Виталий Бианки.
     
     
     КРАСНАЯ ГОРКА
     
     Чик был молодой красноголовый воробей. Когда ему исполнился год от рождения, он женился на Чирике и решил зажить своим домком.
     - Чик, - сказала Чирика на воробьином языке, - Чик, а где же мы устроим себе гнездо? Ведь все дупла в нашем саду уже заняты.
     - Эка штука! - ответил Чик, тоже, конечно, по-воробьиному. - Ну, выгоним соседей из дому и займем их дупло.
     Он очень любил драться и обрадовался такому удобному случаю показать Чирике свою удаль. И, раньше чем робкая Чирика успела его остановить, он сорвался с ветки и помчался к большой рябине с дуплом. Там жил его сосед - такой же молодой воробей, как Чик.
     Хозяина около дома не было.
     "Заберусь в дупло, - решил Чик, - а когда прилетит хозяин, буду кричать, что он хочет отбить у меня дом. Слетятся старики - и вот зададим соседу!"
     Он и забыл совсем, что сосед женат и жена его уже пятый день мастерит гнездо в дупле.
     Только Чик просунул в дырку голову, - р-раз! - кто-то больно щеелкнул его по носу. Пискнул Чик и отскочил от дупла. А сзади уже мчался на него сосед. С криком сшиблись они в воздухе, упали на землю, сцепились и покатились в канаву.
     Чик дрался на славу, и соседу его приходилось уже плохо.
     Но на шум драки со всего сада слетелись старики воробьи. Они сейчас же разобрали, кто прав, кто виноват, и задали Чику такую встрепку, что он не помнил, как и выдрался от них.
     В себя пришел Чик в каких-то кустах, где прежде ему никогда не случалось бывать. Все косточки у него ныли.
     Рядом с ним сидела перепуганная Чирика.
     - Чик! - сказала она так грустно, что он, верно бы, расплакался, если б только ворпобьи умели плакать. - Чик, мы уже никогда больше не вернемся в родной сад! Где мы выведем теперь детей?
     Чик и сам понимал, что ему нельзя больше попадаться на глаза старикам воробьям: они забьют его насмерть. Все-таки он не хотел показать Чирике, что трусит. Поправил клювом свои растрепанные перышки, немножко отдышалбся и сказал беспечно:
     - Эка штука! Найдем себе другое место, еще получше.
     И они отправились куда глаза глядят - искать себе новое место для житья.
     Только вылетели они из кустов, как очутились на берегу веселой голубой реки. за рекой поднималась высокая-высокая гора из красной глины и песка. Под самой вершиной обрыва виднелось множество дырок и норок. У больших дырок сидели парочками галки и рыжие соколки-пустельги; из маленьких норок то и дело вылетали быстрые ласточки-береговушки. Целая стая их легкой тучкой носилась над обрывом.
     - Смотри, как у них весело! - сказала Чирика. - Давай и мы устроим себе гнездо на Красной горке.
     Чик с опаской поглядел на соколков и галок. Он думал: "Хорошо береговушкам; они сами копают себе норки в песке. А мне чужое гнездо отбивать?" И снова у него заныли сразу все косточки.
     - Нет, - сказал он, - тут мне не нравится: такой шум, прямо оглохнуть можно.
     И они полетели дальше.
     Дальше была роща, а за рощей - домик с дощатым сараем.
     Чик и Чирика опустились на крышу сарая. Чик сразу заметил, чтол тут нет ни воробьев, ни ласточек.
     - Вот где житье-то! - радостно сказал он Чирике. - Гляди, сколько разбросано по двору зерна и крошек. Мы будем тут одни и никого к себе не пустим.
     - Чш! - шикнула Чирика. - Смотри, какое страшилище там, на крыльце.
     И правда: на крыльце спал толстый Рыжий Кот.
     - Эка штука! - храбро сказал Чик. - Что он нам сделает? Гляди, вот как я его сейчас!..
     Он слетел с крыши и так стремительно понесся на Кота, что Чирика даже вскрикнула.
     Но Чик ловко подхватил у Кота из-под носа хлебную крошку и - раз-раз! - опять был на крыше.
     Кот даже не шевельнулся, только приоткрыл один глаз и зорко поглядел на забияку.
     - Видела? - хвастал Чик. - А ты боишься!
     Чирика не стала с ним спортить, и оба принялись искать удобное место для гнезда.
     Выбрали широкую щель под крышей сарая. Сюда принялись они таскать сначала солому, потом конский волос, пух и перья.
     Не прошло и недели, как Чирика положила в гнездо первое яичко - маленькое, все в розовато-бурых пестринках. Чик был так рад ему, что сложил даже песенку в честь своей жены и себя самого:
     
     Чирик, Чик-чик,
     Чирик, Чик-чик,
     Чики-чики-чики-чики,
     Чики, Чик, Чирик!
     
     Песенка эта решительно ничего не значила, зато ее так удобно было распевать, прыгая по забору.
     Когда в гнезде стало шесть яичек, Чирика села их высиживать.
     Чик полетел собирать для нее червячков и мух, потому что теперь ее надо было кормить нежной пищей. Он замешкался немного, и Чирике захотелось поглядеть, где он.
     Только она высунула нос из щели, как с крыши протянулась за ней рыжая лапа с растопыренными когтями. Рванулась Чирика - и целый пучок перьев оставила в когтях у кота. Еще чуть-чуть - и была бы ее песенка спета.
     Кот проводил ее глазами, запустил в щель лапу и выволок разом все гнездо - целый ком соломы, перьев и пуха. Напрасно кричала Чирика, напрасно подоспевший Чик смело кидался на Кота, - никто не пришел им на помощь. Рыжий разбойник преспокойно съел все шесть их драгоценных яичек. Ветер поднял пустое легкое гнездо и скинул его с крыши на землю.
     В тот же день воробьи навсегда покинули сарай и переселились в рощу, подальше от Рыжего Кота.
     В роще им скоро посчастливилось найти свободное дупло. Они снова принялись таскать солому и целую неделю трудились, строили гнездо.
     Соседями у них жили толстоклювый Зяблик с Зяблицей, пестрый Мухолов с Мухоловкой и франтоватый Щегол со Щеглихой. У каждой пары был свой дом, пищи хватало всем, но Чик успел уже подраться с соседями - просто так, чтобы показать им, какой он храбрый и сильный.
     Только Зяблик оказался посильней его и хорошо потрепал забияку. Тогда Чик стал осторожней: он уже не лез в драку, а только топорщил перья и задиристо чирикал, когда мимо пролетал кто-нибудь из соседей. За это соседи на него не сердились: они и сами любили похвастать перед другими своей силой и удалью.
     Первый поднял тревогу Зяблик. Он жил дальше других от воробьев, но Чик услышал его громкое тревожное: рюм-пиньк-пиньк! рюм-пиньк-пиньк!
     - Скорей, скорей! - крикнул Чик Чирике. - Слышишь, Зяблик запинькал, - опасность!
     И правда: кто-то страшный к ним приближался. После Зяблика закричал щегол, а там и пестрый Мухолов. Мухолов жил всего за четыре дерева от воробьев. Если уж он увидел врага, значит, враг был совсем близко.
     Чирика вылетела из дупла и села на ветку рядом с Чиком. Соседи предупредили их об опаности, и они приготовились встретить ее лицом к лицу.
     В кустах мелькнула пушистая рыжая шерсть, и лютый враг их - Кот - вышел на открытое место. Он видел, что соседи уже выдали его воробьям и ему теперь не поймать Чирику в гнезде. Он злился.
     Вдруг кончик его хвоста зашевелился в траве, глаза прищурились: Кот увидел дупло. Что же, ведь с полдюжины воробьиных яиц - неплохой завтрак! И Кот облизнулся. Он вскарабкался на дерево и запустил в дупло лапу.
     Чик и Чирика подняли крик на всю рощу. Но и тут никто не пришел к ним на помощь. Соседи сидели по своим местам и громко кричали от страха. Каждая пара боялась за свой дом.
     Кот зацепил когтями гнездо и вытащил его из дупла.
     Но на этот раз он пришел слишком рано: яиц в гнезде не оказалось, сколько он ни искал.
     Тогда он кинул гнездо и сам спустился на землю. Воробьи провожали его криком.
     У самых кустов Кот остановился и обернулся к ним с таким видом, точно хотел сказать: "погодите, миленькие, погодите! Никуда вы от меня не денетесь! Устраивайте себе новое гнездо, где хотите выводите птенцов, а я приду и слопаю их, да и вас заодно". И он так грозно фыркнул, что Чирика вздрогнула от страха.
     Кот ушел, а Чик с Чирикой остались горевать у разоренного гнезда.
     Наконец Чирика сказала:
     - Чик, ведь через несколько дней у меня непременно будет новое яичко. Летим скорей, найдем себе местечко где-нибудь за рекой. Там уж Кот не достанет нас.
     Она не знала, что через реку есть мост и что Кот частенько хаживает по этому мосту. Чик этого тоже не знал.
