Джордж Райт.
     
     Ветреный день на среднем западе
     
     
     Прямая серая лента шоссе перематывалась под колесами "форда" со скоростью 75 миль в час. Горячий южный ветер гнал через дорогу клубы пыли и похожие на скелеты мячей шары перекати-поля; еще утром Питу пришлось поднять левое стекло, и с тех пор ветер только усиливался. Над желто-рыжей пустыней висело сплошное марево. "Если так будет продолжаться и дальше, придется сбросить скорость, - подумал Пит Палмер. -Видимость и так уже ни к черту." Было три часа пополудни. Стало быть, он находился в пути уже 74 часа, и за это время выходил из машины лишь для того, чтобы справить нужду. Ел и спал он прямо в автомобиле.
     "Привет, друзья, с вами, как всегда, ваш старина Дэн Дэниэлс, - доносилось из динамика. Это была какая-то местная станция. - Ну и погодка, а? Давненько не припомню такого пекла и духоты. Увы, си^ноптики наотрез отказываются нас порадовать и говорят, что такая погода простоит еще как минимум пару дней. Бездушный народ эти си^ноптики. Придется нам спасаться своими силами. В такую погоду хорошо лежать в прохладной ванне и потягивать мартини со льдом. К сожалению, моя студия ванной не оборудована. Скажу вам по секрету, я сижу тут практически в одних трусах. Зато, наверное, я похож на героев песни, которую вы сейчас услышите - это конечно же хит месяца "Мне нравятся горячие парни"!"
     "Придурок", - пробормотал Палмер и выключил радио. Шум мотора сливался с шорохом песчинок о стекло.
     Фигурку на обочине он заметил не сразу. Не столько даже из-за пыльного марева, сколько потому, что не ожидал увидеть здесь ничего подобного. Последний населенный пункт он миновал два часа назад - если, конечно, можно назвать населенным пунктом бензоколонку с пла^катом "Эй, приятель, это твой последний шанс заправиться!" Судя по атласу дорог, следующее жилье было не ближе. Разве что поблизости имеется какое-нибудь ранчо, не обозначенное на карте? Так или ина^че, человек был тут и, разумеется, тянул руку с оттопыренным боль^шим пальцем, выражая живейшее желание отсюда уехать.
     Еще минуту назад Пит вовсе не помышлял ни о каких попутчиках. Конечно, этому типу, торчащему посреди пустыни в жару, да еще во время пыльной бури, не позавидуешь, но это, в конце концов, его проблемы. Тем не менее, Палмер сбросил скорость, желая рассмотреть автостопщика прежде, чем проскочит мимо.
     Это оказалась девушка. Ветер трепал ее выпущенную из джинсов футболку и недлинные светлые волосы. У ног стоял небольшой рюкза^чок. На футболке красовался вопрос "ТЫ УВЕРЕН?" Кажется, она не была красавицей. В противном случае Пит бы точно проехал мимо.
     "Форд" двигался еще какое-то время, пока нога водителя колеба^лась между педалями акселератора и тормоза - и, наконец, сделала выбор в пользу последнего. "Да, - сказал Палмер. -Я уверен."
     Девушка, еще не веря своей удаче, поспешно подбежала к машине. Она не стала ни о чем спрашивать, а просто открыла дверь и забра^лась на сиденье справа от Пита.
     -Спасибо, - сказала она.
     -Куда едем? - осведомился Пит, поворачиваясь и разглядывая ее более внимательно.
     -Прямо!
     -Значит, нам по пути, - кивнул Палмер, вновь нажимая на газ.
     Девушка молчала, и Пит подумал, что это его не устраивает. Молчать он мог и в одиночестве, чем, собственно, он и занимался на протяжении последних 74 часов.
     -Странно, что в наше время кто-то еще не боится вот так садиться к незнакомцу, - сказал он. Он слегка лукавил, ибо внешность его попутчицы действительно не делала ее особо желанной жертвой для насильника. Она была невысокого роста - что само по себе могло бы заинтересовать падких на хрупкость и беззащитность маньяков, однако ее комплекция была не хрупкой, а, напротив, чересчур плотной, с излишком жира на талии - хотя толстой ее назвать все же было нельзя. Этакая кубышка, и к тому же с не очень хорошо развитой для ку^бышки грудью. Круглое лицо тоже было довольно невзрачным и притом веснушчатым. Однако кто знает, что может взбрести в голову како^му-нибудь психопату...
     -Вы не похожи на маньяка, мистер, - сказала девушка.
     -Можно подумать, ты их видела, - усмехнулся Палмер.
     -Только в кино, - призналась она. -Хотя мой дорогой папочка бывает покруче любого маньяка, когда напьется - а трезвым его в последний раз видели за три недели до Рождества. Хорошо, объясне^ние номер два - я верю в судьбу.
     -В нашем чокнутом мире эта вера, наверное, не хуже, чем любая другая, - пожал плечами Палмер. -Можно всю жизнь не садиться в чу^жие машины, а потом поскользнуться в собственной ванне и убиться насмерть, так ведь?
     -Точно.
     -Но я все равно не отпустил бы свою дочь путешествовать авто^стопом. Даже на другой конец города. Сейчас - ни за что. Мой бог, я никогда не был святым. Я потерял девственность в 17 лет, и та девчонка была не старше. Но мы хотя бы вполне искренне считали, что поженимся. Во времена моей юности, если мужчина улыбался чужому ре^бенку и заговаривал с ним, все вокруг умилялись - посмотрите, как он любит детей! И в абсолютном большинстве случаев так оно и было. А сейчас в такой ситуации ребенка немедленно тащат прочь, так как думают, что этот парень - гребаный педофил. И, черт меня побери, похоже, что теперь уже в большинстве случаев они опять правы!
