек Гены - наглая ложь. Конечно, он не был олигархом, не сумел приобрести для любимой женщины замок, звезду на небе и Алмазный фонд. Но Гена не пил, не изменял супруге и старался по мере сил заработать денег. Да тысячи баб мечтают о таком супруге.
     Неля подняла вверх руки.
     - Я всего лишь повторяю то, что мне рассказывала Оля. А она в слезах говорила об очень тяжелой, безысходной жизни.
     - Господи, Белкина всегда жаловалась и ныла!
     Поцарапает пальчик и падает в обморок: гангрена, - объяснила я.
     Гречникова вздохнула.
     - Есть такие люди. Но тогда Белкина, как мне показалось, была искренна. Она вызывала жалость.
     - Ладно, - успокоилась я, - понимаю, мы сами ей по большей части верили, очень уж убедительно Оля описывала несуществующие горести. Продолжай, больше не стану перебивать.
     
     ***
     
     Став женой, Белкина поняла: жизнь закончена, впереди лишь безысходность. Но спустя некоторое время она пришла в себя и скумекала: нужно искать нового супруга. Только на этот раз не следует очертя голову бросаться за первым встречным-поперечным, надо выбирать дотошно, обращать в первую очередь внимание на финансовое состояние жениха.
     Оле очень хотелось богатства, настоящего, золотого мешка! Ну разве она, Белкина, не достойна того, чтобы отдыхать на лучших курортах и одеваться у эксклюзивных модельеров? В конце концов, она, Олечка, отблагодарит нового мужа по полной программе, позволит безгранично любить себя, никогда не упрекнет за подарки и не устроит скандала, если внезапно потребуется идти на тусовку.
     Решив вновь открыть брачный сезон, Белкина поступила мудро, она не стала рвать отношения с Геной. В конце концов, только глупые женщины сначала получают развод, а потом бросаются на поиски пары. Нет уж, Оля не идиотка! Кто-то же должен ее кормить, поить и одевать! Предстать на рынке невест убогой оборванкой просто невозможно.
     Пусть Гена обеспечивает жену, а она, пока не нашелся нужный кандидат, будет считаться примерной супругой.
     И у охотницы появился любовник. Оля полагала, что мужчина, уложивший ее, такую замечательную, в кровать, просто обязан очень скоро сделать предложение руки и сердца, прибежать с бриллиантами и паспортом. Но, увы, выяснилось, что она вновь глубоко заблуждалась.
     Услыхав от Белкиной фразу:
     - Милый, а когда мы пойдем в загс? - объект моментально исчез, не дав ответа на заданный вопрос.
     Разъяренная Ольга решила отомстить. Для начала она позвонила бывшей любви и сообщила:
     - Я беременна.
     - Твои проблемы, - ответил тот.
     - Рожу ребенка!!!
     - Делай аборт!
     - А-а-а! Нет!!! Тебе придется нас содержать.
     - Никогда! У тебя супруг есть, - напомнил кавалер, - ему ребеночка и кормить.
     Оля швырнула трубку, отдышалась и позвонила жене парня с сообщением о том, что ее муж гадкий изменщик и будущий отец нерожденной крошки.
     Незнакомая соперница истерически зарыдала, а Белкина, страшно довольная, отправилась в магазин подправить настроение при помощи шопинга.
     Поход по лавкам продолжался до вечера. Когда нагруженная пакетами Оля вошла в родной подъезд, на нее налетели два парня, затащили на чердак, избили и ушли со словами:
     - Еще раз позвонишь - убьем!
     Перепуганная Белкина доползла до квартиры, наврала мужу, что стала жертвой грабителей, и слегла в кровать. Потом она втихую сделала аборт и вновь продолжила поиски лучшего мужа.
     Но то ли Оля имела дефект, то ли мужики ей попадались с червоточиной, только все романы Белкиной разворачивались по одному сценарию. Сначала кавалеры, как один, богатые люди, укладывали кокетку в койку, а потом, услыхав о беременности, линяли с космической скоростью. Другая "охотница" давным-давно бы поняла, что не следует применять "залетную" тактику. Спору нет, кое-кто из парней вынужден идти в загс, дабы прикрыть грех, но, во-первых, такие семьи потом в очень редких случаях живут счастливо, а во-вторых, мужики, которых пыталась захомутать Оля, моментально лезли в кошелек, отстегивали энную сумму и начисто исчезали из жизни Белкиной. В качестве временной любовницы, забавной игрушки мужчины были готовы общаться с Белкиной, но никто не собирался менять свою жену на Олечку.
     Сделав немало абортов, Оля не унывала. Гена о походах к гинекологу ничего не знал. Он мечтал о ребенке и очень расстраивался, что любимая жена никак не может забеременеть. А Белкина не собиралась производить на свет дитя в законном браке. Ну кому нужна жена с довеском? Никому неохота кормить чужой рот. Нет, ребенок - ее лотерейный билет к счастью, шанс захватить обеспеченного мужика.
     И тут судьба подсунула ей Романа Оболенского.
     Как разворачивались их отношения, вы уже знаете.
     Бизнесмен, несмотря на крутое поведение с партнерами и конкурентами, с женщинами вел себя как мямля. Ему всегда было трудно сказать бабе: "Отвяжись, пошла вон".
     Просто удивительно, что ловеласу так везло. До Белкиной он встречался лишь с милыми замужними дамами, которым, так же как и Оболенскому, шум был совершенно ни к чему. А потом случай привел к Казанове Ольгу, и Роману мало не показалось. Когда он, как и все его предшественники, сказал Оле сакраментальную фразу: "Делай аборт, расходы я беру на себя", - Белкина пришла в крайнее негодование.
     Как? Опять облом? Но ведь в этот раз она проявила нужную расчетливость, целый год обхаживала бизнесмена и лишь потом заявила о ребенке. В случае с Оболенским Оля постаралась учесть все свои предыдущие ошибки, не стала торопиться и залетать через неделю знакомства. И вновь вытянула пустышку!
     Громко причитая, Оля, как всегда, явилась к Нате, которую считала своей лучшей подругой, и напала на нее с воплем:
     - Твой Оболенский гад!
     Ната спокойно выслушала Олю и вдруг сказала:
     - Хочешь, я помогу тебе?
     - Каким это образом? - прищурилась Белкина.
     - Ну.., я имею на Романа определенное влияние, - пояснила Ната, - думаю, в моих силах развести его с женой, ты только не мешай, а слушайся меня во всем, и осенью станешь законной мадам Оболенской. Значит, так, аборт делать не смей, жди, пока живот вырастет.
     - Зачем? - с подозрением спросила Оля.
     - Так ребенок единственный рычаг управления Романом, - растолковала ей Ната, - споешь ему песню: "Милый, обожаю тебя, поэтому не сумею убить малыша, ничего не надо, сама прокормлю дитя".
     - Ага, - взвилась Оля, - фиг ему!
     - Подожди, - одернула ее Ната, - одно дело сказать, другое выполнить. Встретит тебя Роман либо с животом, либо с младенцем и растает. Бросит бесплодную Соню и возьмет мать своего малыша в жены!
     - Невероятно! - подпрыгнула я на стуле. - Ольга тебе врала, Ната не могла дать ей подобный совет, она же знала, что Соня тоже беременна!
     - Ты дальше слушай, - укоризненно покачала головой Неля.
     Ната пообещала подруге разрулить ситуацию, она сказала Белкиной очень любимую всеми эгоистами фразу:
     - Не парься. Твоя проблема - моя проблема.
     - Хорошо, - согласилась Оля, - но что скажет Гена?
     - А ничего, - усмехнулась Ната, - будет, похоже, счастлив от известия о твоей беременности. Вот получишь предложение от Романа и, уходя, откроешь мужу неприглядную правду: он рогоносец, причем очень давно.
     - Может, сразу поставить Романа перед фактом, что я ушла от супруга? - предложила Белкина. - Пусть меня пожалеет.
     - Знаешь, - проникновенно сказала Ната, - лучше слушай меня. Ведь много раз ты сама действовала, и что получалось? Так вот! Тебе следует не звонить, не встречаться, не общаться с Романом, сделай вид, словно ты вычеркнула его из жизни, лишь тогда мы достигнем успеха!
     Оля кивнула и сделала так, как велела Ната. Одуревший от радости Гена сдувал с жены пылинки, а Ната изредка звонила подруге и шептала:
     - Процесс идет! Он уже устраивает скандалы Соне, - или:
     - Отлично дело катится, Роман сегодня спрашивал, как ты поживаешь, а я сообщила:
     "Беременность протекает тяжело". Видела бы ты его глаза! Наберись терпения, он будет наш.
