Андрей Круз
     
     Эпоха мертвых.
     
     Начало. Том 2 (вторая часть)
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир, миротворец.
     25 апреля, среда, утро
     
     Дело шло к темноте, поэтому выезд в промзону перенесли на следующее утро. Миронов не обманул. Хоть и не через тридцать минут, а часа через полтора, но с нами связались и дали пароли с частотами. Пароль был так сказать "гостевым" и распространялся на два открытых "уазика". Если бы с нами поехал кто-то еще, то пришлось бы согласовывать заново. "Кремлевские" пока не расслаблялись. Да и с чего им расслабляться? Оказывается, там еще и все областное УФСБ с ними, и все прочие окрестные силовики, даже вертухаи с кумовьями с ближайших к городу зон, разве только армейских не было, за исключением военкоматчиков. Так что в излишней наивности их не обвинишь.
     С утра вояки помогли нам, подрасчистив пространство за воротами, и наши, уже бывалые, вездеходы рванули из тесноты двора на проспект, по которому в разных направлениях тупо бродили мертвяки. Однако, наблюдая в течение уже трех дней за происходящим, я обратил внимание, что зомби на улице стало вроде как меньше. Куда они деваются? Идут туда, где есть люди, или... Куда они могут деваться еще? И в Москве я вроде как это заметил.
     Чем ближе мы оказывались к Сормовской промзоне, тем больше зомби было на улицах. Но я ожидал худшего, если признаться честно. Тех, что мы видели, было достаточно легко объезжать. Один из наблюдательных пунктов "кремлевских" постоянно подсказывал, куда нам сворачивать, потому что подступы к промзоне выглядели как настоящий лабиринт. Отчасти из-за этого "заводские" оказались отсечены от мира. Сами себя перехитрили.
     Улицы были завалены машинами, автобусами и прочим, таким способом "заводские" рассекали и дезориентировали потоки мертвечины, шедшей в их сторону. У самой территории речного порта, где размещалось руководство "заводских", баррикады становились все серьезней, а затем начали попадаться целые улицы, перегороженные стенами из бетонных блоков с колючкой по верху. В стенах были бойницы, за бойницами - люди. Но таких проходов было мало, и стоило "кремлевским" занять подходы к ним, как блокада стала абсолютной.
     В конце-концов мы проскочили через целый лабиринт баррикад и стенок, уперлись в мощные металлические ворота, которые начали открываться при нашем приближении. За ними нас ждали. "Нива" аэродромного сопровождения, непонятно как очутившаяся на судостроительном заводе, встала перед нами, включив оранжевые проблесковые маячки, и покатила впереди. Нам оставалось только следовать за ней между каких то заборов, складов, корпусов, пандусов, свалок металлолома, опор кранов - настоящий лабиринт. В конец концов она тормознула возле четырехэтажного административного здания, на крыльце которого стояли четверо в разномастном камуфляже, с АК-74 на плече. С виду на все сто гражданские, а камки сейчас достать не проблема.
     Из "Нивы" выскочил совсем молодой парень, лет восемнадцати с виду, с "укоротом" на плече, сказал что нас ждут и побежал впереди, заставляя нас спешить чуть не в припрыжку. Парень пронесся ураганом по коридору первого этажа, выскочил на узкую лестницу, по ней провел нас на четвертый. Довел до двери со свинченной табличкой, от которой осталось только не выцветшее пятно, постучал в нее и, не дожидаясь ответа, вошел, приглашая нас за собой.
     В комнате - огромном кабинете с длинным совещательным столом, было тяжело накурено, сидело не меньше десятка человек. Стол был завален картами и какими-то схемами. Некоторые из сидящих были одеты в гражданское, некоторые - в камуфляж, а двое из сидящих были в морских форменках. Нас встретили радушно, но не слишком внимательно, в стиле "заходи, раз пришел". Кто-то предложил чаю, мы не отказались, и всего через минуту в кабинет зашла некрасивая полная девушка с подносом, на котором сразу дымились штук десять разномастных чайных кружек. Кружки расхватали, девушка вышла.
     Один из присутствующих, коренастый мужик лет за пятьдесят с обветренным лицом с грубыми чертами, пригласил нас присесть к директорскому столу, как у кого получится, сказав, что у большого стола все равно поговорить не дадут. В это было легко поверить. Представились, принимавший нас оказался бывшим заместителем начальника грузового порта или кого-то в таком духе, я толком и не понял. Назвался Дмитрием Харламовым.
     - Давайте, хлопцы, излагайте, чего хотели? Если договоримся с "кремлевскими" о прекращении огня и о том, что они к нам не полезут больше, то мы вам век благодарны будем.
     - Нам надо проехать на ту сторону реки с машинами. - сказал я. - Три машины, одна из них грузовая.
     - А там нет ничего. Даже людей. Люди ушли, кто хотел - все давно перебрались на эту сторону. Есть наши люди в порту, разумеется, есть еще отряд у складов Росрезерва. А больше никого, одни мертвецы. Зачем вам? - поразился тот.
     - Нам надо дальше, в область. Задание у нас. - ответил я.
     - Задание... - хмыкнул тот иронично. - У них задание, едрить твою. А мы даже не знаем, есть ли сейчас нормальный проезд в ту сторону. Перебраться не проблема, у нас паромы есть для таких случаев и с той стороны опорные пункты у пристаней. Но что там дальше... дикие земли. Ни связи ни с кем оттуда, ни люди уже не приходят. Мы даже планировали взорвать дома с той стороны в некоторых местах, чтобы улицы завалило. На подходах к нашим объектам.
     - Все коммуникации по реке планируете? - спросил Белецкий.
     - Конечно, как же еще? - удивился зам начальника порта. - Дороги опасны, а по Волге плыть - благодать. Половина России доступна. Мы даже планируем на следующей неделе целые экспедиции, вверх и вниз. Посмотрим, что в других городах делается, может быть связь установим.
     - О Горьком-16 вы что-то слышали? - влез в разговор Леха.
     - О "Шешнашке"? Вот вы куда намылились... - кивнул Харламов. - Нет, не слышали мы о "Шешнашке" ничего. Хорошего, в смысле. Слышали то, что все тамошние зоны разбежались, и что там банд больше чем людей. Люди оттуда бежали, раньше к Бору выходили часто, наши их переправляли или в порту селили. Такое рассказывают, что волосы дыбом. Если эти банды объединятся и сюда попрут, хуже батыева нашествия будет. Про сам Горький-16 ничего не слышал, но вокруг - бардак и тихий ужас, лучше не соваться. Погибнете ни за грош.
     Признаться, Харламов меня не то чтобы озадачил, я такого ожидал, а скорее укрепил в моих подозрениях, что выполнение воли покойного шефа - самое неудачное решение в моей жизни. Ладно, еще вывоз материала для исследования, это понятно, но доставка семьи - нонсенс. Хорошо, что этот вопрос решен. Это с позиции гражданской наивности Дегтярева Горький-16 виделся ему эдаким несокрушимым утесом в бушующем море. Раз все такое закрытое и секретное, то там все будут в безопасности.
     Дерьмо собачье. Он хоть знал, чем окружен этот город? Рупь за сто даю - не знал он ни черта. Заставил меня уверить его семью в том, что он жив, а теперь я же должен был тащить их туда, врать им в глаза, и при этом точно знать, что ничего хорошего их там не ждет. Эх, надо было раньше сказать, что он погиб, уже переплакали бы горе. А так вроде избавился от них, но правды все равно не сказал.
     А что мне теперь делать? Может, бросить все к черту, повернуть обратно? Ведь устраивается новая жизнь, люди научились справляться с обстоятельствами. Осесть в Нижнем, стать... купчиной, например. Первой гильдии. Чем плохо? За каким дьяволом мне надо лезть в мясорубку, и тащить туда друзей, свою девушку, наконец? Предсмертная воля свята, конечно, но тоже... в меру, всему есть предел.
     С другой стороны, мне это пенопластовый оранжевый контейнер не даст потом покоя. Наверняка, это не единственный институт, который будет доступен, только не знаю я других. Не в Кош-Агаш же переться, на самом деле?
     - Переправить можете к какой точке?
     - К разным. Хоть в порт, к любому пирсу, хоть к одной из четырех пристаней а той стороне. У нас и паром ходит, и десантные "Серны". Только не ездил бы я туда на вашем месте. Ни за какие коврижки.
     - Да знаю я... Думаете, мне охота? - вздохнул я так, что Харламов сразу мне поверил.
     - Так за каким хреном тебя туда несет?
     - По поводу всей той хрени, что вокруг творится. Там военный центр по всякой заразе, вакцинами занимались. А у меня документы из московского института, которого больше нет. Кровь из носу надо туда довезти, или, на худой конец, хоть узнать, существует еще центр, или уже нет. Да я вообще в эту историю влип как кур в ощип, поручили мне... предсмертной волей.
     - Попал, говоря проще. - уточнил Харламов.
     - Именно. - согласился я.
     - Ладно. Ты когда туда собираешься?
     - Через пару дней. У меня здесь не вся группа, часть людей из ГУЦа забрать надо.
     - Так сейчас ты на ГУЦ поедешь, так?
     - Точно.
     - Возьмешь двух людей с собой? Надо начинать отношения устанавливать. У тебя ведь на две машины пропуск, не на какое-то количество людей?
     - Только на машины. Только людей в камуфлю оденьте, чтобы среди нас не слишком выделялись. Хрен их маму знает, как они среагируют?
     - Вот и ладненько. А насчет одеть - сделаем. Погуляйте чутка, потом покормим вас, и поедете. Годится?
     - Вполне.
     Я хотел оглядеться, что делается в порту, и предложению прогуляться обрадовался. Мы вышли из кабинета, и к нам подошел тот самый парень, который провожал нас сюда. Звали его Андрюхой, как он представился, оказался он дезертиром из Тульской дивизии ВДВ, и был сыном капитана какого-то буксира. Предложил поводить нас по окрестностям, чему мы только обрадовались.
     Вообще на территории завода работа кипела. Работали все, шум стоял такой, что хоть уши затыкай. В одном месте стены и заборы разбирались, а в другом устанавливались. Работали огромные плавающие экскаваторы, вынимая песок со дна и наваливая его в гигантские кучи. Что-то делали еще и с Сормовским затоном, игравшем роль частной гавани завода. Ломался асфальт, рылись каналы. Строились какие-то строения. Черт ногу сломит, короче, но уважение вызывает.
     Со слов Андрюхи выходило, что "заводские" вознамерились соединить всю Сормовскую промзону, включающую основные предприятия, в один анклав, огородить его не просто стенами, а еще и каналами, и самое главное - сохранить производство на этих заводах. Пусть в сокращенном варианте, пусть пока как ремонтные предприятия, но не дать всему этому обветшать и развалиться. "Заводские", за исключением некоего вкрапления морячков из Каспийской флотилии, занесенных сюда судьбой, были в основном людьми гражданскими, рабочими и управленцами с заводов и из порта. Они четко знали, что надо делать с их предприятиями, они умели быстро строить заграждения, но они плохо умели воевать.
     Необходимость же сохранения предприятий понимали и "кремлевские", которые возжелали образовать над этим некую "административную надстройку". К своему удивлению они обнаружили, что сажать их себе на шею никто не хочет. "Заводские" их просто послали, заявившихся поначалу как к себе домой. Послали, заперли ворота, но...
     Вскоре с "кремлевскими" пришлось считаться - у них было несколько очень хорошо вооруженных и обученных подразделений, особенно из числа бывших эфэсбэшников, которые причинили массу хлопот. Здесь имелось в рамках местного УФСБ подразделение по борьбе с терроризмом, и все его члены обладали огромным и реальным боевым опытом. Был толковый СОБР, был более или менее подготовленный ОМОН. ОМОН, впрочем элитой считать совсем не следовало.
     "Элитных" было не так уж много, пару сотен человек на несколько тысяч, но они стоили многого. Соотношение потерь в стычках было очень даже не в пользу "заводских", а в отдельных местах доходило и до "сухого счета". То, что "заводским" удалось зацепиться за склады в Бору, произошло лишь потому, что они появились там раньше и успели укрепиться внутри периметра, "кремлевские" же вынуждены были атаковать снаружи, и им мешали подходящие зомби. Кроме того, "заводские" владели рекой безраздельно, а у "кремлевских" доступа к речному транспорту не было никакого. Несколько катеров и моторок было бессильно против двух артиллерийских патрульных катеров добротного, хоть и устаревшего типа "Светляк". На суше морячки были не очень хороши, но в родной стихии стоили многого.
     Как бы то ни было, а ситуация в городе все равно была патовая. Какое бы у "кремлевских" не было преимущество в подготовке, надеяться на то, что удастся захватить промзону силой, не приходилось. Главная причина - зомби. Не было возможности ни подготовить атаку нормально, ни занять позиции заранее, ни подойти скрытно. Зомби бросались на все живое, приходилось отбиваться, а сделать это тихо в таких масштабах возможным не представлялось.
     А теперь, когда "заводским" собралась помочь вся группировка войск из ГУЦа, равновесие резко нарушилось, "заводские" получали заметное преимущество. То, что Гороховец мог запросто выставить до полка со штатным вооружением и средствами усиления, было правдой, невиданная сила по нынешним временам. Там собрались остатки нескольких частей, шести или семи, так что даже того личного состава, который остался в распоряжении командования, хватало вполне. И остались наиболее опытные и профессиональные кадры, преимущественно офицеры, прапора, некоторые контрактники, большинство с боевым опытом. А уж что касается техники и экипировки... Пусть эти части в мирное время были оснащены не самым блестящим образом, но теперь, когда людей в них стало меньше, получился даже некий переизбыток. По крайней мере, высокоточное оружие у них имелось, и они готовы были его использовать. Были и вертолеты, а что может быть страшнее для плохо вооруженного противника?
     Кто-то вызвал Андрюху по радио, он ответил: "Идем", после чего нас позвали на ранний обед или поздний завтрак, мы так и не поняли, на что именно. Там нас познакомили с двумя людьми, которые поедут с нами. Оба были в армейских камках, один был капитаном третьего ранга из флотилии, второй - мастер одного из цехов автозавода. Фамилия кап-три была Большаков, и он ее оправдывал полностью. Хоть он и не поражал ростом, зато поражал шириной плеч и размером ладоней. Новенький АКС смотрелся в них как игрушка. Мастер цеха же, Петренко, был невысоким, усатым мужичком к пятидесяти, на котором армейский камуфляж смотрелся как чья-то дурацкая шутка. Вооружили его "укоротом", да и то, судя по всему, особой пользы от такого действия не ожидали. По всему было похоже, что Петренко побаивается своего же автомата, предпочитая его лишний раз руками не трогать.
     Накормили хорошо, проблем с продуктами здесь не испытывали, а готовили жены "заводских", так что заботились о том, чем питаются их мужья. Под временную столовую был выделен один из складских корпусов, в пристройке к которому расположили сразу несколько полевых кухонь. Сколотили длинные столы и скамейки, где народ и располагался.
     - Вы сразу в ГУЦ? - спросил Большаков.
     - Почти что. - кивнул я. - Дозаправимся в Золино, и оттуда в ГУЦ. Торопитесь?
     - Ну, теперь не так, чтобы очень, стрельба в Бору затихла, но хотелось бы договориться с вашими быстрее. Я здесь пока за сухопутного воина получаюсь, а мне бы проще на воде. Не умею я на суше воевать, не обучен толком.
     - А практики в морпехе не было разве?
     - Так это когда было то! Загнул ты! После четвертого курса училища загнали в Печенгу, погоняли, и обратно отправили. Я же штурман по специальности, подводник, ВВМУПП[1] питерское заканчивал, а меня видишь куда занесло. По Каспию хожу, на катере, зачем там вообще штурмана, не знаешь?
     - Без понятия.
     - И я тоже.
     Голос у Большакова был как из бочки, под стать внешности, широкому, почти квадратному лицу со сросшимися на переносице черными бровями, и плечам, шириной почти равным росту. Чашка с чаем почти скрылась у него в ладони, а была немаленькой.
     - Мне сказали, ты собираешься дальше, в сторону Вятки отсюда идти?
     - Собираюсь.
     - Это на хрена, прости господи? Там звиздец всему настал, одни банды. Деревни под корень вырезаны, кошмар что творится. Я три дня в Бору просидел, мы беженцев принимали с той стороны постоянно. Так они такое рассказывают - волосы дыбом стоят, и не только на голове.
     - А где эти беженцы сейчас?
     - Ну, как ты думаешь? Здесь конечно, куда им еще деваться? А у нас людей не хватает на все работы. Поставили на лопаты - и вперед, крепить оборону.
     - А собрать информацию о том, что там делается, кто-то удосужился?
     - Естественно. Начальник разведки.
     - Итить твою! - я аж вилку отложил в сердцах. - Я тут пытаюсь выяснить, что там меня ждет, у вас вся информация есть, но сказать об этом западло.
     - Ты не горячись, давай. Я здесь начальник разведки, по пути тебе расскажу, что узнать удалось. В одной машине поедем.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     25 апреля, среда, вечер
     
     По пути выяснилось, что Большаков знал не так чтобы мало, но назвать его информацию по настоящему полезной, было сложно. От всех свидетелей шла информация лишь о невиданной резне живых, насилиях и пожарах, грабежах и том, что банды на одном месте не задерживались. Определить, что и где происходит сейчас, из показаний было невозможно. Однако, было несколько человек из сел что совсем рядом с "Шешнашкой", и они сказали, что город пока не захвачен бандитами. Но, вместе с тем, они были вынуждены бежать сюда, к областному центру, а не в сам Горький-16, который под боком, потому что вся территория вокруг него занята бандами.
     Бывшие обитатели колоний если и не всерьез были настроены захватить закрытый город, то осадили и заблокировали его капитально. Там же было слишком мало войск, чтобы держать весь периметр. К оставшимся военным присоединились гражданские, но все равно, отбивались отдельные опорные пункты. Перестрелки с защитниками шли на самых окраинах. А вот мертвяков тех местах было мало, для нас как раз дурной знак.
     Мне подумалось, что было бы неплохо туда долететь воздухом и посмотреть, на что следует рассчитывать. Но как подбить командование в ГУЦ на то, чтобы нам выделило вертолет, да еще и с подвесными баками? И как за это рассчитаться? И хватит ли подвесных баков от Гороховца до "Шешнашки" и обратно? Потому что рассчитывать на дозаправку там не следует, мало ли кто владеет запасами керосина. Да и остались ли там эти запасы?
     У Ми-8 практическая дальность не дотягивает до шестисот даже у поздних модификаций, а в ГУЦе я видел только вариант МТ семьдесят пятого года образца. И двадцать четверки, но у тех с дальностью еще хуже. И все же намного надежней оказаться там на машинах и со всем оружием и экипировкой, чем вдруг лишиться вертолета и идти обратно в пешем порядке. Нет, надо ехать на машинах.
     Черт, ну до чего же не хочется самому башку под топор совать, да еще когда все вокруг отговаривают! Это семейство Дегтяревых туда к мужу и отцу едет, точнее даже ехало, а мне то зачем, зная, тем более, что это все... фигня, мягко говоря. И станет ли лаборатория Гордеева работать с вирусом, если город штурмуют со всех сторон? Или уже и нет никакой лаборатории, а все давно увезли в тот же Кош-Агаш, куда, якобы, увезли и самого Дегтярева? Очень может быть, почему бы и нет? Удаленная база, рядом военный аэродром, горы, никто не пройдет.
     А может быть и нет. Может быть институт в "Шешнашке" работает изо всех сил, стараясь остановить заразу. И это пенопластовый контейнер способен решить все проблемы, снять все вопросы. Надо ехать. Не узнаю сам - до самой смерти покою не будет. Я ведь помимо всего прочего самого себя знаю.
     Вечером мы с Танькой выбрались на крыльцо учебного корпуса, присели рядом, свесив ноги с бетонного парапета. Ночи стали уже теплыми, пахло даже не весной, а самым настоящим летом. Я чувствовал себя смертельно уставшим после того, как я сам себе объявил о своем решении. А потом вызвал добровольцев.
     Кандидатуры Шмеля, Кэмела и Сергеича никаких возражений у меня не вызвали, они люди холостые, опытные и сами себе хозяева. Лехина кандидатура тоже не обсуждалась, куда уж мы друг без друга... А вот Танька с Викой... Это сложнее. Они с нами, они - наши. И они не дилетанты. Что лучше? Пойти весь путь вместе, каким бы не был его конец, или оставить их здесь, в безопасности?
     Девушки сразу перешли в состояние повышенной готовности к скандалу любой интенсивности, готовясь отстаивать свое право помереть вместе с нами где-то в вятских лесах, причем максимально поганой смертью. Леха просто отмалчивался, предоставив мне право переругиваться с ними за нас обоих. Но сломили они мое сопротивление быстро, подсознательно я был уверен, что другой итог этого разговора просто невозможен.
     А какой у нас еще был выбор на самом деле? Нет даже гарантии того, что мы вернемся именно в это место, если быть честным до конца. Оставь их здесь, и потом случится, что жизнь разнесет нас в разные стороны. У нас и так были уже сотни возможностей погибнуть, так есть ли смысл нам расставаться из-за того, что такие возможности будут возникать и дальше? Наверное, все же нет. Если судьба у нас теперь таскаться по этим опасным и опустевшим землям, так лучше делать это вместе.
     Но и это было не самым трудным. Самым трудным были сестры Дегтяревы, которые тоже были намерены отправиться с нами. Когда они заявили об этом, все онемели. Кроме меня, потому что я не онемел, а вовсе даже разорался. Я заявил, что обещал доставить их в безопасное место, что мне осточертели их художества, что ценность их как членов отряда крайне невысока, что нянчиться с ними я не намерен, что они, в силу своего невеликого умения, риск для отряда и много что еще сказал. Аж охрип.
     Как ни странно, но они выслушали меня совершенно спокойно, иногда даже кивая головами, вроде как соглашаясь. После чего Ксения сказала:
     - Сергей, ты свое обещание выполнил. Ты доставил ас в безопасное место. Все. Мама в безопасности, мы в безопасности. Нам ты уже не должен ничего. Мы тебе... должны, но не в этом дело. Теперь мы, на правах вооруженных и имеющих определенные планы на будущее людей, хотим присоединиться к отряду. С чистого листа. Заново. На самые низовые должности, если угодно.
     Я замолчал. Что тут скажешь? Удивительно другое - в разговор не вмешивалась Алина Александровна. Видать, в своем кругу они уже это обсуждали, если она молчит как партизанка.
     - Серег. Принимай нас в отряд, зря учил столько времени и вооружал? - вступила в разговор Аня. - Что нам дальше делать прикажешь? Замуж выходить? Мне здесь в теннис играть, а Ксеньке - журналисткой заделаться? Свиней идти выращивать? Мы с тобой хоть к делу пристроимся. Считай, что мы выбираем профессию и вербуемся в армию.
     Я насуплено молчал, при этом в голове у меня вертелась одна мыслишка: если этих двух присоединить к отряду, то во время стоянок лагерем они вполне смогут тащить фишку, как минимум. На самом деле сняв с нас много проблем. Численность отряда то у нас совсем недостаточная. И вообще, кто я им - папаша, что ли? Если даже мать родная их не возражает, а я сам истратил столько сил, патронов и экипировки, чтобы сделать из них бойцов, то зачем мне их здесь оставлять? Они уже воевали, они даже убивали. И они давно повзрослели, их детство завершилось в день, когда случилась Катастрофа.
     Я обещал их увезти из Москвы - и увез. Обещал доставить в безопасное место - и доставил. Безопасней чем здесь им уже нигде не будет. Здесь они должны решать как им жить дальше. Вот они и решили - записаться в мой отряд. И что? Имеют полное право.
     - Сергей, соглашайся. - снова заговорила Ксения. - Все равно тебе опытных людей никто и нигде не выделит, а мы уже обучены куда лучше, чем солдаты-новички. Стреляем лучше чем они, наверняка. И экипировка, благодаря тебе, у нас тоже лучше. Зачем нас бросать теперь, после того, как подготовил?
     - Я бы согласился. - неожиданно вступил Шмель. - Пусть со мной в грузовике едут. В случае чего все два лишних ствола. И собаку бы взяли.
     Это тоже аргумент. Так у нас получается грузовик защищенным и в "уазиках" два полноценных экипажа. Без сестер так не выйдет. Да и кто я им вообще, папаша, что ли? Взрослые девки, сами соображают, что делают. А присутствие кобеля обезопасило бы наши стоянки от мертвяков и мутантов.
     Согласен. - кивнул я головой. - Вы едете. Но без собаки, у нас главная задача - скрытность, а скрытности лающие барбосы противопоказаны. И поблажек больше не ждите. Пошлю сортир чистить - побежите как миленькие. Вопросы есть?
     - Вопросов нет! - обрадовано отрапортовала Аня. - Почистим!
     Маша с детьми, естественно, оставалась в ГУЦе, вместе с Алиной Александровной. Ей тоже явно хотелось отправиться с нами, но она, в отличии от всех остальных, была детной матерью и ответственности на ней раз в сто больше, чем на нас, вместе взятых.
     - Маш. - обратился я к ней. - Хочу с тобой поменяться. Свой СКС на твою СВУ. Оставлю тебе вместе с карабином все патроны повышенной кучности, а заберу все "четырнадцатые". Пламегаситель очень нам пригодиться может, черт его знает, что дальше будет.
     - Я вообще собиралась отдать винтовку тебе. - ответила Маша - Зачем она мне здесь? Я свой а-ка-эс-у оставлю - и достаточно. Ну, и пистолет.
     - Нет, так не выйдет. - засмеялся я. - Мы же все же не расстаемся, ты нас тут ждать будешь. И с вами останется УАЗ с прицепом, куча трофейного оружия и запас патронов с гранатами. Тебе это все сберечь надо. А СКС с хорошим прицелом, кучность что надо, до четырехсот метров - отличная легкая винтовка. Будет теперь твоим штатным. Куда мне его с собой то тащить?
     - Как скажешь, я совсем не против. - согласилась она.
     - В случае, если к концу обозначенного срока нас не будет - распоряжайся этим всем как хочешь. Думаю, что теперь это настоящее состояние.
     - Типун тебе на язык. - фыркнула она.
     - Типун то типун, но ведь возможны варианты, что мы не сможем вернуться тем же маршрутом. Мало ли что. Или заблокируют нас в "Шешнашке". Или еще что-то случится. В жизни все бывает.
     Собрание шло еще долго, спорили обо всем и все обсуждали, под конец я даже охрип, пытаясь всех перекричать.
     - Как думаешь, доберемся до места? - теперь, сидя на крыльце в обнимку, спросила Татьяна.
     - Не знаю. - пожал я плечами. - Но охреневать в атаке не будем. Если увидим, что ходу нет, то вернемся, придумаем какой-нибудь другой способ туда добраться. Нам надо доставить образцы, раньше или позже, а не героически погибнуть в попытке это сделать. Ты знаешь, я вообще не любитель героизма, и погибать не намерен.
     - Да уж знаю, конечно. Не полез ведь ты меня из спортзала спасать, верно? - она прижалась ко мне крепче.
     - Солнце, ты бы видела, как я это делал. Я шагу не сделал, двадцать раз не подумав предварительно. И знаешь почему? Потому что знал, что так просто ты съесть себя не дашь, а вот если я погибну, совершая подвиги, то ты рискуешь оттуда не выбраться. Поэтому лучше подвигов не совершать, а добиваться результата.
     - Ну, если так, то согласна. А ты никаких укромных темных уголков в окрестностях не видел? А то эти общие комнаты... Казарма всегда казарма.
     - А зачем тебе уголок? Небось, блуд на уме.
     - Ага. Блуд. Раза два-три сейчас бы сблудила с удовольствием.
     - Ну, ты гля, что придумала. У нас есть всего один вариант, если мы не хотим быть прерванными в самый ответственный момент.
     - Какой?
     - Наш грузовик.
     В темноте послышались звуки выстрелов со стороны КПП. Видать, наряд завалил еще мертвяка.
     - А патруль к нам не заглянет? - вдруг обеспокоилась Татьяна.
     - Эх, Танька, Танька. Не выйдет из тебя разведчика. - вздохнул я.
     - Это еще почему?
     - По кочану. И по попе. Патруль пять минут назад прошел, так что появится не раньше, чем через час. И они меняют маршрут, так что в следующий раз пройдут со стороны штаба.
     - Ой, можно подумать. Ладно, веди барышню в свой грузовик, раз не можешь ей люкс в "Мариотте" предложить.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир.
     27 апреля, пятница, день
     
     На следующий день мы взялись за подготовку к рейду в сторону "Шешнашки". Крытый УАЗ с прицепом, забитым всевозможным имуществом, мы вчера решили оставить здесь, в ГУЦе. Все, кто останется, вполне смогут путешествовать с военными колоннами, если потребуется, сохраняя независимость и чувство собственного достоинства. И оплатить нашими трофеями любую услугу. Мы же выезжали на двух "уазиках" и грузовике.
     Самым главным было разобраться с оружием. Я огласил свое решение - каждый должен иметь с собой ствол основной, ствол запасной, ствол гладкий и ствол карманный. У нас машины, в багажниках все это тащить несложно, зато в случае утраты основного ствола человек возьмется не просто за запасной, вроде пистолета, а за серьезный запасной.
     Для меня это все вылилось в обмен моего любимого СКС на СВУ-АС. Но я не горевал. Отдать свой любимый и отлаженный как часы карабин Маше было даже за честь. Она стрелок блестящий, воспользоваться сумеет достойно при необходимости. А нам скорее СВУ с мощным пламегасителем пригодится. Кто знает, как дела сложатся.
     Еще взял уже неразлучный "сто пятый", обрез и АПБ в кобуре. Кэмел взял себе ПБ, а еще он приватизировал АКМ, который нам выдали на заправке у Солнечногорска. Он вообще был большим поклонником этой старой модели автомата, предпочитая ее современным малокалиберным. В чем-то я его понимаю, семь шестьдесят два куда засадить - совсем не то, что пять сорок пять. В "зеленке" это особенно заметно проявляется. "Пятерка" рикошетит и меняет траекторию, а "семерка" сбивает ветки на своем пути, не меняя траектории, и прошибает насквозь не слишком толстые деревья. Вторым стволом он прихватил второй АКМ, решив не баловать никого разнообразием.
     Вика с Татьяной взяли помимо своих АК-74М еще и "Сайги МК" самозарядные. Разумный выбор, кстати. Я на месте Кэмела вместо одного из АКМ прихватил бы "Сайгу".
     Сергеич естественно был с ПКМ, ну и с одним из АКС, который прихватил вторым стволом. Второй АКС забрала себе Аня. У Ксении был "сто пятый", а в качестве запасного оружия девушки взяли по обычному АК-74.
     У Шмеля был такой же "сто пятый", как и у меня, и у Лехи, помимо его основного "Тигра". И Шмель же взял себе один из "укоротов". Впрочем, для него, сидящего за рулем, вопрос компактности был весьма существенным. Пистолеты перечислять не буду. У всех было по дробовику. По последнему нашему опыту можно сказать, что без них - никуда. Даже Кэмел, которому из наших запасов гладкоствола не хватило, вооружился обрезом двустволки, оставшейся от Данилыча. Леха ему спилил стволы с прикладом.
     Ну и "Лось" тоже забыт не был. Очень уж серьезно он проявил себя в деле у моста, может быть и еще когда выручит. Запихан в чехол, и уложен в багаж, вместе со своими редкими патронами.
     А еще мы забрали с собой все мины, все "мухи" и почти все гранаты. Оставили небольшой запас РГД-5 остающимся, зато вместе с целой кучей АК-74. Впрочем, четыре "семьдесят четвертых" из имеющихся в загашнике десяти и два оставшихся "укорота" мы взяли с собой, как все тот же обменный фонд. Прихватили и два ПМ с магазинами, тоже товар. Кому теперь деньги нужны?
     Ночные монокуляр и прицел, запас батареек, оба "Северка", бинокли - все ехало с нами. Все, что могло дать хоть малейшее преимущество перед противником. Нас то всего девять, не велика армия, блин, обосраться про войну, а кто против нас ожидается - никому не ведомо. Патроны тоже переделили в свою пользу, хоть и оставили немало. Патронами мы разжились достаточно, так что могли себе позволить такое.
     Загребли и все ракетницы с фальшфейерами, которыми снабдил нас Белецкий перед выездом в Нижний Новгород. Испытать их в деле пока не довелось, но на слово мы ему поверили. Мертвяки не семи пядей во лбу, и яркие огоньки вполне могут привлекать их внимание. Почему нет? Вообще, следовало бы подумать на будущее о создании чего-то вроде "вогов" для стрельбы из подствольника, с долго, ярко и шумно горящей начинкой.
     Ближе к вечеру организовали что-то вроде посиделок у нас в классе учебного корпуса. Даже выпили. Остающимся я приказал ждать нас не дольше месяца. Если к тому времени мы не вернемся в ГУЦ, то пусть дальше принимают решение самостоятельно, жить ли здесь, или перебраться в город. Здесь мало мертвяков и жизнь на природе, там же будет проще с работой и больше перспектив. Советовать сложно, короче говоря.
     Выехали рано утром следующего дня. Дорога до Золино заняла около полутора часов, мы уже привыкли ездить не торопясь, максимально экономя топливо, да и наблюдать за окрестностями так было проще. Минной войны мы еще не опасались, так что необходимости носиться на предельной скорости, как в Чечне, пока не было. В Золино опознались, и дозаправились на халяву. Затем снова вышли на трассу и через полчаса уже въехали в пригороды.
     К моему удивлению, на улицах города мертвяков стало еще меньше. Пусть ненамного, пустынными их было сложно назвать, но все же заметно меньше.
     - Леха... Васька...
     - Чего? - откликнулся Леха.
     - Скажи, мертвяков убавилось, или мне кажется?
     - Убавилось, однозначно. - ответил Леха. - Раза в два, как минимум.
     Действительно, сидевшему за рулем Лехе даже не приходилось ни от кого уворачиваться, проспект был достаточно свободен. Куда они все деваются, неужели идут к заселенным местам? Но во время нашего заезда в промзону я заметил, что и возле нее они не поражают количеством. Много, да, но не настолько, чтобы объяснить их немногочисленность в городе. А вообще, полезно бы знать, куда они делись. Вдруг это будет знание из области "жизненно важных"?
     Слева показалась свечка гостиницы, мы опознались по радио. Бдительность у них теперь на высоте, вся крыша превращена в ВОП, вместо одного "Утеса" стоят два "Корда", и к ним за компанию два АГС-17. Влупят - мало не покажется.
     Я запросил ВОП по радио, поинтересовался обстановкой дальше. Нас успокоили, сказали, что в городе действует прекращение огня между "заводскими" и "кремлевскими". Ну, оно и к лучшему. И действительно, мы проехали мимо НП "кремлевских" на заводском цехе даже без запроса на опознание.
     Еще десять минут езды по появившимся на стенах домов указателям, сделанным красной краской, и мы уже въехали в свежепостроенный отстойник за КПП промзоны. Скорость строительства у "заводских" поражала, они работали, скорее всего, круглосуточно и темпами комсомольских строек.
     Отстойник был организован толково и по объему мог вместить целую автоколонну. Машины, въехавшие в ворота промзоны, выстраивались рядами вдоль белых линий, и ждали своей очереди на досмотр. Бдительность здесь была тоже на высоте. Едва мы притормозили, как к нам обратились через громкоговоритель с такой же новой, как и все остальное, вышки.
     - Прошу положить огнестрельное оружие в машины.
     Я снял с ремня "сто пятый", аккуратно уложил его на сиденье. Остальные последовали моему примеру.
     - Просим всех покинуть машины. - продолжал фонить эхом между высоких стен голос из громкоговорителя. - Сейчас к вам выйдет досмотровая группа. Просим отнестись к досмотру с пониманием. Если у кого-то из приехавших имеются укусы, а также другие ранения, просим заявить об этом медикам из досмотровой группы.
     Из стальной двери в боковой стене отстойника вышли несколько человек в камуфляже и с автоматами, и двое в белых халатах, мужчина и женщина. А ведь разумно. А если кого куснули, но он это скрывает? Не хватало, чтобы он обратился уже на территории, где живут люди.
     Мы встали у автомобилей в ожидании досмотра. Сдавать оружие или даже вынимать пистолеты из кобуры никто не требовал, достаточно было просто демонстрировать мирность своих намерений и не держать стволы в руках. Досматривать всерьез у нас было нечего, разве что закрытый тентом кузов грузовика. К нему и направились двое из четверых "досмотрщиков", а еще двое, вместе с медиками пошли вдоль нашей маленькой колонны. Белохалатные просто разглядывали нас в поисках внешних повреждений.
     Ничего в нас их не заинтересовало, и через несколько минут нас запустили внутрь. Однако, на машинах по территории разъезжать не дали, а потребовали оставить транспорт со всем грузом на охраняемой стоянке.
     В чужой монастырь со своим уставом не ходят, пришлось подчиниться, прихватив с собой лишь личное оружие и рюкзаки.
     Возле управления порта, где стояли все наши, я увидел давешнего Андрюху, бывшего тульского десантника. Он сказал, что паром пойдет на противоположную сторону завтра днем, менять людей в опорных пунктах и забирать какое-то имущество. До завтра же нам выделяют для проживания маленький склад в самом дальнем конце порта, где не так шумно. Работы идут круглосуточно, и только там получится выспаться. А комфортных условий проживания пока не предоставляли никому, маленький заводской порт и промзоны для этого были мало приспособлены.
     Мы прошли к складу, где я затребовал себе пред светлы очи Аню с Ксенией. Раз уж влезли в отряд на правах учеников, то пусть учатся.
     - Уважаемые Ксения и Анна. - обратился я к ним. - Вы своего добились, вступили в отряд, но я не хочу, чтобы это прошло для вас безнаказанным. Я напомню вам, что вы недостаточно хорошо подготовлены для того, чтобы быть полноценными членами отряда, а неполноценные нам не требуются. Это понятно?
     - Понятно. - ответили хором обе.
     Судя по всему, факт того, что они все же едут с нами, вдохновлял их настолько, что они не относились всерьез к том, что я собирался сказать дальше.
     - Прекрасно. Боевая учеба начинается. И вполне по-военному, раз уж вы так на войну рвались. Тань...
     - Что? - посмотрела на меня с любопытством Татьяна.
     - Видишь этих двоих? После обеда забираешь обеих, сама выбираешь время, место. Предмет занятий - "самооборона без оружия". Займись этим сама. Понятно?
     - Чего надо добиться? - с оттенком воодушевления спросила Татьяна.
     Она меня подревновывала к Ане, без всяких к тому оснований, если честно. Так что я мог быть спокоен - с новичков семь потов сойдет и Татьяна с них семь шкур спустит.
     - Надо добиться того, чтобы сегодня до десяти вечера эти обе... - я картинным жестом указал на замерших сестер. - ... эти обе глубоко раскаивались в том, что им когда-то пришла в голову мысль присоединиться к нам. И при этом они должны научиться чему-то полезному, лучше всего - начните с освобождения от захвата. Вам понятно?
     - Понятно. - кивнули сестры, помрачнев.
     - И в дальнейшем они поступают под твое командование. Постарайся подготовить их получше. Приступайте.
     - Начнем, не беспокойся. - усмехнулась Татьяна. - А ну, обе за мной.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир.
     28 апреля, суббота, день
     
     Погрузка на паром началась в шесть утра. Паромом называли небольшую самоходную баржу, на которой настелили помост для машин и сделали подъемные мостки с двух сторон. Провожал нас все тот же вездесущий Андрюха, который предупредил, что после опорного пункта "заводских" на противоположной стороне реки цивилизация заканчивается. Дальше потянутся лишь забитые мертвяками городские кварталы, и они даже не могут подсказать, какие улицы свободны, а через какие проехать не получится. Ну что же, к этому мы были готовы.
     Я посмотрел на Татьяну и стоящих рядом с ней у борта парома Аню и Ксению. Вчера они пришли в склад, где мы ночевали, лишь к одиннадцати вечера. Никто вопросов не задавал. Как Татьяна их гоняла и что именно делала, осталось строго между ними, но, судя по замотанному виду и злым лицам, она действительно заставила их пожалеть о том, что они присоединились к нам. Сержант в учебке из Татьяны получился бы хороший, тренер все же.
     Впрочем, особо гадать и не надо было, потому что после занятий в "Выстреле" стреляли сестры и так неплохо, а лучшее, чему Татьяна могла учить - рукопашный бой. И именно это я ей и поручил. А то, что мертвяки сначала вцепляются в тебя, а лишь потом начинают кусаться, знают все. Так что освобождение от вцепившейся твари наиболее насущный в наше время прием, им очень даже может пригодиться. Впрочем, сегодня у них отношения были вполне мирными. Все же Татьяна их учила, а не просто гоняла, а это уже совсем другое дело.
     Переправа длилась около получаса, со всеми маневрами и пересечением широкой в этих местах Волги. Из машин все вышли, смотрели вперед, на медленно надвигающийся противоположный берег, покинутый людьми. Что нас ждет? Как мы выберемся из этого немаленького города? Впрочем, из самого то Нижнего мы уже выбрались, а вот из Бора, в который мы сейчас попадем? Что там, впереди? И что будет дальше? Прорва вопросов и ни одного ответа.
     Экипаж парома тоже был молчалив, хотя из опорного пункта у пристани им сообщили, что обстановка спокойная, даже толпа зомби за стенами уменьшилась. Я снова задумался, почему же так? Мертвякам расхотелось человечины? Одна теория на этот счет у меня появилась, надо бы проверить.
     Еще не рассеялся утренний туман, когда борт баржи-парома стукнулся в увешанный старыми покрышками причал. С борта сбросили швартовы, нас выпустили на небольшую стоянку у пристани, а на паром заехали два КамАЗа с каким-то неизвестным нам грузом. Затем паром отвалил. А к нам подошел лейтенант в камуфляже поверх морской тельняшки, спросил командира, после чего представился "комендантом крепости", лейтенантом Ивановым. Мы пожали друг другу руки, и он повел нас к подъезду четырехэтажного дома конторского вида.
     Опорный пункт представлял три здания, выстроившихся буквой "П" у пристани, "ножками" к реке, которые были соединены стеной, и к которым пристроили сейчас шлюз-накопитель, а верх стены во много слоев замотали "егозой" и обычной колючкой. Кое-где стену достроили, окна первых двух этажей зданий заложили кирпичом и бетонными блоками. На третьем этаже и крышах располагались огневые точки с двумя "Утесами" и АГС-17. Неплохо. Небольшая территория вокруг бывшей пристани какого-то ведомственного назначения превратилась в настоящий форт.
     В гарнизоне здесь было человек двадцать, но в любой момент с противоположного берега можно было доставить подкрепление. В распоряжении "заводских" были не только тихоходные паромы, но и скоростные катера, включая десантные.
     Мы поднялись на наблюдательный пункт на крыше дома в середине. Я огляделся. В переулках возле "форта" блуждали зомби, но... совсем немного.
     - Давно так немноголюдно стало? - спросил я лейтенанта.
     - Уже неделю с каждым днем их все меньше. - ответил "комендант крепости".
     - И куда они деваются?
     - Никто толком не заметил. По ночам пропадают понемногу. И так каждый день.
     Я задумался. Неизвестность - штука не очень хорошая. Очень неприятно не знать, где находится твой главный и самый страшный противник. Как бы не стало это потом неприятным сюрпризом.
     - Люди, что думаете? - спросил я у своих, стоящих рядом.
     - Черт его знает. - пожал плечами Леха. - Но их точно меньше, в несколько раз, чем было, когда мы впервые в город заехали.
     - Что это за здание впереди? - показал я рукой на длинный пятиэтажный корпус.
     - Больница. - ответил лейтенант.
     Длинное здание из серых бетонных плит изрядно закрывало панораму. В его окнах никого не было видно, отдельные блуждающие по улице мертвяки выходили из-за его угла и туда же уходили. Куда?
     - Значь так... - обратился я к своим спутникам. - Пойдем на разведку. Пока не поймем, куда деваются мертвяки, никуда не едем. Идем двумя парами, в пешем порядке. Первая пара - мы с Кэмелом, вторая пара - Леха с Сергеичем. Вооружение - дробовики плюс бесшумное. Остальные занимают позиции здесь, все с оптикой, готовы прикрыть огнем наш отход. Вопросы? Выход через десять минут, сбор у калитки шлюза.
     - Ты уверен? - спросил меня лейтенант.
     Возражать он явно не собирался, судя по всему, ему самому этот вопрос покоя не давал. Почему не воспользоваться моментом и не порешать свои проблемы на халяву?
     - Уверен. - подтвердил решение я. - Нам знать надо, перед тем, как выезжать. Сходим, поглазеем.
     Я спустился во двор, заменил на разгрузке подсумки с автоматными магазинами на подсумки с ружейными патронами. Проверил, как работает фонарь и ЛЦУ на "помпе". Леха вооружился своей излюбленной "Сайгой-12К", у Сергеича и Кэмела были "Вепри". Патронами нагрузились от души, а заодно я потребовал, памятую советы Белецкого, чтобы все взяли ракеты и фальшфейеры. Может и пригодятся. И каждый сунул себе в разгрузки по две светозвуковые "Зари".
     Мы вчетвером собрались внизу, остальные - на крышах. Лейтенант рассадил на крыше еще и своих стрелков в подкрепление к нашим. За это спасибо, главное, чтобы они нас самих на отходе не положили с перепугу. Проверили связь. Нам сначала открыли калитку в первых воротах, затем, заперев ее - во вторых. Шлюзовая система. Мы тихо вышли на улицу, огляделись. Ближайший мертвяк метрах в пятнадцати, идет в противоположную от нас сторону, нас не видит. Мы с Кэмелом перешли на противоположную сторону улицы, а из калитки вышли Леха с Сергеичем.
     Тишина на улице мертвая, из форта тоже ни звука не доносится. Один из бредущих по улице мертвяков обратил на нас внимание, развернулся, направился в нашу сторону, чуть ускорившись. В кожаной куртке, с цепью на шее, коротко стриженный. Из "братков" видать. Погрызли его здорово, на нем живого места нет. А вот куртка вся цела, видно даже, что пытались прокусить, но не смогли. Все предплечья до локтей в следах зубов. Ну конечно, "браток" не из верхних, куртка дешевая, кожа грубая... А это ведь мысль... Вот тебе и готовая защита от укусов.
     - Не стреляйте, я сам. - прошептал я в микрофон.
     Достал из кобуры АПБ с уже привинченным длинным глушителем, включил ЛЦУ, навел тонкий луч в переносицу зомби в кожаной куртке. Негромко лязгнул затвор, выстрел как хлопок ладоней, я даже услышал, как пуля ударила в лобную кость. Бродячий труп упал на спину.
     - Пока есть возможность - пользоваться бесшумным. - прошептал я. - Не пылим раньше времени.
     Мы пошли вдоль стены больницы дальше. Леха с Сергеичем прикрывали нас сзади. Вика, наблюдавшая с крыши, подсказывала, откуда идут мертвяки. Двоих, идущих спереди, мы видели и без подсказки. Толстая тетка в белом халате, наверное - из этой самой больницы. И мужичок в спортивном костюме и босиком. Пациент, видать. Обоих расстреляли из оружия с глушителями. Леха с Сергеичем у нас за спиной завалили еще четверых. Но пока тихо идем, и больше в поле зрения никого.
     Дошли до угла больничного корпуса, я заглянул за угол. Открытые металлические ворота, справа вдаль тянется забор, за этим корпусом - еще один, старой постройки, крашеный в желтый цвет с белым. Большой пустынный двор, в нем несколько мертвяков, нас пока не видят. Но мало, мало. Их должно быть больше, тем более, что совсем рядом, в пятидесяти метрах, живые люди за стеной. Для мертвяков это достаточная приманка. Мертвяки должны стоять толпой под стенкой и скалить зубы, а их должны расстреливать сверху.
     Кое-что меня еще насторожило. Были обглоданные костяки. В этом ничего нового, мы уже знаем, как утилизируются трупы. Даже спасибо за это, иначе вони было бы куда больше. Но к некоторым костяками вели следы волочения, бурые полосы запекшейся крови. А это значит, что трупы утаскивали с улицы за угол больницы, и там пожирали в безопасности, не подставляясь под выстрелы с крыш. Умнеют? Если мертвяки умнеют, то это очень, очень плохо. Наше единственное преимущество - их тупость. Если мы такового лишимся...
     Я тихо вошел в ворота, удерживая массивный пистолет двумя руками, за мной, контролируя правую раковину, зашел Васька. Леха с Сергеичем встали в воротах, прикрывая нас с тыла. Двое мертвяков во дворе обратили на нас внимание, пошли в нашу сторону. Один лысый, в клетчатой рубашке, лицо обгрызено с одной стороны, досталось плечу и руке. Второй тоже мужского пола, молодой, в длинном плаще. У обоих лица со следами заметного разложения, мышцы обвисли, из-за чего лица еще и перекосило. И глаза, все те же мертвые глаза, которые так и продолжают меня пугать. Пора бы уже привыкнуть, но то, что мертвецы идут по земле, меня пугает так же, как и в тот день, когда я шел забирать Таньку, заблокированную в спорткомплексе. До усрачки, если честно. Просто мистика какая-то, почему никак от этого не избавлюсь? И ведь не я один, все уже на это жалуются.
     - Подпускаем и валим. - скомандовал я негромко.
     - Принял. - подтвердил Васька.
     Обоих мертвяков расстреляли метров с пяти, а затем, дождавшись когда подойдут, застрелили еще троих. Путь во двор свободен. Перезарядка. Снова за угол. В больничном корпусе - два подъезда. Дальний от нас заперт, судя по всему, он вообще заколочен, а ближний, до которого метров десять - открыт.
     - За мной.
     Где же мертвяки? Где же они, мать их так? Куда они делись? Они не умерли, и умереть не могли, они где-то спрятались. Зачем они спрятались? От чего они спрятались? Они могли или уйти совсем, или скопиться в этих зданиях, одно из двух, все остальные варианты, такие как самопроизвольное испарение, унос инопланетянами и прочее критики не выдерживает.
     Сразу за дверью узкая лестница. Слева пролет, ведущий вниз, в подвал. Справа - вверх. На лестнице пусто.
     - Сергеич, Леха, держите спуск в подвал. Васька, за мной.
     - Есть.
     - Принял.
     Сергеич прикрыл двойную дверь в подъезд, на ручки накинул толстую стальную проволоку, подняв ее с пола и намотав ее парой витков. Разумно, теперь им только выход из подвала под прицелом держать придется. А еще они могут подняться на один пролет и держать заодно и спуск сверху. Под подвальную дверь забили два колышка и тоже дужки для замка перемотали проволокой. Так спокойней будет. Полезные навыки от "подсолнухов" переняли.
     Какое-то нехорошее предчувствие у меня, непонятно только какое. Ладно, начнем проверять первый этаж. Заглянул за застекленные двери с рамами, многократно покрашенными белой краской до потери всякой формы. На них написано "Приемный покой". Посмотрим, кто и как нас примет. Пока с пистолетом, пока шуметь не хочется. Двери прикрыты.
     - Кэмел, дверь.
     Я чуть отступаю назад, поднимаю непропорционально удлиненный глушителем ствол АПБ, направляю его на дверь. Васька, пригнувшись, мягко толкает ее, и она со скрипом открывается. За ней пустой проход с дверями по сторонам, свет не горит, но попадает через окна в кабинеты, а из них, через открытые двери - в коридор.
     - Чисто. - шепчу я.
     А теперь проверим, насколько чисто в кабинетах. Первой по левую руку попадается смотровая. В ней никого. И даже все лежит на своих местах. Кстати, ничего полезного здесь быть не может? Больница все-таки.
     - Чисто.
     - Чисто. - докладывает Кэмел из кабинета напротив. Переходим к следующей паре дверей. На этот раз вхожу внутрь рывком, обвожу стволом все пространство обычного кабинета врача.
     - Чисто.
     - Чисто.
     Так дошли до конца этажа. Ни единого мертвяка, ни единой твари. Вопрос "куда все нахрен делись?" остается открытым.
     - Сергеич, что у вас? - с просил в микрофон.
     - Чисто у нас. - ответил Сергеич. - Ни звука, только с улицы кто-то в дверь царапается.
     - Принял.
     Ну, насчет в дверь царапаться - это пускай. Пойдем на выход и занесем в "роговой отсек" из дробовика, мало не покажется. Но информации о пропавших мертвяках это не добавляет. Царапается наверняка один из бродивших по двору, если бы ломились все, кого мы потеряли из поля зрения, то я полагаю, что они здание больницы бы опрокинули.
     В конце этажа тоже лестница. Проход наверх перекрыт решеткой, а спуск в подвал открыт. Там деревянная дверь. Я быстро спустился к ней, подергал за ручку - заперто. Ну естественно, на ней же висячий замок, я его сразу не разглядел в полумраке. Здоровый такой, капитальный. И дверь железная. Ну и пусть себе висит. Возвращаюсь обратно. Пробежали по коридору до лестницы, где караулили Сергеич с Лехой, направив вверх и вниз глушители пистолетов.
     - Как?
     - Тишина. - шепнул Леха и кивнул на вход в подъезд. - Даже от двери отвалили.
     - Гут. Пошли на этаж выше.
     Мы тихо переместились на два пролета лестницы вверх, вторая пара заняла позицию, прикрывая нас, мы с Василием пошли на этаж. Что здесь за отделение - непонятно, стеклянная дверь, на которой была надпись, разнесена вдребезги. Здесь даже кто-то стрелял. На полу гильзы от макаровских патронов, на стенках следы пуль. Валяется изрядно разложившийся труп в коридоре, вонь ужасная. Но стреляли немного, это не следы настоящего боя. Похоже, кто-то пытался от мертвяков отбиться. И не отбился, у стены валяется ПМ без магазина. Пустой магазин лежит рядом, и все это в здоровенной луже давно запекшейся и высохшей крови. Подловили стрелка в момент перезарядки, судя по всему.
     Много битого стекла на этаже, регулярно хрустит под подошвами, но более ничего опасного. Ну и вонища. Вроде привыкли уже, но здесь прет...
     Слева палата, справа - дверь с надписью "медсестра". В сестринской никого, а вот из палаты, через полуприкрытую дверь, доносятся какие-то звуки. Васька страхует, я толкаю дверь и захожу внутрь. И чуть не блюю прямо с ходу.
     Отделение было хирургическим, теперь это понятно. Те, которых здесь съели, лежали на растяжке, с переломами ног, судя по всему. Одного съели полностью, остался только скелет, другого - на три четверти. И то, что от него осталось - жило. Открывало рот, на котором не осталось даже губ. Ворочало мертвыми глазами. Почти голый череп мотался по пропитанной насквозь кровью подушке. Ребра были оголены, на левой руке ни клочка мышечной ткани, правая, закованная в гипс, объедена только частично. Внутренности разбросаны по полу, покрытому толстым слоем запекшейся крови. Попировали здесь неплохо. Из восьми кроватей пять просто пропитаны кровью, кости с клочками гниющей плоти на них валяются везде.
     Я прицелился в голову смердящему, оголенному до скелета, но еще шевелящемуся трупу, и нажал на спуск. Шевеление прекратилось, маленькая латунная гильза со звоном заскакала по линолеуму пола.
     Проглотил комок в горле, чтобы задавить подкатывающую рвоту, стараясь глубоко не вдыхать, чтобы не дышать трупом, сказал в микрофон:
     - Всем внимание. Мертвяки здесь дорвались до человечины, могут быть мутанты. Всем соблюдать крайнюю осторожность.
     - Принял.
     - Принял. - дважды раздалось в наушнике.
     Ничего, Леха уже с мутировавшими мертвяками встречался, ему объяснять не надо. И Василию с Сергеичем о всех наших с ними встречах рассказывали, не раз и не два.
     - Кэмел, пошли.
     Мы двинули дальше. В коридоре дышалось легче, тошнота чуть отступила. Пару минут переждав, пошли дальше. Снова две палаты, слева и справа. И в каждой - следы пиршества, только живых нет. Куски плоти, кровь, воняющие разлагающиеся внутренности и мухи. Рано потеплело в этом году, мухи уже ожили. И толку, что отдышался? Но хоть таких вот ребят, как тот загипсованный, не встретил. И то хорошо.
     Мы вышли в коридор. Снова две двери. Справа - палата, слева дверь с табличкой "Операционная". В палате никого. Операционная закрыта. Ну и пес с ней, пусть себе закрыта. Для нормального мертвяка открыть запертую дверь - задача почти неодолимая. А для мутанта? А без понятия. Все равно, пускай себе закрыта.
     - Пошли.
     И где теперь искать этих самых мутантов, а? Кто-то ведь сожрал всех больных, а мы уже видели, к чему это обычно приводит. Не в подвал ли спускаться надо? Есть у меня такое предчувствие. Говорили же нам, что зомби с улиц исчезают по ночам. Может быть темнота как то меняет их поведение? А где искать темноту здесь? Только в подвале, где же еще? В операционной? Озноб пробежал по спине, я нервно оглянулся на оставшуюся у нас за спиной дверь.
     - Ты чего? - спросил Васька.
     - Так... Мерещится чего-то. Пошли дальше.
     Коридор закончился решеткой у лестницы. Не желало руководство больницы, чтобы с этажа на этаж слишком много проходов было. Как пожарный надзор проходили, интересно? Ну и не надо. Нам тоже так лучше, контролировать проще. А в других палатах нашли еще немало обглоданных останков. После того, как мы открыли все двери, вонь в коридоре усилилась, даже Леха по радио спросил, почему так мертвечиной тянет?
     - Леха, Сергеич, вооружайтесь главным калибром, здесь точно будут мутанты.
     - Принял. - послышался голос Сергеича. - Много трупов?
     - Десятка два с лишним только на этом этаже.
     - Ох, и не фига себе. - услышал я Леху.
     Вот и я так же примерно думаю. Поэтому убрал АПБ в кобуру, снял с плеча помповик, сдвинул указательным пальцем влево кнопочку предохранителя. Васька посмотрел на меня, и тоже вооружился своим помповым "Вепрем".
     Гулкий удар, как будто кто-то с разбегу ногой пнул дверь. Что-то затрещало. Мы рывком развернулись - звук шел от операционной, дверь в которую мы прошли только что.
     - Это кто там, а? - чуть испуганно спросил Васька.
     - А я знаю? - примерно таким же голосом ответил я.
     Отсветы наших тактических фонарей уперлись прямо в табличку "Операционная". Послышалось нечто вроде протяжного то ли свиста, то ли шипения, и новый удар обрушился на дверь. По ДСП филенки прошла продольная трещина, затрещала рама. Ну, ни хрена себе.
     - Что там у вас? - голос Сергеича.
     - Держите лестницу. Кто-то ломится из закрытой комнаты.
     - Помощь нужна?
     - Нет, просто прикрывайте. Кэмел, чуть назад!
     Мы отступили по коридору назад, чтобы тот, кто скоро проломит эту несчастную дверь, не выпрыгнул прямо на нас. Новый удар, треск, даже штукатурка посыпалась из-за дверной рамы, и тут же повторный удар и дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в стену. Что-то темное и низкое выскочило в коридор, ударилось в противоположную стену, резко повернулось к нам, вновь захрипело-засвистело, и... замерло, когда лучи двух подствольных фонарей ударили в широко открытые бельма глаз.
     Чем-то эта тварь напоминала Витьку-алкаша, но была совсем другой. Слишком большие бельмастые глаза, и какие-то странные уши, широкие и постоянно двигающиеся. Тварь издала очередной свист, ее уши при этом задрожали, она напружинилась, и в этот момент мы выстрелили. Двойной заряд картечи прилетел ей в голову, опрокинул назад... и через секунду мутант снова стоял на ногах, не по-человечески ловко извернувшись и подскочив на месте. Это как так?
     Уши мутанта дернулись, вновь хрипящий свист пронесся по коридору хирургического отделения, и мы снова выстрелили, и снова, и снова. Ни одна картечина не прошла мимо. Мы видели, как картечь рвет кожу и мышцы отвратной морды мутанта, как попавший прямо в зубастую пасть выстрел вышиб зубы, как выбило вытаращенные глаза, как снова сбило с ног, но не убило. Мутант начал подниматься, хоть и не так уверенно, как до этого. Новый хрип-свист и из двери операционной выскочила вторая такая же тварь. А мы то одну завалить не можем.
     - В укрытие, гранатами огонь! - заорал я.
     Мы с Васькой метнулись в противоположные комнаты, я поскользнулся на запекшейся на полу крови и чуть не упал. Рванул из разгрузки "эфку", уколов пальцы, сжал усики, рванул кольцо и выбросил ребристую тяжелую тушку гранаты в коридор, метнувшись обратно в палату. И услышал, как по полу коридора заскакала вторая граната. Шестьдесят граммов взрывчатого вещества рванули полкило чугуна на сотни осколков, грохнуло, посыпались стекла и плафоны, мимо двери палаты взвизгнул металл, и пронеслось облако пыли.
     И тут же рвануло снова, из коридора донесся вой. Судорожно запихал пару патронов в приемник, заорал: "Огонь!" и высунувшись из палаты в дверь, поймал серединой луча своего фонаря голову сбитой с ног твари, которая завалилась на вторую, и быстро опорожнил в нее весь остаток магазина дробовика, три патрона. Откинулся назад, тяжело дыша, рванул крышку подсумка, цепляя дрожащими пальцами скользкие донца гильз, начал поочередно вталкивать их в приемник, рванул цевье назад и вперед, загоняя первый патрон в магазине на свое место. И еще один патрон в окошко. Из коридора доносились выстрелы - из палаты напротив стрелял Васька. Затем он отскочил назад, а я высунулся в дверь, уже с перезаряженным дробовиком. Но стрелять было уже не в кого. Две туши лежали в коридоре неподвижно, все стены вокруг них были забрызганы кусками их плоти.
     - Чисто!
     Васька высунулся из палаты, целясь в трупы мутантов.
     - Похоже, что привалили.
     - ДА ЧТО ТАМ У ВАС??? - взбешенный и одновременно испуганный голос Лехи в наушнике.
     - Мутанты, мля. - выдохнул я. - Хуже чем те, что раньше видели. Еле завалили. Кэмел, вперед, зачистим помещение.
     Оставлять операционную непроверенной нельзя, мало ли, кто там сидит. Мы вышли в коридор и приставными шагами заскользили в сторону выбитой двери. Остановились перед ней, прислушались. Хорошо бы начать с гранат, но блин... мало их. Жабьи клешни так и сжимаются на горле. Тишина внутри. Ладно, загляну.
     Сунул ствол дробовика в проем, быстро обежал лучом помещение. Пусто вроде.
     - Кэмел, вхожу.
     - Принял.
     Вошел, снова осмотрелся, уже внимательно. Никого. Спрятаться негде. Всего два шкафа со стеклянными дверцами, валяющиеся на полу, какая-то аппаратура, за которой и ребенок не спрячется.
     - Леха, Сергеич, поднимайтесь в коридор и держите вход на этаж. Мы тут осмотримся.
     - Приняли. - голос Сергеича.
     Я вышел к валяющимся в коридоре мертвым мутантам, достал из кармана нормальный фонарь, отключив тактический, осветил их. Интересно. Очень интересно.
     Наверное, я это вслух сказал, потому что Леха спросил в наушнике: "Что тебе интересно?".
     - Подойди, если на лестнице тихо.
     - Иди, я держу дверь. - послышался голос Сергеича.
     Послышались шаги за спиной, Леха подошел ближе. И присвистнул.
     - Ничего себе. Это как они такие получились?
     - Кушали хорошо. - сказал я. - Они даже весят, наверное, по полтора центнера, не меньше. Масса тела увеличилась. И они почти ничего не видят, глаза у него видишь, какие?
     Я посветил на превратившиеся в мутные бельма глаза одного из мутантов.
     - Это почему?
     - Потому что они трансформировались в запертой операционной с выключенным светом. Поэтому зрение им не понадобилось. Организм при мутации воспринимал вечную тьму как постоянную характеристику окружающей среды. Зато уши видишь? Это же сонары натуральные. Но не самая удачная конструкция получилась, медленная.
     - В смысле? - спросил уже Василий.
     - Ты обратил внимание, что перед тем как попытаться кинуться, они орали. Зачем?
     - Ну... для боевого духу. - пожал он плечами.
     - Они орали и шевелили ушами. - сказал я. - Получали акустическую картинку. Чтобы разглядеть нас, сначала надо было послать сигнал акустической локации в активном режиме. Мы тихо стояли, почти неподвижно, так что в пассивном режиме они нас не принимали.
     - Глуповато получилось. - с сомнением сказал Леха, глядя на туши мутантов.
     - Нормально. Они же еще не охотились после мутации. Поохотились бы, и у них скорее всего появилась привычка давать постоянный сигнал, типа щелчков каких-нибудь. Вот и сканировали бы пространство.
     - А почему вы их завалить никак не могли? До гранат дошли? - спросил он.
     - Сейчас посмотрим.
     Я присел на корточки, освещая морду и голову той твари, которая выскочила в коридор второй. Ей вроде как меньше досталось. По большому счету мутация шла в том же направлении, что и Витьки-алкаша. Эдакая "бабуиновость" черт прорезалась. Челюсти выпятились, зубы выросли, когти появились на руках и ногах. Но если там мутант развивался при свете, пока жену ел, то здесь их набор качеств обусловлен темнотой. Они намного массивней Витьки, и самое главное - лобная кость, видать по всему, невероятной толщины. Она просто выдержала удар картечи. И мозг изменил форму, стал плоским, выдвинулся куда-то к затылку мутанта. Такое мы тоже видели, у собаки-мутанта из Химок, что привезли из рейда нашим ученым. Убило же их после того, как они свалились на пол, пытались подняться и нагнулись. И тогда массивная лобовая кость перестала действовать как щит, картечь разрушила мозг.
     Но самое интересное в этих новых мутантах - уши. Большие и по конструкции похожие на крылья летучей мыши. Раскладные антенны, так сказать. Основной орган чувств. Выводы? Трансформации мгновенные и максимально приспосабливают существо под требования той среды, в которой оно находилось на тот момент. Это и хорошо и плохо. Как для мутантов, так и для нас. Сейчас мы остались в живых только потому, что оба мутанта были не рассчитаны на действия где-нибудь еще, кроме абсолютной темноты. В процессе мутаций они не догадались выбраться хотя бы в коридор. В случае с Витькой спасла удача и теснота. Здесь спасла "специализация" их устройства. В пустом коровнике несколько дней назад спасла тоже удача. Какими будут следующие? И насколько хватит удачи?
     - Что делаем дальше? - спросил Леха.
     - Ищем мертвяков, куда они делись. - сказал я. - Но наверх не пойдем пока. Мне кажется, что надо заглянуть в подвал.
     - А если полезут сверху?
     - Поставим растяжку с РГД на лестнице, если пойдут, то услышим. Но мне кажется, что если там кто и есть, то так как здесь, случайно запертые. Операционная на замке была, вот эти двое здесь и остались. Дверь захлопнулась.
     Мы вышли из коридора, Леха поднялся на пролет выше и быстро соорудил растяжку из толстой лески и ГРД-5, примотав гранату к радиатору отопления на лестничной площадке, а леску - к перилам. Натянул достаточно высоко, чтобы точно сорвали. Затем мы пошли вниз, спустились на первый этаж. Двери в подъезд по-прежнему были закрыты, а вот через подвальную дверь мне как будто бы слышался какой-то шорох.
     - Василий, слышишь что-нибудь?
     - Не знаю... Нет, вроде бы.
     - Леха, держи лестницу сверху, Кэмел, Сергеич, дозаряжаемся, кому надо.
     - Никому не надо.
     - Тогда пошли. Фонари.
     Мы снова включили фонари под стволами, направив их с Сергеичем на дверь. Васька смотал проволоку, Леха выдернул из-под двери клинья. Васька пригнулся, взялся за ручку двери, потянул ее на себя. Дверь легко открылась, Васька отскочил. А мы с Сергеичем онемели.
     В свете острых лучей наших фонарей мы увидели... Это как вагон метро в час пик на самой забитой станции, наверное. Весь подвал был забит мертвяками, стоящими, лежащими, сидящими. Они были малоактивны, такое впечатление, как будто мы их разбудили. Ближайшие к нам среагировали на свет, начали подниматься на ноги, толкаясь и мешая друг другу. У меня сердце провалилось куда-то в район желудка, спина похолодела, волосы на голове зашевелились. Руки сработали сами.
     Я выстрелил в голову ближайшему ко входу, опрокидывая его на остальных, затем в его соседа, рядом бабахнуло ружье Сергеича, слева от меня, чуть снизу - Кэмела, с лестницы - Лехи. Эхо стоячей волной от близких стен ударило по ушам. Все поняли меня правильно, что надо создать завал из трупов в дверях подвала, только так мы сможем оторваться. Если вся эта толпа успеет просто качнуться в нашу сторону, рвануться разом - мы покойники. Ни единого шанса у нас нет. Вцепятся, повалят, вопьются зубами и разорвут на клочки.
     - Огонь, мля! - заорал я, опустошая в мертвые разлагающиеся лица магазин дробовика. Запах горелого пироксилина из четырех стволов перебил даже вонь мертвечины. Передние ряды мертвяков превратились в покойников, заваливаясь назад под ударами картечи и мешая уже рвущейся из подвала к нам омерзительной массе.
     - Прикрывайте! - даже не крикнул, а взвизгнул Васька, метнулся вперед и с силой захлопнул дверь подвала, оглядываясь в поисках выроненной проволоки. Я судорожно полез в карман за клиньями, только, достаточно ли их будет? Блин, ну хоть что-нибудь, подпереть эту сраную дверь, пока клинья не заколотим.
     Сергеич подскочил к Ваське, тоже подпер дверь снизу ногой и навалился руками. Леха стоял выше, сменив магазин в дробовике и направляя ствол то вверх, то вниз. Откуда-то с верхних этажей донесся отчаянный вой, от которого у меня волосы зашевелились. А это то еще кто???
     Бросил клинья на пол, ударами ранта ботинка забил под дверь. Мало! В голове мелькнула одна мысль, я крикнул: "Держись, я сейчас!" - и побежал на первый этаж. Там же в коридоре стулья деревянные, стоят прямо вдоль стены. Я схватил стул за спинку, выбежал с ним обратно, соскочил вниз. Васька с Сергеичем пока удерживали дверь без особого труда, помогал завал из тел, мешавший зомби в подвале, и клинья держали, но в нее уже начинали ломиться. Васька все же поднял проволоку и дрожащими руками пытался обмотать ей ушки замка. Куда там! Дверь раскачивалась под ударами, петли дергались и в них невозможно было попасть.
     Я пробежал мимо уже откровенно паникующего Лехи, закинул ружье на плечо, схватил стул двумя руками за спинку и со всей дури шарахнул им о ступеньку. Под ноги посыпались его составные части. В руках осталась спинка с двумя ножками и перемычкой между ними. Я сунул ее Сергеичу:
     - Уприте под ручку. И дверь пока держите.
     Сергеич понял сразу, что надо сделать, уткнул спинку стула под ручку двери. Ножки скользили по плиточному полу, но стенка справа была неровной, удалось одну из ножек забить в ее малопонятный технический изгиб. Не фонтан защита, конечно, но чуть-чуть продержаться поможет.
     Сверху снова донесся вой, такой жуткий, что все аж присели, а Леха выматерился и зашарил стволом "Сайги" по лестничным пролетам сверху. У меня вновь прошла волна холода, от затылка и до задницы. Но между тем я быстро доломал остатки стула, бросая деревяшки на ступеньки и с силой обрушивая на них проложенную сталью подошву ботинка. Дерево трещало и ломалось почти вдоль, по волокнам, а в результате я получил три вполне подходящих для того, чтобы забить их под дверь, деревянных клинышка. Их я тоже сунул Сергеичу, крикнув: "Забивайте!", а сам сбросил с плеча ружье и встал рядом с Лехой.
     Наверху грохнуло, посыпалось стекло на лестницы, вой перешел в визг с интонациями паровозного свистка, затем мы услышал, как что-то тяжелое ударило по перилам, так, что они загудели, заскрипело стекло, на котором кто-то пробуксовал.
     - Готово! - крикнул Васька.
     - Отходим. Обеспечить выход!
     Мы с Лехой так и стояли, замерев, подняв стволы в сторону беснующейся наверху твари. У нас за спиной распахнулись двери, на лестницу упал свет с улицы, и в нескольких метрах от нас четырежды грохнули выстрелы из дробовиков.
     - Чисто! - голос Сергеича.
     Есть выход. Хоть это радует. Дверь из подвала уже тряслась, долго не продержится, а обладатель голоса-сирены сверху вообще пугает до медвежьей болезни, так и до самопроизвольной дефекации недалеко.
     - Отходим! Пошли, пошли, не спать! - заорал я, подгоняя спутников, хоть и без всякой необходимости.
     Мы выбежали на улицу, дозаряжая ружья на ходу, я огляделся по сторонам - возле подъезда три трупа, еще несколько мертвяков во дворе, но далеко, нам не опасны. Снова вой сверху и треск дерева.
     - От стены!!! - крикнул поднявший голову Сергеич.
     Все как бешенные рванули от подъезда, оглянулись. Даже смотреть не надо, чтобы понять, что тот, кто выл наверху, полез в окно. Отбежав метров на десять, мы вскинули стволы.
     - Едрить-тарахтеть... - протянул Леха. - А это еще кто?
     У него в голосе послышались чуть жалобные интонации, вроде как: "Ну сколько можно нам голову морочить?"
     - Я думаю, что это было собакой. - ответил я.
     Тварь, ловко карабкающаяся по газовой трубе, идущей вдоль фасада здания, и умудряющаяся при этом фиксировать нас взглядом, человеком при жизни не была. Шерсть у нее была как у кавказской овчарки, хоть и грязная, свалявшаяся и пропитанная каким-то дерьмом. Морда тоже чуть напоминала собачью, хоть пастью могла соперничать с небольшой акулой. А вот тело вытянулось, стало гибким как у ласки, а конечности приобрели пальцы с когтями, которым мутант легко цеплялся за трубу, плавно скользя по стене вниз, как по ровному полу. Где, интересно, такое чудо образовалось, при каких условиях?
     - Огонь!
     Я даже не понял, сам я скомандовал, или кто-то другой? Четыре выстрела слились в один, мутанта с собачьим прошлым сбило с трубы, тело со стуком упало на козырек подъезда. Там тварь перевернулась, вскочила на ноги и одним прыжком спрыгнула вниз, чтобы получить еще четыре заряда картечи. Ее сбило с ног и снесло назад, к подъезду, из которого уже начинали выходить подозрительно быстро вырвавшиеся из подвала мертвяки. Я всадил еще один заряд картечи в голову все же убитой собаки (собаки ли?), второй пустил в лоб первому вышедшему из подъезда мертвяку, двух других завалили остальные. Выхватив из разгрузки фальшфейер, выдернул шнур, дернул, из картонной трубки вырвался яркий пучок красного пламени. Не размахиваясь, я швырнул его перед подъездом, и действительно, ближайшие зомби уставились на яркое и шипящее пламя, буквально замерев на месте, как стоп-кадр.
     - Уходим отсюда к едрени матери! За мной!
     Тут уже не до порядка и не до движения парами. В здании больницы завывала еще какая-то тварь, толпа мертвецов ломилась из подъезда, задерживаясь у яркого огня. Мы выбежали в ворота, гулко топая подошвами ботинок по асфальту. На улице слева и справа к нам приближались мертвяки, но большинство из них было далеко. Я прямо на бегу заталкивал патроны в магазин.
     - Прикрываем, отходите! - послышался голос Шмеля в наушнике. С крыш захлопали выстрелы, ближайшие к нам мертвяки, перегораживающие проход, повалились на асфальт с простреленными головами. Путь свободен. И мы побежали, рванув изо всех сил, не оглядываясь. Калитка в воротах уже была предусмотрительно открыта, за ней стояли двое в камуфляже и с автоматами в руках, а третий двумя руками держался за ручку. Стоило нам всем поочередно перемахнуть через высокий стальной порог, как дверь с гулким грохотом захлопнулась за нами. Мы пробежали через вторую калитку, которую тоже заперли за нами, но уже не с такой поспешностью, забежали в подъезд среднего здания и скачками понеслись по лестнице вверх. Мы уже почти выбежали на крышу, как дважды гулко сработал "Утес", очередями патронов по пять. Все остальные на крыше уже увлеченно стреляли вниз. Мы перегнулись через бортик, посмотрели на улицу.
     - Блин, Первомай. Демонстрация мертвых трудящихся. - сказал Леха.
     - Похоже. - согласился с ним "комендант крепости", стоящий рядом.
     По улице снизу шел поток мертвяков. Некоторые стучали в металлические ворота, некоторые просто стояли снизу, глядя на нас. Из больничного двора выходили все новые и новые зомби.
     - Ты где их всех нашел, герой-партзан? - спросил Иванов.
     - Да в больнице они все были. Теперь понятно, куда они деваются.
     - Куда?
     - Вот так они походят, как сейчас, убедятся, что пожрать не обломится, и начнут прятаться в темные места. Там они засыпают.
     - Засыпают?
     - Ну... как в кому впадают, все жизненные процессы приостанавливаются. А если почуют живых, то снова оживляются. И похоже, что они меняются. Тебе не кажется, что они быстрее двигаться стали?
     - Похоже... - протянул он. - Ой, не хотелось бы...
     - Никому не хотелось бы. Так что, если куда идешь через пустой город - в дома лучше не заходить, и особенно - не лезть в подвалы. Вот эти все... - я обвел рукой улицу. - ... из подвала. Вповалку лежали друг на друге.
     - А вот это что?
     Лейтенант показал на полуразорванную пулями из НСВ лохматую тушу, еще трепыхающуюся на асфальте. Видать, наших восьми выстрелов ей не хватило. Или это уже другая тварь? Поди, пойми теперь.
     - Мертвая собака, мутант.
     - Она же по стене лезла, мы ее оттуда сшибли. - удивился офицер. - Какая же это собака?
     Значит другая, не та, что мы в больничном дворе в четыре ствола расстреливали.
     - Мутант, я же сказал. Ты зомби-мутантов видел?
     - Нет.
     Я хмыкнул. Человек, который не в курсе, что встречаются зомби-мутанты, на мой взгляд - кандидат в покойники.
     - Зомби-мутант может стоить сотни таких, как те, что внизу. Гранаты слышал?
     - Ну да...
     - Мы двоих завалили. Каждому по десятку выстрелов картечью и по "феньке". Нормально? Слон бы раньше помер, даже мертвый.
     - Ни хрена себе... Что теперь делать будешь?
     - Объявлю привал. Затяжной. Сегодня через ворота не поедем, пусть чуть мертвечина угомонится.
     - Это верно. Спешить не стоит. Отдыхайте, места у нас полно, нас всего взвод на три корпуса, сами ищите, где расположитесь.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир.
     1 мая, вторник, утро
     