     -А вы любите детей? - спросила девушка.
     -Нет, - коротко ответил Пит.
     -А как же ваша дочь?
     -У меня нет дочери.
     Она снова замолчала.
     -Как ты здесь оказалась? - спросил Палмер. - Посреди пустыни?
     -Парень, который вез меня до этого, высадил меня здесь.
     -Он что, приставал к тебе?
     -Да нет. Но вообще это был мерзкий тип. Сама не знаю, зачем я к нему села - наверное, слишком уж достало ждать машину на жаре. От него воняло потом, и он курил дешевые сигары. Сначала-то мы ни о чем не говорили - он слушал кантри.
     -У него были толстые волосатые пальцы и ковбойская шляпа. А ездит он на потрепанного вида голубом пикапе, - дополнил Пит.
     -Вы его видели? - удивилась девушка.
     -Просто если ты видел одного такого парня, считай, что видел их всех.
     -Ну, в общем, так и было, только пикап был не голубой, а серый. Ну вот, он слушал кантри, и порой даже пытался подпевать. А потом музыка кончилась, и стали передавать новости. Сообщили про дело До^роти Спринглз. Ну которая засадила за изнасилование собственного мужа.
     -Я знаю.
     -Сегодня суд отклонил апелляцию его адвокатов. Вот тут этого парня и прорвало. Он разразился речью, в которой самыми приличными словами было "недотраханные феминистские суки". А закончил тем, что величайшей глупостью в истории американского народа было предо^ставление избирательных прав бабам и нигерам. Он, похоже, даже по^лагал, что это произошло одновременно. Ну и... я ему возразила. По правде, я сделала это гораздо вежливей, чем он того заслуживал, - девушка метнула испуганный взгляд на Палмера, запоздало подумав, что тот может оказаться единомышленником водителя пикапа. Но Палмер никак не выразил своего отношения. - Ну и он остановил машину и сказал, чтоб я выматывалась. Что я вонючая феминистка и все такое. Я хотела было объяснить ему, кто из нас двоих вонючий, но, по правде, побоялась. Он был сильнее меня раза в три, а вокруг на сотню миль ни души.
     -И сколько ж ты здесь простояла?
     -Да, наверное, больше часа. Еще немного, и я бы превратилась в сушеную мумию, набитую песком.
     -Поэтому со мной ты решила, от греха, помалкивать.
     -Точно.
     -Все проблемы между людьми возникают от двух причин, - изрек Палмер. -Во-первых, из-за того, что они не говорят друг другу прав^ду. А во-вторых, из-за того, что они ее говорят.
     Девушка посмотрела на него с уважением.
     -Вы не писатель?
     -Нет, я не писатель. И не маньяк. И я не вышвыриваю девушек на дорогу посреди пустыни - во всяком случае, доселе за мной такого не замечали.
     -Рада это слышать.
     -Кстати, я так и не спросил, как тебя зовут.
     -Бетти.
     -Дурацкое имя, - вырвалось у Палмера.
     -Что? - кажется, она больше удивилась, чем обиделась.
     -Извини. Не обращай внимания. Просто у меня свои напряги в последнее время. ("В последние 74 часа", - добавил он мысленно. - Или в последние 50 лет - это как посмотреть".)
     -Если хотите, можете звать меня Лиз.
     -Честно говоря, "Лиз" нравится мне ничуть не больше, чем "Бетти", - признался он. -Но ты не бери в голову. Это только мои проблемы. Ты не сердишься?
     -Все в порядке, мистер.
     -Не называй меня "мистер". Зови меня Пит.
     -Хорошо... Пит.
     -Тебе кажется, что я выдрючиваюсь? - тут же спросил он, уловив неуверенность в ее голосе. -Пытаюсь казаться своим парнем, словно я все еще молодой? Тебе кажется неестественным называть Питом такого старого пердуна?
     -Вы вовсе не похожи на старого... эээ...
     -Не ври мне, Бетти. Я прекрасно знаю, как смотрят на пятидеся^тилетних, когда тебе семнадцать.
     -Вообще-то мне уже восемнадцать.
     -Это принципиально? - усмехнулся Пит.
     -Да, - ответила Бетти, думая о своем. -Мне исполнилось 18 на прошлой неделе, и я решила, что с меня хватит. Хватит вечно пьяного папаши, хватит матери, давно превратившейся с таким мужем в бессло^весную скотину, хватит братца, все время норовящего ущипнуть меня за задницу и подсмотреть, как я переодеваюсь - короче, хватит всего славного городка Бриксвилл, чтоб ему сгореть в аду. Я разбила свою копилку, собрала рюкзак и вышла на дорогу. К вечеру я была уже в двух сотнях миль от дома, и надеюсь больше не приближаться к нему на меньшее расстояние.
     -И куда ты направляешься?
     -Не знаю. Может, в Сакраменто, а может, и во Фриско. А может, устроюсь официанткой в какое-нибудь придорожное кафе по эту сторону Скалистых Гор. Главное - подальше от Бриксвилла, а там посмотрим.
     -Ты что-нибудь умеешь? Ну, кроме работы по дому.
     -Не очень много, - призналась она. -Но я быстро схватываю.
     -Хотя бы школу ты окончила?
     -Да... и даже с не самыми плохими оценками. Хотя надеюсь, что, когда Бриксвилл будет гореть в аду, школа займется первой.
     -Понимаю, - кивнул Палмер. Ему вдруг показалось, что девушка смотрит на него с надеждой, и он поспешил развеять таковую:
     -Я спрашиваю просто так. Не думай, что я хочу предложить тебе работу. Если на то пошло, я и сам сейчас без работы.
     -А тачка у вас шикарная, - недоверчиво произнесла Бетти.
     -Я безработный всего лишь 74 часа. Теперь уже 74 с половиной.
     -Не повезло вам, должно быть, - сочувственно сказала она.
     -Мне не повезло, когда я родился.
     -Думаю, все же не все так плохо, - осторожно сказала она после паузы.
     -В твоем возрасте я тоже так думал. Когда тебе 18, кажется, что 18 будет всегда. Но ты и охнуть не успеешь, как тебе будет 36, а потом 54. Впрочем, умирать начинаешь гораздо раньше. Ты знаешь, что уже после 25 человек теряет 100 тысяч нервных клеток мозга в день? После 40 этот процесс резко ускоряется, а после 50 мозг начинает ощутимо усыхать. Наука, мать ее, против нее не попрешь... Мы слишком долго пытаемся себя обманывать. В 40 лет мы еще пытаемся уве^рить себя, что продолжаем двигаться вверх, хотя на самом деле давно уже катимся под уклон. А в 50 наконец замечаешь, что не просто ка^тишься, а мчишься вниз так, что ветер в ушах. Держитесь за поручни, леди и джентльмены, следующая остановка - Артрит! Склероз! Рак! Инфаркт! Инсульт! Болезнь Паркинсона! Болезнь Альцгеймера! Ты понимаешь это, Бетти?
     -Думаю, что понимаю, - ответила девушка без особой увереннос^ти, - но...
     -Ни хрена ты не понимаешь. И вот когда осознаешь, что впереди у тебя - только это, а потом - мрак и пустота, начинаешь огляды^ваться на свое прошлое, ища хоть какое-то оправдание. Но его нет, Бетти. Ты никогда не задумывалась, что жизнь обычного человека аб^солютно ужасна?
     -Пожалуй, в Бриксвилле это и впрямь так.
     -Да причем тут твой гребаный Бриксвилл... Можно подумать, что в Нью-Йорке, Париже или Венеции дела обстоят по-другому! Человек каждый день ходит на работу, занимаясь там какой-нибудь ерундой вроде рекламы жевательных резинок или продажи кошачьих консервов. Он может делать вид, что это его интересует, или честно признавать^ся себе, что ненавидит это идиотское занятие - суть от этого не меняется: всю жизнь, начиная, собственно, уже со школы, он стара^тельно работает белкой в колесе, чтобы обеспечить себя деньгами. На что он тратит эти деньги? На жратву, которую через несколько часов спускает в унитаз, на шмотки, основное предназначение которых в том, чтобы показать, сколько денег на них потрачено, на поездки в отпуск, где он будет жариться на пляже, как свинья в духовке, или бегать, как баран в стаде, за экскурсоводом, щелкая достопримеча^тельности, которые до него уже 300 миллионов раз сфотографированы другими такими же баранами. Работа и прочая рутина оставляют че^ловеку лишь несколько часов в день, и как он ими распоряжается? Убивает их на просмотр тупых телешоу или партию в покер. Потом, если есть настроение, трахает жену, если нет - сразу ложится спать. Утром, невыспавшийся и злой, вновь едет на работу. И так изо дня в день. Нередко, впрочем, полагая, что все это - прелюдия к некому светлому и прекрасному будущему. До тех пор, пока не становится очевидным, что единственное будущее, которое ему еще осталось - это деревянный ящик с гниющим мясом, который зароют в землю или за^пихнут в печку подальше от глаз и носов тех, которым это еще пред^стоит. И от него не останется ничего, совсем ничего. В его честь не назовут даже кошачьих консервов, которые он продавал всю жизнь.
     -Остаются дети, - возразила Бетти.
     -Ага, а у тех - свои дети, а у тех - свои... Неужели ты не видишь, что это все - одно большое надувательство! Миллион нулей, выстроенных в ряд, все равно даст ноль!
     -Может быть, будь у вас дети, вы бы не смотрели на вещи так мрачно.
     -Я не говорил, что у меня их нет. Я говорил, что у меня нет дочери.
     -Значит, у вас есть сын?
     -Да. Ему двадцать лет, и недавно он получил работу в супер^маркете.
     -У него какие-то проблемы?
     -По-моему, он счастлив.
     -Выходит, с ним все в порядке?
     -В полном, если не считать того, что он даун.
     -О... простите.
     -Это все парень по имени Ген Хромосом, - сказал Палмер. -Ты читала Каттнера?
     -Кого?
     -Каттнера... или Гарднера, я их вечно путаю. Один пишет де^тективы, другой фантастику. Вот у того, который фантастику, есть серия про Хогбенов. Смешные такие рассказы. Хогбены - мутанты, практически всемогущие, но живут, как типичная деревенщина. Когда их младшему дед рассказывает о природе мутаций, тот говорит: "Я понял только, что все это устроил его приятель по имени Ген Хромосом". По большому счету, намного ли больше мы сами в этом всем понимаем? Ни у меня, ни у жены в роду такого не было. Если она, конечно, не врет, как обычно.
     -Похоже, вы не очень-то с ней ладите?
     -Вот уже 74 часа я не могу понять, почему терпел эту суку пре^дыдущие 20 лет.
     -Ее зовут Бетти?
     -Что? Мой бог, нет. Ее зовут Маргарет, и мне, черт побери, нравится это имя, несмотря на то, что я ненавижу эту тупую жирную визгливую истеричную суку. Я и женился на ней не в последнюю оче^редь из-за того, что мне нравилось ее имя. Очень романтично, да, Бетти? Ее имя нравилось мне больше, чем ее сиськи. Хотя, по правде сказать, сиськи у нее тогда тоже были ничего. Тогда она еще не была жирной. Она перестала следить за собой после рождения Макса. Как тебе эта идея - назвать дауна Максом? Она бы еще Сильвестром его назвала!
     Бетти промолчала.
     -И все эти двадцать лет, - продолжил Пит, - она пилила меня, утверждая, что это я виноват. В том, что Макс такой. Потому что я, дескать, трахнул ее пьяный. Да она тогда вылакала больше моего! Ей же, мать ее, хотелось романтики! Ужин при свечах и с шампанским. Она в одиночку выхлестала полторы бутылки, а я пил совсем чуть-чуть, я вообще не люблю шампанское. Под конец она хохотала без перерыва и пыталась под столом влезть своей ступней мне в ширинку. Мы тогда еще не были женаты. Но ни одному из нас не пришло в голову предох^раняться. Как же, это не романтично! Как будто в трахе вообще есть хоть что-то романтичное... Тебе приходилось трахаться, Бетти? Черт с тобой, можешь не отвечать. Мы скоро поженились, еще не зная, что она беременна. И уже через пару месяцев я убедился, что характер у нее не сахар. Но тут как раз пришли результаты анализов, я думал, все с этим связано, и после родов она успокоится... А потом родился Макс, и все окончательно пошло наперекосяк. Она сдала его в интер^нат, а потом опять-таки регулярно обвиняла в этом меня. К слову, я ни разу не видел Макса с тех пор. Она таскалась к нему, а я никогда. Он мне омерзителен. Но сдала его она сама. Когда она слишком доставала меня своим нытьем, я предлагал ей забрать его обратно домой. Она говорила, что так и сделает, и уходила реветь в свою комнату. Разумеется, этим все и заканчивалось. В последние годы она пристрастилась к бутылке. Один раз даже лежала в больнице с каким-то алкогольным психозом. Но, к сожалению, ее выписали, и она вернулась домой.
     Палмер замолчал.
     -Послушайте, мистер... - робко начала Бетти.
     -Пит!
     -Хорошо, послушай, Пит... а что случилось 74 часа назад? Ты случайно... не убил ее?
     -Хороший вопрос! - хохотнул Палмер. -Нет, думаю, что нет. Хотя стоило бы, клянусь богом.
     -Что значит - думаешь?
     -Ну, если только она не скопытилась от инфаркта, когда узнала, что больше не увидит не только меня, но и моих денег.
     -Ну, я, конечно, не юрист, но, наверное, тебе все-таки придется платить ей алименты.
     -Какие, на хрен, алименты, Бетти? Ты что, забыла, что я теперь безработный? Ты хочешь знать, что произошло 74 часа назад? Скоро уже будет
     75... Хорошо, я расскажу. Этой суке, которую я даже не хочу называть ее красивым именем, повезло, что это произошло не дома. Может быть, я бы и впрямь убил ее. Но это случилось на ра^боте. Я тридцать лет не менял места работы, Бетти. Оно менялось само - поначалу это была мелкая фирма, торговавшая краской, потом ее прикупила компания, имевшая сеть бытовых магазинов и мастерских, потом компанию приобрел концерн, а сейчас все это входит в гигант^скую корпорацию, которая производит и торгует тысячью вещей - от машин для строительных работ до туалетной бумаги. И двадцать шесть лет из этих тридцати я провел под началом одного человека - Уильяма Т. Джилса. Сначала я был его рядовым сотрудником. Потом он заметил, что на мне можно пахать, как на рабочей лошади, и сделал меня своим заместителем. Я был молодой и глупый, я был ужасно горд - как же, расту, опережая других сотрудников, которые старше и имеют больший стаж! Я из кожи вон лез, чтобы оправдать доверие мистера Джилса. Между прочим, я всегда звал его "мистер Джилс", а он меня - "Пит", хотя он был на год моложе меня - правда, уже в 25 он имел заметную лысину и очки, так что выглядел старше. Ну и этот сукин сын, конечно, вовсю пользовался моим рвением. Воображаю, как он посмеивался про себя. Я делал за него всю работу, ему доставались все розы от начальства, а на меня сыпались все шишки за недоработки. Потом он ушел на повышение - ты думаешь, я занял его место? Как бы не так, он уже оценил, насколько я ему полезен. Он перетащил меня за собой, и я снова стал его заместителем, уже на новом уровне. И так оно и продолжалось все эти годы. Этот ублюдок пользовался мной, а я вечно ходил на вторых ролях. Один раз я для пробы назвал его "Вилли", и он ничего не сказал, но так на меня посмотрел, что я тут же вернул^ся к "мистеру Джилсу". Мне потом целую неделю было стыдно и против^но, когда я вспоминал об этом. В последнее время он был генеральным менеджером регионального отделения корпорации, а я, стало быть, его заместителем. И вот три дня назад случилось два события. Во-первых, мне исполнилось пятьдесят. А во-вторых, Джилс в очередной раз пошел на повышение - уже на самый верх, в головной офис на Восточном по^бережье. Слухи об этом ходили и раньше, но он любил в таких делах напускать тумана до последнего. И я нутром чуял, что на сей раз он меня за собой не потянет - да и меня давно уже тянуло блевать от его рожи. Стало быть, у меня маячила перспектива выйти наконец из его тени и стать генеральным менеджером. Так вот вызывает меня этот мерзавец к себе... ты, наверное, думаешь, что он оставил меня с но^сом, и должность менеджера получил кто-то другой? Нет, Бетти, она досталась мне. Вершина моей