Василий Шукшин
     
     Внутреннее содержание
     
     В село Красный Яр из города (из городского Дома моделей) приехала группа молодых людей. Демонстрировать моды.
     Было начало лета. По сельской улице пропылил красный автобус, остановился возле клуба, и из него стали выходить яркие девушки и молодые парни с музыкальными инструментами.
     Около автобуса уже крутился завклубом Николай Дегтярев, большой прохиндей и лодырь. Встретил. И повел устраивать молодых людей по квартирам.
     На щите у клуба - ДК, как его упорно называл Дегтярев, - появилось объявление:
     
     
     ОБЪЯВЛЕНИЕ!
     
     Сегодня в ДК будет произведена демонстрация молодежи мод весенне-летнего сезона. Нач. в 9 час. Потом кинофильм. Плата за демонстрацию не берется.
     
     Народу в клуб пришло много. Большинство - молодежь, девушки. Дегтярев толкнул речь.
     - В наш век, - сказал он, - в век потрясающих по своему восхищению достижений, мы, товарищи, должны одеваться! А ведь не секрет, товарищи, что мы еще иногда пускаем это дело на самотек. И вот сегодня сотрудники городского Дома моделей продемонстрируют перед вами ряд достижений в области легкой промышленности.
     Закончил Дегтярев так:
     - И если когда-то отдельные остряки с недоверием говорили: "Русь, культуришь?", то сегодня мы смело можем сказать: "Да, товарищи, мы за высокую культуру села!" Потом на сцену вышли парни с инструментами, стали полукругом и заиграли что-то веселое, легкое. На сцену вышла девушка, одетая в красивое, отливающее серебром белое платье... Прошлась легкой поступью, повернулась, улыбнулась в зал и еще прошлась.
     - Это вечернее строгое платье, - стала объяснять пожилая неинтересная женщина, которую сперва никто не заметил на сцене. - Фасон его довольно простой, но, как видите, платье производит впечатление.
     Девушка в платье все ходила и ходила, поворачивалась, улыбалась в зал. Музыканты играли. Особенно старался ударник: подкидывал палочки, пристукивал ногой. Аккордеонист тоже пристукивал ногой. И гитарист тоже пристукивая ногой.
     Девушка в серебристом платье ушла. Тотчас на сцену вышла другая - в другом платье. Это была совсем еще молоденькая, стройненькая, с красньми губками. Она тоже прошлась по сцене мелкими шажками, повернулась... Да с таким изяществом повернулась, что в зале одобрительно загудели.
     - Это платье на каждый день. Оно очень удобно и недорогое. Его можно надеть и вечером...
     Братья Винокуровы сидели в первом ряду и все хорошо видели.
     Иван, старший, сидел, облокотившись на спинку стула, и поначалу снисходительно смотрел на сцену. Но все веселее играли музыканты, выходили другие девушки, в других платьях, улыбались... Иван сел прямо.
     Младший, Сергей, как сел, так ни разу не шевельнулся - смотрел на девушек.
     Вышла полненькая беленькая девушка в синем простеньком платьице. Стала ходить.
     - Это платье удобно для купания. Оно легко снимается...
     Полненькая девушка остановилась как раз против братьев и стала расстегивать платье. Иван толкнул коленом Сергея; тот не шевельнулся.
     Девушка сняла платье, осталась в одном купальнике и так прошлась по сцене.
     В зале стало тихо.
     Девушка улыбнулась и стала надевать платье. Надела и ушла.
     Завклубом (он сидел в первом ряду, у прохода) обернулся и строго посмотрел на всех. Отвернулся, подумал немного и захлопал. Его поддержали, но неуверенно: многие считали, что аплодисменты тут ни к чему.
     Потом выходили молодые люди в костюмах, тоже прохаживались и улыбались...
     Потом было кино.
     
     Когда вышли из клуба, Иван стал обсуждать манекенщиц.
     - Вообще я тебе так скажу: ничего в них хорошего нету, - заявил он. Иван жил в городе, и когда приезжал в отпуск в деревню, смотрел на все свысока, судил обо всем легко и скоро - вообще делал вид, что он отвык от деревни.
     - У них же внешность одна, а нутра на пятак нету.
     - Брось, - недовольно заметил Сергей. Он не любил, когда брат начинал умничать. - Сам сейчас мечтать будешь...
     - Я?
     - Ты, кто же.
     - Во-первых, они не в моем вкусе - худые, - сказал Иван. - А главное, у них внутреннего содержания нету.
     - А на кой черт мне ихнее содержание? - спросил Сергей.
     - Здорово живешь! - удивился старший. - Серьга, ты какой-то... Ты что?
     - Ну что?
     - Содержание - это все! - убежденно сказал Иван. - Женщина без внутреннего содержания - это ж... я не знаю... кошмар!..
     - Пошел ты, - отмахнулся Сергей.
     Дома Винокуровых ждал сюрприз: к ним определили на квартиру двух девушек-манекенщиц. Сказал им об этом отец, Кузьма Винокуров. Кузьма сидел на крыльце, курил.
     - К нам двух девах на фатеру поставили, - сказал он. - До завтрева.
     Братья переглянулись.
     - Которые в клуб приехали? Из города? - спросил Иван.
     - Но.
     - Ничего себе!.. - Иван даже слегка растерялся. - А где они сейчас?
     - В горнице.
     Сергей сел на приступку крыльца, закурил.
     - Пойдем к ним, Серьга? - предложил Иван.
     Сергей промолчал.
     - А?
     - Зачем?
     - Так... Пойдем?
     - Постучитесь сперва - они там переодеваются, однако, - предупредил отец.
     - А то вломитесь.
     Сергей погасил окурок, поднялся.
     - А что скажем?
     - Добрый вечер, мол... Вообще, потрепемся.
     Сергей вошел в дом, в прихожую избу, нашел в сундуке новую рубаху, надел.
     - Ты только... это... не шибко там, - посоветовал брату.
     Иван снисходительно поморщился.
     - Спокойно, Сережа, - не таких видели.
     Сергей кивнул на горничную дверь.
     - Ну...
     Иван постучал.
     - Да! - сказали в горнице.
     Братья вошли.
     - Добрый вечер! - громко сказал Иван, не успев оглядеться. И остановился в дверях. Сергей оказался в дурацком положении: ему и пройти вперед нельзя - Иван загородил дорогу, - и назад поворачивать неловко - показался уже. Он тоже негромко сказал "добрый вечер" и ткнул кулаком Ивана в спину. Иван не двигался.
     Девушки ответили на приветствие и вопросительно смотрели на парней.
     
     - Мы здесь живем, - счел нужным пояснить Иван.
     - Да? Ну и что?.. Мы не стеснили вас?
     - Вы что! - воскликнул Иван и двинулся вперед.
     Сергей пошел за ним. Он чувствовал себя скверно - стыдно было.
     
     Одна девушка, та самая, что ходила по сцене в купальнике, причесывалась перед зеркалом, другая сидела у стола, теребила от нечего делать длинными тонкими пальцами скатерть.
     - Ну как вы здесь? Ничего? - спросил Иван.
     - Что? - девушка, которая причесывалась, повернулась к нему и улыбнулась.
     - Устроились-то ничего, мол?
     - Ничего, хорошо.
     Иван тоже улыбнулся, присел на скамейку. Сергей постоял немного и тоже присел.
     Иван не знал, что еще говорить, улыбался. Сергей тоже усмехнулся. Вынул из кармана складной нож, раскрыл его и стал пробовать лезвие большим пальцем - как проверяют: острый или нет.
     Девушка с длинными тонкими пальцами громко засмеялась.
     
     - Вы что, резать нас пришли? - спросила она.
     Иван подхихикнул ей и тоже посмотрел на брата.
     Сергей покраснел, вытер лезвие ножа о штанину.
     - Можно и зарезать, - брякнул он и покраснел еще больше.
     - У нас на днях, между прочим, одного зарезали, - сказал Иван. - С нашей шахты парень был... Идет по улице, а он подошел и сунул ему вот сюда. Тот согнулся. А он говорит: "Ты чего согнулся-то? Выпрямись". А ему же больно...
     - Я что-то не поняла: кто кому говорит? - спросила девушка, которая ходила "на демонстрации" в купальнике; она кончила причесываться, тоже села к столу и смотрела на братьев весело.
     Иван понял, что заговорил не так - не о том.
     - Да тот, который ширнул ножом-то, - неохотно пояснил он.
     Сергей незаметно сунул нож в карман, с тоской поглядел на брата.
     "Заборонил", - подумал он о нем.
     - А вы на шахте работаете? - спросила Ивана длинная тонкая девушка.
     - Да.
     - Прямо там, под землей?
     Иван улыбнулся.
     - А где же еще?
     - Трудно, да?
     - Нет. Первые месяц-два... Потом привыкаешь. В ночь, правда, трудно. Ну и трудно, кто курит: курить-то нельзя.
     - А там нельзя курить, да?
     - Конечно! Там же газы. Я малость помучился, потом бросил.
     - Что бросили? Курить?
     - Но.
     Разговор никак не налаживался. Полненькая девушка откровенно заскучала. Зевнула, прикрыв крошечной ладошкой рот. Посмотрела на часы.
     - Что-то долго они не идут, - сказала она подруге.
     Та тоже посмотрела на часы.
     - Сейчас придут.
     Сергей глядел на маленькую девушку; она тоже взглянула на него. Сергей опустил глаза и нахмурился.
     - А вы тоже на шахте работаете? - спросила его девушка.
     Сергей отрицательно качнул головой.
     - Он шоферит, - сказал Иван и посмотрел на брата, как смотрят на младших братьев старшие - слегка как бы извиняясь за их глупость, но вместе с тем ласково. - Вон его "кобыла" стоит в ограде-то.
     - А-а.
     - А вы что, ждете кого-то? - спросил Сергей.
     - Ребята наши хотели прийти, - ответила тонкая длинная.
     - А-а. - Иван понимающе кивнул головой. - Хорошее дело.
     - Я, между прочим, один фокус знаю, - сказал вдруг Сергей и посмотрел в упор на маленькую полненькую.
     Девушки переглянулись.
     - Да? - сказала маленькая. - Какой?
     - Берется нормальный носовой платок... - Сергей поискал в кармане платок, не нашел, спросил у брата. Тот тоже поискал и тоже не нашел.
     
     - Нету.
     Маленькая девушка прыснула в ладошку. Сергей посмотрел на нее, улыбнулся доброй своей, застенчивой улыбкой, сказал просто:
     - Сейчас принесу.
     Сходил в прихожую, принес платок, разложил его на своей широкой ладони.
     - Так?
     - Ну и что? - спросил Иван.
     - Ничего нету?
     Девушки тоже заинтересовались.
     - Ничего. А что будет?
     - Спокойствие! - Сергей осмелел. - Берем обыкновенную спичку, кладем вот сюда... так? - Положил спичку в платок. - Заметили?
     - Ну.
     - Сворачиваем платок... - Сергей с подчеркнутой аккуратностью свернул платок - уголками в середину, - дал всем потрогать спичку через платок. - Тут спичка?
     - Тут, - сказала маленькая девушка (Сергей дал ей первой потрогать).
     
