Дарья ДОНЦОВА
     
     
     НЕБО В РУБЛЯХ
     
     
     Литературный ПОРТАЛ
     
     
     http://www.LitPortal.Ru #
     
     
     Анонс
     
     Кто бы мог подумать, что обычный поход за автографом писательницы Милады Смоляковой обернется для Даши Васильевой новым делом?!
     В один прекрасный день она узнает: детективщица пропала. Этот факт тщательно скрывается, но Дашу не проведешь. Она даже готова наняться прислугой в дом Смоляковой, лишь бы напасть на след! И пыль протрет, и дорожки подметет, а заодно.., пару трупов найдет. Расследование набирает обороты! Если бы его только не тормозили родственники Даши, с которыми вечно что-то происходит. Но у любительницы частною сыска всегда найдется какой-нибудь маленький секрет, способный помочь в трудной ситуации. Например, система "Юнистрим"...
     
     Глава 1
     
     Брак может быть неудачным, а развод никогда.
     Меня всегда удивляло: ну почему люди, сбросив с себя тяжелые, тяготящие их путы супружества, не отмечают широко это радостное событие? И вообще, вот где непаханое поле деятельности для предприимчивого бизнесмена: агентства по расторжению браков в нашей стране нет. Сумей я организовать подобную контору, для начала наняла бы штат разнообразных сотрудников, от адвокатов до психологов.
     И обязательно музыкантов - на мой взгляд, "живой" оркестр лучше магнитофона, даже если он "крутит" запись самого великолепного концерта. Нет, только представьте: люди, решившие разорвать отношения, просто приходят в разводную контору и отдают документы. Все. Дальнейшее происходит без их участия, нет томительных очередей к судье или служащей загса. И никто не вещает вам с умным видом:
     - Девушка, семья - это серьезно. Коли расписались - теперь пытайтесь жить вместе... Попробуйте помириться...
     И с бывшим любимым общение сведено к минимуму, и имущественные споры не заставят вас нервничать. Через энное количество времени бывшую пару просто позовут в красиво обставленную комнату, где в самой наиторжественной обстановке, под звуки прекрасной музыки вручат необходимые документы.
     Шампанское, цветы, конфеты, поздравления.
     В некоем роде день разрыва отношений счастливее, чем момент заключения барка. Вы побывали в заключении, а теперь вновь обретаете свободу. Впредь станете умней, поймете, что семейная жизнь мало чем отличается от каторги. Ну, разве что в первый месяц еще ничего, а потом...
     Я села на раскладушке и потрясла головой. Ну и глупости порой приходят в голову! А все потому, что валяюсь на диване в полнейшей тоске. Прежде всего не радует погода. А ведь в мае синоптики с пеной у рта утверждали:
     - Господа, закупайте купальники и самые сильные средства от солнечных ожогов! Нас ждет невероятно засушливое, просто удушливое лето! Расплавится асфальт, растрескаются подметки у обуви, высохнут водохранилища...
     Информация о невероятном зное была такой навязчивой, что большинство москвичей в нее поверило и предприняло адекватные меры. К концу мая столица опустела. Вернее, утром и днем на улицах, как обычно, возникали пробки, но к вечеру заторы перемещались на пригородные шоссе. Ожидавшие наступления песчаных бурь и суховеев, наивные, одураченные метеорологами граждане спешили на свои собственные или снятые в преддверии апокалипсического зноя фазенды. Производители косметики и купальных принадлежностей потирали руки - они уже продали многомесячные запасы тюбиков, баночек, флакончиков и тряпочек на завязках, но покупательский спрос не падал, и посему они предвкушали гиперприбыли. В приподнятом настроении находились торговцы темными очками, и не скрывали радостного возбуждения продавцы газировки и мороженого. Да и сами москвичи, соскучившиеся по солнышку, приговаривали:
     - Вот здорово, наконец-то погреем косточки, поедим шашлыка на природе, покупаемся в речке!
     Двадцать девятого мая Зайка уехала в Киев к матери и детям. Близнецы с няней укатили в столицу Украины еще в начале месяца. Меня любимая невестка звала с собой, пугая нестерпимым зноем, который скоро обрушится на Москву, но я не очень люблю жить у чужих людей, поэтому категорически отказалась, сославшись на необходимость походов к стоматологу.
     Слава богу, зубы у меня в порядке, вернее, одна половина из них давным-давно из металлокерамики, а вторая надежно прикрыта коронками. Господи, благослови человека, придумавшего виниры, низкий ему от меня поклон! Тот, кто, как я, долгие годы ходил лечить зубы в районную стоматологическую поликлинику и получал пломбы из цемента, очень хорошо сейчас меня поймет.
     Конечно, врать некрасиво, но я тоже решила отдохнуть - в одиночестве, при полнейшем спокойствии. Маша еще пятнадцатого мая улетела в Париж: девочке удалось пристроиться на работу в частную ветклинику, где охотно берут на лето студентов и школьников, решивших стать Айболитами. Все летние месяцы Манюне предстоит состоять санитаркой при докторе. Она будет мыть полы, операционный стол и помогать при выполнении нехитрых процедур. Наверное, кому-нибудь проведение долгожданных каникул подобным образом может показаться отвратительным, но Маня в восторге, она мечтала посмотреть, как ведет прием доктор Жюль Соварен, и набраться опыта.
     Аркадий укатил в Екатеринбург: у нашего адвоката на Урале появился клиент. Завершив процесс, Кеша, не заезжая в Москву, двинется к Зайке в Киев.
     Самым последним, неделю назад, укатил Дегтярев. Александр Михайлович направил стопы в Лондон, где его ждали английские коллеги. Для меня остается загадкой, каким образом полковник станет общаться с "бобби" <"Бобби" - прозвище полицейских в Лондоне.>: мой приятель способен произнести на языке Шекспира всего две фразы - "Май нэйм из Алекс" и "Ай донт спик инглиш, ай фром Раша", то есть назвать свое имя и сообщить, что он из России и по-английски не говорит. Впрочем, по-французски тоже. Язык Вольтера и Гюго я упорно вкладывала в его голову, но он столь же методично вываливался назад. Либо я плохой преподаватель, либо ученик туп, как пробка. Мне, конечно, больше по душе второе предположение. В общем, согласитесь, Дегтярева трудно назвать полиглотом.
     Но я не ехидничаю и не намекаю полковнику на его редкостную неспособность к постижению иностранных языков, мне очень не хочется с ним ругаться. Кстати, должна отметить, что у Александра Михайловича довольно вздорный характер, он ни за что не признается в собственных недостатках или ошибках. Вот вам живой пример.
     В начале февраля я поехала в ЦУМ, где началась гигантская распродажа зимних вещей. Можете считать меня жадной, только перспектива заплатить за одежду в два раза меньше ранее объявленной цены очень радует.
     Пошлявшись по этажам, я устала и уже хотела ехать домой, но тут зазвонил мобильный и в ухо влетел сердитый голос Дегтярева:
     - У меня сломалась машина! Где ты шляешься?
     Подавив желание задать вполне резонный вопрос: "Если у тебя накрылся автомобиль, то почему ты злишься на меня?", я мирно ответила:
     - По ЦУМу хожу. Вернее, уже домой собираюсь.
     - Это где?
     - Что где? ЦУМ? - удивилась я. Александр Михайлович всю жизнь обитает в Москве, кроме того, он работает в милиции, право, странный вопрос. - Ты не знаешь, где расположен один из главных магазинов столицы?
     - Нет.
     - Ничего себе! Ну так вот, он находится на Петровке.
     - Она длинная, место назови, скажи номер дома.
     - Я его не знаю. Напротив Большого театра.
     - Ага! Ладно, сам найду, жди, подойду к машине, - рявкнул полковник.
     - Постой! - закричала я. - Свой "Пежо" я оставила на Неглинной.
     - Где?
     - У ЦУМа. На Неглинной улице.
     - Ты же сказала, что лавка расположена на Петровке! - возмутился полковник.
     - ЦУМ - не крохотный бутик, а здоровенный многоэтажный центр, он имеет несколько входов.
     Один с Петровки, другой с Неглинной. Ясно?
     - Угу, - буркнул Дегтярев и отсоединился.
     Я, обвешанная пакетами, рысью кинулась к "пежульке". У приятеля боевое настроение, если я позже его доберусь до машины, то всю обратную дорогу до дома мне придется слушать бубнеж на тему "Бабы никогда не смотрят на часы".
     Бежать с руками, судорожно удерживающими кучу покупок, оказалось весьма непросто. Сначала я Уронила часть свертков и с трудом снова подхватила, потом застряла в контрольных воротцах у самого выхода - мигом запищали датчики. От стены отлепился мрачный парень в черном костюме и вежливенько так попросил:
     - Чеки покажите!
     Я стала рыться в пакетиках, расставив их на полу около ног, потом юноша принялся методично изучать мои покупки, сличая их с чеками. В общем, на парковку я принеслась в твердой уверенности, что сейчас увижу красного и потного от злости Дегтярева, измеряющего шагами асфальт возле "Пежо". Но, к огромному облегчению, оказалась у своего верного коняшки первой.
     Сев за руль, я только-только перевела наконец дух, как раздался стрекот мобильного.
     - Ты где? - заорал Дегтярев.
     - Жду тебя.
     - Где?
     - На парковке, у ЦУМа, со стороны Неглинной.
     - Где?
     Я растерялась.
     - Где? - тупо твердил полковник. - Уже бог знает сколько времени я прыгаю около твоей машины!
     Я вышла наружу, огляделась и ответила:
     - Извини, не вижу тебя.
     - Аналогичный случай и со мной! - завопил Дегтярев. - Где находишься?
     - Около "Пежо"!
     - Тебя там нет.
     - Милый, а ты сам где?
     - У ЦУМа, возле идиотской "букашки" серебряного цвета. Интересно, в каком алкогольном бреду французы спроектировали этого уродца?
     Мне стало обидно. Возникло большое желание с достоинством ответить: "Обладателю черного, вечно ломающегося "Запорожца" не следует грубо критиковать чужие, вполне бодро крутящие колесами транспортные средства". Но, пару секунд помолчав и слегка остыв, я решила проявить разумность и попросила:
     - Дорогой, посмотри на номер "Пежо".
     - Зачем? И так ясно, что он твой! Здесь один подобный экземпляр!
     - Да? - изумилась я, глядя на еще два совершенно таких же произведения французской автомобильной промышленности, стоявшие буквально в двух шагах от меня. - Интересно!
     - Это мне интересно! - заорал полковник. - Сколько можно охотиться на шмотки, а? Иди немедленно к машине!
     - Сделай одолжение, все же назови вслух цифры номерного знака.
     - Нет слов! - буркнул Дегтярев. - Сто пятьдесят два, буквы...
     - У меня на знаке стоит восемьсот тридцать.
     - И где, где это стоит? Где ты сама с этим знаком? - окончательно пошел вразнос Дегтярев.
     - А теперь опиши вид вокруг, - по-прежнему мирно попросила я. Какой смысл сообщать толстяку, что на мне никаких табличек и знаков нет?
     - С какой радости?
     - Похоже, ты находишься с другой стороны.
     - Чего?
     - ЦУМа.
     - О боже! - завздыхал полковник. - Связался в недобрый час с женщиной! Ладно. Впереди твой ЦУМ, здоровенный магазин.
     - Отлично.
     - Слева Красная площадь.
     - Что?
     Дегтярев издал стон.
     - Такое большое пространство, выложенное брусчаткой, на нем находится Мавзолей. Ясное дело, ты, коренная москвичка, никогда не слышала о том месте, где проводят парады и проходят демонстрации...
     Подавив желание сообщить полковнику все, что о нем думаю, я велела:
     - Стой, не шевелись, сейчас приеду!
     Слава богу, я не попала в пробку, пришлось лишь заплатить нескольким гаишникам, чтобы мне разрешили подъехать к ГУМу вплотную. Увидав меня, полковник недовольно воскликнул:
     - Ну сколько можно!
     - Ты перепутал ГУМ и ЦУМ! Я доехала с Неглинной сюда довольно быстро.
     - Нет, это ты не правильно указала адрес стоянки.
     - Наоборот, я очень четко произнесла: Неглинная улица.
     - Следовало назвать ориентиры.
     - Какие? - взвилась я. - Что может быть конкретнее названия Неглинная?
     - Что мешало правильно сориентировать человека? Сообщить, допустим, что там имеется аэровокзал... - выпалил полковник.
     - На Неглинной? Самолеты, по-твоему, могут отправляться из центра города?
     - Это к примеру! - рявкнул Дегтярев. - Слово "Неглинная" никому ничего не скажет.
     И тут до меня дошло: Александр Михайлович просто не знает, где находится одна из самых больших и шумных улиц столицы. Он перепутал ее с Никольской и явился в ГУМ, тоже, безусловно, большой и хороший магазин, но к ЦУМу никакого отношения не имеющий.
     Думаете, Дегтяреву стало стыдно, и полковник в конце концов произнес: "Извини, Дашута, свалял дурака..."? Нет, он всю дорогу до Ложкина читал мне занудную нотацию о людях, не умеющих ясно выражать свои мысли. Добравшись до поселка, я приняла историческое решение: а) никогда больше не подвожу безлошадного полковника, пусть добирается до дома как хочет; б) более не улучшаю жизнь Дегтярева, не даю ему советов и не тащу за руку в светлое будущее.
     Но сейчас не стоит предаваться воспоминаниям.
     Я осталась одна и чудесно отдохну!
     Только я это подумала, как в ту же секунду ожил телефон. Я взяла трубку. Хорошо бы сейчас услышать что-нибудь приятное, ну, типа, "вы выиграли в лотерею". Хотя с какой стати? Никогда не покупаю билетов.
     - Дашенька, - зазвенел голосок Зайки, - милая...
     У меня внутри все сжалось: если Ольга говорит столь ласковым тоном, приключилась беда.
     - Все живы? - вырвался вопрос.
     - Конечно, конечно.
     - Тогда что случилось?
     Ольга принялась всхлипывать и только минут через пять ввела меня в курс дела.
     Сев в купе, Заюшка познакомилась с попутчиком, милым, интеллигентным, седовласым дяденькой в очках, этаким "ботаником". Сосед оказался доктором наук и профессором. С собой он имел фляжку дорогого, элитного коньяка, а к напитку ученый велел принести из вагона-ресторана бутерброды с икрой.
     Ольга приятно провела время за разговорами, рассказала мужчине, что работает на телевидении и едет к маме в гости. Выпив за компанию с собеседником двадцать капель коньяка и закусив крохотным сандвичем, быстро заснула. Утром, еле-еле продрав глаза и ощущая дикую головную боль, Зая обнаружила, что профессор сошел с поезда, и вместе с ним "ушли" серьги, колечко, часы и кошелек, опрометчиво брошенные Ольгой на столике. Хорошо, хоть мобильный благородному "ботанику" не понадобился. Или он его просто не нашел? В общем, сейчас Зайка билась в истерике, твердя:
     - Немедленно вышли мне денег.., не хочу никому сообщать о дурацком происшествии...
     - Спокойно! - велела я. - Сейчас же поеду в банк "Юниаструм".
     - Зачем? - насторожилась Ольга.
     - Позавчера отправляла Мане в Париж некую сумму по их системе "Юнистрим". Знаешь, как обстояло дело? Внесла денежки, и через пятнадцать минут пришло SMS от Мани: "Ура, купюры в кармане". Кстати, взяли за услугу ерунду.
     - Да? - с недоверием протянула Зайка. - И сколько?
     - Один процент от общей суммы.
     - Не поняла.
     - Вот сейчас тебе какая сумма требуется?
     - Две тысячи долларов.
     - Считаем. Один процент составит...
     - Двести баксов, - мигом заявила Ольга. - Просто обалдеть!
     Я с жалостью вздохнула: наша Заюшка не сильна в математике.
     - Двадцать, а не двести. Эта валюта сейчас продается примерно по двадцать восемь рублей за один доллар, следовательно, отдать банку надо всего пятьсот рублей.
     - Тоже сумма. Да и где я этот банк буду искать?
     По всему Киеву мне, что ли, носиться? Лучше езжай на вокзал, найди проводника.
     - Не велик расход. И потом, опасно передавать деньги с чужим человеком.
     - Вовсе нет! - воскликнула Зайка. - Сколько раз я так поступала!
     - Но через систему "Юнистрим" надежнее. Да и не обязательно именно этот банк искать. Они по партнерской программе работают с разными...
     - Делай, как велю! - обозлилась Ольга. - Неужели трудно на вокзал скатать? В кои-то веки попросила. С проводником способ проверенный.
     - Но он может потерять конверт!
     - Ты меня не любишь, - всхлипнула Зайка, - вечно на своем настаиваешь...
     Я вздохнула и пошла к машине.
     Боже мой, я осталась одна, не считая животных и Ирки с Иваном! Вот оно, счастье! Начну курить в доме, буду спокойно есть шоколадки в кровати и разбросаю везде детективы... А в ближайшие дни наступит обещанная эфиопская жара, и я залягу в саду, испытывая невероятный кайф...
     Нет, поймите правильно, я очень люблю своих домашних, но остаться без них на пару недель - истинное счастье. Сейчас отвезу деньги на вокзал - и свободна.
     
     Глава 2
     
     Постояв у табло на Киевском вокзале, я пошла на перрон и мгновенно нашла нужный поезд. Симпатичная проводница последнего вагона вежливо спросила:
     - Ваш билет?
     - Я не еду.
     - Тогда отойдите в сторонку.
     - Мне надо передать в Киев конверт с деньгами.
     - Нет, нет, не возьму, нам запрещено, в стране терроризм.
     - Тут всего лишь купюры.
     - Нет.
     - Заплачу вам.
     - Женщина, уходите.
     В голосе девушки зазвучал металл, я отошла в сторону и остановилась в легкой растерянности. Как поступить? Поискать другого, более сговорчивого проводника?
     - У вас проблемы? - раздался приятный баритон.
     Я подняла глаза, рядом стоял приятный мужчина в синей форме и фуражке.
     - Разрешите представиться, - улыбнулся он, - Кукурузин Сергей Михайлович, бригадир состава.
     Видел, что вы разговаривали с проводницей. Она вас обидела?
     - Нет, нет, - помотала я головой, - девушка просто соблюла инструкцию. Понимаете, с моей невесткой...
     Кукурузин внимательно выслушал рассказ, потом тихо сказал:
     - Давайте конверт. Не положено, конечно, но вы мне симпатичны.
     - Ой, спасибо! Сколько я вам должна?
     - Ничего.
     - Так нельзя.
     - Ваша невестка получит деньги и сама заплатит за услугу.
     - Очень, просто очень вам благодарна!
     - Не за что. Вы номер поезда записали?
     - Ой, нет!
     - Разве можно так неаккуратно... - укорил меня добрый самаритянин. - Записывайте: состав номер шестьсот шестьдесят семь, вагон двадцать пять. Пусть спросит бригадира, Кукурузина Сергея Михайловича.
     Я вытащила телефон, сообщила Зайке необходимые сведения и, ежась от колкого дождя, пошла к машине.
     Синоптики, как всегда, ошиблись. На Москву обрушился настоящий ливень, ледяной и жуткий.
     Столицу практически затопило, ртутный столбик термометра, прикрепленного к внешней стене здания вокзала, показывал всего пять делений выше нуля. Наверное, в Ложкине сейчас включили котел, затопили камин. Приеду - залягу на диван, завалившись пледами... От тоски я скупила в вокзальном ларьке все газеты.
     Дома я рухнула на софу - изучать прессу.
     Вообще-то я предпочитаю книги и больше всего люблю детективные романы. В последнее время "подсела" на Смолякову, причем до такой степени, что отправилась некоторое время назад в книжный магазин "Молодая гвардия", дабы получить автограф литераторши. Очень странный для меня поступок сама себе удивилась до остолбенения. До сих пор мысли об общении со знаменитостями у меня не возникало. Но Смолякова пишет свои произведения от первого лица, и у меня после прочтения четырех десятков ее романов сложилось стойкое ощущение: мы знакомы. Более того, как будто я давно незримый член ее семьи, хожу в ее доме, глажу ее собак, общаюсь с ее родственниками. Вот и разобрало любопытство: Милада и вправду такая или это выдуманный образ?
     Для начала пришлось отстоять невероятно длинную очередь - популярность у Смоляковой просто невероятная. Но я оказалась упорной и дождалась своего часа. Милада выглядела иначе, чем на фото и в телепередачах. Она оказалась даже меньше меня, тощенькая блондиночка с голубыми глазами.
     Я протянула книгу.
     - Кому подписать? - спросила Смолякова.
     - Мне.
     - Как вас зовут?
     - Даша, - спохватилась я, - извините, пожалуйста.
     Милада улыбнулась.
     - Рада вас видеть.
     Потом она осторожно открыла томик, взяла простую, даже, я бы сказала, затрапезную шариковую ручку - такую прозрачную, пластиковую - и внезапно поморщилась.
     - Что-то не так? - насторожилась я. - Вы не хотите подписывать это произведение? Давайте куплю другой роман.
     - Нет, нет, не в этом дело, - ласково ответила Милада. - Вчера пошла в свою комнату, прихватив чашку кофе, решила полакомиться в тишине. Но не тут-то было: собаки затеяли свару на лестнице, помчались всем стадом вниз, сшибли меня с ног, я упала и сильно обожгла руку, прямо около родинки. Вот даже волдырь вздулся. Видите, какая отметина? У меня это пятно с детства, очень некрасиво, а теперь еще и шрам рядом будет. Кроме того, ожог сильно болит.
     - Ой, а собаки - это правда? - обрадовалась я, забыв выразить литераторше сочувствие.
     - Ага, - закивала Милада, быстро чиркая ручкой по странице. - Вот, смотрите, у меня их фото на телефоне вместо заставки.
     - И у меня! - воскликнула я. - Хуч, Банди, Снап, Жюли, Черри, есть еще кошки и жаба.
     - Дайте поглядеть, - попросили женщины из очереди.
     И через секунду плавное подписание книг превратилось в тусовку любителей животных - вокруг Смоляковой столпились собачники, кошатники, хомячатники, черепашатники, лягушатники, крысятники... Нашелся даже один любитель змей, взахлеб повествующий об удивительно интеллигентном нраве своей гюрзы.
     Вместо того чтобы сразу уйти, получив автограф, я застыла в толпе, наблюдая за Смоляковой. Очень скоро меня охватило удивление. Надо же, вроде супермодная писательница, а совсем не заносчивая и одета не пафосно, и в ушах бижутерия, вот только пахнет от нее дорогими французскими духами, теми же, что пользуюсь я. На смену удивлению явилось восхищение. Похоже, Милада отличная тетка, мы могли бы быть подругами, нет в ней ни агрессии, ни злобности, ни желания посмеяться над бабами-фанатками, говорящими сейчас глупости. Кстати, в очередь к Миладе стояло и много мужчин, делавших не менее идиотские замечания.
     В общем, домой я вернулась, очарованная Смоляковой, и впервые в жизни испытала желание набиться к ней в гости. Если подумать, я легко найду общих знакомых с писательницей. Останавливало лишь некоторое стеснение: скорее всего, вокруг Милады полно вот таких, рвущихся к ней в дом.
     Почитав сейчас газеты, я поняла, что совершенно правильно предпочитаю им книги. Какой только белиберды не понаписали журналисты! Уши вянут, вернее, глаза прищуриваются от таких новостей.
     "Стая бродячих кошек украла в Подмосковье грузовик"; "В Сибири женщина родила троих медвежат";
     "Певице Глюкозе на самом деле шестьдесят лет, просто ей делают инъекции стволовых клеток"; "Жанна Фриске поет не сама, за нее исполняет песни Зифа, мопсиха поп-звезды"... Оставалось лишь удивляться, ну неужели хоть кто-нибудь из нормальных людей способен воспринимать данное идиотство всерьез?
     Я перевернула страницу. "Депутат купил себе на дачу носорога"; "В Подмосковье обнаружена аномальная зона, у посетивших ее отрастает хвост"; "Вся правда об исчезновении Милады Смоляковой"... Руки скомкали бульварный листок, но в ту же секунду я вновь вцепилась в издание и начала расправлять страницу. "Вся правда об исчезновении Милады Смоляковой"... Господи, что случилось с моей любимой писательницей?
     Глаза побежали по строчкам.
     "Несколько дней тому назад известная детективщица, автор глупых, но любимых необразованным народом историй, должна была принимать участие в открытии книжного магазина. Смолякову ждали, заготовив для нее букет и торт. Но Милада не приехала. Вместо нее явился представитель издательства "Марко" и заявил:
     - Смолякова, увы, заболела, приступ аппендицита. Ничего серьезного, ночью сделали операцию, через неделю Милада приедет сюда подписывать книги.
     Народ поахал, поохал, пожелал неистовой графоманке здоровья, и ситуация была исчерпана.
     Но ваш покорный слуга является стреляным воробьем, опытным газетным волком, поэтому что-то в заявлении "марковца" показалось странным, и я соединился с домом Смоляковой. Трубку сняла женщина.
     - Простите, - забубнил я, - беспокоят из бутика "Оло". Госпожа Смолякова заказывала у нас пиджак...
     - Моя свекровь сломала руку, - нервно отозвалась дама, - ей сейчас не до обновок.
     Я сделал стойку: так аппендицит или перелом?
     Нос учуял запах жареного. Читатели нашей "Желтухи" очень хорошо знают: мы делаем все, дабы люди получили абсолютно проверенную информацию, так сказать, из первых рук. Ради вас, дорогие подписчики, мы мерзнем в подъездах, прыгаем на ходу из поезда и ползаем под окнами. Только из нашей "Желтухи" вы узнаете подлинные сведения. Итак, правда о Смоляковой.
     Детективщица исчезла. Утром, сказав своим родственникам, что едет по делам в издательство, она села в машину и укатила.
     Около одиннадцати вечера сын Смоляковой, мальчик-мажор Никита, известный в среде золотой молодежи под кличкой Фуфло, решил связаться с мамочкой. Наверное, у парня закончились деньги и не хватало на педикюр. Никита не сумел обнаружить свой большой кошелек под именем "мама" и соединился с шофером писательницы, Толиком. Тот слегка растерянно ответил:
     - Она в магазине.
     - Каком? - удивился Никита.
     - В галерее "Ка".
     - Так уж полночь скоро!
     - Ну... Не знаю, - протянул простоватый Толик, - мне ведено ждать. Милада в полдень вошла внутрь и до сих пор не вышла.
     - Ты идиот! - завопил Никита и развил бешеную деятельность.
     Думаю, вы бы тоже задергались, сообразив, что курочка, регулярно несущая золотые яйца, исчезла.
     Никита поднял на ноги службу безопасности "Марко", и дуболомы выяснили ряд интересных деталей.
     Утром Смолякова села в машину с непривычно большой сумкой. Толику, который ставил поклажу на заднее сиденье, она сказала:
     - Там подарок для моей знакомой, едем в галерею "Ка".
     Шофер послушно порулил в указанном направлении. Добравшись до места, Милада велела подать ей сумку.
     - За фигом вам она? - справедливо спросил Толик.
     - Купила подруге настенные часы, - последовало в ответ, - а они с дефектом. Сейчас обменяю, и дальше двинем.
     - Давайте допру тяжесть, - предложил Толик.
     - Сиди лучше в машине, - отвергла помощь писательница. - Сама разберусь.
     Все, более ее не видели. Домой Милада не явилась, в издательство не приехала.
     Галерея "Ка" всегда полна народа и имеет шесть разных выходов, один непосредственно у метро. Что случилось со Смоляковой, не знает никто. То ли ее похитили, то ли по непонятной причине дамочка решила сбежать. Если верно последнее предположение, то наконец-то бездарная графоманка Смолякова будет хоть в чем-то похожа на Агату Кристи. Великая английская писательница, помнится, тоже исчезала на пару дней, и никто до сих пор не знает, зачем она это делала.
     Читайте "Желтуху". Ваш верный репортер".
     Я вскочила с дивана, схватила телефон и быстро набрала номер. Услыхав звонкое "Алло!", воскликнула:
     - Катюша, это Даша Васильева.
     - Ой, супер, только вчера о тебе думала! - откликнулась моя знакомая.
     - Ты ведь по-прежнему на телевидении служишь?
     - Ага.
     - Редактором на шоу "Вечер со звездой"?
     - Точно.
     - Смолякова у вас была?
     - А як же! - засмеялась Катерина. - Раз пять, не меньше. Ее охотно зовут - не пафосная, говорит хорошо, с чувством, понты не дует...
     - И, конечно, имеешь ее телефоны?
     - Естественно.
     - Поделись номерком.
     Катюша замялась, потом спросила:
     - Зачем тебе?
     - Да вот, - бойко принялась я врать, - решила от тоски заняться кинопроизводством, надумала вложить деньги в телесериал. Понимаешь...
     - Супер! - перебила меня Катюша. - Можешь не продолжать! У меня тут куча телефонов Смоляковой, записывай. Только пусть она потом мне бутылку дорогого шампанского купит за наводку на нес богатого продюсера.
     Получив необходимые координаты, я улыбнулась.
     Это только кажется, что раздобыть частные сведения о звезде трудно. Да, скорей всего, ни одна справочная не сообщит вам номер мобильного, допустим, Ларисы Долиной. Но ведь певица не живет в бункере, она ходит в парикмахерскую, в фитнес-клуб, следовательно, там на рецепшен есть сведения о ней.
     А еще имеются журналисты с пухлыми записными книжками, врачи, дизайнеры... Да слесарь, в конце концов! Ведь если у звезды сломается полотенцесушитель, она же не станет сама его чинить, а позовет специалиста. Так что, ежели подумать и предпринять некие телодвижения, максимум через неделю узнаешь о своем кумире все, включая сорт йогурта, который стоит в его холодильнике.
     Не успела я набрать первый номер, как тут же услышала:
     - Алло.
     Голос был женским, высоким, и я обрадовалась.
     - Госпожа Смолякова?
     - Нет, вы связались с ее пресс-секретарем. Меня зовут Нина Величко.
     - Простите, а где писательница?
     - Вы из какого издания? - задала встречный вопрос Нина.
     - Разрешите представиться: Катерина Раськина, телевидение, редактор программы "Вечер со звездой", - ничтоже сумняшеся прикинулась я Катькой.
     Нина хмыкнула:
     - Девушка, попали не в кассу! Мы с Катюхой лет десять работали вместе, и я великолепно знаю ее голос. Так что давайте без туфты. Какое издание представляете? Зачем вам Милада? Вы от "Желтухи" или от "Клубнички"?
     - Ну.., да, правильно, вы угадали, я э.., от "Желтухи".
     - Лучше не врать, если потом желаете сотрудничать, - нравоучительно ответила Нина. - Зачем вам вдруг Милада понадобилась? Конечно, у Смоляковой ангельский характер, но, думаю, вряд ли ей будет приятно общаться с вами после тех феерических глупостей, которые понаписала ваша газета.
     - Это не я.
     - Знаю, - отрезала Нина, - Дима Клыков постарался. Передайте ему, что он идиот. Издательство "Марко" внесло его в черный список, так что пусть не приближается к Миладе на пушечный выстрел.
     Если увижу, что он около нее круги нарезает, лично в нос дам.
     - Насколько помню, статья об исчезновении Смоляковой подписана "Ваш верный репортер". Может, это и не Дима... - попыталась я возразить.
     Нина захихикала.
     - Ты, котик, небось на журфаке учишься, да?
     Желаешь стать великим пером России? Старайся, детка, только имей в виду: в газетах платят гонорары.
     Слышала о таком явлении?
     - Естественно, что тут нового?
     - А то, котеночек, - откровенно издевательски сообщила Нина, - что в бухгалтерии имеется гонорарная ведомость, а в ней черным по белому стоит: тридцать сребреников за материал о Смоляковой выплачено Дмитрию Клыкову. Все тайное в подлунном мире становится явным. Везде имеются люди, готовые продать ближнего в прямом смысле слова за деньги. Вот и скажи Клыкову: "Ты кретин, Дима.
     "Марко" отныне для тебя закрыто". Что же касается тебя, котик, то могу заверить: Милада жива-здорова, просто она упала и повредила руку, поэтому нигде не показывалась. А еще у нее и правда случился приступ аппендицита, но до операции, слава богу, не дошло.
     - Ага, ясненько.
     - А из-за таких, как Клыков и ты, чрезмерно любопытный котик, Милада нервничает, переживает...
     - Да-да, понятно.
     - И вместо того чтобы обдумывать новые книги, расстраивается, - еще более сердито добавила Нина. - Нам пришлось, дабы погасить сплетни, отправить ее сегодня в книжный магазин, пусть люди увидят свою любимицу и поймут: некоторые издания совершенно оборзели. Больной человек из-за дураков кровать покинул! Она еле-еле говорит, голос из-за болезни потеряла...
     - От аппендицита?
     - Смоляковой бешеные дозы антибиотиков засандалили, аллергия началась, - нервно оборвала мои дальнейшие вопросы Нина. - Ты, котик, вместо того чтобы глупостями заниматься и под Катьку косить, приезжай сегодня в книжный магазин "Москва" на Тверской, а потом напиши честную статью и сообщи правду: Милада Смолякова настолько любит своих читателей, что ради их спокойствия заявилась на встречу с больной рукой, температурой и аллергией... Думаешь, легко пару часов на публике провести, улыбаясь и беседуя? Ведь толпа, как огромный вампир, всю энергию выкачает! В общем, детка, решай сама: либо ты нормальный журналист, либо, как Дима Клыков, ведро с мусором. И коли не желаешь выглядеть помойкой, приезжай в восемнадцать ноль-ноль на Тверскую. Надеюсь, ты в курсе, где "Москва" находится? Или ни разу там не бывала?
     Из трубки полетели гудки. Я в задумчивости посмотрела сначала на листок с номерами телефонов, потом на часы. Ноги сами собой понесли меня в спальню. А что, съезжу-ка я в "Москву". С одной стороны, смогу убедиться, что Милада вполне дееспособна и никуда не исчезала, с другой - получу еще один автограф и куплю новую книгу.
     Натянув джинсы и пуловер, я вспомнила о любви детектившицы к животным и прихватила с собой одну из любимых фотографий. На ней был запечатлен Хучик, спящий на спине. Мопс раскинул в разные стороны все свои четыре лапы, а на его объемистом животе удобно устроилась наша йоркшириха Жюли. Думаю, Смолякова засмеется, увидав столь необычный кадр, а мне хотелось доставить любимой писательнице удовольствие.
     До начала Тверской я добралась без особых приключений и даже нашла место для парковки относительно недалеко от входа в магазин. Мне удалось удобно пристроить своего "пежульку" около здоровенного лаково-черного джипа, шофер которого с упоением смотрел телевизор.
     Как все москвичи, я люблю книжный магазин, названный в честь столицы, хожу сюда давно, с детства, и всегда набираю кучу интересных изданий. На мой взгляд, у "Москвы" лишь один существенный недостаток: помещение уж очень узкое, между стеллажами даже человек моей комплекции может протиснуться с трудом. В торговом зале всегда тесно, а сегодня и вовсе было негде яблоку упасть - народ, взбудораженный сообщением об исчезновении любимого автора, в едином порыве кинулся на встречу.
     Но мне опять повезло, я ухитрилась продвинуться почти впритык к небольшому столику, за которым стояла высокая, крупная дама в строгом деловом костюме, похожая на Миладу, как бревно на травинку.
     - Здравствуйте! - заорала вдруг тетка в микрофон с такой силой, что толпа вздрогнула. - Я - Рита Водовозова, представитель пиар-службы издательства "Марко". Наши сотрудники хорошо понимают ваше волнение, мы возмущены безответственными заявлениями СМИ и выражаем искреннее соболезнование госпоже Смоляковой, попавшей в эпицентр сплетен. Милада, к сожалению, заболела.
     - Bay! - полетел над притихшим залом детский голосок. - Ее не будет! Значит, не брешут, что пропала!
     - Похитили! - подхватил мужчина из толпы. - Наверняка выкуп хотят!
     - Не, сама смылась, заездили ее... - не слишком уверенно возразил ему кто-то.
     - А чего ж тогда встречу объявили? - взвился к потолку возмущенный голос. - Во, надули!
     Дама одернула пиджак и легко переорала фанатов:
     - Милада здесь, мы никогда не лжем нашим читателям! Случись - не дай бог, конечно, - беда, тут же сообщили бы о ней. Смолякова сейчас выйдет!
     - У-у-у... - отозвалась толпа.
     - Более того, она сегодня в сопровождении Анастасии, своей дочери. Настюша, покажись.
     Стоящая слева от активной дамы худенькая, почти бестелесная девочка с копной буйно вьющихся волос вяло помахала рукой.
     - Настя никогда не ходит с мамой, ей некогда, она учится в школе, но сейчас летние каникулы, и она с нами. А еще у нас в гостях собачка Чуня. Настена, покажи... - скомандовала издательская дама.
     Девочка, старательно улыбаясь, подняла над головой нервно дрожащего йоркшира, как две капли воды похожего на нашу Жюли.
     - Ой, какая хорошенькая! - стали умиляться собравшиеся.
     - Суперская!
     - Можно погладить?
     - Нет! - вдруг решительно рявкнула субтильная Настя. - Если каждый Чуню лапать станет, она мигом заболеет! Смотрите глазами!
     Я усмехнулась. Не зря у меня внутреннее ощущение некоего родства со Смоляковой. У нас не только одинаковые собачки, но и дочери тоже похожи. Моя Манюня точно так же бы отреагировала на желание посторонних потискать Жюли.
     - Прежде чем начнется подписание книг, хочу предупредить, - орала Рита, - у Милады пропал голос, это аллергическая реакция на сильные дозы антибиотиков. Еще у нее повреждены пальцы на правой руке, и писать Смолякова не может. Она будет ставить штамп-факсимиле.
     - Хорош гундеть! - перебил Риту юношеский голос. - Давай Смолякову!
     Водовозова набрала полную грудь воздуха и заорала с яростью кошки, чей хвост прищемили дверью:
     - Встречайте! Вот она! Любит вас настолько, что пришла в магазин тяжелобольной! Милада-а Смолякова-а-а!
     Загремел бравурный марш, зал взорвался аплодисментами. Из-за стеллажа вынырнула хрупкая фигурка и принялась раскланиваться, прижав к груди крохотные ручки. Пальцы правой руки скрывала повязка. Я облегченно вздохнула. "Желтуха" в очередной раз наврала. Вот она, Милада, живая и почти здоровая.
     
     Глава 3
     
     Толпа превратилась в очередь, и меня оттеснили.
     Я хотела было вновь постараться протиснуться вперед, но потом сообразила: лучше подойду самой последней. Если никто уже не будет нетерпеливо дышать мне в спину, я смогу спокойно показать писательнице забавное фото. Пристроившись в самый хвост длинной очереди, я стала пропускать вперед всех желающих. Примерно через час около меня возникла симпатичная продавщица.
     - Вы крайняя? - весело спросила она.
     - Да, да, - закивала я.
     - Ну и отлично, ведено очередь закрыть, говорите, чтобы за вами не занимали.
     Я обрадовалась: вот здорово, небось с последним фанатом Смолякова пообщается дольше всех.
     В конце концов старания мои были вознаграждены - я добралась до столика и радостно заговорила с любимой писательницей:
     - Здравствуйте! Вы не помните меня? Вы подписывали не так давно, зимой, мне книгу!
     Милада заулыбалась, а Водовозова воскликнула:
     - Девушка, сами подумайте, мыслимо ли всех упомнить?!
     - Я Даша, с собаками... - продолжала напоминать я. - Вот смотрите, какое фото...
     - Ой, мопсик! - восхитилась Настя. - И Йорк, как у нас. Какие славные!
     - Где ваша книга? - нервно потребовала издательская Рита. - Имейте совесть, писательница плохо себя чувствует.
     - Эй! - вдруг требовательно закричали сзади. - Газета "Желтуха". Снимочек можно?
     Я вздрогнула, повернула голову и увидела молодого парня с лохматой головой, облаченного в донельзя затертые джинсы и мятую рубашку. На шее у него болтался фотоаппарат.
     Водовозова прищурила умело подкрашенные глаза.
     - Снимайте, вот вам Милада, которую ваша "Желтуха" объявила пропавшей.
     - Что за претензии ко мне? - отгавкнулся корреспондент. - Я человек подневольный. Белено снять, вот и приехал. Не нравится, главному жалуйтесь. Так, девушка... Эй, девушка, ау!
     - Вы мне? - спросила я.
     - Тебе, тебе... Встань слева, протяни Смоляковой книгу...
     Я покорно подчинилась нахалу.
     - Хм, не очень-то картинка получается... - расстроился папарацци. - Во! Собачку посадите! Вот сюда, на столик.
     - Нет, - решительно возразила Настя. - Чуню не дам!
     - Да на фиг мне твоя шавка сдалась! Пусть просто посидит возле любимой хозяйки.
     - Нет! - уперлась Настя.
     - Настюша, - сладко пропела Рита с какими-то странными интонациями, - солнышко мое! Ты же понимаешь, что надо быть вежливой. Устрой Чуню около мамы, всего на минуту!
     Прикусив нижнюю губу, девочка покорилась.
     - Прижмите к себе Муню, - велел репортер.
     - Чуню, - сердито поправила его Настя.
     - Мне без разницы... Чуня, Муня, Пуня, Дуня... - захихикал парень, щелкая фотоаппаратом. - Милада, улыбнитесь! Эй, девушка, не корчи рожи!
     Чуню поближе.., обхватите ее...
     Смолякова стиснула крохотное тельце. Из Чуни вырвалось негодующее рычание, потом йоркшириха разинула розовую пасть, утыканную острыми, белыми зубами, и.., цапнула хозяйку за левую руку. На указательном пальце Смоляковой появились капельки крови.
     - Вот дрянь! - завизжала детективщица резким, пронзительным и совсем даже не больным голосом. - Уберите ее!
     Потом она просто отшвырнула от себя йоркшириху. Собачка свалилась на пол и завизжала, Настя бросилась к ней.
     - Чунечка, не плачь... - лопотала девочка, успокаивая нервную любимицу.
     Я слегка растерялась. Что-то в этой сцене было не так... В ту же минуту вспыхнул дисплей мобильного Смоляковой - очевидно, он работал в режиме "без звука" и теперь не трезвонил, а просто моргал.
     Я машинально отметила, что зимой у Милады был с собой иной вариант сотового, более дорогой и навороченный, чем тот, что сейчас лежал на столе. Писательница молча схватила трубку и сунула ее в карман, но я успела заметить, что в качестве заставки у нее помещено фото цветущего сада, а не снимок ее любимых собак.
     - Нам пора, пошли, - велела Рита. - Настя, ты где?
     Девочка, не говоря ни слова, прижимая к себе Чуню, нырнула за стеллаж.
     Милада встала и уронила печать. Я нагнулась, подняла ее и подала писательнице. Смолякова улыбнулась и машинально, ладонью вверх, протянула ко мне через стол правую руку с забинтованными пальцами. Мой взгляд зацепился за ее запястье... На нем не было темного родимого пятна. Луч понимания загорелся у меня в мозгу: вот оно как!
     - Спасибо, девушка! - рявкнула Рита, выхватила из моей руки печать, а потом, уцепив лже-Смолякову за плечо, уволокла ее туда же, за стелаж.
     Я растерянно огляделась. Затем вышла из магазина на шумную Тверскую и, желая спокойно обдумать свое неожиданное открытие, решила посидеть в расположенной неподалеку кофейне. Заодно выпью чашечку ароматного напитка.
     В просторном зале кафе оказалось почти пусто.
     Я не люблю сидеть у большого окна и лакомиться пирожными на глазах у толпы, поэтому двинулась в глубь помещения и вдруг увидела за столиком Настю в компании с Чуней. У девочки был совершенно несчастный вид. Красный нос мигом выдал хозяйку:
     Настюша только что плакала.
     Безо всяких колебаний я подошла к ребенку и тихо спросила:
     - Можно присесть около вас?
     - Тут полно свободных мест, - дрожащим сердитым голоском отрезала Настя.
     - Думаю, мне лучше устроиться тут.
     - Почему?
     Я села и вынула фото.
     - Помните снимок? Пару минут назад в книжном магазине он вам понравился.
     Настя схватила бумажную салфетку, вытерла нос и грустно ответила:
     - Правда, прикольный.
     - Смотрите, у меня в мобильном еще есть... Это мопс Хуч, безобразник и сластена...
     - Ой, симпатичный, - оживилась Настюша.
     - Рядом питбуль Банди и ротвейлер Снап. Первый обожает оладушки, любит купаться и боится лягушек, а второй ленивый, но очень интеллигентный.
     Еще с ними пуделиха Черри, ей уже очень, очень много лет. Вследствие солидного возраста у Черрички сильно испортился характер, и она бывает немотивированно злой. Понимаете, к старости у животных, как и у людей, проявляется все то, что в прежние годы было нивелировано воспитанием.
     - Ага, - кивнула Настя, - у меня есть две бабушки, мамины бывшие свекрови, они тоже злые, хуже гоблинов.
     Я ощутила себя почти родственницей Милады и бойко продолжила рассказ:
     - А это наши кошки, Фифина и Клепа. Между ними сидит Жюли, она очень смахивает на вашу Чуню.
     - Верно, - улыбнулась Настя. - Все йорки хоть и маленькие, но очень храбрые и преданные.
     - Даже бесшабашные. Наша Жюли за мной в огонь прыгнет, хотя, по идее, ее хозяйка не я. А у вас есть еще животные, кроме Чуни?
     - До фига! Кот Сан Саныч, черный британец, он откликается лишь на имя и отчество; скотч-терьеры Бетти и Пеша; кролик Роман; и Лорд, он беспородный пес, но жутко славный.
     - Значит, твоя мама любит Чуню?
     - Очень.
     - А Чуня маму?
     - Знаете, если мамусечка вдруг куда уезжает, Чуня просто звереет, кидается на всех, злится, пока Ми не вернется.
     - Кто это, Ми?
     - А так маму дома зовут, - пояснила Настя.
     - Внимательно выслушав твой рассказ, могу сделать один вывод, - тихо сказала я.
     - Какой? - тоже шепотом спросила Настя.
     - Сейчас в книжном магазине перед читателями сидела не Милада Смолякова, а загримированная актриса. Твоя мама никогда бы не столкнула Чуню на пол, даже взбреди Йорку в голову невероятная идея цапнуть хозяйку. Впрочем, думаю, Чуня ни при каких обстоятельствах не стала бы вредить Ми. Теперь понятно, отчего эта Рита долго рассказывала про потерю голоса и больную руку. Внешний облик подделать легко, на свете довольно много похожих людей, а вот с голосом и почерком проблема. Смолякова часто выступает на радио и по телевидению, ее своеобразный, слегка детский тембр голоса хорошо известен всем, а по книжным магазинам развешаны плакаты с надписью, сделанной ею лично:
     "Дорогие мои, пусть удача вас не покинет. Милада Смолякова". Так что почерк ее и подпись тоже людям знакомы. А тебя и Чуню привезли в "Москву", чтобы у пришедшего на встречу народа не зародилось ни тени сомнений в подлинности писательницы, ведь так?
     Настя моргнула раз, другой, третий и, прижав к себе собачку, прошептала:
     - Вы кто?
     - Даша Васильева, фанат Милады. Думаю, я тот человек, который сумеет тебе помочь. Иногда я занимаюсь детективными расследованиями, и чаще всего у меня получается распутывать всяческие узлы. Насколько понимаю, Ми исчезла, а "Марко" изо всех сил пытается скрыть ситуацию.
     Настя вздрогнула:
     - Вы хотите денег? За молчание?
     Я вынула из кошелька пластиковый прямоугольник.
     - Знаешь, что это?
     - Да. Платиновая кредитка. Их банк выдает лишь VTP-клиентам. У мамы тоже есть такая.
     - Понимаешь теперь, что мне деньги особо не нужны?
     - Ну.., в принципе, да. Но почему вы хотите мне помочь? Откуда вы узнали, что я ищу маму? - склонила голову набок Настя.
     - Просто догадалась. Кабы я исчезла, не сказав никому ни слова, моя дочь Маша мигом бы бросилась на поиски. Извини, сейчас мне отчего-то кажется, что твоей маме грозит опасность.
     Настя тяжело вздохнула.
     - Она последнее время ходила сама не своя. Улыбалась вроде как обычно, но я понимала: что-то произошло.
     - Ну, иногда взрослые люди расстраиваются из-за чисто личных дел. Насколько я знаю, Ми не замужем?
     - Да, она разошлась с папой, когда я была крошкой. Мамочка два раза выходила замуж: первый раз за отца Никиты, но с ним она тоже долго не прожила. Никитин папа уехал в Америку, а мой эмигрировал в Канаду, от них лишь бабушки остались. Они совсем уже старые, одни жить не могут, поэтому их мама к себе забрала.
     Я снова удивилась сходству наших с Миладой семейных обстоятельств.
     - Мамочке было очень трудно, - спокойно продолжала Настя. - Двое детей без мужа, у нас с Никитой большая разница - мне пятнадцать, а ему тридцать лет. Это сейчас у нас большой дом и много денег, а раньше... - Девочка махнула рукой, помолчала и добавила:
     - Ми уже десять лет печатается, но первые три года получала мало, реально мы только лет шесть как стали хорошо жить. Я имею в виду материально. У мамы нет любовников, если вы на это намекаете, она не могла из-за постороннего мужчины распсиховаться.
     - А просто уехать отдохнуть?
     Настя вытаращила глаза.
     - Никому не сказав? Это совершенно невозможно! Даже если предположить, что ее достали Кит и Зизи, она бы никогда не бросила издательство. Ми всегда повторяет: сначала напиши рукопись, а потом делай что хочешь. Мама очень ответственна, даже слишком.
     - Кто это - Кит и Зизи?
     - Никита и Лиза, мой брат и его жена, - слегка скривившись, ответила Настя.
     - Ты с ними не дружишь?
     - Ну.., дружу.
     - Но не любишь родственников?
     - А за что? - неожиданно вскипела Настя, но тут же притихла и, помолчав, пояснила:
     - Просто Лизка меня постоянно дразнит, обзывает шваброй, а Никита хихикает. Бабушка Фаина целиком на стороне Кита, он ей родной внук, а меня она тихо ненавидит. Хоть и разговаривает сладеньким голосочком, но все равно чувствуется. Лизу Фаина прямо изводит, и та ей платит тем же. Бабушка Ника тоже еле терпит Лизу Обе бабки вечно ругают маму, и у них есть только одна тема в разговоре, когда они не дерутся: о том, что маму испортили деньги. В общем, дурдом. Только Раиса ничего, но она в доме никто.
     - Раиса?
     - Сестра первой жены Никиты.
     Я помотала головой.
     - Знаешь, я сама выходила замуж три раза, и мои дети, Кеша и Маша, на самом деле мне не родные, к тому же у нас куча всяких непонятных родственников, но в вашей семье я что-то не разберусь.
     - Да ничего трудного, - пожала плечами Настя. - Никита женат во второй раз, сначала у него была Наташа. Она вполне симпатичная, только с Китом нормальная женщина жить не станет...
     - Почему? Он пьет?
     - Нет, разве что чуть-чуть, очень редко.
     - Употребляет наркотики?
     - Никогда! Кит страшно над своим здоровьем трясется, - засмеялась Настя. - Просто он.., специфический. Нигде не работает, спит до полудня, потом уезжает в парикмахерскую или фитнес-клуб, по магазинам шарится. Понимаете, у него было тяжелое детство, без отца, игрушек мало было, и вообще он постоянно дома один сидел - мама пахала в газете, зарабатывала на жизнь. В общем, плохо ему пришлось. Вот Ми сейчас и старается вину искупить, балует его, деньги дает. А Наташа стилистом работала - утром в салоне, вечером на каких-нибудь мероприятиях, они с Китом словно земля и небо, вместе им было никак не соединиться. Ну и разбежались.
     Натка сейчас за границу уехала, ее на работу туда пригласили. А Рая, ее сестра, у нас осталась. Рая немного на голову больная.., ну, если честно, совсем придурковатая... Кому она нужна? Теперь у нас хозяйство ведет.
     - В качестве домработницы?
     - Верно, - согласилась Настя.
     - Значит, "Марко" скрывает исчезновение Смоляковой? - переменила я тему.
     - Да.
     - А вдруг ее похитили, пытают, хотят убить?
     - Ой, что вы такое говорите?! Вообще-то служба безопасности издательства поднята на ноги, но... Боюсь, они ее не найдут.
     - Почему?
     Настя посмотрела мне в глаза, потом вдруг сказала:
     - Кит, наверное, назвал бы меня сейчас дурой, но отчего-то я вам верю... Вот, смотрите - это лежало у меня под подушкой. Стала ложиться в тот день спать и нашла... - На столик Настя выложила белый конверт. - Прочитайте.
     Я осторожно вытащила из конверта листок и пробежала глазами текст.
     "Настенчик, единственная моя, дорогая подружка! Извини, приходится доставить тебе боль, но мы, похоже, в ближайшее время не встретимся. Живи пока без меня. Знай, что бы ни болтали люди, я здорова и решение бросить все приняла совершенно самостоятельно, как принято говорить, в светлом уме и твердой памяти. Извини меня и пойми: иного выхода в данной ситуации не имелось. Я ушла, чтобы уберечь семью от большой беды и позора. Теперь о делах. Твоя кредитная карточка будет регулярно пополняться через банк. И не надо пытаться при помощи платежек вычислить место моего пребывания!
     Суммы станет, как всегда, перечислять бухгалтерия "Марко", потому что я, чувствуя свою ответственность перед тобой, издательством и читателями, никогда не брошу писать. Рукописи с прежней регулярностью продолжат поступать в редакцию, и столь же регулярно ты будешь получать деньги. Свою часть, впрочем, не столь много, как раньше, получит и Никита. Если выделенные средства покажутся ему копейками, ничего поделать не могу. Я очень прошу тебя не говорить Киту и Зизи, что ты имеешь деньги, пусть это будет твоей тайной. Банк займется всеми финансовыми проблемами, все выплаты за дом, газ, электричество, охрану и прочее будут совершаться вовремя, на текущий счет будет поступать оговоренная мною сумма для хозяйственных нужд. Но и только. Остальные деньги пойдут на депозит, доступа к которому ни у кого нет.
     Каждый месяц, исключая апрель и декабрь, в двадцатых числах, подойдя к книжному магазину, ты увидишь очередную книгу Смоляковой. Тогда знай: я жива. Если же в течение полугода новинок не будет, это будет означать, что я, увы, умерла. Не плачь, ступай к Роману Мефодьевичу, нашему адвокату, у него лежит завещание. Я не скрою его содержания: все члены семьи получат небольшие суммы, Киту и Зизи отойдет городская квартира. Но остальное: дом, земельный участок и, главное, право на авторское наследие, - отойдет тебе. Не волнуйся, ты будешь богата и независима, тебе не придется, как мне в юные годы, кланяться кому-то в пояс за копейку. Но это худший вариант развития событий. Ты просто потерпи, думаю, через несколько лет я сумею вновь быть вместе с тобой, мы уедем далеко и будем счастливы. Очень прошу, позаботься о животных, чтобы они не оставались голодными и не болели. Я, к сожалению, не могла взять их с собой. Не могла я взять и тебя, прости, но моя любовь остается с тобой. Все будет хорошо, все обязательно будет хорошо! Не верь никому и ничему, рассказанному обо мне! Не показывай это письмо никому, а в особенности домашним.
     Настюша, в нашей семье беда, я надеюсь вылезти из нее, но для этого, увы, мне следует исчезнуть. Будь осторожна, не доверяй никому из своих, даже..."
     Дальше шла ровная черта, создавалось такое впечатление, что листок выдрали у Милады из рук.
     - Тут нет подписи, - пробормотала я, - и числа.
     - Я очень хорошо знаю мамин почерк, это писала она, - шмыгнула носом Настя. - Вы не представляете, что я чувствую. Мне так тяжело... И одиноко... И я.., я просто в шоке.
     - Ты никому не показывала послание?
     - Вам первой, - всхлипнула Настя и вдруг добавила:
     - У вас же тоже йорк есть! И собак вы любите, и книги Смоляковой, и денег вам не надо, и...
     По щекам Насти градом хлынули слезы. Чуня, поняв что ее юной хозяйке плохо, тоненько завыла.
     Я обняла девочку, потом встряхнула ее и сказала:
     - Рыдать глупо, лучше давай подумаем, что мы можем сделать в данных обстоятельствах. А поплачем потом, от радости.
     
     Глава 4
     
     Когда Настя успокоилась, я спросила:
     - Как думаешь, отчего "Марко" скрывает исчезновение популярного автора? Почему не бьет во все колокола, не привлекает милицию?
     Настя почесала нос.
     - Они тоже получили письмо.
     - Кто?
     - Ну.., не знаю. Хозяин издательства, наверное, или кто у них там главный.
     - Вашей семье об этом сообщили, да?
     - Нет.
     - Тогда откуда твоя уверенность?
     Настя повертела в руках пустую чашку.
     - Понимаете, когда Ми пропала, Никита страшно перепугался. Я даже удивилась, потому что всегда считала: брату плевать на маму. Он, правда, очень с ней был милый, ласковый всегда, вечно сюсюкал:
     "Мулечка, как себя чувствуешь? Мусечка, можно к нам в гости Костик придет?" Ну, в общем, изображал послушного мальчика. Все вокруг считают его необыкновенно хорошим сыном. Как же, Кит никогда не забывает привезти из города маме ее любимые пирожные и фрукты, на ночь обязательно зайдет в спальню, поцелует... Прямо противно!
     - Что же плохого в проявлении заботы? - улыбнулась я. - Наверное, очень приятно, когда о тебе думают, когда едут в магазин, скажем, за черешней или ананасами, желая доставить удовольствие.
     Настя скривилась.
     - Наверное, приятно. Только.., это все не правда, забота его не правда. Раньше Кит таким не был.
     Я очень хорошо помню, как он маму пытался замуж выдать. Она случайно познакомилась с одним дядькой, жутко противным, но дико богатым. Вроде его звали Гарик...
     Я внимательно слушала девочку и по мере продолжения ее рассказа все больше понимала: вот почему мне так невероятно нравятся книги Смоляковой, вот почему мне захотелось пойти на встречу с ней, вот почему сейчас я испытываю невероятное беспокойство, вот почему! Мы с Миладой - просто клоны, мы с ней попадали в совершенно одинаковые ситуации! И то, что я раньше работала преподавательницей французского языка, а теперь провожу дни в блаженном ничегонеделанье, а Ми, до того как стать звездой литературы, сначала служила в газете, не меняет общего состояния вещей.
     Где Ми познакомилась с Гариком, Настя не знала, и мама не считала нужным откровенничать с дочерью. Но когда девочка впервые увидела Гарика, она испугалась, настолько страшным показался ей этот дядька: толстый, лысый, одышливый, воняющий французским одеколоном, но, несмотря на парфюм, какой-то липко-немытый.
     Целый месяц Гарик с регулярностью восхода солнца приезжал в крохотную квартирку, где ютилась Ми с чадами и домочадцами. Букеты, пирожные, какие-то невиданные продукты сыпались из кавалера водопадом. Потом он пригласил Ми с детьми в свой дом. Настя обалдела, когда увидела огромное здание из красного кирпича. Сколько в особняке комнат, она так и не поняла, потому что выше первого этажа побоялась подняться. Впрочем, девочке больше всего понравилось в бассейне, она ощутила себя просто принцессой из сказки, плавая в теплой воде и наблюдая за тем, как улыбчивая горничная сервирует в зоне отдыха чай с роскошными лакомствами.
     День прошел волшебно, домой Настя уехала совершенно счастливой, прижимая к себе давно вожделенную вещь: огромный дом для Барби. К нему прилагались мебель, пара пупсов и чемодан с кукольной одеждой. Рядом, на кожаном сиденье шикарной иномарки Гарика, сидел непривычно тихий Кит, время от времени поглядывавший на дорогие часы, которые надел ему на запястье мамин ухажер.
     Ночью Насте захотелось пить, и она тихонечко позвала:
     - Ма, дай воды...
     Но Милада, делившая с ней комнату, не откликнулась. Настя села на постели и поняла, что матери нет. Недоумевая, куда подевалась Ми, Настя пошлепала было на кухню, но перед дверью в нее притормозила. На ночь кухня превращалась в спальню Кита, и брат, который спал на раскладушке, мог разозлиться, а то и отвесить затрещину разбудившей его сестре. Поэтому Настя решила попить воды в ванной, из-под крана. Девочка втиснулась в крохотный, совмещенный санузел и мгновенно услыхала раздраженный голос Кита:
     - Ты обязана выйти за него замуж.
     - Невозможно. - ответила Ми.
     Настя замерла, опершись на занимавшую почти все свободное место стиральную машину. Она сразу поняла, что слышит беседу брата и матери. Слова долетали свободно, ведь стена между кухней и ванной была эфемерной.
     - Почему? - возмутился Кит.
     - Я его не люблю.
     - Глупости!
     - Для меня нет.
     - Ты видела его дом?
     - Впечатляет.
     - Восемнадцать комнат!
     - Слишком много для одного.
     - А машины! Два "Мерседеса" и "БМВ"!
     - Извини, совершенно не разбираюсь в автомобилях. И мне не очень понравился интерьер - слишком много блестящего.
     - Я мог бы жить в мансарде. В шикарном помещении с компом и теликом.
     - Ну...
     - Он же сделал тебе предложение?
     - Да.
     - И что?
     - Я отказала.
     - Почему?!
     - Уже ответила: Гарик мне не нравится.
     - Дура! - вдруг почти заорал Кит. - Эгоистка!
     Лишь о себе думаешь! Любовь-морковь тебе нужна!
     - Не кипятись, - тихо ответила Ми. - Извини, конечно, что я заговариваю о столь деликатных вещах, но... Брак ведь - это не только разговоры за столом, поездки в роскошных автомобилях и отдых перед огромным экраном современного телевизора.
     Имеется еще и.., интимная сторона. Я никогда не торговала собой за деньги, и меня.., стошнит в постели от Гарика. Он - не мой человек. Ни внешне, ни что главное, внутренне.
     - Вот ты какая! А обо мне ты подумала? Живем на две копейки, а все из-за тебя! В квартире не повернуться, и опять же по причине твоей глупости.
     Одна бабка в отдельной личной спальне, вторая тоже, ты с Настькой в комнате, а я где? На кухне! Никого в гости не позвать! Почему старухи в комфортных условиях, а я на помойке? А? Отвечай! Отчего хотя бы не впихнула их вдвоем в одну комнату?
     - Ты же знаешь, Фаина и Ника ненавидят друг друга, вместе их не поселить.
     - А за фигом они вообще с нами живут?
     - Так уж вышло.
     - Гони их в шею!
     - Не могу.
     - А! Славно выходит! Их надо жалеть, а меня нет!
     - Фаина и Ника уже очень пожилые...
     - Да они же меня переживут! - взвизгнул Кит. - Господи, хоть бы подохли поскорей, просторней стало бы!
     - Нельзя так говорить, успокойся. А давай... я перееду в кухню, а ты к Настюше, - предложила мама.
     - Мне с этой соплячкой жить? Да в маленькой комнате повернуться негде, диван и кресло раскладное! Конечно, у нас лучшее - бабушкам... Ты просто обязана выйти замуж за Гарика. Обязана! Обязана!
     Я хочу иметь свою комнату! Хочу денег! Машину!
     Бассейн! Нормальную одежду хочу наконец носить, а не джинсы из секонд-хенда! Ясно? Попался на дороге денежный мешок, хватай! Подумаешь, в постель она с ним не может... Эка печаль! Зажмурилась, и вперед! Знаешь, женщины ради детей и не на такое способны, только ты, похоже, меня не любишь.
     Родила впопыхах и совсем не заботишься, ничего у меня нет. Вон у Володи Алабяна все путем. И у Гоши Медведева. Им родители машины купили. Машины!
     Вот это, я понимаю, любовь. А у нас? Спи, сынок, под столом, одевайся в чужие обноски. У меня нет денег, чтобы пойти в кино, ты получаешь копейки и тратишь их на Настьку с бабками. Кстати, доченьке своей любимой вечно шоколадки притаскиваешь, а мне? Мне-то что?
     - Никиточка... - ласково заговорила Милада, когда сын наконец-то замолчал. - Я люблю тебя, но так уж вышло... Очень надеюсь, что скоро все изменится, у нас будет дом и много-много денег...
     - Значит, выйдешь замуж за Гарика? - обрадовался Кит.
     - Нет, на подобный поступок не способна.
     - Тогда откуда золотой дождь прольется?
     - Я написала книгу и отнесла ее в издательство "Марко". Никому пока ничего не говорила, тебе сейчас первому.
     - Бред!
     - Но ее будут печатать, сегодня оформили договор. Подожди, Кит, я очень работоспособная. Стану звездой, добьюсь всего... Надо лишь потерпеть.
     - Ерунда, написанием сказок бабла не заработать!
     - Мне дали аванс.
     - Сколько?
     - Пятьсот долларов.
     - Курам на смех! Где же деньги?
     - Я их потратила.
     - На что?!
     - Привела в порядок коммунальные платежи, вернула долг Когтевым, купила Насте платье, - стала перечислять Милада, - тебе видеомагнитофон, бабушкам по халату и.., все. Гонорар кончился.
     - Вот ты какая! - с горечью воскликнул Кит. - Взяла и профукала хорошую сумму! Знаешь ведь, как я мечтал съездить на море, так нет бы сына порадовать... Коммунальные платежи, долги Когтевым...
     Да Маша с Сережей богаты, им и возвращать ничего не надо. Фу, дура! Платье Насте, халаты жабам...
     А мне?
     - Видеомагнитофон.
     - Дерьмо!
     - Но ты же так его просил!
     - Так не знал, что полтыщи гринов огребешь, а то попросил бы отдых!
     - Кит, подожди. Я выплыву, окажусь на вершине, заработаю. Извини, тебе досталась не лучшая мать.
     - Откажешь Гарику?
     - Да.
     Повисла тишина, потом Никита очень ровно и спокойно сказал:
     - Мы из-за тебя всю жизнь будем в дерьме, голодные, раздетые, в сарае. Можешь даже не рассчитывать на успех своих писулек. Лучше не упусти шанс - выходи за Гарика. Ради меня.
     - Нет.
     Хлопнула дверь, Настя вжалась в стиральную машину. Больше всего она боялась, что сейчас мама или Кит войдут в ванную и сообразят, что девочка все слышала. Но никто в санузел не вошел.
     На следующий день, когда Настя вернулась из школы, ее ждал сюрприз: мама сделала в доме перестановку. Фаину она переселила из самой большой, двадцатиметровой комнаты, в меньшую, ту, что раньше служила спальней ей и Насте. Освободившееся просторное помещение было отдано Киту. Насте теперь предстояло спать на кухне. А самой Миладе на надувном матрасе в коридоре.
     
     ***
     
     Девочка замолчала, потеребила в пальцах бумажную салфетку и добавила:
     - Кит все подсмеивался над мамой, звал ее "писакой", но потом притих. Ну, а когда деньги пошли...
     Я покачала головой. При всей схожести неких наших со Смоляковой жизненных передряг есть одно, зато кардинальное отличие. Мой Кеша никогда бы не повел себя, как Кит. Слава богу, Аркадий иной человек.
     - Так вот... - продолжила Настя. - Я знала, что брат считает маму всего лишь кошельком, поэтому очень удивилась, увидав, как он встревожен. Это когда он обнаружил, что ее нигде нет. У него прямо-таки тряслись руки! Тут же бросился звонить в службу безопасности "Марко", ночью поднял их начальника из кровати.
     - Ну, меня как раз подобное поведение не поражает, - вздохнула я. - Никита испугался, что портмоне "сбежало", вполне объяснимо.
     Настя вытерла нос салфеткой. Протянула, с сомнением пожав плечами:
     - Не-е. Сейчас же у нас деньги всегда есть, дом имеется, земля, машины, и "Марко" исправно платит. Тут иное что-то... Похоже, я ошибалась: Никита все же любит маму.
     Итак, после звонка Никиты в "Марко" все завертелось. В издательстве начальство переполошилось, и в осиротевший дом писательницы приехала Рита Водовозова.
     - Та, что вела встречу в магазине "Москва"?
     - Да, - кивнула Настя. - Она сказала так:
     "Очень вас всех прошу, никому ни слова правды! Говорите, что Милада с приступом аппендицита в больнице".
     - Ой, а я уже кому-то по телефону наврала, что она сломала руку, - воскликнула тут Зизи.
     - Дура! - рявкнул Кит. - Кто просил языком молоть?
     - Спокойно, - улыбнулась Рита, - это ерунда.
     Сейчас главное - убедить народ, что ничего не произошло, что Милада по-прежнему работает, что это просто конкурирующее издательство заплатило нечестным журналистам, дабы те бросили тень на нашу звезду. Известно же, как это делается. Понесутся слухи: Смолякова, мол, исписалась, за нее пашет бригада, или того хуже - Милада умерла, а ее кончину скрывают, дабы и дальше выпускать рукописи, используя наработанный брэнд... В общем, заклятые друзья "Марко" пустятся во все тяжкие, чтобы тиражи Смоляковой обвалились вниз. Но мы не дрогнем!
     - Мама-то и впрямь смылась, - напомнил Кит. - Сколько у вас сейчас ее рукописей?
     - Пять, - ответила Рита. - А сегодня...
     - Вот, - нервно оборвал Водовозову нетерпеливый сынок писательницы, - следовательно, спустя полгода новых дюдиков не появится! Народ все мигом поймет. Писала, писала - и каюк! Куда подевалась? Господи, что будет со мной?..
     - Вы не дали мне договорить, - сухо вступила вновь в разговор Рита. - Утром редактор получил новую рукопись Смоляковой.
     - Как? - взвизгнула Зизи.
     - По электронке.
     - Откуда?
     - Адрес установить не удалось. Вернее, мы его вычислили, но это одно из интернет-кафе в самом центре города, поток посетителей в нем огромен.
     Паспортов у клиентов там никто не спрашивает, купил время - и пользуйся.
     - А это точно ее работа? - насупился Кит. - Может, кто-нибудь решил обдурить всех и сейчас сам историю состряпал. Ей-богу, совсем не трудно такие книжонки, как мать, кропать!
     - Если считаете написание романов плевым делом, отчего сами не возьметесь за перо? - ехидно поинтересовалась Рита. - Сейчас бы заездили.
     Никита побагровел, а Настя быстро поинтересовалась:
     - Может, кто под маму подделался?
     Водовозова помотала головой:
     - Боюсь, вам будет трудно понять... Как правило, близкие люди неверно оценивают личность, около которой живут. На первый взгляд в книгах Милады нет ничего особенного: очень простой текст, никаких философских заумей, в общем, отнюдь не Достоевский. Но романы Смоляковой притягивают, в них ясно просвечивает харизма автора - светлая, положительная. Милада наивна, словно ребенок, у нее чистая душа, и она отражается в книгах. Понимаете, как писатель ни старается, а себя не спрятать. Вот почему одни произведения отлично продаются, а другие, даже порой более талантливые, оказываются в остатках. Как человек приобретает книгу? Идет в магазин и листает томик за томиком, пробегает текст и понимает: это мое, а это - не мое. Я твердо уверена: писатель энергетически заряжает произведение.
     Если он добр и хочет вам помочь, то получается положительная книга, коли зол, жаден, гадок - рождается отрицательная. Людей обмануть трудно, они тянутся к хорошему. Все зависит, повторюсь, от личности автора. Можно нанять бригаду, скопировать стиль Смоляковой, завертеть сюжет так, что ей и не снилось, избежать всех нелепиц и ошибок, кои порой проскакивают у Милады и.., получится пустышка. В ней не будет Смоляковой, ее ауры, доброты и любви. Подделать Смолякову невозможно, это ее текст. А еще там было...
     Внезапно Рита замолчала.
     - Что? Говорите! - потребовал Кит.
     - Ну, неважно.
     - Вы не имеете права скрывать от нас информацию! - топнула ножкой Зизи.
     - При рукописи имелись распоряжения от Милады, - тихо ответила Рита. - Семья будет по-прежнему получать деньги.
     - Вы обязаны ее найти! - закричал Кит.
     Настя с некоторым удивлением глянула на него.
     Она-то думала, после упоминания о том, что поток денег не прекратится, Кит успокоится, но брат отчего-то разволновался еще больше.
     - Да, - кивнула Рита, - естественно. Но нельзя поднимать шум. У Милады имидж простой российской женщины, хорошей матери, хозяйки семьи, бесконфликтного автора "Марко". Она привлекает читателей еще и своей репутацией. Теперь представьте, если вдруг пойдет вой: "Смолякова бросила детей!
     Писательница удрала от домашнего уюта! Милада больше не желает быть дойной коровой издательства!" Подобные заявления в СМИ ударят по имиджу автора, снизят продажи. Это не надо ни нам, ни вам.
     Поэтому повторяю: держите рот на замке.
     - Но "Желтуха" уже написала какую-то дрянь! - воскликнула Зизи. - Хотя я люблю читать эту газетку, много смешного пишет.
     - Ага, обхохотаться можно... - мрачно заметил Кит.
     - Знаю, - кивнула Рита, - поэтому и пришла.
     Скажите, бабушки в курсе дела?
     - Нет, - помотал головой Кит.
     - Они не интересовались, куда подевалась Ми? - слегка удивилась Водовозова.
     - Она часто поздно возвращалась, - скривилась Зизи. - Телевидение, радио, всякие интервью, еще "Марко" обязывает на мероприятиях мелькать...
     - Бабки порой ее неделями не встречали, - подхватил Кит. - Мать встает в шесть утра. Нальет себе кофе - и садится работать. Фаина с Никой дрыхнут до полудня, потом гуляют, в три обедают и расползаются по своим комнатам, до ужина, слава богу, не вылезают, телик смотрят.
     - Ника дневник пишет, - встряла Настя.
     - Ты откуда знаешь? - удивился брат.
     - Один раз в библиотеке на столе увидела тетрадь, хотела открыть, но тут пришла Ника и сказала, что это ее дневник, там много чего интересного. Она хочет его издать, и тогда...
     - Похоже, в нашей семье сплошняком одни писатели, - заржал Кит. - В общем, после трех мать вылетала из кабинета, живо собиралась и отправлялась звездить. Бабки выползут в гостиную, а невестушки их бывшей и след простыл. Нет, они не волнуются.
     - Очень хорошо, - закивала Рита, - в крайнем случае, если начнут любопытство проявлять, скажите: в Германию уехала.
     - Старухам по фигу, - махнула рукой Зизи, - им на Ми плевать.
     - Но люди все равно поймут, в чем дело, - не успокаивался Кит. - Читатели привыкли часто видеть Смолякову: по телику, в магазинах, где она книги подписывала.
     - Милада поедет в "Москву", - заявила Рита. - На сегодня назначена встреча.
     - Это как? - аж подскочил на месте Кит. - Вы нашли мать? Чего ж тогда тут дурочку валяете?
     - Сейчас объясню, - сказала Водовозова, - я поэтому и приехала к вам. Потребуется помощь Насти...
     
     Глава 5
     
     - Твоя мама целый день работала? - удивилась я. - Всегда считала, что писатели счастливые люди.
     Встают к обеду, потом гуляют по парку, ждут вдохновения...
     Настя засмеялась:
     - Ну, это не про маму. Она заводила будильник на пять сорок пять, а в шесть уже сидела за компьютером. И не вставала до трех дня. Затем мгновенно собиралась и укатывала. У нее ведь еще своя программа на телевидении, про животных. Не на центральном канале, но все равно времени много отнимает.
     Неужели никогда не видели?
     - Нет.
     - Называется "Наши любимцы". К маме вроде бы приходят гости - кто с кем: собакой, кошкой, хомячком - ну, и разговаривают. В основном известные личности, звезды, но и обычных людей приглашают. Снимают пакетом - сразу по двенадцать передач. А еще мама на радио работает. И других встреч, по мелочи, с теми же журналистами, немало.
     Раньше представители прессы к нам сами ездили, но потом Зизи разоралась. "Жить невозможно, - кричала, - постоянно не пойми кто по дому шляется, в халате не выйти!" Теперь мама в издательство катается, там интервью дает. Надо ведь не только написать книгу, но и на людях показываться.
     - Господи, как же она выдерживает такую нагрузку?
     Настя пожала плечами.
     - Ми вечно повторяет: я в долгу перед своими домашними, они из-за меня долго жили в нищете, теперь я обязана обеспечить всем надлежащий уровень. Понимаете?
     - А где работает твой брат?
     - Он.., э.., в общем, сейчас нигде. Временно... ищет службу.
     - А Зизи?
     - В журнале.
     - В каком и кем?
     Настя почесала затылок.
     - Глянцевое издание для женщин. Кажется, называется "Кэт" Зизи журналистка.
     - Много пишет?
     - Ну.., не знаю, не читала.
     Я отвернулась к окну. Понятно. На самом деле станешь вскакивать в шесть, если на плечах сидят две бабушки-пенсионерки, лоботряс-сынок, лентяйка-невестка и дочь-школьница. Всем небось охота кушать, одеваться, ездить на машине, ходить в парикмахерскую. Очень хорошо знаю, какую сумму наша семья тратит на хозяйство. Причем маленькая деталь: у нас работают все - Кеша, Зайка, Дегтярев, и даже Машка не лоботрясничает на каникулах. Дармоедка в доме одна - я, поэтому и не имею никакого морального права сейчас осуждать Кита и Зизи.
     - И что нам делать? - прерывающимся голосом спросила Настя.
     - Знаешь, - вздохнула я, - похоже, Милада решила уйти из семьи по собственной воле, желая уберечь вас от какой-то беды. Она ведь прямо написала тебе это.
     - Да. Только что за беда-то?
     - Понятия не имею. А ты?
     - Я тоже, - грустно ответила Настя. - Видела просто, что в последнее время мама нервничала.
     - И не спросила, в чем дело, - упрекнула, не удержалась я.
     - Нет. Только не подумайте, что мне все равно! - затараторила Настя. - Решила, к ней снова Дуридзе пришел.
     - Кто?
     Настя поежилась.
     - Мама считает меня своей лучшей подругой, она со мной откровенна. Понимаете, доход литератора зависит от тиража. А он колеблется: то больше напечатают, то меньше. Мамуся иногда впадала в панику, прибегала ко мне со слезами. "Настюша, - говорит, - смотри, тираж упал! Все, катастрофа, меня больше не станут издавать, не будут читать, вновь превратимся в нищих..." Понимаете? Она очень боялась опять превратиться в журналистку без постоянного оклада. Бесполезно было в такой момент взывать к разуму, Ми превращалась в невменяемую.
     Я сначала ругала ее, а потом стала шутить - начнет она плакать, говорю ей: "О! Твой милый Дуридзе заявился в гости, гони его вон грязной тряпкой!" Ми начинала улыбаться, ей делалось легче. Вот я и думала, что снова Дуридзе с нами, поэтому особо не занервничала. Ох, я виновата! Если бы подкатилась К ней с разговором, пристала, начала трясти... А я.., я поступила, как Кит.., занялась своими делами...
     И Настя заплакала.
     - Перестань! - велела девочке я. - Надо найти Ми непременно и задать ей вопросы. Что за беда грозит семье? Почему в отсутствие Милады беды не будет? То есть как твоя мама связана с мм.., неприятностями? Хотела ли она на самом деле спрятаться?
     Может, письма фальшивые...
     - Нет, то, что получила я, точно написано мамой.
     - Если тебе к голове приставят пистолет, еще не то сделаешь.
     - Ой! - вскрикнула Настя. О подобном варианте она явно не думала.
     Чуня принялась мелко-мелко трястись. Я машинально погладила Йорка, собачка прижалась ко мне и лизнула в щеку. Несколько секунд мы все втроем сидели молча.
     - Помогите мне... - вдруг тихо попросила Настя. - Вы хороший человек, я вижу. Вы понравились Чуне, а собака никогда не ошибается. Вдруг маму мучают, а все бездействуют!
     - Думаю, разгадка кроется у вас дома, - вздохнула я. - Мне бы к вам в гости напроситься, но как?
     Прикинуться дальней, никогда не посещавшей Москву родственницей?
     - Нет, не пройдет. Была бы мама - вопросов нет, Ми всех привечала, а сейчас Кит и Зизи вас взашей вытолкают.
     - К тебе какая-нибудь преподавательница не ходит? Я могу сыграть роль нового репетитора.
     - Летом? И потом, у меня даже четверок нет, - Пояснила Настя, - иду на золотую медаль.
     - Бабушки не нуждаются в сиделке?
     - Что вы, они у нас здоровее всех, - бормотнула Настя. - Bay, придумала!
     - Что?
     - У нас хозяйством занимается Раиса, но она не справляется - дом большой, еще готовить, стирать, гладить надо. Ми решила нанять ей помощницу, и завтра утром должна прийти тетка. Кит и Зизи в курсе. Так вот, я позвоню в агентство и дам отбой, а вместо горничной приедете вы. Ну, как? Только ведь придется полы мыть!
     - Это ерунда, главное - посмотреть на вашу семью изнутри. Думаю, я быстро смогу понять.., где плачет лягушка.
     - Что? - удивилась Настя, услышав непривычный оборот речи.
     - Мы говорим: "где собака зарыта", а французская поговорка звучит именно так: "где плачет лягушка", - улыбнулась я.
     - Ясно, - кивнула Настя.
     - Смотри, никому не проговорись. Мы должны сначала сами разобраться во всей произошедшей истории и не навредить при этом Ми.
     - Конечно.
     - Значит, завтра в десять я у вас. Говори адрес.
     - Поселок Воронье озеро.
     - По Новорижской дороге?
     - Верно.
     - Это же в двух минутах от Ложкина, где я живу!
     Можно пешком пройти, через лесок, - обрадовалась я.
     - Здорово!
     Лежащий на столике перед Настей мобильный начал вдруг издавать лай. Я даже вздрогнула.
     - Это у меня звонок такой, - засмеялась девочка. - Алло! Толик, не волнуйся, я пирожные ем, скоро выйду.
     Отложив сотовый, Настя пояснила:
     - Шофер беспокоится, Толик. Из поселка-то никак без машины не выехать. Ладно, мы с Чуней пойдем, а то еще водитель сюда заявится и нас с вами вместе увидит.
     - Ступай, - кивнула я. - Только имей в виду: завтра я приду загримированной, так что ты уж не удивляйся.
     - Хорошо, - согласилась Настя. - А вы сережки снимите и часики. У Зизи в голове калькулятор, мигом вычислит, сколько ваши брюлики стоят.
     
     ***
     
     После того как Настя ушла, я пару минут посидела, размышляя, затем вытащила телефон. Естественно, завтра я не стану обвешиваться золотыми украшениями, отправляясь на работу в качестве поломойки, но ведь и о другом подумать надо, чтобы изменить свой внешний вид. Ладно, поеду в круглосуточный супермаркет, пороюсь там в корзинках у касс, где навалена дешевая одежда. Если эта Зизи столь внимательна, она сообразит, что все мои простые с виду джинсы, футболки и мокасины стоят довольно дорого. Про любимые французские духи тоже придется временно забыть. Но главное сейчас - заняться прической.
     Вообще говоря, я давно крашу волосы, хоть и не люблю в этом признаваться. Натуральные блондинки, увы, тоже седеют, правда, в их шевелюре предательские "серебряные" пряди не столь заметны, как у брюнеток.
     Впервые я разглядела у себя несколько седых волосков лет пять тому назад и в полном отчаянии позвонила Оксане.
     - И чего такого случилось? - совершенно не испугалась подруга. - Эка беда!
     - Ты не понимаешь! - чуть не зарыдала я. - Седые волосы - это ужасно! Значит, стою одной ногой в могиле!
     - Ну не дура ли ты? - спокойно ответила Ксюша. - Поседеть можно и в восемнадцать лет.
     - Знаю, от горя! Но у меня-то все в порядке!
     - О господи... - вздохнула Оксанка. - Все эти глупости про горе распространяют писатели. Медицине не известно ни одного случая спонтанного поседения. Пойми, седина - просто следствие потери волосами пигмента, это не происходит мгновенно.
     Один романист когда-то накропал глупость, остальные подхватили. Иногда писатели такое пишут! Врачи потом ухохатываются!
     - Так от чего можно поседеть в юном возрасте?
     - Например, от генетики, - начала терпеливо пояснять Ксюша, - или от не правильного питания.
     Да сто причин есть! Согласна, волосы белеют с годами, но уверяю тебя: седина вовсе не означает приход старости. Я, между прочим, крашусь с тридцати пяти. Нашла о чем рыдать! Пойди в магазин, подбери себе нужный цвет, и вперед.
     Моментально успокоившись, я рысью рванула в ближайший торговый центр и уставилась на полки, где теснились коробочки с краской. На первый взгляд средства выглядели одинаково: красивые упаковки с фотографиями милых женщин, волосы которых радовали глаз яркими и сочными цветами. Меня охватила растерянность.
     - Девушка, - потормошила я мирно дремлющую продавщицу, - какое средство лучше?
     - Все хорошие, - вяло отреагировала та и вновь задремала.
     - Но, наверное, они разные!
     - Ага, по цвету упаковки, - буркнула продавщица, которой явно не хотелось работать.
     Но я была настойчива.
     - Какую взять?
     Девица зевнула, окинула меня недовольным взглядом и, на миг проснувшись, заявила:
     - Вон ту, за двести рублей.
     Я уже собралась снять со стеллажа рекомендованное средство, но тут меня тронула за рукав худенькая женщина, тоже явно покупательница.
     - Не берите, - тихо сказала она.
     - Почему?
     - У вас много лишних денег?
     - Ну.., на себя-то не жалко. И потом, если дорогое, то, наверное, хорошее...
     Женщина улыбнулась:
     - Не всегда. Насколько я знаю, это средство очень плохо красит. К тому же глядите: его никто не берет, коробка пыльная, стоит тут небось год, да еще на самый верх поставлена.
     - И что?
     - Если товар засунут очень высоко или очень низко, значит, его неохотно берут, пользующиеся спросом вещи ставят на средние полки, на уровень глаз покупателя. Продавщица заинтересована сбыть лежалый, дорогой товар, она оценила ваш внешний вид и подумала: этой можно впарить краску за две сотни, возьмет!
     - Откуда вы такие подробности знаете? - удивилась я.
     Собеседница усмехнулась:
     - Сама в магазине работаю. Хотите мой совет?
     - Конечно.
     - Вон там продукция уважаемой немецкой фирмы, немецкие товары традиционно качественные.
     Купите их краску "Палетт", я ею давно пользуюсь и очень довольна. Вот посмотрите, разве мои волосы похожи на крашеную мочалку? Можете пощупать пряди - они мягкие, словно шелк.
     - Ага... - с сомнением протянула я, - симпатичные коробочки...
     - Вам что-то не нравится?
     - Цена.
     - Но она ниже некуда!
     - Вот именно! Разрекламированная вами "Палетт" стоит совсем недорого, а та краска двести рублей! Знаете, у французов есть поговорка: "Я не настолько богат, чтобы покупать дешевые вещи".
     Женщина усмехнулась:
     - Хозяин - барин. Только имейте в виду: себестоимость товара одинакова, вы переплатите за пафос - за коробочку с золотом и фотографию супермодели на упаковке.
     - В той краске, что за двести, лежат перчатки!
     - И в "Палетт" тоже, - не успокаивалась тетка. - Ну, право, глупо брать товар лишь потому, что он дороже. Хотя у богатых свои причуды. Знаете анекдот? "Встречаются крутые Толян и Вован. Первый спрашивает:
     - Слышь браток, почем галстук брал?
     - По пятьсот баксов, - гордо отвечает Вован.
     - Эх, фраернулся ты, за углом по тысяче купить можно! - укорил его Толян".
     Очень довольная собой тетка захихикала, а я, обидевшись на слишком привязчивую особу, сердито сказала:
     - Спасибо за консультацию!
     Пальцы схватили коробочку за две сотни целковых.
     - Сама не пойму, - покачала головой собеседница, - чего это я вас поучаю? Но все же прислушайтесь к совету, купите еще и эту, - и показала на "немецкую полочку". - Хоть нормально покраситесь, когда поймете, что дорогущее средство - дрянь.
     Следовало уйти к кассам, но я неожиданно ухватила и упаковку "Палетт".
     Вечером я испытала глубокое раскаяние, смешанное с благодарностью. Незнакомка оказалась права: многорублевая "прелесть" стекла с волос, не оставив на них и следа, а "Палетт" замечательно закрасила седину. С тех пор я пользуюсь только этим средством и спешу сообщить всем знакомым женщинам: не радуйтесь при виде коробочек за бешеные сотни. Не все то хорошо, что дорого.
     Поэтому сейчас я поступлю, как всегда - куплю "Палетт". И тут у меня в сумочке зазвонил телефон.
     - Дашка! - заверещала мне в ухо, едва я поднесла к нему трубку, моя хорошая знакомая Светка. - Ты где?
     Я усмехнулась.
     - По удивительной случайности стою в двух шагах от твоего подъезда!
     - Вот и отлично! Кстати, - поинтересовалась Светка, - ты не хочешь покрасить волосы? По-моему, тебе просто необходима смена имиджа.
     Я хмыкнула. Тот, кто хорошо знаком со мной, слышал про Светку: она ненормальный человек, всю свою жизнь посвятивший косметологии. Еще в советские времена Светунчик сама варила всем своим подругам особое мыло, делала лосьоны, кремы, маски.
     Кстати, действовали они прекрасно и стоили очень дешево. После того как Россия плавно въехала в капитализм, Светка стала работать в фирме, которая производит всякие кремы, и весьма там преуспела.
     - Ты просто подслушала мои мысли, - пришлось признаться мне. - Я как раз хотела слегка измениться.
     - Тогда дуй ко мне! - велела Света.
     Я заколебалась: наверняка она мне предложит что-нибудь сверхмодное. А ведь от добра добра не ищут!
     - Давай, торопись! - заорала Света. - Я перешла на другое место работы, и мы занимаемся волосами. То есть красками для волос. Новейшие разработки! Чего тормозишь?
     Я вздохнула, сказала, что уже иду, и пошагала к хорошо знакомому подъезду. Неумение воспринимать новое - признак старости. А я молодая женщина! Так почему бы и не попробовать новую краску?
     Я не видела Светку почти полгода и должна сказать: сейчас подруга выглядела самым диковинным образом. Красивые, довольно длинные, каштановые волосы исчезли, их место занял ежик из коротких, белых, торчащих вверх лохм. Глаза Светка намазюкала темно-синими тенями, рот желтой помадой, а брови у нее отчего-то стали зелеными.
     - Господи, что с тобой?! - невольно вырвалось из моей груди.
     - Супер, да? - кокетливо прищурилась Света. - Ты сейчас еще лучше станешь!
     Я невольно сжалась от чего-то, похожего на страх. Но назад хода уже не было - если попала в лапы к Светке, то вырваться шансов нет.
     Через десять минут я сидела в ванной, ощущая себя более чем некомфортно: по шее текла краска, причем весьма неожиданного цвета - волосы были намазаны какой-то темно-синей субстанцией. Чем дольше я тряслась на табуретке, тем мрачней становилось у меня на душе. Ох, чует мое сердце, ничего хорошего не выйдет... Но даже в самых смелых фантазиях я не могла предположить, что именно увижу в зеркале после того, как Светка воскликнула:
     - Готово! Супер! Прикол! Тебя не узнать!
     Последняя фраза оказалась правильной на все сто. На меня смотрела из зеркала совершенно незнакомая брюнетка. Я стала выглядеть старше лет на десять и показалась себе страшно уродливой и к тому же больной: глубокий и мрачный черный цвет волос абсолютно не шел к моему лицу.
     - Класс, да? - улыбалась Света.
     - Ага, - прошептала я. - Сколько держится краска?
     - Если голову не мыть, то год, - сделала странное заявление подруга. - Но можешь взять коробочку про запас.
     Я вздрогнула и, отказавшись от чая, а заодно и от покупки суперкраски, ушла в полном отчаянии. Сейчас приеду домой и.., ну, не знаю, что буду делать!
     Наверное, придется жить в образе больной, старой вороны. А ведь я всего-то и собиралась для изменения внешности, что перекраситься в рыжий цвет...
     На улице лил не предсказанный синоптиками дождь, зонтик я оставила в "Пежо", а машину пришлось припарковать на соседней улице, потому что возле Светкиного подъезда места не нашлось.
     Ругая себя за непредусмотрительность, я побежала к автомобилю под потоками ливня. Через секунду на мне не осталось ни одной сухой нитки, по лицу, смывая макияж, текли струи воды, волосы, заботливо уложенные в аккуратную прическу, прилипли к голове. Мне стало смешно: ну и ну, сходила к специалисту мирового класса! Весь Светкин труд насмарку!
     Злость придала сил, я прибавила скорость, увидела "Пежо", споткнулась и упала. Мне стало еще веселей. Все правильно! Иначе просто не могло быть!
     Я свалилась в лужу перед входом в какой-то ресторан, на глазах у швейцара, одетого в ливрею! То-то парню радости, сейчас начнет смеяться... Но тот вдруг вышел из-под козырька и кинулся помогать мне встать, бормоча нечто типа:
     - Ай.., бонт.., конт.., донт...
     - Простите, не понимаю, - отозвалась я, - спасибо вам за внимание.
     - Вы говорите по-русски? - изумился швейцар.
     Я тоже удивилась. А отчего это он поражается?
     Мы находимся в Москве, не в Париже или Нью-Йорке, ясное дело, что основная масса прохожих болтает на языке Пушкина и Гоголя.
     - Я москвичка.
     - Да, да, конечно. Вы так промокли!
     - Дождь идет.
     - И руки испачкали.
     - Действительно.
     - Заходите в наш ресторан, приведете себя в порядок в туалете, - заботливо предложил дядька.
     - Огромное спасибо, - улыбнулась я.
     - Вот сюда, налево... Видите дверку? Давайте открою, - не успокаивался мужчина.
     Сообразив, что швейцар рассчитывает на чаевые, я кивнула и сказала:
     - Сейчас приведу себя в порядок и отблагодарю вас.
     Дядька расплылся в улыбке.
     - Я вовсе не из-за денег, просто мне всегда очень нравились такие, как вы!
     Я смутилась. Всегда, слыша комплимент, я начинаю вести себя совершенно по-идиотски - хихикаю, краснею. Согласитесь, странная реакция для дамы, трижды побывавшей замужем.
     - Просто мечта с такой, как вы, вечерок провести, - не успокаивался мужчина. - Может, оставите телефончик?
     Я заморгала. Ко мне давным-давно не приставали столь откровенным образом! Конечно, следовало возмутиться, поставить наглеца на место, но, если быть честной, неожиданно мне стало очень приятно.
     Значит, я еще не вышла в тираж и вполне способна привлечь к себе мужское внимание.
     - Я недавно с китаянкой познакомился, - вдруг признался привратник. - Тоже экзотика, но не то.
     Мечтал о вас! Даже английский выучил!
     Последнее замечание показалось мне более чем странным. При чем тут язык Шекспира? Выходит, мужчина принял меня за англичанку? А что, я действительно напоминаю внешне жительниц туманного Альбиона: белая кожа, голубые глаза. Кстати, французы, уловив в моей речи некий акцент, спрашивают:
     - Вы из Нормандии?
     И, услышав заверения, что я не родилась в этой провинции Французской Республики, моментально восклицают:
     - Значит, англичанка!
     - Колер волос у вас классный, - не успокаивался привратник.
     Я кокетливо улыбнулась.
     - Только что покрасила! От природы я совсем иная.
     - Ясное дело, - закивал швейцар. - С вашим цветом кожи такой шевелюры никак не может быть.
     Выглядит слегка странно, но.., очень оригинально!
     - Вы находите?
     - Да, притягивает взор!
     - Спасибо.
     - И молодит.
     Я засмеялась:
     - Правда?
     - Конечно. Хотя вам пока не надо никаких ухищрений, небось и тридцати не исполнилось. Так дадите телефончик?
     Я совсем не собиралась заводить в ближайшее время романов, да еще со швейцаром ресторана, но он был так мил... И, похоже, я произвела на него сногсшибательное впечатление. Право, приятно сознавать себя женщиной, при виде которой представители противоположного пола приходят в экстаз.
     - Вы - мечта моего детства, - продолжал привратник. - К тому же еще и россиянка... Дайте телефон, умоляю!
     - Сначала умоюсь, - улыбнулась я.
     - Конечно, конечно! Сюда, осторожно, не споткнитесь.
     Ощущая себя царицей Савской, я вплыла в санузел, приблизилась к раковине, включила воду, машинально глянула в большое зеркало и завизжала.
     Те, кто не первый раз встречается с госпожой Васильевой, хорошо знают: я не истеричка. Но сейчас я орала, не в силах захлопнуть рта, и слава богу, что на мой вопль не сбежалась вся местная тусовка. Впрочем, любая женщина отреагировала бы так же, увидав в зеркале абсолютно черное лицо с ярко-красными губами и белые-белые, словно сахарная пудра, волосы, стоявшие дыбом.
     Мне потребовалось несколько минут, чтобы сообразить: негритянка с шевелюрой больной болонки - это я. Но не раньше, чем мои дрожащие пальцы ощупали щеки, лоб, подбородок. Я наморщила нос и высунула язык - отражение послушно повторило мои мимические упражнения. Нет, это правда я! Но что произошло?
     Стараясь сохранить трезвость ума, я внимательно всмотрелась в зеркало. Минуточку! Я ведь сегодня вышла из дома в нежно-розовой кофточке... Так отчего же она сейчас серо-буро-малиновая, а? И тут я все поняла.
     Светка выкрасила мои волосы в цвет вороньего крыла, но, очевидно, не была уверена в стойкости средства, то-то она на мой вопрос: "Как долго продержится краска?" - брякнула: "Если не мыть голову, то год". А почему не следовало мочить волосы?
     Да потому, что от воды краска мигом слезает! Я попала под сильный ливень, волосы начали стремительно терять приобретенный цвет, черная жидкость потекла по лицу, по кофте, и получилось... Тихий ужас, вот что получилось!
     В жутком потрясении я набрала пригоршню жидкого мыла и принялась тереть лицо. Процедуру пришлось повторить не один раз, прежде чем кожа потеряла откровенную черноту, теперь она имела лишь серый, землистый оттенок - я походила на человека, перенесшего тяжелейшую операцию.
     Решив применить дома самый сильный скраб, я вышла в холл, снова столкнулась с привратником и, не желая обидеть милого дядечку, ласково сказала:
     - Понимаете, я замужем.
     - Очень рад, - буркнул швейцар.
     От его приветливости не осталось и следа. Метаморфоза слегка озадачила, но я решила продолжить беседу:
     - Люблю своего мужа.
     - Хорошо.
     - Не изменю ему.
     - Похвальное поведение.
     - Пожалуйста, не обижайтесь.
     - На что?
     - Я не могу дать вам свой телефон. Нет, нет, вы очень приятный человек, но измена супругу...
     - Дама, - вытаращил глаза швейцар, - вы.., того, да? Зачем мне ваш телефон?
     - Сами просили.
     - Я?
     - Вы.
     - Когда?
     - Пару минут назад.
     - У вас?
     - Именно.
     - С ума сойти!
     - Неужели не помните: я упала на улице, вы помогли мне подняться...
     Привратник шарахнулся в сторону.
     - Та была негритянкой!
     - Это я.
     Мужчина отступил назад.
     - Мне африканки нравятся, - прошептал он. - С детства! Мечта! Английский выучил! А вы.., вы того.., вы какого-то непонятного цвета, серого...
     Тут входная дверь ресторана распахнулась, и на пороге появилась молодая пара. Швейцар кинулся к ним, словно утопающий к спасательному кругу.
     Я снова вышла под дождь и уже не спеша побрела к своему "Пежо". Ему, видите ли, нравятся негритянки!
     Скажите, пожалуйста, какой эротоман! Вот сейчас вернусь в Ложкино и покрашу волосы своей любимой краской "Палетт". Уж она-то не боится ни дождя, ни снега, ни цунами, ни сирокко <Сирокко - резкий, жаркий ветер из пустыни.>, ни наводнения! Только сначала заеду в магазин и куплю заветную коробочку, содержимое которой придаст моей шевелюре теплый и приятный глазу рыжий цвет. Стану похожа на лисичку. Это ли не изменение внешности?
     
     Глава 6
     
     В десять утра я, сверкая красивыми рыжими волосами, нажала кнопку домофона, прикрепленного к вычурному столбику в ограде дома, где проживало семейство писательницы Смоляковой.
     Собираясь представиться помощницей домработницы, я приняла соответствующий вид: дешевое, мешковатое серое платье, украшенное поясом с пряжкой, переливавшейся яркими стразами. На шее у меня болталась цепочка с чудовищным медальоном, изображавшим знак Зодиака, на мочках ушей крепились пластмассовые клипсы. Ноги были обуты в матерчатые тапки с названием известной фирмы, но с ошибкой в написании, что частенько встретишь на рыночном ширпотребе. В руках я сжимала ярко-зеленую сумку из искусственной кожи.
     - Кто там? - спросили изнутри.
     - Здрассти, - засепетила я, - извините, конечно, коли помешала! Из агентства прислали, вы домработницу нанимали.
     - Входи, - донеслось до моих ушей.
     Замок звякнул, калитка открылась, и я прошла во двор.
     Дом Смоляковой, стилизованный под средневековый замок, смотрелся вполне органично. Башенки, балкончики, некое подобие мостика на цепях, который следовало перейти, чтобы оказаться у парадного входа... Вот уж не предполагала, что Милада обитает в подобном здании. "Замок" никак не вяжется с ее обликом и книгами.
     Не успела я добраться до мостика, как огромная парадная дверь распахнулась, и на крыльце появилась темноволосая, полноватая девушка в слишком узких джинсах. Окинув меня оценивающим взглядом, она спросила:
     - Это ты поломойка?
     - Да, - смиренно ответила я. - Простите, конечно.
     - Ступай с заднего входа, тут дверь не для прислуги! - рявкнула девица. И вдруг забормотала:
     - Вот черт, ноготь отлетел. Ну, маникюрша хренова, сделала гель, еле держится... Скоро с большого пальца слетит! - Девушка подняла на меня глаза:
     - Чего стоишь? Двигай задницей!
     - Слушаюсь.
     - Да поживей!
     Я ринулась бегом вокруг масштабного здания и нашла еще одну дверь, не такую пафосную и дорогую. Она оказалась открыта.
     Я всунула голову внутрь:
     - Можно?
     - Входи, входи, - приветливо прозвучало в ответ, и я увидела молодую женщину, похожую на альбиноску. Волосы ее были белыми, но не седыми, и не колера свежей соломы, а просто бесцветными, такими, как пух у юного ангорского кролика. Крупное лицо с толстыми щеками и носом-картошкой было не слишком красивым, но и назвать уродкой незнакомку было невозможно. Самая простецкая мордашка. Если проехать по Нечерноземью, то в каждой деревеньке найдется пять-шесть подобных бабенок.
     Они хорошие хозяйки, замечательные матери, дело горит у них в руках, и все успевается: скотина накормлена, дети присмотрены, муж под каблуком, щи сварены, в огороде полный порядок, погреб ломится от запасов. Лишь одна деталь отличала стоявшую передо мной женщину от тех баб: у нее были странные глаза, почти квадратные, раскосые, внешние уголки век поднимались к вискам. И смотрели они на мир с невероятным, абсолютно детским изумлением.
     - Полы у нас мыть будешь? - вполне мирно спросила незнакомка. - Чего молчишь? Или оробела?
     Входи! Знаю, что сегодня помощница явится. Я Рая.
     А тебя как звать?
     - Даша, - кашлянула я. - А куда идти?
     Раиса поманила меня рукой.
     - Сюда. Вот, гляди, тут кладовка. Утречком пришла, свою одежду сняла, надела форму. Ты, похоже, не толстая, моя подойдет. Ну, начинай, чего скуксилась?
     С этими словами домработница протянула мне черное платье и белый передник. Я мигом переоблачилась.
     - Тапки держи и голову косынкой повяжи, - велела Рая. - Ну, вроде ничего вышло. Теперь слушай. Всю работу по дому делаю я, ты мне в помощь.
     Пыль вытирай аккуратно. Не дай бог, побьешь чего - из зарплаты вычтут. Туалет вот тут. Коли в доме приспичит, не вздумай какой-либо из хозяйских ванн воспользоваться, мигом под зад коленом дадут.
     Моешь паркет да плитку и молчишь, к хозяевам не пристаешь. Упаси тебя бог разговоры затевать и собой грузить! До ночи тебя тут никто держать не станет, оттерла грязь - и прощай. Да, чуть не забыла...
     Тут полно домашних животных - их бить нельзя!
     - Мне бы и в голову такое не пришло, - заверила я.
     - Это хорошо, - закивала Рая. - Будешь исправно служить - награжу. Вообще, место райское.
     Ладно, теперь по-дружески скажу: повезло тебе выше крыши, таких хозяев поискать. Лиза часто вещи выбрасывает, они ей надоедают, вот и велит: "Несите на помойку". А в пакетах-то все хорошее, новое!
     В общем, упакуешься. Чай пить можно, с бутербродами, если какие продукты со срока сошли, бери - не жалко. Скажем, написано на йогурте: "Использовать до 10 июня", так его и двадцатого слопать можно, я вот, например, еще ни разу не отравилась. Алкоголиков в доме нет, под юбку к тебе никто не полезет.
     Наши, имею в виду прислугу, все нормальные, что Толик, что Сергей Иванович.
     - Это кто?
     - Толик? Шофер. Хороший парень и, промежду прочим, холостой, но для тебя молодой слишком.
     Вот Сергей Иванович, садовник, самое оно. Ты замужем?
     - Нет.
     - Может, и свадебку сыграем, - засмеялась Рая.
     Я улыбнулась в ответ. Никакой издевки в голосе Раисы не слышалось, просто она, как ребенок, радовалась от предвкушения предстоящего праздника.
     - Райка! - донеслось из глубины дома. - Куда пропала? Погладь мои брюки.
     - О господи! - всплеснула руками домработницы - Совсем забыла! Давай, вот пылесос, ведро, тряпка, швабра, начинай с третьего этажа, там в мансарде Настя живет. Иди, иди!
     Продолжая говорить, она впихнула меня в просторный холл, заставленный вычурной дорогой мебелью, и ткнула пальцем в лестницу:
     - Ну, лезь наверх.
     Я покорно выполнила приказ и, таща за собой пылесос, дотопала до чердачного помещения, где моментально увидела Настю, Чуню и двух скотч-терьеров.
     Собаки не залаяли, а девочка раскрыла было рот, но я, быстро приложив палец к губам, сказала:
     - Уж простите, коли помешала, меня Раиса прислала полы помыть.
     - Да, пожалуйста, - ответила Настя.
     Я приступила к работе и, протерев покрытые лаком доски, спустилась на второй этаж. В холле помещалась библиотека. Огромные шкафы из красного дерева, украшенные латунными накладками, ломились от книг. Мне стало интересно, и я начала рассматривать тома: Джек Лондон, Жюль Верн, Виктор Гюго, Вальтер Скотт, Пушкин, Лермонтов, Бунин, Куприн, Лесков. А вот и полки с Агатой Кристи, Рексом Стаутом, Диком Френсисом. Все понятно, Смолякова не только пишет детективы - она обожает их читать.
     - Надеюсь, вы уберете в моей комнате, - послышался за спиной вкрадчивый, приторно-сладкий голосок.
     Я вздрогнула и обернулась. В двух шагах от меня стояла полная дама со старомодным начесом.
     - Вы же помощница нашей лентяйки? - ласково спросила она.
     - Кого? - прикинулась я идиоткой. - Простите, конечно, меня позвали Раисе помогать.
     Дама закатила глаза.
     - Наконец-то! Я задыхаюсь от пыли, почти получила астму, а Миладе и дела нет, лишь о ерунде думает! Конечно, теперь со мной можно не считаться, но она ошибается. Знаете, кто я?
     - Нет, простите, конечно.
     - Вероника Григорьевна Трубецкая.
     - Здрассти. А я Даша, - по-идиотски заулыбалась я. - Простите, конечно.
     На морщинистое личико Вероники Григорьевны наползло слегка брезгливое выражение.
     - Не сообразила, кто я? - процедила она сквозь идеально сделанные вставные зубы. - Я являюсь хозяйкой дома!
     - Ой, ой, ой! - запричитала я. - Уж простите, конечно, я так ваши книги люблю, прям тащусь!
     - Ты о чем? - вздернула брови Ника.
     - Вы же писательница Смолякова!
     - Я?
     - Ну... Мне в агентстве сказали, это дом литераторши!
     Ника быстро оглянулась, потом крепкой, совсем не старческой рукой уцепила меня, то бишь помощницу домработницы, за плечо и впихнула в просторную спальню, заставленную статуэтками, вазочками, конфетницами и прочей лабудой.
     - Видно, до тебя, душа моя, дошла неверная информация, - возвестила дама. - Садись, объясню, что к чему.
     - Простите, конечно, но мне убирать надо.
     - Сидеть! - пригвоздила меня взглядом к стулу старуха. - Раз велю - изволь слушать! Значит, так...
     Я мать мужа Милады, вернее, бывшего супруга. Мой сын - святой человек. Умный, богатый, красивый, а пожалел никчемную бабу и из чистой жалости женился на ней. От Милады, право слово, никакого толка, кроме неприятностей. Ничего она делать не умеет! Мой мальчик уехал из России, предварительно разведясь с малопривлекательной супругой. Но, будучи человеком честным, благородным и воспитанным в интеллигентной семье, счел нужным облагодетельствовать неумеху, дал ей денег на сей, с позволения сказать, замок, а мне велел: "Мама, приглядывай за хозяйством, иначе Милада добро прогуляет, профукает, по ветру пустит". Ясно теперь, кто тут хозяйка?
     - Ага, - закивала я. - Понятное дело, вы - самая главная.
     - Молодец, - улыбнулась наконец довольная Ника, - правильно рассуждаешь! Значит, чью комнату следует убирать с особым тщанием?
     - Вашу.
     - И это правильно. Будешь стараться - дам подарок.
     - Ой, спасибочки!
     - Видно, ты хорошая девушка, исполнительная, - сладко пропела старуха.
     Я потупила взор.
     - Вот и ладно, - закончила знакомство с новой прислугой Ника. - Пойду кофейку попью, а ты принимайся фигурки мыть. Да осторожно, разобьешь какую - выгоню!
     Я окинула взглядом бесконечные ряды разнокалиберных статуэток и попыталась отбиться от оказанной чести.
     - Мне приказано лишь пол тереть.
     - Кем же дано такое указание?
     - Раисой.
     - Райкой?! - с неподражаемым выражением воскликнула Ника. - Ну-ка, скажи, кто тут хозяйка?
     - Вы.
     - Значит, мой мою коллекцию, - процедила старуха и направилась к двери. Но, почти дойдя до порога, притормозила и сказала:
     - Упаси тебя бог тронуть вон ту толстую тетрадь. Ясно?
     - Да.
     - Не прикасайся к ней!
     - Хорошо.
     - Знаешь, почему?
     - Нет, простите, конечно.
     - В ней мои записи, мысли и наблюдения. Дневник великой, много страдавшей женщины. Настоящий роман, не чета тем поделкам, которые строчит Милада. Кстати, ее первая книга украдена у меня!
     - Как?!
     - Очень просто, - снисходительно кивнула Ника. - Я придумала историю, набросала вкратце сюжет и - о, моя святая наивность! - рассказала за чаем о своих идеях, поделилась с теми, кого из благородства пригрела под широким, уютным крылом.
     И что? Ну? И что? Отвечай, что?
     - Простите, не знаю!
     - Нетрудно догадаться! Пока я обдумывала сюжетные линии, составляла план, Милада живехонько, за недельку, накропала отвратительную повестушку и сволокла в издательство. Ей там сказали, что текст никуда не годится, русским языком автор не владеет, выглядит, будто китаец состряпал, но напечатали.
     - Зачем же "Марко" взялось публиковать повесть, если вещь казалась плохой? - выпала я на минуту из образа придурковатой поломойки.
     Ника, к счастью, этого не заметила, усмехнулась.
     - Ты, любезная, далека от мира искусства, а я, можно сказать, плаваю в море культуры много лет.
     Мой сын - великий литератор.
     - Ой, а что он выпустил? - вновь принялась я старательно ломать комедию. - Люблю читать приключения, а еще рассказы о животных.
     Ника скривилась.
     - О боги! Милочка, тебе лучше увлекаться, с позволения сказать, творчеством Милады. Думаю, оно придется тебе по вкусу. Мой сын создает эпическое произведение, полномасштабное полотно, чем-то напоминающее великий роман "В поисках утраченного времени". Ты, естественно, никогда не слышала об этой книге.
     - Ничего не знаю о Прусте <Марсель Пруст, французский писатель (1871 - 1922 гг.), не надо путать его с Болеславом Прусом (1847 - 1912 гг.), польским романистом.>, - живо подтвердила я и тут же прикусила язык. Более идиотского замечания из уст помощницы домработницы и придумать трудно.
     Но Ника снова не обратила внимания на мою оплошность - то, что неотесанная баба-поломойка правильно назвала автора эстетской книги, ее не удивило. Очевидно, ей, занятой исключительно собой, любимой, просто не было дела до окружающих.
     - Мой великий сын, - вздохнула она, - тщательно, в деталях, описывает каждый свой день. Это будет величайшее произведение эпохи, оно переживет века, станет пособием для тех, кто захочет изучить быт и нравы человечества на рубеже двадцатого и двадцать первого веков. Ясно?
     - Но, простите, конечно, получается, что роман можно опубликовать лишь.., э.., после смерти автора?
     Ника вскинула подбородок.
     - Да! И в этом основное величие моего сына! Марсик - мессия! А Милада - жалкая поденщица, думающая лишь о деньгах, ясно? Но народу хочется жвачки, люди не желают утруждать мозг, оттого Смолякова и популярна. Право слово, бедная страна, в которой бешеные деньги можно получить за мусор.
     Впрочем, не укради она мою книгу - ничего бы не получила. Но я, как хорошо воспитанный человек, простила девчонку, более того, держу ее в своем доме, пою, кормлю, одеваю, обуваю...
     - Ника, - раздался из-за двери высокий, нервный голос, - завтрак на столе.
     - Иду, дорогая! - откликнулась дама. Потом она заговорщицки подмигнула мне:
     - Это еще одна нахлебница, Лиза, жена отвратительного парня Никиты. Ладно, ты тут приведи все в порядок, а потом поболтаем. Значит, к тетради не приближайся! Иначе уволю!
     Докончив "выступление", Ника выплыла из помещения, и я осталась посередине просторной спальни, заваленной хламом. Да протереть все находящиеся здесь предметы практически невозможно! Одних только настольных ламп тут штук двенадцать, и все они с матерчатыми абажурами! Пригорюнившись, я решила начать с подоконника, на котором те пилась армия фарфоровых балерин. Пока руки пытались выковырять из их многослойных юбок куски уже окаменевшей пыли, в голове вальсом кружились мысли.
     Право, Ника нелогична. По ее словам. Ми пишет гадкие книжонки, а началось все с идеи, украденной у Ники, у которой в голове родился гениальный сюжет. Но, значит, хоть одно произведение Смоляковой потрясающее - то самое, спертое у Ники. Дама же уверяла, будто старт Ми начался с совершенно непотребной рукописи, написанной отвратительным языком... Тогда почему издательство решило опубликовать слабое, "китайцем состряпанное" произведение, а?
     Есть некая нелогичность и в сетованиях Ники по поводу денег. Ладно, пусть бабуся вместе со своим гениальным и великим сыночком-мессией содержит Ми. Но тогда отчего она так злопыхательствовала по поводу писательниц, получающих большие деньги за дрянь? Ох, похоже, милая дама терпеть не может бывшую невестку и просто отчаянно завидует ей.
     - Ты чего тут делаешь? - громко прозвучало за спиной.
     Я, погруженная в раздумья, вздрогнула, обернулась и уронила статуэтку. Послышалось тихое "дзынь", у фигурки отлетела голова.
     - Ой! - не на шутку испугалась я. - Что ж теперь будет? Раечка, меня выгонят?
     - Наплюй! - быстро сказала домработница, входя в комнату. - Главное - никто, кроме меня, не видел. Давай живенько все соберем и в помойку выкинем. Ну, чего стоишь?
     Рая опустилась на корточки.
     - Ника меня уволит, - прошептала я.
     - Кто? Вероника? Цирк прямо! Забудь!
     - Увидит, что безделушки нет, и обозлится.
     - Знала б ты, сколько я у нее добра побила... - улыбнулась Рая. - И не перечесть! Сама-то она ничего не помнит, расставь их пошире и выбрось из головы.
     - Очень нехорошо так работу начинать - тоненько запричитала я, - у хозяйки набезобразничать...
     Рая перестала собирать останки несчастной балерины.
     - У кого? - широко распахнула она свои необычные глаза.
     - Так Ника сказала мне, что тут все ее?
     Раиса улыбнулась.
     - Она брешет. Знаешь, кто такая Ника?
     - Ну.., владелица дома.
     Рая оглянулась на дверь и, понизив голос, сообщила:
     - Она прихлебалка, одну лишь пенсию имеет.
     Уж я-то точно знаю, потому что раз в месяц ей из города деньги привожу. Ника - бывшая свекровь Милады, бабушка Насти. Вот уж кому не повезло, так это девчонке - такую жабу в родственницах иметь!
     Не обращай внимания на старухины выступления, над ней тут потешаются. Она тебе небось еще и про великую книгу пела?
     - Да, - кивнула я, - запретила вон ту тетрадь трогать.
     Рая прищурилась, потом встала, отряхнула юбку, приблизилась к столу и схватила толстый ежедневник.
     - Ой, ой, - запричитала я, - положи, нас уволят!
     - Не боись, - улыбнулась домработница. - Я тоже по-первости думала, что там нечто этакое написано. Любопытство разобрало, ну и сунула нос.
     Во, слушай! "Двадцатое мая. Утром желудок работал нормально. Днем не захотела обедать, вечером съела запеканку с мясом. Двадцать второе мая. Утром проблема с желудком, приняла двадцать капель слабительного. Днем кишечник очистился, вечером ужинала свининой с черносливом. Двадцать третье мая.
     Утром кишечник не освободился, выпила таблетку, Днем ругала Настю - она посмела при мне хвалить Миладу. Вечером съела шоколадный торт". Ну, как?
     Здорово? И так - на всех страницах. Главная тема: сходила она в туалет или нет. А еще вот, смотри, какая у нее тут славная вещь: список обид.
     - Что? - не поняла я.
     Рая тяжело вздохнула.
     - Ника - настоящая хитрованка. Когда все вместе находятся, она пушистым одуванчиком прикидывается, а потом начинает с каждым по отдельности беседовать и грязь на Ми лить. Схватит тебя за подол и гундит: "Здесь все мое, вот будешь хорошо ко мне относиться, упомяну в завещании. Но имей в виду: проявишь непочтение - внесу в список обид".
     Вот он, полюбуйся!
     Я взяла тетрадь.
     - Тут много страниц, - пояснила Рая, - и все о претензиях. Последние записи глянь.
     Мои глаза разом охватили указанный текст.
     "452. Никита не поздоровался утром.
     453. Милада привезла вишневый торт, хотя ей давно известно, что я ем лишь клубничный.
     454. Лиза взяла мой журнал.
     455. Настя съела последнюю конфету из вазы, забыв предложить ее мне.
     456. Бетти пописала у дверей моей спальни. Нарочно. Ее подучила Настя. Отвратительная девочка, ее следует выпороть".
     - Может, у нее с головой беда? - осторожно предположила я. - С пожилыми людьми такое случается. Ну, как можно всерьез предположить, что собачка нарочно напрудила лужу? Ей-богу, смешно!
     Рая стала осторожно передвигать уцелевший "кордебалет" на подоконнике.
     - Знаешь, чего я тебе скажу, - в конце концов заявила она, - человек на лакированную шкатулку похож: с внешней стороны красиво блестит, а изнутри либо доски, либо картонка, либо еще чего малоприглядное. Притворяется всю жизнь, а к пенсии лак-то пообтреплется и нутро вылезет, тут-то и понятно делается, кто есть кто. У кого драгоценная древесина покажется, а у кого бумага плесневелая.
     Ясно?
     Я не успела ответить, потому что снизу понесся крик:
     - Господи! Зовите врача!
     - Ерунда, это от перемены погоды!
     - Живей, живей!
     Мы с Раей, не сговариваясь, кинулись к двери.
     
     Глава 7
     
     Раиса бежала первой, я следовала за ней. В этом порядке мы и влетели в просторную комнату, явно столовую, потому что посередине ее громоздился длинный стол, заставленный чашками и тарелками.
     - Райка, немедленно звони Андрею Викентьевичу! - велел худой темноволосый молодой мужчина, по всей вероятности Никита.
     Домработница кинулась в коридор, а я осталась бестолково стоять, прислонившись к косяку. На меня никто не обращал ни малейшего внимания - все присутствующие столпились возле дивана, на котором лежала худенькая старушка в не по возрасту ярком розовом платье.
     - Ей совсем плохо, да? - озабоченно воскликнула Настя, прижимая к себе лихорадочно трясущуюся Чуню.
     - Ерунда, - довольно равнодушно ответила толстушка, открывшая мне дверь, - не в первый раз такое.
     - Сказано же было - не ешь дурацкие таблетки! - резко воскликнул Никита. - Опять дряни нажралась... Ну как человеку объяснить, что моложе уже не станешь!
     - Притворяется, - безапелляционно заявила Ника, - внимание к себе привлекает. Ей-богу, у некоторых людей абсолютно бескрайний эгоизм. Я села пить кофе, а ей плохо!
     В этот момент старушка на диване громко всхлипнула, Чуня глянула на нее и завыла в голос.
     - Уйми кретинскую собаку! - рявкнул Никита.
     - Чунечка, - зашептала Настя, - успокойся.
     Чего ты разволновалась? Все хорошо.
     Но йоркшириха продолжала рыдать.
     - Или ты ее затыкаешь, или я вышвырну эту пакость из окна! - заорал Никита.
     - Не посмеешь! - твердо ответила Настя. - Чуня - мамина собака. Вот приедет Ми, и что ты ей скажешь?
     Серо-бледные щеки Никиты стали принимать синеватый оттенок. Я вздрогнула. Сына Милады можно было назвать приятным, даже красивым молодым мужчиной, которого спокойно взяли бы работать на подиуме: у него высокий рост, стройная фигура, широкие плечи и никакого намека на живот или сутулость. Волосы его вились крупными красивыми волнами, лицо имело правильные черты и свежую кожу, покрытую ровным загаром. Наверное, вернулся с моря, а может, посещает солярий. Пахло от красавчика дорогим одеколоном, ногти у него на руках были тщательно отполированы, а одежда изумительно подобрана по цвету.
     В общем, безупречный мужчина, который смотрится юношей. Впечатление портили глаза - маленькие, глубоко посаженные, непонятного, "кошачьего" цвета, то ли карие, то ли рыжие, то ли желтые, что, согласитесь, совсем уж странно для человека.
     Глаза Никиты жили отдельной жизнью, и казалось, на их дне плещется нечто неприятное, отталкивающее. Так красивая гладь озера скрывает под собой опасный омут, в котором гибнут ничего не знающие о ловушке купальщики.
     Мне стало страшно. Старушка в розовом лежала очень тихо, изредка издавая странные звуки. Настя пыталась успокоить заходившуюся в истерике Чуню, Лиза нервно постукивала ногой по паркету, Ника спокойно пила кофе. Никита вдруг глянул на меня.
     - Ты кто? - слетел с его уст грубый вопрос.
     Я не успела представиться - из коридора послышался крик Раи:
     - Андрей Викентьевич приехали!
     И в столовую быстрым шагом вошел полный мужчина лет сорока.
     - Что у нас случилось нехорошего? - проворковал он. - Добрый день, Ника, вижу, ваша печень теперь работает как часы. Лизочка, ангел мой, отчего на прелестном личике тревога? Настюша...
     Андрей Викентьевич не докончил фразу - его взгляд сфокусировался на лежащей старушке. В одно мгновенье доктор оказался около дивана и начал действовать решительно. Из чемоданчика появился тонометр, затем шприцы, ампулы...
     Присутствующие смотрели на врача, словно загипнотизированные, одна Ника преспокойно лакомилась булочкой с таким видом, словно находилась в столовой абсолютно одна.
     - Ее следует госпитализировать, - нервно сказал Андрей Викентьевич.
     - Ой! - воскликнула Настя.
     - Похоже, Фаина опять объелась таблеток, - продолжил врач.
     - Вот дура! - отреагировала Лиза. - Сто раз говорено было: прекрати тащить в рот всякое дерьмо! Дохуделась... Теперь кучу денег на ее лечение истратим. Андрей Викентьевич, можно найти не слишком дорогую клинику? У нас на данном этапе большие проблемы. Да заткните вы ее!
     Последнее восклицание относилось к бьющейся в истерическом припадке Чуне.
     Никита обнял жену за плечи и широко улыбнулся. Блеснули красивые, ровные, белые зубы.
     - Милая, ты забыла, мать давно прикрепила всех к больнице "Забота" и оплатила годовые абонементы. Насколько понимаю, особые расходы нам не грозя г?
     - Нет, - ответил Андрей Викентьевич, - вы имеете там полный спектр услуг. Милада предусмотрела все возможные форс-мажоры, даже страховку на случай похорон.
     - Совсем хорошо! - обрадовалась Лиза. - А то у нас сейчас с деньгами полная труба.
     Никита подтолкнул жену к двери.
     - Дорогая, тебе надо пойти отдохнуть!
     - С какой стати? - заупиралась его половина.
     - Очень нервничаешь.
     - Я?
     - Ты.
     - Совсем не... - завела было Лиза, но тут муженек уже довольно грубо поволок ее вон из столовой.
     - Ей сильно плохо? - прошептала Настя.
     Андрей Викентьевич глянул на девочку.
     - Ну, скажем, не слишком хорошо. Фаина человек немолодой, и лучше перестраховаться - пусть она пару денечков проведет в стационаре.
     - Господи! - запричитала Рая. - А бледная-то какая! Вот не повезло, вот скрутило...
     - А не надо чужие чашки хватать, - внезапно вмешалась в разговор Ника. - Сколько раз говорила ей: бокал в розовых цветочках мой, а ваш - с васильками. Нет, вечно брала не свое, вот господь и наказал. И правильно: не хапай чужие вещи!
     Настя заморгала, и тут в столовую вошли двое мужчин в голубых комбинезонах, украшенных надписями "Забота".
     - Здравствуйте, Андрей Викентьевич, - сказал один.
     - Быстро-то вы как... - откровенно обрадовался врач.
     - В Ложкине были, - пояснил второй фельдшер. - Как раз там дела закончили, когда диспетчер позвонила. Мы ее забираем?
     Чуня, притихшая было, начала новый концерт.
     Душераздирающий вой собачки ударил по нервам.
     - Настюша, - ласково сказал врач, - думаю, тебе лучше уйти.
     Но девочка словно приросла ногами к полу.
     - Вот безобразие! - громко сообщила Ника. - У меня голова заболела! Андрей, извольте измерить мне давление!
     Доктор покорно взял тонометр, подошел к даме.
     Потом глянул на меня, спросил:
     - Вы кто?
     - Помощница домработницы, простите, конечно, - стала кланяться я. - Мы тут первый день в услужении, извиняйте, если чего не так.
     - Голубушка, - мирно продолжил Андрей Викентьевич, - возьмите Настю с собачкой и уведите в сад. Там, с тыльной стороны дома, имеется беседка, посидите с ребенком. Когда Фаину увезут, вас позовут назад. Девочке не следует сейчас находиться в столовой. Ступайте, ступайте...
     Мы с Настей покорно двинулись к большой стеклянной двери, за которой простиралась терраса. Последнее, что я услышала, был недовольный голос Ники:
     - Андрей, ну сколько можно ждать? Право, странно, столь долго заниматься симулянткой и не обращать никакого внимания на даму, которой на самом деле плохо!
     
     ***
     
     Беседка оказалась застекленным домиком, обставленным в восточном стиле. Настя села на один из низких диванов, заваленный длинными валиками-подушками, и воскликнула:
     - Вот! Опять таблетки!
     - Ты о чем? - не поняла я.
     Девочка махнула рукой.
     - Фаина, бабушка Никиты, когда-то давно была балериной. Танцевала она совсем недолго - вышла замуж за Михаила Львовича и бросила сцену. Честно говоря, подробностей ее биографии я не знаю. Фаина то одно рассказывает, то другое, но она страшно гордится своим весом, каждое утро спускается в столовую и заявляет: "Дайте мне тостик из черного хлеба и несладкий чай. Следует беречь фигуру, всю жизнь вешу сорок восемь килограммов, не то что некоторые..." Некоторые - это она про Лизу. Фаину просто крючит при виде жены Кита, а Лизавету передергивает от старухиных замечаний. Фаина Лизу нарочно доводит, чуть не через каждые пять минут восклицает: "Ожирение в сорок лет обещает раннюю смерть.
     Лизочка, хотите, посоветую диету? Знаете, человечество пока не придумало более эффективного способа сохранить такую замечательную фигуру, как у меня, чем отказ от чрезмерного потребления пищи".
     Я улыбнулась.
     - Лиза не похожа на бочку с салом.
     - Нет, конечно, - подхватила Настя, - у нее сорок восьмой размер. Только Фаине все вокруг толстыми кажутся. Даже Чуня. Она тут как-то заговорила, что собак и кота надо ограничить в еде, и мама ей тогда возразила: "Животные в хорошем состоянии, не перекормлены". А Фаина сморщилась и как рявкнет в ответ: "Не знаю, не знаю, Табби умерла, и эти тоже скоро за ней отправятся, и все из-за твоего неумения обуздать их аппетит".
     - Кто такая Табби?
     - Болонка, - грустно ответила Настя. - Мама ее очень любила. Табби умерла молодой, ей и четырех лет не исполнилось. Почечная недостаточность.
     У нее с рождения имелся дефект, какой-то генетический сбой. По идее, Табби следовало скончаться в шесть месяцев, но мамочка ее вытянула, подарила несколько годков жизни и очень плакала, когда собака умерла. Ми до сих пор считает себя перед Табби виноватой: не спасла, не сумела. Я стараюсь никогда не вспоминать при маме про болонку, но Фаину остановить никак нельзя, она просто травит маму. А та, как услышит ее слова про грядущие собачьи болезни, мигом к ветеринару: осмотр, анализы, УЗИ. Для мамы животные - тоже дети.
     - А что за таблетки пьет Фаина? - решила я увести Настю подальше от печальной темы.
     Девочка улыбнулась.
     - Год тому назад к нам в гости приезжала одна мамина знакомая. Она в цирке работает, с фокусником. Видели когда-нибудь, как факир ящик с женщиной перепиливает? Лежит тетка, из отверстий торчат руки, ноги, голова. Подходит к ней "волшебник" с пилой и вжик - напополам разрезает. Получается две "коробки", из одной голова и верхние конечности видны, из другой - нижние, и все шевелятся.
     Потом половинки сдвигают вместе, и целая тетка выбирается наружу. На самом деле ассистенток две, и они в ящиках скрюченные лежат. Знаете, да?
     - Конечно, - кивнула я. - Детский трюк, его лет сто демонстрируют, и все давным-давно в курсе дела.
     - Вот-вот, - подхватила Настя. - Но ведь ясное дело, что помощницы иллюзиониста должны быть маленькие-маленькие, тощенькие, словно шпроты, иначе им вдвоем в небольшом ящике не поместиться...
     В общем, когда эта Света приехала, Фаина примолкла. И было от чего. Гостья оказалась такой худенькой, такой прозрачной, что на ее фоне бывшая балерина выглядела ожиревшим кабаном. Но, что удивительно, Светлана обладала великолепным аппетитом и не отказывала себе ни в чем. Салат с майонезом? Легко. Жаренная на сливочном масле картошка вкупе со свиной отбивной? С удовольствием.
     Пара кусков белого хлеба, укрытых салом, щедро посыпанным крупными кристаллами соли? За милую душу. Торты, пирожные, мороженое, шоколад, варенье...
     Через два дня Фаина не выдержала и пристала к Светлане, требуя, чтобы та открыла секрет своей худобы. Циркачка сначала не желала откровенничать, ссылалась на отличный обмен веществ, энергозатратную работу и подвижный образ жизни. Но хитрая Фаина не поверила и, улучив момент, пошарила в комнате гостьи. Результатом обыска оказалась пластиковая баночка с непонятными таблетками.
     Прижатая в угол, Света призналась: она принимает специальное лекарство, сделанное в Юго-Восточной Азии. Что намешано в капсулах, она не знает, но, наевшись от души деликатесов, съедает рекомендованную дозу, и ни один килограмм к телу не пристает. Для вечно голодной, не умеющей контролировать свой аппетит Светы средство оказалось панацеей.
     Фаина поджала губы, а вечером заявилась в спальню к Ми и потребовала:
     - Хочу такие капсулы! Купи!
     Милада попыталась вразумить старуху, говорила ей вполне разумные вещи:
     - Это средство, может быть, вредное... Скорее всего, оно бьет по почкам и печени... В вашем возрасте принимать подобные средства крайне опасно...
     Но Фаина вела себя, словно воспитанница детского садика, увидавшая у одногруппника новую игрушку.
     - Хочу! - ныла старуха. - Немедленно достань!
     Все члены семьи высказали Фаине то, что думали по поводу непонятных таблеток, то есть не рекомендовали ей принимать их. Одна Ника спокойно заявила:
     - Незачем волноваться. Желает она травиться - сколько угодно. Помрет, и даже лучше будет, никто потом не станет мою чашку хватать. Да и на похоронах сэкономим: гроб не понадобится, то, что останется от Фаины после отравления таблетками для похудания, поместится в спичечный коробок.
     Не успела милая бабушка захлопнуть рот, как разгорелся дикий скандал. Фаину понесло: она каждому высказала свое мнение о его внешности, умственных способностях и поведении. Досталось всем, ехидная Фаина умело наступала на больные мозоли.
     Лизе она заявила:
     - Можешь не стараться, все равно тебя скоро тут не будет.
     - Почему? - удивилась жена Кита. - Куда же это я денусь?
     - Вон пойдешь, - мило улыбнулась бабуся. - Зря развоображалась. Хочешь мой совет? Потребуй побольше подарков, разведи Ми на брильянтовые безделушки. Когда Кит выпрет тебя, очередную жену, из дома, будет чем утешиться. Чего надулась? Милада дура, она презенты у бывших невесток не отбирает. Вон Наташке машину преподнесла уже тогда, когда та и членом семьи-то не была.
     Лиза покраснела и ринулась на Ми.
     - Это правда, Наташка получила авто?
     - Э... - залепетала Ми.
     - Отвечай!
     - Ну...
     - Не мямли!
     - А.., а... Ой, я забыла в издательство позвонить! - попыталась вывернуться писательница, устремляясь к двери.
     Но невестка мертвой хваткой вцепилась в свекровь.
     - Отвечай.
     Пришлось Миладе сдаться.
     - Да.
     - А еще она ей долларов отсыпала, - торжествующе добавила Фаина.
     - Наташе квартира нужна, она сейчас живет на съемной площади, - попыталась оправдаться писательница.
     - И ты дала ей денег?! - в один голос заорали Лиза с Никитой.
     - Нет, - залепетала Ми. - Вернее, да, но в долг, ненадолго.
     - А-а-а! - завизжала Фаина. - Бешеные доллары на чужую девку потратила, а мне лекарство не купила!
     - Тише ты! - рявкнул на бабулю пришедший в себя Никита. - Мать сама зарабатывает, сама и тратит. Захочет, сгребет все в кучу и подожжет!
     На этой фразе Настя, подхватив собак, ускользнула из комнаты. Через несколько дней девочка заметила странное изменение в поведении Фаины: бабка больше не голодала. Наоборот, она просто бросалась на еду, запихивая в себя все, что лежало на тарелках.
     Впрочем, обжорствовала Фаина по-тихому. Когда за столом сидели все, старуха ограничивалась, как всегда, листиком салата. А потом тайком шла в кладовку и оттягивалась от души. Сначала Настя удивилась столь резкой перемене в поведении бабушки Никиты, но потом поняла: та просто получила вожделенные таблетки.
     Впрочем, через пару недель секрет стал известен всем, потому что Фаина внезапно упала в обморок и вынуждена была сообщить доктору Андрею Викентьевичу правду. Врач пришел в ужас, прочел престарелой балерине лекцию о вреде нелицензированных фармакологических препаратов и отнял у потерявшей разум бабки пилюли. Но не тут-то было! Непонятно каким образом никуда не выезжавшая из поселка Фаина снова обзавелась отравой и.., опять свалилась без чувств.
     В общем, вот уже полгода, как она тайком лопает капсулы, объедается жирной, калорийной пищей, не полнеет и регулярно теряет сознание.
     - Откуда же она берет эту гадость? - удивилась я.
     Настя замялась, потом ответила:
     - Наши полагают, что Фаине лекарство покупает кто-то из обслуги. Бабушка любит гулять по поселку, разговаривать с охранниками. Так вот один из них небось и работает "курьером". Но у меня иное мнение, только я его никому не говорила.
     - Какое?
     - Думается, это Ми.
     - Милада доставала свекрови крайне вредные пилюли? Зачем? Она что, хотела нанести вред ее здоровью?
     
     Глава 8
     
     Настя стала теребить край кофты.
     - Нет, конечно. Просто Ми очень мягкая, у нее все выпросить можно. С другой стороны, она не способна сказать человеку "пошел вон". А Фаина, когда что-то хочет, просто танком прет. Дешевле интриганке навстречу пойти, чтобы отстала. Мама страшно боится всяких выяснений отношений, а еще ей очень хочется быть для всех хорошей, из-за этого и беда получается.
     - Ты о чем? - не поняла я.
     Настя вздохнула.
     - Кит безответственный человек. Он сначала женился на Натке, а потом развелся.
     - Ты раньше говорила, что она сама ушла.
     - Это верно. Только кто ее вынудил на подобный шаг? - скривилась Настя. - Я бы тоже убежала от парня, который по бабам таскается.
     - Кит что, Казанова?
     Настя чихнула.
     - Еще какой! Делать ему было нечего, а Натка на службе день-деньской сидела. Пока супруга пахала, муженек оттягивался, ну и закончилось красиво:
     Наташка его с Лизкой поймала. Анекдотическая ситуация. Она, в смысле Натка, в командировку улетела, Кит ее до аэропорта довез, ручкой помахал и - обжиматься в Лизаветой. Только что-то там с самолетом случилось, и рейс отложили на двенадцать часов. Не сидеть же Натке в зале ожидания полсуток...
     Шереметьево недалеко от нас, она взяла такси и назад прикатила. Входит в спаленку, а там - картина Репина... Ромео с Джульеттой.., сладкая парочка...
     - Представляю, - покачала я головой. - Наверное, Наташа окна в особняке побила.
     - Нет, она не такая, - мрачно ответила Настя. - Спокойно так сказала: "Развлекаешься? Ну-ну..." Повернулась и уехала. Ми ее потом неделю искала по Москве. Наташка гордая, ничего не взяла: мобильный, драгоценности, подарки, одежду, машину - все оставила. С Кита как с гуся вода. Мама чуть не плачет, а он так спокойненько сказал: "Не хочет со мной жить? Ну и не надо, до свидания. Одной головной болью меньше. Зачем нам истеричка?"
     И мигом развелся, стал с Лизкой жить, потом они расписались. Ми страшно переживала: "Куда же Натуся пошла? Квартиры-то у нее нет".
     - Наверное, к родителям вернулась, - предположила я.
     - Она сирота, - пояснила Настя. - Да еще не москвичка, из какого-то местечка, забыла название, приехала в столицу в институт поступать. В общем, Ми разыскала Натку и стала перед ней извиняться.
     - За что?
     - Ну.., ведь это в ее доме Кит с Лизкой того.., самого. Только надо Ми знать - она решила вину перед Наташкой искупить. Сначала ей хоромы сняла, а потом и приобрела их.
     - Да уж... - протянула я.
     Настя махнула рукой.
     - Если я скажу, скольким людям Ми денег в долг надавала, вы не поверите. И ведь ни один не вернул!
     - Зачем же тогда она это делала, если видела, что ее обманывают?
     Настя стала гладить Чуню.
     - К нам один раз пришла Катька Сонина, мамина подруга. Странные, кстати, у них отношения. Они вместе учились, а потом долго не встречались. Сонина вновь появилась у нас, когда у Ми книги стали выходить. Прируливала с сыночком своим и все говорила: "Ах-ах, Настенька и мой Степочка - чудная пара, по-моему, они друг в друга влюбились!" Меня прямо передергивало, тот Степочка - такая отвратная морда... Ладно, это неинтересно... В общем, как-то раз вхожу к Ми в спальню, а она из стола деньги вынимает. Увидела меня, покраснела и давай оправдываться.: "Катюша попросила пять тысяч долларов, всего на месяц..."
     Неожиданно Настю охватила злость, и девочка налетела на маму.
     - Ни в коем случае не давай, положи деньги назад!
     - Настюша, я должна помочь Кате, у нее сложная ситуация.
     - Сонина не вернет долг.
     - Она честный человек, обязательно отдаст.
     И тут Настя окончательно съехала с катушек.
     - Аленина тебе что обещала? - зашипела девочка. - А Иванова Нина? Может, еще Вербицкую припомним? Мама, приди в себя, ты опять лишишься большой суммы! Сонина тоже ничего не отдаст.
     Милада, сжимая в руках пачку, пошла к двери.
     - Немедленно вернись! - велела дочь. - Извини, что так разговариваю, только нет сил смотреть на то, как тебя обирают.
     - Настюша, - ласково сказала Ми, - я не могу не дать Катюше деньги.
     - Почему?! Скажи: нет свободных средств.
     - Но они есть.
     - И кто об этом знает?! - возмутилась Настя. - И потом, это ведь твои деньги, почему ты должна с кем-то ими делиться?
     - Степа не поступил в университет на бюджетное отделение, - пояснила Ми, - а на коммерческое его берут, но требуют оплатить сразу весь учебный год. Если Катюша не внесет деньги, Степочка окажется в армии, а это опасно, его там убить могут.
     Катя мне долг обязательно вернет.
     - Ми! - взвыла Настя. - Ну пожалуйста, включи мозги! Где Сониной деньги взять?
     - Вот именно, - радостно подхватила Милада, - очень хорошо, что ты меня поняла! Катюше никто, кроме меня, не поможет.
     - Мамочка, - тряхнула головой Настя, - я не о том веду речь. Из каких доходов Сонина планирует отдавать долг, а?
     - Ну.., она тоже книгу написала, - неуверенно заговорила детективщица, - ей аванс в издательстве выплатят...
     - Откуда знаешь?
     - Катюша планами поделилась.
     - Врет.
     - Настя!
     - Что - Настя? Она тебя дурит! - сердито воскликнула девочка. - За идиотку держит! Отчего не пошла в банк, а? Можно ведь кредит взять на обучение.
     - Там большие проценты, - пояснила Ми. - И потом, ни в одном банке не дадут ссуду.
     - Почему же?
     - У нее маленькая зарплата, - вздохнула Милада, - прямо копеечная. Из каких средств ей кредит выплачивать?
     - Ага! - с торжеством объявила девочка. - Вот мы и добрались до сути! Ясное дело, банкиры люди основательные, ссуду терять не пожелают. А тебе она с каких заработков пять тысяч принесет? Мама, положи деньги назад.
     Милада молча приблизилась к двери, потом повернулась и, глядя не мигая в лицо дочери, медленно произнесла:
     - Я знаю, что мы с тобой очень похожи, поэтому и говорю сейчас: постарайся меня понять, я не могу не помочь Катюше. Мне повезло, я имею деньги, дом, хороших детей и любящих родственников, а Катюше жизнь сдала иные карты, без козырей. Живет одна, на крохотную зарплату, с больным сыном - у Степы ведь гастрит. Если он погибнет в армии, я потом всю жизнь буду мучиться.
     Высказавшись, Милада вышла за дверь. Настя осталась одна в комнате. Сначала девочка хотела броситься за матерью и высказать той и другие, вполне справедливые замечания. Что гастрит - не смертельная напасть. Что Сонина тоже закончила журфак и способна найти прилично оплачиваемую работу, а не складывается карьера в печатных изданиях - пусть идет, раз так уж нужны деньги на сыночка, в богатый дом в гувернантки, хорошо получать станет.
     И вообще можно было сказать, что Ми незачем испытывать неудобство перед подругой, она не украла деньги у пенсионеров, не выкачала нефть из недр земли, не нажилась на перепродаже электричества, то есть ничего не взяла даром ни у людей, ни у государства, она заработала сама, тяжелым трудом, заплатив все мыслимые налоги...
     Настя замолчала, я погладила Чуню.
     - Думаю, Сонина не вернула долг.
     - Не-а, - подтвердила девочка. - Впрочем, это не мешало ей регулярно заявляться сюда вместе с противным своим сыночком.
     - Да уж, напряженно у вас дома.
     - Иногда бывает.
     - И давно так?
     Настя захлопала глазами.
     - Вы о чем?
     Я подперла кулаком щеку.
     - Милада ушла из семьи, потому что, на ее взгляд, скоро могла случиться беда. Какая? И почему отсутствие хозяйки гарантирует избавление от несчастья?
     - Не знаю, - прошептала Настя.
     - И я тоже пока не понимаю. Попробуй сообразить, что у вас изменилось в последнее время?
     - Когда?
     - Ну.., недели за две до исчезновения Ми.
     Настя подняла тонкую руку и начала в задумчивости накручивать прядь волос на палец. Потом немного неуверенно произнесла:
     - Вроде ничего.
     - Совсем?
     - Ну да.
     - Обычная жизнь?
     - Совершенно. Ника и Фаина ко всем цеплялись, Кит балбесничал, Лиза по магазинам шастала.
     Но так уже давно продолжается.
     - Гости приезжали?
     - Только приятели Кита. Их двое, Сережа и Костя. Но опять же - ничего удивительного.
     - А покупки? Может, кто приобрел нечто экстраординарное, дорогое?
     - Да нет! Лизка постоянно по лавкам носится, но все обычное приносит: косметику, кофточки, обувь.
     У нее болезнь.
     - Какая? - встрепенулась я.
     - Шопоголизм, - усмехнулась Настя. - Скупает шмотки тоннами, остановиться не может.
     - Наташа скандалов не затевала?
     - Нет, конечно. Они с Китом теперь даже не разговаривают, терпеть друг друга не могут. И потом, Ната ведь давно за границу уехала.
     Я притихла, потом попыталась изучить ситуацию с другой стороны:
     - У мамы много знакомых?
     - Тьма! Я всех и не видела. Сотрудники издательства, журналисты, фанаты... - принялась загибать пальцы на руках Настя.
     - Я имела в виду друзей, близких.
     Девочка прикусила нижнюю губу.
     - Никого.
     - Неужели?
     - Да.
     - Вот странно...
     - Почему?
     - Обычно человек имеет близких друзей, одноклассников или поддерживает отношения с кем-то, знакомым со студенческой скамьи, сходится близко С коллегами по работе.
     Настя закашлялась, потом перевела дух.
     - У мамы было три подружки, - пояснила она. - Одна, Сусанна Рантер, уехала в Израиль. Очень давно, и связь с ней оборвалась. Мама пыталась найти Сузю, но не сумела. С Катей Сониной они вместе учились на журфаке, потом разбежались, но, когда стали печатайся мамины детективы, Катька Ми отыскала и с тех пор на ней паразитирует. Еще имелась Лена Рыбкина, вот с ней у них самые близкие отношения были. Они с мамой еще в школе вместе учились, только...
     - Что?
     Настя пожала плечами.
     - Она у нас бывать перестала и звонить тоже.
     А раньше по три раза на дню болтали, Лена часто сюда приезжала. Она, кстати, единственная, кто откровенно Нике и Фаине говорил: "Вы, жабы, заткнитесь и скажите судьбе спасибо, что вам так повезло с Миладой. Другой человек вас бы давно вон выставил". И что самое интересное, старухи замолкали.
     Они Лену боялись, та за Ми могла кого угодно утопить.
     - Что же случилось?
     - Понятия не имею. Просто Лена исчезла, и все.
     - И Ми никак не объяснила это странное обстоятельство?
     - Почему? Когда Лена перестала появляться, я удивилась, а мама сказала, что Лена Рыбкина переехала жить на Украину и теперь там на телевидении работает. На маленьком канале, таком, который лишь на один район вещает. Ведет какую-то викторину: задает вопросы, игроки должны отвечать, спонсор вручает призы. Понимаете?
     - Конечно. И что тебя удивило? За хорошей работой можно и дальше отправиться.
     - Ага, - кивнула Настя, - верно. Только в марте я бегала по ГУМу и увидела Лену. Она постельное белье брала. Значит, в Москве находится.
     - Что же ты к ней не подошла?
     - Не успела, - пояснила Настя. - Пока сквозь толпу пробилась, она уже ушла.
     - И ты маме ничего не сказала?
     - В тот же день сообщила.
     - А она? Как она отреагировала?
     - "Ты обозналась, просто увидела похожую женщину", - вот что она сказала.
     - Самые сложные обстоятельства имеют, как правило, простые объяснения.
     Настя начала комкать край кофты.
     - Может, и так, - выдавила она наконец из себя. - Но я Рыбкиной домой позвонила. Не сразу, недели через две. Услышала в трубке ее голос и спросила: "Тетя Лена, скажите честно, вы с мамой поругались?"
     - И что? - заинтересовалась я.
     - Рыбкина помолчала и задала вопрос: "Вы кто?"
     Я знаете, удивилась и представилась полным именем. "Кто?" - с изумлением переспросила Лена.
     "Настя Смолякова, - ошарашенно повторила я, - дочка Милады". Тогда из трубки послышалось легкое покашливание, а затем гот же голос сообщил:
     "Вы ошиблись".
     - Может, Лена, уезжая, сдала кому-то квартиру? - предположила я. - Так часто делают, а ты просто перепутала голоса.
     - Нет, это она отвечала.
     - Очень странно.
     - Ага, - кивнула Настя. - Наверное, что-то у них произошло...
     - Можешь дать мне координаты Рыбкиной?
     Девочка вытащила из кармана дорогой мобильный, открыла записную книжку:
     - Пишите...
     Я вынула свой, куда более скромный, сотовый, вбила в записную книжку необходимые сведения и спросила.
     - Удобно мне будет зайти в комнату Милады?
     - Конечно, - улыбнулась Настя, - вы же поломойка, обязаны все помещения в порядок привести.
     Я встала, и тут стеклянная дверь беседки распахнулась, на порою появилась Рая.
     - Настюша, - ласково позвала она, - иди домой. Хочешь, пирожок испеку с яблоками?
     - Супер! - отозвалась девочка. - Толик приехал?
     Мне скоро в город.
     - Машину моет, - ответила Рая.
     Настя, подхватив Чуню, побежала в особняк, остальные собаки потянулись следом.
     - Иди домывай полы, - приветливо велела мне Раиса. - А если притомилась, могу кофейком угостить.
     - Лучше закончу дела.
     - И то верно, - кивнула домработница.
     - Что с Фаиной?
     - В больницу увезли. Через три дня вернется здоровой, уж не в первый раз катается, - усмехнулась Рая. - Ты начинай Миладину спальню мыть. Только осторожно там, ничего у хозяйки на столе не трогай! А я схожу в бабкину комнату, поищу, куда Фаина таблетки заныкала, и выкину их вон.
     
     Глава 9
     
     Комната Смоляковой оказалась нелепой. Слишком большая, метров сорок, не меньше, она имела Г-образную форму. Окошки тут походили на щели, и одну стену полностью занимали дубовые шкафы.
     Из цельного массива, впрочем, были и кровать, и здоровенный письменный стол с лампой под зеленым абажуром, и тумбочка, и два кресла. В целом антураж напоминал интерьер гостиницы для партэлиты этак тысяча девятьсот шестьдесят второго года.
     Впрочем, старомодная обстановка не удивляла, каждый живет, как он хочет. В нашем ложкинском особняке тоже не имеется кресел и кроватей из гнутых трубок вкупе с точечным светом галогеновых ламп. Остолбенеть от изумления заставило иное.
     Вся немаленькая кубатура оказалась набита... кошками. Естественно, не живыми, а скульптурами, мягкими игрушками, статуэтками. По стенам были густо натыканы более чем смешные картины, какие можно купить в переходе у метро. Кошки, играющие в карты, котята в корзинке, кот в камзоле, целое стадо хвостатых любителей мышей в бальных платьях и капорах. Над кроватью красовался здоровенный, метра три на два гобелен: трудолюбивые руки ткачих при помощи нитей изобразили на нем кошачью свадьбу.
     В прямом, а не в переносном смысле этого слова. Жених, серый кот, был облачен в черный фрак, невеста, серо-голубая кошечка, в шикарное белое платье с фатой. А вокруг - море симпатичных котяток в праздничных одеяниях, родители и друзья новобрачных...
     Слезы умиления так и льются из глаз при виде сего образчика стопроцентного китча.
     Но этого мало. На окнах болтались занавески с вытканными усатыми мордами. Еще тут имелась маленькая табуреточка, сиденье которой было сделано в виде перса. Но окончательно добили меня часы, бодро тикавшие на стене под полкой, густо заставленной фигурками китайского производства. Большой черный котяра из керамики был привешен за шиворот, его живот представлял собой циферблат, выпученные глаза ходили из стороны в сторону, а внизу вместо маятника мерно покачивался хвост.
     Значит, Милада из породы коллекционеров. Причем из особой категории собирателей неценных вещей. Ведь очень многие, покупая монеты, картины или марки, просто вкладывают деньги. А Ми приобретала копеечные вещицы, но, похоже, поделки были ей дороже золота.
     Испытывая внутреннее неудобство, я распахнула дверку одного из шкафов. Конечно, это крайне неприлично - рыться в чужих вещах, но мне надо отыскать Смолякову, а в ее личных апартаментах может найтись нечто, наводящее на след.
     Одежды у самой рейтинговой писательницы оказалось мало. Несколько джинсов, черные брючки, футболки и штук шесть свитерочков. Никаких дорогих ярлыков или мировых брэндов нет, хотя все вещи хорошего качества и новые. Более чем скромной оказалась и обувь, а сумочка и вовсе имелась только одна - белая, в виде бочоночка.
     На письменном столе царил тот же армейский порядок, что и в гардеробе. Справа лежала стопка чистой бумаги, слева стояли красные стеклянные кружки с надписью "Марко", из которых торчали копеечные пластмассовые ручки. Слева темнел маленький прямоугольный ежедневник, тоже дешевый, в переплете из кожзама, с цифрами "2006" сверху.
     В доме стояла тишина, его обитатели словно вымерли. Никто не мешал мне рыться в ящиках стола, но все равно я вздрагивала от малейшего дуновения ветра и косилась на дверь.
     Очень скоро я поняла, что все дела в доме вела Милада. У нас платежами за дом, электричество и газ ведает Кеша. Если честно, я даже не в курсе, сколько денег из семейного бюджета улетает в месяц на коммунальные услуги. Но здесь книжки по оплате находились у хозяйки. Рядом лежал листок, где крупными буквами было написано: водопроводчик Женя, газовщик Миша, ремонт ворот Сережа, электрик Паша, а рядом с именами стояли номера их телефонов. Следовательно, если в особняке случался сбой в системах жизнеобеспечения, все бежали к Миладе. Мне подобное положение вещей показалось странным.
     Больше часа я обыскивала комнату Смоляковой и не обнаружила там ничего, что могло бы навести на след беглянки. Настораживал лишь невероятный порядок, на полках и в ящиках все лежало ровными стопками. Похоже, Ми предполагала, что посторонние глаза и руки станут шарить по ее вещам, и привела комнату в приличный вид. Ну не может у нормальной женщины все лежать с патологической аккуратностью! Мой личный шкаф, например, следует открывать очень аккуратно, потому что оттуда дождем посыплются трусики, лифчики, футболки, колготки, носочки. У меня не хватает терпения складывать все по линеечке. Впрочем, у Зайки и Машки тот же пейзаж, да и у моих подруг в шкафах точно такая беда. Похоже, Милада покинула дом самостоятельно.
     Отчего я пришла к подобному выводу? Да очень просто. Рассмотрим противоположный вариант: Миладу похитили. Допустим, она поехала по делам, решила посетить галерею "Ка", зашла туда, а ее схватили, скрутили, сунули в машину и увезли в неизвестном направлении. Но тогда бы в комнате все же имелся хоть какой-нибудь беспорядок, ну, к примеру, открытый ноутбук, разбросанные бумажки. Да хоть смятый свитерок в шкафу! Но комната выглядит, словно музейная экспозиция. Может, Рая навела тут тщательный порядок? Ладно, пусть домработница разобрала гардероб, но ведь сегодня, снаряжая меня, свою помощницу, мыть полы в хозяйской обители, она строго-настрого приказала:
     - Даже не приближайся к письменному столу!
     Милада добрый человек, но единственное, от чего она приходит в ярость, это когда видит, что кто-то ее рабочее место шерстил. Я даже грязную чашку никогда не убираю, она сама ее на кухню приносит. Кстати, у нее на столе всегда бардак.
     Но сейчас столешница радует взор педантичной аккуратностью. И еще, писательница оставила ежедневник! Кстати, что там виднеется на тумбочке?
     Ага, мобильник. Хороший аппарат со встроенной камерой. Так что, Милада уехала из дома в издательство, наведя чистоту и бросив столь необходимые вещи?
     Покачав в сомнении головой, я заглянула в примыкающую к спальне ванную и лишний раз утвердилась в своих подозрениях. Шампуни, гели для мытья, пена для ванны, всяческие скрабы, муссы и лаки стояли, словно солдаты на плацу, по росту. Единственное, что нарушало идеальность, - коробочка из-под краски "Палетт", валяющаяся на подоконнике.
     Я взяла упаковку и повертела в руках. Знакомая штука, сама пользуюсь подобной и очень ею довольна.
     Но почему меня смутила находка? Ведь ясное дело, что краска для волос должна храниться именно в ванной комнате.
     Через секунду до меня дошло: Смолякова блондинка. Вполне вероятно, что она, как и я, обнаружив у себя первые седые волосы, пришла сначала в ужас, а потом решила бороться с признаками старости. Но!
     Сейчас-то передо мной была коробочка из-под краски, которая делает волосы рыжими. Я сама, дабы изменить внешность, перекрасила волосы именно в такой оттенок! С самого начала, собираясь выступать в роли помощницы домработницы, я пришла к мысли, что совсем черные или темно-каштановые волосы при белой коже и голубых глазах будут смотреться неестественно, а вот цвет "сытая лисичка" самое оно: с одной стороны, не привлекает внимания, с другой - изменяет облик.
     Перед моими глазами мгновенно развернулась картинка: вот Милада вынимает из коробки тюбик, перчатки и начинает наносить кремообразную субстанцию на волосы, убирает пустые упаковки, а коробочку с фотографией симпатичной девушки, демонстрирующей красивые рыжие пряди, забывает на подоконнике. Окно прикрыто довольно плотным тюлем, Милада просто не вспомнила про упаковку.
     Так-так.. Значит, она теперь более не блондинка .
     Продолжая так и этак обдумывать ситуацию, я хотела переместиться в спальню Никиты и Лизы, но тут меня окликнула Рая:
     - Эй, Даша, иди сюда!
     Я оставила пылесос на втором этаже, сбежала по лестнице вниз и мгновенно наткнулась на большой, не слишком приятно пахнущий мешок с мусором, стоявший у выхода на террасу.
     - Не сочти за труд, - мило попросила Раиса, - оттащи на помойку. У меня спина болит, прямо ужас, ничего поднять не могу.
     - Без проблем, - улыбнулась я. - Куда нести?
     - Вон туда, - ткнула рукой в сторону сада Раиса, - в самый угол. Увидишь небольшую сараюшку, мы в ней прячем газонокосилку, шланг, лопаты да грабли. А рядом там навесик, под него мешки с мусором и складируются. Я потом их к выезду из поселка везу, там баки. Поняла?
     - Угу, - кивнула я и подняла упаковку с отбросами.
     - Через террасу ступай, - заботливо предложила Раиса, - ближе будет.
     Я послушно вытащила мешок на улицу и тут почувствовала, как между ног у меня проскакивает нечто маленькое, мягко-шерстяное. Я похолодела и замерла.
     - Чуня, - заорала Рая, - вот пакостница! Стоит только любую щель приоткрыть, как она выскальзывает и к забору несется.
     - Зачем? - облегченно вздыхая и успокаиваясь от пережитого ужаса, спросила я.
     Домработница засмеялась.
     - Чуня у нас самый страшный зверь, полкило храбрости. На соседнем участке ремонт идет, там постоянно туркмены с тачками бегают. Вот Чуня и наводит порядок, начинает на них лаять. А рабочие пугаются, бросают поклажу и деру. Просто цирк.
     - Взрослые мужчины впадают в истерику при виде собачки размером меньше кошки? - удивилась я, слушая заливистый лай Чуни.
     - Что с них взять? - вздохнула Рая. - По-русски почти не говорят, от всех шарахаются... Небось регистрации не имеют, для таких и йоркшир - крокодил. Будь добра, на обратном пути прихвати хулиганку, а то снова дождик накрапывать начал, измажется вся - купать придется.
     Я кивнула, отволокла куль к навесу, пристроила его около "братьев" и пошла искать Чуню.
     Иоркшириха перестала лаять, очевидно, разогнав несчастных гастарбайтеров, она решила заняться своими собачьими делишками, то есть совместить приятное с полезным.
     Мерно выкрикивая:
     - Чуня, Чуня... - я брела по саду.
     Очевидно, Смолякова не была большой любительницей цветов - основную часть принадлежащих писательнице соток покрывала зеленая трава.
     - Эй, Чуня, - строго крикнула я, - иди сюда!
     Никакой реакции.
     - Чунечка, хочешь конфетку? - изменила я тактику.
     Ноль эмоций.
     - Ну погоди! - пригрозила я. - Будешь грязная, тебя станут купать, а потом сушить противно жужжащим феном.
     Слева послышалось сосредоточенное сопение.
     Очевидно, перспектива оказаться в ванне не слишком обрадовала йоркшириху, и она не сумела сдержать негодования. Я посмотрела в ту сторону, откуда шел звук, и рассердилась окончательно, увидев, чем именно занимается Чуня.
     - Сейчас же перестань! - прикрикнула я.
     Но собачка проигнорировала мой вопль и продолжила сосредоточенно, с бешеной скоростью разрывать землю в том месте, где забор поворачивал налево. В разные стороны летели черные комья.
     Я пошла к йоркширихе, ругая ее на все корки:
     - Сейчас же остановись! Эй, Чуня, кому сказано? Сама перемажешься, газон испортишь! Ну погоди, сейчас тебе мало не покажется... Посмотри, на кого ты похожа: грязная, мокрая... Вот Рая-то обрадуется. А ну иди сюда!
     С этими словами я наклонилась, подцепила крохотное, почему-то трясущееся крупной дрожью тельце и хотела выпрямиться, но неожиданно увидела в земле нечто странное и замерла в согнутом положении. Пронырливая, слишком активная Чуня разрыла довольно широкую и глубокую ямку. Наверное, собачка почуяла крота - такой была моя первая мысль.
     Тот, кто считает йоркширов всего лишь живыми игрушками, жестоко ошибается. У этих собак в жилах течет кровь терьеров, страстных охотников. Наша Жюли, например, переловила в саду всех мышей, а пару раз вышла победительницей в борьбе с крысами. Поэтому способность Чуни разрывать почву меня не удивила. Поразило иное: из чернозема выглядывало нечто светлое, похожее на пучок странной травы. Я машинально пощупала находку и вздрогнула.
     Отчего в пальцах столь знакомое ощущение? Внезапно Чуня вывернулась из моей руки, шлепнулась прямо на разрытый участок и с утроенной силой заработала маленькими, но очень крепкими и проворными лапами. На меня напал столбняк, тело парализовало, лишь глаза послушно передавали в мозг увиденную информацию.
     Вот среди земли мелькнул серый комок, он развернулся и полетел к дому. Чуня, крича от возмущения, бросилась за мышью, а я уставилась на нечто серо-белое, непонятное, округлое, проглядывающее из разрытой ямки. Потом осторожно разгребла руками чернозем и заорала с такой силой, что, кажется, сорвала себе горло.
     Из земли смотрело человеческое лицо, совершенно не тронутое тлением. С него даже не сошла косметика. Яркие, красные губы были плотно сжаты, а небесно-голубые глаза распахнуты, и сейчас они невидящим взором смотрели на меня.
     Ноги мои подкосились, тело осело в мокрую траву, из легких выдавился хрип. Вот что такое светлое маячило в траве - прядь волос. Похоже, я сумела найти Миладу.
     - Эй, ты в порядке? - раздался голос от меня чуть сбоку. - Чего молчишь, отвечай!
     Не в силах произнести ни слова, я с огромным трудом подняла каменно-тяжелую руку и ткнула указательным пальцем вниз, на разрытую землю.
     - Опять Чунька на мышей охотилась... - завела было Рая, но тут же осеклась.
     Несколько мгновений мы обе провели в полнейшей тишине, потом домработница сдавленно спросила:
     - Эт-то что?
     - Лицо, - прохрипела я.
     - Чье?
     - Человеческое.
     - Там.., там... - пыталась задать вопрос Раиса.
     Я поняла, что она хотела спросить, и ответила:
     - Труп.
     - О-о-о! - взвизгнула Рая и вцепилась в мое плечо.
     В следующую секунду нас словно смело могучим ураганом. Не говоря ни слова, мы понеслись в особняк, не разбирая дороги, и опомнились, лишь оказавшись в столовой.
     Раиса заперла выход на террасу и упала в кресло, я шлепнулась на диван.
     - Это кто? - прошептала домработница.
     - Блондинка, - тихо ответила я, - с голубыми глазами.
     Рая прижала руки ко рту.
     - Нет!
     - Похоже, да.
     - О! Нет, нет! Что нам делать?
     - Надо позвать Никиту, - пролепетала я.
     - Он уехал. Лиза тоже. А Настю Толик повез в парикмахерскую. Дома лишь Ника, она в это время сериалы смотрит, - растерянно сообщила Раиса. - Нет-нет, ты ошиблась! Там кто-то другой!
     Ко мне вернулось самообладание.
     - У вас же есть охрана.
     - Ага.
     - Зови сюда начальника.
     - Да-да, верно, - закивала Рая и кинулась к телефону.
     Не прошло и десяти минут, как в комнату вошел кряжистый мужчина лет пятидесяти, очень похожий на Дегтярева.
     - Что случилось? - встревоженно поинтересовался он. - Рая про какой-то труп толкует.
     - Там... - указала я пальцем в сад, - у забора, в углу.., гляньте.
     - Пожалуйста, Михаил Степанович, - заплакала Рая, - вы уж осторожненько, не пораньте ее.
     Старший охранник, ничего не говоря, вышел в сад. Отсутствовал он довольно долго, потом вернулся и спросил:
     - Лопаты у вас есть?
     - В сараюшке, - обморочным голосом заговорила Раиса, - возьмите.
     - Думается, не следует проявлять никакой активности до приезда милиции, - предостерегла я. - Надо оцепить место происшествия и ждать бригаду.
     Михаил Степанович смерил меня тяжелым взглядом и, полностью проигнорировав мое правильное предупреждение, вытащил из кармана мобильный.
     Очень скоро в столовой оказалось еще трое парней в черной форме.
     - Пошли, - повелело им начальство, - землекопами поработаете.
     Мы опять с Раей остались вдвоем. Сели рядом на диване и заклацали зубами.
     - Господи, что же теперь с нами будет? - всхлипнула домработница. - С голоду подохнем.
     - Никита заработает, - тихо ответила я. - Он молодой, потянет.
     - Ой, не смеши... - прошептала Раиса. - Никчемушный паразит, только ногти красить способен.
     И Лизка такая же. Кабы Наташа была, не страшно, она сильная, работящая, умная. А эти... Ну все, конец дому! Старух вон выпрут, Настю в детдом сдадут, животных усыпят, особняк продадут и вдвоем загуляют. Никита себе машин понакупает - он дольше чем полгода на одном авто не катается, а Лизка брюликами обвесится. Ой, беда, беда... А мне куда?
     Господи!
     Раиса принялась всхлипывать, я молча уставилась в окно. Думается, по миру семья не пойдет. Огромное здание со здоровенным участком стоит несколько миллионов долларов. И еще, остаются книги Милады, их будут переиздавать. Да, похоже в этой семье к хозяйке относились потребительски, использовали как дойную корову. Вот и Раиса сейчас жалеет не Миладу, а оплакивает себя, боится остаться без средств. Хорошо, что Смолякова не слышала слов домработницы, думаю, писательнице было бы неприятно.
     - Эй, девки, - донеслось из сада, - идите сюда!
     - Нет! - хором крикнули мы в ответ.
     - Давайте-давайте, не трусьте!
     - Никогда! - снова слаженно откликнулись мы с Раисой.
     - Топайте во двор, говорю! Все нормально, тут ерунда какая-то... - настаивал Михаил Степанович.
     Мы с Раисой переглянулись, потом схватились за руки и пошли на зов.,
     
     Глава 10
     
     Первое, на что наткнулся мой взор, было женское тело, одетое в грязные джинсы и сильно испачканный некогда светло-бежевый пуловер. То, что еще несколько дней тому назад было улыбчивой, приветливой Смоляковой, теперь лежало, вытянувшись на сочно-зеленой траве.
     - Дальше ни шагу! - заявила я. - Не хочу!
     - Ага, - кивнула Раиса.
     Мы замерли, потом я сердито воскликнула:
     - Какое право имели, без милиции...
     - Да заткнись ты! - ласково велел Михаил Степанович. - Сам сначала перепужался...
     - И мы перетрухали, - пробасил один из охранников. - Во блин, похожа-то как...
     - Ну просто одно лицо! - подхватил другой секьюрити. - Придет же людям такое в голову, чистая фотография...
     - Шутники! - взъярился вдруг Михаил Степанович. - За такое надо на пятнадцать суток сажать!
     - Ваше, блин! - голос первого охранника.
     - Чума! - голос второго.
     Мы с Раей растерянно смотрели на злющих, ругающихся на чем свет стоит секьюрити. Внезапно Михаил Степанович.., пнул труп. И тут до меня дошло.
     - Это не Смолякова!
     - Верно.
     - А кто?
     - Никто.
     - Как это?
     - Пойди и потрогай.
     - Нет!
     - Фу, дура! Не боись, не укусит. Кукла.
     - Кукла? - повторила я. - Не может быть! Такая большая? Зачем ее зарыли в саду? Откуда она взялась? О боже!
     Раиса выдернула свою ладонь из моего потного кулака и бросилась к "трупу".
     - Тетя Мотя! - завопила она. - Откуда она тут? фу, черт, чуть не умерла... Разве ж так можно?!
     Я попятилась в сторону, а Михаил Степанович устало потребовал:
     - Объясните, в чем дело! Немедленно!
     - Да, сейчас, - затарахтела Раиса, - очень просто...
     В прошлом году на день рождения Милады один из фанатов решил сделать писательнице сюрприз.
     На беду, дядечка имел очень много денег и обладал креативным мышлением. Впрочем, иначе и быть не могло: Арсений, так звали очумелого фана, имел собственное рекламное агентство. Повторю, в суммах Арсений ограничен не был, но вот семейная жизнь у него не сложилась: жена ушла от богача к нищему парню, бросив мужу на прощанье замечательную фразу:
     - С тобой даже за миллион спать не хочется.
     Арсений впал в уныние. Он начал подумывать о самоубийстве, а потом, дабы справиться с депрессией, принялся прикладываться к бутылке. Через полгода у мужчины открылась язва, и он загремел в больницу, где медсестра, решившая развеселить болезного, дала ему покет <Покет - издание карманного формата в бумажном переплете, дешевый вариант книги, очень удобный для чтения в дороге.> Смоляковой со словами:
     - Вот почитайте, от нее тут все без ума.
     Арсений никогда не брал в руки детективы и уж тем более не собирался прикасаться к тем, что написаны бабой. Но чего не сделаешь от тоски, лежа на госпитальной койке?
     Из клиники рекламник вышел ярым поклонником Милады. Первым делом он купил триста экземпляров ее новой книги и разослал всем своим знакомым с сопроводительной запиской "Прими лекарство от депрессии". Потом начал отправлять Миладе букеты и активничать на ее сайте. Впрочем, наглецом или нахалом Арсения назвать нельзя: он не тиранил писательницу звонками, не посылал ей писем, не требовал автографов - просто обожал издали и рвал на тряпки тех, кто позволял себе усомниться в гениальности Смоляковой.
     День рождения писательницы Арсений посчитал более значимым, чем любой государственный праздник России. Рекламщик пошевелил извилинами и придумал суперподарок. Для начала он заказал куклу, как две капли воды похожую на Миладу. Игрушка стоила немереных денег и была столь хорошо выполнена, что, даже приблизившись к ней вплотную, вы не сразу понимали, что "писательница" не живая.
     У манекена гнулись в разные стороны конечности, и он мог принять практически любую позу: сидеть, стоять, лежать.
     Заполучив куклу, Арсений договорился о дальнейших действиях с крупным книжным магазином.
     Директриса его, узнав о сюрпризе, пришла в восторг и охотно приняла участие в затее. Миладу пригласили в торговую точку раздавать автографы.
     Дисциплинированная детективщица прибыла за четверть часа до начала мероприятия и была остановлена на входе подученным охранником.
     - Вы куда? - поинтересовался парень.
     - Книги подписывать, - улыбнулась писательница, решившая, что юноша ее не узнал.
     - Ступайте, - кивнул секьюрити, - Смолякова уже давно там.
     - Кто? - подскочила Милада.
     - Смолякова, к ней народ второй час стоит.
     - Вообще-то Смолякова - это я... - растерянно сообщила литераторша и ринулась по лестнице вверх.
     Представьте теперь ее изумление, когда в торговом зале она увидела длинную очередь фанатов и... себя саму, сидящую у письменного стола.
     В абсолютном недоумении Милада пробилась сквозь толпу и ахнула: это на самом деле была она, одетая в свои любимые джинсы и в не менее обожаемый светлый пуловер. Смолякова потерла глаза, ущипнула себя и хотела громко спросить: "Вы кто?"
     Но тут заиграла бравурная музыка, фаны захлопали в ладоши, появился Арсений с пудовым букетом роз, и недоразумение разрешилось. Милада пришла от розыгрыша в восторг - такого подарка ей еще не делали. Арсений лучился от радости.
     - Теперь люди могут фотографироваться с вашей заместительницей, - восклицал он.
     Фаны и впрямь бросились к копии, доставая на ходу мобильные. Директриса магазина умоляла оставить "Смолякову" для оформления витрины... В общем, все оказались довольны.
     Милада, хихикая, привезла "двойника" в особняк и в полном восторге продемонстрировала "себя" домашним. Но кукла понравилась лишь Насте, остальные выказали недовольство.
     - Идиотство полнейшее, - прошипела Лиза.
     - Придет же людям подобное в голову, - поддакнул Никита.
     - Неприлично брать столь дорогие подарки от незнакомых мужчин, - поджала узкие губы Фаина.
     - По-моему, эта тетя Мотя сильно смахивает на тебя, - заявила Ника. - Редкостное сходство, такая же идиотская улыбочка. Право слово, подобное раздвоение пугает.
     Но Милада продолжала радоваться, словно ребенок, разыгрывая всех, кто не знал о существовании двойника, к которому мигом прилипла кличка, данная Никой, - Тетя Мотя. Жертвами становились, как правило, журналисты, которых Смолякова вопреки желанию Никиты, Лизы и старух вновь стала приглашать в особняк.
     Детективщица действовала стандартно. Она усаживала Тетю Мотю в свое рабочее кресло, а сама пряталась за занавеской. Когда очередной борзописец стучал в дверь, Милада говорила:
     - Войдите.
     Ничего не подозревавший человек вступал в комнату и пытался заговорить с писательницей. Думая, что Милада его не слышит, он подходил все ближе и ближе, потом начинал кричать. И наконец раздавался его вопль:
     - Ой! Это кто? Это что? Мама!
     Страшно довольная, Смолякова появлялась из-за драпировки и начинался хохот.
     Но веселье длилось недолго, очень скоро все в околописательском и телевизионно-журналистском кругу узнали, что у Милады имеется замечательная игрушка-двойник, и перестали попадаться на удочку. Смолякова посадила куклу в углу комнаты и забыла о ней.
     Примерно неделю тому назад Рая пошла убирать обитель хозяйки. Она протерла пыль, вымыла полы и тут только заметила, что Тетя Мотя, непременный атрибут обстановки помещения, исчезла.
     Удивившись, Раиса поинтересовалась у хозяйки:
     - Куда красавица подевалась?
     Милада вздрогнула и торопливо ответила:
     - В "Марко" отвезла. Там есть зал, где подарки выставляют.
     - Ой, зачем? - покачала головой присутствовавшая при беседе Настя. - Она такая прикольная...
     Мам, верни ее назад!
     Писательница помолчала, потом неохотно рассказала:
     - Лиза испугалась. Я решила кресло перетянуть, то, где Тетя Мотя сидела, ткань попалась красивая, с кошками. Вынула куклу, положила ее на кровать, обмерила мебель и помчалась в магазин. Двойник остался лежать, голова на подушке и все такое. Очень натурально смотрелось. Пока меня не было, в комнату вошла Лиза, ей деньги понадобились. Она решила, что я сплю, потрясла "меня" за плечо, Тетя Мотя и повернулась... В общем, напугалась девушка по полной программе, чуть заикой не стала. Кит рассердился и очень просил убрать "уродку", мол, он ее видеть не может. Лиза и вовсе стонала, держась за сердце: "Либо я, либо она". Вот и пришлось увозить Тетю Мотю.
     - Я бы в данной ситуации выбрала куклу, - фыркнула Настя. - Она хоть не вредничает, как Зизи.
     - Доченька, - улыбнулась тогда Смолякова, - ты больше так не говори и бесед о Тете Моте с Никитой и Лизой не заводи, ладно? Не надо нам скандалов. Ну пообещай, что станешь молчать!
     - Ладно, - буркнула Настя.
     И на этом ситуация завершилась. И вот сегодня Тетя Мотя нашлась похороненной в саду.
     - Значит, она ее не отвезла в издательство, - констатировала я.
     - Ага, - кивнула Рая.
     - Почему?
     - Ты меня спрашиваешь? Понятия не имею!
     - Отчего зарыла в саду?
     - Без понятия!
     - Может, Милада хотела в очередной раз пошутить? Но над кем? И шутка-то глупая...
     Рая пожала плечами.
     - Ну, не знаю я! Хозяйка на самом деле как большой ребенок. Занавески с кошечками, статуэточки дурацкие... Ты ж ее комнату видела!
     - Значитца, так, - подвел итог Михаил Степанович. - Ничего особого не случилось, все живы-здоровы. Верно?
     - Ага, - кивнула Раиса.
     - Следовательно, мы уходим.
     - Ща, - засуетилась домработница, - погодите минуточку.
     Быстрее молнии Рая метнулась в дом, потом стремглав вернулась назад, неся большой пакет, в котором позвякивали бутылки.
     - Сделайте одолжение, - отдуваясь, сказала прислуга, протягивая ношу начальнику охраны, - возьмите, не побрезгуйте.
     - Не надо, - отмахнулся дядька.
     - Ну пожалуйста! Мы вас зря побеспокоили, от дела отвлекли.
     - Хуже б получилось, дерни ты нас из-за настоящего трупа, - пробасил один из секьюрити.
     - От чистого сердца, - ныла Рая, - уважьте!
     - У нас сухой закон.
     - Так домой отнесите! Ясное дело, не на службе выпьете.
     - Ну давай, - сдался Михаил Степанович, забирая пакет и одновременно заглядывая в него. - Слушай, это ж очень дорогая выпивка... Тебе от хозяев не влетит?
     - Да в доме полно всякого! - махнула рукой Рая. - Хотите, я вам объясню, что здесь? Вот эта здоровенная бутылка - коньяк большой выдержки, а в фарфоровом штофе водка. Я ее не пью, но Никита говорил, она особой очистки.
     - А в пузатенькой что? - заинтересовался один из охранников, парень с удивительными ярко-рыжими волосами.
     - Ликер какой-то, - сообщила Раиса, - Миладе его одна фанатка постоянно присылает. Хозяйка вообще-то не пьет, только его иногда и употребляет - в чай наливает или в кофе. По мне, так жуткая пакость, но Миладе по вкусу. Крепости в нем никакой, больше на сироп от варенья похож.
     - Михаил Степанович, - попросил ярко-рыжий парень, - если вам все равно, можно мне ликерчик прихватить? У тещи сегодня день рождения, я бы на подарок тратиться не стал.
     Начальник скривился.
     - Мне сладкое без надобности, лучше водочку приберу, если только Юра возражать станет.
     Другой охранник, черноволосый кудрявый парень, повернулся к рыжему и загудел:
     - Без проблем, Вовка, твой ликер, а мой коньячок. Ты хорошо подумал? Сдалось тебе это варенье...
     - Не, классно вышло, - замотал рыжей головой Вовка. - Меня прямо ломало всего с утра, как вспоминал, что на Веркину мать бабки тратить надо, аж крючило! Я не жадный, сами знаете, только она такая противная...
     - Ладно, пошли, хватит тут своими родственниками людям голову морочить, - подвел итог начальник. - Спасибо тебе, Рая, за презент.
     - Михаил Степанович, - ласково попросила домработница, - вы уж там, среди своих, не рассказывайте про нашу Тетю Мотю. Сами же в курсе, как по поселку слухи быстро расползаются, хуже, чем в деревне. И вы, ребята, уж помалкивайте, пожалуйста...
     Начальник снисходительно улыбнулся.
     - Мы болтать не приучены, рот на замке держим.
     Весь звон в поселке от прислуги. Горничные как в магазин придут, так и давай языками мотать. Ну все вывалят! Порой такое услышишь - диву даешься.
     - А еще охрана вашенская, - подхватил рыжий Володя. - С пистолетами, а без ума.
     - И шоферы тоже хороши, - покачал головой Юра, - сплетники почище баб. Мы-то молчать станем, вы сами не растрепите.
     - Пойдемте, я вас через парадный вход выведу, - подхватилась Рая. - А ты, Даша, тут пока постой.
     Когда домработница и охранники скрылись из виду, я присела на корточки и, преодолевая непонятный страх, потыкала в куклу пальцем.
     Игрушка была выполнена с ужасающей натуральностью. Из какого материала ее сделали, оставалось непонятно, но даже с близкого расстояния кукла выглядела, словно живая. Волосы у нее на голове, похоже, были натуральными, и мне показалось неприятным трогать пряди. Охранники положили Тетю Мотю на землю лицом вниз, и я, если честно, была рада сему обстоятельству, потому что очень хорошо помню, как испугалась, увидав широко открытые голубые глаза.
     Взгляд обежал "тело". Вот уж отвратительная вещь!
     Странно, что она понравилась Смоляковой, я бы заработала инфаркт, увидав за столом своего двойника.
     Нахождение в земле ничуть не повредило игрушке, да и понятно почему - искусственные материалы не подвержены быстрому тлению. Вот только бежевый свитерок подвел, он начал расползаться между лопатками.
     Совершенно машинально я потрогала пальцем дырку, и та мгновенно стала расширяться. Я попыталась стянуть края прорехи, но ткань так и расползалась в разные стороны. Тот, кто хотя бы один раз в жизни брал в руки спицы, хорошо знает: стоит упустить или случайно разорвать одну из петелек, как полотно мгновенно превращается в груду спутанных ниток.
     Я ощутила неловкость: не следовало ковырять разорванное место, может, тогда бы свитерок не стал стихийно самораспускаться со скоростью света. Наверное, он к тому же был не лучшего качества. Но остановить процесс уже невозможно, спустя пару мгновений передо мной открылась голая спина манекена. Теперь Тетя Мотя стала выглядеть еще страшней. Тот, кто произвел куклу, ухитрился соблюсти все анатомические подробности: у муляжа имелись лопатки, позвоночник и даже большая, темная, с неровными краями родинка возле того места, где шея плавно перетекала в плечо.
     Я уставилась на отметину и сообразила: это пятно похоже на пигментное, только слишком уж темное. Повинуясь внезапному порыву, не подумав как следует, я поднесла руку к шее Тети Моти и обнаружила, что на самом деле это вовсе и не родинка, а дырка в "теле", и тут же взвизгнула, потому что ощутила укол. Отдернув руку, я увидела на указательном пальце крохотную каплю крови. Очень удивившись, я наклонилась над двойником и попыталась понять, что причинило мне боль. Через секунду это стало понятно: в теле куклы торчала иголка от шприца.
     Некто по непонятной причине решил сделать Тете Моте укол, но то ли по неопытности, то ли оттого, что кукла внутри, под тонким слоем "мышц", была твердой, длинная, тонкая стальная игла изогнулась крючком и теперь наружу торчали зеленый пластиковый кругляшок, который следует крепить к шприцу, и острый кончик. Наткнувшись на некое препятствие, игла превратилась в полумесяц, а на месте укола отчего-то получилось темное место, словно в куклу ткнули сигаретой и прожгли дырку.
     Я оторвала листочек подорожника и наклеила на ранку.
     - И что нам теперь делать? - воскликнула вернувшаяся Рая.
     - Не знаю, - честно ответила я. - Может, отнести находку в дом?
     Раиса покусала губу. Видно было, что в душе женщины идет какая-то борьба.
     - Нет, - сказала она наконец, - Тетю Мотю зарыла сама Милада, значит, мы сейчас должны ее снова закопать и сделать вид, что ничего не знаем.
     Давай-ка спихнем эту дуру назад в яму.
     - Ты уверена, что манекен похоронила хозяйка? - с легким недоумением спросила я.
     - Абсолютно.
     - Но ведь Милада сказала, что отвезла Тетю Мотю в "Марко", - продолжала развивать я тему. - Мне думается, дело было иначе.
     - И как? - уперла руки в боки Раиса.
     - Хозяйка попросила шофера.., как его зовут, забыла...
     - Толик.
     - Вот-вот, она попросила Толика оттащить Тетю Мотю в издательство, но водителю было лень возиться с манекеном, и он зарыл его у забора, в самом дальнем углу, обманув хозяйку.
     Раиса повертела пальцем у виска.
     - Ты того, психованная! Толик у Милады седьмой год работает, он ей предан, как собака, за мать родную считает. Хотя, с другой стороны, кто он был до того, как его хозяйка подобрала? Голь перекатная. А теперь и машину себе купил, и сам оделся.
     Нет, Толик никогда Миладу не обманет. Я уверена, она сама Тетю Мотю прикопала. Теперь-то мне все понятно.
     - Что тебе понятно? - сделала я стойку.
     Раиса глянула на часы.
     - Скоро Ника вниз спустится, она завсегда в это время чай пьет. Давай по-быстрому Тетю Мотю назад запихнем да дерном прикроем.
     - Ты уверена, что следует поступить именно так?
     - Не спорь, - прошипела Рая, - лучше помоги.
     Мы начали заталкивать противно-покорное тело в яму, потом забросали его землей и уложили сверху куски газона. Тяжело дыша, Раиса посмотрела на свои туфли.
     - Во, изгваздалась.
     - Я тоже.
     - И она вся в земле была, в ту ночь дождь как раз шел...
     - Ты о чем?
     Рая поманила пальцем:
     - Пошли, помоемся, а заодно и расскажу.
     
     Глава 11
     
     Мы переместились к черному ходу и начали приводить себя в порядок в туалете для челяди. Орудуя щеткой, Раиса принялась болтать, я старалась не упустить ни слова.
     Неделю назад Рая проснулась посередине ночи от звонкого лая Чуни. Обычно йоркшириха, как, впрочем, и остальные домашние животные, спит в спальне Ми, но в ту ночь Чуня отчего-то покинула мягкую постель и спустилась на первый этаж.
     Комната Раи прилегает к кухне, поэтому въедливый голосок собачки лишил домработницу сна. Раиса, правда, хотела повернуться на другой бок и попробовать снова закемарить, но йоркшириха не успокаивалась, и женщина насторожилась. В соседнем доме идет большой ремонт, в здании, из которого уехали хозяева, живут рабочие. Вдруг один из них надумал под покровом ночи проникнуть в дом Смоляковой?
     Уж слишком неистовствовала Чуня. Так йоркшириха ведет себя, лишь если обнаружит незнакомцев или в состоянии крайнего недовольства.
     Взяв в руки швабру, Раиса вышла в столовую и увидела, что комната пуста. Чуня стояла возле выхода на веранду, поставив лапки на дверь, и надрывалась от лая.
     - Прекрати немедленно! - велела домработница. - Всех перебудишь!
     Но Чуня, трясясь от возбуждения, скребла когтями стекло. Раиса схватила собачку.
     - Чего кричишь? Никого же нет!
     - Гав, гав...
     - Иди наверх.
     - Тяв, тяв...
     - Ладно, дам тебе конфетку.
     Но, слопав подачку, Чуня не успокоилась, а завела концерт с новой силой, и тогда Раиса подумала, что вор может прятаться на террасе.
     Домработница взялась за ручку и обнаружила, что дверь не закрыта. Рая удивилась: перед сном она всегда обходит первый этаж и методично запирает все замки, закрывает окна, блокирует вход через террасу. Но сейчас последний оказался открыт. Сжимая швабру, Раиса вышла на воздух и успокоилась. Огромное, заставленное дорогой мебелью из тика, пространство оказалось пустым, никаких воров-грабителей не наблюдалось и в помине. Впрочем, на дворе хлестал такой ливень, что лихие люди небось решили отложить свою работу, и все разбойники мирно спали.
     Рая вернулась в дом, повернула вниз ручку двери, запирая ее, дала Чуне сладкого печенья и легла в постель.
     Йоркшириха, правда, успокоилась не сразу, некоторое время она еще продолжала тявкать. А потом вдруг завизжала с такой силой, что домработница совсем было собралась встать и отшлепать возмутительницу спокойствия. Но выбираться из уютной мягкой кровати не хотелось, да и Чуня неожиданно замолчала.
     Утром Раиса обнаружила на полу в бане осколки.
     Очевидно, ночью над поселком разыгралась настоящая буря. Сильный порыв ветра сломал толстый сук, швырнул его в окно, стекло не выдержало и лопнуло.
     Домработница замела крошево на совок и пошла к мусорному ведру. А там стояла хозяйка с каким-то пакетом в руках. Услыхав шаги Раи, Ми быстро сунула его в помойку и спросила:
     - Что случилось?
     Рая продемонстрировала содержимое совка.
     - Экая ерунда! - воскликнула Ми. - Сейчас позвоню, к обеду приедут и вставят новое стекло.
     - Вы не заболели? - спросила домработница.
     - Нет. А почему ты спрашиваешь? - удивилась хозяйка.
     - Синий халат надели, а ведь сколько раз повторяли, что жаркий он очень, - пояснила Раиса. - Вот я и решила, знобит вас.
     На лице Ми мелькнула некая растерянность.
     - Да? Я такое говорила?
     - Угу, - кивнула Рая. - Только позавчера сказали, что он зря место в ванной занимает, не носите его, а деть никуда нельзя, потому что этот халат Настя на Новый год подарила.
     Милада кашлянула, потом шмыгнула носом.
     - Да, правда, мне слегка неможется. Наверное, продуло.
     - И бледная вы, - не успокаивалась Раиса. !
     - Не выспалась.
     - Чего так?
     - Дождь сильный шел, меня разбудил.
     - Вы бы сейчас лучше розовый пеньюар надели, - продолжала заботливые речи Рая.
     - Мне и в этом хорошо.
     - Нет, вся потная стоите, только хуже заболеете.
     - Нормально.
     - Давайте розовый принесу, переоденетесь, синий в ванной повешу.
     - Спасибо, нет необходимости.
     - Мне не трудно наверх сгонять, - не унималась Рая.
     - Успокойся.
     - В розовом вам лучше станет. Я сейчас, секунду... - метнулась к лестнице Рая.
     - Погоди! - крикнула хозяйка, останавливая ее. - Я выбросила другой халат.
     - Розовый?
     - Да.
     - Когда?
     - Только что.
     - Почему? Он же новый.
     Милада стала кашлять.
     - Чуня его испортила, - наконец произнесла она. - Понос у нее случился, кто-то сладкого печенья, наверное, дал. Измазала пеньюар, я его на пол у кровати бросила. Поеду в город, куплю новый, а ты пакет не раскрывай, запах пойдет.
     Рая не усмотрела в ситуации ничего удивительного. Ми всегда расшвыривает шмотки, а у Чуни случаются неполадки с желудком. Так вот почему йоркшириха громко лаяла ночью, стоя у выхода на террасу, - просилась погулять. А домработница не поняла собачку, не пустила ту во двор и усугубила положение, угостив буянку сладким.
     День пошел своим чередом, ближе к обеду Рая понесла мусор в отведенное для помойки место. Там она открыла мешок и вытащила пакет с грязным халатом. Ей захотелось посмотреть на пеньюар, может, его отстирать получится. Раиса не жадная, а просто экономная. Зачем выбрасывать хорошую вещь, этак совсем без средств остаться можно, подумала домработница. Тем более что в случившемся виновата она сама - сначала не поняла Чуню, а затем набила ей живот лакомством.
     Задержав дыхание, Раиса вынула халат и увидела, что тот весь измят и покрыт темно-коричневыми пятнами. В пакете еще обнаружились и домашние тапочки в таком же ужасном состоянии. Поняв, что беде не помочь, Рая запихнула испорченные вещи назад в пакет и швырнула его в мусор...
     - Ну и что? - удивленно спросила я, выслушав домработницу.
     - Я только сейчас сообразила, не воняло из пакета. И потом, уж очень много грязи было, весь халат уделан. И тапки. Ну, не ходила же Милада по дерьму? В общем, знаешь, что это было?
     Я помотала головой.
     - Глина, - пояснила Рая. - Теперь, когда Тетю Мотю нашли, все понятно: Ми ночью, под дождем, зарыла куклу, вот почему халат измазался, а шлепки в ничто превратились. Открыла дверь на террасу и поволокла куклу. Чуня к хозяйке рвалась, поэтому и орала. И окно в бане Ми разбила.
     - Зачем?
     - Так я же на террасу выглядывала, а потом дверь закрыла, - напомнила Раиса. - Как ей было снова в дом попасть?
     - Право, странно, - пробормотала я. - С какой стати Смоляковой Тетю Мотю хоронить? Идиотская затея.
     Рая одернула форменную одежду.
     - Ты давно у людей служишь?
     - Нет, впервые нанялась.
     - Понятно. Значит, слушай меня внимательно, - велела Раиса. - Что, по какой причине, с кем, как долго хозяева делают, тебя не волнует. Не лезь в барские дела! Отчего Тетю Мотю Милада зарыла? Захотела. Не желает хозяйка огласки? Наше дело молчать, рот захлопнуть и сидеть тихо. Говорливых да любопытных не любят. Тебе деньги нужны?
     - Да.
     - Во! И мне. А количество рублей напрямую зависит от преданности. Конечно, есть дурочки, которые у хозяйки в шкафу пороются, а потом в "Желтуху" бегут. Сдерут один раз сумму и чего? Место-то потеряли. А сейчас знаешь какая конкуренция? Коли попала на хорошее место, служи верой и правдой, обязательно оценят и отблагодарят, уж поверь. Поэтому забудь про Тетю Мотю, держи рот на замке, если, конечно, опять на улице оказаться не хочешь.
     Усекла?
     Я кивнула и спросила:
     - А где Милада? Чего-то ее не видно.
     Рая, не моргнув глазом, ответила:
     - В командировку укатила. Еще насмотришься, наубираешься за ней.
     - Смолякова такая неаккуратная?
     - Просто у нее времени мало, - встала на защиту хозяйки домработница, - вот и разбрасывает шмотки.
     - Но сейчас в комнате порядок.
     - Милада перед отъездом прибралась.
     - Понятно.
     - Что тебе может быть понятно? - неожиданно обозлилась Раиса. - Чего лентяйничаешь? Много еще мыть?
     - Нет, только холл.
     - Вот и ступай туда. Дотрешь - и уезжай, нечего тут под ногами болтаться.
     Я покорно схватилась за тряпку. Швабра елозила по плитке, руки машинально выполняли работу, но в голове бились мысли. По словам Насти, жизнь в их доме текла в последнее время, перед исчезновением Милады, как обычно, ничего особенного не происходило. Но мне удалось выяснить интересную деталь: Смолякова по непонятной причине ночью, под проливным дождем похоронила в укромном уголке сада Тетю Мотю, а потом, желая сохранить тайну, выбросила испачканный халат и тапочки. Через неделю после этой, достаточно странной церемонии Ми исчезла. Как связаны два этих момента? Или никакой связи нет?
     - Др-р-р, - понеслось над ухом.
     Я, еще не вынырнув из раздумий, схватила лежащую на журнальном столике трубку телефона и машинально сказала в нее:
     - Алло.
     - Ты меня узнаешь? - прозвучало в ответ.
     - Нет, - отозвалась я и тут же осеклась. Ой, я ж не дома! Зачем цапнула телефон?
     - Настюша, - тихо продолжила незнакомка, - понимаю, что ты сейчас удивлена и, наверное, пожелаешь задать мне кучу вопросов, но лучше будет, если сначала ответишь на мой: с мамой все в порядке?
     Она дома? Газеты пишут какой-то ужас. Почему молчишь? Не узнаешь? Это Лена Рыбкина.
     Я моментально поняла, что произошло. На свою беду, я обладаю совершенно детским голосочком.
     Люди, плохо знакомые с Дашей Васильевой, позвонив к нам домой, часто говорят: "Девочка, позови маму". С одной стороны, смешно, с другой - это мешает жить, потому что если мне требуется позвонить в магазин или вдруг приходит в голову идея заказать билеты в кино по телефону, то я обычно слышу в ответ вежливую фразу: "Будет лучше, если с нами свяжется кто-то из взрослых членов семьи". Но сейчас тембр моего голоса сыграл мне на руку: некогда лучшая подруга Милады приняла меня за Настю.
     - Э... - протянула я, - говорить неудобно.
     - Понимаю! - нервно воскликнула Лена.
     - Лучше встретиться на нейтральной территории.
     - Где?
     - Ну.., не знаю, придумайте сами.
     - Приезжай ко мне.
     - Куда?
     - Ты что, адрес забыла? - изумилась Лена. - Мы, конечно, давно не встречались, но все же странно.
     - Великолепно помню, - стала я изворачиваться ужом, - просто подумала, вдруг вы на даче.
     - У меня ее нет! - еще больше удивилась Лена, - Настя, что с тобой?
     - Так могли купить или снять.
     - Не купила и не сняла, живу все в той же квартире. Одна незадача: сейчас сижу на работе, вернусь лишь около восьми. Тебе, наверное, поздно.
     - Нет, в самый раз.
     - А как потом в поселок вернешься?
     - Толик отвезет.
     - Действительно, - бормотнула Лена. - Значит, жду.
     Я положила трубку на столик, потом огляделась, вытащила свой мобильный и набрала номер Насти.
     - Алло, - пробился сквозь странное гудение голосок девочки.
     - Это Даша, ты где?
     - В парикмахерской.
     - Знаешь адрес Рыбкиной?
     - Конечно.
     - Сделай одолжение, скажи его.
     - Кутузовский проспект, - охотно сообщила Настя, - дом стоит углом, вход со двора, вот только номер квартиры не помню, но ее легко найти. Последний подъезд, самый верхний этаж, дверь слева от лифта, она обита ярко-красной кожей.
     - Опять балбесничаешь? - укорила меня Раиса, неожиданно входя в холл.
     - Уже все закончила, - бойко отрапортовала я, пряча сотовый.
     - Ну ладно, - смилостивилась домработница. - Ступай домой, но завтра ровно в девять чтобы стояла под дверью.
     Я закивала и убежала переодеваться.
     В Ложкине меня встретила радостно вертящая хвостами собачья стая.
     - Погодите, ребята, - пробормотала я, снимая уродскую обувь, - целоваться начнем попозже. Просто сил никаких нет. Вроде ерундовое дело тряпкой по паркету возить, а устала, будто ездовая лайка.
     Быстро приняв душ, я побежала на кухню, чтобы попить кофе, и увидела шмурыгающую носом Ирку, мрачно чистящую крохотный клубень молодой картошки.
     - Простудилась? - поинтересовалась я, насыпая в кофемолку глянцево-коричневые зерна.
     - Не, - коротко ответила Ирка.
     - Что случилось?
     - Ерунда.
     - А все же?
     - Иван! - сердито воскликнула Ирка. - Вот долдон, взялся на мою голову! Болван непонятливый.
     Продолжая шмыгать носом, Ирка принялась вываливать обиды. Я молча слушала ее, глядя, как из кофеварки в чашку тонкой струйкой течет ароматная жидкость.
     
     Глава 12
     
     В нашем доме давно работают три человека: домработница Ира, кухарка Катерина и садовник Иван.
     Обе женщины не замужем, Ваня не женат. Присутствие холостого мужчины среди двух "неокольцованных" особ может привести к определенным трениям и даже серьезным скандалам. Но Катерина недолюбливает лиц противоположного пола, уж не знаю, кто из мужчин и чем так сильно обидел ее, только кухарка весьма довольна своим статусом свободной женщины и никаких поползновений в сторону Ивана не делает. Более того, недалекий, не слишком аккуратный Ваня раздражает ее, кухарка не упускает случая сделать садовнику замечание и сладострастно стучит на него хозяевам. Делает она это филигранно. Скажем, посмотрит в окно и произнесет с чувством:
     - Эх, Дарь Иванна, ваши любимые флоксы завяли. Видать, Ванька после пива обалдел и не полил кусты С другой стороны, из чего поливать, если он третьего дня газонокосилкой шланг перерубил, пока она не сгорела? Сколько раз говорено было, не катай ее по мокрой траве, замкнет, ан нет, попер танком.
     Дождался, пока травища в метр вымахала, и вперед.
     Ну, не беда, насадит на будущий год новые флоксы.
     Жаль, конечно, что нонешним летом на цветочки не полюбуетесь, очень голо теперь дорожка выглядит, особенно после того как Ванька еще сапогами по дурости ромашки помял. Впрочем, он их терпеть не мог, те ромашки...
     Вон сколько информации разом! И пиво пил, а потом почти пьяным работать стал, и шланг испортил, и траву запустил да косилку сжег, и ромашки специально потоптал. С одной стороны, целиком и полностью сдала Ивана, а с другой - вроде как не жаловалась, не обзывала, не злилась, не кричала, случайно произнесла. Более того, если я призову Ивана к ответу и сурово спрошу у того, зачем он по мокрой траве газонокосилку катал, зная, что это опасно, Катерина потом нальет садовнику чашечку кофе и запричитает:
     - Беспамятный ты, Ваня, за то и получил. В следующий раз, коли соберешься чем заняться, со мной посоветуйся.
     В общем, наша кухарка даст сто очков вперед самому Макиавелли <Макиавелли Никколо (1469 - 1527) итальянский политический мыслитель и историк. Ради упрочения государства считал допустимыми любые действия. Слово "макиавеллизм" теперь ассоциируется с понятиями "хитрость", "изворотливость" и т.д.>. Но Ваня, простая душа, не видит чужих хитростей и совершенно искренно считает Катерину своим лучшим другом.
     По-иному обстоит дело с Иркой. Домработница тоже не имеет в Москве никого из близких, живет с нами, и все домашние давным-давно считают Иру кем-то вроде двоюродной тети. Если честно, у Ирки полно недостатков: она плохо гладит, не видит пыль и никогда не положит взятую вещь на место. Но ведь развестись с родственником нельзя, и потом, я сама далеко не идеальный вариант.
     Полгода тому назад Ирка поскучнела, стала плакать по вечерам и жаловаться на плохое самочувствие. Я забеспокоилась и отправила домработницу к врачу, сдавать анализы. Ирка исправно бегала в поликлинику и скоро принесла диагноз: здорова, как корова, пахать на девушке можно.
     Но поскольку настроение Ирки стало еще гаже, я вознамерилась запихнуть ее в томограф. Пусть, думаю, хитроумный аппарат изучит домработницу послойно, вдруг в какой-то части ее организма имеется крохотный сбой.
     Утром Ирка покорно уехала в больницу. Маня, сбежав вниз, спросила:
     - Каша есть?
     - Не-а, - ответила я. - У Катерины выходной, а Ира умотала.
     - Куда? - насторожилась Манюня.
     - На обследование.
     Машка посмотрела на меня серьезно.
     - Муся, она здорова.
     - Очень надеюсь, что ты права. Но если организм работает нормально, у человека не должно быть депрессии, - вздохнула я.
     Манюня усмехнулась.
     - Открою тебе страшную тайну: Ира хочет замуж, отсюда и слезы.
     Я уронила на пол кастрюльку, в которой собиралась сварить для Маши геркулес, и ошарашенно спросила:
     - Ты уверена?
     - Ага, - кивнула Маня, - мы с ней тут поболтали.
     - Господи, зачем ей муж!?
     - Муся, - вздохнула Машка, - ты сама-то сколько раз в загс бегала?
     - Четыре, а потом пришла к выводу, что не следовало и начинать.
     - Вот! - кивнула Манюня. - А Ирка никогда не была семейной женщиной, ей охота самостоятельно на грабли понаступать. И потом, кое-кому везет с мужчинами. Но только где ей жениха найти?
     - Действительно, - пробормотала я, - надо подумать.
     Целую неделю я ломала голову над решением проблемы Ира от нас не уедет, следоваюльно, ее муж должен жить в Ложкине. С одной стороны, это даже хорошо, наконец-то появится человек, который возьмет на себя хозяйственные заботы, станет следить за отоплением, канализацией, электричеством. С другой - нам придется привыкать к постороннему дядьке А вдруг он окажечся противным? Или занудой, типа Дегтярева? Хватит с нас полковника, вечно норовящего раздавать всем указания. И где найти жениха? Обратиться в брачное агентство?
     В общем, ситуация выглядела не простой, и вдруг она разрешилась сама собой.
     В пятницу вечером Зайка спросила:
     - Чья это машина стоит у забора?
     - Горничной Елистратовых из десятого коттеджа, - хихикнула Маша.
     - А почему она паркует ее возле нас? - удивилась Зая. - Дом Елистратовых на другом конце поселка.
     - К Ване прикатила, - заговорщицки сообщила Маша. - Она за ним ухаживает, надеется замуж выйти.
     - Да? - удивилась я. - Что же девушка нашла в нашем садовнике? На мой взгляд, ничего интересного.
     - Муся, - хмыкнула Маня, - Ваня молодой, холостой, не пьет, не курит, хорошо получает, не скандальный, не противный, внешне приятный, родственников не имеет. Да за таким девяносто девять женщин из ста бегом побегут!
     - А и правда, - вдруг брякнула Ирка, - Ванька-то наш очень даже ничего...
     Мы переглянулись и сделали вид, что ничего не слышали. И началось! Ирка теперь изо всех сил пытается захомутать Ивана. Меня идея домработницы радует: в нашем доме ничего особо не изменится, никаких посторонних противных мужиков не появится, Иришка просто переедет из особняка в двухкомнатный домик в саду, где обитает Ваня. Если они надумают обзавестись потомством, приделаем к избушке еще пару спален. И никаких проблем, все довольны.
     Одна незадача - непонятливый Иван никак не реагирует на Иркины знаки внимания и испускаемые флюиды. А та теперь постоянно находится в состоянии охоты и испытывает азарт от того, что глупая дичь ловко минует все силки и капканы.
     Вот и сегодня девушка не в настроении.
     - Опять он тебе глупость сказал? - с состраданием спросила я.
     Ирка утерла нос кулаком.
     - Знаете, Дарь Иванна, решила последнее средство использовать. Все интеллигентничала, улыбалась, глазки строила, а потом поняла: с Ванькой надо попросту. Он деликатности не понимает. В общем, пусть женится по залету.
     - Ира, - обрадовалась я, - какая замечательная новость! У нас же все имеется: и коляска, и кроватка, и вещей полно, из которых близнецы выросли!
     - Ага, - протянула Ирка, - только он не желает...
     Я собралась было вслух возмутиться поведением Ивана, но тут со стороны лестницы донеслось назойливое пиканье.
     - Ой, стиралка остановилась! - спохватилась Ира и, бросив недочищенную картошку, понеслась на звук.
     Строя дом, мы сначала забыли о такой необходимой вещи, как стирка, и пришлось устраивать прачечную на втором этаже.
     Я посмотрела вслед продолжающей хлюпать носом домработнице и решила вмешаться в ситуацию.
     Раз у женщины намечается ребенок, честный мужчина обязан на ней жениться!
     Ваня нашелся в сарае - чистил некую ржавую железку. Увидав его абсолютно невозмутимое лицо, я ощутила приступ раздражения. Вот он какой! Бедная Ирка плачет, а кавалер как ни в чем не бывало возится с грязными запчастями! Ну погоди, голубчик...
     - Иван!
     Садовник вздрогнул и поднял глаза.
     - Здрассти, Дарь Иванна! Чегой-то у вас выражение лица перекошенное? Или случилось чего?
     - Правильно, произошло некое событие.
     Иван отложил железяку.
     - Хорошее? - с надеждой поинтересовался он.
     Я набрала полную грудь воздуха.
     - Сейчас ты сам дашь ответ на этот вопрос. Видишь ли, мне стала известна одна тайна. Понимаешь, о чем я веду речь?
     Ваня покраснел, потом встал, вытер руки о джинсы и забормотал:
     - Дык.., ну.., того.., самого...
     - Значит, сообразил?
     - Э...э...
     - Иван!
     - Чаво?
     - Перестань прикидываться! И тебе, и мне все понятно.
     - Это не я, - быстро отреагировал садовник.
     Меня охватило возмущение.
     - И как не стыдно врать!
     - Ей-богу, ни при чем я.
     - Ваня! Это подло!
     - Ну.., честно!
     - А кто?
     - Э.., э... Само вышло!
     Я посмотрела в слишком честные глаза Ивана и со вздохом сообщила:
     - Тебе лучше всегда говорить правду.
     - Почему?
     - Потому что у тебя на лбу прямо так и написано, когда врешь: я лжец!
     Иван быстро провел рукой по лицу и тупо повторил:
     - Ей-богу, ничего не делал.
     - Без твоего участия такое не случится.
     - Почему?
     Кретинизм заданного вопроса загнал меня в тупик, но через пару секунд я нашла адекватный ответ.
     - Потому!
     Иван почесал за ухом и решил уйти в глухую несознанку:
     - Не я! Не я!! Не я!!!
     - А кто? - стала я наседать на негодяя. - А ну, живо отвечай!
     - Дык Семен.
     - Ты о ком ведешь речь?
     - Сенька, охранник Королевых с пятьдесят восьмого участка. Евойные хозяева жуткие жлобины, - зачастил красный от натуги Иван. - Наняли Семена дом стеречь, а таперича он у них на все руки мастер: забор покрасить, траву подстричь, собак выгулять, машину помыть. Во люди, за копейку удавятся!
     Зарплату за одного дают, а работы за семерых требуют. Не то что вы, Дарь Иванна.
     Неуклюжее желание Ивана польстить мне обозлило еще больше.
     - Сильно сомневаюсь, что Королевы велели Семену так себя вести, - ядовито заметила я.
     - Не, - бормотнул Ваня, - ясное дело, подобное не прикажут.
     - Очень рада, что ты хоть в этом случае со мной не споришь.
     - Случайно вышло! Сенька не хотел!
     - Иван!
     - Не, правда.
     - Иван!
     - Он мимо шел и граблями задел!
     - Граблями? Иван, ты с ума сошел!
     - Ну ладно, - вздохнул садовник, - хорошо, я перепутал. Лопатой задел.
     У меня зачесались кулаки. Я не принадлежу к категории людей, применяющих при малейшем споре физическую силу. Может, потому, что всю жизнь вешу не больше средних размеров собаки? В общем, до сих пор все конфликты я разрешала вербально, сейчас же впервые испытала яростное желание схватить мерзопакостного садовника за шиворот и постучать его тупой башкой о ржавую железку, громоздившуюся на верстаке. Наверное, выражение моего лица сильно изменилось, потому что Иван испуганно загундосил:
     - Не сердитесь, Дарь Иванна!
     - Вот ведь... Что ж ты за человек? - начала я спускать пар. - У меня и в мыслях не было тебя ругать, пришла, чтобы купировать ситуацию...
     - Чево?
     - Найти выход из положения, вот "чево"! А ты принялся изворачиваться ужом. Это не по-мужски!
     Нормальный, не подлый парень поймет ответственность момента. Извини, не ожидала от тебя подобного поведения! Просто перестала уважать!
     Садовник понурил голову и еле-еле выдавил из себя:
     - Ну я! Ваша правда!
     - Молодец, Ваня, ты благородный человек.
     - Не хотел!
     - А вот этого говорить не надо.
     - Случайно.
     - Верю, но теперь уже ничего не поправить.
     - Ага! - кивнул Иван. - Не сердитесь только!
     - Ладно, пошли.
     - Куда?
     - К Ире.
     - Ой, ой, не надо!
     - Ваня, не трусь.
     - Она меня убьет.
     - Не волнуйся - Нет, нет, стукнет доской! Разделочной!
     - Не бойся.
     - Ой, не хочу!
     - Иван! Будь мужчиной.
     - Можно не сегодня?
     - Сейчас.
     - После ужина.
     Дурацкий торг мне надоел, я уцепила садовника за плечо и, изо всех сил толкая его вперед, назидательно сказала:
     - Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.
     - Лучше ваше ничего не делать, - упирался Ваня.
     - Нет, мой друг! - стояла я на своем. - Поверь, это не страшно. Одна минута, и все объяснения позади. Кстати, нарви цветов.
     - Зачем?
     - Подаришь Ирке.
     Иван вытаращил глаза.
     - С какой радости?
     - Так принято, - стала я обучать мужчину манерам, - преподнесешь букет, встанешь на одно колено, протянешь руку...
     - Знаете, Дарь Иванна, - с чувством произнес Иван, - я за вас и в воду, и в огонь прыгну, только за фигом перед Иркой ломаться? Она шибко вредная, меня терпеть не может, вечно придирается, дергает, пристает с замечаниями. Вон вчерась на кухню вошел, налетела ястребом: "Сядь на стул, ешь котлету".
     Пять минут объяснял - не люблю я мясо, так нет, впихнула силком. Просто гестапо!
     - Она о тебе позаботиться хотела.
     - Странная забота, - недовольно отозвался Ваня. - Я ж не свинья, чтоб меня откармливать.
     Так, препираясь, мы подошли к дому. Тут, словно по заказу, с крыльца с мешком мусора спустилась Ирка. Я обрадовалась и велела ей:
     - А ну, брось пакет.
     - Почему? - прищурилась домработница.
     Ну что за жизнь? В нашем доме никто не торопится выполнять приказы хозяйки!
     - Сказано, кидай.
     - Пожалуйста, - пожала плечами Ира.
     - Ваня, начинай.
     - Чаво?
     - Мы же договорились.
     - Об чем?
     И тут меня накрыло волной злости.
     - Сейчас же становись на одно колено, - прошипела я, - и повторяй за мной...
     Садовник моргнул, потом, кряхтя, принял нужную позу и с отчаянием воскликнул:
     - Дальше чаво?
     - Ира...
     - Аюшки? - отозвалась домработница.
     - Я не тебе.
     - Тут другой Ирки не видно.
     - Замолчи немедленно! - топнула я ногой. - А ты, Ваня, говори: "Ира!"
     - Зачем?
     У меня внезапно началась мигрень. Боже, как они мне надоели! Может, пусть разбираются сами?
     Нет, нет, пустить такое важное дело на самотек никак нельзя. Иван вывернется и убежит, я обязана заставить его сделать Ирке предложение.
     - Слышь, Ваньк, не спорь, - внезапно пришла мне на помощь домработница, - говори, что ведено.
     Может, Дарь Иванна с ума съехала, а психов нервировать стремно.
     - Ира! - возвестил Ваня.
     Я приободрилась.
     - Хорошо - Хорошо! - заорал Иван.
     - Замолчи.
     - Замолчи.
     - Господи, прекрати.
     - Господи, прекрати.
     - Ты издеваешься?
     - Ты издеваешься?
     - Ваня!
     - Ваня!
     - Ваня!!!
     - Ва-а-а-ня-я-я!!! - заорал садовник с такой силой, что Хучик, мирно дремавший на крыльце, подскочил и залаял.
     Я вцепилась в плечо идиота, тряхнула Ивана и прошипела:
     - С какой стати ты работаешь попугаем? Перестань сейчас же!
     - С какой стати... - завел было Иван и осекся.
     Круглые глаза садовника заполнило детское недоумение.
     - Ой, беда, беда... - запричитала Ирка. - Дарь Иванна, пойдемте в постельку, а? Ляжем, шоколадку съедим, чайку глотнем...
     - Сами ж велели за вами повторять, - ожил Ваня, - во как! Все плохо! Че не сделаю!
     Я кашлянула.
     - Давай еще раз! Ира!
     - Давай еще раз! Ира!
     - От всей души...
     - От всей души...
     - Предлагаю тебе...
     - Предлагаю тебе...
     - Свою руку и сердце.
     - Свою руку и сердце.
     - Пусть нас разлучит только смерть.
     - Пусть нас разлучит только смерть, - автоматически повторил Иван.
     Повисла тишина. Потом садовник повернулся ко мне.
     - Ну че? Таперь все? Могу вставать и к себе идтить? Газонокосилку починить надо.
     Я уставилась на домработницу. Лицо Ирки покрылось нежно-розовым румянцем, женщина сделала шаг вперед, вытянула руки, потом бросилась к Ване на шею и громко заявила:
     - Я согласна.
     
     Глава 13
     
     К моим глазам подступили слезы умиления. У нас будет свадьба! Это же здорово! Белое платье, фата...
     Конечно, украшать голову беременной женщине символом невинности смешно, но не лишать же себя удовольствия из-за дурацких предрассудков!
     - Э-э-э, - забормотал Иван, пытаясь вывернуться из цепких рук Ирки, - ты че? Опсихела?
     - Ваня, я согласна.
     - С чем? - оторопел садовник.
     - Ира принимает твое предложение, - торжественно пояснила я.
     - Какое?
     - Руки и сердца. Ты же его сам сделал.
     - Когда?
     - Сейчас.
     - Да?
     - Ваня, не идиотничай.
     - Ну, может, и так, - пожал плечами садовник, - а чего она целоваться лезет?
     Я тяжело вздохнула. Нет, Иван не придуривается, он просто кретин.
     - Жених обязан поцеловать невесту.
     - Кто?
     - Жених.
     - Где?
     - Что "где"?
     - Жених тут где? - ошарашенно пробубнил Ваня. - И невесту тоже не вижу! При чем тут я?
     - Ты решил взять замуж Иру?
     - Я???
     - Ну да! Предложил ей руку и сердце.
     - И что?
     - Это равносильно словам: "Дорогая, люблю тебя, давай поженимся", - растолковала я садовнику ситуацию.
     - Скажите, пожалуйста, как мудрено... - покачал головой Ваня. Затем он кашлянул, покраснел и с плохо скрываемым ужасом заорал:
     - Погодите, не понял! Мне? Жениться? На Ирке? Лучше утонуть!
     Домработница всхлипнула и убежала в дом, у меня померкло в глазах.
     - Иван, ты сволочь!
     - Ой! Не сердитесь!
     - Гад ползучий!
     - Ой, за что? Ничо ведь не сделал. Ну, ваще!
     - А ребенок?
     - Кто?
     - Ира беременна! От тебя! Сейчас же прекрати извиваться и врать!
     Ваня замер с раскрытым ртом, его лоб покрылся бисеринками пота.
     - Дарь Иванна... - залепетал он, - ни сном ни духом...
     - Лжешь!
     - Право слово!
     - Послушай, мы же обсудили эту ситуацию. Ты малодушно пытался перевести стрелки на охранника Семена, но потом...
     - Думал, вы о фонаре толкуете, - перебил меня Иван и, заметив на лице хозяйки полнейшее недоумение, пояснил:
     - У нас около ворот светильник висел. Красивый, весь стеклянный!
     - И что?
     - Разбился. Упал. Вернее, его сшибли. Если честно, то я и сшиб, случайно. Но если разобраться, виноват Сенька, - зачастил Иван. - Он мимо шел, на плече то ли грабли, то ли лопату пер. Ну, и задел фонарь. Я Сеньку отругал, а потом калиткой шарахнул, фонарик возьми да и упади. Разлетелся, конечно, в пыль. Вот и получилось - я его кокнул, только сначала Сенька раскачал. Случайно вышло!
     - Иван! - рявкнула я.
     - Чаво?
     - Ступай к себе и подумай!
     - Об чем?
     - Хочешь у нас работать?
     - Конечно! Пуще матери вас люблю! - жарко признался садовник.
     Я была так зла, что пропустила мимо ушей заявление о том, что определена садовником исполнять роль его мамочки. А ведь не такая уж у нас с ним глобальная разница в возрасте! Но сейчас следовало сосредоточиться совсем на иной проблеме.
     - Вот и отлично, - подвела я итог беседы. - Ты нам тоже нравишься. Ире в особенности, она тебя любит, ждет ребенка. Следовательно, делай выбор: либо женишься на Ирке, и тогда у нас все идет отлично, либо наотрез отказываешься, тогда - до свиданья.
     Мы, конечно, Иру не бросим, малыша воспитаем, она найдет себе нормального мужа. А ты останешься за бортом, в Ложкино тебя больше не пустят, сына не увидишь никогда. Думай.
     - Но...
     - Иди, Ваня.
     - Дарь Иванна!
     - Ступай, Иван.
     - Я...
     - Подумай и через полчаса сообщи о своем решении, - рявкнула я и кинулась в особняк утешать Ирку.
     Домработница нашлась в мансарде, она раскладывала в гардеробной постельное белье.
     - Ирина, не расстраивайся, - заулыбалась я. - Все мужчины сначала в кусты спрятаться норовят, а потом женятся.
     - Спасибочки вам, конечно, за помощь, - ехидно ответила Ирка, - только лучше мне самой с Ванькой разобраться. Очень уж вы, Дарь Иванна, откровенная, наскоком действуете. А мужика надо так выломать, чтобы он думал, будто сам решение принял. А вы воплем!
     С этими словами Ира легко подняла с пола тяжелый тюк.
     - Немедленно брось, - испугалась я.
     - Почему?
     - Тебе вредно.
     - Ерунда.
     - Теперь надо беречься, беременность - это серьезно.
     - А кто беременный?
     - Ты.
     - Я?
     - Так не я же?
     - Не знаю, - хихикнула Ира, - может, и вы.
     - Ирина! Кто час тому назад сказал про желание выйти замуж за Ивана?
     - Ну, я.
     - По залету?
     - Ага.
     - Следовательно, ты беременная.
     - Нет, конечно!
     Я села на табуретку.
     - Ничего не понимаю.
     - Ой, да просто все! - захихикала Ирка. - Журнал я купила женский, а там статья очень интересная, "Как отвести мужчину под венец" называется.
     Много в ней поучительного написали, только я уже почти все испробовала: вкусно кормила, эротическую одежду надевала, хвалила, делами интересовалась, паиньку из себя корчила. Но мимо! Вот и надумала последнее средство применить: забеременеть. Дело за малым.
     - Ты о чем? - растерянно спросила я, прикидыкая, каким образом теперь просить у несчастного, замороченного по полной программе садовника прощенья. Может, купить новую газонокосилку? Дорогую, с сиденьем, чтобы не ходить за машинкой, а ездить на ней.
     - Осталось Ваньку в постель заманить, - Ирка посерьезнела. - Может, вы и правы - прямо надо?
     А я все вокруг да около хожу...
     - Так вы того... - стала запинаться я, - не того?..
     - Он недотепа, - недовольно пояснила Ира, - как ни подкатываюсь, ничего!
     Я растерянно начала накручивать прядь волос на палец. Нет, одной газонокосилкой, пусть даже с сиденьем, не обойтись. Придется еще разориться на кусты, причем на розы. Я их не люблю, а Иван давно мечтает посадить на участке... Да, неудобная ситуация...
     - Дарь Иванна! - донесся снизу вопль Ивана. - Ира! Вы где?
     - Иду, иду! - сладко запела я. - Уже спускаюсь.
     Ирочка, пошли, нас зовут.
     Домработница скривилась, хмыкнула, но последовала за мной.
     Иван обнаружился на кухне, и выглядел он самым диковинным образом. Тело садовника туго облегал пиджак, под ним виднелась белая футболка, на которую с голой шеи мужчины спускался короткий галстук с немодно большим узлом. Нижняя часть туловища садовника, правда, не претерпела никаких изменений, - на Ване так и остались порванные, довольно грязные джинсы. От Ивана удушливо пахло одеколоном и мятной жвачкой, в руках он держал нечто, похожее на засохший еще на Рождество букет.
     Мы с Иркой замерли на пороге.
     - Дарь Иванна, - торжественно начал Ваня, - я того, самого, мозгами покрутил и решил. Уж коли ал.., ам.., антернативы...
     - Альтернативы, - машинально поправила я.
     Ирка дернула меня за руку:
     - Не мешайте, пусть говорит.
     - Если альтернамативы, - как мог, справился с трудным словом Иван, - всего две, то пусть по-вашему. Женюсь! Ясное дело, ребеночка воспитать можно, я не против. Но, если его.., ну.., того, то совсем хорошо. Согласен. Во!
     И он протянул мне сухие стебли.
     - Это что? - машинально спросила я.
     - Бессмертник, - пояснил Иван, - не рвать же хорошие цветы для ерундового дела.
     - Так ты Дарь Иванну замуж зовешь? - звонко спросила Ирка.
     Ваня вздрогнул.
     - Упаси бог! Вот ужас-то!
     Мне не слишком понравилась его реакция на вопрос Иры. Почему это представить меня в качестве жены - ужас?
     - Тебя, конечно, - довершил фразу садовник, поворачиваясь к Ирке. - Давай уж распишемся, раз Дарь Иванне приспичило А то меня вытурят.
     Я зажмурилась. Ну, сейчас начнется!
     Ирка широко распахнула глаза, покраснела, потом выхватила из лопатообразной ладони Вани кладбищенские цветы, швырнула их на пол и звонко заявила:
     - Офонарел? Чтобы я за тебя замуж?
     - Дык Дарь Иванна велит, - напомнил садовник.
     - Это она тебе приказала, не мне!
     - Ну.., не понимаю, - растерянно протянул Ваня. - Ежели хозяйка хочет, чтобы я на тебе женился или вон шел, так уж лучше в загс. Из двух зол надо брать то, которое меньше. Дарь Иванна, велите ей не кочевряжиться.
     - Я не табуретка, чтобы меня в руках туда-сюда таскать, - медленно протянула Ира.
     - Я и не собирался тебя носить, - быстро пообещал Иван. - К чему это? Ноги имеешь, сама походишь.
     Ирка разинула рот, потом наступила на бессмертник, повозила ни в чем не повинный букет ногой и заявила:
     - Идиот! С таким жить - так лучше повеситься!
     Я за Андрея, управляющего из восьмого коттеджа, замуж пойду! - А затем вылетела вон из кухни.
     Иван уставился на меня.
     - Это кто такой? - вдруг спросил он.
     - Андрей?
     - Да.
     - Неужели не знаешь? - с трудом сдерживая смех, ответила я. - Он у Крученых хозяйством ведает.
     - Маленький, толстый, лысый урод?
     - С лица воду не пить.
     - Так она отказалась за меня идти? - постепенно въезжал в ситуацию Иван.
     - Похоже на то.
     - Решила с Андреем крутить?
     - Верно.
     - С маленьким, толстым, лысым уродом? - тупо повторил Ваня.
     - Не во внешности счастье.
     - А в чем?
     - Андрей спокойный.
     - Я тоже не ору.
     - Всегда трезвый.
     - Я совсем не употребляю.
     - Хорошо зарабатывает.
     - И меня вы не обижаете, - гудел Ваня. - В чем же дело? Я-то красавец, а тот... Фу, чем дольше о нем думаю, тем противней кажется.
     Меня начал разбирать смех - Ваня сейчас демонстрировал типично мужское поведение. Пять минут тому назад он обреченно согласился жениться на Ирке, чтобы уважить хозяйку, но, услыхав, что невеста предпочла другого, мгновенно изменил свое отношение к ней. Женщина, выскальзывающая из рук, заявляющая о желании стать собственностью иного человека, моментально заставляет мужчину испытать припадок охотничьего азарта. Кстати говоря, кое-кто из хитрых девушек ловко пользуется сим старым, как мир, методом. Ушлые девицы отлично знают: никогда не сдавайся сразу. Если по первому зову прыгнешь к приглянувшемуся мужчине в койку, столь же быстро будешь оттуда вышвырнута. Следует покривляться, поломаться, потомить жениха на огне желаний, повторяя ему короткую фразу:
     - Я не способна на интимные отношения с человеком, к которому не испытываю пока никаких чувств, кроме дружбы. За мной ухаживают сразу четверо, следует сначала разобраться в себе.
     То, что легко дается, быстро надоедает. Мужчины устроены самым диковинным образом: если они начинают делать вам подарки и окружать заботой, то потом им будет невмоготу наблюдать, как пассия пытается улизнуть к другому. И речь идет не о любви, а об обыкновенной жадности. Большинство парней рассуждает так:
     - Вот черт! Цветы дарил, в кино водил, браслет купил... И чю, тепеть она улизнет? А я с носом? Снова все начинать с другой? Ну уж нет, в эту столько хорошего вложено, еще немного усилий - и можно будет расслабиться, заживем вместе - и конец хлопотам.
     - На жабу ваш Андрей похож! - негодовал Ваня.
     - Думаю, он просто умеет ухаживать за дамой, - назидательно сообщила я.
     - Вы об чем?
     - Подарки Ире приносит, всякие знаки внимания оказывает.
     - Это как?
     Я вздохнула и стала просвещать недотепу:
     - Очень просто. Покупает конфеты шоколадные, в кино приглашает, комплименты говорит.
     - Что?
     - Ваня, - удивилась я, - у тебя девушки были?
     - Ну.., в принципе, да, - кивнул Иван. - Только она, конечно, не девушка. Тут неподалеку в деревне живет, в Опушкове, Анька-трамвай. Это у нее кличка такая, потому что дешево стоит. Очень выгодно выходит, если к ней регулярно ходить.
     Я вытаращила глаза, а Ваня, заметив мое изумление, быстро пояснил:
     - Десять раз за деньги, а одиннадцатый бесплатный бонус. Да к ней пол-Ложкина ходит. Имеется еще Наташка, но та между VIP-клиентами и шантрапой разницы не делает. А у Ани четко: если с дороги, то пожалуйте в сарай, на топчан, ну, а ежели частый гость, ему полное уважение в комнате, на кровати, с постельным бельем и с пепси на тумбочке. Потом чаем угощает и курить разрешает. А у Наташки одни ограничения: с сигаретой не ходи, газировку с собой приноси и в дом не суйся, там дети. Ясное дело, все, кто интеллигентный, к Ане ходят.
     Я закашлялась, потом воскликнула:
     - Ира - иное дело!
     - Ясно.
     - Тут следует проявить внимание.
     - Ага.
     - Говорить хорошие слова.
     - Понял.
     - Дарить приятные мелочи.
     - Угу.
     - Отвести в театр.
     - У-у-у...
     - Ладно, в кино.
     - И Андрей такое проделывает?
     - Да! - соврала я. - А ты можешь остаться с носом. Ирка выйдет замуж за управляющего, Ваня же все к Ане бегать будет. Неужели не противно? Скажи Иван, ты станешь пить вместе со всеми жителями Ложкина из одной чашки?
     - Не, - помотал головой садовник, - я брезгливый.
     - Тогда не понимаю, почему Аню посещаешь?
     Та же чашка получается!
     Иван нахмурился.
     - Не думал об ней так, - в конце концов признался он.
     Я развела руками.
     - А ведь верно! - закивал садовник. И вдруг заявил:
     - Одно не пойму!
     - Что еще?
     - Конфеты Ирке куплю, в цирк ее свожу, пирожным угощу... И чего? Дальше-то как? Можно ее.., того.., или нельзя?
     Услыхав столь замечательный вопрос, я сначала решила, что Ваня издевается над хозяйкой. Но потом глянула в его круглые, как у совы, глаза и сообразила: садовник на самом деле пребывает в растерянности.
     - Ваняша, - очень ласково и терпеливо заговорила я, - попытайся понять: жена - твой лучший Друг во всех смыслах, она не предаст, не продаст. И в хозяйстве пригодится, обед сварит, рубашки постирает, дом приберет. От Ани ты подобных услуг не дождешься. И потом, Ира будет только твоя, а Аня общая. Право слово, противно с подобной девушкой Дело иметь.
     Морщины на челе Ивана разгладились.
     - Точно! - обрадовался открыто он. - Как же это я раньше не додумался? Ох, дураком был. Понятно. Спасибочки, Дарь Иванна, ума вложили. Чисто мать родная, век благодарить стану.
     - Прекрати меня матерью называть! Я ненамного тебя старше.
     - Так я ж из уважения.
     - Все равно не надо.
     - Ладно, ладно, - закивал Ваня. - Дарь Иванна, а как теперь поступить, с чего начать? Вы уж мне помогите, нельзя ж нашу Ирку лысому уроду отдавать.
     Стараясь не расхохотаться, я тихо ответила:
     - Ну, купи красивый букет и скажи Ире пару комплиментов.
     - Это как?
     - Похвали внешность, отметь ее кулинарные способности. Все очень просто.
     - Ясненько, - обрадованно воскликнул Иван, - уже бегу.
     
     Глава 14
     
     Квартиру, где жила Лена Рыбкина, я нашла легко, Настя оказалась права. Дверь, обитая пронзительно яркой красной кожей, оказалась на лестничной клетке одна.
     - Кто там? - бдительно спросила хозяйка.
     - Здрассти, - пропищала я.
     - Открываю, - послышалось из-за створки, потом загремели замки, и передо мной появилась худенькая темноволосая женщина в потертых джинсах и оранжевой футболке.
     - Вы кто? - отшатнулась она.
     - Добрый вечер, - вежливо заговорила я, - разрешите представиться, Даша Васильева.
     Лена окинула меня быстрым глазом.
     - Вы не похожи на грабительницу, - констатировала она. - Одни часы на вас стоят больше, чем вся моя мебель.
     - Это преувеличение, - улыбнулась я, - они не столь уж и дорогие. Если честно - имитация, брильянты вокруг циферблата на самом деле горный хрусталь, а корпус вовсе не платиновый. Настоящие часы хранятся в сейфе, мне их преподнес бывший муж, Макс Полянский. Он человек очень предусмотрительный, приволок вместе с дорогой вещицей еще и подделку. Так, кстати, многие поступают. Хочется ведь часиками или серьгами похвастаться, да страшно, вдруг отнимут, а бижутерию не жаль.
     - Погодите, - бормотнула Лена, - бывший муж Макс Полянский... Даша Васильева... Вы - та самая баронесса Макмайер? Ну и ну, я за вами два года гоняюсь!
     Настал мой черед удивляться.
     - Вы гоняетесь за мной? Зачем? Кстати, баронесса не я, а моя подруга Наташка!
     Рыбкина улыбнулась.
     - Входите, теперь я вас окончательно узнала. Вы перекрасились? Из блондинки в рыжую?
     - Ага, - растерянно ответила я.
     Лена улыбнулась.
     - Проходите сюда. Вы не против на кухне посидеть? Вообще говоря, я жду одну девочку...
     - Настю Смолякову.
     - Верно. Откуда знаете?
     - Это я.
     - То есть? - вздернула брови Лена.
     - С вами о встрече договаривалась я.
     - Вы?
     - Верно.
     - Не может быть, - решительно отрезала Лена. - Я звонила Настюше домой.
     - Трубку сняла я, совершенно машинально. Вас ввел в заблуждение тембр моего голоса.
     - Что вы делали у Ми? - еще больше изумилась Лена. - Подружились с ней?
     - Нет, видела всего один раз, но она мне очень понравилась. - Я бестолково принялась объяснять ситуацию:
     - Сейчас я работаю в коттедже писательницы помощницей домработницы...
     - Вы?!
     - Я.
     - Моете полы у Ми?
     - Верно.
     - Ничего себе! - воскликнула Лена. - Насколько знаю, у вас столько денег, что вы вполне можете купить Миладу на корню, со всеми ее старухами.
     - Ну, это чересчур сильно сказано. Хотя, согласна, финансовых затруднений я не испытываю.
     - Тогда к чему маскарад?
     - Сейчас попытаюсь растолковать, - кивнула я. - Только сначала скажите, зачем вы-то за мной гонялись?
     Лена включила чайник и, выставляя на стол симпатичные кружки, ответила:
     - Тут никаких секретов. Я ушла с телевидения, устала от дурдома, и теперь работаю главным редактором журнала "Анкета". Видели такой?
     - Конечно, не раз, все ларьки им забиты. Бульварное издание, специализирующееся на интервью со знаменитостями. Простите, не хотела вас обидеть.
     - Ничего неприятного не сказали, - пожала плечами Лена. - Чтение глянца на бульваре совсем не дурная привычка. А термин "бульварный" относится именно к таким изданиям. И потом, мы ничего не домысливаем, просто уговариваем звезд рассказать некие никому не известные подробности их биографии. Ну, допустим, певец Боркин сообщил, как соскакивал с наркотиков, телезвезда Монина поделилась бедой: у нее дочь шизофреничка. Но мы не печатаем слухов, все материалы мы визируем у тех, с кем журналист беседовал. Я делала интервью с Максом Полянским о том, как он превратился в бизнесмена, о его пути, так сказать, из варяг в греки, от лотка в олигархи. И он сообщил о своей бывшей жене. Вы известный в нашей тусовке человек, хоть никуда и не ходите. Вот я и пыталась связаться с вами, но безуспешно. К телефону в вашем доме подходит одна и та же женщина, которая постоянно отвечает.
     "Дарь Иванна уехала в Боливию, вернется не знаю когда".
     - Это Ира, наша домработница, - засмеялась я.
     - Вы дадите нам интервью? - мигом оседлала журналистского конька Лена.
     - Да, но в ответ на ту же услугу.
     - Не поняла.
     - У меня к вам много вопросов. О Смоляковой.
     Вы ведь дружили с детства?
     Лена слегка нахмурилась.
     - Я не распространяюсь о Миладе.
     - Она исчезла.
     - Вот оно что! Значит, правда... - Рыбкина в волнении вскочила с места. - Ну, беда! Быстро говорите все!
     Я постаралась достаточно подробно изложить цепь известных мне событий и завершила рассказ так:
     - Мне не нужны деньги, я не собираюсь продавать полученную от вас информацию в газеты. Просто хочу найти Миладу и задать своей любимой писательнице пару простых вопросов. Первый - добровольно ли она ушла из дома? Если да, то оставлю ее в покое. Второй: может быть, ее принудили к экстремальному шагу? Кто? Я подумала: вероятно, Ми попала в беду, и ей некому помочь, кроме меня. Похоже, семья не слишком любит свою кормилицу, а подруг, как мне удалось выяснить, у нее имелось всего две, вы и некая Сонина. Но с госпожой Рыбкиной Смолякова поссорилась, а Катерину не очень хорошо характеризует Настя.
     - Она хитрая, корыстная дрянь! - с жаром воскликнула Лена. - Я имею в виду Сонину. Пока учились вместе, пользовалась Миладой, а потом, когда у той отец умер, в сторону свильнула, испугалась, что теперь ей Ми помогать придется. Ну а после вознесения Милады на гребень успеха снова возникла возле нее. "Ах, ах, Милуся, дорогая, я так по тебе скучала!" Противно слушать, а смотреть еще гаже.
     - Неужели Смолякова не знала цену Сониной?
     Лена печально вздохнула.
     - Ми большой ребенок, наивный, глупый и патологически добрый, чем, не стесняясь, всегда пользовались окружающие... Но лучше все по порядку рассказывать. Меня, честно говоря, взбудоражили сообщения в газетах, хоть я и понимаю, что всю информацию в них следует делить как минимум на два.
     Только мне еще известно и то, о чем "желтые" издания не ведают... Ладно, так и быть, слушайте.
     ...Отец Милады Смоляковой был видным партийным функционером. Он сделал замечательную карьеру, которая могла быть еще лучше, если бы не патологическая любовь мужчины к бабам. Коммунисты не поощряли прелюбодеев, и жизнь Смолякова напоминала синусоиду. Он женился в двадцать лет на простой рабочей девушке Зине и живо полез в гору: сначала стал парторгом в своем цехе, затем секретарем парткома всего завода, потом ушел в обком, следом перевелся в Москву, естественно, с повышением. В столице Смоляков огляделся, понял, что Зина - серый лапоть, а вокруг столько розовых бутонов, и пустился в загул. Простоватая Зинаида не стерпела и побежала к высокому начальству жаловаться на супруга. Закончилась ситуация хуже некуда: Олега Сергеевича сослали в провинцию. Он развелся с Зиной и второй раз начал путь наверх.
     Смоляков был упорен, хитер и удачлив. Через пять лет он снова оказался в столице, с другой женой, Олесей. И опять "загудел". Ситуация повторилась с точностью: теперь Олеся ринулась искать защиты у его начальства, Олега Сергеевича отправили в ссылку в одну из среднеазитских республик. Вновь развод и вновь путь наверх.
     В третий раз Олег Сергеевич женился на москвичке с немодным именем Марфа. Та была уже немолода, ей подкатывало к сорока. Марфа считала себя актрисой, хотя, если честно, таковой не являлась - она работала в жанре конферансье. Нынешним молодым людям это слово незнакомо, а те, кто постарше, хорошо помнят так называемые "сборные" концерты. Начинались они песней "Ленин жив" или "Партия - наш рулевой", потом выступала балетная пара, пианист, арфистка, ансамбль народного танца.
     Второе отделение было поживей, два эстрадных певца, одетых в строгие костюмы, стоя на одном месте (поп-артистам не разрешалось ходить по сцене, зато им позволялось размахивать руками), исполняли шлягеры типа "Улетаем в космос", потом появлялась певичка в длинном платье с песней "Незабудки". Замыкали веселье фокусник и юморист. А в перерывах между номерами на сцену чеканным шагом выходила дама в строгом костюме и громовым голосом объявляла:
     - Па-де-де из балета "Лебединое озеро". Исполняют солисты Большого театра Союза ССР заслуженные артисты РСФСР Петрова и Иванов!
     Зал хлопал, конферансье уходила. Это и была работа Марфы. На современных раскованных, несущих дикие глупости и шутящих на сексуальные темы ведущих она походила, как тапка на таракана. Собственно говоря, для подобного "творчества" требовалось лишь два качества: громовой голос и хорошая фигура.
     Марфа обладала и тем, и другим. Кроме вышеназванных талантов, у нее имелись рыжие волосы, зеленые глаза, правильные черты лица и изумительная кожа. К красоте Марфы прилагались истеричность, редкий эгоизм, жадность, лень и патологическое желание выйти замуж. Причем не за артиста - Марфа хорошо знала цену собратьям по цеху. Ей хотелось иметь чиновного супруга, с пайком, личной "Волгой" и хорошей дачей. Но подобные зайцы не спешили в силки, расставленные Марфой. Нет, они охотно крутили с красавицей романы, но жениться предпочитали не на шикарных дамах, а на серых, незаметных мышках.
     На момент знакомства со Смоляковым волосы Марфы были рыжими уже благодаря краске, зеленоглазость приходилось подчеркивать густо наложенной тушью, а кожу для придания ей бархатистости обсыпать пудрой. Олег Сергеевич был ее последним шансом, и Марфа, правильно оценив ситуацию, использовала старую, как мир, уловку: она родила любовнику ребенка, девочку. Смолякову в тот год исполнилось сорок пять, и это было его первое дитя.
     Он полюбил Миладу с такой силой, что женился на Марфе. Дама мгновенно бросила работу и ринулась в омут светской жизни.
     Очень скоро Олег Сергеевич понял цену супруге, но разводиться не рискнул. Во-первых, его опять отправили бы в ссылку, и не факт, что ему снова удалось бы вернуться в Москву. Во-вторых, имелась Милада, ради которой счастливый отец был готов терпеть скандалы, которые устраивала Марфа.
     В конце концов жизнь наладилась, насколько это было возможно. Олег Сергеевич продолжал взбираться на самый верх, ему прочили невероятную карьеру.
     Марфа носилась по вечеринкам, блистая шикарными нарядами. Смоляков очень хорошо знал: любая истерика супруги купируется подарками - серьгами шубкой или платьем. А Марфа никогда не закатывала мужу сцен ревности, понимала, что не следует валить дерево, на верхушке которого построен твой шалаш, весьма похожий на дворец. В общем, считавшиеся родными люди являлись друг другу, по сути, посторонними, но и мужа, и жену статус-кво устраивал.
     В детстве у Милады было все, но она росла абсолютно никому не нужным ребенком. Папа уходил рано, возвращался ночью, мама девочкой не заморачивалась - Марфа спала до полудня, потом ехала в парикмахерскую, затем на вечеринку. Один раз она решила сводить дочь в зоопарк и купила там маленькой Ми лимонад. Девочка потом захотела в туалет, Марфа была вынуждена идти с ребенком в вонючий домик, расстегивать ей штанишки. Не приученная к таким действиям мать уронила на пол, прямо в зловонную лужу, свою элегантную сумочку... В общем, ужас!
     После того случая Марфа более никуда с Ми не отправлялась и долгое время, если разговор заходил о воспитании детей, закатывая глаза, говорила:
     - Господи! Это такая проблема! Один раз я лишилась шикарной сумочки!
     С Ми занимались няньки и домработницы. По счастью, девочка уродилась тихой, спокойной, больше всего она любила сидеть в углу и вязать куклам платья. В школе, кроме Лены, у Милады друзей не имелось, скромная троечница не вызывала особых эмоций ни у одноклассников, ни у учителей. Нет, Ми не обижали, не дразнили, не третировали, в учебном заведении подобное поведение не поощрялось.
     Ее просто не видели в упор. До такой степени, что когда Милада Смолякова, сломав руку, пропустила почти целую четверть, учителя спокойно выставили ей привычные тройки. Педагоги даже не заметили отсутствия девочки, считали: она, как всегда, тихо сидит на "Камчатке" <"Камчатка" - последняя парта, школьный сленг советских времен.>.
     Когда Ми перешла в десятый класс, Олег Сергеевич с супругой были приглашены на прием к очень высокопоставленному лицу. Секретарь, передавая приглашение, предупредил:
     - Иван Иванович любит детей, он ждет и вашу дочь.
     Марфа, всплеснув руками, кинулась в детскую и критически оглядела девочку. Для начала пришлось признать - внешностью Ми пошла в отца: небольшие, близко посаженные глаза, длинный нос, тонкие губы, узкий подбородок. В довершение в качестве прически у нее на голове топорщились кое-как обрезанные пряди.
     - Кто ее стрижет? - взвизгнула Марфа.
     - Я, - робко призналась очередная домработница. - Вы ж денег на парикмахерскую не даете...
     - Это же катастрофа!
     Выругавшись сквозь зубы, Марфа распахнула шкаф и ахнула: приличной одежды "на выход" у дочери не имелось - на плечиках болталась школьная форма, пара простых летних платьев и шерстяных кофточек. Спешным образом был вызван портной, который за одну ночь состряпал платье. А наутро Ми сводили в парикмахерскую, где ей впервые в жизни уложили волосы и сделали маникюр.
     Вечер в доме у высокопоставленного лица прошел хуже некуда. Не приученная к совместному досугу как с родителями, так и со сверстниками. Ми стеснялась, краснела, не знала, как правильно есть киевскую котлету, уронила на пол стакан с лимонадом и не сумела вместе с другими детьми весело играть в ручеек. Так и простояла, подпирая стену, конфузливо отвечая всем подходящим мальчикам:
     - Я не танцую.
     - Какая у вас дочка серьезная, - покачал головой Иван Иванович, прощаясь со Смоляковыми. - Ты, деточка, наверное, отличница?
     - У меня одни тройки, - невесть зачем сообщила правду Ми.
     Большой босс вздохнул, погладил Ми по голове и сказал:
     - Ну ничего, замуж выйдешь, деток родишь, мама с папой обрадуются.
     Оказавшись в машине, Марфа не сдержалась и надавала дочери пощечин.
     - Опозорила, мерзавка! - орала мать. - Кругом нормальные дети, а ты...
     - Сама виновата, - не удержался от упрека Олег Сергеевич, - не воспитывала ребенка.
     - Вечно я плохая! - отгавкнулась жена, и понесся такой скандал, что шофер, покраснев, нажал на газ.
     Ми, захлебываясь слезами, сидела на заднем сиденье. Она ощущала себя гаже некуда. Любимые родители ссорятся из-за нее, она не оправдала надежд, вела себя хуже всех, нет ей прощенья, лучше уж умереть.
     Олег Сергеевич Смоляков был человеком редкой силы воли и невероятного упорства. Когда у него случился инсульт, он сумел преодолеть недуг, восстановил речь, обрел свободу движений и вышел на службу. Но его настиг второй удар, третий, четвертый. Несколько лет Смоляков сражался с болезнью, но от судьбы не уйдешь.
     Когда отца не стало, Милада училась на третьем курсе факультета журналистики. Ее жизнь в университете мало отличалась от школьной, правда, прибавилась еще одна подруга, Катя Сонина.
     После кончины супруга Марфа не растерялась и мгновенно завела себе любовника, сотрудника всемогущего КГБ. Дочерью она не интересовалась совсем.
     Ми неожиданно вышла замуж, потом столь же стремительно осталась одна, с младенцем...
     
     Глава 15
     
     Лена замолчала и посмотрела на меня.
     - Ну, как история?
     Я пожала плечами.
     - Довольно долго я занималась репетиторством и бывала в семьях, которые казались богатыми и благополучными, но дети в них оставались глубоко несчастными. Ничего нового я пока не узнала и не слишком понимаю, к чему этот рассказ.
     Рыбкина сузила глаза.
     - Сейчас все станет ясно. Просто корни нынешней истории там, в юности.
     ...Когда Ми произвела на свет сынишку, помогать ей стала одна Лена. Впрочем, изредка появлялась на горизонте и Сонина, но второй мамой для Никиты стала Рыбкина, Ми вместе с сыном жили у Лены. Миладе было очень тяжело, в первую очередь материально. Марфа не проявляла к Никите ни малейшего интереса, она даже не приехала посмотреть на внука, и Ми решила сама показать мальчика бабушке.
     Лена, как могла, отговаривала подругу от ее затеи, но та проявила несвойственную твердость, и в конце концов Рыбкина поехала с Ми.
     Марфа даже не впустила их в дом! Вышла на лестничную клетку и недовольно процедила:
     - Чего надо?
     - Вот, - растерялась Ми, - Никита.
     - Это кто?
     - Мой сын.
     - А я тут при чем?
     Милада не нашла слов, а Лена обозлилась.
     - Вы видите своего внука! - рявкнула она. - Родную кровиночку! Если не поможете Ми, оба умрут с голода!
     Глаза Марфы распахнулись, словно дверцы шкафа, губы сжались в ниточку. Дама процедила:
     - Милада, увы, никогда не была хорошей дочерью. Училась на тройки, вела себя странно, не делилась со мной проблемами, усиленно охраняла свою самостоятельность. Ребенка она произвела на свет по собственному желанию, не спросив у родной матери совета. Где была ее голова? Разве Милада не знала, что она нищая? Уж не на мои ли деньги рассчитывала? А с какой стати? Я всего-навсего бедная вдова. И вообще говоря, теперь дочери следует отдавать долги.
     - Какие? - оторопело поинтересовалась Лена.
     Марфа закатила глаза.
     - Деточка, хочешь совет умудренной, много страдавшей в этой жизни женщины? Никогда не рожай детей. Все они вырастают неблагодарными волчатами. Я обожаю дочь! Люблю ее больше жизни! А что получила за свое чувство? Равнодушие! Милада училась в великолепной школе, потом ее, дуру и троечницу, пристроили в МГУ на престижный факультет журналистики. Миладу кормили, поили, одевали, летом вывозили на дачу... И что? Как она отблагодарила меня за заботу и потраченные деньги? Вышла замуж, родила и теперь снова стоит на пороге в ожидании, когда я кошелек расстегну. Другие дети поступили с матерями по-иному. Вот Валентина Реутова, связала судьбу с французом. Повезло ее маме, теперь в Париже живет. А Олечка Сапрыкина диссертацию написала, есть чем гордиться. Уж и не говорю о Маше Голькиной, чемпионке мира, не помню, правда, по какому виду спорта, ну да это неважно... Куда ни посмотрю, у всех дети чудесные, а у меня одна беда. С виду страшная, одежду носить не умеет, училась кое-как... Еще и родила! Людям в глаза смотреть стыдно.
     Рыбкина не нашлась что сказать, а Ми внезапно отлепилась от стены и прошептала:
     - Конечно, мама, ты права, я не лучшая дочь. Но я попробую исправиться, может, еще сумею добиться успеха.
     - Куда тебе! - махнула рукой Марфа. - Поздно в твоем возрасте переделываться, так и умрешь недотепой.
     - Очень постараюсь, вот увидишь.
     Марфа протяжно вздохнула:
     - Хорошо. А сейчас-то что надо? Денег?
     - Да, - понуро опустив голову, призналась Ми, - очень тебя прошу, дай нам двадцать пять рублей.
     - Сколько? - пришла в негодование Марфа.
     - Двадцать пять рублей, - робко повторила Ми. - Если честно, нам есть нечего. Совсем.
     Марфа ушла в квартиру, прикрыв дверь, и через минуту вновь материализовалась на лестничной площадке - с купюрой в руке.
     - На, - сунула она ее дочери.
     - Спасибо, мама! - радостно воскликнула Ми. - Ты очень меня выручила!
     - Рада помочь недотепе в очередной раз, - язвительно отозвалась Марфа. - Когда отдашь?
     - Что? - удивилась Ми.
     - Долги возвращать надо, - уточнила мать, - я человек с ограниченными средствами, бесконтрольно тратить их не могу, этак через десять лет на паперти окажусь. Поэтому говорю прямо: четвертной вернешь десятого числа и ни минутой позже. Поняла?
     - Да, мама, - выдавила из себя Ми.
     - Вот и хорошо, - кивнула Марфа и ушла, хлопнув дверью.
     Лена и Милада остались стоять у лифта. Некоторое время подруги молчали, потом Ми забормотала:
     - Десять рублей надо за коммунальные услуги отдать, а то домоуправша уже приходила ругаться, а на остальные продуктов купить. Еще электролампочки, мыло...
     Лена сначала молча слушала, как подруга планирует расходы, но потом на Рыбкину напала невероятная злоба. Ощущая жар между лопатками, Лена выхватила из тонких, бледных пальцев Ми бумажку и заколотила в дверь квартиры ногой.
     - Эй, ты чего? - испугалась Ми.
     - Молчи! - рявкнула Лена.
     Дверь распахнулась, на пороге стояла разъяренная Марфа.
     - Какого черта... - завела было она, но Рыбкина не дала ей завершить фразу. Всунула матери Ми купюру и заявила:
     - Держите, нам уже не надо, возвращаем долг.
     - Вот и славно, - повеселела Марфа.
     Дверь квартиры захлопнулась, и девушки снова остались одни.
     - Что ты наделала? - с отчаянием воскликнула Ми. - У нас даже нет денег на обратную дорогу!
     - Ерунда.
     - Мы умрем с голода.
     - Лучше подохнуть, чем так унижаться! - рявкнула Лена. - А ну, шевелись, выживем.
     О том, как они выживали, можно написать сагу.
     К сожалению, маленький Никита постоянно болел и большую часть времени проводил не в яслях, а дома.
     Ми попыталась оставить сына на пятидневке, но уже через месяц забыла об этой затее: мальчик подхватил воспаление легких, потом коклюш, ветрянку, свинку, корь, отит...
     Ми устроилась на работу в газету, но на службе начались свои сложности. Один раз Ми попыталась оправдаться и сказала заведующему отделом:
     - Да, я опоздала на десять минут, извините. Но детский сад открывается в семь, а мы начинаем работу в полвосьмого. Ну никак мне не успеть!
     - Поставь ребенка во дворе и уходи, - пожало плечами начальство.
     - Бросить одного, в декабре, в темноте, около запертого здания? - ужаснулась Ми. - Да так ни одна мать не поступит!
     - Ты здесь не мать, - отчеканил заведующий, - а сотрудница. Меня твои проблемы не колышут. Не можешь вовремя приходить на службу - сиди дома.
     Ми не слишком любили в коллективе и не приглашали на веселые междусобойчики. Новых друзей Милада не завела, около нее по-прежнему была лишь Лена, а Сонина перестала общаться со студенческой знакомой.
     - Ничего, ничего, - утешала подругу Рыбкина, - все наладится, ты еще добьешься успеха.
     - Может, и так, - шептала Ми, - очень хочется верить. Но, во всяком случае, у меня есть Никита, радость всей жизни.
     Сначала, слыша подобную фразу, Лена кивала и отвечала:
     - Конечно, конечно.
     Но потом Рыбкина стала терять энтузиазм, потому что Никита рос, мягко говоря, неприятным мальчиком. Он дрался, не слушался воспитателей, ломал игрушки и не желал заниматься. Пока остальные дети мирно лепили фигурки из пластилина, Кит дергал девочек за волосы, разливал клей и портил стены ножницами.
     Ми постоянно бегала в садик, тратя последние гроши на подарки воспитательнице и нянечке.
     - Может, наказать его? - предложила один раз Лена. - В угол поставить?
     - Ты что! - возмутилась Ми. - Кит замечательный, просто он слишком активный.
     - Ты его избалуешь, - стояла на своем Лена.
     - Любовью испортить нельзя, - парировала Ми.
     Оказалось, что очень даже можно. Но оказалось позже, а пока Ми бросалась выполнять все требования Кита.
     - Так нельзя, - пыталась вразумить подругу Лена. - Ну с какой стати ты ему на последние деньги железную дорогу купила?
     - Кит увидел такую у Володи Арутюняна и очень захотел. Сын растет без отца, он не должен чувствовать себя обделенным, - лепетала Ми.
     - Но ты же откладывала себе на зимнее пальто!
     - Ничего, ничего, в старом похожу, я очень виновата перед мальчиком.
     Услыхав в очередной раз заявление о какой-то там вине, Рыбкина не выдержала и заорала - Да в чем ты провинилась-то?!
     - Из-за моей никчемности Кит растет в неполной семье, - пояснила Ми, - и он не должен страдать из-за того, что у него мать - неудачница. Я должна дать ребенку все-все!
     Лене оставалось лишь вздыхать. А Кит делался все вреднее и капризнее. В школе он совершенно не желал учиться, двойки носил охапками, а Ми по-своему пыталась помочь мальчику. Она ходила в рваных ботинках и вытертом до неприличия пальто, зато учителя исправно получали подарки. Не жалея денег на воспитание сына, Ми отправила его сначала на плавание, потом в секцию тенниса, следом на занятия английским, в танцевальную студию, но всякий раз ситуация развивалась стандартно. Посетив впервые тренировку, Кит заявлял:
     - У всех импортные плавки, а у меня советское дерьмо, ясное дело, хуже всех поплыву.
     Ми влезала в долги, покупала необходимое, Никита с довольным видом шел в бассейн и.., через неделю бросал занятия. Он всегда находил отговорки: у него появился насморк, от теннисной ракетки болит рука, в танцевальном ансамбле заставляют ходить босиком по полу, так можно и простудиться.
     Ми ахала, всплескивала руками и говорила:
     - Какой ужас! Немедленно прекращаем заниматься делом, которое гробит здоровье!
     Лена только качала головой, но своего мнения о ситуации вслух не высказывала. Слабовольная, во всем слушавшаяся подругу Ми превращалась в настоящую фурию, если дело касалось Никиты.
     Потом Миладе, можно считать, повезло: на жизненном пути ей встретился вполне положительный человек физик Леонид Махов. Леня мог бы считаться идеальным спутником жизни: он не пил, не курил, не бегал по бабам, очень хорошо относился к Никите и каждую заработанную копеечку нес в дом.
     Рыбкиной Махов понравился чрезвычайно, и она сделала все, лишь бы безголовая Милада отправилась под венец с замечательным парнем. А та оказывала сопротивление, на все уговоры подруги твердила:
     - Он мне не слишком нравится - Почему? - злилась Лена, прекрасно понимавшая, что Ми упускает редкую возможность устроить свою жизнь.
     - Очень уж он занудный, - отвечала Милада, - все по полочкам разложил, в мятых брюках ни за что на улицу не выйдет.
     - Другие бы женщины радовались редкой аккуратности кавалера!
     - И жадный. Копейки зря не потратит.
     - Он просто хозяйственный!
     - Слишком уж правильный, - колебалась Ми.
     - Ладно, - не выдержала Рыбкина, - гони Леню прочь, его мгновенно подберут. А твой Никита снова останется без отца.
     Милада прикусила нижнюю губу, и через месяц сыграли свадьбу.
     После того как Ми год пробыла замужней дамой, Лена начала испытывать чувство глубокого раскаяния.
     Достоинства Лени непонятным образом трансформировались в недостатки. У Ми появилась толстая тетрадь, куда она должна была тщательным образом записывать произведенные траты. По воскресеньям Леня, надев очки, методично инспектировал "отчет", следя, чтобы дебет совпал с кредитом.
     - Дорогая, - ласково произносил он, - как же так? Дал тебе на хозяйство двадцать рублей, а из записей явствует, что ты потратила тридцать!
     - Одолжила червонец у Лены, - лепетала Милада.
     - Почему? - недоумевал супруг. - Мы же все рассчитали, меню расписали, до копеечки распланировали.
     - Сама не пойму, - чуть не плакала Ми.
     - Не расстраивайся, - улыбался Леня, - сейчас изучим расходную ведомость и поймем Ага. В понедельник ты сверх плана приобрела два мороженых по двадцать восемь копеек да еще купила булочку и бутылку лимонада, вот в сумме и потратила лишний Рубль. Во вторник профукала целых два целковых, причем тоже на ерунду. В среду.., не пойму, что тут написано...
     - Пистолет, - шептала Ми, - игрушечный.
     - Четыре рубля двадцать копеек за пластмассовую дрянь!
     - Прости, дорогой...
     - Ничего, ничего, - благородно кивал Леня, - просто до сих пор ты никогда не вела хозяйство надлежащим образом, привыкнешь. Главное - дисциплина и саморегуляция.
     - Конечно, - кивала Милада, - я постараюсь.
     Через некоторое время Смолякова родила Настю.
     Лена, заходя к подруге, чувствовала себя хуже некуда. Милада окончательно превратилась в рабыню.
     Экономный Леня преспокойно заявил жене:
     - Раз ты теперь не работаешь и сидишь дома, то вполне можешь донашивать старые вещи.
     Ми лишилась всех радостей жизни. Такие приятные мелочи, как маникюр, укладка волос, покупка губной помады, не были заложены в бюджет, и очень скоро Смолякова превратилась в тетку непонятного возраста. Леонид сам приобретал жене одежду. Он купил ей практичное, "семисезонное" пальтишко из неснашиваемого драпа с кроличьим воротником, крашенным под норку, тяжелые кожаные сапоги и здоровенную сумку, этакий ридикюль вне моды. Летом семья выезжала в деревню, где ютилась в снятом сарайчике, без воды, газа и канализации.
     А еще на Миладу начали сыпаться неприятности.
     Для начала к ним с Леней приехала жить его мать, Вероника Григорьевна. Дама мгновенно поняла характер невестки и принялась командовать. Сына она звала кошачьей кличкой Марсик, Миладу вообще не принимала в расчет. При каждом удобном и неудобном случае Ника, закатывая глаза, говорила:
     - Другая бы была мне благодарна за то, что я родила такого великого человека, как Леня. Кандидата наук, необыкновенного сына! Другая бы, нищая, имеющая ребенка невесть от кого, почитала меня...
     Ну и так далее.
     К моменту, когда Насте исполнилось два года, Милада стала напоминать привидение. Она практически перестала разговаривать, скользила тенью по квартире, кидаясь со всех ног прислуживать мужу и вечно всем недовольной, злобно-желчной свекрови.
     Потом случилась беда: из дома исчез красивый гранатовый гарнитур - серьги и браслет, единственная ценность Ми, подарок покойного отца. Милада проплакала всю ночь, недоумевая, куда могли подеваться украшения. В конце концов она решила, что, как всегда, пострадала из-за собственной неаккуратности - разбирала шкаф и случайно выкинула коробочку.
     Через два месяца случился еще один малоприятный случай. Лена подарила подруге на день рождения часы. Очень необычные, электронные, в виде медальона. Не избалованная знаками внимания, Ми пришла в крайний восторг и весь день ходила с сувениром на шее, а потом положила в комод. Спустя неделю, когда Милада решила надеть часики, их не оказалось на месте. Подарок подруги исчез также, как и гранатовый гарнитур.
     Рыдающая Ми прибежала к Лене. Рыбкина пораскинула мозгами и спросила:
     - Скажи, откуда у Кита транзистор? Неужели Леня дал добро на покупку приемника?
     - Никиточка сам заработал! - восхищенно воскликнула мать - Он подрядился почту по вечерам разносить А на зарплату приобрел себе игру "За рулем". Давно у меня просил, но она двадцать пять рублей стоит, мне таких денег не собрать.
     Рыбкина насторожилась. Пришла к Ми домой, поговорила с Никитой, а потом отправилась на почту, где услышала ожидаемую информацию: ни о каком подростке по имени Никита Смоляков в отделе доставки и слыхом не слыхивали.
     Пылая гневом, Лена позвонила Ми и сказала:
     - Кит - вор!
     - Ты с ума сошла, - охнула Ми.
     - Он нигде не работает. Я выяснила.
     - Ты ошиблась.
     - Хочешь, пойдем вместе на почту?
     - Нет, нет, - залепетала Ми, - дай перезвоню тебе позднее.
     Лена швырнула трубку и пошла пить валокордин. Не прошло и четверти часа, как позвонила Ми и счастливо заворковала:
     - Все выяснилось. Ты на какой почте была?
     - На вашей, около твоего дома.
     - Вот! А Никиточка работает совсем в другом месте!
     - Где? - заорала Лена. - Говори адрес.
     - Не знаю.
     - Спроси у мальчика.
     - Он не хочет говорить.
     - Почему?
     - Кит очень обижен, что его посмели заподозрить в нечестности, - объяснила Ми, - он не желает разговаривать на эту тему.
     
     Глава 16
     
     Конечно, Рыбкина понимала, что Кит негодяй, но Ми не желала ничего слушать. На все справедливые замечания, типа. "Подумай, откуда у парня новые джинсы", - она сообщала: "Никиточка подрабатывает".
     - Где? - спрашивала Лена. - Пусть назовет место.
     - Кит хочет сохранить его в тайне, - отвечала Ми.
     После окончания школы Никита в институт не поступил, но совсем не расстроился, а начал работать. О месте службы сына Милада говорила туманно:
     - Кит служит дилером в строительной конторе, находит заказчиков, и если они оформляют договор, Никитушка имеет процент. Знаешь, он талантливый, умеет разговаривать с людьми, убеждать, объяснять и очень хорошо получает.
     Впервые за долгие годы Ми была окончательно счастлива, и Лена старательно удерживала на языке ненужные вопросы, типа: "Что за предприятие?", "Какое количество денег имеет Никита?", "Почему ему столь много платят?"
     А то, что у парня появились средства, было видно невооруженным взглядом. Кит оделся с иголочки, купил себе кольцо, дорогие часы, потом у него появилась машина. Не новая, конечно, почти совсем развалина, но ведь автомобиль!
     Рыбкина молчала, хотя у нее возникали к повзрослевшему мальчику и иные вопросы: если ты так хорошо зарабатываешь, отчего не купишь маме что-нибудь из одежды? Почему не принес ей хоть коробочку конфет? Или игрушку сестре?
     Вскоре Кита забрали в армию. Милада выплакала все глаза, совершенно постарела, похудела и бросилась искать себе работу. Сыну ведь требовалось отправлять посылки, а экономный Леня сурово заявил:
     - Никите ничего не надо, он находится на гособеспечении, в армии кормят, поят и одевают.
     Именно в то время Лены не оказалось рядом с Ми - Рыбкина вышла замуж за сотрудника Министерства иностранных дел и укатила с ним в далекую страну Кению. Лена отсутствовала долго, с Ми она переписывалась и знала только основное: Настя пошла в садик, Никита служит, сама Милада пашет на трех работах, ей очень нужны деньги.
     Семейная жизнь у Лены не сложилась, и она в конце концов вернулась в Москву, оформлять развод. Не успев войти в квартиру, Рыбкина бросилась звонить Миладе. Трубку сняла Ника.
     - Позовите Ми, - попросила Лена.
     - Ее нет, - недовольно ответила свекровь, бросила меня тут, голодную.
     - Милада на работе?
     - Нет, в больнице, - еще более сердито сообщила Ника.
     - Господи, что с ней? - испугалась Лена.
     - Ерунда, чистая симуляция, - фыркнула Ника. - Стоило Лене уехать, как она решила отдохнуть и отправилась в клинику.
     - А где Леонид? - попыталась разобраться в ситуации Рыбкина.
     - Моего сына, гениального ученого, пригласили в Америку, - отчеканила Ника, - там он ведет курс в университете.
     - Муж не взял с собой жену?
     - Кому она там нужна! Она тут совсем с ума сошла! Притащила к нам чужую бабку жить, свою бывшую свекровь! Позор! - завизжала Ника.
     - А Настя где?
     - Ее Катя Сонина забрала, - занудила Ника. - Я больна, не могу следить за капризным, вконец избалованным ребенком.
     Вот тут Лена перепугалась окончательно. Она знала, что Катя Сонина вроде бы дружила с Ми, но появлялась редко, в основном тогда, когда желала использовать Миладу. Допустим, подсунуть той на лето своего мальчика, Степу. Еще Сонина могла попросить:
     - Миладка, помоги квартиру после ремонта отмыть.
     Наивная Смолякова, считавшая, что дружба - понятие круглосуточное, моментально бросалась грудью на амбразуру, а Лена страшно злилась. Она-то понимала, что Катерина ни в грош не ставит Миладу, специально свела с ней дружбу, в надежде, что отец Ми станет помогать знакомой дочери. На первых курсах института Сонина проводила у Смоляковой и день и ночь, считалась в ее доме своим человеком, но после кончины Олега Сергеевича перестала там появляться, заглядывала лишь по мере своей необходимости.
     Одним словом, если Милада отправила Настю к Кате, а Сонина взяла девочку, значит, дела совсем плохи.
     Бросив неразобранные чемоданы, Лена кинулась в клинику, отыскала нужную палату, распахнула дверь и замерла на пороге.
     Тяжелый запах муниципальной больницы ударил в нос. На улице стояла дикая жара, и в небольшой комнатке, набитой кроватями, было совершенно нечем дышать. Кондиционера тут, конечно же, не имелось, зато наличествовал туалет с дверью нараспашку. Рыбкина невольно пожалела бестелесную старушку, чья койка находилась в непосредственной к ней близости. Похоже, бабусе очень плохо, мало того, что лежит, вся утыканная иголками капельниц, так еще и носом к санузлу.
     - Вам кого? - спросила женщина, сидевшая у окна.
     - Наверное, в справочной ошиблись, - вежливо ответила Рыбкина, - ищу свою подругу, Миладу Смолякову.
     - Ленуся, - прошептала та самая бестелесная старушка, - ты меня не узнала?
     Лена бросилась к постели.
     - Ми, что с тобой?
     - Никто не понимает, - прошептала Смолякова. - Вроде здорова, а ходить не могу, ноги парализовало. Конец мне, похоже, пришел.
     - Ты поправишься! Ты обязана! У тебя дети! - заорала Лена. А потом засуетилась, кинулась к главврачу.
     Уже к вечеру Ми перевели в отдельную палату и приставили к ней хорошего доктора. Настю Лена забрала к себе. Катя Сонина с радостью отдала девочку, не преминув заметить:
     - Мне Миладка двести баксов за присмотр обещала.
     Рыбкина расплатилась по счету, решив более не иметь с Катькой никаких дел.
     В конце концов, после полного обследования Ми выяснилось, что ее паралич носит истерический характер.
     - Ей надо почувствовать вкус к жизни, - объяснил доктор Лене, - тогда встанет. Есть у нее хобби?
     Интересы? Что она любит?
     Рыбкина призадумалась и притащила Ми пачку бумаги, большую книгу и ручку.
     - Вот, - велела она подруге, - пиши роман.
     Положи листок на книгу, она будет вместо стола.
     - Роман? Какой роман? - растерялась Милада. - Я не умею! Меня не учили на писательницу, я всего лишь журналистка.
     - Пушкин, Лермонтов, Толстой и Достоевский тоже Литературный институт не заканчивали и на писателя не учились. Ничего хитрого нет, начинай, придумай историю. У тебя талант, я знаю, - упорствовала Лена.
     - Думаешь? - недоверчиво спросила Ми.
     - Конечно, - уверенно заявила Лена, готовая на все, лишь бы отвлечь подругу от мыслей о дышащей в затылок смерти. - Ты всегда говорила: хочу написать роман, да времени нет.
     - Я произносила подобное?
     - Очень часто.
     - Да?!
     - Да, да, да! - твердила Лена. - Только попробуй, а потом само покатит.
     - Ладно, - пожала плечами Ми.
     Из клиники Милада вышла на своих ногах, имея при себе пять готовых рукописей. Видя, что подруга увлеклась, Лена велела той идти в "Марко". Смолякова неожиданно, безо всякого сопротивления, послушалась.
     
     ***
     
     Рыбкина вытащила сигареты.
     - Не возражаете, если я закурю?
     - Сама балуюсь, - кивнула я.
     Лена чиркнула зажигалкой и продолжила.
     ...Ми всегда ощущала себя неудачницей, ей это внушали с детства, поэтому, когда в издательстве сказали: "Вы перспективный автор", она кинулась оправдывать это мнение. Пишет, как автомат, страшно старается, боится показаться неблагодарной, подвести людей, поверивших в нее. Для Ми главное, чтобы ее считали хорошей, она вроде собачки, которая служит хозяину за грошовую карамельку. Похвалишь ее - мигом принимается работать с утроенной силой. Поругаешь - складывает крылья и падает. Мне кажется, что сейчас Ми стала похожа на своего отца, он ведь был прямо-таки танк, сумевший преодолеть то ли пять, то ли шесть инсультов, человек, многократно начинавший карьеру с нуля. Ми невероятно работоспособна и дисциплинированна, но обладает жутким комплексом неполноценности. Даже сейчас, в статусе звезды, она постоянно сомневается в себе и ни за что не посмеет поспорить с редактором. Все слова, исходящие из уст сотрудников "Марко", она воспринимает как приказ и мигом берет под козырек. Мол, йес, сэр, я готова!
     Как только к Ми пришли известность и деньги, на ее горизонте появилась Марфа, не вспоминавшая о дочери много лет, и теперь Милада содержит мать.
     Кстати, кормить оказалось нужно еще и мать первого мужа, Фаину. Бабка сообщила, что у нее в квартире случился пожар - ну, типа, погорелица она, пустите, Христа ради, - и въехала в квартирку Ми, да так и осталась. Там же обитала Ника - Леонид развелся с Ми, осел в Штатах, женился на американке а новая невестка не пожелала приноравливаться к капризной свекрови. Ми ухитрилась набрать денег, поменять свою дзушку на трешку, потом она выплачивала долги. Но сейчас материальные проблемы! решены, Ми содержит всех: бабок, мать, детей, бывшую невестку...
     Итак, рассказ Рыбкиной подошел к нашим дням.
     И я поинтересовалась:
     - Но первая супруга Кита, Наташа, трудолюбивая девочка, кажется?
     Лена кивнула:
     - Ага. Верно. Натка единственная, кто ходит на службу. Только у нее мать была алкоголичкой, а отец вроде моряк, только Наташа, похоже, ни разу в жизни его не видела. Ми девушке квартиру купила, машину и денег ей дает, тайком от всех.
     - Почему?
     Рыбкина с силой раздавила в пепельнице окурок.
     - Ей перед Натой неудобно.
     - За что?
     - За Никиту. Он жене изменил.
     - При чем тут Ми? - не сдержала я вновь своего удивления по этому поводу. - Не она ведь женилась на Наташе Лена скривилась.
     - Я поэтому так долго и рассказывала о жизни Милады. Неужели до сих пор не ясно? Ей невыносимо думать, что кто-то на нее сердится. Ми интеллигентна и абсолютно неконфликтна. Она не станет делать замечания нахамившей продавщице, не будет возмущаться, если официант принесет не заказанное, а другое блюдо. Она никогда никому не делает замечаний! Даже если ей выльют на голову ведро помоев, Ми просто встанет и уйдет. Тихо, с улыбкой.
     - Это уже не интеллигентность, а... - начала было я и осеклась.
     - Глупость, - закончила фразу за меня Рыбкина. - Верно. И именно по этой причине лопнула наша дружба. Я еще могла понять, почему Ми содержит Марфу, Фаину и Нику. Хотя сама, окажись я в подобной ситуации, поступила бы по-иному. Но Ми есть Ми, у нее патологическое чувство порядочности, осложненное гипертрофированным чувством вины.
     - Чем же Смолякова провинилась перед матерью и свекровями? - возмутилась я. - По-моему, наоборот, они вели себя гадко по отношению к дочери и невестке!
     Лена ухмыльнулась:
     - Так ведь у змей нет совести. Марфа теперь на каждом углу кричит о своей любви к дочери, дает дурацкие интервью, чем устраивает Ми новые неприятности. Помните, вот в прошлом году "желтые" газеты скандал подняли: "Смолякова сдала мать в дом для престарелых"?
     - Да, я читала. Так в чем же там дело?
     - Марфе скоро девяносто стукнем, - вздохнула Лена, - вот Ми и подумала, что старухе будет лучше на свежем воздухе, чем в душной квартире. Она сняла матери номер-люкс в одном из подмосковных санаториев, наняла сиделку и перевезла туда Марфу.
     Хорош приют для престарелых! Две комнаты, терраса, ванная, туалет, четырехразовое питание, врач, медсестра, личная горничная. Другая бы тихо радовалась, но Марфе нужно общество, она привыкла корчить из себя великосветскую даму. Теперь ходит по дорожкам, сверкает брюликами и каждому встречному сообщает: "Я мать той самой Смоляковой! Вырастила, выучила, благодаря мне она стала писательницей. И где дочерняя любовь? Живу, забытая всеми, несчастная, на государственном иждивении, спихнула меня дочурка в приют. Кстати, мою шикарную квартиру она сдает, а денежки себе в карман засовывает".
     - Это правда? Насчет апартаментов?
     - Чушь собачья! - обозлилась Лена. - Ми в родительской квартире много лет не была, у нее даже и ключей-то нет. Но я все же могу понять подругу, когда она говорит: "И мама, и свекрови старые, они без меня пропадут. Я обязана обеспечить им спокойную старость". Но Никита!
     - А с ним что?
     Лена побарабанила пальцами по столу, потом уставилась в окно. Было видно, что ей очень не хочется продолжать разговор, но в конце концов Рыбкина решилась.
     - Ладно. Расскажу и это. Кит - паразит, умело эксплуатировавший материнскую любовь и ее чувство вины. Все попытки заставить его работать заканчивались крахом. Никита попросту не желает трудиться. Да и не умеет он ничего делать, образования нет, один гонор и сплошное вранье. В конце концов Ми смирилась с его поведением. "Долг матери, - сказала она мне, - состоит в том, чтобы принимать детей таковыми, каковы они есть. Во всех бедах Кита виновата я, не сумела правильно воспитать мальчика, не имела ни времени, ни денег. У Никиты было тяжелое детство, без особых радостей, пусть теперь получит компенсацию".
     - Тысячи мальчиков растут без отцов! - возразила я.
     - Верно, - кивнула Лена, - и это не мешает им потом становиться нормальными людьми. Но Кит выродок.
     ..Два года тому назад сын взял у матери, как он выразился, "в долг" большую сумму.
     - Хочу открыть свой бизнес, - пояснил он, - стану торговать одеждой.
     Ми, счастливая от того, что недоросль надумал превратиться в мужчину, моментально понеслась в банк. И началось! Сначала арендовали здание, потом делали в нем ремонт, следом закупали оборудование. Естественно, на деньги Ми. Никита хотел лишь самое лучшее, дорогое, суперское. А мама, как всегда, не решалась сказать детке "нет". Ведь у сыночка было тяжелое детство, так пусть сейчас раны зарубцуются... А Кит требовал новых и новых вложений.
     В конце концов Лена не выдержала и сказала:
     - Срочно продавайте магазин! Он вас разорит!
     Никита не умеет вести бизнес.
     - Что ты! - подскочила Ми. - Кит с ума сойдет, это же его детище, он вложил туда много денег.
     Рыбкина онемела, у нее просто кончились слова.
     Отлично зарабатывающая Ми ходит в одних босоножках, и в шкафу у нее по-прежнему несколько кофточек, а "вложивший много денег" Кит каждый день меняет костюмы, у него столько обуви, что может хватить на полк сороконожек, и особо о том, откуда берутся средства, парень не думает.
     Обозлившись сверх меры, Лена наняла частного детектива и спустя некоторое время узнала более чем нелицеприятную правду.
     Магазин есть, но он принадлежит совсем постороннему человеку, который в жизни не слыхивал о Никите Ни копейки Кит в ту торговую точку не вкладывал, мальчик развлекается игрой в казино и от стола, покрытого зеленым сукном, он уходит, как правило, в проигрыше.
     Пылая от негодования, Рыбкина позвала к себе Ми и сунула той под нос отчет детектива. Милада побледнела и твердо сказала:
     - Он врет.
     - Верно, - согласилась Лена. - Кит этим всю жизнь занимается.
     - Нет, лжет твой сыщик.
     - Да посмотри же материалы! Ты ведь автор детективов, - заорала Рыбкина, - сколько раз в книгах о таких аферах писала. Вот свидетельства крупье, тут фото Кита... Гляди, он как раз выходит из дверей игорного заведения.
     - Не правда, подделка, фотомонтаж.
     - Ты дура! - потеряла всяческое терпение Лена. - Покажи папку Киту и посмотри в его пронырливые глазки!
     Милада уехала домой. Вечером она перезвонила Рыбкиной и радостно заявила:
     - Все объяснилось, Кит признался, его подставили.
     - Кто и куда?
     - Ну, понимаешь, - затарахтела Ми, - Никита - благородный человек, он никого не хочет обидеть, бросается всем помогать. Познакомился с девочкой, очень милой, та работает бухгалтером. Составила отчет, просчиталась, девушке грозили тюрьмой, вот Кит и решил помочь, пошел в казино и.., проиграл. Бедный, он так мучился, когда брал у меня деньги, так страдал! Но что было делать? Он ведь хотел помочь!
     - Ты говоришь всерьез? - прошептала Лена.
     - Конечно.
     - Веришь в эту чушь?
     - Естественно.
     - Ми, вспомни, как Кит подростком, уехав в лагерь, начинал бомбардировать тебя письмами, сообщая, что его обокрали. У него регулярно исчезали деньги, а ты бросалась на почту и отправляла ему последние копейки.
     - При чем тут это? - перебила Милада подругу.
     - Кит сволочь, мерзавец, негодяй! Он грабит тебя, ты для него просто дойная корова! - Лена окончательно потеряла самообладание. - Гони всех своих нахлебников взашей! Ты сама виновата! Посадила себе на шею дармоедов! Воров! Лентяев! Распустила их! В общем, выбирай: либо ты отселяешь Кита, либо я тебе больше не подруга.
     - Леночка, - зарыдала Ми, - не сердись, умоляю.
     Кит дико зол. Он сжег папку и сказал мне то же самое: либо я рву с тобой отношения, либо он уходит прочь.
     Боже, что мне делать? Я так виновата! Перед всеми, нет мне прощения! О господи... Наина, прости, ты просила, я пообещала, заверила и не смогла...
     Лена с размаху швырнула трубку о стену, дождь пластмассовых обломков рассыпался по полу.
     Вот так рухнула многолетняя дружба.
     
     Глава 17
     
     - Ми не пыталась с вами связаться?
     Лена кашлянула.
     - Нет, небось ее Никиточка запугал.
     - И вы больше не общались?
     Лена вздохнула:
     - Нет, не общались. Но я не думала, что так получится. Неделю после того разговора я злилась, но потом остыла и решила связаться с Ми, набрала номер ее мобильного и услышала сообщение: "Этот номер более не принадлежит госпоже Смоляковой.
     Желающих связаться с писательницей просим звонить в издательство "Марко".
     ...Лена совершенно не удивилась, пообщавшись с автоответчиком. К сожалению, на свете много сумасшедших людей, донимающих знаменитостей, поэтому Милада регулярно меняла сим-карты. Рыбкина перезвонила в коттедж, к телефону подошел Кит.
     - Алло, - лениво произнес он, - слушаю.
     Разговаривать с негодяем Лене не хотелось, поэтому она положила трубку, решив позвонить еще раз позднее, когда Никита отправится прожигать жизнь.
     Впрочем, Лена набрала хорошо знакомые цифры и вновь услышала противный баритон недоросля. Пришлось спешно отсоединяться.
     Три дня Лена в разное время повторяла безуспешные попытки, не понимая, почему Никита сутки напролет просиживает дома. Наконец, преодолев неприязнь, сказала, в очередной раз услышав его голос:
     - Здравствуй, Кит, сделай одолжение, позови Ми.
     - Это кто? - голосом, в котором плескалось огромное удивление, осведомился мерзавец.
     - Ты меня не узнал? Лена Рыбкина.
     - Твой гнусавый голосок тетки, которой в детстве забыли удалить аденоиды, нельзя спутать ни с чьим, - прошипел Никита. - Просто я наивно полагал, что после всех своих гадостей ты не посмеешь более появляться в нашем доме, ан нет! Просто удивительно, каким морем наглости обладают некоторые люди...
     - Позови Ми, - каменным тоном перебила парня Лена, - с тобой мне не о чем беседовать.
     - Ошибаешься, дорогуша, - все так же шипел Кит, - лишь со мной тебе и придется беседовать.
     Запоминай. Ты вычеркиваешь наши номера из своей записной книжки и забываешь адрес особняка. Ми не желает иметь с тобой ничего общего. Мать не будет теперь снимать трубку дома, а мобильный у нее другой. Ежели попытаешься встретиться с писательницей Смоляковой на нейтральной территории, подстеречь ее, допустим, на выходе из книжного магазина, то тебя немедленно скрутят сотрудники службы безопасности "Марко". Мама теперь знает о тебе правду!
     - Какую? - растерянно спросила Лена, не ожидавшая подобного поворота.
     Кит фыркнул.
     - Помнишь, у Милады исчез гарнитур, подаренный отцом?
     - Ну да.
     - Очень хорошо. Это ведь ты, дрянь такая, пыталась внушить матери, будто его спер я!
     - Но...
     - Молчи! - рявкнул Никита. - Я великолепно знаю, что ты под меня подкапывалась, сука. А теперь ответь, на какие шиши ты в тот год ремонт сделала и мебель купила, а?
     - С ума сойти... - охнула Лена.
     - Вот именно! - мгновенно подхватил парень. - В марте у Милады пропадает ценность, а в мае ее дражайшая подружка Леночка тотальное обновление апартаментов затевает. Так откуда бабло?
     - Накопила, - по непонятной причине стала оправдываться Лена, - долго собирала.
     - Не ври! - гаркнул Кит. - Воровка! А я дурак, .который из ложной интеллигентности молчал, не хотел нервировать маму.
     Лена онемела, а наглый парень абсолютно спокойно продолжал:
     - Пришлось открыть матери глаза, разъяснить ей планы Елены. Госпожа Рыбкина клеветала на сына Смоляковой, чтобы самой "доить" писательницу.
     Так сказать, удаляла от кормушки лишних. Сначала меня решила оболгать, состряпала отчет лжедетектива, следующей на очереди была Настя. А мамочка наша человек наивный, легко подпадающий под чужое влияние. По твоему расчету, сначала я должен был уйти, хлопнув дверью, потом Настя. И кому денежки Ми достались бы? Кто с ней дружил, а? Кто ее в горе утешать стал бы? Но не вышел у тебя этот номер, я тебя, хитрую бестию, раскусил. Матери, конечно, тяжело, но ничего, она переживет. А ты даже не смей приближаться к ней ближе чем на километр!
     Из трубки понесся противный писк, Лена осталась сидеть в кресле с открытым ртом.
     - И после этого вы уже больше не пытались связаться с Ми? - на всякий случай осторожно уточнила я.
     Рыбкина кивнула:
     - Верно. Кит имеет над Миладой фантастическую власть, он способен зомбировать ее. Ми верит сыну, следовательно, я в ее глазах подлая тварь, воровка и клеветница.
     - Неужели Смолякова настолько наивна, если не сказать, пардон, глупа? Она ведь пишет очень хорошие книги, с замысловатым сюжетом, очень тонко подмечает некие психологические "педали", нажимая на которые можно управлять человеком.
     - Сапожник без сапог, - пожала плечами Лена. - Давно известный факт. У врачей родственники всегда цепляют непонятные инфекции, у строителей собственные дома под землю уходят... Все, что вываливается из уст Кита, воспринимается Ми как истина в последней инстанции. Увы, приходится признать: из-за этого я потеряла подругу. Впрочем, нет, даже больше - лишилась сестры. Ми для меня была самым родным и близким человеком. Наверное, следовало скрыть от нее собранную сыщиком информацию, продолжать улыбаться Никите... Но я не сумела.
     - Значит, дружба лопнула.
     - Да.
     - Вы совсем не общались?
     - Абсолютно.
     - И не виделись с Ми?
     - Почему же? Я ее видела.
     - Не поняла.
     Рыбкина снова вытащила сигареты.
     - Милада ведь частый гость на телевидении. Как включишь ящик, так и наткнешься на нее. Я следила за передачами, в которых она принимала участие.
     Гляну на экран и успокаиваюсь: слава богу, жива-здорова, нормально выглядит.
     - А почему вдруг сейчас вы решили звонить Миладе? - не успокаивалась я.
     Лена поморщилась.
     - Прочитала в "Желтухе" статью об исчезновении Ми и испугалась.
     - Но вы же профессиональный журналист, должны знать цену подобным публикациям! Насколько помню, Миладу один раз даже похоронили: некая газетенка дала сообщение о ее смерти в больнице, после тяжелой операции. Так отчего забеспокоились, обнаружив очередную утку?
     Лена раздавила недокуренную сигарету.
     - Я ведь уже говорила, что тщательно слежу за жизнью Ми при помощи СМИ, увидела дурацкую статью, заволновалась. А потом...
     У Лены был выходной, она занималась домашним хозяйством под аккомпанемент включенного телика и вдруг услышала из динамика:
     - Сегодня известная писательница Милада Смолякова порадовала армию своих фанатов. Перед тем как уйти в отпуск, известная детективщица несколько часов подряд раздавала автографы в книжном магазине. Вместе с литераторшей участие во встрече приняла ее дочь Настя.
     Лена бросилась к экрану и увидела девочку вместе с Чуней. В том, что камера запечатлела именно Настю, сомнений не было, и Рыбкина сначала успокоилась. Но потом, вглядевшись в писательницу, Лена испугалась - на встрече была не Ми.
     - И каким образом вы это поняли? - спросила я.
     Рыбкина усмехнулась:
     - Мы же всю жизнь провели вместе. Та актриса была отлично загримирована, но она не так наклоняла голову, не так улыбалась... В общем, все было не так. Фанаты не заметили разницы, но близкому-то человеку видно. И потом, у Ми на запястье имеется родимое пятно, довольно большое, не правильной формы. А у двойника отметина отсутствовала. Вот тогда я действительно испугалась. И даже позвонила Насте.
     Завершив рассказ, Лена отвернулась к окну.
     - Как вы думаете, почему она исчезла, убежала? - тихо спросила я. - Все достало? Надоели близкие родственники? Ми поняла, что ее эксплуатируют?
     Произошло восстание раба?
     - Нет, - вздохнула Лена, - Ми счастлива от того, что жертвует собой. И потом, вы же сами назвали причину: Милада ушла, чтобы не случилось несчастье.
     - Какое?
     - Понятия не имею. Но думаю, ситуация связана с Никитой. Из-за него Ми готова на все, - вздохнула Лена.
     - А ради Насти?
     - Тоже. Только от девочки у Милады никаких неприятностей не было, - ответила Рыбкина. - Она великолепно учится и очень честная. Настена в жизни слова лжи не произнесла, даже в раннем детстве лишь правду говорила. Покраснеет вся и заяви!:
     "Можете ругать, но дело обстояло так!" Нет, исчезновение Ми точно каким-то образом связано с Никитой. Хотите мой совет?
     - Конечно.
     - Побеседуйте с Галей.
     - Это кто?
     - Домработница в доме... - Лена удивилась. - Насколько я поняла, вы проникли в коттедж под видом ее помощницы, так неужели Галку не видели?
     - Нет, мною командует Раиса.
     - Раиса?
     - Ну да, в особняке прислуживает тетка с этим именем.
     - А куда Галка подевалась? - изумилась Рыбкина.
     - Понятия не имею, ничего о ней не слышала.
     - Вот странно, - протянула Лена. - Галя у Милады долго работала. Очень приятная, тихая женщина лет тридцати пяти, молчаливая. Ми ей беспредельно доверяла. Отчего у нее какая-то Раиса появилась? Ума не приложу!
     - Вы долго не общались, - напомнила я, - а за двенадцать месяцев многое могло измениться. Может, Галя замуж вышла.
     - Маловероятно.
     - Почему?
     - Да, интересно... Галя в курсе многих дел Ми.
     Может, знает и об ее исчезновении... - протянула Лена, забыв ответить на мой вопрос.
     - А кто такая Наина? - задала я следующий вопрос.
     Лена вскинула брови.
     - В вашем рассказе пару раз прозвучали фразы, сказанные Ми, вроде она что-то обещала Наине.
     Точно слова не запомнила, а имя врезалось в память.
     Лена вздрогнула, потом улыбнулась.
     - Ах, это! Машинально сказала, очень пыталась дословно передать наш с Ми разговор, вот и вылетело. Я, когда о ней вспоминаю, всегда очень нервничаю. До такой степени, что почти перестаю контролировать себя.
     - Так кто такая Наина?
     - Собачка, крохотное животное, помесь болонки с терьером, - пустилась в объяснения Лена. - Ми ее щенком подобрала на улице, выкормила, выходила и очень любила. Наина дожила до пятнадцати лет и умерла от старости. Вернее, с ней случился инсульт. Наину парализовало, но она была жива, и врач, понимая, что собачку не вылечить, предложил ее усыпить, не мучить животное. Но без согласия владельца укол сделать нельзя, поэтому роковое слово произнесла Ми. С тех пор она стала мучиться совестью, говорила, что убила Наину, и не раз повторяла: "Это не правда, что у собак нет души, я увижу Наину в божьем царстве и попрошу у нее прощения". У Ми комплекс вины перед всеми, она такова, и переделать ее невозможно. И еще она считала, что первейшая обязанность матери защищать семью, а дочь должна содержать мать. Поэтому Марфа сейчас в шоколаде, а члены семьи ни фига не делают - Следовательно, покинуть дом Ми могла лишь в самом крайнем случае, - сделала я очевидный вывод.
     - Да, - кивнула Лена.
     - Что же случилось?
     - Понятия не имею. Опять же повторяю: поговорите с Галей. Если ее уволили, то лишь в результате некоего невероятного форс-мажора.
     - У вас есть координаты домработницы?
     - Нет, но они наверняка имеются у Насти, - подсказала Лена. - Знаете, у меня к вам просьба: держите меня в курсе дела, а... Очень уж я волнуюсь.
     Звоните хоть каждый день.
     - Хорошо.
     - Запишите мой мобильный.
     - Диктуйте.
     - Сама-то я ведь не могу вмешиваться...
     - Понимаю.
     - Но от тревоги теперь спать буду плохо. Конечно, это Никита задурил голову матери. Я не стану снова предлагать Ми свою дружбу, но хочу знать: с ней ничего страшного не произошло?
     - Договорились, - пробормотала я, - если что раскопаю, позвоню. А если часов в одиннадцать вечера, не поздно?
     - О, я раньше двух никогда не ложусь спать.
     - Но если и вы вдруг услышите что-то интересное, то моментально сообщайте мне.
     - Да, да, конечно, - закивала Лена. - Только что я могу узнать?
     - Вдруг Милада к вам приедет!
     - Маловероятно, - очень грустно отозвалась Лена.
     
     Глава 18
     
     Домой я вернулась совершенно разбитая и рухнула в кровать, прижав к себе ласково ворчащего Хучика. Отчего-то мопс служит для меня антидепрессантом и снотворным в одном флаконе. Если голову схватывает мигрень или я чувствую себя беспредельно усталой, есть одно верное средство, чтобы расслабиться: надо плюхнуться под одеяло, сунув туда Хуча. Нежная, шелковая шубка мопса приятно щекочет живот, из груди Хучика начинает вырываться мерное сопение, и я успокаиваюсь. Еще лучше делается, если к спине прижимается Черри, а на полу рядом с кроватью растягиваются Снап и Банди. Мне всегда жаль людей, не имеющих собак, они лишены возможности купаться в лучах любви, исходящих от домашних животных. Причем генератором спокойствия и хорошего настроения может стать любой обладатель лап: кошка, хомячок, черепаха, жаба, хамелеон... Главное, чтобы он любил вас, а вы его.
     Я посильней стиснула Хуча, мопс издал протяжный стон. Впрочем, очень хорошо, что домашние питомцы не умеют разговаривать. Интересно, сочла бы я Хуча за таблетку от усталости, кабы он сейчас занудил: "Дашутка, под одеялом душно.., за фигом ты меня сжимаешь, словно последнюю надежду...
     Отстань! Хочу есть! Дай вон ту шоколадку, что лежит на тумбочке! Скорей отломи кусочек! Хочу пить, гулять! Чего лежишь? Вста-а-вай!"
     А так мопс сопит, и я наивно полагаю, что он всем доволен. Людям вообще свойственно додумывать за других.
     Тысячи фанатов считают, что Милада Смолякова с ее деньгами и славой невероятно счастливый человек, и завидуют ей. Но вот парадокс! Обожаемая фанатами женщина в собственной семье является некоей помесью водовозной клячи и дойной коровы. Похоже, никто из родных, кроме Насти, не любит Ми. Всем просто удобно и крайне комфортно около женщины, считающей своим долгом приносить и вкладывать в ротик жадных, разновозрастных, молодых и уже весьма престарелых птичек самые лучшие кусочки. Интересно, как обстояло бы дело, не стань Ми известной писательницей?
     Хучик захрапел, Черри стала чавкать во сне. Жюли нагло взобралась на мою макушку - у йоркширихи мерзкая привычка дрыхнуть на подушке. Снап и Банди мерно засопели, меня стало окончательно уносить на волне сна... И тут заорал мобильный.
     Я вскочила на ноги, пошатнулась, схватила трубку и крикнула:
     - Кто?
     - Я! - воскликнула Ольга. - Ну, можно ли быть такой безответственной?
     - Зая, ты?
     - Нет, моя тень, - окончательно разозлилась Заюшка. - Ты вообще что поделываешь?
     - Сплю, - честно призналась я. - У нас снова дождь зарядил, давление упало.
     - Очень мило, - процедила Ольга, - она там спит, а я, бедняжка, жду денег!
     - Как? Ты их не получила?
     - Да нет же! Кстати, спасибо.
     - За что?
     - Благодаря тебе я самым тщательным образом изучила вокзал города Киева, просидев тут кучу времени.
     - Извини, Зая, никак не пойму, о чем ты толкуешь?
     Из трубки донесся саркастический смех.
     - Еще бы! Освежаю в твоей памяти ситуацию. Я, наивная девушка, стала жертвой вора, мерзкого мошенника.
     - Это знаю.
     - Просто супер, что амнезия тебя отпускает, - рассвирепела Зайка. - Может, заодно тогда вспомнишь и о моей просьбе выслать некую сумму?
     - Так я ведь отправила деньги и тут же сообщила тебе номер поезда, вагона и фамилию проводника!
     Отправила SMS-сообщение и получила от тебя ответ: "Ок. Мерси".
     - Верно, - вдруг слишком спокойным голосом отозвалась Зая, - зачитываю твой текст: "Поезд № 667, вагон 25, Кукурузин Сергей Михайлович".
     Соответствует?
     - Да. И в чем проблема?
     - Во всем! - заорала Заюшка. - Состава с подобным номером нет. Может, вообще-то, куда и ездит такой поезд, но не в Киев уж точно!
     - Ой...
     - А двадцать пять вагонов может быть лишь у товарняка, между прочим.
     - Ай...
     - Я подумала, что ты, как всегда, перепутала Цифры, - частила Ольга, - и осталась на вокзале.
     Кидалась к каждому скорому, который стартовал из Москвы. Их тут пропасть! Едут в Киев, Львов, Варшаву, и все из столицы. Металась ошпаренной кошкой. Кукурузина Сергея Михайловича среди проводников нет. Отвечай немедленно, где познакомилась с красавцем?
     - На вокзале. Киевском.
     - Приятное уточнение. А то ведь ты вполне могла отправиться на Рижский и там искать поезд, который едет на Украину.
     - Ну уж не такая я идиотка.
     - Такая, такая, - заверила меня Зайка, - сущее наказание. Проводник был в форме?
     - Ну да, и в фуражке. Стоял на платформе, у последнего вагона. Увидел меня, подошел и спросил:
     "У вас проблемы?" Такой приятный человек, интеллигентный, воспитанный. И, что совершенно подкупило, отказался взять некую сумму за услугу, сказал: "Ваша невестка получит деньги и сама заплатит за услугу". Сразу стало понятно: честный человек!
     - Тебя развели, словно последнюю лохушку, - перебила Оля. - Номер поезда и вагон откуда узнала?
     - Он сказал. И фамилию свою сообщил. Паспорт показал, в нем черным по белому стояло "Кукурузин".
     - Дожидаться отправления состава не стала?
     - Нет.
     - На табло не поглядела?
     - Нет.
     - Молодец! Ясное дело, почему твой Кукурузин от платы отказался. Ему вся сумма отвалилась! Как можно быть такой доверчивой, наивной, глупой, невнимательной...
     - Зая, - прервала я поток эпитетов, - ведь я сразу предложила тебе отправить деньги по системе "Юнистрим". У меня есть хороший знакомый в банке.., ну да уже один раз озвучивала эту историю. Только ведь ты отказалась.
     - Я?
     - Сказала, опасно.
     - Я?
     - И дорого.
     - Я?
     - И просила передать деньги через проводника.
     - Чушь! Езжай в этот "Юниаструм", - зафыркала Зайка, - и чтоб в следующий раз никакой отсебятины! Если прошу переслать мне сумму через банк, не смей обращаться к ворам!
     В ухо полетели гудки. Я снова плюхнулась в кровать и обняла Хуча. Зайке следует бороться с плохой памятью. По ее словам, выходит, что про "Юнистрим" вспомнила она, но ведь на самом деле...
     Тут сон мягкой лапой наступил мне на голову, и все мысли выдуло из головы. Последнее, что увидели закрывающиеся глаза, была Жюли, нагло утаскивающая с моей тумбочки шоколадную конфету.
     
     ***
     
     Проснуться мне пришлось рано, ведь в особняк Смоляковой было ведено явиться к девяти. Сообразив, что самой мне никак не успеть смотаться в банк, я вручила Ирке деньги и велела:
     - Отправляйся по этому адресу и оформи перевод.
     Домработница кивнула, а я ринулась к ее машине.
     - Дарь Иванна, - высунулась Ирка, - я, конечно, не против, что вы на моем "жигулевиче" разъезжать собираетесь, и, уж конечно, не стану спрашивать, с какой стати вы такой чумой вырядились, но только мне на чем в Москву рулить?
     - На "Пежо".
     - Bay! Боюсь.
     - Чего?
     - Ну, вдруг поцарапаю...
     - Он застрахован.
     - Все равно нехорошо, - заныла Ира.
     - Возьми авто Ивана, у него точь-в-точь такая машина, как у тебя.
     - Ладно, - согласилась Ира и кокетливо добавила:
     - Он мне вчера, уже когда вы уехали, предложение сделал.
     - Да? А ты что?
     - Вечером согласилась.
     - Здорово. Когда свадьба?
     - А сегодня с утра передумала. Отказала.
     - Почему?
     - Не знаю, - хмыкнула Ира, - так захотелось.
     - И как Ваня прореагировал на смену твоего настроения?
     Домработница засмеялась:
     - Сначала обозлился. В особенности когда сообразил, что я между ним и управляющим Андреем колеблюсь. А потом заорал: "Все равно будешь моей!"
     Во как! А что, неплохо выходит. Пусть повертится червяком под лопатой. Отомщу ему за те месяцы, когда в мою сторону даже не смотрел.
     - Смотри, осторожней, - предупредила я. - Мне думается, что мстить парню лучше после того, как затащишь его в загс, а то еще сбежит.
     - Никуда не денется, - отмахнулась Ирка. - Ладно, после обеда соглашусь выйти за него замуж.
     Вы, Дарь Иванна, вчера правильную вещь сказали: мужика надо как следует помучить, иначе ценить не будет.
     Высказавшись, Ира убежала, а я села в ее машину и, старательно передвигая рычаг скоростей, подумала: неужели я говорила такое про мужчин? Впрочем, мало ли что ляпнешь, не подумавши. Сама лично никогда не умела водить кавалеров на поводке, каждый раз, выйдя замуж, кидалась засучив рукава пахать на ниве домашнего хозяйства. Только увы, господь одарил Дашутку двумя левыми руками, поэтому я плохо стряпала и гадко вела хозяйство. На беду мою, вдобавок к двум левым рукам я еще получила высокоразвитое самолюбие, оттого и развелась со всеми мужьями. Костика не стала терпеть из-за его жадности, Макс возмутил безудержным кобелированием, Генка пьянством... Впрочем, хватит воспоминаний. Судьба лишила меня счастливого брака, зато наградила чудесными детьми. Чего жаловаться на жизнь, другим так не повезло. Вот Смоляковой, например.
     
     ***
     
     Сегодня я сразу пошла к задней двери коттеджа, нажала на кнопку звонка и вскрикнула. Правую руку пронзила боль.
     Я отдернула палец и посмотрела на него. Последняя фаланга сильно покраснела и была горячей на ощупь. Вот неприятность, наверное, маникюрша занесла под ноготь инфекцию. Несмертельно, конечно, но крайне неприятно.
     - Чего надо? - высунулась из дома Раиса, - За фигом явилась?
     Удивленная столь нелюбезным приемом, я кашлянула.
     - Простите, конечно, не узнали меня? Полы у вас мыть подрядилась! Даша я. Здрассти, Рая.
     - Не до тебя нам щас, - нервно воскликнула домработница, - ступай домой!
     - А как же работа?
     Раиса вышла наружу и, понизив голос, сообщила:
     - Фаина померла.
     - О господи! От чего?
     - Вчерась забрали в больницу, думали, снова таблеток объелась для похудения.
     - И что оказалось?
     - Как и полагали, - без особой скорби в голосе отозвалась Раиса, - похудение довело, не откачали.
     То ли сердце у нее остановилось, то ли почки забарахлили, не в курсах я.
     - Вот беда!
     - И не говори, - согласилась Рая. - Колготень пойдет, похороны, поминки. Хоть у бабки друзей не имелось, а все равно хлопотно. И сериал не досмотрю, как раз последнюю часть показывать должны. Вот уж не повезло!
     - Сыну ее сообщили?
     - Не лезь в чужие дела, - окоротила меня Рая. - Уходи, севодни полы мыть не надо, завтра прибегай.
     Я вернулась к машине и позвонила Насте.
     - Да, - сонно ответила девочка.
     - Извини, разбудила тебя.
     - Ничего, нормально, пора вставать.
     - Можно задать тебе пару вопросов?
     - Конечно.
     - Раиса не впустила меня в дом, сказала, что Фаина умерла.
     - Ужасно, - всхлипнула Настя. - Так внезапно. И ведь врачи предупреждали: не ешь те капсулы.
     Нет, словно маленькая, тайком доставала и глотала.
     Вот глупость! А результат - лежит в гробу. Правда, стройная.
     - Ты знала Галю?
     - Какую?
     - Прежнюю домработницу.
     - Конечно. Она была очень хорошей. Ми ее любила и часто баловала.
     - А почему Галю уволили?
     - Она вышла замуж, ей супруг запретил прислугой работать, - спокойно пояснила Настя. - Галя вроде на маникюршу выучилась, но точно не знаю.
     - У тебя есть ее телефон?
     - В книжке записан, но он старый.
     - Сделай одолжение, продиктуй.
     - Сейчас.
     Я терпеливо ждала, пока Настя отыщет необходимый блокнот, и наконец девочка сказала:
     - Вот, пожалуйста. Но никакой гарантии нет, что она на прежнем месте живет.
     - Спасибо, еще один вопрос. У вас имелась собачка Наина?
     - Кто?
     - Помесь болонки с терьером, которую в старости, чтобы избежать ненужных мучений, пришлось усыпить. Неужели ни разу не слышала от мамы странную кличку "Наина"?
     - Нет, - протянула Настя. - Может, Мальвина? Я, естественно, ее не помню, Мальва умерла еще до моего рождения. Мама часто рассказывала о ней, очень переживала, что не сумела вылечить болонку, все повторяла: "Я виновата перед ней". Только зря она себя мучила, Мальвине было очень много лет, ее парализовало от старости, вот и пришлось усыпить.
     Но надо знать Ми! Если вы ей на ногу наступите, она мигом воскликнет: "Ой, простите, простите! Наверное, ушиблись? Я сама виновата, стояла на вашем пути. Хотите, куплю болеутоляющие таблетки? Совсем не трудно в Петербург за хорошим лекарством съездить, уже несусь!" Меня такое поведение раздражало до предела, но ведь маму не переделать.
     - Ты уверена, что животное звали Мальвиной?
     - Конечно.
     - Не Наиной?
     - Это же не собачье имя!
     - Мальвина тоже не распространенная кличка.
     - Верно, но Наина совсем уж странно.
     - Действительно, - пробормотала я. - Спасибо, Настюша.
     
     ***
     
     Вернувшись в Ложкино, я быстро переоделась и стала звонить Гале. Трубку долго не снимали, потом вдруг прошелестел очень тихий голос:
     - Слушаю вас.
     - Можно Галину? - обрадованно воскликнула я.
     - Она на работе, вернется к полуночи, - равнодушно и так же тихо ответил незнакомый человек непонятного пола и мгновенно отсоединился.
     Я повторила попытку, опять послушала протяжные, редкие гудки и еле-еле дождалась слов:
     - Слушаю вас.
     - Скажите, Галин...
     - Она на работе, вернется к полуночи, - заученно повторил некто и снова швырнул трубку.
     Решив не злиться, я в третий раз потыкала пальцем в кнопки и после того, как "слушаю вас" смолкло, быстро сказала:
     - Не бросайте трубку!
     - Слушаю вас.
     - У меня вопрос.
     - Слушаю вас.
     - Где работает Галина?
     - Она на службе, вернется к полуночи. - И гудки: ту-ту-ту-ту.
     Как бы вы прореагировали на такое? У меня вся кровь от злости прилила к голове. Спокойно, Дашутка, спокойно, никто не собирается над тобой издеваться попытайся побеседовать еще раз.
     Набрав полную грудь воздуха, я вновь принялась терзать телефон.
     - Слушаю вас.
     - Беспокоят из домоуправления.
     - Слушаю вас.
     - Галина...
     - Она на работе, вернется к полуночи. - Ту-ту-ту-ту.
     Топнув ногой, я ринулась к "Пежо" и не обнаружила машину на месте. В первый момент в голову пришла простая мысль: верного коняшку украли.
     Потом я сообразила, что сама же велела домработнице рулить на автомобильчике в банк, дабы отправить Ольге деньги. Ждать, пока неторопливая Ирка вернется, недосуг, придется снова садиться в ее "Жигули". Хорошо хоть, путь недолог, Настюша сообщила, что Галя живет в Строгине, а этот район совсем недалеко от Новорижской трассы, примыкает к Московской кольцевой дороге.
     Только тот, кто всю жизнь, не зная забот и хлопот, катался на машине с автоматической коробкой передач, поймет сейчас меня. Для начала я запуталась в педалях, ведь их в "Жигулях" не две, а три. Левая нога должна работать, а не отдыхать на специальной подставочке, правой руке тоже нашлось дело - ей предписывалось без конца дергать туда-сюда рычаг переключения скоростей. Путь от Ложкина до особняка Смоляковой занял всего две минуты, и я не успела прочувствовать разницу, а сейчас, выехав на шоссе, полностью отведала "сладкого".
     Давно знаю, что скорость передвижения по трассам Москвы зависит от двух факторов: наглости водителя и пафосности автомобиля. Куда сорвиголова Аркадий, восседающий за рулем "Мерседеса", оборудованного незаконными спецсигналами, домчится за десять минут, я, соблюдающая все правила и уважающая дорожные знаки, доеду за час. Но до сих пор я передвигалась на новенькой машине, пусть и не очень дорогой, однако хорошей иномарке. Правда, справедливости ради следует сказать, что "Пежо" - не лучший вариант для российских дорог, он имеет слишком низкую посадку и слабые амортизаторы, а уж салон "Арманд", где я, имев несчастье купить машину, теперь должна проходить техобслуживание, и вовсе гадкое место. Его сотрудники твердо уверены, что, после того как они продали вам автомобиль, их обязанности закончились. Можете изойти на мыло, тряся перед ними гарантийной книжкой и говоря:
     - Вы обязаны поменять деталь бесплатно.
     В ответ вы получите равнодушную фразу:
     - Мы не отказываемся. Через полгода необходимые запчасти прибудут из Франции.
     Услыхав впервые сию замечательную фразу, я онемела и попыталась вразумить мастера:
     - До Парижа лету пара часов. Ну ладно, еще неделю на растаможку. И потом, неужели на складе нет некоего запаса?
     - Не-а, - протянул, зевая, парень. - Ждите.
     Я возмутилась.
     - Позовите директора!
     - Он в отпуске.
     - Старшего менеджера!!
     - Заболел.
     - Начальника смены!!!
     - В больнице лежит. Я один, - нагло усмехнулся юноша.
     Пришлось вынуть кошелек. О чудо! За мзду гарантийную детальку приволокли через десять минут и мигом впихнули под капот. Сами понимаете, любви к салону по имени "Арманд" у меня от этого не прибавилось. Приобрела "Пежо" лишь потому, что по Парижу езжу на этой марке, не хотелось стресса от перемены автомобиля. Но, пообщавшись с "Армандом", поняла: следующую "телегу" куплю какую угодно, но не "Пежо", потому что мне не нравятся наглость, хамство и мздоимство. В общем, я осталась очень недовольна сделанным выбором.
     Но сейчас, старательно следя за дорогой, я поняла и другое: иметь российскую машину намного хуже. И дело даже не в том, что у руля "Жигулей" нет гидроусилителя, на педали следует нажимать с невероятной силой, а в салоне отсутствуют подушки безопасности вкупе с кондиционером. В конце концов, совсем не обязательно опускать стекла нажатием кнопки, можно и повертеть ручку, это развивает бицепсы, да и неудобно изогнутое сиденье не беда, дома ведь ждет кровать с хорошим ортопедическим матрасом, плевать также на то, что несчастная "лошадка" кашляет, фыркает, пукает и стонет. Она, главное, едет. Хуже другое.
     Практически все шоферы, обгонявшие меня, сочли своим долгом высунуться в окно и оценить манеру езды незнакомой женщины.
     - У твоего металлолома есть педаль газа? - проорал один.
     - Таранька за рулем, - констатировал второй.
     - Чего всю полосу заняла? Подай вправо! - велел третий.
     - Мартышка за баранкой хуже обезьяны с гранатой, - схамил четвертый.
     Чего только не наслушалась я, мирно следовавшая в нескоростном ряду. Правда, довольно быстро мне стало понятно, нагличают в основном шоферы, восседающие за рулем таких же стареньких и ржавых машин, как Иркина "коняшка", в которой в данный момент находилась я. Иномарки и новые, престижные "десятки" с "пятнашками" мчались мимо молча, им тихо-мирно передвигаюшаяся по дороге женщина не мешала. Спустя еще несколько мгновений я поняла, почему подвергаюсь остракизму. Для мужчин машина - то же самое, что для нас, женщин, сумочка; чем круче, тем лучше себя чувствуешь. Наверное, парни, плюхающие в уродливых "консервных баньках", ощущают некий комплекс неполноценности, им охота почувствовать себя не последней птицей в стае. А каким образом это сделать, если справа движется "Лексус", слева "Мерседес", впереди "десятка", сзади "девятка", а посередине ты на "четверке" пятнадцатилетней давности? Единственное, что остается, это пнуть тетку, обладательницу схожего металлолома. Так что, девушки, если вас на шоссе оскорбил парень, не обижайтесь, лучше пожалейте убогого, он никак не способен заработать на качественную тачку и теперь спускает пар.
     Впереди загорелся красный свет светофора.
     - Эй, идиотка крашеная, - раздалось от меня слева, - чего разжопилась на две полосы?
     Я высунулась из окна, увидела дедулю на потасканном "Москвиче" и, улыбнувшись, ответила:
     - Ничего, все будет хорошо.
     Пенсионер, настроенный поругаться, осекся и иным тоном спросил:
     - Ты о чем?
     - Погода хорошая, солнышко блестит, дождя нет, лето пришло.
     - Ага, - растерянно кивнул дед.
     - И машина у вас классная, - доконала я его. - Вы намного меня круче, сейчас рванете вперед, не угнаться.
     Пенсионер крякнул и поднял стекло, я улыбнулась и включила поворотник. Недавно на глаза попалась статья, в которой сообщалось, что некие ученые доказали: человечество произошло от одной пары людей, мы все родственники. Интересно, как бы понравилось этому дедушке сообщение о том, что "идиотка крашеная" на самом деле его многоюродная внучка? Может, если помнить о родстве, мы сможем избежать грубости и хамства? Хотя кое-кто считает иначе и живет по принципу "бей своих, чтобы чужие боялись".
     - Эй, чмо, жми на газ, зеленый давно горит! - понеслось сзади.
     Я наступила на нужные педали. Увы, очень трудно любить человечество. И как хорошо, если в родной семье на тебя не орут, не вымещают свое дурное настроение, не делают виноватой во всем. Бедная Смолякова, похоже, ей не повезло.
     
     Глава 19
     
     После того как я звонила в нужную квартиру, а затем колотила в дверь ногой минут десять, из-за нее прозвучало:
     - Вам кого?
     - Откройте, пожалуйста.
     - Вам кого?
     - Сделайте одолжение, выйдите на лестницу.
     - Вам кого?
     - Не бойтесь, я всего лишь хрупкая женщина, не сумею вас обидеть.
     - Вам кого?
     - Где работает Галя? Назовите адрес.
     - Она на службе, будет после полуночи.
     - Я это уже слышала, мне нужно название конторы.
     - Она на службе, будет после полуночи.
     Сзади зашуршал лифт, потом послышался цокот каблучков, но я не стала оборачиваться, боясь отвлечься и пропустить какую-нибудь полезную информацию.
     - Очень хорошо поняла, что Гали нет дома, подскажите, где она трудится.
     - Она на службе, будет после полуночи.
     - Господи, я прошу лишь адрес!
     - Вам кого?
     - Галю!!!
     - Она на службе, будет после полуночи.
     В изнеможении я прислонилась к стене.
     - И давно вы так беседуете? - раздалось рядом мелодичное сопрано.
     Я повернула голову, увидела маленькую толстенькую брюнетку в слишком обтягивающем фиолетовом платье и ответила:
     - С полчаса, наверное. Сейчас лишь догадалась: в квартире, скорей всего, установлена последняя техническая фишка - магнитофон, реагирующий на голос с лестницы.
     Толстушка засмеялась:
     - Отчасти верно. Но на самом деле это баба Нюра старается, только думаю, она глупее кассетника.
     Совсем старуха из ума выжила, прямо беда! Галка ее запирает, плиту отключает, воду перекрывает, окна загораживает и постоянно бабу Нюру лекарствами пичкает, надеется, та хоть слегка в себя придет. Да зря все, от старости таблеток пока не придумали.
     - Похоже, Галя хорошая внучка, - пробормотала я.
     - Вообще, святая, - кивнула соседка. - Баба Нюра ей никто, просто соседка. Правда, они вдвоем всю жизнь живут, сроднились, но все равно, другие ведь и родных матерей с отцами бросают.
     - Вы знаете Галю?
     - Конечно.
     - Может, в курсе, где она работает?
     - Рядом тут, за углом, парикмахерская. Вернее, теперь она называется салоном красоты, но лучше от этого не стала, - язвительно сообщила брюнетка. - Галя маникюр делает, только не знаю, насколько хорошо, я ее услугами не пользуюсь.
     - Спасибо, - крикнула я и бросилась к лифту.
     - Она на службе, будет после полуночи, - донеслось из-за плотно закрытой створки. Баба Нюра привычно отреагировала на шум за дверью.
     Парикмахерская на самом деле оказалась совсем рядом, буквально в двух шагах. Я вошла внутрь довольно просторного помещения, отметила, что посетителей тут не наблюдается, и спросила у тоскующей за столом рецепшен женщины:
     - Можно Галю?
     - Маникюршу?
     - Да.
     - Галка! - взвизгнула администратор. - Подь сюда, клиентка ждет!
     Прикрывавшая одну из арок занавеска зашевелилась, и передо мной появилась маленькая худенькая тетечка неопределенного возраста. Шла она как-то странно, боком, чуть волоча одну ногу. На серо-бледном личике Гали застыло выражение легкого испуга, на губах играла заискивающая улыбка. Так выглядит наша Жюли, когда написает на пол у камина.
     Впрочем, нет, терьериха твердо стоит на лапах, а Галю слегка шатало. Через секунду я поняла почему - на ступнях у бедняжки "красовались" уродливые ортопедические туфли, подобные наше государство раз в несколько лет выдает бесплатно неимущим инвалидам, полагая, что обиженный господом человек должен кланяться и благодарить, обретя чемоданообразные ботинки.
     - Здравствуйте, - тихо произнесла Галя, - что хотите? Маникюр? Педикюр?
     Я моментально оценила обстановку: если сейчас попрошу заняться руками, мастер усадит меня вон за тот столик, и процедура будет проходить под неусыпным наблюдением администраторши. О каком откровенном разговоре может идти в подобном случае речь? А ноги приводят в порядок в небольшом, хорошо закрытом от посторонних глаз кабинете.
     - Педикюр, - улыбнулась я, - а потом, если успеем, еще и о руках позаботимся.
     - Пройдемте, - вежливо кивнула Галя, - туда.
     Радуясь собственной предусмотрительности, я вошла в тесное, едва ли пятиметровое пространство и, наблюдая, как Галя наполняет ванночку водой, сказала:
     - Вам привет от Милады Смоляковой. Только не делайте вид, что не знакомы с писательницей, знаю, вы долгое время работали у нее.
     Вопреки ожиданию Галя не испугалась, не вздрогнула, не выронила баночку с жидким мылом. Она просто кивнула и задала вопрос:
     - Вы журналистка?
     - Нет, что вы! А почему интересуетесь?
     - Просто хочу предупредить: ничего о Смоляковой рассказывать не стану, даже не начинайте спрашивать. И деньги не предлагайте, не возьму.
     - Она пропала, - перебила я маникюрщицу.
     Галя села на табуретку.
     - Как?
     - Вошла в торговую галерею "Ка" и не вернулась. Вы что, газет не читаете? - удивилась я. - "Желтая" пресса уже неделю волком воет.
     - Я газет не читаю, - слегка растерянно ответила Галя. Потом она замолчала, нахмурилась, еще больше побледнела и протянула:
     - Похоже, вам совсем недавно педикюр делали.
     - Да, - улыбнулась я, - неделю назад.
     - В хорошем месте, - продолжала Галя, - все чисто обработано.
     - Верно, хожу в салон на Тверской, там есть Ира Ершова, - принялась я спокойно болтать, надеясь, что Галя, увидав полное отсутствие агрессивности с моей стороны, слегка успокоится, - очень хороший мастер, внимательный, милая девушка, с золотыми руками. Только к ней загодя записываться надо, все хотят к Ершовой попасть. Правда, у них еще есть Маша Назарова, вот и бегаю то к одной, то к другой.
     Но моя бездумная болтовня неожиданно испугала Галю.
     - А ко мне зачем?
     - Давайте поговорим.
     - О чем?
     - О Смоляковой.
     - Нет!!! Сказала же: несмотря на то как со мной поступили, никаких интервью!
     - А как с вами поступили? - насторожилась я.
     - Неважно! Плохо! Еле в себя пришла!
     - Значит, беседовать не желаете?
     - Нет.
     - Может, выслушаете меня?
     - Ну.., ладно, - кивнула Галя, - говорите. Только недолго. Вдруг настоящий клиент придет, а ему откажут, и я потеряю заработок.
     - Я оплачу педикюр.
     Галя повеселела.
     - Хорошо, - кивнула она, - тогда, значит, я ваша на полтора часа. Хотите, ногти лаком перекрою?
     - Давайте, - согласилась я.
     Рассказ мой длился минут пятнадцать. Все это время Галя сидела, разинув рот и забыв взять в руки .кисточку.
     - Вот дела... - вымолвила она наконец. - Мне Ми было жалко. Пашет на всех, а никакой благодарности. Там одна Настя нормальная, об остальных помолчу. О бабках нечего хорошего сказать, о Никите с Наташей распространяться права не имею.
     - У Кита теперь другая жена, Лиза.
     - Неужели Ната его выпустила? - удивилась Галя.
     - Что же странного? Она застала мужа с любовницей и не стерпела.
     Галя вздохнула. И вдруг начала рассказывать...
     - Я у Милады не один год проработала. Наняли меня, когда у нее первые книжки пошли, раньше-то она сама управлялась: и стирала, и готовила, и убирала за всеми. А потом с деньгами полегче стало, вот я и появилась. Уж на что я к колготне привычная, а и то уставала сначала: столько работы, и все там капризные Никита по три рубашки за день в короб кидает, бабки свежее постельное белье каждый день требуют, если суп два дня постоял, есть не станут.
     Фаине протертое надо, Нике с фрикадельками. Каждый раз по три кастрюли варить приходилось. А уж когда дом строить начали... Всего не пересказать. Другая бы хозяйка кулаком по столу хрястнула да прикрикнула на домочадцев:
     "Молчать! Кормлю, пою вас, так сидите тихо и улыбайтесь. А не нравится - катитесь вон".
     Только Милада все терпела. Мне порой ее встряхнуть хотелось да сказать: "Гляньте вокруг: сами не спите, не отдыхаете, здоровье гробите, а ради кого?
     Одни морды кругом недовольные".
     Так вот, о Наташе. Она не Ми, очень хитрая, своего не упустит. Я один раз, грешным делом, оплошность допустила страшную. Мы тогда только-только в новый дом въехали, не обжились еще. Утром Наташа на работу унеслась, Ми в издательство отправилась, а я на рынок подалась. Вернулась к полудню, стала постели менять, глядь, под одеялом у Кита черные трусики, кружевные. Я их постирала и к Нате в шкаф сунула.
     ...На следующий день Наташа позвала Галю и спросила:
     - Откуда это непотребство?
     - Разве не ваши? - изумилась домработница, глядя на черную кружевную тряпочку, которую брезгливо, кончиками пальцев, сжимала невестка хозяйки.
     - Где взяла красоту? - насела на Галю Ната.
     - В кровати у Никиты, - призналась прислуга.
     - А-а-а, - блеснула глазами девушка, - давно подозревала, что к нему в мое отсутствие через окошко Людка Зворыкина из пятого дома лазает.
     Галя, предвидя вселенский скандал, втянула голову в плечи, ругая себя. Вот зачем сказала сейчас правду? Следовало соврать: трусы, мол, обнаружила в бачке, они, наверное, Настины или Миладины...
     Ну, сейчас начнется!
     Но Ната не стала орать. Не понеслась она и выцарапывать муженьку глаза. Нет, девушка поступила более чем нестандартно. Она вытащила кошелек, вынула оттуда сто долларов и сунула купюру Гале:
     - Держи.
     - За что? - изумилась домработница.
     - На память о ситуации, - усмехнулась Наташа. - Спрячь и никому не рассказывай о бельишке.
     Не было стрингов.
     - Ага, - кивнула Галя, - ясно.
     Ната рассмеялась и пошла в столовую.
     - Кит, - радостно закричала она, - давай в кино съездим!
     Домработница лишь диву далась. Но потом пораскинула мозгами и поняла: у Наты нет богатых родителей. Что случится, коли Никита вытурит вон жену? Придется ей перебираться на съемную жилплощадь, кататься на метро, жить на скромную зарплату, и конец веселым тусовкам, где невестка знаменитой писательницы Смоляковой почетный гость, не ходить больше Нате по бутикам, салонам красоты и дорогим ресторанам. Добро бы у них с Никитой имелся ребенок... Милада человек ответственный, она бы не бросила внуков. Но, увы, забеременеть Наташе никак не удавалось, вот, видимо, потому она и делает вид, что все в полнейшем порядке, мирится с неверностью супруга...
     Галя примолкла, я кашлянула и напомнила:
     - Тем не менее Наташа, застав Лизу вместе с Никитой, хлопнула дверью, а за сим последовал развод.
     - Вот уж удивительно, - покачала головой Галя. - Да она ж великолепно знала про измены. Эка новость, Лиза. Что ее так разобрало? Чудные дела!
     Хотя после того, что со мной случилось...
     - Почему вы уволились? - в упор спросила я.
     - Выгнали, - коротко пояснила Галя. - За воровство.
     - Вы украли деньги? - изумилась я.
     - Нет, - усмехнулась женщина, - круче - медальон. Миладе на день рождения продюсер ее телесериала подарил ювелирное украшение, очень красивую и дорогую штучку...
     Ми пришла в полный восторг и носила симпатичную вещицу, не снимая.
     - Посмотрите, какая красота, - говорила она всем, - крышечка открывается, а мои инициалы выложены сапфирами. Мне не очень-то по душе брильянты, они холодные, какие-то неживые. Так приятно, когда делают подарок, учитывая твой вкус, не хватают первое попавшееся.
     - Ми, - не выдержал в конце концов Кит, - ты выглядишь смешно, тыча людям под нос подарочек.
     Ей-богу, начнутся разговоры: Смолякова дворняжка, у нее нету денег на ювелирку, поэтому пришла в экстаз от ерундового медальона.
     Ми насторожилась.
     - Да? Ты так считаешь?
     - Да, - припечатал Никита. - Хватит изливать восторг, ты этому продюсеру уже суперрекламу сделала.
     В глазах Милады мелькнула тревога пополам с разочарованием, в тот же день она сняла с шеи цепочку и засунула украшение в комод. Гале стало жаль хозяйку. Было видно, что ей неохота расставаться с полюбившейся вещичкой, но ведь Никита выразил неудовольствие, а мнение сына всегда являлось для Смоляковой основополагающим.
     В начале июня Галя собралась в отпуск. Раз в году она каталась к дальней родне в Воронеж, привозила туда хорошие подарки и чувствовала себя королевой. Отъезд был назначен на утро вторника. А вечером в понедельник Ми тихо спросила:
     - Галечка, тебе не встречался мой медальон?
     - В коробочке лежит, у вас в столе, - напомнила домработница.
     - Его там нет.
     - Не может быть, на днях видела.
     - Исчез, - понуро ответила хозяйка.
     - Небось опять за умывальник упал, - проворчала Галя. - Вы его один раз уже туда роняли. Придется Николая вызывать, мойдодыр отодвигать.
     - Я не надевала украшение. Ладно, займусь поисками завтра, - отмахнулась Ми, - иди спать, тебе рано вставать.
     - Нет, сегодня! - прозвучал внезапно из коридора громкий голос Кита. - Нехорошо ложиться в кровать с мыслью о пропаже ценности.
     - Ладно тебе, - попыталась утихомирить парня мать, - в нашем доме ничего не исчезает.
     - Посмотрим, - отозвался Кит. - Зови Николая.
     За рукомойником оказалось пусто. Никита поднял настоящий тарарам, заставил обыскать весь дом и в конце концов, оказавшись в спальне Гали, спросил:
     - А это что?
     - Мой чемодан. Завтра, вернее, уже сегодня я уезжаю, - тихо ответила Галя.
     - Открывай, - приказал сын хозяйки. - У всех Вещи просмотрели, теперь твой черед.
     - Пожалуйста, - совершенно спокойно ответила Галя и подняла крышку.
     Ей было нечего опасаться. Домработница хорошо знала, что не прикасалась к украшению.
     Кит поворошил немудреные вещи.
     - Почему пакеты обернуты в бумагу, да еще перевязаны? - насторожился он.
     - Подарки родне.
     - Вынимай.
     - Не надо, - попросила Галя. - Там ерунда, сувениры, я потом так красиво не запакую.
     - Живо вспарывай бечевку! - стоял на своем Кит.
     - Никитушка, - укоризненно сказала Ми, - ты зря так. Галечка...
     Не слушая мать, парень ловко разорвал хрусткую бумагу. Галя разинула рот - на свет появилась незнакомая коробочка нежно-розового цвета.
     - Откуда она? - воскликнула женщина. - Я такое не покупала!
     - Ясное дело, нет, - констатировал Кит и поднял крышку. - Зачем деньги тратить, если можно стырить?
     На бархатной подкладке засверкали синим блеском благородные сапфиры. Пропажа была найдена.
     
     Глава 20
     
     - Меня в ту же минуту выгнали, - спокойно продолжала Галя. - Наташа хотела милицию вызвать, но Никита неожиданно остановил жену. Мол, нечего позориться. Только я ничего не брала и, как медальон оказался среди подарков, не знаю. Кто его туда положил? Зачем?
     Милада очень расстроилась, когда обнаружили медальон. Она заплакала и ушла. Судьба Гали решалась без участия Смоляковой.
     - Дикая история, - согласилась я.
     - Ага, - кивнула Галя. - Подумайте сами: Ми вечно швыряет деньги, никогда не помнит, сколько у нее в кошельке, ее вокруг пальца обвести - раз плюнуть. Но мне и в голову не приходило воровать, я иначе воспитана, чужого никогда не возьму. Дарила что-то - благодарила, но без спросу - нет. И потом, я Ми родной считала, защищала ее от всех, сколько раз старух окорачивала, по рукам им давала.
     В моральном смысле, конечно. Ну, допустим, требует Фаина немедленно, посреди ночи, экологически чистую петрушку и сыр из одного дорогущего магазина, круче которого нет в Москве. Милада вскочит, а я ей тихонечко шепну, что сама доставлю, и за руль.
     Отъеду чуток по шоссе до круглосуточного супермаркета, куплю зеленюшку, корни ей обрежу, в пакет фирменный положу (я всегда упаковки прятала) и домой. Старухи, между прочим, вкус не различают, им просто крутость показать охота. Мне порой смешно становилось: кладут на хлеб самый простецкий сыр, который я на той же дороге купила, и глаза закатывают. Милада, кстати, все удивлялась, почему у меня никак деньги на продукты не заканчиваются.
     Так ясное дело - я покупала, где подешевле. Фаина еще зимой клубнику любит требовать или арбуз...
     - Фаина умерла, - сообщила я. - Только что.
     - Ой, - всплеснула руками Галя, - таблеток, наверное, наелась! Сколько раз ей говорили было: они вредные! Никого не слушала, гордилась тем, что под дверь подлезть может. Ко мне подкатывалась, просила купить капсулы, только я прямо сказала, что не стану ей смерть приобретать.
     - А другой согласился, - вздохнула я, - польстился на скромные чаевые и таскал старухе желанное средство. Как думаете, кто он?
     Галя стала перебирать пилочки.
     - Поселок большой, прислуги у всех полно, многие домработницы, шоферы и охранники в Москве живут, на работу в своих машинах рулят. Думаю, найти желающего Фаине было нетрудно. У меня тоже авто имелось - Ми купила и в автошколу отправила. Когда выгоняли, "Жигули" не отобрали, на них и уехала Только потом продать пришлось Так вот - Скажите, вы никогда не слышали про собачку по имени Наина? - спросила я.
     - Мальвина, - поправила меня Галя. - Ну как же, болоночка, белая с серым, я ее не видела, но слышала о Мальве. Она...
     Слушая в третий раз версию о смерти собаки, я удивлялась все больше, в душе начали копошиться смутные подозрения.
     Ну посудите сами: лучшая подруга Милады, Лена Рыбкина, повествуя о жизни Смоляковой, пару раз обронила фразы, в которых упоминалось довольно редкое имя Наина. Естественно, меня заинтересовало, кто она такая, эта Наина, и Лена с самым честным выражением на лице ответила:
     - Домашняя любимица, лохматенькое, хвостатое счастье.
     Имея всю жизнь около себя кошек и собак, я очень хорошо понимаю, что кончина четвероногого - это самый настоящий стресс. Лично я, похоронив своего первого, собственноручно выкормленного кобелька, заболела. Больше всего меня угнетал тот факт, что у жившего со мной четырнадцать лет песика нет достойной могилы. У нас тогда не имелось загородного дома с участком, в углу которого можно было бы упокоить преданного друга. Я очень долго плакала, повторяя:
     - Мой миленький, прости маму, пришлось оставить тебя в клинике.
     Поэтому я очень хорошо понимаю Миладу. Но имелась одна деталь, насторожившая меня. Рыбкина, разволновавшись, рассказывала, как Ми восклицала что-то вроде: "Наина, прости, обещала тебе и не выполнила, ты просила, я заверила, что все будет нормально, и вот, подвела".
     Впрочем, за дословность фразы не ручаюсь, но смысл помню точно. А теперь скажите, каким образом собака может просить? Ладно, пусть она смотрела на Миладу умоляющим взором и таким образом просила. Но меня насторожило и другое слово - "заверила". Заверять в чем-либо животное нельзя.
     Можно его утешать, баловать, успокаивать и так далее. Еще хоть сто глаголов подберите, однако "заверить" не скажете. Это слово можно отнести лишь к человеку. Милада, бывшая журналистка и замечательная писательница, обладает великолепным чувством слова, и поэтому я почти уверена: имя "Наина" относится к женщине.
     Я отметила странную фразу и задала Рыбкиной естественный вопрос: если у Ми имелось всего две близких подруги - Лена и Катя, то кто такая Наина?
     Рыбкина мгновенно, не моргнув глазом, озвучила историю о несчастной, усыпленной собаке, и не соврала. Болонка существовала в реальности, только вот уже второй человек говорит мне, что ее звали Мальвина.
     Лена спутала? Маловероятно. Просто, ляпнув от волнения правду, Рыбкина по непонятной причине испугалась и придумала глупость. Ей следовало сказать, что Наина - это, допустим, соседка, с которой Ми поругалась, или еще кто-нибудь. Но Рыбкина растерялась и допустила оплошность, а потом от испуга усугубила ее. Что же взбудоражило Лену? И кто такая неизвестная Наина?
     Очевидно, увлекшись размышлениями, я произнесла последний вопрос вслух, потому что Галя вдруг ответила:
     - Понятия не имею. Хотя у Ми в последнее время огромное количество знакомых образовалось, может, среди них и Наина имелась. Но в дом такая не ходила.
     - Точно помните?
     Галя кивнула:
     - Стопроцентно. Милада при всей ее приветливости человек замкнутый, внутрь никого не пускает, умеет лицо держать. Никогда никого ни о чем не просила, душу не открывала, скрытничала.
     - Странно, - протянула я. - А я слышала иное мнение о писательнице: добрая, очень ответственная, ранимая.
     Галина засунула маникюрные принадлежности в стерилизатор, нажала на аппарате кнопку и продолжила:
     - Одно другому не мешает. Всем помогала, а для себя ничего не просила. И вовсе она не дура. Вот Никита все к маме за деньгами шастал... Кстати, у него свое понятие о порядочности. Мог бы честно сказать: "Дай рублишек, нигде не работаю и служить не стану". И ведь получил бы рублишки. Но Кит по-другому поступал, ему была охота бизнесменом прикидываться. Влетит к матери в кабинет и кричит:
     - Машина пришла с товаром. Ма, одолжи чуток, расплатиться с поставщиком надо. Я большую партию купил, продам - верну.
     Милада протягивала сыну просимое и вновь утыкалась в рукопись... Трюк с прибывшим неожиданно товаром Никита повторил раз пять, в конце концов Галя не выдержала. Она очень любила Ми, видела, как та работает с утра до ночи, вот и позволила себе несвойственное прислуге поведение.
     Когда довольный Никита однажды снова выскочил от Ми с толстой пачкой денег, Галя не утерпела.
     - Вы ему уже давали баксы, - заявила она, - причем не один раз. Когда ж долг вернет? Ох, сдается мне, обманывает вас Кит! Нет у него никакого бизнеса.
     Ми подняла голову от рукописи.
     - Ты о чем?
     Гале следовало тихо ответить: "Простите, сама не знаю, что ляпнула", - но домработница заявила иное:
     - У Никиты нету торговли, он просто проматывает ваши деньги, а Наташа ему помогает. Ловко устроились: вы пашете, мечтаете хоть один денек дома у телика провести, а они шикуют!
     Милада выключила ноутбук.
     - Ты ошибаешься, - твердо ответила она. - Просто Кит еще не раскрутился. А мать, ясное дело, обязана помогать сыну.
     - Извините, - опомнилась Галя, - не сердитесь на мои слова.
     - Ерунда, - улыбнулась Ми, помолчала и внезапно добавила:
     - Хочешь мой совет? Выйдешь замуж, родишь детей - живи счастливо и всегда верь домашним. Утверждает муж: я был на совещании, ни минуты не сомневайся - он говорит чистую правду.
     Те, кто пытается тебя переубедить, голося: "У супруга другая есть", - на самом деле просто завидуют.
     Покажут мужнины любовные записки - уверь себя: их подделали. Продемонстрируют фото с голой бабой - знай: смонтировали на компьютере, дадут послушать магнитофонную запись сексуальных стонов - засмейся: это обман. Верь лишь мужу - он сидел на заседании, вместе с начальством, и точка. И никогда ничего не выясняй. Поняла? Ты хочешь быть счастливой или обладать истиной? На мой взгляд, правда не всегда счастье. У меня замечательный сын, начинающий бизнесмен, испытывающий некие естественные трудности, я ему на первых порах помогаю.
     И вообще, какие могут быть счеты с собственным ребенком...
     Галина выключила стерилизатор, открыла дверку и добавила:
     - Ми стопроцентно владела собой, она ни разу при мне не потеряла лица. Сидела с бабками за столом, выслушивала их "комплименты", мило улыбалась, потом поднималась к себе, шла в ванную.
     Включит воду и затихнет там почти на час. Очень хорошо я понимала - плачет хозяйка. Но потом выйдет - и снова с улыбочкой Ни за что боли не покажет. Подруг у нее только две было: Лена Рыбкина и Катя Сонина. Первая часто приезжала, почти каждый день, на субботу и воскресенье оставалась, а Сонина восьмого числа каждого месяца заявлялась, как по часам. Уж не знаю почему, но именно в этот день прируливала.
     - Значит, Наины среди близких людей не было.
     - Нет.
     - И не слышали про нее?
     - Нет.
     - Милада не упоминала это имя? Пожалуйста, попытайтесь вспомнить, - взмолилась я, - может, хозяйка вас отправляла к некоей знакомой Наине, просила что-то передать.
     - Да нет, - пробормотала Галя, - хотя я у Смоляковой долго работала, может, и случилось когда такое, только не припомню уже.
     - Вот беда! - в сердцах воскликнула я. - Полное ощущение, что Милада тщательно подготовила побег, концы в землю зарыла.
     - Постойте! - вдруг насторожилась Галя. - Концы в землю зарыла... То есть похоронила, так?
     На это намекали?
     - Ну да, - кивнула я, удивляясь, отчего расхожее выражение вдруг удивило домработницу.
     - Вспомнила! Про Наину!
     - Так говорите скорей! - подскочила я. - Вы знали женщину?
     - Сейчас объясню, - закивала Галя. И заговорила.
     Я замерла на неудобной табуретке, слушая ее плавное повествование.
     ...Примерно месяца за три до того, как Галину обвинили в воровстве, Милада сильно заболела. Писательница часто ездит по книжным магазинам раздавать автографы, а значит, находится в группе риска, ведь некоторые люди ведут себя неделикатно, могут чихнуть иди начать кашлять прямо в лицо автору. Вот Ми и подхватила заразу на одном таком мероприятии. Загруженная работой по макушку, Смолякова обычно не обращала внимания на ерунду типа насморка, но в тот раз ее свалил жестокий групп.
     В три часа, после обеда, Галя всунула голову в спальню к хозяйке - принесла чай с медом и думала напоить больную. Но Ми в кровати не нашлось, обнаружилась она в ванной, уже почти одетая.
     - Господи, - всплеснула руками домработница, - никак в город собрались!
     - Да, - прошептала через силу Ми.
     - С ума сошли! - принялась причитать домработница. - Бледная, прям зеленая, качаетесь, а идете. Нет уж, оставайтесь дома.
     - Не могу, - еле выдавила из себя Смолякова.
     - Почему?
     - Дело важное.
     - Коли помрете, вся работа отложится, - резонно заметила Галя. - Совсем офигели. Ну-ка, какая у вас температура?
     - Сейчас упала, всего тридцать семь и восемь.
     - Ну вообще! - всплеснула руками прислуга. - Немедленно под одеяло! Лучше полежать пару деньков, а то еще осложнение заработаете, и совсем худо будет.
     - Нет, - упорствовала Ми, - отложить нельзя.
     С этими словами она шагнула вперед, пошатнулась и чуть не упала. Галя бросилась поддерживать хозяйку.
     - Сюда, скорей, под одеяло... - засуетилась домработница, - всех денег не заработать.
     - Не в гонораре дело, - попыталась возразить Ми.
     - Спите, - велела Галя, - все потом!
     Задернув занавески, она пошла к двери.
     - Погоди, - донеслось с постели, - помоги мне.
     - Все, что прикажете.
     - Поезжай в Москву... - начала Ми.
     Галя, подумавшая, что сейчас ее попросят доставить в издательство новую рукопись или список названий для будущей книги, спокойно кивнула. Милада отчего-то не доверяла электронной почте, предпочитала сама привозить работу в "Марко". Но хозяйка неожиданно продолжила:
     - Новодевичье кладбище знаешь где находится?
     - Ага, - растерянно кивнула Галя.
     - Вот, - слабым голосом продолжила Ми, - войдешь на старую территорию, ступай вдоль стены, у большой ели найдешь могилу... Вернее, там много захоронений на одном участке. Академик Иван Пороветров, Анна Пороветрова, Наина Пороветрова и Леонид. Там, при погосте, есть цветочный магазин, забери корзину, я ее уже заказала, и отнеси к памятнику Наины. И еще. Вот деньги, зайди в контору, отыщи уборщицу по имени Клава и отдай ей всю сумму. Я постоянно на Новодевичье в день кончины Наины приезжаю и Клаве плачу, чтобы за могилой глядела. Родственников у Пороветровых нет.
     Галя отправилась в путь. Она спокойно приобрела корзину шикарных роз, быстро нашла нужное погребение и поставила цветы у памятника. Потом из чистого любопытства осмотрела гранитные монументы. Академик умер давно, впрочем, прожил он большую жизнь, ушел почти столетним старцем, да и жене его повезло, она скончалась в глубокой старости. А вот их дочь Наина покинула землю совсем молодой, девушке едва исполнилось двадцать. Внимательно изучив каменные глыбы, Галя вздрогнула и невольно перекрестилась. Похоже, эта Наина погибла в родах, потому что под ее фамилией было выбито золотыми буквами: "Ленечка, он не прожил и дня, но навсегда остался с нами".
     Повздыхав о чужой тяжелой доле, Галя отправилась в контору, заплатила Клаве и вернулась к хозяйке.
     - Все выполнила, - отрапортовала домработница.
     - Спасибо, - прошептала Ми.
     - А кем они вам приходятся, эти Пороветровы? - проявила любопытство Галя.
     Ми неожиданно села и сказала:
     - Галечка, Наина - это одна моя хорошая подруга, она, увы, давно скончалась. Очень прошу, не надо никому рассказывать о сегодняшней поездке.
     Никита, Наташа, Настя и бабушки никогда не встречались с Наиной, они не знают нашей истории и могут быть недовольны тем, что я потратила много денег.
     Сначала поставила памятник, а теперь еще и оплачиваю уборщицу. Очень прошу тебя сохранить тайну.
     Обычно сама тихонько на погост езжу, но сегодня видишь как меня скрутило... Вот не повезло! У Кита день рождения, надо быть в форме.
     - Не сомневайтесь, - кивнула Галя, - не проговорюсь. Жалко вашу подружку, молодой умерла.
     - Да, - кивнула Ми, - мы с ней одного года.
     Я жива осталась, спасибо Наине, а она.., ушла.
     - В родах?
     Милада покраснела и неожиданно нервно спросила:
     - С чего ты взяла? Отчего про роддом вспомнила?
     Галя пожала плечами.
     - Там же еще мальчик погребен, Ленечка.
     - Верно, - кивнула Ми. - Наина его в честь любовника назвала. Только мужчина особо себя обременять не захотел, он женат был, не на Наине, вот и не признал мальчика. Очень радовался потом, когда узнал, что незаконнорожденный сын умер. Навесил на лицо скорбную мину, а в глазах прямо счастье плескалось. Теперь, когда его вижу, просто плюнуть хочется.
     - Кого видите? - изумилась Галя.
     Милада осеклась, замолчала.
     - Разболталась я, - через пару секунд весьма недовольно протянула она. - Наверное, лекарства так подействовали. Хотя я в день смерти Наины всегда сама не своя, заново ситуацию переживаю. Любовник Наины, Леонид, теперь известный человек, часто по телевизору выступает, а еще мы с ним порой на всяческих мероприятиях сталкиваемся. Стоит, такой плейбой, в шикарном костюме, а я думаю:
     "Эх, дядя, знать бы тебе, что я..."
     Милада внезапно сжала рот, потом сухо довершила рассказ:
     - Наина до родов попала в автокатастрофу, Ленечка появился на свет не в роддоме, а в травматологии. Увы, врачам не удалось спасти ни мать, ни дитя.
     Может, мастерства не хватило, или лекарств нужных не нашли. Ладно, устала я очень, ступай, спасибо тебе.
     
     Глава 21
     
     Пообщавшись с Галей, я вышла на улицу и тут же услышала звонок мобильного. Разговаривать не хотелось ни с кем, но рука сама собой схватила трубку.
     - Алло.
     - Я получила деньги! - закричала Зайка.
     - Так быстро? - удивилась я.
     - Пришли еще утром, но до тебя не дозвониться, - мигом стала сердиться Ольга. - Вот видишь, надо было сразу меня послушать и воспользоваться системой "Юнистрим", а не связываться с мошенниками. Кстати, банк, подключенный к этой системе, я нашла прямо на вокзале. Вот как далеко зашел прогресс - раз, два и готово, нужная сумма в кармане, просто блеск! Ну пока.
     Я сунула телефон в сумку и ощутила просто зверский голод. Хорошо, что сейчас на каждом углу можно найти кафе, ресторан или предприятие быстрого питания.
     Глаза обежали близлежащие дома. Вот и вывеска подходящая. Проглотив слюну, я вошла в не слишком большой зал и поняла, что попала в место, где кормят бургерами из курицы.
     Взяв поднос, я подошла к симпатичной брюнетке, стоявшей на кассе, и попросила:
     - Бургер, пожалуйста.
     - Биг или смол? - улыбнулась девица.
     - Что?
     - Биг или смол? - повторила кассирша.
     - Мне бургер.
     - Биг или смол? - словно обезумевший попугай, талдычила девушка.
     - Не понимаю, - растерялась я, - извините, впервые заглянула в к вам.
     - Мы рады гостям, - заученно заявила брюнетка. - Бургер бывает разных размеров: биг - большой, смол - маленький. Это по-английски.
     Я вздохнула.
     - Маленький, если можно.
     - Сюсюмбер?
     - Что?
     - Сюсюмбер хотите?
     - А это кто такой?
     Девица возвела глаза к потолку. Весь ее вид говорил: боже, как неприятно обслуживать тупых, необразованных особ.
     - Сюсюмбер желаете? - повторила кассирша.
     Я ощутила себя столетней лапотной бабкой, впервые приехавшей в Москву из медвежьего угла.
     Брюнетка презрительно прищурилась.
     - Думайте скорей, люди ждут, - поторопила она меня.
     Будучи бывшей советской женщиной, я нервно вздрагиваю, слыша подобную фразу. Тем, чье детство и юность пришлись на годы товарного изобилия, не понять нас, живших в очередях. У хозяек, желавших "достать" для своей семьи продукты и предметы первой необходимости, выработался некий кодекс чести. В хвосте к прилавку следовало стоять тихо, мило беседуя с ближайшими соседями на нейтральные темы, ну, допустим, о кулинарии. Лично я почерпнула из таких разговоров много полезного, пополнила свою тетрадку с рецептами. Впрочем, большинство из них сейчас потеряло актуальность. Пирожки с начинкой из колбасы стоимостью по два рубля двадцать копеек я более делать не стану. Во-первых, сейчас полно отличного свежего мяса, во-вторых, слава богу, то изделие стоимостью чуть больше пары целковых за килограмм исчезло как класс, в-третьих, теперь знаю, что пироги с мясом тяжелы для желудка. Но в голодные советские годы это было желанное лакомство. Еще, тоскуя в очереди, можно было отойти ненадолго, минут на десять, вежливо сказав окружающим:
     - Извините, сейчас вернусь.
     Исчезать на два часа, а потом подлетать к прилавку с радостным воплем: "Успела! Помните, я перед вами занимала?" считалось крайне неприличным.
     Из тех далеких лет осталась у меня и привычка общаться с продавщицей мгновенно. Например: "Дайте полкило колбасы. Спасибо. До свидания".
     Какая колбаска, из чего сделана, кто ее произвел, свежая ли она, в конце концов, было неинтересно. Колбаса - это Колбаса. Именно так, с большой буквы. И потом, крайне неэтично занимать время продавщицы, ведь позади тебя стоят усталые люди, всем охота поскорей заполучить свой кусок. Нечего тут выкаблучиваться, схватил покупку, небрежно завернутую в серую, грубую бумагу, и ходу. Поэтому до сих пор слова: "Говорите быстрей, люди ждут" - вызывают у меня почти истерический припадок.
     Я нервно обернулась и увидела.., пустой зал. Тревога отлегла.
     - Девушка, - вырвалось из моей груди, - извольте разговаривать нормально. Кто такой сюсюмбер и почему вы предлагаете его к куриной котлете?
     Брюнетка тяжело вздохнула.
     - Сюсюмбер - это огурец. Знаете, на грядках вырастает такой зеленый овощ, кожура у него в пупырышках, в любом магазине купить можно. Попробуйте, может, понравится.
     На секунду я потеряла дар речи. Ах, так девица опять "по-английски" говорит! <Cucumber - огурец (англ.). Продавщица произносит слово не правильно.> Решив не свариться с идиоткой, кивнула:
     - Хорошо, давайте с огурцом.
     - Томато?
     - И помидор можно.
     - Дрынкать будем?
     На короткое мгновение я опешила, но потом сообразила: девушка не предлагает сейчас посетительнице хором запеть "дрын, црын, дрын...". Нет, она меня спрашивает о напитках.
     - Небольшой стаканчик.
     - Кодовую или простую?
     - Давайте колу, - решила я.
     Вообще говоря, не люблю сладкие газированные напитки, но сейчас отчего-то захотелось темно-коричневой жидкости с характерным вкусом.
     - Ваш заказ принят, - торжественно объявила брюнетка, - сорок два рубля.
     Пока я рылась в кошельке, кассирша обернулась и заорала:
     - Один смол с сюсюмбером и томато, кодовую в маленький стакан.
     За спиной брюнетки из отверстия в стене появилась толстая рука, на мой поднос шлепнулась картонная тарелочка, на которой лежала желтая булочка, обсыпанная кунжутом, рядом возник пластиковый стакан.
     Я отнесла еду на столик и обнаружила, что вода в стаканчике обычная, точнее, он почти полностью набит льдом. Пришлось вернуться к кассе.
     Брюнетка, словно зомби, спросила:
     - Биг или смол?
     - Только что купила еду.
     - Сюсюмбер желаете?
     - Уже имею.
     - Томато?
     - Я получила заказ.
     - Дрынкать хотите? - заученно повторяла текст девица.
     Я засомневалась: а живой ли человек передо мной?
     Может, вижу биоробота, у которого заклинило программу? Но надо все же попытаться договориться с зазомбированной девушкой.
     - Насчет дрынка...
     - Кодовую или нет?
     - Нет!!! Выслушайте меня!!!
     - Чего орете? - обиженно протянула девица. - Нам велено с посетителями правильно разговаривать, специально английский учила!
     - Отлично. Только мне дали обычную воду, а не колу. Вот, посмотрите сюда, - стала я тыкать пальцем в стакан. - Один лед!
     Продавщица уставилась на емкость.
     - И чем недовольны! Просили кодовую и получили.
     - Где же кола?
     - Вот.
     - Это лед.
     - Ну, правильно. Не пойму никак, чего надо?
     - Колу.
     - Она перед вами.
     Я вцепилась пальцами в прилавок. Так, все понятно, хозяин торговой точки нанимает на работу инвалидов, он благородный человек, дающий место тем, кому не устроиться на службу вследствие поврежденного ума. Брюнетка, очевидно, олигофрен, она не различает цвета, грешно злиться на убогую. Попробую спокойно, доброжелательно объяснить больной девушке суть.
     - Милая, - нежно зачирикала я, - тут лежат белые, прохладные кусочки, а мне хотелось темную жидкость, сладкую, с пузырьками. Понимаете?
     - Пепсю?
     - Верно, - обрадовалась я, что общение с умственно отсталой личностью сдвигалось с мертвой точки.
     - А нету. Наша хозяйка патриотка, - гордо заявила кассирша, - мы поддерживаем лишь российского производителя. Чиккен из Подмосковья, сюсюмберы с томато тоже. Вода простая. Всякие пепси - не нашенская забава, да и не полезно, - с видом профессора заявила кассирша.
     Я оторопела.
     - Сами же спросили, кодовую или нет?
     - Ну да, кодовую, то бишь холодную, - кивнула девица. - Льду положили, чего ж еще?
     Тут только до меня дошло, что слово "кодовая" не имеет никакого отношения к напитку, а является производным от "cold" <Cold - холодный (англ.).>, то есть прилагательное, обозначающее, так сказать, температурный режим.
     - Но почему вы, патриотка, говорите на таком странном языке? - вырвалось у меня. - Отчего употребляете не русские слова?
     Кассирша улыбнулась и сразу стала симпатичной.
     - Хозяйка велела, - пояснила она. - Вдруг иностранцы придут, как нас поймут? Вот и пришлось осваивать заморскую речь.
     Я тихо отползла за столик и решила заняться едой.
     Два куска хлеба мне показалось много, поэтому я сняла верхнюю часть булочки, отложила ее в сторону и взяла в руки то, что осталось. Поднесла ко рту и заорала.
     Из куриной котлетки на меня смотрел.., глаз. Едва сохранив трезвость ума, я уставилась на бургер, ощущая, как по спине зашагал на мокрых, потных ногах ужас. Глаз выглядел пугающе натурально. Очевидно, при жизни он принадлежал блондину, радужная оболочка была голубой, а в центре чернел аккуратно круглый зрачок.
     - Случилось чего? - проявила настороженность кассирша.
     Я стала тыкать пальцем в еду.
     - Там, там, там...
     Кассирша оперлась грудью о прилавок.
     - Ой, беда, - выдохнула она. - Молодая ведь, а того... Дорогая, не волнуйтесь, не нервничайте. Все хорошо, перед вами вкусная штука... Вы ее ам, ам зубками, не бойтесь. Понимаю, конечно, в вашем интернате для дураков таким не кормят, но все же рискните, попробуйте. Понравится. Ну же, начинайте.
     - Глаз! Глаз! - закричала я, окончательно потеряв способность владеть собой.
     Девушка тяжело вздохнула, потом вышла в зал, приблизилась ко мне и очень ласково произнесла.
     - Ваши глазки в полном порядке.
     - Там глаз!
     - Где?
     - В котлете.
     - Успокойтесь, - щебетала брюнетка, - куриная отбивная не имеет органа зрения. Боитесь, что она увидит ваши зубы и станет плакать, просить: "Не ешь меня"? Не надо переживать, вы просто слишком увлекаетесь дурацкими кинушками, поэтому сейчас и перепугались. Не верьте, говорящих котлет в реальной жизни не встречается.
     Не имея сил говорить, я схватила булку и сунула ее под нос девице.
     - Вот!
     - И что? Вкусная еда, - вновь завела та.
     - Глаз!
     - Где?
     - Посередине.
     - Чего?
     - Лба! - обозлилась я.
     Кассирша медленно ощупала взглядом мое лицо.
     - Все в порядке, - констатировала она. - Нос, рот, подбородок... Не волнуйтесь, ничего лишнего.
     Конечно, могло и симпатичней смотреться, но уж что досталось, вы же не виноваты, что такой родились.
     - Глаз в котлете! Неужели не видите? - вновь обрела я дар речи. - Голубой, с черным зрачком.
     Спросите на кухне, может, кто потерял?
     Брюнетка уставилась на бургер, на ее челе появилось выражение мучительного раздумья. Потом она вдруг с радостью вопросила:
     - Имеете в виду подарочную капсулу?
     - О чем это вы говорите? - насторожилась я.
     Кассирша рассмеялась.
     - Вам повезло! Вы стали призером конкурса "Суперкусочек". Я только слышала об акции, в нашем ресторане еще не попадались заряженные бургеры.
     - Так это не глаз? - прошептала я.
     - Господи! Нет, конечно! Вернее, футляр сделан в виде глаза, а там, внутри, сертификат на подарок.
     Давайте выну?
     - Пожалуйста, - ощущая себя совершенно разбитой, кивнула я.
     Пальцами с длинными, изогнутыми ногтями брюнетка поковырялась в котлете.
     - Вот, - в конце концов сказала она, - держите.
     Я машинально взяла жуткого вида кругляшок и уронила его на тарелку.
     - Ай, - вырвался у меня стон.
     - Случилось чего?
     - Очень рука болит, - пожаловалась я.
     - Да, - сочувственно кивнула девушка, - у вас указательный пальчик распух, надо к врачу зайти или хотя бы в аптеку, она тут за углом. Тогда, может, я сама капсулу раскрою?
     - Конечно, - согласилась я, помахивая в воздухе рукой. Надо же, полное ощущение, что ладонь набита зубами, и все они с обнаженными нервами.
     Пока я пыталась унять боль, кассирша вытащила из кругляша плотно скрученный листочек, развернула его и бойко озвучила текст:
     - "Поздравляем, вы стали победителем суперконкурса. Мы будем рады вручить нашему посетителю великолепный приз. Для получения подарка следует прибыть с девяти до десяти утра в офис компании, находящийся по адресу: город Екатеринбург..."
     Я потрясла головой и выдавила из себя:
     - А почему выбран столь идиотский вид капсулы?
     - Небось боялись, что люди проглотят сертификат, - справедливо заметила кассирша, - а так сразу видно - суперпридумка.
     - А что за подарок? - заинтересовалась я.
     - Сейчас поглядим, что там написано. Так.., город Екатеринбург, улица, дом... "где мы с огромной радостью вручим вам наш супербургер, сделанный по особому рецепту: чиккен, крутоны и эгз". Хотите, переведу? Курица, сухарики и яйцо. Я отлично выучила английский, - не преминула похвастать кассирша.
     Меня стало подташнивать.
     - Ехать за тридевять земель, чтобы получить котлету?
     - Так бесплатно и по особому рецепту. Такую нигде не продадут!
     Я снова лишилась дара речи, но потом сумела выдавить из себя:
     - Ага, здорово. Может, у кого на Урале родственники имеются, скатает в гости по бесплатному билету. Все-таки неплохой приз.
     - Не, - охладила меня кассирша, - тут написано, совсем мелкими буковками: "Проезд в офис за счет получателя приза". Эй, вы куда?
     - Извините, - ответила я, идя к двери, - очень тороплюсь.
     - Вы не поели!
     - Расхотелось.
     - Эй, эй, погодите!
     Я притормозила на пороге, брюнетка заулыбалась.
     - Капсулу оставили с сертификатом.
     - Она мне не нужна.
     - Как? Совсем?
     - Да.
     - Но ведь там талон на приз!
     - Спасибо, у меня не получится отправиться в Екатеринбург. Времени нет, с работы не отпустят.
     - Вот жалость-то!
     - И не говорите! - кивнула я, хватаясь за дверную ручку.
     - Постойте!
     - Что еще?
     - Значит, оставляете подарок? Отказываетесь от удачи?
     - Верно.
     - Можно мы его опять в бургер впихнем? Не станете ругаться? Вдруг другого человека порадует?
     - Пожалуйста, - улыбнулась я. - Дарю вам сей сувенирчик. Хотите, сами в Екатеринбург поезжайте.
     Кассирша разинула рот, а я, не дожидаясь нового витка дурацкого разговора, выскочила на улицу и села в Иркины "Жигули".
     
     ***
     
     Аппетит у меня пропал совершенно, вместе с ним ушла и жажда. Я оперлась на руль и призадумалась.
     Увы, Наина ничего не сумеет рассказать, она умерла много лет тому назад. Так что случилось со Смоляковой? От какого несчастья она решила уберечь свою семью?
     Теперь никаких сомнений нет: Милада тщательно подготовила свой побег, она продумала до мелочей детали, распланировала, каким образом станет передавать рукописи в издательство. Писательница не собиралась прекращать работу, ей нужны деньги.
     Огромная семья Смоляковой похожа на хищного аллигатора, бедной Ми требовалось регулярно кормить зверя ассигнациями.
     Кстати, до сих пор Смолякова беспрекословно исполняла капризы домашних, но теперь вдруг исчезла, резко сократив ширину и глубину денежной реки. Чада и домочадцы не будут нуждаться, им хватит на оплату коммунальных расходов, покупку еды, одежды, но сумма-то ограничена, бездумно шиковать не получится.
     Почему Ми решилась на подобный шаг? После общения с людьми, хорошо знавшими детективщицу, мне стало понятно: она, женщина, которая истово служила своей семье, могла бросить ее и убежать прочь лишь в случае возникновения крайних, действительно форс-мажорных обстоятельств. И где она прячется? Куда бы, например, пошла я? В гостиницу? Но там потребуют паспорт. Ми раздобыла фальшивые документы? Пусть так, но служба безопасности "Марко" небось уже перешерстила все отели. Нет, даже с перекрашенными в рыжий цвет волосами и с загримированным лицом Миладе не ускользнуть от бдительного ока бывших сотрудников спецструктур, из которых, скорей всего, и состоит охрана издательства. Нет, Ми вряд ли двинула в гостиницу. Лично я бы нашла такое местечко.., неожиданное.., куда никому бы не пришло в голову заглянуть. У каждого человека есть подобное укрытие. Но надо очень хорошо знать личность, поиски которой ведешь, иначе потайную хату не вычислить.
     И наверное, у Ми есть помощник. Кто он? Лена Рыбкина? Нет. Бывшая подруга была искренно обеспокоена, до такой степени, что, забыв ссору, позвонила Ми. Свекрови? И Фаина, и Ника не любят бывшую невестку. Нет, к ним Смолякова обращаться не стала бы. Никита? Писательница патологически любит сына и вполне могла посвятить его в тайну, но Настя говорила, что брат был испуган и подавлен до тех пор, пока не понял, что финансовое положение семьи не катастрофично. Лиза? Я бы сумела довериться Зайке, Ольга верный, испытанный друг, и у нас есть кое-какие совместно похороненные тайны.
     Но Смолякова не ощущала душевной близости с Елизаветой. Домработница Раиса? Право, смешно.
     Хотя, например, наша Ирка могла бы мне помочь.
     Но только, похоже, Рая слишком болтлива, и она служит в доме не так давно. Наташа, первая жена Кита? Я не видела девушку, но Раиса, сестра Наты, характеризует ее с самой лучшей стороны: честная, порядочная, гордая. Галя, правда, высказывала слегка иное мнение, говорила даже о хитрости Наты, о ее нежелании терять обеспеченного мужа. Но вполне вероятно, что Наташа конфликтовала с домработницей, делала ей замечания, типа: "Вместо того чтобы сидеть, лучше вымой пол", - вот Галя и затаила обиду.
     Кстати, на мой взгляд, в желании во что бы то ни стало сохранить семью нет ничего дурного. Любая женщина, счастливо живущая в браке, конформистка. Слабой половине в семье ради сохранения спокойствия приходится постоянно идти на компромиссы. Вот и Наташа терпела, сколько могла, делала вид, что не было никаких чужих кружевных трусиков, и только когда увидела мужа в постели с другой, не вынесла обиды и хлопнула дверью. Нет, Ми к Наташе не обратилась бы, наверное, бывшая невестка все-таки обижена на свекровь, вот та и пыталась загладить вину привычным для себя способом - деньгами. К тому же Наты нет в России, она сейчас живет за границей.
     Ну, и кто у нас остается? Настя? Нет, она обратилась ко мне с просьбой найти маму. Марфа? Вот уж идиотская идея, похоже, эта женщина терпеть не может дочь. Катя Сонина, вторая близкая подруга Милады? Господи, как же я забыла про нее!
     В ажиотаже я стукнула ладонью по рулю и тут же вскрикнула - в указательный палец впилась осой резкая боль.
     Пришлось, охая на разные лады, докатить до ближайшей аптеки и, подойдя к прилавку, попросить:
     - Дайте, пожалуйста, обезболивающее.
     - Какое? - спросила провизор.
     - Сильное!
     - Что случилось? - проявила милосердие фармацевт. - Зубы?
     - Рука, - простонала я и продемонстрировала палец.
     Женщина внимательно изучила его.
     - Вам следует обратиться к хирургу, - сказала она наконец, - там нарыв. Маникюр делаете?
     - Конечно.
     - Давно в последний раз ногти в порядок приводили?
     - Ну.., несколько дней назад.
     - Наверное, инфекция попала. Обезболивающее могу дать, но оно принесет лишь кратковременное облегчение, требуется устранить причину, вскрыть гнойник, почистить, - начала методично перечислять аптекарша все ожидавшие меня неприятности.
     Я невольно сжала пальцы в кулак.
     - Дайте обезболивающее!
     - Ну народ... - покачала головой тетка. - Чего боитесь-то, а? Ведь хирург местную анестезию сделает. А запустите, хуже будет.
     - Авось рассосется, - вздохнула с надеждой я.
     Фармацевт осуждающе покачал головой.
     - Ладно, вот вам антибиотик, по одной таблетке пять дней без перерыва, а это сильный анальгетик.
     Но лучше бы пойти к хирургу...
     - У вас есть вода? Чтобы запить лекарство, - попросила я.
     - Минералка без газа.
     - Давайте.
     Провизор протянула бутылочку и пилюли, и я, чтобы побыстрей избавиться от боли, стала открывать упаковку прямо у прилавка.
     - У вас есть Ксеникал? - послышался рядом слегка задыхающийся голос.
     - Говорила же вам, - внезапно стала очень приветливой фармацевт, - пообещала, что вернетесь.
     Я машинально повернула голову и увидела аппетитную даму в красном платье.
     - Ага, - кивнула покупательница. - Меньше месяца пью Ксеникал - и четыре кило долой! Врач порекомендовал дальше принимать. Только не быстро вес уходит.
     - Так это же хорошо, - закивала тетка за прилавком. - Ксеникал блокирует образование жира, он дает не мгновенный, но стойкий эффект. Учтите: то, что мигом потеряно, потом так же быстро возвращается.
     - Моя подруга, - вздохнула женщина, - увлеклась некими таблетками, вроде их в Таиланде делают. Здорово помогли.
     Провизорша всплеснула руками:
     - Баночка с наклейкой, исписанной иероглифами?
     - Ага, - кивнула покупательница.
     - И где она ее взяла? Явно не в приличной аптеке!
     - Им на работу мужчина носит, от фирмы, - пояснила дама в красном, - напрямую торгуют.
     Фармацевт аж покраснела от возмущения.
     - Извините меня за прямоту, - рявкнула она, - но ваша подруга дура. Знаю, знаю, о чем речь идет.
     Средство привозят невесть откуда, ни слова по-латыни, сплошные иероглифы, никаких объяснений к препарату нет, листовка отсутствует, состав неизвестен, противопоказания не указаны... Просто ужас!
     Как можно такое пить?
     - Так помогает, - робко вклинилась в монолог покупательница.
     - Точно, - язвительно скривилась провизорша, - в гробу будет лежать стройная. Имейте в виду, пользоваться можно лишь лицензированными средствами. Вот, пожалуйста, Ксеникал. Полная информация о нем внутри коробки, прописывается врачом, продается в аптеке, имеет хорошую репутацию, вес уходит и потом не возвращается.
     - Да это я так, просто сболтнула, - испуганно затрясла головой посетительница в красном платье.
     Потом она быстро расплатилась, схватила Ксеникал и убежала.
     - Вот ведь народ... - покачала головой провизор. - Разве можно неапробированные препараты пить? Да ни одна аптека эти тайские таблетки не возьмет на реализацию. Объясняем людям: они опасны.
     Нет!
     - Где же народ берет отраву? - тихо спросила я. фармацевт скривилась.
     - Непорядочных "бизнесменов" полно. Купите газету бесплатных объявлений - и увидите десятки предложений: "Продаю тайские таблетки, стопроцентная потеря веса".
     Я выскочила из аптеки, значит, приобрести опасное лекарство легко, в смерти Фаины нет загадки.
     Потом мои мысли потекли в ином направлении.
     Хорошо бы палец перестал нарывать, тогда мне не придется бежать к Оксане. Моя подруга замечательный хирург, умелый доктор, но лучше не сталкиваться с Ксютой на ее профессиональном поле. Если честно, очень боюсь врачей, в особенности тех, которые применяют в работе всякие острые железки типа скальпеля. Без особого ужаса соглашусь пойти лишь к психотерапевту, он гарантированно не начнет тыкать в пациентку иголками и произносить жуткую фразу, любимую припевку хирурга:
     - Не волнуйтесь, сейчас отрежем и забудем. Нет органа - нет проблемы. Жить будете, летать нет.
     
     ***
     
     Прежде чем отправиться к Сониной, я сначала набрала ее домашний номер. Трубку сняли сразу.
     - Алло, можно Катю? - вежливо попросила я.
     В ответ послышалось сопение, кряхтение, почавкивание, затем заиграла музыка и понеслись короткие гудки. Я повторила попытку, и вновь ухо уловило непонятные звуки, потом очень издалека долетело.
     - О-о-о?
     - Катю! - заорала я.
     - А-а-и.., о...
     - Катерину позовите! - надрывалась я.
     Но увы, вновь безрезультатно. Очевидно, Сонина сидела дома, но у нее сломался телефон!
     Насвистывая бодрый мотивчик, я порулила на юго-запад столицы, не особо переживая из-за встречавшихся небольших пробок. В конце концов, стоя в них, можно спокойно послушать радио.
     Сонина жила в симпатичном, довольно новом доме. Наверное, Катерина хорошо зарабатывает, если могла себе позволить покупку квартиры в одном из престижных районов, с видом на здание Московского университета.
     Я не успела продолжить размышления на тему финансового положения Екатерины, стоя перед массивной и явно дорогой входной дверью ее квартиры.
     Потому что, едва нажала на кнопку звонка, дверь распахнулась, и на пороге появилась маленькая, худенькая женщина, одетая в модные рваные джинсы и мешковатую рубашку, полностью скрывавшую все формы дамы. Лицо хозяйки скрывала копна буйно вьющихся темно-каштановых кудрей.
     - Здравствуйте, - обрадовалась я. - Вы Катя?
     Существо затрясло головой.
     - Очень приятно, - продолжила я, - разрешите войти? Давайте познакомимся: Даша Васильева, частный детектив. Вы близко дружите со Смоляковой?
     Пожалуйста, не отрицайте, очень хорошо знаю: вас связывают с Ми теплые отношения. Насколько понимаю, даже хотите женить своего сына на Насте, что говорит о...
     - Ну ваще! - писклявым дискантом отозвалось тщедушное существо. - Нужна мне эта уродка!
     Грубость Сониной поразила, но мне следовало во что бы то ни стало наладить контакт с дамой, поэтому я закивала и лицемерно сочувственно произнесла:
     - Согласна, Настя не первая красавица Москвы, но у девочки милый характер...
     - Она дура!
     - Отличное качество для семейной жизни, станет считать мужа самым умным.
     - За фигом мне идиотка? - пропищала Сонина.
     Я кашлянула, хотела продолжить разговор и онемела.
     Рукой, сильно смахивающей на птичью лапку, женщина откинула пряди волос, и появилось личико - крохотное, с кулачок. Подбородок и участок над верхней губой покрывала редкая щетина.
     - Вы не Катя, - от неожиданности выпалила я.
     - Не.
     - А кто?
     - Степан.
     - Э.., э.., здравствуй, детка.
     - Привет, - довольно мило ответил юноша.
     - Привет, привет, - забормотала я, соображая, сколько ему лет и как к нему обращаться. - А когда мама придет?
     - Фиг ее знает.
     - Она на работе?
     - Не.
     - А где?
     - Фиг ее знает.
     - Номер ее мобильного скажи, пожалуйста.
     - Зачем?
     - Очень надо связаться с ней.
     - Ну...
     - Поверь, дело важное.
     - Государственное? - хихикнул Степан. - Война начаться может, да?
     - Нет, конечно, - тщательно сдерживая гнев, ответила я, - просто имею для твоей мамы.., э... конверт. Да, письмо.
     Степан распахнул блеклые глаза.
     - Так сегодня не восьмое число, - брякнул он.
     - И что? - не поняла я.
     - Ничего. - ухмыльнулся странный собеседник. - От Милады послание, да? Чего ж она сама не принесла?
     Я слегка растерялась, но тут послышался шорох, лязг, скрип, и мелодичный голосок пропел за моей спиной:
     - Степушка, ты с кем беседуешь?
     Я повернулась. Около лифта стояла хрупкая, симпатичная, мелкокудрявая шатенка. Сходство дамы со Степаном было таким, что я даже не спросила, а констатировала:
     - Вы Катя Сонина.
     - Верно, - кивнула дама. - А теперь ваш черед представляться.
     - Даша Васильева, частный детектив.
     - Скажите пожалуйста! - восхитилась Катя. - Уже и женщины у нас сыщиками стали. Зачем же я вам понадобилась?
     - Разрешите войти?
     - Ступайте на кухню, - принялась командовать Катя, - только босоножки снимите. Прислуги не имею, мне не до домработницы, с голоду бы не помереть. Одна сына тащу, никто не помогает, считаю каждую копейку.
     Под неумолчные жалобы о тотальной нищете я добралась до большой, уютной кухни, утыканной дорогой бытовой техникой, и мгновенно поняла: вот уж что-что, а смерть от голода бедной матери-одиночке не грозит.
     Овальный стол, покрытый кружевной скатертью, оказался заставлен вазочками и плошками с печеньем, конфетами и сухофруктами. Похоже, Степан перед мои приходом трапезничал, потому что на краю высилась большая ярко-красная кружка, полная невыпитого кофе. Аромат хороших, дорогих зерен витал в воздухе.
     - Степочка, - с укоризной сказала Катя, - мы же договаривались: никакой арабики, она тебе вредна.
     - Зато вкусно! - затряс кудрями сын.
     Сонина покачала головой, потом, спохватившись, глянула на меня и пояснила:
     - У Степана, к сожалению, проблемы с сердцем, врач запретил употреблять напитки, способные вызвать аритмию. Но увы, мальчик неразумен.
     - Ну че ты врешь? - вдруг сказал Степа. - Вовсе я и не болею!
     - Иди посмотри телевизор, - ласково велела Катя.
     - Хочу пирожное, - закапризничал Степан. - Ты купила?
     - Нет, - вздохнула мать.
     - Почему?
     - Не сумела, не попалось по дороге, - по-прежнему очень нежно ответила Сонина.
     Маленькое личико Степана наморщилось, нижняя губа оттопырилась, юноша начал шмугать носом. Я с невероятным изумлением наблюдала за парнем. Если посмотреть на юношу сзади, то сначала очень легко принять его за женщину, настолько не по-мужски хрупкой фигуркой обладает Степа. Но вот лицо у него мужчины - борода, усы. Наверное, сыну Сониной хорошо за двадцать. Поэтому довольно странной кажется такая реакция половозрелого представителя сильного пола на сообщение о некупленном пирожном - сейчас Степа явно собирался заплакать.
     - Милый, - твердо заявила мать, - тебе лучше пойти в свою спальню и посмотреть телевизор.
     - А диск приволокла? - склонил набок голову Степа, моментально позабывший про сласти.
     - Нет.
     - У-у-у.., почему-у-у? Обещала! Вот ты какая!
     - Деньги кончились, - нашла нужный аргумент Сонина.
     - Совсем?
     - Да.
     - Все?
     - Да, да, - закивала Катя. - А теперь ступай отдохни.
     Но Степан не собирался столь быстро сдавать позиции. Он потер рукой лоб и громко сказал:
     - Врешь, есть деньги. Принесли.
     - Кто? - удивилась Катя. - Степа, немедленно отвечай! Ты открывал дверь постороннему человеку?
     Ну сколько раз можно повторять: не смей этого делать!
     Мое удивление стало почти безграничным. Сколько лет дитятке? Семь? Десять? Но он усат, бородат, а еще, помнится, Настя обронила фразу: "Сонина хотела своего ужасного Степочку на мне женить". И, кстати, про грозящую ему армию какой-то разговор был.
     - Она не чужая, - надулся Степа и ткнул пальцем в мою сторону, - ее Ми прислала, с деньгами.
     Так что зря ты, мама, вчера блюдо разбила, оно такое красивое было.
     - Ничего я не била... - растерянно отозвалась Катя, шаря по мне глазами.
     - Врешь! - возмутился Степан. - Твердишь:
     "Сыночек, всегда говори правду", а сама врешь! Кто вчера здоровенную тарелку об пол швырнул и орал:
     "Пропала Миладка, теперь с голоду сдохнем", а? Не пугайся, мама, она деньги привезла, хоть и не восьмое число еще. Вот! Где...
     Сонина не дала сыну договорить. Ухватила тщедушное создание за костлявое плечико и выволокла в коридор. Сначала воцарилась тишина, потом откуда-то донесся стук и придушенный голос:
     - Мама, выпусти-и! Не хочу-у-у! Ма-ма-а-а!
     Сонина вошла на кухню, села на стул и устало спросила:
     - Наверное, поняли, что Степан слегка неадекватен?
     - Что вы, что вы, - затараторила я, - очень милый юноша, хорошо воспитанный.
     Катерина встала, включила чайник, поправила волосы и тихо сказала:
     - Несколько лет назад Степа ввязался в драку...
     Вы правы, он тихий, интеллигентный мальчик, нацеленный на учебу, ни в какие неприятности, даже в подростковом возрасте, не попадал. Не то что Никита Смоляков! Я, честно говоря, когда Киту исполнилось семь лет, отдалилась от Ми. Наши сыновья подружились, а мне такое положение вещей не нравилось...
     Степан рос чудесным парнишкой, отлично учился, но потом случилась беда. Он шел вечером домой, к юноше пристали хулиганы, потребовали кошелек.
     Парень безропотно отдал портмоне, тогда подонки велели снять часы, но их Степану подарила мама.
     Сонин отказался расстегнуть браслет, и грабители ударили его кирпичом по голове. Несколько недель юноша пролежал в коме, а потом, к огромной радости мамы, очнулся.
     - Это только в кино, - горько рассказывала Катя, - больной, чуть не десять лет живший на аппаратах, открывает глаза, садится и радостно кричит:
     "Здравствуйте". А потом, бойко вскакивая на ноги, начинает выплясывать посередине палаты На самом деле ситуация не столь идиллична, вы получаете почти младенца, которого следует заново учить всему: сидеть, ходить, говорить, пользоваться туалетом.
     Процесс реабилитации может растянуться на годы.
     Мне сначала показалось: Степа быстро приходит в норму. Вместе с ним в палате находились такие беспросветные больные, которые только глазами хлопали, а он ушел из больницы на своих двоих. Но потом.., достиг в развитии уровня восьмилетки и замер!
     Никаких подвижек, хотя, поверьте, все силы и средства я вложила в сына. Вот он тут про деньги говорил, помните?
     Я кивнула, Катя спокойно налила мне чай.
     - Знаете, почему Ми каждый месяц нам "пенсию" присылает?
     - Нет, - осторожно ответила я.
     - Степу одного надолго не оставить, - грустно ответила Сонина, - бог знает что учудить может. Вот дверь вам открыл, хотя вроде помнит, что чужих впускать нельзя. Я его больше чем на час оставить боюсь.
     Вдруг уйдет погулять?
     - Заприте снаружи.
     - А если пожар? Не сумеет выскочить.
     - Верно, - кивнула я, - очень вам сочувствую.
     - Спасибо, - улыбнулась Катя, - только, пока на собственной шкуре не испытаешь такое, не поймешь. Знаете, в нашем подъезде Рита живет с девочкой-дауненком. Мне Ритку всегда жалко было, но лишь после того, как со Степой несчастье случилось, прочувствовала ситуацию. Даже врагу такого не пожелаешь! Спасибо Миладе, которая денег дает, иначе б с голоду померли. Я пытаюсь, конечно, дома работать, но особо разбогатеть не получится. В нашей стране шикуют лишь воры и сволочи. Давайте конверт, спасибо, что привезли. Кстати, где Ми? Она не отвечает по телефону, ее мобильный заблокирован.
     Я кашлянула.
     - Извините, произошло недоразумение. Степан не правильно понял мои слова, я не от Смоляковой.
     Катя удивленно распахнула глаза.
     - Кто вы? И зачем пришли?
     - Я ведь уже представлялась: Дарья Васильева, частный детектив.
     - Так вы и правда сыщик?
     - Ну да. Меня наняла Настя.
     - Дочь Ми?
     - Верно.
     - И зачем?
     - Чтобы отыскать Миладу.
     Катя хмыкнула:
     - Оригинальная забава. Похоже, девчонке нечем заняться. Да оно и понятно, целыми днями балбесничает, вот и мается от тоски.
     - Настя учится в школе на одни пятерки! - возмутилась я.
     - В ее колледже и шестерки поставят, коли родители богатые и деньги в школу вкладывают, - вырвалось у Сониной злобное. - Вот так и получается: одна подруга в нищете загибается, другая не сообразит, куда золото девать.
     
     Глава 22
     
     Выплюнув последнюю фразу, Сонина спохватилась, что выпала из образа милой, несчастной дамы, и, широко улыбнувшись, мягко сказала:
     - Понимаю, мои слова звучат странно, но у меня к Насте особый счет. До того, как Степа заболел, мы с Ми надеялись на свадьбу наших детей. Изумительная пара, жених с невестой буквально с пеленок дружат. Настя ходила со Степочкой в кино, мы с Ми на многое закрывали глаза: если детки решили отправиться вдвоем на отдых, то и хорошо.
     - Но Степа старше девочки, - попыталась я навести порядок в датах, - вы сказали, что вот уже несколько лет, как он превратился в ребенка. Когда же они вознамерились совместно провести каникулы?
     - Четыре года назад, - не подумавши, брякнула Катерина.
     - Но, простите, девочке в то время едва исполнилось десять! И Ми согласилась отправить ее со Степой?
     Сонина вытаращила глаза.
     - Вы о чем подумали? - воскликнула она. - Право, редкая испорченность! Степочка вел себя по отношению к Насте, как старший брат!
     "Тогда при чем тут разговоры о свадьбе?" - хотела спросить я, но промолчала.
     - Он очень заботился о Насте, - размахивала руками Катя, - а девчонка спокойно принимала знаки внимания. Маленькая, маленькая, а стервочка. После того как со Степой случилось несчастье, она ни разу нам не позвонила. Более того, врач рекомендовал почаще выводить юношу в свет, и я привезла его в гости к Ми. Настя вышла в столовую, увидела, как Степа ест торт - а он пока еще плохо ведет себя за столом, - скривилась вся и убежала.
     Но ведь понятно, человек болен, его надо поддержать. Нет, не захотела, не проявила ни чуткости, ни благородства, ни широты души. Отвернулась от друга, попавшего в беду. А сейчас новую забаву нашла: поиск матери! Просто цирк!
     В голосе Кати звучало неподдельное презрение, в нем не слышалось тревоги или недоумения, и я быстро спросила:
     - Вы, похоже, ничего не знаете об исчезновении Ми?
     Сонина вздрогнула.
     - О чем вы говорите?
     - "Желтые" газеты уже несколько дней кричат о пропаже писательницы Милады Смоляковой.
     Катя прижала руки к груди.
     - Я не читаю прессу, - растерянно произнесла она, - некогда, и денег лишних не имеется. А телевизор у нас один, он у Степы в комнате, подсоединен к "гарелке", лишь мультики показывает. Сыну нельзя волноваться и видеть ужасы, типа наших новостей. Это что, правда? Ми пропала?
     - Да, - кивнула я. - Только информация о побеге тщательно скрывается. Давайте объясню суть дела...
     Сонина выслушала рассказ молча. Мне показалось, что она даже не шелохнулась, сидела прямая, с напряженной, будто накрахмаленной, спиной.
     - Ужасно, - прошептала она под конец. - Испарилась! Бросила всех! Крайне непорядочное поведение! А мы? Как же мы со Степой жить будем? Ладно, о своих никчемушных детях она позаботилась, а о Степочке? Ему нужны лекарства, массаж, хорошее питание. Я не могу найти высокооплачиваемую работу еще и потому, что больна, со мной случаются мигрени. Ужасная вещь, вам не понять... Вот дрянь!
     Сбежала! Ну погоди, ну погоди, ну погоди... Я тебе отомщу!
     В полном негодовании Сонина вскочила на ноги и забегала по кухне. Потрясенная, я воззрилась на женщину.
     Что такое мигрень, я знаю очень даже хорошо, неприятная болячка мучает меня с четырнадцати лет. Но поскольку у скромной преподавательницы французского языка не имелось богатой подруги, способной ежемесячно отстегивать материальную помощь, я, по прежним годам, читала иногда лекции, словно в тумане, накачав себя по самую макушку лекарствами. Не могу сказать, что они помогали.
     Впрочем, самым тяжелым в те моменты было не общение со студентами, а поездка в покачивающемся вагоне метро - меня там незамедлительно начинало тошнить.
     Борясь всю жизнь с мигренью, я сделала для себя один вывод: любая болячка, приключившаяся с человеком, будет настолько тяжелой, насколько вы ей сами позволите. Если имеете возможность рухнуть в койку и приказать домашним таскать вам бульон, чай, пирожные, кофе, какао и прочее по вашему желанию, ежели около вашего одра выстроятся светила медицины, то даже элементарная простуда затянется на месяц. А вот коли в кошельке пусто и никто, кроме тебя, не принесет из булочной батон хлеба, если самой приходится заниматься готовкой, стиркой, уборкой, то тогда рысью поскачешь по делам, спустя неделю даже после тяжелой операции. Как это ни парадоксально звучит, но отсутствие родственников или их невнимание идут недужному человеку на пользу, обязанности не дают залеживаться. Уж поверьте мне, развешивание в ванной пододеяльников после стирки намного лучше лечебной физкультуры, полупарализованные руки начинают очень ловко работать, и негнущаяся спина держит как надо.
     - Вот она что придумала... - металась по кухне Катя, - понятненько... Решила, значит, скрыться!
     Денег жаль стало! А зря она так поступила...
     - Каких денег? - поинтересовалась я.
     - На Степу! Еще в мае намекала, что больше помогать не хочет, - взвизгнула Катя. - Вот дрянь!
     Продолжая бушевать, Сонина ринулась к шкафчику, вытащила оттуда пузатую бутылку коньяка, налила себе почти полный стакан и мигом опустошила "рюмочку".
     Я попыталась сохранить спокойствие. Сама считаю благородный напиток родом из прекраснейшей французской провинции лучшим средством от многих неприятностей. Если подержать темно-коричневую жидкость во рту, то легко можно избавиться от зубной боли, коли накапать немного коньяка на сахар и съесть, нормализуется давление и пройдет головная боль. Смесь из взбитого сырого желтка, чайной ложки сахарного песка и небольшого количества коньяка - отличное средство от простуды и воспаленного горла. Но глушить его стаканами не принято! Да это просто варварство!
     - И нечего тут моргать! Я никогда не была пьяницей, - заорала Катя, очевидно, прочитав в моих глазах некий упрек, - просто должна расслабиться.
     У нас, нищих людей, особых радостей нет.
     Я вздохнула. По-настоящему бедный человек не держит на кухне бутылку стоимостью в триста долларов! И у него нет новой квартиры, кухни, набитой суперсовременной техникой, и французских духов, аромат которых сейчас исходит от Кати!
     - Дрянь, дрянь! - продолжала бушевать Сонина, наливая себе новую порцию. - Сволочь! Заявила мне: "Нашла тебе приличную службу, на телефоне.
     С восьми утра до пяти вечера на звонки отвечать, будут платить хорошую зарплату и процент с проданного товара". Вот придумала! За копейки я должна ломаться!
     Сонина лихо влила в себя еще одну порцию элитного напитка, покосилась на пустую бутылку, распахнула другой шкафчик и добыла новый, непочатый "пузырек".
     - По-моему, с вас хватит, - сказала я, - и вообще, то, что вам предложили, вполне достойная работа, многие мечтают о такой.
     - Пшла вон, - нетвердым голосом отбрехнулась Катя и снова принялась наполнять стакан.
     - Значит, вам неизвестно, куда подевалась Смолякова? - решила я еще раз уточнить ситуацию.
     - Нет!!!
     - Вы ей не звонили?
     - Нет!!!
     - Вот странно.
     - Почему? - икнула Сонина. - Нормально! Беседовали лишь восьмого числа. Ну, типа, привет, здорово, вечером получишь деньги.
     - Да, похоже, задушевных разговоров вы не вели, - вырвалось у меня.
     Катерина уперлась кулаками в стол.
     - Ах, ах, мы фанатки великих писательниц... Ха!
     Дерьмо она кропала! Дерьмо! Я замечательные стихи пишу, потрясающие. Но настоящая литература сейчас никому не нужна, пипл хавает навоз, Смоляковой зачитывается. Тьфу! Ясное дело, ее печатали. Знаешь, какие деньги она гребла? Лопатой! Ну за что? Да подобный детективчик я за два дня настрогаю без напряга.
     Неожиданно мне стало обидно за Смолякову.
     - Что же не занялись производством криминальных романов? Если сей труд столь замечательно оплачивается и, по-вашему, он совершенно необременителен, писали бы себе и сметали деньги в мешок.
     Катерина осеклась. Потом в ее глазах заплескалась самая настоящая злоба, а по щеке, прокладывая бороздку в тональном креме, потекла пьяная слеза.
     - У меня нет времени, - всхлипнула подруга детективщицы, - ни минуты свободной, сына вытаскиваю. Мальчик мой золотой.., не то, что Кит, мерзавец, вор, уголовник, негодяй...
     - Ну это уже слишком, - возмутилась я. - Понимаю, что выпили лишку, однако все же не следует говорить некоторые вещи, к тому же лживые.
     - Кит дрянь!
     - Может, и так, но называть его вором и уголовником несправедливо, - покачала я головой. - Если ваши слова достигнут ушей Милады, она может оскорбиться, и тогда - прощай "пенсия".
     Катерина пьяно захохотала.
     - Если сказать про свинью - свинья, это не обида. А Кит - уголовник.
     - Ладно, хватит. До свидания, - кивнула я и собралась встать. Понятно, что Ми не предупредила Катерину о побеге, иначе с какой стати Сонина настолько потеряла самообладание, услыхав об исчезновении Смоляковой?
     - Ну уж нет! - заорала Катя и вцепилась в меня. - Уговор был такой: есть деньги - молчу, нет - язык развязываю. А теперь, похоже, она меня наколоть решила, ну так я тогда рот раскрою, по всем газетам раструблю.., ик.., ик...
     - Вам лучше лечь спать.
     - Кит сидел! Дали ему не помню сколько, но на зоне он провел два года, - завизжала Катя. - Вот вам страшная тайна Милады. Она тогда ловко все устроила, народ думал - Никиту в армию забрали.
     Но я-то в курсе! Так-то! А потом, когда Ми писать стала, то.., ик.., ик...
     - Идите в кровать, - вздохнула я, - похоже, вы назюзюкались и несете чушь.
     Катерина поманила меня рукой.
     - Двигай сюда, ко мне в комнату, покажу интересненькое. Хочешь правду о Ките? Она там.
     Оказавшись в спальне. Катя, пошатываясь, открыла шкаф, выложила на стол пожелтевшую газету и велела мне:
     - Читай.
     Я взяла полосу и побежала глазами по тексту.
     "Раскрыта банда мошенников, которой руководил Никита Смоляков. В отделение милиции Киевского вокзала обратилась пятидесятидвухлетняя Ольга Машкова. Три дня тому назад ей позвонила дочь Нина, проживающая в городе Львове, и попросила мать немедленно прислать деньги. Следовало отправить сумму почтой, но Нине требовалось срочно получить помощь, вот Машкова и решила поехать на вокзал, чтобы попросить кого-нибудь из проводников за небольшую мзду оказать услугу. Ни для кого ведь не секрет, что очень часто железнодорожники вопреки всем правилам занимаются незаконными перевозками.
     На вокзале Машкова нашла поезд, отправлявшийся на Украину, и пошла вдоль состава, выискивая нужного человека. К ней подошел мужчина лет сорока, с усами и бородой, одетый в форму проводника, и предложил свою помощь.
     Железнодорожник выглядел очень приятным, интеллигентным. Он показал паспорт на имя Генералова Сергея Семеновича, назвался бригадиром состава Москва - Львов и взялся передать деньги. Что особо подкупило Машкову и убедило ее в правильности выбора, так это заявление Генералова:
     - Сейчас ничего платить не надо, ваша дочь отдаст условленную сумму, когда получит конверт.
     Машкова позвонила Нине и успокоилась. А зря.
     На следующий день дочь в панике соединилась с родительницей: в поезде Москва - Львов не имелось бригадира Генералова, не нашлось подобного человека и среди простых проводников.
     Машкова обратилась в милицию. В результате блестяще проведенного расследования выяснилось, что под именем "Генералов" скрывается молодой оболтус Никита Смоляков. Наклеив на лицо фальшивые усы и бороду, он обманывал доверчивых людей, в основном женщин средних лет. Паспорт Генералова подонок украл. Теперь негодяя ждет суд. Будем надеяться, что он определит мошеннику суровое наказание."
     Я отложила газету. Да уж, оказывается "проводники" промышляют на вокзалах давно. Нестареющий бизнес, сама недавно стала жертвой такого мошенника. Правда, теперь у людей есть альтернатива.
     Можно, например, воспользоваться системой "Юнистрим", но раньше-то деваться было некуда!
     - Но неужели это правда? Никита вел себя столь недостойным образом? - воскликнула я.
     - Правда, правда! - пьяно захохотала Катя. - Вот цирк, да? Я у Миладки тогда жила, с квартирой напряг был, потому и пришлось к Смоляковой проситься. Она меня пустила, правда, оговорилась, что всего на месяц может пригреть. Бабки тогда в санатории были, Ми купила им путевки, Настя с детским садиком на даче, а они с Китом в городе остались - не хватило денег, чтобы на природу выехать.
     Я старательно слушала сбивчивую, заплетающуюся речь вконец опьяневшей Сониной. Очень скоро кусочки информации, несмотря на их разрозненность, начали складываться в целую картину, и я поняла, как обстояло дело...
     Можно сказать, Ми повезло: в тот страшный для нее день старух не было дома, Настюша тоже отсутствовала, хотя навряд ли бы маленький ребенок сообразил, что к чему. Катя и Ми спокойно пили чай, когда раздался телефонный звонок. Смолякова взяла трубку и мирно сказала:
     - Слушаю. - А потом взволнованно зачастила:
     - Что? Не может быть! Ошибка! Да, да, сейчас еду.
     - Беда стряслась? - поинтересовалась Катя, увидав, что подруга с изменившимся лицом кинулась к шкафу.
     - Бред! - нервно воскликнула Ми, натягивая брюки. - Звонили из милиции с диким сообщением. На Киевском вокзале в момент, как они выразились, совершения мошеннических операций арестован Никита. Можешь со мной поехать?
     - Ладно, - кивнула Катя. - Да ты не переживай, скорей всего, это знакомый Кита, который назвался его именем. Сейчас увидишь негодяя, и правда выяснится.
     Милада всплеснула руками.
     - Как сама не додумалась до такой простой мысли? Конечно, произошла ошибка. Кит не способен на гадкие поступки. Ты же знаешь, он воспитанный, интеллигентный, тонко чувствующий мальчик...
     Но, увы, Смолякова ошибалась. Мошенником оказался ее сын. И понеслось! Несчастная Милада потеряла сон и покой. К счастью, Никите на момент совершения преступления не исполнилось еще восемнадцати лет, до совершеннолетия парню оставалась неделя. Естественно, он был вполне взрослым человеком, но юридически считался полностью неответственным за поступки, поэтому и получил более чем щадящий срок.
     Катя очень хорошо помнила, как к ней в квартиру вошла Ми, упала на диван и зарыдала.
     - Дали три года. Но могут отпустить раньше, если будет себя хорошо вести.
     Сонина пожала плечами и промолчала. А что она могла сказать? Ты плохо воспитала сына, он мошенник, а вор, как известно, должен сидеть в тюрьме, так, что ли?
     - Кит не виноват, - захлебывалась слезами Ми.
     Сонина опять не произнесла ни слова.
     - Его втянули, - продолжала обезумевшая от горя Смолякова, - он мне все рассказал, нам дали свидание. Понимаешь, у Кита есть друг, а у того мама тяжело больна. Нужны деньги. Всю схему придумал приятель, Никита лишь помог парню, поступил благородно.
     - Что же Никита не сообщил следователю правду? - не вытерпела Катя.
     - Он человек чести, - простонала Ми, - взял всю вину на себя. У друга больная мама, известие об аресте сына ее бы убило.
     - Чушь, - фыркнула Сонина.
     - Нет, правда!
     Катя покачала головой. Ясное дело, Никита вор, но, коли Миладе легче думать о том, что уголовник-сын на самом деле благородный рыцарь, пусть так.
     В конце концов, Сониной эта проблема не касается.
     - Помоги мне, - зашептала Ми.
     - Что хочешь? - настороженно поинтересовалась Катя.
     - Не рассказывай никому о том, что Кит в колонии, - взмолилась Милада.
     Сонина изумилась до предела.
     - Ты хочешь скрыть факт ареста? Но каким образом?
     - Я уволилась с работы, - зашептала Ми. - Правда, на службе пока ни о чем не подозревали, но вчера вышла газета со статьей о процессе, и я, чтобы не отвечать на вопросы, ушла.
     - Ну и ну!
     - Ничего, устроюсь.
     - Наверное, - пожала плечами Катя.
     - Бабки были в санатории, - продолжила Ми, - я им наврала, что Кита взяли в армию. И Насте то же сообщила, и всем знакомым. Даже Лена Рыбкина не в курсе. Никто не удивился. Лишь ты правду знаешь, пожалуйста, не выдавай секрет! Никита страдает безвинно, за благородство души. Он скоро выйдет, я добьюсь этого.
     - Как? - ухмыльнулась Катя. - Ты украдешь свое чадо из-за решетки? Не смеши.
     - Меня тут познакомили с одним дядькой, - сказала Ми, - за некую сумму он берется решить вопрос. Деньги просит громадные, но ничего, я отыщу сумму.
     - В долг дать не могу, - живо отреагировала Сонина.
     - Я и не прошу, - кивнула Милада, - в другом месте найду, продам все ценное, наскребу, не волнуйся. Только молчи! Никиточка выйдет, захочет учиться, а люди станут на него коситься. Умоляю, никому ни слова!
     - Я-то не проговорюсь, - вздохнула Катя, - но ведь за бывшими уголовниками надзор осуществляют, и в документах, в анкетах всяких, указывать про судимость надо.
     - Ничего, напишет в нужной графе "нет".
     - Дурочка, - снисходительно сказала Катя, - кто же так поверит? Проверят сведения, и случится скандал.
     Ми заломила руки.
     - Мой замечательный помощник берется все устроить. Никита выйдет на свободу через полтора-два года, и сведения о его отсидке уничтожат, он окажется "чистым". Только придется отдать очень много денег.
     
     Глава 23
     
     Чем дольше я слушала пьяный, сбивчивый рассказ Кати, тем больше мне делалось жалко Смолякову. Похоже, у женщины действительно патологическая любовь к сыну. Распространенная болезнь, частенько поражающая тех, кто в одиночку тащит по жизни ребенка, или тех, кто не слишком-то счастлив в браке. Подобные женщины всю себя отдают своему чаду, но, увы, не всегда чадо получается славным.
     Я, кстати, никогда не завидовала своим знакомым, которых мамочки окружали неземной любовью. Не совсем просто складывались отношения в подобных семьях. Очень часто мамы потом начинали третировать повзрослевших деток, разводили их с мужьями, женами, устраивали сцены ревности внукам, с невероятной обидой при каждом удобном случае бросая в лицо отпрыскам слова: "Вот, вырастила неблагодарную свинью! Всю жизнь тебе отдала, а что в ответ получила?"
     Думаю, подобная маменька на самом деле - хотя кому-то такое утверждение покажется странным - не любит свое чадо. Она эгоистично ждет, что дитятко сядет у ног родительницы, лишится собственной жизни, будет существовать около мамаши, и в тридцать лет изображая из себя пятилетку. Кое-кто, в особенности задавленные чересчур заботливой родительницей девочки, покорно исполняют предписанную роль и остаются бездетными, старыми девами. Другие, более бойкие, убегают, бросив мамочку, которая мгновенно вместо патологической любви начинает испытывать столь же патологическую вселенскую злобу. Встречаются сыновья и дочери, которые навсегда порывают с такой родительницей любые отношения, не приходят к ней в гости, не звонят, не пишут писем. Наверное, не следует чересчур строго судить этих детей - так и волк вырывается из капкана, отгрызая собственную лапу, ведь перед животным стоит вопрос: жить или не жить.
     Но Милада-то совсем иная, она не давила на Никиту. А что выросло?
     - Ага, - с торжеством воскликнула Катя, - чего молчишь? Давай теперь мне денег! Десять, нет, двадцать тысяч долларов!
     - За что? - машинально спросила я и, тут же пожалев о заданном вопросе, добавила:
     - Вам лучше сейчас лечь.
     Сонина пьяно расхохоталась и погрозила мне пальцем.
     - Знаю, знаю! Ты из издательства! Боишься, лопнет светлый образ матери счастливой семьи? Тогда плати! Ми деньги дает, и ты.., ик.., ик...
     - Вы шантажируете Смолякову! - осенило меня. - Потому и встречаетесь по восьмым числам.
     Расчетный день!
     Сонина уставилась на меня. Внезапно ее взор начал трезветь, а мне стало противно. Вот, значит, как обстояло дело! Катерина, узнав о том, что Кит уголовник, постаралась свести общение со Смоляковой к нулю. Очень хорошо помню, как Лена Рыбкина сказала: "Одно время Катька совсем исчезла, а потом, когда Ми стала популярной писательницей, снова со Смоляковой общаться начала"
     Сначала Сонина посчитала дружбу с матерью уголовника лишним делом, но потом раскинула жадным умишком и сообразила, каким образом можно легко "заработать" деньги. И теперь она шантажирует Ми.
     - Вы о чем? - вдруг абсолютно не пьяным голосом поинтересовалась Катя.
     На меня накатило чувство брезгливости, совершенно неуправляемое. Так я вздрагиваю до сих пор лишь при виде таракана. Наверное, поэтому не сумела сейчас сохранить нужную мину и ляпнула:
     - Смолякова платит подруге деньги за молчание! Думаю, и квартиру вам она купила. Неужели не стыдно?
     Катерина тряхнула головой, потом спокойно сказала:
     - Милада помогает мне, потому что чувствует свою вину.
     - Какую? - насторожилась я, крайне удивленная абсолютно трезвой речью собеседницы.
     - Когда на Степочку напали хулиганы, - почти равнодушно сообщила Катерина, - ему проломили голову, нанесли смертельное ранение. "Скорая" привезла мальчика в больницу, а там даже не дернулись.
     Я бегала, просила сделать операцию, но слышала в ответ: "Не мучайте парня, он скоро умрет, травма не совместима с жизнью".
     Я растерянно заморгала, плохо понимая, куда Сонина сейчас клонит, потом постаралась разобраться в ситуации.
     ...Узнав о надвигающейся кончине сына, Катя впала в истерику и позвонила Ми. Смолякова мгновенно прилетела в клинику, имея при себе немалую сумму денег. Кроме средств, Ми уже обладала известностью, поэтому медики всполошились и положили-таки полумертвого Степана на операционный стол.
     Вопреки ожиданиям эскулапов парень выжил, но впал в кому. И теперь похож на детсадовца.
     - Все мои несчастья от Милады, - закончила Катя. - Не приди ей в голову мысль приехать в клинику, Степе не стали бы делать операцию, и сейчас бы я не мучилась, глядя на страдания мальчика. Ясное дело, Ми ощущает себя виноватой и поддерживает материально того, кого сделала инвалидом.
     Я потеряла дар речи. А Сонина встала, открыла гардероб, выхватила оттуда еще одну бутылку коньяка, сделала прямо из горлышка несколько судорожных глотков, шагнула вперед и рухнула лицом вниз.
     В моей жизни был период, проведенный около мужа-алкоголика, и с тех пор я очень хорошо знаю: невменяемо "накушавшегося" человека нельзя оставлять лежать на полу. Даже на паркете, в теплом доме. Во-первых, пьянчуги моментально схватывают воспаление легких, а во-вторых, от того, что они спят слишком глубоким сном и не ворочаются, у них случаются травматические отеки. Генка, например, месяц ходил с полупарализованной рукой - он отлежал себе конечность во время очередного запоя.
     Как бы вам ни было противно, пьяницу необходимо переместить на мягкое ложе, подсунуть под него матрас или толстое одеяло.
     Наверное, сейчас мне бы следовало молча уйти, ведь ничего, кроме брезгливости, Катерина у меня не вызвала. Но нельзя же было оставить ее валяться, словно тряпку. Женщина спала в крайне неудобной позе, неестественно вывернув ноги. Протрезвеет и не сумеет встать.
     Я наклонилась и потрясла Сонину за плечо.
     - Ау, проснитесь!
     Но никаких звуков, кроме натужного храпения, подруга Смоляковой не издавала. О том же, чтобы самостоятельно приподнять тело Катерины, речи не шло. Великолепно знаю, что спящий алкоголик подобен гранитной глыбе. Пришлось идти за помощью.
     Степа сидел у телевизора. Услыхав мои шаги, он оторвал взгляд от экрана и спросил:
     - Чего надо?
     - Помоги, пожалуйста, поднять твою маму.
     - Не, там мультик показывают, - замотал кудряшками несчастный большой ребенок.
     - Мама может заболеть.
     - Не, потом.
     - Степан, как тебе не стыдно, пошли быстро!
     - Не хочу, - уперся тот юноша, - Нину Сергеевну зови.
     - Кого?
     Степа ткнул пальцем в стену.
     - Там живет, она всегда маму домой приводит, если та напьется. Не мешай, мультик интересный.
     Вон тот, в желтом, плохой, он хочет...
     Я молча вышла из комнаты. Теперь брезгливость сменила жалость. Легко мне, более чем обеспеченной женщине, живущей в окружении беспроблемных детей, Зайки и замечательных подруг, осуждать Катю! Еще неизвестно, во что бы я превратилась сама, если бы оказалась на месте Сониной.
     Ноги шагали к двери, а мысли текли по своему руслу. Во что бы превратилась? Ну, совершенно точно я не стала бы шантажировать Ми. И не начала бы пить. Из любого положения можно найти выход, главное, не жалеть себя, не хныкать, не стонать, а вылезать из "ямы", даже сбивая руки в кровь. Главное, не сдаваться и помнить: любая, даже самая безысходная ситуация конечна, ужас не бывает постоянным. Что-то случится, в конце черного тоннеля блеснет луч света, но увидит его лишь тот, кто пойдет сквозь темноту вперед. Упавшему в начале пути, моментально сломавшемуся, жалеющему себя человеку ничего не светит, простите за нечаянный каламбур.
     
     ***
     
     Дверь соседней квартиры распахнулась мгновенно, едва я нажала на звонок. На пороге появилась полная, добродушная дама лет шестидесяти. Безо всякого испуга она весело спросила:
     - Вам кого, душенька?
     - Нину Сергеевну, - улыбнулась я.
     - Слушаю, милочка.
     - Извините, пожалуйста, понимаю, что побеспокоила.
     - Ничем особым не занята, просто глажу, - приветливо сказала Нина Сергеевна. - Так в чем проблема?
     - Пришла к Кате Сониной, - осторожно стала объяснять я, - по делу, меня попросили ей пакет передать. Степан впустил в квартиру, а хозяйка...
     Нина Сергеевна кивнула, потом повернулась и крикнула:
     - Павлик, Женя!
     На зов явились два парня лет по шестнадцать, похожие, словно куриные яйца, крепкие, накачанные, явно регулярно занимающиеся спортом мальчики.
     - Детки, - велела Нина Сергеевна, - идите уложите Катю, а Степу ведите сюда, в гостевую.
     - Ясно, буся, - пробасил один.
     - Понятно, - подхватил второй.
     Нина Сергеевна поманила меня рукой.
     - Проходите на кухню. Увы, моим внукам часто приходится таскать Катю. То я ее на остановке найду, спящую, то в подъезде упадет. Самой мне, естественно, женщину не сдвинуть, вот и прошу мальчиков. А Степа у нас, можно считать, живет.
     - Мало кто, как вы, не станет конфликтовать с соседкой-алкоголичкой, - вздохнула я, - и уж совсем не знаю людей, которые бы помогали пьяницам.
     Нина Сергеевна поправила аккуратно завитые волосы.
     - Я ощущаю свою вину перед Катей. Сама не пойму отчего. Ее ведь предупреждали о возможных последствиях. Андрей Михайлович тоже переживает, хотя он говорил Катерине, что благополучный исход всего в тридцати процентах случаев бывает.
     Но бедная мать так измучилась! У вас есть дети?
     - Да, - кивнула я, - двое.
     Нина Сергеевна включила кофеварку и неожиданно спросила:
     - Они наркоманы?
     - Что вы! Нет, конечно. Сын адвокат, дочь мечтает стать ветеринаром, но они даже не курят, - изумленно ответила я.
     - Тогда вам не понять Катюшу, - горестно кивнула Нина Сергеевна и, поставив передо мной небольшую чашку, над которой поднимался упоительный аромат, продолжала:
     - Только женщина, прошедшая с ребенком через ад героиновой зависимости, правильно оценит произошедшее с Катей.
     Я отхлебнула замечательного кофе и уточнила:
     - Хотите сказать, Сонина наркоманка?
     - Нет, нет. На игле сидел Степан.
     Я чуть не подавилась кофе.
     - Степа?
     - Да, - грустно ответила Нина Сергеевна, - поэтому он теперь такой.
     Я очень удивилась.
     - Но мне сказали, что парень стал таким по причине операции, впал в кому.
     - Верно, - кивнула Нина Сергеевна, - большое чудо, что он вообще жив.
     - Но при чем тут героин? А! Сообразила! Ему кололи наркотики в период реабилитации? Снимали ими боль?
     Нина Сергеевна пододвинула ко мне коробочку конфет.
     - У вас не совсем верная информация. Если обладаете свободной минуткой, могу изложить историю, может, тогда не станете осуждать несчастную Катю.
     - Совершенно свободна, - заверила я милую даму и навострила уши.
     ...Катя Сонина въехала в этот дом несколько лет тому назад. Нина Сергеевна с Андреем Михайловичем купили квартиру годом раньше и уже успели обжиться, когда Сонина стала перетаскивать вещи.
     Нина Сергеевна обрадовалась новой соседке. Катя производила впечатление милой, интеллигентной особы, ее сын походил на ботаника. Парень, опустив голову, шмыгал в лифт, тихо говоря:
     - Здрассти.
     Он не курил, не поджигал кнопки подъемника, не устраивал шумных сборищ. И вообще из апартаментов Сониных не доносилось громких звуков.
     Нина Сергеевна была довольна таким соседством. Андрей Михайлович крупный нейрохирург, очень устает на работе, и ему необходимо проводить свободное время в тишине.
     Так что можно понять, как удивилась Нина Сергеевна, услыхав однажды около полуночи дикий вопль Кати из-за стенки:
     - Помогите!
     Не медля ни минуты, Нина Сергеевна с мужем, люди старой, советской закалки, приученные кидаться на помощь, ринулись на зов.
     Тут надо сказать, что большинство жителей нового дома знали: один из их соседей - светило медицины, а его жена - опытная медсестра, всю жизнь помогавшая мужу. Поэтому, занедужив, люди бежали к Ефимовым. Многие доктора оказываются в подобной ситуации, и кое-кто сурово говорит нежданным пациентам:
     - Вызывайте "Скорую", ко мне более не обращайтесь, дома хочу отдыхать.
     Но Андрей Михайлович и Нина Сергеевна вели себя по-иному: они имели в квартире чемоданчик экстренной помощи и мигом откликались на зов. Их так воспитали, и теперь им поздно было переделываться. К тому же оба супруга твердо уверены, что врач - понятие круглосуточное, а клятва Гиппократа дается один раз и навсегда.
     Несмотря на возраст, старый хирург крепок, словно хорошая водка, поэтому он легко снес с петель хлипкую входную дверь Сониных и влетел в квартиру.
     Катя находилась в спальне. На кровати без сознания лежал Степан, мать колотилась в истерике.
     Одного взгляда Нине Сергеевне, опытной медсестре, хватило для того, чтобы понять - мальчик на краю гибели, у него передозировка.
     Докторская диссертация Андрея Михайловича была посвящена хирургическим методам лечения наркоманов, и супруги давно работали с героинозависимыми людьми, так что Степану феерически повезло. Потерявшая от ужаса способность соображать Катерина, вместо того чтобы вызвать врача, просто орала:
     - Помогите!
     Явись на ее зов обычные люди, Степан бы умер, но клич услыхали Ефимовы, медики, да еще наркологи.
     Степе оказали первую помощь, потом Андрей Михайлович вызвал "Скорую" и отправил парня в свою клинику.
     Истерически всхлипывающую Катю Нина Сергеевна привела в свою квартиру, и Сонина рассказала соседке правду.
     Степан колется давно, и мать уже потеряла всякую надежду избавить сына от пагубной привычки, перепробовав практически все. Сначала плакала, упрашивала, потом пыталась запирать дома, не давала денег, покупала всякие разрекламированные средства, обращалась к экстрасенсам, бегала в наркологический диспансер, клала Степу в печально известную восемнадцатую больницу, возила его в некий центр на Кавказе... И каждый раз дело заканчивалось одинаково. Сын возвращался домой тихий, словно ангел.
     - Мамочка, - говорил он, - все понял, прости.
     Больше никогда, никогда!
     Катя ощущала себя счастливой - она, несмотря ни на что, верила Степе. Но проходило не больше месяца, и парень снова хватался за шприц.
     От отчаяния Сонина решилась на крайнюю меру - поменяла место жительства. Кате казалось, что Степу сбивают с истинного пути парни, друзья-соседи. Поэтому она перебралась на другой конец Москвы, надеясь, что теперь общение Степы с ненужными людьми сойдет на нет. И сначала все шло хорошо, Степочка начал учиться, он не шлялся невесть где, сидел вечерами с мамой у телевизора.
     Но не успела Катя перевести дух и похвалить себя за правильное решение, как Степа вновь подсел на героин.
     
     Глава 24
     
     Для Нины Сергеевны откровения Кати не стали шокирующими. Сколько подобных историй слышала она за время работы от родственников "торчков".
     Только в отличие от матерей, истово веривших в выздоровление детей, Ефимова знала: избавиться от пагубной привычки очень и очень трудно. Просьб родственников тут мало, необходима еще сила воли больного, его упорство и твердое желание стать нормальным человеком. Но, увы, наркоманами вообще, как правило, делаются слабые личности, не умеющие бороться с трудностями и не желающие брать на себя ответственность за совершенные поступки, от такого человека трудно ждать решительности и целеустремленности. Конечно, происходят счастливые казусы, когда человек вдруг выныривает из бездны и потом живет спокойно. Но только Нина Сергеевна знала: рецидив возможен в любой момент. Бывших наркоманов не бывает, встречаются те, кто, отбросив зелье, более не прикасается к нему, но мозг-то помнит старые ощущения и всегда способен начать действовать в привычном прежде режиме. Изменила жена, умер близкий человек, выгнали с работы, разбил машину... Нормальный человек в стрессовой ситуации впадет в истерику, устроит скандал, побьет стекла, напьется, в конце концов, бывший же наркоман может потянуться к шприцу. А поскольку мелкие или крупные беды случаются с нами постоянно, то совместное существование с личностью, "соскочившей" с героина, напоминает сидение на бочке с порохом: бикфордов шнур временно погас, но он может начать тлеть, и тогда раздастся взрыв.
     - Господи, - рыдала Катя, - согласна на все!
     Голая останусь! Только бы Степа одумался!
     Нина Сергеевна вздохнула.
     - Катюша, - ласково сказала она, - Андрей Михайлович пытается лечить несчастных, он делает им операции. Увы, пока выживает лишь тридцать процентов побывавших под скальпелем.
     - И они навсегда бросают дурь? - с надеждой спросила Катя.
     - Да, - кивнула Нина Сергеевна, - вот тут стопроцентная гарантия, потому что, грубо говоря, уничтожается участок мозга, ведающий тягой к наркотикам.
     - Согласна, - закричала Катя, - пусть режет прямо сейчас.
     - Вам следует подумать хорошенько, - покачала головой Нина Сергеевна. - Вы слышали? Семьдесят человек из ста погибает.
     - Но тридцать-то живет нормально!
     - Нет гарантии, что Степан попадет в число выживших.
     - Пусть! Это последний шанс! - заорала Сонина. - Он и так умрет, а я хоть буду уверена, что сделала для сына все.
     - Еще один нюанс, - замялась Нина Сергеевна.
     - Говорите.
     - Операция платная. Андрей Михайлович бескорыстный человек, он не берет гонорар, - вздохнула супруга хирурга, - но лекарства, наркоз стоят не копейки.
     - У меня есть возможность достать любую сумму, - вскинулась Катя, - без проблем.
     - Ладно, - сдалась Нина Сергеевна, - вам надо побеседовать с Андреем Михайловичем.
     Ефимов соперировал сына соседки, вмешательство прошло неудачно. Степан, правда, не умер сразу, впал в кому, но Нина Сергеевна понимала: конец не за горами.
     Вдруг, к огромному удивлению не только Ефимовой, но и самого хирурга, парень очнулся и начал спешно поправляться.
     - Надо же, - удивлялись сотрудники клиники, - первый раз с подобной коллизией сталкиваемся!
     Но, увы, чуда не случилось, Катя теперь живет с умственно отсталым человеком. Правда, первое время Сонина бодрилась и восклицала:
     - Ничего, даже хорошо, что так вышло! Степочка никогда не притронется к шприцу. Я его реабилитирую, он снова станет адекватен.
     Время шло, Степан не поправлялся, Катя начала пить. Нина Сергеевна испытывает теперь чувство вины перед Сониной и приглядывает за соседкой, когда та впадает в очередной запой. Медсестра забирает к себе Степу и посылает к Сониной внуков, веля тем: "Уложите бедняжку в кровать".
     - Мне Катя сказала, что ее сын почти потерял разум после нападения грабителей, - сказала я после того, как Нина Сергеевна замолкла.
     Ефимова склонила голову набок.
     - Ясное дело, кому же охота правду о героине сообщать. В нашем доме все уверены, что Степу избили, а мы с Андреем Михайловичем молчим. Вы, наверное, та самая ее богатая подруга?
     - Кто? - напряглась я.
     Нина Сергеевна усмехнулась:
     - Профессия медика располагает к наблюдательности. Вы одеты в качественную одежду, в руках имеете сумочку, как у моей дочери. Я в курсе, сколько Стелла выложила за торбочку. Еще у вас часы с брильянтами...
     - Это стразы!
     - Ну, ну, меня трудно ввести в заблуждение. Катя довольно часто упоминала о своей знакомой, некоей супербогатой даме. Думаю, это вы. Пришли проведать Сонину? Хотите совет?
     Я кивнула, Нина Сергеевна аккуратно переставила на новое место сахарницу.
     - Извините, конечно, - наконец решилась она, - никогда не вмешиваюсь в чужие отношения, но у меня такое ощущение, что я хорошо знакома с вами.
     Катя говорила. "Имею знакомую, той везет так, словно золотую рыбку поймала. Ни фига не делает, а деньги гребет. Лишь по тусовкам бегает и звездит, ни дня по-человечески, от восьми до шести, не трудилась, а миллионы получила".
     - Не правда! - возмутилась я, крайне обиженная за Ми.
     - Вас вроде Мила зовут? - перебила Нина Сергеевна.
     - Нет, Даша.
     - Да? - засомневалась Нина Сергеевна. - Ну, может, я и перепутала. Но только, дорогая, вы портите Катю! Не следует давать ей деньги. Кате надо начать работать, прекратить бездельничать. А Степана можно отвозить на время службы в специальный центр. Всем лучше будет - и ей, и ему, там с подобными больными занимаются, есть методики. Если уж хотите помочь подруге, то оплатите курс для Степана, а бесконтрольно совать Кате купюры пагубно, вы провоцируете ее на выпивку. Имейте в виду: женский алкоголизм хуже мужского поддается лечению.
     Даже если миллионы попали к вам случайно, нет нужды потакать нехорошим наклонностям подруги, это ложно понятая доброта, такая забота уродует ее.
     Ясно?
     Я кивнула. Похоже, Нина Сергеевна не в курсе уз, связывающих Смолякову и Катю. И дама никогда не видела Миладу.
     - И еще одно, право, не знаю, следует ли вам говорить, - замялась Ефимова.
     - Внимательно слушаю, - кивнула я.
     - Не хочется выглядеть сплетницей.
     - Ерунда, продолжайте.
     Нина Сергеевна снова стала двигать сахарницу, повисло молчание, прерываемое лишь звуком телевизора - Степан упоенно смотрел мультики в гостиной.
     - Что ж, - решилась наконец медсестра, - вы, похоже, симпатичный человек, хотя со слов Кати я составила о вас иное мнение. Представляла надменной богачкой, которая в прихожей двумя пальцами протягивает нищей подруге конверт. Все удивлялась: если дружите с Катей, отчего никогда не приедете так просто, чайку попить, а?
     Я молчала. Нина Сергеевна печально улыбнулась.
     - Деньги портят человека, увы. Хорошо. Вернее, плохо Право, мне неудобно...
     - Пожалуйста, без стеснения, сообщайте любую информацию.
     Ефимова сложила руки на животе.
     - Ладно. Некоторое время тому назад Катя стала говорить о своей ненависти к вам. Она частенько восклицала: "Нашлась, добренькая, дала бабок на операцию, а что получилось? Нечего было вмешиваться, Степа жил бы нормальным".
     - Ну и дела! - подскочила я. - Насколько понимаю, парню грозила в ближайшее время смерть от героина.
     - Верно, - кивнула Нина Сергеевна, - вы решили проявить христианское милосердие, и теперь Степан такой, каков есть.
     Я не нашла слов, а медсестра спокойно довершила:
     - Катерина не понимает, что корень проблемы в мальчике, в его характере, а может, в его генетике.
     Как все слабые духом люди, она ищет виноватого в своих бедах. И нашла его - это вы. Пару недель назад мы столкнулись у лифта. Катя еле-еле держалась на ногах, я помогла ей дойти до двери и открыла замок.
     ...Войдя в свой коридор, она вдруг спросила:
     - Считаете меня пьяницей?
     - Отдыхай.
     - Нет, ответьте!
     - Ложись спать.
     - А-а-а, - закричала Катя, - знаю, знаю, считаете! Только учтите... Я ее уничтожу! Она будет знать, как чужих детей уродовать!
     ... - Вот бред! Логичнее было бы возненавидеть Андрея Михайловича, - не выдержала я.
     Нина Сергеевна кивнула.
     - Вы реагируете, как нормальный человек, а у Кати началось алкогольное слабоумие. И потом, по моему опыту, люди очень часто начинают ненавидеть.., своих благодетелей.
     - Думаете, Катерина способна на активные действия?
     - Нет, - покачала головой Нина Сергеевна. - Она просто так кричит и говорит про вас жуткие гадости.
     - Например?
     - Не стоит повторять.
     - Пожалуйста! - взмолилась я. - Что она болтает? Поймите, мне надо это знать!
     Нина Сергеевна замялась, потом решилась.
     - Ладно. Вот уже довольно длительное время Катя, выпив, начинает говорить, что вы спесивы, заносчивы и не желаете иметь с ней дело. Якобы вашей дружбе много лет, но она лопнула, когда одна из подруг получила бешеные деньги. Я, правда, один раз возразила:
     "Катюша, ты несправедлива, обеспеченная знакомая тебе помогала, она дала немалую сумму на операцию Степана".
     Но мое опрометчивое замечание вызвало у Сониной бурю негодования, она закричала:
     "Как же, можно подумать, хорошая такая! Коли повезло, пусть делится. К тому же у нее сынок в тюрьме сидел, и я одна знаю правду, да молчу пока..."
     Нина Сергеевна замолчала и склонила голову набок, а я развела руками, спросив:
     - Давайте не стану комментировать ситуацию?
     Ефимова кивнула:
     - Конечно. Не мое дело разбираться, что правда, а что клевета. Только, с какой стороны ни посмотреть, везде плохо. Либо она наврала про тюрьму, либо шантажировала вас. Извините, ее монологи часто были не слишком разборчивы, но вот о юноше-уголовнике она повествовала отчетливо, далее шел бред, угрозы, пожелание вам смерти, сообщение о том, что вы обязаны упомянуть ее в завещании. Можно еще один совет?
     Если честно, у меня практически не осталось сил на продолжение разговора, очень хотелось побыстрее покинуть приветливую, гостеприимную Ефимову. Но ведь неудобно убежать, оборвав беседу на полуслове, поэтому я кивнула.
     Медсестра оперлась локтями на стол.
     - Некоторое время назад на Катю напали грабители, она вернулась домой совершенно трезвая, бледная и очень испуганная.
     Я насторожилась, а Нина Сергеевна спокойно продолжала рассказ.
     ...Дама столкнулась с Катей на лестничной клетке. Вышла из лифта и увидела, что соседка никак не может попасть ключом в замочную скважину. Решив, что Сонина пьяна, Ефимова, как всегда, собралась вмешаться в ситуацию, она приблизилась и сказала:
     - Катюша, тебе помочь?
     - Спасибо, Ниночка Сергеевна, - совершенно трезвым, но дрожащим голоском отозвалась Сонина, потом повернула голову, и Ефимова ахнула: на лице Кати начинали угрожающе наливаться синяки.
     - Господи, - всплеснула руками медсестра, - что случилось?
     - Какой-то подонок пытался отнять сумку, - пролепетала Катя, - ударил кулаком. Но я не отдала, там кошелек.
     - Боже, - запричитала Нина Сергеевна, - в подобном случае необходимо выполнять требование грабителей! Иначе могут убить!
     - Хорошо вам советовать, - неожиданно зло заговорила Катя, - а мне неоткуда рубли на жизнь брать, приходится за последние сражаться.
     С этими словами она исчезла в квартире, Нина Сергеевна, укоризненно покачивая головой, отправилась к себе. Часа через два в квартиру Ефимовых позвонил Степан.
     - Мама опять напилася, - радостно сообщил он медсестре и попросил:
     - Включи мне телик, не работает.
     Ефимова пошла с парнем. Сначала она воткнула в розетку шнур телевизора, невесть почему отключенного от электросети, потом заглянула на кухню и обнаружила там Катю в обнимку с бутылкой. Синие пятна на лице Сониной проявились окончательно, и она выглядела ужасно.
     - А-а-а, - протянула Катя, - не стая воронов слеталась... Вот, гляди, что со мной подруженька богатая сделала! Избила! Оболгала! Ну, ничего! Хоть теперь и не подойти к ней больше, зато я могу... Ну она меня плохо знает! Теперь точно утоплю! Но не сразу! Пусть еще бабок дает! А потом.., весь счет... завещание... Никита.., все разузнаю...
     Дальше изо рта Катерины стали вырываться совсем уж нечленораздельные фразы. Нине Сергеевне удалось увести соседку в спальню и уложить на кровать.
     В полдень следующего дня Ефимова вновь встретилась с Катей на лестнице, обе женщины одновременно понесли к мусоропроводу полные ведра.
     - Болит? - сочувственно спросила медсестра. - Помажь мазью, быстрее гематома рассосется.
     Катя помотала головой.
     - Нормально, только выглядит жутко. Вот вчера и правда больно было. Но я все равно кошелек не отдала!
     Нина Сергеевна слегка растерялась.
     - Портмоне?
     - Ну да, - кивнула Катерина, - рассказывала же вам, грабитель напал.
     - Верно, верно, - забормотала Ефимова и, быстро опустошив ведро, ушла к себе.
     Завершив рассказ, медсестра посмотрела на меня пристально и спросила:
     - Понимаете?
     - Не совсем, - ответила я.
     Нина Сергеевна нахмурилась.
     - На Катю налетел мерзавец, желавший отнять Сумку, но Сонина вцепилась в нее и не отдала. Тогда подонок ударил женщину, но тут его, по счастью, спугнули прохожие.
     - Увы, распространенная ситуация, - кивнула я, - много негодяев бродит по улицам.
     - Но, напившись, Катерина сообщила иную версию, - вздернула брови Нина Сергеевна, - она обвинила в нападении вас.
     - Мало ли что взбредет на ум пьянице!
     - Вот, верно подмечено! - менторски заявила дама. - Я, как близкий к медицине человек, очень хорошо знаю: алкоголики частенько делаются невменяемыми, "под газом" им видятся всякие малореальные вещи - зеленые черти, красные мыши. Белая горячка, слышали о такой напасти?
     - Конечно.
     - И еще! Большинство одурманенных спиртным людей проявляют агрессию по отношению к своим ближним. Мужчина запросто может убить жену, детей, мать, а потом, протрезвев, совершенно не понимать, как это произошло. Я вот что хочу сказать: вам, дорогая, грозит опасность!
     - Мне?
     - Да, - кивнула Нина Сергеевна. - Вы стали для Сониной олицетворением зла. Получив от грабителя удар по лицу, Катя в пьяном угаре обвиняла вас, говорила, что ее якобы избила близкая подруга.
     Знаете, чем грозит подобное поведение? Когда-нибудь, окончательно потеряв разум, Сонина может действительно причинить своей благодетельнице вред - бросится с ножом, ударит. Хотите совет?
     Манера Нины Сергеевны без конца поучать начала уже раздражать, я встала.
     - Большое спасибо за кофе, мне пора.
     Хозяйка проводила меня до двери и, глядя, как я надеваю босоножки, не утерпела:
     - Все же скажу на прощанье. Вы не правы. Если имеете лишние деньги, не следует тратить их на ложную благотворительность. Лучше поступить иначе: отправить Катерину в клинику, где лечат от алкоголизма, а Степу на это время поместить в реабилитационный центр. Естественно, вам придется потратиться, но это лучше, чем подливать масло в огонь ежемесячными подачками. Поймите, вы медленно, но верно убиваете Катерину.
     - Спасибо, обязательно подумаю над предложением, - спокойно ответила я и захлопнула дверь.
     
     Глава 25
     
     Дома меня встретила идиллическая картина: Ирка и Иван вместе пили чай на кухне. Увидав хозяйку, садовник вскочил и забубнил:
     - Здрассти, Дарь Иванна, мы тут.., того.., в общем...
     - Плюшками балуетесь, - усмехнулась я.
     - Нет, у нас вафельный торт, - ответил наивный, никогда не смотревший мультфильм про Карлсона Иван. - Свежий такой, шоколадом облит.
     - Одна толщина от него, - кокетливо сказала Ира.
     - Может, и так, - кашлянул Иван, - но мне Продавщица сказала, что кремовые летом опасно брать, а в вафлях беды нет, в них портиться нечему.
     Хотите кусочек, Дарь Иванна?
     - Давайте, - согласилась я.
     Вафельный тортик люблю с незапамятных времен, со студенческих лет. Дешевое и вкусное лакомство.
     - Вам чаю в чашку или в кружку? - засуетилась Ирка.
     Я подавила улыбку. Обычно Ира ходит по дому в застиранных джинсах и безразмерной, потерявшей вид футболке. Я пробовала перевести домработницу на иную форму одежды, покупала ей симпатичные брюки, блузки, спортивные костюмы, но Ирка оставалась тверда, словно гранитная скала. Ее некогда желтая футболка, ставшая после многократных стирок серо-буро-малиновой тряпкой, является константой. В доме может случиться что угодно, но Ирина так и будет продолжать рассекать по помещению в своем немыслимом одеянии. Еще хорошо, что она лишилась жутких, отвратительно лохматых тапок, которые изодрала Жюли. Каждый раз, когда мой взор падал на ступни домработницы, я вздрагивала. Ведь знала, что это пантофли, ан нет, постоянно казалось: Ирка наступила на двух старых, облезлых кошек и теперь таскает несчастных по комнатам. Впрочем, и йоркшириха, уничтожившая тапки, очевидно, приняла их за неких зверей, напавших на дом.
     Но сейчас Ирка выглядела потрясающе. На ней красовалась короткая плиссированная черная юбчонка, открывавшая круглые коленки и полные бедра, а верхняя часть тела была упакована в белую, обтягивающую майку с изображением щенка. Хорошо, что Ирка не знает французского языка, иначе ее бы не порадовал перевод надписи, пересекавшей сейчас внушительный бюст домработницы: "Я люблю секс по-собачьи". Маечку кто-то подарил Зайке на день рождения. Ольга возмутилась до глубины души, но, если вы думаете, что ей не понравился слоган, то ошибаетесь.
     Держа трикотажную вещицу в руках, Заюшка гневно воскликнула:
     - С ума сойти! Я что, так выгляжу? На ужасающе огромный сорок шестой размер?
     После этой реплики шмотка была подвергнута остракизму. Черная же плиссированная юбчонка некогда принадлежала Мане, Маруся надела ее пару раз, потом запихнула в гардеробную со словами:
     - Такую короткую носить неудобно.
     И вот сейчас Ирка вырядилась в лоскутик ткани, еле-еле прикрывающий попу.
     - Так чашку или кружку? - призвала меня к ответу домработница.
     - Без разницы, - ответила я.
     Ирка подошла к полке и потянулась вверх. Юбчонка превратилась в пояс, я хмыкнула. Взору открылась дивная картина, Иркина мадам Сижу, оказалось, была упакована в ярко-красные кружевные шортики. Очень эротичный вариант белья, просто ужасающе сексуальная вещица, агрессивно соблазнительная, пугающе прекрасная.
     Иван закашлял.
     - Чайку налить? - заботливо предложила кавалеру, чуть повернув голову, но не меняя позы, Ирка.
     - Поперхнулся чегой-то, - проблеял садовник.
     - Осторожней, милый, - промурлыкала невеста.
     Я опустила глаза вниз. Зря сейчас помешала парочке миловаться, не в добрый час села с ними за стол. Вечно я попадаю впросак! Следовало отказаться от торта, сослаться на усталость и уйти к себе.
     - Вот, с лимоном, - поставила передо мной чашку Ирка.
     - Ой, - спохватился Иван, - а я ведь тебе подарок купил...
     Лицо Ирки стало пунцовым.
     - Правда?
     - Ага, - кивнул садовник, - во, держи, пользуйся.
     Домработница взяла пакет и раскрыла его. Сначала на свет появилась белая кружка с рисунком, сделанным золотой краской. На фарфоре красовался баран с круто загнутыми рогами и шла надпись:
     "22 декабря - 20 января".
     - Это что? - слегка растерянно спросила Ира. - На похороны посуда?
     - С чего такое придумала? - слегка обиделся Иван.
     - Так даты, как на памятнике.
     - Темнота, - помотал головой садовник. - Это знак Зодиака. Видишь, написано "Козел".
     Ирка покраснела.
     - Кто?
     - Что? - вздрогнул Иван.
     - Кто "козел"? - медленно протянула домработница. - Я?
     - Не, - брякнул садовник, - ты бы коза была.
     - Дурак!
     - Чего злишься? Не понимаешь, а бубнишь, - пустился в объяснения Иван. - Очень модная вещь, мне продавщица сказала: "Лучший подарок на день рождения, купите, не пожалеете".
     - Я появилась на свет в марте! - рявкнула Ира.
     - И че?
     - А тут об зиме речь идет.
     - Зато красиво, - не дрогнул Ваня, а потом снова, не подумавши, брякнул:
     - И совсем недорого.
     - Мне не нравится кружка с надписью "Козел", - заявила Ира, - забирай ее себе.
     - Экая ты капризная!
     - Уж какая есть. Не подхожу, вали отсюда.
     Мирное чаепитие стало стихийно перерастать в скандал, я уставилась на посуду. Надо же, действительно, на ней написано "Козел". Но ведь знака Зодиака с подобным названием нет! Есть Козерог, а это, согласитесь, совсем другое дело. Мало кому понравится называть себя козлом. Интересно, работники посудной фабрики ошиблись или выпустили кружечку, гак сказать, ради прикола?
     - Не обижайся, - гудел тем временем Иван, - ну какой из тебя козел? Овца, корова, жаба, коза, в конце концов! Ты ведь баба, а не мужик.
     Ошеломленная последним заявлением жениха, невеста разинула рот, но не успела вымолвить и слова, потому что Ваня выудил из пакета следующий презент и, тяжело вздохнув, вдруг сказал:
     - Ира, выходи за меня.., того.., замуж. Обещаю дарить подарки.
     Домработница заалела, словно утренняя заря, и, забыв про кружку с ласковой надписью "Козел", кокетливо прошептала:
     - А там чего?
     - Разверни, - велел Иван.
     Ногтями, неровно накрашенными ярко-красным лаком, Ирка разодрала хрусткую бумагу. Я прикусила нижнюю губу. Среди обрывков обнаружилась... корова. Смешная, плюшевая игрушка, привязанная к небольшой шоколадке. На шее у животного висела круглая бумажка, украшенная надписью: "С Новым годом, желаю счастья".
     Учитывая, что на дворе стоит лето, легко предположить, что хитрая продавщица впихнула наивному Ивану все залежалые товары.
     - Корова... - протянула Ира.
     - Где? - улыбнулся Иван.
     - Корова?
     - Ну?
     - Корова???
     - Да ты че?
     - Корова''!
     - Ваше, блин, - насторожился Иван.
     - Корова??! Корова... - на разные лады повторяла Ирка, делаясь из алой бордово-пунцовой. - Корова!!! Ты на что намекаешь, идиот?
     - Господи, как с бабами тяжело, - затряс головой Ваня. - Специально в Опушково мотал, в супермаркет.
     Меня начал раздирать смех: деревенская лавка в Опушкове похожа на большой торговый центр, как сапог на грабли.
     - Долго выбирал, - нудил Ваня, - чтоб красиво, прикольно, недорого. И че? Рожу скривила, губы лопатой отвесила!
     Ира вскочила, уперла руки в бока, и тут я решила вмешаться.
     - Ах, Ира, какой Ваня внимательный!
     Домработница замерла, потом вполне мирным тоном спросила:
     - Полагаете?
     - Конечно, конечно, - мигом зачастила я. - Неужели ты забыла о старинной русской традиции?
     А вот Ванечка помнит о ней! Он очень тонко намекает на свое желание немедленно пойти с тобой в загс.
     - Вы о чем? - хором осведомилась парочка.
     - Раньше в деревнях, - лихо понеслась я на коне лжи, - мужчина дарил невесте корову. Ну не всякий способен на сладкие слова, типа "люблю", "обожаю", "целую ноги". Да и не нужны они, из слов же молока не выдоить, масло не сбить, творог не получить, а вот корова крайне нужна в хозяйстве. Иван решил возродить древний обычай, но, согласись, он же не мог припереть в Ложкино живое домашнее животное!
     - Одна колгота от буренки, - вздохнул ничего не понявший из моих речей Иван, - вы, Дарь Иванна, крепко подумайте.
     Я осеклась.
     - О чем мне следует поразмышлять?
     Садовник почесал макушку.
     - Вы-то человек городской, а я до четырнадцати лет жил в деревне, у бабки, хлебнул сельского хозяйства. Корова, конечно, хорошо, тут не поспоришь, все свое, свеженькое, вкусное, но коли с другой стороны посмотреть - беда! В пять утра встань, подои ее, сарай почисти, в стадо выгони, днем с подойником на выпас несись, вечером опять буренку обхаживай. И потом, зачем вам столько молока? Аркадий Константинович с Машенькой его не пьют, Ольга тоже не прикоснется. Куды его девать? Разве что на дороге торговать! Но и это трудно, сидишь дураком, мимо машины вжик, вжик. Не, не покупайте буренку, одну заботу получите.
     Я отмахнулась:
     - Помолчи, Ваня. Так вот, Ира, на игрушку обижаться не следует, Иван сим подношением дал понять: он мечтает жениться на тебе.
     - Как-то неприятно получить это, - ткнула Ирка пальцем в бело-черное изделие из плюша. - Вроде намекнули: ты уродина, жирная, словно коровища.
     - Никогда! - затрясла я головой, отчаянно пытаясь выгородить глупого садовника. - Ваня тонкий человек, нежный! Корова - это прекрасно. Вот если бы он преподнес тебе собаку, тут следовало огорчиться.
     - Почему? - насторожилась Ирка. - Чем милый песик хуже жвачного чудища?
     Я тяжело вздохнула, всегда страдаю из-за своего желания помочь людям. Ну сколько раз Аркадий твердил:
     - Мать, не лезь с дурацкими предложениями, не кидайся таскать людям каштаны из огня, сами разберутся. ан нет, вечно в Дашутке поднимает голову бывший педагог, заставляющий кричать во все горло:
     "Постойте, делаете не так! Сейчас помогу".
     Вспомнить хотя бы ситуацию с Зайкой, ведь я сразу предложила ей воспользоваться системой "Юнистрим", а она отказалась. И что вышло, а? Правда, в конце концов Ольга поняла, кто прав!
     Ну подарил глупый Ваня обидчивой Ирке кружку с надписью "Козел" и набитую синтепоном корову с прошлогодней шоколадкой! И что? Я-то тут при чем? С какой стати занялась улаживанием чужих взаимоотношений? Милые бранятся - только тешатся. Но я, как обычно, не удержалась и вот теперь, вместо того чтобы мирно плюхнуться в кровать в обнимку с детективом и с шоколадкой, вынуждена плести очередную невероятную историю, на этот раз про собаку.
     - Видишь ли, Ира, - с самым серьезным видом заявила я, - если корова для древнего русского человека являлась символом семейной жизни, стабильности и порядка, то собака наоборот. Как ни прискорбно мне, любительнице четвероногих, осознавать сей факт, но псы считались.., э.., вестниками развода, разрыва отношений.
     - Скажите пожалуйста! - восхитилась Ирка. - Как вы много знаете, прямо как Аркадий Константинович.
     Я приободрилась. Сравнение с Кешей - это в устах Иры как вручение ордена. Домработница обожает нашего адвоката, с особым тщанием убирает его кабинет и при этом никогда не перепутает ничего на столе, ухитряясь вытереть пыль, не перемешав многочисленные бумаги.
     К слову сказать, если я, почти сорвав от натуги связки, бесконечно повторяя ей: "Смахни грязь в моей спальне с тумбочки", добьюсь своего, то потом стопроцентно не обнаружу на прикроватном столике ничего из ранее находившихся там предметов. Бутылка с минеральной водой окажется на подоконнике, шоколадка в комоде, книга невесть почему в платяном шкафу, а будильник очутится на ковре. Правда, середина тумбочки станет блистать чистотой. Только края все равно останутся серыми от пыли.
     С Аркашкой подобных казусов не происходит.
     Он никогда не кричит: "Ира, приведи в порядок кабинет". Нет, каждое утро домработница с остервенением принимается чистить обожаемое хозяином помещение. Уходя, она восстановит нарушенный статус-кво, кабинет будет выглядеть восхитительно: вылизан до блеска, и все лежит на своих местах. Остается лишь удивляться, почему, войдя в мою спальню, Ирка теряет замечательную аккуратность.
     - Хорошо быть образованным человеком, - вздохнула Ира и благосклонно посмотрела на плюшевого монстра.
     Преподаватели на самом деле страшные люди, с ними очень тяжело в быту, потому что ремесло учителя предполагает некое занудство. Вы сначала должны объяснить человеку нечто новое, потом повторить, а затем обязательно проверить, запомнил ли обучаемый материал.
     Зная о своей манере бесконечно повторять одно и то же, я борюсь с ней и, как правило, высказавшись один раз, следующие "варианты" проговариваю про себя. Но сегодня, потеряв от усталости бдительность, заявила:
     - Значит, Ира, ты поняла, что корова в нашем случае лучше собаки? Бери подарок и похвали Ивана.
     - Ну, - завела было домработница, - если так, то...
     - Чегой-то? Простите, никак не врублюсь, - перебил невесту садовник. - О какой корове идет речь?
     Думал сначала, Дарь Иванна буренку купить решила, ан нет. О чем толкуете-то?
     Я ткнула пальцем в игрушку.
     - О ней! Или успел позабыть, что подарил Ире?
     - Я?
     - Ты, конечно.
     - Дык кружечку принес!
     - Понятно. Но еще и плюшевую Зорьку, - напомнила я.
     - Кого?
     - Корову!
     - Где? - начал в испуге оглядываться Ваня.
     - Вот она, перед тобой, на столе. С шоколадкой.
     - А-а-а, - с явным облегчением закивал садовник, - это?
     - Верно.
     - Мой сувенирчик?
     - Точно.
     - А почему вы его коровой называете? - ляпнул Иван.
     Я потеряла остатки терпения.
     - Господи! Черно-белое животное, с длинным хвостом, голова с рогами! Ну не слон же оно.
     - Это собака, - растерянно сообщил Ваня, - породы далматин.
     Ирка насупилась, я вздрогнула.
     - Далматинец?
     - Ну да, - пожал плечами садовник, - черно-белый, с хвостом. Каким же ему быть?
     - Но ты же сам пару минут назад признал, что принес корову, - взвыла я.
     - Кто?
     - Ты.
     - Я?!
     - Нет, я! - вылетело из моего рта. - Просто с ума сойти.
     - Вы? - вытаращил глаза Иван. - Вы принесли корову? Ой, беда! И где она? Кто за ней ухаживать станет?
     Меня стало подташнивать.
     - Это что? - ткнула я пальцем в пятнистое чудище.
     - Дык пес.
     - Почему с рогами?
     - Господь с вами, Дарь Иванна, - жалобно проныл Иван, - то же уши! Торчат вверх.
     Я убавилась на длинные трубочки, приделанные к голове монстра, и топнула ногой.
     - Рога.
     - Уши.
     - Рога!!! - стояла я на своем.
     - Уши, - вдруг тихо протянула Ирка. - Рога черно-белыми не бывают.
     Я заморгала. А и вправду! Следовательно, "оно" не Зорька, а Рекс!
     - Значитца, Ванечка, ты мне от ворот поворот даешь? - уперла руки в боки Ирка. - Только что Дарь Иванна хорошо про древнерусскую традицию объяснила. Или я не поняла чего?
     Воспользовавшись тем, что домработница жестким, словно работающее сверло, взглядом уперлась в несчастного кавалера, я тихой мышкой шмыгнула на лестницу. Все, больше не могу, пусть разбираются сами, моя фантазия иссякла. Хотя можно было бы надоумить сейчас Ваню сказать: "Я по национальности шотландец, у нас свои традиции. Мы дарим невестам собак".
     
     Глава 26
     
     Утром я деликатно постучала в заднюю дверь особняка Смоляковой. Мне пришлось довольно долго скрести дорогую панель из цельного дуба. В конце концов наружу выглянула встрепанная Лиза.
     - Какого черта шумишь ни свет ни заря? - рявкнула она. - Ты кто?
     - Ваша поломойка, простите, конечно.
     Невестка Смоляковой закатила глаза.
     - О боже! Чего ночью приперлась?
     - Так девять утра - вырвалось из меня.
     Лиза нахмурилась, потом повернула голову и заорала:
     - Райка, блин, дура, ты где?
     - Бегу, бегу, - послышалось издалека, и в тамбурчик наконец, запыхавшись, вылетела домработница.
     - Объясни этому чучелу, - отчетливо произнесла Лиза, - во сколько следует являться в приличный дом. Кстати, ее на анализы отправляли? СПИД, гепатит, сифилис, глисты, а? Райка, отвечай!
     - Конечно, конечно, - начала кланяться Раиса, - простите.
     Лиза скривилась и быстро ушла. Я вдохнула оставшийся после девушки запах дорогих духов и привалилась к косяку. Слава богу, всего лишь прикидываюсь поломойкой и могу не обращать внимания на слова Лизы, но представляю, каково бы пришлось на моем месте бедной женщине, вынужденной от безнадежности служить в чужих людях.
     - Чего притаилась? - вздохнула Рая. - Входи, не обращай внимания. Тут у нас буря в пустыне, кошмар стоит. Лиза с Никитой ругаются, а Ника из себя главу семьи корчит, села у стола и зудит: "Не правильно кофе подаешь, я тут теперь хозяйка..."
     Нервную речь Раисы прервал звонок в парадную дверь.
     - Открой немедленно! - разнесся по дому визг Лизы. - Живо, верти задом! Райка!
     Домработница бросилась в коридор, успев велеть мне:
     - Переодевайся.
     Я открыла шкафчик и переоблачилась в форму, а из передней для гостей летел тем временем злой дискант Лизы:
     - Охренеть прямо! Сказано же было: после полудня, мы только в три утра до кровати добрались...
     Какого черта!
     В ответ послышались тихое бормотание, потом мягкий баритон Никиты:
     - Право, не обижайтесь, Лизавета очень переживает, оттого и несет невесть что.
     - Понимаю, конечно, - ответил незнакомый женский голос. - Куда пройти?
     - Сюда, по лестнице.
     Диалог стих, появилась Рая, красная и растрепанная.
     - Топай в холл второго этажа, - пробубнила она, - там книжные шкафы. Вынимай каждый том и тщательно протирай сухой тряпкой. Лизавета разоралась, дескать, пыль там клоками. О господи! Прямо сумасшедший дом! И так они обычно все лаются, а со вчерашнего вечера тут прямо дурка. Знаешь, отчего она бесится?
     Я помотала головой. В глазах Раи сверкнуло плохо прикрытое торжество.
     - Вчерась в клуб, как всегда, поехали, на танцы-шманцы-обжиманцы. Ну и, видать, Никита на другую глаз положил. Он же бабник, прямо удивительно, чего так долго с Лизаветой живет. Похоже, жена мужу сцену ревности закатила, он ей в ответ гадость сказал, явились в три утра, надутые, злые, чисто ротвейлеры: гав, гав друг на дружку. На меня налетели.
     Никита, правда, спокойно в спальню ушел, а эта ну визжать: "Тапочки по холлу раскиданы! Чуня игрушки расшвыряла, в библиотеке пыль!" В общем, мрак и туман! Полковнику никто не пишет!
     Последняя фраза, сказанная Раисой в явном запале, удивила меня.
     - Вы читали "Сто лет одиночества" Маркеса?
     - Чаво? - вытаращила глаза домработница.
     Я моментально прикусила язык. "Полковнику никто не пишет" - это цитата из культовой книги, но маловероятно, что Раиса увлекается подобной литературой.
     - Хорош болтать, - сердито заявила начальница, - рыси в библиотеку, да не вздумай в кабинет сунуться. Слышала звонок?
     - Да, - кивнула я.
     - Агентша пришла, - пояснила Рая, - насчет похорон договариваться, завтра Фаину на погост поволокут, откапризничалась, касатка. Давай, двигай.
     Я покорно поднялась туда, где в громадных шкафах тесно стояли разнокалиберные тома, и невольно присвистнула: работы тут на год, с ума сойдешь, пока протрешь каждую книжонку. Может, зря приперлась сегодня в особняк? Похоже, никто из домашних не в курсе, куда отправилась Милада.
     - Что? - полетел из полуоткрытой двери визг Лизы. - Гроб за пять тысяч долларов? Думайте, что предлагаете!
     - Мне показалось, - прозвучал в ответ вежливый, спокойный женский голос, - что ваша мама имеет право уйти на тот свет достойно.
     - Она мне никто!!! Чужая, вредная, глупая бабка!
     - Извините.
     - Спокойно, - вмешался в разговор Никита, - естественно, похороны должны быть приличными, но...
     - Самый дешевый ящик, - заорала Лиза, - проще некуда!
     - Обитый розовым ситцем? - с легкой издевкой осведомилась агентша.
     - Зеленым, желтым, голубым! Насрать! Зарыть и забыть!
     - Лизавета! - с укором воскликнул Никита. - Извините, моя жена сейчас неадекватна.
     - Хватит ломаться, - пошла вразнос девушка, - не прикидывайся любящим внучком. Сколько раз твердил: "Когда Файка помрет, кому ее трехкомнатная квартирка в центре Москвы достанется, а?" Дура Милада, раз бабка тут жила, хоромы сдавать следовало. За них несколько тысяч долларов в месяц получать можно было. Сколько раз ей предлагала. Так нет! "Это неудобно, жилье принадлежит Фаине, она не хочет никого пускать".
     - Я поняла, - перебила истерику агентша, - домовина эконом-класса. Какое покрывало?
     - Что?!
     - Тело в гробу надо прикрыть, - привычно объяснила похоронных дел мастерица, - лучше, конечно, кружевом, так красивей.
     - Ладно, - опрометчиво согласился Никита.
     - Еще чего? - завизжала Лиза. - Файка меня со свету сживала! Так пихнем! Ничего, без тряпок полежит!
     Женщина закашлялась.
     - Лиза, - слишком сладким голоском пропел Никита, - ступай отдохни, ты устала.
     - Ни за что! Нарочно останусь! Не хочу, чтобы ты змее кружева покупал. Вон в гардеробной старые занавески валяются, отрежем кусок - и сойдет. Не фига деньги тратить, у нас их мало. Кит, опомнись, нам никто лишних не даст. Скумекал? Миладка-то тю-тю, содержание ограничено.
     - Заткнись, дура!
     - Сам кретин!
     С лестницы послышалось тихое чихание, я вздрогнула и, не слишком задумываясь, нырнула в огромный шкаф. Между полками с глухими дверками как раз хватило места для моих сорока восьми килограммов. Не успела я затаиться, как послышался шум, потом гневный голос Лизы:
     - Хрена стоишь тут, старая карга?
     - Изволь сбавить тон, когда беседуешь с хозяйкой, - ответила Ника.
     - Ох, еще чего, хозяйка... Да ты приживалка! Тебя тут из милости держат. Заткни хлебало и сиди тихо в углу, пока не выгнала.
     - Сама заткнись.
     Воцарилась тишина, затем Ника взвизгнула:
     - Психопатка, мне больно - Хуже будет, - прошипела Лиза. - Имей в виду, спихну с лестницы, никто и не узнает. Или из окна вытолкну. Подумают, у древней старухи голова закружилась, вот и пересчитала ступеньки, выпала со второго этажа.
     - Да я...да я...
     - Чего? Никите пожалуешься? - фыркнула Лиза.
     - Все Миладе расскажу!
     - Ха-ха-ха! Где она? Нет уж, теперь тут все мое.
     Пакуй шмотки! Съезжай, бабуся, в свою халупу!
     - Еще посмотрим, - решительно заявила Ника. - Не я у тебя, а ты у меня милости просить будешь. Вот он, мой дневник! Все записано! Все! Уже одна удостоверилась, что многое знаю, и испугалась.
     Кстати, ты уверена, что являешься законной женой Кита? Где вас расписывали, а? Хочешь, интересное расскажу? Поглядела я тут свидетельство о браке...
     - Чье?
     - Твое!
     - И где взяла его?
     - Ясное дело, в столе!
     - Шаришь в моей спальне? Сука!
     - А-а-а! Больно!
     - Немедленно прекратите! - прогремел голос Никиты. - Как не стыдно!
     - Миленький, - сладко замурлыкала Ника, - право слово, Лизочка слишком распереживалась, дай ей капелек. Иду себе спокойно, еле-еле тащусь по лестнице, наскакивает и в волосы цепляется.
     - Старая ведьма! Дрянь! Скотина! - продолжала вопить Лизавета.
     - Вот-вот, - констатировала Ника, - слышишь?
     Понимаю, конечно, обстановка нервная, мы все тут издергались, Лизонька, бедная девочка! Ах, Никитушка, вызови психиатра.
     - Мерзавка, старая жаба! - визжала жена Кита.
     - Лиза, прекрати, - нервно воскликнул муж.
     - Гнида!
     - Замолчи.
     - ..! ..! ..! - окончательно съехала с катушек Лизавета. - Вон из моего дома!
     - Кит, мальчик дорогой, - захныкала Ника, - почему милая Лизочка гонит меня вон "из твоего дома? Она разве тут хозяйка? Что скажет Милада? Думаю, ей не понравится.
     - Морда поганая... - уже тише, на выдохе, выкрикивала Лизавета. - Убью.., с лестницы спущу... из окна выброшу.., придушу ночью... Сломаю ей. шею...
     Ника зарыдала громко, фальшиво. Так всхлипывают плохие актрисы, пытаясь изобразить страдания. Вдруг натужный плач оборвался, раздался оглушительный звук "бам", потом тоненько прозвенело "дзинь-дзинь".
     - Ваза! - взвизгнул Никита. - Ужас, она же несколько тысяч баксов стоила! Ну, хватит... Райка, сюда, эй, вы, агент, помогите! Хватайте ее - и в спальню, в спальню, живо...
     Я затаилась за дверцами, страшно боясь ненароком чихнуть или кашлянуть. Свидетельнице подобной, слишком откровенной семейной сцены не поздоровится, лучше не попадаться сейчас никому из ее участников на глаза.
     Минут через пять воцарилась гнетущая тишина.
     Я сначала чуть-чуть приоткрыла дверку, увидела, что холл пуст, и в мгновение ока юркой лаской скользнула на первый этаж, в кухню.
     У мойки жадно пила воду Рая.
     - Ты где была? - нервно спросила она.
     Я постаралась улыбнуться.
     - В туалете, простите, конечно, живот схватило.
     - Ну-ну, - кивнула домработница, - слышала скандал?
     - Нет. А что, был скандал?
     - У Лизы истерический припадок случился.
     - О господи!
     - Бывает, - философски заметила Рая. - Наверх пока не ходи, пусть Лизавета заснет, да и Ника в себя придет. Чаю хочешь?
     - Спасибо, - кивнула я.
     - Мне сладкое всегда нервы в порядок приводит, - улыбнулась Рая. - Вот что, не в службу, а в Дружбу, сгоняй в кладовку, возьми там баллон с клубничным вареньем, а я пока чайку заварю.
     Я понеслась выполнять указание. Процедура заняла не одну минуту - требовалось пересечь баню, потом найти в специальном ящичке ключ от кладовой, повоевать с незнакомым замком и еще отыскать нужное варенье, а оно, как назло, хранилось на самом верхнем стеллаже, куда пришлось лезть по лестнице.
     Но я с честью выдержала все испытания. Правда, уже идя назад, чуть не уронила тяжелую ношу, налетев в прихожей на Никиту, который провожал похоронного агента - толстую тетку, одетую в темно-коричневый брючный костюм.
     - Нельзя ли поосторожней? - недовольно буркнул сын Смоляковой. - Устроила тут гонки!
     - Простите, конечно, - залебезила я, - вот за вареньицем Раиса послала.
     - Мне совершенно неинтересно, кто и куда тебя послал, - окрысился мальчик-мажор, - исчезни.
     Я испуганной мухой полетела дальше в кухню.
     - Садись, - приветливо улыбнулась Рая, - сейчас мы с тобой реабилитацию себе устроим, поедим сладенького. Однако долго ты за вареньем моталась...
     - Извините, замок с трудом открыла, - принялась оправдываться я, - потом по стеллажам лазила, уж не ругайте.
     - Никто тебя не виноватит, - вздохнула Рая. - Эх, следовало замуж за нефтяную трубу выходить или за газовый кран, тогда бы мы сейчас в постельках истерику закатывали. Но поскольку трубопроводов на всех не хватило, постараемся извлечь радость из любой мелочи. Ты как насчет сыра?
     - Очень положительно отношусь к сему продукту, - кивнула я.
     - Ну и отлично, - обрадовалась Рая. - Тогда по бутербродику? Но сначала чаек налью, а то небось перестоялся.
     Продолжая улыбаться, домработница подняла красивый, снежно-белый фарфоровый чайник и наклонила его над моей кружкой. Зажурчала светло-желтая струйка, я подавила ухмылку. Похоже, Раиса из породы людей, которые экономно обращаются с заваркой, кладут ее из расчета по чаинке на чашку.
     Напиток томился под крышкой довольно долго, но приобрел цвет, который мой бывший муж Костик, крайне невоздержанный на язык человек, называл "моча молодого поросенка".
     - Слышала, как Лиза на Фаину налетела? - спросила Рая.
     - Нет, - дипломатично ответила я.
     Домработница усмехнулась:
     - Молодец. С таким поведением скоро карьеру сделаешь, станешь хорошо оплачиваемой горничной, замолвлю за тебя словечко перед Никитой.
     Только передо мной комедию ломать не стоит, мы в одной лодке сидим и спокойно сейчас посплетничать можем. Ты ведь, когда вой начался, в шкаф влезла. Или я ошибаюсь?
     - Откуда знаете? - удивилась я проницательности Раисы.
     Та тихонько засмеялась.
     - Ты край юбки прищемила, наружу кусок материи торчал. Верно поступила, хорошая прислуга в стремный момент испаряется. Хозяева не любят, если кто свидетелем их грызни стал. Сами-то живо помирятся, ворон ворону глаз не выклюет, а поломойку вон выставят. Хвалю! Вот сейчас похоронят Фаину, и походатайствую, пусть тебя в горничные переводят.
     - Много народу будет на поминках? - спросила я.
     - Никита, Лиза, Настя. Ну, может, и нам нальют, - стала загибать пальцы Рая. - А больше-то некому.
     - А сын ее?
     Раиса подперла кулаком щеку.
     - Никита ему в загранку позвонил и услышал:
     "Билет дорогой, да и к чему мне ехать? У нас не было хороших отношений".
     - Ну, может, кто из подруг Фаины явится.
     - Нет у нее никого.
     - Тогда друзья Милады, - настаивала я. - Давайте сервиз помою. Большой, парадный.
     - Не парься, - отмахнулась Рая, - у хозяйки всего-то две подружки было. С обеими поругалась.
     Во как случается: фанатов океан, а близких ноль.
     Странное дело слава!
     - А почему они разбежались? - любопытничала я.
     - Ну, про одну ничего не знаю, не видела ее никогда, - развела руками Рая, - только имя слышала - Лена. В чем там дело, понятия не имею. А вторую, Катьку, Никита за воровство выпер.
     - За что?
     Раиса поудобней умостилась на диванчике.
     - Хозяева всегда считают, что их обокрасть только мы, прислуга, можем, про своих плохого не думают. Но, знаешь, на самом-то деле лакеи да горничные, если в доме постоянно работают, а не, допустим, к празднику наняты, тырить ничего не станут.
     Какой смысл? Поймают, места лишишься, в тюрьме окажешься. Так что если на вечеринке у кого мобильничек пропал, часы или колечко, то, стопудово, свои скоммуниздили, гости дорогие. Катька эта к Миладе, как электричка, приезжала, по расписанию - в один и тот же день. Ясно почему! Ми ей денег давала, тайком от Никиты и Лизы. Да, видно, той маловата мзда показалась. Пошла эта Катька в спальню и у Милады кольцо прихватила. Думала, шито-крыто пройдет, ан нет. Никита, уж не знаю как, увидел и крик поднял. Скандал вышел хуже вчерашнего.
     Сгоряча парень бабенке кулаком по роже заехал! Милада рыдала, Катька вопила... Кромешный ужас! Ясное дело, выперли воровку, больше сюда не суется.
     - И когда неприятность случилась?
     Раиса потерла лоб.
     - Ну.., не помню. А тебе к чему?
     - Просто так спросила, простите, конечно, - ответила я, вспоминая рассказ Нины Сергеевны о том, как на Катю напал грабитель.
     
     Глава 27
     
     - Да ты пей, пей, - улыбнулась Рая. - И не волнуйся, особой работы у нас с похоронами не будет, так, пару чашек помыть. Никаких распоряжений по поводу поминок не давали.
     - От чего она умерла? - тихо продолжила я разговор.
     - Ну теперь точно ясно, - вздохнула Рая, - таблетками объелась. Обожралась дряни, все хотела красавицей быть, а теперь лежит в гробу, стройная аж некуда. То-то Лизавете радость.
     - А почему Лиза ненавидела Фаину?
     Раиса скривилась.
     - Характер у бабки был жуткий. Хоть о покойниках плохого и не говорят, но хорошего о ней сказать нечего. Вечно она за всеми шпионила, а потом Ми свои наблюдения высказывала. Ника тоже не сахар, но она намеками беседует. И потом, с Вероникой ведь подружиться можно, если ей поддакивать.
     Вот у меня с ней отличные отношения, а с Фаиной было никак не договориться. Каждый раз она как сядет в столовой, как начнет гадости говорить.., и ведь простушкой прикидывалась. Но один раз такое учудила! Лиза ее с тех пор просто видеть не могла.
     Шел концерт эстрадный. Хозяева сидели, а Раиса из кухни выглядывала. Слышит, Ника говорит:
     - Какое у этой певицы платье красивое.
     - Вся грудь наружу вываливается, - фыркнула Лиза, которая органически не переваривала, если при ней кому-то делали комплимент.
     - Бюст роскошный, отчего не показать? - мирно откликнулась Ника. - Сейчас такое не возбраняется.
     - Резиновая клизма, - обозлилась Лиза.
     - Кто? - наивно осведомилась Ника.
     - О господи... - прошипела Лизавета и, плюхнувшись на диван, пояснила:
     - Певичка твоя, красавица, вшила силикон и теперь красуется!
     - Это очень вредно, - покачала головой Милада, - даже опасно. Никто не знает, что случится с женщиной, которая носит имплантаты, лет эдак через сорок.
     Лизавета рассмеялась:
     - Будет безумной, сморщенной старухой, как Фаина, а грудь колесом!
     Свекровь Милады слегка порозовела, но, ничего не сказав, продолжила пить пустой чай, без сахара и конфет.
     - Не понимаю я этой истерики вокруг груди, - продолжила Ми. - Неужели на самом деле принципиально, какова она? Главное, чтобы человек был хороший. Надеюсь, девочки, вам никогда не захочется ложиться на операционный стол.
     - Ну уж нет! - поежилась Настя. - Брр!
     - Тебе и не понадобится, - хихикнула Лиза, - уж сейчас у тебя третий размер, а годам к двадцати отрастишь вымя, как у коровы. Не увеличить, а уменьшить захочешь. Вот у меня идеальная форма!
     Настины глаза медленно начали наливаться слезами, Милада слегка растерялась, и вдруг Фаина, молча хлебавшая чай, сказала ехидным голоском:
     - А сколько она тебе стоила?
     - Кто? - не поняла Лиза.
     - Идеальная форма груди, - склонила по-птичьи голову набок старушка. И добавила:
     - У тебя же силикон вшит.
     - С ума сошла? - лениво спросила Лиза и сладко потянулась на диване.
     - Нет, - не сдалась Фаина, - операция была сделана. Как только Кит тебя первый раз сюда привел, я мигом отметила: у нас в доме появилась силиконовая долина. Хочешь, объясню, отчего пришла к такому выводу?
     - Заткнись! - рявкнула Лиза.
     - Говори, - велел Никита, - раз уж начала, высказывайся.
     Фаина захлопала глазками.
     - Мальчик мой, а ты разве не понял? На ощупь-то такая грудь неестественна.
     - Похоже, ты лесбиянка, - заржала Лиза, - коли на ощупь бюст оцениваешь.
     Фаина отодвинула чашку.
     - Нет, я жила с мужем и пользовалась огромным успехом у лиц противоположного пола. Моя былая красота не хирургическая. Смотри, Кит, Лиза сейчас лежит на диване, на спине...
     - Да, - ответил Никита, - и что?
     - А то! - с торжеством заявила старуха. - Нормальная грудь, даже очень молодая и упругая, в таком положении слегка "растечется", а резиновая не изменит форму. Это раз.
     Лиза быстро села.
     - Дура. Могу сейчас снять кофту, и увидишь, никаких шрамов нет.
     - Ага, - кивнула Фаина, - верно, маленький разрез делают в подмышке. Там, под рукой, отметина и найдется. Я по телику передачу смотрела про подобные операции. Загляни, Никиточка, своей, так сказать, жене под лапки и обнаружишь интересное.
     Думал, у тебя супермодель? ан нет, с надувной игрушкой спишь.
     Лизавета налилась краснотой.
     - Господи, - всплеснула руками Ми, - если это правда, то следует вынуть протезы! Лизонька, пойми, они провоцируют онкологию.
     - Врет она! - заорала Лиза. - У меня от природы совершенные формы!
     - Резиновые, - стояла на своем Фаина.
     - Дура!
     - А ты детище хирургов, - заявила старуха. - Небось и в губы гель вкачала, и в зад. Кит, тебе не противно, а? Лежишь с любимой в кровати, обнимаешь, а она наполовину коврик из ванной, такая же ненатуральная и каучуковая.
     - Каучук не синтетика, - растерянно уточнила Ми, - его получают из смолы дерева.
     - Ну-ка посмотрим, - рявкнул Кит.
     Не успели окружающие сообразить, что сейчас случится, как муж добрался до жены, прижал ее одной рукой к дивану, а второй задрал кофту супруги.
     Обнажилась идеально красивая грудь, вздымавшаяся вверх, словно хвост довольной жизнью кошки.
     - И где шрамы? - воскликнул Никита, крепко держа извивающуюся Лизу.
     Фаина резво подскочила к вопящей девушке.
     - А вот они, котик, - ткнула она сухоньким пальцем в подмышку Лизаветы. - Ну, точно! Один справа, другой слева! Это раньше хирурги предательские следы прямо на виду оставляли, а сейчас прячут, наука идет вперед семимильными шагами.
     - Похоже, бабка не врет, - протянул Кит и, отпустив верещащую женушку, покинул комнату.
     Лизавета вскочила с дивана, схватила стоявшую на низеньком столике лампу и швырнула в Фаину, старуха ловко увернулась и ужом выскользнула через стеклянную дверь на террасу. Милада вцепилась в невестку, Настя бросилась на помощь маме, Раиса вылетела из кухни...
     - Хороша история? - спросила домработница, ставя чашку на стол.
     - Да уж, - покачала я головой. - Думаю, после подобной беседы Лиза действительно не могла испытывать к Фаине добрые чувства.
     Рая хмыкнула.
     - Ага. Но вот странность: через пару месяцев они помирились. Фаина перестала на Елизавету налегать, а та с бабкой прямо-таки сюсюкала. Странно, да?
     - Да, - подтвердила я. - Интересно, почему в их отношениях поворот случился?
     Рая огляделась по сторонам и прошептала:
     - Знаешь, думаю, Лиза ее и убила!
     - Кого? - отшатнулась я.
     Домработница легла грудью на стол.
     - Фаину.
     - Но вы ведь сами сказали: кончина старухи произошла вследствие бесконтрольного приема таблеток неизвестного производства. Она сама виновата.
     - Верно, - почти неслышно заявила Раиса, - вроде и так, конечно. Только кто ей лекарство привозил? Милада же всем нам, живущим в доме, запретила его бабке покупать.
     - Ну.., попросила людей в поселке, охранника, например, или дворника. Теперь мы это не узнаем, никто ж не признается, - вздохнула я.
     Раиса опять оглянулась.
     - Капсулы приобретала Лиза. Знала, что бабка их в большом количестве жрать станет и помрет. Вот и выходит: она ее убила, а никакой криминалыцины нет. Старуха медикамент сама потребовала, и Лизонька ей его доставляла.
     - Откуда знаете? - поразилась я.
     Рая откинулась на спинку дивана, потом ткнула пальцем в стену.
     - Видишь дверку?
     - Между холодильниками?
     - Да. За ней нечто типа кладовки, - пояснила домработница. - Она маленькая, там воду и сок держат, остальное в большом чулане, куда ты за вареньем гоняла. А здесь лишь попить. Дверца из гипсокартона, считай, нет ее. Я один раз за бутылками туда пошла, не успела взять ящик, слышу голос Лизаветы.
     "На, держи свои таблетки".
     "Миленькая, спасибо, - засепетила Фаина, - уж я тебя отблагодарю!"
     "Помни уговор, - сурово заявила девушка, - получаешь капсулы и держишь язык за зубами, только гавкнешь ненужное, мигом перестану тебе их приносить".
     "Ой, ой, котенька, - запричитала Фаина, - давно глубоко раскаиваюсь, была не права, не знала, какая ты хорошая. Я так тебя люблю!"
     "Мне твои чувства по барабану, - заявила Лиза, - но сиди с закрытым ртом".
     "Не сомневайся, котенька".
     "Вот и хорошо, а теперь пошли, неровен час, припрется Ника и начнет кумекать, с какой радости мы туг шепчемся", - сурово велела Лиза.
     ...Вот такой вот разговор между двумя врагинями я слышала. Неслабо, а?
     - И вы никому не сказали? - возмутилась я.
     - Что? - прикинулась дурочкой Раиса.
     - Про услышанный диалог! Получается, вы стали пособницей убийцы! - возмутилась я.
     Раиса собрала со стола крошки и высыпала их себе на блюдце.
     - Э-хо-хонюшки... - выдохнула она. - Знаешь ведь, что я сестра первой жены Никиты? Небось уж растрепал кто. Нет, думаю, Настя сообщила.
     - Кстати, а где девочка? - встревожилась я. - Такой скандал разгорелся, а она не выглянула.
     - Настя у подруги ночевала, - пояснила Рая, - У Светы Маманиной, они с детсада дружат, частенько друг к другу катаются. Вернется лишь завтра, не о Насте речь. Мы с Наташей на самом деле не совсем родные, отцы у нас разные, а мама одна, я Натки старше, а по жизни глупей. Ну, понимаешь, учиться не тянуло, лень грызла, гулять хотелось. Пошли они на фиг, эти математика с литературой, вокруг столько интересного. Подругу меня море имелось, парни, танцы, соображаешь?
     - В принципе, да.
     Рая горестно подперла щеку кулаком.
     - И ведь говорила мама: "Доченька, опомнись, без профессии в жизни никуда! Возьмись за ум, научись хоть чему-нибудь!" Нет! Затмило голову. День сплю, вечером и ночью по танцулькам. А Ната иная получилась, она и школу хорошо закончила, и в институт поступила. Потом мама умерла, я мигом поумнела. Оглянулась вокруг! Ба! Все подружки-то пристроены. Вроде вместе гуляли, а у одной муж и ребенок, вторая в салоне парикмахером стоит, третья стюардессой летает. И при зарплатах они, а я? Как так получилось, не пойму! Сестра с высшим образованием, на фирме служит, а у меня в башке пустота.
     Вот где беда!
     Я спокойно слушала Раю. Ничего нового для меня в ее рассказе не было. Но недаром же говорится, что существует время разбрасывать камни и время собирать их. Не нами придуманная истина.
     Раиса решила взяться за ум. Мама умерла, в холодильнике теперь было пусто, и гуляка начала искать работу. Ни о каком высшем образовании речи не шло. Школу Рая окончила давно, на одни хлипкие тройки, так что следовало овладеть ремеслом.
     По примеру одной из подруг Рая решила обучиться мастерству парикмахера, но для любого занятия нужен талант, а господь явно не расположил Раечку для работы с чужими волосами.
     Несколько лет Раиса пыталась обнаружить занятие по вкусу, перепробовала массу профессий: торговала в палатке, выпекала из замороженного теста булочки, служила нянечкой в детском саду, мыла полы в метро, но никакого морального удовлетворения не испытывала. Да и бог бы с ним, с моральным удовлетворением, но и материальное вознаграждение оказывалось копеечным.
     Потом Рае повезло: ее наняли домработницей очень обеспеченные люди. Оклад замечательный, еда без ограничений, добрая хозяйка одаривала вещами с собственного плеча, любая прислуга мигом бы вцепилась зубами в подобное место. Но Рая, малоопытная горничная, совершила ошибку.
     Летом хозяйка уехала на курорт, подлечить желудок, а барин загулял. Прелюбодействовал он тихо, без особого шума, но Раечке, перестилавшей постельное белье и убиравшей квартиру, мигом стало понятно, в чем дело. То ей попадалась наволочка, измазанная помадой, то на кухне в посудомойке обнаруживались две тарелки, пара бокалов и такое же количество вилок, то в расческе, лежавшей в ванной, темнели каштановые волосы, никак не похожие на белокурые пряди отсутствующей хозяйки.
     Рая все примечала, а когда барыня вернулась и задала вопрос, как тут у нас дела, домработница самозабвенно настучала на хозяина.
     Глупая, никогда ранее не служившая в чужих людях, Раиса была абсолютно уверена: хозяйка наградит ее за внимательность и верность. Но вышло совсем не так, как надеялась поломойка.
     Барыня молча выслушала "отчет" и совершенно не изменившимся тоном заявила:
     - Езжайте на рынок, купите овощей.
     Когда Раиса приперла в квартиру пудовые сумки, ей вручили конверт.
     - Тут жалованье вперед, за две недели, - мило улыбнулась жена прелюбодея. - Увы, наши материальные возможности изменились, мы более не в состоянии держать домработницу.
     Вот это был урок! После увольнения Раисе катастрофически не везло, очень скоро она поняла: найти хорошее место крайне трудно. В одном доме имелась милая хозяйка, но у нее был сексуально озабоченный, вечно норовивший задрать юбку горничной муж. В другом платили хорошие деньги, но предполагалось, что, наведя порядок в комнатах, Раиса должна вечером переспать с сыном богачей, полубезумным подростком с психиатрическим диагнозом. На третьем месте, слава богу, не имелось никаких озабоченных парней, зато две хозяйские дочери пили горькую, по четвертому дому ходило пятнадцать кошек, их следовало целовать и обожать, кормить с ложечки, ползать перед кисками по полу.
     В конце концов Рая впала в депрессию. И тут ей позвонила Ната.
     - Уезжаю за границу, - сказала сестра, - фирма отправляет офисом командовать.
     - Счастливая ты, - заплакала Раиса, - а мне не везет!
     Наташа выслушала историю злоключений Раечки и воскликнула:
     - Послушай, моя бывшая свекровь, Милада, ищет горничную. В доме нормальная обстановка, есть некие нюансы, но они преодолимы. Платить станут хорошо, одно условие: жить в коттедже.
     Рая согласилась и теперь почти счастлива. Смолякова оказалась милой, звезду из себя не корчила, никаких сверхтребований к Раисе не предъявляла, платила всегда вовремя и делала подарки. Никита, хоть и был груб, лап не распускал: Рая не принадлежала к типу женщин, которые могли заинтересовать парня.
     С Настей домработница быстро нашла общий язык, а на вечно всем недовольных бабок и капризную Лизу старательно не обращала внимания.
     - Запомни, - вещала сейчас Раиса, - первое правило. Устроилась к приличным людям - веди себя умно. Постирала, погладила, пол помыла и ступай к себе. Позовут - беги, не трогают - радуйся, смотри телик! Упаси тебя бог в хозяйские разборки вмешиваться, на чью-нибудь сторону вставать, мигом вон вытурят. Не мое это дело, кто кому какие таблетки покупал, ясно? Сами разберутся. Главное, платят исправно, свою квартиру я сдаю, деньги откладываю! Ну что еще?
     Я кивнула, а Рая встала и велела:
     - Хватит сидеть. Бери метелку и пройдись по дорожкам. Садовник опять запил, мерзавец!
     
     Глава 28
     
     Выйдя во двор, я вдохнула полной грудью свежий воздух и пошла вперед, шваркая неудобной метлой по красивой, абсолютно чистой темно-серой плитке. В голове толкались разные мысли. Значит, Лиза приносила Фаине снадобье. Что ж, не новая тактика. Дегтярев рассказывал мне об одной даме, которая трижды становилась вдовой и в результате из бедной, полуголодной оборванки превратилась в обеспеченную даму. Ничего криминального в смерти богатых пожилых мужчин, решивших осчастливить нищенку, не было. Жена очень любила всех своих супругов. Она буквально приковывалась к кухонной плите и готовила папикам свои коронные блюда: жирную свинину с жареной картошкой, салаты с майонезом, холодец, наваристый борщ, гороховый суп, сдобренный копчеными ребрышками, пышные булки, пончики и торты. Вечером в спальне устраивался настоящий секс-марафон, женушка ни разу не произнесла вслух сакраментальную фразу про больную голову. Еще она разрешила курить, выпивать, не устраивала истерик при виде бочонка пива вкупе с корзинкой копченых лещей, поощряла нашествие гостей. В общем, была, на взгляд многих лиц противоположного пола, совершенно идеальной супругой.
     Одна беда - ни один ее брак не продлился и года, мужья моментально уходили на тот свет от инфаркта или инсульта.
     Александр Михайлович был абсолютно уверен, что милая дама планомерно уничтожала бойких старичков, очень хитро, закармливала их вредной едой, а потом отводила в спальню. Но полковника, изложившего на совещании сию версию, коллеги просто подняли на смех.
     - По-твоему, следует арестовать всех баб, варящих щи с окороком, - заявило начальство.
     Дегтярев промолчал, и тетка счастливо избежала наказания. Но, видно, ситуация сильно задела толстяка, потому что спустя год он навел о рачительной хозяйке сведения и выяснил: та снова сходила в загс.
     Но на этот раз ее муж молод, и жена держит его в строгости. Парень регулярно посещает фитнес-клуб, питается лишь диетической едой, а на выпивку, сигареты и посещение друзей наложен мораторий.
     Поэтому рассказ Раи сейчас особо не поразил меня. Если Лиза и впрямь покупала старухе отвратительные таблетки, то вполне вероятно, что...
     Плавный ход мыслей прервало скрежетание. Я повернула голову вправо и увидела: красивые кованые ворота отъехали в сторону, и из двора выбирается маленькая машинка, за рулем которой восседает Лиза, а на переднем пассажирском сиденье высится огромная дорожная сумка. Очевидно, девушка очень торопилась, потому что улетела прочь, забыв нажать на брелок второй раз и оставив проезд открытым.
     Я заколебалась: как лучше поступить? Вернуться в дом за брелоком и задвинуть створку или сначала домести и без того чистую дорожку?
     Решив не активничать, я двинулась вперед, обогнула дом и приостановилась.
     Впереди темнела куча серо-красно-голубых тряпок. Сначала я подумала, что на балконе, где любила работать Ми, сушился ковер и порыв ветра сбросил его вниз. Ноги сами сделали еще пару шагов вперед, по инерции, и тут глаза различили среди комьев материи нечто светлое, белое... Рука!
     Голова моя машинально задралась, взор увидел вовсе не балкон, окаймлявший половину Смоляковой, а раскрытое окно комнаты Ники.
     Сжав изо всей силы метелку, я попятилась, потом попыталась повернуться, но не сумела и продолжала двигаться за дом в состоянии, близком к прострации.
     - Здорово ты дорожку в порядок приводишь, - рявкнула за спиной Раиса, - ловко у тебя это получается - жопой вперед!
     - Там... - попыталась я разъяснить ситуацию, - там...
     - Большое пространство, которое надо подмести!
     - Там, там...
     - Господи! Да что случилось-то? - насторожилась Рая.
     - Ника... - выдавила я из себя, еще крепче вцепляясь в метелку, - она.., того... Серо-голубой костюм, а красное - кровь. Вовсе не ковер.
     - Никак ты перегрелась, - с жалостью протянула домработница, - ступай в дом, умойся холодной водой.
     - Ника упала из окна, - наконец относительно членораздельно сумела произнести я.
     - Ты офигела? - напряглась Рая.
     - На дорожке лежит, - прошептала я.
     - Где? - так же тихо спросила Раиса.
     - Чуть вперед пройдите.
     - Пошли вместе, - велела начальница.
     - Мне страшно, - призналась я.
     - Мне тоже, - неожиданно ляпнула Рая, потом ее горячие пальцы вцепились в мою ладонь. - Выбора нет, надо поглядеть.
     Почти обнявшись, мы двинулись вперед и скоро увидели гору тряпок.
     - Матерь Божья! - охнула Рая. - Ступай посмотри, может, жива?
     - Нет!
     - Иди давай.
     - Не могу! - затряслась я. - Она не шевелится, не стонет.
     Тут дверь террасы хлопнула, и во дворе возник Никита.
     - Рая, - сердито прогудел он, - ну сколько можно лясы точить! Где мой кофе? А чего это вы тут замерли, рты разинули? А? Эй, идиотки!
     Я тихо села на газон. В голове словно заработал пропеллер, слова молодого хозяина доносились сквозь противно ровный гул.
     - Ника разбилась, - всхлипнула Рая. - Ее таки Лиза из окна вытолкнула. Все ж слышали, как она кричала: "Вниз скину". Правда?
     Я машинально подтвердила:
     - Да, они на лестнице жутко поругались, очень хорошо помню. Ника Лизе какие-то непонятные намеки делала, про брачное свидетельство зачем-то сказала, а девушка совсем, похоже, разум потеряла, пообещала: "Я тебя из окна вышвырну".
     Лицо Никиты поменялось на глазах. Сначала заострился нос, потом щеки прилипли к зубам, губы превратились в нитку, глаза ушли под брови.
     - Что за чушь вы тут обе несете? - вдруг ставшим писклявым голосом спросил он Раю. - Где мой кофе, говорю? И где Лиза?
     - Лиза уехала, - пробормотала я, испытывая огромное желание лечь в траву и заснуть прямо на газоне. - Очень торопилась, ворота не закрыла. Сумка на сиденье стояла.
     - Сумка? - переспросила Рая.
     - Ага, огромная, дорожная, - уточнила я.
     - Вы, дуры, мне надоели! - заорал Кит. - Уволю всех! Ника, иди сюда! Эй, бабушка, ау! Ника!!!
     - Она там, на дорожке, - обморочным голосом добавила я.
     Никиту смело с террасы. Проходя мимо меня, он пообещал:
     - Выпру прямо сейчас, припадочная!.. Понанимали... Это что? Кто? Кто? Мама-а-а!
     Наверное, следовало на его вопросы ответить:
     "Говорила же, там Ника", но у меня, словно у механической игрушки, кончился завод.
     Секунду Никита стоял, издавая совершенно нечленораздельные крики, потом они трансформировались в слова, и Кит бросился к Рае, бестолково повторяя:
     - Но нет! Так зачем? Зачем? Зачем? Скажи, это Лиза, да? Лиза? Правда? Ее столкнула Лиза?
     Поломойка обняла хозяина.
     - Пойдемте в дом, - забубнила Рая, - вот так, аккуратненько...
     - Она мертва? - всхлипнул юноша.
     - Ну.., в общем... - замялась домработница.
     - Милая, зачем? Зачем? Зачем? - начал автоматом твердить Кит.
     Потом он принялся трясти головой и пытаться присесть прямо посреди дороги.
     - Скорей, помоги! - заорала мне Рая.
     Я вскочила и бросилась к домработнице. Кое-как мы вдвоем доволокли потерявшего всю импозантность и красоту Никиту до гостиной и уронили его на диван.
     - Только не уходите, - взмолился Кит, - мне страшно. Ната, ты где?
     Раиса с тревогой взглянула на хозяина.
     - Хотите, чтобы я позвонила вашей бывшей жене?
     - Господи, - выдохнул Смоляков, - что теперь делать-то надо, а?
     - Вызвать милицию, - мрачно ответила я. - А еще лучше "Скорую", и как можно быстрей, а то мы даже не удостоверились в смерти Ники. Вдруг старушка еще дышит!
     Никита резко сел на диване.
     - Дура! - гавкнул он. - Какая милиция? Вот кошмар! Едва сообщим о происшествии, как менты журналюгам стукнут: в доме Смоляковой несчастный случай с летальным исходом. Понаедут, камер понаставят, лай поднимут... Боже, боже! Потребуют комментарии от матери, и где она? Беда! Беда! Беда!
     Нет, никакой милиции! Раиса, бегом в сарай, бери лопату! Ты, как тебя там зовут, неси мешок для стройотходов. Ну чего встали? Живо! Сами с ерундой справимся, по-тихому! Без шума и пыли!
     Меня затошнило.
     - Вы хотите зарыть несчастную в саду?
     - Именно так.
     - С ума сошли?
     - Молчать! Идиотка! - заорал Кит. Потом, опомнившись, быстро сказал:
     - Денег дам, много.
     - Не получится скрыть происшествие, - упорствовала я. - Рано или поздно кто-нибудь спросит:
     "А где Ника? Отчего ее не видно?"
     - Кто? - налился краснотой мерзавец. - Кто спросит? У бабки нет ни подруг, ни родственников!
     - Вернется Настя, - попыталась я вразумить негодяя, - и Милада из командировки приедет. Как объясните отсутствие бабушки? И потом, может, она все же жива.
     - Тем более закопать... - засуетился, вскакивая на ноги, Кит, - иначе беды не оберемся... Скандал навею Москву...
     Раиса подошла к хозяину и неожиданно легко усадила того назад на диван.
     - Вы пока в себя придите, - сказала она, потом повернулась ко мне и совершенно спокойно продолжила:
     - Не обращай внимания, он чушь несет. Ясное дело, никто старуху сейчас закапывать не пойдет!
     Кит выпучил глаза.
     - Ната! - вдруг завизжал он. - Ната!
     Раиса горестно вздохнула и пихнула сына Смоляковой, тот упал вниз головой, распластался на диване и притих. Домработница заботливо прикрыла его пледом и сказала:
     - Вот так всегда! Стоит неприятности случиться, как он сначала вразнос идет, потом бывшую жену зовет, видно, она для него до сих пор много значит. Лизу прямо перекрючивает. Никита и ее иногда Наташей называет, думаю, не нарочно, но от этого только обидней. Ладно, он сейчас спать будет. От нервов вырубился, перепугался, бедняга.
     - Надо вызвать милицию и "Скорую", - тупо твердила я.
     - Нет, надо позвонить в издательство, - ответила Раиса. - Милада всегда говорит: "Если беда, мигом сообщите в "Марко".
     - Господи, - простонал Никита, - моя голова!
     Райка, принеси таблетку, сейчас череп треснет.
     - Вы не спите? - спросила Раиса.
     - Ясное дело, нет, - зашевелился Кит. - У меня вроде обморок случился, кричал сам не знаю что...
     Извините...
     Я безмерно удивилась - совершенно не ожидала от хамоватого Никиты подобных слов.
     - Пожалуйста, - ласково произнесла Рая, - придите в себя и позвоните в "Марко".
     Никита сел.
     - Верно, тащи телефон, надо звать службу безопасности.
     Домработница метнулась за трубкой, Никита быстро набрал номер.
     - Алло, - хриплым голосом произнес Никита, - Михаил Сергеевич, Смоляков беспокоит. У нас тут форс-мажор...
     Пока Никита уже довольно связно объяснял ситуацию, мы с Раисой стояли не шевелясь.
     - Ага, ага, ага... - повторял парень в трубку. - Ага, ага.., ясно, хорошо...
     Потом он отшвырнул трубку и сказал, глянув на меня:
     - Э.., как вас.., забыл...
     - Даша, - напомнила я.
     - Да, извините, Даша, поднимитесь в спальню моей матери и отыщите на книжных полках "Справочник терапевта".
     Я снова удивилась, но пошла выполнять указание.
     Никита не уточнил, в каком шкафу должен стоять невесть зачем ему понадобившийся том, поэтому я начала методично пробегать взглядом по корешкам. Едва я добралась до второй полки, как услышала звук поворачивающегося в замке ключа, а потом из-за дубовой створки глухо прозвучал голос Раисы:
     - Сиди тут тихо, ведено было тебя запереть, чтоб не сбегла. Уж не обижайся! Никита заплатит, потерпи чуток. Ложись на кровать да подрыхни. Разве ж плохо?
     Первым моим позывом было начать колотить руками и ногами в филенку, но потом я поняла, что подобное поведение крайне глупо, и решила на самом деле устроиться на широком, заваленном подушками с изображением кошек ложе.
     Спать мне совершенно не хотелось, а вот почитать можно. Я в задумчивости постояла около полок и увидела, что у Милады подобрано полное собрание своих сочинений. Но оно уже все было мною тщательно изучено. Потом мой взгляд упал на разноцветные пухлые книжонки, стоявшие за стеклянными дверцами. На их кожаных корешках не имелось ни названий, ни фамилий авторов.
     Меня охватило любопытство. Я ведь уже один раз осматривала комнату Ми, но, честно говоря, особого внимания на книжные шкафы не обратила, думая, что там вряд ли найдется нечто интересное. Да, в тот день я очень торопилась и постоянно оглядывалась на дверь, ведь в любой момент в эту странную комнату, помесь кабинета со спальней, мог войти кто-нибудь из домашних и гневно задать мне вопрос: "Ты почему тут шаришь на полках?"
     Сейчас-то уж точно сюда никто не ворвется, есть время все тут как следует обследовать.
     Испытывая некоторое неудобство - я уже сообразила, что это такое. Я взяла тот ежедневник, что лежал сверху и раскрыла его. Вообще говоря, не принадлежу к породе людей, которые способны тайком изучать чужие записи, и очень не люблю, "когда мои читают письма, заглядывая мне через плечо" <цитата из песни Владимира Высоцкого.>. Но ведь надо найти Миладу, теперь я была абсолютно уверена, моей любимой писательнице грозит опасность, в ее доме творятся ужасные дела. А для этого надо узнать о ней как можно больше.
     Глубоко вздохнув, я раскрыла книжечку. 2003 год.
     "2 января. 15.00 - TV, запись, 17.30 - газета, интервью. Купить продукты. 3 января. Сдала книгу в издательство. 16.00 - радио, 18.00 - магазин "Молодая гвардия", встреча с читателями. Лекарство для Ники, не забыть! 4 января. Начала новый роман, 16.00 - детская больница, встреча,
     18.30 - интервью. Заехать в хозяйственный на МКАД, нужны розетки и шнур для TV. 5 января. 15.00 - собак к ветеринару на прививки, 17.00 - TV, купить подарок Толику на день рождения..."
     Я листала страницы, внимательно изучая записи, сделанные крупным почерком аккуратной девочки-школьницы. 2004, 2002, 2001, 2000... Ежедневники менялись, но их содержание оставалось неизменным.
     В том смысле, что в них были лишь краткие, для памяти, записи дел на день.
     Спустя примерно час меня охватило глубочайшее удивление: господи, а когда же она живет? На страницах не нашлось упоминаний о походах в театр, кино или на тусовки. Начиная с трех-четырех часов каждого дня, Милада металась по самым разным делам, в основном - телевидение, радио, встречи с читателями, журналистами, посещение больниц. Раз в месяц с точностью прибытия курьерского поезда в ежедневниках встречались короткие сообщения: "Сдала книгу в издательство. Начала новый роман". Смолякова не болела, не отдыхала, не бездельничала, она работала с упорством робота. Просто Терминатор, а не женщина! А еще Ми вела домашнее хозяйство, моталась за продуктами, сдавала белье в прачечную, покупала всякие мелочи, возила своих животных к ветеринару, думала о подарках для членов семьи. Ее ежедневники не были дневниками, там не имелось записей типа "Я устала, мне плохо, болит голова". Нет, просто списки дел, которые во что бы то ни стало следовало переделать.
     Еще, похоже, она жила не по часам, а по минутам, потому что частенько мой глаз натыкался на такое время встречи - "15.12" или "18.48". Очевидно, Ми принадлежит к породе людей, которые никогда никуда не опаздывают. На мой взгляд, подобное существование напоминает каторгу, но Смолякова стала вызывать у меня уважение. До того как прочитала ежедневники детективщицы, я совершенно искренне считала литераторов баловнями судьбы, сибаритами, которые вылезают из теплых постелек к полудню, потягиваясь, пьют кофеек, потом бродят по саду, ожидая вдохновения, часок тоскуют у стола, а затем отправляются в клуб или казино. Сейчас этот придуманный образ померк. Впрочем, я все же допускала, что среди литераторов случаются подобные особи, но Ми точно не относилась к их породе. Скорей ее можно было назвать лошадью, которая прет в гору неподъемную телегу, где сидит огромное количество народу. Даже летом у нее не имелось роздыха. Вот, допустим, июнь 2000 года: "16 июня. 18.00 - TV;
     21.00 - радио", "17 июня. Издательство, название для новой книги, совещание. 18.00 - журналист", "18 июня. 10 утра - Наина. Взять корзину в цветочном магазине".
     Я уставилась на запись. Десять часов утра? Совершенно нехарактерное для Ми время. Насколько я поняла, в первой половине дня она писала свои романы, ее деятельность вне дома всегда начиналась с пятнадцати часов. А тут - утро, десять! Почему Милада собралась поехать на кладбище к Наине в такое время? Хотя, может, погост рано закрывается?
     Я схватила ежедневник за 2002 год. "18 июня.
     10 утра. Наина. Взять цветы". Так, теперь заглянем в "склерозник" за
     2001. "18 июня. Наина. 10 утра. Забрать розы". Я лихорадочно листала тихо шуршащие странички. Каждый год 18 июня, ровно в десять утра, Милада приходила на могилу Наины с букетом.
     Традиция не была ни разу нарушена.
     Я аккуратно сложила разноцветные книжечки на место и легла на широкую кровать. К голове начала подкрадываться мигрень, но мне было наплевать на плохое самочувствие. Теперь точно знала, где и во сколько найду завтра Ми.
     
     Глава 29
     
     Чья-то сильная рука потрясла меня за плечо. Я села и с трудом разомкнула веки. Надо же, как крепко заснула...
     - Что у нас случилось? - вылетело у меня изо рта, я совершенно забыла, что не дома. Но тут же взгляд наткнулся на чужую мебель, и я прикусила язык.
     Дашутка, осторожно, ты в комнате Смоляковой.
     - Испугал вас? - произнес приятный баритон.
     Я повернула голову и увидела обладателя только что трясших меня железных пальцев.
     - Простите, не хотел, - улыбнулся мужчина и слегка покраснел, - меня зовут Володя Алексеев.
     Как себя чувствуете?
     - Голова болит, простите, конечно, - принялась я исполнять роль смущенной поломойки. - Извините, на хозяйскую постель легла, но мне велели в спальне сидеть, а...
     - Вас никто не станет ругать, - продолжал улыбаться и краснеть Алексеев. Внешне он казался смущенным, но глаза мужчины смотрели холодно и цепко. Стало понятно - передо мной профессиональный сотрудник неких правоохранительных структур, но явно не простой милиционер. На плечах Алексеева хорошо сидел черный костюм отличного качества, под пиджаком шикарная белая рубашка с модным галстуком, на ногах ботинки из дорогой телячьей кожи, а в целом вся одежда Владимира тянула не меньше чем на пару месячных окладов простого мента, а то и больше.
     - Вы не бойтесь, - успокаивающе зажурчал Володя, - к вам никаких претензий. Как вас зовут?
     - Даша, - проблеяла я, - простите, конечно.
     - Дашенька, попробуйте вспомнить, что вы видели и слышали. Раиса говорит, вы сидели в шкафу и случайно стали свидетельницей ссоры между Вероникой и Лизой.
     - Ой, я не хотела!
     - Не пугайтесь. Сразу видно, вы - отличная работница и хороший человек, - приободрил меня Володя, - излагайте все спокойно.
     Старательно изображая из себя туповатую особу, я завела разговор. Володя кивал и краснел, потом похлопал меня по плечу.
     - Молодец. Представляю, как перепугались.
     - Ага, до смерти.
     - Ну, теперь все в порядке.
     - То есть? - выпала я из образа малограмотной прислуги. - Что вы имеете в виду? - Потом спохватилась, вытерла нос ладонью и добавила:
     - Простите, конечно.
     - С Вероникой Григорьевной не случилось ничего ужасного.
     - Она жива?!
     - Нет, увы, скончалась, - грустно протянул Алексеев, - несчастный случай.
     Я захлопала глазами, а он спокойно продолжал:
     - Увы, возраст! Веронике Григорьевне и раньше делалось плохо, давление у нее скакало. Милада пыталась вразумить старуху, но, знаете ли, пожилые дамы бывают своенравны. Вероника Григорьевна отказывалась принимать таблетки, ну и.., увы.., инсульт.
     - Инсульт?
     - Да, - закивал Алексеев, старательно навешивая на красное лицо выражение скорби. - Беда. Мы восстановили ситуацию, врачи и милиционеры с нами согласны. Вероника сильно понервничала. Сначала не поняли, по какой причине старуха вышла из себя, и здесь вы оказали нам огромную помощь. Бабушка повздорила с Лизой. Обычное в общем-то дело, но у Вероники Григорьевны гипертония, давление и скакнуло. Очевидно, ей стало плохо, захотелось глотнуть свежего воздуха, бабуся приблизилась к окну и.., потеряла сознание. Инсульт убил ее мгновенно, на землю она падала уже мертвой. Ужасная случайность. Понимаете?
     - Ага, - кивнула я. - А где Лиза, чего она так торопилась?
     Володя улыбнулся.
     - Ох уж эти девушки! Елизавета, разгоряченная ссорой, решила слегка расслабиться и поехала в фитнес-клуб, поплавать в бассейне, попариться в баньке. Там мы ее и нашли. Бедняжка так расстроилась, узнав о кончине Вероники Григорьевны, так плакала, так убивалась, что пришлось ее госпитализировать. Сейчас Лиза в клинике. Вы все тут испытали огромный стресс. Никита тоже увезен в лечебницу, для него оказалось тяжелым испытанием услышать о смерти бабушки. Ведь в семье это вторая смерть за последние дни. Да вы же все знаете...
     - Понятно, - протянула я.
     - Голубушка, - заулыбался Алексеев, - вот, держите В моей руке оказались купюры.
     - Купите себе вкусного, - журчал Володя, - икорки, рыбки, пирожных, стресс надо заедать. Мы уезжаем, тело Вероники отправлено в морг, Никита и Лиза в клинике, о Настеньке тоже позаботимся. Вы ступайте к Раисе, ясно?
     - Ага.
     Володя улыбнулся:
     - Знаете, Милада очень любима народом.
     - Я в курсе, читаю ее книги.
     - Превосходно! Нравятся?
     - Очень.
     - Чудесно! Поймите, голубушка, не дай бог до "желтых" газет дойдет информация о падении Ники из окна. Такой вой поднимут! Напридумывают, наврут, взбудоражат люд ей. Миладе работать не дадут.
     - А ее же дома нет, - ляпнула я.
     Володя кивнул:
     - Верно. Вам я открою тайну. Смолякова легла на операцию.
     - Ой! Заболела!
     Алексеев усмехнулся:
     - Да нет. Подтяжку сделала, хочет моложе казаться. Естественно, этот факт попытается скрыть любая женщина, поэтому Ми потихоньку смылась в Швейцарию, но на днях уже вернется.
     - Ага.
     - Голубушка, надеюсь, вы не станете болтать лишнего? - ласково предупредил Володя. - На все вопросы посторонних, подчеркиваю - посторонних, людей следует отвечать: "Ничего не знаю".
     - А так оно и есть, - затрясла я головой, - верно. Ниче не видела и не слышала.
     - Умница, - кивнул Алексеев, - кстати, думаю, вам, молодой женщине, надо подумать о карьере.
     Вот что, дней через десять приходите ко мне в "Марко", возьмем вас уборщицей.
     Я молчала, Алексеев прищурился.
     - Думаете, чушь предлагаю? ан нет, голубушка, в "Марко" перед вами широкий путь. Сначала простая поломойка, затем бригадир, начальник участка, заведующая хозяйственным отделом, вице-директор по коммунальным услугам. Карьера! Ясно?
     Я кивнула.
     - Вот и чудесненько, - сверкал улыбкой Алексеев, лицо мужчины приобрело нормальный цвет, а из глаз улетучилась настороженность, - в "Марко" ценят трудолюбивых, умеющих держать язык за зубами сотрудников.
     
     ***
     
     Раю я нашла на кухне.
     - Вот ужас-то! - всплеснула руками домработница. - Инсульт. Ой, жуть!
     - Чего делать надо? - осведомилась я.
     - Зайди в комнату к Нике, - нервно заговорила Рая, - и прибери там. Полы помой тщательно, пыль вытри, а то народ демонстрацией ходил, натоптали!
     - Хорошо, - кивнула я.
     - Сделаешь и домой пойдешь, - поеживаясь от озноба, докончила Раиса.
     Я поплелась в спальню Ники. Заходить в обитель внезапно скончавшейся старухи совершенно не хотелось. К тому же у меня опять сильно разболелся невесть где пораненный палец - нарыв делался все больше и больше, он совершенно не собирался рассасываться.
     Решив особо не утруждаться, я подняла на второй этаж ведро с водой, швабру, открыла дверь и пригорюнилась. Если в ваш дом, не дай бог, конечно, приходила милиция, то вы представляете, какой кавардак остается после того, как парни в форме покидают помещение. В нашей действительности есть три категории граждан, которые никогда не переобуваются, топают по блестящему паркету и чистым коврам прямо в уличных ботинках: это милиция, врачи и слесари-сантехники. Справедливости ради следует отметить, что последние - самые противные, от ментов и докторов остается просто грязь, а за работниками вантуза и разводного ключа тянутся цепью черные пятна то ли мазута, то ли машинного масла, в общем, невесть какой, но липкой и совершенно несмываемой субстанции.
     Вздыхая и охая, я навела порядок, а потом, преодолев непонятно откуда взявшийся ужас, решила закрыть так и стоящее до сих пор нараспашку окно.
     Ощущая слабость в коленях, я приблизилась к тому месту, где, по словам Алексеева, смерть настигла Нику. Подоконник на самом деле низковат, архитектор, решив сделать окна огромными, пренебрег безопасностью - широкая мраморная доска подоконника находилась на уровне моего пупка, даже чуть ниже, а ведь я не обладаю высоким ростом, скорее могу считаться коротышкой. Из подобного окошка очень легко сверзиться, чуть закружится голова - и ку-ку, как говорится.
     Рука взялась за красивую ручку цвета старой бронзы, я потянула створку, потом попыталась захлопнуть ее, но что-то мешало. Пришлось внимательно изучить тоненькие пазики, в которые должен был войти стеклопакет. У нас дома похожая конструкция, и очень хорошо знаю: даже небольшой комочек бумаги или спичка могут помешать закрыть окно.
     На первый взгляд казалось, что никаких препятствий нет. Но потом я приметила нечто непонятное, маленькое, светло-розовое. При помощи взятого со стола ножа для бумаги мне удалось выковырнуть это нечто.
     Через секунду, сообразив, какой предмет вижу перед собой, я взвизгнула, потом быстро зажала рот рукой.
     На подоконнике лежал ноготь, совершенно целый, миндалевидной формы. Еще через секунду я поняла, что он не настоящий, а гелевый, соскочил с пальца у того, кто зацепился им за раму.
     В голове моментально зазвучало злобное стаккато Лизы, ее ругань в адрес маникюрши, которую я слышала в свой первый день работы в доме Смоляковой. Лиза как раз и возмущалась по поводу того, что у нее накладные ногти отклеиваются.
     И вот сейчас передо мной, похоже, как раз находились остатки той "красоты".
     В полном ужасе я смела "протез" на пол, схватила ведро, тряпку, швабру, прибежала на первый этаж и отрапортовала:
     - Убрано до блеска.
     - Супер, - вздрогнула Раиса, - иди домой, завтра не являйся, не до полов. Жду в понедельник. Отпуск у тебя оплаченный, радуйся. Делать ничего не потребуется, а денежки капают. Не каждая так устроится.
     
     ***
     
     В девять тридцать утра я заняла пост у могилы Наины. К предстоящей операции подготовилась тщательно, принесла с собой маленькую лопатку, грабельки и пристроилась у соседнего надгробья.
     В девять пятьдесят пять на дорожке появилась полная грузная женщина в слишком теплом для июня, застегнутом на все пуговицы, старомодном пальтишке. Тетка походила на стройную, элегантную Смолякову, как крокодил на зайца. Плохо причесанные темно-рыжие волосы прикрывала нелепая цветастая панамка, на ногах у тетки были плотные чулки и уродливые, давно немодные туфли, на правом согнутом локте болтался добротный ридикюль, верой и правдой служащий хозяйке не первый, кажется, десяток лет. Но вот корзина цветов, которую приближавшаяся женщина прижимала к себе, была шикарной, стоила она не одну тысячу рублей.
     Я нагнулась перед чужим памятником и, сделав вид, что привожу в порядок клумбу, принялась наблюдать за теткой. А та поставила цветы к камню, где были высечены имена Лени с Наиной, и зашевелила губами.
     Примерно полчаса толстуха в молчании стояла у надгробия. Я, аккуратно сложив в пакет садовый инвентарь, покинула аллею, дошла до выхода с погоста, моментально вытащила из сумки серую кофточку, нацепила ее поверх футболки, водрузила на голову бейсболку и стала ждать.
     Терпение было вознаграждено, через минут двадцать толстуха вышла с территории кладбища и смешалась с толпой, идущей к метро. Я ринулась за бабой. Очень хорошо понимала, с кем мне предстоит иметь дело, поэтому тщательно подготовилась к операции. В моей довольно объемистой сумке имелось несколько двусторонних кофт, желтая шляпка, розовое кепи, черная бейсболка. Меняя на ходу одежду, я неслась за бабой, которая, несмотря на свой пятьдесят второй размер, двигалась легко, словно весила не больше сорока пяти килограммов. Кстати, похоже, тетка не ожидала слежки, за время долгого пути она ни разу не оглянулась и в метро не стала проделывать классический трюк с выскакиванием из вагона в момент захлопывания дверей.
     В конце концов наш с ней путь завершился в одном из спальных районов Москвы, около самой обычной кирпичной пятиэтажки. Лифта в здании не имелось. Толстуха исчезла за дверью первого подъезда, я подождала мгновение и ринулась за ней.
     Топ, топ, топ.., незнакомка поднималась по лестнице, я тихо передвигалась по ступенькам за ней. Зазвенели ключи, лязгнул замок, я вытянула шею и увидела захлопывающуюся дверь. Немедленно я снова расстегнула сумку, вытащила из нее байковый застиранный халат, в котором наша Ирка ходит не один год, и потертые домашние тапки. А через пять минут, облачившись во все это и шаркая шлепанцами, приблизилась к той самой двери, за которой скрылась посетительница кладбища, и позвонила.
     В глазке мелькнула тень, потом послышался голос:
     - t- Кто там?
     - Откройте, пожалуйста.
     - Зачем?
     - Я живу под вами, у нас с потолка вода течет.
     - У меня сухо.
     - Ну, пожалуйста, может, под ванной трубу прорвало...
     - Все в порядке.
     - Ладно, сейчас пойду в домоуправление, пусть к вам с милицией явятся! - пригрозила я.
     Дверь приоткрылась.
     - Экая вы... - воскликнула толстуха. - Зачем сразу ругаться, сами проблему решить можем. Смотрите, если виновата, оплачу вам ремонт.
     - Ладно, - пробурчала я.
     Мы вошли в ванную, хозяйка присела на корточки.
     - Ну, что говорила? Сухо. Пощупайте.
     - Сначала сами попробуйте, - слегка визгливо потребовала я.
     Хозяйка вытянула руку, обнажилось запястье с родимым пятном и следом от ожога.
     - Право слово, - произнесла Милада, - я ни при чем. Наверное, в трубе течь, но какой с меня спрос?
     - Верно, - кивнула я.
     - Впрочем, могу дать денег, - вздохнула беглянка, - мне недосуг с домоуправом болтать.
     - Понятно. А вы не узнаете меня? - тихо спросила я.
     - Мы знакомы? - удивилась писательница.
     - Да.
     - Не припоминаю.
     - Вы подписывали мне свою книгу.
     - Что? - шарахнулась в сторону Милада. - Ошибаетесь, дорогуша, не торгую литературой, я пенсионерка.
     - Не бойтесь, меня прислала к вам Настя, - сбивчиво стала объяснять я, - у вас дома большая беда, а я узнала вас по родимому пятну.
     - Какая беда? - дернулась Смолякова. - Настя? Кто такая?
     - Не надо изворачиваться, - поморщилась я. - Может, это покажется вам странным, но вы видите перед собой друга. Я все про вас знаю. Вы поссорились с Рыбкиной и Сониной. Впрочем, Катя шантажистка, и получается, вам никто, кроме меня, не поможет. Только не подумайте, что хочу денег, нет, просто...
     - Откуда узнали мой адрес? - перестала прикидываться Смолякова.
     - Извините, прочитала ваши ежедневники, поняла, что восемнадцатого июня вы непременно придете на могилу Наины, и подстерегла.
     Милада расстегнула бесформенное платье, вытащила из-за пазухи фальшивый бюст и сказала:
     - Идите на кухню, я только переоденусь.
     
     ***
     
     Я потратила довольно много времени, излагая в деталях свои приключения. Милада слушала молча, а когда мой рассказ иссяк, вздохнула и неожиданно спокойно произнесла:
     - Что ж! Кажется, мне и в самом деле придется воспользоваться вашей помощью. Странная сложилась в моей жизни ситуация: тысячи фанатов, миллионы книг, звездный статус, слава и деньги, но при этом полнейшее, тотальное одиночество... Я ведь, когда замыслила побег, спросила себя: на кого опереться? Где помощник? К кому бежать? Кто спрячет? Не предаст, не продаст, укроет... И поняла - никто. Рассчитывать придется лишь на себя. Странное это было открытие. Нет, понимаю, конечно, что каждый умирает в одиночку, но ведь при жизни кое у кого случаются друзья? У вас они есть?
     - Да, - кивнула я, - и очень близкие. С подругами мы почти как сестры. А еще у меня Зайка, невестка, сын Аркадий, дочь Маша.
     - Сын... - протянула Ми. - Хороший мальчик?
     - Обычный, не звезда, работает спокойно, - пожала я плечами. - В принципе, особо гордиться нечем, такой, как все, но для меня лучший.
     - Такой, как все... - эхом отозвалась Ми.
     На несколько минут в кухоньке, где мы сидели, воцарилась тишина. Смолякова что-то напряженно обдумывала, и я ей не мешала. Потом Милада встрепенулась, повернулась ко мне лицом и заговорила совсем по-дружески:
     - Не понимаете вы своего счастья. Ладно, сейчас расскажу правду о себе... Нет у меня иного выхода, помощь нужна. Отчего-то я вам верю, уж не знаю почему. Но придется начать издалека.
     
     Глава 30
     
     Первый раз Милада выскочила замуж очень рано. Нельзя сказать, что она чересчур любила жениха, просто девушке очень хотелось иметь семью.
     Ее отец целыми днями работал и практически не общался с дочкой. Впрочем, и Марфу единственный ребенок никогда особо не волновал. Милада росла сама по себе, из-за тихого характера не имела друзей и весь свой досуг проводила с книгами. А в каждом романе обязательно присутствует сюжетная линия, посвященная любви.
     К шестнадцати годам Ми четко поняла: родителей не выбирают, причем ей достались не самые плохие - не алкоголики, не нищие, не маргиналы. А то, что дочка раздражает маму... Что ж, случается порой подобное. Не всякий сумеет любить ребенка просто так, очень многим родителям хочется гордиться чадом, они пытаются отыскать в отпрыске задатки гениальности, и кое-кому это вполне удается. На свете бывают юные олимпийские чемпионы, победители музыкальных конкурсов, дети-поэты... Но Милада получилась более чем обычной, и Марфа брезгливо повторяла дочери:
     - Да уж, если бог не одарил тебя умом вкупе с талантом, мог бы осыпать красотой...
     Но увы, симпатичная внешность тоже досталась другим. Ми походила на гадкого лягушонка, из нее никак не мог получится лебедь, только жаба. Всего в девочке было слишком. Слишком светлая, болезненно бледная кожа, слишком бесцветные серые волосы, слишком близко посаженные глаза, слишком длинный нос, слишком тонкие губы, слишком худая фигура. В общем, Марфа лишь злилась, глядя на дочь.
     И еще она плохо одевала Ми. Нет, не подумайте, что школьница ходила в рванье. Милада носила добротные платья, крепкую обувь, пальто с норковым воротником. Но вот модных, красивых шмоток не имела. Правда, один раз Марфа из какой-то заграничной поездки приволокла дочери восхитительную, шикарную белую куртку, капюшон которой был украшен черным мехом. Девочка чуть не упала в обморок от восторга, у нее никогда не имелось подобной красоты. Но очень скоро симпатичная курточка перестала быть личной собственностью Ми. У Map" фы имелась отвязная подружка Елена, не слишком разборчивая в связях тетка, любившая на уикенд отправиться с очередным любовником в Подмосковье.
     Каждый раз, собираясь на, так сказать, отдых, она прибегала к Марфе и говорила:
     - Возьму у Миладки куртку!
     Девочке постоянно хотелось возразить: "Не дам.
     Вы портите вещь, прожгли уже сигаретой рукав и измазали помадой капюшон".
     Но воспитание не позволяло, и школьница молча наблюдала, как Елена уносится в ее модной курточке на веселую гулянку.
     Впрочем, все вышеперечисленное было ерундой, тройки Миладу не раздражали, она очень хорошо понимала, что и "неуд" по алгебре ей поставили из жалости, на самом деле количества математических знаний ученицы Смоляковой не хватило бы даже на единицу. Кол - это все же некая оценка, а Ми следовало поставить ноль. Не слишком переживала маленькая Смолякова и от отсутствия друзей. К тому же у нее была Лена Рыбкина, а свободное время Ми занимала чтением книг, вязанием и вышиванием...
     - Неужели вы были так одиноки? - вылетело у меня.
     Детективщица мягко улыбнулась:
     - Может, я ошибалась, думая так? Никогда не смотрели передачу "Школьные годы чудесные"? Она одно время шла по TV.
     - Это когда в студию приглашают некую звезду?
     Приходят одноклассники знаменитости и вспоминают детство?
     - Верно, - кивнула Милада. - Когда мне позвонил редактор и предложил участие в съемках, сразу предупредила: никто не явится на передачу, кроме Лены Рыбкиной.
     ...Но, на ее удивление, притопал почти весь класс, и ошарашенная Милада услышала о себе ворох приятных вещей. Оказывается, одноклассники любили ее, уважали, считали талантливой и все-все тесно дружили с будущей писательницей. Оставалось лишь поражаться и задаваться вопросом: они самозабвенно лгут или в самом деле верят своим словам, видя прошлое сквозь розовые очки? Ну как-то принято считать детство самым светлым временем жизни. Вот по истечении времени годы наивности и кажутся безмятежно счастливыми.
     Когда Ми пропихнули на журфак, слух о том, что в университете обучается дочь самого Олега Смолякова, естественно, прокатился по аудиториям. Но на факультете журналистики всегда имелось много всяких деток, поэтому статус звезды курса достался Олесе Паниной, чей папа был культовым кинорежиссером тех лет. Ми по-прежнему никто не замечал, кроме симпатичного юноши из Петербурга со странной кличкой Марсик. Весьма скоро он сделал предложение Ми, а на втором курсе сыграли пышную, шумную свадьбу. Старший Смоляков был счастлив, а Марфа недовольна. Перед походом в загс она сказала дочери, одетой в белое платье:
     - Очень скоро муж покажется тебе скучным и надоедливым, а придется терпеть. Да и материальное положение у вас будет не очень... У жениха родня - голь перекатная. Вот Катя Яблонкина выскочила за сына крупного дипломата, порадовала родителей. Впрочем, от тебя никто хорошего не ждал.
     Через месяц после свадьбы Ми поняла, что беременна, и мигом сообщила родителям о предстоящих изменениях в составе семьи. Олег Сергеевич ринулся в "Детский мир" скупать пеленки, а Марфа, всплеснув руками, закричала:
     - Аборт! Прямо сейчас! С ума сойти! Университет не закончила! Какие дети? На что жить станете?
     Надеетесь, я стану помогать?
     И тут впервые в жизни Ми проявила настойчивость.
     - Нет, - сказала она, - я не стану убивать своего ребенка. Никогда!
     Марсик встал на сторону жены и тестя. Разгорелся скандал, вследствие которого старшему Смолякову пришлось, употребив все свое влияние, добыть дочери и зятю отдельную жилплощадь. Напомню, на дворе стояли советские годы, в стране действовали строгие законы, по которым люди не имели права вступить даже в кооператив, коли обладали определенным количеством квадратных метров на душу населения семьи. Сколько, я сейчас не помню. Но у Смоляковых имелось семь комнат, а в них проживало всего четыре человека, две семьи: Олег Сергеевич с Марфой и Ми с Марсиком. Причем Марсик обитал на птичьих правах - он был прописан у матери.
     О каком "улучшении условий" могла идти речь?
     - Ничего, детки, - воскликнул Олег, вручая молодым ключ от комнаты в коммуналке, - сейчас родится маленький, вас станет трое, и вы превратитесь в очередников. Тут-то я и куплю вам отличный кооператив.
     Ми закивала, Марсик заулыбался, одна Марфа вновь осталась недовольна, ей очень не хотелось тратить накопленные деньги.
     - Многие рады и коммуналке, - рявкнула она.
     Но тут уже взвился Олег Сергеевич и поругался со своей вздорной женой. Ссора длилась почти неделю и грозила перерасти в полномасштабную войну, но тут со Смоляковым случился очередной удар, и он умер. Ми была беременна на восьмом месяце.
     После смерти мужа Марфа мгновенно выперла молодых в коммуналку.
     - У вас есть личная жилплощадь, - спокойно заявила она, - там и обретайтесь.
     Милада не стала унывать: любимый муж рядом, скоро родится ребеночек...
     Но через неделю после похорон Олега Сергеевича от семейного счастья не осталось и следа. Марсик переменился враз, он перестал оказывать жене любые знаки внимания и откровенно говорил:
     - За фигом ты решила оставить ребенка? Нам сейчас докука не нужна.
     Семнадцатого июня, за две недели до предстоящих родов, Ми и Марсика позвала в гости Ася Тягунова, дальняя родственница молодого мужа. Шашлык, вино, танцы... Марсик подвыпил и сказал:
     - Ми, ночуем тут.
     - Где? - тихо спросила жена.
     - У Аськи, на полу ляжем.
     - Мне не заснуть с животом на твердом.
     - Ерунда, завтра еще погуляем.
     - Поедем домой, я не очень хорошо себя чувствую, - стала упрашивать Ми.
     - Еще чего! - обозлился Марсик. - Вот они, радости женитьбы...
     Милада прикусила язык. Но беседу услышала Тягунова и пристыдила Марсика. В результате около полуночи не слишком трезвый и страшно злой супруг сел за руль машины, которую Олег Сергеевич Смоляков подарил дочке к свадьбе. У Ми тоже имелись права, но она никогда не управляла автомобилем.
     Едва пара выехала за ворота, как Марсик оглушил жену воплем:
     - Все гуляют, а мы прочь катим!
     - Я устала.
     - И чего? Дура!
     - Прости, милый.
     - Идиотка! - бушевал муженек, нажимая на газ.
     - Осторожней, - предостерегла Ми.
     - Молчать, кретинка!
     - Не гони так.
     - Сказано, заткнись!
     - Ну, пожалуйста, мне страшно.
     - А-а-а, - протянул Марсик, - не захотела меня послушаться, выкобенивалась, жестко ей, видите ли, на полу... Теперь я стану делать, что пожелаю!
     С этими словами муженек что есть мочи надавил на педаль. Дорога резко вильнула влево, в глаза Ми воткнулся взявшийся невесть откуда яркий свет...
     Потом наступила кромешная темнота.
     - Эй, - донесся из мрака голос Марсика, - ты жива?
     Ми раскрыла глаза.
     - Да. Что случилось?
     - В аварию попали, - нервно воскликнул муж, - сейчас ГАИ приедет. В той машине, что с нами столкнулась, баба за рулем, тоже беременная.
     - Ужасно... - прошептала Ми. - Надо посмотреть, может, ей плохо?
     - Она двигаться не может, - протянул Марсик.
     - Катастрофа!
     - Милочка, - вдруг очень нежно заговорил супруг, - ты хочешь, чтобы меня посадили в тюрьму?
     Представляешь позор: суд, зона, ребенок без отца, тебя выгонят из университета... Желаешь подобное?
     - Нет, конечно, - прошептала в ужасе Ми, - а почему так должно случиться?
     - Я же пил сегодня водку, - пояснил Марсик. - Сам себя я чувствую трезвым, но сейчас явятся гаишники, возьмут анализ крови и отволокут меня в тюрьму. Поняла?
     Миладу накрыло ощущением надвигающегося кошмара.
     - Господи, что делать?
     - Все очень просто, - нежно пропел Марсик. - Ты же имеешь права?
     - Ну, да.
     - Они с собой?
     - В сумочке лежат, вместе с паспортом.
     - Чудесно. Надо сказать, что за рулем сидела ты.
     - Я? Но я ведь совсем не умею водить машину.
     - И кто это знает? Права на месте? Следовательно, вопросов не возникнет. Скажем, что ты беременная, почувствовала себя плохо, потеряла за рулем сознание, я сидел сзади и не успел ничего предпринять.
     Ясно?
     - Ага, - кивнула Ми, - в аварии виновата я.
     - Ну да! Тебе ничего не сделают, на сносях находишься. Если сейчас переберешься на водительское сиденье, спасешь меня от тюрьмы, - обнял Ми Марсик. - Любимая, решайся, наше счастье в твоих руках!
     Милада молча полезла за руль. Ей и в самом деле было очень плохо, кружилась голова, болел низ живота, руки сводило судорогой.
     Машина ГАИ прибыла в тот самый момент, когда у Ми начались роды, она плохо помнила дальнейшие события. Отчего-то к месту происшествия из местной подмосковной больницы прибыла всего одна "Скорая", на носилки положили женщину, вторую участницу ДТП, - у нее был сломан позвоночник. Ми, у которой уже пошли схватки, устроили на железном стуле рядом с носилками.
     Через сутки Милада проснулась в больничной палате и увидела ту же молодую женщину, с которой ее везли. Они снова оказались рядом.
     Наине, так звали товарку по несчастью, сделали кесарево. Ми, не помня как, родила сама. В подмосковной больничке царили пофигистские нравы, и к двум пострадавшим отчего-то никто из врачей не пришел, зато явился сержант милиции и начал допрос.
     С Ми он начал беседовать первой. Смолякова сообщила, что она, поскольку муж выпил, села за руль сама, но через некоторое время почувствовала себя плохо и потеряла сознание. Супруг ничего сделать не мог, он мирно дремал на заднем сиденье.
     Потом дознаватель пересел к Наине. Та сначала очень тихо, настолько еле-еле, что сержанту пришлось почти лечь на койку, чтобы услышать речь пострадавшей, начала рассказывать о приключившейся беде, а потом вдруг громко завершила повествование:
     - Когда дорога сделала резкий поворот налево, перед моей машиной, на встречной полосе, вдруг оказался "Москвич". Ничего поделать я не смогла.
     - Значит, получается, из-за меня у нее сломан позвоночник! - закричала Ми, до которой лишь сейчас дошел ужас произошедшего.
     - И, видно, встать на ноги я уже не смогу, - тихо бормотнула Наина.
     Смолякова лишилась дара речи, а сердобольный сержант решил утешить несчастных женщин.
     - Случайность вышла, - пояснил он. - Вы обе рожать начали, вот и потеряли управление. Ясное дело, претензий ни у кого быть не может; вы, пострадавшая, в коляску сядете, сейчас такие делают, с моторчиком, очень удачные.
     Женщины не знали, как отреагировать на дурацкие слова сержанта, но тут пришел доктор и выгнал милиционера.
     Через десять минут после окончания допроса Наине принесли новорожденного.
     - Смотрите, какой хорошенький мальчик, - умилилась медсестра.
     - А мой ребенок где? - забеспокоилась Милада.
     - Сейчас, сейчас... - подхватилась девушка в белом халате и убежала.
     Вернулась она с двумя врачами, мужчиной и женщиной. Те сели к Ми на кровать и сообщили страшную правду: мальчик Милады погиб. Он умер в машине "Скорой помощи" - роженицу ни в коем случае нельзя было сажать на стул, это грозит переломом шейных позвонков у плода, а юный фельдшер, забиравший с места аварии Смолякову, никогда не слышал о подобном риске. Парализованную Наину он положил на носилки, а Миладу устроил на стуле. В принципе, на дурака-парня можно подать в суд, но ведь это не вернет младенца!
     Ми словно накрыло чем-то неподъемным. Оглушенная и почти слепая, Смолякова перестала соображать, ей мгновенно сделали укол и погрузили в сон. Пришла Ми в себя ночью - она очнулась от тихого шепота. Милада увидела около кровати Наины мужскую фигуру.
     - Пойми, - долетел до ее слуха красивый баритон, - это единственно правильное решение, иного нет. Ну куда его деть? А?
     Милада, не желавшая становиться невольной свидетельницей чужого, явно интимного разговора, кашлянула. Собеседник Наины вскочил и, пряча лицо, выбежал вон.
     - Ты давно не спишь? - прошептала Наина.
     - Только очнулась, - заверила ее Ми.
     Внезапно соседка сказала:
     - Сейчас расскажу тебе кой-чего. Думаю, поймешь меня. Похоже, сильно любишь его?
     - Кого? - удивилась Ми, не поняв, о чем та говорит.
     Наина усмехнулась.
     - Я хорошо видела: в вашей машине за рулем мужик сидел, а ты рядом.
     - Нет, нет! - воскликнула Ми. - Ты ошибаешься!
     - Знаешь, почему я не выдала правду? - перебила ее Наина. - Сама такая. В общем, слушай меня внимательно. Я вам помогла, хотя твой муж меня и убил. Он ведь выпил, да? Пахло от него сильно, когда он подошел ко мне и спросил: "Эй, вы живы?"
     Я сразу перегар почувствовала, только ответить не сумела. А потом промолчала.
     Ми, съежившись, ждала, что она скажет дальше.
     - Понятно... - протянула Наина. - Думается, он мне в наказанье послан, муж твой.
     - За что? - пролепетала испуганная донельзя Милада.
     - Слушай, - велела Наина.
     
     Глава 31
     
     Наина - девушка из хорошей, интеллигентной семьи. Папа академик, мама домашняя хозяйка, старшая сестра Марта кандидат наук. Марта была старше Наины, она имела мужа Леонида и сына Костю.
     Все в семье шло хорошо, особых бед не случалось, жили - не тужили. И тут Наина, повзрослев, влюбилась в... Леонида.
     Сначала девушка пыталась бороться с чувством, потом поняла, что сопротивляться бесполезно, и один раз, на даче, призналась родственнику в любви. Леонид неожиданно ответил, что тоже очень давно испытывает самые нежнейшие чувства к Наине, но бросить Марту и сына не может.
     Наплевав на все понятия о благородстве и долге, пара стала тайком встречаться. И Наина, и Леонид очень хорошо понимали: если Марта и родители узнают об их романе, любовникам несдобровать. Папа и мама не только выгонят гадкого зятя, они еще проклянут младшую дочь, которая украла счастье сестры.
     Объятия на чужих дачах продолжались почти год. Потом Наина забеременела и, несмотря на резко негативную реакцию Лени, решила оставить ребенка. Свою позицию она объяснила любовнику так:
     - Замуж не выйду никогда, хочу иметь от тебя сына. Не волнуйся, никому не скажу ни слова.
     И точно, хотя и отец, и мама, и Марта с пристрастием допрашивали Наину, та стояла насмерть, упорно повторяя:
     - От кого забеременела, не скажу, он не москвич. Точка.
     Испуганный Леонид начал сторониться любовницы. Когда до родов оставались считанные дни, он решил порвать с Наиной и позвал ее в укромное местечко на одну из подмосковных дачек для беседы.
     Родители Наины в это время уехали в Карловы Вары, а сильно простуженная Марта отлеживалась дома. Наина села в машину, но до места встречи с Леонидом не доехала, попала в аварию.
     Очнувшись, Наина попросила врача позвонить ей домой. Естественно, что в больницу прибыла не больная Марта, а Леонид. Сначала, узнав от врачей, что родственнице грозит полный паралич, мужчина пришел в ужас. Но потом, услыхав о появившемся на свет абсолютно здоровом мальчике, перепугался еще больше и начал уговаривать любовницу отказаться от ребенка.
     Наина лишь молчала, слушая доводы Лени. Конечно, он говорил "правильные" вещи. Парализованная женщина не сумеет ухаживать за младенцем.
     Бремя воспитания мальчика ляжет на Марту, у которой уже есть сын. Станет материально тяжело, а морально вообще невыносимо. В конце концов, сообразив, что Наина не поддается на уговоры, Леонид в запале воскликнул:
     - Ладно, скажу правду. Ты не жилица на этом свете. Смерть может наступить с минуты на минуту.
     Такой перелом, как у тебя, приводит к параличу дыхания, сделать ничего нельзя. Имей в виду, как только ты умрешь, я младенца в интернат отволоку. Вдруг вырастет на меня похожим? Не нужны нам такие казусы. Все из-за твоей глупости случилось! Сказал же: возьми такси, нет, сама за руль полезла, с пузом. Вот уж глупость! За твою дурь нам с Мартой придется расплачиваться...
     Наина замолчала, а Ми воскликнула:
     - Это не правда! Ты поправишься!
     - Нет, - прошелестела Наина. - Я разговор врачей подслушала, счет идет на дни. Скажи, ты поняла, почему сержант сказал: "Претензий к вам, Смолякова, не будет"?
     - Не очень, - призналась Ми.
     Наина кашлянула.
     - Просто я ему сообщила: за пару секунд до аварии я увидела, что женщина за рулем находится без сознания. Теперь все уверены - ты не виновна, просто случилось несчастье. Зачем я это сделала, понимаешь?
     - Нет, - пролепетала Ми.
     - Да я сразу, как узнала, что парализована, поняла: Леня сделает все, чтобы отказаться от сына.
     Я скоро умру, а моего ребенка отдадут в интернат!
     - А твои родители? - прошептала Смолякова. - Марта...
     - Сестре лишние хлопоты не нужны. Мама поглощена папой, думает только о его благополучии.
     Зачем ей внук невесть от кого! - пояснила Наина. - Я никогда не раскрою правды про Леню. Во-первых, люблю его. Понимаю, что мерзавец, но ничего поделать с собой не могу. Во-вторых, не имею права окончательно разрушать счастье сестры. Ведь сама же виновата, решение оставить ребенка приняла самостоятельно. Вот только... Ну скажи, ты бы захотела уходить из жизни, зная, что твой сын будет мучиться в интернате?
     Ми вздрогнула:
     - Нет.
     Наина всхлипнула:
     - И я тоже не хочу. Слышала, как ты сержанту врала.., ну, что сама за рулем сидела, и, когда настал мой черед показания давать, сказала про твое бессознательное состояние. Похоже, ты мужа любишь?
     - Да.
     - И не желаешь, чтобы он в тюрьме оказался?
     - Нет.
     - Вот и ладно. Твой ребенок умер, бери моего и воспитывай, как своего.
     - С ума сошла! - отшатнулась Ми. - Кто ж такое разрешит?
     Наина издала странный горловый звук.
     - Уже договорилась с врачом.
     - И он согласился?
     Соседка тихо засмеялась.
     - Конечно. Не спрашивай, что он за это получил, неважно. Слушай меня внимательно. Доктор вечером сообщит Марте и Леониду о смерти моего младенца. Им отдадут тело, его похоронят на Новодевичьем кладбище, там же, где и меня. У нас есть место на старой территории, семейное. Там дед с бабушкой лежат. А ты уйдешь отсюда с малышом и будешь счастливо жить с мужем. Пообещай мне, что никогда, никогда не бросишь мальчика! Я заплачу!
     Милада, лишившись дара речи, лишь охнула, а Наина продолжала:
     - Можешь встать?
     - Ну, в принципе, да, - ожила Смолякова.
     - Видишь, на подоконнике моя сумка?
     - Да.
     - Возьми ее.
     - Нет! - испугалась Ми. - Мне ничего не надо.
     - Бери, бери. Открой и найди в кармашке маленький ключ. Давай действуй.
     Милада покорно выполнила приказание.
     - У меня была бабушка, - прошептала Наина, - мама папы. Она меня обожала и оставила много дорогих вещей. Запомни адрес: город Тверь, улица...
     Поедешь туда, квартира стоит пустая, о ней давно забыли. Там прописан брат папы, но он дома не живет - в бога сильно верит, при разных храмах молится. В общем, откроешь дверь этим ключом, войдешь в спальню, третий ряд паркета, шестая доска от окна. Нажмешь на край - откроется тайник. Бери все, что увидишь. Это сыну, ему... Не забудь, ясно? Выбора у тебя нет. Или воспитываешь мальчика, или я правду про аварию говорю. Впрочем, нет, не сумею.
     Умру так, зная, что сыну в приют дорога. Видно, бог мне твоего мужа в качестве наказания за связь с Леонидом послал. В общем, решай скорей.
     - Я возьму мальчика! - воскликнула Ми. - Не волнуйся!
     - Ключ!
     - Он мне не нужен!
     - Нет, ключ забери. И вещи из тайника тоже!
     Адрес не забудь! Адрес!
     Видя, что Наина разволновалась сверх меры, Ми спрятала найденный в потайном кармашке сумки ключик.
     Часа через два Наине стало плохо, ее перевели в другую палату, а к утру она умерла.
     Спустя сутки Ми уехала домой с мирно сопящей на руках крошкой. Выходя из больницы, она столкнулась со стройной плачущей женщиной и мужчиной в черном костюме. Это были Леонид и Марта, прибывшие за телами Наины и мальчика...
     - Значит, Кит не ваш сын, Милада?! - воскликнула я.
     - Генетически - да. Но на самом деле он мой мальчик.
     - Никита знает историю своего рождения?
     - Нет, конечно, - замахала руками Милада. - В курсе только Лена Рыбкина, мне пришлось ей открыться.
     - Почему?
     Милада вздохнула.
     - Слушайте дальше, поймете!
     ...После появления в доме младенца Марсик сильно изменился. Он прожил с женой и сыном неделю и заявил:
     - Развод. Хватит. Надоело слушать писк. Ступай вон!
     Гордая Милада схватила Никиту и вернулась к Марфе. Но "добрая" мама не испытала никакой радости при виде дочки. Более того - оказалось, что у вдовы есть любовник, который, несмотря на то что земля на могиле ее мужа еще не успела осесть, поселился в доме покойного Олега Сергеевича.
     Марфа, правда, впустила Ми в дом, но предупредила:
     - Всего на неделю.
     Бедная молодая мать растерялась и бросилась к Рыбкиной. Лена в то время обитала в крохотной комнатенке в коммуналке. Но, несмотря на свои стесненные обстоятельства, она сказала:
     - В тесноте, да не в обиде! Перебирайся ко мне.
     Наступило время тотальной нищеты. Никита оказался болезненным ребенком, требовавшим постоянного ухода. Помощи ждать было неоткуда. Марсик моментально развелся, потом сунул кому надо взятки, и Ми внезапно вновь оказалась прописанной у матери. Комната в коммуналке, которую выбил для своей дочки Олег Сергеевич Смоляков, отошла Марсику в единоличное пользование.
     Другая бы женщина подняла скандал, обратилась в милицию, в суд... Но Милада не обладала бойцовским характером. Кроме того, у нее на руках был Никита, занимавший все ее время. Молодой матери было очень трудно, в первую очередь материально.
     Трудно до такой степени, что она один раз расплакалась у кроватки и в припадке отчаяния воскликнула:
     - Вдруг Наина не соврала? Может, действительно под паркетом лежат деньги?
     - Что? Где? Какие деньги? - изумилась Рыбкина.
     Смолякова осеклась, но поздно. Настойчивая Елена вытряхнула из подруги правду об аварии и всем прочем Рыбкина не стала впадать в истерику, заламывать руки и возмущаться глупостью Ми. Нет, она сказала:
     - Бог - он все видит! Еще посмотрим, кто окажется на коне, ты или Марсик. Отольются ему твои слезы, подавится он любовью Милады Смоляковой...
     А после сего высказывания укатила в Тверь. Назад Лена явилась через день, вошла в комнату, упала на единственную кровать, где они с Ми спали валетом, и обморочным голосом доложила:
     - Дом стоит на месте, в квартире, похоже, давно никого нет, паркетина отковырялась, а под ней.., во!
     Трясущейся рукой Лена выудила из сумочки толстые пачки сторублевок и несколько бархатных коробочек.
     - Не может быть... - прошептала Ми. - Господи, сколько деньжищ!
     - Много, - кивнула Лена. - Ладно, стану действовать. С нами в школе Пашка Роков учился, помнишь его?
     - Да, - ответила Ми.
     - Его отец теперь крупная шишка в Моссовете, - задумчиво произнесла Рыбкина. - В общем, сама займусь делами.
     - Наверное, надо отдать деньги родственникам Наины, - тихо возразила Ми.
     Лена прищурилась.
     - Нет. Она оставила их тебе. Для Никиты! Ты не имеешь права лишать ребенка средств.
     Из "клада" получилась двухкомнатная квартира, и Ми ощутила себя счастливой...
     Добравшись до этого места своего повествования, Смолякова замолчала и уставилась в окно.
     - Вот почему вы всегда оправдываете Никиту! - вырвалось у меня. - Ощущаете вину перед Наиной и благодарность за деньги! - Ми покачала головой - Все сложней. Кит мне родной сын. Да, общей крови у нас нет, но мы вместе буквально с его рождения. Наине я благодарна безмерно. Кабы не тот ключ, неизвестно, как бы мы выжили! А так и дом у нас свой появился, и с голоду мы не умерли, потому что продавали найденные ценности. Наина спасла жизнь мне и сыну!
     - Своему сыну! Это вы избавили младенца от горькой судьбы сироты!
     - Я фактически скрыла убийцу Наины, - покачала головой Ми. - Марсик был пьян, вот и не справился с управлением. На нем не осталось ни царапины, а Наина умерла от травмы позвоночника. Получается, я убила ее.
     - Не вы, а Марсик, - напомнила я.
     - И я хороша - скрыла убийцу!
     - Вы спасли мужа, надеясь жить с ним много лет вместе.
     - Верно, - кивнула Ми, - но получилось, что мое желание ерунда. Потом-то я поняла: Марсик на самом деле женился не на мне, а на папе. Ему показалось выгодным породниться с дочкой всемогущего Смолякова, а отец умер спустя несколько месяцев после свадьбы, да еще ребенок получился. Но все это я поняла не сразу, сначала очень ругала себя, ведь, если честно, была не лучшей женой - готовить не умела, хозяйство вела хуже некуда.
     - Послушайте, Милада, - возмутилась я, - а за большевистский переворот, который затеял Ленин, вы вины не ощущаете, а?
     - Нет, - серьезно ответила Ми, - меня тогда в живых не было.
     Я сердито хмыкнула.
     - Есть такая рыба фугу... - вдруг горько заговорила Ми, - красоты необыкновенной, внешне милое создание, но дико ядовитая. Похоже, я из этой же породы. Моя любовь приносит лишь вред. Вот Никита...
     - Знаю, что он сидел, - перебила я Смолякову.
     - Ладно.
     - И в курсе, что Сонина шантажирует вас.
     - Бедная Катя... - вздохнула Ми. - Вообще-то я бы и так дала ей денег, ведь у нее большое горе с сыном.
     - Я слышала про зависимость Степана от героина. Я так понимаю, что вы плюс к ежемесячной дотации еще и купили Кате квартиру.
     - Ну.., да.
     - А она обвинила вас в инвалидности Степы!
     - Катя очень устала и...
     - Милада! Ну нельзя же, право, быть такой беззубой! - заорала я. - Сонина мерзавка! Шантажистка!
     - Ее просто жизнь загнала в угол, - тихо ответила Ми, - вот и пришлось выбираться оттуда, используя любую возможность. И потом, я ведь зарабатываю большие деньги, должна делиться.
     - Должны? Почему? Вы же ничего не украли!
     Смолякова сгорбилась.
     - Тоже верно. Но отчего-то так странно получается, что я всем должна. Бегаю, словно загнанный заяц, хочу людям угодить, стать хорошей.
     - Надеетесь услышать от окружающих: "Ты самая замечательная"?
     - Ну.., да, - призналась Ми.
     Я молча смотрела на писательницу. Все наши беды и комплексы родом из детства. Миладу просто затретировала мамаша, и вот результат: сколько лет бабе, достигла славы, заработала кучу денег, а выпрямить спину не может. Ой, беда! Ми катастрофически не повезло. Интересно, кто-нибудь говорил ей о любви искренно, без желания потом использовать женщину? Ведь и правда - муженек в прежние годы держал ее в качестве домашней рабыни, нынешние родственнички считают чем-то вроде кошелька... Но вслух свои мысли я озвучить не смогла, с губ сорвалась совсем иная фраза:
     - Господи, что же натворил сейчас Никита, если вы решились убежать?
     Ми слегка побледнела.
     - Несчастья стали сыпаться на меня примерно год назад. Сначала мы навсегда разругались с Леной.
     - Я знаю.
     - Потом мою верную помощницу Галю пришлось уволить за воровство.
     - И это слышала.
     - А еще Наташа ушла от Кита и уехала за границу, да еще неприятность с Сониной случилась.
     - Знаю и об этом, - закивала я. - В общем, вы остались без подруг, пусть даже таких, как Катя.
     - Верно, но я постепенно привыкла. Вместо Гали у нас стала работать Раиса, сестра Наты, очень милая девушка. Они с Наташей похожи. Вернее, Рая - этакая карикатура на Нату, та ведь красавица, но сходство явное, особенно в голосе и в манерах. Вскоре Кит привел в дом Лизу, милую девочку, и мы вроде зажили спокойно. До мая, во всяком случае...
     - А что случилось в мае?
     Ми замялась, потом тряхнула головой.
     - - Меня внезапно вызвал к себе хозяин издательства. Алексей Лагутенко.
     
     Глава 32
     
     Смолякова, несмотря на свой уже звездный статус, постоянно боится, что ее выгонят вон из "Марко". Приглашение в кабинет к Лагутенко она восприняла с ужасом. На дрожащих ногах писательница вползла в хозяйские владения, обвалилась в неудобное модное кресло и замерла в ожидании слов: "Уважаемая Милада, ваши рукописи нам более неинтересны".
     Но Алексей произнес иную фразу:
     - Ты только не волнуйся, я почти контролирую ситуацию. Речь идет о Никите.
     Милада вцепилась пальцами в жесткий край сиденья, а Лагутенко начал осторожно, по чайной ложке, выдавать сведения.
     Никита обратился в службу безопасности "Марко" с просьбой о помощи. Он некоторое время назад решил вновь заняться бизнесом - открыть парикмахерский салон, и добрая мама дала ему на раскрутку денег. Кит снял помещение, закупил оборудование, и тут на него наехал некий Макей, парень с богатым уголовным прошлым, который потребовал от начинающего бизнесмена двадцать тысяч долларов в месяц...
     - Сколько-сколько? - подскочила я, перебив рассказ Смоляковой. - Офигеть!
     - Верно, - кивнула Ми. - Но слушайте дальше.
     Тот Макей сказал Никите: "У твоей мамочки полно бабок, пусть платит, иначе либо тебя украдут, либо Настю".
     Смолякова встала, налила себе воды прямо из-под крана и продолжила:
     - Вот это все мне и рассказал Лагутенко. А потом велел сидеть дома и не выпускать из особняка Кита и Настю.
     - А вы что сделали?
     Ми вздрогнула.
     - Ну, понимаете, мои книги читают многие...
     Есть среди них всякие люди, и, в частности, один человек, нынче крупный бизнесмен, а раньше.., в общем...
     " - Вы пошли к криминальному авторитету и попросили его устроить встречу с Макеем? - догадалась я.
     Кивок.
     - И он помог?
     Кивок.
     - Вы поговорили с Макеем.
     Кивок.
     - Господи, да объясните же наконец! - взмолилась я.
     Смолякова поставила чашку в мойку, нервно поправила свои крашеные, слишком рыжие волосы и продолжила рассказывать.
     - Этот Макей оказался с виду нормальным парнем. Мимо подобного на улице пробежишь и не обернешься. Но вот на контакт он не шел. Спрашиваю: "Вы знаете Никиту Смолякова?" Отвечает: "Вероятно". - "Хотите от него денег?" - "Может, и так, а может, нет".
     Поговорив с ним в подобном духе с полчаса. Ми устала и сказала:
     - Извините, мне пора.
     И тут вдруг Макей с некоторым смущением попросил:
     - Книжечку моей маме не подпишете? Она ваша фанатка.
     - Конечно, - кивнула Ми. - Как ее зовут?
     - Маму? Анна.
     Смолякова раскрыла томик и привычно вывела на странице: "Милой Анечке с любовью".
     - Не понял! - растерянно воскликнул Макей. - Это что, вы, типа, мою маму любите?
     - Конечно, - пожала плечами Ми.
     - А за что?
     - Я люблю всех своих читателей, - спокойно пояснила Милада. - Для меня нет разницы, знакомы мы или нет, просто люблю, и все.
     - Даже несмотря на то, что она мать настоящего пацана? - окончательно растерялся Макей.
     Милада улыбнулась.
     - Думаю, у нас с вашей мамой много общего.
     Например, мы любим своих детей, увлекаемся детективами. Она не вяжет?
     - Угу, шевелит спицами, - окончательно растерялся Макей.
     - Вот. И я тоже! Ладно, мне пора, прощайте.
     - Стой! - рявкнул Макей. - Садись и слушай.
     В твоем доме живет крыса. Она ко мне обратилась, за пополам.
     - Не поняла, - выдохнула Ми.
     - Ну, типа, крыса хочет десять кусков, и столько же мне каждый месяц течь станет, - пустился в объяснения Макей. - Чтоб ты поверила, еще скажу: крысятина в "Марко" пожаловалась. Говорил я: "Не делай этого, слишком хитро". А крыска захныкала:
     "Не, иначе не прокатит. А так классно получается: я ни при чем, сам ничего не просил, вроде как маму волновать не хотел, а Лагутенко ей непременно расскажет. Начнут проверять, узнают: все верно, есть такой Макей". Эй, ты чего, типа, такая синяя стала?
     - Ерунда, - отмахнулась Ми, - продолжайте, пожалуйста.
     - А я че? Кто ж от денег откажется? - спокойно признался Макей. - Только я вот что решил - с той крысой дела иметь не стану. Езжай домой, отбой дам. Не корчись, ни тебе, ни девке, ни крысе ничего не грозит. Ты, типа, моей маме "с любовью" написала, а для меня мама - все! Хорош, шныряй отсюда, да знай, что с крысой живешь. Она страшное животное, никогда крысятине человеком не стать...
     Смолякова закашлялась и снова схватилась за воду.
     - Дальше-то что? - в нетерпении воскликнула я.
     Милада вытерла рот рукой.
     - Еле до дома доехала и в кровать упала. А утром Лагутенко позвонил, сказал, что Никита его ночью потревожил. Радостный такой был, закричал в трубку:
     "Извините за поздний звонок, хотел обрадовать: у Макея ко мне претензий нет, я с ним договорился".
     - И как вы поступили?
     Милада вздохнула.
     - Мне в голову внезапно пришла вот какая мысль: значит, акция готовилась давно. От меня убрали всех - Лену, Галю, даже Сонину. Сразу стало понятно: драгоценность в чемодан Гале подсунул Кит, вот почему он велел разворачивать подарки.
     - Но зачем ему все это было надо?
     Ми усмехнулась:
     - Кит великолепно знал, что у меня от Рыбкиной секретов не имелось. Да и Галя, несмотря на то что домработница, была доверенным лицом, с Сониной я тоже поделиться могла, рассказать о проблеме. Ну и какой бы совет получила? Да все бы мигом заорали: "Иди в РУБОП!" А этого Киту было не надо. Я наконец поняла то, что он задумал. Вот смотрите: если бы на Кита и впрямь Макей наехал, отчего он в "Марко" полетел? Ведь следовало в милицию идти. А он двинул к Лагутенко, потому что понимал: издательству шум не нужен, хозяин мигом сообщит информацию мне, и я кинусь спасать сына. Да, акция готовилась заранее. Думаю, он и Наташу нарочно до разрыва довел. Она ведь тоже могла сказать мне:
     "Лишь милиция поможет". Ната могла бы и о его махинациях догадаться.
     - Вот ужас! - воскликнула я.
     Ми покачала головой.
     - Нет, это еще не все. Целый день я промаялась, не знала, как себя с сыном вести, а вечером пришел Кит, ласковый, милый, нежный, славный мальчик.
     Целует меня и щебечет: "Мусик, дай денежек... Немножечко, всего тысячу долларов..."
     И тут у Ми снесло крышу. Сначала она выложила сыну, что узнала правду, сказала о своем разговоре с Макеем, а затем заявила:
     - Все. Уходи.
     - Мунечка, меня... - начал было Кит.
     Но мать неожиданно жестко гаркнула:
     - Убирайся! Завтра вызову адвоката и перепишу завещание.
     Ми сама не поняла, с чего вдруг у нее вырвалась последняя фраза, но Кит позеленел и убежал.
     До полуночи Смолякова пыталась читать, потом, потушив свет, ворочалась в кровати, затем решила выйти на балкон, на воздух.
     Писательница встала. Из незашторенного окна в комнату лился свет, и Смолякова увидела Тетю Мотю, сидевшую в кресле. Внезапно у Ми началась истерика. Господи, как хорошо кукле! Ничего не понимает, не знает, не имеет сына-мерзавца... Слезы потоком лились по лицу женщины, и она, находясь в состоянии какого-то умопомрачения, принялась совершать идиотские поступки. Сначала она целовала и обнимала куклу, своего двойника, потом, продолжая истерически всхлипывать, отнесла Тетю Мотю в свою постель и уложила под одеяло, бормоча:
     - Я позабочусь о тебе, спи, родная.
     Затем, ощущая себя живым трупом, выползла-таки на балкон, вдохнула ночного воздуха и внезапно осела на пол - ноги отказывались служить хозяйке. Сколько времени Ми провела так, сидя на холодном полу, она не знала. Почувствовав вдруг озноб, она чихнула, и тут до ее слуха долетел тихий звук шагов, шорох, опять шаги... Ми вскочила с пола, вернулась в спальню и увидела медленно закрывавшуюся входную дверь - кто-то только что спешно покинул комнату.
     Смолякова зажгла свет, приблизилась к кровати и, чтобы не заорать, зажала себе рот. Одеяло на ее кровати было откинуто, а в шее куклы торчал шприц.
     Еле-еле придя в себя, Ми поняла, что произошло: некто из членов семьи решил убить ее. Преступник на цыпочках прокрался в спальню Ми и воткнул в ее шею - думал, что в ее, а оказалось, что в шею куклы, - иголку. Что находилось в шприце, Смолякова не знала, но там явно был яд или некое лекарство. Отчего мерзавец выбрал шею? Ми, изучившая во время работы над своими книгами кучу справочников по медицине, мигом нашла ответ и на этот вопрос: очевидно, снадобье вызывает сильные сосудистые изменения, смерть писательницы должна была выглядеть естественной. Скажем, слишком много работающую женщину поразил инсульт. Мало кто удивится, услыхав о таком повороте событий. А в шее как раз проходят крупные, жизненно важные сосуды.
     Преступник мог легко осуществить задуманное, но он не знал, что с Ми впервые в жизни случилась бешеная истерика, сопровождавшаяся абсолютно немотивированным поведением. Ну кто мог предположить, что сдержанная, всегда спокойная Смолякова настолько потеряет самообладание, что, рыдая, уложит в свою постель Тетю Мотю?
     Кукла была сделана так, что до противности напоминала человеческое тело, под слоем "кожи" и "мышц" у нее имелся "скелет", состоящий из подвижных шарниров. Преступник воткнул иглу, та коснулась одного такого "позвонка", изогнулась и застряла. Убийца тут же понял свою ошибку - что перед ним не живая Милада, а Тетя Мотя - и попытался вытащить шприц, но игла засела крепко, справиться с задачей оказалось непросто. В ту секунду Ми чихнула, негодяй мигом сообразил, что писательница находится на балконе, и убежал.
     - И вы решили, что это Никита! - воскликнула я.
     - А кто еще? - прошептала Смолякова. - Наверняка он, услышав фразу про завещание, решил действовать. Я наконец-то посмотрела правде в глаза: он любит только деньги, я никогда не была для него... А ведь даже отморозок Макей обожает свою мать!
     Да, вот как оно получилось. Но я сама виновата. Все, что слишком, - плохо. А я слишком баловала Кита, испытывала перед ним слишком сильное чувство вины, слишком рьяно бросалась ему на помощь, слишком верила ему...
     - Представляю, что вы испытали в ту ночь! - искренне посочувствовала я. - Не дай бог никому подобные переживания!
     Милада пожала плечами.
     - Я тогда... Сначала я и впрямь чуть не скончалась. Потом выволокла Тетю Мотю во двор и похоронила ее, потому что иголку мне из шеи куклы вынуть не удалось, очень уж плотно она засела. Нельзя же было оставлять Тетю Мотю в подобном виде, еще кто-нибудь заинтересуется, отчего в ее шее лишняя деталь появилась.
     Я вытянула вперед руку, глянула на воспаленный палец, вспомнив, что уколола его о кончик иглы. Теперь мне стало понятно, отчего нарыв получился.
     - Потом я спать легла, - продолжила Ми, - а утром встала и чувствую: в душе пустота, пепелище.
     Сгорела любовь к Никите, закончилась, выдавилась, словно паста из тюбика, обратно не впихнешь. Очень себе удивилась: ни боли, ни горечи, ни ужаса... Пустота и понимание, что мне надо убегать.
     - Почему?
     - Подумала: Никита не остановится, раз решил убить меня и завладеть деньгами, - странно спокойно ответила Ми. - Он ведь игрок, в казино постоянно сидит, ему любой суммы мало. Если бы я умерла, он - главный наследник.
     - А Настя?
     - Ну, ей ведь еще нет восемнадцати, Кит был бы опекуном сестры. Я в свое время составила завещание и не скрыла его содержания от детей, они получают все в равных долях. И вот после истории с Макеем я вдруг, не сдержавшись, крикнула, что перепишу завещание. Никита понял: большой куш может уплыть из рук, и начал действовать.
     - Все-таки зачем нужно было убегать? - растерянно повторила я.
     Ми нахмурилась.
     - Не хотела вводить сына в грех, не желала, чтобы он стал убийцей. Все хитрости Кита непременно выплывают наружу, карма у него такая. Ни одно вранье парня не осталось нераскрытым, я просто не рассказывала ему о том, что мне известна правда.
     Думала, мальчик в конце концов сам прекратит лгать.
     Я очень не люблю выяснения отношений, всяческие скандалы, вечно надеюсь, что трудная ситуация сама собой рассосется. Да что там говорить, все уже ясно!
     Ми тщательно и быстро подготовила побег. Детективщица справедливо полагала, что в Москве легче затеряться, чем в провинции. Смолякова сняла квартиру в густонаселенном спальном районе, в пятиэтажке, сделала нужные распоряжения в банке, выделив родным лишь необходимую сумму на житье. Только сейчас до Ми дошло: она сама виновата в произошедшем, нельзя развращать людей бесконтрольными суммами. Без конца осыпая Кита золотым дождем, мать превратила сына в иждивенца.
     Ми наивно полагала, что, оказавшись без материнского широкого крыла, Кит возьмется за ум, начнет работать. Если она, Смолякова, является фактором, который разлагает окружающих, делает их ленивыми, никчемушными людьми и даже убийцами, то, выражаясь шахматной терминологией, королеву следует изъять с доски, тогда пешки опомнятся и превратятся в нормальных людей. А когда они "протрезвеют", Ми выйдет из тьмы. Она продумала все детали, волосы она выкрасила дома, надела бейсболку, взяла сумку с новой одеждой, вошла в торговую галерею "Ка", переоделась в туалете и удрала.
     В общем, Смолякова, как всегда, ощутила виноватой лишь себя и решила исправиться. Она написала письмо Насте и послание в "Марко", заверив издателей, что рукописи станут поступать бесперебойно, а затем засела за работу.
     Я лишь покачала головой. Похоже, Смолякова наивна, как ее собачка Чуня. Улепетнула из особняка, решила дать свободу жабам, но при этом не забыла обеспечить их материально. Ну зачем Киту и Лизе идти на службу? Банк-то раз в месяц оплатит счета, и пусть наличных денег окажется не так много, как раньше, но ведь нищета "деточкам" не грозит. И потом, как она могла бросить Настю?
     Словно услыхав мои мысли, Смолякова продолжила:
     - Конечно, через некоторое время я бы связалась с Настей, подготавливала наш с ней отъезд на Кипр.
     Но все вон куда завернуло! Бабушки умерли. Сами?
     Или кто помог? Почему? Где причина? Чья выгода?
     Я молчала.
     - И что мне делать? - задергалась Смолякова. - Вернуться? Сейчас? Пожалуйста, дайте мне совет. Вы же сами нашли меня, предложили помощь.
     В эту секунду в моей сумке зазвонил мобильный.
     Я вытащила трубку и услышала гневный голос Дегтярева. Без всяких "здравствуй" приятель заорал:
     - Ты где?
     - Э.., ну.., в гостях.
     - С ума сойти!
     - Почему?
     - Забыла про меня, да? Стою в Домодедове, никто не встречает!
     - Ой! Ты вернулся из Лондона?
     - Это тебя удивляет! Я же оставил на холодильнике записку с датой прилета и номером рейса! Так и знал! Перед носом сообщение висит, а она...
     - Стой, не двигайся! - перебила я толстяка. - Уже мчусь, нахожусь близко от аэропорта, пойди пока выпей кофе!
     - Ладно, - неожиданно мирно отмахнулся приятель, - прикатишь - звякни на мобильный.
     Я повернулась к Смоляковой и сказала:
     - Милада, сидите тут. Я вернусь не позже чем через час и привезу человека, который не только даст правильный совет, но и разберется в том, как и почему погибли Фаина с Никой. Это мой лучший Друг, и он умеет держать язык за зубами.
     
     Глава 33
     
     Я не стану сейчас пересказывать разговор Милады и Александра Михайловича Дегтярева, ничего нового озвучено не было.
     В конце концов, тщательно допросив и меня, и Смолякову, Александр Михайлович сказал:
     - Дорогая Милада, оставайтесь дома, работайте над рукописью и не высовывайтесь наружу. Продукты вместе с необходимыми мелочами вам привезут, лишь составьте список. А ты, Даша, завтра с утра позвони в особняк Смоляковых, позови Раису и скажи следующее: "Извините, но не хочу больше у вас работать, очень страшно. Мне не с руки общаться с ментами, зарплату оставьте себе".
     Мы с Миладой переглянулись.
     - И долго мне взаперти находиться? - тихо поинтересовалась литераторша.
     Дегтярев потер затылок.
     - Вы хотите уладить ситуацию?
     - Да! - воскликнула Ми.
     - И знать правду? - не успокоился полковник.
     - Верно!
     - Тогда дайте мне время, - пожал плечами Александр Михайлович. - Кстати, вы знакомы с Володей Алексеевым?
     - Конечно, - улыбнулась Ми, - это один из ответственных сотрудников службы безопасности "Марко". А почему спрашиваете?
     - Вовка работал у меня в отделе, - пояснил Дегтярев, - а потом ушел в "Марко". Ясное дело, издательство в отличие от МВД хорошо платит, а у Алексеева дети, их кормить надо. Думаю, мы с Володей вместе... Ладно, это уже наша кухня, а ваше дело писать книги. Каждый должен заниматься своим ремеслом.
     Две недели Александр Михайлович приезжал в Ложкино лишь переночевать. Он отмахивался от всех разговоров и только задавал мне иногда идиотские вопросы типа:
     - Перед тем как увидеть в саду тело Ники, ты подметала дорожки, но они казались чистыми?
     Или:
     - В день смерти Ники Раиса угостила тебя жидким чаем?
     В конце концов мне стало казаться, что Дегтярев сошел с ума, иначе с какой стати его волнуют всякие глупости.
     В пятницу вечером, часов около девяти, полковник вдруг позвонил с работы и велел:
     - Езжай к Миладе. Без вопросов! Просто садись в машину и рули туда.
     Сгорая от любопытства, я покорилась. Когда добралась до убежища литераторши, Дегтярев уже сидел на кухне.
     - Ну вот, - воскликнул он, - теперь начнем.
     Дамы, вы сидите молча, я излагаю события, а потом разрабатываем план действий. Ясно?
     Мы со Смоляковой одновременно кивнули:
     - Да.
     - Отлично, - потер руки Александр Михайлович. - Все, это был последний изданный вами звук.
     Значит, так! Смерть Фаины естественна, она произошла вследствие бесконтрольного приема лекарства, сделанного невесть из какой дряни. Таблетки запрещены к продаже через аптеки, но, увы, полно жадных хапуг, способных торговать смертью. И ведь находят же их дуры, готовые на все ради уменьшения веса!
     - Ей приносила капсулы Лиза, - робко напомнила я.
     - Молчать, - рявкнул Дегтярев, - и слушать!
     Да бабке и покупали снадобье в расчете на то, что старуха отбросит тапки.
     - Но кому она мешала? - простонала Ми.
     Полковник прищурился.
     - Ну просто все бабы одинаковы. Что вы, детективщица, что Даша. Упретесь рогом в одну версию и топаете, как по тоннелю, а от него еще и другие дорожки тянутся. Но нет, вы их не видите! Чешете по прямой! Давайте все же по порядку. Вы выпускаете по книге в месяц?
     - Да.
     - А две сумеете написать?
     Ми призадумалась.
     - Можно попробовать.
     - А если каждые тридцать дней по две? Постоянно? - не успокаивался Дегтярев.
     - Слабо, - усмехнулась Смолякова, - сломаюсь.
     - Ага, - обрадовался чему-то полковник. - Насколько я понял, заработок писателя зависит от количества тиража?
     - Верно, - согласилась Ми.
     - Следовательно, больше, чем сейчас, вы зарабатывать не станете?
     - Это так, - кивнула Смолякова. - Я вышла на некий уровень, на котором постараюсь продержаться много лет. Очень хорошо понимаю: в конечном итоге все зависит лишь от моей работоспособности.
     - Вот! - поднял вверх указательный палец полковник. - Тут-то собака и зарыта! Никита прекрасно знает, что мамины гонорары достигли потолка, а вокруг столько желающих приложиться к денежной реке. На одних бабушек куча средств улетает! Милый Никитушка посчитал, сколько рублей уходит на содержание старух, и схватился за голову. К бабкам регулярно приезжают профессора, покупаются сверхдорогие лекарства, изысканные продукты, эксклюзивная одежда, всякие мелочи... Бешеные деньги, которые он, Кит, мог бы тратить в казино. Еще к тому же и Ника, и Фаина раздражали парня до одури, он не мог дождаться смерти старух и решил слегка поторопить господа. Понимаете, Ми, Кит не собирался убивать вас. Он надумал уничтожить Нику, Фаину, а потом, предполагаю, некий таинственный недуг или несчастный случай скосил бы Настю. Кит хотел остаться единственным членом семьи Милады. Смерть мамы ему крайне невыгодна, пока книги Смоляковой продаются. Она должна писать, обеспечивая сыночка. Но, как все негодяи, Кит трус, самостоятельно таскать Фаине таблетки и выпихивать Нику из окна он не способен, ему страшно. Никитушка привык загребать жар чужими руками, ему потребовалась помощница, безоглядно влюбленная женщина, согласная ради жизни с ним терпеть все, хитрая, артистичная, преданная...
     - Лиза! - заверещала я. - Это она травила Фаину и столкнула Нику! Помнишь, я говорила про ноготь, который нашла в спальне бабушки?
     Дегтярев хмыкнул:
     - Тепло. Ноготь и в самом деле потерян убийцей Ники. Но это была не Лиза.
     - А кто? - закричали мы в один голос с Миладой. - Других женщин в доме нет.
     - Про Раису забыли?
     - Домработница?
     - Рая?
     - Ну да, - кивнул полковник. - Удивительно, как ты, Даша, не поняла. Именно Рая сообщила тебе о подслушанном ею разговоре старухи с Елизаветой, а из него следовало, что таблетки приносила Лиза.
     Но на самом деле их притаскивала Рая. Я нашел торговку заразой, и "дилерша" хорошо описала Раю.
     А разговор домработница выдумала.
     - Ладно, пусть так, - прошептала я. - Но когда же она столкнула Нику? Рая все время была в тот день со мной.
     - Да пока ты за вареньем ходила, - спокойно пояснил полковник. - Вообще говоря, Кит с сообщницей не собирались устраивать одновременный "падеж" бабушек, но уж больно хороший момент случился. Даша сидит в шкафу - Рая приметила край ее юбки, прищемленный створкой, - слышит скандал между Лизой и Никой. Девица дерется с бабкой, Лиза очень несдержанна и обещает скинуть Нику из окна. Дарья замечательный свидетель, вот Рая и решила действовать. Сначала она отсылает помощницу за вареньем, очень хорошо зная, что нужная банка хранится на самой верхней полке, туда надо лезть по неудобной лестнице, да еще дверь чулана без сноровки сразу не открыть. Пока Даша выполняет поручение, Рая стремглав вбегает на второй этаж и говорит Нике: "Гляньте в окно, там Лиза, похоже, ваш дневник рвет в клочки". Старуха опрометью кидается к низкому подоконнику. "Где?" - спрашивает она. "Там, высуньтесь посильней", - велит Рая.
     Не ожидающая ничего плохого бабушка перегибается и получает толчок в спину. Дело сделано. Отлетевшего ногтя домработница не замечает, она спешит вниз, на кухню, хватает чайник, сыплет в него заварку и льет теплую воду - вскипятить-то нет времени, потому что по коридору уже шаркает тапками Даша.
     - Вот почему чай совсем не заварился! - подскочила я.
     - Верно, - согласился полковник. - А потом она отправила тебя мести дорожку, а ты машинально отметила: на плитке нет грязи.
     - Зачем? С какой стати она велела мне хвататься за метлу?
     - Раиса хотела, чтобы именно ты нашла труп.
     Боялась, сама не сумеет достоверно сыграть изумление и ужас, - пояснил Дегтярев.
     - Однако Никита великолепный актер, - вырвалось у меня, - он-то изобразил такое!
     - Кит был не в курсе спонтанно принятого Раисой решения, - вздохнул Дегтярев, - для него известие о кончине Ники явилось шоком. Он рассчитывал, что вторая бабушка погибнет зимой, когда все позабудут о Фаине. А тут бах - еще один труп. Раиса поторопилась, она устала ломать комедию, хотела вернуть все на круги своя.
     - Что вернуть? - насторожилась я.
     - А почему Лиза столь спешно уехала? - перебила меня Ми.
     - Она надумала скататься в бассейн, - улыбнулся Александр Михайлович, - привести нервы в порядок. Девушка-то и не предполагала, что Рая уже приготовила все для того, чтобы "убийцу" арестовали. Есть свидетель угроз - Даша, а еще... Помните, Ника ведет дневник?
     - Да, - подтвердила Ми, - постоянно намеки делала, что знает много всего тайного. Если честно, она Лизу ненавидела. Как и всех остальных, впрочем.
     - Ну, в дневнике-то ее ничего интересного, - отмахнулся полковник, - однако, кроме него, еще имеется список обид, и вот там полно записей типа:
     "Лиза меня толкнула", "Елизавета пообещала убить", "Жена Никиты пожелала мне сдохнуть". И что, по-вашему, должен сделать следователь, прочитав документ и выслушав Дашу, а? Ясное дело, арестовать Лизу, отдать ее под суд. Рая еще и потому поторопилась, что очень ненавидела жену Кита.
     - Почему? - удивилась Ми. - Конечно, Зизи не слишком-то приветлива, но домработница спокойно работала и мне не жаловалась.
     - И что она хотела вернуть? - повторила я вопрос, заданный ранее.
     Дегтярев оперся локтями о стол.
     - Эх, вы! Одна мнит себя супердетективом, вторая пишет криминальные романы, а ни хрена обе не сообразили. Ну-ка еще раз оцените события последнего времени. Ми специально ссорят с Рыбкиной, изображают воровкой верную служанку Галю, удаляют из дома Сонину, а еще, поймав Никиту с любовницей в кровати, уходит Наташа. Почему все это?
     - Уже объясняла, - тихо ответила Ми, - чтобы мне никто не посоветовал пойти в РУБОП.
     Дегтярев стукнул кулаком по столу.
     - Кит подлец! Акцию по уничтожению старух и сестры он задумал давно, причем подготавливаемые убийства не помешали ему еще затеять дело с Макеем. В общем, планов громадье, и продуманы они вместе с той, которая ради любимого готова бежать по углям босиком.
     - Раиса! - заорала я. - Но на что она рассчитывала? Кит ведь женат!
     - Домработница жутко страшная, - вымолвила Ми. - Нехорошо так говорить о женщине, но ведь правда. И она его старше.
     - У вас же, Милада, сильная близорукость, кажется, - вздохнул Дегтярев, - как же вы разглядели лицо?
     - Ну, не очень-то я его и разглядывала, - усмехнулась Ми. - У меня со зрением и правда беда. Люди часто обижаются, дескать, прошла мимо и не поздоровалась, а на самом деле я могла просто не приметить знакомого.
     - А Настя? - неожиданно спросил полковник.
     - Дети отчего-то берут у родителей худшее. Ей достались мои глаза, а из упрямства очки Настюша не носит, - пояснила Ми. - Сколько раз просила: ну, не хочешь оправу, носи линзы. Нет, отказывается. Адаптировалась, только щурится постоянно.
     - И у старух со зрением плоховато было?
     - Естественно, возрастные изменения.
     - А Лена, Галя и Катя хорошо видели?
     - Нормально. Но почему вас так это интересует? - вскинула брови Ми.
     Александр Михайлович встал.
     - Потому что из дома убрали всех, кто, имея хорошее зрение, мог понять: Раиса не Раиса.
     - А кто? - заорала я.
     - Не поняла?
     - Нет.
     - Загримированная Наташа, - очень спокойно ответил Дегтярев. - Она выкрасила волосы, сунула за щеки специальные капы, в глаза цветные линзы...
     Вот только голос изменить не получилось, но сходство тембров объяснялось окружающими просто:
     Наташа с Раей сестры.
     - Но я видела паспорт Раисы, - растерянно протянула Ми.
     - Правильно. У Наты в самом деле имеется старшая родственница. Она алкоголичка, и позаимствовать у такой за бутылку документ - раз плюнуть.
     Милада прижала руки к лицу, а я аж стала подскакивать на стуле от мучивших меня вопросов:
     - Но почему? А зачем? А ей-то что еще было надо?
     Полковник сел.
     - Повторяю. Хотели убрать всех: бабок и Настю, чтобы остаться единственными родственниками Ми.
     Жаждали денег. Лену, Галю и Катю убрали по другим причинам. Во-первых, у них могли возникнуть подозрения. Ми и Настя со своей близорукостью ничего не поняли, увидев "Раису", а остальные были способны разглядеть лишнее. И потом, Кит с Натой знали, что Ми поддерживает Сонину, дает деньги Рыбкиной, а зарплата Гали намного больше, чем та сумма, которую озвучивает хозяйка. Домашним следовало устранить конкурентов, что они и проделали.
     Ми порвала со всеми, не бросила только Сонину. Но Катерина более не приезжала в дом, Смолякова сама привозила матери Степана конверты, жадная парочка не знала об этих визитах.
     - Вот почему Ната убежала, увидав Кита с любовницей! - осенило меня.
     - Верно, нужно было полностью обезопасить Наташу от любых подозрений, - продолжил Дегтярев. - Версия выглядела убедительно: жена уносится прочь, развод, Кит женится на Лизе. А та убивает бабушек. Лизавету арестовывают, сажают в тюрьму, Никита разводится с убийцей, одновременно случается несчастье с Настей. Раиса увольняется, что понятно - какая прислуга захочет остаться в доме с такими "скелетами". Ната приезжает утешать бывшую свекровь, встречает Никиту, у них снова вспыхивает любовь. Финита ля комедиа. Свадьба. Ми пишет книги и зарабатывает, Кит и Ната тратят ее деньги. Вдвоем, иных ртов нет.
     - Небо в рублях... - пробормотала Смолякова.
     - Что? - вскинула я на нее удивленно глаза.
     - Слышали поговорку "небо в алмазах"?
     - Да.
     - А у нас небо в рублях, - напряженным голосом произнесла Ми. - Сплошное небо в рублях. Пожалуйста, Александр Михайлович, скажите, что мне теперь делать? И еще: кто напал на Тетю Мотю? Кто хотел отравить меня?
     Дегтярев начал кашлять.
     - Господи, - воскликнула я, - ну как же раньше-то не догадалась! Когда Никита узнал о смерти Ники, у него сдали нервы, он кинулся к Рае со странными речами. Бормотал что-то вроде: "Скажи, скажи, она ведь сама упала?"
     - Он не ожидал смерти Ники. Рая-Ната поторопилась, к тому же она стала ревновать Кита к Лизе, - пояснил полковник, - вот и захотела ускорить события.
     - Еще он воскликнул "Ната, Ната!", а Рая сказала, что парень до сих пор любит первую жену и в момент стресса вспоминает ее, - тараторила я.
     - Верно, - согласился Дегтярев. - Кит подлый, но слабый и трус, ему требовалась опора, ее роль исполняла Наташа. План-то придумали вместе, но мотором и основным исполнителем была именно она.
     - Так чей ноготь застрял в раме? - выдохнула я.
     - Наташин, естественно, - пожал плечами полковник. - Исполняя роль прислуги, она пожалела свои ногти, ведь придется мыть полы, стирать, возиться в грязи, вот и пользовалась накладными, издали и не понять, если, конечно, нет яркого лака. Но искусственные коготки имела и Лиза. Теперь ясно?
     - Она-таки читала Маркеса, - прошептала я. - "Полковнику никто не пишет..."
     - Ты о чем? - удивился Дегтярев. - Кто мне чего не написал?
     Но я не успела ответить, потому что Ми бросилась к Дегтяреву и затрясла его за плечи.
     - Говорите немедленно, кто уколол Тетю Мотю?
     Кто?
     Александр Михайлович судорожно закашлялся, и тут раздался звонок в дверь.
     - Это Володя Алексеев пришел, - кинулся в коридор полковник.
     Примерно через час сотрудники безопасности "Марко" увезли Ми в издательство, Дегтярев глянул на меня.
     - Поехали?
     - Ага, - кивнула я и не утерпела:
     - Так кто все же впихнул шприц в Тетю Мотю?
     - Наташа, - слишком быстро ответил Дегтярев. - Кит передал ей слова матери про завещание, и девица решила действовать. Но за нападение на куклу никакой ответственности не будет.
     - Бывшая невестка Смоляковой призналась?
     - Да.
     - После того как ты рассказал ей, что Киту может грозить обвинение в попытке убийства матери, ведь так? - спросила я. - Наташа представила небось дело как дурацкую шутку, типа, Ми всех разыгрывала со своей куклой, а теперь ее прикололи?
     - Вроде того, - согласился Дегтярев.
     - И Никита выйдет сухим из воды? - заорала я.
     Дегтярев пожал плечами.
     - Наташа стоит на своем. Все, мол, придумала сама, а шприц - идиотская шутка, не более того.
     - Ее посадят? А он станет разгуливать на свободе? Как ты только можешь!
     Полковник вынул носовой платок, промокнул вспотевший лоб и тихо сказал:
     - Я не занимался официально этим делом, просто помог Вовке Алексееву. Постарайся понять, книги Смоляковой любят миллионы, ее романы ждут, Милада должна иметь возможность спокойно работать, иначе читатели лишатся любимого писателя.
     - А "Марко" прибылей, - ехидно отметила я.
     - Верно. Но я в первую очередь подумал о тех, для кого романы Смоляковой отдушина, луч света в беспросветном царстве тяжелого быта. Ее произведения берут в больницу, в дорогу, расслабляются с книгами вечером, ведь не всякий способен смотреть порнуху, новости и кровавые ленты, кто-то хочет незатейливого чтения и спокойного сна. А Смолякова молодец, Достоевского из себя не корчит. Пусть работает для тех, кто ее любит. И еще: Ми может примириться с сыном-мошенником и вором, но как жить с осознанием того, что Никита хотел убить мать?
     Поняла?
     - Марфа задавила дочь! - воскликнула я. - Имей Ми нормальную мать, никогда бы не стала испытывать комплексы, не хотела бы быть для всех хорошей, не послушалась бы Марсика, не получила...
     Сообразив, что сейчас выдам чужую тайну, я резко захлопнула рот. Дегтярев кивнул.
     - Видишь, ты тоже не хочешь рассказывать все.
     А почему? Жалеешь Смолякову. И мне ее тоже очень жаль. Иглу в шею Тети Моти воткнула Ната. Пошутить решила! И точка! Что же касаемо Никиты... Ему в самом деле было невыгодно устранять мать, милый сынишка затеял все, чтобы стать единственным объектом любви и денежных вложений Ми. Кстати, после нашего разговора Смолякова это так и поняла.
     Она теперь знает: Кит не хотел убивать мать, Наташа действовала сама, без согласования действий с бывшим мужем.
     Я топнула ногой.
     - Нет! Конечно, это Никита тщательно подготовил убийство старух и запланировал "несчастный случай" с Нас гей!
     - Последнее - лишь наши домыслы, - напомнил Дегтярев.
     - Но, услыхав про изменения в завещании, он перепугался, - неслась дальше я, - и сообразил: терпению мамы пришел конец, Ми поговорила с Макеем и теперь знает цену сынишке. Утром вызовут нотариуса, а днем могут выгнать милого мальчика вон. Кит догадался: он перегнул палку, следовало тихо, как и было запланировано, убивать постепенно членов семьи, а не затевать еще историю с "бизнесом", чтобы "доить" маму. Мне кажется, кстати, это последнее "дело" Никита придумал без обсуждения с Наташей, решил, что "уход" членов семьи - это одно, а деньги, которые испуганная "наездом" Ми станет платить, ему не помешают. Боясь потерять все. Кит ночью, опять же не посоветовавшись с Наташей, схватился за шприц. Это абсолютно истерическая реакция! Пусть Ми умрет, деньги тогда достанутся ему. Конечно, новых книг не будет, но ведь старые станут переиздавать... Он, скорее всего, и не понял толком, что произошло в комнате Ми. Утром Никита, еле живой от ужаса, выполз к завтраку и узнал, что мама.., спокойно работает. Смолякова вела себя, как всегда, никто не знал, что она готовит побег, и Кит успокоился... Знаешь, он ведь считает мать дурой, недоумком. Столько лет обманывал родительницу, нагло врал ей, а та верила каждому слову. По мнению Кита, Ми натуральная идиотка, не способная к нормальному мыслительному процессу, книг Смоляковой он не читает, полагает, что родительница пишет дурацкие сказки для идиотов. Вот и тогда он наверняка все же сообразил, что его укол достался Тете Моте, но думал: мама-кретинка ничего не увидела, шприц, вероятно, сам выпал, закатился под кровать, а Тетю Мотю она и правда увезла в "Марко". А что он еще должен был полагать, если мамочка вела себя естественно, словно забыла про ссору с любимым сыном? Никита пребывал в полной уверенности: с мамашкой приключилась истерика, а теперь снова порядок. Он даже испытывал некую радость: вот и хорошо, что так получилось, Милада нужна живой, пусть пашет на деточку, все идет по плану... Но в ту ночь, потеряв самообладание, он пытался убить Смолякову, я в этом абсолютно уверена!
     Внезапно слова кончились, и я замолчала. Дегтярев крякнул:
     - Ладно, пошли.
     - Скажи, я права?
     - Поехали домой.
     - Ага, следовательно, я права!
     Александр Михайлович молча пошагал к двери, я поплелась за ним, ноя на ходу:
     - Хорошо, поняла, никому не скажу ни слова, мне, как и тебе, безумно жаль Ми!
     Внезапно полковник кивнул, я остановилась, словно налетела на стену, потом робко спросила:
     - Что же будет дальше, а?
     
     Эпилог
     
     Дальше была тишина. В паре газет промелькнули крохотные заметки о том, что у писательницы Милады Смоляковой умерли одновременно и мать, и свекровь. Потом другое издание сообщило: родительница литераторши жива, скончались бабушки. Но особого ажиотажа известие не вызвало, сотрудники издательства "Марко" работали четко и аккуратно, журналисты получили лишь определенную часть информации.
     Я более с Ми не общаюсь, полагаю, ей было бы неприятно видеть женщину, которая, пусть и желая помочь, раскопала все ее тайны. Впрочем, у Смоляковой есть номера моих телефонов, если захочет - сама позвонит. Но детективщица не спешит выйти на связь.
     Позавчера я купила журнал с еженедельной программой телевидения, раскрыла его и ахнула. Почти все издание было занято фоторепортажем под названием "Новый дом собачки Чуни". Я вцепилась в глянцевые страницы и принялась изучать интервью, щедро сдобренное снимками. Текст был такой.
     - Вы переезжаете в новый дом? Чем же плох прежний?
     - Главная причина в том, что здание, где до сих пор жила моя семья, расположено в березовом лесу.
     Увы, у дочери началась аллергия на пыльцу этого дерева, вот и пришлось переезжать. Накладно, конечно, но ведь речь идет о здоровье девочки.
     - Ваш прежний дом был огромным дворцом, а теперешний - маленький коттедж, всего двести метров. Отчего столь значительное уменьшение площади? Вы начали нуждаться?
     - Нет, нет, издательство по-прежнему платит хорошие гонорары, и у меня полно творческих планов. Просто нам с дочерью нет необходимости в громадном здании. Для двух женщин хватит пяти комнат. У каждой по личной спальне, еще столовая, гостиная, библиотека и кухня плюс баня.
     - Но куда делись остальные члены вашей семьи?
     - Недавно мы понесли тяжелую утрату, умерли две пожилые родственницы, любимые бабушки.
     Они были в преклонных годах, дожили почти до девяностолетия. Мой сын Никита получил предложение работать в Америке, он с женой Лизой улетел в Нью-Йорк. Никита будет заниматься там торговлей книгами российских авторов, в США много эмигрантов из России, они традиционно читают своих писателей. Мы с Настей не захотели вдвоем оставаться в громадном здании и подыскали для себя меньший дом.
     - А ваши животные?
     - Они, конечно, с нами.
     - Все?
     - Естественно.
     - Нравится ли новая обитель собачке Чуне?
     - Она в восторге, старый дом для нее был слишком велик.
     - Значит, можно считать, что Чуня одобрила переезд?
     - Вне всяких сомнений".
     Тут и там на полосах были разбросаны фото. Ми со стопкой своих книг; Настя в обнимку с Чуней; небольшой симпатичный домик, абсолютно стандартного вида (похоже, Смолякова купила первый попавшийся особняк); Кит и Лиза в VIP-зале аэропорта с чемоданами и сумками, и у всех, включая Ми, на губах улыбки. Счастливая, благополучная, хорошая семья, есть чему позавидовать: мама-писательница, сын-бизнесмен, невестка-журналистка, дочка-школьница... У таких людей все ладится, нету них никаких проблем. Счастливица эта Смолякова - богатая, здоровая, да еще дети отличные. Редко кому господь отсыпает столько хорошего.
     В статье не было ни слова про бывшую невестку писательницы Наташу, но я отчего-то пребывала в уверенности: девица на свободе, может, тоже уехала из страны или живет спокойно в Москве. Я отложила журнал и ощутила настоящее восхищение. Похоже, Милада Смолякова, хрупкая, нежная, отзывчивая, со всех ног бросающаяся людям на помощь, на самом деле сделана из железа.
     Оказавшись в тяжелой ситуации, Ми не упала духом. Наверное, она, как и я, считает, что безвыходных положений в жизни не бывает. Смолякова действовала решительно, без всякой жалости к нажитому добру. Она быстро продала дом и отправила Кита в Америку, сделав сыну последний подарок, - приобрела бизнес. Наверное, мать поставила сыну условие: ты никогда не возвращаешься в Россию. А может, эти слова произнесли сотрудники "Марко"?
     Почему Лиза отправилась вместе с мужем? Наверное, капризная девица посчитала это выгодным для себя. Возобновила ли Ми отношения с Леной Рыбкиной? Позвала ли вновь к себе Галю? Дает ли деньги Кате Сониной? Не знаю. Но думаю, что Ми не один день размышляла над ситуацией и в конце концов поняла: каждый человек - кузнец своего счастья, и все неприятности, которые случаются с нами, вырастают лишь на хорошо удобренной и политой нашими собственными руками грядке. Но даже если жизнь совсем повернулась к тебе спиной, не надо отчаиваться, с любыми обстоятельствами можно бороться. Думаю, у Ми все будет хорошо. Кстати, вчера я купила ее новую книгу с оригинальным названием "Лысая птичка счастья" и прохохотала над ней до трех утра. Неприятности не отразились на пере Смоляковой, наверное, она топнула ногой и сказала злодейке-судьбе: "Не жди, что опущу руки и перестану работать. Наперекор тебе напишу еще больше детективов!"
     
     ***
     
     - Где фата? - закричала Маня. - Мусик, ты уже оделась?
     Я бросила последний взгляд на некстати попавший в руки журнал. Хватит изучать чужую жизнь, у нас сегодня свадьба, в три часа дня надо быть в загсе:
     Иван и Ирка станут мужем и женой.
     Впрочем, до сегодняшнего утра у меня не имелось стопроцентной уверенности в том, что на свете появится еще одна счастливая семья. Объявив нам о своем решении и отнеся заявление, садовник с домработницей начали вести себя, как малые дети.
     Наш сад зарос сорняками, а дом покрылся ровным слоем пыли, потому что сладкая парочка без устали ругалась-мирилась, ругалась-мирилась, ругалась-мирилась. По сто раз на дню ложкинский коттедж оглашали вопли Ирки:
     - Все! Еду в загс забирать бумагу! За этого долдона замуж? Только после смерти!
     А Иван взял привычку подкрадываться ко всем в саду и замогильным голосом спрашивать:
     - Это что получается, теперь конец свободе? До гробовой доски вместе? Вот ужас-то.
     Сладострастно конфликтуя днем, после ужина жених и невеста начинали вздыхать, потом, обнявшись, уходили в домик Ивана. Мы переводили дух, но утром события вновь шли по кругу.
     - Ничего, - ляпнул однажды Кеша, - распишутся и перестанут цапаться. Я тоже перед женитьбой трясся и удрать хотел, а теперь ничего, вполне доволен.
     После этого весьма опрометчивого высказывания Зайка налетела на болтливого муженька, а я сочла за благо скрыться в своей спальне и впервые за многие годы заперла дверь на ключ. Надеюсь, особняк выдержит войну, стены не упадут, хотя от Заюшкиных воплей в шкафу уже тихо тренькают стеклянные безделушки.
     И вот наконец настал благостный день. Я вскочила с дивана, мгновенно влезла в элегантный костюм нежно-розового цвета и спустилась в гостиную.
     У меня сегодня ответственная роль - являюсь свидетельницей со стороны невесты.
     
     ***
     
     В просторной комнате толпилось много народу - Оксана с Денисом, Маша Трубина вместе с мужем Сережей и сыном Кирюшей, Дегтярев, Кеша, Маня с пятью подружками, Зайка. Естественно, собаки с кошками крутились тут же, а из столовой доносился зычный голос поварихи Катерины, командовавшей нанятой для торжества прислугой. А Ирка сегодня новобрачная, ей придется сидеть в центре стола и слушать крики "горько".
     - Ну, поехали? - нетерпеливо воскликнули я. - Лучше пораньше отправиться. Тут недалеко, правда, добираться, но вдруг колесо у машины лопнет?
     - Иван заболел, - заявила Машка.
     - Чем? - удивилась я.
     Обернувшись, увидела замечательную картину: на одном из диванов в полном параде, облаченный в новый черный костюм и лаково блестящие ботинки, возлежит охающий Иван. Около него сидит Оксана с тонометром.
     - У тебя сто двадцать на восемьдесят, - сообщила она.
     - Вот видите, умираю. Какая уж свадьба... - заохал садовник.
     - С такими показателями в космос лететь. Вставай! - велела подруга, наш замечательный врач.
     - Давление!
     - Нету его у тебя, я мерила.
     - Не там вычислили.
     - А где надо? - изумилась Оксанка.
     - Внутричерепное подскочило, - заявил Иван. - Измерьте и увидите, я не жених, а труп.
     Маруська задумалась:
     - Ну, внутричерепное давление в домашних условиях не узнать и..
     Оксана сурово глянула на Манюню и рявкнула:
     - Элементарно.
     - Это как? - поразилась Маша.
     - А вот так! - ответила Оксанка и мигом обмотала голову Ивана манжеткой от тонометра. - Марья, вместо того чтобы задавать дурацкие вопросы, придержи края, чтобы не упало. Ага. Отлично.
     Я прикусила нижнюю губу, наружу рвался смех.
     Кеша и Дегтярев начали кашлять. Зайка расчихалась, остальные присутствующие тоже начали издавать разные звуки. Оксана с самым серьезным видом понажимала на резиновую "грушу" и сообщила принявшему ее идиотские действия за чистую монету Ивану:
     - И внутричерепное в норме, вставай.
     - Все по коням! - захлопала в ладоши Зайка. - Ира уже, наверное, заждалась, сидя в моей машине.
     Живо, живо...
     Люди бодрым шагом выбрались из комнаты, в помещении остались лишь я и охающий Ваня.
     - Ты чувствуешь себя отлично, - приободрила я садовника.
     - Иногда, чтобы ощущать себя на все сто, и три по двести мало, - сообщил Иван.
     - Ну, ну, двигайся.
     - Ага, - бормотнул жених и с самым несчастным видом сообщил:
     - Ой, неохота как! Прямо страшно!
     - Зачем же ты довел дело до регистрации отношений? - спросила я. - Теперь уже поздно отступать, опозоришь и Иру, и себя.
     - Хотел дешево отделаться, - признался Ваня. - Ирка целыми днями плешь мне грызла, ну и решил: женюсь на ней, и отстанет.
     - Сколько можно прохлаждаться? - спросил Кеша, вбегая. - Все ждут, опоздаем. Иван, шагом марш, ать, два, левой, левой!
     Бросив на меня взгляд затравленного зайца, Иван побрел за Кешей, я пошла следом. Да уж, ничто не обходится так дорого, как желание дешево отделаться. Впрочем, все будет хорошо, уже завтра Иван забудет про свои страхи, и они с Иркой заживут счастливо. Это сейчас Ваня видит отрицательные качества невесты, а после бракосочетания он посмотрит на них с другой стороны, и недостатки окажутся достоинствами.
     Аркашка вывел Ивана во двор и, подталкивая в спину, посадил в машину. Кавалькада украшенных лентами авто взяла курс на Опушково. Через час Ваня и Ирка стали семейной парой. Нежно обняв друг друга, молодожены сели в "Мерседес" Кеши, я повезла Маню и Дениса. Но не успели мы, утерев слезы радости, повернуть на Ложкино, как увидели на обочине "мере" со спущенным колесом и Аркадия, вынимавшего из багажника домкрат.
     Я затормозила и высунулась в окно.
     - Вот незадача! Проколол шину?
     Кеша ничего не ответил, а Зайка ехидно отозвалась:
     - Ага, кто-то накаркал, торопил всех перед отъездом, ныл: "Еще колесо пропорем и опоздаем". Ты не помнишь, кто это был?
     Решив не обижаться, я предложила новобрачным:
     - Хотите, садитесь ко мне?
     - Мы вылезем, - бодро заявили Маша с Денисом.
     - Не, - ответила Ирка, - пешком пойдем, торопиться некуда, вся жизнь впереди. Правда, Ваня?
     Совершенно счастливый Иван молча обнял жену, и парочка двинулась по дороге к воротам поселка. Белое платье Иры сверкало так, словно было осыпано алмазами, длинная фата развевалась на ветру.
     Я тихо поехала следом.
     - Вечно у нас кавардак, - вздохнул Деня, - в кои-то веки свадьбу затеяли, и пожалуйста - без колеса остались.
     - Ой, перестань! - пнула приятеля Маня. - Главное, Ира и Иван счастливы. Все удачно сложилось.
     Я глянула на девочку и промолчала. Не стану сейчас делать никаких замечаний, Маруся страшно рада чужому счастью. Я тоже надеюсь, что Ирка и Иван проживут в любви и согласии долгие годы. Лишь бы садовник не сразу сообразил: выходя из загса, женщина завязывает с прошлым, а мужчина с будущим.