Роберт Шекли
     
     Мат
     
     Игроки встретились за грандиозной и бесконечной доской космоса. Плавно двигающиеся светящиеся точки, служившие им фигурами, составляли две разделенные пространством комбинации. По начальному расположению фигур, еще до первого хода, исход игры был уже предрешен.
     Оба соперника видели это и знали, кто из них победит. Но продолжали игру.
     Потому что партию следовало довести до конца.
     - Нильсон!
     Лейтенант Нильсон с блаженной улыбкой сидел перед орудийным пультом. На обращение не отреагировал.
     - Нильсон!
     Лейтенант посмотрел на свои пальцы недоуменным взглядом ребенка.
     - Нильсон! Ну-ка оторвись от клавиатуры! - Над лейтенантом стремительно выросла фигура генерала Брэнча. - Ты слышишь меня, лейтенант?
     Нильсон вяло кивнул и снова посмотрел на пальцы, однако его вниманием тут же опять завладел светящийся строй кнопок на орудийном пульте.
     - Классно, - сказал он.
     Генерал Брэнч ворвался в кабину, схватил лейтенанта за плечи и хорошенько встряхнул.
     - Классная штука, - указывая на пульт, улыбнулся генералу Нильсон.
     Маргрейвс, второй по чину в команде, просунул голову в дверь. На рукаве у него все еще красовались сержантские нашивки, поскольку его произвели в полковники всего три дня назад.
     - Послушай, Эд, прибыл представитель президента, - сообщил он. Незапланированный визит.
     - Погоди, - отозвался Брэнч. - Я хочу закончить инспекцию.
     Он мрачно улыбнулся. Черта ли в инспекции, если при обходе обнаруживается, сколько свихнувшихся еще осталось.
     - Ты слышишь меня, лейтенант?
     - Десять тысяч кораблей, - проговорил Нильсон. - Десять тысяч, раз - и нету!
     - Прошу прощения, - сказал генерал и, нагнувшись, залепил лейтенанту сильную пощечину. Лейтенант Нильсон разрыдался.
     - Эй, Эд, ну так что насчет представителя? От полковника Маргрейвса несло виски, но Брэнч не стал устраивать ему разнос. Если у тебя остался толковый офицер, ты не должен учинять ему разносов, что бы он там ни вытворял. А потому Брэнч одобрял виски. Не самый скверный способ разрядиться, особенно в данных обстоятельствах. Возможно, даже лучше, чем мой собственный, подумал он, взглянув на свои покрытые шрамами пальцы.
     - Я поступил с тобой правильно, Нильсон, ты понимаешь?
     - Да, сэр, - дрожащим голосом ответил лейтенант. - Теперь я в норме, сэр.
     - Ну вот и отлично, - заявил Брэнч. - Можешь нести дежурство?
     - Какое-то время да, - ответил Нильсон. - Но, сэр, я все же не совсем в полном порядке, И чувствую это.
     - Знаю, - согласился генерал. - Ты заслужил отдых. Но ты единственный стрелковый офицер, которого я оставил на борту корабля. Отдохнуть сможешь только в дурдоме.
     - Постараюсь, сэр, - сказал Нильсон, снова прирастая взглядом к пульту. Но временами мне слышатся голоса. Я ничего не могу обещать, сэр.
     - Эд, - снова начал Маргрейвс, - этот представитель...
     - Пошли. Пока, Нильсон.
     Лейтенант, не отрываясь, смотрел на пульт и даже не обернулся в сторону уходящих командиров.
     - Я привел его на мостик, - сообщил Маргрейвс. Его слегка кренило вправо. - Предложил ему выпить, но он не пожелал.
     - Ладно.
     - Он лопается от вопросов, - продолжал, хихикая, Маргрейвс. - Один из тех усердных загорелых чиновников Госдепа, явившийся выиграть войну за пять минут. Очень дружелюбный парень. Хотел знать мое личное мнение, почему флот маневрировал в космосе целый год, не производя никаких боевых действий.
     - И что ты ему ответил?
     - Да сказал, что мы ждали партию лучевых пушек. Думаю, он мне почти поверил. А потом завел разговор насчет материально-технического обеспечения.
     Брэнч хмыкнул. Не следовало обсуждать, что полупьяный Маргрейвс наговорил представителю. Не в этом дело. Уже долгое время официальное вмешательство в ведение войны считалось обязательным.