     - Здесь, - сказала тонкая девушка.
     - Тут, - сказал Иван и посмотрел на брата с удивлением: он не ожидал от него такой прыти.
     - Теперь ломайте ее! - велел Сергей. И дал ломать маленькой девушке. Та сломала спичку в платке, Сергей радостно смотрел на нее, улыбался.
     - Сломали?
     - Да.
     - Ну-ка, я проверю! - потребовал Иван.
     - Пожалуйста.
     Иван проверил.
     - Сломана?
     - Сломана.
     Сергей развернул платок - спичка была целехонька. Все удивились. А Сергей тихонько засмеялся.
     - Ну-ка еще раз! Еще раз! - попросила полненькая девушка капризным голоском, как ребенок. Сергей смотрел на нее и улыбался.
     - Еще раз? Можно еще раз.
     Сергей вышел в прихожую избы, пробыл там минуты две и вошел.
     - Ты чего там делал? - подозрительно спросил Иван.
     - Прикуривал.
     - Давайте ломать! - потребовала маленькая девушка. Опять завернули спичку, ломали ее в платке втроем, и опять, когда Сергей развернул платок, спичка была целая. Полненькая девушка взвизгнула и захлопала в ладоши.
     - Ой, как это? Ой, расскажите!..
     В это время в горницу постучали.
     - Наши! - радостно воскликнула длинная тонкая девушка. - Да!
     Вошли молодые ребята, двое. С гитарой. И сразу забыт был фокус со спичкой, и забыты были братья Винокуровы. Один из пришедших сказал, что слышал сейчас на улице такую песню:
     
     Он, милка моя, Шевелилка моя; Сама ходит шевелит, Мне пошшупатъ не велит.
     
     Парень пропел частушку "по-деревенски".
     Городские засмеялись. Иван тоже засмеялся - умничал.
     Сергей встал и сказал:
     - До свиданья. Пойду машину гляну - чево-то стрелять начала.
     Вышел во двор, сел на дровосеку, закурил.
     Из окон горницы слышался смех, гитарный перебор - там было весело. Сергею понравились эти красивые беззаботные люди. Самому до боли захотелось быть красивым и веселым. Но он не умел.
     По двору прошел отец - лазил в погреб за огурцами.
     - Ты чего? - спросил он сына.
     - Ничего.
     - А Ванька где?
     - Там. - Сергей кивнул на окно горницы.
     - Выпить маленько хошь?
     - Не.
     Отец торопливо зашагал в дом - там его ждал кум.
     Сергей докурил папиросу, встал... Спать не хотелось. Тревожило веселье в горнице. Он представил, как смеется маленькая полненькая девушка - прикроет беленькой ладошкой рот, только глазенки блестят... Он взял колун и начал колоть толстые чурки. Развалил три штуки, бросил колун, пошел на сеновал, лег. Прямо в новой рубахе. Полежав немного, осторожно закурил... И все думал о маленькой полненькой девушке. Пришел Иван, сел рядом.
     - Ну, что? - спросил Сергей.
     - Та-а... ерунда, - ответил Иван. - Я ж те говорил: одна внешность.
     Сергей отвернулся к дощатой стене сарая.
     - А чего ты ушел?
     - Та-а...
     - Хэх!..
     Замолчали. Иван посидел немного, посвистел задумчиво и ушел спать в дом.
     А из окон горницы все слышался смех.
     
     Утром Сергей поднялся чуть свет. Походил бесцельно по двору, заглянул в открытое окно горницы...
     Полненькая девушка спала, раскинув по подушке белые полненькие руки. Ротик приоткрыт, к нижней губе пристала пушинка от подушки; когда девушка выдыхала, пушинка становилась "на дыбки" и смешно дрожала.
     "Как ребенок", - подумал с нежностью Сергей. Он долго еще смотрел на спящую девушку... Потом взял из кабины блокнот, вырвал чистый лист и написал:
     "Это жа ерунда: спичку надо заране спрятать в каемычку платочка, а потом, когда сворачиваешь, подсунуть ее, чтобы человек ломал ее. И пусть он ее ломает сколько влезет - другая-то спичка целая! Покажи кому-нибудь. Сергей".
     Свернул бумажку положил на подоконник и сверху еще положил камешек - чтобы ветром не сдуло.
     Потом завел машину и поехал.
     На улицах было еще пусто; над крышами домов вставало солнце.
     "Шляпу, что ли, купить, ядрена мать!" - подумал Сергей.
     
     
     Copyright (c) 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского