ПАРАЛОКАСИДДХИ
     
     (Пер. с тибетского на английский Ю.Н. Рериха,
     пер. с английского на русский Н.Н. Шабанова)
     
     Представляем перевод с тибетского небольшого трактата ачарьи Дхармоттары, озаглавленный Паралокасиддхи ('JIG-RТЕN РНА-RОL GRUВ-РА). Он входит в состав Танджура, изданного в Дэргэ (том ZНЕ, лл. 246b - 249b). В каталоге, выпущенном в 1934 г. Тоhoku Imperial University (Sеndаi), трактат зарегистрирован под N4251. В этой работе автор пытается доказать непрерывность потока сознания и подойти таким образом к утверждению существования Потустороннего мира, - чрезвычайно важной проблеме, вы^зывавшей горячие споры среди буддийских философских школ. Санскритоязычный оригинал Паралокасиддхи был переведен на ти^бетский язык кашмирским пандитой Бхавьяраджей и известным тибетским переводчиком или лоцзавой (LО-ТSА-ВА) РА-ТSНАВ NYI-МА GRAGS (род. в 1055 г.).
     Хвала Маньчжугхошакумаре!
     
     Кое-кто считает, что Потусторонний мир (паралока/'JIG-RТЕN РНА-ROL), предшествущий рождению и следующий за смертью, представляет собой некое состояние, характеризуемое прекраще^нием континуума (сантана/ RGYUN) сознания (виджнь^яна/RNАМ-SНЕS). Однако это утверждение сформулировано неверно, поскольку предполагается, что мы не в состоянии представить себе такой вид сознания, который бы существенно отличался от основных элементов (махабхута/'ВYОNG-ВА-СНЕN-PO) физического тела (кая/LUS) и мог бы постигать природу, идентичной им, т. е. основным элементам, будучи лишен этой природы. Если мысль (ВSАМ-РА) не отлична от физических тел, которым явно свойс^твенны начало и конец, как в таком случае мыслительный континуум, последний миг которого не поддается наблюдению, может иметь природу беспрерывного течения? Даже если бы сознание от^личалось от физического тела, то можно было бы возразить, что, возникнув вначале от четырех основных элементов (физического тела), сознание впоследствии обусловлено предшествующими моментами своего континуума и длится только ограниченное время, равное продолжительности физической жизни. Можно, конечно, возразить, что и начало (мукха/SGO), от которого произошел континуум сознания, всегда было сознанием. Подобным образом можно утверждать, что и сознание ребенка возникло от сознания его матери. Тем не менее во всех этих случаях существование Потустороннего мира остается недоказанным.
     На все изложенное выше я отвечу следующим.
     Итак, первое утверждение о том, что "сознание не отлично от физического тела, представляющего собой сочетание четырех основных элементов", сформулированное вами с целью отрицания существования Потустороннего мира, - несостоятельно, поскольку пять видов ощущений (индрия-виджньяна/DВАNG-РО'I RNАМ-SНЕS-РА)", наличие которых не отвергается вами, не могут явиться следствием таких чувств, как удовольствие (сук^ха/ВDЕ-ВА) или страдание (дучкха/ВSDUG-ВSNYАL), и они не способны воспринимать различные внешние объекты (бахья/РНYI-ROL), их форму (рупа/GZUGS) и т. д. как приятные или неприятные. Почему? Потому что сама природа перцептивного суждения (адхьява^сая/ZНЕN-РА), лежащая в основе (RТЕN) всякого опыта (NYАМS-SU МYОNG-ВА) и осмысляющая внешние объекты, может быть установле^на с помощью памяти. Исходя из этого, можно установить (NGES-РА), что ощущения удовольствия и неприязни, вызванные при восприятии материальных форм и т. д., от них отличаются. Ведь формы, которые мы прочувствовали как приятные или неприятные. не являются таковыми. Таким образом, чувство удовольствия и т. д., отличное от воспринимаемых объектов, может быть определено как субъективный элемент, вызванный памятью (SНЕS-РА), неотступно преследующий наш опыт. Следовательно, этот опыт непременно должен быть субъективным. Поэтому, подобно тому как сознание отличается от того, что ему представляет^ся (является - appear), напр., форма и т. п., - отлично также и субъективное ощущение от физического тела. То же самое происходит и с ощущениями (SНЕS-РА), поступающими от органов чувств (индрия/DВАNG-РО). Так, рассматривая собственные ладони (LАG-МТНIL), человек ясно представляет себе, что они не восп^ринимаются как приятные или неприятные от природы. Ладонь ощу^щается чем-то отличным от этих чувств удовольствия или страда^ния*.
