Агата Кристи
     
     Партнеры по преступлению
     (partners in crime, 1929)
     
     01. фея в комнате (a fairy in the flat, 1929)
     02. котелок чая (a pot of tea, 1929)
     03. дело о розовой жемчужине (the affair of the pink pearl, 1929)
     04. визит мрачного незнакомца (the adventure of the sinister stranger, 1929)
     05. избавиться от короля (finessing the king, 1929)
     06. джентльмен, одетый в газету (the gentleman dressed in newspaper, 1929)
     07. дело об исчезнувшей леди (the case of the missing lady, 1929)
     08. слепой и смерть (blindman's buff, 1929)
     09. человек в тумане (the man in the mist, 1929)
     10. шуршатель (the crackler, 1929)
     11. тайна саннингдейла (the sunningdale mystery, 1929)
     12. смерть, живущая в доме (the house of lurking death, 1929)
     13. железное алиби (the unbreakable alibi, 1929)
     14. дочь священника (the clergyman's daughter, 1929)
     15. дом под черепичной крышей (the red house, 1929)
     16. ботинки посла (the ambassador's boots, 1929)
     17. человек, который был номером 16 (the man who was no. 16, 1929)
     
     ФЕЯ В КОМНАТЕ
     
     Миссис Томас Бирсфорд привстала с дивана и уныло выглянула в окно. Открывшаяся глазу перспектива ограничилась невзрачным серым домом через дорогу. Миссис Бирсфорд вздохнула, потом зевнула.
     - Хоть бы случилось что...
     Ее муж неодобрительно поднял глаза.
     - Полегче, Таппенс. Эта твоя тяга к острым ощущениям до добра не доведет.
     Таппенс вздохнула и мечтательно прикрыла глаза.
     - И вот Томми с Таппенс поженились, - продекламировала она, - и с той поры жили счастливо. И через шесть лет они живут все так же счастливо. Просто невероятно, до чего все в жизни не похоже на то, что, по-твоему, должно быть.
     - Очень глубокое замечание, Таппенс. Глубокое, но не оригинальное. Выдающиеся поэты и совсем уж выдающиеся богословы уже успели это сказать, и, уж извини, сказать лучше.
     - Шесть лет назад, - продолжила Таппенс, - я готова была поклясться, что, будь у меня достаточно денег, чтобы одеваться, и такой муж, как ты, жизнь превратится в нескончаемо-чудесную песню, как уверял один из поэтов, о которых тебе, похоже, так много известно.
     - И что же тебе приелось? - холодно осведомился Томми. - Я или деньги?
     - "Приелось" не совсем то слово, - мягко пояснила Таппенс. - Просто я к этому привыкла, вот и все. Ну, вот так же никогда не задумываешься, насколько это здорово - дышать, пока не схватишь насморк.
     - Думаешь, мне стоит меньше уделять тебе внимания? - поинтересовался Томми. - Ну, пригласить в реnторан другую женщину... Что-нибудь в таком духе.
     - Бесполезно, - покачала головой Таппенс. - Ты только встретишь меня там с другим мужчиной. Причем я-то буду абсолютно уверена, что тебе плевать на эту девицу, а вот ты до конца дней своих будешь сомневаться, а не значил ли для меня тот мужчина чего-то большего. Женщины настолько тоньше.
     - Зато мужчины скромнее, - пробормотал Томми. - Но что это с тобой, Таппенс? Что не дает тебе покоя?
     - Не знаю. Просто хочется, чтобы что-то случилось. Что-нибудь захватывающее. Неужели тебя самого не тянет вновь поохотиться на немецких шпионов? Ты только вспомни те безумные рисковые деньки, что мы пережили. Конечно, ты и сейчас вроде как на секретной службе, но это же одни бумажки.
     - Похоже, ты просто мечтаешь, чтобы меня, нарядив большевиком-самогонщиком, заслали в кромешную Россию или еще что похуже.
     - Нет, это не совсем то, - задумчиво отозвалась Таппенс. - Меня бы с тобой не пустили, а жажда деятельности обуревает именно меня. Жажда деятельности! Вот что мучает меня целыми днями.
     - Займись хозяйством, - предложил Томми, широким взмахом руки обводя фронт работ.
     - Я занимаюсь, - оскорбилась Таппенс. - Каждый день. По двадцать минут после завтрака. Или у тебя какие-то претензии?
     - Как хозяйка ты такое совершенство, что даже противно.
     - Спасибо на добром слове! - фыркнула Таппенс.
     - У тебя, конечно, есть твоя работа, - продолжила она, - но, послушай, разве в глубине души у тебя никогда не возникает желание встряхнуться? Ну, неужели никогда не хочется, чтобы что-то случилось?
     - Нет, - отрезал Томми, - не возникает. То есть мало ли чего нам хочется, но вот чтобы что-то случилось... Это может оказаться не так уж приятно.
     - Какие же вы мужчины благоразумные, - вздохнула Таппенс. - У вас что, вообще отсутствует эта первобытная потребность в романтике и приключениях?
     - Где это ты такого начиталась, Таппенс? - удивился Томми.
     - Только представь, как было бы здорово, - настаивала его жена, - если бы сейчас раздался неистовый стук в дверь, мы бы открыли, и к нам, шатаясь, ввалился бы мертвец.
     - Если это будет мертвец, вряд ли у него получится еще и шататься, - критически заметил Томми.
     - Ну, ты понимаешь, о чем я, - отмахнулась Таппенс. - Они всегда вваливаются, шатаясь, и падают замертво у твоих ног, успев, конечно, выдохнуть несколько загадочных слов. "Пятнистый леопард" или что-нибудь в таком духе.
     - Рекомендую перечитать Шопенгауэра {Шопенгауэр Артур (1788 - 1860) - немецкий философ, представитель волюнтаризма, направления, рассматривающего волю в качестве высшего принципа бытия.} или Канта {Кант Эммануил (1724 - 1804) - немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии.}, - сострадательно посоветовал Томми.
     - Это больше подойдет тебе, - возразила Таппенс. - Ты становишься жирным и самодовольным.
     - Вовсе нет! - вскинулся Томми. - И, если на то пошло, гимнастику для похудения делаешь как раз ты.
     - Ее все делают, - заметила Таппенс. - Про "жиреешь" я образно выразилась. Ты становишься преуспевающим, откормленным и самодовольным.
     - Не понимаю, что на тебя нашло.
     - Дух приключений, - буркнула Таппенс. - Все лучше, чем мечты о любви. Хотя они меня посещают тоже. Изредка. Воображаю, как встречу мужчину - действительно красивого мужчину...
     - Но ты же встретила меня, - удивился Томми. - Тебе что, мало?
     - Загорелого, стройного красавца, ужасно сильного. Из тех, что могут оседлать кого угодно и ловко накидывают лассо на диких мустангов...
     - Добавь еще ковбойскую шляпу и кожаные штаны, - ядовито вставил Томми.
     - Да, и прямо из прерий, - продолжила Таппенс. - И чтобы он безумно в меня влюбился. Я бы, конечно, его отвергла, осталась верной своим супружеским клятвам, но сердце мое было бы разбито навеки.
     - Ну, - злобно заявил Томми, - а я частенько мечтаю встретить настоящую красавицу. С такими золотистыми волосами, и которая бы без памяти в меня влюбилась. Только вот сомневаюсь, чтобы я ее отверг... Честно говоря, я совершенно уверен, что не поступил бы так с бедняжкой.
     - Что лишний раз подтверждает порочность твоей натуры.
     - Да что с тобой, в самом деле? - не выдержал Томми. - Ты никогда так раньше не говорила.
     - Нет, но у меня внутри давно уже все клокочет и, чтобы успокоиться, приходится то и дело покупать какую-нибудь одежду. Почему-то это всегда оказываются шляпки.
     - У тебя их уже под сорок, - заметил Томми, - и все на один фасон.
     - Со шляпками всегда так, - пояснила Таппенс. - На самом деле они разные. Все дело в нюансах. Кстати, сегодня утром я видела совершенно очаровательную в салоне Виолетты.
     - Если тебе нечем больше заняться, как скупать шляпки, которые ты потом и не надеваешь...
     - Вот, - прервала его Таппенс, - вот именно. Если бы мне было чем заняться! Подозреваю, это должно быть что-то стоящее. Ох, Томми, я правда хочу, чтобы случилось что-нибудь захватывающее! Я знаю - правда-правда - нам это пойдет на пользу. Вот бы встретить добрую фею...
     Томми хмыкнул.
     - Забавно, что ты это сказала.
     Он встал, пересек комнату и, открыв ящик письменного стола, достал оттуда маленький фотоснимок и протянул его жене.
     - О! - обрадовалась она. - Так ты проявил их! Это мы здесь снимали? А этот кто делал: ты или я?
     - Я, конечно. Твой не вышел. Выдержка была не та, что нужно. Как, впрочем, всегда.
     - Как, наверное, приятно, - ухмыльнулась Таппенс, - воображать, что хоть что-то ты можешь сделать лучше меня.
     - Совершенно нелепое замечание, - возразил Томми, - но забудем пока об этом. Я хотел показать тебе вот это.
     Он ткнул пальцем в маленькое белое пятнышко на фотографии.
     - Царапина на пленке, - заявила Таппенс.
     - Вовсе нет, - возразил Томми. - Это, чтоб ты знала, фея!
     - Томми, ты с ума сошел!
     - Посмотри сама.
     Он протянул ей лупу, и Таппенс внимательно посмотрела на снимок. При ближайшем рассмотрении и небольшой долей фантазии вполне можно было допустить, что царапина на пленке представляет собой маленькое крылатое существо, усевшееся на решетку камина.
     - У нее крылышки! - взвизгнула Таппенс. - Вот здорово: настоящая живая фея в нашей комнате! Давай напишем о ней Конан Дойлу? Ох, Томми! Ты думаешь, она выполнит наши желания?
     - Скоро узнаешь, - ответил тот. - По-моему, ты достаточно сильно желала, чтобы что-то произошло.
     В этот момент дверь открылась, и долговязый парнишка лет пятнадцати, не вполне еще, кажется, для себя решивший, дворецкий он уже или пока только учится, в исключительно торжественной манере осведомился:
     - Сэр, мадам... Дома ли вы? Звонок у парадного только что отзвенел.
     - Лучше бы Альберт перестал ходить в кино, - вздохнула Таппенс, после того как, получив подтверждение, паренек удалился. - Теперь он копирует дворецкого с Лонг-Айленда. Спасибо хоть, отучила его требовать у гостей карточки и тащить их мне на подносе.
     Дверь открылась снова, и Альберт, с почтением, достойным представления королевской особы, провозгласил:
     - Мистер Картер!
     - Шеф, - констатировал крайне удивленный Томми. Таппенс, радостно вскрикнув, вскочила с дивана и бросилась навстречу высокому седовласому мужчине с проницательным взором и усталой улыбкой.
     - Мистер Картер, ну до чего же я рада вас видеть!
     - Это хорошо, миссис Бисфорд. Очень хорошо. А теперь ответьте мне на один вопрос. Как вообще жизнь?
     - Сносно, но скучно, - ответила Таппенс, подмигивая.
     - Все лучше и лучше, - заметил мистер Картер. - Очевидно, я нахожу вас в нужном расположении духа.
     - Звучит воодушевляюще, - отозвалась Таппенс. Альберт, старательно копируя дворецкого с Лонг-Айленда, внес чай. Когда процедура была успешно завершена и он удалился, Таппенс не выдержала:
     - У вас ведь что-то на уме, правда, мистер Картер? Вы намерены отправить нас с заданием в дремучую Россию?
     - Не совсем, - ответил мистер Картер.
     - Но с чем-то же вы пришли...
     - Да, есть кое-что. Думаю, вы не из тех, кто боится риска, а, миссис Бирсфорд?
     В глазах Таппенс зажглись радостные огоньки.
     - У Отдела есть кое-какая работа, и я подумал - всего только подумал, - что она может устроить вас обоих.
     - Продолжайте, - потребовала Таппенс.
     - Я смотрю, вы выписываете "Дейли лидер", - обронил мистер Картер, взяв со стола журнал.
     Найдя раздел объявлений, он отчеркнул ногтем нужное место и подтолкнул журнал к Томми.
     - Прочтите, - предложил он. Томми прочел.
     
     "Международное детективное агентство" под руководством Теодора Бланта. Частные расследования. Большой штат надежных и опытных сыскных агентов. Предельная осторожность. Консультации бесплатно. Хайлхем-стрит, 18".
     
     Он вопросительно посмотрел на мистера Картера. Тот кивнул.
     - Это детективное агентство уже концы отдавало, - вполголоса начал он, - и один мой знакомый приобрел его практически за бесценок. Теперь думаем поставить его на ноги - месяцев на шесть, скажем, для начала. И на это время агентству, разумеется, потребуется руководитель.
     - А что сталось с бывшим? - поинтересовался Томми.
     - Боюсь, мистер Блант оказался слишком неосторожен. Дошло до того, что пришлось вмешаться Скотленд-Ярду. Так что в настоящее время он находится на содержании ее королевского величества и не желает сообщить нам и половины того, что мы хотели бы от него услышать.
     - Понимаю, сэр, - сказал Томми. - По крайней мере, мне так кажется.
     - Полагаю, вам надо взять шестимесячный отпуск. По состоянию здоровья. И, разумеется, если вам вздумается под видом Теодора Бланта возглавить его агентство, я здесь совершенно ни при чем.
     Томми внимательно вгляделся в лицо шефа.
     - Какие-нибудь инструкции, сэр?
     - У мистера Бланта были кое-какие дела за границей, как мне кажется. Так что просто отбирайте голубые конверты с русскими почтовыми марками. Отправитель - некий торговец ветчиной, разыскивающий жену, сбежавшую сюда несколько лет назад. Если отклеить марку, под ней будет от руки написана цифра шестнадцать. Делайте с таких писем копии, а оригиналы отправляйте мне. Ну, и если кто-то появится в агентстве и каким-либо образом упомянет число шестнадцать, немедленно информируйте меня.
     - Понятно, сэр, - ответил Томми. - Что-нибудь еще? Мистер Картер подобрал со стола перчатки и собрался уходить.
     - Можете управлять агентством как пожелаете. Я думаю, - он слегка подмигнул, - что миссис Бирсфорд не откажется попробовать себя в роли детектива.
     
     КОТЕЛОК ЧАЯ
     
     Несколькими днями позже мистер и миссис Бирсфорд вступили во владение "Международным детективным агентством", раскинувшимся на втором этаже несколько обветшавшего здания в Блумсбери {Блумсбери - район в центральной части Лондона}. Оказавшись в небольшой приемной офиса, Альберт расстался с образом дворецкого с Лонг-Айленда, и с успехом воплотился в роль курьера, каковая в его понимании заключалась в бумажном кульке с леденцами, чернильных пятнах на руках и взъерошенной шевелюре.
     Из приемной во внутренние помещения вели две двери. На одной из них было начертано "Служащие", на другой - "Посторонним вход воспрещен". За последней находилась маленькая уютная комнатка, содержащая необъятный письменный стол весьма делового вида, множество изящно подписанных картотечных шкафов - пустых, разумеется, - и несколько массивных стульев с кожаными сиденьями. За столом, делая вид, будто всю жизнь только тем и занимался, что возглавлял детективное агентство, величественно восседал лже-Блант. Под рукой у него, разумеется, стоял телефон. Семейство тщательно отрепетировало несколько вариантов телефонных звонков и заранее проинструктировало Альберта.
     В примыкающей комнате размещались Таппенс, пишущая машинка, немного мебели - классом пониже, чем в кабинете великого шефа, - а также газовая плитка для приготовления чая.
     В общем, кроме клиентов, в агентстве было абсолютно все.
     Таппенс, в первых порывах восторга от воцарения, выразила свои смелые надежды:
     - Это будет чудесно! Мы станем выслеживать убийц и отыскивать фамильные драгоценности, а еще находить исчезнувших людей и ловить растратчиков.
     Услыхав такое, Томми счел своим долгом несколько охладить ее пыл.
     - Поостынь, Таппенс, - посоветовал он, - и выбрось из головы все это дешевое чтиво, которым ты в последнее время увлекалась. Наша клиентура - если у нас вообще такая появится - будет состоять исключительно из мужей, желающих, чтобы следили за их женами, и жен, требующих, чтобы следили за этими мужьями. Единственный хлеб частного сыскного агентства - это поиск оснований для развода.
     - Фи! - наморщила свой привередливый носик Таппенс. - А мы просто не будем брать дела о разводах, и все. Мы должны поднять престиж нашей новой профессии!
     - Н-да уж, - с сомнением протянул Томми. Через неделю работы они уныло сравнивали записи.
     - У меня - три дуры, мужья которых исчезали на выходные, - вздохнул Томми. - Кто-нибудь приходил, пока я обедал?
     - Пожилой толстяк со взбалмошной супругой, - мрачно сообщила Таппенс. - Газеты без конца твердят, что демон развода поднимает голову, но я как-то не задумывалась об этом вплоть до последней недели. Меня уже тошнит повторять им, что мы этим не занимаемся.
     - Ну, теперь это значится в объявлении, - напомнил ей муж. - Может, подействует.
     - Скорее, распалит их еще больше, - меланхолично предсказала Таппенс. - В любом случае, я не сдамся. Если потребуется, совершу преступление сама, а ты его раскроешь.
     - И что это даст? Подумай, каково мне будет говорить тебе последнее прости на Бау-стрит.., или это на Вайн-стрит?
     - Вспомним свою холостяцкую жизнь, - съязвила Таппенс.
     - На Олд Бейли {Олд Бейли - центральный уголовный суд в Лондоне, названный по названию улицы, на которой он находится.}, я хотел сказать, - поправился Томми.
     - Нет, с этим надо что-то делать! Нас прямо-таки распирает от талантов, а шанса их проявить нет как нет.
     - Всегда завидовал твоему оптимизму, Таппенс. Похоже, у тебя вообще нет сомнений относительно наличия нуждающихся в проявлении твоих талантов.
     - Конечно! - ответила Таппенс, изумленно распахивая глаза.
     - А между тем у тебя нет ни малейших профессиональных навыков.
     - Ну как же, я ведь прочла все детективы, изданные за последние десять лет.
     - Я тоже, - признался Томми, - только, сдается мне, не очень-то это поможет.
     - Ты всегда был пессимистом, Томми. Вера в себя - великая вещь.
     - Ну, у тебя-то с этим порядок, - отозвался муж.
     - Конечно, в детективах все немного проще, - задумчиво проговорила Таппенс, - там все идет с конца. Ну, то есть, когда знаешь отгадку, можно найти и ключи к ней. Я вот все думаю...
     Она замолчала и нахмурилась.
     - Ну? - подтолкнул ее Томми.
     - У меня появилась идея. То есть не совсем чтобы появилась, но уже на подходе. Она решительно встала.
     - Вот что: пойду-ка я пока куплю шляпку, о которой тебе говорила.
     - О Боже! - не выдержал Томми. - Еще одну?
     - Она очень миленькая, - с достоинством ответила Таппенс и вышла с выражением твердой решимости на лице. В последующие дни Томми неоднократно любопытствовал о посетившей Таппенс идее. Но в ответ она только мотала головой и говорила, что ей нужно время.
     А потом, в одно прекрасное утро, появился первый клиент, и все прочее было забыто.
     В дверь приемной постучали, и Альберт, только что запихнувший в рот лимонный леденец, выдавил невнятное "Войдите". А потом проглотил леденец целиком - от удивления и восторга, потому что в приемную вошло Самое Настоящее Дело.
     В дверях нерешительно мялся высокий молодой человек, одетый дорого и со вкусом.
     - Стопроцентный джентльмен, или я в них ничего не смыслю, - сказал себе Альберт, а в этих вопросах он кое-что смыслил.
     Молодому человеку можно было дать на вид года двадцать четыре, у него были замечательно напомаженные черные волосы, намечающиеся черные круги под глазами и ни намека на стоящий хоть какого-то упоминания подбородок.
     Альберт восторженно ткнул в кнопку звонка под столом, что немедленно вызвало первосортную машинописную очередь, долетевшую из-за двери с надписью "Служащие", - Таппенс заняла исходную позицию. Свидетельство неустанного производственного процесса повергло юношу в еще больший трепет.
     - Послушайте, - выдавил он. - Мне бы это... Как его? "Детективное агентство", непревзойденные сыщики Блан-та... Ну и прочее. Понимаете?
     - Вы, сэр, желаете поговорить лично с мистером Блан-том? - осведомился Альберт, всем своим видом выражая сомнение в осуществимости подобной затеи.
     - Э-э... Ну да. Было бы неплохо. Это можно организовать?
     - Полагаю, вам не назначено?
     - Боюсь, что нет.
     Тон посетителя становился все более и более виноватым.
     - Всегда разумно, сэр, заранее позвонить. Мистер Блант чудовищно занятой человек. В данный момент он ведет телефонные переговоры. Скотленд-Ярду опять нужна консультация.
     Клиент выказал должное восхищение. Альберт понизил голос и доверительно сообщил:
     - Крупная кража документов из правительственного учреждения. Скотленд-Ярд просит мистера Бланта взяться за дело.
     - О! Вот как! Похоже, большой человек, да?
     - Босс, сэр, - согласился Альберт. - Точно. Посетитель присел на жесткий стул, совершенно не подозревая, что сквозь хитроумно просверленные отверстия его самым тщательным образом исследуют две пары глаз, одна - Таппенс, подбегающая к глазку в затишьях между ожесточенными очередями машинки, другая - Томми, ждущего подходящего момента.
     На столе раздался оглушительный звонок.
     - Босс освободился, - пояснил Альберт. - Пойду узнаю, сможет ли он принять вас.
     Исчезнув за дверью с надписью "Посторонним вход воспрещен", он почти тотчас же появился снова.
     - Не угодно ли войти, сэр?
     Посетитель шагнул внутрь, и навстречу ему из-за стола поднялся рыжеволосый молодой мужчина с располагающим открытым лицом, несущим вдобавок печать недюжинной одаренности.
     - Садитесь, - предложил он. - Вам нужна помощь? Я - мистер Блант.
     - О! Послушайте, а ведь вы жутко молоды, да?
     - Время стариков прошло, - жизнерадостно взмахнул рукой Томми. - Кто допустил войну? Старики. Кто довел страну до безработицы? Снова они. Кто ответственен за все плохое, что уже случилось? И опять я скажу: именно старики.
     - Наверное, вы правы, - согласился клиент. - У меня есть один знакомый поэт - по крайней мере, он так представляется, - который рассуждает в том же духе.
     - Позвольте сказать вам, сэр: среди наших высококвалифицированных сотрудников вы не найдете ни одного человека хоть на день старше двадцати пяти лет, и это чистая правда.
     Поскольку штат высококвалифицированных сотрудников исчерпывался Альбертом и Таппенс, это была самая чистая правда.
     - А теперь - факты, - приступил к делу мистер Блант.
     - Я хочу, чтобы вы кое-кого нашли... Она исчезла, - выпалил молодой человек.
     - Понятно. Пожалуйста, поподробней.
     - Ну, это, знаете, довольно трудно. То есть это ужасно деликатное дело и все такое... Она может здорово разозлиться, если узнает. Я имею в виду.., ну, это чертовски трудно объяснить, но Он смолк и безнадежно уставился на Томми. Тот почувствовал раздражение. Он уже собирался пойти обедать, но, судя по всему, вытянуть что-то из этого клиента быстро и легко не удастся.
     - Она исчезла по собственной воле, или же вы подозреваете похищение? - деловито осведомился он.
     - Не знаю, - совсем потерялся молодой человек. - Ничего не знаю.
     Томми достал блокнот и ручку.
     - Прежде всего, - вздохнул он, - скажите мне ваше имя. Курьер приучен их не спрашивать. Таким образом беседы со мной остаются абсолютно конфиденциальными.
     - О, конечно! - согласился молодой человек. - Отличная мысль! Меня зовут - э-э.., меня зовут Смит.
     - О нет! - поморщился Томми. - Настоящее имя, если вас не затруднит.
     Посетитель с благоговейным ужасом уставился на провидца.
     - Э-э... Сент-Винсент, - сдался он. - Лоуренс Сент-Винсент.
     - Забавно, - заметил Томми, - как мало на свете людей, которых действительно зовут Смит. Лично я не знаю ни одного. И, тем не менее, девять человек из десяти, желающих скрыть свое имя, непременно назовутся Смитом. Как раз пишу монографию по этому вопросу.
     В этот момент на столе робко звякнул звонок. Это означало, что Таппенс предлагает взять инициативу в свои руки. Окончательно проголодавшийся Томми, чувствуя к тому же, что в нем зарождается глубокая неприязнь к мистеру Сент-Винсенту, с готовностью уступил бразды правления.
     - Прошу прощения, - сказал он и поднял телефонную трубку.
     По его лицу пронеслись, мгновенно сменяя друг друга, выражения удивления, гнева и легкого оживления.
     - Не стоит так со мной разговаривать, - рявкнул он в трубку. - Сам премьер-министр? Ну хорошо, в таком случае я конечно же буду.
     Он положил трубку и повернулся к клиенту.
     - Мой дорогой сэр, вынужден принести вам свои извинения. Совершенно неотложное дело. Будьте так добры, сообщите все обстоятельства моему доверенному секретарю. Она работник высочайшего класса.
     - Мисс Робинсон! - позвал он, подходя к двери смежного кабинета.
     Появилась Таппенс. Гладко зачесанные назад черные волосы, а также изящные воротничок и манжеты придавали ей необычайно опрятный и скромный вид. Томми проделал необходимые представления и откланялся.
     - Насколько я поняла, мистер Сент-Винсент, - начала Таппенс вкрадчивым мягким голосом, усаживаясь на место Томми и подбирая оставленные им блокнот и ручку, - исчезла небезразличная вам леди. Она молода?
     - О, конечно! - воскликнул Сент-Винсент. - Молодая и.., и.., ужасно красивая, и вообще... Лицо Таппенс омрачилось.
     - Боже мой, - пробормотала она. - Надеюсь, это не .
     - Вы же не думаете, что с ней что-то случилось? - взмолился Сент-Винсент с искренним волнением.
     - О! Мы должны надеяться на лучшее, - ответила Таппенс с наигранной бодростью, что произвело на мистера Сент-Винсента убийственное впечатление.
     - Но, погодите, мисс Робинсон... Послушайте, вы должны что-то сделать. Любые расходы... Ничего не пожалею. Отдам все, лишь бы с ней ничего не случилось. Я вижу, вы мне сочувствуете... Скажу вам по секрету: я боготворю землю, по которой ходит эта девушка. Она высший класс. Просто высший.
     - Что ж, скажите, пожалуйста, ее имя и все, что о ней знаете.
     - Ее зовут Жаннет - фамилии я не знаю. Она работает в магазине шляпок - ну в этом.., мадам Виолетты на Брук-стрит; строгая такая, да они все там такие... Сколько раз мне от нее доставалось. А вчера зашел туда - ждал, когда она выйдет. Все вышли - ее нет. Потом узнаю, что она вообще не пришла и даже записки не прислала - хозяйка просто вне себя была. Я раздобыл адрес, где она снимает комнату, и пошел туда. Оказалось, этой ночью она не приходила домой и никто не знает, где она. Я чуть с ума не сошел. Хотел уже идти в полицию. Только Жаннет пришла бы в страшную ярость, если на самом-то деле у нее все в порядке и она отсутствовала по собственной инициативе. А затем вспомнил, как она однажды показала мне ваше объявление в газете и сказала, что одна из покупательниц просто без ума от ваших успехов, вашей тактичности и прочего... Ну я и отправился прямиком сюда.
     - Понятно, - молвила Таппенс. - И какой же у нее адрес?
     Молодой человек протянул бумажку.
     - Пока все, я думаю, - размышляла Таппенс. - Кстати: правильно ли я поняла, что вы с этой молодой леди помолвлены?
     Лицо мистера Сент-Винсента стало кирпично-красным.
     - Ну.., нет. То есть не совсем. Я еще ничего ей не говорил. Но вам скажу: я собираюсь просить ее руки, как только увижу снова, - если еще увижу когда-нибудь.
     Таппенс отложила блокнот.
     - Желаете воспользоваться нашей особой двадцатичетырехчасовой помощью? - деловито поинтересовалась она.
     - А это что?
     - Это стоит вдвое дороже, но означает, что к делу будет привлечен весь свободный на данный момент персонал. В этом случае, мистер Сент-Винсент, если леди жива, я смогу указать вам ее местонахождение завтра в это же время.
     - Что? Поразительно!
     - Мы используем лучших специалистов, - заявила Таппенс, - но зато и гарантируем результат.
     - Ух ты! У вас, должно быть, первоклассные работники.
     - Именно! - отрезала Таппенс. - Кстати, вы не дали мне описания молодой леди.
     - Ну, у нее восхитительные волосы - совсем как золото, только более глубокий тон - вроде как солнце на закате. Точно: как последние лучи заходящего солнца. Надо же, никогда раньше не думал о закатах. Поэзия - тоже... Оказывается, это куда лучше, чем я мог представить.
     - Волосы рыжие, - бесстрастно подвела итог Таппенс, записывая приметы в блокнот. - Какого примерно роста?
     - Ну, довольно высокая - у нее еще потрясающие глаза.., темно-синие, кажется. И характер решительный - запросто управится с любым парнем.
     Таппенс добавила в блокнот пару слов, закрыла его и поднялась.
     - Если вы заглянете завтра к двум, думаю, у нас уже будут для вас новости, - сказала она. - Всего вам доброго, мистер Сент-Винсент.
     Вернувшийся с обеда Томми застал Таппенс за изучением справочника.
     - Я все выяснила, - сообщила она, не отрываясь от страницы. - Лоуренс Сент-Винсент - племянник и единственный наследник графа Шеритона. Если дело выгорит, нам обеспечена реклама в самых высших слоях. Томми просмотрел заметки в блокноте.
     - Так что же, по-твоему, случилось с девицей? - поинтересовался он.
     - Думаю, она подчинилась голосу разума, который подсказал ей, что любовь к этому обеспеченному молодому человеку обречена и единственное, что ей остается - бежать.
     Томми с сомнением взглянул на жену.
     - Я знаю, в книжках они вечно так делают, но вот в жизни почему-то ни разу такого не видел.
     - Нет? - переспросила Таппенс. - Ну, может, ты и прав. Но позволю себе заметить, мистер Лоуренс Сент-Винсент проглотит эту сентиментальную чушь как миленький. В настоящий момент его просто распирает от романтических иллюзий. Между прочим, я гарантировала ему результат в течение суток - наша особая двадцатичетырехчасовая помощь.
     - Таппенс, сумасшедшая! Ну зачем ты это сделала?
     - Неожиданно пришло в голову, и звучит уж очень хорошо: "Особая двадцатичетырехчасовая помощь". Да ты не волнуйся. Предоставь это мамочке. Мамочка все уладит.
     Таппенс вышла, оставив Томми в полной растерянности.
     Он поднялся, вздохнул и отправился делать то, что еще могло быть сделано, от души проклиная воспаленное воображение Таппенс.
     Вернувшись в половине пятого вконец измотанный и упавший духом, он застал жену вытаскивающей пакет с бисквитами из их тайника в одном из картотечных ящиков.
     - У тебя усталый и расстроенный вид. Чем ты занимался?
     - Взял описание девушки и обошел больницы, - проворчал Томми.
     - Разве я не говорила, чтобы ты предоставил все мне? - возмутилась Таппенс.
     - Но не можешь же ты в одиночку найти ее к завтрашнему дню, да еще до двух часов.
     - Могу - и, мало того, уже нашла!
     - Нашла? В каком смысле?
     - В самом прямом, Ватсон. Это же элементарно.
     - И где она сейчас?
     Таппенс ткнула большим пальцем через плечо.
     - За дверью. В моем кабинете.
     - А что она там делает? Таппенс засмеялась.
     - Что делает человек, если у него под носом чайник, газовая плитка и полфунта чая, догадаться нетрудно. Понимаешь, - мягко продолжила она, - магазин мадам Виолетты - это то самое место, где я покупаю себе шляпки, и однажды в одной из продавщиц я узнала подругу, с которой давным-давно работала в госпитале. После войны она ушла оттуда, завела было собственный магазин, но быстро прогорела и устроилась к мадам Виолетте. Вот мы с ней и провернули это дельце. Она должна была хорошенько вдолбить наше объявление в мозги Сент-Винсента, а потом исчезнуть. А далее удивительная эффективность работы непревзойденных сыщиков Бланта. Реклама для нас и маленький толчок, чтобы молодой Сент-Винсент сделал ей наконец предложение. Жаннет уже отчаялась от него этого добиться.
     - Таппенс, - простонал Томми. - Ты меня в гроб вгонишь. Это самое гнусное и бесчестное дело, о котором я только слышал. Ты подталкиваешь несчастного юношу к неравному, с точки зрения его социального положения, браку...
     - Чушь, - возразила Таппенс. - Жаннет прекрасная девушка и, что удивительно, просто обожает этого бесхарактерного молокососа. И потом, с первого взгляда видно, что нужно этой семейке: горячей молодой крови. Жаннет сделает из него человека. Присмотрит за ним не хуже матери, прикроет все эти попойки и шатания по ночным клубам. Он будет вести здоровый и трезвый образ жизни сельского джентльмена. А теперь пойди и познакомься с ней.
     Таппенс направилась в свой кабинет, и Томми поплелся следом.
     Высокая симпатичная девушка с прекрасными золотистыми волосами поставила вскипевший чайник, который держала в руке, и повернулась к ним с улыбкой, открывшей ровный ряд белоснежных зубов.
     - Надеюсь, вы простите мне, сестра Коули - то есть, я хотела сказать, миссис Бирсфорд. Я просто подумала, что, скорее всего, вы и сами не откажетесь от чашки чаю. Сколько котелков вы вскипятили для меня в госпитале в три часа утра!
     - Томми, - сказала Таппенс, - позволь представить тебе мою старую подругу, сестру Смит.
     - Смит, ты сказала? Как странно! - пробормотал Томми, пожимая протянутую руку. - Что? А, да ничего особенного, так, небольшая монография, которую я подумывал написать.
     - Томми, возьми себя в руки, - посоветовала Таппенс. Она налила ему чашку чаю.
     - Ну, а теперь давайте выпьем. За процветание "Международного детективного агентства"! За непревзойденных сыщиков Бланта! И да минует их неудача!
     
     ДЕЛО О РОЗОВОЙ ЖЕМЧУЖИНЕ
     
     - Что это ты тут делаешь? - изумилась Таппенс, войдя в святая святых "Международного детективного агентства" (девиз - Непревзойденные сыщики Бланта) и застав своего владыку и повелителя распростертым на полу среди настоящего книжного разлива.
     Томми с трудом поднялся на ноги.
     - Пытался расставить книги на верхней полке, - пожаловался он, - а проклятый стул не выдержал...
     - Что за книги? - спросила Таппенс, подбирая с пола один из томов. - "Собака Баскервиллей"... Знаешь, а я не прочь перечитать ее как-нибудь.
     - Мысль была такая, - пояснил Томми, старательно отряхиваясь. - Ежедневно полчаса с Великими Мастерами - ну что-нибудь в этом роде. Знаешь, Таппенс, никак не могу отделаться от мысли, что в этом деле мы с тобой только любители. Как состояние души это, конечно, неплохо, но немного техники, так сказать, нам бы не помешало. Эти книги написаны лучшими мастерами детективного жанра. Хочу опробовать разные стили и сравнить результаты.
     - Хм-м, - протянула Таппенс. - Всегда гадала, каково бы пришлось этим великим сыщикам в реальной жизни. Она подобрала с пола еще одну книгу.
     - Тебе трудновато будет воплотиться в Торндайка {Торндайк Джон - преподаватель судебной медицины, герой детективных романов Ричарда Остина Фримена (1862 - 1943).}. Медицинского опыта у тебя нет, юридического тоже не густо, к тому же я не замечала в тебе особого тяготения к наукам.
     - Может, и нет, - согласился Томми, - но, в любом случае, я уже купил очень хороший фрагмент, так что буду теперь фотографировать следы, увеличивать негативы и так далее. А теперь, mon ami {Мой друг (фр.).}, используйте свои маленькие серые клеточки. О чем вам говорит вот это?
     Он показал на нижнюю полку шкафа. Там лежал какой-то сомнительный халат футуристического {Футуризм - авангардистское направление в европейском искусстве 1910 - 1920-х годах, преимущественно в Италии и России.} покроя, турецкие домашние тапочки и скрипка.
     - Элементарно, мой дорогой Ватсон, - ответила Таппенс.
     - Точно, - подтвердил Томми. - Атрибут Шерлока Холмса.
     Он взял скрипку и задумчиво провел по струнам смычком, вырвав у Таппенс вопль агонии.
     В этот момент на столе прозвучал звонок, означающий, что в приемной находится клиент и Альберт, курьер, его обрабатывает.
     Томми поспешно вернул скрипку на место и ногами запихнул книги под стол.
     - Можно, впрочем, особо и не спешить, - заметил он. - Альберт все равно будет заливать, что я занят телефонным разговором со Скотленд-Ярдом. Ступай к себе, Таппенс, и начинай печатать. Это создает доверительную и деловую атмосферу. Хотя нет, лучше ты будешь стенографировать под мою диктовку. Давай-ка, прежде чем Альберт запустит жертву, глянем на нее.
     Они открыли глазок, хитроумно приспособленный так, чтобы можно было разглядывать происходящее в приемной.
     Клиентом оказалась девушка, на вид сверстница Таппенс, высокая и темноволосая, с очень усталым лицом и презрительным взглядом.
     - Одета дешево и кричаще, - решила Таппенс. - Запускай ее, Томми.
     Минутой позже девушка уже пожимала руку прославленному мистеру Бланту, а Таппенс, с блокнотом и ручкой, скромно сидела поодаль.
     - Мой доверенный секретарь мисс Робинсон, - легким взмахом руки представил ее мистер Блант. - Можете совершенно свободно говорить при ней.
     Потом он немного откинулся в кресле, прикрыл глаза и утомленным голосом заметил:
     - Да, в это время дня поездки в автобусе особенно утомительны. Давка...
     - Я приехала на такси, - сказала девушка, - О - отозвался потерпевший фиаско Томми, укоризненно косясь на голубой автобусный билет, видневшийся из-за отворота перчатки.
     Перехватив его взгляд, девушка усмехнулась и вытащила билет.
     - Вы об этом? Я подобрала его на улице. Соседский малыш их коллекционирует.
     Таппенс кашлянула, и Томми метнул в ее сторону грозный взгляд.
     - Перейдем к делу, - поспешно сказал он. - Вы нуждаетесь в наших услугах, мисс?..
     - Кингстон Брюс, - подсказала девушка. - Мы живем в Уимблдоне. Вчера вечером гостящая у нас леди потеряла очень дорогую розовую жемчужину. Присутствовавший за ужином мистер Сент-Винсент случайно упомянул вашу фирму. Вот мама и послала меня нынче утром узнать, возьметесь ли вы за это дело.
     Девушка говорила угрюмо и чуть ли не резко. Было ясно как день, что она с матерью не согласна и пришла сюда против воли.
     - Понятно, - проговорил слегка озадаченный Томми. - В полицию вы не обращались?
     - Нет, - сказала мисс Кингстон Брюс, - не обращались. Было бы полным идиотизмом позвать полицию, а потом обнаружить, что эта штука закатилась под камин или еще куда-нибудь.
     - О! - протянул Томми. - Значит, не исключено, что драгоценность просто-напросто затерялась? Мисс Кингстон Брюс пожала плечами.
     - Люди вечно суетятся по пустякам, - буркнула она себе под нос.
     Томми откашлялся.
     - Разумеется, - нехотя начал он, - в данный момент я крайне занят...
     - Прекрасно вас понимаю, - сказала девушка, поднимаясь с кресла.
     В ее глазах мелькнуло удовлетворение, которого Таппенс уж конечно не упустила.
     - Тем не менее, - поспешно продолжил Томми, - думаю, что смогу выкроить время для поездки в Уимблдон. Какой у вас адрес?
     - Лоурелс, Эджворт-роуд.
     - Запишите, пожалуйста, мисс Робинсон, - бросил Томми.
     Мисс Кингстон Брюс поколебалась, потом крайне негостеприимным тоном сказала:
     - Что ж, будем вас ждать. Всего хорошего.
     - Забавная девица, - заметил Томми, когда она вышла. - Я ее так и не раскусил.
     - Уж не сама ли она украла эту вещицу? - задумчиво проговорила Таппенс. - Давай, Томми, бросай свои книжки, выводи машину, и поехали. Кстати, кем ты собираешься быть? Все-таки Шерлоком Холмсом?
     - Думаю, для этого мне нужно еще немного попрактиковаться, - сказал Томми. - Тебе не кажется, что с этим автобусным билетом я свалял порядочного дурака?
     - Кажется, - согласилась Таппенс. - И на твоем месте, я бы не слишком наседала на эту девицу: она остра как иголка. И несчастна к тому же, бедняжка.
     - Похоже, ты уже знаешь о ней все, - саркастически вставил Томми. - Не иначе, догадалась по форме носа.
     - Я скажу тебе, что мы найдем в Лоурелс, - невозмутимо продолжила Таппенс. - Семейку снобов, жаждущих попасть в высшее общество... Папаша - если таковой есть - наверняка отставной военный. Девушка живет с ними, живет так же и презирает себя за это.
     Томми бросил прощальный взгляд на книги, уже тщательно расставленные на полке.
     - Побуду-ка, - задумчиво произнес он, - я сегодня Торндайком.
     - Ни за что бы не догадалась, что это дело имеет отношение к судебной медицине, - заметила Таппенс.
     - Может, и не имеет, - заявил Томми, - но я умираю от желания опробовать свою новую камеру. Мне сказали, что у нее самый лучший объектив, какой когда-либо был или еще только появится.
     - Знаю я эти объективы, - отозвалась Таппенс. - Пока ты приладишь затвор, установишь нужную диафрагму и вычислишь выдержку, у тебя уже мозги набекрень, и ты мечтаешь о старом добром "Брауни".
     - Только абсолютно непритязательная личность может довольствоваться старым добрым "Брауни".
     - Спорим, что у меня с ним получится лучше, чем у тебя?
     Томми проигнорировал вызов.
     - Мне бы нужна еще эта штука, которой чистят трубку, - горестно вздохнул он. - И где их только добывают?
     - Есть патентованный штопор, который тетя Араминта подарила тебе к прошлому Рождеству, - услужливо подсказала Таппенс.
     - Да уж, - согласился Томми. - Я еще принял его за какое-то причудливое орудие разрушения. Забавный подарок от абсолютной трезвенницы.
     - А я, - заявила Таппенс, - я буду Поултоном {Поултон - слуга и помощник доктора Торндайка.}. Томми смерил ее презрительным взглядом.
     - Вылитый Поултон. Не можешь же ты выкидывать его штучки!
     - А вот и могу. Я буду потирать руки от удовольствия. Этого должно хватить. Надеюсь, ты будешь делать гипсовые слепки следов?
     Пришлось Томми смолчать. Захватив штопор, они двинулись в гараж, вывели машину и направились в Уимблдон.
     Лоурелс оказался большим домом с потугами на башенки и фронтоны {Фронтон - завершение фасада здания, портика, колоннады, ограниченное двумя скатами крыши по бокам и карнизом у основания.}, выглядел свежевыкрашенным и был окружен аккуратными клумбами, засаженными ярко-красной геранью.
     Прежде чем Томми успел позвонить, дверь открыл высокий мужчина с коротко остриженными усами и преувеличенно-военной осанкой.
     - Я наблюдал за вами, - взволнованно сообщил он. - Мистер Блант, не так ли? Я полковник Кингстон Брюс. Не угодно ли пройти в мой кабинет?
     Он провел гостей в маленькую комнату в самом конце дома.
     - Молодой Сент-Винсент рассказывал о вашей фирме поразительные вещи. Я сам видел ваши объявления. Эта ваша гарантированная двадцатичетырехчасовая помощь - восхитительная идея. Как раз то, что нам нужно.
     От всей души проклиная безответственность Таппенс, породившую эту "восхитительную идею", Томми согласился:
     - Разумеется, полковник.
     - Дело это крайне неприятное, сэр, крайне неприятное.
     - Не будете ли вы так добры изложить факты? - предложил Томми с ноткой нетерпения в голосе.
     - Конечно, конечно. Я сделаю это незамедлительно. В настоящее время положение дел таково, что у нас гостит очень старый и близкий наш друг - леди Лаура Бартон, дочь покойного графа Карроуэй. Нынешний граф, ее брат, на днях выступил в парламенте с потрясающей речью. Как я уже сказал, Лаура очень старинный и близкий наш друг. Мои американские знакомые, чета Гамильтон Бэттсов, только что приехавшие в страну, просто жаждали познакомиться с ней. "Нет ничего проще, - говорю я. - Леди Лаура остановилась в моем доме. Приезжайте к нам на выходные". Вы же знаете, мистер Блант, как эти американцы падки на титулы.
     - Не только американцы, полковник, не только.
     - Увы! Очень даже верное замечание, мой дорогой сэр. Лично для меня нет ничего отвратительнее снобизма. Так вот, как я уже говорил, Бэттсы приехали к нам на выходные. Вчера вечером - мы как раз играли в бридж - застежка кулона, который носит миссис Гамильтон Бэтгс, сломалась, почему она вынуждена была снять его и положить на маленький столик, с тем чтобы забрать, возвратясь наверх. Сделать это она, однако, забыла. А должен сказать вам, мистер Блант, что украшение состояло из двух маленьких алмазных листьев и большой розовой жемчужины между ними. Так вот, сегодня утром кулон был найден там же, где миссис Бэтгс его и оставила, но жемчужина, жемчужина баснословной цены исчезла!
     - А кто нашел кулон?
     - Горничная. Глэдис Хилл.
     - На ее счет у вас нет подозрений?
     - Она у нас уже несколько лет и все это время была безукоризненно честна. Хотя, с другой стороны, как тут будешь уверен...
     - Именно. Охарактеризуйте, пожалуйста, вашу прислугу и назовите также присутствовавших за ужином.
     - Есть повар, служит у нас только два месяца, но она и близко не подходила к гостиной. То же относится к кухарке. Есть еще одна горничная, Элис Каммингс. Тоже у нас не первый год. И еще, конечно, служанка леди Лауры. Она - француженка!
     Полковник Кингстон Брюс произнес это очень внушительно. Томми, на которого национальность служанки не произвела ни малейшего впечатления, сказал:
     - Понятно. А общество за столом?
     - Мистер и миссис Бэтгс, мы сами - мои жена и дочь, и леди Лаура. Молодой Сент-Винсент тоже был с нами, да после ужина ненадолго заглянул мистер Ренни.
     - А кто такой мистер Ренни?
     - Совершенно отвратительный и тлетворный тип - отъявленный социалист. На вид довольно приятен и говорит порой очень даже убедительно, но я ему - вам-то можно сказать - не доверил бы и лужайку постричь. Опасный тип.
     - В общем, - сухо сказал Томми, - его вы и подозреваете?
     - Еще как подозреваю, мистер Блант. С такими убеждениями он наверняка начисто лишен принципов. Ему ничего не стоило вырвать жемчужину из оправы в момент, когда все были увлечены игрой. А увлекательных моментов было достаточно: удвоенная ставка без козырей, и еще - припоминаю тягостный спор, когда моя жена имела несчастье ренонсировать {Перезаказывать козыри.} с нужной мастью на руках.
     - Понятно, - сказал Томми. - Мне бы хотелось прояснить еще один момент: как сама миссис Бэтгс отнеслась к пропаже?
     - Она хотела, чтобы я вызвал полицию, - неохотно сообщил полковник. - Ну, после того, как мы все обыскали в надежде, что жемчужина куда-то закатилась.
     - Но вы ее отговорили?
     - Мне слишком претила мысль об огласке, и дочь с женой были полностью со мной согласны. Потом жена вспомнила, как молодой Сент-Винсент говорил о вашей фирме за тем самым ужином и о "двадцатичетырехчасовой помощи".
     - Да, - с тяжелым сердцем подтвердил Томми.
     - Видите ли, в любом случае вреда не будет. Даже если мы позвоним в полицию завтра, всегда можно сказать, будто мы думали, что жемчужина просто затерялась и все это время мы искали ее. Между прочим, сегодня утром мы запретили кому бы то ни было покидать дом.
     - Кроме вашей дочери, разумеется, - вставила Тал-пенс, до сих пор молчавшая.
     - Кроме моей дочери, - согласился полковник. - Она тотчас же вызвалась отправиться к вам и изложить дело. Томми встал.
     - Постараемся не разочаровать вас, полковник, - сказал он, - А теперь я бы хотел осмотреть гостиную и столик, на котором лежал кулон. Еще я бы задал пару вопросов миссис Бэтгс. После чего хотел бы поговорить с прислугой - хотя нет, этим лучше займется моя помощница мисс Робинсон, - поправился Томми, чувствуя, что всех ужасов допроса прислуги его нервы могут просто не выдержать.
     Полковник Кингстон Брюс распахнул дверь и повел их через зал. Когда они были у одной из дверей, из-за нее долетела отчетливая фраза, причем произнес ее голос девушки, посетившей их утром.
     - Ты прекрасно знаешь, мама, - сказал этот голос, - что она прихватила - да-да, прихватила - в своей муфте чайную ложечку.
     Минутой позже их уже представляли миссис Кингстон Брюс, печальной и, казалось бы, очень утомленной даме. Ее дочь легким кивком показала, что тоже заметила их появление. Лицо ее было еще мрачнее, чем прежде.
     Миссис Кингстон Брюс оказалась очень словоохотливой.
     - ..и я точно знаю, кто, по-моему, взял ее, - закончила она. - Этот ужасный юный социалист. Он любит русских, обожает немцев и ненавидит англичан - чего ж от него ждать?
     - Он ее не трогал, - яростно вмешалась ее дочь. - Я смотрела на него - все время. Я бы не могла не увидеть, если б он ее взял.
     Она вздернула подбородок и с вызовом оглядела присутствующих.
     Томми разрядил обстановку, испросив встречи с миссис Бэттс. Когда миссис Кингстон Брюс, сопровождаемая мужем и дочерью, удалилась на ее поиски, Томми задумчиво присвистнул.
     - Хотел бы я знать, - проговорил он, - кто это здесь прихватил в муфте чайные ложечки?
     - Об этом-то я и думаю, - откликнулась Таппенс. В комнату ворвалась миссис Бэттс, за которой по пятам следовал ее муж. Это была крупная женщина с решительным голосом. Мистер Гамильтон Бэттс был измучен катаром {Катар - воспаление слизистой оболочки какого-либо органа.} желудка и выглядел человеком сдавшимся.
     - Насколько я понимаю, мистер Блант, вы частный сыскной агент и тот человек, который по-быстрому все улаживает, - выпалила миссис Бэттс.
     - По-быстрому, мадам, это мое второе имя, - сообщил Томми. - Позвольте задать вам пару вопросов.
     Далее события разворачивались стремительно. Томми продемонстрировали поврежденный кулон, столик, на котором он находился, а мистер Бэттс, вынырнувший на секунду из безмолвия, упомянул цену - в долларах - похищенного сокровища.
     Несмотря на все это, в Томми нарастала раздражающая уверенность, что дело нисколько не продвигается.
     - Думаю, этого достаточно, - решил он через некоторое время. - Мисс Робинсон, будьте добры, принесите из холла мой специальный фотографический аппарат.
     Мисс Робинсон принесла.
     - Мое собственное скромное изобретение, - сообщил Томми. - А с виду, как вы заметили, самая обычная камера.
     Впечатление, произведенное им на Бэттсов, немного его утешило.
     Он сфотографировал сам кулон, стол, на котором он когда-то лежал, и сделал несколько общих снимков помещения. После чего "мисс Робинсон" была отправлена допрашивать прислугу, а Томми, ввиду напряженного ожидания, написанного на лицах полковника Кингстона Брюса и миссис Бэттс, счел своим долгом произнести несколько официальных слов.
     - Дело обстоит следующим образом, - начал он. - Жемчужина или еще в доме, или.., ее здесь уже нет.
     - Безусловно, - подтвердил полковник с почтением несколько большим, чем, вероятно, подобное высказывание заслуживало.
     - Если жемчужина не в доме, она может быть где угодно, но дело в том, что она здесь! Она непременно должна быть спрятана где-то в доме, и...
     - И нужно произвести обыск, - вломился в речь Томми полковник Кингстон Брюс. - Безусловно. Мистер Блант, я предоставляю вам полную свободу действий. Обыскивайте дом с подвала до чердака.
     - Но, Чарльз! - печально вздохнула миссис Кингстон Брюс. - По-моему, это не слишком хорошая идея. Слугам это совсем не понравится. Я просто уверена, кончится тем, что они от нас уйдут.
     - Их комнаты мы осмотрим в последнюю очередь, - успокоил ее Томми. - Несомненно, вор спрятал жемчужину в самом неподходящем месте.
     - Кажется, я читал про что-то в таком духе, - вставил полковник.
     - Безусловно, - обрадовался Томми. - Вам, вероятно, вспомнилось дело "Рэкс против Бэйли", создавшее прецедент.
     - Э-э.., вероятно, - согласился озадаченный полковник.
     - А самое неподходящее место, - продолжил Томми, - это комната миссис Бэттс.
     - Боже! Это было бы прелестно! - восхищенно вскрикнула миссис Бэттс.
     И без долгих разговоров отвела Томми в свою комнату, где он снова принялся щелкать специальным фотографическим аппаратом.
     За этим занятием Таппенс его и застала.
     - Вы не возражаете, миссис Бэттс, если моя ассистентка осмотрит ваш гардероб?
     - Да что вы, ничуть! Я вам еще нужна здесь? Томми заверил миссис Бэтгс, что совершенно не видит необходимости задерживать ее дольше, и она удалилась.
     - Мы, конечно, можем с тем же успехом выкручиваться и дальше, - заметил Томми, - но, сдается мне, у нас нет ни единого шанса найти эту жемчужину. А все ты со своими двадцатичетырехчасовыми штучками!
     - Послушай, - сказала Таппенс. - Прислуга в порядке, я уверена, но мне удалось вытянуть кое-что из француженки. Похоже, что когда леди Лаура гостила здесь в прошлом году и ездила однажды с друзьями Кингстонов Брюсов на какой-то прием, по возвращении домой из ее муфты выпала чайная ложка. Тогда все решили, что она завалилась туда случайно. Но, обсуждая подобные кражи, я выяснила кое-что еще. Леди Лаура постоянно у кого-то гостит. Похоже, у нее нет ни гроша, но она довольно комфортно устраивается за счет тех, кто неравнодушен к титулам. Возможно, это совпадение, но за время ее пребывания в различных домах случилось пять явных краж - иногда обычные безделушки, иногда - дорогие украшения.
     - Ого! - воскликнул Томми, присвистнув. - А ты, часом, не знаешь, где комната этой пташки?
     - Прямо через коридор.
     - Ну, так в чем дело? Сейчас мы туда и отправимся. Дверь в комнату, о которой шла речь, оказалась приоткрыта. Это было просторное помещение с лакированной мебелью и нежно-розовыми занавесками. Другая дверь вела в ванную. Она открылась, и на пороге показалась стройная и очень опрятно одетая смуглая девушка.
     Таппенс предупредила удивленное восклицание, готовое сорваться с губ горничной.
     - Это Лиз, мистер Блант, - сообщила она официальным тоном. - Горничная леди Лауры.
     Томми перешагнул через порог, одобрив про себя роскошное современное оборудование ванной, и принялся изо всех сил развеивать облако подозрений, покрывшее лицо француженки.
     - Заняты своими обязанностями, мадемуазель Лиз?
     - Да, мосье, мою ванну.
     - Отлично. Не поможете ли мне немного поснимать? У меня тут специальная камера: фотографирую интерьер всех помещений в доме.
     Громкий щелчок захлопнувшейся за его спиной двери в спальню прервал его монолог. Лиз чуть не подпрыгнула.
     - Что такое?
     - Должно быть, сквозняк, - предположила Таппенс.
     - Проверим, - решил Томми. Лиз попыталась открыть дверь, но медная ручка не поворачивалась.
     - В чем дело? - резко спросил Томми.
     - Ах, мосье, кажется, кто-то закрыл нас снаружи. Она схватила полотенце и попробовала снова. На этот раз ручка свободно повернулась, и дверь открылась.
     - Voila ce qui est curieux {Вот странно (фр.)..}. Наверное, просто заело, - заметила француженка.
     В спальне никого не было. Томми принес свой аппарат и принялся снимать. Лиз и Таппенс ему помогали. Но взгляд его все время возвращался к двери в ванную.
     - Интересно, - пробормотал он сквозь зубы, - с чего бы это ее вдруг заклинило?
     Он тщательно осмотрел дверь, открыл и снова закрыл. Замок работал превосходно.
     - Еще один снимок, - сказал он со вздохом. - Вы не отведете эту розовую штору, мадемуазель Лиз? Благодарю вас Просто подержите ее так.
     Потом Томми передал стеклянную пластинку Лиз, треножник вручил Таппенс и тщательно собрал и уложил камеру.
     Отослав под каким-то предлогом Лиз, он дождался, когда она выйдет из комнаты, схватил Таппенс за рукав и быстро зашептал:
     - Слушай, есть идея. Можешь здесь задержаться? Осмотри все комнаты - это займет у тебя время. Попробуй потолковать с нашей пташкой - леди Лаурой, - только постарайся ее не вспугнуть. Скажи, что подозреваешь горничную. В общем, делай что хочешь, но не позволяй ей выйти из дому. Я уезжаю. Вернусь как только смогу.
     - Ладно, - согласилась Таппенс. - Только не будь таким самоуверенным. Ты забыл одну вещь... Хозяйскую дочь В ней есть что-то странное. Знаешь, я выяснила, во сколько она вышла сегодня утром из дома. Она добиралась до нас два часа. Это же чушь собачья. Так куда она заходила до нас?
     - Да, тут что-то нечисто, - признал ее муж. - Ладно, ты тяни за любые ниточки, какие найдешь, только не позволяй леди Лауре выйти из дому. Это еще что?
     Его чуткое ухо уловило слабый шорох, донесшийся с лестничной площадки. Томми подошел к двери и выглянул наружу, но никого там не усмотрел.
     - Ну, до скорого, - бросил он. - Постараюсь вернуться как можно быстрее.
     
