Чингиз Акифович Абдуллаев            Время нашего страха                  "Я подумал, что это оправдание никогда не исчезнет из обихода. Не только сил Тьмы, а еще и самых обычных человеческих подонков.            Он сам во всем виноват! У него была квартира, машина и дорогой мобильный телефон, а у меня - три рубля, хронический алкоголизм и похмелье каждое утро. Потому я и ждал его в подворотне с кирпичом, гражданин начальник... У нее были длинные ноги, семнадцать лет и красивый парень, а у меня - импотенция, порнографический журнал под подушкой и рожа, как у гориллы. Как я мог не накинуться на нее в подъезде, когда она вошла, напевая, с губами, горящими от поцелуев... У него была интересная работа, командировки по всему миру и хорошая репутация, а у меня - купленный диплом, мелкая должность под его началом и хроническая лень. Только поэтому я подстроил все так, чтобы его обвинили в растрате и выгнали из фирмы...      Они все одинаковы: что люди, что Иные, жаждущие славы, денег, крови, обнаружившие, что самый короткий путь - это всегда путь темный. Им всегда кто-то мешает и всегда кто-то в чем-то виновен".            Сергей Лукьяненко. "Последний дозор".                  Глава первая            Летняя жара действовала на него умиротворяюще. В холодную погоду он чувствовал внутреннее недомогание, начинали болеть суставы, клонило в сон и даже в самой теплой комнате возникало ощущение озноба. Очевидно, сказывалось его южное происхождение.      Может, поэтому летом он перебирался в Баку, поближе к морю. Выросший у моря, он не любил купаться или загорать. Ему больше нравилось созерцать эти огромные массы спокойной воды, протянувшиеся до горизонта. Каспийское море - самое большое озеро на свете.      Он любил свой родной город, так часто возникающий в его снах. И любил приезжать сюда, в свою квартиру, так похожую на московскую: и там и там были одинаковые комнаты, одинаковая мебель, одинаковые книги и одинаковые занавески. Иногда он путал места своего проживания, вспоминая, в каком именно городе он находится - в Москве или в Баку. В Риме, где жила его семья, все было немного иначе, там не было привычных книг, привычной мебели и привычного одиночества.      Раньше он любил путешествия и книги. Теперь, побывав почти на всех континентах и более чем в восьмидесяти странах, он меньше путешествовал и больше читал книги. Эти друзья его никогда не подводили. Читать книги в Интернете он не любил, ему казалось, что это всего лишь имитация удовольствия, которое он получал от общения с настоящими книгами, пахнущими типографской краской и кожей.      В этот вечер он перечитывал Торнтона Уайлдера, когда раздался телефонный звонок. Дронго посмотрел на аппарат, перевел взгляд на часы. Около семи вечера. В доме было три телефона. Один работал в режиме записи и бесшумно включался, записывал все обращения позвонивших. Второй знали немногие друзья и знакомые. Третий был для Джил, детей и родителей. На этот раз позвонил второй аппарат, и было понятно, что это мог быть Эдгар Вейдеманис, находившийся в Москве. Дронго взял трубку.      - Добрый вечер, - услышал он голос своего напарника.      - Здравствуй, - сегодня у него было хорошее настроение, - как у вас дела?      - В Москве жарко. Под тридцать градусов. Просто невозможно дышать. А как у вас?      - Тридцать пять. Но дышится гораздо лучше.      - Конечно. У вас же есть море. И поэтому совсем другая погода.      - Ты можешь прилететь ко мне.      - Думаю, уже завтра прилечу, - согласился Вейдеманис.      - Опять гости? - помрачнел Дронго.      - Да. Но только если ты разрешишь им прилететь к тебе. Вместе со мной.      - Такое срочное дело?      - Возможно. Ты должен сам решить, как быть.      - Что произошло?      - Два убийства подряд. Они просят тебя помочь...      - Понятно, - пробормотал Дронго. - Кого и когда убили? Если, конечно, ты можешь говорить по телефону.      - Сначала задушили охранника в туберкулезном санатории, потом выбросился из своего окна фармацевт.      - Обычный фармацевт или глава компании? - уточнил Дронго.      - Самый обычный. У него даже остались долги. Он жил в панельном доме на двенадцатом этаже.      - Я начинаю тихо сходить с ума, - пробормотал Дронго. - Один - убитый охранник в туберкулезном санатории, а второй - фармацевт, живущий на последнем этаже в панельном доме и выбросившийся из окна. Все правильно? И с кем из их знакомых ты собираешься завтра прилететь ко мне? Ты прекрасно знаешь, я не терплю этих разбогатевших нуворишей, но какое отношение имеют погибшие к нашим расследованиям? И зачем нужно прилетать сюда и тратить последние деньги их несчастных родственников?      - Не совсем так, как ты думаешь, - возразил Эдгар. - Это была компания друзей, которые выросли в одном дворе. Кто-то преуспел, кто-то не сумел устроиться в жизни. Их было шестеро. Двое из них сейчас достаточно состоятельные люди, но дело не в этом. Они все получили конверты с вложенными листками бумаги. У охранника была цифра "один", у фармацевта цифра "два". И так далее. Ты меня понимаешь?      - Ясно, - нахмурился Дронго. - Кстати, почему фармацевт выбросился из окна? Он мог выбрать менее экзотический способ уйти из жизни. Выпил бы несколько таблеток снотворного. Или нечто в этом роде.      - Я тоже задал себе такой вопрос. И знаешь, что я выяснил? Он выпал из окна. А рядом была дверь на балкон. Обычно самоубийца выходит на балкон, оттуда легче прыгать.      - Из окна проще, - мрачно возразил Дронго.      - Что?      - Ничего. Это я так неудачно пошутил. Когда вы прилетаете?      - Завтра вечером.      - Я буду вас ждать. Собери все факты, какие сможешь. И прилетайте. Может, мы сумеем понять, почему этот фармацевт решил выброситься именно из окна.      Он положил трубку. Что-то его задело, какой-то момент в этом разговоре на него неприятно подействовал. Что именно? Почему он вдруг разозлился? Разговор с Эдгаром Вейдеманисом. С другом, которому он абсолютно доверяет. Что произошло? Какая именно фраза Эдгара выбила его из обычной колеи? Охранник? Фармацевт? Выросли вместе? Нет, не то. Эдгар сказал, что их было шестеро. Конверты? Нет, нет. Он сказал, двое из них "состоятельные люди". Вот именно эта фраза так подействовала на Дронго. Эти два слова. Получается, что ради охранника в туберкулезном санатории и запутавшегося в долгах фармацевта, живущего в панельном доме на последнем этаже, он не будет вести расследование. Так и получается. "Состоятельные люди". Конечно, Вейдеманис не хотел его обидеть, это получилось не нарочно. Но именно так и получилось. Ради несчастных людей, не имеющих денег, они не будут проводить свои расследования. Но если среди возможных жертв есть "состоятельные люди", все сразу меняется. И они согласятся им помочь.      Дронго раздраженно опустился в кресло. Как обидно. Выходит, что все его принципы никому не нужны. Он всего лишь обслуживает богатых клиентов, всего лишь работает по найму. Он сжал руку в кулак. Или это не совсем так? Он пытается восстановить справедливость, найти и наказать виновных. И получает за это свои гонорары. Поиск справедливости за гонорар олигархов? Или он не прав? Любой труд должен оплачиваться. Его труд не простой и совсем не легкий. Он часто рискует своей жизнью, пытаясь найти убийцу или вычислить возможного преступника.      Он частный детектив, который не работает на государство. И поэтому он не может заниматься расследованием всех дел подряд. Но, с другой стороны, он всегда имеет право отказаться от расследования, если почувствует, что выступает не на той стороне, которая соответствует его моральным принципам. Такие случаи в его жизни тоже бывали. Тогда почему он так переживает? Дронго посмотрел на свои руки. Он пытается честно отрабатывать свои гонорары, пытается быть порядочным человеком в огромном и не всегда порядочном мире. Как легко себя успокоить, подумал он и, поднявшись, прошел на кухню, чтобы включить электрический чайник.      Вечером следующего дня в его гостиной уже сидели Эдгар Вейдеманис и двое неизвестных ему мужчин. Старшему было лет сорок пять. Это был крупный мужчина, немного похожий на самого Дронго высоким ростом и телосложением. Крупная кость, широкие плечи, упрямый, цепкий взгляд. Он рано поседел, располнел и поэтому казался немного старше своих лет. Незнакомец представился как Ледков Геннадий Данилович. Второй был немного моложе. Ему было за сорок. Он был среднего роста, подвижный, быстрый. Очки придавали ему несколько академический вид. Разговаривая, он немного заикался. Мелкие зубы, острый нос, небольшие уши и зеленые глаза сразу запоминались. Второй незнакомец представился как Евгений Романович Петунин.      Дронго обратил внимание на одежду обоих гостей. Первый был в дорогом костюме, у него были часы, которые стоили около десяти тысяч долларов. Галстук стоил не меньше двух сотен. Рубашка с небольшими запонками, в которые вставлены оригинальные бриллианты. На ногах обувь, которую Дронго сразу узнал. Это были черные ботинки известной итальянской фирмы. Второй был одет так же дорого, но менее изысканно. Если для первого одежда была предметом роскоши и вызова, то для второго подобный гардероб был скорее внутренней потребностью. У него был мягкий серый костюм от Балансиаги, под который он надел рубашку без галстука. Обувь у него была сшита на заказ и сделана, очевидно, в Италии. Если Ледков любил вызывающий аромат Армани, то Петунин пользовался лишь легким Кензо.      Дронго подумал, что его гости достаточно состоятельные люди, причем Ледков стал состоятельным лишь недавно, а Петунин имел представление о роскоши и дорогой жизни с самого детства.      - Итак, господа, - начал Дронго, - вы прилетели ко мне из Москвы, очевидно, для срочной беседы. Полагаю, что у таких занятых бизнесменов, как вы, были веские причины бросить все свои дела и прилететь ко мне.      - Более чем веские, - кивнул Ледков. - Мы обратились к нашим друзьям, и они рекомендовали именно вас.      - Уже понял. И вы вышли на моего друга Вейдеманиса. Чем я могу вам помочь?      Ледков и Петунин переглянулись. Затем Ледков достал из внутреннего кармана пиджака конверт и положил его на стол.      - Вот, - сказал он мрачно, - мы получили такие конверты. И на каждом была конкретная цифра. Сначала мы решили, что это дурацкая игра. Никто не обратил внимания на эти конверты. Но потом задушили нашего друга. Мы даже тогда не поверили, думали, что это страшная, трагическая случайность. Никто и не вспомнил про конверты. Потом погиб второй. И тогда мы собрались, чтобы понять, как такое могло случиться.      Дронго взглянул на конверт.      - Давайте по очереди, - предложил он, - сначала про конверты. Вы достали его из внутреннего кармана пиджака довольно уверенно, не беспокоясь, что там могут быть чужие отпечатки пальцев. Если я прав, то вы должны были проверить эти конверты до того, как приехать ко мне.      Ледков усмехнулся и кивнул головой.      - Верно, - сказал он, - мы проверили все конверты - никаких отпечатков пальцев мы не нашли. Вернее, не мы, а эксперты, которых мы попросили о помощи. Никаких следов. Обычные конверты, купленные на почте. Обычная бумага. И цифры написаны не ручкой, а компьютером. Шесть цифр.      - Откуда вы знаете, что их именно шесть?      - Нас пригласили в прокуратуру и спросили про эти идиотские конверты. Дело в том, что конверт с цифрой "два" лежал на столе, когда наш друг выбросился из окна. Теперь понимаете, почему мы узнали про конверты? Следователь спрашивал нас про эти конверты и цифры. Но тогда мы еще не знали, что каждый из нас получил такую "посылку".      - Кто ведет расследование?      - Московская городская прокуратура. Следователь Вакуленко. Оба дела уже объединили в одно. Она так нам пояснила.      - Она? - сразу переспросил Дронго.      - Ну да. Поэтому я сразу ей и не поверил. Разве может женщина найти убийцу? Она довольно дотошная баба, но я не очень верю в ее возможности... И вообще, женщина и расследование уголовных дел - вещи несовместимые друг с другом.      - А Агата Кристи? - улыбнулся Дронго. - Она умела придумывать загадки и находить им весьма достойные разрешения.      Ледков не ответил. Вместо него заговорил второй гость.      - Она была только п-писателем. - вставил Петунин. - Но даже м-миссис Марпл занималась м-менее сложными делами. Самые г-громкие расследования п-проводил Эркюль Пуаро.      - У прокуратуры свои возможности и свои методы, - напомнил Дронго, - и на них будет работать вся городская милиция. У меня нет таких возможностей.      - Вы отказываетесь? - удивился Ледков.      - Нет, предупреждаю. А теперь все по порядку. Итак, вы получили шесть конвертов. Какой номер был у вас?      - Четвертый, - нахмурился Ледков. - Вы не хотите сами посмотреть листок в этом конверте?      - Не сейчас. А какой номер у вашего друга?      Петунин полез в карман и достал свой конверт, положил его на столик рядом с первым.      - П-пятый, - сообщил он коротко.      - Значит, есть еще третий и шестой? Я могу узнать, кому послали эти конверты?      - Нашим друзьям, - сообщил Ледков. - Третий номер у Кима Сипакова. А шестой получил Арнольд Кросс. Он сейчас живет в Таллине. Мы ему звонили. Он подтвердил, что получил непонятный конверт с глупой цифрой.      - Как получил? По почте?      - Нет. Ему кто-то бросил конверт в почтовый ящик. Но там нет никаких почтовых штемпелей. Чистый конверт, как у нас, с вложенным туда листком бумаги, на котором указана цифра "шесть".      - Шесть конвертов, - подвел итог Дронго, глядя на лежавшие перед ним конверты. - Насколько я понял, вы знали друг друга давно?      - С самого детства, - оживился Ледков. - Мы вместе выросли на Красной Пресне. У нас был дружный двор и своя компания...      Он посмотрел на своего друга, словно ища подтверждения.      - Д-да, - продолжил Петунин, - мы знали друг друга с детства. С Геной мы ж-жили на одной лестничной п-площадке.      - У нас два года разница, - вставил Ледков, - но мы все время были вместе. Отец Жени был главным инжинером завода, самым уважаемым человеком в нашем доме. А мой отец работал в технологическом отделе заместителем начальника. У нас все друг друга знали.      - А остальные?      - Тоже жили в нашем доме. Родители Кросса были конструкторы, они переехали в Москву из Ленинграда еще до войны. А во время войны эвакуировались в Алма-Ату и снова вернулись в Москву. У него была сестра, в которую мы все были немного влюблены. Но она вышла замуж за какого-то немца из ГДР и уехала с ним в Лейпциг еще двадцать пять лет назад.      - Кто еще трое?      - Ким Сипаков. Его отец был известным врачом, хирургом. Они получили квартиру в нашем доме и переехали к нам позже остальных. Ким младше меня на один год, он учился в другой школе, но потом перевелся в нашу. Ким был слабым, болезненным мальчиком, и его часто обижали. А мы не давали его в обиду. Сейчас он заведующий лабораторией в научно-исследовательском институте. И к этим конвертам относится очень несерьезно. Он считает, что это совпадение, и не верит в опасность.      - А первые двое?      - Байрам Низамов. Он был татарин. Его отец и дед работали дворниками в нашем дворе, и они занимали небольшой флигель. Потом его снесли. Байрам ушел после восьмого класса в ПТУ, но жизнь у него не сложилась. Он служил на флоте, потом вернулся, несколько раз менял место работы. Пил. И в результате попал охранником в санаторий. Его туда Сипаков устроил. Вот так все нелепо получилось.      - А второй?      - Борис Туричин. Его отец был геологом, погиб где-то в экспедиции. Он рос с мамой и бабушкой. Лучше нас учился. Закончил школу с серебряной медалью. И пошел в медицинский, как и Ким. Только учился на фармацевта. Он всегда был немного замкнутый, развелся с женой, жил один. Следователь спрашивала у нас, были ли у него приступы депрессии. Откуда мы могли знать? Только тогда почему этот конверт лежал у него на столе перед тем, как он якобы выбросился из окна?      - И у вас нет никаких версий? - спросил Дронго. Вы никого не подозреваете?      Ледков и Петунин переглянулись в очередной раз.      - Подозреваем, - твердо сказал Ледков, - поэтому мы и пришли именно к вам.            Глава вторая            Дронго взглянул на Вейдеманиса. Очевидно, они успели поделиться своими подозрениями с его другом, тот сидел достаточно спокойно, ожидая, когда свой вердикт вынесет и сам хозяин квартиры.      - Кого именно вы подозреваете? - уточнил Дронго. - Кого-то из оставшихся в живых?      - Нет, - сразу ответил Ледков, - ни один из нас не способен на такую пакость. И просто так пугать бы никого не стал. Или так глупо шутить.      - М-мы поговорили с ребятами, - подтвердил Петунин, - все п-получили одинаковые к-конверты, и все не п-понимают, кто и зачем их п-послал.      - Когда погиб Низамов?      - Примерно месяц назад, - ответил Ледков, - в начале июня. У вас можно курить?      - Нет, - ответил Дронго, - извините, но это категорическое требование для всех гостей. Дым потом долго не выветривается. А для некурящего человека находиться в таким помещениях крайне сложно. Если совсем не можете терпеть, выйдите на лестничную площадку.      - Потерплю, - решил Ледков, - ничего со мной не случится. Вообще-то я бросил курить восемь лет назад, и уже давно меня к этой гадости не тянуло. Но вот сейчас... После смерти Байрама и Бориса.      - Когда погиб Туричин?      - Прошло уже две недели.      - И кого вы подозреваете?      - Мы думали об этом. Учтите, что у нас разные профессии и разные интересы, - заметил Ледков, - и о нашей дружбе в детстве знают только люди, которые были с нами знакомы в те годы, примерно сорок лет назад.      - Правильно, - согласился Дронго, - если только вы шестеро получили эти конверты, значит, их мог послать человек, знавший о вашей дружбе. Может, был еще и седьмой?      - Седьмого не было. Но в нашем дворе жил еще один молодой человек. Вернее, там было несколько ребят старше нас. И среди них Толик Хомичевский. Его отец погиб в Венгрии в пятьдесят шестом, когда Толику было полгода. Он был старше нас на несколько лет. И часто ловил по одному и больно бил. Отнимал деньги, устраивал разные мелкие и не совсем мелкие пакости. В детстве несколько лет - очень большой срок. К тому же он водился с блатной компанией и уже в двенадцать лет закурил. А в четырнадцать имел несколько приводов в милицию. В общем, мы все его очень боялись. Но однажды он избил Арнольда так, что тот попал в больницу. Арнольд спрятал деньги, которые ему дали на книги. Его мама рассказала об этом во дворе, и Толик знал, что у Арнольда должны быть деньги. Он его остановил, обыскал, но ничего не нашел. Откуда ему было знать, что Арнольд передал их мне, чтобы я их спрятал. Толик искал деньги, а когда не нашел, избил нашего друга.      Ледков невольно нахмурился и продолжал:      - Ни родителям, ни учителям Арнольд ничего не рассказал. Но я ведь знал, что Толик искал эти деньги. И тогда мы решили, что "беспределу" Хомичевского нужно положить конец. Когда в следующий раз он подкарауливал уже Кима, мы все оказались рядом. Справиться с пятью пацанами, даже намного младше него, он не смог. Мы дрались, как очумелые. Он разбил нос Жене, поставил мне огромный синяк под глазом, вывихнул руку Киму. Но мы все равно победили. И он позорно убежал. С тех пор он не трогал никого из нашей компании.      Дронго неожиданно улыбнулся.      - Почему вы улыбаетесь? - нервно спросил Ледков. - Мы должны были ждать, пока он отколотит нас поодиночке? Или вызвать его на дуэль. Он был старше нас. Почти подросток. А мы были еще дети. Конечно, мы не должны были впятером нападать на одного, но как нам нужно было поступить? Может, это не очень по-мальчишески, но, по-моему, справедливо. Или нам нужно было ждать, пока кто-то из нас снова попадет в больницу?      - Нет-нет, - возразил Дронго. - Дело в том, что у нас был похожий случай. Нам с младшим братом не давал проходу один хулиган, который был старше нас на несколько лет. Каждый раз, когда кто-то из нас двоих появлялся во дворе, он начинал задираться, прекрасно понимая, что сильнее нас. Любая драка заканчивалась не в нашу пользу. Нам с братом это надоело. И тогда мы решили действовать. Брат, якобы убегая от него, забежал в подъезд, где я их поджидал. И мы вдвоем отлупили обидчика. Больше он к нам никогда не приставал.      Спустя несколько лет подобный инцидент повторился уже в школе. В наш дружный класс попал второгодник, который умудрялся оставаться в каждом классе по два или три года. Нам было по двенадцать лет, а ему уже шестнадцать. И он не просто колотил наших мальчишек, но и позволял себе над нами издеваться. Особенно доставалось тщедушным и слабым ребятам, которые его просто боялись. Вот тогда мы и решили действовать. Сразу несколько самых крепких ребят набросились на него в раздевалке. Знаете, что было самое смешное? Даже самые слабые ребята просили разрешить им подраться с этим мерзавцем. И мы его хорошо побили. Это мое самое приятное воспоминание, - признался Дронго. - Через несколько дней он перевелся из нашего класса.      - Ну вот, видите, - обрадовался Ледков. - Только Хомичевский никуда не перевелся. Он ведь жил в нашем дворе и водил дружбу со своей компанией. К этому времени он ушел из школы и учился в каком-то ПТУ. Но однажды, сорвавшись, ударил ножом преподавателя физкультуры нашей школы. Говорили, что тот узнал про наркотики, которыми они торговали. Толик Хомичевский принес нож и хотел спрятать его за флигелем, но Байрам увидел, куда он его прячет. И потом рассказал нам. Кто-то из нас проговорился родителям. Нож нашли, передали участковому, и Толику дали четыре года тюрьмы. Потом говорили, что ножом ударил не он, это был не его нож, он хотел помочь кому-то из своей компании, но ничего уже нельзя было сделать. Через несколько лет Толик снова появился у нас во дворе. Он прошел мимо нас и зло погрозил нам всем кулаком, но подходить не решился. К тому времени мы уже заканчивали школу и довольно сильно вытянулись. Боря Туричин занимался боксом, я был неплохим самбистом, Женя ходил в секцию дзюдо. В общем, нападать на нас шестерых было безумием, и, похоже, он это понимал. Потом он снова попал в тюрьму, на этот раз за грабеж и покушение на убийство. Ему дали восемь или десять лет. Больше я его не видел. Но Женя встретил его однажды, лет пятнадцать назад.      - Д-да, - подтвердил Петунин, поправляя очки, - мы в-встретились с ним на футболе. Я б-был с двумя друзьями. Мы п-проходили мимо, когда он м-меня окликнул. Я его не сразу узнал. Он сильно п-постарел, был одет в старую к-куртку. Он п-попросил денег. И я ему д-дал. Немного дал. Он поблагодарил, схватил м-мою руку двумя своими руками. З-зубы у него были п-плохие.      - И все?      - Д-да.      - И вы полагаете, что спустя тридцать или сорок лет он решил отомстить вашей компании таким непонятным образом? Послал всем предупреждения, чтобы они знали о готовящихся убийствах? В таком случае почему не намекнул, за какие грехи? И почему так долго ждал?      - Не знаю, - признался Ледков. - Но кто-то начал с того, что задушил именно Байрама Низамова. Поэтому мы и подозреваем Толика Хомичевского. Его называли "Кривой Толик". В лагере кто-то ударил его, и у него был неприятный шрам на левой стороне лица.      - А как он послал письмо вашему другу Кроссу? По почте?      - Нет. Письмо подбросили в почтовый ящик. Как и остальные пять. Или три, про первые два мы не знаем, как они попали к Боре и Байраму.      - Когда пришли письма?      - Примерно полтора месяца назад. Почти всем сразу. Мы проверяли.      - И Кроссу в Эстонию?      - Да. Мы поэтому и вычислили Толика. Ведь из-за него Арнольд тогда попал в больницу. Вот он и решил проявить такое воровское "благородство". Сначала приговорил Низамова, который увидел нож, а последним решил убить Арнольда, которого он немного пожалел.      - Теория интересная, но, по-моему, дикая, - пожал плечами Дронго. - Прошло столько лет. Зачем ему столько ждать? И зачем мстить подобным образом? Если он хочет убивать, то может сделать это так, чтобы следователи не думали о самоубийствах. Зачем тогда он выбросил из окна вашего друга Туричина, а не задушил его? Или не убил каким-нибудь другим способом? Ножом или пистолетом. Почему оставил возможность двусмысленного толкования смерти фармацевта?      Ледков огорченно кивнул в знак согласия. Очевидно, эту теорию выдвинул именно он. Петунин сразу согласился.      - Я т-тоже не думал, что это Толик. - Признался он. - Я его в-видел тогда на футболе. Он имел т-такой жалкий вид.      - Больше никаких подобных типов в вашем дворе не было? - уточнил Дронго.      - Не было, - ответил Ледков. - Мы до сих пор туда ездим. У нас был очень дружный двор. И все нас помнят.      - И никто из вас больше там не живет?      - Почему? Живут. Мама Жени там живет, - показал на Петунина Ледков. - Родители Кима там живут до сих пор. Отец очень старый, на улицу почти не выходит. С ними живет сестра Кима и ее семья. У нее двое мальчиков-близнецов, уже в девятом классе. И прекрасный муж, тоже врач. Сипаков был известный хирург и получил тогда большую четырехкомнатную квартиру.      - А остальные?      - Наша семья переехала в Сокольники, отец перешел на работу главным технологом на другое предприятие. Сейчас у меня квартира на Ленинском проспекте. У Байрама никого не осталось, сестра уехала в Казань. У Бори не было сестер и братьев, семья Кросса сейчас в Эстонии. Вот, собственно, и все.      - Вы не рассказали про свою семью и про семью вашего друга Петунина, - напомнил Дронго. - Вы были единственными детьми в своих семьях?      - Нет, - ответил Ледков, - у меня два брата. Оба младше меня. Один работает дипломатом в Мексике, он там советник в нашем посольстве. Другой, самый младший, пошел по папиной линии. Стал главным технологом на Новолипецком комбинате. А у Жени Петунина сестра вышла замуж за грузина и сейчас живет в Санкт-Петербурге, ее супруг возглавляет крупную страховую компанию.      - У вас есть семья? - уточнил Дронго.      - Есть. Сын и дочь, - кивнул Ледков. - У Жени тоже сын и дочь. Не понимаю, почему вы спрашиваете?      - Хочу узнать обо всем более подробно. А вы рассказали следователю о своих подозрениях?      - Конечно, рассказали. Почти сразу, как только нас вызвали на допрос. Они нашли наши фотографии, где мы все вместе, а бывшая супруга Бори рассказала, что мы дружили и встречаемся до сих пор.      - У него были дети?      - Сын, - помрачнел Ледков. - Он сейчас учится в десятом классе. Хочет стать фармацевтом, как и его отец.      - У Сипакова есть семья?      - Есть, но детей нет. Не знаю, кто виноват, но они живут вместе уже лет пятнадцать. И живут дружно. У его жены Тамары это второй брак, но про первого мужа она никогда не вспоминала. Она очень хорошая жена.      - А Кросс?      - Он трижды был женат, - оживился Ледков. - И у него трое детей от каждой жены. Старшей уже двадцать три года. Она закончила институт и теперь работает дизайнером. Удивительно красивая и умная девочка. Остальные двое мальчишек младше. Одному пятнадцать, другому четыре или пять.      - Ш-шесть, - подсказал Петунин.      - Значит, уже шесть, - согласился Ледков.      - Вы говорили о своих подозрениях следователю?      - Конечно, говорили. Но она только улыбалась в ответ. Похоже, она в эту мальчишескую историю не очень верит. Но обещала послать запрос и проверить, где сейчас находится "Кривой Толик". До сих пор мы никакого ответа от нее не получили. Тогда мы посоветовались и решили, что будет правильно, если мы начнем собственное расследование. Нужно точно знать, что это такое. Глупая шутка или настоящая опасность для оставшихся ребят. Для нас четверых.      - И больше никаких врагов у вас не было?      - Не знаю. В детстве, наверно, мы кого-то били, но поодиночке. Кто-то бил нас. Но таких "общих" врагов не было. Да и сейчас не могло быть. Байрам работал охранником в туберкулезном санатории. Какие у нас могли быть общие дела, кроме детских воспоминаний? Боря был фармацевтом. Ким работает в научно-исследовательском институте. Женя Петунин возглавляет филиал немецкой фирмы по продаже их оборудования для газовой промышленности. А у меня свой бизнес, я занимаюсь лесным хозяйством. Мы не имеем друг к другу никакого отношения.      - Ты з-забыл про Арнольда, - вставил Петунин.      - Верно. Он сейчас возглавляет фирму, занимающуюся проектированием домов. Очень неплохо зарабатывает. Обещал спроектировать для нас виллы где-нибудь на эстонском побережье Балтики.      Дронго взглянул на молчавшего Эдгара Вейдеманиса. Его друг никогда не отличался многословием. И умел понимать его по одному взгляду.      - Не похоже, - словно прочитав мысли своего друга, ответил Вейдеманис.      - Я тоже так думаю, - кивнул Дронго, - слишком долго и необычно. Но можно проверить...      - Вы можете нам помочь? - поинтересовался Ледков.      - Постараемся, - немного подумав, ответил Дронго. - Но мне придется познакомиться с каждым из оставшихся в живых. И начнем мы с "третьего номера". С Кима Сипакова. Если я правильно вас понял, между первым убийством и вторым прошло примерно дней пятнадцать? Верно?      - Да. И между получением этих писем и первым убийством тоже пятнадцать дней, - напомнил Ледков. - Именно поэтому мы так и беспокоимся. Более всего за Кима. Мы не стали ждать, пока убийца начнет действовать, и наняли нашему другу охрану.      - Это очень неплохой ход, - кивнул Дронго.      - Мы обратились в частное агентство, и двое их ребят теперь повсюду сопровождают Кима. Я думаю, кашу маслом не испортишь. Поэтому мы начали расспрашивать, и нам сообщили, что вы лучший специалист по расследованию самых запутанных уголовных дел. Мы вышли на вашего друга Вейдеманиса, и он согласился привезти нас к вам. Хотя я считал, что вы живете в Москве.      - Чаще всего именно там, - ответил Дронго. - И вы хотите, чтобы я нашел возможного убийцу?      - Конечно. Нам важно не только спасти себя, но и наказать негодяя, если такой действительно есть, который убил наших товарищей.      - Вы сказали, что Борис Туричин занимался боксом. Насколько профессионально?      - Дошел до первого разряда. Но за себя постоять мог. Если вы думаете, что его могли просто так выбросить из окна, то ошибаетесь.      - На его теле нашли следы борьбы?      - Нет. Ничего не нашли. Мы тоже интересовались.      - Когда вы в последний раз с ним виделись?      - В конце мая. Как раз был день его рождения. Он жил один, без жены, и мы считали нужным собраться вместе, чтобы его поздравить. Приехал даже Байрам и привез ему коробку конфет. Он был очень расстроган. Потом мы хорошо посидели в ресторане. Впятером. Арнольд не смог прилететь.      - Вы до сих пор встречались?      - Конечно. Мальчишеская дружба самая крепкая. Мы стараемся видеться хотя бы раз в квартал или в полгода. У меня день рождения в конце июля, и все обычно уезжают, но к Борису мы ездили все вместе. Время удобное, конец мая. Экзамены, все в городе, хорошая погода для поездок на природу. И к Жене тоже ездим. Он родился в начале февраля.      - Вашего друга Сипакова тоже допрашивали в прокуратуре?      - Они вызвали его первым. Следователь нашла фотогрфию, на которой мы снялись еще молодыми. А рядом была карточка, которую мы сделали на последнем дне рождения Бориса, как раз совсем недавно. Они сразу начали нас искать. И узнали про эти дурацкие конверты с цифрами.      - Мне нужно будет каким-то образом познакомиться с материалами обоих уголовных дел, - задумчиво произнес Дронго, взглянув на Эдгара. - Может, попросим Леню Кружкова вспомнить о своих связях в прокуратуре?      - Постараемся, - ответил Вейдеманис. - Но ты знаешь, как это сложно. Они не разрешают знакомиться с такими материалами даже свидетелям. Есть процессуальный кодекс.      - Оформите меня адвокатом Ледкова или Петунина, - предложил Дронго. - И я поговорю с этой Вакуленко. Может, мне удастся убедить ее показать мне все материалы.      - Так будет лучше, - согласился Эдгар.      - У вас есть своя охрана? - поинтересовался Дронго у прибывших к нему гостей.      - У меня есть телохранитель, - ответил Ледков, - работает у меня больше двух лет. Очень надежный человек. А у Жени пока нет. Но он только "пятый". Может, пока ничего страшного. До него еще не дошла очередь.      - Где ваш телохранитель?      - Сидит внизу, в машине. Ждет меня. Мы заказали автомобиль в отеле, и нам предоставили машину с водителем. Он там нас ждет. Бывший офицер-пограничник, был ранен, комиссован. В общем, очень надежный человек.      - И больше никого вы с собой не взяли?      - Нет. А вы считаете, что мы могли бы везти с собой вооруженную охрану через две границы? Да еще в самолете? - немного обиженно спросил Ледков.      - Я так не говорил. Люди, которые охраняют вашего друга, имеют оружие?      - Да, - сразу ответил Ледков, - у них есть право на ношение оружия. Они сотрудники частного охранного агентства.      - Сипаков знает об этой охране?      Ледков замялся. Посмотрел на Петунина, словно разрешая ему ответить на этот вопрос.      - Он не з-знает, - ответил Петунин. - Мы ему г-говорили, что это опасно, но он не с-соглашался. И не х-хочет, чтобы ему выделяли т-такую охрану.      - Значит, он не знает? - подвел итог Дронго. - И ваши люди следят за ним, стараясь не привлекать к себе внимание? Верно?      - Он всегда был таким упрямым, - в сердцах произнес Ледков.      Дронго нахмурился. Подобное обстоятельство могло сильно осложнить работу частных детективов.      - Нам нужно понять, что происходит, - сказал Ледков, неправильно истолковавший молчание хозяина квартиры. - И мы не остановимся ни перед какими расходами. Если кто-то решил таким образом свести с нами счеты, то мы должны быть готовы его встретить.      - Как убили Низамова? - спросил Дронго.      - Его задушили, - ответил Ледков.      - Как именно? Руками? Какой он был? Маленький, тщедушный или, напротив, мощный, сильный, такой, как вы, извините за подобное сравнение.      - Нормальный. Немного ниже меня ростом. Но в последнее время он сильно похудел. У него была больная печень.      - Е-его з-задушили п-п-подушкой, - сказал, заикаясь сильнее обычного, Ледков. - Кто-то п-положил на него п-подушку.      Дронго снова замолчал. Чем больше ему рассказывали об этом странном деле, тем больше оно ему не нравилось.      - Вы с-согласны? - нарушив затянувшееся молчание, спросил Петунин.      - Да, - кивнул Дронго, - я думаю, нам нужно срочно лететь в Москву. И желательно уже утренним рейсом. А пока расскажите мне про вашего телохранителя.            Глава третья            Утром следующего дня пятеро мужчин прошли в самолет, разместились в салоне бизнес-класса. Дронго познакомился с телохранителем Ледкова. Это был высокий, мрачный мужчина лет сорока. Бывший офицер-пограничник. В горах Таджикистана он был тяжело ранен и контужен. После чего его отправили на пенсию. Ему было только тридцать четыре. Это было семь лет назад.      Подполковник Александр Казберук с детства мечтал быть пограничником. И в армию он пошел, попросившись в пограничные войска. После окончания высшего военно-учебного заведения он отправился на службу. И за двенадцать лет прошел путь от лейтенанта до подполковника, имел несколько боевых наград. А потом он был тяжело ранен и, вернувшись в Москву, вдруг обнаружил, что никому не нужен и должен жить на нищенскую пенсию инвалида. Шел девяносто девятый год, время после августовского дефолта, когда рухнувший рубль, казалось, навсегда похоронил все надежды на возможный экономический рост страны. Разорились многие банки и фирмы, бизнесмены стрелялись и убегали, вкладчики теряли свои деньги.      Через два года от него ушла жена с сыном. Она не могла и не хотела терпеть. Квартиры у них не было, они скитались по коммуналкам, жили на ее зарплату, его пенсии не хватало даже ему самому. Он уехал в Минск, на родину и устроился в охранное агентство. Через несколько лет он был уже одним из лучших сотрудников. Ледков продавал лес, в том числе и через Белоруссию. Три года назад он познакомился с Казберуком, который сопровождал его в поездках по Белоруссии. Ледков оценил и невозмутимость своего нового знакомого, и его профессионализм. И предложил Александру Трофимовичу перейти на работу в свою фирму. Казберук вернулся в Москву, где довольно быстро купил сначала однокомнатную квартиру, затем поменял ее на двухкомнатную. С женой он не хотел видеться, а сыну, уже ставшему студентом, старался помогать. Хотя справедливости ради стоит отметить, что сын не проявлял особого желания встречаться с отцом. Очевидно, сказывалось негативное влияние матери. Но деньги от отца получал с удовольствием, никогда не отказываясь.      Казберук устроился на последнем сиденье в салоне бизнес-класса. Он сидел один, рядом никого не было. Дронго дали билет вместе с Эдгаром, а Ледков оказался рядом со своим другом Петунином. Когда самолет набрал высоту, "Дронго" поднялся и перешел на последнее сиденье.      - Не возражаете? - спросил он у Казберука.      Тот только молча кивнул головой. Дронго уселся рядом с ним.      - Давно работаете с Геннадием Даниловичем? - поинтересовался Дронго.      Казберук взглянул на него. У него были серые глаза.      - Вы же спрашивали обо мне у Ледкова, - ответил он. - Геннадий Данилович мне рассказал, что вы его расспрашивали обо мне. Зачем? Думаете, что я решил задушить одного его друга и выбросить из окна другого?      - Не думаю. - Дронго посмотрел на левую руку своего собеседника. На ней были видны шрамы от ожогов. - Таджикистан? - уточнил он.      - Вы и это знаете? - усмехнулся Казберук. - Нет, это на Кавказе. В Дагестане. Я тогда неудачно обгорел...      - Ясно. Тем не менее вы не ответили на мой первый вопрос.      - Мы знакомы примерно три года. А последние два года я работаю с Ледковым в его фирме. Может, чуть больше...      - Вы знали убитых?      - Знал. Недавно у Туричина был день рождения. Они все встретились, потом в ресторан поехали. Я с ними вместе сидел. Они очень дружили.      - Вы видели конверты?      - И даже отправлял их на экспертизу. Никаких отпечатков пальцев. Работали профессионально.      - Что вы думаете об этом? Может быть, неудачная шутка?      - Не похоже, - прямо ответил Казберук. - Байрама задушили, в этом нет никаких сомнений. Насчет Бориса не знаю, но если был такой конверт, значит, убили и его.      - Есть подозрения? Мог быть кто-то из этой шестерки?      Александр изумленно взглянул на Дронго.      - Выбросите такие мысли из головы, - мрачно посоветовал он. - Эти ребята так дружили и так любили друг друга. Даже сейчас. Они ведь предлагали Низамову уйти с работы, Геннадий Данилович даже просил его перейти к нему в контору. Но Байрам отказался, гордый был, не хотел работать у своего друга. И они очень дружили. Хотя трое уже известные бизнесмены...      - Трое?      - Ну да, Геннадий Данилович, Петунин и Кросс.      - Вы его тоже знаете? Но он не был на последнем дне рождения?      - Зато был на других. Я его несколько раз видел, когда он приезжал в Москву.      - Как вы считаете, вашему шефу угрожает реальная опасность?      Казберук тяжело вздохнул. Затем решительно сказал      - Пока я жив, нет. Никого к нему не подпущу. Но насчет первых двоих не знаю. Не нравится мне эта история, очень не нравится...      - Вы сделали запрос насчет Хомичевского?      - Сообщили следователю прокуратуры. Но я некоторых ребят знаю, попросил помочь. Говорят, что последние годы он был "смотрящим" по харьковской зоне.      - Солидная должность, - согласился Дронго, - но ее обычно дают заслуженным ворам, которые выходят на пенсию. Или в предпенсионном возрасте.      - Но это было в конце девяностых. Потом о нем никто не слышал. Может, прокуратура найдет его на Украине.      - У вас нет больше никаких подозрений? - уточнил Дронго.      - Никаких. Я сам все время думаю, кому и зачем нужно было убивать несчастного охранника в санатории. Или выкидывать фармацевта из окна. Не знаю. Я поэтому предложил Геннадию Даниловичу нанять охранников для Сипакова и найти профессионального эксперта для расследования этих преступлений.      - И вышли на меня?      - Вышли на вас, - подтвердил Казберук. - Говорят, что вы лучший. Я много разного про вас слышал. Может, вы действительно сумеете найти того, кто отправлял эти непонятные письма.      Дронго поднялся и прошел к Эдгару, сел рядом с ним.      - Что-нибудь узнал? - поинтересовался Вейдеманис.      - Он не считает, что это неудачная шутка, - вздохнул Дронго, - и похоже, что он прав.      - Это было понятно с самого начала. - Эдгар посмотрел в иллюминатор. - Мы оформим тебя сегодня представителем Ледкова. Чтобы ты мог поехать в прокуратуру как его адвокат.      - Что вы будете пить? - спросила, наклоняясь к ним, стюрдесса.      Дронго взглянул в окно. Пока летели нормально.      - Дайте немного яблочного сока, - попросил он. Когда самолет не трясло, он обычно не брал спиртного.      На следующий день он отправился в прокуратуру, получив все необходимые документы. Он понимал шаткость своего "юридического положения". Следователь могла даже его не принять. Ведь формально Ледкову не были предъявлены никакие обвинения, и он проходил по делу всего лишь свиделем. А адвокат свидетеля не имеет право вмешиваться в процессульную деятельность следователя, тем более что его клиенту ничего не грозит. А тайну следствия пока никто не отменял.      Старшему следователю городской прокуратуры Людмиле Алексеевне Вакуленко шел сорок четвертый год. Из них почти двадцать два она проработала в органах прокуратуры, начав еще стажером в районной прокуратуре в Туле. Всю свою жизнь она работала следователем и прокуром, получая очередные звания за выслугу лет. Она была некрасивой. Редкие рыжеватые волосы, большие роговые очки, немного выпученные глаза, жесткая линия тонких губ. Может, поэтому она так медленно продвигалась по служебной лестнице. К ней относились с подчеркнутым уважением, отмечая ее служебные достижения, но не более того. С мужем она развелась еще пятнадцать лет назад и воспитывала сына одна. Дважды она встречалась с другими мужчинами, но первый оказался типичным "альфонсом", решившим пожить за ее счет, и она его выгнала, а второй, не выдержав давления с ее стороны, сбежал сам. Из этих печальных опытов она вынесла твердую уверенность, что все мужчины, кроме ее сына и отца, настоящие сволочи, на которых нельзя расчитывать. К тому же она встречалась во время своей работы не с лучшими образцами мужской братии.      Последние пять лет у нее не было мужчин, а в таком возрасте это плохо сказывается на женщинах. У нее начались задержки месячных, иногда подскакивало давление, болел желчный пузырь. Все это тоже отражалось на ее характере. Она становилась злой, язвительной женщиной, уже понявшей, что семейное счастье - почти невозможная мечта, а встретить мужчину своей жизни - вообще утопия. Женщина, лишенная любви, постепенно теряет свой пол. Более того, она становится безжалостной и черствой, превращается просто в чудовище со сложным и подозрительным характером. Она убеждена, что все сказки про это чувство были придуманы мужчинами, чтобы обмануть женщин. Постепенно старший следователь Вакуленко превращалась в мстительное и подозрительное существо, что при ее власти делало ее жестокой.      Разумеется, не все женщины, потерявшие мужей или не имеющие мужчин в детородном возрасте, трансформируются в подобных чудовищ. В их сердцах продолжает теплиться некий лучик надежды на возможную встречу. У Людмилы Алексеевны Вакуленко такого лучика не было.      Именно поэтому она с таким рвением отдавалась своей работе. Сыну исполнилось уже девятнадцать, он был студентом, и у него были свои привязанности. Мать вдруг с ужасом начала замечать, что его интересуют молодые девушки. При одной мысли, что в их доме может появиться другая женщина, Людмилу Алексеевну охватывала настоящая паника.      Когда ей позвонили и сообщили, что приехал адвокат свидетеля Ледкова, она даже не поняла, в чем дело.      - Какого Ледкова? - недовольно поинтересовалась она. - У нас нет таких задержанных.      - Он свидетель, - доложил уточнивший все обстоятельства дежурный офицер милиции.      - Зачем свидетелю адвокат? - недовольно спросила Людмила Алексеевна. - По какому делу он проходит свидетелем?      - По убийствам Низамова и Туричина, - доложил офицер.      - По этим делам, - поморщилась Вакуленко.      Она помнила об этом неприятном деле: несчастный фармацевт выбросился из окна. Зачем Ледков нанял адвоката, она ни в чем его не обвиняла. Но не принять адвоката нельзя. Зачем он сюда явился? У нее и без этих защитников так много дел. Но выгонять адвоката, даже не поговорив с ним, - это дурной тон. Сейчас не те времена, нужно любезничать с этими крючкотворами.      - Оформите ему пропуск, - разрешила Людмила Алексеевна. - Пусть пройдет ко мне.      Через несколько минут к ней в кабинет вошел высокий мужчина лет сорока пяти. На нем был элегантный светлый костюм, хорошо подобранный серо-красный галстук в полоску, светлая рубашка. Мягкие туфли. У него были широкие плечи спортсмена и умные глаза интеллектуала. И запах. Она сразу почувстовала необычный запах его парфюма.      "И все хорошие адвокаты давно уже миллионеры", - с раздражением подумала Вакуленко, вставая и протягивая руку незнакомцу. Такой мужчина мог ей понравиться. Но она точно знала, что у нее нет никаких шансов. И поэтому она внимательно прочитала доверенность, выданную Ледковым пришедшему к ней гостю на ведение его дел.      Дронго, войдя в кабинет, огляделся. Судя по аскетичности стен и книжных полок, Вакуленко больше интересовало расследование уголовных дел, чем антураж ее кабинета. Одного взгляда на следователя было достаточно, чтобы понять все ее личные проблемы. Они поздоровались, и он сел на стул, получив разрешение хозяйки кабинета.      - Что произошло? - спросила Людмила Алексеевна. - Я не собираюсь предъявлять обвинение вашему клиенту. Он пока проходит только в качестве свидетеля по обоим уголовным делам. И я не понимаю, почему он так нервничает. И вообще цель вашего визита?      - Это были его друзья, - мягко улыбнулся Дронго, - друзья, с которыми он вырос и которых знал почти сорок лет. Согласитесь, что Геннадий Данилович может проявить некоторое беспокойство по этому поводу. К тому же его волнуют и эти непонятные конверты, которые получили все его друзья, в том числе и погибшие.      - Это глупости, - нахмурилась Вакуленко, - чья-то глупая шутка. Вы видели убийцу, который заранее посылает извещения о своем преступлении? Я никогда о таком не слышала. Угрозы могут быть. Но они должны быть адресованы конкретным бизнесменам. Если бы угрожали только Ледкову или его другу... - она посмотрела на какую-то бумагу, раскрыв лежавшую перед ней папку, и прочла фамилию, - его другу Петунину, тогда я бы поняла, в чем дело. Они оба достаточно крупные бизнесмены и могли мешать своим конкурентам. Или иметь соперников в своем бизнесе. Но кому мог помешать несчастный сторож в туберкулезном санатории? Я думаю, вы понимаете, что ни о каких бизнес-интересах в данном случае не может идти речи. Я вообще возражала против объединения этих двух дел.      - Почему?      - В первом случае это обычное бытовое убийство, а во втором... вполне возможно, что самоубийство. Никто пока не доказал, что это было убийство. На теле погибшего не найдено никаких следов борьбы. Он был достаточно подготовленным человеком, в молодости занимался боксом. Соседи не слышали никакого шума. В общем, мы пока все проверяем...      Если бы посетитель был чуть менее элегантен и плохо выбрит, она бы даже не стала с ним разговаривать. Но этот мужчина мог произвести впечатление на кого угодно, даже на нее. Поэтому она позволила себе отвечать на его вопросы.      - Почему вы считаете, что в первом случае было чисто бытовое убийство? - поинтересовался Дронго.      - Наверно, выпил с кем-нибудь из своих собутыльников, - мрачно ответила Людмила Алексеевна. - Врачи нашли у него большую концентрацию алкоголя в крови. Самое интересное, что в его комнате не было ни одной пустой бутылки. Кто-то успел их вынести и сдать. Это мог быть какой-нибудь бомж или алкоголик, для которого лишняя десятка - большие деньги. Возможно, они повздорили, и собутыльник Низамова просто его задушил. Сейчас мы проверяем всех сотрудников в этом санатории.      - А конверт с цифрой "один"?      - Он просто лежал на столе, - пожала плечами Вакуленко, - это ничего не доказывает.      - Но когда выбросился из окна Туричин, на столе тоже нашли похожий конверт уже с другой цифрой. Вас не настораживает такое совпадение?      - Нет. Убеждает в верности нашей версии. Все свидетели показали, что Туричин и Низамов дружили, были достаточно близки. Когда убили Низамова, у Туричина могла развиться депрессия. Он жил один, семья его распалась, жена и сын его не навещали. На этой почве у него могла развиться депрессия. Вы видите в этих фотографиях какую-то мистику, а мы считаем, что это обычная тяжелая депрессия. После смерти своего друга детства он нашел фотографию и, наверно, очень переживал. Мы пока не знаем, кто это сделал, но на фотографии были обведены кружком Низамов и сам Туричин. При этом ручка лежала на столике и могла принадлежать хозяину квартиры. Экспертиза установила, что именно этой ручкой сделаны два круга.      - Отпечатки пальцев нашли?      - Нашли. Там были отпечатки пальцев самого Туричина. Вот почему у нас есть все основания полагать, что это он достал фотографию и переживал по поводу смерти своего друга. Они встречались на его дне рождения и сделали еще одну фотографию незадолго до смерти обоих. Интересно, что круги появились на детской фотографии, а новая лежала рядом на столике. Возможно, сам Туричин решил устроить эту глупую шутку, разослав всем конверты. И выбрав себе "второй" номер. И, наконец, самое важное. - Вакуленко снисходительно улыбнулась. Этот мужчина ей нравился, и поэтому она старалась быть максимально любезной. - Наш погибший фармацевт злоупотреблял некоторыми лекарствами, в том числе психотропными. У меня есть протокол вскрытия, он принимал слишком много таблеток от депрессии. Как видите, я не просто так говорю о его возможном срыве. Мужчины в среднем возрасте испытывают похожие проблемы.      "Можно подумать, что женщины не испытывают подобных проблем в этом возрасте", - подумал Дронго.      - Я вас понимаю, - кивнул он, - конечно, у вас есть много доказательств в пользу версии самоубийства Туричина. И никто из соседей не видел, как к нему приходили гости или гость?      - Никто, - победно заявила Людмила Алексеевна, - поэтому мы проверяем в первую очередь нашу версию. Низамова убили на бытовой почве, а Туричин мог выброситься из-за своего друга. Для того, чтобы доказать эту версию, мы обязаны найти убийцу Байрама Низамова, и я думаю, что мы его найдем. Сейчас сотрудники местной милиции проверяют всех охранников и бомжей в районе туберкулезного санатория. А все разговоры о сведении мальчишеских счетов с каким-то хулиганом, которого они побили в детстве, настолько несерьезны, что мы даже не будем об этом говорить.      - Но вы проверили и эту версию? - уточнил Дронго.      Она насторожилась. Неужели этот адвокат позволяет себе не верить в ее опыт?      - Мы все проверили, - сухо сообщила Вакуленко, - этот уголовник последний раз сидел в колонии под Харьковом. Еще в девяносто пятом году, уже на Украине. Был освобожден в девяносто девятом. И больше никаких сведений о нем в МВД Украины нет. Возможно, он переехал в Россию или остался на Украине. Мы послали еще один запрос. Но, судя по справке, которую мы получили, этот человек был тяжело болен уже в девяносто девятом. Цирроз печени, перенесенный инсульт, язва желудка. Полный букет обычных болезней человека, который половину жизни провел в колониях. И такой полуинвалид задушил Низамова и потом выбросил из окна Туричина?      - А если он кого-то нашел? Ведь, если я правильно понял, этот человек много раз сидел в колониях и тюрьмах. Обычно такие люди бывают достаточно авторитетны в уголовной среде. Он мог найти себе помошника.      - Мы не рассматриваем фантастические версии возможного, - еще более нервничая, сказала Вакуленко, - мы не имеем права ничего допускать. И имеем дело только с конкретными фактами. Нигде не найдено никаких отпечатков пальцев этого Хомичевского. И никто его не видел в Москве. Пока мне не докажут обратное, я буду считать, что все рассказы о мести уголовника мальчикам с его двора - всего лишь досужие вымыслы несерьезных людей.      Она с вызовом взглянула на Дронго.      - Возможно, что вы правы, - вежливо согласился он, чувствуя, как она заводится, - я всего лишь хотел поделиться с вами сомнениями своего клиента.      Но ее уже трудно было остановить.      - И ваш клиент считает, что таким образом заставит меня поверить в его надуманную версию? - криво усмехнулась Людмила Алексеевна.      Она, не дожидаясь ответа на свой вопрос, захлопнула папку, давая понять, что разговор закончен. Дронго поднялся со стула.      - Извините, что отнял у вас время, - очень вежливо сказал он на прощание.      - До свидания, - мрачно ответила она, не подавая ему руки. Этот мужчина - такая же сволочь, как и все остальные. Напрасно она была с ним так откровенна. Она подписала пропуск и протянула его гостю. Все адвокаты - пройдохи и жулики, в очередной раз подумала Вакуленко.      Дронго забрал пропуск и вышел из ее кабинета. Пока все факты за версию Вакуленко. Он еще не знал, что уже через два дня эта версия будет опровергнута самым убедительным образом. Он вышел из здания прокуратуры, включил свой мобильный телефон. И сразу услышал звонок.      - У нас проблемы, - сказал ему Ледков, даже не поздоровавшись. - Где вы были? Я звоню вам уже целый час. Вы можете срочно приехать ко мне?            Глава четвертая            Офис компании Ледкова находился на Поварской улице. Раньше эта улица носила имя Воровского, затем вновь обрела прежнее название. Дронго приехал к Ледкову через полчаса после своего разговора с Людмилой Алексеевной Вакуленко. Достаточно было взглянуть на нее, чтобы понять все комплексы, которые бушевали в этой женщине. "Дронго" вышел из автомобиля и увидел Александра Казберука. Телохранитель Ледкова терпеливо ждал на улице появления Дронго. Они кивнули друг другу и вошли в здание, поднялись на четвертый этаж, в кабинет Ледкова.      Там уже находился Петунин. Ледков ходил багровый от возмущения и все время махал руками, словно отгоняя от себя назойливых насекомых. На нем была белая рубашка без галстука. И темные брюки с черными подтяжками. Увидев вошедших, он остановился и повернулся к ним      - У нас произошло ЧП, - громко заявил Геннадий Данилович, - несчастный случай. Сипаков вместе с женой попали в автомобильную аварию.      - Подождите, - попросил Дронго, усаживаясь на стул, - не так быстро. Объясните, что произошло? Им устроили аварию? Кто-то пострадал? Как это произошло?      Казберук собирался осторожно выйти из кабинета, чтобы не мешать их разговору, но Ледков махнул ему рукой и приказал:      - Останься, не уходи.      Казберук устроился на одном из стульев, стоявших у входа.      - Теперь поясните, что произошло? - предложил Дронго.      - Они возвращались с дачи сегодня утром и попали в аварию, - выдохнул Ледков. - Обычно за рулем их автомобиля сидит жена Кима Тамара. Она его отвозит на работу и привозит. И на этот раз она тоже была за рулем. У них "Пежо" четыреста шестой модели. Их подрезал какой-то джип, в котором тоже сидела баба. В общем, две женщины за рулем, можете себе представить.      - Сильная авария?      - Не очень. Помяли дверцу и сломали фары. Но главное не в этом. Когда произошла авария, машина с сотрудниками охранного агентства шла за ними. Они врезались прямо в "Пежо". Такая тройная авария. Самое неприятное, что Тамара узнала этих охранников. Она вспомнила, что видела их несколько раз, сначала во дворе, а потом и в ресторане, где они с Кимом ужинали. Нужно было менять этих охранников, чтобы она их не запомнила, но эти ребята решили "халтурить" и дежурила обычно одна и та же пара. На всем нас пытаются наколоть, Саша...      - Извините, - вставил Казберук, - но там дежурили три пары сотрудников. Мы им так заплатили и договорились. Они менялись каждые двенадцать часов...      - Видимо, не менялись, - отрезал Ледков, - решили сэкономить. Посылали все время одну и ту же пару. Вот она их и запомнила. В общем когда они вляпались в эту аварию, приехала милиция, появились сотрудники ГИБДД. Начались разборки, забрали документы у сотрудников охранного агентства и выяснили, кто они такие. Тамара заявила, что эти люди все время следят за ними и авария была не случайной. Она вообще такая глазастая, все сразу запоминает. В милиции начали проверку и быстро выяснили, что этих телохранителей наняли для охраны самого Кима. И он, конечно, обо всем узнал. Примерно час назад он позвонил мне и в ультимативной форме потребовал убрать этих "обезьян", как он выразился. Что нам делать?      - Никто не пострадал в аварии?      - Никто. У женщины, сидевшей в джипе, разбились очки. Можете себе представить, она сидела за рулем в очках.      - Могу. - Дронго нахмурился. - Что вы думаете делать?      - А что я могу сделать? Конечно, нужно убрать этих халтурщиков. Тоже мне охранники. Взяли деньги и не могли нормально сработать. Следили так, что их запомнили в лицо. И еще попали в аварию, кретины... Ну и время. На всем пытаются обмануть.      - Вы не сказали, что собираетесь предпринять, - терпеливо напомнил Дронго.      - Выгнать этих придурков к чертовой матери, - прогрохотал Ледков. - Зачем они нам нужны? Тоже мне "профессионалы". И ты, Саша, должен был проверить, как они работают.      - Их агентство считается одним из лучших.      - Поэтому они и посылают дилетантов, пытаясь сэкономить на охране, - отмахнулся Геннадий Данилович. - В общем, сделаем так. Пошлем их подальше и найдем другое агентство.      Казберук молча кивнул в знак согласия.      - Чтобы были настоящие профессионалы, - строго произнес Ледков, - и на этот раз без халтуры.      - М-может, у нашего эксперта есть д-другое мнение, - сказал Петунин, - д-давай сначала п-послушаем господина Дронго. Ты же хотел с ним п-посоветоваться.      - Правильно. - Ледков поправил подтяжки и, уже обращаясь к гостю, спросил: - А как вы думаете?      - Я думаю, что засветившихся сотрудников нужно убрать, - согласился Дронго, - и нанять новых, более профессиональных. Но сначала нужно поговорить с вашим другом. Он ведь теперь будет внимательно смотреть за всеми, кто будет рядом с ним. Он уже знает, что вы наняли ему телохранителей, и будет проверять, нет ли за ним слежки.      - Мы об этом не подумали. - Ледков мрачно взглянул на Петунина. - Может, нам действительно поехать и с ним поговорить. Где они сейчас, Саша?      - Их уже должны были отпустить, - доложил Казберук, - но я все узнаю.      Он быстро поднялся и вышел из кабинета. Ледков с шумом выдохнул воздух и наконец сел в свое кресло.      - Все так глупо получилось, - пробормотал он.      - Успокойся, - попросил Петунин. - Г-главное, что мы все в-выяснили. Эта а-авария не имеет ничего общего с п-покушением на Кима. Мы ведь с т-тобой больше всего б-боялись именно этого.      - Уже уточнили, кто была эта женщина, сидевшая за рулем "джипа"? - спросил Дронго.      - Какая-то Нина Авакян, с-супруга владельца супермаркета, - пояснил Петунин, - она вряд ли была убийцей, который р-рассылал нам письма. Или ее муж, к-который послал свою ж-жену "протаранить" машину Кима.      - У них одна машина?      - Вы г-говорите про Сипаковых?      - Да. Геннадий Данилович сказал, что за рулем обычно сидит Тамара. Значит, у них одна машина в семье.      - По-моему, одна. А п-почему вы спрашиваете?      - Если машина разбита, то ее отправят в профилакторий. А это значит, что в ближайшие несколько дней или недель ваш друг будет без автомобиля. Вы сказали, что на работу его обычно отвозила жена. Значит, в ближайшие дни ему придется передвигаться на метро или в общественном транспорте, что усугубляет риск и делает работу его возможных охранников очень сложной.      Ледков и Петунин переглянулись.      - Мы об этом даже не подумали, - признался Геннадий Данилович. - Может, приставить к нему не двоих, а четверых сотрудников?      - Сначала нужно с ним встретиться, - ответил Дронго.      - С Вакуленко вы уже в-встречались? - спросил Петунин.      - Встречался, - усмехнулся Дронго. - Должен признаться, что она произвела на меня гнетущее впечатление. Такой яркий пример убежденной мужененавистницы. Вам будет трудно убедить ее, что Борису помогли выброситься из окна. У нее есть своя теория, достаточно последовательная и почти убедительная. Байрам был другом Туричина. Его убил какой-то собутыльник, а затем Борис, впав в депрессию после смерти друга, выбросился из окна. Именно он обвел ручкой на фотографии своего друга и свою голову. На ручке остались только его отпечатки пальцев. К тому же в крови погибшего Туричина нашли остатки антидепрессантов. Факты в пользу ее версии. Борис впал в депрессию и решил выброситься из окна.      - Она сказала вам п-про лекарство? - не поверил Петунин и, обращаясь к своему другу, горько проговорил: - Неужели Боря п-принимал эти лекарства? А мы ни о чем не д-догадывались.      - Откуда мы могли знать? - разозлился Ледков. - Он же был фармацевтом, сам понимал, какие лекарства нужно принимать, а какие лучше не принимать. И насчет Байрама она не права. Какой собутыльник? Это мы были его собутыльниками. Он с чужими и капли спиртного в рот не брал. Никогда. У него была больная печень и повышенное давление, поэтому он не любил чужие компании. Расслаблялся только со своими.      - Один раз с Сашей в-выпил, - улыбнулся Петунин.      - Это не считается, - улыбнулся в ответ Ледков. - В общем, чушь несет ваша следователь. Или наша, я не знаю, как ее называть. Я думаю, нам нужно ехать к Киму.      - Я бы хотел более подробно узнать насчет Сипакова и его супруги, прежде чем мы туда отправимся, - предложил Дронго.      - Что вы хотите узнать? - удивился Ледков. - Ким вырос вместе с нами, работает заведующим лабораторией в научно-исследовательском институте. Доктор наук, сын известного хирурга. Я вам все про него рассказал.      - Это я помню. А его супруга?      - Тамара Троякова. Она на полтора года старше Кима. Но это ее второй брак. Она достаточно известный критик, часто публикуется в газетах и журналах. Пишет довольно интересные статьи. У нее много свободного времени, и поэтому она сама отвозит Кима на работу и привозит его с работы.      Позвонил телефон, и Ледков взял трубку. Выслушав сообщение, он нахмурился.      - Нет, - сказал он, - по двести двадцать нельзя. Только двести пятьдесят. У нас не шарашкина контора, а солидная фирма. Двести пятьдесят, и ни долларом меньше. А будут артачиться, пошли к чертовой матери. И никаких уступок. У нас цену вывел Эмиль Борисович, а он лучше нас с тобой разбирается в таких вопросах. Ты все понял? Вот так им и передай.      Петунин усмехнулся. От Дронго не ускользнуло, как отреагировал друг детства Ледкова на его категорическое заявление. Ледков положил трубку.      - Что я говорил? Ах, да, про Тамару. Они женаты уже пятнадцать лет. У нее второй брак. Есть сын от первого, но он живет в Киеве. Ему уже двадцать четыре года. Или двадцать пять.      - А первый супруг Тамары?      - Режиссер Аркадий Чистовский. Вы, наверно, видели его фильмы. Говорят, он талантливый человек. Но не в моем вкусе. Какие-то дикие страсти, фантастика, разные ужасы. Я с детства не любил читать фантастику. А вот Женя ее любил. И Арнольд любил.      - Т-ты вообще мало ч-читал, - заметил Петунин.      - Наверно, мало, - согласился Ледков. - Но этот Чистовский сильно злоупотреблял спиртным. И она ушла от него к Сипакову. Еще пятнадцать лет назад. Ушла вместе с сыном. Хотя мальчик вырос у бабушки, ее матери.      - Значит, Ким Сипаков был невольным виновником развода своей будущей жены?      - Н-нет, - вмешался Петунин, - виноват был т-только сам Чистовский. Он сильно в-выпивал.      - Но она ушла от него к вашему другу, - продолжал настаивать Дронго.      - Ну и что? Женщина сама решает, с кем она хочет жить, - ответил Ледков. - А ей захотелось иметь рядом такого человека, как Ким. Спокойного, выдержанного, умного, непьющего.      - Он совсем не пьет?      - Немного. Только вместе с нами и по праздникам. Можно сказать, что среди нас он самый мало пьющий, - чуть подумав, ответил Ледков.      - А где этот Чистовский сейчас?      - Не знаю. Где-нибудь снимает очередной свой фильм, - пожал плечами Ледков.      - Он женился?      - Кажется, да, но потом снова развелся. Не все женщины могут выдержать его запои. Говорят, у него случаются такие приступы. Но я точно ничего не знаю...      - Он д-два раза лечился в б-больнице, - снова подал голос Петунин.      - И снимает такие "забавные" фильмы, - задумчиво произнес Дронго. - А если эта склонность к разного рода кинотрюкам и желание мести наложились друг на друга? Он может считать, что супруга бросила его ради Сипакова. И решил таким необычным образом отомстить. Вы допускаете такую возможность?      Ледков и Петунин переглянулись.      - Режиссер? - переспросил Ледков. - Неужели он мог? Хотя эти дурацкие конверты. Может, он действительно решил устроить такой спектакль?      - Н-нет, - решительно сказал Петунин. - Он бы не с-справился с Борисом. Я его в-видел. Он бы не с-справился.      - В любом случае нужно проверить все версии, - сказал Дронго.      И в этот момент снова позвонил телефон. Ледков недовольно поднял трубку.      - Чего ты меня дергаешь? - закричал он, услышав чей-то голос. - Я тебе уже сказал, что меньше чем по двести пятьдесят я не отдам. И передай так Ладо, чтобы не выкаблучивался. Не хочет, пусть катится на все четыре стороны. Найдем другого клиента. Они у нас в очередь стоят, всем нужен наш лес. Нет. Я сказал, что не собираюсь ему уступать. И не нужно давить на Эмиля Борисовича. Он все равно вам ничего не скажет. Я тебе сказал, что никаких уступок больше не будет.      Ледков бросил трубку, но позвонил уже другой телефон. Он взял трубку второго аппарата и так же грозно рявкнул:      - Что еще случилось? Ах, это ты, Саша? Узнал? Уже приехали? Ну хорошо, тогда мы прямо сейчас к ним поедем. Да, прямо сейчас. И наш эксперт поедет с нами.      - Они уже дома, - сказал Ледков, положив в очередной раз Трубку. - Поедем к ним и поговорим. Может, вы сумеете убедить Кима, что ему нужна охрана. А если это действительно Чистовский? Может, послать к нему Сашу, чтобы он с ним поговорил?      - Пока не нужно, - возразил Дронго.      Ледков поднялся из-за стола, достал из шкафа свой пиджак, надел его. В этот момент Петунин спросил:      - Это Игорь з-звонил?      - Да. Ладо на него давит, просит, чтобы продали по двести двадцать или двести тридцать. Но мы потеряем на этом контракте три миллиона долларов. Поэтому я и не разрешил снизить цену.      - Ты у нас к-крутой бизнесмен, - иронично заметил Петунин.      - А ты слишком добрый, - отозвался Ледков, - всем уступаешь. Говорят, что Ладо и на тебя давил. Нашел с кем работать. Типичный стервятник.      - Он со в-всеми дела имеет. Там, где м-можно хоть к-копейку заработать.      - Вот именно копейку, - махнул рукой Ледков, - удавится из-за копейки, гадина. Пошли быстрее.      Они вышли в приемную, где их уже ждал Александр Казберук. Секретарь показала на папку с документами. Ледков нахмурился      - Отдай Эмилю Борисовичу, - приказал он, - пусть все посмотрит. Когда я приеду, он мне расскажет. И позвони домой жене, скажи, что я буду поздно.      - А если позвонит... - секретарь намеренно не договорила, Ледков понял, кого она имеет в виду. Он немного смутился, отвернулся и быстро проговорил:      - Скажи, что заеду. До свидания.      Они вышли из приемной.      "Слишком много неучтенных факторов, - подумал Дронго, - нужно с ним поговорить и уточнить все, что меня интересует".            Глава пятая            У подъезда их ждали два автомобиля. "БМВ" седьмой серии темно-синего цвета и пятисотый "Мерседес". Первый принадлежал Петунину, второй Ледкову. Кроме самого Геннадия Даниловича, в его машине находились водитель и Александр Казберук. Ледков предложил Дронго место в своем автомобиле. Петунин отправился в свой. Когда обе машины отъехали, Дронго обернулся.      - У него водитель достаточно пожилой, - сказал он Ледкову.      - Да, он работает с ним уже много лет, - ответил Геннадий Данилович.      - И телохранителей у него нет. Получается, что он боится меньше всех? Он такой смелый?      - Он же только "пятый", - задумчиво произнес Ледков. - Наверно, он начнет бояться сразу после моей смерти. Или после убийства Кима, постучу, чтобы этого не случилось.      - Вы думаете, только поэтому? Может, он не очень верит в эти конверты с угрозами?      - Может быть, - равнодушно согласился Ледков, - он всегда был самый умный из нас. Он и Ким Сипаков были нашими "мозгами". Ким был по-своему умным, начитанным, грамотным. А у Жени ум более практичный, больше подходящий для конкретной жизни. Понимаете, о чем я говорю? Он умеет быстро принимать нестандартные решения.      - Это он предложил охрану для Кима?      - Мы оба решили, что так будет лучше. Саша, как у нас с новыми охранниками?      - Завтра мы подпишем все документы, и уже с вечера они будут охранять Кима, - сообщил Казберук. - Я нашел самое лучше охранное агентство. Только они просят в два раза больше.      - Вот сволочи, - выругался Ледков, - ты пока с ними поторгуйся. Мы сейчас поговорим с Кимом, и я тебе скажу, как нам быть.      - Хорошо. Но со старым агентством я договор разорвал.      - Ну и правильно сделал, - согласился Геннадий Данилович.      Он посмотрел на часы.      - У меня еще столько разных дел, - признался Ледков.      Он достал мобильный аппарат и набрал номер.      - Здравствуй, Аллочка, это я. Сегодня немного задержусь, но обязательно заеду. Новый телевизор уже привезли? Очень хорошо. Ну, будь умницей, я вечером заеду.      Он убрал телефон, посмотрел в окошко.      - Могу я задать вам личный вопрос? - вдруг спросил Дронго.      - Конечно, - удивился Ледков, - о чем вы хотите меня спросить?      - Можете не отвечать, если не хотите. У вас есть любовница?      Ледков помолчал. Немного подумал. И наконец выдавил:      - Есть. Я только что с ней разговаривал. Вы хотели спросить о ней. Разве это преступление?      - Нет, - улыбнулся Дронго, - совсем нет. Я только хотел уточнить. Как ее зовут? Вы назвали ее Аллой?      - Да. Аллочка Сабитова. У нее отец татарин, а мать русская. Она работала моделью в известном доме моды. Потом я настоял, чтобы она ушла. Ей двадцать шесть лет. Очень красивая женщина.      - Давно знакомы?      - Полтора года. Сначала просто встречались. Потом я купил ей квартиру в новом доме, и она переехала туда.      - Жена об этом знает?      - Нет, - испуганно ответил Ледков, - нет, нет. Конечно, не знает.      - Ваш секретарь, по-моему, знает.      - Точно знает. Вы встречали секретарей, которые не знают о любовницах своих шефов? Я таких не встречал.      - Мне понадобится более подробно познакомиться со всеми людьми, которые окружают вас и вашего друга Петунина.      - Пожалуйста. Только у Жени, кажется, нет постоянной любовницы. Он не аскет, у нас были девочки, разные встречи. Но постоянной подруги у него нет. Женя вполне доволен своей супругой. Она очень красивая и умная женщина. Между прочим, младше его на одиннадцать лет. Она профессиональная спортсменка, занималась художественной гимнастикой. Ей было девятнадцать, когда она познакомилась с Женей. А ему уже под тридцать.      - Вы говорили про какого-то Игоря. Это ваш заместитель?      - Почти. Хотя он не официальный вице-президент. Это брат моей жены, очень надежный и толковый парень. Ему только тридцать три, но он уже кандидат физико-математических наук. Он младше моей жены на пять лет.      - У вас молодая жена?      - Ну, не такая молодая, как Алла, и не такая, как Инна, жена Петунина. Моей Любе тридцать восемь. У нас уже двое взрослых детей. Дочери шестнадцать, а сыну четырнадцать. Они учатся в Англии, и жена часто бывает у них. Там у нас есть своя небольшая квартира. Ну а я, соответственно, часто остаюсь один. Поэтому и нашел Аллу. Осуждаете?      - Никогда в жизни никого не осуждал, - заявил Дронго. - Все отношения между людьми - это исключительно их личное дело.      - Правильно. Но так думают не все.      - А кто такой Ладо?      - Жулик и проходимец, - сразу повысил голос Ледков, - типичный стервятник. Хватает все, что плохо лежит. У него своя консалтинговая фирма. И он часто исполняет функции посредника. В общем, он уже много лет паразитирует на наших с Женей связях.      - Откуда вы его знаете?      - Не помню. Но такое ощущение, что знаю много лет. Кто-то где-то познакомил, где-то мы виделись, и он сразу становится вашим закадычным другом. Типичный бизнесмен нового поколения без всяких моральных принципов и тормозов. Хотя по возрасту мы почти ровесники.      - А вы говорили, что с Петуниным у вас нет общего бизнеса.      - Правильно говорил. Никакого общего бизнеса. У него свой бизнес, а у меня свой. А Ладо Дарчиев пользуется тем, что знает нас обоих.      - Значит, нашел ниточку, которая вас связывает, - удовлетворенно заметил Дронго.      - Ничего не связывает, - возразил Ледков. - Такие прилипалы есть рядом с каждым крупным бизнесменом, хватают все, что плохо лежит. У нас в Москве слишком много кавказцев, которые считают, что им все дозволено... Он произнес эту фразу и только затем понял, что именно он сказал и кому.      - Извините, - немного сконфуженно пробормотал Геннадий Данилович, - я, конечно, не имел в виду вас.      - Но сказали про всех кавказцев. - Дронго покачал головой. - Как только нас обманывает один еврей, мы сразу записываемся в антисемиты, как только нас подводит один кавказец, мы сразу становимся ультранационалистами. Пора бы привыкнуть к тому, что среди представителей любого народа бывают и хорошие, и плохие люди.      - Наверно, - согласился Ледков, - но когда этих людей слишком много, наступает такая реакция. Вы же знаете, сколько у нас в Москве кавказцев. Наверно, несколько миллионов. И на всех рынках они. Вот у людей и наступает ответная реакция. А что касается евреев. Вы включите телевизор и попытайтесь найти там хотя бы одного русского. Никогда не найдете. Ни среди ведущих, ни среди выступающих. А если и есть русская фамилия, то это бывший еврей. И среди самых богатых людей в нашем городе почти все представители их народа. Поэтому их так и не любят. И я людей понимаю.      - А я нет, - жестко ответил Дронго. - Если кто-то умеет работать немного лучше, нужно стараться его превзойти, а не раздавить или убить. И уж тем более не сваливать это на ментальность другого народа. Всегда считал, что националисты - тяжело больные люди. Вместо того, чтобы учиться у других, они считают свой народ исключительным явлением. По-моему, глупо. Всегда есть чему учиться и у евреев, и у кавказцев, и у европейцев, и у американцев, и у азиатов. И уж тем более у русских. Народ, имеющий такую великую культуру, такую литературу, такую музыку, просто не имеет право на национализм. Хотя бы потому, что вы действительно великая нация.      - Скажите об этом нашим "патриотам", - пробормотал Ледков. - Но, в общем, я с вами согласен. С одним кавказцем, то бишь с вами, я могу сотрудничать и даже прибегать к вашей помощи. А с другим... с нашим знакомым Ладо я бы не сел в одну машину или за один стол. Хотя он часто оказывается в компаниях, где бываю и я... Что касается евреев... И здесь вы правы. Нам всем нужно у них учиться. Не могу понять, как они воспитывают своих детей. Но, наверно, в этом есть какая-то тайна. Все умные, все толковые, и все умеют работать. У нас вице-президент по финансовым вопросам Эмиль Борисович Левин - умница, можно сказать, финансовый гений. Каждый раз с ним разговариваю и поражаюсь, откуда такие берутся. А отец у него, между прочим, был обычный зубной техник. Но как сумел сына воспитать.      Они замолчали. Машины медленно двигались в обычных московских пробках. "Дронго" и Ледков увидели, как на светофоре мимо них прошла высокая и красивая девушка. Она не могла видеть сидевших в салоне автомобиля людей, но они увидели, как она улыбается летнему солнцу.      - У вашего друга Кима наверняка нет любовницы? - поинтересовался Дронго.      - Нет. Его вообще женщины мало интересуют. Я думаю, что в их отношениях главная роль всегда отводилась Тамаре. Она была главным инциатором их встреч и их совместного проживания. Несколько лет они жили в гражданском браке. Мы даже удивлялись. Такая женщина и вдруг живет с Кимом. Он не такой человек, чтобы кого-то отбивать или уводить. Я всегда считал, что Тамара сама ушла от своего режиссера.      - У погибшего Бориса были знакомые женщины?      - Кто-то был. Но он никогда и ничего нам не рассказывал. Он вообще был человеком замкнутым и довольно мрачным. Вы думаете, что эти конверты с номерами связаны с какой-то женщиной?      - Пока я пытаюсь понять, кто из вашего окружения мог быть заинтересован в смерти членов вашей дворовой команды. И ничего не могу понять.      - Я сам тоже ничего не понимаю, - признался Ледков. - Кому и зачем понадобилось устраивать такое кровавое шоу? Какой в этом смысл? И если это не Толик Хомичевский, то кто тогда решился на такое? И самое главное, зачем? Кому мешал Байрам? Он работал обычным охранником в санатории. Не знал никаких секретов, не занимался бизнесом, никого не трогал. Зачем его убивать? Не могу понять.      Машины въхали во двор, остановились у подъезда. Игравшие во дворе дети обступили роскошные автомобили. Петунин вышел из второй машины.      - П-пойдем, - предложил он, первым входя в подъезд.      Ледков поспешил следом за ним, пропуская вперед Дронго и сделав знак своему телохранителю, чтобы тот оставался у машины. Втроем они вошли в кабину лифта и поднялись на седьмой этаж. Вышли на лестничную клетку. Здесь было достаточно чисто и опрятно.      - Это дом ученых, - пояснил Петунин, как будто грязь в других домах оправдывалась отсутствием научных степеней у их обитателей.      Они позвонили, и дверь почти сразу открылась, словно их ждали. На пороге стояла высокая, худощавая женщина лет сорока пяти. У нее были коротко остриженные волосы, немного вытянутое лицо, тонкие губы, зеленые глаза. В руке она держала сигарету. Тамара была в джинсах и в синей блузке с короткими рукавами. Увидев гостей, она чуть посторонилась.      - Добрый день, - сказала она немного хриплым голосом, - заходите, коль приехали.      Петунин вошел первым. Следом Дронго и Ледков. Тамара прищурилась, увидев незнакомца.      - Он из прокуратуры или из милиции? - уточнила она. - Хотя, судя по развороту его плеч, он, наверно, из ФСБ? Кого еще вы задействовали, чтобы нас охранять? Или за нами следить?      - Никого, - развел руками Ледков. - Здравствуй, Тамара. И не нужно сразу на нас бросаться. Это наш друг, эксперт по вопросам преступности, господин Дронго.      - Как? - оживилась Тамара. - Как, ты сказал, его имя?      - "Дронго", - повторил Ледков. - Мы можем пройти в комнаты?      - Идите. Ким у себя в кабинете. Ким, они пришли к тебе, - крикнула жена и добавила: - Я, кажется, что-то о вас слышала, господин Дронго. Так вас называют?      - Обычно так, - улыбнулся он, проходя по коридору.      В этой квартире самая большая комната была кабинетом хозяина. Он сидел за столом и листал какую-то книгу, поправляя очки. Когда гости вошли в его комнату, он наконец поднял голову. Улыбнулся. У него были добрые и немного уставшие глаза. На нем была клетчатая рубашка и вельветые брюки коричневого цвета. В кабинете царил тот беспорядок, который бывает обычно у творческих людей.      - Входите, ребята, - встал он из-за стола, поправляя растрепавшиеся волосы. Он пожал руки Петунину и Ледкову. Представился Дронго:      - Ким Сипаков. Извините, что я принимаю вас в кабинете. Здесь такой беспорядок.      - Меня обычно называют Дронго, - сообщил гость.      - Ничего страшного.      - Садитесь, - показал им на диван и два глубоких кресла хозяин квартиры, - садитесь, ребята, и рассказывайте, какую пакость вы мне приготовили. Про ваших незадачливых охранников я уже знаю. Еще немного, и они смяли бы в лепешку нашу машину. Хорошо, что все так обошлось.      - Они должны были тебя охранять, - сказал Ледков, устраиваясь в одном из кресел. "Дронго" сел на диван. Рядом уселся молчаливый Петунин.      - Я видел, как они меня охраняют. - Сипаков захлопнул лежавшую перед ним книгу. - Не понимаю, как вы могли. Неужели вы всерьез поверили в эти глупые конверты с цифрами? И кому могла прийти в голову такая чушь? Я говорил со следователем, она тоже не верит в эти глупости. А вы поверили. Ребята - это был элементарный розыгрыш. Кто-то так глупо пошутил. И цифры случайно совпали. Первые две с Байрамом и Борей. Просто совпадение.      - Мы хотели, чтобы они тебя защитили, - мрачно сообщил Ледков.      - А вместо этого они только за нами следили, - вставила Тамара, появившаяся на пороге. Она курила, прислонившись к дверям кабинета.      - Они не следили, - попытался возразить Ледков.      - Только не говори, что они нас охраняли, - попросил Сипаков, - от кого, зачем? Кто нас хочет убить? Кому мы мешаем?      - Откуда я знаю, - пожал плечами Ледков. - Мы наняли телохранителей, чтобы они тебя охраняли. На всякий случай...      - А если мы не хотим этих телохранителей? - спросила Тамара. - Если мы не хотим, чтобы кто-то знал о нашей личной жизни? Разве вы не обязаны были нас предупредить?      - Но Ким не хотел...      - И правильно делал, - повысила голос Тамара. - Вы не имели права нанимать людей без нашего согласия. Или вы не понимаете таких элементарных вещей? Друзья называются.      - Понимаем, - обреченно сказал Ледков. - Но мы старались для вас. А если эти "цифры" не шутка? Если кто-то хочет перебить нас всех. Что нам тогда делать?      - Обратиться в милицию или в прокуратуру, - отрезала Тамара. - Вы ведете себя, как маленькие дети. Неужели вы не понимаете, что мы просто не хотим, чтобы за нами ходили чужие люди, к тому же без нашего ведома. Это так трудно осознать?      Дронго молча следил за этой пикировкой. Почему она так не хочет, чтобы за ними следили? Если она любит своего мужа, то должна понимать, что его друзья делают все, чтобы обеспечить ему безопасность. Почему она не выносит присутствия чужих? Какой "скелет" спрятан у нее в шкафу? Чего она боится?      - М-мы не считали, что все так п-принципиально, - вмешался Петунин.      - Очень принципиально, - отрезала Тамара. - И давайте на этом закончим. Чтобы ни один человек нас больше не охранял. Нам это не нужно.      Дронго понял, что этот спор может вылиться в неприятную сцену.      - Вы можете показать мне конверт с вашей цифрой? - спросил он.      - Нет, - усмехнулся Сипаков, понявший, что гость намеренно меняет тему разговора, чтобы успокоить споривших гостей и жену хозяина, - не могу. Я его сразу порвал и сжег. Зачем мне эти глупости.      - И не проверяли?      - Ничего не проверял. Так и следователю сказал. Кому нужно оставлять это барахло? У меня и так дом завален бумагами. Порвал и сжег.      - А фотографии вместе с друзьями у вас остались?      - Конечно, остались. Мы всегда вместе собираемся и фотографируемся на память. Только этот альбом сейчас куда-то затерялся. Он вам нужен?      - Нет, просто спросил.      - У нас была веселая детская компания, - улыбнулся Сипаков. - Мы так здорово дружили. И дружим до сих пор.      - А если это действительно Толик Хомичевский, - вдруг тихо спросил Ледков, глядя на своего друга.      Тот снял очки, протер стекла специальной салфткой, лежавшей у него на столике. Снова их надел, посмотрел на Ледкова.      - Ты по-прежнему веришь в такие глупости? Он решил через тридцать или сорок лет вернуться в Москву и начать убивать ребят, которые его побили в детстве? Полный абсурд. Ты помнишь всех, с кем дрался в детстве? Мы и Толика запомнили только потому, что он избил Арнольда, и мы решили ему отомстить.      - Нет, - возразил Ледков, - а его нож, который он спрятал? Если ты помнишь, то первым его нашел Низамов. И он же первый погиб. Ты думаешь, это совпадение?      - Ты такой известный бизнесмен, а рассуждаешь, как ребенок, - ответил Сипаков. - При чем тут нож или наша драка спустя столько лет? И зачем тогда посылать нам эти конверты и убивать нас по очереди? Наоборот, тогда он должен был предупредить всех и убивать безо всякой очереди. Ведь если у меня цифра "три", то следующим точно должен быть я. Предположим, что ему удалось до меня добраться. Но "четверка" у тебя, и тебя будут охранять сразу несколько человек. Как тогда он до тебя доберется? И что делать с "пятеркой", которая выпала Жене Петунину? Представляешь, как его тогда будут охранять? В общем, с каждым новым убийством его задача будет почти невыполнимой. Зачем в таком случае устраивать весь этот цирк? Я лично думаю, что Толик Хомичевский здесь ни при чем. Не верю я в такого графа Монте-Кристо, который явился через столько лет, чтобы восстановить справедливость. Да и справедливостью это не назовешь. Он был типичный уголовник, без всякой фантазии...      При этих словах Сипакова все мужчины взглянули на Тамару. Она повернулась и ушла на кухню.      - Тяжелый у нее характер, - вздохнул Ледков. - Что советуешь нам делать, Ким? Снять охрану вообще? Но это может быть очень опасно. А если это не цирк, а реальная угроза? И такой "Монте-Кристо" действительно существует?      - Твои охранники все равно нас не защитят, - твердо заявил Ким. - Да и Тамара психует, говорит, что никуда не сможет ездить, нервничает, плачет. Пока вы приехали, она мне целую лекцию прочла о вреде чужих глаз, которые наблюдают за нашей семьей. В общем, ребята, извините, но нам такие охранники не нужны.      - М-может, мы тебе хотя бы м-машину пока дадим, - предложил Петунин в наступившей тишине, - у т-тебя же нет автомобиля.      - За машину спасибо, - рассудительно ответил Ким. - Это было бы очень кстати. Только не такую навороченную, как у тебя, а обычную, чтобы мы могли с ней справиться.      - Чем круче машина, тем легче она в управлнии, - вставил Ледков. - Но если хочешь, мы найдем тебе такой же "Пежо", как ваш. Сумеете управиться?      - Конечно, сумеем, - обрадовался Ким, - вот за это спасибо. А наблюдателей уберите. Они нас будут только нервировать.      Ледков кивнул в знак согласия и взглянул на Дронго, словно приглашая его к разговору.      - А вы сами никого не подозреваете? - поинтересовался Дронго.      - Нет, никого. Я стараюсь об этом даже не думать.      Тамара снова появилась на пороге кабинета.      - Идемте, ребята, на кухню пить кофе, - предложила она. - И ни слова больше об этих "гориллах". Уберите их раз и всегда. А я своего мужа сама буду охранять. Ни одного киллера к нему не подпущу, можете быть уверены.      - Пошли, - улыбнулся Сипаков, поднимаясь со своего места, - у нас такой хороший кофе.      Они вышли в коридор.      - Подождите, - вдруг сказал Дронго.      Он заметил, как она напряглась. Ошибиться было невозможно. Она явно испугалась, словно ожидая какого-то разоблачения.      - Что? - быстро спросила она. - Что вы хотите?      - Чаю, - улыбнулся гость. - Можно попросить вас заменить мне кофе на чай?      - Разумеется, - было заметно, как она осторожно перевела дыхание. Ее явно волновал и этот неожиданный визит, и сотрудники частного охранного агентства, которые так некстати появлялись у нее за спиной. Ни один из мужчин даже не мог предположить, что в этот день они последний раз видят живого Кима Сипакова.            Глава шестая            Вечером он вернулся к себе домой. Информации было много, но она была разрозненная и словно рассыпанная на кусочки. Он прошел на кухню, включил чайник и уселся за стол, размышляя о сегодняшнем дне. Итак, цифра "три". Ким Сипаков и его супруга. Он типичный ученый-сухарь, которого мало что в жизни интересует кроме его книг и работы. С женщинами ему сложно, хотя и живет со своей Тамарой. Она более сильная женщина, очевидно, руководит своим мужем, направляя его. После режиссера, с которым у нее не сложился первый брак, она сама выстраивает свой второй, оберегая его от постороннего вмешательства. И оберегает достаточно серьезно, если так категорически не пускает в свою жизнь чужих людей. Если она что-то скрывает, а похоже, что дело обстоит именно так, тогда понятно, почему она так нервничает из-за этих охранников.      Нужно поговорить с этим режисером, ее мужем, подумал Дронго. Нужно будет найти его и переговорить. Теперь следующая "цифра". Геннадий Данилович Ледков. Бизнесмен, у которого могут быть свои соперники или конкуренты. Нужно проверить, кто такой Ладо Дарчиев. Обязательно выйти на любовницу Ледкова. Она может знать о своем друге гораздо больше, чем тот сам о себе. Поговорить с его супругой. Что еще? Встретиться с Александром Казберуком еще раз. Попытаться понять, какие отношения были у Ледкова с убитыми друзьями. Может, он поручал им какие-нибудь разборки? Один - бывший боксер, другой - охранник. Очень возможно.      Зазвонил телефон, и Дронго подошел к аппарату.      - Добрый вечер, - услышал он знакомый голос Эдгара, - как у тебя дела? Сумел поговорить со следователем?      - Лучше бы не говорил, - ответил Дронго. - Она считает, что Низамова задушил кто-то из его знакомых, а его друг, впавший в депрессию, выбросился из окна. У него в крови нашли остатки антидепрессантов.      - Может, она права?      - Ты много знаешь мужчин, которые кидаются в окно из-за смерти своих друзей детства?      - А если он перегнул палку с наркотическими препаратами? Он ведь был фармацевтом, такое вполне возможно.      - Тогда Сипакову нечего опасаться. Сумел узнать что-нибудь про этого Хомичевского?      - Он достаточно известная личность, но в России он уже лет семь не появлялся. По данным информационного центра МВД, у них есть его отпечатки пальцев. Он был достаточно колоритной фигурой в воровском мире. Но уехал на Украину в середине девяностых, где получил тюремный срок и остался. Больше о нем ничего не известно.      - Нужно его найти, - предложил Дронго. - Я думаю, будет правильно, если вы с Леней Кружковым поедете в Харьков, попытаетесь найти хотя бы какие-нибудь следы этого Толика. И заодно проверить его данные в МВД Украины. У тебя же есть знакомые в Киеве.      - Постараемся, - ответил Эдгар. - Тогда завтра мы вылетим в Киев, а уже оттуда в Харьков.      - Будьте осторожны, - попросил Дронго. - Здесь не тот случай, когда нужно лезть на рожон. Он бандит, а не джентльмен.      - Это я помню. - Вейдеманис попрощался и положил трубку.      Дронго вернулся на кухню. Налил себе чай. И в этот момент снова позвонил телефон. Тот самый городской телефон, на котором работал автоответчик. Он прислушился. Говорила... говорила Тамара, супруга Кима Сипакова. Она позвонила ему сама и теперь надиктовывала номер своего мобильного телефона на его автоответчик, чтобы он ей перезвонил. Удивленный этим неожиданным звонком, Дронго подошел и взял трубку.      - Я вас слушаю.      - Хорошо, что вы оказались дома, - торопливо произнесла Тамара. - Извините, что я сегодня так нервничала. Я узнала номер вашего городского телефона у Гены Ледкова и решил вам перезвонить. Я вас не побеспокоила?      - Нет. Я вас слушаю.      - Мне не хотелось при ребятах... В общем, мне нужно с вами переговорить. Это не телефонный разговор. Скажите, куда мне приехать. Ребята пригнали нам машину, и я за рулем.      - Не нужно никуда приезжать, - сразу решил Дронго. - Может, лучше я к вам приеду?      - Нет, так тоже нельзя, - возразила Тамара. - Я не хочу, чтобы о нашем разговоре узнал Ким. Мне нужно с вами встретиться и переговорить, но так, чтобы об этом никто не узнал.      - Тогда давайте встретимся где-нибудь в кафе или в ресторане. Рядом с вашим домом есть небольшое кафе. Когда сегодня мы въезжали во двор, я заметил вывеску. Может, встретимся там?      - Нет, - возразила она, - это прямо на углу нашего дома. Там меня все знают. Может, лучше я подъеду и мы поговорим в машине?      - Хорошо, - сдался он. - Тогда через полчаса я буду ждать вас у своего дома. Вы знаете адрес?      - Нет.      - Запишите. И не торопитесь. Даже если вы попадете в пробку. Какая у вас машина? Они пригнали "Пежо"?      - Да, точно такая же модель, только белого цвета.      - Договорились. Я буду вас ждать.      Дронго положил трубку и нахмурился. Значит, он был прав. У этой дамы есть свой "скелет в шкафу", какая-то тайна, в которую она не хочет посвящать чужих. И тем более друзей своего мужа. Именно поэтому она так нервничала, узнав, что за ними организовали наблюдение.      Через полчаса он уже ждал ее на улице. Она подъехала, немного опоздав, что было привычно по московским меркам. Дронго уселся в салон, на переднее сиденье, отодвинув его до конца. В таких машинах он чувствовал себя несколько скованно, сказывались его крупные габариты.      - Спасибо, что согласились со мной встретиться. - Она вырулила автомобиль вправо, вливаясь в общий поток машин.      - Зачем вы хотели меня видеть? - спросил он.      - Я хотела с вами поговорить, - повторила Тамара. - Вы считаете, что Киму угрожает серьезная опасность?      - Возможно, угрожает. Пока шансы равны. Но я бы не сказал, что пятьдесят на пятьдесят. Скорее пятьдесят один, что ему угрожает опасность.      - Откуда взялся лишний шанс?      - Моя интуиция. Достаточно необычное дело.      - Это не ответ.      - Другого пока нет.      - Когда вы ушли, я вспомнила, где про вас слышала. Моя подруга, муж которой известный адвокат, рассказывала про вас. Они называли вас "гением сыска". И я решила, что нужно поговорить с таким гением, как вы.      - Надеюсь, что они пошутили, - пробормотал Дронго. - Я всего лишь обычный эксперт, занимающийся расследованием различных уголовных дел.      - У вас хорошая репутация, - усмехнулась Тамара. - Как правило, в криминально-уголовной среде мало людей, которых хвалят. Тем более муж моей подруги. Он такой циник. И вообще считает, что в этой среде нет приличных и порядочных людей.      - Возможно, он прав. Ежедневно сталкиваясь с человеческой подлостью и низостью, трудно оставаться бесстрастным. Соприкасаясь с этой грязью, почти невозможно оставаться чистым. Извините, что я заговорил столь высоким слогом.      - Ничего. Вы слышали про моего первого мужа?      - Конечно.      - И наверняка считаете, что это он послал нам конверты с написанными на них цифрами. Такой великолепный режиссерский ход. Я видела, как вы все на меня посмотрели, когда Ким сказал, что Хомичевский был типичным уголовником, без всякой фантазии. Вы считаете, что у моего первого мужа могло хватить фантазии на подобные темы? Или вы насмотрелись его фильмов и решили, что он такой, каким был один из его героев?      - Я не такой знаток творчества вашего бывшего супруга, - мягко ответил Дронго.      Она горько усмехнулась.      - И на этом спасибо.      - Я пока не знаком с вашим первым мужем, - продолжал Дронго. - Но хотел бы познакомиться. И не для того, чтобы проверить его алиби. Просто интересно пообщаться с этим человеком.      Она искоса взглянула на него.      - Я дам вам его телефон, если хотите. Только звоните ему лучше после двух часов дня. Он типичный "сова", обычно ложится спать часов в семь утра. По-моему, сейчас он выехал куда-то на съемки. И не назначайте встречи в ресторанах, иначе его сильно развезет. Он уже дважды зашивался, но все без толку.      - Творческий человек... - примиряюще заметил Дронго.      Она нажала на тормоза.      - Это не оправдание, - жестко заметила Тамара. - Это не оправдывает человека, если он не может себя сдерживать. Не все творческие люди обязательно алкоголики. Совсем не обязательно...      Он видел, как она нервничает. Реакция на его слова была явно неадекватной. Неужели она до сих пор любит своего первого мужа, если так переживает из-за него?      Она свернула с трассы, въехала в какой-то переулок. И остановила автомобиль. Посмотрела на своего спутника испытующе, словно решая, стоит ли продолжать разговор. И все-таки решилась      - Я хотела с вами встретиться и переговорить. Мне не нужны эти охранники, которые будут следить за нашей машиной и за нами... - Она замолчала, словно собираясь с мыслями. - Дело в том, что у нас в семье несчастье, - вдруг призналась она, - очень большое несчастье. Мой сын... - Она замолчала. Дронго видел, как ей тяжело, и терпеливо ждал, понимая, что сейчас нельзя ее перебивать или торопить.      - Мой сын, - повторила она более решительно, - он сейчас в Москве. Мы поместили его в больницу...      - Что-нибудь серьезное?      - Даже более серьезное, чем вы думаете. Ему двадцать пять лет, и он уже законченный наркоман. Врачи говорят, что это отцовские гены. Аркадий тоже иногда баловался наркотиками, но алкоголь вытеснил все, в том числе и легкие наркотики. А у сына не вытеснил. Он приучился с детства. Сначала нюхали какой-то клей, потом покупали какую-то травку. Я сама во всем виновата, не придавала этому значения. Мне казалось, что такого просто не может быть. Мой мальчик и вдруг наркоман. Сейчас понимаю, что вела себя очень глупо. И просмотрела сына. У него была врожденная предрасположенность к такого рода забавам. Сын наркомана и алкоголика. Аркадий казался мне почти неземным существом. Он был известным режиссером, а я наивной дурочкой, студенткой. За мной ухаживал наш однокурсник. Мы с ним встречались два года, и я ждала ребенка. Но потом встретила Чистовского. Он тогда был одним из самых популярных режиссеров, пресса восторгалась его фильмами. В общем, я сделала аборт и ушла жить к Аркадию. Потом мы поженились. Уже через год у меня был мальчик. Мне тогда казалось, что все будет хорошо. После сына мы хотели девочку. Но через два года у меня был выкидыш. Потом еще один. Я винила в этом только себя. Мне и в голову не могло прийти, что нужно потребовать у мужа завязать с его пристрастием к алкоголю. Потом врачи мне сказали, что нам нужно вместе с мужем пройти комплексное обследование и лечение. Только тогда я все поняла.      Она достала сигарету и торопливо закурила. Потом, спохватившись, протянула пачку сигарет Дронго, но тот покачал головой. Он не курил.      - Больше детей у нас не было. Я просто не могла их себе позволить, - продолжала Тамара, - а сына я проглядела. Он рос в Киеве, у бабушки. И сейчас я перевела его в Москву. Он лежит в больнице, где его пытаются лечить. Никто об этом не знает. Никто, кроме меня и Кима. Вот почему я так не хотела, чтобы за нами следили. Это мое личное горе, и совсем не обязательно, чтобы об этом узнали и все остальные. Вы меня понимаете?      Он кивнул.      - Поэтому я решила с вами встретиться и узнать, насколько велика опасность. Может, я не права? Может, нужно вернуть этих охранников?      - Вы хотите моего совета?      - Поэтому и приехала к вам.      - Я думаю, что лучше вернуть. Все определится в течение ближайших нескольких дней. А вы можете ездить в больницу без мужа. Они ведь приставлены к нему, а не к вам. В их обязанности не входит ваша охрана.      - Понятно. - Она потушила сигарету. - Я позвоню Гене и скажу, что согласна.      - Так будет правильно, - согласился Дронго. - И давайте вернемся. Я думаю, вам не стоит надолго оставлять мужа. Он сейчас дома?      - Да. Мы решили сегодня не ездить на дачу.      - Кроме вас кто-то живет на даче?      - Нет. Больше никого. Иногда приходит соседка тетя Света, помогает с уборкой, кормит наших собачек.      - У вас есть собаки на даче?      - Две овчарки. Очень добрые и симпатичные существа. Без нас обычно скучают. Но перевозить их в городскую квартиру невозможно. Они заполняют все пространство. Я пыталась, но у нас ничего не вышло. На даче им гораздо лучше.      Дронго понимающе кивнул. Обратно они возвращались молча. Каждый думал о своем. У дома Дронго она мягко притормозила      - Спасибо, - сказала она на прощание, протягивая руку, - и за то, что выслушали, и за то, что молчали.      - До свидания. - Дронго пожал ей руку и вышел из салона автомобиля.      Уже дома, принимая горячий душ, он вспомнил ее слова о сыне. Как много скрытых "скелетов" у каждого из нас, в который раз подумал Дронго. Было грустно и пусто. Он физически чувствовал приближение надвигающейся катастрофы, и это его волновало. Он вспоминал перипетии этого длинного дня, пытаясь зацепить факт, который казался ему важным. И вдруг вспомнил слова Вакуленко. Она сказала, что в комнате погибшего Низамова они не нашли ни одной бутылки. Он точно помнит, что она об этом сказала. Почему убийца выбросил все бутылки из комнаты? Откуда такая ненужная забота о чистоте? Или ему было важно, чтобы в доме не осталось чужих отпечатков пальцев? Тогда почему и кто это сделал?      Эти мысли не давали ему покоя, когда он отправился спать. А на следующий день произошли события, которые стали потрясением для всех участников этого запутанного дела.            Глава седьмая            Утром он вызвал машину, чтобы отправиться в туберкулезный санаторий, где погиб Байрам Низамов. Санаторий находился довольно далеко от центра города, в ста тридцати километрах, и ехали туда около двух часов. Когда наконец они добрались до санатория, было уже около часа дня. У въезда в санаторий они остановились. Высокая ограда вокруг санатория и тяжелые металлические ворота. Дронго задумчиво смотрел на ворота, пока водитель беседовал со сторожем, объясняя, зачем они приехали. Сторож отказывался их пропустить на территорию санатория, пока не получит указание руководства.      В это неурочное время главного врача не было, а его заместитель ушел на обед. Дронго не стал настаивать. Можно было подождать. Ждать пришлось минут тридцать или сорок. Наконец появился заместитель главного врача. Он был среднего роста, плотный, коренастый, с короткими мощными руками и узкими глазами азиата. Часто моргая, он пригласил гостя в свой кабинет. Они прошли через калитку рядом с воротами. Дронго обратил внимание на камеру, стоявшую над воротами. Здание административного корпуса было метрах в пятидесяти от ворот. Они вошли в здание, прошли по коридору. На дверях кабинета заместителя главного врача Дронго прочел табличку с именем хозяина: "Мухтар Ибадович Куркутов".      - Вы приехали из Москвы? - поинтересовался Куркутов, усаживаясь за свой большой стол, на котором не было ни одного листа бумаги. Было полное ощущение, что хозяин появляется в своем кабинете очень редко.      - Я представитель одного из свидетелей, - пояснил Дронго, протягивая свои документы, - его адвокат.      Куркутов, почти не читая, вернул их гостю.      - Я думал, вы опять из прокуратуры или из милиции, - улыбнулся он. - У нас здесь столько разных гостей побывало. А больше никого не бывает. У нас санаторий такого профиля, что сюда посторонние люди стараются даже не заезжать. Боятся заразиться. Хотя я работаю здесь уже двадцать пять лет и не заболел.      - Людей можно понять, - спокойно заметил Дронго.      - Конечно, можно, - согласился Куркутов. - Если бы не это убийство, у нас вообще был образцовый санаторий.      - Вы хорошо знали убитого?      - Он у нас работал два года, нет, даже больше. Хороший был работник, дисциплинированный, аккуратный. Мы его уважали... - заученными фразами начал Куркутов.      - Ваши сторожа работают круглосуточно или сменяясь каждые двеннадцать часов?      - Сутки работают, а двое дома. У нас обычно работают старики-пенсионеры, мы даже не хотели принимать Низамова, считали, что он слишком молодой для нас, хотя ему уже было за сорок. Но, знаете, в таких случаях ничего нельзя заранее решать. Может, человеку нужна именно такая работа, чтобы немного успокоиться, уйти в себя. У нас восемь лет назад один кандидат наук работал. Сутки дежурил, а в другие дни в институте преподавал. Говорил, что здесь платят больше, с учетом надбавок. И я его понимал.      - Что же в этом хорошего? - печально спросил Дронго. - Кандидат наук и преподаватель института вынужден работать сторожем в туберкулезном санатории. Хотя, когда, вы сказали, это было? Восемь лет назад. Я даже могу вам точно сказать, что это случилось сразу после августа девяносто восьмого. Верно?      - Кажется, да, он устроился на работу в сентябре. А как вы угадали?      - Я не угадывал. Тогда было сложное время.      - Поэтому мы никому и не отказываем. У нас по штату положено иметь двух сторожей каждые сутки, но найти столько нормальных мужчин очень трудно. Кто-то прогуливает, кто-то уходит в запой, и нам приходится его увольнять. Поэтому мы решели брать трех сторожей и доплачивать им полштата. Так удобнее. И люди у нас солидные, почти не пьющие.      - Низамов пил?      - Никогда его пьяным не видел. Иногда, наверно, пил, но очень умеренно.      - А в тот день, когда его убили?      - Тоже не пил. Во всяком случае я не видел.      - К нему кто-то пришел?      - Видимо, да. Но мы никого не видели. Сторожа ночуют в своих помещениях, и это убийство произошло ночью. У нас весь санаторий утром на ушах стоял, все чуть с ума не сошли.      - А к Низамову часто ходили чужие?      - Никогда не ходили. Я во всяком случае никого не видел. У нас не такое место, чтобы сюда ходить на экскурсию. И чужие здесь не бывают.      - Вы можете показать мне, где произошло убийство?      - Пойдемте, - сразу согласился Куркутов, легко поднимаясь из-за стола.      Они вышли из здания. Мимо проходила пожилая санитарка. Она немного хромала.      - Тетя Маня, пройдите и посмотрите третий корпус, - крикнул ей Куркутов. - Там никто не убирал сегодня с утра.      - Убирали, - возразила санитарка. - Там утром Зина работала.      - Не убирали, - разозлился Куркутов. - Я сам проверял. Скажите им, чтобы убрали.      - Они убирали, - снова упрямо возразила тетя Маня.      Куркутов махнул рукой и пошел дальше. У входа в санаторий находилась небольшая сторожка. Они подошли ближе, из сторожки вышел высокий мужчина лет шестидесяти пяти. У него были седые кустистые брови, резкие, грубые черты лица, тяжелый подбородок и почти не тронутая сединой шустая шевелюра.      - Добрый день, Мухтар Ибадович, - поздоровался он, протягивая руку.      - Здравствуйте, Всеволод Константинович. - Куркутов пожал руку вышедшему и представил его своему спутнику: - Это руководитель их бригады. Начальник нашей хозяйственной части. А это наш гость из Москвы. Опять по делу Низамова.      - Понимаю. - У завхоза была военная выправка, и он был одет в старые армейские брюки и защитного цвета рубашку. - Чем могу быть полезен?      - Вы вышли из комнаты, когда увидели, как мы к вам подходим? - уточнил Дронго.      - Да, конечно. У нас из окон хороший обзор. И в сторону дороги, и в сторону санатория, - махнул рукой Всеволод Константинович. - Но над воротами еще установлена камера.      - Значит, вы можете увидеть любого, кто к вам подходит, и с любой стороны. А если ночью?      Вместо ответа Всеволод Константинович показал на фонари, стоявшие по обе стороны от дома.      - Ночью тоже все видно. Вы, наверно, думаете, что кто-то чужой прокрался к Байраму и его задушил. Только это чушь, и я сразу об этом сказал. И следователю, которая сюда приезжала. И сотрудникам милиции. Никто чужой здесь появиться не мог. Низамов бы его увидел. Он был очень дисциплинированный и надежный человек. К работе относился добросовестно. Никогда не спал и не пил. По положению я иногда должен их проверять. И я всегда их проверял. Моя квартира отсюда недалеко, за дорогой. Все знают, что я даже ночью могу приехать и проверить.      - А где сейчас сторож?      - Пошел смотреть наши трансформаторы, - пояснил Всеволод Константинович. - Он еще и электрик по совместительству. Они вдвоем с Мишей, - пояснил он, уже обращаясь к Куркутову, - а я его пока подменяю.      - Можно войти внутрь? - спросил Дронго.      - Конечно. - Всеволод Константинович посторонился, пропуская гостя в сторожку.      Большая просторная комната. Три окна, выходившие в разные стороны. Кровать, небольшой старый телевизор, кажется, еше допотопная "Юность", столик, холодильник, несколько стульев. Еше один черно-белый телевизор установлен на полочке, прибитой к стене. Нет, это не телевизор, понял Дронго. Сигнал с камеры поступает на этот монитор. Достаточно аскетическая обстановка.      - Вот здесь его и задушили, - показал на кровать Всеволод Константинович. - Хорошо, что у нас люди смелые, не верящие в приметы. Но кровать мы все равно поменяли. Никто не хотел оставаться в комнате со старой кроватью.      - А куда дели старую кровать? - поинтересовался Дронго.      - В третий корпус отнесли, - вмешался Куркутов, - просто кровати поменяли. Больным все равно, на какой кровати спать, а у нас это зарегистрированный инвентарь.      - Понимаю. - Дронго прошел по комнате. Отсюда действительно можно было увидеть любого, кто появился бы рядом с санаторием, даже на большом расстоянии. Выходит, что Низамов должен был знать своего убийцу. Только в этом случае он бы подпустил его так близко.      - А если появляется чужой, что должен делать сторож? - спросил Дронго.      - Сразу сообщить кому-то из дежурных врачей, - доложил Всеволод Константинович, - у них прямая связь. Вот этот черный телефон. Просто поднять трубку. И там сразу сработает второй аппарат. Или позвонить кому-то из руководства, если днем.      - У вас есть камера и монитор, - показал Дронго, - а запись ведется?      - Нет, - ответил Всеволод Константинович, - у нас нет такой аппаратуры. Хорошо, что купили в прошлом году камеру и монитор. А записывать мы пока не можем.      - Средств не выделяют, - вставил Куркутов. - Откуда у нас такие деньги, чтобы записывать все, что там происходит? Но сторож все видит. Он бы не пустил на территорию санатория чужих.      - Я обратил внимание, как они работают. Нас тоже не пустили. А ворота всегда закрыты?      - Всегда. Но калитку обычно оставляем открытой, чтобы сторож не бегал туда и сюда. На ночь закрываем.      - А если Низамова задушил кто-то из ваших пациентов? - предположил Дронго.      - Мы всех проверяем, - ответил Куркутов, - каждого из наших пациентов и каждого врача, санитаров, всех сотрудников. Нет у нас таких душегубов. Нет и не может быть. И врагов у Низамова не было, это я точно знаю.      - Тогда выходит, что он нарушил ваши правила. Пустил сюда чужого человека, который и задушил его, - предположил Дронго.      - Выходит, что так, - помрачнел Куркутов.      - Не мог он сюда чужого пустить, - резко возразил Всеволод Константинович, - я вам докладывал. Он не стал бы никого пускать. Может, кто-то из его знакомых пришел, только тогда он бы его пустил.      - Вы сказали об этом сотрудникам прокуратуры? - уточнил Дронго.      - Сказал, конечно. И следователю вашему сказал. Этой бабе, у нее такая украинская фамилия...      - Вакуленко...      - Да, правильно. Вот ей и сказал. Низамов бы не пустил сюда чужого. Никогда. Я за это отвечаю. А убил его какой-то знакомый бомж, который зашел к нему и повздорил с ним. Вот как все было.      И теперь ясно, почему Людмила Алексеевна так убеждена в своей версии, - подумал Дронго.      - Говорят, они вместе выпивали? - спросил он у Всеволода Константиновича.      - Никаких бутылок не нашли. И пропали наши стаканы. Четыре стакана.      - Думаете, что гостей было трое?      - Не обязательно. Просто кто-то чужой унес все стаканы. Все четыре стакана.      - Зачем?      - Не знаю. Но кто-то унес. И все бутылки вынес. Когда сдавали смену Низамову, там были две пустые бутылки. Когда приехали сотрудники милиции, их уже не было.      - Наверно, их забрали, чтобы сдать и получить деньги, - недовольно вставил Куркутов. - В общем, с этим убийством все понятно. Видимо, Низамов нарушил наши правила и не сообщил о появлении на территории санатория постороннего лица. Чужой вошел к нему в комнату, они вместе выпили, возможно, поспорили, и это закончилось трагически для Байрама. Вот и все.      - А раньше Низамов нарушал ваши правила?      - Нет.      - Но тогда почему вы полагаете, что в этом случае он их нарушил?      - Но кто-то его убил, - ответил Куркутов. - Или вы действительно считаете, что его убил один из наших пациентов? Вы знаете, как себя чувствуют наши больные. Они не смогут задушить здорового мужчину.      - На подушке никаких следов не нашли?      - Не нашли. Никаких отпечатков пальцев.      Дронго еще раз оглядел комнату.      - А где он жил? - поинтересовался Дронго. - Он ведь приезжал сюда из Москвы?      - Да, у него там была комната в коммунальной квартире.      - Что? - переспросил Дронго, замерев от неожиданности. - Что вы сказали?      - У него была комната в коммунальной квартире, - повторил Куркутов. - А разве вы не знали? Он сдавал свою квартиру и жил в этой коммуналке. У него была своя двухкомнатная квартира в Москве, но он ее сдавал. И жил в обычной коммуналке. Так ему было удобно. К тому же он получал неплохие деньги. Говорят, за аренду квартир в центре города сейчас платят сумасшедшие деньги. Может, он деньги с собой привез и его поэтому убили? Я так следователю и сказал. Она потом приезжала, через несколько дней. И сказала нам, что деньги Низамов получал переводом, сразу в банк. И не снимал денег ни в тот день, ни раньше. Значит, убили его не из-за денег.      - Нет, - задумчиво произнес Дронго, - конечно не из-за денег. Теперь мне понятно, почему убийца приехал именно сюда.      - Что вы сказали? - не понял Куркутов.      - Убийца не мог ждать. И он не мог застать Низамова одного в квартире, понимая, что в коммунальной квартире у него не будет шансов уйти незамеченным. Все было точно просчитано. И это убийство никак не связано с деньгами.      - Я не понимаю, о чем вы говорите, - признался Куркутов.      - Я сам еще не все понимаю, - закончил Дронго, - но вам все равно большое спасибо за помощь. И извините меня, что оторвал вас от дел.      - Ничего, - сказал Куркутов на прощание, - у нас почти не бывает гостей.      Дронго пожал руки обоим мужчинам и вышел из комнаты. По дороге в Москву у него было мрачное настроение. Теперь он не сомневался в том, что Низамова убили не просто так. Убийца точно знал, что не сможет появиться в коммунальной квартире. Значит, все было рассчитано. Низамов появлялся в санатории только на сутки. И потом двое суток находился дома. Его нужно было застать именно в момент дежурства. Из комнаты унесли все бутылки и стаканы. Последний факт более важен. Если принять за основу версию Вакуленко, то бутылки можно сдать, но стаканы нигде не принимают. А значит, убийца был достаточно осторожен. Получается, что он заранее готовился, все просчитывал. А Людмила Алексеевна немного смошенничала. Она сказала про бутылки, но ничего не сказала про стаканы. А это меняет всю ситуацию.      В Москву он приехал в пятом часу дня. И отправился обедать, рассчитывая переговорить с Ледковым после шести. Но спокойно пообедать ему не дали. Едва он сел за столик и сделал заказ, как позвонил его мобильный телефон.      - Д-добрый день, - услышал он привычное заикание Петунина, - г-где вы находитесь?      - Обедаю в ресторане. Что случилось?      - П-приезжайте скорее к Гене. П-прямо сейчас. В-вы нам о-очень нужны.      - Вы можете сказать, что случилось?      - М-могу. Убили Кима Сипакова. К-когда вы приедете?      - Как убили? - ошеломленно спросил Дронго. - Что вы говорите? Где это случилось? Когда?      - П-приезжайте быстрее, - повторил Петунин.      - Сейчас приеду, - Дронго убрал телефон и поднялся из-за стола, подзывая официанта. Он расплатился за обед.      "Все так и должно было быть", - обреченно подумал Дронго, выходя из ресторана.      И только тогда он вспомнил, что отпустил машину. Голосуя на дороге, он ругал себя за беспечность, убежденный в том, что все они виноваты в смерти Кима Сипакова, - получившего цифру "три" в проклятом конверте.            Глава восьмая            У офиса Ледкова было так много автомобилей, что ему пришлось остановить машину в пятидесяти метрах от здания и пешком пройти остальную часть пути. У входа стояло сразу двое охранников, которые придирчиво проверили документы гостя. Затем кому-то перезвонили. Его попросили подождать. Через две минуты спустился Казберук и предложил Дронго идти за ним. Он был мрачнее обычного.      - Что произошло? - спросил Дронго. - Как это могло случиться?      - Вчерашнюю охрану мы уже сняли, а сегодняшняя должна была начать дежурство ровно в шесть, - пояснил Казберук. - Мы подписали именно такой контракт. Посчитали, что он вернется домой после работы и они начнут свое дежурство. Они хотели начать завтра с утра, как они обычно делают. С девяти утра. Но я настоял, чтобы они начали дежурство уже сегодня вечером. Как будто что-то чувствовал. Сипаков приехал сегодня раньше обычного, примерно в четыре часа дня. И был дома один. Тамара куда-то уехала. Оставила его и уехала. Именно в этот момент к нему в квартиру пришел убийца. Он вошел и сделал два выстрела. Один - в сердце, другой, контрольный, - в голову. И ушел. Сипаков сидел в своем кабинете за столом. Там его и нашла Тамара. В общем, такая трагедия...      - Выходит, что убийца точно знал и про охрану, и про отсутствие жены, - нахмурился Дронго.      - Я тоже так подумал. Мы даже съездили туда, но нас не пускают на место происшествия. Там работают следователи прокуратуры и милиция. Вакуленко просто рвет и мечет. Нужно было слышать, как она ругается. Никто из соседей даже не видел возможного убийцу. Хотя во дворе было много детей. Вот она и сходит с ума.      - Представляю, - пробормотал Дронго, - это убийство опрокидывает ее стройную теорию. Теперь ей нужно будет по-настоящему искать убийцу.      На четвертом этаже находилось еще двое охранников. Они снова проверили документы гостя. "Дронго" удивленно взглянул на сопровождавшего его Казберука.      - Решили усилить охрану, - пробормотал тот, - вы помните, что "четвертый номер" был у Геннадия Даниловича.      В кабинет Ледкова они вошли вдоем. Здесь уже находился Петунин и двое незнакомых Дронго людей. Один был молодой. Высокого роста, красивый, подтянутый, в хорошем темном костюме. У него была искусно уложенная шевелюра и серые глаза. Такой мужчина мог сразу понравиться женщинам. Второй был среднего роста, растрепанный, в мятом пиджаке и в съехавшем набок галстуке. У него был вид бухгалтера, застигнутого на месте преступления. Он с ужасом смотрел на каждого, кто входил в кабинет. Рыжеватые редкие волосы, большая родинка под правым глазом, крупные роговые очки, его облик сразу запоминался.      - Здравствуйте, - прогрохотал Ледков, протягивая, руку гостю, - садитесь. Вы уже знаете, что случилось? Получается, что все мы дураки. И все мы опоздали. Только на несколько часов. Почему они не начали свое дежурство сегодня с утра? - закричал он, обращаясь к Казберуку.      Очевидно, он спрашивал об этом не в первый раз. Казберук отпустил голову и виновато ответил:      - Я же вам докладывал. Они просили начать работу завтра с девяти. Но я попросил их обеспечить охраной квартиру Сипакова и сегодня вечером. Поэтому мы решили, что они приедут к шести часам вечера. Им нужны были сутки, чтобы успеть все подготовить, выделить людей, определить маршруты, расстояние, узнать его место работы, собрать сведения о его семье.      - И подождать, пока его убьют, - рявкнул Геннадий Данилович.      Казберук молчал. Все остальные тоже не решались нарушить тишину кабинета.      - Иди, - махнул рукой Ледков, - и сделай так, чтобы меня хотя бы не убили до завтрашнего утра. Уходи.      Казберук повернулся и вышел из кабинета. Ледков сжал пальцы в кулак и с грохотом ударил по столу.      - Черт побери, - нервно произнес он, - кто мог подумать, что все так...      - У-успокойся, - посоветовал Петунин. - Мы должны р-решать, что нам делать.      - Ничего не делать. Найти мерзавца и удавить. Это точно Толик Хомичевский. Саша мне сказал, что стреляли два раза. Один раз - в сердце, другой раз - в голову. Контрольный выстрел, как у бандитов. Представляешь? Киму в сердце. Я этого Толика своими руками задушу.      - Д-давай послушаем нашего эксперта, - предложил Петунин.      Ледков нахмурился. Было заметно, как он раздражен. Упоминание об эксперте разозлило его еще больше. Ведь даже он не смог предотвратить этого очередного, уже третьего, убийства.      - Где вы были? - грозно спросил он у Дронго. - Я думал, вы хотя бы будете рядом с Кимом, когда придут его убивать.      - Я был с утра в санатории, пытался понять, как произошло убийство Байрама Низамова.      - Что-нибудь поняли? - зло поинтересовался Ледков.      - Кое-что. Вы забыли сообщить мне самый важный факт. Он сдавал свою двухкомнатную квартиру и жил в коммуналке.      - При чем тут его квартира? Я не хотел лишний раз его позорить. У него было не так много денег, а эту квартиру он сдавал. Она осталась ему от тети, сестры его матери. Он никогда не просил у нас денег, был слишком гордый. Я не думал, что эта квартира имеет отношение к его убийству. Вы думаете, его убили из-за нее?      - Нет, я так не думаю. И, конечно, ни Сипакова, ни Туричина не убивали из-за квартиры Низамова. Здесь важен другой факт. Если у него была своя квартира и он жил один, то убийце было гораздо легче появиться в его квартире, где никого нет, чем в санатории, где его могли увидеть посторонние. Но убийца поехал в санаторий. При этом он знал график дежурств Байрама Низамова и точно знал про коммунальную квартиру, где не хотел появляться.      Ледков взглянул на Петунина. Лицо немного разгладилось.      - Может, вы и правы, - все еще недовольно произнес он. - Ну и что?      - Здесь присутствуют двое незнакомых мне людей, - напомнил Дронго. - Может, вы нас познакомите. Если не ошибаюсь, один из них - Эмиль Борисович, а другой - Игорь, ваш родственник.      - Мы разве знакомы? - спросил Левин.      - Нет. Но я догадался.      - А вы тот самый Дронго, - улыбнулся Игорь, - про которого рассказывают легенды.      - Хорошо, что не сказки, - отозвался Дронго. - Значит, мы уже познакомились. Теперь давайте по порядку. Нам нужно будет обязательно узнать все детали случившегося. Поэтому завтра на допрос мы поедем вместе с вами, Геннадий Данилович. По закону вы имеете право взять с собой адвоката. Даже если вас пригласили в качестве свидетеля для допроса.      - Почему вы думаете, что нас завтра позовут?      - Уверен. Во-первых, эти конверты. Теперь уже ясно, что убийца действует по точному плану, согласно своему расписанию. И следующей жертвой должны быть именно вы, Геннадий Данилович. Извините за неприятное напоминание. Во-вторых, мы были вчера дома у Сипакова, и об этом наверняка расскажет его жена. И дадут показания соседи. Не вспомнить ваши две роскошные машины, приехавшие вчера к ним во двор, просто невозможно. Не каждый день в доме ученых появляются такие автомобили. И в-третьих, теперь основная версия Вакуленко опрокинута, и ей нужно срочно искать новые версии случившегося, находя другие факты.      Ледков молчал. Он понимал, что Дронго прав. Но горечь потери была еще слишком сильной. Он перевел взгляд на своих заместителей.      - Чтобы все шло, как обычно, - строго приказал он, - и никаких уступок Ладо. Вы меня поняли, Эмиль Борисович?      - Я с самого начала считал, что мы не должны снижать цены, - ответил Левин.      - Правильно, - вмешался Игорь, - а то он совсем обнаглел. Решил, что может диктовать нам цены.      - Подготовьте новый контракт, и мы его подпишем, - решил Ледков. - Можете идти.      Эмиль Борисович неуклюже поднялся. Папка, которую он держал в руках, чуть приоткрылась, и оттуда посыпались бумаги. Игорь бросился помогать ему собрать рассыпавшиеся листы. Ледков недовольно крякнул, но ничего не сказал. Левин с помощью Игоря собрал все бумаги, и они вышли из кабинета.      - Вот такие у нас дела, - невесело подвел итог Ледков. - "Третьего" номера они уже достали. Значит, теперь на очереди ваш покорный слуга.      - Давайте по порядку, - предложил Дронго. - Убийца допустил небольшую ошибку. Тактически он все сделал верно, но стратегически допустил оплошность, которая может стать для него роковой. Поэтому нам нужно более тщательно проанализировать все возможные варианты.      - Какие варианты? - горько спросил Ледков. - Мы хотели защитить Кима, но у нас ничего не вышло.      - Вот именно это и обсудим. Дело в том, что убийство Сипакова произошло в тот момент, когда он случайно остался без свидетелей и без охраны. С четырех до шести. Убийца вошел к нему домой и застрелил его. Но здесь как раз тот самый момент, о котором я говорил. Убийца проявил нетерпеливость, он решил воспользоваться ситуацией и сделал это по-своему блестяще. Но, сумев застрелить Сипакова, он показал, что точно знает обо всем, что происходило в его доме. А это была очевидная ошибка убийцы. И теперь мы должны вычислить, кто именно мог знать о том, что прежняя охрана снята, а новая еще не приступила к работе. Убийца появился не случайно, он все точно рассчитал. Как и в случае с Байрамом Низамовым. Я был на месте преступления и видел эту комнату. Там прекрасный обзор со всех сторон. И установлена камера для наблюдения. Неизвестный не мог появиться в этой комнате. Выходит, что Низамов его знал.      - Тогда скажите, кто это был?      - Пока не знаю. Но мы должны его вычислить. Кто кроме вас знал о том, что старая охрана снята, а новая начнет работать в шесть часов вечера? Кто еще мог знать?      - Женя Петунин, - показал на своего друга Ледков. - Только мы вдвоем обо всем знали. И еще Саша Казберук.      - Н-нет, - вмешался Петунин, - не только. Т-ты забыл. Вчера в-вечером об этом у-узнал Эмиль Борисович. Ты п-просил его быстро п-перевести деньги в новое охранное агентство.      - Да, еше он мог об этом знать, - согласился Ледков. - Но Левин финансист, а не убийца. И у него не могло быть ничего общего с Хомичевским. Вы можете себе представить, чтобы он общался с уголовными элементами?      - И больше никто?      - Вечером я звонил из дома Арнольду и рассказал ему обо всем, - неохотно признался Геннадий Данилович. - Я считал нужным, чтобы он тоже обо всем узнал.      - Кто слышал ваш разговор?      - Никто. Я говорил из дома.      - И никого рядом не было?      - Моя жена. Люба могла слышать, но она точно не убийца. Ее мутит от одного вида крови.      - Я не говорю, что она убийца. Но она слышала, что вы поменяли охрану. Правильно?      - Да.      - И вы рассказали об этом своей любовнице?      - С чего вы взяли? - нахмурился Ледков.      - Да или нет?      - Рассказал. Ну и что? Думаете, она решила убить моего друга, чтобы свести со мной счеты?      - Я ничего такого не говорил. Но посмотрите, какой длинный список получился. Вы двое, ваш заместитель, ваш телохранитель, ваш друг в Эстонии, ваша жена, любовница. Длинный список...      - Никакой не длинный, - зло отрезал Ледков. - Это все мои близкие люди. Самые близкие, самые дорогие. Вы хотите сказать, что кто-то из них убийца? Или пособник убийцы? В таком случае можете сразу подозревать меня. Я больше подхожу на эту роль, чем все остальные. Я женат уже много лет, а с Женей и Арнольдом дружу лет сорок. Кто из них мог убить Кима? И, самое главное, зачем? Жена, любовница, телохранитель, мой заместитель? Это абсолютно невозможно.      - Кто еще мог узнать?      - Больше никто. Еще могла знать супруга самого Кима. Я вчера вечером им звонил, но ее не было дома.      - Я знаю, - ответил Дронго, - она была со мной.      - Что? - изумился Ледков, вставая со своего места. - Как это с вами? Вы с ней встречаетесь? Вы давно знакомы?      - Почему у вас сразу появляются такие мысли? - поморщился Дронго. - Конечно, я с ней не знаком, и, разумеется, я с ней никогда не "встречался" в вашем понимании слова. Но вчера вечером, после нашего ухода, она сама позвонила мне и предложила встретиться, чтобы поговорить. Ваши люди к тому времени уже пригнали к ней другую машину - "Пежо". Кстати, кто пригнал автомобиль? Он мог узнать об охране?      - За рулем сидел Саша, - мрачно сообщил Ледков.      - Ясно. Мы встретились вечером в ее машине, и она спросила меня, насколько реальна опасность для ее мужа?      - Что вы сказали?      - Сказал, что им не стоит отказываться от вашей помощи.      - А почему эта дура сразу не соглашалась? - в сердцах спросил Геннадий Данилович. - Неужели было не понятно, что мы не будем просто так тратить свои деньги.      - У нее были свои доводы, и я с ней, в общем, был согласен. Нужно было сначала поговорить с ней и объяснить, почему вы наняли охрану и как она будет работать.      - Ага. Мне еще нужно было их уговаривать, - окончательно разозлился Ледков. - Я трачу огромные деньги на эту охрану, пытался спасти жизнь ее мужа, а она устраивает нам скандал. Кретинка. Теперь успокоилась.      - Не успокоилась, - мрачно парировал Дронго. - Я же вам говорю, что у нее были свои доводы. И достаточно убедительные.      - Какие доводы?      - Личные. Я не стану вам о них говорить. Это не моя тайна. Но доводы были достаточно убедительные.      - Что она вам наговорила? - зло спросил Ледков. - Почему она ничего нам не сказала?      - Не могла. И не спрашивайте больше ни о чем. Несчастная женщина. Она и так потеряла своего мужа. Представляю, в каком она сейчас состоянии.      - Вы лучше подумайте, в каком мы состоянии. - Ледков посмотрел по сторонам, раздраженно отодвинул от себя папку с документами. - Если мы правильно поняли, значит, следующие по этому списку будем мы. Сначала я, а потом Женя. Может, наши жены тоже расскажут вам какие-нибудь секреты, после которых убийца решит, что нас нужно убрать. И вы не расскажете никому про эти секреты.      - Не нужно ерничать, - отрезал Дронго. - У несчастной Тамары погиб муж. Поверьте, у нее была не самая легкая жизнь.      - Она з-знала про охрану, - вдруг вставил Петунин. - И она сама п-привезла Кима домой в четыре ч-часа дня.      Ледков взглянул на своего друга. Ничего не сказал.      - М-может, она рассказала Чистовскому, - предположил Петунин.      - Вы все еще верите, что эти театральные эффекты устраивал режиссер? - невесело спросил Дронго.      - Вы же сами г-говорите про театральные эффекты, - возразил Петунин. - А кто их м-может лучше п-поставить, чем режиссер.      - Я видел вашего друга только вчера, один раз в жизни, - заметил Дронго, - но он произвел на меня приятное впечатление. Я не думаю, что он принимал бы у себя в кабинете первого мужа своей жены. Он пригласил бы его в гостиную. Но самое интересное, что и незнакомого человека он не стал бы приглашать в кабинет. А его застрелили в кабинете. Значит, убийцу он знал. Как минимум. И Низамов знал, если пустил его к себе. Возможно, и Туричин тоже знал.      - Хомичевский. Толик Хомичевский. Эта сволочь. Ребята его Жалели. - Ледков снова сжал пальцы в кулак. - Я его, гниду, удавлю своими руками. За наших ребят. За Борю, Байрама, Кима. Убил даже Кима, хотя знал, что тот никогда в жизни не обидел ни одного человека. Вот я до него доберусь.      - Нужно еще найти Хомичевского, - напомнил Дронго. - И вообще, давайте исходить из того факта, что мы пока не знаем, кто именно убийца. Он человек, который находится рядом с вами. Человек, который знает ваши секреты, имеет доступ к разной информации. Он точно знал, что Борис принимает антидепрессанты, точно знал, что Низамов сдает квартиру и живет в коммуналке. Точно знал, когда Сипаков останется один. Выходит, что он знает о вас почти все. И это может быть человек, осведомленность которого указывает на его место. Оно рядом с вами, Геннадий Данилович.      Ледков пожевал губами. Опустил голову.      - И кого я должен подозревать? - спросил он.      Дронго не ответил.      - Вот видите, - горько сказал Геннадий Данилович, - даже вы молчите. Что я должен делать? Бояться собственной жены, когда она меня отравит? Или своего заместителя, когда он меня предаст? Бояться своих друзей, которых я знаю много лет, с самого детства? Бояться своей любовницы, ожидая, что у нее меня будет подстерегать убийца? Как мне жить? Какую роль вы мне отвели? Вы хоть понимаете, что после ваших слов я должен опасаться своих самых близких людей. Пришло время моего страха?      - Не нужно так мрачно, - посоветовал Дронго. - Теперь мы убеждены в том, что убийца действует последовательно и по своему плану. А значит, будем готовы к его возможным акциям. Для начала вам нужно сдать все свои дела заместителям. В ближайшие несколько дней вам лучше изменить привычный распорядок. Не ездить к любовнице, не повляться на работе, не оставаться дома. На даче у вас есть охрана?      - Есть. Один сторож.      - Расставьте надежную охрану. Несколько человек. Убийца привык действовать достаточно скрытно, он не станет брать штурмом хорошо охраняемую дачу. Но учтите, что завтра вас обязательно вызовут на допрос. И вас, Евгений Романович. Нужно быть к этому готовыми. И сразу перезвонить мне, чтобы мы поехали на допрос вместе.      - Хорошо, - согласился Ледков, все еще не поднимая головы.      - Мне нужно будет поговорить с каждым из людей, которые могли знать о Сипакове, - устало сказал Дронго. - А вам советую внимательно пранализировать все ваши действия. С кем вы разговаривали в последние дни, с кем встречались. Как вы считаете, у вас мог быть какой-нибудь общий враг кроме Хомичевского?      - Я вам сто раз говорил, что нет.      - А Ладо Дарчиев? Вы говорили, он пользуется любой возможностью, чтобы быть к вам ближе. Может, он выходил на вас через ваших друзей.      - Он их даже не знает. Зачем ему сторож туберкулезного санатория? Или обычный фармацевт? Да и Сипаков ему не нужен. Такие люди обычно презирают ученых, считая их почти бездельниками. Он уважает только тех, кто умеет делать деньги.      - Современный человек, - кивнул Дронго, - сейчас многие так думают.      - Он никого из моих друзей не знал. Никого, кроме Жени Петунина. Ладо дружит только с богатыми людьми.      - Понятно. - Дронго тяжело поднялся. - Подумайте над моими словами. И сегодня никуда не отлучайтесь. Я тоже подумаю, как нам дальше быть. А завтра утром вместе поедем в прокуратуру.      Он не успел договорить, когда в кабинет вошел Александр Казберук.      - Звонили из прокуратуры, - коротко сообщил он. - Они просят вас завтра приехать. К одиннадцати часам утра. И Евгения Романовича тоже ищут.      - Вот видите, - сказал Дронго. - Значит, в половине одиннадцатого я буду вас ждать. И учтите мою просьбу. Нигде не оставайтесь без охраны, хотя бы на эту ночь.      - С женой мне спать можно? Или это тоже опасно? - спросил на прощание Ледков.      Дронго ничего не ответил, выходя из кабинета.            Глава девятая            Почти половину ночи он просидел в своем кабинете, анализируя происходившие события. Поздно ночью позвонил Эдгар. Они с Кружковым прилетели в Киев и собирались проверить возможное досье Хомичевского в Министерстве внутренних дел Украины. Учитывая некоторую напряженность в отношениях между Россией и Украиной, необходимо было выходить на неформальные контакты, чтобы получить в общем рядовую информацию о бывшем уголовнике, дело которого давно должны были сдать в архив.      Утром Дронго проснулся раньше обычного. Побрился, принял душ, оделся. Он помнил о важности разговора, который должен был состояться у них в городской прокуратуре. Он спустился вниз двадцать минут одиннадцатого. Примерно без двадцати одиннадцать подъехали сразу три автомобиля. Дронго чуть усмехнулся. Ледков явно переоценил опасность. В салонах машин находилось человек семь или восемь вооруженных охранников. К тому же Ледков пересел в другую машину. Это был бронированный "Мерседес", способный выдержать даже взрыв гранаты.      Дронго уселся в салон рядом с Ледковым. Впереди разместился Александр Казберук рядом с водителем.      - Откуда такая машина? - спросил Дронго, поздоровавшись с Ледковым.      - Взяли напрокат, - коротко пояснил тот. - Я всю ночь не спал, думал о ваших словах. Может, вы действительно правы и кто-то из моих близких сообщает убийце обо всех наших действиях. Но зачем, почему? Неужели кому-то из них так мешали мои друзья? Не могу представить. Но вы были правы. Вчера вечером я все-таки поехал к Тамаре, чтобы не оставлять ее одну. Мы долго разговаривали. Она мне все рассказала.      - Что именно?      - О чем она говорила с вами. О своем сыне. Вы, конечно, поступили очень благородно, что не стали нам ничего говорить. И я теперь понимаю, как глупо мы себя вели. У каждой женщины могут быть свои собственные секреты, которые никто не должен знать.      Дронго молча смотрел в окошко. Комментировать эти слова ему не хотелось. Вчера он не мог заставить себя поехать к несчастной вдвое. Понимал, что необходимо поехать, но не мог себя заставить. Слишком сильным было несчастье, которое на нее обрушилось...      - Убийство Кима ее просто раздавило, - продолжал Геннадий Данилович. - Но она рассказала мне невероятную вещь. Кто-то позвонил вчера Киму на работу и предложил встретиться вечером, после шести рядом с институтом. И Ким, святая душа, ответил, что уйдет с работы раньше обычного. Может, этими словами он спас свою жену. Если бы они были вместе в шесть часов вечера, то ее могли убрать как свидетеля. А так он приехал к себе в четыре часа дня и остался один. Она уехала к сыну в больницу. И тогда появился убийца... Видимо, он сам открыл ему дверь...      - И провел в кабинет, - напомнил Дронго.      - Провел, - помрачнел Ледков, - мы это тоже обсуждали. Она, как и вы, считает, что он не стал бы приглашать в кабинет чужого человека. Там у него был вечный беспорядок. Но тогда выходит...      - Так и выходит, - безжалостно заявил Дронго. - Он должен был знать своего убийцу.      - Не нужно больше ничего говорить, - попросил Ледков. - Слишком неприятно. Когда я начинаю об этом думать, мне становится просто больно. Честное слово, очень больно.      Они замолчали. К зданию прокуратуры они подъехали почти вовремя. Охранники высыпали из машин, демонстрируя свою выучку. Ледков недовольно огляделся. Вышел первым из автомобиля. Как-то неловко опустив голову, пошел к проходной. "Дронго" последовал за ним.      - А где ваш друг Петунин? - поинтересовался Дронго.      - Он сам приедет, - мрачно ответил Геннадий Данилович. - Ему пока ничего не угрожает. Когда меня убьют, мои охранники, наверно, перейдут к нему.      - Старайтесь не шутить на эту тему, - посоветовал Дронго.      В проходной их задержали. Сотрудники милиции доложили старшему следователю Вакуленко, что свидетель Ледков пришел со своим адвокатом. Она разозлилась. Опять этот толстосум демонстрирует свою крутизну. Но не пускать адвоката на допрос было нельзя. Это было конституционное право любого гражданина.      - Оформляйте их вместе, - разрешила Вакуленко.      Им выдали пропуска, и они поднялись к ней в кабинет. Она ждала их не одна, рядом за приставным столом сидел еще один молодой следователь лет тридцати в форме младшего советника юстиции. У него были русые волосы, светлые глаза, круглое лицо и мягкие пухлые губы.      - Здравствуйте, - неприятно улыбнулась Людмила Алексеевна, вставая из-за стола и не протягивая им руки, - хорошо, что вы так точно пришли. Садитесь, пожалуйста. И познакомьтесь. Это Валентин Андреевич Удальцов, наш следователь.      - Добрый день, - сухо поздоровался Ледков, усаживаясь напротив Удальцова. Дронго сел рядом с ним.      - Вы уже знаете, что вчера произошло, - строго начала Вакуленко. - Убили еще одного вашего друга. Эта большая неприятность.      Дронго подумал, что это самое неподходящее слово, которое можно было употребить. Но ничего не сказал.      - Мы разрабатывали версию о том, что у Низамова были личные враги, - продолжала Вакуленко. - Но оказалось, что среди ваших знакомых есть недоброжелатели.      Дронго смотрел на нее и ждал следующих слов. Но этот взгляд абсолютно ее не смущал.      - Возможно, какой-то неизвестный убийца сначала расправился с Низамовым, а потом убил вашего друга Сипакова, - продолжала Людмила Алексеевна. - Версию насчет самоубийства Туричина мы пока не отвергаем. Но будем все еще раз проверять. И, конечно, проверим досье вашего знакомого. Этого уголовника Хомичевского, о котором вы говорили.      Ледков недовольно шевельнулся, словно собираясь сказать какую-то гадость, но Дронго успел перехватить и сжать его руку. Геннадий Данилович недовольно покосился на него и промолчал.      - Мы все проверим еще раз, - продолжала Вакуленко. - Но сначала мы хотели переговорить с вами. Может, вы сумеете помочь нам в расследовании этих непонятных преступлений. Я уже рассказала Валентину Андреевичу об этих загадочных конвертах. Вам нужно будет сдать ваши конверты. У нас есть уже три конверта с этими цифрами, но мы бы хотели получить и другие от вас. Вы говорили мне, что уже проверяли их и там не было никаких отпечатков пальцев?      - Не было, - подтвердил Ледков.      - Все равно соберите конверты и принесите их к нам. Возможно, нам нужно будет их еще раз проверить. Оба ваших конверта.      - Сделаем.      - Я не хочу устраивать официального допроса, который уже был. Но решено объединить это третье дело с двумя другими. Вы понимаете, что теперь над расследованием этих преступлений будет работать целая группа сотрудников прокуратуры и милиции. В первую очередь мы хотим проверить оставшихся в живых. Чтобы гарантировать их безопасность.      - А гарантировать безопасность Кима Сипакова вы не должны были? - не выдержал Ледков.      На этот раз Дронго просто не успел перехватить его руку. Вакуленко нахмурилась.      - Не нужно нас учить, что мы должны делать. И я бы поискала возможных преступников в той среде, в которой вы общаетесь, гражданин Ледков. Это вы у нас крутой бизнесмен с компанией, обороты которой составляют миллионы долларов. И ваш друг Евгений Петунин, который тоже далеко не бедный человек. Он уже звонил мне, сообщил, что будет здесь через час. Они попали в автомобильную пробку на въезде в город, на Ленинградском проспекте. Вы же прекрасно понимаете, что такой прекрасный врач и ученый, каким был Сипаков, не мог никому помешать. Возможно, через ваших друзей каким-то образом хотели выйти на вас или вашего друга Петунина.      "Она еще сделает нас виноватыми", - подумал Дронго. Но решил, пока не вмешиваться.      - Давайте по существу дела, - жестко заявила Вакуленко бросив быстрый взгляд на Дронго.      Этот непонятный представитель Ледкова ее сильно смущал. Она помнила, как независимо он себя вел в прошлый раз. Поэтому она достала небольшой диктофон и спросила у Дронго:      - Вы не возражаете?      - Нет.      - Тогда начнем. - Она включила диктофон и начала задавать свои вопросы      - За день до убийства вы были у Сипакова? Соседи рассказали, что видели, как к дому подъехали сразу два автомобиля и из них вышло несколько мужчин.      - Были, - кивнул Ледков. - Мы приехали с Петуниным и нашим экспертом... извините, нашим представителем, поговорить с Кимом.      - Он был дома один?      - Нет, вместе с женой.      - О чем вы говорили?      - О наших проблемах. Мы советовали ему быть осторожнее. Вместе с Женей мы решили сменить ему старую охрану и нашли новую. Они должны были начать дежурство с шести часов вечера вчерашнего дня.      - Но в четыре его застрелили, - довольным голосом заявила Вакуленко.      Дронго в очередной раз сжал руку Ледкову. Он понимал, почему она задает такие вопросы.      - Я не знаю, когда точно его застрелили, - тихо ответил Ледков.      - Но именно вы сняли с него охрану и решили прислать новых сотрудников вечером. А в перерыве его застрелили. Вы не находите, что это совпадение довольно странное?      - Может быть, - Дронго изо всех сил сжимал руку явно не владеющего собой Геннадия Даниловича.      - Зачем вы сняли старую охрану? Кто вас просил? - Вакуленко раскрыла лежавшую перед ней папку. - Нам сообщили, что за день до убийства вашего друга Сипакова к ним позвонили из офиса вашей компании и объявили, что разрывают прежнее соглашение...      - Они работали непрофессионально, попали в аварию, - прохрипел Ледков.      - Почему не взяли сразу новых? Почему решили устроить такой странный перерыв? Сделали окно для убийцы? Извините, но я не совсем понимаю мотивов ваших поступков?      Дронго уже держал руку вырывающегося Ледкова.      - Вы хотите сказать, что я мог помогать убийце застрелить Кима? - повысил голос Геннадий Данилович. - Вы хотя бы подумайте, о чем говорите. Он был моим самым лучшим другом, как вам не стыдно даже думать такое...      - Ведите себя прилично, - строго посоветовала ему Вакуленко. - И не нужно кричать. Вы не у себя в офисе.      Она не любит всех мужчин, понял Дронго. Но еще сильнее она не любит преуспевающих мужчин. А богатых и счастливых она просто ненавидит.      - Извините, - он решил, что пора вмешаться, - мне кажется, что вы не совсем понимаете друг друга. Дело в том, что Геннадий Данилович добровольно и на собственные средства нанял охрану для своего друга. Но когда они проявили столь вопиющий непрофессионализм, врезавшись в машину Сипакова, он решил сменить охранное агентство. Справку об аварии можно затребовать в ГИБДД города. А новое агентство согласилось начать работу со следуюшего дня. Но сотрудник компании Ледкова, занимавшийся этим вопросом, попросил их начать дежурство уже с вечера. То есть даже раньше оговоренного в контракте срока на пятнадцать часов. Никто в этом не виноват. Вы можете уточнить эти данные в охранном агентстве, куда переводил свои личные деньги Геннадий Данилович.      Вакуленко хищно улыбнулась      - У вас на все готовый ответ, - с некоторым напряжением в голосе заявила она.      - Простите, Людмила Алексеевна, - вмешался другой следователь. - Я хотел бы задать свидетелю Ледкову один вопрос.      - Пожалуйста, - разрешила Вакуленко.      - Чем вы можете объяснить, что убийца точно знал время, когда он может совершить преступление? По нашим данным, Сипаков вернулся домой около четырех. И почти сразу его застрелили. А ваши охранники должны были приехать к шести. Вам не кажется странным такое совпадение? Или это не совпадение?      Ледков взглянул на Дронго.      - Это не совпадение, - сказал вместо него Дронго. - Мы тоже обеспокоены этим фактом и считаем, что убийца мог знать точное время, когда появятся новые сотрудники охраны.      - В таком случае убийца или пособники убийцы люди из вашего окружения? - Этот молодой следователь был гораздо лучшим аналитиком, чем его старшая неистовая коллега.      - Возможно, - сказал Дронго, - и мы тоже хотим установить, кто был этим человеком.      - И вы пока не знаете?      - Не знаем. А если бы знали, то сразу бы вам сообщили.      - Если бы я только узнал, кто все это делает, - Ледков сжал кулаки, - я бы его собственными руками удавил. Честное слово, удавил бы.      - Но это легко уточнить. - Удальцов не унимался. - Наверняка о смене охраны знали только несколько человек. Вы и ваш адвокат. Кто еще?      - Не несколько, - мрачно ответил Ледков. - Мы вчера тоже выясняли. Об этом знали мой заместитель, переводивший деньги, наш экономист, мой телохранитель, жена, мой друг в Москве, мой друг в Эстонии и даже моя любовница.      Дронго подумал, что последние слова были лишними. Вакуленко, услышав про любовницу, нахмурилась.      - Я всегда полагала, что наши богатые люди - самые безнравственные существа на свете, - с возмущением заявила она. - Вы могли бы и не вспоминать о своей любовнице. Нам не обязательно знать, какой вы сексуальный гигант и как много женщин готовы за ваши деньги лечь с вами в постель.      Удальцов сумел скрыть улыбку. "Дронго" тоже не стал улыбаться. Ледков понял, что сказал лишнее, и огорченно замолчал.      - Мы проверим все ваши показания, - твердо заявила Вакуленко, - и в первую очередь сотрудников вашей компании. Убийцу кто-то проинформировал, в этом не может быть никаких сомнений. Мы сейчас проверяем все телефонные звонки, поступившие на квартиру Сипаковых. Хозяина квартиры наверняка предупредили о возможном визите чужого. И поэтому он достал этот конверт, который мы нашли у него на столе.      - Какой конверт? - спросил сдавленным голосом Ледков. - О чем вы говорите?      - Конверт с цифрой "три", - пояснила Вакуленко. - Мы его приобщили к делу, но на нем не было никаких отпечатков пальцев. Даже отпечатков Сипакова.      Ледков изумленно взглянул на Дронго.      - Мы вас не совсем понимаем, - медленно произнес Дронго. - О каком конверте вы говорите?      - Как раз о тех самых. Которые прислали всей этой компании. Конверт с вложенным листком, на котором была написана цифра "три", лежал на столе, рядом с убитым. Поэтому нам нужны остальные конверты.      Ледков поднялся.      - Этого не может быть, - твердо сказал он. - Этого просто не может быть.      - Почему? - не поняла старший следователь.      - Дело в том, - сказал Дронго, тоже поднимаясь со своего места и хватая Ледкова за руку, - что Ким Сипаков уничтожил свой конверт. Об этом он сказал нам сам в тот последний вечер, когда мы у него были.            Глава десятая            В кабинете наступило неприятное молчание. Дронго потянул Ледкова за руку и почти силой усадил на место, сел рядом с ним. Удальцов тихо барабанил пальцами по столу. Вакуленко закрыла папку, нахмурилась.      - Вы у него специально спрашивали про конверт?      - Абсолютно верно. Спрашивал, куда он дел свой конверт. И он в присутствии нескольких свидетелей заявил, что порвал его и сжег. И я ему сразу поверил. Он был ученый и не любил разные мистические символы. Тем более не верил в эти конверты, считая это чьей-то дурной шуткой. И даже просил убрать охрану.      - Тогда это не его конверт, - сделала наконец "гениальное" заключение Людмила Алексеевна.      - Правильно. Вам его подбросили. И я думаю, что первые два конверта вам тоже подбросили. Просто ваши люди не искали именно эти конверты. Вам нужно еще раз тщательно проверить квартиры Низамова и Туричина. Уверен, что вы найдете там старые конверты, если они их не уничтожили. Я думаю, что, оставляя конверты рядом с убитыми, убийца намеренно указывал нам на некий след, в который мы должны поверить.      - Я вас не совсем понимаю, - холодно заявила Вакуленко. - Два дня назад вы появились у меня и убеждали, что неизвестный убийца рассылает свои конверты и убивает друзей вашего клиента. Так же утверждали и господин Ледков, и господин Петунин. А теперь получается, что убийца нарочно запутывает следы, оставляя нам конверты? Вам не кажется, что вы не совсем логичны?      - Кажется. Но я не знал про конверты. Теперь точно знаю. Их вам нарочно подбрасывают. Возможно, и фотографию тоже. Нужно проверить, когда была напечатана фотография, которую вы нашли в доме Туричина.      - Мы это обязательно сделаем, - заявила Вакуленко. - Но зачем тогда убийце оставлять эти конверты? Там нет ничего, что могло бы указать нам на другое лицо. Типовые конверты, купленные на почте, обычные листки бумаги и цифры, напечатанные на компьютере. Для чего нужны эти конверты?      - Он хочет нас убедить в своем первоначальном замысле, - задумчиво прошептал Дронго. - Он хочет, чтобы мы поверили в эту игру с цифрами. У него другой план, абсолютной другой...      - Какой? - спросила Вакуленко. - Вы можете нам подсказать?      - Не могу. Но точно знаю, что убийце зачем-то нужно, чтобы мы поверили именно в версию с конвертами. И, возможно, в версию уголовника Хомичевского.      - Это только он мог такое придумать, - возмущенно вставил Ледков.      - Видите, - торжествующе сказала Людмила Алексеевна, показывая на Ледкова, - даже ваш клиент с вами не согласен. У вас слишком запутанные версии. Вы сами не знаете, чего хотите. А мы так работать не можем, шарахаясь из стороны в сторону после каждого нового факта. Если убийца действовал одинаково во всех трех случаях, значит, это один и тот же человек. И мы его обязательно найдем.      - Оружие на месте преступления не осталось? - на этот раз спросил сам Дронго.      - Нет, - ответила Вакуленко, - даже гильзы убийца унес с собой. Нашел и унес. Но, судя по выстрелам, это был типовой "макаров". Сейчас наши баллисты пытаются его идентифицировать.      - Он торопился, - уверенно произнес Дронго. - Поэтому и принес пистолет. Он точно знал, что у него не так много времени. Ведь в любой момент могла вернуться Тамара, супруга Сипакова. Поэтому убийца решил действовать наверняка.      - Может быть, и так, - согласилась Людмила Алексеевна. - Но и в этом случае получается, что преступник знал о времени появления охранников или супруги убитого. А это мог знать лишь близкий человек. Мы собираемся допросить не только Петунина. В Таллин мы уже послали запрос, чтобы там допросили Арнольда Кросса. И сделаем еще один запрос на Украину насчет Хомичевского. Пусть еще раз все проверят.      - С самого начала нужно было проверять, - в который раз не удержался Ледков.      - Мы работаем, как умеем. - сухо отрезала Вакуленко. - О чем еще вы говорили в тот вечер с вашим другом? Может, вспомните какие-нибудь подробности.      - Мы вместе пили кофе у них на кухне, - вспомнил Ледков и тяжело вздохнул. - Супруга Кима рассказала мне, что вчера ему звонил какой-то неизвестный и предлагал встретиться вечером у института, сразу после работы. А он отказался, сообщив, что уйдет раньше с работы. Может быть, вам проверить и этот звонок?      - Уже проверили, - ответила она. - Кто-то звонил из телефона-автомата, установленного на станции метро, рядом с домом Сипакова. Найти человека, который оттуда звонил, даже теоретически невозможно. За день оттуда звонит несколько сот человек, мы уже проверяли.      - А звонки до и после с этого телефона? - вставил Дронго. - Нужно проверить последний и следующий звонки с этого телефона. Может, они выведут вас на нужный результат.      Вакуленко снова нахмурилась и взглянула на Удальцова.      - Правильно, - согласился тот, - нужно проверить и ближайшие звонки. Два-три до звонка в институт и два-три сразу после. Именно с этого автомата. Вдруг что-нибудь найдем.      - Спасибо за совет, - саркастически заметила Людмила Алексеевна.      Позвонил один из телефонов, стоявших рядом с ней. Она взяла трубку      - Пусть подождет, - строго сказала она. - Он сам виноват. Не нужно было опаздывать.      Она положила трубку.      - Это ваш друг детства, Евгений Петунин. Приехал наконец.      - Он подтвердит мои слова, - вздохнул Ледков. - Можете его тоже допросить. Что-нибудь еще?      - Да. В ближайшие дни я прошу вас не уезжать из города. Подписку о невыезде я не беру, полагаюсь на ваше честное слово.      - Я протестую, - сразу заявил Дронго. - Если в городе действительно действует убийца-маньяк, который работает по строгой схеме, заданной им самим, то следующей жертвой должен стать именно Геннадий Данилович. Поэтому я настаиваю, чтобы ему разрешили выезд за границу, где его трудно будет найти возможному преступнику. А ваше решение ставит господина Ледкова в опасное положение. И вы должны отдавать себе отчет, что любое происшествие с Геннадием Даниловичем будет отнесено на счет вашего волюнтаристского и непродуманного решения.      Когда было нужно, он умел убедительно говорить. Она посмотрела на Удальцова. Тот пожал плечами. Этот "адвокат" прав. Подписку о невыезде у свидетеля брать нельзя, он ни в чем не подозревается и ни в чем не обвиняется. А оставлять его в Москве, значит действительно подвергнуть ненужному риску.      - В любой момент могут появиться дополнительные факты, - не собиралась сдаваться Вакуленко. - И мне трудно будет найти вас где-нибудь на Сейшелах или на Канарских островах. В нашей прокуратуре бюджетное финансирование, и наши курьеры не смогут добраться так далеко.      - Можно ближе, - Дронго с огорчением подумал, что у нее стереотипное мнение о богатых людях, обязательно отдыхающих на каких-нибудь островах.      - А если убийца поедет за вами? - не унималась старший следователь. - Если он находится в вашем ближайшем окружении, чего никак нельзя исключать?      - Тогда мы его легко найдем, - ответил Ледков.      - Вы очень самонадеянны, - вздохнула Вакуленко, - и нашли себе такого же самонадеянного адвоката. Давайте ваши пропуска. Можете уезжать куда хотите. Но оставьте нам хотя бы ваши контактные телефоны.      - Обязательно, - кивнул Дронго за себя и Ледкова, который, достав визитную карточку, записывал на ней номер своего мобильного телефона.      - У меня последний вопрос, - вдруг сказал Удальцов. - Кого вы сами подозреваете, господин Ледков? Историю про вашего друга детства, который оказался бандитом, я уже слышал. Хомичевского мы, конечно, будем искать. Но месть через столько лет - это довольно слабый мотив для убийства. Тем более для нескольких преступлений. Так кого вы лично подозреваете?      - Не знаю, - честно ответил Ледков. - Я действительно ничего не понимаю. У меня к вам только одна большая просьба. Не дергайте по пустякам Тамару, жену Кима. Ей и так сильно досталось. До свидания.      Они с Дронго вышли в коридор. Спустились по лестнице. Навстречу им поднимался Петунин. Увидев их, он остановился.      - Она вам что-нибудь рассказала? На тебе лица нет, Гена.      - На столе у погибшего Кима нашли конверт в цифрой "три", - убитым голосом сообщил Ледков. - Это Хомичевский. Я с самого начала знал, что это он.      - Какой конверт? - не понял Петунин. - Он же сказал вчера, что порвал и сжег конверт.      - Он сказал нам об этом позавчера, - возразил Дронго, - а вчера конверт нашли рядом с убитым.      - Но там первой появилась Тамара, - вспомнил Петунин. - Она не увидела этого конверта?      - Наверно, нет, - ответил Ледков, - ты можешь себе представить, в каком состоянии она была? Зачем ей еще смотреть на какой-то конверт. Я даже не представляю, как она все это выдержала и не упала в обморок. Сумела ничего не тронуть и сразу вызвать милицию. У нее железные нервы.      - И этот конверт был на столе? - не мог успокоиться Петунин.      - Да. Убийца хотел, чтобы мы точно знали, кто и зачем убивает Кима. Можешь себе представить, какая сволочь. Это Толик Хомичевский. Больше никто такое сделать не может.      - Ты уже достал всех этим Толиком, - разозлился Петунин. - Ты его совсем не помнишь. Он же кретин, убийца, уголовник. Откуда у него столько ума, чтобы все это устроить. Как он узнал, что Ким останется один? Откуда?      - Не кричи, - тихо попросил Ледков. - У меня и так с самого утра голова болит.      Он махнул рукой и пошел вниз по лестнице. Петунин посмотрел ему вслед.      - Идите с ним, - попросил он Дронго. - В таком состоянии он мне совсем не нравится.      - Ему все время намекают, что убийца может быть кто-то из его ближайшего окружения, - пояснил Дронго, - поэтому он так нервничает. Трудно смириться с мыслью, что тебя предает кто-то из самых близких.      - А вы в этом сомневаетесь? - спросил Петунин, когда Дронго уже начал спускаться по лестнице.      - Нет, - вдруг ответил Дронго, обернувшись. И поспешил вниз за Ледковым.      Обратно они возвращались, не сказав друг другу ни слова. Когда подъехали к офису Ледкова, тот повернулся к Дронго.      - Вас отвезут, куда вам нужно.      - Мне нужно сидеть с вами круглосуточно, - возразил Дронго. - Я не привык халтурить на своей работе. У нас и так уже была серьезная ошибка с Кимом Сипаковым. Мы недооценили оперативность преступника. Больше такой ошибки мы с вами не допустим. Я поднимаюсь вместе с вами.      - Думаете, моих телохранителей недостаточно? - криво усмехнулся Ледков.      - Думаю, что нет, - жестко ответил Дронго. - В подобных случаях важны не кулаки, а мозги. Смею думать, мои мозги не хуже, чем кулаки ваших костоломов.      Они вошли в здание, поднялись на четвертый этаж. Охранники следовали за ними. Сразу четверо. И Казберук впереди. Геннадий Данилович вошел в свой кабинет и прошел к своему креслу. Устало в него опустился. Дронго сел на один из стульев, стоявших у стола.      - Что мне теперь делать? - спросил Ледков потухшим голосом. - Действительно уехать на Сейшелы и там спрятаться? Или Хомичевский приедет за мной и туда! Кто-то из моих близких сошелся с этим негодяем и теперь сливает ему информацию.      - Я бы не был так категоричен.      - Но вы сами видите, что происходит. Сначала задушили Низамова, потом выбросили из окна Борю Туричина и, наконец, вчера застрелили Кима Сипакова. Что сделают со мной? Четвертуют? Отрежут голову? Или раздавят катком?      - У вас буйная фантазия.      - Это не у меня. А у того негодяя, который все это подстроил и решил нас перебить по одному. Только почему он начал с Байрама? Ему нужно было начать с меня или с Жени Петунина. Первые двое должны были быть именно мы. Чтобы остальные не успели подготовиться. Ведь у нас есть свои возможности, свои охранники, свои телохранители. Мы можем нанять новых людей. А несчастный Байрам был беззащитен. Сколько раз мы его уговаривали бросить этот чертов санаторий, но он нас не слушал.      - Правильно делал, - ответил Дронго. - Он ценил вашу дружбу, а не вашу способность ему помогать деньгами или устраивать на работу.      - Мы все ценили дружбу, - Ледков растегнул рубашку, ослабил узел галстука, - настоящую мальчишескую дружбу. Вы даже не представляете, сколько мне пришлось пережить, прежде чем я стал таким "крутым" хозяином фирмы! Мы ведь начинали с нуля. Создали кооператив, торговали карандашами и пеналами. Потом начали поставлять бумагу, разные лесоматериалы. В меня два раза стреляли. Это было еще в середине девяностых, когда казалось, что весь мир сошел с ума. Время было такое, сумасшедшее. Кто сумел, ухватил. Кто опоздал, проиграл. А я никогда хапугой не был. Не так меня воспитывали дома. Я, конечно, был не таким образованным, как мои братья. Один дипломат, а другой технолог на крупном производстве. Только и я по жизни не просто так прошел. Пока все наладил, пока все заработало, с меня семь потов сошло.      Он перевел дыхание.      - Считается, что любой богатый человек - это обязательно жулик и проходимец. Сегодня я видел, как на меня смотрела старший следователь. Она думает так, как и все остальные. И этот молодой следователь тоже считает меня априори мошенником. Раз есть деньги, значит, обязательно кого-то обманул, у кого-то отнял. А я никого не обманывал. Мы лесорубам платили в два раза больше, чем все остальные. Даже в три. Я, конечно, не ангел. Всякое бывало. Но всегда старался жить по совести. Не отнимать у людей последнее, не обманывать, не предавать. Мы только последние несколько лет наконец вышли на запланированный график поставок и наладили сбыт нашего материала за границу. И то сейчас такие препоны ставит таможня. А налоги какие. Но ничего, мы пока держимся. Я думал, что все самое страшное уже позади. А теперь выходит, что самое страшное у меня еще впереди. Время нашего страха. Сначала, в девяносто первом, когда все распалось и никто не знал, как будет с нами, чем все это кончится. Многие даже не представляли, чем будут кормить свои семьи. Хлеба в магазинах не было, и денег у нас тоже не было. А те, какие были, превратились в обычные фантики, в бумажки.      Потом середина девяностых, безумные годы. В людей стреляли прямо на улице, убивали из-за тысячи долларов, из-за понравившейся квартиры, из-за непоставленной подписи.      Дефолт девяносто восьмого. Казалось, что это окончательный крах. Я две ночи просидел с калькулятором, понимал, что уже никогда не вылезу из долгов. Хоть в петлю лезь. Умирать буду, а не забуду, как нашу экономику спас тогда Примаков и его команда. Что они сделали, до сих пор не понимаю. Но отодвинули страну от пропасти, куда мы летели. Говорят, что эффект был достигнут за счет девальвации рубля. Вранье это. Эффект был достигнут за счет умелого правительства. А его потом как отблагодарили, в шею выгнали. И еще как издевались над ними. Вот так и жили. От страха к страху. Пока наконец Путин не появился. В первые годы все равно боялись. Война чеченская, террористы, взрывы домов. У меня один из сотрудников там погиб, помошник Эмиля Борисовича. Только в последние годы немного успокоились, работать начали, поверили в себя. И теперь с таким столкнулись. Что мне делать? Все бросить и сбежать? Или где-нибудь отсидеться? Только я не такой человек, чтобы меня можно было испугать. Я и в детстве не боялся Хомичевского, хотя знал, что он сильнее меня и часто с ножом ходил. Но я все равно за ребят заступался.      Дронго молча слушал.      - Я собираюсь заехать вечером к Тамаре, чтобы ее одну не оставлять, - сообщил Ледков, - давайте поедем вместе. Жене Петунину я не хочу говорить про ее сына. Про него никто не знает, кроме меня и вас.      - Поедем, - согласился Дронго, - но сначала давайте еще раз продумаем, как нам себя вести. И где нам лучше поджидать возможного убийцу. Мы обязаны на этот раз не ошибиться. И еще один вопрос. Сегодня в разговоре со следователем вы упомянули какого-то экономиста, который переводил деньги. Когда мы с вами очертили круг людей, которые могли знать о работе охраны, никто не упоминал этого экономиста.            Глава одиннадцатая            Ледков задумался, вспоминая, что именно он сказал, затем неохотно кивнул:      - Потом мы еще раз с Сашей проверили всех, кто мог знать о переводе денег в охранное агентство. Сам Левин не переводил денег, он дал поручение одному из своих экономистов. Руководителю своего отдела.      - Кто это?      - Светлана Дербенева. Молодая женщина, племянница одного из руководителей нашего филиала в Петрозаводске. Эмиль Борисович считает ее одним из лучших специалистов. Она работает у нас уже три года. Или чуть больше двух. И мы ее все время выдвигаем, повышая ей оклады. В общем, она работает у нас достаточно давно, чтобы мы могли оценить ее деловые качества.      - Я могу с ней встретиться?      - Конечно. Они сидят на третьем этаже. Позвать ее сюда?      - Нет, в вашем кабинете она будет чувствовать себя неуютно. Может, мне выделят какой-нибудь кабинет?      - Хорошо. - Ледков позвонил секретарю: - Откройте наш конференц-зал. Там будет работать наш эксперт. И покажите ему, где все находится.      - А потом я хотел бы поговорить с Левиным, - попросил Дронго.      - Почему с ним? Он самый безобидный в этой компании.      - Именно поэтому. Мне важно знать его субъективную оценку происходящих событий.      - Как хотите. Можете переговорить со всеми нашими сотрудниками, лишь бы узнать, кто мог сообщить Хомичевскому о времени появления сотрудников охраны.      Дронго поднялся и вышел из кабинета. Секретарь отвела его в конец коридора, где находился небольшой конференц-зал для переговоров. За круглым столом было расставлено несколько стульев. Все было обычно, без ненужных излишеств, которые иногда встречаются в крупных компаниях. Дронго сел на один из стульев в ожидании Дербеневой. Он достал ручку и начал составлять свой список. Сам Ледков, Петунин, Арнольд Кросс, Левин, жена Ледкова, его любовница, Александр Казберук, экономист Дербенева. Кто еще? Об охране могла знать Тамара, вдова убитого Сипакова. Может, она где-то проговорилась? В любом случае нужно будет поговорить сегодня и с ней.      В дверь постучали. И только затем дверь немного приоткрылась, и вошла невысокая женщина. Ей было лет под тридцать. Собранные волосы, внимательный взгляд, красивая оправа для очков, деловой костюм фисташкового цвета. Она подошла к столу.      - Меня просили подняться в конференц-зал для беседы с вами, - сообщила женщина. - Здравствуйте, я Светлана Дербенева.      Он пожал ей руку и указал на стул рядом с собой. От женщины исходил легкий аромат парфюма. Она села на стул, спокойно глядя ему в глаза.      - Меня обычно называют Дронго, - представился ей привычной фразой.      - Я знаю, - кивнула она.      - Откуда?      - Когда обсуждали вопрос, кого пригласить в качестве эксперта, вызывали и меня. Спрашивали, какую сумму мы можем перевести на ваш счет. Вы достаточно дорогой эксперт.      - Вы указали меньшую сумму? - улыбнулся Дронго.      - Вы действительно хотите это знать?      - Во всяком случае мне было бы интересно...      - В два раза меньшую, чем та, которую вам заплатили. Я считала, что такой гонорар слишком велик для эксперта по вопросам безопасности. Так вас представили. Сейчас понимаю, что, возможно, ошибалась...      - Это вы говорите потому, что беседуете сейчас со мной?      - Нет. Это я говорю после убийства Кима Сипакова.      - Откуда вы знаете о его убийстве?      - У нас все об этом знают. - У нее были красивые глаза василькового цвета. Очки придавали лицу некую одухотворенность. - И кроме того, сегодня в нескольких газетах сообщили о смерти известного ученого Сипакова. Выразили соболезнование его семье.      - Вы его знали лично?      - Нет, никогда с ним не встречалась. Но два раза переводила деньги в различные охранные агентства на обеспечение его охраны, как было сказано в договорах.      - И вас не удивило, что Ледков платит за охрану какого-то ученого?      - Не удивило. Эмиль Борисович сказал мне, что Сипаков - друг детства нашего патрона. И он хочет обеспечить охрану своего друга. По-моему, это даже благородно.      - А ваш шеф не совершает благородных поступков?      Она улыбнулась.      - Это тоже входит в круг ваших интересов? - поинтересовалась она. - Или вы спрашиваете ради любопытства?      - Я спрашиваю ради любопытства.      - Да, он иногда совершает поступки, не совсем укладывающиеся в этику современного бизнесмена. Переводит деньги в детские дома, помогал вдовам двух погибших лесорубов. Он не самый плохой капиталист, если вы это имеете в виду.      - Бывают хорошие?      - Относительно хорошие, - немного подумав, ответила она.      - Я слышал, что в вашего шефа дважды стреляли.      - Меня тогда не было в этой компании. Я тоже об этом слышала. Но это было десять или двенадцать лет назад. Тогда вообще много стреляли. В то время я училась в школе, в Петрозаводске. Поэтому мне трудно комментировать эти события.      - Потом переехали в Москву?      - Поступила в институт. Закончила. Вышла замуж. Есть шестилетняя дочь. Муж - специалист по ядерной физике. Вы задаете свои вопросы с какой-то определенной целью или просто хотите больше обо мне узнать? Может, это обычный тест для сотрудников?      Ему нравилась ее независимость. И умение держаться свободно.      - Не совсем обычный, - признался он. - Извините, если я задам вам личный вопрос. У вас есть друг?      - Подразумевается, есть ли у меня любовник? - прямо спросила Дербенева. - Нет. Я считаю такую жизнь глупой и аморальной. Если бы я разлюбила своего мужа, то сразу бы от него ушла. Вы пригласили меня для того, чтобы узнать как можно больше о моей личной жизни? Или вы считаете, что, если я могу изменять мужу, значит "могу и Родину продать"?      - Мне необходимо выяснить где произошла утечка информации, - пояснил Дронго. - И не стоит обижаться. Дело в том, что убийца Сипакова знал, когда он останется один. То есть он точно знал, что бывшие охранники уже сняли свое наблюдение, а новые еще не появились.      - И вы думаете, что я могла сообщить ему об этом? Слава богу, в моем окружении пока нет таких психопатических преступников.      - Почему психопатических?      - Если человека убивают ни за что, то это может сделать только неуравновешенный маньяк. И вообще, на убийство человек с нормальной психикой не пойдет. Я думаю, нормальному человеку трудно зарезать даже курицу, не говоря уже об убийстве другого человека. Я еще могу понять, когда кто-то совершает убийство в состоянии аффекта, как говорят юристы, но просто так, хладнокровно. Прийти и застрелить человека... По-моему, у любого убийцы есть некие отклонения от обычной нормы. Патологические отклонения.      - Может быть, - согласился Дронго. - И вы никому не рассказывали о переводе денег?      - Никому, даже мужу. Мне и в голову не могло прийти, что ему будет интересно. Нет, конечно. Я никому об этом не рассказывала. И как только получила указание от Эмиля Борисовича, сразу перевела деньги. Собственно, сейчас с этим нет никаких проблем. Были бы деньги...      - Большая сумма?      - Я не имею права сказать, пока мне не разрешат об этом говорить. В данном случае это корпоротивная информация.      - Согласен. - Ему было приятно разговаривать с этой женщиной. - У меня еще несколько вопросов. Не касающихся лично вас. Но мне интересны ваши наблюдения, ваши суждения. Как вы относитесь к телохранителю вашего шефа? Что вы о нем можете сказать?      - Александр Трофимович? Нормальный служака. С развитым чувством долга, спокойный, уравновешенный. По-моему, он не тот человек, которого вы ищете.      - Я не говорил, что подозреваю именно его. Я могу узнать ваше мнение об Игоре, который работает в вашей компании?      - Он близкий родственник Ледкова, - предостерегающе заметила Дербенева, - родной брат его жены.      - Поэтому вы не можете о нем говорить?      - Конечно, могу. Он умный, толковый, хорошо образованный человек. Знает иностранные языки. В жизни не станет общаться с преступниками. Он будет их презирать. Немного сноб, прекрасно одевается, с большим вкусом. У него великолепный автомобиль. Очень нравится женщинам.      - Вам тоже?      - Вы все время сбиваетесь на личные темы. Но он не в моем вкусе. Абсолютное совершенство, а я люблю людей с разными отклонениями. Небольшими, в пределах нормы.      - А Левин входит в это понятие нормы?      - Не совсем, - улыбнулась она. - Он немного не от мира сего, какими бывают очень умные и начитанные люди. Он большой умница, прекрасно разбирается во всех финансовых вопросах. Очень начитан, обожает свою жену, детей. У него мягкий характер, иногда чересчур мягкий. И он так же далек от преступников, как и все мы. Очень далек. В этом я абсолютно уверена.      - Исчерпывающая характеристика, - усмехнулся Дронго. - Я боюсь, что вы не совсем понимаете специфику моей работы. Дело не в том, что в окружении Ледкова сидит какой-то злодей, который сознательно информирует убийцу обо всех планах вашего шефа. Это может происходить и несознательно, просто вы рассказываете своей соседке или своему другу о случившихся у вас за день событиях на работе. При этом вас могут использовать, а вы об этом даже не догадываетесь.      - Я думаю, что сумела бы определить, где заканчивается обычный интерес. Но в моем окружении нет и таких людей.      - Ясно. Спасибо вам за помощь. И извините, если мои вопросы показались вам несколько бестактными...      Она легко поднялась. С интересом взглянула на Дронго, который встал следом за ней.      - Могу я задать вам один личный вопрос? - вдруг спросила Дербенева.      - Разумеется.      - У вас есть близкий человек? Я имею в виду женщину. Мне кажется, такие люди, как вы, бывают достаточно одиноки? Или нет?      - Может быть, - грустно ответил Дронго. - "Знание умножает печаль". Но я женат...      - Извините, - сказала она чуть смущенно, - до свидания.      Она повернулась и быстро вышла. Он уселся на стул, откинув голову назад. "Такие люди, как вы, бывают достаточно одиноки", - сказала она. Дронго закрыл глаза. Она даже сама не представляет, насколько она права. Погибшая в Вене Натали, оставшаяся в Америке Лона, живущая с его детьми в Италии Джил. Они, наверно, согласились бы с мнением этой молодой женщины.      Он услышал, как в дверь осторожно постучали. Дронго подождал, но никто не входил. Секунд через двадцать постучали еще раз. Он усмехнулся. Кажется, он точно знает, кто стоит за дверью.      - Входите! - громко крикнул Дронго.      Дверь открылась, и вошел Эмиль Борисович Левин. Сегодня он был уже в другом костюме, гораздо лучшем, чем предыдущий. Хотя любой костюм сидел на его фигуре не совсем хорошо. Левин поправил галстук.      - Меня просили зайти, - коротко сообщил он.      - Мне необходимо с вами переговорить, - поднялся из-за стола Дронго, протягивая ему руку. Пухлая и мягкая ладошка Левина утонула в его большой руке. Он пожал ее слабо, словно опасаясь раздавить руку вошедшего.      - Вас, наверно, интересует этот перевод денег для охраны Сипакова? - предположил Левин, когда они сели напротив друг друга.      - Верно. Ведь об этом знало не так много людей?      - Никто не знал. Только я, Александр Трофимович Казберук и наш начальник отдела Света Дербенева. Я видел, как она вышла отсюда. Она, наверно, вам уже все рассказала.      - Вы уверены, что никто не знал?      - Абсолютно. Дербенева не тот человек, который будет кому-то рассказывать о наших служебных делах. Александр Трофимович - бывший пограничник. Он знает, что такое служебная тайна. Значит, остается ваш покорный слуга. Но я никогда и никому не рассказываю о своей работе.      - Но кроме вас троих о переводе денег знали еще несколько человек, - напомнил Дронго.      - Вы же не будете подозревать Геннадия Даниловича или Евгения Романовича, - развел руками Левин. - Они так переживали за своего друга.      - А если это всего лишь ловкая уловка? - предположил Дронго. - Вдруг кто-то из них, или оба вместе, решили избавиться от прежних знакомых, возможно, знающих какую-то их тайну. Они нарочно приехали ко мне, договорились о нашем параллельном расследовании, затем якобы обеспечили охраной Сипакова. И в решающий момент убрали охрану и сделали все, чтобы его убить. Такое возможно?      Левин поправил очки. С ужасом посмотрел на своего собеседника.      - Какая у вас неприятная профессия, - с некоторым отвращением заявил Эмиль Борисович. - Вы обязаны всех подозревать даже приличных людей. И не верить в их хорошие поступки, подозревая, что за ними кроются какие-то низменные интересы.      - Вы верите в человеческое благородство? - вдруг спросил Дронго.      - Представьте себе, да. Иногда такое случается. Хотя, согласен, в последнее время все реже и реже. Но нельзя терять веру в людей. Тогда вообще не стоит жить. Вера в Бога и вера в людей - вот на чем мы еще держимся.      - Кант сформулировал лучше, - заметил Дронго. - Кажется, он говорил, что его волнуют две вещи - звездное небо над нами и нравственный императив внутри нас.      - Именно поэтому я до сих пор верю в благородные порывы людей. И поверьте моему опыту, Геннадий Данилович действительно хотел обеспечить безопасность своего друга и очень переживает из-за его смерти. Никто не просил Ледкова тратить столько денег на этих сотрудников охраны, никто даже об этом не знал. Он все делал, повинуясь лучшим побуждениям души.      - Вы первый человек, который считает, что у крупного капиталиста бывает душа, - улыбнулся Дронго.      - Да, я знаю, - улыбнулся в ответ Левин. - В Германии мне рассказали гениальную историю на эту тему. Один банкир заказал прекрасный стеклянный глаз, который можно было вставлять даже в живую глазницу. И он, меняя глаз, каждый раз спрашивал, где стеклянный, а где настоящий. И многие не могли угадать три раза подряд. Это было почти невозможно, так как банкир все время менял место. То правый глаз, то левый. И только швейцар в банке все время угадывал. Сколько бы банкир ни менял. Наконец он вообще убрал стеклянный глаз и спросил, где он сейчас. Швейцар спокойно ответил, что его нет. Но откуда ты знаешь? - закричал банкир. И тогда швейцар ему ответил: в вашем стеклянном глазу есть что-то человеческое. Забавно, не правда ли?      - Смешно, - согласился Дронго. - Может, поэтому я не верю в душевные порывы современных бизнесменов.      - Это смотря какие бизнесмены, - возразил Эмиль Борисович. - Не все обязательно хапуги и жулики. Среди них есть люди, которые, как Ледков, начинали с самого нуля. На себе вытягивали производство, набирали людей, вкладывали все деньги в производство, терпели неудачи, обирали себя и свою семью, не позволяя себе лишнего, когда все деньги шли в дело. Такие "американские" капиталисты, если хотите. Они тоже есть. Не все становились миллионерами в результате мошеннических залоговых аукционов и близости к власти. Среди бизнесменов встречаются всякие. Есть трудяги, а есть проходимцы. Как и среди всех остальных.      - Вы действительно верите, что можно стать миллиардером благодаря бережливости и рачительному ведению хозяйства, за несколько лет? - насмешливо спросил Дронго.      - Нет, - быстро ответил Эмиль Борисович. - Конечно, это почти невозможно. Но я мог бы вспомнить случаи, когда людям удавалось становиться миллиардерами благодаря своему труду и усердию. Хозяин ИКЕА, вы, наверно, о нем слышали. Или Билл Гейтс. В этом есть нечто волнующее. Самый богатый человек в мире стал таковым благодаря компьютерным разработкам и своему уму. Согласитесь, что это блестящий пример правильного применения своих талантов. Согласен, что не за несколько лет, как большинство наших доморощенных миллиардеров.      - А Ледков относится к другому типу?      - Я же вам сказал. Он за пятнадцать лет сделал свою компанию ведущей, вышел на многомиллионные обороты. Думаю, не открою большого секрета, если скажу, что он и сейчас далеко не миллиардер. У него есть достаточно денег, но они заработаны его тяжелым трудом, талантом и умением находить общий язык с людьми. Может, еше немного удачи, время было такое интересное, когда можно было скупать гектары леса за сущие копейки.      - Вот видите. Вы противоречите самому себе. Надо было оказаться в нужном месте, чтобы купить эти гектары по бросовой цене.      - Но другие тоже были в этом месте. Тогда никто даже предположить не мог, что бесхозный лес может приносить какие-то доходы. Или заброшенные леспромхозы. Никто в них не верил. А Геннадий Данилович верил. Времена не выбирают. Он меньше других виноват, что все так произошло.      - Каждый человек проявляется в тех или иных обстоятельствах, - согласился Дронго, - но время и пространство, - категории не только физические. От людей зависит, в какую эпоху нам приходится жить. Время может быть категорией нравственной.      - Кто-то из великих говорил, что на земле существуют два тирана - случай и время, - задумчиво произнес Левин.      - Это говорил Гердер, - вспомнил Дронго.      - Действительно? Гердер. Иоганн Готфрид Гердер. Как странно. Никогда бы не подумал, что вы читали Гердера. С вашей профессией...      - С моей профессией только и думать о вечности. И о времени, - возразил Дронго.      - Возможно. Времена действительно не выбирают, в них живут. Возможно, вы правы. И часто от нас зависит, каким будет время, в котором мы живем. Но, к сожалению, это понимают далеко не все. Или, точнее, совсем не понимают очень многие.      Левин тяжело вздохнул.      - Я иногда думаю, через что пришлось пройти моей семье в прошлом веке. Уму непостижимо. Невозможно представить, через какие страдания они все прошли. Через какие испытания. Мои предки жили в Житомире, можете себе представить? Царские погромы, черносотенцы, мракобесы, антисемиты. Затем революция. Появляются петлюровцы, которые убивают всех без разбора, насилуют, грабят. Потом деникинцы, потом снова какие-то бандиты. Потом махновцы. В общем, доставалось от каждой новой власти. Наконец пришли красные, среди которых было много евреев. Казалось, что все. Живи и радуйся. Но не тут-то было. В тридцать седьмом начали стрелять красных командиров, среди которых тоже было много моих соплеменников. Соответственно их семьи отправляли в Сибирь или в Казахстан. Оставшиеся их очень жалели, даже не подозревая, что с ними будет. Потом пришли немцы. Нет, не немцы. Пришли фашисты, - поправился Эмиль Борисович, - и с ними снова недобитые петлюровцы и польские националисты, которых мы уже начали забывать. Истребляли всех, уже без разбора, просто отправляя в концентрационные лагеря, где их сжигали. Не выживал почти никто. Моему отцу удалось чудом бежать, но всех его родственников сожгли в Освенциме. Вот такое было время нашего страха.      Эмиль Борисович достал платок и вытер лицо.      - Вы знаете, что в Польше почти не осталось евреев? Их убивали фашисты, а отправляли в лагеря сами поляки. Так они ненавидели евреев. Бежать было просто некуда. Они сразу выдавали евреев гестапо. Хотя среди них тоже были порядочные люди. Это все было уже в сороковые годы цивилизованного двадцатого века. А во Франции гестапо вывешивало объявление и просило господ французов не спешить с доносами на евреев, так как не хватало тюрем для размещения в них всех представителей еврейской национальности, сданных французами. Вот такая цивилизованная нация.      - Я слышал об этом.      - Потом наступила победа. И опять мы все радовались. Но в сорок девятом началась борьба с "безродными космополитами". Подразумевалось, что в первую очередь с евреями. А "дело врачей"? Наконец Советский Союз проголосовал в ООН за создание государства Израиль, и Громыко стал почетным гражданином этой страны. Что они потом делали, вы помните. Израиль на долгие годы стал символом агрессора и врага. Любой, кто осмеливался даже заикнуться о выезде в эту страну, автоматически превращался в изгоя. Вы же наверняка слышали и знаете, как преследовали евреев, как не разрешали нам выезд к своим родственникам, какие дискриминации были по пятому пункту. Потом перестройка. Всем казалось, что теперь уже будет все нормально. Но вместо этого стрельба, террор, войны, нищета, голод. А мы ведь целый век помнили о том, как нас убивали и преследовали. Вот мы и пошли в бизнес, как делали всегда. Ничего другого мы делать просто не умели. Деньги были самым действенным и самым сильным оружием евреев. Может, поэтому среди нас так много бизнесменов? А потом девяностые годы. Снова стрельба, террор, устранение неугодных, стреляют прямо на улицах. И снова массовый отъезд. Целый век нашего страха. Огромный, так и не закончившийся век.      Многие уехали на "землю обетованную", рассчитывая найти наконец там мир. И попали под ракеты Саддама Хусейна, под атаки террористов-смертников, взрывающих магазины, рестораны, автобусы с мирными людьми. И не было мира ни в стране, ни в их душах. Вот какие были у нас времена, господин Дронго. Я с вами согласен, мы сами позволяем времени быть категорией не физической, а нравственной. Или антинравственной, что гораздо легче.      Он снова вытер лицо.      - Наши родственники уехали в Мюнхен. Их пригласили немцы, - продолжал Левин. - Сейчас много еврейских семей выезжают в Германию. Немцам кажется, что таким образом они возвращают некие долги нашему народу. Только я не сумел бы туда поехать. Никогда в жизни. При одной мысли, что где-то ходят люди, родители которых сожгли моего дедушку в печи Освенцима, мне было бы очень плохо. Я понимаю, что немцы не виноваты, но ничего с собой поделать не могу.      Он снова замолчал. Затем тихо сказал:      - Мы, кажется, немного уклонились от темы.      - Нет, - ответил Дронго. - Это как раз тема нашего разговора. Время наших страхов. Время нашего страха. Кто-то сумел рассчитать и использовать мальчишескую дружбу в своих корыстных интересах. Я не верю в маньяка, который действует с такой методичностью. Должен быть конкретный мотив, конкретные причины для подобных преступлений. Самый богатый человек в этой компании - Геннадий Ледков. И его друг Евгений Петунин. Тогда я задаю себе вопрос, который волнует и вашего босса. Почему убийца начал не с них? Почему выбрал в качестве первой жертвы - несчастного сторожа, который был неудачником по жизни. Я подозреваю, что все-таки должен быть человек в окружении Ледкова, который связан с убийцей. Иначе все это нелогично, а поверить, что убийца случайно пришел именно в тот момент, когда первую охрану уже сняли, а вторая еще не приступила к своему дежурству, я просто не имею права. Иначе я был бы дилетантом, а не профессионалом.      - Я не верю, что такой человек есть в нашей компании, - твердо сказал Левин. - Мы всегда старались опираться на некие моральные нормы, не позволявшие нам опускаться ниже определенного уровня. У нас таких людей просто не может быть.      - Возможно, - согласился Дронго. - Но, кроме сотрудников вашей компании и Ледкова с его товарищами, о смене охраны знали еще несколько человек. Возможно, знала секретарь Геннадия Даниловича.      - Ее можете сразу исключить, - улыбнулся Левин. - Эта длинноногая девочка хочет стать актрисой. Кроме собственной внешности ее не интересует больше ничего в этом мире. Удивляюсь, как вообще Геннадий Данилович ее терпит. Но его секретарь в декретном отпуске, и сейчас ее заменяет эта особа.      - Еще супруга Ледкова...      - Любовь Кирилловна? - удивился Левин. Потом нахмурился. - Она, конечно, женщина своебразная, но связываться с таким отребьем? Зачем? Муж создал ей такую обеспеченную жизнь. Ее больше волнуют дети в Англии и регулярные переводы туда денег, чем все остальные проблемы, даже возможные пассии ее мужа.      - И насчет пассий, - заметил Дронго, - одна из них могла тоже узнать о смене охраны...      - Алла, - сразу назвал ее имя Левин, - только она. Я уже говорил Геннадию Даниловичу, что он слишком много времени проводит с ней. И напрасно так ей доверяет. Я уже не говорю о невероятных затратах на эту особу. Извините, что высказываюсь по этому вопросу так откровенно.      - Я поэтому и хотел с вами переговорить. Кто еще мог узнать о переводе денег и смене охранников?      - Может еще Игорь. Но он не знал о переводе. Нет, он точно не знал. И у меня ничего не спрашивал. Он уехал гораздо раньше. Да, точно. В нашей компании о переводе денег знали только мы трое.      - Ясно. Спасибо вам за беседу. И извините, что отнял у вас слишком много времени.      - Ничего. - Левин снова вытер лицо, протер очки и поднялся. - Неприятная у вас работа, - сказал он на прощание, - очень неприятная. Копаться в этих низменных страстях, искать самого подлого. Не завидую я вам, господин хороший, совсем не завидую. Я всегда считал, что самая грязная работа у проктологов, сейчас понимаю, что это не так. Вам приходится копаться в такой грязи человеческих отношений, чтобы найти виновного. Не боитесь за свою душу?      - Пока еще держусь, - честно ответил Дронго.      - Вы, наверно, оптимист, - вывел свою формулу Эмиль Борисович. - Только убежденный оптимист может верить в людей и заниматься их душами. Или циник?      - Пополам, - он понимал, что его собеседник прав.      - Тяжело, - повторил Левин, - очень тяжело. До свидания.      Он осторожно вышел из комнаты, мягко закрыв за собой дверь, словно опасаясь потревожить кого-то третьего. И Дронго долго сидел в одиночестве, пока его не позвала секретарь Ледкова.            Глава двенадцатая            Под вечер позвонил Эдгар Вейдеманис. Они с Кружковым выехали в Харьков, чтобы на месте узнать о Хомичевском. В Министерстве внутренних дел Украины никакой информации на Хомичевского не было. Там всего лишь подтвердили, что он сидел в колонии с девяносто пятого года. Что было с ним после девяносто девятого, когда его досрочно отпустили, никто не знал. И никаких сообщений о бывшем рецидивисте уже не было. Или их не хотели давать приехавшим гостям.      На часах было около восьми, когда они с Ледковым поехали к дому Сипакова. Дронго ехал туда не без некоторого внутреннего напряжения. Он не знал, что сможет сказать вдове убитого. И как вообще будет себя вести. Но, преодолевая внутреннее сопротивление, он посчитал невозможным не поехать к ней.      Они поднялись по лестнице в сопровождении сразу троих охранников. Вошли в квартиру. Там уже находились несколько заплаканных женщин, мужчины курили в коридоре. Все были в подавленном настроении. Тамара вышла к ним в темном платье. У нее были красные, опухшие от слез глаза и уставшее лицо. Она пригласила гостей в спальню, куда не пускали посторонних. "Дронго" пожал ей руку и сказал какие-то традиционные слова соболезнования. Она кивнула ему, ничего не ответив.      Он понимал, почему она не принимает никого в кабинете. Ей было страшно входить в комнату, где она нашла убитым своего мужа.      - Что сказала следователь? - поинтересовался Ледков. - Когда можно будет забрать Кима?      - Через два дня, - ответила Тамара, - она обещала через два дня.      - Мы все устроим, - твердо пообещал Ледков. - Ты ни о чем не беспокойся. И поминки организуем. Все как положено.      - Спасибо, - равнодушно ответила женщина.      - Тебя эта дура сегодня не трогала? Не вызывала?      - Вызывала, - кивнула Тамара. - Мы с ней встречались три часа назад.      - Вот сволочь, - зло произнес Ледков, - я же ее просил, чтобы она тебя не дергала.      - Она позвонила и попросила приехать. Прислала за мной машину, - тихо сообщила Тамара. - Я бы не смогла сесть за руль в таком состоянии. Спасибо тебе, Гена, за твой автомобиль, но скажи ребятам, чтобы его забрали. Мне тяжело сейчас садиться за руль. Я пока на такси передвигаюсь.      - Оставь его себе, - вздохнул Ледков. - Мы вообще переоформим его на твое имя. Тебе машина все равно будет нужна.      Она ничего не ответила. Дронго чувствовал себя почти лишним. Но неожиданно она обратилась к нему:      - В тот вечер я много думала о нашем разговоре. И решила, что нужно оставить этих охранников. Никто не виноват, что все так получилось. Видимо, так должно было случиться. Но у меня к вам одна большая просьба...      Она закрыла глаза, словно собираясь с силами. Открыла и взглянула на Дронго. Он увидел, какая в них боль...      - Найдите его, - попросила она. - Я знаю, что так нельзя себя вести. Тело Кима еще не предано земле, его еще не отпели, а я хочу мести. Но я этого хочу. Чтобы я могла хотя бы на суде подойти к нему и плюнуть ему в глаза. Ким был святым человеком, об этом все знали. И его не должны были так убивать. Кто бы это ни сделал, он пошел против Бога. И если Бог будет за вас, вы его обязательно найдете. Мне рассказывали, что вы невероятный человек, умеете находить преступников по каким-то своим правилам, которые другие люди не всегда понимают. Возможно, что вы их чувствуете. Но как бы там ни было, найдите его. Ради меня, ради Кима, ради других убитых ребят. Найдите и покарайте его.      - Это моя работа, - мрачно произнес Дронго. - Я постараюсь сделать все, чтобы его найти.      - Сделайте больше, чем просто свою работу. Считайте, что я прошу вас отомстить за близкого мне человека. Я ничего не смогу вам отдать взамен, но если вы верите в Бога, то я буду за вас все время молиться. Честное слово, буду ходить в храм и ставить за вас свечу. Я даже не знаю, кто вы по вере - христианин, иудей или мусульманин. Может, даже буддист. Но это неважно. Я все равно буду ходить и молиться за вас до конца своих дней. Только найдите убийцу.      Дронго молчал. Обещать что-либо в таких случаях трудно. Возражать глупо. Лучше молчать. И потом честно делать свою работу. "Левин не совсем прав, - вдруг вспомнил он слова Эмиля Борисовича. - У меня действительно тяжелая и грязная работа, но она нужна людям. Нужна, чтобы верить в Бога и в возможную справедливость на этой земле".      - О чем она тебя спрашивала? - спросил Ледков. - Чего она хотела?      - Задавала разные вопросы, - равнодушно ответила Тамара, - спрашивала, куда я поехала, зачем, кто мог меня видеть, кто мог видеть возможного убийцу. Но никто из соседей ничего не видел и не слышал.      - Никто не видел во дворе чужих? - возмутился Ледков. - У вас все время во дворе дети. Неужели они тоже ничего не видели?      - Говорят, что приходили двое кавказцев, - ответила Тамара, - следователь тоже сказала мне про этих кавказцев. Двое мужчин в кепках и с пышными черными усами. Несколько ребятишек видели, как они входили в подъезд нашего дома. Но это ничего не значит. Я ей сказала, что у нас в доме живут несколько кавказских семей и гости могли приехать к ним. Кроме того я знала Кима. Он бы никогда не открыл дверь двум незнакомцам. У него не было знакомых кавказцев.      - Не было, - подтвердил Ледков, - я бы точно знал.      - Если бы даже они уговорили его открыть им дверь, то и тогда он бы не стал принимать их в кабинете. Туда он вообще никого не пускал. Кроме меня и вас двоих, - сказала она, обращаясь к Ледкову.      - Правильно. Он не любил, когда чужие видели беспорядок у него в кабинете, - подтвердил Геннадий Данилович.      - Поэтому я думаю, что эти кавказцы ни при чем. Я с ним разговаривала перед отъездом и предупредила его о возможной опасности. Он еще смеялся и уверял меня, что нашу железную дверь невозможно выломать, иначе сбегутся все соседи. Он был прав, дверь не трогали. Следователь мне сказала, что Ким сам открыл дверь. Потом провел гостя к себе в кабинет. Не могу представить, кто это мог быть. Ким не стал бы себя вести таким образом с чужим человеком. Вот это меня мучает уже два дня.      - Мы найдем этого подонка, - уверенно заявил Ледков, - вот увидишь. Мы его обязательно найдем.      - Найдите, - снова попросила Тамара.      - А чужие машины к вам не приезжали? - спросил Дронго.      - Нет, чужих не было. Ребята машины хорошо знают. Каждый раз, когда у нас появляется чужой автомобиль, они его внимательно осматривают. Все новые марки знают. Если бы убийца приехал на машине, они бы его обязательно запомнили.      - Больше следователь тебе ничего не говорила?      - Спрашивали про вас, про вашего эксперта. Она сказала, что он твой адвокат. Но я не стала ее разубеждать. Поняла, что так нужно говорить.      - Молодец. Правильно сделала.      - И еще она сказала, что это наверняка не Хомичевский. Уголовники такого ранга не имеют права на обычную месть. И если бы в Кима стрелял Толик Хомичевский, то он бы не ушел из дома, ничего не взяв. А у нас ничего не пропало, я все осмотрела. Ни одной авторучки, ни одного гвоздя. Ничего кроме... кроме Кима...      Она с трудом сдерживалась.      - Вакуленко сказала нам, что на столе лежал конверт, - вспомнил Дронго, чтобы отвлечь женщину от страшных мыслей, - конверт с цифрой "три".      - Я его не увидела, - призналась Тамара, - если бы в тот момент на столике лежал не конверт, а пачка денег, то я бы и тогда не обратила на них внимания. Нет, я ничего не помню.      - Ключи от вашей квартиры могли быть у кого-нибудь еще, кроме вас? - не унимался Дронго.      - У нас есть замок, который запирает дверь изнутри, и снаружи его открыть невозможно. Когда я уходила, Ким запер дверь изнутри. Поэтому дверь открыть мог только он. Я еще минут десять стояла и звонила, стучала, кричала, когда приехала. А потом догадалась и достала ключи. Дверь была открыта изнутри, и я легко попала в квартиру.      - Может, чужой тоже легко попал к вам в квартиру? Вы уверены, что Ким запер дверь изнутри?      - Абсолютно уверена. Я слышала, как он закрывал за мной дверь.      Дронго взглянул на Ледкова. Тот недовольно отвернулся. Оба понимали, насколько важен именно этот факт. Получалось, что Ким знал человека, который пришел к нему в гости. Кто-то позвал Тамару из коридора, и она, извинившись, поднялась и вышла из комнаты. Мужчины остались вдвоем.      - Вы уверены, что не страдаете раздвоением личности? - поинтересовался Дронго. - Может, это вы или кто-то из ваших друзей решил "отметиться" таким кровавым образом? Или кто-нибудь из ваших близких? Нужно не исключать любой возможности.      - Не надо так неприятно шутить, - попросил Ледков, - и не смотрите на меня так, словно мой собственный сын явился сюда, чтобы убить Кима. Сын у меня в Англии, и он еще совсем маленький.      - Я об этом помню. И о детях Петунина тоже. Если бы они были постарше, я бы попытался поговорить и с ними.      - Неужели правда? - тихо спросил Ледков. - Вы сами слышите, что говорите? У Жени дети еще в куклы играют. Совсем маленькие. У Арнольда более взрослые. Но зачем нашим детям убивать наших друзей?      - Но вы же верите, что ваших друзей убивал Хомичевский?      - Это разные вещи, - разозлился Ледков. - У нас дети совсем маленькие, а он бывший уголовник, рецидивист, грабитель. Для него убить человека - все равно что сплюнуть. Это был он, я в этом не сомневаюсь.      - Вы знаете, почему я уверен, что нужно искать среди вашего окружения? - спросил Дронго. И сам ответил: - В случае с убийством Кима произошло не просто случайное попадание убийцы именно в то самое "окно", которое появилось между исчезновением первой охраны и появлением второй. В случае с Низамовым убийца тоже все знал. Он точно знал, что Байрам живет в коммунальной квартире и там появляться не следует. А также знал, в какую смену нужно появиться в санатории. Совпадений слишком много, и поэтому я должен искать среди близких вам людей.      - Ищите, - мрачно согласился Ледков. - Но это все равно Хомичевский.      - Какого он был роста?      - Откуда я знаю, каким он стал. Но у нас во дворе был самым высоким. Соседские дети даже дразнили его "каланчой". Конечно, за глаза.      - Насколько я понял, человек такого роста не появлялся в этом дворе, иначе его бы сразу узнали. Возможно, что вы не совсем правы и Хомичесвский здесь все-таки не появлялся.      - Может, сам и не появлялся, - согласился Ледков, - но кого-то послал. Он ведь был авторитетным уголовником, наверняка у него были свои подручные. В общем, я думаю, что это только он мог нас так преследовать. Вы же слышали, что сказала Тамара про Кима. Он действительно был почти святым. Только своими книгами и своей работой увлекался. Все остальное, даже Тамара, было для него на втором плане. Такие люди бывают обычно очень талантливыми учеными. Главное, что их поддерживали дома. А Тамара его все время поддерживала. И все для него делала.      Он не договорил, в спальню вернулась вдова Сипакова. Она села рядом с ними.      - Приехали сотрудники института, где работал Ким, - пояснила Тамара. - Они его все очень любили, каждый раз вместе отмечали разные праздники, семейные торжества. Такие симпатичные ребята. Можете себе представить, в каком они сейчас состоянии.      Ледков взглянул на Дронго и первым поднялся со своего места. За ним поднялся и Дронго.      - Мы лучше поедем, - сказал Геннадий Данилович. - Даже не знаю, что тебе сказать, Тамара. Чтобы ты не плакала? Это нечестно. Плачь, сколько хочешь. Чтобы ты не переживала? Это невозможно. Чувствуй потерю такого человека, если сможешь вынести такое горе. И продолжай ненавидеть того мерзавца, который все это устроил. А я тебе обещаю, что мы его найдем. Обязательно найдем, и он от нас никуда не спрячется, даже если снова захочет в колонию попасть, чтобы все концы в воду. Мы его и там достанем.      Он кивнул ей на прощание и пошел к выходу. Дронго молча двинулся следом. Они вышли на лестничную клетку, Ледков оглянулся. Все мужчины, стоявшие в коридоре, смотрели им вслед. Словно все уже знали, о чем их просила Тамара, и внутренне были с ней согласны.      - Не люблю ходить в такие места, черт подери, - чертыхнулся Ледков, - пахнет мертвечиной. По-особому пахнет. Только это запах не Кима, а всей квартиры, в которой вчера были сотрудники прокуратуры, офицеры милиции, криминалисты со своими склянками и банками, все эти эксперты, понятые, свидетели. Они ходят в обуви, не стесняясь, курят, тушат окурки, где попало. А потом запахи их потных тел накладываются на все другие запахи, образуя неповторимый аромат многочисленного скопления мужских тел, огромного горя, человеческого любопытсва и разной сопутствующей дряни, которой бывает слишком много.      Они сели в машину.      - Что вы думаете про кавказцев? - поинтересовался Ледков. - Может, нам стоит поискать этих пышноусых?      - Нужно расспросить всех соседей, - согласился Дронго, - но этого мало. Желательно точно знать, к кому и зачем они приходили. А также попытаться все-таки выяснить возможного убийцу. Очень вероятно, что он появлялся во дворе, но дети не обратили на него внимания. Может, он был в форме почтальона или приехал на машине "Скорой помощи", одетый в белый халат. Тогда работает подсознание, и ребятам кажется, что эти люди лишь выполняли свои обязанности. Но это не выход. Мы можем искать кавказцев всю оставшуюся жизнь, а они, оказывается, живут в соседнем подъезде или действительно приехали к кому-то в гости. Это не выход, так искать невозможно. А вот откуда бандиты могли узнать про смену охраны - это гораздо интереснее. И, держась за эту ниточку, мы сможем найти возможного пособника убийцы.      - Вы никак не можете успокоиться, - разозлился Ледков, - хотите убедить меня или себя в том, что кто-то моего окружения был знаком с Толиком Хомичевским. Но никто из них его не знал. И в жизни не видел. И больше никогда не увидит. Потому что мы его все равно найдем и удавим.      - Я знаю по крайней мере двоих людей в вашем окружении, которые близко общались с Хомичевским, - возразил Дронго. - И они знали о смене охраны.      - Вы с ума сошли? Кто это?      - Петунин и Кросс.      - Ах да, - неприятно усмехнулся Ледков, - они, конечно, его видели. Даже приложили руку к его избиению. Только вы забыли, что и они получили такие же конверты, как и я. И тогда мы все были на одной стороне.      - Тогда да, - согласился Дронго, - а сейчас? Разве нельзя допустить, что кто-то из них сознательно внес себя в этот пронумерованный список, чтобы получить такой конверт и сразу снять с себя все подозрения. А на самом деле этот "перевертыш" уже давно работает на "другую" сторону. Ведь тогда Хомичевский сумел каким-то неведомым образом узнать, что его сдала именно ваша компания. Возможно, в ней уже тогда был свой осведомитель. Вы это исключаете полностью?      Ледков замер от ужаса. Потом тихо спросил      - Вы шутите или говорите серьезно?      - Я должен дать вам разные версии, - пояснил Дронго, - чтобы мы с вами выбрали одну, самую подходящую.      - Нет, - крикнул Ледков, повышая голос. Казберук, сидевший впереди, даже повернул голову. - Нет, нет и нет. Среди моих друзей не было "перевертышей". В этом я абсолютно уверен. И вы мне не докажете, что кто-то из моих друзей оказался подонком и предателем. Никогда в жизни я в это не поверю. Ищите среди остальных. Так будет правильно.            Глава тринадцатая            Утром Дронго разбудил звонок Эдгара Вейдеманиса. На часах было около десяти. Он взял трубку. Эдгар знает, что он работает почти до утра и просыпается поздно. И он не стал бы звонить по пустякам.      - Доброе утро. Что произошло?      - Извини, что разбудил тебя, - сказал Эдгар, - но я получил сообщение только сейчас и решил, что тебе нужно сообщить. В Харькове считают, что Хомичевский давно умер. Сегодня утром мы встретились с одним из его знакомых, и он уверял, что Хомичевский умер в районной больнице, в каком-то поселке, куда его привезли с острым приступом язвы.      - Когда?      - Два года назад.      - Это точно? Почему нет сведений в МВД?      - Не знаю. Может, действительно нет сведений. Документы у него могли быть чужие, на другое имя, и его тогда похоронили в этом поселке, так и не узнав, что это известный Хомичевский.      - Что думаешь делать?      - Буду искать этот поселок. Или уже город. Белый Колодезь. Он находится почти на границе с Россией, с Белгородской областью. Мы поедем сегодня туда. А когда найдем, сразу перезвоню тебе. Пусть в прокуратуре сделают запрос на этот адрес. Нам, конечно, с Кружковым не разрешат эксгумировать труп, но, если будет официальный запрос российской прокуратуры, возможно, украинцы захотят проверить, кто на самом деле там похоронен.      - Сведения о смерти Хомичевского точные? Может, вас просто обманывают. Если там лежит покойник под чужой фамилией, то любого можно выдать за него.      - Мы встречались с известным "авторитетом". Он сейчас "смотрящий" по всей зоне. Такой человек не стал бы нам врать. Он сегодня уезжает в Киев и поэтому назначил встречу на восемь часов утра. Оттого я позвонил тебе так рано. Думаю, нам нужно выехать и все проверить.      - Поезжайте, - согласился Дронго, - только будьте осторожны. Мне очень не нравятся эти убийства в порядке очередности. Кто-то продумал целый план и методично претворяет его в жизнь. Если это сделал Хомичевский, то он обязательно должен был предусмотреть возможность появления чужих людей на его ложной могиле. Будьте очень осторожны.      - Не беспокойся. Мы вечером вернемся в Харьков. У тебя есть что-то новое?      - Пока нет. Пытаюсь выяснить, откуда убийца мог узнать о смене охранников, когда убили Кима Сипакова. Но пока ничего не узнал. Я тебя очень прошу, будьте осторожнее.      Дронго убрал телефон. Затем поднялся, отправился в душ. Спать больше не хотелось. Сегодня нужно было поговорить с двумя женщинами. С женой и любовницей Геннадия Ледкова. Если и эти разговоры не дадут конкретного результата, то остается лететь в Эстонию, чтобы встретиться с Арнольдом Кроссом. Больше никаких вариантов не оставалось.      В Эстонию, подумал он. Чтобы поехать в Эстонию, нужна виза. Туда просто так не поедешь. Но конверт Кросс получил в Таллине. И, судя по всему, без почтового штемпеля. Значит, убийца или кто-то другой поехал в Эстонию специально для того, чтобы передать этот конверт. Черт подери. Нужно было с самого начала обратить внимание на этот важный факт. Получение визы. Это на Украину можно ездить просто так, взяв билет в оба конца. А в Эстонию нужно получить визу. Он подвинул к себе телефон, набрал номер Ледкова.      - Слушаю вас. - Предприниматель в такое время обычно не спал.      - Я звоню насчет Арнольда Кросса. Вы сказали, что он получил обычный конверт, который кто-то бросил ему в почтовый ящик. Выходит, этот конверт специально привезли в Таллин?      - Конечно, - ответил Ледков, - убийца специально поехал в Таллин и нашел дом Кросса.      - Тогда получается, что он оформлял себе эстонскую визу. Вам не кажется, что это глупо со стороны преступника?      - Я не знаю, какой он умный, но конверт бросили в Таллине, - раздраженно заявил Ледков. - Можно проверить всех, кто приезжал за последние месяцы в Таллин. И фамилию Хомичевского...      - Подождите, - нахмурился Дронго, - я кажется, придумал. Подождите минуту. - Он взял ручку и начал быстро составлять список. - Я собираюсь позвонить следователю Удальцову и объяснить ему, что конверт был получен без почтового адреса. Нужно проверить всех, кто мог прилететь в Москву за эти месяцы. Я сейчас составляю список. Ледков, Петунин, Казберук, Сипаков...      - Он уже умер, - напомнил Ледков.      - Но его могли попросить отвезти конверт, - возразил Дронго, - давайте исходить из самых фантастических предположений. - Кто еще? Левин, Дербенева, ваша жена. Как ее фамилия?      - Ледкова. У нее моя фамилия.      - Какая у нее была девичья фамилия?      - Арсеньева. Но при чем тут моя жена? Вы действительно считаете, что моя жена могла получить эстонскую визу и тайно отправиться в Таллин? Извините меня, но я начинаю думать, что мы обратились не к тому эксперту.      - Когда закончим расследование, мы поговорим с вами на эту тему, - заметил Дронго. - Кто еще знал? Ваша подруга? Как ее фамилия? Мне кажется, что вы говорили - Алла Сабитова?      - Вы запомнили верно. Но я видел ее паспорт. Там не было эстонской визы. Мы с ней часто летаем в Финляндию.      - Мы все проверим. И не нужно считать меня идиотом, - зло сказал Дронго. - Мне сегодня утром звонил Эдгар Вейдеманис из Харькова. Он встретился там с очень авторитетным человеком из криминального мира, который заявил, что ваш бывший знакомый Хомичевский уже несколько лет лежит в могиле.      - В какой могиле? - не понял Ледков. - Что вы такое говорите?      - В земле, - гаркнул Дронго. - Его уже несколько лет едят черви. А вы все еще настаиваете на своей безумной версии...      Ледков замолчал. Было слышно, как он тяжело дышит.      - Это точные сведения? - наконец переспросил он.      - Пока проверяем. Мои друзья поехали в городок, где якобы умер Хомичевский.      - Ничего не понимаю, - растерянно произнес Ледков. - Кто тогда мог? И зачем?      - Сегодня я должен переговорить с вашей женой и Сабитовой. И давайте не дергаться. Как мы договорились, никуда не ходите без охраны. Я бы запретил вам ходить и на работу, но вы меня все равно не послушаетесь. До свидания.      Ледков положил трубку. Было понятно, что известие о возможной смерти Хомичевского его потрясло. Дронго набрал номер следователя Удальцова. Он понимал, что разговаривать на подобную тему с Вакуленко почти бесполезное. Молодой следователь показался ему более вменяемым.      - Доброе утро, Валентин Андреевич, - начал Дронго, услышав голос Удальцова, - извините, что беспокою вас так рано утром.      - Ничего! У нас рабочий день начинается в девять.      - Хочу поделиться с вами некоторыми размышлениями, - продолжал Дронго. - Дело в том, что шестой участник этой группы Арнольд Кросс - гражданин Эстонии. Но он получил этот конверт без почтового штемпеля. Кто-то просто бросил конверт в его почтовый ящик. Вы понимаете, о чем я говорю? Выходит, убийца или его знакомый был в Таллине и положил туда письмо.      - Это было ясно с самого начала, - ответил Удальцов, - ну и что?      - Людей, которые знали о пересменке охранников, не так много, - продолжал Дронго, - только несколько человек. Может, вы проверите по своим каналам, кто из них в последние несколько месяцев получал визу в Эстонию. Это легко сделать, послав специальный запрос.      - Так они нам и ответили. Вы знаете, какие у нас сложности с прибалтийскими посольствами. Но нужно попробовать. Это интересная идея. У вас есть список людей, которые знали о замене одного охранного агентства на другое?      - Есть. - Дронго продиктовал список.      - Спасибо, мы обязательно проверим. - Удальцов уже хотел положить трубку, когда Дронго торопливо сказал:      - И еще один важный факт. Насчет основного подозреваемого. У меня появились сведения, что, возможно, Хомичевский умер еще несколько лет назад.      - Откуда вы об этом узнали? - сразу спросил следователь.      - У меня есть свои источники информации.      - У нас пока нет таких данных. Кстати, телефон-автомат на станции метро мы проверили. Никаких звонков не было. Между звонками интервал в двадцать минут. То есть звонивший использовал автомат только для звонка в институт. Он совсем не дурак.      - Вы меня успокоили, - ответил Дронго, - до свидания.      Интересно, что этот убийца знал номер телефона и место работы Сипакова. Он вообще знает все об этих людях. Их привычки, пристрастия, семейное положение, места работы, систему охраны, одним словом, все, что можно узнать. Откуда? Если это действительно Хомичевский, то каких титанических усилий ему стоило узнать такие подробности. Особенно адрес Кросса в Таллине. И совсем другое, если это кто-то из них. Но из шестерых ребят, которые когда-то дружили в московском дворике, осталось только трое. Трое взрослых мужчин, которые знают друг о друге почти все. И четвертым номером в этом списке идет Ледков. Предположим, что убийца кто-то другой, тогда основное подозрение падает на Петунина и Кросса. Посмотрим на ситуацию с другой стороны. Если это Кросс, то ему нужно иметь постоянную визу в Россию и каждый раз, приезжая, отмечаться на границе. Нереально. Его легко можно вычислить. Тогда Петунин. Евгений Романович Петунин. У него пятый номер. А если Ладо Дарчиев нашел некую общую константу для обоих бизнесменов? И столкнул их интересы? Если ему удалось, и тогда Петунин придумал всю эту комбинацию, чтобы убрать Ледкова.      Дронго поднялся. Затем замер, снова опустился в кресло. Что я сейчас сказал? О чем я сейчас подумал? Что-то самое важное, тот самый элемент, который мы упускали с самого начала. Если Петунин придумал эту комбинацию, чтобы убрать Ледкова. Вот так была сформулирована мысль. Предположим, что это даже не Петунин. Предположим, что убрать хотят его самого, а не Ледкова. Самое важное в самой игре, навязанной им убийцей. Тогда все верно. Убийца нарочно оставляет конверты с цифрами, чтобы заставить всех поверить в эти методичные убийства по списку. Свой конверт Сипаков уничтожил, но убийца принес другой конверт с определенной целью. И все время оставлял конверты. И эта фотография в комнате Туричина. Нужно было все понять с самого начала.      Спокойно. Давай размышлять. Убийца знает о том, где работает Низамов и в какую смену он выходит. Ему известно, что тот сдает свою квартиру и живет в коммуналке, где лучше не появляться. Убийца приезжает в санаторий, убивает Низамова и выбрасывает все бутылки, даже стаканы, оставляя первый конверт на столике. Вполне вероятно, что это был не тот конверт, который убийца послал Байраму Низамову. Сторож мог его и не сохранить, не обратить на него никакого внимания. Но убийца намеренно его оставил, чтобы все поняли. Это убийство по разработанному плану.      Если убийца не Хомичевский, то это человек, который хорошо знает детскую историю мальчишек, однажды постоявших за себя в схватке с дворовым хулиганом. И он использует ту самую детскую и уже забытую историю.      Позже убийца появляется в доме Бориса Туричина. Он должен хорошо знать свою жертву. И тот должен его знать, иначе он бы не пустил его в квартиру и не позволил подойти к себе так близко, чтобы столкнуть вниз. Туричин - бывший боксер, с ним не так легко справиться. Убийца опять оставляет конверт и фотографию, на которой обведены две головы. Низамов и Туричин. Намек более чем прозрачный. Убийца хочет, чтобы все верили в эту давнюю историю. Ему важно скрыть свои истинные мотивы.      И, наконец, убийца узнает об отзыве прежних охранников и замене их на новых в случае с Кимом Сипаковым. Он намеренно ждет, когда можно нанести удар. И звонит Сипакову в институт, чтобы успеть с ним встретиться до того, как займут свои места новые сотрудники охраны. Но Сипаков уезжает из института. И тогда убийца появляется в его доме. Самое интересное, что Сипаков, зная о грозящей ему опасности, открывает дверь неизвестному и впускает его в свой кабинет. Нет. Открыть дверь рассеянный ученый еще мог. Но он не стал бы проводить гостя в свой кабинет. А если Сипакова убили в другом месте и перетащили в кабинет? Тоже нелогично. Зачем это делать, если подобный жест выдает близость убийцы к убитому?      Остается небольшой вопрос. Убийца должен был точно знать, что Тамара, супруга Кима, уехала к своему больному сыну. Как он мог об этом узнать? А если бы она была дома? О сыне знал только Ледков. Но он узнал потом. Или раньше? Машина. Черт возьми. Новый "Пежо", который пригнал Казберук. Машина стояла во дворе, и убийца знал о том, что именно в эту машину садится Тамара. Откуда? Ведь машину пригнали только ночью, и она была другого цвета. Слишком много вопросов. И слишком хорошо осведомленный убийца. Нет, это не Хомичевский. Уголовник, восставший из небытия, явно не подходит. Таким осведомленным мог быть только сам Ледков. Или Петунин. Больше никто не мог знать столько подробностей. Но был еще один человек. Машину пригнал Казберук, с охраной тоже он договаривался. Нужно поговорить с Александром Трофимовичем еще раз.      И тогда получается, что все эти преступления были лишь имитацией деятельности убийцы. Кровавой прелюдией к убийству того, кто действительно мешал. Кажется, Петунин говорил про Агату Кристи. У нее был похожий рассказ "Убийство в алфавитном порядке". Или нечто в этом роде. Подлинное преступление скрывалось за другими, чтобы обеспечить алиби убийце. Чтобы придумать такой сложный вариант, нужно быть достаточно начитанным человеком. Ледков детективы не любил, Петунин их читал.      Сначала Вакуленко не поверила в такую последовательность преступлений. Она считала, что Низамова задушил кто-то из его знакомых. Отсуствие бутылок убеждало ее в этом, а на конверт она не обратила внимания. Смерть Туричина. Если бы не антидепрессанты в его организме... И еще он был фармацевтом. Но это как раз и должно было ее насторожить. Однако она упрямо настаивала на своей первоночальной версии, считая, что Туричин сам выбросился из окна. И, наконец, убийство Сипакова. Здесь нельзя было придумать самоубийство. Ким просто не смог бы два раза выстрелить в себя, а потом спрятать пистолет. И она поняла, что все убийства были спланированы и расписаны по заранее утвержденной схеме. И к этому решению ее подтолкнул сам Дронго, утверждавший, что все три убийства были заранее продуманы. А значит, версия с Хомичевским выглядит наиболее убедительной.      Дронго снова поднялся. Если все правильно, то тем более убийцу нужно искать среди знакомых Ледкова. Возможно, что это Петунин. Именно он более всего подходит на эту роль. А если нет... Медлить далее просто невозможно. Нужно продумать план и проверить всех подозреваемых. Когда есть несколько конкретных подозреваемых, всегда можно придумать, как их проверить. И выйти на возможного убийцу. Нет, не убийцу. Вполне вероятно, что убивает кто-то другой, третий. Возможно, даже Хомичевский. Или другое человекоподобное существо. А за ним стоит другой, который придумывает все эти преступления. И придумывает их достаточно убедительно. Правда, каждый раз совершая небольшие ошибки. Которые в итоге приведут его к поражению.      Сегодня нужно поговорить с обеими женщинами, встретиться еще раз с Петуниным и Казберуком. Подозреваемых, в общем, не так много. Трое женщин - Светлана Дербенева, Алла Сабитова и Любовь Ледкова-Арсеньева. А также четверо мужчин - сам Ледков, Петунин, Казберук и Левин. Оставим пока Кросса на крайний случай. Семеро подозреваемых, один из которых был возможным организатором этих преступлений. Или пособником убийцы. Меньше всех подозрения вызывает в этой компании Дербенева, она не могла знать обо всех перипетиях мальчишеской дружбы. Возможно, она не слышала и про Хомичевского. Она работает в компании больше двух лет. Нет, около трех, так сказал Ледков. Может не знать многих подробностей. Тогда остаются шестеро. Шесть подозреваемых, один из которых сообщил все подробности смены охраны убийце. Шестеро подозреваемых, если исключить Кросса и Дербеневу.            Глава четырнадцатая            Ледков предупредил супругу о предстоящем визите гостя. Она приехала в городскую квартиру, чтобы принять Дронго. Это был новый дом на Бирюзова, где размещалась их шестикомнатная квартира. Дронго приехал в сопровождении двух охранников, один из которых поднялся вместе с ним. Дверь открыла молодая женщина лет двадцати, то ли филиппинка, то ли китаянка. В последние годы в Москве стало модным брать на работу молодых женщин из азиатских стран. Они отличались особой пунктуальностью и добросовестностью, никогда не требовали денег сверх контракта, не просили за своих родственников и не выдвигали никаких дополнительных требований. Если хозяева знали английский язык, то их горничные даже не учили русский, так как в этом не было особой необходимости. Одним словом, безропотные и вышколенные слуги получались именно из подобных девушек, которые начали приезжать в Москву из азиатских стран. Не всегда это были молодые женщины из Филиппин или Китая. Часто попадались из Вьетнама, Лаоса, Кампучии, Кореи, даже из Бурятии или Тувы. Но ради престижа хозяевам сообщали, что девицы приехали из самого Таиланда или с острова Борнео. За экзотику больше платили. К тому же приехавшие из азиатской части России вообще не считались иностранками и соответственно получали нищенскую зарплату обычных местных горничных.      Дронго прошел в большую гостиную, обставленную не без вызывающей роскоши. Солидная итальянская мебель отменного качества, глубокие белые диваны, расставленные буквой "п" с видом на эркер, откуда можно было любоваться городом. Он не успел сесть, как появилась супруга Ледкова. Он знал, что она не намного младше своего мужа, но впечатление было такое, словно их разделяло целое поколение. Ледков был грузным, немного располневшим высоким мужчиной с характерным животиком, какой бывает у мужчин после сорока, особенно у людей, ранее занимавшихся спортом. Лицо у него было немного мясистое, мешки под глазами указывали на не совсем здоровый образ жизни. Сказывалось напряжение последних лет, тяжелая работа, опасные командировки.      Его супруга Любовь Кирилловна Ледкова была ему полной противоположностью. В отличие от мужа она следила за собой, регулярно посещала фитнес-центры и салоны красоты. Поэтому к тридцати восьми годам она выглядела даже моложе своего возраста. Высокого роста, подтянутая, сохранившая неплохую фигуру и достаточно упругую грудь, несмотря на двоих рожденных детей, она вошла в гостиную в темном брючном костюме. У нее была хорошая кожа, длинные роскошные каштановые волосы, за которыми она тщательно следила, серые глаза, как у брата. Впечатление портили только небольшие уши, плотно прижатые к голове. Но она научилась скрывать этот недостаток за пышной прической.      Кивнув гостю, она устроилась на диване. Дронго уселся напротив. Появившаяся горничная тут же подкатила столик с напитками и фруктами.      - Что вы будете пить? - поинтересовалась хозяйка квартира. - Чай или кофе?      - Чай, - попросил Дронго.      - Какой? - снова уточнила она. - Зеленый или черный?      - Все равно. Давайте зеленый.      - Принесите нам два зеленых чая с жасмином, - попросила Любовь Кирилловна, обращаясь к горничной на английском. Та быстро отошла куда-то в глубь комнаты.      - Вы избавили меня от одного из вопросов, - усмехнулся Дронго. - Я хотел спросить, понимает ли ваша горничная русский язык.      - Почти не понимает, - вежливо ответила Ледкова. - Она переехала в Москву только в прошлом году и пока недостаточно хорошо знает русский язык.      - И все время остается в Москве?      - Да. Она обычно присматривает за этой квартирой. Наши дети учатся в Лондоне, и мне приходится часто там бывать. Геннадий Данилович остается один в Москве, и, когда он приезжает в эту квартиру, она его обычно встречает. Нельзя оставлять большую квартиру без присмотра. Мы не боимся воров, здесь достаточно серьезная охрана. Но убирать и чистить нужно часто, иначе здесь все покроется пылью.      - Кроме нее еще кто-нибудь есть в доме?      - Нет. Наша кухарка остается с нами в Лондоне, готовит для детей. Нет, здесь больше никого нет. Мы не так богаты, чтобы позволить себе огромный штат прислуги, - немного лицемерно заявила Ледкова.      - Понимаю, - кивнул Дронго. - Вы слышали про убийство Кима Сипакова?      - Конечно, слышала. Я даже там была. Такой ужас. Он был прекрасным человеком и большим ученым. Как жаль, что мы теряем таких людей. Бедная Тамарочка, я вообще не представляю, как она переживет эту трагедию.      - А остальных вы знали?      - Вы имеете в виду эту мальчишескую компанию моего мужа? Конечно, знала. Они так часто собирались вместе. Одних знала лучше, например, Петунина или Сипакова. Других хуже. Низамова почти не знала, он стеснялся приходить, когда ребята встречались с женами. Туричина плохо знала. Лучше других знала Кросса, он однажды приезжал к нам в Италию, где мы отдыхали, снимая виллу. В общем, они казались мне приличными и симпатичными людьми.      - Сейчас что-то изменилось? Вы сказали "казались".      - В прошедшем времени, - кивнула она, - все правильно. Их ведь уже нет с нами. Вы знаете, три убийства подряд - это нечто почти невозможное. Я не знаю, кто и зачем устраивает такие преступления, но за своего мужа я всерьез опасаюсь. И хотя сейчас ему наняли целую кучу охранников, я все равно переживаю.      - Я вас понимаю.      - Геннадий Данилович считает, что это им мстит их бывший знакомый, какой-то уголовник, которого они посадили еще тридцать лет назад. Кажется, Фомичевский.      - Хомичевский... - поправил ее Дронго.      - Правильно, Хомичевский. И, конечно, он ужасный человек, если способен на подобные зверства. Муж считает, что его нужно найти и наказать.      - Он вам сам обо всем рассказывал?      - Конечно, рассказывал. Они так гордились своей мальчишеской дружбой. Можете себе представить, до сих пор встречались. Хотя между ними не было уже ничего общего. Один работал дворником, а другой солидный бизнесмен, один сидел в какой-то обшарпанной аптеке, а другой руководит филиалом крупной зарубежной компании. Но они все равно встречались: вместе им было интересно. У нас даже остались фотографии наших совместных встреч.      - Вы знаете, что всем шестерым кто-то послал предупреждения с указанными цифрами?      - Я знала об этом с самого начала. Сперва Ледков посчитал, что это шутка. Но после смерти Низамова он вспомнил про свой конверт, а после убийства Бориса Туричина они с Женей Петуниным решили найти хорошего специалиста по расследованию таких преступлений. Насколько я знаю, свой выбор они решили остановить на вас. Я еще тогда удивилась такому необычному имени. Я могу узнать, почему вас называют так?      - Это не имя, - пояснил Дронго, - меня так называют в честь небольшой птицы, которая живет в Юго-Восточной Азии. Она умеет имитировать голоса других птиц и ничего не боится.      Им принесли два небольших чайника и чашечки для зеленого чая. Горничная налила чай ровно до половины чашечек и удалилась. Дронго оценил ее умение заваривать чай.      - Интересный символ, - согласилась Ледкова. - Вот тогда они и решили, что вы сумеете им помочь. Но, насколько я понимаю, даже вам не удалось остановить этого убийцу. Поэтому я настаиваю, чтобы Ледков уехал из Москвы. Ему сейчас здесь опасно оставаться.      - Вы знали, что они наняли специальную охрану для своего друга Кима Сипакова?      - Конечно, знала. Они с Женей Петуниным при мне обсуждали эту проблему.      - Но сотрудники первого агентства попали в аварию вместе с семьей Сипаковых, и ваш супруг решил их поменять, разорвав контракт и заменив его договором с новым агентством. Об этом вы тоже знали?      - Разумеется, знала. Он при мне кричал Левину, чтобы быстрее перевели деньги. Вы думаете, что я могла об этом кому-то рассказать?      - Возможно, случайно. В парикмахерской или в другом месте...      - У вас специфически мужской взгляд на женщин, - покачала головой Ледкова. - Вам нужно отвыкать от подобных воззрений. Это уже вчерашний день. Вы считаете, что я могла говорить о таких вещах где-нибудь в постороннем месте? Никогда в жизни. Я вообще не обсуждаю дела своего супруга с другими женщинами.      - Я не сказал, что вы обсуждаете. Может быть, не намеренно. Говорили по телефону, даже с мужем, а рядом был кто-то. Ваш водитель, телохранитель, горничная, секретарь.      - Нет, - отрезала она, - такого никогда не могло быть. И не будет. Для этого я слишком разумный человек, как мне кажется.      - Ясно. Когда вы уезжаете в Англию?      - Через три дня. А почему вы спрашиваете?      - Возможно, нам придется встретиться еще один раз.      - Если у меня будет время, - довольно бесцеремонно ответила она, - не могу обещать. У меня слишком много дел перед отъездом.      Подсознательно она считала его таким же нанятым сотрудником, какими были ее азиатка-горничная, ее кухарка в Лондоне, водители, телохранители. Они все получали деньги ее супруга и, значит, входили в обслуживающий персонал. Ей трудно было принимать Дронго в другом качестве. Он усмехнулся.      - Можно мне посмотреть фотографии, о которых вы говорили?      - Конечно. - Она легко поднялась с дивана.      Он сразу встал. Она несколько удивленно взглянула на него. Этот гость был еще и джентльменом. Она вышла из комнаты и через несколько минут вернулась с большим серым альбомом.      - Вот, - сказала Ледкова, - если вам интересно.      Он раскрыл альбом. Мальчишеская фотография, где все шестеро были сняты в майках и трусах, очевидно, играли в футбол или ходили куда-то купаться. Потом фотография уже старшеклассников. Все шестеро весело улыбаются, обнимаясь друг с другом. Они еще не знают, что ждет их впереди. Следующая фотография, где им уже лет по двадцать. Заметно, как меняются их лица, как несколько скованно держится Байрам Низамов. Фотография, где им по двадцать пять. Улыбающийся Петунин, задумчивые Ледков и Сипаков. Кросс смотрит куда-то в сторону. На следующей им уже лет по тридцать пять. Низамов стоит чуть в стороне, Туричин наклонил голову. Жизнь уже расставляет их по своим местам. Ледков еще достаточно худой, Петунин смотрит как-то мрачно, словно знает, что с ними произойдет.      На одной из фотографий они снялись с женщинами. Ледков обнимает свою супругу, Петунин держит за руки свою жену. Туричин и его супруга просто стоят рядом. Низамов один, Сипаков тоже один. Тамары рядом не было. Только Кросс в окружении двух молодых женщин, очевидно, жены и дочери. Рядом стояли еще несколько мужчин.      - Почему Тамара не снялась вместе с вами? - спросил Дронго.      - Она тогда с нами не поехала. Зато поехала супруга Бориса Туричина. Бывшая супруга. Мы думали тогда, что сможем их помирить. Но ничего не вышло, - вздохнула Ледкова. - И вообще я пришла к выводу, что не стоит никогда лезть в чужую жизнь. Каждый устраивается, как может.      - А кто эти мужчины?      - Разве вы их не узнали? Первый - это Саша Казберук. Он тогда выбрил голову и стал похож на какого-то азиата. Странно, у него такая славянская внешность, а с голым черепом он похож на монгола. Второй - это Эмиль Борисович. Рядом его супруга. Она невысокого роста. Вот он ее обнимает. Он ее просто обожает. А за ними мой брат Игорь.      - Я бы их не узнал. Ни Казберука, ни Левина, ни вашего брата.      - С этой стороны было солнце, а они стояли ближе к зданию, и свет бил прямо на них. Но Игоря узнать можно, а остальных действительно сложно, особенно Сашу Казберука.      - Это было за городом?      - Да, мы вместе выезжали на природу, как раньше говорили.      - Светланы Дербеневой с вами не было? - спросил Дронго. Это была его маленькая месть за ее откровенное хамство.      - Кто это такая? - спросила она высоким голосом. - Очередная фифочка моего супруга? Его новая помошница? У него, кажется, пока только новый секретарь.      - Нет, она ведущий экономист в компании вашего мужа, - с самым серьезным выражением лица ответил Дронго, - вы наверняка ее видели, она работает вместе с Эмилем Борисовичем. Ей лет тридцать, очень серьезная женщина, и муж занимается проблемами ядерной физики.      - Что-то припоминаю, - лениво произнесла Ледкова, успокаиваясь, - такой "синий чулок". Чересчур умная и поэтому достаточно агрессивная. Я видела ее несколько раз на приемах. Ничего особенного, хотя она считает себя привлекательной. Но жутко одевается, безо всякого вкуса.      "Когда невозможно превзойти другую женщину в уме, они начинают критиковать ее одежду", - торжествующе подумал Дронго.      - Спасибо за ваш альбом, - кивнул он, собирая фотографии, - и извините меня за то, что я отнял у вас время.      - Ничего, - кивнула она на прощание, - надеюсь, вы сумеете найти этого преступника. Муж говорил, что вы прекрасный специалист.      - Надеюсь, что я смогу оправдать высокое доверие вашего супруга, - не удержался Дронго.      Она поняла, что он смеется, и нахмурилась.      - До свидания, - ледяным голосом произнесла Ледкова. Этот тип все-таки не джентльмен. Он забывает разницу между собой и хозяевами, которые его нанимают, с возмущением подумала она.      Дронго вышел из квартиры, скрывая улыбку. Один из охранников все время стоял на лестничной клетке, терпеливо ожидая его появления.      - Звонил Геннадий Данилович, - сообщил он, - попросил, чтобы вы ему перезвонили.      - Обязательно. - Дронго достал телефон и набрал номер. Услышал голос Ледкова:      - Звонила следователь Вакуленко. Они провели утром обыск в квартирах Низамова и Туричина. У Байрама ничего не нашли, наверно, он все-таки выбросил свой конверт, а у Бориса нашли ту самую фотографию. Она лежала в книге. То есть на столе была не его фотография, а всего лишь копия, недавно сделанная копия. Кто-то отдал свою фотографию, чтобы убийца мог сделать копию. Алло, вы меня слышите?      - Такие фотографии были только у вас шестерых, - вспомнил Дронго. - Если исключить Туричина, то остаются пять фотографий. У кого убийца взял оригинал, чтобы сделать копию?      - Во всяком случае не у меня. Моя фотография у меня дома, в альбоме, я недавно проверял.      - Я ее только что видел. Тогда остаются Петунин и Кросс. Где сейчас Евгений Романович?      - Он на совещании. К нему приехали гости из Дуйсбурга. А вот Аллочка вас ждет. Может, тогда уже не нужно с ней беседовать? Она никогда не была у меня в доме.      - Нужно, - возразил Дронго. - Я хочу выяснить все до конца. Сделаем так. Я поеду к ней, а потом поговорю с Петуниным. И вечером я хотел бы еще раз встретиться с Александром Казберуком.      - Хорошо, - согласился Ледков убитым голосом. - Что-нибудь еще? Вы поговорили с Любой?      - Да. И она показала мне фотографии. Почему вы не рассказывали мне, что пытались помирить Туричина с его супругой?      - Разве это имеет отношение к нашим делам?      - В данном случае все имеет отношение к вам шестерым. Но об этом поговорим попозже. Позвоните своей пассии, пусть никуда не уходит. Я прямо сейчас поеду к ней. И никуда сегодня не выходите из своего кабинета. Даже обедать.      - Я понимаю, - тихо ответил Ледков.            Глава пятнадцатая            Это был один из новых домов на проспекте академика Сахарова. Они подъехали туда во втором часу дня, когда автомобильные пробки в городе, казалось, перекрывали любую возможность вообще куда-либо двигаться. Когда они наконец подъехали, Дронго вышел из автомобиля, оглядел двор. Это был открытый с трех сторон двор, откуда легко можно было уйти. Дронго подошел к подъезду, закрытому на замок, и вопросительно посмотрел на одного из сотрудников охраны, который приехал вместе с ним.      - Мы не знаем кода, - виновато сказал тот, - наберите цифру тридцать девять, и вам ответят. Мы обычно ждем в машине. А у Геннадия Даниловича есть свой ключ.      Дронго набрал номер и почти сразу услышал голос Аллы:      - Кто там?      - Вас предупреждали насчет меня, - ответил Дронго. - Я приехал по поручению Геннадия Даниловича.      - Входите.      Щелкнул замок, и Дронго вошел внутрь. Огляделся. Довольно просторная лестничная клетка. Подошел к лифту. Квартира Сабитовой находилась на восьмом этаже, это он помнил. Когда кабина лифта остановилась, он вышел и сразу увидел молодую женщину, которая уже открыла дверь. Чем-то она неуловимо напоминала Любовь Ледкову, с которой он сегодня общался. Разница была лишь в положении. Жена Ледкова выглядела более уверенной более безапелляционной в суждениях и соответственно более нетерпимой к окружающим. Любовница Ледкова была моложе нее на двенадцать лет, обладала более ровным, спокойным характером, старалась не выносить категорических суждений, научилась прощать мужчинам их мелкие и не очень мелкие недостатки и была достаточно терпима к окружающим ее людям. А внешне они были похожи. Обе высокие, подвижные, стройные. Если Любовь Кирилловна прилагала определенные усилия, чтобы сохранить фигуру в тридцать восемь лет, то Алле Сабитовой приходилось бороться со склонностью к полноте, которая обнаруживалась у нее, несмотря на возраст. Они были похожи идеальными носами, красивыми линиями губ, чуть вытянутыми скулами. Но если у Ледковой были серые глаза и каштановые волосы, то у Сабитовой были светлые волосы и зеленоватые глаза.      Она ждала его на лестничной клетке, одетая в белый спортивный костюм, который выгодно подчеркивал достоинства ее фигуры. Ледкова никогда бы не позволила себе принять гостя в таком виде, для Аллы это было в порядке вещей. Дронго пожал ей руку и вошел в квартиру.      Они прошли в большую комнату, которая оказалась столовой, соединенной с кухней. Дронго устроился на диване. Алла уселась рядом. На столике, стоявшем перед ними, лежало несколько модных журналов.      - Будете что-нибудь пить? - поинтересовалась Алла.      - Нет, спасибо. Я пришел к вам поговорить...      - Я знаю. Гена позвонил и сказал мне, что вы приедете.      В этом тоже было некоторое отличие. Алла специально называла своего друга так, подчеркивая близость их отношений, тогда как Любовь Кирилловна называла своего мужа Ледков или Геннадий Данилович.      - Что вы хотите узнать? - спросила Алла.      - Вы слышали о том, что недавно убили близкого друга Геннадия Даниловича?      - Я все знаю, - печально подтвердила Алла, - и не одного убили, а троих.      - Вы были знакомы?      - Нет. Я видела только Евгения Романовича Петунина. Мы два или три раза вместе ужинали. Но Гена много рассказывал мне о своих друзьях. И я знала, что они часто встречаются. Потом эта дикая история с непонятными письмами. Какой-то полоумный маньяк рассылает письма с цифрами, где указывает, в каком порядке будет убивать людей. Я удивляюсь, что ни прокуратура, ни милиция не могут его найти и остановить. А Гена очень переживает, даже похудел в последнее время.      - Что он вам говорил о своих друзьях?      - Гордился ими. Хвалил. Говорил, что его эстонский друг - прекрасный архитектор. Или дизайнер, я уже точно не помню. Про Петунина я вам говорила, он, по-моему, его самый близкий друг.      - А остальные?      - Других я знала хуже. Хотя нет. Один раз видела этого погибшего ученого. У него было такое смешное имя. Ким. Да, правильно, Ким. Говорят, что это расшифровывается как Коммунистический Интернационал Молодежи. Неужели так можно называть своего ребенка? Как смешно...      - Раньше было много подобных имен, - заметил Дронго, - например, Владлен.      - Да, я знаю, слышала. Но думала, что сейчас уже таких имен не встречается. Хотя ему было так много лет.      - Не много, - ревниво заметил Дронго, - что-то в районе сорока пяти.      - Это много, - улыбнулась Алла. - Когда мне будет сорок пять, я буду уже глубокой старухой.      - Вы считаете, что жизнь заканчивается после сорока?      - Безусловно. Только не обижайтесь. Вам, наверно, уже за сорок, и вы думаете, что можете прожить еще столько же. Но мне кажется, что жизнь после сорока лишена тех удовольствий, какие бывают в молодости.      - Поговорим с вами через двадцать лет, - предложил Дронго. - Но, возможно, вы правы. В молодости все кажется немного другим. И насчет Кима. Вы его видели? Где? Когда?      - На улице. Он стоял около своего института и ждал машину. Кажется, ждал свою жену, а она где-то задерживалась. И мы проезжали мимо. Гена приказал водителю остановить машину, и мы забрали этого Кима. Не помню его фамилию. Такой умный дядечка. Он мне тогда очень понравился. Мы еще позвонили его жене и сказали, чтобы она не беспокоилась.      - Других вы не видели?      - Нет, никогда. Один работал врачом или санитаром в каком-то санатории. Другой, кажется, аптекарь. Нет, я их никогда не видела, но Гена мне про них рассказывал. Даже показывал фотографии.      - Он привозил фотографии сюда?      - Да, привозил альбом с фотографиями. И мы смотрели этот альбом. Они все там такие смешные. Совсем дети. И на себя не очень похожи.      - Он оставлял альбом у вас?      - На несколько дней. Нет, даже на несколько недель. Потом его забрал. Я внимательно пересмотрела все фотографии.      - И вы никому не показывали этот альбом?      - Показывала. Двум подругам. Они приходили ко мне, и мы вместе смотрели альбом. Гена не запрещал. Он улыбнулся, когда я ему рассказала про наши "посиделки".      - Вы давали какие-нибудь фотографии из этого альбома? Может, кто-то просил у вас эти фотографии?      - Нет, не давала. И никто не просил. Я только показала их двух своим подругам. И альбом лежал у меня в спальне.      - Кроме вас, здесь кто-нибудь бывает?      - Приходит женщина, которая помогает мне по хозяйству. Я не умею хорошо готовить, она делает это вместо меня. И убирает квартиру. Ей уже шестьдесят пять. И больше никого. Никого, кроме Гены.      - Альбом вы лично вернули ему?      - Нет. Я отдала Александру Казберуку, когда Гена прислал за мной машину. Мы тогда улетали в Хельсинки, и Казберук обещал вернуть альбом на место.      - Вы улетели в Хельсинки, а альбом остался у Казберука? - уточнил Дронго      - Не остался. Мы улетели в Финляндию, а он отвез его к Ледковым домой.      - Сколько вы были в Финляндии?      - Мы вылетали на уик-энд. Там такие озера. Мы сразу из Хельсинки едем за город. Очень красивые места.      - И вы вернулись в понедельник?      - Да. Мы всегда возвращаемся в понедельник.      - Значит, Казберук мог держать этот альбом у себя до понедельника. С пятницы до понедельника, правильно?      - Мог, но зачем? Зачем ему детские карточки шефа? Какой от них прок? Он отвез их домой к Ледкову, я в этом не сомневаюсь      - У него были ключи от квартиры Геннадия Даниловича?      - Да, у него есть запасные ключи.      - Понятно.      Дронго подумал, что все эти факты говорят не в пользу Александра Казберука, но никак не прокомментировал ее слова.      - Вы знали о том, что Ледков нанял охрану для своего друга?      - Он мне об этом говорил. Очень переживал. И когда убили его друга, тоже переживал. Звонил мне, говорил обо всем. Оказывается, у жены его друга был больной сын. Можете себе представить?      - Об этом тоже вам рассказал Ледков?      - Он просил меня никуда не выходить. И объяснил, что не сможет ко мне приезжать несколько дней.      - И не приезжает?      - Нет.      - Он сказал вам о том, что решил сменить охрану у своего друга?      - Что-то говорил, но я не обратила внимания.      - И никому не рассказывали? Например, двум своим подругам? Или кухарке, которая у вас работает.      - Я вообще не помнила об этом. Просто Гена сказал, что прежние охранники плохо сработали. По-моему, они устроили аварию или попали в аварию, я точно не помню. И он говорил, что решил поменять охранное агентство. Об этом я сейчас вспомнила. Но я никому об этом не рассказывала, это абсолютно точно.      - У меня к вам еще один вопрос. Когда мы подъехали, один из охранников сказал, что не знает кода на входной двери подъезда вашего дома. Нужно звонить к вам, чтобы вы открыли дверь. Ледков тоже так делал?      - Он знает шифр, и у него есть ключ, - напомнила Алла.      - Это я понимаю. Я спрашиваю о другом. Если он открывал дверь своим ключом или набирал шифр, то в подъезд дома он всегда входил один? Без охраны?      - Ну да, - улыбнулась она, - вы думаете, что ему нужна охрана внутри дома? Для чего? Охранять его от меня? Я, между прочим, не кусаюсь. И он не хотел, чтобы даже его водители знали, на каком этаже я живу. Только Александр Казберук.      - Он намеренно не сообщает охранникам, на каком этаже вы живете, - повторил Дронго, - и не позволяет другим его провожать. Ну да, все правильно. Он же семейный человек.      - Что вы говорите? - не поняла Алла.      - Ничего. Большое спасибо. Вы мне очень помогли.      - Не за что, - улыбнулась она. - Может, выпьете что-нибудь? А то я сижу одна с этим телевизором и никуда не выхожу.      - В следующий раз. - Он поднялся и, пожав ей на прощание руку, вышел из квартиры.      Спускаясь вниз, он воспользовался лестницей, внимательно осматривая каждый этаж. Затем вышел из дома, захлопнув дверь. Посмотрел на дом, еще раз оглядел двор. И уселся в машину, попросив отвезти его к Ледкову.      В дороге он продумывал свой план. После разговоров с подозреваемыми у него возник некий план, который можно было осуществить уже завтра, попытавшись вычислить возможного преступника. И затем перезвонил Ледкову      - Я поговорил с вашей подругой, - коротко сообщил он. - У меня есть к вам одно предложение. Но сначала я хотел бы встретиться с этим режиссером Чистовским и узнать у него некоторые возможные детали...      - Не получится, - прервал его Геннадий Данилович. - Наш режиссер улетел в Сибирь на очередные съемки. Иногда я завидую людям, которые умеют так жить. У него сын в больнице, у бывшей жены погиб муж, такое горе, а он как ни в чем не бывало улетает на съемки. Может, эти творческие люди все такие бесчувственные?      - Я думаю, не так много людей в мире, которые очень сокрушаются по поводу смерти мужа своей бывшей жены, - возразил Дронго, - а насчет сына... Я думаю, он догадывался, чем может закончить его сын. Поэтому не вижу в этом ничего удивительного.      - Вы можете оправдать любого, - с отвращением заметил Ледков, - вам нужно было работать адвокатом.      - Нет, - возразил Дронго, - не оправдать, а понять. Это разные вещи. Поэтому я расследую преступления, пытаясь понять логику преступника. И поэтому я приеду к вам сегодня вечером с конкретным планом действий. А сейчас я отпущу ваш автомобиль с охранниками. Мне они больше не нужны.      - Отвезите меня домой, - попросил он, убрав телефон.      Примерно через час он уже набирал номер мобильного телефона Эдгара Вейдеманиса.      - Что-нибудь узнали?      - Нашли в больнице врача, который помнил умершего больного, - рассказал Эдгар. - Он говорит, что тот поступил с острым приступом язвы. Они ничего не смогли сделать. Человек был высокого роста, по описаниям очень похож на Хомичевского. Хоронить его помогали двое чужих, которых врач никогда здесь не видел.      - Где похоронили?      - На местном кладбище.      - Что написали?      - Николай Викулов. Похоже, и после смерти он прятался от правосудия. И не только. Он и своих товарищей тоже опасался.      - Было за что?      - Говорят, что было. Он как "смотрящий" тоже был нечист на руку. Хотя такие преступления в воровской среде наказываются очень серьезно. Поэтому и прятался, последние годы жил под чужой фамилией.      - Думаешь, похоронили именно его?      - Приметы совпадают. И еще врач вспомнил про его шрам. На левой стороне лица. Я его ни о чем не спрашивал, специально, чтобы не сбивать. Но врач сам вспомнил про левую сторону лица. Таких "подставок" просто не бывает. Прошло уже шесть или семь лет. Это был "Кривой Толик", тот самый Анатолий Хомичевский, которого мы ищем. Я уверен, если прокуратура сделает запрос и проведут эксгумацию тела, то быстро установят, что это был Хомичевский.      - Что думаете делать?      - Ищем людей, которые могли его знать. Здесь на весь город только два бывших рецидивиста, и те уже глубокие старики. Поговорим с ними, посмотрим, что они скажут. Может, кто-нибудь из них вспомнит Хомичевского. Что у тебя?      - Пока сужаю круги. Осталось несколько подозреваемых, которые знали о смене охраны. Завтра проведу проверку. Постараюсь выяснить кто именно мог сообщить убийце о смене охраны.      - Ты думаешь, убийца и осведомитель разные люди?      - Почти наверняка. Из шести подозреваемых две женщины, а остальные не способны на подобные убийства. Никто, кроме Александра Казберука.      - Ты будь с ним осторожнее. Он бывший офицер, получил тяжелое ранение. На этой почве могли возникнуть психопатические отклонения. Может, он видел, как Ледков встречается с друзьями, и решил таким необычным образом отомстить и своему хозяину, и его друзьям.      - Я тоже об этом подумал. Но он бы поставил Ледкова шестым, чтобы сделать ему как можно больнее, перед тем как убьет всех его друзей. Но не четвертым.      - Может быть, - согласился Вейдеманис.      Дронго убрал телефон. Высокий рост, язва желудка, шрам на левой стороне лица, двое неизвестных мужчин, приехавших хоронить незнакомца. Все совпадает. Хомичевский был не агентом иностранной спецслужбы, чтобы его так прикрывать, выдавая вместо него другого человека, подобрав рост, болезнь, шрам и документы. Слишком много совпадений. К тому же это было много лет назад. Значит, все правильно.      Значит, убийца использовал это обстоятельство, чтобы, прикрываясь именем бывшего рецидивиста, совершать свои преступления. И, судя по всему, его цель была не месть, ведь это был не Хомичевский. Цель у него другая, более конкретная. Поэтому завтра нужно будет вычислить этого подонка и узнать наконец, кто и зачем придумал такую операцию.            Глава шестнадцатая            Вечером он отправился к Ледкову. Тот ждал его в своем офисе. На часах была половина седьмого. Дронго вошел в кабинет, когда Геннадий Данилович заканчивал разговор. Он положил трубку и мрачно кивнул вошедшему.      - Здравствуйте. - Он немного приподнялся, протянул руку. И затем снова уселся в свое кресло. Неожиданно достал сигареты.      - Столько времени не курил, а сейчас снова начал, - зло сказал Ледков, - уже почти месяц курю. А ведь до этого восемь лет не курил.      - Вы мне об этом говорили. Когда я не разрешил вам курить у себя на бакинской квартире.      - Я уже забываю, что и кому говорил. Особенно после убийства Кима Сипакова. Я два дня об этом думаю. И о ваших словах. Не могу даже представить, чтобы убийца был кто-то из моего окружения. Но, наверно, вы правы. О замене охранников чужие люди не знали. Об этом могли сообщить только свои.      - Французы говорят, "предают только свои", - заметил Дронго. - Давайте обсудим с вами несколько наших проблем. Начнем с Толика Хомичевского. В небольшом украинском городке сейчас находятся мои помошники. Они сообщили оттуда, что примерно семь лет назад в районную больницу поступил высокий мужчина с острым приступом язвы. Мужчина скончался на следующей день, его невозможно было спасти. На левой щеке у незнакомца был характерный шрам. Врач запомнил его высокий рост, этот шрам, его болезнь. И, наконец, проводить неизвестного в последний путь приехали двое незнакомцев, похожих на уголовников. Вам не кажется, что все эти факты говорят за Хомичевского.      - Все равно я никому не поверю, пока сам не увижу его в гробу. Я недавно смотрел один американский фильм, - вдруг вспомнил Ледков, - и там все время спрашивают: "вы видели его труп"? Они видели его труп?      - Боюсь, что трупа давно нет. Он разложился. А вот кто-то иной использовал ваш страх в собственных целях. Этот человек решил вспомнить детские страхи, когда вы так боялись Хомичевского, и прислал вам эти конверты с цифрами. И вы сразу решили, что это вернулся к вам тот самый уголовник.      - Кто тогда убивал? Святой дух? Или Хомичевский вернулся с того света? - разозлился Ледков. - Должен признаться, что в разные фокусы я не верю. Кто-то убил моих товарищей и сделал это нарочно.      - Согласен, - спокойно кивнул Дронго, - только не зацикливайтесь на этом Хомичевском. Его использовали как пугало. Старая детская сказка о страшном бандите, который решил вам всем отомстить. Поэтому сделаем иначе. У меня есть свой план, и я собираюсь вам его предложить. Но сначала хотел бы задать вам несколько вопросов. В разговоре со мной Алла сообщила, что вы привозили к ней альбом с детскими фотографиями. И потом оставили его на несколько дней у нее в квартире.      - Верно. Привозил и оставил. Ей было интересно посмотреть эти фотографии. Жена была в это время в Англии, и я привез альбом к Алле. Что здесь плохого?      - Ничего. Но альбом лежал несколько дней не у вас в квартире. Можно было легко сделать копию с ваших фотографий.      - Алла бы этого никогда не сделала, - не очень уверенно произнес Ледков. - И самое главное, зачем? Я человек, который обеспечивает ей безбедную жизнь, дарит ей квартиру, машину, бриллианты, одевает, обувает, наряжает, кормит ее. Зачем ей отсекать руку, которая ее кормит? По-моему, глупо. И мне кажется, что она меня даже любит.      - Но альбом она вернула не вам, а вашему телохранителю. Казберуку.      - Правильно. Он отвез его домой.      - У него есть ключи от вашей квартиры?      - Есть. И не только от квартиры, но и от дачи. Я должен кому-то доверять. А кому мне доверять, как не ему, если я доверяю ему охрану моей семьи и моей собственной персоны. Неужели вы считаете, что я не могу доверять ему ключи от своей квартиры?      - Можете. Но альбом был у него. И он тоже мог переснять эти фотографии.      - И сообщить убийце, когда приедет новая охрана. Но опять вопрос - зачем? Вы знаете, какая у него была собачья жизнь? Как он мыкался, страдал, развелся, не мог устроиться, как жена с сыном от него ушли. И вот теперь он наконец устроился, вернулся в Москву, купил квартиру, обеспечивает сына, получает приличные деньги на работе. И за все это плюнуть мне в лицо? Так нелепо все закончить. И главное, для чего? Что он выгадает? Получит хотя бы лишнюю копейку? Я могу не верить в благородство людей, но считать, что все абсолютные кретины, я не могу. Людям невыгодно причинять себе неудобства, им невыгодно рубить сук, на котором сидят.      - А ваш друг Петунин? Он никак от вас не зависит?      - Нет. Не зависит. Просто он мой лучший друг. Очень много лет. А я его друг. Неужели вы думаете, что он станет предавать такую дружбу?      - Вы идеалист, - грустно заметил Дронго, - а я циник. У меня такая профессия, я обязан проверить каждого. И немного подозревать всех. Я же сказал вам, "и предают только свои". Если бы вы знали, сколько раз в жизни я сталкивался с такими чудовищными проявлениями неблагодарности и измены. Если бы только могли предположить, какая грязь бывает в душах людей, на какие подлости они способны из-за зависти, корысти, мести, ревности, честолюбия.      - Я так не могу, - сказал Ледков, - я должен верить в моего друга и в остальных людей, которые меня окружают. И не могу никого подозревать, пока не будет конкретных фактов.      - Давайте подтолкнем убийцу к решительным действиям, - сказал Дронго, - у меня есть конкретный план. Заодно мы сумеем вычислить возможного предателя в вашем окружении.      - Каким образом? - заинтересовался Геннадий Данилович.      - На сегодняшний день у нас очень ограниченный список подозреваемых. Мы можем устроить проверку каждому из тех, кто мог знать о смене охраны. Судя по всему, в вашем ближайшем окружении почти всем известно, что вы ходите к Алле Сабитовой без охраны. Охранники сказали мне, что они не знают кода на замке и у них нет входных ключей...      - Конечно, нет.      - Вы заходите в подъезд и поднимаетесь наверх без охраны.      - Правильно. Зачем мне нужно, чтобы посторонние люди знали, куда я иду. Иногда меня провожает Саша Казберук, когда много вещей. Но обычно я вхожу в подъезд, открывая дверь своим ключом. Охранники ждут на улице. Я закрываю дверь и уже один поднимаюсь к Алле. Я же не могу держать сотрудников охраны даже под кроватью, это как-то стыдно и смешно. Тем более, приходить к своей любовнице под взглядами телохранителей.      - Вот на этом мы и попытаемся сыграть. Сегодня вечером вы сообщите всем, что завтра будете у Аллы. При этом каждому назовете свое время. Одному скажете два часа, второму - три, третьему - четыре и так далее. Остается проверить, в котором часу вас будет ждать возможный преступник. А заодно арестовать его и попытаться выяснить, откуда произошла утечка информации.      - Все так просто, - пробормотал Ледков. - Вы думаете, убийца клюнет на такую уловку?      - Эта не уловка. Вы любите молодую женщину и хотите с ней увидеться. Поэтому завтра, презрев все опасности, вы поедете к ней. Нужно только рассказать об этом всем пятерым, которых мы подозреваем.      - У вас осталось только пятеро? Раньше было больше...      - Вас я пока убираю. Вы у меня только потенциальная жертва. Но никак не пособник убийцы. Дербеневу тоже убрал. Она человек независимый, но многих подробностей о ваших встречах с друзьями могла не знать. Кросс находится в Эстонии, достаточно далеко. Если наша проверка не даст результата, в следующий раз проверим и его. Остаются пятеро. Ваш друг Евгений Петунин, ваш заместитель Эмиль Борисович, ваш телохранитель Александр Казберук, ваша любовница Алла Сабитова и, наконец, ваша супруга Любовь Кирилловна. Вот и весь круг подозреваемых.      - Вы сами слышите, что говорите? Мой самый близкий друг, мой телохранитель, мой заместитель, жена и любовница. И один из них - мой враг? Да я повешусь, если такое возможно. Всем пятерым я абсолютно доверяю. Давайте искать среди остальных. Может, все-таки Светлана Дербенева или еще кто-нибудь. Но не эти пятеро. Я просто не хочу в это верить.      - Мы обязаны проверить, - настаивал Дронго. - Сегодня вечером вы назовете каждому из них разное время вашей поездки к Алле. И завтра мы будем ждать, кто там появится и в какое время. Возможно, наша проверка ничего не даст. Но убийца не просто так послал вам цифру "четыре". Он твердо рассчитал, что следующей жертвой должны быть именно вы. Давайте опередим его и немного "поможем".      Ледков тяжело вздохнул, сжал губы, взял листок бумаги и ручку.      - Записываю, - сказал он. - Жене Петунину я скажу, что поеду к Алле в два часа дня. Эмилю Борисовичу сообщу, что буду там в три. Представляю, как он удивится. Я ему об этом никогда не говорил. Он верный семьянин, его такое поведение даже коробит. Саше Казберуку скажу, что поедем в четыре. Аллу предупрежу, что буду в пять. И... - он вдруг поднял голову, - как мне сказать об этом жене?      Дронго нахмурился. Ледков был прав. Сказать подобное супруге невозможно.      - Она ничего не знает про Аллу, - твердо заявил Геннадий Данилович. - Как мне ей об этом сказать? Ваш план страдает очевидным изъяном. Я не могу называть жене время, когда отправлюсь к любовнице. Это невозможно.      - Мы можем исключить ее из списка, - предложил Дронго, - проверим пока четверых. Если проверка не даст результата, будет проверять троих остальных. Вашу супругу, Дербеневу и Кросса.      - Сумасшедший дом, - проворчал Ледков убирая ручку. Он взглянул на список. - Все равно полный идиотизм. Четыре самых близких мне человека. Даже не представляю, как можно им не доверять.      - Сейчас вы сделаете четыре звонка, - сказал Дронго, - и дадите мне завтра всех ваших вооруженных людей. Мы устроим засаду у подъезда.      - Согласен, - хмуро кивнул Геннадий Данилович. - А когда мне нужно самому входить в этот подъезд? В два, три, четыре или пять? Или мне нужно четыре раза входить в дом, проверяя, когда там будет возможный убийца.      - Нет, - твердо сказал Дронго, - вы будете сидеть у себя в офисе, в этом кабинете и ждать результатов нашей проверки. Входить будет другой человек.      - Кто-нибудь из сотрудников охранного агентства?      - Нет, - ответил Дронго, - конечно, нет. Входить буду я сам. Все четыре раза.      Ледков замер. Затем медленно покачал головой      - Это глупо. Если предатель - кто-то из своих, то вас тоже могут вычислить. И спокойно убить.      - Надеюсь, что меня убить не так легко, - возразил Дронго. - Видимо, я плохо представился. Я не просто профессиональный эксперт по расследованию преступлений. В свое время я сотрудничал с Интерполом, помогая им находить наркодельцов. И был экспертом специального комитета ООН. Я прекрасно стреляю с обеих рук, умею за себя постоять. Лет двадцать назад я даже дрался с великим Миурой. Конечно я не мог ничего сделать, но несколько секунд все-таки продержался. Меня не так легко убить, господин Ледков.      - Надеюсь, что нелегко. Но зачем так рисковать? Можно послать другого...      - Нет. Это подло. У меня есть свои моральные принципы. Нельзя устраивать засаду на убийцу, подсылая к нему в качестве приманки другого человека. Если эту "приманку" убьют, я никогда себе не прощу. Поэтому я буду четыре раза сам входить в этот подъезд, кто бы ни ждал меня на лестнице.      - Мне не нравится ваш план, - вдруг сказал Ледков. - Но мне нравится, как вы себя ведете. Если все пройдет нормально, я удвою ваш гонорар.      - И в этом случае я не могу согласиться, - возразил Дронго, - мой гонорар и гонорар моих помошников уже указаны в договоре, который мы подписали. Никаких "премиальных" мы не берем. Это не тот случай. Мы обязаны сделать свою работу надежно и честно. А вот если ваш секретарь даст мне стакан горячего чая, я не откажусь.      - Может, кофе? - предложил Ледков.      - Я почти не пью кофе, - признался Дронго, - только чай.      - Сейчас принесут. - Геннадий Данилович позвонил секретарю: - Сделай нам два чая. И быстро принеси.      Он взглянул на Дронго.      - Мне рассказывали про вас разные истории. Но я не думал, что все это правда.      - Как правило, люди преувеличивают возможности других, недооценивая себя. Или, что еще хуже, слишком переоценивают свои возможности, презирая остальных. Уметь выбрать правильный баланс между своими истинными возможностями и способностями других людей есть признак профессионализма.      - Как и в бизнесе, - согласился Ледков.      - Теперь поговорите с каждым из тех, кто обозначен в вашем списке, - предложил Дронго, - мы проверим всех четверых и, возможно, уже завтра будем знать, кто из них мог сообщить возможному убийце о смене охранников.      - Вы думаете, что убийца и его помошник - разные люди?      - Почти уверен. В нашем списке никто не умеет стрелять. Никто, кроме Казберука. Он, конечно, вызывает наибольшие подозрения. Его знали все ваши бывшие друзья. Его могли впустить в свои квартиры и Туричин, и Сипаков. Они знали, что он ваше доверенное лицо. Его мог впустить в свою комнату и Низамов. Но меня беспокоят двое кавказцев, которые приходили в подъезд Сипакова и которых потом никто не видел. Они явно не похожи по описаниям на Казберука. А он ведь приезжал вместе с нами за день до убийства во двор, где живут Сипаковы. И мы приезжали на двух роскошных машинах, не запомнить которые было почти невозможно. Туда не так часто приезжают "Мерседесы" и "БМВ" таких моделей. Вокруг приехавших машин было много детей, и они могли запомнить Казберука. Если бы на следующий день Александр Трофимович появился в этом дворе, то кто-то мог его сразу узнать. И сам Казберук это прекрасно понимал. Поэтому я не верю, что он лично стрелял в Сипакова, даже если он кого-то информировал о смене охраны.      - Вы говорите таким нормальным тоном, словно речь идет не о предательстве, а об обычной работе, - вздохнул Ледков, - а мне лично все это слышать очень больно. Неужели Саша мог пойти на такое? Нет, не хочу в это верить.      - Не нужно верить. У нас пока нет никаких фактов против вашего телохранителя. Как и против остальных. Они только подозреваемые...      Позвонил один из городских телефонов на столе Ледкова. Тот взял трубку.      - Да, - сказал он раздраженно, - да, я все понимаю. Но нельзя им уступать. Ладо потом воспользуется нашей уступкой и навяжет нам такие договора, которые нас просто разорят. Поэтому не нужно им уступать.      Он положил трубку.      - Звонил Эмиль Борисович. Дарчиев опять темнит, хочет поменять условия договора поставок.      - Если вдруг вас не будет, может Левин сам заключать договора? - спросил Дронго.      - Он сам их и заключает, - кивнул Ледков, - у него есть право подписи. Я ему всегда доверял. И он меня никогда не подводил. Как вице-президент компании Левин имеет право заключать сделки и ставить свою подпись под контрактами. Хотя все договора подписываю я. Но в банке у нас две подписи. Моя и Левина. Не считая главного бухгалтера, конечно.      - Значит, если вас вдруг не будет, Эмиль Борисович имеет право заключать договора на любые суммы? - настаивал Дронго.      - Теоретически да, - хмуро ответил Геннадий Данилович, - но зачем? Он один из акционеров компании и теряет в том числе и собственные деньги.      - Возможно, он потеряет гораздо меньше, чем приобретет, если сам подпишет этот контракт, - настаивал Дронго.      Ледков посмотрел на телефон. Негромко выругался.      - Я начинаю сходить с ума, - признался он, - уже никому не верю.      Он потянулся к телефону, затем усилием воли убрал руку.      - Даже не знаю, что мне теперь делать, - со злостью выдавил он.      И в этот момент позвонил мобильный телефон Дронго. Это было неожиданно, номер знало не так много людей, и телефон звонил очень редко. Дронго достал аппарат, взглянул на номер позвонившего. Это был Эдгар Вейдеманис.      - Мы установили еще один интересный факт, - сказал Эдгар, - и я думаю, тебе будет интересно узнать, что в документах Викулова было указано, что у него первая положительная группа крови, а у умершего была вторая отрицательная. Такая группа крови была у Анатолия Хомичевского, мы это знаем по его досье. Полагаю, теперь можно обойтись без эксгумации тела. У нас здесь умер Хомичевский, в этом нет никаких сомнений.      - Спасибо, - сказал Дронго, - возвращайтесь домой.      Он убрал аппарат и взглянул на Ледкова      - Группа крови умершего совпала с группой крови Хомичевского, - сообщил Дронго, - ваша версия оказалась несостоятельной. Никакой мести нет и не могло быть. Кто-то придумал гораздо более изощренный план, чем мы могли себе представить. И завтра мы попытаемся его найти.      Геннадий Данилович не успел ничего ответить. Дверь открылась, и в кабинет вошла секретарь с подносом в руках. Ледков уже открыл рот, чтобы что-то спросить, но, увидев вошедшую девушку, медленно закрыл его. У него было выражение человека, оглушенного неожиданным известием.            Глава семнадцатая            На следующее утром Дронго проснулся рано. На часах было около восьми. Он долго лежал, глядя в потолок. Сознание переломного момента, который должен был сегодня наступить, не давало уснуть. Он продолжал анализировать всю полученную за вчерашний день информацию. Внутренне он понимал, что ему не хватает некоторых важных составляющих всех событий, которые происходили за последние полтора месяца.      Его по-прежнему волновал факт появления неизвестного убийцы, которому друзья Ледкова открывали двери. С одной стороны, этот человек должен быть близким и заслуживающим доверия, а с другой - безжалостным убийцей. Кто это мог быть?      Низамов впустил его в свою комнату, не испугавшись его появления. Туричин и Сипаков открыли ему двери, причем последний знал, что его могут убить. И тем не менее впустил этого человека к себе. Возможно, во всех случаях была женщина, которая не могла вызвать подозрения. А рядом находился убийца, совершавший свои преступления. Тогда кто? Супруга Ледкова, решившая избавиться от своего мужа? Какая чушь. У них двое детей, он обеспечивает ей такую жизнь. Предположим, что она знает о его похождениях. Даже знает об Алле. Ну и что? Она не дура, должна понимать, что, отсутствуя по многу месяцев, она невольно толкает мужа в объятия другой женщины, более молодой и привлекательной. Похоже, приступами ревности она особенно не страдает.      Предположим, что страдает. Но при чем тут друзья мужа? Или они в чем-то виноваты? Нет, не похоже. Тогда Алла Сабитова? Не понятно, зачем ей это нужно. Обе женщины явно не годятся на роль пособников убийцы. Тогда Дербенева? Ее муж - специалист по ядерной физике. Какое отношение имеет эта интеллигентная семья к уголовной среде?      Он поднялся, прошел в ванную. Если сегодня выяснится, что все их подозрения были обоснованны, значит, они узнают, кто именно дал убийце информацию о смене охраны. Тогда они все узнают. Он долго брился, долго стоял под горячим душем. Когда он вышел, на часах было уже половина десятого. И в этот момент позвонил городской аппарат и включился автоответчик. Он услышал голос следователя Удальцова и сразу поднял трубку.      - Хорошо, что я до вас дозвонился, - сказал Удальцов. - Мы согласовали запрос в эстонское посольство насчет виз, выданных за последние несколько месяцев. Но боюсь, что на запрос, их проверку и соответствующий ответ уйдет несколько недель. У нас своя неповоротливая бюрократическая машина, а у них своя.      - Безусловно, - сказал Дронго, вздохнув. Чего и следовало ожидать. Государственные служащие бывают скованы разного рода правилами и нормами, которые часто затягивают любое расследование. Но, с другой стороны, получать подобную информацию можно только в рамках закона.      - И еще, - торопливо сказал Удальцов. - Я не должен сообщать вам этой информации, но мне показалось, что вы не только юридический представитель господина Ледкова. У нас в прокуратуре многие считают вас лучшим экспертом по расследованию разного рода загадочных преступлений. Я наводил о вас справки, господин Дронго. У вас такая запоминающаяся и необычная кличка. Так вот. Мы не зря едим свой хлеб. Наши криминалисты проверили все перила в доме Сипакова, обследовали кабину лифта. И нашли отпечатки пальцев, которые нас очень заинтересовали. Они принадлежат некоему Салиму Гуртуеву по кличке Велосипедист. В свое время он начинал свою карьеру с кражи велосипедов. У него пять судимостей. Наверно, он и был одним из тех кавказцев, которых видели во дворе.      - Он носит пышные усы? - уточнил Дронго.      - Нет. У него обычно выбритое лицо и редкие волосы на голове. Но отпечатки пальцев принадлежат именно ему. Возможно, он случайно наследил. Никакой ошибки быть не может. Поэтому будьте осторожны. Среди его судимостей есть два покушения на убийство.      - Зачем вы мне это говорите?      - Мне трудно поверить, что такой человек, как вы, работает обычным юридическим советником или адвокатом у Ледкова. Я думаю, вас наняли, чтобы вы провели параллельное расследование. Поэтому и хочу вас предупредить, чтобы вы не заблуждались. Там действуют обычные бандиты. Возможно, предприниматели нам чего-то просто недоговаривают.      - В каком смысле? - не понял Дронго.      - В самом прямом. Уклонение от налогов, сокрытие собственности, создание липовых акционеров, перевод денег на чужие имена, по разным адресам, может быть любой набор, характерный для наших бизнесменов. Обратите внимание, что Ледкова и Петунина, двух очень богатых людей, никто не тронул. Убрали других, менее обеспеченных и зависимых. Я не хочу заранее говорить, но, возможно, кто-то из оставшихся бизнесменов просто решил расправиться с людьми, которые им больше не были нужны. Такой вариант вполне вероятен.      - Не хотите поверить, что бывают порядочные бизнесмены? - понял Дронго.      - Не хочу, - упрямо ответил Удальцов, - и думаю, что вам тоже не следует им верить. До свидания.      Дронго положил трубку. Ничего нового он не узнал. С самого начала было ясно, что, кроме организатора всех этих преступлений, рядом должен находиться конкретный исполнитель. И, вполне вероятно, этим исполнителем был тот самый Салим Гуртуев, отпечатки пальцев которого были найдены в подъезде Кима Сипакова.      Он выехал из дома, решив не сообщать об утреннем звонке Удальцова. Следующие несколько часов прошли в подготовке к засаде, которую должны были установить у дома Сабитовой. Разрешение на оружие у него было оформлено по всем правилам, и поэтому он забрал с собой "магнум", искренне надеясь, что он не пригодится. К полудню все было готово. Дронго не стал отбирать мобильные телефоны, но приказал не пользоваться аппаратами всем пятерым охранникам, которых ему выделили для засады. Двое поднялись в квартиру Сабитовой, остальные расположились вокруг дома. При этом самой Алле не разрешено было никуда звонить. Оставалось ждать возможного появления убийцы.      Ледков звонил каждые полчаса, требуя оперативной информации. Наконец Дронго попросил его перестать дергать людей, чтобы не вызывать подозрений у случайных прохожих. Напряжение усиливалось. Все ждали появления убийцы. Без двадцати два все происходившее у подъезда начали фиксировать на камеру. Прошли несколько женщин, несколько мужчин. В пять минут третьего появился пышноусый украинец, одетый в светлую рубашку и широкие темные брюки, словно после репетиции фольклорного ансамбля. Дронго пошел к подъезду, чувствуя на себе взгляды остальных. Он вошел в дом. Украинец чистил свою обувь какой-то щеточкой, которая была у него в сумке. Увидев вошедшего, он немного смутился, что-то буркнул и поспешил наверх, на третий этаж, где его встретили радостными восклицаниями.      В три часа по-прежнему никого не было. Дронго несколько раз входил в подъезд. Дом жил своей обычной жизнью. Приходили дети, уходили старики, кто-то спешил на важную встречу, кто-то возвращался домой после лекции. Но ничего подозрительного они по-прежнему не фиксировали. В четыре часа появились трое неизвестных мужчин. Они долго стояли у двери, набирая различные коды, словно опробуя разные варианты. У двоих мужчин в руках были небольшие чемоданчики. Один из охранников даже предложил вызвать подмогу, опасаясь, что они вшестером не справятся с троими неизвестными. Но Дронго решил подождать еще немного.      Мужчины наконец открыли дверь и вошли в подъезд. Дронго прошел следом за ними, несмотря на возражение охранников. Мужчины поднялись на восьмой этаж и вошли в квартиру, расположенную напротив квартиры Сабитовой. Оказывается, там пропускал газ, и приехавшие были бригадой из Мосгаза. Минут через сорок они уехали. Дронго попросил одного из сотрудников охраны связаться с Мосгазом и уточнить, куда и зачем присылали бригаду. Получили подтверждение из Мосгаза о бригаде, которую посылали на проспект Сахарова.      В пять часов вечера приехал какой-то неизвестный мужчина, который едва вылез из своего автомобиля. Он был в таком состоянии, что вызвал улыбку у всех охранников, следивших за подъездом. Мужчина не мог вспомнить кода, уронил ключ и потом звонил во все квартиры подряд, вспоминая, куда именно он приехал. Наконец, на последнем этаже ему ответила сестра, номер квартиры которой он забыл. Мужчина начал снова звонить всем подряд, извиняясь за свою назойливость.      Часы показывали половину шестого. Но никого из чужих все еше не было. Ледков, позвонивший в это время, был категоричен.      - Из вашего плана ничего не получилось, - сказал он. - Я с самого начала знал, что предателей среди моего окружения нет. И меня никто не предавал. Снимайте людей и возвращайтесь назад.      - Подождем, - предложил Дронго, - немного подождем. Я, кажется, понимаю, в чем дело. Убийца не войдет в дом, пока не увидит вашего автомобиля. Пришлите сюда свою машину, пусть она стоит перед домом.      - Может, мне прислать еще своего секретаря и всех остальных сотрудников? - зло прокричал Ледков. - Ладно. Сейчас пошлю машину. Но только на один час, не больше. Нужно уметь проигрывать, господин Дронго. Этот убийца оказался совсем не дурак.      Машина действительно появилась через двадцать минут и остановилась в десяти метрах от подъезда. Следующие сорок минут тянулись особенно долго. На часах было около семи. Охранники уже переглядывались, не скрывая своего негативного отношения и к этой затее и к многочасовому ожиданию. И вдруг...      Во дворе появился мужчина. Он был в кепке, черноусый, среднего роста. Не оглядываясь, мужчина прошел к подъезду дома и, достав ключ, за считанные секунды открыл дверь, вощел в подъезд.      - Это он, - сказал Дронго, - будьте готовы.      Он проверил оружие, висевшее на левом боку, и пошел к подъезду. В таких случаях секунды тянутся особенно медленно, а каждый твой шаг кажется очень тяжелым. Дронго подходил к подъезду, чувствуя, как работает камера, фиксирующая каждое его движение. Он набрал код и осторожно открыл дверь. Было еще достаточно светло. Внизу никого не было. Он осмотрелся и начал медленно подниматься наверх. Нужно быть осторожнее.      Перед кабиной лифта тоже никого не было. Он услышал шорох и усилием воли заставил себя не оборачиваться. Неизвестный мужчина сделал шаг и оказался рядом с ним, искоса посмотрел на него. Очевидно, поняв, что это не тот, кого он ждал, мужчина успокоился. Он даже улыбнулся, ожидая, когда кабина лифта остановится на первом этаже.      Дронго вошел первым. Труднее всего стоять вот так затылком к возможному убийце. Неизвестный вошел следом.      - Какой этаж? - поинтересовался он, глядя на Дронго. Голос у него был гортанный и резкий.      - Седьмой, - улыбнулся Дронго.      Неизвестный нажал на кнопку "семь" и затем, чуть подумав, на кнопку "девять". Кабина лифта поднималась наверх. Теперь Дронго стоял за спиной неизвестного, чувствуя его напряжение. Наконец незнакомец не выдержал и обернулся. У него были пышные черные усы и кепка, закрывающая пол-лица. Глаз почти не было видно.      - Этот лифт так плохо работает, - сказал неизвестный с раздражением.      На седьмом этаже Дронго вышел. Он успел сказать "до свидания", прежде чем створки кабины лифта захлопнулись. Дронго достал телефон, набрал номер.      - Будьте готовы, - передал он охранникам в квартире, - кажется, он поднимается к вам. И не открывайте ему дверь. Он может начать стрелять без предупреждения.      Кабина лифта остановилась. Неизвестный вышел на девятом этаже. Дронго прислушался. Сверху не доносилось никаких звуков. Как хорошо, что моя обувь не скрипит при ходьбе, подумал Дронго осторожно поднимаясь по лестнице. Он достал свой пистолет, понимая, что счет может идти на доли секунды. Он не слышал, а скорее чувствовал, что тот, другой, спускается с девятого этажа и тоже держит в руках оружие. Так они медленно продвигались навстречу друг другу.      В кино подобные сцены очень эффектны. Но в жизни не бывает таких встреч один на один. Дронго уже собирался выйти на лестничную клетку восьмого этажа, когда позвонил его телефон. Трель была особенно оглушительной на лестнице, в тишине дома. Дронго достал левой рукой аппарат и выключил его, едва не выругавшись. Он успел увидеть номер телефона позвонившего. Это был нетерпеливый Ледков, который хотел знать, чем закончилась их встреча с неизвестным. Дронго взглянул наверх. Незнакомец должен был услышать трель его телефона. Он не мог не услышать. Дронго сделал еще один шаг наверх и вдруг услышал тот самый голос:      - Что вам нужно? Кто вы такой?      Дронго поднял голову. Он еще не видел говорившего, но слышал его голос. Тот, очевидно, спрятался за стеной и теперь ждал появления Дронго.      - Ничего, - крикнул Дронго, - а вы кто такой?      - Я из органов, - сообщил неизвестный, - если вы подниметесь наверх, я покажу вам свое удостоверение. Я офицер ФСБ.      - Не сомневаюсь. А я балерина Плисецкая, случайно запорхнувшая в этот дом, - зло крикнул в ответ Дронго.      Секундная пауза. Очевидно, незнакомец обдумывал услышанное.      - Что вы хотите? - снова крикнул он.      - Ничего, - ответил Дронго, - это вы пришли сюда раньше меня.      - Я могу уйти. Сейчас вызову лифт и уйду.      - Нет, - крикнул Дронго, - не уйдешь.      - Почему?      - Все кончено, Велосипедист, я тебя узнал. Бросай оружие и выходи, ты окружен...      - А ты шутник, - услышал Дронго. - Хочешь, чтобы тебя здесь убили?      - Повторяю, Велосипедист, у тебя нет ни одного шанса отсюда уйти. Бросай оружие и спускайся. Может, тогда мы сумеем договориться. И ты останешься жив.      - Это ты будешь решать, жить мне или умереть? - спросил с явной издевкой Гуртуев.      - Не буду. Сам решай, что тебе делать. Только скажи мне, кто тебя послал. Если скажешь, я постараюсь оставить тебя в живых. Только имя. Одно только имя.      - Дурак ты. Наверно, героем хочешь стать, если один пришел, чтобы меня арестовать. Ничего у тебя не выйдет. Я и не таких ломал. Меня втроем взять не могли, а ты, герой, пришел один и даже телефон забыл выключить. Ты хотя бы стрелять умеешь?      - Не очень хорошо. Но если ты захочешь проверить, я могу тебе показать. Только сделай два шага вниз...      - Не нужно, я тебе верю. Откуда ты узнал, что я сюда приеду? Кто тебе сказал?      - Догадался. Хватит болтать, Велосипедист, все кончено. Сдавайся...      В этот момент открылась дверь третьей квартиры на восьмом этаже. Из нее вышли бабушка с внучкой десяти лет, которая спешила в музыкальную школу. Гуртуев обернулся. Он уже успел снять накладные усы и выбросить свою кепку, мешавшую ему действовать. Подскочив к дверям, он толкнул старую женщину в квартиру, ударив ее прикладом по голове, и привлек к себе девочку.      - Я ухожу, - крикнул он вниз, - я ухожу.      Девочка громко закричала. Она была высокого роста, но закрывала тело Гуртуева только до головы.      И в это мгновение открылась другая дверь. Двое сотрудников охраны с оружием в руках появились перед Велосипедистом. Но это были всего лишь охранники, которые никогда не стреляли в живого человека. Одно дело - проходить специальную подготовку, а другое - стрелять на поражение, понимая, что от этого зависит ваша жизнь. Стрелять в человека - удовольствие не из приятных, но если вы не можете в решающий момент опередить своего врага хотя бы на секунду, выстрелив в него первым, то вам лучше не брать в руки оружие. Оно бесполезно в руках сомневающегося человека. Охранники замерли на мгновение...      Гуртуев не раздумывая выстрелил. У него был пистолет с глушителем. Первый охранник свалился от выстрела, второй успел захлопнуть дверь, дрожа от испуга. Гуртуев недобро усмехнулся. Дронго достал телефон, набрал номер оставшихся на улице людей.      - Блокируйте подъезд, - крикнул Дронго, - он сейчас выйдет. И отключайте к чертовой матери лифт. Как можно быстрее.      Гуртуев осмотрелся. Его беспокоил только неизвестный, который находился на лестнице. Этот человек встретил его затылком, даже не повернувшись при его появлении. Он проявил такую выдержку, какую не смог проявить сам бандит. И поэтому он его немного опасался.      - Я ухожу, - снова крикнул он, скорее для себя, чем для Дронго. Он нажал кнопку вызова кабины лифта, и Дронго услышал, как она пошла вверх.      Почему не отключают лифт, зло подумал Дронго, прислушиваясь к шуму. Если они не успеют отключить, то придется бежать за преступником. А если отключат, когда Гуртуев будет в кабинете вместе с девочкой, это может быть очень опасно. Он не раздумывая убьет ребенка.      Кабина лифта поднималась наверх. Если убийца сядет с девочкой в лифт, их внизу уже никто не остановит, вдруг понял Дронго. Сотрудники охраны не такие профессионалы, чтобы стрелять на поражение. Но они были достаточно исполнительными людьми. Кто-то успел остановить кабину буквально между седьмым и восьмым этажом. Гуртуев громко выругался. "Дронго" поднял пистолет. Теперь у преступника не было другого пути к отступлению, кроме как спуститься по лестнице.      - Эй, герой, - услышал Дронго, - мы сейчас будем спускаться вниз. Если ты попытаешься дернуться, я вышибу этой девочке мозги. Слышишь меня?      - Слышу. Только скажи, кто тебя послал.      - На улице расскажу, - издевательски крикнул Гуртуев, - когда вместе выйдем из дома. И скажи своим дурачкам, чтобы от меня подальше держались. Иначе перестреляю их к чертовой матери. Мы спускаемся. Ты меня слышишь?      Дронго нахмурился. Этот подонок не оставлял ему другого выхода. Вот они показались. Гуртуев был уже без своей кепки и без усов.      Обычные символы, за которыми он прятался, зло подумал Дронго, расчет на стереотипность мышления. С одной стороны, все обращают внимание на большую кепку и усы, не фиксируя прочих деталей. А с другой, пытаются быть политкорректными и не считать каждого черноусого бандитом. Интересная наработка. Во всяком случае никто бы не узнал Гуртуева, даже если бы во дворе оказался человек, который мог его узнать.      Бандит спускался вниз, прячась за спиной плачущей девочки. "Дронго" сжал зубы. Ненавижу таких мерзавцев, отчетливо подумал он.      - Мы спускаемся, - сказал Гуртуев.      Он направлял свое оружие прямо в спину девочки. Одно движение - и он прострелит это нежное тело. Девочка уже не плакала, она испуганно смотрела на Дронго и только всхлипывала. Это был тот самый неучтенный фактор, который нельзя предусмотреть ни при каких обстоятельствах. Дронго взглянул на девочку. Он не знал, что ему делать. Но он твердо знал, что не отпустит этого типа живым ни при каких обстоятельствах. И здесь произошло почти чудо. Несмотря на свой возраст и тяжелый удар по голове, бабушка внучки не потеряла сознания. Кровь заливала ей лицо, но она сумела подняться и попыталась открыть дверь. Страх за внучку пересилил все остальные чувства. В тот момент, когда она попыталась открыть дверь, Гуртуев обернулся на шум. Только на одну секунду. Только, чтобы посмотреть. Но этого было достаточно. Дронго поднял свое оружие. Чтобы попасть в голову человека с пяти метров, не обязательно быть профессиональным стрелком. Но если вы профессионал, то не попасть вы просто не можете, это происходит автоматически.      Дронго сделал только один выстрел. Прямо в лоб негодяя. Преступник дернулся всем телом, ему вышибло мозги. Девочка даже не шелохнулась. Гуртуев медленно сполз вниз, его пистолет отлетел в сторону. Дронго увидел как несчастного ребенка забрызгало кровью, и понял, что сейчас у девочки начнется истерика. Он быстро шагнул вперед, обнял ребенка.      - Все хорошо, все хорошо, - шептал Дронго, держа в руках дрожавшего ребенка, - все уже хорошо. Ничего не бойся.      Девочка беззвучно плакала. Струя крови ударила ей в Лицо, и ей было очень страшно. Дронго понимал, что этот день ребенок запомнит на всю жизнь. Он будет сниться ей, будет ее постоянным кошмаром. Но если бы он опоздал хотя бы на секунду, если бы он не выстрелил, то у девочки не было бы никаких шансов пережить этот день.      - Все хорошо, - шептал Дронго, бережно прижимая к себе девочку, - все уже закончилось.      Он осторожно поднял девочку, позвонил к Алле. Она сразу открыла дверь. На ее диване стонал раненый сотрудник охраны. Другой, обрывая телефоны, звонил сразу в больницу и в милицию.      - Возьмите девочку, - попросил Дронго. - Пусть она посидит у вас на кухне. И вымойте ей лицо.      - Все сделаю, - кивнула Алла, - что случилось? Гена не пострадал?      - Его здесь не было, - устало ответил Дронго.      Он вернулся к убитому. Наклонился, чтобы обыскать его. Кроме пистолета, при нем была довольно солидная пачка рублей и долларов. В кармане был паспорт на имя Камила Гундуева, вероятнно, переделанный из настоящего имени и фамилии Салима Гуртуева. Во внутреннем кармане лежал конверт с цифрой "четыре". Очевидно, убийца должен был оставить его на теле Ледкова. Дронго нахмурился. Достал мобильный телефон. И начал переписывать на свой аппарат все звонки, входящие и исходящие. В меню было до десяти последних звонков. Дронго перевел аппарат на справочник, но тот был пуст. В нем не было ни одного имени.      Дверь открылась, и из квартиры вышел второй сотрудник охраны. Он был в крови своего товарища и опасливо озирался, держа в руках оружие. Увидев Дронго, он как-то по-мальчишески всхлипнул.      - Он ранен в плечо, - сообщил молодой человек.      - Ничего, - спокойно ответил Дронго, наклоняясь и запихивая мобильный телефон обратно в карман убитого, - это не смертельно. Сейчас приедут врачи.      - А этот... - Молодой человек показал на убитого, - он уже... он мертв?      - Я думаю, что да. Но можете спросить у него, - равнодушно ответил Дронго.      Молодой человек вдруг отвернулся, сотрясаясь всем телом. Ему было плохо, он впервые в жизни видел убитого человека. Его выворачивало наизнанку. "Дронго" вдруг подумал, что его не пугает вид мертвого. Может, потому, что он отчетливо себе представлял: в их схватке все решали секунды. Если бы он опоздал, Гуртуев выстрелил бы первым, прикрываясь девочкой. Дронго отошел от погибшего и уселся прямо на лестнице в ожидании сотрудников милиции.      Гуртуев лежал на лестнице. Он так и остался лежать, после того как девочку и ее бабушку увезли в больницу, после того как туда же забрали раненого сотрудника охраны. Он оставался лежать на лестнице, когда приехали Вакуленко и Удальцов со своими экспертами и криминалистами. Он оставался лежать там, когда из квартиры вышла Алла, чтобы увидеть убийцу, о котором она уже слышала. И он оставался лежать на лестнице, когда сюда приехал Ледков.      Дронго сидел на ступеньке, равнодушно глядя на всю эту суету. Кто-то успел рассказать Вакуленко о случившемся, и она неодобрительно кивала, глядя с некоторым недоумением и опаской на человека, отнявшего у нее главного преступника и главного свидетеля одновременно. Удальцов осторожно забрал оружие Дронго, чтобы отправить его на экспертизу. Приехавший Ледков подошел к Дронго и сел рядом с ним.      - Вы молодец, - убежденно сказал он, - настоящий герой. Спасли девочку и вообще...      - Глупо получилось, - огорченно сказал Дронго, - не нужно было в него стрелять. Но он не оставил мне выбора...      - Собаке - собачья смерть, - громко возразил Ледков, - он и должен был так сдохнуть.      - Посмотрите на него, - предложил Дронго, - этот человек задушил Байрама Низамова, выбросил из окна Бориса Туричина и застрелил Кима Сипакова. Это ваш "кровник", Геннадий Данилович. И он пришел сюда за вашей кровью.      Ледков поднялся и с ненавистью взглянул на труп лежавшего бандита.      - Так ему и нужно, - убежденно сказал он, - у таких людей нет права дышать с нами одним воздухом.      - Вы его знали? Его звали Салим Гуртуев.      - Нет. Никогда не видел и не слышал.      Вакуленко подошла к ним и грозно посмотрела на этого "адвоката".      - Кто вам разрешил устраивать здесь перестрелку? - громко спросила она. - Вы перепутали Москву с Чикаго. Решили поиграть в героя? Вы адвокат, а не ковбой. Кто вам разрешил его убивать?      - В следующий раз перед тем, как выстрелить, я попрошу у вас письменное разрешение на выстрел, заверенное печатью вашей канцелярии, - ответил Дронго, отворачиваясь.      - Не смейте шутить, - закричала она, теряя терпение. Все находившиеся на лестнице люди повернулись в ее сторону. На лицах криминалистов и офицеров милиции было недоумение. Удальцов видел, как хмурятся окружающие. Он подошел ближе.      - У нас будет много вопросов, - сказал он, - вы понимаете, что вам придется все нам объяснить?      - Обязательно, - кивнул Дронго, - только сначала узнайте, как себя чувствует старая женщина, которую он ударил по голове, и ее внучка, которую он едва не застрелил.      - Никто не отрицает, что вы вели себя мужественно, - быстро согласился Удальцов, - но адвокат, убивающий главного обвиняемого, - очевидный нонсенс. Вы не считаете?      - Возможно, - согласился Дронго.      - Какой он адвокат, - снова не выдержала Вакуленко, - он такой же бандит, как и этот. Частный детектив. Мы все про вас знаем. Не притворяйтесь. Я привлеку вас по статье за превышение необходимой обороны.      - Вот это у вас не получится, - сказал Дронго. - Он ранил сотрудника охраны, ударил пожилую женщину, случайно оказавшуюся у него на пути, взял в заложники ребенка. Что еще он должен был сделать, чтобы я имел право в него стрелять? Разрешение на оружие у меня оформлено, как полагается. И он мне угрожал убийством. Если бы я опоздал всего на одну секунду, он бы выстрелил первым. Вы считаете, что так было бы лучше?      Вакуленко собиралась ему ответить, но Удальцов тактично позвал ее к погибшему, пытаясь завершить этот затянувшийся спор. Затем подошел к Ледкову.      - Увезите своего друга. Вы же слышите, как он раздражает Людмилу Алексеевну.      Дронго сидел на лестнице, устало отпустив голову.      - Не трогайте его, - попросил Ледков, - я его сейчас увезу. Вы же видите, что его нельзя сейчас трогать. Он не мой друг, но я бы мечтал, чтобы у меня был такой друг. Он настоящий мужчина. А ваша старший следователь - пугало в юбке.            Глава восемнадцатая            По предложению Удальцова Дронго отпустили, взяв с него обещание завтра утром приехать в прокуратуру. Криминалисты зафиксировали место нахождения убитого и место, откуда стрелял Дронго. И только затем Ледков увез Дронго домой. Уже оставшись один, Дронго прошел в гостиную, выпил рюмку коньяка и, раздевшись, прошел в ванную, встал под привычно горячий душ, словно пытаясь смыть с себя не только остатки грязи и крови, но и все воспоминания о сегодняшнем дне.      Он стоял под горячей водой, размышляя о случившемся. Получалось, что где-то они ошиблись, чего-то не смогли рассчитать. Не было никаких сомнений, что убийца знал о возможном появлении в доме Геннадия Ледкова и пришел туда, чтобы застрелить бизнесмена. Но он появился в другое время, не оговоренное ни с кем из свидетелей. Появился после того, как рядом с домом припарковали машину Ледкова. Значит, он знал о вероятном появлении Ледкова в доме и выжидал, когда тот приедет. Возможно, он рассчитывал застать Ледкова уже выходящим из квартиры.      Дронго вышел из ванной, вытираясь большим полотенцем. Затем оделся и прошел в свой кабинет, сел за стол. Их проверка привела к тому, что они убили конкретного исполнителя. Но не смогли найти того, кто все это замыслил и посылал убийцу к своим жертвам. Нужно успокоиться и все продумать, решил Дронго. Этот Гуртуев был рецидивистом, уголовником. И он не мог появиться в квартире Сипакова или Туричина. Свидетели показали, что во дворе были двое кавказцев. Двое мужчин в характерных кепках. Кто был второй? Зачем Гуртуеву напарник, чтобы расправиться с несчастным ученым, который не смог бы оказать должного сопротивления вооруженному бандиту?      Значит, был второй. Тот самый, который продумал весь этот план, первым входил в квартиры. Которого пускали повсюду, зная в лицо. Теперь дальше. Гуртуев точно знал, что к Алле должен приехать Ледков. Значит, ему кто-то об этом сообщил. И Гуртуев ждал, когда появится машина бизнесмена. Нужно было догадаться об этом с самого начала и поставить автомобиль. Но ясно одно. Кто-то действительно предает Ледкова.      А если сам Ледков? Если он сам придумал весь этот дьявольский план? Решил сдать подельника, который уже сделал свое дело. Именно поэтому он позвонил так некстати. Хотел предупредить Гуртуева о возможном нападении. Нет, слишком сложно. Все могло закончиться иначе. Дронго мог ранить Гуртуева и узнать от него правду о Ледкове, если тот был организатором этих преступлений. Нет, этот вариант не подходит.      Петунин. Нужно узнать, где он был и куда ездил. Если он послал убийцу, тогда выходит, что он знал обо всем с самого начала. Нужно будет проверить, какие общие интересы могли быть у них с Дарчиевым. Кажется, Ледков говорил, что такие интересы были. Возможно, Петунин замыслил всю эту историю, чтобы убрать своего друга бизнесмена. Возможно. Но никаких фактов.      Левин. Здесь сомнений больше. Если убрать Ледкова, то у Эмиля Борисовича остается поле для широкого "творчества". Он может подписать массу документов, провести нужные сделки, переписать часть акций на себя и вообще стать президентом компании. Понятно, что супруга Ледкова на эту должность никак не тянет. Тогда все совпадает. Левин продумал эту операцию, чтобы скрыть свой интерес к убийству своего шефа. Пока все ищут несуществующего бандита, он нанял другого реального негодяя, с помощью которого решал все свои проблемы.      Александр Казберук. Здесь вообще масса сомнений. Он единственный в этой компании решительный человек. Умеет стрелять, может найти общий язык с таким человеком, как Гуртуев. Смелый, инициативный. Альбом с фотографиями был у него несколько дней. Он хорошо знал всех друзей своей патрона, знал, на какой машине ездит Тамара, супруга Кима Сипакова. И он мог прийти вместе с Гуртуевым. Любой из друзей Ледкова открыл бы ему дверь. Этот человек более других подходит на роль организатора всех этих преступлений. Но опять проклятый вопрос: кому это выгодно? Зачем Казберуку убивать друзей своего хозяина и покушаться на жизнь самого босса? Заявить таким образом о своей незаменимости? Нет, глупо. Может, он вошел в сговор с кем-то из конкурентов?      Алла Сабитова. Интересно, что убийца появился достаточно поздно. Или она назвала ему точное время с учетом того, что именно в половине седьмого Ледков будет уходить от нее? Но зачем ей убивать Ледкова? Нелогичные действия преступников должны всегда вызывать подозрение. Обычный мерзавец хорошо знает свой интерес. Он не совершает убийство ради убийства, если не получает от этого удовольствия. Но тут речь идет о маньяках типа Чикатило. Остальные преступники точно знают, во имя чего они идут на эти преступления. Должны быть конкретные мотивы. Конкретные причины, ради которых нормальный человек вдруг превращается в зверя, готового уничтожить себе подобного. И здесь диапазон причин известен. Деньги в первую очередь, власть, женщины, честолюбие, тщеславие. Набор стандартный во все времена. Люди не меняются. Но ему, Дронго, рассуждать не о человеческих пороках, а о конкретном человеке, который был заинтересован в проведении подобных акций.      Раздался телефонный звонок. "Дронго" посмотрел на часы. Второй час ночи. Кто может звонить в такое время? Но звонил его личный телефон, номера которого почти никто не знал. Он подошел к аппарату.      - Слушаю, - негромко сказал он, уже догадываясь кто мог ему позвонить в такое время. И он не ошибся.      - Здравствуй, - услышал он голос Джил, - мы с тобой не говорили уже два дня, и я решила тебе позвонить. Как у тебя дела?      Она словно чувствовала. В последние годы он с нарастающим страхом стал понимать, что она чувствует его состояние, даже находясь за несколько тысяч километров от него.      - Ничего. Все в порядке.      - Когда ты приедешь? Мы все очень скучаем без тебя.      - Через несколько дней, - сдержанно пообещал он.      - У тебя все в порядке?      - Да, все нормально.      - Какой-то голос странный, - заметила Джил, - постарайся приехать как можно быстрее. Я очень без тебя скучаю. Очень. Ты меня слышишь?      - Конечно. Я тоже...      - Начинаю верить, - он услышал ее смех, - у тебя такой голос, словно ты не выспался.      - Я устал.      - Что-то случилось? - она все-таки чувствовала.      - Нет, нет. Все нормально. Просто устал. Но через несколько дней я уже буду у вас.      - Хорошо. Мы будем тебя ждать. Я не знаю, что там у вас происходит, но всегда помни, что мы трое тебя любим. Я и дети. Что бы ни случилось. Всегда об этом помни. До свидания.      - Я помню. Спасибо за звонок. До свидания. - Он положил трубку. Хорошо, что она не знает всех подробностей сегодняшнего дня. Иначе просто сошла бы с ума.      Он поднялся, и в этот момент снова позвонил телефон. На этот раз городской. Включился автоответчик, и он услышал голос Ледкова. Дронго снял трубку.      - Извините, что так поздно, - начал Ледков, - вы еще не спите? Хотя после такого тяжелого дня...      - Да, - сдержанно ответил Дронго, - вы правы. Я еще не спал.      - Все время думаю об этом бандите, - признался Ледков, - кто его мог нанять? И кто сообщил ему о моем возможном появлении в доме? Он пришел поздно, очень поздно. Мы никому не назначали это время...      - Он следил за домом, - пояснил Дронго, - и поэтому не подходил. Ждал, когда появится ваша машина. Он был по-своему осторожен.      - Тогда получается, что он знал мою машину. А это хуже всего. Откуда он мог знать? Кто ему сообщил? И как он входил в квартиру к Боре Туричину или к Киму Сипакову? Они не могли его просто так впустить. У них никогда не было знакомых уголовников. А вы не знаете, он не был знаком с Хомичевским? Может, они сидели в одной колонии?      - Не знаю. Вы все еще не хотите избавиться от фантома Хомичевского и поверить, что за этим стоит кто-то другой. И этот другой приходил к вашим друзьям, они открывали ему двери. Они ему доверяли, но тот, кто входил первым, затем впускал убийцу, который и выполнял свое грязное дело.      - Кто? - буквально выдохнул Ледков. - Кто это мог быть? Саша Казберук или Женя Петунин? Кто? Алла, которая решила от меня избавиться? Эмиль Борисович? Вы понимаете, в каком я положении. Рядом со мной находится человек, который меня ненавидит, а я даже не могу определить, кто из них меня предает.      - Мы его найдем, - сказал Дронго, - обязательно найдем. Только вспомните сегодняшний день. Когда вы звонили мне, рядом с вами кто-нибудь был? Например, ваш водитель или секретарь? Может, Эмиль Борисович к вам заходил?      - Нет. Никого не было, - твердо заявил Ледков, - я же понимал, что нельзя разговаривать при посторонних. Два раза входил Саша Казберук, и я при нем сразу прекращал разговор. Он не знал, куда мы отправили пятерых сотрудников охраны. И никто кроме меня не знал.      - С Аллой не разговаривали? Вы точно ей не звонили?      - Абсолютно точно. Я первый раз с ней поговорил уже после того, как вы пристрелили этого мерзавца. Между прочим, я послал человека в больницу. С девочкой все в порядке. Она уже дома. А вот ее бабушку оставили в реанимации. Он довольно сильно ее ударил...      - Эта бабушка спасла мне жизнь, - пробормотал Дронго, - если бы она не попыталась открыть дверь, он бы не отвернулся. И я бы не успел выстрелить.      - Я обещал оплатить ее лечение, - сообщил Ледков. - Труп этого типа увезли, но следователь Удальцов обещал перезвонить мне и сообщить, какие телефоны были записаны в его аппарате.      - Не нужно, - ответил Дронго.      - Что не нужно? - не понял Ледков.      - Ничего не нужно. Я уже переписал все номера. Входящие и исходящие. Теперь мне нужно завтра утром с вами проверить.      - Давайте сейчас, - загорелся Ледков, - может, там есть знакомый номер. И мы сразу вычислим этого типа.      - Не думаю. Он не такой дурак, чтобы звонить уголовнику со своего телефона или оставлять ему свой домашний номер.      - А если тот, кто был связан с убитым, сегодня ночью сбежит?      - Тем лучше для вас. Мы сразу узнаем, кто это был. Давайте оставим наш разговор до утра. Я очень устал. И завтра, в десять должен быть у Вакуленко. Вы представляете, какой тяжелый разговор мне предстоит?      - Представляю. - Ледков замялся. - Я хотел вам сказать, что вы молодец. Не знаю никого другого, кто бы пошел в этот подъезд навстречу бандиту. Вы молодец, господин Дронго, и я хотел вам об этом сказать. Спокойной ночи.      - До свидания. - Дронго положил трубку.      Он еще минут двадцать сидел в своем кресле, размышляя о случившемся. И лишь затем отправился спать. Завтра ему предстоял трудный день. И в эту ночь ему снилась Джил, которая находилась рядом с ним.      Утром он отправился в прокуратуру. Ровно в десять часов утра он уже был на проходной. Вакуленко оказалась мстительной. Она заставила его прождать более сорока минут, прежде чем наконец приняла. И то только потому, что к ней в кабинет вошел Удальцов, не понимавший, почему столь важный свидетель ждет так долго в коридоре.      Дронго вежливо поздоровался, входя в кабинет. Вакуленко сурово ему кивнула. Удальцов поздоровался в ответ. На его лице было любопытство. В кабинете сидела еще одна молодая девушка, очевидно, стажер, проходившая практику в прокуратуре. Ей было лет двадцать или чуть больше. Миниатюрная блондинка с почти детскими чертами лица, она с изумлением и восторгом смотрела на гостя.      - Спасибо, что явились по нашему вызову, - язвительно прохрипела Людмила Алексеевна. Сегодня она была в своей прокурорской форме, которая ей очень не шла.      - Это моя обязанность, - кротко заметил Дронго, - каждый гражданин обязан являться в прокуратуру по вашему вызову.      - Каждый гражданин, - передразнила его Вакуленко, - вы еще скажите мне, что вы законопослушный гражданин. И я поверю. Вчера вы самостоятельно устроили засаду на преступника. И ваша беспечность едва не привела к трагедии. Ранено двое людей, у ребенка было нервное потрясение, вас едва не убили. И вы считаете, что вы законопослушный гражданин? Не говоря уже о том, что вы сознательно спровоцировали преступника на эту опасную вылазку. Мы говорили с остальными сотрудниками охраны, они ждали в засаде, когда появится Салим Гуртуев. Вас можно обвинить и в превышении должностных полномочий.      - Увы, - улыбнулся Дронго, - нельзя. Я не должностное лицо, уважаемая Людмила Алексеевна. И не нужно давить на меня юридической казуистикой. Я не знаю, какой я эксперт, но я профессиональный юрист и неплохо разбираюсь в законах. Поэтому давайте без эмоций...      - Вы еще смеете такое говорить, - вспыхнула Вакуленко, - кто вам разрешил устраивать побоище?      - Я ничего не устраивал. Обстоятельства смерти Кима Сипакова навели меня на мысль о возможном предательстве со стороны одного из людей, близких к Ледкову. Ведь о смене охранного агентства могли знать только несколько человек. Я попросил Ледкова сообщить нескольким близким людям, что вторую половину дня он проведет в доме у своей знакомой Аллы Сабитовой. И мы устроили засаду. В результате у дома появился бандит, о котором вы знали. Я не сомневаюсь, что именно из его оружия был убит Сипаков. Более того, я думаю, что именно Гуртуев выбросил из окна Туричина и задушил Низамова.      - И все можно списать на одного бандита, - насмешливо уточнила Вакуленко, - которого вы нашли и убили. Я правильно вас поняла? Мы уже можем закрыть это дело?      - Нет, - ответил Дронго, - не можете. Мы еще не знаем человека, который все это организовал. Убийца был только исполнителем, я уверен, что есть более опасный человек - организатор всех этих преступлений, которого мы обязаны найти.      - Надеюсь, вы не собираетесь стрелять еще раз? - поинтересовалась Вакуленко. - Хотя у вас это все равно не получится. Мы оставим ваш пистолет у нас до тех пор, пока не завершим расследование. Надеюсь вы не обидитесь?      - Нет, - ответил Дронго, - я буду только рад.      Не нужно говорить этой фурии, что у него дома есть три пистолета, на каждый из которых оформлено разрешение. Два из них были с дарственными надписями. Вакуленко удовлетворенно кивнула. Хоть в чем-то она сумела достать этого непонятного человека.      - Вы обманывали нас с самого начала, - возмущенно заявила Людмила Алексеевна. - Мы считали вас представителем Ледкова, его адвокатом. А оказалось, что вы частный детектив, который ведет самостоятельное расследование. Вы понимаете, что теперь я не разрешу вам присутствовать при допросах Ледкова? Он достаточно богатый человек, пусть оформляет себе нового адвоката.      - Я обязательно передам ему ваши пожелания.      - Расскажите подробно, что случилось в доме. И учтите, все ваши показания будут зафиксированы на пленку, - сурово заявила Людмила Алексеевна.      Дронго рассказал. Коротко, без ненужных деталей, без ложного пафоса. Но все получилось достаточно интересно. Девушка-стажер смотрела на него, раскрыв рот. Удальцов не скрывал своего восхищения. Только Вакуленко кусала губы, слушая этого свидетеля. Она понимала, что он вел себя очень неплохо в той ситуации, в какую попал вчера вечером. Но она не могла признаться в этом даже самой себе.      - И тогда я выстрелил ему в голову, - закончил Дронго, - у меня был только один шанс. Как только он чуть повернул голову, я выстрелил. Если бы я замешкался, он убил бы девочку, а мне этого очень не хотелось.      - В вашей интерпретации вы прямо герой без страха и упрека, - заявила Вакуленко, - хотя на самом деле вы просто обложили его как волка и заставили решиться на экстремальные действия. Не нужно было загонять его в угол.      - Нужно было дать ему уйти с девочкой? - поинтересовался Дронго. - Чтобы он ее потом убил? Мы его не обложили, мы его заманили. Это разные вещи.      - Не нужно придираться к словам, - поморщилась Вакуленко, - не важно, что именно вы сделали. Самое печальное, что вы его застрелили и теперь мы можем не узнать имя человека, который был с ним связан. Если таковой действительно существует.      - Я в этом уверен.      - Посмотрим. - Она взглянула на Удальцова, словно разрешая и ему задать вопрос.      - Вы понимаете, что теперь этот организатор затаится и вы его не сможете вычислить? - спросил Удальцов.      - Не затаится, - возразил Дронго, - судя по всему, он очень торопится. Ему нужно как можно быстрее покончить именно с Ледковым. И поэтому он будет вынужден действовать.      - И вы никого не подозреваете?      - Несколько человек. Но конкретное имя я пока назвать не могу.      - Может, вы наконец остановитесь? - вмешалась Вакуленко. - Я вам очень не советую заниматься подобными частными расследованиями. Иначе в следующий раз я найду статью, по которой вас можно обвинить. Мне не нравится, что вместе с нами кто-то ведет параллельное расследование. И более того, считает себя вправе убивать людей по своему желанию.      - Позвоните в эстонское посольство, - вдруг предложил Дронго, - и проверьте фамилию убитого на предмет его выезда в Таллин. Это можно узнать в течение тридцати минут. Пока вы пошлете запрос и получите ответ, пройдет довольно много времени. Позвоните в их консульский отдел и узнайте, ездил ли убийца в Эстонию. Это многое объяснит.      Вакуленко хотела возразить, но Удальцов уже взял телефон. Сначала он позвонил в справочную, затем в посольство, затем в консульскую службу. Удальцов объяснил, что говорит из прокуратуры и просит дать справку по поводу одного из задержанных граждан.      - Мы не даем справок, - коротко сообщили в эстонском посольстве.      - Я знаю, - торопливо сказал Удальцов, - но дело в том, что это преступник, который скрывает от вас свою биографию. Он находится в розыске и нельзя давать ему визу. Мы хотели проверить и вас официально предупредить.      - Подождите, - попросил взволнованный голос, - как, вы сказали, его фамилия?      - Гундуев или Гуртуев, посмотрите обе фамилии.      - Подождите одну минуту...      Удальцов взглянул на Дронго. Все напряженно ждали.      - Да, - наконец сообщила сотрудница консульской службы, - у нас получал визу два месяца назад Камил Гундуев. Мы дали ему кратковременную туристическую визу на неделю. Срок визы уже истек. Если вы пришлете нам официальную бумагу, что он преступник, мы не дадим ему в следующий раз визу в нашу страну. Но нам нужно получить ваше письменное подтверждение.      - Обязательно, - пообещал Удальцов. Он положил трубку - Камил Гундуев, он же Салим Гуртуев, получил визу в эстонском посольстве два месяца назад. И успел побывать в Таллине, - сообщил Удальцов.      - Вот и все, - сказал Дронго, - теперь не осталось никаких сомнений. Кто-то послал Гуртуева в Эстонию передать письмо Кроссу. Этот неизвестный знал всех шестерых друзей. И даже новый адрес Арнольда Кросса. Теперь я уверен, что этот человек существует. Погибший был только исполнителем, а нам нужно найти мозг. Того, кто придумал все эти преступления.      - Нам? - переспросила Вакуленко. - Вы хотите сказать "вам"?      - Я сказал правильно, - упрямо возразил Дронго, - вы уже давно все поняли. Я частный эксперт, нанятый для расследования этих преступлений. И даже если вы посадите меня в тюрьму, то и тогда я буду думать, как найти организатора этих преступлений. Запретить мне думать вы не сможете. У вас просто не получится.      Вакуленко посмотрела на Удальцова.      - С ним невозможно разговаривать.      И вдруг Удальцов широко улыбнулся. А следом за ним улыбнулась и девушка-стажер. Людмила Алексеевна отвернулась. Она отчетливо поняла, что остановить этого эксперта им все равно не удастся.      "Ну и черт с ним, - вдруг решила она, - пусть делает сам всю работу. Пусть ищет и находит того, кого мы должны найти. Может, у него действительно получится лучше других".            Глава девятнадцатая            Дронго приехал в офис Ледкова. Со вчерашнего дня здесь стало еще больше сотрудников охраны. Он обратил внимание, что теперь его встречал не Александр Казберук, а неизвестный мужчина лет пятидесяти, который проводил его к Ледкову. В кабинете кроме Геннадия Даниловича никого не было. Шторы были задернуты, несмотря на яркий дневной свет, и в кабинете был включен электрический свет. Отчасти из-за этого, отчасти из-за поведения самого Ледкова, который сидел неподвижным памятником в своем кресле, не двигаясь, даже когда в кабинет входили другие люди, все казалось несколько иррациональным и нереальным.      - Уже закончили в прокуратуре? - спросил Ледков, когда Дронго вошел в кабинет.      - Добрый день, - Дронго уселся в гостевое кресло у стола. - Уже закончили. Следователь Вакуленко любезно заявила мне, что не верит в мою адвокатскую деятельность и настоятельно просила вас найти себе другого адвоката. Я ответил, что буду искать и обязательно найду организатора этих преступлений.      - Представляю себе ее лицо, - усмехнулся Ледков. - Вы принесли список телефонов?      - Конечно. Они все переписаны на мой телефон. И хотя я мог бы запомнить двадцать номеров, но решил их записать. Это не тот случай, когда я должен демонстрировать чудеса своей памяти. Я был очень расстроен после того, как отвел девочку наверх, к Алле. Нужно было видеть, в каком она состоянии. Я считал себя отчасти виноватым. Нужно было проверить, кто именно живет рядом с Аллой, и хотя бы предусмотреть возможность их нейтрализации. Чтобы они не появлялись на лестничной клетке в тот момент, когда там был Гуртуев.      - Мне все рассказала Алла, - хмуро пояснил Ледков, - девочка ходила на вечерние занятия в музыкальную школу вместе с бабушкой. Никто не мог предположить, что все так обернется.      - Как они?      - Гораздо лучше. Он несильно ударил. Его в этот момент больше волновали вы, а не старуха, у которой он вырвал ребенка. Он рассек ей кожу, чем вызвал обильное кровотечение. Но, несмотря на сильный удар и гематому, ее мозг не пострадал, не было даже сотрясения, и поэтому она смогла подняться и попытаться выйти.      - Героическая женщина, - кивнул Дронго доставая свой телефон. - Здесь у меня все входящие и исходящие с его телефона. Давайте проверять. Я буду диктовать, а вы записывайте. Договорились?      Ледков кивнул. Дронго начал диктовать. Три или четыре раза Ледков нахмурился. Когда Дронго закончил, Ледков просмотрел длинную колонку цифр. Некоторые номера повторялись.      - Нет, - задумчиво сказал Ледков, - я не знаю ни одного номера. Во всяком случае они не принадлежат ни одному из моих знакомых, это абсолютно точно.      Он снова пробежал глазами все номера. Неожиданно нахмурился. Посмотрел на номера... протянул руку, вызывая своего секретаря. Девушка вошла в кабинет почти мгновенно. Она знала о проблемах своего босса в последние дни.      - Посмотри телефоны, - приказал Ледков, - у тебя хорошая память. Может, знаешь какой-нибудь из этих номеров.      Девушка прочитала всю колонку цифр. Затем уверенно показала на один из номеров.      - Этот номер телефона я знаю, - сообщила секретарь.      - Откуда? Чей это телефон? - почему-то шепотом спросил Геннадий Данилович.      - Дербеневой, - уверенно ответила секретарь, - я ей звонила. Он похож на номер телефона моей мамы, только наоборот, поэтому я его запомнила. Я ей несколько раз звонила в прошлом месяце, когда она была в отпуске. Нужно было что-то узнать по поручению Эмиля Борисовича...      - Это точно номер телефона Дербеневой? - У Ледкова дрогнул голос.      - Точно, - кивнула она, - я его сразу запомнила. Они были в отпуске, и я им перезвонила.      - Где они отдыхали? - уточнил Дронго.      - Не помню, но где-то в Прибалтике...      Мужчины переглянулись.      - Где именно? - спросил Дронго. - Вы не помните, где именно?      - Нет. Но, кажется, в Латвии или в Эстонии. Мне нужен был только номер ее телефона, а где она находилась в тот момент, мне было неинтересно.      Ледков сжал зубы. Потом спросил.      - Другие номера ты не знаешь?      - Нет, не знаю.      - Иди и никому не говори ни слова, - строго приказал Ледков. Секретарь вышла из кабинета. Ледков ударил кулаком по столу - Мы нашли эту дрянь, - громко сказал он, - я сейчас ее позову и все выясню. Но зачем она это придумала. Кто ей поручил? Ничего не понимаю. Она работает под руководством Левина. Неужели это он?      - Спокойнее, - посоветовал Дронго. - С ее телефона два раза звонили Гуртуеву. И два раза звонил он Дербеневой. Может, что-то уточняя. Возможно, они были близко знакомы. Хотя не представляю, как они могли общаться. Она казалась мне такой интеллигентной женщиной, и вдруг разговоры с уголовником-рецидивистом.      - Может, она была его любовницей? Женщинам нравится такая воровская романтика, - предположил Геннадий Данилович.      Дронго покачал головой.      - Только не в этом случае, - убежденно сказал он.      - Ее кто-то уговорил, - решил Ледков. - Давайте ее позовем и поговорим с ней. Она сразу признается, вот увидите.      - Давайте просмотрим другие номера, - предложил Дронго. - Может, позовем еще кого-нибудь, например, Казберука. Куда он исчез? Я его нигде не видел.      - Я послал его на нашу дачу, - сообщил Ледков, - пусть там все проверит. Он приедет к вечеру. Тогда вы сможете его увидеть. Я уже не знаю, кому можно доверять, а кому нельзя. Мы должны были вчера поехать с женой в ресторан, к нашим друзьям, но не смогли. Можете себе представить, как она злилась.      - Вы сказали жене, что не сумеете с ней поехать? - уточнил Дронго.      - Да, сказал.      - Когда это было?      - Примерно в пять часов вечера. Я решил, что приеду домой и мы будем разбираться в наших ошибках. Но потом вы предложили мне выслать машину.      - И вы снова позвонили жене?      - Снова, - кивнул Ледков, - и сказал, что опоздаю и мы, наверно, не успеем поехать в ресторан. Примерно через полчаса. Она обиделась и бросила трубку. Потом перезвонила и накричала на меня.      - Вы сообщили ей первый раз о своем отказе идти в ресторан приблизительно в пять часов вечера. А потом перезвонили минут через тридцать-сорок, - задумчиво сказал Дронго, - и как раз в это время появился Гуртуев. Может, это не просто совпадение?      - Я не сказал своей жене, что поеду к любовнице, - разозлился Ледков, - она даже не подозревает о существовании Аллы. И надеюсь, что мы уже выяснили, кто общался с этим бандитом. Моя жена ему вчера не звонила, во всяком случае здесь нет ее телефонов. А все номера телефонов моей Любы я хорошо знаю.      - Когда муж отменяет вечерний ужин и сообщает жене, что задержится, она вправе подозревать, что он собирается поужинать с другой женщиной, - заметил Дронго. - Мне нужно будет проверить все телефоны вашей супруги. Все ее мобильные телефоны и ваши городские.      - Проверяйте, - недовольно буркнул Ледков. - Неужели вы можете поверить, что моя жена могла быть связана с этим бандитом.      - Мы все равно проверим, - задумчиво заметил Дронго.      - Обязательно, - зло кивнул Ледков, - а пока давайте займемся женщиной, которая два раза звонила этому бандиту. И он звонил ей два раза. Никакой ошибки быть не может. Я ее сейчас позову. Неужели она действовала по указке Эмиля Борисовича? Не могу в это поверить. Нет, не хочу в это верить. Как он мог решиться на такое?      Ледков вызвал секретаря и приказал найти Дербеневу.      - Мы все сегодня узнаем, - торжествующе пообещал он.      Дронго молчал. Он привык доверять свом ощущениям. Своей интуиции, которая его никогда не обманывала. И эта интуиция не позволяла ему поверить в возможную связь интеллигентной, умной, начитанной молодой женщины с таким отморозком, как Гуртуев. Он видел глаза Дербеневой и видел глаза Салима Гуртуева. Это были два разных мира, никак не соприкасавшихся друг с другом.      Секретарь доложила, что пришла Дербенева. Ледков разрешил ей войти. Дронго обернулся. Она вошла в кабинет, одетая в светло-зеленый брючный костюм, по-прежнему уверенная в себе, собранная, подтянутая. Она умело пользовалась косметикой, оттеняя свои достоинства. Но понимая, что находится на службе, использовала косметику в очень небольших дозах. Она вошла и сделала несколько шагов по направлению к Ледкову, ожидая, когда он разрешит ей сесть. Но он не был настроен показывать себя джентльменом.      - Сколько вы у нас работаете? - спросил Ледков вместо приветствия. Тон его ей явно не понравился. Она чуть нахмурилась.      - Два года и семь месяцев, - ответила Дербенева. - Вы позвали меня для того, чтобы получить эту информацию?      - И вас два раза повышали, - продолжал Ледков, не обращая внимания на ее вопрос.      - Да. И я считаю, что заслужила подобное отношение начальства, так как всегда выполняла свою работу добросовестно.      - Добросовестно? - закричал Ледков. - И вы еще смеете так говорить?      Она чуть поморщилась. Дронго подумал, что не всякая женщина могла бы выдержать подобный крик. Но Дербенева смогла.      - Не кричите, - негромко, но твердо попросила она. - Я не люблю, когда на меня кричат. Если в моем отделе что-то не так, то вы можете сказать мне об этом более спокойным тоном.      Ледков взглянул на Дронго. Затем показал на листок с номерами телефонов.      - Тогда объясните мне, уважаемая госпожа Дербенева, как могло случиться, что вчера вечером вы дважды звонили известному бандиту, который собирался меня убить, и он дважды вам перезванивал? Вы можете вразумительно объяснить мне этот непонятный факт? И желательно так, чтобы я вам поверил...      Она подошла к столу, взяла листок бумаги, перечитала номера. Затем положила листок на стол. У нее не дрогнул на лице ни один мускул.      - Чьи это телефоны? Я не совсем понимаю, в чем меня обвиняют...      - Это номера телефонов людей, которым вчера звонил бандит. Убийца, задушивший моего друга, выбросивший из окна другого моего товарища и застреливший третьего. Он вчера хотел убить и меня, а вы ему сообщали обо всех наших планах.      - Я могу узнать, на основании каких данных вы делаете подобные умозаключения? - спросила Дербенева.      - Номер вашего телефона, - снова закричал Ледков, тыкая пальцем в бумагу, - это ваш номер?      - Если вы будете кричать, я уйду, - твердо заявила она, - и не нужно так нервничать. Этот номер телефона был записан за мной с прошлого года...      - И вы ему звонили...      - Он был записан за мной, - продолжала Дербенева, - но примерно полтора месяца назад телефон у меня пропал. Я нигде не могла его найти, ни в машине мужа, ни на даче. Решила, что оставила в такси. Для этого номера нужно все время покупать карточки, чтобы заправлять контурами аппарат. Я за него не вношу абонентской платы и поэтому не очень волновалась. Жалко было аппарата, но муж купил мне новый. Поэтому не нужно кричать. Никакого бандита я не знаю и никому вчера не могла звонить, хотя бы потому, что вчера мы были у родителей моего мужа. Весь вечер, там отмечали юбилей моего свекра.      Ледков посмотрел на женщину, затем на номера телефонов.      - Вы заявили о том, что ваш аппарат пропал?      - Нет, - ответила она, - у меня была довольно старая модель телефона. Она стоила не больше сотни долларов. Я подумала, что не стоит об этом сожалеть. Никогда не могла подумать, что мой аппарат используют для связи с бандитами. Но можно проверить, когда у меня появился новый аппарат с новым номером. С точностью до дня. Это не мой телефон, Геннадий Данилович, и я думаю, что если бы вы узнали об этом обстоятельстве, то волновались бы гораздо меньше и не позволили бы себе так кричать на своего сотрудника, тем более на женщину.      "Браво", - подумал Дронго, скрывая улыбку.      - Извините, - выдавил Ледков. Он умел признавать свои ошибки.      - Садитесь, - разрешил Ледков, показывая на стул рядом с Дронго, - и не нужно на меня обижаться. Я сейчас в таком состоянии. Сначала убивают моих друзей, а потом кто-то из моего окружения звонит бандиту. Вы можете себе представить, как я сорвался?      - Мне не нужно представлять, я это видела. - Она села напротив Дронго.      - А если аппарат пропал на работе, - предположил Дронго, - и кто-то взял его специально, чтобы иметь чужой телефон с чужими номерами для связи с бандитом?      - Вполне возможно. Я даже подозревала, что он исчез именно на работе. Но у нас есть своя охрана, и меня окружают порядочные люди. Нет, я не могла даже представить себе, что моим аппаратом воспользуются в подобных целях.      - Но им воспользовались, - напомнил Ледков, - и выходит, что вы даже не знаете, кто это мог сделать?      - Нет, не знаю. А если бы узнала, то сразу бы вам об этом рассказала. Вся компания знает о смерти ваших друзей. И все знают, как вы переживаете. Поэтому я не стала бы помогать преступникам в любом случае. И всегда была бы на вашей стороне.      Она помолчала и добавила:      - Даже несмотря на ваше поведение, которое мне совсем не нравится.      Дронго сумел скрыть улыбку. Ему как раз очень понравилось ее поведение. Ледков смутился. Он уже понял, что слишком поспешил, обвинив свою сотрудницу в связях с бандитом.      - Не нужно пережимать, - попросил он, - я не знал, что у вас украли телефон. А вы в следующий раз сразу обращайтесь в компанию, чтобы они сняли вашу фамилию и заблокировали номер.      - Зачем? Контуров там не было, аппарат стоил недорого. Я посчитала, что можно помочь несчастному вору, который решит позвонить с моего телефона. Пусть покупает новые контуры и звонит. Но вообще-то вы правы, нужно было сразу заблокировать свой номер.      - У вас нет подозрений, кто мог украсть ваш аппарат? - поинтересовался Дронго. - Может быть, кто-то из тех, кто работает рядом с вами.      - Нет, они все порядочные люди. Я пытаюсь верить в честность людей. Нет, нет, даже думать об этом не хочу. Меня окружают честные и интеллигентные люди.      - Я тоже так думал, - горько признался Ледков. - Ладно, извините нас еще раз. И можете идти. Только никому не рассказывайте о нашем разговоре.      - У меня к вам один вопрос, - сказал Дронго на прощание. - Где вы отдыхали два месяца назад?      - В Прибалтике...      - Более конкретно можете сообщить?      - Конечно. В Латвии, в Юрмале.      - А в Эстонию не ездили?      - Нет. У нас не было эстонской визы.      - Понятно. У меня больше нет вопросов, - закончил Дронго.      - Я могу идти?      - Конечно, - быстро сказал Ледков.      Она поднялась и вышла из кабинета, ничего более не сказав. Ледков угрюмо взглянул на Дронго.      - Что нам делать?      - Позвонить, - сказал Дронго.      Он достал аппарат и набрал номер исчезнувшего телефона Дербеневой. Женский голос ответил, что абонент временно недоступен. Дронго убрал аппарат. Этого следовало ожидать. Если преступник знал, что Ледков поедет к Алле, он должен был узнать и о событиях вчерашнего дня. Об этом телефоне можно забыть. Больше его никогда не включат.      - Ничего нет, - понял Ледков.      - Пока нет, - ответил Дронго, - будем проверять другие номера. Нужно послать надежного человека в телефонную компанию, чтобы он заплатил деньги и негласно узнал, кому принадлежат остальные телефоны. А заодно и телефон Дербеневой.      - Я найду такого человека, - согласился Ледков, - мы все узнаем уже сегодня.      Он позвонил секретарю и попросил вызвать Игоря.      - Это брат вашей жены? - вспомнил Дронго.      - Он очень надежный и добросовестный молодой человек, - кивнул Ледков.      Когда Игорь вошел и вежливо поздоровался, Ледков коротко рассказал ему обо всех проблемах, связанных с этими номерами телефонов. Необходимо было срочно проверить, кому принадлежали остальные номера. Игорь понимающе кивнул, взял листок бумаги, просмотрел номера.      - И еще одна просьба, - сказал Дронго, - проверьте все звонки на городские телефоны Геннадия Даниловича. И на их мобильные телефоны. На все телефоны.      Игорь посмотрел на Ледкова, тот кивнул в знак согласия, и молодой человек быстро вышел из кабинета.      - Золотой парень, - благодушно заметил Ледков, - все сделает как нужно. Давно пора перевести его вице-президентом, но я все еще не хочу выставлять его на публичные ристалища. Как только станет вице-президентом, у него сразу в геометрической прогрессии вырастет число недоброжелателей.      - Это точно, - улыбнулся Дронго. - Главная обида не в том, что Бог сделал нас неравными. Главная обида в том, почему он дал соседу или другу чуть больше, чем мне. Человек - все еще несовершенное существо.      - Что будем делать? - спросил Ледков.      - Ждать, - ответил Дронго. - Подождем, пока он проверит все номера телефонов. А потом решим, что нужно делать. Извините, я на одну минуту выйду.      Он поднялся и вышел из кабинета. Спутился на третий этаж. Уточнил, где сидит Дербенева. У нее был небольшой кабинет рядом с кабинетом Левина. Когда Дронго вошел, она вытирала глаза. Все-таки она была не таким сильным человеком, да и шеф не каждый день кричал на нее.      - Я пришел извиниться, - сказал Дронго.      Она надела очки.      - Вы на меня не кричали, - сухо ответила Дербенева.      - Но я находился рядом и позволил кричать другому мужчине, не остановив его, - возразил Дронго, - поэтому и пришел извиниться.      - По-моему, это перебор, - у нее блестели глаза, - и вы пришли сюда не поэтому. Не нужно меня обманывать.      - Да, - признался он, - не только поэтому. Я хочу пригласить вас на ужин.      Она сделала какое-то движение, словно собираясь ему резко ответить и отказать.      - Я знаю, знаю, - терпеливо заметил Дронго, - вы не изменяете мужу и у вас свой взгляд на подобные вещи. Я зову вас не изменять. Мне просто хочется посидеть с вами и поговорить.      - О чем мы будем говорить?      - Я думаю, мы найдем подходящие темы.      - Когда?      - Завтра вечером.      - Я подумаю, - ответила Дербенева, - и учтите, мне будет нелегко решиться на подобный шаг. И я обо всем расскажу мужу.      - В этом я не сомневаюсь. - Дронго улыбнулся на прощание и вышел из кабинета.            Глава двадцатая            Он шел по коридору, когда увидел направлявшегося к президенту компании Евгения Петунина. Он был в светлом костюме. Петунин надел голубую рубашку и модный широкий галстук в темно-синюю полоску. Увидев Дронго, он остановился и мрачно кивнул ему в знак приветствия.      - Я с-слышал, что вы его застрелили? - спросил Петунин.      - Да, - ответил Дронго, - он схватил ребенка, и у меня не оставалось другого выхода.      Петунин протянул ему руку.      - С-спасибо, - с чувством сказал он, - за наших ребят. За Байрама, Бориса, Кима. За всех...      "Если он лицедей, то играет прекрасно", - подумал Дронго.      - Вы никому не рассказывали о том, куда вчера должен был отправиться Геннадий Данилович? - спросил он.      - К Алле? - вспомнил Петунин. - Н-нет, я не рассказывал. Но я п-позвонил Саше и сказал, ч-чтобы Гена был осторожнее.      - Вы позвонили Казберуку и сообщили, что знаете о возможном визите вашего друга к любовнице? - уточнил Дронго.      - Ну д-да. Я сказал, что л-лучше не ехать...      - А он вам ничего не сказал в ответ?      - Сказал. Он с-спросил, когда п-поедет Гена. Я сказал, в д-два, а он удивился.      "Он сообщил Казберуку, что Геннадий Данилович поедет к своей подруге в два часа дня, - понял Дронго. Он задумался. - А ведь ему сказали, что Ледков будет там в четыре. Почему он сразу не поехал к Алле, чтобы обеспечить безопасность своего патрона? И почему не сообщил об этом Петунину, зная, что тот самый близкий друг Ледкова? Как подозрительно он себя вел".      - И больше вы не звонили никуда? - спросил Дронго.      - З-звонил. Вчера вечером з-звонил Любе, но она н-ничего не знала. Нас позвали на ужин. М-мы с женой поехали, а Гена не п-приехал.      - В Баку вы дали мне свою визитную карточку, на которой был написан и номер вашего мобильного телефона. Вы носите его с собой?      - К-конечно.      - И звонили с этого телефона?      - Я всегда з-звоню со своего.      - Вы часто ужинаете вместе с парой Ледковых?      - Н-нет. Его жена все в-время в Лондоне. Он ч-часто остается один.      - Сабитову он не приглашал ужинать вместе с вами?      - Н-нет. Ему неудобно п-перед моей женой. Они з-знакомы с Любой, и он не хочет, ч-чтобы его жена узнала.      - Понятно. Еще один вопрос. У вас, у обоих, несовершеннолетние дети?      - Д-да, - удивился Петунин, - а при чем тут они?      - Зайдите к Ледкову в кабинет и посмотрите список номеров, - предложил Дронго, - может, какой-то номер покажется вам знакомым. Не обращайте внимания на мои вопросы. У меня собственная теория дознания, не всегда традиционная. Поэтому меня иногда волнуют разные вопросы, как будто не относящиеся к расследованию. Посмотрите список телефонов, - снова сказал он. - А я спущусь еще раз вниз, чтобы поговорить с Эмилем Борисовичем.      Петунин, так и не поняв, какие номера телефонов он должен просмотреть, направился в кабинет своего друга. А Дронго снова спустился вниз, прошел к кабинету Левина, который находился рядом с кабинетом Дербеневой. В небольшой приемной сидела пожилая женщина. Она пристально взглянула на вошедшего. Нахмурилась. Очевидно, Левин принадлежал к тем руководителям, которые считали секретаря не красивым антуражем, выполнявшим мелкие и личные поручения босса, а непременным помошником и руководителем своей канцелярии. Именно такой была женщина, царствовавшая в его приемной. Про Дронго она тоже слышала. И поэтому разрешила ему войти к Левину, предварительно уведомив его о появлении посетителя.      - Добрый день. - Эмиль Борисович встретил его у дверей. Крепко пожал ему руку. Показал на небольшой приставной столик, за который сел сам, приглашая гостя устроиться напротив. Его кабинет был небольшим, но полки ломились от книг, а стол был завален бумагами. Здесь работали, а не пытались произвести впечатление.      - Вы слышали, что вчера произошло? - спросил Дронго.      - Ужасно, - взмахнул руками Левин, - просто ужасно. Мне сообщили, что в доме у Аллы Сабитовой, куда должен был приехать Геннадий Данилович, его ждала засада. Какой-то бандит хотел его пристрелить. И рассказали, что он даже взял в заложники девочку, требуя приезда Ледкова. И даже успел застрелить двух или трех офицеров милиции, пока вы не появились на месте и не пристрелили этого бандита.      - Не совсем так, - усмехнулся Дронго, - но в общем верно. А вы знаете, что Сабитова подруга вашего патрона?      - Догадывался, - смущенно ответил Левин, - у нас не такая большая компания, и о пристрастиях президента компании знают большинство наших сотрудников. В этом нет ничего удивительного. Он ездит туда с водителем и телохранителем. Разговаривает с ней через своего секретаря или поручает Игорю найти для нее билеты куда-нибудь на курорт. В общем, все и про всех знают.      - А ваши сотрудники знают, что примерно полтора или два месяца назад у Дербеневой пропал телефон?      - Многие знают, - кивнул Левин, - очень глупая история. Она так и не может вспомнить, где она его могла оставить. Возможно, в такси или на даче. Возможно, что она потеряла его на работе...      - Возможно, его украли, - в тон ему ответил Дронго.      - Нет, - возразил Эмиль Борисович, - такого просто не может быть. Я знаю всех наших сотрудников. Никто не решится на такую пакость. И зачем? Света сказала, что ее старый аппарат не стоил больше ста долларов. А у нас сотрудники получают неплохую зарплату.      Дронго улыбнулся.      - Вы считаете, что люди воруют только в силу своего плохого материального положения? - спросил он. - Неужели вы не знаете, какие взятки берут высшие государственные чиновники, имеющие самую высокую в стране официальную зарплату.      - Не нужно сравнивать чиновников с нашими сотрудниками, - улыбнулся в ответ Левин, - там сидят люди, многим из которых я бы не доверил и ста долларов. А у нас ответственные и честные сотрудники, за которых я отвечаю.      - Вы смелый человек, если можете так ручаться за своих людей.      - Я просто опытный человек и немного разбираюсь в людях. Каждого из них я отбирал лично. Поэтому Дербенева и сомневается. Она тоже знает всех своих сотрудников. Никто из них не стал бы воровать ее аппарат.      - Я хотел узнать у вас о сделке, которую вам предлагает Ладо Дарчиев, если бы вы смогли посвятить меня в некоторые детали, - попросил Дронго.      - Ничего особенного, - нахмурился Левин, - этот Дарчиев хищник. Ему самое главное - урвать побольше, заработать как можно больше денег. Из-за этого он готов уничтожить любое количества леса, пройтись катком по нашей зоне. У него три судимости, трижды сидел в колониях, но с него как с гуся вода. Мы посчитали наши возможности и предложили ему товар. Большую партию. Очень большую партию по двести пятьдесят долларов. А он хочет взять всю партию по двести двадцать. И при этом начать самостоятельную вырубку леса. На такое мы пойти не можем ни при каких обстоятельствах. Мы и так вывели достаточно оптимальную цену, не слишком завышая наши требования.      - И Ледков ему отказывает?      - Правильно делает, - убежденно ответил Эмиль Борисович.      - А если не будет Ледкова, кто встанет во главе компании?      - Не знаю, я об этом старался не думать. Но восемьдесят процентов акций у самого Геннадия Даниловича. Это фактически его личное предприятия. У меня шесть процентов, у некоторых других вице-президентов два или четыре. Наверно, я должен встать во главе компании, но я не смогу руководить без согласия самого Ледкова. Или его наследника, если не дай бог с ним что-нибудь случится.      - А Дарчиев давно на вас давит?      - Уже полгода. Он покупает лес мелкими партиями и убеждает нас заключить крупную сделку на большую сумму, чтобы одним разом решить все вопросы. Или вообще продать ему часть принадлежащих нам акций. Ледков, конечно, отказывает и правильно делает. Нельзя пускать Дарчиева в нашу компанию. Он ее просто развалит. Хотя в последние месяцы он ведет себя странно. Все время покупает у нас товар мелкими партиями, словно чего-то выжидает. А мы точно знаем, что он перепродает товар с большой выгодой для себя. Но нового контракта заключать не желает.      - Какова цена капитализации компании? Если продать пакетом все восемьдесят процентов? - уточнил Дронго.      - Но это неправильно, - снова возразил Левин. - Миллионов двести или двести двадцать, - сказал он, немного подумав, - а может, и чуть больше. Но мы никогда не пойдем на подобную сделку.      - Вы знаете почти обо всех финансовых секретах своей компании. Скажите, а погибшие друзья Ледкова имели какое-то отношение к вашей компании или были ее аукционерами?      - Нет, - улыбнулся Левин, - конечно, нет. Откуда у них такие деньги? Часть акций купил Евгений Петунин, примерно полтора процента. Но и только... Нет. Никто из них не смог бы купить даже часть акций. У них не было таких денег. Я знал всех погибших достаточно хорошо. Мы иногда выезжали на природу, вместе встречались. Ким Сипаков был очень талантливый ученый. Байрам Низамов был более замкнутый человек, а Туричин мне казался достаточно мрачным. Но они дружили с самого детства и для Геннадия Даниловича были лучшими людьми на свете.      - Понятно, - Дронго взглянул на часы. - У меня к вам очень большая просьба. Вы не могли бы позвонить Дарчиеву, чтобы я мог с ним встретиться?      - Что? - не поверил услышанному Левин. - О чем вы говорите?      - Мне нужно увидеться с Ладо Дарчиевым, - твердо сказал Дронго, - и поэтому я прошу вас либо дать мне его номер телефона, либо, что еще лучше, позвонить ему и попросить о встрече для меня.      - Для чего? - Эмиль Борисович тяжело вздохнул. - Неужели вы не понимаете, что это не тот человек, с которым нужно встречаться? И тем более вам. Он никогда не был близок к Ледкову и ничего не знает о наших проблемах. И я не думаю, что будет правильно, если вы с ним встретитесь. Или расскажете о наших проблемах.      - Я не собираюсь ничего ему рассказывать, - возразил Дронго, - но для успешного расследования мне обязательно нужно встретиться с этим бизнесменом. И, поверьте, не для собственного удовольствия.      Левин молчал. Затем взял листок бумаги и написал номер телефона. Подвинул его Дронго. Тот посмотрел на номер. Нет, такого номера не было в списке телефонов, которые он переписал из аппарата Гуртуева. Дронго отодвинул лист бумаги Левину.      - Позвоните ему и попросите о встрече, - предложил он.      Эмиль Борисович достал носовой платок, вытер лицо.      - Вы уверены в том, что делаете? - тихо спросил он.      - Да, - кивнул Дронго, - иначе я не стал бы вас об этом просить.      Левин подвинул к себе телефон, набрал номер.      - Добрый день, - сказал он, тяжело вздохнув, - да, это говорит Левин. Нет, мы пока не передумали. Но один наш... консультант хочет с вами встретиться.      - Какой консультант? - не понял Дарчиев. - О чем вы говорите?      - Наш юридический консультант, - повторил Левин жалобным голосом, - он хочет с вами переговорить.      - О чем говорить? - все еще не понимал Дарчиев. - Вы хотите составить новый контракт? Вы готовы мне уступить?      - Вы поговорите обо всем с нашим консультантом, - уклонился от ответа Левин.      - Когда он придет? - спросил Дарчиев. - Когда мы можем с ним увидеться?      - Прямо сейчас, - сказал Эмиль Борисович и увидел ободряющий кивок Дронго.      - Я его жду, - согласился Ладо Дарчиев.      Левин положил трубку.      - Зачем вам это нужно? - спросил он. - Учтите, что он очень цепкий и хитрый человек.      - Именно поэтому я и хочу с ним встретиться. Кто кроме вас с ним обычно контактирует?      - Сам Ледков, - ответил Левин. - Дарчиев не тот человек, с которым легко разговаривать. Поэтому мы обычно ездим на переговоры все вместе. Геннадий Данилович, я, Света Дербенева и Игорь Арсеньев. Но переговоры ведем только мы двое - Ледков и я. А все решения принимает исключительно сам Геннадий Данилович.      - Ясно. Где находится офис этого типа?      - На Страстном бульваре. Он даже шутил, что там все страсти мира в его кабинете. Если хотите, я попрошу своего водителя вас отвезти. Только не говорите ему, что у нас есть проблемы в компании.      - Не скажу. А какие проблемы есть?      - Вы же сами все знаете. Кто-то информировал этого убийцу насчет смены охраны, кто-то рассказал, когда Геннадий Данилович поедет к своей знакомой. В общем, у нас есть проблемы, и знать о них Дарчиеву совсем не обязательно.      - Я ему ничего не скажу, - твердо пообещал Дронго, - а вы ничего не говорите Ледкову. Хотя бы до того момента, пока я вам не разрешу. Никому и ничего не говорите. За машину спасибо. Я сейчас спущусь.      Он вышел из кабинета, снова поднялся на четвертый этаж. Когда он входил в кабинет Ледкова, его секретарь даже не подняла голову. Она уже привыкла к этому странному высокому мужчине. В кабинете были Ледков и Петунин.      - Я п-просмотрел списки, - сообщил Петунин, - к с-сожалению, не знаю ни одного т-телефона.      - Так я и думал, - кивнул Дронго. Я сейчас уезжаю и вернусь примерно через час. Никуда не выходите из кабинета и ни с кем не встречайтесь. Договорились?      - Куда вы едете? - спросил Ледков.      - Я хочу сегодня закончить это расследование, - сказал Дронго. И, чуть подумав, добавил: - У меня завтра деловое свидание, и я не могу оставаться в вашей компании всю оставшуюся жизнь.      Дронго вышел из кабинета. Петунин посмотрел ему вслед.      - Он немного ч-чокнутый? - спросил Евгений Романович.      - Да, - ответил Ледков, - ты даже не можешь представить, до какой степени. Но мне нравится его одержимость.            Глава двадцать первая            Ладо Дарчиев был современным бизнесменом. Это не значит, что он носил золотые цепи толщиной в палец и красные пиджаки. Время этих придурков уже кануло в Лету, да и сам Дарчиев никогда не любил яркие цвета. Он считал, что так одеваются попугаи. Он всегда был одет в традиционно темные костюмы или серые, если было очень жарко. Небольшого роста, подвижный, стремительный, Дарчиев являл собой сгусток энергии. Казалось, что он не спит все двадцать четыре часа в сутки. Он лично проводил переговоры, назначал цену, увольнял и принимал сотрудников своей компании. При этом готов был торговаться до хрипоты, выгадывая даже одну копейку на рубль.      Он имел три судимости в прошлом, но в девяностые годы сумел выбиться в респектабельные бизнесмены. Весь его бизнес заключался в посредничестве, когда он сводил покупателей с продавцом или находил подходящие варианты для продажи. С конца девяностых он начал постепенно и сам заниматься куплей-продажей различных товаров. Никакой специфики он не признавал. Все, что приносило пользу, могло стать объектом пристального внимания Дарчиева.      Бизнесмен принял Дронго в своем роскошном кабинете, вытянувшемся метров на семьдесят. Тяжелая офисная итальянская мебель, дорогие гардины, подлинники русских живописцев девятнадцатого века - такой кабинет мог принадлежать руководителю крупного банка или компании с миллиардным оборотом. Кабинет нужен был Дарчиеву для антуража. Он принимал здесь важных гостей. На самом деле он не любил работать в кабинете, предпочитая вести переговоры в машинах или в ресторанах. Увидев входившего, Дарчиев вышел из-за стола. У него была идеальная голова в виде шара и большие, прижатые к голове уши. Кучерявые темные волосы покрывали половину этого шара. Дарчиев стремительно подбежал к гостю, энергично пожал ему руку и предложил садиться в одно из двух кресел, стоявших в кабинете у камина.      Дронго смущенно пожал руку хозяину кабинета. Когда Дарчиев подошел к нему, выяснилось, что гость в два раза выше ростом. Если у Дронго рост был метр восемьдесят семь, то Дарчиев имел рост метр пятьдесят семь. Но это его не очень смущало. Он привык, что все люди, работавшие на него, очень высокого роста. Дарчиев специально подбирал таких сотрудников, чтобы приучить себя работать с очень высокими людьми. Возможно, таким образом он избавлялся от своих комплексов. Или, наоборот, комплексовал по поводу своего роста и поэтому сознательно набирал высоких мужчин, чувствуя свою власть над ними.      - Добрый день, - весело сказал Дарчиев, - вы, очевидно, новый сотрудник компании. Я вас никогда не видел. Левин сказал, что вы их юридический представитель. Верно?      - Почти. Возможно, я стану вице-президентом по юридическим вопросам, - нужно было поднять свой статус, чтобы заинтересовать собеседника.      - Прекрасно. Прекрасно, - всплеснул короткими ручками Дарчиев. По-русски он говорил с большим акцентом. - Ледкову давно нужен был такой вице-президент. Они умеют работать и считать, но не умеют заключать контракты с выгодой для себя. Надеюсь, теперь этот недостаток будет в прошлом. Как мне к вам обращаться?      - Меня обычно называют Дронго.      - Господин Дранко, - кивнул Дарчиев. - У вас есть акции компании?      - Да, я купил около трех процентов, - ответил Дронго.      - Потрясающе, - обрадовался Дарчиев, - значит, вы еще и собственник компании.      - Маленький собственник.      - Все начинается с малого, - погрозил указательным пальчиком Дарчиев. - Я же знаю, что около восьмидесяти процентов акций вашей компании у Ледкова. И он никогда с них не слезет. Поэтому любые мои предложения упираются в его упрямое нежелание идти в ногу с прогрессом.      Секретарь внесла столик с фруктами, дорогим коллекционным коньяком, двумя чашечками кофе, разложенными на тарелках бисквитами и печеньем. Дронго огорченно подумал, что придется пить кофе. Но ничего не сказал. Девушке-секретарю было лет двадцать. Это была высокая стройная девица с ногами модели, выигравшая конкурс красоты. Очевидно, Дарчиев ее специально отбирал, и тоже для антуража.      - Зачем вы хотели меня видеть? - спросил Дарчиев, взяв свой кофе. Он налил туда молока, но не стал добавлять сахара. - Хотите коньяк?      - Нет, спасибо. Я не пью во время рабочего дня.      - Похвально, похвально. Так зачем?      - Я думаю, мы можем заключить с вами новый контракт.      - Очень интересно. Это ваше личное мнение или мнение трудового коллектива? В данном случае под "трудовым коллективом" я понимаю именно Ледкова.      - Это общее мнение, в том числе и согласие Геннадия Даниловича.      - Что с ним случилось? - снова всплеснул ручками Дарчиев. - Он перегрелся на солнце? Или наконец начал осознавать свою выгоду? Ну, знаете, рано или поздно даже такой феноменально упертый человек, как Ледков, начинает понимать свою выгоду.      - Какую цену вы можете предложить?      - Двести двадцать. Но я беру большую партию. Очень большую. Мы заключаем сделку на несколько лет вперед. Я даже готов участвовать в ваших лесозаготовках на определенных условиях.      - Именно этот пункт вызывает у нас сомнения, - сказал Дронго, - зачем вам лезть в эти леса? Мы давно и надежно работаем со своими поставщиками. Зачем вам столько проблем?      Дарчиев нахмурился. Еще ни один представитель компании Ледкова не разговаривал с ним таким участливым тоном. Или этот гость над ним издевается?      - Зачем я буду зависеть от ваших поставок, - осторожно сказал Дарчиев. - Мне гораздо удобнее самому заготавливать древесину и даже ее обрабатывать...      - И самому ее продавать, став нашим конкурентом...      - Нет, только партнером.      - Но в таком случае, имея право на заготовку древесины и выкупив у нас некоторые участки, вы сразу собьете цену. В том числе и нашу цену, перепродавая товар уже по сниженной цене.      - Не нужно подозревать своего партнера во всех грехах еще до того, как он совершил эти грехи, - назидательно заметил Дарчиев.      - У меня к вам другое предложение, - улыбнулся Дронго. - Вы покупаете большую партию по двести пятьднесят, и мы остаемся хорошими друзьями.      Улыбка сошла с лица Дарчиева. Он осторожно поставил чашечку кофе на столик. И очень тихо спросил:      - Тогда зачем вы пришли? Точно такое же предложение мне делали Ледков и Левин. Или они думают, что вам удастся меня уговорить?      - Они полагают, что вы умеете все считать и согласитесь, что это оптимальная цена... - Дронго внимательно следил за своим собеседником.      - Ну, так нельзя, - нахмурился Дарчиев, - нужно уметь уступать. Искусство компромисса для вас закрытая книга. Это все Ледков. С ним нельзя иметь никаких дел.      - Мы обсуждали этот вопрос вместе со всем руководством, - продолжал Дронго, - и постарались вывести экономически обоснованную цену, которая и была результатом нашего компромисса...      Дарчиев снова взял свою чашечку кофе.      - Это не компромисс, - осторожно вздохнул он, - вы по-прежнему настаиваете на своей безумной цене. Я устал говорить Ледкову, что не могу брать ваш товар по такой высокой цене. Вы оставляете меня без прибыли, не учитываете мои риски. И поэтому я покупаю у вас товар такими мелкими партиями, все еще рассчитывая, что вы одумаетесь...      - А может, не поэтому? - вдруг спросил Дронго. - Может, вы ждете, когда вместо Ледкова появится другой человек, который найдет с вами общий язык? И именно поэтому тянете время, закупая товар мелкими партиями...      У Дарчиева дрогнула рука. Он пролил кофе себе на брюки. Поставил чашечку на столик. Криво усмехнулся, достал платок, вытер брюки.      - Кто вы такой? - спросил он. - Если всего лишь новый сотрудник Ледкова, то очень самостоятельный и наглый. Со мной так никогда не разговаривали. Что вы хотите? Зачем вы пришли?      - Достаточно посмотреть динамику ваших закупок, - безжалостно продолжал Дронго, - последние несколько месяцев вы покупаете товар мелкими партями. Словно ожидаете смены руководства в компании.      - Уходите, - разозлился Дарчиев, - я больше не хочу с вами разговаривать.      Дронго поднялся во весь свой рост, нависая над вскочившим Дарчиевым.      - До свидания, - сказал он, - спасибо за нашу беседу. Вы мне очень помогли.      Дронго вышел из кабинета. Дарчиев посмотрел ему вслед и неслышно пробормотал ругательство. Затем достал из кармана телефон и набрал известный ему номер.      - Кто такой этот господин Дранко, - гневно спросил Дарчиев, - и откуда он взялся?      Выйдя на улицу, Дронго тоже достал телефон и позвонил Удальцову.      - Добрый день, Валентин Андреевич, - вежливо поздоровался Дронго, - у меня к вам одна просьба. Нужно срочно проверить, не сидели ли вместе Гуртуев и некий Ладо Дарчиев. Только очень срочно. Вы сможете сами позвонить и проверить?      - Когда вам нужен ответ?      - Чем раньше, тем лучше.      - Так быстро я не смогу. Завтра утром.      - Хорошо, - согласился Дронго, - тогда завтра утром. Уточните, были ли они знакомы.      - Мы провели экспертизу фотографии, найденной у Туричина, - сообщил Удальцов, - я хочу, чтобы вы знали. Это действительно копия. Сделанная совсем недавно. Не оригинал.      - Спасибо. Я в этом не сомневался. Перезвоню вам завтра утром.      Он убрал телефон и сел в машину Левина, попросил водителя отвезти его обратно на Поварскую. Еще через полчаса он сидел в кабинете Ледкова. Там же находился Евгений Петунин. Оба сидели мрачные. События последних дней сказались на нервах обоих мужчин. Оба уже отчетливо понимали, что присланные цифры означали не пустую угрозу. И оба сознавали, что следующими жертвами будут именно они.      - Приехал Саша Казберук, - сообщил Ледков, - вы, кажется, хотели с ним поговорить.      - Только лично, без вашего участия.      - Вы думаете, что это он все организовал? - криво усмехнулся Ледков.      - Я пытаюсь найти организатора этих преступлений, - сказал Дронго, - но я ошибся. Сегодня я уже не смогу завершить расследование. Думаю, мы закроем эту тему завтра утром в вашем кабинете. Желательно пригласить сюда всех подозреваемых. И тогда мы с ними поговорим.      - Всех, кроме Аллы? - спросил Ледков.      - Нет, - твердо ответил Дронго, - вы пригласите сюда завтра и Сабитову, и вашу супругу.      - Вы с ума сошли? - даже приподнялся от возмущения Ледков. - Как это возможно? Хотите устроить им очную ставку? Вы не знаете мою жену. Она может сорваться прямо в кабинете. Не нужно этого делать.      - Никто не собирается рассказывать вашей супруге, кем вам приходится Сабитова. Достаточно, если она скромно оденется и сядет где-нибудь в углу, рядом с Дербеневой. У вас могут быть симпатичные сотрудницы в компании. Ваша супруга не очень помнит даже Дербеневу, зачем ей знать о Сабитовой.      - Это очень опасно, - мрачно сказал Ледков, - давайте избежим этого ненужного эксперимента.      - Нет, - твердо возразил Дронго, - это тот случай, когда мы никак не сможем обойтись без вашей супруги и без Аллы Сабитовой. Я обещаю вам, что Любовь Кирилловна не задаст вам ни одного вопроса по поводу этой женщины. Ей будет просто не до этого. И в вашем кабинете будет много людей, в том числе и женщин. Я думаю пригласить даже Вакуленко, хотя Людмилу Алексеевну трудно с полным основанием отнести к прекрасному полу. Из-за ее тяжелого характера.      Ледков посмотрел на Петунина. Затем пожал плечами.      - Вы меня просто режете без ножа, - сказал он.      В кабинет вошел Игорь. Он держал в руке распечатку телефонов. Возбужденный и радостный, он положил распечатку перед Ледковым.      - Я все сделал, - сообщил он, - все проверил.      В этот момент секретарь доложила, что пришел Левин.      - Пусть войдет, - разрешил Ледков, и Эмиль Борисович вошел в кабинет. Увидев Дронго, он лишь кивнул ему, но ничего не спросил. "Дронго" взял распечатку. Внимательно ее просмотрел. Затем положил листы на стол. И вдруг попросил:      - Мне нужны ваши мобильные телефоны.      - Вы хотите позвонить? - не понял Ледков.      - Нет. Мне нужны ваши телефоны.      - Мой тоже?      - Кроме вашего.      Петунин криво усмехнулся, достал свой аппарат, протяул Дронго. Тот взял телефон, нажал несколько кнопок и вернул его владельцу.      - И в-все? - спросил Петунин.      - Да, спасибо.      Эмиль Борисович достал из кармана свой аппарат. Это была очень дорогая модель "Симменса". Он передал его Дронго. Тот взял аппарат, тоже нажал несколько кнопок, просматривая какую-то информацию, и вернул телефон Левину.      - Мне тоже дать вам свой телефон? - спросил Игорь.      - Не обязательно, - ответил Дронго, - но для порядка давайте.      Он быстро просмотрел и этот телефон, вернул его Игорю. Затем взглянул на Ледкова.      - Я сейчас поговорю с Александром Казберуком. А вы соберите завтра в полдень всех участников нашей затянувшейся трагедии. Я думаю, мы наконец поставим точку.      Ледков мрачно кивнул. Он не стал ничего спрашивать. Левину не терпелось спросить, что именно произошло у Дарчиева, но он помнил свое обещание и поэтому ничего не спросил.      Дронго вышел из приемной. Кабинет Казберука должен находиться где-то рядом с конференц-залом. Там была небольшая комната. Дронго прошел по коридору, увидел табличку с надписью и постучал.      - Войдите, - услышал он голос Казберука.      Он вошел в кабинет. На столе стояла бутылка коньяка и небольшая рюмка. На небольшом блюдце полукругом лежали нарезанные дольки лимона. Александр тяжелым взглядом посмотрел на гостя. Бутылка была наполовину пуста.      - Добрый день, - сказал Дронго, усаживаясь за стол, - вы не рано сегодня начали?      - Наш герой, - презрительно скривил губы Казберук, - легко стрелять бандиту в лоб, когда с вами еще пятеро охранников. Устроили ему засаду, а мне ничего не сказали. Значит, спекся Казберук, в тираж вышел. Никто мне уже не доверяет...      - Не нужно так трагично, - поморщился Дронго, - и уберите бутылку. Вы офицер, пограничник, должны держать себя в руках.      - Особенно, когда мне не доверяют. Ледков меня уже два дня и близко к себе не подпускает. Я же все понимаю. И с квартирой Сабитовой он меня обманул. Сказал, что поедет туда в четыре. А Евгению Романовичу сказал, что в два. Тот мне сам обо всем рассказал. И я понял, что Ледков мне не верит. Не верит. Сегодня он меня с утра послал на дачу. Не хочет меня видеть.      - Он в таком состоянии, что сейчас не хочет видеть никого, - ответил Дронго. - Почему, узнав о том, что Ледков поедет к Сабитовой раньше, вы туда не поехали?      - Зачем? Если Ледков не разрешает, я сам там никогда не появлялся. И никто не должен был там появляться. А вы там устроили такой бардак, убили этого бандита. И теперь мы ничего не узнаем. Может, вы его нарочно убили?      - Не говорите глупостей, - посоветовал Дронго. - У меня к вам два вопроса. Вы говорили насчет смены охраны с одним человеком? Вы ему рассказывали об этом? - Дронго назвал имя.      - Говорил. Но он и так все знает, - кивнул Казберук.      - Второй вопрос. Где вы были вчера вечером?      - Сидел в этой комнате. Геннадий Данилович меня даже не позвал, когда поехал к Сабитовой. А у нас уже все знали, что там была перестрелка и вы кого-то застрелили.      - И он вас не взял с собой?      - Не взял, - тяжело кивнул Казберук.      - Езжайте домой и проспитесь, - посоветовал Дронго, - а завтра в двенадцать будьте в кабинете Ледкова. Я думаю, что завтра днем мы закончим наше расследование.      Он поднялся и вышел из кабинета. В этот момент позвонил его мобильный. Дронго достал телефон.      - Мы уже приехали, - сообщил Эдгар, - сейчас в аэропорту. Через час или полтора будем дома. Что-нибудь выяснилось?      - Почти все, - ответил Дронго, - остались детали. Узнать, принадлежит ли известный мне номер телефона бизнесмену Дарчиеву, и получить нужную информацию из прокуратуры. Завтра вы мне понадобитесь.            Глава двадцать вторая            Они собрались в кабинете Геннадия Ледкова, чтобы выслушать Дронго. Все причастные к происшедшим трагедиям. Ледков оглядел собравшихся. Он сидел на своем месте за столом. Рядом устроилась Любовь Кирилловна, словно подчеркивающая свое положение около мужа. Она недовольно смотрела по сторонам, не понимая, зачем ее пригласили на этот "балаган", как она выражалась. Но завтра утром она улетала в Лондон и поэтому посчитала нужным приехать в офис компании своего мужа.      Около нее устроился ее брат Игорь, которому Ледков разрешил присутствовать. У стены разместились Александр Казберук, Эмиль Борисович Левин, Светлана Дербенева, Алла Сабитова. Она надела джинсы, темную блузку, повязала волосы косынкой. Но все равно выглядела очень эффектно. Дербенева неодобрительно посмотрела на нее, когда Сабитова уселась рядом с ней. Именно Дронго посоветовал Алле сесть рядом со Светланой, чтобы не вызывать ненужных вопросов. Сабитова с интересом оглядывалась. Она никогда не была в кабинете Геннадия Даниловича, и здесь ей нравилось.      Кроме того, она впервые увидела супругу Ледкова, и это ее потрясло. Она вдруг поняла, что разница между ними не столь велика. А годы проходят очень быстро. И мужчины любят молодых женщин больше, чем своих постаревших подруг. И хотя Любовь Кирилловна выглядела гораздо моложе своих лет, но рождение двух детей и почти восемнадцать лет супружеской жизни наложили на нее некоторый отпечаток. Неужели он бросит и меня через десять или пятнадцать лет, вдруг подумала Алла.      За большим столом устроились приехавшие следователи Вакуленко и Удальцов. У Людмилы Алексеевны было недоброе предчувствие, она была явно не в духе, но уступила настояниям молодого Удальцова и приехала на эту непонятную встречу. Он с утра дважды разговаривал с Дронго и сумел уговорить ее приехать в офис компании Ледкова. Рядом расположился Евгений Петунин, у которого с самого утра было мрачное предчувствие. Он вообще плохо себя чувствовал, простудился и всю ночь кашлял. Его жена даже не хотела утром выпускать мужа из дома, но он настоял.      Дронго оглядел собравшихся. Теперь можно было начинать говорить. Все напряженно ждали. Больше всех волновался Ледков. Он понимал, что сегодня будет сыгран последний акт этой трагедии, и очень переживал за человека, на которого укажет Дронго. Он понимал, что это будет кто-то из близких ему людей. У дверей разместились Эдгар Вейдеманис и Леонид Кружков.      - Когда мне позвонили и рассказали об этом необычном деле, я уже тогда подумал, что здесь дело не в этих ритуальных убийствах с посылкой конвертов, - начал свою речь Дронго, - но сама идея была достаточно интересной.      Кто-то неизвестный изготовил шесть конвертов, надписал шесть цифр и послал шестерым друзьям, которые сохранили удивительные отношения на протяжении многих лет. Этот человек знал об их мальчишеской дружбе и решил использовать образ того самого дворового хулигана Хомичевского, о котором он много слышал.      И с самого начала было ясно, что убийства совершаются с определенной целью. Но с какой? Зачем убивать сторожа в санатории, который никому не мешает? Или выбрасывать фармацевта из окна? Для чего? Я пытался понять и не мог. Но убийца действовал по своему плану, методично убивая одного за другим. И тогда я понял, что никакой логики нет. Более того, убийца нарочно придумал этот ритуал, чтобы скрыть свою явную цель - убийство бизнесмена Геннадия Ледкова. Ему было важно, чтобы искали либо маньяка, либо сумасшедшего, но никак не человека, заинтересованного в смерти Ледкова. Ведь по логике вещей такой человек должен думать об убийстве бизнесмена, а не убивать его друга, несчастного сторожа санатория. Но организатор этих преступлений был творчески одаренным человеком. Он решил "спрятать лист зелени в лесу". Как еще лучше скрыть свою заинтересованность в убийстве конкретного человека? Убить его друзей, чтобы следователи искали совсем другие мотивы. Это, во-первых, выбивает из равновесия самого Геннадия Ледкова, который начинает нервничать и делать ошибки. А во-вторых, позволяет убийце остаться вне подозрений, ведь у него не может быть никаких мотивов для убийства друзей Ледкова.      Организатор этого удивительного преступления сначала нашел конкретного исполнителя. Это был рецидивист Салим Гуртуев. Об их знакомстве я еще расскажу. Но организатор всех этих убийств даже организовал Гуртуеву туристическую поездку в Эстонию, чтобы тот передал конверт Арнольду Кроссу. Господин Удальцов звонил в эстонское посольство и выяснил, что Гуртуев по подложным документам на чужое имя выезжал в Эстонию. Организатор этих убийств знал, что делал. Только в этом случае можно было считать сценарий подготовки законченным.      Но друзья Ледкова, да и сам Геннадий Данилович были достаточно взрослыми людьми и отнеслись к этим конвертам с понятным недоверием. Первой жертвой убийцы стал Байрам Низамов. Организатор преступлений, которого я пока так называю, хорошо знал, что ему нельзя появляться в доме Низамова, который сдавал свою двухкомнатную квартиру и жил в коммуналке. Поэтому организатор поехал в санаторий. Там его впустил в свою комнату Байрам Низамов. Он знал в лицо этого человека и полностью ему доверял. Когда они немного выпили, организатор впустил убийцу. Или сразу вошел к Низамову вместе с Гуртуевым. Дождавшись момента, Гуртуев задушил подушкой несчастного сторожа. Затем они вынесли все бутылки и стаканы, чтобы не оставлять своих отпечатков пальцев. И оставили первый конверт на столе.      Но никто не обратил внимания на этот конверт. Тогда организатор и его напарник отправились к Борису Туричину. Борис открыл организатору дверь, узнав в нем знакомого человека. Убийца выбросил Туричина в окно. Возможно, они вошли вместе или убийцу потом впустили.      Организатор нашел старую фотографию и переснял ее, сделав копию для того, чтобы оставить ее в доме Туричина. Ему было очень важно, чтобы следователи и сам Ледков поняли, что именно происходит. Ритуальные убийства друзей, которые когда-то были вместе. Именно поэтому организатор оставил фотографию на столике, обведя кружками две головы убитых друзей. Он не мог рассчитывать быстро найти фотографию в доме Туричина. И поэтому сделал копию с другой фотографии. Думаю, что знаю, с какой. С оригинала фотографии, принадлежавшей Геннадию Даниловичу.      - Кто это мог? - не выдержал Ледков. - Мой альбом всегда был дома.      Он взглянул на Аллу. Она смутилась, чуть покраснела. Любовь Кирилловна не заметила этого взгляда. Ей вообще не нравилось, что ее пригласили на такое сборище плебеев. Здесь все, кроме Петунина, были ниже нее по социальному статусу. Это были всего лишь работники ее мужа. И следователи прокуратуры, которых она боялась и не понимала. Но раз она приехала, то приходилось терпеть эти разборки. Она незаметно смотрела на часы, ожидая, когда все закончится.      - Не всегда, - напомнил Дронго, - однажды вы его выносили из дома.      - Я помню, - сказал Ледков, глядя в упор на Аллу. Она уже явно нервничала.      - И его привез обратно Александр Казберук, - вставил Дронго.      - Зачем ты брал альбом? - не выдержала Любовь Кирилловна.      Ледков даже не посмотрел в сторону супруги.      - Я вернул альбом на место, Геннадий Данилович, но никаких копий с фотографий не делал, - сказал Казберук.      - Зачем вообще ты даешь семейные альбомы кому попало? - не унималась Любовь Кирилловна.      - Помолчи, - прервал ее Ледков, и она обиженно замолчала. Ее обидело не столько его замечание, сколько то, что оно сделано при людях. Но она решила, что поговорит об этом дома.      - Убийцы оставили фотографию на столе, - продолжал Дронго, - ее нашли следователи. И начали проверять детские связи Туричина. Именно тогда уважаемая Людмила Алексеевна пригласила для допроса Ледкова и Петунина. И именно тогда оба уважаемых бизнесмена решили, что им нужно действовать.      Оба понимали, что два убийства подряд - это нечто немыслимое, задевающее их обоих. И оба вспомнили про эти конверты. Но проверка конвертов ни к чему не привела. Там не было никаких отпечатков пальцев. Тогда Ледков и Петунин решили найти профессионального эксперта и нанять охрану своему другу Сипакову.      Экспертом оказался ваш покорный слуга, а охрана была не слишком профессиональной. Они даже умудрились попасть в аварию. Тогда Ледков решил сменить охрану и заключил договор с новым охранным агентством. Но при этом образовалось окно в несколько часов. Убийца точно знал про это окно. Сначала он позвонил Сипакову в институт, но тот собирался вернуться домой раньше времени. К тому же его супруга решила навестить своего сына от первого брака. Организатор всей этой дикой гадости также знал, что супруга Сипакова ездит на другом "Пежо", предоставленном ей Ледковым. Когда "Пежо" уехал, убийца и организатор преступлений вошли в дом. Они надели кепки и усы, чтобы выделяться. Именно выделяться. Им было важно выдать себя за типичных кавказцев. Они понимали, что их будут искать. При этом все обращали внимание на их кепки и усы, забывая фиксировать отдельные детали внешности.      Они поднялись вдвоем к Сипакову, предварительно сняв кепки и усы. Где-то на перилах Гуртуев оставил свои отпечатки, и эта была его последняя ошибка. Отпечатки пальцев нашли сотрудники прокуратуры, легко установившие, что они принадлежат рецидивисту, чьи отпечатки есть в архиве. Сипаков открыл им дверь и продолжил работать. Нет, даже не так. Он открыл дверь именно организатору и как близкого человека провел его в кабинет. Организатор дождался подходящего момента и впустил убийцу.      Гуртуев дважды выстрелил в Сипакова. У него был пистолет с глушителем. И тогда я понял, что медлить больше нельзя. Было ясно, что вся эта история придумана, исходя из конкретных мотивов. Самым богатым человеком в этой компании был Геннадий Ледков. Я предположил, что все эти убийства совершаются с целью убийства бизнесмена, и все встало на свои места.      Каковы мотивы его устранения и кто хотел бы устранить Ледкова? И здесь мы обязаны вспомнить некоего Ладо Дарчиева, трижды судимого бизнесмена, для которого моральные Нормы - всего лишь пустой звук.      - Я всегда знала, что он бандит, - сообщила Любовь Кирилловна, - один раз его видела и сразу все поняла. С таким типом нельзя иметь никаких дел...      - Последние полгода Дарчиев ведет переговоры с вашей компанией, - сказал Дронго, обращаясь к Ледкову, - но вы не хотите уступать ему товар по заведомо низкой цене. Тогда он решил сам начать заготовку древесины. Но и здесь он столкнулся с вашим нежеланием пускать его на свои участки.      - Я все делал правильно, - нахмурился Ледков, - его нельзя туда и близко подпускать.      - Согласен, - кивнул Дронго, - только он так не считает. И поэтому решил взять ситуацию под свой контроль. Обратите внимание, что последние два месяца он покупает у вас товар мелкими партиями, не подписывая крупного контракта. Словно чего-то ждет. А ждет он вашей смерти, Геннадий Данилович. Он точно знает, что вы "четвертый" в этом списке, и ждет, когда вас не будет.      Все посмотрели на Ледкова. Тот невесело усмехнулся, но ничего не ответил. Даже Любовь Кирилловна смолчала. Все ждали продолжения рассказа Дронго.      - Если он покупает товар мелкими партиями, то это еще не доказательство его вины, - подала голос Людмила Алексеевна. - Может, у него мало денег или ему выгодно так покупать товар?      - Может быть, - согласился Дронго, - только я сегодня утром узнал, что заключенные Салим Гуртуев и Ладо Дарчиев отбывали наказание в одной колонии. Вот такая интересная деталь.      - Значит, Дарчиев все это и организовал? - спросил Левин. - Значит, это был он?      - Нет. Дарчиев не мог этого организовать. Он не мог знать о мальчишеской дружбе Ледкова, о его стычках с Хомичевским. Дарчиев просто использовал ситуацию в своих целях. Я даже думаю, что юридически его невозможно будет обвинить. Он всего лишь познакомил организатора этих преступлений с убийцей, предоставив ему напарника для осуществления его преступных планов. Но настоящий организатор - совсем другой человек.      - Кто? - не выдержал Ледков. - Назовите его имя.      - Вы сами сможете его назвать. Организатор должен находиться все время рядом с вами. Он прекрасно знает о вашей дружбе с ребятами, о ваших стычках с Хомичевским. Вы много раз вспоминали в его присутствии о том, как вместе росли. Более того, вы много раз вместе встречались, и поэтому все ваши друзья так ему доверяли, впускали в свой дом. Они все его прекрасно знали. Этот человек приготовил конверты с цифрами, уже зная, что вы - его основная цель. Именно он украл телефон у Дербеневой, чтобы иметь возможность звонить с ее аппарата Гуртуеву. он понимал, что ему нужен телефон для связи. И он дважды звонил убийце в тот день, когда мы ждали в засаде. И дважды убийца звонил ему сам. - Дронго деликатно не назвал адрес дома, где была засада. Ледков оценил его молчание, но ничего не сказал.      - Мой телефон украл кто-то из присутствующих? - не поверила Дербенева, оглядывая всех сидевших. - Кто это был?      - Я скажу, - ответил Дронго. - Он украл ваш аппарат с определенной целью. Ему не нужна была ваша недорогая модель, ему нужен был номер вашего телефона. И самое главное. Он точно знал в отличие от Дарчиева, что сможет заменить на посту президента компании самого Ледкова. И лично будет решать все вопросы новых контрактов.      Ледков изумленно взглянул на Левина. Все посмотрели на Эмиля Борисовича.      - Это были вы? - спросил дрогнувшим голосом Геннадий Данилович. - Это вы все придумали?      - Вы украли мой телефон? - изумилась Дербнева. - Вы организовали все эти убийства? Но этого просто не может быть.      У Левина было несчастное выражение лица, словно он уже готов был во всем признаться.      - Подождите, - попросил Дронго, - я еще не закончил. Организатор точно знал про новую машину "Пежо", на которой уехала супруга Сипакова. Значит, он работает в компании Ледкова. Он точно знал про смену охраны. И здесь есть один небольшой нюанс. Он не переводил денег, о которых знали Левин и Дербенева. Но он узнал обо всем у Александра Казберука, который рассказал ему о смене охраны.      И, наконец, вчерашний день. Мы нарочно указали каждому из подозреваемых разное время появления Геннадия Даниловича у дома, где мы оставили засаду. Каждому указали свое время. Но только один подозреваемый не знал точного времени. Это были вы, Любовь Кирилловна.      - Вы с ума сошли? - разозлилась Ледкова, покрываясь красными пятнами. - Вы хотите сказать, что я готовила убийство собственного мужа? И я тоже была подозреваемой? Ну, знаете, всякому терпению есть предел. - Она хотела подняться.      - Сиди, - крикнул ей муж.      - И не кричи на меня, пожалуйста, - попросила Ледкова тонким голосом. - Здесь много посторонних людей!      - Только вы не знали точного времени, - безжалостно продолжал Дронго, - но вы сообщили организатору, что ваш муж задерживается. И он понял, где его можно искать. Поэтому он перезвонил Гуртуеву с телефона Дербеневой и указал место.      - Я ни с кем вчера не разговаривала. Ни с организаторами, ни с убийцами! - закричала Любовь Кирилловна, теряя терпение.      - Да, - печально сказал Дронго, - вот распечатка ваших разговоров. Вы разговаривали только со своим братом.      Она вздрогнула, повернулась и посмотрела на своего младшего брата. Тот сидел молча, только нижняя губа немного дрожала. Она перевела взгляд на мужа.      - Не может быть, - сказала ошеломленно Любовь Кирилловна, - этого не может быть.      - Он не вызывал никаких подозрений. Все знали, что Игорь - ваш младший брат. И он же принимал участие в переговорах с Дарчиевым. Очевидно, в какой-то момент Игорь решил, что должен включиться в игру. Он разработал свой безупречный план. Самое интересное, что он действительно может занять пост президента компании.      - Каким образом? - поинтересовался Левин. Он полез в карман за лекарством. Было видно, как он волнуется.      - Восемьдесят процентов акций, - напомнил Дронго, - компания фактически принадлежит Ледкову. В случае его смерти согласно российскому гражданскому законодательству основными наследниками считаются супруга и дети. Если нет завещания, то наследство делится в пропорциях: половина его - супруге, а оставшаяся половина - между супругой и детьми. Но так как дети несовершеннолетние, у них может быть опекун, а это их мать. Таким образом, Любовь Кирилловна автоматически становилась наследницей всего состояния Ледкова. Кому бы она предложила в таком случае пост президента компании? Не вам, Эмиль Борисович. А своему брату, который уже работал в компании. Тем более что она становилась хозяином компании и могла сама решать, кого ей назначать. Игорь все рассчитал правильно. Его бы никто не заподозрил, ведь у него не было никаких видимых мотивов убивать сторожа в санатории или известного ученого из научно-исследовательского института. И тогда он бы сам подписывал все контракты и сам определял суммы сделок.      - У вас есть доказательства? - спросила Вакуленко.      - Я вчера встречался с Дарчиевым, - сообщил Дронго, - и намеренно вывел его из равновесия. Как только я ушел, он перезвонил своему человеку в нашей компании. Я проверил мобильные телефоны нескольких людей. Он звонил вчера Игорю. Как раз в то время, когда я от него вышел. Чтобы проверить, кому принадлежит номер, мне даже не нужно звонить в телефонную компанию. Я запомнил номер на дисплее Игоря.      Дронго достал аппарат и набрал номер. Услышал голос Дарчиева      - Здравствуйте, - сказал Дронго, - я только хотел убедиться, что это ваш телефон. И сообщить вам, что необходимо подписать контракт. Дальше тянуть не имеет смысла.      - Как вы узнали мой телефон? - спросил Дарчиев.      - Мне все рассказал Игорь. Он просил вам передать, чтобы вы не тянули с контрактом. Гуртуев погиб, и у него ничего не вышло. Алло, вы меня слышите?      Дарчиев отключил телефон.      - Как ты мог? - повернулась к брату Любовь Кирилловна. - Ты совсем с ума сошел? Как ты мог?      - Хватит, - презрительно скривил губы Игорь, поднимаясь со стула. - Я выполняю здесь всю работу, подтираю дерьмо за твоим мужем и до сих пор даже не стал вице-президентом. Дура ты. Я его любовниц отправляю на разные курорты, пока ты сидишь в Лондоне. А он тебя все время обманывает. И до сих пор я ничего не имею. Просто мальчик на побегушках. Ты хотела, чтобы я всегда был таким мальчиком?      - Негодяй, - рванулся к нему Ледков. - Я тебя убью.      Вейдеманис и Кружков схватили бизнесмена за плечи, с силой удерживая его у стола. Ледков вырывался. Вакуленко недовольно поднялась, посмотрела на Дронго.      - Все эти ваши психологические эксперименты.      - Не мои, - грустно ответил Дронго, - не мои, а его.      Он показал на Игоря. В этот момент со своего места неожиданно встал Евгений Петунин. На него никто не смотрел. Он подошел к Игорю и вдруг резко ударил его по лицу.      - За н-наших ребят, - сказал он.      - Нельзя бить подозреваемого, - крикнула Вакуленко, - тем более в присутствии сотрудников прокуратуры.      Все одновременно заговорили, закричали, зашумели. Любовь Кирилловна почувствовала себя плохо. Удальцов подскочил к Игорю, чтобы защитить его от возможных нападений. Дербенева достала лекарство для Эмиля Борисовича. Казберук поспешил на помощь Ледковой, чтобы она не сползла со стула. И только Алла сидела довольная и немного счастливая. Она всегда подозревала, что в этих богатых семьях не все так просто. У каждого из них есть куча своих проблем. Она вдруг подумала, что Ледков не захочет жить с женщиной, чей брат хотел его убить. И значит, у нее появился шанс. Она молча сидела на стуле, стараясь не выказывать своих чувств. В конце концов она меньше всех виновата, что все сложилось таким образом.