     Оля лишь скрипела зубами. Ей и правда было плохо, сильный токсикоз наложился на настоящую депрессию. Белкину раздражало все: идиот Гена, который старательно тер соки и варил полезные овощные супы, маленькая квартира, отсутствие прислуги...
     Но Белкина терпела, ведь впереди маячили золотые горы с замками, Карибы, Багамы, "Мерседесы" и бриллианты.
     - Они на стадии развода, - утешала подругу Ната, - Роман Соню почти выгнал, о тебе тоскует!
     Наверное, многие женщины, оказавшись на месте Оли, задали бы себе простой вопрос: если Роман так обожает любовницу, то почему ни разу не позвонил той и отчего ей никак нельзя связаться с кавалером?
     Но Белкина была глуповата, а к тому же Ната, словно услыхав сии невысказанные слова, сообщила:
     - Главное, Олюшка, тебе сейчас просидеть тихо.
     Оказывается, у Соньки любовник есть. Роман их поймал, и теперь адвокаты занимаются разводом. В создавшейся ситуации Соня, как неверная супруга, не имеет права ни на что претендовать, кроме личных вещей. А вот если и Романа застигнут с тобой, тогда жди беды, мигом бывшей половину нажитого присудят.
     Любой законник мог объяснить Оле, что Ната, мягко говоря, ошибается, раздел имущества производится по четко установленным правилам, но жадная Белкина была несведуща в юриспруденции, и потом, она привыкла доверять Нате.
     Гром грянул в самом конце лета, когда живот Белкиной было уже не скрыть никакими туниками.
     Ната позвонила Ольге и самым радостным образом сообщила:
     - Я уезжаю в Германию.
     - Эй, а я? - испугалась Белкина.
     - С тобой небольшая проблема, - заявила Ната.
     - Какая? - напряглась Ольга.
     - Видишь ли. Роман не верит, что ты его любишь. Говорит, ты живешь великолепно с мужем и в ус не дуешь!
     - И чего делать? - задергалась Белкина.
     - Срочно разводись с Геной, буквально завтра начинай, - посоветовала Ната, - я вернусь и расскажу Оболенскому о вашем разрыве. Будь уверена, Роман мигом кинется к тебе с букетом и кольцом. С Соней у него все! В общем, пока я в Германии, ты устраивай развод.
     Ната укатила к бюргерам, а Оля призадумалась.
     Развод! Ладно, Гена ей давно надоел, но где гарантия, что Роман женится на бывшей любовнице.
     Ната, конечно, уверяет, будто дела идут тип-топ, только с самим Оболенским Оля ведь не разговаривала! Ната запретила подруге общаться с Романом.
     Хорошо, Белкина послушается Нату, подаст заявление, поругается с мужем и... Тот мигом заберет себе все. У Белкиных имелась дача, не бог весть какой домик в старомосковском поселке, но близость к столице и большой участок делали фазенду лакомым кусочком. Белкина давно говорила Гене:
     - У нас денег построить приличный дом нет, давай толкнем халупу вместе с землей, получим кругленькую сумму и купим себе дачу в другом месте и приличную иномарку.
     Но всегда податливый муж внезапно взъерепенился и категорично отрезал:
     - Нет. Дом - память о моих предках, там еще бабушка с дедушкой жили.
     Вот ведь ерунда, злилась про себя Белкина, бабка со стариком давно сгнили в могиле, их халупа еле дышит, а у нас нет нормальной машины. Но Гена твердо стоял на своем, а участок вместе с домиком был получен им до свадьбы на Белкиной и разделу в случае развода не подлежал. Квартира, в которой жила Оля, тоже принадлежала Гене, хоромы Белкиной сдавались в аренду. И что получит жена в случае развода? Ей придется вернуться в родительские, давно требующие ремонта апартаменты. А Гена останется в своей квартире, при даче и сберкнижке.
     Оля была отчего-то уверена, что муж делает тайком накопления. Нет, разводиться невыгодно и даже страшно. Вот если бы Гена умер... Тогда вдове достанется все! Сначала Оля испугалась мысли, пришедшей в голову, потом стала вертеть ее так и этак в мозгу и внезапно решила позвонить Роману и прямо спросить: "Дружок, ты намерен на мне жениться?"
     Белкина набрала мобильный номер, узнала, что Оболенский недоступен, и звякнула в офис, номер которой дала ей Ната. Трубку сняла секретарша.
     - Позовите Романа, - нервно воскликнула Ольга.
     - У него совещание, - вежливо сообщила девушка, - что ему передать?
     - Дайте ему трубку!
     - Не могу!
     - Немедленно соедините нас!
     - Простите, но...
     - Живо скажи, - завизжала Ольга, - Белкина звонит и хочет знать о положении дел! Извелась вся!
     Пусть скажет, да или нет! От его ответа зависит моя жизнь! Прямо сейчас спроси, а то я повешусь!
     - Секундочку, - испуганно ответила секретарша.
     В трубке заунывно заиграла музыка. Ольга чуть не швырнула ее на пол и не растоптала ногами. Белкина находилась в истерическом состоянии, впрочем, вполне для нее обычном.
     - Роман Валерьевич очень сожалеет, - включилась секретарша, - но он никак не может взять телефон, в кабинете селекторное совещание. Чтобы побеседовать с вами, он вынужден будет отключить междугороднюю связь. Роман Валерьевич приносит вам свои извинения и просит не волноваться. Ваш вопрос будет решен положительно, если устранится некое досадное препятствие, о котором вам известно.
     Оболенский вам позвонит, но не сегодня, у него...
     Белкина швырнула трубку. Она знала, что бизнес для Оболенского важнее всего на свете, совещание Роман не прервет ни в коем разе. Но любовник сумел очень осторожно, а как иначе, если информацию передает секретарша, дать понять: они поженятся, если Гены не будет на их пути!
     Увы, беременность Белкиной не прибавила мозгов, а еще Олечка, страшная эгоистка, наивно полагала, что Роман беспрестанно думает о ней, только о ней и лишь о ней!
     Сунув мобильный в карман, Оля постаралась скрыть ликование. Значит, Ната права! Теперь следует сделать так, чтобы Гена исчез. Разводиться Оля не собиралась, ей не хотелось затевать скандал, который неизбежно сопровождает любой разрыв отношений, и выпускать из ручонок квартиру с дачей тоже было нежелательно. И Белкина приняла простое решение: нет человека - нет проблемы! Ну к чему Геннадию жить, какой от него толк? Неудачник, бедняк, попросту урод, он лишь портит жизнь Оле.
     - Ужасно, - прошептала я.
     - Согласна, - кивнула Неля, - еще хорошо, что вы ее не видели во время разговора! Ну просто сумасшедшая! Вцепилась в меня пальцами и говорит, говорит, говорит!
     - Так она призналась в убийстве мужа?
     - Да.
     - Не может быть!
     - Очень подробно все рассказала, - утверждала Неля, - исполнителя нашла в Интернете. Там есть специальные сайты с объявлениями типа "Решу полностью все ваши проблемы. Недорого".
     Оля встретилась с одним "соискателем", он оказался совершенным отморозком, готовым на убийство за три тысячи долларов. Белкина скрипнула зубами, одолжила денег...
     - Она взяла их у меня! - в полном ужасе воскликнула я.
     - Ой, - дернулась Неля, но потом быстро сказала:
     - Вы же не знали, с какой целью она их просит!
     Деньги Ольга передала киллеру, - продолжала Неля, - и она же разработала план. Следовало подстроить автокатастрофу не в Москве, а подальше от столицы, в области, где ГАИ не столь придирчива.
     Белкина выбрала, на ее взгляд, идеальное место: трасса Москва - Лапин. В этом городке, Лапине, у отца Ольги дом, Белкина хорошо знает шоссе, все детство по нему каталась. И моментально поняла, где лучше подстроить катастрофу. Крутой, опасный поворот с ограничением видимости, мост, река...
     Оля сказала Геннадию, что могилу ее отца разгромили вандалы и надо срочно восстановить надгробие.
     Супруг, естественно, моментально собрался в путь.
     - Григорий Павлович жив, - прошептала я, - Ольга бросила его в доме инвалидов, беспомощного, парализованного.
     - Об этом она ничего не говорила, - вздернула брови Неля. - Сказала, что киллер успешно справился с делом. Каким-то образом сумел подстроить аварию, и ни одна живая душа не заподозрила плохого. Белкина стала вдовой.
     Спустя пару дней после похорон она позвонила Роману на мобильный и воскликнула:
     - Все, дорогой! Мужа нет!
     Оболенский даже не стал слушать бывшую любовницу. Только услыхал ее голос, как заорал:
     - Какого черта ты трезвонишь?
     - Но...
     - Забудь этот номер!