     В форте мы застряли на трое суток. Были вынуждены ждать, когда чуть разойдется толпа зомби, чтобы не пришлось ее таранить машинами. Можно было ее даже отстрелять, если патронов не жалко, но следовало принять во внимание то, что после нас здесь останутся люди, и им потом все это или нюхать, или убирать. Обглоданные костяки тоже воняли. Нехорошо получится.
     К тому же мертвяков и вне зоны действительного огня хватало, и более того - мертвяки при открытии огня начали уходить. И даже убегать, но не всегда. Если ты стоишь открыто, то мертвяк, скорее всего, кинется именно на тебя. А если ты стреляешь с крыши, то он убежит. Неуклюже, не всегда разумно, но на стенку кидаться не станет. Инстинкт самосохранения появился. И умение хотя бы примитивно, но оценивать обстановку.
     Кстати, именно такое пугающее наблюдение укрепило меня в мысли, что в "Шешнашку" ехать надо. Зомби становятся сильнее, и физически, и поведенчески. Вакцина нужна. Дальше людям будет только труднее.
     Поскольку два дня мы были вынуждены бездельничать, то занялись изготовлением "набора выживания" для осмотра зданий. В одном из зданий форта оказалась неплохая слесарная мастерская, и мы целый день занимались тем, что делали клинья для запихивания под дверь, гнули металлические скобы, которыми можно притягивать друг к другу ручки дверей распашных, и просто сматывали в аккуратные мотки металлическую проволоку, которую можно было использовать универсально. Наш последний поход в больницу научил нас многому. Клинышки клинышками, но будь у нас весь такой набор, и мы вполне могли бы перекрыть мертвякам выход из подвала. Если у них там не было особенно могучих мутантов.
     Аня с Ксенией по-прежнему занимались боевой учебой, и Татьяна издевалась над ними целый день, до полного изнеможения. К ее чести следует сказать, что она всего-навсего старательно учила сестер Дегтяревых самообороне, и те делали успехи. По крайней мере, они были явно не в обиде, и даже после всех мучений просили ее дополнительно что-то им объяснить.
     А по вечерам еще по паре часов с ними занимался я сам, старясь научить двигаться с оружием, прикрывать друг друга, быстро менять основное оружие на альтернативное и обратно. К нашим занятиям присматривались, а на второй день подошел лейтенант Иванов и поинтересовался, не взялся бы я учить его сугубо гражданских в большинстве своем в прошлом бойцов? Я сослался на недостаток времени, но все же одно занятие по движению в здании мы провели, после чего я прочитал им еще и лекцию на эту тему. Работяги с нижегородских заводов оказались гораздо менее способными учениками, чем две молодые девочки, и тут я ученицами даже возгордился, приведя их всем в пример.
     На третий день толпа перед воротами снова разбрелась, по улице, переваливаясь, бродила пара отставших мертвяков. Все же они учатся. Это уже несомненно. Хотя бы тому, что следует экономить энергию, если нет возможности кого-нибудь или что-нибудь съесть. А еще мы наблюдали с крыши, как толпа мертвяков разорвала и сожрала тех нескольких покойников, которых подстрелили прикрывая наш отход. Оттащив их в сторонку, предварительно. Сожрали даже собаку-мутанта, и шерстью не подавились.
     Значит, когда человек превращается в зомби, он перестает быть пищей, но когда зомби погибает - он снова включается в меню. Потрясающе. Безотходное производство, не пропадает ничего. Но все же, какова система опознавания? И почему трупы начинают жрать не сразу, а лишь через какое-то время?
     Единственный вопрос - усиливаются ли от такой пищи мертвяки? Если мутируют, то это очень, очень плохо. Может быть, это их "поумнение" и "ускорение" такую причину и имеет? Если бы было свободное время, то я бы поставил эксперимент, вот честное слово. Поймал бы живого мертвяка, подсунул ему убитого, и посмотрел, что из этого получится. Но времени для этого не было, надо было ехать дальше.
     Рано утром третьих, считая с нашего прибытия в форт, мы выехали за ворота. В честь праздника, так сказать, Первомай все же, день мира и труда и еще чего-то. Так вот его и отмечаем. Хотя, некая небольшая пьянка в форте сегодня планировалась, нас на нее приглашали остаться, да я не стал. А то так и будем по маршруту следования застревать у каждой бутылки.
     Поскольку у нас прибавилось людей, то я загнал сестер (в качестве дополнительной кары за их опрометчивое желание присоединиться) в кузов грузовика, приказав контролировать тылы. "Уазики" же шли впереди, построившись уступом. Преследования мы не слишком опасались, а вот напороться на завал или толпу мертвяков вполне могли.
     Но город встречал нас в основном пустыми улицами, лишь кое где мы встречали отдельных зомби. Мы старательно держались широких улиц, не останавливались, не приближались ко въездам во дворы и даже к окнам домов. Что тоже было верным, потому что какая-то тварь все же прыгнула на нас из окна, но промахнулась, приземлившись примерно в метре за вторым "уазиком". А когда с машин открыли огонь, то длинными мощными прыжками унеслась во двор. Тоже мутант, бывший человек, но разглядеть даже толком не успели. А на будущее, наверное, надо каким-то прикрытием от атак сверху обзаводиться для "городского транспорта".
     Вскоре город сменился дачным пригородом, а еще немного погодя мы выехали на дорогу, идущую через лес. Я встретил загородный пейзаж вздохом облегчения. К нему мы уже привыкли за время путешествия и определили главное - чем глуше место, тем безопасней. Поэтому мы с трассы в этот лес сразу же и свернули. Первая остановка, дозаправка и завтрак. Из форта мы выехали не жравши, надо наверстывать, а заодно и с картой еще раз свериться.
     Завтракали по быстрому, банальными бутербродами с тушенкой, слава богу, что хоть хлеб был свежий - в промзоне уже и пекарню наладили, и запасы муки нашлись. Понятно, почему "кремлевским" так хотелось промзону под себя подмять, самим то что полезное сделать - проблема, тут производственники нужны, не только чиновники с ментами.
     Запили завтрак водой, потоптались у расстеленной на капоте карты. Предварительно мы маршрут прикинули, как и раньше - извилистый, как путь пьяного удава, но зато в обход всех крупных населенных пунктов и без выездов на центральные дороги. Хотя, здесь крупных населенных пунктов уже и не ожидалось, до самой Вятки. Да и с второстепенными дорогами получалась проблема. Их почти что и не было, только так, местами. Густотой населения эти места не отличались, вот и хватило для организации сообщения одного не слишком широкого шоссе, железной дороги (Транссиб между прочим, не хухры-мухры), ну и ответвлений от главной трассы. Впрочем, на сегодня у нас еще маршрут проселками найдется. А дальше... как говорили в Одессе, будем посмотреть.
     Я снял координаты точки, где мы находимся, в системе глобального позиционирования. Уже и Америки то нет, которая эти спутники запустила, а они все работают. Сколько еще проработают в будущем? Год? Два?
     Распределились по машинам в прежнем порядке. Танька за руль головной, я рядом с ней уже не с карабином, а с СВУ-АС, автомат в креплении под рукой, у нас за спиной - Кэмел с АКМ. Во второй машине за рулем Вика, Сергеич с пулеметом и Леха с "Тигром". Отделение оружия, если пользоваться американской терминологией, а по нашенски говоря - огневой поддержки. Шмель за рулем грузовика, а в кузове - сестры Дегтяревы, которым назад смотреть велено. И там самое безопасное место в колонне - за грузовик мы больше всего трясемся. Может быть, им там от бочек и бензинчиком пованивает, но ничего страшного. А для лучшей вентиляции им сбоку в тенте окошки открыли. Так что пусть сидят на сложенных в стопку походных матрасах на полу кузова - так целее будут. При нападении мы именно их прикрывать будем.
     Снова двинули лесными дорогами, в привычном уже порядке. Наш "уазик" шел впереди, отрываясь от полукилометра до километра от второй машины, постоянно проверяли связь. Леха еще и сканером по частотам бегать не забывал, но ни на что подозрительное пока не натыкался. Если сказать точнее - мы вообще ни на что не наткнулись за первый день движения. Эфир молчал.
     Ближе к наступлению темноты мы нашли по карте заброшенный пионерский лагерь, и решили завернуть туда для ночлега. Найти его оказалось несложно, туда вела совсем развалившаяся асфальтовая дорога, такая узкая, что на ней, наверное, две машины бы не разъехались. Сразу за асфальтовой корявой лентой начинался густой кустарник, а уже за ним выстроились высокие сосны.
     Мы подъехали к нему не вплотную, встав поодаль от въезда и загнав наш вездеход в кусты. Я взял СВУ, вышел из машины и тихо прошел к самому краю кустов, посмотрел на лагерь, окруженный потемневшим от времени деревянным забором. Все вокруг забора заросло кустарником, некоторые доски прогнили, но все же он образовывал вполне цельную ограду вокруг территории, где между высокими соснами стояли длинные деревянные дома с двускатными крышами - корпуса лагеря.
     Я достал бинокль и первым делом навел его на дорогу перед воротами. Асфальт здесь рассыпался уже давным давно, через него проглядывали пятна обнажившейся почвы. Если кто проехал в лагерь или выехал из него, то следы обязательно останутся. И что бы вы думали? Я их нашел. Вполне четкие на влажном после недавнего дождика песке следы покрышек. Восьмикратный бинокль приблизил их мне почти под самый нос. Машина въехала на территорию лагеря, и либо не выезжала обратно, либо выехала другим путем.
     - Кэмел, в лагере кто-то есть. Одна машина, предположительно что-то вроде "жигуля".
     - Иду.
     За спиной тихо зашуршали кусты, Василий присел рядом.
     - Туда въехали, обратных следов нет. - показал я ему на след.
     - А может не въехали, а выехали?
     - Нет. - сказал я. - Видишь яму перед самыми воротами? След чуть глубже с нашей стороны - колесо опустилось, подвеска сжалась, и оно вдавилось глубже. А на той стороне след уже с песком. Колесо в яме испачкалось, и об край асфальта песок счистился.
     - Похоже...
     - Проверить надо территорию. Пошли.
     - Пошли.
     "Лешего" бы натянуть следовало, леса пошли хвойные и маскировку эти костюмы давали оптимальную. Морды то по-прежнему очками-масками закрыты, красить не надо, а "лохматки" не помешали бы. Минус нам. По погоде одеваемся, а не по задачам. С другой стороны, "леший" поверх всего затрудняет доступ в разгрузку, да и со шлемом вместе его носить неудобно. А шлемы с брониками не снимаем в дороге, а они - черные, как будто для американского SWAT сделаны. У нас я даже не видел, чтобы кто-то в таких ходил.
     Сначала в бинокль проверил все, что видно в ворота и над забором. Ничего не обнаружил, вроде бы. Но это ничего не значит, территория лагеря большая, стен много. Василий вскинул АКМ, наведя его на ворота, прикрывая, а я, пригнувшись, перебежал через открытое пространство и присел возле левого воротного столба. Навел кургузую снайперку на угол ближайшего от меня корпуса, осмотрел все вокруг. Никого пока. Вроде бы.
     - Чисто.
     Тихие шаги сзади, Василий тоже выбрался на позицию. Присел ненадолго, затем перебежал к корпусу. Присел возле окна, затем аккуратно заглянул внутрь. Перебрался к левому углу, возле которого вырос пышный кустарник, и присел, почти слившись с ним.
     - Чисто. - сообщил он через пару минут, оглядевшись.
     Мой ход. У меня в поле зрения никого. Я перебежал к правому углу корпуса, задержался на секунду, снова огляделся, затем вдоль стены, хоронясь за кустами, проскользнул к крыльцу. Крыльцо резное, пышное, вокруг все те же кусты, потеряться на фоне всего этого - проще некуда. Присел, положил карабин на перила. Никого.
     - Чисто. Наблюдаем.
     Это значит, что Василий так и сидит на своей позиции, а я пройдусь еще разок прицелом или биноклем по тому, что вижу. Теперь забор не мешает, и видно больше. Я поднял к глазам прицел, повел им по всей панораме. Опаньки, а это что? Нет, вроде ничего... это тень качающейся ветки на стене корпуса внутри. Падает через окно туда, а я ее вижу отсюда. А так - никого.
     - Чисто. Пошел. - скомандовал я.
     В эфире только дыхание слышу. Затем пауза и доклад:
     - Чисто.
     А я теперь к углу корпуса, что правее. На всей перебежке меня разросшийся кустарник прикрывать будет, я хоть и не в "лохматке", но кустарник силуэт размоет, если кто и заметит меня, то попасть сразу не сумеет. А вот спровоцировать огонь и тем самым расшифровать засаду, так вполне возможно. Так и сделал, рванул, пригнувшись, виляя, присел за углом. Спрятался, снова высунулся. Теперь снова в прицел посмотрим.
     А вот и первые признаки, что мы не ошиблись. Сарайчик, в него ворота прикрыты, и туда следы автомобильных колес ведут. Свежие, потому что на траве, а она до сих пор примята. Вообще, похоже, что кто-то прячется здесь. Зачем машину загонять в сарай, в противном случае? Если только для нас, для засады? Нет, иначе мы бы сами мотор услышали.
     Где могут прятаться, если не засада? Подальше от ворот и так, чтобы можно было наблюдать из укромного места. Значит, в дальнем корпусе, в том самом, на который я сейчас смотрю. Где бы спрятался я? На первом этаже, потому что окон много, и я могу выглядывать из разных, так просто меня не обнаружишь. И есть, куда смыться, например, выпрыгнуть в окно противоположной стены. Где спрячется дилетант? На чердаке.
     На чердаке всего одно окно и любой опытный человек сначала проверит его. Потому что позиция для снайперского выстрела удобная. Потому, что противника именно там и предполагаешь в первую очередь, хоть это и неправильно. И еще потому, что спрятаться на чердаке - почти то же самое, что спрятаться в погребе или под кроватью. Нормальный инстинкт дилетанта. Где сам бы искал - там и спрятался.
     - Внимание, наблюдаю движение на чердаке дальнего корпуса. - прошептал я в микрофон.
     Теперь Василий выберет позицию, чтобы взят на прицел этот самый чердак. И действительно, через минутку доклад в наушнике послышался:
     - На позиции. Наблюдаю движение.
     Я держал винтовку направленной карабин на чердачное окно дома через один от меня. Так, что у нас там? Там у нас пока темно, и кто-то есть, выглядывающий сбоку. Засекли наш подъезд, что и не мудрено. Моторы здесь за километры слышно. Мотор УАЗа в полной тишине до пятисот метров слышен, кстати.
     Ага, вот там у нас кто... там мальчишка лет двенадцати, морда конопатая, волосы белые, торчат во все стороны, одет в спортивный костюм. В любом случае на беглого зека не похож, это уже радует. И еще он с кем-то говорит, но мне не видно, с кем. Тот сидит почти полностью скрытый стеной чердака, Кто там может быть? И вообще, сколько всего их? Двое?
     Нет, не двое. Мальчишка, еще один человек левее, и еще один за ним, дальше от стены. Выглядывает из-за его плеча периодически. И тень шевелится. Про тени люди часто не думают, а они их выдают. Продолжаем наблюдать.
     Вскоре я разглядел того, кто сидит сзади. Девчонка, тоже конопатая, светлая, лет четырнадцати, в джинсах (колено мелькает время от времени) и черной куртке. Без оружия, опасности явно не представляют. Семья там судя по всему, но... Черт его знает, откуда они едут. Если напуганные, а у отца семейства какая-нибудь двустволка имеется, то прямой выход на них может закончиться плачевно. Смотрим еще. А вот и отец семейства. Приличного видя дядек в очках, худой, темноволосый, выглянул из своего укрытия сбоку от окна. Судя по всему, они нас или не увидели, или потеряли из виду, вот и суетятся. Терпения не хватает. Никак нас высмотреть не могут, засекли как мы подъехали, а теперь мы для них пропали. Оружия у папашки не видать, кстати. Кто там четвертый? Голову на отсечение - или жена, или еще ребенок. Есть еще одна тень, двигается не в такт с остальными.
     - Всем, наблюдаю семью, спрятались на чердаке. - тихо заговорил я в микрофон. - Взрослый, двое детей, и неустановленное лицо. Оружия не наблюдаю. Попытаюсь войти в контакт. Тань, подгоняй машину к воротам, встань за первым от въезда корпусом. Затем страхуешь меня, цель - третий по счету дом, с остатками зеленой краски, чердачное окно. Васька, выходишь со мной, страхуешь, но неявно, пугать не будем. Колонне подтянуться к лагерю.
     Я вылез из кустов, взяв карабин наперевес, стволом к земле, и решительно, но неторопливо пошел к корпусу, в котором скрывался мужик с детьми и с кем-то там еще. Васька быстро занял позицию сзади и правее, пошел следом. За спиной я услышал звук мотора, хруст песка на асфальте под колесами, скрип тормозов. Танька заняла позицию. А мы так, на виду, по прямой чешем к корпусу, где люди на чердаке прячутся. Остановившись метрах в пятидесяти от торцевой стены дома, я посмотрел на нужное окно. Все попрятались, но в щели смотрят, наверняка.
     - Семья, скрывающаяся на чердаке. - крикнул я и по пустынному лагерю метнулось эхо. - Прошу вас не пугаться. Мы - разведывательная группа специального назначения нижегородского гарнизона, находимся здесь в рейде. Вам ничего не угрожает.
     Молчание. Хоть и представился я красиво, разведгруппой несуществующего гарнизона, (и когда это у гарнизонов разведгруппы были?), к которому даже когда он будет существовать, мы будем иметь очень опосредствованное отношение. Наделся, что впечатлятся.
     - Еще раз повторяю, не следует нас бояться, мы не бандиты. Никто за вами на чердак не полезет, но сейчас сюда заедут машины, а потом мы сядем ужинать. Если вы не выйдете с чердака, то вам просто придется все это нюхать.
     Тишина. Ну и ладно. Мужик, даже если у него есть оружие, не дурак в нас стрелять. Он выстрелил бы раньше, когда мы только подходили сюда, или не выстрелил бы совсем. И я дал команду всем машинам заехать в лагерь. По ходу, проверив оставшуюся территорию.
     Через пару минут возле корпуса, где прятались люди, стало суетно. Сергеич первым отправился на фишку, причем тоже на чердак. Только корпус для этого мы выбрали самый ближний к воротам, подъездная дорога сюда одна. Я же осмотрелся вокруг, нашел следы недавно залитого костра. Затем в сарае обнаружили белую, но очень грязную "десятку".
     А затем из лагерного корпуса вышли люди. Их было четверо - мужик лет сорока, с интеллигентным лицом и в очках в массивной оправе, мятый и заросший щетиной, и трое детей, из которых двоих я уже разглядел до этого, а с ними был еще мальчишка, лет восьми, похожий на этого мужика, и державшийся за его руку.
     Я насколько возможно приветливо помахал им рукой, подошел. Все четверо с опаской всматривались в меня, хорошо, что я хоть шлем с очками и маску снял. Их окружили со всех сторон, но уже из любопытства. Мужик заметил женские лица, немного успокоился. И совершенно зря, кстати, история знает немало злодеек женска полу. Я протянул ему руку, представился:
     - Крамцов, Сергей.
     - Варламов, Михаил. - в тон мне представился он и пожал руку.
     - А ты, уважаемый? - спросил я веснушчатого мальчишку, протягивая ему руку.
     - Дима.
     - Дима - это хорошо. Но когда наблюдаешь с чердака, то надо опускаться пониже и не так высовываться в окно. Понял? А вас как зовут, молодой человек? - Я протянул руку младшему.
     - Коля.
     - Коля - еще лучше. Почти даже лучше чем Дима. - проявил я уважение к младшему. - А вот тебя видно не было. Ты у дальней стенки сидел?
     - Да. - застеснялся Коля.
     - Зато спрятался лучше. А вы, барышня? - я обернулся к девочке, которая заметно оттаяла.
     - Лена. - представилась девочка, покраснела, так, что веснушки запылали, и от смущения изобразила даже нечто вроде книксена.
     - Сергей, очень приятно. Ужинать будете?
     - Если пригласите. - сказал Михаил. - У нас еда вчера закончилась. А бензин - сегодня.
     - Это исправимо. Подрастающее поколение, а ну быстро хворост для растопки костра собирать. - скомандовал я детям. - Но собирать здесь, из поля зрения не выходить. Чтобы мы вас все время видели. Понятно?
     - Понятно. - сказал Дима.
     - Так точно, отвечать надо. Анечка, прогуляешься с ребятами?
     Аня поняла меня правильно, я просил ее присмотреть за детьми, чтобы с ними ничего не случилось. Но ответила за нее Ксения:
     - Конечно, мы все вместе сходим. Пошли, ребята.
     Ну вот и прекрасно. Молодые и красивые девушки у детей явно вызывали больше доверия чем не слишком красивый бывший аспирант с уклоном в военщину. Все вместе они пошли по лагерю собирать хворост для растопки. С самими то дровами проблем здесь не было, все деревянное, разбирай и жги.
     - У вас сигарет не будет, случайно? - спросил меня Михаил.
     - Нет, я не курю... - я обернулся к Мишке Шмелеву, спросил: - Шмель, есть сигареты для человека?
     - Не вопрос.
     Шмель залез в разгрузку, достал оттуда пачку "Мальборо", отдал ее Михаилу. Варламов достал сигарету, попытался вернуть пачку, но Шмель не взял, а протянул ему еще и зажигалку. Тот закурил, затянулся с видимым наслаждением, опоганив табачным дымом лесной воздух. Я чуть отступил в сторону.
     - Михаил, откуда вы?
     - Из Большой Нарьи, знаете такое место?
     - Знаю. По карте. По дороге к Горькому-16, верно?
     - Верно. Хоть и не совсем рядом. Я главврач районной больницы. Был.
     - Что там случилось?
     Рассказ Варламова оказался не слишком длинным, зато содержательным. Неподалеку от поселка Большая Нарья находился кадрированный полк инженерных войск. На базе которого в военное время должны были развернуть три таких же полка. Большинство прапоров и контрактников в этом полку жили в Большой Нарье, или в Березовой, неподалеку. Так что Варламов был в курсе, что там делается. Во всем полку было не больше тридцать офицеров и контрактников, и около сотни срочников, тащивших наряды и обслуживавших технику.
     На второй день после начала эпидемии в полку осталось всего восемь срочников. На третий день, после того, как началась эпидемия и сопутствующая ей паника, стало известно, что разбежалась некая "двенадцатая зона" неподалеку. А еще через день огромная толпа зеков появилась в поселке. И все они были вооружены до зубов. Как такое вышло?
     Брат одного из местных прапорщиков, некоего Васьки Малеева, бессменного дежурного по парку, сидел в двенадцатой и был в тамошней иерархии не последним человеком. Оставшиеся же в полку офицеры даже думали вооружить местных жителей, но не успели. Пронырливый и подлый Васька сумел вооружить нескольких зеков, привел их с собой к складам РАВ, убил часового и те захватили склады, почти не охраняемые теперь ввиду отсутствия личного состава. Было в этом и непонятное - слишком хорошо организовано было нападение зеков на воинскую часть.
     Офицеры среагировали, но насколько сумели и насколько успели. Склады были потеряны, туда подтянулась целая толпа уголовников. Военные вооружились тем, что нашлось в полковой (а фактически - в одной ротной) оружейке, отбили первый натиск уголовников, направившихся от складов к казармам и штабу. Затем захватили машины в парке, КамАЗы и какую-то бронетехнику, Варламов в ней плохо разбирался, после чего покинули расположение части вместе со своими семьями и теми немногими гражданскими, кто успел к ним примкнуть..
     А уголовная свора бросилась громить близлежащие деревни. Особенно зверствовал тот самый Васька Малеев, сводивший счеты со всеми, кто на него когда-либо косо посмотрел. Не меньше десяти односельчан он застрелил лично, в течение первого дня погрома.
     Варламов, вдовец с тремя детьми, сообразил вовремя, что надеяться на лучшее теперь не следует. И едва первые стриженные морды с оружием, одетые в смесь лагерной и военной одежды, появились в поселке, он немедленно загрузил детей в машину, схватил, что было в холодильнике, и уехал.
     Сначала они день прятались в лесу неподалеку от поселка. Варламов рассчитывал прокрасться обратно и добыть себе оружие и еду, но ничего из этого не вышло. Весь день из поселка доносились крики и выстрелы, шла резня и повальное насилие. К ночи вокруг поселка начали бродить убитые односельчане, и пришлось от них бежать, сломя голову. Он решил было прорваться к "Шешнашке", но дорога туда была уже перекрыта бандами.
     Тогда Варламов повернул в сторону Нижнего Новгорода, по единственной трассе. Банд поначалу на этой дороге не было, но появилась новая проблема - бензин. До Нижнего было около двухсот километров, а бензина было чуть больше чем на сотню. Да и шалить на дорогах начали почти сразу.
     Идти пешком они боялись, машина была единственным, на что они могли рассчитывать, случись чего. С продуктами было проще - им удалось набрести на разбитый, но не разграбленный магазинчик на заправке. Зато бензина там не было. Так что продуктов им хватило до вчерашнего вечера. В этом лагере они прожили две недели, слушая радио в автомобиле и все больше и больше пугаясь от того, как отключались, одна за одной, сначала нижегородские коротковолновые станции, затем станции на средних волнах. Длинные волны автомобильная магнитола не принимала. Решение ехать в Нижний казалось им теперь совсем не таким удачным, и они пребывали в полной растерянности.
     - А что вообще делается в области, вы знаете? Или все время сидели в лагере?
     - Я километров на десять отсюда осматривался, не больше. Пешком ходил, дети прятались. Сегодня вот уезжал, оставшийся бензин жег. На юго-восток отсюда деревня Борисово, так там вроде бы тоже бандиты, насколько я видел. Сейчас кругом уже бандиты, кошмар настоящий. Они даже что-то вроде блокпоста на дороге организовали, причем смотрит пост в ту, противоположную от нас, сторону. Следят, чтобы люди не разбегались, как мне кажется.
     - Почему вы так думаете? - уточнил я.
     - Они же не все дебилы, верно? - сказал Михаил. - Кто их кормить потом будет? Здесь же сельское хозяйство только вокруг деревень, которых немного, а деревни строились на вырубках и полянах. А так - леса одни. Население у нас в районах очень редкое и немногочисленное. Деревни кормить могут только самих себя. Если крестьяне разбегутся, то бандитам жрать станет нечего.
     Варламов с явным удовольствием прикурил еще одну сигарету, сразу после первой, затем продолжил:
     - Мне кажется, что сейчас они погуляли, потешились, всех запугали до дрожи в коленках, а затем начнут людей работать на себя заставлять. Авторитеты в бандах порядок наведут и приведут этих махновцев к одной генеральной линии.
     Варламов явно придерживается такого же мнения, как и я. Бандиты попытаются захватить свои территории и завести свои княжества. Структура власти у них своя собственная всегда была, покруче государственной, ничего придумывать не придется. Другое дело, что и беспредельщиков хватает, и власть этих авторитетов будут оспаривать все, кому не лень. Закон волчьей стаи.
     - Я с вами согласен. - кивнул я. - Их ведь здесь очень много, верно?
     - Вы же не представляете, сколько их в этих местах. Тысячи, может быть даже десятки тысяч. Север Нижегородской и Вятская область - самое лагерное место в стране, хуже чем Сибирь, наверное. И еще Мордовия, разумеется. И все они сейчас на свободе. А население здесь как раз наоборот, редкое, немногочисленное. Оружия уголовникам очень много досталось, тут таких частей кадрированных, как наш инженерный полк, несколько было. И ни одной нормальной части, с нормальной численностью, кроме "Шешнашки". Вот вы мне скажите, сколько стволов на полк положено?
     - Штат инженерного полка не знаю, но автоматического оружия... не меньше тысячи стволов, я думаю. Плюс средства усиления и все такое.
     - Видите? А там на три полка хранилось. Еще такой же мотострелковый полк в сорока километрах оттуда был, там тоже на несколько полков запасов было, и это они точно захватили. И еще такие части были, две или три. Их тут любили разворачивать, места тихие, от всех далеко. И при этом Транссибирская железка через нас проходит, оправляй при необходимости куда угодно, хоть на Европу, хоть на Китай.
     Нас позвали ужинать. Дети уже сидели под опекой всех четырех девушек, которые наперебой мазали им бутерброды "для разгона". По плану у нас были все те же макароны "по-флотски", но вода под них еще только закипала в котелке. Вода была местная, кстати, Варламов обнаружил работающую, хоть и ржавую колонку на артезианской скважине, отчасти поэтому они так держались за этот лагерь.
     - А что с "Шешнашкой", кстати? - спросил я его, возвращаясь к цели своего путешествия.
     - Когда мы оттуда убежали, то слышали стрельбу с той стороны. Но не думаю, что его легко взять, там оборона серьезная, сами знаете, что там делалось. Кто и с кем воевал - понятно, но с каким успехом... не знаю, даже не спрашивайте.
     Десятки тысяч уголовников, как говорит бывший главврач. Часть из них, небольшая, случайные люди, не о них речь. Остальные разделятся. Одни останутся в рамках "понятий", другие уйдут в глухой беспредел. Беспредельщиков частично постреляют, но в основном вытеснят. Слишком их много на эти негусто заселенные места. И банды отсюда пойдут дальше. Куда? Туда, где людей больше и можно чем-то разжиться. К Нижнему они пойдут, в первую очередь. Можно и к Вятке, но по дороге туда места еще глуше и безлюдней. Кое где и без Сусанина можно потеряться.
     Но там уже все не так просто для них, и город начнут обходить, пытаясь прорваться в сельскую местность за ним. А с той стороны, дальше на юг - Мордовия. С точно такой же картиной заселения. Зоны и кадрированные части. И деревень больше. Чем закончится может - представить страшно.
     - Блок бандитский на карте отметить сможете?
     - Смогу, разумеется. - кивнул Варламов.
     - Сколько их там?
     - Человек десять - двенадцать. - Варламов задумался, затем продолжил. - Это бывший магазинчик с шашлычной у трассы, они пару вагончиков возле дороги поставили и бетонных блоков набросали друг на друга. Защищены с двух сторон хорошо, но смотрят больше в ту сторону. У них есть грузовик и военная машина с пулеметом.
     - Какая машина?
     - Я не разбираюсь в них. Высокая, с маленькой башней, четырехколесная.
     Я быстро набросал в блокноте силуэт "бардака", показал Михаилу.
     - Похоже?
     - Да очень похожа.
     Понятно, значит у них еще и КПВТ с ПКТ в обороне блока имеются.
     - А с дисциплиной у них как?
     - Мне сложно судить, но пьяных я там не видел, кажется. Хотя наблюдал долго.
     Ну да, для сугубо гражданского человека, если бойцы пьяными в грязи не валяются, то дисциплина на уровне. Хотя, наблюдение за подступами там явно не на высоте, раз гражданский их разведать сумел. А вот такой у нас еще вопросик:
     - Они про этот лагерь знают, как думаете?
     - Не должны. - покачал он головой. - Он ведомственный был раньше, даже дорога к нему только одна, с севера. А им, чтобы к нему доехать, надо сначала проехать мимо, в сторону Нижнего, а потом вернуться.
     Это верно. По карте такая загогулина и получается. Если не знают, то это было бы неплохо. Тогда можно будет завтра... Много что можно будет, а здесь базу устроим. Если Варламов без оружия здесь прожил две недели, с детьми, то мы с нашим арсеналом вполне можем обстроиться. И жить как пионеры в лагере.
     - Бензин мы вам нальем, у нас есть запас. - сказал я бывшему главврачу. - До Нижнего вам хватит с большим запасом, тут меньше ста километров. До Бора, если. Вы там город хорошо знаете?
     - Неплохо.
     - Борскую первую городскую больницу знаете?
     - Да, разумеется.
     - Там два корпуса, современный и старый. Так?
     - Три, если честно, но современный один, вдоль реки построен. - уточнил Варламов.
     - Он вам и нужен. К нему проехать не проблема, главное - нигде не останавливайтесь. И пожаров избегайте, их немало теперь. Мертвяков на улицах мало, они прятаться стали. Но если остановитесь отлить, например, ничего не гарантирую. Объедете корпус со стороны реки и увидите настоящий форт, с железными воротами, три здания соединены стеной, все в колючей проволоке. На крыше пулеметы и все такое. Подъезжайте к воротам, вас пропустят.
     - В этих корпусах мастерские какие-то были. - наморщил он лоб. - Маленькое производство, что-то для лодок.
     - Возможно. - кивнул я. - Там теперь принимают беженцев и переправляют паромом на противоположную сторону. А там, на той стороне, уже все нормально, жизнь кипит, врачи нужны. Вы оружием владеете?
     - Очень немного.
     - Я могу вам дать автомат, но сумеете ли воспользоваться?
     - Сумею. А придется?
     - Мы доехали досюда без проблем, но что будет завтра...
     - Дайте, если не жалко. Я немного стрелял из него, у меня приятель служил в инженерном полку в капитанах, водил пару раз на стрельбище. Может быть и попаду во что-нибудь.
     - Посидите.
     Я встал, забрался в кузов грузовика, нашел один "семьдесят четвертый", четыре магазина к нему и отсчитал сто двадцать патронов, которые ссыпал в полиэтиленовый пакет. Вернулся со всем этим хозяйством к костру, протянул Варламову.
     - Детям только баловаться не давайте.
     - Уж постараюсь.
     Я посмотрел на него внимательно, затем спросил:
     - Только честно скажите - вам краткий ликбез по обращению с автоматом нужен?
     - Если вас не затруднит. - кивнул тот.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     2 мая, среда, утро
     
     Варламов с детьми попрощался с нами рано утром, и уехал в сторону областного центра. Мы залили ему бензина, сунули пакет с бутербродами, и еще он увозил с собой автомат из наших обменных запасов. Не думаю, что с его помощью и с его способностями он способен от кого-то отбиться, но ствол придал ему уверенности, а в нынешнее время даже возможность застрелиться можно считать высшим благом. Или застрелить кого-то из близких. Почему? Да потому что, сами подумайте.
     А я решил проверить, что за бандитский блокпост такой здесь завелся. И если получится, то взять "языка". А потом с ним нежно пообщаться, доставив вот в этот самый лагерь. И узнать от него все расклады по этой части области, кто здесь правит, кем и откуда. По карте выходило, что подъехать относительно недалеко к их блоку можно по старой просеке. "Десятка" Варламова там бы не прошла, а мы вполне можем просочиться. Там есть ручей, скорее даже небольшая речушка, которая отделяет дорогу от этой просеки, и еще, если все той же карте верить - под километр леса. Нормально.
     Грузовик оставили в лагере, с ним - Шмеля с сестрами. На охране и обороне, так сказать, вверенного объекта. Пускай и от них будет польза. Стрелять научились, вот пусть и стреляют во всех, кто приблизится.
     Поехали на двух "уазиках" прежним составом. Шлемы и броники сняли, покрасили морды, натянули "леших". Просека оказалась достаточно проходимой, всерьез зарасти не успела, хоть и было заметно, что ей очень давно не пользовались. Несколько раз сверялся с GPS, пересчитывал все это по карте, пока не решил, что мы на самом удобном месте.
     Машины загнали в кустарник, замаскировали лапником, и неподалеку от них обустроили засаду Вика с Танькой. Так оно надежней, если надо имущество охранять. Будешь торчать у своей техники как часовой, тебя и хлопнут. Поэтому охранять надо всегда из засады, издалека, с выгодной позиции. Тогда твоя техника для потенциального противника как приманка будет, он сам тебе под выстрел выйдет.
     Мы вчетвером двинулись по азимуту в сторону блока. Пройдя метров восемьсот по лесу, вышли к мелкой, шумной и быстрой речке. Скорее даже ручью, с журчанием несшемуся по мелкому руслу. Расположились в кустах на своем берегу. Несколько деталей сразу бросилось в глаза. К воде натоптана тропа, причем свежая. Значит, сюда часто ходят. В кустах левее часто гадят, все завалено смятой бумагой. Выводы? Люди рядом, и при этом совсем не заботящиеся о маскировке.
     Наблюдали около часа, в конце-концов увидели, как со стороны дороги появился персонаж с АКМ в руках, голый по пояс, в камуфляжных штанах и в ярких красно-белых кроссовках. Тощий торс покрыт татуировками, через плечо наискось наброшен ремень, на нем подсумок старого образца с магазинами. Стрижка - как подобает, еле отросший ежик. Зашел в кусты, присел в "позе коршуна" лицом в нашу сторону, через минуту встал, подтерся, удалился. Первая заповедь разведчика какая? Лови врага на пути к сортиру. Или в сортире. Сортир мы обнаружили, и это плюс. А зеки возле своего места гадить не будут, не то воспитание, отходят подальше. Значит, можно взять тихо.
     Но вот на их опорный пункт тоже неплохо бы глянуть. Оставив Леху с Сергеичем на позиции в кустах, в неизменных уже ролях снайпера и пулеметчика, мы с Василием двинули вниз по течению, выбирая укромное место для переправы. Такое удалось найти метров через четыреста. Ручей с двух сторон зажимали заросшие кустами изгибы его русла, выполнявшие роль театральных кулис. Страхуя друг друга мы перебрались на противоположную сторону, начерпав воды в ботинки. Я с тоской вспомнил об имеющихся у нас чулках от ОЗК. Знал ведь, что реку переходить придется.
     Выждав минут пять, мы переместились ближе к дороге, и вдоль нее пошли в обратном направлении, не выходя из зарослей. Шоссе местного значения было двухрядным и извилистым, лес подступал к нему вплотную, кюветы заросли кустами, поэтому нам удалось занять удобную позицию метрах в ста от почти похожего на настоящий блокпоста. Половину проезжей части перекрывали набросанные тут и там обрезки бетонных блоков. Любой, кто хотел бы здесь проехать, вынужден был бы медленно их объезжать, под прицелом находящихся в самом блокпосту. Это правильно, это они где-то видели.
     Стена из таких же обрезков бетонных свай огородила участок стоянки справа от дороги, образовав не слишком умно спланированное, но крепкое укрепление. Планировали его явно без знания военной специфики, по принципу "слышал звон, да не знаю где он". Сектора огня были организованы плохо, в случае обстрела была высока вероятность рикошетов внутри укрепления, случись пуле залететь туда. Да и подойти скрытно с тыла метров на двадцать особого труда не представляло - полосу отчуждения здесь никто вырубить не догадался, даром что контингент с лесоповала. Ну и самое важное - стенка была невысокой, головы находящихся в блоке торчали вверх, как мишени в тире. Чтобы укрыться, они должны были приседать.
     Рядом с блоком стояли два вагончика, бывшие когда-то придорожным магазинчиком и шашлычной. Возле шашлычной даже стоял летний навес, который с прошлого лета никто в порядок не приводил, и выглядел он покосившимся и не слишком надежно стоящим. Под ним расположились два грубо сколоченных стола и скамейки возле них. Вагончики в прошлом были строительными бытовками, которые предприимчивые шашлычники переделали в предприятие общепита. Судя по всему, именно в этих вагончиках теперь и проживали обитатели блока, род занятий которых ни на первый, ни на второй взгляд сомнений не вызывал, хоть от лагерной одежды на большинстве из них не осталось ничего. В основном они были одеты в камуфляж с военных складов и в то, что удалось награбить.
     Мне удалось насчитать всего десять человек, а вот Варламов вчера насчитал больше. Рядом с блоком стояла "шишига" с кунгом, но бывший главврач упоминал еще и "единицу бронетехники". Видать, укатили куда-то. Еще мне не удалось заметить каких либо радиоантенн, из чего я сделал вывод, что если с блока и связываются со своим "командованием", то пользуются бортовой радиостанцией "бардака". "Бардак" уехал - связи нет.
     И для броневика никто не додумался организовать укрепление из блоков, видать, сочли, что раз он бронированный, то и так хорошо будет. Крепко.
     Служба неслась даже не из рук вон плохо, а не неслась вообще. Обитатели блока занимались своими делами, играли в карты под навесом, за дорогой и окрестностями вообще никто не наблюдал. Судя по всему, блок был рассчитан на то, чтобы не выпускать население из захваченного района, а вовсе не как оборонительное сооружение.
     Для нас четверых, если быть честным, сейчас не составляло никакого труда захватить этот блок, уничтожив все его население за несколько секунд. Мы могли подойти на гранатный бросок, что было достаточным условием быстрой победы.
     Шестеро из десятерых сидели за столом с картами, двое трепались на улице и еще двое болтались внутри блока, при этом головы их торчали сверху. Картежники шумели, смеялись, подкрасться к ним было проще, чем к токующему глухарю. Пара очередей и пара гранат, и не уцелеет никто. Забрось РГО внутрь блока, а вторую подкинь картежникам, и тебе останется только "контроль". Двое болтающих на улице скорей всего попадут под разрыв, а даже если и нет, то пристрелить их тоже никакой проблемы не составляет.
     К сожалению, у нас другие задачи, пришлось мне напомнить самому себе. Мы пришли за пленным, пригодным для допроса. А еще лучше - за двумя пленными, чтобы один мог подтвердить показания второго. Но это уж как получится, в любых пожеланиях следует соблюдать меру.
     Мы тихо снялись с позиции, перебрались ближе к ручью, и вдоль него снова двинулись, медленно и бесшумно, в направлении блока. "Сортирное место" зеки организовали в чем-то вроде небольшой ложбинки, в которую надо было спускаться, обогнув поваленный древесный ствол, обросший со всех сторон кустарником. Для нас позиция и удачная, и неудачная одновременно - если скрыться за стволом, то ты оказываешься в тылу у пришедшего сюда погадить, но и сам не видишь почти ничего. Поэтому мы разделились.
     Васька, как более здоровый и сильный чем я, занял позицию за поваленной сосной, а я засел в кустарнике, вооружившись АПБ с надетым глушителем, чтобы подстраховать товарища. До потенциальной жертвы было метров двадцать-двадцать пять, так что снять его даже из этого пистолета я смогу запросто.
     Я достал из кармана разгрузки обрезок зеленого нейлонового линя метров в пять длиной, привязал его не слишком тугим морским узлом к ветке кустарника справа от меня, и протянул его низом к себе. Приманкой будет.
     Ждать пришлось почти два часа. Сначала появился кто-то, решивший помочиться, но заходить в овражек не стал, а облил ствол сосны с противоположной от Кэмела стороны, чуть не обоссав нашего разведчика. А затем в овражек спустился некий рослый и плечистый персонаж кавказской внешности, с РПК в руках и в неплохой разгрузке, в подсумках которой были распиханы "банки" к пулемету.
     Он не торопясь отставил пулемет в сторону, поставив его на сошки, расстегнул штаны, и присел, повернувшись широкой волосатой задницей прямо к Ваське, находившемуся у того за спиной буквально в двух метрах. Так что несчастный Васька вынужден был следить за всем процессом дефекации бандита до конца, и вдыхать ароматы. Брать его мы собирались только в конце процесса.
     Бандит не спешил. Он закурил сигаретку, затем долго тужился, при этом напевая про себя что-то восточное и заунывное. Затем извлек из кармана упаковку одноразовых носовых платков, вскрыл полиэтиленовый пакет, достал салфетку, тщательно и со вкусом в нее высморкался. Культура, блин, нет чтобы в два пальца. Салфетка с соплями полетела в кусты, а вторая извлеченная была использована уже по другому. Как все универсально...
     Когда третий извлеченный из пакетика бумажный листок полетел в сторону, я слегка подергал линь, привязанный к кусту. Ветка затрепыхалась, со стороны это выглядело так, как будто в кустах скрывается или птица, или мелкий зверь. Не пугает, но внимание привлечет. Так и получилось. Начавший было натягивать штаны кавказец замер, но не испугался и к оружию не потянулся.
     В это время к нему сзади приблизился Васька, взмахнул моей телескопической дубинкой, той самой, что я снял с убитых в НИИ охранников, предварительно разложенной, с головкой, плотно обмотанной все тем же нейлоновым линем, чтобы череп не проломить, и бандит рухнул вперед как мешок с песком, даже не пикнув. Васька перепрыгнул через свежую кучу дерьма, оставшуюся после "клиента", мгновенно очутился у того на спине, залепил рот обрывком липкой ленты для ремонта шлангов из шмелевских запасов, достал из кармана еще один обрезок линя и начал сноровисто связывать пленному руки за спиной.
     Я переместился к нему и занял позицию у древесного ствола, положив глушитель на заросшую мхом кору. Если кто сунется, то сумею его срезать без лишнего шума. Васька же извлек из ножен НР-2, быстро наискось перемахнул лезвием резинку трусов. Штаны у него и так расстегнуты, теперь тому придется бежать, удерживая их связанными за спиной руками. Занятие это сложное, требующее немалой сосредоточенности и очень отвлекающее от мыслей о побеге и сопротивлении.
     - Давай, потащили.
     - Успеем. Пускай просыпается. - прошептал Васька, похлопывая "клиента" по щекам.
     Это подействовало и через минуту тот открыл глаза, хотя и изрядно мутные. Не давая тому очухаться окончательно, мы поставили его на ноги, я подхватил с земли трофейный РПК, отстегнул от него "банку" магазина, запихал ее пленному в разгрузку, а пулемет подвесил ему же на шею, пусть сам все тащит. Подхватил с земли свалившиеся штаны, подтянул их, дав ему нащупать руками их пояс, после чего толкнул его в плечо, задавая направление движения: "Давай, пошел!".
     Тот тормознул, и я ударил его глушителем пистолета в почку. Это подействовало. Пленный охнул сквозь пластырь и побежал. Теперь главное - не давать останавливаться. Сейчас у него туман в мозгах развеется окончательно он поймет, что его уводят, в то время как его друзья совсем рядом, буквально в паре шагов, и стоит хоть как-то подать знак... Вот такие мысли надо пресекать сразу и гнать пленного на пределе его возможностей, стимулируя прикладом, ножом или чем-то подобным.
     Автомат по прежнему висел у меня за спиной, а вел я пленного, угрожая бесшумным оружием. Это тоже психологический ход, это показывает, что ты действительно собираешься его убить, если что-то пойдет не так. Если бы я угрожал автоматом, то он мог бы подумать, что я не выстрелю, опасаясь шума. А вот то, что автомат за спиной, а угрожаю я бесшумным пистолетом, и есть ясный знак того, что я его завалю, не задумываясь.
     Мы пробежали до того места, где перешли ручей вброд, перетащили пленного на другую сторону, углубились в лес на противоположной стороне. Стараясь не оставлять следов, добежали почти до первоначальной позиции, снова свернули, уже в сторону машин. Пленному задуматься не давали, гнали его на пределе возможностей, подгоняя оплеухами.
     - Леха, отходим к машинам. - скомандовал я в трансивер.
     - Принял, снимаемся. - донесся ответ.
     Пленный все же немного очухался, начал крутить головой по сторонам, оглядываться и снижать скорость. Пришлось его вразумить снова, и он ускорился.
     - Тань, это мы, не стреляйте. И давайте к машинам. - заранее сообщил в эфир я.
     - Понятно.
     Я заметил, что пленный с некоторым удивлением посмотрел на двух вооруженных до зубов девиц, но долго удивляться ему не дали. Васька на пинках загнал его на заднее сиденье "уазика", привязал его руки за задней спинкой сиденья, к металлической поперечине, установленной там для укрепления кузова, натянул на голову заранее припасенный тряпочный мешок от ботинок "Коркоран". Теперь не рыпнется. Прибежали Сергеич и Леха, и пленный окончательно, судя по выражению лица, потерял надежду вырваться. Машины завелись и поехали через кустарник в сторону просеки.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     2 мая, среда, вечер
     
     - Э, штаны поставь на место, а?
     Пленного привязали к опорному столбу крыльца, связав руки за спиной. В процессе привязывания расстегнутые штаны свалились вниз. Ботинки с него тоже стащили и забросили в кусты подальше, чтобы не воняли тут. Зачем? А затем, что человек без обуви мало способен к побегу. Равно как и в брюках без пуговиц, которые мы у него отрезали и тоже разбросали по окрестностям.
     - Поставим, поставим, не ссы. - сказал Васька и морщась, подтянул бандиту штаны. Тот с облегчением плюхнулся на них задницей. Присутствие вокруг особ женского пола смущало его окончательно.
     - Так, орел комнатный, начинаем беседу. - сказал я. - Представься для начала, кто такой и откуда.
     - Мага, из Махачкалы. - уже с готовностью представился он.
     - Хорошо Мага. - сказал я, глядя ему в глаза. - Первый шаг к нашей будущей дружбе ты уже сделал. Теперь ты будешь нам рассказывать обо всем, о чем знаешь, правдиво отвечать на вопросы, и стараться помочь. За это я обещаю не отрезать тебе пальцы, не ломать кости в ступнях, и не жечь ноги на костре. Если ты нам помогать не станешь, то я начну с костей. Мы не менты, не вертухаи, мы даже не военные, так что для нас законов и правил нет.
     Я вытащил из разгрузки дубинку, которую Васька мне вернул, и со свистящим щелчком разложил ее. А я ее даже в руки пока не брал, с тех пор, как снял ее с пояса убитого в первый раз Олега Володько. От этого звука Мага слегка вздрогнул. Я знал, что так и будет. Особенность кавказских людей такова, что зачастую смелые до отчаянности в кругу своих, оказавшись в одиночестве, вне стаи, когда никто их не видит, они теряются. И именно в этом случае их легко "исповедать" на любую тему. А вот если их будет двое, то "исповедь" пойдет сложнее, они начнут задумываться о том, что они подумают друг о друге.
     - Слушай, что я могу знать, а? - запустил пробный шар ухода в отказ Мага. - Мое дело маленькое, где поставили, там и стоял.
     Такие мысли надо пресекать в корне и я с маху ударил его головкой дубинки по голени, хоть и не изо всех сил. Но боль все равно должна быть страшная, когда стальной подпружиненный наконечник врезается в почти неприкрытую кость. Удар рассек кожу, потекла кровь, Мага взвыл так, что с кустов птицы вспорхнули.
     - Ты что делаешь, а? Зачем бьешь? - заорал он возмущенно.
     - Чтобы ты был общительным, Мага. - спокойно сказал я, похлопывая себя дубинкой по ладони. - У нас времени вагон, тебя здесь никто не найдет. Буду ломать тебе кости в ногах, пока не надоест. Пока не сломал, заметил? Пожалел. Ну что, задавать первый вопрос, или приложить по второй ноге?
     - Спрашивай, чего бьешь сразу, а?
     В голосе Маги прозвенело подлинное возмущение на фоне готовности к сотрудничеству.
     - Чтобы ты меня всерьез воспринимал. Итак, рассказывай, кто вы, откуда, с какой зоны, кто главный... Давай, сочинение на тему "Как я провел лето".
     - Какое лето? - озадачился тот. - Я пятый год уже чалюсь.
     - Ладно, не бери в голову, просто рассказывай.
     Со слов Маги выходило, что он отбывал за вымогательство в некоей "шестнадцатой зоне" строгого режима. Насколько я понимаю, для местного населения вся эта нумерация что-то означает. А для меня - просто звук.
     Через несколько дней после начала эпидемии охрана и режимники колонии просто исчезли, оставив зеков предоставленными самим себе. Сначала зеки даже не поняли, что происходит, лишь поняли, что никакого контроля над ними нет. Под шумок завалили несколько человек, которые затем вдруг восстали из мертвых и начали гоняться за живыми. Чем, естественно, поначалу вызвали массовую панику. В курс дела предварительно контингент никто не вводил.
     Кое-как справившись с мертвяками, они вышли на свободу, где в тот же день встретились с более везучими коллегами, которые уже успели наложить лапу на военные склады. Возглавлял "коллег" вор в законе Бесо Кутаисский, который и предложил зекам из "шестнадцатой" влиться в ряды его воинства. Они влились, и в тот же вечер власть Бесо была оспорена какими-то беспредельщиками, причем в ходе "спора" Бесо скончался от очереди в живот, разделив судьбу со своими приближенными. Однако власть перешла не к тем самым беспредельщикам, которым самим в драке досталось, а к неожиданно появившемуся известному авторитету и законнику Крапу, которого сопровождали какие-то "то ли менты, то ли не менты", обязанному погонялом въевшимся в лицо пятнам пороха, следу детского еще хулиганства.
     Крап, возглавив банду, сразу же решил с беспределом в своих рядах покончить. После трех дней разгула, в ходе которого было полностью вырезано или изнасиловано, или и то и другое вместе, население двух немаленьких деревень, начало образовываться нечто вроде порядка. Крап разделил свое воинство на "бригады", и отправил их по окрестностям, с целью обложения налогом окрестного населения.
     Работа оказалась несложной, особенно после того, как бригада Маги придумала свой метод убеждения. Главным в бригаде был некто Гвоздь, насколько мы поняли из рассказа, тот самый тощий и в татуировке, которого мы видели возле блока. И Гвоздь же внедрил этот метод: они убивали кого-нибудь из близких того, кто больше всех возражал, дожидались, пока мертвый восстанет, а затем скармливали мертвяку самого спорщика. Обычно такого "политического заявления" хватало надолго, сельские жители тащили бандитам все, что имели и обязывались продовольственными поставками на будущее. Кроме того, с каждой из деревень брали еще "налог бабами", которых свозили на базу Крапа, где организовали что-то вроде борделя.
     Все бы ничего, но население начало разбегаться, стараясь ускользнуть от новоявленных властителей, и особенно из тех мест, где прошла "бригада" Гвоздя. Тогда Крап потребовал перекрыть дороги. Стопроцентной гарантии того, что люди останутся на месте, это не давало, но, по крайней мере, беглецы теперь уходили налегке, оставляя все свое достояние. Сейчас же Крап взялся за практику взятия заложников от каждой из деревень. Заложники тоже без дела не сидели, а работали на стройке века, потому как Крап перестраивал под личную крепость бывший хлебозавод в тридцати километрах отсюда.
     После того, как заложники, взятые из села Владимирское, были скормлены мертвякам один за другим, побеги почти прекратились. А посланцы Крапа сейчас проводили самую настоящую перепись населения, чтобы окончательно упорядочить систему налогообложения. Теперь это было не так уж и сложно, после того, как по всем окрестностям разошелся слух о загоне, в котором Крап откормил живыми людьми несколько мутантов, превратившихся в каких-то невероятных монстров.
     Мага рассказывал все достаточно легко, за все время я лишь пару раз добавил ему дубинкой. Сложнее пошло тогда, когда я начал выспрашивать конкретные подробности о численности, вооружении и дислокации. Здесь Мага начал теряться, путаться, и даже после того, как Васька сломал ему три пальца, дело лучше не пошло. Похоже, что такая информация была слишком объемной для низколобого черепа бывшего вымогателя.
     Единственное, что он смог выдать полезного, так это то, что все блоки проверяются одним из приближенных Крапа ежедневно, а вот тот знает больше. И сам Гвоздь знает больше. С этим мы Магу отпустили на покой, заперев его в бетонном подвале с покрытой ржавчиной металлической дверью и идеально голыми, хоть и мокрыми полом и стенами. Наверное, в этом месте завхоз лагеря хранил самое ценное, потому что других подходящих для этого помещений здесь не было. Зато этот подвал был идеальной тюрьмой, даже дверь, запирающаяся на засов с проушинами для замка, не слишком пострадала от времени и непогоды. Пленному даже выдали пару бутербродов с колбасой, и дали воды на ночь из ложно понимаемого сестрами Дегтяревыми гуманизма. При этом я его предупредил, что если вздумает шуметь, кричать и чего-то требовать, то через трубу вентиляции к нему залетит граната, а в переговоры вступать никто не будет.
     Мы же собрались на совещание у костра. Ну и на ужин тоже, не без того.
     - Что дальше делать будем? - спросил Леха.
     - Не знаю, если честно. С этого Маги толку, как с языка - ноль. Ну знаем мы теперь, где квартирует Крап. Знаем, что его "бригады" устроили что-то вроде опорных пунктов. Знаем, что Крап в этой части области не один, что кроме него таких "князей" еще с десяток, и что пока у них отношения почти нормальные, но это не надолго. Но этот баран даже по карте ориентироваться не умеет, русские названия не запоминает.
     - Может дурака включил? - спросил Шмель.
     - Не похоже. - ответил Сергеич, отрицательно покачав головой. - Явный дебил. Когда пальцы ломали, он и рад был бы рассказать хоть что-нибудь, да не сумел. С него только и пользы, что РПК новенький взяли и четыре "банки" к нему. И нож неплохой охотничий.
     Пулемет у Маги был со складов НЗ, с виду - совершенно новенький, хоть и годом выпуска раньше меня самого. Нож - отлично сделанная финка золингенской стали, в кожаных ножнах. Еще у Маги было две гранаты РГД-5, которыми мы тоже не побрезговали, и отличная разгрузка "Град", как раз под РПК. Где взял то такую?
     - Так чего мы его кормим? - спросил Шмель. - Израсходовать его, урода, да и дело с концом.
     - Погоди. - сказал я. - Может еще кого изловим, так Мага нам для проверки сведений понадобится. Кроме того, еще кое что интересное он упомянул. Тех самых "ментов - не ментов" вместе с Крапом. А Крапа увезли из Камышовской зоны. Значит, наши друзья из "Фармкора" неподалеку. Но он не знает, где.
     - Ну, если так... - почесал в затылке Шмель. - А ты что, думаешь, что получится еще кого-то взять? Они после его исчезновения не шуганутся?
     - Если подойти к делу творчески, и действовать без повторов, то получится. - озвучил я вполне банальную идею.
     - Если мы так у них будем воровать одного за другим, то они просто озвереют. - сказала Танька. - Начнут искать, их же много. Тогда уж проще договориться о проезде получится, и чтобы еще они оркестр выставили.
     Татьянино заявление тоже определенной логики лишено не было, во всем следует соблюдать меру, или хотя бы не повторяться.
     - Что мы реально имеем? - спросил я сам себя, хоть и обращаясь к остальным. - Со слов того же Маги, и по обычной логике, получается, что у Крапчатого около тысячи человек. Две бывших зоны. Вокруг него около сотни постоянно, торчат на хлебозаводе. Хлебозавод нам Мага сумел показать, причем на карте сам его не нашел. Мы нашли, по его приметам. Где находится еще пара "бригад", он тоже сумел сказать. Все. В общей сложности двести человек. Где остальные? Если Крап расставил гарнизоны или "бригады" у него катаются по территории района - нарвемся элементарно, на встречных курсах, и тогда бой на удачу. Нам не подходит, нас всего девять человек.
     - Но и район не маленький. - сказала Вика, разглядывая карту.
     - Не маленький. Но посмотри, сколько дорог в нужном нам направлении? Очень немного. Точнее - одна. Есть несколько смыкающихся проселков, но если их знаешь, то перекрыть труда не составит.
     - У нас есть GPS, мы можем вообще через лес насквозь ехать, никаких проблем.
     В чем то она права, да не совсем. Не все так просто в местной географии.
     - Вик, через лес проехать можно только в теории. - раньше меня ответил Сергеич. - На каждые сто метров будет или валежник, или овраг, или что-то еще. Кроме того, посмотри по карте - здесь мало мостов и всего пара бродов на все окрестные речки.
     - Можем сменить маршрут. - сказал Шмель. - Горючки у нас много, учитывая, что в Золино залили бочки.
     - Серег, как думаешь? - спросила меня Танька.
     - Так там все заново разведывать придется. Про Крапчатого этого сраного мы хоть что-то уже знаем, знаем, что от него неподалеку "фармкоровские", а про остальных - ничего. Ясно же сказано, что всю эту часть области банды поделили, значит нарвемся на других. Тогда в чем смысл менять маршрут?
     - И что делать? Потрошить Магу дальше? - спросил Васька.
     - Ребят, ну вы... - вдруг возмутилась Ксения. - Как можно так, он же человек!
     - Кто тебе это сказал? - спросил я Ксению. - Мага перестал быть человеком ровно в тот момент, когда присоединился к резне. Слышала, что он рассказывал? А теперь все, уже не человек.
     - А чем вы лучше, если вы ему здесь кости ломали?
     В голосе у нее прорезалось вполне искреннее возмущение. Настоящая Ксения возвращалась, та самая, с гуманистическими идеалами.
     - Ксень, мы лучше тем, что они режут людей, а мы пытаемся людей спасать. - спокойно сказал я. - А таких как Мага мы истребляем, чтобы они людей не резали. Забыла банду из Солнечногорска, что они там творили? И эти не лучше.
     - Так истребите, а зачем пытать?
     - Чтобы получить информацию, которая спасет людей. Нас в том числе. А возможность истребить я предоставлю тебе. Завтра. Своими руками и истребишь.
     
     
     Сергей Храмцов, партизанский командир
     3 мая, четверг, утро
     
     На следующий день я взял с собой на выход обеих сестер Дегтяревых. Не самая лучшая идея, идти в разведку с дилетантами, но либеральные идеи надо было ломать в корне. Боевой выход с реальной опасностью - лучший метод. Аню поручил под личную опеку Ваське, Ксения пошла "ведомым" ко мне. Леха с Сергеичем опекаемых не имели и должны были вытаскивать нас из дерьма, случись нам в него угодить. Таня, Вика и Шмель остались на базе, на охране и обороне вверенного объекта.
     Всю дорогу по просеке я непрерывно инструктировал девушек, стараясь заставить их думать о деле, а не о том, куда же я их втравил. С одной стороны они были вдохновлены тем, что идут на настоящее дело, и не так как раньше, в щадящем режиме, но с другой - понимали, что шуточки закончились, и мы все элементарно могли не вернуться назад.
     Доезжать до того места, где оставили машины в прошлый раз, мы не стали. Хоть я и не ожидал от вчерашних зеков такой прыти, но допускал, что они могли проследить, куда утащили Магу. Я на их месте если и не оставил бы засаду в этой точке, то уж заминировал просеку наверняка, причем с максимальной подлостью. Поэтому мы покинули машины километра за два, разделились на две пары, и пошли вперед пешим передовым дозором. Построились ромбом, Васька - впереди, сестры на флангах, отстав метров на пять, ну и я замыкающим.
     Шли медленно. Несколько раз я сажал дозор в укрытие, ходил вперед доразведать дорогу, но все было чисто. Погода была сухая, и я не обнаружил на песчаной колее лесной просеки никаких следов, кроме наших, в том месте, где вчера прятали машины. Не думаю, что бандиты были бы настолько догадливы, чтобы двигаться исключительно по траве и перепрыгивать через колею.
     Вновь загнали машины в укрытие, замаскировали еще тщательней, чем вчера. Я собрал у машин всех и провел последний инструктаж, больше, естественно, для девочек.
     - Сегодня у нас выход на разведку. Будем наблюдать за блоком противника. Цель наблюдения - установить степень их бдительности, уязвимые места, возможность атаки блока и возможность захвата в качестве языка кого-либо из бандитского командования. Наблюдаем двумя группами: Васька с Аней - первая группа, мы с Ксенией - вторая. Сергеич и Леха занимают прежнюю позицию в качестве группы огневой поддержки. Наблюдаем с двух точек, каждая пара наблюдает поочередно, по тридцать минут. Связь сократить до минимума, сообщать исключительно о том, от чего зависит безопасность дозоров.
     Затем я минут десять погонял девушек по тому, что вдалбливал в них в предыдущем инструктаже - порядок действий при отходе, порядок действий при обнаружении противником и так далее. Я и вчера вечером их замучил, разрисовывая для них схемы и планы. Но ничего, это полезно.
     А затем мы пошли. На этот раз запаслись чулками от ОЗК, чтобы перейти через брод не замочив ног. Наблюдать нам предстояло долго, поэтому мокрая обувь была бы не кстати. После брода чулки сняли, скатали и убрали в рюкзаки. Если обратно придется бежать, то можно и наплевать на обувь, не до того будет, а вот демаскировать в кустах своим веселеньким серо-зеленым цветом они способны. Затем в "леших" поднатолкали травы и листьев для полного "слияния с природой", и двинулись в направлении противника. У самой дороги разделились. Мы с Ксенией двинули немного вперед по правой стороне, заняв позицию в том самом месте, откуда мы наблюдали вчера с Василием. А Васька с Аней двинули в обратном направлении, чтобы пересечь дорогу и подойти к присмотренному заранее НП слева от дороги.
     Улеглись мы на непромокаемые матрасики в кустах метрах в ста пятидесяти не доходя до блока, набросив на них сверху масксеть "Крона". Лежать нам долго, земля еще по-весеннему влажная, простудиться никуда не годится. На случай дождя у нас были "Находки" - легкие, весом чуть больше полкило, маскировочные плащ-палатки.
     Была вода, были бутерброды, но вместо воды я предпочитал сам и рекомендовал другим обычные ментоловые леденцы - ничто не сбивает жажду так эффективно, как они. Мы не в Африке, обезвоживание организму весной в средней полосе России никак не грозит, так лучше пить поменьше, чтобы не мочиться потом под себя в укрытии или не демаскировать позицию, отползая с нее.
     Я положил перед собой СВУ, обмотанную маскировочной лентой, с презервативом натянутым на пламегаситель, чтобы в него не попал сор. У Ксении был "сто пятый", тоже обмотанный, тоже с презервативом, но вместо оптического прицела на нем был коллиматорный. На таких расстояниях для точной стрельбы он не хуже работает, чем оптика, зато в случае ведения боя сразу с несколькими противниками для неопытного бойца он будет куда как полезней. Целиться я учил их с двумя открытыми глазами, коллиматорный как раз для такой стрельбы и создан.
     Бесшумного оружия сестрам вручать не стали, все равно они не настолько подготовлены, чтобы эффективно им воспользоваться, а стрелять из автоматов их учили хорошо и интенсивно. Они и в Гороховце целыми днями не вылезали со стрельбища в наше отсутствие, патроны для их тренировок входили в нашу договоренность с командованием о совместной разведке.
     - Ксень, оглядись немного и расслабься, хорошо? Моя смена первая, а ты отдыхай. - прошептал я.
     - Пока не могу. - прошептала она в ответ.
     - Почему?
     - Страшно. До этих рукой подать, и их много.
     - Ничего, они нас не видят. И не увидят, тепловизоров у них нет.
     - Ты говорил, но все равно страшновато.
     Хоть солнце светило чуть ли не сзади, на бинокль я все равно надел самодельную бленду. И на прицел. Не люблю я рисковать. Вообще не люблю. Васька доложился о занятии позиции. Минут десять назад о том же Сергеич сообщил. Все на местах, все готовы.
     Исчезновение Маги, видать, заставило сидевших на блоке чухнуться, а то совсем уж расслабились они до этого. В самом блоке сегодня находились четверо, в карты никто не играл, без оружия не ходил. Возле блока, кроме вчерашней "шишиги", стоял, развернувшись к нам плоским задом, "бардак". Стволы пулеметов смотрели в противоположную сторону, а на броне, свесив ноги в люки, сидели двое в смеси камуфляжа со спортивной одеждой, коротко стриженные, с "укоротами" на коленях.
     Готовы в любой момент спрыгнуть внутрь, а вот что будет дальше - зависит от их опыта. В любом случае, пулеметы в башне бронемашины - сила серьезная. И сам "бардак" - вещь в хозяйстве полезная. Вот если бы... ладно, не надо об этом сейчас. Антенн, кстати, кроме как на БРДМ-2, больше не видно. Судя по всему, штатная "раз-два-три"[2] для дальности до двадцати километров, такая же, как и на старых бэтээрах. Наши "Северки" поэффективней будут. Хотя, если до основных сил недалеко, то какая на хрен разница, эффективней "Северок" чем "раз-два-третья", или наоборот?
     Примерно к концу своего времени наблюдения заметил, что до ветру обитатели блока бродят теперь по двое. С этого и надо было начинать. Интересно, что они думают об исчезновении Маги? Особых следов мы там не оставили, а где его с копыт сшибли, там и так вся трава была примята.
     Ксения уже успокоилась, привыкла к виду шляющихся неподалеку бандитов, поэтому по истечении часа я передал ей бинокль, вновь напомнив, как вести наблюдение - по секторам, по минуте на каждый сектор, по завершении осмотра по секторам бинокль опускается и затем минут пять без "технических средств наблюдения". Сам же я аккуратно перевернулся на бок, чтобы дать отдохнуть отлежанному брюху, и задумался. Что же делать?
     Пленный нам попался, прямо скажем, невысокой ценности. Источник информации уровня "никакой", к тому же дурак он конченый, это в глаза бросается. Такой ни сам много информации в голове держать не сможет, да и не доверит ему ее никто. Так что реально мы имеем расположение блока, приблизительно - еще одного опорного пункта, ну и резиденцию главаря по кличке Крапчатый. Нам нужно проехать так, что этот блок никак не миновать, второй опорный пункт может организовать преследование в случае шухера, а с хлебозавода могут попытаться нас перехватить, причем сил там немало, больше ста человек. Гранатометы у них есть, машины и бронетехника, да и несколько военных специалистов затесалось.
     Попробуем теперь пойти от противного. Даже не от противного, а от блокпоста, хоть он выглядит противно для меня, больно уж хари там мерзкие. Что такое блокпост в Чечне? Взвод ОМОНа, обсирающий его по кругу два месяца, решительно потрошащий всех проезжающих днем и защищающий сам себя ночью с готовностью палить не только на звук, но и на мысль даже.
     Откуда такое падение боевого духа по ночам? Потому что подлые чеченцы не раз подбирались к излишне расслабившимся блокам и устраивали там настоящую резню. Почему мы сейчас едем днем? Потому что днем нам лучше видна дорога, и все вокруг нее. А еще по привычке - в той же Чечне колонны по ночам не ходят, потому что защищать их намного сложнее. Но мы защищаться не можем, мало нас, ни брони, ни поддержки. День - время сильного, ночь - слабого. Зато у нас есть GPS, который еще работает, хорошие карты, которые в комплекте с этим прибором не дадут потеряться, у нас есть кой-какие приборы ночного видения, и у нас пять человек вполне опытных бойцов. Возникает вопрос: так за каким... тырыц-тыц-тыц, и все такое?
     Для того, чтобы двигаться по ночам, хорошо бы сделать еще и так, чтобы блоки в это время старались защитить лишь себя. И до света даже носа за стены не высовывали. Как этого добиться? Надо один такой блок показательно вырезать. Беспощадно и эффектно. Лучше всего - вот этот самый, нам все равно его проезжать. Он у нас разведанный, к нему подходы приличные с двух сторон, на эффективный бросок гранаты и выстрел из бесшумного оружия.
     Вырубить лес по кругу до сих пор никто не догадался, а ведь пора уже. Могли бы тех же своих заложников на это дело согнать. Но в любом случае здесь работы много. Деревья вокруг старые, много кустарника, пока поваленные стволы не вывезешь, реального выигрыша в видимости не получишь. Блок то поставили здесь потому, что мимо этого места проехать сложно, а не потому, что здесь обороняться легко. Обороняться то они пока не собираются, они здесь вершина пищевой пирамиды, естественный враг отсутствует.
     - Леха, как принимаешь? - тихо спросил я в эфире.
     - Чисто. - послышался такой же почти шепот в наушнике.
     - Под утро мы должны блок снести. Как понял?
     - Уважаю. А как? Есть идеи?
     - Думаю. И ты думай. Сергеич, слышал?
     - Слышал. Будем наблюдать.
     - Леха, дай нашим знать, чтобы подтягивались с грузовиком к автобусной остановке, и сами перегоните туда машины. Шмеля с девушками оставьте там, а сами подтягивайтесь сюда. Готовность - двадцать четыре ноль-ноль. Пленного ликвидировать.
     - Принял. Сделаем.
     Один "Северок" был у Лехи с Сергеичем, второй у наших в лагере, в десяти километрах, если по прямой мерить. Для того, чтобы занять позиции там, где я указал, Лехе придется вернуться почти до самого лагеря, а потом доехать сюда по шоссе. Другого способа пересечь мелкую, но текущую в овраге речушку нет. Единственный доступный брод - как раз здесь, справа от нас, но переправлять машины ночью через него будет рискованно.
     В середине дня с блока снялась "шишига" с тремя зеками и укатила. Вернулась примерно через час, с армейскими бачками для горячей пищи. Обед привезли. Откуда? Ехали они довольно быстро, скажем, двадцать минут в одну сторону, двадцать в другую, там какое-то время... Километров за тридцать даже могли сгонять. А что в тридцати километрах? Хлебозавод по карте в двадцати пяти. Могли и туда, вполне.
     Обед, кстати, зачатки дисциплины опять поломал. С "бардака" соскочили, блок бросили к чертовой матери, из вагончиков вышли, все к столу потянулись. Двоих на блоке "бугор" чуть не на пинках на посту оставил. А бугор здесь, кстати, тот самый Гвоздь, которого вчера видели, голый по пояс и синий от татуировки, и о котором нам Мага поведал. Может не ждать, да прямо сейчас их? Подобраться, гранатами... Нет, рисково, могут заметить все же. День есть день. А ночью у нас по опыту и наличию небольшого числа ночной оптики великое преимущество появится. Жаль, что мало ее, не удалось разжиться.
     Но не вижу я у и бандитов никаких ПНВ.[3] Но тоже, пока рано загадывать. Хотя, откуда им взяться? Имущество то они брали со складов кадрированных частей, там нового ничего не бывает, а что было ценного, так давно прапора поперли. Части с полным кадровым составом, у которых может быть новое оружие, здесь были только в Горьком-16. Но туда бандитам войти не удалось.
     У Маги того же пулемету четыре десятка лет, а выглядит так, как будто не стрелял ни разу. Полезный трофей, кстати. И у остальных оружие хоть и разное, но все больше старое. "Семьдесят четвертые" деревянные, у половины даже АКМ, один там с СВД топчется, так тоже со старенькой, с деревянным цевьем. И это единственный оптический прицел на всю гоп-компанию. А пистолетов вообще не вижу ни у кого. Не нашли или не знают, что полезно иметь альтернативное оружие? И, кажется, отсюда не разглядеть, у них на противоположной стенке блока пулемет стоит. Ближняя нам стенка разглядеть не дает, но по поведению тех, кто в блоке, очень на это похоже.
     После обеда "служба" пошла еще более вяло, по правилу: "До обеда борешься с голодом, после обеда - со сном". Сидевшие на броне "бардака" до обеда, пожравши, забрались внутрь. Ага, бдеть они там будут, как же. Сейчас ведь спать завалятся. На блоке снова топтались четверо, но зевали так, что челюсти могли вывихнуть. Остальные тоже расползлись, кто куда.
     Около шести вечера к блоку подъехали две машины - еще одна "шишига" и вторая - эрхашка, машина радиохимразведки на базе все того же "бардака", с одним пулеметом ПКТ вместо прежней могучей спарки. Из обеих машин выбралось еще около десятка бандитов, затем из кузова "шишиги" вытащили троих немолодых мужчин простоватого вида и крупную тетку лет сорока, всех со связанными за спиной руками. Все были изрядно избиты. К приехавшим подошли почти все обитатели блока, там начался какой то спор. Пленников усадили на асфальт, время от времени пинали не жалеючи. Затем вдруг снова загрузили в кузов "шишиги" и обе машины уехали.
     Около семи часов вечера нам пришлось поволноваться. На дороге появился мертвяк, идущий к нам со спины, по направлению к блоку. Откуда он здесь взялся, вдали от всех городов и даже деревень? Не знаю. Одетый в какой-то рабочий комбинезон, висящий с него клочьями, весь пропитанный грязью и запекшейся кровью, со страшно искаженным лицом, с одним глазом - второй выбит, и похоже, что выстрелом. На затылке, ниже мозга и сбоку от позвоночника - выходное отверстие пули. Под глазом - маленькое входное.
     Снять его одиночным из того же бесшумного АПБ не проблема, только потом то что делать? Бежать на блок и говорить, что это не мы? Что труп так и валялся на дороге, просто они его раньше не замечали? Или как? Или смываться? Мертвяк явно почуял нас, замаскированных, но не увидел. Он встал на дороге, перетаптываясь на месте, оглядываясь по сторонам.
     Мертвяка заметили с блока и открыли по нему огонь. А заодно и по нам, потому что с меткостью у стрелков были проблемы. Но в мертвяка попали пару десятков раз, заставляя его покачиваться и даже раздробили ему колено, но попаданий в голову не добились. Зато нас осыпало ветками и корой с деревьев, Ксения даже уткнулась лицом в масксеть, настолько близко посвистывали пули. Пуля свистящая - не твоя, но попробуй это для начала самому себе объяснить.
     Мертвяк теперь навелся на стрелков и похромал в их сторону. Убили его почти перед самым постом, превратив в решето. Судя по звуку, в него и из СВД выстрелили раз пять, но в голову так и не попали. Это меня порадовало. Со стрелковой подготовкой заключенных в российских исправительных учреждениях было плохо, видать по всему.
     До ночи больше никаких происшествий не случилось. Дневной бинокль сменили на ночной прицел, но никаких признаков работы приборов ночного видения с инфракрасным излучением со стороны противника не обнаружили. В общем, никаких признаков специфической активности.
     В стенах самого блока по-прежнему находились четверо, но бодрствовал из них всего один, как мне показалось. По крайней мере, только одна голова возвышалась над краем, остальные и не мелькали. Остальное стадо ушло спать в вагончики, которые здесь использовались вместо жилья. Еще двое спали в "бардаке", по крайней мере, оттуда долгое время никто не появлялся.
     Было тихо, в лесу время от времени ухала сова или сыч, а больше ничего блаженную тишину не нарушало. Леха с Сергеичем подтянулись к нам на НП, у Лехи - автомат за спиной. "Тигр" остался сейчас в машине. Перебрался на нашу сторону дороги и Васька с Аней. Жаль, что я с СВУ, а не с автоматом. Другие задачи сегодня будут.
     - Ну, Серый, что предлагаешь? - прошептал Сергеич.
     - Ничего сложного. - так же прошептал я в ответ. - Смена у них будет в три часа, значит - атакуем в два. Просыпаются на смену они по будильнику, аж отсюда слышно, так что маловероятно, что кто-то будет бодрствовать.
     - Может быть перед рассветом? - спросил Сергеич.
     - Нет. Нам нужно больше времени, чтобы проехать поворот на хлебозавод в полной темноте. Нас могут засечь с той стороны, Мага же говорил, что развилку дороги оттуда видно днем.
     Я оглядел всех, убеждаясь, что слушают внимательно.
     - Теперь задача: мы с Василием и Лехой должны подобраться вплотную к блоку. Гранаты держать наготове, но пользоваться бесшумным оружием. Уничтожаем бодрствующего часового и всех спящих. Сергеич, ты залегаешь в тех вон кустах и держишь на прицеле выходы из вагончиков, валишь каждого, кто проснется. Васька, после уничтожения всех в блоке чистишь "бардак". Оптимально - валишь спящих из бесшумного, в случае проблем - РГО им внутрь. Остальные берут на прицел выходы из вагончиков, подходят вплотную, сменив бесшумное оружие на мощное. При любом исходе действий Кэмела с "бардаком" закидываем в каждый из вагончиков по "эфке", затем открываем огонь на поражение через стены. Стрелять на уровне пояса нормального человека, у них там койки стоят. Расходуем по магазину, затем еще по паре гранат, можно РГД, это уже не так принципиально будет. Ну и тотальный "контроль", как иначе. Вопросы?
     - Что нам делать? - прошептала Ксения.
     - Как я и сказал, прикрывать наш отход в случае возникновения проблем. А так - занимаете позиции в кустах, держите под прицелом вагончики. Когда начинается стрельба, тоже стреляете по ним. Но без команды - не стрелять. В случае моей гибели - по лехиной. Что непонятно?
     - Все понятно.
     - Отлично.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     4 мая, пятница, ночь
     
     Последние полторы сотни метров до блока шли минут двадцать, еле переставляя ноги, и проверяясь ежесекундно. Затем ползли за кустарниками. Девочек оставили метрах в тридцати от блока, в ближайших к нему кустах. За старшего остался с ними Сергеич. Мы же втроем, Леха, Васька и я, поползли дальше, до тех пор, пока стоящие ближе к зарослям вагончики не скрыли от нас бетонную стенку блокпоста. Тогда мы уже поднялись на ноги и тихо пошли, прижимаясь к стенкам вагончика, в сторону входа за стену блока.
     Я аккуратно выглянул из-за угла. По-прежнему над стеной торчала всего одна голова, в пол оборота ко мне. Почему они стенку такую низкую выложили? Блоки закончились, поленились или решили, что так лучше будет? Ладно, об этом потом спросим. Дальше идти опасно, тишина стоит мертвая, разве что храпит кто-то в вагончике. До сих пор нас прикрывал все тот же вагончик-бытовка, скрывая звуки, но по открытому пространству не пройдем, захрустит песок на асфальте под подошвами и часовой точно услышит.
     Я достал из кармана заранее припасенный камешек, и бросил его навесом, чтобы даже рукавом не зашуршать, от себя на дорогу. И одновременно с тем, как он покатился, пошел вперед, подняв двумя руками АПБ на уровень глаз. Следом за мной двинул Васька, за ним - Леха, оба с ПБ.
     Часовой еще пытался разглядеть, куда упал камень, а я уже вошел в проем стены, оставленный открытым, даже без изгиба, защищающего внутренности блока от обстрела, навел на его голову красную точку лазера, дважды нажал на спуск. Услышав стук пуль, слившийся со стуком затвора, увидев облачка крови, прошел дальше, поймал в прицел голову спящего у стены, выстрелил в него. За головой на стенке образовался черный в этом освещении кровавый "нимб". За спиной заработали еще два пистолета, и через доли секунды в пределах бетонных стен никого живого не осталось.
     Васька, как и предполагалось планом, обошел меня слева, вскарабкался на бетонную стену блока, Леха же развернулся и присел в бетонном проеме, убирая пистолет-пулемет и снимая с плеча "сто пятый". Я же не стал снимать с плеча СВУ, а подхватил стоящий в бойнице блока старого образца ПК с длинным дульным тормозом, гладким стволом и "сотой" лентой в зеленом коробе. Угадал я насчет пулемета. Бросил взгляд на видимый отрезок заправленной ленты. Грамотно - бронебойно-зажигательные вперемешку с закаленными сердечниками.
     У Кэмела тоже все прошло тихо, он тихо переступил на броню, тихо же заглянул в люк, пару секунд что-то высматривал, а затем выпустил весь магазин ПБ внутрь машины. Сменил пистолет на свой любимый АКМ, спустился в блок, дошел до противоположной стены, и встал у нее, направив автомат на дверь бытовки.
     Теперь моя очередь действовать. Я, удерживая пулемет на ремне, накинутом на шею, подошел к вагончику, который слева, Леха - к правому. Достали из разгрузок по увесистой "лимонке", свели усики, выдернули кольца, продолжая удерживать предохранители, приоткрыли легкие двери бытовок и по команде вкатили гранаты внутрь. Затем толкнули двери на место и что было сил бросились в блок. Вбегая в дверь, я увидел, как Васька присел за бетонную стенку.
     Даже две "эфки" в бытовках рванули не слишком впечатляюще, стенки приглушили звук и получилось, как будто кто-то взорвал петарду под одеялом. Со звоном вылетели застекленные окошки, что-то упало внутри, даже крики еще не успели раздаться, как из кустов ударил длинной очередью ПКМ, и к нему присоединились два автомата. Пули хлестнули по фанерным стенам, прошибая их навылет, лохматя обшивку щепками. И в ту же секунду над стенкой блока поднялись мы и тоже принялись палить по стенам вагончика. Я почти мгновенно расстрелял половину короба, установив сошки увесистого пулемета на стенку блока и прижимая приклад за шейку левой рукой. ПК долбил солидно, гулко, приклад изрядно отдавал в плечо.
     Грохот стоял страшный, вагончики на глазах превращались в решето, от стенок летели щепки. В них кричали, в несколько голосов, но ответного огня не было.
     - Прекратить огонь, перезарядить. - скомандовал я. - Васька, приготовить гранаты.
     Все быстро сменили магазины, снова начали обстреливать вагоны, но уже без оголтения, а лишь для того, чтобы уцелевшие головы не поднимали. Я больше не стрелял, а лишь держал пулемет направленным на дверь. Затем я оставил пулемет на месте и мы с Василием снова подбежали к бытовкам, но уже с другой стороны, и забросили по две РГД-5 в каждый, теперь через выбитые окна. Снова несколько раз грохнуло, затем стало тихо. Мы отошли на блок, и я крикнул.
     - Есть кто живой? Тогда выходи и мордой на асфальт, руки на затылок. Или снова открываем огонь, в живых никого не оставим! И быстро!
     В одном вагончике послышалась возня, оттуда на четвереньках выполз чей-то силуэт. Из второго вагончика тоже показался один. Они отползли от дверей и легли лицом на дорогу, сцепив пальцы на затылках.
     - Все? - снова крикнул я. - Проверять не пойдем, просто гранатам закидаем!
     - Начальник, там еще раненый есть, а больше никого. - крикнул один из лежащих на асфальте.
     Действительно, в левом вагончике кто-то начал громко стонать, при этом булькая горлом. Во втором было тихо и в скупом лунном свете было видно, как из двери частыми каплями начала вытекать струйка крови. Видать, внутри настоящая мясорубка, как там кто-то уцелел, совсем непонятно.
     - Леха, Васька, давайте еще по гранате и контроль.
     Два темных силуэта снова быстро пересекли пространство между блоком и бытовками, я увидел, как они одновременно взмахнули руками, в вагончиках грохнуло опять, а силуэты в лохматом камуфляже быстро вошли в двери. Треснуло несколько одиночных выстрелов, "контроль". Без контроля по любому нельзя, и по военной науке, и потому, что сейчас те, кто пулю не в череп словил, начнут подниматься и пытаться кого-нибудь съесть. Затем в наушнике раздался доклад:
     - Чисто.
     - Чисто.
     - Аня, Ксения, наблюдать за дорогой, занять позиции. - раскомандовался я. - Сергеич, вызывай колонну. Васька, осмотреть бытовки на предмет трофеев и прочего, и бери пулемет. Леха ко мне.
     Мы с Лехой подбежали к двум лежащим на дороге злодеям, быстро связали им руки за спиной. Затем, ухватив обоих за шиворот, оттащили к стене блока.
     - Сесть. - скомандовал я, и пнул одного из них по щиколотке краем каблука - если умеючи, то очень больно может получиться.
     Повторять не пришлось, бандиты сели как сказано. Я посветил на них фонариком.
     - Опа, кто теперь с нами... Ты ведь тут главный, верно?
     Передо мной сидел тот самый худой и жилистый, который распоряжался на блоке. Ответа я не услышал, и тогда я выдернул НР-2 из ножен и сильно ткнул им бандита в икру, придавив его ногу коленом, а Леха одновременно ударил его ногой в ребра. Бандит аж захрипел от боли, второй попытался отодвинуться в сторону.
     - Ты главный, я за тобой два дня наблюдал из кустов, и тебя Мага вложил. Говори лучше, а то начну на ремни распускать.
     Какой бы он не был крепкий, но расколется он быстро. Тем более, что он сдался, отбиваться не пытался. Вывод - жить хочет, а все остальное - понты. Да и как иначе, когда ты спишь спокойно "на вершине мира", а просыпаешься от того, что всех вокруг убивают, а тебя, еще не проснувшегося толком волокут куда-то раскрашенные зеленым морды и начинают сразу резать ножами, то обычно такого достаточно, чтобы человек сломался.
     - Он здесь главный, так? - спросил я второго.
     Тот энергично закивал головой, тощий же сплюнул, за что немедленно схлопотал коленом в наколеннике в нос от Лехи. Нос хрустнул, на камуфляжную куртку потекла кровь.
     - Сидеть. Не к тебе вопрос. - сказал я, затем снова повернулся ко второму. - А ты кто такой?
     - Один из пацанов, все.
     По морде похоже, что из пацанов, молодой, рожа румяная.
     - Как зовут?
     - Фока.
     - На хер мне твоя погремуха, имя какое?
     - Паша.
     - Хорошо, Паша. Ты, Паша, жить хочешь? - спросил я очень проникновенным голосом, глядя румяному в глаза. - Только честно-честно скажи, хорошо перед этим подумав.
     - Хочу! - ответил тот и для убедительности так энергично закивал, что я услышал, как у него в шее что-то треснуло.
     - А командира твоего как зовут? Имя скажи, и погоняло.
     Это я и так знал, но спросил для завязки разговора.
     - Толя. Гвоздем погнали.
     - Хорошо. - я отвернулся от румяного и повернулся к тощему. - Теперь вопрос Толе: общаться будем, или будем проверять, насколько плохим способом мы тебя сумеем убить?
     К нам уже подошел Сергеич, который как бы между делом взял Гвоздя за шиворот. Тот молчал, и я сказал: "Мордой в дорогу его!", делая движение ножом так, чтобы он заметил. Сергеич легко повалил тощего уголовника на асфальт, Леха придавил ноги, а я потянул связанные за спиной руки вверх так, что затрещали плечевые суставы, давая почувствовать ладонью холод острого лезвия, а затем начал активно отгибать пальцы трепыхающегося подо мной злодея.
     Это прием психологический, но действенный. Когда человек точно не знает, что с ним будут делать, но он видел нож, он чувствует, как я пытаюсь добраться до его пальцев, пытаясь их разжать (и разожму ведь рано или поздно), непонятно зачем, а воображения в такой момент разыгрывается, то он пугается даже намного больше, даже если бы его начали пытать на самом деле.
     Фокус сработал, тот аж заблажил:
     - Да что вам надо то?
     - Общаться захотел, а? - заорал я ему прямо в ухо, а затем схватил за это ухо приложил к нему лезвие ножа и чуть надрезал. Тот забился, снова закричал, и я понял, что и этот сломался. Теперь их надо растащить в разные стороны, и они начнут дополнять и поправлять друг друга. Главное - на давать им подумать что их уже не собираются пытать.
     
     
     Крамцов Сергей, партизанский командир
     4 мая, пятница, ночь, раннее утро
     
     - Ну братцы, Гвоздь и правда бесценным источником информации был. - сказал я после того, как трупы Гвоздя и Фоки присоединились к остальным.
     - Не поспоришь... - ответил Сергеич, закуривая сигарету. - И дислокацию противника раскрыл, и политическую обстановку. Полезно побеседовали.
     Подошла наша колонна, Леху я отправил наблюдать за дорогой, а девочек отозвал, и приказал собирать трофеи. Сейчас они были бледными, а несколько луж рвоты на асфальте возле вагончиков показывали, что переворачивание разорванных гранатными осколками и их же пулями трупов для них дело не совсем привычное. А было здесь как на бойне. Но жалости я не чувствовал. Если пошли с нами, да еще наплевав на все мои резоны, то пусть делают то, что должны делать все. "Не могу" уже не работает, перевести их в хозвзвод возможности нет. Пусть будут благодарны за то, что пленных добивать не заставил, а ведь была такая "шокотерапавтическая" мысль. Но потом взял на себя эту малопочетную обязанность, всадив каждому в голову по пуле из пистолета.
     Трофеи были неплохие, естественно. "Результат дали", как выразился бы мой ротный в свое время. У бандитов здесь не только по стволу было, но и целый склад всякого добра. Надолго расположились. Все лежало в ящиках в блокпосту, так что при обстреле вагончиков не пострадало. Досталось лишь трем автоматам в вагончиках, которые был всерьез повреждены пулями и осколками. Запасливый Леха все равно взял их с собой, собираясь на досуге разобрать на запчасти.
     В кузов грузовика улеглись пять АКМ, все с виду почти новые, но ни разу не чищенные, четыре "семьдесят четвертых", три "укорота". Пистолетов не было ни одного, зато было целых два РПГ-7 аж с тридцатью выстрелами к ним, упомянутый мной ПК в дополнение к уже имеющемуся ПКМ, и одна старенькая, с деревянным цевьем, но тоже в отличном состоянии, явно со склада, СВД. В общем, считай, что новая, если на год выпуска не смотреть.
     Такие находки мы зачисляли в "золотой фонд", их недооценить сложно. Были к СВД четыре магазина и подсумок специально под них невероятно старого образца, я такие даже не застал во времена своей службы.
     И патронов всяких хватало. К пулемету было пять снаряженных "сотых" ленты, и добрый десяток ящиков, бронебойно-зажигательные и с закаленным сердечником. И еще целый ящик "четырнадцатых" для снайперской винтовки. Потрясающе. Как говорил Карабас-Барабас в исполнении актера Этуша: "Это просто праздник какой-то!"
     Гранатометам же мы вообще радовались как дети. Я даже примерился целиться из одного, снова почувствовал на плече обтянутую деревом расширительную камеру, посмотрел в оптический ПГО-7. Тридцать два кумулятивных выстрела ПГ-7В в четырех деревянных укупорках, все еще в разобранном виде, привинтить пороховые заряды хотя бы к паре гранат для готовности к выстрелу никто не догадался. Новых осколочных, тандемных или термобарических выстрелов не было. Но ничего, нам и так классно. Нашлись и две сумки для переноски трех выстрелов.
     Взяли гранат РГД-5 неплохой запас, под сотню, других моделей не было. Но и с этими они вполне могли блок растяжками по кустам обтянуть, так, что ни одна зараза бы не проскочила, включая нас. Так нет, не стали они этого делать, привольно жили. Боялись сами напороться или не догадались? А насчет Маги, как поведали нам пленные, они подумали, что он ушел. Оказывается, перед тем, как он в кустики погадить пошел, он с Гвоздем посрался, что в глазах окружающих его превращало почти что в покойника. И все решили, что Мага сбежал, надеясь устроиться в другой банде. Его даже не искали толком, так, огляделись на сотню метров, и все. Повезло нам, в общем.
     Самым главным же и самым трудным в использовании трофеем оказался "бардак". Соблазн взять его с собой был невероятно велик, он был тоже с мобскладов, ухоженный и малоезженый, с полным баком и полной боеукладкой в пятьсот длинных патронов Б-32[4] калибром четырнадцать с половиной миллиметров. В ящиках в блоке нашли еще тысячу патронов, пятьсот Б-32 и пятьсот МДЗ,[5] и запасной ствол. Обрыдаться. Две тысячи патронов к ПКТ в боеукладке дополнялись четырьмя тысячами в запасе, уже в коробках, и тоже запасным стволом. Три БК[6] на один "бардак". Мечта идиота.
     Только вот с личным составом у меня проблемы на всю эту технику. Не хватает его, личного состава то. Точнее даже хватает, но действовать все это будет неэффективно. И жрет бензина "бардак" ровно как три "уазика". Ну, чуть-чуть меньше. Но совсем чуть-чуть. Зато того, что в нем есть, хватит еще километров на семьсот, что не так плохо, до "Шешнашки" можно дважды метнуться и вернуться обратно. Там у него в баках, если память мне не изменяет, под триста литров сейчас. Если заправляться, то на него уйдет почти весь наш запас для "уазиков". Останется только солярка для грузовика, на которую пока никто не претендует.
     Я даже не заметил, что вокруг меня, стоящего как ребенок перед новогодней елкой, перед БРДМ-2, собрался весь отряд.
     - Серый, с жабой борешься? - поинтересовался Васька.
     - Ну... душит, сволочь такая. Не взрывать же такое добро.
     - Взрывать нельзя, жаба не подпишет. Надо схрон делать. - влез Леха.
     - Вот и я так думаю. Ладно, давай снова карту смотреть. Уходим туда со всеми трофеями и там затихаем.
     Карта дала нам наводку на полузаросшую, но еще существующую просеку. Съезд на нее был примерно через двенадцать километров после блока, не доезжая совсем чуть-чуть, до поворота на хлебозавод, где основал свою базу пресловутый Крап. Колонна наша разрослась, впереди шел бардак, которым рулил Леха, я сидел справа от него, в подвесном же сидении под башней устроился Васька, время от времени орудуя рукоятками поворотных механизмов, направляя стволы пулеметов в потенциально наиболее угрожаемом направлении. Шли без огней, хоть было еще темно, пользуясь ночными приборами "бардака", остальные машины ориентировались друг по другу. Двигатели держали на самых малых оборотах, в натяг, чтобы создавать как можно меньше шума.
     С "бардаком" я был неплохо знаком по Чечне, инженерная разведка только с такими у нас и ходила по дорогам. Впечатление они оставили противоречивое, но в целом неплохое. То, что над головой у тебя КПВТ, очень радовало. Это уже даже и не пулемет, считай, а почти пушка. Пули, выпущенные из него с характерным басовитым тарахтением, прошивали вполне крепкие дома насквозь, и доставалось и соседям, и сараям, и чему угодно. А ранений от них не бывало, не помню такого. Из двух КПВТ, правда с бэтээров, наши стрелки разобрали три грузовика, на который "чехи" вывозили схрон, буквально на составные части за пару секунд. Ну, чуть больше, чем за пару. В общем, с такой машиной мы можем замахиваться на задачи чуток посерьезней. Но только чуток, танком этот "бардак" так и не стал.
     А вообще меня завалило мыслями. Велик был соблазн рвануть на максимально возможное расстояние от блока. Пока обнаружат разгром, пока организуют погоню, много времени пройдет. Но когда время пройдет, то погоня будет. Крапчатый контролирует большую территорию, и у него полторы тысячи человек, по обновленным данным. Есть техника, есть оружие, на всех дорогах блоки. И есть с блоками связь.
     Если мы рванем вперед, то поведем себя предсказуемо, именно так, как и будут от нас ждать, и тогда столкновения не избежать. Или догонят, или перехватят. А вот если мы, проехав всего десяток километров по дороге, свернем в глухомань, и там затаимся, совсем неподалеку от основной базы противника, то этого от нас ожидать не будут.
     Выстрелы разнеслись далеко, но двадцать пять километров все же далековато для слышимости, а у нас даже гранаты в вагончиках рвались, не на улице. Но все же нас уже пару раз запрашивали по радио, а мы не ответили, так что следует ждать проверки. Удастся проскочить до поворота, не наткнувшись на встречных курсах на противника - будет замечательно. Не удастся - долбанем из всего, что у нас есть. Тут деваться некуда, приходится рисковать. Но лучше бы не натыкаться, тогда даже наше направление движения станет для противника загадкой. Они могут подумать, что мы пришли со стороны Нижнего, и туда же отступили. На асфальте следов не останется. А если догадаются хотя бы глянуть, откуда стреляли и где рассыпаны гильзы, то поймут, что и к блоку подошли со стороны Нижнего Новгорода. До блока дошли, его разгромили, но дальше по трассе незамечены. Какой вывод? Отошли к Нижнему же. Элементарно, Ватсон.
     К моей величайшей радости поворот в сторону просеки был заасфальтирован, асфальт закончился лишь метров через пятьсот-семьсот, после того, как мы проехали мимо большого полуразваленного здания вроде коровника. Там мы тормознули, срубили два молодых деревца и привязали их за грузовиком. Не велика помощь, но могут примятую машинами траву поднять, где она есть, затереть особенно явные следы на песке. До завтра следы немного выветрятся, а послезавтра их и видно не будет, погода стоит относительно сухая, с последнего дождика два дня прошло. Ну а уж если пойдет, то нам вообще за счастье, все смоет.
     По просеке шли очень неторопливо, фары по-прежнему не включали. До самого конца ее я тоже доезжать не стал, нашли приличный съезд в редколесье по пути, свернули, разделились и медленно-медленно, на первой скорости, чтобы никуда не угодить, теперь уже с зажженными фарами, углубились в заросли. И там, наконец, встали.
     Тут же рассредоточили технику, начали маскировать ее валежником. Сразу же организовали наблюдение за путями вероятного подхода противника, а с утра я решил эти самые пути еще и заминировать, перекрыть растяжками и установить пару "монок", заведя их с электровзрывателя на "пээмки". Парный взрыв правильно установленных мин МОН-50 может очень много беды наделать. Метров на пятьдесят здесь даже не слишком толстые деревья снесет.
     Кое как рассредоточив технику, сели скорее всего завтракать. Или ужинать. Кто знает... Пожрать, в общем. Мудрить не стали, на сухом спирте нагрели каши с тушенкой, проколов дырки в крышках банки, и принялись за еду. Устали все как черти, даже жевали лениво.
     - Серый, пока все здесь сидим, объясни людям, что ты задумал. - сказала Вика. - Шарахаемся из стороны в сторону, уже даже смысл наших действий я потеряла, если честно.
     Судя по всему, Вика выразила не только свою мысль. Наши действия явно противоречили очевидному решению проблемы. Я прожевал очередную закинутую в рот ложку каши с мясом, затем ответил:
     - У нас есть выбор между двумя тактическими схемами. Первая - действовать прямолинейно, то есть - прорвали заслон и поехали прямо, насколько успеем убежать. - я провел ручкой ложки на песке прямую линию. - Результат будет такой, что скорее всего вынудят вступить в бой, где нам и трындец. Нас девять человек, а только у Крапа полторы тысячи, хоть отдельные группы и грызутся между собой. Блоками перекрыты дороги, в больших селах стоят гарнизоны, а ведь здесь есть еще и другие банды. Сегодня начнется суета на дорогах, нас начнут ловить. Это ты понимаешь?
     - Понимаю. - с готовностью кивнула она. - И что предлагаешь?
     - Предлагаю действовать по второй схеме. - я нарисовал ложкой некую извилистую линию. - Вторая схема - затаиться там, где никто не будет искать. Разведать основную базу, дождаться, когда спадет активность противника, а при возможности грохнуть Крапа.
     - Зачем это? - обалдевшим голосом спросила Татьяна. - Очистим мир от скверны? Санитар леса?
     - Затем, что Гвоздь рассказал, что на его место есть еще кандидаты. Если Крапа не станет, то забудут обо всем, начнется драка за трон.
     - Ну и как ты собираешься это сделать? - с оттенком ехидства спросил Шмель.
     - Масса вариантов. Нам известна его база и примерно - схема поведения. Или снайперская засада, или, того лучше - минная. У них всего один выезд с хлебозавода на дорогу, и с дороги один выезд на шоссе. Других маршрутов выдвижения нет, и в этом наша сила.
     - А еще в чем наша сила? - пробурчал Шмель, явно не вдохновленный моими идеями.
     - Если все правильно рассчитать, то можно на этом выезде его и... - я изобразил руками нечто, долженствующее символизировать конец земного пути. - Возможно, что найдем способ, я не настаиваю на этом как обязательной задаче. Если повезет. Как я уже говорил, единственное, что у нас в достатке - это время. Поэтому используем наш основной резерв на всю катушку. Надо будет - неделю понаблюдаем, посидим здесь, дождемся, когда страсти утихнут.
     - Так понимаю, что мы с тобой опять в вечную разведку? - спросил Васька.
     - Понимаешь правильно, с тобой и Лехой. Причем пешим порядком.
     - Серый, пятнадцать верст. - опешил Леха.
     - Именно. - со злорадством в голосе подтвердил я. - Зажрались тут на машинах кататься. А сейчас я ни одну машину на дорогу не пущу, нехрен следы плодить. Пойдем пешком, через лес, по азимутам и джипиэсу. А всем остальным - маскировать транспорт, организовывать оборону. Старший - Сергеич. Как поняли?
     Все и все поняли, вопросов и возражений не последовало. Это хорошо.
     - Леха, Вася, спим четыре часа, затем выдвигаемся. Лохматый камуфляж, сухпай на три дня, Леха - снайперку, Васька - эрпэгэ, всем пистолеты с глушителями, каждый несет "монку" и ОЗМ. Я прихвачу еще "муху". И будьте готовы волочь все ту пиротехнику, которую я сочту необходимым взять.
     Перед тем, как завалиться спать, я залез в кузов грузовика и покопался в нашем ящике с пиротехникой, полученной в "Пламени". Есть целая куча тротила. Есть пластит. Есть средства взрывания, причем самые разные, с этим у нас все нормально. Есть мины. Немало, если есть фантазия и знаешь местность. Фантазия есть, а вот местность я пока не видел. Разведаем - и что-нибудь придумаем.
     
     
     Сергей Крамцов, партизан и диверсант
     4 мая, пятница, день
     
     После четырехчасового сна мы втроем направились в сторону дороги, откуда приехали, в пешем порядке. Шли быстро, но в стороне от дороги, стараясь нигде не наследить. Леха шел с "Тигром", Васька нес уже привычный АКМ, ну а я взял что полегче - "сто пятый". В огневой контакт с противником вступать не собирались, поэтому несли в мешках только сухпай и мины. Основная задача рейда - придумать что-нибудь для создания максимальной неразберихи в стане противника.
     Десять километров прошли осторожно примерно за три с половиной часа. Проверялись, осматривались, пересекли шоссе сделав немалый крюк, чтобы гарантированно не попасться никому на глаза. Так и добрались до перестраиваемого хлебозавода. Крапчатый строил крепость. Бетонная стена в два ряда, заплетенная колючкой поверху, железные ворота, уже выкопанный ров вокруг и ряды колючки на кольях за ним, вышки, на которых высились баррикады из мешков с песком. Кто-то из бандитов все же что-то соображал в фортификации, хоть Вобаном его назвать было бы сложно.
     Периметр хлебозавода обходился двумя патрулями по три человека в каждом, в противоположном направлении. Сказать, что оборона хлебозавода была организована гениально, было бы явной ложью, но и назвать ее никудышней язык бы тоже не повернулся. Какая-то бдительность была налицо. Организовывал ее человек, явно с Уставами незнакомый, но при этом он старался.
     Время от времени к территории хлебозавода подъезжали машины, грузовые и легковые, подвозили людей, стройматериалы. Работали, судя по всему, заложники, за ними приглядывали несколько человек с автоматами. В глубине территории, насколько мне было видно через распахнутые ворота, у маленького административного корпуса завода, стоял черный "Шевроле Тахо", а возле него - БТР-70. Скорее всего это и есть машина Крапчатого и его охраны.
     Мы обустроили наш НП с изрядным комфортом, в густых кустах на опушке подходящего почти к самому хлебозаводу леса, но все же поодаль, ближе к шоссе, опасаясь того, что если мы разместимся ближе, то можем быть обнаружены кем-нибудь, просто пошедшим помочиться в кустики. Замаскировались же так, что можно было пройти у нас по спине и даже нас не заметить, распределили смены наблюдения. Гнать программу никто не собирался, главным был сбор информации.
     Почти сразу дня удалось разглядеть новоявленного местного правителя. Невысокий, худой, лет пятидесяти, с короткими черными волосами. Одет в джинсы и кожаную куртку, на ногах черные кроссовки. Манера одеваться такая... как у всех, кто долго сидел, одежда как будто с чужого плеча.
     Разглядеть пятна на лице не удалось и в бинокль. На первый взгляд - ничего особо впечатляющего, если не считать шестерых быков личной охраны. У четверых АКМ, у одного из них ПК, тоже первого образца, такой, какой мы на блоке взяли, и еще у одного - РПК. Сам же босс обходился "стечкиным" в пластиковой штатной кобуре, другого оружия не имел. Они обходили территорию хлебозавода по кругу, оценивая сделанное. Какой-то суетливый мужичок, явно из числа или заложников, или шестерок, активно жестикулируя, что-то объяснял. Крап особо заинтересованным не выглядел, лишь иногда лениво кивал. В роль владетеля этих земель он уже вошел, это было заметно. И роль ему нравилась.
     Около четырех часов дня Крап покинул свой "замок", на "Тахо", в сопровождении УАЗа с пулеметом на дуге впереди и бэтээра следом. Достойная свита. За маленькой колонной пристроился тентованный "Урал", приспособленный для перевозки личного состава. Куда это они, за дополнительной рабочей силой? Кроме этой техники, на территории хлебозавода стояли еще несколько бэтээров и "бардаков". Судя по всему, вся личная гвардия Крапа, квартирующая здесь, бронетехникой обеспечена.
     Затем, до самого вечера, ничего интересного не происходило. К концу дня с разных сторон на хлебозавод стали подъезжать грузовики с вооруженными людьми и колесная бронетехника. Наверняка те, кто принимал участие в облаве на напавших на дорожный блок. То есть на нас. Как я и предполагал, искать нас у себя прямо под носом никто не стал, такой наглости обычно не ожидают. Скорее всего их направляли на усиление дорожных блоков на границы "княжества".
     Лехе удалось сканером выловить несколько передач, где говорившиеся сходились в мнениях в том, что нападение произвели военные из Нижнего, в ту сторону и отошедшие. Как я и надеялся. Приятно осознавать, что ты не ошибся.
     Каких либо оргвыводов пока никто не делал, наступать на город не собирались, а разгромленный блок активно усиливали. С их слов выходило, что уже завтра туда должны были пригнать крестьян, чтобы те усилили маленькую крепость и вырубили вокруг нее полосу безопасности. Мне даже подумалось, что теперь основное направление обороны - дорога к Нижнему, и было бы неплохо организовать еще одно нападение на блок, но уже с этой стороны. Но это так, шалость, никто этого делать не будет, разумеется.
     Уже стемнело, когда маленькая "княжеская" колонна вернулась в "замок". Из кузова "Урала" высадили шестерых девушек, в возрасте так примерно от пятнадцати до двадцати лет и погнали их следом за "князем". Видать, тот никому, кроме себя не доверяет выбор собственных наложниц. Других версий, что же мы наблюдаем, на ум не приходило.
     Ночью практически любая активность у хлебозавода затихла. Дважды к периметру подходили приблудившиеся зомби, и их отстреливали патрули, так и продолжавшие обходить территорию по безопасной полосе между стенами и рвом, под прикрытием колючей проволоки. По окрестностям шарили лучи прожекторов, запитанных от дизельных генераторов, ворота были закрыты, посты на вышках усилены. Единственная дорога перед воротами перекрыта рогатками с той же колючей проволокой, выставленными на ночь в несколько рядов. В общем, всерьез окопались, и в отличие от коллег на блоке, не расслаблялись. Разве что минных полей не хватало, но в нынешние времена минные поля стали излишне расточительным способом защищаться - зомби читать предупреждения не умели, взрывов не боялись и вытаптывали мины очень быстро. Но и без минных полей попытка не то что проникнуть на хлебозавод, а даже подойти поближе была бы самоубийством. Что и доказала пара мертвяков, появившихся среди ночи в этом месте.
     Но одно перспективное место для устройства засады нам обнаружить удалось. В том самом месте, где дорога от хлебозавода стыкуется с шоссе, под ней проходит дренажная бетонная труба, с полметра диаметром. В течение дня никто в нее не заглядывал, машины ездили над ней, так что в ней вполне можно было бы устроить мощный фугас. Единственное, что для этого надо бы знать - нет ли у Крапчатого и его помощников привычки пускать с утра пораньше на дорогу ИРД - инженерно-разведывательный дозор. Такой, с каким я ходил по грязным дорогам. Для военных это предосторожность нормальная в зоне военных действий, а вот как для бандитов и на территории, где они вроде бы заправляют? Будем посмотреть, надо ждать утра.
     Связались по расписанию со своими, узнали, что у тех спокойно, никто в лесу не появлялся и нас в тех краях не искал. Значит, я оказался прав, когда решил скрываться именно здесь.
     
     
     Сергей Крамцов, партизан и диверсант
     5 мая, суббота, день
     
     Следующим утром ворота хлебозавода распахнулись, и оттуда вылетел открытый "уазик" с пулеметом. ИРД? Нет, не ИРД. "Уазик" доехал как раз до перекрестка, встал примерно в ста метрах от нас на дороге. В нем сидели трое, в армейских новеньких, еще не обмятых даже, "камках", кого-то ждали. Из машины вверх торчала длинная антенна радиостанции, у сидевшего справа от водителя на голове были наушники, в рука - тангента. Похоже, что ждут кого-то, но в трубу заглянуть не удосужились, хоть и стоят рядом. Все же именно военных знаний им не хватает. Без военной подготовки или печального личного опыта они не появляются, знания эти.
     Кого ждут, стало ясно через минут двадцать. В утренней тишине, нарушаемой только птицами и голосами из крепости, раздался звук мощных дизелей. Радист в уазике запросил кого-то по радио, наверняка опознались, и вскоре из-за поворота лесной дороги показалась колонна из четырех машин, которые меня очень впечатлили. Возглавлял колонну БПМ-97 "Выстрел", с башней, вооруженной "Утесом", новенький (а откуда старенькому то взяться, если это вообще чуть ли не экспериментальная модель), с какой-то непонятной эмблемой на борту.
     На броне, в спокойных, но отнюдь не в расслабленных позах, сидели пятеро, все как на подбор в новеньких камках натовской расцветки "вудлэнд", в наколенниках и налокотниках, в таких же новеньких разгрузках "Выпь", камуфлированных берцах. Под разгрузками у всех новенькие легкие броники, вооружение тоже хоть куда - или АЕК-971 с подствольниками, с коллиматорными прицелами "Нить-А", или "Валы". У каждого на бедре кобура с пистолетом, насколько можно судить отсюда - самые современные ГШ-18.
     Оружие у всех как будто прямо с завода, в бинокли это прекрасно видно. У всех на головах легкие арамидные шлемы, с открытыми ушами, спецназовской конструкции. На шлемах у каждого крепление под ночной монокуляр, на лицах - тактические очки и защитные маски. Из под шлемов торчат тонкие микрофоны головных гарнитур трансиверов. Очень серьезно экипирован народ. Очень. Что еще на бойца нацепить можно даже представить себе не могу. Разве что плазмоган какой-нибудь ему дать.
     Следом за бронемашиной шли два "Водника 3937", легкобронированные, без башен. Первый из "Водников" буквально оброс антеннами, явно работает за кашээмку, у второго возле открытых люков на крыше стоит два ПКМБ, направленных в разные стороны... Замыкал колонну еще один БПМ-97, на броне еще шестеро, вооруженных точно так же, как и их коллеги на головной машине. У одного была снайперская винтовка СВ-97, еще у одного - "Печенег". Очень впечатляет. И кто же это такие? Явно не местные уголовники, да и имущество у них скорее с самых ценных, самых лучших военных складов, а не со складов кадрированных частей, где кроме старья ничего не бывает. Кто еще может быть? Тут и угадывать не надо, те самые, что за нами гоняются. Час от часу не легче.
     Встречавший "уазик" помигал фарами, возглавил колонну и повел ее на территорию хлебозавода. А лежащий рядом Леха прошептал:
     - Ну и кто это? И что за эмблемы? Видел такие?
     Эмблем, напоминавших то ли стилизованную букву "Ф", вписанную в круг, то ли вообще обоюдоострую секиру, я раньше не видел. Но очень уж она напоминала мне логотип той самой компании, в которой мне довелось поработать. Его и взяли, чуть изменив, за эмблему новой армии?
     - Как думаешь, кто такие? - прошептал Васька. - Те самые, что за тобой идут?
     - Наверняка, кто же еще? - выразил свое мнение я. - Хорошо подготовились они к Катастрофе, даже интересно, не заранее ли начали? В один день так не экипируешься. И ездят по-хозяйски, обратил внимание? Видать, Крап у них на поводке.
     - Тут поди не обрати. - усмехнулся он. - А стволы, камки и прочее у них супер, вообще, у нас на Чечне никакой спецназ так не выступал. А что за машины?
     - Новье. - ответил я. - Все - сплошь новье, только начали поступать в войска. Головная и замыкающая специально для погранвойск разработаны были, в Кургане делают. "Водники", что в середине шли, только-только на вооружение приняли. Хорошие машины, нам бы такие. В них главный плюс - топлива жрут как обычные грузовики, и проходимость вполне нормальная. Тот же бэтээр куда больше солярки хавает, подумаешь теперь, ездить на нем, или нет.
     Тут уже Леха вздохнул:
     - Не похоже, что у этих спецов хоть что-то отобрать получится. По мордам видно, что они нас удавят сразу, случись нам занозиться.
     - Похоже. - согласился я.
     Тут трудно не согласиться, особенно при таком соотношении сил. Я нас самих не считал последними бойцами, но... Тут вообще без вариантов.
     Я машинально отметил, что и прибывшие вполне серьезного вида военные тоже в трубу заглянуть не догадались. Понадеялись на встречающую сторону? Не сочли необходимым? Только выглядят так серьезно, а на самом деле это не так? Хотя, хрен его знает, сколько они проехали и как часто ездят. Не заглядывать же за каждый куст? Вообще, тут не Чечня, зомби фугасы не закладывают. Кругом бедствие, а не война.
     Затем в течение всего дня у крепости, как мы уже стали именовать бывший хлебозавод, шла обычная суета. Заложники работали на укреплении и усилении объекта, их охраняли несколько автоматчиков из числа бандитов. Ворота в крепость были распахнуты и нам были видны машины приехавшей колонны, выстроившиеся в ряд в дальнем от нас конце территории, возле которых топтались двое часовых. Кто именно приехал с колонной, мы так и не поняли. Крапчатый в поле зрения не появлялся.
     Примерно в три часа дня всех заложников отвели в крепость, там началась какая-то суета, доносились крики и свист. Затем крики усилились, все бандиты толпились внутри, глядя куда-то в одну сторону. Заложники смотрели туда же, но молча. Затем сквозь рев толпы послышались чьи-то совсем другие крики, в которых слышался страх и боль, потом все стихло. Минут еще через пятнадцать треснули две короткие очереди из автомата, а заложников снова вывели на работу из крепости. Мы предположили, что Крап устроил очередную показательную экзекуцию, других предположений у нас не было.
     Колонна со "спецами", как мы условно поименовали прибывших, покинула владения Крапа к вечеру, когда уже начинало темнеть. Я подумал, что они наверняка отправились куда-то неподалеку, потому что нормальный инстинкт любого военного должен не то что протестовать, а просто взбеситься при одной мысли о том, что колонна двинет ночным маршем тогда, когда можно дождаться дня. У нас во время оно после восемнадцати ноль-ноль через КПП кроме единиц боевого применения ничего не проезжало.
     Поэтому, заключил я, они рассчитывали добраться до места засветло. Сюда они тоже прибыли чуть ли не с рассветом, значит, приехали откуда то не из далека. Интересно, что они в этих краях делают? Ждут нас или еще другие дела у них имеются? Отбыли они, кстати, прямо по маршруту нашего дальнейшего движения, так что тоже надо делать выводы.
     Снова вопрос: что делать? Тот самый, который Чернышевского мучил. Брать пленного, узнавать "откуда дровишки"? Стремно. Враг насторожится, да и никакой гарантии, что пленный об этих новоявленных "спецах" будет знать. Больше похоже, что они с самим Князем Крапом общаются, и широко не объявляют, о чем беседуют. А Крапа нам не взять, нечего и мечтать. Охраны у него хватает даже когда он выезжает из расположения. В том и разница езды с охраной и без. Человека без охраны можно убить или похитить, а человека с охраной - только убить. Проще этих пришлых разведать самостоятельно, но лучше это делать позже.
     - Что делать будем, господа присяжные заседатели? - спросил я у Кэмела с Лехой, изложив предварительно свои мысли.
     - Крапа надо рвать, однозначно. - ответил Леха.
     - Обоснуй. - спросил его Васька.
     - Запросто. - начал загибать пальцы Леха. - Первое: если приезжие с ним о чем то втихаря договорились, то значит им потом придется договариваться заново, и уже с тем, кто займет трон. Крап им обязан, они его освободили, сюда привезли, на трон вскарабкаться помогли. В любом случае он им обязан. Второе: если вместо Крапа другой придет, то ему заботы "фармкоровских" будут до лампочки, ему лишь бы княжество удержать. Это же волки, нового сразу рвать на куски начнут со всех сторон. Ну и третье. По любому, чем больше нам удастся бардака устроить, тем меньше помех будет для нас. Претенденты на трон начнут подтягивать резервы с периферии к центру, ослабляя блоки.
     - Согласен. - кивнул я. - Организованная банда в округе в любом случае хуже, чем неорганизованная. А если нам удастся превратить ее в несколько неорганизованных и враждующих друг с другом, то еще проще. Будем минировать дренажную трубу. Соорудим эс-вэ-у прямо в ней. Леха, Васька, остаетесь наблюдать и держать связь. Я буду завтра днем, опознаюсь по короткой связи. Не забудьте перейти по сетке частот.
     - Обижаешь. - ответил Леха. - Как минировать собираешься?
     - Просто. Но с хитростями. Потом расскажу.
     И я пошел обратно. Часа через четыре скрытного марша, периодически сверяясь с прибором GPS, я вышел к своим. В охранении сидели сестренки, причем сидели хорошо, скрытно. Мне пост обнаружить не удалось, настолько удачно они расположились за кустами, в мелких ямках между сосен, под масксетью и в лохматом камуфляже. Девочки после ночного боя, кстати, начали вести себя намного уверенней.
     Я прошел в лагерь, к натянутым палаткам. Там горел небольшой костерок, на котором закипал чайник. Возле костерка сидели все, кто оставался в лагере. Танька встала, чтобы расцеловаться со мной, перепачкавшись гримом с моего лица, затем я скинул рюкзак и присоединился к остальным. Чайник как раз закипел, и мне налили чаю с изрядной дозой сахара. Вообще то я без сахара пью, но сейчас решил выпить сладкого для восстановления сил. Чай был неплохой, хоть и из пакетика. За чаем рассказал, что нам удалось узнать о происходящем на хлебозаводе, о новоявленных "рейнджерах" на сверхновой бронетехнике. Эта новость заставила всех призадуматься, в местном раскладе появилась новая карта. Но пришли к заключению, что решать проблемы надо по мере их поступления.
     Затем я сел за подготовку к взрыву. Сейчас я очень похвалил себя за то, что тогда, при мародерстве в торговом центре, запасся дистанционками для моделей. Именно с помощью одного такого пульта и начинки от игрушечного джипа я и планировал привести в действие фугас, скомбинировав эту самую начинку со стандартным электродетонатором ЭДП, тем самым, что используется в "монках", только без резьбы. Дело нехитрое, главное - убедиться в том, что у тебя батарейки свежие, как в пульте, так и в активаторе взрывного устройства. С проводами действовать страшновато, а вдруг заметят? А так достаточно полуметрового проводка приемной антенны.
     Но этот самый ЭДП будет подсоединен всего-навсего к стограммовой тротиловой шашке. А вот уже она, через два отрезка детонирующего шнура, инициирует взрыв двух зарядов по одному килограмму, размещенных в противоположных концах трубы. Третий же отрезок детонирующего шнура, свернутый кольцами, будет подведен к почти что двадцати кило тротила, размещенных в центре трубы и увязанных в аккуратные брикеты. По этому шнуру детонационная волна добежит до заряда на несколько миллисекунд позже, чем до малых зарядов. Для чего? Малые заряды создадут избыточное давления в противоположных концах трубы, "запирая" основной взрыв в середине, не давая ударной волне пойти в стороны, по пути наименьшего сопротивления, а вынуждая раскаленные газы, образовавшиеся от взрыва основного заряда, рвануть в стороны, поднимая дорожное полотно и стремясь забросить все, что находится сверху, примерно на Луну.
     Чтобы не терять времени, мы сразу увязали тротиловые шашки в компактные брикеты с помощью липкой ленты, отмерили детонирующий шнур, использовав в общей сложности тридцать метров белого ДШ-А. Затем извлекли из ящика две мины ОЗМ-72, буквально оторвав от сердца. Одну мы уже использовали, и теперь, после того, как взяли еще две, осталось всего три этих высоких зеленых цилиндра. Прихватили несколько гранат Ф-1 с запалами без замедлителей, мое творчество, для растяжек. А "монки" там и так были, мы их уже первой ходкой отнесли.
     На этот раз у машин остались лишь Шмель с сестрицами. Сергеич и Таня с Викой отправились с нами. Сергеич тащил пулемет, Вика, как лучший стрелок из девушек, вооружилась трофейной СВД, обмотанной камуфляжной лентой, а я сменил "сто пятый" на СВУ-АС с оптикой. Возможно, взрыва для окончательного решения всех проблем не хватит, придется добивать противника. Да и для отрыва от преследования снайперское оружие полезней, чем обычные автоматы - можно прижать противника к земле издалека. Снайперы, они нервируют, заставляют чувствовать себя мишенью. И в таком составе мы снова двинулись в сторону хлебозавода, разместив наш взрывоопасный груз в рюкзаках.
     
     
     Анатолий Еременко, командир специального отряда из Центра
     5 мая, суббота, день
     
     Дела отряда в Вятской области шли по разному. По основному направлению никаких успехов не было. Крамцов с семьей Дегтяревых как под землю провалился. Поступило, правда, сообщение, что почти вся банда, образовавшаяся из контингента с Камышовской зоны, уничтожена, но это явно не дело рук бывшего аспиранта, как бы сильно в нем поначалу не ошиблись. Судя по сообщению, банду разнесли вместе с зоной артиллерией.
     В Вятскую область отряд ворвался своевременно. Начальство местных зон уже утратило нормальную связь с руководством, но никаких радикальных шагов в отношении контингента принимать не начинало. Оно встречало отряд из федерального центра с чувством радостного облегчения, тем более, что обо всех требуемых приказах Пасечник позаботился заранее. И продублировал его по официальным каналам через своих людей. Отряд даже ждали, с нетерпением.
     Дальнейший ход развития событий становился для руководства сюрпризом. Восемьдесят тяжело вооруженных вояк, двадцать "эсбэшников", плюс присоединившаяся "команда уродов" мгновенно захватывали всю власть в колониях, после чего начинался процесс "отделения агнцев от козлищ" среди тружеников режима. Самых морально устойчивых просто отстреливали силами морально неустойчивых кандидатов в "команду уродов", или отдавали зекам, что случалось реже. Затем новосозданная банда быстро вооружалась из многочисленных арсеналов устаревшего оружия, тут и там разбросанного по области, которые отряд Еременко с помощью все тех же зеков захватывал легко. Все и везде принимали их за своих, в чем вскоре сильно раскаивались, но к тому времени сожалеть было поздно.
     Результатом этих усилий стало то, что вся наименее заселенная часть области юго-западней Горького-16 перешла под власть бандитов, к тому же неплохо вооруженных. А сам Еременко оказался поначалу желанным гостем в любой из банд. Его принимали, чествовали, много благодарили.
     "Команда уродов" разрослась почти до ста человек, обзавелась своим транспортом, вооружилась из караулок разгромленных ИТУ, вывезла в безопасное место неподалеку свои семьи, у кого они были, и превратилась в достаточно организованное, не слишком боеспособное в военном плане, зато абсолютно беспощадное подразделение карателей. В серьезный бой их Еременко посылать бы не стал, не сдюжат они боя, а поручить массовую резню, например - это запросто.
     Кстати, состав "уродов" пополнили небольшим количеством уголовников из числа "сотрудничающих с режимом", превратившихся в смертников в своих освобожденных зонах. За свою нынешнюю безопасность они были готовы идти на все.
     Для повышения палаческой квалификации Еременко стал посылать группы "уродов" вместе с бандитами участвовать в карательных налетах на деревни, которые позволяли себе усомниться в праве бандитов обдирать их как липку, и на этом малопочетном, но полезном поприще "уроды" проявляли себя достойно, действуя изобретательно жестоко и совершенно безжалостно.
     Еременко не зря столько времени уделял созданию этого отряда из помойных по сути своей людей. Грядущая немилость у Пасечника вырисовывалась достаточно отчетливо, а наличие такого подразделения давало возможность выкрутиться. Превратиться в самостоятельную единицу на территории, контролируемой Центром, например. Или просто сбежать, на худой конец, и обосноваться где-то еще. Или, чем черт не шутит, заменить собой Пасечника. Это сейчас все "эсбэшники" преданы лично ему, а вот "новые уроды" преданы Еременко, например.
     Была у этого и оборотная сторона. Резко ухудшились отношения с вояками в отряде. Если те поначалу никаких эмоций не проявляли, и тот же личный состав Камышовской колонии резали вполне спокойно, то по мере нарастания степени зверства в поведении новых подопечных Анатолия, появились изрядные трения. Бывший спецназовец из "внутряков", капитан Циммерман, рыжий здоровила из казахских немцев, командовавший силовиками в отряде Еременко, сказал тому прямо, чтобы держал "уродов" отдельно от основных сил, а буде кто из них покажется на глаза военным, то пусть пеняет на себя - хорошо, если еще просто пристрелят. А если в колонне вместе с "эсбэшниками" окажутся "уроды", то охранять себя на марше они будут самостоятельно.
     Пришлось перевести "уродов" с десятком "эсбэшников", ими командовавших, в отдельный лагерь, разместив на постой в деревне Малые Овраги, при этом ослабив и без того не слишком великую группу своих сотрудников. "Уроды" же притащились в деревню со всеми чадами и домочадцами, и эта несчастная деревня не обезлюдела лишь потому, что почти из каждого дома были взяты заложники. Еременко даже сочувствовал жителям, понимая, в какой переплет они попали, оказавшись в соседях с такой невероятной мразью, которую он сумел собрать в отряд.
     Но отряд и был именно отрядом, не бандой головорезов. Абсолютного подчинения Еременко добился взяв себе в замы бывших начальника и помрежа из Камышовской зоны, а те, в свою очередь, ввели в вверенном подразделении дисциплину самую что ни на есть драконовскую. Трое первых нарушителей оной были повешены с такой оперативностью, что личный состав обалдел. Причем всех повешенных держали примерно по неделе в петле, давая возможность их вчерашним товарищам полюбоваться, как они теперь в посмертной злобе пытаются из петли вывернуться.
     Бандиты перекрыли главную дорогу от Нижнего к Горькому-16 многими заслонами, и каждый из них получил размноженные фотографии Крамцова и Дегтяревых. Однако, вскоре Еременко обнаружил, что большинство бандитов, пообещав на словах заняться поиском беглецов, делать этого вовсе и не собираются. У всех были другие заботы - как укрепить свою власть, как не быть скинутым с трона конкурентом, как крепче взнуздать крестьян в своем районе. В общем, не до Еременкиных забот им было. Да и сам Крап, на словах вроде бы даже подчинявшийся Анатолию, чем дальше, тем больше забивал на потребности своего вроде бы начальника, а тот чем дальше, тем яснее понимал, что держать Крапа в подчинении ему нечем. Тот был уже на своей земле, и был на ней хозяином.
     Сегодня Еременко нанес ему визит, как он решил - последний. По результатам этого визита он собирался принять окончательное решение, как действовать дальше. Оставить все как есть и искать беглецов самостоятельно, или провести какую-нибудь акцию устрашения для местных банд, заставив их задуматься, стоит ли игнорировать просьбы Анатолия?
     Игнорировать они их тогда точно не будут, но вот как именно не будут - с этим сложнее. Может быть сочтут, что проще сотрудничать, а может и наоборот, начнут всеобщую войну с ним. И тогда шансы его отряда будут очень невелики, несмотря на прекрасную выучку бойцов и оснащение. Подавляющий численный перевес тоже штука серьезная.
     Общение с Крапом оставило конкретное впечатление - от Анатолия вежливо отмахиваются и предоставляют ему возможность решать свои проблемы своими же силами. Крап был вежлив, дружелюбен, напоил и накормил, продемонстрировал из окна своего кабинета (да, он и кабинетом обзавелся) экзекуцию, когда четырех беглых заложников, трех мужчин и женщину, скормили мутантам. Тех, тоже в прошлом людей, держали в большой клетке с дверью-шлюзом, куда и заталкивали поочередно жертвы. Зрелище собирало толпу зрителей из бандитов. Даже делались ставки, кто сколько продержится против двух обезьяноподобных мертвых тварей.
     Затем последовали уверения в вечной дружбе, но даже по глазам своего собеседника Анатолий видел, что слова так и остаются словами. Тот даже не пытался придать своему лицу мало-мальски убедительное выражение. В общем, Еременко покинул бывший хлебозавод в мрачном настроении. Но решения, что же делать дальше, пока принять не мог, хотя было горячее желание на хлебозавод напасть, и самокоронованного местного царька отдать на растерзание своим "уродам". У тех тоже сарай с мутантами в деревне имелся.
     
     
     Сергей Крамцов, партизан и диверсант.
     7 мая, понедельник, день
     
     На минирование дороги у нас ушло не больше часа, не даром мы подготовили все заранее. Ползком, в лохматом камуфляже, в темноте, мы были не видны с вышек, а подступы к крепости никем не патрулировались, что, в общем, и понятно по нынешним "зомбиопасным" временам. Но прожектора светили сюда исправно, поэтому периодически приходилось замирать, сливаясь с окружающим ландшафтом. До ворот было метров пятьсот, так что заметить нас было очень сложно.
     Трубу под дорогой набили тротилом. С нашей стороны выкопали лунки и усадили в них, обе "озээмки". А дальше поступили хитро. От предохранительной чеки каждой из "лягух" протянули по леске, к которым привязали большую картонную коробку - в кюветах валялось много мусора, строители не слишком утруждали себя тем, чтобы увозить его подальше от хлебозавода. А затем я, очень аккуратно, удалил из взрывателей боевые чеки. Теперь, если выдернуть предохранитель, мина сработает ровно в тот момент, когда будет перерезан металлоэлемент замедлителя, при нынешней погоде - минут через десять, приблизительно. И все живое в радиусе тридцати метров будет поражено визжащими, летящими с огромной скоростью металлическими роликами, а их в мине, ни много, ни мало, а целых две тысячи четыреста.
     Затем насупила очередь "монок". Их установили на противоположной стороне уже самого шоссе, привинтив специальные крепежные кронштейны к деревьям. Мины нацелили в сторону дороги, каждая из них была прикрыта массивным стволом дерева от ударной волны и осколков фугаса в трубе. Их снарядили такими же электродетонаторами, как и фугас, с начинкой от игрушечных джипов, разве что вместо безрезьбового ЭДП воспользовались обычным ЭДПр, с резьбой. Вывели антенны, приклеив их скотчем к стволам сосен. Ну и "на десерт" защитили подступы к своей позиции тремя растяжками, которые прекрасно укрылись в высокой траве. Еще три комплекта растяжек оставили для отрыва от погони.
     Вся наша команда разместилась в стороне от "монок", дальше по шоссе, двумя группами, левее и правее. С этих мест хорошо просматривалось место засады и мы могли вести по противнику перекрестный огонь. Тройка в составе пулеметчика Сергеича, снайпера Вики и Кэмела с РПГ-7 залегла правее, а остальные устроились слева. В случае боя огонь пулемета и снайпера должен был выгнать не слишком опытного противника на сторону правого борта их машин, в поисках укрытия, тем самим подставив их под обстрел двух винтовок и одного автомата с нашей стороны.
     Гранатомет Кэмела должен был вносить поправки в происходящее, на случай, если противник подтянет технику, а техника прижмет нас. Расстояние до противника в месте засады не превышало ста метров, так что они будут у нас как на ладони. Конечно, лучше бы устроиться подальше, но тогда нет уверенности, что сработают дистанционки от детских игрушек. А на ста метрах нас даже может чем-нибудь стукнуть, что прилетит сюда после взрыва в трубе. Поэтому всем строжайше было указано, во время взрыва укрываться еще и за стволами деревьев.
     Ждать пришлось примерно до полудня. Из ворот вышли бригады рабочих, вновь взявшиеся за обустройство крепости, пару раз проезжали туда и сюда одиночные машины, один раз укатил из крепости "бардак". А вот в середине дня из ворот не торопясь выехал все тот же кортеж, в составе головного "уазика", "Тахо" и БТР. В таком темпе, "трусцой", они доехали до перекрестка, "уазик" выехал на дорогу, свернул влево, заставив меня переместить свой большой палец на левый рычажок пульта, затем через трубу перевалил американский внедорожник, сбросив скорость в повороте до минимума, а следом на нее начал наезжать идущий почти вплотную БТР. Не в курсе они, что колонны следует водить очень быстро, только так есть возможность избежать подрыва.
     Эти и не избежали. Большим пальцем правой руки я нажал на центральный рычажок дистанционки, и на перекрестке извергся вулкан. Взрыв был такой мощи, что земля встряхнулась, меня подбросило и швырнуло животом о землю, несмотря на открытый рот, уши заложило до глухоты. Фонтан пламени, земли, камней и черного дыма швырнул американскую машину вверх, перевернув ее через капот, прямо на "уазик". БТР поднялся на дыбы, всех сидевших на броне смело, а тяжелую бронемашину выбросило в кювет, завалив на бок.
     Я успел отметить, что оба внедорожника оказались в зоне поражения левой "монки" и последнее, что я сделал, перед тем, как укрыться от валящихся с неба камней и железа, привел ее в действие. Этот взрыв после взрыва двадцати килограмм взрывчатки показался совсем жалким, тем более что уши заложило, но сидевшим в машинах мало показаться не должно было. Они были прямо в центре сектора поражения, а мина МОН-50, как следует из ее названия, выкашивает все на расстоянии в пятьдесят метров. А тридцать - вообще сплошное поражение.
     - Без команды не стрелять. - единственная фраза, которую я прошептал в микрофон, когда с неба рядом со мной упал последний ком земли. И приподнявшись, выглянул на дорогу, наблюдая ее в прицел.
     Да, все как я и рассчитывал. Бронетранспортер уничтожен, неподалеку от него на земле корчатся раненые и контуженные. УАЗ всмятку, в нем и возле него только трупы, борта похожи на решето от поражающих элементов мины. "Тахо" выглядит примерно так же, лежит на боку, из моторного отсека вытекло масло, и еще заметно, что на дорогу льется бензин. Но в машине есть шевеление, кто-то уцелел, мне видно это через лобовое стекло. Я мог бы пострелять туда из винтовки, но не хочется обнаруживать себя до срока. Потому что вскоре еще сработает сюрприз с ОЗМ-72. Коробки, привязанные к лескам, снесло далеко-далеко, так что ножи замедлителей уже вцепились в мягкие пластинки металлоэлементов, неуклонно перегрызая их. А из ворот хлебозавода к месту взрыва спешили первые люди с оружием.
     - Сколько до взрыва? - прошептал Леха.
     - Минут девять осталось. Скоро рванет. - таким же еле слышным шепотом ответил я.
     Между тем из покореженного внедорожника выбрались двое. Оба в крови, исцарапанные и изрезанные, но живые. Один из них - Крап. Вот ведь живучая скотина... Даже пистолет из кобуры вытащил, оглядывается. Второй, с АКМ, присел рядом с ним на колено, прикрывая начальника. Поднялись на ноги двое из тех, кого взрывом снесло с брони на землю. Поднялись, но они не бойцы, оружие потеряно, шатаются, из ушей и носа у обоих идет кровь. Ну ничего, там еще явно и трупы есть. Четверо с БТР, трое из "уазика". Сейчас начнут воскресать и вносить оживление в процесс, а то слишком тихо стало. Хотя насчет тех, из "уазика", сказать уверенно трудно, "монка" изрешетила все, должно было и по головам угодить.
     - Леха, держим мужика в кожанке. Без команды не стрелять. - прошептал я.
     - Держу. Принял.
     Если Крап двинет на хлебозавод, то придется расходовать его из винтовок, хоть до стрельбы доводить и не хочется. Тем более, что с той стороны сюда уже человек тридцать бежит, а заодно и еще две переоборудованных "нивы" едут, без боковых и задних дверей, со срезанными крышами и пулеметами на турелях. Наловчились уже делать, ничего не скажешь. Но Крапчатый пока сидит за машиной, из которой течет на дорогу бензин. Если я, скажем, выстрелю прямо в его лужицу, то с вероятностью в девяносто процентов пуля выбьет искры из асфальта и бензин вспыхнет. Рванет бензобак, и Крапчатому хана. Ценой демаскировки позиции.
     С асфальта встал один из мертвецов. Поднялся, огляделся, навелся на сидящего к нему спиной контуженного, и направился к нему неловким, медленным еще шагом. Мертвякам, чтобы окончательно "в чувство придти", несколько минут требуется. Поначалу они неуклюжи и неловки. Не будь сидящий на дороге бандит тяжело контуженым, он бы наверняка услышал шаги направившегося к нему зомби, но у этого текла кровь из ушей, так что он ничего не слышал. И мертвяк навалился на него сверху, вцепившись зубами ему куда-то в затылок.
     Тот заорал диким голосом, повалился набок, пытаясь оттолкнуть от себя мертвяка. Оба упали на дорогу. Второй контуженый подобрал с земли автомат, подскочил к борющимся, но не стрелял, опасаясь, судя по всему, попасть в своего. Подбежали к ним, если можно назвать это бегом, и сам местный владетель с уцелевшим телохранителем. К тому моменту с асфальта встали еще трое и один выбрался на четвереньках из кювета, видать кто-то из сидевших в бэтээре обратился и сумел пробиться наружу.
     Подмога, бегущая из крепости, была близко, но недостаточно. Телохранитель Крапчатого вскинул АКМ и двумя короткими очередями буквально снес головы двум зомби. Неплохо, кое-кто среди злодеев все же стрелять умеет. Крапчатый из пистолета выстрелил в голову мертвяку, навалившемуся на контуженного, но зомби, лезущий из кювета, оказался у них в тылу, и вцепился в телохранителя. Тому, впрочем, легко удалось вырваться из захвата и он наотмашь ударил металлическим затыльником автоматного приклада мертвяка в висок. Удар был очень сильный, голова зомби дернулась, и он рухнул на дорогу.
     В этот момент подлетели обе "нивы", затормозили так, что заскрипела резина, а головы сидящих внутри качнулись, как у китайских болванчиков, и с одной из них добили еще одного зомби, короткой очередью. Затем из машин выбежали, образовали нечто вроде малограмотного периметра вокруг взорванного транспорта, глядя во все стороны. Подбежали еще люди, пешие, и в этот момент сработала "озээмка" слева от дороги. Раздался хлопок вышибного заряда, слившийся со взрывом шестиста грамм тротила в метра от земли, и до нас донесся вой летящих роликов. "Лягуху" по звуку ни с чем не перепутаешь.
     Рванула она метрах в десяти от скопления людей, в котором досталось всем. Многие упали, некоторые катались по земле и орали, кто-то пытался отползти в сторону. По асфальту сразу же растеклись кровавые лужи. Крапчатому, кажется, досталось еще, он стоял на коленях, зажимая руками бок, сквозь пальцы текла кровь. Лицо было перекошено от боли.
     На дороге началась настоящая паника и в этот момент сработала вторая мина. Эффект от ее взрыва был не настолько сокрушительным, большинство людей было укрыто завалившимся на бок корпусом бэтээра, но все же досталось троим или четверым, включая телохранителя. Но самое главное - загорелся разлитый бензин, и уже через несколько секунд рванул бензобак американского внедорожника. Клубок рыжего пламени вырвался как будто из каждого отверстия в кузове машины, распахнулись двери, как будто кто-то еще пытался выбраться из лежащей на боку машины. Стоявшего поблизости бандита с автоматом окутало пламя и он побежал прочь, превратившись в живой факел. Сквозь мгновенно распространившийся вокруг черный дым я по-прежнему мог разглядеть Крапчатого, все еще живого и даже пытающегося командовать. Делать нечего...
     - Леха, огонь. - скомандовал я и сам нажал на спуск.
     СВУ лягнулась в плечо, рядом хлопнул выстрел "Тигра", две пули ударили Крапчатого в грудь и в голову. Я целился в грудь. Того сбило с ног. Дело сделано, теперь сразу переходим к самой главной фазе любой операции - отходу. Эвакуации вертолетом, или, скажем, бронегруппой, не предвидится.
     - Всем отход. - скомандовал я по радио. - Васька, Сергеич, быть готовым отсечь противника огнем.
     Можно было бы, конечно, вступить в бой, противник на дороге окончательно деморализован, в три снайперки и пулемет мы могли бы произвести настоящее опустошение в их рядах, но из ворот хлебозавода показался БТР, а следом за ним - "бардак". Стоит тем засечь наши позиции, и два КПВТ выкосят в том месте все. Снайпер вообще не должен стрелять больше двух раз с одной позиции, и наш с Лехой двойной выстрел исчерпал лимит допустимого. А вступать в бой с броней, будучи вооруженным одним РПГ... можно конечно, если очень надо... только нам не надо.
     Мы задом отползли в небольшую канавку за кустами, затем повернули налево и так же ползком двинули вдоль нее. Самый сложный участок на маршруте - первые метров пятьдесят. Дальше будет еще кустарник и что-то вроде перепада уровня земли, можно бежать пригнувшись. А еще метров через пятьдесят и во весь рост можно будет рвануть. Главное - первые пятьдесят метров.
     Загребая локтями с размещенной на них винтовкой и хватая воздух ртом, я изо всей силы греб к кустам впереди. С дороги открыли стрельбу в нашу сторону, но не прицельно. Пули свистели и щелкали по стволам деревьев и сзади, и впереди, и выше нас. Значит, пока не обнаружили, это даже не беспокоящий огонь, а огонь от беспокойства. От злости и беспомощности.
     - Серый, в твою сторону пошли. Отсекаем. - послышался в наушнике голос Сергеича.
     Хлопнул винтовочный выстрел, пробившийся своим раскатистым звуком через автоматную сухую трескотню, а затем гулко ударил ПКМ Сергеича. Мы успели добраться до кустарника, скользнули на животах за него. И резко обернувшись назад, встали на колено. Я скинул винтовку, прижал к стволу дерева для лучшей опоры, направил сквозь заросли на дорогу. В исчерченном пространстве прицела были видны залегшие на дороге люди, человек шесть. Двое были убиты, судя по их позам.
     - Отходите! - скомандовал я Сергеичу и Вике.
     Они свою задачу выполнили, заставили преследователей залечь, дали нам возможность добраться до первого безопасного места. Теперь наша очередь их прикрыть. Но не сразу.
     - Кэмел, как их видишь?
     - Отлично. Начинаю?
     - Давай.
     Где-то в кустах бухнул гранатомет и прямо в группку залегших посреди дороги людей прилетела осколочная граната. Рвануло. Попало всем, кажется. По крайней мере те, кто лежал, наводя свое оружие в лес, катались по дороге. Оттуда доносилась не только стрельба, но и крики.
     - Кэмел, Таня, отход!
     Мы в бой не вступаем. Наша задача лишь заставлять противника залегать, выискивая наши позиции и ожидая боя, а самим бежать, бежать и бежать. Измотаем врага бегом.
     Дыхание Васьки слышно в наушнике. Значит бежит, все по плану. Ударили два КПВТ. Один, с "бардака", короткими очередями, а второй, с бронетранспортера, завел длинную очередь, на всю коробку. Пули хлестнули по деревьям и кустам, где только что были Кэмел с Татьяной. Но их не достать, там сразу спуск, мы место тщательно выбирали. Все выше пройдет. А вот стрелок с БТР - идиот! Как у него коробка закончится, так и ствол у пулемета можно менять. Хана стволу. Бесповоротно.
     - Лех, видишь кого из дальних?
     - У бэтээра двоих.
     - Я тоже двоих вижу, расходуем - и ноги.
     Метров двести пятьдесят до двух бандитов. Один с ПК, второй с автоматом. Пулеметчик куда-то постреливает. Автоматчик крутит головой. Залегли на асфальте, без укрытия. Ничем не могу помочь.
     Поймал в сетку пулеметчика, выстрелил в центр силуэта. Если повезет, будет зомби, окружающим дополнительная радость. Тот уронил голову на асфальт, автоматчик ничего не заметил. Рядом хлопнула Лехина винтовка, раз, второй, третий. Я поймал в прицел автоматчика, выстрелил. Попал, не попал? Не пойму. Он дернулся, но может и от страха. Не попал, наверное, потому, что после переползания и от нервишек руки гуляют. Выстрелил в него еще дважды, попал наверняка. Убил, не убил - не знаю, но попал здорово.
     Откуда-то по нам шарахнули из нескольких стволов, примерно засекли позицию. Пули снова защелкали по стволам, выбивая труху и осыпая ветки. Мы нырнули за увал и вовремя. КПВТ с бронетранспортера снов завел на полную коробку, но судя по звуку, до конца ее не дотянул. Хана пулемету, заткнулся. Расстреливать таких пулеметчиков. Но нервов попортил. Никогда не видели, как толстые сосновые стволы насквозь прошибаются, осыпая все вокруг древесной пылью и щепками?
     Второй КПВТ продолжал постреливать короткими, патрона по три, очередями. И тоже в нашу сторону, но мы уже ниже, чем могут достать даже эти могучие пули. Откатились назад, на четвереньках выползли из зоны огня, снова спустились иже и побежали уже во весь рост. Точка встречи задана заранее, по карте и GPS, сбор всех групп там.
     Теперь надо приналечь. Скорость бега - залог успеха. Чем дальше оторвемся, тем лучше для нас. А потом еще придется и следы путать. Собак-ищеек я у бандитов не видел, но при желании можно и просто по следам вычислить, куда противники направился. А нам этого не надо.
     Обратно бежим уже налегке, кроме оружия и боекомплекта ничего не осталось. Мы даже без шлемов и броников на этот раз, сухпаи сожрали в основном, взрывчатку в дело пустили.
     Пробежав с километр, примерно, петляя между деревьями, присели, огляделись. Вроде бы никто не гонится. Со стороны дороги стрельба по-прежнему слышится, но уже не такая, как раньше. Потише и пореже. Вообще-то я на месте бандитов, если бы послал погоню, то специально стрелял на прежнем месте, чтобы убегающие расслабились. Но у нас здесь позиция хорошая, мы ее заранее присмотрели. Здесь вроде как поляна, вытянувшаяся по лощине. Противник должен будет метров сто по открытому пространству пробежать, никуда не денется. Если по следам кто-то идет, то мы его здесь обязательно заметим. И из двух снайперок заставим залечь, а сами попытаемся уйти в отрыв. А Сергеич с Кэмелом должны будет занять позицию дальше, и отсечь уже погоню от нас, если все же увяжутся.
     Мы минут тридцать просидели в кустах, но нас никто не преследовал. И остальные вышли на связь односложно, сказав, что вышли в район сбора. Мы ответили, неспешно снялись с позиции и пошли к своим.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     7 мая, понедельник, день
     
     Из точки сбора до лагеря шли маршем еще четыре часа. Устали все, но настроение было прекрасным. Наша сегодняшняя победа никаких сомнений не вызывала. Крап умер, драка за престол должна был начаться. У нас ни царапинки, со стороны противника целая куча трупов. А если еще посчитать уничтоженный блок, то вообще.
     Во всем этом отнюдь не только наша заслуга. Не меньший вклад в общее дело внес и сам противник, своей ленью, беспечностью и неумением организовать службу. Если перечислять все ошибки, допущенные противной стороной, то целой главы не хватит. Другое дело, что после такого жестокого урока противник просто обязан поумнеть. И остается еще одно неизвестное в этом уравнении - приезжие "спецы" на крутой технике. Что предпримут они? Если честно, то именно их я больше всего опасался. Проще воевать с тысячей беглых каторжников, чем с парой десятков настоящих, профессиональных спецназеров. Особенно тех, кто специально послан на тебя охотиться.
     Вечером выставили мы секрет на путях вероятного подхода противника к нашему лагерю, но наш ужин никто не нарушил и никто не потревожил. Все же мы в настоящей глуши спрятались и расстояние до противника взяли с запасом. Пятнадцать километров по прямой отсюда до хлебозавода. Для того, чтобы укрыться от не слишком умелых поисков - более чем достаточно.
     Порадовались победе, поужинали, и сразу же над головами нашей компании, расположившейся кружком вокруг горящего в яме костерка, повис большой знак вопроса. Что делать дальше?
     - Дальше мы снова в разведку пойдем. - ответил я, после того как главный вопрос озвучила Ксения. - Если заметим признаки того, что драка между конкурентами началась, то попытаемся проникнуть дальше.
     - Каким образом? Дорога то все равно одна. - спросила Аня.
     - В пешем порядке.
     - Пешком? - поразилась она. - До места не меньше чем двести километров!
     - Не меньше. - подтвердил я. - Дойти можно, без проблем.
     - А технику куда? - кивнула она в сторону замаскированных машин.
     - Технику оставим здесь. Запрячем еще лучше, а вы обе, Шмель и Вика с Таней, останетесь в лагере, на ее охране и обороне. Мы же вчетвером пойдем в сторону "Шешнашки" пешком, налегке, запасемся едой только.
     - Разумно. - кивнул Сергеич. - Если идти осторожно, то можно добраться дней за пять-шесть. По навигатору и картам, без дорог. ОЗК только прихватить для бродов, чтобы мокрым не тащиться.
     - А нас опять оставляете? - возмутилась Вика. - С ума сошли?
     - А кто все это охранять будет? - влез в разговор Леха.
     Ему явно понравилась идея оставить свою девушку в относительно безопасном лагере. Пеший двухсоткилометровый марш его совсем не пугал.
     - Леха, совесть имей! - крикнула Вика, затем обратилась ко мне: - Татьяна сменится, и тебе такое устроит!
     На фишке сейчас были Татьяна с Аней.
     - Вик, Леха прав. - ответил я. - Сама посуди - доберемся мы до "Шешнашки", не доберемся - бабушка на двое гадала. Если пройти невозможно будет, то повернем обратно. А вот если лишимся всего "нажитого непосильным трудом", то будет очень обидно. Даже катастрофично. Например, я совсем не уверен, что мы сможем через Бор прорваться обратно пешком. Если мертвяки из домов повалят, или мутанты преумножатся.
     - И сколько же вас тут ждать? - возмущенно спросила Ксения.
     - Недели две, примерно.
     - А почему не поехать дальше на машинах? Крапа вы убили, бандитам не до нас.
     - Ксень, ну не задавай те вопросы, на которые ты и сама знаешь ответ. Вся заваруха, если она начнется, будет происходить вдоль единственной главной дороги.
     - Ну поехали без дорог!
     - Ксень, мостов впереди нет. А реки есть.
     Доселе молчавший Шмель поднял голову и голосом киношного персонажа произнес:
     - Вот слушал я вас, слушал, и понял: ну и дураки вы тут все!
     Все замолчала и уставились на обычно отмалчивающегося в такие моменты нашего механа. Мишка оглядел всех своими маленькими сонными глазами, затем сказал, обращаясь непосредственно ко мне:
     - А ты, Серый, в качестве командира отряда начинаешь безнадежно тупить. Пора тебя менять на общем собрании.
     - Чего это вдруг? - удивился я.
     - Вдруг бывает только "пук", - ответил банальным каламбуром Шмель. - Мы что на блоке захватили? А? "Бардак"? А для чего он предназначен? И какие у него дополнительные умения?
     Признаться, я покраснел. Шмель меня элегантно провез носом по столешнице. До конца стола и обратно, размазывая по всей поверхности выдавленные сопли.
     Что такое БРДМ-2? БРДМ-2 - это Бронированная Разведывательно-Дозорная Машина, то есть семитонный полноприводный вездеход, который... тут внимательно слушаем: умеет плавать со скоростью до десяти километров в час за счет штатного водометного движителя. А значит, не нуждается даже в бродах, достаточно относительно пологого (не свыше тридцати градусов) спуска к воде и подъема из нее. И даже если такой подъем немного круче, то достаточно открыть лючок на наклонном бронелисте, вытащить оттуда тридцатиметровый трос, и к усилиям сто сорока сильного двигателя присоединится лебедка с усилием в четыре тонны.
     Бак почти полный. А это значит, что запаса хода этой бронемашине хватит примерно километров на семьсот. Даже если у нас будет очень извилистый маршрут, то до "Шешнашки" и обратно, до нашего нынешнего лагеря, хватит наверняка. "Бардак" четырехместный, но можно и на броне ехать, а если кто-то согласится всю дорогу посидеть в висячем кресле стрелка, то впятером тоже можно. И самое главное, можно прихватить с собой много полезного, например - второй боекомплект. В тесноте, да не в обиде.
     - Ну что? - невинно спросил Шмель, видя отразившуюся на моем лице работу мысли.
     - Дурак я... - подвел я итог своим размышлениям.
     - Это мы поняли. - сказал Васька. - А что делать будем?
     - Снимать штаны и бегать. - огрызнулся я. - А если конкретно, то мы с тобой с утра пораньше, отоспавшись, идем на разведку к хлебозаводу. Вдвоем. Все остальные начинают готовить укрытия для техники. Так. Чтобы ее с двух метров не обнаружить было. Оставляем две "монки" и оставшиеся четыре ОЗМ. Заматываем все вокруг растяжками. Девушки вчетвером остаются здесь, на обороне лагеря. Мы впятером на "бардаке" отправляемся в "Шешнашку". Шмель, ты за рулем, никому другому не доверю.
     - Годится. - кивнул Шмель.
     - Действительно, самая лучшая идея. - подтвердил это решение Сергеич. - Но думаю, что кто-то еще должен остаться с девушками. Предлагаю меня, вам в рейде пулеметчик не слишком нужен будет, а здесь, в обороне, может очень пригодится.
     - Не пойдет. - возразил я. - ты у нас конфигурацию "Шешнашки" лучше всех знаешь, куда там мы без тебя?
     - Езжайте впятером. - вмешалась Вика. - Если кто на нас здесь выйдет, то мы сами отобьемся, а если придут большими силами, то тогда никакой пулемет не поможет.
     - Не скажи. - возразил я. - Кто-то с военным опытом все же нужен. Леха, ты ведь с пулеметом тоже нормально, так?
     - Ну да. - кивнул Леха.
     - Вот ты и останешься. Возглавишь оборону лагеря.
     Леха задумался. Ему явно хотелось отправиться с нами, но и бросать свою девушку тоже было не с руки. К тому же, кто-то должен был организовывать службу в лагере. Выбор был из двоих - его самого и Васьки, но Ваське еще "сыгрываться" со всеми придется, он для девушек не авторитет, а Лехе будет проще.
     - Хорошо, я останусь. - согласился он после размышлений.
     
     
     Анатолий Еременко, командир отряда из Центра.
     8 мая, вторник, день
     
     Взрыв, донесшийся со стороны хлебозавода слышны были в лагере отряда Еременко, который забазировался на территории бывшего автохозяйства одного из колхозов в пятнадцати километрах от владений Крапа. Затем пост наблюдения, который не оставлял без внимания дорогу со стороны хлебозавода, и который располагался всего в паре километров оттуда, доложил об интенсивной стрельбе. Донеслись взрывы мин, судя по всему, к стрельбе из автоматического оружия присоединились крупнокалиберные пулеметы. Затем все стихло. А еще чуть погодя экипаж "Водника" радиоразведки доложил об интенсивном радиообмене между бандитскими "бригадами". И из перехвата выяснилось, что новый князь тутошних земель, вор в законе Крап скончался вследствие многочисленных ран, нанесенных ему равно как взрывами, так и выстрелами оставшихся неизвестными снайперов. А тот, кто объявил об этом в эфире, призывал к кровавой мести за вождя, а винил в нападении не кого-нибудь, а как раз отряд Еременко. Причем приводил разумные доводы.
     Судя по всему, Крап с присными угодил в профессионально организованную минную засаду, в которой выбило немало бандитов. Кроме самого Еременко, перехват прослушал и Циммерман. И эта самая горячая речь в эфире навела двух командующих походом на самые разные мысли. Циммерман по военной простоте решил, что бандиты наверняка рванут в их сторону на разборку, и предпринял необходимые меры предосторожности.
     А вот Еременко вспомнилось, что разыскиваемый Крамцов согласно документам является не просто ветераном войны, но еще и специалистом по минно-взрывному делу. И почему все это время разыскивали именно его самого с женщинами? Неужели сразу после исчезновения первой "команды уродов" никто не задумался, что тот вполне мог собрать каких-нибудь друзей, или бывших сослуживцев, и организовать вполне боеспособный отряд? Почему нет? И тогда можно не сомневаться, что рванувшие за легкой добычей "уроды" элементарно могли угодить в засаду, где их и ликвидировали. "Закрыли группу", как выразился бы в таком случае Циммерман.
     Он поделился своими соображениями с главным силовиком, а тот лишь кивнул и выслал разведгруппу на место боя с приказом разобраться в том, что же произошло? Все время, пока разведка отсутствовала, Анатолий Еременко был как на иголках, а едва группа вернулась на базу, как он просто накинулся на них с вопросами.
     Версию о том, что Крапа завалили конкуренты он откинул сразу. Соредии местных злодеев не было никого, кто сработал бы так аккуратно и профессионально. Причем к такому же выводу пришел и бывший спецназовец из "Витязя" Циммерман.
     Со слов разведки вышло, что противник до нападения на Крапа не меньше двух суток наблюдал за хлебозаводом. Нашлись лежки, нашлись выщипанные по листику в кустарниках амбразуры. Обнаружила разведка и позиции самой засады, в которой, по их прикидкам, участвовало от шести до восьми человек. Напавшие ничего на волю случая не оставили, все было организовано разумно, четко, действовали по плану. Фугас в трубе под дорогой вообще можно было отнести к сложному взрывному устройству. Не просто набили трубу тротилом, а превратили ее в устройство с направленным взрывом, для чего нужна немалая подготовка. А чего стоят мины МОН-50, сработавшие от пультов управления, выдранных из детских радиоуправляемых машинок?
     Вывод был простой: работала серьезная группа, с которой на узкой дорожке не каждому стоит сталкиваться. Разведали, спланировали, дождались момента, разгромили "нитку" и ушли без единой царапины, легко оторвавшись от неумелых преследователей. Действовали снайперы с СВД или СВУ, работали пулеметы и РПГ. Минировали помимо тротила в количестве не меньше ящика очень даже любимыми в войсках минами ОЗМ-72. А они на дороге не валяются. Значит, отряд вполне полноценный.
     А какой вывод можно сделать еще? А очень простой: блок, вырезанный накануне, тоже вполне мог быть делом рук вот этого самого отряда. И, скорее всего, отряд возглавляет именно Крамцов. Откуда такая идея? А оттуда, что кроме Крамцова, у которого контейнеры с "материалом", никто не будет ломиться в центр бандитского анклава. Нечего там нормальным людям делать, даже военным. Кроме "Шешнашки", окопавшейся в пределах периметров своих закрытых заводов и институтов, ничего и никого манить туда не может. А вот Крамцову туда надо. И если они сначала вырезали блок отсюда подальше, а теперь разнесли в клочки местного правителя, и уже поближе, то поступательное движение к "Шешнашке" налицо.
     И еще: они не идут. Они едут. Это понятно хотя бы потому, что отряд не смог бы тащить на себе самую банальную еду на столько времени. Ну на три дня сухпая - это еще куда ни шло. Ну на четыре. Но здесь то никто не спешит. Раз - залегли в кустиках и двое суток наблюдали. Значить, есть, что пожевать, спешить некуда.
     А если двигались с транспортом, то попрут на единственную дорогу. Они и напали на блок и на Крапа для того, чтобы ввергнуть бандитскую вольницу в хаос, а самим под шумок проскочить. Небось еще и в закосе под какую-нибудь банду. БРДМ-2, пропавший с блока, тоже ведь к себе присоединили, наверняка. А это уже примета. И именно колонну с "бардаком" следует на трассе ловить. И до сих пор они в сторону "Шешнашки" не проскакивали, служба наблюдения в отряде поставлена четко, все ходы записаны.
     Еременко с облегчением вздохнул. Ну, вот и первый просвет в до того казавшемся безнадежным деле. Остается только связаться с Центром и выяснить, что известно в ведомстве Пасечника, или "Пасеке", как они сами ее звали, о друзьях-приятелях бывшего аспиранта.
     А затем разведдозор, что расположился неподалеку от хлебозавода, сообщил, что там явно собирается на выезд колонна из наличной бронетехники. А радиоперехват подтвердил, что грядут те самые разборки, которых и ждали. Стоявший рядом Циммерман лишь кивнул, отозвал дозор на базу и взялся распоряжаться, организовывая банде такой прием, какой все остальные запомнили бы навеки.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     8 мая, вторник, день
     
     Поднял я отряд еще засветло. Нам с Васькой предстоял долгий пеший переход на место недавней минной засады, а остальные должны были взяться за лопаты, маскируя технику. Шмелю я дополнительно приказал проверить в "бардаке" все, что можно, и убедиться в готовности машины к дальнему рейду.
     Затем мы с Васькой вышли из лагеря, на этот раз налегке. Я со "сто пятым", Васька же с РПК пошел, который между делом присвоил себе. Ну ему то что, Кэмел - он и есть верблюд, ему что с пистолетом, что с пулеметом. Без шлемов и броников, в лохматом камуфляже, с одним из "Северков", дальности которого здесь вполне хватало до лагеря. Каждый взял по два боекомплекта, по четыре гранаты и сухпай из расчета на три дня. Мало ли, сколько времени придется провести в рейде? Но в вступать в бой на этот раз я был не намерен. Категорически. Теперь для нас важна скрытность и знание обстановки вокруг.
     Добрались до места без приключений. Скрытно вышли на позиции для наблюдения, по пути сняв пару растяжек. Все же противник что-то заподозрил, или на всякий случай установили. Устроились за кустами на опушке леса, неподалеку от того места, где вчера скрывались, но все же подальше от перекрестка, огляделись.
     Остовы разбитых и сгоревших машин были сброшены в кювет. На асфальте стреляные гильзы и пятна запекшейся крови, битые стекла, какие-то обгоревшие железки. Лежащего на боку бэтээра больше не было, утащили. На траве кювета остались следы, как он выезжал. Скорее всего, его просто перевернули на колеса, а дальше он пошел своим ходом, поврежден был не критически.
     Больше на дороге не было никого, ворота хлебозавода заперты, перед ними стоят две старенькие БМП-1, направив стволы пушек в сторону подъездной дороги. Каждая из машин почти по крышу укрыта за стенкой из бетонных блоков, спешно сооруженной. Насторожились. Работы вокруг хлебозавода, кипевшие еще вчера, не ведутся.
     - Что скажешь? - спросил я.
     - Повысили уровень боеготовности. - шепотом ответил Кэмел. - Больше пока ничего не поймешь.
     - Я тоже так думаю. Будем следить.
     Мы действительно шли на разведку с расчетом, что будем сидеть на своем наблюдательном пункте до тех пор, пока не разберемся окончательно и со стопроцентной уверенность - началась междоусобная драка у бандитов, или нет? Или такая великолепная минная засада псу под хвост вместе со всеми нашими запасами тротила?
     Признаться, была у меня еще вчера идея остаться здесь, хорошо замаскировавшись, и понаблюдать последствия нашего нападения, но все же поостерегся. Черт знает, насколько тщательно прочесывали окрестности? Во всяком случае, трава вокруг того места, где мы сейчас лежим, была изрядно примята ногами, а значит, здесь прошли не один раз. Могли бы и засечь, как ни маскируйся.
     Где-то далеко отсюда раздалась стрельба. Сначала взрывы гранат, затем очереди из автоматического оружия. Затем к ним присоединились крупнокалиберные пулеметы. Снова серия взрывов. Судя по всему, стрельба доносилась откуда-то с северо-востока, как раз с той стороны, куда вела дорога. На хлебозаводе никакой суеты при этом не наблюдалось. И вообще, там было как-то пустовато, несмотря на усиление. Ушла часть обитателей? Минут через десять стрельба постепенно стихла.
     - Что-то все же происходит. - тихо сказал я, ни к кому не обращаясь.
     - Похоже на то. - согласился Васька. - Знать бы что.
     - А может... пойдем в ту сторону? Вдоль дороги, кустиками. Нам все равно интересно лишь то, что с той стороны творится, вот и доразведаем.
     - А почему бы и нет?
     Мы сдали назад, за деревья, пошли, пригнувшись, вдоль лесной опушки. С хлебозавода нас не заметили. Идти по лесу было легко. Подлесок был достаточно густым, чтобы помогать нам укрываться, но недостаточно для того, чтобы мешать двигаться. Так мы двигались, не торопясь, около полутора часов. Часто проверялись, осматривались. Километра через четыре я почувствовал запах гари, горелой резины. Запах знакомый, так сгоревшая техника пахнет. И могу на спор забиться, что вскоре к нему примешается еще один - горелой человеческой плоти. Эти запахи друг без друга никуда.
     Еще метров через пятьсот я увидел посреди дороги и в кюветах вокруг нее остатки сгоревшей колонны. Четыре сожженных БТР-70, два БРДМ-2 и одна БМП-1. И три "Урала". Все дымящееся, обугленное, местами еще горящее. И не меньше полусотни трупов вокруг, это еще при первом приближении.
     Мы замерли. На дороге возле разгромленной колонны никого не было, но нет никакой гарантии, что засада отошла, а не сидит на том же месте, откуда был нанесен настолько эффективный и убийственный удар.
     Я поднял к глазам бинокль, навел на технику. Все повреждения явно от гранатометов, кроме головной машины, БМП-1. А ей, судя по всему, по пятну копоти и остаткам металлического кронштейна на стволе, по обугленным ветвям елок, досталось противотанковой миной, подвесной, которая "ударным ядром" поражает. Вроде ТМ-83. Тоже неплохо, такие мины кому попало в руки не попадаются. "Спецы" из "Фармкора"? Сомнительно, чтобы уголовники с мобскладов такие мины умудрились добыть. На мобскладах, даже инженерных, дай бог нажимные ТМ-62 найти, о кумулятивных противоднищевых я и не говорю. Да и такую эффективную засаду организовать тоже уметь надо. Рассчитать интервалы, спланировать, рассадить личный состав.
     Тут, по всему видно, засада была организована по максимально эффективной схеме. Меньшая часть засадных сил находилась слева от дороги (по ходу колонны). Они ударили гранатометами, выбив почти всю броню первым залпом. Затем накрыли всю колонну автоматическим огнем. Противник, неопытный в таких делах, попытался укрыться за техникой. Те, кто уцелел после первого удара, разумеется. И затем в бой вступили главные силы засады, молчавшие до поры, и находившиеся от дороги справа. Снова ударили из гранатометов и смели стрелковым оружием уцелевших. На этом основной бой закончился. Грамотно и эффективно. Остался только "контроль", чтобы бродячих мертвяков не разводить.
     Надо бы посмотреть на это все поближе. Аккуратненько так, чтобы самим не нарваться. Мы залегли и дальше двинулись ползком, с частыми остановками. Ползли долго, тихо, как мыши, но совершенно зря - засада ушла. Никого в кустах вдоль дороги не было. Зато следов боя осталось множество, и все они были один другого интересней. Шарясь по кустам, я нашел несколько отстрелянных труб от "Шмелей" и "Агленей", пустые выгоревшие стаканы двигателей от тех же "Шмелей". Все достаточно новое, сомнительно, чтобы местные уголовнички сумели найти подобное на складах кадрированных частей. Если там оно и было, то его давно выгребли, и в ту же Чечню отправили.
     Множество гильз от автоматных и пулеметных патронов. Колечки с чеками от гранат. И самое главное - множество гильз от патронов 9х39 миллиметра. А это уже улика стопроцентная. Такими патронами можно стрелять только из "Валов" с "Винторезами", из "Грозы", ВСК-94 и из 9А-91. Ну и все, пожалуй, "Вихрь", как оружие малораспространенное в качестве основного, можно не рассматривать. И я уверен, что такого оружия ни у кого в этой области, за исключением пришедших по нашу душу "спецов" быть не может ни у кого. А вот у тех такое было. Своими глазами видел.
     Тогда что получается? Если эта колонна с хлебозавода, а больше ей взяться и не откуда, то былой дружбе между приезжими и местными уголовничками пришел конец. Что нам и требовалось. Но понаблюдать все же надо, причем понаблюдать именно здесь, только местечко найти поукромней.
     Такое место вскоре нашлось. Примерно метрах в восьмистах от места засады, вдаль по дороге, на бугре. Оттуда вся картина поля боя просматривалась хорошо, и было куда смыться, случись нам как-то себя обнаружить. А заодно мы увидели два изрешеченных УАЗа, замерших на дороге в километре перед засадой, трупы возле них. Рассчитали, уничтожили заодно и передовой дозор. Еще плюсик засадникам.
     Мы залегли, накрылись масксетью, решили ждать. Если, как мы думаем, это "краповские", то значит они пропали со связи, и те, кто остался в "крепости", приедут проверить, куда их дружки запропастились.
     А запропастилось немало дружков. Со слов пленного по кличке Гвоздь выходило, что на хлебозаводе постоянно находятся от ста тридцати до ста сорока человек. Не меньше пятнадцати выбили мы в минной засаде. Примерно полсотни трупов лежит на дороге сейчас. В сгоревшей технике должно еще не менее полутора десятков находиться. Шестеро у сгоревших УАЗов дозора. Получается, что больше половины личного состава "краповской" личной бригады уже уничтожено.
     Эх, будь нас побольше... Тот же Гвоздь сказал, что именно на хлебозаводе хранится большая часть вывезенного из части оружия и куча боеприпасов. Если бы удалось освободить тех же заложников, большинство из которых мужики трудоспособного возраста, то можно было бы вместо враждебной крепости на этом самом месте поиметь дружественную. Но сил у нас категорически мало. На нас девятерых еще не меньше шести десятков бандитов. Не пойдет.
     Два БТР-70 со стороны хлебозавода пришли примерно через час. Без передового дозора, с людьми на броне. Остановились перед разгромленной колонной. С брони первой машины соскочили двое, побегали, посуетились между остовами еще дымящей техники, перевернули несколько трупов, затем погрузились на броню и боевые машины пехоты на полной скорости рванули назад.
     Знать бы, что так будет, РПГ бы прихватили. И вломили бы еще и этой броне. На нас бы теперь точно никто не подумал. Все на спецназеров бы списалось. А в "крепости" гарнизон еще сократился бы.
     - Смотри, сколько там "результата" валяется. - шепнул мне Васька. - Может, подберем что?
     - А куда нам его девать? Мы и так загрузились под крышку.
     - Запас карман не тянет.
     - Тянет, если его в лагерь на горбу тащить придется. Да и на открыто место выходить нехрен.
     - Тоже верно. - согласился Кэмел.
     Действительно, расстрелявшие колонну сбором трофеев не озаботились. На дороге валялись автоматы, в подсумках убитых наверняка было полно боеприпасов - бой быстро завершился, израсходовать их они бы не успели. Но не следует забывать старую истину про жадность, сгубившую фраера, да и мародерство это. Не мы убили, не нам и шарить. Одно дело, если тебе ничего другого не остается, как чужого "двухсотого" обшмонать, чтобы выжить, и другое, если ты ни в чем не нуждаешься, вот как мы сейчас.
     - Что делать будем? - спросил Васька.
     - Не знаю. По хорошему, надо бы дойти до того места, где эти самые спецназеры базируются, и понюхать, что у них там как. Но стремно. Электроники всякой у них хватает, как мне кажется, засекут в какой-нибудь тепловизор, или сейсмодатчиками, и хана нам, грешным. Они тут не первый день стоят, наверняка прикрылись.
     - Наверняка. - согласился он. - Думаю, надо бы на хлебозавод еще поглазеть. Какие там дела? Главного нет, если после него кто другой всплыл, так его тоже нет уже.
     Васька показал рукой на горелые останки колонны. Все верно он говорит, все верно. Скорее всего, на хлебозаводе власть успела смениться дважды за последние сутки, и так просто это не пройдет. Огни там в растерянности, скорей всего на измене. Старший любой из бригад спал и видел себя на месте Крапа, но тот умел их в разные места рассылать и его бригада была самой сильной. Тем и держал всю эту орду в подчинении. А теперь, когда и бригада совсем ослабла, и вождей нет - жди новых претендентов на трон.
     - Серый, никак не можем по хлебозаводу ударить? - спросил меня Васька. Когда мы уже двинулись по обратному маршруту.
     - Заложников выпустить хочешь?
     - Ага.
     - Не вижу никаких вариантов, если честно. - ответил я. - Сам все время об этом думаю. Ну спалим мы обе "копейки" у ворот из граников, снимем часовых с вышек. Не сложно, дураки они, что так выставились, и скрытно подойти можно. А дальше что? Территорию не знаем, силы противника не знаем, где огневые точки - не знаем. Даже войти внутрь не сможем, положат нас.
     - Тоже верно. - согласился Васька. - Если бы внутрь скрытно войти...
     - Как? - спросил уже я.
     - Не знаю. Никак, наверное.
     - Да и нельзя нам себя раскрывать. - добавил я. - Вся эта заваруха на дороге из-за того, что "краповские" подумали, что это "спецы" залетные их князя израсходовали, и на разборки покатили, а те их приняли. Небось, после визита подслушку тем закинули, и узнали про их планы.
     - Наверняка.
     - Вот и я о том же. И о нас вообще никто не думает, нет нас ни для кого. А если полезем справедливость восстанавливать, то нас раскроют. И что тогда? Место у нас хорошее до той поры, пока никто про наш лагерь не узнает.
     А вообще картина происходящего для меня сложилась окончательно. Фармкоровские безопасники превратились в армию. Как и когда - понятия не имею, но если сумели послать на перехват целую роту, то армия у них есть. Сначала разгромили зону во Владимирской области. Изъяли оттуда большого авторитета с присными, увезли с собой сюда. Для чего? Чтобы легче переговоры вести было с местными уголовниками. Бурко или его зам по безопасности, Пасечник, совсем не дураки, сообразили, что здесь будет после Катастрофы. И решили принять в этом посильное участие.
     В гости к Крапу ездили они наверняка по тому же поводу, договориться о нашем перехвате. Сомневаюсь, что им удалось выяснить, сколько нас и на чем мы едем, но те же портреты меня и Дегтяревых у них есть, раздать можно. И, наверняка, дальше по трассе они тоже наводят "мосты дружбы" с коллегами Крапа. Так что соваться туда вообще не следует, а огласки своего присутствия надо избегать как чумы.
     - Вась, нехрен на хлебозавод глазеть, пожалуй. - подвел я итог своим размышлениям. - Сидим, пока ноги не отдохнут, и уходим в лагерь. Неважно, как тут все сложится, драка здесь начнется наверняка. А вот проскочить к "Шешнашке" надо как можно быстрее, пока фармкоровцы не вычислили нас, кто мы такие.
     - А как нас вычислишь? Мало ли, кто тут воюет? - удивился Василий.
     - А кто тут может воевать? От задач вычислят, они же знают, что хранилища с "шестеркой" у нас, что нам надо отвезти их в Шешнашку. И наверняка полагают, что Дегтяревы с нами. У них же на морде не написано, что они злодеи, вояки и вояки. Пошлют в сторону Нижнего пару машин на предмет с людьми поговорить, не проезжал ли такой то со спутницами? И рано или поздно узнают, и сколько нас, и на чем едем, и когда отправились. И тогда начнут ловить всерьез. Короче, торопиться надо.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир.
     9 мая, среда, утро
     
     Выехали в рейд мы в шесть утра следующего дня, при этом сочли, что выезд в День Победы к удаче. Прикинули по карте, где получится проскочить, где редколесье, где от деревень далеко, где оврагов поменьше. Вроде бы получался такой маршрут, и не слишком уж извилистый, а что-то вроде плавной кривоватой дуги.
     Остающуюся в лагере технику действительно замаскировали так, что в нескольких метрах можно было мимо нее пройти, и не заметить ничего. Откопали окопы для фишки, натянули над ними маскировку, а заодно выкопали поодаль еще несколько таких же укрытий. Даже укромный блиндажик соорудили, который при необходимости в ДЗОТ мог превратиться.
     Остающимся наказали, что если появится противник, превосходящий их силами, отходить или прятаться, в бой не вступать. Материальные ценности хорошо, но под молотки из-за них лезть не следует.
     Я был рад, что с девушками остается Леха. Все же боец он толковый и опытный, сумеет ими управлять и сумеет, случись чего, их спасти. А заодно нагрузить их службой и подготовкой по самое "не могу", чтобы лишние мысли в голове не роились.
     Один УАЗ был замаскирован чуть в стороне от других машин, в ложбине. Так, чтобы на нем можно было рвануть с места и проскочить метров пятьсот по этой самой ложбине, укрывшись от огня. А пятьсот метров есть дистанция безопасная, свыше ста пятидесяти видимости в лесу и не бывает. Договорились, что если их сгонят отсюда, то пусть дожидаются нас в покинутом пионерском лагере, а если останутся без запасов, то пускай отходят к Нижнему.
     Что касается нас четверых, собравшихся в рейд, то мы рассчитывали крайний срок возвращения в две недели. Если все будет тихо, то ждать должны нас ровно двадцать дней. Этого должно было нам хватить за глаза, а припасов в кузове грузовика у нас было вообще на несколько месяцев, так что дождаться не проблема. Даже ручей в лесу нашли неподалеку, соответственно водой обеспечились.
     Со слов Шмеля выходило, что "бардак" в отличном состоянии, проблем не будет в дороге. Усадили его за руль, завалили почти все боевое отделение запасами, мы с Васькой взгромоздились на броню, свесив ноги в люки, а Сергеич уселся на командирское кресло. Нападения пока не ждали, поэтому подняли бронещитки над смотровыми люками. Мишка тронул броневик с места, и мы покатили прямо по лесу, петляя между не слишком плотно стоящими соснами, давя большими колесами и бронированными корпусам чахлый осинник и кустарник подлеска.
     Необычное ощущение, никогда мне до этого времени напрямую через лес на броне, да и вообще на машине, ездить не приходилось. Как ни странно, это было даже комфортней, чем катить по любому грунтовому проселку. Ковер из павшей хвои и листьев скрадывал звук покрышек, лишь эхо от двигателя металось между стволами деревьев. Машина даже почти не раскачивалась, сидеть сверху было комфортно, знай только следи за ветками. Но в сосновом лесу ветки высоко, деревья тянутся вверх, обгоняя друг друга, пытаясь вырваться к солнцу. А уж ветки кустарника нам не страшны.
     Лес жил своей самой обычной жизнью, как будто никакого конца света не наступало. Пели птицы, постукивали где-то короткими очередями дятлы. Никаких особо сложных складок рельефа нам не попадалось. Пару раз объехали пологие, но глубокие овраги, через несколько лощин и ручьев перевалили благополучно сами, выпуская из-под брюха бронемашины дополнительные колеса на самолетных покрышках. С ними машина не могла сесть на брюхо, легко перекатываясь через любой излом, а задранный вверх нос и короткий высокий задний свес корпуса не давали цепляться. Так что, к моему удивлению, путешествие по лесу оказалось, пока, во всяком случае, совсем не трудным. Даже приятным.
     Иногда приходилось спрыгивать с брони и разведывать дорогу дальше в пешем порядке, иногда ехали с почти пешеходной скоростью, но когда на лес опустились сумерки, то по навигационным приборам выходило, что мы за день преодолели двести шестьдесят километров. Оставалось около ста пятидесяти, завтра к вечеру мы должны были быть у цели. А расход бензина за счет того, что двигатель работал без всякого напряжения, выходил даже меньше планового. Остановившись вечером на привал, мы перелили в бак броневика сто литров бензина из двух бочек, закрепленных на корпусе. Все же прихватили с собой запас на всякий случай. По расчетам, хватало нам топлива за глаза, и туда, и обратно. Может быть даже удастся пригнать бронемашину с собой в Нижний, что было бы очень даже неплохо.
     Единственная жалоба поступила от Шмеля. Ему пришлось очень активно вертеть руль весь день, потому что непрерывно приходилось объезжать деревья, поэтому к вечеру у него изрядно разболелись плечи. И больше ничего неприятного за день не случилось, даже не верится.
     Поскольку привал устроили в глухомани, километров за тридцать от ближайшей деревни, нападения мертвяков или мутантов можно было не опасаться. Что им тут делать? Поэтому спать легли, разбив три одноместные палатки, как будто просто на природу выехали. Фишку назначали по жребию, мне выпало дежурить первому. Людей здесь тоже опасаться не нужно было, поэтому я остался сидеть на броне "бардака" исключительно на всякий случай.
     На лес опустилась тьма, в вершинах огромных деревьев загулял чуть усилившийся ветер, затем начал накрапывать мелкий дождик. Я укрылся под плащ-накидкой, но к концу моей смены дождик прекратился, намочив броню и почти не намочив мягкий ковер леса. Затем меня сменил Сергеич, а я полез спать в палатку, нормально раздевшись до нижнего белья и завернувшись в спальник. В рейде такое тоже себе редко когда позволишь.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир.
     10 мая, четверг, утро
     
     К рассвету следующего дня мы успели не только собраться, но и неспешно позавтракать, с костерком и походным чайником. Красота! Затем я дал команду к маршу, мы вновь взгромоздились на броню, причем к нам присоединился и Сергеич. Остывший за ночь мотор выпустил клубы пара из двух выхлопных труб, быстро прогрелся, и мы поехали дальше.
     Карта и навигационные приборы, что наш переносной GPS, что штатный бортовой навигационный комплекс ТНА-2, единодушно показывали, что большую часть пути к цели мы преодолели еще вчера, и без всяких проблем. Сегодняшний отрезок был посложнее, согласно карте, нам дважды надо было повторить такой маневр, как "форсирование водной преграды на боевой технике с ходу". А для этого надо было найти место с подходящим спуском и подъемом из воды, да и скорость течения тех речек, которые должны были нам встретиться, была нам неизвестна.
     На одной из них, лесной речке под странным названием Вопь, были обозначены два брода, на второй - лишь два моста. Если не найдем подходящего места для ее форсирования, то придется ломиться через мост. Впрочем, мостики эти были вполне захолустными, так что была надежда на то, что нам удастся прорваться. Гранатомет у нас есть, два пулемета в башне и один у Сергеича, ну а я прихватил трофейную СВД, предпочтя ее за высокую кучность компактной СВУ-АС. И по дороге ее вчера пристрелял. Не думаю, что мост на проселке будет кем-то серьезно охраняться. А мы с "бардаком" теперь во! Сила! Шучу.
     Но до речки еще надо было добраться, а пока нам предстояло сорок километров лесного марша, такого же, как и вчера. Вновь броневик, как бегемот, топтал стальным брюхом и разлапистыми колесами гибкий кустарник, жалобно скрежетавший ветками о броню и с хрустом ломавшийся, вновь время от времени мы останавливались, и кто-то из нас уходил вперед, доразведать маршрут. Попался и достаточно крутой овраг со скользким склоном, который не удалось объехать, лишь найти место, годное для преодоления, и через который пришлось перебираться, помогая себе лебедкой, накинутой на ствол дерева.
     Но все это были ситуации штатные, для чего и была предназначена сконструированная еще в шестьдесят шестом году машина. Раз она разведывательно-дозорная, то и забираться должна везде, куда забираются разведка и дозор. А как же иначе? Признаться, я даже удивился, следовало ли заменять в армии подобную легкую разведывательную колесную бронемашину совсем другой, тяжелой, на базе БМП? Разве они не могли сосуществовать параллельно? Почему всегда надо выбирать "одно из двух", когда в данном случае "два из двух" было бы намного лучше.
     Легкая, быстрая, хорошо вооруженная бронемашина, пусть даже относительно слабо защищенная, расходующая топливо на уровне среднего грузовика, в отличие от той же БМП. Замени устаревший бензиновый мотор на современный дизель, немного расширь колесную базу для большей устойчивости. Дизель повысит экономичность, к тому же, и пробег увеличится. Чем плохо?
     Впрочем, о чем это я? Теперь то кому этим заниматься? Все, теперь будем пользоваться тем, что нам осталось от рухнувшей цивилизации. Чем богаты, тем, как говориться, и рады.
     В любом случае, марш на броне петляющего между деревьев "бардака" намного комфортней точно такого же пешего марша, с тяжелым грузом на спине. Все же старая истинно про то, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, оказалась правдой. Наблюдение не новое, я давно это заметил. Главное, не уснуть на мягко и плавно покачивающейся броне и не скатиться под колеса к собственному транспортному средству. Можно и внутрь перебраться. Да очень уж часто спрыгивать приходится, выискивать дорогу.
     К первой реке вышли еще утром. Остановились на опушке леса, замерли. Минут пятнадцать осматривали окрестности в бинокли, но не обнаружили ни единой души, ни живой, ни мертвой. Зато нашли следы коровьего брода в виде многочисленных следов и засохших лепешек коровьего навоза. Следы и навоз были относительно свежими, стадо гоняли совсем недавно, может быть, пару дней назад. Какие выводы? Просты - надо быстро отсюда сваливать. Пересечь реку, затем широкий, заросший диким клевером луг, и скрыться в лесу на той стороне. Ничего сложного, но хотелось бы проделать это не обнаруженным никем. Скрытность - наша лучшая защита.
     - Вроде бы никого. - сказал Сергеич, опустив бинокль на грудь.
     - Мне тоже так кажется. - согласился я.
     - Это и странно. Стадо каждый день должны здесь гонять, а следы вчерашние. - заметил подкованный в сельских реалиях Василий.
     - Хм... действительно. - пробормотал Сергеич. - Что это могло сегодня людей задержать? Пастух упился?
     - Стадо и без пастуха собраться и на выпас уйти может. - сказал Васька. - Помрет пастух - другие выведут. Так не бывает, короче.
     Если чего то не бывает, а оно есть, то по нынешним временам это плохой знак. Хороших знаков, если честно, вообще не осталось, все, какие ни на есть, хуже некуда.
     - А где деревня то? - спросил я, разворачивая карту.
     Деревня оказалась совсем рядом, всего километрах в двух, на противоположном берегу. Минус нам. Расслабились. Населенный пункт это источник опасности, а мы чуть не в него въехали, не глядя.
     - Деревню доразведать придется. - подвел я итог своим размышлениям. - Хотя бы в общепознавательных целях.
     - Это каких? - зевнув, высунулся из люка Шмель.
     - В простых. Есть ли в ней бандиты? Что делают? А если нет, то как часто появляются? И появляются ли вообще? Деревня то из глухих.
     - Не таких уж и глухих. Мы к основной трассе на пятнадцать километров приблизились. - уточнил Василий.
     - Все равно. Как бандиты живут, мы уже видели. Теперь хочу выяснить, как обитают местные жители под их властью.
     - Это с какой целью? - спросил Шмель.
     - С познавательной. - отрезал я. - Ладно, всем слушать боевой приказ и ни разу не возражать. Миш, рули во-о-он на тот язык леса, сразу после брода. И держись середины того овражка, видишь?
     Я указал рукой на заросший травой пологий распадок, достаточной, впрочем, глубины для того, чтобы укрыть корпус бронемашины. Хотя бы частично.
     - По овражку дойдем до той кучки кустов, от них рули правее, въезжай в лес и тормози. Там обсудим, что делать дальше. Сергеич, давай к башенным пулеметам. Если что подозрительное увидишь - вали по нему со всех стволов сразу.
     - Вы тоже давайте с брони. - сказал Сергеич. - Когда по овражку поедем, вас издалека видно будет.
     Я подумал, и полез в люк. Можно было и за башней вытянуться, но придется закрыть люки и в случае обстрела из стрелкового оружия быстро забраться внутрь уже не получится. Вот в польском и еще каком-то лицензионном варианте этой машины в бортах добавили герметичные двери. Не мешало бы и у нас сделать, все же два люка для четырех человек экипажа - очень мало, быстро внутрь не спрячешься и оттуда не выскочишь.
     "Бардак" слегка качнулся на своей длинноходной подвеске, рыкнул мотором, тронулся с места. Перед бронестеклом в обзорном командирском люке закачался пейзаж, я ухватился за гнутую металлическую ручку. Машина по песчаному, загаженному навозом пляжу скатилась к реке, с шумом врезалась в воду. Шмель включил нижний ряд трансмиссии, звук мотора изменился. Речка была неширокая, метров пятьдесят, не больше, в этом месте, поэтому уже через несколько секунд броневик карабкался на довольно крутой песчаный откос на противоположной стороне. Пару раз подбуксовав, мощные колеса с большими грунтозацепами вгрызлись в склон, БРДМ вынесло наверх.
     Я старался разглядеть окрестности в командирские приборы наблюдения, но там было тихо. Машина свернула правее, нырнула в ложбину, бывшую некогда или оврагом или руслом ручья, но теперь расплывшуюся в стороны от времени и заросшую высокой травой. Трава захлестала по наклонному носу, броневик вновь сменил ряд трансмиссии на верхний и уже легко и бодро понесся по естественному укрытию в сторону недалекого леса. Еще пара минут, и мы вломились в густой подлесок, завиляли между стволов, и остановились.
     Сергеич, все это время крутивший стволами пулеметной установки, выпрямил ее по оси и я откинул свой люк. Пока стволы пулеметов не смотрят строго вперед, или совсем уж в другую сторону, не знаешь, какой из люков удастся открыть.
     - Чего встали? - спросил Васька.
     - Отсюда сходим на деревню посмотреть. Собирайся. - скомандовал я.
     - Сходим так сходим. - кивнул Васька и спрыгнул с брони.
     Я еще раз глянул на карту. Деревня была небольшая, это даже не село. Ее, от самой околицы и до границы леса, окружали поля, тянувшиеся примерно на километр. Интересно, это раньше такая огромная поляна в лесу была, где деревню поставили, или постепенно вырубили лес вокруг себя? Деревни здесь все больше старые, могли и вырубить. И место расчищали, и дрова были нужны.
     - Ладно, проверяем связь и пошли.
     Связь держалась, можно было идти. "Бардак" потянулся следом за нами, потом, не доезжая пару сотен метров до опушки, остановился. Надо будет - подгоним его ближе, лес вполне позволяет.
     Когда за осинами подлеска появились просветы, мы пригнулись, а еще чуть позже вообще поползли на четвереньках. Сомнительно, конечно, что кто-то из глухой деревни будет в бинокль рассматривать опушки окружающего леса, но береженного сами знаете, кто бережет. А вдруг рассматривает?
     К крайним кустам подобрались ползком, огляделись... и не зря ползли, как выяснилось. Деревня была окружена и оцеплена, причем даже тактически относительно грамотно. На околице самой деревни выстроились БМП-1, "маталыга", три военных бортовых КамАЗа, пара "уазиков", обычный и "буханка". А еще, что меня удивило, я заметил среди выстроившихся машин два "Водника". Тех самых, новеньких, с двумя пулеметами каждый, и с заключенной в круг обоюдоострой секирой или буквой "Ф", на секиру похожей.
     Возле водников стояла группа людей в черных прыжковых костюмах, таких же как и у нас черных арамидных шлемах и в черных же бронежилетах. Странно, спецназеры, сидевшие на броне БПМ-97, прошедших в тот раз на хлебозавод, выглядели вполне по-армейски, а эти какие-то непонятные. Вроде тех эсбэшников, что приезжали по нашу душу на дачу. А может быть у них там разные люди? Вояки и есть вояки, а эти так и остались службой безопасности? Эсэсовцы самые натуральные. И действительно, не слишком похожи на военных, у всех на плече "сто пятые" как у меня, или даже какие-то короткие пистолеты-пулеметы, отсюда плохо видно, какие.
     Кстати, а что они со всей остальной сворой делают в деревне? Да еще оцепив ее с разных сторон? Оцепление направлено все больше внутрь кольца, чтобы из деревни никто не бежал. Метрах в двухстах от опушки леса расположились двое с пулеметом. На расстоянии метров в двести от них засели еще двое. Посмотрел в другую сторону - там еще двое. Что все это значит?
     Снова перевел взгляд на технику возле деревни. Отсюда до них метров семьсот. Я достал дальномер из нагрудного кармана разгрузки, замерил дистанцию. Да, так и есть. Пятьсот девяносто до "Водников", двести двадцать до пулемета на пашне.
     - Что же там происходит? - прошептал я.
     - На зачистку похоже. - ответил Васька.
     Похоже, не спорю. Однако, зачистки в Чечне проводились из расчета на возможное вооруженное сопротивление, вокруг зачищаемого села размещались основные силы, армейцы все больше, внутрь же шли "вованы" с ОМОНом. А здесь основные внутри, в деревне. И самое главное - при зачистках всегда пытались всех разогнать по домам, чтобы не путались под ногами и вечных крикливых демонстраций не устраивали, а тут наоборот, всех в кучу собирают, чего в Чечне даже самый слабоумный командир делать бы не стал.
     Значит, сопротивления не опасаются. А что тогда им занадобилось? Грабеж? Тогда слишком много народу. Везде между деревьями мелькал разношерстный камуфляж и еще не выцветшие "афганки". И опять же, зачем тогда всех собирать в кучу?
     - Похоже, что собирают всех за тем большим сараем. - сказал Васька, наблюдая в бинокль.
     - Ага. Так все и выглядит. - подтвердил я.
     Действительно, со всех сторон по направлению к большому сараю или амбару гнали всех деревенских жителей. Гнали неласково, подгоняя прикладами и деревянными палками, независимо от пола и возраста.
     - Ты знаешь... - снова заговорил я. - У меня плохие предчувствия.
     - У меня тоже. Неспроста это все.
     Длинный сарай не давал рассмотреть, что там происходит, но было понятно, что жителей сгоняют в толпу, которую окружили несколько десятков бандитов в военной и полувоенной форме, вооруженных автоматами и карабинами СКС, причем некоторые откинули штыки. Прямо каратели. Возле цепи стояла кучка людей в полноценном военном камуфляже, тоже вооруженных, которые разговаривали с двумя "эсэсовцами" в черной форме. Разговаривали оживленно, не без подобострастия, не обращая внимания на сгоняемую у них за спиной толпу.
     - Вась... иди за "бардаком", и подгоняйте его к опушке. - сказал я.
     - Это зачем?
     Я пристроил обмотанную винтовку на лежащем бревне, примерился, как ее наводить на пулеметчиков. Перевел дух, унял заколотившееся было сердце, затем сказал:
     - А затем, что мне плевать на контейнер с вирусом и его доставку. Если здесь сейчас произойдет то, что должно произойти, то я себе по гроб жизни этого не прощу. Бегом!
     - Есть! - неожиданно даже для себя ответил Кэмел и на четвереньках рванул вглубь леса.
     Я приложился к винтовке. Навел на пулеметчика. Прямой выстрел, не промахнусь. Те, кто в оцеплении справа, от меня тоже не слишком далеко, дотянусь и до них. И до тех, кто слева, тоже дотянусь. Наш главный противник - БМП со своей неслабой пушкой. Для КПВТ вполне уязвим, но сам БРДМ для такой пушки уязвим еще больше.
     Все остальное, чем располагает противник, фронтальной проекции нашего "бардака" не страшно, главное - обзорные люки прикрыть. Ни ПКТ с "маталыги" его не прошибет, ни ПКМБ с "Водников". Для РПГ-7, которые могут быть у бандитов, и которых я не вижу, расстояние великовато, не попадут. Хотя... один "Водник" вместо двух пулеметов несет еще и автоматический гранатомет. Эти могут накрыть.
     А вообще нам даже не победа требуется, а спугнуть всю эту публику из деревни. Если они задумали то, что в свое время немцы именовали "массовой экзекуцией", то такое делается в тишине, покое и безопасности.
     Главное - не дать БМП открыть огонь первой. Она стоит хорошо, бортом к нам. Расстояние такое, что для КПВТ это даже не прямой выстрел, это выстрел в упор.
     - Сергеич, компоновку БМП-1 помнишь? - спросил я по радио.
     - Помню. Что нужно, боеукладку нащупать? - послышалось в наушнике.
     - Вроде того. Надо из игры сразу вывести. Гарантированно.
     - Попытаюсь. Где у них боекомплект? По бортам?
     - По бортам. В принципе, расстояние небольшое, можно и в саму башню засадить.
     Плохо, что нам тоже до них из РПГ не дотянуться. Жаль. Тогда с "копейкой" возни было бы меньше. А из того, что там есть, только она нам противник. И очень радует то, что Фармкоровские БПМ-97 сюда не подошли. У тех в штатном вооружении помимо крупнокалиберного "Утеса" еще и АГС-17 на башне смонтирован, и самое поганое - пусковая установка ПТУР "Фагот". Бум - и от нас одни воспоминания. А "Водники" у них, насколько я понимаю, для перевозки личного состава.
     Скорее даже так: спецназеры сидели на броне БПМ, а "Водники" тогда в колонне шли без десанта сверху, все были внутри. Значит, на слабо вооруженных вездеходах вот эти самые "эсэсовцы", как я их уже окрестил, катаются, а на БПМ-97 - вояки.
     Из деревни доносились крики, свист, хохот бандитов, затем раздались несколько выстрелов. Пулемет "маталыги" тоже выпустил очередь, судя по всему, над головами толпы. Крики усилились, началась какая-то суета. Похоже, что часть людей загоняли в сарай. Пулеметчики из оцепления повернулись к лесу спиной, им охота было посмотреть, что делается в деревне. Затем треснули раскатисто, как будто сухие палки сломались, короткие очереди. Снова свист бандитов, крики людей.
     За спиной послышался звук мотора, затрещали сучья под тяжелой машиной. Я обернулся. Васька вел "бардак" к опушке, сам же он тащил ПКМ Сергеича. Правильно, надо было самому догадаться, но не догадался.
     Шмель подогнал на малых оборотах броневик за куст, а Васька с пулеметом рухнул рядом со мной на землю. Я посмотрел, как Шмель расположил машину. А расположил он ее с умом, за ней метров на пятьдесят ни одного дерева по прямой. Случись отходить, можно сначала задом в подлесок сдать, а уже потом развернуться.
     - Начинаем по моему второму выстрелу. - сказал я в рацию. - Кэмел, давишь из пулемета тех, кто правее в оцеплении. Сергеич, огонь по БМП, а потом переносишь на "маталыгу". А дальше по обстановке, ждите команд.
     А что тут еще скомандуешь? Мы в эту драку влезаем с ходу, без всякого плана, проигрывая противнику по всем статьям. Это даже авантюрой не назовешь, форменное самоубийство. И именно на это вся наша надежда, потому что такого здесь никто не ожидает. Фактор неожиданности на нашей стороне даже не на сто процентов, а на сто тысяч.
     Я разместил силуэт бандита с пулеметом в перекрестии прицела и плавно потянул спуск. СВД лягнулась, подскочила, пуля ударила того в середину спины и повалила лицом вперед на пулемет. Мой выстрел за шумом и стрельбой из села остался для его напарника незамеченным, и на него я тоже истратил всего одну пулю. Чуть больше двух сотен метров, не расстояние, промахнуться невозможно.
     И одновременно с моим вторым выстрелом справа от меня заработал ПКМ, а почти над головой - тяжелый КПВТ. Я не стал смотреть на результаты их стрельбы, а сразу переместил прицел на двоих из оцепления, располагавшихся слева. Хорошо, что я давным-давно научился целиться двумя глазами и цели мне было ловить в прицел совсем не трудно. Они успели понять, что дело неладно, и упали на пашню лицом в нашу сторону, опустив пулемет на сошки. До них мне тоже ненамного больше трехсот, не промахнусь.
     Однако задергался, и первый выстрел выбил облачко пыли из пашни прямо у локтя пулеметчика. Тот успел открыть огонь, взял слишком высоко. Где-то над головой хлестнуло пулями по древесному стволу, и тут я выстрел снова. И попал в лицо, как мне показалось. По крайней мере, голова пулеметчика странно дернулась, и он ткнулся лицом в землю. А его напарник вдруг вскочил на ноги и резво побежал к деревне, чего я никак не ожидал. Но все равно вогнал ему в спину две пули подряд.
     Затем я перекинул прицел на деревню. БМП была неподвижна и слегка дымила. Сергеич сумел все же воткнуть пару очередей в нужное место. А теперь расстреливал короткими очередями плоскую камуфлированную "маталыгу", довольно метко огрызавшуюся из ПКТ. Я слышал, как пули хлестнули по лобовой броне нашего броневика. Но продолжалось это недолго. МТ-ЛБ бронирован слабо, он даже пулю из моей СВД уже с двухсот метров не держит, а мощь патрона калибра 14,5 миллиметра для нее запредельна. И стояла она к нам боком, легко в проекции взять в прицел как стрелка, так и водителя.
     Прошло не больше десяти секунд, и пулемет с "маталыги" тоже замолчал. А Сергеич перешел на башенный ПКТ, открыв огонь по пехоте и грузовикам. Я же начал выискивать в прицел черные мундиры. И выискал все же одного, привставшего на колено и активно жестикулировавшего, отдавая команды. Я выстрелил в него, попал в бронежилет, снова выстрелил, и уже второй пулей свалил. Лежащих рядом с ним накрыло пулеметной очередью, взметнувшей пыль.
     Васька тоже перенес огонь пулемета на деревню. Оттуда тоже начали вовсю отвечать огнем, пока неточно, но следовало ожидать того, что нас вскоре нащупают. Я дострелял магазин в противника, кажется убив еще одного. Стрелок я неплохой, но не снайпер, эта дистанция стрельбы для меня почти предельная. Недостаточно практики. Жаль, что до Катастрофы я так называемым "варминтом" не занялся, сейчас мог бы за снайпера выступать. Леху бы сюда, черт возьми.
     Неожиданно всерьез рванула БМП, не хуже танка. А что удивительного, впрочем? Это же не "двойка" с ее тридцати миллиметровой пушкой, в "копейке" калибр серьезный, даром что орудие низкоскоростное. Каждый снаряд мощью как у "тридцатьчетверки", и у тех тоже при взрыве боекомплекта башни отлетали. Вот и у БМП башню взрывом сорвало и на кабину одного из КамАЗов бросило, проломив крышу той чуть не до самого мотора. А сам низкий широкий корпус старой боевой машины пехоты зачадил черным дымом и дохнул жирным красным пламенем из всех щелей.
     К треску ПКТ с "бардака" снова присоединился КПВТ. Поменяли коробку, значит, следующие пятьдесят тяжелых патронов готовы ударит по деревне. А деревенские то, кстати, разбежались, отсюда хорошо видно, как люди прячутся за домами и сараями, стараясь убраться подальше от места боя. Значит, уже не зря мы атаковали.
     КПВТ на такой дистанции боя вещь смертоубийственная и сокрушительная. Из башенной установки можно в спичечный коробок попасть без проблем, знай крути ручки наводки и лови все в крестик. А уж о пробивной способности пуль я теперь умолчу, и так достаточно сказал. Они через все насквозь пролетают, как лом через сугроб.
     Очередь из наших башенных пулеметов настигла группку "эсэсовцев", спешно грузившихся в свой "Водник". Пулеметы с них до сих пор молчали, кстати. Скорее всего экипаж покинул машины, вовсе не ожидая нападения, и теперь три пулемета с автоматическим гранатометом не могли поддержать их огнем. Не было за ними стрелков, все вышли экзекуцией любоваться.
     Очередь КПВТ прошибла корпус одного из вездеходов с такой силой, что тот закачался на рессорах, а из бронированного кузова фонтанами вышибло искры, как от электросварки. Три фигуры в черном повалились на траву, забрызгав кровью борт своей машины, а остальные бросились наутек.
     Второй "Водник" ловко прикрылся корпусом горящей БМП, благо, взрыв уже был и опасаться его теперь не следовало, а уцелевшие "эсэсовцы" перебежками начали подтягиваться к машине.
     Я начал вылавливать в прицел отстреливавшихся бандитов, которые еще не заимели полезную привычку постоянно менять позицию. Такое с их стороны упущение по службе позволяло мне пристреливаться к каждому, и примерно с трех или четырех выстрелов гарантировано поражать. И когда я воткнул в винтовку последний, пятый снаряженный магазин, я точно знал, что завалил не меньше десятка человек только в деревне. Показал бы я в Чечне такой результат? Держи карман шире, духи под огнем не разлеживались. Дай бог бы я сам живой остался, тоже ведь с одной позиции стреляю.
     Васька тоже пристрелялся, полосовал четкими очередями по пять-шесть патронов, и тоже производил трупы. И, что меня обрадовало, кто-то из деревенских добрался до трофейного оружия и открыл огонь во фланг. И не один, там уже человек несколько постреливало.
     Это оказалось последней каплей, бандиты начали разбегаться. Бросились к двум уцелевшим грузовикам, в панике лезли в кузов. Я приказал Сергеичу не вести огонь по кабинам, двигателям и ходовой части грузовиков, не отрезать противнику путь к бегству. Нам вовсе не надо было, чтобы те встали против нас насмерть, не те у нас силы. Прекрати они панику, и даже сейчас были способны вломить нам по первое число, так что не надо.
     Так и получилось. Два уцелевших КамАЗа с истрепанными тентами и разбитыми досками бортов рванули по проселку от деревни, впереди них несся уцелевший "Водник", потерявший при погрузке еще двоих в черном, которые валялись в пыли возле пылающей бронемашины. За ними вилял УАЗ с тентом. "Буханка" осталась брошенной в деревне, и, кажется, совершенно неповрежденной.
     - По машинам! - скомандовал я.
     Теперь главное вовремя ворваться в деревню, до того, как поднялась на ноги основная масса убитых. Попаданий в голову было немного, так что жди массового подъема зомби. Мы с Васькой одним прыжком взмахнули на броню, соскользнули в распахнутые люки. Я отставил снайперку, скинул с разгрузки подсумки под нее, и взамен быстро нацепил лифчик с автоматными рожками. Теперь если что и будет, то ближний бой. Васька тоже за свой РПК схватился.
     "Бардак" между тем уже бодро раскачивался, преодолевая пашню. Я прижался к обрезиненным наглазникам командирского прибора наблюдения, повел перископом по панораме боя. Черный дым от горящей БМП, ветром прижатый к земле, изрядно запакостил пейзаж, но всю картину разорения скрыть не мог. Трупов на земле хватало, а некоторые из них уже начали шевелиться и подниматься. Выстрелов же более слышно не было.
     Я откинул люк, высунулся из броневика по пояс. Рядом со мной вылез Васька.
     - Шмель, с пешеходной скоростью давай, еле-еле! - крикнул я в люк.
     - Принял!
     Броневик действительно резко сбросил скорость и еле подползал к ближайшему встающему на ноги мертвяку. Я взял его голову в прицел, выстрелил короткой очередью. Тот свалился. Первую пару минут после воскрешения они вялые и тупые, это самый лучший шанс их уничтожать. Потом пошустрей станут.
     Слева гулко шарахнула короткая очередь из РПК. Кэмел кого-то привалил. Затем снова я, еще двоих. Слева от нас раздались две коротких очереди, мы пригнулись, но сразу успокоились. Два мужика в гражданской одежде тоже добивали мертвяков, успели вооружиться возле убитых бандитов. За ними мы увидели еще троих с автоматами. Те тоже добивали восстающих понемногу мертвяков, в нашу сторону стволы не направляли. Ну и молодцы, мы ведь люди нервные.
     Еще несколько человек подбежали к большому сараю, ворота в который были закрыты и подперты снаружи кольями и какой-то телегой. Но ничего делать не стали, лишь постепенно выстраивали полукруг. Думаю, что я догадался правильно, что же в этом сарае.
     С "контролем" покончили за несколько минут. К тому времени на месте боя собралась вся деревня. Многие поглядывали на разбросанное на земле оружие, но поднимать его, судя по всему, опасались, поглядывали на нас. Оно и верно, трофеи это в основном наши, нам и право первой ночи. Но сначала мне хотелось бы с кем-то из деревенских поговорить. Именно поэтому я встал на броню как на трибуну, и выкрикнул главного. Думал, что такого не окажется, но в ту же секунду из толпы выбрался невысокий, лысоватый мужичок в потрепанном спортивном костюме.
     Я спрыгнул с брони, Васька же остался сидеть наверху, пристроив на коленях РПК со свежим диском. Мало ли что? Мы с мужиком поздоровались, пожали друг другу руку. Он не выдержал, спросил, кто мы такие. Ответил я уже стандартно: "Партизаны". Как хотите, так и понимайте, но в любом случае - "хорошие". Потому что партизаны всегда хорошие. Если они становятся плохими, то превращаются в кого угодно, в бандитов, в "лесных братьев", в НВФ, но именно "партизанами" быть уже перестают.
     Как выяснилось, я угадал, когда решил, что бандиты решили устроить массовую экзекуцию в деревне. Деревня Вяльцы, стоявшая на отшибе, еще не подвергалась настоящим нападениям банд, вся эта кровавая и мутная волна насилия прокатилась мимо. Однако сельчане знали, что происходит вокруг, ждали беды, и она грянула. Три дня назад здесь появился точно такой же, как у нас, БРДМ в сопровождении грузовика, с ними приехали десятка полтора бандитов. Они обложили деревню налогом, причем в сумму налога включили четырех девиц. И без того небогатая ими деревня включать их в налог отказалась, и вчера передала подъехавшим бандитским фуражирам запас продуктов и самогонки. Те ничего не сказали, уехали, а сегодня с утра нагрянула карательная экспедиция.
     Всех жителей деревни согнали в кучу, выбрали четверых случайных людей. Втолкнули их в большой сарай, заблаговременно освобожденный от всего и превращенный в арену, где и застрелили. Когда мертвецы начали подниматься, туда втолкнули одного живого, предварительно выстрелив ему в ногу. Тот погиб почти сразу, был разорван на куски. Затем туда забросили женщину, потом еще одного мужика. А затем началась стрельба. Теперь в сарае за запертыми воротами были семь зомби и ни одного живого.
     Затем мужик спросил меня, могут ли люди собрать трофеи? Когда он увидел, как я задумался, он сразу сказал, что пока соберут все в кучу, а дальше я уже сам распределю, кому и что давать. Он решил, что меня давит жаба на ценное имущество, но на самом деле я задумался о другом. О том, что надо бы хорошо пошариться в карманах у убитых "эсэсовцев" и в их машине. Узнать поточней, кто же они такие?
     Я сказал мужику, пусть начинают собирать трофеи, заодно пусть посмотрят "буханку", на ходу ли она, и пошарят в КамАЗе с раздавленной кабиной. Пусть не трогают ничего с трупов в черной форме и не лезут в "Водник". А заодно пусть пошлют в поле людей собрать трупы и имущество с убитых из оцепления. Учитывая, что те уже встали и не спеша брели к деревне, нюхом ощущая, сколько здесь пищи.
     Мы с Сергеичем направились к двум группам убитых в черном. Первая, из четырех трупов, лежала вразброс возле пробитого пулями "Водника". Одного из них застрелил я, еще троих срезал Сергеич из КПВТ. Этих было видно сразу, их мало что на куски не разорвало. Еще два трупа лежали возле чадящей теперь БМП, их тоже из башенных пулеметов накрыло.
     Я выбрал одного из убитых, с четырьмя желтыми горизонтальными нашивками на рукаве, под эмблемой с обоюдоострой секирой (или с буквой "Ф"), которого я принял за главного в этой команде, и которого застрелил сам. Сначала оглядел труп. Убит он был попаданием в глаз. Все лицо и песок под ним залиты и пропитаны кровью.
     След моего первого попадания явно отпечатался на бронежилете. Пуля угодила в нагрудную керамическую пластину. Уйди чуть в сторону, и ее бы броник не задержал. Хотя, черт его знает, может и задержал бы.
     Черный новенький арамидный шлем. Сначала показалось, что такой же, как и у нас, но нет. У этих другое производство, по форме он вроде американского, а наш вообще ни на какой не похож. Черная разгрузка полицейского типа. АТЦ, знаю такую. Ее для антитеррористического центра ФСБ в свое время разработали. Карманы под шесть автоматных магазинов, кобура на животе. Карман для рации. Ну и прочее, для ИПП там, аптечки, маленький рюкзак за спиной. Он съемный, но лучше не снимать его, а нагружать, уравновешивает. Для штурма помещения разгрузка, для захвата, а не для долгого боя.
     Оружие привлекло мое внимание. В кобуру был вложен новенький тульский ГШ-18, рядом, в отдельных карманах, два запасных магазина к нему. Я достал пистолет с магазином, осмотрел. Патроны новые, бронебойные 7Н21, с торчащими вперед из плоских головок остриями сердечников. Вместо обычного автомата, "сто пятого", как у остальных, у убитого нечто, напоминающее пистолет-пулемет с прямым широким магазином. Но это не пистолет-пулемет, это 9А-91, он же "девятка", короткий автомат со складным прикладам под патроны 9х39 мм. Те самые, дозвуковые, с тяжелой пулей, которыми стреляют из "Валов" с "Винторезами". "Девятка", что уж греха таить, не "Вал", прицельная дальность (эффективная) у нее всего до двухсот, да и проблем с ней хватает, но... Даренному коню в зубы не смотрят, а уж трофейному... И тем более бесшумному, тому, чего у нас так не хватает... На автомате коллиматорный прицел в виде трубки, судя по всему - ПК-01, я его на картинках видел. И где-то должен быть к нему глушитель, они в комплекте поставляются..
     Я полез шарить в карманах разгрузки, вытащил из разгрузки еще пять запасных магазинов по двадцать патронов ПАБ-9 в каждом. В отдельном кармане нашлась толстая вороненая трубка глушителя. Неплохо. Очень неплохо. Надо себе взять. Патрон к нему, правда, не самый распространенный, Может, у них в машинах запас есть? Посмотрим.
     В специальном кармане хранился ночной монокуляр, а на шлеме убитого размещалось съемное крепление под него. Тоже может пригодиться, даже очень. Я стащил крепление, снял свой шлем и переставил каркас из синтетических толстых ремней на него. Сами поносим, очень пригодится.
     Затем открыл карман для документов на разгрузке убитого. Там действительно нашлось какое-то закатанное в пластик удостоверение с фотографией. На фото был убитый, это даже сейчас не трудно было заметить. Справа было написано имя: Бородулин Станислав Николаевич. Сверху, под уже известным мне логотипом, было отпечатано: ЧОП "Фармкор-Безопасность". Ну вот и все понятно. Теперь никаких сомнений, кто это такие. И заодно понятно, откуда деньги на такую экипировку, потому что ни в какой армии все это и не снилось бы.
     - Сергеич, полюбуйся. - я протянул через плечо добытое удостоверение личности.
     Сергеич прочитал, повертел в руках, хмыкнул, вернул запечатанный в пластик прямоугольник с фотографией мне.
     - А кто же сомневался. Только помимо того, что они нас должны ловить, они тут в каждую помойку лезут, тебе не кажется?
     - Именно так мне и кажется. Зачем это им?
     - Трудно сказать.
     Все остальные "эсэсовцы" имели похожие документы, одинаковые пистолеты. Правда, "девяток" с глушителями мы нашли всего два, у остальных были "сто пятые", все повально с "кобрами". Целых четыре "сто пятых", которые я забрал все до единого. Нравятся мне эти автоматы и для нашего отряда самыми практичными оказались. Их я и заберу. И никто их у меня не отнимет. А еще я заберу один из ПКМБ, установленных на "Воднике". Еще один "Северок-К", за что тоже спасибо. Кстати, а как сам "водник" поживает?
     Поживал "водник" плохо. Сквозь двигатель вездехода пролетели аж четыре пули из КПВТ, развалив все его внутренности, так что с машиной можно было прощаться. Совсем он не поживал, в общем, равно как и его водитель, убитый прямо в кресле, и забрызгавший своими мозгами из разлетевшейся головы всю приборную панель. Запах в салоне стоял как в мясницкой. Зато он нас оделил еще одним "сто пятым". И еще одним ГШ-18.
     Насчет запасного боекомплекта я не обманулся. В салоне машины в цинках нашлось три ящика "пятерки" для автоматов, в которой мы уже не нуждались и сразу решили отдать все крестьянам, и два с половиной ящика девятимиллиметровых для А9-91. Не густо, но и не мало. Пять цинков по пятьсот восемьдесят патронов в каждом, в бумажных пачках. Считая с содержимым магазинов - больше трех тысяч имеем.
     К каждому из двух пулеметов было по четыре коробки с лентами, в каждой по двести пятьдесят патронов. Один пулемет заберем себе, а заодно и половину лент. Мы его потом в одном из УАЗов смонтируем, ПКМБ идет в комплекте с турельным креплением.
     Больше всего я радовался целым семи ночным монокулярам "Диполь D-126", которые можно как очки цеплять на шлем. Такие были у каждого из убитых в черной форме. Говорю же, что денег на экипировку не жалели, а теперь вот с нами поделились. Плохо было то, правда, что крепления были только нашлемные, на шэпээску не нацепить.
     Взяли хорошие бинокли, целую сумку батареек, взяли дополнительные съемные подсумки на разгрузки. Разгрузки то в крови и рваные, а вот дополнительные сумки на стандартных креплениях всегда пригодятся. Досталось много всего полицейского, баллончики с перцем, наручники, выкидные пружинные дубинки, нашлись неплохие ножи, а Шмель прихватил отличный комплект инструментов и несколько бухт альпинистского репшнура из того же арамидного волокна. Затем под передними сиденьями нашли целых четыре цинка пистолетных патронов. Два цинка с бронебойными 7Н21, больше двух с половиной тысяч, а еще два не российского изготовления, с экспансивными пулями. Самое оно по зомби с мутантами палить. Не "Водник", а просто мешок с подарками.
     А затем я наткнулся на командирскую кордуровую полевую сумку, в которой была целая куча карт с пометками, какие-то аэрофотоснимки, что-то еще, и самое интересное - мой портрет под прозрачной крышкой, а рядом с ним портреты всего семейства Дегтяревых. Вот и сомневайся, за нами эти "эсэсовцы" гоняются, или нет?
     Больше ничего стоящего в "Воднике" не было, хоть я и повздыхал на все лады. Классная машина, нам бы такую. Да где взять? Была вот одна, да и ту Сергеич из своих пулеметов раздолбал.
     Я выбрался наружу, огляделся. Блуждающих трупов в поле уже не было, а крестьяне с них разбогатели на два немолодых ПК, но, как и все остальное, в отличном состоянии. Все оружие было или после заводского ремонта, или совершенно новое, хоть и лохматых годов выпуска. Одни карабины СКС начала пятидесятых годов чего стоили. Этой банде достался склад постарше, видать, чем банде покойного Крапа. Карабинов у того не было.
     В КамАЗе нашлось тоже немало всего полезного. Куча ящиков с патронами, два РПГ-7 с кучей гранат, которые, видимо, бандюганам было лень с собой таскать, вот и возили в кузове. Нашелся даже НСВ "Утес", разобранный, с запасным стволом, тоже бог знает какого года издания, ни разу не выстреливший, весь в пушечном сале. К нему куча патронов, несколько тысяч, неснаряженные ленты и даже машинка Ракова для их снаряжения. Интересно, зачем они этот "Утес" с собой таскали? Думали, случится бой и они его тогда соберут, и ленты заодно набьют?
     В общем, деревня разжилась примерно двадцатью автоматами и карабинами, десятком пистолетов, тремя пулеметами, включая один ПКМБ с "Водника", еще одним РПК, до кучи, немалым количеством гранат, двумя гранатометами и боезапасом. Мы же, обрадованные полученными пятью "сто пятыми", передали им пяток АК-74 из скопившихся у нас трофеев, которые так и возили с собой в качестве возможного платежного средства. Не забыли загрузить в "бардак" перед выходом. Отдали все рожки к ним, но патроны оставили себе. Патронов они и так много поимели.
     А заодно поимели великую головную боль в виде скорого возвращения противника в силах тяжких, причем пылающего жаждой мести.
     - Смываться вам надо. - сказал я тому мужичку, который взял на себя обязанности главного.
     При нем уже крутился мощного телосложения молодой мужик в джинсовой куртке, с АКМС на плече, на манер личного телохранителя. Оказалось племянник, зовут Колей, служил в ВДВ, в Чечне. Затем работал на железной дороге машинистом, и переехал жить в город, в тот самый Горький-16, в который нам и надо было Когда началось все, приехал в деревню за дядькой, да так и застрял здесь. Но был там до последнего момента.
     Мы, наконец, познакомились. Мужика, за которым приехал Коля, звали Петром, и был он в прошлом директором школы, располагавшейся в соседнем селе. Затем школу закрыли, но Петр уезжать из деревни не стал, благо сам коренной вяльцевский. А тут и Катастрофа подоспела.
     - Что делать думаете? - спросил я его. - Банда вернется, с броней и в больших силах. Не удержитесь против них.
     - Знаю, что не удержимся. - кивнул Петр. - Уходить надо, только куда? И с чем? Дорога все равно бандами перекрыта, по ней не прорваться. По грунтовкам тоже далеко не уйдешь, разве что в соседнее село. У нас имущество, техника пока есть, скот.
     - А технику бандиты не отбирали? - спросил Сергеич.
     - А зачем им? - удивился Петр. - Техники у них прорва с военных складов, наша им не нужна. Главный, что с ними был, когда они в первый раз к нам приезжали, так и сказал, мол платите нам едой, самогонкой и девками, а больше мы ничего не тронем.
     - Значит, грузовики у вас есть?
     - Есть несколько. - кивнул Петр. - Как не быть? Но у нас ситуация сами знаете, какая. Дорога тут всего одна, на Нижний. Еще железка в ту сторону. И все. Прорваться не сможем. Вы как сюда добрались?
     - Да нам то что? Мы напрямик пели, по лесу. - ответил я.
     Петр понимающе кивнул. Затем повернулся к племяннику, спросил его:
     - Коляш, а ты что думаешь? Чего молчишь?
     - Думаю, что надо нам в партизаны подаваться. - пробасил тот. Голос у него был как из бочки. - Уходить в лес. И понемногу пешим порядком кочевать к Нижнему.
     - А как со стариками быть? Как они по лесу двести с гаком верст пройдут? Да двести с гаком - это по прямой, а все триста с тем же гаком не хочешь?
     Я снова развернул трофейную карту, пробежал взглядом по отметкам, сделанным покойным "эсэсовцем" Бородулиным. А ведь здесь явно обозначены все опорные пункты и гарнизоны бандитов в этой части области. И карта хорошая, генштабовская, такая же как и у нас. И все основные пункты дополнены аэрофотоснимками. Капитально.
     - А железка теперь стоит? Бандиты поезда не гоняют?
     - Не, не гоняют. - ответил Коля. - Зачем им? Как все началось, так железнодорожники культурно пути освободили, подвижной состав на запасные пути убрали. Путь должен был целым остаться, контактная сеть разве что обесточена.
     - А чтобы маленький состав собрать и с места стронуть, сколько тебе времени надо?
     Петр потыкал пальцем в карту, в станцию, обозначенную как "ст. Павлюково", сказал:
     - Отсюда вообще ничего не надо. Там пустых платформ на запасной путь полсотни загнали, да так и оставили вместе с маневровым. При мне было, своими глазами все видел. Отцепить десяток, или сколько там нужно, и в путь. И подойти к станции можно прямо от нас по грунтовке, не обязательно на трассу лезть. И лес там вплотную подходит.
     Коля уже явно понял, к чему я клоню, Петр же прислушивался к разговору со все возрастающем вниманием.
     - Коль, а до Нижнего, если стрелки переключить, угнать вас в какой-нибудь тупик не выйдет?
     - Здесь до Нижнего один перегон, двести десять верст. - ответил Коля. - Ни одной стрелки, дуй себе по дороге, и дело с концом. Только платформы пригородного. Остановить можно, если только пути взорвать впереди.
     - И что делать в таком случае? - спросил Петр, нервно облизнув губы.
     - Мотовоз впереди пустить бы, и связь с ним наладить. Только кто поведет? - вздохнул Николай. - А вообще... Не гнать, идти километров двадцать в час, и тогда можно где угодно будет состав остановить.
     - А если прижмут в чистом поле, то ведь хана. Так? - снова спросил Петр.
     - А если сюда к нам приедут, то точно хана всем. - возразил Коля. - Вопрос в другом: как нашими силами станцию отбить? Там у бандитов точно гарнизон есть.
     - Здесь пометка, что их не больше двадцати человек. - показал я значок на карте. - Если правильно все организовать, то можно их выбить оттуда. Или перебить, если очень повезет. Вояки они, прямо сказать, так себе, если сразу большие потери будут - сбегут.
     - Так давайте сделаем. Что нам терять? - сказал Петр, воодушевившись.
     - Кстати, где они могут обосноваться на станции?
     - Только в управлении, больше негде. - ответил Коля. - Других подходящих зданий нет.
     Действительно, в этой ситуации терять деревне нечего. В партизаны, как это ни странно, уйти не удастся. В Белоруссии партизаны выживали за счет того, что немцев больше интересовал фронт, а партизанское движение было лишь досадной и назойливой помехой. Люди жили в деревнях, кормили партизан в лесу. Это потом, когда появился в Белоруссии батальон, составленный из наших предателей, немецких уголовников и психопатов под командованием такого же маньяка Дирлевангера, именно тогда началось массовое истребление мирных жителей. И ведь не один такой батальон был.
     Да и то, следует сказать, что безнаказанным такое не оставалось. Одна немецкая рота дирлевангеровских палачей была поголовно перебита после сожжения деревни Борки вместе с жителями. Доставалось и другим.
     Здесь же, когда все деревни в этом малонаселенном краю были под контролем у бандитов, особо не напартизанишься. Мало деревень, все под надзором. Придет банда, спалит деревню, а в остальные гарнизоны поставит. Потому что у них главная задача не фронт за три девять земель обеспечивать, а самим себе спокойную и сытную жизнь прямо здесь. С голоду здесь вымрут партизаны. Выход один - отходить к Нижнему и селиться за Волгой. Там они будут под защитой. Что военные, что "кремлевские" их в обиду не дадут.
     - Петр, командуй в селе грузиться. - сказал я. - Все что можно, на грузовики, население готовь к выходу. Сегодня бандиты не ударят. Пока соберут силы, пока разведку проведут... Не раньше чем завтра. Да и то вряд ли, пара дней у вас есть, как минимум. Сколько вас здесь?
     - Почти пятьсот человек будет.
     - А мужиков, способных воевать? Хоть как-нибудь, хоть просто выстрелить в нужную сторону?
     - Всех и видишь. Около пятидесяти, не больше. Разбегается деревня, стариков у нас больше всего.
     - Значит так, слушай мою команду. - взял я инициативу на себя. - Коля, едешь с нами. Кроме тебя еще кто-то в деревне в железнодорожных делах соображает?
     - Никто - отрицательно мотнул головой здоровяк.
     - Жаль. Ладно, ты едешь с нами. Тебе десять минут одеться, экипироваться. Берешь двойной боекомплект к автомату как минимум, гранаты... в общем, сам сообрази. - я повернулся к бывшему директору школы. - Петр, собирай людей, трупы обдирайте как липку. Шлемы, броники, все, что у них есть. Брезгливых на хрен, все отмыть и экипироваться. Людей раздели на две группы - в первую умеющих воевать, а во вторую собери тех, кто вообще ни бум-бум. Первой группе раздай автоматы, второй - карабины. Обязательно найди хотя бы пару пулеметчиков. Кто ленту умеет заправить и хотя бы со ста метров в дом не промахнуться. Вы деревенские все служили, так что, пусть вспоминают, как это делается. Понял?
     - Понял.
     - К пяти утра с ними всеми ты должен быть здесь. В карте разбираешься?
     - Разбираюсь. - кивнул Петр. - Будем. А что с колонной гражданских делать?
     - Соберешь их вот здесь, у оврага. Тут как раз пара километров. Оставишь с ними тройку людей с оружием, если вдруг мертвяк на них какой выйдет. А остальных вперед, понял?
     - Понял.
     - Выполняй. Стой! Не выполняй!
     - Что? - обернулся Петр.
     - Вы же колхоз, верно? У вас удобрения должны быть. - сказал я, почувствовав электрические разряды в затылке от охватившей меня идеи.
     Как-то все увязалось у меня в голове: "все в одном здании", "колхоз с удобрениями", "по бризантности аммиачно-селитренные ВВ уступают тротилу, но по фугасности его значительно превосходят", и так далее.
     - Верно. Две недели как закупили на сезон. Аммиачная селитра, в мешках по пятьдесят килограмм. Взрывчатку хочешь сделать?
     - Влажность замеряли? - уточнил я.
     - Не знаю, сейчас спрошу.
     Петр убежал и через минуту вернулся с каким-то длинным и худым мужиком в очках, с одним треснутым стеклом. Я повторил ему свой вопрос, он ответил:
     - Не замеряли, но не больше одного процента должна быть. Мы с Новомосковского "Азота" получаем, у них всегда так. И герметичность упаковки не нарушена. Взрывчатку сделать хочешь?
     - Не кристаллизовалась?
     - Когда? Только с завода ведь!
     - Тогда и делать ничего не надо, это готовая взрывчатка. - отмахнулся я. - Автоприцеп у вас есть?
     - Есть.
     - Накидайте в него мешков и тащите с собой. Дальше я все сам сделаю.
     - Хорошо. Сам отберу самые лучшие мешки. Тонны хватит? - уточнил специалист по удобрениям.
     - За глаза.
     - Но если хочешь, можем смешать с чем-нибудь. Время есть и рабочие руки есть. Засыплем в передвижной миксер с РБУ[7] и смешаем. Никаких проблем.
     - Мазут есть?
     - Солярка есть.
     Аммиачная селитра действительно уже готовое взрывчатое вещество, да больно уж капризное. Влажность за три процента выйдет - не взорвется. Слежится или кристаллизуется - тоже не взорвется или взорвется не полностью. А вот если смешать с мазутом, сырой нефтью, или соляркой, то водостойкость резко растет. Главное - не дать испариться жидкости. А для этого нужны бочки и нефтепродукты нужны максимально вязкие.
     - Масло машинное возьмите. Смешайте с соляркой, пока как мазут не станет. И смешивайте из расчета двадцать процентов солярка, а остальное - селитра. Бочки есть?
     - Бочек нет. Есть одна бочка-прицеп, на две тонны. В нее можем все это забросать потом.
     - Ну и заполняйте, сколько наберете. Но пару-тройку мешков все же прихватите, и еще оберните дополнительно.
     - Сделаем. - кивнул мужик в треснутых очках.
     - Да, вот еще совет. Пару центнеров в подбитый "Водник" загрузите, между мешками заложите пару-тройку гранат, а от них растяжку на дверь. Сумеете?
     - Сумеем. - кивнул тот. - Сюрприз оставить хотите?
     - Хочу.
     - Ну и верно. Селитры у нас много, с полтонны загрузим. Мы еще и вон в ту машину напихаем. - он показал рукой на подбитую "маталыгу".
     - Ну и прекрасно. Если не лень будет, то вдоль бортов еще чем-то обложите мешки, чтобы всем и далеко досталось.
     - Хорошо.
     Он ушел, а я задумался. Единственный шанс спасти людей - это вывезти их по железной дороге. Движение на ней стало, контактная сеть не работает, бандиты наверняка никакого наблюдения за ней не ведут. А если мы сумеем прицепить платформы к маневровому тепловозу, то вполне можно догнать поезд до Бора, до взорванного железнодорожного моста. Тут ведь совсем не далеко, чуть больше пары сотен километров. А заодно двух зайцев убьем - все внимание противника, который еще не занят внутренними дрязгами, направится туда. А мы на своем "бардаке" помаленьку двинем дальше, лесами да перелесками, к конечному пункту нашего маршрута.
     Коля подготовился к выходу как раз за десять минут, натянув на черный спортивный костюм черный же, почти целый броник, снятый с командира "эсэсовцев". Я даже след от пули нашел на грудной пластине. На голову натянул арамидный шлем, тоже трофейный. Нормально, не слишком заметно в темноте будет. Мужики не просто снимали с убитых снаряжение, но и обувь, и камуфляж. Все верно, не до брезгливости теперь. Все пойдет в дело.
     - Дорогу до станции хорошо знаешь?
     - С закрытыми глазами пьяный дойду.
     - Отлично. Место, где машину укрыть можно, знаешь?
     - Там где угодно можно укрыть. Лес кругом.
     - Ну и отлично. По коням.
     Наш слегка попятнаный пулями "бардак" снова рванул вперед, мы разместились на броне. Заодно на ходу я взялся переснаряжать магазины к СВД, израсходованные в недавнем бою. Все же полезная штука снайперка. Равно как и пулемет, на открытом пространстве она позволяет разорвать дистанцию боя так, чтобы "вывести из оборота" обычное стрелковое оружие противника или свести его эффективность к минимуму. Мы сегодня напали на целую банду всего вчетвером, но у нас была вот эта самая СВД. А у противника не было ни одной, у нас были два пулемета ПК, башенный и на сошках, а у противника они были в оцеплении и погибли первыми, а еще у нас был сверхмощный КПВТ, который мог все, что попадало в сектор, расстреливать на выбор. А наша совсем не тяжелая броня сделала все стрелковое оружие противника просто бесполезным.
     К чему это я? А к тому, что даже маленький отряд может получить преимущество над большим, если дурака не сваляет и правильно пустит в ход все свои козыри.
     Кстати, что у нас с козырями теперь? У нас появилось два бесшумных автомата с изрядным запасом патронов. На расстоянии до двухсот метров они будут очень эффективны. Не даром на основе этих автоматов бесшумная снайперка ВСК-94 сделана, а она все же, хоть и не "Винторез", но в МВД на вооружении состоит. Я сейчас как раз одним из них вооружился, а вторым - Васька, осваиваемся с новой техникой.
     А еще у нас есть ночные очки, которых на всех теперь хватит. И есть бесшумные пистолеты. Свой АПБ я, кстати, снял с бедра вместе с кобурой. Не выдержал, вооружился новеньким ГШ-18. Легкий, в руке невероятно удобный, восемнадцать патронов в магазине, автоматический предохранитель на спусковом крючке. Отличный пистолет. У нас их целых семь таких теперь.
     Что из вышесказанного о преимуществах? То, что надо станцию разведать ночью. И если получится, то ночью и напасть. Самим. Малыми силами. Если получится, разумеется. Расчисть путь подвоза бочки. А потом заблокировать станционную контору, подогнать к ней тонну селитры, и предложить сдаться. А если не сдадутся, то рвануть. Другое дело, что взрыв такой мощности может и нам проблем наделать, поэтому хотелось бы избежать его.
     - Кстати, Коль... - обратился я к сидящему рядом со мной на броне здоровиле. - Ты не в курсе, ваша деревня и станция к одной банде относятся, или к разным?
     - Не знаю. Мы до их недавнего приезда бесед с ними не вели. Но думаю, что к разным.
     - Почему?
     - Потому, что приехали они к нам от трассы, а от станции ездить удобней. Значит, на чужую землю не хотели заезжать.
     - Логично. - согласился я. - А что в "Шешнашке" в последнее время делалось? Пока ты оттуда не срулил.
     - То же, что и везде, делалось. Мертвецы на людей кидались.
     - А еще? Давай с подробностями.
     - Началось понемногу, с каждым днем их все больше стало. Потом комендантский час объявили. Лучше не стало. Затем срочники из внутряков разбежались, кто куда. Я все время отсиживался на станции. Затем бандиты появились, в городе пальба началась, форменные уличные бои. Бандиты даже с танками были.
     - Даже так?
     - А как ты думал? Тут что только не хранилось. Танки, кстати, пятьдесят пятые еще, даже не думал, что где-то есть такие.
     - Есть, есть. А чего им сделается? Пушка солидная, что еще от него нужно по нынешним временам?
     - Возможно. В общем, сначала началось в городе, остатки военных с учеными и семьями на предприятиях укрепились. К ним сунулись, но без толку - у тех тоже пушк имелись, под городом склады такие, что мама не горюй.
     - Откуда, кстати? - спросил Васька.
     - От верблюда. - ответил за Николая Сергеич. - Самый безопасный город в стране, где еще их устраивать? И входы в них не то, что на режимных территориях, а просто в крепостях. Чем плохо?
     - Ага, именно так. - подтвердил Коля. - Знаете, сколько я спецсоставов туда перегонял? И оружие шло, и та же жратва. Там только сахара с солью, пожалуй, состава два разместили. Завались.
     - А туда пути целы? - заинтересовался Сергеич.
     - Нет, даже не надейтесь. - усмехнулся Коля. - Пути пред станцией разобрали и мост через овраг. Ненамного, метров на сто, но этого хватит. И станция бандитами занята. У них там база, считай.
     - А аэродром?
     - Аэродром тоже, он, считай, за городом, охрана оттуда сразу ушла, еще до бандитов, даже склады ГСМ рвануть не догадались, решили, что пригодится. Правда, все, что могло летать, куда-то улетело.
     - А что в городе удержали? - спросил Сергеич.
     - Знаете город?
     - Служил там долго.
     - Да все удержали, что в списке особо важных. - сказал Коля. - И будут дальше держать. Там теперь так получается - ни местным выйти из города, ни бандитам туда войти. И тех и других маловато для победы, только и могут, что друг другу жизнь портить.
     - Сергеич, а что вообще на тех складах, кроме еды? Военное есть что?
     - Конечно. Там наша дивизия внутренних стояла. А на случай войны должны были еще две мотострелковые развернуть вокруг, техника для них вся там. Тоже не новая, но вполне даже приличная. Таких вот... - он похлопал рукой по броне "бардака" - ... думаю, тоже много найдется.
     - Получается, что если бы там людей больше было, то они бы весь город отбили? - спросил Васька.
     - Не знаю... - пожал плечами Сергеич. - Возможно. Но бандиты тут тоже не один склад растащили. Сами видели, как они вооружились. Тоже не детский сад.
     Разговор получился полезным. По крайней мере, мы впервые узнали недавнюю обстановку в городе, до того момента одними слухами и догадками руководствовались. Порадовало то, что город не захвачен, и, очень даже возможно, что и гордеевский центр работает.
     Сергеич еще минут двадцать расспрашивал Николая о каких-то лишь им двоим ведомым местах, после чего сам впал в задумчивость.
     Какой толковый этот мужик Коля. Жаль, что кроме него железнодорожников нет. Я бы его поагитировал с нами двинуть. Оружия у нас теперь много, транспорта даже избыток некоторый, люди бы очень пригодились. Чует мое сердце, что если мы из нынешней передряги живыми выберемся, то таким отрядам как наш всегда работа найдется. И чем дальше, тем больше. Если, к примеру, нынешнюю бандитскую вольницу взять. Пока мы их бьем, как хотим, но это пока. У них боевого опыта нет совсем, вообще никакого. Ни опыта, ни знаний нужных, ничего, кроме зверства и жестокости. Но пройдет месяц, пройдет другой, повоюют они друг с другом, сходят в набег, и тогда у них появится опыт. Такой, что не приведи бог. Тут, считай, новые печенеги вырастают понемногу, и скоро они превратятся в настоящее бедствие.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир, вождь освободительного движения
     вятских крестьян из деревни Вяльцево
     10-11 мая, четверг, ночь
     
     Действительно, как и говорил Коля, укрыть БРДМ труда не составило. Лес сжимал грунтовую дорогу с двух сторон, и мы остановились примерно на километр не доезжая до станции. Оставили с машиной Шмеля и Сергеича, как самых виртуозных механика-водителя и стрелка из башенной установки, а мы с Кэмелом и Колей, которому выделили заимообразно "лешего", направились в сторону станции. Кроме лохматого камуфляжа мы выделили Коле ночной монокуляр и один АПБ, пообещав отобрать это все после операции. Он не возражал.
     Сначала мы зарослями подобрались к каким-то длинным пакгаузам, за которыми пересекались многочисленные пути маневрового поля. Станция здесь работала и как разъезд, и как сортировочная, а еще на ней были огромные склады леса - зоны здесь все больше лесоповалом занимались, и с этой самой станции лес отгружали железной дорогой. В общем, станция была большая.
     Убедившись, что за нами никто не наблюдает, мы перебежали в большое кирпичное здание без ворот, к которому была пристроена платформа, с которой, наверное, шла погрузка в вагоны. Огляделись, обнаружили пристроенную к стене лестницу. По ней взобрались на массивную балку, по которой катался мощный кран, а оттуда перебрались к торцевой стене здания. Пространство между крышей и верхом кирпичной стены было закрыто рассохшимися досками, и через них оказалось удобно наблюдать за станцией, которая была как на ладони.
     Станция выглядела пустынной и заброшенной. На водонапорной башне бандиты разместили пулеметное гнездо с ПКС,[8] некоторое движение было заметно возле небольшого двухэтажного домика, покрашенного в грязно-желтый цвет по штукатурке. Оттуда иногда выходили люди в уже привычной полувоенной разномастной одежде и с автоматами, заходили внутрь. Еще два пулемета я заметил в окнах этого домика. Вокруг него прогуливался парный патруль, то подходя близко, то исчезая за станционными постройками. Патруль был один.
     Зато рядом с самим зданием стояли два БТР-60. Совсем ветераны, но тоже как новые. Я таких в армии почти и не видел уже. Разве что в Чечне несколько штук, которые туда загнали специально, чтобы списать на боевые. А на складах вот хранились где-то, мало что новенькой краской на бортах не сверкают.
     Впрочем, теперь кроме номеров и звезд, на бортах бронетранспортеров появилась надпись, сделанная по трафарету: "22 зона". Вот так, можно сказать, эмблема части появилась. Тот, кто эти бронетранспортеры на длительное хранение ставил, теперь икает небось, если живой еще. Не думал он наверняка, что на честной боевой технике подобная пакостная надпись появится. Рядом с бронетранспортерами стоял военный ЗиЛ-131, тоже с тех же складов, судя по всему.
     У техники топтался часовой. Сразу мы его не заметили, он за машину заходил. А вообще, по первому впечатлению, людей на станции было немного. Особых дел для них здесь не было, скорее всего, посадили их тут охранять огромные станционные склады. Тот же лес-кругляк для частоколов ой как понадобится, не будешь охранять - уведут соседи. С соседями же войны нет, наверняка, так что достаточно обычного присутствия как символа присмотра за материальными ценностями. А больше здесь делать и нечего, по большому счету. Замерли поезда.
     Над путями, на решетчатой ферме, висели трое повешенных. Обратившиеся в зомби, они слабо трепыхались. Судя по виду, висят они примерно неделю, не меньше. Двое мужчин и женщина, все голые, в пятнах разложения по всему синюшному телу. Затем увидел еще одного. Этот был распят на деревянных складских воротах, прибит гвоздями через запястья и щиколотки. И непонятно было, то ли он жив еще, то ли уже воскрес.
     Везде одно и то же, озверели эти скоты от власти и безнаказанности. Озверели настолько, что сомневаться начинаешь, неужели мы с подобными тварями по одной земле ходили? Нет, неправильно я сказал. Озверели они не от власти и не от безнаказанности. От этого они только проявили свою истинную сущность. Ну ничего, эти у нас допрыгаются, обещаю. Именно эти и очень скоро. Как - пока не знаю, но придумаю.
     Я включил рацию в режим сканера, но ничего интересного не поймал. Весь радиообмен между станцией и основными силами свелся к нескольким бытовым вопросам. Даже такая простая вещь, как радиоперекличка, здесь не работала. А зря. Радиопереклички не просто так придумали.
     Удалось разглядеть, где находится рация. Второй этаж, судя по тому, что видно через окно - бывший кабинет начальника станции. Рация стоит на столе, судя по всему это обычная "сто шестьдесят четвертая". Антенна растянута на крыше, десятиметровая. Убери ее, и связи не будет.
     Портативных радиостанций у них не было совсем. Не хранились они на мобилизационных складах. Значит, связи между патрулем, обходящим территорию, и командирами нет. Соответственно, нет и радиообмена между караульным и начальником караула, если у них такой есть. Пока смену не проведут, не узнают, что с патрулем что-то случилось. Нам на руку.
     Смена патруля тоже проходила по патриархальному просто. Ходящий по территории патруль подходил к домику станционного начальства, заходил внутрь, а оттуда им на смену выходил новый патруль. Все бесхитростно и как метод несения караульной службы ни на что не годится.
     Постепенно день склонился к вечеру. Сгустились сумерки, видимость снизилась. Никаких изменений в режиме несения службы не произошло. Наверняка это территории разных банд. Если бы все произошедшее сегодня случилось с одними и теми же, то какое то усиление мы бы наверняка наблюдали. Все же двадцать пять километров всего между станцией и деревней Вяльцево. А этим никто ничего не сообщал. Почли за труд. Или вообще они враждуют?
     К вечеру в здании станционного начальства началась пьянка. Днем еще как-то крепились, по крайней мере, никто пьяным не выглядел, а к вечеру расслабились. Конец рабочего дня, вроде как. Заметили мы и еще нечто новое. В маленьком кирпичном блокгаузе напротив здания станционного управления держали людей. Четверо бандитов вечером открыли металлическую дверь и вывели оттуда пятерых девчонок совершенно запуганного вида. Их отвели в здание, а затем мы увидели, как их разложили на совещательном столе в бывшем кабинете начальства, и поочередно пользовали, кто куда горазд.
     Около одиннадцати часов, когда уже совсем стемнело, на станцию приехала белая пятидверная "Нива". Оттуда вылезли трое с большими стеклянными бутылями. Их заметили из окон и приветствовали дружным ревом. Наверняка самогонку привезли. И еще похоже, что какие-то их дружки приехали сюда специально попьянствовать и попользоваться пленными девицами. Возможно, в том месте, где они обитают, так не разгуляешься. А тут никто не видит, тишина и благодать, гуляй как хочешь. Нам тоже на руку.
     Что самое приятное - сразу после приезда гостей с водонапорной башни слезла пара пулеметчиков и ушла в станционное управление. Самой стремное место во всей схеме исчезло само по себе. Большое им за это человеческое спасибо.
     - Вась, что думаешь? Когда начнем?
     - К утру, когда все перепьются. Видел, сколько самогонки привезли?
     - Видел. - кивнул я.
     Тут и к гадалке ходить не надо. К утру все полягут. А караульные, гуляющие по периметру, будут или пьяными, или совсем не выйдут на улицу. В любом случае торопиться не надо. Кто участвовал в больших попойках, скажет с уверенностью, что ранним утром ни одного их участника никто разбудить не сможет.
     Так мы и просидели под крышей склада до четырех утра. Сначала бандиты наперебой открыли стрельбу из окна по какой-то им только видимой мишени. Развлекались, но меня немного напугали. А как кто явится из начальства усмирять разбушевавшихся бойцов? Только этого нам и не хватало. Но никто не приехал, стрельба стихла.
     Затем девчонок отвели в блокгауз, около трех ночи. Они почти не держались на ногах, равно как их сопровождающие. Не знаю, пьяными ли были девчонки, или их так попользовали, но те, кто их вел, были пьяными в дым. Заперев девчонок за железной дверью, бандиты вернулись обратно. Из открытого окна клубами валил табачный дым, раздавались пьяные голоса и звон стаканов. Но интенсивность шума началась снижаться.
     К пяти утра все практически затихло. Меня удивило, но очередная смена патруля пошла на выход. Зачем их было выпускать - непонятно, потому что они еле стояли на ногах. Громко говорили, останавливались на каждом углу, в общем, вели себя именно так, как и должны вести совершенно пьяные индивидуумы. Прикол у них такой, службу нести?
     - Ладно, хорош ждать. Выходим. - тихо скомандовал я.
     - Пошли. - сказал Васька.
     Коля только кивнул, мы его планировали как тыловое прикрытие. При всем моем глубоком уважении, мы его в деле пока не знали, а самое главное - он был незаменим как машинист. Рисковать им не следовало. Но он же лучше всех знал станцию, поэтому обойтись без него тоже не получалось.
     Мы включили ночные монокуляры, и у каждого перед правым глазом расцвела картина окружающего мира в мертвенно-зеленом свете. Но видимость резко улучшилась. Мы скинули оружие с предохранителей, и, стараясь держаться в тени, направились в сторону маршрута патрулирования. Засели в тени за платформой, дождались, когда патруль скроется за дальним углом и сменили позицию, пристроившись возле ворот какого-то склада или гаража, в густой тени, за пожарной бочкой. Теперь, на следующем кругу, патруль, если даже посмотрит в нашу сторону, никого не увидит. А направившись дальше по маршруту, повернется к нам спиной.
     Ждать возвращения патруля пришлось минут десять. Если честно, то я даже не понял, зачем этот обход нужен. Без связи с караулкой, без визуального контроля, с такой частотой прохождения маршрута. За это время можно пробраться куда угодно, украсть что угодно, заминировать маршрут прохождения патруля в десятке мест и просто устроить на него засаду, что мы и сделали.
     Приближение бандитов услышали издалека. Они громко разговаривали, ржали, кажется, травили анекдоты. Мы гуськом друг за другом устроились за пожарной бочкой, крашеной суриком прямо по ржавчине, внутри которой плескалась пахнущая гнилью вода. Шаги патрульных прохрустели по пыльному асфальту в десяти метрах от нас, затем начали удаляться. Мы с Васькой привстали. Так и есть, две спины, идущих вдаль. Мы уже договорились заранее, что я беру на себя того, который слева.
     Вскинули "девятки" с длинными глушителями, навели красные, а в свете ночного монокуляра - ярко-зеленые точки на затылки удаляющихся бандитов и притопили спусковые крючки. Автоматы откликнулись негромкими трескучими трелями, выпустив по паре увесистых дозвуковых пуль в противника. Бандиты, не издав ни звука, свалились мордами вниз. Все. Как хорошо иметь нормальное бесшумное оружие!
     Я подошел к углу склада, аккуратно выглянул за него, чтобы убедиться, что никто не идет следом. Махнул рукой Ваське, мол, "проходи дальше". Тот скользнул вперед, за ним, также бесшумно, проскочил Коля. Что-то этот машинист паровозный мне все больше и больше симпатию внушает, нравится как он действует.
     - Двухсотые. - сказал в рацию Кэмел, проверив тела.
     Ну, этого нам и надо. Теперь аккуратненько движемся в сторону станционного управления. Там должен быть еще часовой, возле техники. И тоже пьяный. Держась в тени и скрываясь за складами, вышли на линию торцевой стены здания. Справа от нас оказались трепыхающиеся висельники. Нервируют, блин.
     Стена глухая, окон нет, даже на чердаке. Я специально все время ее рассматривал, не проделали ли в кровле отверстий для наблюдения, но та сверкала новой нержавейкой без единой дырочки. Присели у угла, с которого хорошо было следить за подъездом.
     Я показал Кэмелу жестом, чтобы держал выход из дома на прицеле, оставил Николая с ним, а сам пошлее к противоположному углу высматривать оставшегося часового. И не нашел того. Ни ног из-под машин не видно, ни звука шагов не слышно. Что может быть? Спит в машине. Наверняка.
     Прижимаясь к стене, согнувшись в три погибели, чтобы не вылезать из тени, тихо проскользнул к машинам. Крайней была белая "Нива" приезжих. Заглянул в окошко и сразу же нашел часового. Он спал внутри, сидя на переднем пассажирском сидении, откинув спинку. Я глянул на шпенек блокиратора двери. Заперся, гад. Хотел его выдернуть наружу и зарезать, но не выйдет. Все же на элементарные меры безопасности у него ума хватило, чтобы какой-нибудь приблудный мертвяк его во сне не сожрал.
     Я чуть отступил назад, вскинул автомат и выстрелил одиночным ему в висок. Раздался не слишком громкий щелчок, пуля пробила боковое окошко покрывшееся сеткой мелких трещин. Я снова заглянул внутрь, уже через лобовое. Готов. Все противоположное стекло забрызгано мозгами и кровью. Я присел за капотом "нивы", подняв ствол автомата на окна. Нива белая, я темный и на фоне ее тени пристроился. Если кто высунется, я его первым увижу. Мало ли? Бесшумное оружие вовсе не такое уж и бесшумное. Его не слышно издалека, но хорошо слышно вблизи. Звук его выстрела труднее локализовать, нет вспышки, а самое главное - он не похож на выстрел, скорее как будто кто-то в ладоши хлопнул.
     Никто не всполошился, хоть я прождал минут пять. Затем я прошептал в микрофон:
     - Умер часовой.
     - Принял. - ответил Василий.
     Итак, теперь нам решать. Идти внутрь, в неизвестность, и пытаться истребить спящего мертвецким пьяным сном противника, или все же дождаться утра, подогнать к зданию бочку, и бабахнуть? Или пригрозить бабахнуть?
     На первом этаже здания хоть и декоративные, но вполне капитальные решетки. На втором их нет, некоторые окна распахнуты. Проветривают, типа. Входная дверь закрыта, заперта изнутри. Как должны входить караульные? Будить всех, или у них свой ключ?
     - Коля, дуй к убитым, что за складом, обшмонай карманы. Должны быть ключи, если я ничего не путаю.
     - Есть. - сказал тот и почти бесшумно растворился в темноте.
     Что-то я тупить начал, капитально. Вопрос с дверью надо было продумать еще на чердаке сидючи. Ничего феноменального в нем нет, я сам трижды видел, как патруль возвращается.
     Ждать пришлось минут пять, но Коля вернулся с ключами. Точнее с деревянной биркой. На которой болтался одинокий ключ. На бирке была кривая надпись шариковой ручкой: "Вход".
     Ключ подошел сразу замок открылся легко. Мы проскользнули в маленький, обшитый панелями из ламинированной ДСП, вестибюль. Темно, в уголка стол вахтера, на стене доска с портретами передовиков. Все. В здании тишина, но со второго этажа слышится храп и где-то тихо играет музыка.
     - Коля, держишь вход. Вася, за мной. - прошептал я.
     Мы тихо прокрались в коридор. Здание маленькое. На этом этаже всего четыре двери. Две слева, и две справа. На первой справа табличка "Диспетчерская". Она чуть приоткрыта. Я заглянул внутрь. Ага. Кто-то все же должен здесь дежурить. Некто сидит в кресле затылком ко мне, задрав ноги на стойку с какой-то аппаратурой. Виден стриженый затылок, слышно, как спящий негромко похрапывает. В воздухе стойкий запах перегара. Этот тоже нажрался.
     Я вытащил нож, ухватил его поудобней. В два шага оказался за спиной спящего, левой рукой в перчатке зажал ему рот, с силой прижимая голову к спинке кресла, а правой завел лезвие под подбородок и надавливая изо всех сил, провел им слева направо. Раздался противный хруст, когда отточенное до бритвенной остроты лезвие перерезало хрящи, раздалось бульканье, в воздухе запахло кровью, так, что во рту появился медный привкус. Даже плеск послышался, когда на пол со стула полило. Умирающий судорожно задергался под рукой, ноги, выложенные на стол, засучили по его поверхности, стуча каблуками, но затем "клиент" ослабел, а через несколько секунд умер. Все.
     - Двухсотый. - сказал я, обернувшись к Ваське, который держал под прицелом коридор.
     Ага. А что мне теперь с ним делать, когда он минут через пять воскреснуть решит? Во дела, об этом я не подумал. Вернулся к двери, закрыл ее до щелчка, затем прицелился из автомата в затылок обмякшему телу, сидящему в кресле посреди черной блестящей лужи, разлившейся по полу, и выстрелил.
     В замкнутом пространстве комнаты выстрел прозвучал неожиданно громко, как будто лист жесткого пластика переломили. Лязгнул затвор. Но вроде бы никто не всполошился, стены должны были его приглушить. И чего я его тогда резал? Не мог сразу в затылок пальнуть?
     Снова огляделся, не нашел ничего примечательного и вышел в коридор. Там тоже было тихо. Я потрогал ручку двери напротив. Та легко подалась, открылась без скрипа. Я аккуратно заглянул внутрь. Четверо, на кожаных топчанах, таких, какие обычно ставили в караулках. А может, здесь раньше и был караул какой-нибудь вневедомственной охраны?
     Мы вошли внутрь уже вдвоем, притворили за собой дверь. Затем вскинули автоматы и вогнали каждому из лежащих по пуле в голову. Никто даже не пошевелился. Я обошел всех, убедился, что каждому попали как следует и выживших не будет, после чего тихо скомандовал: "За мной!".
     Вновь в коридор. У вестибюля по прежнему Коля сидит, в руках длинный АПБ. Соображает, автомат повесил за спину.
     - Коля, слышна стрельба?
     - Почти нет. - прошептал он. - Как будто кто-то в соседней комнате в ладоши хлопает. Если они спят, то никто не проснется.
     - Хорошо. - с удовлетворением сказал я. - Паси наш тыл.
     Мы направились к следующей комнате. Там тоже спали, трое. На раскладушках. Им тоже хватило по одной пуле, даже пружины не скрипнули. Вновь в коридор, вновь в дверь напротив. Там тоже двоих нашли и тоже застрелили. И везде тяжелейший запах перегара. Перепились они в усмерть, а получилось - в смерть. Сколько таким образом блоков в Чечне вырезали, когда замечали, что на них бухают ежедневно? Не счесть. Но это никому не наука. А ведь точно так и резали, как мы их сейчас, одного за другим, мертвецки пьяных, даже не как баранов, а как манекены.
     По лестнице пошли на второй этаж. Там уже не четыре двери, а всего три. Первая по счету металлическая, массивная. Касса у них там, что ли? Я подергал ручку, но дверь была заперта. Мы прошли к следующей, на которой висела табличка "Товарные кассиры". Она была обычной, деревянной, открылась легко. Там нашли всего лишь одного спящего, которого застрелил Васька.
     В стене справа были три окошечка, как в самой настоящей кассе. Все открыты. Я заглянул внутрь и увидел еще двоих, спящих на раскладушках. Близкий выстрел из "девятки" их совсем не потревожил. Поэтому мы так же спокойно вогнали каждому в череп по две пули. Они далеко, целиться пришлось под неудобным углом, поэтому решили не рисковать, не удовлетворились одной.
     Осталась одна дверь, приоткрытая, оттуда прет спиртным и доносится многоголосый храп. На двери табличка "Начальник станции". Я огляделся. Коля уже в этом коридоре сидит, "пасет тылы". Я махнул ему рукой, приглашая пройти вместе с нами в последнюю комнату.
     Вошли втроем. И убедились, что вся картина пьянки налицо. Восемь человек, кто спит прямо на стуле, уткнувшись мордой в стол, кто на диване у стены, один спит в кресле начальника, двое просто на полу. Один из них без штанов, на заднице татуировка, не разглядел, какая.
     Столы, совещательный и начальственный, уставлены открытыми консервами, пустыми и полными стаканами, там же стоят большие бутыли с мутноватой жидкостью. Прет сивухой. Прет анашой. Прет дерьмом. Какие-то таблетки рассыпаны по столу. На полу использованные шприцы. Наслаждались жизнью, короче. Ну и хватит, насладились. Мы еще в коридоре сменили магазины, подняли оружие, Коля вскинул пистолет. И через несколько секунд запах сивухи был перебит запахом сгоревшего пороха. А живых в комнате совсем не осталось. Все. Осталось проверить чердак, я заметил туда люк. Но рупь за сто, там никого нет.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир, временный
     вождькрестьянскогоповстанческого движения
     11 мая, пятница, утро
     
     К десяти утра на станции не только завершили формирование состава, но и загнали с пандуса на грузовые платформы колхозные грузовики, трофейные машины и оба БТР-60, оставшихся от бандитов. В одном мы немного разграбили боекомплект, чтобы возместить убыль боеприпасов в нашем "бардаке" после вчерашнего боя.
     Колхозники же неплохо пополнили свой запас оружия и боеприпасов, взяв немало с трупов. Мы в их глазах выглядели сказочными героями, впрочем, как и в своих. Не так уж сложно перестрелять смертельно пьяных бандитов, которых даже пинками не смогли бы разбудить, но ведь совершенно не обязательно рассказывать все подробности, верно?
     Из блокгауза освободили одиннадцать человек. Четырех девчонок в возрасте от пятнадцати до семнадцати из соседней деревни, и пятерых бывших работников станции, включая ее начальника, двое из которых были с женами. Добили распятого зомби и трех повешенных. Все в прошлом работали здесь, все были взяты в плен бандой и убиты без особого повода, просто так, для развлечения.
     Колю узнали все. В их глазах он сразу же превратился в кого-то вроде архангела с пылающим мечом. А вот Коля узнал среди них аж троих машинистов с маневровых тепловозов.
     Узнав об этом, я предложил Николаю присоединиться к нашему отряду. Тот задумался, но все же отказался. Решил уехать со своим дядькой, Петром, благо они друг у друга единственные родственники. Петр вдовец, а Коля холостяк. О таком его решении я искренне пожалел. Хороший был бы боец.
     Ну а раз он не присоединяется, то мы отобрали у него ночной прибор, бесшумный пистолет и рацию. "Пиво только для членов профсоюза", как выразился классик. Не хочешь в союз - не будет тебе балабасов.
     Бочка же с игданитом (не пугайтесь, так называются взрывчатые вещества в виде смеси селитры с нефтепродуктами), тоже не пропала. Предназначалась она изначально для взрыва станционного здания, но можно и по другому использовать.
     Въезд на станцию один, узкий, через железнодорожный переезд, возле него мы ее и поставили. Я затолкал внутрь полкило пластита, в который воткнул два электродетонатора ЭДП. Будет промежуточным детонатором для надежности, хоть свежей смеси он и не требуется. Затем от этой бочки протянули чуть не полкилометра найденного на складе телефонного кабеля, спрятав его за рельсом. В процессе протягивания еще пяток колхозников в помощь задействовали, так что скрыт был кабель как надо. И дальний его конец затащили в лес, как раз в то место, откуда мы проникли на станцию. Туда же мы и будем сваливать. Там я прикрепил две пары контактов к клеммам подрывной машинки КПМ-1, запараллелил их, чтобы исключить любой риск отказа. Должно сработать на сто процентов.
     Еще мы припахали благодарных жителей деревни на одно полезное дело - повесить на всевозможных фермах и перекладинах все трупы бандитов. На железнодорожных станциях таких перекладин хватает. Получилась настоящая гирлянда, которая обязательно привлечет внимание у прибывшей подмоги и вызовет у них чувство законного возмущения. Что нам и требуется. Это поможет им стать злыми, нервными, и как следствие - неосторожными.
     Затем состав, выглядящий вполне солидно, отправился со станции. Десяток платформ за маневровым, а впереди покатил, дырча дизелем, желтый мотовоз, на котором установили крупнокалиберный "Утес" и который повел лично Коля. Мы помахали друг другу руками.
     Мы направились в укрытие, а поезд, лязгая сцепками и постукивая колесами, ушел не торопясь к горизонту.
     - Что делаем? Ждем? - спросил Кэмел, причем не для того, чтобы что-то узнать, а просто, чтобы не молчать.
     Он и так прекрасно знал, что мы замыслили. Станция со связи пропала, утром ее несколько раз запрашивали, а когда поезд уже отправился и кто-то снова вышел на связь, я ответил, вычурно его оскорбив и предложил "забрать своих дохлых уродов со станции", если не хочет, чтобы они тут в вяленую мертвечину превратились. Я рассчитывал, что те, кто пытался связаться со станцией, не удержатся, и рванут сюда на всех парах. Сопротивления они не встретят, увидят гирлянды висящих трупов, проедут мимо бочки с игданитом... дальше все понятно.
     Примерно так и вышло. Примерно через час из леса вынырнула "Нива" со спиленной крышей и с пулеметом на турели. В ней трое. Огляделись. Проехали через переезд мимо бочки. Остановились возле решетчатой фермы, на которой висело около десятка трупов. Показали признаки возмущения. Побегали по пустынной станции. Снова пробросались в машину и рванули с места так, что пыль из-под колес.
     Вскоре из леса выехала целая колонна. Все та же "Нива" во главе, за ней черный "Гранд Чероки", начальство, видать, за джипом ехал БТР-60, а уже за бронетранспортером - бортовой "Урал". Стандартный уже в этой местности "путевой набор авторитета".
     Я активно закрутил упругую ручку подрывной машинки, нагоняя заряд в конденсатор, тот самый, что метнется по проводам к детонаторам. И когда с бочкой поравнялся БТР, я утопил в металлическое кольцо коричневую, гладкую, слегка вогнутую кнопку. После чего вселенная раскололась как минимум напополам, а мы вжались мордами в канаву и заползли в бетонную трубу ливневой канализации, которую заранее выбрали как укрытие. Взрыв тонны селитры совсем не шутка, поверьте. Да и тонна ли? Я так и не уточнил, сколько там селитры намешали с дизелькой и машинным маслом. Может, и две тонны было, кто знает.
     Грохот был жуткий, как будто раскололось небо. Воздух сначала исчез, а потом снова появился, и был при этом твердым, как вываленный на тебя самосвал кирпичей. Кирпичная стена склада неподалеку от нас, в четырехстах метрах от места взрыва, треснула, а кровлю сорвало как огромный бумажный лист, разделило на куски и разбросало вокруг нашего укрытия. Не будь мы в трубе, могло просто изрубить листами ржавого металла. Ударная волна пронеслась по станции, сшибая все, что можно оторвать, сорвав фермы с висящими трупами, разбросав мертвые тела по окрестностям как сломанные куклы. Стоявшие в ряд вагоны-теплушки легли на бок, здание станционного управления лишилось не только окон, но и части фасадной штукатурки, и половины кровли. Вспыхнули сразу несколько пожаров. В общем, ад разверзся.
     Мы выползли из трубы, оглушенные, обалдевшие, на подкашивающихся ногах. Выглянули из-за угла осевшего набок склада. Колонна исчезла. БТР перевернуло несколько раз как детскую игрушку и теперь он горел. Остальные машины просто перестали существовать. Все. Привет семье или кому хотите.
     Чего мы этим добились? А много чего. Если бы мы не взорвали эту колонну, то они бы уже объявили тревогу, а заодно, может быть, догадались бы об ушедшем поезде. И крикнули бы клич по всем местным бандам, а те, вполне возможно, взорвали бы где-то путь. Теперь же кто-то должен будет обнаружить гибель вот этой самой колонны, затем догадаться, что же именно здесь произошло, и очень сомнительно, что кто-то сообразит во всем этом бардаке что поезд ушел в прямом смысле.
     Возможно, чуть позже они узнают о вчерашнем бое в деревне Вяльцево, затем по следам грузовиков кто-то доберется до станции. Затем снова поищут пропавших крестьян. А если все же сообразят, что именно здесь случилось, то к тому времени поезд будет уже в Бору, разгружаться в грузовом порту, а мы будем тоже очень-очень далеко на своем "бардаке".
     Мы загрузились в машину, ждавшую нас неподалеку в укрытии, на ней доехали до места взрыва. Осмотрели колоссальную воронку, убедились, что выживших не осталось, хоть и обнаружили четырех порядком изувеченных зомби. Их я расстрелял с брони из пистолета, опробовав новую игрушку, и остался ей вполне доволен. После чего мы развернулись и исчезли в лесу, направившись дальше по намеченному нами ранее маршруту.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     11 мая, пятница, день
     
     Через пару часов после того, как мы покинули станцию, мы выехали на берег реки. Той самой, на которой были мосты, которые нам не нужны, но не было так нужных бродов. Выехали в совершенно безлюдном месте, в лесу. Остановились на опушке, вышли на берег. Наш берег был довольно обрывистым, противоположный достаточно пологим. Я подобрал ветку с земли, бросил в воду. Течение было быстрым, но не слишком. Наша плавающая машина вполне способна была такое преодолеть. Осталось найти место.
     Мы пешком пошл вдоль берега влево, в сторону от дороги и населенных пунктов, броневик медленно покатил за нами. Километров через пять и через час хода мы нашли широкую песчаную отмель, языком выдающуюся в реку, которая ее в этом месте огибала. Зато противоположный берег стал покруче. Не понос, так золотуха, все не слава богу!
     Удалось присмотреть подходящее для выезда местечко на противоположной стороне метрах в двухстах ниже по течению. Надо будет не промахнуться и выехать именно там. А БРДМ-2 на плаву совсем на лодку не похож. Плавает он как это самое в проруби. Не тонет, но и не управляется особо. К тому же прямо к корме броневика мы подвесили три пятидесятилитровых бочки с бензином, захваченных на станции в качестве трофея. Как они повлияют на плавучесть и управляемость? Бензин в бочке всплывает, вроде бы. Или нет? Черт его знает.
     В общем, на всякий случай приготовили бухту арамидного репшнура, мы с Васькой разделись до трусов и уселись на броню, приготовившись спасать наш плавучий броневик. И не зря собрались. Мощности штатного водомета не хватило на быстрине, течение чуть не пронесло нас мимо выезда. Пришлось соскочить с брони, вплавь добраться до берега и зацепить репшнур за не слишком надежный куст. Затем уже, добравшись до "бардака", вытянули из него трос, забили анкер в почву на берегу, подтянулись лебедкой, повыли мотором на пониженной передаче, и, в конце-концов, выбрались на крутой песчаный берег.
     Продрогли мы изрядно, дело шло к вечеру, поэтому мы забрались на пару километров в лес и я объявил привал. На сегодня норму подвигов выполнили, а до Горького-16 нам оставалось всего сорок пять километров. Завтра к середине дня будем на месте, если опять чего-нибудь по дороге не случится.
     Развели неплохой костер, не слишком его и скрывая, расселись вокруг, подвесив на треножнике котелок с водой. Еще даже сумерки не начинались, пригревало солнце. Я разложил большой лист полиэтилена, на нем чистую ткань, и взялся за чистку оружия.
     К счастью, на этот раз все трофеи достались нам чистыми. Фармкоровские "эсэсовцы" - это не дикие бандиты, дисциплина у них и подготовка, оружие у них ухоженное. Так что справились мы со всеми стволами всего за пол часа, не больше. Затем ужинали, пили чай, трепались. Впечатлений у нас за последние два дня на всю жизнь набралось. Потом разговор все же сбился на серьезные материи. У Сергеича появился план.
     - Думаю, что знаю, куда вас вести. - сказал он. - Если все выйдет, как предполагаю, то можем оказаться почти что там, куда нам и надо.
     - И куда поведешь? - спросил я.
     - Пока не скажу, сглазить боюсь. Доедем до места, расскажу дальше.
     - До какого места?
     - А место я на карте отмечу.
     
     
     Анатолий Еременко, командир отряда из Центра
     11 мая, пятница, день
     
     В чем ошибка Анатолия, подсказал ему Циммерман. Когда поступило сообщение о том, что группа "эсбэшников" из десяти человек, а также "уроды" в количестве двадцати двух, попали под обстрел во время карательной экспедиции в деревне Вяльцево, в которой они участвовали в "тренировочных" целях, и понесли тяжкие потери, Еременко сначала устроил скандал "силовику". Он заявил, что подчиненные Циммермана пропустили по одной из трех возможных дорог колонну противника и те устроили нападение на его людей.
     Потери были серьезные. Об одиннадцати "уродах" Анатолий пекся не слишком сильно, хоть и сожалел как об утрате полезного имущества, но погибло шестеро из десяти "эсбэшников", командовавших ими. А все они, как и сам Еременко, были людьми Пасечника, и за такую их потерю бывший генерал своего неудачливого подчиненного по голове бы не погладил.
     На истерику "безопасника" Циммерман обратил не больше внимания, чем на пердеж в приличном обществе. Неприятно, конечно, но не смертельно. Сказал лишь, что никого его посты незамеченными пропустить не могли и не пропускали. А причиной того, что противник оказался за линией постов, он назвал глупость и незнание основ тактики самим бывшим майором ГУИН Еременко, который только и умеет, что зекам в зоне дела шить.
     В чем то Циммерман был прав. Еременко был далеко не дурак, и сам прекрасно осознавал, что военных знаний ему категорически не хватает, как и большинству других "эсбэшников" в Центре. А еще он понимал, что это является следствием политики самого Хозяина - Александра Бурко. Тот совершенно намеренно дал некоторый излишек прав подчиненным Пасечника, чтобы на остальных "страх нагнать", но, по поговорке, "бодливой корове рогов не дает", уравновесил их военной слабостью. А на возражения "эсбэшников" по поводу того, что даже силовую акцию самостоятельно провести не могут, вполне логично и чуть издевательски ответил: "А вы за силой к военным обращайтесь. Зачем же они еще здесь?". К тому же небольшие боевые группы у эсбэшников все же имелись.
     Потом уже, позже, когда Еременко с Циммерманом осматривал разбитый и заминированный "Водник", тот сказал ему:
     - Знаешь, Толик... Ты тут плачешься на недостаток огневой мощи, а ведь твоим придуркам не помогло бы, даже если на каждую машину по "Граду" сверху налепили. Ты сам видишь, что произошло? Они, твои долбаны, в смысле, машины покинули, пулеметы по противнику и выстрела не сделали. Понял? Так что и нехер вас вооружать. Надо будет воевать - приглашайте специалистов, сами все равно не умеете.
     - А мы специалистов пригласили, между прочим! - вспылил Еременко. - Восемьдесят рыл специалистов с нами таскаются, солярку жгут, тушенку жрут и в кустах срут. А толку? Я сам вынужден все обдумывать, все решать, планировать. Лично ты хоть раз советом помог?
     - А оно мне надо? - пожал плечами Циммерман. - Мне Салеев приказал вас прикрывать и обеспечить силовое вмешательство по необходимости, по основным задачам. Какие задачи? Поймать беглого ученого. Все. Не помню я в задачах ни набора кодлы палачей, ни организации карательных походов, чтобы их побольше дерьмом с кровью измазать. Так что ты свое скотство, Толик, сам планируй, а от меня ты в помощь во чего дождешься!
     На этом Циммерман с помощью ладони левой руки и предплечья правой изобразил в адрес Еременко жест явного и оскорбительного пренебрежения.
     - А я, Дима, на тебя телегу Пасечнику по возвращении сразу накатаю. - сказал он. - Предупреждаю честно, чтобы потом не удивлялся. И посмотрим, во что это тебе отольется.
     - Да во что бы не отлилось. - пожал плечами спецназер. - Мне твой главный вертухай не начальство.
     Тут Циммерман душой покривил, и оба это знали. Влияния у Пасечника было много, мужик он был умный и злопамятный. Пренебрегать собой он отучил всех окружающих еще в мирные времена, а теперь этого тем более делать не следовало. Перейди такому дорогу, и оно тебе икнется в будущем с вероятностью единица. Не спустит "главный вертухай" никому и ничего. И Салеев не спасет, потому что способы испортить жизнь человеку могут быть разными.
     - И чего же ты от меня хочешь? - спросил Циммерман.
     - Помощи в планировании. Я ведь не тащу тебя с "уродами" колхозников вешать, я тебя к основной задаче привлечь пытаюсь. - примирительно сказал Еременко. - Это ведь Крамцов к "Шешнашке" с отрядом ломится, ни кто иной, его и ловить надо.
     - С чего ты взял? - удивился Циммерман. - Ему бы втихаря проскочить, а он тут такое устраивает, что еле двухсотых успеваем считать.
     Еременко усмехнулся. Циммерман боец хороший, кто спорит, но вот мозгами погибче ему обзавестись не мешало бы.
     - Для этого и устраивает. До того, как все это началось, здесь дорога в десять слоев перекрыта была, а теперь кругом драка и бестолковщина. Вот в этой суете он мимо вас и проскочил. А в "Шешнашку" ему надо, у него контейнеры с материалом. А кроме него туда не надо никому.
     - Проскочил он не мимо нас, неужели ты этого до сих пор не понял? - удивился Циммерман. - Если это он, то идет напрямую, через лес, километров за полста от ближайшей дороги. По азимутам или по навигационной системе.
     - А к деревне зачем вышел?
     - А ты карту читать научись. - ехидно сказал Циммерман. - Там брод рядом с деревней. Единственный на полста верст. Они там реку форсировали, деревня рядом, решили доразведать. И засекли твоих сволочей вкупе с местной швалью. Ну и не выдержали, потому как нормальные люди. А так как у тебя бойцов нет, одни живодеры, то насовали им полну жопу огурцов, чтобы голова не качалась. А били как раз с того "бардака", что на вырезанном блоке взяли. Кстати, если бы ты раньше догадался на карту посмотреть, то мог там засаду устроить, прямо у брода. Если считаешь, что это Крамцов.
     Еременко, до того медленно шедший по улице опустевшей деревни, как на стену наткнулся. Ну, не дурак ли он сам? Все же на поверхности лежало. А бандитов на станции взяли с помощью их же трофейных автоматов, недаром по всем этажам станционного здания, которое устояло после взрыва, набросано было гильз от патронов ПАБ-9. И удобрения для бомбы в этой же самой деревне, где они сейчас стоят, собрали.
     Циммерман угадал мысли своего вынужденного компаньона, насмешливо кивнул.
     - Ага. А если бы вы без нас сунулись сюда, и до того, как на станции рвануло, вас бы тоже со стен соскребали. Открыли бы дверку в "маталыгу", например, - и привет семье, пишите письма. Один дым вонючий от вас бы и остался, как от тех, на станции.
     - Ну ладно, полегче давай. - процедил сквозь зубы Еременко, все же оскорбившись. - Гнаться за поездом теперь бесполезно, насколько я понимаю.
     - Верно понимаешь.
     О самом поезде они узнали от единственного уцелевшего "петуха", которого совсем зашугали "старшие товарищи", и который от них банально спрятался на станции. И видел, как утром на станцию подъехала целая куча народу на машинах, как вместо ожидаемого боя из здания начали выносить трупы, как развешивали их по всей станции, и как колонна машин и толпа людей спешно грузилась на платформы. Поезд тронулся и исчез из поля зрения, а пока единственный свидетель размышлял над тем, что ему дальше делать, на переезде рвануло, да так, что накрылась вся подъехавшая колонна, которой он, было, обрадовался. Так он и сидел на чердаке одного из складов, пока на станцию не пришла колонна уже "фармкоровцев". И им он сдался, а теперь его отправили к "уродам", на побегушках служить.
     - Ну а как мы будем гоняться за Крамцовым? - задал следующий вопрос Еременко.
     - Двумя отрядами. Один взвод пошлю искать его базу, откуда он на хлебозавод напал. Он наверняка оттуда неподалеку забазировался. И наверняка - по боковой дороге, он же с машинами идет. Больше негде. А остальными силами пойдем к "Шешнашке". Если его туда несет, то там его и ловить надо. И всех твоих давай туда, включая живодерскую роту. Хватит им колхозников вешать да кур воровать, пусть делом займутся.
     Еременко согласно кивнул, затем сказал:
     - Я одну машину придам тем твоим, которые пойдут базу искать.
     - На хрена? - поднял брови силовик.
     - А для присмотра за тем, как ты приказы начальства выполняешь. - отрезал Еременко. - Тщательно ли? И "уродов" пяток подкину. И если будут пленные, то отдашь прямо им, понял? Воевать ты воюй, но командую здесь я.
     - Да понял, понял... - вздохнул Циммерман. - Но если кто из них хоть косо взглянет на моих... Лучше им не делать так, понял? Мое терпение для людей предназначено, а не для такой швали. В этом ты меня понял?
     - Похоже, что мы вообще друг друга очень хорошо поняли.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     12 мая, суббота, утро
     
     Двинули мы в сторону Горького-16 с самым рассветом, и уже в одиннадцать утра оказались к нему настолько близко, что можно было в бинокль разглядывать ограждение, дома, видневшиеся за ним, какие-то заводские корпуса. Город был рядом, но вот незадача - от ближайших деревьев до его периметра было около двух километров. Здесь честно поддерживали полосу безопасности вокруг города в идеальном состоянии.
     - Сергеич, и нигде вплотную лес не подходит? - спросил я без особой надежды.
     - Нигде. А что ты хочешь, один из самых важных объектов в стране. Дивизия внутряков только на оцеплении, а за периметром каждый из объектов отдельно эфэсбэшники из управления по охране оберегали.
     - А на хрена такая сложность? - удивился Шмель, тоже выбравшийся из железного нутра машины и сидевший с нами в кустах.
     - Как дополнительная безопасность. Чтобы исключить возможность хоть какого-либо сговора. - пояснил наш бывший вэвэшник.
     - Но на периметре, как мне кажется, сейчас нет никого. А вот в городе постреливают. - сказал я.
     - Похоже на то. - согласился Сергеич. - А на периметре в основном срочники служили, думаю, что они, как и везде, по домам разбежались. А кто остался, примкнул к таким же, как и они.
     Действительно, даже в нашем поле зрения ограждения периметра были нарушены уже в нескольких местах. Затем шли какие-то здания, похожие на административные, но при этом не выглядевшие, как объекты особой важности. Доступ к ним с этой стороны был открыт, так что я счел, что они наверняка заняты бандитами.
     - Идеи есть какие-нибудь? - спросил я.
     - Есть кое-какие. - кивнул Сергеич. - Но только если придумаем, как добраться до периметра. Вон ту мачту ЛЭП видишь?
     - Вижу.
     - За ней длинный домик, это бойлерная, топила несколько зданий, что вокруг. Из бойлерной есть спуск в канализационный коллектор. А от того всего одна стенка до спецтоннеля с кабелями высокого напряжения. И ведет он к автобазе второго завода. Точнее, кабеля ведут к самому заводу, но выбраться можно на автобазе.
     - Это что такое, этот "второй завод"?
     - Это завод, в котором сборка самих боеголовок производилась, кроме ядерной начинки, которая уже на первом заводе устанавливалась. Мы этот тоннель во время проверки на безопасность обнаружили. Понатыкали там датчиков, даже камер, но думаю, что сейчас за ними мало кто следит - охрана не на территории завода находилась, а снаружи, туда же все и выведено было.
     - А чего намертво не перекрыли?
     - Нельзя, нужен этот тоннель. При такой степени безопасности объекта все энергопитание осуществляется по подземным линиям. Никаких проводов на мачтах, те, которые стоят, они или для жилого фонда, или вообще фальшивые.
     - Кстати, а электричество то в кабелях есть еще?
     - В этих - не знаю, а в городе есть наверняка. Там же целых четыре реактора, и от двоих подавалась энергия.
     - А остальные?
     - А оружейный плутоний откуда, по-твоему? - ответил вопросом на вопрос Сергеич.
     Ну да, все верно. Оружейный плутоний как раз реакторами и производится, это даже я знаю.
     - Ну, положим, что найдем мы это тоннель. Что нам эта находка дает?
     - Много что. Если он свободен, то мы по нему чуть не половину города проскакиваем, и самое главное - попадаем в пределы объекта особой важности. А его удерживают наверняка. Там так просто все не свернешь, такое не бросают. И оттуда, кстати, вход в склады Росрезерва.
     Про склады мне Сергеич рассказывал раньше. Действительно, помимо всего прочего, что было наворочено в этом самом секретном и самом закрытом и городов, были там и великие склады, на которых чего только не было. Вопрос осады секретного города рассматривался раньше, хоть и в качестве гипотетического. Гражданская война ли, прорыв врага внешнего - в любом случае город должен был удержаться. Отдать такое во вражеские руки - это как самому себе в висок выстрелить. Нельзя - и хоть тресни. Так что там и вооружения на пару мотострелковых дивизий имелось, и продуктов на долгие годы.
     Судя по всему, именно на эти склады бандиты и нацелились, когда атаковали город, но уперлись в оборону. Кое-что нам бандит Гвоздь во время допроса рассказал, кое-что поведал железнодорожник. Получилась ситуация патовая. Им ходу дальше нет, и не предвидится, но и тем, кто держит оборону на заводах с институтами, тоже нет выхода. Сил немного, объектов же, которые следует удерживать, много. Так что хватает их только на удержание нескольких опорных пунктов, образующих систему обороны.
     Добавляли проблем атакующим и зомби. Даже отсюда можно было разглядеть их, блуждающих между домами и заборами. Немного, но мы уже опытные, знаем, куда "много" делось. Но на крышах и окнах домов возле проломов в периметре видна активность человеческая. И явно для нас враждебная. В этих местах в город вошли бандиты и заняли позиции. Штурмовать не могут и не будут, но устроить блокаду оказались способны.
     А еще я думал, что нас должны здесь искать. Следовало исходить из худшего, то есть предположить, что отрядом "бурковцев" командуют не дураки, и они сумели вычислить, что мы здесь, и что мы направляемся именно в эту сторону. А если так, то нас должны здесь подкарауливать.
     Сил у них не много, распылять их на маленькие группы по всему периметру города они не будут. Где они нас будут ждать и как намерены перехватить? Разумеется, они могли привлечь на свою сторону многочисленные бандитские группки, засевшие в городе, но это не комсомольцы-добровольцы, их надо чем-то стимулировать, а что "бурковцы" могут дать бандитам такого, чего у тех нет? Понятия не имею. И даже непонятно, как бандиты могут сообщить "бурковцам", что мы обнаружены, с радиосвязью у них проблемы, это я уже заметил. Штатная радиосвязь на захваченной технике и самая увесистая и устаревшая со складов. "Короткой" связи, да и вообще мобильной нет совсем. Хотя, сигнал "три зеленых гуся" тоже пока никто не отменял, можно и ракеты пустить.
     В общем, лучше думать, что бандиты работают на нашего противника, лишняя предосторожность не помешает. Да даже если и не работают, то какая разница?
     Пока надо наблюдать. Если нас здесь ожидают, то рано или поздно засада себя проявит. Не выявив систему обороны противника, нечего и думать о том, чтобы пересечь два километра чистого поля и проникнуть в пролом ограждения города. Это самоубийство. Пусть даже ночью. Лично я ни в малейшей степени не сомневаюсь, что у "бурковцев" есть как минимум один тепловизор на группу. А это означает, что нет никакой разницы, днем ли мы поползем, или ночью. Ночью нас на фоне холодной земли еще проще засечь будет. И накрыться нечем, не озаботились. Да кто же знал то про такую напасть?
     Единственное, что у нас есть, это время, и его мы должны использовать на всю катушку. Использовать для того, чтобы придумать способ добраться до пресловутой бойлерной, откуда есть спуск в тоннель с кабелями, обещанный Сергеичем. Два километра до периметра, оттуда еще метров пятьсот вглубь и примерно километр влево. Около трех с половиной, из которых два по пустырю, а еще полтора между зданий, непонятно кем занятых.
     - Вот это бойлерная? Одноэтажное здание, за мачтой? - уточнил Шмель.
     - Она самая. - подтвердил Сергеич.
     - На крайняк можем на "бардаке" рвануть. Ночью, например. Тогда в нас без прибора не попадешь, а на нем недалеко, в общем-то. Три километра... три минуты максимум.
     Я с обалдением посмотрел на Шмеля. Чтобы он так вдруг решил сгубить машину... Это что-то необыкновенное.
     - И что? Так и бросить "бардак"? - спросил я.
     - На хрена бросать? - удивился Шмель. - Три минуты туда, еще три обратно, и в лес. Высаживаю вас троих, а сам смываюсь. За мной никто не погонится, вы им важнее, у вас контейнер. А я отрываюсь от погони, затем ищу место, маскируюсь и жду вас. Все.
     - Обстрел будет. - сказал Васька.
     - Ну и я не на велике! - удивился Шмель. - Это бронемашина, как никак, меня только из крупняка или граника. К тому же еще попасть надо. А так пусть хоть усрутся, стрелявши.
     Я задумался. План, конечно, простой как мычание, но иногда именно такие и действуют. Противник, что "бурковцы", что бандиты, такой наглости не ждет наверняка. "Бурковцы" скорее всего ПТУР пустить не решатся, даже если одна из их БПМ-97 здесь окажется. Взорвемся мы и хана контейнеру с "шестеркой". Их ведь за ним послали, а вовсе не по наши души. Им с наших душ никакого приварка. Кстати... а ведь контейнер может быть еще и заложником... Отвлекаюсь, пока о главном.
     Значит "бурковцы", если даже и напоремся на них, попытаются БРДМ остановить. А это уже вовсе не так просто, как подбить управляемой ракетой. Шмель механик гениальный, не побоюсь так выразиться. Ни я такой командир, ни Леха такой снайпер, как Шмель "мазута". И если "бурковцы" ввяжутся с ним в игру в догонялки в лесу, где ни нормального выстрела, ни ракету пустить, то отстанут наверняка. Кургузый короткобазный "бардак" чуть поворотливей длинных БПМ, а в лесу это критично. Особенно, если первоначальный маршрут отхода заранее разведать. И проходимость у него выше. А "водники" у них вооружены слабо, старому броневичку не противник. Возможен успех, получается.
     А если бандиты, да еще самостоятельные, нас засекут? То они, скорее всего, подумают, что это свои. Таких "бардаков" бандам много досталось, машина старая, только на складах и хранилась. Мы их сами уже немало видели. Кстати, наш то откуда взялся? Как раз отсюда. И появимся мы у них в тылу, то есть со стороны сил дружественных, а значит, прежде чем стрелять, даже если и заподозрят что-то, надо будет разобраться. Да и с тяжелым вооружением у них похуже, так сразу броню не прошибешь. Тут Шмелина прав. В общем, тут возможностей успеха еще больше.
     - Шмель. А ведь не дурак, даром что столько башкой о броню колотился. - с уважением сказал я.
     - Ну, не всем же с шашкой наголо на врага бегать, надо, чтобы кто-то и думал. - скромно ответил Мишка.
     Я кивнул с пониманием, затем сказал:
     - В общем, слушай боевой приказ: Кэмел, Шмель, разведать маршрут для драпа от врага, километров на десять в глубину. Срок - сутки. И отыскать место, где можно спрятать броню и развернуть антенну. Как поняли?
     - Все поняли. - ответил Васька.
     - Приступайте. Сергеич, остаешься со мной, будем наблюдать. Все равно других вариантов нет, будем выверять маршрут рывка до миллиметра. Нам упустить ничего нельзя. Вооружаемся "девятками", надеваем "лохматки".
     
     
     Анатолий Еременко, командир отряда из Центра
     12 мая, суббота, утро
     
     Резо Габуния было почти семьдесят лет, из которых около тридцати он прожил внутри периметров, окружающих исправительно-трудовые учреждения и отделяющие их от нормального мира. Старый законник, настоящий, не скороспелый "апельсин", коронованный еще в конце семидесятых годов во Владимирском централе, почти не бывал в последние годы на воле. Когда в Москве восходили и закатывались звезды его земляков, всевозможных Шакро, "Старших" и "Младших", Квежо, Бурко, и прочих, постепенно отстреливаемых местными и своими группировками, Мегрел правил в тюрьме. И сейчас он правил железной рукой областями, охватывающими Горький-16 в направлении к Нижнему Новгороду. В его распоряжении была почти тысяча человек, неплохо вооружившихся, разделенных на двадцать "бригад".
     Кроме того, справа от него раскинулась небольшая территория так называемого "Джамаата", который возглавил некто Маирбек Цацаев, мотавший пожизненное за целый набор зверств во время Чеченской войны. Вокруг него собралось около четырехсот зеков-мусульман из разных зон, тон среди которых задавали примерно полторы сотни чеченцев, повально бывших боевиков, за что срока и получивших. Подпираемые с юга группировкой красноярского авторитета Шкабары, насчитывающей чуть не две тысячи человек, мусульмане, среди которых преобладали все те же кавказцы, предпочли примкнуть к Мегрелу в качестве союзников, немало того усилив. Цацаев же принял на себя обязанности, которые проще всего описать как "Начальник оперативного управления Генерального Штаба", потому что и в первую, и вторую чеченские войны он проявил немалый талант в организации боевых действий, что признавали за ним и федералы.
     И сейчас два командующих, Мегрел с Цацаевым, принимали в селе Рыбаково Анатолия Еременко, прибывшего требовать от них помощи. Колонна из десятка БПМ, шести "Водников" и добрых двух десятков грузовиков вошла в село рано утром, перебудив всех спящих ревом дизелей. Разбудили они и Мегрела, к старости страдавшего бессонницей, и заснувшего лишь под утро, чем хорошего настроения ему не прибавили.
     Он принял их в здании местной школы, второй этаж которой он отвел под апартаменты себе и присным, включая четырех наложниц, и которые сейчас активно перестраивали работяги из местных, а на первом этаже у него разместился штаб. Ну а в штабе был большой стол, за которым можно совещаться, или принять гостей, и который можно накрыть. Накрывал столы Мегрел по-грузински широко, но сейчас же там стояли лишь чайные чашки и вазочка с печеньем - явный признак того, что визитерам здесь задержаться не предлагают.
     Справа от Мегрела сидел среднего роста бородатый кавказец с рыжеватой бородой, серыми глазами, в круглой черной шапочке, камуфляжных штанах и кожаной крутке. На коленях у него лежал АКМ с подствольником и спаренным магазином. Это и был Цацаев. Смотрел он на вошедших мрачно, и было видно, что они ему категорически не нравятся. Впрочем, пришедший вместе с Еременко здоровенный рыжий Циммерман своего отношения к бывшему боевику тоже особенно не скрывал, поглядывая мрачно и как бы прикидывая, как того лучше ухватить, чтобы сразу шею сломать.
     Еременко обратился с речью к Мегрелу, старательно не глядя в сторону сбивавшего его с мысли пристальным взглядом Цацаева. Суть речи свелась к тому, что он, Еременко, надеется, что, руководствуясь чувством благодарности за свое освобождение и вооружение, а также пылая праведным гневом за загубленных коллег из других группировок, присутствующие здесь авторитеты бросят все наличные силы на поиск и перехват некоего отряда, двигающегося по их же территории в сторону "Шешнашки". А так же он предлагает немедленно разрушить железную дорогу в направлении Нижнего Новгорода, по которой ушли на поезде жители деревни, напавшей на людей из группировки некоего Лешего.
     После того, как Еременко высказался, а Циммерман не проявил желания произнести хоть слово, Мегрел помолчал, затем подозвал по-грузински молодого чернявого парня, скромно сидевшего в уголке на стуле. Тот подошел, Мегрел ему минут пять что-то объяснял на родном языке, на что тот кивал и время от времени повторял: "Хо!" и "Ки батоно!", а затем удалился. Цацаев же, подобно Циммерману, тоже молчал как камень.
     - Я рад, что вы ко мне заехали. - заговорил Мегрел.
     Несмотря на то, что большую часть жизни он просидел в России, сильный грузинский акцент в его речи оказался неистребим. Город Кутаиси, откуда Мегрел был родом, был в Грузии самым не "русскоговорящим". Зато Мегрел всегда избегал "фени", язык у него был литературный, а внешность благообразная как у профессора изящной словесности. Так и не поверишь, что перед тобой некто, проведший пол жизни за решеткой.
     - Я рад, что вы приехали, и скажу вам почему. Я только что распорядился взять под охрану железную дорогу. Хорошо, что вы меня предупредили, что собираетесь ее разрушить. А чем вы так удивлены? - спросил Мегрел, обратив внимание на вытянувшееся лицо Еременко.
     - По этой дороге ушли ваши враги. - несколько высокопарно высказался Анатолий.
     - И что? Накажем за это дорогу, как царь Ксеркс высек море? - обнаружил знания истории Мегрел. - Разрушим ее, чтобы никогда больше не возила наших врагов?
     Еременко промолчал, не понимая, к чему клонит "законник".
     - Вы кого-то ловите здесь, на наших землях. Да, да, именно наших землях. - опередил возражения Мегрел. - Мы, разумеется, благодарны вам за помощь в освобождении, за поддержку и прочее. Если бы вы не пришли сюда, не убили своих же коллег, призванных держать нас за колючкой, скорее всего мы здесь бы не сидели. Хорошо, что находятся люди, способные воткнуть нож в спину своим товарищам, чтобы достичь своих целей.
     Еременко покраснел, но не от стыда, а от злости, однако смолчал. Он не ожидал, что тот, от кого он ехал требовать, будет разговаривать с ним в таком тоне. Да и прошлый опыт работы в зоне не давал примеров общения с уголовником в положении получающего выговор.
     - Слава Богу, теперь мы свободны, вооружены и способны защитить себя. - продолжал Мегрел. - Скоро вы отсюда уедете. Нет, нет, мы вас не гоним, просто вскоре разрешится окончательно ваша главная задача, та самая, из-за которой вы пошли на убийства и предательство. Разрешится так или иначе, вы или поймаете тех, за кем гонитесь, или не поймаете. Найдете свой пластмассовый ящик или не найдете. И уедете, в любом случае. Вы не отсюда, вы издалека, вам здесь нечего делать.
     Еременко молча смотрел в глаза Мегрелу, ожидая продолжения речи. Продолжение не задержалось, Мегрел всегда отличался слабостью к публичным выступлениям.
     - А мы остаемся здесь жить и выживать. Торговать по той же железной дороге, которую вам так хочется взорвать. А что вы так удивленно смотрите? Торговать с Нижним Новгородом, я знаю, что там уцелели люди.
     - Да кто с вами торговать будет? - поразился Еременко. - Вы тут такое творите, что немцы не творили, и ждете, что с вами будут торговать?
     - Если бы немцы в Советский Союз не полезли, то Сталин с ними торговал бы. - пожал плечами Мегрел. - Это теперь модно спорить о том, собирался ли он нападать первым, или не собирался. А торговать к тому времени он уже торговал. Торговала Америка, торговали все, кто не стал жертвой нападения. И с нами будут торговать, потому что весь строевой лес идет отсюда. Потому, что его легко привезти в Нижний по этой самой железной дороге. Потому что его там можно перекупить у нас, а затем по реке, как в былые времена, с плотогонами спустить вниз или с буксирами поднять вверх.
     Мегрел отвлекся на то, чтобы налить себе чаю из фарфорового чайника. Его руки были изуродованы артритом, но помогать ему не бросились - он этого не любил. Цацаев тоже налил себе чаю, а из гостей к чайнику никто не притронулся. Обстановка уже не располагала.
     - Так к чему я это все, молодой человек... - обернулся он снова к посетителям. - К тому, что во вред себе никто действовать не будет. Мы своим людям дадим знать, что если увидят тех, кого вы ищете, они нам сюда сообщат. А мы сообщим вам. Обычная благодарность нам не чужда. Если у моих людей сил будет достаточно, они нападут, и если победят, то поищут ваш оранжевый ящик. А еще они не будут препятствовать вам действовать на нашей земле, пока вы не начнете наносить нам ущерб.
     Мегрел отпил из чашки, достал из вазочки печенье, откусил, сверкнув слишком белыми зубными протезами.
     - Понятие "ущерб" я буду толковать широко. - продолжил он. - Например, если ваш отряд бывших сотрудников режима начнет убивать и мучить крестьян на моей земле, я сочту это нападением на меня...
     - Да твои то, Мегрел, тут сами что творят! - возмутился Анатолий.
     Неожиданно заговорил Цацаев, с сильным чеченским акцентом, который, кстати, так трудно воспроизвести.
     - Не твоя забота, что мы тут творим. - сказал он, хлопнув широкой крестьянской ладонью по цевью лежащего на коленях автомата. - У тебя своя земля есть, там свои правила устанавливай. Надо нам будет - мы тут всем голову отрежем, и в футбол играть будем, не надо - пальцем никого не тронем. Они на нас работают, и пусть себе дальше работают. Так что слушай, что тебе говорят, если хочешь домой попасть, чтобы твоей башкой никто в футбол не играл.
     - Ты с угрозами погодил бы пока, воин ислама. - неожиданно прогудел Циммерман. - Из штанов не выпрыгни.
     Циммерман в Чечне провел обе войны, не вылезая из командировок, и к тамошнему местному населению относился не то чтобы совсем плохо, а просто хуже некуда. Цацаев же его раздражал своей наглостью и самоуверенностью, которые читались в его взгляде. Подсознательно Циммер, как его называли подчиненные, начал искать повод для конфликта, хоть скажи кто ему об этом - он ни за что бы не сознался.
     - А то так и доугрожаться можно. - добавил Циммер.
     Спокойствие спецназовского командира было не наносным. Пока суд да дело, его бойцы на машинах распределились по ключевым точкам сила и по поступлении сигнала могли бы начать настоящую резню. И поставить на ее исход командир мог смело - у бандитов не было шансов. Все же у него были не срочники недавнего призыва, а настоящие профессионалы, которых готовили в Центре по самой интенсивной программе, а до этого каждый из них успел и послужить, и повоевать.
     Сам же Циммер предполагал такое развитие беседы и все требуемые приказы отдал заранее. Знал он и то, что в этой комнате он сам успеет перестрелять всех, прежде чем в его сторону раздастся хоть один выстрел. Да и стрелять то ему не всегда требовалось, потому что кулаком своим, в габариты которого легко вписывалась пивная кружка, он мог дать по башке не хуже, чем кувалдой.
     Цацаев повернул к нему побледневшее от злости лицо, сидевший у него за спиной здоровяк с черной бородой и в шапочке с зеленой лентой схватился было за РПК, но Мегрел поднял руку.
     - Хватит. Этого не надо.
     Негромкий голос старого законника остановил и заморозил ссору.
     - Не надо здесь ссорится. Вы в гостях, мы гостей принимаем. Нехорошо. - он сложил ладони перед грудью в каком то монашеском жесте, затем резко и пристально взглянул в глаза Циммеру. - Но мой друг, Маирбек, сказал верно - не надо хозяйничать там, где не вы хозяева. Тогда хозяева оскорбятся, и будут правы. Я знаю, что у вас подготовленные люди, и знаю, что вас так просто не возьмешь. Но я хочу, чтобы вы тоже знали - я человек авторитетный. Если наша дружба развалится, я могу связаться со Шкабарой, а у него две тысячи человек. Обратно вам надо идти через земли Полковника, а у него тоже почти тысяча.
     Полковником звали еще одного законника, в свое время с большой помпой арестованного в Москве за вымогательство, и которого пресса, по всегдашнему своему незнанию деталей и пристрастию к громким словам окрестила Семой Живодером. Сейчас он действительно командовал немалой территорией, и именно его людей перебили на железнодорожной станции.
     - В общем, не надо устраивать ссору, когда ее можно избежать. Мы не хотим, чтобы гости вели себя как хозяева и это справедливо. А вы наверняка не хотите оказаться во враждебном окружении, когда вместо того, чтобы делать свое дело, вы будете вынуждены спасать свою жизнь. Тот же Маирбек воевал, он умеет устраивать засады.
     - Ничего, мы тоже засаживать обучены. - буркнул Циммерман. - Маирбекам с Махмудами по самые гланды.
     - Слушай, Ваня! - аж подлетел Цацаев, но снова был остановлен Мегрелом.
     - Держитесь в рамках приличия. - сказал авторитет. - Или уходите отсюда. Не надо оскорблять тех, кто не оскорблял вас первым. Мы все сказали, а вам решать. Хотите войны с нами - мы готовы, хоть к ней нет повода. Если вы готовы уважать хозяев этой земли - мы не будем мешать вам делать свое дело. Мы друг друга поняли?
     - Поняли. - ответил замолчавший было Еременко. - Надеемся, что если ваши люди заметят тех, кого мы ищем, они нам сообщат.
     - Обязательно. - кивнул Резо Габуния.
     Еременко встал с кресла и вышел, не прощаясь. Циммер прошел следом, не обратив никакого внимания на Цацаева, сидевшего с таким видом, что казалось, он вцепится ему в горло зубами. Бородатый телохранитель бывшего боевика выглядел примерно так же.
     - Ты на хрена скандал устроил? - буквально прошипел Еременко своему спутнику, когда они вышли на улицу и направились к двум командирским "Водникам", утыканных антеннами, возле которых стояло несколько человек в камуфляже и в черном.
     Основные силы отряда проскочили село насквозь и разместились у околицы, согласно приказу, полученному от Циммермана, готовые в любой момент атаковать село.
     - Да никто ничего не устраивал. Дал им понять, что мы их на фуфельнике вертели со всеми их понтами блатными, да и все.
     - Не, ну ты это серьезно или как? - аж подскочил Еременко. - Они в этих местах цари, боги и воинские начальники, а ты их вертел. Как дело будем делать?
     - Да так и будем, как предполагали. - пожал плечами Циммерман. - А ты что, и вправду рассчитывал, что они за нами говно разгребать начнут? Не смеши. Мы их выпустили, вооружили, дальше они сами справляются. Так зачем мы им теперь нужны?
     - Лучше бы и дальше не нужны были. - остановился Еременко и посмотрел в глаза Циммерману. - А теперь Цацаев, у которого вполне готовых боевиков полторы роты, да еще всякой швали хватает, мечтает нам бошки отпилить.
     - Мечтать не вредно. - все с тем же равнодушием ответил Циммерман.
     Похоже было, что угрозы со стороны Цацаева он и впрямь всерьез не воспринимает. И почему - Еременко понять не мог. О чем и спросил.
     - Ну ты и наивный, Толя. - ответил Циммер. - ты и вправду думаешь, что они нас отсюда выпустить собираются? Ты видел, как Маирбек этот на все наши цацки смотрел, что на нас висят? На "Вал" мой, например?
     Он тряхнул своим бесшумным автоматом с оптикой.
     - Да ничего подобного, никто нас так запросто отсюда не выпустит! - продолжил Циммер. - Они лишь ждут, добудем мы свой контейнер, или не добудем, вот и все. Чтобы потом, если мы его добудем, с нас его снять вместе с остальными трофеями, а затем отправиться в Центр торговаться. Понимают что если мы тут так за ним бегаем, значит он многого стоит.
     - И что ты предлагаешь?
     - Я уже сказал, действовать как задумано. А я попутно подумаю, что нам делать с Маирбеком этим и остальными твоими друзьями.
     
     
     Татьяна Лапина
     12 мая, суббота, день
     
     После того, как броневик с четырьмя их товарищами, включая ее парня, уехал в полную неизвестность, она загрустила. Она, уже привыкшая к походной и боевой жизни, повоевавшая, привыкла все это делать с ним вдвоем. И оставшись одна, немного растерялась.
     Примерно половину времени они проводили в секретах, охраняя лагерь двумя сменами. Татьяна делила смену с Аней, Вика - с Ксенией. Леха же постоянно пропадал в разведке, надеясь перехватить противника еще на подходе. Все остальное время он посвящал просвещению своего не слишком обученного личного состава. Учил читать карту, учил по ней определяться, рисовал схемы стандартных засад, движения в разведке, учил маскироваться. В общем, всему, что мог знать бывший снайпер, срочник из морской пехоты, хоть и с боевым опытом.
     Пока они были заняты делом, беспокойство отступало на второй план. Но во время долгих сидок в секрете тревожные мысли наваливались на нее с последовательностью вываленного на голову самосвала кирпичей. Где они? Что с ними? Чего ждать? Да и самим им следовало быть как можно осторожней - растревоженное осиное гнездо было совсем неподалеку, а Леха принес известия о начавшихся столкновениях и разгроме бандитской колонны тем, кто их ищет.
     Труднее всего давались ночные дежурства. Лес по ночам жил своей непонятной жизнью, издавал звуки, трещал валежником непонятно под чьими шагами. Дважды объявляли тревогу. Первый раз ложную - на секрет вышел лось. Второй раз не ложную - приплелся непонятно откуда почти неповрежденный мертвяк. Что его занесло в лесную глухомань - непонятно. Леха, оказавшийся в тот момент с ними, стрелять в него не стал, а послал навстречу Аню, на проверку готовности, вручив той свой ПБ с глушителем. Но проверка оказалась лишней - девушка спокойно подошла к мертвяку и, аккуратно прицелившись, убила того выстрелом в лоб. Привыкла уже. Все они здесь и ко всему уже привыкли. Мог бы еще пару месяцев назад кто-то поверить, что шестнадцатилетняя школьница будет убивать людей, не поморщившись? А вот, пожалуйста. Бац - и наповал.
     Затем Леха оттащил пованивающий труп подальше от секрета и столкнул в овражек, забросав валежником. Нечего демонстрировать кому-нибудь, случайно забредшему в эти края, мертвяка с пулевым ранением посреди безлюдного лес. Вопросы появятся.
     На следующий день труп был изрядно изгрызен. А вот это вызвало немалое беспокойство. Кто это мог сделать? Есть еще мертвяки поблизости, или падальщики взялись за такое дело? И что с ними будет в таком случае? Следы здорово напоминали собачьи. И где теперь эти собаки? И живы ли? И были ли они живыми, когда грызли труп?
     После такой находки девушки даже перешептываться перестали в секрете, а все больше всматривались и вслушивались в окружающую их темноту, которая продолжала их пугать.
     Утром субботы они услышали звук моторов, доносящийся со стороны проселка, с которого в свое время они завернули. Работали два или три мощных дизеля, гуляющее по лесу эхо не позволяло определить точнее. От их секрета до дороги было не больше пятисот метров, и как они не маскировали следы в том месте, откуда свернули в лес, придирчивый и опытный взгляд вполне смог бы их заметить. Не так уж много времени прошло с момента их приезда.
     На шум со стороны лагеря прибежали Вика с Ксенией, заняли позиции в замаскированном блиндажике, что выкопали перед самым отъездом их основных сил. Там теперь бессменно стоял пулемет, из которого должен был стрелять Леха.
     Звук смещался слева направо и постепенно затих вдали, продержав всех в напряжении. Татьяна поймала себя на том, что вся спина у нее взмокла до такого состояния, что надо было выжимать не только майку, но и парку от "горки". Перенервничала.
     Затем чуть позже, из кустов впереди появился Леха в лохматом камуфляже, с причудливо выглядящей СВУ наперевес, обмотанной лентой. Беззвучно подошел к окопчику секрета, улегся рядом, за кустом.
     - Две машины, до двадцати человек потенциально. - зашептал он. - Головным БПМ фармкоровских шел, шестеро на броне, думаю, что и внутри не меньше троих. За бэпээмкой "Урал" бортовой, в нем двенадцать мужиков в камках и с автоматами, похожи на военных, а скорее даже на вертухаев из Камышовской зоны. На крыше кабины АГС смонтирован. Думаю, что за нами.
     У Татьяны оборвалось сердце. В глубине души она надеялась, что искать их здесь не будут. Зачем здесь две эти машины - сомнений не было. Чего им еще здесь делать, кроме как их искать? Успокаивало лишь то, что по карте проселок тянется дальше еще километров на десять, упираясь в старую вырубку и железную дорогу. Все вокруг него так просто не обшаришь, это больше чем тридцать километров до хлебозавода.
     - Что делать будем? - с заметным испугом прошептала Аня.
     - Ждать, что мы можем сделать? И вооружаться.
     - Может быть, уедем? Глубже в лес, хотя бы?
     - Наследим. Так мы хоть следы упрятали, а если двинем отсюда, да еще на трех машинах - это как специально показать, мол, здесь нас ищи.
     Татьяна тоже подумала, что Аня внесла свое предложение даже не для того, чтобы его приняли, а просто от испуга. Она и сама была напугана чуть не до потери сознания, руки дрожали. Выбора у них не было никакого - или бросать все, что у них здесь было, и уходить в лес, унося лишь то, что удастся унести, или защищать лагерь, впятером против двадцати, из которых как минимум половина опытные вояки, а у них из пятерых четверо - девушки и дилетанты.
     - В общем, пока ждем. В случае появления противника отходим к "отступательной машине" и пытаемся оторваться. Защищать лагерь не будем. - продолжал шептать Леха.
     - Почему? - снова спросила Аня.
     - Потому что. - отрезал Леха. - Порвут нас здесь на фашистский крест, как Бобик грелку. Мы этим не противники. Так что гибнуть за имущество запрещаю. Аварийный запас никто не вскрывал?
     - С ума сошел? - даже возмутилась Татьяна.
     - Ну я так, спросил просто. - примирительно сказал Леха.
     "Тревожные рюкзаки" они собрали еще в Нижнем Новгороде, перед самым выходом в Вятскую область. Потребовал этого Сергей, причем в крайне категоричной форме. Каждый такой груз весил от тридцати до пятидесяти килограммов, и предназначался как раз на случай того, что придется уходить от противника в пешем порядке. Запас пищи, воды, патронов, ИПП, трансиверы. Даже по ПМ с запасными магазинами и коробкой патронов внутри каждого лежало, на случай, если придется сбежать без оружия. А так хоть застрелиться будет чем. Их уложили в багажник "уазика", предназначенного для бегства. Там же на турели закрепили трофейный ПК, на случай, если придется отстреливаться во время бегства. И закинули туда пару ящиков патронов.
     - В общем, быть наготове. - продолжал Леха. - Я выдвинусь в сторону вероятного появления противника. Если замечу движение в нашу сторону - сообщу по радио. Вам всем трехсекундная готовность валить отсюда по первому свистку. Как поняли?
     - Да уж поняли. - вздохнула Татьяна, чуть переведя дух.
     - Ну и хорошо, что поняли. Надеюсь, что и мины сработают, так что боятся пока рано. Будем надеяться на то, что они нас вообще не найдут.
     Леха снова исчез, скрывшись в кустах. А Татьяна усмехнулась над фразой "бояться рано". Что до нее, так бояться было в самый раз.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     13 мая, воскресенье, день
     
     Сутки мы повели в наблюдении за проломами в периметре "Шешнашки". Видели редких мертвяков, видели шевеление в нескольких зданиях, где явно засели бандиты. Пару раз по дороге. Окружающей город с внешней стороны, проезжали небольшие колонны из грузовиков, "уазиков", "нив", бронетехники и прочего. К вечеру вчерашнего дня прошли два танка Т-55 и один плавающий ПТ-76, где только такой добыли-то? Я думал, что они все давно в металлоломе.
     Хотя, по таким временам это снова неплохая машина. Броня, пушка, плавает. Сойдет. Войн со странами НАТО уже не ожидается. Интересно, какие наводчики у бандитов? В Т-55 никакой электроники нет, все вручную наводится, как в Великую Отечественную, попасть в несущийся на полной скорости "бардак" не так уж просто.
     Сегодня с утра была колонна поинтересней - прошли на большой скорости два БПМ-97 в пятнах камуфляжа. Это уже за нами, по нашу душу. Интересно, что они задумали? Угадать, что нас надо искать возле города, совсем не сложно, но вот где именно? Город то немаленький, двести тысяч человек здесь проживало, это не сельскую околицу перекрыть. А отряд, что за нами гоняется, не велик, до роты численностью.
     "Бардак" Шмель загнал в небольшой овражек, метрах примерно в шестиста от опушки леса, так его никакими приборами не обнаружишь, разве что с воздуха. Сами мы тоже пристроились за валами земли, чтобы до минимума снизить возможность обнаружения нас в тепловизоры. Вдруг "бурковцы" здесь по всему периметру наблюдателей разместили по одному, а вокруг города пара-тройка ГБР[9] катается? Те самые два БПМ, например. Да и не нужно вокруг всего города, они понимают, что прорываться мы будем с этой стороны.
     Чуть позже между домами внутри периметра проехал "Урал" с кунгом, из него выскочили несколько человек в камуфляже, исчезли в подъезде. Кто они и что они - разглядеть не удалось, до них больше двух километров, даже трофейный двадцатикратник на треноге не дает нужного увеличения.
     - Решил, кто пойдет? - шепнул Сергеич.
     - Давно решил. Мы с тобой вдвоем и пойдем. Васька пусть со Шмелем остается за стрелка и для связи. Один Шмель может от преследования и не оторваться, а вдвоем это уже реально. А мы пойдем.
     - Согласен. Здесь численность не нужна. Нечего всех подставлять. Взять пластита побольше, сколько унесем, гранат для растяжек и так, ну и "девятки" с глушителями.
     - "Монка" у нас еще одна осталась. - добавил я. - Где-то в тоннеле может пригодиться.
     - Надо взять. - согласился Сергеич.
     - Понять бы, что в этой самой бойлерной сейчас делается... - пробормотал я.
     Это и было главной трудностью в планировании. У нас не было второго шанса. После того, как мы доедем туда, мы откроем свое присутствие противнику, и тогда нам ничего другого не останется, как действовать по плану. Но при этом мы не знали, что происходит в этой самой бойлерной, куда нам как раз и нужно. А если там все развалилось, например, а на нужном люке в полу лежит этот самый бойлер весом в пару тонн или больше. Что тогда? А "бардаку" там задерживаться несподручно, уничтожат его. Весь план построен на быстроте и наглости. Не будет быстроты - не будет успеха.
     - Там вход в тоннель какой?
     - Люк в полу. Затем ступеньки-скобы вниз, метров на пять. Потом еще решетка.
     - Оттуда тоннель прямой?
     - Нет, дважды загибается. Не прострелишь.
     - Еще входы в него есть?
     - Настоящих нет. Только на электростанции, втором заводе - да и все.
     - Узости есть?
     - Хватает. Поэтому лучше бы нам много на себе не тащить. И проволоки для растяжек побольше взять.
     - Это точно. Ваську посажу сейчас запалы точить, пусть штук десять без замедления сделает.
     Растяжки из "эфок" нам очень даже пригодится могут, отсекать погоню, если такая случится. Есть у меня еще пара идей с сюрпризами, но надо будет заняться созданием готовых изделий, некогда будет в такой ситуации ДШ отмеривать и пластит развешивать.
     - Сергеич... а свет то в городе есть, интересно?
     - А что? - не понял он вопроса.
     - Если военные удерживают реакторы, то электричество есть наверняка. А если оно подается по тоннелю, а мы там что-то взрывать начнем... лучше нам в нем жить оставаться. Расстреляют как вредителей, если к ним доберемся, и похвастаемся, что это мы пробки вывернули.
     - В тоннеле сразу видно будет. Там лампочки сигнальные есть, каждые двадцать, что ли, метров. Если красненьким горят - значит под напряжением.
     - Ага... Хоть за это спасибо. Ладно, наблюдаем.
     Еще через час мы увидели "водник", сопровождаемый КамАЗом, в котором сидело человек двадцать в обычном военном камуфляже, в основном среднего возраста или младше, на уголовников не слишком похожие. Такие, кстати, были с эсбэшниками в Вяльцево, мы по ним тоже пострелять успели. А потом у них нашли документы гуиновские. С собой привезли или здесь, из разгромленных зон забрали?
     А ведь точно, пристроили вертухаев к карательному делу. Куда их еще девать? Они им жизнью обязаны теперь, и немало их тут было. Другое дело, что как воякам грош им цена, это вовсе не спецназ, я еще в перестрелке у камышовского моста это понял, но все равно, их много, и они вооружены.
     Вооружены стандартно, никаких наворотов, вроде тех, что у эсбэшников. Обычные АК-74, военные камки "лес", со складов явно, даже шлемы старого образца, стальные, без чехлов, крашеные в защитный колер. Но есть и ПКМ у них, насколько мне видно. Поставили на плоскую крышу грузовика, направив вперед.
     Машины исчезли за поворотом дороги километрах в пяти от нас, затем все затихло. Но активность наблюдалась в нескольких домах. Расположение противника мы уже выявить успели и на кроки нанесли, но я старался разглядеть, нет ли где черной или другой фармкоровской формы. Именно они для нас особо опасны.
     Ближе к вечеру с востока подъехал БТР-70 и закатил прямо в тот самый пролом забора, куда мы собирались прорываться. Вильнул пару раз вокруг столбов, затем сдал задом в узкий проход между двумя административными зданиями, закупорив его почти наглухо. А затем из чрева бронетранспортера через верхние люки выбралось семь разношерстно одетых людей с оружием, которые поднялись по пожарной лестнице сразу на третий этаж здания. Остроумно! А с земли до этой самой лестницы не дотянешься. Нет... не так, лестница еще и опускается.
     И действительно, после того, как все поднявшиеся исчезли в окне, к которому от лестницы шел небольшой деревянный помост, та приподнялась. Теперь даже если мертвяки, которые, кстати, появились поблизости, залезут на броню, лестница будет для них недоступна. А придет время грузиться в машину, и отстрелять их прямо из окон проблем не составит.
     - Крупняк у них на крыше. - заметил я край ствола с пламегасителем, торчащий из-за края крыши.
     - Он самый. ДШК еще, заметил?
     - Ага, ДШК. Откопали где-то.
     - Откопали, или подарили им на день рождения - меня мало колышет. А вот нам его вполне достаточно будет, если под жопу нам очередь загонит. Как молочный пакет прошьет. И под огнем нам от него уходить метров пятьсот-шестьсот по прямой, задницей к нему. Слепой, и тот засадить сумеет.
     - Он за парапетом крыши расположен. - сказал я, продолжая рассматривать огневую точку. - Там какое-то дополнительное усиление есть? Как думаешь?
     - Нет. - не совсем уверенно ответил Сергеич. - Нет, нет. Смотри... Какая длинна ствола у ДШК? Ну не длинней "Утеса", верно?
     - Наверное. Даже короче на вид кажется. - пожал я плечами.
     - Ну, вот теперь сам прикинь, насколько он виден из-за парапета. К тому же он на треноге, опоры вперед торчат...
     - Точно. - согласился я. - Как все было, так и осталось.
     Парапеты крыш в таких кирпичных домах хрущевской эпохи, в жилых ли, или в административных, выкладывались всегда в один кирпич. Им тепло хранить не надо, это просто для безопасности, чтобы случайно вниз не упасть. Бандиты заморачиваться усилением не стали, для неопытного человека даже токая стенка из силикатного кирпича кажется надежным укрытием. Хотя, она даже против ПК не тянет, не говоря уже о крупном калибре, вроде нашего башенного КПВТ.
     - Ствол насколько задирается в башне? - спросил я Сергеича.
     - Ну ты и спросил. Я что, помню, что ли? - удивился он. - С училища об этом не задумывался.
     Он помолчал с минуту, вспоминая, затем кивнул сам себе с удовлетворенным видом:
     - От минус пяти до тридцати градусов. Надо же, помню еще. А ты, войска, разведка, блин, почему не помнишь ни хрена?
     - У нас бээмпэшки были, ни одного бэтээра. "Бардаки" были, в инженерной разведке, но фактически их на списание прислали, так что не интересовался.
     - Ага, верно, отмазка у нас всегда найдется. - "поддержал" меня Сергеич. - А что задумал?
     - Да вот что... - я показал ему направление на дом с ДШК на крыше. - Сюда он стрелять не сможет. А если хорошо рванем, то через две минуты будем там, и сразу пойдем налево. Они вниз из ДШК стрелять сразу не смогут, но у них все же сектор лучше. Так?
     - Лучше, верно. Если брать наши тридцать градусов, то огонь сможем открыть... примерно от того бетонного забора, не раньше.
     Я тоже точкой открытия эффективного огня полагал начало длинного серого забора, исписанного всякими паскудными надписями.
     - А они нас накроют раньше, метров на двести. - завершил мысль Сергеич.
     - У нас РПГ есть и есть "мухи", так? Если мы, свернув на эту улочку, метров с двухсот дадим двумя гранатами прямо в самый верх парапета, что будет?
     - Если и не зашибем, то залягут. Мало не покажется, однозначно.
     - Верно. А нам хватит этого времени, чтобы проскочить на рубеж открытия огня и из КПВТ состричь их пулемет вместе с расчетом. Дистанция будет такая, что промахнуться невозможно.
     Сергеич еще немного поводил биноклем, затем кивнул.
     - Годится. Должно сработать. Раз уж рассчитываем на наглость, то такой маневр достаточно наглый. Остается проблема с бэтээром в проулке. Если он там останется, если в нем экипаж, и если он успеет открыть огонь вслед.
     - А по нему сразу две "мухи" отстреливаем. Прямо разложенными на броне пристроим четыре штуки, авось не рванут, пока туда гнать будем. Сразу после поворота две в коробочку, выбрасываем, и еще две в крышу.
     - Хорошо. Так и сделаем.
     - Надо по бойлерной разобраться. Разведать ничего не получается, туда пойдем наугад. Как будем действовать?
     - Схему достать?
     - Я ее и так наизусть помню. Не надо бумажками белыми даже здесь мелькать, мало ли кто сюда таращится?
     - Два километра, не меньше.
     - Да и черт с ним. Все равно. Пуганая ворона куста боится. Что по бойлерной?
     - А что по бойлерной? - переспросил Сергеич. - Тут уже как повезет. Наружных повреждений я не вижу. Не думаю, что кто-то там специально внутри все ломал. Люк там самый обычный, даже если и подняли, то за ним решетка. С виду - вход в канализацию, лезть никто не станет, как я думаю. Только насрать могли из любви к искусству.
     - Ладно, попробую сделать что-то вроде Сэ-Зэ, чтобы с решеткой долго не возиться. Какая она по высоте? - спросил я.
     - Метра полтора там. Насколько я помню. Я туда в последний раз лет семь назад лазил.
     - А толщина прутьев?
     - С палец. Указательный. Твой. - в три приема ответил Сергеич. - Сантиметра полтора, как я думаю, крепкая решетка. И прутья частые.
     - Понятно. Значит, нам надо удержать "бардак" у бойлерной и не дать его сжечь ровно столько времени, сколько мне потребуется взорвать решетку. И убедиться, что проход есть. Затем машину отпускаем, пусть убегают, а сами минируем вход и уходим тоннелем. Что думаешь?
     - А что тут можно думать? - пожал он плечами. - Нет других вариантов. Если пытаться ночью пройти, втихую... Если засекут, то с этого поля уже не уйдем.
     - А засекут ли? ПНВ у них есть? Сомневаюсь. Хотя, за забором то что делать будем?
     Хоть я сам план с прорывом на броне и придумал, но браться за него не хотелось. Очень уж все на "авось" в нем рассчитано. Что прорвемся, что "бардак" потом сумеет скрыться, что в бойлерной спуститься удастся, и все это под обстрелом с крыш. Если бы удалось пройти так, где ползком, где перебежками, скрытно... До периметра мы так дойдем, пожалуй, если постараемся хорошенько. А вот за забором уже трупаки бродят, и скрытности нашей дальше грош цена. Придется отбиваться, поднимется шухер, и последние пятьсот метров от пролома до бойлерной превратятся для нас в путь в преисподнюю. Нет, не работает в новом мире старая тактика. Мы, пока по местным лесам шлялись, от зомби с мутантами отвыкли, а теперь перед нами город, пора заново привыкать. Тут зараза погуляла не хуже чем в Москве, разве масштабы поменьше.
     - Ладно, хватит гадать. - сказал Сергеич. - Приняли решение, так давай и дальше по плану действовать.
     - Давай, что нам еще остается? - вздохнул я.
     Действительно, а что еще делать? И лезть туда неохота, и назад повернуть уже не сможем - слишком близко подошли к цели нашего похода, теперь уже по любому туда полезем, хотя бы из чистого любопытства, для того, чтобы узнать, а правильно ли мы сделали, когда сюда направились?
     - Сегодня и двинем, как стемнеет. ПНВ у бандитов если и есть, то только в бэтээре, а его мы в первую очередь загасим. А если он загорится, то еще и всех вокруг слепить будет, нам даже легче.
     - Возражений не имею. - кивнул Сергеич.
     
     
     Анатолий Еременко, командир отряда из Центра
     13 мая, воскресенье, день
     
     Все воскресенье Еременко провел, словно на гвоздях сидючи. Извелся весь, то сидя на броне своего командно-штабного "Водника", утыканного антеннами, то бегая возле него кругами. Его машина, а также еще один "водник" с эсбэшниками - последний уцелевший резерв Еременко, расположились на холме неподалеку от периметра закрытого города, выбрав это место по условиям приема радиосвязи. Настроение у него было такое, что его заместитель, Витька Серых, несколько раз осведомляясь о его самочувствии. Еременко понимал, что сейчас решается его дальнейшая судьба. Стоит ему провалить дело и дать Крамцову уйти, и обратно можно не возвращаться.
     Такой исход операции он тоже допускал, и готов был поискать счастья на новом месте, но знал он и о привычке Пасечника многократно подстраховываться. И очень возможно, что тот же Серых, или кто-то другой, получил какие-нибудь особые распоряжения относительно судьбы Анатолия, когда неудача того станет очевидна. Поэтому даже на своих черных эсбэшников он не мог полагаться до конца. На кого он действительно рассчитывал, так это на "уродов", лично ему подчиненных, но серьезной военной силой он их не считал. Так, банда живодеров, не больше.
     Циммер укатил на своей командирской БПМ организовывать действия подчиненных подразделений. Его задача усложнялась тем, что опасаться следовало не только прорыва преследуемого аспиранта внутрь города, туда, где в настоящих крепостях окопались военные вперемешку с учеными и эфэсбэшниками, и в ус себе не дули, сидя на горах припасов, а того, что их нынешние уголовные союзники попытаются ударить в спину. В том, что это случится, рыжий спецназовской капитан ни минуты не сомневался.
     Более того, Еременко казалось, что к основной цели их похода Циммерман относится без должного пиетета. Контейнеры, документы... Гораздо больше его волновали угрозы реальные, военные. А втолковать ему все, что знал сам, Еременко не мог - закрытая информация. В результате вышло так, что патрулированием периметра занимались преимущественно "уроды", а спецназ Циммермана выстроился заслоном с тыла, ожидая нападения. Однако, если пророчества бывшего офицера спецназа ВВ были верны, то Еременко сам бы предпочел иметь его бойцов между собой и бандитами из того же "Джамаата" Маирбека Цацаева.
     Не выдержав ожидания, он сунулся в тесное нутро своей КШМ и спросил у сидящих там двух бойцов в черной форме:
     - Ну что слышно?
     - По перехвату ничего интересного. - сказал один из них, худой, в очках в черной пластиковой оправе. - Банды иногда общаются, есть ЗАСовский перехват, скорее всего те, что в городе сидят, общаются. По нашим задачам ничего не слышно, от Циммермана дежурный поток информации. Ничего особого.
     Ответ был вполне исчерпывающим, даже спросить дополнительно было не о чем. Еременко выбрался наружу, достал сигареты из разгрузки, закурил. Легкий ветерок понес табачный дым в сторону опустевшего города, раскинувшегося за многочисленными рядам сетки и колючей проволоки. Даже отсюда были видны иногда появляющиеся в промежутках между домами блуждающие без ясной цели мертвяки. Серость, мрак, запустение. Под серым, давящим небом дымы пожаров. Откуда-то совсем издалека доносились звуки ленивой перестрелки.
     Едва он пару раз затянулся, как из машины, в овальную небольшую дверь, раскрытую настежь, высунулся радист в очках.
     - Анатолий Александрович, есть информация от Циммера.
     - Докладывай! - чуть не подскочил Еременко.
     - Разведдозор от хлебозавода доложил - обнаружили следы съезда транспорта в лес. Начали прочесывать местность.
     Еременко глубоко вздохнул, вытер неожиданно покрывшийся ледяной испариной лоб. Затем подумал, обращаясь неизвестно к кому: "Сделай так, чтобы это были они!". Затем повернулся к радисту, сказал:
     - Если обнаружат кого-нибудь, пусть пытаются взять пленных. И сразу передадут "уродам", чтобы те вытянули все, что может быть известно. Понял?
     - Так точно, понял. - кивнул очкастый и исчез в бронированном нутре машины.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     13 мая, воскресенье, вечер
     
     Когда стемнело, мы с Сергеичем уже были готовы к выходу. Я в последний раз перепроверил все, что нес на себе и с собой. Вес экономили на всем. От своей спиленной "помпы" пришлось отказаться, как ни обидно. В тоннелях этот дробовик мог бы быть незаменимым. Но в тесноте есть риск им, висящим сбоку, зацепиться за что-нибудь. Ну и вспышка от него немалая, для наших трофейных ПНВ в темноте тоннелей - не лучший фактор. Поэтому взяли только "девятки" с длинными глушителями и новенькие ГШ-18. Достаточно. Зато каждый взял по восемь гранат. Из броников вытащили все пластины, оставив лишь противоосколочную оболочку, способную остановить разве что пулю ПМ метров с десяти. Зато веса теперь в них меньше двух килограмм.
     От шлемов избавиться не удалось - на них трофейные ПНВ крепятся. По-другому, к сожалению, никак не получится. Да и не подобает лазить под землей хотя бы без строительной каски. Хлопнешься черепом в какую-нибудь арматурину, торчащую сверху, и что тогда? Или свалится что тяжелое на голову, тоже радости мало.
     Васька, принявший от Сергеича его драгоценный ПКМ, занимался подрезанием гранатных запалов. И подготовил их пять штук, для растяжек. В тоннельной темноте и тесноте, да еще и против не людей, а возможной нежити, удачно размещенная "фенька" может многих дел натворить.
     А я же занимался изготовлением специальных "тоннельных подрывных комплектов", состоящих из килограммового брикета пластита на пятиметровом отрезке детонационного шнура, соединенного другим концом с еще одним, уже двухметровым отрезком, с "буровой" тротиловой шашкой на конце. В месте же соединения шнуров был закреплен МУВ - взрыватель накольного типа, ненадежное в процессе установки и коварное изделие, снятое уже с вооружения. Слишком чувствительным оказалось. А нам как раз того и надо при данных обстоятельствах, и очевидный минус превратился в не менее очевидный плюс. Предохранительная чека из этого взрывателя выдергивается на диво легко, а пластинки-замедлителя в нем нет. Мгновенное срабатывание гарантировано.
     Еще у нас была одна "монка", которую я почитал нашим "оружием возмездия", вроде атомной бомбы. В тоннелях ее применение могло гарантированно метров на пятьдесят-шестьдесят расчистить нам путь путем распыления противников в мелкий винегрет. Но, увы, всего одна.
     Девяносто пистолетных патронов, в магазинах и в пачках. Шесть магазинов к каждой "девятке", сто двадцать патронов, и еще по два боекомплекта в рюкзаке. Мало, но что поделаешь, больше нам не утащить. Хорошо, что на сухпаях экономим вес, нас или на месте накормят, если доберемся, или уже никогда есть не захочется, по крайней мере, обычную пищу, насчет человечины гарантировать не могу. И воды взяли по минимуму, по литровой фляге. Совсем без нее никак нельзя, бегать с пересохшей глоткой удовольствие ниже среднего.
     Проверились, посидели над разрисованной до каждого шага схемой, которую нам удалось составить по наблюдениям. Еще раз обсудили все пункты нашего, проведенного красным цветом, маршрута. Как ни крути, но умней нам ничего не придумать. Всю былую тактику бродячие мертвяки портят. Ни прокрасться, ни засесть тихонько где-то. Везде шуметь и стрелять заставят, твари паскудные. А любое бесшумное оружие на самом деле "условно-бесшумное", те же "девятки" хлопают не хуже пневматической винтовки.
     - Ну что, готовы? - спросил нас Шмель, высунувшись из механского люка.
     Он все с чем-то возился в машине, и у меня было такое мнение, что делает он все это с некой ритуальной целью, вроде как опасаясь правила: "Ты со мной не возишься, так я на хрен сломаюсь в самый неподходящий момент". Потому что я ума приложить не мог, что можно делать сейчас в боевом отделении "бардака", разве что от комаров прятаться, которых в этих местах было невероятно много. Да еще такие крупные и злые, что после них никакие мертвяки вроде уже не страшны. Хорошо, что у нас еще из магазинных запасов панамы с накомарниками были, иначе сожрали бы.
     - Готовы. - кивнул я. - Все, по местам.
     Васька проскользнул в командирский люк и устроился на подвесном сидении стрелка. Покрутил рукоятки наводки пулеметов, огляделся. Шмель подал наверх четыре "мухи", которые мы с Сергеичем сразу разложили, устроив их у себя под ногами. Рисково, конечно, да и не дело ломиться вперед под обстрелом, сидя на броне, но другого варианта нет. Главный недостаток "бардака" - всего два верхних люка, да и те неудачно расположены. Быстро через них не выскочишь при всем старании. Вот и придется нам сидеть всю дорогу как курам на насесте.
     Я стукнул каблуком в броню, глухо отозвавшуюся, как бочка с песком, и скомандовал:
     - Вперед!
     "Бардак" взрыкнул мотором и рванул с места, закачавшись на неровностях. Из выхлопных труб вылетели клубы вонючего дыма. Мы сидели прямо за конической пулеметной башенкой, глядя вперед, на темные силуэты домов, с горящими кое-где огоньками. По ним сразу можно было определить, где засели банды.
     Шмель сразу погнал к пролому в периметре. Изначально мы думали подъехать к нему уже вдоль ограды, по дороге, вроде как свои, но потом поняли, что пользы от этого не будет. Путь из леса к периметру все равно никто не отменит, а наблюдатели противника могут быть где угодно. Весь расчет был на внезапность и темноту. Фары мы не включали, Шмель вел машину по прибору ночного видения.
     Ломаная линия силуэтов домов на фоне темнеющего неба приближалась. Пока по нам не стреляли и, кажется, нас пока не замечали. Мотор работал не слишком громко, машины здесь и до нас ездили, так что это легко объяснялось. Но при этом меня мандражило так, что я словно дышать забыл с момента старта. До пролома в ограде не больше километра, мы вошли в зону действительного огня противника, по крайней мере огня из тех средств, которые нам уже удалось засечь. ДШК на крыше вполне способен начать нас молотить, но для этого его придется перетащить на несколько метров. И БТР может ударить по нам, оружие у него точно такое, как и у нашего броневика. Но он нас не видит, и мы его тоже - между домами его загнали.
     Ближе, ближе, ближе. И все еще тихо. Я нервно перебираю пальцами левой руки по цевью автомата и длинному глушителю. Толку от него сейчас никакого, но прикосновение к оружию почему-то успокаивает, хоть и немного.
     - Пятьсот до первой точки. - голос Васьки в наушниках.
     Долго спорили, объявлять радиомолчание, или нет, и решили связью по минимуму все же пользоваться. Ее отсутствие могло создать даже больше проблем, чем перехват.
     - Принял. - откликнулся я.
     Все такая же тишина, а затем вдалеке, примерно в километре от нас, с наружной стороны периметра, неожиданно вспыхнули фары. А там кто может быть.
     - Кэмел, машина на четыре часа! - объявил я.
     - Принял.
     Башня "бардака" дернулась и чуть повернулась вправо. Стрелять Васька до нашей команды не будет, а команды мы ему не дадим, пока все четыре "мухи" не отстрелим и не окажемся в безопасности. А сидеть возле ствола стреляющего КПВТ удовольствие низкое, оглохнем. Но тут уж как выйдет.
     Незнакомая машина вдалеке тронулась с места, а затем фары погасли. Остановились или переключились на ПНВ? Командир нерадивому механу надавал по кумполу и заставил соблюдать светомаскировку? Черт его знает, но это точно не к добру, неизвестный фактор.
     - Сто до первого пункта! - голос Васьки в наушнике.
     - Принял!
     Машина заметно ускорилась, Шмель решил не тянуть время, осознавая, что может быть, у нас появился преследователь. И через считанные секунды семитонная туша нашей бронемашины слегка подпрыгнула на остатках фундамента бывшей ограды, прошелестела, прозвенела колесами по заваленной сетчатой секции забора, и влетела на территорию запретного города. Звук мотора неожиданным ревом отразился от стен домов, заставив меня подпрыгнуть с испугу.
     - Готовность! - крикнул я, хватая в руки первый тубус гранатомета и укладывая его себе на плечо.
     - Принял! - откликнулся Сергеич.
     А вот и БТР противника, стоящий тихо и мирно между двух зданий. Возле него топчутся три зомби, повернувшиеся теперь в нашу сторону. Но это ладно, не они теперь наша цель, черт с ними, пусть бегают.
     Я рванул вниз и отпустил предохранительную стойку, поймал цель на мушку и скомандовал "Огонь", притопив рычаг. Бухнуло, сверкнуло огнем, синие факелы маршевых двигателей двух ракет метнулись в сторону замершего БТР. Ударили его в броню над наклонным носом, сверкнув вспышками кумулятивных разрывов. И через какие-то секунды машина противника загорелась, ярко и жарко, сразу же вся. А еще через минуту, когда мы уже неслись по прямой, как стрела улице, подальше от них, БТР взорвался, точнее - разгорелся еще сильнее, мгновенно, с глухим басовитым звуком.
     Я успел отшвырнуть пустую трубу гранатомета в сторону и уже взвел и направил на самый верх крыши пятиэтажки вторую. Расстояние мы уже заранее высчитали, мерить ничего не надо было, поэтому я просто подвел цифру "15" к цели и снова выстрелил. И снова Сергеич выстрелил одновременно со мной. Две ракеты неразлучной парочкой пролетели эти сто пятьдесят метров секунды за полторы и разом же ударили в стену.
     Там грохнуло, но совсем не впечатляюще, так, сверкнуло, появилось облачко серого на фоне темного неба дыма. И мы услышали дикий человеческий крик. Кому-то все же досталось, были люди у пулемета. А вот ствол ДШК, видимый нам из-за края крыши, так и смотрел одну точку недвижимо. Повредить пулемет не удалось.
     - Пошел! - скомандовал я по радио, и броневик снова рванул вперед, натужно набирая скорость.
     - Третий пункт! Стой! - послышалось в наушниках.
     Башня дернулась с места и начала поворачиваться назад. А мы лихо перескочили через нее, и по очереди нырнули в командирский люк. Сергеич спрыгнул первым, а я следом за ним, оставшись торчать по грудь.
     Ствол КПВТ уже успел задраться и навестись. Возле ДШК тоже суетились, но было поздно. Наш могучий пулемет выдал одну очередь патронов на восемь, затем вторую, с грохотом, будто отбойный молоток заработал в железной бочке. Из дульного раструба вырвался целый сноп пламени, гильзы покатились по броне, подпрыгивая и сталкиваясь друг с другом. Пули выбили облака пыли и искр из кирпичей стены, а когда пыль рассеялась, я увидел, что люди и крупнокалиберный пулемет на зенитном станке просто исчезли.
     - Есть поражение! - заорал я. - Вперед!
     Вновь взвыл мотор, "бардак" поехал дальше. Стремясь как можно быстрее выйти из зоны поражения гранатометов. И не успел. Через пару секунд после того, как Васька снес пулемет противника, над верхом стены поднялся темный силуэт, сверкнула вспышка, и ракета с огненным хвостом устремилась в нашу сторону. Я лишь смог зажмуриться, но в нас не попали. Взрыв разметал осколки асфальта метрах в десяти за нами.
     Снова заработал КПВТ, и разрывы быстро затянули облаками дыма и пыли верх стены в том месте, где прятался гранатометчик, вызвав самую настоящую осыпь. Машина между тем изо всех сил рвалась вперед, туда, где в конце проезда, ограниченного бетонным забором, виднелись раскрытые ворота. До них с вершины домов больше шестисот метров, РПГ-7 если и достанет, то по какой-то невероятной случайности.
     Наши пулеметы еще раза три успели обстрелять верх стены пятиэтажки, где находился противник, прежде чем мы въехали в ворота темного двора, заваленного каким-то хламом. Бойлерная. Та самая, откуда есть возможность уйти в тоннели. Едва машина встала, закачавшись от резкого торможения, я чертом слетел с нее, падая на колено и наводя автомат на двери бойлерной. Двери были открыты, и оттуда немедленно показался покачивающийся мертвяк в грязном и изорванном рабочем комбинезоне. А вот и мы, успели скучиться.
     "Девятка" плюнула тяжелой пулей, лязгнув затвором, несильно и вполне по дружески толкнув меня в плечо, голова зомби дернулась, и он свалился на землю. Рядом со мной присел Сергеич, который тоже водил длинной трубой глушителя по сторонам, выискивая противника, но пока никого не было.
     "Бардак" между делом успел развернуться, и встал в воротах, частично укрывшись за столбом, направив стволы пулеметов вдоль улицы. Я услышал с улицы, как Васька в чреве "бардака" менял короб с лентой в КПВТ.
     - Пошли, чего ждем? - сказал Сергеич.
     Я только кивнул, и мы припустились к дверям бойлерной, где с ходу напоролись сразу на трех мертвяков, почему-то стоявших в тени и не выходивших наружу. Заметили их в самый последний момент, находясь метрах в трех от них, наверное. Оттормозились так, что подошвы заскользили по засыпанному пылью асфальту. Сергеич успел выстрелить первым. Его девятка щелкнула, как духовушка в тире, совсем негромко. Пуля ударила ближайшего к нему мертвяка, тощего и мелкого подростка, в середину лица, не убив, но свалив навзничь, на остальных.
     Следом за первым топталась толстенная тетка в домашнем халате с начисто объеденным лицом с левой стороны. Погасший глаз болтался на щеке, левого уха и половины скальпа не было. Свалившийся на нее бродячий труп даже не качнул ее тяжелую прогнившую тушу. Но она остановилась и замерла, дав мне прекрасную возможность ее застрелить. Пуля угодила ей прямо в середину лба, и она дернула головой как от удара в подбородок, и повалилась вперед, на зомби-подростка, придавив того к земле безнадежно. А мы с Сергеичем лихо расстреляли в два ствола еще какого-то сильно разложившегося мужика, стоявшего за теткой в ожидании, когда проход освободится, после чего Сергеич добил придавленного.
     - Входим! - скомандовал он.
     Он тут все знает, ему и карты в руки, я не возражаю. Мое командирское эго пока помалкивает в тряпочку. Мы включили нашлемные фонари, и, перескочив через трупы, ворвались в бойлерную. Лучи заметались по стенам, перевернутой мебели, лужам застывшей крови на полу, рассыпанным автоматным гильзам. Что-то здесь случилось раньше. Все стены были изъязвлены следами от пуль. Прямо посреди комнаты на полу лежала граната РГД со вставленным кольцом и даже не отжатыми усиками. Но трогать ее мы не стали, мало ли, какие манипуляции с ней успели провести? И положить потом специально для жадных и любознательных.
     С улицы послышалась пулеметная очередь. Заработал башенный ПКТ. Затем коротко и солидно бабахнул крупнокалиберный. Потом опять ПКТ. Васька отгоняет кого-то. Пускай держатся, нам надо проникнуть в тоннель. Слышна и автоматная стрельба с противоположной стороны, грохнула пара взрывов, но далеко от бойлерной. Наверное, пытаются бить из гранатометов, но безуспешно. Для РПГ-7 шестьсот с лишним метров дистанция почти непосильная, точка попадания смещается произвольно.
     - Прямо. - шепнул в микрофон Сергеич.
     Перед нами была закрытая деревянная дверь, на которой раньше, судя по прямоугольному пятну, висела табличка. Затем в табличку угодила пуля, разбив ее вдребезги, и на том месте была лишь дырка в филенке и осколки черного стекла на гвоздиках.
     Граната на полу - стимул к осторожности. Я снял с пояса моток репшнура, с небольшой самодельной кошкой на конце, которую мы соорудили еще в "форте" в Нижнем, и аккуратно, стараясь не шуметь и ничего не шевельнуть, надел ее на ручку двери. Затем, разматывая шнур, отошел назад и присел за перевернутым металлическим столом. Сергеич отошел на улицу.
     - Бойся! - крикнул я по привычке и дернул шнур.
     Дверь распахнулась настежь, раздался характерный хлопок запала, а затем грохнул взрыв. В комнату влетело целое облако дыма с пылью вперемешку. Вот так, кто-то растяжку пристроил. А РГД на полу не взорвалась, хоть и стронулась с места. Черт с ней, пусть валяется дальше, береженого бог бережет.
     - Не бойся!
     Сергеич вошел в комнату, луч его фонаря уперся в висящее облако пыли. Прямо дымовая завеса. Я тоже выбрался из своего укрытия, смотал непострадавшую "кошку". Сергеич держал дверной проем под прицелом.
     За дверью послышалась какая-то возня. Я быстро заглянул туда и увидел мертвяка в военной форме и разгрузке, явно дезориентированного взрывом и пытающегося прийти в себя. Еще двое, мертвых окончательно, лежали на полу. Их оружие, новенькие АК-74М, были составлены в углу, кто-то об этом позаботился.
     Сергеич выстрелил в голову солдату, тот беззвучно осел на бетонный пол, ударившись головой о вентиль огромного бойлера, вытянувшегося вдоль стены и уходящего дальше в темноту. Умер он не от укуса, а от огнестрельных ранений в грудь и живот. Весь камуфляж пропитался кровью. Лежащие на полу были убиты осколками, а затем кто-то, скорее всего убитый сейчас, прострелил им головы, дождавшись их воскрешения. Иначе здесь вместо зомби был бы морф.
     Пол был буквально усыпан гильзами, штукатурка возле дверного проема вся осыпалась от попаданий. Я огляделся повнимательней, и представил, как все получилось. Трое солдат оказались в бойлерной, отрезанными от основных сил. Отстреливались, держа дверь на прицеле и укрывшись за большими железяками. А затем их все же забросали гранатами. Двое погибли, один был ранен и позднее истек кровью, но успел поставить растяжку в дверях. Он же и позаботился о товарищах, не дав им в столь богомерзком виде бродить по земле.
     Бандиты ушли, не дождавшись его смерти, скорее всего их согнали с места зомби. Теперь на неукрепленной позиции долго не просидишь. А затем солдат тихо умер, не сумев или не захотев застрелиться. Хотя, кровью можно истечь и совершенно незаметно для себя, просто уснуть.
     - Куда дальше?
     - Да пришли, считай. - ответил напряженным голосом Сергеич.
     Он, не опуская оружия, пошел вперед, а я следом за ним, прикрывая с тыла. Дошли до конца казавшегося в темноте бесконечным бойлера, заем свернули налево и остановились у открытого люка в полу.
     - Кто-то лазил уже. - прошептал я.
     - Пытался. - ответил Сергеич, заглядывая в люк и светя туда фонарем. - Решетка целая. Бойцы, наверное, хотели отсюда уйти низом, но не смогли решетку сломать.
     Я тоже посмотрел туда. Да, такую решетку так запросто не сломаешь, прутья в ней сантиметра в полтора толщиной, хоть и не слишком частые. Или пилить, причем долго, или взрывать. А у бойцов, кроме гранат, никакой взрывчатки не было, вот и погибли здесь ни за грош.
     Колодец глубиной был метров пять, в стену вделаны вполне крепкие на вид скобы. Спуститься проблемой не будет.
     - Ладно, вскрываю решетку. - сказал я, закинул автомат за спину и полез вниз.
     Сергеич остался у люка прикрывать меня. Со стороны входа доносилась все более интенсивная стрельба, наш бардак был под неслабым обстрелом, судя по всему.
     - Кэмел, как вы? - спросил я, спускаясь.
     - Держимся. - послышался его голос в наушнике. - Пока держимся. Минут пять у вас есть еще, торопитесь. Или придется бросать все хозяйство и идти за вами следом. К ним броня какая-то подошла, мы отогнали, но сам понимаешь.
     Понятно, времени у них мало. Если догадаются прикрыть второй пролом, который сейчас проделает Шмель, то им уже не уйти оттуда. Их главный шанс в том, что пока Васька отстреливается из пулеметной установки, Шмель должен взрывом уложить секцию бетонного забора двора бойлерной и затем они выедут с территории в противоположную сторону, а дальше есть еще одна дыра в периметре, и в нее они уйдут.
     Я поставил ноги на грязный пятачок бетонного пола внизу колодца. Осмотрел толстую решетку, посмотрел за нее. Тоннель выглядел чистым, сухим, никаких мертвяков в нем не было. Надо взрывать решетку, а "бардак" прогонять в лес, пока ребят там не накрыли.
     - Шмель, как слышишь? - запросил я, попутно снимая с себя рюкзак со взрывчаткой и всякой справой к ней.
     - Принимаю. Чего тебе?
     - Забор заминировал?
     - Заканчиваю.
     - Мы вошли. Взрывай, и сваливайте оттуда.
     - Принял.
     В наушнике захрипело, щелкнуло, Шмель отключился.
     - Сергеич, отпускаю "бардак". Прикрывай тогда дверь, пока не войдем.
     - Принял. Действуй.
     Сверху послышались удаляющиеся шаги. А я начал наматывать на прутья серую тянущуюся ленту эластита - "резиновой" разновидности пластита. Так надо повторить шесть раз, тогда сможем пролезть. Решетка сделана на совесть, прутья вмурованы в бетон, выбить ее целиком не получится, только перебивать взрывом каждый прут в отдельности. ДШ я нарезал заранее, рассчитать необходимую длину труда не составило. Детонаторы на концах отрезков я заматывал под слой ленты, а саму ленту закреплял скотчем, так быстрее всего. Для нас сейчас самое главное - время.
     Стрельба наверху усиливалась. Откуда-то издалека к ней присоединился крупнокалиберный. Значит, как я думаю, какая-то броня увязалась а нами, когда мы фары засекли.
     Затем наверху тяжко грохнул взрыв, что-то обвалилось, так, что отсюда было слышно. В наушнике послышался торжествующий голос Шмеля:
     - Завалилось! Уходим!
     - Давайте, гоните на хрен отсюда. - крикнул я в ответ и услышал, как взревел мотор броневика.
     - Уходят. - дополнил происходящее голос Сергеича.
     - Принял. Держи вход в бойлерную, мне еще минута нужна.
     - Принял.
     Я домотал последнее кольцо эластита, затолкал под последний виток конец шнура со вставленным в него МУВом. Все, теперь осталось только последний штрих внести. Достал из карманчика разгрузки моток толстой витой лески, привязал ее конец к колечку предохранительной чеки взрывателя. Развернул тот так, чтобы колечко смотрело вверх, и закрепил скотчем получше, чтобы не сместился. Отмотал несколько метров лески, свернувшейся на полу витками, и быстро полез наверх.
     Выбравшись из колодца, отошел на несколько метров, выбрал слабину лески, прихватил ее рукояткой ножа в два витка, чтобы перчатки не резать, и с силой дернул. Леска подалась легко, и в колодце грохнуло, выбросив из его жерла верх столб дыма и пыли, словно баллистическая ракета стартовала из шахты. И даже сквозь взрыв я услышал звон упавших на цемент железяк.
     Заглянул вниз. Даже спускаться необязательно. Через повисший в неподвижном воздухе вонючий дым было видно, что решетки больше нет.
     - Шмель, как вы? - запросил я.
     В наушнике хрипело и щелкало, никто не ответил. Вышли уже из зоны досягаемости. Надеюсь.
     - Сергеич, есть вход. Как там?
     - Принял, иду. - откликнулся тот. - Привалил двоих, сунулись.
     В дверях появилась черная фигура, включился подствольный фонарь. Сергеич. Через несколько секунд он первым полез в люк. Я подтянул крышку к краю, спустился по ступенькам, затем кое-как уложил тяжеленный железный круг на место. К счастью, крышка была не такая, как в канализационных колодцах, а полегче и потоньше. Снизу из нее торчали гайки рукоятки, за которую она поднималась. Я в два витка обхватил гайку леской, а затем быстро закрепил на верхней скобе "эфку" с моментальным взрывателем, отжав усики на кольце. Вот так, растяжечку напоследок. Может и сработает.
     
     
     Валерий Пилецкий, бывший сотрудник администрации ИТУ, ныне "урод". Подвижный
     дозор "фармкоровских" у периметра Горького-16
     13 мая, воскресенье, вечер
     
     Пилецкому, работавшему контролером в одной из колоний общего режима в Вятской области, повезло несказанно. Именно с их колонии начался рейд еременковского отряда в этих краях. От других "уродов" из своего отряда он узнал, что труженики исправительного фронта не во всех зонах отделались так легко, как он. Те зоны, которые отбивались у администраций вооруженными бандами, прославились настоящей резней, которая устраивалась освободившимися зеками в честь такого дела. Правда, в паре колоний администрация устроила поголовный отстрел контингента, прежде чем их кто-то успел захватить, после чего ломанулась на прорыв в сторону областного центра.
     С Пилецким же судьба обошлась милостиво. В их колонию прибыл немалый отряд спецназа из их же собственного ведомства, на новенькой броне, так что об устройстве беспорядков в зоне никто и не помышлял. Прибывшие сноровисто взяли под контроль всю зону, а затем, совершенно неожиданно, собрали всю администрацию у штаба и объявили им, что "мы будем жить теперь по-новому". Это вызвало немедленное расслоение сотрудников на два неравных лагеря - меньший из числа согласных с "новой политикой", и больший, из числа тех, кто и вправду полагал, что выпускать и вооружать уголовников не следует. Но сила была не на стороне вторых, и довольно скоро он обнаружил себя стоящим с пистолетом в руке посреди жаркого пыльного плаца, а пистолет был направлен в затылок стоящему на коленях Петру Тимошину - коллеге Пилецкого. Самому же Валерию за правое ухо упирался дульный срез другого пистолета, который держал человек в черной форме, черном же шлеме и черной разгрузке, с эмблемами в виде обоюдоострой секиры на нарукавном шевроне. Формой он здорово напоминал киношного эсэсовца.
     Выбор Валерию предоставили настолько простой, что сомневаться не пришлось ни единой секунды. ПМ у него в руке дернулся, а Тимошин упал лицом вперед так, будто его пнули между лопаток. Из-под впечатавшегося в асфальт плаца лица начала быстро растекаться лужа ярко-красной крови.
     - Молоток. - похвалил человек в черном, убирая пистолет от затылка Валерия. - А теперь давай вот этих двоих. Сам, добровольно. Только спереди, чтобы глаза видеть, а то в затылок каждый умеет.
     За Тимошиным на коленях стояли зампореж и еще один контролер. Пилецкий обошел их спереди, посмотрел. Зампореж Выдрин был здорово избит, кровь продолжала вытекать тягучими вожжами из носа и рта, заляпав форменную рубашку на груди, оба его глаза заплыли. Били его не эсбэшники, а "торпеды" Крапа, который к тому времени появился на всеобщем обозрении. Контролеру из новеньких, фамилию его Пилецкий еще не запомнил, отрезали ухо и всего истыкали ножами, но не глубоко. Вся его одежда была пропитана кровью, и он лишь тупо покачивался вперед-назад, видимо, уже не очень хорошо осознавая происходящее.
     - Ну, чего ждешь? - вполне доброжелательно спросил человек в черном, поигрывая небольшим двухцветным пистолетом.
     - Да не, я не жду. - хрипло ответил пересохшим от страха горлом Пилецкий и попытался сглотнуть слюну.
     Слюны не было, казалось, что весь организм его высох и превратился в некий сгусток ужаса. Валерий не был ангелом, в зонах в контролерах таких не держат. Но выстрелить в лицо стоящему перед ним на коленях человеку было трудно. Очень трудно.
     - Давай, давай, не разочаровывай нас. - сказал эсбэшник.
     Сзади к нему подошел Крап, держа в руках "стечкин". С Крапом были еще двое, оба с АКМС, не отходившие от него ни на шаг. Издалека, как заметил Пилецкий, на разыгрывающиеся сцены смотрели вояки в камуфляже и с навороченным оружием. Эти захватили лагерь, но в процесс отбора "уродов" из числа людей не вмешивались. Занимались этим люди в черной форме, а также приехавшие с ними уголовники.
     - Ну, ты чего, вертухай, сомлел? - притворно удивленно спросил Крап. - Помочь?
     - Нет, не надо. - прохрипел Пилецкий, у которого вспышкой в мозгу родилась мысль о том, что если ему сейчас "помогут", то через минуту он сам будет стоять на коленях на чисто выметенном асфальте плаца.
     - Тогда не тяни время, жрать всем охота уже. - сказал Крап.
     Один из его "торпед" слегка приподнял ствол автомата, как бы с намеком.
     - Страшно, Валерик? - неожиданно разомкнул слипшиеся от запекшейся крови губы зампореж, майор Беляков. - А ты не ссы, начал своих валить, так продолжай, сука.
     С этими словами он плюнул под ноги Пилецкому кровавым сгустком. Пилецкий неожиданно даже для самого себя обиделся на Белякова. С какой стати он в него плюется? Это раньше он тут главным был, Пилецкий в силу частых залетов по службе даже на глаза ему боялся попадаться. А теперь его сила кончилась. Другая теперь сила в зоне все решает. Контролера накрыла волна трусливой злости и Пилецкий, искривив губы и жалко перекосив лицо, вскинул ПМ и выстрелил в зампорежа. Тот лишь покачнулся, но не упал. Пуля ударила его в скулу, почти по касательной, сломав кость и вырвав клок мяса, повисший вниз кровавым лоскутом. По шее и плечу побежал ручеек темной крови.
     - Ну, Валерик... - протянул Крап. - Так не пойдет, даже попасть не можешь. Давай еще разок, старайся.
     Удар пули все же ошеломил Белякова. Он уже ничего не говорил и даже не смотрел на Пилецкого. Дрожащей рукой тот снова поднял пистолет и выстрелил, угодив в самую середину лица, прямо в переносицу. Тело зампорежа грузно завалилось назад, и неестественно вывернутые ноги мелко задергались. Смерть все никак не наступала, пуля пробила переносицу и застряла где-то в носоглотке. Майор продолжал хрипеть, и даже, кажется, оставался в сознании.
     - Талант, Валерик, талант. - сказал "эсэсовец" в черном. - Тебе исполнителем быть, ни один у тебя не уйдет, не помучавшись. Добей, урод!
     От неожиданно злобного крика и болезненного тычка в спину Пилецкий подпрыгнул и дважды выстрелил в голову умирающего, на этот раз добив его окончательно. Контролер из новеньких, глядя на эту картину, неожиданно сморщился и заплакал.
     - Не надо... пожалуйста, не надо... - бормотал он.
     Слезы текли у него из глаз, смешиваясь с кровью. Его мелко трясло.
     - Поздно, Вася. - наставительно сказал Крап. - Раньше надо было думать. Сейчас сам бы водку пил да корешей своих валил. А теперь поздно. Валерик, давай, не тормози.
     Рядом хлопнул еще один пистолетный выстрел, заставивший дернуться и жертву, и палача. В нескольких метрах происходил "отбор уродов" с коллегой Пилецкого, Боголюбским. На асфальт рухнуло тело какого то заезжего капитана из областного УИН, застрявшего здесь в командировке.
     Пилецкий вдруг успокоился. Неожиданно ясно в его воспаленном и затопленном страхом мозгу возникла мысль: "Обратной дороги нет. Все. Приплыл". Взяв в руки оружие, и начав убивать свих коллег под командой уголовника, он уже ушел за ту грань, за которую заходить нельзя, так далеко, что грани этой уже и не разглядеть. Пилецкий погрузился во тьму вечную. И осознание этого его успокоило. Он уже твердой рукой вскинул пистолет и выстрелил новичку в середину лба, прекратив его заунывный плач. Тело повалилось на зампорежа, а Пилецкого хлопнули по плечу, и кто-то сунул ему в руку початую бутылку водки и половину кральки колбасы.
     - Молотком, Валерик! Зачислен в ряды, так сказать. Будешь теперь в "уродах". Хлебни как следует.
     Затем Пилецкий жадно хлебал водку из горлышка, как воду, не чувствуя вкуса, затем жевал отдающую чесноком колбасу. Кто-то сунул ему пачку сигарет, и он закурил, без проблем чиркнув спичкой на изрядном ветру. Руки уже не дрожали.
     Продолжение этого дня он уже помнил плохо. Он здорово напился в кругу таких же "уродов", как они сами себя называли. С еременковским отрядом приехало человек двадцать бывших "вертухаев". Ему выдали слежавшийся на складе армейский камуфляж, стальной шлем, потертый автомат с черным пластиковым прикладом и цевьем, "макаров", гранаты, штык-нож. Показали место в кузове КамАЗа. Затем новичков, человек пятнадцать, в общей сложности, повели показывать имущество отряда.
     Больше всего Пилецкого поразила передвижная пыточная, переделенная из старой кашээмки с кунгом. От прошлого оборудования в ней разве что дизель-генератор остался, подсоединенный к каким то трансформаторам и реостатам, черт знает, что это такое, в электрике он плохо разбирался. Провода вели к стоматологическому креслу, словно в насмешку установленному посреди кунга. Кроме "крокодилов", которыми заканчивались провода, там было множество хирургических инструментов, какие-то ножи, мясницкие топорики, молотки и клещи. На столике пристроилась переносная газовая плитка, на конфорках которой лежали обугленные с одного конца монтировки.
     В кунге стоял запах дерьма, крови и страха. Пилецкий почувствовал, как хмель улетучивается из его головы, а волосы шевелятся под форменной кепкой. Но затем он снова выпил, и его отпустило. Зачисленный в "уроды" Боголюбский все время крутился рядом, часто подливал, подавал наколотые на вилку соленые огурцы, закусить. Водки, закуски, курева у "уродов" было много, целый КамАЗ был забит "бациллой" под верх тента.
     К ночи нашлись и девки. Оказывается, их возили с собой постоянно, в двух автозаках, пустовавших в отсутствии пленных. Девки были молодые, все взятые силой из деревень, через которые проезжал отряд. От отряда не прятались, сначала воспринимая их как защитников, а когда настоящая звериная сущность гостей становилась видна, предпринимать что-то было уже поздно.
     Что удивило Пилецкого, так это то, что со многими "уродами" ехали семьи. Были жены, были дети, и никого из них не волновало происходящее в лагере. Ни зверства, ни крики из пыточных, ни публичные казни, ни пьяный разгул и дикий разврат. Жены бывших вертухаев с удовольствием примеряли взятое с грабежей добро, детишек некоторые папаши уже "приставляли к делу", пусть пока на подхвате. "Уроды" на глазах превращались в некую кочевую орду, кормящуюся исключительно от своих зверств.
     Впрочем, поначалу "уроды" еще не слишком зверствовали. Их было маловато, да и "настоящего дела" для них не находилось. За вояк их никто не считал, а с палачеством развернуться не было оказии. Все изменилось, когда Крап взял власть и начал строить свое княжество, устроив себе резиденцию на хлебозаводе. К тому времени число вертухаев в "уродской роте" перевалило за сотню, а считая членов семей и каких-то непонятных шнырей из числа лагерных "опущенных", так и к трем сотням уже приблизилось. Некоторые бабы тоже напялили на свои раскормленные дармовыми харчами зады камуфляж, и вооружились, почувствовав вкус к грабежам и безнаказанному живодерству.
     Их колонна обрастала грузовиками, пригружалась дополнительным имуществом, постепенно превращаясь в самую настоящую орду, распугивающую своими многочисленными моторами все живое вокруг. Они уже не шли с основной колонной "фармкоровских", а крались по дорогам следом, останавливаясь своим собственным лагерем, занимая деревни и показывая деревенской публике, кто в доме хозяин.
     Постоянно с "уродами" находились около десятка "эсэсовцев", как окрестили одетых в черные прыжковые костюмы эсбэшников. Они не вмешивались в происходящее, не мешали, и лишь время от времени передавали задания, полученные ими от Еременко. И возглавляли уходящие на эти задания отряды.
     Задания все больше были простыми и понятными. "Уроды" действовали в качестве карателей в интересах Крапа, строящего свое государство. Необходимости в такой их работе не было, бандиты и сами зверствовать умели не хуже, но Еременко настаивал на том, чтобы его "уроды" имели как можно больше подобной практики. И Пилецкий втянулся, а вскоре ему даже понравилась новая работа.
     Они жгли, вешали, расстреливали, насиловали. Убивали мать и скармливали воскресшему мертвяку ее же детей. Выращивали мутантов и скармливали им пленных. Чувство всеобъемлющей власти и абсолютной безнаказанности пьянило и вгоняло в постоянную эйфорию. Любая сельская девка был его по движению пальца, и Пилецкий пользовался этим напропалую - в прошлой жизни женщины его вниманием все больше обходили.
     По вечерам они пили до беспамятства, валились где придется, после чего просыпались и снова пили. От такого беспробудного пьянства начались проблемы, и командир прикомандированных "эсэсовцев", некто Серых, вместе с командиром отряда Петраковым и главным "контрразведчиком" Великановым, устроили показательное повешение троих особо проштрафившихся. Под раздачу попал Боголюбский, с которым Пилецкий пил весь день, и который после этого выпил на посту еще бутылку водки, да так и уснул.
     Трупы не снимали еще три дня, и они дергались на виселице посреди лагеря, протягивая руки к каждому, проходящему мимо. Такие действия командования чуть отрезвили отряд, и дисциплина поднялась.
     А затем в отряде случились первые серьезные потери. До этого погибли всего четверо, совсем уж "расшалившиеся" в захваченных деревнях. Их смерть была следствием их собственной глупости. Но на этот раз все вышло по-другому. Взвод "уродов" и все прикомандированные эсбэшники выехали с бригадой уголовников, подчиненных некоему Шкабаре, в деревню Вяльцево, с целью сделать местное население более сговорчивым. Работа предполагалась знакомая и уже рутинная. Выбрали большой сарай, застрелили нескольких местных жителей и закинули туда. Когда они ожили, туда по одному начали подавать выбранных случайным образом, причем каждому из них стреляли в голень, чтобы слишком резво не бегал.
     Это уже даже не развлекало, разве что бандиты устроили подобие тотализатора и принимали ставки на то, сколько продержится каждая из жертв, и какой из мертвяков настигнет ее первый. Сам Валерий отошел покурить в сторонку, разглядывая толпу согнанных к месту расправы сельчан, подбирая себе девку посимпатичней и помясистей - худых он не любил.
     А затем из леса ударили пулеметы и снайперы. Взорвалась БМП бандитов, которую они полагали своей главной силой. Накрылась "маталыга" со своим пулеметом в башне. Покосило "эсэсовцев", разнесло один из их "водников", с которого они не сделали ни единого выстрела, даром, что два пулемета на крыше. Тяжелой пулей расплескало мозги Барабану - так прозывался их пулеметчик, причем все содержимое его черепной коробки оказалось на лице и груди Пилецкого.
     Пока пытались организовать оборону от неожиданного нападения и матеря все проспавшее оцепление, вяльцевцы успели добраться до оружия с убитых, и открыть огонь во фланг. Началась паника, уцелевшие "эсэсовцы" плюнули на подопечных и рванули на уцелевшем "воднике" в лес, бросив своих убитых. Сам Пилецкий успел вскочить в кузов одного из КамАЗов, и тем самым спасся. Но их взвод из двадцати пяти человек потерял четырнадцать. Его потом трясло до следующего утра, и успокоился он, лишь выпив целую бутылку какой-то мерзкой водки, отдававшей сивухой.
     На следующий день их подняли по тревоге. Валерий страдал от жуткого похмелья, и пока стоял в строю и слушал речь Петракова, несколько раз чуть не облевался от накатывающих приступов тошноты. Но суть речи примерно уловил. Их бросают на перехват тех самых людей, что расстреляли их в деревне. По идее Валерий должен был воодушевиться чувством мести, но на самом деле он почувствовал страх. Ему памятно было, как пули, летящие из леса, косили его коллег (товарищами назвать хоть кого-нибудь здесь язык бы не повернулся). И он представлял, что такая же пуля, как та, что разнесла голову Барабану, вполне могла бы сделать то же самое с его головой.
     Еще он заметил, что воодушевленных возможностью отомстить лиц в строю вообще не видно. Резать беззащитных было как-то привычней и надежней, а рыдать над судьбой тех, кто остался в Вяльцево, никто не собирался. Сам Пилецкий уже успел выпотрошить РД Барабана, и разжиться из него заныканым золотишком, снятым с жертв экзекуций. Барабан с его ПК был чуть не главным действующим лицом в массовых расстрелах.
     Дальше все стало еще хуже. Из "уродской орды" выделили всех боеспособных, которых придали колонне вояк в качестве усиления. И Пилецкий впервые понял, что такое быть существом второго сорта, вроде лагерных "обиженных". Вояки "уродов" откровенно презирали, всячески третировали и ущемляли в правах, немедленно спровоцировав несколько конфликтов, закончившихся плачевно для "уродов" же. Трое были избиты, причем один настолько сильно, что все сомневались, выживет ли он вообще.
     Чтобы не смущать умы, кум Великанов повез того на "уазике" в какую-то поселковую больницу, но вернулся неожиданно быстро, сказав, что того обещали вылечить и поставить на ноги.
     Однако вояк тоже обуздали. Их командир, рыжий красномордый мужик в камуфляже, габаритами похожий на вставшего на дыбы быка, навел относительный порядок. "Уродов" же успокоил сам Еременко, появившись в сопровождении Петракова и вездесущего Великанова, пообещав им, что действовать они будут со "спецами", как он их называл, раздельно.
     Затем им довели задачу. Разбившись повзводно, они должны были патрулировать дорогу вокруг закрытого города, особое внимание уделяя местности вокруг появившихся в ограде проломов. Эта задача мало вдохновила бывших режимников, ясно представлявших, что будет, когда их грузовик войдет в прямое противостояние с броневиком противника, на котором, по слухам, тот уходил от преследования. Наличие целых четырех гранатометов не слишком успокаивало - толковых стрелков из этого шумного и бесполезного при карательных походах оружия среди них не было.
     Взвод Пилецкого сумел заехать на своем "Урале" на лесную поляну, неподалеку от опушки, где они чувствовали себя в безопасности, поставив наблюдателем бывшего лагерного "петуха" Бляху, как-то между делом прижившегося при "уродах", и выполняющего любую работу, какую получит.
     В общем, вертухаи откровенно отлынивали от выполнения задачи, отделываясь бойкими докладами по рации, отвечая на запросы командования. В середине дня на "уазике" к ним заехали Великанов с Петраковым, в сопровождении единственного водителя, и командир их взвода Клешня доложил начальству о том, что никаких признаков противника не обнаружено. Командиры пожали плечами, выпили с Клешней по быстрому, и уехали на "уазике".
     Все прекрасно понимали, что никакого изменения в их собственной судьбе от того, сумеют они перехватить злодеев, или не сумеют, не произойдет. Сейчас они откровенно занимались чужими проблемами, от которых им самим были ни тепло, ни холодно. Соответственно, все происходило под лозунгом: "А оно тебе надо?".
     Так бы и грелись они на уже совсем по-летнему жарком солнце, если бы ближе к вечеру к ним не нагрянул БПМ с почти десятком вояк. Пришлось изображать рвение. Вояки же, однако, были больше озабочены обороной от вроде бы союзников из числа бывшего контингента, нежели поимкой противника. На "уродов" внимания почти не обращали, разве что на пинках выгнали дополнительных наблюдателей к опушке леса.
     Уже стемнело, и "спецы" заставили "Уродов" выбраться к самому кустарнику, затянувшего опушку леса сплошной завесой. Запретили пить, и даже приглядывали за этим. Для Пилецкого это стало настоящей пыткой - он привык каждый вечер упиваться в дрова и другого существования уже не мыслил. Прихватив из рюкзака бутылку водки и бутерброд в полиэтиленовом пакете, он удалился в кусты, картинно помахивая сложенной газеткой, якобы до ветру собрался. На него никто не обратил внимания. Но едва он присел и вскрыл бутылку, как был сбит с ног могучим пинком в бок, выбившем из легких воздух, а из глаз искры.
     Когда зрение вернулось к нему, и он сумел сделать вдох, зрение его сфокусировалось на толстом глушителе "вала", направленного ему прямо в лицо. Над ним стоял крепкий мужик в камуфляже и невероятно крутой воинской справе, с прибором ночного видения на шлеме, и смотрел он на Валерия как на некое любопытное насекомое.
     - Еще рез бухнуть решишь, козел, и трындец тебе. Понял? - спросил мужик.
     Пилецкий лишь энергично закивал головой. Мужик его пугал. Было видно, что застрелить бывшего вертухая ему не просто запросто, но еще и очень хочется. Даже палец на спусковом крючке подрагивает. Валерию с его позиции было это очень хорошо видно.
     - Вылей. - сказал мужик в камуфляже.
     - Чего? - с перепугу переспросил Валерий.
     - Водяру вылей. Чтобы я видел.
     Ствол автомата указал на бутылку, которая так и была в руке. Судьбу искушать не хотелось, к тому же в кузове "Урала" такого добра стоял еще ящик, так что Пилецкий без сожаления перевернул открытую бутылку и спустил всю сивуху из нее до капли в лесной дерн.
     - А теперь пошел отсюда. - процедил камуфляжный, после чего снова добавил: - Козел.
     Пилецкий рванул к своим с низкого старта, по пути совершенно беззвучно обматерив своего мучителя, зная наперед, что до того ни одного слова не донесется. Но не преминул нажаловаться Клешне, который, тоже будучи в легком подпитии, блеснул смелостью и отправился на разборки к командиру "спецов", сидящему на броне своей угловатой, заляпанной пятнами камуфляжа, бронированной машины.
     Однако, и там все пошло не так, как надо. Командир слушать брань Клешни не стал, а просто сбил того с ног подсечкой, и не успел взводный "уродов" дернуться, как в нос ему уперся пистолет, с невероятной быстротой выдернутый из кобуры. А еще двое спецов, подняв автоматы с подствольниками, направили их на подскочившую было с места толпу "уродов".
     "Уродов" было вдвое больше чем спецов, и хоть вооружены они были попроще чем те, разница была не велика. Старый автомат убивает ничуть не хуже нового. Разница была в том, что настоящей волчьей стае, какую представляли собой "спецы", подобранной "вручную", по рекомендациям и знакомствам, противостояла свора самых обычных шакалов, жестоких со слабыми, трусливых с сильными, и самое главное - ничем, кроме пьянства и совместно творимых изуверств, друг с другом не объединенных. И едва им стоило увидеть направленные в их сторону стволы, как у каждого мелькнула в голове мыслишка: "А как меня первого? А оно мне надо?".
     В общем, "уроды" побурчали и вернулись к машинам, сделав вид, что не услышали звука подсрачника, которым следом за ними отправили их командира.
     На какой-то момент наступила тишина. "Уроды" собрались возле своей машины, куря и тихо переругиваясь, "спецы" же занимались своими делами, не обращая на вертухаев никакого внимания.
     Когда уже почти совсем стемнело, со стороны пятнистого бронетранспортера "спецов" донесся чей-то крик:
     - Тревога! Есть визуальный контакт.
     - По машинам! - заорал подскочивший невесть откуда спец, тот самый, что заставил вылить водку, и для пущей убедительности отвесил неслабого поджопника Валерию, отчего тот взвыл и птицей взлетел в кузов. Рыкнул заведенный мотор, после чего из кабины донесся звук удара и крик водителя. После чего кто-то заорал: "Ты что, баран, твою мать, делаешь? Какие фары, идиот?"
     Машина рывком тронулась с места, неожиданно резко затормозила, и снова дернулась вперед, отчего все находящиеся в кузове оказались друг на друге. В кузов заскочили целых три спеца, пристроившихся у заднего борта.
     - А чего они не на своей? - шепнул кто-то в темноте.
     - Хрен их знает. - пожал плечами Пилецкий. - Ждут чего-то.
     Грузовик ехал, переваливаясь на неровностях, и ехал не спеша. "Спецы" сидели спокойно, и Валерий догадался, что те тоже не рвутся в прямой бой. Двое из них были вооружены толстыми трубами одноразовых гранатометов, висевших у них за плечами. С "мухами" Пилецкий был знаком еще по службе в армии, а эти были длиннее и заметно толще. У третьего же вообще были уложенные вьюком две толстенных трубы, покрытых желтоватыми разводами.
     Против ожидания, БПМ двинулся почти сразу за ними и ехал следом как привязанный. И лишь на полпути к периметру ушел левее, видимо направившись в обход, или в охват, как там это все правильно называется на военном языке. А затем с той стороны, куда ехали они, донесся парный взрыв, а затем ему вдогонку еще один, намного мощнее. Затем, еще немного погодя, очередной парный взрыв, а потом понеслось. Загрохотали пулеметы, послышались выстрелы из гранатометов, все перекрывал периодически какой-то пулемет, тональностью похожий на отбойный молоток. Водитель "Урала" дал по тормозам, и "спецов" из кузова как ветром сдуло. А следом за ними, подчиняясь непонятно чьим командам, горохом посыпались на асфальт дороги "уроды".
     Пилецкий выпрыгнул неловко, слегка подвернув ногу, и побежал, пригибаясь и прихрамывая, к пролому в многорядной ограде, за которой во всю ширь разворачивалась перестрелка. Били откуда-то с крыши, трассеры летели пучками, а в ответ били по этой самой крыше, причем время от времени из чего-то могучего, крошившего и выбивавшего из стены кирпичи.
     "Уроды", имеющие очень относительное понятие о воинском строе, бежали в пролом стадом, и у Валерия мелькнула мысль, что если кто-то ударит из пулеметов по толпе, то, скорее всего, никто отсюда живым не уйдет. Но никто не ударил. В темноте раздавался лишь топот, надсадное дыхание, звяканье касок и оружия, чей-то мат и проклятья.
     Они благополучно забежали в пролом, после чего с грехом пополам рассредоточились вдоль бетонного забора, из-за угла которого и доносилась стрельба. Кто-то из них, Валерий в темноте даже не понял, кто именно, выглянул из-за угла и замер, всматриваясь в то место, откуда, из каких-то ворот, били пулеметы. Отчетливо были видны огоньки дульных вспышек. В ответ с крыши пятиэтажки и прилегающего здания летели трассеры, то втыкавшиеся в землю вокруг, то рикошетившие и улетавшие в стороны и вверх по причудливым траекториям. Между зданиями, с который велся огонь, пылал жарким костром подбитый бронетранспортер.
     Тот, кто смотрел из-за угла, слишком увлекся зрелищем. Со стороны противника прилетела очередь из ПКТ, и любопытного отшвырнуло назад. Он пару раз дернулся на быстро покрывавшемся кровью асфальте, и затих. После этого все дружно решили никуда не соваться.
     Всего "спецов" с ними приехало четверо. Еще один сидел в кабине всю дорогу. Они о чем-то пошептались, оглядели притихших "уродов", после чего легко, один за другим, перемахнули бетонный забор, и быстро растаяли во тьме.
     Сидевший рядом с Валерием молодой контролер из Камышовской зоны по кличке Бегемот, присвоенной ему за невероятно большой рот в уродливо выпяченных челюстях, в который он умел погружать бутерброды целиком, пробурчал:
     - Ну и хрен ли теперь делать бедуем? Кипишнули и смылись.
     - А нам то чего? Наше дело уродское, сидим и сидим.
     Слово "уроды" уже превратилось в самоназвание орды, даже сами носители этого оскорбительного по сути названия перестали задумываться над его смыслом.
     - Тоже верно. - вздохнул Бегемот. - Курить есть?
     - Держи.
     Пилецкий протянул ему початую пачку сигарет, затем сам выбил щелчком одну. Оба закурили.
     - Слыш, земляк, а чего они все на нас тянут? - снова заговорил Бегемот. - Типа чистенькие, или как?
     - Ага, чистенькие. Если бы нас не было, сам бы тут колхозничков резали. А так всю дерьмовую работу нам, а сами вроде как в сторонке, типа западло им. Зашкварятся, с нами общаясь. Но только я что-то не слышал, чтобы они на защиту чью-то тут вставали.
     - Точно, не было такого. - подтвердил камышовский контролер. - Они как-то на двух своих бэтээрах к нам в деревню заехали, а у нас веселье - мужика в пилораму запихивали. И ничего, посмотрели, рожи поморщили, да и дальше поканали. Типа не понравилось. Но даже слова не сказали.
     - А чего его в пилораму то? - спросил Валерий.
     Как ни странно, но он такой случай пропустил, наверное на выезде был. У них в последнее время через день были выезды, новые местные князья приводили подданных к послушанию.
     - Да так... Нашли пилораму в сарае, вот и решили попробовать. Какого-то мужика прямо на улице изловили и в нее засунули.
     - И чего?
     - Прикинь - ожил! Тулово пополам разрезало, а он лежит и кнокает. Нормально, а?
     - А что за мужик?
     - Да хрен его знает. Просто мимо шел.
     - Офигеть... - вяло отозвался Пилецкий.
     Некоторое время сидели молча, прислушиваясь к перестрелке. Потом на них разом из-за угла вышли сразу три зомби, которых быстро смели заполошным автоматным огнем. Затем, одного за другим, застрелили еще нескольких, подходивших с разных сторон. Потом во взводе появился первый раненый - рикошет от бетонной стены угодил кому-то в ногу. Раненого перевязали и двое потащили его к стоящему в проломе "Уралу".
     Затем раздался довольно сильный взрыв, сопровождаемый грохотом падения чего-то тяжелого, вызвавший настоящий взрыв стрельбы с крыш и из окон, а в ответ по без того избитым стенам хлестнули пулеметные очереди. Кому-то попало, судя по всему, потому что в одном из окон кто-то зашелся в неостановимом истошном крике, который прерывался лишь на то, чтобы кричащий мог набрать воздуха. Затем крик резко оборвался.
     - Чего там случилось? - засуетился молодой и любопытный Бегемот.
     - Хрен его знает. Сиди. - сказал Пилецкий.
     Через минуту снова стрельба усилилась, а затем, через минуту буквально, стихла. Еще через минуты три мимо пролома в периметре, через который они вошли на территорию города, надрывно завывая дизелем, проскочил БПМ, затем резко свернул в поле. Откуда-то еще прикатил БТР, пролетевший в том же направлении буквально через минуту после машины "спецов", с включенными фарами. Это точно местные уголовнички проскочили, кто бы еще с включенными фарами в такой ситуации ездил?
     - Погнались что ли за кем? - спросил неугомонный Бегемот.
     - Похоже... - протянул Пилецкий.
     Вскоре со стороны поля послышались короткие очереди из крупнокалиберных пулеметов, что-то взорвалось, но не машина, а будто снаряд рванул. Затем снова зашлись в очередях пулеметы, при этом удаляясь.
     Неожиданно Клешня, говоривший с кем-то по радио, скомандовал подъем. Все подскочили, бренча оружием и снаряжением. Даже "звучать по-военному" у "уродов" пока не получалось. С грехом пополам разобрались в колонну по два, разместились по сторонам улицы. Клешня, имевший в прошлом какой-то опыт военной службы, разместил одну колонну с одной стороны улицы, а другую с другой, наказав им следить за противоположными сторонами. А затем обе колонны неспешно и осторожно направились вдаль по улице.
     Время о времени на них выходили одинокие мертвяки, но угрозы такой толпе даже плохо обученных вояк они не представляли. Пару раз попались мертвые собаки, которых тоже пристрелили. Затем их, с сопением и руганью обогнала группа из десятка увешанных оружием уголовников, бегущих в сторону хорошо заметных ворот в конце улицы. Судя по всему, это были те, по которым долбили пулеметы БРДМ противника, и теперь им не терпелось отомстить. Пилецкий, например, не понимал, куда и зачем они вообще идут. Из разговоров было ясно, что броневик противника уже уехал, а БПМ "спецов" с бронетранспортером уголовников гнались за ним. С другой стороны, что им здесь то было нужно? Ворвались в город, постреляли, и уехали? Хотели прорываться дальше, но что-то помешало?
     Вскоре они снова собрались вдоль забора, с двух сторон от ворот, в которых заняли позицию спецы. Те чего-то ждали, может как раз именно их. Уголовники же явно попытались ворваться первыми в низкое одноэтажное здание, расположенное в середине двора, и двое из них лежали на асфальте в лужах крови. Кто-то шепнул, что их снайпер свалил, в чем Валерий глубоко усомнился. Откуда еще и снайперам противника здесь взяться? Наверняка кто-то отстреливается из темного нутра одноэтажного дома перед ними.
     Один из спецов, тот, что тащил за спиной две толстых камуфлированных трубы, снял их, разделил, сунул что-то себе в уши, после чего взвалил одну из труб на плечо и прицелился ей в дверь. Пилецкий услышал негромкий щелчок, как будто кто-то переключил предохранитель, а потом раздался гулкий выстрел, такой сильный, что долбануло по ушам. Нечто темное метнулось через двор в приоткрытую дверь, а еще через доли секунды в здании рвануло. И рвануло так, что подпрыгнула крыша на здании, дверь сорвало с петель и выбросило во двор, а заодно выбило все оконные рамы, обломками деревяшек разлетевшиеся по двору.
     - "Шмелем" шарахнул... - прошептал кто-то в темноте.
     Двое камуфляжных сорвались с места, перебежали к стене бойлерной, метнули внутрь по гранате. Один закатил ее в дверь, а второй закинул в окно, присев за подоконником. А после раздавшегося изнутри двойного взрыва они разом заскочили внутрь. Затем вторая пара быстро преодолела расстояние до бойлерной и тоже влетела следом.
     Клешня не торопился командовать своим "уродам", а вот уголовники подхватились и, гомоня, побежали следом за "спецами". Всей толпой ворвались в бойлерную, их крики долго доносились через выбитые окна.
     Радио Клешни заговорило, он вдруг подскочил и крикливо погнал свой взвод туда же, где скрылись остальные. А затем внутри что-то рвануло, за окнами сверкнула вспышка, и одновременно несколько голосов заорали, заматерились. Началась какая-то непонятная суета, кто-то выл истошно, куда-то стреляли. Один из "спецов" выскочил из дверей навстречу приближающейся колонне "уродов", махнул рукой, крикнул:
     - Давай, шевели копытами! Плететесь как павианы беременные. Только не лезь, куда не просят, вон, контингент на растяжку нарвался.
     
     
     Татьяна Лапина
     13 мая, воскресенье, день
     
     Противник вышел на их позицию около полудня. К тому времени они вчетвером заняли оба замаскированных окопчика, готовые ко всему, чтобы ни случилось.
     Леха, ушедший опять вперед, вышел на связь всего один раз. Сообщил, что на позиции, после чего назначил старшей Татьяну. И отключился. Она хотела уточнить, с чего это вдруг, если противник себя даже ничем не проявил, но в этот момент сработала ОЗМ, заложенная в кустах на удалении метров семьдесят от "фишки". Грохнуло, взвыли, состригая ветки с кустов, летящие ролики, распустилось прозрачное облако светлого дыма. А затем раздался крик, такой дикий, как будто из кого-то заживо тянули душу ржавыми крючьями.
     Татьяна трясущимися руками схватила с земляной полочки завернутую в полиэтилен подрывную машинку. Сработала "ведьма" - на очереди замаскированная в кустарнике "монка", приводимая в действие с провода. Рядом с ней, испуганно подскочив на месте, схватилась за автомат побледневшая Аня. Как ни надеялись они, что беда пройдет мимо, что не найдут их в лесной глухомани - но все тщетно. Противник оказался не дураком. Недаром Сергей особо предупреждал о засевших в окрестностях спецназовцах. И рассказал о разнесенной в щепки бандитской колонне. А теперь они здесь. И пришли за ними, тут уж двух мнений быть не может, кто им понадобился.
     Крик в кустах оборвался, сменившись протяжными стонами. В распускающейся и еще редкой листве осинника мелькнули фигуры в армейском камуфляже, но в створ размещенных "монок" не попали. Беготня в кустах затихла.
     - Сядь ниже. - шепнула Татьяна, вспомнив, что Сергей рассказывал о тепловизорах. - Еще тепло заметят.
     Аня резко опустилась на самое дно окопа. Татьяна заметила, какая та бледная и как у нее дрожат руки. Сама она едва приподнялась над краем окопа, не сводя взгляда с двух деревьев, в пространство между которыми была нацелена мина. Вторая "монка" была размещена правее, во фланг тем, кто, подорвавшись на этой, попытается обойти их позицию. И провод от нее вел во второй окопчик, к Вике с Ксенией.
     - Вик, слышишь меня? - прошептала Татьяна в микрофон, не выдержав напряжения.
     Голос подруги был совершенно неузнаваем, Татьяна даже поразилась поначалу, а затем подумала, что и у нее. Наверное, сейчас не лучше.
     - Слышу. Что?
     - Про мину не забудь.
     - Держу. Молчи, услышат.
     Татьяна испуганно смолкла, но молчание было еще страшнее, чем угроза быть замеченной.
     - Ты как? - шепотом спросила она у Ани.
     - Страшно. - честно ответила та.
     - Мне тоже.
     Кусты впереди, в створе двух деревьев, колыхнулись, и откуда-то издалека ударил гулкий винтовочный выстрел. И в кустах свалилось, ломая ветки, что-то тяжелое. И кусты неожиданно ожили, и одновременно оттуда выскочили сразу четыре человека. Один был одет в диковинный камуфляж, весь увешан снаряжением и выглядел как киношный рейнджер, а трое были одеты стандартно - стальные каски, обычные армейские камки. "Рейнджер" ловко занял позицию за толстым комлем накренившейся сосны, остальные не выглядели такими ловкими, скорее наоборот. Попадали за стволами, укрылись, как сумели, направив стволы куда-то вдаль. И оказавшись при этом спиной к Татьяне.
     Татьяна присела на дно окопа, зажмурилась и изо всех сил надавила на хрустнувшую кнопку подрывной машинки. Мина грохнула не впечатляюще, как большая хлопушка. Но кусты в зоне поражения выкосило словно косой, только ветки посыпались, кору сорвало со стволов деревьев, распылив бурым облаком, а из четверых укрывшихся уцелел только "рейнджер", устроившийся в сторонке. Трое же в армейских камках даже не шевельнулись, превратившись в изорванные куски мяса. На таком расстоянии каждый из них принял не один десяток стальных роликов.
     И тут же откуда-то с фланга ударили длинные очереди во все стороны, не прицельно, сшибая ветки и выбивая древесную пыль из деревьев. Стреляли во все стороны. Затем кто-то заорал что-то злобное, и стрельба затихла.
     - Попала? - одними губами спросила Аня, так и не выглянувшая из окопа.
     - Троих. - так же беззвучно ответила Татьяна.
     В кустах началась суета и беготня, но вся в стороне от них, что происходит - понять было невозможно. Откуда-то еще ударил винтовочный выстрел, ему ответил целый хор автоматных очередей, гулко заработал пулемет.
     - Леха, что там? - послышался в наушнике голос Вики, взволнованный и прерывающийся.
     - Нормально, двое в расходе. - ответил Леха. - Меняем волну.
     Татьяна поняла, что Леха, стреляющий издалека из своей СВУ с пламегасителем, сбивает противника с толку, не дает определить их позицию. Они напоролись на мины, но полагают, что те, за кем они охотятся, находятся с противоположной стороны. Она бросила на землю подрывную машинку, забыв отсоединить ее от проводов, как приказывал Леха, и схватилась за автомат.
     Стрельба из кустов затихла, снова начались какие-то перебежки. Но в их сторону никто не двигался, поэтому и она лишь следила за противником в щель под масксетью. Затем заметила движение на левом фланге. Затем еще дальше.
     "Обходят, что ли?" - мелькнула перепуганная мысль.
     - Ань... следи перед нами, а я налево погляжу. Там суета какая-то. - прошептала она.
     Аня кивнула и тоже приподнялась над краем окопа, вцепившись в свой АКС. А затем где-то в кустах кто-то сорвал растяжку, раздался хлопок гранаты, сопровождаемый недолгим, но громким криком. Снова послышалась стрельба со всех сторон, снова неприцельная, но яростная, как желание отомстить за "сухой счет" по смертям.
     - Еще кого-то... - прошептала она.
     - Слышу. - ответила Аня.
     Снова ударила винтовка издали, и в ту же секунду загрохотал пулемет. А в наушнике послышался отчаянный Лехин мат.
     - Что? - прервал его Вики голос.
     - Задело немного. Засекли позицию. - прохрипел Леха в эфир. - Отхожу.
     - Сильно? - испуганно спросила Вика.
     - Царапина. Щепкой от дерева, на кухне сильней резался. Меняю позицию, все меняем волну.
     Голос у Лехи был запыхавшийся, как будто он полз или бежал. Скорее всего, так и было. Таня переключила канал, и сразу же услышала голос Вики в эфире:
     - Они ползком в нашу сторону. Мину взрываю.
     Снова грохнуло, и Татьяна увидела, как действует направленная МОН-50. Взрыв был направлен во фланг нападающим. Под слоем листьев и веточек сверкнула синеватая вспышка, обросшая прозрачным дымным облаком, а по деревьям и кустам словно вихрь пронесся, снося все на своем пути. Подсеченные невидимым косарем, осели тонкие осины, окутались облаками трухи толстые сосновые стволы, посыпались ветки. Задело ли кого из противника - Татьяна не поняла. Зато то, что противник заметил их, стало ясно сразу - ударившая из-за дерева очередь сорвала масксеть с окопа, выбила из дерна тучу сора, швырнув его в глаза, прикрытые, к счастью, очками. Она едва успела нырнуть на дно окопа.
     - Вижу его! - крикнула в эфир Вика и со стороны их позиции разом затрещали два автомата.
     Пули хлестнули по стволу дерева, ответного огня оттуда не последовало. Зато ударили автоматы с правого фланга, не давая поднять голову и поддержать подруг огнем. Пули взметнули вихрь из сухих иголок и мусора вокруг бруствера окопа, песок посыпался на голову и за шиворот. Расстояние между противниками было такое, что промахнуться было невозможно. Спасало лишь то, что окоп был полного профиля, да еще и с отнорком сзади, по которому можно было выбраться ползком из-под обстрела.
     Где-то заорали "Ложись", затем что-то тяжело с глухим стуком упало в дерн где-то рядом. Татьяна в ужасе подумала, что кто-то оказался рядом с окопом, вцепилась руками в автомат, рванув ствол вверх, как в этот момент грохнуло, и целый водопад песка посыпался ей в лицо сверху. Аня взвизгнула, и Татьяна ощутила, как у нее заложило уши - голос подруги донесся как сквозь перину. Затем еще два взрыва ударили один за другим.
     "Гранатами забрасывают!" - сообразила Татьяна.
     - Сейчас нападут! - закричала она, вскакивая и прижимая автомат к плечу.
     И действительно, кто-то уже бежал через кусты в их сторону, прямо на нее, и она, почти не целясь, выстрелила в бегущего длинной очередью. Не попала, но тот залег, а слева ударил еще один автомат. Пули вздыбили фонтанчиками песок и мусор у бруствера, щелкнули по стволу сосны. Она снова нырнула в окоп, сильно столкнувшись шлемами с Аней.
     Аня, хоть руки у нее и дрожали, вскочила и выпустила две длинные очереди куда-то вбок, затем снова присела. Тяжело дыша и стараясь сменить магазин в автомате, однако, не попадая в окно приемника. Затем замерла, глубоко вздохнула и аккуратно вставила непослушный пластиковый рожок.
     Затрещали автоматы со стороны второго окопа, и снова рванули две гранаты.
     - Тань, они нас гранатами забросают! - послышался в наушнике голос Вики.
     Татьяна в этом уже не сомневалась. Совсем несложно было представить, как несколько человек, держа окоп под огнем, не дают им головы поднять, в то время, как кто-то подкрадывается ближе и аккуратно забрасывает гранату прямо к ним. И что делать?
     Что делать, подсказал Лехин голос, потребовавший от них немедленно уходить к спрятанной машине. И повторять два раза ему не пришлось. Татьяна мысленно повторяла про себя как мантру: "По две гранаты в сторону противника, не показываясь из окопа, а затем на четырех костях по ходу бегом, пока они прячутся".
     Четыре зеленых яйца эргэдэшек лежали на земляной полке перед ними, Татьяна толкнула Аню в плечо, и сама схватила две гранаты с уже сведенными усиками. Рванула все равно тугое кольцо на одной, освободила предохранитель, и что было сил, бросила в ту сторону, откуда по ним стреляли. И сразу же следом - вторую. Рядом как отражение повторяла все ее движения Аня.
     А затем Аня бросилась в отнорок, не дожидаясь взрывов, а Татьяна на четвереньках побежала следом, чуть не упираясь шлемом в виляющий зад подруги. Восемь гранатных разрывов раздались один за другим, Вика с Аней тоже отметились.
     Отнорок выходил на обратную сторону невысокого бугра, а затем в крошечную ложбинку, по которой можно было уползти дальше незамеченным, если не вставать в полный рост, а так и чесать в коленно-локтевой позиции. Места для окопов и их конфигурации выбирали долго и тщательно, как раз с расчетом, чтобы можно было легко смыться, случись набрести на них превосходящим силам противника.
     - Туда! - прохрипела задыхающаяся от переизбытка адреналина в крови Татьяна, указав направление бегства. Даже это они репетировали не меньше десятка раз, и сейчас она помнила весь их путь до последней веточки, лежащей на покрытой сухой хвоей лесной почве. Если они все делают правильно, то сейчас столкнутся с убегающими Аней и Викой.
     Противник снова открыл огонь по окопам, уже покинутым. Теперь должны были полететь гранаты, как говорил Леха, и до этого момента им надо было оказаться как можно дальше от места. Дерево, кустарник, проход через который отмечен специально уложенной корягой, снова лощинка. Вика с Аней, согнувшиеся пополам и бегущие впереди. Все, можно привстать, все равно их не увидишь.
     Сзади грохнули взрывы, снова усилилась стрельба. Пули летели у них над головами, щелкая по стволам, роняя вниз ветки, но она знала, что огонь ведется не по ним. Хоть и страшно было до судорог, казалось, что подними голову хоть на миллиметр выше допустимого, и в затылок тут же ударит пуля.
     Татьяна сама не поняла, каким образом она разглядела смутные силуэты в кустах справа от них, не больше, чем в полусотне метров. Сообразив каким-то шестым чувством, что надо залечь, она навалилась на Аню, сбивая ее с ног, и в ту же секунду кустарник расцвел огоньками дульных вспышек, а пули хлестнули по земле вокруг них и зачирикали над головой. Не целясь, она выпустила в том направлении длинную, на весь магазин, очередь, выбросила рожок, нащупывая разгрузке пустой, и вдруг что-то невероятно тяжелое, сверкающее и огромное ударило ее в середину груди, затем ножом вошло в бедро, раскаленными клещами рванув плоть.
     Она даже не поняла, что случилось, лишь автомат, который она вроде бы держала в руках, вдруг оказался на подстилке из хвои, а саму ее охватила невероятная слабость. Даже звуки доносились словно из другой Вселенной. Она не слышала близких выстрелов, лишь зачарованно смотрела на хвост пламени, вырывавшийся из пламегасителя прямо у нее над головой, не понимая, что это Аня пытается ее прикрыть. Дыхание исчезло совершенно, и она быстро теряла надежду на то, что ей вообще удастся вдохнуть. Где-то внутри, в самой середине груди закипало что-то влажное и пузырящееся, навсегда закрывшее путь воздуху.
     Затем лежащий на земле автомат стал удаляться от нее, кто-то тащил ее за ручку на разгрузке, она лишь видела высокие ботинки, упирающиеся в лесной дерн и взрывающие его. За ней тянулся быстро впитывающийся кровавый след. Дыхания все не было, в ушах гудели колокола, в глазах темнело, и вдруг ее организм изверг из себя поток крови, плеснувшийся на грудь и живот, ужасно напугав ее. Но она задышала, задышала всей грудью, хрипло, с тяжелым свистом, но это было прекрасно. Она даже не обращала внимания на отчаянную боль, рвущую ребра при каждом вдохе.
     Рядом загрохотали частые выстрелы. Непонятно откуда рядом с ними появился Леха, с лицом, залитым кровью поверх зеленой краски, похожий на лешего в своем лохматом камуфляже, и сейчас он стрелял из своей странного вида пятнистой винтовки. Затем он взмахнул рукой, и в кустах, откуда стреляли по ним, ярко вспыхнуло, расцвело дымом, а сам Леха вдруг выругался, схватившись за плечо.
     Кто-то еще вцепился Татьяне в разгрузку, ее потащили быстрее, а Леха, подобрав с земли ее автомат и бросив винтовку, шарился у нее по груди, выдирая скользкими от крови пальцами набитые патронами магазины.
     Снова грохнули взрывы, уже ближе к ним, но они успели снова перевалить через маленький бугорок и ее поволокли быстрее, сколькая сухая хвоя и ветки вместе с ней скользили по зыбкому песчаному склону. Она услышала, как Леха крикнул: "Гранатами огонь! Феньками!", после чего в руках у него оказалась одна, затем вторая и третья граната, которые он с надсадным хаканьем перебросил через бугорок в сторону преследователей. Рядом бросала гранаты Вика, а Аня с Ксенией изо всех сил тащили ее по земле, вцепившись руками в разгрузку и в воротник.
     Где-то совсем недалеко захлопали гранатные взрывы, осколки сбили ветви с деревьев, и прямо на лицо ей посыпалась хвоя. Аня с Ксенией замерли, прижавшись к земле, но бугорок, через который они перевалили, прикрыл их от осколков.
     УАЗ оказался неожиданно близко, ее грубо перевалили через борт, так, что она с треском ударилась шлемом о борт машины, но на это никто не обращал внимания. Возле нее перетаптывались ноги Лехи, вдруг оказавшегося стоящим за пулеметом. С его локтя медленно срывались тягучие капли крови, кровь была на лице, но он или не чувствовал боли, или просто не обращал на нее внимания.
     Старт машины с места, неаккуратный, с железным скрежетом коробки передач, слился с длинной пулеметной очередью, раздавшейся прямо у нее над головой. Машину затрясло, верхушки сосен на фоне голубого неба закачались. Она почувствовала, что грохот выстрелов совсем ей не мешает, и ей просто хочется спасть. Последнее, что она запомнила, это измазанные по самый локоть в крови руки Ани, которые натягивали жгут вокруг ее бедра. А потом наступила темнота.
     
     
     Сергей Крамцов, партизанский командир
     13 мая, воскресенье, вечер
     
     Сначала тоннель шел совершенно прямой, как натянутая струна. Пахло канализацией, пусть и не так убойно, как я ожидал. Под ногами было сухо, весь пол покрывал слой высохшей грязи. Лучи подствольных фонарей метались по стенам, слышалось лишь наше шумное дыхание и частые шаги. Мы пытались добраться до ближайшего поворота как можно быстрее, потому что сейчас нас можно было бы свалить одной очередью, выпущенной наугад. Сам не попадешь, так рикошеты дело сделают. Куда еще пуле в бетонной трубе деваться?
     Шагов через сто тоннель свернул под девяносто градусов. Мы заглянули за поворот, осветив фонарями черную пустую трубу, Сергеич зашел туда, а я оглянулся. До моего слуха донесся металлический стук со стороны люка, из которого мы спустились. На дно тоннеля упал столб тусклого света, мгновенно превратившийся в огненную вспышку. Грохнуло, посыпалась пыль, после чего раздался дикий крик, оборвавшийся очередью. Сработала растяжка.
     Я резко заскочил за поворот, сел на колено.
     - Растяжка? - шепотом спросил Сергеич, гася фонарь и опуская на глаз ПНВ.
     - Она самая. - кивнул я, повторяя его действия.
     Вдалеке по тоннелю что-то с глухим стуком упало на дно, раз, другой, потом раздались два взрыва. Сверкнуло, потянуло запахом тротила, несколько осколков долетели до поворота. "Лимонки" скинули, понятное дело.
     Снова раздался шум, я и включил инфракрасную подсветку на ПНВ. В окуляре прибора, прижатом к левому глазу, засветилось зеленым. Я подправил фокус, наводясь на отверстие двери, где мы вынесли решетку. Вскинул автомат. Первый человек выглянул через пару минут, огляделся в темноте, затем включил фонарь. Свет его был слишком слабым, чтобы повредить люминофор монокуляра, поэтому я мог наблюдать за человеком невозбранно. Затем он с заметным страхом шагнул в тоннель. Следом за ним влезли еще двое, перегородив собой все тесное пространство трубы. Так, рядом друг с другом, им было не так страшно в темноте, наверное.
     Это были не спецназовцы и не эти непонятные немолодые военные, похожие на спившихся тыловиков. Эти явно были из уголовников, мы на таких уже успели насмотреться за последние дни. Одеты кто во что горазд, волосы до сих пор не отросли.
     Кроме них, в трубе никто не появлялся. "Спецназовцев" тоже не было видно.
     - Что скажешь? - еле слышно прошептал Сергеич.
     - А что тут говорить, расходуем их, другие подумают, прежде чем соваться. - ответил я.
     Сергеич тоже поднял оружие, я скомандовал к открытию огня. Две "девятки" невнятно затрещали, скорее залязгали, глушители не выбросили ни единой искры. В приборах было четко видно, как тяжелые пули выбили искры из бетонных стен, стеганули по троим, присевшим на колено в трубе, сбивая их с ног, и валя друг на друга. Запахло порохом, но никакого звона в ушах, к которому я заранее приготовился, нажимая на спуск в узком тоннеле. Тихое оружие, аккуратное.
     Двое противников лежали молча, убитые наповал, один дергался и громко стонал. Ну и хорошо, другим на нервы надавит, три раза подумают, прежде чем сюда лезть. Другое дело, что если есть знающие подрывники у них, то и лезть не придется. Лично я точно знаю, что смог бы обоих нас уничтожить, при наличии пары-тройки килограмм тротила.
     - Уходим. - скомандовал я, и мы рванули дальше по тоннелю.
     Еще метров пятьдесят, затем развилка. Из черного зева одного из тоннелей запахло какой-то мерзостной гнилью.
     - Куда? - спросил я, сглатывая подкатившую к горлу тошноту.
     - Направо. - к моему облегчению, скомандовал Сергеич.
     Мерзко тянуло слева, да и вообще как-то не хотелось в ту сторону. Почему - не знаю, просто не хотелось, и все тут. Поэтому я первый побежал в указанном направлении, попутно выключив ПНВ и сменив его на фонарь. Мы наверняка оторвались от преследователей на какое-то время, так что лучше было сэкономить батарейки в ночном монокуляре. Да и видимость в свете фонаря все же куда лучше, чем в тусклой зеленой подсветке ПНВ, да еще одним глазом.
     - Далеко еще?
     - Метров пятьсот, насколько я помню. - ответил Сергеич. - И в поворотах главное не запутаться. Мы сейчас в коллекторе, и чесать нам по нему до главного коллектора. Затем из него найти нужный поворот, и снова уйти в один из коллекторов.
     - Говна много будет? - на бегу снова спросил я.
     - Хватает. По крайней мере, раньше хватало. Канализация хоть и не фекальная, но чего сюда за десятки лет не намыло. Ничего, у нас чулки от ОЗК, проберемся.
     - Надеюсь.
     Прошло еще с пару минут, в течение которых мы молча шли скорым скользящим шагом по трубе, не отрывая прикладов от плеча и заглядывая в каждую подходящую к коллектору трубу. Но везде было пусто, тихо и даже сухо. Стоков в канализацию не было, а учитываю сухую погоду, державшуюся последний месяц, не было даже дождевых вод. Хоть вонять еще воняло, запах канализации ни с чем не спутаешь. А время от времени из некоторых тоннелей доносился тот гнилостный запах, который чуть не заставил меня сблевать.
     - Сергеич, а это что за вонь? - не выдержав, спросил я.
     - Вонь? - не понял Сергеич. - Тут "шанелью" отродясь не пахло, канализация все же. А ты чего ожидал?
     Сказать, что меня напрягло, я не успел. Землю под ногами слегка тряхнуло, а нам в спину ударила неслабая взрывная волна, чуть не сбив с ног. Уши заложило. Есть толковые подрывники у противника, сумели организовать направленный взрыв в тоннеле, надеясь нас оглушить или даже убить. Дилетант такого бы сделать не смог, тут знания нужны.
     - Сейчас в тоннель войдут. - сказал я, тряся головой и глотая слюну, чтобы слух вернулся.
     - Это точно - кивнул Сергеич. - Плохо, что сухо, следы оставляем.
     Я глянул на пол. Действительно, за нами тянулась ясная двойная цепочка следов. Никаким Зорким Глазом быть не надо, чтобы по ней дойти прямо до нас. Даже самый дебильный преследователь сообразит. Ладно, что нам еще остается? Надо отрываться. Хорошо, что никаких мертвяков здесь нет. Только вот... что это за запах, мать его? Ну и гадость эта ваша заливная рыба... совсем протухла.
     - Ладно, хрен ли тянуть, пошли дальше... - пробормотал я.
     Ломиться дальше, или попытаться устроить еще одну засаду? Канализационные коллекторы устроены "елочкой", где трубы поменьше ("ветки"), входят в трубы побольше ("ветви"), которые ведут к "стволам" - главным коллекторам. Главный коллектор ведет за пределы города, на насосную станцию, которая перекачивает всю эту благодать на очистные сооружения. Путь везде один, несмотря на множество ходов. То есть, не имея плана, нас невозможно даже обойти. А вот с планом обойти можно, верхом, по поверхности. И даже выйти в тыл. Остается надеяться, что такого нашего маневра никто не ждал, а планы канализации "Шешнашки" относились к государственной тайне, и даже простые работяги, спускавшиеся под землю, давали подписки и имели допуски. Так что добыть их было не просто, да и ставил ли кто такую цель? Впрочем, если бы передо мной стояла задача захватить очаги сопротивления, я бы непременно поинтересовался подземными коллекторами. Ну просто обязательно.
     Где-то вдалеке раздалась беспорядочная стрельба. Это уже здесь, под землей. Садили сразу из нескольких автоматов, и даже пулемета, как мне показалось. В кого-то или что привиделось? Или просто для уверенности в завтрашнем дне, так, тоннель прочесать огнем? Все может быть, все может быть.
     Мы опять переключились на ПНВ, присели у поворота. Растяжечку бы поставить, так тут и зацепить негде. Голый бетон с двух сторон. Если и торчит какая арматурина, то второй конец растяжки все равно не к чему приделать. Можно "монку" на электродетонаторе, но тогда самому придется погоню здесь дожидаться.
     Снова отчаянная стрельба, быстро затихшая.
     - Нечего сидеть, нам надо хотя бы за главный коллектор пробраться. - прошептал, тронув меня за плечо, Сергеич.
     Верно. Если те, кто за нами гоняется, догадаются найти спуск в него сверху, то могут нас просто отрезать от нашей цели. Да и на кой хрен им главный искать? Спустятся в другом месте, на бег приналягут, и когда мы сами в главный выберемся, нас там уже засада будет ждать. Так ходу надо, ходу!
     Мы рванули вперед уже почти изо всех сил. К счастью, слой сухой грязи глушил шаги, создавая ощущение какой-то пробки в ушах. Вроде звук и есть, но все как сквозь перину. Странное ощущение.
     - Стой! - вдруг резко осадил меня идущий впереди Сергеич.
     Стой так стой, нам как скажешь. Я замер, почти не дыша.
     - Есть кто-то впереди. - прошептал он так тихо, что я его еле расслышал.
     Я вслушался. Действительно, откуда-то из глубины тоннелей доносился странный звук, как будто кто-то подтягивал по бетонному полу железку, привязав ее на веревочку. Равномерными рывками, через равные промежутки времени. Словно... кто-то к ноге что-то привязал, и так ходит.
     В любом случае, с вероятностью единица, ждать от этих звуков хорошего не стоит. Сейчас вообще хорошего ждать стоит очень редко, и уж точно не в мертвой городской канализации.
     - Что впереди? - спросил я, вслушиваясь.
     - Ничего. Длинная труба до главного коллектора, в нее несколько входов.
     - Ладно, что гадать... Пойдем, посмотрим? - предложил я.
     А что нам еще остается? Не назад же идти? Вот вперед и двинули. Только как-то страшно стало. Было боязно, а теперь вообще страх накатил такой, что пот холодный по спине, и колени дрожат. И зубы сжать пришлось, чтобы не лязгали. И водки почему-то захотелось. Прямо ясная такая мысль появилась: "Вот закончится это все рано или поздно, доберусь до безопасного места, до деревни Старогорки, например, и буду неделю пить самогонку и в бане париться, в председателевой. И больше ничего". Такая вот мысль возникла ни с того, ни с сего. Конструктивная.
     Хлипковатый приклад "девятки" упирался в плечо, толстый глушитель целился во тьму, которую разгоняли перед нами невидимые инфракрасные лучи. Пока никого, но видно нам тоже не так, чтобы очень далеко. И мерзостный запах усиливается, срань такая. Да что же так погано гнить то может? Это же никаких сил нет.
     Впереди звук есть, а сзади стрельба затихла. Но вроде как даже издалека топот доносится, но мне уже что угодно показаться может. В башке со страху полный кавардак, да и Сергеич дышит тяжело, хоть бежали недалеко и не слишком шибко. Его такая ситуация с погоней на хвосте и непонятно чем впереди тоже пугает.
     Зомби появились неожиданно. Просто сначала один, потом второй, а следом еще двое вышли из бокового хода метрах в двадцати перед нами. В зеленом свете окуляра ПНВ они выглядели как утопленники в аквариуме, которые вдруг решили прогуляться по дну. Один из них попал ногой в проволочную петлю, к которой была примотана ржавая железяка. Она и волочилась за ним следом, создавая этот звук.
     - Опаньки... - пробормотал я, переводя "девятку" на одиночные и целясь в мертвецов.
     Сергеич успел выстрелить первым, и мертвяк с железкой завалился назад. Я перекинул прицел на другого, низенького, очень толстого, со странно перекошенным и раздувшимся лицом, словно воздухом его изнутри надули, но получилось неравномерно. С первого выстрела промахнулся, но вторым попал в лоб. Расстояние маленькое.
     В общем, уложили мы всех четверых без лишнего шума, спасибо трофейным "девяткам". А нас мену им еще двое из тоннеля вышли. Уложили и их, а у меня вдруг волосы под шлемом и маской зашевелились от мысли прострелившей мне мозг трассирующей пулей - мертвые прятались в Москве в тоннелях. Тысячами. Я судорожно заозирался, и не зря - из дыры в стене коллектора, оставшейся за нами, тоже уже шли. Не пойму даже сколько, не меньше пяти, их было почти не слышно, медленно ступавших по сухой пыли. Впереди шла женщина в военной или милицейской форме, в этом свете не разберешь, со свернутой набок шеей и перекошенным лицом. Длинные, когда-то заплетенные в косу волосы, свисали с головы непонятным жгутом с колтунами, в который набилась всякая грязь. За ней толпились еще мертвяки.
     - Сергеич, попали... - сказал я. - Из здесь может миллион быть.
     - Валить надо. И как можно быстрее. - ответил он.
     Стрелять в мертвяков мы не стали. Мы бегаем быстрее чем они, а путь они нам не загораживают. Зато загораживают преследователям. Может и не угрожают, но обнаружить себя, постреляв в зомби, им придется. Поэтому мы просто прибавили ходу. Но прибавить существенно не получилось. Стоило заглянуть в проход, откуда уже вышли шест убитых покойников, как мы нарвались там на еще двоих, а вдалеке шли еще и еще, не меньше десятка. И все в нашу сторону. Как они нас учуяли?
     Блин, о чем я? Здесь стреляли, взрывали гранаты и заряды взрывчатки. Что надо было еще сделать, чтобы на нас все же обратили внимание? Другое дело, что нам тут по тоннелям еще бегать и бегать, а затем еще одну дверь с решеткой взрывать. А потом по другим тоннелям нестись, и сколько мертвяков к тому времени может направиться к нам?
     Словно прочитав мои мысли, Сергеич сказал:
     - Если совсем прижмут - попытаемся на поверхность прорваться, там все же больше шансов будет.
     - Как знать, как знать... вылезем под пулеметы, блин... - пробормотал в ответ я, крутясь и водя стволом во все стороны.
     Мне все время казалось, что именно с той стороны, куда я сейчас не смотрю, на меня навалится голодная, вонючая, мертвая тварь. Просто психоз начинается.
     - В городе застройка тесная, если успеем, то можно укрыться будет. А тут, не приведи бог, зажмут со всех сторон.
     Голос у него изменился. Ага, невозмутимый Сергеич тоже боится, не один я тут как лист осиновый трясусь. Значит, со мной все в порядке.
     Из выхода примыкающего тоннеля тоже уже шли. Медленно, колченого, неотвратимо и страшно. Мы с ходу застрелили двоих зомби, пробежали дальше, не дав себе труда даже на то, чтобы туда заглянуть. А что это теперь изменит? Теперь нам даже лучше оставить как можно больше мертвецов между собой и погоней. И как можно меньше между собой и заветной целью.
     За нами снова загрохотали, на этот раз совсем заполошно, автоматные очереди. Грохнула граната, а затем кто-то заорал. Наверное, под свои осколки попал. А может и нет. Мне над его судьбой размышлять некогда, убегать надо.
     Снова зомби, не меньше пяти, идут нам навстречу. Одна радость, что растянулись, сможем пробиться, может быть.
     Тремя одиночными снес верх черепа первому, в военной повседневной форме, упавшему назад. Затем, уже вдвоем, застрелили второго. Выход из тоннеля справа, я заглянул туда, и чуть не напоролся на стоящего мертвеца. Он даже за глушитель успел ухватиться, с неожиданной силой потянув автомат на себя. Но тут уже я среагировал рефлекторно, даже на секунду не задумавшись. Отдал ему оружие, выхватил из кобуры ГШ и влепил ему пулю в середину лба. Грохнуло, сверкнула вспышка, мертвяк упал, выронив мой автомат, который я подобрал. Убрал пистолет в кобуру, снова вскинул глушитель "девятки" в зев тоннеля. И по этому тоннелю к нам шли, двое или трое, не пойму даже. Да и хрен с вами.
     Добив тех, что шли навстречу, мы рванули вперед.
     - Долго до коллектора? - спросил я на бегу.
     - Главного то? Нет, почти на месте. Сейчас будем. - ответил Сергеич, и добавил: - Как мне помнится.
     Стрельба у нас за спиной закипала все гуще и гуще. Как умудряются столько стрелять в таком узком тоннеле, я вообще не пойму. Но стреляют. И долго стреляют, за это время можно было любую толпу мертвяков покосить, если стрелять умело.
     - Коллектор! - крикнул Сергеич, притормаживая перед выходом в большую трубу, разделенную вдоль настоящим каналом, по которому текла грязная вода.
     Вдоль стен трубы на высоте примерно полуметра от поверхности грязной воды тянулись узкие, едва ли шире одного шага, парапеты. Воняло здесь еще хуже, я и почувствовал, что тошнота подкатывает к горлу. Не хватало проблеваться сейчас еще.
     За спиной с новой силой вспыхнула стрельба. Похоже, что преследователи намертво завязли в драке с мертвяками, заодно и оттянув их на себя. Вот только всех ли мертвяков? Сомневаюсь. Очень сомневаюсь. Зато можно натянуть чулки от ОЗК, если быстро и аккуратно. Что мы и проделали, прикрывая друг друга. Без них я бы в эту воду, от которой непонятно чем пахнет, не полез бы даже под угрозой расстрела.
     Что-то мелкое зашевелилось на полу. Я посмотрел туда и разглядел в тусклом зеленом свете ковыляющую крысу. За ней тащилась еще одна, чуть поодаль - еще две. Нет, это не живые крысы. Это дохлые крысы. И что? Неужели на нас кинутся?
     Зараза, а я дробовик не взял. Еще думал, думал, брать или не брать, да решил вес сэкономить. Крысы между тем остановились, а потом просто повернули обратно. Причем явно испугавшись нас. Почему испугались - тут вопросов нет, размер у нас для них неподходящий, тем более для четырех штук. А как сообразили? Значит, мозги работают понемногу?
     - Чего замер? - толкнул меня Сергеевич. - Двинули.
     - Крыс видел?:
     - И чего?
     - Дохлые. Но на нас не кинулись.
     - Да и хрен с ними. Сейчас эти обойдут нас верхом, и кинутся. - раздраженно прошипел он. - Пошли! Задумался он...
     Действительно, что-то не вовремя я задумался. Этим можно и попозже заняться.
     Главный коллектор выглядел запущенней, чем его боковые ответвления. Запах сырости смешивался с гнилостной вонью, с потолка свисали какие-то корни или что-то в этом духе, мерзкое на вид и белесое. Стены покрывали какие-то лишайники, местами бетон на стыках колец крошился, обнажив ржавую арматуру.
     Я подумал, что по воде никакой мертвяк не сможет подойти к нам тихо, а забраться на парапет он, скорее всего, не догадается, но прислушаться не удавалось. В глубине тоннелей густо перекипала стрельба, и раза три грохнули гранаты. Там бой во всю ширь разворачивается. Зажали их с двух сторон, что ли? Ничем другим такую интенсивность и не объяснишь... если только не морфами. О морфах думать не хочется. Расстраивают меня такие мысли.
     - Стой! - снова скомандовал Сергеич, шедший впереди.
     - Что?
     - Вроде видел кого-то... - сказал он, опускаясь на колено и поднимая оружие.
     Я опустился рядом, вгляделся в темноту. Что-то есть? Или кажется? Или просто куча мусора у стены, на выходе из подводящего коллектора? Вроде шевеление...
     - Нам дальше? - спросил я шепотом.
     - Еще пара дырок. Мимо не пройдем.
     - Хрен с ним, пошли помаленьку. - подумав, сказал я. - Я по той стороне пойду, прикрывай.
     Стараясь не шуметь, сполз на дно канавы. Грязная холодная вода прижала резину к ногам, поднялась почти до края чулок, по всему телу пробежала волна брезгливого озноба. Я чуть не поскользнулся на слизистом дне, но все же удержался. Медленно перешел полосу воды, вскарабкался на парапет. Глянул на Сергеича. Тот вообще замер, наведя автомат в сторону подозрительного предмета. Или существа. Там, кажется, снова что-то зашевелилось.
     Переступая ногами как можно тише, на полусогнутых и высоко задирая носки, я заскользил вперед, ни на секунду не отводя прицела от цели. Нехорошо мне как-то. Страшно. И чем дальше, тем страшнее.
     Что-то непонятное там. И оно точно шевелится. Точно. Куча крыс? Нет, не похоже, но что-то низкое и бесформенное. И большое.
     Я встал, присел на колено. Черт с ним, с ПНВ, так не годится. Я ничего не могу в нем разглядеть. Откинув монокуляр вверх, я включил два фонаря сразу - подствольный и нашлемный. И оторопел. В их сине-белом свете я увидел... Сначала я решил, что вижу несколько лежащих трупов, лишенных одежды, лишь кое-где обрывки тряпок виднелись. Затем одна из голов из этой кучи обернулась ко мне, и я с перепугу чуть в воду не свалился. Человеческие черты в этой морде уже не угадывались. Странным образом вытянутое вперед лицо словно выросло вокруг огромной зубастой пасти, в виде малозначащего обрамления. Отвратительная голова сидела на длинной шее, росшей из кучи... тел? Нет... Из одного тела, сросшегося из многих... С торчащими из спины головами и лицами... которые словно восковые фигуры, брошенные в массу горячего воска, расплавились и растеклись в ней, но еще можно было разглядеть даже отдельные черты лица тех, кто послужил материалом для создания этого монстра. Суперморфа.
     Я почувствовал, как разум покидает мой мозг, а сердце плавно опускается в желудок. Ноги подкосились. Уставившаяся на меня своими мутными глазами уродливая голова распахнула пасть шире, издала отвратительный хрипяще-свистящий звук, словно пар вышел через испорченный свисток. А затем вся эта туша какими-то странными рывками, одновременно и спереди сзади, начала подниматься на ноги, которых у нее оказалось множество.
     Наверное, я просто сжал руку непроизвольно, потому что сначала даже не понял, что за маленькие взрывы прочертили свой след по телу монстра. Лишь когда автомат перестал вибрировать у меня в руках, я машинально, пятясь при этом назад, сменил магазин. Точнее, руки мои его сменили, а разум лишь зафиксировал это.
     - Чего встал как пень? - словно из другой галактики донесся до меня крик Сергеича. - Ноги делаем!
     И мы их сделали. Последнее, что я успел заметить, это была длинная туша морфа, посегментно опускающаяся в грязь коллектора. А затем мы побежали так, как я не бегал никогда в жизни. Я даже не думал, что я вообще умею так бегать. Я не помню, как я оказался на противоположной стороне тоннеля, может даже перепрыгнул канаву. Не помню, сколько боковых проходов мы пронеслись, пока Сергеич не дернул меня за рукав и не потащил в сторону, в узкий тоннель подводящего коллектора.
     Лишь свернув в сторону, я как-то преодолел панику, нашел силы погасить фонари, и опустив ПНВ на глаз, выглянуть в коридор. Твари не было. Тоннель был пуст. Настолько пуст, что можно было поверить в то, что она нам привиделась. Была тишина, даже стрельба вдалеке стихла.
     - Куда оно свернуло? - прошептал я.
     - Откуда я знаю? - сказал Сергеич, выглядывая у меня из-за плеча. - Мне за ним следить было некогда, я батонами шевелил.
     Он шутил, но очень нервозно, явно стараясь задавить страх. Меня тоже потряхивало, адреналин уже начал вытеснять кровь из моих вен.
     - Других путей нет? - с робкой надеждой спросил я.
     - Откуда? Ты елку себе представляешь? Ни одна ветка с другой не пересекается. И здесь так же. - развеял мои надежды Сергеич. - Только в ту сторону. И я счет тоннелям потерял. Сколько мы пробежали?
     - Три или четыре... - попытался вспомнить я.
     - Или... или... как теперь считать? Твою мать... - выругался он. - Ладно, зато эта дрянь с тыла к нам не подберется.
     - Если она здесь одна. И толпа мертвяков не пристроилась в тоннеле за нами. Чтобы мы тут не скучали. - тоже попытался острить я.
     И что делать? Может, попытаться выбраться наверх? А где? И как? Не представляю, чтобы это можно было проделать через уличную "ливневку". Если только взрывчаткой проход расширять. И привлечь внимание всех, кто наверху. А может, этому морфу до нас и дела нет? Свалил куда-нибудь?
     - Это что? - прошептал Сергеич, указав на невысокую волну, катящуюся неспешно по канаве метрах в тридцати от нас и быстро приближающуюся.
     - Как что? - даже не удивился, а возмутился я, выдергивая из разгрузки "эфку".
     Усики заранее были разогнуты до половины. Я лишь рванул чеку, размахнулся, и метнул гранату прямо в канаву, перед катящейся волной. И отпрянул в тоннель.
     Тушка гранаты булькнула, затем грохнуло глухо, плеснуло брызгами воды и грязи, весь парапет перед входом в тоннель мгновенно вымок. А затем плеснуло намного сильнее. Снова по тоннелю пронесся свистящий вой, и что-то частыми скачками понеслось прямо по канаве в нашу сторону. А мы рванули дальше по тоннелю, свернули в первый же отнорок, оказавшийся совсем узким, затем еще в один. Топот за нами затих, и я тоже замер, а следом за мной Сергеич. А если эта гадость на слух ориентируется? Как она еще в тоннелях существовать может? Кстати, а как остальные мертвяки здесь видят? Слух? Тепло?
     При мысли о тепловидении мне сразу захотелось выключить ПНВ. Если тварь видит тепло, то инфракрасная подсветка прибора, работающего в активном режиме, будет для нее как приманка. Как в бубен бить и флагом размахивать. А вот свет она видеть не должна, если изменилась здесь, в полной темноте. А если не здесь, а сюда спустилась? Черт его знает, что делать. Что у меня есть? "Монка" у меня есть. Если ее правильно поставить, то она должна любую тварь как через мясорубку пропустить, фарш получится. Должно помочь. Дело за малым - мину поставить и тварюгу на нее подманить.
     Я кратко изложил план Сергеичу. Тот только кивнул, сказав: "А что еще остается?". И тут же вцепился мне в плечо, сжав его своими пальцами как тисками. Шаги. В тоннеле за нами были слышны шаги. И еще где-то. Но за нами - это точно. Неровные, шаркающие шаги мертвяков.
     Не говоря не слова, я указал рукой вглубь узкого тоннеля, в котором мы сидели. Сергеич кивнул. Я пошел первым, старясь как можно дальше отойти от выхода в больший тоннель. Плюнул на все, и снова включил фонари. Все лучше, чем аквариумный свет в окуляре, в который смотришь одним глазом. Сергеич поступил также, видимо, придя к такому же выводу. Поздно пить боржоми, дело к драке.
     На мертвяка мы наткнулись метров через семьдесят. По трубе звук шагов разносится далеко, слышно было так, словно он рядом, только руку протяни. Это был человек, перемазанный грязью настолько, что невозможно было разглядеть, одет он, или нет. Я выстрелил раз, второй, он упал лицом вперед. За ним слышались еще шаги.
     - Серега, держи тыл, я дальше прогуляюсь. - прошептал Сергеич.
     Я лишь кивнул. Тоннель очень узкий, все равно стрелять только один может. И мертвяки подходить будут тоже по одному. Сергеич справится. А я прослежу, чтобы в тыл не вышли, там тоже шаги.
     Сергеич ушел, сразу донесся негромкий треск короткой очереди. Чуть погодя еще и еще раз.
     - Дальше пойду, тоннель без отнорков. - послышалось в наушнике.
     - Хорошо. Будь на связи. - подтвердил я.
     Кто-то шаркает о бетонные стены, словно плечами их задевает. Шаги. Многих ног. У морфа много ног, я видел. Десять, может быть. Или больше. Не человеческие, свои какие-то. А лица на кривой и горбатой гибкой спине остались человеческими, хоть и расплылись, как тающий воск.
     Кто там шаркает, бля? Рука скользнула к гранатному карману, но все же я сдержался. Паниковать нельзя, тогда нам точно кранты. Никак нельзя ни паниковать, ни кранты нельзя. Мы уже в это дело так глубоко влезли, что теперь только побеждать. Любым разумным и неразумным способом.
     "Кто там ходит, кто там бродит, на меня тоску наводит..." - начал я декламировать сочиняемый на ходу стишок, шепча его про себя.
     
     
     Анатолий Еременко, командир отряда из Центра
     13 мая, воскресенье, день
     
     - Они точно кого-то высадили? Уверен? - орал в рацию Еременко.
     - Точно. Как минимум двое ушли в водостоки. Броня успела уйти.
     - Почему?
     - Потому что наглые, не ждал их никто. - донесся голос в наушнике. - И маршрут отхода они заранее продумали. БРДМ короткая, сумела в нескольких местах между деревьев провилять, а наши машины длиннее, не пролезли. И бэтээры уголовников тоже встали. Я же говорил, что ребята толковые, за которыми гоняемся.
     - А по тем, что в канализации, что слышно? - снова спросил Еременко. - Они для нас самые важные, их надо во что бы то ни стало взять! Контейнер у них, я ручаюсь.
     - Пытаемся перехватить их в тоннелях. Но там полно зомби, и плана тоннелей у братвы нет. И никто туда не лазил, наугад шаримся.
     - Поймаете?
     - Тупой вопрос. - фыркнул Циммерман. - Откуда я знаю? Ловим!
     - Что по хлебозаводу?
     - Связи пока не было, двадцать минут до сеанса. Свяжусь дополнительно.
     - Понял. - вздохнул Еременко. - Передай своим, что если будут пленные, то пусть потрошат не жалеючи. Инквизицию им, чтобы все что знали, поведали. Понял?
     - Да понял я, понял. Все я о тебе понял. - вздохнул Циммер. - Отбой связи, Торквемада.
     Еременко отдал гарнитуру очкастому радисту, снова закурил, черт знает какую сигарету за сегодня. Перед дверью "водника" было набросано невероятное количество окурков. В горле стоял ком, даже дышать было противно, настолько легкие пропитались дымом. Но толко сигареты еще как-то успокаивали Анатолия. Пока все шло плохо. Вроде и обнаружили, но не поймали, погнались, но не догнали, прочесывают лес, но пока не докладывают. Противник все равно на шаг впереди. Никто не ждал и не думал, что они уйдут в канализацию, да еще и таким наглым способом. Прорвались на броне со стрельбой, спалили броню уголовников, взорвали стену.
     Он покачал головой. Противники молодцы, а за это скоро с него самого снимут голову. И это вовсе не фигурально сказано. Такого провала Пасечник не простит. Не поймают, не добудут контейнер - и он не жилец. Все.
     - "Уродов" вызови. - сказал он радисту. - Петракова, но можно и Великанова. Пусть сюда подъедут.
     - Есть. - кивнул радист, а Еременко отправился походить вокруг машин. На месте не сиделось.
     
     Примечания
     
     1
     
     ВВМУПП - Высшее военно-морское училище подводного плавания им. Ленинского комсомола.
     
     2
     
     "Раз-два-три" - жаргонное наименовании радиостанции Р-123.
     
     3
     
     ПНВ - прибор ночного видения
     
     4
     
     Б-32 - патрон с бронебойно-зажигательной пулей.
     
     5
     
     МДЗ - патрон с зажигательной пулей мгновенного действия
     
     6
     
     БК - боекомплект.
     
     7
     
     РБУ - (здесь) растворно-бетонный узел.
     
     8
     
     ПКС - пулемет Калашникова, установленный на трехножный станок системы Степанова
     
     9
     
     ГБР - группа быстрого реагирования