П.Амагуни
     
     ЧАО - победитель волшебников
     
     OCR Палек, 1998 г.
     
     ПОСВЯЩАЮ
     
     Валентине Аматуни, без которой не было б этой сказки.
     
     К читателю
     Я очень люблю рассказывать. Брожу по белому свету, смотрю, что делается вокруг, слушаю, что люди мне говорят, а потом пишу книги.
     Так я узнал о Чао, о маленькой Елочке и юном москвиче Егоре.
     Кое-что вам может показаться выдумкой, но это зря: разве станет пи^сать небылицы человек серьезный?..
     
     
     ПРЕДИСЛОВИЕ,
     
     или Рассказ об удивительном происшествии в доме профессора Чембарова
     
     30 декабря, утром, Артем Осипович заглянул в свой несгораемый шкаф и ахнул...
     Я не спрашиваю, знаете ли вы, кто такой Артем Осипович Чембаров, - имя этого прославленного ученого и изобретателя, доктора технических на^ук, профессора известно всему миру. Но не все знают, что Артем Осипович живет в Москве, на Лесной улице.
     Артему Осиповичу всего пятьдесят. Я пишу "всего" потому, что для взрослых пятьдесят лет - обычное дело. Это слово кажется длинным только в юности, но с годами оно как бы укорачивается и, когда оказывается у человека уже за спиной, вдруг становится коротким, как возглас удивления.
     Вот отчего в газетах и журналах о профессоре Чембарове нередко пишут примерно так: "Несмотря на свою молодость, он успел сделать много".
     Его недавнее изобретение, названное им Чао, по начальным буквам его фамилии, имени и отчества, привлекло внимание всех, хотя оно закончено лишь в чертежах и расчетах.
     Чао - это робот, механический человек. По замыслу профессора, Чао может сам, без людей, полететь на Луну, исследовать эту загадочную плане^ту-спутник и рассказать нам, что он там узнал. А потом уже полетят люди.
     Расскажу вам о сыне профессора - Егоре, ученике пятого класса, темно^волосом мальчике с синими глазами. Учился он хорошо. Конечно, не все давалось ему с первого раза, и тогда он сердился и говорил:
     - Что это за наука, если ее сразу не понять?! Надо так: "вжик!" - и готово.
     А когда профессор возражал и доказывал, что так не бывает, Егорка не соглашался.
     - Придет время, - убеждал он, - и все науки станут простыми.
     Втайне Егорка мечтал стать космонавтом. Уж очень эта профессия каза^лась ему "быстрой, быстрее всех остальных..."
     ...Так вот, 30 декабря, утром, Артем Осипович заглянул в свой несгораемый шкаф и ахнул: папки с чертежами Чао не было на обычном месте!
     - Ужас, ужас... - с отчаянием проговорил Чембаров. - Вчера сообщили по радио о моей новой работе, и вдруг сегодня пропали чертежи!..
     Артем Осипович позвал Егора, они вдвоем посмотрели содержимое сейфа, но папка с чертежами Чао таинственно исчезла.
     - Бедный Чао, - вздохнул профессор. - Скверно, если он попадет в руки глупца... - и произнес любимую фразу: - Ведь счастье машины - в уме ее хозяина!
     Они присели и задумались. Куда она могла запропаститься? Кто похитил ее и зачем? Вопросов возникало много, а ответов - ни одного...
     Полчаса спустя к профессору прибыл майор милиции. Он внимательно осмотрел то, что считал необходимым, опросил соседей, но папка не отыска^лась.
     Тогда майор милиции составил протокол. Но и после этого чертежи не нашлись! Майор милиции удивленно пожал плечами и закурил.
     - Папа! Смотри...
     Профессор и майор милиции повернулись туда, куда указал Егор, - к сейфу. На металлической дверце светились невесть откуда взявшиеся слова: "Не был никто на Луне и не будет! Мур-Вей".
     Майор милиции нахмурился: необычайное происшествие явно заинтересовало его.
     - Папа, - сказал Егор, - это волшебник МурВей... Я слышал о нем... Вот кто похитил твои чертежи!
     - Волшебник?! - усмехнулся профессор. - Их нет. Все это выдумки, сказки.
     - Нет, есть, - упрямился Егор.
     - А я говорю - нет!
     - Успокойтесь, - прервал их майор милиции. - К чему спорить, когда есть справочное бюро! Разрешите воспользоваться вашим телефоном, профессор?
     - Пожалуйста.
     Майор милиции набрал номер 09 и, когда в трубке послышался женский голос, отогнал рукой дым и вежливо спросил:
     - Скажите, пожалуйста, существуют ли сейчас волшебники?
     - Минуточку, - деловито ответила девушка из справочного бюро. - Ваш номер?..
     - Д 1-77-79, - подсказал Чембаров.
     - Д 1-77-79, - повторил майор милиции в телефон.
     - Ждите звонка...
     Ожидать пришлось долго: вопрос необычный, и сразу на него не отве^тишь. Наконец зазвонил телефон. Тем же деловитым тоном девушка сообщила:
     - Мы перелистали книги известных писателей - Маршака, Чуковского, Ми^халкова, Лагина, Носова, Кассиля, позвонили в Италию Джанни Родари, спрашивали Сергея Образцова из Театра кукол, обеспокоили даже самого Кио... Вот точный ответ на ваш вопрос: да, волшебники существуют, и только люди черствые, лишенные воображения, могут в этом сомневаться.
     - Благодарю вас.
     Голос девушки звучал в телефонной трубке громко, профессор слышал каждое слово и немного обиделся. Ведь он не был человеком черствым и не считал себя лишенным воображения.
     - Ну, Егор, коли справочное бюро на твоей стороне, - развел руками Артем Осипович, - я сдаюсь...
     Майор милиции тут же занес в протокол ответ справочного бюро и слова профессора.
     - М-да, - задумчиво произнес он. - Позвоню-ка я теперь в адресное бюро, - и набрал нужный номер. - Говорит майор милиции. Узнайте адрес Мур-Вея. Возраст? Очень древний. Род занятий? Волшебник. Место рождения? Где-то там... Да, да... слушаю... Ах, вон как: ни один Мур-Вей у нас не проживает?!
     Дело осложнялось.
     - Полагаю, - сказал перед уходом майор милиции, - что этот Мур-Вей от нас не уйдет. Нет такого волшебника, который сумел бы обмануть московс^кую милицию. Да-с!
     Он козырнул и взялся за ручку двери. Но тут раздался свист, и майор милиции растворился в воздухе вместе со своей сумкой, где хранился так тщательно составленный им протокол...
     
     
     Глава первая
     НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ
     
     Наступил канун Нового года.
     В доме профессора Чембарова царило уныние, и Артем Осипович отправил Егора к дедушке в село Отрадное, недалеко от Москвы.
     - Можешь погостить там до конца школьных каникул, - сказал он.
     Электропоезд шел полчаса. От станции Егор направился через лес. Над головой смыкали мохнатые ветви темно-зеленые сосны. Пахло смолой. Де^ревьев было так много, что даже снег казался чуть-чуть зеленым.
     Когда лес поредел и впереди показалась опушка, Егор ускорил шаг. Вдруг прямо перед собой он увидел маленькую елочку. Деревце было ранено - ствол его поцарапан у основания и отогнут к земле.
     - Ах, бедняжка, - пробормотал Егор и присел, чтобы лучше рассмотреть елочку. - Кто это тебя так...
     Раскрыв перочинный нож, Егор осторожно разгреб снег, раскопал землю и извлек деревце с корнями.
     Велика слава игрушечника дедушки Осипа Алексеевича Чембарова. Ребята устраивали целые битвы между полками его солдатиков, танками и самолета^ми. А девочки украшали свои уголки мебелью для кукол. Чего тут только не было! И кровати, и кресла, и шкафчики, и буфеты, даже умывальники, даже часы...
     Егор нередко помогал ему. Однажды они вдвоем сделали модель вертолета и назвали ее "Снежинка". Вертолет был с кабиной, управлением, со всеми приборами, даже с радиоантенной. Все как правдашнее. Вот только что не летал он.
     Увидев внука, дедушка Осип обрадовался.
     - Входи, Егор, - пробасил он, поглаживая седую бороду. - Спасибо, что не забываешь. А это что? - недовольно спросил он, увидев елочку. - К чему выкопал-то?
     - Она раненая... Это я, чтобы подлечить.
     - Тогда иное дело, - смягчился дедушка. - Раздевайся, а я осмотрю ее.
     В несколько минут дедушка осмотрел елочку, забинтовал, а потом посадил в глиняный горшок.
     - Ну, рассказывай, как поживает отец!
     - Плохо, дедушка.
     - Что так?
     - Чертежи у него пропали, - вздохнул Егор и рассказал о событиях, уже известных вам.
     - Ай-ай-ай! - сокрушался Осип Алексеевич. - Надо же!.. До милиции волшебники добрались. Что с ним сделалось, с тем славным майором?
     - Через минуту он позвонил папе из своего кабинета...
     - Так скоро?!
     - Да. Просто волшебник перенес его обратно на своем волшебном транс^порте - и все.
     - Надо же!
     Посидели дед с внуком так вдвоем, погоревали, а время идет себе ровным шагом - пора и ужинать.
     На середину стола они поставили елочку, украсили ее игрушками, расс^тавили еду и включили радиоприемник.
     А надобно вам сказать, что обычай украшать елку на Новый год - древний. В старину верили, что в елке живет "дух леса", оберегающий растения, зверей и птиц.
     В России первая новогодняя елка появилась 1 января 1700 года, и с той поры ни один новогодний праздник не обходился без нее... А подсчитайте сами: сколько уже лет прошло?
     Дедушка наполнил свой бокал шампанским, поднял очки на лоб, и тут заиграли кремлевские куранты. Когда отзвучал двенадцатый удар, чей-то звонкий голосок весело крикнул:
     - С Новым годом, друзья! С Новым годом!
     Дедушка и Егор привстали от удивления: в цветочном горшке вместо зе^леного деревца стояла крохотная девочка в зеленом платье. Волосы зеленые, глаза серые, а нос чуть-чуть вздернутый. Ноги обуты в зеленые са^пожки, одна нога забинтована ниже колена.
     Девочка рассмеялась.
     - Уже и не больно, - негромко сказала она сама себе и глянула вниз. Потом крикнула: - Чего же ты стоишь, Егор! Помоги мне сойти...
     Изумленный Егор повиновался и посадил ее на перевернутое блюдце.
     - Кто ты, как тебя зовут? - спросил дедушка Осип, поправляя очки. Густые брови его сдвинулись, но карие глаза смотрели ласково и добродуш^но.
     - Я Елочка, - ответила девочка.
     - Надо же! - крякнул дедушка.
     - Предлагаю тост за дружбу, - сказала Елочка. - Но я вижу, мне не из чего выпить...
     Дедушка ушел в другую комнату. Порывшись в комоде, он отыскал старый бабушкин наперсток и принес его Елочке.
     - Какое чудное ведро! - вскрикнула Елочка и захлопала в ладоши.
     - Это... не ведро, - смутился дедушка, - а твой бокал.
     Все разместились и принялись ужинать. За окном гудел ветер. Мороз торопливо разрисовывал окна узорами: домов в селе много, и работа ему предстояла изрядная.
     Поужинав, Елочка достала из-за пояса носовой платок, вытерла губы, поправила платье, волосы и повернулась к Егору:
     - Спасибо тебе, Егор, за дружеское внимание. Спасибо и вам, дедушка, за хлеб и соль. Я хочу за добро отплатить добром. Слышала ваш разговор... Трудно справиться с Мур-Веем, но вы можете располагать мной.
     - Чем же ты поможешь? - спросил Егор.
     - Надо подумать, - ответила Елочка.
     - Узнать бы, где живет волшебник Мур-Вей! - вздохнул дедушка.
     Все задумались. В комнате наступила тишина, и тут под кроватью цокну^ла мышеловка. Дедушка достал ее. В мышеловке сидела толстая белая мышь с маленькими, как бусинки, красными глазами.
     - Надо же! - обрадовался дедушка. - Отдам ее коту Ваське - новогоднее угощение...
     - Дедушка, - взмолился Егор, - отпусти ее на волю. Пусть живет. Отпусти, я тебя очень прошу.
     Дедушка подумал с минуту, открыл дверцу мышеловки и выпустил пленни^цу. Белая мышь пискнула:
     - Спасибо, Егор! Меня зовут Чарус. Родом из Каира. По профессии - путешественница. И такая любопытная, что не могу долго усидеть на месте. Я притаилась под кроватью и тоже слушала ваш разговор. Потом смотрю: домик из проволоки, и решила заглянуть в него, но... познакомилась с людским коварством. Правда, коту я не досталась бы, но спасибо, Егор, на добром слове. Хочу и я помочь тебе найти Мур-Вея. Советую обратиться к царю птиц Симургу, тот все знает.
     Егор хотел что-то спросить, но Чарус продолжала:
     - Есть в городе Пятигорске на Кавказе Каменный Орел. Если ты скажешь ему в двенадцать часов ночи:
     Чи-ри-ле, чи-ри-ле,
     Ты не спи на скале,
     А собратьев встречай,
     Из беды выручай! -
     он объяснит, как добраться до Симурга.
     - Ого, - сказал дедушка, - путь далекий...
     - Если я понадоблюсь, - сказала на прощание Чарус, - произнеси: "Чи-чи-чи, прискачи!" - трижды повтори мое имя, и я явлюсь.
     Она ударила хвостом об пол и исчезла.
     - Как же теперь быть? - спросила Елочка.
     - Не знаю, - задумался Егор.
     - Давайте, ребятки, поспим, - предложил дедушка. - В народе говорят: утро вечера мудренее!
     Утром первым поднялся дедушка. Бесшумно вышел во двор, наколол дров, растопил печь. Потом выбрался из-под подушки Егор.
     - С добрым утром, дедушка!
     - С добрым утром. Поднимайся, помощник. Пора готовить завтрак.
     Егор глянул в угол комнаты: там на игрушечной кровати спала Елочка. Он включил радио - начался урок спортивной гимнастики.
     Елочка сладко потянулась, открыла один глаз, потом другой, зевнула и окончательно проснулась.
     - Оп-ля! - бодро воскликнула она, услышав музыку, и соскочила на пол.
     Прислушиваясь к мелодии и голосу преподавателя, она старательно вы^полнила все упражнения.
     "Переходите к водным процедурам", - сказал диктор, и Елочка кинулась к умывальнику.
     Холодной водой вымыла она лицо, шею, уши. Потом почистила зубы, вы^терлась мохнатым полотенцем, оделась и весело поздоровалась:
     - С Новым годом!
     - С Новым годом! - ответили ей Егор и дедушка Осип.
     Завтракали молча. А потом дедушка и Егор убрали со стола, усадили Елочку в игрушечное кресло-качалку и открыли семейный совет.
     - Я вернусь к папе, - предложил Егор, - и попрошу, чтобы он поехал в Пятигорск.
     - Нет, - возразила Елочка, - хорошо бы тебе самому взяться за дело.
     - Я с удовольствием, - ответил Егор. - Но как?
     - Что это такое? - спросила Елочка, указывая на белоснежный игрушеч^ный вертолет.
     Дедушка и Егор объяснили ей.
     - Вот и отлично, - обрадовалась Елочка. - Я сумею оживить вашу "Снежинку".
     - Но Егор не поместится в ней, - напомнил дедушка.
     - Я сделаю так, что Егор тоже станет на время маленьким - одного со мной роста, и мы вместе полетим в Пятигорск. Не забывайте, - убеждала Елочка, - что волшебник Мур-Вей, возможно, следит за отцом Егора и московской милицией... Но ему в голову не придет, что против него будет действовать Егор.
     - План хорош, - похвалил дедушка.
     - Пойду позвоню папе, - сказал Егор. - Пусть он договорится с Аэроф^лотом, чтобы нас пустили на южную воздушную трассу.
     Вечером наши путешественники готовились к отлету. Осмотрели вертолет, кое-что подправили, проверили, все ли приборы на месте. Потом Елочка по^дошла к вертолету, потерла о его белый борт своим волшебным перстнем и громко произнесла:
     - Чон-чон-чонолет, оживись, наш вертолет!
     Внутри "Снежинки" застрекотал мотор, и на концах всех трех лопастей зажглись красные огни.
     Затем Елочка повернулась к Егору, направила на него тонкий лучик из своего перстня, сказала:
     - Чон-чон-чонолет, для "Снежинки" есть пилот!
     Только вымолвила она последнее слово - Егор исчез... То есть он нику^да не исчезал, а стал маленьким, как Елочка. Дедушка дважды снимал и на^девал очки, прежде чем отыскал его взглядом далеко внизу.
     У Егора захватило дух: его окружали огромные стены, в открытой печи бушевал огонь. Огня было не меньше, чем в вулкане. Рядом вверх уходили четыре мощные колонны. Он догадался, что это ножки стола. Посередине комнаты стоял великан с глазами круглыми и яркими, как прожекторы. Это был дедушка Осип в очках, отражавших лучи заходящего солнца.
     - Ну... пойдем, - смеясь сказала Елочка и подвела Егора к вертолету.
     Егор открыл дверцу пилотской кабины. На сиденье лежали кожаная летная куртка вся на "молниях" и кожаный шлем.
     Маленькие авиаторы попрощались с дедушкой, тщательно привязались к сиденьям ремнями, надели шлемофоны (так называются летные шлемы с радио^наушниками) и закрыли дверцы кабины.
     - А как же управлять вертолетом? - спросил Егор.
     - Очень просто, - объяснила Елочка, - тебе только нужно про себя про^изнести слова приказа - и вертолет сам выполнит твое желание, ведь он волшебный!
     - Вот это машина! - восхитился Егор.
     Когда все приготовления были закончены, Егор включил мотор, негромко сказал: "Взлетаем!" - и...
     Лопасти завертелись быстрее и быстрее, превратились в прозрачный кру^ге красной светящейся каймой. Вертолет легко оторвался от пола и стал набирать высоту.
     Набрав метра два, Егор накренил машину и выполнил левый вираж, потом - правый и пошел жужжать по всей комнате. То он взлетал под потолок, то камнем падал вниз, то у самого пола вновь взмывал вверх.
     - Как хорошо! - вырвалось у Елочки.
     Дедушка распахнул форточку и отошел в сторону. Вертолет сделал про^щальный круг и исчез в ночном небе...
     
     
     Глава вторая
     ГОВОРИТ "СНЕЖИНКА"!
     
