ПАВЕЛ ВЕЖИНОВ
     
     ОДНАЖДЫ ОСЕНЬЮ...
     
     Перевод Ю. Топаловой
     
     
     У меня онемела спина, я сидел здесь уже более часа, а он ни разу не шевельнулся на своей узкой кровати. Простыня на нем была без морщинки, как будто под нею лежал уже труп.
     - Нет смысла, - прошептал он утомленно. - Нет никакого смысла во всем этом...
     Я хотел ему возразить, но дыхание перехватило. Сделав па^узу, он без всякой связи продолжил:
     - То, что мы называем жизнью, по сути что-то совсем нере^альное... Как нереальны облака, отраженные в гладкой поверхности озера... Озеро разволнуется - отражение исчезнет, но это совсем не значит, что исчезли и сами облака... Все, что случилось на поверхности воды, - смерть без значения...
     - И все равно надо жить, - вставил я.
     - Наверное, ты прав, - ответил он, поколебавшись. - Но это безрадостно: появляешься из ничего, существуешь и вновь превращаешься в ничто... Другое дело, конечно, если в чем-то находишь смысл собственного существования...
     Я молчал. Белая больничная стена потемнела, вдали слыша^лись раскаты грома. Только лицо его с чистыми, гладко выбри^тыми щеками белело в сумерках. Не поворачивая головы, он посмотрел в окно и тихо сказал:
     - Надвигается гроза, тебе надо ехать.
     - Ничего. Я на машине.
     - Нет, нет, иди... Дорога станет скользкой, опасно...
     Действительно, смысла сидеть здесь уже и не было. Я чувствовал, что распадается даже то малое, что я с большим тру^дом старался построить в его сознании. Я встал и протянул ему руку, но он как-то натянуто улыбнулся и не подал своей:
     - Иди, иди...
     В кабинете я нашел доктора Веселинова. Он склонился над рентгеновскими снимками. Один из них чем-то напоминал мне далекую галактику.
     - Ну что? - спросил он, не поднимая головы.
     Я замялся.
     - Надо, надо его как-то убедить. Без операции я не могу гарантировать ему жизнь...
     - Да, знаю, - сказал я.
     Только теперь он выпрямился и посмотрел на меня своими странными оливкового цвета глазами.
     - Я рассчитываю на вас... Его собственную волю не стоит принимать во внимание...
     Я вышел с тяжестью на душе. Над ущельем нависли черные грозовые тучи. Я вывел машину задним ходом и медленно двинулся вниз по шоссе.
     Гроза настигла меня уже на первых километрах. Это была запоздалая сентябрьская гроза, полная вспышек и грохота. Смотровое стекло заливали потоки воды, и я вынужден был остановиться, тем более что скаты машины были уже достаточно стертыми. Встав на обочине, я заглушил мотор.
     Мне знакомы грозы в Искырском ущелье, прежде я их даже любил: по шоссе в отсветах молний мчится бурный поток; с од^ной стороны - отвесная скала, а с другой - пропасть, дно ко^торой тонет в тумане и потоках воды.
     Я открыл боковое стекло и отодвинулся от руля, чтобы на меня не брызгало. Закурил сигарету. Мысли о смерти друга не оставляли меня. Он уже смирился с нею, и в этом самое страш^ное. Я никак не мог понять, что значит смириться со смертью. Одежда моя все еще сохраняла больничный запах, я чувствовал тошноту. А что, если двинуться прямо в пропасть? Но это же безумие. А разве не безумие все то, что мы делаем за время своего бытия? Вот что, возможно, происходит в душе моего друга! Я продрог и поднял стекло.
     Наконец гроза как будто стихла. Однако мелкий с порывами ветра дождь продолжал моросить. Но вот как-то неожиданно по^розовел асфальт - на западной стороне неба в густой массе облаков открылось небольшое оконце. Сначала медленно, а потом и быстрее я двинулся дальше. Не проехав и двух километ^ров, я заметил на дороге человека. Заметил еще издали - он шел по левой стороне шоссе. Ссутуленный и унылый, он пока^зался мне стариком. В его жилистой шее чувствовалась обре^ченность старого вола, безнадежно влекущего куда-то свой воз. Одет он был в грубые брюки и брезентовую куртку, за спиной у него болтался грязный полупустой рюкзак. Я было проехал мимо него, но вдруг как-то неожиданно для самого се^бя остановился. Когда-то я часто подбирал случайных прохо^жих, но давно уже не делал этого. Наверное, стал более рав^нодушным, а может быть, просто более ленивым.