     ***
     
     Таппенс смотрела вслед удаляющейся машине Томми с легким беспокойством. Вид у Томми был очень уверенный - она его уверенности не разделяла. Оставались один-два момента, которые ее сильно смущали.
     Она все еще стояла у окна, глядя на пустую дорогу, когда из ворот дома напротив появился укрывавшийся там раньше мужчина, пересек дорогу и позвонил в дверь.
     В мгновение ока Таппенс выбежала из комнаты и скатилась по лестнице. Глэдис Хилл, горничная, уже приближалась к двери, но Таппенс властно отстранила ее и открыла сама.
     На пороге стоял долговязый молодой человек с живыми темными глазами. Костюм на нем сидел отвратительно. Молодой человек замялся, но все-таки спросил:
     - Мисс Кингстон Брюс дома?
     - Входите, - предложила Таппенс.
     Она посторонилась, пропуская его, и закрыла дверь.
     - Мистер Ренни, я полагаю? - приветливо спросила она.
     Он вскинул на нее глаза.
     - Ну.., да.
     - Сюда, пожалуйста.
     Она открыла дверь кабинета и, убедившись, что он пуст, впустила гостя, вошла следом и закрыла за собой дверь. Мистер Ренни обернулся и нахмурился.
     - Я хотел повидать мисс Кингстон Брюс.
     - Не вполне уверена, что это у вас получится, - невозмутимо сообщила Таппенс.
     - Да кто вы такая, черт вас побери? - не сдержался мистер Ренни.
     - "Международное детективное агентство", - лаконично объяснила Таппенс и заметила, как молодой человек непроизвольно вздрогнул. - Пожалуйста, садитесь, мистер Ренни, - продолжила она. - Хочу предупредить, что об утреннем визите к вам Беатрисы Кингстон Брюс нам известно.
     Предположение было довольно смелым, но попало в цель. Видя замешательство мистера Ренни, Таппенс быстро продолжила:
     - Нужно просто вернуть жемчужину, мистер Ренни. В этом доме никто не стремится к огласке. Нельзя ли нам прийти к некоему соглашению?
     Молодой человек пристально взглянул на Таппенс.
     - Хотел бы я знать, как много вам известно, - задумчиво проговорил он. - Дайте-ка подумать.
     Он прикрыл лицо ладонями, подумал и задал совершенно неожиданный вопрос:
     - Послушайте, это правда, что младший Сент-Винсент женится?
     - Истинная правда, - ответила Таппенс. - Я знакома с невестой.
     Мистера Ренни неожиданно прорвало.
     - Это был какой-то кошмар, - сказал он. - Они наседали на него днем и ночью - просто навязывали ее и все потому, что скоро он получит титул. Моя б воля...
     - Давайте не будем о политике, - поспешно перебила его Таппенс. - Может, скажете лучше, почему вы думаете, что жемчужину взяла мисс Кингстон Брюс?
     - Я.., я так не думаю.
     - Думаете, думаете, - спокойно возразила Таппенс. - Вы же ждали, пока горизонт очистится, и, когда решили, что детектив уехал, вошли и спросили ее. Это очевидно. Если бы вы сами взяли жемчужину, то и вполовину не были бы так расстроены.
     - Она вела себя так странно... - проговорил юноша. - Пришла сегодня утром, сообщила о пропаже и о том, что как раз направляется к частному детективу. Мне показалось, она все хотела сказать мне что-то, но так и не решилась.
     - Понятно, - сказала Таппенс. - Мне нужна только жемчужина. Поэтому идите и поговорите с Беатрисой.
     В этот момент дверь открылась и на пороге появился полковник.
     - Стол накрыт, мисс Робинсон. Надеюсь, вы отобедаете с нами? Сегодня...
     Он смолк и уставился на гостя.
     - Очевидно, - заметил мистер Ренни, - меня вы не приглашаете. Что ж, прекрасно, я ухожу.
     - Возвращайтесь позже, - шепнула ему Таппенс, когда он проходил мимо.
     Вслед за полковником Кингстоном Брюсом, все еще бубнившим себе в усы что-то о растленной и невежественной молодежи, Таппенс проследовала в величественную столовую, где обнаружила семейство в полном сборе. Из присутствовавших только одно лицо не было ей знакомо.
     - Леди Лаура, это мисс Робинсон, любезно согласившаяся нам помочь, - представил ее полковник.
     Леди Лаура кивнула и уставилась на Таппенс в монокль. Это была высокая худая женщина с грустной улыбкой, нежным голосом и на редкость жестким и проницательным взглядом. Таппенс стойко выдержала ее взгляд, и леди Лаура опустила монокль.
     После обеда леди Лаура тоном легкого любопытства осведомилась, как движется расследование. Таппенс достаточно прозрачно намекнула, что подозрение падает на горничных, но ее мысли в это время были заняты совершенно другим. Леди Лаура могла прятать в своей муфте сколько угодно чайных ложечек и прочих мелочей, но теперь Таппенс была абсолютно уверена, что жемчужину она не брала.
     Таппенс принялась за обследование дома. Время шло, а Томми все не появлялся, как - что было гораздо хуже - не появлялся и мистер Ренни. Выйдя из спальни, Таппенс чуть не столкнулась с мисс Беатрисой Кингстон Брюс, спускавшейся по лестнице. Она была одета к выходу.
     - Боюсь, - сказала Таппенс, - вам не следует выходить сейчас из дому.
     Девушка надменно смерила ее взглядом.
     - Следует мне выходить или нет, это совершенно не ваше дело, - холодно ответила она.
     - Зато совершенно мое, решать: вызывать или не вызывать полицию, - спокойно заметила Таппенс. Лицо девушки стало мертвенно-белым.
     - Нет, нет, не надо - я никуда не пойду, только не делайте этого, - настойчиво умоляла она Таппенс.
     - Дорогая моя мисс Кингстон Брюс, - начала Таппенс с улыбкой, - для меня все было совершенно ясно с самого начала. Я...
     Однако закончить ей не удалось. Занятая объяснением с девушкой, она не слышала, как прозвенел входной звонок, и теперь с удивлением обнаружила взбегающего по лестнице Томми и внизу - в холле - большого плотного мужчину, снимающего котелок.
     - Инспектор Мэрриот из Скотленд-Ярда, - представился тот с ухмылкой.
     Входная дверь снова открылась, пропуская внутрь мистера Ренни, и Беатриса Кингстон Брюс, вскрикнув, бросилась вниз по лестнице.
     - Вот теперь ты точно все испортил, - горько заметила Таппенс Томми.
     - Да? - переспросил Томми, спешно направляясь в комнату леди Лауры. Пройдя в ванную, он взял с полки большой кусок мыла и вышел с ним. Инспектор тем временем уже почти одолел лестничный пролет.
     - Пошла с нами без всякого шума, - сообщил он. - Стреляный воробей - знает, когда игра проиграна. А где жемчужина?
     - Сильно подозреваю, - ответил Томми, протягивая ему кусок мыла, - что вы найдете ее здесь. В глазах инспектора появилось уважение.
     - Старый фокус, и весьма надежный. Разрезаете мыло пополам, выскабливаете углубление для жемчужины, кладете ее туда, соединяете половинки и хорошенько замываете шов горячей водой. Хорошая работа, сэр.
     Томми вежливо принял комплимент. Они с Таппенс спустились по лестнице вниз, где к ним бросился полковник Кингстон Брюс и принялся горячо трясти Томми руку.
     - Мой дорогой сэр, у меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность. Леди Лаура передает вам свою...
     - Рад, что сумел помочь, - ответил Томми. - Только, боюсь, никак не смогу остаться. Довольно важная встреча. Член кабинета...
     Он поспешно вышел и сел в машину. Таппенс устроилась рядом.
     - Но как же, Томми, - вскричала она. - Разве они не арестовали леди Лауру?
     - О! - удивился Томми. - А я разве не сказал? Леди Лауру не арестовали. Арестовали Лиз. Понимаешь, - продолжил он в гробовой тишине, - я и сам частенько пытался открыть дверь намыленными руками. Ничего не выходит - пальцы скользят. Вот я и задумался, что же такое Лиз вытворяла там с мылом. Ты помнишь, потом она взяла полотенце, так что следов мыла на ручке не осталось. Но мне подумалось, что для профессиональной воровки очень недурно было бы оказаться служанкой у леди, которая вечно где-то гостит и вдобавок считается клептоманкой. Ну вот, я и сфотографировал Лиз заодно с комнатой, попросил ее подержать стеклянную пластинку и отправился в старый добрый Скотленд-Ярд. Срочно проявленный негатив, снятые с него отпечатки пальцев - и полная идентификация. По бедняжке Лиз давно уже плачет Холлоуэй {Холлоуэй - самая большая женская тюрьма в Великобритании, основанная в 1883 году.}. Полезное, кстати сказать местечко...
     - Подумать только, - обрела наконец дар речи Таппенс, - что эти два юных идиота подозревали друг друга точно так же, как это вечно происходит в книжках. Но почему же ты не сказал мне, в чем дело, когда уезжал?
     - Во-первых, я подозревал, что Лиз подслушивает на лестнице, а во-вторых...
     - Что?
     - Мой ученый друг забывает, - ответил Томми, - что Торндайк никогда ничего не говорит до самого последнего момента. И кроме того, Таппенс, в прошлый раз ты со своей подружкой Жаннет Смит здорово меня одурачила. Так что теперь, думаю, мы квиты.
     
     ВИЗИТ МРАЧНОГО НЕЗНАКОМЦА
     
     - Чертовски скучный день, - заключил Томми, широко зевая.
     - Скоро ужин, - утешила его Таппенс, зевая в ответ. В "Международном детективном агентстве" царил застой. Долгожданное письмо от торговца ветчиной упорно не приходило, стоящих дел тоже что-то не предвиделось.
     Альберт, курьер, вошел и положил на стол запечатанный пакет.
     - Тайна запечатанного пакета, - пробормотал Томми. - Может, там пресловутые жемчуга великой русской герцогини? Или адская машинка, чтобы ко всем чертям, взорвать непревзойденных сыщиков Бланта?
     - Вообще-то, - заметила, вскрывая пакет, Таппенс, - это мой подарок Фрэнсису Хэвиленду к его свадьбе. Правда, мило?
     Она протянула Томми изящный серебряный портсигар, на котором ее почерком было выгравировано: "Фрэнсису; от Таппенс". Томми повертел его, открыл, снова закрыл и одобрительно кивнул.
     - Ты прямо-таки соришь деньгами. Кстати, мне бы такой тоже не помешал, только золотой. День рождения у меня в следующем месяце, - напомнил он. - И вообще, дарить такую вещь Фрэнсису Хэвиленду - все равно что выкидывать. Он всегда был и навеки останется самым безмозглым из всех созданий Божьих!
     - Ты забываешь, что во время войны, когда он был генералом, я постоянно этим пользовалась. Золотые были деньки!
     - Точно, - подтвердил Томми. - В госпиталь вечно приходили красивые женщины, чтобы пожать мне руку. Но я же не рассылаю им всем свадебные подарки. Кроме того, Таппенс, сомневаюсь, что это понравится невесте.
     - Такой милый и очень удобный для кармана, правда? - спросила Таппенс, пропуская попреки мимо ушей. Томми опустил портсигар в карман.
     - В самый раз, - согласился он. - А вот и Альберт с вечерней почтой. Не иначе, герцогиня Пертшира желает подрядить нас на поиски своего бесценного пекинеса {Пекинес - порода мелких собачек, попавших в Европу из Китая во второй половине XIX века. До этого разводились только при дворе китайского императора.}?
     Они принялись проглядывать письма, и внезапно Томми, издав протяжный свист, выхватил одно.
     - Голубое с русской маркой! Помнишь, что говорил шеф? Все сходится...
     - Здорово! - воскликнула Таппенс. - Наконец что-то случилось. Открывай, посмотрим, соответствует ли всему этому содержание. Это ведь должен быть торговец ветчиной? Ой, подожди минутку. Нам же нужно молоко к чаю. Сегодня утром его забыли доставить. Сейчас пошлю Альберта.
     Отослав Альберта за покупками и вернувшись в кабинет, Таппенс обнаружила Томми за изучением листка голубой бумаги.
     - Мы не ошиблись, - сообщил он. - Почти слово в слово, как предупреждал шеф.
     Таппенс выхватила у него письмо и прочла. Подразумевалось, что его старательно, хоть и с трудом, составил на английском некий Григорий Федорский, обеспокоенный отсутствием новостей о жене. "Международному детективному агентству" предлагалось не щадить ни сил, ни расходов в поисках его жены. Сам он в настоящее время не мог покинуть России по причине кризиса на рынке свинины.
     - Интересно, что это означает на самом деле? - задумчиво протянула Таппенс, разглаживая письмо на столе.
     - Какой-то шифр, наверное, - отозвался Томми. - Нас это не касается. Наше дело - поскорее передать письмо шефу, и все. Ты лучше убедись, что это точно то самое. Отклей марку и посмотри, есть ли под ней цифра шестнадцать.
     - Ладно, - согласилась Таппенс. - Я просто подумала .
     Она внезапно смолкла, и удивленный Томми, подняв глаза, обнаружил перекрывшую дверной проем огромную мужскую фигуру.
     Пришелец был властен и широкоплеч. На вид ему можно было дать лет сорок пять. Голова у него была круглая, а челюсть квадратная.
     - Прошу прощения, - заявил он, вдвигаясь в комнату со шляпой в руке. - В приемной никого не было, дверь оказалась открыта, и я позволил себе войти. Это ведь "Международное детективное агентство" Бланта, не так ли?
     - Именно так.
     - Тогда вы, вероятно, мистер Блант? Мистер Теодор Блант?
     - Это я. Чем могу помочь? Это моя секретарша, мисс Робинсон.
     Таппенс грациозно склонила головку, продолжая внимательно изучать незнакомца сквозь опущенные ресницы" и гадая, давно ли он стоит здесь и много ли успел услышать. От нее не укрылось, что, даже говоря с Томми, тот все время посматривает на письмо в ее руке.
     К действительности ее вернул остерегающий голос Томми:
     - Мисс Робинсон, потрудитесь записать. Прошу вас, сэр, изложите дело, приведшее вас ко мне.
     Таппенс вооружилась блокнотом и ручкой, и огромный пришелец угрюмо начал рассказывать.
     - Меня зовут Бауэр, доктор Чарльз Бауэр. Живу в Хэмпстеде, где у меня практика. Я пришел к вам, мистер Блант, поскольку в последнее время случился ряд довольно странных происшествий.
     - Да, доктор Бауэр?
     - В течение прошлой недели у меня было два срочных телефонных вызова. Оба оказались ложными. Сначала я подумал, что это просто глупый розыгрыш, но, вернувшись домой после второго, обнаружил, что некоторые мои личные бумаги перепутаны, и теперь уверен, что в первый раз было то же. Проведя утомительную ревизию, я пришел к заключению, что кто-то тщательно обыскал весь мой письменный стол и в спешке кое-как засунул документы обратно.
     Доктор Бауэр остановился и посмотрел на Томми.
     - Ну, мистер Блант? - спросил он.
     - Ну, доктор Бауэр? - с улыбкой отозвался тот.
     - Что вы об этом думаете?
     - Сначала мне бы хотелось узнать побольше. Что вы храните в своем столе?
     - Свои бумаги.
     - Логично А что входит в это понятие? Какую ценность они могут представлять для обычного вора - или для какого-то вполне определенного человека?
     - Не вижу, каким образом они могли бы пригодиться обычному вору, но мои записи о некоторых малоизученных алкалоидах могут представлять определенный интерес для каждого, обладающего специфическими знаниями в этой области. Я занимаюсь ими последние пять лет. Эти алкалоиды - сильнодействующие и смертельные яды, к тому же практически необнаружимые. Их нельзя выявить ни одним из ныне известных реактивов.
     - Очевидно, за их формулу можно получить немало денег?
     - Человек беспринципный - может.
     - И вы подозреваете...
     Доктор пожал своими тяжелыми плечами.
     - Насколько я могу судить, никто посторонний в дом не проникал. Так это должен быть кто-то из домашних, хотя мне трудно поверить...
     Он запнулся и очень серьезным голосом продолжил:
     - Мистер Блант, я вынужден довериться вам до конца. Я не могу обращаться с этим в полицию. В своих трех слугах я уверен практически полностью. Все они уже давно служат мне верой и правдой. Хотя, конечно, как знать... Со мной живут еще два племянника, Бертрам и Генри. Генри хороший мальчик - очень хороший - и ни разу не доставил мне каких-либо хлопот. Добропорядочный и трудолюбивый юноша. Вынужден, к сожалению, признать, что Бертрам сделан из совершенно иного теста - необузданный и расточительный молодой человек, к тому же бездельник.
     - Понятно, - задумчиво проговорил Томми. - Вы подозреваете, что это дело рук вашего племянника Бертрама. Я же придерживаюсь иного мнения. Подозревать следует хорошего мальчика Генри.
     - Но почему? - поразился доктор.
     - Традиция. Опыт, - небрежно отмахнулся Томми. - Практика показывает, что подозрительные личности всегда невиновны - и наоборот. Да, я определенно подозреваю Генри.
     - Простите, мистер Блант, - раздался почтительный голос Таппенс. - Правильно ли я расслышала: доктор Бауэр в самом деле держит свои записи об этих.., э, малоизученных алкалоидах в столе среди прочих бумаг?
     - Дорогая моя леди, - снисходительно улыбнулся доктор, - они действительно хранятся в столе, но в потайном отделении, о котором знаю я один. Что, кстати сказать, и позволило им остаться не обнаруженными до сих пор.
     - Хорошо, доктор Бауэр, и что же конкретно вы хотите, чтобы я сделал? - спросил Томми. - Вы полагаете, что поиски будут продолжены?
     - Да, мистер Блант. У меня есть все основания так думать. Сегодня днем пришла телеграмма от моего пациента, которого я пару недель назад отправил на лечение в Борнмут. В телеграмме говорится, что состояние пациента критическое и срочно необходимо мое присутствие. Предшествующие события, о которых я уже рассказал, развили во мне некоторую подозрительность, и я сам послал этому пациенту срочную телеграмму, благодаря чему выяснил, что чувствует он себя прекрасно и никаких вызовов мне не слал. Тогда мне пришло в голову, что, притворившись, будто уехал по этому вызову, я получу прекрасную возможность поймать негодяев с поличным. Он - или они - несомненно, дождутся, пока все в доме улягутся, и начнут действовать. Вот тут-то мы их и накроем. Я предлагаю вам встретиться возле моего дома в одиннадцать вечера и вместе покончить с этим делом.
     - То есть поймать их на месте преступления, - повторил Томми, задумчиво постукивая по столу ножом для разрезания бумаги. - Что ж, ваш план кажется мне превосходным, доктор Бауэр. Не думаю, что здесь возникнут какие-либо сложности. Какой, вы говорите, у вас адрес?
     - Лачэз, Аллея Вешателей, Хэмстед... Довольно безлюдное место, надо признать. Зато отличный вид на Вересковую пустошь.
     - Конечно, - вежливо согласился Томми. Посетитель поднялся.
     - В таком случае, жду вас вечером, мистер Блант. Возле дома и, скажем, для надежности, без пяти минут одиннадцать?
     - Отлично. Без пяти одиннадцать. Всего вам доброго, доктор Бауэр.
     Томми поднялся и, нажав кнопку звонка на своем столе, вызвал Альберта проводить клиента. Тут же выяснилось, что доктор заметно хромает, что, впрочем, нисколько не умаляло исходящего от него ощущения физической мощи - Неприятно иметь дело с таким субъектом, - пробормотал Томми - Ну, старушка, - повернулся он к Таппенс, - что ты обо всем этом думаешь?
     - Только одно, - ответила Таппенс. - "Хромой" {"Хромой" - зловещий персонаж из романа английского писателя Дугласа Вэлентайна (1883 - 1946)}!
     - Что?
     - Хромой, я говорю, - пояснила Таппенс. - Не зря же я изучала классику. Томми, все это - сплошное надувательство Малоизученные алкалоиды! В жизни не слыхала более идиотской выдумки.
     - Даже мне эта история показалась не слишком убедительной, - признал ее муж.
     - А ты видел, как он глядел на письмо? Томми, он точно из их шайки. Они прознали, что ты не настоящий Блант и теперь жаждут нашей крови.
     - В таком случае, - решил Томми, открывая книжный шкаф и любовно оглядывая корешки книг, - выбор ролей упрощается. Мы - братья Оуквуды! {Братья Десмонд и Фрэнсис Оуквуды - герои романов того же писателя).} И я - Десмонд, - добавил он твердо.
     Таппенс пожала плечами.
     - Отлично. Как пожелаешь. С удовольствием побуду Фрэнсисом. Он гораздо интеллигентней. Твой Десмонд вечно во что-нибудь влезет, а в последний момент садовник или еще кто-нибудь - на самом деле это оказывается Фрэнсис - и спасает положение.
     - О! Я буду супер-Десмондом. Оказавшись в Лачезе, я...
     - Ты что, собрался туда идти? - бесцеремонно перебила его Таппенс.
     - Почему бы и нет?
     - Прямо в подготовленную ловушку?
     - Это я буду подготовлен, а не ловушка. Чувствуешь разницу? Думаю, нашего друга доктора ждет небольшой сюрприз...
     - Мне это не нравится, - заявила Таппенс. - Ты же помнишь, что бывает, когда Десмонд не подчиняется приказам шефа и начинает действовать на свой страх и риск? У нас ясный приказ: немедленно отослать письмо и сообщить обо всем, что бы ни случилось.
     - Не правда, - возразил Томми - Сообщить нужно, если кто-то сошлется на число шестнадцать. Никто не сослался.
     - Это все увертки.
     - Не стоит спорить, - уперся Томми. - Мне просто захотелось сыграть в одиночку. Дорогая, со мной все будет в порядке. Я отправлюсь туда вооруженным до зубов. Вся соль в том, что я буду настороже, а они нет. В итоге шеф еще похвалит меня за хорошую работу.
     - И все-таки, - сказала Таппенс, - мне это не нравится. Этот тип здоровый, точно горилла.
     - Фи! - отмахнулся Томми. - Вспомни о моем скромном пистолетике.
     На пороге появился Альберт. Закрыв за собой дверь, он протянул Томми какой-то конверт.
     - К вам джентльмен, - сообщил он. - Я начал было вешать ему стандартную лапшу про разговор со Скотленд-Ярдом, а он сказал, чтобы я не тратил сил зря и что он сам оттуда. А потом написал что-то на карточке и положил ее в этот конверт.
     Томми вытащил карточку и прочел. По его лицу скользнула ухмылка.
     - Похоже, Альберт, джентльмен немного развлекся за твой счет. Все правильно. Впусти его.
     Он передал карточку Таппенс. Поверх имени инспектора Даймчерча от руки было карандашом написано: "друг Мэрриота".
     Тут появился и сам инспектор. С виду он как две капли воды походил на Мэрриота: широкоплечий, приземистый и очень хитрый.
     - Вечер добрый, - беззаботно поздоровался он. - Мэрриот отлучился в Южный Уэльс и перед отъездом просил меня приглядеть за вами в частности и за всей конторой в целом. Да полно вам, сэр, - отмахнулся он от попытки Томми перебить его. - Мы в курсе. Это не наши дела, и мы не вмешиваемся. Однако кто-то пронюхал, что вы не те, за кого себя выдаете. Сегодня у вас был гость. Не знаю, кем он представился, понятия не имею, как его зовут в действительности, но кое-что мне о нем известно. И этого вполне достаточно, чтобы захотелось узнать больше. Я не ошибусь, предположив, что этот джентльмен назначил вам встречу сегодня вечером в некоем определенном месте:
     - Совершенно верно.
     - Так я и думал. Финсбэрри-парк, Вэстерхам-роул, шестнадцать. Точно?
     - Вот здесь вы ошибаетесь, - улыбнулся Томми. - Совершенно в другом месте. В Лачезе, в Хэмпстеде!
     Даймчерч казался искренне сбит с толку. Он явно не ожидал такого ответа.
     - Не понимаю, - пробормотал он. - Может, новый расклад? Лачез в Хэмпстеде, говорите?
     - Да. Я должен встретиться с ним там в одиннадцать вечера.
     - Не делайте этого, сэр.
     - Вот! - вырвалось у Таппенс. Томми покраснел.
     - Если вы думаете, инспектор... - горячо начал он, но тот успокаивающе поднял руку.
     - Я скажу вам, что думаю, мистер Блант. Место, где вам нужно быть сегодня вечером - вот это самое место. Ваш офис.
     - Что? - вскричала изумленная Таппенс.
     - Именно здесь, - подтвердил инспектор. - Не спрашивайте, откуда я знаю - наши ведомства как-никак сообщаются, - но сегодня вы получили одно из этих "русских" писем. Старине Как-его-там оно нужно до зарезу. Он собирается выманить вас в Хэмпстед и, убедившись, что убрал вас с дороги, проникнуть ночью в пустое здание, чтобы спокойно изъять письмо.
     - Да с чего он взял, что оно все еще будет здесь? Он же знает, что я возьму его с собой или к этому времени уже передам кому надо.
     - Прошу прощения, сэр, вот этого-то он как раз и не знает. Возможно, он обнаружил, что вы не настоящий мистер Блант, но, вероятно, считает, что вы самый обычный бизнесмен, перекупивший фирму. В этом случае письмо должно иметь для вас исключительно деловой характер и, стало быть, подвергнется обычной процедуре делопроизводства.
     - Понятно, - сказала Таппенс.
     - И это именно то, что ему следует думать. Сегодня вечером мы возьмем его с поличным.
     - Это ваш план?
     - Да. Такой шанс выпадает раз в жизни. Так, дайте подумать. Сколько сейчас? Шесть... В котором часу вы обычно уходите, сэр?
     - Около шести.
     - Пусть думает, что вы ушли как обычно. На самом же деле мы тут же тайком вернемся назад. Не думаю, что они явятся раньше одиннадцати, но, конечно, исключать такую возможность тоже нельзя. А теперь, прошу меня извинить, я выйду и осмотрюсь. Может, смогу засечь наблюдателя.
     Как только Даймчерч удалился, между Томми с Таппенс разгорелся спор. Горячий, продолжительный и ожесточенный. Неожиданно Таппенс капитулировала.
     - Отлично, - заявила она. - Сдаюсь. Я отправляюсь домой и сижу там как пай-девочка, а ты тут якшаешься с инспекторами и ловишь бандитов. Но, молодой человек, дай только время... Я еще поквитаюсь с тобой за то, что ты лишил меня такого развлечения.
     В этот момент и вернулся Даймчерч.
     - На горизонте вроде бы чисто, - сообщил он, - хотя до конца в этом никогда нельзя быть уверенным. Лучше все-таки сделать вид, что вы уходите как обычно. Они не будут наблюдать за домом, в котором никого нет.
     Томми позвал Альберта и велел ему запирать. Потом они все вчетвером вышли и направились к гаражу, где обычно оставляли машину. Таппенс села за руль, Альберт - рядом, а Томми с инспектором расположились на заднем сиденье.
     Не успели они отъехать, как застряли в автомобильной пробке. Таппенс обернулась и кивнула. Томми с инспектором открыли правую дверцу и вышли прямо посередине Оксфорд-стрит. Через одну-две минуты машина Таппенс тронулась и вскоре исчезла из виду.
     
     ***
     
     - Лучше пока подождать, - сказал Даймчерч, когда они с Томми вернулись на Хайлхем-стрит. - Ключ не забыли? Томми мотнул головой.
     - В таком случае, как насчет немного перекусить? Еще рано, но прямо через дорогу есть отличное местечко. Сядем у окна и сможем оттуда наблюдать.
     Ужин был скромный, но исключительно приятный. Заказывал инспектор, оказавшийся на редкость интересным собеседником. Подавляющая часть его рабочего времени протекала в охоте за иностранными шпионами, и рассказанные им истории попросту ошеломили менее искушенного в этих делах Томми.
     Они просидели в ресторанчике до восьми, и Даймчерч решил, что пора.
     - Уже достаточно стемнело, - пояснил он. - Мы сможем проникнуть внутрь так, что нас никто не увидит.
     Как он и говорил, на улице было совсем темно. Они перешли дорогу, быстро оглядели пустынную улицу и проскользнули в подъезд. Поднялись по лестнице. Томми уже вставлял ключ в замочную скважину, когда кто-то - по-видимому, инспектор Даймчерч - свистнул прямо у него над ухом.
     - Какого черта вы свистите? - резко обернулся Томми.
     - Я? - неподдельно изумился тот. - Мне казалось, это вы.
     - Но кто-то же... - начал было Томми, но тут чьи-то сильные руки обхватили его сзади и, прежде чем он успел закричать, ему прижали к лицу что-то сладкое и тошнотворное.
     Томми отчаянно сопротивлялся, но тщетно. Хлороформ делал свое дело. Голова начинала кружиться, пол раскачивался перед глазами, и, задыхаясь, Томми потерял сознание.
     Возвращалось оно мучительно, но других последствий, кажется, не было. Томми не успел сильно надышаться. Хлороформ понадобился, только чтобы связать его и затянуть рот кляпом.
     Окончательно придя в себя, Томми обнаружил, что полулежит-полусидит, прислоненный к стене в углу собственного кабинета, а два субъекта деловито выворачивают на пол содержимое стола и обыскивают шкафы, сопровождая свою деятельность обильной руганью.
     - Ей-богу, хозяин, - грубым голосом сказал тот, что повыше, - Мы обшарили эту комнату сверху донизу и обратно. Нет здесь ничего.
     - Должно быть, - рявкнул другой. - Раз не у него, значит, где-то здесь. Больше негде.
     С этими словами он повернулся, и Томми, к крайнему своему удивлению, обнаружил, что это не кто иной, как инспектор Даймчерч. Увидев изумленное лицо Томми, тот ухмыльнулся.
     - Итак, наш юный друг вновь с нами, - сказал он, - и, похоже, несколько удивлен. Да, определенно удивлен. А между тем все так просто... У нас появилось подозрение, что в последнее время с "Международным детективным агентством" творится что-то неладное. Я вызываюсь прояснить ситуацию. Если новый мистер Блант настоящий шпион, он должен проявлять подозрительность. Поэтому для начала я запускаю своего хорошего друга Карла Бауэра с наказом вести себя как можно подозрительнее и нести невероятный вздор - что он и делает. После чего, заручившись для надежности именем инспектора Мэрриота, на сцене появляюсь я. Дальше совсем просто.
     Он рассмеялся.
     Томми просто распирало от желания кое-что высказать, но кляп во рту надежно сдерживал этот порыв. Кроме того, ему мучительно хотелось еще и кое-что сделать - лучше всего руками и ногами - но об этом тоже позаботились. Он был надежно связан.
     Что его удивляло больше всего, так это разительная перемена, произошедшая со стоящим над ним человеком. Инспектор Даймчерч был типичным англичанином. Теперь же никто и на секунду не усомнился бы, что это всего-навсего неплохо натасканный иностранец, говорящий по-английски без малейшего акцента.
     - Коггинс, друг мой, - обратился бывший инспектор к своему бандитского вида сообщнику, - Возьми-ка дубинку и присмотри за нашим пленником. Я собираюсь вытащить кляп. Надеюсь, мой дорогой мистер Блант, вы понимаете, что закричать сейчас было бы с вашей стороны прямо-таки преступной неосторожностью? Уверен, что вы меня понимаете. Для своего возраста вы довольно смышленый парнишка.
     Он ловко выхватил у него изо рта кляп и отступил на шаг.
     Томми пожевал затекшими челюстями, пошевелил во рту языком, дважды сглотнул - и не произнес ни слова.
     - Вас можно поздравить с такой выдержкой, - заметил Даймчерч. - Я вижу, вы правильно оцениваете ситуацию. Вам что, вообще нечего сказать?
     - Есть, но оно подождет, - объяснил Томми. - И хуже от этого не станет.
     - А, - протянул Даймчерч. - А вот то, что я могу сказать, ждать не будет. Короче, Блант, где письмо?
     - Мой дорогой друг, я просто ума не приложу, - жизнерадостно ответил Томми. - У меня его нет. Да вы и сами это знаете. На вашем месте я бы продолжал искать. Наблюдать, как вы с Коггинсом так дружно играете в прятки - сплошное удовольствие.
     Лицо Даймчерча потемнело.
     - Давайте, мистер Блант, продолжайте дерзить. Видите эту коробочку? Это походный набор Коггинса. Там у него кислота. Да, кислота, - мечтательно повторил он. - А еще всякие металлические предметы, которые можно раскалить, и тогда они становятся красными и очень-очень горячими.
     Томми печально покачал головой.
     - Диагноз ошибочен, - пробормотал он. - Таппенс ошиблась. Это вовсе не история Хромого. Это история бульдога Драммонда, а вы - неподражаемый Карл Петерсон {Еще пара представителей криминального мира Дугласа Вэлентайна.}.
     - Что за чушь вы там бормочете? - рявкнул Даймчерч.
     - О, я вижу, вы не знакомы с классикой, - заметил Томми. - Печально.
     - Дурак несчастный! Будешь ты делать что тебе говорят или нет? Мне что, сказать Коггинсу, чтобы доставал инструмент и начинал?
     - К чему такая спешка? - отозвался Томми. - Разумеется, я сделаю все что нужно, если только вы объясните, что именно. Не думаете же вы, что мне нравится быть разделанным и поджаренным на решетке как филе палтуса? Ненавижу, когда мне делают больно.
     Даймчерч посмотрел на него с презрением.
     - Боже! Что за трусы эти англичане!
     - Здравый смысл, дружище, обычный здравый смысл Ну ее, вашу кислоту! Давайте-ка перейдем к делу.
     - Мне нужно письмо.
     - Я уже сказал, у меня его нет.
     - Это мы знаем, знаем также, у кого оно есть. У девчонки.
     - Очень может быть, что вы и правы, - согласился Томми. - Она могла спрятать его в сумочку, когда нагрянул ваш приятель Карл.
     - Так вы не отрицаете! Умно! Ну хорошо, сейчас вы напишете этой, как вы ее называете, Таппенс записку с просьбой немедленно принести письмо сюда.
     - Я не могу... - начал Томми, но закончить не успел.
     - Не можешь? Сейчас поглядим. Коггинс!
     - Господи, до чего ж вы нетерпеливы. Дождитесь хотя бы конца фразы. Я говорил, что не могу сделать этого со связанными руками. Я, черт побери, не клоун, чтобы писать носом или локтями.
     - Так вы согласны написать?
     - Конечно. Только об этом и толкую. Из кожи лезу, чтобы быть любезным и услужливым. Вы же, конечно, не причините вреда Таппенс? Уверен, что нет. Она такая хорошая!
     - Нам нужно только письмо, - заявил Даймчерч с исключительно неприятной ухмылкой и кивнул своему верзиле напарнику.
     Коггинс опустился возле Томми на колени и развязал ему руки. Томми помахал ими в воздухе.
     - Гораздо лучше, - заявил он. - Может, любезный Коггинс принесет мне ручку? Она, кажется, на столе. Среди прочей мелочи.
     Коггинс угрюмо принес ручку и листок бумаги.
     - Думайте, что пишете, - угрожающе посоветовал Даймчерч. - Тут приходится полагаться на вас. Но если что - смерть, и смерть мучительная.
     - В таком случае, - заметил Томми, - я буду очень стараться.
     Подумав немного, он быстро набросал записку.
     - Так пойдет? - спросил он, протягивая готовое послание.
     
     "Дорогая Таппенс, Не могла бы ты срочно занести мне то голубое письмо? Нужно расшифровать его здесь и сейчас. Срочно.
     Твой Фрэнсис".
     
     - Фрэнсис? - удивился фальшивый инспектор, поднимая брови. - По-моему, она вас звала не так.
     - Поскольку мои крестины вы пропустили, - заявил Томми, - то вряд ли можете знать, мое это имя или нет. Думаю, портсигар, который вы вытащили из моего кармана, - хорошее подтверждение тому, что я говорю правду.
     Даймчерч подошел к столу, взял портсигар и, прочтя гравировку "Фрэнсису от Таппенс", криво усмехнулся и положил его обратно.
     - Приятно видеть столь разумное поведение, - заметил он. - Коггинс, отдай записку Василию. Он сторожит снаружи. Скажи, пусть отнесет немедленно.
     Следующие двадцать минут тянулись очень неспешно, а последующие десять - и того медленнее. Даймчерч расхаживал по комнате, и тучи на его лице все сгущались. Наконец он угрожающе повернулся к Томми.
     - Если вы затеяли с нами какую-то игру... - прорычал он - Будь здесь карты, пожалуй, и впрямь можно бы было скоротать время за пикетом {Пикет - разновидность старинной карточной игры, в которой участвуют два партнера, разыгрывающих тридцать две карты.}, - скучающе заметил Томми. - Женщин вечно приходится ждать. Надеюсь, вы не причините вреда малышке Таппенс, когда она придет?
     - Да что вы! - отозвался Даймчерч. - Мы даже устроим так, что вы отправитесь в одно и то же место - оба.
     - Попробуй, свинья, - пробормотал себе под нос Томми.
     Потом из приемной донесся какой-то шум, и человек, которого Томми видел впервые, просунул в комнату голову и буркнул что-то по-русски.
     - Отлично! - воскликнул Даймчерч. - Она идет, и идет одна.
     В душе Томми шевельнулось легкое беспокойство. Потом он услышал голос Таппенс:
     - О, это вы, инспектор Даймчерч. Я принесла письмо. А где Фрэнсис?
     С этими словами она прошла в кабинет, и Василий, набросившись на нее сзади, зажал ей рот ладонью. Даймчерч вырвал из рук Таппенс сумочку и принялся лихорадочно в ней рыться.
     Потом он издал радостное восклицание и вытащил голубой конверт с русской маркой. Коггинс хрипло выругался.
     И как раз в этот момент всеобщего ликования дверь в кабинет Таппенс беззвучно отворилась, пропуская вооруженных револьверами инспектора Мэрриота и еще двух человек.
     - Руки вверх! - раздалась резкая команда. Сопротивления никто не оказал. Положение было слишком уж безнадежным. Пистолет Даймчерча лежал на столе, а его сообщники вообще не были вооружены.
     - Небольшой, но ценный улов, - одобрительно заметил инспектор Мэрриот, защелкивая последнюю пару наручников. - Со временем, надеюсь, будет и больше.
     Белый от ярости Даймчерч сверлил Таппенс бешеным взглядом.
     - Ах ты. - рявкнул он - Это ты навела их. Таппенс рассмеялась - Ну, не одна я. Честно говоря, я должна была догадаться еще днем, когда вы упомянули число шестнадцать... Но в конечном итоге все решила записка Томми. Я позвонила инспектору Мэрриоту, послала к нему Альберта с запасным ключом от конторы, а сама поехала сюда с пустым голубым конвертом в сумочке. Содержимое я, согласно инструкции, отослала еще днем, как только мы расстались.
     Инспектор Даймчерч, казалось, не слушал. Из всего ее монолога он уловил одно только слово.
     - Томми? - переспросил он. Томми, освобожденный наконец от своих пут, подошел к ним.
     - Отлично сделано, братец Фрэнсис, - сказал он Таппенс, беря ее за руки. И, повернувшись к Даймчерчу, добавил:
     - Я же говорил, приятель, тебе и правда нужно побольше читать.
     
     ИЗБАВИТЬСЯ ОТ КОРОЛЯ
     
     Тянулась дождливая серая среда. Настроение в "Международном детективном агентстве" было соответствующее. Таппенс безвольно выронила из рук последний номер "Дэйли лидер".
     - Знаешь, о чем я подумала, Томми?
     - Боюсь, это даже неизвестно самому Господу, - отозвался ее муж. - Ты думаешь о таком количестве вещей, причем одновременно, что...
     - Думаю, самое время нам снова отправиться на танцы. Томми поспешно поднял "Дэйли лидер".
     - А наше объявление неплохо смотрится, - заметил он, склоняя голову набок. - "Непревзойденные детективы Бланта". Ты хоть понимаешь, Таппенс, что непревзойденные детективы Бланта - это ты и только ты. Большая честь, как сказал бы Шалтай-Болтай {Шалтай-Болтай - человек-яйцо, герой детского стишка из "Стихов матушки Гусыни", персонаж книги английского писателя Льюиса Кэрролла "Алиса в Зазеркалье"}.
     - Я говорила о танцах.
     - Забавная все-таки штука с этими газетами. Интересно, замечала ты когда-нибудь? Посмотри на эти три выпуска "Дэйли лидер". Можешь сказать, чем они отличаются?
     Таппенс с зарождающимся интересом взглянула.
     - Слишком просто, - пренебрежительно заявила она. - Одна - сегодняшняя, другая - вчерашняя, а третья вообще за понедельник.
     - Блестяще, мой дорогой Ватсон! Но я не об этом. Посмотри на заголовок. Сравни все три. Видишь какое-нибудь отличие?
     - Не вижу, - проворчала Таппенс. - Мало того, я абсолютно уверена, что его и нет.
     Томми вздохнул и сомкнул кончики пальцев в манере Шерлока Холмса.
     - Вот так. И это при том, что ты читаешь газеты не меньше, а если по совести, то даже больше меня. И однако, я заметил, а ты нет. Если ты посмотришь на сегодняшний номер "Дэйли лидер", то увидишь, что в самом центре дужки буквы "Д" есть маленькая белая точка, и такая же - в букве "л". Но во вчерашнем номере такие точки стоят совсем иначе. Их сразу две в букве "л" в слове "лидер". А в позавчерашнем номере тоже две точки стоят в букве "Д" слова "Дэйли". В сущности, точка - или точки - каждый день находятся на новом месте.
     - Почему? - удивилась Таппенс.
     - Какой-то журналистский фокус.
     - Другими словами, ты не знаешь и даже не догадываешься.
     - Скажу только, что подобная практика распространена во всех газетах - Ну до чего умен, - сказала Таппенс. - Особенно когда нужно заговорить кому-нибудь зубы. Вернемся к нашим баранам.
     - Это к каким же?
     - А к маскараду в "Три Артс". Томми застонал.
     - О нет, Таппенс. Только не это. Я недостаточно молод для таких штук. Правда, недостаточно.
     - Когда я была хорошенькой маленькой девочкой, меня воспитывали в убеждении, что мужчины, и в особенности мужья, - это распутные существа, которые вечно пьют, танцуют и не ложатся спать до самого рассвета.
     Чтобы держать их дома, нужна исключительно красивая и умная жена Какая иллюзия! Все мои замужние подружки обожают танцевать и веселиться и вечно жалуются, что мужья, возвращаясь с работы, спешат влезть в домашние шлепанцы и отправляются спать в половине десятого. А ты так хорошо танцуешь, Томми, милый.
     - Уж очень приторно, Таппенс!
     - В сущности, - добавила та, - я хотела пойти туда не только развлечения ради. Меня заинтересовало одно объявление.
     Она снова взяла "Дэйли лидер" и прочла вслух:
     "Иду с трех червей. 12 взяток. Туз пик. Нужно избавиться от короля".
     - Довольно дорогой способ учиться бриджу, - решил Томми.
     - Не будь ослом. Бридж тут ни при чем. Понимаешь, в "Туз Пик" я обедала вчера с подружкой. Это такой маленький забавный подвальчик в Челси. Подружка сказала, что на всех этих больших шоу вошло в моду заглядывать туда в течение вечера перекусить яичницей с беконом и гренками с сыром - богема всегда так питается. Там еще такие закрытые кабинки по кругу... Весьма подозрительное местечко, я тебе доложу.
     - И ты думаешь...
     - Тройка червей означает бал в "Три Артс", завтра вечером. Двенадцать взяток - это полночь, а туз пик - это "Туз Пик".
     - А как насчет необходимости избавиться от короля?
     - Вот это, я думаю, нам и предстоит выяснить.
     - Не буду даже и говорить, что ты можешь просто ошибаться, - великодушно сказал Томми, - но я не вполне понимаю, чего тебе так неймется влезть в любовные дела совершенно посторонних людей?
     - Да не буду я влезать. Все, что я предлагаю - всего лишь интересный эксперимент в области работы детективов. Нам просто необходима практика.
     - Бизнес, сейчас, конечно, не слишком оживленный, - признал Томми, - но все равно, Таппенс, тебе просто охота потанцевать на маскараде в "Три Артс". И нечего мне зубы заговаривать!
     Таппенс откровенно расхохоталась.
     - Ну, будь человеком, а, Томми? Забудь про свои ужасные тридцать два года и седой волос в левой брови.
     - Никогда не умел отказать женщине, - проворчал ее муж - Мне что, нужно будет выставлять себя дураком в каком-нибудь маскарадном костюме?
     - Обязательно Но можешь предоставить все мне. У меня есть блестящая идея.
     Томми недоверчиво покосился на Таппенс. Он уже очень давно питал глубочайшую подозрительность к блестящим идеям жены Когда на следующий вечер он вернулся домой, из спальни вылетела сияющая Таппенс.
     - Он прибыл, - объявила она.
     - Кто?
     - Костюм. Пойди посмотри.
     Томми поплелся за женой. На постели была разложена полная экипировка пожарника. Вплоть до сияющего шлема.
     - Бог ты мой! - простонал Томми. - Меня что, приняли в пожарную команду Уэмбли?
     - Мимо. Попробуй еще разок, - предложила Таппенс - Ты просто не проникся. Используй свои маленькие серые клеточки, mon ami. Ну же, Ватсон, блесните. Да не будь таким тупым, Томми!
     - Погоди минуту, - протянул тот. - Кажется, я начинаю понимать. Здесь кроется какой-то темный умысел. Что собираешься надеть ты?
     - Твой старый костюм, американскую шляпу и какие-нибудь роговые очки.
     - Грубовато, - заметил Томми, - но суть я схватил:
     Маккарти инкогнито. А я, стало быть, Риордан {Тимоти Маккарти и Денни Риордан - герои детективных романов Изабел Острандер (1885 - 1924).}.
     - Вот именно. Я подумала, нам нужно практиковать не только английскую детективную методику, но и американскую тоже. И хоть разочек я побуду звездой, а ты скромным помощником.
     - Не забывай, - внушительно заметил Томми, - что именно какое-нибудь невинное замечание Денни всегда наталкивает Маккарти на правильный след.
     Таппенс только рассмеялась. У нее было отличное настроение.
     Вечер выдался на славу. Столпотворение, музыка и фантастические наряды - все для того, чтобы юные парочки наслаждались жизнью и друг другом. Томми даже забыл о роли скучающего мужа, вытащенного из дому против своей воли.
     Без десяти минут двенадцать они отправились на машине в славное - или бесславное - местечко "Туз Пик". Как и говорила Таппенс, это оказалось подвальное помещение, убогое и невзрачное с виду, но тем не менее битком набитое парочками в маскарадных костюмах. По стенам жались закрытые кабинки, одну из которых Томми с Таппенс и оккупировали, нарочно прикрыв дверь не до конца, чтобы наблюдать за происходящим снаружи.
     - Интересно, кто из них? - сказала Таппенс. - Я имею в виду, которые наши? Как насчет вон той Коломбины с красным Мефистофелем?
     - Я больше склоняюсь к злобному мандарину и даме, называющей себя эсминцем - хотя по мне, она больше смахивает на баржу.
     - Ну до чего остроумен! - ухмыльнулась Таппенс. - И все с какой-то капли спиртного! Смотри, какая дама червей вошла! Очень недурной костюм, кстати.
     Упомянутая дама, сопровождаемая "джентльменом одетым в газету" из "Алисы в Зазеркалье", заняла соседнюю кабинку. Оба они, как и большинство посетителей подвала, были в масках.
     - Уверена, это самая настоящая обитель порока, - восторгалась Таппенс. - Скандал просто витает в воздухе. И до чего же все шумят!
     Из соседней будки послышался как будто протестующий крик женщины, тут же заглушенный громким мужским смехом. Впрочем, здесь смеялись и пели все. Пронзительные женские голоса взвивались над низким гудением их кавалеров.
     - Как насчет той пастушки? - предложил Томми. - Вон той, с нелепым французом. Может, это они?
     - Ими могут оказаться кто угодно, - признала Таппенс. - Впрочем, какая разница? Нам хорошо тут, и это главное.
     - Мне было бы еще лучше в другом костюме, - проворчал Томми. - Ты не представляешь, как в нем жарко.
     - Да развеселись же! Ты отлично смотришься.
     - Это, конечно, радует, - отозвался Томми, - тем более, что о тебе этого не скажешь. В жизни не видывал более забавного мелкого чучела.
     - Эй, Денни, повежливее, сынок. Смотри-ка, джентльмен одетый в газету оставил свою даму одну. Куда это он собрался, как думаешь?
     - Пошел поторопить официантов с выпивкой. Я бы, кстати, тоже не отказался.
     - Что-то он долго, - сказала Таппенс, когда прошли четыре, а затем и пять минут. - Ты не будешь считать меня полной идиоткой, если...
     Она вскочила.
     - Считай меня кем хочешь, но я иду в соседнюю кабинку.
     - Послушай, Таппенс, нельзя же...
     - Я чувствую: здесь что-то не так. Я точно знаю. Даже не пытайся меня остановить.
     Она поспешно выскользнула наружу, и Томми выбрался следом. Двери соседней кабинки были закрыты. Таппенс распахнула их и вошла. Томми не отставал от нее.
     Девушка, одетая дамой червей, сидела в самом углу, неловко привалившись к стене. Глаза ее смотрели сквозь прорези маски прямо на вошедших, но она даже не пошевелилась. Ее платье было красиво расчерчено красным и белым узором, только слева он казался размытым. Красного там было куда больше, чем нужно.
     Вскрикнув, Таппенс рванулась вперед, и Томми наконец тоже разглядел инкрустированную рукоять кинжала прямо под сердцем девушки. Таппенс упала рядом с ней на колени.
     - Быстро, Томми, она еще жива. Найди управляющего, пусть немедленно вызовет врача.
     - Хорошо. Постарайся не дотрагиваться до рукоятки, Таппенс.
     - Я осторожно. Давай быстрее.
     Томми выбежал, прикрыв за собой дверь. Таппенс осторожно подложила руку под спину девушке. Та сделала слабое движение, и Таппенс поняла, что она хотела бы снять маску. Бережно распустив завязки и сняв ее, она увидела нежное, как цветок, лицо и огромные глаза, наполненные ужасом, болью и недоумением.
     - Господи, - тихо произнесла Таппенс. - Ты можешь говорить, милая? Скажи мне, если можешь, кто это сделал?
     Глаза девушки старались сфокусироваться на лице Таппенс. Дыхание ее прерывалось - глубокие замирающие вдохи умирающего сердца, - но глаза смотрели прямо на Таппенс. Потом губы чуть приоткрылись.
     - Это сделал... Бинго, - с трудом выдохнула она.
     Потом ее тело обмякло - казалось, она тихо прикорнула на плече у Таппенс.
     Вошел Томми с двумя мужчинами. Более крупный из них, при одном взгляде на которого было ясно, что это врач, уверенно двинулся к девушке.
     Таппенс осторожно освободилась от груза на своем плече.
     - Боюсь, она умерла. - Ее голос сорвался. Доктор быстро обследовал тело.
     - Да, - подтвердил он. - Здесь уже ничего не сделаешь. Лучше оставить все как есть до прихода полиции. Как это случилось?
     Таппенс довольно сбивчиво объяснила, умолчав о причинах, побудивших ее зайти в кабинку.
     - Интересно, - проговорил доктор. - И вы ничего не слышали?
     - Я слышала, как она вскрикнула, но мужчина тут же рассмеялся, и мне, естественно, в голову не могло прийти...
     - Естественно, не могло, - согласился доктор. - И мужчина, вы говорите, был в маске? Так что узнать его вы не сможете?
     - Боюсь, нет. А ты, Томми?
     - Нет. Но ведь есть еще костюм.
     - Что ж, сначала нужно будет произвести опознание этой бедняжки, - сказал доктор. - После чего, думаю, полиция быстро доберется до сути. Вряд ли это сложный случай. А вот как раз и они.
     