тридцатилетней карьеры. "Поздравляю с юбилеем, Пит, - сказал он. -И у меня есть для тебя подарок - вот этот кабинет отныне твой." И ты думаешь, я радовался? Гребаное дерь^мо, ни хрена я не радовался! Потому что вдруг понял, что это конец. Это последнее повышение в моей жизни. Из этого кабинета я уйду только на пенсию. Тридцать лет я крутился, как белка в колесе, и ради чего? Все та же затрахавшая суета, дурацкая и бессмысленная возня. Всем тем, чем я занимался и раньше, я буду заниматься и впредь, пока меня не погонят пинком под зад, чтобы освободить дорогу более молодому. Ну, прибавится жалованье, зато прибавится и головная боль - я ведь не привык работать так, как Джилс, и не смогу валить все на заместителей. И вот пока я стоял, думал об этом и слушал тот самый свист в ушах, с которым поезд приближается к станциям Рак или Альцгеймер - как думаешь, что подумал Джилс, глядя на мою кислую рожу? Этот траханый сукин сын возомнил, что мне грустно от пер^спективы расставания с ним! "Что поделать, Пит, - сказал он уте^шающе, - мне тоже жаль с тобой расставаться, но на новом месте мне нужен кто-нибудь помоложе." И тут я сделал то, о чем мечтал уже много лет. Я двинул ему в морду со всей силы, на какую был спосо^бен. Думаю, что выбил ему как минимум пять зубов, а может, и больше. Не удивлюсь, если сломал ему челюсть. Меня словно какая-то пе^лена окутала, я не помнил себя от ярости. От удара он шмякнулся в свое кресло и откатился назад, ударившись о стену. Он сидел и смотрел на меня выпученными глазами, очки свалились, по подбородку тек^ла кровь, а я выдавал ему тираду минуты на четыре. Если бы не это кресло на колесиках, я бы, наверное, продолжал его избивать. Но так он оказался уже далеко от меня, и к тому же между нами был стол, так что я ограничился словами. Я даже не помню, как именно его крыл, но, кажется, так я не ругался ни разу в жизни. Потом я вышел на улицу, сел в машину и поехал на запад. Перед выездом из города, правда, я останавливался дважды - один раз у банка, чтобы снять деньги со счета, а другой раз у почты, чтобы написать и отправить Маргарет письмо, в котором изложил ей все, что о ней думаю. Затем я отправил еще несколько таких писем - тем, чьи адреса смог вспом^нить.
     -И с тех пор ты так и едешь в одном направлении?
     -Именно. Как видишь, тебе хватило 18 лет, чтобы понять, что с тебя хватит, а мне понадобились все 50.
     -По-моему, есть разница. Что ты будешь делать, когда доедешь до побережья?
     -Понятия не имею, Бетти, и какая на хрен разница!
     -Но надеюсь... Пит, ты ведь не собираешься покончить само^убийством?
     -Ну нет. Это всегда успеется. Я послал их всех в задницу не для того, чтобы сразу же загнуться. Я теперь свободен и намерен этим пользоваться. Знаешь, позавчера я подтерся стобаксовой купю^рой. Но это было глупо - туалетная бумага намного удобнее. Вещи надо использовать по предназначению. Если бы человек был предназ^начен для смерти, к старости он бы обрастал гробом, как краб - пан^цирем. Как тебе эта мысль, Бетти?
     -В природе нет гробов. Природа предназначает мертвые тела в пищу другим животным.
     -Ну и черт с ней, с этой природой и ее манией убийства. Ты никогда не задумывалась над тем, что мы живем лишь пока убиваем? Даже самый последний вегетарианец вынужден убивать растения. Очень справедливо устроен этот мир, да?
     -Пит, ты и в самом деле не знаешь, что собираешься делать дальше?
     -Я уже сказал, что не собираюсь раньше времени заморачивать себе голову. С меня уже довольно планирования долгосрочных страте^гий. Я не намерен больше играть по их правилам. Во всяком случае, деньги у меня есть. Хочешь, я дам тебе тысячу долларов?
     -Нет.
     -Мой бог, я не считаю тебя шлюхой! Я был бы последним ублюд^ком, если бы предложил такое! Я хочу дать тебе эти деньги просто так, понимаешь?
     -Пит, мне бы, конечно, не помешали деньги, но я не могу при^нять от тебя такой подарок, тем более когда ты в таком состоянии.
     -В каком еще состоянии? Я в порядке, насколько это вообще воз^можно!
     -Ты НЕ в порядке, Пит. И ты сам это понимаешь. Ты уже три дня основательно не в порядке...
     -Слушай, девочка, я начинаю жалеть, что рассказал тебе все это. Просто мне показалось, что ты меня поймешь, потому что тебя тоже достала твоя жизнь. Но если я ошибся, если ты такая же, как они все, давай вообще забудем о нашем разговоре.
     -Конечно, для тебя я только маленькая девочка, но все-таки послушай меня. Я решила покончить с прежней жизнью, чтобы начать новую, а ты просто пустил на слом все, что у тебя было, и сейчас пытаешься спрятаться от проблемы.
     -Нет никакой проблемы, и хватит об этом!
     -Есть проблема. Пит, тебе нужна помощь. Ты оставил себя без работы. Ты бросил дом. Ты разругался со всеми, кого знал...
     -Бетти, заткнись, или я тебя высажу, как тот парень!
     -Пит, я говорю все это не для того, чтобы сделать тебе больно. Я хочу тебе помочь, пока ты еще что-нибудь не натворил. Правда, Пит, мне было бы проще заткнуться, но тогда будет еще хуже. Все еще можно поправить, ну, почти все. Тебе нужно поговорить с вра^чом...
     
     
     -ЗАТКНИСЬ, СУКА! ЗАТКНИСЬ, ТВОЮ МАТЬ!
     
     Он был так зол, что едва не швырнул машину на обочину. Затем ярость отхлынула, и Палмер снова взял себя в руки.
     -Бетти, извини. Ты кое в чем права, у меня действительно нервы на взводе. Знаешь, прожив двадцать лет с истеричкой... Не сердись, ладно?
     Бетти хранила оскорбленное молчание.
     -Ну как знаешь. Только я и правда не хотел тебя обидеть.
     Повисло молчание. Ровно гудел мотор.
     -Давай, что ли, музыку послушаем, - сказал Пит и вкючил радио.
     "...terday, - запел знакомый голос. -All my troubles seemed so far away..."
     -Старый добрый рок-н-ролл, - сказал Пит. -Да, Джонни, ты прав - вчера мои трудности казались такими далекими. И позавчера тоже. Мне давно следовало послать их всех к черту. Нет, Джонни, мир испортил^ся не сегодня. Мир всегда был чокнутым, просто теперь это стало заметнее.
     "Why she had to go I don't know - she wouldn't say", - пело радио.
     -Тоже мне проблемы, - усмехнулся Палмер. -Когда уходит девка - это пустяки. Проблемы - это кое-что посерьезнее. Ты ведь в конце концов убедился в этом, а, Джонни?
     "...love was such an easy game to play..." - стояло на своем радио.
     -Далась тебе эта love, - поморщился Пит. - Если бы ты спел "life", это было бы куда интереснее. Поначалу кажется, что жизнь - это легкая игра, достаточно лишь соблюдать правила. А потом понимаешь, что тебя заманили в ловушку, и выигрыш в этой игре не пред^усмотрен. Если тот парень с пистолетом подошел к тебе раньше, чем ты это понял - тебе повезло, Джонни. Тот парень, как видно, тоже решил, что он больше не играет по правилам. Знаешь, Бетти, я хорошо понимаю тех типов, что забираются на крышу с винтовкой и начи^нают отстреливать прохожих, пока их самих не прикончит полиция. Я не хочу сказать, что я их оправдываю, или сам собираюсь поступить так же - мой бог, нет! Но как я их понимаю...
     Радио заиграло "Nowhere man".
     
     He's a real nowhere man
     Sitting in his nowhere land
     Making all his nowhere plans for nobody
     Doesn't have a point of view
     Knows not where he's going to
     Isn't he a bit like you and me
     
     -Да, - кивнул Пит, - очень даже похоже на тебя и меня. Особенно на меня. Ты права, Бетти, я действительно не знаю, что делать дальше. Мне казалось, что достаточно лишь вырваться на свободу, а теперь я не могу придумать, что с ней делать. Знаешь, я когда-то читал, что если кузнечика накрыть банкой и достаточно долго так держать, а потом банку убрать, он все равно будет прыгать только на высоту банки. Кажется, это тот самый случай.
     Под колесом хрустул шар перекати-поля.
     -Ты еще молода, Бетти, - продолжал Палмер. - Ты еще способна прыгать выше банки. Хотя какая, к черту, разница? Все равно все кончится прибытием на одну из тех станций, о которых я говорил. Наверное, глупо бунтовать, зная, что не победишь. Но еще глупее подчиняться, зная, что не получишь награды.
     
     I don't mind, I think they're crazy
     Running everywhere at such a speed
     Till they find there's no need
     
     -Я тоже думаю, что они все свихнулись, - согласился Пит, - однако в том, чтобы ехать на большой скорости без всякой необходимос^ти, есть своя прелесть. Как ты считаешь, Бетти?
     Девушка молчала.
     -Бетти, скажи словечко для разнообразия. Нельзя же столько дуться.
     "Keeping an eye on the world going by the window, taking my time", - заливалось радио. Палмер повернул голову и увидел, что его попутчица задремала. Должно быть, дорога и музыка усыпили ее.
     
