Василий Шукшин
     
     Крыша над головой
     
     Вечером, в субботу, в клубе села Нового собрались обсуждать только что полученную пьесу. Собралось человек двенадцать - участники художественной самодеятельности.
     Речь держит Ваня Татусь, невысокий крепыш, честолюбивый, обидчивый и вредный. Он в этом году окончил областную культпросветшколу и неумеренно форсит. Он - руководитель художественной самодеятельности.
     - Я собрал вас, чтобы сообщить важную новость...
     - К нам едет ревизор? - это Володька Маров. Володька дружит с медсестрой Верой, которая нравится Ване Татусю, но Ваня это скрывает, надеется, что Вера сама заметит гордого Ваню и покинет дубинистого Володьку. Если же она останется с шофером Володькой, то пусть пеняет на себя. Основания для того, чтоб она потом страдала и раскаивалась, - будут. А Володька знает - почувствовал, что ли, - тайные помыслы Вани и ест его поедом. Для того и в самодеятельность записался. Медсестра Вера сидит здесь же - она помешалась на самодеятельности, и тем еще злит Ваню, что с такой-то любовью к драматическому искусству не может, дурочка, сообразить, что любить надо - режиссера. Интересно, о чем они говорят с Володькой? О поршнях?
     - Маров, острить будешь потом, - Ваня понимает, что не надо даже и замечать-то Володьку, не то что вступать в разговоры с ним, но не может сдержаться - старается тоже укусить соперника. - Мы получили из области пьесу. Пьесу написал наш областной автор. Мы должны ее отрепетировать и показать на областном смотре. Острит, Маров, тот, кто острит последним.
     - Ослит, - поправляет Володька.
     - Вот именно. Надо сначала отрепетировать пьесу, а потом будем острить и смеяться...
     - Как дети, среди упорной борьбы и труда...
     - Перестань! - сердито прерывает Вера. - Про что пьеса, Ваня? Женские роли есть?
     - Пьеса из колхозной жизни, бьет по... - Ваня заглянул в аннотацию. - Бьет по частнособственническим интересам. Автор сам вышел из народной гущи, хорошо знает современную колхозную деревню, ее быт и нравы. Слово его крепко, как... дуга.
     - Как это - из гущи? - спросил Васька Ермилов, по общему мнению, дураковатый парень, любитель выпить, тоже шофер, дружок Володьки. Володька привлек его с собой в самодеятельность, чтобы не скучно было. Васька, глядя на своего дружка, понял так, что здесь надо вовсю острить и подсмеиваться. - Он что, алкаш?
     - Вася, помолчи, ради бога! - Вера гневно смотрит на Ваську.
     - Но я недопонимаю: как это - вышел из гущи? Гуща - это когда пива на донышке остается.
     - Кто про что, а вшивый все про баню, - заметил один женатый мужик, который от семьи - от детей! - бегал репетировать пьески.
     - А ты понимаешь?
     - Из гущи - значит, из низов, из простонародья.
     - Простонародья теперь нет. Из рядовых колхозников, - поправил Ваня.
     - Так бы и писали, - ворчит Васька. Он совсем не умеет шутить.
     - Я бы сказал так, - не унимается женатый мужик, - из трудового крестьянства.
     Ходил еще в самодеятельность один старик, Елистратыч, вечный шут. Он среди молодых считался специалистом по вопросам старины, и все, что в пьесах касалось крестьянства, коллективизации, например, - прямо касалось его: он по сей день жалел, например, что многих и многих в селе не раскулачили тогда, в тридцатом году. Когда сказали "крестьянство", Елистратыч встрепенулся.
     - Крестьян теперь тоже нет - колхозники (он говорил: кольхозники).
     - Ваня, женские роли есть? - спросила нетерпеливая Вера.
     - Помолчите, товарищи! - строговато сказал Ваня. - Я сейчас коротко расскажу содержание пьесы, и вам станет все понятно. В колхоз из армии возвращается хороший парень Иван Петров. Сначала он... - Ваня читает предисловие, - активно включается в трудовую жизнь колхозного крестьянства...