     ДЖЕНТЛЬМЕН, ОДЕТЫЙ В ГАЗЕТУ
     
     Было уже больше трех, когда Томми с Таппенс, уставшие и расстроенные, добрались домой. Еще несколько часов понадобилось, чтобы Таппенс наконец смогла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, не в силах забыть похожее на цветок лицо с полными ужаса глазами.
     Сквозь ставни уже пробивались первые солнечные лучи, когда Таппенс забылась тяжелым сном без сновидений.
     День был в самом разгаре, когда она проснулась оттого, что Томми, давно уже вставший и одетый, осторожно тряс ее за плечо, склонившись над кроватью.
     - Просыпайся, старушка. Здесь инспектор Мэрриот и еще кое-кто. Они хотят тебя видеть.
     - А сколько сейчас?
     - Уже одиннадцать. Сейчас попрошу Алису принести тебе чаю.
     - Да, пожалуйста. И скажи инспектору, что я выйду через десять минут.
     Четверть часа спустя Таппенс поспешно вошла в гостиную. Инспектор Мэрриот, восседающий там с крайне официальным и торжественным видом, встал поздороваться.
     - Доброе утро, миссис Бирсфорд. Это сэр Артур Мэривейл.
     Таппенс пожала руку высокому худощавому мужчине с усталыми глазами и проседью в ухоженной шевелюре.
     - Мы по поводу вчерашнего печального происшествия, - начал инспектор Мэрриот. - Я хочу, чтобы сэр Артур сам услышал то, что вы мне вчера рассказывали: что сказала покойная перед смертью. Мне было очень нелегко убедить сэра Артура.
     - Я не могу поверить, - сказал гость, - и никогда не поверю, что Бинго Хэйл способен причинить хоть какой-то вред Вере.
     - Мы несколько продвинулись за это время, миссис Бирсфорд, - пояснил инспектор Мэрриот. - Прежде всего, нам удалось установить личность погибшей. Это леди Мэривейл. Мы связались с сэром Артуром, и он тут же опознал ее. Нечего и говорить, каким страшным шоком это для него оказалось. Следующим вопросом было, знает ли он кого-нибудь по имени Бинго.
     - Вы должны понять, миссис Бирсфорд, - вмешался сэр Артур, - что капитан Хэйл - Бинго Хэйл для знакомых - мой ближайший друг. Собственно, он и живет у нас. Он был в моем доме, когда сегодня утром пришли его арестовать. Я просто уверен, что вы ошиблись, - моя жена произнесла какое-то другое имя.
     - Ошибки быть не может, - мягко возразила Таппенс. - Она сказала: "Это сделал Бинго".
     - Видите, сэр Артур, - пожал плечами Мэрриот.
     Несчастный сэр Артур рухнул в кресло и закрыл лицо ладонями.
     - Невероятно. Зачем ему это? О, я понимаю вашу мысль, инспектор. Вы думаете, что Хэйл был любовником моей жены... Но даже если и так - а я ни на секунду не допускаю подобной мысли, - даже если так, зачем убивать?
     Инспектор Мэрриот кашлянул.
     - Мне не очень приятно говорить об этом, сэр, но последнее время капитан уделял значительное внимание некой особе - юной американке весьма значительного достатка. Если бы леди Мэривейл захотела, она могла бы расстроить свадьбу.
     - Это оскорбительно, инспектор! Сэр Артур в бешенстве вскочил на ноги, но инспектор устало отмахнулся.
     - Хорошо, хорошо. Приношу свои извинения, сэр Артур. Так вы говорите, что собирались идти на бал вместе с капитаном Хэйлом. Ваша жена уехала в это время в гости, и вы представления не имели, что она тоже будет на балу. Так?
     - Ни малейшего.
     - Покажите ему, пожалуйста, объявление, о котором вы мне рассказывали, миссис Бирсфорд. Таппенс нашла газету.
     - Мне это кажется очевидным, - начал инспектор Мэрриот. - Объявление разместил в газете капитан Хэйл с расчетом, что его увидит ваша жена. О встрече они договорились заранее. Но, поскольку вы неожиданно решили идти тоже, необходимо было предупредить ее. Это объясняет фразу "Нужно избавиться от короля". Тогда как вы заказали себе костюм в театральной фирме в самый последний момент, капитан Хэйл подготовил свой заранее. Он пришел на бал как Джентльмен одетый в газету. А знаете, сэр Артур, что мы обнаружили зажатым в руке вашей жены? Обрывок газеты. Мои люди получили приказ забрать из вашего дома не только капитана Хэйла, но и его маскарадный костюм. Он будет ждать меня в участке, когда я вернусь туда. И если я обнаружу, что в нем не хватает того самого фрагмента, - что ж, тогда дело можно считать закрытым.
     - Вы не обнаружите его, - сказал сэр Артур. - Я знаю Бинго Хэйла.
     И, извинившись перед за доставленное беспокойство, гости откланялись Вечером того же дня в доме Бирсфордов еще раз прозвучал дверной звонок и, к некоторому их удивлению, на пороге снова появился инспектор Мэрриот.
     - Я подумал, что непревзойденным сыщикам Бланта интересно будет узнать последние новости, - сказал он, пряча улыбку.
     - Будет, - согласился Томми. - Хотите выпить? Он гостеприимно установил возле инспектора все необходимое.
     - Дело абсолютно ясное, - проговорил последний через несколько минут. - Кинжал принадлежал самой убитой леди. Очевидно, расчет был на то, чтобы представить все как самоубийство, и только благодаря тому, что вы подоспели вовремя, это не сработало. Мы также обнаружили множество писем... Нет никаких сомнений, что у леди Мэривейл был роман с капитаном, о чем сэр Артур не подозревал. И наконец, мы обнаружили последнее звено...
     - Какое? - резко спросила Таппенс.
     - Последнее звено в цепочке, обрывок "Дэйли лидер". Он был оторван от маскарадного костюма капитана Хэйла - соответствие полное. Да, дело абсолютно ясное. Кстати, я занес вам фотографии этих двух улик - подумал, вам будет интересно. Нечасто встретишь такое абсолютно ясное дело.
     - Томми, - сказала Таппенс, когда ее муж, проводив инспектора, вернулся в комнату. - Как ты думаешь, почему он все время повторял, что дело абсолютно ясное?
     - Не знаю. Может, это тешит его тщеславие?
     - А вот и нет. Он пытался нас расшевелить. Ну, например, мясники, они ведь кое-что знают о мясе, правда?
     - Ну да, в общем, но что...
     - И точно так же садовники знают все о цветах, а рыбаки о рыбе. А детективы - я имею в виду профессиональные детективы - должны знать все о преступлении. Обычно они точно знают, когда дело чистое, а когда им подсовывают фальшивку. Весь опыт инспектора Мэрриота говорит ему, что капитан Хэйл невиновен - а факты упрямо твердят об обратном. И, в качестве последнего средства, он пытался расшевелить нас, втайне надеясь, что мы вдруг вспомним какую-нибудь незначительную деталь, что-то еще, случившееся вчерашней ночью, что представило бы дело в другом свете. Томми, почему, в конце концов, это не может быть самоубийством?
     - Вспомни, что она тебе сказала.
     - Я помню, но ты взгляни на вещи иначе. "Это сделал Бинго". Да, своим поведением он мог довести ее до самоубийства. Ведь может же быть и так.
     - Вполне. Только это не объясняет обрывка газеты.
     - А давай-ка взглянем на фотографии, которые принес Мэрриот. Я даже забыла спросить его, что говорит сам Хэйл.
     - Я только что спрашивал у него об этом в холле. Хэйл клянется, что в тот вечер вообще не разговаривал с леди Мэривейл. Говорит, что кто-то сунул ему в руку записку со словами: "Не пытайтесь подойти ко мне сегодня. Артур что-то подозревает". Записку, однако, он предъявить не может, да и выглядит это не слишком убедительно. В конце концов, мы же с тобой знаем, что он был с ней там. Мы его видели!
     Таппенс кивнула и погрузилась в изучение фотографий. На одной был крошечный обрывок заголовка. "Дэйли ли..." Остальное было оторвано. Другая фотография представляла первую страницу газеты с оторванным сверху фрагментом. Сомнений быть не могло. Фрагменты совпадали идеально.
     - А что это за отметки вдоль всей страницы? - заинтересовался Томми.
     - Обычные стежки. Ну там, где газету подшивают к остальным.
     - А, - протянул Томми. - А я было подумал, новая система расположения точек. Он вздрогнул.
     - Честное слово, Таппенс, прямо мурашки по коже. Подумать только, еще вчера мы с тобой обсуждали эти точки и ломали голову над объявлением, совершенно не подозревая...
     Таппенс не ответила. Подняв голову, Томми обнаружил, что она невидяще смотрит перед собой, открыв рот и всем видом выражая крайнее изумление.
     - Таппенс, - мягко позвал он, тряся ее за руку. - Что с тобой? Надеюсь, тебя не хватил удар или что-нибудь в таком духе?
     Таппенс никак не отреагировала. Потом далеким голосом произнесла:
     - Денни Риордан.
     - Что? - переспросил ошарашенный Томми.
     - Точно как ты говорил. Одно невинное замечание! Принеси-ка мне подборку "Дэйли лидер" за эту неделю.
     - Что это ты задумала?
     - Я сейчас Маккарти. Я долго бродил во тьме и благодаря тебе увидел наконец свет. Это же первая страница вторничного номера. А помнится мне, в этом номере точка, даже две должны быть в букве "л" в слове "лидер". А на этом обрывке точка стоит на букве "Д" и еще одна - на "л". Тащи газеты, давай убедимся.
     Волнуясь, они сравнили газеты. Таппенс помнилось совершенно правильно.
     - Видишь? Этот клочок вырван вовсе не из вторничной газеты.
     - Но, Таппенс, как мы можем быть уверены? Это могут оказаться разные тиражи.
     - Могут, но в любом случае они натолкнули меня на мысль... Совпадением здесь и не пахнет, это уж точно. И если я права, остается одно... Звони сэру Артуру, Томми. Попроси его немедленно приехать. Скажи, у меня появились для него важные новости. Потом отыщи Мэрриота. Если он уже ушел, в Скотленд-Ярде должны знать его домашний адрес.
     Сэр Артур Мэривейл, крайне заинтригованный вызовом, появился в квартире Бирсфордов через полчаса. Таппенс вышла его встречать.
     - Должна извиниться за настойчивость, - сказала она, - но мы с мужем кое-что обнаружили и решили, что вам нужно ознакомиться с этим немедленно. Присаживайтесь.
     Сэр Артур присел, и Таппенс продолжила:
     - Я знаю, вы страстно желаете оправдать своего друга. Сэр Артур печально покачал головой.
     - Желал, но улики столь тяжелы и неоспоримы, что даже я...
     - А что бы вы ответили, скажи я, что случай послал мне в руки некое свидетельство, снимающее с капитана Хэйла все подозрения?
     - Я был бы безумно рад услышать это, миссис Бирсфорд.
     - Предположим, - продолжила Таппенс, - что я нашла девушку, которая танцевала на балу с капитаном Хэйлом в двенадцать часов вчерашней ночи, то есть именно в то время, когда, согласно обвинению, он был в "Туз Пик".
     - Замечательно! - вскричал сэр Артур. - Я знал, что это какая-то ошибка. Несчастная Вера! Должно быть, она все же покончила с собой.
     - Едва ли, - заметила Таппенс. - Вы забыли другого мужчину.
     - Какого другого?
     - Которого мы с мужем видели выходящим из кабинки Видите ли, сэр Артур, на балу был еще один "Джентльмен одетый в газету". А кстати, какой костюм был у вас?
     - У меня? Я нарядился палачом из семнадцатого века.
     - Очень подходяще, - мягко заметила Таппенс.
     - Подходяще, миссис Бирсфорд? Что вы хотите сказать этим "подходяще"?
     - Подходяще к вашей роли. Рассказать вам, что я обо всем этом думаю, сэр Артур? Одежду из газет очень легко надеть поверх костюма палача. Предварительно в руку капитана Хэйла вкладывают записку, в которой его предостерегают заговаривать с определенной дамой. Только вот самой даме об этой записке ничего не известно. В назначенное время она приходит в "Туз Пик" и видит того, кого ожидала увидеть. Вдвоем они идут в кабинку. Думаю, он обнимает ее и целует - поцелуем Иуды, - а потом ударяет кинжалом. Она лишь слабо вскрикивает, и он заглушает этот крик смехом. Потом он уходит, а она в ужасе и недоумении от всего этого, в полной уверенности, что ее убийца - тот, кого она любит.
     Она вырвала клок из газетного наряда. Убийца замечает это - он вообще человек педантично аккуратный. Чтобы не оставить никаких сомнений в виновности своей жертвы, он решает сделать этот клочок обрывком костюма капитана Хэйла. Задача была бы невыполнимой, не живи эти двое в одном доме. Это, разумеется, намного облегчает задачу. Убийца делает точную копию прорехи в костюме капитана Хэйла, сжигает собственный - и готовится играть роль верного друга.
     Таппенс умолкла.
     - Ну, сэр Артур?
     Тот встал и поклонился.
     - Разыгравшееся воображение прелестной леди, начитавшейся детективов.
     - Вы так думаете? - вставил Томми.
     - А также муж, оказавшийся у нее под каблуком, - добавил сэр Артур. - Сомневаюсь, что кто-то еще воспримет это всерьез.
     Он громко рассмеялся, и Таппенс застыла в своем кресле.
     - Этот смех я узнаю всегда, - сказала она. - Прошлый раз я слышала его в "Туз Пик". Кроме того, вы несколько заблуждаетесь относительно нас обоих. Бирсфорды - действительно наше имя, но есть и другое.
     Она взяла со стола визитную карточку и протянула сэру Артуру. Тот прочел ее вслух.
     - "Международное детективное агентство"! Он резко вдохнул.
     - Так вот кто вы в действительности! Потому-то Мэрриот и притащил меня сюда утром! Это была ловушка. Он подошел к окну.
     - Отличный у вас вид, - заметил он. - Весь Лондон как на ладони.
     - Инспектор Мэрриот! - быстро позвал Томми. Дверь в смежную комнату распахнулась, и на пороге показался инспектор. Губы сэра Артура тронула язвительная усмешка.
     - Так я и думал, - произнес он. - Только, боюсь, инспектор, вам меня не взять. У меня есть лучший выход.
     И, с силой оттолкнувшись от подоконника, он выбросился в окно.
     Таппенс вскрикнула и зажала уши ладонями, чтобы отгородиться от звука, который уже успела себе представить - глухого шлепка далеко внизу. Инспектор Мэрриот выругался.
     - Надо было подумать об окне, - процедил он - Хотя, знаете, доказать его вину было бы очень нелегко. Что ж, я пойду вниз и посмотрю.., что там.
     - Бедняга, - медленно проговорил Томми. - Ведь если он любил жену...
     Инспектор Мэрриот фыркнул, заглушив конец фразы.
     - Любил? Да уж наверное! Он просто не знал, как сохранить деньги. У леди Мэривейл было значительное состояние, которое отошло бы теперь к нему и из которого он не увидел бы ни цента, уйди она к молодому Хэйлу.
     - Значит, в этом все дело?
     - Конечно. Я с самого начала чувствовал, что с сэром Артуром что-то нечисто, а капитан Хэйл тут ни сном ни духом... Мы в Скотленд-Ярде обычно знаем, что к чему, но против таких улик мало что можно сделать. Ладно, я пойду вниз. И на вашем месте, мистер Бирсфорд, я дал бы жене глоток бренди. Эта история сильно ее огорчила.
     - Садовники, - тихо проговорила Таппенс, когда за инспектором, так и не утратившим своего обычного хладнокровия, закрылась дверь, - мясники, рыбаки и детективы. Я была права: он знал.
     Томми, повозившись в буфете, приблизился к ней с большим стаканом в руке.
     - Выпей.
     - Это что, бренди?
     - Нет, это большой коктейль - как любит победоносный Маккарти. А Мэрриот-то кругом прав. Так все и было. Дерзкий ход убийцы и игрока.
     Таппенс кивнула.
     - Да, от короля все-таки избавились. Он сам себя перехитрил.
     - Что ж, - сказал Томми, - король умер - да.., да и черт с ним!
     
     ДЕЛО ОБ ИСЧЕЗНУВШЕЙ ЛЕДИ
     
     На столе мистера Бланта - владельца "Международного детективного агентства" - раздался предупредительный звонок, и Томми с Таппенс бросились каждый к своему глазку, сквозь которые можно было наблюдать за томящимися в приемной клиентами, томить которых посредством разнообразных артистических ухищрений входило, среди прочего, в обязанности Альберта.
     - Я посмотрю, сэр, - говорил он в настоящий момент, - но, боюсь, мистер Блант сейчас слишком занят. Как раз разговаривает по телефону со Скотленд-Ярдом.
     - Я подожду, - ответил посетитель. - Карточки у меня с собой нет, но я - Габриэль Стэвенссон!
     Посетитель являл собой великолепный образчик мужественности. Ростом он был более шести футов. Лицо у него было обветренное и загорелое, а удивительно прозрачные голубые глаза составляли почти пугающий контраст с темной кожей.
     Томми быстро принял решение. Надев шляпу, он взял в руку перчатки и открыл дверь в приемную. Узрев незнакомца, на пороге он замялся.
     - Этот джентльмен ожидает вас, мистер Блант, - сообщил Альберт.
     По лицу Томми скользнуло выражение легкого неудовольствия. Он взглянул на часы.
     - Без четверти одиннадцать я должен быть у герцога, - заявил он и, пронзительно глянув на просителя, решил:
     - Могу уделить вам пару минут, сэр. Сюда, пожалуйста.
     Посетитель послушно последовал за Томми в кабинет, где, с блокнотом и ручкой наготове, их уже скромно ждала Таппенс.
     - Мой доверенный секретарь, мисс Робинсон, - представил ее Томми. - А теперь, сэр, не угодно ли вам изложить ваше дело? Пока мне известно только, что оно неотложное, что вы приехали сюда на такси и недавно были в Арктике - или Антарктике.
     Посетитель ошеломленно уставился на Томми.
     - Но это же невероятно! - вскричал он. - Я думал, такое бывает только в книжках. Ваш курьер даже имени моего вам не назвал!
     Томми устало вздохнул.
     - Та, та, та, все это было очень легко. - Лучи полуночного солнца за Полярным кругом обладают специфическим действием на кожу - излучение актиния {Имеются в виду химически действующие лучи.}, знаете ли. Как раз пишу кратенькую монографию по теме. Однако мы уклоняемся... Так что же привело вас ко мне в столь расстроенных чувствах?
     - Начну с того, мистер Блант, что зовут меня Габриэль Стэвенссон...
     - А! Ну конечно! - припомнил Томми. - Знаменитый исследователь. Кажется, вы совсем недавно вернулись из района Северного полюса?
     - Я прибыл в Англию три дня назад. Меня привез на своей яхте один из друзей, оказавшийся в северных водах. Без него я попал бы сюда не раньше, чем через полмесяца. А надо вам сказать, мистер Блант, что перед тем как два года назад я отправился в эту экспедицию, мне выпало огромное счастье быть помолвленным с миссис Морис Лэй Гордон...
     - До замужества... - перебил его Томми.
     - Достопочтенная Гермиона Крэйн, младшая дочь лорда Ланчестера, - без запинки выпалила Таппенс. Томми наградил ее восхищенным взглядом.
     - Ее первый муж погиб на войне, - скромно добавила Таппенс.
     Габриэль Стэвенссон кивнул.
     - Совершенно верно. Как я и говорил, мы с Гермионой были помолвлены. Само собой, я хотел уже отказаться от экспедиции, но Гермиона - благослови ее Бог! - не захотела об этом и слышать. Идеальная жена для путешественника! Так вот, по прибытии в Англию первым моим порывом было, конечно, увидеться с ней. Я послал телеграмму из Саутгемптона и первым же поездом выехал в Лондон. Я знал, что сейчас она живет на Понт-стрит со своей теткой, леди Сьюзен Клонрэй, и направился прямиком туда. Там я, к великому своему разочарованию, узнал, что Гермиона гостит у каких-то своих друзей в Нортумберленде. Леди Сьюзен, справившись с удивлением, вызванным моим неожиданным приездом - как я уже говорил, меня ждали не раньше, чем через две недели, - была необычайно мила. Она сказала, что Гермиона вернется через пару дней. Я, естественно, спросил адрес, но тут старушка начала мямлить что-то невразумительное, Герми собиралась гостить в нескольких местах, и трудно сказать, в каком из них она может находиться сейчас. Впрочем, мистер Блант, не секрет, что с леди Сьюзен мы никогда особо не ладили. Она, знаете, из этих пышных дамочек с двойным подбородком, которых я совершенно не выношу - никогда не терпел. Толстые женщины и жирные собаки - это просто оскорбление Господу Богу, и они еще, как назло, постоянно ходят парами. Я знаю, дико, конечно, но так оно и есть: никогда не мог поладить ни с одной толстушкой.
     - Да, полнота нынче не в моде, - сухо согласился Томми. - Впрочем, и антипатии есть у каждого. Покойный лорд Роберте, к примеру, ненавидел кошек.
     - Послушайте, я вовсе не говорю, что леди Сьюзен начисто лишена достоинств. Возможно, она совершенно очаровательная женщина, но лично я теплых чувств к ней никогда не испытывал. Всегда в глубине души подозревал, что она против нашей помолвки, и уверен, отговорила бы Герми, если б только смогла. Нет это вовсе не фантазия. Называйте это предубеждением, если хотите. Так вот, прежде чем продолжить, должен сказать вам, что принадлежу к тем твердолобым упрямцам, которые всегда настоят на своем. Я не убрался с Понт-стрит до тех пор, пока не вытряс из старушки имена и адреса всех людей, у которых Герми могла остановиться Потом сел на почтовый поезд к северу...
     - Вы, я вижу, вообще человек действия, мистер Стэвенссон, - улыбнувшись, перебил его Томми.
     - И представляете, мистер Блант, - продолжил тот. - Никто из этих людей и в глаза не видел Гермиону! Мало того, лишь по одному из трех адресов ее действительно ждали - похоже, с двумя другими леди Сьюзен поднапутала, - но в последний момент получили от Герми телеграмму, что она передумала. Естественно, я спешно вернулся в Лондон и направился прямиком к леди Сьюзен. Нужно отдать ей должное - она выглядела встревоженной. Она признала, что понятия не имеет, где в таком случае может быть Герми. Тем не менее она решительно не хотела слышать ни о какой полиции, заявив, что Герми не маленькая глупая девочка, а взрослая женщина, привыкшая всегда поступать по-своему. Вероятно, сказала старушка, на нее просто нашла какая-нибудь блажь. Я вполне понимал нежелание Герми докладывать о своих планах леди Сьюзен, но волновался от этого ничуть не меньше. У меня было странное чувство, будто что-то здесь не так. Я уже собрался уходить, когда принесли телеграмму. Леди Сьюзен прочла ее с видимым облегчением и передала мне. Телеграмма гласила:
     
     "Планы изменились. Неделю проведу в Монте-Карло,
     Герми".
     
     - Телеграмма у вас с собой? - спросил Томми, протягивая руку.
     - Нет, но ее отправляли из Мэлдона, графство Сур-рей. Я запомнил, потому что это показалось мне странным. Что ей делать в Мэлдоне? Никогда не слыхал, чтобы у нее там были знакомые.
     - А вам не пришло в голову броситься в Монте-Карло так же, как до этого вы отправились к северу?
     - Пришло, конечно, но я подумал и решил воздержаться. Понимаете, мистер Блант, может, леди Сьюзен эта телеграмма и успокоила, но не меня. Мне показалось странным, что Герми обходится телеграммами вместо того, чтобы послать письмо. Пара строчек, написанных ее рукой, развеяли бы мои сомнения полностью, а послать телеграмму с подписью "Герми" может кто угодно. Чем дольше я об этом думал, тем больше не по себе мне становилось. В конце концов - это было вчера днем - я съездил в Мэлдон. Не такое уж маленькое местечко: две гостиницы, поле для гольфа и прочее. Я справлялся во всех местах, какие только пришли мне в голову, но не нашел никаких признаков пребывания там Герми. Возвращаясь оттуда поездом, я прочел в газете ваше объявление и решил поручить это дело вам. Если Герми действительно поехала в Монте-Карло, мне не хотелось бы пускать по ее следу полицию и устраивать скандал, но в то же время разыгрывать из себя дурака и собственноручно искать ветра в поле мне тоже не улыбается. Я остаюсь в Лондоне - на случай, если здесь что-то нечисто. Томми задумчиво кивнул.
     - А что именно вы подозреваете?
     - Не знаю. Я просто чувствую: что-то здесь не так. Стэвенссон порывисто достал из кармана бумажник и, раскрыв его, выложил на стол фотографию.
     - Это Гермиона, - сообщил он. - Я оставлю это у вас. Высокая стройная женщина на фотографии действительно уже вышла из поры первой юности, но сохранила приятную открытую улыбку и прекрасные глаза.
     - Хорошо, мистер Стэвенссон, - подвел итог Томми. - Вы уверены, что вам нечего больше добавить к своему рассказу? Что вы ничего не упустили?
     - Решительно нечего.
     - Ни одной детали? Даже самой незначительной?
     - Думаю, нет.
     Томми вздохнул.
     - Это сильно осложняет задачу, - заметил он. - Вы, наверное, частенько замечали в детективах, мистер Стэвенссон, что все, чего так часто не хватает великому сыщику, чтобы выйти на след, это какая-нибудь маленькая, незначительная на первый взгляд деталь. Впрочем, могу уже сказать, что в вашем деле проглядывают некие отличительные особенности. Думаю, частично я его уже раскрыл. Впрочем, время покажет.
     Он взял лежавшую на столе скрипку и задумчиво провел по струнам смычком. Таппенс стиснула зубы, и даже закаленный исследователь севера немного побледнел. Маэстро положил скрипку на место.
     - Волшебные звуки, - пробормотал он. - Оставьте ваш адрес, мистер Стэвенссон, и я сообщу вам, как только появятся новости.
     Когда дверь за посетителем закрылась, Таппенс поспешно схватила скрипку, сунула ее в комод и повернула в замке ключ.
     - Если тебе так хочется быть Шерлоком Холмсом, я с радостью дам тебе шприц и склянку кокаина. Но, Бога ради, оставь в покое скрипку! Если бы этот милый исследователь не был прост как дитя, он раскусил бы тебя в мгновение ока. Так что: будешь держаться методов Холмса?
     - Льщу себя мыслью, что до сих пор справлялся с этим неплохо, - самодовольно заявил Томми. - Дедукция удалась недурно, ты не находишь? С такси, правда, пришлось рискнуть, но, в конце концов, это единственный разумный способ сюда добраться.
     - Хорошо еще, что как раз утром я прочла в "Дэйли миррор" о его помолвке, - проворчала Таппенс.
     - Да уж, это здорово поддержало престиж непревзойденных детективов Бланта. Нет, это решительно дело для Шерлока Холмса. Даже ты не могла не заметить сходства с исчезновением леди Фрэнсис Карфакс.
     - Надеешься отыскать тело Лэй Гордон в гробу?
     - Теоретически, там ей самое место. Практически же... А что ты думаешь?
     - Ну, самое естественное объяснение, похоже, то, что по тем или иным причинам Герми, как он ее называет, боится встречи с возлюбленным, а леди Сьюзен ее прикрывает. Ну, попросту говоря, наломала дров и теперь не знает, как выкрутиться.
     - Мне это тоже пришло в голову, - согласился Томми, - но, думаю, лучше бы нам убедиться окончательно, прежде чем предлагать такое объяснение парню вроде Стэвенссона. Ну, женушка, как насчет прогулки в Мэлдон? Кстати, не помешает захватить с собой клюшки для гольфа.
     Жена оказалась не прочь, и "Международное детективное агентство" осталось на попечении Альберта.
     Мэлдон, даром что крупный населенный пункт, места занимал не много. Томми с Таппенс, наведя все мыслимые справки, остались тем не менее ни с чем. И только когда они уже возвращались в Лондон, Таппенс вдруг осенило.
     - Томми, а почему на телеграмме значилось Мэлдон, графство Суррей?
     - Потому что Мэлдон находится в Суррее, дурочка.
     - Сам дурак, - оскорбилась Таппенс. - Я не о том. Если ты получаешь телеграмму из Гастингса, например, или из Торки, там же графство не ставится... А вот на телеграммах из Ричмонда стоит "Ричмонд, графство Суррей". Это потому, что есть два Ричмонда.
     Томми, сидевший за рулем, даже притормозил.
     - Таппенс, - произнес он с нежностью, - а идея не так уж и плоха. Давай-ка справимся вон на той почте.
     Подкатив к маленькому зданию посреди деревенской улицы, они уже через пару минут выяснили, что на свете существует два Мэлдона: один в графстве Суррей и другой - в графстве Суссекс, причем последний - крошечный поселок, каким-то чудом обзаведшийся собственным телеграфом.
     - Вот оно, - возбужденно проговорила Таппенс. - Стэвенссон, зная, что Мэлдон находится в Суррее, даже и смотреть не стал на название графства, начинавшееся с буквы С.
     - Завтра, - решил Томми, - осмотрим суссекский вариант.
     
     ***
     
     Мэлдон, графство Суссекс, оказался почти полной противоположностью своему суррейскому тезке. Он находился в четырех милях от железнодорожной станции и состоял из семи крошечных жилых коттеджей, пары пивных, двух маленьких магазинчиков и почты с телеграфом, по совместительству торгующей сладостями и почтовыми открытками. Таппенс взяла на себя магазины, а Томми направился в заведение под названием "Петух и воробей". Через полчаса они встретились.
     - Ну? - потребовала отчета Таппенс.
     - Весьма приличное пиво, - сообщил Томми. - Больше ничего не узнал.
     - Попробуй в "Голове Короля", - посоветовала Таппенс. - А я пока еще раз загляну на почту. Там была какая-то злобная старуха, но я слышала, как ее позвали обедать.
     Она вернулась на почту и принялась рассматривать открытки. Из задней комнаты появилась, дожевывая что-то на ходу, молоденькая румяная девушка.
     - Мне вот эту, пожалуйста, - обратилась к ней Таппенс. - И не могли бы вы подождать, пока я просмотрю вон те забавные?
     Роясь в открытках, она продолжила:
     - Было бы чудесно, если вы смогли бы подсказать мне адрес моей сестры. Она остановилась где-то поблизости, а я потеряла ее письмо. Лэй Гордон ее фамилия.
     - Не помню, - покачала головой девушка. - У нас тут не очень много бывает писем - я бы, наверное, вспомнила адрес, если б видела его на конверте. Да кроме Грэнджа здесь крупных домов и нет поблизости.
     - А что за Грэндж? - поинтересовалась Таппенс. - Кому он принадлежит?
     - Доктору Хорристону. Там сейчас клиника. Все больше по части нервов, так мне сдается. Леди приезжают к нему лечиться покоем, ну и тому подобное. Покоя-то здесь, видит Бог, предостаточно, - хихикнула она.
     Таппенс поспешно выбрала пару открыток и расплатилась.
     - Смотрите, - воскликнула девушка, - вон как раз машина доктора Хорристона едет.
     Таппенс метнулась к дверям и успела разглядеть проезжающую мимо маленькую двухместную машину, за рулем которой сидел высокий смуглый мужчина с аккуратной черной бородкой и несимпатичным властным лицом. Машина исчезла в конце улицы, и Таппенс увидела Томми, направляющегося к ней с противоположного тротуара.
     - Томми, кажется, я нашла! Клиника доктора Хорристона.
     - Да, мне говорили о ней в "Голове Короля". Может, стоит поинтересоваться. Хотя, если бы у миссис Гордон приключился нервный срыв или что-нибудь подобное, ее тетя и знакомые уж наверное об этом знали бы.
     - Ну, в общем-то да, но я не о том. Томми, ты видел мужчину в спортивной машине?
     - Да, совершенная, по-моему, скотина.
     - Доктор Хорристон. Томми присвистнул.
     - На редкость подозрительный тип. Что скажешь, Таппенс? Не заглянуть ли нам в Грэндж?
     После недолгих поисков они отыскали клинику, оказавшуюся большой хаотичной постройкой, возвышавшейся посреди пустыря. За клиникой находился быстрый ручей, когда-то вращавший мельничное колесо.
     - Мрачноватое место для жилья. Прямо мурашки по коже, - признался Томми. - Знаешь, у меня такое чувство, что все это обернется куда хуже, чем мы думали.
     - Ой, нет. Только бы вовремя успеть. Сердцем чувствую: бедняжка в страшной опасности.
     - Таппенс, уйми свое воображение.
     - Не могу. Мне очень не понравился доктор. Но что же нам делать? Знаешь, наверное, лучше всего мне просто позвонить в дверь, спросить миссис Лэй Гордон и посмотреть, что ответят. Потому что, в конце-то концов, а вдруг мне скажут правду?
     Так она и сделала. Дверь почти немедленно распахнулась, и на пороге появился слуга с совершенно непроницаемым лицом.
     - Я бы хотела увидеть миссис Лэй Гордон, если, конечно, она достаточно здорова для этого, - заявила Таппенс.
     Ей показалось, что ресницы мужчины дрогнули, но ответил он не колеблясь:
     - У нас нет больных с таким именем, мадам.
     - Ну как же? Это ведь клиника доктора Хорристона? Клиника "Грэндж", да?
     - Да, мадам, но у нас нет никого по имени Лэй Гордон.
     Испытавшая неудачу Таппенс ретировалась за ворота и возобновила совещание с Томми.
     - Может, он и правду сказал, - заметил Томми. - В конце концов, мы же не знаем наверняка.
     - Нет. Он лгал. Точно тебе говорю.
     - Давай лучше подождем, когда вернется сам Хорристон, - решил Томми. - Я выдам себя за журналиста, желающего обсудить его новую систему лечения. Это даст мне возможность попасть внутрь и изучить обстановку на месте.
     Доктор появился где-то через полчаса. Подождав еще минут пять, Томми в свою очередь направился к дому и в свою очередь вернулся оттуда не солоно хлебавши.
     - Доктор оказался занят, - пояснил он. - Его нельзя беспокоить, да он никогда и не разговаривает с журналистами. Ты права, Таппенс, с этим заведением что-то нечисто. Расположено оно в таком месте, что на много миль вокруг ни единой души. Здесь может твориться черт знает что, и никто никогда не узнает.
     - Так. Пошли, - решительно заявила Таппенс.
     - Что это ты задумала?
     - Перелезть через стену и посмотреть, можно ли незаметно пробраться в дом.
     - Здорово. Я с тобой.
     За стеной оказался довольно запущенный, зато содержащий множество удобных укрытий сад. Томми с Таппенс удалось никем не замеченными подобраться к дому с тыла.
     Несколько полуобвалившихся ступеней вели на широкую террасу, в глубине которой виднелись распахнутые двери в дом. Но подобраться к ним в открытую Томми с Таппенс не решились, а окна, под которыми они прятались, оказались слишком высоко, чтобы в них можно было заглянуть. Они уже думали, что их вылазка оказалась напрасной, когда Таппенс вдруг крепко сжала руку Томми.
     В доме, совсем рядом с ними, разговаривали. Окна были открыты, и Томми с Таппенс отчетливо слышали, как кто-то раздраженно сказал:
     - Входи, да входи же. И закрой за собой дверь. Ты говорил, что с час назад заходила дама и спрашивала миссис Лэй Гордон?
     - Да, сэр, - ответил кто-то, и Таппенс узнала голос невозмутимого слуги.
     - Ты, конечно, ответил, что такой здесь нет?
     - Конечно, сэр.
     - А теперь еще и журналист! - злобно проговорил другой, неожиданно подходя к окну и высовываясь наружу.
     Притаившиеся в кустах Томми с Таппенс тотчас узнали в нем доктора Хорристона.
     - Кто меня беспокоит, так это женщина, - продолжил доктор. - Как она выглядела?
     - Молодая, симпатичная; очень модно одета, сэр. Томми ткнул Таппенс локтем.
     - Понятно, - процедил доктор сквозь зубы. - Как я и опасался. Одна из подружек Лэй Гордон. Положение осложняется. Придется принять меры...
     На этом разговор прервался. Томми с Таппенс услышали, как хлопнула дверь, и все стихло.
     Томми скомандовал отступление. С великими предосторожностями они добрались до небольшой поляны неподалеку, но за пределами слышимости из дома, он проговорил:
     - Таппенс, старушка, это уже серьезно. Они явно затевают что-то недоброе. Думаю, нам надо поскорее ехать в город и предупредить Стэвенссона.
     К его удивлению, Таппенс покачала головой.
     - Мы должны оставаться здесь. Ты разве не слышал? Он собирается принять меры. Кто знает, что у него на уме!
     - Хуже всего, что у нас практически не с чем обратиться в полицию.
     - Слушай, Томми, а почему бы не позвонить Стэвенссону из деревни? А я посторожу пока здесь.
     - Может, это и лучший выход, - согласился ее муж, - только, знаешь что, Таппенс...
     - Что?
     - Береги себя, ладно?
     - Конечно, дурачок. Беги давай. Вернулся Томми только часа через два. Таппенс ждала его у ворот.
     - Ну?
     - До Стэвенссона я так и не дозвонился. Звонил леди Сьюзен, но ее тоже не оказалось. Тогда я решил звякнуть старине Брэйди. Попросил его глянуть на имя Хорристон в медицинском справочнике или как его там.
     - И что сказал доктор Брэйди?
     - О, как выяснилось, он отлично знает Хорристона! Одно время тот казался самым обычным врачом, но неожиданно погорел на чем-то. Брэйди назвал его самым отъявленным шарлатаном и добавил, что, по его мнению, от Хорристона можно ждать чего угодно. Вопрос в том, что теперь делать нам?
     - Оставаться здесь, - моментально ответила Таппенс. - У меня предчувствие, что этой ночью они что-то замыслили. Между прочим, пока тебя не было, садовник подравнивал плющ вокруг дома. Томми, я видела, где он оставил лестницу!
     - Совсем даже неплохо, Таппенс, - одобрительно заметил ее муж. - В таком случае, этой ночью...
     - Как только стемнеет...
     - Мы увидим...
     - Что-нибудь увидим, - заключила Таппенс. Томми принял пост возле дома, а Таппенс отправилась в деревню купить что-нибудь поесть. Потом она вернулась, и они продолжили бдение уже вместе. В девять часов вечера они решили, что достаточно стемнело и можно смело начинать операцию. Теперь они могли кружить вокруг дома совершенно без опаски. Внезапно Таппенс схватила Томми за руку.
     - Слушай.
     Из тьмы донесся едва слышный звук. Это был болезненный стон женщины. Таппенс показала на окно первого этажа.
     - Оттуда, - шепнула она.
     И вновь слабый стон нарушил ночную тишину.
     Двое под окнами решили, что самое время привести в действие задуманное. Таппенс показала место, где садовник спрятал днем лестницу, и, взявшись за ее концы, они принесли ее к той стороне дома, откуда доносились стоны. Ставни на всех окнах были плотно заперты, и только в одном - том самом - они были распахнуты настежь.
     Томми постарался возможно бесшумнее приставить лестницу к стене дома.
     - Полезу я, - шепнула ему Таппенс. - Ты будешь внизу. Залезть по лестнице сумею и я, а вот держать ее у тебя получится явно лучше. И, кстати, если вдруг из-за угла появится доктор, ты сможешь с ним справиться, а я нет.
     Таппенс ловко взобралась по лестнице и осторожно заглянула в окно. Потом она резко пригнула голову, но через пару минут очень медленно и осторожно снова заглянула внутрь. Минут через пять она спустилась.
     - Это она! - выдохнула Таппенс. - О, Томми, это ужасно. Она лежит там в постели и стонет, и мечется, а когда я заглянула, как раз входила женщина в белом халате. Она нагнулась над бедняжкой, что-то вколола ей в руку, а затем ушла. Что же нам делать, Томми?
     - Она в сознании?
     - Кажется, да. Я почти уверена. Возможно, она привязана. Сейчас я поднимусь снова и, если удастся, попробую проникнуть внутрь.
     - Послушай, Таппенс...
     - Если возникнет какая-нибудь опасность, я сразу крикну тебе. Ну, до скорого.
     И, оставив все возражения мужа у основания лестницы, Таппенс устремилась вверх. Томми видел, как она возится с окном, потом бесшумно поднимает раму и проскальзывает внутрь.
     Нервы у Томми были напряжены до предела. Сначала он не слышал вообще ничего. Должно быть, Таппенс и Лэй Гордон разговаривали шепотом - если вообще разговаривали. Потом он расслышал наверху тихие голоса и вздохнул с облегчением. Неожиданно голоса стихли. Наступила мертвая тишина.
     Томми напряженно вслушивался.
     - Да чем они там занимаются? - пробормотал он и подскочил, когда на его плечо опустилась чья-то рука.
     - Пошли, - послышался из темноты голос Таппенс.
     - Таппенс! Как ты сюда попала?
     - Через дверь. Давай выбираться отсюда.
     - Выбираться?
     - Вот именно.
     - А как же миссис Гордон?
     Когда Таппенс ответила, в ее голосе звучала непередаваемая горечь:
     - Она худеет.
     Томми, заподозрив шутку, внимательно вгляделся в лицо жены.
     - Что ты хочешь сказать?
     - Только то, что сказала. Худеет. Борется с ожирением. Сбрасывает вес. Ты разве забыл, как Стэвенссон относится к полным женщинам? Так вот, за два года, что он отсутствовал, его Герми растолстела. Узнав, что он возвращается, она запаниковала и бросилась в эту новомодную клинику доктора Хорристона. Он использует какие-то инъекции - держит их в строжайшем секрете - и кормление через нос. Могу тебе сказать, что он точно шарлатан, но шарлатан чертовски удачливый. Так вот, Стэвенссон приехал на две недели раньше срока, когда она только начала курс лечения. Леди Сьюзен поклялась хранить тайну и, как видишь, сохранила. А мы притащились сюда и разыграли полнейших идиотов!
     Томми сделал медленный и глубокий вдох.
     - Мне помнится, Ватсон, - произнес он с достоинством, - что утром в Королевской опере дают прекрасный концерт. Мы наверняка на него успеем. И вы сильно меня обяжете, если не станете вносить в свои хроники это дело. В нем нет ничего стоящего внимания.
     
     СЛЕПОЙ И СМЕРТЬ
     
     - Хорошо, - ответил Томми и повесил трубку.
     - Это шеф, - повернулся он к Таппенс. - Похоже, он за нас волнуется. Представляешь, враги пронюхали, что я не настоящий Блант. Так что заварушка может начаться в любую минуту. Шеф, как о большом одолжении, просил тебя отправиться домой и не высовывать оттуда носа. Да и вообще больше не вмешиваться в это дело. Похоже, что осиное гнездо, которое мы разворошили, оказалось куда больше, чем можно было предполагать.
     - Отправиться домой! Чушь какая! - возмущенно фыркнула Таппенс. - А кто будет приглядывать за тобой? И кроме того, я обожаю заварушки. Последнее время бизнес идет что-то совсем уж вяло.
     - Убийства и грабежи с неба не сыплются, - поучительным тоном заметил Томми. - Ты требуешь невозможного. Так вот я о чем подумал... Когда в делах застой, нам нужно ежедневно упражняться дома.
     - Лежать на спине и дрыгать ногами в воздухе? Ты про это?
     - Не надо понимать так буквально. Когда я говорю упражняться - это означает упражняться в детективном искусстве. Копировать великих мастеров. Вот, например...
     Томми открыл ящик стола, извлек оттуда устрашающего вида очки с темно-зелеными стеклами и укрепил их на переносице, что удалось ему далеко не сразу. Затем он вытащил из кармана часы.
     - Стекло я утром разбил, - пояснил он. - Так что теперь это специальные часы без стекла, стрелки которых мои чуткие пальцы могут ощупывать для определения времени.
     - Полегче, - предостерегла Таппенс. - Часовую ты уже почти оторвал.
     - Дай руку, - потребовал Томми.
     Держа ее на весу, он положил палец ей на пульс.
     - О! Клавиши тишины, - пробормотал он. - У этой женщины сердце в полном порядке.
     - Полагаю, - молвила Таппенс, - ты теперь Торнли Колтон {Торнли Колтон (слепой детектив) - герой романов Клинтона X. Стэгга (1861-1934).}?
     - Именно, - подтвердил Томми. - Слепой Детектив. А ты - как бишь его - ну, секретарь. Такой черноволосый и розовощекий...
     - Узел детской одежды, найденный на берегу реки {Будущий секретарь Торни Колтона Сидней Темз сразу после рождения был оставлен на берегу реки Ганг.}, - закончила Таппенс.
     - А Альберт, соответственно, Гонорар, он же Креветка.
     - Нужно еще научить его говорить "Эге", - напомнила Таппенс. - И голос у него не пронзительный. Наоборот ужасно грубый.
     - У стены возле двери, - продолжил Томми, - ты наблюдаешь изящную полую тросточку, столь красноречивую в моих чутких пальцах.
     Он встал и тут же врезался в кресло.
     - Черт! - взвыл он в ярости. - Совсем про него забыл.
     - Наверное, ужасно - потерять зрение, - сочувствующе заметила Таппенс.
     - Не то слово, - от души подтвердил Томми. - А хуже всего тем, кто потерял его на войне. Но знаешь, говорят, что, когда долго живешь во тьме, у тебя развиваются особые чувства. Вот я и хочу испробовать и поглядеть, разовьются ли такие у меня? Это будет весьма полезно - научиться обходиться без света.
     - А теперь, Таппенс, - продолжил он, - представь, что ты Сидней Тэмз. Сколько шагов до тросточки?
     Таппенс растерянно оглядела пространство, зажмурилась и предположила:
     - Три шага прямо, пять влево.
     Томми неуверенно двинулся в путь, прерванный предупреждающим возгласом Таппенс, обнаружившей вдруг, что четвертый шаг влево заканчивается стеной.
     - Так дело не пойдет, - сказала она. - Ты не представляешь, до чего трудно определить на глаз, сколько нужно шагов.
     - Чертовски увлекательно, - решил Томми. - Зови Альберта. Хочу пожать вам обоим руки и посмотреть, сумею ли понять по ним, кто есть кто.
     - Ладно, - согласилась Таппенс. - Только пусть он сначала их вымоет. Они наверняка липкие от этих отвратительных леденцов, которые он вечно сосет.
     Альберт, ознакомившись с правилами игры, исполнился интереса.
     Пожав руки, Томми самодовольно улыбнулся.
     - Клавиши тишины не лгут, - пробормотал он. - Первым был Альберт, ты, Таппенс, - второй.
     - А вот и нет, - взвизгнула та в восторге. - А туда же, клавиши тишины! Ты же по кольцу судил, а я отдала его Альберту!
     Последовали другие эксперименты, увенчавшиеся весьма сомнительным успехом.
     - Не все сразу, - заявил Томми. - Совершенство достигается упорным трудом. Я вот что скажу. Сейчас как раз время обедать, так что мы с тобой отправляемся в "Блитц", Таппенс. Слепой и его поводырь. Думаю, там можно получить кое-какой полезный опыт.
     - Слушай, Томми, мы точно во что-нибудь вляпаемся.
     - Ни в коем случае. Я буду вести себя совершенно как маленький джентльмен. Но, готов поспорить, к концу обеда я сильно тебя удивлю.
     Расправившись таким образом со всеми сомнениями, через четверть часа пара уже сидела, уютно устроившись за угловым столиком Золотого зала ресторана "Блитц".
     Пальцы Томми легко пробежались по меню.
     - Мне плов с омаром и жареного цыпленка, - попросил он.
     Таппенс сделала свой заказ, и официант удалился.
     - Неплохо для начала, - решил Томми. - Теперь что-нибудь посложнее. Вот это ноги! Я про девицу в мини-юбке, которая только что вошла.
     - Как вам удалось это, Торн?
     - Красивые ноги создают в полу совершенно особые вибрации, улавливаемые моей полой тростью. А если серьезно, то в большом ресторане почти всегда в дверях стоит, высматривая знакомых, какая-нибудь особа с красивыми ногами; а с тех пор, как в моду вошли мини-юбки, глупо было бы ожидать, что она наденет что-то другое.
     Обед продолжился.
     - Мужчина через два столика от нас смахивает на весьма преуспевающего спекулянта, - небрежно обронил Томми через некоторое время. - Еврей, надо полагать, не так ли?
     - Здорово, - восхитилась Таппенс. - Этого я не поняла.
     - Я не могу каждый раз объяснять тебе, как это делается. Весь эффект пропадает. Сейчас, например, метрдотель разливает шампанское тремя столиками правее от нас, а дородная дама в черном вот-вот пройдет мимо.
     - Томми, как тебе удается...
     - Ага! Ты начинаешь убеждаться в моих способностях. Эта симпатичная девушка в коричневом как раз встает из-за столика за твоей спиной.
     - Черта с два! - возразила Таппенс, обернувшись - Это вообще парень в сером.
     - О! - ненадолго смутился Томми.
     В этот момент двое мужчин, сидевших неподалеку и с неподдельным интересом наблюдавших за молодой парой, поднялись и направились к их столику.
     - Простите, - начал тот, что постарше, высокий, хорошо одетый мужчина с моноклем и маленькими седыми усиками. - Мне указали на вас как на мистера Теодора Блан-та. Могу я спросить, так ли это?
     Томми поколебался, чувствуя, что застигнут не в лучшем виде, но в конце концов кивнул.
     - Именно так. Я Теодор Блант.
     - Какая неожиданная удача! Мистер Блант, после обеда я как раз собирался к вам в офис. У меня беда, очень большая беда. Но, простите, кажется, у вас какая-то неприятность с глазами?
     - Мой дорогой сэр, - грустно ответил Томми, - я слеп, совершенно слеп.
     - Что?
     - Вы удивлены. Но вы конечно же слышали о слепых детективах?
     - Скорее, читал в романах. В жизни никогда не сталкивался. И определенно раньше не слышал, чтобы были слепы вы.
     - А большинство и не знает, - отозвался Томми. - Сегодня я надел эти очки, только чтобы защитить глаза от блеска люстр. Без них же мало кто вообще замечает мой недуг. Так что глаза не могут меня подвести. Однако полно об этом. Вы предпочитаете отправиться ко мне в офис или же изложите факты прямо здесь? Последнее, думаю, предпочтительнее.
     Официант принес два дополнительных стула, и мужчины сели. Второй, упорно хранящий молчание, был ниже, крепче и гораздо смуглее своего спутника.
     - Дело крайне щепетильное, - начал старший, доверительно понижая голос и с сомнением глядя на Таппенс. Мистер Блант почувствовал его взгляд.
     - Позвольте представить вам моего доверенного секретаря, - сказал он. - Мисс Ганге. Найдена на берегах великой индийской реки - в таком маленьком свертке детской одежды. Крайне печальная история. Мисс Ганге заменяет мне глаза. Она сопровождает меня повсюду.
     Незнакомцы вежливо поклонились.
     - Тогда я могу начать, - решился незнакомец. - Мистер Блант, моя дочь, которой всего шестнадцать, похищена при весьма необычных обстоятельствах. Я обнаружил это полчаса назад. Обстоятельства таковы, что я не решился обратиться в полицию. Вместо этого я позвонил в ваш офис. Там мне сообщили, что вы обедаете, но к половине третьего должны вернуться. Я пришел сюда со своим другом, капитаном Харкером...
     Низенький человек дернул головой и что-то промычал.
     - И к великой моей удаче, оказалось, что вы обедаете здесь же. Нельзя терять ни минуты. Мы должны немедленно ехать ко мне домой.
     Томми как можно деликатнее воспротивился.
     - Я смогу быть у вас через полчаса. Сначала мне нужно вернуться в офис.
     Капитан Харкер, повернувшийся в этот момент к Таппенс, наверное, несколько удивился, увидев скользнувшую по ее губам улыбку.
     - Нет-нет, так не годится. Вам нужно поехать со мной. Седовласый джентльмен достал из кармана карточку и протянул ее Томми.
     - Это мое имя, - пояснил он. Томми ощупал карточку.
     - Боюсь, мои пальцы недостаточно чувствительны для этого, - сказал он с грустной улыбкой и передал карточку Таппенс, которая тихо прочла ее вслух: "Герцог Блэйгауэрийский".
     Она взглянула на клиента с новым интересом. Герцог Блэйгауэрийский был хорошо известен как исключительно надменный и неприступный аристократ, женившийся на дочери чикагского забойщика свиней, которая, вдобавок, была много его моложе и обладала живым темпераментом, не сулившим их будущей совместной жизни ничего хорошего. Последнее время уже начали появляться слухи о разногласиях.
     - Так пойдете вы с нами, мистер Блант? - переспросил герцог с металлической ноткой в голосе. Томми покорился неизбежному.
     - Мисс Ганге и я пойдем с вами, - мирно согласился он. - Вы не возражаете, если я задержусь еще на минутку выпить большую чашку черного кофе? Его принесут быстро. Я, знаете ли, подвержен исключительно неприятным головным болям - следствие моего недуга, - и кофе хорошо от них помогает.
     Подозвав официанта и сделав заказ, он повернулся к Таппенс.
     - Мисс Ганге, завтра я обедаю здесь с префектом французской полиции. Гонорар, - он сделал паузу, - соответствующий. Будьте любезны, запишите заказ и скажите метрдотелю, чтобы оставил мой любимый столик.
     Он повернулся к клиентам.
     - Помогаю французской полиции в одном важном деле. Сами они, знаете, не очень-то справляются. Он повернулся к Таппенс.
     - Вы готовы, мисс Ганге?
     - Совершенно, - ответила та, взяв карандаш на изготовку.
     - Начнем с особого креветочного салата, который они здесь готовят. Следом - следом, я говорю - пожалуй, омлет "Блиц" и, может, еще парочку кусков говядины Toundedos a 1'Etranger {На ломаном испано-французском - "всех иностранцев"}.
     Он остановился и извиняющимся тоном пробормотал:
     - Надеюсь, вы меня извините. Ах да, мисс Ганге, и еще Souffle en surprise {Суфле с сюрпризом (фр.).}. Вот этим мы и завершим трапезу. Крайне интересный человек, этот префект французской полиции. Вы, часом, не знакомы?
     Мужчины замотали головами, и Таппенс отправилась переговорить с метрдотелем. Когда она вернулась, как раз подали кофе.
     Томми, медленно потягивая, выпил большую чашку и встал.
     - Мою трость, мисс Ганге... Благодарю вас. Указания, пожалуйста.
     Таппенс внутренне содрогнулась.
     - Один вправо, восемнадцать прямо. На пятом шаге официант обслуживает столик слева от вас.
     Беспечно помахивая тросточкой, Томми двинулся в путь. Таппенс висела у него на пятках, стараясь незаметно подталкивать в нужном направлении. Все шло хорошо до самого выхода. В дверь стремительно влетел посетитель, и, прежде чем мисс Ганге успела что-либо предпринять, столкновение произошло. Последовали объяснения и извинения.
     У выхода из ресторана их ожидало роскошное авто с откидным верхом. Герцог собственноручно помог мистеру Бланту забраться внутрь.
     - Вы на машине, Харкер? - бросил он через плечо.
     - Да, она здесь, за углом.
     - Будьте добры, захватите мисс Ганге. И, не дожидаясь ответа, запрыгнул на сиденье рядом с Томми, и машина плавно тронулась.
     - Очень деликатное дело, - пробормотал герцог. - Скоро я смогу ознакомить вас со всеми деталями. Томми поднял руку.
     - Теперь я могу снять очки, - непринужденно заметил он. - Их вообще пришлось надеть только потому, что освещение в ресторане слишком яркое.
     Но его руку резко одернули вниз, и в тот же момент что-то твердое и продолговатое уткнулось в его ребра.
     - Нет, мой дорогой мистер Блант, - услышал он голос герцога, странным образом на его голос уже не похожий. - Очки вы не снимете. Вы будете сидеть тихо-тихо и не шевелиться. Вы поняли? Мне бы не хотелось, чтобы этот пистолет выстрелил. Понимаете, так уж получилось, что я вовсе не герцог Блэйгауэрийский. Позаимствовал его титул по случаю, зная, что вы не откажете такому именитому клиенту. Сам-то я буду попроще: так, торговец ветчиной, потерявший свою жену.
     Мистер Блант заметно вздрогнул.
     - Вижу, вам это кое о чем говорит, - рассмеялся мнимый герцог. - Милый юноша, вы оказались просто невероятно глупы. Боюсь - очень боюсь, - что придется существенно ограничить вашу будущую деятельность.
     Последние слова он произнес со зловещим смаком.
     Томми сидел неподвижно и на насмешки не реагировал.
     Вскоре машина замедлила ход и остановилась.
     - Минутку, - сказал мнимый герцог. Он ловко сунул в рот Томми носовой платок и повязал сверху шарф.
     - На случай, если вы окажетесь настолько глупы, чтобы звать на помощь, - вежливо пояснил он.
     Дверца машины распахнулась, и показался шофер. Вместе с хозяином они, зажав Томми между собой, быстро протащили его вверх по ступенькам и втолкнули в какой-то подъезд.
     За спиной Томми хлопнула дверь. Ноги его утонули в густом ворсе, а в воздухе разлился густой аромат восточных пряностей. Тем же манером Томми протащили через лестничный пролет и втолкнули в комнату, находящуюся, насколько он мог судить, в дальней части дома. Здесь ему связали руки, и шофер вышел. Герцог вынул кляп у него изо рта.
     - Теперь вам будет гораздо удобней разговаривать, - заботливо заметил он. - Что скажете, юноша?
     Томми откашлялся и растянул побаливающие губы.
     - Надеюсь, вы не потеряли мою тросточку, - мягко проговорил он. - Очень дорогая вещица.
     - У вас крепкие нервы, - заметил "герцог" после паузы. - Или же вы просто полный идиот. Неужели вы не понимаете, что попались, что полностью у меня в руках и вряд ли кто из ваших знакомых увидит вас снова?
     - Давайте обойдемся без мелодрамы, - попросил Томми. - Я что, должен ответить что-то вроде: "Ну ты, мерзавец, мы еще сочтемся!"? Так это давно устарело.
     - А как насчет девушки? - поинтересовался "герцог", пристально наблюдая за реакцией Томми. - Это вас не волнует?
     - Немного поразмыслив во время своего вынужденного молчания, - ответил тот, - я пришел к очевидному и неизбежному выводу, что наш говорливый капитан Харкер - еще один злостный нарушитель законов и, значит, мой несчастный секретарь вскоре присоединится к нашей маленькой дружной компании.
     - Верно только наполовину, - отозвался "герцог". - Миссис Бирсфорд - как видите, мне о вас все известно, - миссис Бирсфорд сюда не повезут. Маленькая предосторожность, которую я предпринял. Мне пришло в голову, что ваши высокопоставленные друзья вполне способны организовать вам охрану. В таком случае, разделившись, мы лишили ее возможности проследить за вами обоими. Так что один из вас у меня останется точно. Как раз сейчас я ожидаю...
     Дверь открылась, и он смолк. На пороге появился шофер.
     - Слежки не было, сэр. Все чисто.
     - Хорошо. Можешь идти, Григорий. Дверь за шофером закрылась.
     - Ну что ж, пока все неплохо, - решил "герцог". - Что же нам с вами делать, мистер Блант-Бирсфорд?
     - Думаю, стоит снять с меня эти проклятые очки.
     - Думаю, что этого как раз не стоит. В них вы по-настоящему слепы. Если их снять, вы будете видеть так же хорошо, как я, а это не годится для моего маленького плана. Ах да, я же не сказал: у меня есть план. Вы увлекаетесь приключенческой литературой, мистер Блант. Ваши утренние игры это подтверждают. Так вот, я тоже придумал небольшую игру - гораздо более увлекательную, с чем вы, надеюсь, согласитесь и сами, услышав правила. Так вот: пол, на котором вы сейчас стоите, металлический. Там и сям на его поверхности расположены небольшие выступы... Я поворачиваю выключатель - вот так...
     Послышался громкий щелчок.
     - Ну вот: электрическая цепь замкнута. Теперь стоит наступить ногой на один из этих выступов - и мгновенная смерть. Понимаете? Если бы вы могли видеть... Но вы не можете, и полно об этом. Вы блуждаете во тьме. Игра называется "Слепой и Смерть". Если благополучно доберетесь до двери - вы свободны. Только, думаю, задолго до того вы наступите на один из опасных участков. Это будет на редкость забавно - для меня, конечно.
     Он подошел к Томми и развязал ему руки. Потом, с легким ироническим поклоном, подал полую тросточку.
     - Слепой Шерлок Холмс. Проверим ваши способности. Я буду здесь же с пистолетом наготове. Как только вы поднимете руку, чтобы снять очки, я стреляю. Это понятно?
     - Куда уж понятней, - отозвался Томми.
     Он сильно побледнел, но был полон решимости.
     - Полагаю, у меня нет ни единого шанса?
     - Ну... - "Герцог" пожал плечами.
     - Чертовски изобретательный вы парень, верно? - проговорил Томми. - А вот об одном все же забыли... Кстати, могу я прикурить? Что-то сердце расшалилось.
     - Можете, только без фокусов. Не забывайте, что я слежу за вами с пистолетом в руке.
     - Я вам не пудель, - огрызнулся Томми. - Фокусов не показываю.
     Он достал из пачки сигарету и похлопал по карманам.
     - Да успокойтесь вы, ради Бога, - бросил он "герцогу". - Я спички ищу, а не револьвер. Отлично же знаете, что у меня его нет. И все-таки, как я уже говорил, об одном вы забыли...
     - Это о чем же?
     Томми достал из коробка спичку и приготовился ее зажечь.
     - Сейчас я слепой, а вы зрячий. Преимущество на вашей стороне - спорить нечего. А вот если будем слепы мы оба, а? У кого тогда будет преимущество?
     Он чиркнул спичкой.
     "Герцог" презрительно рассмеялся.
     - Думаете плюнуть в выключатель и погрузить весь дом во тьму? Вряд ли получится.
     - Конечно, - согласился Томми. - Во тьму вряд ли, но противоположности, как вам известно, сходятся. Как насчет света?
     С этими словами он прикоснулся спичкой к чему-то, что прятал в ладони, и бросил это на стол.
     Ослепительная вспышка озарила на миг комнату.
     Ослепленный "герцог" отшатнулся, опустив руку с пистолетом. Почувствовав, что в грудь ему упирается острый предмет, он открыл глаза.
     - Бросьте пистолет, - скомандовал Томми. - Быстро. Полая тросточка - совершеннейшая чепуха. Я бы и не обзавелся такой. Но шпага в полой тросточке - вещь крайне полезная. Вы так не думаете? Не менее полезная, чем магниевая вспышка. Бросайте пистолет!
     Подчиняясь повелительному движению острия, "герцог" выронил оружие и, расхохотавшись, отскочил назад.
     - Однако преимущество все еще у меня, - усмехнулся он, - поскольку я вижу, а вы нет.
     - Вот тут вы ошибаетесь, - возразил Томми. - Я прекрасно вижу сквозь эти очки. Хотел, знаете, немного подурачить Таппенс. Несколько раз ошибиться для начала, а к концу обеда сотворить для нее маленькое чудо. Черт вас побери, я бы мог преспокойно добраться до двери мимо всех этих выступов, только сильно подозреваю, что вы не любитель играть по правилам. Вы никогда бы не выпустили меня отсюда живым. Эй, осторожнее!
     Последнее восклицание вырвалось у него потому, что так называемый герцог с перекошенным от ярости лицом рванулся вперед, совершенно не думая о том, куда ступает его нога Сверкнула голубая вспышка, и, зашатавшись, "герцог" упал навзничь По комнате распространился слабый запах горелой плоти, смешанный с гораздо более сильным запахом озона.
     - Ну и ну, - выговорил Томми, вытирая с лица пот Затем очень медленно и осторожно пробрался к стене и щелкнул выключателем, которым манипулировал "герцог"
     Подойдя к двери, он тихонько приоткрыл ее и выглянул наружу. Убедившись, что там никого нет, он спустился по лестнице, открыл парадную дверь и вышел на улицу Посмотрев на вывеску с номером дома, он поежился и поспешил к ближайшей телефонной будке.
     Несколько секунд тревожного ожидания, и в трубке раздался знакомый голос.
     - Таппенс, - вскричал Томми - Слава тебе Господи - Да, со мной все в порядке Я прекрасно поняла меню "Гонорар, Креветка, дуй в Блитц и следуй за двумя иностранцами". Альберт подоспел туда как раз вовремя Увидев, что нас увозят на разных машинах, он на такси поехал за мной, проследил до места и позвонил в полицию - Хороший все-таки парень, Альберт, - расчувствовался Томми - Рыцарство у него в крови Я был уверен, что он решит ехать именно с тобой, но волновался все-таки ужасно У меня для тебя целая куча новостей Еду домой немедленно И первое, что я сделаю, добравшись, это выпишу громадный чек для приюта Святого Дунстана Боже, какой, наверное, ужас, когда ничего не видишь.
     
     ЧЕЛОВЕК В ТУМАНЕ
     
     Жизнь больше не радовала Томми Непревзойденные детективы Бланта потерпели крайне болезненное для их достоинства, не говоря уже о кармане, поражение. Призванные решить тайну ожерелья, похищенного из Эллингтон-Холла в Эдлингтоне, непревзойденные детективы Бланта проявили себя далеко не лучшим образом. В то время как Томми, питая глубочайшие подозрения насчет азартной графини, следил за ней, переодевшись католическим священником, а Таппенс втиралась в доверие к племяннику упомянутой графини, прикидываясь страшной любительницей гольфа, местный инспектор полиции, недолго думая, арестовал одного из лакеев, который оказался неоднократно судимым вором - мало того, он даже не подумал отпираться.
     В результате Томми с Таппенс ретировались с максимумом возможным в данных обстоятельствах достоинством и теперь утешались коктейлями в гостинице "Гранд Эллингтон". Мистер Блант, он же Томми Бирсфорд, все еще томился в облачении священника.
     - Не похоже получилось на отца Брауна {Отец Браун - герой детективных рассказов Г. - К. Честертона.}, - мрачно заключил он. - Странно... А зонтик был в точности такой же.
     - Просто не та проблема, - отозвалась Таппенс. - Нужно, чтобы с самого начала была соответствующая атмосфера. Ведь как все должно было быть? Ты делаешь что-то совершенно обыденное, и вдруг - хоп! - происходит нечто невероятное.
     - К сожалению, - заметил Томми, - нам надо возвращаться в город. Если невероятное намерено произойти, ему лучше поторопиться, пока мы не уехали.
     Он поднял свой бокал и поднес к губам, но содержимое неожиданно выплеснулось: на плечо Томми обрушилась тяжеленная длань, и голос под стать ей загремел над самым его ухом:
     - Черт меня подери, если это не старина Томми собственной персоной! И миссис Бирсфорд здесь же! Каким ветром вас сюда занесло? Целую вечность от вас ни слуху ни духу.
     - Ба, Пузырь! - удивился Томми, отставляя остатки коктейля и оборачиваясь взглянуть на пришельца - огромного широкоплечего мужчину лет тридцати в костюме для гольфа. Его круглое лицо сияло. - Старый добрый Пузырь!
     - Однако, дружище, - орал Пузырь (которого, кстати сказать, в действительности звали Марвин Эсткорт), - не знал, что ты подался в монахи. Вот уж не думал увидеть тебя в качестве подслеповатого падре!
     Таппенс расхохоталась, и Томми смутился. А потом, как-то совершенно неожиданно, они осознали присутствие четвертого лица.
     Четвертым было длинноногое небесное создание с шевелюрой из чистого золота, огромными круглыми голубыми глазами и громадными жемчужными сережками в ушах. Оно куталось во что-то безумно дорогое, отделанное горностаями, и улыбалось. Эта улыбка говорила о многом. В том числе и о том, что создание отчетливо сознает тот факт, что в Англии, если не во всем мире, смотреть, кроме как на него, в общем-то особо и не на что. Создание нисколько этим не кичилось - оно просто не забывало сознавать, твердо и непоколебимо, что это так.
     И Томми, и Таппенс узнали ее сразу же. Они трижды видели ее в "Сердечной тайне", столько же - в еще одном шедевре, "Столбах пламени", и в бесчисленном множестве других. Пожалуй, в Англии не было другой такой актрисы, покорившей британцев столь окончательно и бесповоротно, как мисс Джильда Гленн. Считалось, что она самая красивая женщина в Европе. Поговаривали, правда, что и самая глупая...
     - Мой добрый друг, мисс Гленн, - поспешно и отчасти смущенно пробормотал Эсткорт, словно извиняясь за то, что посмел хоть на секунду забыть о таком ослепительном создании. - Томми и миссис Томми, позвольте представить вас мисс Джильде Гленн.
     В его голосе явно слышалась гордость! Показавшись с ним на людях, мисс Гленн оказывала ему великую честь.
     Актриса с неподдельным интересом разглядывала Томми.
     - Вы что, в самом деле священник? - наконец спросила она. - Ну, то есть действительно католический священник? Я думала, у них не бывает жен.
     Эсткорт разразился оглушительным хохотом.
     - Вот это здорово! - гремел он. - Ну ты хитрюга, Томми! Хорошо, миссис Бирсфорд, что, отказавшись от мирских соблазнов, он таки не отказался от вас.
     Джильда Гленн не обратила на его слова ни малейшего внимания. Она продолжала с недоумением разглядывать Томми.
     - Так вы священник? - настаивала она.
     - Очень немногие из нас являются тем, чем кажутся, - осторожно ответил ей Томми. - Хотя наши профессии чем-то схожи... Я не отпускаю грехи - но я выслушиваю исповеди...
     - Да не слушайте вы его, - вмешался Эсткорт, - вечно он всех за нос водит.
     - Но если вы не священник, почему же вы так одеты?
     Не понимаю, - совершенно искренне призналась мисс Гленн. - Если только...
     - Нет, я не скрываюсь от полиции, - сказал Томми. - Дело в другом.
     - О! - протянула мисс Гленн, нахмурив брови и не отрывая от него своих прекрасных глаз.
     "Интересно, дойдет до нее когда-нибудь? - подумал про себя Томми. - Придется, видно, ограничиться односложными словами".
     Вслух же он произнес:
     - Пузырь, ты случайно не знаешь, когда ближайший поезд до города? Нам нужно двигать домой. Станция далеко?
     - Минут десять пешком. Но можете не спешить: поезд только что ушел. Следующий будет в восемнадцать тридцать пять, а сейчас всего без двадцати шесть.
     - А как все-таки пройти на станцию?
     - Выходите из гостиницы и сразу налево. Потом - дай подумать, - потом, наверное, лучше всего пойти по Морган-авеню.
     - Морган-авеню? - Мисс Гленн заметно вздрогнула и испуганно уставилась на Эсткорта.
     - Я знаю, о чем вы сейчас подумали, - рассмеялся тот. - Привидения. Морган-авеню идет вдоль кладбища, а предание гласит, что некий полицейский, умерший не своей смертью, время от времени встает из могилы и начинает расхаживать по привычному маршруту - вверх и вниз по Морган-авеню. Полицейский-призрак - можете себе представить? И однако, куча народу клянется, что видела его собственными глазами.
     - Полицейский? - переспросила мисс Гленн и поежилась. - Но ведь на самом деле никаких привидений нет, ведь правда? То есть такого же не бывает, да?
     Она поднялась, поплотнее запахнулась в свои горностаи и удалилась.
     - До свидания, - подарила она пространству напоследок.
     Во все время разговора она вела себя так, словно Таппенс еще не родилась на свет, не глянула в ее сторону и теперь. Зато на прощание бросила через плечо еще один недоуменно-вопрошающий взгляд на Томми.
     Когда она уже выходила из дверей, навстречу ей поднимался высокий седой мужчина с отечным лицом. Он издал удивленное восклицание, взял ее под руку и повел на улицу, оживленно что-то втолковывая.
     - Восхитительное создание, правда? - спросил Эст-корт. - А вот мозги как у кролика. Говорят, она выходит за лорда Лэконберри. Ну, этого, который только что был в дверях.
     - Бывают женихи и получше, - заметила Таппенс. Эсткорт пожал плечами.
     - Думаю, титул извиняет многое, - заявил он. - А Лэконберри - это вам не какой-то там обнищавший дворянчик. С ним она будет как сыр в масле. Ведь никто не знает, откуда она вообще взялась. В любом случае, не слишком далеко от какой-нибудь канавы, будьте уверены. И вообще, все это чертовски таинственно - что она здесь делает? В гостинице она не останавливалась, а когда я пытался вызнать, где же в таком случае она живет, она осадила меня, и довольно грубо осадила - по-другому она, кстати, и не умеет. Черт меня подери, если я понимаю, что все это значит.
     Он взглянул на часы и вскочил.
     - Мне надо спешить. Был чертовски рад снова повидать вас обоих. Как-нибудь вечерком надо выбраться всем вместе в город - погудеть. Ну, до скорого.
     И он умчался прочь. Как только он исчез из виду, к столику подошел бой, неся на подносе записку. Адресата на ней не было.
     - Это вам, сэр, - обратился мальчик к Томми. - От мисс Джильды Гленн.
     Томми с любопытством развернул записку. Это оказались всего несколько строк, написанных неумелой, нетвердой рукой.
     
     "Я не уверена, но, возможно, вы сумеете мне помочь. Вы все равно будете проходить мимо по дороге на станцию. Не могли бы вы заглянуть в "Уайт-хаус", что на Морган-авеню, в десять минут седьмого?
     Искренне ваша
     Джильда Гленн".
     
     Томми кивнул бою, и тот ушел. Таппенс еще раз внимательно прочитала записку.
     - Невероятно! Это потому, что она все еще принимает тебя за священника?
     - Нет, - задумчиво возразил Томми. - Скорее, потому, что теперь она принимает меня за кого-то другого. Эй!
     А это еще что?
     "Это" представляло собой скверно одетого молодого человека с огненно-рыжими волосами и злобно отвисавшей челюстью. Войдя в ресторан, он принялся расхаживать взад и вперед, что-то бормоча себе под нос.
     - Черт! - вдруг громко и злобно выкрикнул он. - Да, да! Именно черт!
     Он плюхнулся в кресло неподалеку от молодой четы и мрачно на них уставился.
     - Черт побери всех женщин, вот что я вам скажу, - заявил он, окатывая Таппенс ненавидящим взглядом. - Да, да, давайте, поднимайте шум, возмущайтесь! - продолжил он. - Заставьте их вышвырнуть меня отсюда. Мне не привыкать. Почему человек не может говорить то, что думает? Почему мы должны вечно скрывать свои чувства, глупо улыбаться и твердить в точности то же, что и другие? У меня нет желания быть вежливым и умиротворенным. У меня желание взять скорее сейчас кого-нибудь за глотку и с удовольствием придушить.
     - Кого-нибудь конкретного? - поинтересовалась Таппенс. - Или кто под руку подвернется?
     - Одну очень даже конкретную персону, - мрачно уточнил молодой человек.
     - Все это крайне интересно, - сказала Таппенс. - Не расскажете ли вы нам поподробней?
     - Меня зовут Рэйли, - сообщил рыжеволосый. - Джеймс Рэйли. Вы, наверное, слышали. Я написал небольшой томик пацифистских поэм - очень неплохих, можете мне поверить.
     - Пацифистских? - переспросила Таппенс.
     - Да, а что такое? - взвился юноша.
     - Да нет, ничего, - поспешно ответила Таппенс.
     - Я всегда за мир, - злобно сообщил мистер Рэйли. - К черту войну. Женщин - туда же! Женщины! Вы видели эту особь, что тут разгуливала? Джильда Гленн, как она себя называет. Джильда Гленн! Господи! Как я боготворил эту женщину! И знаете, что я вам скажу? Если у нее вообще есть сердце, оно отдано мне. Она любила меня когда-то, и я уж постараюсь, чтобы так оно и осталось. Если она решилась продаться этой навозной куче - я про Лэкон-берри - что ж, спаси ее Бог. Я лучше задушу ее собственными руками.
     Сообщив это, он неожиданно вскочил и выбежал вон.
     Томми поднял брови.
     - Весьма своеобразная личность, - пробормотал он, - Ну что, Таппенс, пойдем?
     Выйдя из гостиницы, они обнаружили, что в прохладном вечернем воздухе быстро разливается густой туман. Следуя инструкциям Эсткорта, они свернули налево и через несколько минут дошли до поворота, где, согласно указателю, начиналась Морган-авеню.
     Туман сгустился. Он был совсем белым, и его мягкие волокна плавно колыхаясь, неспешно струились куда-то вдаль. Слева улицу огораживала высокая кладбищенская стена, справа - ряд маленьких домиков. Вскоре они кончились, и их место заняла высокая живая изгородь.
     - Томми, - прошептала Таппенс, - мне что-то не по себе. Этот туман, и тишина... Мы как будто оторваны от всего мира.
     - Да, - согласился Томми, - будто совсем одни на белом свете. Это из-за тумана, потому что ничего не видно. Таппенс кивнула.
     - Только звуки наших шагов. Ох! Что это, Томми?
     - Что такое?
     - Мне показалось, я слышу позади нас шаги.
     - Таппенс, если ты будешь взвинчивать себя и дальше, тебе скоро явится привидение, - мягко предупредил ее Томми. - Не дергайся ты так. Или боишься, что призрак полицейского подкрадется сзади и хлопнет тебя по плечу?
     Таппенс тихонько взвизгнула.
     - Ну, не надо, Томми, пожалуйста. Вот, теперь я буду все время об этом думать.
     Она принялась вертеть головой, пытаясь разглядеть что-нибудь в окружающей их белой пелене.
     - Вот, снова, - зашептала она. - Нет, теперь они впереди. Томми, только не говори, что ты их не слышишь!
     - Ну, слышу что-то. Шаги позади нас. Кто-то еще спешит на поезд. Интересно только...
     Он смолк на полуслове и остановился как вкопанный. Таппенс тихонько всхлипнула.
     Поскольку туман перед ними внезапно распахнулся точно театральный занавес и там, меньше чем в двадцати футах, возникла, словно образовавшись из тумана, фигура огромного полицейского. Только что его не было, и вот он уже там - так, по крайней мере, показалось разгоряченному воображению молодой пары.
     Туман откатился еще немного, и, словно на сцене, возникли декорации: синяя полицейская форма, красный почтовый ящик и очертания белого дома по правую сторону дороги.
     - Красный, белый, голубой... - продекламировал Томми. - Чертовски живописно. Пойдем, Таппенс, здесь нечего бояться.
     Он уже успел понять, что полицейский самый что ни на есть настоящий и, более того, вовсе не такой огромный, каким показался, вырисовавшись в тумане.
     Не успели они двинуться, как сзади послышались шаги, и их обогнал запыхавшийся мужчина. Он свернул к белому дому, взбежал по ступенькам крыльца и принялся оглушительно стучать дверным молотком. Его впустили, как раз когда Томми и Таппенс поравнялись с полицейским, пристально наблюдавшим за ним.
     - Похоже, джентльмен сильно спешит, - заметил он. Говорил он раздумчиво и неспешно, словно его мыслям, чтобы созреть, требовалось приличное время.
     - Такие джентльмены вечно куда-нибудь да спешат, - обронил Томми.
     Взгляд полицейского, такой же медлительный и задумчивый, как его голос, обратился на Томми.
     - Ваш друг? - спросил он, и в его голосе отчетливо прозвучало подозрение.
     - Нет, - ответил Томми. - Это не мой друг, но, так уж случилось, что я его знаю. Это Рэйли.
     - А-а! - протянул полисмен. - Ну ладно, я пойду.
     - А не подскажете, где здесь Уайт-хаус? - остановил его Томми.
     Полицейский мотнул головой направо.
     - Да вот он. Дом миссис Ханикот. Он немного поразмыслил и, решившись снабдить их еще более ценной информацией, добавил:
     - На редкость нервная особа. Вечно ей мерещатся взломщики. Вечно требует, чтобы я лучше караулил. Обычное дело с пожилыми женщинами...
     - Пожилыми? - переспросил Томми. - А вы, случайно, не знаете, не остановилась ли здесь некая молодая леди?
     - Молодая леди, - повторил полицейский и вроде как бы задумался. - Молодая леди... Нет, не могу сказать, чтобы мне было известно об этом.
     - Может, она вовсе и не остановилась здесь, Томми, - вставила Таппенс. - А может, просто еще не пришла. Она ведь вышла совсем незадолго до нас.
     - Ах да, - внезапно молвил констебль. - Теперь я припоминаю, что какая-то дама действительно входила в калитку. Я как раз свернул на эту улицу. Должно быть, три или четыре минуты назад.
     - На ней была накидка из горностая? - нетерпеливо спросила Таппенс.
     - Да что-то вроде кролика действительно висело у нее на шее, - признал полицейский.
     Таппенс улыбнулась, и полицейский двинулся в том направлении, откуда они пришли.
     Едва Томми с Таппенс свернули в калитку, из дома послышался слабый приглушенный крик, потом дверь распахнулась и на порог вылетел Джеймс Рэйли. Его перекошенное ужасом лицо было совсем белым, а глаза невидяще смотрели вдаль. Он шатался, как пьяный.
     Мимо Томми с Таппенс он пробежал, будто вовсе не заметив их, механически повторяя:
     - Боже мой! Боже мой! О Боже мой!
     Он уцепился за калитку, пытаясь сохранить равновесие, и вдруг, словно подстегнутый накатившей паникой, со всех ног бросился вниз по дороге в направлении прямо противоположном тому, в котором ушел полицейский.
     
     ***
     
     Томми и Таппенс изумленно переглянулись.
     - Похоже, - выдавил Томми, - в доме что-то случилось. Наш друг Рэйли выглядит сильно напуганным.
     Таппенс, рассеянно водившая по калитке пальцем, подняла голову.
     - И еще он вляпался где-то в непросохшую красную краску.
     - Хм, - промычал Томми. - Кажется, нам нужно поспешить. Не нравится мне все это.
     На крыльце появилась горничная в белом чепчике. От негодования она даже не сразу смогла заговорить.
     - Нет, отче, вы когда-нибудь видели нечто подобное? - взорвалась наконец она, когда Томми одолел ступеньки крыльца. - Этот тип является сюда, требует молодую леди и, не спрашивая разрешения, прорывается к ней наверх. Она - а что ей, бедняжке, остается? - кричит, как дикая кошка, а этот - глядь - уже несется вниз, весь белый, точно повстречал привидение. Ну и что все это, скажите на милость, значит?
     - С кем это ты там разговариваешь, Элен? - послышался из глубин дома скрипучий голос.
     - Хозяйка, - сообщила Элен без особой на то нужды. Она отступила, и Томми оказался лицом к лицу с седовласой и худощавой пожилой особой, одетой во что-то черное, расшитое бисером. От ее ледяных голубых глаз веяло холодом даже через пенсне.
     - Миссис Ханикот? - уточнил Томми. - Я пришел к мисс Гленн.
     Миссис Ханикот окинула Томми пронзительным взглядом, потом повернулась к Таппенс и впитала в себя все до единой детали ее внешности.
     - Вот как? - сказала она и уже более миролюбиво добавила:
     - Вот как. Что ж, пожалуй, вы можете зайти.
     Она провела их по коридору в дальнюю комнату, окна которой выходили в сад. Сама по себе комната была весьма больших размеров, но благодаря огромному количеству набитой туда мебели казалась маленькой и тесной. В камине полыхало яркое пламя, сбоку уютно пристроилась софа, обитая ситцем. Обои в тонкую серую полоску венчались у потолка рисованными розовыми гирляндами. Значительную часть обоев прикрывали многочисленные гравюры и картины маслом.
     В общем, это была комната, поместить в которую роскошную Джильду Гленн воображение отказывалось наотрез.
     - Садитесь, - предложила миссис Ханикот. - Прежде всего, надеюсь вы меня простите, должна сказать, что я весьма невысокого мнения о римской католической Церкви в целом. И уж тем более не ожидала увидеть ее служителя в своем доме. Но если Джильда подалась в католицизм - что ж, этого и следовало ожидать при ее образе жизни. Позволю себе заметить, что могло быть и хуже. Могла вообще остаться безбожницей. Хотя я, знаете, питала бы к вашей Церкви куда большее уважение, если б она позволяла своим служителям жениться. Все эти монастыри... Куча красивых молоденьких девушек, сидящих там взаперти, и кто знает, что из них вырастет? Нет, об этом даже думать не хочется.
     Миссис Ханикот умолкла и тяжело перевела дух. Вместо того чтобы ринуться на защиту обета безбрачия или иных спорных пунктов, затронутых хозяйкой, Томми перешел прямо к делу:
     - Я так понимаю, миссис Ханикот, что мисс Гленн находится в вашем доме.
     - Это так, и, заметьте, я этого не одобряю. Брак есть брак, и муж есть муж. Раз уж вы постелили постель, вам на ней и спать.
     - Я не совсем понял... - начал удивленный Томми.
     - Так я и думала. Потому и пригласила вас сюда. Можете подняться к Джильде, только сначала выслушаете мое мнение. Она появилась здесь - это через столько-то лет! - и попросила помочь. Хотела, чтобы я встретилась с этим человеком и уговорила его дать развод. Я ей прямо сказала, что не желаю вмешиваться в это дело. Разводиться грешно. Но отказать собственной сестре в жилище я не могла. Никак не могла.
     - Вашей сестре? - воскликнул Томми.
     - Да, мы сестры. Разве она не говорила? Томми смотрел на нее разинув рот. Просто невероятно! Потом он вспомнил, что легенды об ангельской красоте Джильды Гленн ходят уже очень давно, его самого водили смотреть на ее игру еще маленьким мальчиком. Да, вероятно, так оно и есть. Но контраст все-таки поражал. Значит, вот из какой среды вырвалась бедняжка. Хорошо же она хранит свой секрет!
     - Кое-что мне все же неясно, - сказал он. - Ваша сестра замужем?
     - Затем и сбежала из дому семнадцати лет от роду, - сквозь зубы отозвалась миссис Ханикот. - Причем вышла за самого обычного парня, много ниже ее по социальному положению. Наш отец был священник. Она обесчестила всю семью! Потом бросила мужа и вообще подалась в актрисы. Актриса! Я, например, в жизни не была в театре. Нечего потакать греху! И вот теперь, через столько лет, она собралась разводиться. Чтобы выйти за кого-то поважнее, надо полагать. Но ее муж ни в какую - ни запугать его, ни купить. Вот за это я им просто восхищаюсь.
     - А как его имя? - неожиданно спросил Томми.
     - Странно, конечно, но я уже не помню. Понимаете, почти двадцать лет прошло с тех пор, как я его последний раз слышала. Отец запретил даже упоминать его в доме, а с Джильдой я вообще говорить на эту тему не желала. Мое отношение она знает, и этого достаточно.
     - Случайно, не Рэйли, нет?
     - Может, и Рэйли. Я правда не помню. Совершенно вылетело из головы.
     - Я о том человеке, который только что заходил.
     - Ах, этот! Я думала, это какой-то сбежавший из сумасшедшего дома. Я была на кухне - отдавала распоряжения Элен. Как раз вошла в эту комнату посмотреть, не пришла ли уже Джильда (у нее свой ключ), отсюда я услышала, как она вошла. Минуту или две она замешкалась в коридоре, а затем пошла наверх к себе. И тут поднялся весь этот тарарам. Я вышла в коридор, как раз чтобы увидеть, как этот человек несется вверх по лестнице. Потом там кто-то закричал, он тут же скатился вниз и как полоумный бросился вон из дома. Хорошенькие дела!
     Томми встал.
     - Миссис Ханикот, давайте немедленно поднимемся наверх. Боюсь...
     - Чего вы боитесь?
     - Боюсь, в вашем доме нет свежей красной краски.
     - Конечно нет, - удивилась миссис Ханикот.
     - Вот этого я и боялся, - очень серьезно сказал Томми. - Будьте добры, проводите нас в комнату вашей сестры.
     Миссис Ханикот тут же, без возражений указала дорогу. В коридоре они заметили Элен, поспешно ретировавшуюся в какую-то комнату.
     Поднявшись по лестнице, миссис Ханикот отперла первую дверь по коридору и вошла. Томми с Таппенс не отставали от нее ни на шаг.
     Внезапно миссис Ханикот вскрикнула и начала заваливаться назад.
     На софе неподвижно лежала фигура в черном платье с горностаями. Лицо ее было не тронуто, прекрасное бессердечное лицо большого ребенка. Рана была на темени. Ее ударили каким-то тупым предметом, проломив череп. Сама рана уже не кровоточила, но редкие капли все еще срывались с софы на пол.
     Томми был очень бледен. Он внимательно осмотрел распростертую фигуру.
     - Значит, - выдавил он наконец, - душить он ее все же не стал.
     - Что вы такое говорите? Кто? - взвизгнула миссис Ханикот. - Она что, мертва?
     - Да, миссис Ханикот, мертва. Убита. Вопрос в том, кто это сделал? Хотя скорее это не вопрос. Странно: несмотря на все его угрозы, я не думал, что парень на такое способен.
     Он помолчал немного и решительно повернулся к Таппенс.
     - Сходи за констеблем, ладно? Или позвони откуда-нибудь в полицию.
     Таппенс кивнула. Она тоже была очень бледной. Томми повел миссис Ханикот вниз.
     - Не хочу, чтобы здесь была какая-нибудь ошибка, - сказал он. - Вы можете сказать, когда точно вернулась ваша сестра?
     - Могу, - ответила миссис Ханикот, - поскольку как раз подводила стенные часы. Мне приходится делать это каждый вечер: за день они отстают на пять минут. На моих было восемь минут седьмого, а они идут секунда в секунду.
     Томми кивнул. Это полностью соответствовало рассказу полицейского. Тот видел сворачивающую в калитку женщину с мехами на шее всего за три или четыре минуты до того, как к нему подошли Томми с Таппенс. Томми тогда еще взглянул на часы и заметил, что после назначенного времени встречи прошло не больше минуты.
     Оставалась еще слабая вероятность, что кто-то поджидал Джильду Гленн в ее комнате наверху, но тогда этот кто-то должен был все еще прятаться в доме. Никто, кроме Джеймса Рэйли, не выходил отсюда.
     Томми взбежал по лестнице и быстро, но тщательно обыскал помещения. Никто нигде не прятался.
     Затем он побеседовал с Элен. Выложив ей печальное известие и дождавшись, когда поток причитаний и призывов к святым угодникам немного стихнет, задал ей несколько вопросов.
     Кто-нибудь еще приходил сегодня вечером в дом и спрашивал мисс Гленн? Никто не приходил. А поднималась ли наверх этим вечером сама Элен? Да, как обычно, в шесть часов - может, несколькими минутами позже, - чтобы задернуть шторы. В любом случае, до того, как этот дикарь принялся обрывать дверной звонок. Тогда она побежала вниз открывать. А что он убийца, так она всегда знала.
     На этом Томми ее отпустил. Он все еще испытывал странное сочувствие к Рэйли и нежелание верить в то, что он оказался способен на убийство. И однако, кроме него, убить Джильду Гленн не мог никто. Миссис Ханикот и Элен были единственными, кто был в доме.
     Из коридора послышались громкие голоса, и, спустившись, Томми обнаружил там Таппенс и уже знакомого им полицейского. Последний достал из кармана блокнот и совершенно тупой карандаш, который принялся украдкой слюнявить. Потом он поднялся наверх и бесстрастно осмотрел тело, заметив только, что дотрагиваться до чего-нибудь себе дороже: инспектор разделает его как Бог черепаху. Затем он выслушал все истеричные вскрики и путаные объяснения миссис Ханикот и даже записал что-то из этого себе в блокнот. Уже само его присутствие успокаивало и внушало уверенность.
     Прежде чем он отправился звонить в участок, Томми все-таки удалось перехватить его на крыльце и немного побеседовать наедине.
     - Послушайте, - начал Томми, - вы говорили, что видели, как пострадавшая зашла в калитку. Вы уверены, что она была одна?
     - О! Абсолютно одна. Никого и близко не было.
     - А после этого и до того, как вы встретили нас, никто не выходил из калитки?
     - Ни души.
     - Но вы бы увидели, если б кто-то вышел?
     - Конечно, увидел бы. Никто не выходил, кроме этого полоумного парня.
     И представитель закона, важно спустившись по ступенькам, ненадолго задержался у белого столбика калитки, на котором виднелся отчетливый красный отпечаток ладони.
     - Явно непрофессионал, - с сожалением отметил он. - Оставить этакое!
     И, толкнув дверцу калитки, вышел на дорогу.
     
     ***
     
     Днем позже Томми с Таппенс все еще были в Гранд-отеле, только Томми счел разумным переодеться наконец в гражданское.
     Джеймс Рэйли был задержан и помещен под стражу. Его защитник, мистер Марвел, как раз заканчивал разговаривать с Томми.
     - Никогда бы не поверил, что Джеймс Рэйли способен совершить убийство, - просто сказал он, - У него все только на словах.
     Томми кивнул.
     - Да уж, когда тратишь столько энергии на разговоры, для поступков мало что остается. Мне тут пришло в голову, что на процессе я буду одним из главных свидетелей обвинения. А то, что он говорил мне в гостинице, и как раз перед преступлением, будет иметь для него просто убийственные последствия. И, несмотря ни на что, он вызывает во мне сочувствие - я с радостью признал бы его невиновным, появись у нас хоть какой-нибудь подозреваемый. Что говорит он сам?
     Защитник поджал губы.
     - Что обнаружил ее уже мертвой. Разумеется, это чушь. Просто схватился за первое, что пришло ему в голову.
     - Да уж, если представить, что он говорит правду, получается, что преступление совершила словоохотливая миссис Ханикот, а это уже из области фантастики. Похоже, убийца все-таки он.
     - Да и горничная слышала крик, помните?
     - Горничная, да...
     Томми помолчал и задумчиво продолжил:
     - До чего мы все-таки легковерны. Верим своим впечатлениям так, точно это Священное писание. А вдруг эти впечатления ошибочны?
     Защитник пожал плечами.
     - А! Давно известно, что самые ненадежные свидетели те, которые с течением времени вспоминают все больше и больше подробностей, причем делают это совершенно искренне.
     - Я не только об этом. Я говорю о людях вообще: они то и дело утверждают то, чего на самом деле не было, и даже не замечают этого. Вот, например, вы или я наверняка не раз говорили: "Почта пришла", всего лишь услышав стук в дверь и скрип открываемого почтового ящика. И в девяти случаях из десяти мы правы и это действительно почта, но, может, в десятом - это только соседский малыш, решивший немного пошутить. Понимаете, о чем я?
     - Ну, в общем, да, - протянул мистер Марвел. - Но только куда вы клоните?
     - Не понимаете? Да я и сам не совсем понимаю. Но, кажется, уже начинаю... Это же как с тростью, Таппенс.
     Помнишь? Ею указывают в одном направлении, а другой ее конец всегда направлен в противоположную сторону. Все зависит от того, как ее держать. Двери открываются - но они же и закрываются. Люди поднимаются по лестнице, но они и спускаются по ней.
     - Да о чем ты, Томми? - не выдержала Таппенс.
     - На самом деле все до смешного просто, - заявил тот. - А дошло до меня только сейчас. Откуда ты узнаешь, что кто-то вошел в дом? Просто дверь открывается, а потом захлопывается, и если ты кого-то ждешь, то совершенно уверен, что это он и вошел. Однако это же может означать и то, что кто-то вышел.
     - Но ведь мисс Гленн не выходила!
     - Да. О н а - нет. Вышел кто-то другой, и этот кто-то - убийца.
     - Но как же тогда она попала к себе в комнату?
     - Вошла, когда миссис Ханикот разговаривала с Элен на кухне. Они ее просто не услышали. Потом миссис Ханикот вернулась в гостиную, раздумывая, дома ее сестра или нет, принялась подводить часы и услышала, как ей казалось, что та пришла и поднялась к себе в комнату.
     - Хорошо, а как быть со звуком шагов на лестнице?
     - Это была Элен, поднявшаяся наверх задернуть занавески. Помнишь, миссис Ханикот говорила, что ее сестра почему-то задержалась в прихожей. Это как раз то время, которое потребовалось Элен, чтобы дойти из кухни до прихожей. Время, на которое она разминулась с убийцей.
     - Но, Томми! - вспомнила вдруг Таппенс. - Ведь Элен слышала крик!
     - Правильно, крик Джеймса Рэйли. Ты разве не заметила, какой у него высокий голос? И потом, в момент сильного потрясения мужчины часто визжат в точности так же, как женщины.
     - Но убийца? Мы же должны были его встретить?
     - Мы и встретили. И даже поговорили. Помнишь, как неожиданно появился полицейский? Еще бы: он просто вышел из калитки - как раз, когда отступил туман. Скажи еще, что не помнишь, как мы были ошарашены! В конце концов, хотя мы редко об этом думаем, полицейские такие же люди, как и все мы. Они любят и ненавидят.
     Они женятся...
     - Скорее всего, Джильда Гленн неожиданно встретила своего мужа у калитки и повела в дом, чтобы уладить все дело миром. Но у него не было такой отдушины, как у Рэйли. Он не мог разрядиться в брани. И при нем была дубинка...
     
     ШУРШАТЕЛЬ
     
     - Таппенс, а нам придется подыскать офис побольше, - заявил однажды Томми.
     - Чушь, - отозвалась его жена. - И прекрати раздуваться от гордости и воображать себя миллионером только потому, что сумел решить парочку пустяковых дел, и то благодаря совершенно невероятному везению.
     - Можешь называть это везением, я-то прекрасно знаю, что это профессионализм.
     - Конечно, если ты воображаешь себя Шерлоком Холмсом, Торндайком, Маккарти и братьями Оуквудами в одном лице, тут уже и возразить нечего. Но лично я предпочла бы самую завалящую удачу всему профессионализму в мире.
     - Может, ты где-то и права, - уступил Томми. - Но все равно, нам нужно помещение побольше.
     - Да зачем?
     - Для книжных полок. Нам потребуется несколько сотен ярдов хороших прочных стеллажей, если, конечно, мы собираемся более или менее достойно представить сочинения Эдгара Уоллеса {Эдгар Уоллес (1875 - 1932) - английский журналист и писатель, проживший бурную жизнь, нашедшую отражение в его романах и пьесах.}.
     - У нас пока и дела-то подходящего для него не было, - Подозреваю, что и не будет, - вздохнул Томми. - Если ты заметила, он просто не дает любителям шанса. Только крутые парни из Скотленд-Ярда, и никаких дешевых подделок!
     Дверь открылась, и на пороге появился Альберт, курьер "Международного детективного агентства".
     - К вам инспектор Мэрриот, - объявил он.
     - Типичный уоллесовский человек из Скотленд-Ярда, - пробормотал Томми.
     - Лучший из Сыщиков. Или из Преступников? У твоего Уоллеса во всех этих преступниках-сыщиках черт ногу сломит.
     Появившийся на пороге инспектор обвел своих знакомых сияющим взором.
     - Ну, и как у нас делишки? - жизнерадостно осведомился он. - Надеюсь, наше недавнее приключение не оставило дурного осадка?
     - Да что вы! - возмутилась Таппенс. - Это было чудесно. Разве нет?
     - Не уверен, что применил бы к происшедшему именно это слово, - осторожно ответил инспектор.
     - А что вы нам принесли сегодня? - поинтересовался Томми. - Ведь не только же утешение нашим расстроенным нервам, нет же?
     - Нет, - согласился инспектор - Я принес работу непревзойденному мистеру Бланту.
     - Хм, - отозвался Томми. - Погодите минуту: мне надо принять соответствующий вид.
     - Я пришел к вам с небольшим предложением, мистер Бирсфорд. - Как насчет того, чтобы обезвредить довольно опасную банду?
     - А такое бывает? - удивился Томми.
     - Что значит "такое бывает"? - в свою очередь удивился инспектор.
     - Ну, я думал, банды бывают только в книжках, наравне с гениями зла и супер-сыщиками.
     - Гении зла действительно встречаются все реже, - согласился инспектор, - но, помилуйте, мистер Бирсфорд, банд у нас сколько угодно.
     - Не уверен, что сумею эффективно расправиться с бандой, - с сомнением заметил Томми. - Любительские преступления; зло, расцветшее на фоне тихой семейной жизни, - вот сфера, где, льщу себя мыслью, мне суждено блистать. Драмы на почве столкновения интересов близких родственников - вот что меня волнует и вот где мне так помогает женское чутье Таппенс, высвечивающее детали, которыми мужчина, как существо куда менее духовное, слишком склонен пренебрегать...
     Поток его красноречия был прерван запущенной Таппенс подушкой и просьбой не молоть чепухи.
     - Вы же не упустите такого развлечения, правда? - отечески улыбнулся Мэрриот. - Вы только не обижайтесь, но просто душа радуется, когда видишь двух молодых людей, столь полно наслаждающихся жизнью.
     - А мы наслаждаемся? - удивилась Таппенс, взмахивая ресницами. - Хотя, наверное, да. Наслаждаемся. Никогда не думала об этом раньше.
     - Так возвращаясь к банде, о которой вы говорили, - вмешался Томми. - Несмотря на обширную частную практику, всех этих герцогинь, миллионеров и даже уборщиц - и только для вас, - я посмотрю, что можно сделать. Не люблю, когда Скотленд-Ярд обвиняют в беспомощности. Того и гляди, "Дэйли лидер" сожрет вас с потрохами.
     - Вот я и говорю: почему бы вам не развлечься? - добродушно согласился Мэрриот, пододвигаясь вместе со стулом поближе. - Дело обстоит следующим образом... В обороте появилось огромное количество фальшивых банкнот. Они всплывают сотнями. Количество имеющих хождение фальшивых денег просто поражает! Причем, выполнены они прекрасно. Вот, посмотрите.
     Он вытащил из кармана бумажку достоинством в фунт стерлингов и протянул ее Томми.
     - Совсем как настоящая, правда? Томми заинтересованно повертел купюру.
     - Ну и ну! В жизни бы не заподозрил, что с ней что-то не так.
     - Большинство людей тоже. А вот настоящая. Я покажу вам различия. Они очень незначительны, но вы быстро научитесь их находить. Дайте-ка лупу.
     К концу пятиминутного урока Томми с Таппенс стали экспертами в области фальшивых купюр.
     - И что вы от нас хотите, инспектор? - спросила Таппенс. - Чтобы мы выуживали их из оборота?
     - Нет, миссис Бирсфорд, я хочу от вас гораздо большего. Я хочу, чтобы вы докопались до истока. Понимаете, мы выяснили, что эти купюры расходятся из Вест-Энда {Вест-Энд - фешенебельный район в западной части Лондона.}. И запускает их в оборот кто-то, занимающий весьма солидное положение в обществе. Причем поставляет их и через Ла-Манш тоже. Так вот, есть некое лицо, вызывающее у нас особый интерес. Майор Лэйдлоу - вы, вероятно, слышали...
     - Кажется, - вмешался Томми, - он как-то связан со скачками.
     - Совершенно верно. На ипподроме его знает каждый. Конкретно против него у нас ничего нет - скорее, впечатление, что его участие в нескольких сомнительных делишках было не совсем безобидным. Когда речь заходит о нем, люди знающие только качают головой. Никому не известно ни кто он, ни откуда. У него очень привлекательная жена-француженка, за которой всюду следует длинный шлейф поклонников. Эта парочка тратит кучу денег, и мне бы очень хотелось знать, где она эту кучу берет.
     - Может, у длинного шлейфа поклонников? - предположил Томми.
     - Многие так и думают, но я лично сомневаюсь. Это, конечно, может быть только совпадением, но значительная часть фальшивых банкнот идет из одного маленького, но престижного игорного клуба, где Лэйдлоу ссотоварищи числятся среди завсегдатаев. Там вся эта веселая компания легко и небрежно расстается с огромным количеством наличности. Запустить их в оборот лучшим способом просто невозможно.
     - И что же вы хотите от нас?
     - А вот что. Насколько я понимаю, вы дружны с младшим Сент-Винсентом и его женой? Они довольно близки с кругом Лэйдлоу, хотя уже и не так, как раньше. Вот через них-то вы и сможете легко втереться в этот круг, что нашим сотрудникам, разумеется, заказано. Сомнительно, чтобы они что-то заподозрили. У вас все должно получиться.
     - Так что же именно мы должны выяснить?
     - Где они берут фальшивые банкноты, если они действительно ими оперируют.
     - Понятно, - сказал Томми. - Майор Лэйдлоу выходит из дому с пустым чемоданом. Когда он возвращается, чемодан только что не лопается от фальшивых банкнот. Откуда они там взялись? Я слежу за ним и узнаю это. Так примерно?
     - Почти. Только не забывайте о его жене. А также о ее отце, М. Эруладе. Банкноты-то ходят по обе стороны Ла-Манша.
     - Мой дорогой Мэрриот, - обиженно воскликнул Томми, - непревзойденные детективы Бланта не забывают никогда и ни о чем!
     Инспектор поднялся.
     - Ну, удачи вам, - пожелал он и удалился.
     - Дрянцы! - смачно произнесла Таппенс.
     - Что? - чуть не поперхнулся Томми.
     - Фальшивые деньги, - пояснила Таппенс. - Их всегда так называют, уж я-то знаю. Томми! У нас появилось дело Эдгара Уоллеса! И мы наконец-то Сыщики!
     - Да, - подтвердил Томми, - не иначе. И выходим на охоту за Шуршателем. И, будь уверена, мы его поймаем.
     - Кого, Томми?
     - Шуршателя, Таппенс, Шуршателя.
     - А что это такое?
     - Новое слово, которое я изобрел, - пояснил Томми. - Означает того, кто запускает в оборот фальшивые деньги. Они шуршат, соответственно, тот, кто их запускает, - Шуршатель. Что тут непонятного?
     - Это ты хорошо придумал, - согласилась Таппенс. - Так куда солиднее, чем какой-то фальшивомонетчик. Хотя мне лично больше нравится Хруститель. Выразительнее и звучит куда более зловеще.
     - Нет, - отрезал Томми. - Я первый сказал Шуршатель - так тому и быть.
     - Вот будет здорово, - размечталась Таппенс. - Сплошные ночные клубы и коктейли. Завтра же куплю себе тушь для ресниц.
     - Они у тебя и так черные.
     - А будут еще чернее, - упрямо заявила Таппенс. - И еще мне понадобится вишневая губная помада. Такая яркая-яркая...
     - Таппенс, - сказал Томми, - порок глубоко укоренился в твоей душе. Какое счастье, что ты замужем за солидным благоразумным человеком средних лет вроде меня.
     - Подожди, вот окажешься в Питон-клубе, и все твое благоразумие как рукой снимет.
     Томми не ответил. Он доставал из буфета бутылки, бокалы и шейкер {Шейкер - емкость для смешивания коктейлей.}.
     - Начнем прямо сейчас, - объявил он. - Чуешь, Шуршатель? Мы вышли на охоту. Тебе крышка!
     
