- 2 -
     
     
     Г О Л У Б А Я Т Е Т Р А Д Ь №1*
     
     Жил один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей.
     У него не было и волос, так что рыжим его называли условно.
     Говорить он не мог, так как у него не было рта. Носа тоже у него не было.
     У него не было даже рук и ног. И живота у него не было, и спины у него не было, и хребта у него не было, и никаких внут^ренностей у него не было. Ничего не было! Так что непонятно, о ком идет речь.
     Уж лучше мы о нем не будем больше говорить.
     
     
     СЛУЧАЙ
     
     Однажды Орлов объелся толченым горохом и умер. А Крылов, уз^нав об этом, тоже умер. А Спиридонов умер сам собой. А жена Спиридонова упала с буфета и тоже умерла. А дети Спиридонова утону^ли в пруду. А бабушка Спиридонова спилась и пошла по дорогам. А Михайлов перестал причесываться и заболел паршой. А Круглов на^рисовал даму с кнутом в руках и сошел с ума. А Перехрестов полу^чил телеграфом 400 рублей и так заважничал, что его вытолкали со службы.
     Хорошие люди и не умеют поставить себя на твердую ногу.
     
     
     ВЫВАЛИВАЮЩИЕСЯ СТАРУХИ
     
     Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и разбилась.
     Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть вниз на разбившуюся, но от чрезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась.
     Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвертая, потом пятая.
     Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, и я пошел на Мальцевский рынок, где, говорят, одному слепому по^дарили вязаную шаль.
     
     
     СОНЕТ
     
     Удивительный случай случился со мной: я вдруг позабыл, что идет раньше - семь или восемь.
     Я отправился к соседям и спросил их, что они думают по этому вопросу.
     Каково же было их и мое удивление, когда они вдруг обнаружи^ли, что тоже не могут вспомнить порядок счета. 1, 2, 3, 4, 5 и 6 помнят, а дальше забыли.
     Мы все пошли в коммерческий магазин "Гастроном", что на углу Знаменской и Бассейной улицы, и спросили кассиршу о нашем недоу^мении. Кассирша грустно улыбнулась, вынула изо рта маленький мо^лоточек и, слегка подвигав носом, сказала: "По моему, семь идет после восьми в том случае, когда восемь идет после семи".
     Мы поблагодарили кассиршу и с радостью выбежали из магазина. Но тут, вдумываясь в слова кассирши, мы опять приуныли, так как ее слова показались нам лишенными всякого смысла.
     Что нам было делать? Мы пошли в Летний Сад и стали там считать деревья. Но дойдя в счете до шести,мы остановились и начали спорить: по мнению одних дальше следовало семь, по мнению других - восемь.
     Мы спорили бы очень долго, но, по счастью, тут со скамейки свалился какой-то ребенок и сломал себе обе челюсти. Это от^влекло нас от нашего спора.
     А потом мы разошлись по домам. 
     - 4 -
     
     
     СТОЛЯР КУШАКОВ
     
     Жил-был столяр. Звали его Кушаков. Однажды вышел он из дому и пошел в лавочку купить столярного клея.
     Была оттепель, и на улице было очень скользко.
     Столяр прошел несколько шагов, поскользнулся, упал и расшиб себе лоб.
     - Эх! - сказал столяр, встал, пошел в аптеку, купил пластырь и заклеил себе лоб.
     Но когда он вышел на улицу и сделал несколько шагов, он опять поскользнулся, упал и расшиб себе нос.
     - Фу! - сказал столяр, пошел в аптеку, купил пластырь и заклеил пластырем себе нос.
     Потом он опять вышел на улицу, опять поскользнулся, упал и расшиб себе щеку. Пришлось опять пойти в аптеку и заклеить пластырем щеку.
     - Вот что,- сказал столяру аптекарь, - вы так часто падаете и расшибаетесь, что я советую вам купить пластырей несколько штук.
     - Нет, - сказал столяр, - Больше не упаду!
     Но когда он вышел на улицу, то опять поскользнулся, упал и расшиб себе подбородок.
     - Паршивая гололедица! - закричал столяр и опять побежал в аптеку.
     - Ну вот видите, - сказал аптекарь, - Вот вы опять упали.
     - Нет! - закричал столяр, - Ничего слышать не хочу! Давайте скорее пластырь!
     Аптекарь дал пластырь, столяр заклеил подбородок и побежал домой. А дома его не узнали и не пустили в квартиру.
     - Я столяр Кушаков! - закричал столяр.
     - Рассказывай! - отвечали из квартиры и заперли дверь на крюк и на цепочку.
     Столяр Кушаков постоял на лестнице, плюнул и пошел на улицу.
     
     
     СУНДУК*
     
     Человек с тонкой шеей забрался в сундук, закрыл за собой крышку и начал задыхаться.
     - Вот, - говорил, задыхаясь, человек с тонкой шеей, - я зады^хаюсь в сундуке, потому что у меня тонкая шея. Крышка сундука закрыта и не пропускает ко мне воздуха. Я буду задыхаться, но крышку сундука все равно не открою. Постепенно я буду умирать. Я увижу борьбу жизни и смерти. Бой произойдет неестественный, при равных шансах, потому что естественно побеждает смерть, а жизнь, обреченная на смерть, только тщетно борется с врагом, до послед^ней минуты не теряя напрасной надежды.
     В этой же борьбе,которая произойдет сейчас, жизнь будет знать способ своей победы: для этого жизни надо заставить мои руки от^крыть крышку сундука. Посмотрим: кто кого? Только вот ужасно па^хнет нафталином. Если победит жизнь, я буду вещи в сундуке пере^сыпать махоркой...
     Вот началось: я больше не могу дышать. Я погиб, это ясно! Мне уже нет спасения! И ничего возвышенного нет в моей голове. Я за^дыхаюсь!...
     Ой! Что же это такое? Сейчас что-то произошло, но я не могу понять, что именно. Я что-то видел или что-то слышал...
     Ой! Опять что-то произошло? Боже мой! Мне нечем дышать. Я, кажется, умираю...
     А это еще что такое? Почему я пою? Кажется, у меня болит шея...
     Но где же сундук? Почему я вижу все, что находится у меня в комнате? Да никак я лежу на полу? А где же сундук?
     Человек с тонкой шеей поднялся и посмотрел кругом. Сундука нигде не было. На стульях и на кровати лежали вещи, вынутые из сундука, а сундука нигде не было.
     Человек с тонкой шеей сказал:
     - Значит жизнь победила смерть неизвестным для меня способом. 
     - 6 -
     
     
     МАТЕМАТИК И АНДРЕЙ СЕМЕНОВИЧ
     
     Математик (вынимая из головы шар):
     Я вынул из головы шар.
     Я вынул из головы шар.
     Я вынул из головы шар.
     Я вынул из головы шар.
     Андрей Семенович:
     Положь его обратно.
     Положь его обратно.
     Положь его обратно.
     Положь его обратно.
     Математик:
     Нет не положу!
     Нет не положу!
     Нет не положу!
     Нет не положу!
     Андрей Семенович:
     Ну и не клади.
     Ну и не клади.
     Ну и не клади.
     Математик:
     Вот и не положу!
     Вот и не положу!
     Вот и не положу!
     Андрей Семенович:
     Ну и ладно.
     Ну и ладно.
     Ну и ладно.
     Математик:
     Вот я и победил!
     Вот я и победил!
     Вот я и победил!
     Андрей Семенович:
     Ну победил и успокойся!
     Математик:
     Нет, не успокоюсь!
     Нет, не успокоюсь!
     Нет, не успокоюсь!
     Андрей Семенович:
     Хоть ты и математик, а честное слово,
     ты не умен.
     Математик:
     Нет, умен и знаю очень много!
     Нет, умен и знаю очень много!
     Нет, умен и знаю очень много!
     Андрей Семенович:
     Много, да только все ерунду.
     Математик:
     Нет, не ерунду.
     Нет, не ерунду.
     Нет, не ерунду.
     Андрей Семенович:
     Надоело мне с тобой препираться!
     Математик:
     Нет, не надоело!
     Нет, не надоело!
     Нет, не надоело!
     
     ( Андрей Семенович досадливо машет рукой и уходит. Математик, постояв минуту, уходит вслед за Андреем Семеновичем.)
     
     З А Н А В Е С. 
     - 8 -
     
     
     ПОТЕРИ
     
     Андрей Андреевич Мясов купил на рынке фитиль и понес его домой. По дороге Андрей Андреевич потерял фитиль и зашел в магазин купить полтораста грамм полтавской колбасы.
     Потом Андрей Андреевич зашел в молокосоюз и купил бутылку ке^фира, потом выпил в ларьке маленькую кружечку хлебного кваса и встал в очередь за газетой. Очередь была довольно длинная, и Андрей Андреевич простоял в очереди не менее двадцати минут, но когда он подходил к газетчику, то газеты перед самым его носом кончились.
     Андрей Андреевич потоптался на месте и пошел домой, но по дороге потерял кефир и завернул в булочную, купил французскую булку, но потерял полтавскую колбасу.
     Тогда Андрей Андреевич пошел прямо домой, но по дороге упал, потерял французскую булку и сломал свое пенсне.
     Домой Андрей Андреевич пришел очень злой. И сразу лег спать, но долго не мог заснуть, а когда заснул, то увидел сон: будто он потерял зубную щетку и чистит зубы каким-то подсвечником.
     
     
     МАКАРОВ И ПЕТЕРСЕН.
     
     Макаров: Тут, в этой книге, написано о наших желаниях и об
     исполнении их. Прочти эту книгу и ты поймешь, как тщет-
     ны наши желания. Ты также поймешь, как легко исполнять
     желания другого и как трудно исполнять желание свое.
     Петерсен: Ты что-то заговорил больно торжественно. Так го-
     ворят вожди индейцев.
     Макаров: Эта книга такова, что говорить о ней надо возвы-
     шенно. Даже, думая о ней, я снимаю шапку.
     Петерсен: А руки моешь, прежде, чем коснуться этой книги?
     Макаров: Да, и руки надо мыть.
     Петерсен: Ты и ноги, на всякий случай, помыл бы!
     Макаров: Это неостроумно и грубо.
     Петерсен: Да что же это за книга?
     Макаров: Название этой книги таинственно...
     Петерсен: Хи-хи-хи!
     Макаров: Называется эта книга МАЛГИЛ.
     
     Петерсен исчезает.
     
     Макаров: Господи! Что же это такое? Петерсен!
     Голос Петерсена:
     Что случилось? Макаров! Где я?
     Макаров: Где ты? Я тебя не вижу!
     Голос Петерсена:
     А ты где? Я тоже тебя не вижу!.. Что это за шары?
     Макаров: Что же делать? Петерсен, ты слышишь меня?
     Голос Петерсена:
     Слышу! Но,что такое случилось? И что это за шары?
     Макаров: Ты можешь двигаться?
     Голос Петерсена:
     Макаров! Ты видишь эти шары??
     Макаров: Какие шары?
     Голос Петерсена:
     Пустите!... Пустите меня!... Макаров!...
     
     (Тихо. Макаров стоит в ужасе, потом хватает книгу и рас-
     крывает ее. )
     
     Макаров (читает):
     "...постепенно человек теряет свою форму и ста-
     новится шаром. И, став шаром, человек утрачивает
     все свои желания."
     
     З А Н А В Е С. 
     - 10 -
     
     
     ТЮК
     
     Лето. Письменный стол. Направо дверь. На столе картина. На картине нарисована лошадь, а в зубах у лошади цыган.
     Ольга Петровна колет дрова. При каждом ударе с носа Ольги Пе^тровны соскакивает пенсне. Евдоким Осипович сидит в креслах и курит.
     О.П. ( Ударяет колуном по полену, которое, однако, ни сколько
     не раскалывается. )
     Е.О. Тюк!
     О.П. ( Надевая пенсне, бьет по полену.)
     Е.О. Тюк!
     О.П. ( Надевая пенсне.) Евдоким Осипович! Я вас прошу, не го-
     ворите этого слова "тюк".
     Е.О. Хорошо, хорошо.
     О.П. ( Ударяет колуном по полену. )
     Е.О. Тюк!
     О.П. Евдоким Осипович! Вы обещали не говорить этого слова
     "тюк".
     Е.О. Хорошо, хорошо, Ольга Петровна. Больше не буду.
     О.П. ( Ударяет колуном по полену. )
     Е.О. Тюк!
     О.П. Это безобразие! Взрослый человек и не понимает простой
     человеческой просьбы.
     Е.О. Ольга Петровна. Вы можете спокойно продолжать вашу рабо-
     ту. Я больше мешать не буду.
     О.П. Ну я прошу вас, я очень прошу вас: дайте мне расколоть
     хотя бы это полено!
     Е.О. Колите, колите, колите.
     О.П. ( Ударяет колуном по полену. )
     Е.О. Тюк!
     Ольга Петровна роняет колун, открывает рот, но ничего сказать не может. Евдоким Осипович встает с кресла, оглядывает Ольгу Пе^тровну с головы до ног и медленно уходит.
     Ольга Петровна стоит неподвижно с открытым ртом и смотрит на удаляющегося Евдокима Осиповича.
     
     З А Н А В Е С М Е Д Л Е Н Н О О П У С К А Е Т С Я
     
     
     ЧТО ТЕПЕРЬ ПРОДАЮТ В МАГАЗИНАХ
     
     Коратыгин пришел к Тикакееву и не застал его дома. А Тикакеев в это время был в магазине и покупал там сахар, мясо и огурцы. Коратыгин потолкался возле дверей Тикакеева и собирался уже пи^сать записку, вдруг смотрит, идет сам Тикакеев и несет в руках клеенчатую кошелку. Коратыгин увидел Тикакеева и кричит ему:
     - А я вас уже целый час жду!
     - Неправда, - говорит Тикакеев,- я всего двадцать пять минут, как из дома.
     - Ну уж этого я не знаю, - сказал Коратыгин, - а только я тут уже целый час.
     - Не врите! - сказал Тикакеев. - Стыдно врать.
     - Милостивейший государь! - сказал Коратыгин. - Потрудитесь выбирать выражения.
     - Я считаю...- начал было Тикакеев, но его перебил Коратыгин:
     - Если вы считаете ...- сказал он, но тут Коратыгина перебил Тикакеева и сказал:
     - Сам-то ты хорош!
     Эти слова так взбесили Коратыгина, что он зажал пальцем одну ноздрю, а другой ноздрей сморкнулся в Тикакеева. Тогда Тикакеев выхватил из кошелки самый большой огурец и ударил им Коратыгина по голове. Коратыгин схватился руками за голову, упал и умер.
     Вот какие большие огурцы продают теперь в магазинах! 
     - 12 -
     
     
     ОХОТНИКИ
     
     На охоту поехало шесть человек, а вернулось-то только четыре.
     Двое-то не вернулись.
     Окнов, Козлов, Стрючков и Мотыльков благополучно вернулись домой, а Широков и Каблуков погибли на охоте.
     Окнов целый день ходил потом расстроенный и даже не хотел ни с кем разговаривать. Козлов неотступно ходил следом за Окновым и приставал к нему с различными вопросами, чем и довел Окнова до высшей точки раздражения.
     Козлов: Хочешь закурить?
     Окнов: Нет.
     Козлов: Хочешь, я тебе принесу вон ту штуку?
     Окнов: Нет.
     Козлов: Может быть, хочешь я тебе расскажу что-нибудь смеш-
     ное?
     Окнов: Нет.
     Козлов: Ну,хочешь пить? У меня вот тут вот есть чай с конья-
     ком.
     Окнов: Мало того, что я тебя сейчас этим камнем по затылку
     ударил, я тебе еще оторву ногу.
     Стрючков и Мотыльков:
     Что вы делаете? Что вы делаете?
     Козлов: Приподнимите меня с земли.
     Мотыльков: Ты не волнуйся, рана заживет.
     Козлов: А где Окнов?
     Окнов (отрывая Козлову ногу):
     Я тут, недалеко!
     Козлов: Ох, матушки! Спа-по-си!
     Стрючков и Мотыльков:
     Никак он ему и ногу оторвал!
     Окнов: Оторвал и бросил ее вон туда!
     Стрючков: Это злодейство!
     Окнов: Что-о?
     Стрючков: .....ейство.....
     Окнов: Ка-а-ак?
     Стрючков: К... н... никак.
     Козлов: Как же я дойду до дому?
     Мотыльков: Не беспокойся, мы тебе приделаем деревяшку.
     Стрючков: Ты на одной ноге стоять можешь?
     Козлов: Могу, но не очень-то.
     Стрючков: Ну, мы тебя поддержим.
     Окнов: Пустите меня к нему.
     Стрючков: Ой, нет, лучше уходи!
     Окнов: Нет, пустите! ... Пустите! Пусти ... Вот, что я хотел
     сделать!
     Стрючков и Мотыльков:
     Какой ужас!
     Окнов: Ха-ха-ха.
     Мотыльков: А где же Козлов?
     Стрючков: Он уполз в кусты.
     Мотыльков: Козлов, ты тут?
     Козлов: Мама!...
     Мотыльков: Вот ведь до чего дошел!
     Стрючков: Что же с ним делать?
     Мотыльков: А тут уже ничего с ним не поделаешь. По-моему, его
     надо просто удавить. Козлов! А, Козлов? Ты меня слы-
     шишь?
     Козлов: Ох, слышу, да плохо.
     Мотыльков: Ты, брат, не горюй. Мы тебя сейчас удавим. Постой.
     Вот .... Вот ..... Вот ......
     Стрючков: Вот сюда вот еще! Так, так, так! Ну-ка еще ...
     Ну, теперь готово!
     Мотыльков: Теперь готово.
     Окнов: Господи благослови. 
     - 14 -
     
     
     ФЕДЯ ДАВИДОВИЧ
     
     Федя долго подкрадывался к масленке и, наконец, улучив момент когда жена нагнулась, чтобы состричь на ноге ноготь, быстро, одним движением вынул пальцем из масленки все масло и сунул его себе в рот. Закрывая масленку, Федя нечаянно звякнул крышкой. Жена сейчас же выпрямилась и, увидя пустую масленку, указала на нее ножницами и строго сказала:
     - Масла в масленке нет. Где оно?
     Федя сделал удивленные глаза и, вытянув шею, заглянул в масленку.
     - Это масло у тебя во рту,- сказала жена, показывая ножницами на Федю.
     Федя отрицательно замотал головой.
     - Ага, - сказала жена, - Ты молчишь и мотаешь головой, потому что у тебя рот набит маслом.
     Федя вытаращил глаза и замахал на жену руками, как бы говоря: "Что ты, что ты, ничего подобного!"
     Но жена сказала:
     - Ты врешь, открой рот.
     - Мм, - сказал Федя.
     - Открой рот, - повторила жена.
     Федя растопырил пальцы и замычал, как бы говоря: "Ах да, сов^сем было забыл; сейчас приду", - и встал, собираясь выйти из комнаты.
     - Стой, - крикнула жена.
     Но Федя прибавил шагу и скрылся за дверью. Жена кинулась за ним, но около двери остановилась, так как была голой и в таком виде не могла выйти в коридор, где ходили другие жильцы этой квартиры.
     - Ушел, - сказала жена, садясь на диван. - Вот черт!
     А Федя, дойдя по коридору до двери, на которой висела над^пись: "Вход категорически воспрещен", открыл эту дверь и вошел в комнату.
     Комната, в которую вошел Федя, была узкой и длинной, с окном, завешенным газетной бумагой. В комнате справа у стены стояла грязная ломаная кушетка, а у окна стол, который был сделан из доски, положенной одним концом на ночной столик а другим на спинку стула. На стене слева висела двойная полка, на которой лежало неопределенно что. Больше в комнате ничего не было, если не считать лежащего на кушетке человека с бледно-зеленым лицом, одетого в длинный и рваный коричневый сюртук и в черные нанковые штаны, из которых торчали чисто вымытые босые ноги. Человек этот не спал и пристально смотрел на вошедшего.
     Федя наклонился, шаркнул ножкой, вынул пальцем изо рта масло и показал его лежащему человеку.
     - Полтора, - сказал хозяин комнаты, не меняя позы.
     - Маловато, - сказал Федя.
     - Хватит, - сказал хозяин комнаты.
     - Ну, ладно,- сказал Федя и, сняв масло с пальца, положил его на полку.
     - За деньгами придешь завтра утром, - сказал хозяин.
     - Ой, что вы! - вскричал Федя. - Мне ведь их сейчас нужно. Я ведь полтора рубля всего...
     - Пошел вон, - сухо сказал хозяин, и Федя на цыпочках выбе^жал из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
     
     1939 г. 
     - 16 -
     
     
     ПАКИН И РАКУКИН
     
     - Ну ты, не очень-то фрякай! - сказал Пакин Ракукину.
     Ракукин сморщил нос и неодобрительно посмотрел на Пакина.
     - Что глядишь? Не узнал? - спросил Пакин.
     Ракукин пошевелил губами и, с возмущением повернувшись на своем вертящемся кресле, стал смотреть в другую сторону. Пакин побарабанил пальцами по своему колену и сказал:
     - Вот дурак! Хорошо бы его по затылку палкой хлопнуть.
     Ракукин встал и вышел из комнаты, но Пакин быстро вскочил, догнал Ракукина и сказал:
     - Постой! Куда помчался? Лучше сядь, а я покажу тебе кое-что.
     Ракукин остановился и недоверчиво посмотрел на Пакина.
     - Что, не веришь? - спросил Пакин.
     - Верю, - сказал Ракукин.
     - Тогда садись вот сюда, в это кресло, - сказал Пакин.
     И Ракукин сел обратно в свое вертящееся кресло.
     - Ну вот, - сказал Пакин, - чего сидишь в кресле, как дурак?
     Ракукин подвигал ногами и быстро замигал глазами.
     - Не мигай, - сказал Пакин.
     Ракукин перестал мигать глазами и, сгорбившись, втянул голову в плечи.
     - Сядь прямо, - сказал Пакин.
     Ракукин продолжая сидеть сгорбившись, выпятил живот и вытянул шею.
     - Эх, - сказал Пакин, - так бы и шлепнул тебя по подрыльнику!
     Ракукин икнул, надул щеки и потом осторожно выпустил воздух через ноздри.
     - Ну ты, не фрякай! - сказал Пакин Ракукину.
     Ракукин еще больше вытянул шею и опять быстро-быстро замигал глазами.
     Пакин сказал:
     - Если ты, Ракукин, сейчас же не перестанешь мигать, я тебя ударю ногой по грудям.
     Ракукин, чтобы не мигать, скривил челюсти и еще больше вытянул шею, и закинул назад голову.
     - Фу, какой мерзостный у тебя вид, - сказал Пакин, - Морда, как у курицы, шея синяя, просто гадость!
     В это время голова Ракукина закидывалась назад все дальше и дальше и, наконец, потеряв напряжение, свалилась на спину.
     - Что за черт! - воскликнул Пакин. - Это что еще за фокусы?
     Если посмотреть от Пакина на Ракукина, то можно было подумать, что Ракукин сидит вовсе без головы. Кадык Ракукина торчал вверх. Невольно хотелось думать, что это нос.
     - Эй, Ракукин! - сказал Пакин.
     Ракукин молчал.
     - Ракукин! - повторил Пакин.
     Ракукин не отвечал и продолжал сидеть без движения.
     - Так, - сказал Пакин. - Подох Ракукин.
     Пакин перекрестился и на цыпочках вышел из комнаты.
     Минут 14 спустя из тела Ракукина вылезла маленькая душа и злобно посмотрела на то место, где недавно сидел Пакин. Но тут из-за шкапа вышла высокая фигура ангела смерти и, взяв за руку ракукинскую душу, повела ее куда-то, прямо сквозь дома и стены. Ракукинская душа бежала за ангелом смерти, поминутно злобно ог^лядываясь. Но вот ангел смерти поддал ходу, и ракукинская душа, подпрыгивая и спотыкаясь, исчезла вдали за поворотом.
     
     * * *