     - Пожалуйста: колхозного крестьянства! - воскликнул женатик.
     - Трудового - тоже можно говорить. Колхозное крестьянство - это и есть трудовое. Продолжаю: активно включается в трудовую жизнь, но затем женится... Есть, как видите, женщины. Иначе, на ком же он женится?
     - А может, он этот... как их? - подает голос Васька.
     - Ну дайте же послушать-то! - взмолилась Вера. - Идиоты, честное слово. Еще же ничего не ясно.
     - Я предлагаю так, - поднялся женатик, - кто вякнет не по существу, того выводить.
     - Ты эти замашки брось, - советует Володька. - Мы же не в отделении милиции.
     Женатик чего-то вдруг рассмеялся.
     - А я же и не говорю, что - приводить. Я говорю: вы-во-дить.
     - Ваня, продолжай.
     - Он женится и попадает под влияние тестя и тещи, а потом и жены: становится стяжателем. Начинает строить себе дом, обносит его высоким забором... Пьеса называется "Крыша" над головой". Крыша - взято в кавычки, потому что дом большой - это уже не крыша. Ивану делают замечание - чтобы он поумерился. Иван отговаривается материальным стимулированием, скрывая под этим чисто кулацкие взгляды...
     - А отец с матрей его живые? - встрепенулся опять Елистратыч.
     - Всех удивляет: откуда в нем это? Его продергивают в стенгазете, молодежь из самодеятельности сложила о нем обличительные частушки... То, что я и предлагал сделать с Ивановым, но меня не поддержали.
     - Иванов - трудяга.
     - А этот? Вопрос: в чью пользу трудяга? В общем, озорные девчата исполняли эти частушки с клубной сцены; в зале - веселая реакция. Но Иван не унимается. Тогда его разбирают на колхозном собрании. Один за другим на трибуну поднимаются колхозные активисты, бывшие товарищи Ивана, пожилые колхозники - суд их суров, но справедлив. Все разъясняют Ивану, что он, возводя над собой так называемую крышу, тем самым отгораживается от коллектива... То есть, под крышей надо понимать забор. Крыша - тире - забор. Это понятно?
     - А какую позицию занимает жена? - это все Вера.
     - Там же сказано: действовали совместно, - сказал женатик. - Групповая.
     Елистратыч вспомнил народную мудрость:
     - Муж да жена - одна сатана.
     - Она тоже присутствует на собрании?
     - И только тут, на собрании, - продолжает Ваня, - Иван осознает, в какое болото затащили его тесть с тещей. Он срывается и бежит к недостроенному дому... Дом уже он подвел под крышу. Он подбегает к дому, трясущимися руками достает спички... - Ваня понизил голос, помолчал... И дал: - И - поджигает дом!
     Никто не ждал этого.
     - Как?
     - Сам?
     - Он что?..
     - Эт-то он... А пожарка в деревне есть?
     Вера потрясена пьесой.
     - Это трагедия, да? Вань?
     - Если не трагедия, то... во всяком случае, социальная драма.
     - А мы чего-нибудь будем жечь? - интересуется один любитель пиротехники.
     - Да, товарищи, - продолжает довольный Ваня, - он сам поджигает дом, который сам, собственными руками рубил в неурочное время.
     - Дом-то сгорел? - спрашивает Володька, задетый за живое Ваниным торжеством. Ему не верится, чтобы в современной пьесе сгорел дом.
     - Когда дело-то происходит? - женатик тоже не понимает, как это - дом поджигает. - Летом?
     - Спокойно, спокойно, - говорит артист Ваня. - Он поджигает дом, но колхозники... Тут самый накал пьесы. Развязка. Обратите внимание, как автор подходит к финалу - резкими мазками! Иван срывается с места и с криком "Подонки! Куда они меня завели?!" выбегает с собрания. Жена...
     - Он же уже выбежал.
     - Жена бросается за ним.