     - Летим, - согласился он.
     И они полетели.
     Скоро очутились они под самой Красной горкой.
     - К нам, к нам летите! - кричали им береговушки на своем, на ласточкином языке. - У нас на Красной горке житье дружное, веселое.
     - Да, - крикнул им Чик,- а сами драться будете!
     - Зачем нам драться? - отвечали береговушки. - У нас над рекой мошек на всех хватает, у нас на Красной горке пустых норок много, - выбирай любую.
     - А пустельги? А галки? - не унимался Чик.
     - Пустельги ловят себе в полях кузнечиков и мышей. Нас они не трогают. Мы все в дружбе.
     И Чирика сказала:
     - Летали мы с тобой, Чик, летали, а краше этого места не видели. Давай тут жить.
     - Что ж, - сдался Чик, - раз норки у них есть свободные и драться никто не будет, можно попробовать.
     Подлетели они к реке, и верно: ни пустельги их не тронули, ни галки.
     Стали норку себе по вкусу выбирать: чтобы и не очень глубокая была, и вход пошире. Нашлись такие две рядом.
     В одной они гнездо выстроили, и Чирика высиживать села; в другой Чик ночевал.
     У береговушек, у галок, у соколков - у всех давно уже вывелись птенцы. Одна Чирика терпеливо сидела в темной своей норке. Чик с утра до ночи таскал ей туда пищу.
     Прошло две недели. Рыжий Кот не показывался. Воробьи уже и забыли о нем.
     Чик с нетерпением ждал птенцов. Каждый раз, как притаскивал он Чирике червяка или муху, он спрашивал ее:
     - Тукают?
     - Нет еще, не тукают.
     - А скоро будут?
     - Скоро, скоро, - терпеливо отвечала Чирика.
     Однажды утром Чирика позвала его из норки:
     - Лети скорей: один тукнул!
     Чик сейчас же примчался в гнездо. Тут он услышал, как в одном яйце птенчик чуть слышно тукал в скорлупу слабым клювиком.
     Чирика осторожно помогла ему: надломила скорлупку в разных местах.
     Прошло несколько минут, и птенчик показался из яйца - крошечный, голый, слепой.
     На тоненькой-тоненькой шейке моталась большая голая голова.
     - Да какой он смешной! - удивился Чик.
     - Совсем не смешной! - обиделасть Чирика. - Очень хорошенький птенчик. А тебе нечего тут делать, бери вот скорлупки да закинь их куда-нибудь подальше от гнезда.
     Пока Чик относил скорлупки, выклюнулся второй птенчик и начал потукивать третий.
     Вот туто-то и началась тревога на Красной горке.
     Из своей норки воробьи услышали, как пронзительно вдруг закричали ласточки.
     Чик выскочил наружу и сейчас же вернулся с известием, что Рыжий Кот карабкается по обрыву.
     - Он видел меня! - кричал Чик. - Он сейчас будет здесь и вытащит нас вместе с птенцами. Скорей, скорей летим прочь отсюда!
     - Нет, - грустно ответила Чирика. - Никуда я не полечу от маленьких моих потенчиков. Пусть будет, что будет.
     И сколько ни звал Чик, она и с места не тронулась.
     Тогда Чик вылетел из норки и стал как сумасшедший кидаться на Кота. А Кот лез и лез по обрыву. Тучей вились над ним ласточки, с криком летели на выручку к ним галки и пустельги.
     Кот быстро вскарабкался наверх и уцепился лапой за край норки.
     Теперь ему оставалось только просунуть другую лапу за гнездом и вытащить его вместе с Чирикой, птенцами и яйцами.
     Но в эту минуту одна пустельга клюнула его в хвост, другая - в голову, и две галки ударили в спину.
     Кот зашипел от боли, повернулся и хотел схватить птиц передними лапами. Но птицы увернулись, и он кубарем покатился вниз. Ему не за что было уцепиться: песок сыпался вместе с ним, и чем дальше, тем скорей, чем дальше, тем скорей.
     Птицам стало уже не видно, где Кот; с обрыва неслось только облако красной пыли. Плюх! - и облако остановилось над водой. Когда оно рассеялось, птицы увидели мокрую кошачью голову посредине реки. Сзади поспевал Чик и клевал Кота в затылок.
     Кот переплыл реку и выбрался на берег. Чик и тут от него не отстал. Кот был так напуган, что не посмел схватить его, задрал мокрый хвост и галопом помчался домой.
     С той поры ни разу не видели на Красной горке Рыжего Кота.