А. А. Фет
     
     Элегии и думы
     
     
     Права на этот электронный текст принадлежат Публичной
     электронной библиотеке (Евгению Пескину), 1997 год. Разрешено
     свободное распространение при условии сохранения целостности
     текста (включая данную информацию). Разрешено свободное
     использование для некоммерческих целей при условии ссылки на
     источник.
     
     Публичная Электронная Библиотека - товарный знак и знак обслуживания,
     принадлежащие Евгению Пескину.
     
     
     * * *
     
     О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной,
     Коварный лепет твой, улыбку, взор случайный,
     Перстам послушную волос густую прядь
     Из мыслей изгонять и снова призывать;
     Дыша порывисто, один, никем не зримый,
     Досады и стыда румянами палимый,
     Искать хотя одной загадочной черты
     В словах, которые произносила ты;
     Шептать и поправлять былые выраженья
     Речей моих с тобой, исполненных смущенья,
     И в опьянении, наперекор уму,
     Заветным именем будить ночную тьму.
     
     1844
     
     
     * * *
     
     Когда мои мечты за гранью прошлых дней
     Найдут тебя опять за дымкою туманной,
     Я плачу сладостно, как первый иудей
     На рубеже земли обетованной.
     
     Не жаль мне детских игр, не жаль мне тихих снов,
     Тобой так сладостно и больно возмущенных
     В те дни, как постигал я первую любовь
     По бунту чувств неугомонных.
     
     По сжатию руки, по отблеску очей,
     Сопровождаемым то вздохами, то смехом,
     По ропоту простых, незначащих речей,
     Лишь нам звучащих страсти эхом.
     
     1844
     
     
     * * *
     
     Когда мечтательно я предан тишине
     И вижу кроткую царицу ясной ночи,
     Когда созвездия заблещут в вышине
     И сном у Аргуса начнут смыкаться очи,
     
     И близок час уже, условленный тобой,
     И ожидание с минутой возрастает,
     И я стою уже безумный и немой,
     И каждый звук ночной смущенного пугает,
     
     И нетерпение сосет больную грудь,
     И ты идешь одна, украдкой, озираясь,
     И я спешу в лицо прекрасной заглянуть,
     И вижу ясное, - и тихо, улыбаясь,
     
     Ты на слова любви мне говоришь "люблю!",
     А я бессвязные связать стараюсь речи,
     Дыханьем пламенным дыхание ловлю,
     Целую волоса душистые и плечи,
     
     И долго слушаю, как ты молчишь, - и мне
     Ты предаешься вся для страстного лобзанья, -
     О друг, как счастлив я, как счастлив я вполне!
     Как жить мне хочется до нового свиданья!
     
     1847
     
     
     * * *
     
     Постой! здесь хорошо! зубчатой и широкой
     Каймою тень легла от сосен в лунный свет...
     Какая тишина! Из-за горы высокой
     Сюда и доступа мятежным звукам нет.
     
     Я не пойду туда, где камень вероломный,
     Скользя из-под пяты с отвесных берегов,
     Летит на хрящ морской; где в море вал огромный
     Придет - и убежит в объятия валов.
     
     Одна передо мной, под мирными звездами,
     Ты здесь, царица чувств, властительница дум...
     А там придет волна - и грянет между нами...
     Я не пойду туда: там вечный плеск и шум!
     
     1847, 1855
     
     
     * * *
     
     Странное чувство какое-то в несколько дней овладело
     Телом моим и душой, целым моим существом:
     Радость и светлая грусть, благотворный покой и желанья
     Детские, резвые - сам даже понять не могу.
     Вот хоть теперь: посмотрю за окно на веселую зелень
     Вешних деревьев, да вдруг ветер ко мне донесет
     Утренний запах цветов и птичек звонкие песни -
     Так бы и бросился в сад с кликом: пойдем же, пойдем!
     Да как взгляну на тебя, как уселась ты там безмятежно
     Подле окошка, склоня иглы ресниц на канву,
     То уж не в силах ничем я шевельнуться, а только
     Всю озираю тебя, всю - от пробора волос
     До перекладины пялец, где вольно, легко и уютно,
     Складки раздвинув, прильнул маленькой ножки носок.
     Жалко... да нет - хорошо, что никто не видал, как взглянула
     Ты на сестрицу, когда та приходила сюда
     Куклу свою показать. Право, мне кажется, всех бы
     Вас мне хотелось обнять. Даже и брат твой, шалун,
     Что изучает грамматику в комнате ближней, мне дорог,
     Можно ль так ложно его вещи учить понимать!
     Как отворялися двери, расслушать я мог, что учитель
     Каждый отдельный глагол прятал в отдельный залог.
     Он говорил, что любить есть действие - не состоянье.
     Нет, достохвальный мудрец, здесь ты не видишь ни зги;
     Я говорю, что любить - состоянье, еще и какое!
     Чудное, полное нег!.. Дай бог нам вечно любить!
     
     1847
     
     
     ОДИНОКИЙ ДУБ
     
     Смотри, - синея друг за другом,
     Каким широким полукругом
     Уходят правнуки твой!
     Зачем же тенью благотворной
     Всў кружишь ты, старик упорный,
     По рубежам родной земли?
     
     Когда ж неведомым страданьям,
     Когда жестоким испытаньям
     Придўт медлительный конец?
     Иль вечно понапрасну годы
     Рукой суровой непогоды
     Упрямо щиплют твой венец?
     
     И под изрытою корою
     Ты полон силы молодою.
     Так старый витязь, сверстник твой,
     Не остывал душой с годами
     Под иззубрўнною мечами,
     Давно заржавленной бронўй.
     
     Всў дальше, дальше с каждым годом
     Вокруг тебя незримым ходом
     Ползўт простор твоих корней,
     И в их кривые промежутки
     Гнездясь, с пригорка незабудки
     Глядят смелее в даль степей.
     
     Когда же, вод взломав оковы,
     Весенний ветр несўт в дубровы
     Твои поблеклые листы,
     С ним вести на простор широкий,
     Что жив их пращур одинокий,
     Ко внукам посылаешь ты.
     
     1856
     
     
     СМЕРТЬ
     
     "Я жить хочу! - кричит он, дерзновенный, -
     Пускай обман! О, дайте мне обман!"
     И в мыслях нет, что это лўд мгновенный,
     А там, под ним - бездонный океан.
     
     Бежать? Куда? Где правда, где ошибка?
     Опора где, чтоб руки к ней простерть?
     Что ни расцвет живой, что ни улыбка, -
     Уже под ними торжествует смерть.
     
     Слепцы напрасно ищут, где дорога,
     Доверясь чувств слепым поводырям;
     Но если жизнь - базар крикливый бога,
     То только смерть - его бессмертный храм.
     
     1878
     
     
     * * *
     
     Учись у них - у дуба, у берўзы.
     Кругом зима. Жестокая пора!
     Напрасные на них застыли слўзы,
     И треснула, сжимаяся, кора.
     
     Всў злей метель и с каждою минутой
     Сердито рвўт последние листы,
     И за сердце хватает холод лютый;
     Они стоят, молчат; молчи и ты!
     
     Но верь весне. Еў промчится гений,
     Опять теплом и жизнию дыша.
     Для ясных дней, для новых откровений
     Переболит скорбящая душа.
     
     31 декабря 1883 г.
     
     
     * * *
     
     Кляните нас: нам дорога свобода,
     И буйствует не разум в нас, а кровь,
     В нас вопиўт всесильная природа,
     И прославлять мы будем век любовь.
     
     В пример себе певцов весенних ставим:
     Какой восторг - так говорить уметь!
     Как мы живўм, так мы поўм и славим,
     И так живўм, что нам нельзя не петь!
     
     2 марта 1891 г.