Картер БРАУН Перевод с английского О.Б. Тарасовой            ПОРНОБРОКЕР                  Литературный ПОРТАЛ            http://www.LitPortal.Ru            #                  Глава 1            Она была воплощенной мечтой половозрелого юнца.      Изысканно очерченные изгибы обнаженного тела подчеркивались ровным загаром, белокурые волосы волной рассыпались по бархатным плечам. Она занималась любовью небрежно, с коробящей непринужденностью. Видимо, оба партнера отличались особой выносливостью, потому что это занятие продолжалось черт знает сколько времени - так долго, что у самого привычного зрителя стекленели от усталости глаза. Наконец они раскатились в стороны и улеглись, глядя друг на друга.      Блондинка трепетно улыбнулась, и ее партнерша - брюнетка с мальчишеской фигурой и армейской стрижкой - широко и так же трепетно улыбнулась ей в ответ.      Раздался щелчок выключаемого проектора, затем комната снова озарилась мягким светом настольной лампы.      - Это стоит пятьдесят долларов, мистер Холман, - бесцветно произнес Варгас. - Столько я уплатил по чеку, когда неизвестный доброжелатель прислал мне эту пленку. К ней приложен список других увлекательных домашних фильмов за ту же цену. Как минимум в трех из них в центральной роли фигурирует та же белокурая секс-бомба, Мариза. Я цитирую краткое содержание.      - А что вам за дело до этой Маризы? - спросил я.      - Она моя дочь, - напряженно выговорил он.      Он замолк, глядя перед собой, словно надеясь, что проектор вдруг покажет что-нибудь такое и ему не придется больше ничего объяснять.      Клод Варгас был философом, но при этом он еще обладал идеальной для философа внешностью в представлении большинства населения. Густая грива седых волос, широко расставленные добрые серые глаза, длинный прямой нос и твердо очерченный рот с таившейся в уголках усмешкой - все это объединялось в такой со. - вершенный образ, какой создатели рекламы могли бы искать сто лет, затратить миллион долларов и все же не найти. Достаточно было одного взгляда на его продуманно помятый костюм, чтобы инстинктивно почувствовать, что такой ум редко спускается в мирские пределы, населенные менее значительными существами.      Из рядового профессора одного еще более рядового университета он за прошедшие два года внезапно превратился в фигуру национального масштаба. Его книга "Homo Sapient" ("Человек Мудрствующий") возглавила список бестселлеров научно-популярной литературы, и с того момента к прежней жизни возврата уже не могло быть. Он стал любимцем телевидения и всевозможных шоу, и доход от этого вида деятельности во много раз превысил то, что он получал за чтение лекций. Я попытался про себя пожалеть его. Как он сам сказал, чем человек больше, тем более он уязвим. И вот он обнаружил, что его дочь стала подпольной порнозвездой, и теперь сидел передо мной с таким лицом, словно истекал кровью внутри.      - Ее мать умерла, когда Мариза была совсем маленькая, - сказал он.      - Вы вызвали меня, чтобы расписывать полный психоанализ вашей дочери? - проворчал я.      - Нет. - Он запустил пятерню в свою гриву, и седина серебряно сверкнула в свете лампы. - Я вызвал вас, чтобы вы прекратили это. - Он мотнул головой в сторону молчавшего проектора. - Это просто отвратительно!      - Если вас беспокоит, что подобная слава повредит вашей репутации, то сейчас уже поздно, - развел я руками. - Ваш неизвестный доброжелатель, приславший пленку, вполне возможно, задумал вас по-дружески шантажировать. И он лишь первый в длинном ряду подобных вымогателей. Даже если бы мне каким-то образом удалось помешать вашей дочери сниматься в дальнейшем, исправить тот вред, который уже нанесен, немыслимо. Единственное, что вам осталось, - научиться жить с этим. Я знаю пару других отцов, столь же известных в своих областях, как вы в своей философии, которые поступили именно так.      - Вы спешите с выводами, мистер Холман, - возразил он. - Меня не волнует моя репутация. Меня волнует судьба моей дочери. Я уверен, что она занимается этим не по доброй воле.      - С чего вы взяли? - терпеливо спросил я.      - Да просто она не такая! - Он яростно поглядел на меня, осмелившегося противоречить ему. - Я понимаю, что кажусь вам недалеким провинциальным папашей, но я говорю правду! Она, случалось, выкидывала всякие штучки, и выкидывает до сих пор, но такими вещами никогда бы не стала заниматься добровольно.      - Вот речь настоящего мудрого отца! - воскликнул я с иронией.      - Я уверен, она чувствовала себя счастливой, пока мы жили в своей тихой академической заводи в Канзасе, - медленно проговорил он. - После того как вышла моя книга, наш стиль жизни полностью изменился. Маризе это не нравилось. Наверное, ей не хотелось делить меня со множеством чужих людей, неожиданно ворвавшихся в наш мир. Она - мое единственное дитя, и с тех пор, как умерла ее мать, мы очень сблизились. По-видимому, изначально во всем виноват я - не понимал, что происходит, пока не оказалось слишком поздно.      - Слишком поздно? - выполняя служебные обязанности, я выводил его на нужную линию.      - Полгода назад она убежала из дома. Оставила короткую записку, где говорилось, что поскольку я в ней, очевидно, больше не нуждаюсь, то она попробует найти свою дорогу в жизни сама. - Он посмотрел на тлеющий кончик своей трубки. - Ирония судьбы! Она всего лишь последовала совету, который я изложил в книге, а потом так щедро повторял в своих интервью: вытолкните птенца из гнезда, пусть он сам заботится о себе, никто не учится на чужих ошибках, и так далее, и тому подобное!      - Значит, вы ничего не предприняли после ее ухода?      Он устало пожал плечами.      - А что я мог сделать, кроме как выставить себя полным дураком? Она уже взрослая, ей двадцать два года. Я все надеялся, что она подаст какую-нибудь весточку - позвонит или хотя бы открытку пришлет. Но первая и последняя новость о ней за эти шесть месяцев заключалась в этой анонимной посылке.      - Вы сами сказали, что она уже взрослая, - проворчал я. - Так что ни вы, ни я не имеем права указывать ей, что делать.      - Все, о чем я вас прошу, - выясните, сама ли она выбрала свой путь или же ее заставляют это делать, - отчетливо проговорил он.      - Я могу попытаться, - безо всякого энтузиазма отозвался я. - Шесть месяцев - долгий срок. У нее есть близкие друзья?      - Все ее друзья остались в Канзасе, - ответил он. - Мне следовало бы раньше задуматься и об этом. После отъезда оттуда я все время был так занят, что даже не нашел времени спросить ее, чем она занимается и как ей живется. Мне казалось, что эта огромная квартира и вся роскошь должны радовать ее.      - Ах, - с чувством произнес я, - да если бы вы знали!      Он покраснел, затем неохотно усмехнулся.      - Ненавижу шпика, особенно когда он прав. Насколько мне известно, она не завела новых друзей. Куда она направилась, выйдя отсюда, с кем виделась - я теперь только гадаю.      - А этот список порнофильмов, - напомнил я, - на нем, вероятно, есть обратный адрес.      - Магазин "Новинки Вилсона", на Стрипе, - быстро ответил он. - Сначала я хотел отправиться туда сам, но потом понял, что здесь нужен специалист. У вас, мистер Холман, в Голливуде репутация человека, умеющего достигать результатов, соблюдая максимальную осторожность. - Он криво усмехнулся. - Моя проблема тоже некоторым образом относится к области кино.      - Да уж, самым непосредственным, - подтвердил я. - Скажите, у вашей дочери не возникало каких-нибудь особых причин убегать из дома?      - Особых причин? - нахмурился он. - Что вы имеете в виду?      - Между вами не произошло какого-то крупного спора, стычки, ссоры?      - Нет, - отрезал он. - Ничего подобного у нас не было.      - Что ж, я пороюсь в этом деле, если хотите, - согласился я, - но гарантировать ничего не могу. А время мое стоит дорого.      Он кивнул.      - Я понимаю и ценю вашу честность, мистер Холман.      Мой агент придумает какой-нибудь способ внести ваш гонорар в список расходов...      Он внезапно замолк, потому что дверь в гостиную отворилась и вошла рыжеватая блондинка лет тридцати, с бледно-голубыми глазами под тяжелыми веками.      Широкий рот ее был скорее решительным, чем чувственным, хотя выступающая нижняя губа придавала ему забавный вид. Черный сатин плотно обтягивал пышную фигуру дамы, а воротник-хомут свисал чуть не до пупа, открывая взору ложбину значительного бюста. Она остановилась, выставив одну ногу вперед, так что черный сатин с точностью рентгеновского снимка обрисовал ее крутое бедро. Переведя взгляд с проектора на меня, она наконец остановила его на Клоде Варгасе.      - Прошу прощения, - грудным голосом произнесла она. - Я не знала, что у тебя сегодня ночь холостяцкого кино.      - Я считал, что ты вернешься не раньше полуночи. - Варгас даже не пытался скрыть раздражения.      - Пьеса страшно скучная, и я ушла с середины первого акта.      Она подошла и уселась в ближайшее свободное кресло. Ее духи били на десять шагов. Не слишком нежный, запах звучал скорее как призыв к действию - после трех попыток победитель получает право выбора следующей позиции.      - Меня зовут Гейл Коринф, - произнесла она с вызовом. - Раз уж Клоду не пришло в голову представить нас.      - Рик Холман, - назвался я.      Она состроила гримасу.      - Не звучит, правда? Рик Холман... Вы, случайно, не гомосексуалист? У нас было несколько ночей, когда я засомневалась в Клоде.      - Прекрати, Гейл! - рявкнул Варгас. - Мы вели деловой разговор, и он как раз закончился, когда ты вошла.      - Кажется, мне пора. - Я решил проявить тактичность.      - Не уходите, мистер Холман, - ободряюще улыбнулась блондинка. - Клод сейчас принесет нам выпить.      Тогда мы познакомимся поближе. Посудите сами, пока мне о вас известно только то, что вы деловой гомосексуалист. Это так скучно. А ведь в вас есть что-нибудь более привлекательное. Я уверена, на свете нет неинтересных людей.      Варгас молчал с таким видом, словно его сейчас хватит апоплексический удар.      - Как вам это удалось? - спросил я его. - Не иначе, вы откусили пирожок с сюрпризом, и оттуда выпало это счастье?      - Я хочу, чтобы Гейл вышла за меня замуж, - чопорно проговорил он. - Правда, ей эта идея не, внушает энтузиазма.      - А как ваша дочь отнеслась к вышеупомянутой идее? - спросил я.      - Ага! - Блондинка уставила на меня указующий перст. - Ну вот вы и попались, Рик Холман. Вы тот самый белый рыцарь в сияющих доспехах, который прискачет и освободит прекрасную принцессу от порнографического дракона. - Она торжествующе засмеялась. - Вот все и объяснилось, включая и проектор, и смущенный вид Клода, когда я появилась в неподобающий момент.      - Ладно, давайте правда выпьем, - вздохнул Варгас. - Что вы предпочитаете, мистер Холман?      - Бурбон со льдом, - ответил я.      Он открыл бар и зазвенел стаканами и бутылками.      Улыбка сползла с лица блондинки. Пальцами левой руки она начала выстукивать медленный ритм на подлокотнике кресла.      - Клод, конечно, был не прав, когда нанимал вас, не посоветовавшись сначала со своим менеджером, - заговорила она. - А его менеджер - я, да будет вам известно. Тяжело иметь дело с клиентом, который до старости витает в облаках. Он не допускает даже мысли, что его дочка снимается в порнофильмах лишь потому, что ей нравится извиваться перед камерой. Клод очень милый, он способен любить глубже, чем любой сексуальный удалец, но его нельзя выпускать одного в дождь. Это мне приходится вести его за ручку и проверять, надел ли он галоши.      - Вы действительно думаете, - спросил я, - что его дочка снимается в порнухе только ради того, чтобы пощекотать себе нервы?      - Либо так, либо она решила преподать папочке суровый урок, - передернула плечами Гейл Коринф. - Этот ужасный папочка позволил себе увлечься другой женщиной, его надо примерно наказать. Как он посмел искать тепла и любви у кого-то еще, когда у него уже есть дорогая дочурка, которая разрешала себя обожать и лелеять и полностью владела им?      Вернулся Варгас с напитками. Раздав их, он уселся и начал медленно крутить свой стакан в ладонях.      - Я хотел, чтобы мистер Холман подошел к этому делу непредвзято, - вставил он, - но ты, Гейл, лишила его такой возможности!      - Что такое непредвзятость? Пустота! - огрызнулась она. - Чепуха на постном масле! Если Холман будет иметь реальное представление о том, что ему предстоит, это сэкономит ему массу времени. А тебе, возможно, - массу денег. - Она опять нетерпеливо передернула плечами. - Послушайте же! Если Мариза хочет делать порнуху, то ни тебе, ни Холману ее не переубедить.      - Мистер Холман уже понял, что единственное, о чем я его прошу, - это узнать, хочет ли этого Мариза, - раздраженно бросил Варгас.      - Хочет ли этого Мариза? - Она гортанно рассмеялась, закинув голову назад. - Ты не желаешь поверить, что твоей ненаглядной доченьке нравится выпендриваться перед камерой? Тебе нужен какой-то злодей, который мучает и заставляет ее?      - Гейл! - Варгас побелел от едва сдерживаемой ярости. - По-моему, достаточно!      - Еще один пустячок, Клод, - жестко произнесла она. - Если Холман, как ты добиваешься, приоткроет эту банку с пауками, ты всю жизнь будешь об этом жалеть!      - Тебе лучше уйти, - хрипло проговорил он, - пока я действительно не сотворил чего-нибудь такое, о чем потом всю жизнь буду жалеть!      Блондинка обратила ко мне сверкающий взор.      - Мне придется объясниться с Клодом попозже, Холман. Есть такой Билл Вилсон. Поговорите с ним о Маризе.      - Где его найти? - спросил я.      - Магазин "Новинки Вилсона", на Стрипе, - ответила она. - Для сыщика у вас несколько замедленная реакция, вы не находите?      Варгас издал какой-то придушенный звук и быстро вышел из комнаты. Блондинка горестно улыбнулась ему вслед.      - Теперь мне не меньше часа придется успокаивать его, - без всякого выражения произнесла она. - Это не то чтобы попусту потраченное время - ведь он нужен мне не меньше, чем я ему, - но все эти встряски так тяжелы для нервной системы. А посему позвольте выйти вон, мистер Холман, чтобы я могла приступить к делу.                  Глава 2            Где-то около половины одиннадцатого я нашел магазин "Новинки Вилсона". Его освещенная витрина буквально ломилась от всевозможной печатной порнографии, плакатов, иллюстрированных журналов и жутковатых приспособлений, связанных с порно. Возможно, оттого, что в такую теплую ясную ночь народ предпочитал теории практику, магазин пустовал. Пробираясь среди нагромождения вешалок и стендов, я прошел в глубину торгового зала, где стояла скучающего вида брюнетка, зажав в пальцах горевшую сигарету. Длинная челка почти скрывала ее синие глаза, а остальные волосы, подстриженные в аккуратный шлем, закрывали уши. Девица казалась на удивление голой. Подол скупо выкроенного панбархатного платья едва прикрывал ягодицы, обнажая загорелые ноги, достойные того, чтобы их ампутировать, водрузить на деревянные подставки и установить по обе стороны камина.      - Что вам угодно? - Она безразлично скосила на меня глаза из-под челки.      - Я одинок, - доверительно шепнул я. - Мне нужна хорошая компания, чтобы не скучать ночью одному.      В натуральную величину, из несгораемого материала и лучше всего похожая на вас.      Она громко вздохнула.      - Знаешь, почему так муторно работать в подобном месте? Никогда не поймешь, то ли клиент клеится к тебе, то ли он правда псих.      - Я правда псих, все в порядке, - заверил я ее. - Но если хорошо подумать, то живая компания гораздо лучше.      Что вы делаете сегодня вечером, когда закроете магазин?      - Вполне возможно, что сегодня вечером я окончательно свихнусь, если ты будешь продолжать меня доставать, - лениво произнесла она. - Купи себе лучше самый здоровый вибратор и устрой на нем дома королевские скачки.      - Мне нужен Билл Вилсон, - перешел я к делу. - А одного взгляда сквозь твое платье достаточно, чтобы убедиться, что ты - не он. Я надеюсь!      Она неохотно улыбнулась.      - Я Бонни Адамc. Присматриваю за этой лавочкой в его отсутствие, пока он не вернется.      - Не вернется откуда?      - Они уехали куда-то с Дэнни Бриджсом, который делает дешевые фильмы. Билл считает, что если он торгует его продукцией, то обязан лично проследить, как она производится. Мне кажется, он надеется сыграть где-нибудь главную мужскую роль.      - Но ты не знаешь, куда именно они уехали?      - Куда-то в горы, возможно. Билл как-то туманно выразился по сему поводу. Сказал, что вернется через пару дней, и пока он опаздывает всего на один день.      - Меня зовут Рик Холман, - представился я. - Мне сказали, что Билл Вилсон знает, как найти Маризу, суперзвезду порнофильмов.      - Очень увлекательно, но меня не захватывает, - отрезала она.      - И ты не знаешь, как найти Маризу?      - Понятия не имею, - категорично ответила девица. - А если бы и знала, то все равно не сказала бы. - Она устремила на меня свой темно-синий взгляд. - Когда же наконец вы, гаденыши сентиментальные, посмотрите на мир реально? Если девушка снимается в порнофильмах, это еще не значит, что она только и ждет, чтобы какой-нибудь гаденыш вроде тебя заполз в ее жизнь! А может, она давно замужем, растит пару пацанов и занимается этим делом только ради куска хлеба?      - И как это такой выдающийся философ работает на такой грязной помойке? - удивленно спросил я.      - Потому что ему тоже жрать надо. - Ее ресницы трагически дрогнули. - Я бы никогда не унизилась до такого состояния, если бы мне не надо было поддерживать мать-вдову и еще младшего брата. Да, притом он калека.      - Уж не тот ли самый Чарли Адамc? - съязвил я. - Парень, который снимался с Маризой? - Я печально покачал головой. - Слышал, они демонстрировали самую сложную позицию - номер шестьдесят восемь, Мариза нечаянно чихнула, и бедный Чарли рухнул и сломал себе позвоночник.      Девица, не удержавшись, хихикнула.      - И у бедной Маризы с тех пор в походке появился левый крен, заметил?      - Знаешь что? - предложил я. - Никто не заметит, присматриваешь ли ты за этой лавочкой или нет. Давай закроем ее и поедем ко мне что-нибудь выпить!      - А куда это - к тебе? - поинтересовалась она.      - Беверли-Хиллз, - ответил я.      Судя по видной мне второй половине ее лица, брови красотки - если таковые у нее имелись - поползли вверх под спасительной тенью-длинной челки.      - Ты, наверное, из этих богатых психов?      - Ну, мой домик довольно скромный, - признался я. - Всего один бассейн.      - Я должна это увидеть! - Она выразительно закатила глаза. - Но только обещай, чтобы без всяких поз номер шестьдесят восемь, ладно?      - Ладно, - согласился я. - Я всегда говорил, что после первых шестидесяти семи дальше уже скучно. Ты тоже всегда так говоришь?      - Нет психа хуже, чем на сексуальной почве, вот что я всегда говорю, - ответила она. - Но ты, я вижу, самый психованный сексуальный псих на свете!      И вдруг нас оказалось трое. То ли он подошел в домашних тапочках, то ли владел искусством левитации, но рядом со мной вдруг возник здоровый, бронзово-загорелый, атлетического вида парень ростом более шести футов и с плечами футболиста-профессионала. Соломенные волосы в беспорядке падали до плеч, а глаза прятались за тонированными очками. Расстегнутая до пояса лиловая рубашка открывала взору отлично развитую безволосую грудь, а вареные джинсы обтягивали бедра так туго, что ему, наверное, было очень больно сидеть.      - Хай, крошка, - густым баритоном обратился он к Бонни Адамc. - Я гляжу, ты изо всех сил трудишься в магазине. У тебя даже наличествует живой клиент.      - Хай, Билл, - понизив голос, ответила брюнетка. - Это Рик Холман. Он хотел увидеться с тобой.      - Правда? - Тонированные стекла скользнули по мне с головы до ног. - Знаешь что, Холман? - Подавленный в животе смешок прозвучал так, словно парня мучили проблемы с пищеварением. - Ступай-ка лучше куда подальше! Ты определенно не в моем вкусе.      - Вы Билл Вилсон? - терпеливо спросил я.      - Да, это я. - Он коротко кивнул. - Если тебе надо что-нибудь купить, то покупай. Если нет, то вали отсюда быстро, потому что я не намерен терять с тобой такую ночь.      - Я ищу Маризу, - сказал я.      - У каждого свои трудности, - театрально вздохнул он. - Я, например, ищу Венеру в полном вооружении!      - Как он остер! - кивнул я брюнетке. - Прямо как цианистый калий!      Она подарила мне смущенную полуулыбку и тут же стала смотреть куда-то поверх моей головы.      - Скажи девушке до свидания, - резко бросил парень. - Или ты хочешь, чтобы тебя выкинули на улицу силой?      - Я ищу Маризу, - повторил я, - суперзвезду порнографических фильмов, которые вы продаете по пятьдесят долларов за катушку. Ее отец нанял меня, чтобы разыскать ее. Гейл Коринф намекнула, что вы в курсе дела.      - Не трави, Холман, - сурово оборвал он. - Если бы Мариза хотела повидаться со своим стариком, она бы сделала это сама. Чего ему вообще надо? Хочет войти в долю? - Он смачно хмыкнул. - Объясни ему, что это не такое уж прибыльное дело!      - Вы, видимо, представляете собой новый вид порноторговцев, - сказал я, - а именно, порноторговец с большим чувством юмора, да?      - Не надо, Холман, - быстро отреагировал он. - У меня такое впечатление, что ты хочешь меня задеть, а это неразумно. У меня очень короткая выдержка. - Он развел большой и указательный пальцы на пару дюймов. - Примерно вот такая.      - Уже испугался, - хмыкнул я. - Сразу, как увидел эту чудную лиловую рубашку, а под ней такую каменную грудь и все прочее. Только вот твои тонированные ставни...      Он оказался чертовски скор на руку. Только что стоял передо мной, слушая, - и вдруг его колено с сокрушительной силой въехало мне в пах, и в теле моем взорвалась боль. Я невольно согнулся, открывшись для удара молотоподобного кулака, угодившего прямо между глаз. Хлынувшая мне на грудь черная волна была почти облегчением.      Очнувшись, я увидел над собой пару огромных синих глаз, смотревших на меня с участием. Вернувшаяся боль заставила меня застонать, и участие в глазах усилилось.      - Больно? - сочувственно спросила Бонни Адамc.      - Моей мужской гордости гораздо больней, - ответил я. - Но тело пострадало тоже.      - Я не успела предупредить тебя насчет Билла, - искренне сожалела она. - Он ужасно жестокий. Из тех, кто любит жестокость ради жестокости, если ты меня понимаешь.      - Я тебя очень хорошо понимаю, - проворчал я, пытаясь принять сидячее положение. - Где он сейчас?      - Ушел, - ответила она. - Велел закрывать магазин и убираться вон, забрав тебя с собой. Сказал, что если ты - единственный клиент, которого я смогла заманить за три дня, то мне придется до самой старости ждать; пока он заплатит. - Она глубоко вздохнула. - Мне и раньше казалось, что я его ненавижу. Теперь я знаю это точно!      