     Они летели через всю Москву. Над ними мерцали тысячи звезд, а внизу до самого горизонта как бы раскинулось второе ночное небо - так сияла ночная столица.
     Гирляндами огней обозначались широкие улицы. По ним скользили темные жучки-автомобили с белыми усиками - лучами фар. Москвичи весело праздно^вали Новый год.
     Вот и Ленинские горы. Университет. Он напоминает сооружение из серого льда и светится сотнями окон. А вот и световая дорожка аэропорта. Сперва красные огни, потом зеленые, потом белые.
     Сюда прилетают самолеты всех стран мира. Жители далекой Африки и ост^ровов Полинезии. Америки и Австралии стремятся к нам. Отсюда же во все концы света вылетают самолеты Аэрофлота.
     На земле - в аэровокзале - тепло и уютно. А на воздушных трассах, да еще ночью, одиноко и сумрачно. Только невидимые радиолучи связывают тех, кто в полете, с теми, кто руководит их движением, то есть диспетчерами.
     Ни один самолет или вертолет не должен появляться в воздухе без ради^освязи. И так же, как водители машин на улицах городов соблюдают правила езды, летчики подчиняются своим особым правилам полетов.
     Егор включил радиоаппаратуру и, нажав кнопку передатчика, произнес:
     - Говорит "Снежинка". Разрешите выйти на южную кавказскую трассу.
     - Выход на трассу разрешаем, - ответил ему с земли диспетчер Аэрофлота. - Занимайте эшелон тысячу восемьсот метров и следуйте через Серпу^хов, Венев и Воронеж.
     - Вас понял. Занимаю высоту тысяча восемьсот.
     Эшелоном в авиации называется заданная высота полета. Дело в том, что каждому самолету и вертолету дается определенная высота, на которой он должен лететь, чтобы не столкнуться с встречными машинами.
     Несмотря на сильный попутный ветер, вертолет летел спокойно, а мотор работал так ровно, что Елочка даже вздремнула на своем сиденье и не про^сыпалась до самого Воронежа.
     По всей южной трассе Аэрофлота знали о полете "Снежинки", и все ста^рались помочь Егору правильно рассчитать курс и о ходе полета докладыва^ли самому министру Гражданской авиации СССР.
     Задумывались ли вы, юные читатели, над тем, сколько неожиданностей дарит нам длительный перелет? Ведь погода почти никогда не бывает одина^ковой на большом пространстве.
     То мрачные горы облаков преграждают вам путь в воздухе, то невидимые вихри стремятся перевернуть машину, как волны на море, то крохотные капли влаги, прилипая к вертолету или самолету, мгновенно превращаются в крепкий, тяжелый лед...
     Такие неожиданности появлялись и на пути Егора и Елочки.
     Ростов-на-Дону они пролетали в десять часов ночи, и едва под ними показался южный берег Дона, как маленький вертолет вошел в облака и нача^лось обледенение.
     Вертолет затрясло как в лихорадке и потянуло к земле. Пришлось увели^чить обороты мотора, но машина отяжелела, лететь становилось опасно. Егор пустил в лопасти ротора горячий воздух, и куски льда теперь таяли, с шумом срывались с воздушного винта.
     - Мы попали в обледенение, - доложил Егор по радио.
     - Немедленно займите две тысячи четыреста метров, - приказал диспетчер.
     Небо в ту ночь походило на слоеный пирог: внизу воздух, смешанный с дымом заводов, потом слой облаков, опять воздух, но уже чистый, опять облака, и снова воздух, еще почище.
     На новом эшелоне они вырвались из холодных объятий облаков, и обледенение прекратилось. В толпе звезд светила луна, и нашим авиаторам казалось, что они летят теперь над серебристой снежной тундрой.
     Высоко над ними пролетел встречный ТУ-104. Гигант торопился в Москву и с каждым часом оставлял за собой тысячу километров звонкого морозного пространства. В лунном небе вился тонкий кудреватый след.
     За Ставрополем их полетом руководил диспетчер аэропорта Минеральные Воды.
     - Вижу вас на экране радиолокатора, - сказал он. - Осталось сто километров. Займите высоту тысяча двести.
     - Понял вас, - ответил Егор и перевел "Снежинку" на планирование.
     В районе Минеральных Вод облачность была ниже и спокойнее - ни бол^танки, ни обледенения.
     - Сейчас вы пролетите над нами, - подсказал диспетчер. - Снижайтесь до шестисот метров.
     - Понял вас, занимаю шестьсот.
     На высоте шестисот метров показалась земля, и наши авиаторы увидели уснувший город Минеральные Воды. Только на станции, как гусеницы, полза^ли электропоезда, одинокий паровоз дымил, словно курительная трубка.
     - Видите справа от себя гору и на ней мачту телецентра, обозначенную поясами красных огней? - спросил диспетчер Минеральных Вод.
     - Вижу...
     - Это гора Машук, а у ее подножия - город Пятигорск. Направляйтесь к ней и снижайтесь до двухсот метров.
     Егор едва успел занять двести метров, как Елочка радостно воскликнула:
     - Вот Каменный Орел! - и указала влево.
     Сомнений не было: на длинной Горячей горе, возвышаясь над парком и городом Пятигорском, застыло изваяние Каменного Орла - цель их большого и утомительного перелета.
     - Все в порядке, - передал Егор по радио. - Захожу на посадку. Большое спасибо за помощь.
     - Пожалуйста, - ответил диспетчер. - Желаем вам попутного ветра и ждем на обратном пути!..
     Сделав круг на малой скорости и осветив скалистое подножие Каменного Орла лучами ярких фар, Егор выбрал ровную площадку.
     - Сядем? - весело спросил он.
     - Сядем, - ответила Елочка.
     Вертолет повисел немного над площадкой и осторожно приземлился. Егор с Елочкой сошли на скалу. В нескольких шагах величественно возвышался Орел, погруженный в каменный сон. В лапах его застыла змея. Голова Орла опущена и склонена набок.
     Ровно в полночь Егор громко произнес:
     Чи-ри-ле, чи-ри-ле,
     Ты не спи на скале,
     А собратьев встречай,
     Из беды выручай.
     Каменный покров Орла стал медленно спадать, а на его месте появились перья. Глаза птицы заиграли живым блеском, сильный изогнутый клюв щелкнул трижды.
     - Кто осмелился нарушить мой сон? - крикнул он, и в глазах его вспыхнул недобрый огонек.
     - Не сердись, великий Орел! - сказал Егор. - Я хочу знать, где находится царь птиц Симург. А почему ты прикован к скале?
     Шумно вздохнув. Орел повернулся в сторону двуглавой горы, сверкавшей на горизонте в лучах луны, и ответил:
     - Видишь гору? Это Эльбрус, когда-то называли ее Каф-Даг. На большой вершине Каф-Дага в ледяном дворце живет царь птиц Симург. Одним глазом он смотрит в прошедшее, другим - в будущее. Когда Симург мрачен, темные тучи набегают на Каф-Даг, мороз сковывает водопады и потоки, на поля и луга ложится снег, мчатся вьюги, сметая все на пути. Горе птице, если она в такую погоду поднимется в воздух! Но однажды удаль разгорячила мою кровь. Я ударил крыльями о колючие струи ветра и взвился над облаками вместе с этой змеей, собираясь позабавиться ею в вышине. Она хвастала мудростью, а я пожелал превзойти ее мужеством. Но едва мы поднялись над Каф-Дагом, разгневанный Симург глянул на меня - я окаменел и упал на эту скалу, осужденный на вечный сон!..
     - Понимаю тебя, великий Орел, - сказал Егор. - У тебя смелое, а значит, и доброе сердце. Помоги мне...
     Орел испытующе посмотрел на маленького летчика:
     - Я могу убить тебя и твою подругу одним слабым ударом своего клюва.
     - Есть ли смысл это делать, великий Орел? - прервал Егор. - Я приле^тел к тебе не за смертью. Разве осмелился бы я беспокоить тебя из-за такой мелочи?
     - Ты прав, - проворчал Орел. - Я могу служить тебе проводником к Симургу. Но хватит ли у тебя духу?
     - Даю тебе в этом слово, - с жаром ответил Егор.
     - Дающий слово - силен, исполняющий его - могуч, - сказал Орел. - Ты хотя и маленький, но настойчивый. Будешь лететь со мной рядом.
     Егор и Елочка снова привязались ремнями и взлетели. Орел, как кошка с мышью, играл со змеей. Наконец он взмахнул крыльями, оторвался от земли и так быстро стал набирать высоту, что вертолет едва поспевал за ним.
     В полумраке на них надвигалась громада Каф-Дага. Черные тучи зловеще клубились внизу, окутывая скалы и ледники. Повалил густой снег.
     Слева от вертолета и немного впереди летел Орел. Иногда он поворачи^вал голову и, как бы желая подбодрить Егора, покачивал крыльями.
     За Пятигорском снегопад прекратился, и Егор увидел на вершине Каф-Дага залитый огнями ледяной дворец Симурга. По углам дворца высились четыре узкие башни. На их крышах сидели ледяные птицы с поднятыми ледяными крыльями. Орел помахал крылом и скрылся в глубине ущелья. Егор и Елочка остались одни.
     Осмотревшись, Егор приметил у ворот удобную гладкую полосу льда и точно спланировал на нее.
     У главного входа бил фонтан широкой, разбегающейся струей. Между се^ребристыми нитями воды носились, как искры синего света, маленькие птич^ки с блестящим оперением.
     Крыша дворца из прозрачного ярко-голубого камня скрывалась в белом, застывшем от мороза облаке.
     Двор был выложен тяжелыми гранитными плитами. От ворот до парадного входа постлан синий ковер. Стены дворца покрыты ледяными украшениями.
     В воротах Егора остановил филин с круглыми зелеными глазами. Ударами клюва о ледяной гонг он отсчитывал время.
     - Куда спешишь? - спросил филин. - Тот, кто торопится, не умеет управлять собой.
     - Сейчас не так поздно, чтобы опоздать, но и не так рано, чтобы не спешить, - объяснил Егор.
     - Проходи, - сказал филин и ударил в гонг.
     Егор глянул на свои часы - они показывали час ночи. Он уверенно мино^вал ворота и ровным шагом направился по толстому пушистому ковру.
     Подойдя к дворцу, Егор увидел большой вход и рядом - два маленьких. Поразмыслив, он прошел внутрь под самым высоким сводом. Перед ним появился ворон. Склонив голову набок, он спросил:
     - Зачем ты здесь?
     - Я хочу видеть царя птиц, всезнающего Симурга, - ответил Егор.
     - У тебя к нему дело?
     - Да.
     - Ты дерзок, - хлопнул крыльями ворон. - Но умен ли ты? Ответь на три вопроса. Вот первый: какой враг самый опасный?
     - Тот, которого плохо знаешь, - сейчас же ответил Егор.
     - Верно! Какой ветер самый плохой?
     - Для тех, кто летает? На земле - попутный, а в полете - встречный.
     - Что ж, и это правда. А что такое смелость?
     - Умение в опасную минуту знать, что делать, и суметь сделать! - чет^ко ответил Егор.
     - Проходи.
     Егор вошел в высокий просторный зал. В глубине его на белом мраморном троне сидел царь птиц Симург. Тело и крылья у него были орлиные, но голова с седой бородой такая же, как у человека. Лоб увенчивала золотая корона с драгоценными камнями. Тонкий длинный нос с горбинкой сильно вы^давался вперед.
     Вокруг него суетилось несметное количество птиц. Попугаи развлекали его своими остротами. Соловьи ласкали царственный слух нежным переливча^тым пением. Скворцы нараспев читали Симургу философские трактаты.
     Но Симург ни на кого не обращал внимания. У него было такое скучное лицо, словно он пришел к врачу на уколы.
     Закрыв один глаз, он глянул в прошлое и произнес:
     - Ты Егор. Я знаю, зачем ты пришел. - Подумав, он посмотрел другим глазом в будущее и продолжал: - Лети в Страну Жаркого Солнца, там живет Мур-Вей. Не бойся: нет беды, у которой не было бы конца.
     И, устало прикрыв оба глаза, он умолк.
     - Я знаю, где Страна Жаркого Солнца, - сказал Егор. - Но в каком месте мне искать там Мур-Вея?
     Симург молчал.
     На Егора накинулись сороки.
     - Как вы смеете тревожить покой великого Симурга?! - верещали они. - Вы не дурак, должны и сами догадаться.
     Он уже был у выхода, когда Симург шевельнул крылом и добавил:
     - Мур-Вей раньше жил в городе Кахард.
     ...Обратно они летели без приключений. Когда внизу появилась знакомая вершина Горячей горы, Орел еще был живой. Но только Егор посадил вертолет на площадку, змея изловчилась и ужалила своего мучителя. И прежде чем Егор вымолвил слово, великий Орел вновь окаменел!..
     
     
     Глава третья
     В СТРАНЕ ЖАРКОГО СОЛНЦА
     
     Тысячи километров пролетели Егор и Елочка - через Каспийское море и пустыни, через горный хребет - и достигли наконец Страны Жаркого Солнца.
     Вскоре в долине показался Кахард - древний город. Когда-то он считал^ся самым богатым на Востоке, пристанищем мудрецов и волшебников. В цент^ре его находилась базарная площадь и пестрая мечеть с минаретами, игла^ми, вонзившимися в небо.
     Вертолет покружил над городом, и внимание Егора привлек дом под железной крышей, чем-то напоминавшей военную фуражку. Увидев издали чер^дачное окошко, Егор влетел в него...
     В светлом и сухом углу чердака они облюбовали подходящее место и рас^тянули брезентовую палатку.
     Каждый день Егор улетал в город, садился на площадях, на глухих улицах и слушал, что говорят люди. Но ни разу никто не упомянул имени Мур-Вея. А время шло.
     Странный, доложу я вам, этот город Кахард, не похожий на те, в которых бывали вы, мои юные читатели.
     На крутые склоны лесистой горы взобрались просторные улицы верхней части города. Дома здесь хоть и маленькие, да всякий на свой манер, ярких расцветок, с балкончиками и башенками и все в цветах.
     Над ущельем и ревущими потоками висят ажурные мосты; в заводях проз^рачных плавают золотые рыбки.
     Только некому любоваться этой красотой. Еще недавно жили здесь волшебники всего света. Но вдруг они таинственно исчезли...
     В нижней части города - в долине на речном берегу - жилища были по^беднее и улицы узкие. Здесь жили крестьяне, ремесленники, рыбаки.
     Однажды, пролетая над Кахардом, заметил Егор рекламный щит с выгорев^шей от солнца надписью: "Пользуйтесь воздушным транспортом!" И длинную стрелу рядом, указывающую на запад. Полетел Егор в этом направлении и вскоре увидел воздушный замок, обветшалый и запыленный, с крупными туск^лыми буквами: "Аэропорт".
     Егор сделал несколько кругов над аэродромом.
     В ангарах лежали без дела рассохшиеся летающие сундуки и потрепанные ковры-самолеты, дырявые ступы, старые метлы. На перроне - безлюдно. Круглые часы на аэровокзале остановились, и даже некому их завести.
     Залетев в пустой зал ожидания, Егор покружил над диванами и креслами и повис перед "Расписанием рейсов". Из него он узнал, что ковры-самолеты использовались на местных линиях, а летающие сундуки - на дальних, что с жалобами следовало обращаться к начальнику аэропорта Кащею Бессмертному или к начальнику отдела перевозок Соловью-разбойнику.
     "В случае задержки рейса, - прочел Егор, - пассажиру выдается ска^терть-самобранка, и он может питаться за счет аэропорта".
     Волшебники, дети и сочинители сказок пользовались воздушным транспортом Кахарда бесплатно, а все прочие приобретали билеты.
     В конце зала Егор заметил справочное бюро, заглянул в овальное окошко и отшатнулся. В тесной каморке скрючившись сидела Баба-Яга и вязала чу^лок из паутины, которой было вокруг более чем достаточно.
     Почуяв человека, она принюхалась длинным крючковатым носом, подняла голову и удивленно произнесла таким глухим голосом, будто говорила в горлышко стеклянной банки:
     - Это еще кто? По духу - человек, а по виду - вроде бы наш, волшебник... Откуда будешь?
     - Здравствуйте, бабушка! Из России я.
     - А-а... Здравствуй. Земляк, значит. Жила я в тех краях, и долго^хонько, да вот переселилась. Почти вся нечистая сила тоже здесь обосно^валась. Век такой - теряют люди к нам доверие...
     - А почему такое запустение здесь?
     - Твоя правда, - вздохнула Баба-Яга. - Хворость какая-то напала на волшебников наших, вроде эпидемии, значит... И пошли дела на убыль. А потом тут один бойкий такой, видать басурманин, санаторий открыл - и они все к нему уехали.
     - А вы что же, бабушка?
     - Оно, конечно, не мешало бы: давно колотье в груди испытываю и ломо^ту в суставах. Но место у меня не ахти ответственное... Начальник аэропорта прямо сказал: на твоей должности черед на путевку не скоро дойдет. Вяжи, говорит, да за оборудованием присматривай. Порядки тут свои, не мной установленные. Отошли денечки: была я домовладелицей, всеми почита^емой, а нонче и избушки своей лишилась. Трудно в эмиграции... Кабы зна^ла, что примут обратно, запросилась бы.
     - А далеко ли будет санаторий ваш, бабушка?
     - Тебе-то что?! - насторожилась Баба-Яга. - Это волшебная тайна, не всякому говорить ее положено. Ты, я вижу, при деле, а докучливый...
     - Это я так просто, - смутился Егор. - Вижу, что в справочном бюро сидите, и спросил.
     - Я только о том справки даю, что и без того всем известно... Не то отбою от клиентов не будет! Я уж эту профессию изучила... А ты где остановился, касатик?
     - В доме Бен-Али-Баба.
     - У-у-у! - завыла Баба-Яга и застучала об пол костяной ногой. - Прочь, разбойник! Небось из его шайки?.. Пусть он не надеется, обманщик, что ему это все даром пройдет. Пользуется тем, что волшебников сейчас нет, и продает их дома глупым людям, выдавая за свои... Я вот тебя!
     Но тут, повинуясь приказу Егора, вертолет вылетел из аэровокзала и, набирая скорость, помчался к городу.
     Не много дал Егору этот, столь неожиданно окончившийся разговор, но все же было отчего задуматься.
     Одно ясно: не все благополучно в Кахарде и впредь Егору следует вести себя еще более осмотрительно.
     Вспомнил он своего "хозяина"... Звали его Бен-АлиБаб. Это был высокий мужчина с курчавой бородой. Темные глаза его глядели на всех властно и зло.
     Если бы Бен-Али-Баб узнал, что Егор и Елочка нашли приют на чердаке его дома, - наверное, плохо пришлось бы им...
     На Востоке день отдыха не воскресенье, а пятница. В ближайшую пятницу Егор слетал на базарную площадь.
     Приземлившись во дворе мечети в час, когда она пустовала, Егор спря^тал вертолет под кустом и незаметно выбрался на площадь.
     Вокруг стоял невообразимый шум. Сотни великанов, сидя на корточках возле своих товаров, выкрикивали что-то и отчаянно жестикулировали. Огромные животные грозно отфыркивались, поднимая душные вихри.
     Конечно, вы поняли, что все это были обычные ослы и лошади и обычные торговцы. Просто Егор был слишком мал.
     - Кому воды? Холодной воды! - призывали мальчишки, снуя по базару с узкими глиняными кувшинами.
     - Продается ишак, правоверные! Совсем дешево! Договаривайтесь о цене прямо с ним. Сколько раз он прокричит, столько и золотых монет ему це^на...
     Но ишак кричал без перерыва, и его рев отпугивал покупателей.
     - Убирайся со своим гордецом! - гнали голодранца, водившего за собой ишака. - Он возомнил о себе и назначил такую цену, что у самого Магомета не хватит денег, чтобы заплатить за одну его голову.
     - Не скупитесь, люди: мой ишак волшебный, он предсказывает будущее...
     - Теперь волшебство не в почете, - ворчали зеваки.
     - Продаю халат! Шелковый халат отдаю за два червонца.
     - С ума сошел! В твоем халате три дыры!
     - Чудной человек. Возьми кинжал и сделай в нем столько дыр, сколько захочешь. Но сперва заплати червонец, так и быть...
     - Плов, рисовый плов! Кто заплатит двойную цену, одну порцию получит бесплатно.
     - Воды! Кому холодной воды?
     Тут и там пестрели расшитые золотом ткани. Расписная звонкая посуда из обожженной глины, горы сочных фруктов лежали прямо на земле.
     Слепой, сидя на старом коврике, ударял костлявыми пальцами в тугой бубен с медными кольцами и, тряся ветхой бородкой, пел заунывную песню.
     Егор обвел взглядом базарную площадь, но подойти к шумной толпе, где его могли затоптать насмерть, не решался.
     У мечети, в тени абрикосового дерева, собралась группа оборванцев. Нет преступления, на которое они не согласились бы ради куска хлеба. Но как и что сделать, никто из них не знал.
     Они курили трубки из букового корня с длинными тростниковыми мундшту^ками и слушали подсевшего к ним человека. Его голос показался Егору знакомым. Он подобрался ближе, прячась за камнями, и узнал БенАли-Баба. Тот медленно говорил:
     - Воля аллаха, дети мои, нерушима. И да несчетно продлятся дни того, кто сумеет постоять за бога, себя и свой дом.
     - А если у меня нет своего дома и я забыл, что такое хлеб, чем прод^лить свои печальные дни? - спросил юноша-нищий.
     - Юноша задал дельный вопрос, поддержал его другой собеседник. - Ответь ему.
     - У кинжала два лезвия, - понизив голос, продолжал Бен-Али-Баб. - Одно для того, чтобы добыть себе богатство, а другое - чтобы его охра^нять...
     - Это старый закон... - вставил кто-то из присутствующих.
     - Это вечный закон! - вновь повысил голос БенАли-Баб. - У языка тоже две стороны: одна - чтобы славить аллаха, другая - чтобы скрывать правду.
     - Мы умеем молчать, - ответил за всех высокий оборванец, прислонив^шийся к дереву. - Выкладывай: что ты хочешь от нас?
     - Кто желает иметь деньги, пусть возьмет оружие, завтра утром пойдет в горы и сделает то, что я прикажу.
     - А если нет оружия?
     - Я дам его.
     - Я согласен! - крикнул юноша-нищий.
     - И я! И я! - раздалось несколько голосов.
     Бен-Али-Баб внимательно оглядел всех и заговорил так тихо, что Егору пришлось перебежать за другой камень, поближе.
     - Солнце освещает только деяния аллаха, поэтому мы должны сделать свое дело в темноте. Есть в горах Чинар-бек. Вы знаете это старое дерево. Завтра перед восходом солнца мимо него по Столетней дороге пройдет караван... Какие-то ученые - ценители сказок - едут к нам, чтобы узнать историю этого города... Но это вас не касается. Ограбите караван, а я вам за это плачу деньги.
     Услышав о готовящемся нападении, Егор решил предупредить тех, кого Бен-Али-Баб наметил себе в жертву.
     В небе повисла серебристая тучка. Бледная луна спрятала в нее, как в муфту, свои лучи. Еле видная в полумраке серая лента дороги изгибалась между скалами, то сбегая в трещину, то взбираясь на крутой склон.
     Скрытый тенью гор, по дороге двигался караван верблюдов. Предрассвет^ный прохладный ветерок посвистывал в кустарнике и уносил в ущелье дорож^ную пыль. Впереди каравана шел проводник и в длинной песне воспевал все, что видел вокруг.
     За поворотом дороги показался Чинар-бек. Под его ветвями могли ук^рыться сто человек.
     Продолжая напевать, проводник вытащил из-за пояса пистолет и оглянул^ся. Его товарищи сделали то же. Потом проводник набил табаком трубку и зажег спичку. Ярко вспыхнул огонек, осветил его напряженное лицо: видно было, он ожидал чего-то недоброго и зорко осматривался.
     Едва он поднес огонь к трубке, как из-за скалы выбежал широкоплечий человек. В руке нападавшего блеснул нож...
     Караван остановился. Из засады выскочили бандиты и с воем и криками кинулись к нагруженным верблюдам. Они не знали, что караван сопровождала сильная охрана. Поднялась беспорядочная перестрелка. С первой же минуты стало ясно, что перевес на стороне охраны. Бандиты обратились в бегство.
     А рядом летал Егор на своем вертолете. Это он предупредил караван, и ученые успели вызвать охрану.
     Егор наблюдал за схваткой и радовался поражению бандитов. Но где Бен-Али-Баб? Неужели ему удалось бежать?
     В лучах восходящего солнца Егор увидел роскошно одетого бородача, взбирающегося на холм, где рос Чинар-бек. Вот уже ему удалось взобраться на вершину холма, и он во весь дух побежал к дереву. Конечно же, это Бен-Али-Баб!
     Сделав круг и убедившись, что нападение отбито, Егор полетел к Чи^нар-беку. К его удивлению, Бен-АлиБаба там не оказалось!
     Может быть, негодяй спрятался в густых ветвях?
     Егор со всех сторон осмотрел дерево: бандита там не было.
     Не провалился же он сквозь землю?
     Егор пошел на посадку и приземлился у самого ствола. Он хотел во что бы то ни стало выследить бандита.
     Отстегнув ремни, Егор вылез из вертолета. Почемуто солнце заметно померкло. Удивленный Егор поднял голову: крепкие ветви чинара сами собой быстро клонились к земле, и вскоре стало темно.
     Егор понял, что попал в западню.
     
