Эрл Стэнли Гарднер под псевдонимом А.А.Фэйр
     
     Вороны не умеют считать
     
     (Crows Can't Count, 1946)
     
     (Дональд Лэм и Берта Кул)
     
     Scan&spellcheck - tymond (tymlib.narod.ru)
     
     Глава 1
     
     У стола Берты Кул сидел посетитель. Это был богач, случайно попавший в трущобы, где ему все противно, даже сам воздух.
     Когда я вошел в кабинет, Берта приветливо улыбнулась, а посетитель посмотрел на меня так, словно заранее приготовился увидеть нечто отвратительное.
     Берта была сама любезность - значит, об оплате они еще не говорили.
     - Знакомьтесь, мистер Шарплз, это мой партнер Дональд Лэм,- сказала Берта.- Выглядит он не очень солидно, зато ума ему не занимать. Дональд, это мистер Шарплз, горнопромышленник из Латинской Америки. Он пришел к нам по делу.
     Вертящийся стул издал резкий металлический звук, когда Берта, устраиваясь поудобнее, навалилась на него всей своей тяжестью. На ее губах по-прежнему играла улыбка, но по глазам я видел, что требуется моя помощь.
     Я присел.
     - Мне это не нравится,- глядя на меня, недовольно произнёс Шарплз.
     Я промолчал.
     - По-моему, ваша коллега считает, что мною движет праздное любопытство,- продолжил Шарплз нарочито обиженным тоном, но лицо его оставалось невозмутимым, как у тех, кто говорит: "Я не люблю брать последний кусок с тарелки", а затем этот кусок преспокойно съедает.
     Берта попыталась что-то сказать, но я взглядом дал понять, чтобы она помолчала. Наступившая пауза тяготила Берту, и она, не выдержав, начала:
     - Но ведь мы для этого и существуем...
     - Речь идет не о нас,- перебил Шарплз тем же холодным тоном.- Речь идет обо мне.
     - Разумно,- сказал я.
     Шарплз резко, словно на пружине, повернулся, но не прочел на моем лице ничего, кроме вежливого интереса...
     Очередную паузу прервал скрип стула, на котором сидела Берта. Но Шарплз больше не обращал на нее внимания - он смотрел на меня:
     - Я уже рассказал обо всем вашей коллеге. Придется повторить специально для вас. Согласно завещанию покойной Коры Хендрикс - я один из двух опекунов ее наследства. Наследников тоже двое - Ширли Брюс и Роберт Хокли. Вам известны завещания такого рода?
     - Да,- ответил я.
     - Дональд - дипломированный юрист,- поспешила вставить Берта.
     - Почему же он не работает по профессии?- съязвил Шарплз.
     Берта хотела ответить, но я опередил ее:
     - Я понял, что в законодательстве есть лазейка, зная о которой убийца может избежать наказания.
     - Вы имеете в виду состав преступления?- спросил Шарплз с видом знатока.
     - Вы правы. Я счел это несправедливым, но вышестоящим инстанциям не понравились мои соображения.
     - И что же, законодательство не изменилось?
     - Увы.
     Тон Шарплза стал иным. Теперь в нем слышалось уважение, смешанное с любопытством.
     - Может быть, когда-нибудь вы расскажете об этом подробнее?- спросил он.
     Я покачал головой:
     - Однажды я совершил ошибку. И начальству это не понравилось. Вот и все.
     Какое-то мгновение Шарплз молча смотрел на меня, а затем продолжал:
     - По условиям завещания опекуны до истечения срока опеки вольны выделять наследникам такую сумму, какую считают нужной. А срок опеки истечет, когда младшему из них исполнится двадцать пять лет. Тогда все должно быть разделено поровну.- Снова помолчав, Шарплз многозначительно добавил: - Это налагает на вас особую ответственность.
     - И как велико наследство?- спросила Берта. Шарплз даже не повернул головы в ее сторону.
     - Это не имеет прямого отношения к делу,- бросил он через плечо.
     Стул под Бертой снова заскрипел.
     - Так на чем мы остановились?- спросил я.
     - Мне нужна ваша помощь.
     - Чем же мы можем помочь?
     - Дело весьма деликатное.- С этими словами Шарплз мрачно уставился на меня.
     Я молчал.
     Опять скрипнул стул - Берта, бросив на меня короткий взгляд, склонилась над столом.
     Нарушить молчание пришлось Шарплзу.
     - Должен сообщить вам кое-что о тех, кто имеет непосредственное отношение к делу,- начал он.- Кора Хендрикс скончалась скоропостижно. Близких родственников у нее не было. Ширли Брюс - дочь ее давно умершей двоюродной сестры. Осиротевшую девочку Кора Хендрикс взяла к себе. Было это всего за несколько месяцев до того, как она умерла сама. Что касается Роберта Хокли, то он ей вообще никакой не родственник. Он сын близкого друга Коры, который умер на год раньше ее.- Шарплз откашлялся.- Роберт Хокли,- продолжил он тоном судьи, оглашающего приговор,- молодой человек весьма сомнительного поведения. По правде сказать, просто дикарь. Он упрям, невоспитан, подозрителен, в нем так и клокочет дух противоречия.- Уловив на моем лице тень сомнения, Шарплз добавил: - Я отвечаю за свои слова.
     - Игрок?
     - Естественно.
     - И ему нужны деньги,- заметил я.
     - Естественно.
     - И вы их даете?
     - Мы выделяем Роберту Хокли довольно скромную сумму, мистер Лэм. То, что он от нас получает, едва превышает минимум, определенный завещанием.
     - Ну а мисс Брюс?
     - О,- Шарплз заметно смягчился.- Мисс Брюс совсем другое дело. Это весьма сдержанная, воспитанная, красивая девушка, и она не бросает денег на ветер.
     - Блондинка или брюнетка?
     - Брюнетка. А собственно, зачем вам знать?
     - Просто так.
     Шарплз внимательно посмотрел на меня.
     - Ее внешность не имеет к делу никакого отношения... Нам очень не хотелось бы обделять Роберта Хокли. Мы могли бы давать ему больше...
     - Но он игрок. И каждый полученный цент ставит на карту. Не так ли?
     Шарплз задумался, а затем медленно произнес:
     - Роберт Хокли - своеобразный молодой человек. Когда мы отказались давать столько, сколько он хотел, он занял денег и открыл небольшое авторемонтное предприятие.
     - Ну и как у него идут дела?
     - Не знаю. Я пытался навести справки, но ничего не смог выяснить. Вообще-то я сильно сомневаюсь, что такой человек может чего-либо добиться. Угрюмый, замкнутый...
     - Он служил в армии?
     - Нет. Признали непригодным по состоянию здоровья. Меня это очень огорчило. Ведь, окажись он в армии, многие наши проблемы решились бы сами собой. К тому же армейская дисциплина, по всей вероятности, благотворно повлияла бы на него.
     - Но его ведь могли убить,- заметил я. Шарплзу мои слова не понравились. Он повернулся к Берте.
     - Не знаю, что заставило меня прийти сюда... Берта улыбнулась.
     - Знаете, посещение частных детективов чем-то похоже на посещение турецкой бани. Попав туда впервые, испытываешь неловкость. Но потом, побывав там во второй, третий раз, входишь во вкус и понимаешь, что именно этого тебе и не хватало.
     Шарплз вроде бы снова обрел самоуверенность.
     - Мне нужна информация. Сам я не могу ее получить,- сказал он.
     - Для этого существуем мы,- подхватила Берта.
     - С Ширли Брюс тоже не все так просто,- продолжил Шарплз.- Но здесь совсем другие проблемы. Дело в том, что юридически мы имеем право выдавать каждому из наследников столько, сколько считаем уместным. Например, одному десять тысяч долларов в месяц, другому вообще ничего. Сами понимаете, это нарушило бы баланс... Короче, я хочу сказать, что мы вправе выделять одному из наследников больше, а другому меньше.
     - На сто двадцать тысяч долларов в год,- заметил я.
     - Не надо понимать столь буквально, мистер Лэм. Это всего лишь пример.
     - Так я и понял, мистер Шарплз.
     - Теперь вам ясно? Я кивнул.
     - Ширли Брюс - решительная молодая девушка. У нее свои правила и убеждения. Самое удивительное, что она наотрез отказалась принять хоть на цент больше, чем мы даем Роберту. Так что мы попали в сложное положение...
     - Вы хотите сказать, что Ширли возвращает вам деньги?- спросила Берта.
     - Увы, это так.
     - Ничего не понимаю!- воскликнула Берта.
     - Я тоже,- сказал Шарплз.- Но она считает это правильным. Не хочет, чтобы ей оказывали предпочтение. Считает, что наследство должно быть разделено поровну, и ей плевать на наше право выдавать деньги по своему усмотрению.
     - А у вас есть такое право?
     - Да, пока младший из наследников не достигнет двадцати пяти лет... И пока не истечет срок опеки.
     - Выходит, когда Роберту Хокли исполнится двадцать пять, вы должны будете отдать ему половину оставшихся денег?
     - Нет, когда двадцать пять лет исполнится Ширли. Роберт на три года старше, и ему будет уже двадцать восемь. К этому сроку мы либо сразу выделим ему половину всех средств, либо учредим пожизненную ренту, половина которой будет причитаться ему.
     - То есть все поделите поровну, не так ли?
     - Да, но мы можем выбирать: дать наличными или учредить пожизненную ренту.
     - И это все, что вы можете?
     - Да.
     - Но пока срок опеки не истек, вы имеете право выделять деньги наследникам по своему усмотрению?
     - Вот именно.
     - Так что же вам от нас нужно?
     - Понимаете,- замялся Шарплз,- мне трудно объяснить, что за человек Ширли Брюс... Это очень решительная молодая особа...
     - Вы это говорили...
     Неожиданно Шарплз переключился на другую тему:
     - Вы знаете Бенджамина Наттолла?
     - Владельца ювелирного магазина?
     - Да.
     - Не знаком, но слышал о нем.
     - Кажется у него очень дорогой магазин?- вступила в разговор Берта.
     - Он имеет дело с драгоценностями самого высокого качества,- ответил Шарплз.- Предпочитает изумруды. Большая часть наследства Коры Хендрикс - золотые прииски в Колумбии... Вы разбираетесь в изумрудах?
     Глаза Берты загорелись.
     - Лучшие в мире изумруды добывают в Колумбии,- пояснил Шарплз.-Колумбийское правительство полностью контролирует их добычу, устанавливает ее размер, правила огранки и продажи. Неизвестно, чем именно определяются решения правительства - это государственная тайна. И если кто-то сумеет выяснить конъюнктуру, можно сказать, что ему крупно повезло.
     - То есть?- поинтересовалась Берта.
     - Гм, представьте себе, что на несколько лет добыча изумрудов прекращена... Правительство Колумбии будет утверждать, что это в интересах государства. Если вы сможете войти в доверие к кому-либо из членов правительства, то, пожалуй, вам покажут запас изумрудов - вот, дескать, тут все, а теперь добыча стоит очень дорого, и приходится ждать более благоприятной конъюнктуры...
     - Ну и что?- спросила Берта.
     - Дело в том,- продолжал Шарплз,- что неизвестно, действительно ли увиденное вами - весь запас изумрудов. Выяснить же это невозможно. Вам показывают какие-то камни, разложенные по полкам. Поди разберись...
     - Кора Хендрикс владела не только золотыми приисками, но и месторождениями изумрудов?- уточнил я.
     - Вовсе нет. Не торопитесь с выводами, молодой человек, это может привести к ошибкам. Мы работаем с гидравлической техникой на золотых приисках, расположенных весьма далеко от изумрудного пояса. Но у меня хорошие связи в деловых кругах Колумбии, и я разбираюсь в конъюнктуре изумрудов.
     - А при чем здесь Наттолл?- спросил я.
     - Я довольно часто бываю в Колумбии, и, как уже сказал, там у меня есть деловые связи. Второй опекун, Роберт Кеймерон, бывает там еще чаще. Кое-что я знаю сам, кое-что - от Кеймерона. Сплетни, слухи - все это может пригодиться. А Наттолл - специалист по изумрудам, и потому нуждается в такого рода информации.
     - И вы с ним откровенны?
     - Не совсем. Бывают сведения конфиденциального характера, ну а со сплетнями и различными слухами я его знакомлю. Мы по-своему близки, хотя он очень ловок и скрытен, короче, хитер как черт. Что ж поделаешь - приходится.
     - У вас с ним какие-то общие деловые интересы?
     - Нет. Отношения чисто дружеские.
     - Тогда при чем здесь он? Шарплз откашлялся.
     - Два дня назад я виделся с Наттоллом. Естественно, речь зашла об изумрудах. Он сказал, что недавно приобрел для продажи интересную изумрудную подвеску - камни редкой глубины цвета. Хочет отдать их в переогранку, а оправу переделать.
     Шарплз снова откашлялся и положил ногу на ногу.
     - Ну-ну?- Берте не терпелось узнать, что дальше.
     - Наттолл показал мне эту подвеску. Я узнал ее. Я узнал бы ее из тысячи, хотя видел давно. Когда-то она принадлежала Коре Хендрикс и была завещана Ширли Брюс.
     - Наттолл взял ее, чтобы переделать и переогранить или для продажи?
     - Для продажи. Переделать подвеску - его идея.
     - И что же?
     - А то, что я хочу знать, почему Ширли отдала подвеску ювелиру. Если ей нужны деньги, то зачем и сколько.
     - А вы не хотите спросить об этом у нее?
     - Нет, если она сама не рассказала мне, не могу же я приставать с такими вопросами. Да и, может быть, все не так просто...
     - Что вы имеете в виду?
     - Ну, а если на нее оказали давление...
     - Шантаж?
     - Мне не нравится это слово, мистер Лэм. Лучше говорить о давлении.
     - Разве это не одно и то же? Шарплз промолчал.
     - Так что же вы хотите от нас?- поинтересовалась Берта.
     - Узнать, во-первых, как попала подвеска к Наттоллу. Думаю, это не просто: ювелиры умеют хранить тайны клиентов. А во-вторых, зачем Ширли деньги и сколько именно.
     - Каким образом я смогу познакомиться с мисс Брюс?- спросил я.
     Я представлю вас.
     - А как быть с Наттоллом?
     - Понятия не имею. Это ваша забота.
     - Может быть, пойти к нему в магазин и поинтересоваться, есть ли в продаже изумрудная подвеска такого-то типа?- предложила Берта.
     : Не говорите глупостей!- прервал ее Шарплз.- Один шанс из ста, что Наттолл Покажет вам подвеску. А если и покажет, вам все равно не удастся узнать, как она к нему попала. Это не простое дело, мисс Кул. Берта откашлялась.
     - Обычно мы берем аванс...
     - Это не в моих правилах.
     - Без аванса мы не работаем,- вмешался я.- Выпишите, пожалуйста, чек на пятьсот баксов и нарисуйте подвеску.
     Шарплз молча смотрел на меня. Берта протянула ему ручку.
     - Спасибо, не надо,- отказался Шарплз,- Чтобы нарисовать ювелирное изделие, нужен карандаш. Иначе не передать игру света...
     - Ручка нужна, чтобы подписать чек,- твердо сказал я.
     
     Глава 2
     
     Ювелирный магазин Наттолла напоминал ледяной дворец. Вошел я в него через автоматически раскрывающиеся двери. Я знал, что стоит нажать определенную кнопку, и двери эти станут непреодолимым препятствием на пути нежеланного гостя.
     Изысканно одетый молодой человек с безупречными манерами придирчиво окинул меня взглядом и вышел навстречу.
     - Наттолл на месте?- спросил я.
     - Не знаю. Утром я его не видел. Если он здесь, что передать?
     - Скажите, что его спрашивает Дональд Лэм.
     - По какому делу?
     - Я детектив.
     - В этом я почти не сомневался,- улыбнулся молодой человек.
     - А я не сомневался, что вы не сомневались,- парировал я.
     - Зачем вам мистер Наттолл?
     - У меня к нему небольшое дело.
     - Какое?
     - Недавно была заложена одна вещица. Она меня интересует.
     - Вы ищете ее у нас?
     - Да.
     - А зачем она вам?
     - Для дела.
     - Вы не могли бы ее описать?
     - Я хотел бы поговорить с вашим шефом.
     - Минутку. Подождите, пожалуйста, здесь. Слово "здесь" он произнес так, будто приказал мне стоять по стойке "смирно".
     Я закурил. Молодой человек быстро направился к телефону, что-то проговорил в трубку, затем так же быстро вышел через служебную дверь. Вскоре он вернулся.
     - Мистер Наттолл уделит вам несколько минут. Мы поднялись по широкой лестнице, прошли через приемную, где сидела секретарша, и оказались в просторном кабинете. Мягкое освещение, ковер и удобные кресла создавали атмосферу особой, изысканной роскоши.
     Человек, сидевший за письменным столом, неприязненно посмотрел на меня. Таким взглядом обычно встречают налоговых инспекторов.
     - Наттолл,- представился он.
     - Лэм.
     - Документы у вас с собой?
     Я протянул свое удостоверение.
     - Что вам угодно?
     - Меня интересует изумрудная подвеска.
     - Какая?- Ни один мускул не дрогнул на его лице. Я достал из кармана листок с рисунком Шарплза и положил на стол.
     Наттолл, внимательно рассмотрев рисунок, заметил:
     - Разве вы не знакомы с порядком розыска вещей такого рода?
     - Это не совсем обычное дело.
     Наттолл продолжал рассматривать рисунок. После минутной паузы он сказал:
     - Ничего подобного у меня не было и нет. Зачем вы пришли?
     - Мне говорили, что вы хорошо разбираетесь в изумрудах.
     - В некоторой степени. Но такой подвески у меня нет, да я никогда и не видел ничего похожего.
     Я протянул руку за листком. Наттолл еще раз глянул на него и вернул мне.
     - Вы говорите, эта подвеска нужна для дела, которым вы занимаетесь?
     - Да.
     - Вы не могли бы сказать, что это за дело?
     - Зачем? Вы же не видели подвеску?
     - Она может попасть ко мне.
     - Если попадет, позвоните в полицию.
     - Зачем мне брать на себя такую ответственность?
     - Можете сослаться на меня.
     - Мистер Лэм, я не привык проявлять подобного рода инициативу. Если вам нужно, сообщите в полицию сами.
     Я сложил листок с рисунком и засунул в бумажник.
     - Мой клиент, мистер Наттолл, пока еще не обратился в полицию. Пока еще.
     - Если бы вы были чуть более откровенны, мистер Лэм, я, возможно, постарался бы как-то помочь вам...
     - Но вы же не видели подвеску.
     - Нет. До свидания, мистер Лэм.
     Я вышел из кабинета и спустился по лестнице. Автоматически раскрылись двери, пропуская меня на улицу. Затылком я чувствовал враждебные взгляды продавцов.
     Берта ждала меня, сидя в нашей служебной машине, которую поставила за углом. Она была в своих лучших мехах, в ушах - бриллиантовые серьги. Она с трудом сдерживала волнение.
     - Теперь твоя очередь, Берта. Не забудь: как только кто-нибудь поднимется к Наттоллу, подашь мне знак. Помни: ты просто капризная покупательница. У этих продавцов наметанный глаз. Малейший промах - и тебя вычислят.
     - Не вычислят. Я знаю, как с ними разговаривать,- прервала меня Берта, вышла из машины и направилась к магазину. Я переставил машину поближе к его дверям и стал ждать...
     Минут через десять в магазин вошел мужчина. Вообще-то я предполагал увидеть женщину, но незнакомец заинтересовал меня.
     Вскоре появилась Берта. Достав из сумочки носовой платок, она вытерла нос.
     Я завел мотор.
     Незнакомец вышел из магазина не сразу. Он был сильно взволнован. Попытался поймать такси, но свободных не было видно, и он отправился пешком. Я ехал за ним на небольшом расстоянии; к счастью, он ни разу не обернулся. Наконец, он зашел в какую-то контору. "Питер Джеррет, посредник" - гласила табличка на двери.
     Минут через двадцать у этих дверей появился великолепно одетый мужчина лет за пятьдесят. От него веяло уверенностью и каким-то особым спокойствием. Недолго побыв в конторе, он вышел и сел в роскошный синий "бьюик". Я записал номер - 4-Е-4704. Можно было поехать за ним, но я решил не рисковать. Да и зачем? Такие господа не ездят на угнанных машинах. Я вернулся в нашу контору и посмотрел списки автовладельцев. "Бьюик" с номером 4-Е-4704 был зарегистрирован на имя Роберта Кеймерона, проживающего по адресу: 2904, Гризвелл-Драйв. Имя оказалось мне знакомым: это был второй опекун наследства Коры Хендрикс.
     
     Глава 3
     
     У нотариуса я получил краткую справку о наследстве Коры Хендрикс. Умерла она в 1924 году. Над ее имуществом была установлена опека. Опекунами стали Гарри Шарплз и Роберт Кеймерон. Все это я уже знал от Шарплза. Но при разговоре со мной он упустил одну деталь: срок опеки мог истечь и до того, как младший из наследников достигнет двадцати пяти лет,- в случае смерти обоих опекунов. "Это несколько меняет дело",- подумал я.
     Когда я вернулся в наше агентство, Элси Бранд оторвалась от машинки и улыбнулась мне.
     - Берта на месте?- спросил я.
     Элси кивнула.
     - У нее кто-нибудь есть?
     - Новый клиент.
     - Шарплз?
     - Да.
     - Не знаешь, почему он пришел?
     - Не знаю. Он здесь минут двадцать. Берта как раз обедала, и он ее ждал.
     - Он чем-то недоволен?
     - Похоже.
     - Ладно, разберемся,- сказал я и, посмотрев на Элси, добавил: - По-моему, ты слишком серьезно относишься к своим обязанностям.
     Элси рассмеялась:
     - С тех пор как ты настоял на прибавке моего жалованья, стоит на минутку оторваться от машинки и Берта буквально испепеляет меня взглядом.
     - Не бойся. Она только кажется строгой, сердце у нее золотое.
     Я открыл дверь кабинета.
     Поскольку Шарплз уплатил аванс, Берта уже не улыбалась ему и вообще была весьма сдержанна. Увидев меня, она прервала очередную фразу и воскликнула:
     - А вот и Дональд! Спросите у него.
     - Слушаю вас, мистер Шарплз,- сказал я, закрывая дверь.
     - Что вы там наговорили Наттоллу?- мрачно спросил Шарплз.
     - А что случилось?
     - Наттолл позвонил мне. Как я понял, он был очень взволнован. Спрашивал, не рассказал ли я кому-нибудь о той подвеске.
     - И что вы ему ответили? Что никому не рассказывал.
     Что ж, тогда не о чем беспокоиться.
     - Нет, мне кажется, Наттолл что-то заподозрил.
     - Я выяснил, кто продал ему подвеску,- бросил я.
     - Что?
     - Я выяснил, кто продал Наттоллу подвеску,- повторил я.
     - Не может быть... Чтобы владелец такого магазина...
     - Подвеску продал Роберт Кеймерон.
     - О Боже! Да вы с ума сошли!
     - Кеймерон действовал через посредника, и посредник этот - Питер Джеррет.
     - Господи, с чего вы взяли?!
     - У нас свои методы, мистер Шарплз,- вмешалась Берта.- Уж не думаете ли вы, что мы даром едим свой хлеб?
     - Поймите, это абсурд,- стал убеждать Шарплз.- Во-первых, я хорошо знаю Наттолла. Это человек определенных правил, и он будет хранить тайну сделки, ни за что не расскажет, у кого купил подвеску. Для владельца столь респектабельного магазина такое просто невозможно. Во-вторых, я хорошо знаю Боба Кеймерона - это мой старый приятель. В любом случае он обязательно посоветовался бы со мной. И, наконец, в третьих, я очень хорошо знаю Ширли Брюс. Она доверяет мне. Я для нее словно родственник. Она даже называет меня "дядя Гарри", и действительно она мне как племянница. А вот у Кеймерона с Ширли отношения весьма прохладные. Нет, я вовсе не хочу сказать, что она его невзлюбила, просто между ними соблюдается некая дистанция. Если бы Ширли понадобилась помощь, она обратилась бы ко мне.
     - Вы, кажется, собирались познакомить меня с ней,- заметил я.- Когда же?
     - Не раньше, чем поговорю с Бобом. Уверен, тогда вы поймете, как сильно ошиблись!
     - Его адрес: 2904, Гризвелл-Драйв. Когда вы к нему поедете?
     Шарплз посмотрел на часы и встал.
     - Прямо сейчас. И если окажется, что вы совершили ошибку - а я уверен, что Боб здесь ни при чем,- вы не получите ни цента по моему счету.
     Берта захотела было что-то сказать, даже рот раскрыла, но передумала. Я знал, что едва Шарплз успел подписать чек, как она уже отослала его в банк.
     - Готов поехать с вами, мистер Шарплз.- Я тоже встал.
     
     Глава 4
     
     Едва машина тронулась с места, я обратился к Шарплзу:
     - Как вам кажется, не лучше ли спросить у самой Ширли Брюс об этой подвеске? Если, конечно, эта подвеска принадлежала ей.
     - Только не сейчас,- отрезал Шарплз.
     Я ждал, что он объяснит, почему не сейчас, но он не стал продолжать. Некоторое время мы ехали молча.
     - Еще не было случая, чтобы Боб сделал что-то, не посоветовавшись со мной...- вдруг сказал Шарплз.
     Я никак не отреагировал на эти слова.
     - Ширли - очень хорошая девушка. И мне не хотелось бы ее беспокоить. Может быть, это и не понадобится? К тому же я не хочу, чтобы она думала, что я вмешиваюсь в ее личную жизнь.
     - Насколько я понял, вы стремитесь узнать, почему она продала подвеску?
     - Да.
     - И вы говорите, что не намерены вмешиваться в ее личную жизнь?
     - Я не хочу вмешиваться. Я хочу знать. И этим должны заниматься вы. Именно за это я вам плачу.
     - Понятно,- сухо заметил я.
     - До чего же я кажусь нелепым!- воскликнул Шарплз с раздражением.
     Подождав, пока он немного успокоится, я сказал:
     - В конце концов, если она решила обратиться за помощью к Кеймерону, стоит ли волноваться? Он ведь порядочный человек.
     - Боюсь, что за этим что-то кроется. Иначе она бы мне все рассказала. Ведь кто ей Кеймерон? Совершенно чужой человек. Она должна была, понимаете, должна была сначала посоветоваться со мной.
     Мы проехали кварталов восемь - десять, пока я прервал молчание:
     - Может быть, расскажете мне подробнее о Кеймероне?
     - Нет. Я хочу, чтобы вы были свидетелем нашего с ним разговора. И вы сами все поймете.
     - Вы ставите себя в неловкое положение,- заметил я.- Вдруг вы поссоритесь. Зачем вам свидетель? Да и я буду чувствовать свое присутствие неуместным.
     - К черту вашу дипломатию! Плевать я хотел на ваши чувства! Надо покончить со всем этим поскорее.
     - Не уверен, что ваша прямота поможет прояснить ситуацию. Как бы то ни было, мне надо знать хоть кое-что о Кеймероне.
     - Ладно, слушайте,- согласился Шарплз.- Бобу Кеймерону пятьдесят семь лет. Начинал он на Клондайке, потом старательствовал в пустыне, скитался по Юкатану, Гватемале, Панаме. Наконец, застолбил себе местечко в Колумбии. В Медельине познакомился с Корой Хендрикс. Вы были в Медельине?
     - Я сыщик, а не турист.
     - Чудесный город. Хороший климат - перепад температур никогда не превышает пяти-шести градусов, будь то день или ночь, лето или зима. Круглый год в среднем семьдесят пять градусов по Фаренгейту. Замечательные люди - гостеприимные, приветливые, воспитанные. Красивые здания, уютные зеленые дворики...
     - Вы тоже там бывали?
     - Конечно, мы с Бобом работали там. Вот и познакомились с Корой Хендрикс. Не в самом Медельине - на одном из приисков.
     - А Ширли Брюс?
     - Она выросла там. Кажется, будто я впервые увидел ее только вчера, хотя прошло уже... Да, если не ошибаюсь, прошло двадцать два года с тех пор. Кора поехала по делам в Штаты. И как раз в это время в автокатастрофе погибла ее двоюродная сестра. А муж сестры - отец Ширли - умер от сердечного приступа за несколько месяцев до этого. Сама Кора никогда не была замужем. Осиротевшую Ширли она привезла в Колумбию, воспитывать ее помогала жена управляющего прииском. Для всех нас девочка стала родной.
     - Вы все работали на одном прииске?
     - И да, и нет. Мы с Бобом занимались гидравликой на соседних шахтах.
     - А когда умерла Кора Хендрикс?
     - Месяца через три-четыре после того, как привезла из Штатов крошку Ширли.
     - После ее смерти управление прииском перешло к вам?
     - Не сразу. Мы с Бобом поехали в Штаты уладить дела с наследством. Вернулись примерно через год - путешествовать было не так просто, как теперь,- и были изумлены, когда узнали, что в своем завещании Кора назначила нас опекунами. Что можно сказать о нас тогдашних? Молодые искатели приключений, и только. Кора была гораздо старше нас. Этакая высушенная временем старая дева. Очень хитрая, скрытная, никогда о себе не рассказывала. Иногда я начинал думать, что Ширли - ее дочь. Как иначе объяснить такую любовь к девочке? Впрочем, не стоит об этом. Если Ширли заподозрит что-либо, это будет для нее потрясением. Черт возьми, я, кажется, рассуждаю вслух, старый дурак! Надеюсь, Лэм, у вас хватит порядочности не болтать обо всем этом? Знайте, если до Ширли дойдут какие-то слухи, я проломлю вам голову.
     - Вы не пытались разыскать родственников по линии той самой двоюродной сестры?
     - Честно говоря, нет. Коры не было в Колумбии около года. Вернулась она с ребенком. Мы с Бобом заподозрили было неладное, но Кора рассеяла наши подозрения, рассказав о своей трагически погибшей родственнице,- кажется, это была даже не двоюродная, а троюродная сестра. Вы думаете, что объявился кто-то из родственников по той линии и стал шантажировать Ширли? Едва ли. Как это все же странно: Ширли понадобились деньги и она мне ничего не сказала!
     - Так что же Кеймерон? Вы так ничего и не рассказали о нем...
     - Не хочу я о нем говорить. И вообще, Лэм, я не уверен, что ваше присутствие при нашей встрече необходимо. Не знаю, получится ли у нас с Бобом разговор начистоту...
     - Дело ваше. Но Кеймерон спросит, откуда вам известно, что подвеска попала к Наттоллу через него. Что вы ответите?
     - Вы правы. Что ж, раз уж вы влезли в это дело, вам его и распутывать...
     - Как вам угодно.
     - Придумайте что-нибудь. Например будто вы работаете на какую-нибудь ассоциацию ювелиров, которая прослеживает путь некоторых драгоценностей к прилавку. У вас получится убедительно. Только, ради Бога, не проговоритесь, что я вас нанял.
     - Клянусь головой, все будет о'кей.
     - Ну что ж, рисковать головой - ваша профессия,- улыбнулся Шарплз.- За риск я вам и плачу. И еще: если уж вам придется иметь дело с Бобом Кеймероном, будьте осторожны с Панчо.
     - С Панчо? Это собака?
     - Нет, ворона.
     - Зачем она ему?
     - Не представляю. Никогда не мог понять, почему Боб приручил эту птицу. От нее столько беспокойства и шума, да к тому же грязи. Конечно, я стараюсь не подавать виду, что она мне противна. Ну вот мы и приехали, мистер Лэм. Признаться, мне как-то не по себе - ведь я шпионю за старым приятелем. Но надо все-таки разобраться. Не скажу, что это приятно, да никуда не денешься.
     Машина остановилась у белого оштукатуренного дома под красной черепичной крышей. Вокруг зеленая лужайка, обсаженная аккуратно подстриженными кустами. Чуть поодаль - гараж на три машины. Судя по всему, владелец - человек весьма обеспеченный.
     Шарплз поспешно вышел из машины, поднялся на крыльцо, привычным жестом нажал кнопку звонка, потом дернул ручку двери. Она была не заперта, и он предложил мне пройти вперед.
     - Лучше будет, если сперва войдете вы, мистер Шарплз. Я ведь не знаком с хозяином.
     - Да-да, вы правы, Боб наверху, в мансарде. Он проводит там все свое время. Под коньком крыши сделано отверстие, так что эта чертова ворона может свободно летать куда ей хочется. Сюда, Лэм, здесь лестница.
     - Кеймерон женат?
     - Нет. Живет один-одинешенек, если не считать прислугу-колумбийку. Она служит у него много лет. Интересно, дома ли она? Эй, Мария!- крикнул он.-Мария! Да есть тут кто-нибудь?
     В ответ мы услышали только эхо.
     - Наверное, пошла в магазин,- сказал Шарплз.- Ну что ж, поднимемся.
     Вдруг откуда-то сверху раздалось пронзительно и скрипуче:
     - Вор-р-р! Вор-р-р! Вр-р-рун!
     Шарплз чуть не подпрыгнул.
     - Проклятая ворона! Голову ей оторвать! Угораздило Боба завести себе такую подружку.
     Мы поднялись в мансарду. Шарплз шел впереди.
     Я услышал, как хлопают крылья, и снова раздалось хриплое карканье - мимо пронеслась черная тень птицы. Она улетела куда-то за стропила, но шум крыльев не смолкал.
     Шарплз шагнул вперед и замер.
     - О Боже!- воскликнул он.
     На полу лежал человек. Тот самый респектабельный господин, которого я видел у конторы Джеррета. Он лежал в луже крови, сжимая в левой руке телефонную трубку, а сам аппарат свисал со стола на проводе.
     - О Боже!- снова простонал Шарплз.
     Лицо его стало белым, губы дрожали. Видно было, что он пытается, но никак не может совладать с собой.
     - Это Кеймерон?- спросил я.
     Шарплз вдруг выскочил из комнаты, добежал до лестницы и рухнул на верхнюю ступеньку.
     - Да, это он. Поищите что-нибудь выпить, Лэм, прошу вас. Я сойду с ума.
     - Опустите голову к коленям,- посоветовал я.- Это улучшит кровообращение. Постарайтесь не потерять сознание.
     Последовав моему совету, Шарплз глубоко задышал. Я вернулся в мансарду.
     Судя по всему, смерть настигла Кеймерона, когда он, сидя за столом, говорил по телефону. Падая на пол, он не выпустил трубку, хотя не исключено, что ее вложили ему в руку уже после убийства. Я огляделся. На столе лежали какие-то письма. Вертящийся стул, на котором, очевидно, сидел Кеймерон, валялся поодаль.
     Тут в комнату вернулась ворона. Села на подсвечник, склонила голову набок и уставилась на меня блестящими бесстыжими глазами.
     - Вор-р-р,- каркнула она.
     - Вр-р-рун,- прокаркал я в ответ.
     Ворона раскрыла крылья, и из ее горла вырвалось нечто, похожее на хохот.
     В углу комнаты висела стальная клетка. Большая - в ней, наверное, уместился бы орел. Дверка клетки была отворена и прикручена проволокой к прутьям.
     На столе что-то блеснуло. Подойдя к нему, я увидел точь-в-точь такую подвеску, как та, которую нарисовал Шарплз, но без изумрудов - их вынули из золотой оправы.
     Здесь же, на столе, лежал пистолет двадцать второго калибра, а пустая коробка из-под патронов - на полу. Я наклонился, понюхал ствол и ощутил запах пороха,- значит, стреляли совсем недавно.
     В поле моего зрения вдруг попало нечто захватившее меня - какое-то необычное сияние. Его излучал большой изумруд удивительной чистоты. Никогда прежде я не видел такой сказочной красоты камня. Очень хотелось его потрогать, но я сдержался.
     Еще на столе лежали тонкие кожаные перчатки. Должно быть, Кеймерона. Когда он выходил от Джеррета, я заметил, что его руки были в перчатках.
     Причина смерти не вызывала сомнений - Кеймерона закололи, ударив в спину чем-то острым, по всей вероятности кинжалом. Лезвие прошло под левой лопаткой прямо в сердце. Орудия убийства я не обнаружил.
     Шарплз по-прежнему сидел на верхней ступеньке, раскачиваясь из стороны в сторону.
     - Что же теперь делать?- застонал он, увидев меня.
     Я положил руку ему на плечо.
     - У вас есть два пути.
     Он тупо уставился на меня. Казалось, мышцы его лица полностью утратили упругость. Оно походило на свежий хлеб - ткнешь пальцем, останется след.
     - У вас есть два пути,- повторил я.- Или вы сообщаете в полицию об убийстве, или исчезаете отсюда и ничего никому не говорите. Если вся ваша скорбь притворна, лучше поскорее уйти, а если убийство друга действительно потрясло вас, звоните в полицию.
     - А вы разве не обязаны сообщать в полицию о событиях такого рода?
     - Обязан.
     - Так в чем же дело? Звоните. Можете считать, что вам повезло: наверное, вас наградят за сообщение.
     - Не наградят. Позвонить-то я позвоню, но называть свое имя, а также имя того, кто здесь со мной, я вовсе не обязан.
     И тут Шарплз сразу перестал трястись. Передо мной снова был уравновешенный, сдержанный и уверенный в себе бизнесмен.
     - Как вы полагаете, меня вызовут в полицию?
     - Возможно.
     - И спросят, где я был в то время, когда произошло убийство?
     - Скорее всего.
     - Ладно. Сообщим в полицию. Думаю, сейчас мне лучше убраться отсюда, чтобы не добавлять отпечатков своих пальцев.
     - Добавлять?
     - Ну мало ли что... Вдруг я случайно до чего-нибудь дотронулся...
     - Если это так, то я вам не завидую. Он мрачно взглянул на меня.
     - Тут неподалеку аптека. Можно позвонить оттуда,- предложил я.
     - Вы помните, что в течение последнего часа я все время был с вами, Лэм?
     - В течение последних двадцати минут,- поправил я.
     - Но до этого я был у мисс Кул.
     - Об этом пусть помнит она.
     
     Глава 5
     
     Мне нравилось, как работает сержант Сэм Бьюда. Я прекрасно знал, что, едва Шарплз выйдет, Бьюда, вооружившись увеличительным стеклом, примется рассматривать отпечатки его пальцев, изучать почерк. Но пока что сержант являл собой воплощенную учтивость.
     Он внимательно выслушал Шарплза о том, что Боб Кеймерон был его компаньоном... что шел сюда по делу и пригласил меня зайти тоже, поскольку со мной у него было... другое дело.
     Сержант Бьюда хотел было о чем-то спросить, но промолчал. Он посмотрел на меня и, так как по выражению моего лица было крайне трудно что-либо понять, снова повернулся к Шарплзу, который интересовал его гораздо больше. Обо мне ему и так все было известно.
     - Вы давно его знали?- спросил Бьюда.
     - Много лет.
     - Вы знали его друзей?
     - Конечно.
     - А врагов?
     - У него не было врагов.
     - По крайней мере один враг у него был,- заметил Бьюда.- Тот, что побывал здесь полтора часа назад.
     Шарплз промолчал.
     - Кто вел хозяйство Кеймерона?
     - Мария Гонсалес.
     - Сколько времени она здесь служила?
     - Много лет.
     - Конкретнее.
     - Ну, лет восемь, может быть, десять.
     - Она делала всю работу по дому?
     - Убирала, иногда выполняла разовые поручения. У Кеймерона не было другой постоянной прислуги.
     - А что, он редко устраивал званые обеды?
     - Думаю, он вообще их не устраивал.
     - А где сейчас эта Мария Гонсалес?
     - Не знаю, может быть, отправилась в магазин. Или просто вышла по своим делам.
     - А давно у него эта ворона?
     - Три года.
     - Она говорящая?
     - Знает несколько слов.
     - Кеймерон надрезал ей язык?
     - Нет. Если надрезать язык, ворона лучше говорить не станет. Это все предрассудки.
     - Откуда вы знаете?
     - Боб мне сказал.
     - Как она к нему попала?
     - Нашел в поле едва оперившуюся. Принес домой, стал кормить и в конце концов привязался к птице. Видите там, на крыше, круглое отверстие - это специально для вороны.
     - А куда она летает?
     - Неподалеку. Насколько мне известно, где-то здесь живет Дона Грэфтон, дочь шахтера. У нее есть вторая клетка для Панчо. Кеймерон хорошо знал эту девушку. Вообще, он очень часто ездил по южноамериканским шахтам и был знаком с их персоналом гораздо лучше, чем я.
     - А при чем здесь ворона?
     - Понятия не имею.
     - Я тоже.
     - Вы спросили, куда летает ворона,- я вам ответил...
     - А где она сейчас?
     - Не знаю. Когда мы вошли, она была здесь, летала по комнате. А когда появились вы, улетела. Может быть, она у дочки Грэфтона?
     - Вы знаете адрес этой девушки?
     - Нет.
     - У Кеймерона был с ней роман?
     - Нет, что вы! Он был уже не в том возрасте.
     - Он старше вас?
     - Да, на два года.
     - А что, вы уже не заводите романов?
     - Как сказать... Во всяком случае, я ни с кем...
     - Никогда?
     - Практически никогда.
     - У Кеймерона были любовницы?
     - Не знаю.
     - А как вам кажется?
     - Мне не хочется говорить на эту тему.
     - Зачем вы к нему приехали?
     Шарплз даже глазом не моргнул.
     - Хотел поговорить об одном деле, в котором Боб был тоже заинтересован.
     Бьюда сунул руку в карман и достал подвеску.
     - Вам знакома эта вещь?
     - Первый раз вижу.
     На меня Бьюда демонстративно не обращал никакого внимания. Я взял сигарету, закурил. После небольшой паузы сержант снова обратился к Шарплзу:
     - Попрошу вас составить список лиц, с которыми у Кеймерона были деловые связи.
     - Хорошо.
     - Пожалуй, все,- сказал Бьюда.- Подумайте на досуге, не упустили ли вы что-либо в своем рассказе, и, если вспомните что-то заслуживающее внимания, свяжитесь со мной. А сейчас составьте список этих людей и пометьте, пожалуйста, какого рода дела были у Кеймерона с каждым из них. Ну а потом можете уйти.
     - А мне как быть?- спросил я.
     - Вы можете уйти хоть сейчас. В случае чего я найду вас.
     - Нет-нет. Пожалуйста, Лэм, останьтесь,- попросил Шарплз.- Вы мне нужны, чтобы...
     - Чтобы составить список, не так ли?- перебил Бьюда заговорщицки и вышел из комнаты.
     Когда Шарплз заканчивал составлять список, вернулась Мария Гонсалес, худощавая темноволосая женщина лет пятидесяти. Судя по всему, она плохо понимала английский.
     В руках она держала тяжелую сумку, набитую продуктами. На пороге ее встретил полицейский и отвел наверх к сержанту Бьюде.
     Казалось, она никак не могла понять, что произошло. Шарплз отложил ручку и обратился к ней на чистейшем испанском.
     Я посмотрел на полицейского, охранявшего вход. Будь я на месте Сэма Бьюды, мне бы не понравилось, что двое свидетелей разговаривают на непонятном для меня языке. По выражению лица полицейского было видно, что он тоже не знал испанского. Его глаза выражали скуку, он все время косился на часы, словно прикидывая, когда же, наконец, удастся пообедать.
     Шарплз и Мария Гонсалес продолжали возбужденно говорить по-испански. За это время вполне можно было бы рассказать всю биографию Кеймерона - от дня рождения до дня смерти.
     Вдруг Мария вскрикнула и заплакала. Достала из сумочки носовой платок, стала вытирать слезы. Словно о чем-то вспомнив, подняла на Шарплза полные слез глаза и снова разразилась потоком испанских слов.
     Казалось, Шарплзу что-то не понравилось. Как бы защищаясь, он поднял левую руку и что-то произнес приказным тоном.
     Женщина запнулась и снова зарыдала.
     Шарплз закончил составлять список и спросил меня:
     - Что мне теперь делать?
     Я указал на стоящего у двери полицейского:
     - Дайте список ему. Скажите, что это для Бьюды. Шарплз последовал моему совету.
     - Ну, теперь, кажется, можно идти,- сказал я и направился к двери.
     Шарплз посмотрел на полицейского. Тот махнул рукой. Мы оба были свободны.
     На полдороге к двери Шарплз вдруг остановился и повернулся к служанке.
     - Не надо,- тихо сказал я.- Не искушайте судьбу. Если вы сейчас вернетесь и начнете опять болтать по-испански, даже самый тупой полицейский заподозрит неладное.
     - Что вы имеете в виду?- с негодованием воскликнул Шарплз.
     - Что вам не надо тут задерживаться. Пойдемте.
     Мне не нравятся ваши намеки, процедил Шарплз сквозь зубы, однако задерживаться не стал и быстрым шагом вышел из дома.
     
     Глава 6
     
     Мы сели в машину.
     - Лэм, поедемте к Ширли Брюс,- сказал Шарплз.- Я хочу, чтобы о смерти Кеймерона она узнала от меня. И надо же, наконец, разобраться с этой проклятой подвеской.
     - Я к вашим услугам, только помните: оплата у нас почасовая.
     Рука Шарплза дрожала, когда он включал зажигание. Ему с трудом удавалось переключать передачи. На перекрестке он чуть было не проехал на красный свет и, резко затормозив, задел бампером какую-то машину.
     - Может быть, сесть за руль мне?- предложил я.
     - Да, пожалуй. Я немного не в себе.
     Мы поменялись местами и продолжили путь. У богатого многоквартирного дома Шарплз попросил остановиться.
     - Мне пойти вместе с вами?- спросил я.
     - Да, пожалуй.
     Ширли Брюс радостно выбежала навстречу Шарплзу. Меня она даже не заметила. Он пытался держаться с достоинством, но тщетно.
     - Ах, дядя Гарри!- Ширли бросилась ему на шею с поцелуями. Далеко не сразу бедному Шарплзу удалось высвободиться из объятий и произнести:
     - Мисс Брюс, хочу представить вам э-э... моего друга мистера Дональда Лэма.
     Мне редко доводилось видеть таких красавиц, как Ширли Брюс. Она могла бы с успехом подвизаться в качестве фотомодели. Казалось, все в этой жгучей брюнетке безупречно: и фигура, и личико, и ноги. Чуть вздернутый нос и маленький пухлый рот придавали ее лицу особую прелесть.
     Носовым платком она стерла губную помаду со щек Шарплза, потом стала приводить в порядок себя. Привычными движениями красила помадой губы и быстро-быстро щебетала:
     - Ах, дядя Гарри, как давно я вас не видела! Когда же вы были у меня в последний раз? Вы совсем себя не жалеете - все работаете и работаете. Зам надо отдохнуть. Давайте съездим развеемся! Что с вами? Вы так плохо выглядите! Что-нибудь случилось?
     Шарплз откашлялся, достал портсигар и беспомощно посмотрел на меня. Я понял, что начать надо мне.
     - Мисс Брюс,- сказал я.- Мы принесли печальную весть.
     Рука с тюбиком помады замерла. Ширли в недоумении уставилась на меня.
     - Что случилось?
     - Сегодня погиб Роберт Кеймерон. Пудреница, которую было взяла Ширли, выскользнула из ее рук, и пудра рассыпалась по ковру.
     - "Погиб"?
     - Да.
     - Как это погиб?
     - Его убили.
     - Убили?
     - Да.
     - Но кто?
     - Это и предстоит выяснить. Когда вы отдали ему подвеску?
     - Какую подвеску?
     - Ту, которую вы получили в наследство от Коры Хендрикс.
     - Изумрудную?
     - Да.
     - О Господи!
     В разговор вступил Шарплз:
     - Скажите правду, Ширли. Вам были нужны деньги? И вы попросили Боба Кеймерона продать подвеску? Почему же вы не обратились ко мне?
     Она посмотрела на Шарплза с недоумением:
     - Деньги?
     - Ну конечно. Иначе зачем продавать подвеску?
     - Но мне не нужны деньги. Просто она мне не нравилась - какая-то старомодная. Вот я и попросила мистера Кеймерона продать ее. Ведь у него большие связи...
     - Когда это было?- спросил Шарплз.
     - Дайте вспомнить... Это было...
     - Позавчера? Вчера?- перебил Шарплз. Ширли широко раскрыла глаза:
     - Да что вы, это было три-четыре месяца назад. Да-да, именно четыре месяца назад.
     - И что же, такая задержка...
     - Какая задержка?
     Шарплз растерянно посмотрел на меня.
     - Что сделал мистер Кеймерон с подвеской?- спросил я.
     - Он продал ее. Некто Джеррет занимается посредничеством в таких делах, он и помог продать. За довольно приличную сумму...
     - Какую?- спросил Шарплз. Ширли покраснела:
     - Мне бы не хотелось сейчас говорить... Но это были хорошие деньги. Мистер Кеймерон советовался с лучшими ювелирами.
     - На что вы потратили деньги?
     Она протянула вперед палец, украшенный кольцом с огромным бриллиантом:
     - Мне надоели изумруды. Я купила это кольцо, а оставшиеся деньги положила в банк.
     Шарплз снова беспомощно посмотрел на меня.
     Я подмигнул, чтобы его ободрить, но он не заметил этого. Пауза затягивалась. Пришлось мне прервать молчание:
     - Мистер Шарплз, можно я задам мисс Брюс один вопрос? Скажите, часть этих денег досталась Роберту Хокли?
     На лице ее отразилось негодование. Щеки зарделись, глаза сверкнули.
     - Какое вы имеете право задавать такие вопросы?! Это вас не касается!
     Шарплз хотел было что-то объяснить, но запнулся.
     Ширли поджала губы и вполоборота повернулась ко мне. У меня было ощущение, что меня с силой вытолкнули в коридор.
     - Дядя Гарри, но почему его убили?- спросила Ширли.- Он был такой добрый, милый, умный, так заботился о других. Кому он мог мешать?
     Шарплз подтверждающе кивал.
     Ширли быстро подошла к нему, села рядом на подлокотник, погладила по голове и вдруг заплакала.
     Тушь текла по щекам Ширли, но она не вытирала лица. Эти темные ручейки напоминали мне окна в фабричном районе, когда первые капли дождя начинают смывать с них толстый слой пыли.
     - Берегите себя, дядя Гарри,- проговорила она сквозь слезы.- Теперь у меня никого не осталось, кроме вас.
     Ее слова поразили Шарплза.
     - Почему вы так говорите, Ширли?
     - Потому что я люблю вас, дорогой Гарри, и потому что я... я так одинока!
     - Скажите, Боб вам ничего не говорил?- спросил Шарплз.- Вам не показалось, что ему угрожает опасность?
     Она покачала головой.
     - Не понимаю. Ничего не понимаю.- Шарплз обнял девушку, похлопал ее по плечу и встал.- Мне надо идти. Дела. К тому же я обещал отвезти мистера Лэма в его агентство.
     Ширли вежливо попрощалась со мной. От ее гневной неприязни не осталось и следа.
     Она ласково смотрела на Шарплза, а он пятился к двери, не в силах оторвать взгляд от девушки. "Интересно,- подумал я,- когда Шарплз приходит к ней один, он тоже не отвечает на поцелуи?"
     - Пожалуйста, Гарри, не исчезайте,- попросила Ширли, когда мы были уже у двери.- Приходите как можно скорее.
     - Конечно, конечно, дорогая,- ответил Шарплз.
     - Скажите, мистер Шарплз,- спросил я, едва мы вышли,- она принципиально отказывается получать от вас больше денег, чем вы даете Хокли?
     - Принципиально.
     Я задумался. Если это действительно так, непонятно, зачем Ширли устраивать дешевый спектакль, демонстрируя любовь к опекунам. Если же Роберт Хокли - игрок, мот и вообще никудышный парень, а Ширли Брюс - прекрасная юная леди, и потому опекуны оказывают ей предпочтение, распределяя наследство, то тогда имело смысл заверять в своей любви "дорогого дядю Гарри".
     - Однако у нее роскошная квартира,- заметил я. Он кивнул.
     - У нее есть другие источники дохода, кроме наследства?
     Он был так взволнован, что даже не догадался уйти от ответа.
     - Конечно, есть. Не знаю, правда, насколько они велики.
     Я понял, что из Шарплза можно сейчас кое-что вытянуть.
     - Сколько вы ей выдаете?
     - Примерно пятьсот долларов в месяц.
     - А Роберту Хокли?
     - Столько же.
     - Этого вполне хватило бы на жизнь.
     - Хватило бы, не будь он мотом. Вот и пришлось ему заняться ремонтом машин. Роберт ведь весь в долгах. Очень надеюсь, что необходимость трудиться наставит его на путь истинный.
     - А откуда получает доходы мисс Брюс? Она ведь не работает?
     - Конечно, нет.
     - Вклады?
     - Да. Вы знаете, она бывает иногда очень жестокой. Вбила себе в голову, что со мной может что-то случиться. С чего бы это? Не подумайте только, что я из тех, кто рисует себе жизнь в розовом цвете. Нет, жизнь весьма непредсказуема, и удар настигает тебя, когда ты меньше всего ожидаешь... Я подвезу вас, Лэм. И хватит разговоров. Давайте помолчим.
     Когда машина остановилась у нашего агентства, Шарплз заговорил снова:
     - Я зайду к вам через некоторое время. Надо бы кое с чем разобраться.
     - Хоть сейчас.
     - Я имею в виду финансовую сторону.
     - Я тоже.
     - Следовало бы разобраться с чеком на пятьсот долларов.
     - Боюсь, что разбираться уже поздно,- заметил я.
     Он нахмурился.
     - Мистер Шарплз,- спросил я.- Разве вы не поняли, что за человек Берта?
     - Вы хотите сказать, что она зажмет деньги?
     - Вы перепутали время глагола, мистер Шарплз. Она уже их зажала. Так что не обессудьте.
     - Да-да, конечно.- И рассеянно простившись со мной, Шарплз уехал.
     
     Глава 7
     
     Элси Бранд постепенно становилась профессионалкой: когда я вошел в агентство, она даже не оторвалась от клавиш, машинка продолжала трещать как пулемет, но глаза предупреждали - в кабинете кто-то есть.
     Я улыбнулся, послал Элси воздушный поцелуй и, повесив пальто на крючок, открыл дверь. У стола Берты сидел сержант Бьюда. Именно его я ожидал увидеть, но для порядка решил изобразить на липе удивление.
     - Заходите,- сказал Бьюда.- Нам как раз нужен кворум.
     Я вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
     - Кто такой Шарплз?- спросил сержант.
     - Клиент.
     - Что ему надо?
     - Так, одно дельце. С Робертом Кеймероном оно никак не связано.
     - Тогда почему же вы поехали к Кеймерону?
     - По ходу дела нам показалось, что он мог бы кое-что прояснить.
     - Что нужно было Шарплзу?
     - Спросите у него.
     - Вы вошли в дом и обнаружили труп. Потом позвонили в полицию. Шарплз ничего не предпринимал в этот промежуток времени?
     - Нет.
     - Шарплз утверждает, что все время был с вами.
     - Что значит "все время"?
     - Все время с того момента, как он решил заехать к Кеймерону.
     - Выходит, у него есть алиби?
     - Ему кажется, что есть. А вот я в этом не уверен.
     - Мы с Шарплзом вышли от Берты минут за двадцать до того, как обнаружили труп Кеймерона.
     - А ко мне он пришел минут за десять до появления Дональда,-подхватила Берта.- Элси Бранд утверждает, что прежде он еще минут двадцать ждал в приемной.
     - Насколько я помню, все это весьма приблизительно,- заметил Бьюда.
     - Если бы мы знали, что произойдет убийство, мы хронометрировали бы каждый шаг Шарплза,- парировала Берта.- Жаль, что мы вас не предупредили.
     - Когда произошло убийство?- спросил я Бьюду.
     - Как показала экспертиза, незадолго до нашего прихода. Мы прибыли часа через полтора - на полчаса раньше.
     - Эти полчаса значат очень много,- заметил я.- Кое для кого.
     Бьюда пожал плечами.
     - Сами знаете, что такое медэкспертиза...- Помолчав, он продолжил: - Мне хотелось бы узнать, что у вас за дела с Шарплзом.
     - Все очень просто. Гарри Шарплз - один из двух опекунов наследства Коры Хендрикс. Вторым опекуном был Роберт Кеймерон. Шарплз заплатил нам пятьсот баксов за одно дело... Как там чек?- повернулся я к Берте.
     - О чем ты спрашиваешь, Дональд! Не успел он закрыть за собой дверь, как я отправила чек в банк. Все в порядке.
     - Такие вот дела,- сказал я, обращаясь к Бьюде. Сержант почесал голову.
     - Что это за ворона?- спросил он.
     - Ручная. Кеймерон подобрал ее года три назад. Она умеет говорить. Язык ей не надрезан. Это все досужие вымыслы, на которые не стоит обращать внимания.
     - Еще я нашел там старинную подвеску. В ней гнезда для тринадцати крупных камней. Но ни одного нет на месте.
     Я кивнул.
     - Тринадцать камней,- повторил Бьюда.
     - Ну и что?
     - Шесть огромных изумрудов мы обнаружили в клетке этой вороны, еще два лежали на столе.
     - В клетке? Л где именно?
     - Там в углу ворона устроила себе гнездо. Под ним небольшая коробочка...
     - Интересно,- заметил я.- Должно быть, ворону привлек блеск изумрудов, и она по одному перетаскала их в гнездо.
     Бьюда испытывающе посмотрел на меня.
     - Шесть плюс два получается восемь.
     - Совершенно верно.
     - Должны быть еще пять.
     - Вот именно.
     - Хватит, наконец!- взорвался Бьюда.- Я пытаюсь найти подвеску...
     - А я думал, подвеска у вас.
     - Я имею в виду камни!
     - Вы уверены, что в подвеске были именно изумруды?
     - Нет.
     - А она старинная?
     - Да. Похоже, фамильная драгоценность. Откуда она только попала к Кеймерону?
     - Наверное, купил,- сказал я.- Или получил по наследству.
     Бьюда шумно вздохнул.
     - Можно, конечно, предполагать, что он ее украл,- продолжал я.-Извините, сержант, но мне часто приходится иметь дело с таким видом приобретений.
     Сержант Бьюда пристально посмотрел на меня.
     - Знаете, Лэм, мне надо серьезно заняться вами. Вы умеете складно трепаться, но мои коллеги давно заметили, что вы всегда что-то не договариваете, пытаясь улизнуть от ответа. Смотрите, это может для вас плохо кончиться.- С этими словами Бьюда, улыбнувшись, вышел.
     Берта облегченно вздохнула:
     - Ладно, Дональд, как бы то ни было, пятьсот баксов у нас в кармане.
     - Будет больше.
     - С чего ты взял?
     - Пообщался с Шарплзом.
     - И что он?
     - Напуган до смерти.
     - Кто же его напугал?
     - Не знаю.
     - А как тебе кажется?
     - По условиям завещания в случае смерти обоих опекунов опека прекращается и деньги делятся поровну между наследниками.
     - В случае смерти обоих опекунов,- повторила Берта.
     - Совершенно верно.
     - Интересно, что даст проверка документов,- сказала Берта.- Ведь после смерти опекуна обязательно проводится проверка.
     - Кое-что я выяснил.
     - Ну и сколько же должно быть денег?
     - Начальная сумма составляла восемьдесят тысяч.
     - Это вполне хватило бы на жизнь обоим наследникам - Ширли Брюс и этому... как его?
     - Роберту Хокли.
     - Интересно, сколько они получают в месяц?
     - Пятьсот долларов.
     - Каждый?
     - Да.
     - Так что в год расходуется двенадцать тысяч.
     - Совершенно верно. Берта напряглась.
     - Сколько лет продолжается опека?- Двадцать два.
     - И сколько сначала было денег?
     - Наследство оценили в восемьдесят тысяч долларов,- повторил я.
     - Пожалуй, доходы были огромные,- задумчиво проговорила Берта.
     - Деньги вложили в золотые прииски. Оттуда, наверное, и доходы. Думаю, Гарри Шарплз скоро вернется сюда...
     Берта с вожделением потерла руки.
     - Дональд, милый, как ты меня радуешь!
     
     Глава 8
     
     Наступил вечер. Берта ушла домой, а мы с Элси разговаривали в приемной.
     - Тебе нужна помощница, Элси.
     - Спасибо, я пока справляюсь. Знаешь, Дональд, каждый раз, когда ты возвращаешься из своих поездок, на душе у меня становится как-то легко, радостно. Ты даже представить себе не можешь, что это для меня значит. Элси слегка покраснела.
     - Но тогда появляется больше работы,- заметил я. Она засмеялась:
     - Да. Ты вносишь деловой дух.
     - Я имею в виду не это. Больше работать приходится именно тебе.
     - Мне нравится много работать.
     - Не понимаю, что здесь может нравиться. Сидеть по восемь часов за машинкой и стучать не отрываясь, как проклятая. Скажу Берте, чтобы поискала тебе помощницу.
     - Что ты, Дональд! Я вполне справляюсь. Иногда действительно тяжело, но бывает и передышка.
     - Пусть помощница занимается делами Берты, а тебя я назначу своей личной секретаршей.
     - Дональд! Берту хватит удар!
     - Что ж, тебе станет еще легче. Берта ведь так любит рассылать эти дурацкие письма. К тому же требует, чтобы каждое ты печатала отдельно. А на это уходит уйма сил и времени.
     - Письма приносят пользу.
     - Пользу? Какие-то гроши! А сейчас наклевывается хороший заработок. Ладно, надо будет решить с твоим назначением.
     - Берта в обморок упадет.
     - Ничего с ней не сделается.
     Зазвонил телефон. Элси вопросительно посмотрела на меня.
     - А ну их всех... Впрочем, сними трубку. Вдруг это Шарплз зовет на помощь? Элси подошла к телефону:
     - Да, я слушаю... Это тебя, Дональд.
     Я взял трубку и услышал хорошо поставленный резкий голос:
     - Мистер Дональд Лэм?
     - Да.
     - Из частного сыскного агентства "Кул и Лэм"?
     - Совершенно верно. Чем могу быть полезен?
     - Говорит Бенджамин Наттолл. Вы были у меня сегодня, спрашивали о какой-то украденной подвеске. Мне хотелось бы вернуться к нашему разговору.
     - Забудьте о нем. Вы сказали, что не видели подвеску, никаких других сведений мне от вас не нужно.
     - Конечно,- сухо сказал Наттолл.- Но положение несколько изменилось.
     - Что-то случилось?
     - Мне необходимо подробно поговорить с вами.
     - Мистер Наттолл, хотя я и не жалуюсь на отсутствие воображения, ваше поведение кажется мне весьма загадочным.
     - Видите ли,- сдержанно сказал Наттолл,- здесь сержант Бьюда, сейчас он допрашивает меня.
     - Хорошо, буду через пять минут. Скажите Бьюде, что я выезжаю.
     Я повесил трубку.
     - Кто это?- спросила Элси.
     - Если позвонит Берта, передай, что я поехал к Наттоллу. Сэм Бьюда уже там. Кажется, Наттолл понял, что запираться бесполезно. Надо разобраться.
     - Думаешь, получится?
     - Попробую.
     - Ты расскажешь им всю правду?
     - Правда - бисер...
     - То есть?
     - Помнишь насчет бисера и свиней?
     - Осторожнее, Дональд, у тебя могут быть неприятности.
     - У меня так часто могли быть неприятности, что я уже ничего не боюсь. Свяжись с Бертой и передай: мне надо с ней встретиться, чтобы согласовать наши показания.
     - А что будешь говорить ты?
     - Пока не знаю. Все зависит от того, рассказал Наттолл о Питере Джеррете или нет.
     - А если рассказал?
     - В этом случае я постараюсь, чтобы показания давал именно Джеррет. Берте же передай: пусть ждет вестей от меня.
     Я поспешил в магазин Наттолла. У входа стоял полицейский, оснащенный рацией. Он проводил меня до наружной двери. Парень из охраны Наттолла провел меня дальше по уже знакомой лестнице в кабинет своего шефа.
     В креслах сидели и курили Наттолл, сержант Бьюда и Питер Джеррет. Они живо напомнили мне присяжных, которые никак не могут вынести вердикт, несмотря на призывы судьи поторопиться.
     - Привет,- сказал я.
     Бьюда холодно поздоровался в ответ и обернулся к Наттоллу:
     - Пожалуйста, повторите ваши показания. Наттолл заговорил, тщательно подбирая слова. Казалось, он предостерегает меня от излишней болтовни.
     - Сегодня утром этот молодой человек пришел в мой магазин и попросил принять его по неотложному делу. Я его принял. Предложил показать документы, и он предъявил удостоверение сотрудника частного сыскного агентства...
     - Можно короче?- перебил Бьюда.- Давайте ближе к делу.
     - Он спросил о некоей изумрудной подвеске,- продолжал Наттолл.-Показал довольно грубый карандашный набросок. Я поинтересовался, почему мистер Лэм обратился именно ко мне, и он ответил, что причиной были мои обширные познания в ювелирном деле, и конкретно в изумрудах.
     - Продолжайте,- нетерпеливо сказал сержант.- Что было дальше? Зачем ему подвеска?
     - Точно не припомню,- отвечал Наттолл.- Кажется, он не назвал никаких имен. Кто-то потерял это украшение...
     Бьюда посмотрел на меня.
     - Итак, что же вы ему наговорили?
     - Именно то, что он сейчас сказал.
     - Как вы объясняете ваш интерес к подвеске?
     - Никак.
     - Но ведь ему лишь показалось...
     - Ему всего лишь показалось. Я приходил сюда не для того, чтобы объяснить, что к чему, а чтобы узнать, не встречалась ли ему эта подвеска. Вы же знаете мой стиль, сержант: внести побольше суеты, сбить собеседника с толку.
     Бьюда с мрачным видом жевал сигару.
     - Посмотрим, получится ли у вас сбить с толку меня,- произнес он.- Так зачем вам понадобилась эта изумрудная подвеска?
     - Сержант, я вовсе не собираюсь сбивать вас с толку. Вам я буду говорить правду. Подвеску искал один из моих клиентов.
     - Почему?
     - Спросите об этом клиента.
     - Гарри Шарплз?
     - Этого я вам не скажу. Бьюда повернулся к Наттоллу:
     - Продолжайте.
     - Я ответил этому молодому человеку, что такой подвески у меня нет,-сказал Наттолл.- Это было правдой. Однако вскоре ко мне пришел мистер Джеррет - у нас с ним уже были кое-какие дела - и принес для оценки подвеску. Я сказал ему, что прежде, чем я возьмусь оценивать, он должен связаться с мистером Лэмом и выяснить, разыскивает ли его агентство именно эту подвеску.
     - Все было так,- поддакнул Джеррет.
     - Как к вам попала подвеска?- спросил Бьюда.
     - Мистер Кеймерон просил меня оценить ее,- ответил Джеррет.
     Бьюда снова принялся жевать сигару, потом выплюнул ее в корзину для бумаг.
     - Не нравится мне все это,- бросил он. Мы молчали.
     - Я решил не допрашивать вас по отдельности,- продолжил Бьюда,- так что валить это дело друг на друга вам не удастся. В то же время вам так легче согласовать свои показания. Но знайте: если я уличу кого-нибудь из вас во лжи, ему не поздоровится.
     Мы по-прежнему молчали.
     - У вас раньше были дела с Кеймероном?- обратился Бьюда к Джеррету.
     Тот поднял голову и уставился на стену поверх головы сержанта, попытавшись придать своему лицу как можно более глубокомысленное выражение.
     - Да, я здесь работал с мистером Кеймероном. И вполне естественно, что и в этот раз он обратился ко мне - он не стал бы просить об услуге незнакомого человека. Но знаете, сержант, я никак не могу припомнить, какие у нас с ним дела. Может быть, потом что-нибудь всплывет в памяти...
     - А чем вы вообще занимаетесь?
     - Я... Можно сказать, что я посредник. Когда кому-то нужно продать заложенную ранее драгоценность, я могу помочь. Иногда ко мне обращаются клиенты, которые попали в затруднительное материальное положение и хотят избежать огласки.
     - Выходит, у вас что-то вроде ломбарда?
     - Нет-нет. Я ведь не беру процентов. Мое дело - посредничество. Я знаю магазины всех лучших ювелиров, да и сам неплохо разбираюсь в драгоценностях. Мои клиенты могут рассчитывать на квалифицированную помощь.
     - Итак, Кеймерон пришел к вам и попросил продать подвеску как можно дороже?
     - Он просил всего лишь оценить ее - это разные вещи.
     - Разве драгоценности оценивают не для того, чтобы продать?
     - Не всегда.
     - Но часто.
     - Часто.
     Бьюда резко повернулся ко мне.
     - Должно быть, вы побывали не только в одном ювелирном магазине?
     Я понял, что это ловушка.
     - Нет, сержант, только в магазине Наттолла.
     - Почему?
     - Не хватило времени.
     - Что же вам помешало?
     - То самое дело.
     - Шарплз?
     - Да. Наша поездка к Кеймерону. Бьюда с раздражением посмотрел на меня.
     - Вы все-таки пытаетесь сбить меня с толку! Вы до сих пор не сказали ничего по существу!
     - Мне очень жаль.
     - Если понадобится, мы просидим здесь до утра! Вы прекрасно знаете, где была найдена подвеска, Лэм. Я решил навести справки. Мои люди обошли все ювелирные магазины, пока наконец Наттолл не посоветовал обратиться к Джеррету. Потом он вспомнил о вас, Лэм. Вы были у него и спрашивали об этой самой подвеске. Зачем она вам понадобилась?
     - Поверьте, сержант, я сказал вам все, что мог. Подвеску получила в наследство одна женщина. Некто, кому далеко не безразлична ее судьба, заметил, что подвеска пропала, и захотел выяснить, что с ней случилось.
     - Зачем?
     - Если бы у вашей жены пропала драгоценность, вы бы не попытались узнать, куда она подевалась?
     - Так, значит, муж разыскивал подвеску своей жены?
     - Я этого не говорил.
     - Вы намекнули на это.- Когда?
     - Когда спросили меня, что бы я сделал на месте мужа, обнаружившего пропажу драгоценности своей жены.
     - Это я так, для примера.
     - Черт побери!- взорвался Бьюда.- Вы можете не морочить мне голову?!
     - Извините, сержант. Так что вы хотите узнать?
     - Подвеску разыскивал муж?
     - Точно не знаю. Мне показалось, что нет, не муж, но, может быть, я ошибся. Во всяком случае, он не говорил, что речь идет о его жене.
     - Может быть, он говорил, что она ему не жена?!- взревел Бьюда: его терпение лопнуло.
     - Нет, сержант, этого он точно не говорил.
     - Ничего не понимаю.- Бьюда вроде бы немного успокоился.- Вам не показалось, что дело пахнет шантажом?
     - Мне показалось, что клиент хотел выяснить и это.
     - И вам это удалось?
     - Нет.
     - Почему?
     - Как только я узнал, что подвеска была у Кеймерона, я понял, что шантаж отпадает. Особа, которой интересовался мой клиент, рассталась с подвеской несколько месяцев назад. Кеймерон получил ее от кого-то другого.
     Джеррет встрепенулся.
     - Да-да, конечно,- подтвердил он, поглаживая свою лысину.- Вероятно, так и было.
     - Послушайте меня, сержант,- продолжал я.- Моя задача - защищать интересы клиента. Я не имею права полностью открыться вам. Но вы, как профессиональный сыщик, могли бы кое о чем догадаться. Особа, которой принадлежала подвеска, решила избавиться от нее, потому что ей, видите ли, надоели изумруды. Ей захотелось бриллиантов. А из того, что сказал мистер Джеррет, можно заключить, что покойный Кеймерон, напротив, очень любил изумруды. Вероятно, поэтому и приобрел подвеску.
     - Да-да.- Джеррет утвердительно закивал.- Действительно, мистер Кеймерон очень любил изумруды. Он провел много лет в Колумбии, так что эти драгоценные камни были ему хорошо знакомы. Насколько я помню, изумруды в той подвеске были редкого по глубине цвета и практически без пятен. Я показал подвеску мистеру Наттоллу - он тоже пришел в восторг и подтвердил, что вещь очень дорогая.
     - Кто принес подвеску для продажи?- спросил Бьюда.
     - Ее принесли для оценки,- возразил Джеррет.
     - Так чья же была подвеска?
     - Как чья?- Глаза Джеррета выразили недоумение.- Разумеется, мистера Кеймерона.
     - Вы уверены в этом?
     - У меня никаких сомнений не возникало.
     - И как давно он ее приобрел? Джеррет посмотрел на меня.
     - Если судить по словам мистера Лэма, несколько месяцев назад.
     Бьюда нервно постучал костяшками пальцев по столу.
     - Какого черта Кеймерону понадобилось, оценив подвеску и выяснив, что вещь это очень дорогая, выковырять из нее все камни?
     - А почему вы думаете, что камни вынул именно он?- спросил я.- Может, это сделал грабитель?
     - Нет, это сделал Кеймерон. Мы обнаружили у него в столе полный набор ювелирных инструментов. Он вынул камни из оправы и стал прятать. Шесть камней засунул в клетку к вороне - думал, наверное, что там никто не найдет. Два изумруда лежали на столе. Два плюс шесть равняется восьми.
     - Восемь из тринадцати, не так ли?- заметил я.
     - Когда мы обыскивали ванную комнату,- продолжил Бьюда,- и отвинтили сифон, чтобы посмотреть, нет ли там пятен крови - может, убийца мыл руки и оставил следы,- мы обнаружили недостающие пять камней.
     - Прекрасно,- сказал я.- Выходит, все изумруды нашлись.
     Бьюда бросил на меня свирепый взгляд:
     - Я ничего не понимаю! Какого черта Кеймерон вынул камни из оправы, засунул пять из них в слив раковины, шесть - в воронью клетку, а два оставил на столе?
     - Насколько я могу судить, вы пригласили меня не для консультации?-спокойно спросил я.
     - Вы правильно судите,- процедил Бьюда.- Я вызвал вас для дачи показаний, и мне нужны факты. Знайте, Лэм: если вы что-то скрыли, я отберу у вас лицензию!
     - Простите, сержант, но я ответил на все ваши вопросы.
     - Ну конечно,- усмехнулся Бьюда,- ответил! Вы были очень красноречивы! Не то что эти два джентльмена. Учтите, Лэм: со мной эти штуки не пройдут.
     - Вы устали, сержант, вам нужно отдохнуть,- сказал я.- Нельзя так много работать. По-моему, все предельно просто. Меня попросили выяснить, что случилось с подвеской, почему она исчезла, кто купил ее и зачем. Я начал обходить ювелирные магазины...
     - И совершенно случайно прежде всего зашли к Наттоллу, а после этого перестали ходить по магазинам?
     - Не совсем так. Я знал, что Наттолл - специалист по изумрудам, вот и решил начать с него.
     - И что же, Наттолл вам сразу сказал, что видел эту подвеску?
     - Ну что вы! Наттолл тоже защищает интересы своих клиентов.
     - Значит, он сказал, что никогда ее не видел?
     - Он мне ничего не сказал.
     - Так зачем же вы к нему пошли? Разве не знали, что он не ответит на ваш вопрос?
     - Не знал.
     - А после того, как узнали?
     - Когда узнал, пришлось переключиться на другие, более важные дела. Вот и все.
     - Но вышло так, что именно эти более важные дела помогли вам обнаружить ту самую подвеску.
     - Честно говоря, да.
     - Честно говоря!- воскликнул Бьюда.- Черта с два вы бы мне честно сказали, не узнай я всего сам! Каким образом подвеска попала к Кеймерону?
     - Я уже говорил вам, сержант, что не могу быть полностью откровенным. Однако тот факт, что подвеска нашлась, многое прояснил. Мой клиент поговорил с той самой особой и выяснил, что она продала подвеску, чтобы на вырученные деньги купить другое ювелирное украшение. Продана подвеска была несколько месяцев назад. Как видите, девушка кое-что рассказала...
     - Вы сказали "девушка"?- встрепенулся сержант.
     - Ну да.
     - Это меняет дело.
     - Но я ведь ничего не сказал.
     - Вы проболтались, Лэм, и я кое-что понял.
     - Не знаю, что вы там поняли, сержант. Делать вывод - ваше право.
     - Я понял,- с отвращением произнес Бьюда,- что пожилой богач обзавелся пассией. Спустя время он заподозрил, что девица закладывает его подарочки, и оказался прав. Не так ли?
     - Во всяком случае, он так не думает.
     - Еще бы!- рассмеялся Бьюда.- Она обвела старика вокруг пальца. Посмотрела на него своими ангельскими глазками и наплела что-то жалостливое. Старый дурак и поверил. Теперь меня интересует одно: этим старым ловеласом был Кеймерон?
     - Мне кажется, Кеймерон вообще никогда не был ловеласом.
     - Ладно-ладно,- перебил Бьюда.- Поставим вопрос иначе: был ли он соперником на пути того старого ловеласа?
     - Полагаю, что интерес Кеймерона к изумрудной подвеске никоим образом не был связан с любовными похождениями того или иного ловеласа.
     - Ну конечно,- подтвердил Джеррет.- Просто он хорошо разбирался в изумрудах. А в подвеске были изумруды удивительной красоты! Мне кажется, мистер Наттолл не оценил их по достоинству. И все из-за этой старомодной, аляповатой оправы. Она просто задавила камни. Признаюсь, я дал мистеру Кеймерону совет: вынуть их из оправы и заказать другую, более изящную. Тогда бы камни заиграли совсем иначе. Наверное, именно поэтому он их и вынул. И тут-то...
     Наттолл откашлялся и медленно произнес: - Джентльмены, скажу вам честно, я несколько поторопился с оценкой подвески. Мне действительно не понравилась оправа. Возможно, я плохо рассмотрел изумруды. Это коварные камни. Вы, Джеррет, правы,- удивительная глубина цвета. Я подумал тогда... нет, я тогда просто не подумал... Я допустил ошибку.
     Бьюда встал.
     - Вот именно,- произнес он.- Так все и случилось.- И после небольшой паузы, вызывающе посмотрев на каждого из нас, добавил: - Во всяком случае, так должно было случиться.
     - Да, сержант, именно так все должно было случиться.- Джеррет невозмутимо кивнул.- Кеймерон решил последовать моему совету - сменить оправу.
     Наттолл открыл ящик своего стола и извлек оттуда бутылку виски двенадцатилетней выдержки.
     - Мне кажется, джентльмены,- сказал он,- нам пора выпить по рюмочке.
     
     Глава 9
     
     Убедившись, что хвоста за мной нет, я быстро нырнул в телефонную будку и набрал номер Шарплза. В трубке раздался бодрый голос:
     - Алло, Шарплз слушает.
     - Здравствуйте, Шарплз. Это Лэм.
     - Здравствуйте.- Голос его как-то сразу сник. Вероятно, он ожидал более приятного звонка.
     - У вас есть знакомый адвокат?- спросил я.
     - Конечно. У меня есть адвокат, который занимается всеми делами, связанными с опекой.
     - Он хороший специалист?
     - Конечно.
     - А может, он разбирается только в крючкотворстве нотариусов? Как насчет более оперативной работы?
     - Не знаю. Мне кажется, это профессионал высокого класса.
     - Вот и отлично. Свяжитесь с ним.
     - Простите...
     - Да-да. Он мне понадобится.
     - Зачем?
     - Вами заинтересовался сержант Бьюда.
     - Что ему нужно?
     - Что-то нужно.
     - Что вы имеете в виду, Лэм?
     - Бьюда пришел к выводу, что все дело в изумрудной подвеске.
     - В ней, кажется, не хватало нескольких камней?
     - Все камни найдены.
     - Где?
     - Два лежали на столе, шесть - в клетке вороны, еще пять - в сливном сифоне в ванной комнате.
     - В сливном сифоне?- с удивлением повторил Шарплз.- Господи, как же они туда попали?
     - Кто-то хотел спустить их в канализацию, бросил в слив, а они застряли.
     - Ничего не понимаю.
     - Бьюда тоже ничего не понимает.
     - Но при чем здесь я?
     - Бьюда считает, что вы имеете прямое отношение к подвеске.
     - С чего он это взял?
     - Все довольно просто. Я занимался поиском подвески. Мы с вами поехали к Кеймерону по каким-то делам. Подвеска оказалась у него. Не надо быть профессиональным сыщиком, чтобы связать эти факты.
     - Жаль, что вы занялись поисками подвески, Лэм.
     - Простите, но я выполнял ваше поручение.
     - Да-да, конечно. Я хотел сказать, что, если б знал, в чьих они руках, никогда бы не затеял это дело.
     - Перестаньте, Шарплз. Вы прекрасно знали, у кого подвеска. Вам надо было выяснить, почему владелица решила избавиться от нее.
     - Вы правы.
     - Но почему-то вы не пошли к мисс Брюс, чтобы поговорить с ней напрямую.
     - Мне хотелось сначала выяснить...
     - Ну конечно, вам "хотелось"! Чтобы выяснить, вы наняли меня, и я справился с этим. Сделанного не вернешь.
     - Да-да, конечно,- проговорил Шарплз.
     - Сегодня утром я занимался поисками подвески. Потом мы с вами поехали к Кеймерону. Кеймерон был мертв. Подвеска, которую вы так искали, лежала на его столе. Изумруды кто-то вынул из оправы. Логично предположить, что сержант Бьюда ухватился за эту подвеску, как за ключ к решению дела об убийстве.
     - Значит, он будет допрашивать вас?
     - Меня он уже допросил.- Когда?
     - Только что.
     - Где?
     - В магазине Наттолла. Там были Наттолл и Джеррет.
     - Что они ему сказали?
     - Ничего особенного.
     - Думаете, теперь моя очередь?
     - Не сомневаюсь.
     - Что я должен говорить?
     - То, что считаете нужным.
     - Может, вы мне что-нибудь посоветуете?
     - Я уже посоветовал вам связаться с адвокатом.
     - А сами вы не хотите мне помочь?
     - Все, что вы скажете адвокату, останется между вами. Он выслушает вас и, если поймет, что дело плохо, посоветует просто не отвечать на вопросы полицейских. Никто не может заставить адвоката давать показания. А я частный детектив и обязан сотрудничать с полицией. Если меня уличат во лжи или умышленном отказе от показаний, я буду вынужден распрощаться со своей работой. Понимаете?
     - Теперь понимаю.
     - У вас два пути: или сказать, что подвеска принадлежала Брюс, или сказать, что вы вообще ничего о подвеске не знаете.
     - Я уже сказал полицейским, что ничего не знаю.
     - Именно поэтому я настоятельно советую вам связаться с адвокатом.
     - Я не совсем понимаю...
     - Очень может быть, что вы совершили ошибку: не следовало утверждать, что вы никогда не видели этой подвески. Я изо всех сил старался прикрыть вас. Пока еще не поздно переиграть: скажите, что просто не узнали подвеску,- она ведь была без камней. А теперь, мол, вспомнили, что видели ее раньше.
     - Нет,- перебил Шарплз.- Я не хочу впутывать в это дело мисс Брюс.
     - Но если она повторит сержанту все то, что сказала мне, ее ни в чем не заподозрят.
     - Возможно, но имя ее все же будет предано огласке. Как владелицу подвески ее оставят в покое.
     - Прежнюю владелицу...
     - Как вам будет угодно.
     - При чем здесь я? Мне угодно то, что угодно клиенту.
     - Благодарю вас, мистер Лэм. Я ценю вашу заботу о клиенте.
     - О бывшем клиенте.
     - Как бывшем?- удивился Шарплз.
     - Вы поручили мне определенное дело. Я с ним справился. Мы друг другу больше ничего не должны и можем спокойно расстаться.
     - Мне не нравится то, что вы сказали, Лэм.
     - Что же именно вам не нравится?
     - По-моему, до завершения дела еще очень далеко.
     - Какого дела?
     - Которое я вам поручил.
     - Вы обратились в наше агентство с просьбой разыскать подвеску. Подвеска найдена.
     - Но возникли новые вопросы.
     - Об этом лучше поговорите с Бертой. Кстати, вполне возможно, что полиция и без ваших показаний решит допросить Ширли Брюс и Роберта Хокли.
     - С чего вы это взяли?
     - А почему бы и нет? Они будут допрашивать всех, кто так или иначе был связан с убитым.
     - Спасибо, что сказали,- скороговоркой произнес Шарплз.
     Я понял, что он хочет поскорее закончить разговор.
     - Всегда к вашим услугам.- С этими словами я повесил трубку и отправился в агентство.
     По дороге я купил свежие газеты. Сообщения о зверском убийстве были иллюстрированы фотографиями вороны, дома Кеймерона и оправы изумрудной подвески. Верные традициям, досужие репортеры насочиняли целую кучу различных версий убийства - одну абсурднее другой.
     Так, я вычитал, что "блестящий сыщик" сержант Бьюда приступил к допросу вороны и, исходя из ее показаний, надеется в кратчайший срок выяснить, кто заколол кинжалом беднягу Кеймерона, когда тот говорил по телефону.
     Еще в газетах была опубликована просьба ко всем, кто общался в тот день по телефону с Кеймероном, поставить об том в известность полицию.
     Разумеется, то была инициатива сержанта Бьюды.
     Не остался без внимания журналистов и пистолет двадцать второго калибра. Поскольку выстрел из него был произведен примерно в тот момент, когда закололи Кеймерона, а пуля в мансарде не обнаружена, выдвигалось предположение, что несчастный успел выстрелить в убийцу и тот ранен. А если так, то злодей должен был обратиться к врачу и тем самым выдать себя.
     Чтение газет прервал телефонный звонок. Мне не хотелось ни с кем говорить, но телефон не смолкал. Я снял трубку и прохрипел:
     - Алло, это сторож. Что передать?
     Голос показался мне знакомым - мягкий, вежливый, с несколько странной манерой выговаривать слова, но сначала я не мог вспомнить, где слышал его.
     - Извините, пожалуйста, за беспокойство, но мне очень нужно поговорить с мистером Лэмом из агентства "Кул и Лэм". Если вы здесь работаете, не могли бы вы сказать, где его найти?
     - Кто его спрашивает?
     - Мне бы не хотелось называть себя. Может, вы все-таки скажете, как найти мистера Лэма?
     - Сначала представьтесь.
     - Это невозможно, милейший. У меня к мистеру Лэму конфиденциальное дело.
     Тут я, наконец, понял, что звонит Питер Джеррет.
     - Секундочку,- сказал я.- Кто-то пришел. Может, это мистер Лэм... Добрый вечер, мистер Лэм. Вас к телефону. По важному делу.- После небольшой паузы я заключил все так же хрипло: - Подождите, пожалуйста, сейчас он подойдет.
     Затем положил трубку на стол, прошелся по кабинету так, чтобы шаги были слышны на другом конце провода, вернулся к телефону и своим обычным голосом произнес:
     - Алло, я вас слушаю.
     Здравствуйте, мистер Лэм, это Питер Джеррет.
     - Здравствуйте.
     - Мне очень понравилось, как вы отвечали на вопросы сержанта Бьюды. Вы настоящий профессионал.
     - Спасибо.
     - Вы читали газеты?
     - Да.
     - Могу сообщить имя одного из владельцев подвески.
     - Кто же это?
     - Некая Филлис Фейбенс.
     - Ее адрес?
     - Квартиры Крествелла на Девятой улице. У меня нет под рукой номера ее телефона, но, думаю, это легко выяснить.
     - Конечно, конечно.
     - Полагаю, вас заинтересовала моя информация.
     - Спасибо.
     - Вы говорите так, будто это вам глубоко безразлично.
     - Так оно и есть,- ответил я бодрым голосом.- Я уже закончил свою работу и получил гонорар. Никакие подвески меня больше не интересуют. Еще раз благодарю за внимание.
     - Мне кажется,- не успокаивался Джеррет,- надо во всем этом хорошенько разобраться.
     - Что ж, позвоните Бьюде.
     - Нет-нет, что вы. После всего случившегося я пришел к выводу, что в полицию надо обращаться в последнюю очередь.
     - Но почему?
     - Они способны только все окончательно запутать. Послушайте, Лэм,-Джеррет заговорил очень быстро,- ваш клиент поручил вам дело, связанное с этой подвеской...
     - Извините, но я уже выполнил его поручение.
     - Я почти уверен, что он не отстанет от вас. На вашем месте я воспользовался бы сообщенной мною информацией.
     - Благодарю вас.
     Он, немного помолчав, буркнул: "Не за что",- и повесил трубку.
     Я выскочил из кабинета, сел в машину и помчался на Девятую улицу. На табличке у входа в дом Крествелла значилось, что Филлис Фейбенс занимает квартиру 328. Я нажал кнопку - замок тотчас открылся.
     Я вошел в подъезд, поднялся на лифте на третий этаж, нашел квартиру 328 и постучал.
     - Кто там?- раздался за дверью женский голос.
     - Моя фамилия Лэм. Мы с вами не знакомы. Дверь слегка приоткрылась. Хозяйка, очевидно, не очень-то доверяла незнакомым молодым людям и предусмотрительно набросила цепочку.
     Я мгновенно протянул в щель удостоверение.
     - Добрый вечер. Моя фамилия Лэм. Я частный детектив. Разыскиваю одно ювелирное украшение. Может быть, вы его видели. Разрешите войти?
     Она пристально посмотрела на меня, рассмеялась и, сняв цепочку, широко распахнула дверь.
     - Конечно. Человек, который сразу предъявил документы...- Она запнулась, не находя нужных слов.
     - Не внушает опасений?
     - Да. Я хотела сказать, что с таким человеком чувствуешь себя в полной безопасности. Заходите, пожалуйста.
     У нее была очень хорошая квартира - хоть маленькая, но уютная, чистая.
     - Садитесь.- Филлис указала на стул. Я подождал, пока сядет она.
     - Вы читали последние вечерние газеты?- спросил я.
     - Нет.
     - Дело в том, что я пытаюсь найти следы одной подвески. Мне сказали, что вы можете помочь в этом.
     - Кто сказал?- спросила она с любопытством.
     - К сожалению, детектив не обо всем имеет право говорить.
     Мгновение помолчав, она сказала:
     - Ну что ж, попробую вам помочь.
     Я вынул из кармана газету, сложенную так, что можно было увидеть только снимок подвески.
     - Вот эта подвеска. Вы ее видели когда-нибудь? Филлис внимательно рассмотрела снимок, развернула газету и прочла подпись под ним, сообщавшую, что подвеску нашли на столе убитого человека и причем все камни были вынуты из оправы.
     Потом она просмотрела всю газетную полосу и узнала имя убитого.
     Она была совершенно спокойна: ни вздохов, ни малейшего проявления эмоций.
     На вид ей было года двадцать четыре. Волнистые белокурые волосы спадали на плечи. Я обратил внимание на ее рот - рот чувственной и вместе с тем сдержанной женщины. Наверное, в зависимости от ситуации ей легко удавалось сменять улыбку строгим выражением лица.
     - Так что же вы хотите узнать?- спросила она.
     - Вам знакома эта подвеска?
     - Кажется, я где-то ее видела. Не могли бы вы подсказать, при каких обстоятельствах это могло быть?
     - Я знаю лишь то, что написано в газетах.
     - Я не читаю газет. Только сейчас просмотрела заголовки. Насколько я понимаю, подвеска была найдена в доме, где произошло убийство?
     - Да.
     - По правде сказать, мистер Лэм, я не уверена, что видела именно" эту подвеску. Дома у нас есть старинные украшения. Большей частью всякое барахло, ничего ценного. Одна из подвесок очень похожа на эту, но с уверенностью сказать не могу. В конце концов, таких подвесок сотни.
     - А у вас не было такой?
     - У меня никогда не было подвески с тринадцатью изумрудами. Моя подвеска, действительно, была в такой оправе, но камни совсем другие - искусственный рубин и гранаты.
     - Где эта подвеска?
     - Я ее продала.- Кому?
     - Зачем вам это?
     - Не знаю. Наверное, такая у меня работа - задавать вопросы. Понимаете, в нашем деле может пригодиться любая информация.
     Она задумчиво посмотрела на меня своими серо-голубыми глазами.
     - Я продала подвеску некоему Джеррету - посреднику при продаже драгоценностей. Так, по крайней мере, мне его представили.
     - А как вы нашли этого мистера Джеррета?
     - Нашла. Я его отловила.
     Я недоуменно уставился на Филлис. Она рассмеялась.
     - Я отнесла подвеску в магазин, где, как мне казалось, ею могли заинтересоваться.
     - К Наттоллу?
     - Что вы! Магазин Наттолла не для меня. Я зашла в маленькую ювелирную лавочку неподалеку отсюда. Взяла с собой много украшений. Самым дорогим среди них было кольцо с довольно крупным бриллиантом, но его огранка казалась слишком старомодной. Были еще часики. Знаете, такие дамские часики, их прикалывают на грудь.
     - Да-да,- улыбнулся я.- И что же дальше.
     - Что касается этой подвески, и еще браслета, то я надеялась, что их возьмут из-за золотой оправы.
     - А когда вы познакомились с Джерретом?
     - Хозяин лавочки посмотрел украшения и назвал цену. Как мне подумалось, слишком низкую. Он объяснил, что учитывает только стоимость золота и бриллианта - все остальное должно быть переделано. И еще он сказал, что знает человека, который мог бы заплатить больше,- кажется, этому человеку старинные украшения нужны были для каких-то исторических постановок.
     - Он сразу назвал его имя?
     - Нет, не сразу.
     - И что же дальше?
     - Хозяин лавочки поговорил с тем господином и, когда я зашла через несколько дней, назвал другую цену - почти вдвое выше, чем прежняя.
     - Вы, конечно, согласились?
     - Конечно нет. Они так резко подняли цену... Я испугалась, что меня надуют... Короче, я сказала, что раздумала продавать украшения, и забрала их.
     - А потом?
     - Пошла к другому ювелиру.
     - И что?
     - Он назвал практически ту же цену, что и хозяин той лавочки, куда я пришла в первый раз. Сказал, что учитывается только стоимость золота и так далее...
     - Ну а вы?
     - Спросила, не знает ли он какого-нибудь посредника по продаже антиквариата. Он ответил, что не знает. Пришлось вернуться к первому ювелиру и честно ему признаться, что меня испугала легкость, с какой он удвоил цену, и поэтому я решила с ним не связываться.
     - А что ювелир?
     - Рассмеялся и сказал, что прекрасно меня понимает. Потом достал из своего стола визитную карточку мистера Джеррета и посоветовал: "Свяжитесь с этим господином, он предложит вам самую высокую цену. А мне за добрый совет - пятнадцать процентов".
     - И вы обратились к Джеррету?
     - Да. Он заплатил мне столько, что я и ювелира не обидела, и сама оказалась в выигрыше. Честно говоря, получилось долларов на сорок больше, чем я рассчитывала.
     Л.Т)
     - Простите, насколько я понял, Джеррет купил не только подвеску?
     - Да, он приобрел все, что я предложила.
     - Вам не показалось, что подвеска особенно заинтересовала его?
     - Нет. Мне показалось, что он вообще не очень интересуется ювелирными изделиями. Его основное занятие - инвестиции, а антиквариат как бы хобби. Он говорил, что время от времени к нему обращаются коллекционеры и он предлагает им старинные украшения. Больше всего ему нравится переделывать часы. Он считает, что это - самое интересное.
     - Довольно странное хобби для такой важной персоны!
     - Разве он важная персона?
     - Похоже. Носит дорогую одежду, ездит в роскошной машине, содержит целую контору. На все это нужны большие деньги.
     - Насколько я поняла, перепродажа ювелирных изделий не основное его занятие. Не удивлюсь, если узнаю, что мистер Джеррет - крупный денежный воротила, не пренебрегающий и побочными доходами.
     - Вероятно, вы правы.
     - Человек вашей профессии должен разбираться в людях с первого взгляда.
     - Иногда мне это удается.
     - Знаете, мне тоже. Для меня главное - первое впечатление. Когда я с кем-нибудь знакомлюсь, я пытаюсь понять, что у него на душе, какой у него характер.
     - Вы давно встретились с Питером Джерретом?
     - Месяца три-четыре назад.
     - Вы не знали Роберта Кеймерона?
     - Даже не слышала о таком.
     - Среди ваших драгоценностей не было изумрудов?
     - Клянусь вам, нет.
     - Вы бывали в Латинской Америке?
     - Да что вы! У меня нет денег на такие путешествия.
     - Кем вы работаете?
     - Секретарем в страховом агентстве.
     - Зачем вы продали эти украшения? Вам срочно понадобились деньги?
     Она рассмеялась:
     - А вам не кажется, что это уже не имеет прямого отношения к делу?
     - Задавать вопросы - моя профессия.
     - По-моему, я и так уже достаточно рассказала.
     - Да, конечно. Я сейчас просчитываю в уме все ситуации, какие только возможны,- хочу найти недостающее звено.
     - Зачем вам эта подвеска?
     - Сам не знаю. Она проходит по делу об убийстве.
     - Она принадлежала мистеру Кеймерону?
     - Возможно.
     - Хорошо, мистер Лэм. Скажу вам начистоту: то, что вы ищете, не имеет ко мне никакого отношения. Вас интересует подвеска с изумрудами, не так ли? Вещица, которую я продала Джеррету, немного напоминает по стилю ту, что я увидела в газете. Но стиль - всего лишь дань моде. В ювелирных магазинах при желании можно найти сотни похожих по форме и стилю подвесок. Наверное, большинство из них идет в переплавку. Впрочем, если кому-то очень захочется приобрести ту или иную подвеску, а ее в продаже не окажется, есть верный способ...
     - Какой?
     - Заказать дубликат.
     - Вы думаете, Джеррет занимается такими делами?
     - Я этого не сказала,- снова засмеялась она.
     - А как вам кажется?
     - В конце концов, кто из нас сыщик - вы или я? Так что думайте сами.
     - Спасибо за совет. Обязательно подумаю.
     Она быстро поднялась со стула и пошла к двери. Я понял, что разговор окончен.
     - Спасибо большое,- сказал я.- Больше вам ничего не известно?
     - Ничего.
     Я простился с Филлис, вышел из дома и по телефону-автомату позвонил Джеррету. Он ждал моего звонка.
     - Как ваши успехи? Узнали что-нибудь?- спросил он.
     - Узнал.
     - Это ее подвеска?
     - Ее подвеска была с искусственными рубинами и гранатами.
     - Ах вот как.
     - А почему вы решили, что мисс Фейбенс что-то известно?
     - Просто я вспомнил, что какая-то девушка заходила ко мне по поводу старинных украшений. Я порылся в своих записях и нашел ее имя - Филлис Фейбенс.
     - Что вы сделали с ее украшениями?
     - Пристроил клиентам. Если мне не изменяет память, часы удалось продать довольно выгодно. Остальное было не высокого качества.
     - Вы не давали эту подвеску Роберту Кеймерону?
     - Да что вы! Я никому ничего не даю.
     - Не даете, но продаете, не так ли?
     - Да, но могу сказать совершенно определенно: Роберт Кеймерон не покупал у меня этой подвески.
     - Что ж, спасибо за ценную информацию.
     - Она вам пригодится?
     - Нет, милейший. Она не имеет никакого отношения к делу. Не знаю, зачем вам понадобилось поднимать записи трехмесячной давности, но могу сказать вполне определенно: будь я на месте сержанта Бьюды и позвони мне такой "добровольный помощник" с такой "ценной информацией", я бы задал ему перцу за попытку сбить следствие с толку. Желаю приятных сновидений!- И прежде чем Джеррет успел ответить, я повесил трубку.
     
     Глава 10
     
     Возле дома, где жил Роберт Хокли, полицейские машины не стояли - это уже радовало. Дом был весьма респектабельный. Привратник сказал что-то по телефону, и вскоре сам Хокли открыл передо мной дверь своей квартиры.
     Это был щеголеватый молодой человек с насмешливым взглядом. Правая нога его была заметно короче левой. Пока я не выложил, зачем пришел, он держал меня в прихожей и лишь после этого пригласил в гостиную.
     Такая квартира стоила, наверное, не меньше пары сотен долларов в месяц. В гостиной стоял внушительных размеров письменный стол, заваленный бумагами. Судя по всему, я оторвал Роберта от работы.
     Некоторые бумаги были напечатаны на бланках -"Фирма "Акме: сварочные и слесарные работы". Мое внимание привлек также талончик тотализатора.
     Хокли не понравилось, что я рассматриваю его бумаги.
     - Что вам надо?- холодно спросил он.
     - Я хотел бы поговорить с вами о наследстве Коры Хендрикс.
     - Вам многое известно об этом наследстве?
     - Кое-что.
     - И вы, конечно, полагаете, что разобрались во всех тонкостях?-спросил он с иронией.
     - Кое-что мне известно,- повторил я.
     - Не тешьте себя иллюзиями. Лучшие юристы страны в увеличительные стекла рассматривали каждый пункт завещания, и даже им не удалось во всем разобраться.
     - Я не тешу себя иллюзиями.
     - Так что же вам надо?
     - Мне надо с вами поговорить.
     - О чем?
     - Сколько вам досталось по завещанию?
     - Это вас не касается!
     - Тогда поставим вопрос иначе: вы удовлетворены той суммой, какую получаете, или хотели бы получать больше?
     - Не надо задавать идиотских вопросов.
     - Я сыщик,- сказал я после небольшой паузы,- но раньше был адвокатом...
     - Спасибо, у меня есть адвокат.
     - И чем он занимается?
     - Всем.
     - А результаты?
     - Никаких!
     - Так я и думал.
     Эта Кора Хендрикс - настоящая ведьма.
     - Однако она оставила завещание в вашу пользу...
     - В мою пользу? Как же! За каждый цент мне приходится лизать сапоги двух старых кретинов. Чтоб их разорвало! Ничего, ведь когда-нибудь они сдохнут...
     - Но они могут назначить вам пожизненную ренту.
     - Конечно, могут.
     - А что говорит ваш адвокат о законности опеки?
     - Он считает, что при необходимости ее можно отменить.
     - Ну и?
     - Скажите, вы читали само завещание?
     - Нет, я знаю только условия опеки.
     - А завещание видели?
     - Нет.
     - Так вот, Кора Хендрикс предусмотрела такой вариант: в случае, если опека будет признана недействительной - целиком или частично,- наследниками станут опекуны; они получат право распоряжаться средствами по своему усмотрению. Предусмотрено также, что если кто-то посмеет оспорить завещание в судебном порядке, он лишится доходов от недвижимости, фондов опеки и всей собственности. Поди прорвись через эти рогатки! Лучшие адвокаты не смогли, сколько ни бились.
     - Вы, кажется, получаете пятьсот долларов в месяц?
     - Мне этого хватает на содержание адвоката.
     - А зачем? Разве нельзя ограничиться отдельными консультациями? Это было бы намного дешевле.
     - Зачем?! Да с этой опекой сам черт ногу сломит. Надо постоянно следить за двумя старыми дураками: на что они тратят деньги, во что вкладывают, зачем таскаются в Латинскую Америку.
     - И при этом умудряются не нарушать баланс? Ширли получает столько же, сколько и вы?
     - Вам-то что?
     - Хочу предложить вам взаимовыгодный обмен информацией.
     - Согласен, только начнете вы.
     - Вы читали вечерние газеты?
     - Нет.
     - Так знайте: скоро здесь будет полиция.
     - Полиция?
     - Да.
     Он сразу помрачнел.
     - Сегодня днем убит Роберт Кеймерон.
     - Кто его убил?
     - Пока неизвестно.
     - Мотивы?
     - Тоже неизвестны. Он закурил.
     - Зачем вы мне это рассказываете?
     - Сам не знаю. Я работал на одного человека, связанного с этой опекой, и заинтересовался судьбой наследства. У Ширли Брюс я уже побывал, теперь решил познакомиться с вами.- Зачем?
     - Я же сказал: сам не знаю.
     После короткой паузы Роберт Хокли заговорил. Он сильно волновался, сигарета так и прыгала у него в зубах, а клубы табачного дыма, казалось, служили знаками препинания в потоке слов.
     - Плевать мне, что Кеймерона убили! Я не собираюсь лицемерить. Он был мне глубоко противен. Как, впрочем, и Гарри Шарплз. Тоже мне опекун! Небось сами состряпали этот паршивый документ. Конечно, Кора Хендрикс им доверяла... Вот они и воспользовались этим. Самое обидное, что ни к чему не придерешься - абсолютная, так сказать, водонепроницаемость и противоударность. Прикрываясь своими правами опекунов, они могли обдирать меня как липку. Чем и занимались... Мой адвокат советует пока не лезть на рожон. Но если когда-нибудь удастся доказать, что они в сговоре с Ширли Брюс и дают ей больше, чем мне, тогда я смогу обратиться в суд. Если, конечно, моя репутация будет безупречной... Вот я и ковыряюсь в авторемонтной мастерской, пока господа опекуны раскатывают по белу свету! Уличить их в сговоре со второй наследницей - мой единственный шанс. Иначе мне ничего не добиться.
     - А вы уверены, что был сговор? Разве Ширли получает больше, чем вы?
     Роберт побагровел, услышав это имя.
     - Ах, крошка Ширли! Это та еще штучка! Этакая ласковая кошечка. Чуть заметит, что добрые дядюшки пытаются сунуть ей лишнее, сразу же поцелуйчиками и причитаниями пресекает эти попытки. Что вы! Она не возьмет ни цента больше, чем получаю я. А вы видели, как она живет? Роскошная квартира, дорогие тряпки, по полдня торчит в салонах красоты. На какие, спрашивается, шиши?
     - Мне это тоже интересно,- сказал я.
     - А вы у нее спросите! Или Шарплза с Кеймероном. По условиям опеки она должна получать ровно столько, сколько я. Откуда же у нее такие деньги?
     - Может быть, у нее есть другие источники дохода? Хокли рассмеялся:
     - "Другие источники"! Будь я такой очаровательной девочкой в шелковых чулочках и кружевных трусиках, у меня, пожалуй, появились бы "другие источники дохода". Расспросите-ка Шарплза с Кеймероном о ее доходах.
     - Кеймерона мне расспросить не удастся - он мертв.
     - Но остался Шарплз.
     - Думаю, его об этом уже расспрашивали.
     - Конечно! И еще не раз расспросят.
     - Ширли Брюс - ваша родственница? Роберт Хокли с удивлением посмотрел на меня.
     - Вы что же, занимаетесь этим делом и не знаете, кто такая Ширли?
     - А кто такая Ширли?
     - Крошка Ширли,- с издевкой проговорил Роберт,- бедная сиротка, дочь какой-то дальней родственницы Коры Хендрикс. Занятная получилась история: Кора уезжает по делам в Штаты, а возвращается месяцев через, семь-восемь с младенцем на руках. Как вам это нравится?
     - Вы хотите сказать, что - Ширли дочь Коры Хендрикс?
     Он пожал плечами.
     - А кто отец?- спросил я.
     - Вот именно: кто отец?
     - Вам что-нибудь известно?
     - Мне известно, что я слишком много болтаю,- отрезал Роберт.- Так что же Кеймерон?
     - Убит. По его комнате летала ручная ворона.
     - Слышал я об этой вороне.
     - Еще у него была изумрудная подвеска. О ней вы слышали?
     Он покачал головой.
     - Как бы то ни было,- сказал я,- вам, наверное, придется смириться с мыслью, что опекуны - ловкие ребята. Они пустили деньги в оборот и изрядно увеличили наследство.
     Он подозрительно посмотрел на меня. Потом подошел к телефону, набрал номер и сказал в трубку:
     - Алло, Джим! Привет, это Хокли. Я сейчас узнал, что Роберта Кеймерона сегодня пришили. Надо проверить. Если это так, выясни, сколько денег у него было, когда он стал опекуном, и сколько на счете сейчас. И еще надо бы выяснить, откуда у Ширли Брюс побочные доходы. Понял?
     Расслышать, что отвечали на другом конце провода, было невозможно. Хокли продолжал:
     - Да так, сообщили... Пришел тут ко мне один тип. Говорит, скоро сюда нагрянут, фараоны... Конечно... Конечно... Буду осторожен... Какого черта притворяться, что я любил этого старого ублюдка?! Еще бы! Я даже рад, что его пришили... Ладно, буду осторожен... Наведи справки и позвони. Пока.
     Он повесил трубку и посмотрел на меня, как будто увидел впервые.
     - Черт возьми, вы, однако, умеете слушать! Я вам столько всего наговорил... Катитесь-ка отсюда!
     - Может быть...
     Он двинулся ко мне, сжав кулаки.
     - Я сказал: вон отсюда!
     - Спокойно, не стоит напрягаться: я просто забежал на минутку.
     - Может, конечно, все, что вы слышали,- правда, но я предпочитаю получать информацию от моего адвоката. Кстати, какие-нибудь документы у вас есть?
     Я протянул свое удостоверение.
     - Буду вам очень признателен, если полиция не узнает о моем визите.
     - Ничего не обещаю,- проговорил он, изучая удостоверение.- Вы кто, Кул или Лэм?
     - Лэм. Кул - женщина.
     - Ладно, если вы не врете, я с вами как-нибудь побеседую. А что у вас за дело, связанное с наследством? Вас Шарплз нанял?
     Улыбнувшись, я вышел из квартиры.
     - Конечно, Шарплз - я сразу понял! Кто же еще! Да я вам шею сверну, если вы работаете на этого негодяя!- И он двинулся вслед за мной по коридору.
     У лестницы я остановился:
     - Боюсь, ваш адвокат не заметил одну деталь в условиях опеки.
     - Какую?
     - В случае смерти обоих опекунов или истечения срока опеки наследство должно быть разделено поровну.
     - Вы много знаете и много болтаете.
     - Один из опекунов мертв.- С этими словами я повернулся к нему спиной и стал спускаться по лестнице.
     
     Глава 11
     
     На следующее утро, когда я вошел в агентство, Берта Кул радостно встретила меня:
     - Дональд, милый, ты просто молодчина! Замечательно справился. Я знала, что после твоего возвращения дела у нас пойдут на лад.
     - Что случилось?
     - Гарри Шарплз. Ты его отлично раскрутил.
     - О чем ты?
     - Он только что звонил, предлагает тебе пятьсот долларов в неделю. Понимаешь, хочет, чтобы ты работал на него постоянно.
     - Постоянно?
     - Ну конечно! Чтобы все время был при нем.
     - И как долго?
     - Гарантирует полтора месяца.
     - Пошли к черту.
     Берта резко выпрямилась - стул под ней заскрежетал.
     - То есть как?
     - Очень просто. Не хочу я на него работать.
     - Что значит "не хочу"?- заорала Берта.- Ты что, разборчивая невеста? Пятьсот баксов в неделю! Ты с ума сошел!
     - Отлично,- сказал я.- Берись за эту работу сама.
     - Я?
     - Ты.
     - Я ему не нужна. Он хочет иметь дело с тобой.
     - Ему нужен телохранитель, ясно тебе? А эта работа не по мне.
     Берта молча смотрела на меня.
     - Мне надо кое-что разузнать,- продолжил я.- Тебе случайно не известно, куда делась эта ручная ворона?
     - Не знаю и знать не хочу,- отрезала Берта.- Ты что, идиот - отказываться от работы, за которую платят две тысячи в месяц? Кто тебе даст столько?! Подумай хорошенько.
     - Я уже подумал.
     Берта решила изменить тактику.
     - Дональд, милый,- спросила она вкрадчиво,- ты у нас шутник, скажи правду, ведь ты разыгрываешь старушку Берту, да?
     Я промолчал.
     Она стыдливо улыбнулась:
     - Я без тебя - никуда. Ты у нас голова. Я по-прежнему молчал.
     Берта продолжала:
     - Помнишь, как ты пришел сюда наниматься? С работой тогда было не просто, а тебе хотелось кушать. Ты бедствовал, голодал. Если бы тогда тебе предложили хоть малую часть тех денег, что предлагает Шарплз, ты был бы счастлив...
     - Пожалуй.
     - Я никогда не забуду, какой ты был бледный, худой. Как благодарил, когда я взяла тебя на работу! Господи, как ты вкалывал! Выполнял каждое мое поручение. Потом Берта стала доверять тебе все наиболее важное. А потом мы стали партнерами. И дела у нас пошли в гору. Разве не так?
     - Так.
     - Я спасла тебя от голодной смерти, Дональд, и я знаю, что ты умеешь быть благодарным, хотя и не склонен к сантиментам.
     - Когда я пришел сюда, Берта, ты копалась в таком дерьме, в которое не сунулась бы ни одна уважающая себя контора. Взять хоть эти вонючие бракоразводные процессы! Ты тогда, и представить себе не могла, что можно зарабатывать больше пятисот долларов в месяц.
     - Неправда!- закричала Берта.
     - После того, как сюда пришел я, агентству впервые стали поручать серьезные дела. Теперь за месяц ты получаешь столько, сколько раньше зарабатывала за год. Конечно, я тебе благодарен. А ты мне?
     Берта заерзала на стуле: мои слова ей были крайне неприятны.
     - Слушай меня внимательно,- выдавила она наконец.- Если ты упустишь эти пятьсот баксов в неделю, я расторгну наш договор о партнерстве и сама займусь этим делом.
     - Пожалуйста,- невозмутимо произнес я и вышел из кабинета.
     Как я и ожидал, Берта не дала мне уйти далеко: через какое-то мгновение раздался скрежет стула, послышались тяжелые шаги. Она догнала меня в приемной.
     - Дональд, постой, ты сгоряча наговорил лишнего.
     - По-моему, это ты наговорила лишнего.
     Мы остановились у стола Элси Бранд. Девушка оторвалась от машинки, чтобы следить за развитием событий.
     - Почему ты не хочешь работать на Шарплза?
     - Потому что не понимаю, что ему от меня нужно.
     - Но ему действительно нужен телохранитель. Он чего-то боится. Ты что, думаешь, это будет опасная работа?
     - А как по-твоему? Опека над имуществом в двести тысяч баксов! Распоряжается деньгами, как хочет, пока жив. Опека кончается с его смертью. Второй опекун уже получил нож в спину. Подумай сама: если бы ты работала в страховом агентстве, стала бы страховать жизнь такого клиента на обычных условиях?
     - Мне кажется, ты сам не веришь всему тому, что говоришь.
     - Главное, что Шарплз верит.
     - Чем он тебе так не по нраву?
     - У меня сегодня много дел. Надо кое в чем разобраться.
     - В чем?
     - В повадках ворон,- бросил я и взялся за дверную ручку.
     Обернувшись на прощание, я увидел, как побагровела Берта,- казалось, вот-вот ее хватит удар.
     По бешеному стуку машинки Элси Бранд было понятно, что весь свой гнев Берта вымещает на бедной девушке.
     Я снова открыл дверь.
     Берта мерила шагами приемную и раздраженно говорила:
     - ...И еще запомни, пожалуйста, что я плачу тебе за то, что ты печатаешь на машинке, а не за подслушивание наших деловых разговоров. У тебя что, работы мало? Могу подбросить...
     - Да, Берта,- вставил я, едва она запнулась,- я тут решил, что нужно взять вторую секретаршу - для тебя. А Элси будет работать на меня. Позвони на биржу труда, чтобы прислали секретаршу. А с управляющим этого дома я уже поговорил - он готов передать соседнее помещение под мой кабинет. В стенке пробьют дверь.
     Берта повернулась ко мне.
     - Да ты что... что...
     - Что я?
     Она попыталась изобразить улыбку:
     - Что ты о себе возомнил?
     - Я машинист, а ты пассажир. Проверь свой билет - не пора ли тебе выходить?- Улыбнувшись, я снова закрыл дверь.
     На этот раз машинка Элси молчала...
     Я решил разыскать Дону Грэфтон, у которой была вторая клетка для вороны.
     Жила она в весьма скромном доме. Одно время такие дома появились во множестве - строительство стоило недорого, правда, и доход от их сдачи внаем был не больше двадцати - тридцати долларов в месяц.
     Дверь открыла девушка. С такой стройной фигуркой, как у нее, в самый раз рекламировать купальники или лыжные костюмы. Брюнетка, но не такая жгучая, как Ширли. Кожа ее была чуть розоватого оттенка, какой обычно свойствен только блондинкам.
     Когда я спросил, не она ли мисс Дона Грэфтон, девушка широко улыбнулась.
     - А вы, наверное, очередной журналист, интересующийся ручной вороной?
     - Я действительно интересуюсь вороной, хотя и не совсем журналист. Расскажете мне о ней?
     - Конечно. Заходите, пожалуйста.
     Комната напоминала кукольный домик. Дона предложила мне стул и села напротив.
     - Что бы вы хотели узнать?
     - Где сейчас ворона? Она рассмеялась:
     - В сарае. У мистера Кеймерона ей, конечно, было гораздо лучше. Увы, моя хозяйка терпеть не может ворон. Так что приходится бедной птичке довольствоваться сараем.
     - Как ворона попала к вам?
     - Мы с Панчо старые друзья. Он проводит со мной чуть ли не половину своей жизни. Назвали его в честь моего отца - Фрэнка Грэфтона. Ведь Фрэнк по-испански - Панчо.
     - Вы знали мистера Кеймерона?
     - Конечно.
     - Давно?
     - С детства.
     - А Гарри Шарплза?
     Она утвердительно кивнула.
     - А Ширли Брюс?
     - Знаю. Но у нас неважные отношения - мы почти не общаемся.
     - А Роберта Хокли?
     - Знаю.
     - Не могли бы вы рассказать о себе и о нем. Она пожала плечами:
     - Да о чем, собственно, рассказывать? Мой отец, Фрэнк Грэфтон, был управляющим на приисках Коры Хендрикс. Она умерла, когда я была еще совсем маленькой. Я ее не помню. Опекунами ее наследства стали мистер Кеймерон и мистер Шарплз. Года через три или четыре во время аварии на шахте погиб мой отец. Мистер Кеймерон и мистер Шарплз очень его любили и были потрясены. Ведь именно благодаря ему их дела на приисках пошли в гору. Большую часть прибылей они дали как раз в эти три или четыре года после смерти мисс Хендрикс.
     - Ну а что ворона?
     - Мы с ней давно дружим. Панчо не любит сидеть на месте. И вообще птице надо летать - вот мистер Кеймерон и решил не стеснять своего любимца. Я повесила для него в сарае клетку, вынула одно из стекол в оконной раме. Так что Панчо прилетает, когда хочет. Садится на крышу, каркает - зовет меня, я вхожу, подставляю ему плечо и кормлю. Если меня нет дома, Панчо летит прямо в клетку или возвращается к мистеру Кеймерону. Теперь, после всего, что произошло, он живет у меня. Ему ведь одиноко. Хотите взглянуть на Панчо?
     - Конечно,- ответил я.
     Дона провела меня за дом, к маленькому сарайчику, открыла дверь. Он весь был завален хламом: старыми сундуками, коробками, щепками, рваной одеждой, дровами.
     - О, не удивляйтесь,- сказала Дона.- Мы давно уже перешли на газовое отопление. А дрова - для камина в комнате хозяйки, хотя я ни разу не видела, чтобы она его топила. Панчо должен быть в клетке. Панчо! Где ты?
     Тут я разглядел в темном углу клетку - точно такую, как в кабинете Кеймерона. Раздался шелест, и ворона вылетела нам навстречу, хотела сесть на плечо Доне Грэфтон, но, увидев меня, отпрянула.
     Дона поманила ее пальцем:
     - Иди сюда, Панчо.
     Ворона уставилась на меня своими маленькими глазками и прошипела:
     - Вр-р-рун!
     - Панчо! Как ты себя ведешь! Разве так можно? Иди сюда.
     Вероятно, ворона боялась меня. Она осторожно уселась на штабеле дров в нескольких шагах от меня и замерла.
     - Не бойся, Панчо. Мистер Лэм хочет познакомиться с тобой. Поговори с ним.
     Птица взмахнула крыльями и опустилась Доне на палец. Девушка погладила ей шею.
     - Панчо очень не любит, когда ему кладут руку на голову. Это для него как наказание. Только протянешь ладонь над его головой - сразу весь сожмется. Птица боится несвободы. Панчо; посмотри на мистера Лэма.
     Я протянул руку, но Панчо, не проявив ко мне никакого интереса, отпрянул и что-то прошипел. Дона рассмеялась:
     - Он говорит "убир-р-райся". Его трудно понять. Лучше всего ему удается выговорить "вр-р-рун". Такой озорник! Сегодня Панчо не в настроении... Конечно, ему невесело - смерть хозяина повлияла на бедную птичку.
     - Дом мистера Кеймерона недалеко отсюда?
     - Квартала три-четыре.
     - Панчо летал к кому-нибудь еще?
     - Нам кажется, что летал.
     - Вам?
     - Да, нам с мистером Кеймероном. Я никак не могу осознать, что его уже нет на свете.
     - Так к кому же еще летал Панчо?
     - Этого мы не знали. Панчо такой скрытный. Правда, Панчо? Иногда мы с мистером Кеймероном не могли его найти. Извини, Панчо, но ты очень тяжелый. Дона не может все время держать тебя на пальце. Ты не хочешь познакомиться с мистером Лэмом?- С этими словами Дона протянула руку в моем направлении, но ворона снова отпрянула. Тогда девушка слегка потрясла рукой и подтолкнула Панчо в сторону клетки.
     - В-р-рун!- каркнул ей Панчо.- Убир-р-райся! Убир-р-райся!- Захлопал крыльями и полетел к клетке.
     - Он явно не в духе,- сказала Дона.- Я пытаюсь найти к нему подход, но что-то не получается. Может быть, вернемся в дом, мистер Лэм?
     - Мистер Кеймерон часто уезжал, не так ли? В это время Панчо жил у вас?
     - Да. У мистера Кеймерона были дела в Колумбии, а возить с собой ворону совсем не просто. Мистеру Кеймерону приходилось часто уезжать. И, по-моему, это ему не нравилось. Он так любил Панчо, и ему было хорошо дома. Конечно, когда мистер Кеймерон уезжал, я заботилась о Панчо.
     - Ваш отец погиб,- сказал я, когда мы вернулись в дом.- А мать жива?
     - Да.
     - Она живет здесь, в нашем городе?
     - Да.
     На вопросы о матери Дона отвечала неохотно.
     - Извините за настырность, но я все-таки спрошу: она вышла замуж во второй раз?
     - Нет.
     - Вы работаете? Может быть, я задаю нескромные вопросы, но поймите, мне очень нужно...
     - Ну что вы, что вы...- Дона улыбнулась.- Я понимаю: чтобы зарабатывать, вам нужно много знать. Я вольная пташка.
     - Чем же вы занимаетесь?
     - Рисую. Коммерческая реклама. Иногда удается кое-что продать. Иногда даже заказы перепадают. Например, фирме нужен плакат для рекламы: девушка стоит у трапа корабля, волосы развеваются на ветру... Могу показать.
     Она достала из шкафа увесистую папку и вытащила оттуда один из картонов: юная красавица прислонилась к трапу корабля, белый свитер обтягивает высокую грудь, ветер развевает волосы и подол юбки.
     Я плохо разбираюсь в живописи, но эта картина чем-то захватывала. Доне удалось передать порыв ветра. Все здесь дышало жизнью. Девушка смотрела куда-то вдаль, за горизонт. В глазах ее светилась радость. Казалось, она подставляет ветру свое тело...
     - Вам нравится?
     - Очень, совсем как живая. Дона глубоко вздохнула.
     - Это по заказу одного туристического агентства. Но директор передумал: ему, видите ли, захотелось, чтобы девушка сидела у трапа в свете луны, а рядом стоял молодой человек в вечернем костюме.
     - Вы замечательно нарисовали,- сказал я.- Если ему не понравилось, он просто осел.
     - Ему не понравилось, хотя он даже не рассмотрел толком. Его помощник, который заказал мне эту работу, хотел, чтобы девушка стояла у трапа, освещенная солнцем, а директору понадобился лунный свет. Так оно всегда и бывает...
     - И что теперь с этой работой?
     - Не знаю. Может, удастся пристроить в какой-нибудь календарь.
     - Мне очень нравится. Это отражение залитого солнцем моря в голубых глазах девушки... И весь ее облик, проникнутый надеждой.
     - Вы действительно это почувствовали? Я утвердительно кивнул.
     - Я так рада! Именно этого мне и хотелось. Знаете, какое счастье, когда зритель видит именно то, что стремился выразить художник. Это так редко встречается.
     - У вас есть другие картины?
     - Боюсь, они вам не понравятся. Эта лучшая. Некоторые мне просто не удались, некоторые чуть выигрышнее...
     - Может быть, все-таки покажете?
     - Право, не знаю... Мне как художнику интересно ваше мнение. Видите ли, для меня главное - передать дыхание жизни. Вот, например, эта девушка у трапа. По-моему, все любят путешествовать. Это способ выйти за пределы обыденности, познать себя. Во время путешествия не только смотришь на мелькающие за окном пейзажи. Хочется вырваться куда-то из этого мира. Вот и эта девушка! Она смотрит вдаль, за горизонт...
     - Именно об этом я и подумал, глядя на картину. Скажите, а сами вы много путешествуете?
     - Да что вы! На какие деньги? Честно говоря, мне хочется все время рисовать. А если уж совсем есть нечего, тогда ищу возможность заработать.
     - Заработать? Каким же образом?
     - Да так, какой заработок подвернется. Лишь бы не идти на сделки с совестью. Мне ведь много не надо.
     Экономлю, ничего, когда-нибудь добьюсь успеха, вот тогда и буду рисовать сколько душе угодно.
     - Вы занимаетесь любимым делом - рисуете, и вдруг наступает момент, когда необходимо прерваться, чтобы заработать на жизнь. Наверное, это очень горько.
     - Наверное. Но я стараюсь не думать об этом. Ничего не поделаешь - такова жизнь.
     - Но вы могли бы зарабатывать живописью...
     - Смогу, вероятно, когда-нибудь. А пока приходится все время на что-нибудь переключаться. Художнику, у которого нет имени, трудно продать свои картины. Да и платят ему гроши. Другое дело - знаменитость: любую мазню купят за большие деньги.
     - Вас, наверное, угнетает такая несправедливость?
     - Сама не знаю. У жизни свои законы, и с ними надо мириться.
     - Вы мне покажете другие рисунки?
     - Ах, простите, я заболталась. Вам наверное, страшно надоело меня слушать.
     - Нет, что вы! Мне очень интересно. И, пожалуй, я смогу подыскать заработок для вас. Вы знаете испанский?
     - Да. Мое детство прошло в Колумбии. И моя мать прекрасно говорит по-испански.
     - Вы обратили внимание на снимок изумрудной подвески в газетах?
     - Да. Я прочла все, что писали о смерти мистера Кеймерона. Как вы думаете, он стрелял в убийцу?
     - Трудно сказать. Вы видели раньше эту подвеску?
     - Нет.
     - Мистер Кеймерон приобрел ее несколько месяцев назад. Он мог купить ее в подарок?
     - Может быть. Не знаю.
     - Он интересовался ювелирными изделиями?
     - Не замечала. Он вообще был немного странный: казалось, он интересовался всем сразу, жил заботами о тех, с кем общался. А вот к чему лежит его душа, я никогда не могла понять.
     - А что вы можете сказать о Шарплзе?
     - Ничего особенного. Я с ним мало знакома. Вот мама знает его гораздо лучше.
     - Он вам не нравится?
     - Я этого не говорила.
     - А все-таки?
     - Вам это обязательно нужно знать?
     - Мне любопытно.
     - Скользкий тип. Мне кажется, что в отличие от мистера Кеймерона он не дорожит своими друзьями. Для него важны только деловые отношения.
     - Похож на кобеля?
     - При чем тут это?- Дона рассмеялась.- А разве не все мужчины похожи на кобелей?
     - По-моему, нет.
     - А по-моему, да.
     - И Кеймерон?
     - Что вы! Конечно, нет.
     - Выходит, вы ошибаетесь: не все мужчины похожи на кобелей.
     - Мистер Кеймерон был совсем другой - такой вежливый, деликатный. Никогда не давал рукам воли. Иногда похлопает по плечу, но дружески, а не как мужчина.
     - Мистер Кеймерон не испытывал к Ширли Брюс такие же чувства, как Шарплз?
     - Не знаю.
     - А как вам кажется?
     - Я почти ничего не знаю о Ширли.
     - А о Шарплзе?
     Тоже. Я никогда не говорила с ним о Ширли. Шарплз - ее опекун, наверное, поэтому он к ней так внимателен. Послушайте, не слишком ли далеко мы зашли? Вы мастер вытягивать из людей информацию, а я совсем не умею держать язык за зубами. Вернемся лучше к моим картинам и к вороне. Кстати, не хотите конфет? Я вообще не люблю сладкого, но кто-то прислал мне коробку леденцов...
     Неожиданно заскрипела дверь и в комнату без стука вошла женщина средних лет, худощавая и смуглая. Маленький вздернутый нос придавал ее лицу несколько смешное выражение, резко контрастирующее с надменной манерой держаться.
     - Привет, мама!- воскликнула Дона. Женщина посмотрела на меня.
     - Познакомься, мама, это мистер Лэм.
     Я произнес дежурную фразу, что, мол, рад ее видеть. Она слегка наклонила голову и сдержанно проговорила:
     - Здравствуйте, мистер Лэм.
     Было заметно, что мысли ее чем-то заняты. Увидев папку с рисунками, она недовольно спросила:
     - По-прежнему занимаешься этими глупостями? Дона рассмеялась:
     - Да так, малюю понемножку.
     - Надо зарабатывать на жизнь, а не тратить время попусту. Долго это будет продолжаться?- сквозь зубы процедила миссис Грэфтон.
     По лицу Доны я понял, что мать постоянно твердит ей одно и то же.
     - Успокойся, мама. Вот увидишь, когда-нибудь у меня все будет хорошо. Сядь, пожалуйста.
     Миссис Грэфтон села на стул и с недоверием покосилась на меня. В ее глазах появилось что-то хищное. По-видимому, она была очень наблюдательной.
     - Откуда эти конфеты?
     - По почте прислали. Я еще не пробовала.
     - Тебе надо думать о замужестве,- назидательно заметила миссис Грэфтон, открывая коробку и придвигая ее ко мне.
     Теперь ее глаза выражали, скорее, интерес, чем враждебность. Она спросила вкрадчиво:
     - Не хотите ли конфет, мистер Лэм?
     - Спасибо, я не ем сладкого по утрам.
     Миссис Грэфтон взяла леденец, положила его в рот. Хотела было что-то сказать, но передумала и потянулась за вторым. Помолчав еще немного, с отвращением воскликнула:
     - Ох уж эти фараоны!
     - Что случилось, мама?- спросила Дона, убирая папку с рисунками в шкаф.
     - Это законченные идиоты!- Миссис Грэфтон взяла третий леденец.- Ты получила мою записку?
     - Да.
     - Ты знала, что я приду?
     - Да.
     Миссис Грэфтон посмотрела на меня.
     - Пожалуй, я пойду,- сказала она.- Может, в следующий раз...
     - Из какой вы газеты?- спросила Дона.
     - Я не журналист. Просто интересуюсь...
     - Чем?- спросила миссис Грэфтон.
     - Воронами,- улыбнулся я.
     - А я думала, вы журналист,- протянула Дона.
     - Нет.
     - Журналист!- воскликнула мать.- Дона, тебе что, делать нечего, кроме как болтать с каким-то журналистом? Нельзя быть такой доверчивой. Пора, наконец, научиться держать язык за зубами.
     - Но, мама, он ведь не журналист.
     - А кто же?
     - Я...- Дона запнулась и, растерянно улыбнувшись, обратилась ко мне: - Мистер Лэм, может быть, вы сами ответите на мамин вопрос?
     Я обернулся к миссис Грэфтон.
     - Дело в том, что я интересуюсь... Неожиданно лицо миссис Грэфтон исказила гримаса:
     - Дона, что ты мне подсунула?
     - Что такое, мама?
     - Этот последний леденец... Ты меня отравила!
     - Мамочка! Что случилось?!
     Миссис Грэфтон быстро заговорила по-испански. Я не понимал ни слова, но по лицу Доны было ясно, что она в ужасе от услышанного.
     - Так, значит, теперь ты решила убить меня,- по-английски заключила мать и протянула руку в сторону.
     Я заметил, как блеснула сталь, и бросился к миссис Грэфтон, которая выхватила нож, чтобы метнуть его в Дону. Ее руку я не успел поймать, только уцепился за рукав. Нож, описав короткую дугу, упал на пол.
     Миссис Грэфтон снова закричала по-испански, кинулась к ванной комнате, но не смогла добежать до нее и упала на стул, сотрясаясь от рвоты.
     Мы с Доной пытались довести миссис Грэфтон до спальни, и тут кто-то стал нам помогать. Я поднял глаза: это был сержант Бьюда. Я не заметил, как он вошел.
     - Что случилось?- спросил он.
     - Она думает, что ее отравили. Бьюда посмотрел на коробку конфет.
     - Леденцы?
     - Да.
     - У вас есть горчица?- спросил он Дону.
     - Да.
     - Разведите ее в воде, подогрейте и дайте выпить. Побольше. Где у вас телефон?
     - У меня нет телефона. Иногда я звоню от хозяйки, это в доме напротив.
     Бьюда вышел. Мы остались наедине с миссис Грэфтон. Дона приготовила горчичную воду. Миссис Грэфтон стонала, ее беспрерывно рвало. Казалось, рвота никогда не кончится. Но вот постепенно она стала стихать и, наконец, прекратилась. Я вернулся в гостиную, чтобы найти нож. Искать не пришлось - он был воткнут в пол посреди комнаты. Но это был вовсе не тот нож, который Хуанита Грэфтон попыталась метнуть в свою дочь, а обычный кухонный нож с деревянной ручкой. Лезвие его было слегка испачкано краской.
     Я не стал до него дотрагиваться.
     Дона позвала меня в спальню: миссис Грэфтон была в истерике, и надо было помочь успокоить ее.
     Как сквозь сон, я слышал полицейские сирены, вой машин "Скорой помощи". Дом заполнили люди в белых халатах, сержант Бьюда отдавал короткие команды... Врач оттолкнул меня в сторону. Не помню, как я очутился во дворе в окружении двух полицейских и сержанта Бьюды.
     - Как вы сюда попали?- спросил он.
     - Интересовался вороной.
     - Зачем?
     - Просто так.
     - Кто эта женщина?
     - Мать девушки.
     - Вы видели, как она ела конфеты? Я кивнул.
     - Сколько же она съела?
     - Конфеты три или четыре.
     - И как скоро после этого ей стало плохо?
     - Практически сразу.
     - Похоже на цианид,- сказал Бьюда.- Не уходите, Лэм. Мне надо поговорить с вами. Давайте, ребята, разберемся с этими конфетами.
     Полицейские скрылись в доме, а из него вышли санитары с носилками, на которых лежала миссис Грэфтон. Носилки задвинули в машину "Скорой помощи". Завыла сирена, и машина умчалась.
     Из окна в доме напротив за происходящим наблюдала какая-то женщина. В ее взгляде было нечто большее, чем простое любопытство. Заметив, что я смотрю на нее, она отвернулась и отошла, но минут через пять прильнула к другому окну.
     Я обошел дом и, убедившись, что за мной никто не следит, бросился к сараю. В клетке вороны не было.
     Я залез на штабель дров, подставил под ноги какой-то чемодан и стал исследовать клетку.
     В углу ее были навалены кучей ветки,- должно быть, и здесь ворона устроила себе что-то вроде гнезда. Я запустил в него руку и принялся шарить. Вскоре наткнулся на что-то твердое и скользкое. Захватив этот предмет двумя пальцами, вытянул его наружу...
     Даже в полумраке сарая он светился волшебным зеленым светом так, что трудно было оторвать глаза.
     Я положил изумруд в карман и снова запустил руку в клетку. В другом ее углу нащупал круглые камешки - оказалось, еще четыре изумруда такой же чистоты, как первый.
     Убедившись, что камней в клетке больше нет, я вышел из сарая. Несколько минут слонялся по двору, пока ко мне не подошел Бьюда.
     - Что вы можете сказать об этих конфетах, Лэм?
     - Она их съела.
     - Это я и без вас знаю. Откуда они у девицы?
     - Понятия не имею.
     - Конфеты не растут на деревьях, не правда ли?
     - Насколько я знаю, не растут.
     - Вам их предлагали?
     - Да.
     - Кто?
     - Мать.
     - Когда вы пришли, коробка с конфетами уже лежала на столе?
     - Не обратил внимания. Меня интересовало другое. Она решила, что я журналист. В конце концов, на всех журналистов конфет не напасешься.
     - Девушка угощала мать?
     - Не помню. По-моему, мать без приглашения начала угощаться.
     - Смотрите, что получается, Лэм. Мать не приносила конфеты, значит, их принесла дочь. И угостила мать...
     - Нет, сержант. Мне все-таки кажется, что никто ее не угощал. Она сама открыла коробку. По-моему, мать не приносила конфет, но поклясться не могу. Я разговаривал с девушкой, хотел вытянуть из нее интересующую меня информацию. Приход матери нарушил мои планы. Ей вообще не терпелось, чтобы я убрался поскорее, и я уже хотел уйти...
     - Какую информацию вы хотели вытянуть из девушки?
     - Да так, просто...
     - На кого вы работаете?
     - В данный момент ни на кого.
     - Что вы имеете в виду?
     - То, что говорю.
     - Гарри Шарплз сказал, что поручил вашему агентству поработать на него. Он, кажется, сильно взволнован.
     - Да, он предложил нам работу.
     - И вы хотите меня уверить, что отказались?
     - Берта считает иначе.
     - Может, это она работает на Шарплза?
     - Я здесь ни при чем.
     - А что вам здесь нужно?
     - Провожу рекогносцировку.
     - Кажется, вы опять морочите мне голову.
     - Ну что вы!
     - Как вам девочка?
     - Девочка что надо.
     - Черт побери, я сам не слепой! Пожалуй, несколько худа, зато фигура... Но я вас не об этом спрашиваю. Что вы о ней думаете?
     - Хорошая девушка.
     - Другого ответа я от вас и не ожидал. Вы вообще испытываете слабость к особам женского пола". Ладно, идите. И не вздумайте болтать про это отравление.
     - Я обязан проинформировать своего партнера.
     - Я имею в виду газеты. Скажите Берте, чтобы она тоже помалкивала.
     - Почему? Разве тут кроется какая-то тайна?
     - Кто его знает. Откуда, например, взялся нож на полу?
     - Кто-то уронил.- Кто?
     - Мать.
     - Дочь об этом ничего не сказала.
     - Мне показалось, что его уронила мать.
     - Как это случилось?
     - Ей стало плохо.
     - Зачем она схватила нож?
     - Понятия не имею. Я не спрашивал. Может, она открывала ножом коробку? Вообще-то я уже уходил и не видел, что она делает.
     - И что было потом?
     - Женщине стало плохо. Ее затошнило, началась рвота.
     - Она не кричала, что ей подсунули отраву?
     - Точно не помню. Кажется, она сказала дочери, что конфеты горькие или что ее отравили... Что-то в этом роде.
     - Значит, вы не знаете, откуда взялся нож?
     - Я помню, что видел его. Но, поймите, женщину рвало, я старался помочь ей... Мне было не до ножа.
     - Дочь утверждает, что соскоблила ножом краску с коробки и положила его на стол.
     - Я не обратил внимания.
     - Так лежал этот нож на столе или нет?
     - Послушайте, сержант, я пришел по делу. На столе столько всего лежало, что мне было не разглядеть. Может, нож лежал под журналом, а может,- на самом видном месте. Коробка с конфетами, возможно, уже была в доме, а возможно, ее принесла мать. Я не обратил на это внимания. Может, она и нож с собой принесла?
     - Нет,- сказал Бьюда.- Девица утверждает, что нож лежал на столе. Это ее нож.
     - Так что же вы хотите от меня? Бьюда побагровел от злости.
     - Ладно,- промычал он.- Через пару часов я узнаю, что это за конфеты. Вот тогда и поговорим!
     - Всегда к вашим услугам, сержант,- невозмутимо ответил я, сел в служебную машину и поехал в агентство.
     
     Глава 12
     
     Едва я переступил порог приемной, Элси Бранд поманила меня и прошептала:
     - Она в ужасном настроении.
     - Это ей на пользу. Поднимется температура, весь яд выйдет из организма. Пусть немного попотеет.
     - Попотеет? Да она уже давно кипит через край!
     - Тебя не обижала?
     - Пока нет. Испепеляет взглядом. Дональд, я ее не боюсь. Приходили тут к ней девочки с биржи труда - никуда не годятся. Раньше, когда найти работу было потруднее, квалифицированные специалисты соглашались на любые условия. А теперь! Распустились. Подавай им высокий оклад, а работать не умеют.
     - Ладно, пойду разберусь,- сказал я.
     - Дональд, подожди немного, а то драки не миновать. Берта просто разрывается от злости.
     - Ничего страшного. Все равно настала пора кое-каких кадровых изменений.
     - Дональд, прошу тебя, не надо. Ты ведь это ради меня?
     - Не совсем. Берта давно заставляет тебя пахать за двоих. Делаешь никому не нужную работу.
     - У нее такой подход. Берта уверена, что если клиент, переступивший порог приемной, застанет меня за чтением журнала, он решит, что здесь сидят одни бездельники, и поскорее скроется. Вот она и хочет, чтобы я стучала на машинке как проклятая с утра до вечера.
     - Пора ей менять подход,- сказал я и открыл дверь кабинета.
     Берта сидела у стола, склонив голову на грудь, и тяжело дышала. Увидев меня, она побагровела, набрала полные легкие воздуха, собираясь что-то сказать, но вдруг осеклась.
     Я подошел к столу и сел в кресло для посетителей.
     Еще секунд десять - пятнадцать Берта молчала. Потом ее стул пронзительно заскрежетал - всей своей тяжестью она легла на стол и заорала:
     - Кем ты себя возомнил, болван? Я молча закурил.
     - Мне это надоело! Я готова была со всем мириться, но в последнее время ты окончательно рехнулся! Кем ты себя возомнил - Гитлером, что ли?
     Я вдохнул сигаретный дым и спокойно ответил:
     - Такие секретарши, как Элси Бранд, должны получать минимум вдвое больше, чем мы ей платим. А девяносто процентов ее работы - Никому не нужная пачкотня бумаги. И ты это прекрасно понимаешь. Тебе, видишь ли, хочется, чтобы у клиента создалось впечатление, что контора работает...
     - А чем ты недоволен? У Элси почасовая оплата. Не нравится - может уходить. Но я не позволю бездельничать.
     - Все, дорогая Берта. С таким стилем покончено. Я забираю Элси к себе. А ты можешь взять новую секретаршу, и посмотрим, что она скажет, когда ты потребуешь от нее с бешенством бросаться за машинку при каждом скрипе входной двери.
     - "Посмотрим"?- закричала Берта.- Да все эти девицы - сущие бездельницы! Они шарахаются в страхе, как только увидят пишущую машинку. Ладно, я открою свое собственное агентство и буду делать, что хочу.
     - Если ты намерена расторгнуть наш договор, скажи об этом спокойно.
     Берта снова побагровела, потом побледнела, откинулась на спинку стула, глубоко вздохнула и умирающим голосом начала:
     - Дональд, милый, ты же знаешь, как Берта тебя любит. Конечно, ты талантлив. У тебя нюх, смекалка. Но управлять агентством ты не сможешь. Ты не умеешь ценить деньги - бросаешь направо и налево. А бабы просто сводят тебя с ума. Чуть улыбнутся - и ты таешь. Ты и так платишь Элси в два раза больше, чем я бы ей платила.
     - Придется снова удвоить ей зарплату,- сказал я. Берта хотела возразить, но тут зазвонил телефон. Она сняла трубку:
     - Алло, вас слушают... да... Конечно, конечно... Да, и я, и мистер Лэм... Да нет, не очень заняты... Он скоро закончит одно дело... серьезное дело, и у него появится немного времени... Его сейчас нет... Попробуйте поискать... Может быть, я вам перезвоню? Скажите номер вашего телефона. Хорошо. До свидания.
     Берта записала номер и повесила трубку.
     - Ну ты даешь!- воскликнула она, оборачиваясь ко мне.- Не знаю, как у тебя это получается. Опять баба. Вечно к тебе липнут бабы, морочат голову.
     - Кто на этот раз?
     - Ширли Брюс. Просит зайти к ней как можно скорее. У нее к нам дело. Она, дескать, понимает, что мы берем большие деньги, но для нее результат превыше всего. Извивается так, что я не сразу поняла, какой ты замечательный сыщик. Короче, сама любезность.
     Я потушил сигарету и направился к двери.
     - Дональд, ты уже уходишь? Я кивнул.
     Берта широко улыбнулась.
     - Вот это другое дело! Как приятно видеть Дональда, рвущегося в бой. Об остальном не волнуйся: будет тебе и отдельный кабинет, и личная секретарша в лице Элси Бранд. Я все улажу.
     Элси Бранд услышала последние слова Берты. Когда я шел через приемную к выходу, сопровождаемый восторженной улыбкой Берты, у бедной девушки на глазах выступили слезы.
     Я позвонил Ширли Брюс из автомата.
     - Алло, это Дональд Лэм из агентства "Кул и Лэм". Вы хотели меня видеть?
     - Да. Не могли бы вы заехать ко мне?- Когда?
     - Чем скорее, тем лучше.
     - Может быть, вы зайдете к нам в агентство?
     - К сожалению, не смогу. Пообещала весь день быть дома, и теперь уже поздно что-то изменить. У меня к вам очень важное дело. Я готова платить за каждый час работы. В общем, я хочу... как бы это сказать... хочу нанять вас. Может, "нанять" не совсем удачное слово...- Она нервно рассмеялась.
     Я молчал.
     - Вы слышите меня?
     - Да.
     - Вы мне очень нужны. Это не телефонный разговор. Приезжайте поскорее.
     - До обеда никак не могу.
     - Как жаль!
     - Вы подождете?
     - Если ничего другого не остается,- да, подожду.
     - В котором часу у вас встреча?
     - Да не назначено у меня никакой встречи. Просто обещала одному человеку, что весь день буду дома.
     - Ладно, зайду к вам после обеда. Не беспокойтесь, я предварительно позвоню, так что врасплох вас с ним не застану...
     - С ней,- лукаво поправила меня Ширли.
     - Извините. До свидания. Я позвоню.
     Повесив трубку, я набрал номер фирмы "Акме: сварочные и слесарные работы". В трубке стоял треск, и девушка на том конце провода все время переспрашивала.
     - Попросите, пожалуйста, Роберта Хокли.
     - Что-что? Его нет.
     - А где он?
     - А кто его спрашивает?
     - Я из газеты.
     - Кто-кто? Не расслышала ваше имя.
     - Не имя. Я из газеты, хочу взять у него интервью. Попросите его к телефону.
     - Его нет. Он пошел за паспортом.
     - За чем?
     - За паспортом. Ему позвонили, что все готово. Если он нужен срочно, позвоните туда.
     - Куда?
     - В отдел выдачи паспортов.- С этими словами девушка повесила трубку.
     Я сел в машину и поехал в больницу, куда увезли миссис Грэфтон. Заполучить ее историю болезни удалось без особого труда. Диагноз - отравление сульфатом меди.
     Молодой ординатор не стал распространяться о состоянии пациентки, зато подробно рассказал о сульфате меди:
     - Сульфат меди редко употребляется при попытках отравления, хотя это один из сильнейших ядов. Дело в том, что он вызывает обильную рвоту, и потому трудно определить, какая именно доза смертельна - слишком большое количество яда выходит из организма с рвотными массами.
     Я энергично кивал, всячески стремясь показать, что мне все это очень интересно.
     - Доза из пяти гранул применяется как рвотное,- продолжал врач.- Кроме того, это прекрасное противоядие при отравлении фосфором: сульфат меди не только очищает от него желудок, но и нейтрализует отраву.
     - Так что же, выходит, миссис Грэфтон пытались отравить фосфором?
     - Нет, вы неправильно меня поняли. Именно сульфатом меди. Почти все леденцы были пропитаны этим ядом.
     - Если пять гранул - нормальная доза для того, чтобы вызвать рвоту, какая же доза смертельна?
     - На этот счет существуют разные мнения. Например, Вестер в своем учебнике токсикологии цитирует фон Гассельта, который полагал, что смертельная доза - восемь гранул. Гонсалес, Вэнс и Гельперн отмечают, что реакция на яд - сугубо индивидуальна. В фармакопее США значится, что сульфат меди может применяться как сильное рвотное средство в количестве не более пяти гранул. При необходимости дозу эту можно повторить через пятнадцать минут, но нельзя принимать сульфат более двух раз в день.
     - Как интересно,- сказал я.- Так что же случилось с пациенткой?
     - Судя по всему, весь яд вышел из ее организма вместе с рвотой. Нам осталось только одно: дать ей успокоительное.
     - Где она сейчас?
     - Выписалась. По-моему, она приняла вполне допустимую дозу. Постойте! Я, кажется, говорил о сульфате меди...
     - Да-да, конечно. Где применяется это вещество?
     - При окраске ситца, изготовлении пигментов. С его помощью также очищают воду.
     - Его трудно достать?
     - Не очень.
     - Кто же мог отравить этим ядом леденцы?- спросил я.
     - Откуда мне знать?!- удивленно воскликнул ординатор.
     Из больницы я поехал в полицейское управление.
     Капитан Фрэнк Селлерс был в своем кабинете. Наверное, он бы мне обрадовался, но чутье старого сыщика подсказало: я от него чего-то хочу. Поэтому капитан вел себя весьма сдержанно. Мы были знакомы давно - с того времени, когда он служил сержантом в отделе по особо тяжким преступлениям. Похоже, когда-то у него даже был роман с Бертой.
     - Привет, Дональд,- с прохладцей произнес Фрэнк Селлерс.- Что нового в мире?
     - Да так, ничего особенного.
     - Как Берта?
     - Нормально.
     - Я слышал, ты служил во флоте?
     - Было дело.
     Фрэнк достал сигарету.
     - Курить будешь?
     - Нет, спасибо.
     - Чем могу быть полезен?
     - Да нет, мне ничего не нужно - просто зашел навестить, ведь давно не виделись.
     - Я теперь не занимаюсь убийствами. А у тебя как дела?
     - Потихоньку.
     - Как же! Это у Берты без тебя все шло потихоньку. С твоим приходом она быстренько разбогатела.
     - Да, она неплохо зарабатывает.
     - Вы-то с ней зарабатываете, только нашему начальству это не нравится. Как только услышат твое имя - сразу скривятся.
     - Что же им не по нраву? Селлерс угрюмо улыбнулся.
     - Знаешь, Дональд, я за тобой все время наблюдаю. Когда-нибудь ты крупно погоришь.
     - Надеюсь, этого не случится.
     - Случится, уверяю тебя.
     - Я не разу не нарушал закон. Капитан пожал плечами.
     - Ты просто ни на чем пока не попался.
     - Не понимаю, о чем ты.
     - Видишь ли, ты напоминаешь мне корабль, пробирающийся среди минных заграждений. Ты знаком с законом и все время балансируешь где-то на грани, но шаг в сторону - и тебе крышка. А хоть ты прекрасно знаешь курс, рано или поздно напорешься на мину. Я не хочу пойти ко дну вместе с тобой.
     - В таком случае соблюдай дистанцию.
     - А я и соблюдаю,- мрачно сказал Селлерс.- Но ты-то о чем думаешь? С тех пор как Берта общается с тобой, у нее появилась мания величия. Она о себе возомнила Бог знает что. Скажу тебе честно: мне нравится Берта. Отличная баба. Если она когда-нибудь решится выйти замуж, кому-то крупно повезет! Кстати, сколько ей лет?
     - Не знаю. Мы знакомы лет пять, и она совершенно не меняется. Думаю, тридцать пять - сорок.
     - Не так уж много!- с воинственным видом воскликнул Селлерс.- Мне самому сорок. На мой взгляд, это самый расцвет.
     - Заметно.
     - Что за дурацкая у тебя манера над всем насмехаться! Какого черта ты сюда заявился?
     - Вчера был убит некто Кеймерон.
     - Слышал.
     - Делом занимается сержант Сэм Бьюда.
     - Понятно.
     - Кеймерон был одним из двух опекунов наследства.
     - Кто второй опекун?
     - Гарри Шарплз.
     - И вы работаете на него?
     - Работали.
     - Уже закончили?
     - По-моему, да. Но ему понадобилось еще кое-что.
     - Что же?
     - Телохранитель.
     - Зачем?
     - Не знаю.
     - Как же, не знаешь!
     Я поглядел на Селлерса невинными глазами, и он, усмехнувшись, процедил:
     - Эх, Дональд, с тобой лучше не связываться. Сам погоришь и других подставишь.
     - Не бойся. Друзей я не подставляю. Он почесал затылок:
     - Что тебе нужно?
     - Шарплз чего-то боится.- Чего?
     - Я же сказал, не знаю.
     - А я-то тут при чем? Я не ясновидящий.
     - Шарплз и Кеймерон - опекуны наследства некой Коры Хендрикс. Весьма солидное наследство! Наследников тоже двое - девица по имени Ширли Брюс и молодой человек Роберт Хокли.
     - Ну и что?
     - Опекуны отдавали предпочтение Ширли Брюс. Роберта Хокли они терпеть не могли и старались выплачивать как можно меньше. Понимаешь, Ширли могла бы иметь сколько угодно денег хоть сейчас, а вот Роберту надо ждать окончания срока опеки.
     - Пока что все это довольно скучно,- заметил Селлерс.
     - Срок опеки истечет, когда наследники достигнут определенного возраста. Тогда опекуны должны либо отдать им все деньги, либо назначить пожизненную ренту.
     - Ну и что?
     - Я бы на месте наследников предпочел первое.
     - Тебя никто не спрашивает.
     - Опека может закончиться и по другой причине.
     - По какой же?
     - Если умрут оба опекуна. Селлерс нахмурился.
     - И что тогда?
     - Вся сумма будет распределена поровну между наследниками.
     - А какова эта сумма?
     - Пара сотен тысяч наберется.
     - И ты пришел ко мне...
     - И я пришел к тебе.
     - Что тебе нужно?
     - В истории убийства много неясного. У Кеймерона была ручная ворона по кличке Панчо. Убили его, когда он разговаривал по телефону. Перед ним на столе лежал пистолет двадцать второго калибра. В обойме не хватало одного патрона. Интересно, в кого стрелял Кеймерон?
     Селлерс пожал плечами.
     - Тело Кеймерона обнаружили мы с Шарплзом,- продолжил я.- Я так и не понял, в кого он стрелял. Судя по всему, полиция тоже не нашла следа пули.
     - Ты хочешь сказать, что кто-то ходит по городу с пулей двадцать второго калибра в животе?
     - Насколько я понял, этой версии придерживается полиция.
     - Я тебе кое-что скажу, Дональд, только не проболтайся.
     - Ну?
     - Они нашли пулю.
     - Кеймерон стрелял и промахнулся? Капитан Селлерс покачал головой.
     - Стреляли в небо, но немножко промазали.
     - Что ты хочешь сказать?
     - Ты заметил в крыше отверстие для вороны? Я кивнул.
     - Суди сам, Дональд. Полиция находит пистолет. В обойме не хватает одного патрона. Полиция ищет пулю, но не находит. Логично предположить, что Кеймерон в кого-то выстрелил, возможно в целях обороны. Я кивнул.
     - Тот, кто стрелял, целился в то самое отверстие для вороны. Но промазал: пуля застряла в стропилах.
     Селлерс ждал, как я отреагирую на его слова. Я продолжал молча смотреть на него.
     - Слушай дальше,- сказал Селлерс.- У Кеймерона была пушка. Не ахти какая, но все же. Мы знаем, что его убили ножом. Если Кеймерон стрелял, логично предположить, что он стрелял в человека с ножом. Правильно?
     - Как будто правильно.
     - Но если это так, то он должен был выстрелить до того, как его пырнули ножом. А вскрытие показало, что смерть наступила сразу. Выходит, он стрелял первым, а человек с ножом защищался.
     - Ты думаешь, стрелял сам убийца?
     - Конечно. Убийца, судя по всему, хорошо знал Кеймерона. Кеймерон доверял ему и спокойно разговаривал по телефону, когда тот стоял рядом. Что руководило убийцей, неизвестно. Может, ему не понравилось то, что говорил Кеймерон, а может, он просто воспользовался удобным моментом. В общем, он пырнул Кеймерона в спину ножом, потом спокойно открыл стол, вытащил пистолет, прицелился в дырку и выстрелил.
     - А где именно нашли пулю?
     - В дюйме от отверстия для вороны.
     - Ты думаешь, стрелял убийца?
     - Конечно, он.
     - Или она.
     - А почему решили, что стрелял - или стреляла - убийца?
     - Экспертиза не обнаружила на руках Кеймерона следов пороха.
     - А отпечатки пальцев?
     - Ничего нет.
     - А на пистолете?
     - Смазанные.
     - Значит, пистолет обтерли?
     - Не совсем так. Когда убийца взял пистолет, он, наверное, обернул рукоятку платком. Слушай, Дональд, чего ты хочешь?
     - Я хочу в Южную Америку.
     - Я тоже.
     - Мне срочно туда надо съездить.
     - А я здесь при чем?
     - Ты мне поможешь с паспортом.
     - Ты соображаешь, что говоришь?!
     - Соображаю. Ты сейчас позвонишь в паспортный отдел Госдепартамента, представишься и скажешь, что я расследую очень важное дело и мне нужно срочно оформить паспорт.
     - Ты сошел с ума. Я не могу тебе помочь.
     - Если захочешь, сможешь.
     - А что думает по этому поводу Берта?
     - Она ничего не знает.
     - Кто посылает тебя в Южную Америку?
     - Никто. Я сам решил ехать.
     - Что ты там забыл?
     - Не знаю.
     - Так зачем тебе туда?
     - Туда отправляется Роберт Хокли. Он, как ты теперь знаешь, один из наследников Коры Хендрикс. Большая часть наследства - владения в Колумбии.
     - Ты хочешь за ним проследить?
     - Я хочу побывать в Колумбии.
     - А я тут при чем? Хочешь таскать каштаны из огня моими руками?
     - Ты тоже получишь свой каштан.
     - Так можно и обжечься.
     - А ты подуй.
     - Слушай, а как ты думаешь вытаскивать эти каштаны?
     - Ты, кажется, все перепутал. Ведь только что ты говорил, что сам будешь их таскать для меня...
     - Знаешь, Дональд, мне все это не нравится: наворотишь дел, погоришь, а мне отвечать...
     - Не бойся, не погорю. Ничего особенного не случится. Разве тебе неинтересно узнать, зачем Хокли едет в Колумбию?
     - Вообще-то, не очень. А что?
     - А то, что если я узнаю, кто убил Кеймерона, я скажу тебе, а ты сможешь этой информацией воспользоваться.
     Кажется, впервые за все время Селлерс проявил заинтересованность.
     - В конце концов,- продолжал я,- ты ничем не рискуешь. Ты ведь знаешь, что полиция не станет оплачивать поездку в Южную Америку своим агентам, если бы они решили следить за Робертом Хокли. А тут представляется шанс отправить агента за чужой счет. Скажешь, что экономил казенные деньги.
     Селлерс напряженно смотрел на меня.
     - Послушай, Фрэнк, я когда-нибудь тебя подводил?
     - Мне всегда было с тобой трудно.
     - Да, но ведь все кончалось хорошо.
     Капитан Селлерс глубоко вздохнул и, снимая телефонную трубку, спросил:
     - Так куда я должен позвонить?
     - В паспортный отдел Госдепартамента.
     
     Глава 13
     
     Был уже вечер, когда я приехал к Ширли Брюс. Она встретила меня на пороге, подала руку.
     - Вы, наверное, удивлены, что я просила вас прийти?- проворковала она вкрадчиво.
     - Я привык к неожиданностям.
     - Я почему-то верю вам.
     - Благодарю.
     Она взяла меня под руку и повела в холл. На ней была легкая блузка с глубоким вырезом, облегающие брюки подчеркивали изящную фигуру.
     Ширли почти прижалась ко мне и прошептала на ухо:
     - У меня сейчас подруга. Не надо говорить при ней. Она скоро уйдет.- И добавила громко: - Проходите, пожалуйста.
     Я вошел в комнату.
     На диване лежала женщина, с головой укрытая пледом.
     - Садитесь,- прощебетала Ширли.- Моя подруга немного нездорова. Хуанита, дорогая, познакомься с мистером Лэмом. Я тебе о нем рассказывала.
     Женщина резко откинула плед и села. Это была Хуанита Грэфтон. Она гневно уставилась на меня и возбужденно заговорила:
     - Я его знаю. Он был там, когда меня хотели отравить. Он, наверное, тоже замешан. Это ее дружок! Не верь ему. Послушай меня...
     - Заткнись!- прервала ее Ширли. Хуанита умолкла.
     Ширли посмотрела на меня.
     - Да, я уже знаком с миссис Грэфтон,- подтвердил я.- Зашел к ее дочери, и тут как раз случилась эта история с отравленными конфетами.
     - А что вы делали у Доны?- с удивлением спросила Ширли.
     - Пришел к ней, чтобы кое-что выяснить. Я расследую дело об убийстве Роберта Кеймерона.
     - Зачем?
     - Можно сказать, спасаю свою шкуру. Ведь это мы с Шарплзом первыми увидели убитого, а полиция не любит, когда частные детективы обнаруживают трупы.
     - При чем же здесь Дона Грэфтон? Вы что, подозреваете ее?
     - Извините, я не имею права разглашать оперативную информацию.
     - Вы хотели ее допросить?
     - Если угодно, да.
     - И она поняла это?
     - Она поняла, что меня кое-что интересует.
     - Дона знала, кто вы?
     - Она решила, что я из газеты.
     - Но как вы объяснили ей свой приход?
     - У нее жила ворона Роберта Кеймерона, и я пришел поглядеть на эту ворону.
     - Ах вот как,- с нежной улыбкой посмотрела на меня Ширли.
     Хуанита Грэфтон начала тараторить по-испански. Ширли повернулась к ней и сказала по-английски:
     - Замолчи, пожалуйста. У меня от твоей трескотни голова болит. Думаю, ты просто объелась конфет. Наверное, в них и яда никакого не было.
     - Мне было плохо. Я умирала. Меня забрали в больницу, там поставили капельницу. Мне было очень плохо!
     - Ну было, но ведь прошло. Ты совершенно здорова, и не корчи из себя инвалида. Может, чайник поставишь?
     Миссис Грэфтон послушно встала с дивана, аккуратно сложила плед и вышла из комнаты.
     - Хуанита - испанка,- тихо сказала Ширли, едва закрылась дверь.-Бешеный темперамент. Оно и понятно - Южная Америка. Она вдова горного инженера, он погиб на одном из доставшихся мне в наследство приисков.
     - Давно она живет в Штатах?
     - Все время ездит туда-сюда. Поживет немного здесь - и обратно в Колумбию. Здесь строит из себя этакую важную даму, но я догадалась: в Колумбии она нанимается служанкой. Скопит денег, приезжает сюда и... Впрочем, хватит о ней. Поговорим лучше о другом.
     - О чем же?
     Она подошла к дивану:
     - У меня к вам конфиденциальный разговор.
     Мы сели на диван, еще хранивший тепло тела Хуаниты Грэфтон. Ширли почти касалась меня ногой. Взяв мою руку, стала перебирать пальцы.
     - Говорят, вы мастер своего дела.
     - Мало ли что говорят.
     - Вы внушаете мне доверие.
     - Приятно слышать.
     - Действительно, приятно? лукаво спросила Ширли.
     Наши взгляды встретились. Ее полные губы слегка раскрылись. Она подвинулась еще ближе.
     - Ну, конечно,- отозвался я.
     Ширли залилась очаровательным смехом, чуть прикрыла глаза и снова начала играть моей рукой.
     - Я очень люблю дядю Гарри.
     - Я заметил.
     - Потому что я его целовала?
     - Хотя бы.
     - Я его всегда целую при встрече. Он мне как родной.
     - Раз так, вас можно обвинить в кровосмесительной связи.
     - Мои поцелуи совершенно невинны,- рассмеялась Ширли.- Я не люблю двусмысленности в отношениях.
     - В самом деле?
     - В самом деле.
     - Глядя на вас, этого не скажешь.
     - Что вы имеете в виду?- В тоне Ширли вдруг появились злые нотки.
     - Да так, ничего.
     - Мне кажется, вы чего-то не договариваете.
     - Трудно все выразить словами...
     - Я очень импульсивна.- И она снова стала гладить мою руку.
     - По-моему, вы очень эмоциональны и сразу решаете, кого любить, а кого ненавидеть.
     - Вы правы. Я или быстро схожусь с людьми, или не схожусь вовсе... Некоторые мне очень нравятся.
     - А я вам нравлюсь?
     Она сжала мою руку. Некоторое время мы сидели молча. Неожиданно она спросила:
     - Дональд, откуда вы узнали, что я давала деньги Роберту?
     - Я этого не знал.
     - Но вы же спросили.
     - Мне было интересно.
     Ширли вытащила из карманчика блузки листок бумаги и протянула мне. Это был банковский чек на две тысячи долларов, выписанный неделю назад на имя Роберта Хокли. На чеке стоял штамп "Оплачено".
     Ширли взяла у меня чек и сунула обратно в карманчик.
     - Дональд, почему вы молчите?
     - А что я должен сказать?
     - Вас не интересует, почему я дала Роберту деньги?
     - Разве это имеет значение?
     - Знаете, мне стало жаль его. Сначала он просил, чтобы я уговорила опекунов увеличить причитающуюся мне ежемесячно сумму на тысячу долларов - тогда и он автоматически получал бы столько же.
     - Вы отказались?
     - Да. Мне не хотелось огорчать дядю Гарри. Но потом мне стало жаль Роберта и я выписала ему этот чек.
     - Вы дали деньги взаймы?
     - Подарила.
     Хуанита Грэфтон крикнула из кухни:
     - Где коробочка с китайским чаем?
     - Понятия не имею,- с раздражением ответила Ширли.- Оставь меня в покое! Не найдешь - завари чай другого сорта.- Она снова повернулась ко мне и продолжала разговор тем же вкрадчивым тоном: - Давайте ближе к делу. Хуанита страшно любопытна. Дональд, мне нужна ваша помощь.
     - Чем же я могу вам помочь?
     - Я очень люблю дядю Гарри. И я боюсь за него.
     - Почему?
     - Сама не знаю. У меня плохое предчувствие. Ему грозит опасность.
     - Что же я смогу для вас сделать?
     - Надо, чтобы вы все время были рядом с ним. Вы ведь можете его защитить?
     - Вообще-то я этим не занимаюсь.
     - Не скромничайте. Вы такой умный. Вы сразу поймете, где таится угроза. В людях вы разбираетесь прекрасно.
     - Да, но при чем здесь это?
     - Вы знаете, почему дядя Гарри в опасности?
     - Нет. Так почему же?
     - Могу я быть с вами откровенна?
     - Конечно.
     - Понимаете, вся эта опека... Короче, кое-кому было бы выгодно убрать дядю Гарри.
     - Вы хотите сказать, что Кеймерона убили потому...
     - Я не это хочу сказать.
     - А что?
     - Понимаете, Кеймерон мертв...
     - Да, это так.
     - Представьте себе, вдруг с дядей Гарри что-нибудь случится...
     - И тогда вам на голову свалится куча денег?
     - Мне?- Она расхохоталась.
     - А разве нет?
     Ширли пристально посмотрела на меня.
     - Да, вы совершенно правы. Можно я продолжу?
     - Вы хотите сказать о Роберте Хокли?
     - Я хочу сказать только одно: я боюсь за дядю Гарри и прошу, чтобы вы взялись его охранять.
     - Это не моя работа.
     - Я хорошо заплачу. Деньги у меня есть.- А ему я что скажу? Что вы платите мне...
     - Говорить ничего не потребуется. Вы будете все время рядом с ним, и он сам станет платить. Потом я тоже заплачу вам. Дядя Гарри считает вас мастером своего дела. Он очень хочет, чтобы вы все время были с ним - и днем и ночью.
     - В таком случае я рискую вызвать его недовольство - ведь я могу ненароком узнать о нем то, что он хотел бы держать в тайне.
     Ширли рассмеялась.
     - Дональд, вы же не обязаны трубить повсюду о том, чему станете свидетелем.
     - Но если я случайно узнаю что-либо, то буду неловко себя чувствовать.
     Ширли снова погладила мою руку. Тут в дверях появилась Хуанита Грэфтон. Она толкала сервировочный столик, накрытый к чаю.
     Казалось, Хуанита совсем забыла о своем недомогании: она гостеприимно разливала чай, изо всех сил старалась быть любезной. Ширли придвинулась ко мне еще ближе. Время от времени она поднимала на меня свои прекрасные глаза и очаровательно улыбалась. Как она была хороша! И было заметно, что секс - неотъемлемая часть ее жизни. Платоническая любовь к таким девушкам столь же абсурдна, как езда на гоночной машине со скоростью тридцать пять миль в час. Ширли была просто создана для секса.
     Хуанита Грэфтон, выждав удобный момент, спросила:
     - Вы, наверное, считаете, что я плохая мать?
     - Почему вы так думаете?
     - Обвинила дочь в покушении на мою жизнь.
     - Меня это не касается,- отрезал я.
     - Да нет,- возразила Хуанита.- Вы так говорите потому, что хорошо воспитаны. Пожалуйста, выслушайте меня. Постарайтесь войти в мое положение.
     - Хватит об этом,- перебила ее Ширли.- Дональда совершенно не интересуют ваши семейные отношения.
     - Но я при нем набросилась на Дону, кричала, что это она подсунула мне яд. Как глупо! Я была не в себе. Я пришла к Доне, чтобы поговорить с ней по душам, надеялась, что мы, наконец, найдем общий язык. А тут случилось это... Понимаете, мы, южане, такие вспыльчивые, экзальтированные.
     Я кивнул.
     - Довольно, Хуанита. Все это никому не интересно,- раздраженно повторила Ширли.
     Но Хуаните нужно было выговориться.
     - Понимаете, для нас, южноамериканцев, самое главное - семья. Северяне больше думают о деньгах, о бизнесе. А для нас на первом месте дом, дружеский круг. Я подолгу жила в Штатах и могу сравнить.
     - Я был у вашей дочери впервые. Пришел по делу.
     - А я-то думала, что вы друзья.
     - Повторяю: я видел ее впервые.
     - И она вам ничего обо мне не рассказывала?
     - Ничего.
     - Знаете, я не могу понять ее. Между нами целая пропасть. В отличие от меня она, скорее, северянка: очень честолюбива. Как вам кажется, сеньор Лэм, что важнее: талант или любовь? Она хочет рисовать, а семья, друзья для нее ничего не значат. У нас в Колумбии говорят: главное богатство - друзья. Если у тебя много песо и нет друзей, ты - нищий. Вы понимаете меня?
     - Я ни разу не был в Колумбии, хотя слышал с ней.
     - Так у нас говорят. Это для колумбийцев закон. И вот Дона, моя дочь, отвернулась от меня. Она мне не доверяет. Подумать только - мне, родной матери! Она доверяет своим картинкам. Посмотрите на эти картинки! И какая гордыня! Дона рвется к успеху, а что такое успех? Мыльный пузырь. Он не заменит ни дружбу, ни любовь.
     - Разве у нее нет друзей?
     - Нет. Она всех оттолкнула. У нее осталось только честолюбие. Дона учится. Дона творит. Развивать свой талант - ее священный долг. Но что такое талант без любви? Без друзей? Представьте себе человека, который приобрел огромную пустыню. Вокруг него, сколько хватает глаз, его земля, и на ней ни одной живой души! Кому нужна такая земля? Зачем приобретать пустыню?
     - Кое-кто находит в пустынях золото,- заметил я.
     - Вы шутите?- с болью спросила Хуанита.
     - Конечно, шутит,- вступила в разговор Ширли.- Северяне всегда шутят, когда не хотят отвечать на вопросы. Он тебя прекрасно понимает. Хотите еще чаю, Дональд? Со сливками или с сахаром? Ах!- Кувшинчик выскочил из ее рук, упал на пол и разбился.
     - Скорее, Хуанита! Принеси тряпку! Хуанита вскочила и побежала на кухню.
     - И захвати другой молочник!- крикнула вдогонку Ширли, затем повернулась ко мне: - Извините, Дональд.
     - Не стоит извинений. Ведь вы разбили его. Она загадочно улыбнулась.
     - От вас ничего не скроешь. Я промолчал.
     - Дональд, мне нужно кое-что выяснить,- сказала Ширли заговорчески.- У Роберта Кеймерона наверняка были тайные вклады в банках. Возможно, на другое имя. Не могли бы вы об этом разузнать?
     Хуанита принесла полотенце и стала вытирать пол.
     - Хуанита, ты забыла сливки для мистера Лэма. Как только миссис Грэфтон удалилась, Ширли продолжила:
     - Думаю, у Кеймерона было много различных вкладов.
     - Они были связаны с наследством?
     - Не знаю. Но хотела бы узнать.
     - Для этого вам не нужен частный детектив. Когда кто-то умирает, власти Калифорнии взимают налог на наследство. Тайные вклады могли бы здорово ударить по карману штата, вот законодатели и выдумали целый ворох хитрых правил, согласно которым вклады Кеймерона перестанут быть секретом.
     - Вы шутите?
     - Нисколько. Можете не беспокоиться по этому поводу.
     Она наклонилась ко мне.
     - Вы будете охранять дядю Гарри?
     - Не думаю.
     - Почему?
     - У меня много других дел.
     - Каких?
     - Да так, разных.
     - Но я вам заплачу. И он будет платить.
     - Знаю. Но у меня действительно мало свободного времени.
     - Значит, не хотите?
     Из кухни раздался голос Хуаниты:
     - Тут почти не осталось сливок!
     - Вылей все, что есть, в кувшинчик и неси сюда.- Хуанита ваша служанка?- спросил я.
     - Да что вы! Подруга. Иногда, правда, очень надоедливая. Там, в Южной Америке, она нанимается служанкой. Я в этом уверена. Ей уже много лет, и она очень одинока. У нее потребность перед кем-то изливать душу, а с дочерью они не ладят. Думаю, виновата в этом Хуанита, но и Дона не без греха - она так старается добиться успеха, что даже для общения с родной матерью не находит времени. У латиноамериканцев это считается страшным грехом. Для Хуаниты главное - родственники и друзья. Деньги уже потом. Конечно, она зануда, но я все равно ее люблю.
     Вернулась Хуанита с кувшинчиком сливок. Минут пять мы вели светский разговор, а затем я сказал, что мне пора. Ширли пыталась задержать меня - вероятно, надеялась, что Хуанита уйдет раньше и мы останемся наедине. Я даже подумал, что она просто выставит Хуаниту, но ошибся. Может быть, Ширли поняла, что в этом случае вместе с Хуанитой уйду и я.
     Ширли проводила меня до двери. Убедившись, что Хуанита не идет следом, вышла за мной на лестничную площадку... Я знал, что будет дальше, и решил держаться невозмутимо. Она крепко схватила меня за запястья, прижалась к моей груди и горячо поцеловала в губы.
     - Дорогой мой!- прошептала она с таким видом, будто не может разорвать объятия, и, больше ничего не сказав на прощанье, захлопнула за собой дверь.
     
     Глава 14
     
     Напротив дома Ширли стояло несколько машин. В это время люди обычно возвращаются с работы, так что эти машины не привлекли моего особого внимания.
     Я подал свою машину назад до тех пор, пока не уперся в бампер чьей-то машины, и вырулил на дорогу.
     За рулем машины, следующей впереди меня, сидел мужчина лет тридцати пяти. Казалось, он не торопился. Пассажир рядом с ним больше походил на водителя. Они молчали, не смотрели по сторонам. Я посигналил и обогнал их. В зеркале заднего вида я заметил, что, как только я выехал на дорогу, со стоянки у дома Ширли тронулась какая-то машина. Ее водитель явно спешил - он еле-еле успел вписаться в ряд следом за мной, едва не задев заднее колесо моей машины. Рядом с этим водителем тоже сидел какой-то молчаливый тип.
     Я замедлил ход и задумался.
     На полицейских эти люди не были похожи. Может, частные сыщики? Если так, кто-то им неплохо заплатил.
     Я включил сигнал левого поворота. Машина, шедшая впритык за мной, прижалась к левой кромке. Вторая - тоже. В последний момент я переключил сигнал на правый поворот, резко крутанул руль и, вызвав целую бурю недовольства у водителей - завыли клаксоны, зазвучала ругань,- юркнул в улицу направо. Мои преследователи, видимо, не ожидали такого. Одна машина не смогла пробиться сквозь поток транспорта, однако вторая все-таки сумела свернуть вслед за мной.
     Я затормозил у светофора, опустил стекло и крикнул: - В чем дело, ребята?
     Они даже не посмотрели в мою сторону. Но когда я вышел из машины, водитель тоже сошел на тротуар, сделав вид, будто ищет номер какого-то дома.
     Я вернулся в машину, выжал газ и, нарушив все правила, умчался в боковой проезд. Через квартал обернулся: хвоста не было.
     Убедившись, что преследователи отстали, я поехал к конторе Питера Джеррета.
     Тот вовсе не хотел со мной разговаривать. Дескать, он собрался закрыть контору и уйти. Уже поздно, и он приглашен на ужин. Он и так рассказал все, что знал, более того, дал ценную информацию. Не могу ли я прийти завтра?
     - К сожалению, не могу,- ответил я.
     Он нетерпеливо посмотрел на часы и пригласил меня в кабинет.
     Теперь у меня было достаточно времени более внимательно рассмотреть Джеррета.
     Он был высок, сухопар, лет пятидесяти двух, с большими залысинами. Недостаток волос на голове как бы компенсировался очень густыми бровями. Когда он начинал говорить о деле, то пригибал голову и в упор смотрел на собеседника из-под своих густых насупленных бровей. Должно быть, его взгляд производил впечатление.
     Я выдержал этот взгляд и спросил:
     - Зачем вам понадобилось выводить меня на эту Фил-лис Фейбенс?
     - Я иногда занимаюсь антиквариатом. Это у меня хобби. Вот и вспомнил, что как-то купил у мисс Фейбенс подвеску.
     - Часто вы занимаетесь такими делами?
     - Какими? Антиквариатом?
     - Да.
     - Время от времени. Сейчас реже - спрос не тот.
     - И что вы делаете с этим добром? Меня интересует финансовая сторона.
     - Простите, но это уже мое личное дело.
     - Спасибо за честность. Тогда ответьте на другой вопрос: вы не рассказывали сержанту Бьюде о вашем "хобби"?
     - Он меня о нем не спрашивал.
     - А по своей инициативе вы ни о чем не рассказываете?
     - Как, впрочем, и вы.
     - Вы сбывали антиквариат Кеймерону?
     - Нет.
     - Допустим, Филлис Фейбенс сказала правду: она действительно продала вам гранатовую подвеску. Что стало с этой подвеской?
     - Я ее продал.
     - Мистеру Кеймерону?
     - Нет.
     - Каким же образом она попала к Кеймерону, да еще с изумрудами вместо гранатов?
     - Я не уверен, что это та самая подвеска.
     - Выходит, вы плохо помните эту подвеску?
     - Совершенно верно.
     - Вы даже забыли, какие в ней были камни - гранаты или изумруды?
     Он промолчал.
     - Интересное дело,- продолжил я.- Вы такой специалист и не помните, что купили - драгоценность или дешевую побрякушку.
     - Когда подвеска была в моих руках, изумрудов в ней не было.
     - Значит, вы не уверены, что это та самая подвеска?
     - Нет. Помню только, что Филлис Фейбенс продала мне украшение такого же стиля. Это было уже давно. И я забыл подробности - пришлось заглянуть в записи Я, мистер Лэм, хотел вам помочь, а в ответ вместо благодарности слышу обидные вещи.
     - В таких играх результат часто совсем не тот, какого ожидают.
     - Согласен.
     - Мне показалось, что Филлис Фейбенс специально подставили, чтобы запутать следы.
     - Очень жаль. Я действительно хотел помочь вам.
     - Мисс Фейбенс держалась совершенно спокойно, охотно отвечала на вопросы и с такой готовностью вызвалась помочь, что я сразу насторожился.
     - Уверяю вас, мистер Лэм, я вовсе не собирался вас запутать...
     - Интересная получается история. Вы покупаете у Филлис Фейбенс подвеску и продаете ее по каналам, которые держите в секрете. Подвеска оказывается у Роберта Кеймерона. Он заменяет гранаты и искусственный рубин на прекрасные изумруды и снова приносит ее вам для оценки. Вы показываете подвеску Наттоллу, потом возвращаете ее Кеймерону, а тот - уже после оценки - опять вынимает из оправы изумруды, возможно, для того, чтобы вставить те самые гранаты и рубин.
     - Ничего не понимаю.
     - Вы сыграли немаловажную роль в этой истории. Сначала купили подвеску, потом продали ее, потом некий человек вставляет в подвеску изумруды и снова приносит вам, чтобы вы оценили ее у Наттолла. И после этого вы утверждаете, что торговля антиквариатом для вас лишь хобби? Вы прямо как Рим.
     - Как это понимать?
     - Все дороги ведут к вам.
     - У меня есть только одно объяснение.
     - Какое же?
     - Подвеска, купленная мною у Филлис Фейбенс, и подвеска, которую приносил для оценки Кеймерон,- вещи разные. Хотя в какой-то момент я готов был поклясться, что оправа одна и та же.
     - Когда Филлис принесла вам подвеску, вы не придали ее приходу особого значения?
     - Конечно, нет. То был вовсе не шедевр. Мало ли таких вещей проходит через мои руки!
     - Эта подвеска довольно необычной формы. Вы напрасно говорите, что таких много.
     - И все же она не уникальна.
     - Выходит, могли быть две подвески в одинаковой оправе; одна с изумрудами, другая с гранатами?
     - Вполне возможно. Но, честно говоря, мне до сих пор кажется, что подвеска, найденная у Кеймерона,- та самая, что я купил у Филлис Фейбенс.
     - Тем более важно выяснить, где он ее приобрел.
     - Это очень сложно.
     - Почему?
     - Я не могу открыть вам тайны, связанные с рынком антиквариата. Во-первых, не имею права предавать клиентов. Во-вторых, это может повредить мне самому. Но одно скажу: по-моему, мистера Кеймерона самого заинтересовало, кто вставил в подвеску изумруды и откуда они взялись.
     - Вы хотите сказать, что Кеймерон расспрашивал вас о человеке, которому вы продавали драгоценности?
     - Я этого не говорил.
     - У Кеймерона были связи в колумбийском правительстве, которое, по сути, контролирует рынок изумрудов, и, может быть, он хотел, что-то разузнать для своих друзей?
     - Возможно. Больше я вам ничего сказать не могу. Профессиональная этика не позволяет.
     - Благодарю. Извините, что обрушился на вас из-за Филлис Фейбенс. Надеюсь, инцидент исчерпан?
     - Всегда к вашим услугам,- проговорил Джеррет и простился со мной.
     Я вышел на улицу, сел в машину и на всякий случай огляделся по сторонам. Футах в ста стояли две машины, в каждой по два человека - те самые ребята, от которых я сумел отвязаться.
     Я завел мотор и выехал на дорогу.
     Машины остались на месте. Холодок пробежал по моей спине. Как эти ребята узнали, что я поехал к Джеррету? Телепатия? В подобные вещи я не верил. Догнать мою машину они не могли - я запутал все следы. И все же они ждали меня под дверью Джеррета.
     
     Глава 15
     
     До нашего агентства я добрался затемно. Когда подошел к вахтеру, чтобы расписаться в журнале, он как-то странно посмотрел на меня и прошептал:
     - Вас ждут.
     Я обернулся: из-за угла появился какой-то человек. На нем была рубаха по последней молодежной моде, испещренная надписями. Он заглянул через мое плечо в журнал, увидел фамилию и, уставившись на меня, воскликнул:
     - Ага! Мистер Лэм!
     - В чем дело?
     - Именно вы-то нам и нужны.
     - Шутите?
     - Разве я похож на шутника?
     - Еще как: ваша рубашка сверху донизу исписана словом "закон".
     Незнакомец смутился: ему, наверное, казалось, что в этой рубашке он выглядит словно миллионер на отдыхе.
     - Какой наблюдательный,- ухмыльнулся он.
     - Это у меня с детства. Еще в 1921 году, когда я покидал детский сад святого Викентия, воспитатели отмечали мои незаурядные способности.
     - Ладно, хватит,- прервал он меня.- Пойдем к сержанту.
     - К какому еще сержанту?
     - К сержанту Бьюде.
     - Сержант прекрасно знает адрес моего агентства и мог бы приехать ко мне сам.
     - Значит, не хотите отправиться со мной?
     - Не очень.
     - Мы можем оформить этот вызов официально.
     - Предъявите ордер на арест?
     - Повестку.
     - А что вам, собственно, нужно?
     - Узнаете от сержанта.
     - Я не хочу уклоняться от дачи показаний, но мы уже говорили сегодня с сержантом. Добавить мне нечего.
     - Не уверен.
     - Вы думаете, Бьюда рассердится, если я не приду к нему?
     - Он послал меня за вами. Так что решайте сами.
     - Ладно, поехали.
     - Моя машина стоит у подъезда.
     - Спасибо, я уже на своей.
     - Почему?- подозрительно спросил он.
     - Чтобы вам не пришлось везти меня обратно. Он немного подумал.
     - Ладно, двинулись.
     Человек в модной рубашке поехал вперед. Я следовал за ним. Мы миновали Седьмую улицу, пересекли Верширский бульвар и направились в сторону Голливуда.
     Куда мы едем, человек в модной рубашке не сказал. Он просто медленно вел машину, постоянно косясь в зеркало заднего вида и пропуская вперед обгонявшие машины, так что приходилось держаться прямо за ним. Было очевидно, что он мне не доверяет.
     Неожиданно его машина повернула налево. Дорога шла вдоль квартала богатых особняков, построенных в конце двадцатых годов: оштукатуренные стены, черепичные крыши, аккуратные лужайки, пальмы, гаражи на три машины с комнатами для водителей наверху.
     Парень в модной рубашке прижал свою машину к обочине. Я понял, что мы приехали,- напротив стоял полицейский автомобиль. У двери дома прогуливался человек. Подошел мой провожатый, сказал:
     - Можете выходить. Мы направились в дом.
     - Добрый вечер, Лэм,- приветствовал меня сержант Бьюда, выходя нам навстречу.- Знаете, кому принадлежит дом?
     - Знаю.
     - Откуда?
     - Гарри Шарплз давал нам этот адрес.
     - Вы уже были здесь?
     - Нет.
     - Что вам известно о Шарплзе?
     - Немного.
     - Меня интересуют его деловые связи.
     - О них я практически ничего не знаю. Вы уже спрашивали меня об этом.
     - Да, но с тех пор многое изменилось.
     - Что с ним случилось?
     Бьюда не ответил, но в его взгляде я прочел немой укор.
     После небольшой паузы он спросил:
     - А с чего вы взяли, что с ним могло что-то случиться?
     Я тяжело вздохнул.
     - За кого вы меня принимаете? Ваш сотрудник приезжает за мной- Мы едем к этому дому. Возле него стоит полицейская машина. У двери - охранник. Появляетесь вы и спрашиваете о Шарплзе. Если бы я не подумал, что с ним что-то случилось, то какой я сыщик - такого надо в шею гнать.
     - Шарплз хотел, чтобы вы были его телохранителем, не так ли?
     - Да.
     - Чего он боялся?
     - Не знаю.
     - А как вы полагаете?
     - Понятия не имею.
     - Неужели вас не интересовали мотивы, побудившие его сделать это предложение?
     - Если бы я его принял, меня бы заинтересовали мотивы.
     - А вы не приняли?
     - Нет.
     - Почему?
     - Хотите, скажу вам правду?
     - Да.
     - Мне показалось, что на самом деле Шарплз вовсе не боится.
     - Почему вам так показалось?
     - Вчера он пришел к нам в агентство и попросил расследовать одно дело, связанное с Кеймероном. Можете проверить у Берты и нашей секретарши Элси Бранд - они подтвердят. Мы вместе поехали к Кеймерону и обнаружили его труп.
     - Раньше вы промолчали об этом.
     - Вы сами сказали, что многое изменилось.
     - Вы думаете, что Шарплз пришил Кеймерона и тут же бросился к вам в агентство...
     - Не говорите глупостей. Вы спросили, почему я отказался работать на Шарплза. Вот я и пытаюсь вам объяснить.
     - Итак?
     - Представьте себе, что, когда мы ехали к Кеймерону, Шарплз мне чем-то не понравился.
     - Что же вам не понравилось?
     - Опять вы за свое. Юрист назвал бы это просто гипотезой. Предположим, я ничего не заметил, но Шарплзу показалось, что я заметил. Возможно, он испугался, что я знаю о нем то, чего мне знать не следует. Он предлагает мне стать его телохранителем, а в полицию сообщает, что ему грозит опасность. Вот я с ним неразлучен. В один прекрасный день он отправляется погулять где-нибудь в глухом месте неподалеку от окрестностей города. Я, естественно, с прогулки не возвращаюсь.
     - Убийство?
     - Ну что вы! Просто какие-то злодеи нападают на нас, связывают и похищают. Шарплзу чудом удается бежать, он обращается в полицию, и вы находите мой хладный труп. Газеты сообщают: отважный сыщик погиб при исполнении своих обязанностей.
     - Очень смахивает на мелодраму.
     - Скорее на фильм ужасов.
     - И потому вы отказались работать на него?
     - Я этого не говорил. Я просто выдвинул гипотезу.
     - Так почему же вы отказались на него работать?
     - Сам не знаю.
     - Черта с два вы не знаете!
     - Напрасно вы мне не верите, сержант,- я и правда не знаю. Шарплз предложил мне солидный куш, а я почему-то отказался. Это действительно трудно объяснить.
     - Понятно. Плохое предчувствие?
     - Пожалуй.
     - Вас кто-то предупредил об опасности?
     - Нет, просто предчувствие.
     - Веселенькая история. К сожалению, не можем послать вашему предчувствию повестку с вызовом на допрос. Подсознание не положишь в целлофановый пакет как вещественное доказательство.
     - А что, собственно, случилось?
     - Пойдемте.- Бьюда открыл дверь, и мы оказались в просторном холле. Паркетные полы здесь были натерты до блеска, на стенах дорогие ковры, с потолка свешивались хрустальные люстры.
     Сержант провел меня в комнату, служившую Шарплзу одновременно библиотекой и кабинетом.
     В комнате царил разгром.
     Стулья были опрокинуты и поломаны. Стол на боку. На паркете синяя чернильная лужа. Ковер смят. Судя по всему, здесь дрались. Книжный шкаф перевернут - но я заметил, что его стеклянные дверцы каким-то чудом остались целы,- книги разбросаны по всей комнате. Сейф раскрыт настежь, бумаги вывалились.
     - Ну как?- спросил Бьюда.- Что скажете?
     - Вы предлагаете мне сотрудничество? Бьюда раздраженно кивнул в знак согласия.
     - Если так, то для начала должен заметить, что сейф был открыт уже после драки. Обратите внимание: ковер скомкан, стулья перевернуты, а бумаги из сейфа даже не смяты.
     - Продолжайте.
     - Обратите также внимание на эти конверты, написанные женским почерком. Они адресованы "Гарри Шарплзу, эсквайру", а послала их некая "мисс Ширли Брюс, проживающая по адресу..." - Я поднял один из конвертов и показал Бьюде.
     - Ни к чему не прикасайтесь!- крикнул он.
     - Конверты пусты,- невозмутимо продолжал я.- Само собой разумеется, что нормальные люди не хранят пустые конверты в сейфе. Следовательно, после того, как сейф был вскрыт, письма изъяли.
     - Мне нужны факты, а не теоретические построения, Лэм.
     - Какие факты?
     - Кто похитил Шарплза?
     - Вы полагаете, его похитили?
     - Нет,- ухмыльнулся Бьюда.- Просто он решил вытереть здесь пыль и слегка не рассчитал силы.
     - Насколько я понимаю, Шарплз исчез?
     - Да.
     - Как вы об этом узнали?
     - Служанка позвала Шарплза обедать. Он не откликнулся. Служанка вошла в кабинет и обнаружила то, что мы сейчас видим. Ну и позвонила в полицию.
     - И вы меня сюда притащили, чтобы и я все это видел?
     - Да. Кто такая Ширли Брюс?
     Я достал из кармана носовой платок и расстелил на столе.
     - Что вы делаете?- удивился Бьюда.
     - Видите пятна на платке? Это следы губной помады Ширли Брюс.
     Бьюда с недоумением уставился на меня.
     - Как это понимать?
     - Очень экспансивная женщина. Любит своих друзей и ненавидит своих врагов. Я ей нравлюсь. Она мне доверяет.
     - Какая гадость!- воскликнул Бьюда.
     - Вы о губной помаде?
     - Нет, о ваших словах.
     - В таком случае критика не по адресу. Я почти дословно повторил высказывание самой мисс Брюс.
     - Надо посмотреть, что это за птица,- сказал Бьюда.
     - Посмотрите, не пожалеете.
     - Чего ради она стала признаваться вам в любви?
     - Я ни в чем не уверен, но, кажется, ей что-то было от меня нужно.
     - Что именно?
     - Спросите у нее.
     - А сами вы разве не спросили?
     - Нет.
     Бьюда взял мой платок, показал следы губной помады:
     - Не это ли причина?
     - Не это.
     - Давайте все взвесим, Лэм. Шарплз - солидный человек. У него богатый дом, много денег и, конечно, достаточно друзей. С Кеймероном у них общие дела. Кеймерона убивают. Шарплз обращается в полицию с просьбой защитить его и...
     - В полицию?
     - Ну да, в полицию.
     - Но он же хотел нанять телохранителем меня.
     - Знаю. У нас его просто послали подальше: сказали, что и так не хватает сотрудников, и посоветовали обратиться к частному сыщику.
     - Значит, сначала он пошел в полицию?
     - Да, а что?
     - Мне казалось, он хотел, чтобы его телохранителем стал именно я...
     - Он мог догадываться, что в полиции ему откажут.
     - А он сказал, чего боится?
     - Промямлил что-то неопределенное.
     - Так я и думал.
     - Шарплз боялся, что тот, кто убил Кеймерона, не оставит в покое и его.
     - Он так сказал?
     - Нет.
     - ,И вообще ничего не объяснил?
     - Нет.
     - А разве ваши ребята не стараются из каждого, кто к ним обратится, вытянуть всю подноготную?
     - Стараются. Но повсюду Шарплзу отказали.
     - А теперь вы, наверное, жалеете, что ни о чем толком его не расспросили?
     - Конечно,- сказал Бьюда.- Поэтому мы и послали за вами. Нам кажется, вы кое-что знаете.
     - Увы, я ничего не знаю.
     В дверь просунулась голова полицейского.
     - Вторую привезли,- сказал он.
     Через мгновение лестница заскрипела под тяжестью шагов, и в кабинет вошла Берта Кул;
     - А, миссис Кул! Садитесь, пожалуйста,- пригласил Бьюда.
     Берта посмотрела на сержанта, потом на меня и, с трудом сдерживая ярость, спросила:
     - Какого черта?! Что здесь произошло?
     - Нам срочно нужна информация, миссис Кул,- ответил Бьюда.
     - Я спрашиваю, что здесь произошло?
     - По всей вероятности, на мистера Шарплза было совершено нападение. Он исчез. Последней его видела служанка. Она приносила ему чай около четырех часов вечера. Шарплз сидел здесь и работал. Дверца сейфа была открыта.
     - А я тут при чем?- Берта гневно уставилась на Бьоду.
     - Именно это я и хочу выяснить,- ответил он. Берта кивнула в мою сторону:
     - Спросите этого суперсыщика. Он у нас все знает, все видит, все слышит, но ничего никому не говорит. А мне все становится известно лишь в общих чертах.
     - Вот и хорошо, начнем с общих черт. Тщательно подбирая слова, Берта сказала:
     - Шарплз обратился в наше агентство. Он хотел, чтобы мы помогли ему в одном деле. Я посоветовалась с Дональдом, и он, по сути, взял всю работу на себя.
     - А что делали вы?
     - Я приняла от мистера Шарплза чек и отправила его в банк с посыльным.
     - С кем конкретно?
     - С Элси Бранд, моей машинисткой.
     - С моей секретаршей,- поправил я. Берту передернуло.
     - И что же было дальше?- не унимался Бьюда.
     - Шарплз просто влюбился в Дональда. Он сказал, что хотел бы видеть его рядом с собой круглые сутки. Это было выгодное для нас предложение.
     - Почему Лэм отказался?
     - Вопрос не по адресу. Может, наш юный гений по горло завален другими делами?
     - Значит, вы ничего не знаете?
     - Ровным счетом ничего.
     - В таком случае разговор окончен.- Бьюда показал нам на дверь.
     Когда мы вышли на улицу, Берта укорила меня:
     - Этого бы не случилось, если...
     - Спокойно,- перебил я.- Все инсценировано.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Драки не было.
     - С чего ты взял?
     - Ты когда-нибудь пыталась перевернуть книжный шкаф, в котором восемь полок?
     - Что-что?
     - Книжный шкаф.
     - Я не глухая.
     - Тогда не переспрашивай.
     - Не действуй мне на нервы, Дональд! Честное слово, мне иногда хочется дать тебе в зубы. При чем здесь шкаф?
     - Попробуй его перевернуть.
     - Пошел к черту!
     - С удовольствием.
     - Ты что, хочешь, чтобы я сейчас все бросила и побежала покупать книжный шкаф, да еще непременно на восемь полок, а потом стала его переворачивать? Может, наконец, скажешь в чем дело?
     - Дорогая моя, представь себе, что высокий шкаф, полный книг, упал на пол. Что будет с его стеклянными дверцами? Уж по крайней мере верхние разобьются вдребезги. А тут - все целехоньки.
     - Как же я не заметила!- воскликнула Берта.
     - Более того. На полу чернильное пятно. Если чернильницу опрокинули во время драки, от чернил должны были остаться следы - а их нет. Если бы двое, вцепившись один в другого, катались по комнате, снося на своем пути шкафы и стулья, они бы вымазались в чернилах и испачкали все вокруг - а тут аккуратненькая лужица.
     - А если чернильница перевернулась после драки?
     - А зачем ей тогда было, переворачиваться?
     - Не знаю.
     - Я тоже. Это инсценировка, Берта. Обрати внимание: никакого шума. И взять хотя бы эти стулья: пружины торчат наружу, ножки оторваны - ну и что? Разве это свидетельствует о драке? Думаю, сначала с полок сняли книги, разложили их по полу, а потом аккуратно разобрали шкаф и полки тоже поставили на пол. На паркете нет никаких следов от падения тяжелых предметов.
     - Я ненавижу тебя, Дональд,- беззлобно сказала Берта.- Но ты - голова. Может, ты был прав, когда отказался работать на этого типа. Завтра же Берта распорядится пробить дверь в соседнее помещение и прикупить мебели - будет у тебя отдельный кабинет. И Элси в придачу...
     - Только не завтра.
     - Почему?- удивилась Берта.
     - Я беру двухнедельный отпуск.
     - Что?!
     - От-пуск,- раздельно, по слогам проговорил я.- Отправляюсь в Латинскую Америку. Давно мечтал там побывать.
     - Черт бы тебя побрал!- закричала Берта.- Он, видите ли, в отпуск едет! Бездельник, обманщик, жулик! Если б не твоя голова, своими руками удавила бы тебя!
     - Куда тебя отвезти, домой или в агентство?
     - В агентство. Должен же хоть кто-то работать!
     