Я поднялся на ноги, все еще скрючившись, затем медленно распрямился.      - Где он живет?      - Не будь еще большим идиотом, чем ты только что был, - жестко возразила она. - Он тебя там ждет, да еще с парой дружков. В следующий раз ты очнешься в больнице, если очнешься!      - Я никогда не стремился стать героем, - ответил я, - даже в лучшие свои времена. Как ты насчет того, чтобы, отвезти меня домой и все же что-нибудь выпить?      - О'кей, - кивнула она. - Хочешь, навались на мое плечо.      - Возможно, потом, - пообещал я, - но сначала выпить.      Мы доехали до моего дома за пятнадцать минут. Бонни Адамc своим вождением свела бы с ума любого чемпиона, и я с облегчением перевел дух, когда она наконец затормозила у моих ворот. Резкая боль перешла в ноющую, но я обнаружил, что могу передвигаться на своих двоих без особых проблем. Мы вошли в гостиную, и я занялся баром. Бурбон со льдом в высоком стакане - все, что мне требовалось сейчас, и я успел сделать пару глотков, прежде чем вспомнил о брюнетке, усевшейся на стуле прямо передо мной.      - Скотч с содовой, - сказала она. - И надеюсь, что мне не придется заниматься хирургией после такой анестезии!      Я смешал ей напиток и пододвинул через стойку стакан.      - Ты знаешь Маризу? - спросил я.      Она кивнула:      - Мы встречались. И я считаю, что ее папаша сам не понимает своего счастья. Ему бы радоваться, что он от нее избавился.      - Ты ее не любишь? - проявляя догадливость, спросил я.      - Она жуткая оторва. - Бонни со вкусом потягивала свой скотч. - Охотница до мужиков, но еще больше ей нравится манипулировать ими. Ты, похоже, неплохой парень, Холман, хоть и не умеешь драться. Мой тебе совет - пойди к ее папаше и скажи, что ты ее не нашел.      - Ее папаша не желает, чтобы она снималась в порно.      Но еще больше он опасается, что это ей не нравится.      - Как это?      - Папаша думает, что кто-то заставляет ее заниматься этим, - пояснил я.      - Никому еще не удавалось заставить Маризу сниматься, если у нее нет настроения, - коротко рассмеялась Бонни. - Мариза - это гремучая смесь: ведьма и сучка в одном флаконе!      - И давно вы с ней раздружились? - спросил я.      Углы ее рта дрогнули в усмешке.      - Мне светило самой стать порнозвездой, когда вдруг появилась она. Один лишь взгляд на нее - и Билл Вилсон отправил меня присматривать за своей лавочкой.      - Ты имеешь в виду, что Вилсон делает порнофильмы?      - Делают его деньги, - пояснила она. - Он нанимает профессиональных продюсеров вроде Дэнни Бриджса.      Они снимают, а Билл их финансирует и получает прибыль.      - А кем тебе приходится этот Вилсон?      - Ну, выражаясь по-старинному, я была его любовницей, - ответила она. - А это такое положение, когда от тебя требуют много, но задаром. Причем секса как раз кот наплакал, а в основном подай-принеси. Но в награду он обещал мне, что я буду сниматься на камеру и за это мне будут хорошо платить. Но тут появилась Мариза, и моя кинокарьера закончилась, так и не начавшись.      - И как же она появилась?      - Теперь моя очередь! - Темно-синие глаза оценивающе блеснули. - Ее папаша, случайно, не твой друг детства?      - Я увидел его первый раз прошлой ночью, - честно признался я.      - Я так и думала! - удовлетворенно заметила она. - И ты не станешь утверждать, что из благородных чувств ходишь получать тумаки ради незнакомого человека?      - Верно, - согласился я.      - Значит, папаша оплачивает твои услуги по розыску блудной дочери. Так какого же черта я выкладываю тебе свою ценную информацию совершенно бесплатно?      - Может, из-за моей неотразимой личности и обезоруживающего очарования? - без особой надежды предположил я.      - Я задолжала за квартиру, - твердо заявила она. - У меня кончились бакалейные припасы, и выпивка тоже....      - Я читаю твои мысли, - прервал я перечисление. - Пятьдесят баксов?      - Пятьдесят баксов? - Она медленно обвела губы кончиком языка. - Наличными? Тот тип, который держит бакалейную лавочку, не торгует капустой, но охотно принимает ее.      - Пускай наличными, - не стал упрямиться я.      - Но это не наведет тебя потом на другие идеи? То есть я, бывает, и соглашаюсь, но только ради развлечения. А с тобой у меня не получится, особенно если я возьму с тебя деньги. Я не так буду себя чувствовать.      Я достал бумажник, отсчитал пятьдесят долларов и положил перед ней на стойку.      - Это стоимость информации, - подтвердил я. - Обещаю, других идей не будет. Ты вообще не в моем вкусе. Я тащусь от плоскогрудых блондинок в высоких шнурованных сапогах и с плеткой в руках.      - Я всегда поражалась таким, как ты, - заметила она, деловито пересчитывая банкноты. - Не, понимаю, какой тут кайф?      - Это подсознательная зависимость, - начал объяснять я. - Когда я был маленький, меня сильно напугала одна плоскогрудая блондинка в высоких шнурованных сапогах и с плеткой...      - Ты мне лапшу на уши не вешай, - выказывая незаурядную проницательность, с облегчением вздохнула она.      - Ты собиралась рассказать мне о том, как у вас появилась Мариза, - напомнил я.      - Да, конечно. - Бонни аккуратно сложила бумажки и убрала их. - Так вот, она появилась, можно сказать - из ниоткуда, если ты меня понимаешь. В один прекрасный день Билл собрался снимать меня в одном прекрасном фильме, а назавтра в нем снималась Мариза.      - Большое спасибо, - отрезал я. - Можешь вернуть мне сорок девять долларов сдачи.      - Я думаю, что ее нашел Дэнни Бриджс, - быстро добавила она. - Потому что она появилась в студии именно с ним.      - В какой студии?      - Так Дэнни называет свой переоборудованный гараж на задах свалки, где он живет. - Она заметила, как загорелись мои глаза, и заговорила еще быстрее:      - Это в Западном Голливуде. Настоящая мусорная свалка в низине, если ты меня понимаешь. Я объясню, как ее найти, но на твоем месте я бы туда не пошла. У Дэнни такой же скверный характер, как у Билла, даже хуже.      - Значит, Бриджс познакомил Билла с Маризой, и тот в ту же секунду изменил свое решение по поводу исполнительницы главной роли?      - Примерно так, - энергично закивала она. - Билл и Дэнни долго шушукались, а потом Билл заявил, что я ему сегодня больше не понадоблюсь и могу раствориться. Больше всего меня очаровывает его убедительная жестикуляция! Так что я растворилась, а когда в следующий раз заикнулась насчет кино, он ответил, чтоб я забыла об этом, потому что у него теперь новая звезда.      - В том шедевре, что я смотрел, Мариза снималась с еще одной девушкой.      - Дэнни очень неравнодушен к лесбиянству, - кивнула Бонни. - Он говорит, что это пробуждает в нем артиста.      - Равно как и применение телеобъектива с расстояния четырех футов, - проворчал я. - Эта девушка похожа скорей на мальчика и пострижена коротко - тоже не без намека, как я понимаю. Ты знаешь ее?      - Трисия Камерон, - кивнула она. - Я видела ее в студии пару раз. Еще до того, как чуть не стала порнозвездой, мне приходилось иногда помогать там - с освещением и тому подобное. Дэнни не разрешал мне присутствовать на съемках, потому что как продюсер он чересчур темпераментный. Но Трисию я там встречала.      Не думаю, что она настоящая лесбиянка. Ко мне ни разу не подкатывалась, и вообще, похоже, ее не очень тащит от того, что приходится проделывать у Дэнни.      - Зачем же она это делает?      Бонни пожала плечами.      - За кусок хлеба, наверное, как все мы. Однажды она даже сказала, что папаша убьет ее, если узнает, чем она занимается.      - Вполне естественная реакция любого отца.      - А ее отца - особенно. Судя по тому, что она рассказывала, ее старик - большая шишка. Клайд Камерон - слыхал?      Я еще раз хлебнул бурбона и на секунду прикрыл глаза.      - Клайд Камерон, - медленно заговорил я, - обладатель контрольного пакета акций Торгово-банковского треста Камерона, который занимается финансированием независимых кинопродюсеров. Тот самый Клайд Камерон, который месяца три назад произнес в Академии страстную речь по поводу морального упадка кинофильмов. По его мнению, диснеевские мультики отличаются распущенностью и должны быть приравнены к подрывной деятельности. И это он говорит о мультяшках!      - О Боже! - выдохнула Бонни. - Ну и цирк! Чего ж удивляться, что бедная Трисия вся дрожит, как подумает, что он о ней узнает!      - Думаю, если он увидит хоть одну ленту с Маризой и своей собственной дочерью, его хватит инфаркт. Но прежде он успеет вызвать Национальную гвардию.      - А Маризин папочка, - невинно поинтересовалась Бонни, - тоже большая шишка?      - Давай десять баксов, - ответил я, - и ты все узнаешь.      - За десять баксов не очень-то и хотелось, - быстро среагировала она. - Еще вопросы есть?      - Да уж ничего больше не могу придумать, - развел я руками.      - Тогда я, пожалуй, пойду, - быстро собралась она, - а то тебе, чего доброго, захочется вознаграждения за свои расходы.      - Я вызову тебе такси, - предложил я.      Она решительно помотала головой.      - Пройдусь пешком. Ночь великолепная, а мне надо многое обдумать.      Я проводил ее до дверей, зажег на крыльце свет. Дойдя до края светового круга, она обернулась с мальчишеской ухмылкой.      - Не очень-то ты догадлив, Рик Холман. Ты даже не спросил меня про моего отца.      - А надо было? - пожалел я.      Она пожала плечами.      - Это обошлось бы тебе в лишних пятьдесят долларов, чудик!      - Если это стоит пятьдесят баксов, то не очень-то и хотелось, - так же быстро ответил я. - Но есть еще один вопрос, за который уже заплачено.      - За какой это?      - За адрес того переоборудованного гаража.      - Очистная улица, 49. - Она снова ухмыльнулась. - Дэнни считает, что это писк. Очистная улица, запомнил?                  Глава 3            Контора Торгово-банковского треста Камерона занимала три первых этажа сверкавшего белой пластиковой облицовкой, стерильного вида небоскреба на бульваре Уилшир. Указатель возле лифта сообщал, что администрация располагается на третьем этаже, так что я сразу нажал нужную кнопку, чувствуя себя Немезидой, грядущей, чтобы испортить мистеру Камерону рабочий день.      Победив наконец смог, над городом выглянуло солнце, убеждая калифорнийцев, что конец света отложен по крайней мере еще на двадцать четыре часа. Я чувствовал себя отлично. Бурбоновая припарка обеспечила мне хороший сон, и к завтраку боль прошла. Интимное обследование под душем показало отсутствие даже незначительных синяков, так что я начал день с легким сердцем и твердым шагом.      Стены небольшой приемной покрывали панели темного дерева, у стены стоял стол такого же цвета. За столом сидел компьютер двадцати пяти лет от роду, искусно замаскированный под медовую блондинку.      - Доброе утро! - Она осветила меня жемчужной улыбкой, и я готов поклясться, что если какой-нибудь парень когда-нибудь сможет подобраться к ней достаточно близко, то он ощутит смешанный запах ароматической зубной пасты и ополаскивателя.      - Доброе утро, - улыбнулся я в ответ. Будьте добро-, желательны с туземцами, и они не доставят вам хлопот, как говорил Кортес - или не говорил.      - Чем могу быть полезна? - Улыбка чуть треснула по углам.      - Меня зовут Холман, - с чувством произнес я и добавил:      - Рик Холман, - как будто это все объясняло.      - Чем могу быть вам полезна, мистер Холман?      - Я бы хотел увидеться с мистером Камероном.      - Без предварительной договоренности? - Она покачала головой. - Боюсь, что это невозможно.      - Я бы также хотел посмотреть, как вы утром без ничего выходите из душа, - сказал я. - Вот что я называю действительно невозможным. А повидать мистера Камерона без предварительной договоренности - это всего лишь маловероятно.      Она взглянула на меня с легким интересом.      - Вы составляете новый словарь, мистер Холман?      - А почему это вы до сих пор не нажали нужную кнопку? - в свою очередь спросил я. - И сюда не ворвались трое вооруженных охранников?      - На этой работе я все время имею дело с людьми, которые говорят только о деньгах. Понимаете, несколько надоедает. А вот настоящего сексуального маньяка вижу первый раз. Правда, меня беспокоит один пустячок...      - Какой же? - спросил я.      - То, что вас гораздо больше интересует возможность повидать мистера Камерона, чем меня в душе. - Она пожала плечами, и ее высокие, выступавшие груди мягко перекатились под белым свитером. - На всякий случай предупреждаю, что мистер Камерон приходит в контору в костюме, а вот я в душ ничего не надеваю, потому что там одежда промокнет и помнется.      - К чертовой бабушке Камерона и его костюм! - воскликнул я. - Немедленно поехали к вам домой и вы примете душ!      " - Повидать мистера Камерона можно только одним способом, - задумчиво проговорила она. - Пройдите в эту дверь, потом до конца по коридору, там его кабинет.      А я скажу, что вы не стали меня слушать и грубо оттолкнули, когда я пыталась задержать вас.      - Видите, я оказался прав, - мрачно произнес я. - Повидать вас в душе - гораздо сложней.      - Ну, это еще неизвестно. - Ее льдисто-голубые глаза добрую минуту изучали меня в упор. - Посмотрим сначала, как вы справитесь с мистером Камероном.      - Обещания, обещания! - проворчал я, открывая дверь.      В длинный коридор, устланный ковром, выходили двери множества кабинетов, но только на последней имелась единственная табличка. "Офис президента" - провозглашала блестящая полированная медь, и строкой ниже:      "Клайд Дж. Камерон". Взявшись за ручку, я помедлил, прислушиваясь к смутному гулу тамтамов в своей голове, а затем толкнул дверь и вошел.      Даже для директорского кабинета это выглядело весьма впечатляюще: на стенах написанные маслом картины с плывущими парусниками, массивный антикварный стол, а персидские ковры потерты ровно настолько, чтобы поверить в их древность. Торгово-банковский президент как раз ополовинил стаканчик с клубничным йогуртом, но тут появился я, и ложечка замерла в нерешительности на уровне груди. Это напомнило раннюю киноверсию "Доктор Джекилл и мистер Хайд": в светло-серых глазах мигом отразился весь спектр чувств - от неверия в неожиданное вторжение до холодного гнева человека, подвергшегося насилию; в волосах сердито сверкнула стальная седина, а лицо из упитанно-розового превратилось в яростно-красное. Я видел, как у него судорожно дернулся кадык, когда он проглотил наконец последнюю ложку йогурта, и рот открылся для первобытного рыка.      - Какого дьявола вы себе позволяете? - рявкнул он. - Врываетесь в кабинет без доклада и даже без стука!      - Если бы вам обо мне доложили, мы бы с вами так и не увиделись, - рассудительно возразил я.      Он демонстративно достал из кармана большие часы.      - Я даю вам ровно десять секунд, чтобы убраться отсюда. Вон!      - Какие новости от Трисии за последние дни? - спросил я.      Из его глотки вырвался слабый захлебывающийся звук. Он поднялся с кресла и, огибая стол, направился ко мне. Он был здоровый мужик, больше двухсот фунтов весом, и большую часть этих фунтов, похоже, все еще составляли мускулы. Выражение его лица и стиснутые кулаки не оставляли сомнений в его намерениях: сгрести меня и разорвать пополам.      - Меня зовут Холман, - сказал я. - Рик Холман, если это что-нибудь вам говорит.      - Подходящее имя для колонки некрологов, - прорычал он, не замедляя своего приближения.      - Вчера мне показали небольшой фильм, - продолжал я. - В главной роли снималась ваша дочь, и с ней еще одна девушка, отец которой является моим клиентом.      Он остановился футах в трех от меня и медленно убрал руки за спину.      - Холман? - пробормотал он. - Я где-то слышал это имя.      - Я промышленный консультант, специализирующийся на конфиденциальных проблемах в области киноиндустрии.      - Кажется, ваше имя мне называл Айвен Мэсси из "Стеллар". - Он медленно провел по лицу ладонью. - Вы должны извинить меня, мистер Холман. На самом деле я очень редко выхожу из себя.      - Конечно, - кивнул я. - Вы тоже видели этот фильм?      Он отвернулся от меня, возвратился к столу и сел в кресло. Отправив в мусорную корзину недоеденный йогурт вместе с ложечкой, посмотрел на меня.      - Присаживайтесь, мистер Холман. - Голос прозвучал сухо и четко, словно торговый банкир на время занял место отчаявшегося отца.      Я опустился в удобное кожаное кресло, достал сигарету и закурил.      - Вы видели этот фильм? - повторил я вопрос.      - Давайте начнем заново, мистер Холман, - негромко произнес он. - Как будто у нас назначена встреча, мы только что закончили необходимые приветствия и приступили прямо к делу. - Он тонко улыбнулся. - Итак, чем могу быть вам полезен, мистер Холман?      - Вам известно, что ваша дочь снимается в порнофильмах, мистер Камерон? - вежливо спросил я.      - Если нам предстоит обменяться доверительной информацией, мистер Холман, то я прошу сначала назвать мне имя вашего клиента.      - Эта информация не подлежит разглашению, мистер Камерон, - ответил я. - Могу только сказать, что мой клиент не меньше известен в своей области, чем вы в своей.      - Если нам предстоит обменяться доверительной информацией, - отчетливо повторил он, - то я бы желал, в знак доверия, узнать сначала имя вашего клиента, мистер Холман. Может быть, даже переговорить с ним по телефону. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что дело обстоит именно так, как вы говорите. Почему бы вам не предложить ему позвонить мне?      - Я расскажу вам, что с ним произошло, - расщедрился я. - Он получил от некоего анонимного доброжелателя копию этого фильма. К нему был приложен список других лент для домашнего просмотра, которые продаются по пятьдесят долларов за штуку в магазине "Новинки Вилсона" на Стрипе. Это все.      - И что же? - Он слегка приподнял кустистые брови.      - А то, что тот, кто послал ему эту пленку, вероятно, имеет на это веские основания. Первое, что приходит в голову, - это шантаж. Но неизвестный оказался достаточно хитер и не стал объявляться, не изучив прежде реакцию моего клиента.      - Вы считаете, что он выжидает, следя за действиями вашего клиента?      - Именно так, - подтвердил я.      - А если ваш клиент плевал на всех, кому известно, что его дочь снимается в грязных фильмах?      - И вам тоже плевать, мистер Камерон? - спросил я.      - До свидания, мистер Холман, - холодно произнес он. - Не забудьте предложить вашему клиенту позвонить мне. Я буду ждать до завтра.      - Или? - настаивал я.      - Или вы меня больше не интересуете, - ответил он. - Скажу без ложной скромности, мистер Холман: я очень богат и, следовательно, многое могу. Если с вашей стороны не будет предложения сотрудничества, то я начну действовать самостоятельно.      Я поднялся, направившись к выходу, и уже взялся за дверную ручку, когда меня снова настиг его голос:      - Может быть, я проявляю излишнюю осторожность. - Я обернулся и посмотрел ему в глаза. Серые и холодные, они пронизывали меня насквозь. - Мне никто не присылал никаких пленок - во всяком случае, пока, - произнес он. - Я не видел свою дочь уже четыре месяца. Она просто ушла и не вернулась. Естественно, я обратился в одно из лучших сыскных агентств Калифорнии, но расследование зашло в тупик несколько недель назад. Все, что мне известно, - что ее нет ни в одной больнице и ни в одной тюрьме. Если она погибла, то ее тело тоже не обнаружено. Если в ходе вашей деятельности в пользу вашего клиента вы найдете мою дочь, то я заплачу вам пять тысяч долларов за информацию о ее местонахождении и занятии.      - Буду иметь это в виду, мистер Камерон. - Я раскланялся.      Когда я снова оказался в приемной, белокурый компьютер одарил меня недоверчивой улыбкой.      - Вы до сих пор живы и невредимы, - восхитилась она. - Как я догадываюсь, вы с мистером Камероном поладили?      - Мы с Клайдом теперь не разлей вода, - сообщил я. - Он пригласил меня провести с ним уик-энд в Палм-Спрингс. "Мне достаточно десяти минут твоего бесценного общества, старик, - сказал он мне, - и можешь провести остаток уик-энда с моей секретаршей". Хотите знать, что я ему ответил?      - Что-нибудь вроде того, что вы предпочитаете проводить уик-энд с девушкой, которая всегда одета, даже когда принимает душ?      - Вы настолько правы, - медленно произнес я, - что я начинаю вас ненавидеть.      - Если вы когда-нибудь придете наконец к определенному решению, - улыбнулась она, - то мой телефон есть в справочнике. Меня зовут Кей Драммонд. - Она едва заметно повела плечом. - В любом случае мне будет интересно ваше решение.      - Я буду иметь в виду, - рассеянно сказал я и двинулся к лифту.                  ***            Как я понял спустя полчаса, Бонни Адамc оказалась совершенно права, охарактеризовав это место как "грязную свалку в низине". Дом 49 по Очистной улице был приметен разве что облезлой штукатуркой и грязным щербатым порогом. На карточке возле дверного звонка выцветшими буквами значилось: "Офис "Вилсон продакшн", а ниже, свежими чернилами: "Д. Бриджс, ответственный продюсер". Позвонив, я успел пофилософствовать про себя на тему: не так ли окончит свои дни Голливуд - не в катастрофе, а от рук всяких гаденышей, снимавших порнуху в переоборудованных гаражах?      Наконец дверь отворилась, и на меня уставились откровенно враждебные налитые кровью глаза парня, который физически представлял копию Вилсона - примерно того же роста, такого же атлетического сложения.      Отличие состояло только в огненно-рыжей шевелюре, которая, казалось, не знала, где остановиться: она стекала по обеим сторонам лица роскошными баками и оканчивалась пышными усами, скрывавшими верхнюю губу.      - Какого дьявола? - рявкнул он.      Когда он говорил, верхняя губа у него оттопыривалась, открывая огромные зубы, достойные лошадиной челюсти. Невозможно было понять, то ли он над вами все время ухмыляется, то ли просто дает простор своим зубам.      - Не вы ли тот самый Д. Бриджс? - почтительно спросил я. - Ответственный продюсер "Вилсон продакшн"?      - Ну, я Дэнни Бриджс, - проворчал он. - А ты кто?      - В одежде меня трудно узнать. Или, может, вы еще не видели?      - Чего не видел?      - Величайший сексуальный боевик всех времен и народов - "Нерон и нимфоманкам. Я исполнял главную роль, - скромно потупился я.      - Чью роль - нимфоманки? - снова оскалилась на меня лошадиная челюсть.      - Я величайший жеребец, какого вы в жизни видали, - пояснил я, - равно в цвете и в черно-белом изображении.      - Ты Холман, - рявкнул он. - Билл Вилсон говорил про тебя. Вали отсюда, пока самого не свалили!      