     - Однако вынужден тебя покинуть, - заявил Маргрейвс. - У меня осталось кой-какое незавершенное дело, которому я просто обязан уделить серьезное внимание.
     - Давай, - сказал Брэнч, поскольку это было все, что он мог ответить, ибо незавершенное дело Маргрейвса имело отношение к бутылке.
     Генерал Брэнч в одиночестве отправился на мостик.
     Представитель президента смотрел на огромный, целиком зажимавший одну из стен экран локатора. На экране медленно двигались светящиеся точки. Тысячи зеленых точек слева представляли собой земной флот, отделенный черным пустым пространством от оранжевых точек флота противника. Объемное изображение подвижной линии фронта медленно менялось. Армии точек группировались, перемещались, отступали и наступали, совершая движения в гипнотизирующей тишине.
     Но между ними постоянно оставалась верная пустота. Генерал Брэнч наблюдал это зрелище уже почти год. По его мнению, экран был излишней роскошью. По экрану все равно невозможно определить, что происходит в действительности. Это могли сделать лишь ПВК-компьютеры, а они в экране не нуждались.
     - Приветствую вас, генерал, - поздоровался представитель президента, протягивая руку. - Меня зовут Ричард Элснер.
     Брэнч пожал руку, отметив про себя, что описание Маргрейвса оказалось довольно точным. Представителю было не больше тридцати, а его загар выглядел довольно странно среди бледных лиц, окружавших генерала целый год.
     - Вот мои полномочия, - заявил Элснер, вручая Брэнчу целую пачку бумаг.
     Генерал бегло пробежал по ним взглядом, отметив, что полномочия Элснера определяют его как Глас Президента в Космосе. Высокая честь для такого молодого человека.
     - Ну как там Земля? - спросил Брэнч, исключительно ради того, чтобы что-нибудь сказать. Он предложил Элснеру кресло и сел сам.
     - Трудно, - ответил Элснер. - Мы дочиста выгребли из планеты радиоактивные элементы, чтобы сохранить боеспособность вашего флота, не говоря уже о чудовищных затратах на доставку пищи, кислорода, запчастей и прочего требующегося вам оборудования для удержания на поле боя флота подобной величины.
     - Знаю, - пробормотал Брэнч. Его широкое лицо не выражало никаких эмоций.
     - Я бы хотел начать прямо с претензий президента, - с извиняющимся смешком произнес Элснер. - Просто ради того, чтобы облегчить душу.
     - Давайте прямо с них, - согласился Брэнч.
     - Значит, так, - сказал Элснер, сверяясь по записной книжке. - Ваш флот находится в космосе уже одиннадцать месяцев и семь дней, верно?
     - Да.
     - В течение всего этого времени имели место лишь мелкие столкновения: но ни одного по-настоящему развернутого боевого действия. Вы и командующий противника, очевидно, удовлетворились покусыванием друг друга словно недовольные псы.
     - Мне бы не хотелось проводить подобную аналогию, - ответил Брэнч, мгновенно ощутив неприязнь к молодому человеку. - Но продолжайте.
     - Прошу прощения. Это было неудачное и вынужденное сравнение. Так или иначе, но сражения не произошло, несмотря на ваше некоторое численное превосходство. Верно?
     - Да.
     - Тем более вы знаете, что содержание флота подобной величины расточает ресурсы Земли. Президенту хотелось бы знать, почему не состоялось сражение.
     - Сперва мне бы хотелось выслушать остальные претензии, - сказал генерал, сжимая разбитые кулаки и с завидным самообладанием удерживаясь от того, чтобы не пустить их в ход.
     - Очень хорошо. Теперь моральный фактор. Мы продолжаем получать от вас доклады об имеющих место инцидентах боевого утомления - помешательствах, прямо говоря. Цифры абсурдны! Тридцать процентов молодых людей помещены в сумасшедший дом. Это переходит всякие границы, даже учитывая нынешнюю напряженную обстановку.
     Брэнч не ответил.
     - Короче, - закончил Элснер, - я бы хотел получить ответы на эти вопросы. А затем я бы просил вашей помощи в переговорах о перемирии. Война изначально была абсурдна. И начала ее не Земля. Президенту кажется, что ввиду сложившейся ситуации командующий противника согласится с подобной идеей.
     Пошатываясь, в рубку вошел полковник Маргрейвс. Его лицо покраснело. Он закончил свое незавершенное дело; убавив еще на четверть содержимое уже начатой наполовину бутылки.
     - Похоже, я слышу о перемирии? - воскликнул он.
     Элснер бросил на него быстрый взгляд и снова повернулся к Брэнчу.
     - Полагаю, вы позаботитесь об этом сами. Если вы свяжетесь с командующим неприятеля, я попробую с ним договориться.
     - Им не интересно, - сказал Брэнч.
     - Откуда вы знаете?
     - Я пробовал. Я пытаюсь вести мирные переговоры вот уже шесть месяцев. Однако противная сторона требует нашей полной и безоговорочной капитуляции.
     - Но ведь это же полный абсурд, - качая головой, удивился Элснер. - У них нет намерений вести переговоры? Силы флотов примерно равны. И даже не было решающих сражений. Как же они могут...
     - Проще простого! - заорал Маргрейвс, идя прямо на представителя и свирепо глядя ему в лицо.
     - Генерал, этот человек пьян. - Элснер встал.
     - Конечно, ты, юный кретин! Разве ты еще не понял! Война проиграна. Окончательно и бесповоротно.
     Элснер сердито обернулся к Брэнчу. Генерал вздохнул и встал.
     - Правда, Элснер. Война проиграна. Всему флоту известно об этом. Вот почему так плохо с моральным духом. Мы просто болтаемся здесь в ожидании всеобщего уничтожения.
     Флоты перестраивались и лавировали. Тысячи точек плавали в космосе, создавая искривленные хаотичные структуры.
     Кажущиеся хаотичными.
     Структуры блокировались, раскрывались и закрывались, динамично, легко уравновешивались. Каждая конфигурация представляла собой планируемое движение фронта на сто тысяч миль. Противостоящие друг другу точки совершали перемещения, чтобы занять местоположение в соответствии с требованиями новой комбинации.
     Где преимущество? Для неискушенного наблюдателя игра в шахматы кажется бессмысленным построением фигур и позиций. Но игроки, понимающие суть построений, заранее могут знать, выиграна партия или проиграна.
     Механические игроки, делавшие ходы тысячами точек, знали, кто из них выиграл, а кто проиграл.
     - А теперь давайте-ка лучше расслабимся, - утешающе проговорил Брэнч. Маргрейвс, смешай нам пару коктейлей. А я все объясню.
     Подполковник подошел к стенному бару в углу рубки.
     - Я жду, - заявил Элснер.
     - Для начала краткий обзор. Помните, когда два года назад была объявлена война, обе стороны подписали Холмстедский пакт, запрещающий подвергать бомбардировке обитаемые планеты? Была оговорена встреча в космосе, флот на флот...
     - Это древняя история, - перебил Элснер.
     - Это отправная точка. Земной флот вылетел, сгруппировался и прибыл к назначенному месту встречи. - Брэнч прочистил горло. - Вам известно о ПВК? Позиционно-вероятностных компьютерах? Это нечто вроде шахматистов, только с необычайно расширенным пределом возможностей. Они распределяют элементы флота по оптимальной оборонительно-атакующей схеме, основываясь на конфигурации флота противника. Так была установлена исходная позиция.
     - Не вижу нужды... - начал было Элскер, но Маргрейвс, вернувшийся с выпивкой, перебил его:
     - Погоди, мой мальчик. Вскоре наступит поразительное просветление.
     - Когда флоты встретились, ПВК просчитали вероятности нападения. И вычислили, что в случае нашей атаки мы лишимся примерно восьмидесяти семи процентов своего флота против шестидесяти пяти процентов потерь неприятеля. Если атакует противник, то потери составят семьдесят девять процентов от их флота против шестидесяти четырех от нашего. Такова была изначальная ситуация. По экстраполяции в то время оптимальная атакующая позиция противника давала им в результате сорок пять процентов потерь своего флота, а нашего - семьдесят два процента.
     - Я не так уж сильно разбираюсь в ПВК-компьютерах, - признался Элснер. Мое поле деятельности - психология.
     Он отпил глоток, скривился и отпил еще.
     - Думайте о них как о шахматистах, - посоветовал Брэнч. - Они способны оценить вероятность потерь при атаке в любой данной точке в любой момент времени в любой позиции. Они могут просчитать любые возможные ходы обеих сторон. Поэтому, когда мы сошлись, сражения так и не произошло. Ни один командующий не согласился подвергнуть уничтожению почти весь свой флот.
     - Ну а потом? - спросил Эдснер. - Что же помешало вам использовать имеющееся у вас некоторое численное превосходство? Почему вы не использовали это свое преимущество?
     - Ага! - воскликнул, хлебнув из стакана, Маргрейвс. - Грядет просветление!
     - Позвольте мне продолжить аналогию, - сказал Брэнч. - Если имеются два шахматиста равновысокого мастерства, исход игры определяется при получении кем-то из них преимущества. Раз появилось такое преимущество, другой игрок не способен победить, если первый не допустит ошибки. И если все идет как должно, исход игры предрешен. Поворотный момент может наступить всего через несколько ходов после качала партии, хотя сама игра может длиться еще несколько часов.
     - И помните, - вмешался Маргрейвс. - Для неискушенного наблюдателя видимого преимущества может и не быть. Ведь ни одна из фигур не потеряна.
     - Именно так и произошло, - печально закончил Брэнч. - ПВК обоих флотов действуют с максимальной эффективностью. Однако противник имеет преимущество, которое тщательным образом развивает. И мы ничего не можем сделать в противовес.
     - Но как это случилось? - спросил Элснер. - Кто допустил ошибку?
     - ПВК определили случай ошибки, - пояснил Брэнч. - Исход войны был заложен в нашем стартовом боевом порядке.
     - Что вы имеете в виду? - спросил Элснер, отставляя стакан.
     - Только то, что сказал. Боевой порядок флота был установлен за несколько световых лет от места сражения, еще до того, как мы вошли в соприкосновение с флотом противника. Этого оказалось достаточно. Достаточно для ПВК, по крайней мере.
     - В утешение можно лишь добавить, - опять влез Маргрейвс, - что, если бы шансы были пятьдесят на пятьдесят, преимущество с тем же успехом могло оказаться и у нас.
     - Мне нужно разобраться в этом получше, - заявил Элснер. - Я пока еще всего не понимаю.
     - Война проиграна. Что вам еще хочется знать? Элснер покачал головой.
     - Я духом пал, а потому попался в сети злого рока, - процитировал Маргрейвс. - Неужто стоит после этого винить меня в грехопадении?
     Лейтенант Нильсон сидел у орудийного пульта, сцепив пальцы в замок, поскольку испытывал почти непреодолимое желание нажать на кнопки.
     Красивенькие кнопочки.
     Лейтенант выматерился и засунул руки под себя. Он обещал генералу продолжать. А что продолжать - неважно. Минуло три дня с тех пор, как он последний раз видел генерала, а он все еще был назначен продолжать. Лейтенант сконцентрировал все внимание на шкалах пульта.
     Чувствительные стрелки индикаторов колебались и подрагивали, постоянно измеряя расстояние и устанавливая дальнобойность ствола. Стрелки индикаторов точной настройки опускались и поднимались в соответствии с маневрами корабля, приближаясь к красной линии, но ни разу не доходя до нее.
     Красная линия означала готовность. Стоит лишь маленькой черной стрелочке пересечь красную черточку, он должен открыть огонь.
     Лейтенант ждал уже целый год, наблюдая за маленькой стрелкой. Маленькой стрелкой. Маленькой стрелкой. Маленькой стрелкой...
     Прекрати.
     ...когда нужно открывать огонь.
     Лейтенант Нильсон вытащил из-под себя руки и принялся изучать ногти. Брезгливо выковырнул грязь из-под ногтя и снова сцепил пальцы.
     Опять посмотрел на красивые кнопочки, черную стрелку, красную черту.
     И улыбнулся. Он обещал генералу. Всего три дня назад.
     А потому старался не слушать, что кнопки нашептывали ему.
     - Вот чего я не понимаю, - заявил Элснер, - так это почему вы не можете изменить позицию? Отступить и перегруппироваться, к примеру.
     - Я объясню, - сказал Маргрейвс. - Это даст возможность Эду прерваться и выпить. Идите сюда.
     Он повел Элснера к контрольному пункту. Брэнч с Маргрейвсом три дня знакомили Элснера с кораблем, скорее чтобы немного разрядиться самим, чем по какой-либо иной причине. Последний день они посвятили длительной попойке.
     - Видите эту шкалу? - Маргрейвс ткнул пальцем в пульт. Пульт имел размеры около четырех футов в ширину и двадцати в длину, а с помощью расположенных на нем кнопок и переключателей велось управление движением всего флота. - Видите затемненную зону? Ею отмечен предел безопасности. Если мы применим запрещенную конфигурацию, стрелка перейдет в другую область и все полетит в тартарары!
     - А что такое "запрещенная конфигурация"?
     - Запрещенные конфигурации - это такие боевые порядки, которые могут обеспечить неприятелю преимущества в атаке. Или, иными словами, перемещения, которые изменяют картину вероятностных потерь настолько, что дают гарантию атаки противника.
     - И потому вы можете перемещаться только в строго заданных пределах? - спросил Элснер, глядя на шкалу.
     - Точно. Из бесконечного количества возможных боевых порядков мы можем выбрать лишь несколько, если хотим вести безопасную игру. Совсем как в шахматах. Скажем, вы хотите провести свою пешку на шестое поле в тыл сопернику. Но для этого необходимо сделать два хода. Однако после того как вы пойдете на седьмое поле, у вашего противника открывается свободная линия, что неизбежно ведет к мату. Конечно, если противник сам пойдет слишком нагло, преимущество изменится снова и мы атакуем.
     - Но это лишь наши надежды, - вставил генерал Брэнч. - И мы молимся, чтобы враги допустили какую-нибудь ошибку. Флот находится в постоянной боевой готовности. И если наши ПВК определят, что противник где-то слишком рассредоточился...
     - В этом-то и кроется причина психозов, - заключил Элснер. - Все люди на грани нервного срыва в ожидании шанса, который, как они уверены, так и не появится. И тем не менее они продолжают ждать. Сколько еще, по-вашему, это продлится?
     - Перемещения и проверки могут занять больше двух лет, - сказал Брэнч. После чего противник окажется в оптимальном атакующем боевом порядке, имея двадцать девять процентов вероятностных потерь против наших девяноста трех. Враги просто будут обязаны атаковать, иначе вероятность начнет изменяться в нашу пользу.
     - Эх вы, черти несчастные, - мягко произнес Элснер. - Ждать шанса, который никогда не появится, зная, что рано или поздно космос уничтожит вас.
     - Зато как славно, - сказал Маргрейвс с инстинктивным отвращением к симпатии, проявленной гражданским.
     В коммутаторе что-то зажужжало. Генерал Брэнч подошел и воткнул в гнездо штекер. "Алло? Да. Да... Верно, Уильямс. Верно". И отключил связь.
     - Полковник Уильямс вынужден запереть своих людей в каютах, - объяснил Брэнч. - В третий раз за месяц. Я должен заняться с ПВК. Необходимо просчитать новую конфигурацию, которая учтет вывод его группы.
     Он подошел к пульту и принялся нажимать кнопки.
     - Безумья дух и здесь витает, - заявил Маргрейвс. - Ну и каковы ваши планы, мистер Представитель Президента?
     - О да, - сказал лейтенант Нильсон смеющейся комнате. - О да.
     И глядя на все кнопки сразу, лейтенант думал и радостно улыбался своим мыслям.
     Какая глупость. Джорджия.
     Нильсон принял всепоглощающую глубину святости, накинул ее на плечи. Откуда-то слышалось птичье пение.
     Конечно.
     Три красные кнопки. Нажать. Три кнопки зеленые. Нажать. Четыре шкалы. Переместил.
     "Ого - Нильсон свихнулся".
     - Три - это за меня, - произнес Нильсон и украдкой коснулся лба. Затем снова потянулся к клавиатуре.
     В его мозгу переплетались невообразимые ассоциации, производимые неисчислимыми раздражителями.
     "Лучше упрятала, его в дурдом. Осторожно!"
     Ласковые руки обняли меня, когда я нажал две коричневые за маму и одну, главную, за всех остальных.
     "Не дайте ему открыть огонь из этого орудия!"
     А я поднимаю руки и лечу, лечу.
     - Есть ли какая-нибудь надежда в отношении этого парня? - спросил Элснер после того, как они заперли Нильсона в камере.
     - Кто его знает, - ответил Брэнч. На его широком лице играли желваки. Внезапно он развернулся, закричал и со всей силой врезал кулаком по стальной стене. Потом фыркнул и застенчиво улыбнулся. - Глупо, не правда ли? Маргрейвс пьет. Я выпускаю пар, колошматя стены. Пойдемте лучше перекусим.
     Офицеры питались отдельно от солдат. Брэнч опасался, что с некоторыми из них могли расправиться психопаты из команды. Лучше уж держать их порознь.
     Во время еды Брэнч вдруг повернулся к Элснеру.
     - Приятель, я не сообщил тебе всей правды. Я сказал, что это может продлиться два года? Послушай, люди не выдержат столько. Я и сам не знаю, смогу ли удержать флот больше двух недель.
     - И что же вы предлагаете?
     - Не знаю, - ответил Брэнч.
     Он все еще отказывался рассматривать возможность капитуляции, хотя и знал, что это был единственный реалистичный ответ на вопрос Элснера.
     - Я не вполне уверен, - заявил Элснер, - но все же считаю, что решение вашей дилеммы есть. Офицеры перестали жевать и уставились на него.
     - У вас найдется для нас какое-нибудь супероружие? - поинтересовался Маргрейвс. - Дезинтегратор за пазухой?
     - Боюсь, нет. Но думаю, оттого, что вы так близко столкнулись с проблемой, вы и не видите здесь никакого просвета. Именно тот самый случай, когда за деревьями не видно леса.
     - Продолжайте, - методично пережевывая хлеб произнес Брэнч.
     - Подойдите к Вселенной с точки зрения ПВК. Как к строго причинно-следственному миру, где в логической последовательности каждый результат имеет свою причину и каждый фактор может быть мгновенно просчитан. Но это не будет картиной реального мира. ПВК рассчитаны на то, чтобы видеть специализированную Вселенную и проводить экстраполяцию на ее базисе.
     - Ну и как бы вы поступили? - спросил Маргрейвс.
     - Надо разорвать связь соединений, - сказал Элснер. - Привести мир к неопределенности. Ввести человеческий фактор, который машины просчитать не смогут.
     - Интересно, как это вы введете в шахматную партию фактор неопределенности? - спросил Брэнч.
     - Да просто плюнуть на решающий момент, и все тут. Как это просчитает машина?
     - А никак. Она классифицирует ваш плевок как постороннюю помеху и проигнорирует его.
     - Верно. - Элснер на секунду задумался. - А само сражение... Сколько времени оно продлится, если считать от начала боевых действий?
     - Минут шесть, - ответил Брэнч. - Плюс-минус двадцать секунд.
     - Ага, значит, это подтверждает мою идею, - заявил Элснер. - Аналогия шахматной партии, примененная вами, ошибочна. Здесь нет реального сравнения.
     - Зато это очень удобный способ сравнения, - заметил Маргрейвс.
     - Но неверный. Шах и мат королю не эквивалентен уничтожению всего флота, впрочем, как и другие шахматные комбинации. В шахматах игра ведется по правилам, предварительно согласованным игроками. В данной игре вы можете сыграть по собственным правилам.
     - Данная игра имеет присущие самой себе правила, - сказал Брэнч.
     - Нет, - не согласился Элснер. - Только ПВК играют по правилам. Разве нет? Предположите, что можно обойтись без ПВК. Пусть каждый командир полагается лишь на себя и атакует по собственному усмотрению, а не по боевой схеме. Что тогда случится?
     - Ничего не получится, - сказал Маргрейвс. - ПВК вдобавок обладают способностью подводить итоги общего положения дел, основываясь на базисе возможностей планирования среднего человека. Более того, они управляют наступлением в несколько раз быстрее человека. Это будет напоминать стрельбу по глиняным болванам.
     - Но вы должны попытаться сделать хоть что-нибудь, - настаивал Элснер.
     - Подождите-ка минутку, - сказал Брэнч. - Вы можете развивать какие угодно теории. Но я знаю, что мне сообщают ПВК, и верю им. Пока еще я командующий флотом и не собираюсь рисковать жизнями подчиненных ради каких-то дурацких прожектов.
     - Дурацкие прожекты порой выигрывают войны, - ответил Элснер, - Обычно они их проигрывают.
     - Согласно вашему собственному признанию, война и так проиграна.
     - Я могу еще ждать, когда неприятель допустит ошибку.
     - И вы считаете, это произойдет?
     - Нет.
     - Ну и тогда?..
     - Я намерен ждать.
     Трапеза была завершена в тягостной тишине. После чего Элснер ушел в свою каюту.
     - Ну, Эд? - спросил Маргрейвс, расстегивая рубашку.
     - Гну, - огрызнулся генерал. Он вытянулся на кровати и попытался собраться с мыслями. Это уже слишком. Лотстака. Предрешенные сражения. Предстоящий разгром. Он хотел было врезать кулаком по стене, но удержался. И так уже растянуты сухожилия. Ему надо поспать.
     В полузабытьи, находясь на грани сна и дремы, генерал услышал щелчок.
     Дверь!
     Брэнч выпрыгнул из кровати и дернул ручку. Затем навалился на дверь всем телом.
     Заперто.
     - Пристегнитесь, пожалуйста, генерал. Мы атакуем, - раздался по внутренней связи голос Элснера. - Я изучил клавиатуру на вашем пульте, сэр, и отыскал включение магнитных затворов. Огромное удобство в случае мятежа, не правда ли?
     - Идиот! - заорал Брэнч. - Ты всех нас погубишь! ПВК...
     - Отключил я ваши ПВК, - вежливо объяснил Элснер. - Сам я довольно логичный парень и, кажется, знаю, какой плевок побеспокоит их.
     - Да он же просто псих! - крикнул Маргрейвс. И они вдвоем бросились на стальную дверь. И тут же оказались на полу.
     - Всем стрелкам, огонь - по усмотрению! - радировал Элснер флоту.
     Корабль пришел в движение. Атака началась.
     Точки поплыли навстречу друг другу, пересекая ничейное пространство космоса.
     И соединились! Сражение началось.
     Шесть минут по человеческому времяисчислению. Часы - по мерке скоростного электронного шахматиста. Шахматист за мгновение проверил свои фигуры в поисках боевой схемы атаки, Схемы не было!
     Половина фигур соперника-шахматиста понеслась в космос, полностью нарушив правила партии. Наступление велось по всем флангам. Фланги разъединялись, воссоединялись снова, вырывались вперед, разрушая свои боевые порядки и создавая их вновь.
     Нет схемы?
     Должна быть. Шахматист знал, что все имеет схему. Вопрос лишь в том, как ее найти. Необходимо только проанализировать проделанные ходы и вычислить дальнейшие, чтобы просчитать предполагаемый итог партии.
     Итог был - хаос!
     Точки мчались во все стороны, расходились под прямыми углами, останавливались и возвращались, делая совершенно бессмысленные ходы.
     Что это означает? - спросил себя шахматист с холодным беспристрастием металла. Он ожидал появления узнаваемой комбинации, безо всяких эмоций наблюдая, как его фигуры снимаются с доски.
     - Сейчас я выпущу вас из каюты, - сообщил Элснер. - Но не пытайтесь остановить меня. Думаю, я выиграю это сражение.
     Замок открылся. Генерал с полковником со всех ног помчались по коридору к мостику, собираясь разорвать Элснера на мелкие кусочки.
     Ворвавшись в рубку, они замерли.
     Экран показывал огромное количество точек землян, плавающих вокруг рассеянных точек противника.
     Однако остановило их вовсе не это зрелище, а Нильсон. Лейтенант смеялся, а его руки порхали над переключателями и кнопками главного пульта управления.
     ПВК монотонно бубнил: "Земля - восемнадцать процентов. Потери противника восемьдесят три процента. Восемьдесят четыре. Восемьдесят шесть. Земля девятнадцать процентов".
     - Мат! - закричал Элснер. Он стоял рядом с - Нильсоном, сжимая в руке разводной ключ. - Множественность схем. Я подсунул неприятельским ПВК нечто такое, что они не сумели переварить. Атака при явном отсутствии схемы. Бессмысленные боевые порядки.
     - Но они-то что делают? - спросил Брэнч, показывая на тающие точки противника.
     - Все еще рассчитывают на своего шахматиста, - пояснил Элснер. - До сих пор ждут от его свихнувшегося разума выдачи информации о боевом порядке атаки. Слишком много веры в машины, генерал. А вот этот человек и понятия не имеет, что ведет стремительное наступление.
     ...И нажать еще три - за папу, на ветвях оливы я всегда хотел, две-две-две, к любимой с пряжками на туфельках, коричневая, все коричневые кнопки вниз, восемь красных - за грех...
     - А гаечный ключ зачем? - спросил Маргрейвс.
     - Ах это? - Элснер взвесил в руке ключ. - Чтобы после наступления отключить Нильсона.
     ...И пять - за любовь, и черная, все черные, любимая, кнопки нажать, когда я юным был совсем, я помню брошку на траве...