Александр Солженицын.
     
     На изломах
     
     
     Двучастный рассказ
     
     ---------------------------------------------------------------------------
     (c) Copyright Александр Исаевич Солженицын, 1996 г.
     Источник: "Новый Мир" 1996, No 6
     Рассказ публикуется с сохранением авторской орфографии и пунктуации.
     ---------------------------------------------------------------------------
     
     
     1
     
     
     Кто в тот год не голодал? Хоть отец и был начальник цеха, но не брал ничего никогда сверх, и никого к тому не допускал. А в семье - мать,
     бабушка, сестра, и Димка на 17-м году - есть-то как хочется!! Дн+м у станка,
     ночью с товарищем с лодки рыбу ловили.
     А цех у отца какой? - снаряды для "катюш". На харьковском Серпе-Молоте доработались - прервать нельзя! - до того, что город уже горел, чуть к
     немцам не попали, уезжали под бомб+жкой - и закинулись до Волги.
     Война? как будто катила она к концу, фронты уходили - но что там дальше
     будет? А ещ+ сяжок - и призыв. И уже узнав складность своего характера и ума
     - на весну этого, 44-го, сдал Дмитрий экстерном сверх 9-го и за 10-й класс, да "с отличием". И с сентября можно ринуться в институт. А куда? Добились с
     другом до такой справочной брошюрки: "ВУЗы Москвы". Ох, много названий,  ещ+
     больше - факультетов, отделений, специальностей, - а что за ними скрывается?
     ч+рт  не  разберет.  И  - как  бы  решали?  и  - как  бы  решились?  -  но в Энергетическом, Шоссе Энтузиастов,  прочли:  "тр+хразовое  питание"!  И  это вс+  перевесило. (А  по себе  сам намечал:  юридический? исторический?)  Ну, такая в ногах легкол+тность - покатили!
         И - приняли. Общежитие в Лефортове. Только тр+хразовое - как  считалось?
     Щи - это уже раз, уполовник пюре из гниловатой картошки - это уже два... А
     хлеба -  550 плохого.  Значит:  дн+м  учись, уж  там  как,  вечерами-ночами
     грузчиками. Заплатят папиросами - иди на рынок, меняй "дукат" на картошку. (Ну, отец помогал.)
     А год двадцать шестой - уже весь заметали в армию. А год Двадцать седьмой - качался, туда ли, сюда. Но - удержался. Да кончилась война, оттого.
     Война и кончилась - она и не кончилась. Объявил Сталин: теперь восстанавливать! И пошла жизнь по тем же военным рельсам, только без похоронок, а: и год, и два, и три - восстанавливать! значит - и работать, и жить, и питаться, как если б война продолжалась. Уже был на 4-м курсе, отложил себе 400 рублей - новые брюки купить, а тут - громыхнул слух: будет реформа! И - кинулись люди в сберкассы, сразу две очереди, одни сдают, другие берут, не угадаешь, как надо. И Митя Емцов - не угадал, прогорели и брюки. Но сразу и выигрыш: ни стипендии, ни зарплаты не разделили на 10, и карточек - больше нет. И на январскую стипендию накупали ржаного хлеба - в
     обжор, да  ещ+ и  чай с  сахаром. А  директор их  института - была солидная, властная женщина,  жена Маленкова,  нахлопотала ещ+  и повышенных стипендий,
     получил и Емцов. Так он - креп.
         Да креп не только от питания, и не только в уч+бе. (Отбирали на  атомную энергетику и на автоматику-управление авиационные - выбрал второе, ещ+ долго
     не догадываясь, что иначе б заперся на годы и годы как в тюрьме.) Креп он и на общественной, комсомольской работе.
         Это приходит незаметно и не по замыслу: чего мы стОим - мы узна+м только
     с годами и по тому, как окружающие воспринимают нас ("нерядовой"). Все
     замечают,  что  ты  по  природе  динамичен,  что  ты  пода+шь  самые быстрые
     предложения, как с чем быть коллективу; что твои мнения одерживают верх над другими. Так - садись в президиум собрания! Сделаешь доклад? Отчего бы нет? И слова в речи легко сцепливаются. Кого там поддержать, кого разоблачать? И ребята аплодируют. И за тебя голосуют. И так это гладко, само из себя: комсомольский вожак; с З-го курса - секретарь факультетский; с 5-го заместитель общеинститутского. (Но для этого уже надо быть кандидатом
     партии. Однако распоряжение ЦК: с 48-го года прекратить при+м в партию -  то
     есть за войну слишком много напринимали. А вот - "в виде исключения принять товарища Емцова"? На партийном собрании сидят же и фронтовики, зароптали:
     почему -  его? почему  - исключение  (для щенка)?  Зал -  против. Но  вста+т
     директорша, представительная, уверенная - да чья жена? кто этого не знает?
     и веско опускает в зал: "На то - есть соображения." И - вс+. Проголосовали и
     фронтовики.)
         А вскоре - ты ещ+ не кончил института, уж никакого тебе  "распределения" - взяли в московский горком комсомола - замзавотделом студенческой молод+жи.
     (А что там в институт осталось доезживать - зачем на трамвае? позвонил в горком - и едешь на "победе"; вызываешь второй раз - и из института, уже на квартиру, не в общежитие, опять на "победе".)
     Да, взветрили тебя пыхом-духом - но перед ребятами нисколько не стеснительно, потому что в том нет никакой кривины: ты ничего не добивался,
     не хитрил, а  вот -  вынесло, само.  И ещ+  в том,  что  комсомольское  дело честное, верное, даже священное! (Первый раз вош+л в горком комсомола -  ну,
     как верующий в церковь, с замираньем.) И что это - бьющая живая струя нашей ослепительной общей жизни: после такой всемирной победы - и как вливаются в страну восстановительные токи! и как гремят отовсюду успехи грандиозных
     строек! и  ты -  этого часть,  и  направляешь  сво+  студенческое  поколение
     туда, в эти замыслы и в эти свершения.
         И с  гордостью написал  отцу (тот  и остался  так, на  сво+м цехе,  и на
     Волге, уже в Харьков не возвращали их). Отец может взвесить, что значит выбиться своими силами. Сам сын кузнеца - а поднялся в инженеры. И жену взял из полтавской дворянской семьи, искавшей защитного крыла в ранние Двадцатые. (А потом сильно сердился, когда та с матерью разговаривала по-французски.) В
     1935 он  перен+с злополучие  ареста по  клевете (семью  сейчас же  стеснили,
     шредеровский рояль стал в подвале на боку) - но через полгода оправдали, - и
     дивность этого  освобождения ещ+  больше укрепила  пролетарскую веру  отца в
     добротность нашего строя, его отродную преданность ленинскому пути.
     Да только, вот, в горкоме комсомола что-то стало меняться? Не все тут благоговели, войдя. А у кого и в идейном горении сказывалась недохватка наигранность проступает, не спрячешь. Да и правда, своим интересам чуть отдайся - утягивают с силой. А кто-то кого-то подсиживает, занять пост повыше. Вдруг - второго секретаря горкома застали в кабинете на диване с секретаршей. Ну, и оргвыводы...
         Гори -  не гори,  а вдвигаются  в нашу  жизнь ещ+  и факты.  Вот - Факт:
     начиная с замзавотделом и вверх, ежемесячно вдвигается в пальцы тебе длинноватый конверт болотного цвета, всегда одинаковый. И называется он
     пакет.  А  внутри -  ещ+  раз твоя  месячная  зарплата, но  уже  точная, без вычетов, налогов, займов. И солж+шь  ты, если станешь уверять, что  тебе это
     не-приятно, не-нужно, не-приемлемо. Оно как-то именно - приемлемо, деньги-то всегда пригодятся к чему-то.
     Женился на сокурснице - но и медового месяца нет: ведь в горкоме надо
     дежурить до  двух-тр+х часов  ночи, как  и вся  служебно-партийная Москва не спит по воле и привычке Сталина.  На этой "победе" приехал в четв+ртом  часу
     домой - ну как жену будить? Ей в 6 часов вставать, чтоб ехать на электричке на работу.
     А дела и обязанности - расширялись в размахе. И учреждали Международный союз студентов (там общался с самим Шелепиным), и включали его во всеобщую борьбу за мир, ну тут и подсобная работа - писать речи для крупного начальства, вроде: "Не допустим, чтоб ясное небо родины снова застлали клубы войны!" Какая работа скрытая, какая нескрытая, - а был на виду, и голову носил высоко.
     И тут - приехал к нему в отпуск отец. Пожил неделю. Послушал сына, присмотрелся. Но не выразил той отцовской гордости, как Дмитрий ждал. Хуже. Вздохнул и сказал: "Эх, в погонялы ты подался. А надо бы - самому ворочать, на производстве. Дело - это только производство."
     Дмитрий был уязвлен, обижен. Он чувствовал себя - в постоянном полете, а если земли касался, то ходил - тузом. И вдруг - погоняла?
     Да отец и читал только "За индустриализацию". И жил - "для счастья народного", как повторял не раз.
     Сын отверг - как ворчливость отцовскую. Но текли недели - и что-то стало внутри - сверлить, подавливать. Отцовское осуждение - оно, оказывается, гирей на сердце ложится. От кого бы другого - отмахнулся легко. А тут?..
         А  не прав  ли отец:  какое "дело"?  И сам  видишь: тр+п,  да  тр+п,  да
     подсидки, да интриги, да пьянки. Оглянуться на сотрудников - ведь королобые они. И чиновники. А если есть у тебя способности - куда на большее? (Только
     - на что именно? Ещ+ непонятно.)
     Но - уже нелегко расстаться и с пакетами, и с "победой".
         Точило в н+м, точило. А решиться нелегко.
     Вдруг - как-то смаху, необдумчиво, - накидал заявление об уходе. И подал.
     Но - какое такое заявление? Как это член партии может писать заявление? Против воли Партии? Так это - неустойчивый элемент в нашей среде! И - такую подняли баламутину, и такую задали Емцову прокатку, и так отмордовали на
     партсобрании -  сидел вар+ным  раком, и  только признавал  и признавал  свою
     вину.
     Да может и к лучшему. Карьера выправилась опять. (И вот такие поручения загадки: в одном институте студенты создали, якобы в шутку, "Общество защиты гадов и пресмыкающихся". А если посмотреть проницательно? - ведь это политическое подрывное дело.)
         А тут  - крупная  перетруска в  Москве: на  пленуме МК  - МГК  партии е+
     привычного первого секретаря Попова - такого прочного, импозантного, неколебимого - вдруг свалили. (Интрига была - Мехлиса, его врага, а решение - Сталина, прочистить тех, кто в войну зажирел, а в обвинениях не
     поскупились: почему асфальтную дорогу за город пров+л как раз до дома  своей любовницы, и не дальше?) Вместо Попова назначили Хрущ+ва.
     А тут подкатил день комсомольского юбилея. Комсомольский актив принимали
     в Георгиевском зале, банкет. Живой и щедрый Хрущ+в, с круглой, как  обритой,
     головой, пообещал: "Старайтесь! старайтесь - и все будете в секретарях ЦК!"
     И вдруг какой-то бес повернул язык - Емцов безоглядчиво выскочил:
     - Никита Сергеич! А можно вопрос?
     - Можно.
     - Вот два года, как кончил я институт, а диплом мой лежит в тумбочке.
     Люди на производстве - разве не нужны? Готов идти, куда пошл+т партия.
     (А звучало-то как! - в Георгиевском зале. Сам своей отвагой полюбовался.)
         Хрущ+в, недолго думая, боднул подвижной лысой головой:
     - Товарищ Сизов, я думаю - просьбу можно рассмотреть?
     "Рассмотреть"! - из руководящих уст - это уже приказ! (Не ожидал такой крутой бесповоротности! Поспешил, выскочил?..)
     Сизов вызвал на собеседование. Расположительно: "Да зачем же ты так?
     Сказал бы нам. Да мы б тебя ещ+ в ЦК продвинули." Ну уж, упущено. "И куда  ж
     ты хочешь?" - "В авиационную технику." - "ВИАМ? ЦАГИ?" - "Да нет, на прямое производство!"
     А пошло через министерскую аппаратную - и назначили на периферию. Правда, выбрал город, откуда и приехал, где родители. Замысловатые, замаскированные у нас названия: "Агрегатный завод" - пойди разбери, что за этим скрывается? А за этим - и авиационное электрооборудование, автопилоты, дозировка топлива, но туда же и ширпотребский заказ: наладить производство бытовых холодильников, позор нам с таким разрывом отставать от Европы!
         По  славе,  что  "сам  Хрущ+в  его  направил",  -  довольно  быстро стал
     начальником цеха. (А от горкомовской зарплаты с пакетом - падение сразу в 5 раз, ой-ой! уже ощутимы даже 30 рублей "хлебной надбавки".) Только цеху его как раз - выпуск холодильников! Вот, стоит английский образец, всего только
     задача: точно  скопировать. Но  ч+рт его  знает, скопировали  в точности,  а
     секреты какие-то не ухватили: в контуре то трубка какая засоряется, то от холода своего же и замерзает начисто. Покупатели - возвращают с жалобами и проклятьями, "не холодит!", магазины - с рекламациями.
         Но облегчало работу, что и в  эти годы, начало 50-х, ещ+ сохранялась  на
     заводе беспрекословная дисциплина, как если б война и сегодня шла, - даже на их "пьяном заводе", как в городе звали (на промывку аппаратуры отпускали им много спирту).
     Смерть Сталина - сотрясла! Не то, чтобы считали Его бессмертным, но казалось: он - Явление вечное, и не может перестать быть. Люди рыдали. Плакал старый отец. (Мать - нет.) Плакали Дмитрий с женой.
         И все понимали, что потеряли  Величайшего Человека. Но нет, и  тогда ещ+ Дмитрий не понимал до конца, какого Великого, - надо было ещ+ годам и  годам
     пройти, чтоб осознать, как от него получила вся страна Разгон в Будущее.
     Отойд+т вот это ощущение как бы вс+ продолженной войны - а Разгон останется,
     и только им мы совершим невозможное.