     ***
     
     Познакомиться с семейством Лэйдлоу оказалось делом несложным. Томми с Таппенс, молодые, прекрасно одетые, жизнелюбивые, азартные и, несомненно, денежные люди, быстро и незаметно стали частью той атмосферы, в которой обитали Лэйдлоу.
     Майор оказался высоким светловолосым мужчиной с типично британской внешностью и открытыми манерами спортсмена, и лишь бросаемые время от времени косые взгляды исподлобья да жесткие морщины вокруг глаз разрушали гармонию предполагаемого характера.
     Игроком майор был опытным, и Томми заметил, что, если ставки высоки, Лэйдлоу редко встает из-за стола в проигрыше.
     Маргарет Лэйдлоу - совсем другое дело. Это было совершенно очаровательное существо с грацией лесной нимфы и лицом с картин Греза {Грез Жан-Батист (1725 - 1805) - французский живописец, автор многочисленных сентиментальных и нравоучительных полотен.}. Она так мило коверкала английские слова, что вскоре Томми перестал удивляться тому, что большинство мужчин рано или поздно превращаются в ее рабов. Похоже, Томми приглянулся ей с первого взгляда, и, чтобы не слишком выделяться, он позволил зачислить себя в ряды ее поклонников.
     - Мой Томмии, - говорила она. - Но я положительно не могу идти туда без моего Томмии. Волосы у него совершенно как солнышко на закате, не правда ли?
     Ее отец был фигурой куда менее приятной. Очень вежливый, совершенно негнущийся, с маленькой черной бородкой и пронзительными глазками.
     Первой удача улыбнулась Таппенс.
     - Посмотри-ка, Томми. Похоже, они фальшивые, - сообщила она, протягивая ему десять фунтовых банкнот.
     Томми внимательно осмотрел бумажки и подтвердил диагноз.
     - Откуда они у тебя?
     - От Джимми Фолкнера. Ему их дала Маргарет Лэйдлоу - поставить на лошадку. Я сказала, что мне нужны мелкие деньги, и дала ему взамен десятку.
     - Все новенькие и хрустящие, - задумчиво протянул Томми - Не через многие же руки они прошли. Думаешь, сам юный Фолкнер ни сном ни духом?
     - Джимми? Да он прелесть! Мы с ним большие друзья.
     - Да, я заметил, - холодно сказал Томми. - Думаешь, это действительно необходимо?
     - При чем тут необходимость? - удивилась Таппенс. - Просто он мне нравится. Такой милый мальчик. Буду только рада вырвать его из когтей этой женщины. Ты не представляешь, сколько он на нее тратит!
     - Сдается мне, Таппенс, он не на шутку тобой увлекся.
     - Знаешь, мне тоже так иногда кажется. Но до чего же приятно сознавать, что ты все еще юна и привлекательна...
     - Твоя нравственность, Таппенс, поистине в упадке. У тебя не правильный взгляд на вещи.
     - Зато я уже целую вечность так не веселилась, - беспечно возразила Таппенс. - И, кстати, как насчет тебя самого? Что-то не больно часто мы видимся в последнее время. Уж не окрутила ли тебя Маргарет Лэйдлоу?
     - У нас с ней исключительно деловые отношения, - твердо заявил Томми.
     - А она хорошенькая, правда?
     - Не в моем вкусе. Я не слишком большой ее поклонник.
     - Лжец, - рассмеялась Таппенс. - Но я всегда считала, что лучше уж быть замужем за лжецом, чем за идиотом.
     - Мне кажется, - с достоинством заметил Томми, - что возможны и другие варианты.
     Таппенс только глянула на него с жалостью и удалилась.
     В рядах обожателей миссис Лэйдлоу состоял простоватый, но весьма зажиточный джентльмен по имени Хэнк Райдер.
     Мистер Райдер прибыл из Алабамы и с первого взгляда распознал в Томми своего будущего друга и поверенного в печалях.
     - Замечательная женщина, сэр, - говорил он Томми, провожая прекрасную Маргарет обожающим взглядом. - Сколько культуры! Нет, с француженками никто не сравнится! Когда она рядом, мне кажется, что, создавая меня, Господь еще только учился. Да и то сказать, надо же ему было на ком-то набить руку, прежде чем браться за что-то столь прекрасное, как это совершенство в женском обличье.
     Дождавшись вежливого согласия Томми, мистер Райдер принялся изливать душу.
     - Просто позор, что такому небесному созданию приходится думать о деньгах.
     - Неужто приходится? - ужаснулся Томми.
     - Да вы только представьте, каково бедняжке. Этот сомнительный Лэйдлоу... Она же его боится! Сама мне сказала. Не решается даже намекнуть ему о своих маленьких долгах.
     - А они и правда маленькие? - поинтересовался Томми.
     - Конечно, раз я говорю! В конце концов, должна ведь женщина во что-то одеваться, а, как мне объяснили, чем меньше на ней надето, тем дороже это стоит. Кроме того, не может ведь такая прелестная женщина вечно ходить в одном и том же. Опять же, карты. Бедняжке ужасно не везет. Только вчера проиграла мне полсотни.
     - Зато позавчера выиграла двести у Фолкнера, - возразил Томми.
     - Правда? Вы меня просто утешили. Кстати, такое впечатление, что ваша страна просто наводнена фальшивыми деньгами. Сегодня утром платил в своем банке, так вежливый джентльмен за кассой сообщил мне, что половину купюр можно выбросить.
     - Да что вы! И что, все они были новыми?
     - Да, новенькие и хрустящие, словно от печатного станка. Я так понимаю, это те, что дала мне Маргарет. И кто их ей только всучил? Наверняка один из этих бандитов на скачках.
     - Да, - согласился Томми. - Наверняка.
     - Знаете, мистер Бирсфорд, светская жизнь для меня несколько внове. Все эти неприступные дамы да и общество вообще... Деньги прямо-таки тают на глазах. Я вам вот что скажу: хотите повидать жизнь - поезжайте в Европу.
     Томми согласно кивнул, подумав про себя, что с помощью Маргарет Лэйдлоу Райдер, по всей видимости, повидает жизни и здесь, и обойдется ему это ох как недешево.
     Тем временем появилось и второе подтверждение тому, что фальшивые купюры всплывают где-то совсем рядом, и всплывают, по всей видимости, не без помощи миссис Лэйдлоу.
     Вечером Томми имел возможность убедиться в этом лично.
     Это произошло в том самом небольшом заведении для избранных, о котором упоминал Мэрриот. Здесь устраивались танцы, но привлекательность места заключалась вовсе не в них, а в том, что находилось за двойной защитой внушительных раздвижных дверей. Там были две комнаты со столами, покрытыми зеленым сукном, за которыми невероятные суммы еженощно переходили из рук в руки.
     Маргарет Лэйдлоу, встав наконец из-за стола, сунула Томми пачку мелких купюр.
     - Такая мерзость, Томмии, обменяйте ее, ладно? - попросила она. - На крупную. Посмотрите на мою хорошенькую маленькую сумочку. Они же изуродуют ее до неузнаваемости.
     Томми принес ей стофунтовую банкноту и удалился в укромный уголок исследовать то, что ему было дано. Как минимум четверть купюр смело можно было выбросить.
     Но где миссис Лэйдлоу брала их, Томми пока не знал. Задействовав Альберта, он почти наверное убедился, что майор Лэйдлоу здесь ни при чем. Его перемещения были тщательнейшим образом отслежены и оказались вполне безобидны.
     Тогда подозрение пало на отца Маргарет, угрюмого М. Эрулада, то и дело уезжающего на континент. Что ему стоило прихватить на обратном пути малость фальшивых купюр? Чемодан с двойным дном или что-нибудь в этом духе.
     Погруженный в подобные размышления, Томми медленно вышел из клуба и тут же столкнулся с грубой реальностью. Таковая предстала перед ним в лице Хэнка Р. Райдера, одного взгляда на которого было достаточно, чтобы убедиться: трезвым мистера Райдера никак не назовешь.
     В настоящий момент он пытался нацепить свою шляпу на оленя, украшавшего капот какой-то машины, но всякий раз промахивался.
     - Проклятие! Чертовы вешалки! В Штатах - там все по-другому. Там дом, - слезливо сообщил он Томми. - Там приличные вешалки. На них можно спокойно вешать шшшляпу каждый вечер - клянусь вам, сэр, каждый! У вас их две, сэр, вы это знаете? Никогда раньше не видел, чтобы носили по две шляпы. Но у вас и климат другой...
     - Может, у меня просто две головы, - предположил Томми с серьезным видом.
     - Верно, сэр, - вгляделся мистер Райдер. - Но это странно. Удивительный факт. Д'вайте выпьем. С'хой закон - вот что под'рвало мои силы. Я, кжца, слегка пьян. К'ктейли - мешал - ГГцелуй Ангела - эта Мргрита - млейшйе сщство - об'жает меня тоже. Л'шадиная шея, два мартини, Три Шага к Погибели - нет - в другое место - все это см'шиваете в п'вной кружке. Черт меня побери! Я бы не стал, но, но... Томми решил вмешаться.
     - Да все в порядке, - успокаивающе проговорил он. - Как насчет пойти домой?
     - Некуда идти, нет дома, - грустно сообщил мистер Райдер и, не выдержав, разрыдался.
     - Вы в каком отеле остановились?
     - Дмой нльзя, - уперся мистер Райдер. - Поиск скровищ. Мировое занятие. Она научила. Уайтчепел {Уайтчепел - рабочий район Лондона.} - юдоль скорби...
     Неожиданно Мистер Райдер обрел достоинство. Найдя в себе силы выпрямиться, он вдобавок обрел чудесным образом контроль над своей речью.
     - Это я вам говорю, юноша. Марджи взяла меня. В машине. Искать сокровища. Вся лондонская аристократия так развлекается. Ищут под булыжниками мостовой. Там пятьсот фунтов. Круто придумано, действительно круто. Послушайте меня, юноша. Вы были добры ко мне. Я буду добр к вам. От чистого сердца... Мы, американцы...
     Но Томми совсем уже бесцеремонно прервал его излияния:
     - Что вы несете? Миссис Лэйдлоу возила вас на машине?
     Американец важно, точно сова, кивнул.
     - В Уайтчепел?
     Еще один совиный кивок в ответ.
     - И вы нашли там пятьсот фунтов?
     Мистер Райдер перебрал что-то в уме и поправил:
     - Она нашла. Меня не пустила. Оставила за дверью. Всегда за дверью. Это, знаете, грустно... Вечно за дверью.
     - А вы вспомните туда дорогу?
     - Н-наверное. Хэнк Райдер никогда ничего не забывает.
     Томми без дальнейших церемоний отбуксировал мистера Райдера к своей машине, и вскоре они уже катили по улицам ночного Лондона. Холодный ветер несколько взбодрил американца. Прикорнув на плече у Томми, мистер Райдер ненадолго отключился, а, очнувшись, выглядел вполне осознанно и прилично.
     - Где это мы, парень? - проявил он интерес к жизни.
     - Уайтчепел, - коротко объяснил Томми. - Здесь вы ехали с миссис Лэйдлоу?
     - Похоже на то, - признал мистер Райдер, вертя головой. - Сдается мне, где-то здесь будет поворот налево... Точно, вот на эту улицу.
     Томми послушно свернул. Мистер Райдер принялся вспоминать дальше.
     - Так. Хорошо. Теперь направо. Ужасно здесь все-таки воняет. Давайте мимо вон той пивной на углу, объезжайте ее и в начале переулка тормозите. А что это вы такое задумали? Нет, погодите, я сам догадаюсь.
     - Понял! Они забрали не всю капусту {Деньги (жарг.).}! Мы найдем остатки и натянем им нос!
     - Точно, - согласился Томми. - Натянем им нос. Смешно будет, правда?
     - Обхохочешься, - подтвердил мистер Райдер и с сожалением добавил:
     - Хотя я не совсем понял, в чем соль.
     Томми выбрался из машины, помог мистеру Райдеру сделать то же, и они углубились в переулок. Слева от них потянулся ряд полуразрушенных домов. Большинство окон выходило на другую сторону, большинство подъездов - как раз в переулок. У одной из дверей мистер Райдер остановился.
     - Она вошла сюда, - объявил он. - Это именно та дверь. Сто процентов!
     - Да они же все одинаковые, - сказал Томми. - Напоминает эту историю про солдата и принцессу. Помните, он пометил дверь крестом, чтобы найти ее утром {Имеется в виду сказка "Огниво" датского писателя Ганса Христиана Андерсена.}. Поступим так же?
     Он со смехом достал из кармана мелок и нарисовал корявый крест снизу двери. Потом поднял голову и вгляделся в силуэты, крадущиеся во тьме над их головами. Послышался леденящий душу вой.
     - Кошки здесь так и кишат, - бодро заметил он.
     - Так что нам нужно делать по правилам? - спросил мистер Райдер. - Зайти?
     - С должными предосторожностями, - согласился Томми.
     Он внимательно оглядел пустой переулок и легонько попробовал дверь. Она поддалась. Томми открыл ее, всмотрелся в темноту и бесшумно скользнул внутрь. Мистер Райдер последовал за ним.
     - Ого! - сказал вдруг американец. - Кто-то идет по переулку.
     Он снова выскользнул наружу. Томми подождал немного и, ничего не услышав, двинулся вперед. Потом он остановился, вытащил из кармана фонарь и на секунду зажег его. Сориентировавшись в этой вспышке света, он сделал еще несколько шагов вперед и толкнул какую-то дверь. Она тоже оказалась незаперта, и Томми, осторожно отворив ее, вошел.
     Он немного постоял, прислушиваясь, и снова включил фонарь. Место, как по сигналу, сразу же оживилось. Два человека появились прямо перед Томми, еще двое выросли у него за спиной. Они надвинулись на него и легко повалили.
     - Свет! - рыкнул кто-то.
     Чиркнула спичка, и в свете газовой горелки Томми разглядел склонившиеся над ним отталкивающие физиономии. Он отвел глаза и принялся рассматривать комнату, обстановка которой говорила сама за себя.
     - Ага! - доброжелательно заметил он. - Штаб-квартира фальшивомонетчиков, если не ошибаюсь.
     - Закрой пасть, - посоветовал один из окружавших его мужчин.
     Потом дверь, через которую вошел Томми, открылась, закрылась снова, и послышался добродушный и такой знакомый голос:
     - Взяли его, мальчики? Отлично. Знаете, мистер Сыщик, а у вас большие проблемы.
     - Какое знакомое словечко, - заметил Томми. - Прямо дрожь берет. Все сходится, я тот самый уоллесовский Человек из Скотленд-Ярда. Ба, да это старина Хэнк Райдер! Вот так сюрприз!
     - Думаю, ты это от души. Я чуть со смеху не помер, пока вел тебя сюда, точно сосунка. И такой еще гордый своей проницательностью! Так вот, сынок, я заподозрил тебя с первого взгляда. Ты в эту компанию не развлечения ради затесался. Я, конечно, позволил тебе чуток поиграться, а когда ты по-настоящему вцепился в прекрасную Маргарет, решил, что пора тобой заняться. Думаю, теперь друзья долго о тебе не услышат.
     - Собираетесь меня убрать? Так, кажется, говорят? У вас, кстати, набрался.
     - Да, с нервишками у тебя порядок. Нет, насилие нам ни к чему. Просто попридержим тебя чуток, и все.
     - Боюсь, не на ту лошадку поставили, приятель, - сказал Томми. - В мои планы совершенно не входит, чтобы меня попридержали, пусть даже и чуток.
     Мистер Райдер добродушно улыбнулся. С улицы донесся душераздирающий кошачий вой. Обычное дело в полнолуние.
     - Рассчитываешь на тот крестик на двери, да, сынок? - усмехнулся мистер Райдер. - Я бы на твоем месте не стал. Потому что знаю эту сказку. Бабушка в детстве рассказывала. Так что я вышел на улицу и сделал за ту собаку с большими глазищами всю работу. Будь ты сейчас на улице, тебе бы наверняка понравилось: на каждой двери в переулке совершенно одинаковые крестики!
     Томми потерянно уронил голову.
     - Думал, ты такой ловкий? - осведомился мистер Райдер.
     Как только эти слова слетели с его губ, послышался оглушительный стук в дверь.
     - Это еще что? - вздрогнул Райдер.
     В дверь уже не стучали - ее просто-напросто выламывали. Хлипкий замок поддался почти сразу, и в комнату ввалился инспектор Мэрриот.
     - Отличная работа, инспектор, - поприветствовал его Томми. - Кстати, насчет района вы угадали точно. Хочу познакомить вас с мистером Райдером, большим любителем сказок... Понимаете, мистер Райдер, - мягко добавил он, - я ведь тоже подозревал вас с самого начала. Альберт (вон тот раздувшийся от гордости парнишка с большими ушами) получил указания следовать за нами на своем мотоцикле, если мы вдруг решим прокатиться куда-то вдвоем. Потом я устроил вам представление, разыграв из себя идиота, рисующего на дверях кресты, а тем временем вылил на землю маленькую склянку с валерианкой. Запах, конечно, тот еще, но кошкам нравится. Когда Альберт вернулся с полицией, все местные коты собрались, чтобы указать им нужную дверь.
     Он с улыбкой посмотрел на остолбеневшего мистера Райдера и поднялся на ноги.
     - Я же обещал тебя взять, Шуршатель, вот и взял.
     - Что ты там несешь? - взвился мистер Райдер. - Какой еще Шуршатель?
     - Вы найдете его в следующем издании справочника по криминалистике, - сообщил Томми. - Этимология {Этимология - раздел языкознания, занимающийся изучением первоначальной словообразовательной структуры слова и выявлением элементов его древнего значения.} сомнительна.
     Он оглядел собравшихся и счастливо улыбнулся.
     - И все проделано без лишнего шума, - весело пробормотал он. - Доброй ночи, Мэрриот. Мне нужно идти туда, где меня ожидает счастливая развязка этой истории. Никакая награда не сравнится с любовью женщины, а именно она и ждет меня дома, то есть, надеюсь, что ждет, потому что столько опасностей кругом... Мэрриот, вы случайно не знакомы с капитаном Джимми Фолкнером, нет? Танцует так, что словами не передать, а коктейли делает... Да, Мэрриот, это было очень опасное дело.
     
     ТАЙНА САННИНГДЕЙЛА
     
     - Угадай, Таппенс, где мы будем сегодня обедать, - сказал Томми.
     Миссис Бирсфорд немного поразмыслила и с надеждой предположила:
     - В "Ритце"?
     - Попробуй еще раз.
     - В том маленьком уютном местечке в Сохо?
     - Нет.
     Томми выдержал паузу и значительно произнес:
     - В пельменной. Причем вот в этой. И, ловко впихнув жену в обещанное заведение, провел ее к угловому столику.
     - Замечательно, - удовлетворенно объявил он, оглядевшись. - Лучше и быть не может.
     - С чего это тебя вдруг потянуло в народ? - поинтересовалась Таппенс.
     - Ватсон, вы, как всегда, смотрите и не видите. Интересно, какая-нибудь из этих надменных девиц снизойдет наконец до того, чтобы нас заметить? Великолепно, она направляется в нашу сторону. Поверь мне, Таппенс, хотя на первый взгляд и кажется, будто она думает о чем-то своем, уверяю тебя, ее подсознание целиком поглощено чаем, джемом и всякими там яичницами.
     - Будьте добры, мисс, - обратился он к подошедшей официантке, - отбивную, картофель-фри, большой кофе, булочку с маслом и порцию языка для дамы.
     Официантка презрительно повторила заказ, но Таппенс неожиданно вмешалась:
     - Нет-нет, никаких отбивных и картофеля. Джентльмену сырную булочку и стакан молока.
     - Сырная булочка и стакан молока, - повторила официантка с еще большим, хоть это и казалось уже невозможно, презрением и удалилась, продолжая думать о чем-то своем.
     - Это было ни к чему, - холодно заметил Томми.
     - Но я ведь права, да? Ты же теперь Старик в углу {Имеется в виду герой детективных романов баронессы Орчи (1865-1932).}? Кстати, где твоя знаменитая веревочка, чтобы отмечать умные мысли?
     Томми выудил из кармана клубок спутавшейся бечевки и старательно завязал на ней два узла.
     - Все как положено, - пробормотал он.
     - Только ты чуть-чуть ошибся в выборе меню.
     - Вы, женщины, слишком уж педантичны. Если я что и ненавижу, так это именно молоко, а сырные булочки вечно такие желтые и так отвратно выглядят, что вообще непонятно, как их можно есть.
     - Искусство требует жертв, - заявила Таппенс. - Посмотри, как я справляюсь с холодным языком. Совсем, кстати, неплохая штука. Итак, я совершенно готова к роли твоей помощницы. Завяжи узел побольше и начинай.
     - Прежде всего, - начал Томми, - и, строго между нами, позволю себе заметить, что в последнее время бизнес слегка зачах. И, раз уж дела не идут к нам, придется нам идти к ним {Перефраз знаменитого изречения: "Когда гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе".}. То есть озаботиться решением какого-нибудь громкого дела, случившегося в последнее время. Короче говоря, тайной Саннингдейла.
     - О! - воскликнула Таппенс, оживляясь. - Тайной Саннингдейла!
     Томми вытащил из кармана мятую страничку из "Дэйли лидер" и положил ее на стол.
     - Здесь помещен самый последний снимок капитана Сэссила.
     - Да уж, - протянула Таппенс. - Странно, как это никто еще не подал на них в суд. Единственное, что можно с уверенностью сказать по этой фотографии, это что на ней изображен все-таки мужчина.
     - Говоря "тайна Саннингдейла", я имел в виду "так называемая тайна", - поспешно поправился Томми. - Ибо то, что представляет тайну для полиции, не может быть таковой для изощренного ума.
     - Завяжи еще один узелок, - посоветовала Таппенс.
     - Не знаю, многое ли ты помнишь об этом деле... - хладнокровно продолжил Томми.
     - Помню-то я все, - сказала Таппенс, - но ты не смущайся. Рассказывай, раз уж так положено.
     - Это случилось чуть больше трех недель назад, - начал Томми. - Именно тогда на знаменитом поле для гольфа в Саннингдейле была сделана страшная находка. Ранним утром два члена клуба, решившие немного потренироваться, обнаружили, к своему ужасу, мужчину, уткнувшегося лицом в траву у седьмой метки. Кто он такой, они знали и не переворачивая его. Капитан Сэссил был отлично известен в спортивных кругах и, что важнее, неизменно появлялся на поле в костюме небесно-голубого цвета. Второго такого костюма в гольф-клубе нет ни у кого.
     Капитан Сэссил частенько тренировался на поле по утрам, когда там еще было мало народу, и сначала все думали, что причиной смерти явился сердечный приступ. Однако осмотр врача выявил тот зловещий факт, что капитан убит, а именно заколот в самое сердце. Орудием убийства оказалась - кто бы мог о таком подумать - шляпная булавка. Выяснилось также, что капитан мертв уже по меньшей мере двенадцать часов.
     Все это придало делу совершенно новый поворот, а вскоре появились и новые факты. Выяснилось, что последним человеком, видевшим капитана Сэссила живым, был его друг и партнер, некий мистер Холлаби из страховой компании "Дикобраз", который рассказал следующее.
     Накануне убийства они с Сэссилом играли с самого утра. После чая Сэссил предложил пройти еще несколько меток, пока не стемнело. Холлаби согласился. Сэссил, по всей видимости, был в отличном настроении и в прекрасной форме.
     Поле, как раз перед седьмой меткой, пересекает тропинка. Приближаясь к шестой, Холлаби заметил, что по этой тропинке идет женщина. Она была очень высокого роста и одета во что-то коричневое, но Холлаби особо к ней не приглядывался и был уверен, что Сэссил и вовсе не заметил ее.
     - Так вот, - продолжил Томми. - Женщина пересекла поле и остановилась на его краю, словно поджидая кого-то. В то время как Холлаби застрял у шестой метки, капитан Сэссил как раз подходил к седьмой, неподалеку от которой и стояла женщина. Холлаби с удивлением обнаружил, что капитан беседует о чем-то с женщиной. Когда Холлаби приблизился, те разом обернулись, Сэссил бросил через плечо: "Я на минуту", и они, разговаривая, бок о бок двинулись по тропинке прочь. Дорога в том месте сворачивает и, пройдя между изгородями соседних садов, выходит на шоссе к Виндлшему.
     Капитан Сэссил всегда держал свое слово. Он появился через минуту или две, рассеяв опасения Холлаби, что они станут задержкой для идущих сзади игроков или не успеют доиграть до темноты. Они возобновили партию, но тут же стало ясно, что капитану теперь явно не до игры. Он то и дело промахивался, едва отвечал на реплики товарища и играл с каждой минутой все хуже и хуже. Очевидно, произошло нечто такое, что заставило капитана начисто забыть об игре.
     Кое-как они прошли седьмую и восьмую метки, и тут капитан неожиданно объявил, что уже слишком темно и он отправляется домой. Как раз в том месте проходят еще несколько едва заметных тропинок, выходящих на Виндлшемскую дорогу. Поскольку это был кратчайший путь к При игре в гольф игроки продвигаются от одной метки к другой в определенной очередности, таким образом на одном поле могут играть сразу несколько групп игроков, следующих друг за другом. его дому, небольшому особняку, стоящему у обочины шоссе, по одной из них капитан и двинулся. Холлаби в недоумении остался стоять посреди поля. Вскоре к нему присоединились шедшие за ними игроки, майор Барнар и мистер Лекки, с которыми Холлаби и поделился своим удивлением, вызванным странной переменой в поведении друга. Оказалось, что Барнар и Лекки тоже видели, как капитан разговаривает с какой-то дамой в коричневом, но были слишком далеко, чтобы разглядеть ее лицо. Все трое искренне недоумевали, что же такого могла сказать эта особа капитану Сэссилу, чтобы совершенно вывести его из равновесия.
     Затем они все вместе вернулись в раздевалку и, насколько сейчас известно, оказались последними, кто видел капитана живым. Все эти события имели место в среду, то есть именно в тот день недели, когда билеты до Лондона продаются со скидкой, и семейная чета, обслуживающая дом Сэссила, по обычаю уехала в город и вернулась лишь поздним вечером. Увидев, что в доме темно и тихо, они решили, что хозяин уже лег. Хозяйка, миссис Сэссил, в тот вечер была в гостях.
     Последующие девять дней все только и говорили об этом убийстве, но сколько-нибудь убедительных мотивов преступления никто так и не выдвинул. Личность дамы в коричневом оживленно обсуждалась, к сожалению безрезультатно. Полицию, как обычно, начали уже обвинять в бездеятельности, но, как показало время, совершенно напрасно, поскольку неделей позже была задержана некая Дорис Эванс, которой и было предъявлено обвинение в убийстве капитана Сэссила.
     Полиции не пришлось долго ломать голову. В руке погибшего оказалась зажата прядь светлых волос, а за одну из пуговиц его голубого костюма зацепились волокна ярко-красной шерстяной ткани. Тщательные расспросы, проведенные на железнодорожной станции и в ее окрестностях, выявили следующее.
     Молодая девушка, одетая в ярко-красные жакет и юбку, прибыла поездом около семи часов вечера того самого дня и спросила, как пройти к дому капитана Сэссила. Двумя часами позже она вновь появилась на станции, но ее шляпка сбилась набок, прическа пришла в совершенный беспорядок, а сама она явно была чем-то взволнована. Она справилась, когда идет ближайший поезд до города, и постоянно оглядывалась, будто опасаясь преследования.
     Наша полиция способна порой творить подлинные чудеса. Ей удалось разыскать девушку по этим скудным приметам и идентифицировать ее как Дорис Эванс. Ей предъявили обвинение в убийстве, предупредили, как водится, что все ею сказанное, возможно, будет свидетельствовать против нее, и тем не менее она упорно держалась своей истории, повторяя ее без сколько-нибудь значительных изменений на всех последующих допросах.
     История была следующая. По профессии она машинистка. Однажды вечером, в кино, она познакомилась с хорошо одетым джентльменом, тут же потерявшим от нее голову. Он представился ей как Энтони и пригласил в гости в собственный особняк в Саннингдейле. Она представления не имела - ни тогда, ни после, - что он женат. Они договорились, что она приедет в следующую среду, день, как вы помните, когда в доме должны были отсутствовать и жена и прислуга. На прощание мужчина сообщил ей свое полное имя, а именно Энтони Сэссил, и адрес дома в Саннингдейле.
     В назначенные день и час она прибыла в загородный особняк Сэссила. Капитан, только что вернувшийся с поля для гольфа, встретил ее лично. Хотя он усиленно делал вид, что в восторге от свидания, девушка заявляет, что его поведение с самого начала показалось ей странным и неестественным. Ей стало страшно, хотя она и не могла бы сказать, почему, и она уже начала жалеть, что вообще согласилась приехать.
     После незамысловатого обеда, приготовленного и накрытого заранее, капитан предложил ей немного прогуляться. Получив согласие, он взял ее под руку, вывел из дома и повел по какой-то узкой тропинке. Так они дошли до поля для игры в гольф, и где-то у седьмой метки капитан вдруг словно обезумел. Вытащив из кармана револьвер, он принялся размахивать им и кричать, что дошел до точки. "Все кончено! Я разорен, погиб, - кричал он. - Но мы уйдем вместе. Сначала я убью тебя, потом застрелюсь сам. На рассвете наши тела найдут рядом. В смерти мы будем неразлучны".
     И все в таком же духе. Он говорил и говорил, лихорадочно вцепившись в Дорис, а она, поняв, что имеет дело с сумасшедшим, делала отчаянные попытки вырваться или хотя бы отнять у него револьвер. Во время этой борьбы, говорит девушка, прядь ее волос, по-видимому, и оказалась в пальцах капитана, а шерстяные волокна жакета зацепились за пуговицу его костюма.
     В результате последнего отчаянного рывка ей удалось высвободиться, и она изо всех сил бросилась бежать через поле, ежесекундно ожидая выстрела. Пробираясь через заросли вереска, она дважды упала, но в конце концов выбралась на дорогу, ведущую к станции, и с облегчением убедилась, что за ней никто не гонится.
     Такова история Дорис Эванс, и она держится ее неукоснительно. Она яростно отрицает, что во время схватки, защищаясь, ударила капитана своей шляпной булавкой, хотя в подобных обстоятельствах это было бы вполне оправданно и, вероятнее всего, так и произошло в действительности. В пользу ее рассказа говорит револьвер, найденный неподалеку от тела в густом кустарнике. Экспертиза показала, что из него не стреляли. Дело Дорис Эванс было передано в суд, но загадкой от этого быть не перестало. Если история Дорис правдива, то кто же заколол капитана Сэссила? Другая женщина, та особа в коричневом, появление которой так расстроило капитана? Пока еще никто не сумел разгадать роль, которую она сыграла в этой трагедии. Она появилась из ниоткуда, пересекла поле для гольфа и преспокойно ушла опять же в никуда, поскольку больше ее никто и никогда не видел. Кто она такая? Местная жительница или гостья из Лондона? Если так, на чем она приехала? На машине, на поезде? Кроме высокого роста, нет никаких ее примет. Описать ее внешность толком никто, похоже, не в состоянии. Это никак не могла быть Дорис Эванс, поскольку Дорис мала ростом, у нее светлые волосы и, в конце концов, в это время она только еще сходила с поезда!
     - Может, жена? - заметила Таппенс. - Как насчет жены?
     - Совершенно естественное предположение. Но миссис Сэссил тоже весьма миниатюрная женщина. Кроме того, мистер Холлаби прекрасно знает ее в лицо, да и нет никаких сомнений, что она действительно была в гостях. В последнее время получило огласку еще одно обстоятельство. Страховая компания "Дикобраз" ликвидируется. Ревизия выявила поистине чудовищную растрату, что несколько объясняет слова отчаяния, брошенные капитаном перед смертью. Похоже, что в течение нескольких последних лет он систематически заимствовал из кассы деньги. Ни мистер Холлаби, ни его сын не имели о том ни малейшего понятия. Они практически разорены.
     Итак, в настоящий момент положение дел следующее. Капитан Сэссил очутился перед лицом неизбежной катастрофы. Самоубийство было для него естественным, если не единственным выходом. С другой стороны, характер ранения полностью исключает такую возможность. Вопросы: кто же его убил? Какую роль здесь сыграла Дорис Эванс? Кто эта таинственная дама в коричневом?
     Томми перевел дух, отхлебнул молока, сморщился и осторожно откусил кусок сырной булочки.
     
     ***
     
     - Конечно, - продолжил Томми, - я сразу понял, что тут есть закавыка, на которой споткнулась полиция.
     - И где же она? - подалась вперед Таппенс. Томми грустно покачал головой.
     - Хотел бы я знать! Таппенс, Стариком в углу быть, конечно, чертовски легко и приятно, но только до определенного момента. А именно, пока не потребуется ответ на загадку: кто убил беднягу? Я не знаю.
     Он вытащил из кармана еще несколько газетных вырезок.
     - Остальные персонажи, - пояснил он. - Мистер Холлаби, его сын, миссис Сэссил и Дорис Эванс.
     Таппенс схватила фотографию последней и некоторое время ее рассматривала.
     - Она его точно не убивала, - вынесла она наконец свое заключение. - Во всяком случае, не булавкой.
     - Откуда такая уверенность? - поинтересовался Томми.
     - Подход леди Молли. У Дорис короткая стрижка. Вообще-то сейчас дай Бог одна женщина из двадцати пользуется шляпными булавками. И длина волос тут ни при чем - просто шляпы стали удобнее. Они держатся без всяких булавок.
     - Ну, она могла просто захватить булавку с собой.
     - Дорогуша, это тебе не семейная реликвия и не амулет, чтобы таскать ее с собой просто так. Ну объясни мне, чего ради ей тащить с собой в Саннингдейл какую-то булавку?
     - Значит, это сделала другая женщина, та дама в коричневом.
     - Жаль, что она такая высокая. А то могла бы быть женой Сэссила. У меня сильное предубеждение против жен, которые отсутствуют в момент убийства и потому вроде бы как ни при чем. Например, она выяснила, что ее муж крутит на стороне роман, в таком случае заколоть его булавкой было бы вполне естественно.
     - Кажется, мне нужно быть осторожней, - заметил Томми.
     Таппенс, занятая своими мыслями, пропустила его реплику мимо ушей.
     - А что они вообще за люди? - неожиданно спросила она. - Я про Сэссилов. Что о них говорят?
     - Я так понял, что их все любили. Считалось, что это совершенно счастливая пара. Вот почему дело с девушкой и выглядит так странно. Меньше всего этого можно было ожидать от такого человека, как Сэссил. Знаешь, он ведь служил, пока не получил наследство. А получив, вышел в отставку и занялся страховым бизнесом. В общем, это самый последний человек, которого можно заподозрить в мошенничестве.
     - А был ли он мошенником? Не могло быть так, что деньги взяли те двое?
     - Холлаби с сыном? Они говорят, что разорены.
     - Они говорят! Может, они просто положили деньги в банк на чужое имя. Я, конечно, не очень в этом разбираюсь, но ты понимаешь, о чем я. Предположим, они давно уже занимались финансовыми махинациями за спиной Сэссила и в конце концов потеряли все. В этом случае смерть капитана пришлась им как нельзя более кстати.
     Томми задумчиво постучал ногтем по фотографии Холлаби-старшего.
     - Итак, ты обвиняешь уважаемого джентльмена в убийстве его друга и партнера? При этом забываешь, что он покинул поле для гольфа вместе с Барнаром и Лекки, а остаток вечера провел в клубе. И потом, эта булавка...
     - Да что ты к ней привязался? - нетерпеливо перебила его Таппенс. - Она что, по-твоему, означает, что убийство совершила именно женщина?
     - Естественно. Ты разве не согласна?
     - Нет. Просто ужас, до чего, вы, мужчины, старомодны. Чтобы избавиться от предрассудков, вам требуются века Шляпные булавки и шпильки ассоциируются у вас с женщинами, а стало быть, являются "женским оружием". Может, раньше оно так и было, но пойми, Томми, они давно уже вышли из употребления. У меня года четыре не было ни того, ни другого.
     - Значит, ты думаешь...
     - Что Сэссила убил мужчина. Булавкой. Именно для того, чтобы подозрение пало на женщину.
     - А в том, что ты говоришь, есть смысл, - медленно протянул Томми. - Просто удивительно, как все проясняется, когда начинаешь рассуждать.
     Таппенс кивнула.
     - Все должно быть логичным - если правильно смотреть на вещи. Помнишь, что Мэрриот сказал как-то о непрофессионалах? Что они вечно гадают, как поступили бы сами на месте того или иного человека! Мы с тобой кое-что знаем о людях вроде Сэссила и его жены. Мы знаем, как они скорее всего поведут себя в том или ином случае. И еще у каждого из нас есть свои специфические познания.
     - То есть, - усмехнулся Томми, - ты у нас, например, эксперт в вопросах о том, что имеют обыкновение носить с собой люди с короткой или длинной стрижкой, а также, что чувствуют жены и как они поступают.
     - Примерно в таком духе.
     - А я? Какими особыми познаниями владею я? Гуляют ли мужья на стороне?
     - Нет, - совершенно серьезно ответила Таппенс. - Ты знаешь поле для гольфа в Саннингдейле, ты там был. И был не как инспектор, ищущий отгадку, а как игрок. И еще ты знаешь, что может заставить человека забыть об игре.
     - Это должно было быть что-то очень серьезное. У него было преимущество аж в два очка, а начиная с седьмой метки, говорят, он играл так, что с ним справился бы и ребенок.
     - Кто говорит?
     - Барнар и Лекки. Они же шли следом, помнишь?
     - И началось это после того, как он встретил ту женщину в коричневом. Они, кажется, тоже видели, как он говорил с нею?
     - Да - по крайней мере...
     Томми смолк. Таппенс вопросительно подняла на него глаза и с немалым удивлением обнаружила, что он уставился на свою бечевку так, словно она превратилась в удава.
     - Томми, ты что? - испугалась Таппенс.
     - Тихо, Таппенс, не мешай. Я сейчас на шестой метке в Саннингдейле. Впереди, на седьмой, маячат Сэссил и старина Холлаби. Уже темнеет, но ярко-голубую куртку Сэссила узнаешь и ночью. Слева от меня по тропинке идет женщина. Довольно странно, но раньше - скажем, с пятой метки - я ее не видел. И точно не видел, чтобы она появилась справа от меня.
     Он запнулся.
     - Таппенс, ты только что говорила, что я знаю поле. Так вот, прямо за шестой меткой есть что-то вроде небольшой землянки или укрытия. Кто угодно может спрятаться там и ждать.., подходящего момента. Там же можно и переодеться. Я имею в виду... Таппенс, тут уже требуются твои познания. Скажи, трудно ли мужчине сначала переодеться женщиной, а потом обратно? Ну, например, удастся ли ему натянуть юбку поверх брюк для гольфа?
     - Конечно, удастся. Дамочка, конечно, получится крупноватой, но только и всего. Скажем, длинная коричневая юбка, коричневый свитер - из тех, что носят и мужчины и женщины - и женская шляпка с прикрепленными по бокам волосами. Больше, пожалуй, ничего и не надо. Я, конечно, имею в виду, если смотреть на все это издалека, на что ты, кажется, и намекаешь. Потом скидываешь юбку и шляпу, надеваешь мужскую кепку, которую легко можно спрятать в кулаке, и ты снова мужчина, как ни в чем не бывало.
     - И сколько времени требуется на подобные трансформации?
     - Из женщины в мужчину максимум полторы минуты, может, гораздо меньше. Вот женщиной стать, конечно, сложнее: нужно хоть как-то приладить шляпку и накладные волосы, да и юбку поверх брюк натянуть тоже не слишком просто: она будет цепляться.
     - Да неважно. Главное - обратное переодевание. Значит, как я уже говорил, я сейчас у шестой метки. Дама в коричневом как раз приближается к седьмой. Она пересекает площадку, останавливается и ждет. Сэссил, в своем голубом костюме, идет к ней. Минуту они говорят о чем-то, стоя рядом, потом идут по тропинке и деревья скрывают их из виду. Холлаби остается в одиночестве. Я тем временем подхожу ближе. Через одну-две минуты появляется мужчина в светло-голубом костюме и возобновляет игру так, словно впервые взял в руки клюшку для гольфа. Между тем быстро темнеет. Мы со своим партнером медленно продвигаемся вперед. Перед нами идут все те же двое, причем Сэссил продолжает мазать, цеплять клюшкой дерн и вообще делать все то, чего никогда в жизни не делал. Потом я вижу, как на восьмой метке он прощается со своим партнером и уходит по тропинке. Так что же с ним произошло такого, что он совершенно разучился играть?
     - Он поговорил с женщиной в коричневом - или мужчиной, как ты предполагаешь.
     - Именно. И вспомни, где они стояли: вне пределов видимости тех, кто остался на поле. Их скрывали густые заросли кустарника. В них можно спрятать труп и быть абсолютно уверенным, что до утра его никто не найдет.
     - Томми! Ты думаешь, тогда это и произошло? Но ведь кто-нибудь бы наверняка услышал.
     - Услышал что? Доктора сошлись на том, что смерть наступила мгновенно. Я видел на войне, как умирают мгновенно, Таппенс. В большинстве случаев никто не кричит - так, всхлип или стон, почти как вздох или оборвавшийся кашель.
     - Стало быть, Сэссил подходит к седьмой метке, и женщина окликает его. Он тут же узнает ее - или его, переодетого женщиной. Естественно, он заинтересован, что означает и чем вызван подобный маскарад, и позволяет увлечь себя по тропинке в уединенное место. Прогулка заканчивается смертельным ударом в сердце. Сэссил мертв. Убийца оттаскивает его тело в кусты, снимает с него ярко-голубой костюм и поспешно избавляется от юбки, шляпки и парика. Затем надевает знаменитый костюм Сэссила, его кепку и идет обратно на поле. На все это уходит не больше трех минут. Те, что идут за ними, не видят его лица - только голубой костюм Сэссила, но ни секунды не сомневаются, что это именно капитан, хоть и играет он теперь будто сам не свой. Помнишь, они все говорили, что его игра была непохожа на игру Сэссила. Еще бы! Это играл совершенно другой человек.
     - Но...
     - Теперь дальше. Вся эта история с приглашением девушки за город тоже не имеет никакого отношения к капитану. Это не Сэссил знакомится с Дорис Эванс в кино и зазывает ее в Саннингдейл. Это делает человек, только называющий себя Сэссилом. Помнишь, Дорис Эванс арестовали только через две недели после убийства. Ее не возили на опознание, Таппенс. Она никогда не видела настоящего капитана Сэссила! Иначе она сильно бы удивила всех заявлением, что это вовсе не тот человек, который вытащил ее на площадку для гольфа и так порывался уйти из жизни. Все было тщательно спланировано. Девушка, приглашенная в дом Сэссила именно в тот день, когда там точно никого не будет, затем булавка, так ненавязчиво намекающая, что убийца - женщина. Настоящий же убийца как ни в чем не бывало встречает девушку в доме уже мертвого к тому времени Сэссила, кормит ее ужином и ведет на поле для гольфа. Подойдя поближе к кустам, где лежит жертва, убийца выхватывает из кармана револьвер и чуть не до смерти запугивает девушку. Когда она, не помня себя от ужаса, вырывается и убегает, все, что ему остается, это вытащить тело на видное место и уйти. Револьвер он бросает в кусты. Потом преспокойно укладывает женскую юбку и шляпку в пакет и - вот это, честно говоря, только догадка - идет до Уэйкинга, благо это всего шесть или семь миль пешком, где и садится на поезд в Лондон.
     - Погоди минуту, - остановила его Таппенс. - Есть кое-что, совершенно не вписывающееся в твою теорию. Я про Холлаби.
     - Холлаби?
     - Да. Я согласна, что двое, шедшие следом, никак не могли разглядеть, настоящий это Сэссил или нет. Но не пытайся меня убедить, что человек, с которым он играл, был настолько загипнотизирован голубым костюмом, что даже не посмотрел на лицо.
     - Милая моя, - ласково сказал Томми, - в этом-то все и дело. Холлаби знал. Как видишь, я пользуюсь твоей же теорией о том, что Холлаби с сыном и были настоящими растратчиками. Убийцей должен был быть человек, хорошо знавший капитана Сэссила. Он, например, знал, что в среду в доме не будет ни слуг, ни жены. Также, чтобы играть Сэссила, убийца должен был хоть сколько-нибудь напоминать его. Сдается мне, Холлаби-младший подходит по всем статьям. Он одного возраста с Сэссилом, примерно одного роста, и оба они гладко бреются. Возможно, Дорис Эванс и видела в газетах фотографии настоящего капитана, но, как ты недавно заметила, все, что по ним можно понять, так это то, что изображен, по-видимому, мужчина.
     - Неужели она ни разу не видела Холлаби в суде?
     - А сын на процессе и не появлялся. Он же вообще не фигурировал в деле. В суде красовался папаша с его безупречным алиби. Никому и в голову не пришло поинтересоваться, чем в тот вечер занимался его сынок.
     - Все сходится, - признала Таппенс и, помолчав, добавила:
     - Ты ведь расскажешь все это полиции?
     - Да, только вот не знаю, станут ли они слушать, - с сомнением протянул Томми.
     - Еще как станут, - неожиданно раздался голос над самым его ухом.
     Томми, словно ужаленный, развернулся и оказался лицом к лицу с инспектором Мэрриотом. Инспектор сидел за соседним столиком, ковыряя вилкой омлет.
     - Частенько захожу сюда пообедать, - объяснил он. - Как я уже сказал, мы вас выслушаем, да еще как! Я, честно говоря, уже выслушал. Должен признаться, нам и самим не слишком-то нравились эти персонажи из "Дикобраза". Были у нас кое-какие подозрения насчет их семейки, но и только. Не по зубам они нам были, и все тут. А уж когда арестовали Дорис Эванс, то и от подозрений мало что осталось. Теперь, спасибо вам, устроим очную ставку Холлаби-младшего с Дорис Эванс и посмотрим, узнает ли она его. Сильно подозреваю, что все-таки узнает. Лихо вы разгадали этот фокус с голубым костюмом! Я уж прослежу, чтобы непревзойденным детективам Бланта зачлось это дело.
     - Инспектор, вы прелесть! - воскликнула Таппенс.
     - Мы в Скотленд-Ярде весьма высокого мнения о вас обоих, - невозмутимо продолжил инспектор. - Вы бы удивились, узнай, насколько высокого. Кстати, сэр, могу я спросить вас, что это за обрывок веревки вы все вертите?
     - Пустяки, - ответил Томми, поспешно пряча бечевку в карман. - Так, скверная привычка. И не смотрите так на молоко с булочкой! Я на диете. Расстройство пищеварения на нервной почве. Подлинный бич бизнесменов!
     - А! - отозвался инспектор. - Я просто подумал, может вы, тоже читали... Да нет, ерунда.
     Однако в глазах его мелькнул озорной огонек.
     
     СМЕРТЬ, ЖИВУЩАЯ В ДОМЕ
     
     - А что... - начала Таппенс, выходя из своего кабинета в примыкающий к нему личный офис мистера Бланта, и от удивления смолкла на полуслове.
     Ее муж и патрон, забыв о своем высоком звании, самозабвенно приклеился к глазку, позволявшему обозревать приемную.
     - Шш, - предупредил он. - Ты что, не слышала сигнала? Там девушка. Довольно милая - да чего уж там? - просто невероятно милая. Альберт как раз вешает ей лапшу на уши про мои переговоры со Скотленд-Ярдом.
     - Дай я посмотрю, - потребовала Таппенс. Томми с некоторым сожалением подвинулся, и Таппенс приникла к глазку.
     - Что ж, действительно недурна, - признала она. - А одета так просто по последнему писку моды.
     - Удивительно хороша, - заявил Томми. - В точности как описано у Мэйсона {Мэйсон А. - Э. - У. (1865 - 1948) - автор детективных романов, главным действующим лицом которых является инспектор Ано.}. Помнишь? Ужасно красивая, страшно обаятельная, невероятно интеллигентная и при всем при этом нисколько не высокомерная. Думаю - нет, решено, - этим утром я великий Ано.
     - Хм, - усомнилась Таппенс. - Если бы из всех великих сыщиков мне пришлось выбирать того, на кого ты меньше всего похож, я бы точно выбрала Ано. Может, ты обладаешь способностью к мгновенным перевоплощениям? Или способен изобразить великого комика, маленького уличного мальчишку, а потом вдумчивого и заботливого друга - и все в пять минут?
     - Да знаю, знаю, - отозвался Томми, нервно барабаня пальцами по столу. - Но здесь я командир, Таппенс, не забывай об этом. Мы ее примем.
     Он нажал на звонок, вделанный в крышку стола, и вот Альберт уже вводит посетительницу.
     На пороге девушка нерешительно замялась, и Томми ринулся на помощь.
     - Входите, мадемуазель, - проговорил он отеческим тоном, - входите и усаживайтесь поудобней.
     Таппенс мучительно, закашлялась, и Томми, мгновенно перевоплотившись, повернулся к ней.
     - Вы что-то сказали, мисс Робинсон? - угрожающе осведомился он. - Ах, вы ничего не сказали? Прекрасно. Он снова обернулся к девушке.
     - Отбросим ненужный официоз и глупые церемонии, - предложил он. - Сделаем так... Вы просто расскажете мне обо всем, а потом мы сообща подумаем, как можно вам помочь.
     - Вы очень добры, - сказала девушка. - Простите, вы иностранец?
     У Таппенс тут же приключился очередной приступ кашля. Томми искоса метнул в нее грозный взгляд и снова повернулся к клиентке.
     - Не совсем, - выдавил он. - Но последнее время я много работал за границей. Учился, знаете ли, методам "Сюрте" {"Сюрте" - традиционное название французской полиции.}.
     - О! - с уважением протянула девушка. Девушка, как Томми и говорил, была совершенно очаровательна. Совсем еще юная и худенькая, с большими серьезными глазами. Она была в маленьком коричневом берете, из-под которого выбивались упрямые золотистые локоны. Что она нервничает, было ясно с первого взгляда. Ее хрупкие пальцы все время сплетались и расплетались, а едва освободившись, начинали теребить замок сумочки.
     - Прежде всего, мистер Блант, должна вам сказать, что зовут меня Лоис Харгривз. Я живу в довольно старом и ветхом доме, известном в округе как ферма Торнли. Это в глубинке. Поблизости есть деревушка Торнли, но она совсем крохотная и никому не известна. Зимой у нас принято охотиться, летом - играть в теннис, так что я никогда не чувствовала себя там одиноко. Да и вообще, мне всегда больше нравилось в деревне, чем в городе.
     Я рассказываю вам все это только затем, чтобы объяснить, насколько тесен мир, в котором я живу. В таких крошечных местечках, как наше, любое происшествие кажется значительным событием. Так вот, неделю назад я получила по почте коробку шоколадных конфет. В ней не было ничего, что указывало бы на отправителя. Знаете, сама я не очень люблю шоколад, в отличие от моих домашних, поэтому просто отдала коробку на кухню. В результате каждый, кто съел хотя бы конфету, заболел. Мы послали за врачом, и, тщательно расспросив, что мы последнее время ели, он забрал остатки конфет на анализ. Мистер Блант, в них оказался мышьяк! Не так много, чтобы убить кого-то, но вполне достаточно, чтобы серьезно отравить.
     - Невероятно, - прокомментировал Томми.
     - Доктор Бартон ужасно разволновался. Оказалось, это уже третий подобный случай в округе. И каждый раз целью становился большой дом, обитатели которого заболевали, попробовав таинственных конфет. Все это выглядело так, будто какой-то местный слабоумный разыгрывает чудовищную шутку над соседями.
     - Так, так, мисс Харгривз.
     - Доктор Бартон считает, что в этом замешаны социалисты - предположение, на мой взгляд, совершенно нелепое. Однако в деревне действительно живет пара - как бы это выразиться? - недовольных, по всей видимости, вполне способных на нечто подобное. Доктор Бартон настаивал, чтобы я передала все дело в руки полиции.
     - Весьма разумное предложение, - заметил Томми. - Но, как я понимаю, вы так не поступили, мисс Харгривз?
     - Нет, - согласилась девушка. - Ненавижу шумиху и огласку, которых не избежать при этом, и, кроме того, я ведь знаю нашего местного инспектора. Невозможно представить, чтобы он раскрыл хоть что-нибудь. Я часто видела в газете ваши объявления и, посоветовавшись с доктором, решила в конце концов, что лучше всего будет поручить дело частным детективам.
     - Понятно.
     - В вашем объявлении много говорится о тайне следствия. Я так поняла, что.., ну, что, значит, вы не станете предавать что-либо огласке без моего на то согласия?
     Томми с интересом взглянул на посетительницу. Таппенс опередила его.
     - Думаю, - негромко сказала она, - лучше всего мисс Харгривз рассказать нам все.
     Последнее слово она произнесла с особым нажимом, и девушка заметно покраснела.
     - Да, - поспешно подхватил Томми. - Мисс Робинсон права. Вы должны рассказать нам все.
     - А вы не станете... - начала девушка и замялась.
     - Все, что вы расскажете, безусловно, останется между нами.
     - Благодарю вас. Конечно, мне с самого начала надо было быть совершенно откровенной с вами. У меня действительно есть причины не идти в полицию. Мистер Блант, конфеты послал кто-то из моих домашних!
     - Почему вы так думаете, мадемуазель?
     - Все очень просто. У меня есть глупая привычка рисовать маленькую ничего не значащую фигурку - цепочку из трех рыбок, - как только у меня под рукой оказывается карандаш. Так вот, до того как мне прислали конфеты, я получила из одного лондонского магазина сверток с шелковыми чулками. Мы сидели за столом, я отмечала что-то в газете и машинально рисовала своих рыбок на оберточной бумаге с адресом. Потом я совершенно забыла об этом. Но вдруг мне под руки попался кусок оберточной бумаги, в которую была завернута коробка с конфетами. Большая часть ее оказалась оторвана, но кое-что сохранилось. И там были мои рыбки!
     Томми придвинулся вместе с креслом поближе.
     - Это уже серьезно. Это, как вы и говорили, рождает весьма сильное подозрение, что отправителем отравленных конфет действительно является член вашей семьи. Однако простите за нескромность, но почему сей факт заставляет вас отказываться от услуг полиции?
     Лоис Харгривз твердо посмотрела ему в глаза.
     - Я скажу вам, мистер Блант. Может случиться так, что я пожелаю замять это дело. Томми скромно отступил.
     - Ну что ж, - пробормотал он, - теперь мы, по крайней мере, знаем, что к чему. Я вижу, мисс Харгривз, вы не расположены делиться со мной своими подозрениями?
     - Я никого не подозреваю. И тем не менее...
     - Понятно. В таком случае опишите, пожалуйста, как можно подробней обитателей вашего дома.
     - Все слуги, за исключением горничной, у нас уже много лет. Должна объяснить вам, мистер Блант: меня воспитала тетя, леди Рэдклифф, обладавшая огромным состоянием. Собственно, оно досталось ей от мужа, который купил и титул. Именно он приобрел ферму Торнли, но скончался через несколько лет после переезда туда, и вот тогда-то леди Рэдклифф и предложила мне жить с ней. Ведь я ее единственная родственница. Еще в доме живет Денис Рэдклифф, племянник ее мужа. Я привыкла называть его кузеном, хотя, конечно, это далеко не так. Тетя Люси всегда говорила, что все деньги, за исключением небольшого содержания мне, она намерена оставить Денису. "Это деньги Рэдклиффов, - говорила она, - у них они и должны остаться". Однако, когда Денису было где-то двадцать два, они с тетей сильно поссорились. Я думаю, из-за долгов, которых он успел к тому времени наделать. Когда, годом позже, она умерла, я была просто ошеломлена, узнав, что все деньги она завещала мне. Я знаю, для Дениса это было страшным ударом, и чувствовала себя от этого на редкость неуютно. Я бы с радостью отдала ему эти деньги, если б он только взял, но, похоже, это совершенно исключено. Так или иначе, как только мне исполнился двадцать один год {Возраст совершеннолетия в Англии.}, я составила завещание, по которому, в случае моей смерти, все переходит к нему. Это самое меньшее, что я могла для него сделать. Так что, если вдруг я попаду под машину, Денис получит свои деньги.
     - Понятно, - сказал Томми. - А как давно, простите за нескромность, вам исполнился двадцать один год?
     - Три недели назад.
     - Ага! - молвил Томми. - А теперь, пожалуйста, как можно подробней опишите обитателей вашего дома на данный момент.
     - Слуг? Или.., остальных?
     - Всех.
     - Слуги, как я говорила, у нас уже очень давно. Это повар, старая миссис Холлоуэй и ее племянница Роза, помогающая ей на кухне. Потом еще две пожилые служанки и Ханна, которая была личной служанкой тети и всегда меня обожала. Горничную зовут Эстер Квент - очень милая, тихая девушка. Потом мисс Логан, бывшая компаньонка тети, управлявшая домом и при ней, и после ее смерти, затем капитан Рэдклифф, то есть Денис, о котором я вам уже говорила, и девушка по имени Мэри Чилкот, моя старая школьная подруга, живущая с нами.
     Томми немного подумал.
     - Я так понимаю, мисс Харгривз, - произнес он пару минут спустя. - У вас нет причин подозревать кого-то одного больше, чем других? Дело, скорее, в том, что вы опасаетесь, не окажется ли это.., ну, скажем.., прислуга?
     - Именно так, мистер Блант. Честно говоря, я совершенно не представляю, кто бы мог воспользоваться этой бумагой. Адрес напечатали на машинке.
     - Кажется, путь только один, - задумчиво произнес Томми. - Я должен осмотреть все лично.
     Девушка вопросительно взглянула на него, и Томми, после минутного раздумья, продолжил:
     - Советую вам подготовить почву для прибытия, ну, скажем, мистера и миссис Ван Дузен, ваших друзей из Америки. Вы сможете сделать это, не вызывая подозрений?
     - О да! Тут нет ничего сложного. Когда вы приедете: завтра, послезавтра?
     - Завтра же, если не возражаете. Нельзя терять времени.
     - Тогда решено, - согласилась девушка и встала, протягивая руку.
     - И еще одно, мисс Харгривз, - добавил Томми. - Не говорите никому - вообще никому, - что мы не те, кем хотим казаться.
     