Я ударил первым. Мне показалось, что это наилучший вариант. Я мог или продолжать спорить, пока он не двинул бы мне в челюсть, или атаковать самому. Я предпочел атаковать, и мой кулак вошел ему в солнечное сплетение на полдюйма глубже, чем если бы он не пренебрегал утренней зарядкой. Он ухнул и согнулся пополам. Я снова влепил ему, прямо между глаз - для страховки, и он отрубился, еще не успев грохнуться об пол. Я бережно усадил его на пороге, прислонив к перилам, и оставил подрумяниться на солнышке.      Войдя в дом, я тщательно прикрыл за собой дверь. От задней двери короткая бетонная дорожка вела к гаражу.      Деревянная дверь оказалась открыта, и я вступил в обширную полутьму с ярким пятном света посередине. "Вилсон продакшн" обошлись минимальными усилиями по переоборудованию гаража в студию - первоклассная митчелловская камера, установленная на тележке, полдюжины прожекторов да стопка задников у стены. Специальное оборудование состояло из громадной водяной кровати и двух главных героев, голышом сидевших на краю Они выглядели парой славных школьников - а может, и правда ими были.      - Хай, - сказал мужской представитель дуэта. - Я Джейми.      - Рик Холман, - ответил я.      - А это Джекки. - Он потрепал по пышному бедру свою рыжеволосую соседку.      - У меня уже вся задница замерзла, - пожаловалась девочка. - Где этот чертов Дэнни?      - Он на крылечке, греется на солнышке, - ответил я. - Наверное, ждет вдохновения - Когда он говорит "жмите", мы жмем, - простонала она - Какого ему еще к лешему вдохновения!      - Может, он мечтает о награде Академии, - предположил я.      - Успокойся, милая. - Джейми снова потрепал ее голое бедро. - Я не против перевести дух, чтобы подзарядить свои батарейки. И кроме того, он же платит нам пятьдесят баксов за рабочий день, верно? Какой же смысл нам спешить?      - Если я слягу в больницу с воспалением легких, мне уже будет не до пятидесяти баксов. - Она соблазнительно вздрогнула. - Ты решишь, что я рехнулась, - но, может, нам погреться за бесплатно? Пока я не окоченела окончательно.      Джейми, очевидно, не счел эту идею такой уж дикой, и я подумал, что если он согласится, то я буду третий лишний, если только не притвориться кинооператором. Но я твердо задвинул эту соблазнительную мысль обратно.      - Я ищу Маризу, - светским тоном объявил я.      - А? - без тени любопытства протянула рыжая. - Какую Маризу?      - Или Трисию, - продолжал я.      - О! - Джейми на секунду оживился. - Чудное имечко.      - Ты знаешь ее? - повернулся к нему я.      - Нет, - равнодушно ответил он. - Но был бы не против познакомиться. Девочка с таким именем должна быть тоже чудной. - Но тут он взвизгнул, потому что рыжая больно ущипнула его за интимное место - Не забывай, на ком ты женат, беби, - угрожающе произнесла она.      - А Бонни Адамc? - сделал я последнюю попытку. - Она появляется здесь?      - Это такая придурошная брюнетка? - переспросила Джекки.      - Да-да, - обрадовался я.      - Она здесь крутилась, - подтвердила та. - Только мне кажется, они с Дэнни подрались, потому что она уехала сразу, как только мы пришли.      - Как подрались? - удивился я.      - Ну так. - Джекки, подумав, кивнула сама себе. - Как еще назвать, если она дала ему пощечину, врезала ногой под коленную чашечку, да еще свалила на пол, пока он скакал на одной ноге!      - Ты меня убедила, - честно согласился я. - А вы не знаете, где мне ее найти?      - Лос-Анджелес, Нижний город, - выпалил адрес в одну секунду Джейми. - Ее нора на верхнем этаже, скорее даже на чердаке. - И тут он снова взвизгнул, еще громче, чем прежде, и уставился на красные следы ногтей на своей груди. - Теперь-то какого черта?      - Откуда это ты столько знаешь про эту дамочку? - прошипела Джекки. - И где она живет, и, как добраться, и все прочее?      - Миленькая, - взвился он, - ты помнишь, как мы первый раз сюда попали?      - Конечно, - фыркнула она, - мы пришли по объявлению в журнале. Ты сначала сходил к автору объявления и договорился, а потом мы начали здесь работать, так?      - Так, - сквозь стиснутые зубы процедил он. - А кто автор объявления?      - Дэнни Бриджс, кто же еще? - удивилась она.      - Не правильно. Попробуй еще раз.      Она расширила глаза.      - Эта дамочка? Бонни Адамc?      - Угадала, - ядовито произнес он.      - Джейми, котик, - со слезами в голосе взвыла рыжая. - Прости меня!      - Ладно, замнем для ясности.      - Мое сердце разорвется! - стонала она. - Простишь ли ты меня когда-нибудь?      - Я сказал - замяли!      - Ты не хочешь поцеловать меня?      - Нет! - рявкнул он.      - Как же мне искупить свою вину, котик?      - Заткнуться немедленно! - выделяя каждый слог, ответил он.      - Я заслужила наказание за то, что не верила тебе, - еще громче продолжала она. - За то, что обидела моего Джейми. Ты должен наказать меня, котик, за то, что я такая скверная!      - Ладно, - прорычал он и, размахнувшись, дал ей пощечину, которая хлопнула, как взрыв, и рыжая, перевернувшись через голову, свалилась на пол по другую сторону кровати.      - Думаешь, ей теперь полегчало? - рискнул поинтересоваться я.      - Ей - не знаю, - как ни в чем не бывало ответил он. - А мне так точно.      - Интересная у вас семейная жизнь, - невольно восхитившись, заметил я.      - В ней есть свои плюсы и минусы. - И вдруг он схватился за голову. - Я идиот! Полный кретин!      - Потому что ударил ее?      - Потому что ударил ее туда, где видно! - расстроенно объяснил он. - Дэнни обожает показывать лица крупным планом в момент оргазма. - Его голос вдруг стал на октаву выше, когда он осознал масштаб своей вины. - Дьявол! Это может обойтись нам в стоимость двух рабочих дней!      Когда я снова оказался на пороге дома, ответственный продюсер медленно подымался на ноги, цепляясь обеими руками за перила.      - Не торопись, - сказал я ему. - Все равно пленка кончилась.      - Как - кончилась? - не поверил он.      - Один взгляд на меня без одежды - и они оба впали в такую страсть, - скромно пояснил я, - что это будет еще более великий сексуальный боевик, чем "Нерон и нимфоманка". Я предложил назвать его просто "Нерон", но они решили, что название должно быть длиннее. Что-нибудь вроде "Нерон и его Сами Знаете Что"! Может, они и правы.      - Держись от меня подальше, Холман, - пробормотал он. - В следующий раз ты живым не уйдешь!      - Ты славно загорел здесь, Дэнни, крошка, - помахал я ему. - Тебе надо чаще отдыхать. Как только захочешь повторить, я всегда к твоим услугам. Звони!                  Глава 4            Это была одна из тех улиц Нижнего города Лос-Анджелеса, где дома стоят вертикально лишь благодаря тому, что наваливаются друг на друга, а жители при вашем приближении начинают смотреть в сторону, делая вид, что они здесь тоже гости. Я вскарабкался пешком на четвертый этаж, обождал, пока восстановилось дыхание, и постучал в дверь. Нажима пальцев оказалось достаточно, чтобы дверь медленно отворилась, открывая вид на чердак: длинная узкая комната с пылью, пляшущей в солнечном луче, который высвечивал потертое кресло и фигуру в нем.      Я сразу узнал брюнетку с армейской стрижкой, которая снималась вместе с Маризой в том порнофильме, который показал мне Варгас прошлой ночью. В просторном свитере и линялых джинсах она сидела так, словно ее швырнули в кресло, и в глазах у нее застыло выражение беспредельного ужаса. Дыры в свитере указывали места, куда снова и снова входил нож; трикотаж стал жестким, напитавшись кровью. Я тихо закрыл за собой дверь и подошел к телефону, стоявшему на обшарпанной тумбе.      Девушка в приемной Торгово-банковского треста Камерона скептически отнеслась к моему заявлению, что мне нужно срочно поговорить с мистером Камероном, и мне пришлось ждать целую вечность, пока у меня в ухе не пролаял знакомый голос. Я сообщил ему, что нашел его дочь, дал адрес и объяснил, что для него жизненно важно приехать немедленно. Прежде чем повесить трубку, я с помощью носового платка удалил отпечатки пальцев.      Чтобы обыскать чердак, мне хватило пяти минут. Там висела, лежала только ее одежда. Все остальное исчезло: ни записной книжки, ни документов, ни денег, ни украшений. Даже в кухне не осталось ничего, за исключением полубанки растворимого кофе и остатков сливок в крошечном холодильнике.      Минут через пятнадцать я открыл входную дверь, но вместо Клайда Камерона на пороге стоял незнакомый молодой человек чуть за тридцать. Белокурые волосы подстрижены по последней моде, а голубые глаза, казалось, еще в утробе матери приобрели выражение тотального недоверия. Ему меньше всего подходило стоять здесь: костюм от Севиль Роу, рубашка от Пьера Кардена, и все остальное соответственно. Ровный загар, доведенный до совершенства под ультрафиолетовой лампой, лосьон после бритья, благоухающий сосновой хвоей, - мое чувство смутной неприязни к нему стало перерастать в нечто более основательное.      - Вы Холман? - Непреходящее пренебрежение в его голосе вполне соответствовало внешнему облику.      - Да, - кивнул я, - а вам какого черта здесь надо?      - Я Саймон Камотт, - снизошел он. - Где Трисия?      - Вам тут нечего делать, - отрезал я. - Пойдите скажите мамаше Камотт, чтоб она вас покрепче запирала в комод.      - В рифмы поиграем в другой раз, - сухо оборвал он. - Я пришел по поручению Клайда Камерона.      - Вы работаете у него?      - Официальное название моей должности - личный ассистент.      - Он так занят, что не смог сам приехать к родной дочери? - полюбопытствовал я. - Которую не видел четыре месяца?      - Какое ваше дело? - огрызнулся он. - Кроме того, я собирался жениться на Трисии. То есть все еще собираюсь!      - У вас с этим будут сложности, - усмехнулся я.      Он напрягся.      - С Трисией что-то случилось?      - Поглядите сами. - Я отошел в сторону.      Толкнув меня, он шагнул в комнату и замер, увидев девушку, брошенную в кресло.      - О Господи! - выдохнул он. - Кто это сделал?      - Хороший вопрос, - одобрил я.      - Какой-то маньяк. - Он тихо присвистнул сквозь зубы. - Одно дело - постоянно читать о подобных вещах в газетах, а другое - увидеть своими глазами.      - Когда вы видели ее последний раз? - спросил я.      - Кого? - Он посмотрел на меня непонимающе.      - Трисию Камерон, - рявкнул я. - Кого же еще?      - Около четырех месяцев назад, - ответил он. - Потом она исчезла. Какое это имеет отношение?      - Тут в кресле мертвая девушка, забыли? - Я уже выходил из себя.      - Я как раз собирался спросить вас о ней, - хладнокровно произнес он.      - Завидное самообладание, - взбесился я. - Девушка, на которой вы собирались жениться, зверски убита, а он...      - Трисия - убита? - Он сгреб меня обеими руками за лацканы и притянул к себе. - Где? Когда?      - Не более суток назад, как я понимаю. И где же еще, как не в этой комнате?      Уронив руки, он долго смотрел на меня, потом медленно покачал головой.      - Кажется, я начинаю понимать. Холман, вы считаете, что эта девушка - Трисия Камерон?      - Вы хотите сказать, что это не она? - хрипло выдохнул я.      - Я первый раз ее вижу. - В его глазах появилось подозрительное выражение. - Что за спектакль вы здесь устроили, Холман?      - Я считал, что это Трисия Камерон, - поражение вымолвил я, - и не спрашивайте меня почему. Я сам запутался.      - Так вы за этим вызывали Клайда?      Я кивнул.      - Ну да, зачем же еще?      - Очень интересно, - тихо заговорил он. - Уж не собирались ли вы намеренно втянуть Клайда в это подлое убийство ради собственных целей? А теперь втянули меня!      - Никуда я вас не втянул, - озлился я. - Вам достаточно выйти отсюда и сделать вид, что никогда здесь не были.      - Не так все просто, - продолжал он. - Меня могут увидеть, когда я буду выходить. Кто-нибудь запомнит меня и даст описание полиции. - Его рот вытянулся в нитку. - Я лучше подожду приезда полиции и удостоверюсь, что вы дадите верное объяснение моему присутствию.      - Долго же вам придется ждать, - усмехнулся я.      - Вы что, еще не вызвали полицию? - Он шагнул к телефону. - Я сейчас проверю!      - Будьте любезны, - проворчал я. - Но по-моему, если уж сам Клайд Камерон не сообщил в полицию, что его дочь четыре месяца где-то пропадает, то вам и подавно не о чем беспокоиться.      Он помедлил, держа руку над телефонной трубкой, затем неохотно убрал ее.      - Ладно, - тяжело бросил он. - И что теперь делать?      - Я уже объяснил вам: уйти отсюда и сделать вид, что ничего не произошло.      - А вы?      - Я сделаю то же самое через пару минут после вас.      - И не вызовете полицию?      - Вызову, конечно, - но анонимно, из любой лавки по дороге, - терпеливо втолковывал я.      - Клайду не понравится эта история, - покачал он головой. - Очень не понравится.      - Мне его до слез жаль!      - Поплачьте, поплачьте, Холман. - Его жесткие губы скривились в подобие саркастической улыбки. - Клайд не из тех, кого можно безнаказанно дурачить. Оба мы хотим найти Трисию больше всего на свете, и никто - никто! - нас не остановит. И если у вас есть хоть какие-нибудь сведения о ее местонахождении, вам лучше их не скрывать.      - Знаешь что, Саймон Камотт? - заорал я. - Ты просто надутый самодовольный индюк!      Он побелел под своим загаром.      - Это все, что вы можете сообщить?      - Да, все. Хотя у меня есть один вопрос. - Я презрительно смерил его взглядом. - Как же это вы с Камероном искали ее целых четыре месяца и не нашли?      - Мы обратились в лучшее сыскное агентство, - пожал он плечами. - Но они до сих пор не добились успеха.      - И у вас нет никаких соображений, почему она сбежала?      - Никаких, - быстро ответил он.      - Вы считаете, что она сбежала по собственной воле?      - А как иначе?      - Тогда у нее должна быть на это веская причина! - настаивал я.      - Я прекрасно это понимаю! - огрызнулся он. - Но представить себе ничего не могу. Казалось, она очень радовалась нашей предстоящей свадьбе. А если бы и нет, все же проще было бы поставить меня в известность об этом, чем убегать из дома.      - Может, она боялась вашей реакции? - предположил я. - Или, еще больше, реакции своего отца?      - Чушь! - Он шагнул к двери. - Клайду это очень не понравится! - повторил он через плечо. - То есть абсолютно!      Дверь за ним закрылась. Я подождал пару минут и пошел следом - вниз по лестнице, на улицу и к своему автомобилю, припаркованному за пару кварталов. У первой же аптеки я остановился, чтобы, не называя себя, вызвать полицию, а потом поехал в свою хижину на Беверли-Хиллз. Было чуть больше четырех часов дня. Поздний ленч из яичницы и чашки кофе избавил меня от необходимости пить на пустой желудок. Сотворив себе бурбон со льдом, я подумал, что день у меня вышел короткий, но насыщенный. Посмотрев на телефон, такой грустный и одинокий, я пододвинул его к себе и набрал номер Клода Варгаса. Мне ответил глубокий женский голос, от которого по спине невольно пробежала выразительная дрожь.      - Гейл Коринф? - спросил я.      - Да. Кто говорит?      - Рик Холман, - ответил я. - Надеюсь, ваши вчерашние усилия не пропали даром?      - По успокаиванию Клода? - Она, очевидно, успела все забыть. - Нет, не пропали. Это все, что вы хотели узнать?      - Я подумал, что хорошо бы нам немного поболтать.      Например, за стаканом вина?      - Вы не хотите говорить с Клодом?      - Определенно нет.      - Я была бы польщена, если бы при этом вы испытывали ко мне хоть малейшую симпатию. Но ведь нет! - ядовито заметила она.      - Есть альтернатива, - ответил я тем же. - Попрошу Варгаса задать вам интересующие меня вопросы.      - Это что, угроза?      - Рад, что вы меня понимаете! - радостно воскликнул я. - Как насчет у меня дома? - Я быстро продиктовал адрес и повесил трубку, чтобы не дать ей времени возразить.      Через полчаса у двери прозвенел звонок. На пороге стояла рыжеватая блондинка. За ее спиной виднелась ошеломительная спортивная иномарка, чей красный цвет отвечал цвету ее свитера. Белые брюки гостьи облегали ноги до колен, а ниже превращались в широкие клеши, полностью закрывавшие ступни.      - - Вы выглядите как дикая мечта изголодавшегося по бабам матроса, - шепнул я ей.      Бледно-голубые глаза лениво блеснули из-под тяжелых век.      - Я всегда выгляжу как дикая мечта матроса, - самодовольно ответила она, - изголодавшегося или нет!      Мы вошли в гостиную, и она плюхнулась на ближайший стул, нетерпеливо прищелкнув пальцами.      - Что нужно сделать, чтобы тебя здесь обслужили? - спросила она. - Ладно, только не надо долго напрягать умишко, придумывая блестящий ответ!      Я послушно шагнул к бару.      - Что пьем?      - Водку со льдом, - хихикнула она. - Терпеть не могу эту дрянь, но люблю, когда утром изо рта приятно пахнет.      - Это волнует Клода Варгаса? - поинтересовался я. - Как у вас утром пахнет изо рта?      - Интересно, что вас наводит на такие вопросы? - задумчиво спросила она. - Ну, кроме мучительной гомосексуалистской зависти?      - Простое любопытство. - Я пододвинул к ней стакан через стойку. - Хотя мне кажется, что Варгас по утрам слишком занят составлением своих замечательных сентенций на грядущий день, и вряд ли его взволнует, даже если вас стошнит!      Она лениво хмыкнула.      - Как это вам удалось поставить в нашу спальню скрытую камеру ночного видения?      - Пришлось попотеть, - признался я. - Билл Вилсон ваш старый приятель или вы случайно назвали это имя?      - По телевизору показывают одного копа, который как раз так все время и делает, - дружеским тоном заговорила она. - Убаюкав подозреваемого, убедив его, что он простой душа-парень, он огорошивает его каким-нибудь вопросиком: бум! И знаете, что тогда делают подозреваемые?      - Бормочут про что-нибудь другое?      - Нет, сэр! - Она помотала головой, и рыжеватые волосы разметались по обеим сторонам лица. - Они делают виноватую мину и начинают врать, стуча зубами. Тогда он бросает на них свой грозный взгляд, и они на месте расползаются по швам. Через пару минут они уже на коленях сознаются во всем, в том числе и в полдюжине преступлений, которых никогда не совершали. - Она недовольно оттопырила нижнюю губу. - Зачем мы тут собрались столь секретно? Чтобы обсуждать мои отношения с Биллом Вилсоном? Об этом вы могли спросить и по телефону.      - И получить такой вот ответ ни о чем?      Она отхлебнула из своего стакана и состроила гримасу.      - Туше! Это по-французски значит "оргазм", вам известно?      - Нет, - насторожился я. - Но держу пари, что Билл Вилсон это знает.      - Билл, наверное, знает это слово по меньшей мере на двадцати двух языках, - уточнила она, - хотя он почти неграмотный.      - Поэтому он и снимает порнофильмы? Потому что читать не умеет?      - Вы хотите прямого ответа на прямой вопрос. Ладно! - Она посмотрела на меня поверх края стакана. - Я знаю Билла Вилсона пару лет. Мы познакомились случайно. Один из моих клиентов имел совершенно неуемный аппетит на порно, и я обнаружила, что магазин Билла Вилсона - самый богатый на Стрипе в этом смысле.      Мой клиент читал запоем, в деньгах не нуждался. На Билла произвело впечатление количество денег, которые я просаживала в его магазине, и он однажды представился мне как владелец. С тех пор я поддерживаю с ним шапочное знакомство, но не более. Когда я услышала, что фильм с Маризой куплен у него в магазине, я посоветовала вам обратиться прямо к Биллу. Это все.      - Сколько у вас клиентов, помимо Варгаса? - спросил я.      - Ни одного, - ответила она. - Я пять лет проработала в одном небольшом агентстве, обучаясь бизнесу.      Как и все, я мечтала о счастливом повороте, хотела начать собственное дело. Один взгляд на Клода Варгаса - и я поняла, что это мой шанс.      - Мгновенное слияние двух философских умов?      - Я нужна ему, - самодовольно заявила она. - Без моей защиты его десять раз уже разорвали бы эти стервятники.      - И деловое сотрудничество переросло в нечто большее? - продолжил я. - Зарыдали скрипки, сквозь тучи пробился лунный свет, и вдруг начался роман!      - Я ведь вам уже говорила прошлой ночью. Мы нужны друг другу. - Она понизила голос до шепота. - Если хотите знать, Холман, это нездоровая связь. Ведь мы друг другу даже не нравимся, но вечно эта ужасная неизменная нужда. Мы словно двое перепуганных детей, цепляющихся друг за друга в поисках исчезнувшей матери!      - Не надо мне этой лапши, - прошептал я ей столь же доверительно.      - Наверное, это так и звучит, но я открыла вам правду. Мы двое очень ненадежных людей, пытающихся создать между собой надежную связь. А это самое безнадежное занятие на свете, беби!      - А Мариза? - гнул я свое. - Как она вписалась в новую папину связь?      - Я же все обрисовала вам прошлой ночью. - Гейл помолчала, приканчивая питье, и отодвинула пустой стакан. - Никак не вписалась. И не пыталась даже. Она просто игнорировала нас. Честно говоря, Холман: я понятия не имею, как она попала в порно. Я, конечно, со зла ляпнула, что ей нравится блистать голой задницей перед камерой. Скорее всего, она стремится шокировать отца.      Этакая месть за то, что он позволил другой женщине войти в свою жизнь и немножко отодвинуть дочь. "Смотри, что я из-за тебя делаю! Смотри, как твоя бедная, несчастная, нелюбимая дочь тонет в глубинах разврата, потому что ты, эгоист, оттолкнул ее ради другой женщины!"      - У нее были друзья?      - Откуда мне знать? - отрезала Гейл Коринф. - У гадюки есть друзья?      - А другие гадюки? - предположил я. - Должен же у нее быть хоть один друг, с кем можно погулять, в кино сходить, наконец! Может, подруга?      - Я никогда о таких не слышала, - бесцветно произнесла она.      - А девушка по имени Трисия?      - Не помню такой.      - А Бонни Адамc?      Она дернула плечом.      - А "Бонни и Клайд"?      - Какой Клайд? - быстро спросил я.      - Холман! - Она вытаращила на меня глаза. - Вы не видели "Бонни и Клайд"? Это единственный фильм, который я смотрю безотрывно от начала до конца!      - Партнерша Маризы в фильме. Вы ее знаете?      - Я не из этих, - цинично ухмыльнулась она. - Обслуживание в этом баре ниже всякой критики, Холман. Надеюсь, вы понимаете, что я способна найти себе место получше?      Я сделал ей еще одну порцию и пододвинул через стойку.      - В каком агентстве вы работали?      - Сначала в агентстве Матерсона. Вы что, собираетесь меня проверять, Холман?      - Посмотрим, - заинтриговал я. - Вам известно, что Вилсон не только продает порнофильмы, но и делает их?      - Билл в качестве творческого гения? - Она снова округлила глаза. - Шутишь!      - Он нанимает себе продюсеров. Вроде Дэнни Бриджса. Слыхали о таком?      - Он снимал пару роликов для одного из клиентов нашего агентства, - ответила она, - но я его ни разу не видела. А он знает, где искать бедную пропавшую Маризу?      - Если и знает, то не скажет. Его уже предупредил Билл Вилсон. Я, кстати, уже задавал себе этот вопрос. От того момента, как я спросил Билла про Маризу, до того, как он меня нокаутировал, прошло не более шестидесяти секунд.      - Билл тебя нокаутировал? - Она громко хихикнула. - С чего это?      - Первая реакция на имя Маризы. Так вот и спрашивается, - возрился я на нее, - не предупредил ли кто Билла относительно меня?      - Кто?      - Вы, например.      Тяжелые веки опустились на глаза, она обдумывала мои слова.      - Нет, не я, - наконец произнесла она. - Но это навело меня на интересную мысль. Только один человек мог намекнуть ему на твой визит.      - Варгас? - Я покачал головой. - Какой ему смысл?      - Ты не представляешь, как у него работает голова.      Он нанял тебя, потому что захлебывался чувством вины, а через пару часов мог переменить решение на противоположное.      - Вы психопатка, - сообщил я ей.      - Есть еще вопросы?      Я оскалил на нее зубы.      - Не для таких ответов.      - Хочу еще тебе кое-что сказать, - оскалилась она. - Мне было совсем не весело, Холман, скорей наоборот.      Когда ты позвонил, я даже подумала, что ты охотишься за моим прекрасным телом. Как легко ошибиться в людях!      - Надеюсь, вы сами найдете дорогу обратно? - вежливо осведомился я.      - Безусловно, грошовый ты сукин сын!      Она вылетела из комнаты. Потом грохнула входная дверь. Подобно злому духу, взвыл мотор, и кроваво-красная стрела отчалила от моих ворот - в глубоком возмущении и на низкой передаче. Гейл Коринф либо законченная лгунья, либо ненормальная - а может, и то и другое вместе, решил я. Должен же существовать более легкий способ найти Маризу Варгас - например, поймать кого-нибудь и бить по голове, пока он не скажет, где искать. Чем дольше я обдумывал эту идею, тем больше она мне нравилась. Я приготовил себе еще одну порцию и быстро выпил, чтобы не передумать.                  Глава 5            Когда я вошел в магазин "Новинки Вилсона", брюнетка в шлеме черных волос с длинной челкой отсчитывала сдачу конторского вида клиенту, который свирепо пыхтел трубкой и делал вид, что его тут нет. Я подождал, пока они рассчитаются, и изобразил на лице улыбку.      - Я с самого начала поняла, что ты сексуальный псих, - заявила она. - Чего же удивляться, что снова притащился, блестя глазами и пуская слюни.      - А ты опять такая же голая под тем же платьем, - ответил я. - Я-то считал, что после того, как ты меня ограбила прошлой ночью, ты позволишь себе новый прикид.      - Я все потратила на свою мать-вдову и калеку-брата, - легко отбила она мою атаку.      - Вижу, у тебя все идет хорошо? Билл Вилсон по-прежнему позволяет тебе присматривать за магазином?      Она кивнула.      - Да, тут мне повезло. Ему опять потребовалось куда-то отлучиться по поводу нового фильма.      - А когда он вернется?      - Да кто же его знает?      Худая крашеная блондинка с дикими глазами торопливо отпихнула меня локтем.      - Эй, красотка, - скрипучим голосом выпалила она, - у вас есть "Тысяча и одна лесбийская ночь"?      - Учтите, это целых три года без выходных и отпусков! - предостерег я.      - Если книги нет на полках, значит, ее у нас нет, - вежливо ответила брюнетка.      - Ну ладно, в другой раз. - Крашеная блондинка презрительно фыркнула в мою сторону:      - Какая прелесть - педераст с чувством юмора! - И выплыла на улицу.      Брюнетка хихикнула.      - Сам напросился, - прокомментировала она.      - Факт, - кивнул я. - Как поживает Клайд?      - Клайд? - Она задумчиво наморщила нос. - Который Клайд?      - Шутка, - объяснил я. - Раз тебя зовут Бонни, то должен быть и Клайд.      - Блеск! - восхитилась она. - До чего оригинально!      - Я заходил к тебе сегодня днем в Нижний город, - сообщил я, - но тебя не оказалось дома.      - Да, бывает, - усмехнулась она, - сам знаешь: мать-вдова и...      - Брат-калека, - подхватил я. - Да, совсем забыл: там была Трисия.      - Трисия? - Ее лицо застыло.      - Ну да, - настаивал я. - Ты же мне сама вчера про нее говорила. Другая брюнетка, которая снималась вместе с Маризой.      - Чего ей там надо?      - Она не сказала. - Я помедлил, ища сигарету и закуривая. - Она просто сидела в кресле лицом ко мне.      - И ничего не сказала?      - В первый раз слышу, чтобы мертвые говорили, - продолжал я. - У нее на груди было девять или даже десять ножевых ран - не знаю, сколько точно, потому что весь свитер залила кровища.      Брюнетка издала мяукающий звук и рванулась к задней двери. Я было тронулся за ней, но вдруг кто-то железной рукой схватил меня за плечо. Я обернулся: за моей спиной стоял незнакомый парень, похожий на водителя грузовика, - грязный комбинезон поверх двухсот пятидесяти фунтов крепких мышц.      - Эй, макаронник! - громоподобным шепотом произнес он. - Как насчет практики?      - Какой практики? - промычал я.      - Не понимаешь? - Он зверски подмигнул мне правым глазом. - Я говорю, читать да картинки смотреть хорошо тем, кто ничего другого не может! А мне нужна практика!      Я в отчаянии посмотрел вокруг и увидел у самых дверей блондинку, которая, видимо передумав, листала журнал.      - Не оборачивайся пока, - прошипел я. - Там у дверей высокая блондинка. Она тоже скучает по практике!      - Ого? - Налитые кровью глаза блеснули. - Она у меня умишком тронется!.      - Ее зовут Дайк, - просвещал я. - И не обращай внимания на то, что она будет сначала молоть. Девушка немного стесняется.      - Мисс Дайк, - медленно повторил он, - Есть! Спасибо, друг.      - Не стоит благодарности, - искренне ответил я, потирая плечо.      - Шофер устремился к выходу, ловя счастливый случай, а я кинулся к задней двери. Там никого не было, но я знал, что брюнетка должна вернуться, и терпеливо ждал.      Она появилась минут через пять, с лицом все еще бледно-зеленого оттенка.      - В какой-то момент, - прошептала она, - я подумала, что ты пошутил! Но ведь такими вещами не шутят, правда?      - Правда, - ответил я.      - Мне нужно выбраться отсюда, - занервничала она.      - А присматривать за лавочкой?      - К черту лавочку!      Мы пересекли магазин в обратном направлении и двинулись к моему автомобилю. Чуть дальше по улице кого-то с шумом волокли за шиворот. Усадив брюнетку на пассажирское место, я обернулся: это шоферюга тащил куда-то тощую блондинку, а она упиралась. Я сел в машину и завел мотор.      - Куда желаете? - спросил я.      - Домой, куда ж еще? - бесцветно откликнулась она.      - Ты имеешь в виду квартиру в Нижнем городе? - уточнил я. - Ту самую, где я днем видел тело девушки?      - Это моя квартира! - воскликнула она. - Я должна все увидеть сама.      - Когда я оттуда ушел, я сразу вызвал полицию, - предупредил я. - Там теперь, скорей всего, полным-полно копов.      - Плевать, - отозвалась она. - Ты меня везешь или мне поискать такси?      - Везу-везу, - заторопился я. - Только не говори полицейским, что это я рассказал тебе об этой девушке.      - Не скажу, - пообещала она.      Мы доехали за двадцать минут. Возле дома не было никаких патрульных машин. Она поднялась впереди меня по крутой деревянной лестнице на четвертый этаж и вынула из сумочки ключ. Я хорошо помнил, что не запирал дверь, уходя из квартиры, и насторожился. Зайдя в квартиру, она зажгла свет, и мы оба остановились как вкопанные: кресло в центре комнаты оказалось пустым.      Брюнетка вихрем обернулась ко мне, пылая гневом, и со всей силы дала мне пощечину.      - Лжец! - прорычала она.      - Клянусь! - воскликнул я. - Она сидела в этом кресле и она была мертвая!      - Поганый ублюдок! - Она ударила меня по другой щеке, еще сильней. - Тебе, видно, кажется, что это очень смешно!      Вдруг раздался робкий стук в дверь. Я обернулся и увидел вплывавшую в комнату фантастическую фигуру, больше всего напоминавшую марсианский десант: блестящие металлические бигуди крепко натягивали на черепе крашеные седые волосы, а линялое кимоно небрежно болталось на необъятных размеров туше.      - Я извиняюсь, - произнесло явление таким резким скрипучим голосом, что у меня по спине пробежала нервная дрожь. - Я миссис Донован из квартиры ниже этажом. Я подумала, что вам необходимо рассказать, что здесь случилось.      - Что случилось, миссис Донован? - коротко спросила брюнетка.      - Копы просто роились по всему дому, - проклокотало явление. - Я подумала, что кого-то изнасиловали.      Они пробежали мимо меня и вломились сюда. А когда вышли, ругались на чем свет стоит - ложный вызов.      - Вызов? - подняла голову брюнетка.      - Какой-то маньяк позвонил в полицию и заявил, что в квартире мертвец, они и примчались. Я сказала, что это стыд и срам - отрывать людей от дела, а они посетовали, что такое бывает часто и что они привыкли.      - Спасибо, миссис Донован, - произнесла брюнетка.      - За что спасибо, я просто подумала, что вас надо поставить в известность, - застенчиво ухмыльнулось явление. - Конечно, если бы я знала, что у вас джентльмен, я бы не стала врываться.      - Все в порядке. - Брюнетка, подталкивая, проводила ее до двери. - До свидания, миссис Донован.      Она закрыла дверь, тяжело оперлась на нее спиной и криво усмехнулась.      - Вот как ты развлекаешься, Холман? Делаешь ложные вызовы в полицию?      - Теперь ты мне веришь?      Она устало кивнула:      - Извини, что ударила тебя.      - Не переживай. Мне больно, только пока я об этом помню.      - Одного я не понимаю, - медленно произнесла она. - Как тело исчезло до приезда полиции?      - Я позвонил почти сразу, как ушел, - честно объяснил я, - из аптеки в шести кварталах отсюда. Патрульной машине потребовалось не так много времени, чтобы приехать. Так что тот, кто убрал тело, действовал весьма энергично.      - Я запуталась и устала! - Она сунула в рот кончик большого пальца и пососала его для утешения. - Какова сейчас ситуация в отеле Холмана?      - В данный момент случайно имеются свободные места, - в тон ей ответил я. - Когда вы желаете зарегистрироваться?      - Лучше прямо сейчас, - решила она. - Дайте мне пять минут на сборы, и - да! - мне потребуется лимузин с шофером.      - Нервничаешь? - догадался я.      - Не то чтобы очень, - созналась она, - скорей попросту до смерти боюсь!      Она упаковала сумку в мгновение ока, и мы двинулись по этой головоломной лестнице обратно. Я почти ожидал, что миссис Донован будет ждать нас на лестничной площадке, но ее дверь оказалась плотно закрыта.      Может быть, она не хотела рисковать на случай, если по дому снова шастает маньяк.      Путь домой на Беверли-Хиллз не обозначился никакими событиями, потому что брюнетка за всю дорогу не проронила ни слова. Когда мы вошли в дом, я поставил ее сумку на ближайшее кресло в гостиной и отправился приготовить что-нибудь выпить.      Я занял свою обычную позицию за стойкой бара, а она вскарабкалась на табурет. Она сидела напротив меня в той же позе, что и Гейл Коринф пару часов назад. Я припомнил, как Гейл лгала и выкручивалась, и лучше мне от этого не стало. Я смешал брюнетке скотч с содовой, а себе бурбон со льдом. Она сделала один глоток и начала крутить стакан в пальцах.      - Ты не против? - наконец спросила она.      - Не против чего?      - Что я здесь торчу?      - Это просто именины сердца, - хмыкнул я. - Где еще я могу поучаствовать в такой увлекательной беседе?      Она вздрогнула.      - Мне очень жаль, но правда, ты не против, чтобы я здесь осталась?      - Конечно нет.      - И приставать не будешь?      - И приставать не буду, - заверил я ее.      По выражению ее лица мне показалось, что ответил я не правильно.      - Если бы я была мужчиной, - медленно проговорила она, - то я на твоем месте переспала бы с девушкой.      - Если тебе кажется, что я добрый, честный и щедрый, - скромно уточнил я, - то ты, безусловно, права.      - Вот это меня и беспокоит!      - Что именно? - осторожно спросил я.      - Почему ты не хочешь переспать со мной? Самый очевидный ответ - потому что я тебе не нравлюсь, верно?      - Ты мне безумно нравишься.      - Но тем не менее спать ты со мной не хочешь! - В ее голосе появились арктические нотки. - Значит, ты либо педераст - во что я не верю, - либо паршивый обманщик!      Она взяла свой стакан, соскользнула с табурета и подошла к окну. Стоя ко мне спиной, она смотрела на ночную улицу, а я, как подобает примитивному самцу, не мог придумать, что сказать в ответ на натиск такой обезоруживающей логики. С крючка меня снял телефонный звонок, прозвучавший спустя пару секунд. Я бросился через всю комнату к телефону, чтобы не упустить счастливый случай.      - Холман, - официально сказал я.      - Клайд Камерон, - пролаял мне в ухо знакомый голос. - Мне пришло в голову, что вы можете захотеть связаться со мной в нерабочее время. Запишите номер, его нет в справочнике.      - Благодарю вас. - Я записал номер. - Один вопрос, мистер Камерон. Как мне связаться с Саймоном Камоттом?      Последовала долгая пауза.      - Я бы не стал беспокоиться относительно Саймона, - наконец произнес он. - Он рассказал мне, что это была ложная тревога.      - Что конкретно он вам рассказал?      - Что вы искренне думали, будто нашли Трисию, но это оказалась незнакомая девушка. Не тревожьтесь на этот счет, Холман, все мы иногда ошибаемся. - Снисходительный сукин сын был сама любезность. - Продолжайте ваши поиски.      - Спасибо за разрешение, - взорвался я, но он уже положил трубку.      Я взял со стойки свой стакан и подошел к брюнетке, стоявшей у окна.      - Эй, бука! - весело окликнул я. - Я вот что подумал: не лучше ли мне смотреть не на тебя, а на твое отражение в зеркале? Ну, чтобы не превратиться в камень от твоего взгляда?      - Может, ты еще умеешь шевелить ушами? - горько произнесла она. - Чтобы выступать с комической скороговоркой.      - Я большой мастер комической скороговорки, но для этого нужен партнер. Как насчет того, чтобы заполнить анкету?      - Один из нас должен умереть. Я только не решила пока, кто именно.      - О'кей, - весело сказал я. - И вот мы на арене!      Готова? Первая строка: ваше имя - Бонни Адамc?      - Да.      - А как звали убитую девушку?      - Откуда мне знать? - Она раздраженно дернула плечом. - Я же ее не видела!      - Отлично, - терпеливо продолжал я. - Я сделаю кое-какие намеки. В кресле лежала та самая девушка, которая снималась в порнофильме вместе с Маризой Варгас. Та самая, которую ты назвала вчера Трисией Камерон. Обнаружив сегодня ее тело, я позвонил Клайду Камерону. Он прислал парня по имени Саймон Камотт, который представился женихом Трисии. Он заявил, что мертвая девушка - не Трисия. Итак - мы подходим к кульминационной точке! - один из вас солгал, верно?      - Можешь верить кому хочешь, - устало махнула она рукой.      - Знаешь, есть такая методика - Дэнни Бриджс использует ее в своих фильмах, - непринужденно заговорил я. - Не замечала? Он постоянно дает некоторые кадры с увеличением. Не буду пояснять, что именно он любит увеличивать, - ясно, что не лица. Тот фильм, что мне показали, совсем короткий - на десять, максимум двенадцать минут. За это время лица героев появляются в кадре самое большее пару раз.      - Ты пишешь диссертацию о порнофильмах? - скучающим голосом произнесла она.      - Что помнит зритель, когда проходят последние титры? - продолжал я. - Букет анатомических подробностей да цвет двух шевелюр. Лиц он не помнит совсем.      - Бьюсь об заклад, что ты куда-то клонишь, - она посмотрела на меня в упор, - но, убей Бог, не пойму куда.      - Я запомнил, что брюнетка худая, а блондинка в теле.      А теперь я вижу брюнетку в теле и...      Я глубоко запустил пальцы в ее волосы и дернул изо всех сил. Аккуратный черный шлем вместе с челкой остался у меня в руках. Она изумленно вскрикнула и застыла, так и не повернувшись ко мне от окна. Освобожденные золотые кудри, собранные под париком, начали падать ей на плечи, распрямляясь.      - И вот я вижу блондинку в теле, - закончил я фразу.      - Сволочь поганая, сукин сын! - сдавленно прошипела она.      - Я мог бы проделать что-нибудь еще похуже, - оправдался я. - Сорвать с тебя все тряпье и произвести более подробный досмотр.      - Я наконец решила, - выкрикнула она, - умереть; должен ты, и желательно сию минуту!      - Ну разве можно так говорить, - упрекнул я, - когда мы даже еще толком не представлены друг другу, Мариза?      Мне все уже стало ясно. Через некоторое время она остынет, потому что у нее нет другого выхода. Мы еще выпьем, пообедаем, она расскажет мне про свою жизнь: почему она сбежала от дорогого папочки и как начала сниматься в порно и маскироваться под брюнетку. Потом - дал л волю воображению - ей потребуется утешение в моей постели, или, самое худшее, мне придется вернуть ее к груди безутешного отца и получить славненький жирненький чек. Но тут мои мечты прервал звонок в дверь.      Мариза резко повернулась ко мне, в ее огромных синих глазах отразился испуг.      - Кто это? - истерично вскрикнула она.      - Откуда мне знать? - резонно ответил я. - Пойду посмотрю.      - Не говори, что я здесь. - Она вырвала у меня парик и взгромоздила его на голову.      - Кто бы там ни был, я скоро от него избавлюсь, - пообещал я. - Я быстро.      - Куда мне уйти?      - Пойди в кухню, - предложил я. - Можешь заодно пошустрить насчет обеда.      - Я наточу самый большой нож, - объявила она, направляясь к кухне, - и, когда ты избавишься от того, кто пришел, Рик Холман, я, - скорей всего, убью тебя!                  Глава 6            Я открыл дверь и тут же отлетел в глубь холла от сильного толчка в грудь. На пороге стоял Дэнни Бриджс при своей огненной шевелюре, кустистых бакенбардах и усах.      Следом за ним лениво вошел Билл Вилсон и плотно прикрыл за собой дверь.      - Что происходит? - с трудом удержав равновесие, гневно воскликнул я.      - Спокойно, Холман, - сказал Дэнни Бриджс. - Я тебя всего лишь тихонечко толкнул. А ты меня оглушил, когда я этого не ожидал, так что за тобой должок.      - Мы с Дэнни похожи, - густым баритоном вставил Билл Вилсон. - У него такая же короткая выдержка. Иногда он взрывается от одного косого взгляда, имей в виду!      Не потребовалось много времени, чтобы оценить ситуацию. С каждым поодиночке я еще мог бы схватиться на равных, но выступить одному против двоих значило бы неизбежно превратиться в сырой бифштекс. Весь мой природный героизм улетучился, как струйка дыма.      - Тогда, может, выпьем, парни? - храбро предложил я.      - Что значит Беверли-Хиллз! - почтительно восхитился Вилсон. - Совсем другой мир!      - Культура! - Бриджс презрительно оттопырил лохматую верхнюю губу, приоткрыв лошадиные зубы. - Мысли угадывают! - Он снова чувствительно толкнул меня в грудь. - Веди, Холман!      Они препроводили меня в гостиную, и мне ничего не оставалось, как занять привычное место за стойкой бара.      Я смешивал напитки, а они сидели напротив на высоких табуретах и следили за мной с нескрываемым интересом.      - Ты, однако, грубиян, Холман. - Вилсон обхватил пальцами стакан. - Сначала ты врываешься в мой магазин, требуя какую-то Маризу, и выводишь меня из терпения дурацкими оскорблениями. Потом ты нокаутируешь Дэнни, когда он этого не ждет, и срываешь дорогостоящую съемку. А теперь исчезла моя наемная помощница!      - Какая еще помощница? - удивился я.      - Та, с которой ты разговаривал, когда я вчера вечером зашел в магазин. - Тонированные стекла блеснули, когда он закачал головой. - Только не говори, что ты ее не помнишь!      - Брюнетка, - спросил я, - правильно?      - Она должна была и сегодня присматривать за магазином, но, вернувшись, я ее там не нашел. Представляешь, что значит оставить такой магазин без присмотра? Все окрестные кварталы сбегутся на поживу! Мне описали внешность человека, с которым она ушла, и я догадался, что это ты.      - Так как же ее зовут? - невинно поинтересовался я. - Бонни Адамc?      - Не имеет значения! - зарычал он. - Я хочу только знать, где она!      - Бонни Адамc, - повторил я, - а может быть, Трисия Камерон?      - Не утруждай себя такими пустяками, Холман, - предупредил Бриджс. - Просто скажи Биллу, где ее найти.      Я пожал плечами.      - Понятия не имею!      Они одновременно прикончили выпивку, и оба пододвинули мне свои стаканы.      - Сначала по второй? - спросил Вилсона Бриджс.      - Время пока есть, - согласился Вилсон. - Наполни еще раз, Холман.      Все это становится похоже на самую неудачную сцену из самого бездарного фильма, подумал я. Оба мерзавца смотрели, как я смешиваю напитки, с видом судейской комиссии на конкурсе барменов.      - Послушайте! - обратился я. - Вы ведь неплохо зарабатываете на производстве порнофильмов, верно?      - Слышишь, Дэнни? - произнес Вилсон. - Этот тип оскорбляет нас даже тогда, когда и не думает об этом.      - И у вас работают Мариза Варгас и Трисия Камерон, - продолжал я. - У обеих есть богатые папаши, которые не чают вернуть своих дочерей. Они готовы заплатить бешеные деньги, причем наличными. Почему вас не волнует эта возможность?      - Любая цыпка имеет право на свой личный образ жизни, - сентенциозно произнес Вилсон. - Я не такой коварный, чтобы продать их за какие бы то ни было деньги.      Я расхохотался. И опять совершил ошибку, как я понял секунду спустя, когда содержимое стакана Вилсона выплеснулось мне в лицо. Не успел я вытереть глаза от жгучей жидкости, как Бриджс тыльной стороной ладони ударил меня по лицу - так сильно, что я развернулся на сто восемьдесят градусов и рухнул грудью на полки бара. Я чуть не закричал, но потом подумал, что не стоит. Вместо этого я ухватил за горлышко непочатую бутылку бурбона и, размахнувшись ею, повернулся к своим обидчикам. Они, естественно, ожидали чего-то подобного: ребро правой ладони Вилсона вонзилось мне в шею, и вся рука у меня вдруг отнялась, упустив бутылку. Тогда Бриджс решил, что будет очень остроумно рубануть меня по шее с другой стороны ребром левой ладони. Я почувствовал, что попал сразу под два грузовика, идущие навстречу друг другу. Упав на колени, я сознавал, что умираю, и только смутно удивлялся, какого черта это занимает столько времени.      - Знаешь что, Билл, - прозвучал голос Бриджса откуда-то издалека, - если я цапну его за волосы и положу на стойку, то можно будет сделать из него отбивную, даже не поднимаясь с места!      - Не надо, - раздался новый голос.      Сверхъестественным усилием я стал подниматься с колен. Мне показалось, что я делал это страшно долго, но наконец мне удалось ухватиться за край стойки и выпрямиться.      В нескольких футах от меня стояла Мариза в черном парике и с презрительным выражением на лице.      - Вот как! - медленно ухмыльнулся Вилсон. - Значит, ты все время находилась тут?      - Это имеет значение? - вяло спросила она.      - Бьюсь об заклад, вы обменивались девичьими секретами? - Тонированные стекла вспыхивали, когда Вилсон переводил взгляд с нее на меня.      - В этом нет нужды, - махнула она рукой. - Он и так знает.      - О чем знает? - резко спросил Вилсон.      - Об этом. - Она стащила парик с головы, и смятые светлые кудри снова начали рассыпаться.      - Ты призналась ему? - рявкнул Вилсон.      Она покачала головой.      - Он сам все вычислил. Как раз перед тем, как вы позвонили в дверь.      - Но если ты ни в чем не признавалась, почему же ты пряталась от нас?      - Я же знала, что вы опять воспользуетесь своими любимыми рукоприкладными методами, - ответила она, - вот и подумала, что для него это будет полезно. - Она медленно облизнула нижнюю губу. - Этот Холман достал меня своей самоуверенностью!      Десять секунд царило полное молчание, потом Вилсон закинул голову назад и начал хохотать. К нему присоединился Бриджс, и оба чуть не лопнули от смеха.      - Мне это нравится! - проговорил наконец Вилсон, когда эта истерика сошла на нет, превратившись в отдельные полусдавленные смешки. - Чтобы доставить тебе удовольствие, мы можем довести дело до конца!      - Какая разница, - чуть дернула она плечом. - Зачем портить хорошую шутку?      - Ладно, - согласился Бриджс. - Тогда не пора ли нам отчалить отсюда?      - Пожалуй. - Вилсон поглядел на меня.      Навалившись на стойку, я все еще висел, согнувшись в поясе. Искривленное болью лицо выдало ему все, что он хотел знать.      - Спасибо за гостеприимство, Холман, - хмыкнул он. - Нам, пожалуй, пора. Не вздумай искать Маризу: ты ее не найдешь. А если ты снова возьмешься за свое, мы с Дэнни сочтем это за личное оскорбление.      - Не забывай, Холман! - Бриджс двумя пальцами ухватил меня за нос и больно скрутил.      Поднявшись, они подождали Маризу. Проходя мимо бара, она облила меня презрением.      - Спасибо, Холман, хотя и не за что! - бросила она. - Я надеюсь, тебе нанесено несмываемое оскорбление!      Я выждал, пока они подойдут к самой двери, и крикнул:      - Сумку не забудьте!      - Какую еще сумку? - непонимающе обернулся Вилсон. - У нас не было сумки!      - У вас не было, - согласился я, наблюдая, как краска отхлынула от Маризиного лица. - Это сумка Маризы. Вон там. - Я показал на сумку, которая по-прежнему стояла на кресле. - Она пришла с ней.      Вилсон выругался, быстро шагнул к креслу, раскрыл на сумке "молнию" и вытряхнул содержимое. На пол упали джинсы, пара пестрых топов, зубная щетка и всякая косметика; завершающим аккордом послужил ворох прозрачного нижнего белья.      - Я все объясню, - быстро заговорила Мариза. - Это все Холман... - Она издала резкий вопль, потому что локоть Бриджса безжалостно вонзился ей под дых, и она согнулась пополам.      - Ах ты, сука! - прошипел Вилсон. - Ты с ним уже спелась!      - Что будем делать? - спросил Бриджс.      - Придется обоих взять с собой, - чертыхнулся Вилсон. - Надо выяснить, что ему известно. А ей уже нельзя доверять.      - Куда мы их денем? - жалобно возопил Бриджс.      - На студию, - ухмыльнулся Вилсон. - Там ведь только один вход, верно? И он запирается железным брусом. Никуда они не денутся, голубчики!      - Возможно, - с сомнением в голосе отозвался Бриджс. - А завтра? Не держать же их там всю жизнь?      - Завтра будет завтра, - отрезал Вилсон. - По крайней мере, мы выиграем время, чтобы подумать. Ты можешь предложить что-нибудь лучше?      - Нет, - неохотно признал Бриджс.      - Ну и заткнись! - Вилсон медленно провел по лицу тыльной стороной ладони. - Отведи ее в машину, а я займусь Холманом.      Мариза все еще стояла, согнувшись и издавая время от времени приглушенные стоны. Бриджс без видимых усилий сгреб ее под мышку и вынес из комнаты.      - Сам пойдешь, Холман? - спросил Вилсон. - Или тебя тоже отнести?      - Дойду сам, - ответил я.      - Тогда марш сюда и собери эти шмотки, - приказал он.      Я сделал, что он велел, двигаясь с трудом, как старик, и чувствуя себя и того старше. Вилсон начал уже нетерпеливо ерзать, пока я собирал сумку, и недовольно вздохнул, когда я наконец застегнул "молнию".      - Теперь тащи "ее в машину, - велел он. - И если ты хоть что-нибудь выкинешь - не важно что - я убью тебя, и ты это знаешь.      - Как ту девушку? - произнес я.      - Какую девушку? Что ты мелешь?      - Я не уверен, как ее звали, - Бонни Адамc? Трисия Камерон?      Он стащил свод тонированные очки и уставился на меня. Его светло-голубые глаза чуть-чуть косили.      - Она убита? - выдохнул он.      - Два младенца, что снимались в последнем шедевре Бриджса, - заговорил я, - рассказали мне, что их нанимала Бонни Адамc. Я заинтересовался, потому что Мариза сказала мне, что Бонни Адамс зовут ее.      - Короче, - жестко оборвал Вилсон.      - Они дали мне ее адрес в Нижнем городе, - продолжал я, - и я отправился с визитом. Дверь оказалась не заперта, так что я вошел. Она сидела в кресле. Ее несколько раз пырнули ножом.      - Кто? - спросил он так резко, что это прозвучало как взрыв.      - Я уверен только в одном: в кресле сидела та самая девушка, которая снималась вместе с Маризой в порнофильме, который прислали Варгасу.      - А что потом?      - Я ушел, - пожал я плечом. - Мне не улыбалось быть втянутым в это дело. Из аптеки позвонил в полицию и сообщил, что в квартире такой-то мертвое тело.      Потом приехал в вашу лавку и рассказал об этом Маризе. Мы поехали обратно, но тело исчезло. Соседка объяснила нам, что полиция ничего не нашла и решила, что это ложный вызов.      - Ты утверждаешь, что кто-то убрал труп до приезда полиции?      - Не сам же он оттуда ушел!      Он снова надел свои очки, вздохнул и выбросил вперед кулак. Я видел стремительное приближение огромного кулака к своей челюсти, но не имел никакой возможности уклониться. Вечер не задался - мелькнула последняя связная мысль, посетившая меня.                  ***            Вечерний звон не наводил на меня никаких дум.      Вместо дум меня переполняла только боль, боль во всем теле. Мне бы поспать - может, оно и прошло бы, если бы не этот треклятый звон. Я неохотно открыл глаза и увидел трещинку на потолке. Она не имела никакого значения. Чертов трезвон все не унимался, и я понял, что это дверной звонок. Еще я вспомнил, что прошлый раз я открыл дверь, не будучи как следует экипированным. Целая вечность ушла на то, чтобы подняться на колени, еще одна - чтобы встать на ноги, а проклятый звонок все не смолкал. Я прохромал в опально-душевое крыло дома и вынул из бюро револьвер. Если это Вилсон или Бриджс, я знаю, что мне делать. Просто навести дуло и спустить курок.      Стоявший за дверями изменил тактику: теперь он вообще не отнимал палец от кнопки, и пронзительный звон резонировал в моих нервах, как в струнах. Я рывком распахнул дверь, и звон внезапно оборвался, потому что тело звонившего упало к моим ногам. Никакой машины у ворот я не заметил. Убрав револьвер в карман, я посмотрел на безвольное тело, неуклюже распростертое у моих ног. Оно лежало лицом вниз, панбархатное платьице задралось до пояса, приоткрыв черные минитрусики. Я ногой перевернул тело на спину. Оно определенно принадлежало Маризе Варгас и совсем не выглядело мертвым, потому что ресницы предательски подрагивали. Я не знал, радоваться мне или огорчаться.      Ресницы снова затрепетали и уже не захлопнулись.      Умоляющий взгляд синих глаз напомнил мне, что Мариза Варгас - тоже человек, причем человек, нуждающийся в помощи, и вокруг не было никого, кроме меня, кто ей эту помощь мог оказать. Я продел руки ей под мышки и втащил в гостиную, а потом взгромоздил на кушетку.      - Холман, - прошептала она, - что ты такое ему ляпнул?      - Кому? - тупо переспросил я, - Он вылетел как сумасшедший, - продолжала она. - Он ударил меня - кулаком! - прямо в живот. - Она тяжело покачала головой. - Я думала, что умру!      - Но не умерла ведь, - заметил я.      - Выродок бессердечный! - прошептала она.      - Хочешь выпить?      - Я ничего не смогу сейчас проглотить!      - Может, он тебя еще и изнасиловал?      Она повернула голову ко мне так резко, словно кто-то отпустил пружину.      - А если и так? - Синие глаза широко и тревожно распахнулись.      - Что тогда?      - Тогда у тебя есть еще минут десять, - мрачно произнес я, - чтобы выпить что-нибудь на прощанье.      Она резко села и осторожно прижала обе руки к животу.      - Но ведь ты не думаешь, что я тебя обманываю?      - Может, и нет, - пожал я плечами. - Но ты так старательно умирала, а теперь вдруг раздумала!      - Я - что? - Она еще больше расширила глаза. - Ах ты, сукин сын! - Она медленно ухмыльнулась. - Ах ты, хитрый притворщик! Знаешь что? Мне и правда полегчало!      - Это знаменитая шоковая терапия Холмана, - гордо сказал я. - Завершает лечение доза алкоголя.      Я подошел к бару, сотворил два стакана живой воды и вернулся с ними на кушетку. Мариза свесила с кушетки ноги и вдруг быстро натянула панбархатное платьице на бедра.      - Тебе определенно полегчало, - заметил я. - Изнасилование, оказывается, полезная вещь. Об этом стоит подумать.      Она взяла у меня стакан и выпила, не отрываясь, до дна.      - Здорово! - Она деликатно выпустила ртом воздух.      - А Вилсону я рассказал о найденном теле девушки, - сообщил я. - Кажется, это полностью изменило его планы.      - Вот почему он ударил меня! - простонала она.      - Меня тоже. - Я потрогал щеку.      - Слабое утешение, - скорчила она гримаску. - Ты не хочешь вырыть где-нибудь глубокий погреб, чтобы я могла пересидеть бурю?      - Сначала я хочу выслушать твою историю, - сказал я. - Но это тоже может подождать. У меня в холодильнике есть говядина. Я сейчас кое-что приготовлю, а ты пойди в душ.      - Самое разумное предложение за весь вечер. - Она встала, застонав от боли. - Такое чувство, что все внутренности кувырком!      - Обычно они встают на место через пару дней, - успокоил я.      - Если ты и дальше будешь таким образом выражать свое сочувствие, то я разрыдаюсь! - Она пристально посмотрела мне в лицо. - На челюсти у тебя появляется замечательный синяк. Очень лечебное зрелище! Мне уже гораздо легче.                  Глава 7            После обеда с бифштексом и сердечных капель - бурбона со льдом боль почти прошла. Когда Мариза вышла из ванной, я не спеша принял хороший горячий душ, надел чистую рубашку и слаксы. Напротив меня на кушетке по-кошачьи свернулась Мариза в джинсах и оранжевом топе, со своими сердечными каплями - скотчем с содовой. Выглядела она свежей и цветущей. Белокурые локоны были тщательно собраны в нелепое крохотное облако, и, если бы не известный порнофильм, она бы сошла за соседку-студентку. Наверное, мне очень повезло. Моя соседка носила сильные очки, скобы на зубах и лупила меня, тогда еще пацана, почем зря каждую субботу за то, что я отказывался признать, что она не толстая, а просто пышная.      - Я, в общем, не возражала, чтобы он завел женщину, - говорила Мариза. - Честно! Но эта Гейл Коринф такая лицемерная сука!      - Вы с ней не поладили? - проявил догадливость я.      - Она долго заигрывала со мной, пока не убедилась, что папочка крепко сидит на крючке и можно больше не беспокоиться. Тогда она стала изображать из себя этакую старшую сестру, знаешь? "Почему бы тебе не сделать другую стрижку, дорогая? Почему бы тебе не завести друзей твоего возраста? Твой папа теперь известный человек, а не провинциальный академик, милочка, и он не может уделять тебе столько же времени, как раньше!" В конце концов она так достала меня, что я больше не могла. Мы крупно повздорили пару раз, и угадай, кто первый успевал доложить папочке свою версию? - Она пожала плечами. - Наконец я решила, что ему будет легче, если перестану путаться у них под ногами, и ушла из дому.      - Куда?      - У меня почти не было денег - пара сотен долларов, и все. Я сняла комнату в жуткой развалюхе, именовавшейся отелем, в Западном Голливуде. Считала, что мне пора самой зарабатывать себе на жизнь. - Она криво усмехнулась. - И вот, представь себе меня тогда: двадцать два года от роду, комплекс по поводу отца, который надо изживать, и необходимость чем-то заняться!      Зарабатывать на кусок хлеба! Естественно, все мои воздушные планы рухнули один за другим, и все, что мне осталось, - это сидеть в проклятой развалюхе и рыдать дни и ночи напролет.      - Но потом что-то произошло? - подтолкнул я.      - Это случилось в пятницу вечером. У меня оставалось три бакса, а в понедельник предстояло платить за комнату. Я бы бросилась в реку, только где ты возьмешь реку в Западном Голливуде? И тут под мою дверь просунулась сложенная газета, сложенная так, чтобы нужное объявление первым попалось на глаза, но, если я плохо умею читать, его в придачу обвели чернилами. Звучало оно примерно так: "Хороший заработок! Приглашаются. привлекательные девушки без предрассудков для участия в киносъемках. Специальной подготовки не требуется.      Позвоните Бонни..." Дальше ты знаешь.      - И ты позвонила Бонни? - спросил я.      - На следующее утро я явилась к ней сама. Она сказала, что, по ее мнению, я прекрасно подойду, но что надо сначала поговорить с продюсером. Мы отправились в гараж, и она представила меня этому непризнанному гению Дэнни Бриджсу. Он тоже счел, что я прекрасно подойду, и предложил начать в тот же день. Они платили пятьдесят баксов наличными в день. Так почему бы и нет, решила я. Мы начали со статических фотографий. - Она покусала нижнюю губу. - Знаешь, как объезжают лошадей? Мало-помалу ломается сопротивление. Сначала снимаешься в нижнем белье в позе засохшего бутерброда. Потом то же самое нагишом. Потом тебе говорят: а как насчет ввести в кадр еще кого-нибудь? Для оживления? А как насчет того, чтобы ты и Бонни...      - Понятно, - кивнул я. - А потом и кино, да?      - Мне уже стало все равно, - свирепо произнесла она. - Я твердила себе, что в этом виноват мой папочка. Если ему наплевать, что со мной, то и мне тоже наплевать! В конце концов я даже начала получать от этого удовольствие. Ты видел фильм, где мы с Бонни...      - Твой отец показывал его мне, - перебил я.      Она медленно покраснела и отвернулась.      - Не понимаю, какого черта я краснею! Я делала и похуже. Но тебе ведь все равно, правда? В конце концов я... ну.., не такая. По-моему, две девушки вместе - это на самом деле ноль. Но поскольку это значило пару лишних сотен... Поверь, для меня они оказались совсем не лишними.      - А как в твоей жизни появился Вилсон?      - Он пришел однажды в студию. Дэнни познакомил нас и намекнул мне, чтобы я вела себя с ним поласковее, потому что Вилсон - человек денежный. Я и вела себя с ним поласковей. Я столько раз занималась этим с совсем незнакомыми мужиками просто ради куска хлеба, что плюс еще один - какая разница? Просто ради подстраховки.      - Кто послал этот фильм твоему отцу?      - Не знаю, - задумчиво покачала она головой. - Может, Билл? Может, поэтому он заставил меня остричь волосы и носить этот паршивый парик?      - Когда? - быстро спросил я.      - Пару дней назад. Он почему-то встревожился. Сказал, что какой-то идиот прислал моему отцу пленку и что теперь заварится большая каша. Тогда же он предложил этот парик и велел называть себя Бонни Адамc, если кто-нибудь станет спрашивать Маризу Варгас. Он счел, что это собьет всех с толку, пока он не приищет мне местечко, чтобы переждать.      - Так зачем же ты повезла меня домой, когда он отлупил меня вчера?      Она коротко усмехнулась.      - Флоренс Найтингейл из порнофильмов! Мне стало просто интересно выдавать себя за другую, рассказывать о себе в третьем лице.      - И не только, - заметил я. - Тебе не терпелось рассказать мне про Трисию Камерон.      - Для смеха, - фыркнула она.      - За какие-то двадцать восемь часов меня дважды избили, я нашел и снова потерял мертвое тело, а уж сколько раз меня обдурили - и сосчитать нельзя. Но ввиду моего выдающегося упорства мне удалось выявить три вещи: ты - Мариза Варгас; Бонни Адамc - девушка, убитая на чердаке, а Трисия Камерон исчезла четыре месяца назад. Ты рассказывала мне о ней не для смеха, Мариза! Пожалуйста, не морочь мне голову больше, а то я за себя не отвечаю!      Она изящно выгнула бровь.      - И что же ты сделаешь?      - Ударю тебя в живот, - рявкнул я. - Туда же, куда и Вилсон, только еще сильнее!      - Ах ты, ублюдок! - с чувством произнесла она. - О'кей! Только рассказывать-то больше нечего. Я соврала тебе, что со мной снималась Трисия, но теперь ты знаешь, что это Бонни Адамc. А раз я назвалась Бонни Адамc - то...      - Не важно! - оборвал я. - Рассказывай о настоящей Трисии Камерон.      - Дэнни горел желанием состряпать еще один шедевр со мной и Бонни, что-то вроде второй серии, - начала она. - Мы как раз собирались начать, когда заявился Билл Вилсон и привел с собой девушку примерно моего возраста. Ярко-рыжие волосы, пронзительные глаза.      Хорошая фигура. Билл с Дэнни долго шушукались, а я тем временем познакомилась с девушкой. Она сказала, что ее зовут Трисией Камерон. И еще она очень нервничала, поскольку ничем таким раньше не занималась, и папаша ее убьет, если узнает. Бонни завела свою привычную успокоительную бодягу насчет того, что никто ничего никогда не узнает и что надо просто правильно ко всему относиться. У меня сложилось впечатление, что эта Камерон действительно не хотела сниматься, но не знала, как ей теперь отказаться. - Мариза покусала ноготь большого пальца. - Либо не знала, либо не могла.      - Что значит - не могла отказаться?      - Не знаю, что значит! - огрызнулась она. - Просто мне так показалось. Может, я ошибалась.      - Да, конечно, - успокоил я. - И что дальше?      - Ничего, - снова огрызнулась она. - Билл отвел меня в сторонку и заявил, что его планы изменились и что я не буду сниматься в этом фильме. Я начала возникать по поводу потерянных денег, но он пообещал возместить мне их; а пока я поработаю в магазине. Потом, мол, Дэнни вызовет меня, когда созреют его очередные грандиозные проекты. Он отвез меня в мой отель, и все.      - А когда ты в следующий раз увидела Трисию Камерон?      - В том-то и дело, что я ее больше не видела! Это произошло около трех недель назад, и с тех пор я с ней ни разу не встречалась. Самое любопытное то, что, когда я заводила о ней речь с Биллом, или Дэнни, или даже с Бонни, они просто отмахивались. Делали вид, что ничего не понимают, чуть ли не спрашивали: "А кто такая Трисия?"      - И все?      - Все. - Глаза ее погасли. - Мне кажется, и этого достаточно. Наверное, не каждый день тебе приходится выслушивать прямо на дому, в собственной гостиной, исповедь порнозвезды! Это, наверное, получше телевизора!      - Все на свете лучше телевизора, - согласился я.      Синие глаза внезапно тревожно заблестели.      - Я внушаю тебе отвращение, Рик?      - Нет, - честно признался я. - Ты меня всего лишь утомляешь.      - О! - взвилась она. - Мне очень, очень жаль! Как же мне возбудить твой искушенный вкус? Может, раздеться догола и воткнуть в разные места разноцветные флажки? - Она закатила глаза, явно переигрывая. - Нет?      О, сжалься надо мной! Как трудно тебе угодить! А если...      - Замолкни! - гаркнул я. - Можешь сколько угодно умственно бичевать себя, но меня уволь от твоих упражнений!      - Ясно! - Она изогнула губы в кошмарной ухмылке. - Ты все же сексуально сдвинутый, да?      - Нет, - медленно ответил я. - Если хочешь честно, то мне противно, когда привлекательная, умная девушка подобным гнусным образом унижает свое тело и дух из-за ребяческой идеи отомстить этим своему отцу.      Я увидел, как она в изумлении открыла рот, и почувствовал себя в ударе.      - Посмотри на себя, - не заботясь о вежливости, воскликнул я, - и поймешь, что ты просто шлюха!      И всегда была шлюхой, всегда искала выхода для своей природной развратности. Шлюхой ты родилась, шлюхой и помрешь!      Она бурно разрыдалась. Я дал ей проплакаться, использовав это время для приготовления новых напитков.      Поставив ее стакан перед ней на журнальный столик, я сел напротив. Пока я добрался до половины, рыдания перешли в беспорядочные короткие всхлипы.      - Самое ужасное, - воскликнула она, - что ты прав!      - Чушь! - отрезал я.      - Что? - Она подняла голову и посмотрела мне в лицо покрасневшими глазами.      - Ты хотела услышать что-нибудь в этом роде, - пожал я плечами, - вот я тебе это и выложил.      - Ты что, на самом деле так не думаешь?      - Я думаю, что ты поставила себя в трудное положение, когда тебе первый раз в жизни пришлось зарабатывать самой. Тебя переполняли благие намерения, но ты оказалась слишком изнеженна и ленива, чтобы выполнить их. Тебе предложили нетрудный способ содержать себя, и ты приняла его. Теперь тебе это даже не противно, но ты считаешь, что должно быть противно, и пытаешься произвести на меня именно такое впечатление.      - Ну ты и сволочь! - восхищенно произнесла она. - Опять холманотерапия, да?      - Только по необходимости. Чего я определенно не люблю, так это спать с девицей, которая так занята своими предрассудками, что не может сосредоточиться.      - А ты хочешь со мной переспать?      - "Если бы я была мужчиной, - процитировал я, - то на твоем месте переспала бы с девушкой".      - Я не могу! - сдавленно воскликнула она. - Только не сейчас!      - А что такое?      - Мне больно! - патетически заявила она и прижала обе руки к животу. - Билл Вилсон ударил меня. Очень больно, Рик! - Она попыталась храбро улыбнуться. - Даже притронуться невозможно! Мне ужасно жаль, но я не могу. Не сегодня! Ты ведь понимаешь?      - Я скотина, - раскаялся я. - Совсем забыл! Сильно он тебя? Дай посмотрю!      - Ничего, все в порядке! - Она снова храбро улыбнулась. - Дай мне пару таблеток аспирина или чего-нибудь в этом роде, и завтра все пройдет.      - Это может быть опасно, - встревожился я. - Надо вызвать доктора? Дай мне посмотреть!      - Честно, все пройдет! - В голосе у нее появились панические нотки. - Дай мне аспирину, и я... - Она резко отпрянула на кушетку. - Рик! Какого черта ты себе позволяешь?      Я в мгновение ока преодолел расстояние до кушетки и одним махом привел ее в лежачее положение. Расстегнув "молнию" на джинсах, я стащил их с бедер. Минитрусики, на этот раз небесно-голубого цвета, открывали прекрасный вид на Маризин живот. Я внимательно рассмотрел нежно-розовую, без малейшего намека на синяк кожу и звонко шлепнул ее ладонью.      - Ой! - вскрикнула она.      - "Ой?" - передразнил я. - Вот это ответ! "Ой!" Ты должна теперь корчиться от невыносимой боли, жалобно визжа изо всех своих легких! Только посмотри на этот кошмарный синяк! Боже! - Я громко сглотнул. - Прямо с гусиное яйцо.      - Где? - взвизгнула она, вытягивая шею, чтобы посмотреть.      - Там, где никакой Вилсон тебя никогда не бил, - съязвил я.      - Фу, напугал, - перевела она дыхание. - Ну даешь!      Я даже чуть не поверила!      - Так что же у вас произошло с Вилсоном?      - Он вылетел из дома так, словно настал конец света, - хмуро сказала она. - Оттащил меня от Дэнни Бриджса и заорал, чтобы я убиралась к черту. Сама, мол, стелила, сама и ложись. Потом он затолкал Дэнни в машину и рванул с места как ненормальный.      - Ну и зачем ты устроила этот спектакль?      - Знаешь, я очень сомневалась, что ты обрадуешься, меня увидев, - призналась она, - особенно после того, как Билл и Дэнни чуть не убили тебя!      - Ты имеешь в виду, - ядовито заметил я, - после того, как ты позволила им чуть не убить меня!      Она нервно облизнула губы.      - Ну, ты мне хорошо отомстил, напомнив про эту проклятую сумку на кресле.      Я взял свой стакан, подошел к бару и смешал себе коктейль на сон грядущий. Молчание за моей спиной отчетливо приняло форму большого вопросительного знака.      - Иду спать, - вяло улыбнулся я, повернувшись к ней со стаканом в руке. - Ложись на этой кушетке. Завтрак подашь в девять. Никаких изысков - яичница, бекон и кофе.      Глаза у нее округлились, рот пару раз приоткрылся, но из него не вылетело ни звука. Я не мог остаться равнодушным. Изначально присущая природная доброта Рика Холмана, пузырясь, поперла наружу.      - Если ночью будет очень холодно, натяни джинсы.      Десять минут спустя, напряженно лежа в постели, я начал сомневаться, сработает ли мой подход. Еще через десять минут без сна и в еще большем напряжении я понял, что он не сработал. Я опять сам себя перехитрил.      Самочувствия моего это не улучшило, особенно когда я вспомнил, что подобное со мной случается не в первый раз. Прикончив коктейль я поставил стакан на ночной столик и протянул руку, чтобы выключить лампу. Но тут моя рука застыла в воздухе, потому что в спальню бесшумно вошла обнаженная фигура.      - Извини, - скромно вымолвила она, - но там жуткий холод!      - Поэтому-то ты и сняла с себя все без остатка?      Она драматично вздрогнула, соблазнительно качнув полными грудями.      - Я подумала, может быть, здесь найдется какое-нибудь одеяло?      - Обычная история для летнего Лос-Анджелеса: с Аляски приходят шторма, превращающие Тихий океан в столпотворение метелей и айсбергов. Достигнув широты Лос-Анджелеса, воздушные массы внезапно поворачивают налево и...      - Да заткнись же ты! - воскликнула она.      Я едва успел откатиться вбок, чтобы увернуться от ее ошеломительного прыжка в мою постель. Божественно округленная розовая половинка скользнула по кончику моего носа, и ее тело исчезло под одеялом.      - Мне уже теплее, - блаженно вздохнула она. - Тебе тепло, Рик? - Любопытная рука произвела быстрый и уверенный интимный досмотр, от которого я нервно вскрикнул. - О! - развратно хихикнула она. - Тебе определенно тепло!      Моя левая рука, почти помимо моей воли, мягко скользнула под ее рукой и крепко обхватила спелую левую грудь. Мариза снова глубоко вздохнула и прижала мою руку своей.      - Ты точно не возражаешь? - с беспокойством спросил я. - Нет ощущения, что тебе чего-то не хватает?      - Чего? - сонно промурлыкала она. - Чего не хватает?      - Прожекторов, камеры и так далее.      - Только не кричи "снято!" в самый неподходящий момент, - еще более развратно хихикнула она. - И раз уж у нас нет ни прожекторов, ни камеры, как насчет какого-нибудь действия?                  Глава 8            - Яичница, бекон и кофе, - гордо провозгласила Мариза. - Пожалуйте завтракать.      - Я не верю, - сонно пробормотал я. - Это, наверное, мираж?      - Поднимись да сам проверь - Она закатила глаза. - После того, что ты вытворял ночью, я не знаю, удастся ли тебе сегодня подняться вообще!      - Ты находишь мое выступление удачным? - скромно поинтересовался я.      - Более л и о, - признала она. - Я нахожу, что у тебя есть и фантазия, и выносливость.      - Тогда, - с надеждой спросил я, - может, я получу обратно свои пятьдесят долларов?      Приканчивая вторую чашку кофе, я чувствовал себя почти обезоруженным Именно эпизодическое прикасание к восторгам семейной жизни и удерживало меня в холостяках Мне невыносима мысль о том, что все это блаженство погрязнет в болоте рутины. Мариза сидела за столом напротив меня, подпирая подбородок обеими руками, и на лице ее отражалась тяжкая работа мысли.      - А что теперь? - вдруг спросила она.      - Ты ожидаешь повторения? - занервничал я.      - Что теперь будет со мной? - взорвалась она. - Или ты собираешься возвратить меня папочке, чтобы получить заслуженную награду?      - Нет, - ответил я. - Во всяком случае, не сейчас.      - И на том спасибо! - поклонилась она. - Я все равно туда не пойду.      - Сначала я должен еще кое-что выяснить. Например, кто убил Бонни Адамc и что произошло с ее телом.      Она вздрогнула.      - Я совсем забыла!      - И где находится Трисия Камерон, - продолжал я. - И какое отношение ко всему этому имеют мои старые приятели Вилсон и Бриджс?      - О них я тоже совсем забыла! - жалобно произнесла она. - И надо же тебе было испортить впечатление от такого прекрасного завтрака!      - Оно восстановится, когда ты будешь мыть посуду, - пообещал я, поднимаясь. - А мне тем временем пора заняться делом.      - Деловой, скажите на милость! - фыркнула она. - А что будет со мной, пока ты шляешься?      - Весна пришла, весна ушла, а я не заметил, - пропел я. - Ты тут сделаешь уборку.      - А если сюда явится Билл Вилсон?      - Наверное, ты убежишь?      - Да я серьезно говорю! - закричала она. - За ночь у него снова могли перемениться планы.      - Сомневаюсь, - покачал я головой. - Но ты все же не подходи к двери. Вряд ли они осмелятся взломать ее.      Не средь бела же дня и не на Беверли-Хиллз!      - Вот за что я больше всего тебя люблю, - горько произнесла она. - Ты сама доброта!      Первым делом я остановился у банка и обналичил чек на двести долларов. Потом поехал в Нижний город.      Улица ничуть не похорошела с тех пор, как я видел ее вчера днем, но меня утешала мысль, что на сей раз мне придется карабкаться всего лишь на третий этаж. Я нажал на звонок не менее четырех раз, пока дверь наконец приоткрылась.      Огромная туша все еще была завернута в линялое кимоно, но блестящие бигуди исчезли, и череп покрылся мелкими кудряшками немытых седых волос, что едва ли послужило украшению внешнего облика.      - В чем дело? - Черные глаза-пуговки, утонувшие в дряблых щеках, смотрели настороженно и испуганно.      - Миссис Донован, - вежливо заговорил я, - мы виделись с вами вчера вечером, помните?      - Вы пришли вместе с девушкой в квартиру мисс Адамc, - неторопливо кивнула она, глядя все так же настороженно. - Что вам нужно?      - Я хочу с вами поговорить. Можно мне войти?      - Поговорить? - В глазах ее засуетилось сомнение. - О чем это?      - О теле мисс Адамc, - сухо произнес я. - Оно находилось в квартире вчера днем, я сам его видел. Но к приезду полиции, то есть спустя пятнадцать минут, оно исчезло. Само оно уйти не могло.      - Вы с ума сошли! - Дверь начала закрываться.      Я просунул ботинок между дверью и косяком сноровисто, как опытный коммивояжер.      - Миссис Донован, избавьте себя от лишних хлопот!      Либо вы говорите со мной, либо с копами.      - Не понимаю, о чем вы! - В черных пуговках отражалась судорожная работа мысли. - Кто вы такой?      - Меня зовут Холман, - представился я, - частный детектив Холман. - Я доверительно улыбнулся. - Работаю на клиента, которого весьма волнует судьба мисс Адамc. Он хочет узнать, кто убил ее, но в полиции заинтересован не больше вашего.      - Откуда мне знать, почему ее убили, - бесцветно произнесла она. - Мое дело сторона, и я тут ни при чем.      - У моего клиента плохая память на имена, но зато щедрая рука. - Я вынул бумажник, извлек из него пятьдесят долларов и вложил ей в руку; пальцы ее автоматически сжались. - Так можно мне с вами поговорить, миссис Донован?      - Ладно, входите, - проворчала она, - хотя, убей Бог, не представляю, какая вам будет от этого польза!      Я проследовал за ней в небольшую гостиную, где разило горелым маслом и кое-чем еще, о чем не принято говорить. Она опустила свою тушу в расшатанное кресло и кивком показала мне на второй, не менее ветхий экземпляр.      - Располагайтесь, - предложила она.      - Взглянем на это дело как бы со стороны, миссис Донован, - начал я, осторожно опускаясь в кресло. - Вчера тело находилось в квартире, я сам его видел. Но к приходу полицейских оно исчезло, хотя прошло всего пятнадцать минут. Значит, кто-то его убрал. Но ни один человек в здравом уме не понесет труп на улицу средь бела дня, верно?      - Ну да, - нерешительно согласилась она.      - Значит, его вынесли из верхней квартиры и спрятали в другой квартире, - продолжал я, - вроде вашей.      А потом они вернулись, скорей всего поздно вечером, и увезли его.      - Вы с ума сошли! - с большой оригинальностью отреагировала она.      - Когда вы вломились к нам вчера вечером, вы даже нисколько не удивились, увидев двоих незнакомцев в квартире мисс Адамc.      - Девушку я знала, - пробормотала она, - она раньше была блондинка, но потом, наверное, покрасилась и... - Маленький рот плотно захлопнулся.      - Я полагаю, что вы знали всех и вся в этой квартире, потому что вам за это кто-то платил, - резко изменил я тон разговора. - Тот же самый, кто велел вам спрятать тело мисс Адамc, пока у него не появится возможность забрать его.      Черные глазки приобрели отсутствующий вид, но компьютер в их глубине деловито сортировал исходные данные. Потом она моргнула.      - Вы назвались частным детективом?      - Верно.      - И ваш клиент - щедрый клиент - не хочет иметь дело с копами?      - Опять верно, миссис Донован, - согласился я.      - Строго между нами и сразу же забыто?      - Вроде того, - пробормотал я.      Черные пуговки вспомнили, что отсутствует важнейшая часть входной информации.      - Сколько?      - Сто долларов.      Она покачала головой.      - Умножьте на два.      - Мой клиент не настолько щедр, - печально возразил я. - Если я пойду к нему и сообщу, что вы потребовали такую сумму, он скажет: какого черта вы не выбили из нее всю информацию задаром?      - Я очень громко ору, - самодовольно произнесла она. - Последний раз меня напугали в тринадцать лет, парень держал в руках топор.      - Сто пятьдесят. Это мое последнее слово.      - По рукам. - И она протянула руку.      Я вынул из бумажника деньги и передал ей. Она крепко зажала их в кулаке, словно опасаясь, что они невзначай исчезнут.      - Где-то месяца два назад, - начала она, - появился этот парень. Он сказал, что очень интересуется девушкой, которая живет наверху. Заливал, что она сбежала из дома, а ее папаша очень волнуется, но не хочет, чтобы до нее дошло, что он о ней волнуется. - Неожиданно она рассмеялась, приоткрыв необыкновенно белые зубы. - Мне, собственно, его басни были до фени, поскольку дело пахло деньгами, верно ведь? А парень явно из тех, кто счета деньгам не знает. Так вот, как вы правильно заметили, он велел мне посматривать, кто в эту квартиру захаживает, и каждую неделю являлся с проверкой.      Мне очень жалко, что она умерла. - Миссис Донован глубоко вздохнула, отчего все ее тело затряслось, как студень, вываленный на тарелку. - Пятьдесят долларов наличными в неделю - неплохое подспорье!      - Вы имели дело с тем же самым человеком, который вчера днем принес ее тело?      Она торжественно кивнула.      - Он здорово перетрусил! Клялся, что не убивал ее, и сказал, что если копы найдут ее, то никто света белого не взвидит. Я поверила ему. В смысле, что он ее не убивал. Он не из тех. - Она пренебрежительно фыркнула. - Кишка тонка. Не то что вы, мистер. Вы-то любого пришьете, если решитесь, верно?      - За хранение тела, - в свою очередь спросил я, - вы получили дополнительно?      - Паршивую сотню! - Она снова фыркнула. - Похоже, я сильно поторопилась, правда?      - Вы знаете, как звали этого человека? - спросил я.      - Конечно! - радостно расплылась она. - Смит.      - Как он выглядел?      - Обычно. - Она пожала плечами. - Не помню.      - За сто пятьдесят долларов ваша память должна быть кристально чистой, - образумил ее я, - или мне придется большую часть забрать у вас.      - Ну да, конечно, - без малейшего упрека произнесла она, - чего проще: запугать до смерти несчастную старую леди! Он высокий, блондин, одет с иголочки и очень о себе воображает.      - Какого возраста?      - Лет тридцать. Может, тридцать два.      - Когда он вернулся за телом?      - Поздно - около одиннадцати. Я уже собиралась спать, и все такое. - Она опять фыркнула. - Очень неудобно было мыться, когда на полу в ванной лежало тело бедной девушки.      - Вы сама доброта, миссис Донован, - угрюмо сказал я.      - Я же все равно ничем не могла ей помочь, - извиняющимся тоном произнесла она. - Она ведь уже умерла.      - Кто приходил к ней раньше?      - Множество юнцов - мальчишек, девчонок. Большинство по виду школьники. Несколько хиппи.      - Кто еще?      Она вполне узнаваемо описала Билла Вилсона и Дэнни Бриджса, потом вдруг хихикнула.      - Один раз я даже поверила, что этот парень говорил правду про богатого отца.      - Что вы имеете в виду? - терпеливо спросил я.      - То, что один из посетителей определенно мог оказаться ее отцом. Выглядел он так, словно пол-Нижнего города имел в кармане - или он так считал. Высокий, крупный мужчина, около шестидесяти лет, с седыми волосами.      - И больше никого?      - Больше я не видала. И вообще, вы уже получили все, за что заплатили.      - Я сообщу вам, - пообещал я, вставая с кресла.      - Не сообщите, - сказала она. - Хотя я не против узнать, что случилось с этим пожилым. - Она восхищенно покачала головой. - Вот это мужчина! Что надо!      Я вернулся к своему автомобилю, доехал до ближайшей аптеки и позвонил своему старому другу Фредди Хофману. Фредди - опытный агент, знающий всех и вся в кинобизнесе: кого ни назови, каждого он имел, имеет или будет иметь в клиентах. Своих конкурентов он тоже знал как облупленных, и притом Фредди непревзойденный бабник.      - Рик, детка! - громко и ясно раздался у меня в ухе его голос. - Я уже говорил тебе, что сбылась моя самая голубая мечта?      - Еще не говорил, - покорно вздохнул я, - но, судя по всему, собираешься?      - Валерия и Ванесса, - свистящим шепотом объявил он. - Сестры-близнецы. Обе настоящие белокурые валькирии! Их родители давно развелись и поделили маленьких детей. Отец - американец, мать - француженка.      Сестры увиделись только двадцать лет спустя. И конечно, ты правильно угадал, они мечтают сниматься в кино!      - И они обратились в агентство Хофмана за ценным советом? - продолжил я.      - Ясное дело! - Он просто захлебывался от восторга. - Одна говорит только по-французски, а другая - только по-английски. А я-то могу и так, и так! И когда мы втроем, ни одна не понимает, что я говорю другой и что та мне отвечает! У меня такое чувство, что я завел гарем!      - Они соревнуются за твое расположение?      - Как мартовские кошки! - блаженно ответил он. - На этом можно сделать великий фильм! Я уже нанял сценариста.      - Обговорив себе долю в пятьдесят процентов?      - Шестьдесят! - обиделся он. - В конце концов, это же моя идея!      - Ты слышал когда-нибудь об агентстве Матерсона?      - Упаковщики, - определил, как припечатал, он. - Они собирают вместе писателя, продюсера, директора, актеров, аккуратно упаковывают и продают на телевидение. По крайней мере, именно этим они занимались раньше. Последнее время о них что-то ничего не слышно. Яркими идеями они никогда не блистали. Упаковка - это занятие для производителей мыла.      - Они еще работают?      - Наверное, хотя, по всей видимости, осталось от них немного.      - Где их можно найти?      - Где-то на Уилшире. Посмотри в телефонном справочнике.      - Ты знаешь, кто у них за главного?      - Подожди-подожди, сейчас вспомню. - Воцарилось минутное молчание. - Да. Год назад у них была большая кадровая перестановка. Старого выгнали и взяли нового, молодого и блестящего. Я его видел. Шило в заднице. Пытался учить меня, как отличить настоящий талант.      - Как его звали? - Самое сложное в общении с Фредди - это сохранять нужную линию разговора, а это совсем непросто.      - Звали? Ну конечно, его как-то звали, всех как-нибудь зовут... Минуточку, вертится на языке... - Последовала еще одна пауза. - Возле него тогда крутилась рыжая дамочка - из тех, что по виду готовы упасть одновременно с твоей шляпой, но, когда ты за ней нагибаешься, она уже успела крепко придавить твою шляпу своей туфелькой.      - Гейл Коринф? - подсказал я.      - Вот-вот. А у него такая смешная фамилия... Комод?      - Камотт! - вскричал я. - Саймон Камотт!      - Ага. - Фредди радостно перевел дух. - Точно, Саймон Камотт!      - Спасибо, Фредди, - горячо поблагодарил я. - Мой день теперь прошел не зря.      - Почему бы тебе не зайти ко мне сегодня вечером? - с притворной небрежностью спросил он. - Я познакомлю тебя с близняшками. Хочешь бесплатный урок французского?      - Мысль завлекательная, я подумаю.      Повесив трубку и сверившись с телефонным справочником, я сел в машину и через пятнадцать минут входил в офис агентства Матерсона. Офис выглядел не слишком впечатляюще - возможно, Фредди был прав, и золотые дни упаковщиков канули в Лету. Я назвал секретарше свое имя и сказал, что мне нужно переговорить с мистером Камоттом. Она попросила меня подождать.      Увеличенные фото на стенах изображали кадры из телесериала, шедшего три года назад. Насколько мне удалось вспомнить, эти когда-то знакомые лица все скрылись в пучине забвения, за что - учитывая ничтожность постановки - они, возможно, даже благодарили судьбу.      Не скрывая своего удивления, секретарша доложила, что мистер Камотт примет меня немедленно.      В небольшом кабинете, обставленном со спартанской скромностью, Камотт восседал за столом, за который Фредди Хофман счел бы ниже своего достоинства посадить свою последнюю стенографистку. Выражение лица Саймона не располагало к уюту.      - Ол-райт, Холман! - скрипуче произнес он. - Ближе к делу. Какого черта вам надо?      - Так, любопытство заело. Что вы сделали с телом после того, как вынесли его вчера из, квартиры миссис Донован? - спросил я напрямик.      - Что??? - Похоже, я ударил в самую болевую точку.      - Вам миссис Донован с готовностью помогла за сто долларов, - пояснил я, - а мне за двести с еще большей готовностью выложила всю информацию.      - Я положил его в багажник, - хрипло прошептал он, - отъехал пятьдесят - шестьдесят миль по побережью и сбросил с обрыва.      - Его вынесет на городские пляжи, - предупредил я.      Он медленно кивнул.      - Я знаю.      - Так зачем?      - Вы должны поверить мне, Холман, я не убивал ее.      Клянусь, что не убивал!      - Почему вы, личный ассистент Камерона, как вы мне представились вчера, не работаете в его банке?      - А? - Он непонимающе поднял на меня глаза. - Я, видимо, слегка преувеличил.      - Как нынче дела с упаковкой?      - Упаковкой? - Он посерел под загаром, и даже его великолепный костюм поник лацканами.      - Упаковка для телевидения, - терпеливо пояснил я. - Разве не так называется ваша деятельность?      - А, это! - Он сделал заметное усилие над собой. - Спасибо, отлично.      - В каких телесериалах вы участвуете в настоящее время?      - В настоящий момент - ни в каких. У нас вроде Как пауза между двумя работами. Есть пара крупных заказов. - Он с трудом сглотнул. - Послушайте, Холман, что это все же за история с Бонни Адамc?      - Мне самому интересно, - признался я.      - Я, безусловно, нехорошо поступил с ее телом, но вы должны мне поверить. Я не убивал ее!      - Я верю.      - Верите? - Он недоверчиво уставился на меня.      - Конечно, верю, - огрызнулся я. - Если убийца достаточно хладнокровен, чтобы вернуться и перенести тело за пять минут до приезда полиции, то он тем более не стал бы рисковать, давая миссис Донован шанс распускать свой жирный язык. Он убил бы и ее, не задумавшись ни на минуту. Между прочим, вы так и не объяснили, почему вы убрали тело.      - Я... - Он беззвучно пожевал губами. - Я не могу этого сказать, Холман.      - Потому что полиция неизбежно бы дозналась, что она работала в порнобизнесе, - припер я его к стенке. - Потом они вышли бы на людей, с которыми она работала, включая тех, кто финансировал их деятельность. Верно?      - Изначально это идея Гейл. - Он сделал глубокий, дрожащий вдох. - Мы быстро прогорали со своей упаковкой. Она познакомилась с Вилсоном, владельцем порномагазина, и установила с ним дружеские отношения. Потом появился Дэнни Бриджс, он пару раз работал на нас.      Этот парень переоборудовал свой гараж...      - Мне известно о Дэнни Бриджсе, - перебил я, - и о Вилсоне тоже. Мне неясно одно: где же деньги?      Если Вилсон продавал фильмы по пятьдесят баксов за катушку?      - Деньги? - Он похлопал ресницами. - Вы в своем уме, Холман? Знаете, сколько стоит Сделать один фильм?      Не меньше двух тысяч долларов!      - Значит, вы оплачивали стоимость съемки, расходы по размножению копий и расходы по продаже. Я не думал, что магазин Вилсона реализует их так много.      - Он их не реализует, - возразил Камотт. - У нас действует распределительная сеть на обоих побережьях.      Если мы продаем меньше пяти тысяч копий каждого фильма, то это считается неудачей на рынке.      - Создание такой сети в масштабах всей страны требует несметного количества денег, - пробормотал я. Теперь пришла моя очередь уставиться на него. - Клайд Камерон?      Он изобразил что-то вроде усмешки.      - Почти теми же словами я ответил Гейл, когда она впервые заговорила об этом. Но тут же я вспомнил, что она, должно быть, знает, что говорит, - ведь она спала с ним в то время.      - С Клайдом Камероном? - изумился я. - С человеком, который стеной стоит за нравственно чистое кино, которое можно смотреть всей семьей?      - Это называется ломать традиции, - ухмыльнулся Камотт. - Сначала он и давал деньги продюсерам, делавшим то самое нравственное кино, которое можно смотреть всей семьей. Но вы ведь сами знаете, что произошло с рынком подобной продукции? Он ушел под воду и кругов не оставил!      - Вы хотите сказать, что Торгово-банковский трест Камерона здорово нуждался в деньгах?      Он торопливо кивнул.      - Угадайте, кто главный держатель акций треста?      - А как же получилось, что Гейл Коринф покинула великого банкира ради новых пастбищ великого академика?      - Все не совсем так, - пояснил он. - Великий банкир проникся идеей поживиться на стезе порнокинобизнеса. Он даже решил изучить это дело изнутри, и Гейл совершила крупную ошибку, познакомив его с Бонни Адамc. А Бонни такая девушка, которая не упустит счастливый случай, плывущий прямо в руки. Так что: "Гуд бай, Гейл! Хэлло, Бонни!"      - И тогда Гейл вышла на поиски новых пастбищ?      - При таком чутье, как у Гейл, она нигде не пропадет, - покачал он головой, - и тропа ее устлана чужими телами. Она не из тех, кто легко забывает обиду.      - А что Трисия Камерон? - спросил я. - Что произошло с ней?      - Она узнала о новой деятельности своего отца, - ответил он. - Похоже, душа у нее разорвалась пополам.      Особенно когда она докопалась, что ее папаша сотрудничает в этом деле с ее женихом! Она сразу же разорвала помолвку. Потом у нее произошел крупный разговор с отцом, и она исчезла. С тех пор никто ее не видел.      - Вот, значит, почему Камерон не приехал сам, а прислал вас, когда я позвонил и сообщил, что нашел его дочь?      Он не догадывался, что найденная девушка мертва, и боялся, что она начнет опять резать правду-матку ему в глаза.      - Именно так, - чересчур быстро подтвердил Камотт. - Я-то, конечно, сразу узнал Бонни Адамc, и мне пришлось притворяться, что я первый раз ее вижу, чтобы не вызвать ваших подозрений. Я не мог позволить полиции обнаружить ее тело, потому что, как вы сами сказали, они неизбежно проследили бы всю цепочку не только до меня, но и до самого Камерона.      - Кто, по вашему мнению, убил Бонни Адамc?      - Не понимаю. До сих пор не вижу, кому это понадобилось.      - Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?      - Будьте любезны, - ответил он.      Я набрал номер Торгово-банковского треста Камерона. Меня сразу же соединили. Ответил женский голос, несомненно принадлежавший Кей Драммонд.      - С вами говорит Департамент охраны здоровья, - оживленно затараторил я. - Мы проводим исследование. Обнаружено, что из тридцати процентов населения, которые принимают душ не снимая одежды, восемнадцать процентов считают, что при этом одежда мокнет и мнется, восемь процентов находит, что одежде ничего не делается, а сами они мокнут и мнутся, и сорок четыре процента ответили "не знаю".      - Рик Холман! - воскликнула она. - Лично я нахожу, что в душе действительно мокну, но мнусь только тогда, когда меня мнут.      - Я хотел поговорить с Клайдом Камероном, но теперь это почти не важно.      - И правда не важно, - ответила она, - потому что его сегодня нет.      - Спасибо, - сказал я. - Нам с вами уже пора пообедать вместе, так что не выключайте душ:      Я повесил трубку и набрал номер, которого нет в справочнике. Камерон взял трубку со второго звонка.      - Холман, - без обиняков начал я. - Мне нужно немедленно вас увидеть, мистер Камерон. Это срочно.      - Вы нашли мою дочь?      - Нет, - признался я. - Но я узнал, кто унес тело Бонни Адамc и почему.      - Видимо, так нужно? - В голосе его не прозвучало ни малейшего интереса. - Заходите в любое время, мистер Холман. Я дома.      Положив трубку, я взглянул на Камотта.      - Чья идея устроить для миссис Донован игру в шпионов?      - Клайда, - ответил он. - Он не верит женщинам, и после Гейл Коринф его трудно в этом упрекнуть!                  Глава 9            Дом на Бель-Эр изображал старинное поместье в представлении торгового банкира. Я оставил машину у ворот, подошел ко входной двери и дернул за шнур колокольчика. Где-то внутри разнесся мелодичный перезвон Крепко благоухало магнолией.      Через несколько секунд Камерон открыл дверь. За то время, что прошло с нашего последнего свидания, он слегка уменьшился в объеме, серые глаза глубже утонули в орбитах, и стальная седина утратила свой воинственный блеск.      - Входите, Холман.      Он повернулся и провел меня через просторный холл в гостиную, где среди ярких обоев на стенах пряталась дверь в кабинет, обставленный под этакую мужскую берлогу, включая охотничье ружье на стене Камерон сел в черное кожаное кресло, кивком предложил мне располагаться и стал неторопливо закуривать, забыв, казалось, о моем присутствии.      - Как бы все это назвать? Должно быть такое слово... - начал я. - Может быть, "ирония судьбы"? Я искал дочь другого человека, которая попала в порнобизнес, так как его тревожило, по собственной ли воле она этим занимается, и вчера отыскал ее Но к этому моменту я уже узнал о вашей дочери и нашел тело Бонни Адамc Он медленно кивнул, стряхивая с сигары пепел.      - Вы послали ко мне Камотта вместо того, чтобы прийти самому, - продолжал я - Он заявил, что никогда не видел эту девушку, и удалился. Я вышел через пару минут и сделал анонимный звонок в полицию из ближайшей аптеки Но к их приезду тело исчезло, хотя примчались они быстро. Значит, тело убрал Камотт.      - И он не смог противостоять такому мастеру своего дела, как вы, - негромко продолжил за меня Камерон - И теперь вы знаете, кто финансировал это предприятие и почему моя дочь покинула меня и разорвала свою помолвку.      - До меня дошло также, что Бонни Адамc была вашей возлюбленной Можно сказать, предметом вашей привязанности, заместившим Гейл Коринф - Я грешен, - глухо произнес он, - и смерть есть плата за грех. Вам это известно, Холман?      - Верю вам на слово, - осторожно сказал я - Я совершил невыразимый грех, - так же глухо продолжал он. - Я согрешил против моей родной дочери. Потакая собственной похоти и наживаясь на похоти других, менее удачливых, чем я. Но никогда, ли в каком страшном сне мне не привиделась расплата, которая ожидала меня - Он тяжело покачал головой - Я всегда верил, что Господь не посылает испытаний сверх человеческих сил. Я верил в это до сегодняшнего дня.      - Вы получили какое-то известие о вашей дочери? - спросил я.      - Да, я получил от нее известие.      Он замолк, опустив голову на грудь и зажав в пальцах горящую сигару. Молчание стало столь подавляющим, что я не выдержал.      - Что с вашей дочерью, мистер Камерон?      - Умерла, - ровным голосом произнес он. - Она покончила с собой. Из-за меня. Из-за того, что я с нею сделал. Я погубил свое единственное дитя. Не умышленно, случайно. Из-за своей поглощенности похотью и жадностью, из-за неразумной уверенности, что в моей власти скрыть от нее все темное в моей жизни.      - Но ведь прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она узнала о ваших с Камоттом делишках?      - Так начались скитания во мгле, приведшие ее к гибели, - угрюмо-торжественно проговорил он. - И вела ее моя рука.      - Вы не возражаете, если я закурю? - спросил я.      - Нисколько, мистер Холман. - Он был сама вежливость. - И Бонни Адамc зарезал тоже я. Вы это, видимо, подозревали?      - В некотором роде. А кого еще я мог подозревать?      Но мне до сих пор не понятно за что.      - Вы простите меня, но в настоящий момент личное объяснение мне не по силам. После вашего звонка у меня было достаточно времени, чтобы все приготовить.      - Что приготовить? - не понял я.      - Вы найдете все необходимое в цокольном помещении. Пленка уже заправлена в аппарат. На том же столе лежит письмо от моей дочери. Там же подписанное мной признание. Кажется, я ничего не забыл? Я дважды проверил, не забыл ли я кого. Гейл, Бонни, Вилсон, Бриджс и Камотт. Просмотрев фильм, прочитав письмо и мое признание, вы поймете, что дальнейших объяснений вам не нужно, мистер Холман. Вы конечно же найдете сами дорогу обратно? Я буду вам очень признателен, если вы час-другой помедлите с вызовом полиции. Впрочем, если вы сочтете это невозможным, я пойму вас.      - Как вам угодно, мистер Камерон, - бесцветно проговорил я.      Я почти дошел до двери, когда меня снова настиг его голос:      - Я до сих пор не понимаю одного, мистер Холман.      Бонни объяснила мне, что фильм делался в целях подстраховки, чтобы заставить Трисию молчать и чтобы нажать на меня в случае, если я взбрыкну. Но не ранее.      Бонни не понимала, как ко мне попал этот фильм. А я получил его обычной почтой вместе с письмом моей дочери. По какой-то невообразимой ассоциации Бонни это показалось смешным. Если подумать, все решил этот ее смех. Я шел, чтобы убить ее, однако моя решимость совсем ослабла. Но этот звук ее смеха вверг меня в безумие. В тот момент мне только хотелось заставить ее замолчать. Я всаживал в нее нож снова и снова, но - странно, мистер Холман! - даже после того, как я убедился, что она мертва, смех ее все продолжал звучать в моих ушах.      Закрыв за собой дверь кабинета, я спустился в цокольный этаж. Там все было приготовлено, как он и описал. Я включил проектор и стал смотреть, присев на край стола.      Меня ожидало омерзительное зрелище. Мужчина и две женщины. Мужчина, занимающийся любовью - если это можно так назвать - с одной женщиной, потом другая женщина, занимающаяся любовью с той же самой женщиной. Первая женщина - несомненно, Трисия Камерон, мужчина - Билл Вилсон, а другая - Бонни Адамc.      Самое невыносимое заключалось в том, что Трисия Камерон явно пребывала в шоке. Я понял это по ее ошеломленному взгляду, по тому, как вздрагивало ее тело.      Вилсон вел себя как животное и играл свою роль в своем роде даже мастерски. Причем эта девка Адамc, очевидно, получала удовольствие, что сразу бросалось в глаза. Чем больше рыжеволосая девушка отступала, тем с большим наслаждением эта сука вынуждала ее вступать во все более извращенные сношения. К моменту, когда пленка кончилась, у меня возникло чувство, что мир уже никогда не будет чист.      Я выключил проектор и зажег настольную лампу. Письмо лежало поверх исповеди Камерона. Я начал читать:            "Как я понимаю, ты уже посмотрел фильм. Может быть, ты сочтешь его достаточно увлекательным, чтобы включить в продажу вместе с остальной твоей продукцией? Я даже придумала неплохой подзаголовок: "В главной роли Трисия Камерон, развратная дочь уважаемого гражданина Клайда Камерона". Можешь разослать объявления в рекламные газеты: "Торгово-банковский трест Камерона счастлив предложить вам мировую премьеру - "Совокупление"! Смотрите, как дочь Камерона делает это с мужчинами! Смотрите, как она делает это с женщинами!"      Так поступили со мной твои друзья, милый папочка.      Я умоляла их на коленях, а они потешались надо мной.      Они так смеялись, что не сразу смогли начать меня насиловать, но, разумеется, быстро с этим справились. Моя беда в том, что я ничего не могу забыть. Я не могу отмыть эту грязь. Есть только один способ забыть обо всем - навсегда. Поэтому - и я надеюсь, что ты простишь своей дочери ее эмоциональность, - я хочу покончить с собой. Сегодня. Я работаю здесь официанткой, моего настоящего имени никто не знает. Когда они найдут мое тело, решат, что я просто старомодная провинциалка, которая считала беременность слишком постыдной! Но я действительно не могу смириться с мыслью, что ношу ребенка Вилсона, тем более зачатого подобным образом. Уверена, милый папочка, что ты меня поймешь, и надеюсь, не смутишься, даже если будет названо мое настоящее имя. Я словно наяву вижу, как ты восхищенно качаешь головой и говоришь: "Сильна малышка! Как мило с ее стороны избавить меня от хлопот!"      Что ж, прощай, милый папочка! Желаю тебе гореть в аду!"            Под письмом стояла выведенная полудетским почерком подпись: "Трисия".      Признание Камерона, как он и сказал, оказалось весьма полным. Фильм предлагался в качестве свидетельства того, что Вилсон фактически изнасиловал его дочь. Камерон напоминал полиции, что Бриджс производил съемку и тоже должен считаться соучастником изнасилования.      Камотта он вознаградил за помощь с телом Бонни Адамc тем, что упомянул его весьма осторожно. Гейл Коринф тоже упомянул, и у меня сложилось впечатление, что Камерон с удовольствием втянул бы ее посильнее, но не сумел.      Я вернулся к письму Трисии. Что-то в нем меня настораживало. Чем дольше я на него глядел, тем больше в этом убеждался. Для письма, написанного накануне самоубийства, оно выглядело слишком гладким, слишком красиво составленным. Ни единой опечатки.      Безошибочно выбраны упреки. Даже дрожащая полудетская подпись смотрелась как тщательно разработанный завершающий мазок - в расчете на то, что эмоциональность Камерона помешает ему сравнить подпись с настоящим почерком дочери. Это следовало как можно скорее проверить. Камерон не мог оживить Бонни Адамc, но если моя догадка верна и письмо подделано, то это облегчило бы ему чувство вины, которую он на себя взвалил. Я уже находился на середине лестницы, ведущей наверх, когда дом сотряс грохот выстрела.      Ноги мои сами собой побежали быстрее, и через пару секунд я уже достиг кабинета. Рванув дверь, я влетел в берлогу мистера Камерона и тут же понял, что спешил зря.      Камерон снял со стены охотничье ружье, поставил его прикладом на пол, зажав между коленями, положил подбородок на ствол и спустил курок. Мощный заряд снес ему полголовы, забрызгав мозгами все стены.      Я ничего уже не мог сделать, и, если бы задержался в кабинете хоть на минуту, меня бы вырвало. Поэтому я вышел и побрел через гостиную к дверям. Солнечный жар ударил мне в лицо, когда я вышел из дома и бережно прикрыл за собой дверь. Цветы магнолии танцевали на легком ветру, и запах стал еще сильнее. Следовало звонить в полицию, но я решил пока подождать.      Пленка, письмо и подписанное признание в цокольном помещении вместе составляли бомбу с часовым механизмом, который честно тикает, сколько ему назначено. Можно было не спешить; Клайд Камерон тоже никуда не уйдет.      Я вошел в магазин "Новинки Вилсона" около трех часов пополудни. Парочка юных матрон хихикала над какой-то книжкой - как мне показалось, прекрасным иллюстрированным пособием на тему "Как это делается". За прилавком скучала тощая девчонка в ветхих джинсах и длинной зеленой хламиде. Жесткие, как проволока, волосы в беспорядке падали ей на плечи. Судя по ее виду, она либо умирала от недоедания, либо ее заживо поедали угри.      - Вы что-то хотите? - пискляво спросила она.      - Вилсон здесь? - прямо спросил я.      - Там, - мотнула она головой. - Но он занят.      Я обошел прилавок; она издала протестующий писк, но не попыталась остановить меня. Вилсон действительно был занят: он сидел на пустом ящике со стаканом в руке и на две трети опустошенной бутылкой ржаного виски. Тонированные стекла повернулись в мою сторону, и на губах появилась жесткая усмешка.      - Мы с Дэнни, должно быть, стареем, - лениво произнес он. - Только мы тебя отделали, как ты опять напрашиваешься!      - Помнишь тот фильм, где ты фигурировал вместе с Бонни Адамc и Трисией Камерон? - спросил я. - Когда его сняли?      - Я сегодня очень добрый, - пробасил он, - так что вали-ка ко всем чертям, Холман, пока в госпиталь не попал.      Благодарите судьбу за пустяки! В данный момент я радовался тому, что он сидел, ибо это давало мне прекрасную возможность основательно лягнуть его по обеим голеням. Он заорал от боли и инстинктивно схватился за голени руками, а я поднял почти пустую бутылку и резко ударил его промеж глаз. Он качнулся назад, заливая грудь алкоголем, потом качнулся вперед, словно маятник. Я еще раз хватил его по лбу бутылкой. Завалившись назад, он с тяжелым грохотом шлепнулся с ящика на пол и больше не мог встать. Подойдя ближе, я с чувством пнул его по ребрам, перевалив на живот.      - Не надо! - промычал он.      - Как это! - удивился я. - Я только начинаю, Билли-крошка! Мы с тобой встречались дважды, и оба раза ты лупил меня до полусмерти, помнишь? Пора и мне повеселиться!      Он ухитрился подняться на четвереньки, но я ударил его ногой в живот, и он снова распластался на полу. Я перекатил его на спину, снял тонированные очки и отбросил их в сторону, а потом придавил его горло ногой.      На лице у него выступил пот, он обеими руками вцепился в мою лодыжку. Голый ужас в глазах свидетельствовал о том, что он ждал смерти.      - Буду честен с тобой, приятель, - сказал я. - Я бы с большой радостью прикончил тебя. Но мне нужно сначала кое-что узнать. Если будешь хорошо себя вести, я, глядишь, и передумаю. Так ты помнишь, когда вы сотворили свой шедевр с Бонни и Трисией Камерон? - Я чуть-чуть ослабил давление ноги, чтобы он мог говорить.      - Около трех недель назад, - пробулькал он.      Это согласовывалось со словами Маризы.      - Что потом стало с Трисией?      - Мы отпустили ее.      - Шутки в сторону! - Я снова придавил его горло.      - Клянусь! - завопил он. - Мы сняли фильм - страховку против ее папаши и против нее самой. А больше она нам была не нужна.      - И куда же вы ее отпустили? - настаивал я.      - Она хотела только одного: поскорее выбраться из Лос-Анджелеса и никогда не возвращаться обратно, - торопливо прохрипел он. - Мы купили ей билет на самолет до Нью-Йорка и дали сотню долларов.      - Ты занялся благотворительностью? - не поверил я.      Он попытался помотать головой.      - Мы заставили ее подписать контракт. Обычный контракт: что она участвовала в съемках добровольно и получила вознаграждение.      - Сколько вы сделали копий этого фильма?      Вытаращенные глаза секунду смотрели на меня непонимающе.      - Одну, конечно. Я же сказал, это просто для страховки.      - И где же она?      - Дэнни держал ее в студии.      - Трисия действительно села на самолет?      - Стопроцентно. Мы с Бонни отвезли ее в аэропорт и проследили, чтобы она поднялась на борт. Мы даже дождались, пока самолет взлетел, потому что нам тоже чертовски хотелось удостовериться, что она не передумала.      - А что с ней произошло в Нью-Йорке?      - Да откуда же мне знать! - тонким голосом заорал он. - Вы что, думаете, она мне открытку прислала?      - Она говорила, что собирается там делать?      - У нее там есть подруга, - вяло прохныкал он. - Кажется, вместе учились в колледже. Она собиралась пожить у нее.      - Имя?      - Она не называла имени. Вы что, думаете, мы с ней дружески поболтали после того, что произошло?      Я неохотно убрал ногу. Врал ли он или говорил правду - как узнать? Билл хрипло прочистил горло и начал бережно его массировать. На прощанье я с наслаждением наступил на его очки и каблуком растер в порошок тонированные стекла.      - Эй, детка, - подошел я к изможденной девице в зеленой хламиде, - у меня для тебя большая новость.      Вилсон хочет снять тебя в главной роли в новом порношедевре.      - Нет, спасибо, - холодно ответила она. - Больше не хочу.      - С катушек слечу! - пробормотал я.      - Это всего одна катушка, - отвернувшись, пояснила она.      Сломанным человеком побрел я к своей машине.                  ***            Мариза встретила меня радостно. Было около пяти часов. Ее панбархатное платьице чуть не сверкало, словно только что из срочной химчистки. Тщательно расчесанные золотые локоны мягко светились.      - Я приготовлю что-нибудь выпить, - предложила она, как только я вошел в гостиную. - А ты сядь и расскажи мне, как прошел день.      Она зашла за стойку, а я сел на один из табуретов, почувствовав себя несколько не в своей тарелке.      - А как прошел твой день? - спросил я.      - Кошмар! - Она закатила глаза. - Сразу же как ты уехал, явились Вилсон и Бриджс. Я не стала открывать, тогда они попытались взломать заднюю дверь. Вилсон притащил двуствольный дробовик, а Бриджс хотел бросить в меня гранату.      Я внимательно осмотрел комнату.      - Что-то не заметно больших разрушений.      - Я им показала, - самодовольно улыбнулась она. - Я выхватила у Билла дробовик, один заряд всадила ему промеж глаз, а другой - Бриджсу в грудь. Он даже не успел выдернуть чеку.      - На улице все чисто. Куда ты дела трупы, а?      - Я зарыла их в подвале, - удовлетворенно ответила она.      - У меня нет подвала.      - Я это уже поняла! - Она мрачно покачала головой. - Столько пришлось копать! Умираю от усталости!      Я попробовал на язык свой бурбон.      - Ну как? - полюбопытствовала она.      - Потрясающе! - ответил я. - У тебя талант на ледяные кубики.      - А как у тебя дела?      - Отвратительно. А поесть ты что-нибудь приготовила?      - Бифштекс. Я подумала, что тебе захочется разнообразия.      - Отлично. - Я отхлебнул еще. - А после обеда мы пойдем в гости.      - К кому?      - К твоему отцу.      Она резко замотала головой.      - Я не пойду!      - Тебе это будет интересно. Я гарантирую.      - Если я даже и пойду с тобой, - упиралась она, - то там не останусь.      - А кто тебя просит?      Синие глаза все еще заливало сомнение.      - Это в порядке воспитания?      - Никакого воспитания. Будешь просто сидеть и наслаждаться.      - Ну хорошо. - Она покрутила стакан. - На этот раз я тебе поверю.      - Сейчас позвоню и предупрежу, что мы придем.      Я пересек комнату и набрал номер.      - Резиденция Клода Варгаса, - ответили мне. - С вами говорит Гейл Коринф.      - Это что-то новенькое, - восхищенно произнес я. - Сексапильный дворецкий!      - Холман! - узнала она. - Ваш подростковый юмор ни с чем не перепутаешь.      - Я бы хотел увидеться с Варгасом - скажем, сегодня в восемь?      - Скорей всего, он к этому времени уже вернется. - Она не скрывала любопытства. - Это важно?      - Думаю, да.      - Мариза?      - Именно так.      - Я собиралась сегодня в театр, но, пожалуй, мне лучше остаться. Вы не возражаете?      - Нет, зачем же мне возражать! - непринужденно ответил я. - Кроме того, это избавит нас от необходимости разыскивать подслушивающие устройства, верно?      Она с грохотом положила трубку. Я вернулся к бару и взял свой стакан.      - Нетрудно догадаться, - холодно посмотрела на меня Мариза, - ты говорил с этой ведьмой Коринф, да?      - Да, - согласился я. - Помнишь, ты вчера рассказывала мне о том, как Трисия Камерон пришла на студию с Биллом Вилсоном?      - Помню, - насторожилась она, - и что?      - Расскажи мне еще раз, - попросил я.      - Зачем? - еще больше насторожилась она.      - Потому что мне кажется, что ты допустила некоторые неточности в первый раз.      Она слегка покраснела.      - Что ты имеешь в виду?      - Ты говорила - я цитирую, - будто у тебя создалось впечатление, что она не хотела сниматься, но не знала, как отказаться.      - Верно, - кивнула она. - И что?      - А то, что все происходило вовсе не так. Как я понимаю, девушка смертельно испугалась, но они не позволили ей отказаться.      - Ладно! - Она залпом прикончила свой стакан и враждебно посмотрела на меня. - Ты все правильно понял. Бедная девочка чуть не умирала от страха. Когда Бонни содрала с нее одежду, она упала на колени, умоляя отпустить ее. Но они только смеялись.      - А ты что делала?      - А что я могла? - Она в отчаянии пожала плечами. - Если бы я начала с ними спорить, они избили бы меня. Билл велел мне катиться ко всем чертям. Я так и сделала.      - А потом?      - Я вернулась в свой поганый отель.      - Как это ты ничего не могла? - Я смотрел на нее в упор. - А позвонить в полицию и все рассказать? Они бы приехали и прекратили этот кошмар. Тебе даже не пришлось бы называть своего имени!      - Ну а если бы я это сделала, - огрызнулась она, - что бы стало со мной?      Я не сразу понял. А когда понял, то не сразу поверил.      - Ты имеешь в виду, - осторожно произнес я, - что, если бы полиция их разогнала, ты осталась бы без работы?      - Может, это не лучший способ зарабатывать на жизнь, - пожала она плечами, - но я другого не имею.      - Нет, давай разберемся, - пробормотал я. - Если называть вещи своими именами, то, значит, ты предпочла, чтобы Трисию Камерон изнасиловали перед камерой, чем рискнуть потерять свое паршивое занятие?      - Именно так, святоша поганый! - взвизгнула она. - Ты правильно вчера сказал. Я родилась шлюхой! Я не умею и не желаю зарабатывать по-другому! - Она искривила губы в ядовитой ухмылке. - Может быть, я бы повнимательней прислушалась к твоим проповедям, если бы не помнила, как усердно ты меня соблазнял прошлой ночью!      - Похоже, ты права, - ретировался я. - Сделай еще порцию, а?      - Ладно. - Она забрала у меня стакан. - Если тебе интересно, все случилось не совсем так. Я забилась в свою комнату и проплакала все глаза над Трисией, и над собой, и над всем этим поганым миром! Я ничего не сделала, потому что сама до смерти боялась. Они ведь могли убить меня, если бы я вызвала полицию. Я не посмела так рисковать.      - У каждого свои недостатки, - вздохнул я, - только у меня их нет, поэтому я имею право проповедовать.      Знаешь, что я тебе скажу? Где-то час назад я явился к Биллу Вилсону, убедился, что он сидит и не чует беды, так что бояться мне нечего, и с наслаждением избил его до полусмерти. Самое неприятное, что пришлось остановиться. О, я был в тоске! Я бы с удовольствием продолжал выбивать из него дух. - Я пожал плечами. - А так всем известно, что я противник насилия.      - Тогда почему бы тебе не заткнуться? - Она пододвинула мне новый стакан.      - Ты права, - признал я. - А почему бы тебе не выпить со мной?                  Глава 10            Клод Варгас открыл нам дверь и застыл, не сводя взгляда с дочери. Картина "Возвращение блудного сына": где-то вдали нежно всхлипывают скрипки, все ощущают тепло в груди и утирают слезы, потому что наконец-то произошло хоть что-то правильное.      - Мариза, - нежно произнес он, - как я рад тебя видеть!      - Ты имеешь в виду, что во плоти я лучше, чем на пленке? - невинно спросила она.      Таящаяся в уголках рта добрая усмешка сразу исчезла.      - Проходите, что же вы?      Мы вошли в гостиную. В очередном платье в обтяжку, на этот раз стального цвета с люрексом и с таким низким вырезом, что ткань едва прикрывала соски, нас ожидала рыжеватая блондинка.      - Ну что, привет! - произнесла она своим глубоким голосом. - Добро пожаловать домой, Мариза. Я смотрю, ты снова начала ходить одетой?      - Гейл, пожалуйста! - твердо оборвал ее Варгас.      - И с нею неизбежный Холман. - Она театрально вздохнула. - Очаровательная парочка: новая звезда порноэкрана и триумфальный герой, изо всех сил пытающийся сделать вид, что он не педераст!      - Надеюсь, вы держите ее в доме не ради украшения? - обратился я к Варгасу. - Нет, таких близоруких на свете не бывает! Тогда, может, она принесет нам выпить?      - - Я сам принесу, - заторопился он, - и давайте покончим с этими радостными приветствиями!      Он подошел к бару, с заметным облегчением покидая линию огня. Его трудно было винить, хотя, с другой стороны, он мог в два счета прекратить свару - стукнув, например, мадам Коринф стулом по голове.      - Я умираю от любопытства, - продолжала она приставать к Маризе. - Сядь со мной рядышком и расскажи все с самого начала. Ты правда дико влюбилась в эту девицу или только ради денег? - Она изящно выгнула брови. - Как я понимаю, тебе за это платили? Полагаю, даже дилетанты имеют свои права!      Мариза зарычала и бросилась на нее, но я резко остановил ее, схватив за руку.      - Веди себя прилично, дорогая. Нехорошо бить женщину в два раза старше тебя.      - Да, ты прав, Рик, - благодарно улыбнулась девушка. - Она подвернет свою деревянную ногу и расшибется!      - Давай-ка сядем на кушетку, - предложил я и силком усадил ее рядом с собой.      - Как же вы мило смотритесь вдвоем. - Голос Гейл сочился ядом. - Она, наверное, использует тебя, Холман, в качестве станка для оттачивания своего кинематографического мастерства?      Подошел Варгас; раздав стаканы, он стоя посмотрел на нас троих.      - Хватит, остановитесь, - холодно призвал он. - У меня не хватает слов выразить, как я рад тебя видеть, Мариза. Правду сказать - мистер Холман тому свидетель, - я никоим образом не просил его заставлять тебя вернуться. Я только тревожился о том, что тебя силой принуждают сниматься.      - Очень похоже на моего папочку, - тихо заметила Мариза, - никогда не принимать решения, которых можно избежать!      - Я не это имел в виду! - возмутился он. - Я только хотел...      - Что ты хотел, я прекрасно знаю, - перебила его Мариза. - А пришла только потому, что меня попросил Рик, и не намерена здесь оставаться. - Она повернулась к рыжеватой блондинке:      - Надеюсь, мне не надо подробно объяснять почему? По той же самой причине, по которой я ушла в первый раз.      - Мариза, дорогая! - сладко улыбнулась Гейл. - Не пора ли тебе понять и принять то, что принимают все дочери на свете? Что отец тоже человек? Сделать Клода не просто отцом, а мужчиной своей мечты нечестно по отношению к нему и еще более нечестно по отношению к самой себе!      Я чувствовал, что закипаю, и решил пойти в атаку первым.      - Как вы только что упомянули, мистер Варгас, вы наняли меня для того, чтобы я выяснил, добровольно ли ваша дочь снимается в порнокино. Отвечаю: отчасти да.      - Отчасти? - Его густые брови сошлись в одну точку. - Что это значит, черт возьми?      - Расскажи отцу, что произошло, когда ты ушла из дома, Мариза, - предложил я. - Прямо с того убогого отеля в Западном Голливуде!      Она посмотрела на меня изумленно, потом пожала плечами.      - Ты думаешь, это кому-нибудь здесь интересно?      Варгас и Гейл внимательно слушали ее, пока она не дошла до того момента, как Бонни Адамc познакомила ее с Вилсоном и Бриджсом в переоборудованном гараже.      - Какое счастливое совпадение, - съерничал я, - в нужный момент под дверь пролезает газета с нужным объявлением, да еще и обведенным в кружок!      - А на самом деле? - спросил Варгас.      - Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Клайд Камерон?      - Что-то знакомое. - Он на минуту задумался. - Торговый банк?      - Торгово-банковский трест Камерона, - подтвердил я. - Он верил в нравственно-чистые фильмы, поддерживал только тех продюсеров, кто работал в этом плане, и потерял на этом кучу денег. Он владел контрольным пакетом акций телевизионно-упаковочного агентства Матерсона, которое тоже оказалось убыточным. Кому-то в агентстве пришла в голову мысль поправить свои дела участием в производстве порнофильмов. Но для этого следовало создать торговую сеть в масштабах всей страны и потребовались деньги Камерона. - Я рассказал им все: как Вилсон и Бриджс снимали эти фильмы - за гроши, в переоборудованном гараже Бриджса, и как все шло хорошо, пока сам Камерон не вздумал изучить свой бизнес изнутри и не встретил Бонни Адамc, которая стала его новой возлюбленной. - Бывшая возлюбленная не хотела смириться со своей потерей, - продолжал я, - и решила отомстить. У Камерона была дочь Трисия, примерно одного возраста с Маризой. Бывшая возлюбленная рассказала ей, на чем ее отец теперь делает деньги.      Трисия собиралась выйти замуж за человека по имени Саймон Камотт, который работал у ее отца, управляя агентством Матерсона. На девушку обрушился двойной удар. Она разорвала помолвку с Камоттом, поссорилась с отцом и ушла из дома.      - Какой ужас! - пробормотал Варгас.      - Но около месяца назад она снова объявилась - не знаю почему. Может быть, она засомневалась в том, что ей сказали. Она опять связалась с этой бывшей возлюбленной, и та порекомендовала ей легкий способ все проверить. Почему бы не пойти к Бонни Адамc, притворившись, что ищешь работу по объявлению? Только бывшая возлюбленная не сказала ей, что, когда она спала с Камероном, она работала в агентстве Матерсона и что она сохранила связи с Бонни Адамc, Вилсоном и Бриджсом. Поэтому ей легко удалось убедить их, что, если заставить Трисию участвовать в каком-нибудь особо омерзительном порнофильме, это будет отличной гарантией того, что Камерон никогда не выйдет из-под контроля. Если он однажды заупрямится, надо будет прокрутить ему фильм и пригрозить пустить его в прокат.      - Продолжайте, - попросил побледневший Варгас.      - Так они и сделали. Потом заставили Трисию подписать признание, что она участвовала в фильме добровольно и получила за это деньги, купили ей билет до Нью-Йорка, дали сотню долларов и запихнули в самолет. Но бывшей возлюбленной этого показалось мало.      Она желала отплатить и Камерону - за то, что он сместил ее, и Бонни Адамc - за то, что она увела Камерона.      Поэтому она состряпала фальшивое предсмертное письмо от Трисии - аккуратно отпечатанное и подписанное убедительно дрожавшей рукой - и послала его Камерону. В письме говорилось, что Трисия собирается покончить с жизнью, потому что не может забыть унижения, которому она подверглась перед камерой, и, естественно, она обвиняла во всем отца. Бывшая возлюбленная послала Камерону это письмо вместе с фильмом.      - Откуда вы все это знаете? - закричал Варгас.      - Я нашел Маризу, - криво усмехнулся я. - Скорее, она нашла меня, только я не сразу это понял. Я не понимал реакции остальных, но все время всплывало имя Трисии Камерон. Сначала я подумал, что Камерон получил такой же фильм, что и вы, но с его дочерью в главной роли, и что это дело рук каких-то вымогателей.      Я отправился к нему и столкнулся с непонятной реакцией. Но как бы то ни было, а сегодня я знаю, что весь бизнес крутился на его деньги. Я позвонил ему домой и попросил срочно встретиться со мной. Когда я приехал, он сказал мне, что получил по почте письмо от дочери и пленку, которые находятся в цокольном помещении вместе с его подписанным признанием. Он легко сознался, что это он вчера убил Бонни Адамc после того, как получил пленку и письмо. Выходя из цокольного этажа, я услышал выстрел. Пока я добежал до кабинета, он высадил себе мозги.      - Да, Клод, - изящно вскинув голову, проговорила Гейл Коринф. - Это сделала я. Я была возлюбленной Клайда Камерона - какое восхитительно старомодное словечко! - пока он не встретил эту суку Адамc и не предпочел ее мне.      - А остальное? - хрипло выговорил он. - Все остальное, что рассказал Холман, - правда?      - Более-менее, - передернула она плечами. - Откуда мне было знать, как Клайд отреагирует на письмо, но комбинация письма и фильма предполагала именно такой эффект. Конечно, мне и в голову не пришло, что он и правда пойдет и убьет эту суку Адамc. - На ее лице медленно расплылась улыбка. - Клайд всегда отличался непредсказуемостью.      - А предсмертное письмо его дочери? - спросил Варгас. - Его тоже написала ты?      - Да, я, - призналась она без тени смущения. - Насколько мне известно, Трисия Камерон начала новую жизнь в Нью-Йорке. Но я также хорошо знала, какой у Клайда немереный комплекс вины перед дочерью. Тебе это должно быть интересно, Клод, - еще больший комплекс, чем у тебя! В некотором роде, это ты во всем виноват.      - В чем я виноват? - выдохнул он.      - Во-первых, в том, что нанял Холмана, - огрызнулась она. - Я сразу поняла, что теперь все завертится.      Я могла сколько угодно морочить всем голову, но он - профессионал и, начав копать, неизбежно вышел бы на меня. Сначала мне это показалось забавным, что-то вроде игры. Организовав большой сюрприз для Клайда, я даже подкинула Холману пару зацепок!      - Агентство Матерсона, - пробормотал я. - Бонни и Клайд.      Она грациозно кивнула, словно королева, принимавшая почести от своих подданных.      - Надо признать, что мне следовало лучше знать тебя, Клод! - Голос ее зазвучал резче. - Тебя и твое идиотское донкихотство! В тебе осталось еще так много от ничтожного болтуна-академика! С этим надо что-то делать.      - Во мне? - непонимающе уставился на нее Варгас.      - Зачем же, как ты думаешь, я прислала тебе копию фильма с Маризой? - воскликнула она. - Вот он, завершающий аккорд! Чтобы ты почувствовал к ней отвращение и вычеркнул ее из своего сердца. Но увы! Ты в своей идиотской наивности нанимаешь Холмана. - Запрокинув голову, она расхохоталась. - Боже мой! Это уже истерика. Ты нанял его даже не затем, чтобы вернуть дочь, как сделал бы любой нормальный отец! Ты нанял его, чтобы убедиться, получает ли она от своего промысла удовольствие!      - Заткнись! - Варгас шагнул с ней, сжимая и разжимая кулаки, но преодолел себя. - Ты сама не понимаешь, что несешь. Замолчи!      - Я прекрасно знаю, что говорю, Клод, - тихо сказала она. - Я знаю тебя. Все знают тебя! Как изволила заметить твоя дорогая дочурка, ты никогда не станешь принимать решения, если от этого можно уклониться.      - У меня остался только один вопрос, - подала голос Мариза. - Пока мне не сказал Рик, я раньше об этом не задумывалась. Насчет той газеты с обведенным в кружок объявлением Бонни Адамc. Она же не случайно попала мне под дверь, правда?      Гейл фыркнула, не скрывая презрения.      - Ты прямо как твой папочка, милая. Ты как открытая книга - скучная, надо сказать! Я могла с точностью до минуты предсказать, когда ты уйдешь из дома.      Билл Вилсон прошел за тобой следом до той самой гостиницы, заплатил клерку, чтобы он информировал нас обо всем, что касается тебя, и, когда мы решили, что настал подходящий момент, газета просунулась под твою дверь.      - Ах ты, сука! - яростно прошипела Мариза. - Значит, это тебя я должна за все благодарить...      - Не надо себя обманывать, золотко! - ядовито прошипела Гейл. - Я тебя раскусила с первой же минуты.      Сексуально озабоченная дрянь - но до поры скрывающая это от папочкиных глаз. И бездельница, ленивая без предела! - Она снова расхохоталась. - Ты ни разу в жизни пальцем не пошевелила, если этого можно было избежать! Тебе нравилось заниматься сексом в гараже, а еще больше тебе нравилось получать за это деньги!      И не пытайся меня переубедить!      Мариза придушенно всхлипнула и разразилась потоком слез. Ни дать ни взять - живая картина: совершенно подавленная дочь, отец, стоящий рядом с таким видом, словно он всего лишь ждет автобуса, лихорадочно пытающийся придумать, что ему делать, и посередине воплощенное злодейство, полностью владеющее ситуацией.      - Знаешь что, Клод? - задумчиво произнесла Гейл. - Оставлю-ка я вас вдвоем! Вы друг друга стоите. Только я уверена, что Мариза здесь долго не протянет, потому что с ума сойдет от скуки, а ты только тогда и будешь спокоен. В самом деле, тебе же вовсе не хочется знать обо всех, с кем она совокупляется? Кроме того, - она небрежно пожала плечами, - твой лекционный тур по Восточному побережью начинается со следующей недели, а без меня ты его провалишь. - Голос ее снова зазвучал резко. - Ты хоть это понимаешь?      - Мне что-то нехорошо, - пробормотал он. - Я пойду прилягу.      - Приляг, милый, - сменила она тон. - Я принесу тебе чаю. Это помогает при головной боли. - Она медленно облизала губы. - Разве ты не хочешь попрощаться с Маризой?      - Нет. - Он опустил голову и быстро пошел к выходу. - Не думаю.      - Я сама позабочусь о деталях, - фамильярно бросила она. - Ты, наверное, хочешь, чтобы я дала ей денег?      - Как знаешь, - хрипло ответил он и почти бегом покинул комнату.      - Может ли успех изменить Клода Варгаса? - промурлыкала Гейл. - Вы видите сами: ему это нравится! - Она торжествующе посмотрела на меня. - Я же с самого начала сказала вам, Холман: мы нужны друг Другу.      - - Да, сказала. - Я поднялся, подняв за собой Маризу. - Кажется, нам пора.      - А может быть, Мариза захочет остаться? - Гейл так жадно облизнула нижнюю губу, словно она была намазана чем-то очень вкусным. - Я бы еще кое-что рассказала ей про нее, если это интересно.      - Я иду с Риком, - почти испуганно перебила ее Мариза. - Я не желаю больше тебя видеть. Никогда! Похоже, что следующим, кого ты доведешь до самоубийства, окажется мой отец!      - Буду иметь это в виду, - ответила блондинка. - Остался последний вопрос: деньги.      - Не надо мне твоих денег! - закричала Мариза. - С голоду подыхать буду, а гроша у тебя не возьму!      - Ты никогда не подохнешь с голоду, золотко, - промурлыкала Гейл. - Во всяком случае, пока выглядишь как сейчас. Холман! - Она взглянула на меня с сардонической усмешкой. - Как я понимаю, с тобой надо расплатиться.      Или ты тоже не желаешь моих денег?      - Тысяча долларов, - отрезал я. - И будьте добры выдать чек на получение наличных денег.      - Что-то многовато, - засомневалась она, - лишь за то, чтобы убедиться, что Маризе нравится ее занятие.      - Сведения о Маризе бесплатны, - объяснил я. - Тысяча долларов - за сведения о вас.      Она снова расхохоталась, запрокинув голову, и на этот раз смех ее звучал почти искренне.      - О'кей. Я пришлю чек завтра утром.      - Предпочту получить его сейчас.      - Если ты настаиваешь... - Она вышла из комнаты на пару минут и вернулась с чеком.      - Теперь, когда мы в расчете, скажи мне вот что, - обратилась она ко мне. - Как я понимаю, дорогой Клайд и меня упомянул в своем признании?      - Да.      - Значит, скоро полиция начнет задавать кучу дурацких вопросов. - Она пожала плечами. - Но иметь отношение к производству порнофильмов само по себе не является преступлением, так ведь?      - Не является, - подтвердил я. - Камерон изо всех сил старался припутать вас во что-нибудь действительно криминальное, но ему не удалось. Вилсон, Бриджс и Камотт получат по полной программе. Что же до вас, то вы, конечно, не выйдете из этой грязи непорочной как утренняя роза, но все, что полиция сможет, - это материться про себя.      - Благодарю вас. - Она коротко мне кивнула. - Рада, что наши взгляды на сей предмет совпадают. Итак? - Она мгновенно нацепила нарочито яркую маску фальшивого гостеприимства. - Пожалуй, что нам пора прощаться. Мне очень жаль, что вы так рано уходите, но когда у бедного Клода мигрень... - улыбка ее засверкала, - вы сами понимаете!      Даже когда за нами закрылась дверь, я чувствовал, как эта ослепительная улыбка лазерным лучом вонзалась, мне между лопаток. Мариза перестала рыдать и лишь деловито вытирала глаза. Всю дорогу до моего дома она сидела рядом как зомби, правда в данный момент неактивированный зомби.      Войдя в гостиную, я велел ей приготовить выпить, а сам, набрав номер полиции, посоветовал дежурному сержанту осмотреть дом Клайда Камерона, обратив особое внимание на цокольный этаж, и повесил трубку.      - Ну и что хорошего из этого выйдет? - зловеще произнесла Мариза.      - Я выполнил свой гражданский долг. - Потом набрал еще один номер.      - Бриджс, - раздался нетерпеливый голос после второго звонка.      - Холман, - ответил я и, отстранив трубку, переждал, пока не иссякнет поток ругательств. - Я хочу дать тебе шанс. Бонни Адамc убил Клайд Камерон. После этого он покончил с собой, оставив подписанное признание, и полиция уже мчится к его дому.      - Ты в этом уверен? - пробулькал он.      - Я сам видел. Он называет всех по именам, старик.      Тебя, Вилсона и Камотта. А решился он на самоубийство после того, как Гейл Коринф прислала ему поддельное предсмертное письмо якобы от Трисии Камерон и тот фильм, где вы ее сняли.      - Что?      - А ты разве не знал? - невинно спросил я. - Она всех вас попросту использовала начиная с того самого дня, когда Камерон выставил ее, заменив на Бонни Адамc.      Она только мстила. - Я простодушно хихикнул. - Брат!      Видывал я в своей жизни чморил, но вы с Вилсоном просто призовые образцы!      Он свирепо выругался и швырнул трубку прямо мне в ухо. Не успел я положить свою, как на меня налетел неистовый ураган в панбархатном платье.      - Рик! - в экстазе кричала Мариза, беспорядочно целуя меня. - Ты гений! Как ты думаешь: они убьют ее? - с надеждой спросила она.      - Нет, - честно ответил я. - Но достанется ей хорошо.      - Ой, как мне полегчало! - Она протанцевала обратно к бару. - Вот теперь это уже не поминки, теперь можно и отпраздновать!      Я не уловил логики, но спорить было не время. Я присоединился к ней у бара и взял стакан, который она мне приготовила.      - Ну, ты хитер! - Она глядела на меня сияющими глазами. - Поэтому ты взял у нее чек сразу?      - Информация обошлась мне в двести долларов.      Остальное - твое, - Я же сказала, что ни гроша у нее не возьму!      - Ну взгляни же с другой стороны, - остановил я ее. - Ведь эти восемь сотен твой отец все равно истратил бы на нее!      - Ты начинаешь рассуждать разумно, - согласилась она.      - А кроме того, - продолжал я, - эти деньги тебе пригодятся, когда ты завтра же утром начнешь работать девочкой на побегушках.      Мне показалось, она ударит меня, но она передумала и хмыкнула:      - Именно этого она бы и хотела! Пожалуй, в ее словах была доля правды.      - Так что же?      - Может быть, я увидела свет в конце тоннеля? Завтра утром совершенно новая я встречу день, полная благородной решимости пойти искать работу, где не надо выделываться голышом перед камерой. - Она тепло улыбнулась мне. - Но не беспокойся, Рик. Сегодня я еще прежняя - до чертиков сексуально озабоченная и очень нетерпеливая!      Который час?      Я вынул часы.      - Пять минут одиннадцатого.      - Так поздно? - распахнула она глаза. - Нам давным-давно пора быть в постели!      Много позже, закурив сигарету, я наблюдал, как моя ночная гостья в костюме Евы вносит в спальню новые напитки. Ее полные груди бесстыдно колыхались при каждом шаге.      - Вот. - Она сунула мне в руку стакан. - Я, правда, не верю, будто ты так утомлен, что не в силах вылезти из кровати и приготовить напитки. Наверное, ты сам тайком снимаешь порнуху и у тебя где-нибудь под одеялом сейчас стрекочет скрытая камера!      - Мне тут пришло в голову, - я рассеянно погладил ближайшую розовую половинку, - как скверно я поступил с Гейл Коринф. Вилсон и Бриджс оба большие негодяи, и у обоих такая короткая выдержка. А она, как ни трудно в это поверить, всего лишь женщина. Тебе не кажется, что я совершил ошибку?      - Боже правый, конечно нет! - Она отчаянно закатила глаза. - Всем известно, что ты противник насилия!      - Ты права, - удовлетворенно пробормотал я. - Под жесткой оболочкой я на самом деле очень мягкосердечен.      - Ну не знаю! - мурлыкнула она. - Вот я сейчас повернусь спиной, ты посмотришь, какие у меня синяки!