Роджер Желязны            Ночь в одиноком октябре                  Посвящается            Мери Шелли,      Эдгару Аллану По,      Брэму Стокеру,      сэру Артуру Конон Дойлу,      Говарду Филипсу Лавкрафту,      Рею Бредбери,      Роберту Блоху,      Альберту Пзйсону Терхьюну      и создателям добрых старых фильмов            с искренней благодарностью.                  Я - сторожевой пес. Зовут меня Снафф. Сейчас мы вместе с моим хозяином Джеком живем неподалеку от Лондона. Я просто обожаю ночной Сохо с его зловонными туманами и темными переулочками. В это время суток живнь там затихает, и вот тогда появляемся мы. Давным-давно на Джека было наложено проклятие, и теперь большую часть своей работы он должен выполнять по ночам, чтобы не случилось нечто совсем ужасное. Пока он занимается своими делами, я стою на стреме. А если вдруг кого замечаю, начинаю выть.      Собственно говоря, мы - хранители даже нескольких проклятий, н наша работа очень и очень важна. Я, например, должен еще сторожить Тварь-в-Круге, Тварь-в-Гардеробе и Тварь-в-Паровом-Котле, не говоря уже о Тварях-в-Зеркале. Когда они пытаются вылезти, тут-то и вступаю в дело я - дом превращается в один из кругов Ада. Но они боятся меня. Не знаю, правда, что б я делал, реши они выбраться наружу одновременно. Но работенка не пыльная, хотя порыкивать приходится частенько.      Время от времени я приношу Джеку разные вещи: волшебную палочку или большой нож с выгравированными на лезвии древними письменами - я всегда знаю, где и когда могут потребоваться ему все эти штуки, потому "по основная моя работа заключается в том, чтобы внимательно наблюдать за ходом событий и все знать. Мне по душе быть сторожевым псом, это куда лучше моего прежнего обличья, которое я носил в те времена, когда Джек вызвал меня к себе и поставил на эту должность.      Вот так мы в идем - Джек и я, - и все остальные псы шарахаются от меня. Правда, иногда я и сам не прочь поболтать с кем-нибудь о сторожах да их хозяевах, но хорошенько припугнуть их - это только на пользу.      Однажды ночью, когда мы заглянули на кладбище, ко мне подковылял старый сторожевой пес, и мы разговорились.      - Привет. Я сторожевой пес.      - И я тоже.      - Я давно уже слежу за тобой.      - А я - за тобой.      - Зачем твой человек роет большую яму?      - Там под землей, находятся кое-какие штучки, которые могут ему пригодиться.      - А..., Только мне почему-то кажется, что этого делать не разрешается.      - Могу я увидеть твои зубы?      - Вот. Пожалуйста. А можно взглянуть на твои?      - Разумеется.      - Думаю, все будет в порядке. Как ты считаешь, можно будет устроить так, чтобы где-нибудь поблизости появилась вдруг косточка посочнее?      - По-моему, это без труда можно будет организовать.      - Вы - те самые, что забредали сюда в прошлом месяце?      - Нет, тогда были конкуренты. В то время мы затоваривалясь в другом месте.      - У них сторожевого пса не было.      - Никуда не годится. А твои действия?      - Лаял, пока глотки хватало. Они перепугались и убежали.      - Недурно. Стадо быть, весьма возможно, что мы все еще впереди.      - Давно со своим человеком?      - Целую вечность. А ты-то давно кладбищенский пес?      - Всю свою жизнь.      - Ну и как?      - Жить-то как-то надо, - ответил он.      Джеку для своей работы требуется масса ингредиентов, так как скоро намечается одно весьма значительное событие. Но все по порядку.            1 ОКТЯБРЯ            Сделал пару кружков по дону. Тварь-в-Kpyre изменила свое обличье, превратившись наконец в весьма привлекательную и оч-чень соблазнительную собачку. Но я-то не дурак и в Круг кидаться не стал. Да и с запахами у Твари были пока явные нелады.      - Недурно вышло, - поведал я ей.      - Ты свое еще получишь, щенок, - огрызнулась Тварь.      Я проследовал мимо нескольких зеркал. Твари, заключенные в них, что-то бормотали и тихонько шебаршились,      Я продемонстрировал им клыки, и они тут же ушебар-шили.      Гварь-в-Паровом-Котле гулко застучала по стенам, зашипела и расплевалась, стоило мне показаться поблизости      Я сердито заворчал. Она в ответ что-то пшикнула. Я рявкнул. Она заткнулась.      Затем я поднялся на чердак, проведать Тварь-в-Гардеробе. Когда я вошел, она царапалась в стенки, не только я приблизился, как она мгновенно замолкла.      - Ну, как там, внутри? - осведомился я,      - Было бы куда лучше, если 6 кто-нибудь был любезен повернуть своими лапками ключик.      - Для тебя, может быть, и лучше.      - Я могла бы натаскать тебе целую кучу сахарных косточек - огромных, свежих, сочных, со здоровыми кусками мяса на них      - Только что откушал, благодарствую.      - Так что ж тебе надо?      - От тебя - ничего такого.      - В общем так, я хочу выйти отсюда. Подумай там, во что это мне обойдется, и давай обсудим условия.      - Вскоре твое желание исполнится.      - Не люблю ждать.      - Крутехонько.      - Да уж, псина, покруче некоторых.      - Ц-ц-ц.      Тварь, используя куда более грубую лексику, перешла на личности, поэтому я удалился.      Я спустился вниз, на первый этаж, пересек библиотеку, вдыхая по пути запахи заплесневелых фолиантов, ладана, специй, трав и прочих крайне занимательных диковинок, и выбрался в гостиную. Там я улегся у окна и уставился на дневной свет. Сторожил, естественно. Такая у меня работа.            2 ОКТЯБРЯ            Прошлой ночью мы отправились на прогулку и в дальнем поле откопали корень мандрагоры. Растут такие корни только в местах, где когда-то было совершено убийство, но к данному случаю мы были абсолютно не причастны. Хозяин завернул мандрагору в шелк и, не медля ни секунды, прямиком направился домой, где сразу удалялся к себе. Чуть позже я услышал, как он добродушно пререкается с Тварью-в-Круге. У Джека длинный список ингредиентов, и все должно происходить в полном согласии с графиком.      Крадучись, мягко ступая на подушечки лапок, к дому подобралась кошка, Серая Дымка, Обычно я ничего не имею против котов, кошек ли. Ну, я хочу сказать, либо я пути к городу, и, естественно, вынюхивала Серая Дымка своей хозяйки ради. Я рыкнул, давая понять, что ее засекли,      - Раненько сторожим, о преданный Снафф, - прошипела в ответ она,      - Раненько шпионим Дымка. - откликнулся я.      - У каждого своя работа.      - Именно.      - Значит, началось...      - Началось.      - Ну, и как все идет?      - Пока нормально. А у вас как дела?      - Все так же. Думаю, сейчас проще спрашивать вот так, напрямик.      - Но в кошках затаена подлость, - добавил я.      Она вскинула мордочку, подняла лапку и внимательно изучила ее.      - Таиться порой так приятно.      - Кошкам, - опять-таки подметил я.      - И, кроме того, немало полезного можно узнать.      - Например?...      - Я не первая из тех, кто заглянул сюда сегодня. Мой предшественник оставил следы. Известно ль тебе это, о верный страж?      - Нет, - ответил я. - И кто это был?      - Филин Ночной Шорох спутник Морриса и Мак-Каба. Я заметила его, когда он спасался бегством, завидев рассвет, и нашла перышко на заднем дворе. А перышко то было помечено прахом с мумии - специально, чтобы нагнать на тебя лихорадку.      - Почему ты все это мне рассказываешь?      - Вероятно потому, что я мошка, и мне доставляет удовольствие ходить самой по себе, кроме того, я оказываю тебе добрую услугу, Я заберу то перо с собой и оставлю у них под окном, в гуще кустарника.      - Прошлой ночью, после обычной прогулки, я побродил немного по окрестностям, - сказал я. - И побывал у твоего дома, за холмом. Там я видел Ползеца, черного змея, что живет в брюхе у этого сбрендившего монаха Растова. Он терся о ваш дверной косяк, разбрасывая свои чешуйки.      - Ага! Ну, а ты почему говоришь мне это?      - Всегда плачу свои долги.      - Среди таких, как мы, не существует понятия долга.      - Это только между мной и тобой.      - Ты странный пес, Снафф.      - А ты странная кошка, Серая Дымка.      - Как и полагается, осмелюсь заметить.      И она растворилась в тенях. Как ей и полагалось.            3 ОКТЯБРЯ            Прошлой ночью мы снова вышли на обычную прогулку - хозяин охотился. Перед выходом он запахнулся в свой плащ и сказал мне:      - Снафф, апорт!      По тому, как он произнес это, я сразу понял, что сегодня ему понадобится клинок. Я принес ему нож, и мы окунулись в ночь. На этот раз удача изменила нам. Ну, не совсем: он все равно добыл все необходимые ингредиенты, ради которых, собственно, и был затеян весь нынешний поход, но только подняв приличный шум и по прошествии значительного времени. Когда уже все близилось к завершению, нас засекли. Я пролаял предупреждение, и нам пришлось спасаться бегством. Затем последовала долгая погоня, которая продолжалась до тех пор, пока я, наконец, не отстал немножко и не тяпнул одного из наших преследователей за ногу. Так нам удалось спастись, сохранив все ингредиенты. Уже потом, умываясь, Джек сказал мне, что я замечательный сторожевой пес. Я был очень горд.      А немного спустя он выпустил меня побродить по округе. Я проверил жилище Растова - в окнах темно. "Наверное, шастает где-нибудь", - подумал я. Лежа под кустом у дома Сумасшедшей Джилл, я слышал, как она что-то бормочет внутри, периодически обращаясь к Серой Дымке. Они уже вернулись со своей вылазки. Метла, оставленная у заднего крыльца, была еще теплой.      Особенно осторожно я подбирался к дому Морриса и Мак-Каба. Ночь - самое благоприятное время для Ночного Шороха, поэтому он может оказаться где угодно.      Я услышал тихое хихиканье с обнаженных ветвей ближней от меня вишни. Я втянул в себя воздух, но запаха Шороха, обычно очень сильного и сразу бьющего в нос, не почуял. Зато учуял кое-что другое.      До меня снова донесся тихий смешок - настолько тихий и на такой высокой ноте, что человеческое ухо даже не уловило бы его.      - Кто там? - спросил я.      На дереве развернулся комочек сухих листьев, обрушился вниз и заметался вокруг моей головы с умопомрачительной скоростью.      - Еще один, кому не спится в ночи, - прозвучал тоненький голосок.      - Похоже, народу все прибавляется и прибавляется, - заключил я. - Можешь звать меня Снафф. А тебя как зовут?      - Игл, - ответил он. - Кому ты служишь?      - Джеку, - откликнулся я. - А ты?      - Графу, - сказал он.      - Ты, случаем, не в курсе: Моррис и Мак-Каб добыли свои ингредиенты?      - Да, - просвистел он. - А ты не знаешь, та сумасшедшая нашла, что искала?      - Ничуть в этом не сомневаюсь.      - Значит, она на голову нас опережает. Хотя еще рановато что-либо утверждать...      - Когда Граф присоединился к Игре?      - Две ночи назад, - ответил мой собеседник.      - И сколько теперь получается игроков?      - Уж не знаю, - свистнул он, затем взмыл ввысь и исчез.      Вот так, все запуталось еще больше, а я даже не имею ни малейшего понятия, открывающие они или закрывающие.      Возвращаясь домой, я вдруг почувствовал, что за мной наблюдают. Но кто бы это ни оказался, он был, безусловно, хорош, очень хорош. Я никак не мог засечь его и потому пошел самой длинной дорогой. Чуть позже он, наконец, отстал, последовав за кем-то другим. А я поспешил домой докладывать о случившемся за этот вечер.            4 ОКТЯБРЯ            Дождливый день. И ветреный к тому же. Я накручиваю круги по дому.      - Здорово, Кабысдох.      - И вам того же.      - Привет, Твари.      Шурш, шурш.      - Как насчет того, чтобы выпустить меня?      - Ага, сейчас.      - Мои день еще придет.      - Но сегодня, увы, день не твой.      Все как обычно. Все, вроде бы, в порядке.      - Как насчет колли? Нравятся рыженькие? - Ты так ничему и не научилась. Бывай.      - Сукин сын!      Я проверил вес окна и двери изнутри, а затем выскользнул через черный ход - там у меня есть маленькая дверца - во двор. Мой хозяин, Джек, еще спал или отдыхал в полумраке своей комнаты. Я снова проверил все, только на этот раз снаружи. Никаких сюрпризов не обнаружил, по крайней мере, сюрпризов того рода, которые мы намедни обсуждали с Серой Дымкой. Зато наткнулся на кое-что другое - на отпечаток лапы, размером побольше моей, за деревом, что рядом с домом. Прилагающийся запах и остальные следы смыло дождем. Я забежал подальше в поле, выискивая какие-нибудь свидетельства пребывания непрошеного гостя, но так ничего и не нашел. Старик, живущий неподалеку от нас, вышел во двор и теперь маленьким блестящим серпом собирал омелу. На плече его устроилась молоденькая белка. Так, еще один новенький.      Просунувшись сквозь изгородь, я окликнул бельчонка:      - Вы тоже принимаете участие в Игре?      Тот прыгнул на другое плечо старика и уставился на меня.      - А кто спрашивает? - прострекотал он.      - Зови меня Снаффом, - ответил я.      - А я - Трескун. - Да, думаю, да. Все вот-вот - быстрей, быстрей.      - Открывающие, закрывающие?      - Невежливо! Невежливый вопрос! Знаешь сам!      - Просто подумал, дай попробую. Вдруг вы новички?      - Не настолько глупы, чтобы что-то выдавать. И покончим с этим.      - Покончим так покончим.      - Погоди. А в Игре участвует такой черный змей?      - Теперь уже ты просишь меня выдать тебе информацию. Ну да, участвует. Ползец. И остерегайся его. Его хозяин чокнутый.      - Как, впрочем, и все остальные.      Мы дружно хмыкнули, и я тихонько сгинул.      Тем вечером мы снова отправились по своим делам. Мы перешли через мост и долго-долго брели по городу. Суровый сыщик и его компаньон-толстячок шатались все время поблизости, последний до сих пор прихрамывал, поминая, наверное, недобрым словом приключившееся прошлой ночью. Мы дважды миновали их в тумане. Но в ту ночь Джек прихватил с собой волшебную палочку. К полуночи мы пробрались в самый центр города, там Джек вытянул над собой палочку и стал ждать, кода часы на ратуше пробьют двенадцать: в ту самую секунду он должен был поймать какой-то определенный лучик звездного света в хрустый пузырек. И вот жидкость в бутылочке замерцала красноватым оттенком, когда где-то вдалеке раздался вдруг хромкий вой. Не из наших - точно. Я вообще сомневался, что пес способен так реветь. Но на языке моего народа прозвучало одно-единственное слово - долгое, протяжное "Пропа-а-ало-o!" Шерсть у меня на загривке мигам стала дыбом.      - Что ты рычишь, друг мой? - спросил Джек.      Я тряхнул головой. Я не был уверен в своих мыслях.            5 ОКТЯБРЯ            Я позавтракал в оатемкаж в прошел дозорам по дому. Все было в полном порядке. Хозяин май почивал, поэтому я вылез во двор и решил проведать соседей. Ночь царила на земле, и до появления солнца было еще далеко.      Я обошел холм, приблизившись к жилищу Сумасшедшей Джилл. Дом был погружен во тьму и покой. Тогда я повернул к ветхому домишке Растова. Только я развернулся, как тут же почуял залах и сразу обнаружил его владелицу. На садовой стене недвижно лежал небольшой клубочек.      - Серая Дымка! - окликнул я. - Спишь?      - Никогда, крепко не засыпаю, - донесся до меня ее голосок. - А вздремнуть даже полезно. А ты что бродишь, Снафф?      - Так, проверяю одну мыслишку, которая недавно у меня возникла. Правда, непосредственно ты или твоя хозяйка здесь ни при чем. А сейчас я направляюсь к Растову.      Она бесшумно кинулась со стены. Мгновение - и вот она уже стоят рядом со мной. Я заметил, как в глазах ее сверкнула желтая искорка.      - Пожалуй, прогуляюсь вместе с тобой, если это не что-то такое сверхсекретное.      - Что ж, пойдем.      Мы пустились в путь. Спустя некоторое время я спросил:      - Как, все тихо?      - У нас - да, - ответила она. - Но я слышала, что давеча в городе случилось еще одно убийство. Ваша работа?      - Нет. Мы были в городе, но совсем по другому делу. А тебе откуда про это известно?      - Ночной Шорох пролетал. Мы поговорили чуть. Он летал через реку, в город. Человек был разодран на части, славно каким-то жутким псом. Я сразу подумала о тебе.      - Нет, с такими вопросами не ко мне, - возразил я.      - И это не первый и не последний случай, ибо и прочие выходят на охоту за своими ингредиентами. Люди начнут сторожиться, а улицы будут лучше патрулироваться, пока не произойдет то самое.      - Ты права. А жаль.      Мы добрались до дома Растова. Внутри горел крошечный огонек.      - Позднехонько работает.      - Или наоборот, спозаранку.      - Ага.      Мысленно я еще раз провел линию от моего дома к Растову, потам повернулся и через поля побежал к старой ферме, где обитали Моррис и Мак-Каб. Серая Дымка последовала за мной. Над головой полз обгрызанный диск луны. По небу скользили облака, сквозь них просвечивали огоньки звездочек. Глаза Серок Дымки вспыхнули.      Достигнув наконец пункта своего назначения, мы замерли посреди высокой травы. Окна светились изнутри.      - Еще работнички, - заметила Дымка.      - Кто? - раздался с крыши амбара голос Ночного Шороха.      - Ответить?      - А почему бы и нет? - сказал я.      Она представилась. Я буркнул свое имя. Ночной Шорох снялся с насеста, сделал над нами пару кругов и приземлился рядом.      - Вы знаете друг друга, - заметил он.      - Мы знакомы.      - Что вам здесь нужно?      - Мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов касательно того убийства в городе, - ответил я. - Ты видел его?      - Только после того, как оно случилось и было обнаружено тело.      - Значит, никого из наших ты поблизости не заметил?      - Нет. Если это вообще было делом рук кого-то из нас.      - А сколько нас всего, Шорох? Ты можешь сказать мне?      - Не знаю, можно ли делиться подобными знаниями. Вполне возможно, что это нежелательно.      - Ну, может, тогда договоримся? Мы перечислим тебе всех, кого знаем. Если среди них найдется кто-нибудь, неизвестный тебе, тогда ты, в свою очередь, назовешь нам кого-нибудь, кого не знаем мы, - если, конечно, сможешь.      Он пару раз в раздумье завернул голову за спину, а затем произнес:      - Вроде, все честно. Это сэкономит всем нам уйму времени. Договорились. Вам известно, кто мои хозяева, мне известны ваши. Стало быть, четверо.      - Затем идут Растов с Ползецом, - вступила в разговор Серая Дымка. - Уже пять.      - Их я знаю, - кивнул Шорох.      - Еще старик, тот, что живет прямо рядом со мной, у дороги, такой, с друидскими наклонностями, - сказал я. - Я видел его, когда он серпом жал омелу, и у него есть друг - бельчонок по имени Трескун.      - Да? - в раздумье молвил Ночной Шорох. - Вот об этом я еще не слыхивал.      - Старика зовут Оуэном, - подтвердила Дымка. - Я следила за ними. Теперь шесть.      - Вот уже три ночи подряд невысокий горбатый человечек объезжает кладбища. Я засек его, когда совершал облет. Две ночи назад в полную луну я проследил за ним. Он свез добычу на большую ферму к югу отсюда - дом с кучей громоотводов, над которым постоянно бушует буря. И передал все из рук в руки высокому статному мужчине, величая его не иначе, как "Дорогой Доктор". Таким образом, всего семь, а может, даже восемь.      - Ты можешь показать нам этот дом? - спросил я.      - Следуйте за мной.      Так мы и поступили. После долгой дороги мы прибыли к упомянутой ферме. В подвале светились огоньки, но окна были плотно зашторены, так что нам никак было не увидеть, чем там занимается Дорогой Доктор. Однако в воздухе витали запахи смерти.      - Благодарю тебя, Шорох, - сказал я. - Есть у тебя еще кто?      - Нет. А у вас?      - Нет.      - Тогда можно сказать, мы остались при своих. Он раскинул крылья и поспешил в ночь.      Пока я ползал под окнами, принюхиваясь, то в уме провел черту от Морриса и Мак-Каба к этому дому, потом от него к хижине Сумасшедшей Джилл, к моему дому, к Оуэну, от Оуэна ко всем остальным... Сложно было одновременно удержать в уме все эти перекрестья.      За окном сверкнула яркая вспышка и раздался треск, я приник к земле. Мгновение спустя до меня донеслись запах озона и раскаты дикого хохота.      - Да, к этому месту стоит приглядеться, - заметила Серая Дымка, вдруг ни с того ни с сего очутившись высоко на ветке ближайшего дерева. - Ну что, на сегодня хватит?      - Да.            Мы потрусили назад, я проводил ее до дома Джилл - знак вежливости. Она взобралась на стену и вновь погрузилась в свои кошачьи грезы. Когда же я вернулся домов, то обнаружил еще один отпечаток чьей-то лапы.            6 ОКТЯБРЯ            Пережил несколько чрезвычайно волнующих мгновении. Сегодня утром услышал треск зеркала. Мигом я сорвался с места и, затормозив перед Тварями, поднял адский вон и лай, не давая шуршалам вырваться на свободу. Джек услышал шум, прихватил свою мирскую волшебную палочку и перевел всех Тварей в другое зеркало - ни дать ни взять сам Желтый Император собственной персоной. Это зеркало было поменьше прежнего, что могло бы преподать шуршалам хороший урок, да вряд ли. Мы так и не пришли к единому мнению, как они сумели выбраться. Скорее всего, долго давили на какую-нибудь крошечную трещинку. Хорошо хоть, меня они боятся.      Джек снова удалился к себе, а я вышел на улицу. Сквозь серые и белые тучки ярко сияло солнце, и только в дуновении ветерка чувствовались бодрящие ароматы осени. Всю ночь я составлял в голове схему. То, что явилось адской работенкой для меня, не составило бы никакого труда для Ночного Шороха, Игла и даже, наверное. Трескуна. Крайне сложно прикованному к земле существу так четко и полно представить себе всю окружающую местность, как это пытался сделать я. Но все-таки я умудрился соединить линиями каждый из наших домов друг с другом. В результате получилась довольно-таки путанная диаграмма с единой внешней каймой и пересекающимися внутри лучами. И как только я получил эту фигуру, сразу же смог сделать для себя некоторые выводы, оставив, таким образом, всех остальных позади. Правда, картина была не совсем полной; я еще ничего не знал о месте обитания Графа, а также всех остальных игроков, которые пока ускользали от моего внимания, если, конечно, таковые вообще существовали.      Тем не менее, можно было хорошо потешиться и с этим, попытаться хоть приблизительно оценить расклад.      Я рысцой тронулся в путь.      Проследовав через двор и поле, я свернул на узкую тропинку, по которой некоторое время бежал, никуда не сворачивая. Добравшись до приблизительного местонахождения искомого объекта, я остановился. Слева возвышались несколько огромных древних деревьев, справа шумела рощица. То самое место, которое я столь тщательно вычислял по составленной в уме карте, к сожалению, находилось прямо посреди дорога. Только представьте себе, посреди самой дороги, даже не на каком-нибудь паршивом перекресточке!      Ближайшее строение высилось справа и в нескольких сотнях ярдов позади, в той стороне, откуда я пришел. Дом был обитаем, в этом я ничуть не сомневался, зная парочку его старых хозяев, которые частенько кормили пташек, работали в саду и каждый субботний вечер, когда старик, пошатываясь, возвращался из паба, проводили в ссорах и раздорах. Я и до нынешнего дня пару раз обследовал эту область и не заметил никаких подозрительных знаков, по которым можно было бы судить, вовлечены ли старики в Игру.      В общем, так или иначе, я все равно решил присмотреться к окрестностям. Но, рыская по сторонам дороги, вдруг услышал знакомый голос:      - Снафф!      - Шорох! Ты где?      - Прямо над тобой. В этом дереве есть дупло. Подзадержался на рассвете. Вот и пришлось спрятаться сюда от дневного света. Такое впечатление, будто наши расчеты сошлись, я не ошибся?      - Да, похоже, мы провели одни и те же линии.      - Но это не может быть тем самым местом.      - Конечно, нет. Это просто центр того образа, который мы имеем на данный момент, однако как вариант он никуда не годится.      - Стало быть, наш образ неполон. Но нам это и так известно. Мы еще не знаем, где обитает Граф.      - И это только в случае, если, кроме него, никто к нам больше не присоединился. Все должно свершиться в центре того образа, который создадим мы сами.      - Верно. И что нам теперь делать?      - Ты не мог бы проследить Игла до прибежища Графа?      - Летучие мыши чертовски ловки.      - У меня-то вообще ничего не получится. Думаю, и Серая Дымка здесь бессильна.      - Ты абсолютно прав. И, кроме того, никогда не доверяй кошкам. Если они на что и годятся, так только на струны для теннисных ракеток.      - Так ты попробуешь выследить Игла или нет?      - Перво-наперво, надо будет еще найти этого маленького ублюдка. Но да, я послежу за ним сегодня ночью.      - Дашь мне знать, если что найдешь?      - Подумаю над этим.      - Я могу тебе еще пригодиться: вдруг тебе что потребуется в дневное время суток?      - Опять ты прав. Ладно, договорились. Интересно, а почему игроки всегда располагаются неким образом вокруг центра мироздания?      - А черт его знает, - ответил я.      Я вернулся домой и, пройдя мимо сидевших в зеркале Тварей, - теперь их обиталище располагалось неподалеку от входной двери, - рыкнул на них, так, для профилактики, давая знать, что я все еще поблизости. Тварь-в-Паровом-Котле сегодня вела себя тихо. Твари-в- Гардеробе я приказал заткнуться. Она так колотилась в стены, что аж весь дом ходуном ходил. Мне даже пришлось несколько раз рявкнуть, чтобы немножко остудить ее пыл.      Внизу, в погребе, Тварь-в-Круге превратилась в пекинеса.      - Тебе нравятся маленькие девочки? - спросила она. - Давай, возьми меня, большой парень.      От нее до сих пор несло больше Тварью, нежели собакой.      - Да, с мозгами у тебя явно напряженка, - подметил я.      Пекинес показал мне в спину средний коготь - у меня бы так никогда не получилось.            7 ОКТЯБРЯ            Прошлой ночью мы снова отправились на поиски некоторых ингредиентов для Великого Дела. Стоял густой туман, а улицы кишмя кишели патрульными. Это нас вовсе не остановило, хотя, безусловно, усложнило задачу. Но вот, подобно молнии, блеснуло лезвие моего хозяина, в ужасе закричала женщина, а в наших руках остался кусок ее одеяния. На бегу мы миновали Великого Сыщика, а я как бы между делом опять цапнул его напарника, чья хромота теперь не позволяла ему с прежней грацией уворачиваться от щелкающих клыков.      Когда мы перебрались через мост, Джек развернул кусок ткани и внимательно изучил его.      - Просто замечательно. Он действительно зеленого цвета, - отметил он.      С чего вдруг в его перечень входил какой-то кусок зеленого плаща, надетого на рыжеволосой леди именно сегодня и именно в полночь, и почему отрезать его надо было, пока плащ тот был еще на своей хозяйке, я, говоря честь по чести, и сам точно не знал. Магические ритуалы порой изумляют меня ничуть не меньше, чем, допустим, предписания для облавы на сумасшедших мусорщиков. Между тем Джек был счастлив, и я вместе с ним.      Много позже, после долгих, окончившихся полной неудачей розысков Ночного Шороха, я, наконец, возвратился домой и уже устраивался подремать в гостиной, как вдруг услышал тихий царапающий звук где-то в дальней половине дома. Я навострил уши. Тихо. Я мигом стряхнул с себя сон и отправился на разведку.      В кухне было пусто, в кладовой тоже. Я завернул за угол.      У двери в переднюю я вдруг почуял чужой запах. Я замер на месте и огляделся по сторонам, прислушиваясь. И в этот миг краем глаза засек какое-то едва уловимое движение - у пола, впереди и немного справа.      Он сидел перед зеркалом, с восхищением разглядывая шуршал. Я затаил дыхание и потихоньку двинулся вперед. Приблизившись настолько, что мог поймать его одним коротким броском, я сказал:      - Надеюсь, последние мгновения твоей жизни были достаточно занимательными.      Он подскочил на месте, но я уже прижимал его к полу, надежно ухватив зубами за шкирку, - моим гостем оказался большой черный крыс.      - Погоди, погоди! Я все объясню! - проговорил он. - Снафф! Ты Снафф! Я здесь, чтобы повидаться с тобой!      Я спокойно ждал, не слишком сжимая зубы, но в то же время не отпуская хватки. Поворот моей головы - и позвоночник крыса тут же был бы переломан.      - Мне Игл рассказывал о тебе, - продолжал он. - А Трескун подсказал, где найти тебя.      Я не мог ничего ответить, так как рот мой был занят. Поэтому я продолжал ждать.      - Трескун сказал, что ты достаточно рассудителен, и мне сразу захотелось поговорить с тобой. Во дворе никого не было, поэтому я позволил себе пробраться внутрь дома, через маленькую дверцу у черного хода. Прости, ты не мог бы опустить меня на пол?      Я перенес крыса в угол и отпустил его там, сам же сел прямо перед ним.      - Значит, ты тоже участвуешь в Игре? - произнес я.      - Ну да.      - Тогда ты должен знать, что, вторгаясь без приглашения в дом другого игрока, ты, таким образом, вызываешь немедленные ответные действия.      - Да, но только так я мог связаться с тобой.      - И что же ты хотел мне рассказать?      - Я знаком с Ползецом, а Ползец знает Ночного Шороха...      - Ну и?...      - Ползец говорит, что Шорох как-то делился с ним, будто ты много знаешь об игроках и о том, где живет каждый из них. И что иногда ты обмениваешься информацией. У меня есть кое-что предложить в обмен.      - А почему ты в таком случае не пошел прямиком к Ночному Шороху?      - Я с ним не знаком. Кроме того, совы и филины пугают меня. А еще я слышал, что обычно он держит клюв на замке. Предпочитает прибирать все к своим крыльям, а у самого даже перышка в линьку не допросишься.      Произнеся сию тираду, он довольно хихикнул. Я воздержался.      - Если ты хотел просто поговорить, что ж начал совать повсюду усы? - спросил я.      - Не смог сдержать любопытства при виде этих тварей в зеркале.      - Ты впервые здесь?      - Да!      - И с кем ты?      - С Дорогим Доктором.      - У меня есть одна знакомая по имени Серая Дымка, которой случилось родиться кошкой. Она частенько заглядывает ко мне. Так что если мне покажется, будто ты что-то там затеваешь, я попрошу ее наведываться регулярно.      - Проклятье, зачем мне лишние неприятности на свою голову?! Давай-ка лучше воздержимся от этих знакомств с кошками!      - Договорились. Ну, что ты можешь предложить и чего хочешь взамен?      - Расскажи мне все, что знаешь о тех, кто участвует в Игре, и их местах обитания.      - А моя выгода?      - Мне известно, где хоронится Граф.      - Ночной Шорох, вроде бы, собирался заняться этим вопросом.      - У него прыти не хватит, чтобы угнаться за Иглом в лесах. Совы не умеют выписывать такие петли, как летучие мыши.      - Может, ты и прав. Отведешь меня туда?      - Да. В обмен на имена остальных игроков.      - Хорошо, - ответил я. - Но это ты пришел ко мне, а не наоборот. Поэтому условия здесь выдвигаю я. Сначала покажешь мне место. А потом я расскажу тебе, кто играет.      - Согласен.      - И как мне тебя называть?      - Бубон, - представился крыс.      Я отошел в сторону.      - Тронулись.      Снаружи было холодно, ветрено и сыро. На западе, у самого горизонта, кучковалось несколько тучек. Звезды, казалось, светились совсем рядом.      - Куда? - спросил я.      Бубон показал на юго-восток и понесся в том направлении. Я последовал за ним.      Он пересек несколько полей и, наконец, вышел к месту, где уже начинались деревья.      - Это и есть тот лес, в котором Игл может оторваться от Ночного Шороха? - уточнил я.      - Да.      Он начал петлять меж стволами. В конце концов мы очутились на какой-то полянке, заваленной каменными глыбами. Бубон притормозил.      - Ну? - спросил я.      - Вот то самое место.      - И что это такое?      - Развалины старой церкви.      Я двинулся вперед, принюхиваясь. Ничего подозрительного...      Тогда я взобрался на небольшой холмик, на котором отчетливо различались руины. Среди каменных плит виднелось отверстие. Приглядевшись, я увидел, что дыра уходит куда-то вниз.      - Такое впечатление, - задумчиво пробормотал я, - что земля здесь не всегда находилась на таком уровне, как сейчас. Останки церкви сплошь заросли травой, словно ушли вглубь... Похоже, на самом деле мы сейчас находимся над настоящими развалинами, ты как думаешь?      - Не знаю. Никогда не спускался внутрь, - ответил крыс. - Но он живет не здесь. Там, на кладбище, у холма. Сюда...      Он устремился в указанном направлении, я потрусил следом. По пути нам попалось несколько упавших, полускрытых землей надгробий. "А вот это уже что-то", - понял я, когда разглядел очертания вросших в землю огромных камней, служивших ранее стенами какого-то склепа. Меж ними все поросло сорной травой. Бубон рванулся вперед и остановился прямо в гуще зарослей.      - Видишь, здесь дыра, - показал крыс. - Там он и обитает.      Я подошел поближе и заглянул внутрь, но там было слишком темно, чтобы различить что-либо. Я пожалел, что сейчас рядом нет ни Шороха, ни Серой Дымки.      - Придется поверить тебе на слово, - сказал я, - пока.      - Тогда, как ты и обещал, назови мне имена игроков и места их пребывания.      - Расскажу на обратном пути, когда уберемся отсюда подальше.      - Что, нервишки пошаливают?      - Сейчас не тот месяц, чтобы испытывать судьбу, ответил я.      Бубон засмеялся.      - Очень смешно, - заметил он.      - А что, по-моему, действительно смешно, - отозвался я.      Тонкая луна взошла над деревьями, освещая нам путь.            Раздался бой часов: полночь, и ко мне вернулась способность говорить. Я встал и потянулся, ожидая, когда часы умолкнут. Джек, проснувшийся только ради этого, наблюдал за мной со смесью интереса я легкого веселья.      - Что, нелегкий выдался денек, Снафф? - спросил он.      - Пока ты спал, к нам заходил один посетитель. Крыс Бубон, - сказал я, - компаньон Дорогого Доктора.      - И?...      - Мы обменялись некоторой информацией. Список игроков в обмен на расположение могилы Графа. Он сказал, что та находится на кладбище у разрушенной церкви, к юго-востоку отсюда. Сводил меня туда.      - Хорошая работа, - ответил Джек. - И как это повлияло на твои расчеты?      - Трудно сказать. Я поразмыслю над этим, а потом придется немножко побродить по округе.      - Игра только-только началась, - сказал он. - Сам знаешь, как еще может измениться вся картина.      - Верно, - кивнул я. - Но теперь, по крайней мере, мы получше осведомлены, чем раньше. Конечно, надо будет проверить склеп днем, чтобы увериться окончательно. Думаю, я смогу убедить Серую Дымку помочь нам в этом.      - А почему ты не хочешь обратятся к Ползецу?      - Я больше доверяю кошкам. И если уж на то пошло, то лучше я поделюсь информацией с ней, чем с кем бы то ни было.      - Стало быть, тебе известно, на чьей она стороне?      Я покачал головой.      - Нет, просто руководствуюсь интуицией.      - Она что-нибудь рассказывала о своей хозяйке, Джилл?      - Да, но ничего конкретного.      - Сдается мне, эта леди куда моложе, чем старается выглядеть.      - Вполне возможно. Я просто не знаю. Я не знаком с ней.      - А я недавно познакомился. Дашь мне знать, если кошка вдруг заведет речь о том, кто на какой стороне.      - Конечно, только она никогда не заговорит об этом, если я сам не начну разговор, а я этого пока делать не собираюсь.      - Что ж, тебе виднее.      - Да. Прямо сейчас никто из нас ничего не выигрывает, добровольно выдавая информацию. И, кроме того, мы должны вести себя крайне осторожно, чтобы, сотрудничая с остальными, случайно не выдать чего-нибудь важного. Если только ты срочно не нуждаешься в информации, которая мне не известна. В таком случае...      - Понимаю. Нет. Пусть все остается, как есть. Больше ни о ком ничего нового не узнал?      - Нет. Мы предпримем вылазку сегодня ночью?      - Нет. Пока с вылазками покончено. А что, у тебя какие-то планы?      - Немножко расчетов, а потом отдыхать, отдыхать...      - Звучит неплохо.      - А помнишь случай в Дижоне, когда той леди, нашей противнице, удалось охмурить тебя?      - Такое забыть трудно. А почему ты спрашиваешь?      - Так, ничего особенного. Просто вспомнилось. Спокойной ночи, Джек.      Я забрался в свои любимый угол и опустил голову на лапы.      - Спокойной ночи, Снафф.      Я прислушался к его удаляющимся шагам. Пора повидаться с Ворчуном, заново повторить некоторые упражнения из курса высшего подкрадывания. И вскоре мир потух...            8 ОКТЯБРЯ            Прошлой ночью и утром я добавил еще несколько штрихов к образу, сложившемуся в голове, но прежде, чем успел завершить картину, у нашей двери объявился посетитель.      Дверной колокольчик звякнул, и я, как положено, гавкнул пару раз. Хозяин отправился открывать, я - рядом с ним.      На крыльце, улыбаясь, стоял высокий, крепко сбитый, темноволосый мужчина.      - Привет, - сказал он, - меня зовут Ларри Тальбот. Я ваш новый сосед, и подумал, что неплохо было бы заглянуть, отдать дань уважения.      - Так, может, зайдете, выпьете со мной чашечку чаю? - спросил Джек.      - Благодарю вас.      Джек провел его в гостиную, усадил, извинился и прошел в кухню. Я остался в гостиной, наблюдая за незнакомцем. Тальбот пару раз взглянул на ладонь своей руки, после чего принялся изучать меня.      - Хороший мальчик, - сказал он. Я открыл рот, вывалил наружу язык и тяжело задышал. Но подходить не стал. Было в нем что-то этакое... какой-то скрытый аромат дикого зверя, что, признаться, поставило меня в тупик.      Вернулся Джек с подносом, на котором стояли чайные чашки и было разложено печенье. Они некоторое время болтали, обсуждая соседей, погоду, участившиеся ограбления могил, убийства. Я же внимательно следил за ними - два здоровенных мужика, в каждом сквозят повадки настоящего хищника, прихлебывают чай и мирно беседуют об экзотических цветах, что выращивает Тальбот, и о том, как сложно приходится этим привередливым растениям в нашем климате.      А потом с чердака вдруг донесся оглушительный треск.      Я стрелой выскочил из комнаты, пронесся вверх по лестнице, за угол, еще одна лестница...      Дверцы гардероба были распахнуты настежь. Рядом стояла Тварь.      - Свобода! - торжествующе объявила она, разминая конечности, сворачивая и разворачивая свои темные чешуйчатые крылья. - Свобода!      - Черта с два! - прорычал я, обнажив клыки, и с хода врезался в нее.      Я вцепился Твари прямо в туловище, сбил ее с ног, и вместе мы влетели обратно в гардероб. Дважды я полоснул ее - в правый бок, в левый бок, - пока она пыталась схватить меня. Затем отвалился и впился зубами в одну из ее ног. После чего победно взвыл и снова прыгнул на Тварь, метя ей в морду.      Распространяя тяжелый аромат мускуса, она попятилась к задней стенке своей тюрьмы. Плечом я захлопнул дверцы, встал на задние лапы и когтем попробовал закрыть защелку. Тут вбежал Джек и сделал это за меня. В правой руке он сжимал свой верный нож.      - Ты лучший образчик сторожевого пса, Снафф, - прокомментировал он.      А секунду спустя на чердаке объявился Ларри Тальбот.      - Что-то случилось? - спросил он. - Моя помощь не требуется?      Джек повернулся, нож, бывший у него в руке, сгинул без следа.      - Нет, покорнейше благодарю, - ответил он. - Все разъяснилось куда проще, чем могло показаться на первый взгляд. Вернемся к нашему чаю?      Они вышли.      Я проследовал за ними вниз по лестнице. Тальбот двигался так же бесшумно, как и мой хозяин. Непонятно откуда у меня возникло ощущение, будто и он тоже участвует в Игре, а все случившееся убедило его, что нас также можно причислить к игрокам. Перед уходом он обратился к нам со следующими словами:      - Я предвижу, что вскоре предстоят нелегкие деньки, ближе к исходу месяца. Если вам когда-нибудь понадобится помощь - какая бы то ни было, - можете на меня рассчитывать.      Несколько долгих мгновений Джек изучал его лицо, после чего ответил:      - И вы говорите это, даже не зная, на какой я стороне?      - Кажется, об этом я уже догадался, - ответил Тальбот.      - Откуда?      - Хороший пес у вас, однако, - произнес Тальбот, - Двери закрывать умеет.      С этими словами он удалился. Естественно, я проследил его до самого дома, чтобы убедиться, действительно ли он живет там, где описывал. И когда я удостоверился в этом, мне пришлось провести еще несколько линий в образе. Очень таких, знаете ли, интересных линий.      Хотя Тальбот, возвращаясь домой, ни разу не обернулся, я все равно понимал, что он знает о моем присутствии у него за спиной.      Немного позже я лежал во дворе и мирно проводил в уме свои линии. Это начинало превращаться в несколько утомительную забаву. Чьи-то шажки на дорожке затихли.      - Хорошая собачка, - прокаркал старческий голос. Это был Друид. Что-то перелетело через садовую стену и с громким чваком шлепнулось о землю. - Хорошая собачка.      Я поднялся и изучил это нечто, Друид же поковылял дальше. Нечто оказалось куском мяса. Только самая глупая изо всех подзаборных шавок впилась бы зубами в этот кусок. От запаха всевозможных приправ и ядов буквально становилось дурно.      Я осторожно поднял его, перенес в укромное местечко меж корней дерева, где земля помягче, вырыл ямку, положил туда мясо и засыпал сверху.      - Браво! - раздалось сверху чье-то шипение. - Впрочем, у меня не было никаких сомнений, что на такую элементарщину ты никогда не клюнешь.      Я поднял глаза. Вокруг ветки обвился Ползец.      - И давно ты там сидишь? - спросил я.      - С тех пор, как у вас появился первый гость - тот здоровяк. Я следил за ним. Он тоже в Игре?      - Не знаю. Вполне возможно, но пока сложно что-либо утверждать. Странный он какой-то. И, вроде бы, компаньона у него нет.      - Может, он сам себе лучший друг и товарищ? И, кстати, о товарищах...      - Что такое?      - Напарница сумасшедшей ведьмы сейчас, должно быть, переживает не лучшие мгновения в своей жизни.      - Что ты имеешь в виду?      - Тра-та-та, тра-та-та.      - Что-то не усекаю.      - Так, маленькое отступление. В колодец скинули кота.      - И кто столкнул ее туда?      - Мак-Каб, не испытав стыда.      - Так где ж она?      - У отхожего места, полного говна. Это сразу за домом Сумасшедшей Джилл.      - А почему ты мне об этом сообщаешь? Ты ж обычно предпочитаешь держаться в стороне.      - Я уже участвовал в Игре, - прошипел он. - Я-то знаю, еще слишком рано, чтобы начинать избавляться от нежелательных игроков. Надо ждать, пока луна полностью не спадет. А Мак-Каб и Моррис - неопытные новички.      Я сорвался с места и начал набирать скорость.      - Киска, киска, вся промокла... - распевал он, когда я уже несся по направлению к холму.      Я перевалил через холм и помчался вниз, к дому Сумасшедшей Джилл. Трава, мелькавшие мимо кусты превратились в одно сплошное расплывчатое пятно. Я продрался сквозь изгородь, быстренько сориентировался на месте и нашел глазами круглый домик-колодец с деревянной крышей и ведром на невысокой каменной стенке. Я подбежал к нему, оперся передними лапами на бортик и заглянул внутрь. Снизу до моего слуха донесся слабый плеск.      - Дымка! - позвал я.      Спустя мгновение раздалось далекое: "Здесь!".      - Отплыви в сторону! Я скину тебе ведро! - снова крикнул я.      Внизу энергично заплескались. Я столкнул ведро с бортика и прислушался - оно с легким свистом унеслось вниз и гулко шлепнулось о воду.      - Влезай!      Если вам когда-нибудь доводилось вертеть ворот своими лапами, вы должны понимать, что работенка эта вовсе не синекура. Прошло довольно много времени, прежде чем я поднял ведро достаточно высоко, чтобы Серая Дымка смогла перебраться из него на краешек колодца. Она насквозь промокла и тяжело дышала.      - Как ты узнал? - спросила она меня.      - Ползец все видел, но счел, что время было выбрано не совсем верно, и рассказал мне.      Она встряхнулась и начала вылизывать свою шкурку.      - Джилл стянула собранные Моррисом и Мак-Кабом травы, - рассказывала она в перерывах. - Хотя в дом их не заходила. Они оставили все на крыльце. Ночной Шорох, должно быть, засек нас. Что-нибудь новенькое есть?      Я рассказал ей о вчерашнем визите Бубона и утреннем госте Тальботе.      - Пойду с тобой, - решила она. - Но чуть позже. Дай мне прийти в себя и пообсохнуть. Мы еще проверим склеп этого Графа.      Она снова встряхнулась и опять принялась лизать свой мех.      - А покамест, - продолжала она, - мне нужно подыскать себе теплое местечко и немножко вздремнуть.      - Что ж, тогда до встречи. А я тем временем обследую кое-что неподалеку от дома.      - Я скоро подойду.      И я оставил ее там, сушиться рядом с отхожим местом. Когда я пролезал сквозь изгородь, она кинула мне вслед:      - Кстати, спасибо.      - De nada, - ответил я, взбираясь по склону холма.            (De nada (исп.) - не стоит, пустяки, не за что.)            9 ОКТЯБРЯ            Прошлой ночью мы добыли еще несколько ингредиентов, усиливающих чары хозяина. Когда же на углу одной из улочек Сохо мы замедлили шаг, из тумана вдруг вынырнули две фигуры: Великий Сыщик и его компаньон не спеша приблизились к нам.      - Добрый вечер, - произнес сыщик.      - Вечер добрый, - ответил Джек.      - У вас, случайно, огонька не найдется?      Джек вытащил из кармана упаковку восковых спичек и протянул ему. Пока Великий Сыщик раскуривал свою трубку, оба мужчины не сводили друг с друга глаз.      - Что-то патрульных многовато.      - Да.      - Видно, что-то затевается.      - Возможно.      - Скорей всего, это имеет отношение к тем убийствам.      - Да, думаю, вы правы.      Он вернул спички.      Этот человек обладал крайне странной манерой оценивать своего противника: всматривался в лицо, окидывал взглядом одежду, обувь... и выслушивал ответные реплики. Будучи сторожевым псом, я сразу заметил, с каким вниманием он относится к собеседнику. Обычно подобное не характерно для среднего человека. Создавалось впечатление, будто он весь мгновенно поджался, стремясь не пропустить даже самой незначительной частички информации, которую давала ему наша неожиданная встреча.      - А я уже не раз видел вас поблизости.      - Я вас тоже приметил.      - Вполне возможно, что мы еще встретимся.      - Может, вы и правы.      - Но вам следует быть поосторожнее. Времена наступили опасные.      - И вы также берегите себя.      - О, несомненно. Спокойной ночи.      - Спокойной ночи.      Я едва удержался, чтобы не рыкнуть что-нибудь этакое на прощание, для пущего эффекта, - эта мыслишка сверлила мой мозг с самого начала разговора. Давным-давно они скрылись из виду, а я все прислушивался к удаляющемуся звуку их шагов.      - Снафф, - сказал Джек, - запомни этого человека.      Где-то посреди долгого-долгого пути домой над нами пролетел филин, на недвижных крыльях скользя средь дуновений прохладного ветерка. Я не мог утверждать, Ночной Шорох был это или нет. Под мостом кишели крысы, и, опять-таки, кто знает, может, и Бубон был среди них. В Темзе купались звезды, а воздух был напоен уличной вонью.      Джек мерил дорогу широкими шагами, я же бежал рядом, периодически отлучаясь, чтобы проверить очередную спящую фигурку, забившуюся в тесную щель меж домов. Временами у меня возникало ощущение, будто за нами следят, но никаких доказательств этого обнаружить мне так и не удалось. Очень может быть, что подобное беспокойство было вызвано нашим продвижением в глубь октября. Хотя, конечно, положение будет становиться все хуже и хуже, пока не исправится вновь, если вообще когда-нибудь исправится.      - А, Джек, - раздался слева от нас чей-то голос. - Добрый вечер.      Джек резко остановился и развернулся, рука его метнулась к тому месту, где он обычно прятал нож.      Из теней выступил Ларри Тальбот и коснулся полей шляпы.      - Мистер Тальбот... - начал было Джек.      - Прошу вас, зовите меня просто Ларри.      - А, ну да, совсем забыл, вы же американец. Добрый вечер, Ларри. Что привело вас сюда в столь поздний час?      - Так, просто прогуливаюсь. Хорошая ночь для прогулок. Видите ли, частенько меня одолевает бессонница. А вы, должно быть, возвращаетесь из города?      - Да.      - Вот и я тоже. Повстречался там с самим Великим Сыщиком и его другом. Он попросил у меня огоньку.      - Да что вы?      Ларри взглянул на свою ладонь, казалось, убедился в чем-то, и продолжил:      - У меня сложилось впечатление, что он тоже участвует в расследовании тех недавних убийств... и, кстати, насколько я понял, сегодня ночью случилось еще одно. Вы что-нибудь слышали об этом?      - Нет.      - Порекомендовал мне быть поосторожнее. Хороший совет, между прочим.      - А как вы сами считаете, у него имеются какие-нибудь зацепки?      Ларри покачал головой.      - Сложно о нем судить. Хотя его партнер бормотал что-то по поводу собак.      - Интересно.      - Я провожу вас, если вы не возражаете.      - Буду рад.      - Еще восемь дней осталось до того, как луна полностью сойдет на нет, - заметил Джек спустя некоторое время. - Вы вообще присматриваетесь к луне, Ларри?      - Да, и частенько.      - Так я и думал.      На несколько минут вновь воцарилась тишина, Ларри вышагивал бок о бок с Джеком.      - Вы, случайно, не знакомы с неким джентльменом по имени Граф? - внезапно спросил Ларри.      Джек пару секунд молчал, после чего проговорил:      - Я много слышал о нем, но быть представленным ему не доводилось.      - Одним словом, он прибыл в наш город, - сказал Ларри. - Мы старые знакомые - он и я. Я всегда чувствую, когда он оказывается поблизости. По-моему, он открывающий.      Джек снова промолчал.            Я припомнил вчерашний день, когда мы с Серой Дымкой отравились к тому месту, которое указал мне Бубон. Пока я ждал снаружи, она проскользнула в склеп. Довольно долго оттуда не доносилось ни звука, потом она снова возникла рядом со мной.      - Все верно, - произнесла она, - крыс не соврал. Там, внизу, на двух подставках размещен весьма и весьма приличный гроб. Рядом с ним - открытый сундучок со сменой одежды и прочими предметами личного туалета.      - Зеркало присутствует?      - Никаких зеркал. А среди корней, прямо над головой, висит Игл собственной персоной.      - Таким образом, Бубон вел честную игру, - сказал я.      - Никогда не верь крысам, - посоветовала она. - Ты сказал, что он пролез в дом и повсюду совал усы.      А вдруг именно ради этого он и заглянул, а информацией предложил обменяться, чтобы прикрыть себя, когда ты поймал его на месте преступления?      - Уже думал об этом, - сознался я. - Но я слышал, как он вошел, и сразу знал, где искать. Он только и успел увидеть, что Тварей-в-Зеркале.      - Тварей-в-Зеркале?      - Ну да. А разве у вас таких нет?      - Боюсь, что нет. И чем они занимаются?      - Шуршат.      - А.      - Пойдем. Я покажу тебе.      - Ты уверен, что не будет никаких осложнений?      - Уверен.      Она долго смотрела в зеркало, потом протянула лапку и притронулась к собственному отражению.      - Ты прав, - сказала она. - Они... шуршат.      - И еще меняют цвет, если их хорошенько взбудоражить.      - Где вы их взяли?      - В одной пустынной деревеньке в Индии. Там все либо перемерли от чумы, либо бежали со страху в джунгли.      - Но на что-то же они годятся...      - Да, они липнут.      - А.      Я проводил ее до дома Джилл.      - Боюсь, я не могу тебя пригласить внутрь, показать что-нибудь из наших штучек, - извиняющимся тоном сказала она.      - Нет проблем.      - Чем занимаешься сегодня ночью?      - Надо будет в город сходить.      - Удачи тогда.      - Спасибо.      На перекрестке мы расстались - Ларри направился к своему дому, а мы с Джеком повернули на запад, к себе. Стоило войти во двор, как я сразу почуял запах филина и тут же увидел Ночного Шороха, усевшегося на той самой ветке, которую некоторое время назад занимал Ползец. Я рыкнул ему: "Вечер добрый", но он не ответил. Прежде всего я кинулся в дом, на тот случай, если он вдруг стоял на шухере, но там никого не было и ничем подозрительным не пахло. И все было, как и должно было быть. Значит, просто шпионит. Когда нам нечего делать, мы просто-напросто начинаем следить друг за дружкой.      Джек удалился к себе, чтобы поподробнее оглядеть сегодняшние приобретения. Я же вздремнул в гостиной.            10 ОКТЯБРЯ            Небо затянуло тучами, и весь день накрапывал дождик, поэтому я особо из дома не высовывался. А если и высовывался, то так - оглядеться и мигом назад. В округе никого не было видно.      Дом я обошел раз пять, не меньше, - скорей от скуки, нежели от чего-то еще. И хорошо, что побеспокоился хоть об этом.      Войдя в подвал, я вдруг обнаружил, что Тварь-в-Круге как-то весьма странно притихла. И буквально через секунду понял, в чем дело. Нас медленно, но верно заливало. Вода просачивалась сквозь какую-то щель в стене, стекала по провисшей балке и капала вниз. Ручеек дождевой воды разливался по полу, и набралась уже целая лужа, которая все продолжала прибавлять в размерах. Одно свое "щупальце" лужа простерла в направлении Круга, еще каких-то десять дюймов - и Круг был бы разорван.      Я взвыл во всю глотку - таким долгим, мрачным воем, который приберегал специально для подобных оказий. Затем прыгнул в неспешно текущий ручеек и принялся кататься в нем, вбирая воду шкурой.      - Эй! - закричала Тварь. - Кончай там! Все нормально, так и должно быть!      - Ага, конечно, - отрубил я, развернулся, плюхнулся в лужу и барахтался там, пока не впитал максимум возможного.      После чего перебрался в сухой уголок, подальше от Круга, и немного повалялся, избавляясь от влаги - здесь она могла испаряться сколько ее душе будет угодно.      - Псина чертова! - зарычала Тварь. - Еще несколько минут - и я была бы на свободе!      - Да, что-то не везет тебе сегодня, - ответил я. На лестнице послышались шаги.      Увидев, что произошло, Джек сразу отправился за шваброй. В скором времени он уже собирал тряпкой остатки лужи, периодически выжимая воду в тазик, тогда как Тварь злобно пыхтела, меняя цвет то на розовый, то на синий, то, в конце концов, на ядовито-зеленый. Покончив с этим, Джек подставил под стекающую струйку ведерко и наказал мне, если у нас обнаружится еще что-нибудь подобное, немедля звать его.      Однако ничего такого я больше не обнаружил, хотя весь день только и делал, что обходил дом. Вскоре после наступления сумерек дождь прекратился, но даже тогда я выждал лишнюю пару часиков, чтобы окончательно увериться, прежде чем вышел на еженощную разведку.      Обогнув дом, я очутился на переднем дворе, где выкопал из-под дерева уже порядком попахивающий кусок отравленного мяса. Потом аккуратненько взял его в зубы и перенес к дому Оуэна, положив на видном месте прямо перед парадной дверью. Ни одно окно не светилось, Трескуна и след простыл, поэтому я воспользовался представившейся возможностью и порядком пошастал вокруг дома.      Под растущим на заднем дворе гигантским древним дубом я наткнулся на восемь внушительного размера плетеных корзин, находящихся в различной стадии готовности, плюс еще семь поменьше. Поодаль валялись мотки толстой веревки.      Я решил осмотреть все повнимательнее. И почти сразу споткнулся о лестницу. Да тут целое кустарное производство, вот тебе и хлипкий старикашка...      Я пересек двор и потрусил напрямую через поле. Мне оставалось пробежать еще приличный кусок, когда вновь заморосил мелкий дождик. Густые тучи затянули клочок звездного неба, сгустив и без того непроглядную тьму. Короткая, бледная вспышка осветила окрестности, и гулко прокатился раскат грома.      Наконец я вступил во владения Дорогого Доктора. Сейчас над моей головой находился самый центр сбившихся в кучу низких грозовых туч. И снова с неба, ярко полыхнув, сорвался трезубец, затанцевав меж железных прутьев на крыше старого здания. Гром последовал без промедления, а окна подвала вспыхнули неистовым светом.      Я затаился в траве, прислушиваясь, и вскоре до меня донесся мужской голос, кричащий что-то насчет лейденских банок. Но последовала очередная серия громов и молний, вновь огонь на крыше начал выделывать свой адов танец, раздались крики, замелькали вспышки пламени за неплотно зашторенными окнами. Я подполз поближе.      Заглянув украдкой в щелку, я разглядел высокого мужчину в белом: он стоял спиной ко мне, нагнувшись над чем-то, лежащим на длинном столе. Плечами мужчина заслонял мне обзор. В дальнем углу скорчился какой-то маленький бесформенный человечек, постреливающий глазками по сторонам и нервно потирающий ручонки. И снова всполох, и снова раскат. По машине, стоящей по правую руку от высокого мужчины, забегали искорки электрических разрядов. Еще несколько секунд после того, как они исчезли, у меня в глазах мелькали огоньки. Высокий громко крикнул и отодвинулся в сторону, коротышка вскочил на ноги и затанцевал вокруг. Так, стол, что-то на нем лежит, покрытое, теперь я это видел четко, простыней, периодически подергивается. Движения, должно быть, совершаются гигантской ногой спрятанной под простыней твари. Опять ослепляющая игра молний и оглушающий рев грома.      А комната на какое-то мгновение превратилась в самый что ни на есть ад. Сквозь бурю и тени я разглядел, как нечто крупное, размерами со здорового человека и скрытое развевающимися простынями, попыталось на секунду приподняться над столом.      Я попятился. Развернулся и бросился прочь, тогда как небеса продолжали яриться и поливать землю огнем. Свой долг я исполнил. Хорошего помаленьку, на сегодня с этим местом покончено.      Теперь мой маршрут лежал прямиком от Дорогого Доктора к жилищу Ларри Тальбота. На полпути туда я выбрался из зоны дождя, остановился и хорошенько встряхнулся. Добравшись до дома Ларри, я обнаружил, что почти все окна освещены. Может, он и вправду страдает бессонницей?      Постепенно сужая круги, я приближался к цели. Лишь раз я притормозил, чтобы обследовать небольшую пристройку к задней части дома. Внутри на глаза мне попался большой отпечаток лапы, идеально сохранившийся на засохшей грязи и на первый взгляд абсолютно идентичный тому, что я обнаружил в наших владениях.      Подобравшись поближе, я поднялся на задние лапы, оперся передними на стену и обозрел комнату. Пусто. Третья по счету оказалась застекленной оранжереей, битком набитым всяческими растениями. Там же был и Ларри - он заглядывал внутрь чудовищно огромного цветка и чему-то улыбался. Губы его двигались, но, хотя до меня доносились отдельные звуки, я так и не понял, что он там бормочет. Гигантская чаша колебалась перед ним - то ли из-за движения воздуха, то ли по своей собственной воле, этого я тоже разобрать не смог. Он все нашептывал и нашептывал. Наконец я не выдержал и ушел. Я могу перечислить несколько дюжин людей, которые имеют привычку беседовать со своими растениями.      Завершив тут свои дела, я как можно точнее сориентировался на местности и по прямой направился от дома Ларри ко склепу Графа. Сначала я вышел к разрушенной церквушке и там передохнул малость, пытаясь представить себе остальные части образа. И вдруг на востоке начало разгораться странное сияние.      Пока я ломал голову над этим явлением, с севера вынырнула здоровенная летучая мышь - размерами куда больше Игла - и скрылась за одним из стволов. И так там и осталась. Вскоре мне почудились бесшумные шаги, в фигура, закутанная в черный плащ, выступила из-за дерева.      Я в недоумении уставился на нее. Голова человека повернулась в моем направлении, и темноту пронзил его голос:      - Кто здесь?      Крайне затруднительное положеньице. Выход был один, ничего больше мне на ум не пришло.      Издавая серию идиотских повизгиваний и яростно размахивая хвостом из стороны в сторону, я ломанулся вперед и брякнулся пред ним оземь, извиваясь, точно истосковавшийся по человеческому вниманию бродячий пес.      Его налитые кровью губы искривились в мимолетной улыбке. Он наклонился вперед и почесал меня за ухом.      - Хороший песик, - гортанно промолвил он. После чего похлопал меня по голове, выпрямился н      устремился в сторону склепа. Добравшись туда, он недвижно замер. Только сейчас он еще стоял там - и вот уже сгинул бесследно.      Я решил, что, пожалуй, мне тоже пора сматывать удочки. Его рука оказалась на диво холодной.            11 ОКТЯБРЯ            Свежая утренняя прохладца. Совершив обязательный обход, я выбрался на улицу. Ничего подозрительного, и я затрусил в сторону мест обитания Дорогого Доктора. Неспешно ковыляя вдоль дороги, я вдруг услышал знакомый голос, доносящийся из небольшой рощицы, раскинувшейся справа от меня.      - Точно, сэр, тот самый пес, - произнес кто-то.      - Но откуда такая уверенность? - раздалось в ответ.      - Я запомнил следы, отпечатки его лап целиком и полностью совпадают с теми. Кроме того, он точно так же прихрамывает на левую переднюю лапу, и, видите, подранное правое ухо...      Старые боевые шрамы - результат стычки с одним безумцем в Западной Индии. Давно это было...      Естественно, собеседниками были Великий Сыщик и его компаньон.      - Вот хороший мальчик, - проговорил он, - Хорошая псинка. Славный пес.      Я припомнил свои действия предыдущим вечером, замахал хвостом и попытался напустить на себя дружелюбный вид.      - Хороший пес, - снова повторил он. - Покажи, где ты живешь. Ну-ка, домой, домой!      При этих словах он похлопал меня по голове, ладонь его была не в пример теплее руки того дружелюбно настроенного джентльмена, с которым мне довелось повстречаться прошлым вечером.      - Домой. Сейчас же домой.      Сразу вспомнив скинутую в колодец Серую Дымку, я привел их прямиком к Моррису и Мак-Кабу. Даже побыл вместе с ними на крыльце, пока не заслышал звука приближающихся шагов, спешащих ответить на стук. Тогда я благополучно ретировался и направился по прямой до склепа Графа. Результаты оказались прелюбопытными, а после того как я пробежался от склепа до дома Дорогого Доктора, мой интерес лишь усилился.      Чуть погодя я совершил еще несколько подобных рейдов, подтверждая свои выводы.            12 ОКТЯБРЯ            День выдался тягучим. Тварь-в-Круге прикинулась борзой, но меня никогда не прельщал вид тощих дамочек. Рыкнул пару раз на Тварь-с-Чердака. Понаблюдал за            шуршалами. Посмотрел, как Джек впустую перекладывает свои атрибуты. Слишком рано, чтобы пробовать их в полную силу.      Серая Дымка поведала, что Ночной Шорох поймал Ползеца, отнес его подальше, вниз по течению Темзы, к там сбросил в воду. Лишь несколько часов спустя Ползеца волнами выкинуло на берег. Оттуда он довольно долго полз до дома. Даже не знаю, в чем заключался предмет спора.      Также узнал о нескольких случаях внезапной анемии в крайне острой форме среди местных жителей и порадовался, что Граф не пользует собак.      Этим вечером я принес Джеку шлепанцы и лежал у него в ногах перед пылающим камином, покуда он курил трубку, попивал шерри и пролистывал газеты. Он зачитывал вслух любую информацию касательно убийств, поджогов, увечий, ограблений могил, осквернений церквей и необычных преступлений. Как приятно иногда провести вечерок у домашнего очага!            13 ОКТЯБРЯ            Сегодня Великий Сыщик вновь объявился в нашей местности. Я заметил его, когда кое-что припрятывал под оградой. Он меня не видел.      Чуть позже Серая Дымка сообщила мне, что он посетил жилище Оуэна. Ни хозяина, ни даже Трескуна дома не было, поэтому он просто прошелся по их владениям и, естественно, наткнулся на плетеные корзины. По словам Дымки, его помощник ушиб запястье - сыщик заставил его влезть по лестнице на дуб и проверить прочность некоторых веток, откуда толстяк не преминул свалиться. К счастью, он приземлился прямо на охапку омелы, иначе могло быть и хуже.      Тем вечером, в очередной раз обходя дом, я услышал какой-то царапающий звук, доносящийся из-за окошка на втором этаже. Я подошел и посмотрел наружу. Сначала я не увидел ничего, но потом глаза привыкли к темноте, и я разглядел крохотное тельце, бьющееся о стекло.      Это был Игл.      - Ну да, знаю я, ребята, как приглашать вас к себе домой, потом неприятностей не оберешься, - ответил я.      - Так это ж хозяин! А я всего лишь летучая мышь! Я даже томатный сок пить не могу! Прошу тебя!      - А что случилось?      Я услышал громкий "хлоп" с внешней стороны стены.      - Это викарий! - заорал Игл. - Он окончательно спятил! Пусти!      Я откинул защелку лапой и толкнул створку окна. Она на несколько дюймов приоткрылась, и Игл проскользнул внутрь. Тяжело дыша, он бессильно рухнул на пол. Снаружи донесся еще один "хлоп".      - Никогда этого не забуду, Снафф, - сказал он. - Сейчас, подожди минутку...      Я подождал целых две, и, наконец, он зашевелился.      - У вас здесь какие-нибудь жучки водятся? - спросил он. - У меня такой быстрый метаболизм, а сегодня силенок мне потребовалось немало.      - Их черта с два поймаешь, - ответил я. - Они весьма шустрые. Как насчет фруктов?      - Тоже сойдет...      - Там, на кухне, их целая ваза.      Он был чересчур вымотан, чтобы лететь, но в то же время мне не хотелось брать его в зубы - слишком слабенький, переломаю еще что-нибудь. Так что я приказал ему вцепиться покрепче мне в шкуру.      Пока я спускался по лестнице вниз, он неустанно повторял:      - Спятил, точно, спятил...      - А теперь давай, рассказывай, - велел я, после того как он достойно угостился сливой и двумя виноградинами.      - Викарии Робертс вбил себе в голову, будто по соседству вершится что-то крайне неестественное, - прочавкал он.      - Странно. И что привело его к подобным выводам?      - Трупы, в которых не осталось ни капли крови, и люди с анемией, которым в последнее время слишком часто начали сниться сны с участием летучих мышей. Ну, и так далее.      Во время своих прогулок я не раз встречался с викарием Робертсом. Это был низенького роста толстячок, вечно мрачный, в старомодных квадратных очках в золотой отраве. Поговаривали, что частенько из-за своей комплекции в самый разгар проповеди он багровеет и начинает брызгать во все стороны слюной и что иногда его вдруг начинают бить судороги, после чего он впадает в бессознательное состояние, выражая при этом странный восторг.      - Это и понятно, типичный истерик, - сказал я.      - Все верно. В общем, как бы то ни было, с недавних пор он взял моду бегать по приходу по ночам, таская с собой арбалет и колчан со стрелами. "Летающие колья" - так он, кажется, их называет. Шаги у двери! Могу поспорить, это он! Спрячь меня!      - Нет нужды, - успокоил его я. - Мой хозяин не позволит какому-то безумцу с опасным оружием в руках врываться и обыскивать дом. Здесь царят мир и изысканность.      Дверь открылась, и до нас донеслись приглушенные звуки голосов. Затем голос викария поднялся. Джек, будучи настоящим джентльменом, отвечал, как обычно, мягким, обходительным тоном. Викарий заорал что-то про Создания Ночи, Деяния Святотатственные, Богохульства во Плоти и все такое прочее.      - Вы предоставили ему убежище! - донесся его вопль. - И я следую за ним!      - Никуда вы не следуете, - отвечал Джек.      - Я располагаю полномочиями свыше, и, проклятье, я иду! - ответствовал викарий.      Затем раздались звуки какой-то возни.      - Прошу прощения, Игл, - извинился я.      - Да, Снафф, конечно.      Я выбежал в коридор, но Джек уже закрыл дверь и задвинул засов. При виде меня он улыбнулся. Из-за его спины раздался яростный стук.      - Все нормально, Снафф, - сказал он. - Не собак же спускать на беднягу. М-м... и все-таки где твои приятель?      Я поглядел в сторону кухни.      Он направился туда, я последовал за ним в нескольких шагах. Когда я вошел, он скармливал Иглу очередную виноградину.      - "Создание Ночи", - проговорил он. - "Богохульство во Плоти". Тебе здесь ничего не угрожает. Если хочешь, можешь даже персик съесть.      И, насвистывая, он удалился. Стук в дверь продолжался еще пару минут, после чего затих.      - Как ты думаешь, что нам теперь делать с этим человеком? - спросил Игл.      - Держаться от него подальше, вот и все.      - Легко сказать. Вчера он выпалил по Ночному Шороху, и Трескуну тоже чуть не досталось.      - А они-то тут при чем? Они же, вроде, к проклятым тварям не относятся.      - Верно, но он заявляет, будто явилось ему видение о сообществе неких святотатцев и их знакомых, ведущих приготовления к какому-то большому физическому событию, во время которого выступят они друг против друга, и над всем человечеством нависнет угроза. А вампиры, якобы, - это "знак", первое подтверждение его правоты.      - Интересно, кому там больше делать нечего, как посылать ему такие видения?      - Трудно сказать, - ответил Игл. - Но завтра он может пальнуть по тебе или по Джеку.      - Надеюсь, нашим прихожанам хватит ума отослать его на Континент, подлечиться немножко у какого-нибудь целительного источника, - пожелал я. - И осталось-то каких-то две с половиной недели.      - Сомневаюсь, что прихожане так поступят. У меня такое впечатление, что он и их втравил в это дело с видением. Во всяком случае, сегодня ночью по округе с арбалетом шастал не он один.      - Значит, надо будет разнюхать, кто эти люди, разузнать, где они живут, и держаться от них подальше.      - Сам я пользуюсь эхолокацией, но я понял тебя.      - Ночной Шорох и Трескун, очевидно, уже в курсе дел. Я предупрежу Серую Дымку, а ты сообщи Ползецу и Бубону.      - А как насчет компаньона этого Тальбота.      - Насколько я понял, у Ларри Тальбота, кроме растений, нет помощников. А о себе, думаю, он сможет позаботиться и сам.      - Все понял.      - И нам надо договориться друг с другом, чтобы передавать по цепочке, где кто живет. Тем ребятам ведь все равно, открывающий ты или закрывающий.      - И с этим согласен.      Чуть погодя я вышел на разведку, но в пределах видимости никаких силуэтов с арбалетами не маячило. Так что я снова распахнул окно и выпустил Игла. Прямо над окном, глубоко погрузившись в стену, торчали два тяжелых арбалетных болта.            14 ОКТЯБРЯ            Когда я вошел во двор дома Сумасшедшей Джилл, Серая Дымка едва-едва закончила что-то там выкапывать и теперь тащила это что-то к дверям. Я посвятил ее во все события прошлой ночи, и она, хоть и предостерегла меня в очередной раз от излишнего доверия к летучим мышам, тем не менее оценила серьезность угрозы, представляемой викарием и его командой. Как раз прошлой ночью, когда они с Джилл возвращались домой, кто-то выстрелил по ним с вершины холма, заставив их спасаться бегством и потом пережить несколько волнующих моментов у камина. Завершив все дела, Серая Дымка сказала:      - Я тоже хотела переговорить с тобой кое о чем.      - Давай.      - Сначала то, что не терпит отлагательств. Впрочем, лучше я тебе покажу.      Мы вышли со двора.      - Вчера констеблю Теренсу нанес визит офицер полиции, прибывший сюда из самого Лондона, - продолжала она. - Мы с Ползецом видели его проезжающим на гнедой кобыле,      - Да?      - А сегодня Трескун заметил, что та самая кобыла бесцельно бродит по полю, и заинтересовался. Мы обыскали все окрестности, но седока нигде не обнаружили. Спустя некоторое время мы бросили это занятие и ушли.      - Вам следовало позвать меня. Я бы взял след.      - Я заходила за тобой. Но тебя не было видно.      - Да, точно, я выполнял кое-какую работу по дому... Ну, и что там дальше?      - Немного погодя я прогуливалась в другом поле - там, куда мы сейчас направляемся, неподалеку от тебя. Пара ворон скакала в траве, и мне пришла в голову мысль, что неплохо было бы пообедать. Как позднее выяснилось, та же самая мысль посетила и их. Они выклевывали глаза констеблю. Тело его лежало укрытым в траве. Это как раз перед нами.      Мы приблизились. Ворон уже не было. Глаз тоже. Человек был одет в полицейскую форму. Кто-то перерезал ему горло.      Я сел и уставился на труп.      - Что-то не нравится мне все это, - наконец выговорил я.      - А я и не рассчитывала, что ты придешь в восторг.      - Слишком близко. Мы живем вон там, рукой подать.      - А мы - вон там.      - Ты еще кому-нибудь рассказывала об этом?      - Нет. Значит, это не ваших рук дело, если только ты не хороший актер.      Я потряс головой.      - В этом нет никакого смысла.      - Но, по идее, Джек должен обладать властью над неким ритуальным ножом.      - А у Оуэна имеется серп. И что с того? А Растов обладает удивительной иконой, написанной сумасшедшим арабом, отрекшимся от ислама. Но в то же время он мог воспользоваться и обыкновенным кухонным ножом. У Джилл - метла. Но думаю, она без труда могла подыскать что-то такое, чем можно было бы перерезать глотку.      - Тебе известно об иконе?      - Конечно. Это ж моя работа - выслеживать атрибуты. Я сторожевой пес, не забывай. А у Графа, вероятно, в распоряжении перстень, у Дорогого Доктора - чаша. Мне кажется, это самое обыкновенное убийство. Но теперь на голову нам свалилось тело, прямо по соседству с нашими домами. И не какое-то там тело, а труп полицейского. Начнется расследование, а, признай, все мы крайне подозрительные типы и всем нам есть что скрывать. Мы планировали пробыть здесь всего несколько недель. Свои дела мы стараемся обделывать подальше отсюда - пока. Стараемся не вызвать в округе никаких подозрений. Но все мы здесь пришлые с весьма неясным прошлым. Этот случай может подпортить многое.      - Если найдут труп.      - Именно.      - А может, ты выкопаешь яму, столкнешь его туда, а потом зароешь? Это все равно что косточка, только размерами побольше.      - Они найдут могилу сразу, едва начнут прочесывать местность. Нет. Нам надо как-то иначе избавиться от тела.      - У тебя хватит сил утащить его отсюда. Можно оттащить к той разрушенной церквушке и скинуть в провал, как ты думаешь?      - Все равно слишком близко. И это вспугнет Графа - он испугается, что поблизости начнут шляться всякие посторонние личности, и уберется оттуда.      - И что с того?      - Я предпочитаю знать, где он находится. Если он переселится, нам снова придется разыскивать его...      - Труп, - напомнила она, прерывая сложную цепь моих размышлений.      - Да, да, я думаю. До реки чертовски далеко, но я вот что подумал: может, мне все-таки удастся в несколько приемов перетащить его туда и столкнуть в воду? По дороге уйма укромных местечек, где можно припрятать на время труп.      - А лошадь?      - Ты не могла бы связаться с Ползецом? Расскажи ему, что произошло, изложи наши размышления. Лошади часто боятся змей. Может, он сумеет напугать ее и прогнать обратно в город?      - Во всяком случае попробовать стоит. Ты все-таки проверь, сможешь ли в одиночку справиться с телом.      Я обошел труп, вцепился зубами в воротник, напряг лапы и потянул. По влажной траве тащить его не составляло труда. Да и на самом деле он был несколько легче, чем казалось на первый взгляд.      - Да, я управлюсь. Понимаю, что за один прием мне его не утащить, но, по крайней мере, отсюда я его убрать смогу.      - Хорошо, пойду разыщу Ползеца. Он должен быть где-то поблизости.      Она растворилась в траве, а я взялся за транспортировку полисмена, изуродованное лицо которого было обращено к затянутому облаками небу. Весь день я только и делал, что тащил его, периодически останавливаясь передохнуть. Дважды мне приходилось прятать тело: один раз, когда поблизости объявились какие-то люди, и другой, когда пришло время вернуться домой и сделать очередной обход: Тварь-в-Паровом-Котле опять что-то чересчур возбудилась. В один прекрасный момент мимо меня по дороге проскакала лошадь.      Остановил меня спустившийся вечер. Оставив тело в подлеске, я вернулся домой подремать и перекусить. За сегодняшний день я не преодолел даже половины пути.            15 ОКТЯБРЯ            Все та же серость и сырость. Я обежал дом и с утра пораньше выскочил наружу, чтобы посмотреть, что делается в округе. Несколько раз за прошедшую ночь я выходил поупражняться в перетаскивании тел. Утром у меня ныли все кости, а на восходе еще ввалился Игл.      - Он снова рыскал вместе со своей арбалетной шайкой, - отрапортовал он. - Я пока не могу сказать, сколько их всего, но могу показать, где живет один из них.      - Потом, - ответил я. - Сейчас я занят.      - Ладно, - пропищал он. - Вечером свожу тебя, если будешь свободен.      - Полиция не объявлялась?      - Полиция? А полиция-то тут при чем?      - Так, мелькнула одна мыслишка. Потом расскажу. Если не узнаешь от кого другого.      - Ну ладно, до вечера, - сказал он и исчез.      Я же направился к трупу и тащил его до тех пор, пока больше не мог ступить ни шагу. А затем поплелся домой: челюсти болят, лапы ноют, вновь начали давать о себе знать старые раны - последствия той стычки с зомби.      Когда я отдыхал под деревом, показалась Серая Дымка.      - Ну, как дела? - спросила она.      - Приемлемо, - ответил я. - Предстоит еще долгий путь, но тело уже на безопасном расстоянии отсюда. Мимо меня проскакала лошадь. Насколько я понял, это ты позаботилась.      - Да, Ползец с радостью согласился помочь нам. Видел бы ты его. На лошадь разыгранное им представление произвело неизгладимое впечатление.      - Хорошо. Появлялся кто-нибудь посторонний?      - Да. Я наблюдала за домом констебля. Так вот, туда приезжал инспектор из города. Там же присутствовали Великий Сыщик и его напарник, запястье толстяка было туго перемотано бинтом.      - Бедняга. Надолго они к нам?      - Инспектор уехал сразу. Но Сыщик остался, чтобы нанести визит викарию и прочим.      - О черт! Интересно, что викарий им наговорил?      - Мне никак было не подслушать. Но после этого разговора Сыщик облазил всю округу. Они даже побывали неподалеку от Дорогого Доктора.      - К Графу они не ходили, не знаешь?      - Нет, не ходили. Однако долго расспрашивали Оуэна о пчеловодстве. Предлог, разумеется. И я была поблизости, когда они заметили арбалетные болты, торчащие из стены вашего дома.      - Черт! - выругался я. - Совсем забыл. Надо будет что-то с ними сотворить.      - Я пойду покопаюсь у себя, - сказала она. - Свяжусь с тобой попозже.      - Да и у меня тоже дел хватает.      Я прошелся дозором по дому и снова отправился немножко позабавиться с констеблем. Если уж на то пошло, с трупами легче обращаться, когда они костенеют, чем наоборот, а этот снова разбух.            Вечер. Джеку опять понадобилось выйти на промысел. Когда Игра входит в эту стадию, всегда обнаруживается несколько предметов, которые срочно надо приобрести, пока не поздно. На этот раз патрульные были расставлены буквально на каждом углу, некоторые из них прогуливались парами. Мимо проскользнула Сумасшедшая Джилл, вызвав поворот нескольких голов; через открытую дверь пивной я увидел Растова, одиноко сидящего за столиком, на котором стояли початая бутылка водки и стакан (интересно, что поделывает Ползец, когда его хозяин погружается в себя?); проскочила крыса, очень напоминающая Бубона, зажав во рту чей-то палец; проковылял, пошатываясь и громко распевая что-то неудобоваримое по-валлийски, Оуэн в обнимку с какими-то парнями, чьи лица были вымазаны угольной пылью... Вскоре я заметил Морриса - в парике, в женском платье, нарумяненного и повисшего на руке Мак-Каба.      - Развлекаются кто как может, - подвел итог Джек, - прежде чем положение станет слишком серьезным.      Лохматый старик с повязкой на глазу, прихрамывающий и с иссохшей рукой на перевязи, продавал карандаши, торчавшие из жестяной кружки. Стоило ему только вынырнуть из тумана, как я сразу положил на него глаз, поняв по запаху, что это не кто иной, как загримированный Великий Сыщик. Джек взял у него карандаш и щедро расплатился.      Старик пробормотал: "Да хранит вас Господь, мистер" - и уковылял обратно в туман.      На этот раз необычайные трудности подстерегали нас на пути, и должен сказать, хозяин превзошел самого себя. Когда же мы спасались от погони, а на хвосте у нас висело десятка два патрульных и заливались свистки, слева вдруг приоткрылась дверка, и знакомый голос произнес:      - Сюда!      Мы нырнули в укрытие, дверца мягко затворилась, и мгновение спустя за ней раздался топот пробежавших мимо полицейских.      - Благодарю, - прошептал Джек.      - Всегда рад помочь, - отозвался Ларри. - Кажется, сегодня ночью никому не сидится дома.      - То еще времечко наступает, - подтвердил Джек, из свертка у него в руках тихонько закапало.      - У меня здесь имеется полотенце, которое я могу вам одолжить, - сказал Ларри.      - Еще раз спасибо. Но откуда вы узнали, что оно может понадобиться?      - Я многое предвижу, - ответил Ларри.      На этот раз провожать он нас не стал, я же, едва мы перешли через мост, отлучился и вернулся к трупу. Оказалось, кто-то до него уже добрался и несколько пообгрыз, но все равно тело еще находилось в довольно приличном состоянии.      Пока я бился там, мне показалось, будто откуда-то сверху меня окликнула Серая Дымка, но рот был занят, а останавливаться, чтобы поглядеть наверх, я не хотел.            16 ОКТЯБРЯ            Всю прошлую ночь я спал как убитый, когда же проснулся, все тело болело. Я прошел по дому.      - Как насчет афганки? - спросила Тварь-в-Круге, перевоплотившись в изящную аристократку.      - Извиняйте, устал что-то сегодня, - пробурчал я.      Тварь выругалась, и я оставил ее.      Шуршалы, сгрудившись у края зеркала, собрались в один комок, отбрасывающий голубоватые отблески. Почему - не знаю. Одна из маленьких загадок этой жизни...      Снаружи я обнаружил мертвую летучую мышь, пришпиленную к дереву арбалетным болтом. Не Игл, просто какой-то местный. Нет, этого так оставлять нельзя...      Я вернулся к трупу, который опять основательно пожевали и который уже порядком попахивал, и перетащил его к следующему укрытию. На большее я был не способен. Я развернулся и побрел домой - челюсти ноют, шея переламывается от боли, лапы начисто истерлись.      - Я хочу умереть. Я хочу умереть, - раздался тонкий голосок прямо у меня из-под ног.      - Ползец, в чем дело? - спросил я.      - Хозяину стало плохо, прямо здесь, - произнес он. - Я воспользовался этим и сбежал. Я хочу умереть.      - Будешь лежать здесь и дальше - любая проезжающая мимо телега непременно исполнит твое желание. Так что переберись-ка ты лучше поближе к обочине. Давай, я помогу тебе.      Я перенес страдающую рептилию в травку.      - Что мне делать, Снафф? - спросил он.      - Полежи на солнышке, пропотей как следует, - посоветовал я ему. - Пей побольше.      - Не знаю, стоит ли...      - Тебе станет лучше. Можешь мне поверить.      И я оставил его стонать на вершине камня. Я добрался до дома, пролез внутрь и из последних сил, ползком, обследовал комнаты, проверяя, все ли в порядке. Хозяина дома не было, я поспал в гостиной, проснулся, перекусил, снова вздремнул.      Чуть погодя я заслышал Джека, приближающегося к парадной двери. Он был не один: судя по шагам, вместе с ним шел Ларри Тальбот. Они остановились у двери, продолжая дискуссию, начатую, по-видимому, по дороге сюда. Похоже, они только что вернулись из офиса констебля Теренса, куда были приглашены в числе нескольких других соседей для опроса, учиненного городским начальством и касающегося пропавшего констебля, того самого, которого я сейчас тащил через поля, через леса. И насколько я понял из их беседы, разобравшись с ними, сразу ввели следующую группу людей для дальнейшего опроса. Но я сейчас так себя чувствовал, что мне было все равно, найдут они полисмена или не найдут. Коли найдут, так пускай забирают все, что от него осталось.      - ...И викарий Робертс сидел там, глаз с нас не сводя, будто все мы в сговоре обтяпали это дельце, - говорил Ларри. - Да какое право имеет этот человек присутствовать на официальном дознании? Он же чокнутый.      - К счастью, - зазвучал в ответ голос Джека. - Иначе кому-нибудь могло прийти в голову обратить внимание на его намеки.      - Верно, - согласился Ларри. - Вот кого бы стоило прикончить, так это именно его.      - И опять же тогда обратили бы внимание на его видения.      - Да, конечно. - Последовал глубокий вздох. - Я просто срываю злость, ненавижу тех, кто осложняет и без того затруднительное положение. - Он снова вздохнул. - Я заметил, что на этот раз у него с собой не было арбалета, - добавил он.      - А вот этот факт заставит некоторых поломать головы.      Они дружно усмехнулись.      - Ларри, - внезапно сказал Джек. - Признаюсь, я не совсем понимаю, какое участие принимаете во всем этом вы. То, что вы человек знающий, не подлежит ни малейшему сомнению; в том, что вы отдаете себе полный отчет в своих действиях, я абсолютно уверен; не могу отрицать и того, что вы были весьма полезны. И я благодарен вам за это. Но в то же время вы не собираете ингредиентов, необходимых для формирования силы, направленной в ту или иную сторону. Признаю опять-таки, что, когда вы впервые появились у меня и назвались закрывающим, я счел ваше поведение несколько несуразным. Но сейчас я понимаю: в этом что-то есть. Однако, насколько я могу судить, вы не исполняете никаких сопутствующих действий, пренебрегаете какой-либо защитой перед днями, что ждут нас впереди. И если это действительно так, то вы, возвещая о своей позиции и одновременно продолжая пребывать в пределах Игры, навлекаете на себя верную погибель.      - Вы - единственный, с кем я поделился этим, Джек, - ответил Ларри.      - Но почему?      - Естественно, я встречался почти со всеми игроками. Но в вас крылось нечто такое - может, это связано с вашим псом, - что уверило меня: я буду в полной безопасности, открывшись вам. Я ведь уже говорил вам, что предчувствие - мои коронный номер.      - Но, сэр, ваша роль во всем происходящем? В чем она заключается?      - Я никогда и никому не рассказываю все до конца. Это может повлиять на ваши поступки и изменить порядок вещей, который я предвижу. Тогда мне придется начинать сызнова, и существует вероятность, что я могу опоздать.      - Признаюсь, вам почти удалось запутать меня, но я чувствую, что за вашими словами кроется истина. Когда придет время, расскажите мне все, что сможете.      - Всенепременно.      Я услышал, как они ударили по рукам, затем раздались удаляющиеся шаги Ларри.      Некоторое время спустя я отправился потренироваться в перетаскивании тяжестей на длинные дистанции. Теперь я добрался до места, где земля превратилась в жидкую кашу - вот где начался настоящий ад. Труп цеплялся за кусты ежевики, путался в сухих сучьях и застревал меж кочек. Бьюсь об заклад, на этом участке полисмен оставил еще несколько частей своего тела, но я слишком устал, чтобы оглядываться назад. Наконец, я бросил его и направился домой. Было уже около полудня, и все говорило о том, что сегодня ночью мы снова отправимся на охоту, рождение новой луны и все такое прочее. А мне надо было отдохнуть.      На обратном пути я проверил, на камне ли еще Ползец, но нет, его уже нигде не было видно. Зато вдаль устремлялся крайне извилистый след.      Серая Дымка, пристроившись на столь часто посещаемой ветви дерева, ожидала моего возвращения. Я отметил, что пришпиленное тельце летучей мыши куда-то подевалось, хотя арбалетный болт так и торчал из ствола.      - Ну что, Снафф, ты закончил, нет? - спросила она, спускаясь вниз.      - Лучше не спрашивай. Дельце оказалось не таким уж легким.      - Извини, - проговорила она, - но сегодня я была у констебля, со своей хозяйкой, слышала все эти разговоры...      - И что там говорили?      - Будто знают, что он приехал сюда, и, уверены, назад он не вернулся, и они этого так не оставят, пока не найдут его или не выяснят, что с ним произошло. И так далее.      - А, ничего нового. А как прошло дознание?      - У нас все в порядке. Хозяйка свершила свое безумное действо: заявила, что его утащил для подмены маленький народец. Им пришлось убеждать ее сидеть спокойно. Растов внезапно стал понимать по-английски куда хуже обычного. Моррис и Мак-Каб вели себя очень вежливо: просто сказали, что ничего не знают. Джек продемонстрировал свои изысканные манеры, проявил массу сочувствия, но ничего добавить не смог. Дорогой Доктор негодовал, сетуя, что спокойствие, которого он искал, дабы завершить свои исследования, было нарушено тем же самым, от чего он так упорно бежал. Ларри Тальбот сказал, что никогда не видел этого человека. Оуэн сообщил, что они поговорили, но он не заметил, куда тот потом отправился. Хотя он, скорее всего, последний, кто видел полисмена, если верить списку, который перед своей гибелью полицейский обсудил с констеблем.      - А что викарий?      - Он просто заявил, что кто-то из нас лжет, дабы покрыть "диаволово деяние", и что он обязательно дознается-кто.      Я покатался в высохшей траве И стал выкусывать застрявшую в шерсти колючку.      - Далеко продвинулся? - спросила она.      - Ну, может, на две трети. Сейчас как раз самый мерзкий участок.      - Они, вероятно, обыщут все в округе, а потом двинутся дальше. У тебя есть еще немного времени.      - Это успокаивает. Вы идете сегодня ночью на промысел?      - Наверное.      - Завтра все заканчивается. Так что без обид, как бы все ни обернулось.      - Никаких обид.      - Неподалеку от реки я наткнулся на здоровенный куст кошачьей мяты. Если останемся живы, я угощаю.      - Спасибо.      Она потянулась. Я потянулся и зевнул. Мы кивнули друг другу и направились каждый своей дорогой.            17 ОКТЯБРЯ            Скоро начнется. Сегодня новолуние. Теперь день ото дня сила будет нарастать вплоть до самого полнолуния, до тридцать первого числа, - комбинация, которая сводит нас воедино. И с возрастанием силы мы принимаемся за работу, которая разделит нас. Денечки предстоят крайне занимательные - определять по поступкам, кто открывающий, а кто закрывающий. Прошлая ночь могла являть собой последний образец сотрудничества.      Джек решил посетить кладбище, чтобы добыть парочку недостающих ингредиентов. Свой выбор он остановил на том кладбище, что подальше и в стороне от обжитой местности, куда мы раз уже ходили. Он устроился верхом на лошади, прихватив лопату и фонарь с увеличительным стеклом, я же потрусил рядом.      Хозяин привязал лошадь в небольшой рощице у самого кладбища, и дальше мы пошли пешком. Ночь была, естественно, очень темной. Но при помощи фонаря мы быстренько подыскали себе подходящий уголок - укромное и к тому же недавнее захоронение. Джек немедля приступил к работе, а я настороженно ходил в сторонке.      Это была довольно мягкая, приятная октябрьская ночь - над головой порхали летучие мыши, ярко сияли звезды. На некотором расстоянии послышались чьи-то шаги, но поскольку прохожий направлялся не к нам, тревоги я решил не поднимать. С этакой ленцой я курсировал вокруг нашей могилки. Через полчаса что-то очень крупное просвистело над головой, стремительно снижаясь. Однако приземлилось оно вдалеке от нас и никаких поползновений приблизиться с его стороны не наблюдалось. Еще некоторое время спустя над нами снова пролетело тело примерно такой же величины, опять снизилось, но несколько в стороне от первого летуна, однако приблизиться опять-таки не решилось. Я держал ухо востро, но голоса пока не подавал. Немного погодя до меня донесся перестук копыт лошадей, кто-то спешился, зашуршали шаги. Потом, заскрипев, остановилась телега. Одновременно с нескольких сторон послышалось невнятное, приглушенное перешептывание. При виде столь бурно развернувшейся деятельности я постепенно начал испытывать определенное неудобство и пробрался подальше к центру кладбища. Там, прислушавшись повнимательнее, я различил звон лопат, доносящийся буквально из всех уголков.      - А я помню тебя, - раздался чей-то знакомый голос. - Ты сторожевой пес, как и я, тот, с большими зубами.      Это оказался кладбищенский пес, совершающий свой обход.      - Вечер добрый, - отозвался я. - Да, да, я тоже помню. Что-то сюда вдруг набежало столько народу...      - Да уж, по-моему, это чересчур, - откликнулся он. - Я вот не знаю, поднимать тревогу или нет. Что-то не хочется, могут ведь и побить. Да и, кроме того, здесь все мертвы, кому какая разница? Пожаловаться они не смогут. Чем дальше старею, тем большим консерватором становлюсь. Теперь-то я все чаще сторонюсь всякой суеты, беспорядка. Единственное, чего бы я мог сейчас пожелать, так это чтобы все, закончив свои дела, поаккуратнее засыпали, что раскопали. Может, передашь по кругу?      - Не знаю, - сказал я. - Даже понятия не имею, кто там может оказаться. Видишь ли, это тебе не профсоюз со всеми прилагающимися правилами и политикой. Обычно мы стараемся обтяпать дельце как можно качественнее да свалить побыстрее ко всем чертям.      - Что ж, было бы очень мило с вашей стороны, если б вы за собой прибрали. Мне забот меньше.      - Боюсь, я могу говорить только за своего хозяина, но он обычно весьма опрятен в подобных делах. Может, тебе самому стоит подойти к остальным?      - Да пускай все идет как идет, - пробормотал он. - А жаль.      Затем мы вместе немножко прогулялись. Чуть погодя откуда-то снизу донесся голос, очень похожий на голос Мак-Каба:      - Проклятье! Мне левая тазобедренная кость нужна, а у этого покойника ее почему-то нет!      - Левая тазобедренная кость, вы сказали? - прозвучал древний скрипучий голос, вполне возможно, принадлежащий Оуэну. - Есть такая, и совсем ни к чему мне. А печени у вас, случаем, не завалялось? Вот бы мне пригодилась...      - Найдется! - откликнулись в ответ. - Секундочку. Вот! Махнемся?      - Договорились! Ловите!      Что-то мелькнуло в ночи и покатилось вниз по склону, преследуемое торопливыми шагами.      - Все честно! А вот и ваша печень!      Чуть выше прозвучало "шлеп" и приглушенное:      - Есть!      - Эй! - раздался слева от нас женский голосок. - Раз уж об этом зашла речь, у вас черепа не найдется?      - Ну, разумеется! - отозвался второй мужчина. - А взамен что?      - А что надо?      - Суставы пальцев!      - Замечательно! Я перевяжу их веревочкой!      - Вот ваш череп!      - Поймала! Сейчас прибудут ваши пальчики!      - А ни у кого не завалялся переломанный позвоночник висельника? - вопросил глубокий мужской голос с венгерским акцентом, откуда-то издали справа.      На минуту воцарилась тишина. А затем:      - Какие-то переломанные позвонки здесь болтаются! Не знаю, подойдут ли!      - Возможно, подойдут! Вас не затруднит переслать их сюда?      Что-то белое, постукивая на лету, промелькнуло на фоне залитого звездным светом неба.      - Да. Вполне годятся. Что возьмете взамен?      - Забирайте даром! У меня все! Спокойной ночи! Послышался звук торопливо удаляющихся шагов.      - Вот видишь? - заметил старый пес. - Он не зарыл за собой.      - Мне очень жаль.      - Теперь мне всю ночь возиться в грязи.      - Боюсь, ничем не могу тебе помочь. У меня своей работы хватает.      - Эй, кто-нибудь, нужны глаза! - позвали из ночи.      - Здесь есть, - произнес кто-то с русским акцентом. - Во всяком случае, один глаз точно есть.      - А у меня - второй, - добавил аристократический голос с противоположной стороны.      - Выбирайте, кому-то достанется парочка ребер, кому-то - пара почек!      - Здесь, сюда, меняюсь на почки! - присоединился еще один голос. - И мне неплохо бы пателлу!      - А это что такое?      - Коленная чашечка!      - Да? Нет проблем...      На обратном пути, неподалеку от ворот, мы наткнулись на щуплого мужичка с седой бородой, клюющего носом и опирающегося во сне на лопату. Обычный человек, бросив случайный взгляд, принял бы его за могильщика, вышедшего немножко проветриться, но на деле запах его принадлежал Великому Сыщику, да и не дремал он вовсе. Кто-то общался чересчур громко.      Джек закутался, и мы скользнули мимо - тени средь других теней.      Таким образом, наша работа была завершена быстро и ко всеобщему удовлетворению, если не принимать во внимание усталого кладбищенского пса. Такие мгновения случаются редко и пролетают быстро, но всегда ярко вспыхивают в цепочке воспоминаний, когда, проанализированные и осмысленные, во времена великих напастей вновь призываются на помощь из туманных глубин памяти.      Прошу прощения. Новолуние, как говорится, наводит на размышления. Время очередного обхода. А затем опять немножко потаскаем тяжести.            18 ОКТЯБРЯ            За один прием мне не удалось вытащить труп из той грязи, где я его бросил. Я чертовски вымотался. Джек уединился со своими ингредиентами. Всюду шлялась полиция, прочесывая округу. И викарии был под боком, наставляя на путь истинный участвующих в поисках. Снова на землю пала ночь, а я вернулся обратно в грязь, отогнал парочку мелких трупоедов и в который раз взвалил на плечи ставшую уже привычной ношу.      Так я пахал чуть больше часа, периодически выкраивая минутку-другую перевести дыхание, когда вдруг понял, что не один. Он был куда больше меня и двигался столь беззвучно, что я даже позавидовал, - словно лоскут ночи отделился от пейзажа и бесшумно плыл средь окружающей тьмы. Он, казалось, мгновенно понял, что я заметил его, и направился ко мне длинными легкими прыжками. Это был один из самых громадных псов, каких я когда-либо видел за пределами Ирландии.      Поправка. Когда он приблизился, я понял, что на самом деле это вовсе не пес. На меня надвигался здоровенный серый волк. Пятясь задком от трупа, я быстренько прокрутил в уме все, что помнил, о благополучных исходах подобных встреч и обстоятельствах, которые этому способствовали.      - Можешь забрать, - сказал я. - Нисколько не возражаю. Правда, он не в лучшем состоянии.      Волк еще надвинулся. Чудовищные челюсти, дикие огромные глаза... Он сел.      - Значит, вот оно где, - заметил он.      - Что "оно"?      - Пропавшее тело. Снафф, ты забавляешься с вещественным доказательством.      - С равным успехом ты мог бы заметить, что я забавляюсь с тем, с чем кто-то другой уже успел вволю позабавиться. Да и кто ты такой?      - Ларри. Тальбот.      - Даже меня одурачил. Мне показалось, что ты - здоровенный волчара... о!      - И это тоже.      - Так ты оборотень, да? И сейчас перекинулся. Но ведь луны-то почти не видно.      - Ну да.      - Ловко ты... Как это у тебя получилось?      - Я могу проделывать это, когда захочу, при помощи некоторых растительных веществ и сохранять подобающую форму - за исключением того времени, когда на небе светит полная луна. Тогда это происходит непроизвольно со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями.      - Понятно. Ну, как берсерк.      - Вульсрсерк, - поправил он. - Да.      - А что ты делаешь здесь?      - Следил за тобой. Обычно это мое самое любимое время месяца, когда никакой лунный свет меня не тревожит. Но я предпочел воспользоваться этим, чтобы немножко разведать обстановку. Потом возникла необходимость переговорить с тобой. Я отправился на поиски. И все-таки, что ты делаешь с этим телом?      - Пытаюсь дотащить до реки и столкнуть в воду. Кто-то подбросил его прямо к нашему дому, и я побоялся, что на Джека может пасть подозрение.      - Могу протянуть тебе руку... в общем, могу помочь. С этими словами он ухватил труп за плечо и начал      пятиться. Никаких там взваливании на себя, никаких подтягиваний, как делал я в свое время! Он просто пятился, быстро набирая скорость. Я даже не видел, чем я могу помочь. Ухватись за что-нибудь, я бы только замедлил его ход. Поэтому я рысцой бежал рядом и сторожил.      Час спустя, может, чуть позже, мы уже стояли на берегу и наблюдали за тем, как течение уносит труп с глаз долой.      - Даже описать не могу, как сейчас счастлив, - сказал я.      - Ты только что это сделал, - возразил он. - Ладно, давай назад.      Мы вернулись, но, миновав мой дом, он, не снижая скорости, побежал дальше.      - Куда мы направляемся? - наконец, не выдержал я, когда на втором перекрестке он свернул налево.      - Я же сказал, что искал тебя специально, чтобы переговорить. Но сначала я тебе кое-что покажу. Если я правильно ориентируюсь во времени, сейчас примерно около полуночи.      - Да, около того.      Мы приблизились к местной церквушке. Внутри светились тусклые огни.      - Передняя дверь, скорее всего, закрыта, - в раздумье промолвил он. - Да и не надо нам туда.      - А что, мы собираемся проникнуть внутрь?      - Таковы мои намерения.      - Ты бывал там раньше?      - Да. Я знаю один кружной путь. Мы войдем через задний вход, если никого там не будет, проскочим небольшой вестибюль, свернем налево, а через несколько шагов - направо и вверх по узенькому коридорчику. Если все чисто, мы очутимся в ризнице.      - И что потом?      - А потом, если правильно выберем место для наблюдения, то кое-что увидим.      - Что?      - Мне и самому интересно. Так что пойдем посмотрим.      Мы обежали здание, подкрались к заднему входу и прислушались. Установив, что с другой стороны двери никого нет, Ларри поднялся на задние лапы - выглядел он в этом положении куда более грациозно и изящно, нежели смотрелся бы я. Но ведь у него и практики было побольше. Он ухватился за дверную ручку передними лапами, сжал, повернул и медленно потянул на себя.      Дверь отворилась, и мы вошли. Столь же тихо он прикрыл ее за нами. Мы проследовали дорогой, которую он описал ранее, и, войдя в ризницу, выбрали достаточно удобное место, чтобы во всех подробностях обозревать действо, на которое он намекал.      Вовсю шла служба.      На ней присутствовало весьма ограниченное число людей: одна женщина и несколько мужчин, все они занимали передние скамьи. Викарий стоял перед алтарем, который, как я заметил, был закутан в черную ткань, и что-то читал своей пастве. Периодически он прищуривался, поднося книгу к самым очкам, так как мерцающий свет вовсе не располагал ко чтению - помещение освещалось всего парой-другой черных свечей. Ларри обратил мое внимание на то, что крест перевернут, но я и сам уже разглядел это.      - Тебе известно, что это означает? - тихо спросил он.      - Какой-то религиозный знак скорби?      - Прислушайся к тому, что он говорит. И я прислушался.      - "...Ньярлатхотеп, - читал он, - грядет, опираясь на кручи, прыгая по долам. И схож видом своим он со многоногим козлом, и встает он позади стен наших, и заглядывает он в окна, объявляясь сквозь решетки, торжествующий козлорог. И Ньярлатхотеп молвит так: "Вздымайтесь, дети мои, создания тьмы, оставляйте сие. Ибо, зрите, зима недалеко, и холодом ливни струятся. Цветы погибли на лике земном, и птицы замолкли все до единой. И труп черепахи лежит. Смоковницы ссохлись, я с ними лоза виноградная. Так поднимайтесь же, дети мои, создания тьмы, оставляйте сие..."".      Со своего места, покачиваясь, поднялась женщина и начала разоблачаться.      - Что ж, ты доказал мне, - обратился я к Ларри, тщательно запоминая лица, - это те самые прихожане, которые, как я подозревал, составляли костяк шайки с арбалетами.      - Тогда, раз мы намек уловили, давай "оставим сие", - сказал он.      Я последовал за ним прочь из ризницы, и мы удалились тем же путем, что и пришли. Не спеша мы потрусили назад к перекрестку.      - Значит, и он включился в Игру, - пробормотал я спустя некоторое время.      - Вот как раз его статус я и хотел с тобой обсудить.      - Да?      - Я знаю, что в подобных делах задействованы некие геометрические законы, но мне так и не удалось целиком овладеть ими, - сказал он. - Однако я отдаю себе отчет, что немалую роль здесь играет место жительства каждого игрока.      - Верно. А, я понял, к чему ты ведешь.      - Да. Как его присутствие повлияет на образ? Снафф, если я не ошибаюсь, ты умеешь управляться с этими штучками?      - Умею. Я уже бегал по линиям некоторое время. А вообще, где он живет?      - Тот коттедж, сразу за церковью, и есть дом викария.      - Понятно. Довольно-таки близко. Придется мне снова заняться расчетами.      - Снафф, мне нужно знать, где находится центр, место, где состоится проявление.      - Я понял тебя, Ларри, и скажу, как только все подсчитаю. А ты не поделишься со мной своими планами? У меня такое ощущение, ты здесь неспроста.      - Извини, но нет.      - Следовательно, начинают возникать некоторые проблемы.      - Как так?      - Ну, если я не знаю, что ты замышляешь, тогда непонятно, брать тебя в расчет как игрока или не брать, включать или нет твой дом в диаграмму.      - Ага.      Добежав до перекрестка, он остановился.      - А не мог бы ты просчитать и так, и так - со мной я без меня, - а потом сообщить результаты?      - И еще неизвестно, включать в расчеты викария или нет... Нет, это будет чертовски сложно: придется принимать во внимание сразу четыре варианта. Почему ты боишься раскрыться мне? Ты ведь уже намекал, что ты закрывающий. Хорошо. Я тоже закрывающий. Легче тебе от этого? Твоя тайна будет в целости и сохранности. Мы на одной стороне.      - Да нет, Снафф, дело не в этом, - сказал он. - Я ничего не могу сказать тебе, потому что сам ничего не знаю. Я предвижу. Мне известно кое-что из того, что должно случиться в будущем, и я предвижу, что в ночь полнолуния окажусь в центре. И, да, я на вашей стороне. Но той ночью я буду, как бы тебе сказать, слегка не в себе. Я никак не могу разработать формулу, которая позволила бы мне оставаться самим собой в полнолуние. Не уверен, что меня можно отнести к игрокам. Но обратного тоже не могу утверждать. Я - самая настоящая темная лошадка.      Я запрокинул голову и громко завыл. Иногда это помогает.            Я пришел домой, обошел дозором Тварей, поломал голову над возникшими проблемами и лег спать. С утра пораньше, бегая по округе и делая подсчеты, я столкнулся с Серой Дымкой.      - Привет, кошка, - поздоровался я.      - Привет, пес. Как продвигаются работы по очистке окружающей среды?      - Закончено. Исполнено. Сделано. Все уплыло. Прошлой ночью.      - Замечательно. А то мне уже начало казаться, что они обнаружат его прежде, чем ты успеешь добраться до реки.      - Мне тоже.      - Теперь мы должны следить за своими словами.      - И за своими мыслями. Но мы оба не малыши и, конечно, весьма разумные существа. Кроме того, мы представляем себе положение вещей. Ну, как дела?      - Не лучшим образом.      - Трудности с математикой?      - Не могу говорить об этом.      - Ничего. Сейчас все мучаются этой проблемой.      - Точно знаешь? Или просто догадываешься?      - А иначе и быть не может, уж поверь мне.      Она пристально посмотрела на меня.      - А я действительно верю тебе. Одно мне хотелось бы знать - откуда у тебя такая уверенность?      - Вот этого, боюсь, я сказать тебе не могу.      - Понимаю, - ответила она. - Но давай не разрывать отношении только потому, что мы вошли во вторую фазу.      - Договорились. Я и сам считаю, что это было бы ошибкой.      - А как твои дела?      - Тоже не лучшим образом.      - Трудности с математикой или с кем-нибудь из игроков?      - Угадала. И то, и другое.      - Если ты разрешил проблему с Тальботом, я могла бы кое-чем махнуться в обмен на сведения, в Игре он      или нет..      - Чем именно?      - Не хочу говорить. Но это может пригодиться, если станет совсем худо.      - Я бы, конечно, обменялся, но у меня самого пока нет точного ответа.      - Ну, даже неточный кое-что дает - немного, правда, но все-таки. У меня же отрицательный результат, но тоже результат: посреди дороги это произойти не может. Хозяйка провела некоторые исследования и нашла ряд весомых метафизических причин - почему не может.      - Я и сам пришел к такому заключению, хотя абсолютно не знаком с метафизикой. Ладно, таким образом, мы остались при своем.      - До скорой встречи.      - Да, до скорого.      Затем я направился к своему излюбленному месту для размышлений - невысокому холму на северо-востоке, откуда вся местность была видна как на ладони. Я называл это место Собачьим Гнездовищем. Я залез на верхушку одного из огромных каменных блоков, раскиданных там, и наградой мне была открывшаяся панорама наших краев.      Игроки...      В случае, если ни Тальбот, ни викарий не участвуют в Игре в полном смысле слова, у меня на руках оказывался      один очень любопытный вариант. Вариант этот сохранялся даже в том случае, если Ларри все-таки входил в число участников. Граф еще этот, надо будет его проверить. Да и викарий - темная лошадка. Если вместо Ларри в Игру входил он, то центром событий могло то самое место, которое я как раз недавно посетил. А если принять за игроков и викария, и Ларри, вероятно уже третье месторасположение проявления, где-то к юго-востоку - я сам еще точно его не просчитал. Я по кругу обежал вершину холма, ставя метки на каждом камне - отчасти чтобы не забыть, что я уже сосчитал, а что нет, отчасти в расстройстве из-за того, что все мои планы рушатся.      Ага, вот, получилось, и я в уме отметил место. Если играют и тот, и другой, тогда третьим возможным местом действия становится здоровенный старый дом, о котором мне пока ничего не известно. Сердце радостно екнуло, как у щенка, во мне пробудилась надежда, хотя и наивная. Вариант казался очень и очень вероятным. Надо все тщательно проверить.      И тогда я понял, что мне потребуется помощь какой-нибудь кошки.      Я отправился на поиски Серой Дымки, но она словно испарилась. Всегда так, кисок никогда нет под рукой, когда в них возникает необходимость. Хотя время еще было.            19 ОКТЯБРЯ            Ночью я отправился на разведку к тому древнему особняку. Приблизившись, я заметил, что совсем недавно здесь хорошо потрудились: в воздухе стояли запахи свежераспиленных бревен, краски, кровельных работ, - но заперт дом был покрепче какой-нибудь священной урны, и поэтому я так и не смог разобрать, есть там кто внутри или нет. Я повернул назад, все еще испытывая громадное облегчение, что с перетаскиванием трупа с места на место покончено. Среди ветвей свистел ветер, гоняя по земле сухие листья. Немного в стороне, над жилищем Дорогого Доктора, мелькали вспышки молний.            - Французский пудель? - завидев меня, вопросила Тварь-в-Круге.      - Не сегодня.      - Что-нибудь еще? Я дам все, что твоей душе угодно! О, как бы я хотела выбраться отсюда, убивать, терзать! С каждым днем я становлюсь все сильнее и сильнее.      - Твое время придет, - сказал я.      Тварь-в-Паровом-Котле проковыряла в передней стенке бака небольшую дырочку. Сквозь нее на меня взирал громадный желтый глаз. Но сама Тварь вела себя тихо.      Из гардероба на чердаке доносился громкий храп.      Я постоял напротив зеркала в передней. Все Твари снова спутались в клубок и почти не шуршали. Внимательный осмотр показал, что они расположились напротив маленькой трещинки в стекле, которой я раньше не замечал. Или, может, они как-то научились создавать такие пространственные трещинки в оболочке своей тюрьмы? Но, все равно, эта лазейка была слишком маленькой, чтобы они смогли выбраться сквозь нее. Хотя на всякий случай я решил повнимательнее приглядывать за ними.            Проснулся я от скрипа колес, стука лошадиных копыт и шумных споров, доносящихся со стороны дороги. Кто-то пел на неизвестном языке. Потянувшись и задержавшись на пару секунд, чтобы хлебнуть водички, я вылез наружу - посмотреть, что происходит.      Стояло чудесное бодрящее утро с сиянием солнца и легкими порывами ветерка, листва похрустывала под лапами. По дороге тянулся целый караван: люди, подпоясанные кушаками, с яркими платками на головах, все без исключения цыгане, брели рядом со своими повозками или ехали на телегах. Насколько я понял, они направлялись к одному из полей, раскинувшихся между нами и городом, неподалеку от дома Ларри Тальбота.      - Доброе утро, Снафф, - раздалось из придорожной травы чье-то шипение.      Я подошел поближе и осмотрел кустик.      - Доброе утро, Ползец, - ответил я, заметив меж травинок темный изгиб. - Как себя чувствуешь?      - Прекрасно, - сказал он. - Куда лучше, чем в тот раз. Спасибо за совет.      - Да не за что. Куда-нибудь спешишь?      - Вообще-то я следовал за цыганами. Но, по-моему, с меня хватит. Потом и так узнаем, где они станут лагерем.      - Считаешь, они собираются расположиться где-то поблизости?      - Вне всяческих сомнений. Мы их уже давно поджидаем.      - Да? А что такое?      - Ну, в общем, ни для кого не секрет, что неподалеку поселился Граф, поэтому ничего такого необычного я тебе не раскрою. Хозяин довольно долго жил в Восточной Европе, где кое-чему научился. Когда Граф отправляется в поездку, чаще всего в пути его сопровождает цыганский табор. Растов считает, что сюда он прибыл в спешке, сразу как только понял, где будет происходить Игра, а уже потом послал за своим табором.      - И зачем они ему здесь понадобились?      - Теперь, когда мы вошли в фазу новой луны и сила начала прибывать, появились и всякие опасности. Вроде, все знают, где обитает Граф, если только он не свил себе несколько других... гм-м, гнездышек. Поэтому кто-нибудь, выдрав из изгороди кол и решив, что Игра и без Графа пройдет прекрасно, вполне может положить конец его участию в ней. Вероятно, он хочет, чтобы цыгане охраняли его жилище в дневное время.      - Боги всемогущие! - воскликнул я.      - Что, в чем дело?      - Я даже не подумал о возможности того, что у игрока может оказаться не один дом, а несколько. Ты хоть понял, что тогда станет с образом?      - Проклятье! Ты прав! Вот это плохо, Снафф. Если у него имеется про запас еще одна могилка, а то и две, все расчеты летят к черту! Хорошо, что ты подумал об этом, но что нам теперь делать?      - Сначала я хотел сохранить это в тайне, - сказал я. - Но потом понял, что здесь нам придется действовать сообща. Надо будет составить расписание и по очереди дежурить у могилы, следя за каждым его прилетом и отлетом. Если у него в запасе есть еще какое-нибудь укрытие или укрытия, мы должны найти их.      - Может, проще проткнуть этого парня колом?      - Это не решит проблемы, наоборот, только все усложнит: а вдруг он окажется твоим союзником - или моим? Ты принесешь в жертву того, кто может все изменить в ту или другую сторону.      - Верно, верно. Если б я только знал, на чьей ты стороне.      - Не думаю, что это такая уж замечательная идея - на данный момент, во всяком случае. Мы лучше сработаемся, не зная этого.      - "Сработаемся"... А, ты имеешь в виду те дежурства?      - Есть у меня один план, но не знаю... Ты располагаешь сейчас временем?      - А что за план?      - Мне придется посвятить тебя в некоторые расчеты, что я проделал вчера, но ничего, Растов наверняка пришел к тем же выводам.      - Так, значит, в вашей паре расчетами занимаешься ты?      - Вот именно. Сейчас я расскажу тебе кое-что, а потом мы вместе пойдем и проверим. Неважно, что мы там найдем, главное - мы узнаем несколько вещей, которые помогут нам сдвинуться с мертвой точки.      - Конечно, я с тобой.      - Хорошо. Мои расчеты показывают, что одним из возможных центров проявления является та разрушенная церквушка неподалеку от склепа Графа. Не знаю, случайность ли это или так и было задумано. Но, как бы то ни было, проверить это место мы можем только в дневное время суток. И лучше разобраться с ним прямо сейчас, иначе потом там выставят цыган.      - Что именно ты хочешь проверить?      - Хочу, чтобы ты прополз внутрь и посмотрел, пригодно ли оно для этой роли или там слишком мало места, чтобы вместить центр. Я слишком велик, мне не пролезть туда. Я останусь караулить наверху и, если кто-нибудь будет проходить, дам тебе знак.      - Все сделаю, - прошипел он. - Тронулись.      Мы отправились в путь.      - И тебе придется воспользоваться хотя бы долей воображения. На первый взгляд, место может показаться никуда не годным, но если ты сочтешь, что несколько человек с кирками и лопатами без труда смогут его расчистить, скажи мне.      - Означает ли это, что Ларри Тальбот тоже играет?      - Неважно, - ответил я. - Считай это одним из возможных вариантов.      - А что насчет остальных?      - Ну, ну, не надо жадничать, - пожурил я. Мы пробрались сквозь лес. Цыгане пока до полянки не      добрались, не было поблизости и никого постороннего.      - Сначала проверь склеп, - сказал я. - Ты заставил меня засомневаться, там ли еще Граф.      Ползец скользнул в отверстие. Немного погодя он вернулся.      - Там, - отрапортовал он. - Вместе с Иглом. Оба спят.      - Отлично. Давай теперь в церковь.      Я сделал парочку кругов вокруг развалин, принюхиваясь к ветерку, вглядываясь в лесной полумрак. Никого и ничего.      Спустя некоторое время показался Ползец.      - Нет, - ответил он. - Полный завал - песок да камни. Ничего не осталось. Пришлось бы заново ее отстраивать.      Я приблизился к отверстию и всунулся туда как можно глубже. Оно быстро сужалось до едва заметной щелочки, сквозь которую Ползец и пробрался внутрь.      - И далеко ты забрался?      - Футов на десять, вероятно. Там есть два ответвления, но они сразу заканчиваются тупиками.      Исходя из того, что удалось мне разглядеть, я решил поверить ему.      - Ну, и что это означает? - спросил он.      - Что это не то место, - ответил я.      - Тогда которое то?      Я быстренько прокачал в уме все возможные варианты ответа. Не люблю выдавать информацию конкурентам. Но в нашем случае один достоверный, но неправильно истолкованный факт может увести далеко в сторону, тем более что змей все равно рано или поздно об этом узнает.      Я попятился от отверстия и повернулся к лесу.      - Викарий Робертс, - начал я, - очень умело прикидывается религиозным фанатиком.      - Что ты хочешь этим сказать?      - Он один из игроков.      - Ты шутишь?!      - Нет. Каждую полночь, прямо у себя в церкви, он служит мессу Древнейшим богам.      - Викарий?...      - Можешь проверить, - пожал я плечами.      - А что ж тогда образ?      - Судя по моим расчетам, если принять во внимание викария и отбросить Ларри Тальбота, прямо в центре оказываются дом викария и церковь. Конечно, это не окончательный результат, если учесть, что Граф перебирается с места на место, но на сегодняшний день расчеты выглядят именно так.      - Викарий, - медленно повторил он. Мы погрузились в полумрак леса.      - Таким образом, - произнес он спустя немного времени, - если у Графа имеется еще один дом или даже два, нам надо разузнать, когда они были устроены - до или после "гибели" луны.      - Верно, - согласился я. Все упиралось именно в это. Смерть, переезд на другое место жительства, выход игрока из Игры - все эти факторы влияли на общее положение дел вплоть до самого новолуния. После же мы могли убивать друг друга, каждый день переезжать из дома в дон, делать все, что захотим, - мы уже не в состоянии были изменить основной геометрии. - Надо как-нибудь разговорить Игла, только так мы сможем что-либо выяснить.      Ползец только хмыкнул.      Пока мы пробирались меж стволами деревьев, мне пришло в голову, что с моей стороны могло быть ошибкой выдать Ползецу достоверную информацию. Но мне казалось, что сам факт присутствия здесь Ларри, обладающего даром предвидения, придавал ему слишком большой вес в Игре, чтобы так просто вычеркнуть его из рядов игроков, и не имеет значения, собирает ли он ингредиенты, творит ли боевые заклинания, защитные заговоры, открывающие или закрывающие заклятья - или вообще ничего такого не делает. Если считать вместе с ним, учитывая и викария, скорее всего, местом действия станет тот старинный особняк, а не церковь. А этот то и дело реставрирующийся домина на вид достаточно стар, чтобы где-нибудь поблизости от него могла вдруг обнаружиться часовенка или что-то еще, бывшее некогда часовней.      Кроме того, не так уж я был и неправ, открыв истинную личину викария Ползецу. Стоит только слуху распространиться, как все сразу начнут совать священнику палки в колеса.      - Ну так что насчет Графа, дежурства будем устраивать? - спросил я.      - Давай немного повременим, Снафф, - прошипел Ползец. - Не стоит пока посвящать в наши планы кого-либо еще. Есть у меня одна идейка, как разузнать о проделках Графа.      - А как же цыгане?      - А что цыгане?      - Что у тебя на уме?      - Позволь мне самому заняться этим. Через денек-другой, обещаю, я все тебе расскажу. По сути дела, это будет даже логичнее. Мне кажется, ты считаешь куда лучше Растова.      - Хорошо. Значит, повременим.      На окраине леса мы разделились: он уполз налево, я побежал направо.      Я вернулся домой, быстренько все обошел, все проверил, убедился, что ничего непоправимого за время моего отсутствия не случилось, и снова отправился по делам.      Проследить цыган было делом несложным, так как ехали они, никуда с дороги не сворачивая, пока не добрались до места назначения. А местом этим оказалось поле, что неподалеку от жилья Ларри. Я притаился и час или два наблюдал за тем, как они разбивают лагерь. Ничего такого особенного не узнал, но зрелище было весьма живописным.      Затем со стороны дороги до меня донеслись какие-то странные звуки, которые привлекли мое внимание. К нам приближался старомодный экипаж, запряженный двумя очень усталыми на вид лошадьми. Я, не шевелясь, следил за ним, пока он вдруг не замедлил ход и не повернул на подъездную дорожку, ведущую к дому Ларри Тальбота.      Тогда я покинул свое укрытие среди кустарника и направился туда - как раз вовремя, чтобы увидеть, как кучер помогает выйти из кареты какой-то пожилой даме. Я придвинулся поближе, зайдя с подветренной стороны и проскочив рядок древних деревьев, тогда как леди, опираясь на трость из черного дерева, ковыляла к парадной двери Ларри. Там она подняла дверной молоток и пару раз ударила в медный гонг.      Ларри отворил дверь, и они о чем-то заговорили. Ветер относил их слова в сторону, но вскоре Ларри посторонился, пропуская женщину внутрь. Весьма странно. Я обогнул дом и начал по очереди заглядывать во все окна подряд. Их я обнаружил в гостиной, они опять о чем-то беседовали. Спустя немного времени Ларри поднялся, на несколько секунд отлучился и вернулся уже с подносом, на котором стояли графин и пара бокалов. Тальбот наполнил бокалы, и, попивая шерри, они продолжили дискуссию, которая продолжалась по меньшей мере около получаса.      Наконец оба поднялись и вышли из комнаты. Я снова побежал вокруг дома, то и дело заглядывая в окна.      В конце концов, я обнаружил их в комнате-оранжерее, где Ларри держал свои растения. Они довольно энергично что-то обсуждали, делая время от времени жесты в сторону буйной флоры. Это затянулось на час, не меньше, после чего они вернулись в гостиную, взяли свои бокалы, и вновь потекла долгая беседа.      По ее окончании Ларри позвал кучера, вручил ему пару горшочков из теплицы и проводил гостей до кареты, где сердечно распрощался с пожилой дамой.      Я разрывался на части - то ли последовать за каретой, то ли сразу переговорить с Ларри. Пока экипаж с грохотом удалялся прочь, я понял, что долгого ожидания мне не снести. Глупый поступок: ведь, скорее всего, с Джеком я смогу общаться только между двенадцатью и часом ночи. Я кинулся к Ларри.      - Кто эта леди? - спросил я.      Он улыбнулся.      - Привет, Снафф. Как дела?      Я повторил вопрос, надеясь, что его собачий дух возобладает над временем, и он поймет меня.      - Очень милая леди, - ответил он. - Зовут Линда Эндерби. Вдова индийского офицера, погибшего во времена Мятежа. Она и ее слуга недавно переехали в тот старинный дом неподалеку, она даже заново отстроила его. Город теперь мало влечет ее, чересчур суетлив. Она просто нанесла визит вежливости, хочет познакомиться со своими соседями. Кроме того, она разделяет мою страсть к ботанике. Мы довольно мило побеседовали о двудольных растениях.      - А... - протянул я, приводя в порядок мысли. - Я следил за цыганами, когда она прибыла сюда. Я теперь стараюсь следить за всем, что имеет какое-либо отношение к Игре.      - Что ж, думаю, они действительно каким-то образом связаны с Игрой, - ответил он. - Мы с цыганами старые дружки-приятели.      - Я слышал, Граф частенько обращается к ним за помощью.      - И это тоже верно, - кивнул он. - Вскоре все прояснится.      - Я беспокоился за тебя, - признался я.      - Ложная тревога, Снафф, - успокоил он. - Она очень интеллигентная и представительная леди. Может, все-таки зайдешь в дом? У меня осталось немного тушеной говядины.      - Нет, благодарю, - ответил я. - У меня куча неотложных дел. Да, и еще раз спасибо за помощь, ну, ночью.      Он улыбнулся.      - Да не за что, в самом деле. Ладно, до встречи, - и он свернул к дому.      - До встречи.      Я медленно потрусил назад, обдумывая все происшедшее. Я почуял их запахи, пока лежал в засаде, и сразу понял, что Линда Эндерби и ее слуга на самом деле Великий Сыщик со своим верным спутником.      Мимо скользнули по воздуху несколько листочков. Я поймал один в зубы, потом выплюнул и ускорил шаг.      Когда я приблизился к дому, с поля через дорогу до меня донеслось тихое:      - Мяу!      - Дымка? - окликнул я.      - Она самая.      - Отлично. Я как раз хотел переговорить с тобой.      - Какое совпадение, - заметила она.      Я свернул и углубился в поле. Она стояла на том самом месте, где в свое время был обнаружен труп полицейского.      - Ну, в чем дело?      - Я не хочу играть с тобой в эти игры. "Тра-та-та, тра-та-та", как когда-то высказался Мак-Каб.      - А... Ну?      - Я подумала, тебе следует знать: когда викарий вместе с полицией отправился на поиски трупа, первым делом он привел их сюда.      - Да?      - Он, должно быть, знал, что тело здесь. Хотел, чтобы они нашли его, хотел, чтобы подозрение пало на Джека.      - Как интересно.      - А откуда еще было ему знать об этом, если он сам его здесь не оставил или, по крайней мере, сам в этом не участвовал? Снафф, за всем этим стоит викарии.      - Спасибо тебе.      - Всегда пожалуйста.      Я сообщил ей, где расположился цыганский табор. Она заметила их, когда они проезжали мимо. Также я рассказал ей, что у нас теперь новая соседка по имени Линда Эндерби, которая только что нанесла визит Ларри.      - Да, я уже познакомилась с ней, - ответила она. - Она и к моей хозяйке заезжала. Полностью очаровала ее. Они обе интересуются лечебными травами и обе гурманки.      - Джилл любит готовить?      - Да. Заходи как-нибудь, я познакомлю тебя с нашим меню.      - С удовольствием. По сути дела, я и сам хотел заглянуть к тебе сегодня. Мне потребуется твоя помощь, надо провести одно расследование.      - А что такое?      Так или иначе, но мне все равно пришлось бы выложить всю правду, чтобы заручиться ее помощью. Поэтому я поделился своими выводами, сделанными на вершине холма, там, посреди кольца из помеченных мною камней; рассказал о сегодняшних приключениях с Ползецом, об его размышлениях по поводу цыган, обо всем, что разузнал про викария, и о моих подсчетах, касающихся старого дома. Рассказал все, кроме того, что Великий Сыщик прибыл в наш городок и поселился в том самом особняке и что с Ларри Тальботом я могу разговаривать в любое удобное для меня время.      - Я обнаружил разбитое окно в подвале, когда бродил там прошлой ночью, - продолжал я. - Кошке проскользнуть сквозь него - нечего делать.      - И ты хочешь, чтобы я проникла туда и посмотрела, нет ли там внутри часовни?      - Да.      - Разумеется, я согласна. Мне и самой это не помешало бы узнать.      - Когда зайти за тобой?      - Сразу как только наступят сумерки.      Потом я еще немножко погулял по округе, приводя в порядок мысли. В своих скитаниях я забрел к церкви, с ее шпиля за мной неотрывно следила огромная ворона-альбинос, розовоглазая и абсолютно белая. Для полного успокоения я разок обежал церковь и сразу за ней наткнулся на полненького кучера, кормящего лошадей. Линда Эндерби прибыла свести знакомство с викарием.            20 ОКТЯБРЯ            Прошлой ночью я забежал за Серой Дымкой к ней домой, по ее личному приглашению, и ее хозяйка в самом деле специально для меня выставила на заднее крыльцо миску. Тогда я понял, что Джилл куда моложе, чем я полагал, особенно когда она не облачается в свои Сумасшедшие одеяния и распускает волосы, а не стягивает их и не прячет под платком. И она действительно отлично готовит. Не помню даже, когда я так отменно едал.      После ужина мы с Серой Дымкой направились в сторону старого поместья. Ночь выдалась исключительно ясной, все небо было усеяно звездами.      - Я только что вспомнил, ты же интересуешься птицами, - сказал я.      - Разумеется.      - Ты, случаем, не замечала в наших окрестности вороны - альбиноса?      - Если уж на то пошло, то да, замечала. Она повсюду крутится, вот уже несколько недель. А что?      - Да я подумал, что, может, она спутница викария. Так, просто пришло на ум.      - Я пригляжусь к ней.      Кто-то с арбалетом прошел мимо нас, двигаясь в противоположном направлении. Мы замерли, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.      - Это он? - спросила Дымка.      - Нет, просто один из членов полночной паствы, - ответил я. - Не Сам. Запах не его. Хотя этого человека я запомню.      На небе, высоко-высоко, проплыли залитые звездным светом облачка, порыв ветра взъерошил мою шерсть.      - Я охотилась на крыс и питалась из мусорных бачков, я оплакивала трупики моих котят и была подвешена за хвост, надо мной издевались злые мальчишки, - внезапно произнесла Серая Дымка, - прежде чем хозяйка подобрала меня. Она была сиротой и жила на улице. Ей пришлось еще хуже, чем мне.      - Да, - промолвил я. - Мне и самому доводилось переживать нелегкие времена.      - Если путь откроется, изменится многое.      - В лучшую сторону?      - Может быть. Хотя как сказать: если он останется закрыт, все тоже может перемениться.      - К лучшему?      - Черт меня подери, Снафф, если я знаю. Да, вообще, разве есть кому-нибудь дело до оголодавшей кошки, кроме нескольких ее друзей?      - Вполне возможно, что друзья - это все, чем мы располагаем, и не важно, на чью сторону склонятся весы.      - Но все же...      - Да?      - В трудные времена внутри тебя все переворачивается, как ты считаешь?      - Не сомневаюсь. Хотя иногда можно впасть в цинизм.      - Как ты, например?      - Да, где-то так. Чем больше все меняется...      - А вот и дом, - внезапно перебила она, остановившись, чтобы повнимательнее разглядеть огромное здание, возникшее перед нами. Несколько окон призрачно светились. - Никогда здесь не была.      - На вид, вроде, ничего необычного, - отметил я, - и никаких... э-э... собак поблизости. Давай спустимся и осмотрим все поближе.      Так мы и сделали, кругом обойдя дом и заглядывая во все окна. Вскоре мы обнаружили Великого Сыщика - надо отдать ему должное, он настолько вошел в роль, что даже сейчас оставался в женских одеждах. Он сидел в гостиной, прямо под портретом королевы, и читал. Единственной его ошибкой, если можно так выразиться, было то, что он периодически попыхивал громадной трубкой из тыквы-горлянки, время от времени откладывая ее на специальную подставку на столике справа. Его помощник суетился на кухне, готовя скромную трапезу. Большинство комнат в доме были погружены в темноту. Сразу рядом с кухней мы заметили краешек лестницы, уходящей вниз.      - Значит, вот где я должна подняться, - задумчиво сказала Серая Дымка. - Когда заберусь туда, проберусь через кухню, если он к тому времени уйдет, и сначала обследую дальнюю часть дома. Если он так и будет возиться на кухне, я пройду по длинному коридору, тому, что ближе к нам, и осмотрю все затемненные комнаты.      - План, вроде, ничего, - прокомментировал я.      Мы спрыгнули на землю, обогнули угол и вышли к подвальному окошку.      - Удачи, - напутствовал я ее.      Я вернулся к окну и начал наблюдать за кухней. Мужчина не спешил уходить, он жевал что-то и терпеливо ждал, когда вода закипит. Потом вытащил из буфета фарфоровую тарелку с рисунком и бокал, опять кинул себе в рот кусочек чего-то, поискал в ящике столовые принадлежности, достал из другого буфета чашку с золотым ободком и золотым цветочком на боковинке - одну из таких, что имеются дома у всех и каждого, снова кинул в рот то ли кусочек хлеба, то ли еще чего-то. Наконец я разглядел крадущуюся по лестнице Серую Дымку. Сколько она там прождала, замерев, следя одними глазами, я не знал. Стоило ему развернуться к ней спиной, как она стрелой пронеслась в коридор. А так как та половина дома была недоступна для моего взора, я, чтобы потянуть время, отправился пробежаться по округе.      - Что, Снафф, проверяешь, как поживает наша новая соседка? - раздался вдруг чей-то голос с дерева к востоку от меня.      - Никогда не вредно проверить и перепроверить, - ответил я. - А ты, Ночной Шорох, какими здесь судьбами?      - Да такими же, как и ты. Но она в Игре не участвует. Мы почти уверены в этом.      - Да? Вы встречались с ней?      - Да. Она навещала вчера хозяев. Они сочли ее безвредной старушкой.      - Рад услышать, что хоть кто-то здесь безвреден.      - Не в пример викарию, а?      - Ты говорил с Ползецом?      - Да.      - А я думал, вы в ссоре. Слышал, ты сбросил его в реку.      - Маленькое несогласие по некоторым вопросам, - проухал он. - Но мы уже помирились,      - А что ты ему отдал в обмен на информацию о викарии?      - Показал, где по ночам питается Игл, - сказал он, - Может, Ползец собирается подкараулить его, напасть и съесть. - Ночной Шорох издал довольный звук - что-то среднее между уханьем и вздохом. - Вот будет забава. - Только не для Игла.      Он снова довольно ухнул.      - Это верно. Я почти слышу его предсмертный вопль: "Это не смешно!". А затем - "чав!", и все мы дружно смеемся последними.      - Никогда не ел летучих мышей, - сказал я.      - Не так уж плохо на вкус. Правда, несколько солоноваты. Послушай, раз я все-таки наткнулся на тебя, может, поменяемся кое-чем? Так, ничего особенного, просто поговорим, а?      - Давай, - ответил я. - Что у тебя?      - После того, как я услышал о викарии, то сразу же полетел осматривать его дом. И встретил его помощницу.      - Белую ворону-альбиноса, - добавил я. - Видел ее.      - Гм. В общем, я решил не финтить, а поговорить с ней напрямую. Подлетел к ней и представился. Ее зовут Текила. Она, похоже, слегка поотстала от Игры и сейчас пытается нас нагнать. Особо меняться ей было нечем, но все, что ей требовалось, - это список игроков и их помощников. Я подумал: если она не получит его от меня, все равно узнает от кого-нибудь еще, а так я хоть раздобуду ту малость, что у нее имеется. Прежде всего, она действительно знала, что ты и твоя питающаяся птичками подружка входите в число игроков. Она сказала мне, что видела тебя несколько ночей назад - на пару с каким-то здоровенным псом вы тащили к реке чье-то тело. Это был тот самый пропавший полицейский, да?      - Не стану отрицать.      - Ты его убил или Джек?      - Нет. Но тело оказалось слишком близко к нашему дому, чтобы спокойно ходить мимо.      - И ты просто избавлялся от него?      - А тебе бы хотелось заполучить такую штуку себе двор?      - Нет, конечно, нет. Но больше всего мне интересен твой друг. Текила, пролетая над вами, узнала тебя, но другого пса она никогда раньше не видела. Поэтому проследила за ним, когда вы расстались. Она сказала, что он направился к дому Ларри Тальбота.      - И что с того?      - Мы долго ломали себе головы, игрок этот Тальбот или нет. Но у него не было помощника. А теперь...      - А какого дьявола Текила шаталась той ночью в поле? - перебил его я.      - Вероятно, патрулировала окрестности, так, для информации - мы все это делаем.      - "Вероятно"! - передразнил я. - Да просто ее хозяин участвовал в убийстве этого человека, и она отправилась на поиски тела, которое я утащил. Она сидела в засаде у трупа, чтобы проследить, не вернется ли назад умыкнувший его.      Он мигом замолчал и начал чистить перышки.      - Вот это я и собирался отдать тебе в обмен на историю о помощнике Ларри, - сказал он. - А ты знаешь, как он умер? Она и это мне рассказала.      И тут я все понял. У меня в голове возникла картина: полицейский, опоенный, избитый, привязан к алтарю, а викарий заносит над ним острый нож.      - Ритуальное убийство, - сказал я, - на одной из полуночных месс викария. Хотя для подобных действии было рановато. Но так все и случилось. А затем, чтобы ввести полицию в заблуждение, он перетащил останки к нашему дому.      - Ему потребовалось это убийство, чтобы набрать силу - он слишком поздно вступил в Игру. Ну, ладно. За историю о Тальботе я расскажу тебе еще кое-что.      - Что именно?      - Несколько новостей о Дорогом Докторе.      - Договорились. Я уже давненько о нем ничего не слышал. Пес этот - бродячий, из города. Зовут Счастливчиком. Я покормил его - он шлялся поблизости, - а за это он помог мне. Также он частенько пасется у дома Тальбота, потому что тот отдает ему объедки. Он слишком здоровый, чтобы кто-то захотел оставить его у себя, - не прокормить, - вот потому у него и нет дома. Кстати, ты можешь на него наткнуться как-нибудь ночью, в лесах или в полях, он здесь кроликов гоняет.      - А, - сказал Ночной Шорох, разворачивая голову на девяносто градусов и оглядывая дом. - Значит, одна из новых теорий Морриса летит ко всем чертям. Насколько мне известно, расчетами в вашей паре занимаешься именно ты?      - О, Ползец, оказывается, любит потрепать языком.      - Просто к слову пришлось, - пояснил он. - Если принимать Тальбота за игрока - и еще этот викарий вошел в Игру, - что ж, очень интересным получается расклад, как ты считаешь?      - Да, - признался я.      - Значит, мы оба проверяем это место.      - Верно, - подтвердил я. - Но я не знаю, игрок Тальбот или нет. Если он и участвует в Игре, то Счастливчик точно не его помощник.      - Интересно. А ты или Счастливчик случайно не замечали никаких кандидатов на это место?      - Нет. Он, кажется, предпочитает животным растения.      - А может растение быть компаньоном?      - Не знаю. Они живые, но очень ограничены в действиях. Я не знаю. Может быть.      - Ладно, через несколько дней все утрясется, я уверен. И как раз останется время, чтобы исполнить нашу работу и... Не знаю, как лучше сказать: "освободить" или "уберечь" мир?      - Испытать наши силы - так будет вернее.      Он прикрыл левый глаз и снова открыл его.      - А что там Дорогой Доктор? - напомнил я.      - А, да, - отозвался он. - О нем Текила тоже знала. Но я был порядком заинтригован, когда она начала настаивать, что в доме том живут трое, а не двое.      - Да?      - Так что я полетел на разведку - в одну из мерзких бурь, которые только и делают, что бушуют над тем местом. И она оказалась права. Вокруг дома шатался какой-то здоровяк - пьяный в хлам. Самый здоровенный мужик, какого я когда-либо видел. На улице он пробыл недолго, только пока гроза бушевала. А затем улегся на ту странную кровать в подвале, а Дорогой Доктор закрыл его простыней с головы до ног. И тот больше не шевелился.      - Странно. А что по этому поводу говорит Бубон?      - Ха! Тебе следовало бы послать на его поиски Дымку, если я не доберусь до него первым. Крысы не такие соленые, как летучие мыши. Хотя пожестче будут. От него бесполезно добиваться любой информации. Ни на что не хочет меняться. Либо он самоуверенный дурак, либо предпочитает держать рот на замке.      - Я не считаю, что он такой уж дурак.      - Тогда он просто не понимает, что для него выгоднее. Как бы то ни было, для нас он бесполезен.      - Надо будет как-нибудь подкараулить его на узенькой дорожке.      - Только хвост не ешь. Невкусно. - Он еще раз довольно гукнул. - Если выяснишь что насчет Тальбота или этого дома, можно будет снова поговорить. Растения, гм...      Он расправил крылья и, бесшумно взлетев, направился куда-то на юг. Я провожал его взглядом, пока он не скрылся в ночи. Внушительное зрелище.      Я снова обогнул дом, заглянул в несколько окон. Затем услышал, как скрипнула дверь черного хода. Я в это время находился как раз у парадной двери, так что рванулся назад и спрятался за деревом.      - Славная киска, - хорошо контролируемым фальцетом промолвил Великий Сыщик. - Приходи к нам еще.      Серую Дымку опустили на ступеньки, и дверь закрылась. Я прочистил глотку, но некоторое время Дымка спокойно сидела там, умываясь, а после лениво поднялась и побежала в противоположную сторону. Вдруг она очутилась прямо позади меня.      - С тобой все в порядке? - спросил я.      - Все замечательно, - ответила она. - Давай пройдемся.      Я повернул в южном направлении.      - У нее хорошая память, у этой старушки, - наконец проговорила Дымка.      - В каком смысле?      - Ее слуга заметил меня, неожиданно вернувшись на кухню, а она услышала, как он меня позвал. Она тут же пришла и позвала меня уже по имени. Она была очень добра. Налила мне в блюдце молока, которое мне пришлось выпить, чтобы не обижать ее. Кто бы мог подумать: видела меня всего один раз - и не только узнала, но и назвала по имени!      - Может, она любит кошек. Наверняка так оно и есть, раз решила покормить тебя.      - В таком случае она должна держать кошку у себя дома. А ее там нет. Никаких кошачьих следов.      - Значит, просто острый глаз и хорошая память.      Мы, не снижая темпа, пересекли дорогу.      - Видимо, - согласилась Дымка. - Но я все-таки успела поосмотреться, прежде чем они меня заметили.      - И?...      - Там есть одна комнатка - без окон, с широкой дверью и внушительной нишей на противоположной стене, которая, кстати, целиком из камня. Этот старый дом претерпел много перемен. В общем, та ниша, вроде бы, как раз подходящих размеров, чтобы в свое время там мог стоять алтарь. Я даже разглядела несколько крошечных крестиков, высеченных на камне, и какие-то латинские буквы - думаю, там действительно когда-то стоял алтарь.      - Хорошо, - сказал я, - с одной стороны.      - А с другой?      - Ночной Шорох прознал об этом месте. Он пролетал мимо, пока ты была внутри, и мы поговорили. Да, кстати, ту белую ворону зовут Текилой.      - О, он знаком с ней?      - И ты оказалась права насчет викария. Это было ритуальное убийство - он слишком поздно вошел в Игру.      - Такое впечатление, что вы имели довольно продолжительную беседу.      - Верно. Я все тебе расскажу.      - Почему мы бежим именно в эту сторону, есть какие-нибудь причины?      - Да. Это часть того, что рассказал мне Ночной Шорох      Пока я делился с ней всем, что узнал, мы продолжали углубляться на юг, немножко забирая к западу. Воздух пропитался влагой, над местом, где правила бал небесная артиллерия, сгустилась огромная черная клякса.      - Значит, ты снова хочешь заглянуть в окошко к Дорогому Доктору?      - Что-то в этом роде.      - Кошки не любят мокнуть под дождем, - заметила она, после того как мы вошли в полосу мелкой мороси.      - Собаки тоже от этого не в восторге, - ответил я и добавил: - Кто бы из нас ни победил в этом споре, все равно последнее слово останется за дождем.      Она издала какой-то звук наподобие смешка - мурлыканье, ритмичное и музыкальное.      - Верно, - сказала она чуть погодя. - В этом я ничуть не сомневаюсь. Интересно, сколько раз в столетие полнолуние совпадает со Днем всех святых - раза три, четыре?      - Когда как, - ответил я. - Куда интереснее, на мои взгляд, сколько раз пользуются этим определенные люди, чтобы попытаться открыть или удержать закрытыми двери?      - Понятия не имею. Ты, естественно, в Игре участвуешь впервые?      - Нет, - коротко буркнул я, решив не развивать этой темы, учитывая, насколько важную информацию только      что выдал.      Мы пробирались сквозь морось в сторону ярко освещенного дома, стараясь держаться поближе к дороге, так как там хоть не приходилось обтираться обо всякие промокшие насквозь ветви, траву и так далее.      Приблизившись, я заметил, что парадная дверь дома распахнута настежь и через ее прямоугольник наружу падает яркий свет. И кто-то движется по дороге в нашем направлении. Очередная вспышка, вырвавшаяся из грозовых облаков, украсила здание шипастой короной мечущихся огней, и в этот краткий миг я увидел, что к нам неверным, но очень стремительным шагом приближался какой-то огромный человек. Он был облачен в одежды, явно ему маловатые, а его лицо, насколько я успел разглядеть, производило впечатление чего-то неправильного, будто все было скособочено. Прямо перед нами он резко остановился, раскачиваясь и вертя головой из стороны в сторону. Я, не в силах отвести взгляда, зачарованно уставился на него. Дождь смывал все запахи, но теперь я учуял его, что повергло меня в полную растерянность, ибо человек этот насквозь был пропитан тошнотворным, сладковатым ароматом смерти. Его движения не были агрессивными - скорее, его поведение напоминало ребенка, тянущегося ко всему с искренним любопытством.      Внезапно в дверях дома возникла высокая фигура в хлопающем на ветру белом медицинском халате, пристально всматривающаяся в ночь.      Гигантский силуэт склонился и заглянул мне в глаза. Медленно, не делая никаких резких движений, он протянул правую руку и погладил меня по голове.      - Со-бач-ка, - выдавил он хриплым, скрипучим голосом. - Хо-ро-ший пе-сик.      И снова погладил меня.      Затем он обратил внимание на Серую Дымку. Сдела один молниеносный взмах рукой, что полностью опровергло мое убеждение в его медлительности, он подхватщ Дымку с земли и прижал к груди.      - Кис-кис, - сказал он. - Кис-кис, кис-ка.      Он неловко вскинул другую руку, чтобы погладить ее, по его лицу бежали струйки дождя, с одежды капало.      - Кис-кис.      - Снафф! - завопила Серая Дымка. - Он делает мне больно! Он раздавит меня! Он слишком крепко меня сжимает!      Я поднял лай, надеясь, что сумею отвлечь его внимание, и он немного ослабит хватку.      - Эй! - позвал мужчина, стоявший в дверях. - Ну-ка, домой! Сейчас же назад!      Я продолжал лаять, и мужчина выскочил под дождь, устремившись к нам.      - Он немножко отпустил, но вырваться я не смогу! - сообщила Дымка.      С явным смущением, проскальзывающим во всех жестах, здоровяк обернулся на приближающуюся фигуру, а затем снова развернулся ко мне. Как оказалось, к нам направлялся Дорогой Доктор. Я лаял не переставая, раз это, кажется, сработало.      Подбежав к гиганту, Дорогой Доктор взял его под руку. - А, вижу, с некоторых пор кошки и собаки предпочитают мокнуть вместе, - заметил он.      Я перестал лаять, тогда как гигант повернул голову и непонимающе уставился на Доктора, видимо, окончательно утратив дар речи при виде такого остроумия.      - Собачка хочет, чтобы ты отпустил киску, - сказал ему Доктор. - Киска тоже хочет на землю. Отпусти ее - и пойдем назад. Плохая ночь для прогулок - весь этот дождь.      - Пло-хая ночь, - повторил здоровяк.      - Да. Так что отпускай киску и пойдем.      - Пло-хой дождь, - подтвердил он.      - Ну да. Кошку. Отпусти. Сейчас же. Идем, Сейчас же. Со мной.      - Кош-ку, кис-ку, от-пус-тить, - проговорил здоровяк, после чего наклонился и бережно опустил Серую Дымку на дорогу. Пока он поднимался, его глаза встретились с моими, и он добавил: - Хо-ро-ший пе-сик.      - Не сомневаюсь, - сказал Дорогой Доктор, хватая его теперь обеими руками и разворачивая в сторону дома.      - Давай-ка убираться отсюда, - сказала Серая Дымка.      Что мы и сделали.            21 ОКТЯБРЯ            Твари постепенно набирали силу, но оковы их пока держали. Утром я забежал к Ларри, предупредить его, чтобы с этого момента он отзывался на прозвище Счастливчик, если какой-нибудь лесной житель вдруг окликнет его. В связи с этим мне пришлось поделиться с ним кое-какими выводами насчет его положения в Игре. Он согласился, что теперь ему следует быть поосторожнее в ночных вылазках. Поскольку я считал нас партнерами, то выложил ему абсолютно все, что знал. Все, кроме информации об истинной личине Линды Эндерби. Мне не хотелось разрушать его иллюзии касательно этой добродушной старушки, чье общество доставило ему такое удовольствие. Что узнано, то узнано - мне показалось, с него и так хватит всяких неприятностей; он даже мне ничего о себе не рассказывает, так пускай и дальше с милой улыбкой вспоминает об этом визите, совершенно не значащем, когда не надо было ничего бояться, ни от кого скрываться. Я решил подождать несколько дней, прежде чем открыть ему всю правду.      - Узнал что-нибудь новенькое о полиции и их поисках? - спросил я.      - Они все еще ведут расследование, но, вроде, всех уже опросили и теперь начали прочесывать поля в округе.      Кажется, самая последняя версия состояла в том, что полицейского сбросили с лошади, он остался лежать, а она вернулась в конюшни.      - Насколько я понял, тело еще не выкинуло на берег. Надеюсь, его унесет в море.      - И такое может быть. Не сомневаюсь, они буди внимательно следить за всем, что выкидывает на берег река.      - Интересно, как их рысканье по кустам повлияет на Графа, когда они начнут подбираться к нему?      - Могу поспорить: если ты сегодня пойдешь и проверишь, то обнаружишь, что он уже съехал из своего склепа.      - Ты тоже считаешь, что он где-то устроил себе еще одно "место успокоения"?      - Ну конечно. Это в его стиле. И он абсолютно прав. У каждого должно быть место, куда в случае чего можно было бы отступить. Лишняя предосторожность никогда не помешает.      - Да ну?      Ларри улыбнулся.      - Я в тебе и не сомневался, - сказал он.      Никто не может точно сказать, когда я улыбаюсь.      Я отправился на поиски Серой Дымки, хотел попробовать убедить ее снова слазить для меня в склеп. Но ее нигде не было. Наконец я бросил это занятие и повернул к дому Растова.      Ползец еще не появлялся, и я принялся бродить вокруг да около и заглядывать в окна. Я заметил Растова - он, ссутулившись, сидел на стуле, зажав в одной руке бутылку водки, а другой прижав к груди деревянную пластинку, очень похожую на икону. На подоконнике что-то зашевелилось, и я понял, что это мой давешний напарник. Ползец приподнялся, уставился на меня, а затем мотнул головой в сторону соседней комнаты. После чего соскользнул с подоконника и исчез.      Я вернулся к соседнему окну - оно было слегка приоткрыто. Спустя пару мгновений из щели показался Ползец.      - Привет, - сказал я. - Как дела?      - Иногда мне так хочется вернуться обратно в поля! - ответил он. - Сейчас бы я уже готовился к долгому зимнему сну.      - Что, спал плохо?      - Я вовремя удрал. Он снова взялся за свое. Только и делает, что пьет да распевает грустные песни. Он еще втравит нас всех в неприятности - вот только переберет лишку. Ему б лучше протрезветь к великой ночи.      - Надеюсь, так он и поступит.      Мы отправились вокруг дома.      - Занят был? - спросил он меня.      - Можешь не сомневаться.      - Слушай, Снафф, босс мне всего не рассказывает, а Ночной Шорох сообщил день-два назад, что существует какое-то специальное гадание, из которого можно узнать, кто открывающий, а кто закрывающий. Это правда?      - Он прав, - ответил я. - Только, пока луна не спадет, на результаты гадания нельзя полагаться. И на пустом месте оно не делается.      - И сколько еще осталось?      - Несколько дней.      - Так, значит, в скором времени все игроки узнают, кто есть кто?      - Ну да. Они всегда узнают это. Вот почему очень важно закончить к этому дню любые совместные дела. Как только будут проведены все линии, твои бывшие друзья могут оказаться врагами.      - Не хотел бы я оказаться во врагах у тебя или у Ночного Шороха.      - Но это вовсе не означает, что перед самой Игрой мы вдруг должны перебить друг друга. По сути дела, я всегда расценивал такие поступки как признак слабости.      - Но пара-тройка убийств всегда имеет место.      - Я тоже так слышал. Пустая трата сил, подобные штучки лучше приберечь на потом.      - И половина из нас погибнет, когда другая победит.      - Открывающие и закрывающие редко распределяются поровну. Никогда нельзя предугадать, каким окажется расположение игроков и кто может объявиться в конце. Я слышал, как-то раз получилось, что игроки - все до одного - не раскрывали себя до самого последнего дня. Просто никто не показывался. Что тоже неверно. Ты только представь себе: любой из них, хвати ему смелости, мог повернуть все по-своему.      - Сколько еще ждать, пока не распространится слово, Снафф?      - Немного осталось. Думаю, кто-то работает над этим прямо сейчас.      - А ты знаешь?      - Нет. Но скоро узнаю. Я предпочитаю оставаться в неведении до самого последнего момента.      Он заполз на трухлявый пенек. Я уселся на землю рядом.      - Кроме того, это могло бы помешать мне. Я хочу попросить тебя сделать одно одолжение, прямо сейчас.      - Что за одолжение? - спросил он.      - Я хочу, чтобы ты прогулялся со мной ко склепу и проверил его содержимое. Надо выяснить, там ли еще Граф.      Он помолчал, изворачиваясь под солнечными лучами и блестя своими чешуйками.      - Нет, - ответил он чуть погодя. - Можно уже не ходить туда.      - Почему?      - Я и так знаю, что там его нет.      - Но откуда?      - Я вышел на прогулку прошлой ночью, - сказал он, - взобрался на сливовое дерево и стал ждать. Я разузнал, где чаще всего кормится Игл. Когда он прилетел к сливе, я сказал:      - Добрый вечер, Игл.      - Это ты, Ползец? - ответил он.      - Разумеется, кто же еще? - отозвался я. - Как поживаешь?      - Хорошо, хорошо, - просвистел он. - А тебе как ползается?      - О, капитально, - сказал я. - Насколько я понял, ты прилетел поужинать?      - Да. В последнее время я частенько сюда залетаю, эти сливы - мои самые любимые, отличная закуска после жучков. Я предпочитаю самое вкусное оставлять напоследок.      - Само собой, - прошипел я. - Славное завершение ночных трудов. А скажи мне, - пожив с Растовым, я немного поднаторел во всех этих вопросах, - ты никогда не пробовал опавших слив, что уже полежали на земле, сморщились и покрылись трещинками, тех, что так неаппетитны на вид?      - Нет, - ответил он, - ведь это глупо: на дереве осталось столько хороших слив!      - А, - продолжал я, - но только внешность может быть обманчива, и "хороший" - понятие весьма относительное.      - Что ты имеешь в виду?      - Я тоже обожаю всякие фрукты и разгадал кое-какие их секреты. Сливы, что лежат вон там, на земле, куда лучше тех, что до сих пор свисают с ветвей.      - Да как такое может быть? - изумился он.      - Весь секрет заключается в том, что, пока они лежат там, навек лишенные источника, ранее наполнявшего их жизнью, они призывают на помощь все оставшиеся жизненные силы, чтобы войти в новую стадию созревания. Да, верно, процесс сей иссушает их, но таким образом они создают внутри себя новый, совершенно особый эликсир, стоящий несравнимо выше презренного сока, который ты сосешь из плодов, висящих на ветках.      - Они становятся вкуснее?      - Нет. Даже наоборот. Но здесь суть не во вкусе. Здесь дело во внутренней напоенности.      - Думаю, стоит их попробовать.      - Ты не разочаруешься. Настоятельно рекомендую.      Он опустился на землю, выбрал одну из тех слив, на      которые я указывал, и впился в нее.      - Тьфу! - вскричал он. - Экая гадость! Перезрелые и...      - Погоди, погоди, - молвил я. - Откуси еще кусочек, проглоти, потом все заново. Немножко надо подождать.      И он попробовал - еще, и еще, и еще. Спустя какое-то время он обратился ко мне:      - У меня словно голова начала кружиться. Но это не так уж и неприятно. По сути дела...      И он снова приник к сливе, на этот раз с куда большим энтузиазмом. А потом взялся за другой плод.      - Ползец, ты был прав, - пробормотал он по прошествии некоторого времени. - В них есть что-то такое особое. Внутри теперь тепло-тепло.      - Да, - согласился я.      - И голова кружится, но это не совсем то, что обычное головокружение. Такое приятное чувство...      - Попробуй еще. Не бойся, - посоветовал я. - Соси сколько душе будет угодно.      Вскорости речь его стала настолько бессвязной, что мне пришлось соскользнуть с дерева, чтобы не пропустить ни единого слова из его ответа на мой вопрос. Первым делом испросил:      - Ты ведь был с Графом, когда он подыскивал себе новые могилы, да?...      Так я узнал о расположении могил и о том, что прошлой ночью тот переехал на новое место жительства, - закончил рассказ Ползец.      - Ловко, - отозвался я. - Хорошая работа.      - Надеюсь, когда он проснулся, ему было не так худо, как мне пару дней тому назад. Я не стал задерживаться там, ибо, насколько я понимаю, проснуться в таком состоянии и еще увидеть прямо перед собой змею - самое гнусное дело. Во всяком случае, так утверждает Растов. Когда же мне в последний раз пришлось испытать то же самое, первое, что я увидел проснувшись, - это цыганский табор. А потом, естественно, тебя.      - И сколько могил, помимо склепа?      - Две, - ответил он. - Одна - на юго-западе, а другая - на юго-востоке.      - Я хочу осмотреть их.      - Я отведу тебя. Та, к юго-западу, ближе. Пойдем сначала туда.      Мы пустились в путь по местам, которые раньше мне посещать не доводилось. Вскоре мы вышли к маленькому кладбищу, обнесенному ржавой железной изгородью. Калитка не охранялась, я толкнул ее плечом, и мы вошли.      - Сюда, - показал Ползец, и я последовал за ним. Он провел меня к небольшому мавзолею под облетевшей ивой.      - Вот, - сказал он. - Первый склеп справа не заперт. Внутри стоит новый гроб.      - А Граф там?      - Вроде нет. Игл сказал, что сегодня он будет спать в другой могиле.      Тем не менее, я вошел и подергал лапой защелку гроба. Наконец я понял, как он открывается. Крышка откинулась. Гроб был совершенно пуст, если не считать горсточки грязи на дне.      - Выглядит весьма правдоподобно, - заметил я. - Отведи меня теперь в другое место.      Мы покинули кладбище и направились на восток. По пути я спросил:      - Игл не говорил, когда были устроены эти могилы?      - Несколько недель тому назад, - ответил он.      - Перед тем, как луна спала, или после?      - Перед. Он делал на этом особый упор.      - Следовательно, созданный мною образ снова рушится, - сказал я, - а казалось, все так идеально подходит друг к другу.      - Да, жаль.      - Ты уверен, что именно так он и сказал?      - Абсолютно.      - Проклятье? Над нашими головами ярко светило солнце, по небу неспешно ползли небольшие облачка - как всегда, они сходились в единую грозовую пелену над домом Дорогого Доктора, дальше к югу. Веял прохладный северный ветерок. Нас со всех сторон окружали яркие осенние краски; коричневые, красные, желтые, - земля была сыровата, хотя не чавкала под ногами. Я вбирал в себя ароматы леса и земли. Над далекой каминной трубой курился витиеватый дымок, я вспомнил о Древнейших богах и подумал, насколько же изменится этот мир, если им откроют врата. Мир и без вмешательства свыше может быть весьма красив, а может быть мерзок до отвращения; мы сами научились справляться с существующим порядком вещей, разработали свои категории добра и зла. К некоторым богам лучше обращаться душой, нежели искать их во плотя. Что же касается Древнейших, я не видел никакого смысла пытаться иметь дело с кем-то, кто уже преступил все возможные границы. Я предпочитаю рассматривать такие вещи абстрактно - платоновские реальности и все прочее, - а не обременять себя их физическим присутствием... Я вдохнул едкий дым пылающих поленьев, запахи свежей земли и гниющих яблок, сорванных порывом ветра и, возможно, покрытых сейчас налетом инея под сенью деревьев чьего-то садика. Увидел в выси перекликающийся косяк птиц, направляющийся на юг. Услышал, как глубоко под землей копается крот.      - А что, Растов каждый день так наливается? - поинтересовался я.      - Нет. - Это началось в канун новолуния.      - Линда Эндерби уже успела нанести вам визит?      - Да. Они долго говорили о поэзии и о каком-то Пушкине.      - Ты, случайно, не в курсе, она видела икону Альхазреда?      - Так ты знаешь, что она у нас? Нет, пьяный ли, трезвый, он никому ее не покажет, пока не наступит в том      нужда.      - Когда я высматривал тебя, то заметил, как он прижимал к груди что-то, очень похожее на икону. Она написана на куске дерева, примерно трех дюймов высотой и девяти длиной?      - Да, сегодня он действительно доставал ее из тайника. Когда на него находит депрессия, он говорит, что икона помогает ему взбодриться и "отправиться к берегам Хали, чтоб снова оценить деянья разрушенья", а затем в очередной раз обдумать возможное применение ее.      - Эти слова могут быть восприняты как девиз закрывающего, - сказал я.      - Иногда, Снафф, мне кажется, что ты закрывающий.      Наши глаза встретились, и я остановился. В какой-то момент все равно приходится идти на риск.      - А я и есть закрывающий, - сказал я.      - Черт возьми! Значит, мы не одни!      - Только давай потише, - успокоил его я. - И вообще, на время забудем об этом.      - Но ты хоть, по крайней мере, скажи, может, тебе еще кто-нибудь известен?      - Не известен, - ответил я.      Я затрусил дальше. Сделан первый шажок, одержана первая победа. Мы миновали нескольких коров - головы опущены, что-то шумно пережевывается. Со стороны дома Дорогого Доктора до нас донесся приглушенный раскат грома. Поглядев налево, я различил на горизонте холм, который именую Собачьим Гнездовищем.      - Эта могила дальше к югу, чем предыдущая? - уточнил я, когда мы свернули на тропку, ведущую в том направлении.      - Да, - кивнул он.      Я попытался представить себе образ, который в результате всех этих новых поселений простерся еще в двух направлениях. Порой это очень раздражало - ищешь, ищешь, а потом оказывается, что все твои расчеты никуда не годятся. Такое впечатление, будто какая-то дьявольская сила забавляется со мной. Сложней всего было отказываться от тех вариантов, которые, казалось, подходили ну по всем параметрам.      Наконец мы очутились на клочке земля, который в далеком прошлом, очевидно, принадлежал какой-то родовитой семье. Только семьи этой уже давным-давно не было на свете. На вершине ближайшего холма маячили развалины старого особняка. От него остался один фундамент, не больше. Но в то же самое время я заметил, что место успокоения членов семьи кем-то снова обжито. Ползец провел меня на поросшее травой кладбище - вся ограда его обвалилась, за исключением восточной решетки, которая, хоть и скособочилась, но все-таки держалась.      Сквозь заросли высокой травы мы прошли к огромной каменной плите. По сторонам ее виднелись следы недавних раскопок, сам же камень был поднят и сдвинут немного в сторону, оставляя, таким образом, довольно широкую щель, сквозь которую мог бы пролезть даже я.      Я сунул внутрь нос и принюхался. Пыль.      - Если хочешь, я могу сползать вниз, - предложил Ползец.      - Давай спустимся вместе, - ответил я. - После такой прогулки мне и самому захотелось взглянуть на это.      Я пролез внутрь склепа и сделал несколько неуверенных шажков. На пути мне попалась лужа, я переступил через нее. Впрочем, луж вокруг оказалось немало, и не мог же я обходить их все. Свет сюда почти не проникал, однако, немного попривыкнув к темноте, я наконец различил стоящий на возвышении гроб. Крышка его была откинута в сторону. Еще один гроб был отодвинут к стене, чтобы освободить место.      Я приблизился к нему и снова принюхался, хотячто там можно учуять и сам толком не знал. В ту ночь когда мы впервые повстречались, от Графа вообще ничем не пахло - мое обоняние было введено в полное заблуждение. Но стоило приблизиться и присмотреться повнимательнее, как сразу пришла в голову мысль: с чего бы ему оставлять крышку откинутой? Сей факт абсолютно не соответствовал тому типу, что представлял собой Граф.      Поднявшись на задние лапы, я оперся на край гроба и заглянул внутрь.      Ползец, извивающийся поблизости, нетерпеливо спросил:      - Ну, что там?      Только тогда я осознал, что непроизвольно рыкнул.      - Игра становится все более и более серъезной, - ответил я.      Он забрался на бортик, оттуда перебрался на гроб, где и замер, напоминая причудливый головной убор какого-нибудь фараона.      - Вот это да! - промолвил он наконец.      Внутри гроба, на длинном черном плаще, лежал скелет. Он все еще был облачен в темные одеяния, которые, однако, теперь пришли в некоторый беспорядок. Меж ребрами, слегка под углом, был вбит огромный осиновый кол, чуть ли не насквозь пронзивший дно гроба и сместивший позвоночник немного влево. Все покрывал толстый слой пыли.      - Такое впечатление, что новая квартирка Графа оказалась не таким уж большим секретом, как он рассчитывал, - сказал я.      - Интересно, кем он был - открывающим или закрывающим? - задумчиво прошипел Ползец.      - По-моему, открывающим, - ответил я. - Хотя этого мы уже никогда не узнаем.      - Как ты думаешь, кто прибил его этим колом?      - Без понятия. - Я опустился на все четыре лапы и, отойдя от гроба, облазилил сначала все уголки, а затем каждую щель. - Ты нигде не видишь Игла?      Нет. Думаешь, они и до него добрались?      - Очень может быть. Хотя, если он объявится ему придется ответить на несколько вопросов.      Я вскарабкался вверх по ступенькам и окунулся в дневной свет.      - Что же теперь делать? - спросил Ползец.      - Не знаю, как тебя, а меня ожидают кое-какие заботы по дому.      - Так что, будем вести себя так, будто ничего не случилось, ждать, пока это не произойдет снова?      - Нет. Теперь мы будем осторожнее.      И мы поползли и потрусили назад, к знакомым местам.            Джека дома не оказалось, поэтому я быстренько проверил, как там Твари, и отправился на поиски Серой Дымки, чтобы ввести ее в курс последних событий. Я был безмерно удивлен, когда обнаружил Джека мирно беседующим с Сумасшедшей Джилл на заднем крыльце ее дома. В руке он держал чашку с сахаром, который, видимо, только что одолжил у нее. Завидев меня, хозяин закончил разговор и пошел прочь. Серая Дымка отсутствовала. По пути домой Джек сообщил, что, вполне возможно, скоро мы отправимся в город, чтобы на этот раз приобрести себе кое-какие предметы мирского толка.      Спустя некоторое время, когда я вновь объявился на улице, оглядываясь по сторонам в поисках Серой Дымки, мимо прогрохотала карета Великого Сыщика, в которой сидел он сам, но все в том же обличье Линды Эндерби. Наши взгляды встретились. В течение нескольких долгих секунд мы внимательно рассматривали друг друга. Потом карета исчезла за поворотом.      Я вернулся в дом и хорошенько вздремнул.      Проснулся я перед самым закатом и снова обошел нашу обитель. Твари-в-Зеркале все еще переплетались в своем клубке, тихонько пульсируя. Трещинка, вроде бы, слегка увеличилась, хотя, может быть, это выделывало шутки мое воображение. Однако я отметил про себя, что надо будет обратить на нее внимание Джека.            Поев, попив и обойдя дом снаружи, я в очередной отправился за Серой Дымкой. Она, погрузившись в свои кошачьи грезы, мирно дремала у себя на крылечке.      - Привет. Давно ищу тебя, - сказал я. - Уже соскучился.      Она зевнула и потянулась, потом принялась вылизывать грудку.      - Я отлучалась, ходила осматривать церковь и жилье викария.      - Удалось проникнуть внутрь?      - Нет. Хотя заглянула в каждую щелку, в какую только смогла.      - Узнала что-нибудь интересное?      - У викария в кабинете на столе стоит череп.      - Memento mori *, - заметил я. - Церковники почти все повернуты на такого рода вещичках. А может, череп достался ему по наследству, от предшественника.            (Memento mori (лат.) - Помни о смерти. Таким приветствием обменивались при встрече члены основанного в 1664 г. в нормандском аббатстве Ла Трапп во Франции ордена траппистов, более всего известные тем, что принимали обет молчания. В обиходе выражение употребляется и как напоминание о неотвратимости смерти, скоротечности жизни, а также вообще обо всех и всяческих грядущих угрозах и неприятностях.)            - Он покоится в чаше.      - В какой чаше?      - В той самой. В древней пятиугольной чаше, о которой тогда говорили.      - О! - Значит, я был неправ, полагая, будто этот атрибут находится у Дорогого Доктора. - Это меняет дело. - И хитро добавил: - Вот если бы та еще сказала мне, где находятся две волшебные палочки...      Она как-то странно посмотрела на меня и стала прихорашиваться дальше.      - Мне даже довелось по стенкам полазить, - сообщила она.      - А зачем?      - Услышала, как наверху кто-то плачет. Поэтому влезла на стену и заглянула в окно, из которого, как мне показалось, доносился плач. Я увидела маленькую девочку на кроватке. Она была одета в голубое платьице, а с нога свисала длинная цепь, другой конец которой был прикован к раме кровати.      - Кто она такая?      - Ну, в общем, потом я повстречалась с Текилой, - продолжала Дымка. - Не думаю, что она пришла в восторг от встречи с кошкой. Но все-таки мне удалось убедить ее поделиться со мной тем, что девочку зовут Линетт и она дочка последней жены викария Жанетт от предыдущего брака.      - А почему она прикована цепью?      - По словам Текилы, это впредь послужит ей уроком, чтобы не убегала из дому.      - Очень подозрительно. Сколько ей лет?      - Тринадцать.      - Да. Все сходится. Готовятся к жертвоприношению.      - Именно.      - А что ты дала ей в обмен на эту информацию?      - Я рассказала ей о нашей вчерашней встрече со здоровяком и о том, что, скорее всего, цыгане имеют какое-то отношение к Графу.      - Давай-ка лучше я расскажу тебе кое-что новенькое о Графе, - перебил я и во всех подробностях описал наши с Ползецом приключения.      - Неважно, на чьей он там был стороне, но не могу сказать, чтобы я очень уж горевала о том, что он выбыл из Игры, - подвела итог Дымка. - Жутковатый тип.      - Ты встречалась с ним?      - Я увидела его как-то ночью, когда он вылезал из своего склепа, и спряталась на ветке дерева - посмотреть, что будет дальше. Он словно вытек из склепа, даже не шевельнувшись. Просто, струясь, оказался снаружи. Так Ползец умеет. Затем он недвижно постоял чуть - плащ развевался и хлопал на ветру, а он лишь поворачивал голову, оглядывая весь мир так, будто он безраздельно правит им и сейчас решает, в какую его часть отправиться поискать забав. А затем громко расхохотался. Никогда не забуду этого смеха. Он запрокинул голову назад и залаял - не так, как обычно лаешь ты, а так, словно ты вот-вот должен сожрать что-то, что вовсе не жаждет оказаться у тебя в желудке, и это радует тебя, прибавляет пикантности грядущей трапезе. Потом он двинулся вперед, и мне показалось, будто у меня что-то случилось с глазами. Он одновременно принимал самые разные обличья, то и дело меняя форму, находясь в одно и то же время в разных местах, и лишь плащ все хлопал на ветру - и вдруг он исчез, а в лунном свете вдаль уплывал черный лоскут. Не хотелось бы мне вновь пережить такое.      - Нет, подобного представления повидать мне так и не довелось, - сказал я. - Но как-то раз я столкнулся с ним нос к носу, и, должен сказать, на меня это тоже произвело большое впечатление. - Я немножко помолчал. - А Текила, кроме той истории о Линетт, больше ничего тебе не рассказывала?      - Такое впечатление, словно все до единого одержимы идеей, будто центром станет тот старый особняк, - пожала плечами она. - Викарий как-то сказал Текиле, что в старые времена этот дом прилегал к огромной церкви, к югу отсюда, - к той, которую стер с лица земли последний Генрих, доказывая остальным, что вовсе не шутит.      - Таким образом, дом этот становится прекраснейшим кандидатом на центр. Если бы только не дурной вкус Графа, который свел все расчеты на нет!      - Ты уже рассчитал новый вариант?      - Нет. Но скоро сделаю.      - Дашь мне знать?      - Когда закончу, возьму тебя с собой, - пообещал я.      - И когда это будет?      - Скорее всего, завтра. А сейчас я собираюсь пойти немножко понаблюдать за цыганами.      - Но зачем?      - Порой они очень колоритны. Хочешь, пойдем вместе.      - Хочу.      Мы вышли на дорогу и направились в сторону цыганского табора. Ночь опять выдалась очень ясной, небо усеивали мириады звезд. На подходе к дому Ларри до нашего слуха донеслись приглушенные звуки музыки. Далеко в поле пылали огни костров. По мере приближения я различил звуки скрипки, гитары, бубна и барабана. Мы подтянулись поближе, укрывшись под одной из множества повозок, откуда могли спокойно следить за происходящим. Я почуял запах собак, но, поскольку мы находились с подветренной стороны, никто нас не побеспокоил.      Сначала несколько цыганок просто танцевали, а потом откуда-то из толпы внезапно выступил певец, громко что-то завопивший. Музыка действовала на нервы, движения танцоров были традиционно предсказуемы: они смахивали на поступь длинноногих птиц, которых мне случалось встречать в более теплых странах. Вокруг горело множество костров, от некоторых доносились запахи готовящейся пищи. Зрелище портили мечущиеся тени, но завывания певца мне понравились, особенно когда дело дошло до полаиваний и повизгиваний - в этом деле я знаток. Некоторое время мы, не шевелясь, наблюдали за развитием действа, зачарованные в равной степени как яркими красками одеяний танцоров и подыгрывающих им людей, так и их движениями и звуками, которые они издавали.      Они сыграли несколько мелодий, после чего скрипач обратился к толпе зрителей, протягивая свои инструменты и делая приглашающие жесты. Я услышал чей-то протестующий голос, но скрипач настаивал, и наконец в круг света выступила какая-то женщина. Прошло несколько мгновений, прежде чем я понял, что это Линда Эндерби собственной персоной. Очевидно, Великий Сыщик еще не отказался от идеи светских визитов. Позади него, в тени, я различил коренастую, крепко сбитую фигуру его помощника.      Немного попротестовав, он все-таки принял скрипку и смычок, коснулся струн, а затем привычным жестом вскинул инструмент к подбородку - так, словно был хорошо с ним знаком. Он поднял смычок, застыл - и заиграл.      Он был безусловно хорош. Это была не цыганская музыка, но одна из древних мелодий, которую я где-то уже слышал. Завершив ее, он, не останавливаясь, обратился к другой теме, в которую включил несколько вариаций. Он играл, играл, музыка становилась все быстрее, стремительнее...      И вдруг он резко оборвал игру и шагнул в сторону, словно просыпаясь от долгого сна. Потом поклонился и вернул инструмент владельцу, в движениях его в этот момент явственно проскользнуло мужское начало. Я подумал о постоянной работе ума, о мастерском дедуктивном построении, которое привело его сюда, а затем эта секундная утрата вечного контроля над собой - и вот он снова возвращается к прежнему себе, улыбается, накидывает обличье женщины... Во всем этом я разглядел проявление некой чудовищной силы воли, и вдруг он стал для меня кем-то большим - не просто загадочным человеком, овладевшим искусством личин. Внезапно я осознал, что он еще многому должен научиться, как учимся различным аспектам мы, чтобы суметь охватить размах затеянного нами; я понял, что к концу он будет дышать нам в затылок и что он сам в чем-то игрок, скорее даже некая сила, участвующая в Игре. И я проникся к нему таким почтением, какое испытывал лишь к некоторым из тех, кого когда-либо знавал. Когда мы возвращались назад, Серая Дымка сказала:      - Как было здорово отвлечься на время ото всей этой суеты!      - Да, - кивнул я, - было действительно здорово. И устремил взор к небу, где наливалась луна.            22 ОКТЯБРЯ            - Чихуахуа? - предложила Тварь-в-Круге. - Так, для смеха?      - Не-а, - ответил я. - Языковой барьер.      - Да ладно тебе! - сказала она. Я и так достаточно набралась сил, еще чуть-чуть - и сама смогу выбраться отсюда. Вот тогда тебе не поздоровится.      - Чуть-чуть - не считается, - возразил я.      Она зарычала. Я зарычал в ответ. Она стушевалась. Я все еще был у руля.      Тварь-в-Паровом-Котле также вела себя достаточно буйно, то и дело поглядывая на меня сквозь свою щелку. А на дверцы стоящего на чердаке гардероба нам пришлось поставить засов, так как сидящая в нем Тварь умудрилась сломать защелку. Но я тут же загнал ее обратно. Там я тоже пока пользовался уважением.      Затем я вышел наружу и обошел дом в поисках возможных источников беспокойств. Не найдя ничего подозрительного, я направился в гости к Ларри, намереваясь посвятить его во все происшедшее за последние дни и разузнать, нет ли у него каких новостей. Но, свернув на дорогу, ведущую к его дому, резко затормозил. Перед крыльцом стояла карета миссис Эндерби, а возле нее бродил слуга. Не слишком ли далеко это зашло? Что такого необычного нашел там Великий Сыщик, если решил нанести в этот дом еще один визит? Но сейчас я ничего не мог поделать.      И потому развернулся и потрусил назад. Во дворе меня ждала Серая Дымка.      - Снафф, - спросила она, - ты уже сделал расчеты?      - Только в уме. Я подумал, что лучше проверить все со своего наблюдательного пункта.      - С какого-такого пункта?      - С Собачьего Гнездовища, - объяснил я. - Если тебе интересно, то пойдем.      Она побежала рядом со мной. Воздух пах сыростью, небо было затянуто серыми облаками. С северо-востока дул пронизывающий ветер.      Мы миновали жилище Оуэна, и Трескун, сидевший на ветке, затрещал вслед:      - Странная парочка! Странная парочка! Открывающий и закрывающий! Открывающий и закрывающий!      Мы не ответили. Пускай себе предсказатели резвятся.      - Какое-то странное на вас наложено проклятье, - наконец заметила Серая Дымка.      - Небольшая поправка. Мы - хранители проклятья. И даже не одного. Когда живешь на свете достаточно долго, эти штуки имеют привычку собираться вокруг тебя. А откуда ты узнала об этом?      - Джек рассказывал моей хозяйке.      - Очень странно. Обычно мы предпочитаем о таких вещах не распространяться.      - Значит, была причина.      - Верно.      - Так ты не однажды присутствовал при этом? Скажи, сколько раз ты уже участвовал в Игре?      - Мне хватило.      - Как ты думаешь, может, он пытался убедить ее... ну, перейти на другую сторону?      - Да.      - Интересно, удастся ему это?      Мы пробежали мимо дома Растова, но задерживаться не стали. На дороге мы повстречали Мак-Каба, бредущего куда-то с палкой в руке. Он было замахнулся на нас, но я оскалил клыки. Он сразу опустил трость и пробормотал нам вслед проклятье. Я уже привык ко всяким проклятьям, и никто не может точно определить, когда я улыбаюсь, а когда нет.      Мы все дальше углублялись в поля, пока, наконец, не очутились у моего холма. Тогда мы забрались на его вершину, войдя в круг из поваленных и торчавших в разные стороны каменных глыб. На юге, прямо над домом Дорогого Доктора, из темных туч били молнии.      На этой высоте ветер усилился, а к тому времени, как я обошел весь крут, закапал мелкий дождик. Серая Дымка скорчилась с подветренной стороны одной из глыб, наблюдая, как я сверяюсь со своими пометками.      Начал я с кладбища на юго-западе и от него провел линии ко всем остальным точкам, где находились дома игроков. Затем, обратившись к тому месту, где теперь лежали останки Графа, проделал все заново. Я тщательно запомнил получившийся узор. Теперь центр переместился от старого поместья вниз, на юг, минуя нас, и расположился немного впереди и чуть слева. Я встал как вкопанный, начисто позабыв про дождь, и снова проверил расчеты, линию за линией. Вот центр ползет, ползет, смещаясь вниз.      И опять прежний результат. Но там же абсолютно ничего нет, никаких отличительных знаков! Просто склон холма, несколько деревьев да валунов. И никаких строении, никаких объектов поблизости.      - Что-то не то, - пробормотал я.      - В чем дело? - спросила Серая Дымка.      - Не знаю. Происходит что-то очень странное. Все прошлые варианты хоть какой-то интерес представляли, вписывались в общую схему. А здесь обыкновенная пустышка. Просто кусок поля к югу отсюда и немного на запад.      - Но в то же время все предыдущие варианты оказались неверными, - сказала она, подойдя ко мне, - какими бы интересными они ни казались. - Она запрыгнула на ближайший камень. - Где это?      - Вон там, - кивком указал я. - Справа от той купы из пяти-шести деревьев, на склоне холма.      Дымка внимательно рассмотрела указанное место.      - Ты прав, - согласилась она. - Вид не очень-то многообещающий. Ты уверен, что все правильно сосчитал?      - Два раза проверил, - обиделся я.      Дождь внезапно хлынул как из ведра, и она снова вернулась в свое убежище под камнем. Я присоединился к ней.      - Думаю, надо пробежаться туда, - сказала она немного погодя. - Разумеется, после того, как дождь немного поутахнет.      Она начала вылизывать себя. Но вдруг подняла голову.      - Мне только что пришло на ум, - сказала она. - Скелет Графа. У него на пальце был перстень?      - Нет, - ответил я. - Кто бы там его ни пришпилил, он же, без сомнения, и перстень забрал.      - Так, значит, теперь этот кто-то располагает уже двумя атрибутами.      - Значит, так.      - Что делает его сильнее.      - Только в некотором смысле - усиливает его отвагу. Но одновременно с тем и делает его куда более уязвимым.      - Ну, отвага - это уже кое-что.      - Пожалуй.      - Игра всегда на определенном этапе становится такой запутанной? Что, мысли игроков, их идеи, атрибуты постоянно так мешаются друг с другом?      - Постоянно. Особенно перед самым завершением, когда события одно другое не успевают сменять. Своим пребыванием здесь и некоторыми определенными поступками мы создаем вокруг всех нас что-то наподобие вихря. Твое собственное замешательство в один прекрасный момент может погубить тебя. И наоборот, ошибка твоего соперника может спасти тебе жизнь.      - Ты утверждаешь, что с каждым днем положение дел все больше и больше запутывается, но ведь должно же когда-то все встать на свои места?      - Да, более или менее. Но только к самому завершению.      Неподалеку от нас ударила молния, раздался приглушенный удар грома. Гроза, созданная Дорогим Доктором, начала распространяться на окрестности. Ветер вдруг переменился, и нас с головы до ног окатило дождем.      Мы сразу кинулись прочь, под прикрытие камня покрупнее. И вот пока я сидел там, одолеваемый печальными думами, которые обычно лезут в голову, когда насквозь промокнешь, мой взгляд внезапно остановился на боковинке плиты. Под струйками дождя царапинки и шероховатости на ней начали складываться в единое целое.      - Что ж, надеюсь, эта шайка оценит то, что нам довелось пережить, - промолвила Серая Дымка. - Всякие там Ньярлатхотепы, Ктулху и прочие ребята с абсолютно непроизносимыми именами. Мне даже захотелось сейчас очутиться где-нибудь подальше отсюда, половить мышек для какой-нибудь фермерской женушки...      Точно, начали проявляться буквы какого-то неизвестного мне алфавита, давным-давно выбитые на камне, успевшие почти начисто стереться, но вдруг возникшие вновь, когда струящаяся вода оттенила серый цвет плиты. Они проступали буквально на глазах.      И тут я отшатнулся, ибо они засветились призрачным красноватым отблеском. И все разгорались и разгорались.      - Снафф, - окликнула меня Дымка, - что ты делаешь там, под дождем? - Она перевела взгляд на плиту, на которую уставился я, и добавила: - Ого! Думаешь, они услышали меня?      Теперь они уже пылали, эти буквы, а потом начали сменять друг друга, как бы читаясь сами собой. Исходящий из камня свет образовал вокруг них четырехугольник. - Да я ж пошутила, - тихо пробормотала Дымка. Внутренности прямоугольника приняли молочный оттенок. Половина меня хотела развернуться и бежать отсюда со всех ног, но другую половину полностью поглотило вершащееся передо мной. К сожалению, возобладала та, другая половина. Дымка превратилась в серое изваяние, она тоже не в силах была отвести глаз.      Потом молочно-белый свет постепенно замутился, и я думаю, это можно назвать предчувствием, ибо вдруг моя первая половина вновь обрела власть над телом. Я метнулся вперед, схватил Серую Дымку зубами за шкирку и отпрыгнул вправо. Только я убрался, как из прямоугольника вылетел пучок света, опаливший как раз тот клочок почвы, где секунду назад стояли мы. Пребывая в некотором шоке от увиденного, я даже споткнулся и упал, шерсть моя встала дыбом. Серая Дымка заурчала, а в воздухе запахло озоном      - Кажется, они чересчур обидчивы, - заметил я, поднимаясь на ноги и снова падая.      И тут я почувствовал, как вокруг нас взвился ветер, усилившийся по меньшей мере раз в десять. Я вновь попытался встать на ноги и опять кубарем покатился по земле. Я оглянулся на камень и увидел, что к прямоугольнику вернулась былая прозрачность - значит, следующий удар молнии на время откладывается. Теперь над камнем возникли светящиеся контуры серебряного ключа. Я подполз поближе к Серой Дымке. Ветер неистово метался вокруг нас. Откуда-то раздался монотонный напев:      - Иэ! Шаб-Ниггурат! Черный Козел из Древа с Тысячью Дев!      - Что происходит? - взвыла Дымка.      - Кто-то открыл врата - показать, что твое замечание пришлось несколько не по вкусу, - предположил я. - Вот это сейчас и происходит, и дверь еще не закрылась. Так мне кажется.      Она припала ко мне - спина выгнулась дугой, уши прижались, шерсть встала дыбом. Ветер, опять усилившийся, толкал нас к камню; противостоять ему мы уже были не в силах. Таща за собой Дымку, я начал скользить по земле в сторону врат.      - Кажется, они не успеют закрыться! - прокричала она, - Нас затягивает внутрь.      И тогда она повернулась и что было сил вцепилась всеми четырьмя лапами мне в грудь. А когти у нее были      острые.      - Мы ни в коем случае не должны разделяться!      - Согласен! - прохрипел я, все быстрее и быстрее съезжая к дыре.      Пока мы катились, мне удалось мало-помалу подобрать под себя ноги. Уж лучше войти туда самому, и с честью, - кроме того, это вообще может продлить жизнь, - нежели влететь, беспомощно кувыркаясь в воздухе.      Чем ближе нас подтаскивало к плите, тем меньше казалась она прежней каменной стеной, ибо внутри нее открывались хмурые глубины без определенных очертаний. Изображение ключа померкло. Что нас ждало впереди, я не имел ни малейшего понятия, но по поводу того, что нас все равно туда утащит, не было никаких сомнений. В таком случае немножко достоинства не повредит.      Резко распрямив ноги, я прыгнул вперед. В брешь между мирами. В туман.      В тишь. Сразу, едва мы прошли сквозь врата, звуки ветра и колотящегося о камни дождя исчезли. Однако ни о какую твердую поверхность мы не ударились, то есть не приземлились вообще. Мы висели посреди жемчужно-серой дымки, а если и падали, то ощущения падения не было. Мои ноги все еще были напряжены - вытянуты так, словно я прыгал через изгородь. Вокруг нас закручивались туманные водовороты, резвились призрачные облачка, я не понимал, куда мы движемся. Каждый раз, стоило повернуть голову в какую-либо сторону, сразу возникало чувство, будто именно туда мы и плывем.      Я обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как прямоугольник позади потускнел, трава и камни, виднеющиеся сквозь него, побледнели и исчезли. Пространство рядом с тем местом, где он раньше находился, было усеяно висящими в воздухе капельками дождя, прямо напротив нас замерло несколько пожухлых листочков и пара травинок. Или мы все вместе падали вниз, или поднимались, это зависело от...      Серая Дымка тихонько заурчала и огляделась по сторонам. Я почувствовал, как она облегченно вздохнула.      - Главное, чтобы мы здесь не потеряли друг друга, - сказала она.      - Тебе известно, где мы находимся?      - Да. Я-то уверена, что приземлюсь на все четыре лапы, но вот не знаю, как ты. Давай-ка я переберусь тебе на спину. Так нам обоим будет удобнее.      Она полезла вверх по моей груди, зацепилась за шею и переправилась на плечи. Устроившись там, она в конце концов втянула коготки.      - Где мы очутились? - вновь повторил я.      - Теперь я поняла: какая-то сила пыталась помочь мне, когда нас затягивало вовнутрь, - ответила она. - Ничего общего с ударом молнии это не имеет. Но путь был свободен, и Он ухватился за эту возможность, чтобы спасти нас. А может, за этим кроется нечто большее, чем кажется.      - Боюсь, что не понимаю тебя.      - Сейчас мы находимся между нашим миром и миром Грез, - пояснила она.      - Ты бывала здесь раньше?      - Да, правда, не в этих местах.      - Такое впечатление, будто мы можем плыть так целую вечность.      - Не сомневаюсь.      - А как нам тогда пробраться дальше или вернуться назад?      - Мои воспоминания по этой части очень отрывочны. Если нам приходится не по нраву то, где мы оказываемся, мы просто отступаем и пробуем снова. Сейчас попробую. Если начнет твориться что-то слишком уж необычное, окликни меня.      Произнеся это, она замолкла, и пока я ожидал, что же будет дальше, успел вновь прокрутить в памяти всю цепь событий, которые привели нас в этот мир. Внезапно мне показалось очень странным, что ее пренебрежительное замечание о Древнейших было не просто услышано - что бы там ни обиделось на нее, оно располагало достаточной властью, дабы как-то ответить. Все верно, наступило время, когда сила прибывает с каждым днем, но меня заинтриговала подобная расточительность: ведь такую мощь можно было бы использовать с куда большей выгодой, если только это не очередное проявление так называемой божественной непостижимости, которой, на мой взгляд, больше подходит определение "ребячество". И вдруг в голове мелькнула смутная догадка, весьма вероятное объяснение случившемуся, однако мне пришлось отложить его рассмотрение на потом, ибо окружающий мир начал изменяться.      Откуда-то сверху пролился свет - всего единственный маленький лучик, но меня поразила темнота, вдруг простершаяся подо мной. Я ничего не сказал Серой Дымке, решив не отвлекать ее, если только не произойдет что-то совсем из ряда вон выходящее, пока она сама не заговорит. Но я внимательно изучил этот свет. Было в нем что-то очень знакомое - может, именно с него начинаются наши сны, и под него мы пробуждаемся.      Затем я понял, что это просто очертания - как на карте - какого-то континента или очень большого острова, или двух, а то и более. Ландшафт простерся прямо у меня над головой, далеко-далеко. Таким образом, у меня несколько поменялся взгляд на мир, и я решил хоть как-нибудь сориентироваться в пространстве относительно него. Я задвигал лапами и изогнулся, попытавшись развернуться так, чтобы смотреть на мир сверху вниз, а не наоборот.      Это не составило никакого труда, и я тут же перевернулся. Вид расчистился, земля приблизилась. По мере приближения сквозь голубые прозрачные вихри облачков, нависших над неровностями почвы, побережьями, начали проявляться топографические особенности местности. Меж двумя значительных размеров лоскутами земли проступила пара огромных островов, увенчанных острыми пиками, - ближе к западу, если считать, что север сверху. В принципе, ничем это не доказывалось, но, если уж на то пошло, ничем и не отрицалось.      Серая Дымка забормотала безжизненным, тихим голоском:      - ...К западу от Южного моря возвышаются Базальтовые столбы, а прямо за ними раскинулся город Катурия. На восток побережье покрыто зеленью, среди которой ютятся рыбацкие деревушки. На юге, за черными башнями Дилат-Лина, простирается земля белесых грибов, где строения все коричневого цвета и лишены окон; в водах тех      мест в спокойные дни можно увидеть аллею хромых сфинксов, ведущую к огромному куполу ушедшего в глубь озера храма. А если взглянуть снова на север, то покажутся упокойные сады Зуры, града недостигнутых удовольствий, храмовые террасы Зака, два мыса, вытесанные из хрусталя и образующие залив Соны-Нил, шпили Талариона...      Пока она это говорила, мы подплывали все ближе, и мой взгляд скользил по морскому побережью, то и дело останавливаясь, ибо описываемые ею места странным образом увеличивались, становясь видными на большом расстоянии. Я очутился будто бы во сне и, надо признаться, был буквально ошеломлен этим необычным феноменом; лишь какая-то частица меня принимала все увиденное как нечто должное, давно забытое, а не только что познанное.      - ...Дилат-Лин, - как бы про себя вспоминала она, - куда стекаются алчноокие торговцы в странных тюрбанах в поисках рабов и наживы, прибывая на черных галерах, смрад которых способно затмить лишь благоухание дерева таг. И расплачиваются они рубинами, и отплывают на мощных ударах весел невидимых гребцов. Обратим взоры на юго-запад, к Трану, окруженному катящимися алебастровыми стенами, - возносящиеся к небу замки его сияют белизной и златом, там, у реки Шай, а пристани сплошь из мрамора...      А вот, на брегах Церенейского Моря, лежит гранитостенный город Хланит. Его пристани - из дуба, а крыши домов остроконечны...      Пред нами благоухающие джунгли Кледа, - продолжала она. - Там затерянные дворцы из слоновой кости - прежняя обитель монархов из забытого королевства - спят бестревожным сном.      ...А вверх по течению реки Укранос, впадающей в Церенейское Море, поднимаются яшмовые террасы Кирана, куда раз в год, в золотом паланкине, прибывает король Илек-Вада, чтоб вознести молитву речным божествам в семибашенном храме, сладко поющим, когда на храм падает лунный свет.      Мы медленно приближались, теперь уже проплывая над огромными землями - коричневыми, желтыми, зелеными...      - ...Бахарна, в одиннадцати днях пути по морю от Дилат-Лина, есть наиважнейший портовый город, занявший остров Ориаб, врата в залив охраняемы великими маяками Тоном и Талом, молы все из порфира. А вот канал к озеру Йат - все, что осталось от рухнувшего города. И несет он воды свои по туннелю, запертому гранитными вратами. Люди, живущие на холмах, ездят на зебрах. К западу, средь пиков Трока, раскинулась долина Пнот. Там мерзкие дхоли, переродившиеся из гулей*            (* Здесь киска (вкупе с автором) шутят. Дхоли (dholes, или по-латыни Cuoorutilus) - свирепые дикие собаки, обитающие в Индии и охотящиеся стаями (за подробиостями можно обратитъся, например, к бессмертному "Маугли" Редьярда Киплинга). Гули же (на латинице ghoules) - в мусульманской мифологии джинны женского рода, особо враждебные людям; отличаются тем, что, меняя внешний облик, заманивают путников, а затем съедают. В английском языке это слово имеет и еще ряд значении: кладбищенский вор, садист, растленный тип, любитель отвратительного или страшного. По-английски dholes и ghoules фонетически близки, ну а джинны-оборотни могут переродиться в кого угодно, хоть в индийских "красных собак" - на то они и джинны...)            за многие века беспрерывного пиршества, копошатся среди гор останков... Тот пик на юге есть Нгранек, всего за два дня можно доскакать до него от Бахарны на зебре, если найдется смельчак, не боящийся ночных мрачнецов. Тот же, кто осмелится взойти на склоны Нгранека, в конце концов очутится у огромного, вырезанного в скале лика с большими мочками и заостренными носом и подбородком. И нет счастья в очах его.      ...И снова назад, в северные земли. Прекрасный Ултар расположился неподалеку от реки Шай, за огромным каменным мостом, в котором, когда строительство завершилось, целых тринадцать столетий назад, замуровали живьем человека. Это город, аккуратных домишек и булыжных мостовых, где бродят коты и кошки, и несть им числа, ибо благословенные правители давным-давно издали закон в нашу защиту. Добрая, милая деревенька, где усталый путник может найти свой последний приют и взращивать и любить кошек, множа их число, как и быть должно.      ...А вот приземистые купола Урга, промежуточного пункта на пути к Инкваноку, столь часто посещаемому искателями оникса...      ...Сам же Инкванок - ужаснейшее место вблизи пустыни Ленг. Дома его подобны дворцам с остроконечными куполами, минаретами и пирамидами, златоиспещренные их стены, черные от летописной вязи, разбрасывают во все стороны буйные пляшушие блики. Улицы вымощены ониксом, иногда звонит колокол громадный, вторят ему рожки, виолы и чарующие голоса. Высоко-высоко, на срединном холме, возведен во славу Древнейших огромный храм, окруженный семивратным садом с колоннами, фонтанами и прудами, в которых светящиеся рыбы гоняются друг за другом и где мерцают и резвятся отражения треног, что установлены на балконе храма. На самой верхушке плоского купола храма высится поднебесная башня, и когда в ней начинает звонить колокол, то жрецы в рясах с лицами, сокрытыми масками, проносят в ложи подземные дымящиеся кубки. На ближайшем холме вздымается дворец Сокрытого Правителя. Он проезжает сквозь бронзовые врата во влекомой яками колеснице. Стерегись прародителя шантакских птиц, обитающего под куполом храма того: задержи чуть свой взгляд - и он одолеет тебя кошмарами ночными. Избегай честного Инкванока. Ни одна кошка не может селиться в нем, ибо тени его несут яд нашему роду.      ...А вот Саркоманд, сразу под плато Ленг. По покрытым солью ступеням путь лежит к его базальтовым стенам я докам, храмам и площадям, мимо бесконечных колонн улиц, к месту, где врата с летучими сфинксами открываются на центральную площадь и два окаменевших крылатых льва охраняют вершину лестницы, ведущей в Великую Бездну.      Мы спустились еще ниже, и я уже мог расслышал, звуки ветра, завывавшего меж мирами, а она все продолжала читать свой молебен географии Мира Грез:      - ...По пути в Кадаф мы должны пересечь ужасную пустыню Ленг, где в огромном монастыре без окон, окруженном монолитами, обитает Верховный жрец Мира Грез, чье лицо спрятано под желтой шелковой маской. Это здание древнее самой истории, и стены его расписаны фресками, повествующими о судьбе Ленга: там изображены танцы нечеловеческих существ средь давно сгинувших городов, война с пурпурными пауками, приземление черных галер, пришедших с луны...      ... И вот мы входим в сам Кадаф - чудовищных размеров город, состоящий изо льда и тайн, мы входим в столицу этой земли...      - И наконец мы возле честного Целефаиса в землях Ут-Наргай на брегах Церенейского моря.      Теперь мы плыли совсем низко, минуя увенчанный снежной шапкой пик.      - ...Гора Аран, - молвила Дымка, и я разглядел на нижних склонах "чудные" деревья; а немного погодя на расстоянии проявились мраморные стены, минареты, бронзовые статуи. - Здесь в море впадает река Наракса. В некотором удалении лежат Танарийские пики. Бирюзовый храм, что вниз по улице Колонн, и есть то место, где великий жрец почитает Нат-Гортота. Вот так мы прибыли в место, куда меня призвали.      Мы медленно опустились на ярко горящий камень ониксовой мостовой. Снова нас окружили всевозможные звуки,      шорохи, говор, создаваемые отнюдь не ветром, чье дуновение я ощущал. Серая Дымка соскочила с моей спины, легко      приземлилась рядом, встряхнулась и огляделась по сторонам.      - Сюда ты приходишь в снах, пока дремлешь? - спросил я.      - Иногда, - ответила она. - А порой я оказываюсь в других местах. А ты?      - Мне кажется, что и я бывал здесь. Покружившись на месте, она секунду помедлила и неторопливо тронулась вперед. Я последовал за ней.      Мы шли довольно долго, но никто из торговцев, восседающих на верблюдах, или облаченных в увитые орхидеями одеяния жрецов не тронул нас.      - Здесь нет понятия времени, - заметила она.      - Не сомневаюсь.      Мимо проследовали матросы, идущие из окутанного розовой дымкой порта; солнечный свет отражался от мостовой, играл на минаретах. Ни одной собаки я поблизости не заметил, даже не почуял. Вдалеке показалось какое-то ослепительно сверкающее здание, к которому мы и направились.      - Дворец Семидесяти Наслаждений, вырезанный когда-то давным-давно из розового хрусталя, - пояснила она. - Отсюда Он и призвал меня.      Пока мы шли ко дворцу, мне начало казаться, что часть меня, обычно бодрствующая, теперь погрузилась в сон, а другая, которая обычно дремлет, наоборот проснулась. С такой внутренней переменой я без труда воспринимал все окружающие чудеса и на время отрешился от дневных переживаний и забот, свалившихся за последние несколько недель.      Хрустальный дворец высился над нами, мерцая подобно огромной глыбе розового льда, так что я старался не смотреть на него прямо, а пользоваться лишь боковым зрением. По мере нашего приближения все меньше народу встречалось по пути, солнце мягко светило с небес.      Когда мы вошли в пределы дворца, я заметил единственное живое существо во всей округе - небольшую серую тень, купающуюся в солнечных лучах на террасе перед дворцом: голова поднята, глаза внимательно разглядывают нас. Серая Дымка направилась прямо на террасу.      Тень оказалась очень старым котом, возлежащим на плите из черного оникса.      Приблизившись и распростершись на земле, Дымка обратилась к нему:      - Приветствую тебя, Высочайший Мурлыкающий.      - Серая Дымка, дочь моя, - ответил он, - здравствуй. Прошу тебя, поднимись.      Что она и сделала со словами:      - Мне показалось, будто я ощутила твое присутствие во время неистовства Древнейших. Благодарю тебя.      - Да. Я весь месяц за тобой наблюдаю, - подтвердил он. - И ты знаешь почему.      - Знаю.      Он повернул голову, его древние желтые глаза встретили мой взгляд. Я опустил морду - в знак уважения к его почтенному возрасту и еще потому, что Серая Дымка вела себя с ним как с персоной исключительной важности.      - Ты прибыла сюда в сопровождении пса.      - Снафф - мой друг, - ответила она. - Он вытащил меня из колодца, спас от молнии Древнейших.      - Да, я видел, он оттащил тебя в сторону, когда она ударила - как раз перед тем, как я решил вызвать тебя сюда. Он желанный гость здесь. Приветствую тебя, Снафф.      - Здравствуйте, сэр, - ответил я.      Не торопясь, старый кот поднялся на ноги, выгнул спину, потянулся и снова выпрямился.      - Времена настают крайне сложные, - промолвил он. - Вы создали необычный узор. Пойдем, пройдемся со мной, дочь моя, я хочу поделиться с тобой некоторыми соображениями относительно последнего дня. Ибо иные вещи представляются слишком незначительными взору Великих, и даже кошка может знать то, что неизвестно Древнейшим богам.      Дымка взглянула на меня, а поскольку лишь немногие умеют определять, когда я улыбаюсь, я кивнул головой.      Они пошли вокруг храма, а я подумал, наблюдает ли сейчас за нами из своего убежища, расположенного высоко в горах, некий древний волк, постоянно пребывающий настороже, неизменно повторяющий одно и то же: "Всегда будь начеку, Снафф, всегда". Даже сейчас у меня в ушах раздавалось его вечное ворчание, исходящее откуда-то из подсознания.      Я побродил по округе, поджидая возвращения Серой Дымки. Сложно было сказать, сколько они уже отсутствуют - в месте, где нет времени. Но, следовательно, они не должны пропасть надолго. Однако я оказался неправ.      Когда я увидел их, вынырнувших из-за угла дворца, то снова подивился, какой-такой странный каприз судьбы свел меня дружбой с открывающим. Который, к тому же, принадлежит к кошачьему племени.      Они приблизились, и я заметил, что Серая Дымка чем-то слегка озабочена, а если не озабочена, то уж озадачена точно. Это я понял по тому, как она подняла правую передою лапку и изучила коготки.      - Теперь сюда, - произнес старый кот, и по его взгляду я понял, что на сей раз приглашение относится и ко мне тоже.      Он провел нас по аллее, рядом с дворцом Семидесяти Наслаждений. По сторонам тянулись урны темно-коричневого, красно-коричневого и светло-синего цветов, инкрустированные искусно выполненными узорами из черненого серебра, ручки их были вырезаны из малахита, нефрита, порфира и хризоберилла. Здесь прятались забытые тайны храма. Пурпурные крысы разбегались, заслышав звук наших шагов. Крышка одной из урн задрожала, издав резкий звон, эхом отразившийся от стен из розового хрусталя.      - Сюда, - сказал кот, и мы прошли вслед за ним в затененную нишу, где обнаружилась дверь, ведущая внутрь храма. Рядом на хрустальной стене колыхалась несколько менее вещественная дверь: едва мы приблизились, как молочныи свет внутри внезапно проявившегося на хрустале прямоугольника забурлил.      Когда мы остановились перед ней, кот повернулся ко мне.      - Поелику ты есть друг моего друга, - сказал он, - я подарю тебе знание. Спрашивай меня, что хочешь.      - Что день грядущий мне готовит?      Он мигнул.      - Кровь, - произнес он затем. - Моря и океаны ее вижу вокруг тебя. И ты потеряешь друга. А теперь проходите во врата.      Серая Дымка шагнула в прямоугольник и исчезла.      - Что ж, и на том спасибо, - сказал я.      - Carpe baculum!* - прокричал он мне вслед, каким-то образом поняв, что я еще не успел начисто позабыть латынь, и, вероятно, посмеявшись по-своему, по-кошачьи, приказав мне на классическом языке принести палку.      Постепенно привыкаешь к вечным подколкам со стороны кошек насчет собачьей жизни, хотя, думаю, их глава от подобных глупостей мог бы и воздержаться. Но он же все-таки кот и, по-видимому, очень давно не видел собаки, поэтому не смог удержаться.      - Et cum spiritu tuo**, - ответил я и шагнул в дверь.      - Benedicte***, - донесся до меня далекий ответ.                  (* У кого-то из них - у кота ли, у пса ли - с латынью, похоже, не все в порядке, потому что carpe baculum переводится как "лови (хватай) палку". Впрочем...            ** Et cum spiritu tuo (лат.) - И с духом твоим.            *** Benedicte {лаг.) - Благославен [будь]. Эти две последние реплики представляют собой перефразированное окончание католической службы.)                  Я снова повис в пространстве меж двух миров.      - Что там такое случилось? -окликнула меня Серая Дымка.      - Он на прощанье посмеялся над моей Вахтой.      - С чего бы это?      - Будь я проклят, если знаю. По его морде ничего нельзя прочитать, ты что, забыла?      Тут она внезапно нырнула в еще один прямоугольник. Очень странное зрелище представляла она - колеблющаяся, плоская картинка кошки. Затем Дымка превратилась в горизонтальную линию, концы черточки сошлись друг с другом, и все исчезло. Когда наступила моя очередь, дело оказалось куда проще. Я очутился рядом с ней на вершине Собачьего Гнездовища прямо перед каменной плитой, которая снова стала серым камнем с несколькими царапинками на нем. Солнце зависло далеко на западе, гроза уже кончилась.      Я огляделся по сторонам. Никто, вроде, за нами не шпионил.      - До заката время еще есть, так что мы успеем проверить место, которое ты вычислил, - предложила Дымка.      - Нет, оставим это до завтра. Я и так подзадержался, мне надо дом обходить.      - Хорошо.      Мы побежали домой. Я вспомнил о даре старого кота, но завтра будет завтра.      - Моим снам недостает пышности Целефаиса, - заметил я.      - А какие они?      - Я возвращаюсь в первобытный лес, где обитает старый волк по имени Ворчун. Он учит меня всему.      - Если там водятся зуги, - сказала она, - значит, мы пролетали над твоим лесом. Он к западу от реки Шай. Сразу под Вратами Глубоких Дрем.      - Может быть, - пробормотал я, сразу подумав о маленьких коричневых существах, которые жили на дубах, питались древесными грибами и бесследно исчезали, едва завидев людей. Ворчун частенько насмехался над ними, - впрочем, это его обычное расположение духа.      На западе багрянели облака, а наши лапы насквозь пропитались влагой, оставшейся на траве после грозы.      Кровь, моря и океаны крови. Возможно, стоит воспользоваться намеком.      Этой ночью мы с Ворчуном станем бесцельно бродить по лесам, пока не подеремся, и в очередной раз я буду бит.            23 ОКТЯБРЯ            С утра я снова взялся за работу: проверил Тварей, а затем обследовал все снаружи. Прямо перед нашей парадной дверью лежало черное перышко. Оно могло принадлежать Ночному Шороху. А могло случиться, что открывающие подбросили его, снабдив каким-нибудь мерзким заклинанием. А может, оно случайно залетело. Я отнес находку за дорогу, в поле, и помочился на нее.      Серая Дымка опять куда-то исчезла, поэтому я направился к дому Ларри. Он впустил меня, и я рассказал ему обо всем, что случилось с тех пор, как мы в последний раз виделись.      - Надо будет проверить тот склон, - сказал он. - Может, там раньше стояла часовня.      - Верно. Сходим прямо сейчас?      - Давай.      Пока он искал пальто, я рассматривал его растения. Некоторые экземпляры выглядели довольно-таки экзотично. Я не стал рассказывать ему о Линде Эндерби, поскольку в нашем разговоре он вскользь упомянул, что они беседовали о ботанике, и только. Может, Великий Сыщик и вправду увлекается цветами?      Он вернулся уже в пальто, и мы пустились в дорогу. Когда мы очутились в открытом поле, небо заволокло облаками, задул сильный ветер. Спустя немного времени мы наткнулись на огромные бесформенные следы, уводящие к скрытой пеленой бури ферме Дорогого Доктора. Я принюхался - пахло Смертью.      - Здоровяк снова выходил, - заметил я.      - Я туда так и не дошел, а надо бы познакомиться, - ответил Ларри. - Я даже начинаю подумывать, не тот ли это весьма знаменитый ученый, с которым мне доводилось встречаться? Может, это он продолжает свои исследования?      Дальше развивать мысль он не стал - мы вышли к дереву, в стволе которого глубоко увяз арбалетный болт.      - Что ты думаешь о викарии Робертсе? - спросил я тогда.      - Очень честолюбивый человек. Совсем не удивлюсь, если узнаю, что он поставил себе целью в одиночку добраться до конца и быть единственным, кто откроет Врата.      - А Линетт тут при чем? Ты же сам прекрасно знаешь, что принесение в жертву человека вовсе не так уж важно. Ну, может, что-то вроде смазки.      - Я думал о ней, - промолвил он. - По пути назад мы завернем к дому викария, покажешь мне ее комнату.      - Я и сам не знаю, где она. Но попрошу Серую Дымку сводить меня туда. А потом покажу тебе.      - Сделай это, пожалуйста.      Наконец мы подошли к склону невысокого холма, к месту, где, согласно моим расчетам, должен был располагаться центр.      - Ну что, это здесь? - уточнил он.      - Да, примерно. Плюс-минус. В отличие от остальных, я как правило, работаю не по карте.      Мы прошлись вдоль холма.      - Склон как склон, - наконец подвел он итог. - Ничего необычного, если только те деревья не остатки священной рощи.      - Они совсем молоденькие. По-моему, они выросли здесь лишь недавно.      - Да. И мне тоже так кажется. Но меня не покидает ощущение, будто в своих подсчетах ты что-то упустил. В этот вариант я вхожу?      - Да.      - Мы это уже обсуждали. А что если без меня? Куда тогда уйдет центр?      - На другую сторону холма и дальше на юго-восток. Ходьбы как от твоего дома до дороги перед хижиной Оуэна.      - Давай посмотрим.      Мы взобрались на холм, спустились по противоположному склону и повернули на юго-восток.      В конце концов мы вышли к какому-то болоту, где я и остановился.      - Вон там, - сказал я. - Еще шагов пятьдесят-шестьдесят. Не думаю, что нам стоит лезть в эту грязь, если и отсюда все видно. Тот же самый вариант.      - Да. Малопривлекательное зрелище. - Он некоторое время обозревал округу. - Тогда, - наконец промолвил он, - ты, наверное, кого-то упустил.      - Таинственный игрок? - спросил я. - Ты считаешь, что кто-то все это время прячется от нас?      - Похоже. А что, раньше такого не бывало?      Я поворошил в памяти, припоминая подробности Игр, в которых довелось участвовать.      - Случалось, - ответил я. - Но остальные обязательно вычисляли его.      - А откуда им было знать о его существовании?      - Оттуда, - сказал я. - Концы с концами не сходятся.      - Ну и?...      - Игра зашла слишком далеко. До сих пор никому не удавалось скрываться так долго. Обычно к этому времени уже все друг друга знают - осталась какая-то неделя.      - В случаях, когда кто-то прячется, каким образом вы раскрываете его?      - Как правило, все становится ясно к моменту "смерти" луны. Если же и после этого дня что-то не ладится, вывод один: существует еще какой-то игрок, тогда при помощи всякого рода гаданий вычисляют либо его самого, либо место, где он скрывается.      Может, и сейчас стоит попробовать то же самое, как ты считаешь?      - Да. Ты прав. Конечно, у меня несколько иной профиль. Хотя о подобных процессах мне кое-что известно, я в первую очередь сторож и занимаюсь расчетами. Но могу попросить кого-нибудь.      - Кого именно?      - Пока не знаю. Сначала я должен выяснить, кто это умеет, а затем найти способ договориться с ним таким образом, чтобы потом мне сообщили результат. После чего, естественно, поделюсь информацией с тобой.      - А если окажется, что этого человека ты терпеть не можешь?      - Не имеет значения. Даже когда направо и налево мрут люди, существуют определенные правила поведения. И если ты не будешь им следовать, то долго не протянешь. Кроме того, я могу располагать чем-то, что требуется этому человеку, - например, помимо расчета центра я умею делать и другие расчеты.      - И какие же?      - О, расчеты места, где находится тело. Где растет какая-то важная травка. Где можно раздобыть особый ингредиент.      - В самом деле? Никогда не слышал, что такое возможно. И как это, очень сложно?      - Когда сложно, когда не очень.      Мы развернулись и не спеша направились в обратную сторону.      - Ну, к примеру, трудно рассчитать, где лежит тело? - спросил он, пока мы поднимались на холм.      - На самом деле это довольно легко.      - Так, может быть, ты попробуешь вычислить, где сейчас тот полицейский, которого мы скинули в реку?      - Нет, как раз вот это будет весьма неблагодарным дельцем - слишком много переменных вовлечено. Если же ты просто потерял труп или знаешь, что кто-то умер, но не знаешь где, - это совсем несложно.      - Очень смахивает на обыкновенное предсказание, - сделал вывод Ларри.      - А когда ты говорил о "предчувствиях", мол, знаешь, что вот-вот должно что-то произойти, и где, и кто при этом будет присутствовать, - разве это не предсказание?      - Нет. Мне кажется, это, скорее, какое-то подсознательное умение обрабатывать статистические данные, берущее начало в знании человеческих поступков.      - Ну, а я большей частью рассчитываю все в открытую, тогда как ты делаешь это подсознательно. Ты совершаешь те же самые расчеты, только интуитивно.      - А то, как ты находишь тела? Слишком уж это отдает ворожбой.      - Так кажется только тем, кто не знаком с этим делом. Кроме того, ты совсем недавно имел честь убедиться, что происходит с моими расчетами, если я вдруг упускаю какой-нибудь важный фактор. Вряд ли это можно назвать даром предвидения.      - Предположим, я сказал тебе, что все утро меня преследует ощущение, будто один из игроков умер?      - Нет, боюсь, это выше моих сил. Мне надо знать, кто и при каких обстоятельствах - хоть что-нибудь. Я имею дело с фактами и вероятностными факторами, а не гадаю на картах. Кстати, ты это серьезно насчет своего ощущения?      - Да, настоящее предчувствие.      - То же самое ты почувствовал, когда прикололи Графа?      - Нет, тогда я ничего не ощутил. Правда, скажем так, я несколько сомневаюсь в том, что его можно отнести к живым созданиям.      - Словами играем, - усмехнулся я, и он, уловив мою насмешку, улыбнулся в ответ. Что ж, начинаем узнавать друг друга.      - Не хочешь показать мне Собачье Гнездовище? Признаюсь, ты заинтриговал меня.      - Пойдем, - сказал я, и вскоре мы уже подходили к холму с нагромождениями плит.      Поднявшись на холм, мы немного покружили на вершине, и я продемонстрировал ему камень, через который нас с Дымкой утянуло в мир Грез. Выбитые на камне письмена снова превратились в едва различимые царапинки. Он даже разглядеть их толком не смог.      - Хороший вид открывается отсюда, - заключил Ларри, поворачиваясь и окидывая взглядом раскинувшиеся перед нами просторы. - А, вон тот старый особняк. Интересно, прижились ли у миссис Эндерби саженцы, что я ей подарил?      Это был мой шанс. Думаю, я мог бы ухватиться за упоминание о ней и под этим предлогом выложить Ларри всю историю целиком, начиная с Сохо, Но, по крайней мере, теперь я хоть понял, что удерживает меня. Он напомнил мне одного знакомого - Рокко. Рокко был огромным вислоухим псом, вечно радующимся чему-то, счастливым, постоянно пускающим слюни и ведущим себя так, будто жизнь вся пронизана исключительно высшими материями и все вокруг благородны и чисты. Некоторых эта его позиция очень раздражала. Слишком уж недалеким он был. Как-то раз на улице я окликнул его, и он кинулся ко мне через дорогу, не глядя по сторонам, одолеваемый своими щенячьими радостями. И угодил прямо под телегу. Я бросился к нему, и будь я проклят, если он по-прежнему не засветился от счастья, увидев меня в последние минуты жизни. Если б я держал пасть закрытой, то, может быть, он бы радовался жизни до сих пор. А получилось... В общем-то, Ларри не был так глуп, как Рокко, но грешил подобной же склонностью к "здоровому" энтузиазму. Он уже давно мучился проблемой постоянных обращений в волка, и вот сейчас, вроде бы, нашел путь к ее разрешению, а Великий Сыщик в своем маскараде ободрил и вдохновил его. Ну, а так как Ларри умел держать рот на замке, то я вспомнил Рокко и подумал: да и черт с ним. Потом.      Мы спустились с холма. На обратном пути я дал ему волю и позволил беспрепятственно рассуждать о тропических растениях, растениях умеренной зоны и арктических областей, об их дневных и ночных циклах, о лечении травами, восходящем аж к заре времен. Когда мы приблизились к дому Растова, на глаза мне попалась на редкость подозрительная веревка, свешивающаяся с ветви дерева и раскачивающаяся на ветру. Присмотревшись, я понял, что это не кто иной, как Ползец, и он настойчиво подает мне какие-то сигналы.      Ускорив шаг, я подбежал к левой обочине.      - Снафф! Я искал тебя! - крикнул Ползец. - Он все-таки сделал это! Все-таки сделал!      - Сделал что?      - Покончил с собой. Я вышел поискать себе пропитания, а вернулся - он висит. Я знал, что он в депрессии. Я же говорил тебе!      - Когда ты его обнаружил?      - Час назад, - ответил он. - И сразу отправился искать тебя.      - Когда ты уполз из дома?      - На рассвете.      - С ним было все в порядке?      - Да. Он уже спал. А всю ночь перед этим пил.      - Ты уверен, что он действительно покончил с собой?      - На столе рядом стояла бутылка.      - Это еще ничего не значит, он пил беспробудно.      Заметив, что я разговорился с Ползецом, Ларри остановился, поджидая. Я извинился перед змеем и ввел Ларри в курс дела.      - Похоже, твои предчувствия оправдались. Но здесь мои расчеты оказались бы бессильны. - И тут у меня в голове мелькнула идея. - Икона, - сказал я. - Она на месте?      - Ее нигде не было видно, - ответил Ползец, - Впрочем, как всегда: он достает ее только по особым случаям.      - А ты проверил место, где он обычно хранит ее?      - Я не могу. Для этого нужны руки. Под его кроватью есть потайная доска, она плотно примыкает к остальным и ничем не отличается, но любой, у кого есть пальцы, может приподнять ее. Под ней пустое пространство. Он хранит икону там завернутой в красный шелковый платок.      - Я попрошу Ларри поднять доску, - сказал я. - Двери заперты?      - Не знаю. Попробуйте. Как правило, он запирается. Но даже если так, то есть еще щелочка в окне, сквозь которую я выбираюсь наружу. Вы можете приподнять раму и пролезть внутрь.      Мы повернули к дому. Ползец соскользнул с дерева и потек за нами следом.      Наружная дверь была чуть приоткрыта. Мы вошли и подождали змея.      - Куда теперь? - спросил я.      - Прямо, в дверь.      Мы очутились в комнате, которую я видел и раньше, в прошлый раз, когда заходил за Ползецом. А прямо посреди нее, на веревке, перекинутой через балку, висел Растов - пряди нечесаных черных волос падали на бледное лицо, торчала растрепанная борода, темные глаза вылезли из орбит, из левого уголка рта на бороду стекала полоска крови, теперь высохшая и своим видом напоминающая бурый страшный шрам. Лицо его побагровело и раздулось.      Рядом лежал перевернутый стул.      Несколько мгновений мы изучали останки Растова, мне же вспомнились предсказания старого кота. Не эту ли кровь он имел в виду?      - Где спальня?      - В задней половине дома, - прошипел Ползец,      - Пойдем, Ларри, - сказал я. - Поможешь нам, поднимешь одну доску.      В спальне царил кавардак: на полу валялись пустые бутылки, кровать была разобрана, от простыней несло заскорузлым человечьим потом.      - Там, под кроватью, одна доска не прибита, - обратился я к Ларри. И повернулся к Ползецу: - Какая именно?      Змей скользнул под кровать и затормозил на третьей от стены доске.      - Эта.      - Та, на которую показывает Ползец, - объяснил я Ларри. - Пожалуйста, подними ее.      Ларри опустился на колени и подцепил край доски ногтями. Та легко подалась, и он осторожно приподнял ее.      Ползец заглянул внутрь. Я заглянул внутрь. Ларри заглянул внутрь. Красный платок все еще лежал там, но никакой дощечки три на девять дюймов со странным рисунком на ней не было и в помине.      - Пусто, - прокомментировал Ползец, - Она, наверно, там, в комнате, где-нибудь возле него. Мы, должно быть, просмотрели ее.      Ларри опустил доску на место, и мы вернулись в комнату, где висел Растов. Все тщательно обыскали, но икона словно испарилась.      - Мне почему-то кажется, что он не покончил с собой, - поделился сомнениями я. - Кто-то помог ему, воспользовавшись тем, что он был пьян или с похмелья. А потом обставил дело так, будто Растов сам повесился.      - Он был довольно сильным человеком, - подтвердил Ползец. - Но если сегодня утром первым делом он снова приложился к бутылке, то вряд ли был в состоянии защитить себя.      Я доложил о наших размышлениях Ларри, и тот согласно кивнул.      - А в доме такой беспорядок, что нельзя точно утверждать, была здесь борьба или не было, - добавил он.      Хотя, если уж на то пошло, убийца, сделав свое дело, мог расставить мебель по местам. Я должен сообщить об этом констеблю. Скажу, что просто проходил мимо, увидел открытую дверь и зашел. По крайней мере, я действительно несколько раз заглядывал к Растову. Нельзя сказать, что мы вообще не были знакомы. Да и откуда констеблю это знать?      - Да, думаю, это лучший выход из положения, - согласился я. А потом, снова оглядев труп, добавил: - И по одежде ничего нельзя определить. Похоже, он спал в ней, да и не раз.      Мы вернулись в переднюю.      - Что ты теперь будешь делать, Ползец? - спросил я. - Хочешь, переезжай к нам с Джеком. Так проще будет: как-никак, и ты, и мы - закрывающие.      - Нет, спасибо, - прошипел он в ответ. - Довольно с меня всяких Игр. Он был хорошим человеком. Он заботился обо мне. Ему были не безразличны человеческие судьбы, судьбы мира. Ну, как это называется у людей - сострадание! У него слишком сильно было развито чувство сострадания. Думаю, потому-то он столько и пил. Он внутри себя переживал страдания других людей. Нет, с Игрой покончено. Поползу-ка я обратно в леса. Мне известно несколько норок, в которых обитают мыши. А теперь, прошу вас, оставьте меня, я хочу побыть один. Надеюсь, еще увидимся, Снафф.      - Как скажешь, Ползец, - кивнул я. - Если зимой придется худо, ты знаешь, где найти нас.      - Да, спасибо. Прощайте.      - Удачи тебе.      Мы с Ларри зашагали обратно к дороге.      - Что ж, мне туда, - сказал он, поворачивая направо.      - А мне - сюда.      И я свернул налево.      - Продолжение следует, значит, до встречи, - сказал он.      - Да.      Я побежал домой. "И ты потеряешь друга", - добавил тогда старый кот. Эта фраза совсем вылетела у меня из головы.            Джека дома не было, и я быстренько пробежался по комнатам, убеждаясь, что за время моего отсутствия ничего не изменилось. Выйдя затем на улицу, я взял след Джека и проследил его до самого дома Сумасшедшей Джилл.      Со стены за мной наблюдала Серая Дымка.      - Привет, Снафф.      - Привет, Дымка. Джек у вас?      - Да, он сейчас обедает вместе с хозяйкой. У него кончилась провизия, и она решила покормить его перед отъездом.      - Отъездом? - удивился я. - И куда мы собрались?      - В город, за продуктами.      - Да, он и в самом деле что-то такое упоминал - у нас, вроде, вышли все запасы, и надо, мол, съездить на рынок.      - Именно. Он послал за каретой. Она прибудет за нами примерно через час. Жду не дождусь, уже соскучилась по городу.      - И ты едешь?      - Мы едем все вместе. Хозяйке тоже кое-что потребовалось.      - Может, нам лучше остаться, присмотреть за домами?      - У хозяйки есть отличный заградительный заговор, время действия - как раз один день. Она поделится с вами. А заодно с его помощью можно будет узнать, кто пытался проникнуть в дом во время вашего отсутствия. Насколько я поняла, отчасти мы едем в город, чтобы проверить, не попробует ли кто-нибудь воспользоваться предоставившейся возможностью. Проезжающую карету увидят все. А по возвращении мы узнаем, кто же наши самые заклятые враги.      Если не ошибаюсь, решение было принято совсем недавно?      - Утром, тебя просто не было.      - Да, может, самое время, - задумчиво проговорил я, - до действа осталась какая-то неделя, а столько всего происходит...      - О? - Она поднялась, потянулась и спрыгнула со стены. - Что-нибудь новенькое?      - Пойдем пройдемся, - предложил я.      - Куда?      - Навестим викария. Ты сказала, что в нашем распоряжении есть час.      - Хорошо.      Мы выбежали со двора и направились на юг.      - Да, - кивнул я наконец. - Мы потеряли чокнутого монаха.      И я изложил все случившееся сегодня утром.      - Ты считаешь, это дело рук викария? - спросила она.      - Скорее всего. Он наиболее агрессивный изо всех игроков. Но вовсе не поэтому я хочу навестить его. Надо выяснить, где находится комната, в которой он держит Линетт.      - Да, конечно, - согласилась она. - Если сейчас в его распоряжении находятся перстень Графа, икона Альхазреда да еще и пятигранная чаша, за эту неделю он может основательно подпортить нам настроение. Ты сказал, что они в каком-то смысле увеличивают его отвагу, и мне показалось, будто ты имел в виду саму церемонию, но он уже сейчас способен причинить немало вреда. Я спрашивала у хозяйки.      - В каком-то смысле да.      - Но ты ведешь себя так, словно это неважно.      - Я действительно считаю, что это не так уж и важно. Он был бы просто дураком, если б решил воспользоваться атрибутами таким образом - здесь ему придется полагаться только на собственные возможности и силы. Атрибуты имеют свойство давать отдачу, если их использовать в неположенный срок. Если только викарий не настоящий мастер, в чем я сильно сомневаюсь, он больше навредит себе, чем кому бы то ни было.      - С чего ты это взял? Может, он действительно мастер?      - Сомневаюсь, чтобы мастер, обладающий силой, стал бегать по округе с арбалетом, стрелять летучих мышей и замышлять человеческое жертвоприношение, когда это абсолютно не нужно - так, на всякий случай. Он не уверен в себе. Настоящий мастер старается не растрачиваться по мелочам и предпочитает не пользоваться искусственными методами наращивания сил.      - Ты меня убедил, Снафф. А что, если он чересчур сомневается в себе? Вдруг ему все равно вздумается опробовать на нас силу атрибутов - расчистить поле деятельности и заодно облегчить для себя заключительную стадию Игры?      - Если он настолько глуп, то и получит по голове.      - Но не забывай, ведь на кого-то он направит свой удар. И целью он может избрать вас.      - Я придерживаюсь принципа: тебе ничто не грозит, пока твоя душа чиста.      - Приму на заметку.      Когда мы достигли дома викария, Дымка обежала его и остановилась у задней стены здания.      - Вон там, - показала она, кивая на окно прямо у нас над головами. - Там комната Линетт.      - Мне не приходилось встречаться с ней, - сказал я.      - Как сказала Текила, девочка вот уже несколько недель сидит взаперти.      - Интересно, и надежны ее запоры?      - Насколько мне известно, сбежать ей не удалось. И я же рассказывала тебе: она прикована к кровати цепью.      - Толстой?      - Трудно сказать. Хочешь, чтобы я вскарабкалась туда и проверила еще раз?      - Да, наверное. Я вот думаю, викарий сейчас дома?      Мы можем заглянуть в конюшню, посмотреть, там ли его лошадь.      - Давай.      Мы прокрались к небольшой конюшне и нырнули внутрь. Там было всего два стойла, и оба пустовали.      - Уехал по делам, - заключила Дымка.      - Что вам здесь нужно? - донесся чей-то голос с балок.      Задрав голову, я смерил взглядом ворону-альбиноса.      - Привет, Текила, - сказала Серая Дымка. - Так, проходили мимо, дай, думаем, зайдем, проверим, слышала ли ты уже о Растове.      Последовало секундное молчание, а вслед за тем:      - И что же Растов?      - Он мертв, - сообщила Серая Дымка. - Повесился.      - А змей?      - Уполз обратно в леса.      - Чудесно. Никогда не любила змей. Они нападают на гнезда, воруют яйца.      - А у тебя какие новости?      - Знаю только, что здоровяк снова объявлялся. В доме разразился шумный спор, он на какое-то время ушел в сарай и сидел там, забившись в угол. За ним пришел Дорогой Доктор, и они опять заспорили. И тогда здоровяк убежал в ночь. Хотя потом снова вернулся.      - Интересно. О чем же они там спорили?      - Не знаю.      - Ну, ладно, мы пойдем. Пока.      - Ага.      Мы вышли из конюшни и снова остановились у дома викария. Серая Дымка обернулась.      - С той балки ей нас не видать, - сказала она. - Ну что, я полезла?      - Погоди, - остановил ее я. - Хочу попробовать один фокус, которому научился у Ларри.      Я приблизился к двери черного хода и оглянулся на конюшню. Белое пятно в поле зрения не объявлялось.      Поднявшись на задние лапы, сначала я оперся на дверь, чтобы сохранить равновесие, постоял так чуть, а затем, обхватив обеими передними лапами ручку двери, надавал на нее. И одновременно развернулся всем телом. Чтобы приноровиться, мне пришлось повторить то же самое трижды. На третий раз ручка подалась и повернулась достаточно, чтобы до слуха донесся едва слышный щелчок. Под моим весом дверь бесшумно провалилась внутрь. Я привел тело в нормальное положение и ступил в дом.      - Хороший фокус, - похвалила Дымка, идя шаг в шаг за мной. - Заклятий никаких не чувствуешь?      - Нет.      Плечом я прикрыл дверь, но не плотно. Так, чтобы потом ее можно было быстро открыть лапой, если придется отступать.      - Что теперь? - спросила она.      - Давай найдем лестницу. Хотелось бы выяснить, насколько прочны оковы девочки.      По пути мы остановились у кабинета, и Дымка показала мне чашу и череп в ней. Чаша, естественно, была самой что ни на есть настоящей. Я не раз созерцал ее в прошлом. Однако ни икона, ни перстень напоказ выставлены не были, а демонстрировать свои навыки взломщика на ящиках стола мне что-то не хотелось. Мы вернулись к поискам лестницы.      Лестницу мы обнаружили на западной стороне дома и поднялись по ней наверх. Серая Дымка провела меня к комнате Линетт. Дверь была закрыта, но это вовсе не означало, что она заперта на ключ, девочку-то держала цепь.      Я снова пустил в ход трюк с дверной ручкой, и на этот раз он сработал при первой же попытке. Надо будет еще чему-нибудь научиться у Ларри.      При виде нас глаза Линетт широко раскрылись.      - Ой, - только и смогла вымолвить она.      - Я пойду потрусь об нее и дам приласкать себя, - сказала Серая Дымка. - Людям это очень нравится. А ты пока займись цепью.      Вообще-то, меня больше интересовали замки. Но только я принялся за дело, как услышал далекий стук копыт. Судя по всему, лошадь гнали во весь опор.      - Ой-ой, - проговорила Дымка в паузах между довольным мурлыканьем, тогда как девочка гладила ее и расписывала ее достоинства. - Текила, должно быть, видела, как мы вошли, поэтому полетела и подняла тревогу.      Я быстренько закруглился с осмотром. Цепь оказалась достаточно надежной, чтобы делать свое дело, и к кровати она была прикована внушительным замком. Замок, качающийся на ножке Линетт, размером был поменьше, но все равно с налету его не взять.      - Все, я узнал, что нужно, - сказал я.      Звук копыт приблизился к дому, обогнул угол, и до меня донеслось тяжелое дыхание лошади.      - Сваливаем отсюда! - крикнула Серая Дымка, спрыгивая на пол и устремляясь к лестнице.      Всадник как раз спешивался, пока мы скатывались на первый этаж. Секунду-две спустя я услышал, как хлопнула дверь черного хода.      - Неудача, - констатировала Дымка. - Я займусь      викарием.      - Да черт с ним! Я разобью окно в кабинете!      Я уже завернул за угол, когда с другой стороны коридора появился отвратительный маленький человечек с хлыстом в руке. Он надвигался прямо на меня. Мне пришлось притормозить, чтобы увильнуть в кабинет, но хлыст все-таки успел перепоясать мне спину. Однако, прежде чем викарий успел замахнуться во второй раз, прямо ему в лицо, выпустив когти, метнулась Серая Дымка.      Позади раздался истошный вопль, я пронесся через комнату и, закрыв глаза, сиганул в окно. Я вынес собой все, что было можно, дождь осколков сопровождал меня до самой земли. Приземлившись, я развернулся и поискал глазами Дымку.      Ее нигде не было видно, но изнутри донесся отчаянный "мяв". Два прыжка - и я снова в кабинете. Викарий держал ее за задние лапы и вовсю обрабатывал хлыстом. Когда плеть соприкоснулась с ее шкурой, Дымка снова заорала, но он уже выпустил ее, так как моего возвращения он явно не ожидал. Приникнув к полу, я медленно подкрадывался к нему, уши - прижаты, а в горле перекатывался угрожающий рык, точь-в-точь как в последний раз, когда мы боролись с Ворчуном.      Викарий взмахнул хлыстом, но я проскочил прямо под ним. Если Дымка погибла, жить ему оставалось считанные секунды. Но я услышал ее мяуканье сзади:      - Я ушла!      И всем телом врезался викарию в грудь, сбив его с ног.      Челюсти мои были наготове, и целился я в горло. Вовремя поняв, что она благополучно скрылась, я немного повернул голову и впился ему зубами в правое ухо, хрящ громко треснул. Я соскочил с него, одним прыжком миновал кабинет и вслед за Дымкой очутился во дворе церквушки. Из дома неслись вопли викария.      - Хочешь, прыгай ко мне на спину! - крикнул я ей.      - Нет! Бежим!      И всю дорогу домой мы мчались, как проклятые. Когда мы лежали перед ее домом, - я все никак не мог отдышаться, она же вылизывала шкурку, - я сказал:      - Прости, Дымка, что втравил тебя в эту авантюру.      - Я знала, на что иду, - ответила она. - Что ты там сотворил с ним, когда убегал?      - Покромсал его ухо в лохмотья.      - Зачем?      - Он ударил тебя.      - Мне и раньше доставалось, бывало и хуже.      - Это не оправдание.      - Ты обзавелся смертельным врагом.      - Дурак он и есть дурак.      - Дурак может использовать против тебя атрибуты. Или еще как-нибудь отомстить.      Я глубоко вздохнул. По нашим телам скользнула тень какой-то птицы. Посмотрев наверх, я вовсе не удивился, обнаружив, что над нами кружит Текила.            Я перекусил, быстро навел порядок дома, а к тому времени и карета уже подоспела. Мы загрузились и покатили в сторону города. Я примостился у окна, Серая Дымка свернулась клубочком на сиденье прямо передо мной. Хозяин с хозяйкой расположились у другого окна, друг напротив друга, и о чем-то болтали. Я заработал лишь пару царапин, порезавшись осколками стекла, у Дымки же по правому боку вздулся рубец от удара хлыстом. Не могу сказать, что душа моя была чиста, когда я думал о викарии.      Я наблюдал за небом. Не успели мы проехать и мили, как над нами снова мелькнула Текила. Она покружилась над каретой, а затем спустилась пониже, заглядывая в окошко. После чего исчезла. Я не стал будить Серую Дымку - все происшедшее было слишком незначительным.      Небо затянуло облаками, в бок кареты время от времени ударяли порывы ветра. Мы миновали цыганский табор - лишь изредка меж телегами мелькали люди, музыкой и не пахло. Я прислушался к стуку копыт, задумался о выбоинах на дороге и о том, что кучер умышленно налегает на кнут, чтобы побыстрей закончить долгий рабочий день. И от души порадовался, что я не лошадь.      Вскоре мы переехали через мост. Я проводил взглядом грязные воды реки и подумал, где сейчас носит тело нашего полисмена. Интересно, была ли у него семья?      Мы проследовали по Флит-стрит к Стрэнду, а затем свернули к Уайтхоллу. Над нами вновь замелькала белая ворона. По пути мы несколько раз останавливались, чтобы подкупить кое-чего. Когда мы в последний раз высадились у Вестминстера, где в полночь всегда полно гуляк, Джек обратился ко мне:      - Давайте встретимся здесь часа через полтора. Нам надо сделать несколько очень личных покупок.      Я не возражал, так как мне нравилось бродить по городским переулочкам. Серая Дымна повела меня к извозчичьему двору, показать, где ее когда-то подвесили за хвост.      Около часа мы бродили по улицам, принюхивались ко всевозможным запахам, наблюдали за прохожими. Но затем, когда мы свернули в один переулочек, чтобы срезать угол, я вдруг почувствовал, что творится неладное. А буквально за секунду до этого из дверного проема прямо перед нами выступила плотненькая фигурка викария, голова его была перемотана бинтами, на месте правого уха торчала бесформенная шишка. На плече восседала Текила, белый цвет ее перьев настолько сливался с бинтами, что создавалось впечатление, будто у викария внезапно отросла вторая голова. Ворона, должно быть, следила за нами и сообщала о наших передвижениях викарию. Я обнажил клыки и двинулся вперед. Позади раздался подозрительный топот. Двое мужчин с дубинками выпрыгнули из подворотни и быстро приближались, размахивая своими орудиями. Я попытался было развернуться и броситься на них, но поздно. До ушей донесся торжествующий хохот викария, и мне на голову обрушился страшной силы удар. Последнее, что я успел увидеть, - это Серая Дымка, убегающая прочь по переулку.            Очнулся я в грязной клетке; ноздри, глотку, легкие наполняла тошнотворная вонь. Я понял, что меня усыпили хлороформом. Голова раскалывалась от боли, спина мучительно ныла. Я сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы немного прочистить дыхательный аппарат. Со всех сторон раздавались стоны, рычание, жалобное мяуканье и тихие, резкие, страдальческие всхлипы. Когда ко мне вновь вернулось обоняние, в нос ударили многочисленные запахи собак и кошек всех пород и мастей. Я поднял голову, осмотрелся, и сразу пожалел об этом.      Клетки вокруг были забиты увечными животными: собаки и кошки без хвостов и с ампутированными лапами, слепой щенок со срезанными ушами, кошка, у которой отсутствовала почти половина шкуры, постоянно мяукающая, - когда она зализывала раны, взгляду открывалась освежеванная плоть. Что это за сумасшедший дом? Я быстренько проверил, все ли на месте у меня.      Посреди комнаты был водружен операционный стол, рядом с которым лежал огромный поднос со всяческими инструментами. На крюках, сразу у двери, висели медицинские халаты, когда-то бывшие снежно-белыми, теперь же их украшали весьма подозрительные разводы.      Голова немного прояснилась, ко мне вернулась память, и тут я понял, что случилось. Викарий сдал меня вивисекторам. По крайней мере, Дымка спаслась. Это уже кое-что.      Я изучил дверцу клетки. Задвижка была достаточно элементарной, но проволока, обтягивающая клетку, не давала добраться до нее. А саму проволоку не взять ни когтем, ни клыком - слишком толстая. Что бы в этом случае посоветовал Ворчун? В первобытных лесах все было куда проще.      Первое, что мне пришло на ум, - это прикинуться смертельно усталым, когда они придут за мной, а потом, когда дверца отворится, прыгнуть и вцепиться в горло. Но у меня было предчувствие, что я окажусь не первым, кто попробует провернуть подобный трюк, и где сейчас мои предшественники? Однако не могу же я просто лежать и ждать, когда мое тело послужит вящей славе медицины. В итоге я решил остановиться на этом плане, если только не придумаю что-нибудь поумнее.      Естественно, когда они пришли за мной, то были ко всему готовы. За свою жизнь они навидались немало клыков и научились избегать их. Их было трое, и у двоих на руках были натянуты толстые войлочные рукавицы длиной по локоть. Так что когда я вскочил на ноги и, разинув пасть, устремился на них, мне просто сунули в глотку войлочную рукавицу, одновременно схватили за ноги и держали, пока кто-то выворачивал мне ухо. Они действовали весьма умело, и меньше чем через минуту я был намертво прикручен к операционному столу. Лишь мелькнула запоздалая мысль: интересно, сколько времени я валялся без сознания, раз мои пленители успели столь основательно подготовиться?      Переговариваясь друг с другом, они начали приготовления к своему кровавому дельцу. Я прислушался.      - Странно, чего это ему выкладывать такие деньжищи за псину какую-то? - сказал тот, который выкручивал мне ухо.      - Да, довольно необычное требование, и здесь придется поработать, - кивнул мужчина, раскладывающий инструменты ровными блестящими рядами. - Принеси-ка чистые ведра для органов. Он особо настаивал, чтобы, пока мы будем резать пса, в те куски, которые пойдут на свечи, не попало никакой посторонней крови или других примесей.      - А почем ему знать, чего мы намешаем туда?      - Учитывая, сколько он нам заплатил, он может потребовать все, что угодно.      - Ведра чистить придется.      - Вот и займись.      Краткое затишье сменилось звуком плещущейся воды, что хоть немного заглушило стоны и взвизги животных, которые уже начали действовать мне на нервы.      - А где бочонок, куда положим голову?      - Там, в другой комнате.      - Пойди и принеси. Я хочу, чтобы все было под рукой. Хорошая собачка, - он потрепал меня по голове.      Намордник, что они натянули на меня, помешал мне достойно ответить на ласку.      - Очень странный человек, - задумчиво проговорил третий мужчина, до сих пор не проронивший ни слова, худой блондин с черными от гнили зубами. - Что такого особенного в свечках из собачатины?      - Не знаю и знать не хочу, - ответил гладивший меня мужик, мясистый, мощный здоровяк с глубокими голубыми глазами, и вновь вернулся к своим инструментам. - Клиент платит, остальное нас не касается.      Возвратился последний из троицы - широкоплечий большерукий коротышка, уголок его рта сводил нервный тик. Под мышкой у него было зажато необычной формы ведро.      - Вот он, ваш бочонок, - промямлил он.      - Отлично. Тогда давайте начнем наш урок.      И тут моего слуха достиг - вжик! - тонкий, пронзительный звук, через каждые три секунды на какой-то миг переходящий в гулкую пульсацию. Он находился за пределами слышимости человеческого уха. Этот звук обычно сопровождает тяготеющее над нами вечное проклятье, разносясь поначалу на полторы сотни ярдов. Вжик!      - Сперва отрезаем левую заднюю ногу, - начал лекцию здоровяк, потянувшись за скальпелем.      Вжик!      Остальные подтянулись поближе и взяли инструменты наизготовку.      Вжик! Круг все сужается, ближе, ближе.      Дверь дома загрохотала под громовыми ударами.      - Дьявол! - выругался здоровяк.      - Посмотреть, кто там? - спросил коротышка.      - Нет. Мы оперируем. Если что-то важное, зайдут попозже.      Вжик!      Снова дверь затряслась, похоже, на этот раз по ней лупили ногами.      - Деревенщина неотесанная!      - Хулиган!      - Негодяй!      Вжик!      Теперь дверь вообще ходуном ходила - кто-то разбегался и врезался в нее плечом, очевидно, пытаясь сорвать с петель.      - Каков наглец!      - Может, мне стоит сходить перемолвиться с ним?      - Да, сходи.      Только коротышка сделал шаг в сторону, как из передней донесся громкий треск, сопровождаемый грохотом рухнувшей двери.      Вжик!      Звук тяжелых шагов. Дверь напротив меня распахнулась и ударилась о стену. На пороге стоял Джек, внимательно изучая клетки, вивисекторов, меня, распростертого на столе. Из-за его ноги выглядывала Серая Дымка.      - Да кто вы такой? Как смеете вы врываться в частную лабораторию? - возопил здоровяк.      - И мешать научным исследованиям? - добавил длинный блондин.      - И ломать нашу дверь? - завершил широкоплечий коротышка.      Вжик!      Это было видно невооруженным глазом - Джека окутывал черный вихрь, устремляющийся внутрь. Если кружащаяся тьма полностью исчезнет внутри, это будет означать, что хозяин мой за свои поступки больше не отвечает.      - Я пришел за своим псом, - сказал Джек. - Вон он, на вашем столе.      Он двинулся вперед.      - Нет, нет, парень, не так быстро, - улыбнулся здоровяк. - Это заказ нашего особого клиента.      - Я забираю его и ухожу.      Здоровяк поднял скальпель и начал медленно обходить стол.      - Вот эта штучка такое способна вытворить с человеческим лицом, красавчик!      Остальные, следуя его примеру, также вооружились скальпелями.      - Видно, тебе никогда не приходилось встречаться с человеком, который действительно умеет потрошить, - продолжал здоровяк, приближаясь к Джеку.      Вжик!      Последний завиток вихря скрылся, и глаза Джека замерцали сумасшедшим огоньком. Рука его вынырнула из кармана, и на рунических письменах ножа заиграл плененный звездный свет.      - Надо же, какая приятная встреча, - сквозь зубы процедил Джек и с кривой ухмылкой направился к вивисекторам.      Лишь когда мы уходили, я понял, что моря и океаны старый кот предвидел верно. Вот только интересно, какие свечки получатся из этих?            24 ОКТЯБРЯ            Когда вчера вечером заграждающие заговоры были сняты, общая картина показала, что на закате к нам наведывался Ночной Шорох, пытался пролезть в дом. А до него - Трескун. И уже ближе к ночи - гигантское, тощее волкоподобное существо. Твари по-прежнему сидели в своих темницах, хотя настойчиво пытались освободиться. Я чувствовал себя несколько хуже, чем обычно, но все-таки добавил в шаг немного бодрости и пробежался вокруг церкви. На ее шпиле дежурила Текила. Увидев меня, она зашевелилась и проводила внимательным взглядом, но не проронила ни слова. Когда же я немного отбежал от церкви и оглянулся, ее уже не было. Отлично. Я вернулся домой и заснул.      Утром от Ларри я узнал, что, как только по округе разнеслась весть о смерти Растова, миссис Эндерби срочно подалась в город. Чуть позже, этим же днем, объявился Великий Сыщик, чтобы осмотреть останки и поискать улики. Я рассказал Ларри обо всем случившемся с тех пор, как мы расстались, и он клятвенно заверил меня, что вчера к нам не заходил. Поделился и со мной планами на будущее: Ларри намеревался спасти Линетт, но не сейчас, а потом, в настоящий момент она в безопасности. Если освободить ее слишком рано, на него начнется охота - как в физическом смысле, так и в астральном, а сила сейчас прибывает с каждым часом, - и, что более важно, у викария будет время подыскать другое невинное дитя на роль жертвы. Как сказал Ларри, главное - точно рассчитать время. По его мнению, в этом и заключалась его основная роль в происходящих событиях - ослабить влияние викария. Я пообещал помочь, чем смогу. После нашего разговора я опять передохнул и посетил Серую Дымку.      Ночью пошел мелкий дождь - зябкая морось. Джек заперся в лаборатории, перегоняя из пробирки в пробирку эссенции и всякое такое прочее. Прошлой ночью, между полуночью и часом, мы, естественно, пообщались, и я посвятил его во все подробности своих приключений.      - Не выглядит ли твоя дружба с Джилл несколько неуместной на данном этапе Игры? - заметил я, когда минутная стрелка уже близилась к часу ночи.      - Строго профессиональные отношения, - ответил он. - Кроме того, она хорошо готовит. А что там у тебя с кошкой?      - Мы хорошо сработались, - объяснил я. - Есть какие-нибудь шансы убедить Джилл поменять позицию в расстановке сил?      - Не думаю, - задумчиво промолвил он.      - Надеюсь, тебя она не убедила перекинуться на другую сторону?      - Разумеется, нет!      - В таком случае да будет мне позволено высказаться прямо!      Но пробило час, и оказалось, нет, не будет.      Некоторое время я наблюдал, как черные квадраты наших окон заливает потоками воды, потом обошел дом и улегся спать.      Когда у нас в доме разверзаются глубины ада, то, по крайней мере, они разверзаются с шиком и блеском. Я проснулся от чудовищного громового раската, взорвавшегося будто над самым ухом, а вспышка молнии ударила по глазам даже сквозь закрытые веки. Внезапно я очутился в передней - сам не знаю, как туда попал. Однако среди отголосков грома мне послышался звук разбившегося стекла.      Зеркало разлетелось на кусочки. Твари вышуршивались из него.      Я немедленно поднял лай.      Из комнаты, где работал Джек, до меня донеслось восклицание: что-то упало - то ли книга, то ли какой-то инструмент. Дверь распахнулась, и мне на помощь поспешил хозяин. Увидев шуршал, он крикнул:      - Снафф, ищи, куда их посадить!      Сам же бросился обратно в лабораторию и задвигал ящиками.      Я осмотрелся. Понесся в гостиную. Шуршалы, подобно приливной волне, неспешно катились за мной. Наверху отчаянно заколотилась в стены Тварь-в-Паровом-Котле. С каждым ударом до меня отчетливо доносился жуткий хруст. На чердаке поднялся грохот. Снова ударила молния, и на какой-то миг за окнами расцвел желтоватый день. Дом содрогнулся от последовавшего громового раската.      В гостиной ничего такого, что напоминало бы зеркало, не было, но на столе рядом с дверью стояла полупустая (или - полуполная?) бутылка рубинового портвейна. Припомнив, что этот вид Тварей может прижиться и в любой склянке, я встал на задние лапы и, тщательно прицелившись, сбил ее со столика. Бутылка покатилась по коврику, благополучно миновав дощатый пол. Она не разбилась, и даже пробка осталась на месте. Снова вспышка, снова гром. Верхние Твари продолжали шумно резвиться; судя по звукам, на свободу вырвался по меньшей мере обитатель парового котла. Когда я взглянул в сторону передней, взгляду открылась картина неспешного, мерного исхода Тварей из зеркала. Я услышал приближающиеся шаги Джека. Гостиную и переднюю залило жуткое сверхъестественное мерцание, на обычные блики вечно раскаленных шуршал вроде бы не похожее.      Выкатив бутыль в переднюю, я заметил Джека, стаявшего в дальнем углу, в руке - волшебная палочка. Это была мирская палочка, которой он обычно пользовался, если хотел перевести шуршал из зеркала в зеркало, а вовсе не могущественный атрибут Игры - закрывающая палочка, которая, впрочем, тоже находилась у него во владении. Вообще-то, он хозяин ножа (или vice versa*),      (* vice versa (лат.) - в дословной переводе означает "обратной чередой" и употребляется в значениях "наоборот", "обратным порядком", "обратно". Вопрос, таким образом, сводится к проблеме, кто чей хозяин: нож - Джека или Джек - ножа.)      но суть в том, что нож не относится к составляющим Игры, хотя его использование допускается. Нож, помимо того что он источник силы, - воплощение нашего проклятья.      Джек заметил меня и катящуюся бутылку в тот же миг, как я появился в передней.      Он поднял волшебную палочку, разделил пролегающую между нами текучую массу и двинулся ко мне - позади него поток шуршал вновь сливался в единую реку. Встав рядом, он поднял бутыль, взял ее в левую руку и зубами вытащил пробку. Снова по миру прокатился гром, и заливший дом мерцающий свет придал лицу Джека мертвенную бледность.      Откуда-то сверху послышались треск и скрип, и вниз по лестнице, раскачивая перила, загрохотала желтоглазая Тварь-из-Парового-Котла.      - Займись ею, Снафф! - крикнул Джек. - Я не могу!      С этими словами он развернулся к Тварям-из-Зеркала и, взмахнув палочкой, направил ближайших шуршал в бутылку.      Я подобрался и что было сил сиганул к лестнице. Пролетев над шуршащей стремниной, я опустился у самых нижних ступеней - клыки лязгают, шерсть на загривке встала дыбом. Тварь неспешно спускалась прямо ко мне в объятья. Жаль, шея у нее такая короткая. Я хорошо понимал, что придется перегрызть ей глотку. Все вокруг окутывало зеленое свечение, по крыше и стеклам, словно камешки, барабанили капли дождя. Тварь во все стороны раскинула лапищи, заканчивающиеся очень неприятными на вид когтями, и мне подумалось, что надо бы двигаться побыстрее - напрыгнуть-отпрыгнуть - и закончить все одним броском, если хочу выбраться из этой переделки целым и невредимым. А целая шкура мне еще ой как пригодится: судя по звукам, доносящимся с чердачной лестницы, вскоре мне придется иметь дело еще с одним визитером. Блеснула молния. Прохрипев что-то под аккомпанемент грома, я ринулся на Тварь.      На обратном пути я неплохо врезался в стену. Мои челюсти мертвой хваткой сомкнулись на так называемой шее Твари, я дернулся и рванул, вот тогда-то она и съездила по мне своей клешней - слава богу, хоть когтями не достала. Потеряв на какую-то секунду сознание, я сполз на пол, весь рот был забит чем-то мерзопакостным. На верху лестницы объявилась Тварь-с-Чердака и поперлась вниз.      Завидев Тварь-из-Парового-Котла, вертящуюся на одном месте и держащуюся за глотку, разбрызгивая во все стороны капли дымящейся крови, Тварь-с-Чердака замедлила движение. Оценив размах бойни, она решила присоединиться к веселью.      Я собрал свои кости и приготовился дать достойный отпор. Тварь, отшвырнув раненую конкурентку, приближалась. Однако уже отдающая концы Тварь-из-Парового-Котла восприняла этот жест как начало очередной атаки, поэтому изогнулась и сграбастала противницу когтями. В ответ Тварь-с-Чердака обхватила ее и, рыча, впилась прямо в искаженную морду. Позади меня бродил Джек, загоняя в бутыль расползшихся шуршал. Мгновение - перила затрещали, и сладкая парочка отправилась полетать.      Молния, молния, молния, гром грохочет беспрестанно, поддерживая грозовые сполохи: все небо испещрено зигзагами, бьющими в окна, в глазах мелькают резвые огоньки от все усиливающегося зеленого накала. Звуки дождя отдалились и стали неслышными за постоянным грохотом. Дом начал содрогаться и трещать. С камина на пол посыпались номера "Стрэнд Мэгэзин". Со стен обрушивались картины, с полок - собрания сочинений Диккенса и Сюрто; вазы, канделябры, бокалы, подносы летели со стола; с потолка падали снежно-белые хлопья штукатурки. На этот буран сквозь треснувшее стекло равнодушно взирал принц Альберт. Мартин Фарквахар Таппер пристроился на Элизабет Барретт Браунинг, их облачения-обложки куда-то подевались.      Тварь-с-Чердака поднялась на ноги, встряхивая головой, выкатывая глаза и бросая по сторонам дикие взгляды. Другая Тварь осталась отдыхать на полу, из ее порванного горла сочился дымок, голова была свернута налево.      В ушах раздался наставительный голос Ворчуна, советующий еще раз примериться к горлу, и я, щелкая клыками, прыгнул в надежде заново провести ставшую привычной атаку,      И промахнулся - цель отшатнулась и, запоздало взмахнув лапами, попыталась заграбастать меня. Но в падении я все-таки сумел цапнуть ее за левое плечо.      Вскочив на ноги, я вгрызся в ее левую ногу, чуть выше лодыжки, надеясь переломить кость. Но отреагировала Тварь достаточно быстро, заехав мне второй конечностью. На секунду я снова отключился, после чего отцепился от ноги и пополз прочь, ожидая, что вот-вот схлопочу еще один пинок под зад. Мне и первого хватило - во всяком случае, я считал, что это вполне приемлемая цена за то, чтобы несколько ограничить дееспособность Твари. Но, к сожалению, чувствительность у меня не бульдожья, да и телосложение тоже.      Громы и молнии сменяли друг друга, гроза, казалось, охватила весь мир, гром обратился в несмолкаемый рев, над нашим домом, завывая гортанную песнь, бушевал торнадо, а комната то освещалась ярко-зеленым, бьющим по глазам светом, то погружалась во тьму, и крошечные искорки бегали по поверхности металлических предметов. Шерсть моя встала дыбом, и вовсе не в пылу битвы. Теперь стало очевидно, что это не просто гроза - кто-то пробовал на нас свои силы.      Я цапнул Тварь за другую лодыжку и промахнулся. Увернувшись от летящей на меня лапы, я клацнул челюстями ей вслед. Снова мимо, но и Тварь меня не достала.      Я попятился, рыча и огрызаясь, делая обманные движения. Она, приближаясь ко мне, ступила на больную ногу и, замахав лапами, потеряла равновесие. Тут же я очутился у нее за спиной и вновь вцепился в лодыжку, только на этот раз сзади.      Тварь взревела, пытаясь дотянуться до меня, но я сжимал челюсти до тех пор, пока она не бросилась наземь, надеясь придавить меня своим весом. Я наконец отстал и уже отпрыгнул в сторону, когда ее лапища, словно молот, вдарила меня по голове, сшибла на пол. В глазах начало двоиться.      Передо мной возникло сразу два Джека, вскрывающих двумя ножами глотки двух огромных монстров.      Но только я выбрался из-под обмякшей лапищи чердачной Твари, как подвальная дверь с громким треском сорвалась с петель и в несколько быстрых прыжков на меня навалилась Тварь-иэ-Круга.      - А теперь, псина, я сожру тебя! - заорала она.      Я затряс головой, так толком и не оклемавшись.      - Снафф! С дороги! - приказал Джек, преграждая Твари путь.      Вжик!      На лезвии зажатого в его руке ножа отразился яркий лучик звездного света. Упрашивать меня не пришлось. Я забился в дальний уголок очищенной от шуршал передней, споткнувшись по пути о плотно закупоренную бутылку с портвейном и компанией духов. По зазубренным осколкам зеркала проползло сразу несколько зеленоватых псов.            Вжик!      Джек был скор на расправу - я наблюдал за ним, готовый прийти на помощь, если таковая придется кстати, но, когда увидел, что мое участие уже не требуется, благодарно вздохнул.      Вокруг продолжали бушевать штукатурные вихри. Все, что могло упасть, валялось на полу. Я даже начал привыкать к этим молниям, грому и периодическим содроганиям дома - обычное дело. Думаю, если прожить некоторое время в такой обстановочке, в один прекрасный день вовсе перестанешь замечать постоянный грохот. Однако проверять эту гипотезу у меня никакого желания не возникло.      Мастерский выпад - и Тварь-из-Круга наконец рухнула на пол. Я же тем временем от всей души клял виновника грозы, явившегося непосредственной причиной того, что Твари вырвались на свободу. Совсем не весело - столько возиться с ними, а потом вдруг, ни с того ни с сего, потерять, прежде чем они выполнят свою задачу. По первоначальному плану они должны были прикрыть наше отступление - кто знает, что сулит завершающая ночь, может возникнуть и необходимость в спешном бегстве. После чего Твари обрели бы желанную свободу и возможность добавить в мировой фольклор еще несколько забавных историй о природе темных сущностей. Была задумка - нет задумки. Конечно, не то чтобы все упиралось в них одних, но они могли оказаться полезными, погонись за нами фурии.      Закончив разбираться с Тварью, Джек провел пальцем по пентаграммам на лезвии ножа, вызывая таким образом силы, которые должны были очистить дом. Раз и померкло зеленое свечение, два - и дом перестал содрогаться, три - затих гром, исчезли молнии, четыре - прекратился дождь.      - Отлично поработали, Снафф, - проговорил он.      В заднюю дверь кто-то громко постучал. Мы неспешно направились к черному ходу, нож мигом испарился, Джек пригладил волосы и привел в порядок одежду.      Он открыл дверь. На пороге стояли Джилл и Серая Дымка.      - С вами все в порядке? - спросила Джилл.      Джек улыбнулся, кивнул и отступил в сторону.      - Может, вы зайдете? - предложил он.      Они вошли, я же выглянул на улицу и заметил, что там не упало ни дождинки.      - Я бы с удовольствием пригласил в гостиную, если только вас не затруднит переступить через кое-какие останки расчлененных великанов-людоедов, - извиняющимся голосом промолвил Джек.      - Никогда раньше не приходилось встречаться с великанами, - ответила леди, и он провел ее в дом.      То, что раньше стояло на полках, столах, на камине, теперь было разбросано по полу, покрытое белой пылью штукатурки. Джек стащил с дивана подушки, выколотил их, перевернул, водрузил на место и предложил Джилл присесть. Сквозь дверной проем виднелись разбитое зеркало и валяющиеся в передней трупы демонов.      Часы пробили без четверти двенадцать.      - Могу предложить вам рюмочку шерри, - сказал Джек. - С портвейном случилась одна досадная неприятность.      - Да, благодарю вас.      Он скрылся в кабинете и вернулся с двумя бокалами и бутылкой. Разлив напиток по бокалам, он поднял один из них и взглянул на Джилл.      - Что привело вас сюда? - спросил он.      - С момента, когда я в последний раз вас видела, прошел целый час, - ответила она, отхлебывая капельку шерри.      - Все верно, - ответил он, прикладываясь к своему бокалу. - Но мы довольно часто расстаемся. По сути дела, каждый день. И...      - Я имею в виду не только вас, но и ваш дом. Незадолго до этого по округе прокатился тихий звук - что-то наподобие позвякивания хрустального колокольчика, - и исходил он с вашей стороны. А когда я выглянула посмотреть, что происходит, ваш дом оказался поглощен непроницаемой тьмой.      - А, старая штучка, эффект хрустального колокола, - задумчиво произнес Джек. - Не сталкивался с таким со времен Александрии. Значит, никакого грома вы не слышали, и молнии не полыхали?      - Ничего похожего.      - Что ж, неплохая работа, должен признать, хотя не могу сказать, что я в восторге, - пробормотал он, делая еще глоток.      - Это викарий руки приложил?      - Думаю, да. Скорее всего, он до сих пор жаждет отомстить Снаффу.      - Может, вам следует перемолвиться с ним?      - Я не верю, что существует какая-нибудь польза от предупреждений. Я предоставляю своим врагам только две попытки. Если же они не понимают, что их поступки - чистой воды безумство, и нападают в третий раз, то я их убиваю. Вот и все.      - Это он наслал на вас этих тварей? - кивнула она в сторону передней.      - Нет, - ответил Джек. - Они принадлежали мне. Но вырвались на свободу во время нападения викария. Похоже, было задействовано очень сильное заклятие освобождения. Жаль. У меня были на них некоторые виды.      Джилл поставила бокал на столик, поднялась, вышла в переднюю и осмотрела дохлых Тварей. Вернулась она немного погодя.      - Впечатляет. И сам их вид, и то, что с ними сталось. - Она снова опустилась на диван. - Больше всего меня интересует, куда вы их теперь денете.      - Хм, - задумался Джек, вертя в пальцах бокал. - До реки далековато.      Я энергично закивал.      - Думаю, просто стащу в подвал и прикрою куском простыни или еще чем-нибудь.      - От них пойдут неприятные ароматы.      - От них уже идут неприятные ароматы.      - Верно. Но вы окажетесь в крайне неловком положении, если их останки обнаружат в вашем доме, а когда трупы начнут разлагаться, запах может навлечь визит официальных лиц.      - Согласен. Тогда, наверное, вырою яму поглубже и закопаю их.      - Но поблизости вы этого сделать не сможете, а они чересчур громоздки, чтобы тащить далеко от дома.      - И здесь вы правы. Может быть, у вас есть какие-нибудь соображения на сей счет?      - Нет, - просто ответила она, отпивая шерри.      Я гавкнул, и взгляды их обратились ко мне. Я кивнул на часы. Вот-вот должна была наступить полночь.      - Кажется, у Снаффа есть предложение, - заметила она.      Я кивнул.      - Ему придется подождать еще несколько минут.      - А я не хочу ждать, - внезапно повернулась ко мне Серая Дымка.      - Кошки, обычное дело, - ответил я.      - Что ты замыслил?      - Можно оттащить их к дому Оуэна и засунуть в его плетеные корзины. Потом закинем их на тот здоровый дуб, подожжем и сделаем ноги.      - Снафф, но это абсурд.      - Спасибо, что одобрила мою идею, - сказал я, - Сойдет за отличную хэлловинскую *      (Хэлловин (хэллоуин, англ. Halloween) - канун Дня Всех Святых (англ. Hallowmas). День Всех Святых празднуется 1 Ноября, а Хэлловин - вечером 31 октября. Поскольку традиционно считается, что в канун Дня Всех вятых на свободу выходит разномастная нечистая сила, хэлловин - праздник ряженых, розыгрышей и шутовства, но при этом обязательно страшного, пугающего.)      шутку, правда, чуть-чуть рановато, но ничего.      Часы пробили двенадцать раз.      Люди купились на мое предложение, и мы отправились претворять его в жизнь. И, о враги, и, о друзья, огонь в ночи расцвел.      Тарам-парам-парам.            25 ОКТЯБРЯ            Прошлой ночью, после проделанной работы, Джилл вернулась вместе с нами и помогла привести в порядок дом. Пока они распивали шерри, мы с Серой Дымкой потихоньку выскользнули на улицу и побежали к дому викария. Окна кабинета были ярко освещены, на крыше, рядом с каминной трубой, засунув голову под крыло, дремала Текила.      - Снафф, я пошла за этой проклятой птахой, - заявила Дымка.      - Не знаю, стоит ли. По-моему, время не самое подходящее.      - А мне плевать, - ответила она и исчезла.      Я остался один. Долгое время я оглядывался по сторонам, но ничего не происходило. Внезапно на крыше поднялась какая-то возня. Послышалось царапанье коготков, вверх взлетел шквал перьев, и Текила, ругаясь во все горло, умчалась в ночь.      Серая Дымка спустилась по водосточной трубе и подошла ко мне.      - Неплохая попытка, - одобрил я.      - Да ну. Я была неуклюжа. Она быстро отреагировала. Черт!      Мы направились назад.      - Так или иначе, пара бессонных ночей ей теперь обеспечена.      - Будем надеяться, - ответила она.      Прибывающая луна. Сердитая кошка. Перо на ветру. Осень наступает. Трава пожухла.            Утро принесло новое развитие нашей вчерашней шутки. В дверь поскреблась Дымка и, когда я вышел, сказала:      - Пойдем-ка со мной. Я послушался.      - А в чем дело?      - Вокруг дома Оуэна пасется констебль со своими помощниками, осматривают следы вчерашнего пожара.      - Спасибо, что зашла за мной. Пойдем полюбуемся. Заодно повеселимся.      - Кто знает, - загадочно произнесла она.      Когда мы добрались до места, я понял намек, заключавшийся в ее последней фразе. Констебль и его люди вышагивали вокруг дуба, что-то замеряя, обыскивая каждую травинку. Обугленные остатки корзин и того, что в них находилось, были свалены на лужайке. Однако всего было четыре корзины, а на дерево мы затаскивали только три, это я хорошо помнил.      - Ой-ой, - вырвалось у меня.      - Вот именно, - подтвердила Дымка.      На земле лежало три обгоревших монстроподобных тела, а вот четвертый труп был самый что ни на есть человеческий.      - И кто это? - поинтересовался я.      - Оуэн собственной персоной. Кто-то засунул его в корзину и подпалил.      - Замечательная идея, - заметил я, - хоть и заимствованная.      - Смейтесь, смейтесь, - раздался над нами чей-то голосок. - Не ваши ведь хозяева погибли.      - Прости, Трескун, - сказал я. - Ну не могу я испытывать симпатию к человеку, который когда-то пытался отравить меня.      - У него были свои тараканы, - признал бельчонок, - но его дуб был лучшим во всей округе. А сколько желудей погибло прошлой ночью!      - Ты не видел, кто это с ним так?      - Нет. Я тогда встречался с Ночным Шорохом.      - И что ты теперь собираешься делать?      - Запасаться орехами. Зима будет долгой, а крыши над головой я лишился.      - Ты мог бы присоединиться к Мак-Кабу и Моррису, - предложила Серая Дымка.      - Нет уж, лучше я последую примеру Ползеца и выйду из Игры. Она зашла слишком далеко.      - Ты не в курсе, кто-нибудь, случаем, не прихватил оуэновский золотой серп? - спросил я.      - На улице я его не видал, - ответил он. - Хотя он может оказаться и в доме.      - Ты можешь пробраться в дом?      - Да.      - У Оуэна был какой-нибудь тайник, где он обычно хранил серп?      - Да.      - Может, ты проверишь, там ли он?      - С чего бы мне это делать?      - В один прекрасный день мы тоже можем тебе понадобиться - объедки, прогнать хищного зверя...      - Я бы предпочел в обмен кое-что другое, - заметил он.      - Что же?      Трескун спрыгнул с дерева, но вместо того, чтобы сразу приземлиться, он, казалось, завис в воздухе и медленно опустился на землю.      - Так ты, оказывается, из летяг, вот уж не знала, - удивилась Дымка.      - Да нет, - ответил он. - Хотя приемы те же.      - Не понимаю, - мотнула головой кошка.      - До того времени, как Оуэн отыскал меня, я был обыкновенным, немного придурковатым собирателем орехов, - начал Трескун. - Почти все белки таковы. Мы знаем, что от нас требуется, чтобы выжить, и больше нас ничто не волнует. В отличие ото всех вас. Он сделал меня умнее. Обучил некоторым приемам - вроде того парения. Но не бесплатно. А теперь я хочу получить назад то, что когда-то мне принадлежало, и вернуться к прежней жизни, снова стать беззаботным зверьком, которому плевать на всех открывающих и закрывающих вместе взятых.      - И дальше что?      - В обмен на знания я отдал кое-что и теперь хочу вернуть это.      - Что именно?      - Посмотри на землю рядом со мной. Видишь что-нибудь?      - Ничего не замечаю, - пожала плечами Серая Дымка.      - Я не отбрасываю тени. Он забрал ее. И уже никогда не отдаст, потому что мертв.      - День сегодня пасмурный, - начала было Дымка. - Трудно что-либо утверждать.      - Поверьте мне. Уж я-то знаю.      - Я верю тебе, - сказал я. - Иначе с чего бы тебе так убиваться. Но что такого особенного в тени? Зачем она нужна? Какая тебе от нее польза? Ты все равно постоянно прыгаешь по веткам, тебе ее даже не видно.      - Здесь другое дело, - объяснил он. - Вместе с тенью ушло еще кое-что. Мои чувства притупились. Раньше какие-то основные вещи я просто знал: где растут лучшие орехи, какая погода будет завтра, где в положенное время соберутся наши дамы, как времена года перетекают одно в другое. А теперь мне приходится задумываться обо всем этом. Конечно, я могу вычислить подобные вещи логическим путем и научился строить какие-то планы - на такое я был раньше не способен. Но я лишился того, что и так знал, не тратя времени на раздумья. И много думал об этом. Мне не хватает этих маленьких предчувствии. Уж лучше я превращусь в обычную белку, чем останусь таким, как сейчас. Вы смыслите в магии. Такое немногим под силу. Я поищу серп, если вы снимете с меня теневое заклятие, наложенное Оуэном.      Я взглянул на Серую Дымку.      - Никогда не слышала о таком, - покачала головой она.      - Понимаешь, Трескун, магические системы бывают разные, - сказал я. - Это лишь форма, в которую облечена сила. Мы не можем знать всех видов магии в мире. Я понятия не имею, что такое Оуэн сотворил с твоей тенью и, скажем так, интуицией, не считая остальных подсознательных штучек. И пока мы не выясним, где сейчас твоя тень и как ее вернуть, боюсь, мы ничем помочь тебе не сможем.      - Если вы как-нибудь проберетесь в дом, я покажу ее вам, - протрещал он.      - Да? - задумался я. - Дымка, ты как считаешь?      - Это любопытно, - кивнула она.      - Как нам попасть в дом? -спросил я. - Открытые окна? Двери?      - В мою щелку вам будет не пролезть. Это маленькая дырочка на чердаке. Задняя дверь обычно не запирается, но чтобы ее открыть, потребуется человеческая рука.      - Как знать, - усмехнулась Серая Дымка.      - Придется подождать, пока не уедет констебль, - сказал я.      - Конечно.      Мы затаились под деревом. На лужайке полисмены ломали головы над останками трех очень уж неестественных тел. Подъехал доктор, осмотрел все, покачал головой, сделал несколько заметок и, решив, что человеческое тело здесь только одно - Оуэна, пообещал к утру предоставить официальное заключение и отбыл. Прикатили миссис Эндерби и ее слуга и некоторое время болтали с констеблем, кидая взгляды то на останки, то в нашу с Дымкой сторону. Вскоре они тоже уехали. Трупы зашили в мешки, снабдили ярлычками и вместе с обгорелыми кусками корзин, на каждом из которых также была прилеплена бирка, закинули в повозку.      Скрипя, телега тронулась прочь. Мы с Трескуном и Серой Дымкой переглянулись. Затем бельчонок забрался на верхушку дерева, перелетел с нее на ветку растущего рядом с домом дуба, а оттуда - на крышу.      - Впечатляет, неплохо было бы научиться так сигать, - заметила Серая Дымка.      - Да уж, - согласился я, и мы побежали к черному ходу.      Там я поднялся на задние лапы, покрепче ухватился за ручку и повернул. Еще чуть-чуть. Я повторил комплекс упражнений, и дверь открылась. Мы вошли. Плечом я прикрыл дверь, осторожно, чтобы не захлопнуть совсем.      Мы очутились на кухне, с чердака донеслось царапанье коготков. Вскоре в дверь заглянул и сам Трескун.      - Его мастерская внизу, - сказал он. - Пойдемте, я покажу.      Мы последовали за ним вниз по скрипучей лестнице и спустились в большую комнату, заполненную уличными запахами. Вдоль стен и на скамьях были набросаны свежесрезанные ветки, полные листвы и корней корзины, омела. Столы были завалены звериными шкурами, несколько шкур лежало на стульях. На потолке и на полу были нарисованы голубые с зеленым диаграммы, дальнюю стену занимал рисунок, выполненный в красном цвете. Маленький книжный шкаф у двери был набит книгами на гаэльском и латыни.      - Серп, - напомнил я.      Трескун вспрыгнул на небольшой столик, разбросав лежащие там травы. Повернувшись, он свесился с него и,      подцепив коготками краешек небольшого ящичка, потихоньку начал вытаскивать его.      - Не заперт, - объявил Трескун. - Давайте посмотрим.      Он выдвинул его совсем, так, чтобы я, встав на задние лапы, мог заглянуть внутрь. Ящик был устлан голубым бархатом, на котором еще сохранились очертания серповидной вмятины.      - Как вы уже заметили, серпа нет, - сделал вывод Трескун.      - А может, где-нибудь в другом месте? - спросил я.      - Нет, - ответил он. - Раз здесь нет, значит, он брал его с собой. Другой альтернативы быть не может.      - Вроде, ни у кого из полицейских я его не видала, - вступила в разговор Серая Дымка. - На земле и в той горелой куче тоже ничего не было.      - Тогда можно предположить, что кто-то забрал его, - сказал Трескун.      - Странно, - промолвил я. - Серп, конечно, обладает определенной силой, но в то же время он не является неотъемлемым атрибутом Игры, как, например, волшебные палочки, икона, чаша и, как правило, перстень.      - Значит, кто-то взял серп, чтобы овладеть его силой, - заключил Трескун. - Но мне кажется, они просто хотели вывести Оуэна из Игры.      - Не иначе. Я сейчас пытаюсь связать его гибель с недавней смертью Растова. Вряд ли это проделал один и тот же игрок, поскольку Оуэн был открывающим, а Растов - закрывающим.      - Гм. - Трескун спрыгнул вниз. - Не знаю. Может, да, а может, нет. Последнее время Растов и Оуэн часто беседовали. Я слышал некоторые их разговоры, и у меня сложилось впечатление, будто хозяин пытался уговорить Растова перейти на нашу сторону - либеральные настроения и русские сантименты могли подтолкнуть его на новый, революционный путь.      - Да? - удивилась Серая Дымка. - Раз кто-то устраняет открывающих, значит, и Джилл может быть в опасности. Кто еще мог подслушать их разговоры?      - Никто. Думаю, Растов даже Ползецу ничего не говорил, и я тоже старался ни о чем не распространяться, вплоть до настоящего момента.      - Где они обычно беседовали? - спросила Дымка.      - Наверху. На кухне или в гостиной.      - А в дом пролезть никто не мог?      - Только кто-то очень маленький и достаточно ловкий, чтобы добраться до беличьей щелки на чердаке.      Я медленно прошелся по комнате.      - Моррис и Мак-Каб - открывающие или закрывающие? - спросил я.      - Нисколько не сомневаюсь, что открывающие, - ответила Серая Дымка.      - Да, - кивнул Трескун. - Ты права.      - А что Дорогой Доктор?      - Никто не знает. Гадание насчет него не дает никаких результатов.      - Здесь замешан тайный игрок, - сказал я.      - Ты действительно считаешь, что кто-то до сих пор скрывается от нас? - уточнила Дымка.      - Ничего другого мне на ум не приходит. Почему мои расчеты никак не могут совпасть?      - Но как нам вычислить его? - задумалась она.      - Не знаю.      - А мне уже все равно, - вмешался Трескун. - Я хочу снова вернуться к простой жизни в лесах. Черт бы побрал все эти заговоры и подозрения! Не по собственной воле я вступил в Игру. Меня силой заставили это сделать. Верните мне мою тень.      - Где она?      - Вон там.      Он повернулся к огромному красному рисунку на дальней стене.      Я долго смотрел в ту сторону, но так и не смог понять, на что он указывает.      - Прости, - сказал я. - Я ничего...      - Да вон же, - снова кивнул он, - на рисунке, у пола, в правом углу.      И тут я увидел ее - тень казалась обыкновенной игрой света. Часть рисунка закрывали прозрачные очертания беличьей фигурки. По периметру тени торчали какие-то металлические штырьки.      - Эта? - уточнил я.      - Ага, - подтвердил он. - Она прибита серебряными гвоздиками.      - И как нам ее теперь отцепить? - спросил я.      - Надо вытащить гвозди.      - А что будет с тем, кто это сделает?      - Не знаю. Он никогда не говорил мне об этом.      Я приблизился к стене и, подняв лапу, коснулся самого верхнего гвоздя. Тот закачался в своем отверстии, и ничего необычного со мной не произошло. Тогда я наклонился вперед, ухватил гвоздь зубами и, вытащив, выплюнул на пол.      Лапой опробовал остальные шесть. Два из них точно так же качались. По очереди я прикусил их и выдернул из стены. Теперь на полу мерцали уже три гвоздя, настоящее серебро. Серая Дымка внимательно изучила их.      - Ты что-нибудь почувствовал, вытаскивая их? - обратилась она ко мне.      - Ничего особенного, - отозвался я. - А ты что-нибудь чувствуешь?      - Нет. Думаю, основная сила кроется в этом рисунке. Так что следи за стеной, неприятностей можно ожидать только от нее.      Я дотронулся до оставшихся четырех шляпок. Эти сидели поглубже тех, с которыми я пару минут назад расправился. Тень пошла складками и немного сморщилась.      - Трескун, а ты ничего такого не ощутил, пока я здесь возился? - повернулся к нему я.      - Ощутил, - кивнул он. - Я почувствовал легкое покалывание в тех частях тела, которые, похоже, соответствуют местам в тени, откуда ты выдернул гвозди.      - Если что-то переменится, скажешь. - Я снова наклонился, взялся за следующий гвоздь и принялся расшатывать зубами.      С ним я управился за минуту. Положив его на пол, я еще раз попробовал один за другим три торчащих в стене гвоздя. Два сидели довольно глубоко, а один - примерно так же, как тот, который я только что вытащил. Им-то я и занялся в первую очередь и раскачивал до тех пор, пока он не вывалился. Тень отлипла от стены и заколыхалась, отдельные ее части начали пропадать.      - Покалывание не проходит, - сообщил Трескун. - Теперь оно распространилось на все тело.      - Ничего не болит?      - Нет.      Я ткнул лапой оставшиеся два гвоздя. Крепко сидят. Может, лучше пойти поискать Ларри и какие-нибудь клещи, а не ломать на них зубы? Но попытка не пытка, можно сначала попробовать. С минуту я дергал один из гвоздей, в конце концов он немножко поддался. Челюсти заболели, и я остановился передохнуть, еще раз пообещав себе, что прежде, чем отступлюсь, попытаюсь управиться своими силами.      Еще минуту я потратил на второй гвоздь, который был забит в десяти дюймах слева от первого. Но он даже не покачнулся, поэтому, когда я, наконец, отошел в сторону, положение оставалось прежним.      Нельзя сказать, чтобы вкус штукатурки и краски, которой был исполнен рисунок, привел меня в полный восторг. Я все гадал, что же так крепко держит гвозди. Во рту стоял привкус отсыревшего подвала, а на зубах хрустел песок, но рисунок и штукатурка большей частью не пострадали.      Я отступил. Частично рисунок был обслюнявлен, и я подумал, как собачья слюна может повлиять на его магические силы.      - Пожалуйста, только не бросайте меня, - взмолился Трескун. - Еще немного.      - Я просто перевожу дыхание, - пояснил я. - До сих пор я пользовался передними зубами - так было легче. Сейчас переключусь на коренные.      Я снова склонился над рисунком и ухватился задними правыми зубами за гвоздь, который в прошлый раз, вроде бы, откликнулся на мои потуги. И вот он закачался и вскоре полностью вылез из стены.      Я выплюнул его и прислушался. Серебро при падении издает очень нежный и приятный звук.      - Шесть, - объявил я. - Ну, как ты теперь себя Чувствуешь?      - Покалывание все усиливается, - сказал Трескун. - Что-то вот-вот должно случиться.      - Еще не поздно оставить все, как есть, - пробурчал я, пристраиваясь левыми задними зубами к последней шляпке.      - Давай, тащи, - скомандовал Трескун.      Я вцепился в гвоздь и начал медленно расшатывать его, стараясь не дергать, а потихоньку усиливать давление - из прошлого сражения я сделал вывод, что такая тактика здесь наиболее предпочтительна. Я порядком побаивался за зубы, но пока ничего не хрустело и не крошилось. Насколько мне нравится звук серебра, настолько я не люблю его холодный железистый привкус.      Все это время передо мной парила тень, подобно быстрому облачку набегая на стену. Один раз она даже закутала мне всю морду, но сразу распуталась.      Я почувствовал, что гвоздь чуть подался. Челюсти уже ломило от боли, и потому я ухватил его другим боком. Клыками я без проблем разгрызаю здоровенные кости, поэтому хорошо знаю силу, что таится в них. Но здесь требовалось нечто большее, чем просто взять и перекусить. В процесс были вовлечены не только зубы, но и мускулы шеи, что было немаловажно. Вперед, назад...      И гвоздь начал вылезать из стенки. Я остановился, чтобы передохнуть.      - А что мы будем делать с ней, когда отцепим от стены? - спросил я остальных. - Как она будет держаться? Надо придумать, как прикрепить ее на место.      - Я не знаю, как это сделать, - расстроенно промолвил Трескун. - Никогда не задумывался над этим.      - А как Оуэн умудрился отделить ее от тебя? - поинтересовалась Дымка.      - Он зажег свет и поставил меня так, чтобы тень падала на стену, - ответил Трескун. - После чего прибил ее гвоздями и провел серпом рядом с телом, будто отрезая ее от меня. И когда я отпрыгнул в сторону, она осталась на стене. Я сразу почувствовал, как внутри что-то изменилось.      - Если ты правильно поведешь себя и кто-нибудь накинет на тебя тень, она откликнется на зов твоей жизни, - проговорила Серая Дымка. - Но при этом надо будет открыть те семь точек, на которых она раньше держалась - и она откликнется на зов гвоздей, которыми была прибита.      - Что ты имеешь в виду? - недоуменно спросил Трескун.      - Кровь, - продолжала Дымка. - Ты должен расцарапать по маленькой ранке на каждой лапе, одну - на голове, одну - на хвосте, и одну - посреди спины. Это и есть те семь мест, на которых держится тень. Когда Снафф вытащит последний гвоздь, он должен будет не просто выдернуть его, а осторожно проволочить за собой тень и укрыть тебя ею. К этому времени ты должен стоять на гвоздях, которые держали лапы тени, хвост должен лежать на хвостовом гвозде, и ты должен будешь наклониться и прижаться головой к шестому.      - Но я уже не знаю, какой гвоздь откуда, - сказал Трескун.      - Зато я знаю, - успокоила его Дымка. - Я следила за Снаффом. Затем Снафф накинет на тебя тень и опустит последний гвоздь на спину, на место седьмой ранки. Таким образом ты снова прикрепишь ее к себе.      - Дымка, - изумился я, - откуда тебе все это известно?      - Кое-кто недавно поделился со мной мудростью, - ответила она.      - Это тот Высочайший кот?      - Тс-с-с! - прошипела она. - Здесь не место заговаривать об этом. Потом.      - Прости.      Она пошла устанавливать гвозди, а Трескун принялся расцарапывать себя - лапки, голову и хвост. Мне в ноздри ударил запах свежей крови.      - Мне до спины никак не достать, - пожаловался он. Серая Дымка резко выбросила вперед правую лапку.      На спине Трескуна появилась кровавая полоса в дюйм длиной. Все произошло настолько быстро, что он даже глазом моргнуть не успел.      - Вот, - сказала она. - А теперь вставай на гвозди, как я говорила.      Он подошел и неподвижно распростерся на них.      Я же вернулся к последнему гвоздю, ухватился и медленно потянул. Как только я почувствовал, что он начал выходить, я повел его по стене, а затем по полу к Трескуну. Я понятия не имел, последовала за ним тень или нет: я был не в самом удобном положении, чтобы интересоваться этим вопросом. Впрочем, если бы с тенью что-нибудь случилось, думаю, Дымка немедленно сообщила бы мне.      - Подведи тень к нему и набрось на спину, на место царапины, - руководила она.      Что я и сделал, тут же отступив.      - Ну как, держится? - спросил я у Трескуна.      - Не знаю, - ответил он.      - Чувствуешь что-нибудь?      - Вроде, нет.      - Что теперь делать? - обратился я к Дымке. - Сколько надо ждать, пока она не прилепится?      - Подождем еще пару минут, - отозвалась она.      - Рисунок, - вдруг крикнул Трескун. - Он изменяется.      Я повернулся и взглянул на стену. Краешком глаза я уловил какое-то движение, но когда присмотрелся, все уже встало на свои места. Хотя рисунок и вправду словно уменьшился в размерах, не так далеко заходил на левый край стены и справа был иначе расположен. И цвет его будто стал ярче.      - Кажется, она уже встала на место, - сказал Трескун. - Я хочу подвигаться.      Он подпрыгнул и промчался по комнате, разбрасывая во все стороны гвозди. На середине лестницы он остановился и оглянулся на нас. Было слишком темно, чтобы увидеть, получилось у нас что-нибудь или нет.      - Пойдемте! - крикнул он. - Выйдем наружу! Мы последовали за ним. Я лапой подцепил дверь черного хода и открыл ее. Трескун стрелой пролетел мимо нас.      На небе появилось солнце, и пока он бежал через двор, мы заметили, что за ним шаг в шаг несется тень. Он вспрыгнул на стену, поколебался и обернулся к нам:      - Спасибо!      - Ты куда сейчас? - спросил я.      - В лес, - откликнулся он. - Прощайте! Он спрыгнул со стены и исчез.            26 ОКТЯБРЯ            День тянулся медленно. Дом обходить теперь не надо. Лишь изредка я бросал испытующий взгляд на бутылку портвейна, которая постепенно начинала призрачно мерцать. Я вышел побродить по округе и перекинулся парой слов с Серой Дымкой. У нее тоже никаких новостей не было. Обошел вокруг дома Растова, но Ползеца нигде не увидел. Заглянул к Моррису и Мак-Кабу, но Ночной Шорох куда-то спрятался, очевидно, пережидая день. Зашел к Ларри, поделиться последними известиями, и обнаружил, что он куда-то уехал. Добежал до увенчанного шапкой молний дома Дорогого Доктора, но там тоже ничего интересного не происходило, по крайней мере, видимого глазу. Наведался к месту жительства Великого Сыщика, однако в особняке было тихо. Я даже не смог определить, дома он или нет. Пару раз обследовал церковь и дом викария, во второй раз меня заметила Текила и тут же ретировалась. Вернулся домой, поел. Поспал.      Вечером мной овладело беспокойство, и я снова отправился на прогулку. Серой Дымки дома не было, а Ларри так и не вернулся. Я пересек поле и решил пробежаться по лесу, чтобы совсем не расслабляться. Вспугнул несколько кроликов. Наткнулся на лисий след и некоторое время шел по нему. Какая все-таки хитрая дамочка! Учуяла меня, сделала двойную петлю и ушла по ручью. Неплохо вспомнить старые штучки.      Вдруг я решил воспользоваться, примером лисицы, и сам бросился в ручей Если идти вверх по течению, то очутишься с подветренной стороны. Поэтому я направился в ту же сторону, в какую, вероятно, и лисица, раньше меня сообразив то, что лишь теперь понял я: нас кто-то преследует.      Мой преследователь был довольно неуклюж и неопытен, и не составило никакого труда обойти его, держась с подветренной стороны и укрываясь за кустами, а потом неожиданно поймать на берегу ручья.      Это был здоровый пес, куда больше меня, размерами с хорошего волка.      - Ларри? - окликнул я. - Я весь день ищу тебя.      - Да? - последовал ответ.      - Ты не Ларри, - осторожно заметил я.      - Нет.      - Почему ты шел за мной?      - Я появился в этих местах всего лишь пару дней назад и подумал, почему бы мне не зазимовать здесь. Хотя это очень странное место. Люди в округе творят какие-то необычные вещи - чаще всего друг с другом. Увидев тебя, я решил подойти и спросить, как здесь, безопасно или нет.      - Некоторые из этих людей готовятся к тому, что должно произойти в конце месяца, - сказал я. - Затаись где-нибудь и выжди, пока все не закончится, а тогда, если не будешь слишком наглеть с овцами и свиньями, то благополучно перезимуешь. Я подразумеваю, не стоит бросать кости у всех на виду.      - А что такое должно случиться в конце месяца?      - Кое-что необычное, - ответил я. - У людей слегка съедут мозги. Если увидишь той ночью какую-нибудь группку людей, лучше держись подальше.      - Почему?      Тусклый лунный свет пролился на нас сквозь ветки.      - Потому что тебя могут убить... или еще хуже.      - Не понимаю.      - А тебе и не надо ничего понимать, - ответил я, повернулся и был таков.      - Снафф! Погоди! Не убегай! - кричал он мне вслед.      Но я не останавливался. Он бросился было вдогонку, но Ворчун научил меня кое-каким приемчикам, которые даже лисице сделали бы честь. Я без труда оторвался от него.      В лунном свете я признал в нем одного из посетителей, навещавших наш дом, когда мы уезжали в Лондон, и которых запечатлело экранирующее заклятье. Может, он действительно принюхивался, хотел что-то узнать. Но если учесть, что ему откуда-то стало известно мое имя, когда я ему не представлялся... что-то не нравится мне все это.      Надо мной, набирая силу, следовала постаревшая, помудревшая луна. Я был бы совсем не прочь послушать, как звенит ее серебро.            27 ОКТЯБРЯ            Проснулся я оттого, что услышал, как кто-то скребется в заднюю дверь. Я подошел к своей заслонке и откинул ее. На крыльце сидела Серая Дымка. Мне вдруг пришло на ум, что я тоже не могу определить, когда она улыбается.      Я обвел глазами небо. В прорехи серых облаков просматривалась яркая голубизна.      - Доброе утро, - поприветствовал я.      - Доброе утро, Снафф. Не разбудила? Я вышел на улицу и потянулся.      - Ничего, - ответил я. - Все равно пора вставать. Спасибо.      - Как твои боевые раны?      - Куда лучше. А твои?      - Все в порядке.      - Вчерашний денек выдался довольно спокойным, - зевнул я, - для разнообразия.      - Чего не скажешь о прошлой ночи, - подчеркнуто сказала она.      - Да? Что ты имеешь в виду?      - Значит, ты еще ничего не слышал о пожаре?      - Пожаре? Нет. Где? Что случилось?      - Сгорел дом Дорогого Доктора. Пепелище до сих пор дымится. Сегодня рано утром я вышла на прогулку и сразу учуяла запах дыма. Побежала туда, затаилась рядом и следила за происходящим. Когда рухнула крыша, его гроза наконец-то прекратилась.      - А с Доктором все в порядке? И что с остальными? Они успели выбраться из дома?      - Не знаю. Не уверена. Я, во всяком случае, их не видела.      - Думаю, мне стоит туда наведаться, - сказал я.      - Неплохая мысль.      Мы побежали к месту пожара.      Я почувствовал себя даже как-то неуютно, когда, приблизившись, не попал под дождь. Дом сгорел дотла, пожарище курилось до сих пор, крыша и три стены обрушились, земля была запорошена пеплом, всюду валялись обуглившиеся доски, то и дело попадалась выгоревшая трава. На западе, то есть справа от нас, возвышался - цел и невредим - сарай. Земля в округе настолько пропиталась влагой, что хлюпала под ногами - напоминание о грозе, непрерывно бушевавшей над фермой последние несколько недель.      Мы, не торопясь, обследовали пожарище, вглядываясь в переплетение рухнувших балок и остатков стен. В глубине я заметил части обгоревшего оборудования. Вонь от потухших угольев и сырость, поднимающаяся от земли, не давали мне учуять других запахов. Я пожаловался на свое бессилие Серой Дымке.      - Значит, и ты не можешь сказать, спасся Дорогой Доктор со своими ассистентами или нет?      - Боюсь, что так.      Мы отошли, чтобы осмотреть сарай. И стоило нам немного удалиться от дома и приблизиться к уцелевшему строению, как я тут же уловил свежий запах. Очень свежий. По сути дела, он должен быть где-то совсем рядом. Я помчался вперед      - В чем дело? - крикнула вслед Серая Дымка. Времени отвечать ей не было. Я заметил его, когда он заворачивал за угол здания, и кинулся следом. Он увидел меня, понял, что состязаться со мной в беге бесполезно, и нырнул в одну из разбросанных по лужайке корзин. Я неспешно приблизился и, оскалив клыки, сунул голову внутрь.      Бубон забился в самый дальний угол.      - Надеюсь, ты помнишь, что говорят о загнанных в угол крысах, - простучал зубами он. - Мы можем быть очень опасны.      - Не сомневаюсь, - кивнул я. - Но в чем, собственно, дело? Никто и не собирается причинять тебе никакого вреда.      - Ты гнался за мной.      - Я хотел поговорить.      - Ты привел с собой кошку.      - Если не хочешь разговаривать со мной, могу предоставить тебе возможность пообщаться с ней.      Я попятился.      - Нет! Подожди! Лучше уж с тобой!      - Замечательно, - буркнул я. - Я всего лишь хотел знать, что здесь произошло.      - Пожар.      - Это я и сам вижу. В чем его причина?      - Экспериментальный человек рассердился на Дорогого Доктора и начал крушить лабораторию. Посыпались искры, и дом загорелся.      - Экспериментальный человек?      - Ну, тот здоровяк, которого собрал Дорогой Доктор из частей, накопанных на кладбищах его помощником.      Я припомнил запах смерти и начал кое-что понимать.      - И что дальше?      - Экспериментальный человек убежал и спрятался здесь, в сарае, он всегда так поступал, когда ссорился с Доктором. Я тоже убежал. А дом сгорел.      - Дорогой Доктор и его помощник успели выбраться?      - Не знаю. Когда я вернулся, все уже рухнуло, ничего было не разглядеть.      - А что экспериментальный человек? Он так и сидит в сарае?      - Нет. Он потом скрылся. Я не знаю, где он сейчас. Я подался назад.      - Одну минуточку, - извинился я и вытащил голову из корзины.      Немедленно туда всунулась Серая Дымка и спросила:      - Дорогой Доктор был открывающим или закрывающим?      - Прошу вас, - затрясся Бубон, - отпустите меня. Я обыкновенный подвальный крыс. Снафф! Помоги, не дай ей сожрать меня!      - Я недавно откушала, - успокоила его Дымка. - Кроме того, ты участник Игры, и я отношусь к тебе с уважением.      - Нет, нет, - продолжал верещать Бубон. - Все кончено. Кончено.      - Гибель твоего хозяина вовсе не означает, что мое отношение к тебе должно перемениться. Ты все еще игрок.      - Но ты же знаешь. Тебе наверняка все известно. Ты просто играешь со мной. Кошки всегда так. Не игрок я. И никогда им не был. А ты действительно недавно поела?      - Да.      - Совсем худо. Значит, ты будешь забавляться со мной в два раза дольше.      - Да заткнешься ты или нет?! - не выдержала Дымка.      - Вот так, да? Вот вам и уважение.      - Сиди тихо. Я начинаю сердиться. Что ты имел в виду, когда сказал, что никогда не был игроком?      - То и имел. Я увидел - происходит что-то интересное, и решил немного поучаствовать.      - Объясняй подробнее.      - Я же сказал тебе, я обыкновенный подвальный крыс. Просто, шатаясь здесь по своим делам, я начал прислушиваться к тому, что говорит народ - я имею в виду Ночного Шороха, Ползеца, Трескуна, тебя и Снаффа. Довольно быстро я смекнул, что началась какая-то странная Игра, и все вы - ее участники. Вы довольно хорошо уживались и, несмотря на то что каждый был сам по себе, частенько помогали друг другу. Поэтому я решил узнать об Игре как можно больше и начал думать, как сойти за одного из вас. До меня быстро дошло, что у каждого из вас имеются в высшей степени странные хозяева и хозяйки. И тогда я понял, что надо делать. Я все равно давно уже пасся у дома Дорогого Доктора, питаясь отходами его работ. Я дал вам понять, что он участвует в Игре, и я работаю на него. И, естественно, я тут же заслужил уважение и достойное обращение со стороны каждого из вас. Это значительно облегчило мое существование. И вот надо же случиться такой беде - пожар! Зимовать в амбаре - удовольствие не из приятных. Но крысы ко всему привыкают. Мы...      - Помолчи минутку, - приказала Дымка, и он немедленно повиновался. - Снафф, ты понимаешь, что это значит?!      - Да, - кивнул я. - Не существует никакого таинственного игрока. Просто в мои расчеты закрался лишний фактор. А Дорогой Доктор, должно быть, приехал сюда, просто ища уединения для своих научных экспериментов.      - И это объясняет, почему гадание ничего не показывало насчет него.      - Ну да. Мне придется заново переделать кое-какие расчеты. Спасибо, Бубон. Ты очень помог мне.      Серая Дымка вылезла из корзины, вслед за ней высунулся Бубон.      - Вы что, хотите сказать, что я могу идти? - недоуменно вопросил он.      На меня накатил прилив благородства, я чувствовал себя необыкновенно счастливым, до разгадки было рукой подать. А он выглядел таким жалким.      - Ты можешь пойти с нами, если хочешь, - предложил я. - И тебе не придется жить в амбаре. Можешь поселиться у меня дома. Там тепло и много еды.      - Ты не шутишь?      - Конечно, нет. Ты нам очень помог.      - Да, ты, правда, живешь рядом с кошкой, но...      Серая Дымка по-кошачьи усмехнулась.      - Ты оказал нам профессиональную помощь, - объявила она. - Поэтому я не стану вычеркивать тебя из списка своих друзей.      - Ну, хорошо, тогда я с вами, - согласился он.      Бубон выпрыгнул наружу, и все вместе мы зашагали прочь от пепелища.            28 ОКТЯБРЯ            Все расчеты сошлись, и теперь я должен был проверить их результат на местности. Я обежал дома, которые посетил вчера, гадая, кто еще, кроме меня, мог прийти к такому же выводу. Я заметил викария - и он тоже увидел меня, когда Текила карканьем предупредила его. Он перетаскивал с телеги к себе домой какую-то коробку и даже прервал работу, чтобы поглядеть мне вслед. Его левое ухо все еще скрывали бинты. Случилось так, что, когда я пробегал мимо, Великая Сыщица миссис Эндерби как раз сидела на дереве с огромным биноклем.      - Снафф, прошу тебя, подойди сюда! - окликнула она меня.      Я пробежал мимо, не останавливаясь.      Солнце время от времени выглядывало из кучкующихся тучек. Ветерок гонял вихри опавшей листвы, ее становилось все больше и больше. Я направлялся на юг.      Бубон устроил себе гнездовище в подвале, хотя, когда нас не было, спокойно разгуливал по дому и питался на кухне вместе со мной.      - А что стало с теми Тварями-в-Зеркале? Или из Зеркала, если это имеет какое-то значение? - как-то спросил он.      В ответ я рассказал ему историю вражеского нашествия, последовавшего сразу за нашей поездкой в город. И заодно уж рассказал подробности самой поездки.      - Вот уж кому я этого никогда не прощу, - сказал Бубон. - Он столько раз палил по мне из своего арбалета, а ведь я ему ничего плохого не сделал, разве что пару раз по мусорным бачкам полазал. И что, стрелять теперь честную тварь? Надеюсь, он что-нибудь там перемудрит на последнем этапе, и вы, ребята, оставите от него одно воспоминание.      - А в самом деле, что тебе известно об Игре? - поинтересовался я.      - Я много чего слышал. Много видел. Все говорили со мной не таясь, поскольку считали, что я ее участник. А спустя какое-то время мне и самому стало так казаться, - ударился в воспоминания крыс. - Я многое успел узнать.      И он начал рассказывать мне историю о том, как определенное число определенных людей собираются в определенном месте в определенный год в ночь в Одиноком Октябре, когда в канун Дня Всех Святых сияет полная луна и когда может быть открыт путь для возвращения на Землю Древнейших богов, и как некоторые из этих людей помогают открытию Врат, тогда как другие прилагают все свои силы, чтобы не позволить этому случиться. Уже многие века подряд победу одерживают закрывающие - зачастую благодаря чистой случайности, - и существует множество легенд о темном человеке, полусумасшедшем убийце и скитальце, и его псе, которые всегда выступают на стороне закрывающих сил. Одни утверждают, будто это сам Каин, обреченный странствовать по нашей Земле, расплачиваясь за свой грех; другие говорят, что человек этот просто заключил договор с одним из Древнейших, который втайне желает сорвать планы остальных богов, - но на деле никто точно не знает. И люди эти, обладающие определенными атрибутами и другими предметами, заключающими в себе силу, встречаются в строго определенном месте и сходятся в битве, дабы исполнить свои намерения. Победители покидают поле боя невредимыми, проигравшие же расплачиваются за самонадеянность, сталкиваясь лицом к лицу с законами космоса, вовлеченными в процесс. Затем он перечислил игроков и их атрибуты, добавив в довершение всего некоторые результаты расчетов, гаданий, сведения о магических нападениях и защитах.      - Бубон, - воскликнул я, - я потрясен! И ты узнал все это, ни единым словом или жестом не выдав себя?      - У крыс отлично развит инстинкт самосохранения, - пояснил Бубон. - Чтобы выжить, мне надо было познакомиться с этим.      - А может, и не надо было, - заметил я. - Ты мог бы держаться в стороне и заниматься своими делами. Сам по себе обман куда опаснее, чем кажется на первый взгляд.      - Да ладно. Мне просто стало любопытно, со всех сторон сыпались какие-то таинственные намеки. Вот и навлек на свою голову. Но, думаю, я действительно наслаждался, делая вид, будто тоже играю. Никогда прежде я не делал ничего настолько важного, и мне понравилось это.      - Давай, - сказал я. - Залезай ко мне на спину, я отвезу тебя посмотреть на цыган. Хорошая музыка и все такое прочее.      Мы оставались в таборе до позднего вечера. У меня не так много друзей, и вечер в самом деле выдался замечательным.      На пути к Собачьему Гнездовищу, уже у самого подножия холма, я снова наткнулся на гигантские бесформенные следы. Несколько следов я обнаружил и среди каменных плит. Я подумал: куда теперь пойдет экспериментальный человек, теперь, когда дом его уничтожен?      Я сделал пару кружков вокруг глыб, заново проводя линии, накладывая их на местность, начисто исключив из своих расчетов ферму, что на юго-западе. В результате центр переместился значительно севернее. Не забыл я и об обоих запасных склепах Графа. Сосчитал целых два раза - принимая во внимание Ларри и без его участия. И в варианте, исключавшем присутствие Ларри, центр падал на место, уже тронутое Высшими Силами. Как раз там я и стоял. Именно здесь, в Собачьем Гнездовище, посреди разорванного круга гигантских глыб, и произойдет заключительная сцена Игры. Ларри же был просто одним из приспешников. Я запрокинул голову и завыл. Образ совпал.      На камне, с которым было связано одно из наших с Дымкой недавних приключений, ярко полыхнули письмена, словно подтверждая мои выводы.      Громадными прыжками я понесся домой.            Полночь.      - Джек, я все подсчитал! - крикнул я и изложил ему повесть Бубона. - Таким образом, если исключить Дорогого Доктора, мы оказываемся прямо на вершине моего холма, - закончил я.      - Не сомневаюсь, что в следующие несколько дней все остальные придут к тому же выводу.      - И распространится Слово. Все верно. На моей памяти лишь один раз случилось так, что ни один из игроков не смог правильно вычислить центр.      - О, как давно это было...      - Да, и тогда мы просто отужинали все вместе, пошутили, посмеялись и отправились каждый своей дорогой.      - Такое редко бывает.      - Естественно.      - Снафф, у меня такое ощущение, что и на этот раз победа останется за закрывающими.      - Я тоже так думаю. Игра с самого начала пошла как-то странно. Очень может быть, что и конец будет не менее удивительным.      - Да?      - Так, догадки.      - Я доверяю твоим инстинктам. Мы должны быть готовы ко всему. Жаль, Джилл и Дымка не с нами.      - Я решил, что останусь им другом до самого конца, - сказал я.      Он пожал мое плечо.      - И правильно сделаешь.      - Это нам не Дижон, как ты думаешь? - спросил я.      Ты прав. На этот раз произошло много необычного, - задумчиво промолвил он. - Ну-ка, подбери верхнюю губу, дружок.      - Вот именно так я и улыбаюсь, - ответствовал я.            29 ОКТЯБРЯ            После того как мы все вместе пообедали у Джилл (даже Бубон был приглашен и, наконец, вынужден был признать, что Серая Дымка - особая кошка), я снова пробежался до развалин дома Дорогого Доктора. Обед получился довольно грустным; Джек напрямик спросил у Джилл, не хочет ли она встать на нашу сторону, в ответ на что та призналась, что, и вправду, ее воззрения претерпели некоторую перемену, но она твердо решила закончить Игру на той стороне, на которой начала. Странно все это - обедать с врагами, к которым ты неравнодушен. Потому-то я и отправился на прогулку, больше чтобы занять себя, чем по какой-либо особой необходимости.      Я никуда не спешил. От пепелища до сих пор шел сильный запах, и сколько я ни бродил вокруг угольев, мне так и не удалось разглядеть в золе костей или каких-нибудь других человеческих останков. Затем я добежал до сарая, подумав, что, может быть, экспериментальный человек вернулся в привычное укрытие.      Дверь была слегка приоткрыта, я пролез в щелку. Непонятный запах здоровяка почти выветрился, хотя еще ощущался в воздухе. Но все же я не поленился заглянуть в каждое стойло, даже порылся в соломе. Я обследовал каждый уголок, каждую дырочку, каждый ларь. По лестнице поднялся на сеновал и посмотрел там.      Вот тогда-то я и заметил весьма необычную тень у задней стены сарая - силуэт летучей мыши, свисающей с балки. Несмотря на то, что летучие мыши для меня все на одну морду, в особенности когда висят вверх ногами, этот экземпляр очень уж напомнил мне Игла. Я приблизился и во весь голос окликнул его:      - Эй, Игл! Ты-то какого черта здесь делаешь? Мышь шевельнулась, но глаз не открыла - похоже, просыпаться она вовсе не собиралась. Тогда я потрогал ее лапой.      - Давай, Игл, просыпайся. Я хочу поговорить с тобой.      Он развернул крылья и недоуменно уставился на меня.      - Снафф, а ты здесь что делаешь? - зевнул он.      - Знакомлюсь с последствиями пожара. А ты?      - То же самое, но дневной свет застал меня здесь, и я решил соснуть часок-другой.      - Экспериментальный человек все еще наведывается сюда?      - Не знаю. Сегодня его не было. Я даже понятия не имею, удалось выбраться Дорогому Доктору или нет. Как продвигается Игра?      - Теперь, когда я узнал, что Дорогой Доктор никогда в ней не участвовал, я, наконец, определил центр проявления - тот здоровый холм с разбросанными глыбами.      - Да? Вот это действительно интересно. Что еще новенького?      - Растов и Оуэн мертвы. Ползец и Трескун ушли в леса.      - Да, это я слышал.      - Кажется, кто-то избавляется от открывающих.      - Растов был закрывающим.      - Думаю, Оуэн все-таки уговорил его перейти на другую сторону.      - Нет, он пытался, но у него ничего не получилось.      - А ты откуда знаешь?      - Я несколько раз пробирался в дом Оуэна, через дырку Трескуна на чердаке, и слушал их разговоры. Был там и той ночью, когда убили Растова. Они пили и цитировали друг другу всяких великих людей, от Томаса Пэйна до Ницше, но Растов был непоколебим.      - Любопытно. Ты рассказываешь все так, словно еще участвуешь в Игре.      - О, я... Ложись! Быстрей! - внезапно крикнул он. Снизу донесся какой-то шелест.      Я бросился вправо. Мимо просвистел арбалетный болт и затрепетал в стене прямо над моей головой. Я обернулся и увидел внизу, у дверей, викария Робертса. Он медленно опускал арбалет, на лице его играла отвратительная улыбочка.      Прыгни я не раздумывая - в одно б мгновение очутился внизу. Но при этом я спокойно мог переломать себе все лапы, и вот тогда бы он меня точно прикончил. Кажется, теперь мне придется сползать по лестнице, пятясь задом, а из-за некоторых физиологических особенностей тела я всегда спускаюсь медленнее, чем поднимаюсь. Однако если я останусь стоять на месте, он снова зарядит свое оружие, поставит новый болт и полезет по лестнице наверх. И этот вариант никуда не годится. Хорошо хоть, он не прихватил с собой вооруженных сообщников.      Все эти мысли молнией промелькнули у меня в голове, одновременно я лихорадочно соображал, сколько потребуется времени, чтобы перезарядить арбалет. Но выбора не было и времени тоже - придется испытать судьбу.      Я кинулся к лестнице, развернулся и начал спуск. Викарий тем временем уже натягивал тетиву. Я старался шевелиться как можно быстрее, но каждый раз, нащупывая задней лапой очередную ступеньку, отчетливо понимал, что сейчас абсолютно беспомощен. И даже доберись я до пола целым и невредимым, все равно мое положение мало изменится. Я торопливо скользил по лестнице. Мимо меня пронесся какой-то черный комочек.      Я услышал громкий щелчок. Стрела скользнула на место. До пола было очень далеко. Я спустился еще на ступеньку. Вот он поднимает арбалет, не спеша прицеливается в беспомощную мишень... Я всей душой надеялся, что не ошибся насчет того черного комочка. Еще шажок...      И понял, что не зря понадеялся на Игла. Викарий громко выругался. Я очутился ступенькой ниже... И тогда решил, что рисковать больше не стоит. Я оттолкнулся от лестницы и полетел вниз, по пути припоминая, что рассказывала Серая Дымка насчет приземления на все четыре лапы, жалея, что не родился кошкой, пытаясь проделать этот трюк хоть раз в жизни.      Я попробовал развернуться в воздухе: расслабив лапы, закрутился вокруг своей оси. Болт ушел далеко в сторону, судя по звуку, который издал он, впившись в дерево. Но викарий уже снова натягивал тетиву. Я хлопнулся оземь. И надо же, действительно приземлился на лапы, вот только они сразу куда-то делись из-под меня. Пока я ворочался, пытаясь подняться, то увидел, что он почти закончил перезаряжать свое оружие; на темную тень, метавшуюся перед глазами, он уже не обращал ни малейшего внимания. Моя левая задняя лапа ужасно болела. Однако я перекатился на бок и все-таки встал. В руке викарий сжимал очередной болт, пристраивая его к тетиве. Я должен был кинуться на него, попытаться сбить с ног, прежде чем он успеет сделать еще один выстрел. И знал, что ждать осталось недолго.      Вдруг за спиной викария, в дверном проеме, возникла чья-то тень.      - О, викарий Робертс, что делаете вы здесь с этим древним оружием? - прозвучал превосходно сымитированный фальцет Великого Сыщика, представшего перед нами в обличье Линды Эндерби.      Викарий секунду поколебался и развернулся к ней.      - Мадам, - произнес он, - я собирался оказать посильную помощь нашему обществу, стерев с лица земли сего злобного зверя, который даже сейчас готовится напасть на нас.      Я немедленно замахал во все стороны хвостом и напустил на морду как можно более идиотское выражение: язык вывалился наружу, потекли слюни, в общем, как полагается.      - Вряд ли это настолько уж злобный зверь, - констатировал женским голоском Великий Сыщик и быстренько проскочил мимо викария, закрывая меня от выстрела. - Это же старина Снафф. Все знают Снаффа. Да вы посмотрите на него, какая душка. Хороший Снафф! Славный песик!      Затем последовали привычные ласковые поглаживания по голове. Я отвечал на эти ласки так, словно они, если не считать халявной жратвы, - величайшее изобретение человечества.      - Что заставило вас счесть его столь опасным для общества?      - Мадам, эта тварь чуть не оторвала мне ухо.      - Уверяю вас, сэр, вы, должно быть, обознались. Представить себе не могу, чтобы это животное могло вдруг повести себя агрессивно - разве что защищая свою жизнь.      Лицо викария побагровело, а плечи напряглись. На какой-то миг мне даже показалось, что он сейчас оттолкнет Великого Сыщика и выпалит в меня.      - Кроме того, я считаю, - продолжала мнимая Линда, - что если у вас имеются какие-либо жалобы касательно этого животного, то вам следовало бы обратиться к его хозяину, прежде чем приступать к столь решительным действиям, которые могут не только навлечь на вас гнев Общества защиты животных, но и вызвать недовольство ваших прихожан.      - Этот человек безбожник и святотатец... - начал было викарий, но тут же сник. - Возможно, вы правы, я действовал необдуманно. Как вы только что заметили, прихожане могут не одобрить моего поступка, не ведая мотивов, подвигнувших меня на него. Да, вы абсолютно правы. - Он опустил арбалет и разрядил его. - В течение следующих нескольких дней я постараюсь урегулировать этот вопрос. Пока же я последую вашему совету и не буду делать поспешных выводов. - Он убрал колчан в висевшую на плече сумку, следом сунул туда арбалет. - Итак, мадам, я хочу еще раз поблагодарить вас за то печенье, которым вы меня угостили. Оно было просто изумительным. А теперь позвольте откланяться.      - Надеюсь, вашей дочери оно тоже понравилось?      - О, конечно, она также передает вам огромное спасибо.      С этими словами викарий повернулся и вышел из сарая. Великий Сыщик на цыпочках подбежал к двери и высунулся наружу, чтобы убедиться, что он действительно уходит. Однако, когда я решил последовать примеру викария, дверь захлопнулась прямо перед моим носом.      Великий Сыщик окинул меня испытующим взглядом. - Снафф, - обратился ко мне он, его женоподобный фальцет куда-то бесследно испарился, - тебе дьявольски повезло, что у меня отличный бинокль и что в это время я как раз наблюдал за тобой. Ты очень и очень необычное создание, - продолжал он. - Впервые я столкнулся с тобой в Сохо, когда по просьбе друзей из Скотленд-Ярда расследовал серию весьма странных убийств. Чуть позже я обнаружил, что ты замешан во многих событиях - довольно причудливых и интригующих. Твое присутствие стало своего рода общим знаменателем всех недавних происшествий в этой округе. Слишком много совпадений, я уже перестал в это верить.      Я плюхнулся на землю и задней ногой принялся вычесывать левое ухо.      - Снафф, со мной такие штучки не пройдут, - улыбнулся он. - Я знаю, что ты не тупая псина, ты обладаешь человеческим разумом. Я многое узнал о событиях, происшедших за этот месяц в этом городке, я встречался с людьми, которые вовлечены в одно общее действо, которое, насколько я понимаю, вы именуете не иначе как "Игра".      Моя лапа застыла в воздухе. Я внимательно посмотрел на него.      - Как-то раз я прикинулся веселым заезжим коммерсантом и по пути из паба побеседовал и с алкоголиком-русским, и с не менее пьяным валлийцем. Я разговаривал с цыганами, с вашими соседями, со всеми участниками предстоящей метафизической битвы - я ничуть не сомневаюсь, что она вот-вот должна состояться. И я оказался свидетелем многого, что позволило прояснить основные контуры сей темной картины.      Я довольно грубо зевнул - так зевать умеют только собаки. Он снова улыбнулся.      - Бесполезно, Снафф, - сказал он. - Давай обойдемся без этой манерности. Я абсолютно уверен, что ты понимаешь каждое мое слово, и сейчас, должно быть, гадаешь, насколько хорошо я осведомлен о церемонии, которая состоится здесь в канун Дня Всех Святых, и каковы же мои истинные намерения.      Он сделал многозначительную паузу, и некоторое время мы молча разглядывали друг друга. Даже на обонятельном уровне от него не поступало ровно никакой информации.      - И мне кажется, наступило время, когда мы должны довериться друг другу, - наконец промолвил он. - Даже не принимая во внимание того факта, что я, возможно, несколько минут назад спас тебя от гибели, существует еще множество различных вещей, о которых мне хотелось бы тебе рассказать, а кое-что мне крайне необходимо узнать, и на мой взгляд, это принесет пользу и тебе, и мне. Если ты будешь любезен дать знать, что понимаешь меня, то я продолжу.      Я отвел взгляд. Я предчувствовал подобный конец, едва только он заговорил со мной в доверительной манере. И не успел я еще решить, каков же будет мой ответ, как он уже закруглился и предложил показать, что я ему доверяю. Вот к чему все свелось: поверить в профессиональную честность этого человека, хотя он наверняка не одобрит происходящего здесь. А я не имел ни малейшего представления, что для него превыше - буква закона или справедливость. И понимает ли он, что поставлено на кон? Но мне очень уж хотелось разузнать, что он успел услышать и что намеревается предпринять, и я хорошо понимал: дай я ему сейчас ожидаемый знак - потом он все равно ничего доказать не сможет.      Поэтому я снова перевел на него взгляд, несколько долгих секунд смотрел ему в глаза, а затем коротко кивнул.      - Отлично, - обрадовался он. - Так вот, всеми без исключения лицами, вовлеченными в так называемую Игру, за последний месяц было совершено весьма значительное число всевозможных преступлений. Большинство из них в суде абсолютно недоказуемо, но у меня нет ни клиента, который бы мог потребовать от меня выполнения этой задачи, ни желания заниматься подобными вещами забавы ради. Говоря простым языком, я здесь присутствую как друг Скотленд-Ярда, расследуя убийство офицера полиции. К этому вопросу мы еще вернемся. Однако сразу по прибытии сюда я оказался вовлечен в вереницу крайне необычных происшествий, пока наконец не убедился, благодаря странным привычкам мистера Тальбота и другого джентльмена, известного под именем Граф, что здесь и в самом деле происходит что-то очень и очень неестественное. Мне нелегко было прийти к подобному выводу, но недавний личный опыт подтвердил правоту этого предположения. И теперь, ровно через два дня, я намереваюсь вмешаться в вашу Игру.      Я медленно поводил головой из стороны в сторону.      - Снафф, этот мерзавец, что был здесь, намеревается в канун Дня Всех Святых прирезать свою приемную дочь!      Я кивнул.      - И ты одобряешь его?!      Я снова покачал головой, поднялся и прошел в угол сарая, где доски устилал толстый слой пыли. Лапой я провел четыре линии, сложившиеся в буквы ЛТ.      Он прошел вслед за мной и посмотрел на рисунок.      - Лоуренс Тальбот? - задумчиво проговорил он.      Я кивнул.      - Он намеревается предотвратить убийство?      Я кивнул еще раз.      - Снафф, мне известно о нем куда больше, чем ему кажется, и долгие годы я сам экспериментировал со многими видами наркотиков. Я понимаю, что в ночь церемониала он собирается спасти Линетт, но не верю, что ему удастся подобрать верную дозу, которая не дала бы ему впасть в ежемесячное безумство, вызываемое полной луной. Да и викарию Робертсу уже стало известно, что присутствует кто-то, обладающий способностями оборотня, и поэтому он принял кое-какие меры. Он расплавил слиток серебра и отлил из него пулю для пистолета, который возьмет с собой в ту последнюю ночь.      Он снова замолк и взглянул на меня. Я верил ему, но что делать - не знал.      - Если мистеру Тальботу не удастся исполнить задуманное, спасение девочки возьму на себя я. Но чтобы моя миссия увенчалась успехом, мне потребуется от тебя кое-какая дополнительная информация. Я должен знать, где состоится Игра. Ты знаешь это?      Я кивнул.      - Покажешь?      Я опять кивнул и посмотрел на дверь.      Рука его было дернулась к моей голове, чтобы погладить, но он тут же опустил ее и улыбнулся. После чего подошел к двери и распахнул ее. Мы вышли из сарая. Я повернулся в сторону Собачьего Гнездовища и гавкнул. И побежал к холму. Он направился следом.            30 ОКТЯБРЯ            Сегодня особо делать было нечего. И завтра все будет как сегодня. Пока не наступит ночь. Оставшиеся в живых игроки в полночь соберутся на вершине холма. Каждый из нас захватит с собой вязанку дров, и все вместе мы сложим огромный костер. Он даст освещение, и в него будут брошены все кости, травы и прочие ингредиенты, которые мы собирали целый месяц, чтобы придать сил себе и смутить возможных противников. Может, поднимется страшная вонь. Возможно, он будет благоухать. Силы будут бороться в нем, играть вокруг, создавая над костром разноцветный нимб, и временами сквозь треск и щелканье поленьев будут слышаться мелодичное пение и разные причитания. Потом мы выстроимся полукругом напротив места, на которое указали наши гадания, перед Вратами, - ими оказался тот самый камень с письменами. Открывающие и их сторонники встанут с одной стороны, с другой стороны выстроятся закрывающие. Все принесут с собой атрибуты, которыми потом не преминут воспользоваться. Некоторые из них по сути своей нейтральны, например перстень или икона, и служат тому, в чьи руки попадут; две волшебные палочки, одна из которых открывает, а другая закрывает, служат, естественно, каждая своей стороне. Джилл обладает открывающей палочкой, мой хозяин - закрывающей. Силы нейтральных атрибутов будут поддерживать ту сторону, которая ими располагает, поэтому иногда создается впечатление, будто результат сражения можно просчитать обыкновенным математическим путем. Но все не так просто. Много значит личная мощь каждого индивидуума; этот фактор также влияет на общее расположение Силы. А затем дело за опытом. Теоретически все должно происходить на метафизическом уровне, но такое бывает редко. Однако до какого бы рукоприкладства дело не дошло, определенная известность Джека и его ножа, как правило, уберегают нас от мирского насилия.      В течение всего церемониала мы стараемся сохранить за собой наши места, и что только не происходит с игроками в процессе борьбы! Между нами возникает некая психическая связь. Но нельзя чрезмерно злоупотреблять ею, ибо это грозит нарушить нашу диспозицию, хотя несчастные случаи не исключаются. Затем следуют предварительные ритуалы - это личное дело каждого, но обычно состязаются по парам. Тем временем Сила будет прибывать и прибывать. Для поддержания ее иногда применяют психические атаки. Тогда возможны всякие неожиданности. Игрок может упасть как подрубленный, сойти с ума, воспламениться или превратиться во что-нибудь. Врата могут начать открываться в любой момент, а могут подождать сигнала открывающей палочки. Тут же вступают в действие контрмеры. В ход идут закрывающая палочка и поддерживающие ее силы. Противостояние иногда продолжается считанные минуты, а порой длится до самого рассвета (в последнем случае закрывающие способны выиграть только благодаря тому, что открывающим не удалось выполнить своей задачи). И когда состязание заканчивается, наступает конец всей Игре. И горе, горе проигравшим.      Однако кое-что мне еще предстояло сделать. Я выбежал на дорогу. Надо было отыскать Ларри. Слишком долго я тянул, не выкладывая ему всей правды об истинной личности Линды Эндерби. Еще я должен был рассказать ему о коварных замыслах викария и той серебряной пуле, которая предназначалась Ларри на погибель. Это могло повлечь за собой полный пересмотр его планов.      Я несколько раз гавкнул, поцарапал дверь. Никто не ответил. Я обошел весь дом, заглядывая в окна, царапаясь и время от времени лая. Никого. Похоже, дом был пуст.      Но я не отступался от своего - снова обежал дом, принюхиваясь, инспектируя каждый запах. На его след я напал прямо у задней двери - судя по всему, Ларри ушел совсем недавно. Уткнувшись носом в землю, я последовал за ним. След привел к небольшой рощице, расположенной на самой границе его владений. Из-за деревьев доносился тихий, журчащий звук ручейка.      Пробравшись сквозь кусты, я обнаружил, что путь небольшому ручейку, бегущему через всю рощу, преграждала плотина, отчего тот разлился, образовав крошечную заводь. Через речушку по концам пруда были перекинуты два горбатых мостика. По обеим берегам земля была аккуратно расчищена и засыпана слоем песка. На импровизированном пляже были раскиданы довольно внушительные, поросшие мхом валуны. На первый взгляд, это казалось делом рук самой природы, но, присмотревшись, я заметил, что здесь поработал человек. Песок был расчерчен странными округлыми линиями. Там и сям взгляд натыкался на низкорослые растения, едва торчащие из песка.      Рядом с самым большим валуном, лицом на восток, в медитативной позе сидел Ларри - глаза полуприкрыты, дыхание едва различимо.      Мне страшно не хотелось мешать его медитации или нарушать покой этого места. Знай я, сколько он здесь так просидит, я бы просто подождал или ушел и вернулся немного погодя. Но я понятия не имел, на сколько это может затянуться, а так как новости мои касались его собственной безопасности, все-таки решил подойти к нему.      - Ларри, это я, Снафф. Прости, что беспокою тебя...      Но я вовсе его не побеспокоил. Он и виду не подал, что слышит меня.      Вглядываясь ему в лицо, прислушиваясь к его дыханию, я снова повторил свои слова. Он даже не шевельнулся.      Я осторожно потрогал его лапой. Никакой реакции.      Я громко залаял. Снова ничего не случилось. Где бы он сейчас ни странствовал, очевидно, это место было очень далеко отсюда.      Я запрокинул морду и завыл. Он даже не заметил меня, но теперь это не имело никакого значения. Хорошенько взвыть - иногда помогает.            31 ОКТЯБРЯ            И вот день настал, небо было затянуто облаками, с севера дул прохладный ветерок. Я еще раз сказал себе, что беспокоиться нечего, я в этом деле уже не новичок, поэтому о всяких там нервных срывах, внезапных беспокойствах и припадках страха и речи быть не могло. Но, обходя дом дозором, я, только спустившись в подвал, сообразил, что караулить больше некого. И вернулся в кабинет, чтобы в который раз осмотреть нашу коллекцию ингредиентов и атрибутов Силы.      Наконец я решил прогуляться и направился к Ларри. В роще его уже не было, но домой он так и не вернулся.      Я отправился на поиски Серой Дымки, и когда мы встретились, то некоторое время вместе бродили по округе.      Довольно долго мы бежали молча, пока в конце концов она не заметила:      - Кроме вас с Джеком закрывающих больше нет.      - Похоже, что так.      - Прости.      - Да ничего.      - Мы с Джилл идем на собрание, которое устраивает викарий. Моррис и Мак-Каб там тоже будут.      - О? Тактика и стратегия?      - Думаю, да.      Мы забрались на Собачье Гнездовище и огляделись по сторонам. Перед покрытой письменами глыбой был сложен небольшой плоский холмик из валунов, видом напоминающий алтарь. Поперек него лежало несколько толстых досок. Рядом валялись поленья для будущего погребального костра.      - Вот здесь все и произойдет, - сказала она.      - Да.      - Мы будем возражать против жертвоприношения.      - Хорошо.      - Как ты думаешь, у Ларри что-нибудь получится?      - Не знаю.      Мы спустились вниз по другой стороне холма и у его подножия обнаружили свежие громадные отпечатки чьих-то ног.      - Интересно, что стало с тем здоровяком, - проговорила она. - Жаль его. Той ночью, когда он сграбастал меня, то не хотел причинить мне никакого вреда, это было видно.      - Еще одна заблудшая душа, - пробормотал я. - Да, печально.      На некоторое время мы снова погрузились в молчание.      - Когда мы выстроимся полукругом, я хочу стоять рядом с тобой, - вдруг произнесла Дымка. - Викарий, повидимому, будет замыкать арку слева, дальше встанут Моррис с Мак-Кабом, там же займут места Текила и Ночной Шорох, затем, по идее, должна стоять Джилл. Я буду находиться справа и в трех шагах впереди нее. Таким образом, вы с Джеком окажетесь в полукруге рядом с нами.      - О?      - Да, я сама разрабатывала этот план. Ты должен будешь встать справа от меня и немного сзади - то есть слева от Джека, соответственно.      - А зачем?      - Потому что если ты встанешь справа от него, может случиться нечто непоправимое.      - Откуда тебе это известно?      - Так, кое-кто намекнул.      Я обдумал ее слова. Совершенно очевидно, что тот старый кот, из Мира Грез, на ее стороне, а она открывающая. Следовательно, он вполне мог меня подставить. Однако некоторые его замечания относительно Древнейших богов звучали несколько пренебрежительно, и, вроде бы, он был расположен ко мне. Здесь мой разум пасовал. Я понимал, что должен положиться на чувства.      - Хорошо, я так и сделаю.      Когда мы приблизились к нашим домам, я сказал:      - Пойду, добегу до Ларри, посмотрю, не вернулся ли он. Хочешь, пойдем со мной.      - Нет. Та встреча...      - Ну, ладно. Что ж, с тобой приятно было иметь дело.      - Да. Я никогда ни одного пса не знала так близко.      - У меня с кошками тоже были отношения не из лучших. В общем, еще увидимся.      - Да.      Она свернула к своему дому.      Я еще раз пробежался по владениям Ларри, но его нигде не было.      По пути домой я вдруг услышал, как из сорного куста у дороги кто-то прошипел мое имя:      - Снафф, старина, я так рад тебя видеть! Я как раз направлялся к тебе. До чего удачно, что мы встретились!      - Ползец, ты где пропадал?      - Сидел вон в том садике, жрал всякую опавшую дрянь, - ответил он. - Сейчас решил к тебе заскочить.      - А что такое?      - Кое-что узнал. Хотел поделиться.      - Чем именно? - спросил я.      - Похоже, я набрался у Растова дурных привычек. Ты только посмотри на меня. Меня так корежит, будто кожа того и гляди облезет.      - Да нет, вроде, все нормально.      - Знаю. Но я действительно любил его. Когда мы расстались, я сразу пополз в тот сад и начал есть старые, перебродившие плоды. С ним было спокойно. Я чувствовал, что хоть кому-то нужен. А сейчас плоды кончились, и я возвращаюсь в леса. Со мной все в порядке. Но я буду скучать по нему. Он был хорошим человеком. Это викарий убрал его - мне Ночной Шорох сказал. Хотел избавиться от лишних игроков. Поэтому Граф устранил Оуэна, ответив, таким образом, викарию. Обещай мне, что расправишься с викарием.      - Ползец, похоже, ты слегка перебрал. Оуэна убили уже после того, как прикололи Графа.      - Умно, а? Вот это-то я и хотел тебе рассказать. Он обдурил нас. И все еще в Игре.      - Что? Как?      - Прошлой ночью, когда я принял обычную дозу, - начал свой рассказ Ползец, - то внезапно почувствовал себя ужасно одиноким. Я не хотел оставаться один, поэтому пополз поискать кого-нибудь; я бы довольствовался чем угодно - светом, движением, звуком голосов. И направился к цыганскому табору, который идеально подходил моим настроениям. Я свернулся под одной из телег, намереваясь провести там всю ночь. Но тут до меня донеслись обрывки какого-то спора - я заинтересовался и, просочившись между досок, проник внутрь. Я наткнулся как раз на ту самую повозку, в ней дежурила пара стражей. Иногда они говорили на своем родном языке, порой по-английски - тот, что помоложе, хотел попрактиковаться. И вместо того, чтобы провести всю ночь под повозкой, я до самого утра просидел внутри. Но зато услышал всю историю - от начала и до конца. Я даже нашел щелку, чтобы видеть гроб.      - Так он у цыган?      - Да. Днем, когда он спит, они охраняют его, а по ночам, когда он улетает по своим делам, стерегут пустой гроб.      - Значит, он просто инсценировал собственную смерть, - сказал я. - Облачил обыкновенный скелет в свои одежды и сам же проткнул его колом.      - Да, полусгнивший скелет уже валялся в склепе.      - Потому-то на нем перстня и не было.      - Да, и таким образом он прикрыл себя. Всякий, нашедший останки, счел бы, что тот, кто вогнал кол в тело Графа, забрал и перстень.      По спине у меня вдруг пробежали мурашки.      - Ползец, надеюсь, новое место жительства было устроено после "смерти" луны?      - Да. На твои расчеты это не повлияет.      - Слава богу. Но вот чего я никак не могу понять... Граф убил Оуэна, потому что викарий убил Растова. Оуэн был открывающим. Это что, какой-то знак сочувствия со стороны Графа? Или он просто хотел показать викарию, что с насилием пора кончать?      - Не знаю. По этому поводу ничего сказано не было.      Я тихонько рыкнул.      - Дельце не из легких, - заметил я.      - Согласен. Теперь тебе известно все, что знаю я.      - Спасибо. Хочешь, пойдем ко мне жить?      - Нет. Я с Игрой завязал. Удачи тебе.      - И тебе, Ползец.      До меня донесся шорох травы - Ползец утек.      Под вечер прошел мелкий дождик, но незадолго до захода солнца прекратился. Я вышел взглянуть на луну, ко мне присоединился Бубон. Небо все еще было затянуто облаками, но на востоке поднимался огромный тусклый круг. Ветер принес легкий морозец.      - Ну вот, - сказал Бубон. - К утру все закончится.      - Да.      - Жаль, что я не участвовал в Игре с самого начала.      - Желание, высказанное при полной луне, - предупредил я, - может исполниться. Ты и так в некотором роде играл. Ты менялся информацией, наблюдал за развитием событий, делал то же самое, что и все мы.      - Да, но, в отличие от вас, я ничего такого серьезного не совершал.      - Основная картина вырисовывается из сложенных вместе маленьких кусочков, и не иначе.      - Да, думаю, ты прав, - согласился Бубон. - Во всяком случае, было весело. Как ты думаешь, можно будет мне пойти с вами? Я хотел бы собственными глазами увидеть, чем все кончится, независимо от результата.      - Прости, - ответил я. - Мы не можем брать на себя такой ответственности. Эта Игра будет не из легких.      - Понимаю, - кивнул он. - Я знал, что ты так ответишь, но спросить все-таки стоило.      Спустя некоторое время я ушел. Он все стоял и смотрел на небо. Луна по-прежнему пряталась за облаками. Итак...            Мы вышли из дома незадолго до полуночи - Джек и я. На нем было теплое пальто, на плече висела сумка со всеми необходимыми вещами. Под мышкой он нес несколько поленьев для костра. Мы даже не побеспокоились запереть дверь.      Небо потихоньку начало проясняться, хотя луну по-прежнему закрывали легкие тучки. Однако даже этого тусклого света, пробивающегося сквозь туманную пелену, было достаточно, чтобы осветить нам дорогу. В спину дул холодный, промозглый ветер.      Вскоре мы подошли к Собачьему Гнездовищу. Джек решил обогнуть холм и подняться по восточному склону.      Так мы и сделали. Оказавшись на вершине, мы увидели сверкнувший огонек - посреди круга, ближе к глыбе с письменами. Приблизившись, мы заметили там викария Робертса, Морриса и Мак-Каба - они суетились вокруг костра, который, видимо, только-только успел разгореться и сейчас набирал силу. Викарий наконец-то снял с уха бинты, и моему взгляду предстали два больших ошметка, оставшихся от этого органа слуха. Куча поленьев значительно увеличилась с того времени, как мы заходили сюда с Серой Дымкой.      Погребальный костер - неотъемлемая часть церемониала. Своими истоками эта традиция уходит далеко в прошлое, когда все только начиналось. В нем нуждаются обе стороны, поэтому он в некотором роде представляет собой нейтральную Силу. После полуночи он разом запылает во многих мирах, и мы добавим в него собственные ингредиенты, усиливающие нас и стороны, которым мы служим. Его свет влечет к себе не только созданий иных миров, желающих выступить на той или другой стороне, но и любых существ, которые, по сути своей, нейтральны, но были захвачены в плен вершащимся церемониалом. Из пламени костра могут вещать разные голоса, в нем могут сменяться диковинные картинки, но сам костер вторичен, он - поддержка двум противостоящим партиям. Согласно обычаю, всякий из нас приносит что-либо специально для него, и посредством ритуала костер взаимодействует с каждым отдельным игроком. Я, в частности, несколько дней назад помочился на одно из наших поленьев. Случалось, игроков вдруг охватывало пламя, а однажды я стал свидетелем сцены, когда костер защитил игрока, воздвигнув между ним и противниками пылающую стену. Еще в нем очень хорошо уничтожать вещественные доказательства, да и в холодные ночи он оказывается большим подспорьем.      - Добрый вечер, - подойдя поближе, поздоровался Джек и добавил свою лепту к общей куче дров.      - Вечер добрый, Джек, - отозвался викарий. Мак-Каб с Моррисом просто кивнули.      Линетт, распростершись, лежала на алтаре, голова ее была повернута к нам, глаза были закрыты, грудь тихо вздымалась. Опоена, несомненно. Она была облачена в длинные белые одеяния, темные волосы рассыпались по камню. Я отвел глаза. Очевидно, протест был подавлен на корню. Я принюхался. Джилл и Серая Дымка еще не появлялись.      Взвился огонь. Джек поставил на землю сумку и пошел помочь. Я решил быстренько осмотреть окрестности и пробежался вокруг холма. Ничего необычного. Я вернулся и уставился на глыбу с письменами. Как раз в этот момент из облаков показался краешек луны. Ее свет упал на камень. Снова на нем отчетливо проступили таинственные значки - темные впадины на залитой светом шероховатой поверхности плиты. Я отошел и уселся рядом с сумкой Джека.      На викарии был темный плащ, издававший при движении легкий шуршащий звук. Одежда не скрывала того факта, что он был полноватым коротышкой, не преувеличивала, но и не преуменьшала таящейся в нем опасности. Угроза была написана на его лице, лице еле сдерживающегося маньяка. Луна двоилась в его очках.      Совместными усилиями викария, Джека и остальных костер разросся до внушительных размеров. Викарий первым бросил в него свой ингредиент - маленький пакетик, отчего костер затрещал и плеснул голубым. Я втянул воздух. В состав входили травы, с которыми мне уже приходилось сталкиваться. Вслед за ним швырнул два пакетика Моррис - в одном были кости, в этом я ни капли не сомневался. Джек добавил небольшую бумажку, и костер полыхнул зеленым. Внес свою лепту и я, присовокупив полено, на которое помочился. Луна полностью выскользнула из липких объятий облаков.      Викарий подошел поближе к алтарю и вгляделся в проступившие на плите письмена. Свою приемную дочь он даже взглядом не удостоил. Затем попятился назад, повернулся налево, сделал несколько маленьких шажков и остановился, снова развернувшись к камню. Сориентировавшись, немножко отступил в сторону и каблуком вырыл в земле неглубокую ямку.      - Я буду стоять здесь, - заявил он, вызывающе глядя на Джека.      - Не буду препятствовать, - ответил тот. - Насколько я понимаю, ваши помощники выстроятся справа от вас?      - Именно так я и задумал. Моррис будет стоять здесь, справа от него Мак-Каб, затем Джилл, - разъяснил викарий, тыча пальцем в землю.      Джек кивнул. На яркую поверхность луны набежала чья-то темная тень, и с неба свалился Ночной Шорох, изящно спланировав на вершину дровяной кучи.      - Привет, Снафф, - кивнул он мне. - К нам присоединиться не желаешь?      - Нет уж, благодарю. Может, ты - к нам?      Он совершил один из своих невообразимых разворотов головы.      - Нет, не думаю, тем более, что мы превосходим вас во всех отношениях.      Немного погодя, с громким "кар-р", в круг ворвалась Текила, приземлившись на левое плечо викария.      - Приветствую тебя, Ночной Шорох, - молвила она.      - Доброй Игры тебе, сестра.      Она посмотрела на меня и, не произнеся ни слова, отвернулась. Я также предпочел промолчать.      Каждый по очереди швырнул в огонь еще по паре поленьев и по пакетику ингредиентов. Наконец в костер водрузили два довольно больших бревна. Многоцветные язычки заплясали вокруг них, вскоре бревна почернели, и пламя перекинулось на кору. В воздухе поплыли всяческие ароматы, в огонь полетели порошки, кости, травы, части трупов животных и людей. Туда же опустошили две большие чаши, всплыл клуб густого дыма, пламя на несколько мгновений оживилось. В потрескивании поленьев мне послышалось тихое перешептывание голосов.      Я услышал звук приближающихся с севера шагов задолго до того, как на вершине холма появилась Джилл. Она словно выступила из непроглядного сумрака ночи, ее длинное черное платье закрывал такой же черный плащ, капюшон был опущен. Она выглядела выше и стройнее, чем обычно. В руках она несла Серую Дымку, которую, достигнув круга, тут же опустила на землю.      - Добрый вечер, - приветствовала она сразу всех присутствующих.      Четверо мужчин вразнобой поздоровались.      - Привет, Снафф, - сказала Серая Дымка, подходя ко мне. - Какой у вас тут огонь!      - Да.      - Как видишь...      - Ваши доводы не сработали.      - Ты повидался с Ларри?      - Так и не нашел его.      - О!      - Есть один запасной вариант, - начал было я, но к нам подлетел Ночной Шорох, чтобы поприветствовать Дымку.      Я ощутил дикое желание повыть на луну. Сегодня луна словно была создана для того, чтобы на нее всласть повыть. Но я сдержался.      Моего нюха достиг запах благовоний. Джилл начала бросать свои пакетики в костер. Луна передвинулась поближе к середине неба.      - Как мы узнаем, когда надо начинать? - спросила у меня Серая Дымка.      - Мы сможем говорить с людьми.      - Ах да.      - Как твоя спина?      - Уже все в порядке. Ты тоже в хорошей форме?      - Да, все отлично.      Некоторое время мы молча смотрели на костер. В него сунули еще бревно, подбросили несколько пакетиков. Ароматы смешались, образуя весьма соблазнительный, сладковатый букет. Языки пламени поднялись еще выше, то и дело меняя свой цвет, развеваясь на ветру. Откуда-то изнутри время от времени доносились пронзительные, звонкие нотки; перешептывание то усиливалось, то совсем пропадало. Я отвел взгляд, но меня захватило новое зрелище: надпись на камне начала мерцать. Над головой луна достигла зенита.      - Джек, как слышно меня? - крикнул я.      - Отлично, Снафф. Лунный свет сделал свое дело. Что у тебя на уме?      - Просто проверяю время.      Все разом заговорили: Ночной Шорох - с Моррисом и Мак-Кабом, Текила - с викарием.      - Похоже, пришло время занять свои места, - заметила Серая Дымка.      - Ты, как всегда, права, - согласился я.      Она отошла к Джилл, которая в это время бросала в костер последний свой пакетик. Над разноцветными языками пламени возникло легкое искажение, будто костер сейчас горел во многих мирах одновременно, и в колеблющемся воздухе периодически мелькали картинки этих других миров. Откуда-то с севера до нас донесся волчий вой.      Викарий прошел вперед и встал на место, которое ранее указывал. Моррис и Мак-Каб заняли свои позиции по правую руку от него; Ночной Шорох примостился на валуне, как раз между ними. Затем вперед двинулась Джилл, встав рядом с Мак-Кабом; Серая Дымка двинулась следом и, зайдя чуть вперед - на три кошачьих шага - остановилась. Я сел рядом с ней, Джек встал справа от меня. Образовалось некоторое подобие дуги, вершиной которой служила плита с письменами. На противоположных концах, друг напротив друга, стояли викарий и Джек. Линетт распростерлась на алтаре футах в десяти от меня.      Пошарив в своей рясе, викарий извлек пятигранную чашу и поставил на землю перед собой. Затем достал икону Альхазреда и установил на скале, повернув изображением к мерцающей плите. Ночной Шорох передвинулся поближе к чаше. Обычно начинают открывающие, тогда как основная забота закрывающих - воспрепятствовать им.      Сумка Джека, лежащая по правую руку от него, была уже открыта - мы доставали из нее ингредиенты для костра. Джек наклонился и поправил сумку, чтобы легче было добраться до наших атрибутов.      Мак-Каб встал на колени и расстелил перед собой белую скатерть. Так как было довольно ветрено, он прижал ее края небольшими камешками. Затем из покрытых орнаментом ножен он извлек длинный тонкий кинжал, смахивающий на нож для жертвоприношений, и возложил его посередине, острием нацелив на алтарь.      Луну закрыл чей-то силуэт. Мы задрали головы - к нам стремительно летела какая-то темная тень. Упав в круг, она пошла мелкой зыбью и изменила очертания - Моррис пронзительно вскрикнул. Луна снова засияла в полную силу, кусочек же полуночного неба, что приземлился рядом с Джеком, все продолжал и продолжал трансформацию, переливаясь из одной формы в другую: туда, сюда, изгиб, поворот, завихрение. Мгновение - и бок о бок с Джеком, зловеще улыбаясь, вырос Граф. Он положил правую руку хозяину на плечо - на пальце мрачно блеснул темный овал перстня.      Викарий Роберте испуганно уставился на него и судорожно облизнул губы.      - А мне казалось, что существо, придерживающееся ваших взглядов на мир, скорее займет нашу сторону в данном споре, - вопросительно произнес викарий.      - Мне нравится видеть этот мир таким, каков он ecть, - ответствовал Граф. - Помолитесь и давайте же начнем.      Викарии кивнул.      - Мы будем стоять до самого конца, - сказал он, - пока Врата не распахнутся.      Граф швырнул в огонь какой-то прутик и небольшой пакетик. Пламя вновь оживилось, меняя цвета, заплясало, потрескивая и гудя, прожигая в ночи дыру, сквозь которую послышалось монотонное пение чуждых голосов. Тени закружились вокруг нас, забегали над алтарем, по поверхности плиты. Я снова услышал вой, теперь уже гораздо ближе.      Я перевел взгляд на викария и заметил, как тот поморщился. Но пришел в себя, выпрямился в полный рост и сделал открывающий жест. Глубоким, степенным голосом он промолвил заклинание Силы. Оно повисло в воздухе и эхом прокатилось по холму.      Письмена на глыбе засветились чуть ярче, и сквозь серый цвет камня начали проступать призрачные очертания прямоугольника, точь-в-точь похожего на ту дверь, через которую нас с Дымкой засосало в мир Грез.      Викарий повторил заклятие, и прямоугольник приобрел отчетливую форму.      В причитания, доносящиеся из костра, словно в ответ на слова викария, вплелись периодически повторяющиеся воззвания:      - Иэ! Шаб-Ниггурат!      Сидящая передо мной Серая Дымка приподнялась и напряглась.      Но вместо того, чтобы перейти к следующей фазе, викарий развернулся и медленно двинулся к скатерти, на которой покоился нож для жертвоприношений. Я заметил, что стоящая чуть позади него икона Альхазреда тоже начала светиться. Викарий опустился на колени, осторожно взял обеими руками клинок, поднес к губам и поцеловал. Поднявшись на ноги, он повернулся к алтарю, Текила как приклеенная сидела у него на плече.      И тут справа от меня, из темноты, за спинами Джека и Графа, послышался легкий шорох. Мелькнул чей-то силуэт - кто-то еще спешил присоединиться к нам.      Викарий успел сделать лишь маленький шажок вперед, когда огромный серый волк влетел в круг и кинулся мимо него к алтарю. Это прибыл Ларри Тальбот. Очевидно, он все-таки сумел как-то совладать со своей напастью.      Он ухватился зубами за левое плечо девочки и стащил ее с алтаря. Быстро забросив хрупкое тельце на спину, тем же способом, при помощи которого раньше так ловко управился с трупом полицейского, Ларри стремительно протащил ее мимо нас, удаляясь на север - туда, откуда и пришел.      Раздался резкий звук выстрела, и Ларри покачнулся - над его левой лопаткой расплывалось темное пятно. В руке викария дымился пистолет, направленный в сторону оборотня. Но Ларри довольно быстро оправился и побежал дальше, и тогда викарий выстрелил снова.      На этот раз пуля угодила прямо Ларри в голову, он застонал, челюсти разжались, и Линетт сползла на землю. Сам Ларри, сделав пару неверных шагов, упал на границе каменного круга; тени, отбрасываемые костром, затанцевали по телу. Пение, наложенное на неземную музыку, возобновилось:      - Иэ! Шаб-Ниггурат!      Викарий еще раз выпалил в ночь. Пистолет издал тихий щелчок, но выстрела не последовало. Роберте слегка опустил ствол и несколько раз судорожно дернул курок. Внезапно порох вспыхнул, пистолет бабахнул, и у южной оконечности алтаря взметнулся фонтанчик пыли. Викарий в ярости швырнул оружие в траву - вероятно, у него было всего три патрона. Вот что значит кустарно отлитые пули!      - Возложите ее обратно на алтарь! - приказал он. Моррис и Мак-Каб немедленно покинули свои места и побежали к недвижной девочке. Бока Ларри судорожно вздымались, но глаза были закрыты. Кровь заливала голову, шею, плечо.      - Остановитесь! - выкрикнул Граф. - Игрокам запрещается перемещать жертву, коли церемония уже началась!      Викарий в недоумении уставился на него. Моррис и Мак-Каб застыли на месте, оглянулись на Робертса, потом на Графа.      - Никогда не слышал о таком правиле, - возразил викарий.      - Тем не менее, оно существует, - подтвердил Джек. - Жертве всегда даруется хоть и небольшой, но все же шанс избегнуть своей участи. Она может бежать, если хватит сил. Игроки вправе остановить ее. Но то место, где падает жертва, должно стать новым алтарем. Попробуйте нарушить этот закон - и вы уничтожите образ, созданный нами. Результаты могут оказаться гибельными для всех.      Викарий было засомневался, но потом твердо вымолвил:      - Я не верю вам. Мы превосходим вас силами. Вы несете чушь, хотите затруднить мне выполнение задачи. Моррис! Мак-Каб! Тащите ее сюда!      Стоило им тронуться с места, как Граф также выступил вперед.      - В таком случае, - проговорил он, - противоположной стороне разрешается воспрепятствовать нарушению правил Игры.      Я услышал тяжелые бухающие шаги, но кто бы это ни был, он, похоже, следовал мимо холма, огибая его стороной.      Моррис и Мак-Каб еще секунду колебались, а потом снова двинулись к Линетт.      Граф заструился к ним. Не шевельнувшись, он вдруг оказался рядом с ними. Взметнулись складки плаща, он раскинул руки и скрыл обоих от наших взглядов. Какой-то миг граф оставался недвижим, руки его были скрещены на груди. Из-под плаща донеслись чавкающие звуки.      Затем Граф вновь расправил накидку, и два омертвелых тела под странными углами рухнули на землю; из ушей их, носов и ртов фонтаном хлестала кровь. Глаза были широко раскрыты. Они не дышали.      - Как ты посмел?! - вскричал викарий. - Как ты посмел тронуть моих людей?!      Граф медленно обратил на него свой взгляд и развел руками.      - Вы слишком вольно обращаетесь ко мне, - угрожающе проговорил он.      И полетел к викарию, только уже помедленнее. Музыка звучала все громче и громче, голоса завыли, письмена засияли. И пока он плыл над пожухлой травой, я уловил чей-то посторонний запах и краем глаза заметил темную тень, прячущуюся в полумраке справа от меня. Это был тот странный волк, с которым я столкнулся ночью в лесу при лунном свете. Он приблизился к нам совершенно бесшумно.      Рука викария внезапно вынырнула из рясы, швырнув что-то в Графа. Мгновенно его скольжение было остановлено, Граф замер. Тем временем, прячась за спиной Графа от бдительного ока священника, волк нырнул в освещенный костром круг, ухватил Линетт за плечо и потащил в темноту, продолжая дело, начатое Ларри.      Внезапно Граф утратил всю свою грацию. Он закачался из стороны в сторону, сделал неверный шаг к викарию, тогда как тот вновь сунул руку под плащ и повторил предыдущий жест.      - Что это? - еле выговорил Граф, шаг за шагом приближаясь к викарию, который медленно пятился.      И тут Граф упал.      - Земля из одного из твоих гробов, - ответствовал викарий, - смешанная с тертым камнем моего церковного алтаря, воздвигнутого еще до того, как в Англию пришли паписты. Плюс сустав святого Иллариона. Ты нуждаешься в освященной земле, чтобы продлевать свое существование, но излишнее количество освященной земли убивает мгновенно, различие подобно разнице между целебной и смертельной дозами стрихнина. Ты не согласен со мной?      Граф пробормотал что-то в ответ на незнакомом мне языке. Тем временем волк вместе с Линетт исчез в ночи. Только сейчас до меня дошло, что беседы с Ларри вкупе с опытом обращения с наркотиками, плюс те растения, которые ему удалось раздобыть за эти дни, - все это помогло составить препарат, который и его превратил в волка: пред моими глазами предстал Великий Сыщик в наивеличайшем своем маскараде. Я провыл в ночь:      - Отличная работа!      Немного погодя в ответ послышалось:      - Удачи!      Надпись переливалась всеми цветами радуги. То ли смерть Морриса и Мак-Каба повлияла на нее, то ли еще что - трудно было сказать. Викарий поднял глаза и увидел, что Линетт исчезла. Он посмотрел на Джилл.      - Тебе следовало бы предупредить меня, - сказал он.      - Я сама только что заметила, - ответила та.      - Я тоже ничего не видел, - присоединился к ней Ночной Шорох.      Викарий поднял нож для жертвоприношений, который минутой раньше уронил, вернулся на прежнее место и вонзил клинок в землю у своих ног.      Затем он выпрямился, повторил заклинание Силы и добавил к нему другое заклятие. Его лицо вдруг обратилось в клыкастую морду кабана, одно ухо было порвано. Эта маска держалась примерно минуту. Я перевел взгляд на Ларри: глаза его открылись, он повернул голову, заметил, что Линетт исчезла, кинул быстрый взгляд на алтарь, увидел, что и там ее тоже нет, попытался было подняться, но сразу упал. Я подумал, насколько серьезно он ранен. Конечно, крови было прилично, но с ранениями головы всегда так. Даже серебряная пуля - должна же она была куда-то да попасть. Ларри пополз вперед, продвинулся примерно на полфута, остановился и тяжело задышал.      Викарий произнес еще одно заклятие. Серая Дымка внезапно покрылась полосами тигровой масти. Однако это заклинание тоже держалось недолго. Текила медленно начала превращаться в грифа. Джилл вдруг стала древней ведьмой, согнутой до самой земли, горбатый нос ее почти доставал до выступающего далеко вперед подбородка, лицо закрывали седые лохмы волос. Я посмотрел на Джека и увидел, что он тоже переменил обличье: плечи украшала косматая голова огромного медведя, желтые глазки яростно поблескивали, из уголков рта бежала слюна. А посмотрев вниз, обнаружил, что моя шкура приобрела кроваво-красный, влажный цвет; на лбу у меня, кажется, появились ветвистые рожки. Понятия не имею, на кого я стал похож, но Серая Дымка прыгнула в сторону и зашипела.      Кабан вновь заговорил, и заклятие его разнеслось подобно звону колокола в морозную погоду. Граф обратился в полусгнивший скелет, завернутый в черные одежды. Что-то невидимое пронеслось у нас над головами, хохоча, словно полоумный ребенок. Из почвы выпрыгнули бледные грибы, от костра пахнуло серой. Какая-то зеленая жидкость плеснула из его пламени, побежала пузырящимися ручейками. Голоса нараспев тянули наши имена. Мак-Каб превратился в женщину, чье накрашенное лицо вдруг начало отваливаться большими кусками. Моррис принял обличье человекообразной обезьяны - длинные волосатые руки доставали до самой земли, он стоял, опираясь на костяшки пальцев; рот широко разинут, ужасные клыки скалились на нас. Ларри теперь стал истекающим кровью человеком, распростершимся в стороне от круга. Воздух перед нами замерцал и как бы застыл огромным зеркалом, отражая всех нас в полный рост. Затем головы наших зеркальных отражений разом отделились и медленно поплыли налево. Это было довольно странное переживание - вот так перекидываться частями тела; я, вроде, не двигался, но ощутил на своих плечах внушительный вес медвежьей головы, увидел, как голова ведьмы пристраивается на плечах у Джека. Серой Дымке досталось огромное рогатое демоническое рыло, а Джилл получила маленькую полосатую кошачью мордочку... и так далее. Затем начали перемещаться - уже вправо - наши тела. Я стал кошкой с медвежьей головой, тельце мое жалко раскинулось на земле, ноги не выдерживали такого веса. Сердце стучало, как паровая машина. Джек превратился в демона с кабаньей ряхой. И снова откуда-то сверху донесся дьявольский хохот. Если б не мое нынешнее тело и не моя нынешняя голова... Я валялся там, среди грибов и зловония, а надо мной плыл очередной монотонный распев. Но это все иллюзия, иначе быть не может - ведь не может? В прошлые разы я не сумел докопаться до истины, не смог этого сделать и сейчас.      Грибы почернели, свернулись и распались в пыль, когда кипящие зеленые ручейки достигли их. Наши отражения в зеркале заплескались, превратились в яркие пятна какого-то одного цвета и слились вместе. Я снова взглянул на свое тело, но все затянуло туманной дымкой, и я так ничего разобрать и не смог. Напев еще раз переменился. Луна подернулась кровавой рябью и роняла на нас свою призрачную "кровь". Небосвод пересекла падающая звезда. Еще одна. И еще. Начался настоящий звездный дождь.      В этот миг зеркало треснуло, и мы с Джеком остались одни на нашей стороне, привычные формы вернулись к нам, сильный порыв ветра, прилетевший с севера, развеял дымку. Показались и остальные, все стало на места. Звездный дождь понемногу стихал. Луна отдала предпочтение розовому, затем снова вернулась к привычной мешанине масляно-желтого и светло-серого цветов. Я вздохнул и занял прежнее место, почувствовав, как Дымка внимательно оглядела меня с головы до пят. Зеленые щупальца, вылезшие из костра, начали, подобно лаве, застывать. В какой-то момент мне показалось, будто из пламени теперь доносятся странные голоса, принадлежащие животным: блеяние, тихое ржание, поскуливание, пронзительный лай, завывание на несколько голосов, кашель огромной кошки, карканье, жалобный мяв. Вся эта какофония сменилась полной тишиной, лишь огонь знай себе потрескивал и что-то бормотал.      Я услышал знакомый звон, разнесшийся над нами. Настало время попытаться открыть Врата. Я взглянул на Джека - он тоже услышал.      Ларри отполз еще на фут.      Я не сводил глаз с викария - тот зачитывал последнее заклятие. Рука Графа легонько дернулась. Но Роберте успел вовремя: он резко наклонился и схватил чашу. Что-то темное вылетело из перстня Графа, викарий поймал это в пятигранную чашу и отразил в ночь. Все равно уже поздно было кого-либо убивать: Врата начали открываться. Викарий склонился, поднял икону и поставил ее на грудь Графу. Перстень больше не реагировал. Явившись свидетелем того, как ловко он расправился с Ларри и Графом, я вынужден был отдать ему должное. Викарий Робертс оказался куда опытнее, чем казалось на первый взгляд.      - Джилл, - позвал он, - доставайте свою палочку.      Джилл сунула руку в карман накидки, извлекла волшебную палочку и подняла над головой. Странно, но прибывающий блеск плиты будто замер на пару секунд. Следом Джек достал свою палочку, поднял и нацелил на плиту. Я снова услышал тяжелые шаги, на этот раз звучавшие все ближе и ближе. Прямоугольник с новой силой засветился, внутри него, омываемая разноцветными волнами, открылась бесконечная бездна. Вопли из пламени костра раздались ясно и отчетливо;      - Иэ! Шаб-Ниггурат! Аве Черному Козлу!      Музыка зазвучала быстрее, луна, словно маяк, блистала в вышине. Ларри продвинулся еще на пару футов. Справа, из темноты, неожиданно возникла фигура экспериментального человека, направляющаяся к нам. Я глянул на Джека. На лбу его проступили капли пота. Было видно, что он вкладывает в силу палочки всю свою волю, весь свой дух, но, тем не менее, Врата продолжали расходиться.      Экспериментальный человек, раскачиваясь из стороны в сторону, приблизился к нам.      - Кис-кис, кис-ка, - выговорил он, остановившись прямо перед Джеком.      Кто-нибудь другой на его месте моментально скончался бы, но от здоровяка и без того несло смертью, поэтому ничего такого с ним не случилось.      Внезапно Врата замедлили движение, глубина их потускнела. Экспериментальный человек наклонился и резким движением сграбастал Серую Дымку.      - Отпусти меня сейчас же! - заорала Дымка. - Я не могу теперь отвлекаться!      Здоровяк присел на корточки перед огнем и принялся гладить ее.      Ларри снова двинулся вперед, он все полз и полз. Вновь внутри Врат открылась бездна. Мне показалось, будто в глубине зашевелилось какое-то щупальце. Что-то огромное, бесформенное устремилось к нам из Врат.      - Не получается, - услышал я тоненький голосок.      Я повернулся.      Из левого кармана пальто Джека вынырнула голова Бубона.      - Бубон, а ты что здесь делаешь? - спросил я.      - Должен же был я посмотреть на все, - заметил он, - чтобы удостовериться, что поступил правильно. Хотя сейчас я в этом не уверен.      Да, это определенно было щупальце, уже показавшееся из тьмы, бурлящая масса приближалась ко Вратам...      - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался я.      - Я просто подвальный крыс. Но подумал, что противники превосходят вас и силой, и числом, а мне очень хотелось, чтобы вы победили. Поэтому я поступил так, как мне казалось правильным.      - Что?! - зашипел я, начиная догадываться. Темная масса была совсем близко, я почуял мускусный аромат надвигающейся рептилии. Экспериментальный человек отпустил Дымку и поднялся. Он снова подошел к нам. Ларри полз далеко слева. Изо Врат вынырнуло щупальце, пошарило вокруг, наткнулось на правую ногу Морриса, обернулось вокруг нее и утащило тело внутрь. И почти сразу вернулось за Мак-Кабом. Последовала серия хлюпающих чавканий.      - Я устроил дело так, что, если им удастся устранить вас, они потом разгромят сами себя, - ответил Бубон.      - Каким образом?      Внутри возникло еще несколько громадных комков щупалец, все они наперегонки спешили ко Вратам.      - Прошлой ночью я провернул одно дельце, - проговорил Бубон. - Я поменял палочки местами.      У меня в ушах зазвучал странный смех старого кота. Практически невозможно определить, когда они улыбаются. Древний кот вовсе не приказывал мне сбегать за палочкой.      "Сагре baculum" - "Хватай палочку"*.      (* Вот и выяснилось, что с латынью и у кота, и у пса все в порядке. Суть же, как всегда, в проблеме непонимания.)      Я взвился в воздух, схватил ее зубами и выдернул из руки Джека. Тот недоумевающе воззрился на меня. В спины нам ударил ураганной силы порыв ветра.      - Нет! - раздался вопль викария.      Текила, захлопав крыльями, сорвалась с его плеча. Повернувшись, я увидел, что Врата начали закрываться.      Тут по кругу прокатился рев, которым мог бы гордиться даже сам Ворчун, - Ларри навалился на викария. Они покатились по земле, перевалились через неподвижное тело Графа и сбили с его груди икону. Ветер подхватил их, понес к Вратам, и вместе они рухнули в бездонный провал. Джилл, ничего не понимая, продолжала размахивать закрывающей палочкой, волосы и плащ развевались на ветру. Джек, похоже, успел взять себя в руки. Он кинулся к сумке, пошарил в ней, извлек оттуда бутылку с портвейном пополам с шуршалами и швырнул ее в сторону Врат.      - Глоток портвейна в бурю, - довольно ухмыльнулся он мне.      Я почувствовал, как ветер толкает меня вперед. Ночной Шорох попытался укрыться за одной из плит.      Из темноты снова вынырнул экспериментальный человек и остановился прямо перед нами - ветер заметно стих.      - Э-э... Граф? - спросил он.      Неужели Серая Дымка прислала его на помощь нашему союзнику?      - Тот человек на земле! - крикнул я. - Забирай его и уноси!      Он миновал нас, раскачиваясь, но каким-то образом все же сохраняя равновесие на этом жутком ветру. Наклонившись, он поднял неподвижное тело Графа и на руках понес прочь. Я взглянул на Врата. Они значительно потускнели. Огонь костра распался на отдельные язычки пламени, охватившие весь круг камней. На глазах у меня они становились меньше, меньше и угасали.      Джилл внимательно разглядывала зажатую в руке палочку; я понял: до нее наконец-то начало что-то доходить.      - Пошевеливайтесь там! - завопила из теней Серая Дымка. - Ноги в руки и смываемся отсюда!      Бубон нырнул обратно в спасительную тьму кармана Джека, и мы последовали совету Дымки.      Позади раздался мелодичный звон, словно разбился хрустальный бокал. Поверхность плиты потемнела, и она стала прежним камнем. Ветер разом затих. Причитания и распевы смолкли давным-давно.      Мы начали спускаться по северному склону холма. Над нами нависал чудовищно огромный, полный диск луны.      - Идем быстрее! - подгоняла Дымка.      И была права. Теперь, вплоть до самого рассвета, лучше на холм не соваться - крайне опасное место.      Я обернулся и заметил громадную фигуру экспериментального человека, скрывающуюся на юге. На руках у него лежал Граф.      - Привет, кошка, - сказал я. - Помнишь, я обещал угостить тебя?      - Привет, пес, - отозвалась она. - Не стану возражать.      Джек и Джилл спускались по склону. Мы с Дымкой побежали следом.            РОДЖЕР ЖЕЛЯЗНЫ      НОЧЬ В ОДИНОКОМ ОКТЯБРЕ            Технический редактор Ю. А. Жихарев      Корректоры В. Рошаль, А. Муромцева      ЛР № 063706 от 17.11.94 г.            Подписано к печати 10.01.97. Формат 80 х 100 1/з2.      Бумага типографская. Гарнитура Академическая. Усл. печ. л. 10,36.            Издательство "Сфинкс СПб", 195269, Санкт-Петербург, а/я 149      Издательство "Азбука", 196105, Санкт-Петербург, а/я 192