Ю.Семенов.
     
     
     Ночное дежурство
     
     Рассказ (по изданию Ю.Семенов. Собрание сочинений, т.17. М.: ЭГСИ.
     1997.)
     
     
     В тот вечер мне позвонил мой давнишний приятель. Он учился на юридическом факультете, а я вольным слушателем посещал исторический. Приятеля звали Славка.
     Он сказал, что работает инспектором МУРа в центральной милиции на Петровке, 38, и пригласил провести сегодняшнюю ночь с ним - он был дежурным по уголовному розыску.
     ...Трое его помощников из оперативной группы играли в домино вместе с шофером дежурной машины. Один спал, свернувшись калачиком на диване. Мы сидели со Славкой на подоконнике и разыгрывали ферзевый гамбит.
     Дежурство было спокойным - я ждал иного. Один из оперативников пошел в "Эрмитаж", там украли бумажник у артиста эстрады, и он бурно негодовал в комнате милиции; пожар, возникший в районе Измайлова, быстро потушили, и туда никто не поехал; ребенка, потерявшегося в парке культуры, нашли без помощи центральной милиции, так что можно было играть в шахматы.
     В три часа утра, когда мы только-только легли спать, позвонили из Быковского отделения милиции: на тридцатом километре вооруженное нападение на машину - с избиением и угоном. Славка взял двух помощников, мы сели в оперативную "Волгу" и понеслись под красные семафоры по пустой и прекрасной, очень чистой, умытой поливальными машинами Москве. Там, где встречались редкие пешеходы, шофер врубал сирену, и сразу тихие улицы ночного города становились тревожными. Уже светало, небо на востоке делалось сиреневым, а поверху было придавлено чернильно-синим, а уже после - лежала звездная ночь. Было все, как у пророка Исайя: "еще ночь, но уже утро". Изредка Славка включал рацию и спрашивал дежурного по уголовному розыску:
     - Алло, алло, я - Воронеж. Ничего нового?
     - Пока ничего, - отвечал дежурный, - быковская группа еще не вернулась с места происшествия.
     - Чего ж они так возятся? - ворчал Славка. - Могли б и поскорей. Оружие-то у бандитов какое?
     - Потерпевший говорит, что били его рукояткой "ТТ".
     Славка выключил рацию, обернулся ко мне и спросил:
     - Слушай, старик, я на завтра взял билет. Пойду смотреть "Милый лжец". Это - хорошо?
     Он не играл, спрашивая меня про спектакль, и про завтрашний день, и про веселую трагедию о Шоу. Ловить людей с пистолетами "ТТ", которые бьют рукоятью и угоняют машины, - его профессия, его труд. Как у детского врача. Или уборщицы. Или редактора.
     Уже возле самого Быкова дежурный включил рацию и пророкотал в микрофон:
     - Воронеж, Воронеж, я - Омск.
     - Я - Воронеж, слушаю тебя, - ответил Славка. - Что-нибудь веселое?
     - Нашли одного из банды - он был шестым, не влез в машину.
     - Молодцы, - сказал Славка.
     Он снова обернулся ко мне и сказал:
     - Говорят, что мхатовский "Милый лжец" лучше, чем в театре Моссовета. Ты там не смотрел?
     Парень, которого задержали, сидел на табуретке, а Славка - на краешке высокого стола с зеленым сукном и молча разглядывал его, изредка ударяя костяшками пальцев по дереву, закапанному разноцветными чернилами.
     - Ну? - спросил наконец Славка.
     Парень заерзал на стуле и стал быстро повторять:
     - Я ничего не знаю, ничего не знаю я, не знаю я ничего...
     Славка закурил, не отрывая от него глаз, а потом сказал:
     - Имей в виду, если они напортачат на этой машине - ты пойдешь по делу вместе с ними. Если ты поможешь нам сделать так, чтобы они не нашкодили на той "Волге", тебе же будет лучше.
     - Врете вы все.
     - Врут, если боятся чего-то или если иначе станет скандалить жена. Ты мне не жена, а боишься меня ты - так что все выходит наоборот.