     - Я...
     - Пошла вон!
     - Рома! Мой муж умер!
     - И на хрена мне эта информация?
     - Ты же обещал жениться, - залепетала Белкина, - ребенок.., я.., супруг.., звонила тебе! Ты сказал: только устрани неприятность, ну.., вот.., и... Рома!
     Речь, которая полилась из Оболенского, состояла из таких фраз, что поместить их на страницах невозможно.
     - Имей в виду, - закончил "выступление" Роман, - ты мне вместе с ., вы ., не нужна. Коли еще раз на мобильный звякнешь, жива не останешься.
     Я не шучу!
     Слушая частые короткие гудки, Ольга рухнула на диван. В голове у нее ворочалась липкая каша.
     Роман не собирается связывать свою судьбу с бывшей любовницей. Ната ошибалась. Гены нет. Она, Белкина, беременна. Скоро родится ребенок. И как жить? Что делать?!!
     Ужас Белкиной нельзя описать словами. Через несколько часов от нервного напряжения у нее начались роды, и Ольга оказалась в клинике.
     Едва родив мальчика, Ольга схватилась за мобильный, слабыми пальцами она набрала номер Наты, просто от горя, зная, что та в Германии, но вдруг из наушника донеслось:
     - Алло!
     - Ната! - вскричала Ольга. - Боже.., я... Гена...
     Роман.., о.., о.., у!
     Подруга спокойно выслушала маловнятные речи и ответила:
     - Да, Роман мне сообщил о твоем звонке!
     - А.., а.., а, - стонала Ольга, - боже, боже, боже... Как же так...
     - Он на тебе не женится.
     - О...о.., о...
     - И не собирался! - вдруг весело воскликнула Ната. - Никогда! Теперь ты станешь жить просто замечательно, будешь тащить по жизни ребенка, без алиментов. Сомневаюсь, что кто-нибудь поможет!
     Придется тебе наниматься на работу по-настоящему. Ну ничего, тысячи женщин в подобном положении оказываются, ты чем лучше, а?
     Оля онемела, а из трубки вдруг понесся веселый смех Наты, подруга радовалась от души.
     - Ты, - еле-еле выдавила из себя Белкина, - ты.., нарочно велела мне сохранить ребенка, ты... специально посоветовала развестись с Геной.., задумала сделать меня одинокой матерью.., ты... Роман и не собирался жениться.., ты.., о.., о! За что?!!
     Услыхав вырвавшийся из уст Ольги с неистовой силой вопрос, Ната снова рассмеялась:
     - За что? А за все! За школьные обиды, за твой эгоизм и сволочизм, за желание сорвать с дерева самое сладкое яблочко, став на голову подруге.
     Мало? А еще.., ну-ка вспомни, кто был твоим любовником до Романа? Живо называй имя, коза!
     Одуревшая Ольга машинально ответила:
     - Стасик Биркин.
     - Ах, Стасик, - взвилась Ната, - ах, Биркин! Ты что, не слышала, как я сказала тебе в свое время: мне очень нравится Стасик, у нас начинается роман? А? Отвечай.
     - Э.., э... - выдавила из себя Оля.
     - Э.., э, - передразнила ее Ната, - ты привыкла думать лишь о себе, меня, лучшей подруги, и не замечала. В голову никогда не приходило, что в отличие от тебя я не обладаю смазливой мордашкой Барби и точеной фигуркой. Я - малопривлекательная особа, с которой мужики предпочитают просто дружить, не выказывая каких-либо иных чувств! Да у меня никого и не было. И тут Стасик! У нас с ним настоящие отношения намечались. Но нет! Появилась Белкина и все разрушила!
     - Ты.., ты.., ты... - запиналась Оля.
     - Нет, это ты, - вскрикнула Ната, - ты всю жизнь.., да что там, ничего тебе объяснить не сумею!
     Никогда! Ты чудовище! Отняла Стасика, а зачем? Ну переспала с ним, и что? Хотела на себе парня женить? Других мало было? Вон их сколько вокруг ходит! Отчего подруге единственную любовь не оставила?
     - Ты мне отомстила, - прошептала Белкина, - специально!
     - Ага, - радостно подтвердила Ната, - получи все назад. И еще! Я-то полагала, ты попросту разведешься с Геной. Впрочем, не случись разрыва, то я сообщила бы твоему муженьку, от кого долгожданный ребеночек и сколько абортов сделала его милая женушка!
     - Но ты же моя подруга, - в отчаянии напомнила ей Оля.
     - Я была ею, пока ты Стасика не отбила, - захохотала Ната, - теперь мы враги. Да уж, я сумела отомстить, Монте-Кристо отдыхает! Да, еще! Бойся меня! Думаю, Гена неспроста погиб по дороге в Лапин. Кстати, чего его туда понесло?
     Оля, находившаяся в крайней степени растерянности, машинально ответила:
     - Папину могилу вандалы разгромили и...
     Договорить она не успела, резкий, лающий хохот Наты ударил в ухо.
     - Это ты мне говоришь? Какая могила? Ольга, ты сдурела? Теперь я очень хорошо знаю - Гену ты убила. Разговорчики про могилу - явное доказательство преступления. Ты отправила муженька в Лапин, на погост, искать захоронение живого пока Григория Павловича? Ну надо же! И что бы Гена сказал, добравшись до кладбища, а? Или ты готова была сообщить мужу правду про отца и ту аварию?
     Нет, милочка, ты великолепно знала: Гена до конечной точки следования не доберется! Что и требовалось доказать. Теперь живи одна, нищая, со спиногрызом, и бойся меня постоянно! Потому что в любой момент я могу открыть людям правду: милая, нежная, болезненная, тихая и скромная, постоянно несчастная Лялечка сначала свалила на отца ответственность за совершенный ею наезд, потом бросила папу без помощи в интернате, сообщив всем о его смерти, а следом избавилась от неудачного мужа, чтобы заполучить имущество супруга!
     Ошалев, Ольга швырнула трубку. Потом в ее душе поднялась злоба. Нату следует наказать! Но для начала Белкина нагадит Роману, отправит его жене фото! Адрес-то у нее есть, она все знает от Наты.
     Месть Ольги будет страшной, Ната пожалеет, что появилась на свет! Но сначала надо отомстить Оболенскому!
     
     ***
     
     Слушая рассказ соседки по палате, Неля сначала пришла в ужас, но потом стала сомневаться в психическом здоровье Оли. Нет, это не правда. Бедная женщина скорей всего после тяжелых родов сошла с ума, вот и несет немыслимую чушь. Сейчас Неля попытается успокоить Олю, а утром сообщит лечащему врачу об истерике.
     - Ложись лучше спать, - предложила Гречникова.
     - Не могу, - простонала Оля.
     - Подумай о чем-нибудь хорошем.
     - И о чем же?
     - Ну... О ребеночке! Такой хороший, здоровый, - с жаром воскликнула Неля.
     - Чтоб он сдох, - завопила Белкина, - не напоминай про обузу. Одна я еще смогу свою судьбу устроить, а с довеском без шансов! Я от него откажусь!
     Неля, для которой появление на свет сына было самым радостным событием в жизни, помертвела от ужаса.
     - Впрочем, нет, - вдруг совершенно спокойно заявила Оля, - надо действовать не так. Заберу мальчика. Сейчас пока живу у родственников, которые обязаны обо мне позаботиться. Привезу новорожденного, а потом продам его!
     - Как "продам"? - пролепетала Неля.
     - Просто, - усмехнулась Оля, - ты в Интернете часто бываешь?
     - Нет, - покачала головой соседка, - я даже не умею компьютер включить.
     - Ну и много потеряла, - заулыбалась внезапно ставшая веселой Белкина, - там даже сайт есть, где на продажу младенцев выставляют. Пишут объявления, ну, допустим: "Здоровый мальчик, без внешних изъянов, от нормальной матери, у которой отсутствуют вредные привычки".
     Неля затрясла головой.
     - И покупают?
     - А то! С руками отхватывают, сайт постоянно обновляется. Скажу своим родственникам, что пошла гулять, - принялась фантазировать Ольга, - а на меня напали и отняли коляску. Такое сплошь и рядом!
     После этого заявления Неля абсолютно точно поняла: Оля сошла с ума. А Белкина неожиданно спокойно устроилась на подушке и заснула. Так отбывает в страну Морфея человек, нашедший наконец-то после изматывающих раздумий правильный выход из очень непростой ситуации.
     Утром Неля пересказала разговор маме. Вероника обняла дочь.
     - Не волнуйся.
     После этого женщина заглянула к Оле, поговорила с ней какое-то время и вернулась к дочке.