     ***
     
     - Ну, Таппенс, что ты об этом думаешь? - спросил он, проводив посетительницу.
     - Мне это не нравится, - решительно ответила та. - И особенно не нравится то, что в конфеты положили так мало мышьяка.
     - То есть?
     - Разве непонятно? Все эти конфеты, полученные в других домах, рассылались только для отвода глаз. Чтобы люди подумали, будто в округе завелся маньяк. И, если бы девушка отравилась насмерть, это тут же списали бы на него. Понимаешь, ведь если бы не рыбки, предусмотреть которых было невозможно, никому бы и в голову не пришло, что конфеты прислал кто-то, живущий в этом доме.
     - Да, с рыбками повезло. Ты права. Думаешь, все это направлено именно против нее?
     - Боюсь, что так. Помнится, я читала об этом завещании леди Рэдклифф. Сумма там фигурировала умопомрачительная.
     - Да, а теперь она достигла совершеннолетия и три недели назад сама сделала завещание. Выглядит скверно - особенно для Дениса Рэдклиффа. Смерть девушки очень ему на руку.
     Таппенс кивнула.
     - И хуже всего, что она думает так же. Почему и не захотела обращаться в полицию. Она подозревает его. И, похоже, не на шутку его любит, если поступает подобным образом.
     - Но тогда, - задумчиво произнес Томми, - какого черта он на ней не женится? Это же гораздо проще и безопасней.
     Таппенс изумленно уставилась на него.
     - Золотые слова, - восхитилась она. - Браво, малыш! Я уже готова стать миссис Ван Дузен.
     - Нет, действительно, зачем прибегать к убийству, когда под рукой гораздо более простой способ? Таппенс подумала.
     - Догадалась! - объявила она. - Очевидно, учась в Оксфорде, он женился на официантке. Чем, кстати, не причина для ссоры с тетей? И все объясняет.
     - Тогда почему же он послал отравленные конфеты Лоис Рэдклифф, а не этой официантке? Так было бы куда практичнее. И вообще, Таппенс, оставь свои дикие домыслы.
     - Это не домыслы, это дедукция, - оскорбилась Таппенс. - "Друг мой, это твоя первая коррида, но стоит двадцать минут побыть на арене..."
     Пущенная Томми подушка оборвала цитату.
     
     ***
     
     - Таппенс! Да Таппенс же! Иди сюда!
     Таппенс вылезла из кровати, время было уже позднее, и поспешила в столовую. Томми, держа в руке развернутую газету, мерил комнату шагами.
     - В чем дело? - недовольно осведомилась Таппенс. Томми крутанулся на каблуках и сунул ей газету, тыча пальцем в заголовок.
     
     ТАИНСТВЕННОЕ ОТРАВЛЕНИЕ
     ПИРОЖНОЕ-УБИЙЦА
     
     Таппенс прочла. Этот таинственный всплеск пищевого отравления произошел на ферме Торнли. Жертвами, согласно сообщению, оказались мисс Лоис Рэдклифф, владелица дома, а также горничная, Эстер Квент. Сообщалось также, что в тяжелом состоянии капитан Рэдклифф и мисс Логан. Причиной отравления, предположительно, стала инжирная начинка пирожных, поскольку еще одна обитательница дома, мисс Чилкот, их не пробовавшая, чувствует себя совершенно превосходно.
     - Мы должны ехать туда немедленно, - решил Томми. - Господи! Такая девушка! Просто потрясающая. Ну почему я не поехал с ней вчера?
     - Если бы поехал, - ответила Таппенс, - то, скорее всего, тоже угостился бы пирожными и сейчас уже покоился бы в Бозе {Мире (ст. - слав.).}. Ладно, собираемся. Если верить заметке, Денису Рэдклиффу тоже порядком досталось.
     - Скорее всего, притворяется, грязный ублюдок. Ближе к обеду они были на месте. Им открыла пожилая женщина с заплаканными глазами.
     - Послушайте, - заторопился Томми. - Я не газетчик и не любопытствующий. Мисс Харгривз была у нас вчера и просила приехать. С кем я могу поговорить?
     - С доктором Бартоном, если хотите. Он еще здесь, - все еще недоверчиво сказала женщина. - Или с мисс Чилкот. Она занимается необходимыми приготовлениями.
     Томми остановился на первом варианте.
     - Доктор Бартон, - уверенно сказал он. - Мне нужно увидеться с ним немедленно.
     Женщина провела их в маленькую гостиную. Через пять минут дверь открылась, пропуская высокого, пожилого мужчину с добрым, но совершенно потерянным лицом и поникшими плечами.
     - Доктор Бартон, - начал Томми, предъявляя свою визитную карточку, - мисс Харгривз была у нас вчера по поводу этих отравленных конфет. По ее просьбе я приехал сюда расследовать дело, но - увы! - слишком поздно.
     Доктор внимательно рассмотрел карточку.
     - Мистер Блант - это вы?
     - Да, а это мой ассистент, мисс Робинсон. Доктор учтиво наклонил голову.
     - Теперь уже нет смысла что-либо скрывать, - устало сказал он. - Если бы не эти конфеты, я наверняка решил бы, что причиной смертей стало острое пищевое отравление, правда, необычайно активной формы. Налицо воспаление желудочно-кишечного тракта и внутреннее кровоизлияние. Пока что я отдал начинку этих пирожных на анализ.
     - Думаете, снова мышьяк?
     - Нет. На этот раз ад был гораздо более сильным и быстродействующим. Больше похоже на какой-то из растительных токсинов.
     - Понятно. Хочу спросить у вас, доктор... Вы совершенно уверены, что капитан Рэдклифф страдает тем же самым?
     Доктор посмотрел Томми прямо в глаза.
     - Капитан Рэдклифф совершенно не страдает.
     - Ага, - удовлетворенно отметил Томми. - Я так и...
     - В пять часов утра капитан Рэдклифф скончался, - перебил его доктор.
     Такого поворота Томми не ожидал. Пауза затянулась настолько, что доктор хотел было уже уйти.
     - А что с другой жертвой, с мисс Логан? - вмешалась Таппенс.
     - Есть все основания полагать, что, раз она жива до сих пор, она справится с болезнью. С возрастом организм становится менее чувствительным к воздействию ядов. Видимо, это ее и спасло. Я извещу вас о результате анализа, мистер Блант. Уверен, что у мисс Чилкот вы получите ответы на все интересующие вас вопросы.
     Как раз в этот момент в дверях появилась сама мисс Чилкот. Это была высокая девушка со смуглым лицом и спокойными голубыми глазами. Доктор Бартон выполнил необходимые представления.
     - Я рада, что вы приехали, - сказала Мэри Чилкот. - Все это так ужасно... Чем я могу помочь вам?
     - Расскажите, откуда взялись эти пирожные.
     - Их, как обычно, доставили из одного лондонского магазина. Мы часто их там покупали - кто мог представить, что все так обернется? Лично я не выношу инжира, что меня, наверное, и спасло. Совершенно не понимаю, как мог отравиться Денис: его не было за чаем. Может, конечно, перехватил пирожное, когда пришел?
     Томми почувствовал, как пальцы Таппенс легонько сжали его локоть.
     - А в котором часу капитан вернулся? - спросил он.
     - Честно говоря, не знаю. Но могу выяснить.
     - Спасибо, мисс Чилкот, но это не так уж важно. Думаю, вы не будет возражать, если я поговорю с прислугой?
     - Конечно, мистер Блант, делайте все, что сочтете нужным Я в полной растерянности Она немного поколебалась.
     - Скажите, мистер Блант, вам не кажется, что все это как-то подозрительно? - спросила она напряженно.
     - Не знаю, что и думать. Но скоро мы все выясним.
     - Да, кажется, доктор Бартон взял эти пирожные на анализ.
     И, торопливо извинившись, она ушла договариваться о чем-то с садовником.
     - Займись горничными, Таппенс, - сказал Томми. - Я пойду на кухню. Знаешь, мисс Чилкот может, конечно, чувствовать ужасную растерянность, но, хоть убей, по ней этого не скажешь.
     Таппенс молча кивнула.
     Через полчаса они встретились.
     - Подведем итоги, - сказал Томми. - Итак, пирожные появились за чаем. Одно из них съела горничная - здесь все ясно. Повар уверена, что Денис Рэдклифф вернулся уже после того, как убрали со стола. Вопрос: как отравился он?
     - Он пришел без четверти семь, - вступила Таппенс. - Вторая горничная видела из окна, как он идет. Перед ужином он выпил в библиотеке коктейль. Когда я вошла, горничная как раз хотела убрать стакан. К счастью, я забрала его, прежде чем она успела его вымыть. Так вот, капитан выпил коктейль и вскоре пожаловался на плохое самочувствие.
     - Понятно, - сказал Томми. - Отдадим бокал Бартону. Что еще?
     - Тебе стоит взглянуть на эту служанку, Ханну. Она какая-то странная...
     - Что значит странная?
     - Ну, мне показалось, она слегка тронулась.
     - Что ж, давай поглядим.
     Таппенс показала мужу дорогу.
     У Ханны была отдельная маленькая комната. Когда Томми с Таппенс вошли, она сидела, выпрямившись, на высоком стуле, держа на коленях открытую Библию, и громко читала вслух. На появившихся незнакомцев она даже и не взглянула.
     "Да падут на них горящие угли; да будут они повержены в огонь, в пропасти, так, чтобы не встали..." {Псалтирь, 139,}.
     - Можно вас на минутку? - вмешался Томми. Ханна раздраженно отмахнулась.
     - Нет времени. Час близок. "Я гоняюсь за врагами моими и истребляю их, и не возвращаюсь, доколе не уничтожу их..." Так гласит Слово. Мне было откровение от Господа нашего. Отныне я - бич его.
     - Совсем спятила, - шепнул Томми жене.
     - Давно уже так сидит, - шепнула та в ответ. Томми подошел к столу, на котором корешком вверх лежала раскрытая книга, и, взглянув на название, сунул ее в карман.
     Неожиданно старуха поднялась со стула и с угрозой повернулась к Бирсфордам.
     - Прочь отсюда. Час близок. Я - цеп Господень. Там, где он опускается, только ветер. Так я караю. Грешники обречены. Это дом зла - зла, я вам говорю! Берегитесь гнева Господа, владыки моего.
     Она в ярости двинулась к ним. Томми решил, что лучше не раздражать ее и ретироваться. Закрывая дверь, он видел, как она снова берется за Библию.
     - Черт, не может быть, чтобы она всегда была такой, - пробормотал он.
     Достав из кармана книгу, взятую со стола, он показал ее Таппенс.
     - Смотри. Довольно неожиданное чтение для невежественной служанки, правда?
     Таппенс взяла книгу.
     - "фармакология", - прочла она и, открыв титульный лист, добавила:
     - Принадлежала Эдварду Логану. Старая книга. Интересно, удастся ли нам поговорить с мисс Логан? Доктор Бартон сказал, ей уже лучше.
     - Можно спросить у мисс Чилкот.
     - Нет. Обойдемся без нее. Давай найдем вторую служанку и попросим ее узнать.
     Так они и сделали. Вернувшаяся через некоторое время служанка сообщила, что мисс Логан готова принять их, и провела в большую спальню, выходящую окнами в сад. На постели лежала почтенная седая леди с благородным, но совершенно измученным болезнью лицом.
     - Мне было очень нехорошо, - произнесла она слабым голосом, - и я еще долго не смогу разговаривать, но Элен сказала, что вы детективы. Стало быть, Лоис все-таки ездила к вам. Она говорила, что собирается.
     - Да, мисс Логан, - ответил Томми. - Нам не хотелось бы утомлять вас, но, может, вы ответите на пару вопросов? Ваша служанка, Ханна, у нее - как бы это сказать - с головой все в порядке?
     Мисс Логан посмотрела на них с искренним удивлением.
     - Да, конечно. Она очень набожна, но и только. Томми достал книгу, взятую им из комнаты Ханны.
     - Это ведь ваше, мисс Логан?
     - Да. Это из книг отца. Он был замечательным врачом, одним из первых, кто стал применять сыворотку в терапевтических целях.
     В голосе старой компаньонки зазвучала гордость.
     - Ах да. Кажется, я припоминаю имя, - не совсем искренне сказал Томми. - А эта книга.., вы что же, давали ее почитать Ханне?
     - Ханне?
     От негодования мисс Логан даже привстала с подушек.
     - Нет, конечно. Она не поняла бы оттуда ни единого слова. Это только для специалистов.
     - Да, я заметил. И тем не менее, взял я ее в комнате Ханны.
     - Отвратительно, - фыркнула мисс Логан. - Кто ей позволил брать чужую вещь.
     - А где она стояла?
     - В моей комнате, среди прочих книг. Нет, погодите, я же давала ее Мэри. Эта милая девушка интересуется разными травами. Даже немного экспериментировала с ними в моей кухне. У меня, знаете, есть небольшая комнатушка, где я готовлю настойки и консервирую всякую всячину по старинным рецептам. Милая Люси, леди Рэдклифф, вечно ругала мой пижмовый {Пижма - травянистое растение семейства сложноцветных, используется в медицине.} чай - а он просто незаменим при простудах. Бедняжка, она была так подвержена всяким простудам. И Денис тоже. Милый мальчик, его отец приходился мне двоюродным братом.
     - Своя кухня? - прервал Томми поток воспоминаний. - А кто-нибудь еще пользуется ею, кроме вас и мисс Чилкот?
     - Нет. Только Ханна - прибирается там да кипятит по утрам чай.
     - Благодарю вас, мисс Логан, - сказал Томми. - Это все, что я хотел узнать. Надеюсь, мы не слишком вас утомили.
     Он вышел и, озабоченно хмурясь, начал спускаться по лестнице.
     - Что-то здесь не так, дорогой мой Рикардо, - сказал он Таппенс, - только я никак не пойму, что именно.
     - Отвратительный дом, - поежилась Таппенс. - Давай-ка пойдем проветримся, а заодно и попробуем все обдумать.
     Томми согласился, и они тронулись в путь. Занеся бокал, из которого пил капитан Рэдклифф, доктору, они предприняли грандиозный поход по окрестностям, попутно обсуждая это дело.
     - Иногда действительно легче прикинуться дурачком, - сказал Томми. - Ну, в духе Ано. Наверное, кому-то может показаться, что все это меня совершенно не волнует. Волнует, Таппенс, и еще как! Мне все кажется, что мы могли все это как-то предотвратить.
     - Глупости, - отозвалась Таппенс. - Ты говоришь так, будто мы уговаривали Лоис Харгривз не обращаться в полицию или что-то в таком духе. Ничто на свете не заставило бы ее привлечь полицию к этому делу. Пойми, Томми, если бы она не пошла к нам, она бы вообще ни к кому не пошла.
     - И результат был бы тем же. Наверное, ты права, Таппенс. Что толку винить себя в том, чему все равно не можешь помочь? Чего бы мне действительно сейчас хотелось, так это найти убийцу.
     - Что, кажется, будет не так-то просто.
     - Похоже на то. Вариантов хоть отбавляй, но все они, если разобраться, совершенно немыслимые. Допустим, яд в пирожные положил Денис Рэдклифф. Он же знал, что не вернется к чаю. Тогда, конечно, все неплохо стыкуется...
     - Ага, - согласилась Таппенс, - кроме той крошечной детали, что в итоге он сам отправился на тот свет, и это напрочь вычеркнуло его из списка подозреваемых. Есть здесь кое-кто, о ком действительно не следует забывать. Я о Ханне.
     - Ханне?
     - Ну да. Религиозный фанатизм может толкнуть человека на что угодно.
     - Кстати, надо бы сказать доктору Бартону. Что-то она совсем плоха.
     - Быстро же это с ней произошло, если верить мисс Логан.
     - Кажется, у религиозных фанатиков всегда так, - сообщил Томми. - Десятилетиями тихонько распевают у себя в спальне безобидные гимны, а в один прекрасный день - бац! - крыша поехала, и они становятся агрессивными.
     - Да уж, кого и подозревать, как не ее, - задумчиво протянула Таппенс. - Хотя, есть у меня одна идея... Она замолчала.
     - Ну? - подтолкнул ее Томми.
     - Вообще-то это не совсем идея - скорее, предубеждение.
     - Против кого-то? Таппенс кивнула.
     - Томми, тебе нравится Мэри Чилкот? Томми подумал.
     - Ну, вообще-то да. Она произвела на меня впечатление весьма толковой и деловой девушки, может, конечно, чересчур деловой, но уж, во всяком случае, заслуживающей всяческого доверия.
     - А тебя не удивляет, что она почти не расстроилась?
     - В какой-то мере это говорит в ее же пользу. Ну, то есть, грубо говоря, если б это сделала она, то уж точно старалась бы казаться убитой горем.
     - Наверное, так, - вздохнула Таппенс. - Непохоже к тому же, чтобы у нее был мотив. Невозможно представить, чего ради ей учинять такую бойню.
     - Думаю, слуги тут тоже ни при чем?
     - Непохоже. Тихие, милые люди. Интересно, что собой представляла погибшая горничная, Эстер Квинт?
     - Иными словами, если она была молодой и красивой, то могла быть как-то замешана в преступлении?
     - Ну да, примерно в этом духе. - Таппенс вздохнула. - Никакого просвета.
     - Думаю, полиция быстро доберется до сути.
     - Ох, Томми, лучше бы это были мы. Кстати, ты заметил меленькие красные точки на руке мисс Логан' - Что-то не припомню. А что с ними такого?
     - Похоже на следы от инъекций, - объяснила Таппенс - Ну, наверное, работа доктора Бартона.
     - Сорок уколов? Вряд ли.
     - Кокаин? - немедленно оживился Томми.
     - Я думала об этом, - сказала Таппенс, - но со зрачками у нее все в порядке. Кокаин или морфий сразу дадут реакцию. Да и не похожа она на наркоманку - в ее-то возрасте.
     - Да уж, сплошная набожность и респектабельность, - согласился Томми.
     - Как все сложно, - вздохнула Таппенс. - Мы уже столько этим занимаемся, а не продвинулись ни на шаг. Кстати, не забыть бы заглянуть к доктору на обратном пути.
     Дверь у доктора им открыл долговязый парнишка лет пятнадцати.
     - Мистер Блант? - осведомился он. - Доктора нет, но он просил передать это, если вы зайдете.
     Он протянул Томми конверт, и тот, вскрыв его, нетерпеливо впился глазами в послание.
     
     "Уважаемый мистер Блант!
     Есть все основания полагать, что на этот раз в качестве яда был использован рицин, растительный белок, обладающий невероятно токсичным действием. Прошу вас пока сохранять это в тайне".
     
     Томми даже выронил записку, но поспешно ее подхватил.
     - Рицин, - озадаченно пробормотал он. - Ты что-нибудь знаешь об этом, Таппенс? Ты вроде неплохо разбиралась в таких штуках.
     - Рицин, - задумчиво повторила Таппенс. - Олеум рицини. Касторовое масло.
     - Касторка! - скривился Томми. - Недаром я всю жизнь терпеть ее не мог.
     - Да нет, касторка тут ни при чем. Просто ее получают из того же растения, из семян которого выделяют рицин. Кажется, я видела его у Рэдклиффов в саду - высокое такое, с блестящими листьями.
     - Хочешь сказать, кто-то выжал из него содержимое прямо, так сказать, не выходя из дома? Как насчет Ханны?
     - Вряд ли. Слишком для нее сложно. Внезапно Томми издал возбужденный возглас:
     - Книга! Надеюсь, я ее не забыл. Нет, здесь, в кармане.
     Он вытащил ее и принялся яростно листать страницы.
     - Так я и думал! Вот на этой странице она была открыта. Видишь, Таппенс? Рицин!
     - Ты можешь понять здесь хоть что-нибудь? - жалобно спросил он.
     Таппенс отобрала у него книгу.
     - Конечно. Все довольно просто.
     Держась за руку Томми, она брела, с головой уйдя в книгу, и захлопнула ее с оглушительным звуком только у самых ворот дома.
     - Томми, предоставь все мне, ладно? Ведь на этот раз именно я бычок, пробывший на арене больше двадцати минут.
     Томми кивнул.
     - Ладно, Таппенс. Теперь ты капитан корабля, - торжественно объявил он. - Мы просто обязаны докопаться до сути.
     - Прежде всего, - сказала Таппенс, когда они вошли в дом, - мне надо задать мисс Логан еще один вопрос.
     Она взбежала по лестнице. Томми поспешил следом. Таппенс резко постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла.
     - Это вы, милочка? - осведомилась мисс Логан. - Знаете, слишком вы молоды и привлекательны для работы детектива. Нашли что-нибудь?
     - Да, - ответила Таппенс, - нашла. Мисс Логан вопросительно подняла брови.
     - Не знаю, как насчет излишней привлекательности, но, будучи слишком молодой, я успела все же поработать в госпитале во время войны и кое-что узнала там о лечении сывороткой. О том, например, что если вводить рицин малыми дозами, то в организме к нему возникает иммунитет. Это, собственно, основы иммунологии, и вам они прекрасно известны. Вы, мисс Логан, вводили себе рицин, чтобы вызвать к нему иммунитет. После чего преспокойно вместе со всеми съели отравленное пирожное. Вы помогали своему отцу в его опытах, поэтому прекрасно знаете и как действует рицин, и как он получается из семян безобидного на первый взгляд растения. Вы нарочно выбрали день, когда Денис Рэдклифф должен был отсутствовать за ужином. Его никак нельзя было отравить вместе со всеми: вдруг бы он умер раньше Лоис Харгривз? Ведь ей суждено было погибнуть первой, а ее деньгам - перейти к нему по наследству. И только после его смерти они перешли бы к вам, ближайшей его родственнице. Помнится, утром вы говорили, что его отец - ваш двоюродный брат?
     Старуха с ненавистью пожирала Таппенс глазами. И в этот момент в комнату ворвалось само безумие в облике Ханны, неистово размахивающей горящим факелом.
     - Слово сказано. Здесь зло. Я видела, как зло читает книгу и как оно улыбается, и я знала. Я нашла книгу, нашла страницу, но не смогла понять. Господь вразумил меня. Она ненавидела мою хозяйку, ее светлость. Зависть и ревность вечно точили ей сердце. Она ненавидела и мою кроткую Лоис. Но грешники погибнут, пламень Господень пожрет их.
     Размахивая факелом, она ринулась к постели.
     - Уберите ее! - взвизгнула мисс Логан. - Да уберите же! Все это правда, только уберите ее!
     Таппенс рванулась к Ханне, но, прежде чем она успела выхватить и затоптать факел, полог над кроватью уже занялся. Подоспевший с лестничной площадки Томми едва успел сорвать его и сбить языки пламени подвернувшимся под руку ковриком. Расправившись с огнем, он поспешил на помощь к Таппенс, и вдвоем они кое-как одолели разъяренную Ханну.
     Как раз в этот момент в комнату стремительно вошел доктор Бартон. Чтобы ввести его в курс событий, много слов не потребовалось. Он тут же подошел к кровати, схватил руку мисс Логан и, вздрогнув, тотчас же отступил назад.
     - Она мертва, - объявил он. - Ее организм не выдержал шока. Что ж, может, в данных обстоятельствах оно и лучше.
     Он помолчал.
     - Кстати, в бокале для коктейля тоже оказался рицин.
     - Лучшего конца для всей этой истории трудно и придумать, - сказал Томми, когда они, препоручив Ханну заботам доктора, остались с Таппенс одни. - Ты была просто изумительна.
     - Только вот Ано здесь оказался почти ни при чем, - вздохнула Таппенс.
     - Его шуточки были бы здесь совсем не к месту. Как вспомню эту девушку
     . Ужасно. Но ты, Таппенс, ты была просто изумительна, извини, что повторюсь. Я горжусь тобой. Перефразируя известное выражение: "Большое дело: быть такой умной, а с виду не казаться таковой".
     - Томми, - сказала Таппенс, - ты самая настоящая свинья.
     
     ЖЕЛЕЗНОЕ АЛИБИ
     
     Семейство Бирсфордов вяло рылось в накопившейся корреспонденции, когда вдруг Таппенс, радостно вскрикнув, выхватила один из конвертов.
     - Новый клиент! - важно объявила она.
     - Ха... - сказал Томми. - И что же интересного мы можем извлечь из этого письма, Ватсон? Да почти ничего, кроме очевидного факта, что мистер - как его? - Монтгомери Джонс не в ладах с орфографией, а значит, получил самое элитное образование.
     - Монтгомери Джонс? - переспросила Таппенс. - Что-то знакомое... Точно! Жаннет Сент-Винсент о нем упоминала. Его мать леди Айлин Монтгомери, этакая сварливая католичка, с ног до головы увешанная золотыми крестами и прочими побрякушками, вышла за невероятно богатого плебея по фамилии Джонс.
     - Старая как мир история, - заметил Томми. - Так, посмотрим, в какое же время сей джентльмен желает навестить нас? Ага, в половине двенадцатого...
     Ровно в одиннадцать тридцать дверь в приемную распахнулась и на пороге появился очень высокий молодой человек с приятным и открытым лицом.
     - Послушайте, дружище, могу я повидать мистера, э... Бланта? - обратился он к Альберту.
     - Вам назначено, сэр?
     - А черт его знает. Да, наверное. То есть я посылал письмо.
     - Ваше имя, сэр?
     - Монтгомери Джонс.
     - Я сообщу о вас мистеру Бланту. После непродолжительного отсутствия Альберт вернулся.
     - Не могли бы вы чуточку подождать, сэр? В настоящий момент мистер Блант проводит чрезвычайно важные переговоры.
     - А? Ну конечно, конечно, - согласился мистер Монтгомери Джонс.
     Надеясь, что на клиента произведено надлежащее впечатление, Томми нажал кнопку звонка на своем столе, и через минуту Альберт уже вводил жертву.
     Томми поднялся навстречу гостю и, тепло пожав ему руку, проводил к свободному креслу.
     - Итак, мистер Джонс, - напористо начал он, - чем могу быть полезен?
     Мистер Монтгомери Джонс неуверенно посмотрел на находившееся с ними в комнате постороннее лицо.
     - Мой личный секретарь, мисс Робинсон, - пояснил Томми. - Можете говорить при ней. Как я понимаю, вас привело сюда некое семейное дело деликатного свойства?
     - Да нет, не совсем, - возразил мистер Монтгомери Джонс.
     - Вы меня удивляете, - заметил Томми. - Надеюсь, неприятности не постигли лично вас?
     - Нет, конечно нет! - ответил мистер Монтгомери Джонс.
     - Ну, - вздохнул Томми, - в таком случае, наверное, будет лучше, если вы изложите нам факты.
     Оказалось, однако, что именно этого мистер Монтгомери Джонс сделать, по-видимому, неспособен.
     - Чертовски неловко обращаться к вам с такой ерундой, - промямлил он. - Я.., э.., в общем, не знаю, как и сказать...
     - Дела о разводах мы не берем, - предупредил Томми.
     - Боже мой, нет! - воскликнул мистер Монтгомери Джонс. - Я не о том. Просто.., ну.., чертовски глупая шутка. Вот и все.
     - Кто-то сыграл с вами странную шутку? - пытался помочь ему Томми.
     Но мистер Монтгомери Джонс снова помотал головой.
     - В таком случае, - не смутился Томми, - не будем гадать. Успокойтесь и расскажите все, что считаете нужным.
     Наступила пауза.
     - Видите ли, - решился наконец мистер Джонс, - это случилось во время обеда. Я сидел рядом с девушкой.
     - И что же? - подбодрил его Томми.
     - Она была, ну... Ох, я правда не могу ее описать. Просто в жизни не встречал более азартной девушки. И очень смелая. Она австралийка, снимают с подружкой квартиру на Кладжес-стрит. Просто передать не могу, что она со мной сделала.
     - Мы представляем, мистер Джонс, - сказала Таппенс. Она уже сообразила, что, если заботам мистера Джонса и суждено облечься в слова, произойдет это только при чутком женском участии, а никак не под нажимом излишне деловитого мистера Бланта.
     - Мы понимаем, - материнским тоном добавила она.
     - Ну вот, для меня это было как гром среди ясного неба, - поведал мистер Монтгомери Джонс. - Ну, что кто-то может меня так сразить. Там была еще одна девушка - вернее две. Одна ужасно веселая и все такое, но уж очень не такой у нее подбородок... А танцует она здорово, да и знаю я ее чуть не с пеленок, так что чувствую себя с ней как бы в безопасности. Ну, вы понимаете. А вторая вообще была из "Фриволите". Жутко забавная, только маман подняла бы страшный шум, да и не хочу я жениться ни на одной из них. Но думать-то, конечно, думал, ну, вы понимаете, а потом - угораздило же меня - сел рядом с этой девушкой и...
     - Мир словно перевернулся, - подсказала всепонимающая Таппенс.
     К этому времени рассказ о любовных приключениях мистера Джонса порядком утомил Томми, и он принялся нетерпеливо ерзать на стуле.
     - Как верно вы это заметили! - восхитился мистер Джонс. - Все так и было. Только, знаете, боюсь, я ей не слишком понравился. Вы, может, не поверите, но на самом деле я не очень-то и умный.
     - Ну, зачем же так скромничать? - сказала Таппенс.
     - Нет, я прекрасно понимаю, что я не находка, - заверил ее мистер Джонс с подкупающей улыбкой, - и совсем не пара такой изумительной девушке. Вот потому-то и решил, что только и остается, что провернуть это дело. Это мой единственный шанс. Она такая, что если уж сказала, то точно сделает.
     - Ну, мы, конечно, желаем вам всяческой удачи и прочее, - доброжелательно заметила Таппенс, - но я не совсем понимаю, чего же вы хотите от нас.
     - Господи! Разве я не объяснил? - изумился мистер Монтгомери Джонс.
     - Нет, - отрезал Томми. - Не объяснили.
     - Ну, как ведь оно получилось? Мы разговорились о всяких загадочных историях. Уна - так ее зовут - обожает их не меньше моего. Ну и вспомнили одно дело, где все упиралось в алиби, и поспорили, трудно ли его устроить, алиби то есть. Я сказал, то есть нет, это она сказала... Или все-таки я? Черт, кто же из нас это сказал?
     - Ну, это не важно, - сказала Таппенс.
     - Наверное, все-таки я. Так вот, я сказал, что это чертовски трудно - обеспечить алиби. А она заявила, что раз плюнуть, стоит только немного поднапрячь мозги. Ну, короче, мы сильно поспорили по этому поводу, и в конце она заявила: "Давай на пари. Я устрою такое, какое нельзя будет опровергнуть. Так на что спорим?" "Да на что хочешь", - ответил я, на чем и порешили.
     Она чертовски в себе уверена. "Считай, я уже выиграла", - говорит. Я сказал, что рано она радуется. "А вдруг, - говорю, - проиграешь и придется тебе выполнить любое мое желание?". Она только засмеялась. "Азарт, - говорит, - у нашей семьи в крови, так что рискнем".
     - И что же? - спросила Таппенс, видя, что мистер Джонс вроде как закончил и теперь умоляюще смотрел на нее.
     - Как, вы не понимаете? Это же мой шанс. Единственная возможность заставить такую девушку взглянуть на меня с интересом. Вы не представляете, какая она азартная. Прошлым летом они катались на лодке, и кто-то поспорил, что она не спрыгнет за борт прямо в одежде и не доплывет так до берега. Так она тут же и спрыгнула.
     - Очень, конечно, любопытно, - ввернул Томми, - но я не совсем уверен, что правильно понял вашу просьбу.
     - Да все очень просто, - воскликнул мистер Монтгомери Джонс. - Вы наверняка постоянно занимаетесь такими вещами. Ну, проверяете алиби и выясняете, настоящее оно или н(?г.
     - А-а... Ну, конечно, - согласился Томми. - Сотни раз приходилось.
     - Ну так вот, надо, чтобы за меня это кто-нибудь сделал. Сам я ни черта в таких вещах не смыслю. Надо только, чтобы вы вывели ее на чистую воду и - все в порядке. Я, конечно, понимаю, что для вас это пустая трата времени, но мне это крайне важно, и я готов оплатить все - э-э, как их? - необходимые расходы. Ну, вы понимаете...
     - Все в порядке, - сказала Таппенс. - Думаю, мистер Блант охотно возьмется за это дело.
     - Возьмусь, возьмусь, - подтвердил Томми. - Весьма необычное дело. Как говорится, свежая струя...
     Мистер Монтгомери Джонс издал шумный вздох облегчения, извлек из кармана ком мятых бумажек и, выбрав одну, тщательно ее расправил.
     - Вот оно, - заявил он. - "Посылаю тебе доказательство того, что находилась одновременно в двух разных местах. Итак: я в одиночестве пообедала в ресторанчике "Бон Темпе" в Сохо, потом отправилась в театр "Дьюк", после чего поужинала со знакомым, господином Лемаршаном, в "Савое". Но... Весь этот день я же провела в "Касл-отеле" в Торки и вернулась в Лондон только на следующее утро. Так что попытайся выяснить, какая история подлинная и откуда взялась вторая".
     - Вот, - заключил мистер Монтгомери, - теперь вы знаете, что именно я прошу вас для меня сделать.
     - Очаровательная задачка, - сказал Томми. - Наивно и непосредственно...
     - Вот портрет Уны, - сказал мистер Джонс, доставая из кармана фотографию. - Он наверняка вам понадобится.
     - А как полное имя леди?
     - Мисс Уна Дрейк. Живет на Кладжес-стрит, сто восемьдесят.
     - Благодарю вас, - сказал Томми. - Что ж, мистер Джонс, мы расследуем для вас это дело. Надеюсь скоро порадовать вас хорошими новостями.
     - Ох, я, знаете, прямо ужасно вам благодарен, - сказал мистер Джонс, вставая и пожимая Томми руку. - Просто гора с плеч.
     Проводив клиента и вернувшись в офис, Томми обнаружил, что Таппенс задумчиво рассматривает корешки книг.
     - Инспектор Френч {Имеется в виду герой детективных романов английского писателя Фримена Уилса Крофтса (1879 - 1957).}, - объявила она.
     - Что?
     - Инспектор Френч, разумеется, - повторила Таппенс. - Он всегда проверяет алиби. Я даже помню, как он это делал. Нам нужно везде побывать и все проверить. Сначала будет казаться, что все в порядке. Но когда мы копнем поглубже, сразу же обнаружится нестыковка.
     - Да, особых проблем здесь вроде быть не должно, - согласился Томми. - Ну, то есть, если заранее знаешь, что одна из историй вымышленная, то дело, считай, наполовину сделано. И это сильно меня тревожит.
     - Не вижу, из-за чего здесь вообще можно тревожиться, - удивилась Таппенс.
     - Из-за девушки, - пояснил Томми. - Может случиться так, что она будет вынуждена выйти за этого молодого человека замуж вне зависимости от того, хочет она этого или нет.
     - Дорогой, не мели чепухи. Что бы там ни казалось со стороны, в действительности женщины никогда не рискуют по-крупному. Эта особа ни за что бы не позволила втянуть себя в такое пари, не будь совершенно готова выйти за этого приятного, хоть и пустоголового юношу. Но, поверь мне, она сделает это с куда большей охотой и уважением, если он выиграет пари, чем если ей придется выдумывать для него задачку попроще.
     - Слушай, а есть что-нибудь, чего бы ты не знала? - поинтересовался Томми.
     - Нет, - честно призналась Таппенс.
     - Ладно, тогда посмотрим, что мы имеем, - вздохнул ее муж, придвигая к себе бумажки. - Сначала фото. Хм... Весьма симпатичная особа - и весьма, надо признать, хорошая фотография. Все четко и легко узнаваемо.
     - Нам потребуются фотографии и других девушек, - заметила Таппенс.
     - Это еще зачем?
     - Ну как же? - удивилась Таппенс. - Все так делают: показывают официантам четыре-пять разных фотографий, и они выбирают нужную.
     - Думаешь, так они и делают? Ну, всегда выбирают именно нужную?
     - В книжках выбирают именно ее, - заявила Таппенс.
     - Жаль только, что в жизни обычно бывает по-другому, - вздохнул Томми. - Так, что у нас здесь? Ага, лондонский вариант. Обед в "Бон Темпе":
     - девятнадцать тридцать. Потом поход в "Дьюк", где давали "Голубые дельфиниумы". Корешок театрального билета прилагается. Далее - ужин в "Савое" с господином Лемаршаном. Наверное, стоит с ним побеседовать, как думаешь?
     - А что это даст? Если он в деле, то он ее не выдаст. Можно сразу же отбросить все, что бы он ни сказал.
     - Ладно, тогда второй вариант, - продолжил Томми. - Двенадцатичасовой поезд с Паддингтона, завтрак в вагон-ресторане, оплаченный счет прилагается. Ночевка в "Касл-отеле". Опять же погашенный счет.
     - По-моему, все это довольно слабо, - сказала Таппенс - Можно купить билет в театр и не пойти на представление. Девушка спокойно уехала в Торки, а все ее лондонские похождения - сплошная липа.
     - Тем лучше: нам же меньше работы, - заметил Томми. - Думаю, никому не повредит, если мы все же потолкуем с господином Лемаршаном.
     Последний оказался персоной весьма легкомысленной. Он ничуть не удивился их появлению.
     - Опять Уна что-то натворила, да? - поинтересовался он. - Никогда не знаешь, что выкинет эта девчушка.
     - Насколько я понял, господин Лемаршан, - начал Томми, - вечером прошлого вторника вы ужинали с мисс Дрейк в "Савое"?
     - Точно, - согласился Лемаршан, - я помню, потому что Уна особо напирала на время и даже заставила меня записать его.
     И с некоторой гордостью он предъявил страничку записной книжки с датой свидания. "Вторник 19-го. "Савой". Ужин с Уной".
     - А где она была до ужина, вы случайно не знаете?
     - Ходила на какое-то идиотское представление, "Розовые пионы" или что-то в таком духе. Полная, по ее словам, чепуха.
     - Послушайте, господин Лемаршан, э-э.., а вы вполне уверены, что ужинали именно с мисс Дрейк?
     Господин Лемаршан изумленно посмотрел на Томми.
     - Конечно. Я же говорю.
     - Ну, может, она просто попросила вас так сказать? - пояснила Таппенс.
     - Ну, вообще-то она болтала что-то такое странное. Говорит.., как это? "Ты вот думаешь, что сидишь здесь и ужинаешь со мной, Джимми, а на самом-то деле я ужинаю в двухстах милях отсюда, в Девоншире". Как вам нравится? Правда, сейчас многие свихнулись на этих астральных телах {Астральное тело - согласно оккультным учениям, одна из ипостасей человеческого тела, тело несравненно более тонкое, чем физическое, и пронизывает его подобно воздуху, заключает в себе центры духовной деятельности}. Но самое смешное, что один мой знакомый, Дикки Рис, уверяет, что действительно ее там видел - А кто такой этот мистер Рис?
     - Да просто один мой приятель. Он как раз гостил в Торки у тети. А та - хитрая бестия... Ну, знаете, из таких - вечно собираются помереть, да все никак не соберутся. Ну, вот Дикки и торчал у ее одра, изображая убитого горем племянника. Он мне и говорит: "Видел там эту австралийку - Уну, что ли? Хотел подойти поболтать, да тетя как раз потащила меня знакомить с очередной престарелой красоткой в инвалидной коляске". "А когда это было?" - спрашиваю. "Да во вторник, - говорит, - ближе к вечеру". Я, конечно, сказал ему, что быть того не может, но все-таки странно, правда? Как раз в тот вечер, когда Уна говорила про Девоншир.
     - Очень странно, - согласился Томми. - А скажите, господин Лемаршан, не было ли тем вечером в "Савое" еще каких-либо ваших знакомых?
     - Огландеры были. Прямо за соседним столиком.
     - А они знакомы с мисс Дрейк?
     - Ну, не так чтобы большие друзья или что-нибудь в этом духе, но друг друга знают.
     - Ну что ж, господин Лемаршан, если вам действительно нечего больше сообщить нам, мы, пожалуй, откланяемся.
     - Или парень прирожденный лжец, - сказал Томми, когда они с Таппенс выбрались на улицу, - или.., или он говорит правду.
     - Да уж, - растерянно протянула Таппенс. - Я передумала. Похоже, тем вечером Уна была именно в "Савое".
     - Что ж, пойдем теперь в "Бон Темпе", - решил Томми. - Голодным сыщикам явно не мешает перекусить. Только сделаем сначала несколько снимков девушек.
     Однако здесь они столкнулись с непредвиденными трудностями. Все встреченные ими девушки, будто сговорившись, наотрез отказались позировать перед мнимыми фотографами.
     - Ну почему все, что так легко и просто в книжках, настолько трудно в действительности? - пожаловалась Таппенс. - Ты видел, с каким подозрением они на нас смотрели? Интересно, что это, по их мнению, мы собирались делать с их фотографиями? Надо было нам сразу пойти к Джейн.
     Джейн, верная подруга Таппенс, тут же вошла в их положение и разрешила Таппенс, порывшись в комоде, выбрать четыре снимка ее бывших подруг, коих она упрятала с глаз подальше.
     Вооружившись этими образчиками женской красоты, они отправились в "Бон Темпе", где их уже поджидали новые трудности и непредвиденные расходы. Томми пришлось давать на чай каждому из официантов, чтобы они только соблаговолили взглянуть на фотографии. Результат превзошел все ожидания. Теперь следствие можно было смело продолжать как минимум в трех направлениях, поскольку именно столько из изображенных на снимках девушек, по глубокому убеждению официантов, обедали у них в прошлый вторник. После чего непревзойденные детективы Бланта вернулись к себе в офис, и Таппенс углубилась в железнодорожный справочник.
     - Так, сначала поезд: отправление с Паддингтона в двенадцать ноль ноль, прибытие в Торки: пятнадцать сорок пять. Этот дружок Лемаршана - как бишь его, Сорго или Маис? - видел ее уже ближе к вечеру.
     - Не забывай, мы еще не проверяли слова господина Лемаршана, - перебил ее Томми. - Если, как ты говорила, исходить из того, что он друг мисс Дрейк, он мог просто все это выдумать.
     - Ну, найти этого мистера - вспомнила, его зовут Рис - будет нетрудно, - сказала Таппенс. - Но у меня предчувствие, что господин Лемаршан говорил нам правду. Я, собственно, не это имела в виду. Вот смотри: Уна Дрейк выезжает из Лондона двенадцатичасовым, снимает в Торки номер в отеле и, может быть, даже успевает распаковать вещи. Потом снова едет на вокзал и прибывает в Лондон как раз, чтобы успеть на ужин в "Савое". Вот, здесь есть подходящий поезд: отправление из Торки в шестнадцать сорок, прибытие в Лондон - двадцать один десять.
     - А дальше? - заинтересовался Томми.
     - А вот дальше, - нахмурилась Таппенс, - все гораздо сложнее. Есть, конечно, еще полночный экспресс, отправляющийся в Торки с Паддингтона, но вряд ли она бы на него успела.
     - Может, машина?
     - Хм, - с сомнением протянула Таппенс, - почти двести миль.
     - Мне говорили, австралийцы водят машину на редкость безрассудно.
     - Даже если так, она вернулась бы в Торки не раньше семи утра.
     - И незамеченной прокралась бы в свой номер, - подхватил Томми. - Или еще лучше: небрежно подошла бы к портье и заявила: "Мне не спалось, и я всю ночь гуляла по окрестностям. Так что дайте мне, пожалуйста, счет".
     - Томми, какие мы идиоты! - вскричала вдруг Таппенс. - Да зачем ей вообще возвращаться в Торки? Достаточно просто попросить какого-нибудь знакомого забрать утром вещи и расплатиться. И у нее был бы оплаченный счет с нужной датой.
     - Ну что ж, в целом, думаю, мы выработали весьма здравую гипотезу, - подвел итог Томми. - Теперь нужно самим проехаться двенадцатичасовым до Торки и проверить наши блестящие умозаключения.
     На следующее утро Томми с Таппенс, вооруженные запасом фотографий, с комфортом устроились в купе первого класса и записались на завтрак в вагон-ресторане во вторую очередь.
     - Скорее всего, - заметил Томми, - обслуживать нас будет другая смена. Сразу попасть на нужную было бы слишком большой удачей. Похоже, нам придется изрядно покататься в этом поезде, прежде чем мы встретимся с людьми, видевшими мисс Дрейк.
     - На редкость утомительное занятие, эти проверки алиби, - вздохнула Таппенс. - Странно: в книгах это отнимает максимум три абзаца. Инспектор Такой-то просто садится в поезд, идет в вагон-ресторан и беседует с официантами, и все в порядке.
     Однако на этот раз удача улыбнулась молодым детективам. Расспросы официанта, принесшего им счет, показали, что он же работал здесь и в прошлый вторник. Соответственно, был приведен в действие метод, называемый Томми "десятишиллинговым", а Таппенс вытащила на свет Божий подборку фотографий.
     - Мне нужно знать, - объяснил Томми официанту, - завтракала ли здесь в прошлый вторник какая-либо из этих леди?
     И как в лучших детективных рассказах, палец официанта безошибочно остановился на снимке мисс Дрейк.
     - Да, сэр, вот эту леди я помню. Помню также, что это действительно было во вторник, потому что леди сама привлекла мое внимание к этому факту, подчеркнув, что вторник для нее - самый удачный день недели.
     - Что ж, пока все идет неплохо, - заявила Таппенс, когда они вернулись в купе. - Думаю, в отеле нам тоже подтвердят, что она действительно снимала там номер. Конечно, доказать, что потом она вернулась в Лондон, будет трудновато, но, может, на станции кто-нибудь ее и вспомнит.
     Здесь, однако, им повезло меньше. Расспросив кучу кассиров и всевозможных служащих и раздав с полкроны на предмет завязывания разговора, Томми добился только того, что пара носильщиков вяло ткнули в фотографию, обнаружив в себе смутное воспоминание о том, что некто подобный действительно отправлялся в тот день поездом в шестнадцать сорок до города. К сожалению, тыкали они вовсе не в фотографию Уны Дрейк.
     - Что, однако, еще ничего не доказывает, - уверяла Таппенс мужа по дороге к гостинице. - Может, она все-таки ехала этим поездом. Просто ее никто не запомнил.
     - Она вполне могла уехать и с другой станции, например, из Торрэ, - заметил Томми.
     - Очень может быть, - согласилась Таппенс. - Проверим это после того, как побываем в отеле.
     "Касл-отель" оказался огромным сооружением прямо на берегу моря. Сняв номер на одну ночь и расписавшись в журнале, Томми непринужденно обронил:
     - Кажется, в прошлый вторник у вас останавливалась наша знакомая. Мисс Уна Дрейк.
     Лицо девушки, стоявшей за конторкой, немедленно просияло.
     - О да! Прекрасно ее помню. Молодая леди из Австралии, да?
     По знаку Томми Таппенс достала фотографию.
     - Смотрите, как она здесь удалась! - умиленно прощебетала она.
     - О да! - несколько удивленно согласилась девушка. - Очень хорошо. Нет, правда хорошо. И какая она элегантная...
     - И долго она пробыла у вас? - осведомился Томми.
     - Всего одну ночь. На следующее же утро вернулась поездом в Лондон. Вообще-то довольно приличный конец ради одной-то ночи, но австралийские леди, как я поняла, страстные путешественницы.
     - О да, очень беспокойный народ, эти австралийки, - согласился Томми. - Вечно у них какие-нибудь приключения... Надеюсь, здесь с ней ничего такого не случилось? Ну, что-нибудь вроде ужина с друзьями, после которого она взялась вести машину, загнала ее в канаву и в результате добралась до отеля только утром?
     - Ну что вы, - ответила девушка, - она ужинала здесь же.
     - Как интересно, - удивился Томми. - А вы уверены? То есть откуда вы это знаете?
     - Да, я ее видела.
     - Я только потому спрашиваю, - пояснил Томми, - что думал, будто она ужинала с какими-то своими приятелями в Торки.
     - Да нет же, сэр, она ужинала здесь. Девушка смущенно засмеялась.
     - Я потому запомнила, что на ней было совершенно очаровательное платье. Ну, как сейчас модно - шифоновое {Шифон - шелковая, хлопчатобумажная тонкая ткань}, все в анютиных глазках.
     - Таппенс, она испортила нам всю картину, - заявил Томми, поднимаясь с женой в номер.
     - Не то слово. Хотя, знаешь, она ведь могла и ошибиться. Спросим за ужином у официантов. Вряд ли здесь много народу в это время года.
     На этот раз первой в наступление бросилась Таппенс.
     - Не могли бы вы подсказать, - с подкупающей улыбкой обратилась она к официанту, - обедала ли у вас в прошлый вторник одна моя подруга? Мисс Уна Дрейк. Она, кажется, была в таком модном цветастом платье. Вот эта, - добавила она, показывая фотографию.
     Лицо официанта тут же расплылось в радостной улыбке.
     - Как же, как же. Мисс Дрейк. Отлично помню. Она еще сказала, что приехала из Австралии.
     - И она здесь ужинала?
     - Да. В прошлый вторник. Спрашивала еще, как здесь развлекаются по вечерам.
     - Да?
     - Я посоветовал посетить наш театр, "Павильон", но в конце концов она решила туда не ходить и осталась слушать наш оркестр.
     - Черт! - тихонько выругался Томми.
     - А не помните, в котором часу она ужинала? - вмешалась Таппенс.
     - Помню, - услужливо ответил официант. - Она пришла поздновато. Где-то около восьми.
     - Проклятие! Черт побери эту девицу! - бушевала Таппенс, выходя из ресторана. - Томми, все развалилось. А выглядело таким простым и логичным.
     - Надо было сразу догадаться, что с этим делом возни не оберешься.
     - Интересно, есть еще какой-нибудь поезд, на который она могла успеть?
     - Ни одного, который бы доставил ее в "Савой" вовремя.
     - Ладно, - сказала Таппенс. - В качестве последнего средства побеседуем с горничной. Наш номер на том же этаже, где останавливалась мисс Дрейк.
     Горничная оказалась женщиной словоохотливой и готовой поделиться сведениями. Да, она прекрасно помнит юную леди. Да-да, она отлично вышла на этом фото. Очень милая юная леди, такая веселая и разговорчивая. Рассказала массу интересного про Австралию и кенгуру.
     А в половине десятого молодая леди позвонила и попросила налить горячей воды в грелку, а также разбудить ее утром в половине восьмого и принести.., нет не чай, как принято, а кофе.
     - И когда вы пришли будить ее утром, она была в постели? - уточнила Таппенс.
     - Конечно, мадам, а где ж ей еще быть? - удивилась горничная.
     - Ну, может, зарядку делала, - вывернулась Таппенс. - Столько народу обожает издеваться над собой с утра пораньше...
     - Так, - подвел итог Томми, когда горничная удалилась, - этого, похоже, не опровергнет уже никто. Из всего этого я делаю один-единственный вывод. Подделкой должен быть лондонский вариант.
     - А господин Лемаршан, оказывается, куда более закоренелый лжец, чем мы думали, - добавила Таппенс.
     - Что ж, у нас есть способ проверить его рассказ, - задумчиво сказал Томми. - Он говорил, что за соседним столиком сидели люди, немного знакомые с Уной. Как их? Огландеры? Так вот, нам нужно найти этих самых Огландеров и еще, пожалуй, расспросить соседей мисс Дрейк по квартире на Кладжес-стрит.
     На следующее утро они расплатились по счету и отправились на вокзал. От прежней самоуверенности непревзойденных сыщиков Бланта не осталось и следа.
     Отыскать Огландеров оказалось сказочно просто - они значились в телефонном справочнике. Таппенс, перейдя в решительное наступление, заявилась к миссис Огландер и, представившись сотрудницей новоиспеченного иллюстрированного журнала, попросила подробностей о модной вечеринке, потрясшей "Савой" в прошлый вторник, каковые миссис Огландер охотно ей и предоставила. Перед самым уходом Таппенс небрежно поинтересовалась:
     - Кстати, это не Уна Дрейк сидела за соседним столиком? Неужели правда, что она помолвлена с герцогом Пертским? Вы, конечно, знакомы?
     - Немного, - ответила миссис Огландер. - Очень милая девушка, мне кажется. Да, они с господином Лемаршаном сидели совсем рядом. Собственно, она больше знакома с моими дочками, чем со мной.
     Следующий визит Таппенс нанесла в квартиру на Кладжес-стрит, где повстречалась с мисс Марджори Лейчестер, подружкой мисс Дрейк, снимавшей эту квартиру с ней на пару.
     - Да что вообще происходит? - жалобно вопросила мисс Марджори Лейчестер. - Уна опять что-то затеяла, а я, как всегда, не в курсе. Конечно, она спала здесь в ночь со вторника на среду.
     - А вы видели, как она пришла?
     - Нет, я уже легла. Но у нее свой ключ. Кажется, это было где-то около часу ночи.
     - А когда вы ее увидели?
     - Как когда? Утром, около девяти - или, скорее, десяти.
     Выходя из квартиры, Таппенс едва не столкнулась с высокой костлявой особой.
     - Простите, мисс, - извинилась особа.
     - Вы здесь работаете? - поинтересовалась Таппенс.
     - Да, мисс, каждый день сюда хожу.
     - А когда вы обычно приходите утром?
     - К девяти, мисс.
     Таппенс поспешно сунула в костлявую ладонь полкроны.
     - А утром прошлого вторника мисс Дрейк была здесь, когда вы пришли?
     - Ну да, мисс, была. Спала как убитая. Еле добудилась, когда принесла ей чай.
     - Спасибо, - пробормотала Таппенс и уныло побрела вниз по лестнице.
     В назначенное время она встретилась с Томми в маленьком ресторанчике в Сохо, и за завтраком они обменялись новостями.
     - Встречался с этим парнем по имени Рис, - сообщил Томми. - Все верно: он действительно видел Уну Дрейк в Торки.
     - Понятно, - сказала Таппенс. - Кажется, мы проверили все, что могли. Давай карандаш и ручку. Теперь надо, как это делают приличные детективы, все тщательно проанализировать.
     
     13.30 - она обедает в вагоне-ресторане поезда, следующего в Торки.
     16.00 - останавливается в "Касл-отеле" в Торки.
     17.00 - замечена мистером Рисом в Торки.
     20.00 - ужинает в гостинице в Торки.
     21.30 - просит заменить грелку в Торки.
     23.30 - ужинает в "Савое" с господином Лемаршаном в Лондоне.
     7.30 - разбужена горничной в "Касл-отеле" в Торки.
     9.00 - разбужена прислугой в квартире на Кладжес-стрит в Лондоне.
     
     Томми с Таппенс молча уставились друг на друга.
     - Похоже, - первым прервал молчание Томми, - что непревзойденным детективам Бланта утерли нос.
     - Нет, что-то тут не то, - горячо воскликнула Таппенс. - Кто-то из свидетелей обязательно должен лгать.
     - Странно: готов поклясться, что не лгал никто. Они все казались совершенно искренними и правдивыми.
     - И, тем не менее, что-то мы упустили. Иначе никак. Я уже и о частных самолетах думала, но это тоже ничего не дает, - вздохнула Таппенс.
     - Я начинаю склоняться к версии об астральном теле.
     - Ладно, - решила Таппенс. - Я вижу, единственный выход - лечь спать. Может, во сне наше подсознание что-то нам подскажет. Оно-то не спит.
     - Если к утру оно предоставит тебе разгадку этой головоломки, я сниму перед ним шляпу, - пообещал Томми.
     Большая часть вечера прошла в молчании. Таппенс то и дело возвращалась к листку с хронологией немыслимого поведения мисс Дрейк. Она исписала целый ворох бумаги, бормотала что-то себе под нос, долго и тупо рассматривала железнодорожный справочник... В результате оба отправились спать, оставив загадку в такой же непроглядной тьме, как и раньше.
     - Какая тоска, - сказал Томми.
     - Один из самых скверных вечеров в моей жизни, - откликнулась Таппенс.
     - Нужно было плюнуть на все это и пойти в какой-нибудь мюзик-холл, - сказал Томми. - Не важно в какой - шуточки у них у всех на одно лицо, словно близнецы.
     - Вот увидишь, такая концентрация на предмете еще себя покажет! - возразила Таппенс. - Ты только представь, сколько пищи у нашего подсознания на ближайшие восемь часов!
     На этой оптимистической ноте они и заснули.
     
     ***
     
     - Ну? - осведомился Томми, проснувшись на следующее утро. - Что сказало твое подсознание?
     - Подкинуло одну идейку, - сообщила Таппенс.
     - Да ну? И что за идейка?
     - Довольно забавная. Совершенно отличается от всего, что я когда-либо читала в детективах. Вообще-то ее заронил мне в голову ты, Томми.
     - Тогда это должна быть хорошая идея, - убежденно заявил тот. - Выкладывай.
     - Сначала мне нужно послать одну телеграмму, чтобы удостовериться. И до тех пор, Томми, я не скажу тебе ни слова. Догадка совершенно дикая, но это единственное возможное объяснение.
     - Ладно, - согласился Томми. - Я пойду в офис. Толпы нетерпеливых клиентов вот-вот разнесут приемную.
     Таппенс жизнерадостно кивнула. Целый день от нее не было ни слуху ни духу, а вернувшись к половине шестого домой, он там ее и нашел, ликующую и чуть не лопающуюся от гордости.
     - Порядок, Томми! Я разгадала тайну этих алиби! Возместив нам все десятишиллинговые и другие вложения плюс приличное вознаграждение за труды, мистер Монтгомери Джонс может хоть сейчас отправляться и забирать свою девушку.
     - Да какая же разгадка-то? - чуть не закричал Томми.
     - Самая простая, - ответила Таппенс. - Близнецы!
     - Что значит "близнецы"?
     - То и значит. Это же единственное объяснение. И ты сам мне его подбросил вчера вечером, упомянув про мюзик-холл - шуточки похожи, как близнецы. Я телеграфировала в Австралию и получила нужную информацию. У мисс Дрейк есть сестра-близнец. Вера, и в прошлый понедельник она приехала в Англию. Вот почему Уна и смогла заключить пари. Хотела как следует разыграть беднягу Монтгомери. Так что она осталась в Лондоне, а сестра поехала в Торки.
     - Думаешь, она очень расстроится, проиграв пари? - спросил Томми.
     - Вряд ли. Я ведь уже объясняла тебе. К тому же лавры достанутся мистеру Джонсу. А я всегда считала, что уверенность в умственных способностях мужа - прочная основа семейной жизни.
     - Рад, что породил в тебе такие чувства, - заметил Томми.
     - Конечно, это не совсем та разгадка, какой бы хотелось, - вздохнула Таппенс. - Не хитроумный обман, какой бы раскрыл инспектор Френч.
     - Чушь, - отмахнулся Томми. - Думаю, фотографии в ресторане я показывал официантам в точности так же, как и он.
     - Но он не тратил столько десятишиллинговых купюр и, тем более, полукрон, сколько пришлось выложить нам, - заметила Таппенс.
     - Ну и что? - возразил Томми. - Мистер Монтгомери Джонс покроет все с лихвой. Думаю, он придет в состояние такого идиотского блаженства, что не задумываясь оплатит самый чудовищный счет.
     - Еще как оплатит, - подтвердила Таппенс. - Ведь непревзойденные детективы Бланта снова оказались самыми непревзойденными. Ох, Томми, я думаю, мы страшно умные. Знаешь, порой это меня даже пугает.
     - Следующее дело, которое у нас появится, будет посвящено Роджеру Шерингему {Имеется в виду герой детективных романов английского писателя Энтони Беркли (1869-1939).}, и им будешь ты, Таппенс, - великодушно пообещал Томми.
     - Но ведь тогда мне придется постоянно говорить.
     - У тебя это неплохо получается, - заверил ее Томми. - А теперь предлагаю все-таки выполнить мою вчерашнюю программу и отыскать мюзик-холл, причем сойдет первый попавшийся: шутки у них одинаковые, как близнецы!
     
     ДОЧЬ СВЯЩЕННИКА
     
     - Хорошо бы, - заявила Таппенс, мрачно кружа по офису, - нам удалось помочь дочери какого-нибудь священника.
     - Что за идея? - удивился Томми.
     - Может, ты забыл, что когда-то я сама была дочерью священника? А я не забыла. Отсюда у меня альтруистская потребность проявить участие, это вдумчивое отношение, внимание к окружающим...
     - Готовишься стать Роджером Шерингемом, как я посмотрю, - прервал ее муж. - Если позволишь немного критики, то говоришь ты уже столько же, сколько он, правда, не так здорово.
     - Напротив, - возразила Таппенс, - мои рассуждения проникнуты женственной утонченностью, неким je ne sais quoi {Не знаю что (фр.).}, чего никогда не добиться от какого-нибудь мужлана. Кроме того, я обладаю способностями, неведомыми моему прототипу - я правильно говорю: действительно прототипу? С этими терминами никогда не знаешь: звучит вроде хорошо, а означает в точности противоположное тому, что ты думала.
     - Давай, давай, - добродушно сказал Томми.
     - Я и даю. Просто сделала паузу перевести дух. Так вот, о способностях... Я намерена сегодня помочь дочери священника. И вот посмотришь, Томми, первой, кто пожелает заручиться сегодня поддержкой непревзойденных детективов Бланта, будет именно дочь священника.
     - Спорим, не будет, - заявил Томми.
     - Заметано, - сказала Таппенс. - Шш! Кто-то идет. По местам.
     Когда дверь в офис мистера Бланта открылась, пишущая машинка уже вовсю стрекотала, создавая деловую атмосферу.
     - Мисс Моника Дин, - торжественно объявил Альберт. Симпатичная, но очень бедно одетая девушка с каштановыми волосами переступила порог и остановилась в нерешительности. Томми двинулся вперед.
     - Доброе утро, мисс Дин. Пожалуйста, присаживайтесь и расскажите, что мы можем для вас сделать. Кстати, позвольте представить вам моего личного секретаря, мисс Шерингем.
     - Рада познакомиться, мисс Дин, - сказала Таппенс. - Ваш отец был священником, я полагаю?
     - Да. Но как вы узнали?
     - О! У нас свои методы, - улыбнулась Таппенс. - Кстати, не обращайте внимания на мою трескотню. Мистер Блант не выносит тишины. Говорит, разговоры помогают ему думать.
     Девушка, кажется, немного удивилась. Красивой ее вряд ли можно было назвать, но у нее была хорошая фигурка и милое задумчивое личико. Мягкие волосы имели, к сожалению, какой-то мышиный оттенок, зато глаза были темно-синими и очень красивыми, несмотря на залегшие под ними тени, свидетельствующие о волнениях и тревогах.
     - Может, все-таки расскажете, что вас привело к нам, мисс Дин? - напомнил ей Томми.
     Девушка с благодарностью повернулась к нему.
     - Это очень длинная и запутанная история, - начала она. - Меня зовут Моника Дин. Мой отец был приходским священником в Литтл Хэмпсли, что в Суффолке {Суффолк - графство в восточной части Англии.}. Три года назад он умер, оставив меня с матерью в совершенно бедственном положении. Я начала было работать гувернанткой, но здоровье матери ухудшилось настолько, что мне пришлось вернуться домой, чтобы за ней ухаживать. Мы были ужасающе бедны, но вот однажды пришло письмо от адвоката, извещающее о том, что тетя моего отца скончалась и завещала мне все свое состояние. Отец часто рассказывал мне про эту тетю, с которой рассорился много лет назад, и я знала, что она очень богата. Казалось, все наши беды пришли к концу. Однако на деле получилось совсем не так, как мы ожидали. Я унаследовала от тети дом, в котором она жила, и, после выплаты налогов, выяснилось, что денег практически нет. Думаю, тетя потеряла свое состояние во время войны, а может, просто прожила его. Однако оставался еще дом, и довольно скоро подвернулась возможность продать его по очень выгодной цене. Я весьма легкомысленно отказалась это сделать. Мы тогда снимали крошечную, но очень дорогую квартирку, и я подумала, что гораздо лучше самим жить в этом доме, где для матери будут все необходимые условия, а прокормиться всегда можно, сдавая комнаты внаем.
     - Мне так понравился этот план, что я отклонила и следующее, еще более выгодное предложение джентльмена, желавшего купить дом. Мы переехали, и я разместила в газетах объявления о сдаче комнат. Сначала все шло хорошо, у нас появились первые жильцы, и мы со старой служанкой тети, которая осталась с нами, вдвоем делали всю работу по дому. А потом стали происходить необъяснимые вещи.
     - Какие же?
     - Очень странные. Казалось, кто-то заколдовал дом. Картины сами собой падали со стен, посуда внезапно разбивалась вдребезги... Однажды утром оказалось, что за ночь вся мебель передвинута. Сначала мы думали, что нас кто-то разыгрывает, но вскоре от этого объяснения пришлось отказаться. Случалось, что, когда мы сидели внизу в столовой, в верхних комнатах раздавался ужасающий треск и грохот, а поднявшись туда, мы находили какой-либо предмет обстановки, со страшной силой разбитый об пол, и ни единой живой души.
     - Полтергейст! {Полтергейст - дух, которому приписывают происходящие метафизически необъяснимые явления.} - возбужденно вскричала Таппенс.
     - Доктор О'Нил употребил то же самое слово, но я так и не поняла, что оно означает.
     - Это такая разновидность духов, которые обожают злые шутки, - пояснила Таппенс, в действительности представляющая себе предмет весьма смутно и не вполне даже уверенная, правильно ли она произносит само слово "полтергейст".
     - Как бы то ни было, последствия оказались плачевны. Жильцы были напуганы до смерти и постарались побыстрее съехать. Мы снова дали объявление, но новые жильцы бежали с не меньшей поспешностью. Я была просто в отчаянии, и, в довершение всех бед, мы неожиданно потеряли нашу скромную ренту {Рента - регулярно получаемый доход с капитала, имущества или земли, не требующий от своих получателей предпринимательской деятельности.}: компания, куда мы вложили средства, лопнула.
     - Ах вы, бедняжка, - сочувственно пробормотала Таппенс. - Тяжело же вам пришлось. И вы хотите, чтобы мистер Блант разобрался со всеми этими привидениями?
     - Не совсем так. Видите ли, три дня назад нас посетил некий джентльмен, доктор О'Нил. Он представился членом общества по изучению паранормальных явлений, сказал, что наслышан о наличии таковых в нашем доме и весьма заинтересован. Заинтересован настолько, что готов купить дом для проведения некоторых экспериментов.
     - И что же?
     - Разумеется, сначала я пришла в восторг. Казалось, появился прекрасный выход из положения. Но затем...
     - Да?
     - Вы, наверное, подумаете, что это только мое воображение... Может, так оно и есть. Но - о! я уверена, что не ошиблась. Это тот самый человек!
     - Что значит тот самый?
     - Тот, который хотел купить дом раньше. Я просто уверена, что это он.
     - Но что же здесь плохого?
     - Вы не понимаете. Это были как будто два совершенно разных человека с разными именами. Первый - молодой элегантный брюнет лет под тридцать. А доктору О'Нилу никак не меньше пятидесяти, у него седая борода, он сутулится и носит очки. Но я заметила у него во рту золотую коронку. Она видна, только когда он смеется. Так вот, у молодого коронка была точно на том же зубе. А еще я обратила внимание на уши, у того, у первого: они довольно характерной формы, почти без мочки. Так вот у доктора О'Нила точно такие же. Мне показалось, что для простого совпадения это уж слишком. Я все думала, думала и в конце концов написала ему, что приму решение в течение недели. А тут мне попалось на глаза объявление мистера Бланта в газете... Старая такая газета, которую постелили на дно одного из кухонных ящиков. Я вырезала объявление и приехала в город.
     - И совершенно правильно сделали, - заявила Таппенс, энергично кивая головой. - В этом нужно разобраться.
     - Очень интересный случай, мисс Дин, - объявил Томми. - Мы с удовольствием возьмемся за него. Не правда ли, мисс Шерингем?
     - С огромным удовольствием, - подтвердила Тал-пенс. - И, будьте уверены, докопаемся до сути.
     - Насколько я понял, - продолжил Томми, - в доме живете только вы с матерью и еще служанка. Не могли бы вы рассказать о ней поподробней?
     - Ее фамилия Крокет. Она служила у тети не то восемь, не то десять лет. Такая пожилая женщина, не очень приятная в общении, зато в хозяйстве лучше нет. Очень гордится своей сестрой, которая вышла замуж за какого-то весьма зажиточного господина. А о племяннике отзывается не иначе как о "самом настоящем джентльмене".
     - Хм, - промычал Томми, совершенно не представляя, как быть дальше.
     Таппенс, до сих пор пристально разглядывавшая Монику Дин, решительно вмешалась:
     - Думаю, лучше всего сделаем так... Поскольку уже час пополудни, мы с мисс Дин отправимся обедать и спокойно обсудим там все детали.
     - Отлично, мисс Шерингем, - обрадовался Томми, - так и поступим.
     - Послушайте, - начала Таппенс, когда они с мисс Дин уютно устроились за столиком в соседнем кафе, - мне нужно знать, нет ли какой-нибудь особой причины, которая бы подтолкнула вас разобраться во всем этом?
     Мисс Дин покраснела.
     - Ну, понимаете...
     - Выкладывайте уж начистоту, - подбодрила ее Таппенс.
     - Ну, есть два человека, которые.., которые хотели бы на мне жениться.
     - Обычная история, как я понимаю? Один беден, другой богат, и нравится вам именно бедный?
     - Откуда вы знаете? - смутилась девушка.
     - Вообще-то это в порядке вещей, - объяснила Таппенс, - и совершенно естественно. Случается с каждым, со мной в том числе.
     - Понимаете, даже если я продам дом, этих денег не хватит, чтобы жить на них. Джеральд такой милый, но он отчаянно беден - хотя он очень способный инженер. Если бы у него было немного денег, владельцы фирмы сделали бы его партнером. А мистер Патридж, он очень хороший человек, я уверена, и обеспеченный, и если я выйду за него замуж, то конец всем нашим мучениям, но, но...
     - Я знаю, - ласково сказала Таппенс. - Но это совсем не то. Можно без конца твердить себе, какой он хороший и достойный человек, бесконечно подсчитывать его положительные качества, но от перестановки слагаемых сумма не меняется.
     Мисс Дин молча кивнула.
     - Так, ладно, - решила Таппенс. - Думаю, лучше всего нам немного проветриться и осмотреть все на месте. Какой, вы говорите, у вас адрес?
     - Это в Стортоне-на-болотах. А там вам любой укажет... Красный дом под черепичной крышей. Таппенс записала адрес в блокнот.
     - Я еще не спрашивала, - начала мисс Дин, краснея, - об условиях...
     - У нас оплата только по результатам, - сурово заявила Таппенс. - Если секрет вашей недвижимости чего-то стоит, в пользу чего свидетельствует столь горячее желание завладеть ею, - мы вправе получить некоторый процент. Если нет, то и нам ничего не причитается.
     - Огромное вам спасибо, - с чувством сказала девушка.
     - И больше ни о чем не волнуйтесь, - бодро заявила Таппенс. - Теперь все будет в порядке. Давайте-ка лучше обедать и поболтаем о чем-нибудь действительно интересном.
     
     ДОМ ПОД ЧЕРЕПИЧНОЙ КРЫШЕЙ
     
     - Да-а, - протянул Томми, мрачно обозревая пейзаж, открывающийся из окна "Якоря и короны". - Вот уж точно лягушка на болоте, или как там называется эта деревня...
     - Давай-ка лучше о деле, - предложила Таппенс.
     - Да ради Бога. Для начала, если мое мнение кого-то интересует, хочу заметить, что я лично подозреваю больную мамашу.
     - Это еще почему?
     - Милая моя Таппенс, допустим, весь этот полтергейст организован, чтобы заставить девушку продать дом. Кому-то надо расшвыривать вещи? Надо. Мисс Дин говорит, в это время они обедали внизу. Так вот, если ее мать действительно так больна, она должна была оставаться наверху в постели.
     - И все по той же причине вряд ли смогла бы достаточно ловко швыряться мебелью.
     - А! Дело в том, что на самом-то деле она здорова как бык, и вся ее болезнь - сплошная симуляция.
     - Да зачем ей это?
     - Совершенно незачем, - признал Томми. - Я просто следовал самому эффективному методу - подозревать того, кто вызывает меньше всех подозрений.
     - Вечно ты все превращаешь в комедию, - сурово заявила Таппенс. - Должно быть нечто, из-за чего эти люди так хотят заполучить дом. И если тебе на это наплевать, то мне нет. Мне нравится эта девушка. Она прелесть.
     Томми кивнул, принимая более или менее серьезный вид.
     - Не спорю. Просто никогда не могу удержаться и не поддразнить тебя. Конечно, с домом что-то не ладно, но, что бы там ни было, до этого не так-то просто добраться. Иначе хватило бы банального взлома. А вот желание приобрести дом означает или намерение проводить основательные поиски, или что на участке залегают какие-то полезные ископаемые, например, уголь...
     - Надеюсь, что это все-таки не уголь. Зарытые сокровища куда как романтичней.
     - Хм, - протянул Томми, - в таком случае наведаюсь-ка я к местному управляющему банка. Скажу ему, что намерен провести здесь Рождество, а может быть, что хочу купить этот дом под черепичной крышей и открыть в их отделении счет.
     - Зачем это?
     - Поживешь - увидишь.
     Примерно через полчаса Томми возвратился. Его глаза оживленно блестели.
     - Мы продвигаемся, Таппенс. Беседа прошла согласно намеченному плану. Под конец я как бы между прочим поинтересовался, много ли золотишка им нанесли? Ныне это обычное дело в местных банках: фермеры ж припрятывали его, пока шла война, и теперь со страшной силой вкладывают... Потом мы плавно перешли к обсуждению причуд различных эксцентричных старушек. Я тут же изобрел тетушку, которая, уже на исходе войны, на обычной извозчичьей пролетке совершила набег на продуктовые склады противника и вернулась с шестнадцатью окороками. Взамен управляющий поведал мне о своей клиентке, которая сняла со своего счета все до последнего пенса - причем просила выдать их по возможности золотом, - и настояла на том, чтобы ценные бумаги, чеки на предъявителя и все прочее хранилось лично у нее. Я не удержался от изумленного восклицания, а он беспечно этак добавил, что как раз вышеозначенная особа и владела раньше домом, где нынче живет мисс Дин. Понимаешь, Таппенс? Она забрала из банка все свои деньги и где-то их спрятала. Помнишь, Моника еще говорила, что была просто в шоке, узнав, как мало денег осталось от тетиного состояния. Все сходится. Она спрятала их в доме, и кто-то об этом знает. По-моему, нетрудно догадаться, кто именно.
     - Кто же?
     - Как насчет верной Крокет? Кому как не ей знать о странностях бывшей хозяйки?
     - А златозубый О'Нил?
     - Ее благородный племянник, естественно. Но где же она их спрятала? Что скажешь, Таппенс? Ты вроде бы больше знаешь о старушках, чем я. Где они обычно прячут свои богатства?
     - Под матрасом, где ж еще. Завернутыми в старый чулок или нижнюю юбку. Томми кивнул.
     - Я тоже так думал. Но наша почему-то поступила иначе, а то бы все это быстренько нашли после ее смерти. Вот что меня беспокоит, Таппенс... Вряд ли в ее-то годы старушка стала бы вскрывать полы или копать в саду тайники. И тем не менее деньги здесь, в доме. Крокет их пока не нашла, но она знает, что они здесь, и, заполучив дом в полное свое распоряжение, на пару с обожаемым племянником будет не спеша разбирать его по кирпичику, пока не найдет. Нам нужно опередить их. Пойдем, Таппенс, найдем этот дом под черепичной крышей.
     Их встретила сама Моника Дин и представила матери и Крокет как потенциальных покупателей дома, что как нельзя лучше оправдывало их желание познакомиться с ним поближе. Томми не стал делиться с мисс Дин своими умозаключениями, но задал множество наводящих вопросов.
     Как выяснилось, гардероб и личные вещи покойной были частично подарены Крокет, частично розданы бедным семьям. Разумеется, все было тщательно осмотрено и проверено.
     - После нее остались какие-либо бумаги? - спросил Томми.
     - Да, письменный стол был полон, да и в комоде, что стоит у нее в спальне, тоже кое-что нашлось, но среди бумаг не было ни одной интересной.
     - Их выкинули?
     - Нет, мама ни за что не выкинет старые вещи. А там к тому же оказалось несколько старинных рецептов, которые она намерена как-нибудь опробовать.
     - Это хорошо, - одобрительно заметил Томми и, указывая на старика, копошившегося в саду у цветочной клумбы, поинтересовался:
     - А садовник все тот же, что был при вашей тете?
     - Да, при ней он работал здесь три дня в неделю. Он живет тут же, в деревне. Бедняга так стар, что толку от него уже почти никакого. Теперь приходит раз в неделю - большего мы просто не можем себе позволить. Но без него сад совсем бы зарос.
     Томми подмигнул Таппенс, чтобы та увела куда-нибудь мисс Дин, и, дождавшись, когда обе исчезнут из виду, направился к садовнику. Немного поболтав со стариком о былых днях, когда тот еще работал у старой леди, Томми небрежно обронил:
     - Небось, старина, не один ящик тут для нее зарыли?
     - Нет, сэр, вот чего не делал, того не делал. Да и зачем ей закапывать какие-то ящики?
     Томми только покачал в ответ головой и, нахмурясь, побрел к дому. Оставалось надеяться, что ключ к разгадке таится в бумагах покойной. В противном случае дело выглядело почти безнадежным. Дом был хоть и старомодный, но не такой древний, чтобы в нем были потайные комнаты и ходы.
     Когда Бирсфорды собрались возвращаться в гостиницу, мисс Дин вынесла им большую картонную коробку, перевязанную бечевкой.
     - Я собрала бумаги, - шепотом сказала она. - Здесь все. Я подумала, вы вполне можете взять их с собой и просмотреть на досуге. Только я уверена, вы не найдете в них ничего, проливающего свет на таинственные происшествия...
     Ее слова потонули в оглушительном грохоте, послышавшемся наверху. Томми стремительно взлетел по лестнице. В одной из комнат он обнаружил на полу разбитые вдребезги кувшин и раковину. В комнате не было ни души.
     - Привидение взялось за свое, - усмехнулся Томми и в задумчивости спустился вниз.
     - Скажите, мисс Дин, могу я поговорить со служанкой, мисс Крокет? Буквально минутку, - попросил он.
     - Конечно. Сейчас позову ее. Мисс Дин вышла на кухню и тут же вернулась со служанкой.
     - Мы тут думаем купить этот домик, - непринужденно заявил Томми, - и моя жена хочет узнать: если мы все-таки соберемся, не останетесь ли вы у нас?
     На респектабельном лице Крокет не отразилось ровным счетом ничего.
     - Благодарю вас, сэр, - ответила она. - Мне бы хотелось обдумать это, если можно. Томми повернулся к Монике.
     - Я в совершенном восторге от дома, мисс Дин. Насколько я понял, на него претендует еще кто-то? Конкурент, так сказать... Да, да, я знаю, сколько он дает. С удовольствием предложу вам на сотню больше. И уж будьте уверены, это лучшая цена.
     Мисс Дин пробормотала что-то уклончивое, и Бирсфорды откланялись.
     - Я был прав, - сказал Томми, выйдя за калитку. - Это Крокет. Ты заметила, как она дышала? Это потому, что она спускалась по лестнице, разбив наверху раковину. Иногда, думаю, она тайком проводила в дом племянника и, пока он там наверху полтергействовал или как ты это там называешь, сидела со всеми в кухне, словно невинная овечка. Вот увидишь, еще до вечера доктор О'Нил сделает очередное предложение.
     И действительно, ближе к обеду они получили записку от мисс Дин.
     
     "Только что заходил доктор О'Нил. Предлагает на 150 фунтов больше, чем раньше".
     
     - Похоже, племянничек у нее со средствами, - задумчиво заметил Томми. - И знаешь, что я скажу тебе, Таппенс? Кажется, ставка действительно высока.
     - О! Хоть бы нам найти клад.
     О, Таппенс, нам бы для начала справиться с этой кучей.
     Они принялись разбирать коробку с бумагами - занятие весьма утомительное, если учесть, что они были просто свалены туда вперемешку, без малейшего намека на метод или систему. Процесс поминутно прерывался - супруги обменивались мнениями.
     - Что там у тебя, Таппенс?
     - Старые оплаченные счета, три совершенно никчемных письма, рецепт сохранения молодого картофеля и еще один для приготовления сырного пирога с лимоном. А у тебя?
     - Один счет, немного любовной лирики, две газетные вырезки: "Почему женщины покупают жемчуг - потому что это самое выгодное вложение" и "Четыре жены одного мужа - невероятно, но факт". Еще рецепт приготовления заячьего рагу.
     - С ума сойти, - отозвалась Таппенс, и просмотр тетиного наследия возобновился.
     Наконец коробка опустела. Томми с Таппенс молча уставились друг на друга.
     - Я отложил эту бумажку, - прервал молчание Томми, поднимая половинку тетрадного листа, - как единственную подозрительную штуку во всей коробке. Хотя вряд ли это имеет какое-нибудь отношение к тому, что мы ищем.
     - Дай глянуть. Это же загадка, Томми! Обычная детская загадка:
     
     Похоронили в мае,
     Сто дней не вспоминали.
     Стали осенью копать,
     А она жива опять.
     
     - Хм, - скептически хмыкнул Томми. - Поэзия - это не по моей части.
     - Не вижу, что ты тут нашел подозрительного, - заметила Таппенс. - У каждой старушки такого добра пруд пруди: надо же чем-то развлекать внуков!
     - Дело не в стихах. Подозрительным мне показалось то, что написано ниже.
     - "Св. Лука, одиннадцать, пятьдесят девять", - прочла Таппенс. - Это же Евангелие!
     - Вот именно. Тебе это не кажется странным? С чего бы такой старой и религиозной леди ссылаться на Евангелие под какой-то загадкой?
     - Да, это очень странно, - задумчиво протянула Таппенс.
     - Полагаю, как дочь священника ты не забыла прихватить с собой Библию?
     - Представь себе, не забыла. Ага, не ожидал? Погоди секунду...
     Таппенс схватила свою дорожную сумку, вытащила из нее маленький красный томик и, вернувшись к столу, принялась нетерпеливо листать страницы.
     - Так... От Луки... Глава одиннадцать, стих девять. Ох, Томми, смотри!
     Томми склонился к странице и посмотрел, куда указывает мизинец Таппенс.
     "...ищите, и найдете..."
     - Вот оно! - вскричала Таппенс. - Есть! Нужно только разгадать загадку, и сокровище наше, точнее - Моники Дин.
     - Разгадать! Ничего себе. "Похоронили в мае, сто дней не вспоминали". Черт знает что! Бедные детишки.
     - Да нет же, все очень просто. Тут какой-то трюк, - мягко сказала Таппенс. - Дай-ка мне.
     Томми охотно избавился от бумажки. Таппенс устроилась с ногами в кресле и, хмуря брови, начала что-то бормотать себе под нос.
     - Все очень просто, - напомнил Томми, когда прошли первые полчаса.
     - Не каркай. Просто эта загадка для совсем другого поколения. Знаешь, я уже всерьез начинаю подумывать, а не вернуться ли нам завтра в город и не навестить какую-нибудь старушку, которая помнит все эти штуки?
     - Давай лучше попробуем еще разок.
     - Так... Что же у нас хоронят в мае? - задумчиво проговорила Таппенс. - Прежде всего, конечно, усопших. Потом надежды...
     - Таппенс, ты говоришь, это детская загадка.
     - Да знаю я... Понимаешь, мне все кажется, что я ее помню, только что-то.., что-то в ней не так.
     Ее рассуждения прервала маленькая служанка, пришедшая передать, что ужин будет готов через пару минут.
     - Только мисс Лумли спрашивает, как вы любите картошку: жареной или в мундире? У нее есть и то и другое.
     - В мундире, - немедленно отозвалась Таппенс. - Обожаю картошку...
     Она застыла с открытым ртом.
     - Эй, в чем дело? Привидение увидела? - осведомился Томми.
     - Почти. Слово! Томми, ты что, не понял? Картошка! Ее сажают весной, а осенью выкапывают. И я вспомнила теперь эту загадку. Только звучала она немножко по-другому:
     
     Закопали в землю в мае
     И сто дней не вынимали.
     Стали осенью копать -
     Не одну нашли, а пять.
     
     - Ты молодец, Таппенс. Только, боюсь, все это впустую. Картошка, конечно, штука неплохая, но на клад все же не тянет. Хотя погоди... Что ты сейчас нашла в коробке? Что-то про молодой картофель... Где же это?
     Он принялся нетерпеливо рыться в бумагах.
     - Вот оно. "Как сохранить молодой картофель. Просто поместите его в жестяную тару и закопайте в саду. Даже в самый разгар зимы он сохранит вкус свежевырытого".
     - Есть! - вскричала Таппенс. - Сокровище зарыто в саду в жестяной банке.
     - Но я же спрашивал у садовника. Он говорит, что ничего не закапывал.
     - Да, помню, но ты же спросил его про ящики. А садовник действительно никогда не закапывал в саду ящиков.
     На следующий день был сочельник. Расспросив прохожих, Томми с Таппенс быстро отыскали домик садовника. После пятиминутной беседы о погоде Таппенс коснулась интересующего их предмета.
     - На Рождество так хочется свежей картошки! - вздохнула она. - Индейка без нее совершенно не та... Неужели у вас никто не закапывает картошку на зиму в жестянках? Я слышала, она отлично при этом сохраняется.
     - А как же, - обрадовался старик. - Старая мисс Дин, жившая в том большом доме, каждое лето закапывала по три жестянки. Только вот, бедняжка, вечно забывала их выкопать.
     - В грядках за домом? - уточнила Таппенс.
     - Нет, ближе к ограде, под елью.
     Получив требуемую информацию, Бирсфорды распрощались со стариком, не забыв оставить ему пять шиллингов в качестве рождественского подарка.
     - А теперь - к Монике Дин! - заявил Томми.
     - Томми! Так же неинтересно: никакого драматизма. Предоставь все мне. У меня появился отличный план. Как думаешь: сумеешь ты купить, занять или, в конце концов, украсть лопату?
     Тем способом или иным, но лопату Томми добыл, и поздно ночью случайный прохожий мог наблюдать две таинственные фигуры, крадущиеся на задворки большого дома под черепичной крышей. Найдя указанное садовником место, Томми принялся за работу. Вскоре острие лопаты ударилось о что-то металлическое, и несколькими секундами позже Томми уже держал в руках большую жестяную банку из-под печенья. Она была плотно закрыта и прочно обмотана лейкопластырем. Таппенс, вооружившись перочинным ножом Томми, нетерпеливо расправилась с пластырем и открыла ее.
     Из груди у нее вырвался громкий стон. Банка была доверху наполнена крупными картофелинами. Вытряхнув их и для верности опрокинув банку вверх дном, Таппенс вынуждена была признать, что больше там ничего нет.
     - Копай дальше, Томми, - вздохнула она. Через некоторое время их усилия были вознаграждены еще одной жестянкой. Таппенс поспешно вскрыла ее.
     - Ну? - нетерпеливо выдохнул Томми.
     - Картошка!
     - Черт! - выругался Томми и вернулся к работе.
     - Третья попытка должна быть счастливой, - утешила его Таппенс.
     - Сдается мне, вся эта история - сплошная фикция, - мрачно пробормотал Томми, но копать все-таки не перестал.
     Наконец появилась и третья жестянка.
     - Снова картош... - начала Таппенс и запнулась. - Томми! Есть! Картошка только сверху. Смотри!
     Она торжествующе вытащила из жестянки большую бархатную сумочку старинного фасона.
     - Дуй домой, - прошипел Томми. - С сумкой. Холод просто собачий, а мне еще нужно замести следы. Эй, Таппенс! - окликнул он. - Будь ты тысячу раз проклята, если откроешь ее без меня.
     - Ладно, ладно, у нас все по-честному. Брр! Холод-то какой! - передернула она плечами и поспешила в дом.
     Долго скучать там в одиночестве ей не пришлось. Не прошло и пяти минут, как появился Томми. После земляных работ и заключительного спринтерского рывка к дому грудь его ходила ходуном.
     - Эх... - выдавил он, хватая ртом воздух. - Частные сыщики - молодцы! Раскупоривай трофей, миссис Бирсфорд.
     В сумке оказалась коробка, бережно завернутая в промасленную ткань, и тяжелый замшевый кошель. Его-то они и открыли в первую очередь. Он был доверху набит золотыми монетами. Томми сосчитал их.
     - Двести фунтов. Открывай коробку.
     Таппенс повиновалась. Коробка была плотно набита банкнотами. Томми с Таппенс тщательно пересчитали их. Там было ровно две тысячи фунтов.
     Томми присвистнул.
     - Мисс Дин крупно повезло, что мы не только богатые, но еще и честные. А что там за бумажный сверток?
     Таппенс бережно развернула тонкую бумагу и извлекла длинную нить великолепного ровного жемчуга.
     - Я не очень понимаю в этих вещах, - медленно проговорил Томми, - но готов поклясться, что это как минимум еще пять тысяч. Ты только посмотри, какие крупные... Так вот почему старушка хранила вырезку про жемчуг как лучшее капиталовложение. Похоже, все свои ценные бумаги она обратила в наличные и жемчуг.
     - Томми, ну разве не здорово? Милая Моника! Теперь она может преспокойно выходить за своего распрекрасного молодого человека и жить с ним счастливо не хуже меня.
     - Как мило с твоей стороны, Таппенс. Выходит, ты все-таки со мной счастлива?
     - Вообще-то да, - призналась Таппенс, - хоть и не собиралась тебе этого говорить. Вырвалось как-то. Ну, понимаешь, все эти волнения, сочельник опять же и вообще...
     - Если ты действительно меня любишь, - заявил Томми, - то ответишь на один вопрос.
     - Представляю, что ты можешь спросить, - проворчала Таппенс, - но, так уж и быть, спрашивай.
     - Как ты узнала , что Моника Дин - дочь священника?
     - Да я просто тебя разыграла, - ответила Таппенс с довольным видом. - Я же вскрывала ее письмо с просьбой о встрече... А надо тебе сказать, что когда-то давным-давно у отца служил викарий по фамилии Дин, и у него была маленькая дочка Моника, младше меня года на четыре. Ну, я сопоставила все это и...
     - Таппенс, ты самое бессовестное создание из всех, кого я когда-либо встречал, - заявил Томми. - Смотри, бьет двенадцать... Счастливого тебе Рождества, дорогая.
     - Счастливого Рождества, дорогой. Оно оказалось счастливым и для Моники, а все благодаря нам. Как я за нее рада! Бедняжка, она была так несчастна. Знаешь, Томми, когда я об этом думаю, у меня просто слезы на глаза наворачиваются.
     - Моя добрая старушка Таппенс, - с нежностью проговорил Томми.
     - Мой добрый старина Томми, - отозвалась Таппенс, - мы становимся жутко сентиментальными.
     - Рождество, знаешь ли, случается только раз в году, - наставительно заметил Томми. - Так говорили наши прабабушки, и, сдается мне, не так уж много с тех пор изменилось.
     
     БОТИНКИ ПОСЛА
     
     - Милый-милый-милый мой, - пропела Таппенс, взмахивая густо намазанной маслом оладьей.
     Томми удивленно смотрел на нее, и наконец по его лицу расползлась широкая ухмылка.
     - Нам приходится быть крайне осторожными, крайне, - пробормотал он.
     - Точно, - восхищенно подтвердила Таппенс. - Ты угадал. Я знаменитый доктор Форчун, а ты - инспектор Белл {Имеются в виду герои детективных романов английского писателя Х. - С. Бейли (1878-1961).}.
     - С чего это тебе вдруг вздумалось заделаться Реджи Форчуном?
     - Честно говоря, только потому, что вдруг захотелось оладий.
     - Ну, это только одна и очень приятная половина дела, - заметил Томми. - Есть и вторая, и она заключается в том, что тебе придется постоянно разглядывать чудовищно изуродованные лица и ужасно мертвые тела.
     Вместо ответа Таппенс протянула ему почтовый конверт. Брови Томми поползли вверх.
     - Рэндольф Уилмот? Это же американский посол! Что ему надо?
     - А вот это, Томми, мы узнаем завтра в одиннадцать утра.
     Точно в назначенное время господин Рэндольф Уилмот, посол Соединенных Штатов Америки при дворе ее величества королевы Великобритании, был препровожден в офис мистера Бланта. Откашлявшись, посол принялся неспешно, со свойственной ему обстоятельностью излагать дело.
     - Я пришел к вам, мистер Блант... Кстати, надеюсь, я говорю лично с мистером Блантом, не так ли?
     - Разумеется, - успокоил его Томми. - Теодор Блант, глава этой фирмы.
     - С главами ведомств я и предпочитаю общаться, - обронил сэр Уилмот. - Это во всех отношениях результативнее. Как я собирался вам сказать, мистер Блант, вся эта история порядком меня утомила. Я решительно не вижу причин беспокоить по этому поводу Скотленд-Ярд, поскольку не обеднел ни на пенни и, в конце концов, возможно, что все это только ошибка. Но, тем не менее, я совершенно не понимаю, как это могло случиться. Смею заверить, ничего криминального здесь нет и быть не может, и все, чего я хочу, это только прояснить ситуацию. Неспособность постичь суть данного явления не дает мне покоя.
     - Понятно, - зачем-то кивнул головой Томми. Мистер Уилмот продолжил. Поскольку он явно никуда не спешил и был склонен к излишней детализации, Томми пришлось вмешаться.
     - Понятно, - поспешил повторить он. - Дело обстоит следующим образом... Неделю назад вы прибыли в Англию лайнером "Номадик". Каким-то образом ваш багаж оказался перепутан с багажом еще одного джентльмена, мистера Ролфа Уэстерхэма, чьи инициалы совпадают с вашими. Таким образом, вы взяли чемодан мистера Уэстерхэма, а он взял ваш. Означенный джентльмен первым обнаружил недоразумение, отослал ваш чемодан в посольство и забрал оттуда свой. Я все правильно излагаю?
     - Суть явления передана вами совершенно верно. Учитывая, что чемоданы, видимо, были совершенно идентичны, да еще с одинаковыми инициалами "Р. У.", нетрудно предположить, что ошибка была если не неизбежна, то, во всяком случае, вероятна. Я сам не подозревал о случившемся до тех пор, пока мой слуга не проинформировал меня о недоразумении и о том, что мистер Уэстерхэм - сенатор и человек, которым я бесконечно восхищаюсь - присылал за своим чемоданом и вернул мой.
     - В таком случае, я не совсем понимаю...
     - Сейчас поймете. Это только половина истории. Вышло так, что вчера я столкнулся с сенатором Уэстерхэмом и в разговоре шутливо упомянул о нелепом недоразумении. К моему великому удивлению, оказалось, что сенатор и представления не имеет, о чем идет речь, а когда я рассказал ему все в подробностях, напрочь отказался признать свое участие в этом происшествии. Он не брал мой чемодан вместо своего, сходя с корабля. Собственно, такого чемодана в его багаже вообще не было.
     - Поразительно!
     - Именно поразительно, мистер Блант. Необъяснимо! Здесь нет ни смысла, ни умысла. Если кому-то захотелось украсть мой чемодан, то прекрасно можно было обойтись без всех этих околичностей с обменом. И потом, он же не был украден - мне его вернули! С другой стороны, если его взяли по ошибке, зачем же прикрываться именем сенатора Уэстерхэма? Фантастическая история, и, просто любопытства ради, я намерен прояснить ситуацию до конца. Надеюсь, случай не слишком для вас тривиален?
     - Отнюдь. Весьма интригующая небольшая проблема, способная, как вы верно заметили, разрешиться множеством простейших способов, каждый из которых, однако, перед ней пасует, - выдал Томми на одном дыхании. - Первым делом следует, разумеется, определить мотив для подмены, если таковая все же имела место. Вы говорите, что, когда чемодан вернулся к вам, содержимое было в сохранности?
     - Слуга говорит, что да. А кому же и знать, как не ему.
     - А могу я спросить, что там было?
     - В основном обувь.
     - Обувь, - разочарованно повторил Томми.
     - Да, - подтвердил посол, - обувь. Странно, не правда ли?
     - Заранее прошу извинить меня за подобный вопрос, - начал Томми, - но, быть может, под стелькой или в каблуках ваших ботинок вы хранили секретные документы или нечто подобное?
     Вопрос, казалось, сильно позабавил посла.
     - Искренне надеюсь, что до этого секретная дипломатия еще не дошла, - улыбнулся он.
     - Только в детективах, - улыбнулся в ответ Томми. Улыбка вышла какая-то виноватая. - Понимаете, нужно же как-то объяснить случившееся. А кто приходил за чемоданом в посольство? Я имею в виду - за другим чемоданом?
     - Предполагалось, что это один из слуг Уэстерхэма. Совершенно обычный неприметный мужчина, как я полагаю. Во всяком случае, мой слуга не заметил ничего особенного.
     - А как по-вашему, его открывали?
     - Не могу вам сказать. Думаю, нет. Но, может, лучше вам поговорить со слугой? Он рассказал бы об этом больше, чем я.
     - Думаю, это будет лучше всего, мистер Уилмот. Посол набросал на своей визитной карточке несколько слов и протянул ее Томми.
     - Я полагаю, вы предпочтете зайти в посольство и провести.., э, допрос там? В противном случае я пришлю слугу - его, кстати сказать, зовут Ричарде - к вам.
     - Благодарю вас, мистер Уилмот. Я действительно предпочту заглянуть в посольство.
     Взглянув на часы, мистер Уилмот поднялся.
     - Боже мой, я опаздываю на встречу. Что ж, мистер Блант, всего вам доброго. Очень на вас надеюсь.
     И он поспешно вышел. Томми посмотрел на Таппенс, которая в продолжение всей беседы скромно черкала что-то в своем блокноте, изображая незаменимую мисс Робинсон.
     - Ну что, старушка? Ты видишь здесь, как выразился наш уважаемый клиент, какой-нибудь смысл или умысел?
     - Ни малейшего, - жизнерадостно отозвалась Таппенс.
     - Что ж, для начала неплохо. Это говорит нам о том, что проблема куда серьезней, чем кажется.
     - Ты так думаешь?
     - Это общепринятая формулировка. Помнишь Шерлока Холмса и глубину, на которую масло погрузилось в Т петрушку - то есть наоборот, конечно? Меня уже снедает желание разобраться в этом деле. Надеюсь, на днях Ватсон соблаговолит эксгумировать решение из своего блокнота. И я умру счастливым. Ладно. Давай-ка займемся делом.
     - Именно, - отозвалась Таппенс. - А то ты начинаешь смахивать на посла - не слишком расторопный, но кра-а-айне обстоятельный.
     - Она разбирается в мужчинах, - продекламировал Томми. - Или надо говорить: он разбирается? Такая путаница, когда ты становишься детективом-мужчиной, Таппенс.
     - Милый-милый-милый мой!
     - Надо действовать, Таппенс, и поменьше повторяться.
     - Классика не может наскучить, - отпарировала она.
     - Скушай еще оладью, - ласково посоветовал Томми.
     - В одиннадцать утра? Благодарю покорно. Какое глупое, однако, дело. Ботинки... Почему ботинки?
     - А почему бы, в конце концов, и нет?
     - Нет, это никуда не годится. Ботинки! Таппенс тряхнула головой.
     - Кому нужна чужая обувь? Безумие какое-то.
     - Может, они схватили не тот чемодан, - заметил Томми.
     - Возможно, но если они охотились за документами, взяли бы скорее дипломат. Считается, что послы вообще возят с собой только бумаги.
     - Ботинки означают следы, - задумчиво сказал Томми. - Как думаешь, может, они хотели оставить где-то отпечатки его ботинок?
     Таппенс забыла про свою роль.
     - Да нет, не может быть. Чушь какая-то. Кажется, нам придется смириться с мыслью, что ботинки тут вообще ни при чем.
     - Ладно, - вздохнул Томми, - для начала поговорим с другом Ричардсом. Может, он сумеет пролить свет на эту тайну.
     По предъявлении посольской карточки Томми был пропущен в здание посольства, где пред ним незамедлительно предстал бледный молодой человек с почтительными манерами, тихим голосом и совершенной готовностью отвечать на любые вопросы.
     - Я Ричарде, сэр, слуга мистера Уилмота. Как я понимаю, вы хотели со мной поговорить?
     - Да, Ричарде. Мистер Уилмот посетил меня нынче утром и предложил мне увидеться с вами и задать пару вопросов. Это по поводу чемодана.
     - Да, сэр, мне показалось, мистер Уилмот сильно обеспокоен этим происшествием, хоть я и не совсем понимаю почему. Материального ущерба мы не понесли, а кроме того, из слов человека, приходившего за чемоданом, я со всей определенностью понял, что его владелец - сенатор Уэстерхэм, но, конечно, я могу ошибаться.
     - И что это был за человек?
     - Средних лет, седой, благовоспитанный. Весьма, я бы сказал, респектабельный. Я принял его за слугу сенатора, Он принес чемодан мистера Уилмота и забрал свой.
     - А чемодан открывали?
     - Который из них, сэр?
     - Я имел в виду тот, что вы принесли с корабля. Но не отказался бы услышать и о другом - чемодане мистера Уилмота. Так что у нас с последним?
     - Я бы сказал, что его не открывали, сэр. Все было в точности, как я уложил на корабле. Могу предположить, сэр, что этот джентльмен - кем бы он ни был - просто открыл его, обнаружил ошибку и тут же закрыл снова.
     - И ничего не пропало? Совсем ничего?
     - Не думаю, сэр. Можно даже сказать, я уверен в этом.
     - Хорошо. А что с другим? Вы успели распаковать его?
     - Собственно, сэр, я как раз взялся за это, когда появился человек от сенатора Уэстерхэма. Я успел только расстегнуть ремни...
     - Так открывали вы его или нет?
     - Мы сделали это вместе, сэр, - приоткрыли на минутку, чтобы убедиться, что на этот раз ошибки нет. Слуга мистера Уэстерхэма сказал, что все в порядке, закрыл чемодан и забрал его с собой.
     - А что было внутри? Тоже обувь?
     - Нет, сэр, в основном, мне думается, туалетные принадлежности. Кажется, сверху лежали баночки с солью для ванн.
     Томми мысленно попрощался с одной из версий.
     - И конечно, вы не видели, чтобы в пути кто-то пытался проникнуть в каюту мистера Уилмота?
     - О нет, сэр.
     - То есть вообще не было ничего подозрительного? - уточнил Томми, следуя примеру своих старших книжных собратьев и искренне недоумевая, что можно ответить на подобный вопрос.
     К его удивлению, Ричарде заколебался.
     - Теперь, когда я начинаю вспоминать...
     - Да? - насторожился Томми. - И что же?
     - Не думаю, чтобы это было как-то связано, но молодая леди...
     - Да. Что молодая леди?
     - Ей стало дурно. Такая приятная молодая особа... Мисс Айлин О'Хара. Не очень высокая, черноволосая, весьма изысканная. Немного похожа на иностранку.
     - И что же? - спросил Томми, все больше и больше заинтересовываясь.
     - Ну и, как я уже сказал, ей стало дурно. Прямо возле каюты мистера Уилмота. Она попросила меня позвать доктора. Я довел ее до дивана и поспешил за врачом. Нашел я его не сразу и, когда мы вернулись, леди чувствовала себя уже гораздо лучше.
     - О! - сказал Томми.
     - Но вы же не думаете, сэр...
     - Не знаю, что и думать, - уклончиво ответил Томми. - А эта мисс О'Хара путешествовала в одиночестве?
     - Да, сэр, по-моему, одна.
     - А с тех пор вы ее не встречали?
     - Нет, сэр.
     - Ну, ладно, - решил Томми, проведя пару минут в бесплодных размышлениях. - Думаю, это пока все. Спасибо вам, Ричарде.
     - Спасибо вам, сэр.
     Вернувшись в офис, Томми подробно передал весь разговор Таппенс, выслушавшей его с большим интересом.
     - Ну и что ты об этом думаешь? - спросил ее Томми, закончив.
     - Милый-милый-милый мой, мы, доктора, всегда с некоторым скептицизмом относимся к внезапным обморокам. Слишком уж они удобны. И потом... Айлин, да еще и О'Хара! Тебе не кажется, что таких классически ирландских имен в природе уже не бывает?
     - Во всяком случае, у нас появилась хоть какая-то зацепка. Знаешь, что я намерен сделать, Таппенс? Объявить ее в розыск!
     - Что?
     - Ну, поместить объявление в газете. "Интересуюсь любой информацией, касающейся мисс Айлин О'Хара, путешествовавшей на таком-то таком-то корабле в таких-то таких-то числах". Если она достаточно умна, то отзовется сама, если же нет - что ж, может, кто-нибудь найдется, кто что-то о ней расскажет. В любом случае это единственная надежда найти разгадку.
     - Но этим объявлением ты раскроешь ей наши карты.
     - Иногда приходится идти на риск.
     - Я все-таки не понимаю, - нахмурилась Таппенс. - Ну хорошо: предположим, какая-то шайка мошенников и в самом деле на некоторое время завладевает чемоданом американского посла, после чего возвращает его. Но с какой целью? Будь там секретные бумаги... Но мистер Уилмот клянется, что ничего подобного там не было.
     Томми задумчиво посмотрел на жену.
     - Ты очень верно поставила вопрос, Таппенс, - проговорил он наконец. - Благодаря тебе у меня родилась идея.
     
     ***
     
     Это случилось двумя днями позже. Таппенс вышла пообедать, а Томми, остававшийся в аскетическом кабинете мистера Бланта, оттачивал свой ум чтением последнего детективного бестселлера.
     Дверь приемной открылась, и появившийся на пороге Альберт объявил:
     - Вас желает видеть дама. Мисс Цецилия Марч. Говорит, что пришла по поводу объявления.
     - Давай ее сюда немедленно, - оживился Томми, запихивая роман в первый попавшийся ящик.
     Через минуту Альберт уже распахивал двери перед молодой женщиной. Томми едва успел разглядеть, что она светловолоса и крайне привлекательна, как случилось нечто удивительное.
     Дверь, за которой только что исчез Альберт, распахнулась снова - причем, похоже, распахнулась от удара ноги, - и в дверном проеме, словно в багетной раме, возникла живописная фигура: огромный смуглый детина явно испанских кровей. На шее у него болтался ярко-красный галстук, черты лица были искажены злобой, а в руке тускло поблескивал пистолет.
     - Стало быть, это и есть офис ищейки Бланта, - сказал он на чистейшем английском. - А ну-ка быстро руки вверх, или я стреляю.
     Поскольку выглядело это отнюдь не пустой угрозой, Томми поспешно вскинул руки. Девушка, вскрикнув от ужаса, начала тихо сползать по стене.
     - Эта юная леди пойдет со мной, - заявил мужчина. - Да, моя милая, еще как пойдешь. Я понимаю, нас не представили друг другу, но оно и не важно. Я не могу позволить, чтобы все пошло насмарку из-за какой-то глупой девчонки. Сдается мне, я припоминаю тебя среди пассажиров "Номадика". Может, ты влезла в дела, которые тебя совершенно не касаются, только по глупости, но это вовсе не значит, что я позволю тебе распускать язык перед Блан-том. Хитрый жук, этот Блант со своими объявлениями. Только у меня привычка - всегда просматривать колонки объявлений. А уж это сразу бросилось в глаза.
     - Говорите-говорите, - попросил Томми. - Вы прекрасный рассказчик.
     - Хамишь, дружище, но это вряд ли тебе поможет, - заметил мужчина. - Ты теперь меченый. Оставишь это дело - и мы оставим тебя. Нет - да поможет тебе Бог! Кто мешает нашим планам, тот быстро расстается с жизнью.
     Томми не ответил. Он уставился на что-то - за спиной пришельца, будто увидел привидение.
     На самом же деле то, что он увидел, вызвало у него куда большие опасения, чем призрак. До сих пор Томми совершенно не учитывал Альберта, будучи совершенно уверен, что таинственный пришелец успел о нем позаботиться. В лучшем случае, думал Томми, тот лежит в углу приемной, связанный, с кляпом во рту.
     Теперь выяснялось, что курьер "Международного детективного агентства" каким-то чудом избежал внимания гостя, но, вместо того чтобы прислушаться к присущему каждому британцу голосу благоразумия и бежать за полицией, он предпочел взяться за дело лично и теперь, беззвучно открыв дверь, подкрадывался к незнакомцу с клубком какой-то веревки в руках.
     При виде такого кошмара у Томми вырвался протестующий горловой звук, но было поздно: Альберт набросил на шею врага петлю и что было сил дернул.
     Незнакомец рухнул как подкошенный, пистолет выстрелил, и пуля, ласково коснувшись уха Томми, исчезла в штукатурке за его спиной.
     - Я взял его, сэр! - торжествующе вскричал Альберт. - Это называется метать лассо, сэр. Я тренировался в свободное от работы времени. Вы мне не поможете, сэр? Он очень здоровый.
     Томми поспешил на помощь своему верному оруженосцу, попутно решив для себя, что в будущем свободного времени ему не предоставит.
     - Идиот чертов, - прорычал он, - почему ты не позвал полицию? Из-за твоих дурацких шуток он едва не прострелил мне голову. Господи, я еще никогда не был так близок к смерти!
     - Заарканил его в самый последний момент, сэр, - с ничуть не убавившимся энтузиазмом объяснял Альберт. - Вы не поверите, что вытворяют с лассо ковбои в прериях!
     - Почему же! - огрызнулся Томми - Но тут тебе не прерии, Альберт. Обрати внимание, Альберт, здесь, можно сказать, цивилизация. Так, - уже спокойнее повернулся он к поверженному врагу, - а что же нам теперь делать с тобой?
     В ответ в него плеснул поток иностранных ругательств.
     - Тихо! - скомандовал Томми. - Я не понял из сказанного ни слова, но мне почему-то кажется, что этот язык не для женских ушей. Вы уж простите его, мисс.., ох, за всей этой суетой я даже забыл ваше имя.
     - Марч, - машинально подсказала девушка. Она все еще была бледна и никак не могла унять дрожь, но все же подошла взглянуть на поверженную фигуру незнакомца.
     - Что вы собираетесь с ним делать? - спросила она.
     - Давайте, я слетаю за полицейским, - вызвался Альберт.
     Однако Томми, посмотрев на девушку, уловил едва заметное протестующее движение ее головы и принял его к сведению.
     - Думаю, на первый раз мы его отпустим, - заявил он. - Но вот в удовольствии лично спустить его с лестницы я себе не откажу ни за что. Будем считать это за наглядный урок хороших манер.
     Он освободил пленника от лассо, вздернул на ноги и, хорошенько разогнав до двери приемной, вытолкнул наружу. С лестницы послышалась серия душераздирающих воплей, потом глухой удар, и все стихло.
     Приятно улыбаясь, Томми вернулся в приемную.
     Девушка смотрела на него круглыми глазами.
     - Он же мог что-нибудь себе сломать.
     - Надеюсь, - сказал Томми. - Но эти мексиканцы начинают орать еще до того, как их тронешь, так что уверенности, к сожалению, нет. Может быть, мисс Марч, вернемся в мой кабинет и продолжим так некстати прерванную беседу? Уверен, что нам больше не помешают.
     - На всякий случай, сэр, я буду держать лассо наготове, - сказал верный Альберт.
     - Ни в коем случае, - твердо приказал Томми, и они с девушкой прошли в кабинет.
     Томми уселся за свой стол, мисс Марч расположилась в кресле напротив.
     - Не знаю даже, с чего начать, - растерянно произнесла она. - Как и сказал этот человек, я была пассажиром на "Номадике". Дама, о которой говорится в объявлении, мисс О'Хара, плыла тем же рейсом.
     - Да, да, - сказал Томми. - Это мы уже знаем, но мне показалось, вам известно о ней нечто большее. Иначе бы этот достойный господин не проявил столько рвения, чтобы помешать вам высказаться.
     - Я расскажу. На том же корабле находился американский посол. Однажды, проходя мимо его открытой каюты, я заметила внутри женщину. Она вела себя так странно, что я невольно остановилась понаблюдать за ней. Так вот, она держала в руке мужской ботинок...
     - Ботинок? - воскликнул Томми и тут же спохватился:
     - Простите, мисс Марч, продолжайте, прошу вас.
     - В руках у нее были такие маленькие ножницы, и она отпарывала ими стельку. Потом она, кажется, положила что-то внутрь. В этот момент послышались голоса, и она тут же откинулась на диван и застонала. Оказалось, это пришли доктор и еще какой-то мужчина. Я подождала еще немного и из их разговора поняла, что дама в каюте притворилась, будто у нее обморок. Я говорю, притворилась, потому что, когда я ее увидела, никаким обмороком и не пахло.
     Томми кивнул.
     - И что же было дальше?
     - Честно говоря, мне не очень хочется об этом рассказывать. В общем, меня одолело любопытство. Я, наверное, начиталась глупых книжек... Ну, я подумала, что, может, она сунула в этот ботинок какую-нибудь бомбу или, может, отравленную иглу. Чудовищная, конечно, глупость, но так я тогда подумала. Как бы то ни было, но на следующий день, проходя мимо каюты посла, я не удержалась и вошла. Внимательно осмотрев ботинок, я нашла под стелькой маленькую бумажку, сложенную во много раз. Я как раз держала ее в руке, когда в коридоре послышались чьи-то шаги, и я поспешно выскочила наружу, чтобы не быть застигнутой в чужой каюте. Бумажка так и осталась у меня. Вернувшись в свою каюту, я развернула ее и... Мистер Блант, это были всего-навсего несколько строчек из Библии.
     - Из Библии? - переспросил крайне заинтригованный Томми.
     - Ну, по крайней мере, мне так показалось. Я ничего там не поняла, подумала, что это дело рук какого-то религиозного фанатика. В любом случае, я решила, что возвращать ее на место - необязательно. Потом я и думать об этом забыла, и бумажка просто валялась у меня в кармане, пока мне не вздумалось сделать из нее кораблик для моего маленького племянника, когда тот купался в ванне, и вот как только бумага намокла, на ней стал проступать странный узор. Я тут же отняла ее у племянника, разгладила и высушила. Это оказался какой-то чертеж, похоже, план входа в гавань. А потом я увидела ваше объявление, и вот я здесь.
     Томми выпрыгнул из своего кресла.
     - Все это необычайно важно. Я все понял. На этом чертеже, судя по всему, нанесены какие-то важные оборонительные сооружения. Та женщина - шпионка. Опасаясь слежки или преследования и не решаясь держать чертеж у себя в каюте, она спрятала его в очень надежном тайнике - в ботинке посла. Позднее она взяла чемодан посла, где лежали эти ботинки, и.., обнаружила, что тайник пуст. Мисс Марч, бумага у вас с собой?
     Девушка покачала головой.
     - Нет, я оставила ее на работе. В салоне красоты на Бонд-стрит. "Цикламен". Мы собираемся открывать филиал в Нью-Йорке. Собственно, затем я туда и ездила. Я подумала, что эта бумажка может оказаться важной, и, прежде чем уйти, положила ее в сейф. Думаете, следует сообщить полиции?
     - Несомненно.
     - Тогда, может, поедем ко мне, возьмем ее и отвезем прямо в Скотленд-Ярд?
     - Сегодня я очень занят, - заявил Томми, срочно превращаясь в мистера Бланта и бросая взгляд на часы. - Епископ Лондонский просит, чтобы я разобрался в одном деле. Довольно занятный случай, касающийся взаимоотношений двух викариев и церковной собственности.
     - В таком случае, - сказала мисс Марч, поднимаясь, - я схожу и одна.
     Томми протестующе вскинул руки.
     - Но, как я только что собирался сказать, епископ подождет. Передам ему весточку с Альбертом. Я глубоко убежден, мисс Марч, что до тех пор, пока это бумага не окажется в руках полиции, ваша жизнь подвергается серьезной опасности.
     - Вы думаете? - недоверчиво переспросила девушка.
     - Я не думаю, я знаю, - отрезал Томми. - Простите. Он черкнул пару слов в лежащем перед ним блокноте, вырвал лист и тщательно его сложил.
     Взяв шляпу и тросточку, он учтиво повернулся к девушке, всем видом показывая, что готов сопровождать ее. Проходя мимо Альберта, он остановился и величественным жестом передал ему вчетверо сложенный листок.
     - Я ушел по неотложному делу. Растолкуешь это его преосвященству, если он не выдержит и заявится сам. Здесь мои заметки по его делу для мисс Робинсон.
     - Хорошо, сэр, - подобострастно ответил Альберт. - А как же жемчуга герцогини?"
     Томми раздраженно дернул плечом.
     - Тем более подождут.
     Томми и мисс Марч вышли из офиса и на лестнице столкнулись с поднимающейся наверх Таппенс.
     - Опять опаздываете, мисс Робинсон, - бросил ей Томми и, уже через плечо, добавил:
     - Меня некоторое время не будет. Неотложное дело.
     Таппенс, застыв на месте, проводила пару внимательным взглядом, потом подняла брови и продолжила подъем.
     Когда Томми с мисс Марч вышли на улицу, к ним тут же подкатило такси. Томми, собиравшийся было остановить его, вдруг передумал.
     - Вы хороший ходок, мисс Марч? - спросил он.
     - Ну да, а что? Не лучше ли взять такси, так будет быстрее.
     - Может, вы не заметили, но минутой раньше этот таксист отказался взять пассажира. Он ждал нас. Я смотрю; ваши враги не дремлют. Так что лучше нам пройтись до Бонд-стрит пешком, если, конечно, такая прогулка вам по силам. На людных улицах они не посмеют что-либо предпринять.
     - Очень хорошо, - согласилась девушка, явно так не считая.
     Они двинулись к западной части города. Улицы, как Томми и говорил, были полны, и прогулка затянулась, что, впрочем, нисколько не ослабило его бдительности. Время от времени Томми заставлял мисс Марч спешно переходить на другую сторону, хотя сама она готова была поклясться, что ничего подозрительного и в помине не происходит.
     В конце концов, взглянув на девушку, Томми почувствовал угрызения совести.
     - Послушайте, вы выглядите совершенно измученной. Вероятно, следствие шока. Давайте-ка зайдем сюда и выпьем по чашечке крепкого кофе. Думаю, о бренди вы и слышать не захотите?
     Девушка со слабой улыбкой покачала головой.
     - Ну, пусть будет кофе, - согласился Томми. - Думаю, риска, что он будет отравлен, практически нет.
     Через некоторое время, с сожалением отставив чашки, они снова вышли на улицу и взяли теперь более высокий темп.
     - Думаю, теперь мы оторвались, - заявил наконец Томми, оглядываясь.
     В витрине салона красоты "Цикламен", расположенного на Бонд-стрит, на фоне изящной бледно-розовой драпировки сиротливо ютились несколько баночек с кремом для лица и кусок туалетного мыла.
     Цецилия Марч вошла, и Томми последовал за ней. Салон оказался совсем крошечным. Слева от входа стоял стеклянный столик, заставленный туалетными принадлежностями. За столиком стояла пожилая женщина с седыми волосами и с изумительным цветом лица. Она приветствовала мисс Марч легким кивком и тут же вернулась к беседе с клиенткой, маленькой темноволосой женщиной, с трудом говорившей по-английски.
     Справа стояла пара диванов, кресла и журнальные столики. Сейчас там сидели двое мужчин, по виду - мужья, томящиеся в ожидании жен.
     Цецилия Марч открыла дверь в служебную комнату и придержала ее для Томми. Как только он вошел, клиентка, только что целиком поглощенная выбором парфюмерии, вскрикнула: "О, кажется это моя подруга!" - и бросилась вслед за ними, успев вставить носок туфли в дверной проем за секунду до того, как дверь захлопнулась. Мужчины, скучавшие на диване, тут же поднялись. Один быстро подошел к продавщице и зажал ей ладонью рот, заглушая рвущийся с ее губ крик, а второй поспешил за темноволосой женщиной в служебное помещение.
     Дверь за ними закрылась, и события начали развиваться с необычайной быстротой. На голову Томми набросили плотную ткань, и в ноздри ему ударил сладкий удушливый запах. Однако уже в следующее мгновение ткань сдернули, и послышался пронзительный женский визг.
     Томми прокашлялся, поморгал и смог наконец по достоинству оценить развернувшуюся перед его глазами сцену. Справа и чуть поодаль находились его недавний гость испанского происхождения и оседлавший его один из скучавших в салоне мужчин. Последний деловито застегивал на "испанце" наручники. Прямо перед ним находилась Цецилия Марч, отчаянно вырывающаяся из цепких объятий темноволосой клиентки. Последняя повернула голову, и вуаль, наброшенная на ее лицо, спала, открывая знакомые черты Таппенс.
     - Отличная работа, старушка, - сказал Томми, подходя к ней. - Дай-ка я тебя поцелую. На вашем месте я бы не сопротивлялся, мисс O'Xapa, - или вы предпочитаете, чтобы к вам обращались как к мисс Марч?
     - Хочу представить тебе инспектора Грейса, - сказала Таппенс, показывая на мужчину, державшего "испанца". - Прочтя твою записку, я тут же позвонила в Скотленд-Ярд и встретилась с инспектором и еще одним человеком около "Цикламена".
     - Вы не поверите, как я рад этому джентльмену, - заметил инспектор, тыкая в своего пленника. - Мы уже столько его ищем... Только у нас никогда не было повода подозревать это местечко - считали, что тут самый обычный салон.
     - Видите ли, - деликатно объяснил Томми, - нам приходится быть крайне осторожными. Крайне. Ну зачем кому-то потребовалось целых два часа держать у себя чемодан посла? Я поставил вопрос иначе. Предположим, важнее был другой чемодан... Иными словами, кому-то нужно было, чтобы его чемодан с часок-другой побыл в распоражении посла. А это уже совсем другое дело. Дипломатический багаж не подвержен таможенному досмотру. А значит, это контрабанда. Но что именно? Это что-то должно быть не слишком больших размеров. С самого начала я подумал о наркотиках. Но потом у нас в офисе разыгралась маленькая комедия. Они увидели мое объявление и решили сбить меня со следа - или, если это не сработает, вообще убрать с дороги. Но, когда Альберт, как заправский ковбой, его заарканил, я заметил в глазах моей очаровательной гостьи откровенную растерянность, не слишком хорошо вписывавшуюся в положенную ей роль. Насколько я понимаю, нападение незнакомца должно было укрепить мое к ней доверие. Пришлось изо всех сил изображать туповатого сыщика. Я проглотил ее на редкость неудобоваримую историю и позволил заманить себя сюда, предварительно оставив для Таппенс подробные инструкции. По пути пришлось выдумать уйму предлогов, чтобы оттянуть визит и дать вам побольше времени.
     На лице Цецилии Марч не дрогнул ни единый мускул.
     - Вы, должно быть, сумасшедший, - холодно произнесла она. - Что вы надеетесь здесь найти?
     - Ну, поскольку единственное, что Ричарде вспомнил из содержимого чемодана, это баночки с солью для ванн, то почему бы с них и не начать, а, инспектор? - спросил Томми.
     - Весьма разумное предложение, сэр. Инспектор открыл одну из изящных розовых склянок и высыпал содержимое на стол. Мисс Марч расхохоталась.
     - Обычная соль? - удивился Томми. - Ни яда, ни наркотиков?
     - Посмотрите в сейфе, - посоветовала Таппенс. Маленький стенной сейф находился в самом углу комнаты. Ключ торчал в замке. Томми распахнул дверцу и удовлетворенно хмыкнул: за ней оказалась глубокая стенная ниша, сплошь заставленная рядами все тех же изящных баночек с солью для ванн. Томми взял одну и отвинтил крышку. Сверху была розовая соль. Но под ней... Баночка была заполнена мелким белым порошком. Инспектор подался вперед.
     - Браво, сэр! Десять против одного: эта штука набита чистым кокаином. Мы давно уже знали, его кто-то распространяет из Вест-Энда, но никак не могли выйти на след. Отличная работа, сэр.
     - Большой триумф для непревзойденных сыщиков Бланта, - заметил Томми, когда они с Таппенс вышли на улицу - Кстати, именно благодаря тебе я могу отличить крашеную блондинку от настоящей. Вряд ли теперь меня обманешь золотистыми волосами. Нужно еще будет составить официальное послание Уилмоту с уведомлением, что дело благополучно завершено. А сейчас, милый-милый-милый мой, как насчет чая и солидной горки горячих оладий с маслом?
     
     ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ БЫЛ НОМЕРОМ 16
     
     Томми и Таппенс находились наедине со своим шефом в его личном кабинете. Благодарность мистера Картера была самой что ни на есть искренней.
     - Вы справились со всем превосходно. Благодаря вам нам удалось схватить по меньшей мере пятерых весьма интересных личностей, владеющих крайне ценной информацией. Однако из достоверных источников стало известно, что Москва встревожена затянувшимся молчанием своих агентов. Думаю даже, что, несмотря на все наши предосторожности, подозрения коснулись и самого, так сказать, координирующего центра, а именно "Международного детективного агентства" Теодора Бланта.
     - Что ж, - заметил Томми. - Рано или поздно это должно было случиться, сэр.
     - Совершенно верно, и мы к этому готовы. Но меня беспокоит.., беспокоит миссис Бирсфорд.
     - Я сумею о себе позаботиться, я сумею о ней позаботиться, - в один голос заверили его Томми и Таппенс.
     - Вот-вот, - кивнул мистер Картер. - Чрезмерная самоуверенность всегда была для вас характерна. Не берусь судить, только ли необыкновенное хитроумие хранило вас до сих пор, или все же имела место и удача. Я просто хочу напомнить: удача переменчива. Заметьте, я даже не пытаюсь спорить. Будучи неплохо знаком с миссис Бирсфорд, я уверен, что совершенно бесполезно просить ее уйти в тень на ближайшие одну-две недели?
     Таппенс энергично помотала головой.
     - В таком случае, единственное, что мне остается, это снабдить вас по возможности как можно более полной информацией. Есть основания полагать, что Москва направила сюда специального агента. Мы не знаем ни его имени, ни даты прибытия. Однако кое-что нам о нем все же известно. Это тот человек, который доставил нам столько хлопот во время войны. Поистине вездесущий тип, вечно появляющийся там, где его меньше всего ждут. Русский по рождению, он обладает уникальными способностями к языкам, что позволяет ему выглядеть коренным представителем еще пяти-шести народов, в том числе, разумеется, и нашего. Кроме того, он изощрен в искусстве маскировки и фальсификации. И наконец, дьявольски хитер. Кстати, шифр с числом шестнадцать - его идея.
     - Я не знаю, когда и в каком Качестве он объявится. Знаю только, что рано или поздно это случится. Нам доподлинно известно, что он не знаком с настоящим Теодором Блантом. Так что, вероятнее всего, он появится у вас под видом человека, желающего нанять частных детективов для расследования какого-либо дела и попытается выяснить, знаете ли вы шифр. Первое, как вам известно, это упоминание числа шестнадцать, каковое должно присутствовать и в ответе. Второе - о чем мы узнали совсем недавно - это пароль: "Пересекали ли вы Ла-Манш?" Отзыв: "Я был в Берлине тринадцатого числа прошлого месяца". Насколько нам известно, это все. Я предлагаю вам тем или иным образом попытаться завоевать его доверие. Держите его в заблуждении как можно дольше. Но при этом ни на секунду не ослабляйте бдительности. Этот тип на редкость хитер и умеет играть в подобные игры не хуже, если не лучше вас. Впрочем, это не суть важно. Мы возьмем его в любом случае. С этого дня я усиливаю меры предосторожности. В вашем офисе уже установлен скрытый микрофон, и один из моих людей, расположившийся в комнате этажом ниже, будет слышать все, что происходит у вас в конторе. Таким образом, в случае, если что-то произойдет, я буду немедленно извещен и успею предпринять необходимые шаги как к обеспечению вашей безопасности, так и к задержанию вашего гостя.
     Выслушав дополнительные инструкции и выработав общую стратегию, молодые люди изо всех сил поспешили в офис непревзойденных детективов Бланта.
     - Черт! - с досадой пробормотал Томми. - Уже почти полдень. Надо же было столько проторчать у шефа. Надеюсь, мы не упустили из-за него какое-нибудь особо загадочное дело.
     - В целом, - проговорила Таппенс, - вышло неплохо. Я тут подсчитала... Мы решили четыре головоломных дела об убийстве, обезвредили банду фальшивомонетчиков, а потом еще и банду контрабандистов...
     - Итого, уже две банды, - уточнил Томми. - И все своими руками! Чертовски приятно. Слово "банды" звучит очень веско.
     Таппенс продолжила счет, загибая для верности пальцы.
     - Раскрыли дело о похищении драгоценностей, дважды чудом избежали насильственной смерти, отыскали худеющую леди, помогли дочери священника, успешно опровергли ложное алиби и - увы! - разок сваляли полного дурака. Что ж, в целом, по-моему, просто здорово. Думаю, Томми, мы очень умные.
     - Может, и так, - согласился Томми. - Только что-то не припомню, когда это ты думала иначе. А вот меня мучает подозрение, что пару раз нам просто повезло.
     - Чушь! - отрезала Таппенс. - Все, от начала и до конца, сделано маленькими серыми клеточками.
     - Да? - усомнился Томми. - Ну может быть. А все-таки мне чертовски повезло в тот день, когда Альберт показал свое искусство обращения с лассо. Но подожди! Ты говоришь так, будто уже все позади!
     - Но ведь так и есть, - возразила Таппенс и, внушительно понизив голос, продолжила:
     - Это наше последнее дело. Они схватят своего суперагента, и великие детективы удалятся на покой заниматься пчеловодством или выращиванием кабачков {Здесь имеется в виду Эркюль Пуаро, который в романе "Убийство Роджер Экройда" вышел в отставку и занялся выращиванием кабачков.}. Все так делают.
     - Устала, да?
     - Н-ну, наверное. И кроме того, нам слишком долго везет. Удача может изменить нам.
     - И кто же теперь заговорил об удаче? - торжествующе вопросил Томми.
     Однако они уже пришли, и Таппенс промолчала.
     В приемной неусыпно бдил Альберт, воспользовавшийся свободным временем, чтобы поупражняться в балансировании - вернее, попытках балансирования - казенной линейкой на кончике носа.
     Неодобрительно нахмурившись, великий мистер Блант молча и сурово прошел в свой кабинет. Сняв пальто и шляпу, он прошел к полке, на которой покоилось собрание шедевров мировой детективной литературы.
     - Выбор сужается, - пробормотал Томми. - С кого же мне брать пример нынче?
     Странно изменившийся голос Таппенс заставил его резко обернуться.
     - Томми, - напряженно спросила она, - какое сегодня число?
     - Дай подумать... Сегодня понедельник... Одиннадцатое! А что?
     - Посмотри на календарь.
     На отрывном календаре, висевшем на стене, вместо текущего понедельника значилась суббота. Шестнадцатое число.
     - Что за черт? Наверное, Альберт оторвал больше листков, чем надо. Вот паршивец!
     - Не думаю, что это он, - сказала Таппенс, - но можно спросить у него.
     Альберт, призванный и допрошенный, выказал крайнее изумление. Он клялся, что оторвал только два листка: субботний и воскресный. Вскоре его слова получили подтверждение в виде обнаруженного Томми несоответствия: два листка, оторванные Альбертом, валялись в камине, все последующие были помещены в корзину для бумаг.
     - Педантично аккуратный преступник, - заочно одобрил его Томми - Кто сюда заходил, Альберт? У нас были клиенты?
     - Да, сэр, один.
     - И как он выглядел?
     - Она. Медсестра из больницы. Очень хотела вас видеть и жутко расстроилась, что не застала. Сказала, что дождется во что бы то ни стало. Я отвел ее в комнату для персонала, потому что там теплее.
     - Да, конечно, там гораздо теплее и можно пройти в мой кабинет так, чтобы ты этого не заметил. Давно она ушла?
     - С полчаса. Сказала, что зайдет ближе к вечеру. Такое тело, сэр... Прямо-таки создано для материнства.
     - Чего-чего? Ох, Альберт, исчезни. Альберт оскорбленно удалился.
     - Однако странное начало, - сказал Томми. - Бессмысленно как-то... Предупредила нас, и только. Надеюсь, она не подложила в камин бомбу или еще что?
     Убедившись, что ничего подобного не сделано, он сел за свой стол и повернулся к Таппенс.
     - Mon ami {Друг мой (фр).}, - торжественно заявил он, - мы столкнулись с крайне серьезной проблемой. Ты, несомненно, помнишь человека, который был номером четвертым {Здесь ссылка на роман А. Кристи "Большая четверка".}, которого я, словно яичную скорлупу, раздавил в Доломитовых Альпах {Доломитовы Альпы - горный массив в Восточных Альпах на северо-востоке Италии, курорт и центр туризма.} - не без помощи взрывчатки, bien entendu {Как известно (фр).}. Но он не умер. О нет, они никогда не умирают в действительности, эти короли криминального мира. Да, это он, и даже более, чем он, если можно так выразиться. Теперь он номер четвертый в квадрате - иными словами, теперь он номер шестнадцатый. Вы понимаете, друг мой?
     - Прекрасно понимаю, - ответила Таппенс. - Ты великий Эркюль Пуаро.
     - Именно. Без усов, но с кучей серых клеточек.
     - У меня такое чувство, - заметила Таппенс, - что данное конкретное дело войдет в историю как "Триумф Гастингса".
     - Никогда. Невозможно. Раз уж он туповат, значит, туповат. Нужно же соблюдать правила игры. И кстати, mon ami, могу я посоветовать вам отказаться от дальнейших попыток причесываться на косой пробор? Это лишено всякой симметрии и последствия могут быть весьма плачевными.
     В этот момент на столе раздался резкий звонок. Томми в свою очередь нажал на кнопку, и почти незамедлительно появился Альберт, несущий визитную карточку.
     - Принц Владировский, - прочел Томми вполголоса. - Как думаешь, Таппенс...
     - Ладно, запускай его, Альберт.
     В дверь вошел элегантный мужчина со светлой бородкой. Роста он был среднего, на вид ему можно было дать лет тридцать - тридцать пять.
     - Мистер Блант? - осведомился он на безупречном английском. - Мне рекомендовали вас как непревзойденного специалиста в известной области. Не согласитесь ли вы расследовать для меня некое дело?
     - Может быть, вы расскажете сначала, в чем оно состоит?
     - Разумеется. Оно касается дочери моего друга. Девочке всего шестнадцать. Мы хотели бы любой ценой избежать скандала - вы понимаете...
     - Мой дорогой сэр, - ответил Томми, - не уделяй мы самое пристальное внимание вопросам конфиденциальности, как бы нам удалось просуществовать на этом рынке более шестнадцати лет?
     Ему показалось, что в глазах гостя что-то вспыхнуло. Но, если это и так, оно тут же погасло.
     - Я полагаю, - продолжил гость, - у вас есть отделения и по ту сторону Ла-Манша?
     - Разумеется. Собственно говоря, - раздельно проговорил Томми, - я сам был в Берлине тринадцатого числа прошлого месяца.
     - В таком случае, - улыбнулся незнакомец, - я не вижу необходимости продолжать эту маленькую игру. Оставим в покое дочь моего друга. Вы знаете, кто я, и в любом случае предупреждены о моем появлении.
     Он кивнул на календарь.
     - Конечно, - сказал Томми.
     - Друзья мои, я приехал помочь. Так что случилось?
     - Предательство! - выпалила Таппенс, не в силах больше оставаться в стороне.
     Русский посмотрел на нее, слегка подняв брови.
     - Ах, вот как. Что ж, я так и думал. Это Сергей?
     - Уверены, он, - не краснея, подтвердила Таппенс.
     - Я не удивлен. Но вы, друзья мои, вы-то сами избежали разоблачения?
     - Думаю, да. Мы ведь кроме того занимаемся и частным бизнесом.
     - Весьма разумно, - кивнул гость. - Тем не менее, думаю, лучше мне здесь не задерживаться. Поступим так... На первое время я остановился в отеле "Блитц". Сейчас мы с Марусей - это ведь, я полагаю, Маруся?
     Таппенс кивнула.
     - Под каким именем работаете?
     - Как миссис Робинсон.
     - Очень хорошо. Миссис Робинсон... Вы пойдете со мной в "Блитц", там мы пообедаем и в три часа все вместе соберемся в штаб-квартире. Понятно? - повернулся он к Томми.
     - Абсолютно, - ответил Томми, мучительно гадая, где таковая может находиться. Единственное, что можно было сказать, так это что именно ее давно и безрезультатно ищет мистер Картер.
     Таппенс поднялась, накинула свое длинное черное пальто с воротником под леопарда и скромно объявила о готовности сопровождать князя.
     Они вышли, а Томми остался, раздираемый весьма противоречивыми чувствами.
     А вдруг скрытый микрофон вышел из строя? Что, если эта таинственная медсестра как-то прознала о нем и испортила? Томми бросился к телефону и набрал нужный номер. Через секунду в трубке раздался хорошо знакомый голос:
     - Все в порядке. Немедленно отправляйтесь в "Блитц". Через пять минут Томми и мистер Картер встретились в Пальмовом зале отеля "Блитц". Шеф был уверен и деловит.
     - Вы все сделали правильно. Князь и наша маленькая леди обедают в ресторане. Двое официантов - мои люди. Догадывается он об этом или нет - а я совершенно уверен, что не догадывается, - он у нас в руках. Двое наверху следят за его номером, еще двое ждут на улице, готовые следовать за ними, куда бы они ни отправились. Не волнуйтесь, ваша жена в полной безопасности. Ее ни на секунду не выпустят из виду. Риск совершенно не входит в мои планы.
     Время от времени к ним подходили люди шефа и докладывали обстановку. В первый раз это был официант, принимавший у них заказ, второй - светский молодой человек со скучающим видом.
     - Они выходят, - сказал мистер Картер. - Давайте-ка укроемся вот за этой колонной, на случай, если они здесь присядут, хотя, вероятнее всего, они сейчас поднимутся к нему в номер. Да, так и есть.
     Высунувшись из-за колонны, Томми увидел, как русский с Таппенс пересекли холл и зашли в лифт.
     Минуты текли, и Томми становилось все больше и больше не по себе.
     - Э, сэр... Как вы думаете... Ну, то есть, наедине, в этом номере...
     - Там один из моих людей - под кроватью. Не волнуйтесь.
     В этот момент они увидели спешащего к ним через весь зал официанта.
     - Сэр, мы получили сигнал, что они поднимаются, но их до сих пор нет. Вы уверены, что все в порядке?
     - Что? Да я своими глазами видел, как они зашли в лифт.., четыре, - он взглянул на часы, - нет, четыре с половиной минуты назад. И они не выходили...
     Он оборвал себя на полуслове и почти бегом поспешил к только что вернувшемуся лифту.
     - Вы сейчас поднимали на второй этаж молодую леди и господина со светлой бородкой, - накинулся он на лифтера.
     - Нет-нет, сэр, не на второй. Они вышли на третьем.
     - О черт! - вскричал шеф, впрыгивая в лифт и таща за собой Томми. - Пожалуйста, третий этаж. Не понимаю, - тихо пробормотал он. - Однако волноваться не из-за чего. Все выходы из отеля находятся под наблюдением, на третьем этаже тоже дежурит наш человек. Вообще-то они дежурят на каждом. Предусмотрено все.
     Лифт остановился на третьем этаже, двери открылись, и мистер Картер с Томми бросились вперед по коридору. На полпути им повстречался мужчина в форме официанта.
     - Все в порядке, босс. Они в триста восемнадцатом. Мистер Картер облегченно перевел дух.
     - Слава Богу. Там есть другой выход?
     - Комнаты там смежные, но выходов в коридор всего два. Чтобы попасть на лестницу или к лифту, им в любом случае придется пройти мимо нас.
     - Тогда все в порядке. Позвоните и выясните, кто снял номер.
     Через пару минут официант вернулся.
     - Миссис Кортлэнд ван Шнайдер из Детройта. Мистер Картер задумался.
     - Интересно.., это сообщница или же... Он смолк на полуслове.
     - Вы что-нибудь слышали изнутри? - резко спросил он.
     - Ни звука, сэр. Но здесь хорошие двери. Не очень-то и услышишь, если что. Мистер Картер решился.
     - Мне это не нравится. Входим! У вас есть отмычка?
     - Конечно, сэр.
     - Зови Эванса и Клайдсли.
     Получив подкрепление, они двинулись к двери в номер. Мужчина, одетый официантом, вставил в замок отмычку, и дверь беззвучно отворилась.
     Они оказались в небольшом холле. Направо от них находилась распахнутая дверь в ванную комнату, прямо - гостиная. Слева была еще одна дверь - закрытая, - и из-за нее слышался приглушенный невнятный звук, вроде дегустационного воздыхания. Мистер Картер толкнул дверь, и она открылась.
     За ней оказалась просторная комната с большой двуспальной кроватью. На цветистом розово-золотом покрывале, связанная по рукам и ногам, лежала элегантно одетая дама средних лет. Во рту у нее торчал кляп, а глаза чуть не выскакивали из орбит от боли и ярости.
     Мистер Картер отдал короткие распоряжения, и его люди рассыпались по другим комнатам. Сам он вместе с Томми вошел в спальню. Пока Томми, склонившись над женщиной, пытался справиться с тугими узлами, шеф растерянно озирался. За исключением непомерного количества типично американского багажа, комната была пуста. Русский и Таппенс исчезли.
     Вернулся мнимый официант и сообщил, что другие комнаты также пусты. Томми подошел было к окну, но тут же отшатнулся и покачал головой: там не было даже балкона - сплошная голая стена.
     - Уверен, что они вошли именно в эту комнату? - угрожающе спросил мистер Картер своего человека.
     - Конечно, сэр. И потом... - проговорил тот, указывая на связанную женщину.
     Мистер Картер вытащил перочинный нож и разрезал шарф, наполовину придушивший несчастную миссис Кортлэнд ван Шнайдер. Немедленно выяснилось, что, какие бы страдания ни испытывала бедняжка, они мало отразились на ее способности ясно и точно выражать свои чувства.
     Когда первый поток негодования иссяк, мистер Картер мягко заметил:
     - Не могли бы вы рассказать, что именно с вами случилось? И, по возможности, сначала.
     - Я подам в суд на этот отель! Какая наглость! Я спокойно ищу свою бутылочку "Антигриппина", как вдруг какой-то мужлан набрасывается на меня сзади, разбивает прямо у меня под носом склянку, и я теряю сознание. А когда прихожу в себя, лежу тут, вся обмотанная веревками, и один Бог знает, где мои драгоценности. Этот тип все забрал. Уж будьте уверены.
     - Думаю, что как раз с этим-то все в порядке, - сухо заметил мистер Картер.
     Он внимательно осмотрел пол и поднял что-то.
     - Когда он на вас набросился, вы стояли на этом самом месте?
     - Да, на этом, - мрачно подтвердила миссис Ван Шнайдер.
     Понюхав найденный осколок тонкого стекла, мистер Картер протянул его Томми.
     - Этилхлорид {Этилхлорид - бесцветная легколетучая жидкость, средство для поверхностного местного обезболивания.}, - буркнул он. - Действие мгновенное, но продолжается от силы минуту-две. Насколько я понимаю, миссис Ван Шнайдер, когда вы пришли в себя, он был еще здесь?
     - А я о чем говорю? Я думала, с ума сойду. Лежать тут, беспомощной, как младенец, и смотреть, как он преспокойно уходит!
     - Уходит? - резко переспросил мистер Картер. - Куда же это?
     Миссис Ван Шнайдер молча ткнула пальцем на дверь в стене напротив.
     - С ним еще была девушка, но она еле переставляла ноги. Наверное, нанюхалась того же, что и я.
     Мистер Картер вопросительно глянул на своего помощника.
     - Ведет в соседний номер, сэр. Но это же двойные двери, они заперты с обеих сторон.
     Мистер Картер тщательно обследовал дверь, выпрямился и повернулся к кровати.
     - Миссис Ван Шнайдер, - раздельно спросил он, - вы все еще настаиваете на своем утверждении, что они ушли через эту дверь?
     - Разумеется! А что такого?
     - А то, что она заперта на засов с этой стороны, - сухо объяснил мистер Картер, тряся для наглядности ручку.
     По лицу миссис Ван Шнайдер расползлось выражение крайнего удивления.
     - Или они отсюда не выходили, - добавил мистер Картер, - или кто-то запер за ними дверь. Он повернулся к вошедшему Эвансу.
     - Уверены, что их здесь нет? И никаких дверей в соседние номера?
     - Нет, сэр. Это абсолютно точно.
     Мистер Картер потерянно обвел взглядом комнату. Потом, для надежности, заглянул в большой шкаф для одежды, под кровать, в камин и за оконные занавески. Под конец, озаренный внезапной догадкой, бросился к большому кофру и, не обращая внимания на пронзительные возгласы миссис Ван Шнайдер, начал лихорадочно рыться в содержимом.
     Томми, в свою очередь осматривавший дверь в смежный номер, оторвал его от этого занятия.
     - Подойдите, сэр, взгляните. Они вышли все-таки здесь.
     Засов был так искусно перепилен, что стыка практически не было заметно.
     - Но дверь не открывается. Она заперта с той стороны, - сказал Томми.
     Секундой позже все уже находились в коридоре, и помощник шефа своей отмычкой открывал дверь соседнего номера. Номер был пуст. Подойдя к сообщающейся двери, они обнаружили, что засов перепилен и с этой стороны тоже. Дверь оказалась заперта на ключ, а ключ вынут. Хуже было другое. В номере не было ни Таппенс, ни светлобородого русского, ни других дверей. Одна-единственная дверь выходила прямо в коридор.
     - Но я бы видел, если б они вышли, - запротестовал помощник шефа. - Я же не слепой. Могу поклясться, что никто не выходил.
     - Проклятие! - не выдержал Томми. - Не могли же они раствориться в воздухе.
     Мистер Картер был уже спокоен, его острый мозг напряженно работал.
     - Позвоните вниз и узнайте, кто и когда снимал этот номер в последний раз, - распорядился он.
     Эванс, оставивший Клайдсли сторожить соседний номер, повиновался. Вскоре он повесил трубку и повернулся к шефу.
     - Молодой француз-инвалид, некто Поль де Варез, приехавший сюда на лечение. С ним сиделка. Они выписались утром.
     Помощник шефа, одетый официантом, издал странный горловой звук. Его лицо побледнело.
     - Молодой человек.., медсестра... - запинаясь, выговорил он. - Они.., они проходили мимо меня. Я не думал.., я так часто их видел здесь...
     - Ты уверен, что это были те самые? - заорал на него мистер Картер. - Уверен, парень? Ты хорошо их рассмотрел?
     Мужчина растерянно покачал головой.
     - Я едва взглянул на них. Понимаете, я же ждал человека со светлой бородкой и девушку.
     - Конечно, - простонал мистер Картер, - на это он и рассчитывал.
     С неожиданным восклицанием Томми нагнулся и вытащил что-то из под кровати. Это был небольшой черный сверток - длинное пальто Таппенс, в которое оказались завернуты ее одежда, шляпка и накладная светлая бородка.
     - Все понятно, - горько сказал он. - Они взяли ее, взяли Таппенс. Этот русский обвел нас вокруг пальца. Медсестра и парень, притворяющийся инвалидом, - сообщники. Они пожили здесь несколько дней, чтобы к ним привыкли в отеле. Наверное, за обедом русский заметил слежку и прибегнул к заранее разработанному плану. Правда, в номер уже успела вселиться миссис Ван Шнайдер, но конечно же она не была ему помехой. Он связал ее, затащил Таппенс сюда и заставил переодеться в одежду того мальчишки. Потом снял бороду, изменил свою внешность и, надев медицинский халат, преспокойно вышел с Таппенс в коридор. Одежда, видимо, была приготовлена заранее. Но я не понимаю, как ему удалось заставить Таппенс подчиниться.
     - Зато я понимаю, - грустно сказал мистер Картер, поднимая с ковра маленький блестящий предмет. - Игла! Он вколол ей наркотик.
     - О Господи! - простонал Томми. - Он сбежал и к тому же похитил Таппенс.
     - Необязательно, - поспешно вставил мистер Картер. - Все выходы из отеля перекрыты.
     - Да, только все "ждут мужчину с девушкой, а вовсе не медсестру с инвалидом. Их наверняка уже нет в отеле. Он оказался прав. На запрос мистера Картера его люди сообщили, что медсестра и ее подопечный вышли несколько минут назад, сели в такси и уехали.
     - Послушайте, Бирсфорд, - начал мистер Картер. - Ради Бога, возьмите себя в руки. Вы же знаете, что я весь город наизнанку выверну, чтобы ее найти. Сейчас я еду в свой офис, и меньше через пять минут все силы отдела будут брошены на поиски. Им не уйти.
     - Вы думаете, сэр? Он дьявольски хитер, этот русский. Вы же видели, с какой легкостью он выбрался из ловушки. Но уверен, сэр, что вы сделаете все возможное. Дай только Бог, чтобы не было слишком поздно. Боюсь, сэр, мы проиграли.
     Он вышел из отеля и слепо побрел по улице, не представляя, куда и зачем он идет. Он чувствовал себя совершенно беспомощным. Где искать? Что делать?
     Дойдя до Грин-стрит, он обессиленно рухнул на скамейку. Смутно отметив, что кто-то сел на другой конец скамейки, он вздрогнул, услышав хорошо знакомый голос:
     - Если позволите, сэр... Смею ли я... Томми поднял голову.
     - Привет, Альберт, - вяло сказал он.
     - Я все знаю, сэр... Но не надо принимать это так близко к сердцу.
     - Не принимать близко к сердцу... - Томми зло рассмеялся. - Легко сказать!
     - Но вы только вспомните, сэр... Непревзойденные детективы Бланта! Разве они сдаются? И только не обижайтесь, я слышал, о чем вы с хозяйкой спорили утром. Мосье Пуаро и его маленькие серые клеточки. Сэр, почему вы их не используете? Почему не пытаетесь что-то сделать?
     - Милый мой, их куда легче использовать в книжках, чем в реальной жизни.
     - Сэр, - не сдавался Альберт, - я не верю, что кто-нибудь способен повредить хозяйке. Вы же знаете, какая она. Совсем как эти резиновые косточки, что покупают щенкам, - пожизненная гарантия прочности.
     Томми долго молчал.
     - Альберт, - поднял он наконец голову, - кажется, ты возвращаешь меня к жизни.
     - В таком случае, сэр, может, вы заставите свои маленькие серые клеточки поработать?
     - Настырный ты парнишка, Альберт, ну да ладно. Все это дуракаваляние неплохо срабатывало до сих пор, так почему бы не попробовать и теперь. Давай методично и аккуратно расположим имеющиеся у нас факты. Ровно в десять минут третьего они заходят в лифт. Пятью минутами позже мы говорим с лифтером и, соответственно, поднимаемся на третий этаж. Где-то в - ну, скажем - девятнадцать минут третьего мы входим в номер миссис Ван Шнайдер. И какой существенный факт привлекает здесь наше внимание?
     В отсутствие таковых последовала тяжелая пауза.
     - А в номере не было случайно такой вещи, как дорожный сундук? - спросил Альберт с неожиданным блеском в глазах.
     - Mon ami, вы не понимаете психологии американки, только что вернувшейся из Парижа. Их там было минимум два десятка.
     - Я о том, сэр, что дорожный сундук - незаменимая штука, если вам нужно срочно спрятать куда-то труп. Избави Бог, сэр, я вовсе не ее труп имел в виду.
     - Самые большие, куда действительно могло поместиться тело, мы осмотрели. Какие еще будут догадки?
     - Вы пропустили один момент в хронологической цепочке, сэр. Когда хозяйка и этот тип, переодетые медсестрой и ее пациентом, проходили мимо официанта в коридоре.
     - Это должно было произойти незадолго до того, как мы поднялись на лифте, - сказал Томми. - Они едва-едва не столкнулись с нами лицом к лицу. Чистая работа, надо признать. Я...
     Томми замолчал.
     - Что "вы", сэр?
     - Тихо, mon ami. У меня появилась небольшая идейка - колоссальная, изумительная, - какая рано или поздно и должна была появиться у великого Эркюля Пуаро. Но если так... Господи, надеюсь, еще не поздно.
     Он бросился к выходу из парка. Альберт, не отставая ни на шаг, говорил на ходу:
     - Что случилось, сэр? Я ничего не понимаю.
     - Правильно, - ответил Томми, - ты и не должен. Гастингс никогда не понимает. Если бы твои серые клеточки не были на порядок хуже моих, какое, скажи на милость, удовольствие получал бы я от такой игры? Я говорю страшную чушь, Альберт, но что поделать? Ты отличный парень, Альберт. Ты же знаешь Таппенс. Она стоит дюжины таких, как мы с тобой.
     Говоря это срывающимся голосом, Томми уже вбегал в вестибюль "Блитца". Заметив там Эванса, он отвел его в сторону и что-то торопливо объяснил. Они бросились в лифт. Альберт не отставал от них ни на шаг.
     - Третий этаж, - сказал Томми лифтеру. У двери номера 318 они остановились. Эванс снова воспользовался своей отмычкой, и, безо всякого предупреждения, они вошли прямо в спальню к миссис Ван Шнайдер. Упомянутая леди все еще находилась в постели, но успела частично разоблачиться. Она ошеломленно вытаращилась на гостей.
     - Простите, что забыл постучать, - непринужденно сказал Томми, - но я пришел за женой. Будьте так добры встать с кровати.
     - Да вы рехнулись! - взвизгнула американка. Томми склонил голову набок и задумчиво оглядел ее с головы до ног.
     - Прекрасная игра, - сказал он, - но все равно не пойдет. Мы смотрели под кроватью, а надо было смотреть в ней. Помню, в детстве сам так частенько прятался. Ложишься поперек кровати, прикроешься одеялом, и - готово: ни дать ни взять диванный валик. И сундук наготове, чтобы вынести потом тело. Только на этот раз мы оказались быстрее. Вы вкололи Таппенс наркотик и спрятали ее, потом ваши сообщники из соседнего номера связали вас, и - признаю - мы проглотили эту историю как миленькие. Но, когда начинаешь все это обдумывать - последовательно и методично, - понимаешь, что невозможно накачать человека наркотиком, переодеть его в чужую одежду, связать свидетельницу, переодеться самому - и все за пять минут. Физически невозможно. Медсестра с инвалидом были обманкой. Мы должны были броситься по их следу, предварительно посочувствовав несчастной миссис Ван Шнайдер. Эванс, помогите леди сползти с кровати, ладно? Надеюсь, пистолет у вас с собой? Хорошо.
     Визгливо протестующую миссис Ван Шнайдер изъяли с насиженного места. Томми скинул одеяла и отшвырнул диванный валик.
     Таппенс, с закрытыми глазами и восковым лицом, неподвижно лежала поперек кровати. На миг Томми стало очень страшно, но потом он заметил, как грудь Таппенс едва заметно поднялась и опустилась. Она была в беспамятстве, но жива!
     Томми повернулся к Альберту и Эвансу.
     - А теперь, мосье, - театрально объявил он, - финальная сцена!
     И, неожиданно протянув руку, сильно дернул за тщательно уложенные волосы миссис Ван Шнайдер.
     Они остались у него в руке.
     - Как я и думал, - сказал Томми. - Номер шестнадцатый!
     
     ***
     
     Только через полчаса Таппенс открыла наконец глаза и увидела склонившихся над ней врача и Томми.
     Над событиями последующих пятнадцати минут милосердие требует опустить завесу молчания, но по прошествии этого времени доктор удалился, поделившись с Томми уверенностью, что больше бояться нечего.
     - Mon ami, Гастингс, - горячо проговорил Томми. - Как же я рад, что вы живы.
     - Мы поймали номера шестнадцатого?
     - Конечно, я раздавил его как яичную скорлупу. В общем, его взял шеф, что совершенно одно и то же. Маленькие серые клеточки! Кстати, я повышаю Альберту жалованье.
     - Расскажи мне все.
     Томми, опустив некоторые не делающие ему чести детали, живописал ей все последние события.
     - Ты, наверное, безумно за меня переживал, - слабым голосом посочувствовала ему Таппенс.
     - Да не особенно. Нужно было сохранить ясность мышления, ты же понимаешь...
     - Лжец, - отметила Таппенс. - На тебе до сих пор лица нет.
     - Ну, дорогая, возможно, самую капельку я действительно беспокоился. Послушай, мы ведь бросаем все это, правда?
     - Конечно.
     Томми облегченно вздохнул.
     - Я рассчитывал на твое благоразумие. После такого шока...
     - Шок тут ни при чем. Ты же знаешь: со мной такого просто не бывает.
     - Резиновая косточка: пожизненная гарантия прочности, - пробормотал Томми.
     - Просто теперь у меня появилось занятие получше, - сказала Таппенс.
     Томми подозрительно посмотрел на нее.
     - Я запрещаю тебе это, Таппенс.
     - Не получится, Томми. Закон природы!
     - Эй! Ты, собственно, о чем?
     - Я говорю, - ответила Таппенс, - о Нашем Ребенке. Теперь жены не шепчут. Они кричат. Наш ребенок! Томми, ну разве это не чудесно?