     
     Глава четвертая
     В ПОИСКАХ ДРУГА
     
     Елочка в отчаянии.
     В субботу утром Егор улетел и больше не возвращался, хотя прошло больше суток. Девочка подолгу стояла возле чердачного окошка, она совсем пала духом. И вдруг вспомнила: "Чарус!" Она засмеялась и громко крикнула:
     - Чи-чи-чи, прискачи, Чарус, Чарус, Чарус!
     В темном углу чердака послышался шорох, и перед Елочкой появилась старая знакомая - белая мышь.
     - Здравствуй, Елочка, - поздоровалась она. - Что произошло? Где Егор?
     - Я сама не знаю, где он, - ответила девочка. - Может, ты поможешь моему горю? В этой жаркой стране мое волшебство не имеет силы...
     И она рассказала, как все случилось.
     - Печальные вести...
     - Разыщи его, Чарус, ты же все умеешь!
     - Увы, Елочка, далеко не так. Мы с тобой одни и можем говорить откровенно... Когда-то очень давно среди мышей - белых и обыкновенных - появилось несколько волшебниц. Они были наделены только одной способностью - исчезать в одном месте и быстро появляться в другом... От этих необык^новенных путешественниц пошли поколения. Вот почему люди иногда удивля^ются: "Только вывели мышей в доме, а они снова появились! Откуда?.."
     - И ты одна из таких путешественниц?
     - Да, Елочка. Ну ладно, что ж теперь горевать, надо искать Егора. Садись ко мне на спину.
     Елочка взобралась на белую мышь, и они тронулись в путь. Проскользнув на улицу, Чарус незаметно прокралась мимо людей, сидевших у входа в дом, и вдоль арыка направилась к окраине города. Там зеленели деревья, и Елочка, жительница леса, надеялась встретить кого-нибудь из знакомых.
     Они не знали, кто сумеет указать им, где Егор, и решили спрашивать всех.
     Первой встретилась гусеница Пяденица. Она висела на паутинке, прик^репленной к ветке тутового дерева, и, как заправский акробат, выделывала отчаянные цирковые номера над землей.
     - Здравствуй, Пяденица, - сказала Чарус, с уважением смотря на нее.
     Пяденица чуть кивнула головой, изогнулась в вопросительный знак, затем - в бублик, выпрямилась, но не ответила.
     - Чего же ты молчишь, когда с тобой здороваются? - обиделась Чарус. - Это невежливо.
     - Я занимаюсь гимнастикой, - пискнула гусеница, - и не хочу нарушать дыхание. За месяц я съедаю пищи в шесть раз больше своего веса, и мне нужно сохранить гибкость...
     - Ешь себе на здоровье, сколько хочешь, - сказала Елочка, - только скажи: неужели ты не видела, куда пролетел вертолет?
     - И слышала, и видела.
     - А в каком направлении? - спросила Чарус.
     - Не запомнила. Я же всегда верчусь во все стороны!
     - Ну, что ж, - задумчиво произнесла Чарус, - для начала и это хорошо. Я бываю на кораблях и кое-что смыслю в морском деле. У моряков есть восемь основных румбов, то есть курсов: Север, Восток, Юг, Запад и проме^жуточные. Чтобы наверняка найти Егора, будем придерживаться этих направ^лений и мы.
     - Хорошо, - согласилась Елочка.
     - Начнем хоть с юга, как раз в этом направлении есть дорожка...
     Скоро им повстречался навозный жук, кативший задними лапками ком на^воза.
     - О, это существо веселое! - приободрилась Чарус. - Здравствуй, Копр.
     - Здравствуй, коль не шутишь, - ответил Копр и, отряхнувшись, сел от^дохнуть. - Далеко ли путь держите?
     - Ищем Егора, маленького летчика. Не видел ли ты его вертолет?
     Копр прошептал про себя новое имя, долго думал, приставив лапку к своему черному лбу, и наконец ответил:
     - Нет, не видел. Вон за тем кустом работает Фору с, жук-могильщик, спроси у него.
     - Ничего не знаю, - угрюмо ответил Форус на вопрос о Егоре, расправил блестящие крылья и с жужжанием улетел.
     - Что же нам делать? - спросила Елочка.
     - Поехали теперь на юго-запад, по ходу часовой стрелки, то есть вправо, как поступают моряки. Так... А вот и ящерица Лакерта. Она всегда присматривается и прислушивается ко всему и может знать...
     - Увы! - вздохнула Лакерта. - И я ничего не знаю. Ступайте вон к той горе, там живет лиса Вульпекула. Она такая умная, что, наверное, поможет вам.
     - Ага, это, значит, на западе? По пути, - обрадовалась Чарус, вильну^ла хвостом, поблагодарив Лакерту и помчалась к горе.
     Лисью нору они отыскали по отвратительному запаху. Из нее выглянула хитрая острая мордочка. Глаза лисы заблестели. Увидев Чарус и Елочку, она невольно облизнулась.
     - Не устали ли вы, дорогие гости? - сладким голосом пропела она, вы^ползая наружу. - Я очень гостеприимная и с удовольствием уступлю вам свое жилище. Я недавно закончила ремонт квартиры, натаскала мягкой подс^тилки... Заходите!
     - Чтобы ты нас съела? - насмешливо спросила Чарус.
     - Ой, какие вы страшные слова говорите! - с притворным ужасом вскри^чала Вульпекула. - Я, кроме мух, теперь ничего не ем. Да и то двух шту^чек мне хватает на весь день.
     - Ха-ха-ха! - засмеялась Чарус. - Ты только слушай, Елочка, она такое наговорит...
     - Мы не будем заходить к вам, - отказалась Елочка. - Не знаете ли вы, где находится сейчас маленький летчик Егор?
     - Егор? - взвизгнула Вульпекула. - Как же, знаю, знаю... Проходите в гостиную, я тотчас же объясню вам...
     - Не верьте ей, она вас съест! - раздался из норы приглушенный крик попавшего в плен кролика.
     Белая мышь отпрянула и помчалась прочь от жилища разбойницы.
     Только добежав до небольшого леса, видневшегося на северо-западе, Чарус перевела дух. Над их головами пролетел воробей и, чирикнув, сел на ближайшее дерево.
     - Эй, Пассер, не видел ли ты вертолет летчика Егора? - крикнула Чарус.
     Пассер был образованной птицей. Он увлекался поэзией, сочинял недур^ные стихи, но славился удивительной рассеянностью. Лишь после того как Чарус и Елочка хором повторили свой вопрос, Пассер заметил их, промыл горлышко росинкой с ближайшего листа и ответил звучными стихами:
     Пи-р, пи-р, пи-р...
     Облетел я целый мир-р-р,
     Чик-чирик, чур-р, чур-р-р,
     Видел множество фигур-р-р.
     Но Егор-р-ра не видал,
     О Егор-р-ре не слыхал.
     Я сижу на дер-р-реве...
     Пассер запнулся, мечтательно закрыл глаза и, щелкая клювиком, принялся подбирать трудную рифму к слову "дереве".
     - Ох-ха-ха! Ух-хи-хи! - затрещала сорока, прячась в ветвях. - Вам придется ожидать неделю, пока он продолжит.
     - А, Пика! - приветливо кивнула Чарус. - Может, ты нам скажешь, куда улетел Егор?
     - Так-так-так, конечно, безусловно, непременно! - затрещала сорока Пика. - Видите: я делаю себе несколько гнезд. В одном буду жить, а другие ложные. Дада-да! Только это под большим секретом. Ник-кому, ник-кому, ник-кому! Ни слова! - трещала она на весь лес.
     - Но где Егор? - прервала ее Елочка.
     - Все скажу, все скажу! - запрыгала Пика с ветки на ветку. - Вы слы^шали: Дятел женился на Синице! Но у нее нет ничего, кроме красивого платья, это известно всем! Это знают все! Я думаю, что лучше сороки нет птицы на свете. Я бы не прочь стать женой, но никогда не сознаюсь первая. Пусть Дятел сделает мне предложение, я немедленно соглашусь!
     - Да где Егор? - рассердилась Чарус.
     - Кто? Егор? Таких женихов у меня нет... Ищите сами! Ищите сами!
     - Пошли, - опечалилась Чарус. - От этой пустышки никому нет пользы.
     На северной окраине леска Елочка увидела дрозда Турдуса, свивающего себе гнездо. Оно было такое неряшливое и некрасивое, что Елочка невольно усмехнулась.
     - Смотри, Чарус, какая безобразная корзина.
     Турдус услышал и обиделся.
     - Я забочусь только, чтобы стать умным, - возразил он. - Я философ! Мне все равно, в каких условиях я буду жить. Лишь бы я был умнее всех птиц. Я живу тогда, когда думаю, а думать можно где угодно, даже в этой, как ты ее называешь, "корзине". Было бы чем думать! Так-то... - и он постучал концом правого крыла по своему лбу. Елочка досадливо отмахну^лась, и Чарус побежала дальше.
     Она перескакивала через камни, взбиралась на холмы и снова сбегала в долины, не обращая внимания на усталость, думая только о том, где сейчас Егор.
     На северо-востоке Чарус увидела белого Скорпиона, гревшегося на солнце, и направилась к нему.
     - Нет, - покачал головой Скорпион, - здесь не пролетал ни один вертолет, я отвечаю за свои слова. Вот что, друзья, послушайтесь моего совета и следуйте на восток. Там живут муравьи, которые знают все на свете. И дорога приятная: кругом песок и солнце. Правда, далеко, но это преодоли^мо для вас.
     К полудню они остановились у края жаркой пустыни. Раскаленный песок жег ноги. Было душно, словно в кочегарке старинного парохода. Лужайки с сочной травой, кустарники и деревья, дарившие тень, остались позади.
     Ни одно живое существо не рисковало появиться в пустыне. Даже корен^ные жители прятались сейчас в норах.
     Вокруг тишина, нарушаемая только шуршанием песка и прерывистым дыха^нием Чарус. Белой мыши досталось сегодня.
     Друзья устроили привал.
     - У меня не хватит сил для перехода через пустыню, - призналась Чарус.
     - Я пойду рядом с тобой, - сказала Елочка, - и тебе будет легче.
     Чарус посмотрела на ее забинтованную ногу, с сомнением покачала головой.
     Откуда-то сверху донеслась песня, распеваемая тонкими голосами: Пусть ветер несет нас в полете. Чем выше, тем лучше для нас, Ведь храброе сердце пилота Не дрогнет в опасности час!
     В легких струях ветра, вися под длинными и узкими куполами серебрис^тых парашютиков, сотканных из прочных паутинок, неслись пауки-пилоты.
     Вся эта компания шумно приземлилась неподалеку. Освободившись от па^рашютов, паучки наперегонки помчались к белому камню, из-под которого зеркальной лентой выбегал прохладный родник.
     Утолив жажду, они подошли к Чарус и Елочке и поздоровались.
     - Скажите, пожалуйста, кто вы такие? - спросила Елочка у самого стар^шего пилота.
     - Мы аэронавты из отряда Ликос! - гордо пропищал командир, надевая парашют. - Мы пролетели уже двести километров, и еще осталось не меньше. А кто вы?
     - Мы ищем маленького летчика Егора, - пояснила Чарус. - Весьма жела^тельно перебраться через эту пустыню, да вот Елочка и я, мы обе устали... Не могли бы вы ей помочь, она ведь такая маленькая... А я налегке и сама справлюсь.
     Паучки оживились.
     - Мы с удовольствием поможем в поисках летчика, нашего уважаемого коллеги, - сказал командир, обходя Елочку и осматривая ее со всех сторон. - Но она вовсе не маленькая... Если бы ее можно было уменьшить раз в сорок или разобрать и доставить по частям, было бы проще.
     - Но я не могу разбираться на части, - огорчилась Елочка.
     - Жаль, очень жаль, - сказал командир и стал еще более серьезным.
     Паучки собрались на совет, чертили что-то на земле, размахивая лапками, и громко спорили, то есть вели себя, как и все летчики в мире.
     Потом командир вышел вперед, встал на голову и выпустил из брюшка тонкую паутинку. Она вытянулась сперва вверх, а потом в сторону пустыни.
     - Прекрасно, - удовлетворенно сказал он, опускаясь на ноги и подходя к Чарус. - Ветер попутный, я сейчас определил его направление. Но для Елочки нужен большой парашют, мы уже рассчитали. Придется вам подождать.
     Он подал команду, паучки разбежались и заняли камешки и бугорки. По следующему сигналу они встали на головы и, сделав стойки, задрали брюшки к небу, выпуская из себя еле видные паутинные нити.
     Воздух, нагретый раскаленной землей, поднимал нити вверх, они сплета^лись в вышине и постепенно образовали купол парашюта.
     Командир руководил этой ответственной работой. Несколько паучков тру^дились рядом, сплетая для Елочки удобное и прочное сиденье.
     Когда все было готово, ветер усилился настолько, что мог свободно нести и большой парашют.
     Елочка расположилась на сиденье, и ее крепко привязали к нему паутин^ками. Потом паучки разошлись по местам и поднялись в воздух.
     Командир перекусил острыми челюстями паутиновый канатик, удерживающий Елочкин парашют, а когда он стремительно взвился вверх, пустился за ним вдогонку.
     Паучки радовались быстрому попутному ветру и весело распевали свою любимую песню.
     Пустыня оказалась меньше, чем предполагала Елочка. Не прошло и часа, как внизу зазеленел лес, и командир отдал приказ идти на посадку.
     Тотчас же паучки стали тянуть к себе стропы, отчего парашюты сузи^лись, и высота стала заметно падать. Командир летел рядом с Елочкой, и она, повинуясь его указаниям, сама с успехом проделала эти несложные ма^невры.
     Приземлились они на опушке. Паучки-пилоты распрощались с Елочкой и полетели дальше. Елочка махала им вслед, прислушиваясь к удалявшейся песне.
     Когда аэронавты Ликос скрылись в голубом просторе, Елочка громко крикнула:
     - Чи-чи-чи, прискочи! Чарус, Чарус, Чарус!
     Из-за серого бугра выбежала белая мышь.
     