     Парень поерзал на стуле, а потом отвернулся к стене и стал выбивать каблуком частую дробь. Славка сказал:
     - Ну?
     Парень помотал головой. Славка затушил окурок в старой консервной банке и вышел из комнаты. Я вышел следом за ним. Славка сел на деревянную скамейку, потянулся и сказал:
     - Через десять минут все скажет.
     - Почему думаешь?
     - Тип такой. Пальцами хрустит. И каблуками постукивает.
     - Ты, верно, возненавидел род людской, а?
     - Наоборот.
     - Брось... С такими - возненавидишь.
     - Нет, - повторил Славка, - все наоборот, старик. Это сложно, но тем не менее я говорю правду. Я, как собака: понимать - понимаю, а сказать про это не могу.
     Через пять минут мы вернулись в комнату. Славка сел на краешек стола и засмеялся.
     - Привет, глупенький, - сказал Славка, - сейчас с Длинным очную ставку получишь.
     Потерпевший нам рассказал, что один из грабителей был длинного роста. Славка решил играть этими обрывками данных. Но сказал он эту фразу про Длинного так спокойно и уверенно, что парень встрепенулся и спросил:
     - Взяли Серегу?
     - Взяли.
     - Где?
     - Сам знаешь, куда они поехали.
     - Свистишь, начальник. На пушку берешь.
     - Храбрый ты, парень, как я погляжу. Взяли их всех, понял? - Славка уперся в парня глазами. - Всех взяли на промтоварном.
     Машину угоняют, как правило, для того чтобы "взять" магазин - продуктовый или промтоварный. Жулики живут по законам, которые до сотой доли познаны сыщиками.
     Парень дрогнул лицом и спросил:
     - В Санарях?
     - Тут я задаю вопросы, а не ты. На ручку. Пиши, пока их привезут.
     - Зачем писать, если вы и так все знаете?
     - Порядок такой. Ты что, новичок?
     - Первый раз. Пьяный я был, Серега уговорил.
     Славка спросил:
     - Блинов, что ли?
     Я понял, что Славка назвал первую пришедшую ему на ум фамилию. И снова он выиграл. Парень ответил:
     - Да нет, Кизяков. Длинный.
     Славка вышел в комнату дежурного и сказал:
     - Пошлите людей в Санари, там видимо, ограбили магазин. И установите Сергея Кизякова. По кличке Длинный.
     - А его устанавливать нечего. Сволочь, недавно вернулся после хулиганства и снова, видишь, начал. Он с Дубков. Дом восемь. Мы же его знаем, как голого.
     Славка поставил меня в простенке между окнами. Он и два его помощника на цыпочках пошли к крыльцу дома номер восемь. На углу, в двух шагах от меня, стал третий. Он вытащил пистолет из заднего кармана брюк и сунул его в карман плаща.
     Поднималось солнце. Речка, разрезанная солнечными лучами на яркие черные и желтые полосы, дымилась седым туманом. Деревня Дубки еще спала. В лесочке - зеленом, березовом, молодом - пели птицы. Казалось, что в мире ничего больше нет, кроме этого пронзительного весеннего пересвиста прилетевших с далекого юга птиц.
     И казалось диким, что сейчас в это молчаливое, птичье, солнечное утро мы должны прятаться под окнами дома, в котором живет бандит, и хватать его, если он выпрыгнет из окна, и стрелять, если он начнет отстреливаться.
     Славка долго прислушивался к тому, что было в доме. Он стоял, приложив ухо к двери, упершись руками в косяк. Потом осторожно поманил меня пальцем, я на цыпочках поднялся к нему, он налег плечом на дверь, и она, пронзительно скрипнув, отворилась. В деревнях не запирают дверей на ночь. Славка стремительно проскочил сени и распахнул дверь, которая вела в комнаты. На большой кровати, укрытый красным ватным одеялом, спал Длинный. Он улыбался во сне. На печке взметнулась старуха и молча схватилась руками за побелевшие, морщинистые щеки.
     Славка ринулся через комнату к кровати, на которой спал Длинный, схватил его за шею, рванул на себя и сжал обе его руки своими железными пальцами.
     - Где пистолет? - спросил он.
     - В комоде, - быстро ответил Длинный, побледнев так же, как и старуха на печке:
     со щек - книзу.
     - А вещи из магазина?
     - В сарае, - так же быстро ответил тот, сглотнув слюну, и острый кадык черканул его горло. Славка отпустил парня и сказал:
     - Одевайся, деятель. Сейчас поедем.
     Длинный вдруг изогнулся, запустил руку под матрац и ринулся на Славку с финкой.
     Но он запутался в одеяле и неловко упал на дощатый пол, ударившись лбом о стул.
     Славка засмеялся и наступил ногой на финку. Парень взвыл:
     - Суки, суки! Ненавижу вас...
     - Думаешь, я тебя обожаю? - усмехнулся Славка - Я тебя тоже ненавижу. Хватит выть, не пес. Одевайся.
     Старуха слезла с печки и, беззвучно плача, подошла к Славке.
     - Снова чего натворил? - спросила она. - Ирод проклятый, паразит...
     - Натворил, мать, - ответил Славка. - Натворил.
     - Эх ты, - сказала старуха, - на кого ж мать кидаешь? Зубов-то у меня нет, скрошилися, кто кормить станет?
     - Замолчи, - сказал Длинный. - Прижми язык.
     Оперативник достал из комода "ТТ" и передал его Славке. Славка вытащил обойму, пересчитал патроны, завернул их в тряпочку, и все это - обойму, пистолет и патроны - сунул в карман пиджака.
     Длинный открыл шкаф, достал синий бостоновый костюм и драповое, новое пальто. Он надел костюм, повязал галстук, набросил на шею кашне и стал надевать пальто.
     - Снимай барахло, - сказал Славка.
     - Это мое, а не ворованное.
     - Снимай, снимай, герой-одиночка. Матери оставь - продаст.
     - Пущай об ней власть позаботится, - сказал Длинный, - у нас власть добрая.
     - Ах ты, паразит, паразит, - тихо плакала старуха, - чего же тебе в жизни не хватает, ирод окаянный? Всего тебе было в жизни... Всего...
     - Ну! - крикнул Славка, покраснев. - Я что сказал! Длинный дрогнул лицом, усмехнулся и стал снимать пальто, а потом синий бостоновый костюм.
     - Мамаша, ватник ему принесите, - сказал Славка, - и старые брюки.
     Пришел второй опер и доложил:
     - Вещи в порядке, все цело, под дровами в сарае.
     - Хорошо. Сиди здесь, я пришлю машину - заберут.
     Когда Длинного увели, Славка задержался на минуту в доме и обратился к хозяйке:
     - Мамаша, водички дайте, пожалуйста.
     - Сейчас, сынок, - ответила старуха.
     Она, плача, смотрела, как Славка пьет воду.
     - Сынок, - сказала старуха. - За что ж мне мука такая?
     Славка обнял старуху за плечи. Меня поразило его лицо - скорбное и мгновенно постаревшее, и в то же время удивленно-обиженное, словно у младенца, который в первый раз столкнулся со злом и неправдой.
     Мы вели Длинного по широкой, нескончаемо протяженной деревенской улице, к нашей оперативной машине. В сараях надрывно мычали коровы. Голосили петухи. Из труб валили дымы - штопорящиеся, прозрачные. По шоссе, что шло неподалеку, проносились машины и красные автобусы. Из домов выбегали ребятишки с портфелями.
     Было слышно - откуда-то издалека по радио транслировали урок гимнастики. И через этот утренний, прекрасный покой шел жулик по кличке Длинный, подняв острые плечи и глубоко засунув руки в карманы старых брюк.
     Возле машины Славка остановил Длинного и сказал:
     - Обернись, парень.
     Тот обернулся.
     - Посмотри, что ты потерял. Посмотри на все это. Посмотри как следует.
     Длинный молчал.
     - Ты можешь все это вернуть, - сказал Славка. - Можешь. Только для этого надо стать человеком.