     - Он же уже выбежал!
     - Через некоторое время бледная жена прибегает на собрание... В это время собрание перешло к другому вопросу. Жена врывается на собрание и кричит срывающимся голосом: "Скорее! Он поджег дом!" Колхозники срываются с места и бегут к новому дому. Один старик... Здесь мы будем отталкиваться от деда Щукаря. Этот старик бежит совсем в другую сторону - к дому тестя Ивана. И кричит за кулисами: "Вы горите или нет?!" Это уже элемент трагикомедии. Мы всю пьесу будем решать в трагикомическом ключе.
     - Но дом-то сгорел? - опять спрашивает Володька.
     - Дом спасают колхозники. Ивану объяснили, что дом пойдет под колхозные ясли. Иван сам принимает участие в тушении пожара и все повторяет: "Подонки! Куда они меня завели!"
     - Это про кого он? - не понял Васька.
     - О, боже мой! Да про тестя с тещей, неужели непонятно?
     - Сильная пьеса!
     - И все? Конец? - спрашивает Володька.
     - В конце Иван, смущенный, но счастливый, подписывает вместе с другими парнями и девчатами обязательство: сдать ясли к Новому году.
     - А где он жить будет? - это Володька - Поживет пока у тестя... - начал было Ваня, но, спохватился: герой только что крыл тестя и тещу "подонками". - Найдет, где жить.
     - Где?
     - А тебя что, не устраивает идея пьесы?
     - Идея-то меня устраивает. Я спрашиваю, где он жить будет?
     - А по-моему, тебя сама идея не устраивает.
     - Ты мне политику не шей. Я спрашиваю, где он жить будет?
     Женатику надоели эти пререкания двух ухажеров.
     - Допустим, он себе еще домик срубит - поменьше. Доволен?
     - На какие же такие деньги: один дом рубит, другой?..
     - Другой - это уже за кадром, - резко сказал Ваня. - Другой нас уже не интересует. Перед нами - пьеса, и надо относиться к ней профессионально. Но, по-моему, тебя и первый дом не устраивает...
     - На первое время к тестю пойдет, - сказал женатик.
     - Да не пойдет он к тестю! - взорвался Васька. - Вы что? У них после этого ругань пойдет несусветная. Ведь он же помогал ему рубить дом? Тесть-то? Откуда у солдата деньги? Тесть помогал... А зять - то хотел спалить этот дом, то под ясли отдал. И что, тесть после этого скажет ему: "Спасибо тебе, зятек?"
     - Не меряй всех на свой аршин.
     - Вот тесть-то меня меньше всего волнует, - жестко сказал Ваня.
     Женатик встал.
     - Здесь просто хотят подсунуть другую идейку! - и сел. Он не любил Володьку за длинный язык.
     - Дальше? - спросил Володька. - Что ж ты замолчал? Какую идейку? Говори.
     Женатик встал.
     - Здесь просто хотят проявить сочувствие тестю.
     - Кулаку-тестю, - уточнил Ваня.
     Наступила нехорошая тишина.
     - Предлагаю вывести Марова из состава драмкружка, - сказал женатик. - И Ваську тоже. Они не репетируют, а только зубоскалят.
     - А меня за что? - обиделся Васька.
     - Нет, Ваську, не надо, - пожалел пиротехник. - Он одумается.
     Раздались еще голоса:
     - Васька - безотказный труженик. Он только - на поводу у Марова.
     Женатик предложил другое:
     - Поставить Ваське на вид. И предупредить: пусть не злоупотребляет спиртными напитками.
     - Вот за это стоит! - подхватил Елистратыч. - Это - стоит. По праздникам - это другое дело. Но ты, Васька, и в будни - нет-нет - да огреешь. А ты - на машине, недолго и до аварии.
     - Совсем надо прекратить! - подала голос библиотекарша, женщина в годах, но очень миловидная.
     - Нет, совсем-то... как, поди-ка, совсем-то? - усомнился сам Елистратыч. - Он же мужик...