     
     Глава пятая
     У МУРАВЬЕВ
     
     В муравьином городе Формика тревога: у одного из входов, на высоте двадцатого этажа, появилось пламя, грозившее пожаром!
     Тысячи муравьев, оставив работу, бежали к месту происшествия. Наибо^лее самоотверженные с разбегу прыгали в огонь, пытаясь своими телами по^гасить его и спасти город ценой собственных жизней. С треском сгорали они в танцующих языках пламени. Но пожар разгорался.
     Лишь строгая дисциплина и бесстрашие уберегли городское население от паники. Окружив тесным кольцом огонь и повернувшись спинами, маленькие существа выпускали в него из брюшка тонкие струйки темной жидкости.
     Дорого обошлась им победа над огнем, но разве можно считаться с жерт^вами, когда спасаешь свой город!
     Формика была сохранена...
     Мудрец, поэт и летописец муравьиного царства Руфа подробно описал эту трагическую историю в своей книге.
     Его рукопись попала однажды в мои руки, и я прочел под микроскопом ту главу, из которой узнал, как Елочка и Чарус появились среди муравьев в тот трудный день.
     Вот она...
     Глава 1002-я истории царства муравьиного (Сочинение придворного Про^заика, Историка и Оратора, знаменитого и всезнающего, великого ростом с умом, высокочтимого и благородного, неутомимого в Труде и неустрашимого в Споре, искателя Правды и кавалера всех муравьиных отличий, знатного, но скромного, покорителя Пера и Бумаги, справедливого и доброго, Филосо^фа и Критика, толкователя Прошлого и предсказателя Будущего, неподражае^мого Руфы).
     "...И был потушен пожар, и спасена Формика. Что не под силу одному - сделали все! Только в беде познается, кто настоящий гражданин и друг своих друзей.
     После пожара рабочие и инженеры разошлись по своим местам. И тут из леса появились Чарус и Елочка.
     Я находился тогда на вершине лопуха. Увидев меня, они сразу поняли, что это я тот самый Руфа, о ком написаны сотни книг.
     - Достойный ученый муж, - обратилась ко мне белая мышь с красными глазами, - поздравляем вас всех с победой над огнем!
     - Благодарю, любезнейшая, - ответствовал я. - Для тех, кто действует сообща, не страшны никакие беды. А какова цель ваших странствий?
     - Мы ищем маленького летчика Егора, - объяснила Елочка. - Не слыхали ли вы о нем?
     - Кто-нибудь из нас обязательно знает, где он. Мы, муравьи, - основ^ное население Земли! Если подсчитать, сколько муравьев живет на свете, то получится Самое Старшее Число. Вот почему мы знаем обо всем, что делается вокруг...
     И я решил помочь им и дал сигнал общего сбора.
     И все свободные жители Формики собрались на Площади Обсуждения, где стоит кусок янтаря, в котором содержится мумия муравья, жившего сорок миллионов лет назад. Это основатель нашего города.
     И, взойдя на лопух, я рассказал согражданам о просьбе гостей.
     - Внимание к чужой беде облагораживает каждого, - закончил я.
     Выступавшие ораторы поддержали меня и предложили разослать представи^телей по всем направлениям, чтобы собрать сведения.
     - А не можем ли и мы оказать вам услугу? - спросила Елочка.
     - Это именно то, чего я хотел, - с удовлетворением подхватил я. - Об^ладая таким гигантским ростом и исполинской силой, вы можете, если не побоитесь, избавить нас от бед, причиняемых нам Брызгуном.
     И собравшиеся зашевелили усиками в знак одобрения. После обсуждения Елочка взобралась на Чарус, и они двинулись в арьергарде большого отряда воинов. В голове колонны шли наши опытнейшие штурманы.
     Определяя направление по солнцу, штурманы вывели колонну на нашу вос^точную трассу. Путь был долог, но все участники похода отказались от привала.
     Когда штурманы свернули влево, Чарус спросила:
     - Не объясните ли нам, как узнали вы, что уже пора сворачивать? Иными словами, как вы определили пройденное расстояние? Видите ли, я большая путешественница и интересуюсь навигацией.
     - С удовольствием, почтеннейшая, - объяснил флагштурман. - В пути мы ничего не едим, и по тому, на сколько худеем, нам известно, сколько мы прошли...
     Наконец подошли к реке, через которую лежала сухая ветка, служившая мостом. Здесь и жил Хищный Брызгун, съевший тысячи моих друзей.
     Эта рыба родилась где-то в Индокитае, поэтому Брызгун, гордившийся иностранным происхождением, называл себя Маркизом Индокитайским.
     Руководимый желанием оставить потомкам самую правдивую Историю Му^равьиную, я и здесь буду точен...
     Брызгун долго жил в аквариуме, разъезжал по многим странам и участво^вал в снайперских соревнованиях.
     И, как мне известно, имел он звание чемпиона по водоструйной стрельбе. Но потом он зазнался, и хозяин выбросил его в речку, к нес^частью всех окрестных муравьев.
     ...Елочка еще издали первой увидела это коварное чудовище. С помощью своих сильных плавников Брызгун высунулся из воды и точной струей сбил бабочку, летевшую над речкой.
     И это злодеяние наполнило гневом всех нас.
     - Эй ты, противный Брызгун, - крикнула Чарус, - попробуй сразиться со мной! Я отомщу тебе за тех, кто нашел смерть в твоем желудке...
     Брызгун вытаращил свои большие желтые глаза и, скосив зрачки, метнул струю, но Чарус успела спрятаться за камень.
     И тогда полосатый, голубовато-серебристый Брызгун позеленел от злости. Подплыв к самому берегу, он снова стал прицеливаться, но храбрая Чарус бросилась на него, ухватила зубами за шею и вытащила из воды.
     И началась жестокая битва. Наши воины поспешили в атаку: на суше Брызгун был уже не так страшен...
     И Формика достойно встретила свою избавительницу!
     И еще не наступила ночь, как я сообщил гостям, то, по сведениям, соб^ранными нашими гонцами, летчик Егор томится в плену, в волшебном подземелье Чинар-бека, находящемся на юго-востоке от города Формики".
     
     
     Глава шестая
     ЛАБИРИНТ ЧОЙДОВ
     
     Мы оставили Егора в момент, когда ветви пригнулись к земле и отрезали путь к отступлению.
     Теперь я продолжу описание его приключений...
     Неожиданно в стволе дерева вспыхнул яркими электрическими огнями сводчатый вход, украшенный восточным орнаментом и светящимся изображением Луны. Под Луной горела неоновая надпись: Кто войдет - многое потеря^ет! Кто выйдет - многое приобретет!
     Коварный смысл загадочных слов заставил Егора призадуматься. Но то, что сама надпись и огни в глубине входа, похожего на вход в метро, были электрические, успокоило Егора. "Тут есть техника, - решил он. - Значит, и страшного ничего не должно произойти".
     Он прошел под узорчатым сводом и нарисованной Луной, зорко осматрива^ясь. Егор старался ступать как можно тише. Чем дальше он продвигался, тем уже и темнее становился ход. Стены и потолок оказались выложенными камнями, а пол стал таким гладким, что можно было идти и без фонаря, если бы не частые повороты то в одну, то в другую сторону.
     Егор забыл, куда он сворачивал и сколько раз. За одним из поворотов блеснула полоска света. Подойдя ближе, он различил полуоткрытую дверь. Егор толкнул ее и вошел в просторную комнату, заваленную книгами и аст^рономическими таблицами. На стене висела карта обратной стороны Луны, что была сфотографирована нашей космической станцией.
     У письменного стола сидел паук ростом с Егора, грудь у него сияла всеми цветами радуги. Но голова у паука была человеческая. Седые кудри опускались до плеч. Бледное лицо с острой бородкой и маленькими белыми усиками производило совсем не страшное впечатление.
     Руки у него такие же, как у человека. На холеных белых пальцах блестели перстни. Но ноги были паучьи.
     Услышав шорох, странный паук устало закрыл глаза и проговорил певучим голосом:
     - Нуте-с, что вы принесли мне сегодня, коллега? Покажите, я давно ожидаю вас, - и он медленно поднял веки, из-под которых глянули серые, почти бесцветные глаза.
     Увидев Егора, он растерялся и, вскочив с места, забегал по комнате:
     - Вы от Повелителя Чинар-бека! Нуте-с, присядьте, прошу вас... Я весь к вашим услугам!
     - Я... - начал было озадаченный Егор, но паук прервал его:
     - Не объясняйте! Я уже понял - вы ревизор. Повелитель говорил, что пришлет вас для проверки нашей работы. Я все, все знаю... - засмеялся он, погрозив пальцем. - Присядьте, пожалуйста. Да, да, я знаю и сейчас сообщу своим уважаемым коллегам приятную весть. - И паук нажал на кнопку какой-то, вероятно, электрической, сигнализации.
     "Ревизор так ревизор!" - подумал Егор, усаживаясь в широкое старинное кресло.
     Громко откашлявшись и стараясь придать своему голосу внушительность, он сказал:
     - Начнем с того, что вы мне расскажете, кто вы, где находитесь и чем занимаетесь. Я хочу проверить вашу память.
     Паук несколько раз низко поклонился и застыл в немом ожидании.
     - Как вас зовут?
     - Мое имя Нутес! - гордо ответил паук, поднимая указательный палец правой руки выше головы. - Я Врач Волшебного Лабиринта. Раньше я, как и другие мои уважаемые коллеги, был обычным человеком... А потом Повелитель Чинар-бека превратил нас в чойдов, то есть в пауков с человечьими головами и руками.
     - За что?
     - Нуте-с, не угодно ли выслушать несколько подробнее. Вот уже более двухсот лет Повелитель Чинарбека болеет, и состояние его здоровья постепенно ухудшается. Он стал раздражительным, нерешительным, постоянно жа^луется на общую слабость и усталость. Самое загадочное в том, что он не^уклонно теряет свою волшебную силу. Только когда он в гневе, к нему по^рой возвращается способность творить чудеса.
     - И никак нельзя его вылечить?
     - Уже несколько раз он собирал к себе мудрецов и врачевателей, то есть нас. - Нутес скромно наклонил голову. - Но... Случай такой необычный! Как известно, здоровье зависимо от положения почек и натяжения се^лезенки, от длины кровеносных сосудов и гибкости позвоночника, от места пребывания души, которая поселяется либо в желудке, либо в груди и редко в пятках, откуда ее палками водворяют на место. Еще и от температуры под мышкой, во рту и под левым коленом. Еще и от зрения, руководимого умом, и от слуха, определяемого характером, и еще от вкуса, связанного с бед^ностью и богатством... Но все это у Повелителя оказалось в норме. Как видите, не так просто лечить волшебников! Притом каждый из нас оказался столь умен, что никак не пожелал соглашаться с доводами Других.
     - Но хоть что-нибудь вы сделали?
     - Посоветовали ему попутешествовать и развлечься. Повелитель надел шапку-невидимку и облетел вокруг света.
     - Помогло? - с интересом спросил Егор.
     - Увы, - сокрушенно развел руками Нутес. - Тогда он снова собрал нас, превратил в чойдов и поселил здесь, в Волшебном Лабиринте, откуда еще никто не смог выйти... Да и куда бы мы могли пойти в таком виде?
     "Плохо дело!" - подумал Егор, а вслух спросил:
     - Насовсем?!
     - До тех пор, пока мы его вылечим. Но я первым надеюсь сделать это!
     - Как?
     - Нуте-с, не угодно ли взглянуть? Я уже изучил лицевую сторону Луны, а теперь исследую ее обратную сторону, несомненно, где-то там и кроется секрет болезни Повелителя Чинар-бека...
     - Вы думаете, он лунатик? - прервал Егор.
     - Что вы, как можно?! Ведь с древнейших времен Луна покровительствует волшебникам и колдунам... Если кто-либо полетит на Луну - а разговоры такие слышал Повелитель во время своего путешествия! - она тогда перес^танет покровительствовать волшебникам и станет хранительницей... - чойд замялся, ища подходящее слово.
     - Космонавтов? - подсказал Егор.
     - Нуте-с, как вы сказали? - не понял чойд.
     Егор засмеялся и поднялся с кресла.
     "Повезло мне, - подумал Егор. - Наверняка я попал в тот самый санаторий волшебников, о котором рассказывала Баба-Яга. И без всяких усилий: вжик! - и готово. Это по мне!". Испуг прошел, он вновь обрел уверенность и решительность.
     - Как имя вашего Повелителя? - спросил он.
     - Что вы! - отшатнулся Нутес. - Нам, чойдам, запрещено произносить его... Вы думаете, я позабыл это? Нет, нет, я помню, можете не сомневаться.
     Егор кивнул ему и вышел.
     Новый чойд, к которому попал Егор, оказался еще более странным. Внеш^не он походил на Нутеса, но борода была длинная, расстилалась по полу и делала его лицо более старым и умным. На бороде лежало столько бумаг, что он никак не мог подняться.
     К потолку были подвешены весы. На деревянных чашах - одинаковые груды бумаги. Два молодых чойда бегали от стола к весам с новыми пачками густо исписанных листков и заполняли чаши.
     Однако весы оставались в равновесии, и их стрелка, похожая на увесис^тый меч, не двигалась.
     Старый чойд разбирал рукописи дрожащими от волнения и усталости руками; глаза его блестели, как у больного, а тонкие губы шептали:
     - Правый... левый... правый... левый...
     Заметив Егора, он оживился, лицо его стало почтительным.
     - Извините, Великий Ревизор, - умоляюще произнес он, - я не могу стоя приветствовать вас: ученые труды отягощают меня. Я надеюсь первым исце^лить Повелителя Волшебного Лабиринта.
     Егор поздоровался и осмотрелся. Здесь, над столом, висела карта Ита^лии.
     - Если глянуть на нее, - охотно сказал чойд, - то нельзя не заметить, что Италия похожа на сапог. Не так ли?
     Егор кивнул.
     - Крайне важно сказать, какой это сапог: правый или левый? Ну, вот-с я и взвешиваю свои соображения на Весах Мудрости... Но пока безре^зультатно.
     - А когда вам удастся определить, тогда что? - полюбопытствовал Егор.
     - Я узнаю, с какой ноги Повелителю надо вставать по утрам, чтобы стать здоровым.
     Егор помахал ему рукой и продолжал обход этого самого необычного в мире лабиринта.
     Видел он больших и маленьких чойдов, а в одной из комнат даже позна^комился со звездочетом.
     - Я астролог, - представился чойд. - Я изучаю влияние звезд на жизнь и здоровье людей. Только они откроют мне тайну болезни Повелителя Чинар-бека. Вот Сатурн - планета старцев... Созвездие Лебедь, повелевающее ногами человека... Созвездие Скорпион, влияющее на состояние головы...
     - Я знаю только одну звезду, счастливо повлиявшую на судьбу людей, - сказал Егор.
     - Как она называется?
     - Красная пятиконечная звезда! - ответил Егор и, не слушая дальнейших рассуждений "мудреца" звездочета, зашел в кабинет рядом.
     Там его встретил темноволосый чойд с острым взглядом и тонким крючковатым носом.
     - А вы кто? - спросил Егор.
     - Моя наука - мантика, то есть гадание, - ответил чойд. - Есть сотни способов, но я остановился на арифмомантии - гадании по числам.
     Егор сделал вид, что его это заинтересовало, и присел. Чойд-гадатель, польщенный его вниманием, неторопливо и гнусаво принялся докладывать:
     - Я взял имя Повелителя и узнал, какой номер в алфавите имеет каждая его буква... Затем сложил имеющееся и получил число семьдесят три. При делении на магические числа три, семь и девять в остатке мы имеем едини^цу или тройку, то есть числа с добрым предзнаменованием. Но при делении на магическое число тринадцать мы имеем в остатке только восемь - число глупое, заурядное. Теперь осталось решить: как уничтожить во всем свете число восемь? Сумей я это сделать, и Повелитель станет здоровым, как прежде...
     Отдохнув, Егор снова направился по длинным и узким ходам лабиринта.
     В комнате, куда затем вошел Егор, жил молодой и веселый чойд Плюс-Ми^нус.
     - Здравствуйте, Великий Ревизор! - громко поздоровался он. - Я придумал новый способ лечения от чего угодно. Он прост и доступен каждому. Сперва больного подогревают до точки кипения, и из него улетучиваются болезни, любящие холод. Тут же его охлаждают до точки замерзания, и из него выйдут недуги, предпочитающие тепло. А когда в теле останется одно здоровье, возвращают обычную температуру...
     - Вы думаете, он останется жив?
     - Это я еще не совсем выяснил, - признался ПлюсМинус. - Но теперь... Великий Ревизор, прошу вас... у меня имеется необходимое оборудование. Не пожелаете ли вы проверить на себе...
     Егор сердечно поблагодарил и быстро вышел.
     Следующая дверь была открыта настежь, но Егор благоразумно остановился у порога и только на секунду заглянул внутрь.
     К нему подбежали чойды-санитары, втащили его и принялись опутывать паутиной.
     - Пустите меня! - возмутился Егор. - Кто вам дал право...
     - Замолчи, - недовольно проговорил один из санитаров. - Нашему профессору жидкой магии будет на ком испытать свое новое лекарство - гор^дись!
     - Ка-к-к-ое... лек-кар-р-ст-во? - стуча зубами, спросил Егор.
     - Волшебную смесь рыбьего жира с касторкой и электрическими искрами, - объяснил санитар и крикнул: - Профессор, больной готов!
     На зов выполз из другой комнаты пожилой чойд в роговых очках. В руках он торжественно нес литровую банку с дьявольской микстурой. К банке тя^нулись два электрических шнура, а в маслянистой жидкости озорно плясали ослепительные желтоватые искорки.
     - Наконец-то, - счастливо улыбаясь, произнес профессор жидкой магии, - и у меня появился свой пациент. Но ад рэм, то есть к делу, как любил говорить по-латыни мой учитель... Сейчас я ему ману проприа, то есть собственноручно волью это средство...
     - Да как вы смеете?! - крикнул Егор. - Я не хочу рыбьего жира, не хочу касторки и электричества...
     Профессор выронил банку и побелел от страха.
     - Что вы делаете, идиоты! - обругал он своих помощников. - Это же Великий Ревизор... Немедленно отпустить. Д икс и, то есть я сказал! Поща^дите меня, Великий Ревизор, я невиновен...
     Но Егор уже спасался бегством. Он поспешно сворачивал и влево, и вправо, то и дело оказывался на том месте, где был недавно, и вдруг очутился в каком-то саду.
     
