Дарья Донцова
     
     Брачный контракт кентавра
     
     ("Евлампия Романова" #26)
     
     Глава 1
     
     Какие чувства вы испытаете, если утром, выйдя на кухню, увидите, что ваши дети перед тем, как отправиться в школу, вынесли мусор, помыли за собой чашки и подмели пол?
     Когда я сегодня обнаружила в столовой идеальный порядок, сердце мое испуганно сжалось, я схватила мобильный и набрала нужный номер.
     - Чего случилось? - спросила Лиза.
     - Ты где? - ответила я вопросом на вопрос.
     - Меня Сережка в Москву везет, - сказала девочка, - мы попали в пробку на МКАД.
     - Вы с Кирюшей не завтракали? - с облегчением сообразила я.
     - Ели кашу и тосты, - отрапортовала Лизавета.
     - И куда подевались грязные кастрюля и тарелки? - насторожилась я.
     - Они в посудомойке.
     В придачу к сердцебиению прибавилась тошнота (от стресса у меня всегда начинает болеть желудок).
     - А мусор? Он где?
     Послышался шорох, затем раздались сдавленные голоса.
     - Дай сюда!
     - Это мне звонят!
     - Жадина!
     - Немедленно прекратите, - перебил детей баритон Сережки. - Устроили драку в машине!
     - Она в мобильник вцепилась, - пожаловался Кирюшка.
     - Лизавета, отдай брату аппарат, - распорядился Серега.
     - Фигушки! - азартно воскликнула девочка. - У него свой есть. Сейчас все деньги на счету выговорит!
     У меня, слушавшей нормальную подростковую перебранку, тяжесть с души как рукой сняло - вроде дети здоровы. Вот если бы они сидели тихо и вежливо беседовали, тогда я точно бы решила: накатила беда. Последний раз Кирюша сказал "Спасибо тебе, милая Лизочка, за книгу" в момент, когда температура у него зашкалила за 40°. А услыхав, как Лиза нежно ответила: "Пожалуйста, мне совсем не трудно тебе помочь", я ей за компанию поставила градусник: столбик показывал ту же цифру. Ребята тогда подхватили скарлатину. Но сейчас-то они привычно переругиваются, значит, их здоровье в полнейшем порядке.
     Не успела эта мысль поселиться в моей голове, как ее оттуда пинком вышиб очередной приступ паники. А почему ребята вели себя утром, как примерные детсадовцы? Раньше им никогда не приходило в голову подумать о чашках! Что натворила шкодливая парочка? Сожгла школу? Они скрыли от меня что-то вчера вечером? И что сообщат сегодня? Видно, подростки совершили какую-то феерическую гадость, если им потребовалось столько времени, чтобы признаться в содеянном.
     - Эй, - заорала я в панике, - немедленно отвечайте, куда подевался мусор?
     Кто одержал победу в борьбе за мобильный, выяснилось, когда из трубки ответил Кирюшка:
     - Я отволок пакет в бак у ворот.
     - У ворот... - остолбенело повторила я. - Ты не поленился тащить его через весь поселок?
     - Нет, - спокойно ответил Кирик, - довез в машине, а на выезде выбросил.
     - Офигеть... - только и сумела сказать я. И тут же спохватилась: - То есть очень хорошо, что ты позаботился о чистоте и порядке на кухне.
     - Мне это совсем не трудно, - подольстился ко мне Кирюшка. - Могу каждый день тебе помогать!
     - И я, - прозвучал фоном голос Лизы.
     Затем послышалось напряженное сопение. Очевидно, Лизавете удалось отобрать свой мобильный, потому что спустя секунду разговор повела уже она.
     - Лампуша, ты чем собиралась сегодня заниматься?
     - Ну, сварить обед, прибрать в доме, - начала я перечислять, - у меня же отпуск.
     - Ой, здорово! - слишком бурно обрадовалась Лиза. - Я оставила в гостиной на красном диване книжку, называется "Породы кошек". Может, посмотришь на досуге?
     Я расхохоталась. Страх и волнение улетучились, на душе стало спокойно. Вот, оказывается, в чем дело...
     Месяц назад Кирюша и Лизавета отправились на выходные к своей однокласснице Светлане Рыжовой. Света милая девочка, очень тихая, правда, болезненная. У нее замечательное, хоть и несовременное, хобби - она вышивает гладью. Я хорошо знаю ее мать и отца, поэтому со спокойной совестью отпустила детей к Рыжовым, ведь ничему плохому в этой семье их не научат. Втайне я надеюсь на то, что Света увлечет Лизу вышиванием и наша озорница забудет про ролики и скейт, займется менее травмоопасным проведением досуга.
     Но я не учла одного фактора: Виктор Ильич, отец Светы, ветеринарный врач, а ее мать, Елена Генриховна, занимается разведением экзотических кошек. У Рыжовых тоже дом в ближнем Подмосковье, кстати, совсем недалеко от местечка Мопсино, где теперь поселились мы. Питомник Елены Генриховны находится на одном участке с особняком, Светлана помогает матери. Ясное дело, она показала приятелям хорошеньких, умильных котят, а Елена Генриховна сказала:
     - Поговорите с мамой и Лампой, если они согласятся, я подарю вам любого.
     И Кирюша с Лизой потеряли покой. Едва вернувшись домой, они бросились к Кате, а потом ко мне. Хитрецы решили использовать принцип "разделяй и властвуй", надеялись, что хоть кто-то из нас, либо я, либо Катюша, согласится завести кошку.
     Но они просчитались - мы, не сговариваясь, заявили:
     - У нас четыре мопса, стаффордшириха Рейчел и двортерьер Рамик. Вам не кажется, что еще одно животное в этой стае будет лишним?
     Нет, Лизе и Кирюше так не казалось. Тогда они кинулись к Сережке с Юлечкой, попытались сделать старшего брата и его жену своими союзниками. Но вновь потерпели поражение.
     - На мой взгляд, заводить кошку не совсем разумно, - дипломатично заявила Юля. - Сейчас самое начало весны, впереди лето, в доме будут постоянно открыты окна и двери, она может убежать в лес и там погибнуть.
     - С ума сошли? - более резко отреагировал Сережка. - К шести собакам еще и котенок! Кто следующий? Обезьяны, крокодилы, бегемоты и зеленый попугай? Извините, если переврал слова песни.
     Юные "зоологи" приуныли. А потом решили не мытьем так катаньем добиться своего и начали настоящую психологическую атаку. В комнатах появились дешевые керамические фигурки всевозможных персов и британцев, потом на кухне материализовался календарь с фотографиями котят, затем Лиза раздобыла кружки, украшенные портретами сиамок. Дети четко разделили обязанности: Лизавета была ответственной за покупки, а Кирюшка проводил идеологическую работу. Он выискивал в Интернете всяческие статьи и ходил за нами по дому, твердя:
     - Мыши - разносчики чумы, а справиться с ними в загородном доме способна только кошка.
     Или заявлял:
     - Британец рыжего окраса по кличке Маркиз спас людей от смерти: когда у американцев по фамилии Робинсон на втором этаже коттеджа замкнуло проводку и вспыхнул пожар, кот кинулся в спальню и разбудил хозяев.
     Я надеялась, что через некоторое время ребята забудут о кошке, но желание заполучить нового любимца оказалось живучим. В гости к Рыжовым дети ездили в марте, сегодня десятое апреля, но Лиза с Кирюшей по-прежнему жаждут завести котенка, и, похоже, с этого дня они резко изменили тактику. Поняв, что фотографии, кружки и рассказы об удивительном уме кисок никак не действуют на взрослых членов семьи, ребята начали изображать из себя пай-деточек, убирающих за собой посуду и выносящих мусор. В принципе, это правильный ход, мало найдется на свете родителей, способных категорично гаркнуть: "Нет! Не получишь никаких кошек!" - в лицо отличнику, моющему в свободное от уроков время полы в квартире.
     Интересно, надолго ли у подростков хватит рвения? Мне ситуация нравится, я не люблю возиться с мусором...
     - Что ты смеешься? - обиженно спросила Лиза.
     - Просто так, от переизбытка чувств, - ответила я. - Весна идет, птички поют, скоро тюльпаны расцветут...
     - Ага, и кошки на крылечки выберутся, - Лиза не упустила случая упомянуть о главном. Но не удержалась и добавила в обычном своем стиле: - Смех без причины - признак дурачины.
     - Лучше без повода смеяться, чем рыдать, - парировала я. И тут услышала мелодичное треньканье звонка, а потом разноголосый собачий лай.
     - Кто пришел? - спросила Лизавета.
     Но я не стала ей отвечать, положила трубку на стол и поспешила в прихожую.
     Когда живешь не в многоквартирном доме в шумном городе, а в коттедже, окруженном елями, на территории охраняемого поселка, то теряешь бдительность. В Москве мне бы и в голову не пришло не запереть входную дверь или распахнуть ее без предварительных вопросов, но в Мопсине другие порядки.
     Я нажала на ручку и, толкнув красивую дубовую дверь, сказала:
     - Входите, открыто.
     Если честно, то я предполагала увидеть кого-то из соседей. Это могла быть Диана Ловиткина с пятого участка или Карина Бурмака из девятого дома, которой я вчера пообещала дать рецепт ватрушек. Не исключен был и визит Ани с другого конца поселка. У Анечки есть пятилетняя дочь Машенька, девочка очень плохо ест, и если маме удается впихнуть в малышку обед, то в качестве награды за проявленное терпение ее приводят к нам - посмотреть на собак.
     Но на крыльце стояла незнакомая женщина лет пятидесяти.
     - Здравствуйте, - с удивлением приветствовала ее я. - Вам кого?
     Незнакомка отреагировала странно. Она вздрогнула и спросила:
     - Вы кто?
     - Меня зовут Евлампия, но лучше обращаться просто Лампа, - ответила я, разглядывая даму.
     Одета та была не совсем по погоде: теплое темное пальто не лучшего качества, старомодная шапка из мохера и не очень чистые сапоги черного цвета на так называемой "манной каше". В руках нежданная гостья держала нечто, смахивающее на мешок из брезента.
     - А где Вета? - задала следующий вопрос женщина. - И Федор Сергеевич?
     Я растерянно заморгала.
     - Простите, вы, наверное, ошиблись адресом.
     - Нет, - возразила гостья, - я отлично его знаю. Я провела здесь все свое детство. Хорошо помню, как старый деревенский дом постепенно превращался в коттедж... Он мало изменился, хотя цвет уже не темно-бордовый, а зеленый и вторую веранду пристроили.
     - Вы жили в Мопсине ребенком? - переспросила я. - Это дом вашего детства?
     Незнакомка кивнула.
     - Верно. Мне тридцать три, и восемнадцать из них я жила здесь.
     - Вам тридцать три года? - неприлично удивилась я, окидывая взглядом чуть сутулую фигуру.
     - Что, я так плохо выгляжу? - без тени кокетства улыбнулась незнакомка. - Приехала издалека, в дороге, в общем вагоне, устала, да и помыться негде было. Веты нет?
     - Здесь такие не живут, - растерянно сообщила я. - Все же скажите, как вас зовут?
     - Таня Привалова, - представилась женщина. - Что случилось с Ветой?
     Я посторонилась.
     - Заходите... Надеюсь, собак вы не боитесь? Наши псы мирные, им и в голову не взбредет кого-нибудь укусить.
     Татьяна шагнула в холл, секунду постояла в молчании, потом сказала:
     - Здесь висело зеркало, а там был встроенный шкаф, его Федор Сергеевич сам соорудил. Вы его выломали?
     - Нет, - ответила я, - когда мы приобрели дом, он был без мебели. Хотя, конечно, ремонт сделали.
     - Ясно, - кивнула Таня. - Значит, Вета его продала.
     - Хозяйку звали иначе, - возразила я. - Она то ли графиня, то ли княгиня, точно не помню, живет за границей. Я никогда владелицу коттеджа не видела, та прислала адвоката, он за нее бумаги оформлял.[1]
     Татьяна стала комкать лямку мешка, который держала в руке.
     - Понятно, - прошептала странная гостья. - И что же мне теперь делать? Думала, все по-прежнему тут живут, вот и заявилась в гости. Наверное, следовало предупредить, но номера телефона-то у меня нет. Или телеграмму можно было послать, но я не додумалась.
     Я молча смотрела на расстроенную женщину. Первым желанием было сказать: "Оставайтесь, угощу вас чаем, а там сообразим, как поступить. Дом большой, места много, у нас две комнаты свободны". Но я представила, что услышу вечером от Володи Костина и от Сережки, когда они узнают, что я приголубила совершенно незнакомого человека, и прикусила язык.
     - Наверное, мне надо уйти, - растерянно сказала Таня, - уж извините, что свалилась вам на голову. Еще раз простите. А... а не дадите мне стакан воды? Очень пить хочется.
     Я быстро сбегала на кухню и принесла бутылку минералки.
     - Ой, зачем такую дорогую? - испугалась Татьяна. - Сошла бы и из-под крана.
     Похоже, беднягу на самом деле мучила жажда - гостья в несколько глотков осушила бутылку и вытерла губы тыльной стороной ладони.
     - Ну спасибо! Теперь и есть расхотелось.
     Я невольно задержала взгляд на изящной кисти, кожа которой была покрыта цыпками, и помимо воли спросила:
     - И какие у вас дальнейшие планы?
     Таня переступила с ноги на ногу.
     - Ну... на работу наймусь... Я много чего умею - штукатурить, плитку класть, даже с сантехникой справлюсь, унитаз там установлю, раковину повешу, стиралку подключу... Не пропаду! Пока в поезде ехала, народ говорил, что в Москве много домов возводится, так что где-нибудь устроюсь.
     - У вас есть деньги? - поинтересовалась я.
     - Вообще-то, если честно, в дороге я немного поиздержалась, - призналась Татьяна. - Поезд был не скорый, на каждой станции тормозил, поэтому четверо суток до столицы тащился. Я думала, сэкономлю, билет на экспресс дороже, но получилось наоборот. Питаться-то надо! Уж когда в Москву прибыли, я сообразила: а как в Мопсино добраться? На электричке можно зайцем доехать, но в метро без оплаты не пустят... Огляделась по сторонам, увидела, что к ларьку машина с пивом прибыла, ну и предложила свою помощь по разгрузке. Мне пятьдесят рублей дали. Предлагали еще и бутылку, но я не пью. Хватило и на метро, и на билет до Мопсина, а вот на воду уже не осталось.
     - Раздевайся и иди на кухню, - улыбнулась я. - Или хочешь сначала в душ?
     - Вы чего, меня в гости зовете? - округлила глаза Таня. - Мне заплатить нечем!
     - Мы комнаты не сдаем, - возразила я, - гостей даром пускаем.
     
     Глава 2
     
     После того как Таня вымылась и поела, она словно помолодела лет на десять. А когда я дала ей старое домашнее платье Юли, стало понятно, что вид дамы предпенсионного возраста ей в основном придавал неуклюжий наряд. Оставалось лишь удивляться, где Привалова раздобыла жуткое пальто, шапку и ужасную темно-синюю хламиду с нагрудным карманом, которая обнаружилась под верхней одеждой. В симпатичном платье, давно надоевшем жене Сережки, Татьяна превратилась почти в красавицу. Лицо осталось прежним, с ввалившимися щеками и курносым носом, зато фигура была выше всяческих похвал: стройная, с осиной талией.
     Быстро поглощая бутерброды с колбасой, Таня рассказала свою историю.
     Ее отец, Федор Сергеевич, работал в НИИ, мать, Ирина Павловна, в отличие от мужа, кандидата наук, была простой лаборанткой в поликлинике. Она постоянно болела и в конце концов скончалась. Вдовец горевал недолго - не прошло и трех месяцев, как он женился на своей коллеге с необычным именем Иветта.
     Близким друзьям, несколько шокированным таким оборотом дела, Федор Сергеевич сказал:
     - Таня школьница, один я ее не подниму, бросить работу и заняться воспитанием дочери не могу. А у Веты есть сын, Миша, он совсем маленький. Ясен расклад?
     Иветта в одночасье ощутила себя хозяйкой большого дома, который ее муж получил в наследство от первой супруги, и начала переделывать жилище по собственному вкусу. Двадцатипятиметровую детскую Танечки перегородили стеной. В большей части, с окном, поселили Мишу, в меньшей, без дневного света, - Таню. Вета очень оберегала покой мужа, поэтому если дочь пыталась прорваться к отцу с тетрадками или дневником, мачеха твердо говорила:
     - Не сейчас! Папа хочет отдохнуть.
     Пока Таня училась в четвертом, пятом, шестом классах, она не задумывалась о своем положении, но, чуть повзрослев, вдруг задалась вполне естественными вопросами. Почему она спит на раскладушке в душной каморке, а Миша на удобной кровати в просторной комнате? Отчего ей давно не покупали новой одежды? Все платья стали девочке малы, юбки коротки до неприличия, а рукава едва закрывали локти. У отца нет времени на общение с родной дочерью, но с пасынком Мишей он часто ездит на рыбалку... Таню ругают за четверки, а брата хвалят за тройки... Справедливости ради следует отметить, что и при жизни Ирины Павловны Федор Сергеевич мало интересовался дочерью. Приваловы не ходили совместно в театр, не принимали гостей и не обсуждали сообща возникшие проблемы. Мама и Танечка были сами по себе, папа предпочитал проводить вечера в одиночестве, в кабинете. Если дочь просовывала в комнату голову и пыталась затеять с отцом разговор, как правило, она слышала в ответ строгое замечание:
     - Татьяна, не мешай мне работать.
     Федор Сергеевич всегда произносил эту фразу, даже когда лежал на диване с газетой. Но у девочки была мама, которая хоть и не проявляла особой ласки, но решала ее проблемы. Когда Тане исполнилось семь лет, она тяжело заболела и почти два года не могла справиться с недугом. За парту она села в девять и оказалась самой старшей среди детей. Училась она посредственно, и Ирина Павловна только вздыхала, подписывая дневник, а отец ее оценками вообще не интересовался. С появлением мачехи Федор Сергеевич стал нападать на дочь, тогда Танечка, чтобы понравиться папе, совершила почти невозможное - начала получать хорошие отметки. Но он сердито откладывал ее дневник и недовольно бухтел:
     - Ни одной пятерки! Стыд и срам!
     Ну почему отец не замечал стараний дочери? Отчего требовал невыполнимого - пятерки по алгебре? Танюшка ведь еле-еле освоила таблицу умножения!
     Так девочка и мучилась. А несколько повзрослев, пришла к отцу и вывалила свои претензии.
     Федор Сергеевич обомлел, потом попытался вразумить Таню.
     - Как тебе не стыдно! Миша сирота, у него нет отца, он пришел в чужой дом, ему надо создать лучшие условия.
     - Но я тоже сирота, - возразила Таня, - и в нашем коттедже много места. Вета занимает половину второго этажа, у нее в распоряжении спальня, кабинет и гостиная. Если она так любит сына, могла бы выделить ему одну из своих комнат. Зачем было мою детскую перегораживать?
     - Не думал, что ты такая эгоистка! - возмутился отец. - Теперь об одежде и рыбалке. Мы не так уж много с Ветой зарабатываем и содержим двоих детей. Прорва денег на шмотки уходит! И неужели тебе интересно ловить рыбу? Это мужское хобби.
     - Но Вета себе каждый месяц то юбку, то блузку шьет, - стояла на своем Таня, - а я два года в одном платье хожу!
     Федор Сергеевич стукнул кулаком по столу.
     - Хватит! В доме есть швейная машинка, научись ею пользоваться и строчи себе, как Иветта.
     Таня заплакала и убежала. Но, видно, Федор Сергеевич все же переговорил с женой, потому что в доме начались удивительные метаморфозы. Стену в детской сломали, Мишу переселили на второй этаж, Вета сшила Тане штук пять обновок и коротко сказала:
     - Носи.
     - Это мне? - удивилась девочка, разглядывая вещи.
     - Нет, соседской козе, - съязвила мачеха. - Опять не нравится?
     - Они очень открытые, - прошептала Таня, - на лямках, и юбка торчком.
     - Федя, - закричала Вета, - не знаю, чего ей надо! То жаловалась, что в старье ходит, то новое надевать не желает.
     - Пусть ходит в прежнем, - прогремел из кабинета голос ученого. - Мы пошли у капризницы на поводу, а зря! Все ты, Вета, твердила: "Девочка в тяжелом душевном состоянии..." Ну что? Получила "спасибо" за свою жалость?
     С той поры жизнь Тани превратилась в ад. Нет, мачеха ее не обижала. Но на ужин Иветта готовила ненавистную девочке пшенную кашу с тыквой или пекла нелюбимые оладьи. Миша за обе щеки уплетал и то, и другое, радуя мать просьбами о добавке, а Татьяна сидела над нетронутой едой. Вета с хорошо разыгранной тревогой спрашивала:
     - Ты здорова?
     - Да, - коротко отвечала падчерица.
     - Тогда почему не ешь? - трогательно заботилась она о девочке.
     - Не хочу, - честно признавалась та.
     - Оставь привереду в покое, - злился муж, - надоели ее претензии.
     Вскоре Таня поняла, что ей не победить Вету, и стала все время проводить с друзьями. Едва справив совершеннолетие и получив аттестат, девушка выскочила замуж за свежеиспеченного выпускника военного училища и уехала с ним в далекий гарнизон.
     Таня строчила в Мопсино письма, но ответов не получала и поняла, что тема отчего дома для нее навсегда закрыта. Связь с отцом и мачехой оборвалась.
     Семейная жизнь у Приваловой сложилась неудачно - супруг пил горькую. Хорошего образования Таня не получила, таскалась с супругом по военным городкам, а там было полно жен военнослужащих, которые занимали все "теплые" места. Приваловой оставалось лишь мыть полы в местном клубе или идти работать на стройку. В конце концов дочь ученого освоила множество профессий, связанных с отделкой зданий, и фактически содержала семью. Супруг-офицер менял свою зарплату на водку, а когда получки не хватало, он, поколотив жену, отбирал у нее честно заработанные рубли.
     Детей Таня не завела. Сначала не хотела, чтобы ребенок рос в походных условиях, часто менял школы и мотался по стране, потом побоялась родить от пьяницы. На беду, супруг оказался весьма сексуально активным, и молодая женщина каждый год делала по два аборта (противозачаточные таблетки в российской глубинке достать было трудно, а презервативом муж пользоваться отказывался).
     Слава богу, в прошлом году алкоголик допился до смерти. Привалова без особого сожаления похоронила супруга и нанялась в фирму, занимающуюся ремонтами. Жизнь стала налаживаться. Тане удалось получить комнату в коммуналке, у нее завелись небольшие деньги, и через несколько месяцев она почувствовала себя счастливой. В соседях у нее была лишь одинокая милая бабушка, никто у Тани деньги не отнимал, не орал на нее, не лез с кулаками и поцелуями - казалось, судьба улыбнулась молодой женщине. И вдруг у нее стал побаливать живот.
     Посчитав недуг ерундой, Привалова к врачам не пошла, понадеялась: поноет и перестанет. Но боль не отпускала, пришлось-таки посетить поликлинику. Диагноз гастроэнтеролога ошеломил - опухоль желудка.
     - Езжай в Москву, - посоветовал местный эскулап, - здесь у тебя шансов нет. Ближайшая онкологическая клиника расположена в областном центре, но врачи там аховые. А в столице и аппаратура, и специалисты хорошие, схему лечения подберут...
     Татьяна замолчала, я проглотила колючий комок, вставший поперек горла.
     - Понятно. И ты вспомнила про отца. Он же ученый, человек со связями!
     - Точно, - кивнула Таня. - Приехала, а они с Иветтой куда-то подевались...
     Не закончив фразу, гостья во весь рот зевнула. Потом смутилась:
     - Простите!
     - Пустяки, - ответила я, - ты же наверняка очень устала. И давай ты перестанешь мне "выкать"?
     - Хорошо, - кивнула Таня и снова прикрыла рот рукой. - Господи, прямо с ног валит.
     - Иди, ложись, - предложила я, тоже почему-то зевая.
     - День на дворе, - не согласилась гостья.
     - Ну и что? - ответила я, испытывая непреодолимое желание прилечь и стараясь удержать голову прямо, хотя она так и клонилась к плечу. - Раз организм просит, значит, надо к нему прислушаться.
     - Спать положено ночью, - тихо возразила Привалова.
     - Чепуха, - невольно прикрыв глаза, сказала я. - Лично я точно сейчас упаду на софу и придавлю ухом подушку. Наверное, погода меняется, давление падает.
     Продолжая жаловаться на казусы климата и ругая глобальное потепление, я кое-как сделала пару шагов и рухнула на диван. Меня охватило блаженство. Как хорошо, что мы приобрели именно эту мебель - она необычайно мягкая, подушки словно из пуха. И плед потрясающий - уютный, нежный. Почему я раньше им не пользовалась? По какой причине считала его грубым и колючим? Лампа, а ты, оказывается, капризуля...
     Внезапно сквозь наплывающий туман до меня долетели противные звуки: скрежет и постукивание. Я попыталась вырваться из цепких объятий сна, но не смогла победить силу, которая сделала тяжелыми мои веки. Перед тем как окончательно заснуть, я, приоткрыв один глаз, увидела Капу. Мопсиха спрыгнула с дивана и яростно скребла передними лапами стену под большим окном, выходившим в сад...
     
     - Эй, Лампудель! - грянуло с потолка. - Чье там зэковское пальто в прихожей?
     Мой правый глаз сам по себе открылся, я спросила:
     - Где я? Вы кто?
     - Супер! - похвалила темная фигура, почти закрывавшая собой неярко горевший торшер. - Спишь дома, на диване. Разреши представиться: Владимир Костин.
     Я села, оглянулась, потом удивилась:
     - Я сплю в столовой?
     - Точно, - засмеялся Вовка, зажигая люстру. - Похоже, ты весь день продрыхла.
     - Который час? - сообразила спросить я.
     - Полдевятого, - объявил Костин. - А что, супчика нет?
     - Хотела сварить борщ, но отчего-то уснула, - растерянно ответила я.
     Вовка, открыв холодильник, закручинился.
     - Пусто. Ни глазированных сырочков, ни кефира, ни йогуртов.
     - И в магазин не сходила, - начала каяться я, - и дом не убрала, белье не постирала. Ой! И собак не выводила!
     Костин включил телевизор.
     - Насчет псов не волнуйся, я увидел в прихожей три лужи и понял, что стаю никто не выгуливал. Так чей прикид на вешалке?
     Я быстро вскочила.
     - Таня! Она, наверное, голодная. Увидела, что я храплю, и не стала меня будить, а сама взять еду постеснялась. Очень некрасиво получилось!
     - В доме есть место, где хранится еда? - заерничал Вовка. - Можешь показать мне тайник? И кто такая Таня?
     - Сейчас объясню, - на ходу пообещала я, выбегая в коридор.
     В нашем доме есть две пустые комнаты, мы гордо называем их "гостевые". Обе находятся в мансарде, они небольшого размера и весьма скромно обставлены. Купив коттедж, мы прежде всего сделали капитальный ремонт, приобрели кухню и сантехническое оборудование, а вот спать всем довольно долго приходилось на надувных матрасах - деньги на кровати, кресла, диваны и столы зарабатывались медленно. Сейчас мы наконец-то привели все в божеский вид, даже обзавелись симпатичными качелями - такой лавочкой с матрасом, над которой нависает "балдахин" из полосатой ткани. Правда, это приобретение пока еще находится в разобранном виде, Вовка и Сережка хотят установить его через две недели, когда на дворе зазеленеет молодая трава.
     Я распахнула дверь в первую гостевую и увидела застеленную софу. Быстро открыла соседнюю створку, ожидая обнаружить Таню там. Я уже готова была извиниться: "Прости, заморила тебя голодом! Не понимаю, почему заснула на несколько часов", но слова так и остались непроизнесенными - в другой спальне тоже никого не оказалось.
     - Ну и где же таинственная мадам? - серьезно спросил шедший за мной Костин.
     - Вероятно, Таня не поняла, где комнаты для гостей, и устроилась в чьей-то спальне, - растерянно ответила я. - Надо посмотреть на втором этаже.
     Через десять минут стало ясно: Приваловой нигде нет.
     - Интересная ситуация... - нараспев произнес Костин. - И куда подевалась гостья?
     - Она была! - чувствуя тебя законченной идиоткой, сказала я. - Очень милая, стеснительная особа.
     - С пропеллером на спине? - перебил меня майор.
     Я изумилась.
     - С чем?
     Вовка засмеялся. В ту же секунду я сообразила, о ком ведет речь Костин, и сердито на него посмотрела. А тот бойко продолжил:
     - Была и нету. "Он улетел, но обещал вернуться". Хотя, учитывая наличие пальтеца из зоны и сидора в прихожей, предполагаю, что нам никогда не суждено встретиться с очаровательной Танюшей. Да и таково ли ее имя? Ставлю "Бентли" против драного носка, что ты не удосужилась попросить у гостьи паспорт... И кто она?
     Я рассказала Костину о визите Приваловой. По мере того как я выдавала информацию, лицо майора каменело, и в конце концов он сказал:
     - Ох и дура же ты! Разве можно впускать в дом невесть кого? Лампудель, ты работаешь в частном детективном агентстве, имеешь дело с разными людьми, считаешься хорошим специалистом...
     Я не выдержала и перебила Вовку:
     - Я не считаюсь хорошим специалистом, а являюсь им.
     - Вот только, покинув службу, ты моментально превращаешься в безмозглую козу! - рявкнул майор с такой силой, что в буфете жалобно зазвенели бокалы. - Ну-ка, оцени ситуацию со стороны. Эй, ау!
     - Слушаю тебя внимательно, - пробормотала я.
     Вовка потер лоб рукой.
     - Итак, к тебе пришел клиент, рассказывает историю про Таню и сообщает: "Когда мы сели пить чай, я неожиданно захотел спать, прилег на диван и продрых с полудня до позднего вечера". И что ты ответишь идиоту?
     - К вам, похоже, заглянула одна из тех, кого называют клофелинщицами, - незамедлительно отрапортовала я. - Воровки работают на доверии и делятся на две категории. Первая, самая распространенная, группа состоит из проституток. "Ночные бабочки" подсыпают клиентам в спиртное клофелин, ждут, пока мужчина крепко заснет, грабят его и уходят. Вторая разновидность: преступницы, прикидывающиеся социальными работниками, коммивояжерами, агитаторами, представителями ДЭЗа. Они проникают в квартиру. Дальнейшее понятно. Клофелин сильно понижает давление. Это опасный препарат, чтобы не навредить человеку, врач тщательно рассчитывает дозу. Но воровки не медики, поэтому у них случались убийства. Срок за воровство намного меньше наказания за лишение человека жизни, поэтому сейчас клофелином практически никто не пользуется, преступный мир перешел на другие, менее опасные медикаменты.
     Костин зааплодировал.
     - Исчерпывающий ответ. И откуда ты знаешь про все это?
     Я пожала плечами.
     - О тех, кто усыпляет жертв, много писали в газетах, говорили в телепрограммах, предупреждали людей, просили быть бдительными.
     - Восхитительно, - сказал Вовка. - Остается лишь поражаться, отчего, обладая столь глубокими познаниями, Лампа Романова сама стала жертвой воровки-мошенницы. Здорово она тебе напела про несчастное детство, жизнь с мужем-алкоголиком и болезнь.
     
     Глава 3
     
     - Глупости, Таня не мошенница, - бросилась я защищать Привалову, - она несчастная сирота.
     - Ладно, пусть так, - неожиданно согласился Костин. - И где она?
     - Ее пальто на месте, - сопротивлялась я.
     - Круто! Конечно, она оставила зонский наряд, который ей абсолютно не нужен, только внимание милиции привлекает, - мрачно сказал Вовка.
     - Что за дикое слово ты сказал - "зонский"? - остановила я приятеля.
     Майор молча взял чайник, налил в него воды, потом снова заговорил:
     - Ну да, извини за сленг. Если человек попал на зону, ему приходится ходить в казенной одежде. Раньше, при советской власти, правила были строгими, никаких послаблений не допускалось, на общем построении стояла однородная масса людей в бушлатах с номерами на груди и в темных ботинках. Еще непременно полагалось носить головной убор, насколько помню, у мужиков зимой были шапки-ушанки, а у женщин - платки. Потом, в связи с перестройкой, система слегка расшаталась, и кое-какие начальники стали смотреть сквозь пальцы на пуховики и прочий "неустав". Но остались места, где начальство требует казенных нарядов. Похоже, твоя Татьяна мотала срок на такой зоне. Очень уж специфического вида полуперденчик висит у нас в прихожей. Если присмотришься, обнаружишь на уровне третьей пуговицы характерные дырочки - там раньше была пришита бирка с номером. И сидор!
     - Кто? - перебила я Костина.
     Майор глянул на меня исподлобья.
     - Не кто, а что. Вещевой мешок. Не спрашивай, отчего его сидором зовут, я не знаю. Воровка не соврала в одном: она человек без близких родственников. Или папа-мама-муж решили никаких дел с зэчкой не иметь. Отмотавшую срок красавицу никто у ворот не встретил, нормальную одежду ей не привез, вот и вышла она на свободу в чем была. Шмотки приметные, от них за версту Главным управлением исполнения наказаний несет, ну и решила мамзель приодеться. Все понятно? Иди проверь шкаф, наверняка обнаружишь пропажу каких-нибудь вещей. А я пока чайку попью, сухарик погрызу...
     Костин схватил коробку с заваркой, выудил оттуда один пакетик, опустил его в кружку и пропел:
     - "Куда спешит веселый гном? А гном бежит купаться!"
     Я молча выскользнула из столовой.
     Через полчаса мне пришлось признать: майор не ошибся. Из большого шкафа у входа "ушел" мой далеко не новый плащ на синтепоновой подстежке и черные ботильоны на платформе. В гардеробной на втором этаже тоже обнаружились потери: я лишилась темно-синих джинсов, шерстяной кофты, пары колготок и трусиков с изображением обезьянок. (Кстати, я понимаю, что взрослой женщине положено носить белье шелковое, кружевное, но мне больше по сердцу изделия из обычного хлопка, без жесткой, царапающей кожу отделки. Хотя уместно ли, говоря о нижнем белье, вспоминать о сердце?) А еще я лишилась сумки, правда, очень старой, которую давно не ношу из-за того, что ее неудачно починили в мастерской - прикрепили оторванную ручку колечком, которое не подошло по цвету.
     - Считаешь раны? - язвительно спросил Вовка из коридора.
     Я нехотя ответила:
     - Угу.
     - Не расстраивайся, - неожиданно проявил сочувствие майор, - с каждым такое могло случиться. Мошенники отличные психологи, буквально считывают с лица информацию. Сия Таня глянула на тебя и сообразила: "О! Эту берем на жалость!"
     - Странно как-то... - пробормотала я. - Смотри, здесь висит новая кожаная куртка Лизы, пальто Юли из дорогого магазина, а воровка прихватила старый плащ, который я не выкинула лишь потому, что в нем удобно с собаками гулять. Еще она отобрала сильно поношенные джинсы и ботильоны не первой свежести, а могла бы спокойно умыкнуть вон те Катины замшевые сапоги и надеть элегантный брючный костюм. По какой причине Таня не тронула дорогие шмотки?
     - Размер не подошел. Или не хотела привлекать к себе внимание слишком дорогим нарядом, - пожал плечами Вовка.
     Но я не успокаивалась.
     - На подоконнике стоит коробка с драгоценностями. Сам знаешь, никаких раритетных бриллиантов у нас нет, но все вещицы - золотые сережки, браслеты, цепочки, - хоть и не эксклюзивные, не антикварные, стоят хороших денег. Если Привалова грабительница, почему она оставила ювелирку? А в столовой не тронуто серебро: сахарница, солонка, чайные ложки. Получается, уголовница влезла в дом лишь для того, чтобы спереть никому не нужные лохмотья?
     Костин пожал плечами.
     - Будем считать, что нам повезло. Вероятно, ее кто-то спугнул. Хочешь подарок на день рождения?
     - На дворе апрель, - напомнила я, - до лета далеко.
     - Заранее преподнесу, - расплылся в улыбке Костин.
     В душе возникло чувство благодарности к майору. Вот он какой заботливый! Увидел мое расстроенное лицо и решил меня порадовать. Интересно, что он купил?
     - Тащи, - разрешила я.
     - Далеко ходить не надо, - загадочно сказал приятель. - Готова?
     - Да! - кивнула я.
     - Зажмурься, - приказал Вовка, - и слушай. Торжественно клянусь не рассказывать ни одной живой душе о твоей глупости. Эй, выдай реакцию!
     Я открыла глаза.
     - А где же подарок?
     - Ничего себе! - возмутился Костин. - Неужели этого мало? Представь, во что превратится твоя жизнь, если Сережка узнает о визите больной сиротки.
     Я поежилась.
     - Да уж! Спасибо за презент. Но надеюсь получить от тебя летом еще и сувенирчик.
     - Не надо жадничать, - подвел черту майор. - Кстати, не хочешь сварить борщ? Супец можно и ночью похлебать.
     Я вспомнила про обязанности хозяйки и пошла чистить овощи.
     
     Около полуночи в мою спальню влетела Лиза и потребовала:
     - Давай!
     Я отложила книгу и с удивлением на нее посмотрела.
     - Что?
     - Деньги на куклу, - выпалила Лизавета.
     - Неужели ты до сих пор увлекаешься Барби? - улыбнулась я.
     Лизавета уперла руки в боки.
     - Иногда мне кажется, что я зря рассказываю дома о своих проблемах. Никто меня не слушает! Ладно, проглочу обиду и повторю: в школе устраивают благотворительный аукцион. Мы все сделаем игрушки, а потом их продадут. Выручка пойдет на оборудование спортплощадки.
     Я слезла с кровати. Порой я думаю, что основная цель директора школы, в которой непрожеванными кусками заглатывают не совсем свежие знания Лиза с Кирюшей, это заставить родителей постоянно что-то делать. Лично я оформляла стенд для музыкального класса, писала доклад для районной олимпиады по истории, чертила план пожарной эвакуации и раскрашивала фломастером устрашающее пособие, украсившее потом кабинет биологии (честно скажу, меня чуть не стошнило, пока я прорисовывала вены, артерии, нервы и прочий ужас на огромном плакате с изображением человека без кожи; на мой взгляд, намного проще было пойти в магазин и приобрести анатомический атлас). Но директриса Зоя Гавриловна не ищет легких путей, она обожает повторять:
     - Дети не должны иметь свободного времени, в минуты праздности у школьника возникают преступные мысли.
     Поэтому руководитель школы находится в постоянном творческом поиске: что бы еще придумать, дабы озадачить всех в радиусе километра? И пожалуйста, очередная забава - шитье игрушек! А теперь, дорогие родители детей школьного возраста, положа руку на сердце ответьте, что вы предпочтете: просто дать денег на покупку спортинвентаря или легкой рысцой потрусите в магазин товаров для рукоделия, а потом несколько вечеров убьете на шитье тряпичного уродца? Я бы предпочла отделаться рублями. Кстати, чуть не забыла! От вас же еще потребуется участие в аукционе - будете зевать в зале, слушая вопли доморощенного торговца "раритетами", и на протяжении нескольких часов маяться от скуки. Ей-богу, день, когда Лиза и Кирюша наконец-то покинут школу, станет для меня намного большим праздником, чем тот, когда они впервые отправились в поход за знаниями.
     - Лампа, ты заснула? - возмутилась Лизавета.
     Я побрела к шкафу, в котором держу свой "сейф" - круглую жестяную коробку из-под сдобного печенья. По пути в голове продолжали крутиться пустые размышлизмы вроде: "Не злись, Лампа, осталось потерпеть чуть больше года - сейчас уже апрель, впереди летние каникулы, а в сентябре начнутся занятия в выпускном классе". Очень скоро я навсегда забуду про мытье окон в кабинете классного руководителя и перестану ломать голову над тем, что принести в клювике педагогам на праздники..." Думаете, последнее - ерунда? Вовсе нет! Нынче не отделаешься коробочкой конфет, как делали мои родители, теперь приходится проявлять выдумку. Господи, еще немного - и я навсегда лишусь "радости" сидеть на классном собрании и слушать фразы типа: "Кирилл невнимателен, не слушает педагога, и ему давно пора постричься"; мне не придется подписывать дневник с малорадующими родительский взор отметками и странными замечаниями: "Не решил уравнения, заданные во вторник, 5 сентября, на среду, 7 сентября". Из моей жизни наконец-то исчезнут утренние крики: "Лампа! Скорей придумай что-нибудь, у нас на первом уроке будет комиссия, надо за десять минут написать доклад об историческом наследии китайского философа Сяо Мяо. Как, ты его не знаешь? Вот мне из-за тебя двойку и поставят!" Все это мне осталось терпеть год с небольшим...
     - Пока ты доползешь до своей кассы, я успею принять душ, - деловито заявила, вклинившись в мои мысли, Лиза. - Сделай доброе дело, положи деньги в мою сумку.
     - Мгм, - поленившись открыть рот, промычала я. Лизавета убежала.
     Я вытащила коробку, подцепила крышку и моментально сломала два ногтя. Главное, никогда не расстраиваться по мелочам и не задавать себе вопрос: ну почему мне так не везет? Надо крепко усвоить одну истину: если сегодня все валится из рук, то это просто день такой; чем хуже вам сейчас, тем прекраснее будет завтра; чтобы выбраться из ямы с водой, надо опуститься на самое дно и сильно оттолкнуться ногами. Ногти не зубы, отрастут!
     Проведя с собой курс психотерапии, я предприняла вторую, на сей раз удачную попытку открыть коробку. Но вместо денег увидела лист белой бумаги, на котором печатными буквами было выведено: "Прости, пожалуйста, на этот шаг меня толкнули злые обстоятельства. Взяла пятнадцать тысяч рублей, непременно отдам. Таня Привалова".
     Под запиской я нашла тридцать пять тысяч, а утром тут было пятьдесят. Я схватила одну купюру, отнесла ее Лизе, потом вернулась в свою спальню и пересчитала заначку. Татьяна не соврала, она взяла именно пятнадцать тысяч рублей.
     Дремота улетела прочь. Скажите, вы встречали когда-нибудь такую странную воровку? Она усыпила хозяйку и пошла бродить по пустому дому, хорошо зная, что ее никто не побеспокоит. У Приваловой было много времени, в гардеробной лежат пустые дорожные сумки, их можно было набить вещами. Но все мало-мальски ценное осталось на местах, Таня прихватила лишь не самую лучшую одежду (похоже, ей действительно очень хотелось избавиться от казенной экипировки и вещмешка), а найдя "сейф", не очистила его до дна, нет, взяла только часть денег. Настоящий вор никогда так не поступит!
     Коттедж тихо погрузился в крепкий сон.
     Апрель в этом году какой-то истерический - тепло и холод сменяют друг друга с калейдоскопической скоростью. Утром температура устремляется вверх, днем неожиданно падает, к вечеру снова поднимается. У основной массы людей от таких скачков начинается мигрень и развивается слабость. Наша семья не исключение - и Сережка, и Юлечка, и Катюша, и Вовка жаловались сегодня на головную боль, а Кирюша с Лизаветой потеряли добрую половину своей активности. Поэтому домашние быстро разбрелись по спальням. Но у меня совершенно пропало желание последовать их примеру и залечь под одеяло, тем более что днем я выспалась. Мысли, мысли...
     Почему Татьяна пришла именно в наш дом? Нет, давайте копнем еще глубже: по какой причине бывшая заключенная отправилась в Мопсино? Железная дорога пролегает от деревни в десяти километрах. Если Привалова ехала с зоны и решила, так сказать, переодеться перед тем, как попасть в столицу, то, сойдя с поезда, ей следовало пойти в Калинино или расположенный по другую сторону путей Любимовск. Но воровка не направилась в шумные городки с вокзалами, ее, в отличие от большинства преступников, повлекло в небольшое местечко, до которого ей понадобилось добираться на рейсовом автобусе, а потом еще топать пешком пару километров от остановки. И Мопсино давно перестало быть простым селом, поселок теперь хорошо охраняется (правда, парни с "берданками" стоят только у центральных ворот). К тому же на пути от шоссе расположено еще Груздево, а вокруг него - ни забора, ни секьюрити. Но Таня упорно шагала в Мопсино. Думаю, увидев пост на воротах, она взяла чуть правее и перелезла через ограду.
     Если сложить все вышесказанное, получается: Привалова стремилась попасть именно в Мопсино, шла в поселок за старой одеждой и суммой денег, не поражающей воображение, рисковала быть пойманной охраной из-за поношенного плаща. Почему? Оставим этот вопрос без ответа и зададим следующий, не менее острый: по какой причине Татьяна выбрала именно наш дом? В поселке есть много богатых особняков, некоторые из них щеголяют медными крышами, что сразу сообщает домушнику о большом материальном достатке их владельцев. Домик семьи Романовых и примкнувший к нему флигель Костина - один из самых заурядных. Ну неужели грабительница так глупа? На соседнем участке возвышается трехэтажная кирпичная махина, в которой живут Диана Ловиткина и ее муж Илья, бизнесмен. Очень милая пара, хозяева мопса Тихона, который использует любую возможность, чтобы сделать подкоп под штакетником и со счастливым визгом прибежать к нам. Тиша рвется к нашей стае, и я не имею ничего против собаки, а еще нам всем нравятся эти соседи. Илья и Диана (женщина выглядит молодо, я воспринимаю ее как ровесницу) не скрывают своего материального благополучия, на их участке устроены водопады, альпийские горки и прочие примочки, столь любимые ландшафтными дизайнерами, вотчина же Романовых намного проще. Но Татьяна рискнула углубиться в поселок, не залезла в дом на краю, а зашла к нам. Значит, ее цель - избушка семьи Романовых? Нет, не верю! Привалова не знала, что дом продан и кто его купил. Увидав меня на пороге, она искренне изумилась и спросила про неких Вету и Федора Сергеевича. Татьяна явно рассчитывала увидеть этих людей.
     
     Глава 4
     
     Сон окончательно меня покинул. Завернувшись в большой велюровый халат, я спустилась на первый этаж, открыла холодильник, нашла мандарин и стала снимать с него шкурку. Тут же послышалось бойкое цоканье когтей, и в столовую внеслись Ада и Капа. Первая мопсиха чуть не сшибла в азарте газетницу, а вторую, судя по выражению морды, озадачила одна мысль: "Дискотека началась, а я опоздала!"
     Два бежевых тела сели передо мной, четыре карих глаза с укоризной уставились на хозяйку. Мопсы начали вздыхать, облизываться, крутить хвостами, их взор делался все несчастнее, из глаз покатились слезы. Я ощутила себя подлой обжорой, Плохишем, который наслаждается сочными фруктами на глазах у голодающих детей.
     - Вам нельзя цитрусовые, - шепотом попыталась я оправдаться перед мопсихами, - все средства отпугивания псов имеют аромат лимона, апельсина и им подобных. Заработаете аллергию и прыщи на носу! И вообще, ни одна уважающая себя собака из хорошей семьи не приблизится к мандаринам!
     Ада шумно проглотила слюну, а Капа преданно заулыбалась и пару раз тоненько гавкнула. Очевидно, ее речь в переводе на человеческий язык означала: я готова забыть об уважении к себе и унизиться до потребления этих плодов.
     - Шантажистки! - возмутилась я, скармливая дольки попрошайкам. - Вот Муля, Феня, Рейчел и Рамик спят, а у вас гастрономическая бессонница.
     Капа нежно облизала мои пальцы. Можно было растрогаться и подумать, что собачка благодарит хозяйку. Но я не настолько наивна и понимаю: Капуся решила слизать остатки сока, она обожает не меня, а еду, которую сейчас я ей дала.
     Слопав подачку, мопсихи легли спать, я села на диван. Зачем Приваловой понадобилось попасть именно сюда? Учитывая тот факт, что у нее в кармане хранилось сильное снотворное, долго беседовать с Ветой и Федором Сергеевичем гостья не собиралась. Похоже, у Тани был план: она задумала войти в дом, напроситься на чай, усыпить хозяев и... и разыскать некую вещь.
     Внезапно у меня заболела спина, я вытянулась на подушках. Интересно, Привалова и впрямь преступница или Костин ошибся? Если Татьяна отбывала срок, то хорошо бы узнать, по какой статье. Иногда ворам удается спрятать от сотрудников милиции награбленные ценности. Отсидев положенный срок, преступник выходит на свободу, продает дождавшуюся его в укромном месте заначку, а потом живет припеваючи. Может, Привалова из их числа?
     Мне захотелось спать, и я побрела в свою комнату, отчаянно зевая во весь рот. Ну почему я никак не могу забыть о странном визите? Костин прав, мне надо быть осторожней и не впускать в дом посторонних. Еще хорошо, что Татьяна не унесла из коттеджа все деньги и дорогостоящие вещи. Сквозь наплывающую дремоту я вяло удивилась: опять концы с концами не сходятся! Если Привалова вернулась за спрятанной до ареста добычей, то зачем ей жалкие рубли из жестяной коробки?
     Я доползла до спальни и забралась под одеяло. Хватит мучиться ерундой, утро вечера мудренее...
     
     На следующий день около десяти часов мне позвонила Диана Ловиткина и спросила:
     - Как дела?
     - Замечательно, - бодро ответила я, - вот только никак из кровати не вылезу.
     - Ой, - испугалась Диана, - разбудила тебя?
     - Нет, конечно, я уже проснулась и встала, - успокоила я соседку. Затем добавила, не вдаваясь в подробности: - Просто вчера бессонницей мучилась.
     - Надо в полнолуние тщательно занавески задергивать, - деловито посоветовала Ловиткина. - Если хоть маленькая щелочка останется и тоненький луч света от луны в комнату попадет, пиши пропало, будешь вертеться с боку на бок.
     - Да ну? - удивилась я. - Не знала.
     - Не могла бы ты ко мне заглянуть? - вдруг попросила Диана. - Буквально на несколько минут.
     - Зачем? - уточнила я. - Сделать укол Тихону? Мопс опять простудился?
     - Нет, возникла другая проблема, - обтекаемо сказала Диана.
     - Ладно, уже бегу, - согласилась я, оглядывая чистую столовую.
     Очевидно, Лиза с Кирюшкой страстно хотят завести кошку - сегодня они снова навели после завтрака идеальный порядок.
     - Только не ходи через парадную дверь, - неожиданно предупредила Диана.
     Я удивилась:
     - А через какую можно войти?
     - Воспользуйся той, что расположена около аварийного электрогенератора, - объяснила Ловиткина. - Она немного туго ходит, поэтому дергай за ручку сильнее.
     Мое удивление переросло в недоумение. В особняке Ильи и Дианы несколько входов. Один, так называемый парадный, украшен затейливой резной панелью из дуба, массивными декоративными петлями и обрамлен латунными накладками, которые не покладая рук чистит домработница Вера. Еще к ним в гости можно попасть через террасу: вы поднимаетесь по ступенькам, оказываетесь на просторном открытом "балконе", где стоят мангал, длинный стол и несчетное количество стульев, а потом раздвигаете стеклянную панель и попадаете прямо в гостиную. Сами понимаете, этим входом пользуются исключительно в теплое время года. Диана любит собирать гостей, шашлыки наши соседи начинают жарить в апреле, а заканчивают в ноябре, когда становится либо слишком холодно, либо сыро. И парадное крыльцо, и вход с террасы предназначены для гостей и хозяев, а многочисленный обслуживающий персонал - домработницы, водители, охранники - проходит в дом через служебную дверь, ту самую, возле генератора. Оставалось лишь удивляться, по какой причине Диана попросила меня идти именно этим путем.
     Решив, что у хозяйки есть веские причины для этого, я быстро накинула на себя ветровку и направилась к соседскому особняку.
     Вход для прислуги был скромным, всего лишь хлипкая деревянная дверь с пластиковой накладкой. Позаботившись о красоте парадного входа, хозяева не слишком заморачивались с "черным". Впрочем, внешнего вида дома это не портило.
     Я дернула за ручку, но не смогла оторвать дверь от косяка. Вспомнив замечание Дианы о тугой пружине, я приложила больше усилий, опять потерпела неудачу и разозлилась. Что происходит? Соседка никогда не приглашала меня в столь ранний час, и мне не предписывалось топтаться на заднем дворе. Но если уж Ловиткиной в голову взбрела столь странная идея, то почему она не отодвинула щеколду? Или что там держит дверь...
     - Попробуй еще раз, - громко сказал женский голос.
     От неожиданности я подпрыгнула, повернула голову вправо и увидела Диану - та высунулась из окна бойлерной, расположенного в полуметре от входа.
     - Попробуй еще разок, - повторила хозяйка, - тяни сильнее.
     - Не открывается, - пожаловалась я. - Давай в окошко влезу!
     - Нет, - серьезно возразила Диана, - надо войти через эту дверь!
     Я еще раз безуспешно подергала за ручку. И тут вспомнила о "летнем" входе.
     - Могу войти в дом через террасу, - обрадовалась я, - там же у вас всегда открыто.
     - Нужно воспользоваться служебным ходом, - промямлила Диана. - Пойми, это крайне важно!
     Я пожала плечами. До сих пор не замечала у Ловиткиной никаких странностей, но у каждого человека есть свои заморочки.
     Я вцепилась в ручку.
     - Раз, два, три! - скомандовала хозяйка.
     - Не получается, - пропыхтела я.
     Диана исчезла, вместо нее в окне появился охранник Юрий.
     - Доброе утро, Лампада Андреевна, - поздоровался он. - Вы неправильно осуществляете решение поставленной перед вами задачи. Вскрытие двери следует производить иначе. Растопырьте ноги и тягайте!
     Я уставилась на парня.
     - Простите, Юрий, но мне как-то привычней орудовать руками.
     Секьюрити откашлялся.
     - Повторяю установку. Растопырьте ноги!
     Ситуация из странной превратилась в абсурдную.
     - Юра, я не понимаю, как можно растопырить ноги! Если вы предлагаете мне лечь на спину и задрать нижние конечности, то я не стану проделывать этот трюк. Да он и не поможет справиться с дверью.
     - Скажете тоже! - крякнул парень. - Растопырить - это поставить ступни на ширину плеч.
     - Понятно, - выдохнула я. - Слава богу, сказали по-человечески!
     - На ширину плеч - термин из спорта, а растопыривание - по-нашенскому, по-военному, - похоже, обиделся охранник. - Я на службе нахожусь, мне следует понятно для своих выражевываться.
     - Что вы жуете? - не поняла я.
     - Ничего! - отрапортовал Юра. - При выполнении задания жрать запрещается уставом. Растопырили ноги?
     Я решила более не спорить с дураком и коротко ответила:
     - Да.
     - Теперь упритеся наземной частью в стену, - отдал приказ секьюрити.
     - Чем? - поразилась я.
     - Наземной частью, - невозмутимо повторил Юра.
     - А у меня есть подземная? - захихикала я.
     Юра шумно втянул носом воздух.
     - Ноги делятся на заднее-спинной отсек, прикрепленный к тазу сидения, коленно-сгибательный вектор и наземную часть.
     Я прикусила губу. Только бы не расхохотаться! Секьюрити ни в чем не виноват, он говорит, как умеет. Помнится, недавно Костин показал мне бумагу, в которой один милиционер, составляя протокол о месте происшествия, написал: "В комнате имеется желтый комод красного цвета с тремя ящиками, пять из них взломаны при помощи неизвестного предмета, похожего на молоток, лежащего на полу с высоты человеческого роста". На фоне данного образчика пассаж про наземную часть ног кажется милым и понятным. Есть лишь одна неувязка, и я сообщу о ней парню.
     - Юра, если я последую вашему совету и упрусь обеими ступнями в стену дома, то непременно упаду. Извините, в моем роду не было человека-паука.
     - Отойди, - сказал кто-то в бойлерной.
     Юра пропал из виду, его место заняла домработница Вера.
     - Доброго вам утречка, Лампидуль Андреевна, - сладко пропела она. - От мужиков в жизни никакого толка, кроме неприятностей. Ни на что не пригодный контингент! Вы меня послушайте: беритесь двумя руками за дуру, что из дверки торчит, встаньте пошире и - раз-два, на выдохе створку дерганите. Непременно получится!
     - Похоже, в бойлерной собралось много народа... - озадаченно пробурчала я, пытаясь произвести рекомендованные действия.
     - Ну да, - кивнула Вера, - все туточки - Юрка, Егор, Федька, Анька-поломойка. И хозяйка с нами.
     - Почему бы мужчинам не толкнуть дверь изнутри? - поразилась я.
     На лице домработницы появилось странное выражение - ее глаза округлились, как у нашей мопсихи Фени, когда она не понимает, чего от нее хотят. Потом Вера по пояс вывесилась из окна и поманила меня пальцем.
     Я быстро приблизилась и спросила:
     - Что у вас происходит?
     Вера прижала палец к губам.
     - Тс! Ненароком Илья Иваныч услышит... Лампидуль Андреевна, миленькая, сделайте, чего просят, иначе нам кранты!
     Я похолодела.
     - В доме террористы?
     Вера быстро перекрестилась.
     - Хуже!
     У меня затряслись поджилки.
     - Все живы?
     - Пока да, - прошептала домработница, - но никто не знает, как дело повернется.
     - Может, вызвать милицию? - предложила я. - ОМОН или группу немедленного реагирования. Местную охрану, в конце концов. Хотя пока последние притащатся, можно до Киева не спеша дойти.
     Вера замахала руками и чуть не выпала из окна.
     - Нет! Просто попробуйте открыть дверь. Резко, одним рывком. Если получится - мы спасены. Нет - нас тут и закопают. Вместе с Тихоном.
     Меня стало подташнивать от ужаса.
     - Вера, давай вылезай в окно и беги в наш дом.
     - Ни за что Диану Эдуардовну в беде не брошу, - гордо заявила верная домработница. - Свою шкуру сберегу, а ей погибать? Ну уж нет!
     Из глубины бойлерной донесся чей-то недовольный голос:
     - Долго еще ждать?
     Вера втянула голову в плечи.
     - Лампидуль Андреевна, уж вы постарайтесь! Если дверку отколупнете, я научу вас тот пирог печь, который за три минуты, рецепт никто на свете не знает.
     Я кивнула, расставила ноги, уперлась ими в керамогранитную плитку, взялась за ручку, набрала полную грудь воздуха, мысленно досчитала до пяти и со всей силой, на выдохе, рванула на себя дверь.
     Раздался странный звук, то ли человеческий вскрик, то ли короткий вой собаки, и дверь стала падать. Я не успела отскочить в сторону, деревяшка навалилась на меня и втолкнула в небольшое пространство между электрогенератором и террасой.
     - Обманули! - заорал Илья. - Обманули!
     Я попыталась выкарабкаться из-под двери, но потерпела неудачу, оставалось лишь слушать вопли Ильи.
     - Так и знал! - бушевал Ловиткин. - Больше никому не верю!
     - Люшечка, - робко вклинилась Диана, - лучше...
     - Не начинай! - завизжал всегда спокойный Илья. - Нет! Никогда! Я готов умереть! Но на это не пойду!
     - Илья Иваныч, мы вас на руках отнесем, - залебезил Юрий, - вместе с Егоркой оттянем, а Серега рядом побежит. Шурку из отпуска вызовем, одного босса в беде не бросим...
     - Заткнись! - пошел вразнос хозяин.
     - Люшечка, - умоляюще протянула Диана, - ради меня, солнышко! Раз уж с дверкой не получилось, давай...
     - Молчать! - взвизгнул Илья с такой силой, что бывшая дверь начала вибрировать над моей головой.
     - Илья Иваныч, - хриплым басом произнес охранник Егор, - помните, как мы с вами в девяносто втором году от ментов крышами уходили, а? Автомат со "стечкиным" выбросили - патроны закончились. Нас ведь почти взяли! И вы тогда скомандовали: "Прыгай, Егорка, на другой дом. Не боись, или помрем, или выживем". Не забыли?
     Хозяин буркнул нечто неразборчивое, а я решила сидеть тише бабочки. Оказывается, у интеллигентного Илюши в прошлом был криминальный опыт. Хотя, наверное, в России трудно отыскать успешного бизнесмена, который бы никогда не пересекался с преступным миром.
     - Ох и страшно мне было! - продолжал Егор. - Сердце в коленки провалилось, но ведь скаканул за вами, не затормозил. И мы выжили, удрали, разбогатели, теперь живем, в ус не дуем. Ну послушайте меня! Поехали к Наталье Алексеевне, она аккуратненько все сделает.
     - Никогда! - рявкнул Илья.
     Я чихнула.
     - Кто там? - заорал Егор.
     - Лампа, - пискнула я, - вы про меня забыли.
     - Боже! Парни, сейчас же достаньте бедняжку, - занервничала Диана.
     
     Глава 5
     
     Когда Егор вытащил меня из западни, рядом засуетилась Диана:
     - Не ушиблась? Надо скорей кофе попить, он успокаивает.
     - Кофе? - переспросила я. - Всегда считала, что он, наоборот, бодрит.
     - Ну вы и здоровы! - запоздало восхитился Юрий. - Маленькая женщина, а хватка, словно у носорожины. Дверь с петель снесли!
     Я заморгала.
     - Не хотела причинить вам урон, но Вера просила дергать за ручку изо всех сил. Что у вас случилось?
     Хозяйка опустила глаза в пол.
     - Ну... э... ерунда!
     - Проверка системы безопасности, - лихо соврал Егор.
     - Проводили учение по отражению атаки террористов, - выдал одновременно с ним свою версию Юрий.
     - Лучше замолчите, - приказала им Вера. - Шутят они! Диана Эдуардовна новую щеколду купили, вот и хотели глянуть, как она себя проявит. Дрянь вещь оказалась, вы, Лампидуль Андреевна, легко ее оторвали!
     Я посмотрела на поверженную дверь и никаких признаков ни шпингалета, ни другого накладного запора на ней не увидела. Вера лжет, глаза у домработницы бегают в разные стороны. Юрий, Егор и Диана тоже явно ощущают себя не в своей тарелке - охранники красные, а хозяйка смущена. Но наиболее странно выглядит Илья. Всегда невозмутимый, аккуратно причесанный, в безукоризненно отглаженной рубашке, бизнесмен сейчас растрепан, бледен и облачен в изжеванный пуловер. В дополнение ко всему у него изо рта свисала длинная белая нитка.
     - Ты заболел? - испуганно спросила я у хозяина.
     - Нет, - мотнул головой Илья.
     - Нитка... - тихо сказала я.
     - Где? - осведомился хозяин.
     - Там, - ткнула я пальцем в его подбородок.
     - Ничего тут нет, - быстро ответил сосед.
     - Но вот же она, - настаивала я.
     - Обман зрения, - уверенно заявил Илья. - Ты плохо видишь, с возрастом многие люди теряют зоркость.
     Я подняла руку.
     - Нет! - испуганно закричала Диана. - Лампа, не трогай!
     Но меня вывел из равновесия намек Ильи на мое плохое зрение, поэтому, проигнорировав вскрик Дианы, я дернула за нитку и торжествующе произнесла:
     - Моим глазам может позавидовать молодой орел, а вот ты определенно превратился в брюзгу.
     Илья взвизгнул и схватился за щеку.
     - Ой, мама! - захлопала в ладоши Вера. - Получилось!
     Егор и Юрий начали мне кланяться, как обезумевшие японцы, и расточать неуклюжие комплименты.
     - Вы такая красивая, - зачастил Юра, - такая прекрасная, словно... будто... как...
     Он явно не мог подобрать нужного эпитета, и на помощь товарищу пришел Егор.
     - Как винтовка с лазерным прицелом! - восторженно заявил он. - Шикарная вещь! Мечта! Ничего круче ее в руках не держал!
     - Лампа, - запрыгала Диана, - ты нас спасла!
     - От чего? Или от кого? - растерялась я.
     - Некогда мне тут бла-бла разводить, - быстро сказал Илья и ушел.
     Охранники порысили за хозяином, Вера и стоявшая тише болота девушка-поломойка испарились в ту же секунду.
     - Может, теперь объяснишь, что у вас происходит? - попросила я, изучая поверженную мною дверь.
     - Зуб, - загадочно вымолвила Диана.
     - Зуб? - переспросила я. - Извини, но я еще больше теряюсь в догадках.
     Диана захихикала. Потом, прикрыв рот рукой, пробормотала:
     - На нитку глянь.
     Я перевела глаза и ахнула: на конце нитки болтался... клык.
     Диана продолжала прикрывать рот ладонью, давясь от смеха.
     - Илья Иванович уехали! - заорала из особняка Вера.
     Диана захохотала во весь голос, а до меня наконец дошел смысл произошедшего.
     - Илья боялся идти к стоматологу?
     Хозяйка вытерла выступившие на глазах слезы.
     - Хуже ребенка, - простонала она. - Ну почему мужчины такие трусы? Вчера у него зуб заболел. Вернее, он у него давно с дыркой, ныл потихоньку, на горячее-холодное реагировал, следовало пломбу поставить, но Илья ни в какую к доктору не шел. Вечером же его так прихватило, что Илюша на стенку полез. Чего он только не делал: коньяком полоскал, к пульсу на запястье дольку чеснока привязывал, валокордин в "дупло" капал, гору анальгетиков слопал... А толку - ноль.
     - Пульпит такими способами не победить, - продемонстрировала я глубокие медицинские познания.
     Диана махнула рукой.
     - И я ему то же самое говорила. Но не в собаку мясо! Решил Илюшка действовать по-пещерному - обвязал зуб ниткой и...
     - Дальнейшее понятно, - остановила я соседку. - Одно неясно: зачем меня позвали? Неужели в доме не нашлось человека, готового рвануть дверь?
     - Так Илюшка озверел, - прищурилась Диана, - кричал: "Если не получится, пристрелю на фиг!" Вот все и боялись рисковать.
     - Здорово! - подпрыгнула я. - Своих жаль, так пусть он Лампу изрешетит!
     - Ну что ты, - успокоила меня Ловиткина, - Илюшка за пистолет никогда не схватится. Но членов семьи он в случае неудачи упреками изведет, а тебе ничего не скажет.
     Я прищелкнула языком. Если вспомнить рассказ охранника о побеге по крышам в компании с огнестрельным оружием, то станет понятно: уважаемый Илья Иванович способен на радикальные способы решения проблем.
     - Когда дверь рухнула, я подумала, что всем конец пришел, - разоткровенничалась Диана. - А потом ты за ниточку дернула... Вот счастье! Спасибо, Лампочка, всех спасла!
     - Не за что, - смутилась я, - всегда готова соседям зубы вырвать. Кстати, сколько лет вы тут живете?
     - В Мопсине? - уточнила Диана. - Лично я с рождения. Пошли, кофейку хлебнем.
     Когда мы уселись за широкий стол, Диана весело затараторила:
     - Моя бабушка по материнской линии всю жизнь провела в Мопсине, и меня сюда всегда на каникулы отправляли. Никакого поселка тогда в помине не было, деревня деревней - ни воды в домах, ни газа, хорошо хоть электричество провели. Бабуля умерла, избенка мне досталась. Я ею как дачей пользовалась. Мы с Илюшей сюда на медовый месяц приехали - денег на Карибы не было. И так нам понравилось, что решили здесь жить. Продали мою городскую однушку, сделали ремонт, купили "Жигули". А потом, когда разбогатели, снесли старую халабуду...
     Я весьма невежливо оборвала Диану:
     - Ясно. А кто жил в нашем доме?
     Ловиткина удивилась:
     - Неужели ты не помнишь, у кого покупали коттедж?
     Я никому не рассказывала, каким образом семья Романовых из москвичей превратилась в мопсинцев, не хотелось мне и сейчас озвучивать ту фантастическую историю, поэтому я сказала:
     - Мы не встречались с хозяйкой. Она эмигрантка, живет в Америке, замужем за богатым человеком, недвижимость в Мопсине ей ни к чему. Скажи, пожалуйста, ты слышала что-нибудь о семье Приваловых?
     Диана закашлялась.
     - Татьяна Привалова, - уточнила я, - ее отец Федор Сергеевич, мачеха Иветта и сын последней Михаил.
     Соседка залпом осушила чашку кофе и сдавленно спросила:
     - Макеева тебе натрепала? Не верь, она дрянная баба. Вечно всем завидует.
     - Кто такая Макеева? - удивилась я.
     - Тамарка, - ткнула рукой в сторону эркера Диана, - живет в развалюшке. Когда мы приняли решение обнести Мопсино забором и охрану поставить, все согласились, даже баба Дуня с ее копеечной пенсией в расходах участвовала. Конечно, мы с нее символический взнос взяли, но ведь старуха платить не отказывалась. А Тамарка ни рубля не дала, да еще скандал устроила, орала: "Вы здесь все богатые собрались, а я картошку в суп считаю. Либо за меня тысячи сдавайте, либо без изгороди живите. Мне бояться некого, миллионов в доме не держу, брильянты не собираю. Воры как придут, так и уйдут с пустыми руками".
     - Никогда с ней не встречалась, - сказала я.
     - Остальные не могли наболтать, - вздохнула Диана. - У нас тут хорошие люди живут, одна Тамара с гнильцой.
     - Татьяну Привалову посадили? - огорошила я Диану новым вопросом.
     - Нет, ты точно у Томки побывала! - укоризненно воскликнула соседка. - Это в ее стиле - на людей напраслину возводить. Ну жили тут Приваловы, Федор и Ирина. Нормальная пара, тихая, спокойная. Ира простая, из наших, а Федя из Москвы, кандидат наук. Иришка, можно сказать, от сохи, а Федя белая кость, мама-папа профессора, в университете преподавали. Сынок по их стопам пошел, только я забыла, в какой науке он специализировался.
     - Странно, что такой мужик обратил внимание на девицу из села, - удивилась я.
     Диана поморщилась, но продолжила рассказ:
     - Отец Иры рано спился, мать с утра до ночи на работе крутилась. Ирка с детства хозяйство вела: воду таскала, дрова колола, за коровой ходила. Где уж тут время на учебу найти? Еле-еле восьмилетку окончила и в прислуги подалась. Тут неподалеку, в Казакове, церковь стоит. Галина, мать Иры, сильно верующая была и дочь постоянно с собой на службу таскала. А потом устроила ее у местного батюшки дом вести. Ира к пяти утра на работу через лес несколько километров бегала.
     - Не позавидуешь ей, - покачала я головой.
     - Верно, - согласилась Диана. - В шестнадцать лет Ира забеременела от Федора. Он был старше ее, парню тогда двадцать исполнилось, его родители в Мопсине дачу снимали.
     - Это называется совращением малолетних и сурово карается, - вновь влезла я со своим замечанием.
     - Ага, - не стала спорить Диана, - да только Ире повезло. Родители парня испугались и дело замяли - сыграли свадьбу. Дочка у них родилась. Галина, мать Иры, молодым избу оставила, а сама в Казаково уехала, у нее там еще один дом был. Федя диссертацию защитил, все отлично уладилось.
     - Повезло, - кивнула я.
     - Я тоже так сначала думала, - кивнула Диана. - Но счастья Ире немного было отпущено, она совсем молодой умерла.
     - От чего же она ушла на тот свет? - проявила я живой интерес.
     Диана пожала плечами.
     - Говорили, у нее сердце больное было, с детства тяжелой работой надорванное. Федор долго по ней не убивался, женился неприлично быстро на женщине по имени Вета.
     - Федор плохо относился к первой жене? - предположила я.
     - Наоборот! Идеальный был муж - не пил, не курил, рубли в дом тащил, коттедж отстраивал, запретил Ире работать, содержал и ее, и Таню. Немного скупой и слишком авторитарный, но тут Ира сама виновата. Ей следовало овладеть хоть какой-нибудь профессией и самой встать на ноги. Если полностью зависишь от мужа и выпрашиваешь у него деньги на губную помаду, то не удивляйся, что он перестал уважать тебя, - отчеканила Диана. - Надо отстаивать свою самостоятельность, а Ирка полностью подчинилась Федору. Она после свадьбы стала такая тихая, словно прибитая. Пошла лаборанткой работать, пробирки мыла в нашей поликлинике в Анохине, а потом Федор ей запретил.
     - Ясно, - пробормотала я. - А за какое преступление посадили Привалову-младшую?
     - Вот уж чего не знаю, того не знаю, - покраснев, ответила соседка. - Я стараюсь в чужие дела нос не совать. Ты живи спокойно, наплюй на глупые сплетни. Все неправда!
     - Что? - уперлась я в Ловиткину взглядом.
     - Ну... про привидение... про проклятие... - нехотя выдавила Диана.
     - С этого места, пожалуйста, поподробнее, - оживилась я.
     Диана опустила голову.
     - Деталей я не знаю. В Мопсине существует дурацкая легенда о белом человеке, который приходит из леса, чтобы уничтожить всех, кто поселился в усадьбе Ирки.
     - Супер! - только и сумела сказать я. - Откуда взялся призрак?
     Диана затеребила рукав домашнего платья.
     - Это же деревня! Тут тебе понарасскажут и про торт с красными розами, и про черную руку!
     - Бисквит и рука - детские страшилки, - не согласилась я.
     - Призрак тоже, - возразила Ловиткина. - Якобы триста лет назад здесь убили купца. Он остановился в доме, который стоял на месте вашего, и хозяин, польстившись на толстый кошелек постояльца, зарубил его топором. С той поры купец иногда приходит на место преступления и наказывает хозяев дома.
     - Какой злопамятный! - не удержала я улыбку.
     - Угу, - кивнула Диана и поежилась.
     - А еще тупой, - не успокаивалась я. - Неужели не видит, что владелец дома другой?
     - Призраки подслеповаты, - сухо сообщила соседка.
     Я рассмеялась в голос.
     - А еще в Гражданскую войну здесь трех девок застрелили, - округлила глаза Диана.
     - Совсем не удивительно, - заявила я. - Тогда постоянно людей жизни лишали: красные придут - белых бьют, белые село возьмут - красных под расстрел. А еще были банды зеленых, только не подумай, что я говорю о гринписовцах.
     Видно, мои слова задели соседку, и она решила наказать слишком развеселившуюся Лампу.
     - Думай как хочешь, но в доме нечисто. И Мишу у Приваловых убили. Ой! - Диана прикрыла рот рукой.
     Но я вцепилась в нее, как терьер в мячик.
     - Живо рассказывай!
     