     Глава 16
     
     Авиалайнер летел на высоте одиннадцати тысяч футов. На востоке занималась заря. Пассажиры дремали в своих креслах, и только один из них читал какую-то испанскую газету.
     Постепенно светало. Можно было уже видеть серо-зеленое море сельвы, которое расстилалось под нами. Из кухоньки в хвосте самолета донесся ароматный запах кофе.
     Пассажиры начали просыпаться.
     Стюардессы разнесли кофе и бутерброды. Мой сосед справа улыбнулся и спросил:
     - Вкусно, не правда ли?
     На вид ему было лет пятьдесят. Высокий, загорелый, подтянутый. Казалось, он все знает о местах, над которыми мы пролетаем. Я слышал, как в аэропорту несколькими часами раньше он прекрасно говорил по-испански.
     - И, главное, вовремя,- заметил я.
     - На воздушном транспорте хорошо изучили психологию пассажиров,-поддержал он беседу.- Хуже всего человек чувствует себя в предрассветные часы. Но вот восходит солнце, люди потихоньку оживают, и - пожалуйста: стюардессы подают кофе. Ночной полет - это не ночная поездка в автобусе. Высота, скорость! А посмотрите сверху на сельву. Вот и горы показались. Пока все кажется серым, но сейчас поднимется солнце, и вы увидите целую палитру ярких красок!
     - Да вы поэт!
     Попутчик все также серьезно продолжал:
     - Мне кажется, живя в Колумбии, нельзя не ценить красоту окружающего мира.
     - Вы из Колумбии?
     - Да, из Медельина.
     - Давно там живете?
     - Тридцать пять лет.
     - Что это за город?
     - Райское место! Анды круглый год покрыты зеленью, от них веет свежестью. Там нет суровых, обветренных скал. Горы чем-то напоминают драгоценные камни. Между горами - плодородные долины. А какой климат!
     - Да? Очень интересно.
     - Вам надо обязательно побывать в Медельине. Город расположен довольно высоко в горах, и вся духота джунглей остается где-то внизу. Экватор совсем рядом, и погода практически никогда не меняется. Все утопает в цветах. И не нужно заботиться об отоплении жилищ. В окрестностях множество источников с чистейшей горной водой. Господи, я, кажется, заговорил, как рекламный агент! Знаете, я просто соскучился по Медельину - уезжал на два месяца: дела.
     - Наверное, вы многих там знаете?- спросил я.
     - Практически всех. Всех, кто хоть что-нибудь значит.
     - Там живет много американцев?
     - Североамериканцев,- поправил он меня.- Южная Америка тоже Америка. Да, их там немало. Странные это люди. Постоянно держатся вместе. Уж кому-кому, а бизнесменам из США стоило бы осмотреться вокруг. Вы думаете, они завязывают контакты с местными жителями? Учат язык? Стараются понять обычаи колумбийцев? Как же! Собираются по трое-четверо и варятся в своем узком мирке. Разве так можно?!
     - Как-то я ужинал с мистером Кеймероном. У него, кажется, были здесь какие-то дела?
     - Боб Кеймерон?
     - Да, кажется, его звали Роберт.
     - О, давненько мы с ним не встречались! У него в Колумбии свое дело. Он опекун наследства Коры Хендрикс.
     - Да-да. Припоминаю, он рассказывал. Кажется, он тоже был в восторге от Колумбии.
     - Отличный парень.
     - Как будто есть еще второй опекун. Не помню фамилию. Кажется, Шарпер...
     - Шарплз,- подсказал мой спутник.- Он бывает здесь не так часто - раза два-три в год.
     - Чем они владеют? Приисками?
     - В основном приисками. Я, правда, толком не знаю. Простите, как ваше имя?
     - Лэм.
     - Очень приятно. А я Джордж Претнер. Куда вы направляетесь?
     - Пока не решил. Хочу прозондировать почву, выяснить возможности для бизнеса. Поезжу, наверное, по стране.
     - А чем именно вы занимаетесь?
     - Трудно сказать определенно. Денег у меня маю, и я берусь за все, что кажется интересным и выгодным.
     - Откуда вы начнете свои поездки?
     - Еще не решил. Но вы так хвалили Медельин, что, пожалуй, начну с него.
     Вы не разочаруетесь. Какие здесь прекрасные люди! Только не рассчитывайте сразу же сойтись с представителями древних аристократических родов: они ведут довольно замкнутый образ жизни. Вообще, знайте: колумбийцы сначала будут присматриваться к вам, потом почти одновременно вы получите приглашения в несколько домов. Если произведете хорошее впечатление, будете обеспечены друзьями.
     - А как произвести хорошее впечатление?
     - Не знаю. Наверное, надо быть раскованным и меньше говорить о делах. Для местных жителей бизнес - необходимое зло. Они готовы откупиться от него несколькими часами работы, но настоящая жизнь - потом, вечером.
     - Вечеринки?
     - Не в нашем понимании. Они усаживаются вместе, пьют виски с содовой и беседуют. Но не напиваются. Здесь не принято напиваться при людях. Это довольно трудно объяснить - все получается как-то само собой. Пьешь-пьешь и вдруг понимаешь: хватит. Да и не хочется больше... В общем, побываете на такой встрече и сами все поймете. Эти люди умеют наслаждаться жизнью. Они ценят настоящую дружбу. И они действительно счастливы. Право, не знаю, зачем я так много говорю - просто вы спросили о Колумбии... Очень советую побывать в Медельине. Насчет выгодных сделок ничего обещать не могу. Здесь простор для бизнеса, но надо помнить: латиноамериканцам не нравится, когда их эксплуатируют.
     - Наверное, этому Кеймерону удалось тут неплохо заработать?
     - Не знаю. Наверное. Вообще-то, он не любил много болтать.
     - Вы не знакомы с миссис Грэфтон? Она тоже из этих мест.
     Он отрицательно покачал головой.
     - Хуанита Грэфтон. Вдова управляющего приисками.
     - А! Понял, о ком речь. Лично не знаком, но слышал о ней. Вроде бы когда-то у нее водились деньги, но потом она всего лишилась. Здесь, в Колумбии, она ведет образ жизни светской дамы. А когда деньги кончаются, едет в Штаты и нанимается выполнять самую грязную работу, спины не разгибает от зари до зари, экономит каждый грош. А когда накопит денег, ухаживает за лицом и руками, мажет их кремом, покупает новые тряпки и возвращается в Медельин, где снова ведет праздную жизнь.
     - Значит, вы слышали о ней?
     - Да.
     - Вы не спутали? По моим сведениям, в Медельине она работает.
     - Да что вы! Тут она настоящая светская дама. Денег, заработанных в Штатах, хватает ей на какое-то время. Вернее, хватало: сейчас ведь пошла волна инфляции, и доллар быстро обесценивается.
     Я посмотрел в иллюминатор. Солнце поднималось все выше, освещая вершины гор на горизонте. Яркие лучи пробивались сквозь густые джунгли...
     - Скоро мы подлетим в горному хребту,- заметил Претнер.- Увидите прекрасное горное озеро. Отсюда начинается кофейный пояс - вокруг сплошь кофейные плантации. Обязательно попробуйте колумбийский кофе. Уверяю вас: такого вы еще не пили. Никакой горечи!
     - Колумбия,- произнес я задумчиво.- Это здесь добывают изумруды?
     - Вы совершенно правы.
     - А что, добыча здесь намного дешевле, чем где-либо еще?
     Он пожал плечами.
     - Может быть, выгодно покупать здесь необработанные камни и отправлять их на огранку в другие страны? Я слышал, необработанные камни стоят гораздо меньше ограненных.
     Претнер, снисходительно улыбнувшись, снова пожал плечами.
     - Здесь много изумрудных месторождений?- спросил я.
     - Точно не знаю. Могу сказать, что здесь выгодно добывать золото. Гидравлическим способом. Знаете, тут так много воды, что добыча обходится сравнительно недорого.
     - А про изумрудные месторождения вы ничего не знаете?
     - Нет.
     - А как развлекаются колумбийцы?
     - Они получают удовольствие от общения. Северянам это трудно понять. Если у нас, в Штатах, собирается компания, то либо начинают играть в бридж, либо идут в кино. А здесь главное - общение с друзьями. Это надо увидеть своими глазами.
     - Вы так увлекательно рассказываете о Колумбии. Скажите, вам незнакомо имя Роберта Хокли?
     - Хокли? Кто это?
     - Кажется, у него есть тут собственность.
     - Собственность? Какая?
     - Не знаю. Слышал что-то вскользь. Претнер опять пожал плечами.
     Под крылом сверкнуло ярко-голубое озеро. Лайнер начал снижаться. Это была промежуточная посадка в Гватемале.
     Когда мы снова поднялись в воздух, я попытался расспросить Претнера об этой стране, но он отвечал односложно, без воодушевления. Очевидно, Гватемала была ему совершенно неинтересна.
     Я понял, что он чем-то озабочен. Даже когда он, закрыв глаза, откинулся в кресле, было заметно, что он не спит, а о чем-то думает.
     Мы пролетели над вулканом. Самолет поднялся достаточно высоко, и можно было видеть сразу два океана - Атлантический слева и Тихий справа.
     - Приближаемся к Панаме?- поинтересовался я.
     - Да, уже скоро.
     Снова помолчав, Претнер спросил:
     - Можно, я дам вам совет?
     - Да, конечно. Забудьте об изумрудах.
     - Почему?
     - Это монополия колумбийского правительства.
     - Ну и что?
     - Изумрудный бизнес в мире довольно хорошо развит.
     - Да.
     - И колумбийское правительство полностью контролирует его.
     - Что вы имеете в виду?
     - Колумбийское правительство регулирует количество изумрудов, поступающих на рынок, и цены на них. Понимаете, если добыча превысит норму, резко упадет цена.
     - Не совсем понимаю.
     - А вы поразмыслите на досуге. Представьте себе, что вы - правительство. У вас, и только у вас - вся информация об изумрудах. Эта информация может повлиять на рыночные цены. Теперь понимаете?
     - Кажется, да.
     - Вот и хорошо. Подумайте немножко, и вам все станет ясно. Я не хочу больше говорить на эту тему. Мы подлетаем к Панаме. Чиновники будут приставать к вам с расспросами. Запомните: если вы кому-нибудь скажете, что направляетесь в Колумбию за изумрудами, вас туда не впустят.
     - То есть как это! Откажутся впустить меня, гражданина США?
     - Ну что вы? Зачем же так грубо? Просто обнаружатся какие-то мелочи: вы где-то что-то не так заполнили, каких-то документов не хватает - и все. Обычная бюрократическая волокита. Советую хорошенько подумать над этим.
     - Благодарю за совет, обязательно подумаю.
     - Не сомневаюсь. Желаю успеха в вашем бизнесе. Надеюсь, вас не обидели мои замечания? Не знаю, что именно вам нужно, но понимаю, что вы летите в Колумбию не просто так. Еще раз желаю успеха.
     Он откинулся на спинку кресла, и больше мы не разговаривали.
     
     Глава 17
     
     Совет Претнера пришелся как нельзя более кстати: я был крайне осторожен и панамские чиновники не нашли, к чему придраться. Никто не дернул меня за рукав, чтобы сообщить, будто не хватает какой-то бумажки. Я благополучно прошел в самолет, направлявшийся в Медельин.
     Претнер летел тем же рейсом. Он выбрал себе место как можно дальше от меня, рядом с какой-то седой дамой: очевидно, я показался ему человеком подозрительным.
     Самолет поднялся в воздух, под крылом расстилалась зеленая сельва. Кое-где виднелись извилины рек. Отсюда, сверху, они походили на ленивых змей.
     Порой мы пролетали над крошечными деревушками - маленькие домики лепились один к другому, словно каждый их обитатель надеялся на помощь соседа. Казалось, люди боятся осваивать лишние пространства, что им вполне хватает земли вокруг деревень.
     Вдали показались отроги Анд. Самолет пересек горный хребет. Мы летели над Колумбией. Некоторое представление об экономике этой страны можно было составить, глядя в иллюминатор. Я видел весь спектр ее хозяйственной жизни - от крошечных ферм, затерянных в горах, до больших асьенд, от деревушек до городов. Взору открывались просторные внутренние дворики, бассейны при частных владениях - свидетельства той роскоши, в какой жили богатые люди.
     Самолет начал снижаться. Вдали показались кварталы Медельина. Через несколько минут мы уже были на аэродроме.
     Претнер вышел из самолета, даже не попрощавшись со мной.
     Прямо в аэропорту я купил англо-испанский словарь, взял такси, поехал в центр города, забронировал номер в отеле, обменял деньги и направился в консульство Соединенных Штатов.
     Там меня ждало письмо от капитана Селлерса:
     "Дорогой Дональд!
     Берта очень волнуется. Не знаю, чем ты сейчас занимаешься, но начинаю думать, что не зря помог тебе в этом деле.
     Роберт Хокли купил билет до Медельина, но в Панаме покинул лайнер и исчез. Был даже задержан отлет лайнера в Колумбию, но Хокли так и не появился.
     Есть и другие новости.
     Судя по всему, яд, которым были пропитаны конфеты,- из мастерской Хокли. И бумажка, наклеенная на коробку конфет, отпечатана на машинке Хокли. Ребята из нашей криминальной лаборатории обшарили квартиру Кеймерона с пылесосом и микроскопом. Нашли кристаллы сульфата меди. Можно сделать вывод, что Хокли причастен к убийству.
     Ты видел этого парня и в состоянии его опознать. Я попробую связаться с медельинской полицией. Надеюсь, ты зайдешь туда и предложишь свои услуги.
     Должен тебе признаться: я сказал федеральному судье, что ты полетел в Медельин по моему заданию,- это немного подняло мои акции. Спасибо тебе.
     Если что-нибудь узнаешь, обязательно сообщи".
     Прочитав письмо, я отправился в местное полицейское управление. Там нашел человека, который был мне нужен и которому, как выяснилось, был нужен я.
     Сеньор Родольфо Маранилья был невысок ростом, коренаст, быстр в движениях. Его губы часто растягивались в улыбку, но глаза оставались настороженными и серьезными - глаза игрока, следящего за противником.
     Он внимательно выслушал меня и спросил на чистейшем английском:
     - Итак, вы интересуетесь возможностью сделать вклады, мистер Лэм?
     Я кивнул утвердительно.
     - Конкретно в горнорудную промышленность?
     - Мне подумалось, что наиболее надежные вклады именно в эту отрасль.
     - И вы хотели бы ознакомиться с различными приисками?
     - Да.
     - Какие именно прииски вас интересуют?
     - Мне все равно. Я здесь впервые.
     - Но, насколько я понял, вас интересует собственность Роберта Хокли?
     - Да, мы с ним немного знакомы.
     - И вы полагаете, у этого Хокли здесь есть собственность?
     - Полагаю, да. Насколько я знаю, он один из наследников Коры Хендрикс, а она владела приисками. Опекунами наследства она назначила некоего Шарплза и некоего Кеймерона - того самого, которого убили.
     - Понимаю вас. Сеньор Кеймерон бывал здесь довольно часто. Считаю, нам повезло: есть человек, который может опознать Роберта Хокли. Я имею в виду вас, сеньор Лэм. Если вам понадобится наша помощь, мы всегда к вашим услугам. Я знаю, какими приисками владеют Шарплз и Кеймерон. Вас это интересует?
     Сеньор Маранилья изучающе смотрел на меня, он явно ждал, что я раскрою перед ним свои карты.
     - Сам не знаю,- ответил я.- А эти прииски не продаются?
     - За деньги можно продать и купить все что угодно. Я улыбнулся.
     - Так, значит, вы не хотите увидеть их владения?
     - Отчего же?- возразил я.- Может, это помогло бы мне сделать кое-какие выводы.
     - Машина с шофером будет к вашим услугам завтра в девять утра. В тех местах жарко, так что одевайтесь соответственно. Поездка займет два дня.
     Я хотел расспросить его еще кое о чем, но Маранилья поднялся со стула, давая понять, что разговор окончен. По дороге в отель я заметил, что за мной следят. Следивших было двое.
     Мне плохо спалось: климат Медельина, сперва показавшийся таким мягким, на самом деле был не таким - меня всю ночь давила тяжелая духота.
     Задолго до рассвета зазвонили колокола кафедрального собора. Им стали вторить десятки других. В короткие промежутки между ударами колоколов слышался стук каблуков. Можно было подумать, что жители Медельина экономят каждый грош и именно поэтому предпочитают ходить на работу пешком, что ходьба для них - составная часть работы, и они, стараясь выполнить ее как можно лучше, чеканят шаг.
     Я открыл окно и посмотрел на утренний город.
     Воздух бы прозрачен и свеж. Горные кряжи вдали на востоке виделись совсем черными на фоне восходящего солнца. Первые лучи выхватили из темноты силуэты административных зданий. По улицам спешили люди. До меня доносились обрывки испанской речи, смех. Казалось, эти люди всем на свете довольны, уверены в себе, исполнены жизненной энергии.
     В половине восьмого принесли завтрак: пикантный соус из каких-то незнакомых мне тропических плодов, бананы, папайю, яйца всмятку и, конечно, знаменитый колумбийский кофе - тот самый, который совсем без горечи...
     Я спокойно позавтракал. Честно говоря, мне было даже неинтересно, следят сейчас за мной или нет.
     Ровно в девять просигналила машина.
     Я вышел на улицу. Перед отелем стоял большой лимузин. Смуглый шофер, типичный колумбийский крестьянин - пеон, даже не обернулся: должно быть, привык не интересоваться пассажирами. Мне показалось странным, что такой человек вообще мог научиться водить машину. Маранилья протянул мне руку.
     - Буэнос диас {Добрый день (Исп.)}, сеньор,- сказал я.
     - Доброе утро, мистер Лэм,- ответил Маранилья.- Садитесь, пожалуйста.
     Я устроился на заднем сиденье. Мальчишка вынес из отеля мою сумку, шофер положил ее в багажник, и мы двинулись.
     Машина мягко бежала по дороге. Я смотрел в окно.
     Родольфо Маранилья сидел в углу и молча курил одну сигарету за другой. Его нисколько не интересовали колумбийские пейзажи.
     Мы проехали по живописному ущелью. Сначала по обеим сторонам дороги кое-где зеленели узенькие полоски обработанной земли, но вскоре нас окружили горы, величественные в своей первозданной красоте. Горы были покрыты густыми лесами, на лугах паслись стада.
     Маранилья докурил шестую сигарету, обернулся и вопросительно посмотрел на меня.
     - Как красиво!- воскликнул я. Он кивнул.
     Я посмотрел на затылок шофера.
     - Быстро едем. А он знает дорогу?
     - Еще бы!
     - А он справится с машиной на такой большой скорости, да еще на горном серпантине?
     - Конечно.
     - По нему не скажешь.
     - Это прекрасный шофер.
     - Колумбиец?
     - Да. Вам, североамериканцам, не просто понять этих людей.
     - Может быть. Мне показалось, он несколько туповат. Не знаю, сумеет ли он вовремя отреагировать, если попадется встречная машина.
     - Будьте спокойны - у него прекрасная реакция. Вскоре мне представилась возможность убедиться в этом: на одном из крутых поворотов навстречу нам выскочил грузовик. Казалось, столкновение неизбежно. Справа пропасть, слева стеной гора. Шофер даже не вздрогнул; он невозмутимо крутанул руль и наша машина пронеслась буквально в нескольких дюймах от края пропасти, чудом не задев грузовик.
     Я вжался в сиденье, сердце бешено колотилось, к горлу подступил кашель.
     Сеньор Маранилья как ни в чем не бывало докуривал очередную сигарету. Казалось, он даже не заметил опасности.
     - Пожалуй, вы правы,- выдавил я, как только ко мне вернулся дар речи.
     Маранилья удивленно посмотрел на меня. Я кивнул в сторону шофера.-Конечно,- спокойно произнес Маранилья. Вдруг асфальт кончился - мы въехали в джунгли. Стало невыносимо жарко. Судя по всему, дело было не столько в температуре воздуха, сколько в его влажности. Рубашка насквозь промокла, и я снял пиджак.
     Часам к двум дня мы оказались у широкой реки, Проехали миль двадцать вдоль берега, миновали маленький городок. Шофер свернул на узкую грязную дорогу и вскоре затормозил перед большими деревянными воротами. Укрепленная над ними вывеска гласила: "Прииск "Два клевера". Еще выше были прикреплены внушительных размеров деревянная подкова и два цветка клевера, вырезанные из жести. Стоящие вокруг дома, судя по всему, недавно отремонтировали, но было видно, что им уже много лет.
     Навстречу нам вышел высокий худощавый человек в белой рубахе - управляющий прииска Фелипе Мурин-до. По всей вероятности, он не знал английского языка. Это создавало непредвиденные трудности. Я объяснил по-английски, что именно меня интересует.
     Сеньор Маранилья заговорил по-испански, Муриндо, внимательно выслушав, протянул мне руку и поздоровался.
     Перевод Маранильи был необычайно гладок с точки зрения ораторского искусства, и мне показалось, что лишь приблизительно передает смысл моих слов.
     - Я объяснил Муриндо, что вы друг опекунов и приехали в Колумбию, чтобы увидеть прииски.
     - Это не совсем так,- заметил я.
     - Почти так,- невозмутимо сказал Маранилья.- И потом этим людям совершенно не обязательно знать все подробности. Достаточно кратко объяснить, что от них требуется.
     Мне, однако, не показалось, что Маранилья был краток в своих объяснениях. Более того, он и Муриндо о чем-то оживленно заговорили, отчаянно жестикулируя, как будто спорили.
     Мы обошли весь прииск. В том числе гидравлическую установку, с помощью которой добывалось золото.
     Фелипе Муриндо давал пояснения, Маранилья переводил. Ничего нового я не узнал. Напор воды размывал почву, она поступала в специальные лотки, и на их дне оседало золото. Механика эта стара как мир.
     Было душно. В воздухе носилось множество насекомых. Шофер ни на шаг не отходил от нас и все время косился по сторонам. Я заметил кобуру у него на боку и понял: он совмещал обязанности шофера и телохранителя. Мне стало немного не по себе.
     Когда мы вернулись к зданию правления, я увидел, что к воротам шахты подъезжает еще одна машина. Значит, что-то случилось.
     Машина резко затормозила. Из нее вышел водитель-колумбиец и не спеша приблизился к задней дверце. Стекло было опущено, и я увидел красное, покрытое испариной лицо Берты Кул.
     Шофер пытался что-то объяснить ей по-испански.
     - Перестань дышать мне в лицо!- крикнула Берта.- Открой дверь!
     Однако шофер не открыл, а продолжал что-то объяснять.
     Берта вытащила из сумки англо-испанский разговорник и, по всей вероятности, найдя нужное, произнесла нечто невразумительное.
     Шофер, не обратив на ее слова никакого внимания, бубнил свое.
     Сеньор Маранилья посмотрел на Берту, потом на меня и спросил:
     - Ваша знакомая?
     - Да,- ответил я и поспешил к машине. Берта вскинула на меня глаза и взмолилась:
     - Ради всего святого, открой эту чертову дверь. Этот кретин меня запер, я тут задыхаюсь.
     Мне показалось, что она сейчас предпримет попытку пролезть через окно машины.
     - Какая приятная неожиданность видеть вас здесь, миссис Кул,- напустив на себя важность, сказал я.
     - Вижу, как тебе приятно,- ухмыльнулась Берта.
     - Я приехал посмотреть на здешние горнодобывающие предприятия,- быстро проговорил я.- Мой друг, сеньор Маранилья из местной полиции, любезно согласился показать мне прииск "Два клевера", который, как я предполагаю, принадлежит неким мистеру Шарплзу и мистеру Кеймерону.
     - Пошел ты к черту со своими приисками,- завопила Берта.- Лучше помоги мне выбраться!
     К машине подошел Маранилья.
     - Прошу прощения, сеньора,- учтиво произнес он.- Чем могу быть вам полезен? Не нужен ли вам переводчик?
     - Переводчик?!- снова завопила Берта.- Да этот сукин сын не знает своего родного языка! Я ему прочитала так, как напечатано в разговорнике: "Открой дверь, я спешу".
     - Господин хочет сказать,- с невозмутимым видом сказал Маранилья,- что вы должны ему еще пять песо.
     - Он нагло врет!- возмутилась Берта.- Мы договорились о цене, и он привез меня туда, куда я просила.
     - Он утверждает, что взялся довезти вас только до того городка на берегу реки, который в двадцати километрах отсюда.
     -Но мне сказали, что прииск именно там.
     - Шахта в двадцати километрах от города,- с улыбкой повторил Маранилья.
     Шофер радостно кивал, поддакивая.- Пять песо за двадцать километров - не слишком ли?- мрачно возразила Берта.
     - Он говорит, что если вы не дадите ему эти пять песо, он отвезет вас в городок. Он говорит, что такая милая дама, как вы, не может не заплатить ему сполна.
     - Черта с два он у меня получит! И никакая я ему не милая дама! Да я вдребезги разнесу его таратайку, если он не выпустит меня!
     Шофер снова принялся что-то объяснять по-испански.
     Конечно, для меня было бы лучше всего, если бы колумбиец сдержал свое обещание и отвез Берту в тот городок на берегу. Но я знал Берту и сомневался, выдержит ли старенький автомобиль мощь ее натиска. Пришлось вступиться.
     - Все в порядке,- прекратил я пререкания.- Это моя знакомая.- Потом вытащил из кармана бумажник, отсчитал пять песо и протянул шоферу.
     Он рассыпался в благодарностях и, отперев дверцу, вызволил Берту.
     - Я давно знаю этого парня,- пояснил Маранилья.- Он врезал на заднюю дверь своей машины наружный замок, чтобы пассажиры не могли выйти, пока он не получит с них столько, сколько ему причитается. Надеюсь, ваша знакомая не в обиде?
     Я промолчал - достаточно было взглянуть на Берту, чтобы стало ясно, в обиде она или нет.
     Фелипе Муриндо что-то сказал Маранилье, и тот предложил Берте осмотреть прииск "Два клевера".
     Шофер достал из багажника чемоданы. Я понял, что Берта попала в его тачку, как только покинула самолет.
     Мы направились к зданию правления. Фелипе Муриндо зачерпнул ковшиком воды в небольшом, обложенном камнями водоеме и протянул Берте. Она залпом выпила воду, а потом зачерпнула снова.
     - Ну, слава Богу, немножко полегчало,- выдохнула она. И, осмотревшись вокруг, добавила: - Какое чудесное место!
     - Извините, сеньора, я не совсем понял цель вашего визита,- вежливо заметил Маранилья.
     - Неудивительно,- парировала Берта.- Вы ведь не ясновидящий.
     - Подождите здесь,- неожиданно сказал Маранилья, кивнул своему шоферу, и они оба куда-то отошли. Через секунду я услышал шум отъезжающей машины.
     - Этот парень говорит по-английски?- спросила Берта, кивнув в сторону Муриндо.
     - Похоже, что нет. Впрочем, этим людям верить нельзя. Тебе не кажется, что нам пора объясниться?
     - Ну что ж, начинай.
     - Видите ли, миссис Кул,- сказал я ироническим тоном,- причин оказаться здесь у меня было достаточно. Скажу вам одно: я решил на месте выяснить некоторые подробности, связанные с получением прибыли в цветной металлургии.
     - Что касается меня,- подхватила Берта,- то я тоже не просто так мотаюсь по этой благословенной стране, разбрасывая монетки райским птичкам. Раз уж я уехала так далеко из дома, значит, нашла себе спонсора.
     - Берта, я не прошу тебя называть имена, но скажи: этот спонсор уже имел с нами дело?
     - Ничего я не собираюсь тебе говорить. Ты срываешься с места и летишь черт знает куда. Неизвестно, на кого ты сейчас работаешь. Подозреваю, что здесь замешана какая-то шлюшка. Ты всегда был бабником.
     Я промолчал.
     - А кто эти гориллы?- Берта кивнула в ту сторону, куда ушли Маранилья и его шофер.
     - Один из них - умнейший человек. Может быть, и второй тоже.
     - Ну и ослы!- без всякой связи с нашим разговором воскликнула Берта.-Распинаешься перед ними, и все равно они ничего не понимают. Вообще-то здесь, в двух днях полета от США, могли бы выучить английский!
     - Ты тоже живешь всего в двух днях полета от Колумбии, однако до сих пор не удосужилась выучить испанский.
     - Пошел ты к черту!- Берта подобрала валявшуюся на земле газету и стала обмахиваться ею, как веером.
     На какое-то время установилась тишина, нарушаемая только жужжанием мух. Фелипе Муриндо сел рядом с нами, закурил сигарету и с улыбкой посмотрел на нас.
     Берта достала свой разговорник, полистала его и старательно, по слогам прочла:
     - И-э-лоу... сейр-ве-са {Лед, пиво (исп.).}.
     Управляющий отрицательно покачал головой и медленно, стараясь, чтобы мы поняли, объяснил что-то по-испански.
     - Ты что-нибудь разобрал?- спросила Берта.
     - Немного. Он говорит, что здесь вообще нет никакого пива. Оно есть только в городе, да и то не ледяное, а теплое.
     - Теплое пиво - фу, какая гадость,- поморщилась Берта.
     - Осторожнее, Берта, не проговорись местным фараонам, зачем я сюда приехал. Помнишь официальную версию?
     - Ах, Дональд, мне не до тебя! Эта проклятая вода, что я выпила, кажется, вся вышла потом. Я опять умираю от жажды. Как же здесь жарко!
     - Ничего, привыкнешь. Здесь климат совсем не такой, как в Штатах.
     - Спасибо, утешил.
     - А что я могу для тебя сделать? Запретить солнцу светить? И вообще, чем меньше раздражаешься, тем легче переносить жару.
     - Как я могу не раздражаться!- воскликнула Берта.- Какой-то бандит запирает меня в машине, везет по самым плохим в мире дорогам, вымогает уйму денег, а ты советуешь не раздражаться! Кстати, куда подевались те двое?
     - Не знаю,- ответил я и посмотрел на управляющего.
     - Говоришь, тот тип работает в полиции? Я кивнул.
     - А второй - шофер?
     - Шофер, телохранитель и, возможно, правая рука.
     - С виду полный болван - я имею в виду шофера.
     - Зато у другого ума хватит на двоих.
     - Не спеши с выводами. По-моему, все они и в подметки не годятся нашим сыщикам. Например, Селлерсу.
     - А, понятно,- протянул я. Берта покраснела.
     - Что тебе понятно?
     - Ничего.
     Она вопросительно уставилась на меня.
     - Надо все обговорить, Берта. Я уже ознакомил тебя со своей версией. Думаешь, тебя не станут расспрашивать? Ошибаешься. Поэтому мне надо знать, зачем ты сюда прилетела.
     - Пусть расспрашивают хоть до бесконечности! Я имею право ездить, куда хочу.
     - Но почему именно сюда?
     - Так мне сказали.
     - Иначе говоря, тебе дали поручение?
     - А ты что думаешь, я притащилась сюда от нечего делать?
     - Ты выполняешь поручение клиента?
     - Естественно.
     Я снова посмотрел на Фелипе Муриндо. Он молча курил. Судя по лицу, мысли его были где-то далеко, но я не мог быть уверен в этом на сто процентов. Рисковать не хотелось. Берта тоже посмотрела на Муриндо.
     - Где ты с ним встретился?- спросила она.
     - Нигде.
     - А инструкции?
     - Я получил письмо.
     Вдали раздался шум автомобильных моторов. Я вышел на крыльцо - к шахте приближались две машины. В первой - Маранилья. Следом за ней - какая-то старая развалюха. За ее рулем сидел человек в защитного цвета форме, а позади него - другой, тоже в форме, в руках он держал винтовку с примкнутым штыком. Когда эта машина подъехала ближе, я увидел в ней еще двоих. Это были Гарри Шарплз и Роберт Хокли. По их виду можно было подумать, что и тот и другой поставили последний цент на отстающую лошадку.
     Шофер Маранильи, выскочив из машины, открыл заднюю дверцу. Маранилья вышел и с невозмутимым лицом направился к зданию правления, словно забыв об узниках во второй машине.
     - Сто чертей и одна ведьма!- воскликнула Берта.- Откуда он взялся?!
     Маранилья подал едва заметный знак, и охранники вывели арестованных. Не дойдя шагов двадцать до здания правления, они остановились.
     Маранилья проворно взбежал на крыльцо, подчеркнуто вежливо протянул Берте пачку сигарет и спросил:
     - Позвольте присесть? Изумленная Берта молча кивнула.
     К нам присоединился шофер Маранильи, и мы все вместе вошли в правление.
     - Итак, вы интересуетесь приисками?- обратился ко мне Маранилья.
     - Да.
     Неожиданно в разговор вступил шофер. Его английский был безупречен, разве что легкий акцент выдавал уроженца этих мест.
     - По нашим сведениям, вы, мистер Лэм, частный детектив, партнер госпожи Берты Кул, которая сейчас перед нами. Она прилетела в Медельин утренним рейсом и тотчас отправилась сюда.
     Я молчал. Берта тоже. Недоуменное выражение так и не сходило с ее лица.
     - Нам известно также,- продолжал шофер,- что вы, мистер Лэм, на борту самолета и еще раньше, в Соединенных Штатах, проявляли особый интерес к изумрудам. Вот мы и решили проявить интерес к вашим интересам.
     По тому, как глянула на меня Берта, можно было понять, что она решительно не желает принимать участия в разговоре, предоставляя это мне.
     Я подумал, что неплохо было бы познакомиться.
     - Простите, с кем имею честь?
     - Рамон Хурадо,- представился "шофер".
     - Какое у вас звание?
     - У меня нет звания.
     - Сеньор Хурадо не из полиции,- пояснил Маранилья.- Он из вышестоящих инстанций.
     Хурадо, уставившись на меня своими пустыми глазами, сказал:
     - Я представляю правительство республики. Меня интересует все, что так или иначе связано с изумрудами.
     - Кажется, я начинаю понимать. Хурадо посмотрел на Берту.
     - Скажите, сеньора Кул, зачем вы сюда приехали?
     - Вас это не касается!- отрезала она.
     - Тем лучше,- улыбнулся Хурадо.- Можно вас поздравить.
     - С чем?
     - С тем, что вы занимаетесь в Колумбии вещами, которые меня не касаются.
     Берта не нашлась, что ответить.
     - Может, имеет смысл поговорить с остальными?- спросил Хурадо.
     Маранилья крикнул что-то по-испански, и тут же раздался топот сапог. Распахнулась дверь, охранники ввели Хокли и Шарплза.
     - Садитесь, джентльмены,- предложил Маранилья. Он снова стал играть роль начальника, теперь Хурадо был всего лишь шофером.
     - Кто из вас пригласил сюда мисс Кул?- спросил Маранилья, указывая рукой на Берту.
     Шарплз глянул на Хокли, потом на меня, наконец, на Берту и ответил:
     - Я вижу эту даму впервые. Хокли молча пожал плечами.
     - Напрасно вы так себя ведете, джентльмены,- сухо заметил Маранилья.-Это создает дополнительные трудности. Не советую вам играть в кошки-мышки с правосудием.
     - Не знаю, как ему,- процедил Хокли, кивнув в сторону Шарплза,- а мне от вас нечего скрывать.
     Шарплз с мольбой посмотрел на меня.
     - Вы были вместе с господином Шарплзом,- продолжал Маранилья.- Значит, вы его сообщник.
     - Сообщник!- возмутился Хокли.- Да я терпеть не могу этого старого мерзавца - Лэм может подтвердить! Я бы с великой радостью сделал из него котлету!
     - Конечно, конечно,- ехидно улыбнулся Маранилья.- Мистер Лэм может подтвердить что угодно. Вы поручитесь за мистера Шарплза, мистер Лэм поручится за вас, а мистер Шарплз в свою очередь поручится за мистера Лэма, не так ли?
     - Черт возьми!- воскликнул Хокли, уставившись на Шарплза.- Может, вы, наконец, им что-нибудь скажете?
     Шарплз начал что-то объяснять по-испански. Маранилья резко прервал его:
     - Извините, мистер Шарплз, попрошу вас говорить по-английски.
     - Я плохо понимаю, в чем дело,- сказал Шарплз,- но со всей ответственностью заявляю: если в моем багаже нашли какую-то контрабанду - это провокация. Мне эту контрабанду подсунули.
     Маранилья вопросительно посмотрел на Хурадо и, очевидно, прочитав в его взгляде какое-то указание, обратился ко мне:
     - Недавно нам стало известно, что вокруг этой шахты творятся странные дела. Кроме того, нас давно беспокоит ситуация на рынке изумрудов: там появились камни из Колумбии, добытые в обход решений правительства.-Рассудив, что я не понимаю, к чему он ведет, Маранилья продолжил: - Колумбийское правительство запрещает лицам, не получившим лицензии, иметь в своей собственности необработанные изумруды. Огранка также контролируется правительством. Не могу открыть вам все секреты, но знайте: есть определенные правила огранки, и изумруды, обработанные подпольно, нетрудно отличить от тех, которые обработаны на государственных предприятиях. Что касается сеньора Шарплза, то он не раз приезжал на эту шахту. До недавнего времени он был вне всяких подозрений. Но вчера вечером его задержали для досмотра багажа. И знаете, что мы нашли?
     Шарплз сглотнул и прошептал еле слышно:
     - Повторяю: мне ничего не известно об этих вещах. Маранилья взял свой портфель из крокодиловой кожи, достал оттуда замшевый футляр и расстегнул его. Я заметил, как подалась вперед Берта, привлеченная мерцающим зеленым светом - изумруды были дивные.
     - Я не имею никакого отношения к этим камням,- так же еле слышно прошептал Шарплз.- Вижу их впервые.
     - Конечно, конечно,- отозвался Маранилья. Он был так вежлив, что могло даже показаться, будто он извиняется перед Шарплзом.- Не надо думать, что мы дилетанты в этих делах. Шахта долгое время была под наблюдением, и моим агентам удалось обнаружить заброшенный штрек с другой стороны холма. Приехавшие из столицы геологи были просто потрясены - здесь оказалось самое богатое в Колумбии месторождение изумрудов.
     - Мне об этом ничего не известно,- сказал Шарплз.- Простите, но я хотел бы знать: заброшенный штрек на территории этого владения?
     - Да, и добыча там ведется уже три или четыре года,- ответил Маранилья.
     Шарплз повернулся к управляющему, который смотрел на нас так, что было ясно: он не понимает, о чем идет речь.
     - Ни слова по-испански,- предупредил Маранилья. Шарплз сник.
     - Наши люди получили задание провести расследование,- продолжил Маранилья.- В Соединенных Штатах им удалось обнаружить ворону, интересовавшуюся изумрудами, мертвеца, подвеску, из которой были вынуты изумруды, и частного детектива, жаждавшего как можно больше разузнать... о чем бы вы думали? Ну конечно, об изумрудах. Мои люди давно наблюдают за Джерретом, он нас очень интересует. Кажется, вас тоже, сеньор Лэм? Вы случайно не знакомы с сеньором Джерретом, мистер Шарплз?
     - Нет,- пробурчал Шарплз.
     - Жаль,- посочувствовал Маранилья.- Умнейший человек.- И обернувшись к охранникам, приказал сначала по-английски, а потом по-испански: - Убрать этих двоих!
     - Послушайте,- забормотал Хокли,- я не имею никакого отношения к изумрудам. Мне показалось, что опекуны морочат мне голову, вот я и хотел разобраться на месте...
     - С вами мы разберемся позже,- перебил Маранилья, кивнул охранникам, и те вывели арестованных.
     Маранилья обратился ко мне:
     - Должен попросить прощения у вас, сеньор Лэм, и у вас, сеньора Кул, но управляющий, к сожалению, не понимает по-английски. Мне надо расспросить его кое о чем. Сожалею, что вы не сможете принять участия в нашем разговоре.
     - Ничего не поделаешь,- заметил я.- Вообще-то, мне кажется, и так уже многое понятно.
     Маранилья улыбнулся и, повернувшись к Муриндо, резким тоном спросил его о чем-то по-испански.
     Тот пожал плечами.
     Маранилья повторил вопрос - на этот раз еще более строго.
     Муриндо походил на загнанного зверя, в его глазах застыл ужас, но отвечать он по-прежнему не хотел.
     Тогда Маранилья заговорил сам. Судя по всему, его слова убедили Муриндо, что отпираться бессмысленно, он уронил сигарету, опустил глаза и ждал, пока Маранилья закончит. Наконец, поднял голову и что-то произнес, запинаясь. А потом его словно прорвало: он говорил без умолку минут пять - сначала с трудом, потом все быстрее и быстрее. Время от времени Маранилья прерывал его какими-то вопросами и тотчас же получал ответ.
     Когда Муриндо закончил, Маранилья обернулся ко мне.
     - Как жаль, что вы не понимаете по-испански. Муриндо во всем признался, и ситуация упростилась. Года три назад с той стороны горы проложили штрек, надеясь найти руду, и наткнулись на изумруды. О находке знал один Муриндо. Вскоре в игру вступил Кеймерон - тот самый, которого убили. Они обо всем договорились, и официально было объявлено, что штрек закрыт. На самом деле работа кипела - Муриндо добывал камни с помощью верного ему рабочего и передавал Кеймерону, раза два - Шарплзу. А теперь, сеньор Лэм из агентства "Кул и Лэм", подумайте, в какое сложное положение вы попали, если приехали по поручению Шарплза. Как бы то ни было, вам надо все по порядку рассказать. Полагаю, не надо объяснять, что скрытность ни к чему хорошему не приведет.
     - Этот господин... Шарплз... хотел нанять телохранителя...- начала Берта.
     - Лучше я сам все расскажу,- прервал я.- Ведь я больше общался с Шарплзом.
     - Да, конечно, но мы ведь ничего не знали о...- не унималась Берта.
     - Подожди, Берта, я согласен с сеньором Маранильей: надо изложить все по порядку. Но боюсь, сеньор Маранилья, что если я стану входить в мельчайшие подробности, потребуется слишком много времени. Постараюсь передать суть. Вот только с чего начать?
     - С начала,- сказал Маранилья.- С самого начала.- Шарплз обратился в наше агентство с просьбой выяснить, почему некая изумрудная подвеска оказалась выставлена на продажу в одном из самых дорогих ювелирных магазинов. Сказал, что подвеска принадлежала некоей Ширли Брюс, которая получила ее в наследство от Коры Хендрикс. Я провел расследование и выяснил: подвеску передал в магазин Роберт Кеймерон,- и понял: здесь что-то не то. Узнав о результатах расследования, Шарплз предложил мне отправиться с ним к Кеймерону. Кеймерон был мертв. Убит. Судя по всему, убийца ударил его кинжалом, когда тот говорил по телефону.
     Маранилья и Хурадо внимательно слушали. Глаза Хурадо по-прежнему ничего не выражали. Глаза Маранильи, напротив, напомнили мне автомобильные фары, освещающие дорогу в тумане.
     - Продолжайте,- нетерпеливо сказал Маранилья.
     - Мы с Шарплзом сразу поехали к Ширли Брюс. На наши вопросы Ширли ответила, что прошло уже довольно много времени с тех пор, как она передала подвеску Кеймерону. Я ознакомился с документами на опеку наследства. Его сумма не меньше двухсот тысяч долларов. В случае смерти обоих опекунов все должно быть разделено поровну между наследниками. Пока опекуны живы, они вправе по своему усмотрению выделять деньги наследникам. Иначе говоря, не обязаны давать им ежемесячно одинаковые суммы.
     - Вы подумали, что вслед за смертью Кеймерона можно ожидать смерти сеньора Шарплза?- спросил Маранилья.
     - Не знаю. Скажу одно: Шарплз очень испугался и решил нанять телохранителя. Однако очень странно, что он предложил эту работу именно мне.
     - А что здесь странного?- спросил Маранилья.
     - Ну какой из меня телохранитель!
     - У вас голова на плечах, сеньор Лэм.
     - Телохранителю не нужна голова.
     - Шарплз предложил вам много денег?
     - Еще бы!- вступила в разговор Берта.- Он готов был платить чуть не втрое больше, чем платят в таких случаях.
     Маранилья рукой дал Берте понять, что ее никто не спрашивает.
     - Извините, сеньора, сейчас я пытаюсь вникнуть в то, о чем рассказывает сеньор Лэм. Если у меня возникнут вопросы к вам, я задам их позже.
     - Когда скончалась Кора Хендрикс, Ширли Брюс была еще совсем маленькой,- сказал я.- Документы свидетельствуют, что все имущество Коры - до последнего цента - отошло к опекунам. Они получили деньги, недвижимость, персонал шахт, оборудование - в общем, все. Если подвеска действительно принадлежала Коре Хендрикс, возникает вопрос, когда и каким образом она попала к Ширли Брюс.
     - Продолжайте, продолжайте,- нетерпеливо произнес Маранилья.
     - Шарплз поступил предусмотрительно, предложив мне поехать с ним к Кеймерону. Не могу сказать, знал он или нет, что мы там обнаружим. Но когда мы отправились к Ширли Брюс, он, безусловно, знал, что нас ждет, знал, как она ответит на вопросы, и поэтому, предложив мне поехать с ним к Ширли, Шарплз поступил вдвойне предусмотрительно.
     - Продолжайте,- снова сказал Маранилья.
     - Кое-что в отношении убийства Кеймерона выглядит весьма странно. На столе лежал автоматический пистолет двадцать второго калибра. Из него был произведен один выстрел. Полиция решила, что убийца хотел, чтобы создалось впечатление, будто Кеймерон стрелял в него. В таком случае можно было выдать убийство за самооборону. Кроме того, полиция могла пойти по ложному следу, предположив, что убийца ранен. Внимательно осмотрев помещение, полицейские решили, что он целился в отверстие под коньком крыши, но немного промахнулся, и пуля задела стропила.
     Маранилья нетерпеливо посмотрел на Хурадо. Тот оставался невозмутимым.
     - Когда в полиции сделали анализ кожи рук Кеймерона,- продолжал я,-следов пороха не обнаружили, потому и пришли к выводу, что стрелял убийца. Другой анализ показал, что выстрел был произведен незадолго до смерти Кеймерона.
     - Хорошо вам в Соединенных Штатах!- воскликнул Маранилья.- Все к вашим услугам: лаборатории, эксперты, врачи! Не то что у нас... Но, пожалуйста, продолжайте, сеньор Лэм.
     - Когда обнаружили тело Кеймерона, в подвеске изумрудов не оказалось. Два камня полицейские нашли на столе, шесть - в клетке вороны. Еще пять - в сливе раковины. Итого тринадцать. Работа, которую поручил мне Шарплз, была элементарной. Я понял, что все подстроено. Если бы подвеска принадлежала Ширли Брюс и Шарплз узнал, что она отдана для продажи, он прежде всего расспросил бы саму Ширли. Если бы Ширли Брюс нуждалась в деньгах, она попросила бы их у Шарплза. Если бы она решила продать подвеску потому, что та ей надоела, не было нужды обращаться к Кеймерону: Шарплз все бы устроил. Во всем этом не просматривается никакой логики.
     - У нас были основания следить за неким Питером Джерретом,- заметил Маранилья.- Заинтересовались наши ребята и Ширли Брюс. Они сообщили, что вы заметили их и ушли от наблюдения. Вернувшись к конторе Джеррета, они снова встретили вас. Зачем вы к нему поехали?
     - Джеррет сам мне позвонил, сказал, что подвеска принадлежала некой Филлис Фейбенс. Я поехал к этой девушке и выяснил, что когда-то у нее была подвеска в такой оправе, только не с изумрудами, а с гранатами и рубином. Сначала я решил, что меня навели на ложный след, но, поговорив с Джерретом, изменил свое мнение. Думаю, Джеррет скупал старинные украшения с гранатами и полудрагоценными камнями и передавал Кеймерону. Тот вынимал дешевые камни из оправ, вместо них вставлял изумруды, а затем украшения шли на продажу. Как мне кажется, это идеальный способ сбывать нелегально добытые изумруды!
     - Да, вы правы,- вздохнул Маранилья.
     - Рассказ сеньора Лэма показался бы еще более убедительным, если бы он не знал о нашем расследовании,- беспристрастным тоном заметил Хурадо.
     - Конечно, конечно,- согласился Маранилья.- Но, думаю, сеньор Лэм хочет продолжить.
     - Да, я действительно хочу вам еще кое-что рассказать, господа. Об этом пока не известно ни одной живой душе. Надеюсь, вы поверите мне.
     - Конечно,- сказал Маранилья.- Более того, мы сочтем, что вы оказываете нам содействие.
     - У ручной вороны Кеймерона была еще одна клетка. И в ней я обнаружил пять изумрудов.
     Маранилья нахмурился и посмотрел на Хурадо. Тот и бровью не повел.
     - Как вы это объясните, сеньор Лэм?- спросил Маранилья.
     - Объяснить я ничего не могу, но у меня есть гипотеза.
     - Мы вас слушаем.
     - Какого черта ты выдаешь этим типам все секреты, Дональд?- сердито проворчала Берта.
     - Не исключено, что показания сеньора Лэма помогут ему выбраться из беды,- вежливо заметил Маранилья.- Что же касается вас, сеньора, то вы-то приехали сюда по поручению Шарплза, не так ли? А в Колумбии свои законы, и они сурово карают за незаконную добычу изумрудов.
     Берта покраснела.
     - Вас не удивляет, что после того, как изумруды были вставлены в подвеску, а сама подвеска предложена для продажи, их снова вынули из оправы?- спросил я.
     - Я много думал об этом,- сказал Маранилья.
     - Представьте себе такую ситуацию. Кто-то прячет у себя дома партию незаконно добытых изумрудов. Пять из них вдруг исчезают. Возможно, человек, у которого хранится эта партия, догадывается, кто взял изумруды, но не знает, где они. Он надеется, что камни рано или поздно, вернутся к нему, но ждать не может: ему надо отчитаться за всю партию. Разве не логично вынуть тринадцать изумрудов из оправы и спрятать пять из них там, где никто не стал бы их искать? Разумеется, этот человек не мог предположить, что через несколько часов его убьют, а полиция, производя обыск, исследует слив раковины.
     - Интересная гипотеза,- сказал Маранилья.- А есть ли у вас доказательства? Я утвердительно кивнул.
     - Анализ показал, что на ладонях Кеймерона нет следов пороха. Полиция решила, что из пистолета стрелял убийца, но при этом не обратила внимания на одно серьезное обстоятельство: тонкие кожаные перчатки, лежавшие на столе убитого.
     Маранилья поморщился:
     - Кто же стреляет из пистолета в перчатках?
     - А что, если стрелявший просто не успел их снять? Заметим, что в перчатках трудно выстрелить с точностью. Теперь остается поразмышлять, зачем понадобилось стрелявшему надевать тонкие кожаные перчатки и что заставило его схватить пистолет, не успев их снять. Думаю, можно прийти к весьма интересным выводам.
     Впервые лицо Хурадо выразило какие-то чувства. Он неожиданно щелкнул пальцами и воскликнул:
     - Теперь все ясно, амиго!
     Маранилья сказал что-то по-испански, Хурадо кивнул, оба встали и пошли к выходу.
     - Извините, мы ненадолго,- бросил на прощание Маранилья.
     Мы остались наедине с растерянным и испуганным управляющим.
     
     Глава 18
     
     Шаги замерли за дверью.
     Берта посмотрела на меня, уже открыла рот, собираясь что-то сказать, но раздумала.
     Мы сидели в тишине, нарушавшейся лишь жужжанием мух.
     Вдруг Фелипе Муриндо заговорил медленно, старательно выговаривая слова. Всем своим видом он молил: поймите меня!
     - Где твой словарь, Берта?- спросил я.
     - Да не словарь это, а разговорник! Все равно от него никакого толку: эти бездельники даже свой родной язык не знают!
     Я взял разговорник. В конце был небольшой испанско-английский и англо-испанский словарик. Я ткнул пальцем в столбик испанских слов и, улыбнувшись, показал Муриндо.
     Он тупо уставился на меня.
     Я взял его указательный палец и стал водить им по странице, останавливаясь на разных словах - сначала испанских, потом английских.
     Муриндо не реагировал.
     Тогда я решил изменить тактику. Отыскав в словарике слово "переводчик", снова стал водить указательным пальцем Муриндо слева направо, а потом наоборот. Он только нахмурился, покачал головой и произнес что-то по-испански.
     Я прочитал слово "переводчик" по приведенной в словаре транскрипции: "Ин-тер-пре-та".
     Только сейчас до Муриндо что-то дошло: он закричал, отчаянно жестикулируя. Я не понял ни слова, но было ясно - он и слышать не хочет ни о каком переводчике.
     - Ну что, нашел с ним общий язык?- съехидничала Берта.
     - Увы! Я предложил ему поискать переводчика, и видишь, как он отреагировал.
     - А зачем ты тыкал его пальцем в разговорник?
     - Я надеялся, он сможет отыскать здесь нужные слова, но дело в том, что он не умеет читать.
     - Черт побери!- с досадой воскликнула Берта.- Так нужно с ним поговорить, а ничего не выходит.
     Я стал листать разговорник, пока не нашел фразу: "Пожалуйста, говорите медленнее", и разборчиво, по слогам прочитал ее испанский перевод.
     Муриндо кивнул и начал говорить, я а попытался воспроизвести на листке бумаги фонетическую транскрипцию его слов.
     Когда Муриндо замолчал, листок был исписан совершенно непонятными для меня словами, но я знал: стоит медленно прочесть их человеку, понимающему по-испански, и он разберет, в чем дело. Может, я и сам бы разобрался, будь у меня под рукой хороший испанско-английский словарь.
     Я сложил листки и сунул в карман.
     Муриндо прижал палец к губам: просил нас молчать.
     Я кивнул.
     Потом он протянул вперед правую руку.
     - Песо,- сказал он.- Динеро {Песо, деньги (исп.)}.
     Я снова стал листать разговорник - на этот раз раздел "Платежи и расчеты". Найдя нужную фразу, медленно прочитал ее вслух. Муриндо сперва не понял, и мне пришлось повторить. Но вот он с удовлетворением закивал.
     - Что ты ему сказал?- поинтересовалась Берта.
     - Сказал, что если информация, которую он только что предоставил, окажется полезной, она будет оплачена.
     - Боже правый!- воскликнула Берта.- Ты что, решил заняться благотворительностью? Какая может быть польза от его болтовни?
     - Пока не знаю.
     - Надо хорошенько разобраться,- сказала Берта с умным видом.- Дай-ка я сама посмотрю.
     Я протянул ей листок.
     - Попробуй. Когда прочтешь, скажи мне, сколько стоит эта информация, и я заплачу ему.
     Берта кинула на меня гневный взгляд, но листок взяла и попыталась разобрать мои записи.
     Мы с Бертой не слышали шагов - Маранилья умел подкрадываться тихо, как кошка, но сидевший лицом к двери Муриндо что-то встревожено прошептал по-испански, и я понял: он подает сигнал тревоги. Я обернулся - на пороге стояли Маранилья и Хурадо.
     Берта быстро сложила листок, хотела было положить его в сумку, но, передумав, сунула за пазуху.
     - По-моему, все прекрасно,- радостно сообщил Маранилья.- Кожаные перчатки на столе и лишние пять изумрудов - это как раз недостающее звено в цепи нашего расследования.
     - А что Хокли?
     - Насколько мы поняли, Хокли решил, что шахта приносит гораздо больше прибыли, чем значится в официальных документах. Он заподозрил, что у Ширли Брюс есть побочные доходы и что их источник - эта самая шахта. Хокли хотел уличить опекунов в сговоре с Ширли - тогда он мог бы подать в суд и добиться отмены опеки. В Панаме у него есть друг, летчик. Хокли . наотрез отказался назвать его имя. Как бы то ни было, он тайком проник в Колумбию... Конечно, он совершил ряд мелких правонарушений, но все, что он говорит...
     - Кажется вам правдой?
     - Да.
     Хурадо уставился на меня своими ничего не выражающими глазами и заметил:
     - Интересно, каков будет логический конец гипотезы сеньора Лэма?
     Маранилья вопросительно посмотрел на него.
     - Дело в том,- пояснил Хурадо,- что коли сеньор Лэм прав, рассыпаются вдребезги все наши предположения о мотивах убийства сеньора Кеймерона.
     - Логика - упрямая вещь,- сказал я.- Если следовать ей до конца, надо быть готовым к любым неожиданностям.
     - Вы правы,- сухо согласился Хурадо.- А теперь не пора ли нам вернуться в Медельин? Местный инспектор, надеюсь, разберется без нас.
     - А как же Хокли?
     - Его вскоре освободят. У нас нет к нему претензий.
     - А Шарплз? Маранилья улыбнулся.
     - Мистеру Шарплзу придется отложить поездку в Медельин по крайней мере на несколько дней.
     - А что же будет со мной?- спросила Берта.
     - Дорогая миссис Кул,- Маранилья учтиво поклонился,- вы можете уехать, когда вам угодно. Если тот вид транспорта, на котором вы добрались сюда, показался вам недостаточно комфортным и чересчур дорогим, почту за честь предложить вам место в нашем автомобиле.
     - Нет уж!- возразила Берта.- Я заплатила этому пройдохе за дорогу туда и обратно - пусть он меня и везет.
     
     Глава 19
     
     Южная ночь были тиха и нежна. Теплый ветерок ласкал кожу. Волшебная луна освещала спящий Медельин с его старинными зданиями, построенными еще в те далекие годы, когда Соединенные Штаты едва только обрели независимость.
     Мы сидели в баре клуба "Уньон".
     Рамон Хурадо больше не играл роль шофера. Он надел дорогой светлый костюм и модный галстук. Лицо его по-прежнему было бесстрастным, но теперь я знал, что таится за мужицкой внешностью.
     Клуб "Уньон" занимал роскошное здание с просторными залами и огромным внутренним двориком. Дома, в Соединенных Штатах, клубы всегда представлялись мне заповедниками снобизма и замкнутости. В "Уньоне" все оказалось иначе: люди приходили сюда, чтобы пообщаться,- клуб был местом встреч старых друзей.
     Мы сидели возле бассейна, в его глади отражались звезды.
     Близилась полночь, но Берта все еще не появлялась, хотя я оставил ей записку - просил зайти в клуб сразу же, как только вернется.
     - Еще стаканчик?- предложил Маранилья.
     - С удовольствием.
     Маранилья поманил официанта - паренек приготовился принять заказ, но тут к нашему столику подошел метрдотель и, извинившись по-английски, наклонился к Маранилье и сказал ему что-то по-испански. Маранилья встал и поспешил вслед за метрдотелем.
     Когда официант принес напитки, Маранилья еще не вернулся.
     - Вам здесь нравится?- спросил Хурадо.
     - Очень. Мне бы хотелось жить здесь.
     - О, это удел избранных,- улыбнулся Хурадо.
     - Вы, колумбийцы, умеете радоваться жизни.
     - Конечно. А иначе зачем жить?
     - Мне нравятся здешние манеры поведения. Например, сегодня за ужином я заметил: никто не выпил лишнего, никто не торопился опрокидывать рюмки одну за другой...
     - А зачем торопиться? Мы стараемся от всего получать удовольствие.
     - При этом умеете хорошо работать,- заметил я.
     - Стараемся. К сожалению, у меня сейчас мало времени, так что придется прервать беседу: мне нужно задать вам несколько вопросов. Надеюсь, это не испортит вам этого чудесного вечера?
     - Я к вашим услугам.
     - Следуя вашей гипотезе, Кеймерон пришел домой в перчатках и сразу же схватил пистолет, не так ли?
     - Я не сказал "сразу". Может быть, сначала он испробовал другие средства и лишь потом взялся за оружие.
     - Логично,- кивнул Хурадо.- Вы, должно быть, предполагаете, по какой причине стрелял Кеймерон?
     - Вещественных доказательств у меня практически не было, но некоторые выводы я сделал.
     - Какие же?- поинтересовался Хурадо. Я достал из кармана блокнот.
     - Я внимательно ознакомился с книгой "Птицы Америки", она вышла в серии "Библиотечка любителя природы". Так вот, там есть статья о воронах. Ее автор, основываясь на научных исследованиях, утверждает, что многим ручным воронам свойственна страсть к воровству - что-то вроде клептомании. Чаще всего вороны, тащат к себе в гнезда яркое, красочное - например, катушки синих или красных ниток, а также сверкающее, блестящее - например, ножницы или наперстки.
     - Очень интересно,- кивнул Хурадо.
     - Во второй части "Энциклопедии птиц", изданной Национальным географическим обществом,- продолжал я,- сказано, что вороны иногда собирают целые коллекции всевозможных блестящих безделушек и даже просто красивых камешков. Свои сокровища они прячут в потаенных местах и порой даже забывают о них.
     Ко мне приблизился официант и сказал что-то по-испански. Хурадо перевел: надо подойти к телефону.
     Звонила Берта. Она была так возмущена, что говорила заикаясь:
     - Я-а, ка-а-жется, по-о-пала в ло-овушку. Э-эти о-о-олухи...
     - Успокойся, Берта. Что случилось?
     - Эти олухи из местной полиции совсем обнаглели! Они, видите ли, решили меня задержать! Я говорила им, что Маранилья разрешил мне отправляться, куда хочу, но они то ли не понимали меня, то ли не хотели понимать!
     - Но все кончилось хорошо, не так ли? Прими горячую ванну, а я сейчас куплю бутылочку и приду к тебе...
     - Да пошел ты со своей бутылочкой!- взорвалась Берта.- Они меня обыскали.
     - Кто? Полицейские?
     - У них есть для этого какая-то мерзкого вида баба - прямо солдат в юбке. Понимаешь, они нашли ту бумажку!
     - Что-о?!
     - Да, ту самую. Я задумался.
     - Ради Бога, Дональд, скажи что-нибудь!- взмолилась Берта.
     - Дай подумать.
     - Думай скорее. Надо что-то предпринять!- Что?
     - Откуда я знаю?! Думай - для того я тебя и держу, Спиноза!
     - Сейчас приду. Бумагу эту тебе вернули?
     - Не задавай дурацких вопросов,- конечно, нет.
     - У них есть переводчик? По-английски там кто-нибудь говорит?
     - Один полицейский объяснил мне по-английски, что от меня требуется, но как только начинала говорить я, он махал руками, притворяясь, будто ничего не понимает.
     - Может, он и впрямь не смог понять твой лексикон?
     - Что значит "не смог понять"?!- По всей вероятности, до Берты не дошла моя ирония.- Если уж ты взялся учить язык, будь добр ознакомиться и с ругательствами! А вообще, я ничего такого особенного не сказала. Просто назвала его сукиным...
     - Ладно, хватит. И так все ясно. Кажется, я знаю, что делать. Жди меня, скоро буду.
     Повесив трубку, я подошел к столику. Маранилья уже вернулся и о чем-то вполголоса разговаривал с Хурадо.
     - Джентльмены,- обратился я к ним,- у меня просьба. Может быть, она покажется вам несколько странной, но, поверьте, дело серьезное.
     - Что случилось?- спросил Маранилья.
     - Пожалуйста, свяжитесь с вашими людьми на прииске "Два клевера" и выясните, все ли в порядке с тамошним управляющим Фелипе Муриндо.
     - А разве ему что-то угрожает?- спокойно спросил Хурадо.
     - Я не учел одного обстоятельства: возможно, Муриндо известны причины убийства Роберта Кеймерона.
     Маранилья и Хурадо переглянулись.
     - Боюсь, что вы несколько опоздали, сеньор Лэм,- сказал Хурадо после некоторой заминки.
     - Родольфо Маранилья только что получил известия об этом Муриндо.
     - Что случилось?
     - Сегодня около пяти часов вечера взорвался динамит, хранившийся на складе, расположенном по соседству с домом управляющего.
     - Что с Муриндо?
     - Его разорвало на куски.
     
     Глава 20
     
     Некоторое время мы сидели молча, допивая налитое в бокалы. Опустошив свой, я подвинул его на середину стола, поднялся и сказал:
     - Джентльмены, спасибо за приятный вечер, но мне пора...
     - Сядьте!- резко перебил меня Хурадо.
     - Простите, я не совсем понимаю...
     - Нет, дорогой сеньор Лэм,- сказал Маранилья,- вы прекрасно понимаете, что этот несчастный случай на шахте был кому-то на руку.
     - Ну и что?
     - После всего, что вы нам сообщили, мы не можем просто так отпустить вас.
     - Мне нужно срочно поговорить с коллегой.
     - А вы не боитесь, что по дороге с вами что-нибудь случится?
     Рассудив, что просто так мне не уйти, я снова сел и рассказал им все о нашем "разговоре" с Муриндо.
     - Жаль, что вы не сообщили нам все это раньше,- заметил Маранилья:
     - Понимаете, он был так напуган, когда я заговорил о переводчике, что я не решился сказать вам. Я попал в дурацкое положение...
     - Ах, сеньор Лэм, разве мы дали вам хоть малейший повод подозревать нас в неискренности? Зачем же вы скрыли от нас такую важную информацию?
     - Я подумал, что она не имеет прямого отношения к кругу ваших интересов.
     - Хорошо,- сказал Маранилья,- я постараюсь что-нибудь сделать, хотя все не так просто. Ваша коллега должна была потребовать, чтобы ей вернули бумагу или по крайней мере выдали свидетельство о ее изъятии.
     - Вы же видели мою коллегу - не сомневаюсь, что она предъявила полицейскому кучу требований. Беда в том, что эти полицейские не знают английского языка. Впрочем, если им надо было у нее что-то выяснить, они как-то умудрялись подбирать слова.
     - Когда собираешься в испаноязычную страну, хорошо бы научиться хоть немного ориентироваться в испанском,- заметил Маранилья.- Или, на худой конец, обзавестись переводчиком.
     - Теперь я это понимаю. Но сдается мне, окажись рядом переводчик, Муриндо ничего бы не сказал.
     - Вы так и не поняли, что он говорил?
     - Нет.
     - Может, вспомните отдельные слова?
     - Да, он говорил "мадре".
     - "Мадре" по-испански - "мать". А еще?
     - Постойте-ка, мне кажется, "кри-а".
     - "Кри-а"?
     - Да-да, именно так.
     - "Кри-а" - это выводок,- перевел Хурадо.
     Они снова переглянулись, и Маранилья воскликнул:
     - А может, он сказал не просто "криа", а "ама де криа"?
     - Конечно! Именно так - "ама де криа".
     - "Ама де криа" по-испански - "нянька",- пояснил Маранилья.
     - Какое это может иметь отношение к контрабандному вывозу изумрудов?-медленно проговорил Хурадо, словно размышляя вслух.
     - Вероятно, джентльмены,- ответил я,- при расследовании несчастного случая на прииске вам придется проверить всех, кто был связан с Фелипе Муриндо.
     - Зачем?- спросил Маранилья.
     - Вам не кажется странным, что совершенно неграмотный человек был назначен управляющим? Я показал ему испанско-английский словарь - он не Смог прочесть ни единого слова. Управляющий, несомненно, был связан с контрабандой: он добывал изумруды и передавал Кеймерону. Думаю, именно он обнаружил месторождение.
     - Почему вы так думаете?- спросил Маранилья.
     - Человек, обнаруживший месторождение изумрудов, не ушел бы с прииска по собственной воле. И его бы ни в коем случае не уволили. Повторяю:, вас не удивляет, что опекуны назначили управляющим - а должность весьма ответственная, тем более что сами они на прииске бывают редко - неграмотного?
     - Вы правы, сеньор,- согласился Маранилья.- Но ситуация становится все более запутанной.
     Вдруг Рамон Хурадо щелкнул пальцами - я понял, что его осенила какая-то идея.
     Маранилья, посмотрев на Хурадо, сказал:
     - Большое спасибо за помощь, сеньор Лэм. Вы свободны. Если у вас назначена встреча с сеньорой Кул, не смеем задерживать.
     Простившись, я пошел к отелю. Всю дорогу меня мучил вопрос: что же заставило Района Хурадо с торжествующим видом щелкнуть пальцами?
     
     Глава 21
     
     Берта Кул только что вышла из ванной. В халате и комнатных туфлях она сидела за столом перед початой бутылкой. Судя по всему, горячий душ и виски сделали свое дело: Берта была не столь свирепа, как полчаса тому назад, когда разговаривала со мной по телефону. Что, по-твоему, могло случиться с этой бумажкой?- спросила она, едва я вошел.
     - А что, по-твоему, могло случиться с Фелипе Муриндо?
     - Арестован?
     - У него во дворе взорвали тонну динамита. Конечно, это был всего лишь несчастный случай, но беднягу Муриндо разорвало в клочья. Если мы не получим обратно эту бумажку, мы никогда не узнаем, о чем он пытался рассказать.
     - Я сообщу обо всем этом консулу, Слыханное ли дело - так обращаться с гражданами США?!
     - Ты никому ни о чем не будешь сообщать. Это не в наших интересах.
     - Почему?
     - Люди здесь не так просты, как тебе кажется. Едва заходит речь об изумрудах, они начинают косо смотреть на любого иностранца.
     - Извините, сэр,- взорвалась Берта,- я, знаете ли, тут впервые. Куда уж мне тягаться в осведомленности с вами, старожилами...
     - Замолчи, Берта! Все действительно очень серьезно.
     - Так, может, скажешь, что конкретно я могу делать и что запрещено?!
     - Как бы то ни было, ты оказалась в весьма затруднительном положении - ведь ты здесь по поручению Гарри Шарплза.
     - Ну и что?
     - Тебя могут посчитать соучастницей.
     - Мало ли что посчитают! Если у здешних властей хватило наглости арестовать меня и при этом делать вид, будто они не понимают ни слова по-английски, можно лишь посочувствовать жителям страны, у которой такие власти!
     - Послушай, Берта, как бы то ни было, Кеймерон убит. Почему - не понятно. Нам известно, что Гарри Шарплз, Роберт Кеймерон и Ширли Брюс участвовали в незаконной добыче изумрудов, их контрабандном вывозе и продаже в США. И должно быть, они получали неплохие доходы от своих махинаций.
     - Как отнесется наше правительство к делу о контрабандном ввозе изумрудов?
     - Мне трудно ответить тебе. Ведь надо еще доказать, что Шарплз занимался контрабандой. Колумбийцы обнаружили у него в багаже необработанные изумруды, добытые на здешних шахтах. Но инкриминировать ему попытку незаконно ввезти их в США будет весьма сложно.
     - А как они ввозили изумруды раньше?
     - Чаще всего в Южную Америку мотался Кеймерон. Непосредственно добычей изумрудов занимался тоже он.
     - А в чем выражалось участие во всем этом Ширли Брюс?
     - Нашему правосудию придется изрядно попотеть, чтобы уличить ее. Всю эту историю о подвеске, доставшейся по наследству, скорее всего, сочинил Шарплз. Допускаю, что Ширли и не знала - зачем.
     - Но ведь у нее были побочные доходы?
     - Правительство, несомненно, займется выяснением этого. Для начала проверят, исправно ли она платит налоги.
     - А насколько успешны наши дела?
     - Мы вплотную подобрались к самому Шарплзу.
     - Ты сразу догадался, что он обманывает нас?
     - Когда он в первый раз пришел по поводу этой подвески, мне показалось, он знает, что с ней приключилось.
     - Ах, Дональд, ты умница!
     - Кеймерон мертв. В его смерти могло быть заинтересовано несколько человек. Была предпринята попытка отравить Дону Грэфтон - по ошибке яд достался Хуаните. В деле об отравлении все улики указывают на Роберта Хокли. И вот теперь убили Фелипе Муриндо. Заметь: в это время в Колумбию приехали два человека, которые так или иначе могли быть причастны к убийству Кеймерона - Роберт Хокли и Гарри Шарплз. Если эти убийства связаны между собой, круг подозреваемых сужается. Но поди докажи, что они связаны.
     - Хокли и Шарплз арестованы и не могли никого убить.
     - Думаешь, взрыв произошел случайно?
     - За кого ты меня принимаешь?
     - Когда я решил отправиться сюда, у меня не было сомнений, что на прииске "Два клевера" добывают изумруды. Нужны были кое-какие доказательства, чтобы Шарплза припереть к стенке. К сожалению, колумбийское правительство оказалось более расторопным. Но у меня была еще одна догадка...
     - Дональд, милый! Эта догадка может принести доход нашему агентству?
     - Не уверен.
     - Твоя догадка связана с убийством Кеймерона?
     - Конечно. Его убийство - исходная точка нашего расследования.
     - Знаешь, я ничего не поняла из того, что ты там болтал о кожаных перчатках и пистолете двадцать второго калибра. Ты можешь объяснить все по порядку?
     - Роберт Кеймерон стрелял из пистолета двадцать второго калибра и промахнулся.
     - Почему ты так думаешь?
     - Иначе не вижу во всем этом никакого смысла.
     - Ты хочешь сказать, что он целился в дырку и случайно задел стропила?
     - Он целился вовсе не в дырку. Ты что, так до сих пор ничего и не поняла?
     - А ты оставь свои дурацкие намеки! Говори, пожалуйста, яснее, чтобы я могла тебя понять.
     - Когда Роберт Кеймерон стрелял, он был в перчатках...
     - Когда он стрелял в убийцу?
     - Нет, в ворону.
     - В ворону?!- воскликнула Берта.- Ты что, рехнулся? Это же была его любимица. Чем она ему не угодила?
     - Тем, что вороны не умеют считать.
     Берта гневно посмотрела на меня, и тут зазвонил телефон. Берта сняла трубку:
     - Алло... Говорите по-английски! Кто там еще? Да-да...- Неожиданно ее тон изменился. С минуту она молча слушала, потом сказала: - Спасибо большое, я ему передам. До свидания.
     Когда она положила трубку, от ее былого гнева не осталось и следа.
     - Кто звонил?- спросил я.
     - Родольфо Маранилья. Сказал, что вскоре после нашего отъезда Роберт Хокли и Гарри Шарплз бежали из-под стражи. Похоже, подкупили охрану. Та баба, которая меня обыскивала, утверждает, что положила твою бумагу в конверт и отнесла в кабинет капитана полиции. Когда меня обыскивали, Шарплз и Хокли были под арестом. Вскоре они исчезли. И эта бумага тоже.
     - Теперь многое становится ясным.
     - Маранилья просил передать, что с твоего разрешения он поставит охрану у наших номеров в отеле. Он считает, что мы должны быть крайне осторожны.
     - Очень любезно с его стороны.
     - Черт бы тебя побрал!- крикнула Берта.- Ты вечно стараешься пройти над пропастью по веревке и подвергаешь опасности нас обоих!
     - Что с тобой, Берта? Еще недавно ты была настроена куда более оптимистично.
     - Недавно я думала о деньгах, а сейчас - о динамите!
     
     Глава 22
     
     На следующее утро, вскоре после завтрака, ко мне в номер зашел Родольфо Маранилья. Он был вежлив, но насторожен. Рассказал, что Хокли и Шарплз бежали, но подробности обстоятельств побега пока не выяснены: показания начальника охраны очень путаны. В лучшем случае он виноват в чудовищной халатности, в худшем - сами понимаете...
     Маранилья пытался взглянуть на вещи философски: - У большинства провинциальных полицейских нищенские оклады, и неудивительно, что они охотно берут взятки - особенно если предлагаются крупные суммы. Ведь не секрет, что даже в Соединенных Штатах, где полицейским платят куда больше, существует коррупция. Не так ли?
     - Извините,- прервал я рассуждения Маранильи,- но я хотел бы спросить: Хокли и Шарплз содержались вместе?
     - Не знаю. Бежали они оба, что, впрочем, неудивительно. Если уж полиция предоставляет возможность совершить побег одному из двух арестованных, то почему бы не предоставить такую возможность и другому?
     - В общем, одно наверняка ясно: оба они сбежали.
     - Увы. И теперь ваша жизнь в опасности. Представляете, какую это налагает на нас ответственность?
     Стараясь понять, к чему он клонит, я согласно кивнул.
     - Нам это вовсе ни к чему. Работу свою здесь вы завершили, и, мне кажется, ваша коллега, очаровательная сеньора Кул, будет только рада вернуться домой. Кроме того, не забывайте, по чьему поручению она сюда приехала - как бы ей не навлечь на себя большие неприятности.
     - Когда мы должны покинуть Колумбию?
     - Двое моих друзей должны были сегодня улететь в США. Я рассказал им вкратце о нашем расследовании, и они пошли мне навстречу - сдали свои билеты. Я готов предложить эти билеты вам.
     - Мне надо бы еще кое-что здесь выяснить...
     - Было бы очень досадно, если бы с гражданином США, тем более с таким замечательным человеком, как вы, случилась какая-нибудь неприятность.
     - Но все же мне не хотелось бы уезжать до тех пор, пока не узнаю побольше об этом Фелипе Муриндо,- попытался возразить я.
     - Пусть вас это не беспокоит, сеньор Лэм,- наш отдел всегда к вашим услугам. К тому же кое-что удалось разузнать.
     - Что же именно?
     - Можно сказать, что должность управляющего досталась Муриндо по наследству. Он вырос на шахте.
     - Да?
     - Мать привела его на "Два клевера" девятилетним мальчишкой. Фелипе начал работать. Постепенно состав менялся, но Фелипе и его мать оставались на прииске. По мере того как Фелипе рос, росло и его жалованье. Разве не логично назначить управляющим человека, который трудится на одном и том же прииске много лет подряд? Новый человек не мог знать производства так, как знал его Муриндо. Жил он скромно, а скопленные деньги помещал в банки - у него были солидные вклады. Извините, сеньор Лэм, может, вам кажется, что с этим Муриндо связана какая-то тайна? Но ведь мы не имеем права фантазировать. Факты есть факты, а фантазиям можно предаваться на досуге. Вы согласны со мной?
     - Согласен.
     Маранилья, рассмеявшись, заключил:
     - Ну что ж, значит, сегодня, в два часа дня.
     - Не знаю, что на это скажет Берта.
     - Это ваша забота. Я объяснил ситуацию вам, вы объясните ей. К сожалению, у меня мало времени: служба, к тому же Рамон Хурадо хочет, чтоб мы как можно скорее закончили это дело с изумрудами. Увидимся в аэропорту. До свидания, амиго.
     Маранилья пожал мне руку и вышел. Я отправился в номер Берты. Похоже, мое сообщение не слишком ее расстроило.
     - Хочешь сказать, что нам дали пинок под зад?
     - Наш отъезд обусловлен некоторым давлением со стороны представителей власти...
     - Черт возьми! Ты начал выражаться, как эти бездельники! Да поживи ты здесь еще с полмесяца, и придется искать переводчика, чтобы тебя понять. Ну и ладно. Уедем поскорее из этой дурацкой страны!
     - Я здесь по своей инициативе. И за такой короткий срок не успел получить достаточно впечатлений, составить мнение о местных достопримечательностях. Ты - другое дело. Тебя нанял Шарплз и, наверное, дал достаточно денег?
     - Мистер Шарплз заверил, что я могу не беспокоиться по этому поводу,-с важным видом ответила Берта.
     - Понимаю. А каким образом он передал тебе свое поручение?
     - Я получила от него записку. Он сообщал, что уезжает в связи с деликатным делом. Если в течение суток от него не поступит никаких известий, я должна буду взять в аэропорту заказанный на мое имя билет и отправиться в Колумбию на прииск "Два клевера". Если Шарплза там не окажется, мне надо заявить в консульство США, что он исчез.
     - А когда ты успела получить паспорт?
     - Заранее,- гордо ответила Берта.
     - Как ты думаешь, что было нужно Шарплзу на самом деле?
     - Ему было нужно, чтобы в случае его исчезновения кто-то заявил об этом в консульство. Ну а если бы с ним все было в порядке, он поручил бы мне проследить за Робертом Хокли. Шарплза интересовало, зачем тот отправился в Колумбию.
     - Шарплз выписал чек на твое имя?
     - Он обещал заплатить. Я рассмеялся.
     - Дональд, мы столько лет работаем вместе, а ты так и не понял, с кем имеешь дело. Да я этого мерзавца засуну под пресс и буду давить до тех пор, пока не выжму из него причитающийся мне последний цент!
     
     Глава 23
     
     В Мехико я получил телеграмму от Района Хурадо. Текст был краток: "Сеньора Лерида" - и адрес.
     - Что это?- спросила Берта.
     - Насколько я понимаю, адрес некой сеньоры Лериды, проживающей в Лос-Анджелесе.
     - Черт возьми!- заорала Берта.- Ты что, думаешь, я слепая? Кто-то решил над нами поиздеваться?
     - Никто.
     - Значит, это ты издеваешься надо мной! Что это за адрес?
     - По-моему, Рамон Хурадо - хороший дипломат.
     - И в чем это проявляется?
     - Он тонко намекает нам на обстоятельства, находящиеся вне его компетенции.
     - Знаешь, Дональд, мне так надоели загадки, что я готова растерзать тебя!
     - Успокойся, Берта. Похоже, твое подсознание восприняло флюиды от этих древних камней.
     - Какие еще флюиды?
     - Ну как же? Древние ацтеки совершали в этих местах человеческие жертвоприношения - вот в тебя и вселился кровожадный дух. Послушай, а не отправиться ли нам в ресторан?
     - Похоже, и ты возомнил себя дипломатом,- огрызнулась Берта.
     - Благодарю за комплимент.
     - Иди ты со своей дипломатией и со своим Районом Хурадо!- и Берта надолго разразилась бранью, которую я молча выслушал. А когда она отвела душу, мы все-таки пошли в ресторан.
     На следующее утро мы вылетели в Лос-Анджелес. Когда под нами показалась голубая гладь Калифорнийского залива, Берта, наклонившись ко мне, спросила:
     - Дональд, кто убил Кеймерона?
     - Не знаю.
     - Почему же ты не знаешь?
     - Хотя бы потому, что не могу понять причины убийства.
     - А если бы понял, это облегчило бы дело?
     - Конечно.
     Берта молча уставилась в иллюминатор. Я устроился поудобнее в мягком кресле и заснул.
     Когда проснулся, мы уже подлетали к Лос-Анджелесу. Берта сидела, нахмурившись,- по-видимому, что-то подсчитывала в уме.
     - Дональд,- спросила она,- как ты думаешь, сколько мы сможем заработать на этом расследовании?
     - Понятия не имею.
     - Жаль! Сегодня, между прочим, мы все время бездельничали. А сколько денег ушло на транспортные расходы!
     - Что поделаешь!
     - Болван ты, Дональд! Шарплз предлагал целую кучу денег, но тебе он, видите ли, показался жуликом!
     - Ты что, не понимаешь, где бы мы сейчас были, согласись я работать на Шарплза?
     -Где?
     - В лучшем случае - в Медельине, в худшем - в провинциальной каталажке на берегу тропической реки.
     - Подумаешь! Шарплз в этой каталажке недолго просидел.
     - Шарплз говорит по-испански и знает местных жителей. И все равно вынужден был дать взятку. Если у тебя столько денег, что их хватит на подкуп всей колумбийской полиции, тебе можно позавидовать.
     - Ничего, я бы как-нибудь выкарабкалась.
     - Ну как же! Наняла бы переводчика и с его помощью предложила взятку начальнику тюрьмы!
     - Заткнись!- рявкнула Берта.
     Мы подъезжали на такси к Лос-Анджелесу.
     - Зайдешь в агентство?- спросила Берта.
     - Не сейчас.
     - Как хочешь.
     Простившись со мной, Берта пошла в агентство, а я на служебной машине отправился к Доне Грэфтон. Дона сразу же пригласила меня в дом.
     - Здравствуйте,- сказала она, широко улыбаясь.- Я давно хотела поблагодарить вас, но ваша секретарша сказала, что вы куда-то уехали.
     - Поблагодарить? За что же?
     - Не скромничайте: вы помогли мне.
     - Разве?
     - Конечно. А куда вы уезжали?
     - В Колумбию.
     - В Южную Америку?
     - Да.
     - Наверное, это прекрасно - путешествовать по всему свету... Но быстро вернулись...
     - Я кое-что выяснил.
     - Можно спросить: что именно?
     - Вам знакомо такое имя - Фелипе Муриндо?
     - Я никогда с ним не встречалась, но мистер Кеймерон много рассказывал о нем. Это управляющий прииском.
     - Что же рассказывал Кеймерон?
     - Что это простой, добрый, исполнительный человек. Кажется, совершенно неграмотный, зато честный.
     - Фелипе Муриндо погиб.
     - Да что вы?! Как это произошло?
     - Несчастный случай - на складе взорвался динамит.
     - Какой ужас!
     - Это несчастный случай в кавычках.
     - Вы хотите сказать...
     - Да. Убийство.
     - Но кто его убил?
     - Если бы я знал, это помогло бы найти убийцу Роберта Кеймерона.
     - Вы полагаете, что эти две смерти связаны между собой?
     - Похоже.
     - Но как? Муриндо убили в сотнях миль отсюда...- Дона нервно рассмеялась.- Ничего не понимаю: одного человека убили в Штатах, другого - в далекой Колумбии. Какая тут может быть связь?
     - Вы очень взволнованы, Дона. Почему?
     - Почему? Вы, наверное, привыкли к сообщениям об убийствах, а я...
     - Когда вы впервые подумали, что Роберта Кеймерона убила ваша мать?
     Дона гневно посмотрела на меня:
     - Что вы несете?! Я молчал.
     - Мистер Лэм,- пробормотала она,- сначала вы мне очень понравились, я решила, что вы настоящий джентльмен. Теперь я вижу, как ошиблась...
     - Извините, Дона, но меня не очень интересует, какое я произвожу на вас впечатление. Скажите лучше, когда вы впервые подумали, что Кеймерона убила ваша мать?
     - Она его не убивала.
     - Вы не умеете лгать. Так когда же вы впервые...
     - Больше говорить на эту тему я не стану.
     - Я понимаю, что даже себе самой вы не хотите признаться, что так подумали. Вы, наверное, хотите, забыть о своих подозрениях. Но я очень прошу: расскажите мне все.
     - Боюсь, мистер Лэм,- что мне придется указать вам на дверь.
     - Что ж, в таком случае мне придется позвонить сержанту Бьюде - он вызовет вас в полицейское управление и допросит. Поверьте, я хочу помочь вам.
     - Обвинив мою мать в убийстве?
     - Выяснив обстоятельства этого убийства. Рано или поздно они все равно всплывут на поверхность.
     Дона молчала. Подождав немного, я сказал:
     - Жаль, что откровенного разговора не получилось. Я надеялся, что вы мне доверитесь, в этом случае я постарался бы вам помочь. Что ж, придется обратиться в полицию.
     - Но. как вы можете помочь мне?
     - Пока не знаю. Сначала нужно выяснить все обстоятельства. Я прекрасно видел тот нож, который метнула в вас Хуанита. Потом вы этот нож спрятали, подменив его кухонным, надеясь, что я ничего не замечу. Поймите: запираться бессмысленно.
     - В то утро мама должна была встретиться с Кеймероном,- еле слышно проговорила Дона.
     - Кто-нибудь просил вас молчать, что вы знаете об этом?
     - Мама.
     - Что она вам сказала?
     - Она сказала, что не смогла встретиться с ним.
     - Вы ей поверили?
     - Нет. Я знала, что она говорит неправду.
     - Вы знали, что они встретились?
     - Я была почти уверена в этом.
     - Давайте поступим так: я расскажу вам, к каким пришел выводам, и, может быть, тогда вы перестанете бояться сказать лишнее.
     - Давайте,- кивнула Дона.
     - Гарри Шарплз и Роберт Кеймерон были назначены опекунами наследства Коры Хендрикс. Она владела приисками, которыми, по сути дела, не занималась. Опекуны же приобрели новое оборудование, наладили дело, и прииски начали приносить доход. Наследников тоже было двое. Опекуны старались скрупулезно выполнять условия опеки, не отдавая предпочтения ни одному из наследников. Но годы шли, и один из наследников, точнее наследница превратилась в роковую красавицу и вскружила голову обоим опекунам.
     Дона внимательно слушала меня.
     - Фелипе Муриндо стал управляющим прииском. Он получал неплохое жалованье, мог откладывать на старость. После его смерти выяснилось, что в медельинском банке есть счет на его имя. Не так плохо для парня, никогда даже в школе не учившегося.
     - При чем здесь это?- спросила Дона.
     - Года три назад Кеймерон решил проложить новый штрек. Работу начали, но почему-то вскоре прекратили.
     - Ну и что?
     - Дело в том, что в действительности работа не прекращалась. В этом дальнем штреке Муриндо обнаружил месторождение изумрудов и сам добывал их. Кеймерон регулярно прилетал в Латинскую Америку. Он был солидным бизнесменом, никто его ни в чем не заподозрил... "А как же таможня?" - спросите вы. Таможенники никогда не будут обыскивать с пристрастием такого уважаемого человека.
     - Вероятно, все так и было, как вы говорите.
     - Кеймерон сумел провезти в Штаты огромное количество необработанных изумрудов. Их огранкой занимался человек, имя которого мы пока не знаем.
     - А что было дальше с изумрудами?
     - Шарплз и Кеймерон скупали старинные украшения. Возможно, тот человек, который вынимал из старинных оправ полудрагоценные камни и вставлял на их место изумруды, занимался и их огранкой. Наверное, у Шарплза с Кеймероном были свои выходы на рынок. Так или иначе, им удавалось сбывать изумруды, не привлекая внимания. А это совсем не просто: мир торговцев драгоценностями полнится слухами, к тому же рынок изумрудов жестко контролирует колумбийское правительство.
     Шарплз и Кеймерон попали в довольно затруднительное положение: они не могли официально декларировать доходы от продажи изумрудов - ведь они занимались этим нелегально. По всей вероятности, они решили привлечь к своему промыслу Ширли Брюс и делить доходы на три части, никого больше не посвящая в тайну.
     В одни прекрасный день Кеймерон ушел из дому, забыв, что у него на столе остались лежать изумруды, а когда вернулся, их не было. Он ничего не мог понять, но вдруг увидел, что у Панчо, сидевшего на подсвечнике, в клюве зажат изумруд. Наверное, Кеймерон уговаривал Панчо вернуть камень, но тот понимал, что заслуживает наказания, и, боясь хозяина, полетел к отверстию под коньком крыши, чтобы покинуть дом, по-прежнему крепко сжимая в клюве изумруд.
     В отчаянии Кеймерон схватил пистолет и выстрелил в Панчо. Пуля прошла всего в нескольких дюймах от бедной птицы. Было очевидно, что, испугавшись, ворона полетела к вам с драгоценным камнем в клюве. Кеймерон пересчитал изумруды - их оказалось на пять меньше, чем было, а он, судя по всему, должен был кому-то дать о них отчет.
     Тогда ему пришла замечательная идея. Он взял подготовленную для продажи старинную подвеску, в которой дешевые камни были заменены изумрудами, и вынул их. Положил оправу на стол рядом с двумя изумрудами, а шесть спрятал в клетке вороны. После этого он куда-то собрался,- скорее всего к вам. Если бы оказалось, что вы нашли изумруды или кто-то посторонний заметил камень в клюве Панчо, Кеймерон, наверное, воскликнул бы: "Боже мой, я занимался старинной подвеской, вынул изумруды из оправы, чтобы отдать ее ювелиру на переделку. Изумруды лежали у меня на столе, и ворона, наверное, утащила их!" Потом он повел бы вас к себе домой, чтобы вы смогли убедиться в правдивости его слов: на столе лежали оправа с тринадцатью пустыми гнездами и два изумруда, шесть - в клетке, а пять - исчезли.
     Дона смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
     - Пожалуйста, продолжайте,- прошептала она.- Что было дальше?
     - Прежде чем выйти из дому, Кеймерон кому-то позвонил. В это время открылась дверь и в комнату кто-то вошел. Кеймерон знал вошедшего. Жестом предложил ему сесть и подождать.
     - И что потом?
     - Когда Кеймерон, закончив разговор, хотел положить трубку на место, гость неслышно подкрался сзади и вонзил ему нож в спину.
     - А что же с изумрудами?
     - В комнате Кеймерона их было восемь. Пять я нашел в вашем сарае. А еще пять полиция обнаружила в сливе раковины.
     - Что-то слишком много получается. Ведь вы сказали, что в оправе подвески было всего тринадцать гнезд для камней?
     Так-то оно так, но вороны не умеют считать, и Панчо не знал, что должен вернуть еще пять изумрудов.
     - Но кто убил Кеймерона? И за что?
     - Чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала выяснить, почему Фелипе Муриндо назначили управляющим. Надо также выяснить, какая связь между гибелью Муриндо и гибелью Кеймерона. И, наконец, мы должны понять, чем Кеймерон не угодил Шарплзу.
     - Может быть, я могу помочь вам найти ответ на последний вопрос?
     - Как?
     - Ширли Брюс не была так близка с Кеймероном, как с Шарплзом.
     - Откуда вы это знаете?
     - Так мне кажется. Я допускаю, что именно близость Ширли с Шарплзом создала преграду между ней и Кеймероном.
     - Близость... Интимная?
     - Я так не говорила.
     - А все же?
     - Я в этом не уверена. Не был уверен и Роберт Кеймерон. Но он чувствовал себя как бы третьим лишним.
     - Все, что вы говорите, очень важно. Продолжайте, пожалуйста.
     - Кеймерон и Шарплз были друзьями - не очень близкими, но их связывали общие дела. И эти дела шли хорошо. Кеймерон жил отшельником, Шарплз - совсем иначе. Потом что-то случилось. Что именно - не знаю. Однажды мистер Кеймерон попросил мою мать зайти к нему.
     - Когда?
     - Утром в тот самый день, когда его убили.
     - Ваша мать виделась с ним?
     - Да.
     - В котором часу?
     - Примерно в половине десятого.
     - О чем они говорили?
     - Не знаю. Но ведь убийство произошло позже, правда?
     - Да, Кеймерона убили позже. А вы уверены, что Хуанита была у него действительно в половине десятого?
     - Так она мне сказала.
     - Когда она вам это сказала?
     - В тот же день вечером. Я поняла: случилось что-то страшное. Мама была очень взволнована. Она пыталась дозвониться мистеру Шарплзу и никак не могла застать его. Тогда она позвонила Ширли Брюс, но та согласилась встретиться лишь на следующий день.
     - Что было потом?
     - Потом мама все-таки дозвонилась Шарплзу, он что-то ей сказал, и она успокоилась. То есть она, конечно, была возбуждена, но уже не так, как до разговора с ним.
     - Когда состоялся этот разговор?
     - Ближе к вечеру. Ширли ведет себя, как королева, и это нравится маме. Ширли - ее идеал. И вообще маме всегда хотелось, чтобы я походила на нее.
     - А теперь,- сказал я,- пришла пора перейти к делу.
     - Что вы имеете в виду?
     - Сейчас мы поедем к одной женщине.
     - К какой женщине?
     - К сеньоре Лериде. Вам знакомо это имя?
     - Лерида?- переспросила Дона.- Не припомню. Она живет здесь, в Лос-Анджелесе?
     - Да.
     - А зачем нам нужно к ней ехать?
     - Пока не знаю.
     - Вы хотите расспросить ее о чем-то?
     - Да.
     - А при чем тут я?
     - Мне нужна свидетельница и переводчица.
     - Но почему именно я?
     - Думаю, разговор будет вам интересен.
     - Этот разговор связан с убийством Роберта Кеймерона?
     - Да.
     - Хорошо, я поеду с вами. Но предупреждаю: я не скажу ничего... что... что могло бы повредить моей маме...
     - Вы знали, что у вашей матери всегда при себе нож?
     - Да.
     - Она может метнуть его, если понадобится?
     - Да, она не раз говорила мне, что женщина должна уметь постоять за себя. Помню, когда я была еще совсем маленькой, она учила меня...
     - Чему?
     - Метать нож.
     - И вы научились?
     - Научилась.
     - Вы тоже всегда ходите с ножом?
     - Нет.
     - Никогда не берете его с собой?
     - Никогда.
     - Кстати, где ворона?
     - Наверное, в своей клетке в сарае.
     - Она скучает по Кеймерону?
     - Еще бы! Знаете, что придумали эти полицейские? Они затянули брезентом отверстие в крыше, которое Кеймерон пробил для Панчо. Тот несколько раз летал туда, даже пытался продолбить брезент клювом - не получилось. Так что бедная птичка вернулась ко мне. Она очень скучает.
     - Вы привязались к Панчо?
     - Конечно.
     - А он к вам?
     - Тоже. Ведь после гибели мистера Кеймерона у него не осталось никого, кроме меня.
     - Как ваша живопись?
     - Вам действительно интересно?
     - Да, очень.
     - Рисую понемножку.
     - Что-нибудь удалось продать?
     - Так, кое-что.
     - Давно?
     - Не очень.
     - А ваша мать помогает вам, дает деньги?
     - Зачем вам это знать?
     - Это очень важно - важнее, чем вы можете предполагать.
     - Нет, она не помогает. Маме не нравится, что я увлекаюсь живописью. Иногда мне приходится туго, но ничего, как-то выхожу из положения.
     - Продаете картины?
     - Я же вам говорила: искусство, живопись - моя жизнь. И только когда мне совсем есть нечего, ищу какой-нибудь заработок. Экономлю на чем только могу. Скоплю немного - снова принимаюсь за свое.
     - Вы чем-то напоминаете девушку с той картины...
     - Девушку, которая смотрит за горизонт?
     - Которая смотрит куда-то за пределы этого мира - в будущее. Наверное, вы вкладываете всю душу в свои работы?
     - Может быть, именно поэтому их никто не покупает?
     - Их не покупают потому, что люди разучились ценить искренность. Сейчас в моде бездушные картинки - всякие полуобнаженные красотки и прочая чушь. Ваши работы полны смысла, и я уверен: придет время - их начнут покупать. И вы станете знаменитой.
     - Благодарю вас.- Дона крепко сжала мою руку.- Знаете, иногда я готова прийти в отчаяние... И мне очень нужны такие сочувственные слова... Только... только очень прошу вас, Дональд: не говорите ничего плохого о маме.
     
     Глава 24
     
     Мы ехали по бедной окраине. Домишки, лепившиеся по обеим сторонам дороги, доживали свой век. По всей видимости, хозяева стремились выжать из квартиросъемщиков последние доллары, прежде чем снести эти трущобы. Вплотную к жилым кварталам примыкали складские помещения и какие-то цеха - оттуда доносился мерный гул станков. Думаю, ни в одном городском районе жители не потерпели бы такого соседства. Но обитатели домишек, наверное, были настолько бедны, что отстаивать свои законные права казалось им непозволительной роскошью.
     Я оставил машину возле дома под номером, указанным Районом Хурадо. Это была некрашеная халупа с покосившимся крыльцом.
     Мы с Доной поднялись по скрипучим ступенькам. Звонка не оказалось, и я постучал в дверь.
     Никто не ответил. Подождав с минуту, я ударил в дверь кулаком - никакого ответа. Кажется, только сейчас я понял, как много надежд связал с этой совершенно незнакомой мне сеньорой Леридой. И вот - ее нет дома! Повернувшись спиной к двери, я начал спускаться с крыльца.
     - Подождите, Дональд!- окликнула меня Дона.- Может быть... может быть, она плохо слышит? Попробуйте еще раз. Сильнее...
     Я стукнул по двери так, что испугался, как бы она не сорвалась с петель. Мы снова подождали. Вдруг Дона взволнованно прошептала:
     - Там кто-то есть!
     Я прислушался: шаркающие шаги приближались к двери.
     - Кто там?- прозвучал старческий голос, и дверь открылась.
     По голосу я понял, что женщина, задававшая нам вопрос, привыкла подчиняться чужой воле.
     - Нам надо поговорить с вами.- С этими словами я решительно переступил порог.
     Она не возражала. Я взял Дону под руку и провел в комнату. В нос ударил острый запах дешевого джина.
     Комната эта была в доме единственной - она служила и кухней, и гостиной, и спальней. Со старой металлической раковины давно облезла эмаль, воронка порыжела от ржавчины. Один стул без ножки, у другого сломана спинка. Железная кровать с панцирной сеткой была когда-то белого цвета, а теперь стала грязно-серой. На кровати, кроме мятой подушки, ничего не было, даже простыни...
     Хозяйка прошла в комнату вслед за нами. Было видно, что за ее плечами долгая и трудная жизнь. Глубокие морщины избороздили старческое лицо. Седые волосы оттеняли смуглую кожу - наверное, в ней текла индейская кровь.
     Показав рукой на стул, я сказал с таким видом, будто дом принадлежал мне:
     - Садитесь.
     Она села и уставилась на меня с нескрываемым любопытством. Я заметил в помойном ведре под раковиной бутылку от джина. Еще одна бутылка - наполовину порожняя - стояла на раковине.
     - Вы знаете Фелипе Муриндо?- спросил я. Она согласно кивнула.
     - Вы давно с ним знакомы?
     - Это мой сын.
     - Он присылает вам деньги? Кажется, впервые она смутилась.
     - Зачем вам это знать? Кто вы?
     - От кого еще вы получаете деньги? Она молчала.
     - Я дам вам возможность заработать,- продолжил я.- Разве можно жить в такой нищете? В таком жалком домишке?
     - Все нормально,- задумчиво сказала старуха.- Меня все это устраивает.
     - Устраивает? Но вам даже не во что одеться. Вам нечего есть. И кто-то же должен помогать вам по хозяйству.
     - Все у меня нормально,- повторила сеньора Лерида.- Мне ничего не нужно.
     - Когда вы приехали из Колумбии?
     - Не помню. Давно.
     - Как жаль, что у вас не было возможности повидать родных и знакомых. А ведь это вполне вероятно: вы могли бы купить себе новую одежду и раза два в год летать в Колумбию.
     - Кто вы?- хрипло спросила старуха.- Что я должна сделать?
     - Доверьтесь мне. Вы хотите вернуться в Колумбию?
     - Вы говорите по-испански?
     - Девушка говорит.
     Старуха затараторила по-испански.
     - Она хочет домой, к родным,- перевела Дона.- Здесь у нее никого нет. Она очень тоскует.
     - Все можно уладить,- сказал я.- Если вы доверитесь мне, я все устрою.
     Старуха поняла меня, но хотела услышать мои слова еще и в переводе Доны.
     - Что ему надо?- спросила она по-испански.
     - Вы много лет работали на прииске "Два клевера", не так ли?- спросил я.
     Она кивнула.
     - Вы были поварихой и нянькой. Это вы нянчили малышку, которую привезла из Штатов Кора Хендрикс?
     Она закивала, хотела ответить, но вдруг осеклась, посмотрела на Дону и попросила перевести мои слова. Дона повторила мой вопрос по-испански.
     Сеньора Лерида, что-то заподозрив, молча смотрела на меня.
     - Хорошо, я сам все расскажу,- согласился я.- После смерти Коры Хендрикс в США отправили совсем не того ребенка, которого она привезла. Жена управляющего подменила детей. Ее дочь стала наследницей огромного состояния. А девочка, которую привезла на прииск Кора, считалась Доной - дочерью Хуаниты Грэфтон. Вы знали об этом. Поймите, ваше свидетельство необычайно ценно.
     Старуха по-прежнему молчала. Но вот в ее глазах появилось что-то звериное, и она обернулась к Доне, предлагая переводить.
     Дона недоуменно смотрела на меня. Я видел, какое впечатление произвели на нее мои слова.
     - Прошу вас, Дона, не поддавайтесь эмоциям. Ради Бога, переводите,-сказал я.
     Девушка начала переводить. Сперва старуха отвечала односложно, потом, словно перешагнув какой-то внутренний барьер, заговорила все быстрее и быстрее - казалось, хотела излить душу.
     Когда сеньора закончила, я увидел слезы в глазах Доны.
     - Она заверяет, что это правда,- дрожащим голосом сказала Дона.- И она не знала, что девочек подменили из-за наследства... Ей казалось, дело в чем-то другом. Теперь она готова довериться вам.
     - Хорошо,- сказал я.- Спросите, приезжал ли к ней Роберт Кеймерон?
     Сеньора Лерида не стала ждать перевода.
     - Сеньор, которого убили?- переспросила она.
     - Да.
     - Он был очень добр. Дал мне денег.
     - Когда он приезжал к вам?
     - Перед смертью. Он принес мне деньги, а на следующий день его убили.
     - Вы говорили с ним?
     - Совсем недолго.
     - Вы сообщили кому-нибудь о вашем разговоре с Кеймероном?
     - Нет.
     - Это правда?
     - Могу поклясться.
     - Скажите сеньоре,- обратился я к Доне,- что ей придется повторить полицейским все, что она нам рассказала. И подписать протокол. Потом она получит деньги и сможет навестить друзей в Колумбии. Этим я сам займусь.
     Переводить не потребовалось. Сеньора Лерида кивнула головой и с философским видом заключила:
     - Я согласна. Может, выпьем?
     - Когда останетесь одна,- сказал я.- А мы не пьем.- И попросил Дону: - Позвоните в управление полиции капитану Селлерсу - пусть немедленно идет сюда, взяв с собой стенографистку, знающую испанский, и нотариуса.
     - Может, мы сами поедем к нему?- предложила Дона.
     - Я хочу, чтобы он побывал здесь. Думаю, это произведет на него впечатление.
     - Давайте вместе поедем за ним.
     - Нет, Дона. Однажды я оставил свидетеля без надзора и вскоре у него за стеной взорвалась тонна динамита. Извините, но вам все же придется сесть в машину и доехать до ближайшего телефона. Я остаюсь здесь. С этой женщиной ничего не должно случиться, пока ее показания не будут заверены нотариусом. Надеюсь, вы понимаете, что это для всех нас значит?
     - Я стараюсь не думать об этом, сказала Дона и поспешно вышла...
     
     Глава 25
     
     Дрожащей рукой Лерида писала свои показания.
     Капитан Селлерс заверил подпись, сложил бумагу, спрятал во внутренний карман пиджака и многозначительно посмотрел на меня.
     Я встал со стула, и мы вышли на крыльцо.
     - И что теперь?- спросил Селлерс.
     - Ты можешь распорядиться, чтобы ее охраняли, как особо важную свидетельницу?
     - Свидетельницу чего?
     - Обстоятельств, которые привели к убийству Роберта Кеймерона.
     - Не вижу никакой связи.
     - Не видишь?
     - Старуха является свидетельницей лишь одного - подмены девочек на далеком колумбийском прииске много лет назад. Тебе придется немало потрудиться, чтобы доказать это. Одно дело - подписать показания и совсем иное - повторить их перед судом, да так убедительно, чтобы судья решил передать наследство в целых двести тысяч баксов другому лицу! Если бы это было так просто, все наследницы Соединенных Штатов давно стали бы объектом шантажа и вымогательств. Моментально появились бы сотни самозванок, выдающих себя за настоящих наследниц!
     - Неужели ты ничего не понял?
     - А что я должен был понять?
     - Забудь об этой подмене. Переключись на убийство Кеймерона.
     - Я весь внимание.
     - Кеймерон и Шарплз были опекунами. Их интересы никоим образом не пострадали бы, окажись Ширли Брюс - Доной Грэфтон, а Дона Грэфтон - Ширли Брюс. Ситуация изменилась с тех пор, как началась тайная добыча изумрудов. Шарплз, Кеймерон и крошка Ширли вступили в сговор.
     - Возможно,- согласился Селлерс.- Но как все это связано с убийством Кеймерона?
     - Никак.
     Он посмотрел на меня так, будто я был дебилом.
     - Допустим, что Шарплз еще много лет назад мог услышать от Фелипе Муриндо всю эту историю с подменой девочек - ведь именно Шарплз назначил Муриндо управляющим. Допустим также, что Кеймерон знал о незаконной добыче изумрудов. Но совершенно очевидно, что о подмене девочек ему известно не было. Шарплз до поры молчал об этом, преследуя свои личные цели.
     - Допустить можно что угодно,- возразил Селлерс.
     - И, однако, допустим, что все было именно так. Достаточно увидеть эту парочку - Ширли и "дядю Гарри",- как сами собой отпадают сомнения.
     - Ладно, и что дальше?
     - В этот злосчастный день Кеймерон приготовился действовать: поговорил с сеньорой Леридой и назначил встречу Хуаните Грэфтон. Именно это и привело к тому, что кто-то пырнул его ножом.
     - Кто же?
     - Хуанита Грэфтон не только сама мастерски владеет холодным оружием, она считает, что каждая юная леди должна научиться этому.
     Селлерс нахмурился.
     - Тем временем,- продолжал я,- Ширли Брюс решила преподнести Роберту Хокли рождественский подарочек - две тысячи долларов.
     - Почему?
     - Она узнала, что Хокли оформляет документы для поездки в Колумбию. И ей так же, как и дяде Гарри, это вовсе не понравилось. Ведь в таком случае Шарплзу пришлось бы отправиться следом. Именно для наблюдения за Хокли и наняли Берту. Они пытались помешать Хокли - надеялись, что две тысячи баксов его остановят. Но он не поддался, наверное, понял, что может получить гораздо больше! И все же Ширли не зря побывала у Роберта Хокли: она не только ухитрилась незаметно отсыпать в свою сумочку горсть голубых кристаллов из банки с наклейкой "Яд", но и напечатать на его машинке адрес Доны Грэфтон.
     - Ну и дела!- присвистнул Селлерс.- Давай дальше, я тебя очень внимательно слушаю.
     - Если бы Кеймерон узнал тайну Фелипе Муриндо, это задело бы жизненные интересы двух человек - Хуаниты Грэфтон и Ширли Брюс.
     - Скажи, Дональд, ты ведь уже давно догадался, что девочек подменили? Как тебе это пришло в голову?
     - Догадаться было не трудно. Впервые я встретил Хуаниту Грэфтон у Доны и видел, с какой ненавистью она набросилась на девушку, считающуюся ее родной дочерью. А потом я видел, как она относится к Ширли Брюс - именно так любящие матери относятся к своим избалованным детям. Ширли рассказала мне, что Хуанита ведет в Соединенных Штатах светский образ жизни, а в Колумбии вкалывает от зари до зари. Напротив, в Колумбии мне рассказали, что она ездит на заработки в Штаты, а дома превращается в знатную даму: Муриндо - неграмотный управляющий - хранил в колумбийских банках солидные сбережения. Он обладал информацией и хотел ее продать. Эта информация касалась матери и няньки. Соедини все воедино, добавь поразительное сходство Хуаниты Грэфтон с Ширли Брюс - при том, что с Доной у нее нет ничего общего - вот и сделаешь вывод. Для этого и детективом не надо быть.
     Селлерс вытащил из кармана сигару, откусил кончик и зажег спичку.
     - Ну и дела!- повторил он, закуривая.
     - У того, кто первый пришел к Кеймерону, был нож. Теперь поставь себя на место Кеймерона: ты только что узнал, что Ширли Брюс - самозванка, и хочешь открыто объясниться. С кем прежде всего? А когда этот человек придет, кому ты позвонишь и скажешь: "Срочно приезжайте ко мне. Тут..."
     - Ты имеешь в виду второго наследника?
     - Конечно! Ты позвонишь Роберту Хокли и скажешь, что получил очень важную информацию... И тут удар кинжалом навсегда заткнет тебе рот.
     - Почему же Хокли не рассказал о своем телефонном разговоре с Кеймероном?
     - Хокли решил отправиться в Колумбию, чтобы на месте самому во всем разобраться.
     - Но разве Кеймерон узнал о подмене детей только сейчас, а не раньше, во время одной из своих поездок в Латинскую Америку?
     - Узнать-то он, может, и узнал, но у него не было веских доказательств. Вернувшись в Штаты, он стал разыскивать сеньору Лериду - на это понадобился не один день. А когда, наконец, побеседовал с ней, то сразу попросил Хуаниту Грэфтон прийти к нему. После разговора с Кеймероном у Хуаниты началась истерика. В панике она выбежала от него и стала дозваниваться Шарплзу и Ширли Брюс. Но ей удалось поговорить с Шарплзом только после обеда, и, выслушав его, она успокоилась.
     - Ты думаешь, она так волновалась потому, что пришила Кеймерона?
     - Вовсе нет,- Хуанита Грэфтон никого не убивала. Успокоилась она, когда узнала, что Кеймерон мертв.
     - Если все это так, остается совсем немного подозреваемых...
     - Один-единственный.
     Селлерс выплюнул сигару и почесал затылок: - Да, Лэм, все, что ты мне рассказал, очень интересно, но ведь это всего лишь теоретические выкладки...
     - Ну и что,- улыбнулся я.- Колумб ведь тоже руководствовался теоретическими выкладками.
     
     Глава 26
     
     - Посмотри, Дональд,- все готово,- предложила Берта вкрадчиво и открыла передо мной дверь с табличкой: "ДОНАЛЬД ЛЭМ, ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ".
     В моем распоряжении были две комнаты. В первой, небольшой, но светлой, Элси Бранд стучала на машинке. Дверь за ее спиной вела в мой кабинет, великолепно обставленный: удобные кресла, просторный ореховый стол, пушистый ковер...
     - Нравится?- спросила Берта.
     Посчитав вопрос риторическим, я подошел к Элси и поинтересовался:
     - Чем занимаешься?
     - Новая секретарша работает очень медленно,- стала оправдываться Берта.- Работы невпроворот, вот...
     Я вытащил лист бумаги из машинки Элси и протянул Берте.
     - Если новая секретарша не справляется, возьми еще одну. А Элси Бранд отныне будет делать лишь то, что я ей поручу.
     - Ладно, Дональд, будь по-твоему,- глубоко вздохнула Берта.
     - Спасибо за заботу, Дональд,- сказала с улыбкой Элси,- но я привыкла много работать. Если у меня отнять эту возможность, я не знаю...
     - Зато я знаю,- перебил я.- Будешь делать, как другие секретарши: купишь иллюстрированный журнал и положишь в верхний ящик своего стола. Никого нет - выдвигаешь ящик и читаешь. Приходит клиент - ящик задвинут и ты изображаешь необычную занятость. Клиент заходит в мой кабинет - снова выдвигаешь ящик...
     - Дональд, ты же знаешь, что я так не могу.
     - Я знаю, что если ты будешь с утра до вечера стучать на машинке, твои нервы окончательно расшатаются. Я видел, как очаровательные девушки превращались в живых роботов. Хватит! Ты достаточно потрудилась на своем веку.
     Элси взглянула на Берту - та широко улыбнулась.
     - Дональд, милый. Я еще не успела рассказать тебе о последних событиях. Давай пойдем в твой личный кабинет и обо всем поговорим.
     - Можешь говорить здесь.
     - Дональд, твоя версия подтвердилась! Дона Грэфтон просто потрясена, но вместе с тем преисполнена благодарности. Фрэнк Селлерс говорит, что ты гений.
     - Так что же случилось?
     - Ширли Брюс во всем призналась.
     - А ее мать?
     - Мать ничего не знала об убийстве. У Гарри Шарплза были кое-какие подозрения, но он ни с кем ими не делился. Муриндо оказался слишком болтлив: он заговорил об обмене девочек с Кеймероном, полагая, что тому это известно, и Кеймерон был буквально в шоке. Одно дело - незаконная добыча изумрудов, другое - подмена наследницы. Вернувшись в Штаты, он начал расследование. С большим трудом разыскал мать Муриндо. Она рассказала достаточно, и тогда он пригласил к себе Хуаниту и потребовал, чтобы та во всем призналась. Хуанита перепугалась до смерти, но всячески отпиралась. Кеймерон вызвал Ширли и сказал ей, что подлог разоблачен. После этих слов у него хватило глупости повернуться к ней спиной, чтобы позвонить Хокли.
     - А Хокли, почуяв, что от него что-то скрывают, решил поехать в Южную Америку - на месте разобраться с недвижимостью покойной Коры Хендрикс?
     - Совершенно верно.
     - А Шарплз?
     - Шарплз толком ничего не знал. На этот раз он поехал в Колумбию потому, что туда отправился Хокли. Кроме того, он намеревался привезти новую партию изумрудов.
     - Зачем Шарплзу понадобилось поручать нам поиск подвески?
     - Колумбийские спецслужбы вышли на их след - вычислили Джеррета. Джеррет, Шарплз и Кеймерон хотели убедить всех, что подвеска, выставленная в магазине Наттолла, была частью наследства Коры Хендрикс. К тому времени ребята из колумбийской разведки уже пронюхали, что у Наттолла есть какая-то подозрительная висюлька с изумрудами... Шарплз решил поручить расследование мне. Он предвидел, что ты выйдешь на Джеррета, Кеймерона и Ширли Брюс. Естественно, у тебя не возникло никаких, сомнений в том, что через нас информация о поисках подвески просочится к Наттоллу, а тот, ничего не подозревая, расскажет колумбийским агентам об антикварной вещи. Шарплз был проницателен - колумбийцы действительно расспрашивали Наттолла о подвеске. Когда убили Кеймерона, Шарплз запаниковал: думал, тут замешана колумбийская разведка. Ты оказался прав: на самом деле Шарплзу нечего было бояться. В это время Джеррет почуял опасность и попытался выйти сухим из воды. Он действительно купил подвеску у Филлис Фейбенс, а не у Ширли Брюс и теперь, после гибели Кеймерона, решил, что для него будет лучше, если это станет известно.
     - А что бы сделала Ширли?
     - Возможно, призналась бы, что это не ее подвеска. Скорее всего, Джеррет не посвящал ее в свои планы - он стремился спасти шкуру и о деталях не заботился.
     - Шарплз знал, что Ширли была у Кеймерона?
     - Едва ли Шарплз мог предположить, что очаровательная крошка Ширли способна хладнокровно зарезать его компаньона.
     - А яд откуда?
     - Ширли пошла к Хокли, вручила ему две тысячи долларов и заверила в любви и дружбе. На полке у двери она заметила банку с голубым. кристаллом и надписью на наклейке: "Яд". Ширли проявила чудеса находчивости: за считанные секунды умудрилась сунуть чистые конверты в пишущую машинку Хокли, напечатать адрес Доны Грэфтон, открыть банку с наклейкой "Яд" и отсыпать в сумочку пригоршню кристаллов сульфата меди. Придя домой, она пропитала ядом конфеты. Скорее всего, когда Ширли крала кристаллы яда, у нее не было определенных планов: взяла так, на всякий случай. А когда Кеймерон пригласил к себе Хуаниту, Ширли, заподозрив неладное, отправила коробку с отравленными конфетами Доне. Надо сказать, что незадолго до этого Дона составила завещание в пользу Хуаниты. Вот Ширли и решила избавиться от настоящей наследницы. Все улики привели бы к Хокли. По иронии судьбы яд достался Хуаните. Сульфат меди - малоэффективное средство для устранения соперниц, но Ширли поверила надписи на этикетке.
     А кто устроил взрыв динамита на прииске? Шарплз?
     - Шарплз тут ни при чем. Муриндо убрал его напарник - рабочий, добывавший вместе с ним изумруды в заброшенном штреке. Когда на прииске появились агенты спецслужб, этот рабочий испугался, что Муриндо выдаст его, и взорвал динамит. А вообще, Дональд, все вышло замечательно, правда? Мы получим кучу денег: во-первых, от благодарной Доны Грэфтон, неожиданно оказавшейся наследницей Коры Хендрикс, во-вторых, от Шарплза. Я вовсе не намерена оставить в покое этого мерзавца - зря, что ли, я таскалась в Колумбию?
     - Послушай, Берта,- прервал я ее восторженную речь,- пока Фрэнк Селлерс в хорошем настроении, скажу ему, что пора всерьез заняться Ширли Брюс, а то как бы ей не удалось отделаться обвинением в непредумышленном убийстве.
     - Ты что, с ума сошел? Самое что ни на есть убийство с отягчающими!
     - Все не так просто. Представь себе Ширли Брюс в суде: скрестит, вытянув, свои красивые ножки, состроит жалобную мину на прелестном личике и станет рассказывать присяжным, как старый развратник Кеймерон пытался ее изнасиловать...
     - Но ведь экспертиза показала, что Кеймерона убили, когда он говорил по телефону!
     Спорим все сойдет за непредумышленное убийство?
     - Нет, Дональд, спорить с тобой я не буду,- с угрюмым видом сказала Берта.
     В дверь осторожно постучали.
     Элси Бранд вскочила и открыла ее - на пороге стояла новая секретарша с большим пакетом в руках.
     - Просили передать мистеру Лэму,- сказала она.
     - Похоже на оконное стекло,- ехидно заметила Берта.- Что это, Элси?
     Я кивнул Элси, и та развернула упаковку.
     Это была та самая картина - юная девушка стоит у трапа, свежий ветер развевает волосы, взгляд устремлен вдаль, за горизонт.
     Когда Элси снимала обертку, на пол упала открытка. Я поднял ее и прочитал:
     "Дорогой Дональд,
     Вам, кажется, понравилась эта картина. Ваша коллега сказала, что вы открываете новую частную контору. Буду очень рада, если в вашем кабинете будет висеть моя работа. Еще раз благодарю вас за все.
     Искренне ваша,
     Дона".