Аркадий ГАЙДАР
     
     БЕНЗИН. КЕРОСИН. ЛИГРОИН
     
     
     На горе, за Китайской слободой, стоит старая, позаброшенная кумирня.
     Ржавые, опутанные проволокой заборы, размытые дождями развалины, зловонная мусорная свалка с грудами грязного битого стекла -- всё это отталкивает и заставляет поспешать прочь случайно попавшего сюда человека.
     И всё-таки подле этой обветшалой кумирни стоит остановиться.
     Далеко влево виден Амур. На берегу -- леса строящейся электростанции, правее и выше -- трубы Дальсельмаша и узенькая полоска железнодорожной линии, по которой мимо четырёх одиноких сопок бегут своей дорогой далёкие поезда.
     Ещё правее, в низине, виднеются приземистые бараки. На покатых склонах -- красноватые пятна взрытой земли и рядом, похожие отсюда на обрубки толстых брёвен, лежат толстые паровые котлы.
     Что здесь строится -- не поймёшь. Нет ни массивных зданий, не видно громоздких заводских корпусов, не растут прямые стволы тяжёлых и стройных дымовых труб.
     Но, если говорить словами официального постановления СТО, перед нами не что иное, как "ударная новостройка, имеющая значение", -- Нефтестрой.
     
     * * *
     
     Бензин, керосин, лигроин.
     Длинный и сложный путь проходит каждая капля горючего, прежде чем рвануть пропеллер улетающего аэроплана, прежде чем вспыхнуть на фитиле керосиновой лампы и прежде чем загудеть под чайником, поставленным на керосиновый примус.
     Проходит полгода, пока наполненная в Грозном цистерна доберётся наконец до Хабаровска и вернётся назад за новой порцией горючего.
     Семьдесят суток только по Уссурийской дороге осторожно пробирается десятки раз отцепляемая и прицепляемая к хвосту товарных поездов десятитонная цистерна с огнеопасным содержимым.
     И, выплеснув каплю, по сравнению с тем, сколько нужно для растущего Дальнего Востока, эта крохотная цистерна порожняком бежит десятки тысяч километров назад, куда-то далеко на Северный Кавказ, в Грозный.
     133 тысячи тонн светлых нефтепродуктов нужно будет краю в 1933 году. И всё это надо доставить по единственной, сильно перегруженной линии Транссибирской железной дороги. Вот почему перед началом посевной и уборочной, перед началом лесозаготовок и сплава волнуются директор МТС, директор леспромхоза, заведующие нефтескладами и гаражами.
     Вот почему скупо светят лампы в избах колхозников, где бутылка керосина расценивается дороже литра хорошего молока.
     Вот почему, когда в очередной раз прекращается ток от старой Хабаровской электростанции, в учреждениях вспыхивают тусклые сальные свечи вместо керосиновых ламп.
     А между тем нефть у нас рядом. И вместо того чтобы везти из Грозного бензин, одна тонна которого в Грозном стоит 36 рублей, а после далёких перевозок -- у нас 110 рублей, Дальний Восток решил построить свой нефтеперерабатывающий завод.
     С восточного берега Сахалина на западный нефть потечёт по трубам в баржи. Баржи пойдут вверх по Амуру до Хабаровска. Здесь мощные насосы погонят густую, тяжёлую массу нефти в резервуары, на одну из сопок за нефтезаводом.
     Из резервуара нефть пойдёт в переработку.
     Керосиновая колонна вытянет из неё керосин. Печь высокого давления разогреет нефть до 400 градусов. И горячие струи, врываясь в огромную пустую башню эвапоратора, превратятся в клокочущие пары, которые, то охлаждаясь и очищаясь, то вновь разогреваясь, пройдут через сложнейшую, запутанную систему труб, резервуаров и колонок, с тем чтобы разлиться наконец бензином, лигроином, керосином или осесть густым парафином и тяжёлым, вязким асфальтом.
     Всё, что есть ценного, выжмет и высосет из сахалинской нефти крекинговая установка. И только после этого выбросит остатки, выбросит дешёвый мазут для топок, горящих под паровыми котлами фабрик, паровозов и пароходов.
     
     * * *
     
     Первый крекинг системы Винклер-Коха должен быть пущен к 1 марта 1933 года, второй -- к 1 июня 1933 года.
     Работы много!
     Пока на площадке сделано только 15 процентов от общего плана.
     К 1 июля надо вынуть 18 тысяч кубометров земли; для этого необходимо по крайней мере 300 рабочих, а их работает всего немного больше сотни.
     Можно было бы недостающую рабочую силу заменить несложной механизацией. Но сколько ни бьётся Нефтестрой, он не может получить хотя бы какой-нибудь старый и маломощный двигатель. Ковш для башенного экскаватора и роликовые тележки тоже застряли где-то в необозримых джунглях товарных пакгаузов железной дороги.
     То же самое и с кислородом. У Нефтестроя в запасе всего 60 кубометров кислорода. Этого хватит только на 400 метров трубопровода, а кислород нужен для сварки 1800 метров.
     
     * * *
     
     А помогают Нефтестрою совсем плохо. Тот же АУРТ, который, больше чем кто-либо другой, должен быть заинтересован в том, чтобы для речного транспорта отпускалось достаточное количество светлого горючего, и тот ведёт нескончаемые споры о том, кто будет перекачивать нефть с пристаней в резервуары. А также не очень-то готовится к перевозке 50 тысяч тонн сахалинской нефти, которую нужно перевезти уже в течение этой навигации, потому что первый крекинг будет пущен ранней весной, то есть тогда, когда реки будут ещё подо льдом.
     
     * * *
     
     А комсомол? Давно ли хабаровский горком комсомола сказал о том, что им сделано многое, для того чтобы помочь Нефтестрою?
     Неумелая организация приёма прибывших на стройку комсомольцев, совсем недостаточная работа по разъяснению исключительно важного значения этой новостройки -- разве всё это не вызвало целый ряд серьёзных неполадок? Разве всё это не мешало росту, не угрожало темпам и не срывало установленные сроки?
     Мешало, срывало, угрожало, угрожает в значительной мере и сейчас и будет мешать в дальнейшем, если только хабаровская организация комсомола не уделит этой новостройке такого внимания, которого она заслуживает по праву.
     
     * * *
     
     Сколько растрачено нервов? Сколько исписано бумаг? Сколько испорчено телефонных аппаратов на одних только звонках:
     Давайте горючего для тракторов, давайте горючего для машин.
     Сколько потеряно вечеров из-за тусклого мерцания свечей?
     Сколько поломано автомобилей из-за немыслимых ухабов и выбоин на мостовых Хабаровска, Благовещенска и Владивостока?
     И вот теперь говорят: дадим бензин, дадим керосин, лигроин, первокачественный асфальт. Всё дадим! И дадим скоро, и дадим каждому столько, сколько надо. Но не стойте сложа руки тогда, когда растущий Нефтестрой задыхается от недостатка 200 кубометров кислорода и когда он вынужден лопатами выковыривать землю из-за того, что никто не хочет дать ему взаймы даже плохонький, старый двигатель.
     Поищите Нефтестрой в телефонном справочнике. Его там нет. Попросите у справочной номер телефона Нефтестроя. Сначала вам дадут нефтесклад, потом, когда вы выругаетесь, вам дадут Сахалиннефть, и тогда, отчаявшись, вы вступите в терпеливое объяснение со справочной "барышней":
     Нефтесклад -- это одно, Сахалиннефть -- это другое. А это, гражданка, во-он там!.. Под горкой. Знаете... ну, пониже Дальсельмаша. Вот, вот... левее кладбища. Ну, домик эдакий! Разные там ямы... железины -- вот это и есть Нефтестрой.
     И только тогда телефонная трубка, помолчав минутку-другую, назовёт вам наконец номер этой "ударной и имеющей всесоюзное значение стройки".
     Стыдно. Глупо. И странно...
     
     * * *
     
     И всё-таки весной 1933 года Нефтестрой перестанет быть Нефтестроем и станет нефтезаводом.
     Всем этим нефтезаводом будет управлять только один дежурный инженер-оператор с помощью нескольких рабочих.
     Он будет стоять возле контрольного щита, и на этом щите, как в зеркале, отразится всё то, что делается в артериях крекинговой установки.
     
     * * *
     
     Один поворот рычага -- поднимется или опустится температура, увеличится или уменьшится давление, откроются или закроются краны, клапаны и трубы.
     Так, на сигнальном щите по стрелкам, по цифрам кривыми изломами контрольных записей невидимо пройдёт тяжёлая сахалинская нефть весь свой путь -- от сырьевых баз до резервуаров готового светлого горючего, до складов асфальта и до глубоких амбаров тяжелого мазута.
     60 цистерн будет наливать нефтепровод через каждые 2 часа. И тогда бензин, керосин, лигроин пойдут на станции, поплывут по морям, рекам и глухим речонкам, пробивая себе путь в самые дикие уголки нашего индустриализирующегося края.
     
     * * *
     
     Вот почему стоит остановиться возле старой, обветшалой кумирни и внимательно посмотреть в лощину, на низенькие бараки, на небогатые постройки, на разрытую землю у подножия четырёх пустых и одиноких сопок, мимо которых бегут своей дорогой далёкие поезда.
     
     Газета "Тихоокеанская звезда" (Хабаровск),
     18 июня 1932 года
     
     __________________________________COMMENT___________________________________
     
     Впервые опубликовано: газета "Тихоокеанская звезда" (Хабаровск), 1932, 18 июня.
     Текст воспроизводится по изданию: Гайдар А.П. Собрание соч. в 4-х тт., М., Детская литература, 1964.-- Т.4: [Повести. Неоконченные произведения. Очерки. Фельетоны. Письма. Дневники].-- с.489-495.
     
     _________________________________COPYRIGHT__________________________________
     
     (c) Текст, ГАЙДАР Аркадий Петрович, 1932/06/18
     (f) OCR, Novice (myscan@yandex.ru), 2006/04/15