     Путник оказался моложе, чем я предполагал, ему не было и шестидесяти. Он бросил взгляд в мою сторону, но продолжал свой путь, очевидно не думая, что я мог остановиться ради него. Он, пожалуй, и не особенно промок, наверное, прятался где-то во время грозы.
     - Садитесь! - сказал я. - Если только нам по пути...
     Он с сожалением посмотрел на свои грязные ботинки.
     - Напачкаю у вас...
     - Ничего, садитесь...
     Человек, все еще колеблясь, подошел к машине. Я открыл ему заднюю дверцу. Действительно, его куртка была почти сухой.
     - Спасибо, - усаживаясь, сказал он тихо.
     Рюкзак он не снял. Может, боялся забыть его в машине, а может, просто никогда в ней не ездил.
     - Вы далеко? - спросил я, чтобы только что-то сказать.
     - Куда ветер занесет... - не сразу ответил человек. Меня удивил его голос: он мог принадлежать по меньшей мере бывше^му школьному учителю.
     - Это хорошо, - ответил я. - Потому что я еду только до станции "Владо Тричков"...
     - Я знаю, - сказал человек. - У вас там дача...
     - Простите, мы случайно не знакомы?.. У меня плохая память на лица.
     - Нет, нет, вы меня не знаете, - ответил он. - Но я од^нажды видел вас с духовым ружьем.
     Мне стало не по себе. Действительно, года два назад я ку^пил такое ружье сыну, но не успокоился до тех пор, пока не перестрелял всех окрестных воробьев. Согласитесь, воспомина^ние о таком ребячестве смутило бы любого.
     - Да, верно, - пробормотал я. - Бес попутал...
     Мне показалось, что человек за моей спиной улыбнулся. Я пытался рассмотреть его в зеркальце, но он сидел в углу и никак не попадал в него.
     - Эта страсть исчезнет у людей последней, - ответил он тихо.
     - Какая страсть?
     - Убивать.
     В голосе его не было упрека.
     - Ну, убийство - это чересчур громко сказано, - пробормотал я обиженно. - По сути это просто охота.
     - Ну да, охота, - согласился он. - Но в результате исче^зает некое живое существо...
     Я обернулся, чтобы посмотреть на своего пассажира. Он по^казался мне еще более грустным, глаза его уныло смотрели куда-то сквозь стекло.
     - Вы случайно не вегетарианец? - как-то по-глупому спросил я.
     - Нет, - ответил он. - В этом нет смысла. Тем более что добро в природе - нечто очень трудное для определения...
     Я не ожидал таких суждений от столь простого на вид человека. Мне захотелось узнать что-нибудь о нем самом. Если он действительно жил где-то недалеко, то никак не мог остаться незамеченным. В этом человеке явно было что-то загадочное.
     - Вы живете поблизости? - спросил я.
     - Не совсем, - ответил незнакомец.
     - Я подумал, что вы вышли из какого-то дома: ваша одежда была почти сухой, когда мы встретились.
     - О, я совсем забыл, что вы занимаетесь и криминалисти^кой, - ответил он шутливо.
     Это было уже чересчур. Я снова обернулся, наши взгляды встретились. Пожалуй, я никогда не встречал такого спокойно^го и проницательного взгляда. Вдруг в его глазах что-то дрогнуло.
     - Осторожно! - крикнул он.
     И только в следующий миг я осознал, что машина скользит. С бешеной скоростью она неслась вниз по шоссе, потеряв вся^кое управление. Еще мгновение, и, съехав с дороги, мы полетели в пропасть. Именно полетели - это самое подходящее сло^во. Помню, я даже не успел закрыть глаза в ожидании страшно^го удара, как вдруг с изумлением заметил, что машина парит над бездной. Сделав поворот, она мягко и почти неощутимо коснулась покрышками асфальта шоссе.
