Аркадий Тимофеевич Аверченко            Слабая голова            Позвонили мне по телефону.      - Кто говорит? - спросил я.      - Из дома умалишенных.      - Ага. Здравствуйте. Я ведь ничего, я только так. Хи-хи. Ну, как поживают больные?      - Насчет одного из них мы и звоним. Вы знавали Павла Гречухина?      - Ну как же! Приятели были. Да ведь он, бедняга, в 1915 году с ума сошел...      - Поздравляем вас! Только что совершенно выздоровел. Просится, чтобы вы его забрали отсюда.      - Павлушу-то? Да с удовольствием!      Заехал я за ним, привез к себе.                  * * *            - Ф-фу! - сказал он, опускаясь в кресло. - Будто я снова на свет Божий народился. Ведь, ты знаешь, я за это время совершенно был отрезан от мира. Рассказывай мне все! Ну, как Вильгельм?      - Ничего себе, спасибо.      - Ты мне прежде всего скажи вот что: кто кого победил - Германия Россию или Россия Германию?      - Союзники победили Германию.      - Слава Богу! Значит, Россия - победительница?      - Нет, побежденная.      - Фу ты, дьявол, ничего не пойму. А как же союзники допустили?      - Видишь ли - это очень сложно. Ты на свежую голову не поймешь. Спрашивай о другом.      - Как поживает Распутин?      - Ничего себе, спасибо, убит.      - Сейчас в России монархия?      - А черт его знает. Четвертый год выясняем.      - Однако, образ правления...      - Образа нет. Безобразие.      - Так-с. Печально. Спички есть? Смерть курить хочется.      - Нету спичек, не курю.      - Позови горничную.      - Маша-а-а!      Вот что, Машенька, или как вас там... Вот вам три копеечки, купите мне сразу три коробки спичек.      - Хи-хи...      - Чего вы смеетесь? Слушай, чего она смеется?      - А видишь ли... У нас сейчас три коробки спичек дороже стоят.      - Намного?      - Нет, на пустяки. На пятьсот рублей.      - Только-то? Гм! Чего ж оно так?      - Да, понимаешь, за последнее время много поджогов было. Пожары все. Спрос большой. Вот и вздорожали.      - Так-с. Эва, как ботиночки мои разлезлись... Слушай, ты мне не одолжишь ли рублей пятьсот?      - На что тебе?      - Да немного экипироваться хотел: пальтецо справлю, пару костюмчиков, ботиночки, кое-что из бельеца.      - Нет, таких денег у меня нет.      - Неужели пяти катеринок не найдется?      - Теперь этого мало. Два миллиона надо.      Павлуша странно поглядел на меня и замолчал.      - Чего ты вдруг умолк?      - Да так, знаешь. Ну, дай мне хоть сто рублишек. Поеду в Питер - там у меня родные.      - Они уже умерли.      - Как? Все?      - Конечно, все. Зря, брат, там в живых никто не останется.      - Ну, я все-таки поеду. Хоть наследство получу.      - Оно уже получено. Теперь все наследства получает коммуна.      Взор его сделался странным. Каким-то чужим. Он посмотрел в потолок и тихо запел:            Тра-та-та, тра-та-та,      Вышла кошка за кота.            Мне почему-то сделалось жутко. Чтобы отвлечь его мысли, я сообщил новость:      - А знаешь, твой кузен Володя служит в подрайонном исполкоме Совдепа.      Павлуша внимательно поглядел на меня и вежливо ответил:      - Ду-ю спик энглиш? Гай-ду-ду. Кис ми квик. Слушай... Ну, я в Москву поеду...      - Да не попадешь ты туда, чудак!      - Почему, сэр?      - Дойдешь ты до Михайловки, за Михайловкой большевики.      - Кто-о?      - Это тебе долго объяснять. Проехал ты, скажем, большевиков - начинается страна махновцев; проехал, если тебя не убьют, махновцев - начинается страна петлюровцев. Предположим, проехал ты и их... Только что въехал в самую Совдепию - возьмут тебя и поставят к стенке.      - Ну, что ж, что поставят. А я постою и уйду.      - Да, уйдешь, как же. Они в тебя стрелять будут.      - За что?      - За то, что ты белогвардеец.      - Да я не военный.      - Это, видишь ли, тебе долго объяснять. Конечно, если ты достанешь мандат харьковского Реввоенсовета или хоть Совнархоза...      Павлуша схватился за голову, встал с кресла и стал танцевать на ковре, припевая:            Чикалу, ликалу      Не бывать мне на балу!      Чика-чика-чикалочки -      Едет черт на палочке...            - Знаешь что, Павлуша, - предложил я, - поедем прокатимся. Заедем по дороге в сумасшедший дом. Я там давеча портсигар забыл.      Он поглядел на меня лукавым взглядом помешанного.      - Ты ж не куришь?      - А я в портсигаре деньги ношу.      - Пожалуй, поедем, - согласился Павлуша, - хитро улыбаясь. - Если ты устал, я тебя там оставлю, отдохнешь. Два-три месяца, и, глядишь, все будет хорошо.      Поехали.      Он думал, что везет меня, а я был уверен, что везу его.      Когда вошли в вестибюль, Павлуша отскочил от меня и, спрятавшись за колонну, закричал:      - Берите вот этого! Он с ума сошел.      Ко мне подошел главный доктор.      - Зачем вы его опять привезли? Ведь он выздоровел.      Я махнул рукой.      - Опять готов!      Павлуша вышел из-за колонны, расшаркался перед доктором и вежливо сказал:      - Простите, сэр, что я до сих пор не удосужился поджечь ваш прелестный дом. Но спички стоят так дорого, что лучше уж я стану к стеночке.                  * * *            Взяли Павлушу. Повели.      Слава Богу: хоть одного человека я устроил как следует.