     
     Глава седьмая
     В ПЛЕНУ
     
     Желтоватый песок хрустел под ногами на ровной дорожке. По краям ее украшали кусты белых и красных роз. Поодаль - фруктовый сад. С гибких ветвей свисали яблоки, персики, инжир, распространяя приятный аромат.
     Егор шел очарованный и успокоенный красотой этого места. Странно: кусты и деревья здесь обычного размера.
     "Одно из двух, - подумал он, - или я снова стал большим, или все вокруг маленькое".
     Дорожка ширилась и наконец превратилась в аллею; стройные кипарисы, словно часовые, безмолвно охраняли тишину и спокойствие.
     Аллею замыкала скульптура девушки из розового мрамора. Ее рука сжима^ла кинжал. На бронзовом щите надпись: "Кто умеет защищаться так же, как и нападать, тот побеждает!"
     Егор остановился, любуясь скульптурой, как вдруг сзади на него набро^силось несколько человек. Они были в восточных одеждах и вооружены кри^выми кинжалами.
     С торжествующим смехом они скрутили Егору руки за спиной и связали их крепкой веревкой.
     - Сегодня удачный день! - воскликнул один. - Великий Врачеватель об^радуется новому слушателю. Нечестивец чихнуть не успел, как очутился в наших руках...
     - Меньше слов, - повелительно сказал старший, судя по всему - начальник стражи.
     Егора уложили на носилки и понесли боковой аллеей, уводившей от фон^тана направо, к восточному дворцу, окруженному деревьями.
     Дворцовые стражники встретили их завистливыми восклицаниями и льсти^выми поздравлениями.
     Носилки опустили на пол. Кто-то нагнулся к Егору, развязал ему руки и грубо толкнул ногой:
     - Вставай!
     Егор поднялся и потер затекшие кисти рук. Начальник стражи подошел к большой двери и произнес:
     - Отворись, чтобы пополнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось...
     Тяжелые двери с резными рисунками отворились настежь. Взорам Егора предстал большой зал с возвышением в глубине, по которому были разброса^ны шелковые вышитые подушки.
     На подушках нежился старик в вышитом цветами халате, в белой чалме с бриллиантами и рубинами и павлиньим пером. Около него с двух сторон го^рели лампы дневного света, а в серебряных мангалах курились душистые травы.
     Молодые невольницы в белых накидках обвевали своего повелителя опаха^лами из страусовых перьев. На его лице застыла блаженная улыбка, а ост^рые карие глаза превратились в узкие щели.
     Он полулежал, поджав под себя ногу. Одной рукой он поглаживал крас^ную, выкрашенную хной бороду, а в другой держал дымящуюся трубку кальяна.
     В середине зала сидели и лежали изможденные волшебники, русалки, гно^мы, эльфы, Кащей Бессмертный. Лица их бледные, взоры потухшие, печальные. Многие спали, прислонившись друг к другу или раскинув руки на расписных коврах.
     Перед ними на столике стоял... телевизор. На экране Егор увидел лицо лектора. Низкий голос монотонно вещал:
     - Таким образом, каждому ясно, что волшебников нет и время сказок навсегда миновало. Тем более непонятно непростительное упорство наших уважаемых писателей... гм... Маршака, Чуковского, э-э... Лагина, так сказать, Носова и... м-м... некоторых других классиков. Возьмем, к сожа^лению, весьма известную "Муху-Цокотуху"... Что такое муха? Позвольте продемонстрировать вам это животное, так сказать, в разрезе...
     Громкий храп несчастных телезрителей заглушил слова лектора. Вос^пользовавшись удобной минутой, начальник стражи сделал знак одной из невольниц. Девушка поставила перед повелителем ящик с рассыпчатой ореховой халвой.
     Тот оживился и взял самый большой кусок.
     - Не будь я Абдул-Надул, - сказал он, - если я стал таким умным и здоровым не потому, что больше всех на Востоке съедаю халвы!
     - О Великий Врачеватель! - льстиво, на разные голоса запели невольницы. - Ты самый красивый и самый умный.
     - Правда ваша, - согласился Абдул-Надул, - и если судить справедливо, то по телевизору надлежало бы говорить мне, а не тому неверному, что сейчас на экране превратился в муху. Аллах да укоротит ему язык!
     - О Мудрейший из Мудрых, - хором ответили невольницы, - пусть твои слова станут добрым предсказанием...
     - И должен признаться, - продолжал Абдул-Надул, - я люблю говорить, даже когда ем халву. И это тоже является доказательством моего ума... Но горе тому, кто прерывает меня, когда я рассказываю. Клянусь аллахом, я готов такого глупца превратить в свинью.
     - О Великий Врачеватель, Мудрейший из Мудрых, поведай же нам еще раз о своем славном жизненном пути и приключениях, доказывающих твою хит^рость.
     - Да, я самый хитрый на свете и в награду за вашу догадливость так и быть сегодня расскажу о себе. Разбудить моих верных слушателей!
     Невольница подбежала к телевизору и выключила его. Телезрители мгновенно проснулись, протерли глаза и потянулись.
     - Мы здесь, Великий Врачеватель! - закричали они. - Пусть аллах сделает нас такими же выносливыми слушателями, каким тебя он сделал неуто^мимым рассказчиком, и вернет нам здоровье.
     - Горе нам! - ужаснулся начальник стражи, державший Егора за плечо. - Великий Врачеватель начинает говорить. Придется ожидать конца его рассказа, самый короткий из которых длится неделю.
     - Может, уберем пленника? - спросил его приятель?
     - Пусть останется.
     Егор сохранял спокойный вид. Он внимательно присматривался к окружаю^щему, пытаясь понять, куда он попал, и продумать план своего спасения.
     Между тем Абдул-Надул хлопнул в ладоши и крикнул:
     - Мес! Тащи мой новый сундук для целебных рассказов.
     Здесь произошло самое удивительное событие в жизни Егора. Судите сами... Открылась боковая дверь - и в зал вкатился холодильник. Самый настоящий холодильник, только на колесах.
     Но и это еще не все... За ним появился робот, механический человек. Он толкал пластмассовыми руками белый холодильник, тяжело стуча о пол жесткими подошвами. На его металлической голове красовался пышный тюрбан с антеннами!
     Робот показался Егору знакомым... Ну да! Это же Чао! Егор отлично знал, как он выглядел в чертежах отца. Но Чао был только в чертежах... Кто и когда смог построить его? И почему его звали не Чао, а Мес?
     Робот подкатил холодильник вплотную, и Абдул-Надул презрительно произнес:
     - Можешь убираться, чертов сын!
     Возмущенный робот выпрямился и гордо ответил:
     - Счастье машины - в уме ее хозяина...
     Егор ахнул: это же любимые слова его отца! Он с детства знал их и слышал не раз. Но почему они известны этому роботу?!
     - Замрите, внуки позора и подлости, - повернулся Великий Врачеватель к своим слушателям. - Наш щедрый Повелитель подарил мне этот белый сундук, поручив найти ему применение... И со свойственной мне догадливостью я выполнил приказание. Отныне я не буду записывать свои рассказы в толс^тую книгу. Перед вами жилище Холода. Я сижу рядом и говорю... Мои слова, попадая в его белую утробу сквозь эту щель, замерзают там и сохраняются до тех пор, пока я не извлеку их из нижнего ящика в виде готового лекарства! Можно ли использовать этот аппарат более достойным образом, спрашиваю я вас?
     - Почему ты назвал нас внуками позора и подлости? - недовольно спросил один из слушателей. - Ведь мы волшебники...
     - Сейчас вы просто немощные пенсионеры! - презрительно ответил Абдул-Надул. - Спасибо Повелителю, что дал вам приют и убрал из города, где давно смеются над вами. Теперь любой ребенок сам включает свет, раз^говаривает в трубку с приятелем, которого не увидит даже самый зоркий глаз, летает по воздуху и настраивает телевизор... А что умеете вы?
     - Но ведь это временно. Повелитель спасет нас от забвения. Он тоже болен, но ты с ним вежлив...
     - Он другое дело, - объяснил Абдул-Надул. - Повелитель крепче вас и еще кое-что умеет. А вас я не боюсь и могу обзывать как угодно! Или вы недовольны мной?
     - О Мудрейший из Мудрых! - хором отвечали ему. - Ты по-прежнему явля^ешь пример неиссякаемой смекалки. Поспеши же наполнить этот сундук ледяными осколками своего исцеляющего красноречия.
     - Я люблю исцелять, - гордо откинув голову, начал свой очередной рассказ Абдул-Надул. - Звуки моего голоса - самое верное лекарство не только для меня... Однажды отец измерял мои познания, но я не ответил ни на один его вопрос, ибо молчит не только тот, кто ничего не знает, но и тот, кто знает все.
     И он сказал мне: "Ты уж не станешь умнее, чем есть. Иди по свету и ищи себе занятие. Люди говорят, что ты неизлечимо болен головой, и никто не знает средства сделать тебя здоровым. Пусть аллах поможет тебе найти врачевателя, способного избавить от недуга".
     Я послушался его, собрался и пошел. На седьмой день пути я встретил странника в лохмотьях. Он сидел на пеньке и смотрел на солнце.
     "Чем ты занят, неизвестный человек?" - спросил я.
     "Я хочу определить, сколько золотых монет надо иметь, чтобы купить солнце".
     Я окунул свой язык в океан мудрости и еще спросил:
     "Но к чему тебе это? Ведь у тебя в кармане, наверное, нет ни гроша?"
     "Верно, - согласился голодранец. - Но так уж я устроен. Когда голо^ден, думаю о самой изысканной пище. Когда гол, мечтаю о царских одеждах, а когда нищ, представляю себя богаче халифа".
     Его слова открыли мне самый короткий путь к знаниям и здоровью. "К чему терзать себя горькими годами учения да искать врачевателей, - подумал я, - коль есть такой простой способ добиваться всего в жизни одними думками?"
     С той поры я стал думать только о том, какой я умный и необыкновенный человек. Уже месяц спустя я укрепился в сознании своего превосходства, а когда стал рассказывать остальным о своем уме, то и вовсе почувствовал: еще одна искра знания - и я взорвусь! Ведь чем красноречивее хвалишь себя, тем больше веришь себе, тем основательнее тонешь в озерах совер^шенства. Нет приятнее занятия, чем восхваление самого себя!
     Слава обо мне вначале плелась черепахой, а затем помчалась быстрее газели. Так она дошла и до ушей нашего Великого Повелителя, и он пожелал меня послушать.
     А было это так...
     Однажды я сидел в тени пальмы и, наслаждаясь прохладой оазиса, писал автопортрет, то есть рисовал себя, изображая красками Мудрейшего из Мудрых.
     Вдруг откуда ни возьмись в небе летит караван сундуков, связанных друг с другом наподобие верблюдов.
     Не прошло и минуты, как сундуки опустились на землю возле меня. Крыш^ка переднего была открыта, в нем сидел самый толстый в мире человек с бритой головой, на которой была черная тюбетейка.
     "Не ты ли знаменитый рассказчик?" - спросил он.
     "Да, я. А ты кто такой?"
     "Я Повелитель Чинар-бека, под корнями которого находится Волшебный Лабиринт, где живут мои друзья. Вот уже лет двести как я стал прихвары^вать, а недавно чуть не умер - так мне было плохо..."
     "Сочувствую тебе. Надо лечиться".
     "Я собрал лучших мудрецов и врачевателей, - рассказал наш Повелитель. - Да что-то пока мало от них толку. Кое-кто посоветовал совершить кру^госветное путешествие, а вот теперь я заканчиваю свои странствия. А чем ты занят сейчас?"
     "Пишу свой портрет".
     "Какой же это портрет? - удивился Повелитель Чинар-бека. - Я вижу точку в середине, какие-то линии и круги..."
     "Точка в середине - это я сам, - объяснил я. - Треугольник означает утро, день и вечер. Круги - это мудрость моего ума, которому нет ни начала, ни конца. Дело в том, что я умнее всех; сущность вещей, какие только есть на свете, заключена во мне самом".
     "Как это понять?" - спросил Повелитель Чинар-бека.
     "А так, - объяснил я. - Какой бы незнакомый предмет ты мне ни пока^зал, я, углубившись в свой собственный ум, извлеку из него назначение и устройство этого предмета и смогу пользоваться им. О чем бы ты ни заговорил, я всегда найду в себе готовый ответ. Поэтому-то мне не нужно было учиться в школе... Я умен сам по себе!"
     "Приятно встретить такого человека", - сказал Повелитель.
     "Мои достоинства не ограничиваются этим, - продолжал я, - Надобно тебе сказать, что я с детства был безнадежно слаб головой, а теперь здоров, потому что способ, изобретенный мной, хорош не только для быстрого и неутомительного получения образования, но и для лечения..."
     "Я как раз ищу человека, умеющего врачевать, - обрадовался Повелитель Чинар-бека. - Не скажешь ли ты, что надо сделать, чтобы вернуть мне здоровье?"
     "Прежде всего отрешиться от всего земного и углубиться в самого себя: там, внутри, находятся источники нашего здоровья и болезней".
     "А как можно углубиться в самого себя?"
     "Очень просто: думай о том, что ты здоровее всех, и рано или поздно станешь здоровым!"
     "Никак не соображу, - вздохнул волшебник. - Как же называется средство лечения?"
     "Оно называется пси-хо-те-ра-пи-я... А по-простому - словоедство".
     "Как же можно все-таки лечиться одними совами?" - допытывался Повелитель.
     "Так и быть, объясню тебе, - решил я. - Сперва ты внимательно слуша^ешь все слова, что тебе говорят, и хранишь их в кубышке своей памяти, не закрывая ее, однако, плотно. А потом, когда уснешь, эти слова попадают тебе в кишки, желудок, легкие, сердце и бродят там, как молодое вино, делая свое дело. Чем больше ты услышишь приятных слов, тем здоровее будешь! Так надо поступать ежедневно утром, перед обедом и перед сном. Вот и все... Я и самого себя поставил на ноги этим верным средством, хотя болел с детства. Я ведь большой мастер приятных слов, и поэтому лечил себя сам".
     "Неплохой совет, - задумался волшебник. - А я бы смог необходимые слова даже превращать в кирпичи и построить из них для себя новое жилище, чтобы постоянно жить только в мире исцеляющих слов..."
     "Тогда выздоровление твое и вовсе будет обеспечено!" - заверил я.
     "Знаешь что, - сказал Повелитель, - поступай ко мне на службу. И я послушаю твои рассказы".
     Вот так я появился здесь, во владениях всесильного Искандера Мур-Вея.
     - О Великий Врачеватель, - не удержался Егор, - не во сне ли я? Неужели здесь, в Чинар-беке, живет волшебник Мур-Вей?
     - О Мудрейший из Мудрых! - прижался к полу начальник стражи. - Это пленник, второй за сегодняшний день. Он переступил порог Чинар-бека, и мы привели его к тебе.
     - Кто ты? - задыхаясь от гнева, выкрикивал Абдул-Надул, с ненавистью смотря в лицо Егора, которого подвели к нему. - Больной? Или, может, доктор?!
     - Меня зовут Егор, - ответил маленький летчик. - Я случайно попал сюда.
     - Случайно... Целуй мне пятки тысячу раз! - приказал Абдул-Надул. - Да поживее!
     - Не буду.
     - Не хочешь?! К Повелителю Чинар-бека его!
     
     
     Глава восьмая
     МУР-ВЕЙ
     
     Мур-Вей обитал на обширной площадке, окруженной остроконечными скалами.
     Мрачное ущелье служило входом в жилище волшебника, закрытым механи^ческими воротами. За воротами - колесо из стальных острых мечей. Просу^нешь голову меж прутьев - и нет головы!
     У ворот на цементном цоколе стоял автоматический страж-наблюдатель, похожий на маяк. В верхней части его вращалась площадка с биноклями, ос^матривавшими местность.
     Когда объективы-сторожа повернулись к прибывшей процессии, на мачте вспыхнул сигнальный огонь, сирены протяжно завыли, мечи на воротах завертелись, и мощный пресс стал опускаться на головы пришедших, грозя раздавить их.
     - О почтеннейший! - залепетал Абдул-Надул, съеживаясь. - Мне надо к Мур-Вею. Отворись, чтобы полнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось...
     Сирены стихли. Красный свет погас. Пресс остановился. Мечи перестали вращаться. Ворота со скрипом отворились.
     В освободившийся проход пронесли носилки с Абдул-Надулом, и стражники пинками заставили Егора ускорить шаг.
     Шагов через сто Егор увидел волшебника. Стайка комаров жужжала над его бритой головой. Широкоскулое лицо Мур-Вея с большими черными глазами и сильным подбородком выглядело суровым. В сравнении с Егором он казался великаном. По всему было видно, что Мур-Вей чувствовал себя плохо, а "врачевание" чойдов, конечно, ничем не могло ему помочь.
     Привыкнув немного к облику волшебника, Егор осмотрелся. Мур-Вей жил в большом зале, стены которого, пол и даже потолок выложены из голубых, розовых, сиреневых, светло-синих и белых кирпичиков, напоминающих пласт^массу.
     Стена, обращенная к вошедшим, почему-то была не достроена. В беспо^рядке валялись блестящие кирпичики, но несколько чойдов в фартуках и со строительными инструментами в руках бездействовали возле стиральной машины.
     Мебели в зале не было, посередине стоял только массивный стол, на котором и лежал волшебник, подперев голову руками. Возле стола на синих ковриках, поджав ноги, сидели семеро знахарей. Их собрали со всех концов Страны Жаркого Солнца. Они были одеты в синие халаты и синие тюрбаны.
     - О Великий Искандер Мур-Вей, - гнусавил один. - У тебя самое большое и твердое сердце. Пусть оно бьется все быстрее и быстрее!
     - Да будет благословен твой желудок, - вторил другой. - Глубокий, как подвал, и широкий, как амбар, он способен вместить все яства на свете.
     - Какая бы хворь на тебя ни напала, - убеждал третий, - не ленись да^вать лечебные советы всем, кого знаешь. Чем больше знакомых послушается их, тем больше хвори от тебя перейдет к ним. Наступит время, и тебе ничего не останется!
     - Ни у кого в мире нет более драгоценных камней в печени, чем у тебя, хозяин Чинар-бека! - радостно воскликнул четвертый. - Храни их как зени^цу ока и не позволяй неверным, именующим себя хирургами, похитить их, тогда ты проживешь вечность!
     - Аллах позавидует твоему спокойствию, - молвил пятый. - Твои нервы гибки, как змеи, и крепки, как железо. Но чем больше ты станешь преда^ваться сну, тем выше будет их совершенство!
     - Если хочешь познать истинное блаженство, - горячо заговорил шестой, - верь тому, что тебе приятно, и отвергай остальное. Лучшее лекарство от всех недугов - по десять капель меда в каждое ухо!
     - Проще всего победить свою болезнь - это привыкнуть к ней, - заявил седьмой знахарь. - Не веди с ней тяжбы, не ссорься, а подружись... В мире и согласии с ней люди достигают глубокой старости и даже забывают о том, что больны. А чем дольше лечишься, тем больше тратишь свои силы и тем меньше останется времени, чтобы быть здоровым!
     Из-за гранитной скалы вышел паук, ростом по пояс Егору, и негромко заговорил, подняв руки:
     - Подавите дыхание в груди и остановите свои сердца: вы знаете, что Повелитель все еще нездоров.
     Дыхание Егор немного сдержал, а вот с сердцем ничего не мог поделать - оно стучало беспокойно.
     - Что это вон в тех бычьих пузырях, что висят возле Мур-Вея, точно воздушные шары? - тихо спросил он.
     Паук попался с характером экскурсовода и объяснил:
     - Ты почти угадал, чужеземец. Великий Мур-Вей не может дышать одним воздухом с простыми смертными. Для него доставляют отдельно целебный воздух с горных высот. История его жизни проста, но поучительна... Он был обычным пастухом еще в древнем Самарканде и отличался прилежанием в размышлениях и еде. Каждое утро он брал бочку мацони - кислого молока - и разбавлял его нарзаном в равных долях. Затем в течение дня он выпивал полученный напиток до капли. Десять лет такого питания превратили Мур-Вея в волшебника и обеспечили ему бессмертие!
     Затем паук-секретарь повернулся к Мур-Вею и доложил:
     - О Великий Повелитель, к тебе просится АбдулНадул, он уже здесь...
     - Ап-чхи! - оглушительно чихнул в это время Абдул-Надул, и волшебник испуганно отшатнулся.
     - Как посмел ты явиться ко мне с простудой в бороде?! Так-то ты забо^тишься о моем здоровье...
     Волшебник двинул левой рукой - и голова Мудрейшего из Мудрых слетела с плеч.
     - О Отец Добра и Первоисточник Знаний! - забеспокоился секретарь. - Он невиновен. Я свидетель этому. Это комар случайно залетел ему в нос...
     - Ах, вон как. Почему ты сразу не сказал мне?
     Волшебник двинул правой рукой - голова Великого Врачевателя с прият^ным звоном подскочила и прыгнула на свое место. Абдул-Надул припал к земле.
     - Да умножатся твои благодеяния, - залепетал он. - И... и... и... О Великий Повелитель Чинар-бека, ты чуть криво приставил мне голову, и слова застревают у меня в горле...
     - Ну это я сейчас, - миролюбиво сказал Мур-Вей, двинул двумя руками и поправил голову Великого Врачевателя.
     "Однако этот Мур-Вей настоящий самодур, - подумал Егор. - Не разоб^равшись, в чем дело, сносит голову. Хорошо, что он умеет вернуть ее на место. А ведь это, наверное, не каждому удается!"
     - Благодарю тебя, Великий Повелитель! - вопил Абдул-Надул. - Сегодня у нас произошло чрезвычайное происшествие: стража схватила двух пленни^ков.
     - Кто из них взят первым?
     - Вот этот...
     Стража вывела вперед... Бен-Али-Баба!
     - Ты как попал сюда, сын глупости и страха? - сердито спросил волшебник.
     Бен-Али-Баб задрожал, как паутина на ветру, и упал на колени.
     - Повелитель Чинар-бека, - причитал он, - я честный торговец, спасался под ветвями твоего дерева от разбойников. Меня зовут Бен-Али-Баб...
     - Наконец-то ты в моих руках! - громовым голосом вскрикнул Мур-Вей. - Мне рассказали, как ты, пользуясь нашим отсутствием, торгуешь нашими до^мами... Ты превратишься в свечу и будешь мне светить столько, сколько тебе осталось жить! А когда придет пора умирать, свеча погаснет... Ха-ха-ха! - захохотал волшебник.
     Бен-Али-Баб медленно, как во сне, поднялся с земли, откинул голову и, протянув руки по швам, стал извиваться: тело его становилось все уже и круглее, одежда превращалась в белый воск, а ноги быстро принимали форму бронзового подсвечника. Еще секунда - и коварный торговец превратился в свечу, вспыхнувшую желтоватым колеблющимся пламенем.
     "Что же будет со мной?" - подумал Егор.
     Вдоволь насмеявшись, Мур-Вей машинально взял со стола какие-то таблетки, проглотил их и милостиво спросил:
     - Кто второй? Он мудрец врачеватель?
     - Это презреннейший из презренных! - торопливо ответил Абдул-Надул. - Для него ученая мудрость, что для ишака шашлык, - и он высокомерно глянул на Егора. - Отдай его мне, а уж я из него сделаю люля-кебаб.
     - Бери, - согласился Мур-Вей. - Но прежде обеспечь моих строителей повидлом из своих слов: ты видишь, кирпичей скопилось много, а скреплять их нечем... Не будут же они пользоваться простой глиной или цементом!
     Абдул-Надул мгновенно сел, скрестив ноги и, воздев руки к волшебнику, вкрадчиво заговорил:
     - О наш родной и любимый Искандер Мур-Вей, единомышленник аллаха, справедливейший из судей, слава и гордость Кахарда, Волшебник Волшебников! Слушаю музыку твоего сердца - и уши мои увядают от восторга. Внимаю урчанью твоего желудка - и немею: сколько в нем переваривается трудов людских... А ту ученость, что хранит каждый глаз твой, не измерить! Слово, произнесенное даже дураком, но потом прошедшее сквозь твои уста, будто получает высшее образование и становится неиссякаемым источником истины, ибо лишь то верно, что произнесено одним тобой. Разве ты болен? Тысячу и один раз - нет! Это те больны, кто не видит твоего здоровья. О Благополучие Моего Счастья, есть надежный способ убедиться в справедли^вости моих слов: кто лучше тебя хвалит, тому и верь! А разве смогут соревноваться со мной остальные усладители твоего слуха, даже те, что про^ходили стажировку во дворцах эмиров и шахов! Еще несколько моих рассказов, и ты начнешь, вроде меня, чихать здоровьем, о Великий Повелитель Чинар-бека!
     По мере того как Абдул-Надул говорил, Мур-Вей расправлял плечи, лицо его порозовело, а под конец он и вовсе стал выглядеть молодцом.
     - Я верю тебе, - милостиво сказал он. - Такие слова, несомненно, це^лебны. А теперь ступай...
     - Прощай и скорее выздоравливай, о Всемилостивейший! - восликнул Абдул-Надул. - Слушаюсь и повинуюсь.
     С помощью невольниц Абдул-Надул взобрался на носилки, и все двинулись в обратный путь. Миновали ворота с мечами, прошмыгнули мимо сторожа-ав^томата и выбрались из ущелья.
     На половине пути к своему дворцу Абдул-Надул приказал остановиться и сделал какой-то знак. Стражники подвели Егора к гладкой, как стена, горе.
     - Отворись, чтобы полнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось, - произнес Абдул-Надул.
     Скала раздвинулась, а когда в образовавшуюся щель втолкнули Егора, сомкнулась за ним...
     Сколько пробыл Егор в заточении, я не знаю. Да и сам он, рассказывая мне о тех днях, не мог этого определить. Во всяком случае, много дней, уже, наверное, прошли школьные каникулы, и Егор опоздал на занятия...
     "Конечно, - размышлял Егор, - волшебники, как и люди, бывают всякие: добрые и злые, умные и глупые, способные и так себе... А вот каков ха^рактер Мур-Вея, кто его знает? С одной стороны, это хорошо: захотелось тебе чего-нибудь: вжик! - и готово... С другой же стороны, такая способность волшебника может оказаться опасной для окружающих. Ведь все зави^сит от его настроения, от того, что взбредет ему в голову".
     Трудно бороться с волшебником: Егор никогда не имел дело с таким противником и не знал, как быть. Оставалось только выжидать.
     Снаружи послышался непонятный шум. Егор отбежал в сторону. Скала раздвинулась, и в проходе появился тот самый робот, которого Абдул-Надул называл Месом.
     Подойдя тяжелыми шагами к Егору, робот осветил подземелье фонарем, вмонтированным в грудь, и произнес:
     - Великий Врачеватель повелел тебе явиться к нему.
     Робот неуклюже повернулся и мерно зашагал по аллее. Шаги робота гулко раздавались в тишине Чинарбека: бум-оум-бум... Егор догнал его, пошел рядом, с любопытством рассматривая механического человека. Сомнений не было: это Чао.
     - Почему тебя называют Месом? - спросил Егор.
     - Я Механический слуга. Мое имя - сокращение этих слов.
     - Неправда, тебя зовут Чао. Я знаю, кто тебя изобрел.
     - Я Мес, - упрямо повторил робот. - Меня придумал волшебник, Повелитель Чинар-бека.
     - Тебя обманывают, - убеждал Егор. - И вовсе ты не слуга, а помощник человека. Неужели ты не понимаешь простых вещей?
     - О тот, кто называет себя Егором! - горестно воскликнул робот и остановился. Из его круглых глаз с длинными ресницами выкатились две мас^ляные слезинки. - Я знаю и умею многое. Но мне так тяжело... Ведь я слу^жу глупцу, не умеющему использовать меня с толком. Я понимаю, что создан для великих дел, а меня заставляют, как прислугу, подавать еду и подме^тать помещения...
     - Мне жаль тебя, Чао, - искренне сказал Егор. - Если удастся, я докажу, что тебя обманывают.
     - Ты первый по-человечески отнесся ко мне, - благодарно ответил робот.
     - Давай дружить, - предложил Егор.
     - Давай.
     Они пожали друг другу руки. Видя, что до дворца Великого Врачевателя осталось совсем немного, Егор торопливо спросил:
     - Не скажешь ли, что меня ожидает?
     - Не знаю, - ответил Мес.
     Покоев Великого Врачевателя Егор не узнал. В зале не было ни слушателей, ни невольниц. Их место заняли механизмы.
     Два пылесоса бегали по коврам, электрические полотеры, треща, натира^ли пластмассовый пол. Механические щетки на длинных стержнях полировали стены. Электрический кофейник окутывал себя паром и оглушительно свис^тел, напоминая, что кофе готов.
     Будильник с музыкальным звоном отсчитывал время, автоматическая мельница перемалывала кофейные зерна. На тумбочке лежала толстая книга, и механический указатель перелистывал ее, отыскивая заданную страницу. Рядом стоял белый телефон.
     Радиола размером с комод могуче гремела. Из нее неслись звуки джаза.
     Вентиляторы разных конструкций, вися под потолком, создавали бурю. Штук десять торговых автоматов беспрестанно выбрасывали спички, конфеты, папиросы и самую вкусную в мире халву.
     Пылесосы то и дело подкатывались к ним и всасывали их продукцию, а аппараты, похожие на черепах, тут же заливали пол водой, скребли его, чистили и вытирали насухо.
     Егор ошалел от суматохи, шума и треска. Куда ни глянь - механизмы!..
     А на своем обычном возвышении сидел Абдул-Надул... Две электрические бритвы "Харьков" брили его щеки. Длинная расческа, укрепленная на слож^ной системе рычагов, расчесывала ему волосы, пока стиральная машина сти^рала его чалму.
     Пожарные брандспойты обдавали Великого Врачевателя струями духов и одеколона. Маленький бойкий механизм, вроде щетки, усиленно щекотал ему пятки, а никелированные грабли чесали спину Правдивейшего из Правдивых.
     В глазах Абдул-Надула застыл ужас. Он отбивался руками и ногами от механизмов, но они оставались неумолимыми.
     Когда же на возвышении появился механический массажист и, повалив Великого Врачевателя на спину, принялся мять и колотить его, Абдул-Надул не выдержал. Из груди Мудрейшего из Мудрых вырвался нечеловеческий вопль.
     - Мес!.. О аллах-иль-аллах... Мес!
     - Я здесь, Повелитель, - спокойно ответил Мес. Тюрбан придавал ему гордый, напыщенный вид.
     - Немедленно лиши жизни эти чертовы выдумки... О, горе мне... Скорее, Мес!
     - Слушаю и повинуюсь, - ответил Мес и не торопясь выключил отделанный перламутром рубильник.
     Наступила тишина. Механизмы застыли в самых разнообразных положениях. Абдул-Надул долго приходил в себя и, с хрипом дыша, осторожно сел, стараясь не уколоться о длинную расческу.
     Рассеянно глядя вокруг, он нащупал чалму, выжал ее, накрутил на голову и визгливо чихнул.
     - Будь здоров, о Повелитель! - с поклоном произнес Мес.
     Это привело Мудрейшего из Мудрых в бешенство.
     - Замри, шайтаново отродье! Чтоб ты подох, нечистый дух!.. - закричал он, багровея от злости.
     - Слушаю и повинуюсь, - ответил Мес, продолжая стоять рядом.
     - Аллах слишком мудро распределяет свои милости, - вздохнул Абдул-Надул. - Он всегда делает так, чтобы человеку осталось просить у него еще чего-нибудь!
     - Что случилось с тобой, Великий Врачеватель? - полюбопытствовал Егор.
     - Искандер Мур-Вей пожелал, чтобы я проверил, удобно жить в дружбе с этими машинами...
     Но тут он ощупают свои бритые щеки и зарыдал, разрывая одежду на груди:
     - Моя борода! Где она?! Теперь мое лицо не отличить от поросячей спи^ны! О аллах, за что такое наказание? Отныне никто не поверит моим сло^вам, ибо я лишился своего лучшего украшения...
     - Не бойся, - насмешливо сказал Егор. - Тебе не поверят, если у тебя отрастет борода и на пятке.
     - Что?! - заорал Абдул-Надул и, побледнев, схватился рукой за сердце. - Мес!
     - Я здесь, Повелитель.
     - В моей груди настоящий бад-и-садбист-и-руз, жаркий ветер ста двад^цати дней!.. Помоги...
     - Чем, Повелитель?
     - Принеси таблетки антипсихина, что вчера подарил мне Великий Властелин Чинар-бека.
     Мес достал из аптечки горсть кружочков и отдал Абдул-Надулу.
     Великий Врачеватель проглотил их штук пять разом, и лицо его приняло выражение благодушного гостеприимства. Он учтиво обратился к Егору:
     - Ты уже пришел, моя отрада. Пожалуйста, садись вот сюда, и пусть твое тело покоится в объятиях аллаха... Не хочешь ли поговорить со мной?.. Мес, угости нас!
     Поев, Абдул-Надул в завершение принял еще таблетку антипсихина.
     - Клянусь ишаком моего отца, - сказал он, - вот лекарство, способное успокоить разгневанного льва! Эх, тяжела моя доля. Великий Мур-Вей испы^тывает на мне почти все, что он приобрел в разных странах за время своего путешествия. Так мой дед, пожелавший стать поваром, на гостях прове^рял свое мастерство. Рассказывают, многие из них попали из-за стола в рай...
     - Спасибо за еду, великодушный Отец Щедрости, - поблагодарил Егор.
     - Отец Щедрости? - самодовольно улыбнулся Абдул-Надул. - Это ты говоришь обо мне?
     - Ну да, - подтвердил Егор.
     - Тыне лишен сообразительности, - сказал АбдулНадул. - В награду я поведаю тебе о своей жизни... Мес! Тащи мой сундук для рассказов.
     Робот послушно вкатил холодильник, но сейчас это давалось ему с тру^дом: начиненный замерзшими рассказами Абдул-Надула, холодильник весил втрое больше, чем прежде.
     - Открой уши, - посоветовал Великий Врачеватель, - ибо я чувствую, как у меня чешется язык. Позвать моих невольниц!
     - Где ты только выучился русскому языку? - вздохнул Егор.
     - Русскому? - улыбнулся Абдул-Надул. - Ошибаешься, любезнейший. Все, кто входит в Чинарбек, понимают друг друга, кто бы они ни были. Так повелел Великий Мур-Вей. А сам Властелин Чинар-бека говорит на всех языках... Но не станем отвлекаться и терять минуты, как уставшая от жизни роза теряет лепестки. Слушай! - После горстки таблеток антипсихина Абдул-Надул не только успокоился, но и стал угрожающе красноречив.
     Дверь с шумом отворилась вновь, и в покои АбдулНадула ввалилась толпа больных волшебников, на которых, по приказанию Мур-Вея, Великий Врачеватель совершенствовал свой "метод лечения".
     Абдул-Надул брезгливо поморщился, открыл узкую дверцу внизу холо^дильника, извлек несколько горстей эскимо, в которые успела превратиться небольшая часть его прежних рассказов, и швырнул их в толпу.
     - Забирайте бесценное лекарство из моей аптеки и убирайтесь вон! - сердито прикрикнул он. - Уже глаза устали от вашего вида...
     - О Великий Врачеватель! - радостно воскликнули больные, подбирая "лекарство". - Благодарим тебя и исчезаем...
     - Итак, - начал Абдул-Надул своим любимым словом, - однажды я, по обыкновению, отправился путешествовать, времени у меня всегда было много. Достигнув пустыни, я опечалился, ибо говорить было не с кем, а оди^ночество угнетает меня. На горизонте показался длинный караван. Когда мы сблизились, я увидел, что ведет его всего один человек - сын богатого купца из нашего города, Гасан-ибн-Гериб.
     "Здравствуй, дорогой друг", - обнял я его.
     "Я действительно дорогой, - сказал он. - На моих верблюдах несметное количество бутылок мускатного вина и сто бурдюков чистой воды".
     "А почему ты один?"
     "Мои люди умерли от жажды".
     "И не скучно тебе в одиночестве?"
     "Я не одинок, - ответил Гасан. - Со мной мои верные друзья-разбойни^ки..."
     "Так где же они?"
     "А вот здесь, - сказал он, открывая ящик, наполненный золотыми чер^вонцами. - Время от времени я пускаю их по свету, и они нападают на бед^няков днем и ночью, в жару и в холод. Возвращаются же они, ведя за собой уйму грошей, взятых ими в плен. Вот какие у меня друзья, это я их нау^чил!"
     "Что-то ты стал говорить загадками, и я не пойму..."
     "Тут и понимать нечего, - засмеялся Гасан. - Я отдаю беднякам в долг свои деньги, а они возвращают мне не ту сумму, которую занимали, а большую. Да еще благодарят меня".
     Я получил урок житейской мудрости, и мы расстались...
     Подняв голову, Егор едва удержался от радостного возгласа: среди невольниц стояла Елочка и, улыбаясь, смотрела на Егора. Егор хотел ки^нуться к ней, но она приложила палец к губам.
     И тут произошло невиданное: Великий Врачеватель умолк сам, хотя его никто не прервал!
     - Куда ты смотришь? Уж не на мою ли новую белую рабыню? - спросил он и окинул Егора подозрительным взглядом.
     Егор сделал удивленное лицо:
     - О ком ты говоришь?
     - Не лги! - закричал Великий Врачеватель и ударил кулаком по краю возвышения.
     Тотчас с потолка обрушился на него ливень холодной воды. Абдул-Надул едва не захлебнулся.
     - Мес! - закричал он.
     - Слушаю, Повелитель. Ты нажал кнопку и включил душ...
     - Выключи, немедленно выключи, приказываю я!
     Робот, тяжело передвигаясь, нажал на другую кнопку и выключил душ. На стене вспыхнул большой телевизионный экран. На нем появилось изображение Мур-Вея, каким его видел Егор, и голос волшебника спросил:
     - Что скажешь, Старый Колокол и Пустая Шкатулка? Доволен ли ты моей техникой?
     - Доволен ли я?! - взвизгнул разъяренный АбдулНадул. Но, глянув на экран, резко изменил тон, распластался на подушках и залепетал: - О Великий Властелин Домашнего Уюта! Великодушие твое неизмеримо. Я не просто доволен, я счастлив. Благодарю тебя за удобства, что ввел ты в мое жилище!
     - Гм... Счастлив? - задумчиво переспросил МурВей. - Пусть будет по-твоему. Пользуйся...
     Голос волшебника умолк, а изображение Мур-Вея погасло, прежде чем Великий Врачеватель моргнул глазом. Глотнув спасительную таблетку, Абдул-Надул покачал головой.
     - Пересядь подальше, - сказал он Егору, - и не смотри на моих невольниц. А ты, белая рабыня, - он повернулся к Елочке, - будешь отныне прислуживать моим слугам. Увести ее!
     Высушив одежду горячими воздушными полотенцами, Абдул-Надул отогнал от себя вентиляторами клубы пара.
     - Так и быть, я осчастливлю тебя, чужеземец, дальнейшим повествовани^ем о своей жизни, - поднял палец Абдул-Надул. - Итак...
     Но тут ужасный взрыв потряс зал: холодильник не выдержал и разлетелся на тысячи кусочков. Хорошо, что Егора пересадили в дальний угол. А на Абдул-Надула жалко было смотреть: он получил множество ушибов и лежал без чувств.
     Кто-то побежал за стражниками, кто-то собирал в совки замерзшие слова Великого Врачевателя, разлетевшиеся по всему залу.
     Робот с неожиданной для него легкостью и проворством подошел к Егору и вывел его из дворца.
     - Идем в твое подземелье, - сказал он. - Сейчас тебе лучше быть подальше...
     - Верно, - согласился Егор. - У меня есть просьба: узнай, где находится белая рабыня, как ее называет Абдул-Надул, и что с ней... Ее зовут Елочка.
     - Будет исполнено.
     