     
     -------------------------- * Автор приводит этот отрывок, чтобы доказать, что субъективное и объективное различны. Ясно представляя себе трудности доказательства отдельной природы субъекта и объекта, когда объект принадлежит другому индивиду или является каким-либо внешним объектом, он приводит пример индивида, рассматривающе^го собственную руку, так как в этом случае индивид может легко постичь их отдельную природу, потому что в нем представлен и субъект, и объект. Поэтому то же самое, что возможно, предс^тавлялось его глазам как приятное, могло в действительности причинять боль.
     
     
     Итак, когда человек видит свою руку, он может по собственному опыту удостовериться в том, что зрительное ощущение, которое определило ладонь как приятную или неприятную, было чем-то иным по отношению к рассматриваемому объекту, т. е. к его ру^ке. Таким образом, неверное утверждение, что физическое тело является разумом (буддхи/ВLО) или что сознание (SЕМS-РА-САN) представляет собой некую функцию четырех основных элементов, может быть отвергнуто с помощью прямого чувственного восприятия (пратьякша/МNGON-SUМ) как и утверждение, что результатом опьянения послужило свойство вина. Кое-кто говорит о том, что, как и в случае с дымом, первое появление которого, должно быть, возникло от огня, а в последующие моменты он исходил из себя подобного (т. е. дыма) таким же образом и ощущение (SНЕS-РА) поначалу произошло от четырех основных элементов, а в последующие моменты (серии [проявлений]) продолжало воспро^изводиться лишь из себе подобного. Но такое утверждение также не может быть принято основательным, поскольку в данном случае следовало бы признать существование двух родов (RNАМ-РА) следствий (пхала/'ВRАS-ВU). Следствия первого рода возникли, должно быть, сначала от первопричины, которая обусловила этот континуум (сантана-хету/RGYUN-GYI-RGYU здесь такую причину, которая обусловила континуум, т. е. то, из чего возникает пос^ледовательность себеподобного воспроизведения. Первоначальная причина континуума должна принадлежать какой-то иной природе, отличной от той, которая ею обусловлена. Это место можно пере^вести еще и так: "некоторые следствия поначалу обрели свое существование от отличного от них элемента"). В течение некото^рого времени их существование может зависеть от последующих моментов в континууме себеподобного рода, как, например, дым и т. п. По ряду причин следствие длится только в течение како^го-то момента, а затем оно само обусловливает последующие моменты этой серии. Таким образом, отдельно взятая причина может произвести определенное следствие, которое длится лишь краткое время и которому не предшествует даже кратчайший миг подобного ему проявления. Следствия второго рода производятся в каждый [последующий] момент, зависимый от совокупности (самаг^ги/ТSНОGS) предшествующих обусловливающих моментов того же рода. Например, горящая лампа ('GROG-МЕ 'ВАR-ВА), зрительные ощущения и т. п. В этом случае первый момент (горящей лампы) зависит от огня и фитиля, а зрительное ощущение - от глаза, света (SNANG-NА) и умственной деятельности (YID-LА ВYЕD-РА).
