Василий Андреевич Жуковский
     
     
     Спящая царевна
     
     
     Жил-был добрый царь Матвей;
     Жил с царицею своей
     Он в согласье много лет;
     А детей все нет как нет.
     Раз царица на лугу,
     На зеленом берегу
     Ручейка была одна;
     Горько плакала она.
     Вдруг, глядит, ползет к ней рак;
     Он сказал царице так:
     "Мне тебя, царица, жаль;
     Но забудь свою печаль;
     Понесешь ты в эту ночь:
     У тебя родится дочь".
     "Благодарствуй, добрый рак;
     Не ждала тебя никак..."
     Но уж рак уполз в ручей,
     Не слыхав ее речей.
     Он, конечно, был пророк;
     Что сказал - сбылося в срок:
     Дочь царица родила.
     Дочь прекрасна так была,
     Что ни в сказке рассказать,
     Ни пером не описать.
     Вот царем Матвеем пир
     Знатный дан на целый мир;
     И на пир веселый тот
     Царь одиннадцать зовет
     Чародеек молодых;
     Было ж всех двенадцать их;
     Но двенадцатой одной,
     Хромоногой, старой, злой,
     Царь на праздник не позвал.
     Отчего ж так оплошал
     Наш разумный царь Матвей?
     Было то обидно ей.
     Так, но есть причина тут:
     У царя двенадцать блюд
     Драгоценных, золотых
     Было в царских кладовых;
     Приготовили обед;
     А двенадцатого нет
     (Кем украдено оно,
     Знать об этом не дано).
     "Что ж тут делать? - царь сказал. -
     Так и быть!" И не послал
     Он на пир старухи звать.
     Собралися пировать
     Гости, званные царем;
     Пили, ели, а потом,
     Хлебосольного царя
     За прием благодаря,
     Стали дочь его дарить:
     "Будешь в золоте ходить;
     Будешь чудо красоты;
     Будешь всем на радость ты
     Благонравна и тиха;
     Дам красавца жениха
     Я тебе, мое дитя;
     Жизнь твоя пройдет шутя
     Меж знакомых и родных..."
     Словом, десять молодых
     Чародеек, одарив
     Так дитя наперерыв,
     Удалились; в свой черед
     И последняя идет;
     Но еще она сказать
     Не успела слова - глядь!
     А незваная стоит
     Над царевной и ворчит:
     "На пиру я не была,
     Но подарок принесла:
     На шестнадцатом году
     Повстречаешь ты беду;
     В этом возрасте своем
     Руку ты веретеном
     Оцарапаешь, мой свет,
     И умрешь во цвете лет!"
     Проворчавши так, тотчас
     Ведьма скрылася из глаз;
     Но оставшаяся там
     Речь домолвила: "Не дам
     Без пути ругаться ей
     Над царевною моей;
     Будет то не смерть, а сон;
     Триста лет продлится он;
     Срок назначенный пройдет,
     И царевна оживет;
     Будет долго в свете жить;
     Будут внуки веселить
     Вместе с нею мать, отца
     До земного их конца".
     Скрылась гостья. Царь грустит;
     Он не ест, не пьет, не спит:
     Как от смерти дочь спасти?
     И, беду чтоб отвести,
     Он дает такой указ:
     "Запрещается от нас
     В нашем царстве сеять лен,
     Прясть, сучить, чтоб веретен
     Духу не было в домах;
     Чтоб скорей как можно прях
     Всех из царства выслать вон".
     Царь, издав такой закон,
     Начал пить, и есть, и спать,
     Начал жить да поживать,
     Как дотоле, без забот.
     Дни проходят; дочь растет;
     Расцвела, как майский цвет;
     Вот уж ей пятнадцать лет...
     Что-то, что-то будет с ней!
     Раз с царицею своей
     Царь отправился гулять;
     Но с собой царевну взять
     Не случилось им; она
     Вдруг соскучилась одна
     В душной горнице сидеть
     И на свет в окно глядеть.
     "Дай, - сказала наконец, -
     Осмотрю я наш дворец".
     По дворцу она пошла:
     Пышных комнат нет числа;
     Всем любуется она;
     Вот, глядит, отворена
     Дверь в покой; в покое том
     Вьется лестница винтом
     Вкруг столба; по ступеням
     Всходит вверх и видит - там
     Старушоночка сидит;
     Гребень под носом торчит;
     Старушоночка прядет
     И за пряжею поет:
     "Веретенце, не ленись;
     Пряжа тонкая, не рвись;
     Скоро будет в добрый час
     Гостья жданная у нас".
     Гостья жданная вошла;
     Пряха молча подала
     В руки ей веретено;
     Та взяла, и вмиг оно
     Укололо руку ей...
     Все исчезло из очей;
     На нее находит сон;
     Вместе с ней объемлет он
     Весь огромный царский дом;
     Все утихнуло кругом;
     Возвращаясь во дворец,
     На крыльце ее отец
     Пошатнулся, и зевнул,
     И с царицею заснул;
     Свита вся за ними спит;
     Стража царская стоит
     Под ружьем в глубоком сне,
     И на спящем спит коне
     Перед ней хорунжий сам;
     Неподвижно по стенам
     Мухи сонные сидят;
     У ворот собаки спят;
     В стойлах, головы склонив,
     Пышны гривы опустив,
     Кони корму не едят,
     Кони сном глубоким спят;
     Повар спит перед огнем;
     И огонь, объятый сном,
     Не пылает, не горит,
     Сонным пламенем стоит;
     И не тронется над ним,
     Свившись клубом, сонный дым;
     И окрестность со дворцом
     Вся объята мертвым сном;
     И покрыл окрестность бор;
     Из терновника забор
     Дикий бор тот окружил;
     Он навек загородил
     К дому царскому пути:
     Долго, долго не найти
     Никому туда следа -
     И приблизиться беда!
     Птица там не пролетит,
     Близко зверь не пробежит,
     Даже облака небес
     На дремучий, темный лес
     Не навеет ветерок.
     Вот уж полный век протек;
     Словно не жил царь Матвей -
     Так из памяти людей
     Он изгладился давно;
     Знали только то одно,
     Что средь бора дом стоит,
     Что царевна в доме спит,
     Что проспать ей триста лет,
     Что теперь к ней следу нет.
     Много было смельчаков
     (По сказанью стариков),
     В лес брались они сходить,
     Чтоб царевну разбудить;
     Даже бились об заклад
     И ходили - но назад
     Не пришел никто. С тех пор
     В неприступный, страшный бор
     Ни старик, ни молодой
     За царевной ни ногой.
     Время ж все текло, текло;
     Вот и триста лет прошло.
     Что ж случилося? В один
     День весенний царский сын,
     Забавляясь ловлей, там
     По долинам, по полям
     С свитой ловчих разъезжал.
     Вот от свиты он отстал;
     И у бора вдруг один
     Очутился царский сын.
     Бор, он видит, темен, дик.
     С ним встречается старик.
     С стариком он в разговор:
     "Расскажи про этот бор
     Мне, старинушка честной!"
     Покачавши головой,
     Все старик тут рассказал,
     Что от дедов он слыхал
     О чудесном боре том:
     Как богатый царский дом
     В нем давным-давно стоит,
     Как царевна в доме спит,
     Как ее чудесен сон,
     Как три века длится он,
     Как во сне царевна ждет,
     Что спаситель к ней придет;
     Как опасны в лес пути,
     Как пыталася дойти
     До царевны молодежь,
     Как со всяким то ж да то ж
     Приключалось: попадал
     В лес, да там и погибал.
     Был детина удалой
     Царский сын; от сказки той
     Вспыхнул он, как от огня;
     Шпоры втиснул он в коня;
     Прянул конь от острых шпор
     И стрелой помчался в бор,
     И в одно мгновенье там.
     Что ж явилося очам
     Сына царского? Забор,
     Ограждавший темный бор,
     Не терновник уж густой,
     Но кустарник молодой;
     Блещут розы по кустам;
     Перед витязем он сам
     Расступился, как живой;
     В лес въезжает витязь мой:
     Всё свежо, красно пред ним;
     По цветочкам молодым
     Пляшут, блещут мотыльки;
     Светлой змейкой ручейки
     Вьются, пенятся, журчат;
     Птицы прыгают, шумят
     В густоте ветвей живых;
     Лес душист, прохладен, тих,
     И ничто не страшно в нем.
     Едет гладким он путем
     Час, другой; вот наконец
     Перед ним стоит дворец,
     Зданье - чудо старины;
     Ворота отворены;
     В ворота въезжает он;
     На дворе встречает он
     Тьму людей, и каждый спит:
     Тот как вкопанный сидит;
     Тот не двигаясь идет;
     Тот стоит, раскрывши рот,
     Сном пресекся разговор,
     И в устах молчит с тех пор
     Недоконченная речь;
     Тот, вздремав, когда-то лечь
     Собрался, но не успел:
     Сон волшебный овладел
     Прежде сна простого им;
     И, три века недвижим,
     Не стоит он, не лежит
     И, упасть готовый, спит.
     Изумлен и поражен
     Царский сын. Проходит он
     Между сонными к дворцу;
     Приближается к крыльцу:
     По широким ступеням
     Хочет вверх идти; но там
     На ступенях царь лежит
     И с царицей вместе спит.
     Путь наверх загорожен.
     "Как же быть? - подумал он. -
     Где пробраться во дворец?"
     Но решился наконец,
     И, молитву сотворя,
     Он шагнул через царя.
     Весь дворец обходит он;
     Пышно все, но всюду сон,
     Гробовая тишина.
     Вдруг глядит: отворена
     Дверь в покой; в покое том
     Вьется лестница винтом
     Вкруг столба; по ступеням
     Он взошел. И что же там?
     Вся душа его кипит,
     Перед ним царевна спит.
     Как дитя, лежит она,
     Распылалася от сна;
     Молод цвет ее ланит,
     Меж ресницами блестит
     Пламя сонное очей;
     Ночи темныя темней,
     Заплетенные косой
     Кудри черной полосой
     Обвились кругом чела;
     Грудь как свежий снег бела;
     На воздушный, тонкий стан
     Брошен легкий сарафан;
     Губки алые горят;
     Руки белые лежат
     На трепещущих грудях;
     Сжаты в легких сапожках
     Ножки - чудо красотой.
     Видом прелести такой
     Отуманен, распален,
     Неподвижно смотрит он;
     Неподвижно спит она.
     Что ж разрушит силу сна?
     Вот, чтоб душу насладить,
     Чтоб хоть мало утолить
     Жадность пламенных очей,
     На колени ставши, к ней
     Он приблизился лицом:
     Распалительным огнем
     Жарко рдеющих ланит
     И дыханьем уст облит,
     Он души не удержал
     И ее поцеловал.
     Вмиг проснулася она;
     И за нею вмиг от сна
     Поднялося все кругом:
     Царь, царица, царский дом;
     Снова говор, крик, возня;
     Все как было; словно дня
     Не прошло с тех пор, как в сон
     Весь тот край был погружен.
     Царь на лестницу идет;
     Нагулявшися, ведет
     Он царицу в их покой;
     Сзади свита вся толпой;
     Стражи ружьями стучат;
     Мухи стаями летят;
     Приворотный лает пес;
     На конюшне свой овес
     Доедает добрый конь;
     Повар дует на огонь,
     И, треща, огонь горит,
     И струею дым бежит;
     Всё бывалое - один
     Небывалый царский сын.
     Он с царевной наконец
     Сходит сверху; мать, отец
     Принялись их обнимать.
     Что ж осталось досказать?
     Свадьба, пир, и я там был
     И вино на свадьбе пил;
     По усам вино бежало,
     В рот же капли не попало.
     
     
     --------------------------------------------------------------------
     "Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 22.05.2002 12:20