     Но тут взорвался женатик:
     - Ну и что, что мужик? А спросите его: что за причина, по которой он пьет? Он не ответит.
     Тучи сгущались.
     - По праздникам все пьют, - вякнул Васька. - А я что, рыжий?
     - В общем так, - подвел Ваня, - Двое упорствуют, двое настаивают на своем. Ставлю на голосование: кто за то, чтобы...
     В это время через зал прошла и села на первый ряд Вдовина Матрена Ивановна, пенсионерка, бывшая завотделом культуры райисполкома, негласный шеф и радетель художественной самодеятельности.
     - Здравствуйте, товарищи! Ну, как дела?
     - Обсуждаем пьесу, Матрена Ивановна.
     - Так, так.
     - Выяснилось, что идея пьесы не всех устраивает.
     - Как так? - удивилась Матрена Ивановна. - Я читала - хорошая пьеса. А кому не нравится идея?
     - Мне идея нравится, - заговорил Володька, с презрением поглядев на Ваню, - только я не знаю, где он жить будет...
     - Кто?
     - Солдат.
     - Какой солдат?
     - Герой пьесы, Матрена Ивановна, - пояснил Ваня. - Надо яснее выражаться, Маров. Он уже давно не солдат.
     - Я уж испугалась: как это - где будет жить солдат? Выражайтесь, действительно, яснее. А то ведь можно подумать, что у нас солдатам жить негде. А почему идея не нравится?
     - Да вот... ставят двусмысленный вопрос: где будет жить Иван?
     - Ты мне - не двусмысленный! - разозлился Володька. - Двусмысленный... Вопрос самый обыкновенный.
     - Ну, ну?
     - Дом он отдал под ясли, к тестю он после всего не пойдет... Где же он жить будет?
     - Ну, нашли о чем спорить! Петухи. Жилье ему выделит колхоз. Обязан выделить. Человек отдал дом под ясли...
     - В пьесе-то этого нет.
     Вдовина подумала.
     - А вот тут, возможно, что и упущение автора. Вот что, ребята: я свяжусь с автором по телефону, попрошу его добавить насчет жилья. А то, действительно, можно не так понять... Можно понять, что его оставили на произвол судьбы. Я попрошу его уточнить с жильем. О том, что мы взяли его пьесу я ему звонила, он поздравляет нас и передает всем привет. Дело серьезное, ребятки. Как говорят охотники: есть шанс убить медведя. Если мы займем первое место на смотре...
     Тут все загалдели.
     - То что тогда, Матрена Ивановна?
     - Ой, ну скажите?..
     - Матрена Ивановна, скажите!
     - Звание народного театра?
     - Ну, за один спектакль...
     - Как сделать!
     - Нам устроят турне по области?
     Вдовина, улыбающаяся, захлопала в ладоши.
     - Тихо, ребятки, тихо!
     - Ну скажите, Матрена Ивановна!
     - Нет, нет, даже не просите, - Вдовина улыбалась. - Не будете знать, лучше будете работать. Вот так. Это и педагогичнее будет. За работу, друзья!
     В клуб вошла девушка с почты.
     - Матрена Ивановна, вам телеграмма. Я была у вас дома, там никого нет...
     Матрена Ивановна надела очки, прочитала телеграмму.
     - Какое совпадение, - сказала она. - Только что о нем говорили...
     - От автора?
     - Да. Он пишет: "Песню "Мой Вася" снимите. Точка. Героиня поет: "Вот кто-то с горочки спустился". Точка. Желаю удачи. Красницкий". Болит ретивое-то - думает.
     - А она разве поет там? - спросил Ваня.
     - Кто?
     - Героиня-то. Она же у нас не поет.
     - Да, верно... Я не помню, чтобы она у нас пела. Он, наверно, перепутал пьесы. Где-нибудь ставят еще его пьесу... Конечно, он перепутал. Я буду звонить, все выясню. А теперь - за работу друзья. За работу!
     
     
     Copyright (c) 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского