Людмила Николаевна Свешникова
     
     Лиловая собака
     
     - Как всегда, Аделаида Петровна запаздывает, - сказала преподавательница физкультуры и бодро закинула левую мускулистую ногу, туго обтянутую синим тренингом, на не менее мускулистую правую. - Прекрасно знает, что педсовет назначен на семнадцать ноль-ноль... - И она метнула быстрый взгляд на директора школы, восседавшего в конце длинного стола, накрытого зеленым сукном в чернильных пятнах. Директор старательно чинил карандаш и не отреагировал.
     - Мой Гоша, - погромче сказала физкультурница, - говорит, что Аделаида Петровна приходит в класс после звонка...
     - И что такого? - вяло спросил преподаватель зоологии. - Не бежать же впереди учеников.
     Преподаватель математики нагнулся к уху преподавательницы географии:
     - Аделаиде не позавидуешь: Гоша в ее классе, и такой же ябедник, как мамаша!
     Преподавательница черчения нагнулась к уху преподавательницы английского языка:
     - Вы не находите, эта "Мой Гоша" за что-то недолюбливает Аделаиду Петровну?
     - Ее, - прошептала в нос англичанка. - Гоша имеет у нее по сочинениям не более фо...
     - Может, начнем без Аделаиды Петровны? - шаркнула кроссовками по полу физкультурница.
     - Ждем еще десять минут, - буркнул директор, не отрываясь от заточки карандаша.
     В это время дверь кабинета распахнулась и в нее боком протиснулась Аделаида Петровна. В одной руке у нее был пухлый портфель, в другой - объемистая хозяйственная сумка. Из сумки торчали пакеты с морожеными пельменями.
     - Извините, кажется, чуточку запоздала! - покраснела она.
     - Мы вас заждались, - сказал директор и постучал указательным пальцем по циферблату наручных часов.
     - Сибирские? Большая была очередь? - с невинным видом кмвнула физкультурница на хозяйственную сумку Аделаиды Петровны. Та еще гуще покраснела и засунула сумку под стул. Одна пачка пельменей вывалилась на пол.
     Директор воткнул отточенный карандаш в пластмассовый стаканчик под бронзу.
     - Аделаида Петровна, первый вопрос об ученице вашего класса. Простите, фамилию запамятовал...
     - Немудрено, - сочувственно заметила физкультурница. - У нее даже собаку Мурой зовут.
     - Каждый называет свою собаку как хочет! - парировала Аделаида Петровна. - Почему это нельзя дать собаке кличку Мура?!
     - Потому что так зовут кошек и, кроме того, собак не красят в лиловый цвет!
     - Она и не крашеная! Скажите, - обратилась Аделаида Петровна к преподавателю зоологии, - бывает в природе лиловая масть?
     - Природа многообразна, - утомленно вздохнул зоолог.
     - Товарищи! - шлепнул ладонью по столу директор. - Мы, кажется, собрались обсудить годовые оценки, а не клички и масти собак. Аделаида Петровна, есть предложение снизить оценку по поведению ученице вашего пятого "Б", этой... простите, опять запамятовал...
     - Эртоиз?
     - Именно. Вас как классного руководителя не раз предупреждали о ее недопустимом поведении.
     Аделаида Петровна нервно подправила прядки, выбившиеся из небольшого пучочка на затылке, и решительно одернула кофточку:
     - Ни в коем случае! Эртоиз хорошо учится... живет с одной бабушкой!
     - И бабушка совершенно не похожа на бабушку, - в тон продолжила физкультурница. - Мой Гоша говорит, что она усиленно занимается аэробикой и носит "бананы".
     - Никому не запрещается заниматься аэробикой, - назидательно сказал директор и перелистал классный журнал. - Так, так, Шао Эртоиз... Странное имя дали родители. Кстати, Аделаида Петровна, где они работают?
     - Они? Они ботаники, где-то в горах... Точно не могу сказать. Девочка пришла в школу со второго полугодия. - Аделаида Петровна смутилась, вдруг вспомнив, что завуч привел Шао в класс и сказал: документов ее пока нет, пришлют откуда-то позднее. И удивительно, но и завуч и сама Аделаида Петровна совершенно забыли о документах.
     - О своих учениках надо знать все, - строго заметил директор. - Так, так, прошу вас, - обратился он к преподавателю по математике.
     - По моему предмету Эртоиз успевает отлично, но... часто невнимательна на уроках, думает о чем-то постороннем...
     Математик по доброте своей решил промолчать: однажды ученица Эртоиз не выполнила домашнее задание, а на промокашке, вложенной в тетрадь, он прочел:
     
     До чего противный дождик
     Льет с утра и целый день.
     В эту мокрую погоду
     Мне учить уроки лень.
     Вот какое невезенье:
     прогуляться не пойдешь.
     Во дворе играет Мура
     без зонта и без калош...
     
     - У меня она сорвала урок! - воскликнула географичка. - Сочиняет, понимаете ли, стишки во время занятий. Ребята повскакали с мест, чтобы поймать ворону!
     - Какую ворону, и при чем стихи? - удивился директор.
     - Эртоиз, как всегда, смотрела в окно, а там какие-то птицы дрались... И она на весь класс о вороне...
     - Разрешите, я скажу! - перебила физкультурница. - Мой Гоша запомнил стихи, у мальчика уникальная память... - Она порылась в портфеле и извлекла листок бумаги. - Вот, читаю:
     
     Посмотрите, посмотрите,
     Бьет ворона воробьенка,
     Обижает негодяйка воробьиного ребенка!
     Ах, догнать бы нам ворону...
     
     - Действительно, - сказал директор. - Понимаю, если сильный обижает слабого, это вызывает обязательное возмущение.
     - Да, да! - воскликнула Аделаида Петровна. - Девочка не может спокойно относиться к жестокости!
     - Перестаньте защищать безобразия вашей ученицы! - вспыхнула географичка.
     - Что вы этим хотите сказать?! - воскликнула Аделаида Петровна, поняв по-своему географичку.
     А дело было в том, что ученица пятого "Б" Шао Эртоиз была самой некрасивой девочкой во всех параллельных классах. Жесткие волосы походили на растрепанные птичьи перья, слишком большая голова и слишком большие желтые глаза. Одноклассники прозвали ее совой, и Аделаида Петровна жалела девочку.
     - Некоторые ребята до сих пор сбегают с моих занятий, - заявила физкультурница. - Да, сбегают, а все из-за нее! Уважаемая Аделаида Петровна, помните, ваш класс сдал на значки ГТО, кроме Васи Иванова? Конечно, помните. Так вот, я попросила Эртоиз написать стихи в стенгазету о спортивных достижениях и... - Физкультурница задохнулась от возмущения и извлекла из портфеля еще один листок:
     
     В нашем дружном пятом классе
     Все спортсмены, кроме Васи,
     Но зато наш толстый Вася -
     Математик лучший в классе.
     И поэтому ему Физкультура ни к чему...
     
     - Может, из стен нашей школы со временем выйдет знаменитая поэтесса? - задумчиво предположил директор.
     - Да, но Вася Иванов задрал нос и сбегает с моих уроков! И Света Ковалева! Она, видите ли, лучше всех рисует - сплошь таланты! - зло усмехнулась физкультурница. - А вы, Аделаида Петровна, скажите, какое сочинение у вас написала Эртоиз!
     - Какое же? - спросил директор.
     - Ну, кратко, в стихах, - смутилась Аделаида Петровна.
     - Ознакомьте нас, - попросил директор.
     - Была тема "Человек и природа", - еще больше смутилась Аделаида Петровна. - Ничего страшного... вот. - И она запинаясь продекламировала:
     
     Ночью вдоль берега моря
     Тихо грабитель шагал.
     Он любовался на звезды
     И ничего не украл...
     
     - В этом что-то есть! - заметил математик.
     Все рассмеялись, а физкультурница возмутилась:
     - Стихи должны приносить пользу обществу, способствовать успехам в труде и спорте!
     - Давайте ближе к делу, товарищи, - сказал директор. - Будем снижать оценку по поведению или не будем?
     
     Гоша, самый красивый мальчик из параллельных пятых классов, сидел вечером на лавке около своего высокого дома и скучал. Занятия в школе кончились, и уже не нужно было сидеть над учебниками, чтобы заработать пятерку. Папа и мама уехали на несколько дней в деревню к заболевшей бабушке, поручив Гошу старшему брату. У брата же после отъезда родителей появились неотложные дела, и он каждый вечер поздно возвращался домой.
     Гоша сидел на лавочке и от нечего делать смотрел на кусочек неба между соседними, такими же высокими, домами. В кустиках отцветающей сирени громко выясняли свои отношения кошки, а в окнах начинали зажигать лампы. Небо сначала позеленело, потом стало темнеть, и на него выкатилась большущая оранжевая луна. И тут из окошка первого этажа одноклассница Гоши, некрасивая девочка Шао, окликнула его:
     - Эй, скучаешь, да?
     - Тебе какое дело?
     - А я никогда-никогда не скучаю, - не обиделась она.
     - В куклы играешь? - усмехнулся Гоша.
     - Бывает, и в куклы. Или гуляю по лунным лучам.
     - Что?!
     - Гуляю по лунным лучам. Это очень просто, только одной не так интересно, хочется с кем-нибудь поговорить, а Мура не научилась еще разговаривать, плохо у нее получается...
     - Совсем? - Гоша покрутил пальцем у виска.
     - Не бойся! Мы с Мурой первыми пойдем, и я буду держать тебя за руку, потому что в первый раз немножечко страшно.
     - Куда пойдем?
     - Я же ясно говорю: погуляем по лунным лучам. Бабушка запрещает кого-нибудь брать с собой, но теперь все равно - мы скоро уедем. Знаешь, надо залезть на подоконник, подождать, пока луна поднимется повыше и... - Шао вылезла из своего окна и уселась рядом с Гошей на лавку.
     - Хватит сказки рассказывать. Иди в куклы поиграй, - сказал Гоша и ловко доплюнул до куста сирени.
     - И ничего-то ты не понимаешь! Очень-очень интересно ходить по лунным лучам и смотреть вниз. Ты хоть и хорошо учишься, а не можешь вообразить ничего такого... Вот тебе и приходится скучать. У нас все ходят по лунным лучам, особенно, в жаркую погоду - наверху прохладнее.
     - Где это "у нас"?
     - Далеко, далеко, и скоро я полечу туда с бабушкой, папой, мамой и Мурой.
     - Чем ерунду болтать, подумай о своем поведении - четверку за год схлопотала.
     - Четверка означает хорошо. Значит, я вела себя в школе хорошо. Мне хотелось развлечь тебя, а ты... - В голосе девочки послышались слезы, и Гоше стало жаль ее:
     - Ладно, если тебе хочется, покажи свой фокус.
     - Помоги забраться на подоконник, а то оттуда у меня получается, а обратно нет. Залезай первым - дашь руку!
     - Неприлично лезть ночью в чужую квартиру, еще твоя бабка застукает.
     - Она давно спит, ей завтра рано идти на аэробику.
     Гоша подпрыгнул, подтянулся на руках и втащил девочку.
     - Теперь, - сказала она, - смотри на луч и сощурься.
     Гоша сощурился.
     - Видишь, луч идет прямо к тебе - на него можно встать.
     - Ну и вставай, а мне не хочется вываливаться из окна!
     Шао сощурила глаза и вдруг закинула одну ногу в пустоту за окном, закинула другую и закачалась, на батуте.
     - Вот это да! - удивился Гоша. - Прямо как в цирке. Как у тебя такое получается? На чем стоишь? Что-то ничего не видно!
     - Каждый видит только свой луч. Давай руку, не бойся. Мура, Мура! - позвала она, и лиловая собака, появившись из темноты комнаты, прорычала:
     - Р-р-р, пррыгаю! - и прыгнула хозяйке под ноги.
     - Идем, видишь, Мура не боится! - позвала опять Шао.
     - Нашла пугливого! - самолюбиво сказал Гоша и, хотя был очень удивлен девочкой, качающейся в пустоте за окном и странной, говорящей собакой, протянул руку.
     И вдруг... вдруг он ощутил под ногами что-то упругое.
     - Шагай! - сказала Шао и пошла выше и выше, словно по лестнице.
     Вот уже остался далеко внизу двор и светящиеся окошки домов, а вот уже и весь город стал походить на груду мерцающих углей.
     Лиловая собака Мура бежала впереди, Шао шла за ней и крепко держала Гошу за руку. Постепенно он стал различать под ногами белдную дорожку. Ему стало очень страшно, по спине поползли холодные мурашки, но, боясь показаться трусом, он только спросил:
     - Как научно объясняется такое явление?
     Шао засмеялась, подпрыгнула, отчего прозрачная дорожка закачалась и Гоша еле-еле удержался на ногах, а лиловая собака недовольно заворчала. Девочка пропела-проговорила:
     
     Все известно в этом мире -
     Дважды два всегда четыре,
     Пляшут цифры по порядку -
     Единицы и десятки.
     Все известно в этом мире -
     Почему метут метели,
     И когда идти дождю
     Почему хожу я ночью
     По лучам таким непрочным.
     Что скрывать? Отвечу прямо:
     Никакой тут не секрет -
     По лучам ходили мама,
     Папа, бабушка и дед...
     
     - У тебя вся семья такая? - спросил Гоша.
     - Какая?
     У Гоши чуть было не вырвалось - "ненормальная", но он вовремя остановился и сказал:
     - Каждое явление должно научно объясняться.
     - Как научно объяснишь, почему ландыши не пахнут сиренью, а сирень не пахнет розами? Просто надо очень захотеть, а главное, не трусить!
     - Такого не бывает: захотел - и готово!
     - Бывает. Вот захотела лилового щенка, и папа на день рождения подарил мне Муру.
     - А где твои папа и мама?
     - Далеко в горах, ищут траву, которой нет на других планетах. Она, эта трава, особенная: выпьет человек из нее настой, и все болезни станут отскакивать, как мячики от стенки. Очень скучаю по ним, все смотрю вниз - вдруг увижу с высоты, - грустно сказала Шао.
     На лунную дорожку набежала тень облачка. Лиловая собака зарычала:
     - Р-разорву! - и бросилась на тень, не удержалась, сорвалась, но успела повиснуть на передних лапах. Шао ухватила ее за загривок:
     - Глупая Мура, сколько раз тебе говорить: кошки здесь не бегают, кошки дальше крыши не могут забраться!
     А Гоше представилось, что он тоже может упасть с непрочной дорожки и разбиться в лепешку. Он подумал, как было бы сейчас приятно сидеть на уютной скамейке у дома, дожидаться брата и спокойно поужинать вдвоем в теплой кухне.
     А девочка, словно угадав его мысли, сказала:
     
     Может трус со скамейки упасть,
     В ручейке по колено пропасть,
     В трех соснах заблудиться в лесу
     И за волка принять лису...
     Ну а мне высота нипочем,
     Не страшны мне ни ветер, ни гром.
     Не боюсь высоты-пустоты,
     Дошагаю до дальней звезды...
     
     - Брат вернется, а меня нет, - сказал Гоша, - еще будет волноваться...
     - Что же, возвращаемся, - вздохнула Шао.
     И они тронулись в обратный путь, спускаясь, как по лестнице. Собака бежала теперь впереди, Шао шла за ней, пританцовывая и напевая. Волосы у нее развевались, блестели и уже не походили на птичьи перья. Гоша удивлялся: как это раньше он не замечал, какая она красивая! Он решил в новом учебном году носить ее портфель и провожать после школы до дома. Тем более, это будет не трудно - Шао же живет в его подъезде.
     И вот уже крыши высоких домов оказались совсем близко. Шао все напевала и прыгала, а лиловая собака опять чуть было не сорвалась. Дорожка наконец закачалась близко к земле, и Шао крикнула:
     - Прыгаем!
     Мура прыгнула первой, за ней Шао и Гоша. Втроем они уселись на скамейку, и Шао спросила Гошу:
     - Тебе понравилось? Теперь не будешь бояться?
     На скамейке Гоша уже ничего не боялся.
     - Нашла боязливого. Я что... - Он чуть было не сказал: "Я не девчонка", но вместо этого спросил:
     - Как это ты все стишки сочиняешь?
     - Я не сочиняю, они сами сочиняются, когда волнуюсь и когда мне весело. Пойдем завтра опять гулять?
     - Чудно! Как сами сочиняюттся - такого не бывает. А завтра я очень эанят. Послезавтра можно немного погулять.
     - Ты никому ничего не рассказывай, ладно! - попросила его Шао.
     - Честное слово. Ну, пойду, брат, наверное, вернулся.
     - Спокойной ночи, - сказала Шао.
     - Спокойной ночи, - пожелала лиловая собака.
     
     На другой день, поздним вечером, Гоша незаметно выскочил из дома и убежал в дальний конец двора, где рядком стояли гаражи. Он забрался на гараж и стал ждать. Ничего, ничего, он и сам сумеет погулять по лунным лучам, известно, как такое делать! Вот уж все удивятся, когда увидят его в небе, а он оттуда нарочно крикнет: "Привет, ребята!"
     Между тем небо потемнело и выплыла луна. Сначала она была недоспелой, бледной, потом пожелтела, покраснела и стала походить на громадный апельсин. Гоша огляделся, - никого! Прищурился, и луч сразу же протянулся к нему. Он опасливо глянул вниз, до земли было больше двух метров, но тут же постарался себя подбодрить, крикнул:
     - На старт! - и... упал.
     Падение оглушило, подвернулась нога. Гоша попытался встать, но от острой боли в ноге опять упал. Кое-как он допрыгал к своему подъезду и доехал на лифте до пятого этажа. К утру нога стала от опухоли толстой, как бревно. Старший брат вызвал врача.
     - Как это тебя угораздило, молодой человек? - спросил врач.
     - Споткнулся, - соврал Гоша.
     - Растяжение связок, - сказал врач и выписал рецепт на примочку. - Придется недели две полежать...
     Гоша лежал и злился: "Противная сова что-то от меня скрыла!"
     К вечеру он перестал злиться на Шао, вспоминая, какой она оказалась краичвой, когда танцевала и пела. Очень захотелось увидеть ее и о чем-нибудь поговорить, хотя бы о том, как она сумела научить свою собаку разным словаим. Опираясь на лыжную палку, он доковылял до окна, сел и принялся смотреть на небо, надеясь заметить там девочку.
     А на другой день Шао сама пришла к нему.
     - Ой, что случилось?! - воскликнула она, увидев Гошину забинтованную ногу.
     - Споткнулся, - и ей соврал Гоша.
     - Тебе очень больно?
     - Ерунда, я что... - Он чуть было не сказал: "Что я, девчонка?" - Врач велит лежать две недели - обидно! Хорошая погода, а я...
     - Подожди, я быстро! - воскликнула Шао, убежала и принесла пучочек сухой травы. - На, понюхай и пожуй!
     - Придумала! - пренебрежительно, сказал Гоша, но все же понюхал - трава приятно пахла мятой и душицей. Он сжевал пару травинок, чтобы только Шао не обиделась.
     - Молодец! - сказала она. - Размотай бинты и немножко походи по комнате.
     - Врач велел лежать!
     - А ты все же походи, походи...
     Гоша снял бинты и прошелся по комнате. Нога не болела, опухоль опадала.
     - Ух, здорово! - обрадовался он. - Опять чудеса?
     Шао вздохнула:
     - Почему-то, если случится что непривычное, все считают это чудесами. И все-то, особенно у взрослых, разложено по полочкам. На этой полочке - стихи, которые положено писать, на той - слова, которые можно говорить... Все-все на своих местах! Раз навсегда определено, во что нужно верить, а во что нельзя. А если кто сделает непривычное, над ним смеются или ругают. А если кто сделает непривычное, над ним смеются или ругают. Так, да? Взрослые и для детей все заранее определили: одно бери, другое нельзя!
     - Дисциплина! - тоном своей мамы, преподавательницы физкультуры, сказал Гоша.
     - Дисциплина? И поэтому Нину Петрову заставляют играть на пианино, а он ей противней акулы, которую приходится гладить по зубам! Нина хочет выучиться на парикмахершу и делать красивые прически. А слова, которые утешают человека, где их находят? Они тоже стопочкой приготовлены на полке - бери, других не выдумывай.
     - Ну и напридумала ты, говори какие хочешь слова - кто мешает! - сказал Гоша.
     - Да?! За что же мне влепили четверку по поведению? И за это и за то, что хотела утешить Васю Иванова? Он же здорово соображает по математике, а спортсмен из него никакой. Сам знаешь, прыгнет Вася через "козла", и упадет, и потом никак очки не отыщет. И все над ним смеются. Думаешь, приятно ему? Стишки я для него написала, думала немного развеселить. И всегда-то взрослые заставляют детей делать совсем не то, что им хочется, и сами делают соовсем не то, что им хочется!
     - Не расстраивайся, - сказал Гоша. - В этом году буду тааскать твой портфель после уроков и на переменке занимать очередь в буфете.
     - Спасибо! Пожуй еще немножко травки, а мне пора уходить.
     - Приходи завтра! - крикнул ей вслед Гоша.
     Шао тихонько вздохнула и помахала от двери рукой.
     
     Назавтра Гоша напрасно прождал Шао весь день - она не пришла. Вечером брат нарядился в праздничный костюм, побрызгался одеколоном и отправился "по делам", наказав Гоше не вставать с кровати, как велел врач. Нога у Гоши совсем не болела, но ему почему-то не хотелось рассказывать брату о чудесной травке Шао, о том, как она умеет гулять по лунным лучам и научила свою собаку разговаривать. У Гоши появилась тайна - первый раз в жизни.
     После ухода брата он еще немного подождал, а потом не выдержал, спустился на первый этаж и позвонил в квартиру Шао. На звонок никто не отозвался, Гоша вышел из подъезда и глянул на окна квартиры - они были темными. "Наверное, уехала на каникулы куда-нибудь со своей бабушкой", - решил он.
     
     К началу учебного года Шао не появилась. Гоша надеялся, что она приедет немного позже, возможно, задержалась у своих родителей, которые ищут в горах целительные травы. Но некрасивая девочка Шао так и не пришла в школу, а в квартиру на первом этаже переехали другие жильцы. Как-то на уроке Аделаиды Петровны ученица Нина Петрова, та, которую насильно заставляли играть на пианино, подняла руку и спросила:
     - Скажите, Эртоиз болеет или перешла в другую школу?
     - Кажется, она уехала к родителям в Ташкент, - сказала Аделаида Петровна.
     - И неправда... - громко заявил Гоша.
     Аделаида Петровна рассердилась:
     - Почему ты грубишь?! Если говорю, что уехала, значит...
     - Не грублю. А инопланетянка не может уехать в какой-то там Ташкент...
     - Что за ерунду ты выдумываешь?! - совсем рассердилась Аделаида Петровна. - Откуда такое взял?
     Гоша ничего больше не сказал. У него первый раз в жизни появилась тайна.
     
     1990