     Глава 6
     
     - Извини, - пробубнила Диана, - не хотела тебя пугать. Может, не будем говорить на эту тему?
     - Нет уж, рассказывай, что за страшная история связана с домом, - не успокаивалась я.
     - Привидение! - опять воскликнула Ловиткина.
     Я отмахнулась от нее, как от надоедливой мухи.
     - Об исторических казусах потом потреплемся. Лучше расскажи о Мише!
     Соседка опустила голову.
     - Его убили.
     - В доме? - я решила до конца все разузнать.
     - Да, - прошептала Диана. - Говорят, в твоей теперешней спальне.
     - Ни секунды не сомневалась, что несчастье приключилось именно там, - вздохнула я. - Излагай подробности.
     - Тебе они нужны? - начала сопротивляться Ловиткина. - Понимаешь, мне не хочется первой открывать тебе тайну.
     Я поудобнее устроилась в кресле и заявила:
     - Рано или поздно кто-нибудь из мопсинцев все равно бы проболтался, а мне приятнее узнать эту историю от тебя.
     - Вы тогда сразу участок продадите и уедете... - плаксиво протянула Диана. - А мы успели подружиться, Тихон твоих собачек обожает! Вот Некрасовых мне совсем не жаль, а по тебе скучать буду. И Тиша! Он без мопсих от тоски умрет!
     - Кто такие Некрасовы? - удивилась я незнакомой фамилии.
     - Да жили тут... - шмыгнула носом Ловиткина. - Леонид и Галина. О покойных плохо не говорят, но они вредные были. Леня врач, а никому из наших даже давление измерить не хотел. Один раз у Наташи Мироненко сердечный приступ случился, ее муж, Андрей, кинулся к Некрасову, попросил сделать жене укол. А тот, с позволения сказать доктор, ему ответил: "Мопсино не мой участок, я не на работе, "Скорую" вызывай". Андрюша попытался усовестить его, мол, уже позвонил ноль-три, но пока медики сюда доберутся, Наташе совсем плохо станет, и Леонид же клятву Гиппократа давал! Некрасов не смутился и заявил: "Чего и кому я давал- не твое дело. Только начни вам помогать, живо на шею сядете!" - "Ну ты и скот!" - вспылил Андрей. И знаешь, что сказал в ответ Некрасов?
     - Что? - спросила я.
     - Он сказал: "Правильно. И буду тебе крайне благодарен, если донесешь сию мысль до каждого жителя деревни. Прямо сейчас можешь кричать: "Некрасов сукин сын, не ходите к нему, ни за какие пряники умирающему стакана воды не подаст". Авось тогда меня оставят в покое". Вот как!
     - Жестко, - кивнула я.
     - Они ни с кем не здоровались, - продолжала Диана, - за продуктами в Москву катались, ни разу в местную лавку даже за хлебом не сунулись. Понимаешь, почему никто из наших не расстроился, когда парочка в аварию попала? Говорят, их машину в лепешку смяло!
     Я сообразила, что Диана уводит разговор в сторону от Приваловых, и коротко сказала:
     - Вчера ко мне приходила Татьяна, дочь Федора. Она искала мачеху и отца.
     Глаза Дианы чуть не выкатились из орбит.
     - Она же умерла! Говорили, ее на зоне зарезали! Ой, не слушай меня...
     - Наоборот, - вздохнула я, - как раз очень хочу тебя послушать. Сделай одолжение, расскажи, что знаешь, но только не неси больше чушь про привидения. Сразу хочу тебя успокоить: я не верю ни в призраки, ни в приметы, ни в инопланетян. Никуда из поселка убегать не собираюсь, мне здесь очень нравится.
     Диана набрала полную грудь воздуха, задержала на пару секунд дыхание, с шумом выдохнула и начала рассказ...
     История, до глубины души потрясшая мопсинцев, случилась много лет назад. Ирина к тому времени умерла, Федор женился на Вете, и зажили они вполне счастливо. Несмотря на то что в Мопсине любили первую жену Привалова, никто его за скоропалительный второй брак осуждать не стал. Все понимали, что одному поднимать ребенка трудно, к тому же Вета оказалась очень милой, приветливой женщиной и определенно подходила Привалову в супруги намного больше Иры - Иветта работала вместе с Федором в НИИ.
     А еще женщина разводила цветы. Едва она поселилась в Мопсине, как в саду Приваловых появились невиданные растения. Пару месяцев коренное население ахало издалека, пытаясь понять, что там такое ярко-синее и пурпурно-красное растет, а потом женщины протоптали дорожку к Вете. Вторая жена Федора щедро делилась с соседками семенами, причем экзотическими цветами дело не ограничилось. Иветта знала, какие огурцы спокойно перенесут капризы подмосковной погоды, что следует сделать, чтобы вырастить отличные помидоры, и познакомила мопсинцев с такими овощами, как дайкон и топинамбур.
     Кроме того, Вета любила животных. Она держала собак и кошек, умела их лечить, поэтому со всей округи к Приваловым тащили четвероногих со сломанными лапами, с больными желудками и прочей бедой. Именно Вета убедила мопсинцев провести поголовную вакцинацию домашних любимцев и избавить их от блох. Короче говоря, не прошло и года, как аборигенам поселка стало казаться, что Иветта обитает тут с рождения, настолько близким человеком она для всех стала.
     - Повезло Татьяне, - говорили местные бабы, глядя, как девочка идет утром к остановке автобуса, чтобы ехать в школу. - Одета чисто, накормлена, Вета ей вместо матери стала. И Миша у нее симпатичный, не капризный. Вот у Андреевых беда - там все пьют и дерутся, скоро небось поубивают друг друга.
     Но события развивались совсем не так, как предрекали местные кумушки. Не просыхавшие от водки Андреевы колошматили друг друга чем ни попадя, потом обнимались, рыдали и жили счастливо до следующего запоя, а у интеллигентных, даже в праздник не прикладывающихся к стопке Приваловых случился кошмар.
     Когда Мише исполнилось девять лет, Танечка отметила восемнадцатый день рождения, но еще училась в школе. Дело в том, что в семь лет девочка попала под машину. Травмы были очень тяжелые, больше года малышка провела в больнице, потом последовал долгий период реабилитации, врачи не советовали утруждать сильно ослабленный организм учебой. Вот почему, достигнув совершеннолетия, Танюша училась в одном классе с теми, кому едва исполнилось шестнадцать.
     Тот год выдался дождливым и холодным. Диана каждый вечер топила печь - и зимой, и летом. Газового котла у Ловиткиной тогда не было, впрочем, большими деньгами она тоже не обладала, особняк со всеми удобствами еще не возвела и замуж за Илью не вышла. Правда, уже получила от парня предложение руки и сердца, но жених пока жил в Москве, в Мопсине не показывался.
     Однажды в непогожий летний день около семи утра Диана замерзла и решила подбросить в печь дровишек. Тихо ругая сквозь зубы сошедшую с ума природу, Ловиткина влезла в плащ и потопала к поленнице у забора. Не успела Диана подойти к навесу, как услышала нервный голос Веты:
     - Федя, надо в милицию бежать!
     - Успокойся, он скоро явится, - ответил муж.
     - Но уже утро! - напомнила Вета.
     - Проголодается - прибежит, - заявил Привалов.
     - Вокруг посмотри, - не унималась Вета, - темнота и холод! Только сумасшедший выйдет в такую погоду гулять!
     - Экая ты тревожная... - рассердился Федор. - Наверняка он ночевал у приятелей в доме.
     - Я всех, кажется, обошла, Миши нигде нет! - воскликнула Вета.
     - Послушай, - сказал муж, - парень решил проявить самостоятельность, мало кто в таком возрасте слушается мать. Друзья позвали, он побежал, остался у кого-то. Вернется - я его накажу, оставлю без телевизора на неделю. Пошли домой.
     Диана схватила дрова и вернулась в избу, диалог Веты и Феди не вызвал у нее удивления. Но в полдень, когда Ловиткина пришла в магазин за хлебом, ей рассказали, что Миша исчез. Мальчик лег вечером спать, но утром его в кровати не было. Сначала родители решили, что он тайком вылез в окно и побежал к приятелям, а потом заснул в гостях, но вскоре стало ясно: Миши нет в селе.
     В Мопсине началась паника. До сих пор, несмотря на творившийся в стране криминальный беспредел, в деревне было тихо и дети здесь никогда не пропадали.
     И вот такой случай... Еще до того, как за дело взялись сотрудники милиции, мопсинцы сами отправились на поиски ребенка. Руководил спасательной операцией Семен Петров. Вета слегла в постель, Федор откровенно растерялся, а Тани не было видно, вроде она заболела.
     Семен проявил недюжинные организаторские способности, отряд мужчин и женщин отправился в лес. Ходили почти до ночи, но безуспешно. А на следующее утро милиция неожиданно наткнулась на тело Миши в глубоком овраге, недалеко от Мопсина. Почему мальчик очутился там, куда не заглядывали даже взрослые, зачем вообще залез в чащу? Все эти вопросы жители деревни Мопсино задавали друг другу до тех пор, пока судебный медик не сообщил: Миша, по всей вероятности, стал жертвой педофила. Маньяк попытался изнасиловать мальчика, но не успел совершить задуманное - либо мерзавца что-то спугнуло, либо он слишком сильно ударил ребенка по голове и тот скончался до того, как насильник над ним надругался.
     Вот когда всем обитателям деревни стало по-настоящему страшно. Многие спешно установили на окна решетки, детям запретили выходить за ворота без взрослых, их загоняли в дома, как только на улице начинало смеркаться.
     А потом в Мопсино нагрянула милиция и арестовала... Таню. Даже воспаленная фантазия местного сарафанного радио не могла бы придумать столь драматичного поворота событий. Оперативники пошли по домам, старательно опрашивая население, и в конце концов один из милиционеров заглянул к старухе Панкратовой. Он не отказался от чашки чая, а еще предварительно порасспрашивал других соседей, потому что разговор с Панкратовой начал вопросом:
     - Говорят, тем утром, когда пропал Миша, вы встретили Татьяну и она выглядела странно?
     - Да, - подтвердила старуха. - Ударил град, я вышла прикрыть парник, но градины внезапно перестали сыпаться. Такая тишина наступила, как в могиле! Вдруг слышу - трещит что-то. Вгляделась и увидела Таню. Но в каком виде! Вся грязная, руки в глине, волосы тоже, взгляд безумный...
     - Вы ее окликнули? - заинтересовался оперативник.
     - Ну да, - кивнула бабка. - Спросила, не нужна ли помощь да где она была, что случилось.
     - И как девушка отреагировала? - вкрадчиво спросил милиционер.
     - Заплакала. Сказала, что идет со станции, а по дороге упала в лужу. Мне ее так жалко стало, прямо до слез, - пробормотала Панкратова. - А почему Таню арестовали?
     Мужчина помолчал мгновение, потом сообщил:
     - В тот день, когда вам до слез стало жаль девушку, она убила в овраге своего брата. Следствие располагает неопровержимыми уликами, подтверждающими факт совершения преступления Татьяной Приваловой. На суде все услышите.
     В зал заседаний мопсинцы явились почти в полном составе.
     Татьяна сидела на скамье подсудимых и за весь процесс не произнесла ни слова. Вместо девушки говорил адвокат, лысый потный мужик в поношенном костюме. Защитник попытался вызвать сочувствие к клиентке, рассказал, что Таня рано лишилась матери, не получала тепла и ласки, мачеха проявляла о падчерице лишь формальную заботу, вот она и сорвалась, убила мальчика в состоянии аффекта.
     - Ни о каком нервном срыве и речи быть не может! - возмутился прокурор. - Привалова тщательно спланировала преступление. Она обманом завела Михаила в лес, убила его и бросила в овраг в надежде, что труп не найдут. Криминалисты обнаружили на обуви Приваловой частицы почвы, совпадающие по составу с взятой с места нахождения тела. Только в том овраге растет очень редкое для Подмосковья растение мшанка розовая, а более нигде в данной местности. Так вот на подошве обуви Приваловой обнаружена пыльца этой самой мшанки. Соседи, Елена Панкратова и Григорий Водоносов, видели, как Татьяна Привалова, вся в грязи, возвращалась ночью из леса. Водоносов не стал разговаривать с девушкой, а Панкратова с ней пообщалась. В деле имеются ее показания, изобличающие убийцу мальчика.
     По залу пролетел общий вздох. Диану затошнило, слушать приговор она не стала, о том, что Татьяна получила большой срок, ей рассказали соседки.
     
     Глава 7
     
     - Страшная история, - поежилась я.
     - Отвратительная, - передернулась Диана.
     - А почему ты сказала, что убийство произошло в моей спальне? - запоздало удивилась я. - Насколько я поняла, Мишу лишили жизни в лесу.
     - Кто сказал такую глупость? - изумилась Диана.
     - Ты, - напомнила я, - в самом начале разговора.
     Ловиткина поджала губы.
     - Понятия не имею, отчего это брякнула. Вероятно, ты меня неправильно поняла.
     У меня отлегло на душе. Конечно, не очень приятно знать, что в твоем уютном домике ранее жила девушка-убийца, но совсем жутко услышать о совершенном в нем кровавом преступлении.
     - Федор и Вета отсюда сразу уехали, - завершила рассказ Диана, - дом супруги продали, он потом несколько раз из рук в руки переходил.
     - Диана Эдуардовна, - заглянула в столовую домработница, - там Егор приехал, аквариумы с черепахами чистить надо.
     - Иду, - неохотно ответила Ловиткина.
     Я поднялась.
     - Мне пора.
     Диана кивнула.
     - Хорошо, спасибо за помощь с зубом. Прости, что не предупредила тебя о "стоматологической операции". Побоялась - если узнаешь, не сможешь с нужной силой рвануть дверь.
     Я засмеялась.
     - Да уж, не каждый день представляется возможность драть клыки соседям... Думаю, огромное количество людей с удовольствием бы проделало подобное.
     - Точно, - хихикнула Ловиткина.
     
     Едва переступив порог нашего дома, я услышала писк телефона и побежала искать свой мобильный. Аппарат нашелся в столовой, на диване.
     - Лампуша, - чуть задыхаясь, произнесла Катюша, - у нас остался лак для паркета?
     - После ремонта в кладовке стоит маленькая баночка, - подтвердила я. - А зачем тебе?
     - Я утром заметила в столовой, около окна, странные царапины. Совсем свежие, похоже, какая-то из собак пол скребла. И плинтусу досталось. Подмажь, пожалуйста, а то темные пятна появятся, - попросила Катюша. - Я уронила плед с дивана, стала его поднимать и увидела.
     - Конечно, покрашу их лаком, не беспокойся, - пообещала я. - У меня же отпуск. А что положено делать женщине в свободное время? Приводить в порядок запущенное хозяйство.
     Катюша рассмеялась и отсоединилась, а я стала искать повреждения и обнаружила их там, где говорила подруга, - в непосредственной близости от окна.
     Чтобы представить себе фронт предстоящих работ, я присела на корточки и стала изучать царапины. Это безобразие явно совершил кто-то из собак, причем преступник стопроцентно мопс. У Рейчел и Рамика слишком большие лапы и мощные когти, если стаффордширихе или двортерьеру взбредет на ум рыть подкоп, от паркетин останутся одни стружки и плинтус не устоит.
     - Эй, Муля, Феня, Капа, Ада, идите сюда! - закричала я.
     Четыре бежевые тушки, энергично виляя скрученными хвостами, немедля явились на зов. Я внимательно оглядела их складчатые мордочки.
     - Значит, так, милые мои, не бывает идеальных преступлений, встречаются нерадивые, ленивые, тупые следователи, которым неохота сопоставлять улики и рыться в фактах, или они не способны делать логические выводы, вот почему некоторым преступникам удается избежать наказания. Но я не принадлежу к оному племени. Живо показывайте лапы!
     У Мули оказались слишком тупые когти, поэтому я сразу сняла с нее подозрения, Феня с Адой тоже не заинтересовали "эксперта", а вот Капа... Мало того, что у нее был частично обломан "маникюр", так еще и в подушечках передних лап обнаружились занозы.
     - Ты меня поражаешь, - покачала я головой, направляясь к аптечке. - Рыть окоп в столовой? Зачем? Ты хотела выйти на улицу? Поленилась добежать до двери?
     Внезапно вспомнился сон, привидевшийся мне после того, как я, выпив чаю со снотворным, свалилась на диван. В моем сне я наблюдала за Капой, которая яростно скребла передними лапами пол у окна. Значит, находясь в полудреме, я и на самом деле видела мопсиху.
     Я выдвинула ящик, где мы храним аптечку, послышался характерный скрип, и собак как ветром сдуло из столовой. Мопсы расчудесно понимают: коли Лампа полезла к йоду и таблеткам, лучше побыстрее смыться, а то еще получишь укол в холку или в уши потекут капли.
     - Трусихи, - резюмировала я. - Все свободны, кроме Капы. Капуся, иди сюда, надо вытащить занозы, это неприятно, но не смертельно.
     Продолжая звать Капитолину, я задвинула ящик, услышала тот же противный звук и насторожилась. Минуточку! Я внезапно вспомнила одну деталь: когда спала на диване, вдруг раздался скрежет, такой неприятный, что на пару минут я вынырнула из забытья, увидела истово орудующую конечностями Капу и снова крепко заснула. Но что могло скрежетать и отчего собака впала в раж?
     Забыв про занозы, я вернулась к дивану, села на него и стала подпрыгивать на подушках. Нет, диван новый, он не скрипит. В столовой нет ничего железного, ржавого, что способно издавать "мелодию", подобную тарахтению старого трактора, переезжающего через рельсы. И Капитолиной овладевает охотничий азарт только тогда, когда она чует добычу. Может, под домом поселились мыши? Но у нас нет подвала! И что из этого следует?
     Постояв пару минут в раздумье, я вышла во двор, порадовалась солнышку и пошла в ту сторону, куда выходят окна столовой.
     Следующий час я самым тщательным образом исследовала стену коттеджа и отмостку, прикрывавшую землю около дома. Все кирпичи были на своих местах, ни один из них не вынимался, да и плитка выглядела образцово. Версия о том, что Татьяна открывала тайник, оборудованный снаружи здания, рушилась на глазах.
     В конце концов я устала и бездумно огляделась. Весна пришла и в Мопсино. Правда, погода нестабильна, но вскоре зацветут тюльпаны, появится сочная зеленая травка. Кстати, птички уже весело поют по утрам. У нас на участке полно пернатых, но, к сожалению, мне неизвестно, как они называются. Это юркие маленькие создания с желтыми грудками. Одна из них свила гнездо вон на той невысокой шарообразной туе. Мой взгляд переместился на вечнозеленое растение, и я тут же расстроилась. Туя стояла, опустив ветви. Неужели деревце решило засохнуть? Хоть и не мы его сажали, шар достался нам от кого-то из прежних хозяев, но все равно жалко. Надо сказать о незадаче Катюше. Она давно увлекается садоводством, возможно, ей удастся спасти дерево.
     Я подошла вплотную к несчастному деревцу и поняла, что оно еще и накренилось. Попыталась придать бедняге строго вертикальное положение, но туя неожиданно завалилась набок - земля у ее ствола оказалась свежевскопанной. Я побежала к сарайчику, зажгла свет и оглядела лопаты. Главный садовод в нашем доме Катюша, и она, как все хирурги, невероятно аккуратна и педантична. Профессия всегда налагает отпечаток на человека! Не удивлюсь, если узнаю, что моя подруга, завершив посадки, тщательно пересчитывает тяпки и прочее, дабы убедиться: в саду не забыты ни одни грабли. В сарае Катя навела немецкий порядок, каждая вещь имеет строго определенное место: ведра выстроились по росту, совки, мотыги, вилы вымыты до блеска.
     Но среди царящей здесь хирургической чистоты резко выделялась одна лопата. Во-первых, она находилась в куче метелок, и во-вторых, лезвие было покрыто засохшей землей. Но Катюша никогда не поставит в сараюшку измазанный заступ!
     Сердце затряслось, словно мышь, попавшая под ливень. Я схватила грязный инструмент и кинулась назад к туе.
     Деревце легко вытащилось из почвы. Так-так... Кто-то уже на днях выкапывал его, потом плохо установил назад, не утрамбовал почву у корней, а не прекращавшийся ночью дождь размыл рыхлую землю.
     Осторожно переместив тую, я стала ковырять лопатой почву и спустя некоторое время увидела ручку, торчавшую из грязи. Недолго думая, я потянула за скобу, послышался короткий, рвущий душу скрежет, и открылось нечто, напоминающее подпол. Вниз вела лестница, такая же железная и ржавая, как крышка люка, прикрывавшая вход в тайник. Вот какой звук разбудил меня, одурманенную лекарством, - Татьяна открыла люк. Привалова приехала за чем-то, спрятанным под землей. И что это было? Навряд ли золото-бриллианты. Татьяну арестовали не за грабеж или нападение на банк, она убийца, которая хладнокровно расправилась с мальчиком. Мопсиха Капа совсем не дура, она услышала посторонние звуки из сада и начала скрести лапами возле окна, пытаясь добраться до источника скрежета.
     На секунду мое благоразумие шепнуло: "Лампа, не лезь туда! Вероятно, внизу полно мышей и крыс".
     Но я не боюсь грызунов. Меня смущала лишь полнейшая темнота. Поэтому, перед тем как заняться спелеологией, мне показалось правильным сгонять за фонарем.
     Мощный луч света разбил тьму, я осторожно спустилась и обнаружила, что пол в подземелье выложен мелкой плиткой, а стены - очень старым белым, слегка потрескавшимся кафелем. Прямо у входа на стене был выключатель, я нажала на черную клавишу, под потолком вспыхнула лампочка. Стало понятно: это не погреб, в котором хранят соленья, хотя, очевидно, первоначально помещение готовили под склад банок, а комната, в которой некогда жила женщина.
     У дальней стены стояла софа, прикрытая останками ватного одеяла, в изголовье лежали подушки. Здесь были тумбочка с настольной лампой, небольшой обеденный стол под покрытой плесенью клеенкой, стеллаж с подпорченными книгами, разваливающееся кресло, два стула и корзинка с вязаньем. Подвал имел нечто типа ответвления, прикрытого занавеской.
     Я отодвинула полотно материи и обнаружила раковину, потускневшее зеркало и два ведра. Одно стояло под рукомойником и служило сливом, другое, прикрытое крышкой, очевидно, исполняло роль туалета.
     В полной растерянности я вернулась в "жилой отсек". Для кого предназначался схрон? Наверное, тут было очень душно. Хотя сейчас никакого недостатка в кислороде я не испытывала - над головой был открытый люк. Вероятно, та, что сидела под землей, ночью проветривала убежище.
     Почему я решила, что здесь жила женщина? Ну, для начала по подбору оставшихся на полках подпорченных книг - сплошь любовные романы и пособие по уходу за новорожденными. А еще к такому выводу подталкивала корзинка со спицами. Незнакомка мастерила крохотный свитерок из синтетической пряжи размером чуть больше моей ладони, но работу она не завершила, бросила ее тут.
     Мне стало совсем не по себе. Я еще раз осмотрела помещение, выключила свет, выбралась наружу, тщательно закрыла люк, засыпала его землей, воткнула сверху тую, утрамбовала почву, полила деревце, помыла лопату.
     Руки действовали автоматически, в голове тем временем теснились вопросы.
     Кто сидел в подземелье? Беременная женщина, которая читала пособие по уходу за младенцами и вязала ребенку кофточку.
     Не может быть! Но это был единственный правдоподобный ответ. Почему тетка пряталась? По какой причине подвергла себя заточению? За ней ухаживали? Конечно, какой-то человек должен был приносить ей еду, воду, выливать из ведра. Но почему его не заметили хозяева участка? Или они посадили в яму свою родственницу? Почему Привалова полезла в погреб? Какое отношение убийца имеет к будущей матери? Когда беременная ушла? Куда? С кем? Кто она?
     У меня заломило в висках, но вопросы сыпались, как горох из порванного мешка. Эмигрантка, у которой мы приобрели дом, ни словом не обмолвилась о тайной комнате. Она о ней не знала? Или надеялась, что мы ничего не обнаружим? Но основной вопрос, самый главный, звучал так: с чего бы Татьяне Приваловой после зоны торопиться в Мопсино? Она убила сына Веты, преступление совершено давно, наказание за него она отбыла, но ведь глупо думать, что мать Миши с распростертыми объятиями примет падчерицу! И тем не менее Таня явилась домой, не побоялась совсем не радостного свидания с родственниками.
     Я чихнула и тут же выдвинула новую версию. Нет, Привалова спешила не к мачехе, она хотела забрать что-то из подвала.
     Но зачем звонить в дом, спрашивать Вету, интересоваться отцом?
     Я пошла в ванную, тщательно вымыла руки, переоделась и позвонила Ловиткиной.
     - Диана Эдуардовна уехала в город, - пояснила домработница Вера.
     - Да? - удивилась я. - Вроде она сегодня никуда не собиралась.
     - Из бутика "Айзель" ее потревожили, - охотно разболтала хозяйские планы прислуга, - им новая коллекция поступила, вот Диана Эдуардовна и заспешила в центр. Клювом щелкать нельзя, в один час одежду раскупят.
     - Когда Диана вернется? - поинтересовалась я.
     - Вот этого не знаю, - призналась Вера. - Наверное, не раньше вечера.
     От тоски я выпила две чашки кофе, потом решительно встала и направилась на другой конец поселка, к дому Тамары Макеевой.
     На фоне добротных особняков из красного кирпича одноэтажный деревянный домик главной местной сплетницы казался похожим на хлипкий сарайчик, построенный одним из трех поросят. Не помню, как звали наиболее ленивого из славной компании: Ниф-Ниф, Наф-Наф или Нуф-Нуф, но даже он, наверное, лучше следил за жильем, чем Тамара.
     Некогда синяя крыша избенки превратилась в грязно-серую, с наружных стен кусками свисала краска, у крыльца провалились ступеньки, от перил остались лишь воспоминания, а из-под разодранного дерматина, прикрывавшего входную дверь, торчали клочья желтой ваты.
     - Ау, есть тут кто? - закричала я, минуя на редкость загаженные сени, забитые пустыми банками, бутылками и полиэтиленовыми мешками с тряпками.
     Хозяйка не ответила. Я смело шагнула в кухню и чуть не задохнулась от смеси "ароматов": сильно несло кошачьей мочой, переваренным мясом и грязным бельем. Внезапно к "букету" добавился аромат ландышей, и нежный, почти детский голосок пропел:
     - Вы ко мне?
     - Ищу Тамару Макееву, - быстро ответила я.
     - Хорошо, что зашли, - отозвался сладкий дискант, - а то никак не познакомимся. Рада встрече. Тома.
     Я повернула голову и увидела, как из-за жутко грязной занавески, скрывавшей от глаз внутреннюю часть избы, выходит хозяйка.
     
     Глава 8
     
     Наша семья никогда не ссорится с соседями. Наверное, мы все уродились на редкость неконфликтными, поэтому предпочитаем худой мир доброй ссоре и всегда вежливо общаемся с людьми, живущими рядом. Обитая в многоэтажной башне, никто из Романовых никогда не стучал скалкой по батарее, не звонил после полуночи в чужие двери, требуя сделать потише музыку, не шипел на подростков, сидевших по вечерам на скамейках, и не пинал ногами чужие пакеты с мусором, небрежно брошенные на лестничной площадке. Катя, Юля, Сережка, Вовка и я очень заняты, у нас едва хватает пыла, чтобы воспитывать Кирюшу с Лизаветой, на внушение хороших манер посторонним людям нет ни времени, ни желания. И в Мопсине мы придерживаемся той же политики: приветливо здороваемся с окружающими, но ни в какие местные коалиции не вступаем.
     Услыхав от Дианы имя и фамилию "Тамара Макеева", я не представляла, как выглядит женщина, но, не знаю почему, решила, что ей под семьдесят. Однако сейчас передо мной стояла ярко накрашенная особа с тщательно завитыми волосами, которой по виду было столько же лет, сколько и мне.
     - Тома? - пытаясь скрыть удивление, повторила я.
     Макеева расплылась в сладкой улыбке.
     - Верно, меня все так зовут. Тамара - как-то сурово. А ты Лампа, я знаю. Хоть мне собственное имя и не особо нравится, но твое вообще странное.
     Я постепенно пришла в себя и вступила в разговор:
     - Привыкла уже!
     - Некоторые родители обзовут ребенка и не подумают, как ему потом жить, - развила тему Тамара. - Жили тут у нас Кошкины. Фамилия смешная, но милая. Василий и Нина Кошкины, приятные люди, учительствовали в местной школе. А когда у Нины родилась дочка, Вася окрестил малышку Клеопатрой. Мало того, что ребенка вся округа Клепой звала, так еще и в паспорте у нее напишут: Клеопатра Васильевна Кошкина.
     - Забавно, - улыбнулась я.
     - Да ты садись, - радушно предложила Тамара. - Чайку желаешь?
     Не дождавшись ответа, хозяйка выставила на стол две не очень чистые кружки и включила электрочайник, украшенный засохшими пятнами жира. Я опустилась на засаленную подушку, прикрывавшую сиденье колченогого стула.
     - Осуждаешь беспорядок? - вдруг спросила Макеева.
     Я удивилась интуиции Тамары и изобразила недоумение:
     - Беспорядок? По-моему, все как у всех, ничего особенного.
     Хозяйка засмеялась.
     - Не старайся, я всегда читаю чужие мысли. У меня и бабушка, и мама будущее предсказывать умели, я тоже гадаю, тем и живу. Ты, когда меня увидела, удивилась: в избе кавардак, а Тома в красивом платье и при макияже. Я с работы только что приехала. В загсе служу, всякие церемонии провожу, устаю очень - целый день с народом. На уборку сил не хватает, да и неохота с тряпкой бегать.
     Я невольно улыбнулась. Может, Макеева и разнузданная сплетница, но она ничего из себя не корчит, честно признается в собственной лени. Абсолютное же большинство женщин, даже записных нерях, стало бы сейчас оправдываться, а Тамаре плевать на мое мнение.
     - Правильно, - кивнула Макеева, снова прочитав мои мысли, и разлила кипяток по чашкам, - я не считаю нужным выделываться. Мой дом - моя крепость! Хочу на полу ем, хочу на комоде сплю. Сама ни к кому не лезу, но и к себе с осуждением не пущу. Тебе погадать?
     Тамара так стремительно сменила тему разговора, что я растерялась.
     - В смысле на картах?
     - Ну да, - пожала плечами Макеева. - Иначе зачем пришла? Ко мне со всей округи бегут.
     Тома выдвинула ящик стола, достала оттуда колоду карт и протянула мне.
     - Посиди.
     - Что? - поразилась я.
     - Первый раз тебе гадают, - объяснила Макеева, - надо сесть на картишки.
     - Зачем?
     - Хочешь правду узнать? - сузила глаза Тома. - Тогда не задавай лишних вопросов, делай, что велю.
     Мне пришлось засунуть под себя колоду карт.
     - Отлично, - заявила через пару мгновений Макеева, - давай сюда, начинаю!
     - Подожди, - остановила я цыганку подмосковного розлива, - я еще ничего у тебя не спросила.
     - А и не надо, - Тамара деловито разбрасывала по клеенке разноцветные картинки. - Только шарлатанкам вопросы нужны, я же тебе сама все расскажу. Ну, слушай... Хоть и считают все вас с Катериной сестрами, но кровного родства меж вами нет. Фамилия у вас одна и отчество совпадает, но ведь Андрей не редкое имя.
     Я приоткрыла рот. Мое знакомство с Катюшей и ее семьей связано с обстоятельствами, о которых я очень не люблю вспоминать.[2] Судьба совершенно случайно столкнула меня с женщиной, которая не только была, как и я, Романовой, но и обладала тем же отчеством - Андреевна. Я никогда не скрывала своей биографии и не стыжусь своих родителей, но о прошлой жизни не распространяюсь и уж точно никому в Мопсине не говорила правды. Откуда Тамара узнала истинное положение дел?
     Макеева разложила карты и подперла щеку кулаком.
     - Скачем дальше на лихих конях... - протянула она. - Была ты замужем за плохим человеком. Выпал ему казенный дом, и дороги ваши разошлись. Не судьба вам вместе быть, но оно и к лучшему, потому что он плохо кончит. Звали твоего муженька... э... э... эту карту можно по-разному толковать, то ли он Алексей, то ли... Нет, здесь десятка червей. Михаил! Правильно?
     Я чуть не свалилась с колченого стула. Когда Тамара завела разговор про наши отношения с Катей, я подумала, что Макеева могла случайно столкнуться на улице с Лизаветой или Кирюшей, порасспрашивать с пристрастием ребят и узнать от них подробности. Но Михаил! Конечно, взрослые члены семьи в курсе того, что произошло у нас с мужем, но дети ничего не знают, имени моего "бывшего" никогда не слышали.
     - Вот где ты работаешь, не вижу, - честно призналась Тома.
     Я перевела дух. Никому из соседей я не сообщала, что являюсь совладелицей детективного агентства, которое создано на паях с Ниной Косарь, бывшим следователем районного отделения милиции. Наша контора не претендует на звание лидера, но вполне крепко стоит на ногах и заслужила хорошую репутацию. В апреле я всегда ухожу в отпуск. Почему для отдыха выбрала именно этот весенний месяц? Опыт подсказывает, что на рынке частных розыскных услуг есть два "мертвых" сезона - апрель и август. Еще штиль наступает накануне Нового года и в первые числа января. Нина - мать двоих сыновей-школьников, поэтому ей нужен август. Я не люблю ездить в жаркие страны, лежать на пляже и купаться, лучше всего мне в Мопсине, на диване, с книгой в одной руке и шоколадкой в другой, поэтому я бездельничаю в апреле. Ну а в дни царствования Деда Мороза мы с Ниной гуляем сообща. Не следует всем говорить о службе, в Мопсине я представилась менеджером.
     Я покосилась на засаленные карты и быстро сказала:
     - Спасибо, о работе не надо. Она не интересная, торгую понемногу.
     - Сейчас ты решаешь какую-то проблему. Она тебя мучает, поэтому ты и пришла сюда. Спрашивай - отвечу, - кивнула Тома.
     Прозорливость хозяйки настолько меня удивила, что я, недолго думая, брякнула:
     - Кто жил в нашем доме раньше?
     Тамара спокойно собрала колоду.
     - Насплетничали про привидение? Ну, есть легенда про убитого купца. Вроде его дух по участку бродит и хозяевам мстит.
     - Но это же ерунда? - дрожащим голосом спросила я.
     Макеева пожала плечами.
     - Я человек верующий, в церковь хожу, поэтому с призраками общаться не стану. Хочешь мой совет? Позови батюшку, пусть он коттедж освятит, тогда ничто черное к дому не приблизится. Могу с отцом Алексием сама договориться.
     - Все так плохо? - испугалась я.
     Тамара улыбнулась.
     - Да нет. Мопсино давно существует, в каждом дворе своя напасть. У Леонтьевых вечно животные дохнут, никто не приживается; Карповы ребенка родить не смогли; у Прошкиных никогда денег нет. Болтает народ всякое. Дескать, прапрапрадед Олега Леонтьева людей на дороге грабил, собак убивал, кошек мучил, оттого на его дворе четвероногие погибают. А Матрена Карпова вроде местным бабам в тридцатые годы прошлого века тайком аборты делала, за что теперь ее внукам господь наследника не дает. Степан Прошкин как будто накануне Первой мировой войны, что в тысяча девятьсот четырнадцатом году приключилась, у местного церковного старосты казну украл, и в наказание за грех предка теперь семья вечно рубли теряет, какое дело ни начнут - прогорают с треском. А у вас привидение! Его, кстати, многие видели. Зинка Забелина чуть ума не лишилась, до сих пор ту историю вспоминает.
     - Забелина? - переспросила я. - Никогда эту фамилию не слышала. Хотя со всеми жителями деревни я познакомиться еще не успела.
     - Зинаида теперь в Кукушкино перебралась, - пояснила гадалка, - а участок свой Ефремовым продала, давно дело было. Очень уж ее тот неживой купец напугал! Но ты не бойся, вас привидение не тронет, оно тихое - по дому пошастает, повздыхает и спрячется. Если с ним случайно столкнешься, не ори, не убегай, веди себя спокойно.
     - Хорошо тебе советовать, - вздрогнула я, невольно тоже переходя на "ты". - Боюсь, не смогу сохранить выдержку, завою от страха сиреной!
     - Это неправильно, - поучала меня Макеева. - Купцу только того и надо, ему приятно людей пугать. Поймет твой ужас и захочет им постоянно питаться, будет из-за каждого угла на тебя налетать, руками размахивать. Надо с ним вежливо поздороваться, поклониться и сказать: "Доброго вам вечера, дядюшка, здорово, что навестили, вам на кухне ужин приготовлен". А потом уходи, но медленно. Только не забудь у плиты чашку молока и кусок хлеба оставить. Купец пойдет, увидит еду, полакомится и поймет: тут его не боятся.
     - Отличный совет, - хриплым голосом выговорила я, - спасибо, не премину им воспользоваться.
     - Вот и ладно, - одобрила Тамара. - Еще лучше, если ты его по имени окликнешь, тогда вы подружитесь, он вам помогать станет, потерянные вещи принесет, недругов отпугнет, домовым хорошим будет.
     - А как его зовут? - тут же спросила я.
     - Сама придумай, - посоветовала Макеева. - Главное, чтобы имечко ему понравилось. Всякие там Арнольды-Эдуарды-Игнасио не подойдут, выбирай старинное русское. Знаешь, как от привидения ответ получить?
     - Нет, никогда до сих пор не беседовала с призраками, - честно призналась я.
     - Надо соблюсти несколько правил, - охотно поделилась секретами Тома. - Первое. Говори уважительно, но без подобострастия. Второе. Имена перечисляй медленно, он зашумит, когда приятное услышит. Третье. Ничего не бойся!
     - Говорят, в нашем доме убийца жила, - жалобно пропищала я.
     Макеева скрестила руки на груди.
     - Брешут.
     - Татьяна Привалова, - не сдалась я.
     Тамара со вкусом чихнула.
     - От народ! Ну что за люди? Вечно не туда носом лезут. Не переживай, обычное дело. Дочь приревновала отца к сыну. Сколько таких случаев! И убила Танька мальчишку в лесу, в овраге, никакого отношения ни к избе, ни к участку это не имеет.
     - Разве Миша был сын Федора? - удивилась я.
     Тамара махнула рукой.
     - Болтали такое. Дескать, из-за измены мужа Ирка и померла, сердце у нее не выдержало. Федька с Ветой в городе познакомился, они в одном институте работали. Спору нет, Ирка Привалову совсем не подходила, она, земля ей пухом, совсем тупой была, по складам читала. А Федор ученый, сам книги писал. Правда, Ира хорошая хозяйка была, жарила, варила, пекла, банки закручивала по сто штук. Но только о чем Феде с ней говорить, об огурцах? Вот он и скорефанился с Иветтой, та ему ровня, имелись у них темы для беседы. На Ирке Федька по принуждению женился, по залету, - испугался, что за совращение посадят. Вместе они не один год прожили, а потом добрые люди стуканули Ирке: "Твой мужик вторую семью имеет, там сын родился".
     - Это правда? - перебила я.
     Тамара хмыкнула.
     - Свечку я не держала. Ирка один раз, давно еще, ко мне прибегала, в ногах валялась, просила приворот любимому сделать. Но я ей объяснила: этим не занимаюсь, могу лишь карты раскинуть.
     - И какой расклад вышел? - проявила я неуместное любопытство.
     - Секрет, - серьезно ответила Макеева. - Что кому напророчила, посторонним не разбалтываю.
     Тома начала тасовать карты.
     - Тысячи детей живут с мачехами, ругаются со сводными братьями-сестрами, но не помышляют об их убийстве, - пробормотала я. - Можно сколько угодно сетовать на обстоятельства или говорить о несправедливости судьбы, но решение лишить жизни другого человека убийца всегда принимает самостоятельно. Приваловой исполнилось восемнадцать лет, она по закону ответила за свои поступки.
     Тамара внимательно на меня посмотрела.
     - Таню осудили, а Федя с Ветой уехали. Дом они продали, он несколько раз менял хозяев, последний владелец в нем не жил, сдавал его как дачу. Потом коттедж долго пустым стоял, а затем вы появились. Мой тебе совет: не копайся в чужом грязном белье, ненароком редкостную гадость нарыть можно. Если тебя так беспокоит история дома, то не следовало связываться со вторичкой, всегда лучше новый особняк строить, потому что у любой квартиры, если в ней люди жили, своя биография есть.
     - Бывшая хозяйка нам ни словом ни о Приваловых, ни о привидении не обмолвилась, - возразила я.
     - Вероятно, никто из тех, кто сюда переезжал, правды не знал, - защитила женщину Тома. - Федор хотел от недвижимости избавиться. А какой же продавец про свои неприятные тайны покупателю поведает? Расхвалил участок, поселок, цену чуть снизил - и положил деньги в карман.
     Тамара зябко поежилась и накинула на плечи шаль.
     - Похоже, дух пришел.
     Я, тоже уловив дуновение сквозняка, испугалась.
     - Чей?
     Гадалка щелкнула языком.
     - Не знаю, я не медиум, с загробным миром в контакт не вступаю, только кожей их ощущаю - холодно делается. Если температура внезапно понижается - стопроцентно дверь на тот свет приоткрылась. Может, Ира явилась?
     Мне захотелось перекреститься. Необычное желание для женщины, которая даже "Отче наш" не сразу вспомнит.
     
     Глава 9
     
     Домой я вернулась в удрученном состоянии и сразу принялась за уборку. Стоит ли рассказывать домашним историю семьи Приваловых? Надо ли показывать им превращенный в жилую комнату подвал?
     Спустя час я слегка успокоилась и решила держать язык за зубами. На майские праздники Лиза и Кирюша уедут на десять дней в Лондон - дети отправятся шлифовать английский язык, а Катя, Сережа и Юлечка собрались в Египет, покупаться в море и поесть свежей клубники. Я останусь одна, куплю на стройрынке сухую смесь и тщательно забетонирую вход в погреб, потом насыплю сверху земли, положу дерн и установлю там фигуру собаки из какого-нибудь искусственного материала, который не боится ни воды, ни мороза, ни жары. Что же касаемо привидений, то ни в каких убитых купцов я не верю! Но кто сидел в подземелье?
     Я выключила пылесос и решительно направилась к телефону. Надо позвонить Олесе Рыбаковой и дать ей задание.
     - Слушаю, - сухо сказала Олеська.
     - Это Лампа, - быстро представилась я.
     В голосе Рыбаковой зазвучали человеческие нотки.
     - Привет, как дела?
     - Все чудесно, дети здоровы, собаки скачут, - скороговоркой оттарабанила я. И без перехода стала диктовать: - Татьяна Федоровна Привалова, была прописана в деревне Мопсино, Московская область.
     - Так... - официально-холодно отозвалась Олеся. - Что надо?
     - Все! - заявила я. - Обстоятельства дела, где она отбывала срок, куда направилась после освобождения, имеет ли родственников, их адреса.
     - Понятно, - коротко ответила Рыбакова.
     - Сведения нужны срочно, - предупредила я.
     - Неудивительно, - мирно отреагировала Олеся. - Еще никто не обращался ко мне со словами: "Подготовь справку через месяц".
     - Ты уж постарайся, - попросила я Рыбакову.
     - Завтра к полудню, - пообещала Олеся.
     - Так долго! - возмутилась я.
     - Рабочий день к концу подходит, - уперлась Рыбакова, - следовало с утра звонить!
     - Сегодня никак не получится? - ныла я.
     - Нет, - отрезала Олеся.
     Пришлось отсоединяться и запастись терпением. Чтобы не думать постоянно о Приваловых, я развила бурную хозяйственную деятельность: помыла пол, приготовила ужин, испекла пирог. Едва я перевела дух, как вернулись из города домашние, и вечер потек своим чередом. Кирюше задали большое упражнение по русскому, и пришлось ему помогать. Лиза пыталась найти в Интернете выкройку для будущей куклы, которую выставят на благотворительном аукционе, но когда ее нашла, выяснилось, что девочка не понимает, как разложить ткань, и я, ясное дело, вооружилась мелком и ножницами.
     Около часа ночи меня, крепко спавшую, разбудило странное копошение в коридоре. Сначала я подумала, что в спальню рвется кто-то из собак, но потом протерла глаза и обнаружила всех четырех мопсов на собственной кровати, Рейчел дрыхла в кресле, а Рамик свернулся клубочком на ковре у окна. Решив, что звук мне почудился спросонья, я снова улеглась, натянула на плечи одеяло, сунула правую руку под подушку, счастливо вздохнула и услышала из-под двери:
     - Уффф!
     Тот, кто имеет в доме животных, тут же поймет, о чем я веду речь. Если вы решили запереться в комнате и не пускать туда пса, то он ляжет на пол, вплотную придвинет нос к щели под дверью и начнет шумно вздыхать, надеясь образумить хозяина. Наши собаки не раз проделывали такой фокус. Но сейчас-то стая в полном составе мирно спит в моей спальне.
     Я еще раз глянула на мопсов и поразилась. Муля, Феня, Капа и Ада, поджав хвосты, мелко-мелко тряслись. Похоже, подружек охватил страх. Рейчел с Рамиком тоже продемонстрировали явные признаки испуга: стаффордшириха шмыгнула под кровать, а двортерьер умудрился заползти в узкое пространство между комодом и стеной.
     - Уффф, - повторил кто-то в коридоре.
     Муля взвизгнула, Капа закашляла, Феня засопела, Ада распласталась под подушкой, а Рейчел и Рамик предпочли притвориться мертвыми.
     Мне стало страшно.
     - Кто там? - пытаясь придать голосу твердость, спросила я.
     - Уффф, - ответили из коридора.
     - Кирюша, прекрати баловаться! - приказала я. - Иди спать, ночь на дворе!
     - Уффф, - прошипело в ответ.
     Мне захотелось забиться под одеяло, навалить на голову подушку и стать незаметной. Но место под пуховой перинкой, под которой я, мерзлячка, предпочитаю спать в любое время года, уже оккупировали Муля, Феня и Капа, а под подушкой тряслась Ада. И вообще, человека украшает смелость!
     Я встала на дрожащие ноги, сделала глубокий вздох, дошагала до двери и отважно рванула ее на себя. "Только бы в коридоре стоял Кирюшка", - мелькнула в голове трусливая мысль.
     Но мальчика вблизи не оказалось. Я нажала на выключатель, вспыхнувшая лампа озарила пустое пространство и - тень, шмыгнувшую в библиотеку. Я разозлилась. Кто бродит по дому? Сейчас осторожно загляну ко всем в спальни и вычислю глупого шутника. Впрочем, и так знаю, кто он. Ни Сережке, ни Юле, ни Кате, ни уж тем более Костину не придет в голову шастать по ночам и меня пугать. Кстати, Вовка живет во флигеле, а вот Кирюшик как раз рядом с библиотекой. Небось кто-то из мопсинских подростков рассказал ему местную легенду о купце, и Кирик надумал позабавиться.
     Вне себя от злости, я вошла в спальню мальчика... и обнаружила его мирно спящим в кровати. Мысленно попросив у него прощения, я заглянула к Лизавете, а потом навестила и остальных. Все благополучно смотрели седьмой сон. Так кто удрал в библиотеку?
     Я погасила свет, вернулась в свою спальню, села на кровать, зевнула...
     - Уффф, - прошелестело из-под двери.
     Меня вихрем смело с матраса. Одним прыжком я преодолела расстояние от постели до порога, дернула дверь, включила свет и зажала рот рукой.
     По коридору удирало нечто неописуемое - серо-белого цвета, небольшое, лохматое. Внезапно по ногам пробежал сквозняк, моя ночная рубашка раздулась от ветра, в босую пятку ткнулось что-то мокрое и холодное.
     - Мама... - прошептала я, хватаясь за косяк. - Ой, мамочка!
     Послышалось бодрое чихание, и я поняла, что это Рейчел пошла посмотреть, чем занята хозяйка, и прикоснулась к моей ноге своим носом.
     - Фу... - выдохнула я и погрозила Рейчухе пальцем. - Ну ты меня и напугала... Больше так не делай! Теперь двигай со мной в библиотеку!
     Наши собаки понимают много фраз. Иногда мне кажется, что словарный запас у псов больше, чем у некоторых телеведущих, вот только члены стаи пока не способны разговаривать. Стаффиха великолепно меня поняла и потрусила к комнате, заставленной книжными полками. Но замерла на пороге.
     Я с изумлением наблюдала за Рейчухой. Вот уж кого нельзя назвать трусливой, так это ее. Терьериха обладает крупными размерами, устрашающими клыками и острым умом. Да, Рейч благородна, никогда не начнет драку первой, толерантна к кошкам и не обращает внимания на всякую тявкающую мелочь, пытающуюся повысить собственную самооценку, яростно облаивая на улице бойцового пса. Но военные действия Рейчел не затевает по причине хорошего воспитания, а вовсе не из трусости. Несколько раз она самоотверженно бросалась на людей, желавших нам навредить. Если Рейч сообразит, что хозяевам грозит опасность, она разорвет врага на конфетти.
     Но сейчас со стаффихой творилось нечто неладное. Большая треугольная голова поникла, уши прилипли к черепу, спина странно сгорбилась, хвост загнулся под живот, задние лапы затряслись.
     - Кто там? - сипло поинтересовалась я, превращаясь в каменное изваяние.
     Рейчел упала на брюхо и, ловко орудуя лапами, поползла в сторону лестницы. Вот уж не предполагала, что собаки способны передвигаться подобным образом...
     Я решила следовать советам, которые щедро дала мне Тамара Макеева, и прошептала:
     - Вы кто? Привидение? Имейте в виду, я не боюсь призраков.
     Из темноты донеслось тихое шуршание.
     - Оставлю вам на кухне ужин!
     - Умр, - раздалось в ответ.
     Я воспрянула духом. Похоже, сработало.
     - Хотите, дам вам имя? Допустим... э... Андрюша!
     - Ш-ш-ш, - сердито ответили из глубины библиотеки.
     - Ох, простите, я ошиблась! Вам не нравятся современные имена? Хотя Андреем звали Рублева, и вообще на Руси было много Андреев, - зачастила я. - Но если вам не по душе, то настаивать не стану. Иван?
     В комнате сгустилось молчание.
     - Ничего, ничего, - залебезила я. - Петр? Павел? Тимофей? Олег? Владимир? Никон? Митрофан?
     Запас старинных имен начал иссякать. Лучше всего было сейчас взять энциклопедию имен, у нас есть такая, но она стоит в самом дальнем углу библиотеки, и для того, чтобы дойти до него, нужно пересечь всю комнату, а я категорически не способна на такой подвиг. Пришлось судорожно рыться в памяти.
     - Кирилл? Мефодий? Изяслав? Малюта?
     Раздалось тихое попискивание.
     - Вам понравился Малюта? - на всякий случай переспросила я. - Лично у меня это имечко ассоциируется лишь с фамилией Скуратов. Малюта Скуратов! Считается, что верный слуга Ивана Грозного был очень жестоким человеком, хотя правды мы никогда не узнаем. Неужели вам хочется откликаться на Малюту Скуратова? Может, лучше остановимся на Тихоне, а? Тиша - очень мило, ласково, по-домашнему.
     И тут до моего слуха донесся звук, описать который я не берусь. Он был тихим, но таким странным, что мой желудок моментально рухнул в пятки, сердце заколотилось о ребра, а волосы на затылке встали дыбом.
     - Хорошо, хорошо, - с огромным трудом выдавила я из себя, - вы Малюта Скуратов. Сейчас побегу, поставлю около плиты ваш ужин. Главное, не нервничайте, а то еще, не дай бог, гипертонический криз заработаете.
     Удивляясь собственной глупости, я, продолжая бормотать о необходимости сохранять спокойствие, пятясь задом, добралась до лестницы и на цыпочках спустилась вниз. "Лампа, ты невиданная дурочка! - ругала я себя напропалую. - Разве у привидения может быть повышенное давление? У призрака нет крови в жилах. И пугать Малюту Скуратова ухудшением здоровья полнейшее идиотство. Он уже несколько столетий как умер, чего ему бояться?"
     
     В семь утра меня разбудил истошный вопль:
     - Лампа!!!
     Я скатилась с кровати и заорала в ответ:
     - Что???
     - Зачем кричишь? - удивился Кирюшка, стоявший на пороге.
     - Ты первый начал, - ответила я. - Господи, испугал-то как!
     - Уже давно пора вставать, - сурово заявил негодник.
     - У меня отпуск, - напомнила я, - могу спать до обеда.
     - Извини, забыл! - Кирик хлопнул себя ладонью по лбу. - Ну, пока, мы в школу уезжаем.
     - Эй, ты зачем приходил? - опомнилась я.
     - "До свидания" сказать, - ответил Кирюшка и бочком просочился в коридор.
     Как всегда, он не закрыл за собой плотно дверь, и я услышала шепоток Лизы:
     - Сказал?
     - Ну... в принципе... как посмотреть, - замямлил Кирик.
     - Сказал? - повторила Лизавета.
     - Нет, - признался Кирилл.
     - Трус! - заклеймила его девочка.
     - Сама почему не хочешь? - ринулся в бой Кирюшка.
     - Я женщина, - с достоинством заявила Лизавета, - за нас проблемы должны решать мужчины.
     - Лучше вечером, сейчас она не в настроении, - заявил Кирик.
     - Долго мне вас ждать? - закричал со двора Сергей. - Попадем в пробку!
     Голоса детей начали удаляться, потом стихли. Я умылась, спустилась вниз и нашла на столе около плиты полный стакан молока, в котором плавала муха. Малюта Скуратов отверг угощение. То ли ему не по вкусу питье из пакета (небось в реальной жизни он лакомился натуральными сливочками), то ли призрак крайне брезглив. Впрочем, я бы тоже не стала пить молоко с утонувшим в нем насекомым.
     Дети снова навели порядок, запустили посудомойку и убрали со стола крошки. Желание заполучить кошку крепло у них день ото дня.
     Я выпила кофе и решила посмотреть, сколько котлет осталось после вчерашнего ужина, но не нашла стеклянную кастрюльку. Сначала я удивилась: отлично помню, что пожарила вчера двадцать бифштексов. Юля, Лиза и Катюша съели по одному, Сережка с Кирюшей по два, а Вовка осилил три штуки. Произведем элементарное математическое действие и получим десять. Значит, столько же сейчас должно находиться в симпатичной посудине из огнеупорного материала. Мне свойственно некоторое занудство, я никогда не поставлю в холодильник сковородку, всегда переложу еду в чистую тару. И вчера поступила точно так же. Но котлеты были еще горячими, поэтому, отправляясь спать, я громко попросила:
     - Тот, кто последним покинет кухню, должен убрать остывшую еду.
     Однако, когда я ночью отправилась наливать Малюте Скуратову молоко, бифштексы по-прежнему были на плите. Почему я сама не запихнула их на полку холодильника? Спросите что-нибудь полегче. Не знаю! И все же сейчас котлет нигде не было, а я отлично знаю, что у нас ни дети, ни взрослые не станут завтракать котлетами. Так где еда?
     
     Глава 10
     
     Произведя тщательный обыск и не обнаружив никаких следов котлет, я позвонила Катюше.
     - Я не заходила на кухню, - призналась подруга, - очень голова болела, позавтракала цитрамоном.
     Юлечка, Сережка и Вовка тоже удивились моему вопросу и почти одними и теми же словами ответили:
     - Я ничего, кроме йогурта, съесть утром не могу.
     Лиза и Кирюша оказались недоступны, но детям слабо слопать десять здоровенных котлет. А еще вместе с ними испарилась ведь и стеклянная кастрюлька. Я пребывала в недоумении довольно долго, потом услышала телефонный звонок, стала искать трубку, увидела на полу около дивана небольшую кучку... сами понимаете чего, и сообразила: Малюта Скуратов! Это он сожрал мясо, кастрюлю прихватил с собой (уж не знаю, зачем она ему на том свете), а потом, не найдя туалета, набезобразничал на паркете. Наши собаки не станут столь разнузданно себя вести, да и их "визитные карточки" выглядят иначе.
     - Мерзавец! - с чувством произнесла я.
     - Ты мне? - удивилась Олеська, и я сообразила, что держу в руке сотовый.
     - Нет, конечно, - опомнилась я. - Как поживаешь?
     - Замечательно, - ответила Рыбакова. - У тебя все в порядке?
     - Дела идут отлично, - бодро заверила я. - А у тебя?
     - Нормально, - после небольшой паузы отозвалась Олеся.
     Я плохо спала ночь, а утром понежиться под одеялом не дал Кирюша, поэтому мне очень хотелось подняться наверх и опять уютно устроиться в кровати. Я решила завершить разговор с невесть зачем позвонившей столь рано Рыбаковой.
     - Могу ли чем-то тебе помочь?
     Леська издала странный звук.
     - Ты просила узнать про...
     - Татьяну Привалову! - вспомнила я. - Говори скорей! Ну?
     - Иногда я тебя боюсь, - засмеялась наша с Ниной верная помощница. - Разговариваешь порой более чем удивительно. Признайся, Лампа, ты втайне от всех отхлебываешь по ночам из бутылки. Иначе чем объяснить столь странную забывчивость?
     Я чуть было не выпалила правду: "Только что нашла вполне материальное подтверждение обитанию в нашем доме привидения", но вовремя сдержалась и буркнула:
     - По утрам многие люди не вспомнят даже, как их зовут. Рассказывай про Татьяну Привалову.
     - Ее посадили за убийство сводного брата Михаила, - начала рассказ Рыбакова. - Улик было полно, как мелких, так и крупных. Несколько раз Миша приходил в школу с синяками на лице и шее. Сначала классная руководительница, Варвара Михайловна Осипова, не обратила внимания на травмы, ведь дети часто дерутся, но потом все же порасспросила малыша, и тот нехотя признался: "Меня Таня лупит". Варвара Михайловна поговорила с девочкой. Та свою вину не отрицала, но и не признала, сказала, что сводный брат очень вредный, вот она порой и не может сдержаться. Миша стал угрюмым, тихим, начал хуже учиться, и когда он внезапно исчез, у Осиповой сразу мелькнула мысль: дело нечисто, без старшей сестры тут не обошлось. После ареста девушки Варвара Михайловна сообщила о своих подозрениях оперативникам, ее показания стали одним из краеугольных камней в обвинении. Потом нашелся свидетель, Григорий Водоносов, который видел Татьяну выходящей под утро из леса. По словам мужчины, Привалова выглядела словно пьяная - шла покачиваясь, была вся в грязи. И она явно хотела остаться незамеченной, потому что кралась со стороны опушки по окраине деревни. Еще есть показания некоей Панкратовой, тоже видевшей девушку. Вот так постепенно и размотали клубок. В сарае Приваловых обнаружили тщательно спрятанный пуловер Татьяны, а на его правом рукаве и груди кровь. На вопрос, почему одежда оказалась в мусоре и как Таня может объяснить наличие на ней бурых пятен, девушка понесла чушь. Дескать, вещь ей очень не нравилась, но отец и мачеха велели донашивать свитерок, Таня решила от него избавиться, соврала старшим, что его украли, но выкинуть не решилась, а кровь на пуловере ее собственная - она случайно поранила руку. Анализа ДНК тогда еще не делали, но эксперты все равно уличили подозреваемую во лжи: кровь никак не могла принадлежать Татьяне, она была мужской. А еще земля на обуви Тани совпала с землей из оврага, где нашли Мишу.
     - Неприятная история, - пробормотала я.
     - Верно, - согласилась Олеся. - Но, к сожалению, не столь уж редкая. Привалова отсидела весь срок, замечаний не имела, вела себя тихо и была выпущена на свободу.
     - Интересно, где она сейчас, - вздохнула я.
     - В больнице, - неожиданно ответила Рыбакова.
     - Прости? - не поняла я.
     - Вчера вечером на улице Рагозина была обнаружена женщина со следами тяжелых побоев, - пояснила Олеся. - Некий Антон Вольпин, проживающий в доме четыре по этой магистрали, наткнулся на тело и вызвал "Скорую". У гражданки была справка об освобождении на имя Татьяны Приваловой, пострадавшая лежит в НИИ имени Склифосовского, - отрапортовала Олеся. - Что тебе еще надо?
     - Адрес Федора и Веты Приваловых. И вообще, координаты всех лиц, о которых ты упомянула в отчете, - сказала я. - Вышли на мою почту.
     - Получишь через пару минут.
     Олеся очень ответственный человек, она принадлежит к редкой породе людей, которые всегда держат свои обещания, поэтому, уезжая из дома, я уже имела при себе листочек со всеми сведениями. Федор был жив-здоров, а вот следователь, занимавшийся делом Приваловой, свидетели Григорий Водоносов, деревенская жительница Панкратова, учительница Осипова и Иветта умерли. Первый скончался год назад от инфаркта, старуха Панкратова от старости, Водоносов утонул вскоре после того, как Привалова оказалась за решеткой, Осипова не оправилась после болезни, Вета тоже ушла из жизни несколько лет назад.
     До института имени Склифосовского я доехала достаточно быстро и даже легко нашла место для парковки. С чего мне взбрело в голову навестить Привалову? Я не собиралась отнимать у нее свои поношенные вещи и была готова забыть про взятые "в долг" деньги, но в обмен на свое снисходительное отношение хотела потребовать от Татьяны честного ответа на вопрос: какая тайна связана с нашим домом? Мне не нравится жить в коттедже, вокруг которого творится нечто странное.
     Очутившись в отделении, я спросила у медсестры, сидевшей на посту:
     - В какой палате лежит Татьяна Привалова?
     - В реанимации, - коротко ответила девушка.
     - С ней можно поговорить? - настаивала я.
     - Она в реанимации, - раздраженно повторила девица. - Не поняли? Туда не пускают.
     Я вынула рабочее удостоверение. При виде красной книжечки с золотым гербом медсестра слегка подобрела и неожиданно представилась:
     - Мура. Такое вот у меня имя смешное.
     Я улыбнулась.
     - Вовсе нет, очень милое. Кстати, меня зовут Лампа.
     - Врешь! Так ребенка обозвать не могут! - выпалила Мура, увидела улыбку на моем лице и тут же спохватилась: - Простите! Привалова в тяжелом состоянии, даже если вы к ней пройдете, она ничего не скажет.
     - А что случилось? - спросила я.
     Мура пожала плечами.
     - Ее "Скорая" привезла. Знаете, сколько у нас таких? Я раньше в сумасшедшем доме работала, и все вокруг психами казаться стали. Решила, что с нормальными людьми лучше, и сюда перебралась. Теперь боюсь одна по улице ходить - повсюду маньяки и грабители мерещатся.
     - Это уже слишком, - укорила я Муру. - Конечно, насильники существуют, но основная масса людей никому не причиняет вреда. Может, тебе успокаивающее попить?
     - Думаешь, раз я в дурке со шприцами бегала, то сама тю-тю? - обиделась девушка. - В пятой палате две изнасилованные, в девятой бабка с переломом основания черепа - у старухи пенсию отняли, в одиннадцатой лежит ребенок, избитый хулиганами...
     - Привалова скоро сможет заговорить? - вернула я Муру к нужной теме.
     - Лучше спроси, выживет ли она! - запальчиво ответила медсестра. - На ней места живого нет! Небось наркоман напал. Они ради дозы на все готовы. Наверное, сумочку выдернул, денег не нашел и обозлился.
     - А куда дели вещи Татьяны? - спросила я.
     - На склад отнесли, - пожала плечами Мура.
     - Можно узнать, что при ней было? - не успокаивалась я.
     Мура взяла телефон.
     - Лиза, глянь там в книге, Привалова Татьяна Федоровна... Чего у ней было? Погоди, это не мне надо... Держи!
     И медсестра сунула мне в руку трубку.
     - Плащ серо-бежевый, ношеный, одной пуговицы нет, - начал перечислять женский голос, - джинсы, кофта зеленая, нижнее белье дурацкое, с обезьянами, колготки плотные, полусапожки на платформе. Все.
     Кладовщица перечислила те самые вещи, которые Татьяна забрала из моего шкафа. Но, кроме одежды, Привалова прихватила еще и сумку. И здесь я снова отметила: действия освободившейся уголовницы выглядели странно. Как я уже не раз упоминала, она взяла затрапезные шмотки и старую сумку. Когда-то я очень любила "бочонок" из черной кожи, мне его давным-давно подарил на день рождения Сережка. Сумки - дорогой аксессуар, у меня их мало, и презент я заносила до неприличия. В конце концов у ручки сломалось кольцо из желтого металла, при помощи которого она крепилась к ридикюлю. Я отнесла сумку в ремонт, и мне ее починили, но у мастера не нашлось блестящего кольца, и он, особо не мучаясь, приделал матовое. В результате сумка лишилась презентабельного вида, мало того, что кожа потерлась, да еще и кольца разные: одно блестит, другое нет. Наверное, Сережка заметил эту метаморфозу, потому что на следующий день после возвращения "бочонка" из ремонта купил мне новую сумку. Старую я хранила в шкафу - мне было жаль ее выбросить, такую удобную, с двумя кармашками, отделением для мобильного и ярко-красной подкладкой.
     - А где ее сумка? - спросила я.
     - Нету, только тряпки, - ответила Лиза.
     Я в растерянности вернула Муре телефон.
     - Мне сказали, что личность Приваловой была установлена по справке, найденной у пострадавшей, но при ней не было сумки.
     - Значит, бумага лежала в кармане, - Мура не усмотрела в происшествии ничего странного. - Или она ее в лифчике прятала, некоторые любят важные документы на теле таскать.
     Я молча смотрела на медсестру, а та уставилась на меня.
     - Простите, где можно найти Татьяну Привалову? - раздался за спиной приятный баритон.
     Я обернулась и увидела мужчину с бородкой, одетого в дорогой костюм из тонкой шерсти. На запястье у незнакомца болтались недешевые часы, волосы были тщательно уложены, а за его правым плечом, чуть поодаль, стоял шкафоподобный мужик в белой рубашке, с узким черным галстуком. Охранник сжимал в здоровенных ручищах пакет, из которого высовывались бутылки с соком и огромный букет роз.
     - Какая красота! - с завистью воскликнула Мура. - Обожаю цветы! К Приваловой нельзя, она в реанимации.
     - Совсем плохая? - жалостливо поинтересовался посетитель. - Шансы выжить у нее есть?
     - Очень мало, - Мура нарушила первое правило среднего медицинского персонала, гласящее: никому ничего не сообщай о больных, отделывайся фразой: "Спросите у лечащего врача".
     - Ах вот как... - грустно произнес мужчина. - А я принес ей еды и букет. Девушка, возьмите себе розы, а то завянут.
     - Спасибо, - зарделась Мура, - не откажусь. Такие шикарные!
     - Володя, пошли, - скомандовал хозяин охраннику.
     - Антон Сергеевич, - пробасил секьюрити, - а пакет?
     - Оставь его здесь, девочки на дежурстве пообедают.
     Я сделала шаг вперед.
     - Вы Вольпин?
     Владимир напряженно засопел, я вынула рабочее удостоверение.
     - Милиция? - капризно протянул Антон Сергеевич. - Я вчера уже давал вашим показания.
     Удивительно, как мало людей пристально изучают протянутый им документ. Как правило, никто не открывает книжечку, а если некоторые все же распахнут ее, то не заметят слов "частное детективное агентство", упрутся взглядом в строку, на которой написано "Начальник следственного отдела Е.А. Романова". Хитрая Нина Косарь великолепно осведомлена о человеческой невнимательности и именно на нее и рассчитывала, разрабатывая дизайн удостоверения. Господин Вольпин не был исключением.
     - Объяснил же, - слегка в нос заговорил он, - я вышел за сигаретами, свернул в арку, смотрю - лежит женщина, вся в крови, вот и вызвал "Скорую". Больше мне добавить нечего.
     - Может, ваш бодигард припомнит подробности? - смиренно попросила я.
     - Я был один, - коротко отрубил Вольпин, - до свидания.
     Последние слова он произнес уже стоя в лифте, подъемник споро закрыл двери и ухнул вниз. Я пошла к лестнице, испытывая азарт охотничьей собаки, которая взяла след.
     
     Выпив чаю в ближайшем кафе и поразмышляв над ситуацией, я набрала номер мобильного Вольпина и услышала раздраженное:
     - Говорите.
     - Вас беспокоит Евлампия Романова.
     - Кто? Что за шутки? - обозлился Антон.
     - Мы виделись сегодня в НИИ имени Склифосовского, - напомнила я.
     - И что? - не стал любезнее Вольпин.
     - Знаете, какое наказание ждет вас за лжесвидетельство? - задала я вопрос.
     - Безобразие! - возмутился Вольпин, но я перекричала его:
     - Ответьте на несколько вопросов. Почему вы вышли вечером на улицу один, без охраны? И куда направлялись? Если за продуктами, то супермаркет расположен у метро, а вы, Антон Сергеевич, пошли в противоположную сторону, к арке.
     - Решил добежать до ларька, - неожиданно мирно пояснил Вольпин, - туда ближе. Я рассеял ваши подозрения?
     - Наоборот, тучи сгущаются, - не замедлила откликнуться я. - Вы употребляете только один, причем очень дорогой сорт сигарет, а они не продаются в ларьках. И не во всех супермаркетах, кстати, тоже.
     - Глупости! - снова не сдержал раздражения Антон Сергеевич. - Я не знаю ассортимента палаток, поскольку ими не пользуюсь, вот и подумал, что там найду нужное. А вы, однако, Шерлок Холмс, ха-ха...
     - Скорей уж внучка мисс Марпл, - подхватила я, - поэтому и отмечаю нестыковки. Значит, вы никогда не приближались к форпостам уличной торговли, а вчера решили туда сгонять? В вашей квартире постоянно живут домработница и охрана, в подземном гараже стоят два автомобиля, а бизнесмен Вольпин пошел пешком, да еще в одиночестве... Ваша консьержка с радостью сообщила мне: "Антон Сергеевич всегда под присмотром, поэтому никак не женится, ему даже на свидание одному слабо пойти".
     - Черт знает что! - заорал Вольпин. - Какое право вы имели наводить обо мне справки? Я подам на вас в суд! Вот и помогай после этого людям... Наверное, мне следовало оставить Привалову умирать. Почему я пошел сам? Хотел подышать свежим воздухом, погулять! Отчего без охранника? Они мне надоели! Понятно? Надоели! До смерти! А вы еще больше!
     - Охотно верю, - проворковала я, - но только в то, что вас раздражаю. Сейчас завершим беседу, не волнуйтесь. Всего два уточнения и один вопрос. Вчера после пяти вечера полил дождь, и вряд ли человеку захочется совершать променад под ливнем. К тому же как-то странно ходить подышать воздухом в районе Садового кольца, на котором автомобили круглосуточно стоят в пробке. Но это так, мысли вслух. А теперь вопрос. Откуда вам известна личность пострадавшей?
     Бизнесмен проорал:
     - Я подошел к телу, вызвал "Скорую", поднял сумочку, открыл, там лежали документы. Только не спрашивайте какие. Не помню, очень разнервничался, не каждый день вижу столь жестоко избитых женщин.
     - Вы любите воровать дамские ридикюли? - засмеялась я.
     - С ума сошла! - взвизгнул Антон.
     - У Татьяны при поступлении в больницу не было никаких сумок, - злорадно заявила я. - А из документов нашли только билет из библиотеки, который лежал в кармане пальто.
     - Точно! - мгновенно попался в капкан Вольпин. - Вспомнил! Такая картонная книжечка с фото. Сам не пойму, почему про сумку сказал. Не каждый день полумертвых людей нахожу, вот и перенервничал.
     - Я вас обманула: Привалову опознали по справке с зоны, - остановила я лгуна. - Суммирую все услышанное и делаю вывод: Антон Сергеевич Вольпин хорошо знал Татьяну Федоровну Привалову. Он встретился с ней тайком, в арке. Наверное, вначале разговор протекал мирно, а потом господин Вольпин, который не кажется мне образцом сдержанности, вспылил и избил собеседницу.
     - Дура! - окончательно потерял самообладание собеседник. - Где логика? Зачем мне тогда "Скорую" вызывать?
     - Человек всегда оставляет следы на месте преступления, - нежно пропела я, - даже в дождь. Вдруг тупые менты найдут свидетельство пребывания господина Вольпина в арке и примотаются с вопросами? А так есть ответ: шел в ларек и проявил христианское милосердие. Кстати, на будущее имейте в виду: тот, кто нашел пострадавшего или труп, всегда становится подозреваемым номер один.
     - Вы где? - перебил меня Вольпин.
     - Называйте место встречи, - ответила я, - мне подойдет любое, кроме кладбища.
     
     Глава 11
     
     - Тут уютно, - сказала я, устраиваясь в мягком бархатном кресле.
     - Закрытый клуб, - равнодушно отозвался Антон, - вход только для его членов, гостя разрешено позвать в ресторан, в отдельный кабинет, чтобы не смущать тех, кто любит поесть в тишине.
     - Очень удобно, если хочешь тайно побеседовать с человеком, - кивнула я.
     - Сколько вы хотите? - в лоб поинтересовался Вольпин.
     - Предлагаете взятку? - уточнила я. - Ваше поведение лишь подтверждает вашу виновность.
     - Не смей меня учить! - зашипел бизнесмен. - И не прикидывайся принципиальной. Все продаются, вопрос лишь в сумме.
     Я решила действовать напрямик.
     - Зачем вы встречались с Приваловой?
     Неожиданно Антон сник.
     - Не знаю, - вдруг ответил он, - я нашел ее избитой, поговорить мы не успели.
     - У вас содраны костяшки пальцев на правой руке. Где получили травму? - быстро поинтересовалась я.
     - В фитнесе, - чуть помедлив, ответил Вольпин. - Спросите моего тренера по боксу.
     - В свете только что озвученного вами пассажа про деньги, думаю, это не имеет смысла. Ваш инструктор обязательно подтвердит алиби клиента, - возразила я. - Что вас связывало с Приваловой? Наверное, близкие отношения.
     - С чего вдруг такое идиотское предположение? - дернулся Антон. - Между нами ничего нет.
     Я снова вынула удостоверение, раскрыла его, положила на стол и завела рассказ. По мере повествования лицо Вольпина вытягивалось все больше.
     - Черт побери! Ты меня развела, взяла на фу-фу! - в конце концов воскликнул он, забыв о хороших манерах.
     - Сам виноват, - в том же тоне возразила я, - в другой раз тщательно изучай документы.
     - Я могу позвать охрану, и тебя выкинут вон, - прищурился Антон.
     - Попытайся. И тогда будешь иметь дело с настоящими ментами, - отбила я подачу. - А еще представь, как обрадуется газета "Желтуха". У папарацци начинается мертвый сезон - впереди майские праздники, а тут сладкая новость. Станешь ньюсмейкером до начала лета.
     - От Татьяны одни неприятности! - зло произнес Вольпин. - Я с ней много лет назад познакомился в метро.
     - Подошел, спросил телефончик? - засмеялась я.
     - Ну да, - не стал отрицать Антон. - Молодой был. Смотрю - симпатяшка стоит, на меня глазом косит. Так чего возможность упускать?
     Вольпин откинулся на спинку кресла и завел плавный рассказ...
     Было начало мая, родители Антона укатили на дачу, просторная квартира оказалась целиком и полностью в распоряжении парня. Постоянной девушки у Вольпина не было, его устраивали легкие, необременительные отношения, недостатка в партнершах он не испытывал. Таня оказалась одной из многих, и вела она себя так же, как остальные: сначала глупо хихикала, потом согласилась пойти в кино, выпить вина и поехала к Антону домой. Ясное дело, вечер завершился в широкой родительской кровати. Татьяна оказалась девственницей, и Антон испытал замешательство, поняв, кто попал в его сети. Он ожидал упреков, слез, но Татьяна деловито сказала:
     - Теперь ты обязан на мне жениться.
     У Антона глаза вывалились из орбит.
     - Слушай, я даже не знаю, кто ты!
     - Мы ведь познакомились, - без тени смущения заявила Таня. - Могу рассказать свою биографию: я происхожу из хорошей семьи, папа - кандидат наук, скоро докторскую защитит, мачеха с ним работает. Жилищных проблем нет, я материально обеспечена. Чем я тебе не пара? Впрочем, чего уж теперь говорить, если мужчина обесчестил девушку, он обязан на ней жениться.
     - Ты дура? - не выдержал Антон. - Или сумасшедшая? Вали отсюда по-быстрому!
     - Мне еще нет восемнадцати, - торжествующе объявила Привалова.
     - И что? - не сообразил Вольпин.
     - Секс с несовершеннолетней, - пояснила девушка, - ты можешь угодить за решетку.
     - Вот стерва! - отшатнулся Антон, кляня себя за глупость.
     Парень знал о подобных "разводах". Пару месяцев назад его дядя влип в неприятную историю - пожалел голосующую ночью на дороге девчонку и согласился подвезти ее. Когда машина поравнялась с постом ДПС, пассажирка скинула с себя куртку, оказалась обнаженной и потребовала: "Давай деньги, а то сейчас выскочу из тачки и заору, что ты четырнадцатилетнюю изнасиловать хотел".
     Татьяна внезапно зарыдала.
     - Мне мама говорила, что отец на ней так женился, - сквозь всхлипывания сообщила она.
     - Ясно, это у вас семейный бизнес, - съязвил Антон.
     - Нет! - возмутилась девушка. - Мама забеременела, и отцу пришлось спешно в загс идти, у них все случайно сложилось.
     Вольпин от ужаса икнул, но попытался успокоиться.
     - Говорят, с первого раза залететь невозможно. Одевайся и проваливай. Я тебя силой в кровать не тащил, сама легла, по взаимному согласию.
     - Верно, - прошептала Таня. - Все равно женись на мне.
     - Ты специально в метро каталась! - осенило Антона. - Объект подыскивала!
     - Ага, - откровенно призналась школьница. - Никак решиться не могла, мужики очень противные.
     - Я тебе самым симпатичным показался? - самодовольно улыбнулся Антон.
     - Нет, - вдруг сказала Таня.
     Вольпин почувствовал себя уязвленным.
     - Нет? Зачем тогда согласилась в кино идти?
     - В одиннадцать вечера я должна уже быть дома, - понуро опустила голову Татьяна. - Отец очень строгий. Просто времени на выбор у меня не оставалось.
     - Ни фига себе! - воскликнул Вольпин, которого до сих пор никто так не унижал.
     - Адрес твой я знаю, - сказала Привалова, - поеду в травмопункт, зафиксирую потерю девственности и скажу отцу, что ты меня изнасиловал. Дальше уж наши родители договариваться будут, твои мать и отец кинутся свадьбу готовить.
     - Да что я тебе плохого сделал? - взвыл Антон, понимая, что предки, постоянно ругающие его за легкомысленное поведение, могут поверить мошеннице.
     Таня обхватила голову руками и побежала в прихожую.
     - Ой! Ну и наломала я дров! Ничего мне не надо! Прощай!
     Антон бросился за девушкой, та стала дергать замки, плакать. В конце концов Вольпин, удивляясь самому себе, поехал провожать Татьяну на вокзал. И та выложила ему дикую историю. Ее мать умерла, а мачеха хочет извести падчерицу. Татьяне необходимо уйти из дома, но отец, Федор Сергеевич, не отпустит ее жить одну. Оставался единственный путь избавиться от его опеки - выйти замуж. Но никаких женихов на горизонте не было, и тогда Танюша вспомнила, каким образом Федора принудили повести в загс ее мать, и решила воспользоваться чужим опытом. Нужно было только найти парня, который затащит ее в постель...
     Антон довез Привалову до электрички и поклялся себе завязать с уличными знакомствами.
     Через неделю Антон наткнулся на Таню в своем дворе.
     - Что ты здесь делаешь? - оторопел парень.
     Татьяна смущенно улыбнулась.
     - Извиниться пришла. Я вовсе не такая, как ты подумал, от отчаяния глупость совершила. Только... Дома жить я не могу, меня там никто не любит!
     - Да ладно, - буркнул Вольпин. Посмотрел на съежившуюся фигурку и неожиданно предложил: - Хочешь в кино сходить?
     С тех пор у них установились очень странные отношения. Молодые люди не созванивались - у Татьяны не оказалось домашнего телефона, а сотовые в то время были редкой и дорогой забавой, - но примерно раз в десять дней Привалова приезжала в Москву и караулила Антона возле его подъезда. Никаких сексуальных отношений у них более не было, парень и девушка просто гуляли, их можно было назвать скорее друзьями. И очень скоро Антон сообразил: Тане по паспорту семнадцать, а по уму не больше двенадцати.
     Привалова откровенно рассказала о своем положении дома.
     Ее мать, простая деревенская девушка, не очень умная и без всякого образования, отличалась красотой и понравилась москвичу, сыну обеспеченных интеллигентных родителей, которые снимали в Мопсине дачу. Когда Ирина поняла, что беременна, она призналась во всем своей матери, Галине, а та, живо сообразив, какое счастье падает дочери в руки, кинулась к отцу Федора и прямо заявила:
     - Или ваш сын женится на Ирке, или я подам заявление в милицию о совращении малолетней, девчонка еще несовершеннолетняя.
     Все получилось так, как хотела Галина. Сыграли скромную свадьбу, родилась маленькая Танечка. Еще в детстве девочка поняла: и папа, и бабушка с дедушкой с отцовской стороны ее терпеть не могут. Федор не замечал ребенка, а его родители никогда не приглашали внучку в гости, не дарили ей подарков и вообще делали вид, что ее не существует. Один раз первоклассница Танечка подсмотрела, как мама тихо плачет в своей комнате, разглядывая какие-то фотографии. Думая, что она одна, Ирина громко причитала:
     - Отец мой святой, зачем мы это сделали? Нет теперь счастья ни мне, ни Танечке. Отец святой, зачем ты меня отринул?
     Девочка не удивилась словам матери. Таня знала: она верующая, ходит в церковь, соблюдает посты, молится, в ее спальне много икон. Да и смерть мамы ее не потрясла: Ирина долго болела, жаловалась на слабость, постоянно пила лекарства. Таня знала, что мать скоро окажется на небесах, так открыто говорили сплетницы в Мопсине.
     Федор об умершей жене не горевал, он до неприличия быстро женился на Иветте. А спустя некоторое время Танечка вдруг поняла: отец и мачеха давние любовники, а Миша их общий сын. Правда, официально Привалов парнишку не признал, но стоило посмотреть, как всегда суровый Танин папа относится к малышу, и все становилось ясно. Мише выделили большую светлую комнату, покупали красивую одежду, его заваливали игрушками и кормили лакомствами. Шалуну позволялись любые капризы, он был избалован до крайности. Но даже узнав об очередной грубости мальчика или о его драках, Федор нежно обнимал сына, сажал к себе на колени и приговаривал:
     - Ну-ка, пообещай, что больше не будешь стрелять из рогатки камнями по чужим окнам.
     - Не-а, - моментально отзывался негодник, - по чужим окнам никогда, только по своим!
     Федор начинал хохотать, легонечко шлепал Мишу, совал ему шоколадную конфету и говорил Вете:
     - Сын умен не по годам! Ну не могу я на него злиться! И ты Мишуню не ругай, мальчики должны безобразничать.
     А вот к Татьяне отец относился по-иному. Ей не спускали ни малейшей провинности, и наказание частенько бывало жестоким. Однажды Танюше в голову даже пришла мысль: вдруг отец убил маму, чтобы жениться на Вете?
     Выслушав рассказ подружки, Антон понял, почему Таня решилась на такой экстремальный шаг - отдалась буквально первому встречному, лишь бы сбежать из дома. Вольпина поражала невероятная наивность Приваловой, в ее голове возникали бредовые мысли, навеянные любовными романами. Ну согласитесь, только очень глупая девица может подумать, что парень, который спустя час после знакомства уложил красавицу в постель, непременно на ней женится. И Таня не задумывалась о прочности такого союза. Еще Антона крайне напрягало то, что во время их встреч Татьяна говорила только о своих родителях. Один раз Антон не выдержал и спросил:
     - Ты со всеми парнями своего отца постоянно обсуждаешь? Может, о ком другом поболтаем?
     - У меня никого, кроме тебя, нет, - после короткого молчания ответила Таня, - ты единственный мой друг в целом мире.
     - И подружек нет? - поразился Антон.
     - Раньше была, - коротко ответила девушка. - Мы с ней с детства были вместе, никогда не расставались, она, правда, чуть младше, но мне ближе сестры. Ее зовут Стефа, это сокращение от Стефании, мы учились в одном классе, пока она не уехала.
     Таня вдруг выпалила:
     - Меня Господь не любит!
     - Не пори чушь, - разозлился Вольпин, который никогда не заглядывал в церковь.
     - Нет, точно, - с жаром настаивала Привалова. - Так мама перед смертью сказала. Она попросила, чтобы меня к ней в палату пустили, взяла за руку и прошептала: "Доченька, только сейчас я могу открыть тебе тайну. Запомни, тебя святой отец не любит..." Вроде еще что-то добавить хотела, но не смогла, задыхаться стала и умерла.
     Вот тут Антон вышел из себя по-настоящему.
     - Люди в последние минуты жизни бывают неадекватны, несут глупости, - резко сказал он. - Твоя мать не соображала, что говорит, бредила. Забудь ее слова, они не имеют смысла!
     - Нет, - уперлась Татьяна, - мама меня предупредила: Господь ко мне плохо относится. Ну, смотри, был у меня любимый щенок - под машину попал, мама умерла от болезни, жила рядом лучшая подруга на свете - и уехала. Один ты у меня остался!
     Антон вздрогнул. Он не верил ни в бога, ни в черта, не пугался черной кошки. Но, может, правду говорят, что существуют люди, которые приносят несчастье? И Вольпин решил порвать с Татьяной. Ему очень не хотелось стать продолжением ряда: щенок - Привалова-старшая. Умирать Антоша категорически не собирался.
     
     Глава 12
     
     Чтобы избежать общения с Татьяной, Антон договорился со своей бабушкой, жившей на противоположном конце Москвы. Алевтина Сергеевна очень любила внука и всегда шла у него на поводу, поэтому, когда он попросил: "Бабуля, можешь предкам приказать, чтобы они меня к тебе пожить отпустили?" - Алевтина Сергеевна немедленно перезвонила дочери и заявила: "Я очень плохо себя чувствую - голова кружится, слабость в ногах. Пусть Антон у меня временно поселится".
     Вольпин перебрался к старушке и вздохнул полной грудью. Он знал, что Татьяна будет приезжать во двор, но надеялся, что через пару месяцев странная девица поймет: их дружбе пришел конец, Антон исчез. К старшим Вольпиным за разъяснениями Привалова обращаться не осмелится.
     План удался полностью. Антон потерял Таню из виду, завел шашни с симпатичной Дашей и не собирался возвращаться к отцу с матерью. У бабушки ему было намного лучше, она разрешала приводить в квартиру девчонок и никогда без стука не совалась в комнату к внуку.
     Как-то раз Вольпин, направляясь на занятия, решил купить спортивный выпуск. Подошел к ларьку и ахнул: с первых полос газет "Желтуха" и "Треп" на него смотрело лицо Татьяны. "Жестокая убийца молчит на допросах", - гласили заголовки.
     Антон приобрел издания и узнал, что Привалова лишила жизни своего брата Мишу. Сначала Вольпин пожалел Таню, потом испугался. Слава богу, у него хватило ума прервать общение со странной девицей, иначе бы ему сейчас пришлось давать показания в милиции. Но вдруг Татьяна понесет следователю пургу про изнасилование? Несколько дней фамилия Привалова мелькала на страницах ежедневных популярных изданий, но потом у журналистов появились другие поводы точить перья, и Вольпин перевел дух.
     Шли годы, Антон забыл про Татьяну. Он занялся бизнесом, быстро пошел в гору, разбогател, шлялся по вечеринкам, стал так называемым светским персонажем, и его фотографии охотно печатали в журналах. Вольпин похоронил родителей, но заводить собственную семью не торопился, его вполне устраивал статус холостяка и необременительные отношения с женщинами.
     Года полтора назад Антон неожиданно получил на домашний адрес письмо. Конверт, надписанный мелким, почти бисерным почерком, удивил бизнесмена. Он и припомнить не мог, когда в последний раз видел послание на бумаге, все его партнеры и друзья давным-давно перешли на электронные сообщения, даже приглашения на тусовки поступали через компьютер.
     Испытывая любопытство, Антон вскрыл конверт. Письмо оказалось от Тани. Привалова находилась на зоне в одном из лагерей Мордовии. В первых строчках она сразу предупредила, что не ждет от приятеля ни денег, ни посылок. Просто ей очень одиноко, некому сообщить о своих чувствах, отец и мачеха никаких отношений с ней не поддерживают, единственный человек, который может морально ее поддержать, это он, ее жених.
     Вольпин скрипнул зубами и выбросил письмо. Естественно, он не захотел отвечать уголовнице и не собирался ей помогать, Антон не чувствовал никакой ответственности за нее. Но у Татьяны было другое мнение.
     Письма хлынули водопадом. Привалова сообщала о своей любви к Антону, уверяла, что он единственный сексуальный партнер в ее жизни, и не просила материальной помощи. Ей хотелось лишь ласковых слов, банальных фраз типа: "Не волнуйся, Танечка, все непременно будет хорошо".
     В конце концов Антон сдался и написал Тане короткое послание, в котором попросил оставить его навсегда в покое. И безо всяких церемоний сообщил причину своего нежелания с ней общаться: "Я не собираюсь иметь дело с убийцей ребенка".
     Ответ не замедлил себя ждать - не прошло и недели, как Антон получил длиннющее письмо.
     "Любимый, ты возродил меня к жизни. Я поняла, что основное препятствие для нашей любви - это мой срок. Но сидеть мне осталось не так уж и долго, давай сцепим зубы и потерпим еще немного. Главное, теперь я не одна. Ты написал, что не собираешься иметь отношений с убийцей Миши. Как я тебя понимаю! Нет прощения тому, кто лишил ребенка жизни. Но ведь его не я убила! Откуда на моей одежде кровь, а на подошвах башмаков глина из того проклятого оврага? Любимый, это не моя тайна. Знай, кровь была не Мишина, но я обязана молчать. Я очень виновата, я - убийца невинной души, но я не лишала жизни Мишу".
     И еще пять страниц подобного бреда. И Антон совершил вторую ошибку: опять написал Татьяне. Но на сей раз он пригрозил ей переводом в колонию более строгого режима, где заключенные не имеют права на переписку. Никаких возможностей устроить Татьяне ужасную судьбу у Вольпина не было, но Привалова испугалась. Во всяком случае, больше от нее никаких известий не поступало.
     Как-то во вторник Антона ни свет ни заря разбудил телефонный звонок. Несмотря на резко возросшее материальное положение, Вольпин продолжал жить в старой родительской квартире. Правда, в дополнение к ней он скупил все апартаменты на этаже и сделал шикарный ремонт. Но номер телефона остался у Вольпина прежним.
     Ничего не подозревая, Антон взял трубку и услышал незнакомый женский голос.
     - Милый, я вернулась.
     - Вы не туда попали, - сонно пробормотал Вольпин и отсоединился, злясь на дуру, которая в пять утра ошиблась номером. Но телефон затрезвонил вновь.
     - Антон, это ты? - спросила та же тетка.
     - Вольпин слушает, - нарочито официально подтвердил бизнесмен.
     - Я в Москве, - сообщила незнакомка.
     - Кто вы? Я ни с кем встреч не назначал!
     - Не узнал меня? Я твоя невеста, Татьяна Привалова, - раздалось в ответ.
     От неожиданности Антон растерялся, а уголовница говорила без умолку.
     - Я вышла на свободу, и теперь мы можем пожениться. Я докажу свою невиновность, хватит мне молчать... Конечно, некоторым будет плохо от моего чистосердечного признания, но пора сообщить правду. Знаешь, со мной в одном отряде на зоне оказалась Нора Родригес, она в юридической консультации работала до того, как свою свекровь с пятого этажа сбросила, законы знает! Нора мне объяснила: если человек отсидел срок за несовершенное преступление, а потом выяснится, что за ним в прошлом есть убийство, то второй раз его не посадят. Вот так! Я признаюсь, и меня оставят на свободе, потому что я и пальцем не тронула Мишу. А еще знаю, где спрятаны улики, которые меня обелят. Я отнесу их ментам. Всем газетам правду расскажу! И тогда мы поженимся!
     И тут у Вольпина прорезался голос. То, что он в запале наговорил "невесте", повторить тут невозможно. Татьяна молча выслушала Антона и прошептала:
     - Понимаю, ты мне не веришь, но я тебе докажу.
     Через некоторое время Привалова опять побеспокоила Антона.
     - Сделай мне, пожалуйста, одолжение, - вполне спокойно сказала она. - Пойми, мне на зоне было очень трудно. Я смогла там выжить и даже заработать авторитет только благодаря мыслям о тебе, о нашей свадьбе и семейном счастье. Сейчас я великолепно понимаю, что жизнь развела нас слишком далеко и нам с тобой не жить вместе. Но я не хочу, чтобы ты считал меня убийцей Михаила. Да, я думала, что совершила преступление, лишила жизни невинное существо, только это получилось случайно, от неопытности и страха. Но теперь я поняла, почему его уронила, у крошки тогда сломалась шейка. Я добыла из тайника улики, полностью меня обеляющие. Пока еще не знаю, что буду с ними делать. Посмотрю, подумаю, решусь ли перевернуть жизнь людей, которые считают, что прошлое навсегда похоронено.
     - Разговор окончен, - отрубил Антон.
     - Милый, - прошептала Таня, - ради нашей первой встречи, в память о том дне, давай встретимся. Я покажу тебе кое-что и расскажу правду, а потом исчезну из твоей жизни. Клянусь, что навсегда. Прошу, стою на коленях, дай мне возможность оправдаться!
     - Ладно, - нехотя сказал Антон, - у тебя будет десять минут.
     - Мне хватит, - обрадовалась Таня. - Еду!
     - Куда? Постой! - приказал Вольпин.
     - Разве ты не позвал меня в гости? - забеспокоилась Привалова.
     - Я не собираюсь беседовать в квартире, - пробурчал Антон. - Помнишь арку?
     - Проход к автобусной остановке? - уточнила Таня. - Мне то место часто снилось на зоне.
     - Вот там и стой в полночь, - велел Вольпин.
     - Хорошо, - без тени сомнений согласилась Татьяна...
     
     Антон перевел дух и посмотрел на меня.
     - Хотите сказать, что, явившись на свидание, обнаружили Привалову жестоко избитой? - спросила я.
     - Верно, - согласился Вольпин. - Она лежала на спине и была в сознании, успела прошептать несколько слов. Наверное, преступник убежал за минуту до моего появления.
     - И что она говорила? - занервничала я.
     - Молилась, - ответил Антон.
     - Молилась? - с удивлением переспросила я. - Татьяна церковный человек?
     - В тот год, когда я с ней общался, она рассказывала, что мать часто возила ее на службу, но после ее смерти Таня в церковь не ходила, - пожал плечами Вольпин. - Но время бежит, она, думается, сильно изменилась, очутившись за решеткой. Я наклонился над телом и услышал: "Отец святой..." Все.
     - Все... - с тоской повторила я. - И вы позвонили в "Скорую"?
     - Да. Уж не знаю, какое у вас обо мне сложилось мнение, - мрачно произнес Вольпин, поглаживая свою аккуратную бородку, - но я не гад. Татьяна была жива, я вызвал врачей и остался рядом с раненой до приезда машины. Прибыли очень странные медики: пока один оказывал пострадавшей помощь, второй потребовал мой паспорт. Я вполне мирно ответил: мол, вышел за сигаретами, зачем было брать с собой документы, я живу в квартале от пресловутой арки. Кстати, я вообще мог просто обойти тело и не заморачиваться чужими проблемами. Но доктор упорствовал. Я позвонил домой охране, Володя прибежал через пару минут, и одновременно с ним прибыла милиция, которую вызвал сотрудник "Скорой".
     Надо отдать должное ментам, они были корректны с Антоном, очевидно, оценили по достоинству и костюм, и часы, и охрану. Но Вольпину пришлось сообщить свой адрес и рассказать наспех придуманную историю про закончившееся курево.
     - Еще вопросы есть? - подытожил Антон.
     - Кто такая Стефания? - спросила я.
     - Понятия не имею, - явно тяготясь беседой, ответил Вольпин. - Татьяна всего раз упоминала подругу. Я запомнил это имя лишь по одной причине: у меня была тетка Стефания.
     - А больше Таня никого не упоминала?
     Бизнесмен встал.
     - Вроде нет. Больше я ничего не скажу. Не потому, что не хочу, а потому что не знаю. Много лет назад я совершил типичную юношескую глупость - переспал с симпатичной девчонкой, не успев с ней как следует познакомиться. Многие парни проводили так свой досуг. Мы не думали тогда о СПИДе и других болезнях, просто брали от жизни все. Связь была мимолетной. Сколько я должен вспоминать о той истории? Если меня подозревают в избиении Татьяны, я готов предоставить ДНК для анализа, пусть сравнят мои кулаки с ее синяками. Не знаю, чего еще захочет эксперт, но даже разрезав меня на кусочки и засунув под электронный микроскоп, никакой моей причастности к преступлению не найдут!
     - Привалова говорила об уликах, - перебила я Антона, - вроде хотела их продемонстрировать при вашей встрече.
     - У нее ничего при себе не было. Никаких пакетов, сумок, чемоданов. Она лежала на спине, широко раскинув руки. Думаю, Татьяна, и так-то человек психически нестабильный, во время заключения окончательно повредилась рассудком, - поставил он диагноз старой знакомой, - ей следовало отправиться на прием к психиатру. Ну все, пойду, у меня полно дел!
     - Странно: приехал в больницу к женщине, с которой решительно не хотел иметь дел... - протянула я. - Привез сок, деликатесы, розы...
     - Я же не знал, что там на тебя наткнусь! - огрызнулся Антон. - И почему странно? Некоторые люди способны испытывать жалость!
     - Думается, дело не в сочувствии, - скорчила я гримасу. - Наверное, господин Вольпин просто хотел попросить Татьяну не рассказывать дознавателю, по какой причине она в полночь очутилась в арке. Совесть не позволила тебе бросить избитую женщину без помощи, но и становиться подозреваемым было не с руки. Желтой прессе очень понравится сюжет о бизнесмене и уголовнице, распишут эту историю яркими красками. Вот ты и решил: лучше смотаться в клинику, поговорить с Приваловой. Ведь так?
     Вольпин на секунду растерялся, но потом взял себя в руки и повторил:
     - Пойдем, у меня полно дел!
     - Хорошо, - кивнула я. - Спасибо, что нашел время для разговора.
     Антон вывел меня на улицу, нырнул в шикарный джип, и тот, недовольно "крякая", унесся прочь. Шофер Вольпина, наплевав на правила дорожного движения, без зазрения совести пересек две сплошные линии, разворачиваясь, потом газанул и помчался в левом ряду, напрочь проигнорировав знак "40".
     Я села в свою малолитражку и задумалась. Легче всего объяснить странности Приваловой изменениями в ее психике. Но на нашем участке обнаружилось хорошо оборудованное для жизни подземелье. И о каком убийстве ребенка, невинной души, вела речь Таня? Если предположить, что она не трогала брата, то кого девушка лишила жизни? И мне понятно: нападение на Привалову произошло не случайно, она еще кому-то рассказала про улики, и этот кто-то и был убийцей Миши.
     Я пошарила рукой на заднем сиденье, нашла бутылку минералки и жадно припала к горлышку. В последнее время московская погода закатывает истерики: то у нас в январе расцветают тюльпаны, то в августе ударяет мороз и с неба валит снег. Причем время года может измениться за час - с утра вы проснулись в июне, а позже оказались в феврале. Не жизнь, а сказка "Двенадцать месяцев", та ее часть, где братья демонстрируют у костра свою мощь, заставляя деревья то покрываться зеленью, то разом терять листву. Ну с какой стати сейчас, в апреле, в воздухе вдруг повисла июльская духота? Я с грустью посмотрела на пустую бутылку.
     Так, попытаемся восстановить цепь событий. Татьяна приезжает в Москву, а затем едет в Мопсино к Вете и Федору. Почему она решилась на подобный шаг? Ведь Таня должна была понимать: мачеха и отец не пожелают разговаривать с убийцей Миши.
     Но теперь у меня появился ответ на этот вопрос: Татьяна невиновна. Во всяком случае, в смерти сводного брата. Она убила кого-то другого и отсидела срок не за то преступление. По какой причине Привалова не стала оправдываться на суде? Отчего не захотела обелить себя, если имела в своем распоряжении улики, изобличающие настоящего преступника?
     И опять я могу ответить. Девушка боялась навредить кому-то из близких, к тому же считала, что заслужила наказание. По мнению Тани, над ней свершили справедливый суд, наказали за смерть ребенка, и то, что жертвой ее был не Миша, не имело значения. Вот только очутившись на зоне и познакомившись с преступившей закон адвокатессой, Привалова сообразила: она-то сидит в бараке, а человек, убивший Мишу, припеваючи живет на свободе. И еще. Антон ответил на письмо Тани, и она решила, что единственное препятствие к ее счастью - обвинение в смерти мальчика. Вот она и захотела вытащить правду на свет.
     
     Глава 13
     
     Я не знаю, какие разговоры вели Родригес и Татьяна на зоне, но могу предположить, что предприняла Привалова после того, как ей выписали справку об освобождении. Первым делом она, приехав в Москву, позвонила "жениху". А потом, после неприятного разговора с ним, направилась в Мопсино, где в подполе ждали своего часа улики, способные подтвердить ее невиновность. Вероятно, Таня, не потерявшая даже в заключении свою наивность, хотела сказать Вете и отцу: "Давайте поговорим спокойно, я сообщу вам правду".
     Она предварительно запаслась снотворным, которое задумала подсыпать родственникам в чай. Зачем? Допустим, она хотела добыть улики незаметно. Вот тут у меня что-то не складывается, но пропустим пока нестыковку, она не так уж и существенна.
     Таня звонит в дверь, но открывает ей незнакомая женщина. Выясняется: дом давно продан, он несколько раз переходил из рук в руки. Но Привалова горит желанием осуществить задуманное и, ухитрившись усыпить хозяйку, залезает в тайник. Потом переодевается, берет деньги и, оставив записку с извинениями, уезжает. Куда? Не знаю. Где она находилась целый день, пока не пришла в арку? Неизвестно. Может, Татьяна отыскала новый адрес отца и поехала к нему? Не могу пока ответить. Но мне ясно: она связалась с настоящим убийцей Миши и пригрозила ему разоблачением. Или потребовала денег. И преступник решил избавиться от Приваловой. Он сильно избил шантажистку, подумал, что та мертва, и ушел, прихватив с собой добытые Таней свидетельства преступления.
     Я посидела еще некоторое время в раздумье, посмотрела в блокнот и поехала к Федору Привалову.
     
     Дверь мне открыл мужчина, его горло было обмотано шарфом.
     - Вам кого? - прохрипел он.
     - Татьяну Федоровну Привалову, - сохраняя на лице выражение каменной статуи, ответила я.
     Хозяин замер с приоткрытым ртом.
     - Кто там? - спросил стройный голубоглазый подросток, выходя в коридор. - Папа, ты зачем с кровати встал? Еще сильнее разболеешься.
     - Ваня, иди к себе, - еле слышно ответил отец.
     Мальчик послушно удалился.
     - Здесь такая не живет, - прокашлял мужчина.
     - Вы Федор Сергеевич Привалов? - уточнила я.
     - Он самый, - согласился ученый. - Простудился, поэтому и сижу дома.
     - Татьяна Федоровна Привалова ваша дочь? - не успокаивалась я.
     Привалов нервно глянул в сторону коридора, затем попросил:
     - Тише, пожалуйста, мне неприятно слышать это имя. И Ваня не в курсе того, что случилось в моей семье. Кто вы?
     Я вытащила бордовую книжечку, на секунду показала ее растерявшемуся ученому, вернула документ в карман и по-военному орапортовала:
     - Разрешите представиться, служба надзора за бывшими заключенными, инспектор Евлампия Романова. Мне поручено курировать Татьяну Федоровну Привалову, отбывшую срок наказания.
     Обычный законопослушный гражданин, никогда не посещавший в милиции никакие отделы, кроме паспортного, плохо знаком с тем, как организована работа правоохранительных органов и как проходит судебный процесс. Вопросы, зачем на свете существует прокуратура, чем отличается следователь от оперативника и почему одних попавших в поле зрение закона людей именуют арестованными, а других задержанными, не беспокоят среднестатистического россиянина. И уж совсем темный лес для него система исполнения наказаний. Например, простой человек, не задумываясь, именует Бутырку тюрьмой, а она на самом-то деле следственный изолятор. Да, наверное, и не надо обывателям вникать в такие подробности.
     Я сейчас рассчитывала на полнейшую юридическую безграмотность Федора Сергеевича, оттого и придумала службу надзора. Вероятно, нечто подобное существует в действительности, но я почему-то уверена: даже если за вернувшимися из мест заключения приглядывают, то ни одному инспектору не придет в голову таскаться к ним домой.
     - Господи, я же просил! - зашипел профессор. - Тише!
     - Пап, чай поставить? - закричал издалека мальчик.
     - Сделай одолжение, дружочек, - ласково ответил отец. - Ко мне аспирантка пришла, мы в кабинете посидим.
     - Думается, не похожа я на девушку, которая пишет диссертацию, возраст не тот, - улыбнулась я, усаживаясь в просторное кресло и оглядывая полки, сплошь заставленные книгами.
     - Почему? Не все же со студенческой скамьи уходят в науку, множество людей получает первую ученую степень после сорока, даже ближе к пятидесяти, - приободрил меня Федор Сергеевич. - Главное, поставить пред собой цель и идти к ней, не сворачивая с пути.
     - Хороший совет, - кивнула я. И указала на рояль, стоявший в эркере: - Отличный инструмент, старинный. Похоже, "Бехштейн"?
     - Да, - удивленно ответил профессор. - Вы любите музыку?
     Я встала, подошла к роялю и откинула крышку.
     - Разрешите?
     Не дождавшись ответа, села на вертящуюся табуретку и положила руки на клавиши. Надо же, пальцы до сих пор помнят, куда следует нажимать!
     - "К Элизе", Бетховен, - моментально узнал произведение Федор Сергеевич. - Вы замечательно играете. Окончили музыкальную школу?
     - Да, - подтвердила я. - И московскую консерваторию в придачу. Правда, по классу арфы.
     - Бог мой! - поразился Федор Сергеевич. - С таким образованием и посвятить свою жизнь отбросам общества!
     Я захлопнула черную крышку, погладила ладонью потускневший лак и вернулась в кресло.
     - Никогда не испытывала влечения к музыке, меня упорно усаживала за инструмент мама, оперная певица. Но, увы, создатель не отсыпал ее наследнице ни таланта, ни особого трудолюбия, не вышло из девочки Моцарта. Зато я, как вы верно заметили, служу обществу, помогаю очистить его от дурных членов. Татьяна, ваша дочь...
     - Она мне не дочь, - грустно ответил Привалов, - давайте не будем более на эту тему.
     - Извините, но придется. Покидая колонию, Татьяна указала этот адрес в качестве своего, - лихо соврала я. - Именно поэтому я и свалилась вам на голову. Если бывшая зэчка не становится на учет, наша служба обязана поднять тревогу.
     Надеюсь, Привалов не сообразит, что Татьяна не знает, где теперь живет ее отец, и никак не могла дать его адрес в качестве своего.
     Федор Сергеевич схватился за сердце, и именно в эту минуту в кабинет вошел Ваня с подносом в руках. Быстро поставив ношу на столик, мальчик бросился к отцу.
     - Тебе плохо?
     - Не волнуйся, милый, - с трудом произнес ученый, - просто накапай мне валокордина.
     Ваня умчался.
     - Умоляю, при сыне ни слова, - задергался Привалов.
     - Не волнуйтесь, - попыталась я успокоить ученого. - Значит, Татьяна здесь не появлялась?
     - Конечно, нет, - зашептал он, - она сюда не сунется. Вы, наверное, в курсе, что совершила преступница?
     - В общих чертах. Она убила своего сводного брата, Михаила Привалова, - кивнула я.
     - Мишенька был моим сыном. Вета родила его до нашего брака. Поженившись, мы не распространялись о своей истории.
     Вернулся голубоглазый мальчик, принес лекарство. Через пару минут Федор Сергеевич осторожно вздохнул:
     - Фу, отпустило...
     - Очень хорошо. Так где Татьяна? - вернулась к теме беседы.
     - Понятия не имею. И знать не хочу, - зло ответил Привалов. - Много лет уж прошло, но я не могу ее простить.
     - Трудно забыть смерть ребенка, - сочувственно сказала я, - но вам Господь послал еще одного, и тоже мальчика.
     - Татьяна была в детстве очень проблемной девочкой, - продолжил Федор Сергеевич. - Я женился на ее матери, как говорят в народе, "по залету". Ирина была очень молода, всего шестнадцать, а мне едва стукнуло двадцать. В сущности, свадьбу играли дети.
     - Некрасивая история, пахнет совращением, - я оценила ситуацию по-своему, - парню в этом возрасте уже положено знать, что такое хорошо, а что такое плохо.
     - Ну да, - кивнул Федор Сергеевич. - Но все же сделайте скидку на глупость юноши, занятого в основном учебой. Ирина была очень хороша собой, просто картинка, вот я и не устоял. Но никакого насилия не было, все произошло по взаимному согласию. Правда, с моей стороны не было любви, одно лишь голое влечение. Мать Иры, обнаружив беременность дочери, пригрозила отнести заявление в милицию, мои родители испугались.
     - Нельзя сказать, что эта ситуация эксклюзивна, - усмехнулась я, - тысячи женщин вынудили порядочных парней пойти с ними в загс, заявив о беременности. Кстати, многие из таких союзов вполне благополучны.
     - Но не в нашем случае, - пригорюнился профессор. - Хотя я решил: раз уж так получилось, надо налаживать жизнь, но ничего не вышло. Ира была против.
     - Ирина? - изумилась я. - Против? Да она мечтала выйти замуж за обеспеченного москвича!
     - Вовсе нет, - печально ответил Федор Сергеевич. - Я только спустя пару лет сообразил: что-то не так. Вроде Ира хорошая жена: готовит, убирает дом, за девочкой присматривает... Но она никогда со мной не спорила!
     - Абсолютное большинство мужчин позеленело бы от зависти, услышь они вашу претензию, - не удержалась я от замечания.
     Профессор взял со стола сигарету, щелкнул зажигалкой и с жадностью затянулся.
     - Видите ли, - продолжил он наконец, - мне, как и всем мужчинам, не по вкусу скандальные особы, и жена, соглашающаяся с мужем по любому вопросу, очень редкое явление в современной действительности. Но Ира проявляла не благородство, а равнодушие. Если я о чем-то просил, она исполняла пожелание мгновенно, молча, но у меня создавалось впечатление, что такое поведение вызвано не любовью к супругу, не желанием сохранить в семье мир и покой, а совсем иными причинами.
     - Какими же? - заинтересовалась я, отмахиваясь от дыма руками.
     Профессор сложил губы трубочкой и выпустил колечко дыма.
     - Ну, понимаете, она со всех ног кидалась к плите или утюгу, чтобы побыстрее покончить с делами и схватить книгу, которую перечитывала постоянно. Ирине хотелось иметь побольше времени для себя, отсюда и хозяйственное рвение, она не тратила время на нелепые споры, предпочитала сохранить его для своего досуга. Так ведет себя прислуга. Я никогда не примерял на себя роль сатрапа, не заставлял Ирину пропадать на кухне. Нет, совсем наоборот: я пытался устроить жену на учебу, предлагал ей получить высшее образование, убеждал, что без диплома у человека нет будущего. Но нет! Супруга кивала, быстро отрабатывала у плиты повинность и хватала свою книгу.
     Федор Сергеевич загасил окурок в пепельнице и откинулся на спинку кресла.
     - Я знаток литературы - видите, какая у меня библиотека? Ирина могла пользоваться любыми изданиями, к ее услугам была мировая классика и современные авторы. Но она уходила в свой угол и вновь и вновь перелистывала один и тот же том.
     - У вас были разные спальни? - бестактно спросила я.
     Профессор кивнул.
     - В молодости я занимался борьбой и сломал нос, после травмы начал храпеть, да так заливисто, что сам от своего храпа просыпался. Но понимаю, о чем вы подумали. Я человек старой формации, об интимной жизни говорить не приучен, но сейчас, видимо, придется. Естественные супружеские отношения Ира ненавидела. В конце концов меня перестало тянуть к жене, брак постепенно превратился в сожительство посторонних людей.
     - Почему же вы не разошлись? - удивилась я.
     Федор Сергеевич вынул новую сигарету.
     - Не хотел огорчать своих родителей, которые счастливо прожили вместе много лет. Думал: уладится-устаканится, стерпится-слюбится. Хотел ребенка и предполагал стать хорошим отцом. А когда стало ясно, что семьи у нас с Ирой не сложится, у нее диагностировали тяжелое заболевание. Бросить супругу мне показалось подло. Не скрою, у меня на тот момент уже была Вета, и если бы не недуг Ирины... Что сейчас попусту говорить, было и прошло, сорняками заросло. Так вот о Татьяне. Иветта как-то вдруг меня спросила: "Ты уверен, что Таня тебе родная дочь?"
     Я повнимательнее пригляделся к девочке и растерялся. Внешне ничего общего, дочка удалась в мать. И характер не мой - ни усидчивости, ни трудолюбия. Не подумайте, что я хвастаюсь, но всего в жизни я добился сам, упорно шел к намеченной цели. А вот у Татьяны ни малейших признаков целеустремленности не наблюдалось. Мда... И она не хотела учиться!
     - Я не сильна в генетике, поправьте, если ошибаюсь, но вроде благоприобретенные навыки не наследуются. Если отец блестяще выучил английский, это не значит, что его сын не появится на свет, умея бойко "спикать" на языке Шекспира, - перебила я профессора.
     - При чем здесь это? - поморщился Федор Сергеевич. - Речь идет о предрасположенности. Если в роду сплошь математики, появление художника удивит. Приваловы всегда занимались наукой, я могу проследить семейную ветвь до прапрапрадедов: один был аптекарь, составлял новые лекарства, другой... Ладно, не буду лукавить. За год до смерти Ирины я точно узнал: Татьяна не мой ребенок.
     - И кто вам насплетничал? - невежливо перебила я профессора.
     - Сам понял, - угрюмо ответил Федор Сергеевич. - Татьяне сделали операцию по удалению аппендицита, и врач сказал мне, что у девочки резус отрицательный, а кровь четвертой группы, весьма редкой. Ирина из-за болезни часто сдавала анализы, я тоже знал свою группу крови. Не забывайте, я занимаюсь естественными науками. Тогда я и сделал вывод: рождение ребенка с такими данными от меня и Иры невозможно. Грубо говоря, если скрестить фасоль с цветной капустой, то должно вырасти нечто фасолекапустное, но никак не арбуз. Так что Таня была плодом с чужой бахчи.
     - И вы не задавали Ирине вопросов? - поразилась я.
     - Она была больна, я не хотел выяснения отношений в такой ситуации, - тихо произнес профессор. - И какой смысл в скандале? Развестись? Вынести сор из избы на всеобщее обсуждение?
     - А после кончины супруги вы все же решили воспитывать Таню? - заморгала я. - Несмотря на то, что она вам не родная по крови?
     Федор Сергеевич смял в кулаке пустую пачку, потом сказал:
     - Самое отвратительное, что может сделать человек, - это выместить злость на ребенке. Таня ни в чем не была виновата, вот я и подумал: поставлю девочку на ноги, дам ей образование, устрою в жизни, пусть она считает меня, как и прежде, своим отцом. А что из этого получилось - вы знаете.
     - Скажите, в тот год, когда с Мишей произошло несчастье, в Мопсине не пропадали подростки? - стараясь выглядеть спокойной, спросила я.
     - Насколько помню, нет, - удивленно ответил профессор. - В поселке не было экстремальных происшествий до того, как убили Мишу. Хотя, конечно, всех деревенских сплетен я не знал. Мопсино - богом забытое, тихое место, мы там никогда даже дверей не запирали.
     - Спасибо, - разочарованно поблагодарила я ученого. - А что за книгу все время читала Ирина?
     Ответ оказался неожиданным:
     - Жития святых.
     - Простите? - не поняла я.
     - Жития святых, - повторил Федор Сергеевич. - Ирина постоянно ходила в церковь, молилась. Ее мать была чрезвычайно набожной, с детства таскала дочь на службу.
     - В Мопсине нет храма, - напомнила я.
     - Правильно, но он есть в Казакове, - уточнил Федор Сергеевич. - Вот уж куда моя первая супруга бежала с энтузиазмом в любую погоду, невзирая на дождь, снег, мороз или жару. Думаю, даже ураган, извержение вулкана и прочие катаклизмы не остановили бы ее.
     - Ирина была столь религиозна?
     Профессор скривился и вдруг замкнулся.
     - Простите, я разболтался, словно старая баба. Вас интересовало, приходила ли сюда Татьяна после освобождения? Нет. И я от нее никаких сведений не имею. Почему она указала мой адрес в качестве своего, не знаю. Но, если у нее хватит наглости позвонить в мою дверь, я никогда не впущу ту, кого некогда называл дочерью. А сейчас вынужден попросить вас удалиться.
     Я встала.
     - Извините, что отняла у вас много времени, но мне необходимо найти Татьяну.
     - Понимаю, - кивнул Привалов, - это ваша работа.
     - Еще раз простите, последний вопрос! - взмолилась я. - Куда могла пойти Татьяна?
     Профессор поднялся из кресла.
     - Мы не виделись много лет, и я, конечно, не в курсе, с кем убийца моего сына поддерживает отношения. Хотя... В Казакове есть приют для девушек, его организовал батюшка Иоанн. Татьяна туда в прежние времена часто ходила, у нее там вроде подруга была.
     - Стефания? - обрадовалась я.
     Федор Сергеевич усмехнулся.
     - Милая, не полагаете же вы всерьез, что я, человек огромной занятости, мог запомнить имя какой-то девчонки и до сих пор хранить его в памяти? Поезжайте в Казаково, вероятно, Татьяна там. Если ее увидите, передайте: пусть даже не приближается к моему дому. Хоть по закону она искупивший вину человек, но я не желаю видеть убийцу своего ребенка.
     
     Глава 14
     
     День медленно клонится к вечеру. Я уже упоминала, что не являюсь церковным человеком, но отчего-то мне казалось, что верующие рано ложатся спать. Поэтому визит в Казаково я решила отложить на завтрашнее утро и прямиком направилась в Мопсино.
     - Ну наконец-то! - закричала Лиза, сидевшая в гостиной у телевизора. - Неужели нельзя пораньше приехать домой? Вспомнить о несчастных, брошенных детях и поторопиться к ним?
     Я покосилась на Лизавету. За последний год девочка сильно вытянулась, стала выше на голову, переросла и меня, и Катюшу, почти сравнявшись по росту с Костиным. Размер ноги у Лизаветы тоже скоро будет как у майора. Вовка носит ботинки сорок второго размера, а Лиза вчера обнаружила, что ей малы прошлогодние босоножки с маркировкой "40".
     - Кое-кому наплевать на деток, - сладострастно ныла Лиза, - вот так и растешь, ненужная, забытая, голодная.
     - У голодных малышей есть руки и ноги, - парировала я, - а в холодильнике полно еды - суп, котлеты, картошка.
     - Ага! Все греть надо, - надулась Лиза.
     - Просто поставить в СВЧ-печь, - возмутилась я. - Это элементарно!
     - Вау! - заорала Лизавета. - Палец уколола!
     - Ты шьешь? - изумилась я. - И с каких же пор ты увлекаешься рукоделием?
     - Издеваешься... - мрачно насупилась Лизавета.
     - Мне и в голову это не придет, - сказала я.
     Лизавета обиженно засопела.
     - Конечно, мои проблемы никого не волнуют. Делай, Лизонька, куклу, мучайся...
     - А-а, игрушка для аукциона, - осенило меня.
     - Верно, - подхватила рукодельница. - И кто-то обещал ее смастерить! Только не подумай, что я обижаюсь, давно поняла: нужно решать свои проблемы самой, нельзя ожидать от людей бескорыстной помощи. Мир жесток, каждый сам за себя.
     - Из чего ты решила соорудить ляльку? - залебезила я, пытаясь подлизаться к девочке.
     Лизавета шмыгнула носом.
     - Вот Катька Федорова тоже принцессу мастерит, но ей родители ни в чем не отказывают. Катюха сегодня хвасталась, что мать купила парчу для платья, настоящую кожу для ботиночек. К тому же поделку создаст лучший в Москве художник.
     - Нечестно выдавать за собственное изделие чужих рук, - я решила слегка приободрить Лизавету. - Конечно, кукольник профессионально выполнит работу, но все вокруг поймут: Федорова врет, и перестанут ее уважать.
     Лизавета сморщилась так, словно сделала большой глоток лимонного сока без сахара.
     - Лампа, очнись, на дворе не каменный век! Помнишь, у нас конкурс был - пекли всякие булочки, печенья?
     - Да, - кивнула я. - Твой кекс получил тогда поощрительную грамоту.
     Глаза Лизаветы наполнились слезами.
     - Ага! Мне ее из глубокой жалости дали!
     - Очень милая была выпечка, - сказала я, - слегка, правда, косая на один бок, но зато всем понятно: ученица Романова сама стояла у плиты, ей никто из опытных хозяек не помогал.
     По щеке Лизы потекла большая прозрачная капля.
     - Лампа, ты не разбираешься в современном мире! Жаль, что не нашла времени прийти на кулинарное состязание. Там такие обалденные вкусности были. Торт из безе, украшенный фигурками животных! "Тирамису" с желе! "Наполеон" с фейерверком! Мой кексик смотрелся убого, я забилась в самый дальний угол, когда его представляли.
     - Неужели твои одноклассницы такие умелые кондитерши? - поразилась я.
     Лиза воткнула иголку в подлокотник кресла.
     - Перестань издеваться! Машка Короткова, которой Гран-при вручили, сахар от соли не отличит, у них в доме полно прислуги, которая дочери хозяев все на стол подает. Мать Коротковой заказала торт в кондитерской "Лермонтовъ", там суперские вещи делают. А ты от меня отмахнулась, даже слушать толком не стала. Когда я о конкурсе сообщила, что в ответ от тебя услышала? Мол, пеки кекс, рецепт простой, и продукты все есть. И знаешь, что директриса сказала, когда мне грамоту давала?
     Я покачала головой.
     - Нет!
     - Вот и радуйся, что не слышала, - загундосила Лиза. - Взяла наша директриса бумажонку и завела: "Дети, грамотой поощрим Романову. У нее нет отца, семья испытывает материальные трудности, но Лиза не пожалела чуть-чуть денег, чтобы смастерить это... э... Лизонька, как называется твой... м-м-м... пирожок? Он настоящий или из пластилина?" Представляю, что она выдаст, увидев завтра мою куклу!
     Лиза отшвырнула нечто, более всего напоминавшее кривой мешок, и зарыдала.
     Я попыталась утешить горемыку:
     - Спокойно, сейчас сделаем лучшую на свете Барби.
     - Из чего? - взвилась девочка. - У куклы должно быть шикарное платье, и волосы на голове, и обувь, и драгоценности!
     - Завтра прямо с утра поеду в магазин и...
     - Лампа, - остановила меня Лизавета, - утром поделку надо сдавать!
     Я испустила горький вздох. Почему бы девочке не начать нервничать вчера? У нас бы тогда имелся в запасе целый день. Вот только делать замечание впавшей в истерику Лизе бессмысленное дело, надо постараться ей помочь. Но мне в голову, как назло, не приходило ни одной конструктивной мысли.
     - Чего ревешь? - заорал Кирюша, всовываясь в столовую. - Опять из-за Ромки Воскобойникова сопли развесила?
     - Дурак! - вспыхнула Лиза и убежала, не забыв по дороге пнуть его по коленке.
     - Ой! - взвыл Кирик. - Лампудель, ты видела? Она меня лягнула! Со всей добротой! Вот меня бы за такое ты отругала! Почему Лизке все разрешают?
     - Кто такой Роман Воскобойников? - спросила я.
     Кирюшка захихикал.
     - Идиот из параллельного класса, весь такой гламурный, с маникюром. Лизка по нему страдает, но никаких шансов у нее нет. Воскобойников только с теми дружит, кто чем-то выделился, типа звездой стал, на простых он не смотрит.
     Я села в кресло.
     - Теперь понятно.
     - Что? - спросил мальчик.
     Узнав о желании Лизаветы сшить самую красивую куклу, Кирюшка презрительно фыркнул:
     - Вот дура! Ну глянет на нее Воскобойников разок, и чего?
     - Мы с тобой понимаем глупость происходящего, - согласилась я, - а Лизе очень горько.
     - Ну так сделай ей игрушку, - предложил Кирик.
     - Подходящих заготовок под рукой нет, а магазины закрыты. Да и не настолько я умелая, чтобы за короткий срок сшить шедевр, - пришлось признаться мне.
     - Погоди! - подпрыгнул Кирюша. - Есть гениальная идея. Не шевелись, никуда не уходи.
     Я послушно осталась сидеть в кресле. Не прошло и пяти минут, как мальчик, весело напевая, примчался назад и сунул мне деревянного человечка высотой примерно тридцать сантиметров.
     - Откуда он у тебя? - спросила я, разглядывая фигурку: голова без лица и волос, овальное туловище, руки-ноги прикреплены к нему на шарнирах.
     - Кто-то подарил, - сообщил Кирик, - полно идиотов, обожающих выпендриваться. Статуй называется "Человек свободный". Подойдет?
     - Он очень страшный, - поежилась я. - Без глаз, носа, рта... И одежды нет...
     - Ну е-мое! - подпрыгнул Кирюша. - Основа имеется, нарядить урода легко.
     - Во что? Где взять платье? - приуныла я.
     Кирюша закусил нижнюю губу. Потом вдруг заорал:
     - Знаю!
     - Тише, - шикнула я, - все спят.
     Из чистой вредности мальчик решил поспорить:
     - Лизка в комнате ревет.
     - Если разбудим Сережку, он так заревет, что мало не покажется, - отбила я подачу.
     - Помнишь, тетя Лена Гусева оставляла здесь зимой своего чи-хуа-хуа? - чуть понизил голос мальчик.
     - Вредное животное... - содрогнулась я. - И кличка у него с претензией - Виконт. От еды "аристократ" отказывался, пришлось чуть ли не на коленях стоять и упрашивать капризника слопать ложечку за общее здоровье.
     - А еще тетя Лена приволокла тогда чемодан псовой одежды, - заговорщицки шептал Кирик. - Виконт на ночь надевал пижаму, днем рассекал по дому в спортивном костюме, на прогулку натягивал пальто. Размерчик мерзостного пса, как у этого Буратино. Ну, делай выводы!
     Я кивнула.
     - Идея украсить, как ты выразился, Буратино вещами из обширного гардероба Виконта могла бы быть удачной, но - маленькая незадача: Лена увезла шмотки.
     - Крэкс, фэкс, пэкс! - запрыгал Кирюша. - Опля! Вы ответили на все вопросы, получите миллион. Смотри во все гляделки...
     Перед моим носом закачалась крохотная шубка устрашающей красоты. Некогда мех принадлежал кролику, очевидно, белому, потому что неведомый скорняк окрасил шкурку в истошно-розовый цвет, приклепал к ней изумрудно-зеленый бархатный воротник, усеянный стразами, пришил атласные завязки и две пуговицы, уверенно изображающие брильянты.
     - Жесть страхолюдская, - бурно радовался Кирилл, натягивая образчик собачьего "от кутюр" на Буратино. - Воскобойников в восторг придет! Он бы сам такую шубенку напялил, да маловата, однако. Ну, зацени результат?
     Я восхищенно зацокала языком.
     - Сидит как влитая.
     - Суперская кукла! Пошли, покажем Лизавете! - приказал Кирюша.
     Мне пришлось остудить его пыл:
     - Небольшая деталь - у красотки нет лица.
     - Ерунда, - походя решил и эту проблему Кирюша, - мама отлично рисует, утром дадим ей фломастеры, мигом справится.
     - Она лысая! - не успокаивалась я.
     Кирик ахнул.
     - Мама? Почему?
     - Не Катя! Кукла, - уточнила я.
     - На свете нет нерешаемых проблем, - проявил безудержный оптимизм Кирик. - Если волос нет, их надо приклеить.
     Я кивнула.
     - Согласна. Где взять парик?
     Следующие тридцать минут мы выдвигали и отбрасывали прочь разные идеи. Сначала нам показалась замечательной мысль отрезать у кого-то из домашних несколько прядей и забыть о проблеме. Но потом мы сообразили: у членов семьи короткие стрижки. Соорудить прическу из мохеровых нитей не получилось, идея Кирюши отварить макароны, а затем прилепить их к лысому черепу Буратино звучала креативно, но осуществить ее на практике мы не решились.
     - Нюра! - вдруг выпучил глаза мальчик. - Я снова продемонстрировал свою гениальность!
     - Нюра? - в замешательстве повторила я. - Кто это такая?
     - Лампа, очнись, - дернул меня за кофту Кирюшка. - Нюра Лазарева. У нее волос море, можно немного отчекрыжить, хозяева не заметят.
     Я вскочила.
     - Точно!
     Не следует думать, что мы с Кирюшей задумали напасть на одну из жительниц поселка Мопсино, дабы ее обрить. Нюра - это собака Лазаревых неизвестной породы, размером с небольшого теленка. Несмотря на внушительные габариты, Нюра смирная, виляет хвостом при виде любого человека, никогда не злится и не выказывает агрессивности. А еще у псины роскошная шуба, шелковистые пряди свисают почти до земли.
     - Бери ножницы и айда! - скомандовал Кирюша.
     Я показала пальцем на будильник.
     - Сейчас два часа ночи.
     - И что? Самое лучшее время, - не дрогнул Кирюша.
     Я снова села в кресло.
     - Представляю свою реакцию, если к нам в предрассветных сумерках заявятся соседи и ласково попросят: "Разрешите у вашей собачки немного шерсти отрезать..." Ты бы не вызвал в этом случае психиатра?
     - Мы же не больные, - развеселился Кирик, - ни у кого ничего клянчить не станем, чик-чик и утопаем.
     - Предлагаешь без ведома Лазаревых постричь Нюру? - укоризненно прищурилась я.
     Кирюша сдвинул брови.
     - Лампа, не вредничай! Постричь - сильно сказано. Оттяпаем совсем чуток.
     - Но это воровство! - возмутилась я.
     - Нет, - уверенно возразил Кирик. - Белье с веревки унести или всю собаку, целиком, со двора сманить - нехорошо. А если ненужное отрезать, то даже похвально: скоро жара настанет, псина в шубе запарится. Пошли, Лампа, сейчас самый подходящий момент - темно, люди дрыхнут.
     Но я продолжала колебаться. Кирюша понял мои сомнения.
     - Ладно, один займусь, раз ты трусишь, - решительно произнес он и двинулся к холодильнику.
     Мне стало обидно:
     - Кто трусит?
     - Ты, - преспокойно уточнил подросток.
     - Я?
     - Ты, - закивал Кирюша. - Хоть сто раз спроси, ответ не изменится.
     Глубочайшее возмущение заставило меня встать с кресла.
     - Я ничего не боюсь!
     - Ага, - хихикнул Кирик, - оно и видно.
     Продолжая противно усмехаться, он открыл холодильник, взял с полки батон докторской колбасы и оглянулся.
     - Ну? Как?
     - Иду! - ответила я. - Только ножницы прихвачу.
     - Они нам понадобятся? - задал глупый вопрос Кирюшка.
     - Не зубами же шерсть отгрызать! - развеселилась я. - Экий ты недальновидный.
     
     Глава 15
     
     На улице стояла кромешная тьма - небо еще с вечера затянуло тучами, поэтому ни луны, ни звезд на нем не было. К тому же администрация поселка Мопсино изо всех сил пытается сэкономить, уличное освещение работает до полуночи, потом поселок погружается во мрак. Но мы с Кирюшей безо всяких проблем добрались до участка Лазаревых и нагло пересекли границу чужой территории.
     - Эй, Нюра, - свистящим шепотом позвал Кирюша, - хочешь колбаски?
     Из будки, стоявшей чуть поодаль от калитки, раздалось сонное ворчание.
     - Хороша сторожиха... - укоризненно сказал мальчик. - У дверей поселили, на заборе табличку прикрепили: "Злая собака", а пес дрыхнет, наплевав на репутацию. Нюра, вылезай!
     Послышалось сопение, здоровенное лохматое существо медленно выползло на дорожку. Глядя, как Нюра лениво елозит лапами по садовой плитке, а потом, словно в замедленной киносъемке, начинает потягиваться, я вдруг вспомнила рассказ своего отца. Профессор Романов работал на оборону, носил генеральские погоны и часто выезжал на полигоны, где испытывали ракеты. Прошу извинения у военных, если употребила слово "полигон" неправильно. Мне, маленькой девочке, папа никогда ничего не рассказывал о своей службе, а вот с мамой делился секретами. Я обожала подслушивать родительские беседы, сидя по ночам в туалете, который прилегал к кухне, где взрослые пили чай. И как-то раз до моих ушей долетел рассказ папы об ушлых солдатах.
     Служивые решили украсть у местного населения барана и пожарить шашлык. Они сели в "уазик", поехали в степь, нашли там отару, загнали машину в центр стада, запихнули внутрь самое крупное животное и, не обращая внимания на отчаянную ругань чабана, дали деру.
     Но далеко воры не уехали. "Уазик" неожиданно затормозил, из него вывалились солдаты и со всех ног кинулись прочь от машины. Последним выпрыгнул баран. Чабан чуть не скончался от смеха, увидав его. Оказывается, солдатики, спеша заграбастать еще живой шашлык и умчаться неузнанными, маленечко ошиблись - забросили в автомобиль не жирного барашка, а здоровенного пастушечьего пса, который охранял отару.
     Так вот, если та собака хоть отдаленно напоминала Нюру, мне понятен ужас служивых. Интересно, где Лазаревы раздобыли этого монстра? Кто скрестил слона с бельевыми веревками?
     Нюра зевнула во всю свою клыкастую пасть, я вздрогнула, сделала шаг, споткнулась о какой-то камень и беззвучно шлепнулась на газон.
     - Ой, бедняжечка... - свистящим шепотом сказал Кирюша. - Наверное, больно!
     - Ерунда, - ответила я, - угодила на ровное место и совсем не ушиблась.
     - Я не о тебе, о Нюре говорю, - уточнил Кирик.
     Я, кряхтя, приняла вертикальное положение.
     - А с ней что?
     - Ее Лазаревы на цепь привязали! Как думаешь, почему? - занервничал подросток.
     - Понятия не имею. И думаю совсем о другом. Нам лучше побыстрее настричь шерсти и удрать, - напомнила я о программе действий.
     Кирюша подошел к собаке и принялся бормотать что-то неразборчивое. Я внимательно оглядела весело помахивающую хвостом великаншу, решила, что самые красивые и длинные патлы расположены у нее на спине, отделила одну прядь и стала орудовать ножницами. Через пару секунд стало ясно: маникюрный прибор с маленькими загнутыми лезвиями абсолютно не подходит для стрижки собаки. Лезвия скользили по шерсти, мяли ее, но надрезать не могли. От напряжения у меня заболела рука. Я на мгновение прекратила попытки лишить Нюру клочка шерсти, вытащила пальцы из металлических колечек и пару секунд растирала нывшие фаланги. Потом решила продолжить занятие и поняла, что не помню, где остались ножницы.
     Шерсть у Нюры была очень длинной и густой, я стала быстро перебирать ее пальцами в надежде обнаружить ту прядь, на которой, сомкнув лезвия, висели ножницы. Неожиданно собака дернулась.
     - Стой смирно, - попросила я.
     Нюра заворчала и энергично встряхнулась.
     Я попыталась продолжить поиски, приговаривая:
     - Сделай одолжение, не ворочайся.
     Нюра замерла и начала медленно садиться, я лихорадочно шарила в стоге собачьей шерсти, ругая себя за то, что не взяла здоровенный садовый секатор, которым Катюша обрезает кустарники.
     - Бедненькая! - слишком громко воскликнул Кирюша, и собака сорвалась с места со скоростью огня, бегущего по фитилю.
     Я снова завалилась на газон и в процессе падения успела сказать Кирику:
     - Ты же уверял, что Нюра сидит на цепи!
     - Ага, - обалдело ответил Кирюшка. - Я ее отпустил.
     - Зачем? - зашипела я.
     - Пожалел, - признался он. - Дядя Игорь очень туго ошейник на шее затянул. Бедная Нюра вся красная была, потная и еле дышала.
     - Никогда не встречала красного и потного пса, - обозлилась я. - Кстати, у собак нет потовых желез и изменение цвета кожи не видно под шерстью. Ну и что теперь делать, а? Мало того, что мы не успеем соорудить парик для Буратино, так еще и Нюра может пораниться - на ней висят ножницы.
     - Ой, надо ее срочно найти! - испугался Кирюша.
     Не успел он договорить, как из сарая послышался грохот.
     - Она там, - оживился Кирюша и шмыгнул в темноту.
     - Нюрка! - вдруг заорал мужской голос. - Ах ты чертова гадость! Чем занимаешься, падла?
     Я приросла ногами к земле, слушая, как возмущается Игорь Лазарев.
     Мы практически не знакомы с хозяином собаки, просто киваем друг другу при встрече. С псиной у нас более тесные, можно сказать дружеские отношения - Нюра порой забредает на наш участок и получает вкусные кусочки. И как мне объяснить свое присутствие ночью на чужой территории? Притвориться лунатиком? Загадочно закатить глаза и пробормотать: "Ах, простите, Игорек, шла к себе домой после свидания и случайно перепутала ваш садик с нашим. Правда, мы живем на противоположных концах поселка, но это ерунда", так, что ли? Или честно признаться: хотела отрезать у Нюры малую толику шубы на парик для куклы?
     Все идеи были никудышными: я планирую прожить в Мопсине много лет и не хочу получить почетный статус местной сумасшедшей.
     - Нюрка! - гаркнуло почти над моим ухом. - Ща разберемся!
     Я вздрогнула. Момент для побега был упущен. Игорь совсем рядом, он бросится вдогонку и непременно меня поймает. Господи, что делать? И тут мой взгляд упал на собачью будку. Со скоростью ящерицы я юркнула внутрь и затаилась в самом дальнем углу.
     Будучи женщиной, чей вес равен сорока пяти килограммам, я испытываю большие трудности при покупке одежды, мне подходят по размеру лишь наряды для тинейджеров. Но, учитывая факт, что я давно вышла из возраста школьницы, мне не к лицу носить мини-юбчонки и маечки, обтягивающие тело, как вторая кожа. Сколько раз я расстраивалась, услышав от продавщицы фразу:
     - Элегантное платье, на которое вы указываете, есть лишь в сорок восьмом размере. Советую заглянуть в отдел детской одежды, там вы непременно подберете что-нибудь по фигуре!
     В отличие от большинства россиянок я пытаюсь потолстеть, но, поверьте, это еще труднее, чем похудеть. К тому же мне не хочется превратиться в тюленя. Пусть останется талия в пятьдесят два сантиметра и стройные ноги, а вот бюст и бедра должны иметь в обхвате девяносто. Но сейчас я впервые радовалась собственной компактности. Слава богу, я вешу меньше собаки Лазаревых и легко поместилась в ее будку.
     - Нюрка! - донеслось снаружи. - Вылазь, дрянь!
     Я сжалась в комок.
     - Эй, - вдруг забеспокоился Игорь, - ты че? Заболела? Не дышишь вроде...
     Испугавшись, что Лазарев попытается вытащить питомицу из домика, я интенсивно засопела.
     - Ага, здоровая, гадость, - обрадовался мужик. - Ну ладно, не обижайся! Дня через три тебя отпустим! Нам щенки не нужны... Эй, отвечай!
     Я начала пофыркивать, поняв, почему Игорь посадил собачку на цепь, - он не хочет, чтобы она нагуляла потомство.
     - Обиделась? - заискивал Игорь. - Вот дурочка! Ладно, держи!
     В отверстие будки просунулась рука, сжимавшая кусок чего-то омерзительно пахнувшего.
     - Ну, бери! - приказал хозяин. - Погрызи!
     - Спасибо, не хочу, - пискнула я и тут же прикусила язык.
     - Мама! - заорал Лазарев. - Мама-а-а! Ма-а-ма-а-а!
     Я зарылась в тряпки, которыми был заботливо покрыт пол будки.
     - Охренеешь с тобой! - раздался невдалеке визгливый женский голос. - Чего колобродишь?
     - Нюрка разговаривает, - заплетающимся от ужаса языком ответил Игорь.
     - Да? - засмеялась женщина. - И че она тебе рассказала?
     - Ой, Ритка, ну и дела... - забухтел муж. - Угостить собачину решил, кость ей в будку сунул, а она противно так провыла: "Не хочу".
     - Че пил? - деловито осведомилась жена.
     - Кефир, - бойко отчитался муж.
     - А еще? - не успокаивалась вторая половина.
     - Мамой клянусь, ничего! - заверил Игорь.
     - Значит, со старых дрожжей белочку поймал, - резюмировала Рита. - Говорила тебе, не квась без продыху, и вот результат, десять негритят!
     - Где негритята? - растерялся Игорь. - Ни одного не вижу.
     - Идиот, - вздохнула Маргарита. - Откуда в Мопсине эфиопы?
     - Ты же сказала, что их здесь десять, - медленно ворочал мозгами Лазарев.
     - Я пошутила, - объяснила Рита. - Ты ваще скоро как Колька Паршиков начнешь "Ледниковый период" на кухонном столе видеть.
     - Хорош тупости гундеть! - обозлился Игорь.
     - Мне Зоя, Николая жена, рассказала, - не успокаивалась Рита. - Она новую клеенку купила, постелила и пошла за картошкой в кладовку. Вернулась - Колька на стол глядит и ржет: "Жена, ну и хохма! Сначала тараканы на скользком падали, а сейчас приспособились, на коньках рассекают". Во до чего вы допиваетесь. Ну-ка, дай сюда кость!
     В будку влезла женская рука, подцепила отвратительный мосол и утащила его.
     - Фу! - заорала Рита. - Где ты взял падаль?
     - Ну... это... тама, - дал исчерпывающий ответ муж.
     В тесное пространство домика снова проникла маленькая кисть Маргариты.
     - Нюрочка, бедная, солнышко, дай мама тебя погладит... Ты где? Чмок-чмок! Нюруся, ты заболела? Почему не лижешь мамочку? Эй, отвечай!
     Пахнущие кремом пальцы почти добрались до моего лица.
     - Никого лизать не стану! - выпалила я.
     Воцарилась мертвая тишина.
     - Слыхала? - отмер Игорь.
     - Блин... - придушенно прошептала Рита. - Может, показалось?
     - Двоим сразу? - резонно ответил супруг. - Не, так не бывает. Нюра, ку-ку, можешь еще словечко сказать?
     Я зажала нос пальцами:
     - Да.
     - Мама! - взвизгнула Рита.
     - Вот только любимой тещи здесь не хватало! - огрызнулся Лазарев.
     - Совсем ума лишились, - тут же забухтело рядом скрипучее меццо-сопрано. - Люди спят давно, а эти по саду шастают!
     - Мамуся, иди назад и ляг, - приказала Маргарита, - без тебя разберемся.
     - Без меня все плохо кончается, - отрезала мать.
     - Нина Егоровна, не нервничайте, вам вредно, давление скаканет, инсульт заработаете, - проявил заботу Игорь.
     - Не надейся, любимый зятек, я еще тебя переживу и на твоей могилке поплачу! - гаркнула Нина Егоровна. - Чем вы тут занимаетесь?
     - Нюра разговаривает, - ввела мать в курс дела Рита.
     - По-человечески, - уточнил Игорь.
     Нина Егоровна издала звук, похожий на клекот воды в засорившейся раковине.
     - И че она вам наболтала? - справившись с приступом хохота, спросила старейшина семьи. - Может, Пушкина наизусть декламировала?
     - Такое она не может, - уверенно сказал Игорь.
     - Отчего же? - окончательно развеселилась теща. - Неужто Нюра не читала? Даже я припоминаю... ща, как там... "Мой дядя самых подлых правил..."
     - Мама, не позорься, - остановила ее Рита, - ты же интеллигентный человек!
     - Верно, в музее сижу, приглядываю за экспонатами в зале, - гордо согласилась Нина Егоровна, - а не презервативами, как некоторые, торгую!
     - У меня аптечный ларек! - возмутился Игорь. - Фармакологическое предприятие, которое нас кормит! Не на жалкую пенсию живете, на зятевы денежки кушаете, а все недовольны. Между прочим, я хоть и не такой интеллигентный, как вы, но Пушкина лучше помню. Книга у него по-другому начинается: "Мой дядя самых правильных правил..."
     - Не смей попрекать мою маму куском хлеба! - вознегодовала Рита. - Она тебе лучшую на свете жену родила, ты ей за это ноги целовать должен! Тоже мне, литературоед нашелся! "Правильных правил"... Разве так можно говорить? Это ж вроде масляного масла! Не, у поэта иначе звучит.
     - Умная ты моя! - засмеялся Игорь. - Во-первых, не литературоед, а литературовед, а во-вторых, сама-то стих процитируешь?
     - "Мой дядя самых верных правил", - огласила свой вариант Рита.
     - Правильных, - поправил Игорь.
     - Подлых, - не сдалась Нина Егоровна.
     Мне стало холодно, и я решила прекратить дискуссию "пушкинистов".
     - "Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил..."
     - Мама! - взвизгнула Рита, не дав мне продолжить декламацию.
     - Чего? - ошарашенно спросила Нина Егоровна.
     - Слыхали? - жарко зашептал Игорь.
     Стало очень тихо, потом теща Лазарева осторожно протянула:
     - Нюрочка, как твое здоровье? Животик не болит?
     - Самочувствие отличное, - заверила я.
     - Офигеваю... - простонала Рита.
     - Господи, спасибо тебе! - взвыла Нина Егоровна. - Завтра надо в газеты звонить и на телевидение! Будем деньги за показ Нюрки брать, по всему свету с говорящей собакой наездимся. Долги отдадим, шубы купим, сережки брильянтовые... Мебель новую, ковер на стену...
     - Спокойно, теща! - приказал Лазарев. - Собака моя, значит, сначала купим машину, джип наикрутейший с колесами на литых дисках...
     - С какого бодуна Нюра твоя? - завизжала Нина Егоровна. - Ну спасибо, доченька, привела голодранца в дом... Зятек трусов целых не имел! А ведь сватались к нам приличные люди - Бондарев из Косина!
     - Ха! - заржал Игорь. - Зря ты, Ритка, ему отказала, всего-то семьдесят парнишке стукнуло! Крутые у тебя кавалеры до меня были.
     - Уж покруче, чем твоя Лариска, - не осталась в долгу Рита. - Ей хоть лет и мало, зато триста кило весу нажрала. Красота страшная!
     - Эй, хватит ругаться! - приказала я.
     - Нюронька, ты что-то сказала? - сладким голоском пропела Нина Егоровна.
     - Не лезьте к моей собаке! - занервничал Игорь. - Нюра, имей в виду, бабка тебя "вонючей лахудрой" вчера обозвала.
     - Брешет он, солнышко, - пропела старуха. - Сам за ужином вкусное мясо сожрет, а тебе пустой мосол сунет, я же завсегда густой супчик наливаю.
     - Вы мешаете мне спать! - гаркнула я. - Уходите в дом, завтра поболтаем!
     - Можно я телевидение позову? - заискивающе попросила Нина Егоровна.
     - Если сейчас оставите меня в покое, то завтра делайте, что хотите, - милостиво разрешила я.
     - Эй, шагайте в дом! - приказала Рита. - Спокойной тебе ночки, Нюрочка, сладких снов.
     - Может, подушечку мягонькую принести и перинку? - проявила трогательную заботу Нина Егоровна.
     - Не подлизывайтесь к моей собаке! - возмутился Игорь.
     - Твоего тут ничего нет! - поставила зятя на место теща.
     Голоса стали удаляться и в конце концов пропали.
     Я выпуталась из тряпок, выползла из будки, энергично встряхнулась и побежала домой.
     - Где ты пропадала? - налетел на меня Кирик. - Во, гляди!
     - Ой, ты сумел обстричь Нюру! - обрадовалась я.
     - Нет, с кустов собрал прядки. Нюра их повсюду развесила, - пояснил он. - Смотри, круто получилось! Суперская кукла! Приклеил к голове шерсть, она стала ваще офигенной.
     - Положи ее Лизе на подушку и отправляйся спать, - устало ответила я.
     
     Глава 16
     
     До поселка Казаково я добралась к часу дня, потому что из-за почти бессонной ночи продрала глаза лишь в одиннадцать утра. Оставалось только пожалеть Кирюшу, который отправился ни свет ни заря в школу.
     Доехав до церкви, я увидела у ворот ограды скамеечку, а на ней старушку, наслаждавшуюся ласковым апрельским солнышком.
     - Доброе утро, бабушка, - ласково сказала я.
     - Уж пообедала, - сморщилась пенсионерка. - День давно!
     - Не подскажете, где здесь приют для женщин? - мирно спросила я.
     - А тебе зачем? - с подозрением поинтересовалась бабуля.
     - Поговорить надо, - уклончиво ответила я.
     - Милиция притон закрыла, - злорадно объявила старушка. - Прихлопнула вертеп разврата, чтоб гореть ему в аду, скотине чертовой! Прости Господи, помянула сатану не в добрый час!
     - Кому вы неприятностей желаете? - удивилась я.
     - Ваньке Маркину, то бишь отцу Иоанну. Тьфу прямо! - смачно плюнула на асфальт старуха. - Арестовали ирода.
     - Священника? - поразилась я.
     - Лишили его сана за непотребство, - закивала бабушка, - а Дуську не тронули. Но она ему помогала.
     - Кто? - окончательно запуталась я.
     Морщинистая рука ткнула в сторону двухэтажного кирпичного дома под веселой ярко-голубой крышей.
     - Во! - гневно зачастила бабка. - Там у них бордель и творился. До сих пор еще девки живут. Попрятались, заразы, чтоб вам сдохнуть!
     Я опешила и, забыв попрощаться, отошла от агрессивной бабки. Сделала несколько шагов влево и увидела длинное здание с цветами на окнах.
     Большую дверь дома украшала табличка "Звоните в любое время". Я ткнула пальцем в красную кнопку, выступавшую из стены.
     - Кто там? - спустя непродолжительное время донеслось изнутри.
     - Здесь расположен приют? - в свою очередь спросила я.
     Створка чуть приоткрылась, показалась худая женщина, одетая в длинное темно-серое платье.
     - Что хотите? - без улыбки, но и не зло осведомилась она, поправляя съезжающий на затылок платок.
     - Меня зовут Евлампия Романова, - представилась я.
     Неожиданно хозяйка улыбнулась:
     - Красивое имя. А я Евдокия.
     - Можно войти?
     - Хорошо, - после небольшого колебания разрешила Евдокия. - Ступайте в приемную.
     Основным украшением квадратной комнаты служили иконы, повешенные в одном углу. Мебель была старой, но чистой, и никакого телевизора не наблюдалось.
     - Прошу садиться, - церемонно предложила Евдокия. - Что за проблема привела вас к нам?
     Я вынула удостоверение и, увидев, как у хозяйки вытягивается лицо, быстро предупредила:
     - Я не имею никакого отношения к милиции, представляю частное агентство.
     Евдокия чуть склонила голову набок.
     - В наш приют обращаются отчаявшиеся женщины, мы никогда не называем их имена. Если вы ищете кого-то, то зря потратили время на дорогу.
     - Знаете ли вы Татьяну Привалову? - проигнорировав заявление Евдокии, задала я вопрос.
     Женщина положила руки на стол.
     - Да, я слышала о несчастной. Ее много лет назад осудили за убийство, но до сих пор люди о ней иногда судачат.
     - Татьяна здесь бывала? - спросила я.
     Евдокия уставилась в стол.
     - Вероятно, она заглядывала сюда недавно, - предположила я. - Может, просила вас спрятать некую вещь.
     - Не понимаю сути разговора, - прикинулась удивленной собеседница.
     - У вас есть время выслушать меня? - попросила я.
     - Каждый человек, пришедший в этот дом, получает свою долю внимания, - кивнула Евдокия. - Если сумею вам помочь, буду очень рада.
     Я подробно рассказала о своей встрече с Приваловой. Евдокия безостановочно поправляла платок и молчала. Не произнесла она ни слова, и когда я завершила повествование.
     - Скажите хоть что-нибудь! - взмолилась я.
     Евдокия пожала плечами.
     - Вы знали Татьяну? - в тщетной надежде повторила я.
     Она кивнула, а я начала злиться.
     - Если Привалова была здесь и оставила пакет, вы обязаны его отдать!
     Евдокия, не изменившись в лице, возразила:
     - Никаких обязательств я перед вами не имею. Приют был создан отцом Иоанном для помощи женщинам, над которыми совершили насилие в семье. Условием их проживания тут является полнейшая анонимность. С огромным трудом нам удалось завоевать доверие населения, мы спасаем сейчас много несчастных. А вы хотите, чтобы я поставила под удар богоугодное дело? Увы, ничем не могу вам помочь. Желаете чаю на дорогу? От нас никто не уходит голодным.
     - Татьяна тут появлялась? - чуть не взмолилась я.
     Евдокия в очередной раз схватилась за платок.
     - Не могу ничего сказать.
     - Вы знаете женщину по имени Стефания? - сменила я тему.
     - Не припоминаю, - с каменным лицом отозвалась Евдокия.
     - А за что арестовали отца Иоанна? - выпалила я.
     Евдокия перекрестилась, и на ее лице впервые за время нашей беседы появилось искреннее удивление.
     - Святые угодники, откуда вы взяли такую глупость? Отец Иоанн давно умер, уж десять лет прошло!
     - У церковных ворот сидит старушка, - ответила я, - она мне и рассказала.
     Евдокия горестно вздохнула.
     - А, Алевтина Михайловна. У нее голова не в порядке. Живет вместе с сестрой, Надеждой Михайловной, та при отце Иоанне экономкой состояла. Надя гневливая, из себя по пустякам выходит, а еще у нее расчет был. Ладно, сплетничать грех... После кончины батюшки Надежда торговлей занялась, сейчас ларек на стации держит и за старшей сестрой приглядывает, а той в больной мозг видения лезут. Надо же такое придумать - отца Иоанна арестовали... Батюшка был святой! Это была его идея приют здесь организовать.
     - Странная трансформация - из церковной служительницы во владельца торговой точки, - удивилась я. - Да и возраст у Надежды Михайловны небось не юный.
     - Ей всего шестьдесят, - не теряя хладнокровия, заявила Евдокия. - По нынешним временам это не возраст, некоторые даже замуж выходят. Хотя Наде сходить под венец так и не удалось. А винила она в своей неудачной женской судьбе Привалову. Крепко ее ненавидела!
     - Татьяну? - уцепилась я за конец тоненькой ниточки. - Что же у них было общего?
     Евдокия стиснула губы. Видно было, что она в замешательстве - обронила, сама того не желая, обрывок сплетни.
     - Простите... - в комнату вошла женщина, одетая в платье цвета шубки молодой мыши. - Евдокия Семеновна, там молоко привезли. Сами расплатитесь или мне доверите?
     - Сама бидоны приму, - хозяйка приюта обрадовалась поводу прекратить беседу, - вот только гостью к воротам провожу.
     Мы молча дошли до двери.
     - Спасибо за помощь, - язвительно проронила я, выходя на крыльцо.
     - Вроде я ничего не сделала, - равнодушно вымолвила Евдокия.
     - И тем самым помогли настоящему убийце, - сердито сказала я, - человеку, который убил Мишу и свалил преступление на Татьяну. Он теперь, после того как почти до смерти избил Привалову, спокойно сидит у телевизора, а Таня, может, и не выживет. Повезло бедной девушке!
     Евдокия опустила глаза в пол.
     - Прощайте, доброго вам пути.
     - А вам душевного спокойствия в момент очередной молитвы, - пожелала я и вышла на улицу.
     - Евлампия... - тихо окликнула меня Евдокия.
     Я обернулась.
     - Да?
     - Татьяна хороший человек, - еле слышно произнесла Евдокия, - она не могла никого убить. Не видела я в ней озлобленности и ярости темной не ощущала.
     - Вы что-то знаете! - обрадовалась я. - Расскажите, пожалуйста.
     Евдокия привычно поправила платок.
     - Сплетен не люблю, люди дурное болтают и врут много. Небось вы к Надежде собрались?
     - Угадали, - подтвердила я.
     - От нее вы лишь ругань услышите, - посетовала Евдокия. - Ни слова правды не скажет, ненавидела она Ирину! Ох, как злобилась, по сию пору ее имени слышать не может.
     - Почему? - оживилась я.
     Евдокия неожиданно вынула из кармана платья дешевый мобильный.
     - Ступайте на улицу Весеннюю, в двенадцатый дом. Там живет Серафима Буравкина. Позвоню ей, предупрежу, что придете. Фиме можно говорить, а меня положение молчать обязывает.
     
     Не веря своей удаче, я, спрашивая у редких прохожих дорогу, поторопилась в центр Казакова и без всяких приключений добралась до небольшого, покосившегося на один бок дома из темных, почти черных бревен.
     - Не скребись, входи смело! - закричали из глубины избы, когда я постучала в щелястую дверь. - Туфли скинь и ступай без стеснения.
     Серафима могла служить примером для многих хозяек. В отличие от неряхи Тамары Макеевой, у которой даже гадальные карты были покрыты слоем грязи, Буравкина содержала дом в идеальной чистоте.
     - Звонила мне Евдокия, - объявила старушка, - велела тебе кой-чего рассказать. Меня зови бабой Симой. Ты Евлампия?
     Я кивнула.
     - Танькой Приваловой интересуешься? - сразу приступила к сути вопроса бабушка. - Хорошая девочка, да родители ей достались неладные. Ирка без головы жила. Такое учудила!
     - Что именно? - не сдержала я любопытства.
     Баба Сима нахмурилась.
     - Народ болтал разное, а дыма без огня не бывает. Хотя виноватить его нельзя - он тоже человек, не справился с вожделением. Не самый страшный грех, его надо прощать мужикам. Слабые они.
     - Пожалуйста, попонятнее, - взмолилась я.
     Баба Сима подняла указательный палец.
     - Сплетни перескажу, а уж есть в них правда или нет - сама решай.
     Я вцепилась пальцами в край стола и закивала, словно китайский болванчик. Старушка вытерла рот носовым платком и начала излагать стародавнюю историю...
     Местный священник, отец Иоанн, был замечательным человеком - не жалея себя, помогал прихожанам, поддерживал их в беде, радовался на свадьбах и крестинах. Для каждого мирянина, даже неверующего, батюшка всегда находил доброе слово и никому не отказывал в помощи. В очень непростые для церкви советские, атеистические годы отец Иоанн сумел завоевать доверие не только стариков, но и молодежи. К нему прибегали со всех близлежащих деревень подростки, чтобы пожаловаться на плохие отношения с родителями, конфликт с учителями или попросить совета в вопросах любви. Люди считают священников стариками, никто из селян не видел за не очень окладистой бородкой и черной рясой отца Иоанна его истинный возраст. А ему было всего двадцать пять лет. Жена его, матушка Прасковья, была приятной, хозяйственной женщиной. Она с радостью занималась с юными прихожанами, открыла при церкви кружок вышивания. Было видно, что Прасковья любит малышей и станет отличной матерью.
     Как-то раз матушка поехала в Москву за книгами. По пути на станцию автобус перевернулся, все пассажиры остались живы, отделались небольшими царапинами от разбившихся стекол. А вот Прасковье не повезло - она сломала позвоночник.
     Несколько лет матушка недвижимо пролежала в постели. Отец Иоанн ухаживал за ней как мог, но ему часто приходилось оставлять супругу одну. Прасковья не жаловалась на жизнь, как истинно верующий человек она молча несла свой крест, отец Иоанн переживал за супругу и в конце концов нанял ухаживать за ней Ирину Привалову.
     Ирочке едва исполнилось четырнадцать, когда она переступила порог дома священника. Но, несмотря на юный возраст, девочка была хорошей хозяйкой, а отец Иоанн получил возможность изредка ездить в Москву за книгами и нотами - священник любил играть на пианино. Если кто-то удивлен, что за матушкой стала присматривать девочка, то напомню: в деревне подросток четырнадцати лет - уже работник. Ира провела в доме отца Иоанна два года. Потом она забеременела от дачника Федора, благополучно вышла за него замуж и стала вести собственное хозяйство.
     Добравшись до этого момента, баба Сима хитро прищурилась.
     - Интересно?
     - Пока не очень, - призналась я. - Мне уже известна история сватовства Федора. Правда, о том, что Ирина служила у священника, я услышала лишь от вас.
     - Давно дело было, - довольно закивала Серафима. - Люди считают, что все умерли, но я-то еще живехонька. Ты слушай, сейчас самое интересное начнется. Прасковья померла, когда Ирка уже несколько лет была замужем. Я тогда в церкви порядок поддерживала, и вот один раз, апрель тогда был, как сейчас, подзадержалась немножко, пришла к полуночи. Собираю спокойно огарки, вдруг слышу издалека голос Иры: "Ванечка, неужели ничего нельзя изменить?"
     
     Глава 17
     
     Хоть Серафима и верила в бога, но с грехом любопытства справиться никогда не могла. Уборщица на цыпочках прокралась по небольшому коридорчику в ту часть, где к церковному зданию примыкал домик отца Иоанна, и вся превратилась в слух. На улице было тепло, даже странно душно для апреля, и священник открыл на кухне окно, а в коридорчике церквушки стояла нараспашку фрамуга, звуки чужих голосов беспрепятственно долетали до ушей Симы. Священник с Ирой понятия не имели, что неподалеку затаился посторонний любопытный человек, и продолжали откровенный разговор.
     - Нет, Ирина, - мягко ответил батюшка, - плохо придумано.
     - Но ведь Прасковьи больше нет! - со слезами в голосе воскликнула Ирина.
     - Невозможно нам соединиться, - сказал отец Иоанн. - Я-то вдовец, но ты замужем.
     - Развестись недолго! - запальчиво заявила Ира.
     - Между вами с Федором свершилось таинство брака, - начал увещевать ее священник, - значит, жить вам вместе в печали и в радости до той поры, пока один не уйдет в царствие небесное.
     - Никакого брака нет! - заплакала Ирина. - Ты же знаешь про уговор, сам согласился нам помочь. Неужели Федя кому-то признался?
     Серафима слушала, боясь пошевелиться, а батюшка с Ириной детально обсуждали свои дела, и в конце концов уборщице открылась их тайна. Ира была симпатичной бойкой девушкой, отец Иоанн имел на руках жену, не способную из-за травмы исполнять супружеские обязанности. Конечно, священник не имеет права заводить шашни на стороне, но он был слишком молод, вот и поддался соблазну. Сейчас симпатии Буравкиной были на стороне церковного служителя: Ирину Серафима осудила - по-деревенски говоря, курочка не захочет, петух не вскочит, нечего было перед парнем в короткой юбке ходить, с виду он батюшка, а под сутаной обычный мужик.
     Когда Ирина забеременела, она рассказала матери о своем положении. Но у девушки хватило ума не выдать любовника - она сообразила, что отца Иоанна за произошедшее по голове не погладят: мало того, что он при живой жене связался с прихожанкой, так еще и совратил несовершеннолетнюю. Церковника могут лишить сана. А если и не прибегнут к столь суровому наказанию, то совершенно точно отправят провинившегося батюшку в далекий приход на другом конце страны. Ирочка же не хотела лишиться любимого, поэтому объявила матери:
     - Отец ребенка дачник, москвич Федор Привалов.
     У Галины не возникло сомнений в словах дочери, в гневе она бросилась к дачникам, припугнула их заявлением в милицию - и Федор сделал предложение Ире. В Мопсине немного посудачили о скоропалительной свадьбе, но никто девушку не осуждал. Наоборот, ей завидовали, считали, что она отлично устроилась, стала невесткой в богатой семье...
     - Постойте! - не выдержала я. - Очень странно!
     - Что тебе непонятно? - удивилась Серафима. - Старая как мир уловка: от одного забеременела, за другого замуж вышла. Таких случаев полно.
     - Ирина спала с обоими мужчинами? С отцом Иоанном и с Федором? - изумилась я.
     - Нет, - возразила Буравкина. - Ирка во время разговора плакать стала и призналась: "Почему нам вместе не жить? Я тебе верность храню. Сам знаешь, Федор ко мне никогда не приближается, поэтому ты его в качестве мужа и посоветовал, знал, что мое чувство к тебе вечное".
     - Еще лучше! - я окончательно потеряла способность соображать. - Батюшка подсказал Ирине, как надо действовать?
     - Верно, - согласилась Серафима.
     - Посоветовал объявить Федора своим любовником, чтобы скрыть истинного отца ребенка? - спросила я.
     - Угадала, - хмыкнула Буравкина. - Видишь, все очень просто. Сколько я таких историй знаю!
     - Наоборот, никакой логики нет, - возразила я. - Отлично понимаю причины, толкнувшие Ирину на фиктивный брак. Но Федор! Он-то зачем согласился? В те времена, правда, еще не умели делать анализ ДНК, но все равно он мог заявить, что между ним и Ириной близости никогда не было, и попытаться пройти другие тесты, доказать свою непричастность к младенцу.
     Серафима начала хрустеть пальцами, и у меня от щелкающих звуков по спине побежали мурашки.
     - Чем-то они его напугали, - наконец сказала старушка. - Тайна у Привалова какая-то имелась, да, видно, некрасивая, раз он согласился на их условия. Вот как в жизни получается! Небось Ирка рассчитывала, что после смерти Прасковьи разведется с мужем и станет матушкой. Да не вышло. Отец Иоанн, видно, опомнился, про бога вспомнил. В общем, не удалось Приваловой первой бабой по деревне ходить, она с Федором дальше жила. Батюшка же решил своей грех замолить - приют основал. Священника все очень любили, считали почти святым, да мне кажется, что не о несчастных женщинах он пекся, а свою душу спасал. Вроде как решил: если взвалит на плечи дом призрения, ему Господь прошлые развратные действия простит. А Ирка богомолкой стала. Она и раньше в церковь часто ходила, после же смерти Прасковьи вообще от храма далеко не отходила - в трапезной помогала, в саду ковырялась. Очень ей хотелось поближе к отцу Иоанну находиться, снова в постель его уложить. Все предлагала ему обед сготовить, бельишко постирать, комнаты обмести... Но священник держал оборону, не желал повторения прежней ошибки и взял в экономки Надежду.
     - Нынешнюю владелицу ларька на вокзале? - уточнила я.
     Буравкина улыбнулась.
     - Ее самую. Сейчас, конечно, Надька на Бабу-ягу похожа, но в прошлые годы гляделась красавицей - волосы черные, глаза голубые, талия рюмочная. И Наде отец Иоанн нравился, стала она ему глазки строить.
     - Нехорошо кокетничать со священником, - укоризненно заметила я.
     Хозяйка смахнула рукой со стола невидимые глазу крошки.
     - А ничего плохого. Отец Иоанн вдовец, ему дозволено во второй раз жениться, Надя тоже была свободная, из верующей семьи. Почему им вместе не быть? Но ничего не получилось. С той поры Надька и сестра ее ненавидят Ирку.
     - Почему не получилось? - уже предполагая ответ, я все же задала вопрос.
     Серафима подперла щеку кулаком.
     - Отец Иоанн любил Иру. Он иногда так на нее смотрел! Но жениться не мог, боялся признаться в отцовстве Тани. Да и с разведенной ему под венец негоже идти. Надька же, несмотря на красоту, была ему без надобности. Так и не вышло у них ничего хорошего: Ира рано убралась, умерла от болезни, не помню, сколько ее дочери тогда было. Отец Иоанн бобылем до смерти прокуковал. Надька около батюшки долго крутилась, а потом, в перестройку, в бизнес ударилась. Семьи у нее нет, с сестрой слабоумной живет. А теперь скажи, любовь людям на радость или на горе дается?
     - Вы, конечно, знаете, что сделала Татьяна Привалова? - я увела Серафиму в сторону от философских размышлений.
     - Ребенка убила, - вздернула брови старушка. - Кто ж про нее не слышал!
     - Она сюда не приезжала? - задала я основной вопрос.
     - Таньку посадили, - грустно сообщила Буравкина, - давно и надолго, наказали сильно. Говорят, она в заключении померла, где похоронена, никому не ведомо.
     - Привалова освободилась, - сообщила я Серафиме.
     - Да ну! - всплеснула она руками. - Так сюда Танька не пойдет. Никакого смысла нет, чего ей здесь делать? Может, в Мопсино направится. Но тоже сомнительно: дом Федор давно продал, и Танька к Привалову не сунется.
     - Не слышали ничего про женщину по имени Стефания? - продолжала я расспросы. - Вроде она из местных.
     - Стефания, Стефания... - забормотала старушка. - Нет, не подскажу. В Казакове так никого не звали.
     В моей сумочке резко зазвенел телефон, я вынула трубку.
     - Слушаю.
     - Могу дать справку на всех интересующих тебя лиц! - доложила Олеся Рыбакова.
     - Пришли на почту, - попросила я, - через четверть часа буду дома.
     
     Увидав меня, собаки обрадовались. Я открыла дверь в сад, выгнала псов погулять и крикнула им вслед:
     - Эй, девочки и мальчик, как только совершите делишки, не вздумайте возвращаться в дом с немытыми лапами! Ждите меня на веранде. Оставлю дверь открытой, пусть дом проветрится.
     Радостно лая, псы вылетели на участок, а я, не заглянув в гостиную, галопом проскакала по лестнице в спальню к Лизе и включила компьютер. Да, Рыбакова очень ответственный человек - письмо с вложенными файлами уже поджидало меня.
     Вынуждена признаться: я - компьютерный идиот, необучаемая единица. И читать текст с экрана не люблю - сразу начинают болеть глаза. Путем долгих наставлений Лиза сумела вбить в мою голову кое-какие навыки, и теперь я ощущаю себя почти хакером. Правда, иногда забываю последовательность действий, поэтому Лиза написала для меня подробную инструкцию и приклеила ее на видном месте.
     Я потерла руки, глядя на экран, мерцавший голубым светом. Меня охватила радость: первый этап пройден благополучно. Что там дальше? Где руководство, дотошно составленное Лизой? Ага, вот оно. "Нажми на значок "Интернет".
     Я начала изучать "рабочий стол". Там куча "иконок", ни на одной нет нужного слова. Внезапно я стукнула себя ладонью по лбу. Надо искать букву "е" в кружочке! Абсолютно, на мой взгляд, нелогично обозначать ею слово, которое начинается на "и", но раз уж так повелось, не стоит спорить.
     Я щелкнула мышкой, монитор моргнул и продемонстрировал картинку: большая обезьяна сидит на ветке, в одной лапе у нее бокал шампанского, в другой толстая пачка купюр. Но это не Интернет, а фотоальбом! "Лампа, сосредоточься!" - приказала я себе.
     Примерно через полчаса, когда из принтера с мягким шуршанием стали выползать листы с напечатанным текстом, я раздулась от гордости. Я гений! Мало найдется на свете людей, которые способны столь же легко справиться с невероятно трудной задачей распечатывания писем! Ну, начнем читать...
     Следующий час ушел на изучение справок. В конце концов я отложила листочки. Федор Сергеевич и Вета были стопроцентно добропорядочными гражданами. Но в их биографиях было два странных обстоятельства. Первое. По официальной версии, Миша не являлся сыном профессора, Федор усыновил мальчика сразу после второй женитьбы. В момент бракосочетания отца и мачехи девочка была слишком мала, и Федор, наверное не желая, чтобы Миша ощущал себя в новой семье неловко, решил предоставить ему равные права с дочкой, лишил ее возможности кричать в гневе: "Это мой папа, я здесь главная!" Федор знал, что Татьяна не его дочь, и не хотел, чтобы у девочки было преимущество перед малышом. С другой стороны, профессор уверял меня в том, что он отец Миши. Может, это правда? Когда любовница родила ребенка, Привалов еще был женат, его жена тихо угасала, вот Федор и не записал сына на себя, усыновил Мишу позже.
     Мне стало понятно, отчего Танечка верила, что бог считает ее плохой. Мама пару раз воскликнула в присутствии малышки: "Святой отец тебя не любит!" Но сочетание "святой отец" не есть синоним слова "Господь", так верующие часто называют священников. Ирина, мечтавшая выйти замуж за отца Иоанна, говорила то, что думала, - батюшка не испытывает к своему ребенку родственных чувств. А Таня поняла ее по-своему.
     Но если и Таня, и Миша были не родными детьми Привалова, то почему он откровенно не любил девочку и замечательно относился к мальчику? Может, дело в матерях? На Ирине Федора заставили жениться родители, любовью в первом браке Привалова и не пахло, а Вету он выбрал сам.
     По какой причине старшие Приваловы настояли на свадьбе сына и Ирины? Неужели Федор не рассказал им правды? А если нет, то почему? Вот уж всем вопросам вопрос!
     Я потерла виски. Не стоит слишком глубоко лезть в чужую жизнь, будем считать, что оба ребенка Привалова приемные, это дети его жен. С Иветтой Федор жил не один год, вероятно, он был счастлив, поэтому любил Мишу как родного.
     Я уставилась в документы. А вот вам еще одна странность! Продав дом в Мопсине, Приваловы приобрели небольшую квартиру в Москве, в Кунцеве, и зажили там. А через несколько лет перебрались в квартиру Валентины Михайловны, матери Федора. С одной стороны, ничего особенного тут нет: вероятно, после смерти мужа мать плохо себя чувствовала, ей требовался уход, вот Федор и решил взвалить на свои плечи заботу о ней. Вернее, он посадил Валентину Михайловну на шею Веты. Весьма распространенное мужское поведение: любить маму и предоставить жене уход за ней. Что ж, квартира у Приваловой-старшей огромная, лучше жить на немереных метрах, чем в скромной двушке.
     Но вот новый поворот: Валентина Михайловна, оказывается, жива до сих пор и проводит остаток дней... в доме престарелых. А за несколько лет до переезда в приют пожилая дама сбежала от сына. Однако интересная складывается картина: Приваловы перебрались в родительские апартаменты, потом Вета умерла, а Валентина Михайловна уехала в Кунцево, в старую квартиру сына. Похоже на сказку: "Была у зайчика избушка лубяная, а у лисички ледяная..." Помните, как дальше там разворачивались события? Лиса сначала попросилась к наивному косому на постой, а затем выгнала его на улицу.
     И что мне дает эта информация? А ничего. Сотни людей хотят жить спокойно и сдают родителей в интернаты. Валентине Михайловне стукнуло восемьдесят, вероятно, она очень больна, требует постоянного ухода, а Веты больше нет, нанимать сиделку дорого, да и посторонний человек в доме раздражает. Конечно, факт избавления от матери характеризует профессора не с лучшей стороны, но я не знаю подробностей. Может, Валентина Михайловна превратилась с течением времени в сумасшедшую? Разные бывают обстоятельства. В общем, ничего особо порочащего в биографии Привалова нет. Ну не считать же преступлением то, что в юности он бросил художественное училище, а потом взялся за ум и поступил в другой институт? Подумаешь, забыл об искусстве, увлекся естественными науками...
     Отложив первую порцию листочков в сторону, я стала изучать бумаги Татьяны Приваловой. Ничего компрометирующего о ней соседи во время следствия не сообщили, несли ерунду о помятых цветах в саду и громком смехе по вечерам. Школьные учителя тоже высказывались о ней скорее положительно. "Аккуратная, старательная, работает неровно, добрая, честная" - это характеристика русички. "Не очень усидчива, часто не выполняет домашние задания, на уроках ничего не делает, но сидит тихо, другим не мешает, всегда помогает убрать кабинет" - таков вердикт математика. Одна классная руководительница, Варвара Михайловна Осипова, вылила на голову бывшей ученицы ведро помоев: "Грубиянка с задатками проститутки, неуправляема в гневе, абсолютно не воспитанна, способна на любой поступок, чтобы получить желаемое, корыстна. Стопроцентная убийца! Я запретила своей дочери Ларисе дружить с Татьяной и Стефой Ловиткиной. Обе девочки явно с психическими отклонениями. Они убили кошку, я почти застала их на месте преступления. Мать Ловиткиной отправила дочь к родственнице в город, а Привалова осталась в деревне и вовсю развернулась. Она двулична, умеет притворяться, может произвести хорошее впечатление. Но меня обмануть не сумела. Я не удивлена, что Татьяна убила брата, ее следует надолго изолировать от общества".
     
     Глава 18
     
     Первым моим порывом было кинуться к соседке, Диане Ловиткиной, и забросать ее вопросами. Ноги сами собой побежали вниз по лестнице, но, когда рука уже толкала дверь, включился мозг, и я остановилась.
     Наши отношения с Ловиткиной можно назвать дружескими, мы многократно пили вместе чай, болтая о всякой ерунде. Я всегда считала соседей бездетными, в их особняке нет никакого намека на наличие ребенка. В доме отсутствуют соответствующие фотографии, соседка ни разу не сказала: "Когда моя девочка пошла в первый раз..." или: "Мы часто ездили с дочкой отдыхать на море..."
     Я была абсолютно уверена: Диана никогда не рожала, роль любимого сыночка у них исполняет мопс Тихон. А теперь оказывается, что у нее есть дочь Стефания, близкая подруга Татьяны.
     Постояв пару минут в раздумье, я вышла из дома и побежала к Тамаре Макеевой.
     - Гадать явилась? - без всякого удивления поинтересовалась грязнуля, увидев меня на пороге.
     - Совета хочу попросить, - потупилась я. - Живу тут недавно, успела подружиться только с Дианой. Вы ее знаете?
     - Ловиткину? - засмеялась Макеева. - Всерьез спрашиваешь или шутишь? Я в Мопсине всю жизнь, и Диана здесь с рождения.
     - У нее есть дочь? - напрямую рубанула я.
     Тамара хмыкнула:
     - А тебе зачем?
     - Глупо получилось... - я изобразила смущение. - Пили вместе чай, разговор зашел об истории, перекинулся на книги, школьные учебники, плохих учителей... Я и сказала: "Сплю и вижу, как Кирюша с Лизаветой аттестат получают. Хорошо, что ты никогда не имела дела с российской системой образования. Без детей плохо, но как подумаю про десять лет, отданные походам в школу к Кирюшке и Лизе, то начинаю завидовать тем, кто не имеет родительского опыта". Я не подумала о реакции Дианы, была бестактна. А она повела себя странно, вскочила и прошептала: "Откуда ты знаешь, что у меня дочери нет?" - и выбежала из комнаты.
     - Ткнула ты иголкой в больное место, - неодобрительно покачала головой Макеева. - У Ловиткиной росла дочь, Стефания. Она уехала лет шестнадцать назад, где-то за год до осуждения Татьяны Приваловой, точно не припомню. Диана ее документы из школы забрала, сказала: "Я перевела Стефку в московское учебное заведение, она у моей сестры двоюродной поживет. Надо в институт готовиться, иначе не поступит". Никто эту новость обсуждать не стал. У нас в школе хорошие люди работали. Например, Ольга Ивановна, химичка, или Варвара Михайловна Осипова, обе уж покойные. Очень добрые учительницы, слова резкого от них никто не слышал. Двоек они не ставили, тройки тоже редко, четверками и пятерками сыпали. Но знаний от такой учительской политики у детей в головах не прибавлялось, да и в школу надо было через лесок бежать к восьми утра. Кое-кто из мопсинцев старшеклассников в столицу перевел, у кого там родственники жили.
     - И что случилось со Стефанией? - я не удержалась от нового вопроса.
     Макеева уставилась на разложенную колоду.
     - Говорила уже: я сплетнями не занимаюсь. А правду не знаю. Диана никому подробностей не рассказывала. Она тогда бедной была, незамужней, девчонку свою от проезжего молодца на свет произвела. А уж имя ей придумала - Стефания... Небось подчеркнуть хотела: у нее особенный ребенок. Но, между нами говоря, ничем Стефа не выделялась. Да, симпатичненькая, складненькая, тихая, послушная, но не красавица, и ума особого господь ей не дал. Во всем Таньку Привалову слушалась и Ларисе Осиповой в рот смотрела. Короче, отправила Диана дочь в Москву, и больше ее в Мопсине никто не видел. Наши поговаривали, что Стефа по какой-то причине с матерью поругалась. Вроде она вместо института замуж вышла, за военного. Диана ей другой судьбы хотела, а дочь по-своему решила. Теперь они не общаются, Ловиткина никогда о Стефе не вспоминает. Не простила она дочь, а та на мать плевать хотела. Смотри, какая тебе чернота вылезла...
     Макеева обвела рукой разложенные на столешнице карты.
     - Раскинула на твою судьбу, и печально выходит. Видишь пикового короля?
     Я кивнула.
     - Угроза от мужчины, - пояснила гадалка, - за ним смерть вижу.
     Я изобразила испуг.
     - Мне предстоит скоро умереть?
     - Можно избежать беды, - нараспев загудела Тамара. - Вот тут лежит у нас бубновый валет, это хороший знак. Хочешь совет?
     Если вы видели мультфильм "Шрек" и помните, какие умоляющие глаза делал там кот, то легко представите, какое выражение появилось в тот момент на моем лице.
     - Да, да, да!
     Тамара вскинула подбородок.
     - Сиди дома, никуда не бегай, и останешься жива.
     - А что будет с моей работой? - разумно спросила я.
     Макеева наморщила переносицу.
     - Ну-ка, еще одну вскрою... Ага, червонная десятка. Хорошо, но мелко. Опасность рядом. Лучше вам уехать куда-нибудь, сменить местожительство. На службу бегать можно, а отсюда уноси ноги, смерть около коттеджа вьется.
     - Спасибо за предупреждение! - встревоженно воскликнула я. - Сколько с меня?
     - Уже говорила, я денег за правду не беру, - церемонно ответила Тамара. - И лучше тебе послушаться, карты не лгут.
     
     Не успела я переступить порог дома, как раздался гневный голос Лизы:
     - Кирюшка, сдергивай их!
     - В доме полный порядок? - крикнула я, всовывая ноги в уютные тапочки.
     Лизавета выглянула из гостиной.
     - Все отличненько.
     - Машин во дворе не видно, - запоздало удивилась я.
     - А мы на электричке приехали, - сладко заулыбалась Лиза, - захотелось скорей домой попасть.
     Я опешила. Из Москвы можно добраться до Мопсина на муниципальном транспорте, но путь займет много времени. Сначала придется сесть в поезд, а затем в маршрутку, которая ходит нерегулярно. Обычно Сережка или Катя довозят наших школьников до метро, а вечером кто-нибудь ребят забирает. С чего им сегодня в голову взбрело трястись в вагоне и в автобусе?
     - Захотелось воздухом подышать, - лживо защебетала девочка, - и...
     Договорить Лизавета не успела - из гостиной послышался грохот и вопль Кирюши. Я быстро помчалась туда и замерла, пораженная.
     С кресел и диванов были сдернуты накидки, они цветными кучками валялись на полу. Около телевизора лежала на боку газетница, возле нее красовались глянцевые журналы, разодранные в клочья. Но больше всего поражали воображение занавески. На двух окнах болталось нечто, больше всего напоминавшее спагетти из шелка, а третий стеклопакет оказался и вовсе "голым" - деревянный карниз лежал на ковре, а рядом, потирая затылок, сидел Кирюша.
     - Ну и звезданулся... - пожаловался он. - С самой верхней ступеньки чебурахнулся!
     Я окинула взглядом стремянку.
     - Что происходит?
     Кирюша продолжал манипуляции с головой, а Лиза стала на ходу выдумывать историю.
     - Скоро Первое мая!
     - До праздника почти месяц, - не согласилась я, - апрель на дворе.
     - Но ведь не ноябрь? - захлопала аккуратно накрашенными ресницами Лиза. - Мы решили сделать генеральную уборку! Плохо, когда в доме грязь.
     - Вы в последнее время стали чрезмерно аккуратными, - согласилась я.
     - Не понятно, однако, нас похвалили или отругали? - подал с ковра голос Кирюшка.
     Лизавета постаралась незаметно пнуть его ногой и спросила:
     - Разве плохо помогать взрослым?
     - Замечательная идея, - улыбнулась я. - Но вы применили слишком экстремальные методы. Зачем разорвали журналы?
     - Они старые совсем, - зачастила девочка, - торчат в газетнице, только пыль собирают.
     - Еще в понедельник ты разозлилась, когда Юля хотела выбросить древний глянец, - напомнила я. - Кое-кто топал ногами и кричал: "Не трогай! Обожаю по многу раз смотреть фото шмоток!"
     - Человеку свойственно корректировать свое мнение. Еще Достоевский говорил: если люди не меняют собственную позицию, они идиоты, - торжественно заявил Кирюша и попытался встать.
     - Не рискну спорить с Федором Михайловичем, - сказала я. - Ладно, журналы не нужны, но зачем резать занавески? Их надо было просто постирать.
     - Верно! - кивнула Лиза. - Мы так и хотели сделать! Кирюша полез их снимать и...
     - И? - поторопила я рассказчицу. - Договаривай!
     - И... - протянула Лизавета.
     - Схватился за колечки, - пришел ей на помощь Кирик. - Чертова лестница зашаталась, я уцепился за драпировки и съехал вниз.
     - На ногтях, - ожила Лиза. - Как на коньках скатился! Вжик - и внизу!
     - Материал тонкий, - вдохновенно врал Кирик, - мигом на ленточки разъехался.
     - Ужасно! - согласилась я. - И, похоже, катался ты неоднократно. Ситуация повторялась с завидным постоянством на всех окнах.
     Кирюша снова начал тереть затылок.
     - Ой, ой, голова ноет...
     - Там кость, - сердито сказала я, припомнив старый анекдот, - она не болит.
     - Намекаешь на мою безмозглость? - обиделся Кирюшка.
     - Упаси бог, - усмехнулась я. - Да, кстати, при помощи чего ты точишь когти? Мне бы тоже хотелось иметь вместо ногтей бритвы. Очень удобно будет ими картошку на ужин чистить и курицу разделывать. Да и ночью гулять не страшно - в случае нападения располосую маньяка на ремни.
     - Ты мне не веришь! - пошел в атаку Кирюша.
     - Просто восхищаюсь твоими суперногтями, - вздохнула я. - Вот что, немедленно наведите тут порядок и подумайте, из чего можно сделать новые занавески. В мои планы не входит покупка ткани.
     - Вот так всегда! - трагично воскликнула Лизавета. - Превращаешься в пай-девочку, а Лампа злится! Между прочим, когда мы с Кирюхой пришли домой, все двери стояли нараспашку. И входная, и террасная.
     - Собаки! - испугалась я. - Где они?
     - Дрыхнут в библиотеке, - хором ответили безобразники.
     - Я тоже пойду спать, - объявила я.
     - Еще даже программа "Время" не начиналась, - удивился Кирюшка.
     - Я очень устала, - сказала я чистую правду, - ноги-руки шевелиться отказываются. А вы разгребайте кавардак. Да, Лизавета, как твоя кукла, понравилась?
     - Ты о чем? - заморгала Лиза.
     Кирюша во все глаза уставился на нее.
     - Ты не нашла нашего Буратино?
     - Кого? - поразилась Лизавета.
     - Куклу в шубе и с волосами, - уточнил Кирюша, - мы положили ее к тебе на подушку.
     - Ничего не видела, - продолжала изумляться Лизавета.
     - Врешь! - подпрыгнул Кирюшка.
     - Мы сделали симпатичную поделку, - подтвердила я. - Куда она могла подеваться? Ой, Малюта Скуратов...
     - Кто? - разинул рот Кирилл.
     - Что? - одновременно спросила Лиза.
     - Забудьте, чепуха, - отмахнулась я и удалилась на кухню, плотно закрыв за собой дверь.
     Минут через десять я, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой тарелочку с бутербродами, шла мимо гостиной.
     - Ну и бардак, - послышался оттуда голос Кирюши. - Твоя идея, вот и убирай теперь.
     - Нет! - возмутилась Лиза. - Кто первый захотел?
     - Может, расскажем? - предложил мальчик.
     - С ума сошел? - вскрикнула Лизавета. - Тише! И думай, где занавески взять.
     - Твои платья разрезать, - выдал креативное предложение Кирюшка.
     - Идиот, - ответила Лизавета. Потом послышался шлепок.
     - Психованная, да? - заныл Кирик. - Башка и так болит.
     Я на цыпочках продолжила свой путь. Кирик и Лиза большие забавники, вероятно, сегодня в гостиной они опробовали некий прикол, которым предполагали поразить взрослых. Но испытания пошли не по намеченному плану, и семья Романовых лишилась гардин. Жалко, конечно, но это не смертельно. Любая женщина, воспитывающая двух и более детей, подтвердит: главное, что чада живы, все остальное не имеет значения. Настоящую мать не испугает даже встреча с медведем гризли, она закалена общением с детьми и уже ничего не боится.
     
     Глава 19
     
     Утром я первым делом позвонила Олесе Рыбаковой, заказала ей еще несколько документов и услышала в ответ:
     - Выполню заказ, несмотря на то что заболела.
     - Думаешь, справишься? - расстроилась я. - Дело срочное.
     - Спасибо за то, что волнуешься о моем здоровье, - обиделась Олеся. - Но ничего серьезного не произошло, я отравилась яблочным соком.
     - Такое бывает? - усомнилась я. - Может, у тебя снова ночью почечная колика приключилась?
     - Слышу истинную тревогу в твоем голосе, - фыркнула Рыбакова. - Но одновременно вспоминается и детская поговорка: "Первое слово дороже второго". Не старайся, нечего из вежливости изображать волнение. Просто сок оказался негодным.
     - Не сердись, Лесенька, - заюлила я.
     - Работая на моем месте, трудно сохранить здоровые человеческие эмоции, - хихикнула Рыбакова. - Ступай, дитя мое, отпускаю тебе грехи.
     - Ты чудо! - льстиво завершила я беседу.
     Олеська засмеялась и отсоединилась, а я быстро привела себя в порядок и позвонила коменданту поселка. Выяснив у него, что Лариса, дочь покойной Варвары Михайловны Осиповой, работает в той же школе, где раньше трудилась ее мать, я села в машину и поторопилась в деревню Анохино.
     Сельская цитадель знаний явно требовала ремонта. Небольшой двухэтажный дом давным-давно не штукатурили, и, похоже, в нем не было канализации (я увидела чуть поодаль от основного здания два сарайчика характерного вида с буквами "М" и "Ж" на дверцах).
     Мда... Если вблизи столицы великой страны дети не имеют теплого чистого туалета, то что творится где-нибудь на окраине государства? И о какой реформе образования постоянно гудят по телевизору дорого одетые чиновники? Они сами пробовали зимой бегать в дощатую будку? Может, вместо того, чтобы бесконечно спорить об изменениях в учебной программе, сначала элементарно обустроить сортиры и поставить у доски людей, которые любят детей и действительно хотят сеять разумное, доброе, вечное? А деньги, предназначенные для телешоу о проблемах образования, стоит отдать сельским школам?
     Тщательно вытерев ноги о домотканый половичок, я беспрепятственно зашла в школу - московская мода на охранников сюда не добралась. А может, у администрации элементарно нет средств на секьюрити.
     В коридорах было пусто - в классах шли уроки. Я медленно брела по протертому линолеуму и в конце концов увидела дверь с табличкой "Библиотека". Толкнула створку, симпатичная женщина лет тридцати пяти оторвала взгляд от книги и вежливо, но строго сказала:
     - Книги выдаются только детям по предъявлении дневника. Вы кто?
     - Я ищу Ларису Осипову, дочь Варвары Михайловны.
     - Это я, - напряглась женщина. - Мы знакомы?
     В глазах ее почему-то промелькнул страх, над верхней губой появилась цепочка блестящих мелких капель. Я оценила увиденное и решила действовать напролом. Приблизилась к столу и положила на него рабочее удостоверение.
     - Разрешите представиться, Евлампия Романова. Но поскольку мы пока будем беседовать без протокола, можете звать меня просто Лампа.
     - Лара, - еле-еле выдавила из себя библиотекарша.
     - Можно присесть? - спросила я и, не дожидаясь разрешения, опустилась на стул.
     - Вы откуда? - попыталась взять себя в руки Лара.
     - А вы от кого ждете неприятностей? - нанесла я удар.
     - Вот уж глупости, - нервно ответила Осипова и дрожащей рукой поправила стопку потрепанных книг, - у меня все в порядке.
     - Вероятно, вы опасаетесь налоговой инспекции? - предположила я. - Скрываете доходы, счет в швейцарском банке?
     Лицо Осиповой потеряло напряженность.
     - Фу... - выдохнула она. - Право, смешно! В особенности про банк. У меня нет средств даже на то, чтобы крышу починить, всю зиму протекала. Ошибка вышла, Осиповых много, вы не к той приехали.
     - Верно подметили, - подхватила я. - Осипова - весьма распространенная фамилия. Но только у вас маму зовут Варварой Михайловной.
     - Она умерла, - грустно уточнила Лариса.
     - Очень жаль, - покачала я головой. - Мы тут вновь занялись одним старым делом, надеялись, она поможет.
     Библиотекарь вздрогнула и поежилась.
     - Вам холодно? - заботливо осведомилась я.
     - Простыла, вот и знобит, - пробормотала Лариса, накидывая на плечи шаль.
     - На улице солнышко светит, прямо лето пришло, - улыбнулась я.
     - У нас сыро, топить перестали, - бледнея на глазах, пролепетала Лара. - Вы о каком деле говорите?
     - Преступление произошло много лет назад, но сейчас вскрылись новые обстоятельства, - загадочно протянула я. - Вы давно здесь работаете?
     - Уже не первый год, - кивнула Осипова.
     - Нравится?
     - Денег мало платят, - вздохнула библиотекарша. - Зато в Москву ездить не надо и коллектив хороший. Маму здесь все любили, и ко мне, ее дочери, отлично относятся.
     - Я слышала, что Варвара Михайловна была добрейшим педагогом, - замурлыкала я.
     Лариса махнула рукой.
     - И не говорите! Тройки поставить не могла, всех жалела, а дети хитрые, маминым жалостливым характером пользовались. Многие к нам домой прибегали, совета ее просили.
     - Таня Привалова к вам заглядывала? - мирно спросила я.
     Лариса вздрогнула, словно на нее плеснули кипятком.
     - Кто?
     - Татьяна Привалова, - повторила я.
     - Не слышала о такой женщине, - глупо соврала Осипова.
     Я рассмеялась:
     - Неужели? Вы прятались в подполе и...
     Лариса упала головой на стол и разрыдалась.
     - Вы все знаете! Слава богу! Я больше не могу!
     Я собиралась закончить фразу словами "и не выходили из укрытия много лет, поэтому не знаете об убийстве мальчика Миши" и на секунду растерялась. Но потом сурово сказала:
     - Конечно. Рано или поздно любой секрет становится известен.
     - Это все мама... - прошептала Лариса. - Она приказала мне молчать, объяснила: "Виновата Татьяна, ей и отвечать". Вот почему я не поехала в Москву учиться, сижу здесь, со старыми книгами вожусь. Мама... мы... Как вы узнали?
     Я положила ногу на ногу.
     - Несколько человек, беседуя со мной, абсолютно случайно отметили вскользь, каким добрым человеком была Варвара Михайловна.
     - Стопроцентно верно, - зашептала Лариса.
     - Осипова обожала детей, всегда становилась на их сторону и завышала им отметки.
     - Да. Но не подумайте, что мама брала с родителей деньги! - вдруг ощетинилась Лариса.
     - Нет, у меня возникли другие мысли, - перебила я библиотекаршу. - По какой причине Варвара Михайловна дала на суде ужасную характеристику Татьяне? Классная руководительница не нашла для ученицы ни одного доброго слова, сплошь черная краска. Но это никак не вяжется с добротой!
     Лариса выпуталась из шали.
     - Мама была честной, она говорила, что думала!
     - Хотела бы поверить вам, но не получается, - усмехнулась я. - Могу сама ответить на поставленный вопрос. Учительница Осипова специально очернила Татьяну, желая взвалить на ее плечи вину за случившееся и упрятать восемнадцатилетнюю девчонку за решетку. Она понимала: осужденной уголовнице никто не поверит, даже если та будет писать с зоны ходатайства в разные инстанции. Варвара Михайловна, очевидно, была сильно напугана, хотела кого-то спасти. А еще она пребывала в уверенности: Привалова не проговорится, не расскажет правду. Но ведь Таня не виновата, так?
     - Она убийца! - зарыдала Лара. - А я в их компанию затесалась случайно, вообще ничего не знала, пока... Ой, не могу!
     Я схватила Осипову за руку.
     - Ты счастливо жила все те годы, что Привалова сидела?
     - Нет, - пролепетала Лара. - Ее осудили неправильно, хоть и верно. Мишу она не трогала, но убила другого...
     - Кого? - резко спросила я.
     Лариса вытерла лицо носовым платком, встала, заперла дверь библиотеки на ключ, вернулась за стол и завела рассказ...
     
     Осипова и Привалова учились в одном классе, Таня была старше Лары на два года (напомню, что Татьяна из-за болезни в школу пошла поздно, когда ей исполнилось почти девять), и она училась не очень хорошо. Русский язык и математика давались ей с трудом, физика с химией тоже. Из-за двух лет, проведенных в стенах больницы, Таня сильно отставала по умственному развитию от своих одногодков и предпочитала дружить с младшими девочками. На момент начала истории, которая поломала ей судьбу, семнадцатилетняя Привалова была неразлейвода с пятнадцатилетней Ларой и со Стефой, отпраздновавшей четырнадцатый год рождения. Дочь Ловиткиной училась в младшем классе, что не помешало Приваловой сблизиться с ней.
     Зимой на селе можно скончаться от скуки, зато летом начиналось веселье. Из Москвы приезжали дачники, среди них было много мальчиков. Но на Ларису никто не обращал внимания, и мало-помалу компания из трех девочек развалилась. Тем более что Татьяна со Стефой жили в Мопсине, их дома стояли рядом, а Лариса обитала в соседней деревне. У нее не было поклонника, она ощущала себя лишней на празднике жизни, поэтому предпочла сидеть дома и пялиться в телевизор.
     К сожалению, летом многие дети, в особенности те, кого воспитывают одинокие мамы, предоставлены сами себе. Взрослым людям никто не дает три месяца отдыха, но Варвара Михайловна работала учительницей, поэтому она в начале июня отправила дочь к родственникам в Крым и сама присоединилась к ней в июле. Вернулись Осиповы в самом конце августа, Лара галопом помчалась к Приваловой и узнала местные новости, особенно ее потрясло известие об отъезде в Москву Стефании.
     - Мать ее к тетке отправила, - пояснила Таня, - будет в институт готовиться.
     Начался сентябрь. Привалова и раньше не радовала учителей успехами, а тут и вовсе съехала на шаткие тройки. Лариса пыталась вразумить подругу, но та лишь отмахивалась.
     В середине октября Лара решила, что Таня заболела. Привалова похудела, осунулась, вокруг глаз у нее появились синие круги, она постоянно зевала на уроках. А один раз даже заснула, и Варвара Михайловна не смогла ее добудиться, та так и прокемарила до звонка на перемену.
     - Давай завтра выспимся и съездим на станцию? - предложила Лариса, когда они с подругой вышли из школы.
     - Мне на выходные надо дополнительные задания сделать, - не согласилась Таня.
     - Тогда и я никуда не поеду, - проявила солидарность Лара.
     Но на следующее утро она изменила свое решение и приехала в райцентр - девочке хотелось побродить по универмагу. Только Осипова миновала вход, как услышала знакомый голос:
     - Нет, дайте другие.
     Лариса обернулась и увидела Привалову, стоявшую спиной к залу у аптечного киоска. Лара разозлилась: хороша подружка, натрепала про домашнее задание, а сама приперлась за покупками. Осипова хотела уже подойти к однокласснице и стукнуть ту между лопаток, но вдруг ее поразила Танина фраза:
     - Опять не те! Сказала же - нужны специальные витамины, для беременных. И что-нибудь от токсикоза, мою сестру тошнит по-черному, наизнанку по утрам выворачивает.
     От изумления Лара чуть не лишилась чувств. Но уже через секунду к ней вернулась способность соображать, девочка шмыгнула на улицу и затаилась за углом магазина. Довольно скоро из дверей появилась Татьяна с пакетиком в руке, спокойно пошла на остановку, села в маршрутку и укатила в Мопсино.
     Лариса не пошла гулять по лавкам, вернулась домой, сгорая от изумления. Так вот почему Привалова ходит бледная, с огромными синяками вокруг глаз! Вот по какой причине Таня спит на уроках и окончательно съехала на тройки. Нет у Таньки никаких сестер, она сама беременна!
     Точно! Точно! Привалова отдалилась от нее, иногда уезжает на целый день в город, врет, что записалась в библиотеку. Лара страшно обижалась на Таню. Она-то считала ее своей лучшей подругой, выбалтывала ей все тайны, а та оказалась такой скрытной. Это не по-товарищески! Может, сбегать в Мопсино и огорошить вредную Таньку заявлением: "Я все про тебя знаю"? А что, пусть подергается...
     Лариса схватила куртку и понеслась через лес. Но по дороге ей в голову пришла новая идея: надо выследить, с кем Таня крутит любовь, и застукать ее вместе с кавалером. Это будет лучше, чем просто беседа.
     Лара дошла до участка Приваловых и спряталась в саду у поленницы. Калитку в заборе вокруг дома Тани украшала табличка с угрожающей надписью: "Осторожно! Очень злая собака!" Но Лариса отлично знала, что у Приваловых никаких псов сроду не водилось, объявление отпугивало случайных прохожих.
     В октябре темнеет рано, а в деревне укладываются спать сразу после окончания программы "Время". Около десяти свет в окнах дома Федора и Веты погас. Лара обрадовалась, рассудив так: днем Танька не может ходить на свидания, в Мопсине полно глазастых и болтливых баб, мигом полетят по селу сплетни. Приваловой остается лишь одно: дождаться, пока отец с мачехой задрыхнут, и тайком бежать к любовнику. Либо он к ней приходит, благо комната Тани на первом этаже, надо лишь открыть окно, и хоть до утра кувыркайся в постели.
     Время шло, но Лариса не покинула свой пост. Ей отчего-то казалось, что сейчас произойдет самое интересное. И девочка не прогадала. Бесшумно растворилась рама, Таня высунулась наружу, внимательно осмотрела сад, затем вылезла из окна и включила фонарик. Круглое пятно света медленно поползло вправо. Лара, согнувшись, тихой кошкой пошла следом. Яркий кружок замер, потом задрожал и исчез. Лариса замерла на месте. Похоже, Таня выключила фонарик или в нем села батарейка.
     - Осторожно, - вдруг донесся до Осиповой ее шепот, - не упади.
     - Не, вылезла, - ответил другой знакомый голос. - Как хорошо! Свежий воздух! Можно пройтись?
     - Ага, - разрешила Таня. - Все спят, я им в ужин снова снотворного подсыпала, хотела, чтобы ты погуляла.
     Вновь вспыхнул свет, пятно стало приближаться, замаячили две черные фигуры. Лариса сделала шаг им навстречу и заговорщически прошипела:
     - Ну, привет!
     
     Глава 20
     
     Первой опомнилась Татьяна. Она наскочила на Ларису с вопросом:
     - Ты что в нашем дворе делаешь?
     - Тебя подкарауливаю, - от растерянности ответила та правду. - Видела, как ты в аптеке витамины покупала...
     - Дрянь! - прошипела Таня. - Захотела меня на чистую воду вывести? Решила с парнем поймать, а потом всем растрезвонить? Ну и сука ты, Ларка!
     - Надо было мне правду сказать, - оробев, перебила ее Осипова.
     - Не моя тайна, - устало ответила Таня.
     - Ларка, - вдруг тихо произнесла Стефка, - ты меня не выдашь?
     И только после этих слов Лариса правильно оценила то, что увидела.
     - Постой, - прошептала Осипова, - ты же уехала в город...
     - Нет, - всхлипнула Стефания, - я там живу.
     Тоненький пальчик ткнул куда-то вниз. Ларису охватило любопытство:
     - Где?
     Татьяна тяжело вздохнула.
     - Пошли, покажем.
     Очутившись в подполе, Лариса чихнула.
     - Фу, ну и пахнет тут!
     - Душно, - согласилась Стефания, - иногда по два дня Танька прийти не может.
     - За фигом ты сюда залезла? - пыталась утихомирить буйное любопытство Лара.
     Стефка опустила глаза в пол, а Привалова, поколебавшись, ответила:
     - Она ж беременная, неужели живот не замечаешь...
     - Ох и ни фига себе! - ахнула Лариса. - Тебе же только четырнадцать.
     Стефа заплакала, а Таня чуть ли не с кулаками накинулась на Осипову.
     - Не смей ее ругать! Мы тебя сюда не звали!
     Отчаянно поссорившись, девочки успокоились и простили друг друга. Стефка рассказала, как летом полюбила одного парня, сына дачников. Бурный роман длился целый месяц, юноша клялся девочке в верности, обещал руку и сердце, а в середине августа вдруг исчез вместе с родителями. Стефа испугалась и сообразила, что у нее нет никаких координат Ромео. Пламя страсти полыхало столь жарко, что девочка не позаботилась спросить ни московского телефона, ни адреса любовника. Протосковав денек, Стефа отправилась к хозяйке дачи, тете Раисе, и попросила:
     - Дайте мне, пожалуйста, номер ваших дачников. Их сын, Костя, взял у нас автомобильный насос и не вернул.
     Раиса швырнула в раковину сковородку и заорала:
     - Насос? Похорони его и справь поминки!
     - Ой, - попятилась Стефа, - кто-то умер?
     - Мои деньги, - еще сильнее обозлилась тетка. - Сбежали дачнички! Целое лето отгуляли! Задаток без торга вручили, и я еще, дура, радовалась, мол, хорошие люди попались, из-за денег биться не стали. А во вторник они втихаря смылись, обдурили нас!
     - И телефона не оставили? - едва не зарыдала Стефа.
     - Отчего же, - уперла руки в боки тетя Рая, - накорябали на календаре циферки. Но только по этому номеру отвечают: "Котельная".
     Неприятно осознавать, что твой первый мужчина лгун и непорядочный человек, но худшее открытие ждало Стефу впереди. Поняв, что беременна, Стефания перепугалась до ужаса. Мама ее убьет! Она выбивается из сил, пытаясь прокормить и одеть дочку, но зарабатывает сущие копейки. Дом давно требует ремонта, а тут еще младенец появится, ему тоже понадобятся одежда, еда, игрушки... И как Стефе пережить позор? Ее начнут обсуждать в школе, на улицах, злые языки заработают безостановочно. Придется прервать учебу и ухаживать за совсем ненужным ей новорожденным, значит, прощай мечты об институте, а без образования не найти приличной работы. Мама мечтает о том, как дочка поступит в вуз и сделает карьеру, ради будущего Стефы она и трудится, не отдыхая. Как же она, Стефа, отблагодарила мать за заботу? Забеременела в четырнадцать лет от негодяя! Нет, маме сообщать правду нельзя.
     Промучившись около месяца, Стефа открылась Тане, и та разумно сказала:
     - Надо срочно делать аборт!
     На следующий день девочки тайно отправились в Москву, купили на вокзале справочник коммерческих медицинских учреждений и начали их объезжать. В первых трех у Стефы сразу попросили паспорт, в четвертом молча указали на объявление "Несовершеннолетние принимаются в присутствии родителей", а вот в пятом дали направление в кабинет.
     Пожилой доктор осмотрел Стефу и сказал:
     - Поздно. Почему раньше не пришли?
     - Не знаю, - всхлипнула школьница. - Думала... ну... э... думала...
     - Ничего ты не думала! - вышел из себя гинеколог.
     Стефка зарыдала.
     - И куда теперь мне идти?
     - Аборт малолетке, да еще на четырнадцатой неделе, никто делать не возьмется, ни одному врачу сидеть в тюрьме не хочется, - категорично отрезал доктор. - Рожай, деточка.
     - Ой, не могу, - зашептала Стефания.
     - Надо было головой думать, а не тем, что между ног находится, когда с мужиком в койку прыгала, - схамил врач и выгнал беременную из кабинета.
     Два часа Стефка рыдала в какой-то московской подворотне. Таня сказала:
     - Хватит, от слез лучше не станет, я придумала выход. Скажешь матери, что поживешь в городе, у тетки или у какой другой родственницы, мол, хочешь учиться в Москве, а сама спрячешься у нас на участке.
     - Где? - всхлипнула Стефа. - В сарае? Иветта тут же увидит, весело получится!
     Таня загадочно улыбнулась.
     - У меня дед был дезертир. Боялся с немцами воевать.
     - Кто? - подпрыгнула Стефания.
     Привалова прыснула:
     - Дедушка, отец мамы. Я его никогда не видела, а вот бабушку помню, она умерла, когда мне десять исполнилось. Папа уже на Вете женился, он с бабой Галей не общался, почему-то они разругались. Баба Галя, когда мама с папой поженились, им большой дом в Мопсине отдала, а сама в другое село уехала, у нее там еще участок был. К нам она в гости не приходила, но меня к ней отпускали. Старуха очень набожная была, все грехом считала, но мы с ней дружили. И один раз она мне рассказала, что, когда началась война, ее муж очень испугался, не хотел идти в армию. Он сделал во дворе что-то типа землянки и спрятался там, ото всех схоронился. Бабушка тогда объявила, что дед добровольцем на фронт ушел, а на самом деле он под огородом сидел. Мама про секрет знала, но молчала, больше они никому не сказали. Вот. Я после разговора с бабкой нашла вход в тот схрон и тоже тайну хранила. Федор и Вета не в курсе, а сами они его не найдут.
     - А чего с твоим дедом стало? - разинула рот Стефа.
     - Не знаю, - пожала плечами Таня. - Мама уже тогда умерла, а бабка мне только про подземелье сказала, про деда промолчала. Но это не интересно, главное другое: я тебя спрячу. Никто не узнает, где ты сидишь, родишь втайне.
     
     Библиотекарша судорожно перевела дыхание, поплотнее завернулась в шаль и продолжила:
     - Мы с Танькой никому про Стефку не проговорились. Ухаживали за ней, гулять иногда выводили, пока она могла вылезать, потом ей живот мешать стал по лестнице карабкаться.
     - И чем дело закончилось? - сурово спросила.
     Лариса прижала к груди руки и стиснула кулаки.
     - Поздним вечером ко мне Танька примчалась, сказала, что Ларка рожает, помощь нужна. Ну я с ней отправилась.
     - Сумасшедшие! - не выдержала я.
     Лара замотала головой.
     - Нет. Татьяна подготовилась: учебник от корки до корки прочитала, картинки смотрела - училась роды принимать.
     - Дуры, - не успокаивалась я, - ну и дуры!
     - А что нам делать оставалось? - огрызнулась Лариса. - "Скорую" вызвать?
     - Извините, - опомнилась я. - Всегда легко осуждать другого человека, не побывав в его шкуре. Продолжайте. Вы спустились под землю...
     - Танька одна полезла, сказала: "Вдвоем там тесно, жди меня наверху, если понадобишься, кликну!" Знаете, как мне страшно было? Чуть с ума не сошла! А потом Татьяна вылезла... жуть на нее глядеть... вся синяя... одежда в крови... в руках сверток... Ой, не могу!
     - Продолжайте! - рявкнула я.
     - Привалова младенца убила, - еле слышно произнесла Лариса. - Случайно! Мы не хотели его жизни лишать, думали: родит Стефа, положим кулек к Антонине Сергеевне Васькиной под дверь - она медсестрой работает, живет в крайнем доме у леса, решит, что кто-то из посторонних подкинул, сдаст его куда надо. А Стефка оправится, и все хорошо будет.
     У меня не нашлось слов, чтобы достойно прокомментировать поступок девчонок.
     - Но вышло хуже некуда, - пробормотала Лариса. - Танька, когда приняла ребенка, понесла его в тазу обмыть, споткнулась и уронила. Прямо головой об пол. Младенец сразу умер. Привалова потащила его в овраг хоронить, а мне сунула узел с окровавленным бельем и сказала: "Стефка спит, иди домой, сожги тряпки и молчи. Никому ни слова, иначе всем плохо будет". Я умчалась к себе и завалилась спать...
     
     Лариса обхватила голову руками и снова замолчала.
     - Дальше! - потребовала я.
     - Потом Таньку арестовали, - неожиданно спокойно сказала Лариса. - На ее свитере нашли кровь, а на подошвах землю из оврага.
     - Но вы-то знали правду! - не удержалась я. - Татьяна испачкалась в крови несчастного младенца. Экспертиза установила лишь, что на одежде мужская кровь, и все. У Стефы родился сын?
     - Да, - подтвердила Лара.
     Меня охватила злость.
     - Теперь ясно, как дело обстояло. Татьяна понесла тело ребенка к оврагу и зарыла его. Но там же спрятал труп убийца Миши. Вот почему на ботинках Тани оказалась земля с того места, где обнаружили убитым ее сводного брата. И ясно, почему Привалова молчала, не рассказала правду ни на следствии, ни на суде: она считала себя виновной в смерти новорожденного. Но она не планировала смерть крошки, произошел несчастный случай. За это большой срок не дали бы, вполне вероятно, обошлись бы условным наказанием. Вот только Таня не могла раскрыть истину - не хотела подвести Стефу. Наверное, подумала и о другой подружке - о вас. И, повторюсь, полагала, что ей надо понести наказание за смерть крошечного мальчика. Но вы со Стефой! Хороши подруги! Знали, что Привалова незаслуженно получила пятнадцать лет, и молчали! Где сейчас Стефания?
     - Не знаю, - промямлила Лариса. - Мы не виделись после родов, понятия не имею, куда она подевалась.
     Я почувствовала брезгливость.
     - И вас не интересовала судьба Ловиткиной?
     - Через полгода я спросила у мамы Стефы, - плаксиво занудила Лариса, - как у той дела. И узнала, что она учится в Москве. Ну и успокоилась.
     Я потеряла самообладание:
     - Спала спокойно? А за Таню, мотающую срок за несовершенное преступление, совесть не мучила?
     Лариса вытянула вперед руки.
     - Каждый день терзаюсь! Не могу забыть тот окровавленный сверток. Но я же ни при чем! Вниз не спускалась, при родах не присутствовала, просто наверху ждала, а потом белье сожгла. Готова признать вину за то, что взрослым про Стефкину беременность не сообщила и продукты из дома воровала, но младенец без меня умер!
     - Ты правда дура или прикидываешься? - схамила я.
     Лариса легла грудью на стол.
     - Мама поклясться заставила, что буду молчать.
     Луч понимания забрезжил в моей голове.
     - Варвара Михайловна знала о беде Стефании?
     Лариса съежилась.
     - Да. Она утром стала меня в школу будить, увидела разбросанные вещи, грязь на одежде и подоконнике, ну и сообразила: дочь куда-то ходила. Примоталась хуже гестапо, в угол загнала, я и призналась, все честно выложила.
     - И как мама-учительница отреагировала? - поинтересовалась я.
     - Сначала оплеух мне надавала, - горько сказала Лариса, - потом приказала: "Сиди дома, не высовывайся, я что-нибудь придумаю". А вскорости Таньку арестовали. Мамочка тогда перекрестилась, меня к себе прижала и давай уму-разуму учить: "Без нас беда уладилась, молись, чтобы буча и дальше мимо пронеслась. И рот на замок запри. Ведь всю жизнь себе сломать могла!"
     - Татьяна к вам на днях не заглядывала? - повторила я вопрос, заданный в самом начале нашей беседы.
     - Говорят, она на зоне умерла, - отшатнулась Лариса.
     - Привалову недавно отпустили. Срок истек. Хоть и длинный, да закончился, - ввела я ее в курс дела.
     Лара вскочила.
     - Господи! Она сюда вернется?
     - Маловероятно, - успокоила я собеседницу. - Где ей тут жить? Федор Привалов дом продал. Но, думаю, женщины в лагере объяснили товарке, какую глупость она совершила. Значит, с Таней вы не встречались?
     - Нет, - серея на глазах, подтвердила Лариса. - Она только одно письмо мне прислала из лагеря. Очень давно.
     - Оно сохранилось? - обрадовалась я.
     - Нет, я разорвала, - прошелестела Лара.
     - Что в нем было? - наседала я.
     Лариса закрыла лицо ладонями.
     - В конверте лежал пустой лист бумаги.
     Я удивилась.
     - Совсем чистый?
     - Почти. - Помолчав секунду, Осипова уточнила: - На нем только стоял вопросительный знак. Я поняла. Танька сама не могла признаться, ей совесть не позволяла, но она ждала, что я пойду и все объясню. Я хотела, да с мамой не поспоришь. Я не виновата! Не виновата я!
     
     Глава 21
     
     На улице резко похолодало, из-за горизонта набежали тучи, и поднялся порывистый, совсем не весенний ветер.
     Я залезла в машину и попыталась причесать мысли. Редкий человек способен с искренним раскаяньем воскликнуть: "Mea culpa"[3] - и чистосердечно признаться в содеянном. Как правило, люди ищут, на кого можно свалить ответственность за свои гадкие поступки или неудачи.
     У моей подруги Лены Васиной есть муж, настоящий циклотимик.[4] Валера постоянно собой недоволен. И, между нами говоря, он абсолютно прав. Васин кандидат наук, ему давно пора идти вверх по карьерной лестнице, но для того, чтобы из скромного доцента превратиться в профессора, необходимо защитить докторскую диссертацию. Валера великолепно понимает свои перспективы, но победить лень-матушку ему не под силу. Вместо того чтобы корпеть у письменного стола, он постоянно придумывает себе неотложные дела. Ну невероятно важные, чтобы манкировать ими было смерти подобно. То надо съездить поздравить друга с днем рождения, то нужно поучаствовать в презентации чужой книги... Вернувшись вечером домой и глянув на свой роскошный письменный стол с девственно чистой стопкой бумаги, Валера соображает, что воз его диссертации находится по-прежнему, как бы это поделикатнее выразиться, в глубокой яме, и начинает злиться на... Ленку. Повод для скандала может быть любым: жена, по его мнению, недостаточно ласково посмотрела на супруга, не выслушала его замечания, не обрадовалась визиту свекрови. Валера не способен к самокритике, он не может честно сказать: "Я лентяй" - и подыскивает виноватых. Легче всего свалить ответственность на того, кто рядом. Вот и выходит: Ленка плохая, поэтому муж нервничает, выплескивает недовольство.
     Похоже, Лариса родная душа Валере, она никогда не решится взять на себя часть вины за случившееся с Татьяной.
     Я завела мотор и не спеша поехала в сторону Мопсина.
     Что ж, найдены ответы на некоторые вопросы. Отчего милая и добрая учительница Осипова, толерантная и умная женщина, о любви которой к детям знали все окружающие, дала столь негативную характеристику школьнице Приваловой? Почему обвинила девушку чуть ли не во всех смертных грехах? Да потому, что Варвара Михайловна хотела, чтобы Татьяну посадили за убийство Миши, лишь бы другое преступление, к которому имела косвенное отношение ее обожаемая Ларисочка, не вскрылось. Интересно, классная руководительница верила в виновность Приваловой? Может, и в самом деле думала, что та еще лишила жизни и брата? А потому надеялась на молчание Татьяны. Ведь только окончательная дура признается во втором преступлении, повесит на себя еще одно убийство, расскажет о землянке, родах и погибшем младенце. Варвара Михайловна считала Таню не очень умной девицей, без чувства самосохранения, присущего любому человеку. И ведь расчет Осиповой оправдался: Привалова молча взвалила на себя вину за смерть Миши, которого не убивала.
     По какой причине Таня не сообщила следователю правду? Она боялась подставить Ларису и Стефу, ведь их было трое, замешанных в том деле. А еще Татьяна обладала обостренным чувством справедливости: она обвинила себя в смерти новорожденного мальчика и захотела понести наказание.
     Обычно преступники убеждают судью, что закон был ими нарушен непредумышленно, на убийство толкнул аффект. Один раз Костин продемонстрировал мне показания мужчины, который написал: "Смерть гражданина N является несчастным случаем. Я пришел к нему в тот момент, когда N мылся под душем, и видел, как он упал и ударился головой о борт ванны, сломав себе шею. Потом N встал и, снова поскользнувшись, шлепнулся, повредил позвоночник. А затем опять поднялся и грохнулся, раздробив череп..." В общем, судя по его объяснению, несчастный N восемнадцать раз сам себе нанес смертельные увечья. Ну уж очень скользко было в ванной! А тот, кто писал бумагу, разинув рот смотрел на происходящее.
     Но Таня хотела расплатиться за совершенное, пусть и случайно, преступление. И только отсидев не один год, начала переписку с Антоном Вольпиным. Получив от "жениха" послание, Татьяна понадеялась, что он на ней женится, если узнает, что запланированного убийства не было, а случилось несчастье, и решила приоткрыть завесу тайны...
     Я въехала во двор нашего дома и вздрогнула. Стоп! В цепи моих здравых рассуждений есть некий просчет, что-то мне не нравится... Но вот что? Откуда у меня возникло чувство беспокойства, словно я привязала красную нитку к синей? Что меня настораживает?
     В таком вот состоянии я вошла в дом, погладила собак, удивилась сонному виду псов, прошла в столовую - и замерла на месте.
     В первую секунду мне показалось, что дом хотели ограбить воры, которые, не найдя у нас ничего особо ценного, в злости порвали кучу глянцевых журналов, которые самозабвенно покупает Лизавета, и разбросали их обрывки по полу. Но, приглядевшись, я сообразила, что это фантики от конфет, а на полу лежит перевернутая хрустальная ладья, еще утром доверху наполненная карамельками, тянучками и шоколадками. Ваза упала со стола на ковер и поэтому не разбилась.
     - Как вам не стыдно! - закричала я, поворачиваясь к Муле.
     Самая пожилая мопсиха прижала уши и понуро опустила голову, словно говоря: "Прости, дорогая хозяйка, я не сдержалась". Феня выкатила свои и без того выпуклые глаза и едва не зарыдала, Ада предпочла малодушно залезть под кресло, Рейчел и Рамик, подогнув хвосты, с самым несчастным видом жались у буфета. Одна Капа с невозмутимой, испачканной в шоколаде мордой лежала на диване, всем своим видом демонстрируя непричастность к произошедшему.
     - Капитолина, - возмутилась я, - похоже, ты не раскаиваешься в содеянном!
     Черные бархатные уши мопсихи слегка дрогнули, большие влажные, чуть подернутые слезами очи с легкой укоризной взглянули на хозяйку. Мне показалось, что через секунду-другую Капа тихо заплачет и станет монотонно повторять тоненьким, жалостным голосом: "Мама! Как ты могла заподозрить меня в хулиганстве! Весь день я не вставала с софы, вязала всеми четырьмя лапами носки для членов семьи. О каких сладостях идет речь? Я вообще не знаю, что это такое!"
     - Остается лишь удивляться, каким образом кто-то из вас запрыгнул на стол и свалил ладью, - вздохнула я. - До сих пор вы не опускались до открытого воровства! Ладно, раз вы объелись, не рассчитывайте на калорийный ужин и...
     Фраза осталась незавершенной - краем глаза я увидела, как по холлу бесшумно движется серая тень размером чуть больше Мули. Мне стало понятно: в доме находится посторонний, и я сразу догадалась, кто он. На секунду мне стало страшно - значит, у нас все же поселился злобный призрак. Тамара Макеева и впрямь умеет гадать. Да, я видела недавно вечером нечто пушистое, шмыгнувшее в библиотеку, а потом обнаружила в одной из комнат небольшую кучку... э... как бы поделикатнее выразиться... отходов жизнедеятельности биологического организма. Не скрою, в тот момент я испугалась и поверила в Малюту Скуратова, но потом поняла, какая чушь взбрела мне в голову. О каком фантоме может идти речь? Мне просто померещилось в полумраке привидение, а кучу у дивана навалила наглая Капа. Да, раньше нахальная мопсиха не была замечена в нарушении санитарных норм, но все когда-нибудь случается в первый раз...
     Тогда я посмеялась над собственными страхами и забыла о Малюте Скуратове. Но он существует! Сейчас я отчетливо его видела! Да и поведение псов свидетельствует о том, что нечисть бродит по коттеджу.
     Не успела я переварить это открытие, как сделала другое: конфеты! Мопсы даже под страхом смертной казни не запрыгнут на стол. Не потому, что не хотят, а потому, что не могут. Рейчел тоже не способна на разбой, стаффиха слишком интеллигентна. А Рамик в ранней юности перенес заболевание суставов, ходит и бегает он отлично, но вот прыгать практически не способен. Значит, безобразие в столовой устроил Малюта Скуратов. Он сбросил на ковер хрустальную ладью, а мопсы обрадовались неожиданной удаче, разодрали обертки и выудили из них шоколадки. Стаю не за что ругать. Вы встречали собачку, которая, увидев перед носом лакомый кусочек, воспитанно отвернет морду и не тронет упавшее буквально в пасть угощенье? Может, на такой подвиг и способны животные, которых муштровал военный инструктор. Но ни мопсы, ни Рейчел с Рамиком не смогут устоять перед искушением.
     Я решительно двинулась к лестнице. Ну, Малюта, погоди!
     Откуда-то из глубин памяти всплыли обрывки сказок, которые мне в детстве читала мама. В них частенько рассказывалось о проделках призраков, причем большинство сказок были совсем не добрыми и не смешными. Если призрак по каким-то причинам невзлюбит людей, что поселились в доме, он начинает их изводить. А в нашем случае гадкий Малюта Скуратов решил объявить войну собакам. Хитрая нечисть знает: Лампа разозлится, заметив сожранные конфеты, и непременно накажет хвостатых безобразников. Небось сейчас маленький мохнатый негодяй сидит на втором этаже и радостно потирает лапки. Но он ошибся, я не настолько глупа и покажу Малюте, кто в доме настоящий хозяин.
     - Стой, не шевелись! - заорала я, скача вверх по лестнице.
     Увы, я никогда не занималась спортом, моя мама считала, что даже утренняя зарядка травмоопасна. И тем не менее в минуту азарта я способна передвигаться достаточно быстро, вот только соревноваться в скорости с нематериальной субстанцией бесперспективное занятие. Уже понимая тщетность своей попытки, я взлетела на второй этаж и, о радость, увидела, как серая тень нырнула в ванную комнату, расположенную между спальнями.
     С воплем "Банзай!" я ворвалась в покрытое нежно-голубой плиткой помещение - и замерла на пороге.
     В нашей московской квартире санузлы не отличались гигантскими размерами. Если честно, у раковины тесно было даже Юлечке, которая похожа на спичку в обмороке. А в Мопсине у нас пятнадцатиметровые ванные, и не возникает никаких споров по поводу того, кто первый утром пойдет умываться. На первом этаже есть две душевые кабинки, по одной для каждой спальни, на втором санузлов еще больше. Лиза, Кирюша и Сережка с Юлечкой имеют собственные места для омовения, а вот нам с Катюшей досталась одна ванная на двоих. Но мы никогда не ругаемся из-за водных процедур. А еще, в отличие от остальных членов семьи, у нас не "душ", а большая эмалированная ванна. Иногда Юлечка или Лиза умоляюще просят у меня или Катюши:
     - Можно в пене полежать?
     Ясное дело, мы милостиво разрешаем воспользоваться удобствами, и я ощущаю себя в такой момент настоящей герцогиней...
     - Малюта Скуратов, ты меня разозлил! - грозно заявила я, осматривая совершенно пустую ванную комнату. - Имей в виду, я страшна в гневе и не потерплю безобразий в доме, который долгое время ремонтировала и обустраивала! Убирайся прочь!
     Конечно, я не рассчитывала увидеть привидение, которое, смущенно покраснев и бормоча: "Простите, пожалуйста, за плохое поведение", быстро удалится в царство теней. Нет, я не настолько глупа. Но полнейшая тишина, послужившая ответом на мое возмущенное заявление, привела меня в крайнюю степень раздражения.
     - Ну ладно, дружочек, - зашипела я, - ты хотел войны? Думал повеселиться, наблюдая из укромного местечка, как Лампа наказывает ни в чем не повинных собачек? Сейчас тебе будет Сталинградская битва!
     Я распахнула дверцы умывального шкафа, пошарила на полках, где мы с Катюшей храним чистые полотенца, и замерла. Музыканты, как правило, имеют хороший слух, и я уловила легкое шуршание под ванной. Душу охватило ликование.
     - Вылезай сейчас же!
     Звук на некоторое время стих, потом послышалось царапанье.
     Я встала на колени и всмотрелась в зазор под ванной.
     - Выходи по-хорошему, а то хуже будет, - пригрозила я.
     - Ш-ш-ш... - донеслось в ответ, и я на мгновение увидела, как в темноте сверкнули две яркие точки - скорей всего, глаза мерзкого Малюты Скуратова.
     - Попался, - радостно констатировала я и попыталась рукой нашарить хулигана.
     Шуршание прекратилось, привидение сменило дислокацию. Под ванной по-прежнему царила кромешная тьма, и было непонятно, куда отполз призрак.
     - Все равно поймаю, - пообещала я, поднимаясь, - вот только фонарик принесу, я знаю, где он лежит.
     Поход в комнату Кирюшки занял меньше минуты. Я вернулась в санузел, вновь встала на колени и направила узкий луч в отверстие под ванной. К сожалению, тьму разогнать не удалось, Малюта Скуратов по-прежнему оставался вне зоны досягаемости.
     Я легла на пол и просунула руку с фонарем в дыру. Оставалось лишь удивляться, каким образом наш сантехник Игорь, очень работящий, аккуратный парень с габаритами 120*!*г*!*120*!*г*!*120, ухитряется, устраняя протечки, залезать под ванну почти целиком. Я во много раз меньше Игорька, но повторить такой трюк вряд ли способна, а жаль! Вот если бы мне удалось хоть частично вползти туда, можно было бы изучить даже самые дальние уголки темного пространства.
     Сопя от напряжения, я попыталась втолкнуть в проем хотя бы голову и неожиданно преуспела. Вне себя от радости я посветила во все углы и через короткое время с глубочайшим разочарованием убедилась: пусто. Малюта Скуратов исчез без следа.
     Сначала я растерялась и подумала, что бывший купец способен проходить сквозь стены, но потом сообразила, что случилось, и чуть не лопнула от злости, оценив собственную глупость. Лампа, тебе должны вручить первый приз в номинации "Идиотка года"! Кто уходил в Кирюшину комнату за фонариком, а? Малюта Скуратов увидел, что враг удалился, и убежал.
     Я попыталась вылезти из-под ванны и поняла, что не могу вытащить голову: мешают уши. Некоторое время я и так, и эдак пыталась выбраться на свободу, потом решила передохнуть и спокойно оценить обстановку.
     Итак, я лежу на полу, ноги, туловище и левая рука ничем не стеснены, зато правая рука и голова находятся в плену. Мобильного телефона у меня при себе нет. Да и как позвонить из-под ванны? Трудно набирать номер в таком положении! Дома никого нет, кроме собак, а от них в данной ситуации прока мало. Кричать тоже бесполезно - ближайший коттедж расположен довольно далеко, а стены у нашего дома толстые, ни один звук не вырвется наружу.
     Это плохие новости. Теперь попытаемся найти хорошие.
     Делая ремонт, мы оборудовали теплый пол, и я не простужусь. Что еще? Я пыталась найти в произошедшем хоть какие-нибудь положительные моменты, но больше ни одного не обнаружила. Хорошо иметь собственный дом и не думать о том, что соседи станут возмущаться, услыхав ночью лай собак. Но, с другой стороны, попади я в такое же идиотское положение в городской квартире, начала бы орать, и спустя четверть часа в дверь вломилась бы делегация в составе местных пенсионерок, домоуправа и слесаря. А в Мопсине хоть лопни - никто не появится. "Лежать тут тебе, Лампа, до приезда членов семьи из города", - пожалела я себя. И сразу представила, как надо мной будут подшучивать. Глупый случай войдет в историю, спустя пять поколений прапрапраправнуки Романовы будут говорить: "В тот год, когда одна из наших предков по имени Лампа застряла под ванной, в России произошел финансовый кризис".
     Большинство людей мечтает прославиться в веках, я же никогда не испытывала столь тщеславного желания, но, похоже, именно мне удастся стать частью народного фольклора. "Попасть, как Лампа, в капкан" - вот пословица, которой обогатится русский язык.
     
     Глава 22
     
     - "Нас утро встречает прохладой..." - раздался из коридора веселый голос Костина.
     - Вовка! - заорала я. - Вовуля! Милый! Любимый!
     - Ламповецкий? - удивился майор. - Ты где?
     - Тут! - завопила я вне себя от счастья. - Зайди в ванную!
     По моему телу пробежал сквозняк.
     - Что случилось? - пробасил Вовка. - Какого черта ты туда залезла?
     - Колечко потеряла, бриллиантовое, - не подумав, соврала я. - Решила принять душ, сняла его с пальца, а оно в дырку закатилось.
     - Мило... - протянул Костин. - Маленькая незадача: у тебя никогда не было перстня с бриллиантом.
     - Ага, - растерянно согласилась я, - перепутала. Уронила браслет, недорогой, но любимый!
     - Решила покайфовать в пене, сняла браслет, положила на край ванны и столкнула? - предположил Вовка.
     - Точно, - обрадовалась я.
     Мне не хотелось сообщать майору о домовом. Костин непременно растреплет всем, в какой позиции меня обнаружил, вернувшись с работы. А теперь представьте, что случится, если я обнародую историю про Малюту Скуратова. Повод для потехи будет обеспечен на сто лет вперед.
     - Надо же, какой гадкий браслет, - сдавленно протянул майор. - Обычно лежит, где упал, поскольку катиться не может, а этот встал на ноги и живо забежал в дальний угол. Лампа, признайся, ты его била, унижала браслетово достоинство, вот он и решил удрать!
     - Очень смешно, - я пыталась с достоинством выпутаться из дурацкой ситуации.
     - Ага, - согласился Вовка и расхохотался. В промежутках между припадками смеха Костин повторял: - Вылезай, хватит на полу валяться.
     - Не могу, - призналась я.
     - Почему? - пытаясь побороть конвульсии, осведомился приятель.
     Пришлось дать исчерпывающее объяснение:
     - Уши не пускают.
     - Чьи? - задал глупый вопрос майор.
     Я вышла из себя:
     - Подумай как следует и сам ответь!
     Жесткие пальцы схватили меня за плечи и дернули.
     - Ой-ой! - завопила я. - Поосторожней!
     - Мда... - крякнул Вовка. - Одного не пойму: за фигом ты решила втиснуться в эту нору, а?
     - Лучше быстрее меня вытащи, а не занудствуй, - возмутилась я.
     - Иногда перед тем, как начать действовать, не вредно и подумать, - затянул Вовка.
     - Ты мужчина? - использовала я последний аргумент. - Вот и спаси женщину.
     - Блондинку, - злорадно уточнил майор. - Причем, прошу отметить, наиболее редкий, даже вымирающий вид - девушка, которая не обесцветила волосы, а родилась светлой, словно... словно... Ладно, сейчас вернусь.
     Я собиралась поехидничать насчет красноречия ментов, но мгновенно забыла про колкости.
     - Эй, ты куда?
     - За молотком, - сообщил Костин. - Расширю дыру - и конец забаве.
     - Ни в коем случае! - испугалась я. - Кафель, которым обложена ванна, Катя купила очень дешево, взяла его в остатках, поэтому и цена упала. Запасных плиток у нас нет, если разнесешь отделку, придется заново ремонт делать.
     - Глупости, - отрезал Вовка, - просто у вас получится широкая дыра.
     - Нет, будет некрасиво, - чуть не заплакала я, - ты не сумеешь аккуратно сбить плитку. Придумай другой вариант.
     - Знаю: надо тебе уши отрезать, - заявил Костин.
     - С ума сошел? - дернулась я. - Вот уж классное предложение! Ну спасибо!
     - В принципе можно обойтись одним ухом, - задумчиво протянул Костин. - Не бойся, на слух тот отросток, что торчит на голове, не влияет, отпустишь волосы подлиннее - и не будет заметно.
     - Нет! - взвизгнула я. - Не подходит!
     - Еще можно взять молоток, - по второму кругу завел майор, - и постучать...
     - Плитку уродовать не позволю, - занервничала я, - хватит талдычить одно и то же.
     - Вечно ты торопишься! - укорил меня приятель. - Дослушай до конца: и постучать по твоему черепу...
     - Что? - заворочалась я.
     - Чуток его сплющить - и готово! - договорил майор.
     На мгновение я лишилась дара речи. Но потом паралич голосовых связок прошел:
     - Издеваешься, да?
     - Неужели ты считаешь, что я способен на хиханьки, когда ты лежишь мордой на полу? - возмутился Костин.
     - Бить человека железякой по голове... - запоздало рассердилась я. - Ты всерьез такое предлагал?
     - Всего-то на сантиметр изменить параметры, - не сдавался майор. - Ты даже не заметишь! Голова станет чуть уже и длиннее. На мой взгляд, это будет лучше смотреться, благородно, аристократично.
     - Там мозг! - взвыла я.
     - Где? - уточнил Вовка.
     - В моей голове, - продолжала я поразительно глупый диалог.
     - Уверена? - со вздохом поинтересовался майор. - Кстати, насчет мозга. Если он позволил тебе залезть в дырку, то имеет размер грецкого ореха. Так что мозг не повредится от легкой коррекции черепа.
     - Слушай, - устало сказала я, - понимаю, что тебе смешно, но мне тут что, лежать до лета?
     - А что, собственно, случится летом? - с неподдельным интересом осведомился Костин. - Полагаешь, твоя голова похудеет? Ладно, прости. Если говорить всерьез, то есть лишь две возможности: либо уродуем плитку, либо тебя, выбирай.
     - Не знаю, - захныкала я. - Как подумаю о новом ремонте, вспомню прораба и плиточника, так готова уха лишиться, лишь бы никогда в жизни строителей не видеть!
     - Ох, бабы... - вздохнул Вовка. - Аллу знаешь? Секретаршу из отдела наркотиков?
     - Встречались, - ответила я. - А она тут при чем?
     - Она решила похудеть, начала есть через день по одному яблоку и в обморок упала. Ребята врача позвали, а тот спокойненько заявил: "Жрать надо, иначе умрете". Алка села и говорит: "Лучше лежать стройной в гробу, чем жирной образиной двести лет на земле париться". Ты бы что выбрала, фигуру или жизнь?
     - Фигуру, - автоматически сказала я.
     - Ох, бабы... - повторил Костин. - Стой! Знаю, кто тебе поможет!
     Я не успела рта раскрыть, как майор убежал.
     Время словно замерло. Благодаря ровному теплу, исходящему от пола, мне было не холодно, но от неудобного положения заломило шею, по руке, по-прежнему сжимавшей фонарик, забегали мурашки, от отсутствия мягкого матраса заныли ребра, ноги и бок, захотелось пить и есть. Увы, я абсолютно не предназначена для жизни в экстремальных условиях, моими лучшими друзьями являются удобная кровать, ванна с теплой водой и ароматной пеной, коробочка шоколадных конфет, чашка крепкого кофе...
     Из коридора раздались тяжелые шаги, и голос Вовки произнес:
     - Вот, Аркаша, глянь - что можно сделать?
     - Ну и ну... - вступил в разговор незнакомый баритон. - Зачем она туда полезла?
     - Кольцо уронила, - лихо соврал майор. - Ты же акушер, легко ее башку вытащишь.
     Пахнущие одеколоном мягкие ладони осторожно взяли меня за шею, слегка повернули, надавили на затылок, потянули. Уши нестерпимо заболели.
     - А-а-а! - завопила я. - А-а-а!
     - Плод жизнеспособен, - констатировал тот, кого Вовка фамильярно называл Аркашей. - Ох, прости, по привычке сказанул.
     - Говори что хочешь, только помоги, - успокоил его Костин.
     - Не стану скрывать, положение сложное, необычное, - завел акушер, - я не имею подобного опыта и не могу гарантировать успешное завершение процесса.
     - Как бы ты на работе поступил? - не унимался Вовка. - Ножки наружу, а голова сам знаешь где...
     - Невозможно дать четкие рекомендации, каждые роды индивидуальны, - занудил Аркадий.
     - А в данном конкретном случае? - нажимал на него Вовка. - Включи фантазию.
     - Я бы рекомендовал кесарево, - принял решение Аркадий. - Но не на этой стадии, а раньше. На этом, запущенном, этапе надо сделать выбор: кого спасать, мать или дитя. Обычно с таким вопросом обращаются к отцу.
     - Я хочу сохранить и Лампу, и ванну, - порадовал меня приятель.
     - Да, это мы чаще всего слышим в ответ, - вздохнул Аркадий. - Но ведь мы не ведем речь об альтернативе, если есть возможность благополучного исхода для роженицы и плода.
     - Ну... наверное, лучше сохранить Лампу, - без особой радости выбрал майор.
     - Тогда сделай разрез тут и здесь, - посоветовал Аркадий.
     - Ни за что! - закричала я. - Испортится плитка! Вы идиоты!
     - Господи... - залепетал акушер, - она разговаривает...
     - Надеюсь, Владимир не представил вам меня немой? - окончательно разъярилась я.
     - Простите, не хотел вас оскорбить, - залебезил Аркадий. - У меня удивительные способности к сопереживанию и весьма развито умение вживаться в ситуацию. Володя попросил представить, что я нахожусь на работе. Я мысленно очутился в родовой и вдруг слышу - плод разговаривает и активно ругается. Есть от чего впасть в изумление! В моей практике, правда, был случай, когда, увидев во рту у новорожденного четыре зуба...
     - Так что нам делать? - прервал доклад Аркадия Вовка. - Теперь оцени ситуацию не как врач.
     - Может, намылить ей голову? - предложил акушер.
     - Дельное предложение, - обрадовался Костин, - вон как раз шампунь стоит. Лампа, чего молчишь?
     - Начинайте, - сквозь зубы процедила я.
     Послышались тихий свист, шуршание, и по затылку потекла жидкость.
     - Уно моменто, - напевал Костин, возя рукой по моей голове, - ща как следует обработаем. Готово. Аркаша, приступай.
     Я зажмурилась и стала отчаянно чихать - майор не пожалел моющего средства, щедро наплескал его на меня, и теперь шампунь стекал по лбу на щеки и капал с кончика моего носа. На секунду мне показалось, что я засунула голову в кастрюлю со сдобным тестом, такой резкий запах ванили витал в ванной.
     Аркадий уцепил меня за шею и... уронил лбом об пол.
     - Эй-эй, поосторожней! - закричала я и закашлялась, потому что часть пены незамедлительно забилась мне в ноздри и рот.
     - Все равно не получается, - пропыхтел акушер. - Отказываюсь работать в таких условиях! Это хуже, чем принимать роды в самолете. Был у меня случай...
     - Фу! Ну и гадость! - вдруг взвизгнул Костин.
     - Нет, нет, - возразил Аркадий, - ничего омерзительного! Наоборот - было очень интересно работать в лайнере.
     - Смотри, - перебил акушера Вовка, - тараканы ползут! Вон из-под ванны цепочкой лезут!
     Я очень люблю животных. Собаки, кошки, хомячки, бурундуки, хорьки, черепашки, лягушки, мыши, крысы... - ко всем я отношусь мирно и спокойно беру на руки. Но вот насекомые! Комары, осы и пчелы не нравятся мне из-за острого жала, божью коровку я никогда не обижу, но и трогать ее не стану, больших "рогатых" жуков откровенно побаиваюсь. А тараканы вызывают у меня ужас, не спрашивайте, по какой причине. Я почти падаю в обморок, увидев вполне мирного прусака, который не способен ни укусить, ни ужалить. Меня прямо крючит, а потом я со свистом уношусь как можно дальше от усатого. Прихлопнуть таракана тапкой я не могу - от одной мысли об этом становится жутко и гадко.
     - Сколько же их! - гудел Костин.
     И в ту же секунду что-то маленькое, противное поползло по моей шее.
     - Помогите, - завопила я, - тараканы!
     Мелких лапок стало больше. Вне себя от ужаса я дернула головой - и очутилась на свободе.
     - Фокус удался! - радостно объявил майор. - С возвращеньицем.
     - Здрасти, - растерянно произнес отчаянно рыжий веснушчатый мужик, стоявший около меня на коленях. - Разрешите представиться, акушер-гинеколог высшей категории, заведующий родильным отделением Аркадий Вакс.
     Я сдула с носа клочок пены и вспомнила о хорошем воспитании.
     - Очень приятно. Лампа, частный детектив.
     Вакс поправил круглые очки, сползшие на кончик носа.
     - Женщина-сыщик?
     Во мне проснулась феминистка.
     - Мужчина-акушерка вас не удивляет?
     - Я акушер, - деловито поправил Аркадий, - к тому же врач, а не средний медицинский персонал. Сегодня мы с Володей разбирались с одной ситуацией. И он позвал меня в гости.
     - Эй, Лампа, ты про тараканов не забыла? - свистящим шепотом поинтересовался Костин.
     Я завизжала, вскочила на ноги, хотела бежать прочь из ванной, но притормозила, заметив на физиономии Вовки довольную ухмылку. Увидев, что я стою смирно, Костин продемонстрировал мне зубную щетку и с торжеством заявил:
     - Следовало сразу тебе ею шею пощекотать и тараканиками напугать.
     - Дурак! - по-детски отреагировала я.
     - Вот она, человеческая неблагодарность во всей ее неприкрытой сущности, - патетически произнес майор. - Где "спасибо"? Где предложение выпить чаю со спасителями? Где угощенье?
     - Идите в столовую, - распорядилась я. - Сейчас приму душ и буду отбивать поклоны.
     
     Когда я, тщательно вымывшись, спустилась на первый этаж, Вакс и Костин мирно пили кофе. Не успела я налить и себе чашечку, как у Вовки затрезвонил мобильный. Майор встал и, сказав в трубку: "Слушаю", быстро вышел в коридор.
     Мы с акушером остались вдвоем.
     Мой папа частенько повторял: "Если хочешь завести с человеком хорошие отношения, всегда беседуй с ним на интересующую его тему".
     Я решила последовать совету отца и сказала:
     - Наверное, радостно помогать появлению ребенка на свет?
     - По-разному случается, - серьезно ответил Аркадий, - не всегда роды заканчиваются хорошо.
     - Неужели и в наше время бывают трагедии? Но ведь медицина идет вперед семимильными шагами, - продолжила я.
     - Наука шагает, а человек отстает, - вздохнул Вакс. - Попадаются невнимательные, глупые, безответственные врачи, профнепригодные медсестры, да и многие роддома оснащены не лучшим образом. Но самая беда - тупоголовые женщины, поддавшиеся на авантюру вроде родов дома или в бассейне. Немыслимая безответственность!
     Я заинтересовалась.
     - Хотите сказать, что муж или свекровь не смогут принять ребенка?
     - Моя жена рожала в больничных условиях, - пожал плечами Вакс. - И это при том, что я имею огромный опыт и не растеряюсь в ситуации, когда обычный человек запаникует. Мало ли, как повернется дело. А вдруг понадобится реанимация новорожденному, срочная операция роженице? Вот вы, например, знаете, как перерезать пуповину?
     - Взять ножницы, как следует помыть их - и чирик-чирик! - ответила я.
     Аркадий поставил чашку на блюдце.
     - Везде есть свои тонкости, вы не правы. Сначала перевязываете пуповину, потом отступаете на небольшое расстояние и снова перетягиваете ее ниткой, а лишь потом делаете разрез - посередине, между двумя узлами. Чирик-чирик нельзя!
     - В газетах иногда пишут про милиционеров, стюардесс или даже соседей по купе, которые принимали роды у беременной, - не успокаивалась я.
     Вакс улыбнулся.
     - Пожарные, стюардессы, сотрудники милиции обязаны обучиться оказанию первой помощи. Вот только с непривычки, даже окончив специальные курсы, можно испугаться или растеряться. В жизни процесс родов выглядит иначе, чем на картинке. Я на первых родах чуть богу душу от ужаса не отдал, потом целый год от боли в прессе мучился. Понимаете: роженица тужилась, и я вместе с ней кряхтел.
     - Забавно, - засмеялась я.
     - Практически все акушеры так начинают, - кивнул Вакс. - Если ты не сочувствуешь женщине, лучше сменить профессию. Я категорический противник самодеятельности и никогда не пускаю в родовую отцов, от них одни неприятности.
     - И все же иногда роды без врача проходят успешно, - протянула я.
     - Да, такое бывает, если нет патологии, - согласился Вакс. - Но когда в процессе помогает непрофессионал, он может неправильно вывести головку ребенка и сломать ему шею. Вроде и мать, и младенец были здоровы - но все закончилось плохо. Мой вам совет - не рискуйте, рожайте только в стационаре.
     - Ужасно, - поежилась я. - А еще ведь могут уронить новорожденного на пол.
     - Случается, - подтвердил Аркадий. - Понимаете, напортачить могут и в больнице, а грамотная акушерка хорошо примет роды на дому. Но все же рожать, так сказать, в полевых условиях в наше время неправильно. Вы же пользуетесь мобильным и зажигаете люстру, а не отправляете нарочного с известием и не разгоняете тьму свечой. На то он и прогресс, чтобы собирать его лучшие плоды.
     
     Глава 23
     
     Утром я позвонила в больницу. Узнала, что Привалова до сих пор находится в реанимации, взяла лист бумаги и написала на нем свои соображения.
     Глупые школьницы Таня и Лариса решили помочь Стефе избежать позора, и, что удивительно, безумный план девчонкам удался. О том, что Стефания родила ребенка, так никто и не узнал. Но младенец умер, Таня пошла в овраг хоронить тело. Привалова испачкала одежду в крови, а ботинки в земле. По трагической случайности в том же месте нашли труп Миши, и в конце концов сводную сестру арестовали за убийство. Девушка считала себя виноватой в кончине новорожденного и не хотела выдавать Стефу и Ларису, поэтому на следствии молчала.
     Но у представителей закона и порядка нашлось достаточно улик, чтобы состряпать дело, направить его в суд и упечь Татьяну за решетку.
     Пятнадцать лет - большой срок. Приваловой его хватило для того, чтобы повзрослеть и понять: она совершила ужасную ошибку, защищала честь и достоинство Стефании, а та и не вспомнила об однокласснице. И Лариса, и младшая Ловиткина затаились, хотя могли пойти в милицию и рассказать правду. Смерть новорожденного не планировалась, Татьяна не собиралась никого убивать.
     Но девчонки не пошли в милицию, и Привалова была осуждена. Представляю, каково ей пришлось в заключении. Зэчки сурово относятся к убийцам детей, а скрыть, по какой статье сидишь, невозможно. Если вспомнить, что от Тани отвернулись все: и родственники, и подруги, а значит, ей не присылали передач с продуктами и сигаретами, то становится ясно - в бараке Привалова была изгоем.
     Я постучала тупым концом карандаша по столу, потом встала и пошла в комнату Лизы, чтобы посмотреть почту. Кто убил Мишу? Кому помешал мальчик? Что искала в подземелье Таня, вернувшись с зоны? Она хотела справедливости, поэтому вытащила из землянки некие улики и решила их продемонстрировать... видимо, убийце. В милицию Таня не пошла бы. Думаю, имея опыт зоны, она не доверяет людям в форме.
     Монитор моргнул, на экране появилась картинка. Лизавета в очередной раз сменила заставку - теперь рабочий стол был украшен фотографией щекастой кошачьей морды с торчащими в разные стороны усами. Я схватила мышку и стала открывать почту, думая о своем. Не так давно мне попалась в руки книга, написанная одним психологом. Автор утверждал, что личность человека с течением времени не меняется. Уж не знаю, прав ли ученый, но, похоже, Таня, даже отсидев немалый срок, сохранила редкую наивность. Очевидно, она знает, кто убил Мишу, - похоже, девушка видела настоящего преступника или догадалась, кто он. Почему Привалова не сообщила его имя следователю?
     Стоп, сколько можно рассуждать на одну тему! Ведь только бы Таня воскликнула: "Я не трогала Мишу, его лишил жизни N", как ее моментально спросили бы: "Минуточку, а что ты делала в том месте ночью?"
     Я снова начала грызть карандаш. Думаю, Привалова приехала в Мопсино, чтобы оправдаться перед Федором и Ветой. А не найдя их на прежнем месте, забрала улику, подтверждающую ее невиновность, и... позвонила убийце.
     Карандаш упал на пол, но я не стала за ним наклоняться. Вот почему Таню избили в арке! Это дело рук того, кто лишил жизни Мишу. Ну с какой радости Привалова надумала пугать преступника?
     Хотя, может, я ошибаюсь? Таня повзрослела, наивности в ней не осталось, зато появилась расчетливость. Тане захотелось денег - жить-то ей негде и на высокооплачиваемую работу с ее биографией не устроиться. Вот она и решила шантажировать убийцу. С одной стороны, она хотела оправдаться перед родными и Вольпиным, мечтала стать женой Антона, с другой, ожидала денег, компенсации за отсиженный срок. Так кто убил Мишу?
     Я снова пощелкала мышкой. Есть еще один вопрос, на который, похоже, мне никогда не получить ответа. Ну почему, если я пытаюсь добраться до почтового ящика, мой компьютер постоянно зависает? Вот у Лизаветы комп работает идеально, а надо мной изощренно издевается. Может, стоит применить "метод телевизора"? Когда у нас дома вдруг начинал капризничать здоровенный, похожий на сундук "Рубин", мама стучала кулаком по его полированному боку и чаще всего добивалась успеха - картинка переставала моргать, а звук становился четким. Может, и компьютер испугается рукоприкладства?
     Не успела я ударить по нахальному устройству, как на экране появился список входящих писем. Я обрадовалась: с компьютером, оказывается, проще, чем с теликом, он читает мысли пользователя и сейчас откровенно испугался.
     Исполнительная Олеся Рыбакова прислала мне полный пакет документов. Я впилась глазами в экран и просидела так около часа, выяснив много интересного.
     До того, как выйти замуж за Федора Привалова, Иветта носила фамилию Котова. Она приехала в Москву на учебу, снимала комнатку в коммунальной квартире. С Федором Вета познакомилась на работе. Когда она перешла на пятый курс института, ее отправили на практику в НИИ, где работал Привалов, тогда уже имевший кандидатскую степень. Старая как мир история: Вета влюбилась в Федора, тот ответил ей взаимностью, но сразу разводиться с Ириной, своей женой, не стал. Ира была тяжело больна, муж проявил благородство, решив дождаться естественного освобождения от уз брака. Иветта была терпелива и в конце концов получила Федора на законных основаниях. За некоторое время до свадьбы Привалов внезапно уволился из института, где ему прочили большое будущее, и ушел в другое научное учреждение.
     Я насторожилась. Вот ведь странность! Федор Сергеевич был тогда заведующим лабораторией, имел хороший оклад и блестящие перспективы. Зачем ему перебираться из крупного НИИ в крохотный, никому не известный центр на должность научного сотрудника? Судя по документам, ничего криминального не произошло, Привалов сменил службу по собственному желанию, покинул лабораторию с превосходной характеристикой и очутился... на обочине науки. Странное решение для человека, который собрался защищать докторскую диссертацию. На задворках науки Федор Сергеевич провел год. Он как будто спрятался - научных работ не публиковал, сидел тихо. А потом резко шагнул вверх - Привалова взяли в один из крупных столичных институтов, и он поднялся, нет - взлетел по карьерной лестнице в вершине. В очень короткий срок стал доктором наук, профессором, заведующим кафедрой, деканом. Создавалось ощущение, что Федор Сергеевич копил силы для прыжка или... кого-то боялся и предпочел некоторое время провести в тени. Но более в жизни ученого мужа падений не случалось, сейчас он один из корифеев в своей науке.
     
     Около двух часов дня, доведя до бешенства Рыбакову и измучив компьютер, я составила план дальнейших действий и поехала в Москву, на Полянку. Нашла там нужный дом, поднялась на последний этаж и позвонила в квартиру.
     Дверь открыла симпатичная девочка лет пятнадцати.
     - Вы из поликлиники? - с подозрением спросила она.
     - Нет, - улыбнулась я в ответ. - Я звонила Олимпиаде Андреевне, скажите ей: пришла Романова.
     - Кто там, Машенька? - прозвучал из коридора чуть надтреснутый женский голос.
     - Бабуся, здесь Романова, - ответила внучка.
     - Так пусть входит, - велела пожилая дама. - Проводи ее ко мне.
     Кабинет Олимпиады Андреевны оказался огромным и пустым посередине - вся мебель была размещена вдоль стен. Но когда хозяйка, любезно указав мне на диван, покинула место у письменного стола, я сразу поняла, отчего в комнате так много свободного пространства, - Олимпиада Андреевна передвигалась в инвалидной коляске.
     Очевидно, на моем лице отразилось удивление, потому что ученая дама быстро пояснила:
     - Дело давнее, проблема с тазобедренными суставами. Но больные ноги для меня не помеха: я езжу на лекции, веду семинары, много работаю. Раньше я писала мало книг, была страстной театралкой, ни одной премьеры не пропускала. Теперь смотрю спектакли дома, внуки DVD-диски приносят, зато имею больше времени для творчества. Если Господь что-то отнимает, он непременно что-то и прибавляет - закон сообщающихся сосудов. Я привыкла к креслу на колесах и не испытываю особых тягот. Но давайте перейдем к теме предстоящей беседы. Вы, насколько я поняла из телефонного разговора, сотрудник милиции?
     - Не совсем так, - я решила объяснить профессору ситуацию. - Я представляю частное детективное агентство, меня зовут...
     - Я запомнила ваше имя, как только его услышала, - неожиданно мило улыбнулась хозяйка, - вы тезка моей бабушки.
     - Очень приятно, - поддержала я беседу. - Говорят, что люди с одинаковыми именами похожи. Наверное, ваша родственница любила музыку?
     - Да, - кивнула Олимпиада Андреевна, - она часто ходила в оперу. Но вообще-то бабушка имела математический склад ума, помогала деду, который был профессором Московского университета. Кое-кто даже поговаривал, что Евлампия Андреевна пишет Константину Павловичу лекции, поэтому профессор читает их в буквальном смысле слова - держит текст перед глазами.
     - Злые языки страшнее пистолета, - процитировала я бессмертную комедию "Горе от ума".
     - Думаю, появись моя бабушка на свет в наше время, она бы сделала яркую научную карьеру, - вздохнула Олимпиада Андреевна. - Но вы ведь пришли говорить со мной не о семейной истории? Давайте считать светские любезности завершенными и перейдем к интересующей вас теме.
     - Отличная мысль, - кивнула я. - Вы по-прежнему работаете в институте имени Чернышова?[5]
     - У меня в трудовой книжке единственная запись, - гордо подняла голову пожилая дама. - Институт имеет статус одновременно учебного и научного. Читаем лекции студентам, воспитываем аспирантов и параллельно занимаемся изысканиями. Я получила в alma mater[6] диплом с отличием, поступила в аспирантуру, защитилась, осталась преподавателем на кафедре.
     - Вы помните Федора Сергеевича Привалова? - напрямую поинтересовалась я.
     - Федю? - удивилась профессор. - Конечно. Очень приятный, интеллигентный человек. Его обожали студенты, в особенности юноши. К девушкам Федор был придирчив, а молодым людям мог простить даже лень и шалости.
     Я сделала стойку.
     - Привалов не любил женщин?
     Олимпиада Андреевна усмехнулась.
     - Один раз я его спросила: "Федя, ты женоненавистник?", а он ответил: "Нет, мне просто жаль тратить время на девиц, которые выйдут замуж и забудут о науке". Федору, как любому мужчине, нравились девушки, но преподаватель не имеет права строить глазки учащимся, вот Привалов и прятал за суровостью свой интерес к противоположному полу. Федя образованный человек, он великолепно вел занятия. В него были влюблены многие мои коллеги. Думаю, что и студентки не оставались равнодушными к излишне мужественному преподавателю.
     - Как можно быть излишне мужественным? - не поняла я собеседницу.
     Олимпиада Андреевна поправила плед, прикрывающий неподвижные ноги.
     - А как получается чересчур сладкий чай? Федор часто рассказывал о своих брутальных хобби: охоте и рыбалке. Я не приветствую убийство животных ради забавы, поэтому долгое время сторонилась Привалова. И меня отталкивала его манера общения с женщинами - он вел себя на грани фола, во время разговора постоянно брал за руку, говорил комплименты.
     - Бывают тактильные люди, - вклинилась я в рассуждения ученой дамы, - им необходимо чувствовать собеседника, целовать его при встрече, обнимать, похлопывать по спине. В этих действиях нет ни малейшего сексуального подтекста.
     - Вероятно, - согласилась Олимпиада Андреевна, - но я принадлежу к другому племени, мне нужна дистанция, и сладкие речи не считаю правдой. Поэтому долгое время я избегала контакта с Федором, на меня его обаяние категорически не действовало. Один раз он позвал нас к себе в гости. Привалов жил в Подмосковье, имел дом с участком, вот и решил устроить для коллег пикник по поводу своего дня рождения. Отказаться мне показалось неудобным, пришлось присоединиться к компании. Представляете мое состояние, когда я вошла в комнату, где гостям предложили оставить сумки, и увидела на стенах охотничьи трофеи: головы лося и медведя, а на полках чучела лисы, волка, бурундука. Меня чуть не стошнило, я еле уговорила себя сразу не уехать в Москву.
     
     Глава 24
     
     Олимпиада Андреевна порулила к столу, взяла пачку сигарет и посмотрела в мою сторону.
     - Вы не против?
     - Конечно, нет, я давно превратилась в пассивного курильщика. Так что вы обнаружили в коттедже Привалова?
     Пожилая дама чиркнула зажигалкой, по комнате поплыл дым.
     - Разрешите спросить, почему вы интересуетесь Федором?
     - Много лет назад погиб его сын Миша, - ввела я ее в курс дела. - Вы, очевидно, не знаете, трагедия случилась после того, как ученый уволился из вашего института. Мальчика убили.
     - Вот уж горе! - вздохнула профессор. - Непоправимое.
     - Сейчас открылись некоторые обстоятельства, вынудившие нас вернуть дело из архива. Проведенное ранее следствие пришло к выводу, что ребенок стал жертвой Татьяны Приваловой, дочери Федора от первого брака, которая ревновала своего отца. Миша был младшим ребенком в семье и, естественно, получал больше внимания и заботы, чем старшая дочка, вот, мол, последняя и не выдержала.
     - Я всегда считала детей жестокими созданиями, - кивнула Олимпиада Андреевна. - Вы читали сказки? У всех народов мира они переполнены кровавыми описаниями: отрубленные головы, сожжение на костре, плетение рубашек из крапивы... Брр!
     - Но сейчас возникла другая версия, - продолжала я. - В свое время Федор Сергеевич внезапно ушел из НИИ. Вы не знаете причину, по которой он совершил столь резкую перемену в своей жизни? Вероятно, случился конфликт, разгорелся скандал? Начальство очень не любит, когда в коллективе вспыхивает свара, офисные войны стараются подавить в зародыше, а поджигателя увольняют, заставляя написать заявление "по собственному желанию". При этом ему еще и отличную характеристику дают. Никому не хочется сор из избы выносить. Биография Федора Сергеевича безупречна. Кроме того странного увольнения из вашего института, более ничего непонятного. Он пользуется уважением, как человек и ученый. Вторая жена его тоже была в высшей степени положительным человеком. Да, она в молодости влюбилась в своего научного руководителя, родила от него мальчика. Можно считать Вету охотницей на чужого мужа, но Ирина, жена Федора, ко времени начала романа супруга и аспирантки не проявляла к нему никакого интереса. Брак был заключен по расчету, любовью там и не пахло. Федор пошел в загс с нелюбимой женщиной, а потом встретил Иветту. Ирина в свое время обманула жениха, сообщила, что беременна, и таким образом решила проблему. Через некоторое время Федор узнал правду: ее дочь Таня не от него. Но Ирина уже заболела, и муж, в очередной раз проявив удивительную порядочность, не бросил лгунью, не ушел от нее, а ждал, пока Господь ее приберет. Вета тоже продемонстрировала редкостный характер, молчала о своих отношениях с Приваловым. Но Мишу-то убили! Вот у меня и родилась версия: вдруг Федор покинул институт из-за какого-то крупного скандала? Ну, обидел злопамятного человека, а тот решил отомстить ученому, выждал несколько лет и нанес удар по самому дорогому - по любимому сыну профессора.
     Олимпиада Андреевна молча отвернулась к окну. Потом как-то слишком спокойно сказала:
     - Дело-то давнее... Во-первых, я ничего не помню, а во-вторых, и помнить нечего, так как на личные темы мы с Приваловым не беседовали. Извините, коли вас разочаровала. А почему вы обратились ко мне?
     - В лаборатории, которой заведовал Привалов, работало десять человек, - грустно ответила я. - Трое сотрудников умерли, двое уехали в Израиль, еще один живет в Америке, в Москве остались четверо: вы, сам Федор Сергеевич, Анна Митрофанова и Кирилл Богатов. Сначала вы были там начальницей, потом стали заместителем ректора, и лабораторию возглавил Привалов.
     - Ступайте к Ане, - решительно посоветовала Олимпиада Андреевна, - она все сплетни знала и наверняка...
     - К сожалению, у Митрофановой был инсульт, - перебила я собеседницу, - с ней я не могу поговорить. А господина Богатова я не нашла, его телефон не отвечает. Остались лишь вы.
     - Лишь я... - повторила собеседница, по-прежнему глядя в окно. - Но от меня нет толку. Понимаете, я всегда держалась в стороне от досужего трепа. В научной среде он крайне развит, люди садятся пить чай и чешут языками. А я приходила на кафедру работать, дома меня ждали муж, дети, элементарно не хватало времени на пустые разговоры, да и неинтересно мне чужие кости перемалывать.
     - Ничегошеньки не знаете? - тоскливо повторила я.
     - Нет, - решительно заявила Олимпиада Андреевна.
     - Хоть что-нибудь! - умоляла я. - Ну, крупинку информации!
     Пожилая дама поехала к двери.
     - Рада бы помочь, но не в этом случае.
     - За убийство Миши много лет отсидела невинная девушка, - тихо сказала я, - а настоящий преступник избежал наказания. Ему повезло, он на свободе и, вероятно, способен опять преступить закон. Неужели вам не жаль несчастную, которая отмотала срок на зоне? А если бы это была ваша дочь?
     Олимпиада Андреевна резко развернулась со словами:
     - Моя дочь никогда не совершит преступление, я ее правильно воспитала и могу ею гордиться!
     - От сумы и от тюрьмы не зарекаются, - вспомнила я поговорку. - И не всем детям повезло иметь умную, интеллигентную, понимающую маму, кое-кто даже при отце-ученом рос, как лопух во дворе. Кстати, Таня ничего плохого не совершила, она просто была нелюбимым, нежданным ребенком.
     Олимпиада Андреевна молчала. Я помедлила несколько секунд, встала и сказала:
     - Простите за беспокойство.
     - Сядь! - внезапно скомандовала профессорша.
     Я плюхнулась на диван.
     - Я сплетнями не увлекалась, - с явной неохотой начала Олимпиада Андреевна, - ну а те, что ненароком слышала, никогда дальше не передавала. Но кое-что мне известно. Для начала - Иветта крутила роман не с Федором.
     Я уставилась на нее.
     - А с кем?
     Ответ оказался неожиданным.
     - С нашим ректором, с Геннадием Ильичом. Вот уж бабник был! Ни одной юбки не пропускал, пользовался служебным положением. Мне повезло - не попала под его любимый типаж. Геннадий любил грудастых блондинок, этаких лошадей, чтобы и попа была, и ноги. А я тощая брюнетка, вот он меня и не замечал.
     - Вы ничего не путаете? - с изумлением воскликнула я.
     - Конечно нет, - решительно заявила Олимпиада Андреевна.
     
     И полился рассказ...
     Когда Вета пришла на работу в лабораторию, Аня Митрофанова сказала:
     - Принимаю ставки. Десять к одному, что Ильич ее через неделю в свой кабинет затащит.
     А Богатов ей в ответ:
     - Нет, у нас в четверг общее собрание, он ее там к лапам приклеит.
     Богатов оказался прав - похотливый ректор тут же заприметил юную красавицу и сделал ее своей фавориткой. Иветта быстро поняла исключительность своего положения, задрала нос и стала вести себя как королева.
     - Ничего, - не выдержала один раз Аня, - больше полугода Генаша ни с кем не крутит. Отольются кошке мышкины слезки.
     Как-то раз Олимпиада Андреевна наткнулась в туалете на Вету с сигаретой в руке.
     - Здесь нельзя курить, - сделала она замечание практикантке.
     - А я курю, - нагло ответила юная нахалка.
     - На первом этаже оборудовано спецпомещение, - напомнила Олимпиада Андреевна, - все туда ходят.
     - Была охота по лестницам шморкать! - не сдалась молодая лаборантка.
     - Ты же будущий педагог, - укоризненно покачала головой ученая дама, - должна быть примером для студентов. Следи за своей речью, нельзя пользоваться уличным жаргоном. "Шморкать"... Такого слова в русском языке нет!
     - Угу, - засмеялась Вета.
     - И курить следует на первом этаже, - стояла на своем начальница, - туалет один на всех. Вдруг кто из первокурсниц заглянет, увидит тебя с сигаретой?
     - Я же не мастурбацией занимаюсь, - фыркнула Иветта. - Впрочем, и в онанизме криминала нет.
     У Олимпиады отвисла челюсть.
     - Вета, - с трудом пробормотала она, - ты позволяешь себе... мне...
     Девица расхохоталась, преподавательница с изумлением смотрела на нее.
     - У вас такое лицо! - с трудом справившись с приступом смеха, заявила нахалка. - Гляньте в зеркало.
     - Ты заболела! - внезапно осенило Олимпиаду Андреевну. - Подцепила грипп и бредишь! Срочно езжай домой, ложись в кровать и вызови врача!
     Иветта отставила в сторону стройную ножку в красивой лаковой лодочке.
     - Знаете, мне вас жаль, - заговорила она. - Вы пытаетесь жить правильно, постоянно оглядываетесь на других, боитесь выбиться из общей массы, цитируете на лекциях чужие мысли, одеваетесь, копируя картинки из журнала для женщин... Наверное, и с мужем спите в полной темноте, натянув на себя пижаму. Неужели вам не скучно, а?
     Олимпиада Андреевна попятилась. Она еще больше укрепилась в мысли о временном умопомешательстве практикантки и решила выскользнуть в коридор и опрометью кинуться в медпункт. В институте несколько недель свирепствовал грипп, надолго выводивший людей из строя. Вета поняла, что собралась сделать Олимпиада, и схватила ее за руку.
     - Успокойтесь, со мной все в порядке, я здорова. Просто мы с вами люди разных поколений. Ну подумайте, что хорошего у вас впереди? Заслуженная пенсия, так? Сначала много лет вы ждете собственную квартиру, потом копите на машину, дачу, получаете место завкафедрой и уходите на заслуженный отдых с чувством выполненного долга, сидите в щитовом домике на клочке земли среди торфяных болот, пасете внуков, варите варенье. Фу, скулы сводит от скуки! Где счастье-то? Я так не хочу! Мне надо все и сразу! Квартиру завтра! Денег побольше сегодня! Вот, смотрите, красивые туфли?
     Ошарашенная Олимпиада Андреевна кивнула, Вета довольно заулыбалась.
     - Лодочки стоят целую зарплату, вы на них год копить станете, а я за один час отхватила. И это лишь начало. Я получу все!
     Вета пошатнулась и громко икнула, до носа преподавательницы долетел запах алкоголя. И только тогда наивная Олимпиада сообразила: практикантка пьяна.
     - Будет лучше, если ты сейчас умоешься холодной водой и постараешься привести себя в порядок, - гневно одернула Вету начальница.
     Девица еще раз издала неприличный звук и наклонилась над раковиной. Преподавательнице стало противно, и она ушла.
     Малозначительное происшествие сильно ее задело. Накачавшаяся алкоголем девчонка неожиданно попала пальцем в самое больное место - Олимпиаде Андреевне в последнее время иногда в голову лезли совсем неправильные мысли. По утрам, встав у зеркала с зубной щеткой, она видела отражение дамы средних лет с честным, ясным взглядом. У Олимпиады был муж, двое дочерей, не так давно семья въехала в новую просторную квартиру, отдала долги и начала откладывать рубли на дачу. Олимпиада Андреевна всегда имела перед собой цель и шла к ней уверенной поступью. Она отлично училась в школе, легко поступила в университет, затем в аспирантуру, защитила диссертацию, вышла замуж и стала думать о собственной жилплощади. Основным словом в ее лексиконе было короткое "надо". Надо приготовить обед, надо погладить мужу рубашки, надо проверить у детей уроки, надо пойти на заседание ученого совета, надо сбегать в библиотеку... Олимпиада Андреевна уверенной рукой вела домашнее хозяйство, тщательно записывала расходы, планировала все, даже самые незначительные покупки, и ходила в магазин только по необходимости. Ей и в голову не могло прийти просто пошляться по торговым точкам, купить себе помаду, чулки, платье, а потом сказать мужу: "Милый, я потратила хозяйственные деньги на себя".
     На те лодочки, что продемонстрировала ей Вета, Олимпиада Андреевна и впрямь копила бы год. И не потому, что денег в семье не хватало, нет. Олимпиада знала, что хорошая жена и мать обязана в первую очередь думать о муже и детях, а ставить свои желания первыми в очередь на исполнение - эгоизм. Она жила правильно, ни соседи, ни коллеги по работе, ни родные не могли ее ни в чем упрекнуть.
     Но некоторое время назад в голову Олимпиады стали забредать крамольные мысли. Жизнь подкатывает к середине, когда же у столь положительной женщины появится возможность побаловать себя? Что ждет Липу впереди? Может ли она вспомнить хоть об одном своем безрассудном поступке? И кто установил правила, которым она следует?
     Пока Олимпиада с красными от гнева щеками шла по коридору в лабораторию, ей опять пришли на ум те же мысли. А еще ей до спазмов в желудке захотелось точь-в-точь такие туфли, как у Веты. Олимпиада Андреевна берегла бы лодочки, не таскала бы их, как практикантка, на службу, надевала лишь на выход, в гости или театр. Но Липа никогда не позволит себе столь дорогую покупку, в особенности сейчас, когда встал вопрос о даче.
     Олимпиада попыталась успокоиться. Она начала сеанс аутотренинга, решила выслушать тихий внутренний голос, который стал ее увещевать:
     "Вот выстроим летний домик, обставим его, приобретем машину, без нее ведь трудно ездить в Подмосковье, а уж потом будешь наряжаться".
     И тут, невесть откуда, в мозгу возник еще один голос, совсем не тихий, он ехидно перебил разумного товарища:
     "Ага, отличный вариант. Но только дача возводится в расчете на внуков. Дочки выйдут замуж, им нужно будет помогать, в том числе и материально. Может, Вета права? И надо послать экономию подальше и приобрести туфельки? А к ним еще и сумочку?"
     Испугавшись столь разнузданных желаний, Олимпиада Андреевна не заметила, как наткнулась на парторга Константина Петровича.
     - Липа, - удивился тот, - ты заболела? Отправляйся домой, щеки просто горят.
     На секунду Олимпиада заколебалась. Если рассказать партийному начальству о пьяной Вете, Константин разъярится, и завтра даже духа наглой практикантки в институте не будет...
     Олимпиада открыла рот и неожиданно произнесла совсем не то, что хотела:
     - Спасибо, со здоровьем у меня полный порядок, просто я бежала по лестнице.
     
     Глава 25
     
     На следующий день Вета, опустив глаза в пол, сказала начальнице:
     - Извините меня!
     Олимпиада Андреевна сделала вид, что занята изучением документов.
     - Ну простите! - шепотом взмолилась практикантка. - Я вообще-то не пью. Это Андрей из третьей лаборатории надо мной подшутил, угостил кофе. Я попробовала и спросила: "Почему напиток такой странный на вкус и пахнет непонятно?" А парень ответил: "Тундра! Неужели никогда коньячный сорт не пробовала?" Ну я и выпила чашку, не хотела дремучей тундрой показаться.
     Олимпиаде стало смешно.
     - Коньячный сорт? - переспросила она. - Такой нигде не растет.
     - Теперь-то я в курсе, - со слезами в голосе сказала Вета. - Я же не москвичка, у нас в городе коньяк никто не пьет, откуда мне знать, как он пахнет. И в общаге ребята только водку или портвешок берут. Андрей урод! Я вам вчера здорово нахамила?
     - Не помню, - солгала Олимпиада.
     - Спасибо, что никому не рассказали, - понизила голос до шепота Иветта. - Никогда не забуду вашей доброты, придет время - отплачу!
     Олимпиада снисходительно посмотрела на юную дурочку.
     - Иди работай! И запомни: твой организм плохо реагирует на алкоголь, лучше не прикасайся к рюмке. Благодарить меня нет необходимости, и уж тем более не стоит заводить речь об оплате. Я не подлый человек. Хотя пьяниц терпеть не могу, но считаю: каждый может оступиться. А теперь дай мне заняться делом.
     - Спасибо, - не успокаивалась Вета. - Вот Федор точно бы в партком настучал, и меня бы с практики вон отправили. Представляете последствия?
     - Уж ничего хорошего, - кивнула Олимпиада. - Да только в отношении Федора ты ошибаешься, он хороший человек.
     - Волком на всех смотрит, - поморщилась Иветта, - и противный! С таким в постель лечь? Фу!
     - Видно, в твою трезвую голову тоже лезут глупости, - укорила ее преподавательница. - Тебе с Федором никаких отношений не завести, он женат.
     - Брр, - передернулась Вета. - А вот Андрюша симпатичный.
     - Тот, что тебя напоил? - уточнила Олимпиада. - Замечательный кавалер, остроумный... Сейчас же прекрати думать о мужиках! Но прежде чем ты приступишь к работе, разреши дать тебе совет. Как правило, подлецы выглядят очаровательными, веселыми, щедрыми, но это лишь внешний блеск. Строить семейную жизнь с таким, как Андрей, зряшное дело. Сей молодой человек не способен на длительные отношения, он птичка, порхающая с ветки на ветку, бенгальский огонь, раскидывающий искры. А что остается, когда фейерверк потух? Пятна копоти, прожженная скатерть и черный остов. А угрюмый, на твой взгляд, Федор идеальный семьянин. Не покупайся на яркое оперенье попугая!
     Вета отошла к пробиркам. Спустя некоторое время она вдруг спросила:
     - А что важнее: любовь или деньги?
     - Конечно, чувство, - не колеблясь ни секунды, ответила Олимпиада. - С милым рай и в шалаше.
     - Сомневаюсь, - пробормотала Вета. - В домике из веток зимой замерзнешь!
     Олимпиада строго глянула на студентку.
     - Не в сберкнижке счастье.
     Вета открыла было рот, но тут в лабораторию вошел Федор, и женщины прервали беседу.
     Через две недели Олимпиада Андреевна поставила Иветте за практику "отлично", и девушка покинула ее лабораторию.
     
     Прошел год. Осенью Олимпиаду вызвал начальник. Геннадий Ильич указал на женщину, сидевшую в его кабинете, и сказал:
     - Вот ваша новая подчиненная.
     - У меня нет свободных ставок, - удивилась ученая дама.
     - С сегодняшнего числа есть, - заявил ректор, - старшего научного сотрудника. И займет ее молодой специалист, окончивший институт с красным дипломом.
     Олимпиада покосилась на девицу в очках, скромно сидевшую на краю стула. Очевидно, у красавицы отец или муж большая шишка, раз ради нее лаборатории дали ставку, причем такую. Обычно новички начинают лаборантами, потом дорастают до звания младшего научного сотрудника, а здесь сразу большой карьерный скачок. И Геннадий Ильич поет соловьем, никак остановится не может, нахваливает блондинку. А ректор, ничего не подозревавший о мыслях Олимпиады, продолжал:
     - В работоспособности нового члена коллектива я не сомневаюсь. Девушка напишет кандидатскую, а в свое время и докторскую диссертацию. Вам будет приятно работать вместе, Иветта сказала, что еще на практике оценила вас как великолепного руководителя.
     Олимпиада Андреевна, забыв о вежливости, повернулась спиной к ректору и воззрилась на блондинку. Та сняла очки.
     - Не узнали меня?
     - Нет, - с трудом справившись с удивлением, ответила заведующая лабораторией. - Вы отпустили волосы и пополнели.
     - Ну, Олимпиада Андреевна, - укорил ее ректор, - лучше сказать, что Иветта расцвела.
     Вета начала работать, и вела она себя безупречно - трудилась над диссертацией, не конфликтовала с коллегами, смотрела в рот Олимпиаде Андреевне. Может, кто-то и болтал об Иветте глупости, но Липа сплетен не собирала, она всегда дистанцировалась от болтунов.
     На любой работе рано или поздно открываются хорошие вакансии. Вот и в институте освободилось место проректора по науке, второго человека в местной табели о рангах. Олимпиаде Андреевне очень хотелось занять этот пост, но она великолепно понимала, что Геннадий Ильич никогда не предложит ей столь значимое повышение, ректор продвинет своего друга Валерия Николаевича - они по выходным вместе ходят в баню и дружат семьями. Одним словом, Олимпиаде ничего не светит. Но вдруг Геннадий Ильич вызвал к себе заведующую лабораторией и сказал:
     - В понедельник выборы нового проректора, и я рекомендовал на эту должность вас.
     - А как же Валерий Николаевич? - от растерянности спросила Олимпиада.
     - О его кандидатуре на ученом совете речи не шло, - спокойно пояснил ректор. - Вы не хотите баллотироваться? Боитесь не справиться с должностью? Не боги горшки обжигают, научитесь руководить всей научной деятельностью института. А лабораторию примет Федор Сергеевич Привалов, надо продвигать молодых.
     Ошалев от счастья, Олимпиада вернулась на рабочее место и села на стул. Вета некоторое время поглядывала на руководительницу, потом подошла к ней и шепнула:
     - Вас можно поздравить? Как только станете проректором по науке, закажите нам новое оборудование. Своей бывшей лаборатории надо помогать в первую очередь.
     - Ученый совет еще не проголосовал, - ответила Олимпиада. - Возможны варианты, думаю, есть несколько кандидатур.
     - Ну нельзя же быть такой наивной, - заговорщически продолжала Вета. - Можно подумать, эти обезьяны имеют право выражать собственное мнение. Как Геннадий Ильич прикажет, так и поступят. Ректор вас очень хочет своим заместителем видеть, потому что вы умная, честная, не болтливая, порядочная и хороший друг. Я ему прямо сказала: "Лучше Олимпиады Андреевны никого не найти!"
     Ученая дама переваривала услышанное, а Вета нежно улыбнулась:
     - Помните, как меня Андрей напоил, а я вас обхамила в туалете?
     Олимпиада кивнула.
     - Вы тогда меня не выдали, - продолжала Иветта, - и теперь я вам должок вернула. Впрочем, я не покривила душой: вы, Олимпиада Андреевна, достойны быть наверху.
     Только тут смысл происходящего дошел до сознания Липы.
     - Вета! Геннадий Ильич - и ты...
     - Тише, - шикнула девушка. - Глупости, просто ректор прислушивается к моему мнению. Завтра вечером сюда народу набежит, все захотят к ручке нового начальства приложиться. Вы уж не забудьте, что я сегодня первая прогнулась.
     Захихикав, девушка сделала шаг в сторону.
     - Вета, - опомнилась Олимпиада, - ты хоть понимаешь, что для меня сделала?
     Молодая женщина делано удивилась:
     - Я? Для вас? О себе в первую очередь думала. Здесь хороший коллектив, зарплата достойная и большие перспективы. А поскольку никаких покровителей у бедной Веточки нет, лучше, чтобы руль в руках держал порядочный человек, такой, как вы.
     Олимпиада без всяких проблем была избрана на должность проректора, а ее прежнее место досталось Федору. Иветта в кабинет к ней не заглядывала, никаких льгот не требовала, Привалов весьма успешно руководил коллективом. А потом он внезапно уволился. Следом за Федором буквально через день ушла из института и Вета...
     
     Олимпиада Андреевна примолкла, потом исподлобья посмотрела на меня.
     - И как вам эта история?
     - В принципе, ничего необычного, - спокойно ответила я, - связь зрелого мужчины-начальника с молоденькой подчиненной не кажется мне экстраординарной, во многих коллективах руководители рассматривают сотрудниц как кандидаток в свой гарем. И меня, если честно, мало интересует биография Веты. Волнует иной вопрос: почему Привалов покинул институт?
     Профессор опять потянулась к куреву.
     - Потерпите еще одну сигарету?
     - Вы у себя дома, - подчеркнула я.
     - Но ведь неприлично дымить человеку в нос, - пробормотала Олимпиада Андреевна, щелкая зажигалкой, - элементарное воспитание предписывает проявить уважение к собеседнику и заручиться его разрешением.
     - Согласна, - кивнула я, не понимая, отчего пустая болтовня Олимпиады показалась мне важной.
     - А насчет Веты... - протянула ученая дама. - Тут все непросто. Она один раз привела к нам на детскую елку своего сына Мишу.
     - Уже после увольнения? - уточнила я.
     - Да, - подтвердила Олимпиада Андреевна, - Иветта и Федор покинули институт одновременно. А потом по коридорам слушок пополз: заведующий лабораторией и сотрудница давно тайно крутили роман. Вета забеременела, не захотела делать аборт, сведения о прискорбном поведении подчиненных доползли до Геннадия Ильича, и тот уволил проштрафившуюся парочку. Ректор нетерпимо относился к прелюбодеям.
     - Но сам охотно лазил женщинам под юбки, - скривилась я.
     Олимпиада Андреевна поперхнулась дымом и закашлялась.
     - Право феодала, - произнесла она наконец, - то, что позволено Юпитеру, не позволено быку.
     - Милая позиция, - язвительно сказала я.
     Профессор затушила недокуренную сигарету.
     - Но я-то знала, что у Веты была связь с Геннадием Ильичом. А институтский народ пошел языками чесать, оказалось, что кто-то видел Иветту беременной, якобы она вместе с Приваловым бродила по "Детскому миру", покупала распашонки с ползунками. Я не поверила сплетне. Но потом Вета вдруг привела в институт на елку крошечного мальчика. Наши все кинулись к бывшей коллеге, женщины с ней шушукались, а я глядела на Мишу. После детского праздника местные кумушки долго не могли успокоиться. Иветта отказалась от своей привычки молчать о личных делах и откровенно рассказала бывшим коллегам: "Мы с Федей полюбили друг друга, поэтому были вынуждены уйти из института, Миша наш сын. Но оформить отношения не могли, Ирина Привалова была смертельно больна, не хотели травмировать несчастную перед неминуемой кончиной". Бабы стали перемывать кости бывшим коллегам. Я, естественно, не участвовала в народной забаве, но, в отличие от остальных, понимала: Вета соврала местным болтуньям, Федор не имеет никакого отношения к Мише, отец мальчика Геннадий Ильич.
     - Откуда такая уверенность? - удивилась я.
     - Я отлично рассмотрела малыша. У него были карие глаза, а у Веты и Федора голубые.
     - Иногда дети похожи на бабушек или дедушек, - не согласилась я.
     - Да, - кивнула ученая дама, - верно. Но у Геннадия Ильича на мизинце левой руки не хватает верхней фаланги. Небольшой дефект, абсолютно не мешающий в жизни, да его и не очень заметно. Ректор никогда не стеснялся своего недостатка, более того, Геннадий Ильич использовал его в качестве, так сказать, наглядного пособия на лекциях - демонстрировал студентам кисть и говорил: "Это не последствие травмы, я родился с таким пальцем. Такая отметина была у моего отца и деда - в семье произошел некий генетический сбой. Человечество не способно бороться с генными мутациями". Понимаете?
     - Пока нет, - призналась я.
     Олимпиада Андреевна оперлась на подлокотники своего кресла.
     - У Миши на левом мизинце отсутствовала фаланга.
     - Мда... - крякнула я. - И как только Вета не побоялась привести ребенка на елку в институт, где все поголовно знали об отметине ректора!
     Профессор отвела глаза в сторону.
     - Бал был костюмированным, ребята нарядились в карнавальные костюмы, им потом вручали награды за лучший образ. Мишу одели утенком. Надо отдать должное Вете, та сшила сыну замечательный наряд - желтый комбинезон, шапку с клювом, на ногах у мальчика были оранжевые ботинки, на руках перчатки того же цвета, причем пришитые к одежде, чтобы мальчик их не потерял. Награды деткам вручал председатель месткома. Игрушки получил каждый участник, Миша, естественно, тоже. Нехорошо в таком признаваться... но, понимаете, мне захотелось проверить свои предположения, поэтому я улучила момент, когда наши бабы взяли Вету в плотное кольцо, и подошла к мальчику...
     
     Глава 26
     
     - Вы сняли с малыша перчатку, - завершила я ее пассаж, - и увидели необычный пальчик?
     Олимпиада Андреевна кивнула.
     - Верно. Я сразу сообразила, почему Иветта привела к нам своего ребенка и отчего она, всегда молчаливая, разболтала свои личные тайны. Хотела запустить слух про связь с Федором, выводила из-под удара Геннадия Ильича. Может, кто-то его жене, Ирме, ерунду нашептал. Ирма была дочерью очень влиятельного человека, она Геннадия из грязи вытащила, поддерживала его постоянно, обладая огромными связями. Ректор супруги побаивался, та могла ему много неприятностей принести. "Я тебя породил, я тебя и убью" - эта жизненная установка вполне подходила Ирме. Она очень резкая, бескомпромиссная, а порой даже жестокая женщина. Но в институтские дела Ирма не совалась, приходила на официальные мероприятия два раза в год, не больше, скромно сидела в зале, не в первом ряду. В ее присутствии Геннадий Ильич делался меньше ростом и ужимался в объеме. Выглядело это забавно. Видно, Вета искренне любила ректора, раз родила ему сына и скрывалась в тени.
     - Думается, вы ошибаетесь, - не согласилась я.
     - Мизинец! - напомнила Олимпиада Андреевна.
     - Не о Мише речь, - отмахнулась я. - Ладно Вета, она женщина, готовая на самоотверженные поступки. Но Федор! Он-то почему подтверждал эту ложь?
     - Не знаю, не думала об этом, - призналась собеседница.
     Я решила изложить собственную версию событий.
     - Учитывая факт, что Привалов спешно уволился с места заведующего лабораторией крупного института и очутился на незавидной должности в заштатном научном центре, ситуация скорее всего развивалась так. Вета, девушка из провинции, мечтала остаться в столице, поэтому с легкостью стала любовницей Геннадия Ильича, который выбил ей ставку и, вероятно, помог с жилплощадью. Иветта была молода, а ректор в годах, но девушка ради удачной карьеры терпела притязания старика. Но, как говорится, сердцу не прикажешь, Вета влюбилась в Федора, тот ответил ей взаимностью. Геннадий Ильич узнал об измене подруги и выпер парочку на улицу, продемонстрировав, кто в институте полновластный хозяин.
     - Мизинец! - напомнила Олимпиада Андреевна. - Миша сын ректора.
     - Вполне объяснимый факт, - не дрогнула я. - Вета была беременна от Геннадия Ильича. Наверное, до скандала она жила с обоими мужчинами и решила, что ждет ребенка от Федора.
     - Весь институт знал об отметине ректора! - перебила меня ученая дама. - Смею вас заверить, Привалов не умственно отсталый тип. Один взгляд на новорожденного - и все ясно!
     - Действительно, - осеклась я, - дико получается. Может, Федор до такой степени любил Вету, что согласился принять чужого ребенка? Или она уже была беременна в момент начала страстного романа с Приваловым? Так иногда случается: женщина носит ребенка от одного мужчины и в этот период влюбляется в другого, честно признается новому кавалеру в своем положении, а тот объявляет себя отцом нерожденного малыша и дает ему свою фамилию и отчество.
     - Редкий, но возможный вариант, - согласилась Олимпиада Андреевна. - Однако в данном конкретном случае он не подходит.
     - Вы ошибаетесь, - пылко отстаивала я свою позицию, - Миша был по документам Привалов. Федор, женившись на Иветте, официально усыновил мальчика и любил его, заботился о нем, одевал, обувал, кормил.
     Ученая дама с легким укором посмотрела на меня.
     - Проблему нужно рассматривать под разными углами, учитывая совокупность факторов. Примем вашу версию: страстное чувство, вспыхнувшее между Иветтой и Федором, заставило первую уйти от влиятельного покровителя, а второго взвалить на свои плечи заботу о чужом сыне. К тому же пара рискнула карьерой. Геннадий Ильич являлся ректором одного из ведущих институтов в области той науки, которую избрали любовники. Редкий человек удержится от совершения гадостей тем, кто наплевал ему в душу, проявил черную неблагодарность. Геннадий имел огромные возможности и обширные знакомства, пара разговоров с нужными людьми - и на пути карьеры Веты и Федора воздвигается бетонная стена. Научный мир узок, все друг друга знают, заседают в одних советах. Тут так: сегодня я твоего врага утоплю, завтра ты моему протеже белый шар положишь. Теперь пару слов о нашем хозяине. Геннадий Ильич был хороший руководитель, заботливый рулевой института, он умело балансировал на грани между кнутом и пряником. Мог так на совещании отругать, что слезы из глаз сыпались, но отчитывал он подчиненных только за дело. Геннадий Ильич не терпел лени, вранья и непрофессионализма, а для старательного подчиненного становился отцом родным. Он умел и веселиться, обожал капустники, охотно принимал участие в самодеятельных спектаклях, любил петь. В институте существовала традиция, в конце декабря местком всегда устраивал елку для детей сотрудников. Снегурочки менялись, а вот Дед Мороз был постоянным, его роль исполнял сам Геннадий Ильич.
     - Не начальник, а ангел с крыльями, - усмехнулась я, - шоколадный набор, раритетный экземпляр управленца.
     - Но и на солнце есть пятна, - менторски продолжала Олимпиада Андреевна. - В отношении женщин Геннадий не всегда проявлял великодушие. Если отмеченная царским вниманием красотка соглашалась стать фавориткой, ректор активно подталкивал ее вверх. После того как роман завершался, Геннадий Ильич сохранял добрые отношения с партнершей, помогал ее карьерному росту. Так сказать, поливал старый цветочек, даже заведя новый. Но если глупышка не оценивала своего счастья и отвергала местного бога, вот тут он свирепел и начинал преследовать гордую дурочку. О злопамятности Геннадия Ильича ходили легенды, он с легкостью уничтожал тех, кто ущемил его самолюбие. Однако с Ветой получилось очень странно. Покинув стены института, она не лишилась его покровительства. Геннадий Ильич даже издал книгу в соавторстве с бывшей подчиненной. Все понимали, что труд наваяла Вета, ректор лишь поставил свою фамилию на обложке, но это было наивысшим проявлением расположения, знаком, сообщившим научному миру об особом статусе Иветты. И одним изданием дело не ограничилось - в разных журналах стали появляться статьи тех же соавторов, Геннадий Ильич пару раз брал с собой Иветту на конференции.
     Олимпиада Андреевна помолчала, размышляя. Затем продолжила рассказ:
     - Неужели ректор стал бы так поддерживать ту, что ему изменила? Да ни за что! До самой смерти Геннадия Ильича Иветта оставалась у него под крылом. Мне порой казалось, что она была самой страстной любовью старика. И еще. После того как Иветта покинула стены института, ректор перестал крутить романы с молоденькими фифами. Нет, он по-прежнему мог ущипнуть приглянувшуюся ему девочку, но постоянных фавориток не заводил. Наши тетки, заметив эту перемену, грустно отмечали: "Стареет Геннадий Ильич, кончился у него порох". Я тоже считала, что возраст утихомирил нашего казанову, количество тестостерона упало, на хорошенькие мордашки ректор смотрит по привычке. Но после того как Вета заявилась с мальчиком на елку, я заподозрила, что роман между ней и пожилым академиком не угас, костер все еще горит.
     - Но почему тогда Иветта и Федор ушли с работы? - в растерянности спросила я. - В их интересах было оставаться под покровительством Геннадия Ильича.
     - Не знаю, - скривила губы Олимпиада Андреевна.
     - Вот уж странность! - не успокаивалась я. - Привалов очутился в заштатном месте, Иветта пару лет нигде не работала, сидела с ребенком...
     - Зато потом оба взлетели к вершине, - перебила меня ученая дама. - Вета неприлично рано защитила докторскую. Члены ученого совета люди в возрасте, юных выскочек они не любят, но Иветта без проблем прошла испытание. Тут явно не обошлось без Геннадия Ильича. Он и Кентавру, кстати, помогал...
     - Кентавру? - повторила я удивленно.
     Олимпиада Андреевна засмеялась.
     - Это прозвище Федора, его так коллеги за глаза звали. В свое время одно издательство выпустило книгу "Двенадцать подвигов Геракла", детский вариант греческих мифов. С хорошей литературой в СССР, как, впрочем, и со всем остальным, были проблемы, и вот один наш сотрудник зашел однажды в магазин, где красивый томик как раз выложили на прилавок, и схватил раритет для сына, принес в институт, похвастался перед приятелями. Те стали перелистывать страницы и наткнулись на изображение кентавра. Все рассматривали иллюстрацию и хохотали. Кентавр до невероятности походил на Федора - лицо словно с Привалова писали. Вот с тех пор кличка к нему и пристала. Федор не обижался, иногда сам говорил о себе: "Кентавр пошел в буфет за пирожками".
     Я улыбнулась:
     - Весьма мило.
     Олимпиада Андреевна издала протяжный вздох.
     - Да. Федор Сергеевич, кстати, был красавцем. Если б захотел, к нему в постель пол-института прыгнуло бы, но Привалов за юбками не бегал.
     - Наверное, Вета тоже отличалась незаурядной внешностью, раз на нее запали и Геннадий Ильич, и Кентавр, - предположила я.
     Хозяйка подъехала на кресле к высокому секретеру и откинула его крышку.
     - Сейчас покажу, где-то тут лежит. А, нашла! Фото сделали в тот день, когда институту исполнилось тридцать лет. Все сотрудники собрались в зале и решили запечатлеть себя для истории. Я вторая слева.
     - Вы совсем не изменились, - покривила я душой.
     - Свежо предание, - махнула рукой профессор, - но спасибо за комплимент. Вета в первом ряду...
     Изуродованный артритом палец указал на изображение коротко стриженной блондинки с простоватым лицом. Я испытала разочарование.
     - Это Иветта? Не похожа она на роковую красавицу. Таких женщин на улицах масса, пройдешь и не обернешься. Вот в третьем ряду настоящая нимфа стоит. Кстати, тоже светловолосая. Интересно, почему Геннадий Ильич выбрал Вету? Будь я мужчиной, завела бы роман с девушкой, похожей на Афродиту.
     Олимпиада Андреевна провела ладонью по снимку.
     - Альбина Наметкина действительно выделялась на общем фоне. Мало того, что красавица, но еще ей повезло родиться в очень влиятельной семье, ее отец в советские годы был депутатом Верховного Совета. К ней Геннадий Ильич даже приблизиться боялся, ведь стоило ей намекнуть папочке о его домогательствах, и у ректора начались бы огромные неприятности. Нет, Геннадий не трогал Алю, всегда ее хвалил, ставил другим в пример и даже слегка заискивал перед ней.
     - Представляю, как Алю "любили" коллеги, в особенности дамы, - поддержала я пустую болтовню. - Хороша собой, из обеспеченной семьи, одевалась, наверное, шикарно...
     - Прибавьте еще и любимого мужа, - вновь указала на фото Олимпиада Андреевна, - последний ряд, крайний справа.
     Я посмотрела и не сдержала возгласа:
     - Какой красавчик!
     - Роман Крысюков, - представила Аполлона Олимпиада, - предприимчивый молодой человек.
     - Фамилия отнюдь не гламурная, - засмеялась я, - зато внешность модельная, хоть завтра на подиум.
     Олимпиада Андреевна взяла пульт и включила кондиционер.
     - Ну, в советские годы слово "манекенщица" являлось синонимом "проститутки", а уж что могли сказать про мужчину, который демонстрирует одежду, и подумать страшно. Роман и Аля вместе пришли на работу. И вы правы, сначала к Наметкиной отнеслись настороженно, но потом общественное мнение резко изменилось. Алечка была милой, всегда пыталась помочь окружающим, не стеснялась обращаться к могущественному папе с просьбами, охотно давала деньги в долг, не щеголяла брильянтами, не носила норковых шуб. Полагаю, у нее в шкафу было не одно манто, но на работу она ходила в мутоновом полушубке, добротном, но не поражающем воображение. Вот Роман был менее интеллигентен, ездил на "Волге", что сейчас равноценно обладанию "Майбахом", менял золотые часы и носил шикарные костюмы. Но ради Алечки ему прощали попугайство. Роман не отличался большии умом, просто сумел пристроиться зятем в элитной семье и стриг купоны. Альбина обожала мужа, почти каждую фразу начинала словами: "Как считает Рома..." или: "Надо спросить совета у Ромочки". Бедная, бедная Аля, вот уж кого Господь неизвестно за какие грехи наказал. Ее судьба прямо иллюстрация поговорки: "Не родись красивой, а родись счастливой". Я очень расстроилась, узнав о ее смерти. Молодая, красивая, обеспеченная, влюбленная, и... жизнь оборвалась на взлете. Крайне несправедливо! Кстати, вот кто мог бы вам рассказать подробности про роман Федора и Веты. Хитрая Иветта постаралась подружиться с Алечкой. Наметкина, несмотря на открытость и демократичность, никого к себе не приглашала и сама по гостям не ходила, исключение сделала лишь для Веты. Конечно, Альбина владела полной информацией о личной жизни Иветты, но она умела хранить тайны.
     - Обидно, когда погибает человек, который мог бы жить и жить, - я решила завершить эту часть разговора.
     - Верно, - не успокаивалась Олимпиада Андреевна. - Представьте, Алечка попала под машину. А вскоре после этой трагедии из института ушел Федор, а затем Вета.
     Во мне проснулся интерес.
     - А где сейчас Роман?
     Профессор убрала фотографию в секретер.
     - Исчез с горизонта. Едва Привалов сменил работу, как красавчик подал заявление об увольнении. Дальнейшая его судьба мне неизвестна. Никаких научных работ под фамилией Крысюков я не встречала, на конференциях и семинарах с ним не сталкивалась.
     - Можете назвать отчество и год рождения Крысюкова? - попросила я.
     Не выказывая ни малейшего удивления, Олимпиада Андреевна снова вытащила снимок и посмотрела на его оборотную сторону.
     - Роман Николаевич Крысюков, год рождения тут, конечно, не указан. Но я помню, где у них с Алечкой была квартира.
     - Вы бывали у Наметкиной в гостях? - удивилась я.
     - Нет, - решительно ответила профессор. - Уже говорила, что Аля не сходилась близко с коллегами. У нее в гостях бывала лишь Вета. А про квартиру я от Альбины знаю. Один раз она услышала мой разговор по телефону - я не могла купить дочке шубку на зиму и просила мужа подкатиться к кому-нибудь из продавщиц, пообещать переплату за услугу, - дождалась окончания беседы и предложила: "Я живу на улице Кузова, в доме, где на первом этаже находится "Детский мир", знаю там одну девушку и могу тебя с ней познакомить".
     - Ценная услуга, - констатировала я.
     - Не то слово! - всплеснула руками Олимпиада Андреевна. - Надеюсь, потусторонний мир существует, и Алечка услышала мои слова благодарности. Продавщица оказалась человеком дела: деньги - товар. Я к ней пару лет ходила и знакомых отправляла. Молодая женщина по имени Марианна, с виду ромашка, по сути капкан. Очень деловая! Хорошо, что теперь подобных контактов заводить нет необходимости, жизнь намного лучше стала.
     
     Глава 27
     
     Услышав мой голос, Олеся Рыбакова радостно зачирикала в трубку:
     - Я собиралась в августе машину менять, но теперь, благодаря твоим постоянным обращениям, куплю новую тачку пораньше. Обожаю, когда вы с Нинкой заваливаете меня заказами!
     Я растерялась. Конечно, Рыбакова довольна - Косарь щедро оплачивает ей работу. Да и есть за что, через Олесю мы с Нинушей имеем доступ к огромному количеству информации. Но сейчас-то я затеяла самостоятельное расследование, заказчика, которому можно выставить счет, не имею! Похоже, придется раскошеливаться самой. Но, как говорят, потерявши голову, по волосам не плачут.
     - Эй, Лампа, ты заснула? - весело окликнула меня Рыбакова. - Что на этот раз?
     - Крысюков Роман Николаевич, - опомнилась я. И, борясь с устрашающего вида жабой, севшей всей толстой тушей на мои плечи, сказала: - Много лет назад он проживал на улице Кузова, в доме, где располагался магазин для детей. Состоял в браке с Альбиной Наметкиной. Тебе хватит этих сведений?
     - М-м-м... - промычала Олеся.
     - Что? - не разобрала я.
     - Секунду, - раздраженно отреагировала "справочная". - Он там и сейчас живет! До сих пор прописан по адресу: улица Кузова, дом двенадцать, квартира пять. Местожительство не менял, давно туда прописался из общежития университета.
     - Крысюков не коренной москвич?
     - Разве они еще остались? - хмыкнула Олеська.
     - Я, например, Катя, Костин, - стала я перечислять членов своей семьи.
     - А Крысюков из Барнаула, - перебила меня Олеська. - Приехал учиться, женился на столичной штучке и зацепился. Часто используемый провинциалами способ остаться в Москве. Ну пока, надеюсь, ты мне в ближайшее время еще не раз звякнешь, вспомнишь о том, что я хочу новые колеса.
     Я положила трубку в сумку и медленно пошла к машине.
     Олеська права. У нас в консерватории училось много ребят из разных городов СССР. Кое-кто, защитив диплом, возвращался домой. Однако место в оркестре можно было получить лишь в том случае, если у тебя на родине есть музыкальный коллектив. Жителям Киева, Минска, Питера, Екатеринбурга и других крупных городов волноваться не приходилось. Да, выпускникам предстояло побегать, понервничать, постараться понравиться дирижерам, но рано или поздно все устраивались.
     Но что было делать моему однокурснику Гоше Плотникову, очень талантливому виолончелисту, из деревни с названием Красная Глушь? Имя село получило неслучайно, оно располагалось в пяти часах езды от Омска. Плотников живо описывал, как летом он катался из города домой на автобусе, зимой на тракторе, осенью и весной шоссе становилось непроходимым, а вездехода у местных жителей не было. И куда деваться Гоше с его виолончелью? Выступать в местном клубе? Вот Плотников и женился по расчету на Кате Смородко, получил московскую прописку и остался вполне доволен. Хуже пришлось Гарику Лукинскому, о нетрадиционной ориентации которого знали даже кошки, жившие во дворе магазина "Ноты", расположенного у консерватории. Бедняга Лукинский пытался зацепиться в столице по музыкальной линии, но в конце концов и ему пришлось идти в загс с какой-то девчонкой.
     Я повернула налево и притормозила у светофора.
     Во времена моей юности тема гомосексуализма была табу, в тогдашнем Уголовном кодексе имелась статья за мужеложество, причем наказанию подвергались не только личности, принуждавшие к сожительству несовершеннолетних, но и люди, действовавшие по обоюдному согласию. Ну почему большевики ополчились на геев? Конечно, человек, развращающий ребенка, должен быть сурово наказан. Но если любовникам уже за двадцать и они никого не насилуют, то какое кому дело до чужих постельных утех? И разве хорошо поступает шестидесятилетний бодрячок, укладывая в свою постель юную, восемнадцатилетнюю наивную девушку? Правда, браки, где разница между супругами была вызывающе велика, в СССР тоже не одобрялись. Но ведь и не запрещались!
     Я развернулась на светофоре и покатила по набережной, продолжая размышлять.
     Интересно устроено общественное мнение. Вроде мы постоянно говорим о равенстве между мужчиной и женщиной, но если старик идет в загс с первокурсницей, он молодец-удалец. А вот если бабулька захочет взять в мужья двадцатилетнего, она - выжившая из ума дура. Когда женатый парень заводит несколько любовниц, он шалун, а если его жена... Как вы назовете даму, изменяющую мужу? То-то и оно. Нету никакого равенства полов! Что же касается геев, то в нашем учебном заведении их было довольно много, однако никаких неприятностей гетеросексуальным студентам они не причиняли, свои пристрастия никак не афишировали, боялись преследования по уже упомянутой мною статье.
     Я вырулила на улицу Кузова и стала искать место для парковки. Хорошо ли, что сейчас пали все запреты и бастионы? С одной стороны, да, с другой...
     Мою подругу Нику Карасеву и ее восьмилетнюю дочь Олю с головой захватила новая компьютерная игрушка. Ника постоянно оказывалась в долгах, а у Олечки карманы полнились виртуальными деньгами. В конце концов Карасева не выдержала и потребовала у дочери, чтобы та поделилась секретом своего везения.
     - Очень ты, мама, нелюбопытная, - начала мастер-класс младшая Карасева, - ходишь по дороге, а надо камни переворачивать, деревья ощупывать. Во, глянь-ка...
     Не успела Ника удивиться, как Олечка "отодвинула" один валун и сказала:
     - Видишь, там ключ.
     - И чего? - не въехала в ситуацию мать.
     - Нельзя же жить лапшой! - возмутилась Оля. - Деньги на дороге валяются, а ты их не берешь.
     - Где? - продемонстрировала полную тупость Ника.
     - Ну мама! - воскликнула восьмилетка. - С твоими привычками тебе никогда меня не обыграть. Я хватаю ключ, ищу дверь, нахожу ее вон там, в лесу, открываю и попадаю в ночной клуб. Греби бабки лопатой!
     Ника с изумлением посмотрела на чадо.
     - Олюся, ты ошибаешься. На вечеринке придется платить за алкоголь, еду...
     - Отстой! - махнула рукой восьмилетка. - Используй все возможности для заработка. Я могу исполнить стриптиз топлесс, а могу раздеться и догола. Еще можно клиента на выпивку развести, но тогда нужно договориться с барменом и охраной. Мне дадут стакан с водой, а ему самый дорогой коктейль, платить же лох будет за две выпивки. Просекла, мамуся?
     Карасева ошалело кивнула, а дочь заговорщически зашептала:
     - Но лучше всего пойти в гостиницу при клубе. Тогда клиент тебе "Мерседес" подарит, ты его назад в магазин сдашь и чемодан бабла получишь.
     Ника потеряла дар речи. А когда его обрела, позвонила мне, рассказала о компьютерной игре и заорала:
     - Ты только представь! На дискете написано: "Предназначено для девочек младшего школьного возраста от семи до девяти лет". Что же тогда собой представляют игры для подростков?
     Я заметила свободное место для парковки, мигом забыла про Карасеву и ринулась его занимать. Надо радоваться не только глобальным успехам, но и мелким удачам. Свадьба, рождение детей, повышение по службе - это события, которые происходят достаточно редко. Но ведь найденное парковочное место, интересная книга, комплимент, услышанный от приятеля, муж, который пришел домой пораньше, ребенок, получивший хорошую отметку, - все это тоже повод для радости. Если радуешься крошечным удачам, то жизнь будет прекрасна.
     Я заглушила мотор, выбралась из своей "букашки" и огляделась. Ну и повезло же мне! Автомобильчик уютно устроился между двумя пафосными, отчаянно дорогими иномарками, за баранками которых скучали шоферы в форме. Моя лошадка будет в безопасности, ни один вор не осмелится взломать тачку, около которой бдит пусть даже и чужая охрана. Хотя я ни разу еще не слышала о преступниках, которые угоняли бы крохотные малолитражки яркого цвета.
     Пятая квартира оказалась на втором этаже большого дома. Не успела я отпустить кнопку звонка, как из домофона раздался вопрос:
     - Вы к кому?
     - Ищу Крысюкова Романа, - приветливо ответила я.
     Послышались шуршание, треск, вздохи, а потом мужской голос осведомился:
     - Кого вам надо?
     - Романа Николаевича, - терпеливо повторила я.
     - Здесь такой не живет, - отрезал дядька.
     Я вынула из сумки удостоверение, подняла его на высоту подбородка и уверенно заявила:
     - По нашей информации, жилье принадлежит Крысюкову.
     Дверь чуть приотворилась, из-за нее высунулся лысоватый дядька с нервно бегающими глазками.
     - Милиция? - настороженно спросил он.
     - Позовите Крысюкова, - потребовала я.
     На лбу мужчины появилась испарина.
     - Его вроде нет.
     - Вроде как? - я решила разговаривать с плешивым субъектом на его суахили.
     - Ну... не живет он тут, - пробормотал человечек, вытирая рукавом пот, - съехал.
     - Представьтесь! - гаркнула я.
     - Филимонов Вадим Георгиевич, - выпалил мужчинка. - Здрасти!
     - Очень странно, - проигнорировав приветствие, сказала я, - компьютер не ошибается, каждый москвич зарегистрирован, в случае продажи или обмена жилплощади в базе сразу делают изменение.
     - Да, он тут прописан, - замямлил Вадим.
     - Не пойму вас, то живет, то нет! - изобразила я праведный гнев. - За помеху следствию можно и срок получить.
     Филимонов стал еще меньше ростом.
     - За помеху следствию? - обморочно повторил он. - А что Роман натворил?
     - С кем треплешься? - визгливо заорали из квартиры. - Сто раз говорено: ребенок болен, не устраивай сквозняк. Опять с Ленькой тары-бары разводишь?
     Вадим дернулся и пропал из вида, вместо него материализовалась жилистая тетка в безрукавке и старых джинсах. Руки у нее были как у певицы Мадонны, над верхней губой чернели усики, лицо искажено злостью.
     - Чего тебе? - налетела она на меня. - Лешка прислал? Поди, скажи хахалю: ни копейки он не получит! Он нам и так шесть тысяч должен.
     - Катя, она из милиции, - пропищал невидимый Вадим.
     Тетка разом преобразилась.
     - Так чего на лестнице топчетесь? Заходите, располагайтесь. Вадька, ты дурак! Нечего с человеком у лифта беседовать, соседи уши греют! И что случилось? Если из магазина про сметану нажаловались, то врут. Случайно банка разбилась, я ее на пол не швыряла. А их заведующая джихад нам объявила, грозила даже в суд подать. Можно подумать, что больше занятым людям делать нечего, станет прокурор такой ерундой заниматься! Вы лучше директрису проверьте. Такая, блин, сучка!
     - Кать, она насчет Романа, - рискнул уточнить Вадим.
     Жена чихнула.
     - Будь здорова, лапушка, - заискивающе сказал муж.
     - Мама-а-а, - занудил издалека детский голос, - хочу писать!
     - Ступай, помоги ребенку, - распорядилась Катерина.
     Вадима унесло, как клочок смятой бумаги.
     - Романа? - переспросила хозяйка.
     Я мысленно улыбнулась. Госпожа Филимонова не знает, с кем имеет дело. Моему терпению охотно позавидует кошка, месяц стерегущая мышь у норки.
     - Да, Романа.
     - Какого? - с хорошо разыгранным удивлением уточнила баба.
     - Крысюкова, - сказала я. - Это его квартира.
     - Ой, нет, - затрясла головой Катя, - тут мы проживаем, Филимоновы.
     Я вынула телефон и набрала номер Рыбаковой.
     - Дежурный по городу? Полковник Романова говорит. Уточните прописанных по адресу улица Кузова, ранее справка наводилась по Роману Крысюкову.
     - Есть! - проорала Олеська с такой силой, что у меня зазвенело в ухе.
     Рыбакова большая молодчина, она легко подхватывает игру.
     - Филимоновы, - спустя несколько минут отрапортовала Олеська, - целая семья...
     Я внимательно выслушала Рыбакову, потом, сказав ей: "Погодите", глянула на бабу в жилетке.
     - Вы Екатерина Семеновна?
     - Да, - с запинкой ответила мадам.
     - Имеете дочь Елену четырех лет?
     - Откуда вы знаете? - еще тише спросила Филимонова.
     - Справку о вас навожу, - сурово заявила я. - Рыбакова, продолжайте доклад.
     Катерина прижала кулаки к груди, а я тем временем многозначительно повторяла, держа трубку около уха.
     - Ага! Угу! Эге! Ясно! Интересно... Ну и ну... Понятно!
     Спустя некоторое время трубка вновь легла в мой карман, я немигающим взором уставилась на усы Кати.
     - Чего? - плаксиво протянула та.
     - Филимоновы Екатерина и Вадим были прописаны в коммуналке на улице Кузова в доме десять. У вас там имелась пятнадцатиметровая комната. Два года назад Екатерина и малолетняя Елена перебрались в апартаменты Крысюкова.
     - И что плохого? - забормотала тетка. - Почему нельзя? Мы купили просторную квартирку, муж остался прописан на старом месте. В Москве метры золотые, сейчас их продавать невыгодно, лучше сдать, пусть хоть копейку, да приносят.
     - Насчет золотых метров вы правы, - согласилась я, - но возникает следующий вопрос: откуда у вас средства на приобретение четырехкомнатных, почти двухсотметровых хором?
     Катя опустила глаза в пол.
     - Наэкономили, - неуверенно произнесла она, - на воде и пустых макаронах сидели.
     Я укоризненно покачала головой.
     - Екатерина Семеновна! Вы же взрослый человек, должны понимать, что сотрудники правоохранительных органов словам не доверяют. Мы направим запрос по месту вашей с мужем работы, выясним размер дохода и сразу поймем, могла ли чета Филимоновых позволить себе столь масштабную покупку. Тихий внутренний голос в обнимку с интуицией подсказывает мне, что в документе будет написано: семейной паре с их зарплатой надо тысячу лет копить, причем не есть, не пить и не одеваться, только тогда вы соберете нужную сумму.
     Катерина разинула рот, но я ее опередила:
     - Спокойно! Все вами сказанное может быть использовано против вас. Если сейчас запоете песню про миллионный "серый" профит, то рискуете сесть за решетку как злостный неплательщик налогов.
     - Мы честные люди! - вяло возмутилась Екатерина. - Наследство получили!
     - Самой не смешно? - ухмыльнулась я. - Версию о богатой родственнице тоже элементарно проверить.
     - Ну что вам надо? - устало отозвалась Катя. - Денег?
     - И за дачу взятки положен срок, - обрадовалась я. - Сегодня явно не ваш день, все сказанное вами наказуемо законом.
     
     Глава 28
     
     - Лапушка, лучше скажи правду, - предложил, выглядывая из недр коридора, Вадим.
     - Дельное предложение, - обрадовалась я.
     - Замолчи! - топнула на супруга Катерина. А затем снова повернулась ко мне: - Убирайтесь! Не имеете права в чужое жилище вламываться!
     - Хорошо, нет проблем, - согласилась я, - через час вернусь с ордером на обыск.
     - Катя, я не хочу шмона! - испугался Вадим.
     - Однако мы еще можем договориться, - тут же предложила я. - Ответите на мои вопросы, и разойдемся без последствий.
     - Спрашивайте! - с готовностью согласился Вадим, забыв посоветоваться с женой.
     - Где Роман? - начала я второй раунд.
     - Не знаю, - хором ответила парочка.
     - Так не пойдет! - рассердилась я. - Либо даете честный ответ, либо получите большие неприятности.
     Вадим с плохо скрытым страхом посмотрел на жену.
     - Другой правды нет, - мрачно сказала Катерина. - Уже месяц он не показывается. Может, помер? Обманул нас, скотина! Обещал скорехонько в ящик сыграть, а все живет. Сколько денег мы на него потратили!
     - Мама-а-а, - захныкал ребенок, - ма-а-а, пи-ить!
     - Лапушка, пойди займись Леночкой, - проворковал Вадим, - а я попытаюсь все объяснить.
     - Давай, - неожиданно без спора согласилась супруга и отправилась на звук капризного плача.
     Вадим прислонился к вешалке.
     - Катюша добрый человек, просто Роман нас извел.
     Я без приглашения села на круглую табуретку, стоявшую около ботиночницы.
     - Излагайте только факты, четко и ясно, не мямлите. Учтите, ваши переживания мне не интересны.
     Вадим чуть ссутулился и, пересыпая речь словами-паразитами типа "значит", "э...", "ну..." и "как бы", стал рассказывать о том, что связывает семью Филимоновых с Романом.
     Правда оказалась проста, как алюминиевая сковородка. Катя, Вадим и их дочка Лена ютились в коммуналке. Сначала пара радовалась тому, что им, людям, сбежавшим из Казахстана, удалось приобрести в столице собственную жилплощадь и найти неплохую работу. На фоне остальных переселенцев Филимоновы выглядели баловнями судьбы. Жизнь в России казалась им спокойной и сытой, а рождение Леночки сделало их счастье полным. Но человек быстро привыкает к хорошему, и довольно скоро Филимоновым стало тесно в одной комнате, их начали раздражать соседи. В Казахстане у Вадима и Катерины был хороший двухэтажный дом, просторный сад и машина. Уезжали супруги в спешке, вырученных за недвижимость денег едва хватило на комнатку в Москве. Оставаться в городке, где на русских начались гонения, Филимоновы не могли, но, обустроившись в столице России, Катя часто вспоминала свой отданный почти даром особняк и начинала плакать.
     - Лапушка, нам здорово повезло, - пытался утешить ее муж, - те, кто чуть подзадержался, бросили и дома, и мебель, и все нажитое, не получили ни копейки, а нам на жилье в Москве хватило.
     Да только Катерину его слова не успокаивали.
     - Так всю жизнь в конуре и проведем, - безнадежно вздыхала она. - Никогда нам на свою квартиру не накопить, придется Леночке в очереди в туалет стоять.
     - Как-нибудь все уладится, - оптимистично говорил Вадим и оказался прав.
     Один раз около метро к Филимонову привязался бомжеватого вида мужичок.
     - Давай пакеты до дома тебе донесу, - предложил он.
     Вадим покрепче сжал ручки сумок и грубо ответил:
     - Нашел дурака, отвали отсюда!
     - Ща разроняешь половину, - не обиделся мужик, - я много за услугу не попрошу, дашь десятку, спасибо скажу.
     Вадим засмеялся.
     - Здорово придумал! Схватишь мои покупки и удерешь.
     Незнакомец возмутился:
     - Крысюков никогда не был вором! Я интеллигентный человек, с высшим образованием, имею диплом университета!
     - Ага, и побираешься на улице, - развеселился Филимонов. - Нищие теперь все с красивой биографией. Вон там, у супермаркета, оборванец сидит, он всем рассказывает, что был дублером Юрия Гагарина, служил в отряде космонавтов. Кое-кто ему верит, деньги сует. Народ наивный! Нет бы подумать, сколько лет попрошайке, - он же в шестьдесят первом еще не родился. Ошибся ты, братец, я из числа недоверчивых, найди другой объект и дури ему голову.
     - Я не бомж, - обиделся дядька. - Роман Крысюков на помойках не ночует. Видишь дом? У меня там большая квартира.
     - И дача на Рублевке, - заржал Филимонов. - Одно удивляет, отчего ты не на "Бентли" едешь. На, держи червонец.
     Роман неожиданно отшатнулся.
     - За что? Я ничего не сделал! За так деньги не принимаю, Крысюков не нищий.
     Вадим удивился и внимательно посмотрел на собеседника. Похоже, тот и впрямь знавал лучшие времена. От Крысюкова ничем противным не несло, его старое потертое пальто когда-то стоило немалых денег, ботинки Романа выглядели относительно чистыми, а на шее был кокетливо завязан шарф.
     - Давайте пакеты, - еще раз предложил Крысюков.
     Вадим протянул Роману покупки.
     - Держи.
     Странный носильщик схватил поклажу и резво дотащил ее до подъезда Филимонова.
     - Если понадобится помощь, - деловито сказал он, принимая десятку и протягивая клочок бумаги, - звоните, я сразу приду.
     Вадим взял "визитку", на которой был написан номер телефона, и кивнул:
     - Ладно, может, когда и звякну.
     Весной Филимоновы затеяли ремонт в комнате. Вадим понял, что один не справится со здоровенным буфетом, который достался им с женой вместе с жилплощадью, и вспомнил про Крысюкова.
     Роман пришел быстро и помог таскать мебель. Он был трезв, аккуратно выбрит, от него не пахло перегаром. Вот только физической силы у мужика было немного, Крысюков, похоже, недоедал. И Катя, пожалев помощника, предложила ему тарелку супа.
     После короткого колебания Роман согласился, но, когда Вадим протянул ему деньги за работу, сказал:
     - Не возьму! Я у вас обедал.
     - Тебя от чистого сердца угостили, - внесла ясность Катя.
     - По-дружески? - спросил Крысюков.
     - Ну да, - кивнул Роман.
     - Тогда ладно, - вздохнул Крысюков и спрятал "гонорар".
     На следующий день он неожиданно пришел к Филимоновым и принес кулечек дешевых карамелек.
     - Это девочке, - застеснялся Роман, вручая пакет Кате, - в подарок.
     Вот так началась эта странная дружба. Крысюков иногда заглядывал к Филимоновым, охотно ужинал и тихо сидел с Леной у телевизора. Потом он один раз погулял с коляской, и Катя была удивлена аккуратности, с которой Роман одел девочку. Он действовал как женщина - не забыл поддеть под меховую шапочку косынку и сунул ребенку перед выходом из квартиры в рот соску.
     - Надо всегда пустышку на морозе давать, - пояснил он Кате, - ребенку следует через нос дышать, тогда он не простудится.
     - У тебя есть дети? - задала сам собой напросившийся вопрос Катерина.
     - Нет, - ответил Роман. Он не стал уточнять, где научился уходу за малышами.
     Спустя полгода после знакомства Крысюков пригласил Филимоновых к себе в гости. Очутившись в роскошных хоромах, супруги раскрыли рты, а потом Вадим ошарашенно протянул:
     - Ну и ну! Ты не врал!
     - Почему ты копеечным заработком перебиваешься? - задала вопрос Катя. - Вон у тебя и хрусталь есть, и картины. Можешь продать и жить припеваючи.
     - Это вещи моей покойной жены, - сухо ответил Роман, - я не имею права их трогать, а свое давно спустил. Вам квартира нравится?
     - Очень, - с жаром воскликнула Катя.
     - Хотите ее получить? - спросил Крысюков.
     - Издеваешься? - нахмурился Вадим. - У нас денег даже на твой туалет не хватит.
     - Продам ее за тысячу долларов, - предложил Роман.
     - Дешево, конечно, - вздохнула Катя, - таких цен в Москве и нет. Сколько тут метров?
     - Больше двухсот, - уточнил Крысюков.
     - О двухстах тысячах баксов нам и мечтать не приходится, - тоскливо протянула Катя. - Хотя я отлично понимаю выгодность предложения, твоя жилплощадь на миллион в валюте тянет.
     - Если не больше, - поправил ее муж.
     - Вы не поняли, - улыбнулся Роман, - тысяча за все!
     - Одна? - чуть не упала в обморок Катя.
     - Ты псих? - попятился Филимонов. - Здесь какой-то подвох? Квартира не твоя?
     Роман открыл секретер, вынул из него стопку документов и протянул Вадиму.
     - Изучай. Все прозрачно, я полноправный владелец, до меня площадь принадлежала Наметкину, отцу Альбины. После нашей свадьбы он уехал в другой дом, а старое жилище переоформил на дочь и меня. Наметкин занимал высокий пост, вот и сумел квартирный вопрос уладить. Когда Альбина скончалась, хозяином стал я.
     - Что-то здесь не так, - затрясла головой Катя.
     Крысюков кивнул.
     - Верно. Я болен, у меня рак, последняя стадия.
     - Выглядишь ты неплохо, - не поверил Вадим.
     - Это внешне, - без всякой трагичности пояснил Рома. - Жить мне осталось недолго, год - самый оптимистичный прогноз. Родных у меня нет, друзей тоже. Когда совсем слягу, кто ухаживать за мной будет?
     - Ясно! - обрадовалась Катя. - Ты хочешь, чтобы мы о тебе позаботились?
     - Верно, - выдохнул Крысюков, - я продам вам квартиру за символические деньги, пропишетесь сюда и живите с комфортом. Но только я тоже тут останусь, в своей комнате. Особых хлопот от меня не будет: я не капризен, ем любую пищу, не пью, не курю, подозрительных знакомств не завожу. Но есть и не очень хорошие новости: на мне висит долг по коммунальным платежам, и скоро я слягу, придется обезболивающее колоть. А еще врач предупредил меня о перспективе слепоты...
     - Мы согласны! - не дала Крысюкову договорить Катя.
     - Здорово, - обрадовался Роман. - Пойду чайник поставлю.
     - С ума сошла? - зашептал Вадим, когда хозяин ушел. - Менять одну коммуналку на другую? Ухаживать за больным?
     - Дурак! - оборвала его жена. - Сейчас у нас пять соседей и одна комнатенка, а тут будет Роман и три здоровых зала. И он скоро помрет!
     Вадим надулся.
     - Ну не знаю...
     - Я уже все решила, - отрезала Катя.
     Документы Крысюков оформил быстро, Филимоновы погасили его долги и перебрались в огромные апартаменты. Спустя шесть месяцев Роман начал слабеть, через год он окончательно слег.
     
     Филимонов заморгал и завершил рассказ:
     - Вот только помирать прежний хозяин не собирался. И врача вызывать не разрешал, посылал меня к одному типу, тот ампулы мне продавал и таблетки. Кучу денег на это угрохали!
     - Не поверите, если сумму назову, - подхватила Екатерина, появляясь в прихожей.
     - Говорил же, - недовольно заворчал муж, - подвох здесь! Рома знал, что его ждет впереди, предвидел непомерные расходы и впутал нас, дураков, в историю. С ним в последнее время невыносимо стало, ослеп почти и в туалет сам не ходил, пришлось еще и памперсы покупать.
     - Беда... - затрясла головой Катя. - У нас денег даже на хлеб не оставалось.
     - Крысюков подарил вам шикарную квартиру, - напомнила я.
     - Можно подумать! - подскочила Екатерина. - Он нас обманул! Обещал скоро умереть и жил припеваючи!
     Я не нашлась, что ответить, а Катя продолжала негодовать:
     - Мы экономили каждую копеечку, ничего себе не позволяли! Да еще чертов Жора из нас последние жилы тянул. Еще и усовестить пытался. Пришла я к нему за очередной порцией лекарств, а мужик непонятные ампулы дает, с красной полосой, и требует за них в два раза больше. Я возмутилась и говорю: "Ну уж нет, неси прежние уколы". А хитрец в ответ: "Рома очень страдает, ему теперь более сильные лекарства нужны". Пришлось ему объяснять: сумасшедших доходов мы не имеем, еле-еле прежнее обезболивающее приобрести способны. А Жора морду скривил и заявил: "У вас сердце есть? Неужели позволите человеку криком от страданий изойти?" Вот подлец, решил на нас нажиться!
     - Странно... - протянула я.
     - Что непонятного? - занервничала Катя.
     - Онкологических больных в России лечат бесплатно, Роману следовало обратиться в поликлинику. Почему он туда не пошел? - спросила я.
     Вадим повернулся к жене, Катя одернула кофту.
     - Роман объяснил, что без денег дают только строго ограниченное количество обезболивающего, как хочешь, так и выкручивайся. Может, кому такой дозы и хватает, но ему нет. Еще он боялся, что в диспансере узнают про одинокого умирающего человека, быстренько оформят его в хоспис, а квартиру приберут к рукам, выбросят вещи Альбины, ее письма, он из-за дурацких, никому не нужных бумажонок очень переживал, повторял часто: "Когда я умру, похороните пакет в одном гробу со мной".
     - Ладно, - с недоверием констатировала я. - Значит, Роман ушел?
     - Да, да, - зачастила Катя, - незаметненько смылся. Вадик на работу уехал, я повела Леночку в садик, возвращаюсь - никого, лишь записка: "До свидания, мы больше не встретимся, живите счастливо, свидетельство о моей смерти принесет Жора".
     - Тот самый, у которого вы лекарства покупали? - уточнила я.
     - Верно, - обрадовалась Катя.
     Я окинула ее взглядом.
     - Интересно, каким образом практически слепой, не способный даже добраться до туалета человек встал с кровати и вышел на улицу?
     - Ну... э... такси вызвал и уехал, - глупо предположила хозяйка.
     Я уцепилась за ее последние слова:
     - Куда? Роман предложил вам за уход квартиру, он не имел ни родственников, ни знакомых.
     - Может, в больницу? - вступил Вадим. - Понял, что лучше довериться врачам?
     Мне захотелось ущипнуть противного мужика за нос.
     - И вы не забеспокоились? Не стали искать пропавшего? Не объявили тревогу? Слушайте, это подло!
     Вадим смущенно заулыбался, но ничего не сказал, а Катя покраснела и ляпнула:
     - Нечего людей стыдить, коли ничего не знаете! Мы Ромку в хоспис свезли. Он последние дни криком орал, соседи жаловаться приходили. Кретин с третьего этажа здесь скандал устроил, ввалился ночью и ну визжать: "Заткните своего инвалида, не то я его подушкой придушу, сил нет вой слушать".
     - Ну ты дура! - прокомментировал откровенность жены Вадим. - Вообще язык за зубами держать не умеешь!
     - Ты первый начал, - огрызнулась Катя, - пошел перед ней про квартиру правду вываливать.
     - Не ругайтесь, - брезгливо сказала я, - лучше назовите адрес хосписа.
     
     Глава 29
     
     - Мы его не знаем, - пропела парочка.
     - Меня от вас уже тошнит! - не выдержала я. - Обманули Крысюкова, который надеялся скончаться не на казенной койке, а дома, и теперь все время врете!
     Екатерина сдвинула брови.
     - Кто ты такая, чтобы нас попрекать? Небось сама хорошо живешь. Менты в деньгах купаются, потому что обирают простых людей, строят себе дворцы, на джипах катаются!
     - Лапушка, - предостерегающе кашлянул Вадим, - не заводись.
     - Отвянь! - взвизгнула женушка. - Сколько мы вытерпели - на десятерых беды хватит! А эта заявилась и нас носом в пол тычет!
     Екатерина развернулась и убежала.
     - Уж не обижайтесь, - замел хвостом Вадим, - у жены нервное расстройство.
     - Ну да, тонкая душа Кати пострадала, когда она выдворяла умирающего из его родного гнезда, - прервала я его.
     Филимонов сел передо мной на корточки.
     - Мы честно заботились о Роме, но потом ему стало очень-очень плохо. Купить более мощные средства у Жоры не могли, и тогда продавец предложил нам устроить Рому в хоспис. Ни копейки с нас не взял.
     - Очень благородно, но почему-то в такой поворот событий верится с трудом, - отрезала я.
     - Ваше право, - кивнул Вадим. - Зайдите к Жоре, он подтвердит и адрес больницы сообщит.
     Я встала с табуретки, испытывая страстное желание пнуть Филимонова.
     - Где живет Георгий?
     - Над нами, - неожиданно сказал Вадим, - на третьем этаже. Он всегда дома. Только не говорите, что вы из милиции, скажите, Филимонов послал.
     
     Парень, открывший мне дверь, выглядел лет на двадцать пять.
     - Чего? - спросил он.
     - Филимоновы прислали, - в тон хозяину отозвалась я. - Вы Жора?
     Услышав свое имя, молодой человек не стал приветливей.
     - Ну?
     - Где Рома? - спросила я. - Роман Крысюков.
     - А тебе зачем? - прозвучало в ответ.
     Я решила, что малая толика честности в данных обстоятельствах не помешает, и призналась:
     - Хотела с ним поговорить.
     - Об чем? - взял на себя роль допрашивающего Жора.
     - Это наше с Крысюковым дело, - отрезала я.
     Жора пристально разглядывал меня с головы до ног, одновременно насвистывая незатейливую мелодию.
     - Прекрати, - поморщилась я, - денег не будет.
     Жора довольно заржал.
     - Не боись, я супермен!
     - Летаешь по ночам и защищаешь слабых? - ухмыльнулась я. - Пионер всем ребятам пример?
     - Тетя, ты перепутала Бэтмена и супермена, - снисходительно поправил меня парень.
     - Нет времени спорить по дурацкому поводу, но у супермена есть плащ, - напомнила я, - а Бэтмен пользуется паутиной.
     - Снова мимо, - противно засмеялся Жора, - ща человека-паука припомнила. Ты че, фильмы не видела? Там прикольная девушка-кошка!
     - Она у Бэтмена, - ввязалась я в спор.
     - Не, с пауком живет, - не согласился Жора.
     - Еще скажи, что ее отец пингвин-монстр, - пренебрежительно заметила я.
     - Пингвин в Джеймсе Бонде, - продемонстрировал глубокие познания Георгий. - У него еще машина есть и компания приятелей с уничтожителями за плечами.
     - Ты свалил в одну кучу сто фильмов, - рассердилась я, - сейчас говоришь про охотников за привидениями.
     - Дерьмо кино, - оценил Жора. - Вот я ща в игру рублюсь, называется "Гранд-три".[7] Суперская штука!
     - Спорим, ты застрял в лесу, не можешь пройти болото? - сказала я.
     - Ну, - нехотя протянул Жора, - там хитро, куда ни ткнись, засасывает.
     - Хочешь, покажу путь? - предложила я.
     - Заходь, - посторонился хозяин.
     Снять туфли парень мне не предложил, меньше всего Жору волновала чистота пола.
     - Ща погляжу, как ты отсюда выскочишь, - предвкушая мою неудачу, заявил молодой человек. - Садись за "клаву".
     Я схватила мышку, сосредоточилась, вспомнила, какие действия производил Кирюшка, и "постучала" по сгнившей елке. Послышалось надсадное кряхтение, дерево упало, образовав импровизированный мост.
     - Битте-дритте, - радостно кивнула я на экран. - Теперь надо взять вон тот камень и смело топать на другой берег.
     - Ваще! - восторженно ахнул хозяин. - Ну как я сам не допер? А на фига булыжник?
     Я осторожно "повела" изображение человека в доспехах по поверженному стволу. Не успел герой добраться до его середины, как из болота с отвратительным чмоканьем вылетело чудище. Даже зная, что в темной воде поджидает такое страшилище, можно испугаться. Но я лихо расправилась с монстром, швырнув ему в лоб припасенную каменюку. Послышался утробный вой, монстр взорвался, в углу экрана появилась довольно улыбающаяся мордочка.
     - Круто, - выдохнул Жора. - Ваще, жесть! Погоди-ка...
     Со скоростью взбесившейся белки парень схватил телефон, побарабанил по кнопкам и заорал:
     - Шурка! Ты болото прошел? Ну и дурак! А я уже давно его пробежал. Ха! Сам думай!
     Трубка полетела в кресло, парень стукнул ладонью по столу.
     - Шоколадно рубишься. Че хотела?
     - Я спрашивала про Рому, - напомнила я. - Мне очень надо с ним поговорить.
     Жора чихнул.
     - Будь здоров, - пожелала я.
     - Спасибки, - улыбнулся хозяин. - Пока на самочувствие не жалуюсь, а вот Рома совсем плохой, ему не выбраться.
     - Рак излечим, надо только вовремя обратиться к врачу. Жаль, что Крысюков запустил болезнь, - грустно сказала я.
     - У него СПИД, - ответил Жора.
     Я не сдержала удивления:
     - СПИД? Ты ошибаешься!
     Любитель компьютерных игру тряхнул спутанной гривой волос.
     - Не. Это ж мой бизнес.
     - Бизнес? - переспросила я.
     Георгий зевнул.
     - Не всякий про СПИД даже родным расскажет, народ у нас тупой, сразу от человека шарахается. Вот люди и лечатся сами, не обращаются в медицинские центры.
     - Поправь, если я ошибаюсь, но, насколько знаю, доктор не имеет права разглашать диагноз пациента, и все анализы можно сделать анонимно, - нахмурилась я.
     - Наивняк! - Жора снова чихнул. - Вот, блин. Аллергия у меня на кошек. А вчера девка приходила, так она в апреле в меховой жилет выпендрилась. Мой нос сразу учуял - из кота красота сшита, велел тужурку на лестнице оставить. А герла закудахтала: норка, мол, у нее, украдут! И че? Вторые сутки в соплях путаюсь. Точно, у ее шубы папа с мамой в подворотне "мяу" орали! Блин, задолбался чихать.
     Я открыла сумочку и протянула несчастному таблетки.
     - Выпей, хорошее средство. Купила для собаки, у нас одна мопсиха на цветущую черемуху остро реагирует, решила заранее запастись.
     - Не отравлюсь шавкиными пилюльками? - заосторожничал Жора.
     - Лекарство предназначено для людей, - успокоила я парня.
     - Ценный ты человек, - резюмировал Жора, запихивая в рот пилюлю. - Так вот, насчет анонимности. Мало того, что белые халаты между собой пациента перетрут, так еще и на работу ему стукнут, суки!
     - А ты, значит, занимаешься благородным делом, продаешь несчастным лекарства? - не удержалась я.
     - Ничего противозаконного, - зачастил Жора. - Служу в благотворительном центре, он существует на спонсорские деньги, раздаю литературу про СПИД. Могу и тебе брошюрку дать. Написано доступно, почитаешь, узнаешь про болезнь.
     - Спасибо, - поспешила отказаться я, - мне, к счастью, напасть не грозит.
     - Да? - снисходительно спросил Жора. - Отчего так уверена?
     - Веду нормальный образ жизни, не употребляю наркотики. Где мне заразиться? - объяснила я.
     - Супер! - хлопнул себя по бокам Георгий. - Вот народ у нас отсталый, ну прямо все одинаково думают: СПИД лишь гомики и наркоши заполучить могут. Ты маникюр делаешь?
     Я удивилась:
     - Да, не люблю, когда руки запущены.
     - Зубы лечишь? - задал не менее нелепый вопрос парень.
     - Ну, если честно, то я хожу к стоматологу только с острой болью, - ответила я.
     Жора кивнул.
     - Во! Теперь представь, что маникюрша не заморочилась со стерилизацией инструментов, а до тебя у них больной СПИДом сидел. Начала новому клиенту грязными ножницами ногти стричь, палец поранила...
     - Можешь не продолжать, - поежилась я.
     - Или донора плохо проверили, - не обратил внимания на мой комментарий любитель компьютерных игрушек, - перелили во время операции кровь, а в ней вирус иммунодефицита.
     - Послушай, - остановила я парня, - может, я и выгляжу глупой блондинкой, но успела составить мнение о твоем бизнесе. Ты продаешь втридорога ампулы людям, которые по разным причинам не хотят лечить СПИД официально. Незаконное занятие, но в мою задачу не входит раскапывать твои неблаговидные делишки и выяснять, кто снабжает тебя препаратами. Мне нужен адрес хосписа, куда ты отправил Крысюкова. Как только его узнаю, сразу уйду.
     - Насчет уколов вранье, - не смутился Жора, - а про больницу не секрет, туда, если место есть, любого возьмут. Меня попросили помочь, я в хосписе кое-кого знаю.
     - Сволочи! - не выдержала я.
     - Поосторожней с выражениями, - процедил Жора. - Я ни копейки с Романа не взял, машину достал, чтобы отвезли.
     - Не тебя обругала, Филимоновых, - поспешила объяснить я. - Они пообещали ухаживать за Крысюковым, а сами его сбагрили.
     Жора протянул руку к пачке сигарет.
     - Ты как к дыму относишься?
     - Нормально, кури, - отмахнулась я.
     Парень чиркнул зажигалкой.
     - Роману лучше в хосписе, дома он совсем загибался.
     - Вадим, получая бесплатно огромную квартиру, поклялся ухаживать за Крысюковым и дать ему умереть в собственной кровати! - воскликнула я.
     Жора скривился.
     - Не знал Рома, что его ждет. Может, и хорошо, что подробностей не знал. А вот Марианна все понимала, поэтому они и поругались. Совсем Крысюков голову потерял. Я, конечно, не лез в это дело, кто меня послушает... Но тетке сказал, когда Роман с Филимоновыми скорефанился. А Марианна мне ответила: "Я обещала Альбине и свое слово сдержала, но больше сил нет. Пусть наконец за свои грехи ответит, эгоист чертов. Только о себе думал, вот Господь его и наказал".
     Я уронила лежавшую на коленях сумочку.
     - Кто такая Марианна?
     Георгий шмыгнул носом.
     - Слышь, я чихать-то перестал. А от соплей у тебя ничего нет?
     - Потерпи полчаса, и нос нормально задышит, - пообещала я. - Так кто такая Марианна?
     - Моя тетка, - не стал скрывать парень. - В той квартире, где Крысюков прописан, раньше жила и его жена Альбина, они с Марианной дружили. У тетки отец занимал какой-то большой пост, вроде министр был, поэтому здесь хату имел. Он давно помер, я подробностей не знаю. Если интересно, сами с ней поговорите.
     - С кем? - не поняла я.
     - С тетей моей, - равнодушно предложил Жора. - Она обожает истории рассказывать, мне их слушать неохота.
     - Где живет Марианна? - спросила я.
     - Здесь. Сидит в спальне, телик смотрит, - засмеялся Жора. - Таскаю тетушке диски с Горбушки, у нас с ней любовь и взаимопонимание. Она вроде как за мной приглядывает, когда мать в командировке. Цирк, одним словом, но матери так спокойней.
     Я вскочила.
     - Где комната Марианны?
     - Ща покажу, - пообещал парень. - Двигай по коридору до кухни...
     Просторная спальня Марианны была обставлена не новой, но добротной мебелью и завешана фотографиями. Когда мы с Жорой вошли в комнату, хозяйка сидела в кресле, спиной к двери, уставившись в телевизор. На экране беззвучно бегали люди с пистолетами в руках.
     - Теть! - крикнул Жора. - Эй, тетушка!
     Никакой реакции не последовало. Георгий сделал шаг и опустил руку на плечо женщины. Марианна вскочила, я увидела у нее на голове наушники.
     - Черт тебя подери, напугал до дрожи! - выпалила тетка. - Сколько раз говорила: "Не подкрадывайся, когда сериал смотрю!" Кого привел?
     - Не нервничай, - мирно протянул Жора.
     - Кого привел? - надрывалась Марианна.
     Племянник снял с нее наушники.
     - Теперь лучше?
     - Это кто? - ткнула в меня рукой Марианна, слегка убавив децибелы.
     - Не знаю, - пофигистски сообщил племянник, - спрашивает Романа Крысюкова, твоей жизнью интересуется.
     - Меня зовут Евлампия Романова, - поспешила я представиться, - хочу...
     - Садись, - азартно сверкая глазами, распорядилась Марианна, - сейчас погутарим.
     - Ну, я пошел, - сказал Жора. Потом подмигнул мне и добавил: - Желаю вырваться из объятий тетушки до следующего Нового года. Она частенько одно и то же повторяет, так ты ее останавливай, иначе вообще отсюда не уйдешь!
     
     Глава 30
     
     - Ну и нахал! - с плохо скрытым восхищением воскликнула Марианна. - Совсем со старшими не считается, за дураков нас держит. По пять раз даю ему указания, так ведь сразу ничего не делает. Просила, купи киношки про любовь, красивые, с чувствами, поцелуями. Душа просит радости! А он принес про милицию, со стрельбой. Погоди, надо остановить, потом не разберусь, кто там кого поубивал...
     Марианна схватила пульт, картинки на экране замелькали с калейдоскопической скоростью.
     - Черт! Черт! Черт! - заволновалась хозяйка. - Что происходит?
     Я отняла у дамы пульт и ткнула пальцем в нужную кнопку, изображение замерло.
     - Уф, - выдохнула Марианна. - Можешь назад вернуть? Туда, где Филипп Макса к дереву прижал.
     Я кивнула, пытаясь сохранить серьезность. Ну почему многие люди стесняются своей любви к детективам? Вот и Марианна, явно увлеченная криминальной лентой, поспешила оправдаться передо мной, обвинила Жору в игнорировании ее просьб, дескать, из-за парня она вынуждена смотреть полицейские сериалы.
     - Вы знали Романа Крысюкова? - спросила я, отдавая Марианне пульт.
     - Крысу? Человека, из-за которого моя лучшая подруга покончила с собой? Спрашиваете! Я его насквозь изучила, со всеми его мерзкими пристрастиями, - зачастила женщина. - Альбина была святая. Взяла перед смертью с меня обещание, да еще отца по рукам-ногам опутала, а этот воспользовался. Из дерьма - в царские палаты! Обманул! Алечка его любила! Честным словом нас связала! Павел Ильич хотел его на части разорвать, да дочь удержала! Так Ромке и надо! Я его пожалела, а потом себя изругала, всю жизнь Крыса умел прикидываться. Фамилию зря не дадут, видно, его предки хорошие сволочи были!
     - Марианна, извините, я не знаю вашего отчества, но... - попыталась я вклиниться в бессвязную речь Жориной тети.
     - Не церемонься, - не дослушала меня собеседница, - я еще молодая, зови Маришей.
     - Ладно, - согласилась я. - Мариша, я ничего пока не поняла, вы, пожалуйста, поподробнее. Альбина и Роман некогда дружили с Федором Приваловым, а потом что-то случилось. Вы не в курсе, почему их отношения лопнули? Не забыли, в чем там дело было?
     - Я забыла? - с возмущением воскликнула Марианна. - Такое не забудешь. Слушай. Отец Альбины занимал очень важный пост, и мой папа тоже не последним человеком в стране был...
     Я села на диванчик и незаметно включила в сумке диктофон. Вовка Костин частенько повторяет:
     - Самые лучшие информаторы - неработающие люди. Только спроси их, мигом выложат интересные факты. Причем не только пенсионеры, но и, так сказать, средневозрастной контингент. Они тоже испытывают дефицит внимания, их близким давно надоели сто раз рассказанные истории. Если хочешь узнать чужие тайны, внимательно отнесись к тем, кто целый день проводит в четырех стенах. Большинство из них тщательно хранит секреты, но ощущение собственной малозначимости притупляет бдительность и вызывает желание привлечь к себе внимание.
     Я не раз убеждалась в справедливости слов майора. Вот сейчас Марианна даже не поинтересовалась, кто к ней обратился, и с энтузиазмом начала болтать с незнакомой женщиной, которую привел племянник. Не правы те, кто полагает, что с возрастом память слабеет, она просто видоизменяется - человек не может вспомнить, чем он занимался полчаса назад, но о своем детстве и молодости сообщит мельчайшие подробности. Марианна не была исключением.
     
     В советские годы дом, в котором жили Альбина и Мариша, считался элитным. В просторных многокомнатных квартирах обитали партийные и государственные чиновники высокого уровня. У Наметкиной папа был депутат Верховного Совета, а у Воронковой отец занимал министерский пост. Девочки ходили в один класс, жили по соседству и крепко дружили. Они были не похожи, ни внешне, ни по характеру.
     Марианна была резкой, подвижной, активно занималась спортом, училась на слабые троечки, могла нагрубить взрослым и подраться со сверстниками. Несмотря на скандальный нрав, вокруг Воронковой клубились приятели, с тринадцати лет за Маришей ухлестывали кавалеры, поэтому на учебу она откровенно, как сейчас говорят, забила, прогуливала занятия, а когда впереди маячил конец четверти, подлизывалась к маме, Анне Иосифовне, и та бежала к преподавателям с подарками. Ни Мариша, ни ее мать не хотели нервировать отца. Вячеслав Петрович никогда не смотрел дневник дочери и пребывал в уверенности: в его семье подрастает комсомолка, спортсменка, отличница и просто красавица.
     У Альбины была полярная ситуация. Ее мама постоянно болела, лежала в клиниках, ездила по санаториям, Павел Ильич боялся лишний раз заставить жену нервничать, поэтому сам занимался дочерью. Аля отлично училась, приятелей у нее было мало, по вечерам она сидела дома, уткнувшись в книгу.
     Марианна очень рано потеряла невинность - уехала в четырнадцать лет в пионерлагерь и там лишилась девственности. Аля же ждала прекрасного принца. Она твердо решила, что отдастся избраннику только после свадьбы.
     Даже внешне девочки смотрелись как позитив и негатив. Альбина - блондинка с голубыми глазами, с нежно-белой кожей и склонностью к полноте, а Мариша уродилась яркой брюнеткой с огромными карими очами и румянцем на смуглых щеках. Диета из тортов, конфет и мороженого не прибавляла ей ни грамма, всю жизнь Мариша оставалась похожей на кузнечика.
     А теперь угадайте, кто верховодил в паре? Марианна? Вот и нет! Решающее слово всегда оставалось за Альбиной. Впрочем, иногда ей даже не требовалось ничего говорить. Аля просто смотрела на подругу, и та затихала, бормоча:
     - Ну ладно, будь по-твоему.
     Когда девочки перешли в десятый класс, у Али умерла мама, а у Марианны скончался отец. С той поры жизнь подруг изменилась. Для Мариши наступили трудные в финансовом плане времена, ей пришлось оставить мысли о получении престижного высшего образования и идти в торговый институт. Уже на первом курсе Марианна устроилась на работу в магазин товаров для детей, расположенный на первом этаже родного дома, - ее небольшая зарплата оказалась очень нужна в хозяйстве.
     Альбину папа пристроил в институт международных отношений. Наметкина попыталась объяснить отцу, что ей хочется поступить на филфак МГУ, изучать русскую литературу, но Павел Ильич взбрыкнул:
     - Еще чего! Учиться в компании синих чулков... Где мужа себе найдешь?
     - Чулок, - рискнула поправить его Аля и моментально была наказана за чрезмерную грамотность.
     - Носков, трусов, валенков, - вышел из себя Павел Ильич. - Идешь в МГИМО, и баста. Там полно парней нашего круга, кто-то да приглянется. Запомни: для женщины главное - семья.
     - Да, папа, - покорно кивнула Аля. Она благополучно прошла вступительные экзамены.
     Конечно, Павел Ильич нажал на нужные кнопки, но не следует забывать, что Альбина окончила школу с золотой медалью, причем получила ее собственным усердием. С деньгами, как вы догадываетесь, у Алечки проблем не было. Наметкина попыталась помочь Марианне, предложила ей денег, но подруга решительно отказалась.
     - Нет, - сказала она, - не хочу зависеть даже от тебя. И не приноси подарков, я их не приму.
     Это было единственное небольшое разногласие, возникшее у девушек за долгие годы дружбы. Аля поняла Марианну и более никаких финансовых предложений ей не делала.
     В остальном же их жизнь шла по-прежнему. Несмотря на учебу и работу, Маришка находила время для вечеринок. Аля после занятий ехала домой и проводила вечер за книгами. Принц на белом коне не спешил к Наметкиной. Марианна пыталась образумить подругу, потом решила действовать хитростью. На Новый год она собрала дома компанию, попросив своего тогдашнего кавалера Юру привести на праздник свободного от обязательств приятеля.
     - Аля симпатичная, тихая, никогда из себя не выходит, - загибая пальцы, рекламировала Наметкину Мариша, - живет этажом ниже, квартира такая же, отец занимает большой пост.
     - Перспективная невеста, - согласился Юра, - есть у меня кандидат.
     - Тащи его сюда, - обрадовалась Мариша.
     И Юрий привел Романа Крысюкова.
     Едва Аля увидела красавца-блондина, сердце у нее екнуло: вот он, ее единственный, не зря она терпеливо ждала. Крысюков же повел себя странно: попытался было ухаживать за Алей, но телефона ее не попросил и после Нового года исчез на месяц.
     Мариша, видя, как мучается подруга, закатила Юре скандал:
     - Идиот! Кого ты привел?
     - Нормальный парень, - начал оправдываться кавалер, - тихий, книжки читает, не пьет, не курит, по девкам не носится. Он со мной в общаге живет, я хорошо его знаю.
     - Подходит, забираем, - заявила Мариша. - А чего он инициативу не проявляет?
     - Может, стесняется? - предположил Юра.
     Марианна натянула пальто.
     - Пошли.
     - Куда? - не понял кавалер.
     - В общежитие, - решительно заявила Воронкова, вознамерившаяся обеспечить Альбине счастье. - Объясню смущенному аленькому цветочку, что к чему.
     Надо отдать должное Марише, она сумела найти нужные слова.
     - Ты не из Москвы? - схватила быка за рога "сваха", едва увидев Крысюкова.
     - Да, - удивленно ответил Рома.
     - Из Парижа прибыл? - подбоченилась Мариша.
     - Кто? Я? - обомлел студент.
     - Ага, - кивнула Марианна. - Говорят, ты, Рома, наследник миллионера, на золоте ешь.
     - Кто? Я? - окончательно растерялся Крысюков.
     - Хватит идиотничать! - разозлилась девушка. - Откуда в Москву приехал?
     - Из деревни Николаевка Читинской области, - отрапортовал Роман.
     - Получишь диплом и назад? - не успокаивалась Мариша.
     - Наверное, - вздохнул Крысюков.
     - Будешь в школе ботанику преподавать?
     - Биологию, - поправил "принц".
     - Один черт! - захохотала Воронкова. - Хочешь в столице остаться?
     - Шансов нет, - самокритично признался Крысюков. - Существует маленькая надежда на распределение в большой город, авось мне повезет и осяду в Киеве или Минске.
     - Тебе, дураку, уже повезло, - хмыкнула Мариша, - но ты полный кретин, можешь профукать свое счастье.
     Крысюков заморгал, Марианна разозлилась на парня.
     - Ты понравился Але. Она дочь влиятельного человека...
     - Ага, - кивал в такт ее словам Роман, - ага, ага...
     Терпение Воронковой иссякло.
     - Он дурак? - повернулась она к Юре. - Или от голода ослабел?
     Воронкова могла голыми руками остановить танк и не привыкла бросать начатое дело на полпути. Через неделю у Альбины и Романа состоялось первое свидание, а дальше события развивались со скоростью курьерского поезда.
     На Первое мая дочь огорошила Павла Ильича заявлением:
     - Я выхожу замуж!
     Отец потребовал рассказать о женихе и схватился за голову.
     - Никогда! Нищий парень, рожденный матерью невесть от кого!
     - Папа, он получил золотую медаль в школе, и ему в июне дадут красный диплом в институте, - Аля попыталась выставить жениха в выгодном свете.
     - Нет моего согласия на брак! - заорал отец.
     - Тогда я уйду из дома, - пригрозила дочь. - Или из окна выброшусь. Мне без Ромы жизни нет.
     Павел Ильич запер дочь в спальне, предварительно вынеся из комнаты лекарства и колюще-режущие предметы.
     - Посиди, подумай, - велел он Але, - стоит ли голытьбу в семью тащить.
     И снова вмешалась Воронкова. Павел Ильич любил Маришу и даже иногда прислушивался к мнению бойкой девушки. Несколько часов Марианна уговаривала старшего Наметкина:
     - Аля уже не девочка, скоро закончит институт, пойдет работать. Вы же не хотите лишить ее человеческого счастья? - твердила Мариша. - Конечно, вы, как отец, хорошего жениха ей приведете, обеспеченного, при чинах. Но ведь спать с ним придется не вам, а дочери. Ну, дайте Але шанс! В конце концов, она разведется и в следующий раз вас послушает. Если сейчас ее согнете, навсегда дочь потеряете, она вас возненавидит.
     Павел Ильич крякнул:
     - Ладно. Но я альфонса сразу предупрежу: если он девочку обидит, если она хоть раз из-за него заплачет, загоню эту крысу не за сотый, а за тысячный километр.
     - Рома хороший, - похвалила жениха Маришка, - вы зря переживаете.
     - Родишь своих детей, тогда и побеседуем о нервах, - вздохнул Павел Ильич. - А насчет развода ты ошибаешься, Наметкины однолюбы. Я вот после смерти жены ни на кого смотреть не хочу. И Аля такая же - выберет себе спутника на всю жизнь.
     Сыграли свадьбу, Наметкин оставил дочери старую квартиру, сам получил новую.
     - Чтоб не меньше трех внуков мне родили! - велел тесть зятю на свадьбе. - Потому я специально и съехал, не хочу мешать супружеской жизни.
     Альбина покраснела, а Роман застенчиво сказал:
     - У нас в планах диссертации.
     Павел Ильич поджал губы, но спорить с только что обретенным родственником не стал. Не затевал он скандалов и потом. Наоборот, Наметкин изо всех сил старался помочь молодой семье. Романа тесть пристроил в крупный НИИ, а дочке приготовил место в другом учреждении. Но Аля неожиданно попросила:
     - Папа, а можно мне работать вместе с Ромой?
     - Он же этот, как его, ботаник, - растерялся чиновник.
     - Биолог, - уточнила Аля.
     - Без разницы, - небрежно сказал Наметкин. - А ты экономист.
     - Папа, - прошептала Альбина, - ну пожалуйста! Я хочу мужа постоянно видеть, а не по вечерам и выходным.
     - Хорошо, - растерялся Павел Ильич.
     И Алечка оказалась в том же НИИ на должности лаборанта. Отец расстарался ради любимого чада, Але нашли тему для диссертации, что, как понимаете, учитывая ее образование и профиль НИИ, было совсем не простой задачей.
     
     Глава 31
     
     Шло время, Аля не беременела. Павел Ильич страстно мечтал о внуках, но постеснялся откровенно побеседовать с молодыми и попросил Маришу:
     - Пошепчись с моей дочерью, может, чего у мужика не так? Тогда лечить его надо.
     - Посоветую им на обследование сходить, - кивнула Марианна.
     Наметкин побагровел.
     - Моя дочь здорова, тут нет сомнений. Муж гнилой!
     - Только не волнуйтесь, - засмеялась Мариша, - еще надоест вам малышня.
     Воронкова сдержала обещание, спустилась к Але и спросила:
     - Как жизнь? Редко мы, несмотря на соседство, видеться стали.
     - Все хорошо, - искренне ответила Аля.
     - Рома тебя не обижает? - бестактно спросила Мариша.
     - Конечно нет, - заверила подруга.
     - Детей не планируете? - не успокаивалась Воронкова.
     Альбина засмеялась.
     - Понятно. Папина работа. Он тебя подослал?
     Пришлось Марианне признаваться:
     - Да. Но мне и самой интересно.
     Алечка села в кресло.
     - Мы хотим пока для себя пожить. Появится младенец, все внимание ему понадобится. Пойми, я очень люблю Рому и не собираюсь его ни с кем делить, даже с ребенком.
     - Ясненько... - протянула Мариша. - А что Павлу Ильичу сказать? Он от меня не отстанет.
     Аля призадумалась, потом сказала:
     - У меня в школьные годы часто цистит приключался. Вот и наври папе, скажи: воспаления мочевого пузыря дали осложнение на женские органы, я лечусь у гинеколога.
     - Такое возможно? - засомневалась Марианна.
     - Отец в медицине не разбирается, - усмехнулась Альбина, - и он постесняется справки наводить.
     Наметкина-младшая оказалась права. Павел Ильич не обрадовался полученным сведениям и в сердцах выругался:
     - Твою мать! Сто раз ей говорил: надень рейтузы! Так нет, в чулках по морозу в школу неслась. Вот и результат. Ладно, пусть врача слушается, авось справится с бедой.
     Но время бежало, а Аля не беременела. Павел Ильич стал еще сильнее нервничать. Наверное, в конце концов Наметкин бы сам расспросил дочь, но тут случилось несчастье - Альбина попала под машину и погибла.
     Никаких подозрений смерть ее не вызвала. Аля дождливым темным вечером решила перебежать дорогу в неположенном месте, в двух шагах от подземного перехода. Водитель грузовика, под колеса которого угодила молодая женщина, безостановочно твердил:
     - Я ехал не торопясь, а она с тротуара метнулась, будто ждала мой самосвал.
     Павел Ильич загорелся желанием отправить на зону шофера-убийцу. Возможностей у депутата Верховного Совета хватало, он рьяно принялся давить на следователей. Никакие слова о том, что Альбина сама виновата в произошедшем, на отца не действовали, он жаждал расправиться с тем, кто не смог остановить на скользкой дороге многотонную махину. Каждый вечер Павел Ильич приходил к Марианне и с порога восклицал:
     - Не выкрутится, подлец! Сам дьявол мерзавцу не поможет!
     Мариша понимала несчастного отца и не возражала ему. Некоторое время после похорон Наметкин пребывал в активном состоянии, а потом вдруг прекратил навещать подругу покойной дочери. Марианна забеспокоилась и сама поехала к отцу Али.
     Павел Ильич открыл дверь и молча протянул Марианне письмо.
     - Читай.
     Маришка развернула лист бумаги и ахнула:
     - Почерк Альбины!
     - Читай! - мрачно повторил Наметкин и, ссутулившись, пошел по коридору в гостиную.
     Марианна последовала за ним, на ходу глотая текст. Содержание послания так шокировало Воронкову, что она почти дословно запомнила его навсегда.
     "Дорогой папа, когда ты познакомишься с этим письмом, я уже умру. Пока не решила, каким способом лишу себя жизни, но постараюсь покончить с собой так, чтобы не нанести никому вреда. Это произойдет не в квартире, незачем Роману переживать шок, я сделаю все возможное, дабы обставить суицид как несчастный случай. Я понимаю, что твоя карьера может пошатнуться из-за моего поступка, поэтому не полезу в петлю, не прыгну с крыши и не наемся таблеток. Самым подходящим вариантом мне кажется дорожное происшествие, сбитый пешеход никого не удивит.
     Папа, ты был мне лучшим отцом, но даже тебе я не могу рассказать о причине, которая требует моего ухода из жизни. Поверь, она очень серьезна, раз я осмелилась нанести тебе такой удар. Но, папа, я не могу с этим жить! Я всегда тебя слушалась, один раз поступила по-своему и теперь сама обязана расплатиться.
     Помнишь, как в детстве я, проводя лето на даче, поехала одна в город за мороженым, потерялась, очутилась в милиции и провела три дня в детском приемнике? Я спросила: "Папочка, ведь я сразу назвала милиционерам свое имя, фамилию и адрес, отчего ты так задержался?" А ты спокойно ответил: "Альбина, человек самостоятельно, без совета с другими, принявший серьезное решение, должен так же самостоятельно нести ответственность за последствия своего поступка. Ты захотела одна прокатиться в Москву, не поинтересовалась моим мнением по данному вопросу, одной тебе и сидеть с бродяжками". Я запомнила тот урок и с тех пор всегда спрашивала твоего совета, но спустя много лет отмахнулась от твоих предостережений. Сама пирог испекла, самой его и съесть надо.
     Папа, поклянись, что будешь помогать Роману и станешь считать его своим сыном. Я очень люблю мужа! Я никогда не смогу впустить в свое сердце другого человека, я, папа, как и ты, однолюб. Раз и навсегда. Не огорчай меня, протяни Роману руку помощи, он очень в ней нуждается, ему будет плохо. Он очень хороший человек, вот только слабый и любит деньги, но ведь Рома не жил, как я, с детства в достатке. Его унижали, били... Впрочем, не буду сейчас ничего рассказывать.
     Прощай, папа, я люблю тебя, но не могу остаться. Поверь, всем будет хуже, если я испугаюсь и не шагну под машину. Рома ни в чем не виноват, он жертва хитрого, недостойного человека! Аля".
     - Откуда у вас это письмо? - прошептала Мариша.
     - Роман принес.
     - Почему он только сейчас отдал вам послание?
     У Воронковой неожиданно сильно закружилась голова, она даже испугалась, что потеряет сознание. Павел Ильич тоже оперся рукой о стену.
     - Роман боялся заходить в спальню покойной жены, - еле-еле выдавил он из себя. - Сегодня утром наконец собрался с духом, решил собрать постельное белье и под подушкой обнаружил письма.
     - Их было много? - слегка пришла в себя Марианна.
     - Два, - одними губами ответил Павел Ильич, - второе тебе предназначено.
     - Где оно? - закричала Мариша.
     - У Романа, - объяснил Павел Ильич. - Он тебе не звонил? Мне пару часов назад конверт передал.
     Забыв попрощаться, Мариша ринулась на улицу, на одном дыхании домчалась до троллейбусной остановки. Остановилась там на минутку, но не стала дожидаться транспорта, а полетела дальше пешком, радуясь тому, что Павлу Ильичу удалось поселиться в десяти минутах ходьбы от дома дочери.
     Дверь в квартиру Романа оказалась слегка приоткрыта, и у Мариши от неприятного предчувствия сжался желудок. Испугавшись, единственная подруга Али на цыпочках вошла в прихожую и внезапно услышала громкий женский голос:
     - Ты понимаешь, что натворил?
     - Это любовь, - ответил Роман, - тут уж ничего не поделать.
     - Мерзавец! - с чувством перебила его дама. - Подлец! Выродок! Таких, как ты, расстреливать надо! На Красной площади! Чтобы другим неповадно было!
     - Зачем вы так говорите? - спокойно отреагировал Крысюков. - В любви участвуют двое. Если меня, по вашему мнению, следует уничтожить, то как поступить с ней?
     Раздался короткий хлопок, Марианна вздрогнула.
     - ...!..!..! - выругалась незнакомка.
     Матерные выражения из ее уст прозвучали скорее жалобно, чем грубо, дама, похоже, нечасто пользовалась нецензурной лексикой.
     - Ты женатый человек, - перешла на нормальную речь женщина, - и я ведь приходила уже один раз, умоляла, просила!
     - Это любовь, - твердил Роман, - я не смог с собой справиться. Да вы не поймете, Валентина Михайловна!
     - Уж куда мне... - срывающимся голосом перебила Крысюкова гостья. - Точно, не пойму, потому что, как все Приваловы, имею совесть. А ты...
     - Нас двое, - напомнил Рома, - я не один.
     - Запомни: еще раз... еще хоть раз... Не смей больше влезать в семейную жизнь Федора! Ты рушишь его счастье! Это ты убил Алевтину!
     - Смерть моей супруги вас не касается, - каменным голосом сказал Роман.
     - Я сообщу Феде, - пригрозила Валентина Михайловна, - я объясню ему, кто виноват!
     - Прощайте, - устало отреагировал Роман. - Хочу напомнить, что я недавно потерял жену и нахожусь не в лучшей форме. Мне не до приема гостей.
     - Не юродствуй! - взвилась Привалова. - Я всем расскажу правду! Тебя накажут!
     - Нет, - вдруг громко возразил Крысюков, - вы никуда не обратитесь. Сами знаете почему!
     Вновь раздался хлопок, потом звон, стук.
     - Подобру не хотите уйти, силой вас выпру... - пропыхтел Роман.
     Мариша, сообразив, что Крысюков сейчас вытащит в прихожую скандальную гостью, быстро выскочила за дверь, поднялась на один пролет и перевесилась через перила.
     Интуиция не подвела: не прошло и десяти секунд, как Крысюков вытолкнул на лестничную клетку красную растрепанную женщину и захлопнул дверь квартиры. Мариша, уже сообразившая, кто в столь резкой форме общался с Романом, получила наглядное подтверждение своим догадкам - увидела Валентину Михайловну Привалову, мать Федора, коллеги Романа и Алевтины. Не так давно Федя лежал в больнице, ему удаляли грыжу. Алечка поехала проведать Привалова и взяла с собой за компанию Маришу. Когда подруги вошли в палату, они увидели приятную даму, сидевшую у постели больного.
     - Это моя матушка, - представил незнакомку ученый.
     Вот откуда Мариша знала женщину. Но сейчас Привалова была не улыбчива и не мила, как в первую встречу. Валентина Михайловна стукнула в запертую дверь Крысюкова кулаком, потом съежилась, кое-как привела в порядок прическу, вынула из сумки пудреницу, поводила по лицу пуховкой, сделала пару глубоких вдохов и ушла.
     Мариша некоторое время потопталась на лестнице, потом спустилась и позвонила в запертую дверь квартиры Романа. Он отреагировал не сразу, вопрос "Кто там?" прозвучал минут через пять.
     - Я, - нервно ответила Воронкова, - открой скорей.
     Между косяком и створкой образовалась узкая щель.
     - Чего тебе? - весьма нелюбезно осведомился вдовец.
     - Давай письмо, - потребовала Марианна.
     Роман прикинулся дураком:
     - Какое письмо?
     - Хватит, - оборвала его Мариша, - мне Павел Ильич сказал, что ты нашел два послания, одно для него, второе адресовано мне.
     - Он ошибся, - слишком быстро ответил Роман, - перепутал. Для тебя ничего нет.
     Марианна попыталась войти в квартиру, но Крысюков, несмотря на свою субтильность и хрупкость, оказался сильнее и победил в борьбе за дверь. Воронкова, вне себя от злости, стала жать на звонок.
     - Уходи! - заорал Роман. - Иначе милицию вызову!
     Пришлось Марише подниматься в свою квартиру. Заснуть в ту ночь ей не удалось. Она ворочалась с боку на бок, то откидывала, то натягивала одеяло, комкала подушку. Под утро Марианна вдруг сообразила: она знает, по какой причине Аля ушла из жизни, и понимает, почему Крысюков не захотел отдать единственной подруге жены адресованное ей послание. Подслушанный разговор Валентины Михайловны и Романа все объяснял. Мать Федора явилась к Крысюкову с требованием прекратить рушить семейную жизнь своего сына. Значит, все ужасное, что случилось с Альбиной, имеет простое объяснение. Вероятно, Алечка поймала обожаемого муженька с женой Федора. Наметкина очень сильно любила Романа, ее чувство не погасло даже после того, как она увидела Крысюкова с другой. Аля не хотела разводиться с Романом, она не могла жить без него, но и делать вид, будто ничего не случилось, сил не было.
     Представив себе, как мучилась подруга, пытаясь решить проблему, Мариша горько заплакала. А потом вдруг поняла: ей очень хочется отомстить Роману.
     Едва наступило утро, Воронкова бросилась к Павлу Ильичу и подробно рассказала ему о визите Валентины Михайловны. Отец Али неожиданно не стал демонстрировать бурные эмоции.
     - Водитель не виноват, его отпустят, - деловито сказал он, - Аля сама шагнула под самосвал. Мою дочь лишил жизни совсем другой человек.
     - Роман Крысюков! - перебила его Мариша.
     - Верно, - нехорошо улыбаясь, согласился Наметкин. - Но как привлечь его к ответственности?
     - Не знаю, - разочарованно призналась Воронкова. - Даже если жена Федора согласится рассказать в милиции о своей интрижке с вашим зятем, его никто не посадит за решетку.
     Павел Ильич кивнул.
     - Поэтому я буду действовать с холодной головой. Цель моей жизни - наказать Романа и развратную бабу.
     - Супругу Привалова? - уточнила Воронкова. - Но она не виновата.
     - Она знала, что Крысюков состоит в браке, - мрачно перебил ее Наметкин, - и полезла к нему в постель. Ответят все: зять, его любовница и Федор.
     - Привалов тоже пострадавший, - Марианна попыталась образумить закусившего удила Наметкина.
     - Нет! - белугой заревел Павел Ильич. - Не сумел бабу за хвост удержать, разрешил ей задом перед крысой крутить. Сказано: ответят все. Так и будет сделано.
     Марианна тут же прикусила язык. Она никогда не видела отца подруги в подобном состоянии и сочла за благо с ним не спорить.
     Некоторое время Мариша не встречалась с Павлом Ильичом. Она несколько раз звонила ему и на свой вопрос: "Как у вас дела?" - слышала в ответ: "Нормально, работаю над решением проблем". Наметкин явно не хотел сообщать Марише детали своего плана мести. Сообразив, что Павла Ильича тяготит ее внимание, Марианна прекратила с ним общение. И она очень удивилась, когда однажды около одиннадцати вечера на пороге ее квартиры появился депутат.
     Павел Ильич был бледен до синевы, пальцы его рук мелко подрагивали, лицо было усеяно мелкими капельками пота.
     - Вам плохо? - испугалась Марианна.
     - Надо лечь, - прошептал чиновник.
     Воронкова помогла ему добраться до дивана.
     - Где Роман? - спросил Павел Ильич, вытягиваясь на подушках.
     - Понятия не имею, - развела руками Марианна. - Мы с ним не общаемся. Наверное, дома сидит, время уже позднее, завтра рабочий день.
     Слабое подобие улыбки промелькнуло на губах Наметкина.
     - Его со службы турнули, а теперь еще и посадят. Такая грязь! Все намного хуже, чем я думал. Алечка... Она узнала... И не пережила... Я сразу приехал к крысе! Был у Валентины Михайловны, заставил ее признаться... Она знает! Я всем отомщу! Все виноваты! Крыса, Федор... и...
     Павел Ильич стал прерывисто дышать, глаза запали, лицо резко заострилось. Испуганная Марианна кинулась к телефону вызывать "Скорую помощь". Но когда она вернулась к дивану, ей стало понятно: помощь уже не нужна, отец Али скончался.
     
     Марианна уперлась затылком в высокую спинку кресла.
     - Ясно теперь, почему я не люблю Крысу?
     - Павел Ильич не успел рассказать вам, что узнал от Валентины Михайловны? - проигнорировав ее вопрос, поинтересовалась я.
     - Нет, - с неохотой призналась Мариша. - Но, похоже, он услышал нечто шокирующее, раз у него инфаркт случился.
     - Вы сами не пытались разговорить Романа? - не успокаивалась я.
     - Мы много лет не общались, - фыркнула Марианна. - Он виноват в смерти Али и Павла Ильича!
     - Может, стоило задать ему несколько вопросов? - не выдержала я.
     Марианна скривилась.
     - Жалкий, мерзкий тип. Пришел сюда к Жоре, начал плакать. Мой племянник делает благородное дело, служит в центре, который помогает безнадежно больным людям. Жора - святой, он никого не оставит без помощи!
     Я опустила глаза в пол. Тетушкам свойственно заблуждаться в отношении своих любимых племянников. "Милейший" Георгий - барыга, наживающийся на тех, кто боится обнародовать свою болезнь. Но, очевидно, даже подонкам свойственны "души прекрасные порывы", Жора все же помог пристроить Крысюкова в хоспис.
     А тем временем Марианна продолжала:
     - Я ему сказала: "Жорик, хорошему человеку Господь страшную болезнь не пошлет. Роман за дело мучается, не надо ему плечо подставлять". Но мальчик слишком добрый. Он Крысу в хорошие условия положил, в больницу для умирающих. А зря!
     - Перед отъездом в хоспис Роман не решился побеседовать с вами? Не захотел облегчить душу? Наверное, он понимает, что скоро уйдет на тот свет, многие люди в такие моменты стараются попросить прощения у всех, кого обидели, - произнесла я.
     Марианна взяла пульт от телевизора.
     - Один черт знает, о чем мерзавец думал, он без сознания был. Врач сказал Жорику: "Теперь все от его сердца зависит, будет кровь качать - организм еще поживет. Чтобы боли не ощущал, мы его на лекарствах держать станем. Крысюков очень плох, думаю, долго не протянет". Может, он и хочет покаяться, да не сможет - в дурмане спит. Считай, он умер. Если и дышит еще, то жизнью это никак назвать нельзя.
     
     Глава 32
     
     Домой я приехала очень поздно.
     Несмотря на наступающую ночь, МКАД полнилась автомобилями, пробка двигалась со скоростью беременного ленивца, но я стараюсь не терять самообладания на дороге. Оттого, что начну рвать свои нервы в клочья, движение не наладится, а у меня заболит голова, заноет желудок. Лучше расслабиться и попытаться если уж не получить удовольствие, то хоть с пользой провести время.
     Сначала я позвонила Олесе Рыбаковой с просьбой к завтрашнему утру выяснить, в каком доме престарелых проживает Валентина Михайловна Привалова и способна ли она к внятному диалогу. Потом взяла с заднего сиденья термос и налила себе кружечку чая.
     Дорогие автовладельцы, от всей души советую вам выезжать по утрам из дома в полной боевой готовности. Непременно прихватите небольшой перекус - что-нибудь нескоропортящееся. Не берите котлеты, лучше обойтись бананом, булочкой, шоколадкой. И не забудьте про питье. У меня в "букашке", кроме продовольственного запаса, еще лежат туфли на высоком каблуке, шелковая блуза, шерстяная кофточка, косметика, CD-диск из серии "Звучащая книга", зонтик, резиновые сапожки, таблетки от головной боли и аллергии, подушка, плед. Я подготовилась к любым неожиданностям! Если внезапно понадобится поехать на вечеринку - надену шпильки и шелковую блузку, и даже в джинсах приобрету вполне парадный вид. И на случай дождя есть экипировка. А медикаменты просто необходимы. Что вы будете делать, внезапно ощутив на трассе недомогание? Если же дело примет совсем плохой оборот и станет ясно, что впереди ДТП, то можно завернуться в плед, сунуть под голову подушку и подремать.
     Костин зовет мою "букашку" юртой кочевника, но я не обижаюсь. Вот сегодня славно почаевничала и послушала на диске увлекательный детектив.
     
     Спустившись утром в столовую, я обнаружила там новшества.
     - Почему ты застелила диван у окна покрывалом со своей кровати? - спросила я у Лизы, которая ставила чашки в посудомойку.
     Девочка заморгала.
     - Я решила украсить комнату, - бойко ответила она, - розовый цвет оживляет интерьер.
     - Но ты так просила купить тебе именно это покрывало, - напомнила я.
     - Ну да, - согласилась Лизавета, - но потом поняла собственный эгоизм. Такой дорогой вещью нельзя пользоваться в одиночку. Это не этично!
     - Сегодня воскресенье, - сменила я тему.
     - Ага, - подтвердила Лиза, хватая тряпку.
     - Ты встала рано! - надоедливой мухой зудела я.
     - Мне не спится, - откликнулась девочка, старательно протирая столешницу. - Сейчас все приберу, и мы с Кирюхой отправимся в сад, надо на газоне граблями поработать.
     Я, ничего не сказав, пошла к дивану. Лиза живо опередила меня и плюхнулась на него.
     - Встань, пожалуйста, - попросила я.
     - Очень устала, хочу отдохнуть, - не послушалась Лизавета. - Иди, Лампуша, займись своими делами. Мы с Кириком сегодня выходные, приберем в доме, картошки почистим...
     Пришлось применить силу. С большим трудом мне удалось сдвинуть ноги Лизаветы и приподнять розовый, простеганный золотым шнуром атлас.
     - Ох и ни фига себе! - изумилась я. - Что случилось с подушками? Почему они рваные и в каких-то странных пятнах?
     Лиза села.
     - Лампуша, прости, я не хотела тебя пугать.
     Я молча плюхнулась на изуродованный диван.
     - Ночью услышала странный шум, - зашептала девочка, - подумала, собаки безобразничают, спустилась вниз и вижу... Старичок! Маленький! Вот с такой бородой! Весь волосатый! Жуткий! Жуткий!! Жуткий!!! Раздирает мебель и шипит.
     Я помертвела. Малюта Скуратов. Надо что-то делать. Может, правда обратиться к священнику, который изгоняет нечисть? Значит, призрак все-таки существует, у двух людей один и тот же глюк не случится.
     - Я испугалась и на нервной почве чихнула, - продолжала Лиза. - Старикашка в мою сторону плюнул и исчез. Я к дивану подошла, а он весь изодран. Решила ткань "Моментом" подклеить, но плохо вышло, вот я и принесла покрывало. Лампушечка, не молчи! Извини, что я сначала соврала, не хотела никого пугать. Может, мне приснилось? Но диван-то испорчен!
     Я выдохнула и рассказала Лизавете историю про купца.
     - Ну и повезло нам! - подпрыгнула девочка. - В переносном смысле слова, конечно. Ты ведь не подумала, что я радуюсь? Я не рада, совсем не рада, вообще не рада, ни на секундочку не рада! Веришь?
     Меня удивили ее слова, но тут ожил телефон. Олеся Рыбакова спешила сообщить адрес дома престарелых, в котором проживала Валентина Михайловна Привалова.
     - И что будем теперь делать? - поинтересовалась Лиза, когда я положила трубку на стол. - Нельзя никому сообщать про Малюту! Костин с Сережкой нас высмеют, а Юля испугается и станет ныть, что лучше дом поменять. А я не хочу из Мопсина уезжать.
     - Мне тоже здесь нравится, - согласилась я, сдернула с дивана покрывало и побежала к плите.
     - Эй, ты чего придумала? - забеспокоилась Лиза, когда я вернулась назад с кофейником в руке.
     - Спокойствие, только спокойствие... - нервно ответила я и вылила содержимое кофейника на диван.
     - С ума сошла! - подпрыгнула Лизавета.
     - Нет. Запоминай версию произошедшего! - приказала я. - Мне захотелось утром побаловаться кофейком в уютной обстановке, я села на диван, одна из собак запрыгнула на него, и я, косорукая, опрокинула кофейник. Уж сколько раз роняла на пол разные предметы, сама падала, теряла вещи, так что всем известно: я - ходячее несчастье. Так вот, испортив обивку, я решила ее отмыть, схватила щетку и случайно разорвала ткань. Перестаралась, пытаясь избавиться от пятен.
     - Должно прокатить, - обрадовалась Лизавета.
     Я кивнула.
     - Конечно, никто не усомнится в моей неуклюжести. Днем Малюта не вылезет, а я знаю женщину, которая поможет его изгнать.
     - Сережа, - послышался со второго этажа голосок Юлечки, - завтракать будешь?
     - Лучше тебе умотать, - предложила Лизавета, - я сама расскажу про кофе.
     - Замечательная идея, - кивнула я и бросилась во двор.
     
     Мне приходилось ранее несколько раз бывать в домах престарелых, и даже самые приличные из них вызывали тягостное ощущение. Но здание, в котором я очутилась сейчас, выглядело уютно. У самого входа располагалась стойка, за которой сидела женщина лет сорока. Она отложила вязанье и спросила:
     - Вам помочь?
     - Хочу навестить Валентину Михайловну Привалову, - зачастила я. - Являюсь ее дальней родственницей, связь между нами практически прервалась и...
     - Вы не должны мне столь подробно рассказывать семейную историю, - засмеялась дежурная. - У нас не тюрьма, никто посетителей не ограничивает, разве что сам жилец попросит его от визитов избавить. Но я должна позвонить Приваловой. Как вас представить?
     - Маша Николаева, - быстро соврала я, надеясь, что в долгой жизни Валентины Михайловны была хоть одна знакомая с такими данными.
     Администратор взялась за телефон.
     - Валентиночка Михална, вы не отдыхаете? Гостья к вам прибыла, Маша Николаева... Проходите, она сказала, что будет очень рада вас увидеть.
     Последняя фраза дежурной, без сомнений, адресовалась мне.
     - Третий этаж, квартира восемь, - напутствовала меня портье. - Можно на лифте или пешочком, если здоровье позволяет. Хотите, провожу?
     Отказавшись от любезного предложения, я дошла до нужной двери и позвонила.
     - Открыто! - закричали изнутри.
     Я смело шагнула за порог и поняла, что пожилые люди здесь имеют не комнаты, а квартиры, весьма комфортабельные, с просторным холлом.
     - Машенька, деточка, - сказала Валентина Михайловна, - как я рада, что ты изменила свое мнение. Понимаю твою обиду, иди сюда скорей, я в гостиной.
     Я заколебалась. Имя Маша и фамилия Николаева совсем не эксклюзивный вариант, если пороетесь в памяти, то непременно вспомните одну, а то и нескольких знакомых с такими данными. Лично у меня была одноклассница Мария Николаева, а в оркестре, где я в свое время щипала арфу, пиликали на скрипке аж четыре Машеньки, и одна из них, как и моя школьная подруга, была Николаевой. Но, судя по восклицаниям Валентины Михайловны, она поддерживает тесные отношения со своей Машей Николаевой, и стоит мне войти в комнату, как Привалова уличит меня во лжи. Хотя что мне мешает сказать: "Простите, вы ошиблись, я полная тезка вашей знакомой?"
     Решив не теряться, я смело вошла в гостиную, увидела круглый стол под кружевной скатертью, два уютных кресла, пианино, множество книжных полок и полную даму, облаченную в темно-серое платье. В руках она держала большую круглую лупу, на коленях у нее лежала книга.
     - Глаза совсем плохие стали, - пожаловалась Валентина Михайловна, - пытаюсь с увеличительным стеклом читать, а слова все равно расплываются. Но, несмотря на слепоту, вижу, какая ты стала красавица, вылитая Люсенька. Твоя мама обладала уникальной внешностью! Садись, деточка, и разреши мне дать ответы на вопросы, которые тебя мучают.
     Я уселась в кресло и решила объяснить старушке, как обстоит дело.
     - Простите...
     - Нет, - моментально перебила Валентина Михайловна, - извинения должна просить я!
     - Понимаете, - я повторила попытку, - просто...
     - Лучше сама буду говорить, - повысила тон Привалова. - Мне до смерти недолго, надо навести порядок в делах. Не хочу уйти на тот свет, оставив плохую память о себе у дочери Люсеньки.
     - Но... - снова заикнулась я.
     - Тише, - властно сказала старуха, - слушай, не перебивай. Когда я вчера позвонила тебе, сказала: "Милая Машенька, приезжай, выслушай мой рассказ, он наведет полнейшую ясность в твоей голове", ты сурово ответила: "Мама умерла, ваши слова не имеют для меня никакого смысла, забудьте этот номер телефона, нам не о чем беседовать!" Я очень расстроилась и даже заплакала, но потом поняла: ты имеешь право меня ненавидеть, потому что не знаешь правды. Я никому не могла ее сообщить, но очень трудно уходить на тот свет, зная: здесь остается человек, который испытывает ко мне несправедливую злость. И сейчас я счастлива, что ты переменила мнение. Итак...
     - Валентина Михайловна, подождите! - воскликнула я.
     - Нет! - затрясла головой старуха. - Если ты не дашь мне сказать, я умру с огромным грузом на совести. Думаешь, мне легко было решиться на звонок тебе? Не перебивай, выполни последнее желание несчастной женщины, которую ты зря проклинаешь.
     Из глаз Валентины Михайловны потекли слезы, мне было очень неудобно и некомфортно. Но сейчас уже поздно называть свое настоящее имя, придется выслушать чужие секреты. Настоящая Маша Николаева, похоже, совсем не торопится в дом престарелых, и роль исповедника досталась мне.
     
     Глава 33
     
     Одинокая Люсенька, мама Маши и подростка Юры, познакомилась со вдовцом Федором в тот год, когда дочери Николаевой исполнилось семнадцать, а сыну четырнадцать. Девушка хотела своей маме счастья, Привалов Маше сразу понравился. Люся же мгновенно влюбилась в него и откровенно ждала предложения руки и сердца. Но ей так и не удалось сменить в паспорте фамилию. Как-то вечером к Николаевым приехала Валентина Михайловна и заперлась с Люсей в ее спальне. Женщины явно не хотели, чтобы их разговор слышала Маша, но та отлично знала: если залезть в детской под стол и прислониться ухом к дырке, из которой выходит труба отопления, то станешь невидимым участником беседы.
     - Замуж за Федора ты не пойдешь, - отрезала Валентина Михайловна, - я не разрешу своему сыну завести еще одну семью, его супруга Вета скончалась меньше года назад.
     - Но почему? - заикнулась Люся. - Я хорошая хозяйка, люблю Федю, буду о вас заботиться.
     - Я не нуждаюсь в ваших ухаживаниях, - отрезала потенциальная свекровь. - Порви с Федором, иначе случится несчастье.
     В подобном ключе диалог шел больше часа, потом старуха перешла на едва различимый шепот, и Маша не услышала эту часть беседы. Затем Люся разрыдалась и пообещала:
     - С сегодняшнего дня никаких встреч с Федей.
     - Ну и славно! - воскликнула гостья. - Прощай.
     Мама плакала так горько, что у Маши переворачивалось сердце. Девушка вылетела из детской и успела остановить Валентину Михайловну у выхода.
     - Как вам не стыдно? - запальчиво закричала студентка-первокурсница. - Не лезьте в чужую любовь! Кто вам разрешил рушить мамино счастье?
     - Ты еще маленькая, - вздохнула мать Федора. - Не волнуйся, твоя мама скоро утешится и найдет другого.
     - Я вас всю жизнь проклинать буду, - топнула ногой Маша. - Мама после папиной смерти в дядю Федю влюбилась. Чтоб вы сдохли за свою злость! Чем вам моя мама в невестки не годится?
     Валентина Михайловна в ответ на грубость девушки не возмутилась. Она спокойно сказала:
     - Надеюсь, что когда-нибудь я не побоюсь рассказать тебе правду. На самом деле вам обеим следует меня благодарить, я вас от большой беды спасла...
     Валентина Михайловна судорожно вздохнула и прижала руки к груди.
     - Вам плохо? - испугалась я.
     Пожилая дама покачала головой.
     - Нет, просто вспомнила, как ты несколько раз звонила мне и голосом, полным ненависти, говорила: "Знайте, я проклинаю вас, пусть у вас случится беда" - и бросала трубку. Правда, вот уже некоторое время ты не звонишь, но, думаю, это не потому, что простила меня, а из-за того, что я переехала сюда, отдав свою квартиру в обмен на приют. Тебя не удивляет, что я, имея сына, живу здесь, получаю заботу не от него, а от посторонних людей?
     - Ну... - протянула я, не зная, как реагировать на услышанное, - это немного странно, конечно, но бывает и такое.
     Валентина Михайловна кашлянула.
     - Говорить буду я, а ты слушай. Федор в детстве был замечательным ребенком, тихим, спокойным. Во дворе с мальчишками не бегал, футболом не увлекался, в основном сидел дома, рисовал в альбоме. Сейчас я понимаю, что мне следовало обратить пристальное внимание на поведение сына и спросить себя: почему абсолютно здоровый физически мальчик не проявляет интереса к солдатикам и машинкам, отчего он предпочитает компанию девочек и категорически не желает заниматься спортом? Но я радовалась, что у нас с мужем сын не драчун, не хулиган, а послушный ребенок, которого не тянет на безобразия. Став подростком, Федя не прикасался к алкоголю, не якшался с парнями во дворе, не матерился, не бегал за размалеванными девицами, учился на одни пятерки и имел талант рисовальщика. Я могла только радоваться...
     И Валентина Михайловна была счастлива. Ее подруги, имевшие сыновей, откровенно завидовали Приваловой.
     Окончив десятый класс, Федор без всяких проблем поступил в художественное училище. Когда сын стал студентом, Валентина Михайловна почувствовала беспокойство: он по-прежнему проводил вечера дома, но ведь у молодого человека должна быть компания, девушки, любовь-морковь и песни под гитару у костра. Однако ближе к Новому году Федя вдруг резко повеселел, попросил мать купить ему новые рубашки и стал приходить домой после полуночи. Все говорило о том, что будущий художник влюбился.
     Второго января Валентина Михайловна вместе с мужем уехали в Подмосковье. Супруги предполагали остаться в санатории до тринадцатого числа, но пятого там случилась авария - лопнула труба водоснабжения, и Приваловы неожиданно вернулись домой. В квартиру супруги вошли после полуночи. В комнате Феди было тихо, но из-под двери пробивалась полоска света. Мать, не думая ни о чем дурном, толкнула створку и замерла, пораженная увиденным.
     Любимый сын был в постели не один. Под одеялом с ним лежал светловолосый паренек, которому по виду можно было дать лет двенадцать-тринадцать.
     Даже сегодня, в начале XXI века, когда во многих странах проходят гей-парады, а в России в гомосексуализме спокойно признаются звезды шоу-бизнеса, собирающие огромные залы поклонников, даже сегодня, когда мы знаем о пристрастиях Петра Ильича Чайковского, Жана Маре, Рудольфа Нуриева и других ярких деятелей культуры, большинство матерей было бы шокировано, узнав, что их сыновья - люди нетрадиционной сексуальной ориентации. Что же говорить о Валентине Михайловне, которая в силу своего воспитания считала геев душевнобольными, развратными личностями!
     Сначала мать онемела, потом в ужасе убежала в супружескую спальню, где рассказала о своем открытии Сергею Петровичу. Отец схватился за сердце и кинулся к Федору.
     В ту ночь никто из Приваловых не заснул. Федя был вынужден признаться родителям в своей нетрадиционной ориентации. Чем дольше каялся отпрыск, тем страшнее делалось его родителям. До перестройки в советском Уголовном кодексе была статья, по которой за решетку угодило много гомосексуалистов. Иметь родственника-преступника было неприлично, обнародовать, что твой сын имеет "кривую" ориентацию, позорно. Приваловы-старшие понимали: если правда о Федоре выплывет наружу, сына непременно выгонят из института, сами они лишатся друзей, соседи будут тыкать в них пальцами... Все обстояло просто ужасно, казалось, ничего не могло быть хуже. Но тут Федя разоткровенничался до конца и сообщил: его любовник ходит в девятый класс, Привалову нравятся юные мальчики, совершеннолетние его не интересуют.
     Пока жена пыталась осознать услышанное, Сергей Петрович потребовал от сына немедленно прекратить все отношения с подростками.
     - Заведи девушку, - ледяным тоном приказал отец. - Я запрещаю тебе даже смотреть на мальчиков! Узнаю, что ты не послушался, выдеру ремнем, несмотря на то что тебе давно не пять лет.
     Бедный Привалов-старший не мог понять, что гомосексуализм не вредная привычка вроде курения, пьянства или наркомании, если гей решит стать "нормальным", счастья ему это не принесет. Но отец думал, что Федор распущенный подонок, поэтому отругал его, затем попытался воззвать к благоразумию сына.
     - Узнают в институте и выгонят вон с волчьим билетом, всю жизнь себе поломаешь.
     - Нет, папа, - вдруг ответил Федя, - у нас в училище я такой не один. Точно не знаю, но ходят сплетни, что и среди преподов не все с женщинами спят. Даже сам ректор вроде тоже.
     Сергей Петрович поперхнулся словами и налетел на... Валентину Михайловну.
     - Это ты во всем виновата! - орал он на жену. - Отправила парня в вертеп. Художественное училище! Творческая обстановка! Самовыражение в картинах! Довольна? Дореализовывался, стал гомосеком! Немедленно забрать документы из этого заведения и поступить в нормальное место, где парни не целуются друг с другом, а волочатся за девками и пьянствуют!
     Федор был вынужден подчиниться Сергею Петровичу. Он перешел в вуз, который выбрал ему отец, и пообещал родителям бросить пагубную привычку.
     На лето Приваловы сняли дачу в Мопсине. К тому моменту жизнь Феди превратилась в настоящий ад, отец и мать следили за ним словно стоглазые Аргусы. Предки буквально караулили неразумное чадо, боялись, что сын снова наделает глупостей. Если младший Привалов собирался поехать в кино, у матери моментально находились дела в Москве, она говорила юноше:
     - Боюсь одна поздно возвращаться в Мопсино. В какой кинотеатр ты собрался? Подойду к выходу в одиннадцать вечера, когда заканчивается последний сеанс, вместе на электричку сядем. Заодно перескажешь мне сюжет картины, обожаю разные истории.
     Если Федя оставался в деревне и отправлялся днем на речку, то снова видел Валентину Михайловну, которая либо полоскала белье, косясь на компанию сына, либо старательно изображала из себя загорающую дачницу. Почти через каждый час мать начинала искать отпрыска. Повод для общения с сыном находился легко: надо принести воды из колодца, пора обедать-ужинать, необходимо наполнить летний душ, купить хлеб в лавке. Валентина Михайловна решила не оставлять сыну свободного времени и успешно справлялась с поставленной задачей. Кстати, в городе мать придерживалась той же линии поведения. Она нашла у себя какие-то несуществующие болячки, ушла с работы, быстро оформила пенсию и не стеснялась встречать Федю после занятий у дверей института. Представляете "восторг" парня?
     Но как за молоком ни смотри, оно убежит именно в ту секунду, когда хозяйка отвернется от кастрюли. Тихим летним вечером в избушку, которую снимали Приваловы, прибежала из садовой пристройки хозяйка жилья и сообщила ошеломительную новость: Федор лишил девственности ее дочь Ирину. Девочке только шестнадцать лет, она беременна, и если москвич не поведет ее в загс, он очутится на скамье подсудимых как растлитель малолетних. Что бы испытали родители большинства юношей, услышь они такое известие? А вот Валентина Михайловна и Сергей Петрович просто впали в эйфорию.
     - Слава богу, - выдохнула мать, - конечно, мы устроим свадьбу.
     - Ребенок - это радость, - вторил ей отец, - я давно мечтаю о внуках.
     Мать Ирины, крайне удивленная столь быстрой победой, ушла в сарайчик, куда переселялась летом, сдав основной дом. Молодые вскоре тихо расписались и зажили в Мопсине. Валентина Михайловна и Сергей Петрович уехали в город, сын остался в Подмосковье, теща перебралась в другое село, где у нее был еще один дом...
     