     - Все в порядке, она ничего не помнит о вчерашнем разговоре. Похоже, у бедняжки послеродовой психоз, я попросила вызвать к ней специалиста.
     У Ольги недавно погиб в автокатастрофе муж, вот она и потеряла адекватность, несла ерунду.
     Неля поверила маме. Через несколько дней Оля ушла из роддома. На прощание женщины обменялись телефонами. Белкина дала мобильный. Наверное, не хотела рисковать, сим-карту легко поменять, кое-кто проделывает это раз в месяц.
     Неля повертела в руках чайную ложечку и тихо закончила:
     - Но теперь, когда вы пришли, я поняла: все правда. В ту ночь Ольга, под влиянием сильного стресса, вызванного родами и беседой с Натой, сообщила правду. Она убила мужа и продала своего ребенка. Мальчик ей не нужен, мешал начать новую жизнь.
     Я, с огромным трудом проглотив стоящий в горле комок, прошептала:
     - Но Олю сильно избили! И никаких денег при ней не нашли!
     Неля пожала плечами.
     - Ну.., может, Белкина стала требовать чего-то от покупательницы.., набивать цену и получила по заслугам.
     Внезапно с балкона донесся писк.
     - Извините, - быстро сказала Неля и убежала на лоджию.
     Я в полной прострации стала оглядывать кухню.
     Шикарная мебель, похоже, сделанная в Германии, огромный холодильник, на столе коробка дорогих конфет, банка растворимого кофе, крекеры - все продукты импортного производства. Лишь одна баночка сделана российским предпринимателем - сыр "Мишутка".
     Я ощутила легкий укол. Сыр "Мишутка"... "Мишутка", "Мишутка"... Отчего это название меня волнует? Что с ним связано?
     - Вечно я накутаю ребенка, - воскликнула Неля, возвращаясь на кухню, - а потом он вспотеет, просыпается и плачет. Да и правильно, ну кому понравится в жаре преть, а? Сама бы заорала, нацепи на меня кто три чепчика!
     С этими словами Неля бросила на диванчик, стоящий у стены, хорошенькую шапочку голубого цвета, украшенную вышитой буквой "G" и аппликацией. Я уставилась на картинку: мишка с разными глазами. Где-то я уже видела подобную? Где? Когда?
     Мишка... Мишка...
     - Мишутка, - неожиданно вырвалось из меня, - Мишка... Мишутка.
     - Вы про сыр? - улыбнулась Неля. - С него начался бизнес мужа. Сережа продуктами занимался сначала, потом переключился на иную область. Но первые деньги на харчах получал. Мой супруг очень умный человек, он как рассудил: люди хотят качественные и дешевые товары. Думаете, таких нет? Ошибаетесь. Просто основная часть торговцев пошла по легкому пути, стала брать жратву у иностранцев, а Сергей отыскал комбинат, наш, российский, который придумал шикарный плавленый сыр, лучше импортных. В столице, правда, он не пошел, а в провинции улетает вмиг! Вот Сережа и поставляет "Мишутку" в кучу мелких городков, акции там проводит всякие, розыгрыши, дегустации. Вы попробуйте, очень вкусно! Давайте намажу бутербродик!
     - Спасибо, - протянула я, - мне пора бежать.
     - Возьмите с собой коробочку, - ласково предложила Неля, - дома поедите и, если понравится, звякните мне, пришлю ящик. Мы сами "Мишутку" едим.
     - Какая хорошенькая шапочка, - прошептала я, тыча пальцем в чепчик ткани, - где только взяли подобную?
     - Ой, - улыбнулась Неля, - сейчас для детей всего полно, покупай не хочу. Это мама раздобыла.
     Она Илюшу обожает. Я когда после мастита из больницы вернулась, мальчика и не узнать было! Потолстел, округлился, вырос, пришлось мамусе, пока я под капельницей валялась, новую одежду внуку покупать!
     Я не помню, как добралась домой, и, только войдя в квартиру, вдруг сообразила, что ехала на метро.
     Моя машина осталась стоять у дома Нели. Сняв ботинки, я вползла на кухню и вздрогнула. Вокруг большого стола в мрачном молчании сидели все домашние: Катя, которая сейчас должна была находиться на работе, Сережа и Юлечка, тоже по невесть какой причине удравшие со службы, Кирюшка и Лизавета, решившие прогулять школу, и Костин.
     Присутствие Вовки испугало меня окончательно.
     - Что случилось? - прошептала я, цепляясь за косяк.
     Глаза тем временем быстро ощупывали членов семьи. Вроде они выглядят целыми и здоровыми, во всяком случае могут сидеть. А где собаки? Господи!
     - Белкина умерла, - сухо сообщил Вовка, - утром, внезапно.
     Я отпустила косяк.
     - Слава богу!
     - Ты сошла с ума? - вскинула глаза Катюша. - Лампа!
     - Странная реакция, - подхватила Юлечка.
     - Тише, - перебил всех майор, - наверное, не время сейчас и не место, но у нас с Лампой имеется для вас крайне неприятная информация. Не ошибаюсь? Эй, Евлампия!
     Я кивнула. Костин помрачнел еще больше.
     - Насколько понимаю, ты искала младенца? Как всегда, не смогла усидеть на месте, затеяла собственное расследование? Лампа разыскивает Алладина!..
     - Володя, сейчас не время для шуток...
     - А я и не шучу. Ты что-нибудь раскопала?
     Мои ноги подломились в коленях.
     - Ужасно! Ты понимаешь, Белкина сама продала мальчика, а еще она убила мужа!
     - Моя информация совпадает с твоей, - подтвердил Вовка.
     - Эй, эй, - замахал правой рукой Сережа, - вы оба - того? На голову не падали?
     - Да что происходит? - вскипела Юлечка.
     - Похоже, в нашем доме творится нечто странное, - растерянно воскликнула Катя.
     Внезапно Вовка стукнул кулаком по столу.
     - Всем молчать!!!
     Присутствующие в ужасе захлопнули рты.
     - Евлампия, - велел Костин, - начинай излагать, ежели где что не так будет, я поправлю!
     Я рухнула на диван и начала:
     - Из окна туалета пейджинговой компании "Ом" глупенькая девочка-сотрудница, сбежавшая покурить, увидела, как женщина, одетая в футболку с надписью "Сыр "Мишутка", бьет по голове...
     Говорила я долго, но меня никто не перебивал.
     Домашние не хватались за сигареты, не вставали, чтобы налить себе чаю, не бегали в туалет. Нет, они сидели смирно, почти не шевелясь. А после того, как поток сведений иссяк, воцарилось тяжелое, вязкое молчание.
     - И что? - прошептала Лиза. - Ты думаешь, Неля купила Гену? Зачем? У нее же Илюша есть? Да и как объяснить маме с мужем появление еще одного младенца в семье?
     - Не знаю, - тоже шепотом ответила я, - но только шапочка точь-в-точь как та, что я приобрела для Гены. Купила обновку у метро. Торговка сказала: эксклюзивная вещь.
     - Все они так врут, - протянул Сережка, - небось подобных чепчиков как грязи...
     - Но муж Нели торгует "Мишуткой", - лепетала я, - он проводил всякие акции, небось принес домой футболку и козырек с надписями. Неля нацепила их...
     - Зачем ей Геночка? - закричала Юля.
     - Вы замолчите, - велел Вовка, - и теперь послушайте меня. Лампа все раскопала правильно, я даже не могу предъявить к ней никаких претензий, но она просто не дошла до конца истории. Да, Гена сейчас у Нели.
     - Ой, - вскрикнули все.
     - Только мальчика украла не молодая мать, а бабушка, актриса Вероника Ушкова, - продолжил Вовка. - Неля ничего не знает о поступке матери.
     - Воспитывает двоих детей и не задает вопросов? - закричал Сережка.
     - Нет, мальчик один! Неля зовет его Илюшей, но это на самом деле Гена.
     - Ничего не понимаю, - заплакала Катя, - ну ничегошеньки, вообще!
     - Попробую объяснить, - хмуро сказал Вовка. - Начну, так сказать, от печки. Нам уже известно, что Вероника страстно любит дочь и зятя. Она очень переживала, что у молодых нет детей, и испытала настоящее счастье, когда Неля сообщила ей о беременности. Илюша родился на свет не очень-то крепким, еле-еле дотянул до нижней границы нормы веса и роста, но тем не менее врачи признали мальчика здоровым. Еще мы знаем, что Сергей, муж Нели, уехал за границу, а молодая мать заболела маститом и попала в больницу. За Илюшей остается ухаживать Вероника. Она великолепная бабушка, и Неля, вернувшись домой, находит сына сильно выросшим, пополневшим. Конечно, новорожденные меняются мгновенно, если не видеть ребенка неделю, вполне можно и не узнать сынишку. Вот Неля ничего и не поняла, она не сообразила, что теперь перед ней иной мальчик.