     Тот же процесс имеет место и в течение последующих моментов их проявления. Если бы одна из ближайших причин подверг^лась изменению или была бы ликвидирована, то изменились бы либо ликвидировались и следствия этих причин. Следовательно, лампа, зрительное ощущение и т. д., вызванные продолжительностью воздействия некой совокупности причин, каждый отдельный момент зависят от наличия, отсутствия или изменения их первоначальных причин и не воспроизводятся от их собственного (предшествующего) континуума. Таким образом, сущность следствия, наделенного продолжительностью, поначалу была вызвана какой-то другой сущностью, но в течение последующих моментов [эти следствия] происходят от элементов их собственного рода, но отличных от первоначальной причины. В случае мгновенного возникновения следствия причина, которая обусловила первый момент (серии моментов или континуума), порождает также и последующие моменты. Следовательно, если бы сознание поначалу возникло от другого элемента, а затем (т. е. в последующие моменты) от его собственного континуума, тогда можно было бы пред^положить, что поначалу оно произошло от четырех основных элементов физического тела, а после (в последующие моменты континуума) от сознания. Как в таком случае можно считать, что эти следствия (лампа, зрительное ощущение и т. д.) являются крат^чайшими мгновениями? Поскольку пять видов ощущений вначале возникли от совокупности причин (например, глаз и т. д.) и контакт (NYЕ-ВАR RЕG-КА) с совокупностями, обусловившими каждый момент сознания, "длится" лишь одно мгновение,- пять видов ощущений не способны предопределять свой континуум. Более того, мы можем утверждать, что и конструктивная мысль (викаль^па/RNАМ-РАR RТОG-РА) также не имеет длительности, но возникает на мгновение. Почему? Подобно тому, как семя (виджа/SА-ВОN), росток (анькуша/МYU-GU) и плод, принадлежащие одному континуу^му, зависят от своего континуума, несмотря на различие между ними,- точно так же и конструктивная мысль, предполагающая го^лубое пятно (SNGОN-РО SNANG-РА), будучи зависимой от понятия голубого, сладкого (MNGAR-ВА), формы (рупа/GZUGS) и т. д., зависит от своей собственной причины, потому что она обладает каким-то отличным от других континуумом. Рассматривая причину появления конструктивной мысли, нам не удается обнаружить даже малейшей причины конструктивной мысли, которая следовала за восприятием голубого пятна, как мы находили ее в случае с дымом, континуум которого был обусловлен огнем. Различение природы следствий часто зависит от первоначальных причин контину^умов, как например, в случае с [глиняным] кувшином (ВUМ-РА), материал которого проистекает от глины, форма - от гончара, а его другие качества - от иных элементов. Этому примеру подобен и случай с континуумом конструктивной мысли, особенности которого зависят от различной природы первоначальных причин, обус^ловивших этот континуум. Мы не можем утверждать, что конструктивная мысль, следующая за восприятием голубого пятна, прои^зошла только от сознания, так как в противном случае мы были бы вынуждены заключить, что все составляющие сознания возника^ют одновременно, потому как, будучи обусловленными лишь сознанием, они не отличались бы друг от друга. Если бы кто-то зая^вил, что последующее восприятие голубого пятна произошло от предшествующего момента восприятия голубого пятна, то в таком случае нельзя было бы считать, что сознание, которое характеризовалось этим восприятием голубого пятна и т. д., оказалось материальной причиной (RGYU DNGOS-РО) последующего момента восприятия голубого пятна. Приняв же его за материальную причину последующего момента восприятия голубого пятна, мы бы подвергли сомнению существование связи между восприятием голубого пятна и последующими моментами восприятия. Например, состояние ума, которое характеризовалось восприятием голубого [цвета] и которое произошло от определенного восприятия (например, голубого пятна), в другом случае усматривалось получив^шим свое происхождение от сознания, связанного с другим момен^том восприятия. Однако при рассмотрении первоначальных причин какого-либо континуума мы не можем усомниться в существовании связи между причиной и следствием, так как разного рода следствия, обусловленные различными причинами, находятся в основе эмпирического опыта (вьявахара/ТНА-SNYAD). Поэтому разного рода следствия, которые отличаются, несмотря на отсутствие обус^ловивших их разных причин либо неразнящиеся, несмотря на при^сутствие разных причин, окажутся вне причинной связи. Те следствия, которые не наделены разной природой, обусловленные отдельными однородными причинами, не связаны со "своими" причинами. Таким образом, мы пришли к абсурдному выводу, что вне себя вещи не имеют причин (RGYU-МЕD-РА-САN). Если это так, то мы вынуждены признать, что все вещи либо постоянно существуют, либо не существуют. Но к такому заключению уже приходили бла^годаря чувственным восприятиям (пратьякша/МNGОN-SUМ), а, следовательно, и к тому, что однородность и разнородность следствий обусловливались однородностью и разнородностью причин. Если это так, то ощущения разных восприятий, должно быть, име^ли разные причины, но установленная таким образом причина (NGES-РА'I RGYU) восприятия голубого пятна не была нами отме^чена. Следовательно, предшествующий момент восприятия голубого пятна не может считаться причиной последующих моментов восприятия голубого пятна. Если бы мы решили, что сознание произошло от оформившегося ранее впечатления (васана/ВАG-СНАGS), чтобы стать впоследствии причиной восприятия голубого пятна, то в этом случае причина такого следствия, должно быть, была бы мгновенной, потому что сущность той силы, которая имелась в то время (пока следствие еще не проявилось), представляет собой ранее оформившееся впечатление. Относительно этой силы мы ус^тановили, что она является непосредственной причиной, пред^шествующей восприятию голубого пятна в начальный момент (МТSНUNGS-РА DЕ-МА-ТНАG-РА'I RKYEN - сознание, непосредственно предшествующее последующему моменту сознания), и мы, таким образом, сможем понять, что предшествующие моменты восприятия голубого пятна являются причиной последующих моментов конструктивной мысли, которая была связана с восприятием голубого [цвета]. Например, в начальный момент восприятие голубого возникает от прошлого впечатления (васана), предшествующего следствию, и природа которого представляет собой силу, порож^денную опытом восприятия голубого [цвета].
     Тем же способом последующие моменты потока конструктивной мысли, которые идентичны в методе своего восприятия ["схваты^вания" - grasping] рассматриваемого объекта, произошли от не^посредственного впечатления. Следовательно, поток конструктивной мысли, который в каждый момент обусловлен ранее оформив^шимся впечатлением, возникает мгновенно и сохраняет свое течение по примеру лампы, зрительного ощущения и т. д. Никому не удалось бы доказать, что мыслительный поток, обусловленный силой прежнего опыта, мог бы возникать в последующие моменты, не пробуждая при этом былых впечатлений (васана) прежнего опыта; и что сознание, появление которого было возможно только благо^даря пробуждению силы прежнего опыта, обусловилось этой силой (NUS-РА). Следовательно, можно считать, что конструктивные мысли, зависящие от причин, порожденных силой, вызванной мгно^венным восприятием, длятся в течение лишь нескольких мгнове^ний; а те [конструктивные мысли], которые были независимы от своего континуума, представляют собой мгновенные следствия, как в случае с лампой. Конструктивные мысли также независимы от своих первоначальных причин (сантана-хету/RGYUN-GYI RGYU). Следствия, возникшие от определенных причин, не могут быть по^рождены иными причинами, кроме тех же самых. Например, росток са-лу (сала/SА-LU, Vаtiса rоbustа), порожденный семенем са-лу, не может быть произведен от другого вида семени. Подобным образом и сознание, обусловленное предшествующими моментами сознания и характеризующееся оформлением прежних впечатлений (васана), не может происходить от других четырех основных элементов. В общем можно утверждать, что следствия, возникшие от определенных причин, были подвержены закону причинности (RGYU-DANG LDAN-РА), а те [следствия], которые были обусловле^ны другими причинами, отличными от рассмотренных, не подвержены закону причинности. Итак, не будучи причастными к действию закона причинности, они не могут происходить от определенных причин. Следовательно, то что не присутствовало в противопо^ложном случае, должно быть, обрело причину своего присутствия.
     Вышеизложенное рассуждение равнозначно допущению несовмес^тимого сопутствия. Утверждение того, что [одному] сознанию предшествует [иное] сознание, как в случае с "сознанием ребенка, возникшим от сознания матери", также не имеет оснований. Это происходит потому, что проявление мудрости (SНЕS-RАВ) обусловлено либо наличием, либо отсутствием предшествующих (моментов) сознания. Таким образом, мы не можем утверждать существование какой-либо иной причины, кроме сознания (SЕМS-РА). Как это наглядно видно на примере двух братьев, рожденных од^ной матерью одинаково здоровыми, но один из них был умнее другого. В противном случае оба они были бы (в равной степени) наделены умственными способностями (абхьяса) своей матери. Следовательно, сознание матери не было причиной, сделавшей их разными, и мы поэтому можем утверждать, что у этих двух инди^видуумов имеются разные уровни (абхьяса) сознания, т. е. братья были наделены разными способностями для дальнейшего развития своего интеллекта, а, следовательно, и причины их ин^теллектуального уровня, должно быть, были разными. Утверждение же того, что одному сознанию предшествует иное сознание, не имеет оснований также и потому, что сознание живых существ (SPOG-СНАGS), принадлежащих к классу существ, имеющих свое происхождение от влаги и тепла, не обусловлено материнским сознанием. Следовательно, они обладают своим собственным континуумом сознания.
     
     Конец "Паралокасиддхи" ('JIG-RТЕN РНА-ROL GRUB-РА), составлен^ного ачарьей Дхармоттарой и переведенного великим кашмирским пандитой Бхавьяраджей (SКАL-LDAN RGYAL-РО) и тибетским переводчиком РА-ТSНАВ NYI-МА GRAGS в вихаре (обители) Ратнарашми в великом городе Анупаме (DPЕ-МЕD) в правление кашмирского царя Шри Харшадевы (1089 - 1101 гг.).