     Был Емцов, конечно, не рядовой, не рядовой. Нерядового ума, энергии. На заводе не столько уж требовались институтские знания, сколько живо справляться с оборудованием и с людьми. Дома опять почти не бывал. А ведь уже и сын родился, - а когда воспитывать? времени ни чутельки. Но главный урок жизни он получил от директора Борунова.
     Директоров сменилось несколько, держались по году, по полтора. Последнего, и с ним главного инженера, сняли "за выпуск некачественной продукции": нагрянули комиссии от безжалостного Госконтроля, от прокуратуры, завод остановили, допросы по кабинетам, все в жути. И вот тут новым директором вступил Борунов - рослый самодородный красавец, лет сорока. Не улыбкой, нет, но чем-то светилось на его лице уверенное превосходство: что он знает, как исправить любое положение.
     И - да, поразительно! За две-три недели и весь завод и цех холодильников стали - другими. Люди как будто попали в мощное электромагнитное поле: их всех как повернуло в одну сторону, и они все смотрели туда, и понимали одинаково. Про нового директора передавали басенные эпизоды, подробности. (Тут Емцов был неделю в отгуле, уезжал на зимнюю рыбалку, не явился по вызову, а когда явился, секретарша Борунова: "Сказал: больше в вас не нуждается." И три дня не допускал до лица своего!) Вдруг объявил в январе: "С 1 февраля завод будет работать ритмично!" И на демонстрационных досках за каждый день каждому цеху стали рисовать или красный столбик (выполнил план),
     или синий (провалил). И такой пош+л порядок, что при синих столбиках и жизни
     нет никому в цеху. Значит, цепляйся, когтись! Вот, как будто, пошли
     холодильники? а  из гальванического  цеха не  успевают доставить  реш+тчатые
     полки к ним. Мелочь, тьфу! - а сдать без них нельзя. Начальник гальванического умоляет: "Ты подпишись, что сегодня принял, а я тебе завтра
     утром доставлю."  И другой  раз, и  третий, -  а нехватка  вс+ дальше. Емцов отказался, и тому поставили  синий. На следующей  план+рке Борунов: "Емцов
     вон отсюда!" Емцов даже руки вскинул просительно: ведь прав же! Нет, как
     перед скалой. Подс+кся.
         Приглядывался  на  план+рках:  чем Борунов  бер+т?  ведь  не криком,  не кулаком.   А:   уверен  он,   что   -  выше   любого   своего  подчин+нного.
     Интеллектуально. Скоростью перехвата мысли. Остроумием. Разящей меткостью приговора. (Но все эти качества - Емцов находил и в себе!) С Боруновым невозможно было спорить. Невозможно - не выполнить.
         А  вот возможно:  обогнать в  догадке -  и предложить  сво+? Вот,  стали
     приходить перебивчиво и срывали весь план реле из Курска. Додумчиво - к
     Борунову: "Дайте мне самол+т! денег!  Лечу с бригадой монтажников в  Курск?"
     Просиял директор, сразу дал. На курском заводе Емцов и свою бригаду посадил регулировать релешки, и тамошнее совещание и митинг собрал. Сколько б нам ни обошлось! - а пошли одни красные столбики.
     Недолго директором пробыл и Борунов. Только - не сняли его, а возвысили в секретари обкома.
     Но за эту недолгую школу Емцов внутренне сильно вырос и усвоил: тут - не
     лично в Борунове дело, а Борунов (или всякий другой, или ты) ид+т на  гребне великого сталинского Разгона, которого хватит нам ещ+ на полвека - век.  Вот
     единственное Правило: никогда не надо выслушивать ничьих объяснений (сомлеешь в объяснениях, скиснешь, и дело погубишь). А только: или дело сделано - или не сделано. Тогда берегись!
     И людям - деваться некуда!! Выполнение - беспрекословное! А вся система - высокоуправляема.
         И вскоре был уже главным технологом  завода, ещ+ прежде своих 30 лет.  А
     чуть за 30 - главным инженером.
     Вот задача Партии: наладить выпуск магнетронов - мощных генераторов сверхвысокочастотных колебаний, они пойдут в противовоздушную оборону, в локаторы. Образцы? получите: вот - немецкий, вот американский. Копируй сколько хочешь, но с магнетроном задача похитрей, чем с холодильником: а как отводить тепло? а как снимать мощность? И мало просто генерировать высокую частоту - нет, надо в самом узком диапазоне, иначе не распознать целей. (На
     вс+ то сидели теоретические группы в конструкторских бюро.)
     Шли годы - оборонный комплекс, раскиданный по стране, но связанный
     безотказными каналами поставок,  решал одну за  другой задачи, ещ+  недавно, казалось, невыполнимые.  Уже передавали  слова Хрущ+ва  (крестного отца...):
     "Да мы теперь ракеты делаем как сосиски на конвейере." Но чтоб эти ракеты летали по точнейшему курсу - вот задача с гироскопами: для быстроты запуска ракеты они постоянно включены - но оттого изнашиваются, и когда появился в технике лазер - домозговали до лазерного гироскопа, без трущихся частей и чья готовность мгновенна. И Емцов, уже привыкнув не застывать, всегда двигаться без понуждения, самому искать новые направления, - предложил приехавшему на завод министру и зав. оборонным отделом ЦК: поручите лазерную аппаратуру нам! (Шаг был - отчаянный! но понесло его, как камикадзе.)
     Принято. И сразу вослед - в свои 33 года! - стал директором завода.
         Было  это в  апреле 1960.  А на  1 мая  - сшибли  нашей ракетой  самол+т
     Пауэрса.
     Но - как? Через несколько дней было крупное совещание у Устинова - тогда
     уже зампредсовмина,  зам Хрущ+ва  по обороне,  но ещ+  всеми боками  за сво+
     прежнее министерство оборонной промышленности. (И молодой свежий директор первый раз попал на такую верхоту.) А от министерства обороны пришли во главе с Байдуковым, и тот с захрипом, тяжеловесно выкладывал обвинения, что военно-промышленный комплекс проваливает советскую оборону.
     Эти растреклятые американские У-2 (насмешливое совпадение названия с нашими низковысотными фанерными "кукурузниками") летали на высотах, не
     достижимых для наших истребителей, ещ+ и путая локаторы созданием  фальшивых
     мишеней, бросали металлические ленты, наша система не различала уверенно
     характер целей, и  сама наводка ещ+  была неточна, -  зелен виноград сбивать эти самол+ты.
     И сейчас - Пауэрс беспрепятственно миновал наши системы противовоздушной обороны, пролетел даже прямо над зенитным полигоном Капустин Яр на Нижней Волге, из Ирана пересек половину СССР, по нему лупили - а сбить не могли. (Вместо него - сбили свой один.) И только на Урале в него улупили, по сути
     случайно.  (А Пауэрс  предпоч+л плен  обещанному по  контракту самоубийству
     иглой. Потом и книгу воспоминаний издал, деньги получил.) Тогда весь случай
     подали публично так, что Хрущ+в сперва, из милосердия, не хотел сбивать.  Но
     сами-то знали: куда годны?
     Видно было, как Устинову тяжело, неприятно, - Емцов сидел совсем неподалеку, но не за главным столом, а в пристеночном стульном ряду.
     Устинов,  с   под+ргиванием  своего   долговатого  лица,   явно  искал,  чем оправдаться, кому для этого слово дать, чтобы находчивые аргументы прив+л?
         И тут - Емцова внезапно взнесло, как когда-то перед Хрущ+вым, или  когда
     взялся выпускать лазерные гироскопы, - сразу и страх и бесстрашие, как в
     воздухе бы летел без  крыльев - вот взмоешь  или разобь+шься? - поднял  руку
     просить слово, вверх и с наклоном к Устинову! (А внутри: ой, хоть бы не дал! На таких высоких совещаниях - опасней, чем на поле боя, чем на минном: чуть неосторожное выражение или малый перелом голоса уже могут тебя погубить. Впрочем, свои инженеры убедили его, что решение - уже близко.)
     Устинов видел руку, однако сухопарому выскочке не рисковал давать: чего ляпнет, по молодости? Выступали один генерал, другой генерал, один директор,
     другой директор. И теперь уж каждый раз Емцов поднимал (хотя внутренне - ещ+
     робел). Устинов посмотрел ему пытливо в глаза - и тут Емцов ощутил, как в глазах его зажглось - и пошло уверенным сигналом к Устинову. И Устинов явно понял, принял сигнал. И - дал слово.
     Емцов вскочил пружинно, и заговорил энергично. Подталкивал его и тот
     опыт с гальваническим цехом: да, иногда  надо признать сделанным - ещ+ и  не
     сделанное! и с Курском: провал потом наверстаем, а красный столбик - должен
     стоять непременно!  И хотя  он знал,  что Селекция  движущихся целей  вс+ не
     налаживалась, - но она должна наладиться! должна - по закону великого Разгона!
     И самонадеянно тряхнув головой - заверил генералитет, звонко:
     - Проблема селекции высоколетящих целей - у нас уже решена. В короткие сроки она будет уже в практике.
     Застыли, даже рты приоткрыли.
         И на этом  бы остановиться? Нет,  ещ+ не полная  победа. Теперь -  очень
     озабоченно, но и надменно:
     - По-настоящему мы уже заняты другой проблемой, и она стоит для всех: создать систему обнаружения низколетящих целей. Американцы то и дело снижают высоты...
     Сотряс Совещание! В перерыве Устинов усмехнулся наградно: "Ну, не
     посрамил ВПК." А ещ+ один видный  генерал схватил Емцова под руку (Емцов  не
     успел рассчитать - почему он? потом узнал - тот терял значение, хотел
     укрепиться) и пов+л его в какую-то чуть не маршальскую группу:  "Вот, мы..."
     Так-то так, приятно, но и страшно: а если не получится? Да, могло б и не
     получиться... Могло бы, если бы не Разгон! Ещ+ летом пришлось ему  повторить и на другом совещании  (шефы ВПК горели), что  будто ид+т как надо,  - а вс+ ещ+ не было сделано!
     Да тут не то что карьеру сломят - посадят...
     Но у него был опыт Борунова: оказаться быстрей и проницательней своих
     подчин+нных, не отдать  им инициативы (а  вс+ умное -  тотчас подхватывать). Действовать на подчин+нных психологически: синие столбики не могут появиться
     ни по каким причинам! Он уже ощущал себя - лютым производственником и
     озар+нным  директором.  То  и  дело ночью  к  нему  домой  машина: "конвейер остановился!"  или  там  что,  -  и  он  нес+тся  на  завод.  (Уже  и  о н+м
     рассказывают басенные эпизоды.) И он поверил в творимость чудес. Казалось
     бы, по естественным законам природы, - такой процесс нельзя заказать впер+д,
     такое сооружение может и не держаться, но есть и психологический закон: "Вытянем во что бы то ни стало!! "
     И - вытянули. За 4-й квартал того же года завод получил знамя ЦК и Совета министров, директор - Героя Социалистического Труда.
         А дальше  - взл+т,  и взл+т,  и взл+т.  (Да по  глазам и  повадкам любой
     заводской девушки - а много ль мы шагаем, не задевая в себе этих струн? ощущал непреклонную свою победность. Да ведь у него и дворянская кровь текла
     -  видна  в   окате  головы  и   как  держал  е+.)   Завод  его,  шифрованно
     переименованный в "Тезар", - теперь воздвигался в новых и новых корпусах, набирал новые тысячи рабочих. Он выпускал - СВЧ-генераторы, сердца локаторов, и сложные системы питания к ним, а кто-то другой - волноводы к
     антеннам, а кто-то ещ+ - вычислительные комплексы для локаторов.  Посылаемые
     на поиск сигналы должны быть переменной частоты, чтобы противник не успевал к ним привыкнуть и защититься. Строилась первая противоракетная оборона. Уже
     был создан "московский зонтик": по 140 устройств на каждую из четыр+х сторон
     света (через Северный полюс особенно ждали) с обнаружением летящих ракет за тысячу километров - и устройства эти в три пояса: внутренние потом добирают то, что пропустили внешние. И - тысяча целей обрабатываются одновременно, а дальше электронно-вычислительными машинами распределяются по стрелебным комплексам: кому по какой цели стрелять. (И тут мы, в этом зонтике, обогнали американцев!!)
     Дальше пришла пора разделяющихся головок - поспевали мы за американцами и в головках. И по возвратным локаторным сигналам научились различать головки боевые от показных беззарядных.
         И  -  сыпались  на  Емцова  награды.  И  сч+т  потерял  он  этим высоким
     совещаниям, куда летал, и высоким кабинетам, куда, как говорится, чуть не любую дверь открывал ногой (не любую, конечно). Даже входил в комиссии по редактированию постановлений ЦК. И сколько этих физиономий с обвислыми щеками и подбородками, почти без мимики лица и глаз, а губы открывающих лишь чуть, по неизбежной необходимости произносить фразы - сколько их, навстречу
     Дмитрию  Анисимовичу, нехотя  меняли сво+  отродно неприязненное  выражение.
     (Чужой был им этот оборонный директор - слишком молодой, худой, подвижный, с
     воодушевл+нными  блистающими глазами  и аристократическим  лбом.) А  Дмитрий Ф+дорович Устинов - просто полюбил Емцова.
         (Но  -  и  надломился  хребет  карьеры:  близкий  друг  Емцова,   уч+ный электронщик, посвящ+нный  во множество  наших секретов,  поехал в  Европу на
     конференцию - и не возвратился! - взбунтовался против Системы! И - Емцов закрепился невыездным - на два десятка лет! А могло бы и сильно хуже, и
     свергли бы вовсе. И, вот,  как понять тебе этот непредупрежд+нный  внезапный
     поворот друга? Понять его - вообще нельзя, потерял голову. Не ради западных
     же  благ, и  тут ему  хватало. Свободы?  - но  в ч+м  таком ему  не  хватало
     свободы? А лично - предательство? Да что - "лично"! Из-за беглеца пришлось по всей системе противоракетной обороны менять все коды, номера, названия...)
     
     
         А за эти 20 лет - "Тезар" вс+ разрастался. Заводоуправление -  мраморный
     дворец. Но и новые цеха - загляденье, роскошные здания. Строили - денег не жалели. Это был уже не завод - а пять заводов вместе, в одном каменном
     обносе, и три Особых конструкторских  бюро (ещ+ секретнее самих заводов).  И
     18 тысяч рабочих и служащих. И вот в одном и том же директорском кресле (перенеся его несменно и в новое здание), просидел Емцов - скоро четверть
     века. Сохраняя вс+  ту же сухость  фигуры, л+гкость походки  и быстрый умный
     взгляд. Волосы - выпадали, а остаток на теменах не проседел. Распоряжался только повелительно, и умел осадить любого. Было ему за пятьдесят.
         В таком возрасте уже не жена приносит тебе второго сына - но сам сын ещ+
     насколько гордостней, и горячей, и сгусток надежд, и обещанье продолжить тебя насколько дальше в годы! Ты - вместе с ним как будто ступаешь первыми
     ножками! Старший сын уж давно  сам по себе, и не  так пош+л, - но вот  этот, через двадцать лет от первого,  пойд+т каково! И сколько же  дальнего смысла
     он добавляет в твою жизнь.
     А Тезар всеми фундаментами только врастал и врастал в приволжскую землю,
     ещ+ прихватывая и прихватывая расширенным забором соседние жиловые и луговые гектары,  - но  продукцией своей,  но назначением  и делом  своим вс+  более
     впитывался в нашу оборону как всесоюзный гигант. С ним - и его
     безупустительный  директор,  не уставая  застолблять  вс+ новые  направления поисков и производства. (А вс+ так же - невыездной: ему верило ЦК, ещ+ бы не
     верило! - а осторожность Спецуправления тоже не лишняя?..)
         Да, оборона советская - и нападение же! - стояли вс+ так же  несокрушимы
     и действенны. Но уму, знающему тоже и подробности секретных донесений из-за океана, притом уму живому, - с начала 80-х годов, от Рейгана, стало
     проясняться, что  мы в  гонке -  уже не  те, приотста+м.  Этого нельзя  было
     допустить, нельзя было дать себе остановиться! - но вот эти развислые в
     креслах,  с м+ртвыми  глазами, нахлобученными  бровями, прищурые,  слушающие
     вполуха, неприязненные ко всякому, кто ниже их по должности, - как их протронуть? можно ли что довести до их мертвеющего сознания? (К старости не тот уже стал и Устинов.)
         И вдруг - появился,  проявился - Гор-ба-ч+в! От  первого же  пленума  ЦК разбудил надежды.  Ожив+м! Рядом  с ним  - и  Лигач+в, и  он дал Емцову даже выступить  на  Политбюро!  А   в  Дмитрии  Анисимовиче,  ещ+   с  затонувшей
     косыгинской реформы, - теплилось понимание, как уже тогда, в 65-м, приходило нам время перестраивать экономику - но трусливо, расслабленно, равнодушно
     упустили вс+. А тогда - тогда промышленники чувствовали себя в боевой форме,
     и поверили в лозунг: теперь планировать - по-новому! стимулировать труд по-новому! И Емцов - не одного себя выражал, когда горячо взялся читать доклады партийным аудиториям, даже в высшей партийной школе: что такое новая
     экономическая система и как она  спас+т страну. Слушали - удивлялись.  Тогда
     пригласил его и местный университет на курс лекций: "Основы экономической
     политики социализма" - и Емцов принял вызов, пош+л. А сам для себя уже тогда был погруж+н  и  в  любовь  к  запрещ+нной  кибернетике,  зачитывался  Эшби,
     включил в свой курс и элементы кибернетики, какие успел перенять. Удивлялся и сам: ко всему, ко всему подходить с системных позиций! - а?.. (От благодарного университета получил кандидатское звание.)
     Но потом - весь надув реформы выдохся как проколотый. И охолодел - на 20
     лет. Ну, ничего, как-то жили. Наш век дожив+м и без реформы?
         Нет, вот она! Горбач+в! Уже  охладелая вера снова стала набирать  накал. По старым, но обновл+нным тезисам  - пош+л Дмитрий Анисимович в  университет
     читать лекции о современной системе управления промышленностью (однако уже без былой примеси кибернетики, разве угонишься за ней 20 лет?).
         Но - Горбач+в? - о ч+м  вы говорите? Этот близорукий несуразец -  что он
     делал? Какие разрушительные спускал приказы, ляп за ляпом? Вводятся Советы Трудовых Коллективов! - и этот СТК рассматривает и либо одобряет, либо не одобряет план, спущенный министерством!? Да я вас поймаю на слове: какая кухарка у себя на кухне такое допустит? - не то что директор могучего
     прославленного комбината! Нет, слушайте, ещ+ лучше: так называемый "трудовой
     коллектив" отныне будет выбирать директора! Да моя деятельность наполовину проходит вообще вне завода: все поставки, внешние связи, верховные органы, валютные закупки - и кто в трудовом коллективе, и какая шушваль может об
     этом  вс+м  судить?   Бредятина!  И  ещ+   какая-то  газет+нка,  да   притом
     литературная, открывает рубрику: "Если бы директором был я..." Шлите пожелания... Бывало в нашей жизни и раньше? У вас, может быть, и прекрасная память. Но у меня есть свойство обобщать. Так вот: это - конец!
         Но какой ни конец - а вс+ живое должно жить. (А у тебя же - второй  сын, раст+т. Это - какая музыка в душе? Теперь-то и жить! И - сколько ещ+ жить!)
     Так - и хлюпались, пять лет "перестройки". Находили решения "методом тыка", как говорят экспериментаторы. И уже - сами, подальности от тех, кто верхоправит, без каждого поклона в Москву. К концу 80-х годов все связи между предприятиями в СССР настолько распались, что уже нельзя было надеяться ни на какого поставщика. И монстр Тезар искал, как изготовить для себя побольше самим.
         Но ещ+ и тогда  - не знали настоящего  горя. А вот когда  узнали - когда
     разогнали Партию. Да! я - первый не любил этих вислобровых на самом верху,
     не смотрите на мои ордена, не считайте мои золотые зв+здочки или сколько раз
     я выступал в прежнем ЦК, - рассматривайте, что я скромный человек, просто
     профессор кибернетики. Так. Но -  партия была наш Рычаг.  Наша Опора!  А  е+
     вышибли.
     И кинулись в великую Реформу, как старый рыбак сказал у проруби: набалмошь.
     А до Тезара дошло так. Ровно через три недели после мозговитого начала
     реформы,  позднеянварским  пасмурным  дн+м,  подали  Емцову  телеграмму   из
     министерства обороны: "Отгрузку продукции шифр такой, шифр такой, остановить отсутствием финансов."
         Один в  сво+м большом  кабинете, но  в издавнем  кресле, - сидел Дмитрий
     Анисимович над телеграммой - и ощутил мурашки в волосах.
     Как будто злой дух, демон, над самой головой низко-близко пролетел.
     Или как будто великий красавец-мост через реку шире Волги - рухнул в
     минуту, только бетонный дымок ещ+ оседал.
     Сорок один год, от Георгиевского зала, Емцов был производственник. Тридцать два года, от Пауэрса, - директор Тезара. А эта телеграмма вестила: всему конец...
     Если у министерства обороны уже через 3 недели от старта "реформы" нет
     финансов на такое - то их уже и не будет. И мудрый человек обязан видеть вс+
     насквозь - и до последней задней стенки. Это, действительно, всему конец. И самое неразумное - это защитно барахтаться, слать умолительные телеграммы, обманывать самого себя, оттягивать развязку. Да, сказано только "прекратить
     отгрузку", не сказано "прекратить производство",  и в цехах и в  складах ещ+
     есть места, можно изготовлять и дальше.
     Нет. Обрезать - сразу. Не длить агонию.
     Он - час так просидел? не зажигал света, и вот уже полные сумерки в кабинете.
         Заж+г настольную  лампу. Вызвал  тр+х ведущих.  И скомандовал отреш+нно, м+ртво, как  уже не  о сво+м:  по шифру  такому, шифру  такому -  немедленно
     прекратить выдачу материалов цехам.
     А значит, Великий Разгон - кончен.
     
     
     В те недели из ста военных директоров девяносто пять ринулись в Москву доказывать: "Мы потеряем технологию! Дайте госзаказ, а мы пока будем
     работать на  склад!" И  боялись одного:  только б  не выключили из каз+нного
     снабжения, "только б меня не отбросили в приватизацию". Разрушительное это слово пугало, как морское чудовище.
     А Дмитрию Анисимовичу стало ясно как при температуре Абсолютного Ноля, минус 273: Электроника наша - кончилась. Высокие технологии погибнут безвозвратно, ибо не смогут сохраниться отрасли или заводы по отдельности: всегда до нужного комплекта будет чего-то не хватать. Система будет
     деградировать вся целиком, никак иначе. Наша высокая военная техника  начн+т рушиться, рушиться - а потом никто е+ не восстановит и за десятки лет.
     А ведь реформа Гайдара-Ельцина-Чубайса - гениально верна! Без
     горбач+вской половинчатости: надо разрушить вс+ - и вс+ - и вс+ - до  конца!
     И только когда-нибудь потом, уже не нами, Карфаген будет восстановлен, и уже совсем не по нашему ладу.
         Но когда этой заметавшейся компашке каз+нно-сплоч+нных директоров  Емцов
     заявил: "А я - иду на приватизацию!" - "Да ты белены объелся! - взгневались оборонщики. - Да как это можно в нашем деле даже вообразить: приватизация? Да пока мы живы - никакой приватизации!"
         - Д-да?  - усмехался  Емцов со  своей неизреч+нной  уверенностью, хоть и
     горькой. - Хорошо, давайте рассуждать, я вас сейчас разгромлю. Если я вас правильно понял: у нас, зато, например, продолжает расти металлургия? Гоним
     деш+вые стали, а спецстали загублены? У вас прекрасная память на прошлое. Но
     надо его забывать. Ни штаба ВПК, ни штата ВПК - больше не будет. И из продукции нынешнего уровня мы уже скоро ничего никогда не повторим.
     Да среди всех дурацких лозунгов - "перестройки", "ускорения", "социалистического рынка", потом "реформы" (неизвестно по какой программе), был один проницающе разумный, если его не упустить. К директорам заводов обратились: "Становитесь хозяевами производства!"
     Верно! Схвачено! Вот оно, заложено тут.
     
     
     Но если ты номинально "хозяин производства" - почему же не стать им реально?
     Однако стать хозяином - как это?
     По неизведанному пути - первому всегда трудней. Но - и выигрыш времени, вот, для переконструкции Тезара.
         Правда,  нашлось  ещ+   сколько-то  подобных  -   "партия  экономической
     свободы". Вступил к ним. Но: болтовня одна или политической власти хотят. Нет, не через политику решается.
     Сперва Емцов поверил в содействие западных инвесторов. В гости на Тезар услужливо и доверчиво принимал приезжающих западных банкиров, широко по русски их угощал. Очень вежливые, улыбчивые, хорошо ели икру, - а ни цента не предложили в содействие.
     Но от государства - тем более одни шиши. Надо торопиться.
     При теперешнем свободном выезде - поехал в Америку сам. Встречали очень хорошо - как "прогрессивного предпринимателя". И встречи, и консультации, и деловые завтраки-обеды. А вложений - и тут ни гроша не дали. Но давали, но
     дали вс+ один и тот же верный  совет: такого монстра, как ваш  Тезар,  никто инвестировать  не   будет,  на   н+м  можно   только  проиграть.   Вам  надо
     разгромоздить его на много отдельных предприятий - и пусть каждое выбивается своими силами.
     С полтавского детства хорошо помнил Гоголя: "Я тебя породил - я тебя и убью."
     В совете министров - суета, вертея, каждый добивается, друг друга
     отталкивают.  Так втиснулся  Емцов с  вице-премьером в  самол+т, и  пока  на
     конференцию летели - получил резолюцию на приватизацию Тезара и дробление его.
     Да, если живое тело разрубить на части - они будут корчиться в поисках друг друга. А иного выхода нам не оставлено.
     И вот теперь будет мой принцип: никаких нам ваших дутых госзаказов!
     платите впер+д,  тогда и  заказ. Деньги  раньше товара  - не  принято? А нам выхода не  оставили: денежки  - впер+д!  Оборонную часть  Тезара дов+л  до 5
     процентов - до запчастей для противоракетной обороны, крохи. Раздробил Тезар
     на шестьдесят дочерних фирм, но надо всем и всеми - ты оста+шься генеральный
     директор. В их уставных фондах - что-то от прежнего Тезара, а на остальное ищите богатых держателей, сами ищите. У каждой ячейки - свой самостоятельный интерес выжить, вот и корчитесь. Все шесть десятков - юридически
     равноправны, а генеральный директорат  сво+ имеет, это по-новому  называется
     "холдинг", держание.
         Принцип для  всех: отныне  нам вс+  равно, на  ч+м зарабатывать  деньги!
     Высокую частоту на обработку гречки? Хорошо. А печи СВЧ, каких у нас не видано, в домашний быт? Гоните! Кто-то налаживает видеомагнитофоны? Великолепно. Пластмассовые оконные рамы, детские игрушки. А кто ничего не наладил, и нечем зарплату платить? Значит, не платите. Значит, увольняйте рабочих.
         Загудел весь город: "Радиоэлектронный завод переш+л на выпуск  граблей!"
     (Недалеко от истины.) А кто знал о деле побольше - инженеры-электронщики или
     оборонные директора по всей  стране: "Емцов разваливает империю  Тезар!" Ещ+
     не уволенные рабочие, но второй-третий месяц без зарплаты, и уже уволенные, кипели неутишимым гневом. Толпились, кричали у заводоуправления, проклинали директора. Емцов назначил - идти в клуб, на собрание.
     И - такой же и в старости тонкий, гибкий как тростничок, с ясным взглядом и лицом - вышел под бурю. И ощущал в себе ту залихватскую дерзостную находчивость, которая уже несколько раз в жизни так пригодилась ему. Знал, как сейчас их ошеломит.
     Зал - рычал. Емцов вскинул тонкую руку с длинными пальцами как
     учительскую указку, и, сколько ещ+ оставалось звонкости в голосе:
     - А кто виноват? Сегодняшний Верховный Совет - кто выбирал? Директора? или трудящиеся? За кого вы голосовали? Выбирали вы - директоров, организаторов, хозяйственников, тех, кто знает дело?! Нет!! Вы кинулись
     выбирать новообъявленных демократов, да вс+ больше преподавателей  марксизма
     ленинизма, экономики, кабинетных доцентов и журналистов... Хасбулатова, Бурбулиса, Гайдара, Чубайса, да я вам тридцать таких назову, - кто выбирал?!
     Вот теперь - берите свои красные знам+на - и топайте к этим педагогам, ищите
     справедливости! А я - предусмотрительно спасаю вас! Я оставляю вас безработными, да, - но запомните: в 92-м году, а не позже! Вы, с Тезара,
     ещ+  успеете  найти работу  или  приладиться к  новому.  А кто  потопает  со знам+нами за зарплатой - вот тот и останется с носом.
     
     
     Легко перестраивать жизненный путь, взгляды, замыслы - молодому. Но - в 65 лет?
         И ты - уверен, что прав. А в горле - ж+лчь ото всего обвала.
     Надо иметь неутерянную, выдающуюся гибкость ума: сразу перемениться ото
     всего и изо всего, в ч+м ты прожил жизнь. Как будто вс+ то была  трын-трава,
     а ты, вот, бодро зашагал по-новому.
     И спотыкаешься же на каждом шагу. И печи СВЧ и видеомагнитофоны - лучше и дешевле тезаровских хлынули из Японии. Значит, нечего и барахтаться, надо
     и эту самодеятельность прикрывать. (И ещ+ - увольнять, увольнять. Да и  сами
     инженеры, служащие, рабочие уходили, не ожидая увольнения, - и кто уходил? Сперва самый талантливый слой, потом второй сорт. Осталась серая масса и балласт, из былых 18 тысяч - только 6.)
         Год прош+л - и  четв+ртая часть осколков Тезара  обанкротились, лопнули,
     распущены. А кто-то - вывернулся, находил прибыли. Надо всматриваться, искать никем не проложенные, не предусмотренные, не увиденные пути, да саму
     землю рыть - и под земл+й искать, а хоть и в космосе. Вот мелькнула новинка:
     переносные, подручные телефонные аппараты, работающие через спутники,
     подхватываем!  строим  для  них  базовые  станции,  коммутаторы  и   прода+м абонентные номера,  вот и  прибыль! Да  простые газовые  сч+тчики, каких и у
     Газпрома нет, а всем нужны, - прибыль!
     Да господа-товарищи, нам ничего не надо стесняться, нам подходит любая торговля! - хоть и граблями, хоть и шляпами, хоть и сдавать в аренду любые наши роскошные помещения, - наши дворцы и наши детские садики - хоть под магазин скандинавской мебели! хоть под супермаркет! под казино или под прямой бардак! (Только быт - и продавать, а старые цеха - кто у нас купит? А
     что -  и государство,  отказавшееся от  нас, ещ+  и забер+т  - за  долги, за
     энергопитание.)
     Но самая плодоносная идея была - создать свой банк, в сращении с успешными осколками Тезара. По своей-то поворотливости и не упустили короткую пору, когда банки открывались гроздьями, - а опоздавший пусть потом
     ногти грыз+т. Банк - это нервное сплетение всего живого и творящего! И, сами
     не ожидали: через три года банк при Тезаре получил американскую премию "Факел Бирмингама". (В том штатном Бирмингаме когда-то началось возрождение в Великий Кризис, оттуда и премия.)
         Те оборонные директора,  которые и год  и два вс+  ждали государственных
     заказов или производили в долг, - теперь жалко барахтались, как лягушки на
     песке.  А  Емцов  -  не  только вс+  успел  вовремя,  но  даже  нисколько не
     расслабился от излома, но даже расхаживал по прежним своим территориям по
     виду ещ+ властней и гордей, чем прежде, знаменитым тогда красным директором. Проходя казино, иногда  и морщился: "этим  импотентам, недоросткам, ещ+  сам
     заплатил бы, чтоб не слышать их музыки." Он опять был - победитель, хоть и
     спрятал в дальний ящик стола свои прежние ордена и золотые зв+здочки  Героя. Гибкость  ума и  нестареющий деловой  азарт -  и ты  никогда  не  пропад+шь!
     Говорил:
     - У меня такая идея, что делать деньги - оказалось интересное занятие. Никак не меньше, чем отбивать пульс ВПК или, скажем, соображать в кибернетике.
     А сынок подрастает - пусть-ка поучится за границей.
     
     
     2
     
     
         В доме по улице  Карла Маркса | 15  произошло покушение на банкира.  Это
     был взрыв во входном тамбуре дома, но сам банкир остался жив и тут же уехал, с женой, на автомобиле.
     В областное Управление по Борьбе с Организованной Преступностью сигнал о происшествии поступил поздно вечером. Дежурный лейтенант должен бы тотчас ехать на расследование, но, даже прихватив двух автоматчиков, ночью можно попасть в положение опасное: где один взрыв, там хоть и второй, и третий. Поэтому лейтенант подождал до рассвета - февральского, не раннего, - тогда и поехали.
     Дом оказался кооперативный, самими жильцами были устроены внешняя стальная дверь и за ней тамбур. На двери и сейчас сохранился примагниченный остов одной из двух разорвавшихся мин. Внутренняя деревянная дверь была прорвана взрывом на уровне человеческой груди, и весь тамбур вкруговую иссечен осколками, усыпавшими пол: по предупреждению лейтенанта домовая служба ничего за ночь не тронула, а вечерние возвратные жильцы проходили с
     великой опаской.  Лейтенант произв+л  все замеры,  составил описание случая. Самого  банкира  (по фамилии  Толковянов,  ещ+ молодой  человек)  в доме  не
     оказалось. Из его квартиры - стандартной, двухкомнатной, что удивило лейтенанта, - никто на звонки не отозвался: они с женой так и не вернулись
     после взрыва, а двухлетний реб+нок, объясняли тут, наверно у бабушки.
     На том закончив пока расследование, лейтенант спешно вернулся к себе в Управление, чтоб успеть до утреннего прихода на работу майора и других
     сотрудников. Успел. Но майор почему-то вс+ не ш+л - а в 10 часов приехал сам
     подполковник Косаргин. Лейтенант рискнул пойти доложить прямо ему.
     Подполковник был сорока лет, сейчас в гражданском костюме, но с явной
     военной выправкой, подтянут. Он 15 лет прослужил в Органах, уш+л оттуда года
     полтора назад. И уже с год был вот здесь.
         Лейтенант  вс+  доложил,  показал  и  схематический  рисунок.  Один  раз Косаргин поднял бровь, тоже усумнясь насч+т скромной квартиры.
     - Что прикажете, Всеволод Валерьяныч?
     Лицо Косаргина было худощавое, энергичное, и выраженье его всегда готовность к немедленному делу.
     - Как Толковянова зовут, вы узнали?
     - Да. Алексей Иваныч.
     - А сколько ему лет?
     - Двадцать восемь.
     По гладкому лбу Косаргина пролегла косоватая складка - раздумья? вспоминанья?
     - Я, пожалуй, займусь этим сам. Звоните в банк, найдите Толковянова.
         Лейтенант  готовно повернулся,  облегч+нный, что  ночное промедление  не поставлено ему в вину, пош+л исполнять.
     А Косаргин так и сидел. Его профессиональная память отлично держала: Алексея Толковянова привелось ему допрашивать в Восемьдесят Девятом, когда были волнения здешних университетских и столкновение с ними, через улицу напротив, курсантов пограничной школы: взялись курсанты, одними кулаками, поставить студентов на место. О Толковянове были данные, что он если не вожак студенческий, то из главных затейщиков. Тогда - допрос направлялся строго: вы не слишком очаровывайтесь "гласностью" и какие мерзости дозволяют
     теперь печатать в газетах-журналах; ещ+ перехватите чуть-чуть - и таких, как вы, будем сажать, да в такой лагер+к, что там и подохнете.
         Тогда...  Тогда  -  Косаргин  ещ+ не  мог  бы  вообразить,  как оно  вс+
     покатится. И куда закатится. Да с какой быстротой и развалом! - дрогнули и сами Органы внутри себя, и самые умные и самые деятельные из чекистов стали - по отдельности - чего-то нового себе искать, и даже уходить. И - куда? Да в новые эти коммерческие компании, правления, чуть ли не и в те же банкиры, возбуждая естественную досаду у оставшихся и отставших... А вот - и студент подался туда, и без промаха успел, не то что ты? Этого кругообращения рассудок не мог охватить.
     Но тем более нынешнее дело хотелось доследовать, даже для себя самого.
     Толковянов оказался на месте, в банке, - и уже ждал к себе гостей из Управления.
         И Косаргин поехал. На тихой улице оставил шоф+ра у нового  семиэтажного, густо  остекл+нного  здания  банка  с  мудр+ным  названием,  как  это теперь выдумывают, пош+л внутрь. На втором  этаже располагался и зал для  клиентов, по западной  манере, не  остекл+нный барьер.  А, ещ+  от вахт+ра, определили пришедшего сразу, несмотря на его штатскую одежду, - и вот ещ+ некий молодой человек встречал, и сразу пов+л к председателю правления банка. Тот - и  сам
     вышел навстречу, на комнату раньше.
     Да! От того допроса скоро шесть лет, но Косаргин узнал с первого взгляда: он. Такой же высокий, и что-то простоватое в лице, как приодетый деревенский пастушок. Но не в костюме, как естественно бы возглавителю банка, а в небрежно-просторном оливковом свитере, правда с выложенным воротничком рубашки, посветлей, того же тона. На пальце - узкое золотое кольцо, как теперь носят обручальные.
     А пришедшего - не заметно, чтоб узнал.
     Вошли в директорский кабинет. Тут была смесь мебели: и современная, толстющие низкие кожаные кресла около журнального столика, но и несколько
     старомодных,  или  поддельных под  старину,  стульев -  ж+стких,  с высокими прямыми фигурными спинками, в обстав стола под  зел+ным сукном. А  на  стене
     старинные же часы с бронзовым маятником и с мягким вкрадчивым боем, как раз пробили.
         Косаргин отказался от кресла, с тонким портфеликом сел к зел+ному сукну, банкир - за свой письменный стол, попер+к зел+ному.
     Хорошо собой владел: на лице не было страха, ошеломления от пережитого, а строгое внимание. Не упустил и в это утро побриться. Продолговатость лица
     ещ+ выявлялась продолговатыми же, высокими прилегающими ушами.
     Косаргин назвал лишь - откуда он, не фамилию, - Толковянов не попросил удостоверения, и вот только в этом проявилось его рассеяние или растерянность.
     Обстоятельства? Было так. Стальную дверь отпер - и вступил войти, а жена
     - сзади,  следом. Вдруг  подумал: ещ+  одну сумку  у не+  перенять, и  - это
     секунда? полсекунды? - шагнул назад, когда уже должен быть в тамбуре, стальная дверь снова почти прикрылась - и внутри раздался взрыв. Кто послал
     сигнал  - поспешил  на эти  полсекунды, сч+л,  что жертва  как раз  будет  в
     тамбуре.
     Улыбнулся кривовато, как бы извиняясь.
         Простоватость его лицу  придавал и самый  простой нач+с волос  набок, по
     мальчишески.
     - И какие у вас предположения? Кто заказал убийство? Кто - взорвал?
     Толковянов посмотрел глаза в глаза. Внимательно. Раздумчиво. Взвешивая.
     И тут - узнал! - Косаргин враз понял по выражению.
         Но сам - не пош+л навстречу, не напомнил.
     И тот - ничего не назвал.
         А - ещ+ задумался.
     И, складывая раздвинутые вкруговую пять пальцев с пятью, как полушария, складывая - и как бы с усилием разрывая, складывая - и разрывая, ответил:
         - Я не уверен, что ваше ведомство может эффективно в ч+м-то помочь.
     
     
         Ал+ша не представлял, не предчувствовал, что на него будет покушение,  и
     даже вот-вот.
         А между тем, вступая на изломанный  путь в этом пот+мочном мире, -  надо
     было и давно ждать, и всегда ждать.
         Кто заказал -  Ал+ша подозревал, хотя  не доказать ничем:  головка фирмы
     Элломас. Отношения с ними были в неустойчивом состоянии, требовали большой
     оглядчивости, и  сейчас Ал+ша,  кажется, понимал,  где и  в ч+м промахнулся. Бывает одна неосторожная фраза  - а выводы из  не+ потекли против тебя.  Кто
     взялся за финансовое дело - тому никогда нельзя дать волю чувству, сорваться.
         А кто исполнял  - того ещ+  трудней найти? И  вовсе не догадаться.  Хотя
     только через того и можно начать разматывать.
         Если ещ+ браться за этот розыск? А может быть перетерпеть?
         И откуда вселяется в нас такое неотч+тливое, непонятное движение: почему
     не перенял вторую сумку у Тани раньше, а вот именно в эти полмгновения?
         А могли - и вдво+м успеть войти в ловушку...
         Распорядок же дня у Ал+ши так  регулярен, что ничего не стоило убийце  и
     подгадать момент.
     Но почему так сложно? не из пистолета просто, в упор?
     А наверно, был замысел повести следы по-ложному: не здесь, в областном
     городе,  но  в  Б*  , откуда  Ал+ша когда-то  и приехал  учиться  в  здешний
     университет, - в Б* недавно было два убийства, и оба так: взрыв мины дистанционным сигналом. Неплохо рассчитали.
         Но кого убедишь, что с Б * - ни сч+тов, ни расч+тов никаких нет,  только
     нежные воспоминания детства и юности.
         Нежные - это не только колодец в сохранившемся провинциальном дворе; ещ+
     не вытоптанная травка кой-где по двору; целый квартал одноэтажных домиков с резьбой на посеревших издряхлевших фронтонах, и мальчишки этого квартала. (С ними чего только не вытворяли: расклеивали по городу листовку "Бей попов!" и смекали, как бы им взорвать последнюю в Б * церковь. А повеяло, не будет ли
     с нами воевать Китай - так если  дойд+т до Урала, то здесь, в Приволжьи,  по
     лесам будем создавать группы партизан.) И школа же - до чего интересное приютище от первого порога и с первого дня. А спустя пять лет - физика! а
     ещ+ спустя - химия! - что за дивные предметы, до сих пор не развиденные,  не угаданные тобой в окружающем  мире, а они вс+  время с тобой тут  и были. По
     химии - замечательная учительница, да какая красавица! Химию учили все с
     воодушевлением,  а Ал+ша  и обогнал:  с 9-го  класса погнал  впер+д  и  шире
     программы - и углублял своих же десятиклассников. Но - физика? Учитель был
     совсем  никудышний, вялый,  он просто  не понимал  о сво+м  предмете,  какое
     переливчатое вещество ему досталось в небережные руки. А уж опытов - совсем
     не умел ставить, вс+ готовил за него Ал+ша. И поперву, пройдя ещ+ до  уроков
     за таинственную перегородку физического кабинета, он там бродил и грезил
     среди этих вертимых кругов, искророждающих стержней из бока т+мной  закрытой катушки,  пришкаленных ворон+ных  стрелок за  ст+клами приборов,  стеклянных
     мензурок и трубок с насечками, всех видов пружин... Какое-то невидимое
     струение шло  через это  вс+, и  уже никакое  кино со  скачущими всадниками,
     пожалуй, не стояло рядом с этим завораживающим миром.
         Но  скоро,  чуть  постарше,  огляделся  Ал+ша,  что  вс+  это  устарело, детскость: ворожебный поток физики н+сся  куда быстрее, и не здесь.  Старшие
     надоумили его читать журналы - "Наука и жизнь", "Знание - сила", "Природа", - стал он бегать в городскую библиотеку и зачитываться там. Что делалось в мире! что делалось или было уже на пороге: электронно-вычислительные машины, миллионы операций в секунду, - без человека управляющие большими заводскими процессами! электронно-вычислительные, самопроизводящие подобных себе! они же - в радионавигации! перевод тепла в электричество без механических устройств! солнечные батареи! бурное развитие квантовой электроники, лазеры!
     видение и съ+мка  в полной темноте!!  Как будто все  отрасли физики, подобно
     гончим, одноминутно сорвались с привязей и кинулись по всем направлениям вперегон. Молекулярные часы. "Пограничные науки", физико-химический синтез веществ с заранее заданными свойствами. Вот-вот, на пороге - управляемый термоядерный синтез. Биотоки. Бионика: технические устройства, копирующие биологические системы. А в астрономии: теория Большого Взрыва! - Вселенная
     отнюдь не вечна: она создана - враз? И Ч+рные Дыры, бесследно и безвозвратно
     поглощающие материю - в ничто??
         А Ал+шка - терял время в малокровности школьного кабинета, учил какую-то
     старь по параграфам!
         Весь  мыслящий  мир  н+сся, летел,  кружился,  преобразовывался  в таком
     бешеном движении - нельзя было больше, нельзя было дальше задерживаться в
     отсталом городе  Б *  , хоть  и в  н+м теперь  есть заводы.  Ну не успеют же открыть, изобрести вс+, вс+  до барьера, до рубежа,  что-то же и на  ал+шину
     долю останется?
     С отличным аттестатом ринулся сюда, в университет, на физфак, и все первые два курса жадно засматривался по ждущим его направлениям. Надо будет захватывать - больше, чем одно направление, - и потому что жгуче интересно, и потому что чем множественней они - тем шире будет дальше выбор для удачи.
         И  эти  два  года  -  счастливейшие  в  его  жизни!  -  Ал+ша  учился  с
     неистовостью и старался узнавать и услеживать, сколько только удавалось.
         Да ещ+  и такое  уверенное билось  в груди:  за что  бы, за  что бы я ни взялся, любое дело, каким займусь, - во вс+м будет успех! (Успевал быть и  в
     активистах комсомола, не отдыхал никогда, а заглатывался делами. Даже восставил из полного хлама совсем уже выкинутую кем-то автомашину, "судорогу", аккумулятор каждый вечер тащил на третий этаж общежития заряжать, утром - вниз, ребята смеялись-издевались, но и сами же просили: подвези, опаздываем!)
     И вдруг после двух курсов, в Восемьдесят Шестом, - да когда только только стронулись общественные надежды! - как отрубили жизнь: взяли в армию на два года.
     Или уж раньше бы? или по окончании? - но почему как раз посередине??
     Перегороженный вдох.
     И, может быть, - невосстановимый.
     Армия - и всегда не сахар, а тут был - самый разгул "дедовщины". А от
     "дедов" жалости не жди. Но в те годы и Ал+ша был не худ, как сейчас, а тяж+л
     и плотен, удар немалый, себя отстоял.
         В армии  взяли его  на радиосвязь.  Ещ+ и  там пытался  читать книги  по
     физике. Да где уж... Покинул...
     Потом стал почитывать газеты, смотреть телевизор - надо же и готовиться к жизни, которая так круговертно изменилась за два его армейских года. Кипели какие-то неформалы, какая-то общественная самодеятельность, невиданное что-то!
     Вернулся из армии на третий курс университета - своего? а уже и не своего. Тот? а уже и не тот. (Хотя понимал, что среди множества
     наплодившихся теперь дутых вузов, вузов, да хоть и НИИ - их Университет  ещ+
     держал традиционную свою высоту.) Как будто армия вынула из души стержень
     живой - жажду  к науке. Получал  вс+ так же  пят+рки, пят+рки, а  утерял вот что:  постоянное  ощущение  красоты  в  науке,  когда  даже  прознобь бер+т.
     Осталась уже не красота, а только возможность практического применения. Или
     более выгодного самоустройства, как и во вс+м нашем быте теперь?
         А  тут  же  бурлили в  студенчестве  эти  разреш+нные теперь  самочинные общества, движения, и многих утягивало в них - потянуло и Ал+шу: если  можно
     искать для людей Справедливость - то как остаться в стороне? - это же с детства сидит в тебе святой мечтой: не жить же только для себя, но - для всех! А все структуры кругом - отяжелевшая рухлядь и так и просятся дробить их молодым размахом. И - собрания, союзы! одних разрешают, других нет, протесты, с лозунгами на улицу, теперь это можно, но тоже когда как. Много кипения на это ушло, и до драки с соседними курсантами, потом и допросы в ГБ. (Раньше - дали бы срок тут же, без звука.)
     Да жизнь разнообразно потекла многими потоками. Вот появился закон, разрешено создавать кооперативы. Только открыть кооператив, получить разрешение - нельзя без мохнатой лапы. А тут - как раз те студенческие волнения, когда Толковянова таскали в ГБ, - и в университет приехал первый секретарь обкома. Разрешил задавать вопросы - Толковянов и потянулся: университет ремонтируется неэкономно, с перерасходом и пропажей средств; разрешите студенческий кооператив - мы отремонтируем лучше и дешевле. И
     разрешили! Кидко бросились ребята. Первая хозяйственная см+тка, и работа  от
     души, и реальный доход, - но уже катила по стране обратная волна: душить кооперативы все вообще! И - задушили.
     Да это и не кооператив - на голом месте, без начальных денег. "Кооператив" удавался тем, кто им прикрывал уже готовые, только скрытые, деньги. А тут - хоть наладили хитрые замки к металлическим дверям, или дверные звонки с разными мелодиями или даже антенны-тарелки, ловить через спутники, - так и берут их, но и не берут, не доверяют "советским" товарам, ищут, ждут заграничных.
         Тем временем - унылые накатывали сведения от уцелевших прежних  ал+шиных
     однокурсников, теперь кончавших. Выпуск престижного физфака - это всегда был уверенный шаг хоть в уголочек нашей триумфальной науки, под величественные
     своды  е+  мысли,  в  отдельную  державу  ведущих   научно-исследовательских
     институтов. Но, вот, ребята искали, примерялись - и поникали: что-то
     случилось в Большой Науке, из не+  как выпустили дух (прежде того -  поджали все финансы). А ещ+ в  большем обомлении - аспиранты. Вакантных  мест? стало даже больше? - а потому что уч+ные оттуда уходили, уезжали. Что-то  огромное рухнуло,  произош+л обвал  и загородил  дороги, и  отнимал дыхание.  Пустели
     коридоры институтов, в лабораториях углы затягивались паутиной, на столах наслаивалась пыль.
     В это нельзя было поверить?.. Это был обрыв всей жизни! Оскорбление! за что??.
         Ал+ша,  понеся  надлом  ещ+  от  армейских  лет,  -  теперь  был   лучше
     подготовлен перенести хоть и этот.
         Да, видно, прид+тся жить как-то по-новому.
     А уже началась эра "купи-продай" - неслыханные "фирмы"! фирмы!
     угадывали,  как  торгануть государственным  же,  но в  рамках  ещ+ неопытных
     законов, и сразу крупно нажиться. А от этой эры - как отстать? да и жить же на что, да и квартиру надо купить, чтоб жениться (на Тане, с 5-го курса литфака).
         Пытался Ал+ша прибиться  к одной фирме,  к другой, -  на обочине их,  на
     подхвате, - и какое же ощущение отвратной пустоты, некделья. И отдать свою жизнь в такую пустомолку, "гонять воздух", ни на что творческое уже не надеясь, - невозможно?..
     Однако по нынешнему времени - невозможно иначе. И только изумляться можно было, как иные партийные чины - прежде недоступные, каменноподобные на страже "народной собственности", - вдруг перелицевались в оборотистых,
     поспешных, усмотрительных, где можно поживиться, и хватать, хапать взахл+б.
         А ещ+ эти биржи, биржи отовсюду, как грибы? Первыми посещениями их Ал+ша был  оглуш+н  до  очумления,  неразборно  гудела  голова:  брокеры, маклеры,
     азартные скупщики и продавцы ваучеров, бумаг, валюты, мигающие табло,
     быстросменчивые надписи, - и все куда-то кидаются (и ещ+ каждый береж+т свой
     портфелик-дипломат - не пойдут ли потом по пятам за удачником и пришьют?) да как вообще можно так жить?
         А  привыкать  - прид+тся.  Компания  их сколотилась  из  тр+х мысловатых друзей - ещ+ одного физика и  ещ+ математика. Все - почти ровесники,  сходны
     мысли, надежды, понятия жизни. Идей было много, но идеи - не деньги. Вот, видели, зарождаются коммерческие банки, иногда и мелкие. Ну совсем непривычное, чужеродное дело - однако отчаянно перспективное и гибкое: при
     прежнем   ж+стком   государственном   кредитовании   никакому   развитию  не
     состояться. А мелкому банку - стать на ноги трудно, его шатает от каждого ветерка в экономике или политике. Да раньше: надо иметь немалые деньги уплатить взятку за лицензию на открытие банка. А открывшись - надо иметь
     начальный  капитал.  К счастью,  наш+лся,  по-теперешнему, "спонсор",  помог
     стартовать, имея-то цели свои. Назвались сразу раскатно: "Транс Континентальный банк". А ютились сперва в двух подвальных комнатах - и
     удивл+нным первым клиентам  объясняли: "Да это  - временно, у  нас в главном
     доме сейчас ремонт."
         И  вышло б  дальше что?  - но  встретился Ал+ше  старый его  однокурсник
     Рашит, который потом университет бросил, но и в армии не был. Когда-то
     дружили.  Теперь сошлись,  выпили раз,  выпили два  - и  Рашит сам  вош+л  в
     "Транс-Континентальный", а за ним стояли его земляки, - здесь, в этом городе, спаянные по землячеству, крепче обычного; землячество их освоило и в
     области   сильные  финансовые   позиции,  и   уже   вперепл+т   с  областной
     администрацией, тоже искавшей новые пути. И в короткое время отгрохали семиэтажное здание, пять верхних этажей сдали в аренду, а банк поместился в двух нижних.
         У Рашита были крепкие связи, у Ал+ши светлая голова, они дополняли  друг
     друга, и зажили в ладу, все четверо, а доли - разные. Ступал Толковянов по неведомой почве, как первый космонавт по Луне. Но домозговался и тут: как чисто и быстро применить клиринг при распаде советских торговых связей чтоб они продолжали служить. Ну, а главное, конечно, был шанс - с постоянно прыгавшей валютой, и при правильном предчувствии это давало потрясающие
     прибыли. И тут тоже - оказался Ал+ша успешно угадчив.
     А успех как покатит - то только держись, волна взносит и взносит. (Что то надо было знакомым плести: кто тебе так помог?..)
     А на душе - гадко. Видно же, что вмазываешься в одно, другое, третье не вовсе чистое, а то и нечистое дело. А без этого не продвинуться. И ты же не
     один, член четв+рки,  дело общее. Но  может быть -  до некоторого рубежа,  а
     потом удастся, став на ощутимых деньгах, эту грязь с себя стряхнуть, и дальше бы - только честно? получить и проявить свободу действий? Если бы удалось - начал бы тогда делать и добрые дела: первое - школьному образованию помочь; может быть, где когда поддержать бастующих рабочих, чтоб своего добились, или, наоборот, поддержать полезный заводик, чтоб не
     развалился, вот сушку овощей  сверхвысокими частотами? Жив+м не  одним дн+м,
     где-то пожертвуем, а где-то выиграем.
     Только вряд ли когда вырваться из этих втягивающих прокрутов. По делам уже и таких грязнохватов коснулся - озноб от них.
         С Таней -  обсуждали не раз.  Она - и  советчица, и бывает  впер+д твоих мыслей, и  попер+к им.  Ей -  еще больше  хотелось, чтобы  - чисто. Но и она понимала, как это невозможно, как это невылазно. И не бросить же теперь  вс+
     чистоплюйски и - что? кануть в нищету?
         А потом  ещ+ -  отношения с  властями. Проигрывая  вкруговую везде  и во вс+м, государственный аппарат  сохранял только цепкость  душить немыслимыми, несуразными, нигде в мире  не примен+нными налогами, и  сдавливал правилами,
     разбухающей документацией, - сам толкал всех в единственном направлении: обходить закон и обманывать. Так и пошли, на косых, не быть же редкими дураками. (Хотя и тут как бы хорошо: уже бы став сильно на ноги - платить
     государству честно: ведь в н+м жив+м и через него жив+м. Но и от государства
     бы ждать не грабежа.)
     И вот - взрыв.
         Обсуждали с ребятами советно, но решать-то Ал+ше.
     Если уж начали убивать - то и продолжат? И - кроме собственных пистолетов, ну автоматчика в банковском коридоре, - никто не прикроет, не защитит. И меньше всего - Борцы с Преступностью?.. Вон, в Элломасе - там, знал Толковянов, состоит клин не только собственно коммерсантов, но - и от
     этих Борцов, и от прямых криминалов, - это вс+ теперь переплелось неразрывно
     и сородственно.
         А мы, в сво+м кругу, уж наверняка ли от них начисто убереглись?
         Над+жно защититься? - только если Ал+ше немедленно и прямо укостылять за
     границу. И деньги на то - есть.
     Такого - и ждали все. Весь город, кто знал, - такого и ждал, никто бы не удивился.
         Но -  бросить уже  тр+хлетнюю свою  структуру? Тотчас  разнес+тся слух о
     бегстве главного банкира, вкладчики кинутся расхватывать вклады - и
     разлетелось вс+ предприятие в беспомощные  дребезги. Сила банка - это  сумма привлеч+нных средств.
         Выдалось у них с Таней несколько тяж+лых вечеров.
     Говорили. Молчали.
     Так - и сынишку взрывом угробят?
         Ещ+ молчали.
     Вдруг Таня сказала, как будто некстати:
     - Моя бабушка говорила: иглы служат пока уши, а люди пока души.
         А, кажется, тут вс+ и было. Да  ещ+ же: за границей, если не ставить  на разбой и на контрабанду - то  и не развернуться. Русские уч+ные? -  пожалуй,
     там нужны. Да не мы, недоросли.
         Внешне жизнь теч+т, как текла.  Никому не видимая борьба в  душе, никому не внятное решение: остаюсь, как ни в ч+м не бывало!
         Между тем домовый кооператив постановил: Толковянов должен за свой  сч+т починить обе входные двери и  отремонтировать тамбур. Поскольку вс+ -  из-за
     него...
     Вот это - обидело: людям всего-то и дела? И - для кого же тогда стараться?
     В эти самые недели - одного за другим убивали и в Москве, и - видных. Кого - пулями, кого взрывом.
         Каждый день и жд+шь. Ещ+ б не жутко.
     Стал носить бронежилет, ездить с автоматчиком.
     А теперь же появилась и такая мода: "Награда тому, кто укажет..." Попробовать?
     И дал объявление в газетах: кто укажет причастных к покушению - 10 тысяч долларов.
     Не надеялся, просто так. Но, удивительно: уже через день подкинуто письмо: укажу! За 11 тысяч.
     Удивила - малость этой разницы. Казалась насмешкой или провокацией.
     Но предложена дневная встреча - в центре города, в людном сквере.
     Да не тебе ж самому! - компаньон Витя, школьный друг, он и взялся пойти.
     (Ещ+ один - следить за встречей со стороны.)
     И обошлось - без подвоха. Тот - готов назвать. Но нет, не 11 тысяч, а
     
     
     25.
     
     А вот это - было уже правдоподобно. Хотя Витя высмеял: нет, только 12 с половиной. Назвать заказчиков, назвать исполнителя. И фотографии принести.
     (Это - понад+жней.)
     Тот - замялся. Замялся. Подумал - согласился.
     Пока, за начало сведений - задаток. Заказчик служит в фирме Элломас. Исполнителя - не знаю. Заказчика - назову.
     Расплатились.
         Так Ал+ша и подозревал: Элломас! Но ведь кто-то постарше, из директоров.
     А - дальше теперь? На совете дружков единодушно решили: дальше без Органов ничего не сделаем.
     Не этично?
     А по отношению к кому?
     И Толковянов - позвонил Косаргину.
     
     
     Да, в этом молодом человеке что-то было. Нынешняя встреча с ним отпечатлилась в Косаргине. Так вот пойди угадай: был какой-то диссидентствующий долговязый студент, которого заслать бы подальше, куда^нибудь в Якутию, да и с концами. А вот - какой семиэтажный стеклянный отгрохал и какими делами ворочает, к нему хозяйственники льнут за поддержкой, помоги прореху в бюджете закрыть до срока. В это новое смутное
     проклятое время он ввинтился, как будто в н+м и рожд+н.
     А тебе, потому ли, что уже за сорок лет, и привык к порядку, - ох, не
     изверн+шься легко, не втиснешься.
     Органы!! Чту виделось вечней и неколебнее их! Что было в позднем СССР динамичней, зорче, находчивей? В андроповские годы сколько же хлынуло сюда отборных с высшим образованием! Сам Всеволод Валерьянович кончил лишь юридический, но рядом с ним там трудились и физики же, и математики, и психологи: попасть работать в КГБ было и зримым личным преимуществом, и интересом, и ощущением, что ты реально влияешь на ход страны. Это были
     смышл+ннейшие мальчики  при уже  стареющих, костенеющих  ветеранах. (Зато  и
     сколько же опыта у тех.)
         И вдруг вс+ это  здание - стройней и  красивей московских высотных -  не
     рухнуло, нет, но как-то стало дырявиться, проскваживаться - недоумениями, сомнениями и даже утечкой дрогнувших, кто по собственному желанию, кто по сокращению штатов, кто в правление Союза Ветеранов. А кто - и в ту же коммерцию. Этих - понимали сперва как изменников Делу, а потом - завидовали им как ловкачам , удачникам, да нельзя ли успеть за ними?
     Если б такое чудо - чтоб Органам вернулась прежняя Сила. Значение.
     Но может ли такое случиться? Упущены моменты.
         А - куда вс+, вс+ покатится? Не хватает ума предвидеть.
     Косаргин презирал этих беглецов, запретил себе им подражать. Но щели
     открывались вс+  шире, в  прежнем прочнейшем  здании продувало  насквозь вс+
     невозвратней. И главное - упало самосознание, потерялась Высшая Задача. И не в бегство, нет, но как выбор все-таки преимущественной позиции в вихрях
     нового сумасшедшего времени  - Косаргин переш+л  на борьбу с  организованной
     преступностью. (Совсем уж не отозваться на зов времени? что же, остаться деревянеть чуркой, где, может быть, никогда уже и никому не понадобишься?)
         Так вот, этот мальчик.  Удивило в н+м, что  не просил помощи. По  старой
     обиде? Или собирался бежать, скрыться? - тоже вроде нет.
     Впрочем, отклонил помощь не надолго. Через малые дни позвал.
     А штат Косаргина - формально, вяло, но следствие открыл само собой.
     Теперь Косаргин  опять поехал  сам. Опять  в тот  кабинет. Только на зел+ном
     сукне застал три-четыре разбросанных увеличенных копии стодолларовых
     бумажек, обтянутых пл+нкой, - шутейные подставки?
     И опять подтвердилось приятное впечатление недавней встречи с Толковяновым: какое-то простодушное деревенское лицеочертание его, а взгляд
     прямо в  глаза, внимательный,  с нахмуркой,  но безо  всяких метаний.  И вс+
     время тихий, ровный голос - не повысится, не разгорячится. И это - не поза, без усилия над собой, не состроено, - в обычае у него так? Каждый день могло повториться покушение - а страха не выдавал ничем.
     Обсудили операцию захвата. Пара переодетых бойцов пошла в тот сквер, близ следующей встречи, - неужели тот так потерял осторожность, ничего не предусмотрел? По сигналу толковяновского друга - легко взяли.
         Да, так замутился,  растерялся, никакой подстраховки  не имел. Ещ+  того
     неожиданней: сам-то он и оказался убийца, дальше - сам себя выдал!
     Случай обнаружился - ничтожный, анекдотический. И опять-таки физик! - в цвет закруженного этого Времени. И - полный неудачник, уже два уголовных срока отсидел, оба раза выпустили прежде досидки. Жалкий-жалкий у него вид
     был, мзгляк. Вс+ ему  - не удавалось, погряз  в долгах, жена проклинала  - и
     она же принесла от шурина, брата своего, предложение: убить, за 1 0 тысяч долларов, но - чтобы методом взрыва, обязательно. От безденежья, от жениной
     грызни задыхался - и взялся, 5 тысяч  впер+д, в задаток. И вот - неудача.  А разозл+нные заказчики  - как  неосмотрительно связались  с размазн+й,  так и
     мелочно потребовали с него: за неудачу вернуть не взятые пять, а вдвое
     десять. А тут - объявление, как и получить десять. Одур+нной головой сляпал:
     одиннадцать, потом очнулся - двадцать пять. Вот - и фотографию шурина
     прин+с.
     Молодчики Косаргина кинулись за шурином - а уж нет его, начисто исчез.
     След остался, не сотр+шь: в Элломасе он  и служил, но не на видном месте.  А
     звено выпало - и ничего не докажешь. Остался в руках живой преступник, его показания, фотография ближайшего заказчика, предположения потерпевшего да соображения следствия. В таком виде и передали в суд.
     Пока там текло - Толковянов дважды приезжал в Управление, опять
     встречались. У Косаргина было профессиональное ощущение, что вс+-таки попали
     на жилу, и она могла бы даже и далеко повести.
     Далеко?.. Уже Косаргин наталкивался: далеко - силы сверху не пустят.
     Говорили по делу - стали говорить и помимо дела. Потерявши в жизни свою
     уверенную  тв+рдую  поступь,  Косаргин  потянулся  понять  этого успешливого молодого - а через  то, может быть, в  ч+м-то перенаправиться и самому?  Нет
     уверенности, что и сейчас не зеваешь, не упускаешь какого-то выбора.
     - А не выпьем? - вдруг предложил молодому человеку, да уже и протягивая руку к шкафчику в стене.
         Тот пов+л головой. Согласился.
     Завязался разговор между ними на прямовщину. Как в их городе
     переслоились  скрытые  силы  с тяж+лой  валютой,  и  выскочки-грязнохваты, и прямые  бандиты,  -  и как,  и  вообще  ли можно  когда  в  будущем это  вс+
     искоренить? И возможно ли у нас честное предпринимательство, когда именно и только его давит государство.
         Тогда  -  и  о  самом государстве.  А  тогда,  перелилось  по сообщ+нным
     сосудам, - почему и не о самих Органах? - какие они суть сегодня и какими же
     им быть дальше? Для себя одних только? Или, вс+-таки, может и для России?
         У Толковянова в разговоре была манера: на оп+ртых локтях составлять  изо всех десяти пальцев какие-то живые фигуры, с л+гкими перемещениями их, - как бы строил конструкцию? - помогал себе найти решение? не без напряж+нности  у бровей и лба. Потом переводил смышл+ные, но спокойные глаза на  собеседника.
     Ему - интересен был этот разговор, видно.
         За все эти  дни не проявилось  в н+м выражения  гонимости, торопливости,
     испуга.
     И как-то незаметно перешло, что Всеволод Валерьянович этому недавнему щенку стал сообщать свои заботы вовсе не служебные, а умозрительные: что же делать? ведь разворуют Россию до конца? и какие миллиарды уходят! (Наверно, смешновато звучало это от чуть не главного в их области Борца с Организованной Преступностью.)
         А Толковянов вс+ это знал, но оценивал спокойно: что утекающие из России деньги вс+ равно через несколько лет, в следующие десятилетия, сами же к нам и вернутся, и будут вертеть наши же российские кол+са.
     Как это? вырубленные леса - не вернутся. И выгребанное из недр - не
     верн+тся.
     - И наворованное - останется у воров? - искренно возмущался Косаргин. Он дрожно ненавидел теперь этих хапуг. (А всокрыте - и завидовал им?..)
         - Хоть и у  них, - размыслял Толковянов.  - А верн+тся, и  войд+т в нашу валовую сумму. Да, конечно, сегодняшних криминалов уже не избыть. Но вс+ это
     перестирается в одном корыте, вместе и с иностранными инвестициями.
     Нет! Такого благополучного выхода - Косаргин не мог принять никаким сердцем.
     А Толковянов пытался успокаивать и дальше:
     - И мозги многие-многие, хоть и не самые лучшие, тоже вернутся, не все они там пристроятся.
         А видно было, как  он занож+н, что, вот,  бегут, бегут искать на  т+плой
     стороне. А у нас стипендия аспирантов стала теперь - 10 долларов.
     А что на улицах? Эти раскормленные морды в мерседесах встретятся на
     перекрестке и запрут вс+ движение: им поговорить надо! А милиционер трусливо
     уходит в сторону. Как - такое видеть кадровому?
         Над  рюмками,  когда  они  вс+  больше  друг  друга  понимали,  Косаргин
     обмолвился даже так:
     - Алексей Иваныч. Но вот вам, человеку с научно-техническим образованием... как вам кажется: что же в этой распроклятой обстановке делать нам? Ну, вот... нам... - пояснял он, не находя решимости выговорить то слово, те буквы, а имея в виду своих прежних застрявших сослуживцев. И даже - вообще?..
     Толковянов не дал себе улыбнуться, и с большой рассудительностью стал искать варианты разумного поведения.
     Домой Косаргин ехал мимо известного памятника Борцам Революции
     заостр+нно вскинутой скалы, из корпуса которой веером выдвигались три головы
     - рабочего, солдата и крестьянина. Этот памятник, от какого-то уличного
     острослова,  во  вс+м  городе  называли  "Змей-Горыныч".  (И  правда, что-то
     похожее.)
     И усмехнулся: как же умеют меняться времена!
     
     
     Да, самые невообразимые пути: вот - Косаргин. В ихней конторе по Борьбе
     сидят с автоматами бритоголовые мордени, - но это не вс+ же их лицо?  Совсем
     не глуп Косаргин и, кажется, у своего прежнего подопечного готов чему-то и поднаумиться? Да кто умней - не может не понимать, что одно самоустройство ничего не решает: займи ты хоть самую лучшую каюту - а если корабль тонет
     вс+ равно?
     Да только: могут ли они меняться? Вспомнить его на допросах... Однако и не думать об общем деле России - никак нельзя, и нынешним гебистам тоже. Не
     вс+ - о себе. Хотя вот те фирмачи из Элломаса - у них ума только и  хватает, что если б ещ+ и во власть пролезть, тогда их капиталы быстро учетверятся.
     ...Так прожили, от покушения, два месяца - и благополучно. И вкладчики верили в их "Транс-Континентальный", не забирали вкладов, даже увеличивали. Приезжали из районов сельхозобработчики - и те шли к ним сюда, а не в государственный, и не в финансовое управление.
     А вот что: в конце апреля, оказывается, попадала Пасха. И Таня всхлопоталась, чего раньше не было, печь куличи и красить яйца.
         - Нет, - взмолился  Ал+ша, - только не  крась, пожалуйста, не могу  этих
     красных в руки брать. Куличи ладно - только не вздумай их святить, не буду есть.
     - Да почему уж так? - кольчая прядка свесилась ей на лоб. - А бабушка всегда святила, и красила. Что ж это, не наша вера?
     "Наша вера"? Они не говорили так раньше, но как будто и так, - а какая ж другая?
     Ну, да, может быть религия и способна вывести человека из мрачного
     состояния, однако при ч+м тут свяч+ные куличи?
     Таня к нему - щека к щеке:
     - А ты не понимаешь, что мы были обречены? Что нас спасла какая-то
     Высшая Сила? И вот эти месяцы береж+т - Она же?
     Да, можно сказать - и так. Но есть - и теория вероятностей. И виртуальные варианты любого опыта.
     Впрочем - был же и Большой Взрыв.
         Есть - и Ч+рные Дыры.
     И - непостижимая предусмотрительность молекул ДНК.
     
     
         А  ещ+  через  несколько  дней был  суд  над  убийцей.  И даже  Косаргин
     изумился: при полном сознании преступника в покушении да и всех вещественных доказательствах - осудили его не за попытку убийства, а за "незаконное хранение оружия", 4 года лагерей, и не строгого режима.
     Значит, хорошо подмазано.
     Вот тут Толковянов сильно встревожился.
     Попросил Косаргина получить из дела, в копии, - фотографию шурина.
     А она-то - вот как раз она - пропала из судебного дела бесследно. Хотя числилась в описи...
     На суде имена главных директоров-заказчиков не назывались, они могли и не знать, что Толковянов знает. Но вот столкнулся с одним из них на улице
     в насмешку около университета,  ш+л посидеть на научной  конференции, иногда
     потягивало туда, - еле заставил себя только взглядом скользнуть, а не выразить.
     Бежать за границу? - конечно было спасением и жены, и сына, и себя. Но
     Ал+ша - не мог бежать.
         Таню бер+г, как хрупкое стекло. А бежать - не мог.
     Сам себе удивлялся: каждый день ходишь в этом тяжком бронежилете, мелькает свой дежурный автоматчик, появилась и вторая квартира, для
     ман+вра... Кого теперь не убивают? Кредиторов - по одному поводу,  должников
     - по другому. И заморочена голова вкладами, инвестициями, отчислениями,
     подсч+тами  баланса, налогами,  поддержкой предприятий,  - но  во всей  этой напряж+нной замороченности, даже на измоте сил, сохранялся внутри, в  груди, -  неуничтожимый  стержен+к:  хоть  по  случаю,  по  чьему-то  пересказу, по
     прогляженной научной статье, а следить: что в физике? Достиг слух об успешных опытах группы наших ребят: радиоактивным облучением повышают октановое число бензина. Это колоссально! - уменьшится мировая потребность в нефти. Арабы узнали - тут же кинулись: закупить изобретение и задушить его.
     От наших - никакой поддержки, им  - вс+ спустя рукава, лишь бы  свои карманы
     набить. И ребята - продали.
         А вс+-таки  - наши,  русские придумали!  Нет, не  умерла ещ+  ни русская
     наука, ни русское умельство.
     "Погоди! - говорил он мысленно кому-то. Кому-то? сильно расплывался
     образ, но был ненавистен и гадок. - А мы ещ+ поднимемся!"
     Однако - нет, проглядывалось так, что не банкир Толковянов будет русскую науку поднимать. Прочертили "валютный коридор" - не стало тех бешеных игр и прибылей. Государство допустило банкам наплодиться - но вовсе не думало их поддерживать. Напротив, надвигался регламент - на достаточность капитала, на устойчивость, на ликвидность. И стали слабые банки агонизировать. Ну, пока
     ещ+ держал рынок ценных  бумаг, сколько-то обеспеченный государством.  Или у
     кого были важные именитые клиенты - да не подслужлив был Толковянов к этим оборотням из номенклатуры, слегка тебе кивающим изволительно. И самое больное: в этом, кажется, тупике - начался разлад, потом и раскол с друзьями-компаньонами. Куда отлетел их недавний энтузиазм, когда они росли на дрожжах своего успеха, в дружных беседах весело ставили пивные кружки на эти стодолларовые игровые подставки? Теперь один, и другой разногласили: нет, не так искать накоплений; нет, не так расходовать. Рашит первый, затем и другой потребовали отделить свою долю, а она и была главной. Деньги соединили их - деньги и разъединили.
     Эти ссоры расстраивают - хуже упадка дел. Темно на душе.
     Где касается денег - нет предела ни страстям, ни мести.
         Вокруг  Ал+ши поредел  кружок близких.  Вся  финансовая  ситуация  стала
     тьма, и не знаешь, где обнажится яма под ногами, или откуда высунется в тебя
     остри+. Ш+л  наугад: купил  одно здание  городского рынка;  зав+л два  своих магазина; зав+л десяток обменных валютных лавочек. А оборотных средств -  не хватало,  нужен ещ+  кредит. Где  его взять?  Пош+л просить  у  Емцова,  тот покровительствовал Ал+ше: надо же смену растить.
         Но покровительствовал всегда с вес+лой развязностью:
         - А, молокосос приш+л? Ну, как твои дела сосунковые?
         Под семьдесят ему уже было -  а вс+ тот же жизнелюбец, и  женщин глазами не  пропускал,  и такой  же  подвижный фигурой  и  умом. И  как  он мог  вс+
     перенести? Ведь с каких высот свалился - а, по сути, кто теперь?
     Никакой тупиковости Дмитрий Анисимович не видел: приняли путь - и
     пойд+м, не робей! В стенку упр+мся? - ещ+ иначе поверн+м.
     - Увязаешь? Тебя подкрепить? Ну, можно.
         Но если тебе  - ещ+ нет  тридцати? И могут  тебя прикончить? И  отпадают друзья?  И  -  сколько  ещ+  нужно  извилин  мозговых  на  этот переменчивый
     лабиринт? И - вообще ли выбьешься?
         И так  - пожалел-пожалел-пожалел  свою обнад+жную  молодость, два первых
     курса физфака до армии. А может быть - надо было тогда устоять, не сворачивать? не соблазниться? Далеко-далеко виделся свет, и слабел.
     А, ведь, фосфоресцировал.
     
     1996