     - Аллергия! - воскликнула я. - Неля сказала, что Илюша сначала спокойно принимал материнское молоко, а потом вдруг покрылся диатезом. Но врачи объяснили матери, что подобное часто случается после курсов антибиотиков.
     - И Неля опять ничего не заподозрила, - кивнул Вовка.
     - Но куда делся сам Илья? - простонала я.
     Костин посерел.
     - Однажды утром Вероника обнаружила в колыбельке мертвого ребенка. В полной панике бабка вызвала "Скорую", и врач подтвердил: младенец умер. Ничьей вины в его кончине нет, в медицине есть такое понятие "внезапная смерть новорожденного". Отчего она случается, не знает никто. Укладываете спать жизнерадостного крошку и через пару часов понимаете, что он не дышит. С мальчиками несчастье происходит чаще, чем с девочками, но это все, что в данном случае способна сказать наука.
     Этимология, характер заболевания, его причины и методы лечения неизвестны. Остается лишь рыдать на могиле. Веронике стало плохо, и врач со "Скорой", кстати, я нашел его, остался сидеть около пожилой дамы. Внезапно актриса вскочила с кровати, сунула в руки доктора десять стодолларовых бумажек и попросила:
     - Умоляю, оформите вызов как простой визит. Ну.., э.., будто у младенца ухо болит, отит!
     - Что вы собрались делать? - испугался врач.
     Вероника быстро вытащила еще одну тысячу долларов.
     - Это мое дело!
     В смерти крохотного Ильи не наблюдалось ничего криминального, сумма, лежащая перед врачом, была огромна... "Скорая" уехала, а бабушка принялась активно действовать. Она вспомнила о соседке Нели по родильному дому и немедленно позвонила Ольге на мобильный.
     Через пару минут разговора стало ясно: Белкина по-прежнему желает избавиться от сына. Вероника назвала сумму "выкупа", Ольга согласилась и воскликнула:
     - Где и как совершим обмен? Имейте в виду, я хочу, чтобы все выглядело естественно: ну, допустим, на меня напали грабители, избили и украли младенца.
     - Хорошо, - успокоила Белкину актриса, - через пару дней я поставлю спектакль.
     Здесь попрошу вас вспомнить, что Вероника обожает дочь. Именно по этой причине, отлично зная:
     Неле второй раз не забеременеть, мать решает тайком похоронить Илюшу в могиле своего покойного мужа, а в его колыбель положить Гену. Вероника очень надеется, что Неля не заметит подмены, а все изменения во внешности и поведении ребенка спишет на то, что некоторое время не видела его. К тому же, приехав из роддома, Неля, чувствуя себя обессиленной, не очень-то хлопотала вокруг мальчика, все заботы о крошке взяла на себя мать. Вероника лишь радуется, что Илья умер в отсутствие Нели, она хочет избавить дочь от горя, она готова ради счастья своей девочки на все! Даже на убийство!
     Дальше - дело техники. План таков: Оля подкатывает коляску к метро. А Алла Вяльская берет младенца и едет в указанное Ушковой место. Белкина наотрез отказалась сама передавать младенца.
     - Мне же придется заявить в милицию о краже малыша, - заявила она, - вдруг они что-то заподозрят. Не стану говорить про грабителя. Лучше просто так: я пошла в магазин, коляску бросила, а ребенка взяли! Пусть ваша помощница сама его берет!
     Деньги мне потом привезете! Вечером! Ясно?
     - Хорошо, - быстро соглашается Вероника.
     Ей самой план кажется глупым, но Белкина не согласна обсуждать никакие иные варианты, она находится почти в истерическом состоянии и тупо твердит лишь одно:
     - Я войду в супермаркет "Мечта хозяйки", коляску оставлю у дверей, снаружи. Не хочу, чтобы меня заподозрили. Все! Деньги вечером. Никуда не денетесь, отдадите!
     Веронике нужен помощник. И где его найти? Обратиться к знакомым нельзя. С одной стороны, человек должен быть такой, с которым Ушкова более никогда не столкнется. С другой - это должна быть личность ответственная, ей же предстоит везти новорожденного. Значит, нужно найти надежного человека, через посредника, который ни о чем точно знать не будет. Слегка поразмыслив, актриса идет в ларек, расположенный недалеко от ее дома, в небольшой павильончик, где дама иногда покупает минеральную воду. Она хорошо знает продавца Игоря, милого парнишку, который частенько жалуется Веронике на судьбу.
     - Эх, беда, - вздыхает Игорь, отпуская Ушковой бутылку, - другие учатся, профессию получают, а я тут стой. А все почему? Денег нет! Плохо быть нищим! Кстати, почему вы у меня воду берете? Я, конечно, вам барахла не продам. Только в наших ларьках дерьмо.
     - Тяжело нести с проспекта, - пояснила Вероника.
     - А, понятно, - кивнул Игорь, - не сомневайтесь, я вам нормальную даю. Хотите, покупайте ящик, донесу до квартиры. Ну и дела! Сами же говорили: зять харчами торговал!
     - Сапожник без сапог, - усмехнулась Вероника, - частое явление.
     Одним словом, между Вероникой и Игорем существуют вполне милые отношения, и дама мигом вспоминает в нужный момент об услужливом, желающем заработать парне.
     Вероника приходит в ларек и говорит:
     - Игоречек, я заплачу тебе хорошие деньги, найди спокойную, тихую женщину, готовую выполнить кое-что и не задавать при этом лишние вопросы.
     - А чего надо делать? - спросил юноша.
     - Взять у одной тетки у метро младенца и привезти его по указанному адресу. Я дам за это триста баксов. Только нужна такая, которая не станет трепать на всех углах о деле! Хорошие деньги за ерунду.
     А это тебе!
     Игорь мигом сгреб с прилавка бумажки.
     - Есть такая! - воскликнул он. - Мы в одной школе когда-то учились, а теперь она почти бомжует.
     - Пьяницу не надо!
     - Она хорошая, детей любит, Аллой ее зовут, - объяснял Игорь, - честная баба, если возьмется - не подведет. Она на службе не пьет!
     - Ну хорошо, - кивает Вероника и нанимает с помощью Игоря Аллу.
     Представьте теперь удивление пожилой дамы, когда во дворе пейджинговой компании "Ом" в очень укромном, уютном местечке, где намечена передача младенца, появляется сама Оля с пакетом из магазина.
     Вероника, тоже нервничавшая, решила прийти на встречу с алкоголичкой в гриме. Желая, чтобы Алла Вяльская потом никогда ее не узнала, актриса, привыкшая изменять свою внешность, нацепила парик, козырек, а поверх куртки натянула футболку с надписью "Сыр "Мишутка". Одежду дама взяла дома. В общем-то она рассчитывает правильно. Люди, увидев нынче на улице некую личность, украшенную надписями, смотрят на название рекламируемого товара, а не на лицо промоутера. Поэтому, почти добравшись до нужного места, Вероника быстро принимает соответствующий вид. И тут она допускает ошибку: ей не следовало светить логотипом "Сыр "Мишутка", ведь Сергей эксклюзивный продавец этого непопулярного в Москве товара, и майка могла легко навести на след.
     - Это ты! - восклицает Вероника, увидев Олю. - Сама!
     - Да! - прищуривается Белкина. - А что?
     - Но ведь ты требовала, чтобы другой человек вез мальчика, - всплескивает руками Вероника.
     - Я передумала!
     - А где Алла?
     - Она доперла младенца до станции метро, - спокойно пояснила Оля, - а я забрала его. Сказала: бери коляску, можешь ее продать и ступай. Лично займусь делом. Люди у магазина-то видели, что ваша пьяница колясочку покатила! В случае чего ее и схватит! Душенька, к вам разговор!
     - И Алла отдала ребенка? - перебила ее Ушакова.
     - А то нет! Уцепила повозку и удрала, - засмеялась Оля, - хорошую кандидатуру нашли! Бомжиху и пьяницу, запросто могли без мальчишки остаться. Такая первому встречному за бутылку что хочешь сделает!
     Вероника в ужасе хватается за сердце. Только сейчас до нее дошло, какую глупость она затеяла, договорившись с Игорем и Аллой. И ведь алкоголичка не только могла не довезти ребенка, она еще способна разболтать о деле. Ругая себя за глупость, актриса в тревоге восклицает:
     - Где мальчик?
     Ольга протягивает кулек.
     - Вот.
     - Боже! В пакете из супермаркета!
     - И что?
     - Он же задохнется!
     - Ерунда, там полно воздуха. И потом, не идти же мне было с ребенком в руках, - возмутилась Оля, - еще увидит кто! Ладно, мальчик ваш, только деньги вы мне теперь иначе платить станете. Я тут подумала и решила: продешевила маленько, другая сумма будет.
     - Какая? - насторожилась Вероника.
     - Десять тысяч долларов каждый месяц. Всю жизнь. Мне жить не на что.
     - С ума сошла.
     - Нет, гони монеты, иначе я пойду в милицию.
     Кстати, зачем тебе младенец, а? Надо разобраться, - усмехается Ольга.
     Веронику охватывает ужас, в полной панике она оглядывается, замечает лежащий около себя острый камень и восклицает:
     - Оля, у тебя шнурки развязались.
     - Да? - машинально нагибается Белкина, и в этот момент Вероника хватает булыжник и с силой бьет ее по голове, раз, другой... Отчаяние и ужас придают актрисе нечеловеческую силу. Оля падает, Вероника хватает пакет, открывает и видит там мирно спящего мальчика.
     - Как же младенец влез в кулек? - прохрипела Юлечка. - Гена-то небось в одеяльце был!
     Костин кивнул.
     - Пустой вопрос, но отвечу. "Мечта хозяйки" имеет разные мешки, есть среди них и громадные, такие, чтобы вместились коробки с мясорубками и СВЧ-печками, которыми тоже торгуют в магазине.
     Оля взяла огромную упаковку. Но не в ней дело. Давайте вернемся во дворик. Схватив Гену, Вероника убегает. По дороге она стаскивает с себя футболку, парик, козырек, ловит такси и благополучно оказывается дома.
     Вроде бы все? Но не тут-то было! Вот когда для Вероники начинается настоящий ужас. Для начала она звонит в дом, где живет Ольга, чтобы услышать:
     "Белкина умерла!"
     - Откуда она наш телефон узнала? - подскочила я.
     - Белкина, небось, дала, пока я это не выяснил, - отмахнулся Вовка, - не в том суть, лучше обрати внимание на главное!
     Вероника, обладательница звонкого, молодого голоса, представляется своей дочерью и осведомляется у Лампы, как чувствует себя Оля. Вполне обычный звонок, женщины, лежавшие вместе в больнице, часто потом становятся приятельницами. Поэтому Лампа не усматривает в разговоре ничего удивительного и сообщает чистую правду: Белкина в реанимации, но она обязательно должна поправиться!
     Вероника чуть не теряет сознание от ужаса. Значит, она не убила Белкину, та оклемается, выйдет и начнет шантажировать ее. Вначале Веронике кажется, что пьеса, написанная и поставленная ею самой для единственной актрисы, себя, любимой, великолепно принята зрителем...
     - Что ты несешь? - потряс головой Сережа. - Какая пьеса?
     - ..но тут облом с Белкиной, а еще Веронике на мобильный звонит Алла и заявляет: "Ага, дали мне триста баксов, и все? Ишь, хитрюги! Неси им младенца! Еще деньжата гоните! И ваще, теперь всегда платить станете! Или квартиру мне купите, чтоб от бабки уйти! А то в милицию пойду и про ребенка натреплю".
     Я всплеснула руками.
     - Алла очень хотела съехать от Марии Кирилловны. До такой степени, что не пропила добычу, а отдала Олесе. И ведь она поняла, что платят ей за плохое дело, потому что на вопрос сестры, где взяла деньги девушка, мигом наврала про портфель, потерянный Богодасысром. Уж отчего она вспомнила про мерзавца-директора! Я потеряла много времени, раскапывая историю про беременность школьницы!
     - Богодасыср сволочь, - мрачно подтвердил Костин, - но к нашей истории никакого отношения не имеет. Почему Алла назвала его имя сестре, никому не ведомо. Наверно, боялась, что Олеся начнет выпытывать подробности про деньги, и сочинила историю. Кстати, подобная недавно и впрямь случилась в их кафе, только портфель нашла посудомойка. Алла вспомнила о происшедшем и просто сделала себя главной героиней истории, думаю, имя Богодасыср вылетело у нее случайно. Нас сейчас должно волновать иное. Вероника, услыхав заявление Аллы, пугается, но тут же придумывает, как поступить. В момент опасности актриса великолепно соображает.
     Она звонит Игорю и велит:
     - Немедленно позови девку к себе и напои водкой! Пусть наклюкается и забудет обо всем. Я оплачу бутылки. Хотя постой! Ну-ка сбегай в аптеку, купи снотворное - запиши его название - и насыпь в спиртное.
     - Зачем? - насторожился Игорь.
     - Да очень просто, - растолковала Вероника, - Алка дольше проспит! Поваляется на скамейке, ей не впервой, а потом встанет и все забудет, я очень хорошо знаю, как люди от лекарств чумеют! Авось дурь из головы вынесет! А я тебе потом помогу в институт поступить. Ну и нашел ты помощницу! Теперь иди в аптеку, только быстро.
     - Ладно, - буркнул Игорь.
     Плохо понимающий в медицине парень выполнил указание Вероники. Игорю тоже не хотелось, чтобы поднялся шум. Он, конечно, не интересовался сутью дела, но понимал, что случилось что-то... нехорошее... Много времени на поиски таблеток продавец не потратил. Рядом с его "точкой" стоит грузовик, где торгуют лекарствами. Там ему без рецепта дали снотворное.
     Организм Аллы, ослабленный пьянством, не вынес "коктейля", и девушка скончалась.
     - Вероника специально ее отравила? - подскочила Лиза.
     - Сейчас говорит, что нет, - буркнул Вовка, - но я не верю, потому что имело место еще одно употребление алкоголя со снотворным.
     - Игорь! - закричала я. - Он позвонил этой Веронике после моего визита! Сразу, как только узнал о смерти Аллы.
     - Ага, - кивнул Костин.
     - Актриса назначила ему свидание на набережной!
     - Верно.
     - И дала хлебнуть из фляжки! Я видела!
     - Точно, парень начал трястись то ли от холода, то ли от озноба, а милая тетя сказала: "Успокойся, на, выпей коньяку, и согреешься". Мальчишка сделал пару глотков и почти мгновенно заснул. В благородном напитке было очень сильнодействующее снадобье, актриса заранее подготовилась к разговору, знала, что сумеет угостить Игоря.
     - Небось Вероника предполагала, что он умрет, как Алла! - завопил Кирюшка.
     - А он сначала повис на парапете, - тихо закончила я, - потом упал в воду и утонул.
     - Угу, - согласился Вовка, - в теле Игоря нашли огромную дозу лекарства. И что бы сейчас Вероника ни пела, дескать, она купила такой коньяк, не знала, что в бутылке, веры ей нет! Пожилая актриса, желавшая скрыть от дочери факт трагической смерти Илюши, была готова на все. Ради счастья своего ребенка она спокойно убила Аллу, Игоря... И у нее имелись еще далекоидущие планы... Да... Очень непростые мысли бродили в голове Вероники Ушковой, человека, переполненного нежностью к дочери.
     Страшная все-таки штука любовь! Порой, простите за каламбур, неуместный в нашей ситуации, смертельная!
     - Хотел бы я поглядеть этой тетке в глаза! - взвизгнул Кирюша. - Жаль, незнаком с ней.
     - Ошибаешься, - медленно произнес Вовка, - ты ее знаешь.
     - Откуда? - удивился Кирюшка.
     - Где бы ему познакомиться с Вероникой? - подхватила я.
     Вовка вздохнул.
     - Подождите.
     Пока майор зачем-то ходил в свою квартиру, мы сидели очень тихо, не глядя друг на друга.
     - Вот, - сказал Вовка, возвращаясь на кухню с пакетом, - это вещи Вероники, вообще-то их полагается отдавать после задержания родственникам, но я нарушил инструкцию, потом поймете почему, и принес сумку сюда, Лампа, гляди.
     С этими словами Костин высыпал на стол кучу ерунды: носовой платок, пудреницу, мобильный телефон, расческу. А еще в куче лежал кошелек, ярко-красный.
     - Как он сюда попал? - изумилась я. - Мне дала это портмоне торговка, Вероника потеряла кошелек, торопясь нацепить купленное пальто!
     - И куда ты его дела?
     - Ну.., принесла домой.
     - А дальше?
     Я напрягла память.
     - Ей-богу, не помню. Наверное, швырнула на полочку у входа или у себя в спальне оставила. Портмоне было мне ни к чему, там только деньги лежали.
     Пихнула его куда-то и забыла, кстати, оно мне на глаза больше не попадалось.
     - Вот! - поднял вверх палец Вовка. - Не попадалось! А почему? Вероника-то не заметила потери, приехала домой и кинулась заниматься домашними делами. А назавтра нашла в прихожей свое портмоне и ничтоже сумняшеся сунула его в сумку.
     - Стой! - воскликнула я. - Полная ерунда выходит! Вероника же уехала на съемки! Я только сейчас сообразила! Она что, из Украины в Москву моталась, чтобы убить Аллу и Игоря?
     - Рассказ про фильм ложь, - ответил майор, - актриса находилась в столице. Она задумала убить Ольгу, чтобы никто не мог напомнить о купленном мальчике!
     - Стой, стой, - бубнила я, - чушь, бредятина!
     Кошелек-то я принесла к НАМ домой!
     - Верно.
     - И как его Вероника взять могла? - хором взвыли домашние.
     - Так и не поняли? - прищурился Вовка.
     - Нет, - заорали все.
     - Верушка...
     Имя няни упало гранатой на пол. Сначала стояла тишина, потом раздался взрыв криков:
     - О-о-о!
     - Не может быть!
     - Офигеть!
     - Няня!!!
     - Да, - кивнул Вовка, - поняв, что Ольга жива, Вероника решает убить ее. Но как осуществить задуманное? В реанимацию посторонних не пускают.
     Подкупать медсестер Вероника боится, она уже обожглась, привлекая к делу Игоря и Аллу. И тогда она принимает решение. Дочери врет о съемках сериала и перебирается к вам.
     - Но она няня Гены-старшего! - напомнила Лиза.
     - Ложь!
     - Продажа домика...
     - Брехня!
     - Письмо, оставленное Олей, ключ под ковриком, - запиналась я, - мы ей поверили! Она же...
     - Хорошая актриса, - кивнул Костин, - талантливая, умеющая гримироваться, отличная фантазерка и импровизаторша, лгунья, каких мало! У Ольги дома она не была, никакого письма не было. Лампа, включи соображение! Апартаменты Белкиной на охране! Как бы "няне" код узнать, а? Ее бы патруль арестовал! Не так дело было. Вероника Ушкова превращается в Верушку. И еще, ну-ка вспомни! Ты же хотела съездить на квартиру к Оле и привезти аквариум, а Белкина закричала:
     "Не дам ключи, не могу! Там вещи мужа остались!"
     Она не хотела, чтобы ты входила в апартаменты, может, в истерику впала. Убить мужа и задумать избавиться от новорожденного не так уж и просто, даже для такой особы, как Белкина. Ну откуда могли взяться ключи под ковриком? Логично предположить, что Гена, уезжая в Лапин, свою связку положил в карман, а Оля, отправляясь к нам, тоже взяла ключи. Так чьи лежат под ковриком? Ответ - их не было. Не было ничего, письма в том числе. Вероника все наврала.
     - Но она так детально рассказывала о детстве Гены, - пробормотала Катя, - называла имена родителей мужа Оли. Мы ей сразу поверили.
     - Вы знали, как звали предков Геннадия? - прищурился майор.
     - Нет, - растерянно ответила Юля, - откуда бы? Когда мы познакомились, они уже умерли.
     - На то и был расчет, - кивнул Костин, - потом, готовясь к продаже малыша, Ольга тщательно обсудила план с Вероникой и, в частности, сказала:
     "Родственники, у которых я сейчас живу, полные идиоты, поверят всему, даже не усомнятся в том, что пискуна украли. Они кретины, наивные и глупые".
     Вероника здорово придумала себе роль: сверхчистоплотная, хлопотливая бабуся. У такой на уме лишь домашнее хозяйство. И мы попались, сначала пожалели ее, потом стали считать слегка свихнутой на мытье полов, безобидной сумасшедшей.
     Вероника Ушкова - Верушка. Понятно, как получилось имя? Милая, ласковая, чистоплотная няня, которой негде жить. Вероника еще и психолог, мигом вас вычислила, пришла в дом, поняла, с кем имеет дело, и... Гениальная импровизаторша!
     - Зачем она у нас поселилась? - сдавленным голосом осведомилась Катя.
     - Хотела добраться до Ольги. Если ей передают еду в больницу, то подмешать туда отравы, и вообще, она осторожно выясняла, что вы знаете о Гене, ищут ли мальчика. По счастью, Лампа, понимая, что ее сыскные мероприятия, мягко говоря, не одобряемы домашними, занималась делом тихо, а то не избежать бы беды.
     - Она убила Олю? - выдавила из себя Лизавета.
     - Белкина скончалась сама, - ответила Катя.
     - Вероника уже была арестована, - подхватил Вовка, - но смерть Белкиной тоже на ее совести, ведь она ее ударила, хотя сама Ольга тоже преступница.
     - Ольга.., да.., тоже, - промямлила Юля, - ой!
     Нет! Такого просто не может быть! Вовка, ты ошибся!
     Белкина же любит животных! Ну-ка, вспомните! Она обожает своих черепашек, души не чает в собаках...
     - Но спокойно организовала убийство супруга и продажу сына. Белкина мерзавка. Ладно, пусть будет по-твоему. Белкина дрянь, которая любит животных.
     - О покойных плохо не говорят, - растерянно напомнила я.
     - Это не тот случай, - отрезал Вовка, - убийца, решившая продать ребенка! А Ушакова, та...
     - Вероника очень любит свою дочь, - вдруг сказала Катя.
     - Да? - скривился Вовка. - Я уже говорил, что любовь случается разной. И вообще, в этой истории вокруг одни свиные рыла. Белкина, Ушкова... Ната, решившая отомстить подруге, Игорь, хотевший заработать любым путем, Алла, предпочитавшая всему водку. Мария Кирилловна, сделавшая внучку алкоголичкой, о Богодасысре и вовсе упоминать не хочу.
     - Хороших людей больше, чем плохих, - быстро сказала Катя, - просто тебя профессия сталкивает с подлецами.
     - Не знаю, - тяжело вздохнул Вовка, - может, оно и так, только теперь я часто вспоминаю слова некоего философа: "Чем больше узнаю людей, тем сильней люблю собак".
     
     Эпилог
     
     Вероника умерла в тот день, когда Костин рассказывал нам о ее преступлениях. У старухи сдало сердце. Судить за совершенные преступления оказалось некого. Дело, в связи с кончиной основного виновного лица, закрыли. А вот дальше начались вещи, в которые вы поверите с трудом, но это правда.
     Гена остался у Нели. Более того, ни она, ни Сергей не подозревают о том, что мальчик чужой. Костин добрался до самых высоких кабинетов и сумел убедить нужных людей, что ребенку, проданному родной матерью, лучше остаться в семье. Мы часто говорим о бездушности людей в милицейской форме, но именно они разыграли ради счастья Нели, Сережи и младенца целый спектакль.
     Неле отправили телеграмму: "Ваша мама скоропостижно скончалась на съемках, тело отправлено в Москву, находится в морге". Обезумевшая от горя дочь не задалась вопросом: а почему съемочная группа сама взяла на себя хлопоты по отправке тела? Неля похоронила Веронику, поставила на могиле памятник и до сих пор считает, что мама любила ее больше всех на свете. В общем, это правда!
     Мы же с Вовкой более не разговариваем об этой истории. Лишь один раз я спросила его:
     - А Ната? Разве ее нельзя наказать?
     - За что? - прищурился Костин.
     - Ну.., за то, как она обманула Белкину.
     Вовка пожал плечами.
     - Ната поступила подло, обманула подругу, отомстила ей, но решение убить мужа и продать Гену Ольга принимала сама.
     - Есть еще одна вещь, оставшаяся для меня непонятной...
     - Какая?
     - Мы же выяснили, что Ольга, накануне принятия решения об убийстве мужа, позвонила Роману, а тот ответил ей: "Да, женюсь", тем самым он подтолкнул Белкину к преступлению.
     - Не, не так! Ольга же попала на секретаршу.
     - И что?
     Костин вздохнул.
     - Странная штука жизнь, иногда в ней случаются глупости. У Романа было важное совещание, потом, он совершенно не ждал звонка от Ольги. Подлая Ната, ловко манипулировавшая бывшими любовниками, убедила Оболенского, что Белкина про него забыла.
     - Но почему он дал понять Ольге, что женится на ней?
     - Ничего подобного! Роман передал через секретаршу: "Да. Дело решится положительно в случае устранения некоей загвоздки, о которой вы знаете".
     Это Ольга приняла его речь за согласие!
     - Но зачем он так сказал!
     - У Романа есть поставщица, по фамилии Малкина, вздорная бабенка. Ее груз задержали на таможне, а секретарша, дура, не расслышала хорошо фамилию. Ольга заорала: "Сообщите ему немедленно, звонит Белкина". Девушка же, зная о Малкиной, решила, что это она, и сказала Оболенскому:
     - Там Малкина на проводе, вся вне себя.
     И Роман велел успокоить поставщицу. Вот и все!
     Маленькая ошибка!
     - С большими последствиями, - тяжело вздохнула я.
     - Всякое случается, - буркнул Вовка.
     И это был наш последний разговор. Я вообще-то хотела еще поболтать с Вовкой, рассказать ему, что меня очень удивила Вероника-Верушка. Умная, хитрая, талантливая актриса, сумевшая обвести нас ловко вокруг пальца, допустила между тем много просчетов. Дала свой мобильный телефон Алле и Игорю. Потом, она везла домой младенца на такси, вынимала его в машине из пакета. Наверно, шофер удивился, его ведь можно было бы найти. И вообще, с какой стати Ушкова испугалась шантажа Ольги?
     Следовало спокойно ответить: "Бери оговоренную ранее сумму и убирайся. Начнешь меня шантажировать, самой не поздоровится. Я ребенка купила, но ты-то его продала!"
     Кстати, знаете, как Вовка вышел на след Вероники? Он сразу предположил, что ребенка украла женщина, у которой недавно умер младенец. Стал проверять роддома, изучил вызовы "Скорой помощи" и наткнулся на интересный факт. Некая Ушкова позвонила диспетчеру и кричала:
     - Скорей! Помогите, у меня умер внук.
     К ней отправили машину, врач пробыл на месте почти два часа!!! А в отчете указал - отит, жизни ребенка ничто не угрожает. Вовке показался странным сей факт, и он потянул за нитку... Впрочем, не стану вас отвлекать рассказами о работе следователя. Ей-богу, я лучше распутала это очень неприятное дело.
     Наша жизнь течет по-прежнему. На данном этапе я стою у плиты и дожариваю на ужин котлеты.
     Сейчас явятся домашние и, как всегда, потребуют есть.
     - Просто безобразие, - воскликнул Вовка, входя на кухню. - Надоел до полусмерти! Сидит каждый день под дверью.
     Я улыбнулась, наверное, майор увидел Лизиного ухажера!
     - Ну не надо сердиться, он влюблен!
     - Скажите, пожалуйста, - завозмущался Костин, - какие нежности, влюблен!
     - Возраст такой!
     - Надоел.
     - Потерпи.
     - Почему?
     - Ну.., надо быть великодушным!
     - Еще чего! - заорал Костин. - Иду сейчас к двери, он на меня кидается, рвет брюки, визжит...
     Я выронила чашку.
     - Кто?
     - Идиот, который ее ждет, тьфу, я так перепугался, что все имена забыл, - продолжал гневаться майор, - и нечего на меня так смотреть! Он слетел с лестницы и давай орудовать. Во! Глянь!
     Вовка задрал брючину, лодыжку майора украшали длинные царапины.
     - Так он и впрямь на тебя напал, - всплеснула я руками.
     - Сама видишь, - кипел Костин.
     - Бедный ребенок! Он, похоже, от несчастной любви с ума сошел.
     - Ребенок? Обалдеть! Ему небось уже больше десяти лет, такой здоровенный.
     - Конечно, больше, - кивнула я, - но все равно еще взрослым не назвать!
     - Хорош малыш, - окончательно обозлился Вовка, - хулиган! Изорвал брюки, а потом взял и пописал у лифта!
     - Ой! - Я удивилась до остолбенения. - Может, вызвать врача?
     - Так пройдет, - засопел майор, - просто я йодом помажу.
     - У тебя ничего страшного нет, - подтвердила я, - к утру подсохнет. А вот мальчику срочно требуется помощь!
     - Что?! Ты собралась "Скорую" вызывать ЭТОМУ?!!
     - Ну да! Ребенку стопроцентно требуется психиатр, - ответила я, кидаясь к двери.
     - Эй, стой! - завопил майор.
     - Вовка, иди на кухню, сейчас я попробую привести к нам мальчика, нехорошо его в подобном состоянии одного оставлять.
     - Офигеть, - подпрыгнул Костин, - облить его водой из чайника, и делу конец.
     - Фу! - возмутилась я. - Как ты жесток! Сам никогда не страдал от любви?
     - Нет.
     - А мальчик испытывает сильное чувство, впервые, вот и сошел с ума! Наш долг - ввести его в дом, разыскать родителей...
     - Чьих?
     - Да его!
     - Лампудель, ты...
     - Володя, - сурово велела я, - сядь тихо на кухне и молчи. Сейчас приведу несчастного ребенка, не вздумай ему хоть словечко сказать!
     Костин повертел пальцем у виска, раскрыл было рот, но я уже выскользнула на лестницу.
     - Андрюша!
     - Я здесь.
     - Пойдем, чаю попьешь.
     - Не, спасибо.
     - С конфетами.
     - Лиза рассердится.
     - Ее дома нет.
     - Все равно.
     - Ты стесняешься?
     - Нет.
     - Тогда заходи.
     - Лучше я на лестнице останусь!
     Я перевела дух. Ладно, сейчас испробую иную методику, скажу, будто у нас в кухне шкафчик упал, Андрюша не сумеет отказать мне в помощи, зайдет и.., увидит, что вся мебель на месте, разозлится, поцарапает меня, как Костина, пописает в коридоре.
     Нет, так нельзя. А как можно? Раздобыть телефон родителей несчастного, спятившего от любви подростка? Ладно, действую так! Сейчас возвращаюсь домой, срываю со стены шкафчик с посудой.., э нет, лучше картину, потом зазываю Андрея, даю ему в руки дрель, а сама связываюсь по мобильному с Лизой, спрашиваю у нее координаты мамы парнишки. Отлично, здорово придумано!
     
     ***
     
     Увидав меня, Костин нервно воскликнул:
     - И где он?
     - Пока на лестнице. Сначала надо картину снять!
     - Зачем? - удивился Вовка.
     - Вон ту, - начала командовать я, - из коридора, пейзаж!
     - Да что ты затеяла?
     - А как еще мальчика заманить? Он стесняется!
     Вот я и придумала его о помощи попросить! Пусть дрелью орудует, пока мать приедет.
     - Дрелью?
     - Да.
     - Орудует? Ты хочешь, чтобы пакостник сверлил стену?
     - Другого выхода не вижу, конечно, мальчик скорей всего испортит штукатурку, но иначе он в квартиру не войдет! Его Лиза запугала!
     - Кого?
     - Андрюшу, конечно, - вышла я из себя, - кто же у нас постоянно на лестнице сидит! Довела Лизавета парня до психушки, на людей кидается, царапается, у лифта писает. Это уже, увы, большая психиатрия. В учебниках описаны подобные случаи, когда подростки, остро переживающие первую любовь, начисто лишались разума!
     Внезапно Костин начал хохотать.
     - Ничего смешного нет, прекрати ржать, - возмутилась я, - лучше живо сними картину.
     - Так ты про Андрея говорила, - простонал майор.
     - Ну да!
     - А я о коте!
     - О коте?!
     - Иду от лифта, - всхлипывал, давясь смехом майор, - с лестницы кидается обезумевшее животное и начинает меня царапать! Воет, дурной, слюни капают, еле избавился от Барсика!
     - Это Маркиза, она кошка, соседская, - пролепетала я, - когда кавалера ищет, всегда так себя ведет.
     Небось в подвал неслась, а тут ты ей и попался!
     Продолжая смеяться, майор ушел на кухню, я прислонилась к стене. Хорошо еще, что я не успела позвонить Лизавете и не вызвала к нам родителей Андрюши вкупе с психиатрической перевозкой.
     - Знаешь, Лампудель, в чем твоя основная беда, - высунулся в коридор майор, - ты всегда имеешь в голове лишь одну версию происходящих событий. Умные люди предполагают, что вариантов может быть много. Ты же придумаешь некий сценарий и тупо идешь напролом. Образно говоря, желаешь собирать кабачки в густом лесу, не обращая никакого внимания на то, что вокруг стоят белые грибы. Любому ежу ясно: кабачки растут в огороде, а боровички в чаще. Но тебе плевать на разум, бегаешь под елками в поисках овощей. А потом получается то, что получается! Скажи, я не прав? И вообще, мне надоели вечные проблемы с детьми! То они плохо учатся, то грубят, а теперь еще, пожалуйста, к ним кавалеры шастают! Когда это кончится? Когда?
     Я молча посмотрела на продолжающего возмущаться майора. Когда у нас прекратятся проблемы с детьми? Наивный Костин! Ну как он до сих пор не понял очень простую истину: первую часть жизни людям отравляют родители, а вторую - дети! Впрочем, если желаешь быть счастливым - будь им, невзирая ни на кого. В конце концов, никто, кроме тебя самого, не сделает твою жизнь прекрасной.