     
     Глава девятая
     ПОДЗЕМЕЛЬЕ ЧИНАР-БЕКА
     
     Елочку поместили в грязном, сыром чулане, откуда она могла выходить лишь по вызову, если кто-либо нуждался в ее услугах.
     Правда, этого не случилось ни разу - о ней словно позабыли совсем. Но и сидеть в полумраке, в одиночестве тоже было невыносимо.
     Как-то Елочка, походив из угла в угол, прилегла было на топчан, но тут послышалась непонятная возня и чье-то пыхтение.
     Елочка испуганно приподнялась.
     Из стены, у самого пола, появились шевелящиеся усики, потом тонкий голосок сердито произнес: "Да помогите же мне наконец!"
     Возня усилилась, в стене образовалось круглое отверстие, из него вылез муравей. Он приветливо помахал Елочке лапками, что-то тихо сказал, наклонясь к отверстию, и вскоре к нему присоединился целый отряд его то^варищей.
     - Здравствуй, Елочка, - сказал тот, кто выбрался первым. - Меня зовут Лазиус, я внук великого Руфы, историка муравьиного царства. Нам поручили помочь тебе и Егору бежать из плена.
     - Здравствуйте, - ответила Елочка. - Как это вы не побоялись проник^нуть сюда? Здесь же Волшебный Лабиринт...
     - Лабиринты нам не страшны: мы сами строим их в своих городах. А волшебники... Главное - не попадаться им на глаза. Чем сможем мы помочь, Елочка?
     Девочка откровенно рассказала о цели прилета Егора в Страну Жаркого Солнца, и сообразительный Лазиус мигом придумал план действий.
     - Разделимся на группы, - приказал он товарищам. - Одна - поищет Егора, другая - чертежи Чао, а остальные - расширят ход, чтобы по нему могла пройти Елочка.
     Это распоряжение было выполнено немедленно. Лазиус возглавил развед^чиков, отправившихся за чертежами; несколько муравьев вызвались искать Егора, но отворилась дверь, и в чулан тяжелыми шагами вошел Мес.
     Муравьи разбежались, а Елочка стала так, чтобы робот случайно не заметил отверстия в стене, и прижала руки к груди.
     - Здравствуй, Елочка, - сказал робот. - Я друг Егора и знаю, где он. Если ты сможешь незаметно выйти в сад, я провожу тебя к нему.
     Елочка обрадовалась, обняла Меса, а робот опять расстроился.
     - Ты отнеслась ко мне так же хорошо, как и Егор, - взволнованно произнес он. - Я буду и твоим другом. Что надо сделать?
     - Передай Егору, что мы скоро увидимся с ним, и изредка навещай меня.
     - Хорошо.
     После ухода робота муравьи и вовсе воспрянули духом: теперь не надо искать Егора и главные силы можно направить на земляные работы.
     - А чем больше у нас рабочих, - объяснил Елочке один из инжене^ров-строителей, - тем с большим усердием мы трудимся.
     Один за одним откусывали муравьи кусочки земли и выносили наружу. Словно живой поток, убегала земля из беспрестанно расширяющегося хода.
     Когда тоннель был прорыт, вернулся Лазиус с группой. Каждый нес в че^люстях клочок бумаги.
     Войдя в чулан, муравьи стали в определенном порядке и принялись скле^ивать клочки бумаги.
     - Мы похитили план подземелья, - рассказал теперь Лазиус, - где по нашим предположениям хранятся чертежи Чао. Но план велик; пришлось разг^рызть его на части и идти точным строем, друг за дружкой... Скоро клей подсохнет и можно им пользоваться. На обратном пути мы отыскали и вход в подземелье!
     Женщина в чадре остановилась у высокой скалы и сказала:
     - Отворись, чтобы уменьшилось, и закройся, чтобы не полнилось.
     Скала раздвинулась, в проходе показался Егор.
     - Выходи, - предложила женщина.
     Егор повиновался.
     Не проронив ни слова, они вошли в грот, в глубине которого Егор обна^ружил слабо освещенную дверь с изображением царицы цветов - розы.
     - Кто ты? - спросил Егор.
     Женщина скинула чадру и... Но тут я не стану подробно описывать встречу Елочки и Егора. Любой из вас наделен куда большим воображением, чем я, да к тому же и по своему опыту знает, как встречаются добрые старые друзья.
     Конечно же, Елочка рассказала о том, как благородные муравьи бесстрашно проникли в Чинар-бек, разыскали план подземелья, помогли ей выбраться из чулана, о том, как и она подружилась с роботом.
     - Где ты раздобыла такую расписную накидку? - поинтересовался Егор, указывая на чадру.
     - Ты лучше спроси: для чего я ее достала? - засмеялась Елочка. - Робот сообщил мне, что на днях должна приехать дочь Мур-Вея... Она живет где-то в Египте, и зовут ее Иранна. Поэтому-то все сейчас заняты подго^товкой к ее встрече, и меня совсем оставили в покое. Я принесла халат, очки и бороду для тебя - ты станешь "секретарем" Иранны. Понял?
     - Понял. Елочка, да ведь это рискованно очень...
     - А иного выхода нет, - объяснила Елочка. - Мы придем к Абдулу-Наду^лу, включим телевизор, а когда ьсе уснут, быстро выйдем через сад к тому месту, где стоит наш вертолет, и улетим!
     - Рискнем, - согласился Егор. - А найдем ли дорогу к вертолету?
     - Ее уже нашел Лазиус и рассказал, куда идти.
     - Коли так - за дело!
     - Отворись, чтобы полнилось, и закройся, чтобы не уменьшалось, - произнесла Елочка.
     Дверь распахнулась с металлическим лязгом, пропустила их и захлопну^лась.
     Егор и Елочка вошли в коридор, стены которого были выкрашены светящейся краской. Взявшись за руки, они осторожно продвигались вперед, еже^минутно ожидая подвоха. Вокруг стояла такая тишина, что Егор даже говорить стал шепотом.
     Пройдя шагов семьдесят, они достигли лестницы, не раздумывая, стали на первую ступеньку - и лестница поехала вниз.
     "Эскалатор", - подумал Егор.
     Спуск длился долго, как на станции "Кировская" Московского метро. У Елочки зарябило в глазах, когда наконец внизу показался свет, и лестница остановилась.
     Почти у самых их ног плескалось спокойное голубое озеро. На стене был нарисован воин в шлеме и старинных доспехах, пьющий воду из ручья.
     Егор заметил, что в плане на этом месте имеется крестик. А на стене крестика нет. Ощупывая руками рисунок, Егор отыскал белую кнопку и нажал ее.
     Поверхность озера заволновалась, заходила кругами и слегка вогнулась внутрь: мощные насосы откачивали воду голубого бассейна.
     В обнажившемся дне открылся люк.
     - Под ним должна быть пружина... - сказал Егор.
     Но когда они глянули в люк, то вместо пружины увидели на дне углубления квадратный коврик - и все!
     - Странно, - пробормотал Егор, опустился на руках и помог Елочке.
     Осматривая стенки углубления и ощупывая их, они присели на коврик. Тут же в стене открылась дверца, пол накренился, и они заскользили вниз по крутой спирали.
     Теплый ветер подземелья бил им в лицо, гирлянды разноцветных электрических лампочек мелькали по сторонам, увеличивая ощущение скорости.
     Вскоре спуск стал ровнее, движение затормозилось, и коврик остановился у входа в небольшой грот.
     На тонкой паутине висел стальной меч. Под ним каменная чаша, запол^ненная родниковой водой. Егор подумал и лег на землю, осторожно подсунул голову под острие меча, чувствуя затылком холодное прикосновение метал^ла, посмотрел в воду...
     Елочка наблюдала затаив дыхание.
     Вот Егор, не торопясь, окунул правую руку в воду, что-то достал из нее и так же спокойно выбрался из-под меча, не выпуская из руки... длинной железной шкатулки!
     - Какая удача! - воскликнула Елочка.
     Тяжелый меч дрогнул от звука ее голоса, паутинка оборвалась, и меч, с хлюпом войдя в воду, вонзился в каменное дно, да так и остался стоять...
     - Выйдем отсюда, - сказал Егор, с опаской посматривая на меч.
     Выбрав плоский камень, они уселись под электрическим фонарем и открыли шкатулку. В ней хранились...
     Да, друзья мои, в шкатулке лежала папка с чертежами профессора Чембарова!
     - Вот и порядок! - обрадовано сказал Егор. - Пора выбираться, Елочка. Вон в той нише должен находиться лифт, который поднимет нас во дворец АбдулНадула...
     - Идем, - сказала Елочка.
     
     
     Глава десятая
     ЧАО ПОБЕЖДАЕТ МУР-ВЕЯ
     
     Увидев Елочку и приняв ее за приехавшую дочь волшебника, Абдул-Надул пал ниц:
     - О благородная дочь Мур-Вея! Я след твоих ног... Гвоздь твоего гнева... Язык твоей воли...
     - Поднимись, высохшее дерево, - не скрывая удовольствия, произнесла Елочка. - Я пришла послушать тебя. Но берегись, если не сумеешь прогнать мою скуку! Я согну теоя в кольцо, как поросячий хвост... Почему я не вижу здесь халвы?
     - Радость души моей, - воскликнул Абдул-Надул, поднимаясь и хлопая в ладоши. - Сейчас я прикажу невольницам угостить тебя.
     - Это может сделать и Мес, твой механический слуга, - заметила Елочка, ища взглядом робота.
     - О Несравненная, Мес стал глуп как осел, и я приказал высечь его... Представь себе: этот наглец, сын железной кастрюли и кухонного ножа, заснул во время моего рассказа и своим храпом посмел заглушить мой голос!
     - И ты не мог справиться с ним?
     - Не все дается сразу, Красивейшая из Красивых. Целый склад палок об^ломали об его железные подошвы мои люди, но он не смиряется и не хочет просить прощения...
     - Вон как! Где же он сейчас? - спросила Елочка, скрывая свою жалость к механическому человеку.
     - Рядом за стеной, о Красота и Совершенство!
     - Хорошо, я прикажу моему секретарю проучить Меса. - Она повернулась к Егору, сделав ему величественный знак рукой.
     Егор поклонился и пошел разыскивать робота.
     Бедный механический человек! Гордость его не выдержала унижений, и он взбунтовался, отказавшись подчиняться кому бы то ни было.
     Стойко перенес он жестокое наказание, но, оставшись один в холодной каменной комнате, обхватил свою умную металлическую голову сильными руками и залился масляными слезами.
     Пусть с ним делают что угодно, решил Мес, больше не станет он прислуживать Великому Врачевателю и сносить оскорбления.
     Приход Егора обрадовал его. Он достал из кармана кусочек чистой пакли и насухо вытер глаза.
     - Здравствуй, Егор.
     - Здравствуй, Чао.
     - Ты опять зовешь меня чужим именем...
     - Нет, Чао. Теперь я докажу тебе, кто ты... Вот папка с чертежами. Прочти и узнай правду.
     Робот с интересом взял из рук Егора папку и углубился в историю своего рождения. По мере того как он читал техническое описание и знакомился с чертежами, механизмы в его груди наполнялись гордостью.
     - Я - Чао, я - Чао! - радостно восклицал он и пустился в пляс. Абдул-Надул услышал за стеной его железный топот, но по-своему понял про^исходящее там.
     - Секретарь не глуп, - заключил он. - Видно, крепко достается непо^корному. Так ему, так ему! Рука бьющего всегда расточает нравоучения, и чем длительнее наказание, тем благотворнее его влияние, не будь я Абдул-Надул и Великий Врачеватель...
     - Тише, - смеялся Егор. - Надо уметь сдерживать себя, Чао.
     - Да, да, я буду сдерживать себя. Но как хорошо узнать, что я космо^навт! Я буду летать на другие планеты?
     - Будешь, Чао.
     - Расскажи мне о доме, - попросил Чао.
     Егор описал их квартиру на Лесной улице. Рассказал о своих книгах, о коллекции кактусов, которых у него было почти сто штук в глиняных и пластмассовых горшках.
     - Это такие забавные растения с колючками, - объяснил Егор. - Бывают и высокие очень, но я собираю маленькие. Например, мамиллярии.
     Чао с уважением пожал руку Егору. Ведь сам он не настоящий человек, а механический и поэтому никогда не смог бы заняться коллекционированием кактусов, марок, монет или еще чего-нибудь. Такие увлечения свойственны только людям.
     - Возвращайтесь домой, - сказал Чао, - а я останусь здесь, чтобы расправиться с Мур-Веем.
     - Это опасно, Чао.
     - Поэтому я и должен остаться, - настаивал Чао. - Если я погибну, то меня снова сделают по чертежам. Я правильно понял?
     - Правильно.
     - Вот видишь. А если погибнешь ты, то не помогут никакие чертежи и техника!
     За стеной послышался громовой голос Мур-Вея. Чао прислушался.
     - Идем туда, - решительно сказал он.
     Телевизионный экран на стене засветился, и на нем появилось изображение Мур-Вея. Он явился в своем обычном облике, но стал таким бледным, что Елочка едва узнала его. Даже Великий Врачеватель долго смотрел не мигая на своего пациента, пока не сообразил, кто это: здоровье волшебника явно ухудшилось.
     - Чем занимаешься, Родной Брат Глупости? - гневно спросил Мур-Вей простуженным голосом.
     - Великий Властелин Чинар-бека, - испугался Абдул-Надул, - я... я...
     - Не топчись на месте. Пустой Колодец! Я съел ровно тысячу штук твоего дурацкого лекарства, но от этих эскимошек у меня только появился нас^морк и заболело горло... Так-то возвращаешь мне здоровье?!
     - О Хранитель Разума и Море Скромности, - торопливо бормотал Великий Врачеватель, - разреши извлечь из души конец моей фразы, раз уж я пока^зал тебе ее начало.
     - Греми, Чертов Бубен, да поскорее.
     - По всей вероятности, при счете порций моего лекарства ты допустил ошибку и вкусил на одну больше положенного.
     - Ну и что же с того?
     - А это все равно что пройти по улице на один дом дальше того, который тебе нужен...
     - Не морочь мне голову. Дождливое Небо. Я спросил, чем ты занимаешься сейчас?
     - Услаждаю слух твоей дочери рассказами, о Враг Угодничества!
     - Моей дочери?!
     Мур-Вей сошел с экрана телевизора в комнату и взмахнул рукой. Чадра упала, открывая взорам присутствующих растерявшуюся Елочку.
     - Смотри, Пожиратель Халвы! - вскричал волшебник. - Теперь не будет пощады вам обоим!
     - Остановись! - раздался спокойный голос, и ошеломленный волшебник отступил на шаг.
     Это сказал Чао. Робот уверенно встал между ним и Елочкой.
     - Ты будешь иметь дело со мной.
     - С тобой? С Месом, которого придумал Повелитель Чинар-бека?! - угод^ливо проговорил АбдулНадул.
     - Неправда! Я - Чао.
     Комната, где произошел этот неожиданный разговор, мало-помалу запол^нилась любопытными.
     - Сгинь! - приказал Мур-Вей и замахнулся волшебной палочкой на Чао.
     Мгновение... и исчез... только не Чао, а сам Мур-Вей!
     Впрочем, он тут же появился вновь, слегка смущенный своей неудачей.
     - Я болен да вдобавок еще и простужен, - объяснил он. - Возможно, оттого, что съел лишнюю порцию лекарства.
     - Дело не в простуде...
     - Ты забыл, с кем разговариваешь! Я стал волшебником тысячи лет назад...
     - Ты был когда-то всемогущим волшебником, - гремел Чао, - то время ушло!.. Сейчас в тебе остались лишь кожа да кости...
     - Чем докажешь ты это, Железная Кукла? - возмутился волшебник.
     - Повернись и посмотри на экран, с которого ты сейчас сошел.
     Чао говорил так повелительно, что Мур-Вей невольно повернулся. Робот воспользовался замешательством волшебника и осветил его сзади рентге^новскими лучами. Все увидели на экране слабые очертания одежды хозяина Чинар-бека и отчетливый рисунок его скелета.
     Абдул-Надул помертвел от страха и потерял сознание. Почти все при^сутствующие отшатнулись, коекто пустился в бегство. Сам Мур-Вей долго рассматривал свое прозрачное отражение на экране. Темные мешки его легких замерли, а сердце - это видели все, кто нашел в себе достаточно са^мообладания и не отвернулся, - сжималось и разжималось все быстрее.
     - Вот и все, что осталось в тебе, - с усмешкой сказал Чао. - Больше всего пустоты...
     Мур-Вей яростно набросился на Чао и схватил его за горло. Взгляд робота потемнел. Грудь его засверкала электрическими искрами. Волшебник закричал от боли и разжал пальцы. Невидимая сила электричества отбросила его в угол.
     - Я могу убить тебя молнией! - сердито сказал Чао. - Но если ты не боишься, давай соревноваться с гобой: покажи, что ты умеешь. Я жду!
     Трудно сказать, как поступил бы Мур-Вей, будь они один на один с Чао. Но присутствие посторонних задело самолюбие волшебника. Азарт борьбы ох^ватил его, как в далекие годы молодости. "Соревноваться? - подумал он. - А почему бы и нет? Разве не приходилось мне раньше даже в присутствии самого халифа Гарун-альРашида одерживать победы над сонмом джинов и ма^гов? сейчас моим противником стало железное чучело, набитое проводами и механизмами... Пфу!.."
     Вызов был принят.
     Гордо посмотрев сверху вниз на Чао, Мур-Вей царственно махнул рукой, и одна из стен дворца Великого Врачевателя отвалилась и неторопливо лег^ла на землю, открывая бесконечную песчаную долину с заснеженной горной цепью на горизонте.
     Сложив ладони ковшом, волшебник поднес их ко рту и крикнул: "Эге-ге-ге-е-ей!" Затем, быстро комкая свой крик, как делают снежок из мягкого рыхлого снега, размахнулся и бросил его в сторону гор.
     Почти минуту было тихо, потом издалека донеслись звуки, напоминавшие звон разбиваемого стекла, и примчалось могучее эхо: "Гге-ге-ге-е-е-ей!" Поднялась буря, Великого Врачевателя, как пушинку, закрутило в вихре под самым потолком и швырнуло на шелковые подушки, где он и пришел в себя.
     Лишь одному Чао удалось устоять на ногах. Сейчас же он нажал кнопку на правой стороне груди.
     - Твой крик уже пойман и связан, - сказал он Мур-Вею. - Я записал его на магнитную пленку и могу распоряжаться им по своему усмотрению.
     - Ты объелся самомнением, Железный Истукан, как Великий Врачеватель объедается халвой, - разозлился волшебник. - Мой крик невозможно поймать...
     - В таком случае возьми его, - сказал Чао, включил свой динамик на полную мощность, и из груди его загрохотал голос Мур-Вея, да с такой силой, что волшебник заткнул уши.
     - Довольно, - взмолился он. - Я покажу тебе другое.
     Шум стих. Мур-Вей отдышался и глянул вверх: из-за туч выскользнул зо^лотистый солнечный луч. В руке волшебника блеснул меч, и он принялся рассекать им луч.
     - Грубая работа, - остановил его Чао и, подняв кусок луча, пропустил его через трехгранную стеклянную призму. - Смотри... Разве ты умеешь расщеплять солнечный луч вдоль?
     Из призмы вышло семь тончайших полосок, всех цветов радуги!
     Мур-Вей начал терять терпение. Отчаянно жестикулируя, он принялся ру^гать робота, как только мог.
     - Ты кончил? - спросил Чао. - Я заснял тебя на кинопленку, чтобы по^казать всем, как ты смешон в гневе. Смотри.
     Он повернулся к экрану, открыл правый глаз, чутьчуть покрутил его, наводя на фокус, и все увидели на стене пляшущего человечка в халате, размахивающего руками. Абдул-Надул не выдержал и засмеялся, сперва тонко и сдерживаясь, потом все громче, упал на спину и схватился за живот.
     - Что ты нашел в этом смешного, Бочка Смеха и Пузырек Разума?! - вспылил Мур-Вей и повернулся к Чао. - Смотри...
     Он щелкнул пальцами, и Абдул-Надул превратился в дохлого цыпленка, которого волшебник бросил в Чао. Робот ловко поймал его, облучил ультразвуком, отчего все перья посыпались на пол. Положив голого цыпленка на свою могучую ладонь, Чао включил тепловые лучи, в две секунды под^жарил его и кинул обратно.
     Мур-Вей не сдавался. Превратив жареного цыпленка в железную горошину, он забросил ее наугад через левое плечо и хитро улыбнулся.
     - Пока ты будешь искать ее, - сказал он, - я отдохну.
     - Короткий же у тебя отдых, - ответил Чао и включил электромагнит, спрятанный у него в руке.
     Горошина потянулась к электромагниту, и Чао с насмешливым видом подал ее волшебнику. Мур-Вей топнул ногой, горошина упала на пол каплей воды. Чао направил на нее тонкий, как игла, луч света - и вода испарилась.
     - Доигрались, - засмеялась Елочка. - Теперь от Великого Врачевателя ничего не осталось.
     Мур-Вей торопливо накрыл тюрбаном облачко пара и произнес заклинания.
     - Что ты видишь здесь, Громыхающее Железо? - спросил он, отходя в сторону.
     Чао лег на пол, вытянул из левого глаза окуляр микроскопа, посмотрел в него, достал крошечные инструменты и принялся что-то ими делать.
     - Долго ты будешь возиться? - обеспокоено спросил Мур-Вей и тоже лег рядом, пытаясь разгадать действия робота.
     - Сейчас, - ответил Чао. - Одну минуту... Готово. Я снял с него чувя^ки, хоть он и брыкался...
     - Кто брыкался? - спросила Елочка.
     - Абдул-Надул. Мур-Вей сделал его меньше пылинки, но этим меня не возьмешь.
     Волшебник зло хлопнул в ладоши, и все увидели Мудрейшего из Мудрых, целого и невредимого, но... помятого, без халата и босого! Трясясь от испуга, Великий Врачеватель упал на колени и обнял ноги волшебника.
     - О Повелитель Чинар-бека! - плача просил он. - Позволь мне остаться твоим рабом. Есть испытания, которые не под силу даже мне.
     - Ты смеешь прикасаться ко мне, Окно Трусости! - вспылил Мур-Вей. Станешь отныне червем, Безбородое Ничтожество...
     - Превращения уже были, - прервал его Чао. - А в соревновании нечест^но пользоваться одним приемом более трех раз. Покажи мне что-нибудь новое, Повелитель Чинар-бека.
     Мур-Вей отшвырнул от себя Абдул-Надула и извлек из халата блюдечко и золотое яичко. Яичко покатилось по блюдечку, показывая города и страны.
     - Хороший аппарат, - похвалил Чао, - но маленький. Показывать - так всем. Смотри...
     На экране телевизора виды Урала и Сибири сменялись пейзажами Кавказа, Египта. Как завороженные, все смотрели на экран, и даже Мур-Вей, один из самых любопытных волшебников на свете, увлекся, сел на ковер и скрестил ноги, точно приготовился к длительному сеансу.
     - Хватит, - сказал Чао, - это тебе не в кино.
     Экран погас, но волшебник еще долго сидел в раздумье. Телевизор не был ему в новинку, но он не знал, что с помощью такой выдумки можно видеть многие земли и народы, а не только смотреть одни и те же спектакли и кинофильмы.
     - Что же еще покажет Повелитель Чинар-бека? - спросил Чао.
     Мур-Вей пошарил руками в широких карманах халата, о чем-то вспомнил, обрадовался и извлек на свет старую, потрепанную шапчонку. Торопливо на^тянул ее на свою бритую голову и... исчез!
     Чао засмеялся.
     - Не выручит тебя и шапка-невидимка, - сказал он. - Вот ты сейчас пошел вправо... влево... поднял руку... Хочешь убежать? Не пущу!
     С неожиданной для всех ловкостью Чао стремительно прыгнул вперед, хватая руками воздух. Короткая борьба, и все увидели волшебника без шап^киневидимки.
     - Шапку-невидимку я оставлю для дальнейшего исследования, а тюбетейку можешь надеть, - милостиво разрешил Чао.
     - Скажи, пожалуйста, - тяжело дыша, спросил Мур-Вей, - как же ты мог увидеть то, что невидимо?
     - Очень просто: от твоего тела исходит тепло, а мои ресницы улавлива^ют это тепло и позволяют мне как бы видеть тебя. Не так хорошо, как сейчас, но достаточно, чтобы поймать...
     - Может быть, ты умеешь ловить и холод? - иронически спросил Мур-Вей.
     Ни слова не говоря, Чао налил себе в металлический карман немного воды из графина и извлек... кусок голубоватого льда!
     Пока волшебник пытался придумать что-либо свое, Чао расставил ноги, развел в стороны свои пластмассовые руки для равновесия и повернул голову сперва вправо, затем влево, потом все быстрее и быстрее его голова стала вращаться, точно глобус на оси.
     - Он сейчас закружится и упадет! - воскликнула Елочка.
     Но Чао, как ни в чем не бывало, перестал вращать головой и коротко сказал:
     - Теперь попробуй ты...
     - Пожалуйста, - согласился волшебник и повернулся к Абдул-Надулу: - А ну, Потухшее Пламя, иди сюда!
     Великий Врачеватель, выпучив глаза, сделал два шага и замертво грох^нулся на пол: страх лишил его сознания.
     - Нечего пробовать на других! - недовольно крикнул Чао и осекся: Мур-Вей произнес заклинания и поднялся в воздух.
     Чао мгновенно нажал кнопку на левом плече, и несколько маленьких ре^активных двигателей, расположенных вокруг его пояса, подняли облако пы^ли, а сам Чао уже отделился от земли и догонял волшебника.
     Мур-Вей ловко увернулся и принялся выписывать в воздухе замысловатые фигуры. Чао на этот раз не отставал от него, точно опытный летчик-ас, севший на хвост самолета противника.
     Когда воздушные пируэты ему надоели, Чао поднял левую руку, и ладонь его вдруг превратилась в вогнутое серебристое зеркало. Собрав, точно в пригоршню, жаркие солнечные лучи, Чао направил острый жалящий пучок прямо на лысину волшебника...
     Мур-Вей взвизгнул от боли и неожиданности, беспомощно взмахнул руками и ринулся вниз. Чао засмеялся и принялся дуть на обожженное место.
     - О аллах-иль-аллах! - запричитал волшебник. - Какая-то муха укусила меня!
     - Это не муха, - возразил Чао. - По моей просьбе солнце уделило тебе больше внимания, чем следовало. Если ты не веришь...
     - Верю, верю! - замахал руками волшебник.
     - Ну тогда отдохни и продолжим наше соревнование.
     - Что еще ты умеешь. Величайший из джинов, принявший железный облик? - спросил Мур-Вей.
     - Я не джин, а сложная машина, изобретенная человеком. Люди, а не волшебники наделили меня такой силой! Я умею считать быстрее всех, вести научную работу по заданию человека. Я вижу горы на Луне, облака на Вене^ре и каналы на Марсе. Могу летать на другие планеты и помогать космонав^там! Мне не страшны ни жара, ни холод, ни опасность. Я могу читать мысли людей, чтобы без промедления выполнять их поручения...
     - Читаешь мысли?! - усомнился Мур-Вей. - Этого не умеет никто!
     - Я докажу... Ты сейчас думаешь: чем бы победить меня? Ковер-самолет? Он уже такой ветхий, что не выдерживает собственного веса. Летающий сундук? Он расклеился, и в нем далеко не улетишь, даже маленький учебный самолет обгонит его... Сапоги-скороходы? Они износились от частого упот^ребления, и подошвы их едва держатся... Теперь тебе страшно оттого, что я разгадываю твои мысли... Ты думаешь...
     Мур-Вей замахал трясущимися руками, пытаясь остановить Чао, но робот не позволял прервать себя.
     - Ты думаешь, - продолжал он, - известно ли мне, где хранятся чертежи профессора Чембарова? Вот они!
     Волшебная тайна раскрылась...
     Вспыхнул яркий свет, и у всех, находившихся в Чинар-беке, померкло сознание...
     Если вы внимательно читаете мое повествование, то давно заметили, что я стремлюсь к возможно большей точности, описывая даже самые, казалось бы, невероятные приключения. Да и почему не быть точным, коли я люблю только сущую правду?
     Немало хлопот мне стоило узнать, сколько времени прошло, пока герои нашей книга пришли в себя и осознали происшедшее. Теперь я могу сообщить вам, что неприятное их состояние между жизнью и смертью длилось ровно сорок минут. Когда же Елочка, а затем Егор пришли в себя, было шесть часов тридцать минут утра по местному времени, а находились они на Холме у самого ствола Чинар-бека.
     Внешне все выглядело так, точно ничего особенного в глубине земли, под корнями гигантского дерева, не произошло. Но когда Егор увидел внизу Бен-Али-Баба, выбегающего на Столетнюю дорогу, он понял, что пережитое ими происходило не во сне, а на самом деле.
     Чуть поодаль стоял вертолет и лежал Мур-Вей.
     Елочка подбежала к волшебнику и приподняла его голову.
     - Он сильно ушибся, - сказала она.
     - Все кончено, - тихо проговорил Мур-Вей. - Нет больше Чинар-бека и Волшебного Лабиринта, потому что я побежден.
     - Куда вы дели нашего Чао? - спросил Егор.
     - Я не смог тогда разобраться в чертежах и взмахнул волшебной палочкой... - объяснил Мур-Вей. - И то, что было нарисовано, превратилось в Железную Куклу, погубившую меня... А теперь твой Чао просто вернулся в чертеж, и все. Он цел и невредим - его можно построить когда угодно. Не покидайте меня, дети, я больше не стану причинять вам зла... Отвезите меня туда, где мне помогут вернуть здоровье! Я должен выручить своих друзей и восстановить славу Кахарда...
     - Что нам делать с ним? - развел руками Егор.
     - Только не оставлять без присмотра, - категорически заявила Елочка. - Он же болен.
     - Но у меня, наверное, давно закончились каникулы, в школе достанет^ся!
     - Я останусь с ним, а ты лети домой.
     - Тогда летим втроем. Мотор волшебный, выдержит.
     Сборы были недолги. Освободив в грузовой кабине место и устроив в ней подобие матраца, они перенесли Мур-Вея в вертолет и заняли пилотские кресла.
     
     
     Глава одиннадцатая
     ДОМА!
     
     Весь день летела маленькая "Снежинка", пересекая горы и моря, теплые южные озера и жаркую пустыню, скованные льдом реки и заснеженные колхоз^ные поля.
     Диспетчеры Аэрофлота радостно приветствовали маленьких путешественни^ков и, узнав голос Егора, поздравляли его с победой.
     От Ростова-на-Дону и до самого села Отрадное в Московской области они летели в густых облаках. Штурман Внуковского аэропорта по радио помог Егору рассчитать правильный курс полета и вывел вертолет к дому дедушки Осипа, куда они прилетели перед заходом солнца.
     Егор покружил над домом, подлетел к окну и замигал яркими фарами. Дедушка открыл им форточку.
     Посадив вертолет на середину комнаты, Егор выключил мотор, славно по^работавший столько часов, и выбрался из кабины.
     За ним, кряхтя, вылез Мур-Вей и тут же произнес заклинания. Елочка направила волшебный перстень на Егора. Мальчик почувствовал головокруже^ние, в глазах его потемнело, а когда неприятные ощущения прошли, он и Мур-Вей стали большими. Теперь он увидел, что Мур-Вей и дедушка Осип были одного роста.
     - Гм... гм... - смутился Осип Алексеевич, увидев чужого человека.
     - Дедушка, познакомься, - сказал Егор. - Это волшебник Мур-Вей... А это - мой дедушка Осип.
     Дедушка и Мур-Вей понравились друг другу и разговорились.
     - Мой добрый дедушка Осип, было время, я очень любил детей, - расска^зывал Мур-Вей. Он так расстроился, что едва не заплакал. - Несчастный, - стонал он, - ну кому я нужен теперь, слабый, больной волшебник?.. Люди стали обходиться без меня и научились делать такое, что не под силу ни одному из чародеев! Горе мне, горе... Теперь и в сказках не будут рассказывать обо мне. И никто из самых знаменитых мудрецов и гадателей так и не может сказать, чем я болен...
     - Ну, ничего, ничего, - успокаивал дедушка и вдруг воскликнул: - А ведь знаете, я, кажется, понял причину вашей болезни!
     - Вы?! Говорите немедленно, я осыплю вас жемчужинами!
     - Жемчуг мне не нужен, - сказал Осип Алексеевич. - Слушайте... Раньше, когда человек многого не знал и не умел, вы были в славе и удив^ляли всех чудесами. Когда же человек создал науку и технику, ваше здоровье пошатнулось! Поняли? Вы же сами говорите, что человек научился многому такому, что не под силу даже вам, волшебникам... Ваше состязание с Чао тому пример. Вероятно, это профессиональная болезнь волшебников.
     - Верно! - яростно блеснул глазами Мур-Вей. - Я уничтожу науку и технику и верну свое здоровье! Я превращу в пыль всех ученых... Жаль, что раньше никто не рассказал мне, в чем дело!
     - Да как же вы уничтожите науку и технику, если вы так ослабли, что уже больше чем наполовину утратили свои волшебные силы? - спросил дедушка.
     - И это верно, - опечалился Мур-Вей.
     - Да и к чему? Наука - тоже волшебство, и ее надо уважать. Ведь есть иное средство...
     - Не мучайте меня, - взмолился Мур-Вей. - Что это за средство? Оно должно называться очень коротко...
     - Знание! - ответил дедушка Осип. - Короче и не скажешь.
     - Знание, - повторил волшебник. - Разве оно поможет?
     - Я так понимаю, - продолжал развивать свою мысль дедушка Осип. - Теперь, когда наука и техника достигли высокого развития, вам, волшебникам, просто невозможно без образования... Да, да! Поступайте в школу, затем в институт или в университет, и вы вновь станете здоровым. Получите диплом и научитесь творить такие чудеса, какие вам раньше не снились! Будете проникать в тайны жизни и в глубины Земли. Работы вам хватит, да еще какой увлекательной. Можете стать и писателем...
     - Нет, не смогу: сиди и пиши день и ночь. Терпения не хватит.
     - Ну тогда актером.
     - При моем возрасте? - обиделся Мур-Вей. - Неудобно...
     - А если врачом?
     - Ни за что! - сердито произнес волшебник. - Я уже обращался к ним, и никто не придумал для меня лекарства. Даже словоедство не помогло.
     - Наши врачи хорошие, настоящие. Но как хотите... Тогда - художником. Нравится?
     - Нет. Всех рисуешь, а тебя - никто.
     - Ученым?
     - Это другое дело, но трудно очень...
     - Без труда ничего не бывает.
     - Мы, волшебники, привыкли все делать сразу.
     - Так раньше было, - убеждал дедушка Осип. - Теперь придется потру^диться. Конечно, самое почетное - стать космонавтом и лететь на другие планеты.
     Глаза Мур-Вея загорелись от восторга.
     - Неужели можно?
     - Можно. Захотите - добьетесь.
     - При моем здоровье?
     - Так ведь вы получите образование и снова станете крепким, как в молодости, - напомнил дедушка Осип.
     - Почему я сам не подумал об этом?! - воскликнул Мур-Вей. - Завтра же пойду в школу. Но примут ли меня?
     - Да... - задумался дедушка Осип. - Принять-то, конечно, могут. Вот только ваш возраст... А что, если пойти в вечернюю школу для взрослых?
     - Нашел! - радостно вскричал Мур-Вей, и лицо его просияло от счастья. - Выход нашел... Я приму облик мальчика, вроде Егора, и стану учиться вместе со всеми. Никто и знать не будет, что мне столько лет.
     - Блестящая мысль! - поддержал дедушка Осип. - А все остальное я беру на себя. Поговорю с учителями, с директором школы. В общем, дорогой Мур-Вей, считайте, что вы уже ученик!
     - Я уже и профессию себе выбрал...
     - Кем же вы решили стать?
     - Учителем, - ответил Мур-Вей. - Вернусь в Кахард и открою школу для своих друзей-волшебников. Буду учить их, чтобы и они стали здоровыми! А потом, может быть, и космонавтом стану.
     Они принялись обсуждать свой план во всех деталях, и было видно, что только сейчас, после стольких раздумий и даже злого отчаяния, Мур-Вей увидел свет надежды и понял, что еще не все потеряно для него.
     - Мур-Вей будет учиться, - с грустью заметил Егор, услышавший их разговор. - А вот меня как бы из школы не исключили.
     - За что? - насторожился дедушка Осип. - Небось набедокурил?
     - Да нет, дедушка! Просто опоздал... Сейчас февраль или март?
     - Совсем заморочился парень, - всплеснул руками Осип Алексеевич. - Тебе как раз завтра в школу - десятого января...
     - Не пойму! - удивился Егор. - Ведь столько дней я пробыл только в одном Чинар-беке...
     - Даже очень неверно, - вмешался волшебник. - Мое жилище под корнями Чинар-бека было, как ты знаешь, очень-очень маленькое, и все, кто в него попадал, становились маленькими. Там ведь и дни были маленькие, и часы, и минуты. Понял? А ведь мелких зерен всегда в горсти больше, чем круп^ных. Я так нарочно все устроил, чтобы дни моей болезни стали короче обычных! Понял? А теперь спи спокойно, Парень и Ученик.
     Прошла ночь. Егор проснулся поздно. Солнечные лучи золотили окна, покрытые морозными узорами. В печке весело потрескивали дрова. Ни дедушки, ни МурВея в комнате не было.
     Егор быстро поднялся и глянул на стол. В горшочке от цветов стояло маленькое деревце с забинтованным стволом, украшенное елочными игрушками.
     Сердце мальчика болезненно сжалось...
     
     
     ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО СЛОВ К ЧИТАТЕЛЮ
     
     Скоро дело делается, да не скоро сказка пишется. Смотрю я сейчас на свое перо и думаю: стоило лишь довериться ему, и повело оно нас с вами в дальний путь. Где мы только с ним не побывали! И в Москве, и в Пятигорске, и в Чинар-беке даже.
     - Ну, а дальше что? - спрашиваю я. - Где конец нашей сказке? Только задался я этим вопросом, как перо вдруг само потянулось к бумаге и расс^казало вот о чем...
     Отнес Егор окрепшее деревце в лес, снял с него повязку и посадил его на прежнее место. Там оно и растет.
     Но сколько ни приходил к нему Егор, так оно и поныне оставалось де^ревцем. И все же мечтается ему, что однажды придет он в лес и вновь увидит свою верную подругу.
     Сбудется ли его мечта? Кто знает! Я верю, что сбудется.
     Что же касается Искандера Мур-Вея, то могу вам сказать: в одной из советских школ учится мальчик Саша Муравьев. Конечно, учеников с таким именем и такой фамилией сыщется много. Но кто-то из них и есть наш волшебник.
     На этом и сказке конец, хотя дел волшебных на свете еще немало, но пусть о них пишут и другие...