     Я оцепенел. Первой моей мыслью было, что это сон или гал^люцинация. Я совсем забыл о человеке, который сидел за моей спиной, как вдруг услыхал его голос, все такой же спокойный и тихий:
     - Не пугайтесь. Все, что произошло, вполне объяснимо.
     Я обернулся. Он сидел на своем месте, как будто ничего особенного и не произошло.
     - Вы что-нибудь слышали о левитации? - спросил он.
     - Да, это какие-то там штучки фокусников... Но может ли такое происходить с автомашинами?..
     Незнакомец усмехнулся.
     - С машинами труднее... Но принцип тот же...
     - Вам знакомы антигравитационные силы?
     - Да, что-то подобное...
     - Но для этого, наверное, необходима огромная энергия, - пробормотал я недоверчиво.
     - Энергия не исчерпывается людскими представлениями о ней...
     Что он хочет этим сказать? Будто он не человек? Я еще и еще смотрел на обрывающиеся у края пропасти следы колес. Я человек без предрассудков и способен признать существование самого дьявола, если увижу его собственными глазами. Но человек за моей спиной никак не походил на дьявола.
     - Вы сделали это ради меня? - спросил я снова.
     - Не совсем... Но это случилось по моей вине. Если бы я не подсел к вам в машину, возможно, этого бы и не произошло...
     Он уселся поудобнее и добавил:
     - Поехали!..
     Включив зажигание, я вспомнил, что вообще его не выклю^чал. Руки мои все еще слегка дрожали. Когда мы проехали мет^ров сто, я заговорил снова:
     - Собственно, каждый, кем бы он ни был, тайно верит в чу^деса... Но только сейчас я понял почему: он не может примириться со смертью.
     - В происшедшем нет никакого чуда, - ответил мой спутник. - И никакого, опять же, особенного блага. Бессмертие сознания не является проблемой в существующей и возможной природе. Проблема совсем в другом...
     - В чем же именно?
     - Много хотите знать, - ответил он шутливо. - Вообще проблема в самом существовании...
     - Вы земной человек? - спросил я прямо.
     Мгновение он молчал.
     - Мне интересно услышать ваше мнение.
     - То, что вы сделали, люди, наверное, научатся делать через сотни лет... - ответил я.
     - Вы оптимист. А вот я не верю, что так скоро.
     - Тогда получается, что вы посланник какой-то внеземной цивилизации?
     - Вполне логично.
     - А так ли?
     - Доверьтесь собственной логике...
     - Почему вы все-таки не отвечаете прямо?
     - Стараюсь хотя бы формально соблюсти данные мне инструк^ции.
     Некоторое время мы ехали молча. Интересно, как быстро и легко может примириться человек с самыми невероятными собы^тиями, стоит ему лишь раз поверить в них. А я действительно в них поверил. Дождь прекратился, мне навстречу проехали первые за всю дорогу два грузовика. Это как бы придало мне смелости, и я осторожно спросил:
     - Куда вы направляетесь?
     - Я уже говорил, что просто путешествую...
     - Не хотите ли заехать ко мне?
     - Почему бы и нет? - ответил он. - Мне некуда спешить...
     Мы приближались к станции "Владо Тричков". Стали попа^даться люди, возле дороги босая девчушка вела на короткой веревке большую белую козу. Как всегда, перед павильоном стояло несколько грузовиков. Я свернул вправо от шоссе; уз^кая неровная дорога привела нас к воротам дачи.
     - Прибыли, - вздохнул я с облегчением.
     Мы вышли из машины и направились к калитке. Я пропустил его вперед. Идя за ним, я обратил внимание, как по-земному он выглядит: стоптанные ботинки, поношенные брюки, выгорев^ший рюкзак. Даже во сне не пришло бы на ум, что можно встре^тить такого представителя звездных миров.
     В холле он снял рюкзак и поставил его рядом со стулом, на который сел. Я расположился напротив. Я уже не чувствовал ни смущения, ни беспокойства, словно ко мне зашел мой приятель. Теперь я мог внимательно рассмотреть его лицо. Но оно было таким же обычным, как и все р нем. Он был человеком из плоти и крови - от седых прядей в бороде до выцветших ресниц. И вдруг меня охватило какое-то неприятное чувство: уж не стал ли я жертвой мистификации?
     - Что вы будете пить? - спросил я.
     - Если можно, стакан томатного сока из холодильника, - ответил он спокойно.
     - И немного водки?
     - Нет, чистый...
     - Вы знаете, что еще есть в холодильнике?
     - Достаточно набит, - ответил он шутливо. - Но кроме всего прочего, там есть тарелка с мелкой жареной рыбой.
     Это было совершенно точно. Я наловил рыбы несколько дней назад в Искыре. Зажарил ее, но не успел съесть.
     - Кстати, захватить ее? - спросил я обрадованно.
     - Нет, нет, спасибо, я не голоден...
     - Но вы же, как и я, из плоти и крови... и, наверное, тоже можете проголодаться...
     - Не совсем так, - ответил он. - То, что вы видите, скорее хорошая имитация...
     - Как это понимать?
     - А вот!
     Он на мгновение сосредоточился, потом поднял правую руку и ударил ею по круглому столику, который стоял между нами. Но звука удара не последовало, а рука спокойно прошла через твердую материю, словно была бесплотна. Я был ошеломлен. Не знаю почему, но это поразило меня гораздо сильнее, чем неве^роятный маневр машины над бездной.
     - Вот видите, сколь странные для вас свойства могут быть у материи, - сказал он. - Из нее действительно можно сделать все...
     - Я где-то читал, - пробормотал я, - что такого не может быть.
     - И я об этом читал, - усмехнулся он. - Для вас это действительно невозможно, как бесконечно многое невозможно и для нас. Но во Вселенной возможно все. Кроме создания субстан^ции, разумеется. Она существует, и это ее полностью исчерпы^вает...
     Я озабоченно молчал.
     - А томатный сок будет? - спросил он.
     Все так же молча я прошел на кухню. Взяв две банки томатного сока и два чистых стакана, я вернулся в холл. Незнакомец сидел на своем стуле, задумчиво глядя в широкое окно. Я пробил консервные банки и разлил сок по стаканам.
     - Давайте чокнемся!.. Хотя бы томатным соком...
     - Чокнемся! - согласился он.
     Стаканы зазвенели. Незнакомец пил сок, как мне показалось, с явным удовольствием.
     - Я хочу задать вам еще один вопрос, - сказал я. - Нас^колько я понимаю, вы находитесь здесь, на Земле, не для того, чтобы поделиться с нами своими познаниями... Но тогда для чего же?.. Чтобы нас контролировать?
     - Нет, разумеется. Контролировать вас или помогать вам - это в принципе одно и то же: вмешиваться в ваши дела... Но мы никогда этого не сделаем. Просто-напросто я нахожусь здесь в качестве наблюдателя и беспристрастного информатора нашей цивилизации...
     Такое заявление, как ни странно, меня не удивило.
     - Я так и думал, - заметил я.
     Он посмотрел на меня с любопытством.
     - А почему именно так?
     - Обычная логика, - ответил я. - В бесконечной Вселенной практически должно существовать бесконечное число комбинаций материи. И, разумеется, нельзя допустить, что только здесь, на нашей маленькой планетке, существует та единственная комбинация, которая называется человеческим сознанием. Это аб^сурдно.
     Он едва заметно улыбнулся.
     - Разве не так? - спросил я удивленно.
     - Продолжайте, продолжайте...
     - Хорошо. Наша цивилизация существует всего несколько ты^сячелетий, но за это время она стала достаточно могучей. Скоро нога человека ступит и на другие планеты. А если бы она существовала несколько миллионов лет? Вполне возможно, что где-то во Вселенной такие цивилизации и есть. Для них не составляет проблемы вступить с нами в контакт. И я не однаж^ды задавал себе вопрос, почему этого не случилось до сих пор.
     - Однако я мог бы вам ответить, что время и пространство реально существуют, - сказал он спокойно, - и что масштабы вашего существования несоизмеримы с масштабами времени и пространства в нашей Галактике...
     - Вот это утверждение мне кажется абсурдным, - сказал я. - Мне трудно поверить, что даже скорость света имеет предел. Все понятия очень относительны. Абсолютна только субстанция. И глубокое знание ее сущности, наверное, откроет для нас гораздо более прямые пути для общения.
     Я замолчал и выжидательно посмотрел на него. Он тоже молчал, как-то, казалось, бессознательно покачивая головой.
     - Надо сказать, ваши слова не лишены оснований, - ответил он наконец. - Но тогда должна была бы существовать и такая комбинация, как Галактика с человеческой цивилизацией.
     - А почему бы и нет? - спросил я легкомысленно.
     - Однако тогда распадается и ваша теория об обязательных контактах.
     Конечно, он был прав.
     - И кроме того, - продолжал незнакомец, - не стоит припи^сывать каждому сознанию качества земного человеческого сознания. Может быть и такое сознание, которое разминется с ва^шим земным сознанием, даже не заметив его или не обратив на вас внимания. А может быть, и заметит, но вы окажетесь вне его пути и цели. Разве вы обращаете внимание на муравьев, которые копошатся в вашем саду, хотя вы и знаете, что это живые существа? И разве вы стараетесь чем-то облегчить их существование?
     - Но у них нет сознания!
     - Кто вам сказал?.. И потом, это не настолько обязатель^но, как вы думаете. А может быть, они более совершенны, с вашей точки зрения, в том, что вы, люди, называете развити^ем. Кроме того, вы говорите о сознании вообще, в космическом масштабе, не умея показать мне его устойчивое и общее качество. Можно было бы допустить, например, что самое сущест^венное качество сознания - его непрочность. Или же его само^уничтожение на определенных этапах развития. Таким образом отпадает и ваше основное утверждение о его бесконечном со^вершенствовании на протяжении огромных периодов времени.
     - Да, действительно, вы правы, - ответил я смущенно. - Несмотря на то что самый факт вашего присутствия говорит не в пользу таких доводов.
     - Сейчас я говорю не о фактах, а о вашей логике.
     - В таком случае я предпочел бы говорить о фактах, - сказал я.
     Он снова покачал головой.
     - К сожалению, именно об этом мы говорить не можем.
     - Но почему? - спросил я не без раздражения.
     - Это я могу вам сказать... Вы сами должны приобрести свои знания... Собственными силами пройти свой путь. Может быть, именно в этом смысл земного человеческого существования?
     Голос его был тих, но в нем было какое-то особое звуча^ние, и в первый раз у меня мелькнула мысль, что это не совсем человеческий голос.
     - Наверное, вы правы, - ответил я. - Но я не могу предс^тавить себе вашу нравственную сущность. В конце концов, вы живете среди нас, видите наши страдания, неправду, насилие, видите, как иногда, несчастные и беспомощные, мы не можем вырваться из магического круга своего невежества, ясно соз^наете, что вам так легко помочь всему, что несет добро и справедливость, но не делаете этого. Не угрожает ли это ва^шему собственному существованию?
     Он посмотрел на меня как-то по-особенному.
     - А если в нашей нравственной сущности гораздо больше ра^зума, чем чувств?
     - Мне трудно это предположить, - сказал я. - Если ваша цивилизация намного совершеннее нашей, такой же должна быть и ваша нравственность. Не может быть, чтобы вы примирились, например, с войнами. Представьте себе, что завтра над чело^вечеством нависнет угроза атомного уничтожения. Неужели вы и тогда нам не помешаете?
     - Разумеется, нет! - ответил он твердо. - Вы сами должны пережить кризис. Если мы помешаем вам искусственно, вы не выработаете иммунитета и в следующий раз погибнете от еще более страшной катастрофы.
     Я печально покачал головой.
     - Это логично!.. Но все же я не могу с этим согласиться. Почему вы не поможете нам хотя бы избавиться от страданий, в которых мы сами не виноваты?.. Избавьте нас хотя бы от ра^ка...
     - Я уже сказал вам, - ответил он, слегка нахмурившись. - Это решение тех, кто совершеннее меня, они знают, что вам нужно... И я не имею права ничего изменить...
     Именно тут заманчивая мысль пришла мне в голову:
     - Тогда помогите хотя бы моему другу... Согласитесь, что один-единственный случай вмешательства не может изменить пути человеческого развития.
     Незнакомец молчаливо откинулся на спинку стула. Мне показалось, что он колеблется, но я ошибся.
     - Нет, я не имею права сделать это! - сказал он, слегка нахмурившись.
     - А почему же вы помогли мне?.. Почему избавили от смерти меня?
     - В тот момент я вообразил, что в этом будет моя вина... А я, естественно, не имею права быть виноватым.
     На дворе уже стемнело, а в комнате все еще было светло, как днем. Но тогда я не обратил даже на это внимания.
     - И все же вы вмешиваетесь в земные дела, - сказал я. - Я напишу обо всем, что произошло сегодня.
     - В одно мгновение я мог бы стереть в вашей памяти все связанное с нашей встречей, - улыбнулся он.
     - Вы это сделаете?
     - Разумеется, нет... Пишите, что хотите... Все равно вам никто не поверит...
     Это было последним, что я запомнил из нашего разговора.
     Проснулся я на рассвете. Оказалось, что, не раздеваясь, я заснул в кресле, на котором сидел вчера вечером. Или, вер^нее, был усыплен. Незнакомец накрыл меня пледом и, конечно, исчез. Но я все помнил - он не посягнул на мою память. Я встал и открыл окно. Было тихо. Солнце еще не взошло. В глу^бине двора светились головки хризантем. Не знаю, в каком ми^ре жил мой странный попутчик, но наш был сейчас необыкновен^но красив.
     Несколько дней прошли, как во сне. Я работал, конечно, но все, что появлялось на бумаге, казалось мне постным и безв^кусным. Читал, но и это не помогало. Наконец, в воскресенье завел машину, медленно съехал по узкой колее на шоссе и почти бессознательно повернул налево, к санаторию. По мере приближения тревога во мне возрастала. Я миновал место, где чуть было не произошла катастрофа, но не остановился: меня сжигало внутреннее нетерпение.
     Даже не помню, как я подъехал к санаторию. Когда я вор^вался к доктору Веселинову, тот, как и в прошлый раз, сидел на своем обычном месте с рентгеновскими снимками в руках. Он посмотрел на меня с удивлением.
     - Произошло невероятное! - воскликнул он.
     Чувство огромного облегчения охватило меня.
     - Что именно?
     - Ваш друг выздоровел.
     - Как выздоровел? - лицемерно удивился я.
     - А вот так - взял и выздоровел. Вот снимок - будто бы никогда ничем и не болел... Словно у него легкие полностью обновились...
     Мне не нужно было смотреть на снимки, но я продолжал свое:
     - Не может быть! Наверное, вы что-то спутали...
     - Как не может быть, когда это факт! - ответил он раздра^женно. - Вторично снимки были сделаны под моим личным конт^ролем.
     Я счел благоразумным промолчать.
     - Я сделаю сообщение. Мои коллеги будут ошеломлены.
     - Вы не сделаете никакого сообщения, - усмехнулся я.
     - Почему? - удивился он.
     - Потому что вы сообщите факт, который не сможете объяс^нить...
     Он поморщился, но промолчал.
     - И во-вторых, что более важно, даже если вы и сообщите о факте, никто ему не поверит.
     - Как не поверит? Но вот же снимки!..
     - Снимки... Вы сами видели минимум двадцать снимков "ле^тающих тарелок", но это не значит, что вы в них верите?
     - Да, но у меня, опять же, есть выздоровевший человек...
     - И это вам не поможет...
     - Вы тоже не верите? - спросил он резко.
     - Именно я верю... Но другие не поверят. Вы же научный работник и понимаете, что этого не может быть. Ваши коллеги сочтут вас сумасшедшим или мошенником... Причем второе более вероятно.
     - Да, - сказал он с облегчением, - вы правы. Случай - еще не достоверный научный факт...
     - А где же бывший больной?
     - Недавно гулял в парке...
     Я подошел к окну. Мой друг стоял возле куста и внимательно рассматривал какой-то предмет, который держал в руке.
     - Ты что там делаешь? - крикнул я ему.
     Он обернулся. Это было его прежнее лицо, лицо до болезни.
     - Да вот - улитка...
     - Немедленно положи ее на место. Слышишь?
     - Почему?
     - Говорю тебе, положи!.. Скорее!..
     Не возражая, он стал осторожно закреплять улитку на вет^ке. Но когда отнял руку, улитка свалилась на землю. Он наг^нулся...