     Please don't wake me,
     No, don't shake me,
     
     - попросило радио.
     -Ладно, не буду, - ответил Пит. - Спи, Бетти. В молодости это просто. Я сам в твоем возрасте отрубался, едва коснувшись подушки.
     Он замолчал и сосредоточился на дороге. Смотреть там, впрочем, было особенно не на что. Видимость была совсем паршивой. По асфаль^ту тянулись языки песка, словно пустыня пыталась уползти на север, спасаясь от жары.
     Затем впереди показалось какое-то светлое пятно. Автомобиль. Более того - полицеский автомобиль; Палмер различил характерное сочетание цветов и синие мигалки на крыше. Машина стояла у обочины на встречной полосе. Пит рефлекторно сбросил скорость. Впрочем, если коп захочет придраться, времени для наблюдений у него уже было достаточно.
     Похоже, так оно и было - полицейский вылез из машины и сделал знак остановиться. Палмер чертыхнулся и затормозил, не доезжая де^сятка ярдов. Пусть прогуляется.
     Полицеский направился к "форду", одной рукой придерживая шляпу и прикрываясь от ветра. Это был совсем молодой парень - наверное, только что из академии.
     -Добрый день, сэр! - крикнул он еще на ходу. - Могу я попро^сить вас о помощи? Дело в том, что моя машина...
     Говоря это, он подошел вплотную и наклонился к окну водителя, в котором Палмер предусмотрительно приоткрыл стекло. И тут с копом произошло нечто странное. Он совершенно не походил на Джилса - тот был лысый, упитанный, круглолицый, в очках, и, разумеется, почти на тридцать лет старше. А у копа было худое костистое лицо и выби^вавшиеся из-под шляпы каштановые волосы; на подбородке Пит заметил небольшой порез - должно быть, парень считал, что настоящий мужчина должен пользоваться опасной бритвой. Но тем не менее то, как полицейский мгновенно вытаращил глаза, живо напомнило Палмеру Джилса в тот момент, когда кулак сокрушил тому челюсть. В довершение сход^ства коп отпрянул от машины, словно и впрямь отброшенный ударом; однако на этом подобие закончилось. В следующий миг полицейский уже стоял на полусогнутых ногах, отклячив зад и вытянув вперед пря^мые руки, сжимавшие револьвер. Ствол чуть подрагивал - должно быть, парень впервые в жизни по-настоящему целился в человека - но все же черный глазок смотрел прямо в переносицу Палмера.
     -Выходи из машины! - выкрикнул коп неожиданно высоким голосом. Ветер сорвал его шляпу и покатил через дорогу, но он, похоже, даже не заметил этого.
     -Что? - тупо переспросил Пит.
     -Выходи из машины, медленно, и чтоб я видел твои руки! Одно неверное движение, и я разнесу тебе бошку!
     -Как скажете, офицер, - пожал плечами Палмер, нажимая кнопку дверного замка, - но в чем, собственно, дело?
     -Ах ты сукин сын! - задохнулся от возмущения коп. -По-твоему, задушить девчонку - это ничего особенного, да?
     "Наверное, я похож на фоторобот какого-то убийцы, - подумал Палмер. - Сейчас все прояснится." Однако вдруг разлившееся в жи^воте чувство тревоги заставило его повернуть голову направо.
     Бетти не спала. Ее глаза были открыты... что там открыты - выпучены и пусты. Лицо побагровело. Изо рта вывалился язык. На подбородке сохла слюна. Но ужаснее всего были темные пятна на шее. Следы пальцев. Его пальцев.
     -Нет, - сказал Палмер, - мой бог, нет.
     В кабинете Джилса было похоже. Он помнил удар, и помнил, как уходил. Но те четыре минуты, когда он стоял и поносил Джилса по^следними словами, попросту выпали из памяти. Однако, когда он по^кинул кабинет, Джилс был жив.
     -Бетти, я не хотел...
     Он выбрался из машины задом, не сводя глаз с трупа. Он едва чувствовал собственное тело, все происходящее казалось кошмарным сном. Сильная рука полицейского схватила его запястье, замыкая прохладное кольцо наручника.
     -У вас есть право хранить молчание. Если вы не воспользуе^тесь этим правом, все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. У вас есть право на адвоката...
     
     
     -БЕТТИ!!!
     
     But you can't hear me,
     You can't hear me,
     
     - пело радио.
     Над пустыней дул горячий ветер.
     
     
     (C) YuN
     
     -----------------------------------------------------------------
     В рассказе использованы песни Beatles "Yesterday", "Nowhere man", "I'm only sleeping", "And your bird can sing"