     Валентина Михайловна закашляла, встала и пошла к буфету, на котором стояла бутылка с минералкой. Глядя, как старуха медленно наливает воду в стакан, я попыталась навести порядок в мыслях. Я точно знаю, что отцом Татьяны был не Федор, а отец Иоанн, который не устоял перед юной домработницей. Ира до беспамятства любила священника, а не Федора, она надеялась после смерти матушки занять ее место около святого отца.
     - Машенька, я закурю? - тихо спросила Валентина Михайловна. - После сорока приобрела плохую привычку и никак от нее не избавлюсь.
     В моем мозгу словно вспыхнул яркий свет. Есть слова, которые люди произносят машинально, фраза "Можно, я закурю?" относится к этому разряду. Мало найдется интеллигентных людей, которые не скажут ее, вынимая в присутствии другого человека сигареты. Я за последнюю неделю не раз слышала этот вопрос. Его задавала Олимпиада Андреевна, и даже пронырливый, зарабатывающий деньги нечестным путем Жорик тоже спросил моего разрешения закурить. А вот профессор Привалов преспокойно пускал сизые клубы дыма прямо мне в лицо. И о чем это говорит? Об отношении Привалова к женщинам. Они для него сродни табуреткам. Надумано, скажете вы? Может, и так, но мне многое стало понятно, и в душе возникла тревога. Похоже, я что-то упустила, не заметила...
     Валентина Михайловна щелкнула зажигалкой, я вздрогнула и воскликнула:
     - Они договорились! Ирина не могла сделать аборт, но она бы под страхом смерти не назвала имя настоящего отца Татьяны, а Федор хотел избавиться от тягостной родительской опеки. Не знаю, каким образом эти двое встретились и скорешились, но они нашли решение своих проблем!
     Хозяйка с изумлением посмотрела на меня.
     - Машенька, ты поразительно умна!
     Я прикусила язык, но про себя порадовалась, что наконец-то нашла ответы на некоторые вопросы, в частности и на тот, почему Федор пошел в загс с Ирой. Привалов расчудесно знал, что не он отец Татьяны, и поэтому не любил девочку. Мало кто из мужчин будет питать нежные чувства к чужому ребенку, подчас представители сильного пола и своих малышей терпеть не могут. А потом жена Привалова умерла, оставив Таню на Федора. Думаю, он не очень обрадовался, поняв, что должен воспитывать девочку.
     - Мы с Сергеем Петровичем им поверили, хотели помогать молодым, - со страдальческим выражением на лице продолжала Валентина Михайловна, - пытались встречаться с внучкой. Но сын резко заявил: "Не приближайтесь к ребенку. Он воспитывается по особой методике, Ирина не желает, чтобы дед с бабкой портили Таню".
     Я кивнула. Естественно, после такого заявления свекор со свекровью обиделись и оборвали контакт с наглой невесткой. А младшим Приваловым только того и надо было - меньше всего они хотели изображать счастливую семейную пару в присутствии родителей.
     - Федор к нам приезжал редко, - грустно говорила Валентина Михайловна. - Он очень изменился, возмужал, увлекся охотой, рыбалкой. В юности Федя не мог даже муху убить и чуть не плакал, если шел со мной на рынок и видел, как бьют колотушкой живую рыбу. Но потом стал настоящим мужиком.
     Я покосилась на старуху. Мне рассказывали, что профессор был крайне строг со студентами. В институте у Привалова была слава брутального мачо с "чисто пацанскими" хобби: охотой и рыбалкой. Для полноты портрета не хватает лишь любви к задиранию женских юбок. Но на это у Федора сил не нашлось. Думаю, все его поездки в лес и на реку, походы в баню в компании старых друзей на самом деле являлись фикцией. Федор боялся вызвать подозрение и у родителей, и у коллег, поэтому старался соответствовать имиджу настоящего мужика. Наверное, Привалов имел артистические задатки. За последние дни я узнала о нем много интересных и не всегда приятных фактов, но никто из рассказчиков даже не заикнулся о гомосексуализме. Наверное, жизнь Привалова была не очень счастливой, хуже его приходится лишь шпиону в чужом государстве.
     Валентина Михайловна тем временем говорила и говорила...
     Они с Сергеем Петровичем успокоились, решили, что сын образумился, и зажили спокойно. Но, видно, не судьба была старшим Приваловым тихо провести вторую часть жизни. Беда явилась в дом в лице мужчины по имени Павел Ильич Наметкин.
     Незваный гость ворвался в квартиру около полудня.
     Валентина Михайловна проводила Сергея Петровича на службу, помыла посуду после завтрака и прилегла отдохнуть. Не успела она взять газету, как в дверь позвонили.
     На вопрос хозяйки: "Кто там?" - мужской голос ответил: "Из домоуправления, проверка труб водоснабжения". Валентина Михайловна спокойно открыла дверь и чуть не была сбита с ног человеком, который смерчем ворвался в квартиру.
     Привалова попыталась образумить наглеца, пригрозила вызвать милицию, но незнакомец зло бросил:
     - Готова на весь мир сообщить про сыночка-пидора? Давай, звони, я много интересного в кабинете следователя расскажу. Федор убил мою дочь, из-за него Аля под машину бросилась.
     
     Глава 34
     
     Валентина Михайловна едва не лишилась чувств, слушая Наметкина. А тот все знал. Он выложил Приваловой правду про брак Федора и Ирины, сообщил, что Таня дочь отца Иоанна, что Федя поддерживает отношения с мальчиками.
     - Кто вам наболтал эти глупости? - прошептала несчастная женщина, уже понимая, что Павел Ильич не врет.
     - К гадалке ходил, - огрызнулся Наметкин, - она карты раскинула и все сказала...
     При этих словах старушки я подпрыгнула в кресле.
     - К гадалке?
     - Глупая шутка, - сердито пояснила Валентина Михайловна, - он мне не сообщил, откуда все узнал.
     - Можно мне воды? - попросила я.
     - Хочешь чаю? - любезно предложила пенсионерка и ушла из комнаты.
     Я потерла виски.
     Нет, Наметкин и не думал шутить, он и впрямь обратился к гадалке. Тамара Макеева весьма популярная в Мопсине личность. Дама выглядит на двадцать лет моложе своего возраста (небось тайком сделала подтяжку), хотя местные бабы считают ее нестареющей колдуньей. Тамара уверяет всех, что не берет за услуги деньги, но она получает от своих клиентов много информации и использует эти сведения. Вероятно, занимается шантажом. Ну да, это же так просто!
     Допустим, к провидице приходит некая Оля, говорит, что ее муж Ваня изменяет ей с соседкой Маней, и спрашивает, как отвадить соперницу. Тамара раскидывает карты, дает обиженной жене зелье (уж не знаю в точности ее методы) и велит ждать результата. А сама встречается с блудливой бабенкой и заявляет:
     - Третьим глазом я увидела, как ты мужу с супругом Оли рога наставляешь. Если будешь продолжать, ждет тебя за то страшное несчастье. Заканчивай блуд да заплати мне за тайное предупреждение.
     В результате все довольны. Испуганная Маня бросает Ваню, Оля обретает любящего мужа, Тамара получает мзду, и ее слава супергадалки ширится.
     Макеева очень хитра. Достаточно вспомнить, как она с таинственным видом сообщила мне подробности моей биографии. Признаюсь, на некоторое время я даже поверила в удивительные способности гадалки, но потом сообразила: Макеева работает в загсе, имеет доступ к документам. И еще штришок: Тамара была точна, описывая детали моей жизни, но о работе ничего сообщить не смогла. Оно и понятно, сведения о моем разводе и судьбе Михаила можно узнать, а служба частным детективом никак не афишируется.
     Скорее всего, в отвратительно грязном доме "гадалки" есть ноутбук с данными на всех жителей окрестных сел. А еще у Тамары наверняка имеются знакомые в милиции. Я ведь обращаюсь к Олесе, вероятно, и Макеева имеет свою Рыбакову.
     Ирина в самом деле прибегала к Макеевой, сообщила ей правду про себя и отца Иоанна. Федор небось тоже заходил к ней, больше парню было не к кому обратиться. Не удивлюсь, если узнаю, что "пророчица" и свела молодого Привалова с беременной девчонкой, получив за это свой куш. Но в разговоре со мной Тамара ни разу не назвала имя возлюбленного Ирины, значит, Макеева по-своему порядочна. Когда Павел Ильич начал активно копаться в биографии Привалова, он непременно должен был выйти на "ведунью"...
     Валентина Михайловна вернулась с подносом, на котором стояли чашки, чайник, сахарница, и с порога начала:
     - Павел Ильич говорил ужасные вещи! Страшные! Его дочь Альбина вышла замуж за некого Романа Крысюкова. Отец подозревал, что тот повел невесту в загс исключительно с корыстной целью - позарился на ее деньги, ожидал, что тесть устроит его на приличную работу. Так и вышло! Павел Ильич обожал Алю, добыл для Романа место... там, где служил Федя... короче... ну... э...
     - Роман оказался гомосексуалистом! - осенило меня. - Он завел шашни не с женой Привалова, а с самим заведующим лабораторией!
     - Ну да, - с отчаянием подтвердила старушка. - Аля застукала их в интимный момент и покончила с собой. Уж как Павел Ильич докопался до сути?
     Я поежилась. Думаю, ему рассказала Марианна. Она знала, что заставило лучшую подругу шагнуть под самосвал, поэтому и ненавидит до сих пор Крысюкова. Вот только мне Мариша правду открыть не захотела. Не подведи Павла Ильича сердце, он бы по полной программе отомстил и Федору, и Роману. Но любовникам повезло: Наметкин умер, не успев причинить вреда сладкой парочке.
     Валентина Михайловна налила себе и мне чаю, разговор она не прерывала ни на секунду.
     - Наметкин оказался очень активным. Узнав правду, он пошел к Геннадию Ильичу, директору НИИ, где работали Федор с Романом, и объявил: "Либо увольняете их с волчьим билетом, либо я рассказываю вашей жене Ирме о том, кто сделал ребенка сотруднице по имени Иветта".
     - Сильное заявление, - оценила я.
     Валентина Михайловна стиснула руки.
     - А ко мне он явился с еще лучшим предложением. Я должна была встретиться с Федором и велеть ему в три дня уехать из Москвы в провинцию. Павел Ильич давал моему сыну столько времени, чтобы уволиться и исчезнуть. В противном случае Наметкин обещал поднять на ноги общественность, посадить Романа и Федю в тюрьму, устроить аутодафе нам с Сергеем Петровичем, родившим, как он выразился, "урода", и поломать карьеру Геннадию Ильичу, устроившему в институте гнездо гомосексуалистов.
     - Граф Монте-Кристо отдыхает, - прошептала я.
     Валентина Михайловна глотнула чаю.
     - Он вынудил меня признаться, что я знала о наклонностях сына, грозил, стучал кулаком. Я даже боялась, что Наметкин распустит руки - ударит меня. И тут, как на грех, Сергей Петрович пришел домой перекусить в обеденный перерыв.
     Несчастная старушка откинулась на спинку дивана.
     - Надеюсь, Машенька, в твоей жизни никогда не случится сцены, которая разыгралась у меня на глазах. В конце концов Павел Ильич убрался прочь, а Сергей Петрович попал в больницу с инсультом. Из клиники он уже не вышел. Похоронив мужа, я сурово поговорила с сыном, в сердцах назвала его убийцей отца. Но Федор неожиданно спокойно ответил: "Мама, это ложь. Я женат, ращу Таню и давно забыл об ошибках молодости. Господин Наметкин психически неуравновешенный человек, его дочь несколько раз совершала попытки самоубийства. Мы с Романом работаем над одной темой, естественно, часто обсуждаем свои проблемы. Аля тоже служила в институте, и, может, в ее нездоровой голове родились глупые мысли. Но, мама, я нормальный мужик. Вместо того чтобы обвинять меня в кончине отца, ты бы сначала побеседовала со мной".
     - Вы ему поверили? - не удержалась я от вопроса.
     - Скажем так: испытывала некоторые сомнения, - откровенно ответила пожилая дама. - И Федор это понял. Но слушай, Машенька, дальше...
     На следующий день в гости к Валентине Михайловне приехал Геннадий Ильич и подтвердил слова Федора Привалова.
     - Увы, - бархатным тенором вещал руководитель института, - Павел Ильич слегка тронулся умом. Хотя кто бы сохранил ясность рассудка, потеряв родную дочь... У нас с женой детей нет, и я, наверное, в полной мере не способен понять чувства безутешного отца, но, думаю, это самый сильный стресс, который только может испытать человек. Павел Ильич вел себя неадекватно. Представляете, он обвинил меня в связи с молодой сотрудницей. Это вообще ни в какие ворота не лезет! У меня есть супруга, Ирма, отец которой помог мне, когда я был аспирантом, подняться вверх по научной лестнице, подарил нам квартиру, поддерживал материально. Из одной лишь благодарности я бы никогда не стал заводить интрижку на стороне. Я очень люблю Ирму, мое чувство с годами не тускнеет. Павел Ильич сделал абсурдное предположение обо мне и о вашем сыне! Я никогда не спал с Ветой, а Федор любит женщин, уж поверьте мне.
     Валентина Михайловна слушала руководителя института и чувствовала ложь, она буквально витала в воздухе. А Федор, присутствовавший при разговоре, не произнес ни слова. Вдруг Геннадий Ильич засмеялся:
     - Ну, Феденька, расскажешь правду?
     Тот кивнул и объявил:
     - Мама, я отец будущего ребенка Веты.
     Менее всего Валентина Михайловна ждала такого признания.
     - Как? - ахнула она.
     Федор выпятил подбородок.
     - Ну, просто. Ирина давно больна, у нее серьезные проблемы с сердцем, с некоторых пор у нас нет интимных отношений. Давно можно было развестись с женой, но я не могу пойти на разрыв по этическим соображениям. Мне жаль Таню, которая фактически станет сиротой, и как-то неприлично разрушать брак с той, кому осталось жить недолго. Но я молод, здоров, Вета симпатична и свободна. Геннадий Ильич тут ни при чем, просто мы с Иветтой встречались на его даче. Наверное, кто-то из жителей поселка увидел женщину, выходящую с участка директора, и пустил сплетню. Дачный кооператив создан для сотрудников института, слухи там легко разносятся.
     - А что, Геннадия Ильича и Федора связывали тесные отношения? - поразилась я, прервав рассказчицу. - Директор разрешил подчиненному гулять на его фазенде?
     Валентина Михайловна сгорбилась.
     - Сейчас я вспоминаю дела давно минувших дней. В гостиницу неженатую пару тогда не пускали, к себе домой неверные мужья опасались приводить любовниц. Что оставалось прелюбодеям? Возможности у них были очень ограничены: устроиться в личном автомобиле или просить ключи от квартир-дач приятелей. Машины у Федора не было... Машенька, извини, мне пора лекарство принять. Оно гомеопатическое, нужно точно по часам таблетки глотать.
     Старуха встала и вышла из комнаты, я начала мысленно раскладывать по полочкам новые сведения.
     У немцев есть пословица, которая в переводе на русский язык звучит так: "В жизни все повторяется дважды". В юности Федя женился на Ирине, чтобы скрыть правду о своих сексуальных пристрастиях. А в зрелые годы его для прикрытия собственных грешков использовал Геннадий Ильич.
     Директор НИИ боялся жены, очевидно, все их имущество было записано на нее: квартира, машина, дача, сберкнижка принадлежали Ирме. Она обладала огромными связями и могла, обозлившись на неверного муженька, отомстить потаскуну по полной программе. У Геннадия Ильича и Ирмы детей не было, а Вета родила ему сына (если вспомнить про дефект на мизинце Миши, то все сомнения в его отцовстве отпадают).
     Наверное, когда Иветта забеременела, Геннадий Ильич понял, чем рискует, задумался, как избежать опасных слухов, которые могли дойти до Ирмы, и тут к нему примчался разъяренный отец Али. Директор испугался, ему в создавшейся ситуации было плохо со всех сторон. Если Ирма узнает об измене мужа, она уйдет от Геннадия Ильича, выбросит его вон из квартиры, не отдаст ему ни копейки денег. У Геннадия Ильича рухнет не только личная жизнь - едва слухи о работе в институте гомосексуалистов поползут по коридорам, директора турнут с занимаемой должности. Думаю, пообщавшись с Наметкиным, Геннадий Ильич пережил не лучшие эмоции. Но буря только пошумела, настоящий ураган так и не разразился - отец Али скоропостижно умер. Директор перевел дух и понял: если неожиданный мститель смог разворошить чужие тайны, то это может сделать кто-то еще, нужно подстраховаться. И Геннадий Ильич сообразил, как действовать. Они с Федором договорились: заведующий лабораторией должен признаться в любовной связи с Ветой. Конечно, не очень красиво изменять больной жене, раньше таким мужчинам наклеивали ярлык "морально неустойчив", что весьма затрудняло продвижение по службе, но по сравнению с гомосексуализмом шашни с молодой женщиной выглядели невинной забавой. Чтобы спасти собственную шкуру, начальник предложил подчиненному:
     - Вы с Ветой покидаете институт, ты сидишь некоторое время тихо в пятисортном вузе, не высовываешься, не привлекаешь к себе внимания. Буря уляжется, и я тебе помогу.
     Куда было деваться Федору? Его тайна была покруче секрета Геннадия Ильича - если бы правда выползла на свет божий, он мог очутиться за решеткой. Пришлось согласиться, а Вета всегда слушалась любовника. Думаю, Геннадий Ильич сам распустил по институту слух о том, что Федор отец Миши.
     Привалов знал, что первая супруга долго не протянет и он останется с чужим ребенком на руках. Тогда-то и решил предложить Вете фиктивный брак. Ай да Кентавр! Он опять составил устраивающий обе стороны договор. Так сказать - брачный контракт Кентавра, дубль-два. Вета получила статус замужней дамы, Федор укрепил имидж настоящего мужика, Таня и Миша обрели видимость семьи.
     Наверное, Геннадий Ильич любил своего единственного позднего сына, ведь он помогал и Федору, и Вете. Затаившись на некоторое время, его протеже стремительно поднялись по карьерной лестнице, добрый покровитель прикрывал их широким крылом.
     Почему Геннадий разрешил любовнице привести Мишу в институт на елку? Отчего не подумал об изуродованном пальчике малыша? Очевидно, он хотел, чтобы местные сплетницы услышали из уст Веты рассказ о ее связи с Федором, о беременности и о будущем бракосочетании "любовников" после смерти Ирины. На Мишу надели костюм утенка, скрывающий дефект ручки. Вета и предположить не могла, что излишне любопытная Олимпиада Андреевна снимет с малыша пришитые к комбинезону перчатки.
     Конечно, это всего лишь мои предположения, но они кажутся весьма правдоподобными. Хотя есть еще вопросы. Ну, например, почему Таню не любили в новой семье, а Мишу обожали? Ответ очевиден: у мальчика была родная мама, и Федор испытывал к детям мужского пола нежные чувства, а вот девочки его раздражали. Кстати, неизвестно, что бы произошло в странной семье, когда Миша стал бы тринадцатилетним подростком. Может, ранняя смерть спасла ребенка от педофила?
     Дети очень чутко ощущают атмосферу в доме, Таня с раннего возраста поняла: она нежеланный ребенок, что и отразилось на ее характере. Вспомним ситуацию с Антоном. Таня решила во что бы то ни стало покинуть отчий дом и не придумала ничего лучшего, чем соблазнить первого попавшегося парня, а потом, запугав сообщением о совращении несовершеннолетней, заставить его жениться на себе. Вам это кажется полнейшей глупостью? Мне тоже, но девушка знала, как ее мама выскочила замуж, и решила использовать ее опыт.
     Таня явно имела большие психологические проблемы, она уверила себя в том, что полюбила Антона и что тот полюбил ее, приезжала к парню в Москву, довела его до того, что он убежал жить к бабушке. Но мне все больше и больше жаль Таню. Похоже, это был единственный роман в ее жизни, дальше началась тюремная история. Отсидев срок, Привалова захотела оправдаться перед Антоном. Она получила от него ответ на свое письмо и вновь стала считать Вольпина своим женихом.
     Любой человек в возрасте от двенадцати до семнадцати лет обостренно воспринимает действительность, у него отсутствуют полутона, окружающее для него либо черное, либо белое, понятие дружбы возведено на пьедестал, предать друга нельзя. Танечка, очевидно, была инфантильна, в свои восемнадцать обладала менталитетом пятиклассницы, отсюда и куча дров, наломанных ею.
     В заключении у Тани нашлось время, чтобы как следует подумать над ситуацией. И она решает себя обелить. Едва освободившись, она едет к Федору и Вете. Но в доме живут другие люди, а ей необходимо достать из землянки некую улику. Естественно, Привалова не собирается ничего сообщать новой хозяйке коттеджа и... подсыпает ей снотворное, действует по привычной схеме (в свое время Таня одурманивала членов семьи, чтобы выводить гулять Стефанию). Но она честный человек - взяла из моего шкафа самые старые вещи и украла не все деньги. Одно непонятно: зачем Татьяна носила при себе сильнодействующее лекарство? Ведь не знала же, что Вета умерла, а Федор продал дом, ехала к мачехе и отцу, которым могла уже смело сообщить про схрон, спуститься под землю вместе с ними.
     И самое главное! Я узнала много интересного, но вопрос, кто убил Мишу, так и остался без ответа.
     - Машенька, ты задремала? - спросила Валентина Михайловна, входя в комнату. - Извини, капли пьют в три приема, через пять минут следующая порция.
     Я открыла глаза.
     - Нет, нет, просто обдумываю ваш рассказ.
     Старуха села на диван.
     - Я тоже неоднократно размышляла о Федоре. Господь не хотел, чтобы мой сын исподтишка творил разврат. Сначала бог призвал к себе Ирину, а потом Вету - наказал дурных женщин, которые поощряли мужа, позволяли ему прикидываться. Господь дал понять Федору: одумайся, покайся, забудь о содомском грехе. Но нет! Не успела земля на могиле Иветты осесть, как он задумал жениться на Люсе, твоей маме. У тебя же есть еще брат, Юрий? Ему тогда исполнилось лет тринадцать. Я пришла в ужас и поехала к твоей маме. Разве я могла допустить, чтобы Люсенька соединила свою судьбу с Федором? - почти с отчаянием воскликнула Валентина Михайловна. - Я решила помешать развратнику. Федора исправить нельзя, но вас с мамой, а главное, Юру можно было спасти от горькой участи. Никакой хорошей семьи у Люсеньки бы не получилось, мой сын сеял горе и смерть. Но ты не знала истинных причин моего поведения, возненавидела меня лютой ненавистью. А Люся позвонила Федору и сказала ему: "Я беседовала с Валентиной Михайловной и поняла: наш брак невозможен..."
     Федор закатил матери скандал. В процессе бурного разговора Валентина Михайловна высказала отпрыску свое нелицеприятное мнение о нем и поклялась никогда более не иметь дела с гомосексуалистом.
     Данное в запале слово дама сдержала. Она поселилась в квартире, которую после переезда из Мопсина купили Федя и Вета. Потом, когда пошатнулось здоровье, нашла коммерческую организацию, которая за отданную жилплощадь обещала пожилым людям приют и уход, оформила бумаги и перебралась сюда, в дом престарелых.
     - Жизнь идет к концу, - тихо говорила Валентина Михайловна, - не хочется уходить, зная, что ты меня проклинаешь.
     Я встала, села около старушки на диван и обняла ее. Привалова уткнулась в мое плечо.
     - За что Господь так меня наказал? - глухо спросила она.
     - Может, вам попытаться помириться с сыном? - предложила я. - Гомосексуализм не порок, теперь он не осуждается государством, не...
     - Я хотела! - воскликнула старуха. - Пару месяцев назад я позвонила Федору, решила: перед смертью надо сказать друг другу последнее "прощай", надеялась, что он исправился. Но трубку взял мальчик и звонко ответил: "Папа придет поздно". Я бросила трубку, как ядовитую змею. Он сказал "папа"! У Федора нет детей! Он живет с ребенком, выдает его за сына. Мрак и ужас!
     - Черт! - не удержалась я. - Вот оно! Ведь я читала бумаги, присланные Рыбаковой, а потом удивлялась, ну что меня беспокоит? В документах ни слова не было о наличии в настоящее время у Привалова сына, только сообщение об умершем Мише и о Татьяне. А мальчик назвал его папой. Мне бы сразу насторожиться и понять: здесь нестыковка!
     - Машенька, ты о чем толкуешь? - изумленно остановила меня Валентина Михайловна.
     - Пустяки, - спохватилась я. - У меня к вам очень странная просьба. Скажите, какой номер телефона вы набирали, соединяясь со мной? Не сочтите меня идиоткой, но назовите цифры.
     
     Глава 35
     
     Очутившись на улице, я схватилась за трубку и через пару секунд услышала голос: "Вы позвонили Маше Николаевой. Сейчас не имею возможности для беседы, оставьте свои координаты, я непременно свяжусь с вами. Бай-бай". Прозвучал длинный гудок, я откашлялась.
     - Здравствуйте, Маша. Меня зовут Евлампия Романова, я работаю частным детективом. Извините, мне случайно пришлось выслушать информацию, предназначенную для ваших ушей. Пожалуйста, соединитесь со мной в любое время дня и ночи. Вот мои координаты...
     Дорога в Мопсино не заняла много времени. Отчего-то на шоссе не было пробки, и я довольно быстро домчалась до поселка, все время задавая себе один и тот же вопрос: кто убил Мишу? На него напал сексуальный маньяк?
     Кстати, несчастная Татьяна Привалова получила столь большой срок еще и по причине жестокости преступления... совершенного, как теперь я знаю, не ею. Судебный медик заявил на процессе:
     - Преступник попытался имитировать сексуальное насилие. Михаил скончался от удара тупым предметом по голове, все остальные повреждения были нанесены ребенку после смерти. На его теле не обнаружено следов спермы или смазки от презерватива.
     - Такие действия мог совершить только мужчина? - поинтересовался судья.
     - Нет, - ответил эксперт, - имитацию сексуального насилия иногда осуществляют женщины, чтобы убедить всех, будто преступник - лицо мужского пола.
     И Татьяна получила пятнадцать лет. Так кто убил Мишу? Каков мотив преступления? Кому помешал ребенок? Почему его лишили жизни?
     Внезапно мне стало страшно. Мише исполнилось девять лет, и, может, Федор стал к нему приставать, а мальчик начал сопротивляться?..
     Перед моими глазами возник мусоровоз, преграждавший въезд на наш участок. Несколько минут я сидела спокойно, потом нажала пару раз на клаксон, но шофер оранжевой машины не спешил завести мотор. Рассердившись, я вылезла из салона и закричала:
     - Эй, кто здесь грузовик бросил?
     - Уж секунду подождать трудно, - заворчал парень в синем комбинезоне, появляясь из калитки Ловиткиных. - Куда торопитесь?
     - Ваша машина мешает мне попасть во двор, - ответила я. - И почему за мусором вечером притащились? Его положено забирать в шесть утра!
     - Угу, - кивнул мусорщик, подтаскивая бачок к грязному автомобилю. - А еще лучше так: кто положил, тот пусть сам и отвозит. У нас забастовка была, пять дней по поселкам не ездили, а сейчас договорились. Вона сколько вы нажрали!
     Парень с явным трудом опрокинул содержимое бака внутрь железного короба, я машинально посмотрела на отходы Ловиткиных. Упаковки из-под йогурта, молока, пустые жестянки собачьих консервов, смятая фольга, очистки, объедки, тряпки, сумка...
     - Стой! - заорала я.
     - Чего? - вздрогнул парень.
     - Покажи мне тот ридикюль, - велела я.
     - Хочешь себе забрать? - ухмыльнулся мусорщик. - Красивая штукенция. Ей небось сто лет, потертая, и крепеж у разодранной ручки разный, одно кольцо блестящее, другое матовое.
     У меня вдруг заболела голова. Вернее, она загудела от нового вопроса.
     Как украденная у меня сумка очутилась в баке Ловиткиных? Да просто! Привалова переоделась, прихватила мой ридикюль и вышла за ворота. Мусор Диана выбрасывает в бак около своей калитки. Мы кладем отбросы в мешки и выносим их на специальную площадку. Но не все в поселке поступают подобным образом, кое-кто из жильцов предпочитает платить за то, чтобы мусорщик сам подъехал к ним и опустошил бак с отходами. Таня увидела контейнер Ловиткиных, и в тот момент ручка моей старой сумки разорвалась, пришлось Приваловой избавляться от ридикюля. Или?..
     Войдя в дом, я поднялась в спальню и включила диктофон, чтобы тщательно изучить все сделанные за последние дни записи. Около трех часов я слушала чужие голоса, потом позвонила Рыбаковой и попросила:
     - Олеська, узнай, почему милиция заподозрила Татьяну в совершении преступления. Я помню про улики, про свидетелей Панкратову и Водоносова, которые видели перепачканную девушку в окровавленной одежде. Но что или кто подтолкнул оперативников повнимательней присмотреться к сводной сестре убитого?
     Ответ я получила через час. Посидела некоторое время в задумчивости, потом соединилась с Костиным и спросила:
     - Ты когда приедешь домой?
     - Уже собрался. А что? - в свою очередь поинтересовался майор.
     - Я узнала много интересных фактов и теперь не знаю, как поступить, - призналась я.
     
     В среду, около часа дня, я впустила в наш дом Тамару Макееву вместе с Дианой Ловиткиной и радостно воскликнула:
     - Огромное спасибо, что пришли, очень рада вас видеть! Честно говоря, я боялась, что вы сочтете меня сумасшедшей. Попросила Диану найти женщину, которая сможет выгнать из коттеджа призрак, и многим мое поведение покажется странным.
     - В отличие от большинства людей я великолепно знакома с проявлениями нечистой силы, - серьезно ответила Макеева, - и понимаю, как тяжело жить рядом с призраками.
     - Ну, я пойду, - сказала Диана.
     - Пожалуйста, останься, - взмолилась я, - мне страшно.
     - Если Тамара не возражает, - пожала плечами Ловиткина.
     - Нет, - улыбнулась Макеева, - чем больше людей, тем лучше.
     Полчаса ведунья готовилась к действу. Она надела наряд, сильно напоминающий балахон куклуксклановца, дала нам с Дианой по толстой свече и велела:
     - Будем обходить дом. Заглянем во все уголки, и когда обнаружим нечисть, ничего не бойтесь. Призрак сгинет от священного огня и дыма Заратустры.
     - Это что? - прошептала Диана, явно впечатленная услышанным.
     Макеева продемонстрировала обычное кадило.
     - Сейчас разведу пламя, и будет дым Заратустры.
     Мне стало смешно. Наверное, клиенты Тамары никогда не слышали о книге Ницше "Так говорил Заратустра", и никто не обращает внимание на путаницу в терминах. Макеева сейчас говорит о призраке, раньше упоминала домового. Кстати, ведь даже я на какой-то момент поверила в чертовщину, назвала привидение Малютой и пыталась угостить ужином.
     Из кадила повалили сизые клубы, Диана судорожно закашляла.
     - Сейчас открою окна, - предложила я.
     - Нет, не надо, - запретила Макеева. - С божьей молитвой пойдем по дому, терпите! Ни малейшей щелочки не должно быть, иначе призрак наружу просочится и вернется потом на старое место.
     Я одобрительно кивнула. Молодец, Макеева, техника обдуривания клиентов отточена до филигранности. Любой человек от едкого дыма начнет чихать и сморкаться, из глаз у него польются слезы, где уж тут разглядеть очертания призрака. Тамара помашет кадилом, бросит на пол мешок, который предусмотрительно держит в левой руке, и объявит: "Злой дух пойман, несите мой гонорар".
     - Начали! - бодро скомандовала Макеева и пошла в гостиную, тряся кадилом. - Как ты назвала домового?
     - Малюта, - пискнула я.
     Когда процессия поднялась на второй этаж, я была сыта по горло спектаклем и мечтала лишь об одном: скорей бы Тамара прекратила изгнание беса, в доме стало нечем дышать. Но Макеева решила отработать немалую плату.
     - Изыди, Малюта! - выла она. - Покажись и сгинь! Во имя живого очнися!
     - Вижу! - вдруг заорала Диана. - Ой, мама! Он и вправду существует! Караул!
     Взвизгнув, Ловиткина присела на корточки и, уронив на пол свечу, прикрыла голову руками. Я живо наступила на горящий фитиль - только пожара мне не хватает, я не готова сжечь мифического Малюту вместе с коттеджем.
     - Не бойся, - заунывно завела Тамара. - Уходи, нелюдь... Ой!
     Макеева попятилась.
     - Что случилось? - насторожилась я.
     - Там кто-то есть, - испуганным голосом ответила ведунья. - У стола!
     - Наверное, мы обнаружили призрак, - предположила я, тщательно пряча улыбку.
     - Мамочка! - взвизгнула Макеева и с проворством испуганной ящерицы юркнула за кресло.
     - Помаши кадилом, - не удержалась я от ехидства. - И почему бросила мешок? Его нужно приготовить для призрака-привидения-домового-тени купца!
     Продолжая болтать глупости, я посмотрела влево и застыла от ужаса.
     Составляя план действий, мы с Костиным не хотели, чтобы у преступника возникли хоть какие-нибудь подозрения. Поэтому и придумали ход с изгнанием нечисти. Я приглашаю Диану и Тамару, сеанс проходит успешно, в знак благодарности я усаживаю женщин пить чай, а когда те расслабятся, задаю им один весьма неприятный вопрос. Та из двух, которая знает правду об убийстве Миши, от неожиданности растеряется, а за следующим вопросом я в карман не полезу. Такой метод ведения допроса давно применяется на практике. Многие преступники в подобной ситуации совершают ошибку, произносят слова, которые не следует говорить, а кое-кто сразу признается в содеянном.
     Но действие развивалось не по плану. С правой стороны письменного стола покачивалась странная белесо-серая куча, и она была не скоплением дыма, потому что я хорошо различила круглую голову с ярко горящими глазами.
     По моей спине пробежал холодок.
     - Эй, Малюта, - дрогнувшим голосом произнесла я, - ты и вправду есть?
     Ком встряхнулся и зашипел.
     - Спокойно, - почти падая в обморок, заявила я, - не стоит нервничать, это глюк!
     - Он существует! - послышалось сбоку от кресла. Макеева слегка пришла в себя и решила ввязаться со мной в спор.
     - Тогда вылезай и изгоняй его, - обозлилась я.
     - Девочки, можно я поползу домой? - зашептала Ловиткина. - Я здесь вообще не к месту. А у меня стирки полно, и обед я не приготовила.
     - У тебя прислуга есть, - уличила Диану во лжи Тамара.
     Моя соседка не успела достойно ответить гадалке и доморощенной экзорцистке.[8]
     Клубок дыма, издавая звуки, похожие на шипение на сковородке раскаленного масла, оскалив невесть откуда взявшиеся зубы, легко подпрыгнул и полетел по воздуху в мою сторону. Я схватила с пола мешок и сбила "призрак", потом бросила на него сдернутую с кресла велюровую накидку и потащила яростно сопротивляющийся ком в ванную. Все заняло секунды, но я успела понять: под мешковиной нечто вполне материальное, живое, сильное и, похоже, с острыми когтями.
     Бросив ношу в ванну, я начала поливать ее холодной водой из душа, приговаривая:
     - Уж не знаю, Малюта, кто ты, но эта процедура должна слегка привести тебя в чувство.
     - Мяуууу, - жалобно донеслось из-под промокшей ткани. - Мяуууу!
     Я живо распутала покрывало и мешок. Перед глазами очутилась... большая кошка, перепуганная до последней степени.
     - Мяу! - надрывалась она, трясясь от холода. - Мяу!
     - Киса! - всплеснула руками Диана. - Разве у тебя живут коты?
     - Нет, - сердито ответила я.
     - Так откуда Мурка? - задала вопрос Тамара.
     Я схватила сухое полотенце и закутала в него бедное животное. Бедолага, очевидно поняв, что несчастья закончились, не оказала ни малейшего сопротивления. Откуда у нас представитель кошачьих? Есть лишь один ответ: его тайком приволокли Лиза и Кирюшка, спрятали в одной из своих спален и выжидали момента, чтобы легализовать любимца. Так вот кто набезобразничал на полу в столовой, разорвал занавески, диван, сбросил "ладью" с конфетами! И кастрюля с котлетами не пропала волшебным образом! Думаю, кот спихнул ее со стола, бифштексы разлетелись по полу, Кирюша услышал шум и мигом навел порядок - осколки стекла выкинул, а котлеты скормил псам. Ну, теперь понятно, о чем вели речь дети, споря друг с другом: "Ты сказал? Первая начинай!" И никакого домового Лиза не видела. Хитрюга решила обвести меня вокруг пальца, а я, наивная чукотская девушка, поверила ей, да еще вылила кофе на диван, чтобы скрыть подвиги "Малюты Скуратова". Я рассказала Лизе про купца, и она закричала: "Ну и повезло!" А потом спохватилась и заталдычила: "Я не рада, совсем не рада". Конечно, ей повезло, и она обрадовалась, что глупая Лампа поверила в сказку про привидения.
     Вне себя от злости я повернулась к Диане.
     - Зачем ты выдумала историю про призрак?
     - Это местная легенда, - не моргнув глазом ответила соседка.
     - О которой нам никто никогда не рассказывал? - фыркнула я и, оставив кошку в запертой ванной, пошла на первый этаж.
     Диана и Тамара поспешили за мной. Макеева без спроса распахнула окна в столовой, едкий дым начал медленно выползать в сад.
     
     Глава 36
     
     Я села на диван и сердито продолжила:
     - Странно, однако, что ты изложила мне легенду сразу после того, как услышала про неожиданный визит Тани. Похоже, ты хотела меня запугать. Тамара тоже не упустила свой шанс, сообщила об опасности, велела мне сидеть в доме. Вы надеялись, что я испугаюсь и уеду в Москву? А когда ваши ожидания не оправдались, Макеева решила ограничить мои передвижения - напела про смертельную опасность, которой я избегу, если до осени не высунусь на улицу. Но я, на ваше несчастье, не верю ни в призраков, ни в гадания. И у меня накопилось много вопросов. Сейчас я их озвучу, сама дам ответы, а вы уж сделайте милость, укажите на ошибки, если оные обнаружите. Итак, список вопросов. Почему Диана после того, как узнала от меня о приезде Тани, мигом сорвалась в город? Ведь в тот день она не собиралась в Москву и вдруг резко изменила свои планы, решила прикупить шмоток. Ответ. Очевидно, посетив меня, Таня позвонила Диане и потребовала встречи с ней. В дом к Ловиткиной Привалова не пошла, поняла, что там слишком много прислуги и охраны, а побеседовать нужно тайно. Кто избил в арке освободившуюся зэчку? Диана. Почему? Таня хотела рассказать ей некую тайну, которая ее касается. Очевидно, Привалова до сих пор доверяла Диане, матери Стефы, и сказала, что планирует встретиться с Антоном. Ловиткина поняла: вот он, ее шанс. Если Привалову убьют в тихом месте, подозрение падет на Антона Вольпина, раскопать историю его странных отношений с Таней не составит труда. В крайнем случае Диана поможет следствию. Откуда Ловиткина знает о романе Тани? Она мать Стефы, лучшей подруги Приваловой. Небось Танюша рассказала Стефании о потере девственности, ведь так?
     - Долго мы еще будем слушать бред психопатки? - ожила Тамара.
     - Пусть она договорит до конца, - остановила ее Диана. - Сумасшедших нельзя прерывать, могут взбеситься!
     - Это точно, - согласилась я, - с трудом держу себя в руках. А теперь главный вопрос. Диана, почему ты не искала свою дочь Стефу?
     - О чем она говорит? - заморгала Тамара.
     - Понятия не имею, - сохраняя ледяное спокойствие, ответила Ловиткина.
     - Хочешь сказать, у тебя не было детей? - ехидно спросила я.
     Диана чуть наклонила голову.
     - Ну, я имею дочь Стефанию. Мы с ней повздорили, девчонка сбежала из дома, с тех пор мы не виделись.
     Я кивнула.
     - Такое случается, но вот странный момент. Стефа дружила с Таней, а та тесно общалась с Ларисой, дочерью учительницы Осиповой. Лариса рассказала мне, что Таня спрятала беременную Стефу в подземелье на своем участке. Бабушка Галина, мать Ирины, призналась Танечке, что во время войны с фашистами ее муж побоялся идти на фронт, оборудовал схрон - вырыл подземелье, отделал его и спрятался там как от советских, так и от немецких войск. Какова была дальнейшая судьба дезертира, я не знаю, сейчас важно другое. Дед Ирины был мастер золотые руки, он обустроил подземелье на века, люк закрывался почти герметично, поэтому когда я спустилась вниз, то нашла в убежище вещи и книги, которые сохранились в относительной целостности. Мопсино находится на возвышении, воды тут практически нет, это я знаю точно - нам пришлось заплатить немалые деньги людям, бурившим на участке скважину, они никак не могли достичь водоносного слоя. Но вернемся к Тане. Привалова скрыла от Ларисы правду, соврала ей, что Стефа уехала в Москву к тетке, а потом, когда Лара выследила подруг, выдвинула другую версию: Стефания прячется до родов под землей, ни одна душа не знает, где она. Младенца примет Татьяна, подбросит его на крыльцо одной из жительниц Мопсина. И я было поверила Ларисе, но потом вдруг спросила себя: минуточку, если глупые девочки никому и словом не обмолвились о своей затее, то почему Диана не стала искать дочь? А?
     Ловиткина моргнула, но ничего не сказала, а я продолжала.
     - Мне пришлось навести много справок, и я узнала очень интересные факты. Никаких сестер-братьев у Дианы нет, значит, по материнской линии тетка отсутствует, об отце Стефании ничего не известно, Диана родила девочку невесть от кого. Она была нормальной матерью, и если не подняла шума, это означает лишь одно: Диана знала, где дочь. Более того, она забрала ее документы из школы и всем говорила, что отправила девочку в Москву. Почему же Ловиткина так поступила? Думаю, Стефания, боясь скандала с матерью, до последнего не сообщала ей о своей беременности, надеялась, что "само рассосется". Распространенная глупость малолетних! Когда Диана узнала правду, предпринимать что-либо оказалось поздно. И надо же было случиться такому совпадению: именно в это время за Дианой начал ухаживать Илья. До него никто не звал ее замуж. Илюша перспективная партия, в нем виден потенциал, Диана не ошиблась, соединив с ним свою судьбу, сейчас она живет, ни в чем себе не отказывая. Илья москвич, в Мопсино он не приезжал, и, думаю, Диана скрыла от него наличие дочери. Опасения "невесты" понятны: не всякий мужчина готов взять на себя воспитание чужого ребенка, да еще тот факт, что Стефа незаконнорожденная, совсем не красит будущую супругу.
     - Послушай, - хмыкнула Диана, - может, я, по-твоему, и фиговая мать, посадившая родную дочь в подвал, но в глупости меня обвинить трудно. Как в деревне заткнуть рот сплетникам? Илюше сразу натрепали бы про Стефу.
     - Правильно, - согласилась я, - ты и не собиралась хранить тайну вечно. Хотела сначала завязать прочные отношения, укрепить любовь, а уж потом покаяться в грехах молодости. Но Стефания в это время забеременела! Согласись, звать замуж бабушку как-то не с руки. Это моральная сторона вопроса, но есть и чисто материальная: на шею к Илье сядешь ты, да еще Стефания и ее младенец. Слишком много голодных ртов, новорожденный требует больших расходов, он плачет, привлекает к себе внимание. Захочет ли мужчина обрести семейный уют с довеском в виде ребенка? Очевидно, ты растерялась, и тут появилась Таня с рассказом про подпол. Поначалу все складывалось лучше некуда. Дед-дезертир был настоящий умелец, особых хлопот, чтобы расконсервировать убежище, не понадобилось. Федор целыми днями пропадал на работе, Иветта тоже часто уходила из дома. Вы смазали подъемный механизм лестницы машинным маслом и поселили Стефу на огороде. А Таня стала ежевечерне подсыпать отцу и мачехе в чай снотворное, и те быстро шли на боковую, спали беспробудно до утра. Когда настало время родов, будущей матери помогали ты и Тамара. Макеева не распространяется о своей биографии, но в документах есть упоминание о том, что она окончила медучилище и некоторое время работала акушеркой. Или я ошибаюсь?
     Гадалка встала.
     - Лучше я пойду, мне здесь делать нечего.
     - Сядь, - одернула ее Диана.
     - Правильно, - одобрила я, - тем более что я уже завершаю рассказ. Принять роды у подростка нелегко, что-то у вас пошло не так. Но в конце концов младенец появился на свет, а Татьяна его уронила. Думаю, ты, Диана, не очень расстроилась, тебе внучок категорически не был нужен. А вот Таня почувствовала себя преступницей. Кто-то из вас велел ей закопать трупик в овраге. Стефания навсегда исчезла из Мопсина, мне не удалось найти ни малейшего следа девушки, нет ни одного документа, свидетельствующего о ее прописке, работе, замужестве, смене фамилии. Вообще ничего! Поэтому я сделала грустный вывод: девочка умерла в родах. О кончине Стефании и ее ребенка знали четверо: Диана, Тамара, Лариса и Татьяна. Почему же убили Мишу? Наверное, любопытный мальчик проследил за сестрой и увидел нечто, не предназначенное для его глаз. Кто ударил Мишу по голове, а потом неумело сымитировал нападение сексуального маньяка? Таня? Нет. Она отправилась на зону за чужое преступление, сама себя осудила за кончину младенца и из ложного понимания дружбы не выдала остальных. Лариса? Тоже нет. Она до сих пор напугана, чем больше времени отдаляет ее от дня смерти Стефании, тем острее Лара чувствует страх. И еще она не хочет, чтобы люди плохо говорили о Варваре Михайловне, ведь учительница ради спасения своей дочки буквально утопила Татьяну, соврала, что видела Мишу в школе всего в синяках - якобы сводная сестра била брата. Узнав от меня, что Таня освободилась, Лариса разрыдалась и рассказала историю Стефании, но умолчала об участии в трагических событиях Тамары и Дианы. Здорово вы запугали Осипову. Чем ей пригрозили? Сроком за соучастие в убийстве младенца и Стефы? Да, я чуть не забыла! Почему милиция сразу заподозрила Татьяну? Да потому, что был анонимный звонок, искаженный голос рассказал про Таню. Так кто из вас ударил Мишу? Диана или Тамара? Вы очень хорошо жили. Ловиткина разбогатела и, думаю, платила Тамаре. А бедная Татьяна сидела на зоне, все считали ее жестокой убийцей. Лариса же в ужасе забилась в библиотеку. Вы успокоились. К тому же по деревне разнесся слух, что Татьяна умерла на зоне. И вдруг - Привалова на свободе!
     Диана посмотрела на Тамару, Макеева вскочила и схватила меня за руку.
     - Пошли!
     - Вот еще, - дернулась я. - И шагу не сделаю.
     Ловиткина вцепилась в меня с другой стороны.
     - Надо было сразу с тобой покончить! Влезла своим длинным носом в чужие дела!
     - Эй, больно, - пожаловалась я.
     - Ничего, потерпишь, - прошипела Макеева. - Есть у меня хорошее средство, ты умрешь от сердечного приступа. Дианка, давай свой ремень. Свяжем дуру, и я к себе за уколом сгоняю.
     - Ой, беда! - дурашливо произнесла Диана, вытаскивая из джинсов пояс. - Еще не старая, а мотор подвел.
     Мои запястья больно стянул ремень, щиколотки злоумышленницы связали собачьим поводком, забытым кем-то из домашних на диване.
     - Ох и дуры вы, - не удержалась я, когда бабы перевели дух.
     - Еще и оскорбляет! - восхитилась Диана. - Беги, Тамара, я ее покараулю.
     Макеева кивнула и исчезла.
     - Хочешь, объясню, почему вы идиотки? - спросила я.
     - Ну? - улыбнулась Ловиткина. - Перед смертью можешь и поболтать.
     - При вскрытии судебный медик обнаружит на моем теле следы от ремней и поймет, что дело нечисто, - выпалила я.
     - Спасибо за подсказку, - засмеялась Диана. - Нам придется разбить стекло на кухне и унести немного вашего жалкого имущества. Все подумают, что в неохраняемый дом залезли воры, связали хозяйку, а та от страха инфаркт заработала. Хочешь еще нам в чем-нибудь помочь?
     - Ага, - злорадно сказала я. - Прими мой последний совет перед смертью: никогда не верь соседям на слово, люди часто врут. Впрочем, ты сама это знаешь!
     - Ты о чем? - забеспокоилась Диана.
     - Добрый день, девушки, - раздался в гостиной мужской голос. - Лампа, как дела?
     - Прекрасно, - заверила я. - Дианочка, знакомься, это майор Владимир Костин с приятелями. Хотя Вовку ты не один раз видела, но до сих пор считала его инженером. Ведь так?
     Ловиткина, как сомнамбула, плавно осела на диван, глядя, как двое парней развязывают ремни на моих ногах и руках. Я же стрекотала без умолку, словно сорока на празднике:
     - Говорю же, не верь соседям по поселку, наврут про себя с три короба. Вовка - мент, служит в уголовном розыске. И вот еще, смотри!
     Я задрала блузку.
     - Неприлично, правда, при мужчинах так себя вести, ну да ладно, здесь только свои. Ну? Видишь приклеенную коробочку с проводами? Знаешь, что это?
     Ловиткина замотала головой.
     - Микрофон, - пояснил Костин. - Евлампия не продавец, она частный детектив и правильный вам совет дала: не верьте соседям, они вруны. Не захотят правду сообщать о том, где деньги за работу получают, - и несут пургу. Больно вы доверчивая, как я погляжу!
     - Значит... значит... значит... - тупо повторяла Ловиткина. - Ну да... Ну да...
     - Это значит, что против тебя и Тамары были лишь косвенные улики, а совершив попытку убить меня, вы дали Костину повод вас арестовать, - торжествующе сообщила я Ловиткиной. - Бригада слышала весь наш разговор. Хочешь еще совет? На сей раз действительно последний! Расскажи Костину всю правду, иначе Макеева тебя опередит. Тамару арестуют другие сотрудники, возьмут при входе в наш дом со шприцем в кармане. В таком деле, знаешь ли, каждый сам за себя: либо ты говоришь, либо о тебе говорят. Почувствуй разницу! И, кстати... Поводок в гостиной специально оставили, мы рассчитывали, что вы решите связать глупую Лампу, и приготовили реквизит. Я очень предусмотрительная и люблю упрощать людям жизнь.
     
     Эпилог
     
     Наши расчеты оказались верны. Тамара и Диана, боясь, что одна из них успеет покаяться раньше другой, быстро рассказали, что случилось в тот день в землянке, вырытой на огороде у Приваловых.
     Макеева принимала роды. Но не слишком опытная акушерка совершила ошибку - неправильно повернула головку ребенка и сломала младенцу шейные позвонки. Тамара сразу поняла, что случилось, но признаваться в собственной преступной неуклюжести не собиралась, поэтому объявила:
     - Мальчик здоров!
     - Почему он молчит? - спросила Диана.
     - Сейчас закричит, - пообещала Макеева и сунула Тане погибшего ребенка со словами: - Положи малыша в таз, его надо помыть.
     Танечке едва исполнилось восемнадцать, она никогда не видела только что появившихся на свет младенцев, и ее очень напугали роды. Привалова была в обморочном состоянии и не поняла, что у нее в руках мертвый ребенок. Ну откуда ей было знать, что малышу положено кричать при рождении? Таня прочитала несколько учебников по акушерству, но в действительности все оказалось очень страшно и кроваво, совсем не так, как на картинках. Татьяна еле стояла на ногах от шока. Да и держала она новорожденного всего пару секунд. Когда шагнула вперед, Макеева не растерялась и выставила свою ногу. Девочка споткнулась, и произошло то, на что рассчитывала Тамара, - скользкое крошечное тельце выпало из рук Тани.
     - Что ты наделала! - заорала гадалка. - Убила малыша!
     У Татьяны началась истерика, но Макеева не обратила внимания на рыдающую девушку, потому что Стефе стало плохо. Некоторое время Тамара пыталась реанимировать юную роженицу, но что она могла сделать, не имея под рукой ни лекарств, ни аппаратуры?.. Да и профессиональные навыки Макеевой оставляли желать лучшего.
     Прав доктор Аркадий Вакс, который сказал:
     - Рожать надо только в клинике. Вдруг случится форс-мажор и понадобятся усилия многих специалистов?!
     К утру в подземелье лежали два остывших тела и почти мертвая от усталости и переживаний Таня.
     Труп Стефы вытащили наверх, Диана, Тамара и Лариса, ожидавшая снаружи, ухватились за одеяло, на котором лежал труп.
     - Таня, бери младенца, закрой землянку, замаскируй люк и тоже иди в овраг к кривой березе, - скомандовала сохранившая холодную голову Макеева, и процессия двинулась к лесу.
     Таня послушно выполнила приказ.
     Федор и Вета спали, одурманенные снотворным, а вот Мише Таня ничего за ужином не подсыпала. У мальчика всегда был крепкий сон, старшая сестра с огромным трудом поднимала его в школу. Почему она не подумала, что малыш может проснуться? На этот вопрос нет ответа, существует лишь данность: сводный брат не получил лекарства. По закону подлости именно в ту ночь Миша захотел в туалет, встал, побрел к дощатой будке во дворе и увидел, как Таня вылезает из-под земли. Любопытный мальчик последовал за сестрой. Таня была в шоковом состоянии и, не заметив "шпиона", привела его к кривой березе, где остальные участницы событий рыли могилу для Стефы.
     Увидав труп, Миша закричал от страха и бросился бежать. Макеева кинулась за ним, догнала его и ударила камнем. Потом она попыталась сымитировать действия сексуального маньяка, вернулась назад и сказала:
     - Миша бежал, споткнулся, разбился и умер. Надо тут все побыстрее закончить, разойтись и молчать.
     Лариса, Тамара и Диана ушли. Таня тупо сидела на пеньке до рассвета, потом слегка опомнилась и двинулась домой. Путь ее лежал через овраг, и Таня прошла буквально в метре от тела сводного брата, но не заметила его. Зато девушку увидели старуха Панкратова и Григорий Водоносов.
     Если бы в те годы криминалисты делали анализ ДНК, если бы дело Приваловой попало в руки умного, дотошного следователя, если бы Таня не была инфантильной девушкой с гипертрофированным чувством вины... Но что уж тут заниматься пустыми предположениями. События развивались так, а не иначе, и Привалова отправилась на зону.
     Ловиткина и Макеева делали вид, что ненавидят друг друга, не упускали момента сказать гадость или картинно поругаться в магазине. Перепуганная Лариса молчала. Но, видно, ее сильно мучила совесть, раз одного случайно брошенного мной слова "подземелье" хватило для того, чтобы Осипова рассказывала о Стефе. Хотя всей правды она мне все же не сообщила.
     Невесть откуда по деревне разнесся слух, что Таня умерла в заключении. Дом Приваловых переходил из рук в руки, Ловиткина счастливо жила с Ильей, который понятия не имел о случившейся трагедии. Из бедной деревеньки Мопсино превратилось в поселок для обеспеченных людей, большинство бывших жителей продало свои участки и уехало, Диана с Тамарой перестали опасаться разоблачения.
     Но Таня была жива. Она получила ответ на свое письмо от Антона, захотела обелить себя и после освобождения отправилась в Москву. Денег у нее почти не было. Выйдя из колонии, Таня первым делом купила самый дешевый мобильный и симку и села на поезд, который останавливается у каждого столба. Ночью бывшая зэчка никак не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, и сердобольная соседка по вагону дала ей снотворное, сказав:
     - Здесь пятнадцать таблеток, тебе хватит больше чем на две недели. Это очень хорошее средство, действует почти мгновенно.
     Вот так к Приваловой попали пилюли, которые она подсунула мне, когда решила незаметно попасть в подземелье. Таня не подумала, что крышка заскрипит, и уж точно не знала, что мопсиха Капа разбудит меня на какое-то мгновение.
     Забрав улику, Таня вышла с нашего участка и направилась к лесу. На дороге ей попался мальчик. Она дала ему немного из взятых у меня денег и велела:
     - Иди в Мопсино, в дом к Диане Ловиткиной, и скажи ей, пусть позвонит вот по этому номеру. Скажи, что тебя послала Татьяна Привалова.
     А сама тем временем связалась с Вольпиным, с которым уже говорила, приехав в столицу. Она пообещала ему представить доказательства своей невиновности в убийстве Миши.
     Посланец Приваловой четко выполнил указание, оторопелая Диана позвонила Тане. Через полтора часа женщины встретились в Москве. Татьяна рассказала о своих планах на семейную жизнь с Вольпиным и сказала Ловиткиной:
     - Вы должны пойти со мной к Антону и рассказать ему правду обо мне. Ведь вы знаете, что к смерти Миши я не причастна. И я случайно уронила ребенка! Я долго думала все эти годы обо всем, что случилось той ночью, и вспомнила: я споткнулась о выставленную Макеевой ногу. Если не захотите обелить меня в глазах Антона, я пойду в милицию и покажу улику против вас, она лежит в сумке. Встретимся около полуночи у арки.
     Ловиткина поклялась исполнить просьбу Тани. Привалова ушла, а Диана немедленно позвонила Тамаре.
     - И ты ее отпустила? - возмутилась гадалка.
     - А что я могла сделать? - начала оправдываться Диана. - Мы сидели в забегаловке, где полно народа!
     - Куда она пошла? - надрывалась Макеева.
     - Сказала, хочет погулять по городу, подышать свободой, - ответила подельница.
     - Что за улика? - не успокаивалась Тамара.
     - Понятия не имею, - вздохнула Диана. - Придумай что-нибудь! Прикинь, что будет, если Илья узнает правду!
     Наверное, не стоит объяснять в деталях, что случилось в арке? К Приваловой подошла Диана и отвлекла ее разговором. Наивная Таня не подумала о том, что сзади ее может ударить Макеева. Когда бывшая зэчка упала, Ловиткина выдернула из ее рук сумку и убежала, как всегда предоставив Тамаре черную работу. Дома она вытащила улику и выбросила сумку в мусорный бак.
     
     
     * * *
     
     Скрыть произошедшее от домашних мне не удалось. Да и как можно было сохранить тайну после ареста Дианы и Тамары?
     Ларису не тронули, но ей придется долгое время быть объектом сплетен. Федор Сергеевич никак не отреагировал на случившееся. Насколько я знаю, он не распахнул Тане отеческие объятия и не стал ей помогать. Как ни странно, судьбой Приваловой озаботился Антон. Он купил Тане квартиру и устроил ее на работу. Вот уж не ожидала от Вольпина такого милосердия! Наверное, его тронула судьба несчастной.
     Роман Крысюков скончался в хосписе. Валентина Михайловна Привалова по-прежнему обитает в доме престарелых.
     Маша Николаева оказалась милой девушкой. Узнав правду, она пообещала никогда не рассказывать старухе, что та ошиблась и из-за своего плохого зрения исповедалась перед посторонним человеком. Сейчас Маша навещает ее, и Валентина Михайловна более не ощущает себя одинокой. Федор Сергеевич у матери не показывается.
     Вас, наверное, интересует, что же за улика хранилась в землянке? Всего-навсего погремушка, которую Таня купила для новорожденного. Отчего она посчитала, что пластмассовое колечко с ручкой должно ее обелить?
     Выздоровев, Таня сказала:
     - Я хотела показать погремушку всем и спросить: "Разве я могла планировать убийство младенца, если приобрела для него игрушку? Неужели человек станет тратить деньги зря? Вот неопровержимое доказательство того, что я случайно уронила мальчика. Я наказана за свою оплошность, но я не жестокая преступница".
     Я чуть не заплакала, узнав об этом заявлении. Похоже, Таня, несмотря на все перенесенные испытания и уже весьма зрелый возраст, осталась по-прежнему тринадцатилетним подростком.
     Лиза и Кирюша признались в нелегальном поселении в доме кошки. Некоторое время домашние спорили о возможности ее дальнейшего пребывания у нас, последним смирился с этим Сережка. Кличка Малюта Скуратов намертво прилипла к киске. Правда, Лиза пытается звать ее Сюзанной, но нахальное существо реагирует только на то имя, которое ему дала я, и, если честно, характер у мурлыки полностью соответствует кличке. Кстати, я наконец-то получила ответ на мучивший меня вопрос - почему наши собаки так испугались простой кошечки.
     Оказывается, Кирюша, боясь, что в отсутствие людей гостья выберется из его комнаты, попадется на глаза Рейчел или Рамику, а те захотят познакомиться с ней поближе и начнут ее валять по полу, опрыскал Малюту спреем "Стоп". Это средство, вызывающее у собак испуг, применяют владельцы кошек, находящихся летом на свободном "выпасе". Несколько пшиков - и ваша любимица может смело дефилировать мимо волкодава, он ее не тронет, занервничает и убежит.
     Чего только не придумали люди для своих питомцев! Хотя "Стоп" полезная вещь. И консервированные корма, комбинезоны, прививки тоже иметь неплохо. Вот золотые ошейники со стразами, шубы из норки и лак для когтей - это уж слишком. На свете встречаются окончательно сдвинутые люди. Вот вам пример целой семьи, решившей прославиться за счет дворняги. Речь идет о Нюре Лазаревой, той самой лохматой полулошади-полусобаке, из шерсти которой мы с Кирюшей сделали парик для куклы. Кстати, наша поделка так и не попала на аукцион, погибла, как мы потом поняли, в лапах Малюты. Но у Нюры, после того как я, сидя в ее будке, побеседовала с Игорем, Ниной Егоровной и Ритой, началась шоколадная жизнь.
     Для начала Нюру перевели со двора в дом. Рита не пожадничала вызвать из Москвы парикмахера, которому удалось расчесать колтуны и подстричь дворнягу. Теперь собаченция два раза в день получает дорогой сбалансированный корм класса премиум-люкс, а еще ее балуют хрящиками, печеньем, изюмом, сыром... В потолстевшей особе с блестящей шерстью невозможно узнать тощую, ободранную Нюру, призванную охранять дом и сад, ныне она просто королева, которая выходит погулять в комбинезоне и ботинках. Нина Егоровна, Игорь и Рита очень надеются, что Нюра в благодарность за уход вновь заговорит на человеческом языке и семья Лазаревых обогатится, демонстрируя уникальное животное.
     Естественно, перемены, произошедшие с Нюрой, не остались незамеченными, и мопсинцы начали подшучивать над Лазаревыми. Рита не выдержала подколов и рассказала про то, как Нюра бойко беседовала с хозяевами. Можете себе представить реакцию соседей?
     Сегодня я побежала в местную лавку за хлебом, вошла в павильончик, увидела продавщицу Тоню, охранника, покупавшего сигареты, и трех теток, рассматривающих витрины. Не успела я пристроиться за секьюрити, как появилась Нина Егоровна, ведя на поводке Нюру, голову которой прикрывала белая панамка - предусмотрительная дама не хотела, чтобы источник будущего семейного благосостояния получил солнечный удар.
     - С животными сюда нельзя, - занервничала Тоня, - привяжите собаку снаружи.
     - Это не собака, - возмутилась Нина Егоровна, - не смейте так выражаться в присутствии Нюры!
     Охранник взял с прилавка курево и сказал:
     - Хотите анекдот? У одного мужика была говорящая собака. Привел он ее в бар и давай с посетителями пари заключать. Типа, сто против одного, что моя лахудра сейчас вам стихи прочитает. Народ денег накидал, а собака молчит. Хозяин ее упрашивал, упрашивал, а та ни гу-гу. Пришлось мужику за проигранное пари платить. Вышел он с шавкой на улицу и ну на нее орать: "Дура, почему в пасть воды набрала? Я из-за тебя сколько сотен потерял!" А барбосина в ответ: "Лучше подумай, сколько мы завтра получим, когда в тот же бар с тем же пари придем и я Пушкина наизусть шпарить стану". Слышь, Нина Егоровна, может, ваша Нюра тоже выжидает, чтобы подороже себя продать?
     Тоня захихикала, бабы прыснули. Теща Игоря покраснела, как помидор, и заявила:
     - Хорошо смеется тот, кто ржет последним! Вы еще услышите о нас!
     Я набрала полную грудь воздуха. Сейчас во всеуслышание признаюсь, как сидела в будке. Конечно, я тут же приобрету статус местной юродивой, но я переживаю, что все Мопсино смеется над Лазаревыми из-за меня.
     - Нюрочка, - залебезила хозяйка, - хочешь сыру? "Эдам" или "Маасдам" брать?
     Признание, уже готовое вырваться, застряло у меня в горле. Только не подумайте, что я испугалась звания главной местной сумасшедшей. Нет, я подумала о судьбе Нюры. Сейчас у дворняги шикарная жизнь, но если я сообщу правду, псину лишат королевского статуса, выгонят в будку и не станут интересоваться, какой сорт сыра она предпочитает.
     Я еще раз посмотрела на раздобревшую Нюру, оценила чистоту панамки, купила батон и молча ушла. Совесть перестала меня мучить. В конце концов, мы живем на свете для того, чтобы быть счастливыми и приносить счастье другим. И если вам удалось изменить к лучшему судьбу хотя бы одного живого существа, можете быть собой довольны.
     
     Примечания
     
     1
     
     Как Лампа и члены ее семьи получили дом в Мопсине, читайте в книге Дарьи Донцовой "Фанера Милосская", издательство "Эксмо".
     
     2
     
     История отношений Кати и Лампы рассказана в книге Дарьи Донцовой "Маникюр для покойника", издательство "Эксмо".
     
     3
     
     Mea culpa - моя вина (лат.).
     
     4
     
     Циклотимик - человек, чье настроение меняется очень быстро и часто.
     
     5
     
     Название придумано автором, любые совпадения случайны.
     
     6
     
     Латинское выражение здесь имеет смысл: "Родное учебное заведение".
     
     7
     
     Название придумано автором.
     
     8
     
     Экзорцист - священник, который ощущает в себе силу, чтобы изгнать беса из души человека. Не всякий священнослужитель способен стать экзорцистом, и совсем не каждый батюшка возьмется за непростое дело.